Фантастический художественный фильм А. Тарковского, 1972г.
Картину Андрея Тарковского рекомендую смотреть после "Космической Одиссеи" Стенли Кубрика. Получается своеобразный ответ Тарковского –Кубрику. Между картинами возникает диалог, перекличка тем, идей, мыслей, подходов к темам, их трактовка: человека и космоса, космос в человеке и человека в космосе. Разные темы, разные проблематики. Для Кубрика это - человек и техника, человек и космос; для Тарковского - человек и его внутренний мир, человек и творчество, ибо сам человек - это космос. И здесь может возникнуть целый океан размышлений, мыслей, сравнений, сопоставлений, вариаций разрешения конфликтных ситуаций…
Удивительным образом понимаю главного героя, когда по пятам за тобою следует прошлое, и ты от него не можешь отделаться, несешь его в себе, просыпаясь каждое утро, чувствуя тоску и переполняющее опустошение. Воспоминания затягивают, поглощают, давят и разрывают на части слабое существо. Но, самое мучительное то, что нельзя убежать от прошлого, от самого себя, его хочется забыть, а не получается. Все оно, прошлое, живет внутри, на подсознательном уровне и всплывает непроизвольно, будь то внезапно нахлынувшее воспоминание с затаенным чувством вины, либо сновидения, приходящие в то время, когда человек расслаблен, не способен контролировать свои мысли, чувства, образы прошлого.
Если в "Космической Одиссеи" Кубрика центральные мотивы: проблема человека и космоса, человека и его орудий, то у Тарковского проблема заключена в Человеке (с большой буквы) и человеке (с маленькой, существа), человека и его творений. Общую проблематику картины Кубрика можно выразить формулой: человек и рацио, проблематику Тарковского - человек и эмоцио. Не от того ли художественное полотно Кубрика выглядит холодновато-отстраненным для зрителя, в то время как картину второго отличает душевная теплота, граничащая с сентиментальностью? Все же, картины двух гениальных мастеров сближает одно – человек.
Различные стороны человеческой жизнедеятельности уводят ход мысли режиссера (и с его помощью - зрителя) в разные плоскости: для одного – внешний мир (техника и орудия), для другого – внутренний мир (душевные переживания, воспоминания). В подобной разноплановости тематики и проблематики, на мой взгляд, заключается Диалог между рацио и эмоцио в картинах, образуется монолит-полнота единства из человека, человечности и человеческого.
У Кубрика человек попадает в другое измерение ("зазеркалье"), где должен пережить старость и осмыслить пройденный путь, чтобы родить нечто новое. У Тарковского человек заглядывает в космос, как в зеркало (не зря несколько раз на зеркалах акцентируется внимание зрителя посредством камеры и работы оператора), видя отражение самого себя, а космос (океан Соляриса) только помогает материализовать мысли и чувства человека, сделать их более осязаемые. Можно сказать, человек, попадая в океан космоса, падает в океан самого себя.
Примечательное обстоятельство: не один раз объектив кинокамеры в «Солярисе» выхватывает скульптурный бюст Эсхила, родоначальника драмы, автора "Прометея", в которой повествуется о несгибаемом титане, подарившем человечеству огонь творчества, огонь созидания, и не смотря на все происки Зевса и его приспешников, стойко переносил все страдания. По мысли режиссера, подспудно происходит драма не только внутри каждого героя фильма, но и как создателя, творца-художника со своими творениями. В этой связи, не случайна потребность Тарковского переснимать много раз уже отснятые материалы, быть не довольным уже проделанной работой, постоянно что-то править и вносить изменения. Так, например, в процессе работы над фильмом «Сталкер» братьям Стругацким пришлось на восемь или девять раз переписывать переписывать киносценарий, так как Тарковскому казалось, что «все не то и не так».
В финале присутствует сцена встречи сына с отцом ("возвращение блудного сына"), а мучения главного героя заключаются в скрытой вине перед родственниками, перед родителями и женой… Судя по всему, Кельвин остался на Солярисе и создал свой мир: домик, где его ждет отец и любящие родственники.
29 марта 2011