То, что называется, сходили погулять. Вышли четверо, вернулись трое. Куда делся Толя Жилклопер?
А вот куда.
Зашел он за угол пописать, только пристроился к мусорному баку, как из темноты вышла парочка чуваков и отоварила его по голове. Очнулся в темноте, судя по всему, в фургоне. Трясло и болела голова. Как долго ехали не понятно, но когда машина остановилась, его, среди ночи, вытащили за шиворот и впихнули в дощатый барак. Толя попал в рабство к производителям сплошных несчастий. И восемь месяцев производил их в усиленном порядке, за нищую пайку, воду и окурки надзирателей.
Били его, естественно, время от времени, для чистой профилактики и в назидание. А потом, пока он окончательно не превратился в труху, решили продать на органы. Вопрос, кому нужна его изможденная многолетним пьянством печень, как-то не возникал. Ну не печень, так другое что сгодится, например фаллос гигантских размеров, если его, конечно, пересаживают с места на место.
От работы отстранили и повезли в неизвестном направлении, вколов предварительно какую-то дрянь. Сколько ехали, он не знает, время от времени, сквозь мутную и мягкую пленку забытья, Толя слышал голоса, но разобрать слов не мог. Очнулся от стрельбы. Трещали автоматические и щелкали одиночные выстрелы. Потом дверь кунга открылась, здоровый бугай в камуфляже и шапке-маске, махнул калашом, мол, на выход. Толя выпал на траву, получил пинка, побежал, подталкиваемый в спину стволом автомата, и упал в яму под названием зиндан. К футболисту это не имело никакого отношения.
Толя сменил рабство на рабство и стал работать сборщиком урожая на частных полях чрезмерной радости. Радости было много, работы, соответственно, тоже. Кормили скудно, но, после сидячего образа жизни с систематическими возлияниями, физический труд пошел на пользу, Жилклопер окреп и решил бежать. Через ночь, по узким тропинкам имени последнего уцелевшего, вверх-вниз, вверх-вниз. Оступаясь и соскальзывая, хватаясь руками за чахлую растительность.
Через несколько дней, вышел то ли в город, то ли в деревню. Постучался в первый попавшийся дом и попросил гуманитарного убежища. Убежище было предоставлено вместе с возможностью отработать проживание. В обязанности Толяна входила уборка: мытье полов, мытье пепельниц, вынос мусора. А так же мелкие услуги, типа принеси-подай-пошел вон. Бегал за бухлом и сигаретами, пересчитывал презервативы. Надо ли говорить, что это был дом взаимного обретения гармонии.
Еще через пару месяцев на смышленого паренька обратил внимание местный авторитетный частный предприниматель и предложил разовый контракт. Спросил на ломаном европейском: «машину водить умеешь»? Жилклопер с радостью ответил: «да». Во время рейса, проявив недюжинную смекалку, понравился руководству и был переведен на постоянную работу со ставкой согласно служебному расписанию. Исправно крутил баранку семь месяцев, пока, истосковавшись по Родине, в ближайшем порту не столковался с очень загорелым морячком.
Мореман оказался современным искателем ускользающей удачи и по выходу в море назначил Толика старшим пулеметчиком в расчет. Жилклопер быстро освоил матчасть, десяток новых слов на незнакомом языке и нехитрый кодекс поведения тренированных джентльменов.
Посудина была небольшая, но с мощным двигателем, ходила далеко и однажды нарвалась на военный патруль независимого государства. Часть предпринимателей покрошили в бигуди, а Толяна и еще двоих горемык, арестовали, посадив в узилище с крепкими белыми каменными стенами. В тюрьме было так себе: кормили водой с червями и постоянно грозили публичным расстрелом, назначенным на день местного национального праздника. Но, в ночь перед торжеством, случился очередной переворот и Жилклопер в числе остальных зеков, был выпущен на свободу в статусе борца за свободу и узника попранной совести.
Победившая партия переизбрала опереточный парламент, и Толян, благодаря романтическому ореолу выпускника института сплавов вниз по реке, а также выдающемуся размеру детородного органа, был назначен на пост министра просвещения. С факультативным кураторством гарема. На новой должности он развернулся по полной, наладил культурные связи со странами бесконечной восьмерки и под эгидой мирового сообщества, был направлен послом на историческую Родину. Со всеми причиндалами: лимузином, секретаршей, орденом клюющего печень орла, верительными грамотами и шкурой через плечо.
Через полгода он уже жал руку нашему президенту.
А вы говорите, поссать сходил.