Под утро, в непогоду ноября,
Кляня свои дырявые ботинки,
К киоску жался я, а три богатыря
Глядели с лакированной картинки.
Я закурил и позабыл, греша,
Про то, что на работу не успею.
Во мне проснулась русская душа
И мысли о величии Россеи.
Киоск был уподоблен алтарю…
А рядом, горбя тощенькую спину,
Стоял мужик, смотрел, как я курю,
И ждал, покуда будет половина.
Не та пора, чтоб курево дарить,
И я к нему спиною повернулся.
А он: «Браток, оставишь покурить?»
И очень виновато улыбнулся.
Что ж, я ему окурок протянул
И сжал в кармане начатую пачку.
Он глубже в плечи голову втянул.
Мне ж стало очень стыдно за подачку.
Он взял мной ослюнявленный бычок –
Простой, убогий русский человечек –
И отошел, кивнув через плечо.
Куда? Большим свершениям навстречу…
Я больше на картинку не смотрел.
И снова ощутил в ботинках воду.
Шел дождь. Я плыл в потоке серых тел
Потомков легендарного народа.