Керенский
От воды в канале тянет холодом. Солнце не греет, просто падает за пазуху горизонта. Жизнь движется слишком быстро и в этой скорости становится все труднее различать детали.
- Она умирает, - Тонкий внимательно смотрит на деревню. Не отводя глаз от деревянных домов, он допивает пиво и выкидывает бутылку в канал.
- Это потому что все через жопу, - завистливо взглянув на пустую тару, кивает Толстый, - в прошлом году у людей была надежда. А теперь… как говорил твой брат? Наша жизнь затянута на самую последнюю дырочку? А что дальше? – Толстый достает нож-бабочку с разболтанным лезвием и втыкает его в сырую землю, - Все тоже. Бери нож и делай новые дырки. Как твой брат.
На эти глупости Тонкий блаженно улыбается - ему сейчас не до разговоров, он радуется обнове. Пусть новая куртка коротковата в рукавах, зато греет.
С холма спускается Керенский в отцовских башмаках на босу ногу, клетчатой потрепанной кепке, заляпанном пальто и трико с вытянутыми коленками. После смерти отца гардероб парня основательно пополнился.
- Вот вы где! Я вас по всей деревне ищу. Смотрите, что у меня есть, - Керенский подходит к друзьям, садится на землю, вытаскивает из кармана прозрачный пакет, а из пакета пять маленьких разноцветных самолетиков.
- Где взял? – оценив товар, потирает подбородок Толстый.
- Где взял, там уже нету, - самодовольно улыбается Керенский.
- Поменяй, - Толстый вытаскивает из земли нож и кладет его на ладонь стороной, которая менее поцарапана.
- Не, ребят. Они мне дорого обошлись.
- Ну, дай хоть один, - канючит Толстый, - зачем тебе столько?
Керенский задумчиво смотрит в небо и что-то бормочет.
- У тебя тостер есть? – наконец говорит он.
- Тостер? – удивляется Толстый, - Ты че? Откуда у меня тостер?
- Не знаю, - хмурится Керенский, - вдруг есть.
- А тебе зачем? – влезает в разговор Тонкий.
- Да мамке хотел подарить, - Керенский ссыпает самолетики в карман, но, вспомнив, как они ему дороги, снова вытаскивает и уже бережно кладет в пакет, - Все равно дома кроме хлеба жрать нечего, а тут тостер. Вроде хлеб, а вроде и не хлеб…
- А у нее че, день рождение что ли? – спрашивает Тонкий.
- Дурак ты! - вскакивает Керенский.
- Ты чего, Олег? – Толстый называет Тонкого по имени, что случается довольно редко, - У него ж мать больна.
- Так ну и что? У больного человека дня рождения не может быть?
- Ты же знаешь, что мамке недолго осталось, - Керенский становится совсем угрюмым. Он морщит лоб и потирает глаза, - Если бы день рождения был, разве бы мы стали праздновать? Просто я хотел ее порадовать... мне ж не себе… вы знаете, как ей Франция нравится? Она всю жизнь мечтала там побывать… а тут я бы ей тосты каждый день готовил, какая-никакая, а Франция…
- Дурак ты Керенский, - Тонкий оттягивает рукава куртки, чтобы те достали до запястий, и пытается поверить, что те растянутся и останутся такими навсегда. Когда затея проваливается, Тонкий смотрит на Керенского как на преступника, виноватого в том, что чудо не случилось, - Она-то у тебя и не видит уже ничего, а ты ей тосты. Что ей твой сушеный хлеб? Лучше бы действительно вкусного купил чего.
- Не могу я вкусного. - Керенский прикрывает лицо руками, - Откуда у меня деньги?
- Так продай мне самолетики, я тебе за них пятьдесят рублей дам.
Толстый внимательно смотрит на Керенского. Он тоже хочет самолетики, но теперь тайно желает, чтобы Керенский не согласился и оставил их у себя.
- За пятьдесят, пожалуй, продам, - поднимает голову Керенский.
Толстый разочарованно шепчет:
- Ну, и дурак…
Счастливый обладатель самолетиков достает мятый полтинник и протягивает Керенскому.
- А откуда у тебя и куртка, и деньги? – недоверчиво смотрит Толстый.
Тонкий ухмыляется.
- Одна сумасшедшая из города привезла. И куртку и деньги. Говорила про какую-то защиту детей и плакала все время. Дала конфет, перекрестила, будто я заразный какой и обратно к себе укатила. Ты, это… самолетики-то…
- Ах, да! – вспоминает Керенский, засовывает полтинник в карман и только после этого протягивает пакет Тонкому, - ты только с ними поаккуратней… они знаешь какие тонкие? Сломаться могут.
- Думаю, разберусь.
- Олег… а можно мне хотя бы один оставить? – жалобно спрашивает Керенский.
- Да ты что? Я же тебе целых пятьдесят рублей за них дал. Кто бы тебе столько дал еще, если бы не друг?
- Ну, хотя бы на денек, я тебе завтра принесу, - канючит Керенский.
- Нет. Если хочешь, здесь поиграй. Вот, возьми синий.
- Спасибо, - Керенский берет синий самолетик и кладет его на ладонь, - Красивый правда? Я обязательно стану летчиком. Выучусь и буду летать над вами всеми. А вы мне будете махать, и если я увижу, как вы мне машите, то тоже помашу вам в ответ.
- Дурак ты, Керенский, - улыбается Толстый.
- Нет-нет, вот увидите…
Сергей
- Малыш, есть деньги?
Малышу тридцать пять лет. Он живет один, его зовут Сергей и у него действительно есть деньги - в заднем кармане лежит пара мятых тысячных купюр. Он брал их на тот случай, если все-таки решится. Он берет их каждый день.
Сергей стоит возле магазина бытовой техники, нащупывает купюры в кармане, но не вытаскивает их - надеется успеть выровнять, чтобы произвести впечатление человека, у которого деньги никогда не мнутся.
- Деньги есть? – повторяет девушка. У нее из-под шапки торчат жесткие рыжие волосы. Она смотрит, почти не моргая, хотя ветер бросает в лицо морось.
- Деньги… есть – подумав, отвечает Сергей.
- Это хорошо, - задумчиво говорит девушка, - Если что, дашь на такси?
Сергей морщит лоб и тихо произносит:
- Если что - это что?
- Ну, короче, если ты мне не понравишься, и я захочу уехать. Пойдем к тебе домой?
- Пойдем, - Сергей краснеет и прикусывает губу, чтобы не улыбнуться.
- Малыш, а может, поедем? - сразу же предлагает девушка.
- На троллейбусе? – чешет затылок Сергей.
- На такси.
- Ну, если у таксиста будет сдача с тысячи, то… - Сергей чешет щеку, - …давай.
- А вот, смотри, стоит. Пойдем, - девушка подводит мужчину к желтой «Волге». - Говори.
- Что говорить?
- Адрес говори. Не тупи, – смеется рыжеволосая.
- Да я не туплю. - Сергей прокашливается и говорит, - Коммунаров 15. Первый подъезд.
- Вы бы для начала сели, - отвечает таксист.
Тридцатипятилетний Малыш садится в машину, потом вспоминает, что сначала надо было пропустить даму, но та уже крутится на переднем сидении пытаясь застегнуть ремень безопасности.
- Ты один живешь? – спрашивает девушка.
- Да, - кивает Малыш.
- Везет. А вот у меня нет дома.
Таксист подозрительно смотрит на Сергея, но ничего не говорит. Весь путь проходит в молчании. «Волга» проезжает с одного конца города на другой, и останавливается у двухэтажного панельного здания. Среди новых высоток панельный уродец выглядит каким-то обрубком, его окружают такие же обрубленные тополя без верхушек. Невольно кажется, что откуда-то может вылететь огромный серп и обрезать еще пару домов
- Когда это старье сносить будут? – таксист радостно скалится, указывая пальцем на ветхое здание.
- Вы про что? – трет лоб Сергей.
- Про дом.
Ничего не ответив, Сергей расплачивается с таксистом и заходит в подъезд, останавливается у ступенек, несколько секунд смотрит на синий почтовый ящик с глобусом и грязным голубем, вздыхает и поднимается на второй этаж.
- Он и нас переживет, а таксиста и подавно. Можешь мне поверить, - вдруг слышит он за спиной.
Сергей вздрагивает.
- А. Это ты. Я совсем забыл о тебе.
- Это не удивительно, Малыш, - отвечает рыжеволосая, - Я уже привыкла.
Сергей пожимает плечами.
- Может, войдем? – девушка переминается с ноги на ногу.
- Да-да, конечно, - мужчина спешит достать ключ, - ты, наверное, замерзла?
- Ты проявляешь заботу? Как мило, - ухмыляется рыжеволосая.
Ключ проворачивается на один оборот и больше не хочет. Сергей подключает вторую руку, но ключ стоит на месте.
- Вот ведь черт, - шипит Малыш.
- Дай я, - не выдерживает рыжеволосая и протягивает ладонь.
Сергей, не обращая внимания на просьбу, еще несколько секунд ковыряется в замке, затем неохотно отдает ключ девушке.
- Дурачок, - улыбается рыжеволосая и толкает дверь, - ты же уже открыл замок, - девушка смеется, на ходу скидывает туфли и тянет мужчину в единственную в квартире комнату, словно была здесь не один раз, - Что мы будем делать? – спрашивает она и прыгает на диван, накрытый байковым пледом.
Сергей краснеет, ему кажется, что девушка раскусила его подлые замыслы, которые, впрочем, еще даже не успели полноценно сформироваться.
- Можно что-нибудь приготовить, - наконец говорит он.
- Есть не хочу, а вот выпила бы с удовольствием.
Мужчина заводит руку за спину и чешет между лопатками.
- У меня такого ничего нет… хотя… постой! – Сергей смотрит на сервант, - Как я мог забыть?! На новый год, кажется… подарили… все не решался открыть, - Малыш достает бутылку шампанского и ставит ее на журнальный стол, - Вот!
- На новый год? – с ухмылкой спрашивает девушка, - Ну, открывай тогда.
Сергей мнется, неуверенно сдирает обертку и смотрит на проволоку.
- Никогда не открывал?
- Да как-то не приходилось.
- Ну, давай покажу.
Рыжеволосая уверенно открывает бутылку, кладет пробку на стол и делает несколько глотков.
- Теперь ты.
Сергей, не сводя глаз с девушки, прикладывается к горлышку, пытается выпить, но ударяет в нос пена.
- Пенится, - кашляет Сергей.
- Ага, - кивает рыжеволосая, - Меня Аня зовут.
- Очень приятно, - тянет ладошку Сергей. Аня жмет руку и смотрит Сергею в глаза.
- Так что будем делать? У тебя есть что-нибудь посмотреть?
- Ты имеешь виду фильмы? – Сергей смотрит на полку, на маленькие иконки и белый пузырек, в котором должны лежать синие таблетки, синие, как самолетик. Мужчина пытается вспомнить пил ли он их сегодня, или нет. Он берет пузырек и заглядывает внутрь.
- Он пустой! – удивленно говорит Сергей.
- Да? - Аня досадливо прикусывает губу, уже понимая, что сейчас произойдет.
- Где они?
- Кто?
- Самолетики.
- Это же упаковка из-под таблеток. Какие самолетики?
- Это ты, - вытаращив глаза, говорит Малыш, - Я вспомнил тебя.
- Все-таки вспомнил? – отвечает девушка и нервно потирает шею.
- Да.
- Ну, ладно. А что ты вспомнил?
- Я знаю, зачем ты пришла.
- И зачем же?
- Ты пришла забрать мои самолетики.
- Самолетики?! – девушка разыгрывает удивление.
- Да! Ты пришла, чтобы забрать их! - кричит Сергей.
- Что за глупости?
- Нет. Это так! Я знаю, - Сергей хватает рыжеволосую за шею и начинает душить.
- Помо… ги.. те… - хрипит девушка и пытается нащупать что-то в кармане джинсов, - помоги… те…
Дверь в прихожей с грохотом отворяется, и в комнату забегают двое мужчин – худой и толстый.
- Опять!!! – кричит толстый.
- Тебе не надоело, дура? – худой оттаскивает испуганного Сергея в сторону.
- Я не пойму в чем дело, - отряхивая джинсы, говорит девушка, - никакого прогресса. Все становится только хуже.
Сергея отпускают, и он сразу же забивается в угол, накрывается подушкой и что-то бормочет. Худой присаживается на диван и закуривает, в несколько затяжек приканчивает сигарету и привычным движением тушит бычок о широкое обручальное кольцо.
- Эти дурацкие самолетики. Что он в них нашел? Сущая безделица… - худой проводит рукой по волосам, затем трет глаза… - Когда он продавал мне их, его мать была еще жива. А когда подошел к дому…. у дверей уже топталась куча народу. Мне рассказали, он долго не мог зайти внутрь. Сначала просто смотрел на закрытые окна, а потом забежал в сарай, сжался в комок и так и сидел там среди граблей и лопат до самой ночи. Никто не пошел, не поговорил с ним. Хреновые из нас были педагоги, да и друзья так себе.
- Аня, тебе пора прекратить свои опыты, - говорит толстый, - Его надо оставить в покое. Пусть живет, как живет. Сколько он сегодня истратил?
- Немного. Меньше, чем вчера, - отвечает девушка.
- Надо его уложить спать. - Заботливо говорит толстый, - Сережа, уже поздно. Тебе надо поспать.
Толстый ставит Сергея на ноги, Аня стягивает с него куртку, рубашку, затем джинсы, после чего мужчину кладут на диван. Сергей сворачивается калачиком, смотрит на людей и жалобно поскуливает. Не обращая на него внимания, Аня вытаскивает из куртки деньги и протягивает их Олегу.
- Добавишь? – спрашивает девушка.
Олег вынимает из кошелька зеленую купюру и кладет на стол в прихожей. Туда же девушка кладет остальные деньги.
- Мне сложно платить за его квартиру, - говорит Олег.
Аня равнодушно пожимает плечами и обувается. Погасив свет, они уходят. Тишину нарушают лишь судорожное дыхание Сергея. Некоторое время мужчина лежит неподвижно, затем тихо встает, включает во всех комнатах свет, открывает краны и ложиться спать.
Петрович
Старик только что пришел с кладбища. Сейчас он ест мороженое и смотрит в небо, где меж белых лохмотьев чертит прямую белый самолет. Рядом со стариком на скамейке сидит парнишка лет пятнадцати. Он тоже ест мороженое, только более дорогое.
- Красивый самолет, не правда ли малыш? – улыбается старик, - Мне правда больше нравятся синие, но этот тоже ничего.
Парень внимательно разглядывает морщинистое лицо старика, затем бросает обертку под ноги. Ветер тут же уносит ее в канал. Подросток встает и подходит к старику.
- Ну, что? Выбрал тостер?
Старик отрывает рот, но не может ничего сказать. Он смотрит на подростка и начинает дрожать. Он узнал его.
- Да… - наконец говорит старик.
- Кого ты пытаешься наебать? – мальчуган выбивает из рук старика мороженое.
- Я? Я никого. С чего ты взял?
- Ты же обещал, что полетишь, - выходит из-за спины Толстый, - на что ты поменял жизнь?
- Это все тостер… - оправдывается старик.
- Какой нахуй тостер! Кого ты лечишь? – орет Тонкий, - почему ты не полетел?
- Я старался.
- ***во старался, - разочарованно шепчет Толстый.
- Я не виноват. Это все он.
- Кто он, Керенский?
- Я его не знаю. Я не совсем уверен.
- Мы ждали, что ты полетишь, - зло говорит Тонкий.
- Где мои самолетики? – спрашивает Тонкий.
- Они здесь… со мной… всегда со мной… - задыхается Петрович, - я отдам… я взял только попользоваться… я отдам… - старик пытается расстегнуть нагрудный карман куртки, руки не слушаются. Старик начинает задыхаться и опускается на асфальт. Наконец Петровичу удается зацепить кнопку, и пальцы кое-как вытаскивают склеенные друг с другом спички, выкрашенные в синий цвет.
- Так что тебе помешало полететь? – Тонкий чиркает зажигалкой и подносит пламя к спичкам. Те тут же вспыхивают.
Старик постепенно успокаивается, лежит ровно и облегченно улыбается.
- Я больше не боюсь высоты… - говорит он.
- Ты действительно больше не боишься, - кивает Толстый, - ты теперь знаешь его?
- Да… - уверенно отвечает старик.
- И кто он?
- Страх…
- Как он выглядит?
Петрович закрывает глаза и выдыхает в последний раз:
- Как господь Бог…
***
У старого заросшего камышом канала стоит простой деревянный крест с простой черной табличкой, на которой белой краской выведено:
Керенский Сергей Петрович
Чуть ниже на подрубленном лопатами холмике, будто на взлетной дорожке, лежит маленький потертый синий самолетик.
Он обязательно полетит.
Вот увидите.