У Дюдюхи было три брата и одна сестра. Братья были веселыми леснариками, за Лесом ухаживали, а вот младшенькая, Цацаля, никак не могла определиться, кем она в жизни будет, да и вообще, жизнью была очень недовольна. А, так как своими жалобами она всем порядком надоела, то чаще всего ходила хныкать к доброй Дюдюхе.
Дю, – ныла Цацаля, – ну почему мне так не везёт? Все ко мне придираются, никто всерьез не принимает.
– А ты выбери дело для жизни и отношение к тебе изменится, – улыбнулась Дюдюха и дернула сестру за уныло опущенный хвостик.
– А как ты выбрала, Дю?
Дюдюха задумалась, вспоминая…
С детства она любила разные истории, бегала к Фаюне-рассказчице, любила смотеть, как та МИР слушает, истории и новости выуживает. Фаюна на Дюдюху косилась, ворчала:
– Зря ты приглядываешься, трудная и непонятная это работа. Когда я была маленькой, моё любопытство было больше меня, поэтому я вырастила себе уши и стала ловить истории. Потом я выросла, а любопытство как-то уменьшилось, но выбор сделан. Сижу, слушаю, новости разные для леснариков ловлю. Чего хорошего то?
Дюдюха посмотрела на Фаюню, и очень этот осмотр её огорчил: сидит Фаюня, толстая, большая, на маленькой голове огромные волосатые уши в стороны раскинулись, ручки с ножками тонюсенькие. Фаюня и ходить-то разучилась и руками только уши может придерживать, да еду в рот класть. Живет при ней большой рукан Куля, на руках носит Фаюню и всё за нее делает. Куля из рода болотных троллей, голова у них слабая, маленькая с одним глазом во лбу и ртом до ушей, зато руки длинные и сильные, потому и руканами прозвали. Этого Кулю маленького и больного в лесу нашли, видать какая-то птица схватила, потащила, да бросила. Фаюня пожалела пучеглазика, выходила, с тех пор рукан от неё не отходил ни на шаг.
– Ты хочешь сказать, что если я выберу уши, то всё другое у меня перестанет расти? – испуганно спросила Дюдюха.
– Конечно, оно же не нужное становится, – кивнула Фаюня.
Дюдюха посмотрела на свои руки и ноги, и огорчилась: как же без них-то... Только, вдруг, вспомнила бабушку Мальву, она-то выбрала быть Мудродумом, у неё голова большая, но ходить и грибы-ягоды собирать совсем не мешает. И вообще бабушка Мальва любит по лесу погулять, говорит, что некоторые мысли нужно догонять, сидя они не даются. Успокоилась Дюдюха и стала уши растить. Только не такие, как у Фаюни, а нежные, шелковистые, на сказки настроенные. Грубые истории с них соскальзывают, а волшебные и добрые льнут. И бегать Дюдюха не разлюбила, ноги у неё так и остались резвыми, сильными, да и руки много чего умеют.
Цацаля всё еще ждала ответа и Дюдюха, вздохнув, рассказала ей свою историю и прибавила:
– Ты, Цацаля, слушай себя. Внутри должен проснуться Интерес, он тебя будет толкать, звать и тормошить.
– Ничего у меня не просыпается и никуда не зовёт, – надулась Цацаля, – мне то всего хочется, а то и совсем ничего…
– Это плохо,– огорчилась Дюдюха, – надо выбрать. Может, ты будешь как мама и папа, лесоведом, лес растить и лечить? Многие леснарики такое дело для жизни выбирают.
– Да ну, – оттопырила нижнюю губу Цацаля, – это ску-у-учно. А, придумала! Я буду правдоведом!
– Это как? У нас еще таких не было…
– Ну и что, что не было! До Люляки тоже никто крылья себе не отращивал, а сейчас уже у троих леснарочек крылья растут.
– Ну и ты отрасти, Цацаля, летай себе над Лесом, о непорядках докладывай.
– Да я хотела… Только у меня, почему-то не получается, не растут крылья, только спина чешется. Люляка сказала, что у меня побудительный интерес неправильный. А что это такое, этот ваш побудительный интерес, не объяснила. Вредная!
– Да не вредная она. Просто это трудно объяснить… Вот, например, ты пьешь, потому что пить хочется, у тебя к этому интерес, ты воду найдешь и напьешься. А если летать хочешь, то твой интерес должен подсказать что делать надо, но раз не получается, значит не твое это дело.
– Какие вы скучные все. Я буду правдоведом, решено! Глаза себе выращу большие, чтобы всё видеть. Это будет красиво… Всем буду правду раскрывать. Вот! – сказала Цацаля и выбежала хлопнув дверью.
– До свидания! – крикнула Дюдюха, но той и след простыл.
Прошло некоторое время, и к Дюдюхе снова прибежала Цацаля, глаза у неё и вправду стали больше, только были страшно зарёванные. Да и сама Цацаля имела весьма помятый вид.
– Что с тобой, – удивилась Дюдюха, – упала с дерева?
– Ничего не упала, меня Фаюнин рукан поколотил.
– Он же добрый, – удивилась Дюдюха.
– Ему Фаюня велела, он поймал и поколотил, никто даже не заступился, – и Цацаля залилась горькими слезами.
– Да за что же? Фаюня зря сердиться не будет.
– За что – за что… За правду, конечно! – гордо выпятила грудь Цацаля.
– За какую правду?
– Я сказала Фаюне, что она толстая и на жабу ушастую похожа, и истории у неё в ловятся дурацкие: кто где кого побил, кто у кого что украл, да еще про товары, которыми деляки торгуют. Фу! Я сказала, что у тебя сказки в миллион раз лучше. Вот!
– Ты что, Цацаля, разве так можно?! Ты же её обидела…
– Я правду сказала, – упрямо топнула ногой Цацаля, – я же правдовед.
– Не правдовед ты, а правдоруб, – рассердилась Дюдюха, – то, что ты сказала, совсем не правда.
– Как это? Что, скажешь, что Фаюня стройная, красивая и мудрые вести ловит?!
– Для тебя она, может быть, и похожа на ушастую жабу и истории её тебя раздражают, но это твоя личная правда и не надо её всем предлагать. Для рукана Кули она навсегда останется самой красивой и умной, да и некоторые другие леснарики с удовольствием вечерами её новости слушают, после трудового дня им это расслабиться помогает. Это их правда. Ты глаза вырастила, а правду только свою видишь.
– Это что же получается, что я сама себе правдовед?... И другим это всё бесполезно? – с новой силой зарыдала Цацаля.
– Не реви, послушай. Ты сейчас видишь гораздо больше, вон глазищи какие отрастила, теперь надо научиться отличать личные правды от общей Правды. Я же не ловлю ушами сплетни, на сказки настраиваюсь. И ты настраивайся на нужную Правду.
– А как я узнаю, какая нужная и, тем более, общая?
– Это та, от которой всем радость. Или, которая от беды убережет, поможет. Например… – Дюдюха задумалась, оглядываясь по сторонам, – например… Правда, что солнечные зайчики в себе свет носят, от них светлее и радостнее. У меня, вон, трое живут. А другие леснарики, может и не знают, что солнечные зайчики легко могут в любом доме поселиться. А ведь это правда!
– Да ты что? – удивилась Цацаля, – А я думала, это оттого, что ты их ушами поймала…
– Ну вот, ты видишь, но не думаешь, поэтому у тебя правды путаются. Значит, Цацаля, придется тебе не только глаза, но и голову растить. Для мудрости.
Забегая вперед, скажу, что Цацаля последовала совету своей старшей сестры, голова у неё стала большой и, хотя это было не так красиво, как ей бы хотелось, но в целом, она была очень довольна. Стала часто заходить к бабушке Мальве, мудрости учиться. Стала она Искателем, новые радости для леснариков ищет, и все её очень любят и уважают. Вот так.