Уж вышел срок,
написано полно.
Уж мушки пред очами
мреют ночью.
Пора, скребя
полночное окно,
Решить, - как жить
на этом свете кончу.
Я бархат рук не дам
прогрызть змее.
Украсить не хочу
собой жаровню.
Ни - с жерновом в обнимку
лечь на дне,
Ни - ткнуться в гильотину
изголовьем.
Сюжет представить можно, -
без чудес:
Пусть встретится какой-
нибудь повеса,
Чтоб добровольно мне
под юбку вслез, -
Да где такого щас
найдешь балбеса!
Вот я тогда без зла
и мандражу,
Без чуждого поэтке
эпатажу,
На выбор флегматично
предложу,
Один из шестигранников
Лепажа.
...Так значит, боле мне
не лицезреть
Кудрей твоих, и белощёчных
ямок...
Мартынов мой!!! Мой перст
в земную твердь!
Онегин мой! Не к ночи будь
помянут...
...Мы въехали в дремотный
темный лес,
Где вороны покрякивают
гулко.
И секундант, танцуя
политес,
Уже отмыкнул красную
шкатулку...
И мы сошлись... где рос
терновый куст.
Сошлись в июне, на макушке
лета...
...Как он цинично меряет
мой бюст,
Бездушною мормушкою
мушкета!..
...И поднялась Дантесова
рука...
Его глаза на мне скрестились
разом.
Прощайте, други - книги!
Облака!
И платье, неодеванное,
с газом!
Я вздрогну под курковый
перехруст.
И вечность глянет из ствола
анонсом...
Скажу я :-...Ъ!.. - по-русски,
и утрусь.
Потом ещё прибавлю,
но с прононсом...
Дарю вам, птицы, молоды
года!
Остатки: скопом, жертвенно,
до кучи!
Поэт в России - сам себе
беда!
В отечествах других -
ни чуть не лучше!
Выходит так, хоть хоккою
пиши,
Хоть тонко, промежстрочно,
по-Эзопу:
Поэт среди народа,
и в глуши, -
Добудет приключение
на жопу.