Блаженные острова

(Вторая часть трилогии о приключениях российского матроса Василия Кравцова)

1 КАПИТАН

Господь не дал людям крыльев, жабр и плавников, то ли полагая, что 1 это им ни к чему, то ли предвидя, что они всё смастерят сами. Люди не оплошали, однако немало лет минуло от плота из трех бревен до гордели¬вых каравелл и бригантин, неутомимо сновавших по океанским просто¬рам, огибавших шар земной в поисках новых земель и наживы. Один из таких парусников - трехмачтовый бриг «Бенгалия», стоял в мае 17... года у причала лондонского порта, готовясь к дальнему плаванию в Индию. «Бенгалия» была истинной красавицей, крутобокой и высокогрудой, несколько в возрасте, но еще хоть куда; даже сейчас, лишенная парусов, она выглядела нарядной, выделяясь среди прочих кораблей своей величи¬ной и немного старомодной вычурностью отделки. Построили ее на английской верфи из русского леса; так, на грот-мачту пошла трехсотлет¬няя сосна, еле поваленная артелью мужиков в архангельской глухомани,-на ее месте в бору так и осталась сиротливая проплешина. Впрочем, в Лондоне думали о России меньше, чем о Китае; другие заботы одолевали бриттов, и самая великая, неотвязная, жгучая - жажда злата, а значит, надо было продолжать покорять мир. Еще одной заботой была перенасе¬ленность: маленькая Англия уже не вмещала быстро увеличивавшееся население, не в силах прокормить и обустроить его. Как раз «Бенгалия» и должна была, наряду с офицерами, солдатами, служащими Ост-Индской компании, торговцами и их домочадцами, отвезти в Ост-Индию несколько десятков бедняков.
Капитан «Бенгалии» Адриан Якобе был под стать своему великолеп-ному кораблю - пышущий здоровьем красавец-моряк во цвете лет, с голосом, подобным реву бури, с пудовыми кулаками, коими удобно было дробить зубы, большой, загорелый, обросший буйным светлым волосом. Немного тщеславный и склонный к низменным удовольствиям, достав¬ляемым портовыми кабаками, а впрочем, бывалый морской волк, посе¬тивший все обитаемые материки, он по праву, а не благодаря связям, стоял на капитанском мостике «Бенгалии». Обогнуть Африку и пересечьИндийский океан было ему не в новинку, предстоявшее плавание не являлось чем-то необычным, а выбор «Бенгалии» флагманом, который поведет целую флотилию, льстил самолюбию. Однако, получив от дирек¬ции Ост-Индской компании это назначение, капитан Якобе был зол, как черт, и, вернувшись на корабль, пил вторые сутки, не выходя из каюты. Боцман, его правая рука, беззаветно преданный блистательному капитану, не смел сунуться в капитанскую каюту, а между тем дела настойчиво того требовали. Офицеры еще не все собрались на корабле, да и были-то они вновь назначенными незнакомцами, так что боцман, пользуясь давней привилегией, по всем вопросам предпочитал обращаться напрямик к капитану, тем более по такому важному делу, как набор матросов. Набор шел туго; наниматься лезла какая-то рвань, людишки ^худосочные, про¬пойцы, сомнительные личности, так что многих приходилось браковать, между тем день отплытия был назначен, и боцман начинал беспокоиться. В последние дни явилось несколько стоящих парней, но с такими разбой¬ничьими лицами, что он, привыкший ко всяким рожам, засомневался, брать ли их.
Робко постучав в капитанскую дверь и услыхав рявканье, он осторож-но заглянул внутрь: капитан, багровый, растрепанный, в одной рубахе, сидел у стола перед строем пустых бутылок, сжимая в кулачище стакан, и даже не обернулся к вошедшему. Боцман знал причину огорчения своего повелителя: Совет директоров решил поставить во главе флотилии некое¬го Филиппа Пелсерта, сухопутную крысу, пожаловав тому звание коман¬дора. Капитан хорошо знал и не любил этого Пелсерта. Услыхав просьбу взглянуть на рекрутов, капитан тяжело встал: Пит был верен, как собака; если зовет, значит, надо. Да и струя свежего воздуха, ворвавшаяся в раскрытую дверь, позвала на палубу.
- Рожи-то больно пиратские, - бубнил семенивший сзади боцман. - Не знаю, брать ли. .
Всклокоченный и измятый, в залитой вином рубахе, капитан вышел на палубу. Двое оборванцев довольно нагло уставились на него. Их зловещие лица вполне могли напугать в темном переулке, однако плечи были широкие, руки мускулистые, а неуловимые приметы, которые сразу схватывает опытный глаз, свидетельствовали, что перед капитаном стояли бывалые моряки. Адриан Якобе, широко расставив могучие ноги, уперся в бока кулаками и насупился. Поведав о своем желании наняться на «Бенгалию», оборванцы добавили, что раньше плавали в Вест-Индию, а теперь захотелось взглянуть на Восточную.
- Уж не с Бенито ли Пересом вы плавали? - мрачно съязвил капитан, называя имя знаменитого пирата, бывшее недавно у всех на устах.
Один из оборванцев, угрюмо насупившись, напомнил, что Бенито Пе-рес утонул со своей бригантиной.
Капитан молча разглядывал оборвпнц^н Как пни. дам., пират, голо-ворезы. В его отуманенном хмелем мозгу вочниюм шхенсш.каи мысль: не худо бы иметь на корабле парочку-другую таких головоре нш, а гам по обстоятельствам, лишь бы навредить Пелссрту. Поднеся к носу каждого рекрута кулак, капитан осведомился:
- Это видели? - и удовлетворенно отметив, что оборванцы прониклись к его кулаку уважением, кивнул боцману. - Бери.
Подойдя к краю борта с намерением справить нужду и глядя на розо-вый в утреннем свете город, слушая крики чаек и плеск волн, капитан тоскливо подумал, что, видно, ему никогда не добиться такого успеха у толстосумов-директоров, какого добился Пелсерт. Папенькин сынок, вбзунчик, бухгалтерская душа, которого он столько раз бивал в детстве, станет командовать им, заслуженным мореходом, изучившим дорогу в обе Индии как свои пять пальцев. Якобсы и Пелсерты жили раньше почти рядом; в то время как отец Филиппа богател, отец Адриана разорялся, пока все не пошло прахом. Успеха в жизни Адриан добился сам, Филиппу проложили дорогу папенькины деньги. И вот теперь он станет распоря¬жаться на «Бенгалии», а капитан Якобе, могучий, как бык, красивый, как бог, вынужден будет подчиняться жалкому сухопутному хлюпику. И капитан зарычал от ярости. Даже когда стало известно, что Пелсерт обручился с дочкой господина Лэнсбери, одного из директоров Компании, Адриан не переживал с такой силой.
- Господин капитан! - окликнул его сзади чей-то голос, и Якобе с чер-тыханьем обернулся. Перед ним стоял незнакомый офицер. - Командор Пелсерт прибыл на «Бенгалию» и требует вас к себе, - доложил он.
И Якобе увидел на палубе ненавистного Филиппа в окружении свиты.
Пелсерт, худощавый высокий брюнет, вовсе не выглядел мозгляком, как честил его про себя Якобе. Напротив, его щеголеватый вид, надменная осанка и безупречные манеры свидетельствовали о человеке процветаю¬щем, привыкшем чувствовать себя господином. Правда, он не обладал несокрушимой силой капитана Якобса; его лицо, сухое и правильное, покрывала какая-то нездоровая желтизна, однако оно было не лишено приятности, а живые глаза смотрели остро и зорко. Во всем противопо¬ложности, они с Адрианом не могли испытывать симпатии друг к другу.
- Вы заставляете ждать себя, господин капитан, - холодно встретил Адриана Пелсерт. - Прошу доложить, как идет подготовка к плаванию.
Тон был сух, но сдержан и даже вежлив. Якобе так не умел.
- С каких это пор капитан «Бенгалии» обязан делать доклады сухопут-ным невеждам? - запальчиво вскинулся он.
Свита примолкла, лица выжидающе повернулись к командору. Пел¬серт заметно побледнел, и Адриан злорадно отмстил, какого труда тому стоило сдержать себя: он всегда был вспыльчив и обидчик, тп везунчик.
10
требовалось совсем немного, чтобы вывести его из равновесия, - и тогда Адриан молотил его кулаками.
Голос Пелсерта сделался пронзительным, как у голодной чайки:
- Господин капитан! Перед вами уполномоченный Ост-Индской ком-пании. Совет директоров, как вам известно, назначил меня ответственным за плавание и подчинил мне всех капитанов. Если вас не устраивает положение вещей, еще не поздно отказаться от места.
Ни за что на свете капитан Якобе не отказался бы от своей «Бенгалии», и, как человек разумный, он тут же переменил тон на миролюбивый:
- Господин капитан, господин уполномоченный... Будто в детстве не квасили друг другу носы. Брось заноситься, Фил. Давай по-хорошему.
Офицеры свиты были явно шокированы фамильярной речью капитана, однако Пелсерт и бровью не повел.
- Принимаю твои извинения, Адриан, - кивнул он. - Сегодня начина¬ем погрузку багажа. Сразу по окончании примем на борт пассажиров. Надеюсь, ты уже закончил набор матросов?
Глаза капитана зловеще блеснули.
- Так точно, господин уполномоченный, - мрачно подтвердил он. Глядя вослед Пелсерту, чувствуя за спиной дыхание преданного боц¬мана, Якобе процедил сквозь зубы:
- Слышал, как он со мной разговаривал?
- Я бы такого одним пальцем зашиб, - просипел боцман.
- И эта распроклятая Ост-Индская компания хороша! - не в силах до¬лее сдерживаться, вознегодовал капитан. - Этот Совет директоров, сбо-рище толстосумов и живоглотов! Я плаваю с пятнадцати лет под ее флагом - и вот благодарность. - И мрачно заключил: - Я буду не я, если не испорчу немного безупречную репутацию моего друга Фила.
ОТПЛЫТИЕ
т такануне отплытия «Бенгалии» причал с ночи был заполнен народом: ГАотъезжавшее простонародье со своими пожитками ночевало под открытым небом, ибо, собравшись издалека, люди не имели по бедности другого пристанища. Заботясь о порядке, власти выставили оцепление из солдат. Невдалеке от корабля стоял в оцеплении солдат Хейс. Воинская служба, показавшаяся деревенскому парню столь заманчивой, что он неосторожно дал завербовать себя, давно наскучила Хейсу, однако Индия увлекла и его: возможно, за океаном ему повезет больше, чем везло до сих пор, и он сумеет сколотить немного денег - ведь если верить рассказам, многие возвращаются из колоний богатыми людьми.
- Тк>! - услышал он вдруг. - Хейс, сынок кривого Джека, провалиться мне на этом месте.
иСкосив глаза, солдат увидел несколько деревенщин, тол каши их друг друга локтями, уставившись на него.
- Глянь, глянь, Кейт! - взволнованно кричал один. - Парень-то из ни¬шей деревни. Экий франт! Настоящий солдат. А дома-то ходил в рвам: семья Хейсов самая нищая в округе ...
- Закрой рот, Суслик! - не выдержал Хейс.
-  Слышь, слышь, Кейт, разговаривает! - еще более разволновался тот. - Меня признал: в деревне все меня Сусликом зовут.
Кейт, разинув рот, глядела на Хейса. Сопутники, обрадовавшись зна-комству Суслика со столь важной особой, сели на узлы и, достав хлеб и сыр, принялись есть.
- Уймись же, наконец! - взмолился сквозь зубы Хейс. - Лучше скажи, как там мои поживают.
- А шапка-то, Кейт! - толкнул жену Суслик, не в силах оторвать вос-хищенного взгляда от земляка. - Твои как поживают? Ничего, в порядке: старая Хейсиха, мать твоя, значит, померла, брат в прошлом году утонул, не женат был, слава Богу, да и кто пойдет за голь перекатную, а сестра овдовела, семеро детей на руках.
Хейс понурился: значит, не дождалась матушка сына с тугим кошель-ком, как обещался, уходя из деревни. И брата нет больше. И сестра бьется с малолетками.
На руках у Кейт заплакал ребенок.
- Продрог небось, - вздохнул Суслик. - Пусти земляков на корабль-то. Всю ночь ждем не спавши.
- Не велено. Сначала чистых пустят.
Вид у его знакомца был самый жалкий, деревенский: две молодые женщины с грудными младенцами, два глупых мужика с узлами и корзи¬нами; из одной торчала голова гуся. Наверно, все распродали в деревне до нитки. Ждут их там за океаном!
- И куда вас несет за море, дураков набитых? - с чувством осведомил¬ся солдат.
- Нет, брат, мы не дураки, - перестав жевать, не согласился другой мужик. - Хотим лучшей доли. Слыхал? Говорят, есть за морями Блажен¬ные острова: земля ничья, а из нее так все и прет, сеять не надо. Коровы дают не молоко, а сливки! Овцы по шесть раз в году ягнятся. И везде порхают райские птицы.
Его сопутники взволнованно закивали. Хейс не стал спорить, в глубине души он и сам надеялся на лучшую долю.
Утром началась посадка на «Бенгалию» «чистых» пассажиров. Их встречали капитан Якобе и помощник Пелсерта; сверяясь со списком, они сообщали пассажирам необходимые сведения и передавали их юнгам. Внимание капитана привлекло семейство пастора, состоявшее, помимо
12
самого священнослужителя, вознамерившегося обращать в истинную веру дикарей, из аппетитной моложавой пасторши и четырех очаровательных дочек от пяти до шестнадцати лет, будто сошедших с полотна Греза. Пасторша для Адриана Якобса была немного старовата, а девица зелена, однако за неимением лучшего он принялся красоваться перед ними. Пастор, благообразный человек средних лет с добрым лицом, приветливо благословил присутствовавших:
- Да славится Иисус! Мир кораблю сему и всем, плывущим на нем.
- Надеюсь, вам понравится у нас, - поклонился капитан.
Увидав идущую следом кокетливую, нарядно одетую девицу, он за-молчал. Она, в свою очередь, восхищенно вперилась в капитана, и даже споткнулась, запутавшись в юбках. Определив наметанным глазом, что девица не из благородных, и чувствуя, что отпора не будет, капитан любезно поддержал ее под локоток:
- Поосторожней, милочка моя.
Знакомство обещало впереди много приятностей; девица лукаво улы-балась и не отнимала руки; капитан готовился уже произнести компли-мент, коих знал несколько штук, как вдруг, переведя глаза на шедшую следом за девицей даму, изменился в лице и буквально остолбенел, забыв обо всем на свете. Все мужчины на палубе - матросы, пассажиры, даже юнги - заметили ее появление и примолкли. Дама была победно хороша; ее бело-розовая, цветущая, немного тяжеловатая красота никого не остав¬ляла равнодушным. Капитан ошеломленно разглядывал золотистые волосы, нежную, как у младенца, кожу, приятные округлости, дорогой наряд незнакомки и даже не поклонился, забыв о вежливости, так что красавица, смущенно потупившись, назвалась сама:
- Лукреция Бейтс, жена купца Джереми Бейтса из Йоркшира.
- Счастлив приветствовать вас на моем корабле, сударыня, - обрел дар речи капитан.
Державшийся доселе в тени помощник Пелсерта выступил вперед, кланяясь госпоже Бейтс:
- Разрешите представиться: Корнелис, помощник господина командо-ра. Ваш многоуважаемый супруг писал нам о вашем предполагаемом путешествии. Мне поручено позаботиться о вас.
Его невзрачное лицо, впалые щеки, увеличивавшие лоб залысины, -вообще вся тщедушная фигура в черном не приглянулись златовласой красавице, однако назойливое восхищение бравого капитана тяготило ее, и она поторопилась принять предложенную руку со словами:
- Прохладно для весны, а на берегу полно народа, грудные дети...
- Простой люд привычен к холоду, - равнодушно скользнув взглядом по толпе на пристани, отозвался господин Корнелис.
- Жестоко держать их под открытым небом...
- В мире все жестоко, - серьезно заверил ее собеседник.
13Тут внимание всех находившихся на палубе оыло привлечено шумом и криками, доносившимися с трапа: некто толстый и красный, расталки¬вая народ, пробирался на палубу; отпихнув матросов, старавшихся его удержать, он вихрем пронесся мимо капитана и скрылся в трюме. До времени имя нахала осталось неизвестным, а когда в бискайских кодах он объявился, возмущаясь и негодуя, почему корабль не поплыл в Петербург, уже невозможно было ссадить его.
Отплытие флотилии произошло день в день, как было намечено. На кораблях разместились солдаты, ибо время было неспокойное, на море бесчинствовали пираты и злая судьба барка «Медуза» была у всех на памяти. Командор Пелсерт с большим воинским отрядом поместился на «Бенгалии». Самый большой корабль флотилии, она приняла на борт триста человек. Нижняя палуба была до отказа забита народом. В поса¬дочной неразберихе у Кейт, жены Джима Суслика, украли корзину с гусем, и теперь, укачивая оравшего младенца, она оплакивала свою потерю. Ее сестра Бетти со своим мужиком Хью молча ели хлеб.
На верхнюю палубу тоже высыпало много пассажиров. Все были взволнованы: плавание предстояло долгое и опасное, как бы ни утешало начальство, что бы ни говорили об отличных мореходных качествах «Бенгалии» и благоприятной погоде, да и разлука с родиной, для многих очень надолго, а то и навсегда, заставляла глотать слезы.
Блистательный капитан, величественно распоряжавшийся отплытием, невольно привлекал взоры и вселял надежду в оробевшие сердца. Послед¬ние команды, суетня матросов, визг якорных цепей - «Бенгалия» дрогну¬ла, покачнулась, и берег с толпой провожавших начал медленно удалять¬ся. Многие женщины заплакали навзрыд, мужчины насупились; семейство пастора сбившись в кучу, громко молилось. Капитан Якобе, великолеп¬ный, самоуверенный, с выпяченной грудью и снисходительной усмешкой на сочных губах, чувствовал себя как нельзя лучше и омрачился лишь при виде Пелсерта; тем не менее он отрапортовал командору по всей форме:
- Разрешите доложить, господин главный уполномоченный: «Бенга-лия», судно под флагом Ост-Индской компании, взяла курс на Ост-Индию. На борту двести шестьдесят пассажиров и сорок человек команды. Капитан Адриан Якобе.
Недруги обменялись взглядами - Якобе вызывающим и пренебрежи-тельным, Пелсерт - жестким и хмурым.
- И да поможет нам Бог, - кивнул командор. Стоял май, начиналось лето.
МОРСКАЯ БОЛЕЗНЬ
Какой бы непроницаемый вид ни принимал Пелсерт, неприязнь капита-на беспокоила его. Близко зная в детстве Адриана Якобса и убедив-
14
шись ныне, что годы ничуть не изменили того, Пелсерт ясно представлял, чего можно ожидать от общения с капитаном. Возможно, следовало сразу потребовать у директоров замены капитана «Бенгалии», однако, предвидя трудности, непременно возникшие бы при этом, и опасаясь раздражать директоров, Пелсерт промолчал. Теперь поздно было каяться - оставалось действовать, применяясь к обстоятельствам. В конце концов терпеть Адриана придется не вечно. Располагая большим опытом общения с самыми разными людьми, умея поставить себя в любом обществе, Пел¬серт твердо рассчитывал справиться.
Плавание в Ост-Индию не было у него первым: состояние он сделал на колониальных товарах. Жизнь его, четко спланированная, шла в полном соответствии с его намерениями; вовсе не собираясь заработать все деньги на свете, он лелеял мечту со временем уйти в отставку и пожить наконец в свое удовольствие, окруженным детьми, книгами и старинным серебром. Он любил красивые вазы и кубки, изделия итальянских мастеров; в его небольшой коллекции были редкие вещицы, а совсем недавно, перед отъездом, он приобрел чудную работу Челлини - большую вазу, сделан¬ную из тропической раковины, поддерживаемой серебряными тритонами. Стоимость вазы была весьма высока; он пошел на эту трату, рассчитывая на скорое родство с господином Лэнсбери. Почтенный директор находил, что высокохудожественные изделия из золота и серебра - неплохое вло-жение капитала, и твердо обещал ему свою дочь, как только та достигнет брачного возраста.
Ныне единственной тучкой на безоблачном небосводе был капитан Якобе. В детстве Адриан был рослым, красивым мальчишкой, все его боялись, набивались в друзья, подобострастно льстили; Пелсерт же дер¬жался наособицу, не умея подхалимничать и не стремясь подружиться с грубияном и забиякой. Заметив непокорство, Адриан принялся его изво¬дить. Они остервенело дрались на потеху всей улице; Филипп, более слабый, но верткий и ловкий, всякий раз вырывался и убегал, слыша улюлюканье погони, взбешенный, униженный, чувствуя себя затравлен¬ным зайцем. Однажды ему не удалось вырваться; Адриан, оседлав повер¬женного противника, тыкал в него кулаками, требуя, чтобы тот запросил пощады. Окровавленный Филипп глухо вскрикивал от боли, но упрямо молчал. Зрители из числа дружков Адриана, веселившиеся поначалу, встревожились, когда их кумир, остервенившись, принялся душить врага, и тот, посинев, захрипел. Драчунов растащил какой-то прохожий, угостив обоих палкой.
Вспомнив давнее свое унижение и то, как Адриан, придавив его к зем¬ле, злобно требовал покорности, Пелсерт сжал кулаки, чувствуя, как в груди закипает бешенство. Ни одна обида, пережитая взрослым челове¬ком, не идет в сравнение с детской болью... Он так задумался, что не услышал стука в дверь. На пороге стоял его помощник Корнелис.
15- Прошу извинить за непрошеное вторжение, господин командор, - с вежливой улыбкой сказал гость, - но я должен предуведомить, что в ближайшие дни, кажется, не смогу быть вам полезен. Боюсь, морская болезнь надолго уложит меня в постель.
На бесцветном лице Тимоти Корнелиса уже проступили знаки нездо-ровья.
- Досадно, - поморщился Пелсерт. - Немедленно ложитесь, не дожи-даясь, пока станет хуже. Виной килевая качка. С прекращением ее вам станет легче.
Действительно, не успела «Бенгалия» выйти в открытое море, как за¬дул ветер и большая часть ее пассажиров свалилась в морской болезни. Охи, стоны, бледные лица наполнили палубу.
Жанна, служанка госпожи Бейтс, тоже слегла. Впрочем, вряд ли недо-могание ее было достаточно тяжелым, так как, несмотря на постоянные приступы тошноты, девица успевала высказываться по самым разным поводам.
- Это море, оно совсем тебя вымотало, бедняжка, - сокрушалась гос-пожа Бейтс, которая, напротив, чувствовала себя вполне сносно.
— Не все же такие здоровенные, как вы. - раздраженно огрызалась Жанна. Избалованная особым положением в доме любвеобильного купца Бейтса, она часто позволяла себе дерзить молодой хозяйке.
Лукреция, вздохнув, начала одеваться. С негодованием косясь на пол-ную фигуру госпожи, Жанна не выдержала:
- Куда ни глянь, один соблазн. Капитан уже заприметил вас.
- Если бы это зависело от меня, - не без досады возразила хозяйка, -честное слово, я выбрала бы себе другую внешность.
Перемежая смех стонами, Жанна согласилась:
- И то. На что вам красота при ваших-то деньгах? Вот нам, бедным девушкам, без нее не обойтись. Куда это вы собрались?
- Схожу за водой.
- Не ходите! А то опять всякое мужичье станет на вас глазеть. Омерзи-тельно красивый мужчина этот капитан!
- Недурен.
- Сознайтесь, он вам нравится.
- Да ведь он индюк! Ему только перьев не хватает, - рассмеявшись, направилась к двери Лукреция.
Она была замужем уже четвертый год за очень богатым купцом Дже-реми Бейтсом, однако муж, прожив с нею около полугода, уплыл за море; дела не отпускали его, и он счел за благо, чтобы жена сама прибыла к нему в Ост-Индию, о чем и написал ей, а также своим доверенным лицам. Лукреция с готовностью собралась в неблизкое путешествие; не то чтобы она очень тосковала по супругу, который был вдвое старше ее, однако, кроме господина Бейтса, у нее не было никого на свете. Уроженка Гол-
16
ландии, с детских лет сирота, она получила воспитание в католическом монастыре, страшилась будущего, так что внезапное сватовство почтенно¬го вдовца, компаньона и душеприказчика ее отца, пришлось как нельзя кстати. Длительная разлука с мужем, замкнутое существование под присмотром старой карги - родственницы господина Бейтса, наскучили ей настолько, что она не стала спорить и против общества Жанны, то ли служанки, то ли воспитанницы в доме, особы предерзкой, на приезде которой почему-то настаивал господин Бейтс.
Возвращаясь с полным кувшином к себе в каюту, она встретила Пел-серта и оробела. Она уже видела мельком командора; он показался ей строгим, высокомерным господином, и, хотя его приятное лицо с излишне гонкими для морехода и негоцианта чертами располагало к себе, Лукре¬ция предпочла бы ускользнуть.
Пелсерт счел долгом вежливости подойти к знатной пассажирке, одна-ко при этом допустил оплошность, так как опередил капитана: Адриан Якобе также заметил даму, но замешкался с боцманом.
- Добрый день, сударыня, - учтиво обратился к Лукреции Пелсерт. -До сих пор не имел случая приветствовать вас, но, надеюсь, мою нерасто-ропность достойно исправил господин Корнелис, мой помощник. Филипп 11слсерт, начальник экспедиции, к вашим услугам. Хорошо ли вы устрои¬лись, как переносите плавание?
-  Благодарю вас, - пролепетала она в ответ, причем залилась крас¬кой. - Я чувствую себя на удивление хорошо, зато служанка моя свали¬лась.
Забавляясь ее смущением, видя, как молода и неловка собеседница, 11слссрт с отменной вежливостью посоветовал:
Пусть служанка больше времени проводит на палубе, ближе к сере¬дине корабля. С вашего разрешения, я прикажу юнге носить воду в вашу каюту.
Его приход не нарушает приличий? - подумав, с беспокойством ос-нсдомилась она.
('прятав улыбку под всегдашней маской учтивости, Пелсерт успокоил даму:
Мальчуган, сударыня. Думаю, это не запретил бы и господин Бейтс. ()на все-таки заметила, как насмешливо дрогнули тонкие губы Пелсер-та, и в замешательстве попыталась оправдаться:
Мое единственное достояние - честь, господин командор. Деньги принадлежат мужу.
Вы под моей защитой на все время плавания, - заверил ее Пелсерт. Поблагодарив важного господина за участие, Лукреция поспешила скрыться. Сознавая, что наделала массу промахов и выказала себя сущей дурочкой, она пламенела румянцем, который у нее, очень светлой блон¬динки с белесыми ресницами и тонкой кожей, был'пятнист и некрасив.
;.ч 11
17Даже уши ее побагровели, так что Жанна, приподнявшись на юкте, встревоженно принялась расспрашивать хозяйку, что случилось и видела ли она капитана.
Адриан был занят разговором с боцманом, весьма его взволновавшим. Обходя корабль, Пит обнаружил, что одна из пустовавших кают заперта и возле нее стоит часовой. «Не могу знать. Приказ господина комшдо-ра», - отвечал солдат на все расспросы.
- Мерзавец Фил, - сжал кулаки капитан.
- Ума не приложу, что там могут прятать, - разводил руками боцман.
- Дурак! Компания два года не платила жалования своим служащим в Индии. Там заперты деньги, бьюсь об заклад.
- Тысяча чертей! Гора золота! - охнул потрясенный боцман. - Тут, у нас под носом, на «Бенгалии».
Оба примолкли, занятые одной мыслью. Первым не выдержал боцман:
- К примеру, шторм; флотилию разметало, всех пассажиров смыло во-дой. Корабль - ваш. Золото - ваше. Что скажете?
- Дурак, - буркнул капитан.
- Или чума, - ничуть не обидевшись, с воодушевлением продолжал верный прихвостень, - все передохли...
Тут внимание капитана привлекла госпожа Бейтс, и он велел боцману заткнуться, буркнув напоследок:
- Хватит болтать. Это несбыточно.
Его опередил Пелсерт. Капитан возмущенно наблюдал за их беседой. Едва госпожа Бейтс удалилась, он приблизился к Пелсерту и, пытаясь скрыть клокотавшее раздражение, окликнул его довольно неучтиво:
- Фил! Вот бабник. Уже успел подъехать к красотке. Рассерженный бесцеремонностью, Пелсерт холодно осадил его:
- Я полагаю, господин капитан, вы хотите сделать мне утренний ра-порт. Почему вы не явились для этого в положенное время?
- Какого черта? - вспыхнул капитан. - Командую на корабле я. Это там, на берегу, вы - хозяева, толстосумы проклятые.
Они обменялись уничтожающими взглядами, и Пелсерт сухо отчека-нил:
- Впредь прошу аккуратно являться ко мне каждое утро с докладом. Кроме того, каждый вечер вы должны присутствовать на совещании офицеров в моей каюте.
- А, катись ты со своим совещанием... - услышал он в ответ. Пелсерт побледнел:
- Господин капитан, я должен напомнить вам об ответственности, воз-ложенной на всех нас. Нам доверено имущество Компании и жизни пассажиров; наконец, мы ведем целую флотилию. Никакого своеволия я
18
не потерплю. От вашего поведения в этом важном рейсе зависит ваша дальнейшая карьера, которой вы пока, как я слышал, не очень довольны.
- Черт возьми, Фил! - выйдя из себя, заорал капитан. - От этого рейса зависит и твоя карьера.
Поняв, что коснулся больного места, Пелсерт криво усмехнулся:
- Полагаю, ради удовольствия навредить мне ты не пустишь корабль ко дну?
Свирепо глянув на врага, капитан стремительно отошел. Усмешка тот-час сошла с лица Пелсерта, и оно сделалось угрюмым и озабоченным.
КРАВЦОВ
Проспав более суток, Ванечка Кравцов обнаружил при пробуждении, что плывет вместо Петербурга в Индию. Чертыхнувшись, он вышел из душного трюма на палубу и огляделся: «Бенгалия» не походила на загаженный пиратский корабль, на котором ему довелось уже бороздить океан; она была прекрасна и блистала чистотой так, что в грязной обуви страшно было ступать по выскобленной палубе. Некоторое время он разгуливал среди бухт каната и ящиков невесть с чем, прикидывая, как бы утолить голод. Внезапно он уловил чей-то острый взгляд: угрюмый мат¬рос, резко отвернувшись, полез под шлюпку, делая вид, что осматривает днище. Кравцов, неприятно пораженный, остановился: матрос исчез, мелькнули голые пятки, однако Ванечка не обманулся: на него только что пялился Лоос, один из головорезов Бенито Переса.
Вот те на! - присвистнул ошарашенный Кравцов. Этого не хватало! Выходит, не все пираты утонули вместе с «Шуткой»; расползлись, как тараканы, и, значит, впереди новые неприятности. Угораздило же его попасть на эту «Бенгалию»! И не по пути, и возобновление нежелательно¬го знакомства. Он тяжко вздохнул: чему быть, того не миновать. Надо вывсдать у Лооса, один ли он тут или с дружками. К счастью, Бенито более не существовало, и это вселяло надежду.
Приметив широкоплечего крепыша, бесцельно шлявшегося по палубе, боцман принялся наблюдать за ним, соображая, видел ли он его раньше среди пассажиров, и, ничего не вспомнив, неторопливо направился к Манечке. Беседа их сразу приняла весьма оживленный характер. Уяснив, что перед ним «заяц», боцман пообещал ссадить его где-нибудь на пус¬тынном берегу, зная, впрочем, что флотилия не собирается нигде останавливаться. Кравцов, в свою очередь, объявил, что подаст в суд на капитана «Бснгалии» за похищение и насильственный увоз иностранца. Поскольку оба не стеснялись в выражениях, блеснув настоящим мастерством и ни в чем не уступив друг другу, они вскоре почувствовали взаимную симпа¬тию. На «Бенгалии» не хватало матросов, и боцман предложил Кравцову
19службу в обмен на бесплатный проезд. Поразмыслив для виду, Ванечка согласился с одним условием: спать он будет, где захочет, а не с магроса-ми - предосторожность нелишняя, если учесть соседство Лооса. Коротко кивнув в знак согласия, боцман тут же велел взять швабру и присоеди¬ниться к мытью палубы. Кравцов предпочел бы сначала пообедать, однако выбирать не приходилось. При желании он мог оплатить путешествие, так как немного денег, полученных от Рамона и не спущенных в лондонских притонах, у него было припрятано, однако неизвестно, что ждало его в Индии, так что он решил попридержать монеты.
Драя палубу, он вскоре снова заметил пирата и догадался, что тот хо-чет с ним поговорить. Рядом им довелось оказаться не сразу.
- Никак Хуан? - поняв, что узнан, нагло хохотнул пират.
- Гляди-ка, Лоос! - простодушно удивился Ванечка.
- А ведь ты удрал от нас в Корунье!
- Не от вас, а от Бенито, - не смутился Кравцов. - В него вселился дьявол, я и дал стрекача.
- Бенито - мерзавец, - насупился Лоос. - Он тоже сбежал, бросив нас, как слепых котят.
И пират рассказал, как, потерпев кораблекрушение, они оказались на берегу Испании, где их уже разыскивали солдаты; Бенито же заявил, что более им не вожак, и скрылся, не захотев поделиться с ребятами припря¬танным золотом.
-  У него в Вест-Индии клады зарыты, - с готовностью подсказал Кравцов.
Пират с мрачной подозрительностью глянул на него:
- Это он сам тебе говорил?
- Как же, сказал бы он! Я слышал его разговор с висельником Браба-зоном.
Лоос пренебрежительно отмахнулся:
- Врали оба. - И цепко глянул. - Тебя-то зачем в Ост-Индию несет?
- Я не дерево, у меня корней нет, куда ветер дует, туда и плыву, - ог-рызнулся Ванечка.
Лоос призадумался.
- Ты с нами?
- А тут есть кто-нибудь еще из наших? - навострил уши Кравцов.
- А тебе что?
- Значит, ты мне не доверяешь?
- Поглядим, - неопределенно пообещал Лоос и продолжать разговор не захотел.
Отправляясь после вахты на отдых в трюм, Кравцов на чем свет чес¬тил пиратов, от которых ему было никак не отделаться. Не приходилось сомневаться, что у Лооса на корабле имелись дружки, и следовало как можно скорее определить их, чтобы знать, кого опасаться. Кравцов вполне
20
понимал, в какую опасную передрягу угодил: если Лоос что-нибудь заподозрит, ему несдобровать; между тем он вынужден был помалкивать, не ища ничьей помощи, поскольку доказать, что сам пиратом не является, не сможет.
В трюме повсюду лежали страдавшие морской болезнью. Люди валя-лись прямо на полу, и, чтобы добраться до места, Кравцову приходилось перешагивать через них. Его уголок уже был занят: какие-то простолюди¬ны расположились там со своими узлами; кто-то спал, женщина кормила грудью ребенка, двое переговаривались, жуя.
- Не было нам с Кейт доли, - рассказывал один. - Скот падал, детки мерли, погорели напоследок. Говорят, есть такие земли за морем, где алмазы лопатой копают. Вот и поднялись. Тут и невестка моя. Бет, с мужиком своим Хью.
- Эй, - перебил Ванечка рассказчика. - Вы заняли мое место. Я здесь спал от самого Лондона.
К нему повернулись два лица - одно грубое, другое веселое, с глазами вприщур. Простолюдин грубо послал его подальше, напомнив, что тут не отдельные каюты, а веселый солдат объяснил, что матросу придется поискать другое место. Его добродушный голос и смышленое лицо понра¬вились Кравцову.
- Тут, кажется, под нарами свободно, - смирился он.
- Устраивайся, приятель, - дружелюбно откликнулся солдат. - Скоро пересечем экватор, тогда все переберутся спать на палубу.

ПАССАЖИРЫ
Корнелис разболелся не на шутку, и Пелсерт счел долгом навещать IVпомощника как можно чаще. Он мало знал Корнелиса; перед отплыти¬ем ему рекомендовали исполнительного, дельного чиновника, и он не раздумывая согласился, тем более что сам Корнелис произвел на него хорошее впечатление: скромен, услужлив без холуйства, знает свое место, дорожит мнением начальства. Познакомившись ближе, он с удовлетворе¬нием убедился, что помощник неглуп и весьма образован, так что с ним можно было поговорить о философии и литературе. В его внешности было ч то-то неприятное, какая-то преждевременная пожухлость: щуплая фигура при небольшом росте, бесцветное, незапоминающееся лицо; но ведь не каждому дано родиться красавцем, как Адриану, к примеру. Зная, должно быть, о своей невзрачности, Корнелис одевался во все черное и держался незаметно, как бы говоря: не обращайте, пожалуйста, на меня внимания, я его не стою. Тем более любезно вел себя с помощником Пелсерт.
Заглянув к Корнелису в каюту, он нашел больного в постели. На во-прос о самочувствии тот ответил слабым голосом:
21- Надеюсь через несколько дней быть на ногах.
Пелсерт отлично знал муки морской болезни, поэтому он велел по-мощнику ни о чем не беспокоиться.
- И многие занемогли? - поинтересовался Корнелис.
- Почти все пассажиры. Кроме прелестной госпожи Бейтс. Охи, вздо¬хи, зеленые лица. Она одна свежа, как персик.
Корнелис оживленно закивал:
- Персик, справедливо. Однако некоторая упитанность дамы... ш... портит впечатление.
- Вы не поклонник Рубенса.
- Мне ближе Эль Греко. Вы чем-то озабочены?
Так оно и было: Пелсерта глубоко заботила неприкрытая злоба капи-тана, причины которой он не мог до конца понять; командору и в голову не приходило, что Адриан Якобе может завидовать ему.
- Я сделал ошибку, - признался он устало.
- Ошибку, господин командор?
- Нельзя было соглашаться, чтобы капитаном «Бенгалии» стал Якобе.
- Почему? Есть основания?
- Предчувствия...
- Предчувствия - старушечья слабость.
- Вот-вот. Именно это я и побоялся услышать от Совета директоров. К тому же я надеялся, что Адриан изменился. Непростительная ошибка...
- Ошибка в дебюте, - задумчиво отметил Корнелис.
- Что? - поморщился, не поняв, Пелсерт.
- Вы играете в шахматы?
- Нет. Якобе - человек необузданный. Людям нашего типа, господин Корнелис, трудно ладить с натурами примитивными, полными животных страстей.
- Бесспорно. Подобные натуры обычно питают смертельную ненависть к интеллектуалам.
Пелсерт, обычно недоверчивый и замкнутый вследствие излишней чувствительности - качества, неуместного для мужчины, купца и коман¬дора, - с облегчением подумал, как хорошо иметь рядом человека, с которым можно посоветоваться и который способен в трудную минуту помочь.
- Господин Корнелис, от людей, близко знающих вас, я наслышан о вашей ловкости, умении сглаживать острые углы...
- С детства живя в чужих людях, многому научишься, - скромно опус-тил глаза Корнелис.
- Как мне поступить в данной ситуации?
- Есть два пути. Первый - поставить капитана на место. Жестко пре-дупредить о неприятностях, ждущих его по прибытии в порт назначения. Второй - уступить. После окончания плавания, разумеется, доложить обо
22
всем Совету директоров, рискуя услышать обвинение в неумении управ¬лять людьми. По-моему, лучше всего пойти на компромисс.
- С Якобсом? - скептически усмехнулся Пелсерт. - Я не боюсь портить отношения, когда это нужно, и умею уступать, но сейчас все это не годит¬ся. Как портить отношения с капитаном, когда мы в океане? И до каких пор уступать? А, пустое... - встал он, уже досадуя на свою откровен¬ность. - Адриан - трус. Он не пойдет далее грубостей.
Пелсерт заблуждался. Капитан Якобе уже зашел достаточно далеко. Боцман, всегда торопившийся исполнить даже невысказанные желания своего патрона, стал отличать самых лихих ребят из набранных им матро¬сов и особенно Лооса. Как-то, оказавшись рядом, они обменялись много¬значительными словами. Начал Лоос:
- Ничего кораблик. - похвалил он «Бенгалию».
- Лучше не бывает, - буркнул в ответ Пит. Они не глядели друг на друга, однако внимательно прощупывали один другого.
- И боцман ничего.
- Кому как.
- Столкуемся?
- Сначала посмотрим, на что ты годен.
- Ты мне сразу пришелся по нраву, боцман. За тебя в огонь и воду. Сочтя продолжение разговора несвоевременным, боцман равнодушно
отошел.
Дурное настроение капитана весьма усиливала неприступность госпо-жи Бейтс. Избалованный женским вниманием, он никак не мог взять в толк, почему пассажирка воротит от него нос. С другими-то она была обходительной и не избегала разговоров. Яростное возмущение вызывало н нем любезничанье Пелсерта с прекрасной купчихою. Она явно млела. Капитан был вне себя и велел боцману присматривать, не ходит ли кто из мужчин в каюту к госпоже Бейтс. Боцман, занятый мыслями о куче золота на борту «Бенгалии», тупо уставился на своего капитана, соображая, при чем здесь госпожа Бейтс; потом доложил, что ходит юнга, носит воду. Болван! - возмутился капитан. - Не ходит ли туда командор?
Тугодум от природы, боцман еще дольше соображал, куда клонит его повелитель, пока наконец его не осенило: капитан хочет уличить командо¬ра в шашнях с пассажиркой, чтобы ославить его. Этот способ действий он посчитал никудышным, потому что золото оставалось в стороне, и даже решился возразить:
- Я бы лучше стал приглядывать за запертой каютой. Выбрать бы ноч-ку потемнее да укокошить часового, взломать дверь и забрать золото. У меня есть надежные ребята, которых можно потом повесить.
Капитан выразительно постучал по лбу боцмана:
23- Здесь-то у тебя что-нибудь есть? Ну и дурак ты, Питирим. Плевал я на золото. Вот если бы удалось испортить жизнь Филу, я бы ничего не пожалел. Покажи мне этих самых надежных ребят.
Тем же днем, следуя за капитаном, обходившим корабль, боцман не-заметно кивнул на Лооса.
- Этот, что ли?
- Этот. Надежен. Чтоб мне лопнуть, душегуб и грабитель, по шторму давно тоскует веревка. У него с дружками уже что-то задумано...
- Ну, конечно, - насмешливо кивнул капитан. - Взбунтовать команду, нам с тобой ножик в бок, офицеров за борт, пассажиров на пустой ост-ров - и «Бенгалия» с золотым грузом в награду. Да против Адриана Якобса у них кишка тонка!
Их беседу прервал пастор, нетвердым шагом бродивший по палубе. Капитан, буркнув что-что весьма нелюбезное в ответ на его приветствие, устремился прочь, оставив того в некотором замешательстве. Возвращать¬ся к себе в каюту пастору не хотелось: с первых дней плавания все его семейство дружно свалилось в морской болезни.
- Ох, нету сил, - стонала пасторша. - И зачем мы только сорвались с насиженного места!
Пастор кротко увещевал ее:
- Не ропщи, жена. Мы исполняем Божью волю. Вспомни, сколько не-счастных дикарей пребывает в животном состоянии, не зная истинного Бога. И потом, наши девочки... Мы с тобой бедняки, и на родине они никогда бы не вышли замуж.
- Я не ропщу, - смирялась жена. - Ради своих малюток я и не то гото¬ва претерпеть.
Компания платила женатым служащим двойное жалование, и в Ост-Индии невесты шли нарасхват.
Нелюбезность капитана искупил Пелсерт, догнав пастора и любезно обратившись к нему:
- Сожалею, ваше преподобие, что не смог раньше познакомиться. Весьма польщенный вниманием столь важной персоны, пастор покло-нился:
- Приношу извинения, что из-за недомогания я до сих пор не нанес визита начальнику флотилии.
- Вы, я вижу, уже на ногах. Как здоровье госпожи пасторши и деток?
- О, у нас в каюте сплошной лазарет. Если бы не приставленный вами юнга, не знаю, что бы мы делали. От души благодарю вас за внимание.
- Мой долг - всемерно облегчать пассажирам плавание. Я всегда ут-верждал, что люди добры по своей природе и христианин в беде всегда поможет христианину.
Пелсерт кинул быстрый взгляд на простодушное лицо собеседника, украшенное детски-голубыми глазками, и спрятал усмешку. Поклонник
24
французских вольнодумцев, он не очень-то верил в Бога, а на деяния христиан во время своих путешествий нагляделся достаточно, чтобы не возносить их над маврами и язычниками. Мягко указав пастору на ниж¬нюю палубу, он сказал:
- Взгляните, сколько там страдающих христиан, но я не в силах к каж-дому из них приставить юнгу. Что касается природной доброты людей, не знаю, вам видней; ваша профессия - души. По-моему, человек ни добр, ни зол: все зависит от обстоятельств.
Пастор важно возразил:
- Надеюсь, сударь, когда болезнь меня отпустит, самым решительным образом опровергнуть ваше заблуждение.
Тут оба заметили госпожу Бейтс, прогуливавшуюся в обществе слу-жанки. Вернее, прогуливавшей свою служанку, ибо Жанна более застав¬ляла услуживать себе, чем служить самой, тем более что уступчивость госпожи позволяла это. Женщины только что вышли на палубу, и Жанна, несмотря на слабость, так и вертела хорошенькой головкой во все сторо¬ны.
- Сколько мужчин, а я, как назло, плохо выгляжу, - возбужденно твер-дила она. - Поглядите налево: капитан. Как хорохорится!..
- Джереми Бейтсу, моему супругу, а твоему господину, не понравилось бы его поведение, - с неудовольствием заметила Лукреция, стараясь унести прочь упиравшуюся девушку.
-- Ваш Джереми Бейтс - гнилая кочерыжка, - без смущения бойко воз-рачила Жанна. - А капитан, что ни говорите, роскошный самец.
- Фи, Жанна! - только и нашлась хозяйка в ответ на дерзкую речь.
- Ну и приедете к своем}' дряхлому муженьку целехонькой. Только по-нш нс пожалейте. Небось хочется, чтобы вашим мужем был капитан. Хочется, хочется...
- Ошибаешься. Ни на кого не променяю господина Бейтса. Он так лю-бит меня. Для него не существует других женщин.
Жанна от души рассмеялась:
-  Уж мне-то кое-что известно про это.
- Ты дерзкая девчонка... - начала было Лукреция, но, заметив Пелсер-га и пастора, умолкла.
После взаимных приветствий и любезностей пастор удалился, а Жанна скромно отошла в сторону от хозяйки и командора, ибо на людях умела вести себя прилично. Лукреция, залившись всегдашним румянцем, не тала, что сказать: неопытная и застенчивая, молодая женщина робела перед столь важным начальником.
Как жарко... - наконец пробормотала она.
Любуясь нежной красотой дамы, Пелсерт участливо откликнулся:
- Пожалуй, вам будет трудно прижиться в Ост-Индии. Этого захотел мой муж.
25- Вы давно в разлуке?
- Четыре года. И он написал, что дела могут задержать его еще на не-сколько лет.
- Я встречался с господином Бейтсом. Это уважаемый купец. Вы, на-верно, очень соскучились по супругу?
— Конечно, - смутилась она. - Мы едва поженились, и он уехал за мо-ре. Вы мужчина, вам не понять, что значит год за годом жить в пустом доме, и каждый день похож на другой... У всех моих подруг уже дет¬ки... - Почувствовав, что сказала лишнее, она умолкла.
Любуясь ее румянцем, маленьким красным ухом под светлыми колеч-ками легких волос, Пелсерт с улыбкою думал, что перед ним еще одно наивное существо, однако если наивную доверчивость женщины еще можно объяснить ее молодостью и неопытностью, то восторженность пожившего пастора менее простительна: в конце концов, он мог бы почитать описания тех стран, куда собрался, и узнать, что милые дикари часто закусывают излишне доверчивыми гостями.
Капитан, наблюдая за беседой ненавистного Пелсерта и красавицы Бейтс, терпел недолго. Вразвалку приблизившись к любезничавшей парочке, он довольно грубо объявил:
- Эй, Фил, тебя ищет старший офицер.
Откланявшись, Пелсерт отошел. Поняв, что остается одна с капитаном, Лукреция в панике оглянулась, ища служанку, но той и след простыл: пока хозяйка беседовала с командором, Жанна наглядела среди матросов пригожего молодца и устремилась за ним.
- Ловко я его спровадил, - развязно обратился к растерявшейся краса-вице капитан, намереваясь взять ее под локоток. - Этот зануда, должно быть, здорово вам надоел. Я Пелсерта знаю с детства. Он всегда был мозгляком и плаксой. А у меня уже тогда была мускулатура. Скажу не хвастаясь, на Адриана Якобса с пятнадцати лет заглядывались женщины.
- Рада вашим успехам, - холодно отстранилась Лукреция, намереваясь уйти, но капитан, загородив ей дорогу, доверительно понизил голос:
- Я прихватил в плавание бутылочку хорошего вина. Вы не против, если мы с нею как-нибудь заглянем к вам в каюту?
Оскорбленная Лукреция не сразу нашлась:
- Сударь, я не давала повода...
- До чего все женщины любят поломаться! - сморщился капитан. - У нас с вами не так много времени до Индии, чтобы тратить его впустую. Раз я вам нравлюсь, значит, договорились. Так?
- Однако вы наглец! - ахнула возмущенная госпожа Бейтс, устремив-шись прочь.
Помрачнев, капитан проводил ее тяжелым взглядом. Лукреция была вне себя. Никогда в жизни с ней никто не разговаривал так непочтительно, и она чувствовала себя оскорбленной до глубины
26
души. Мысль, что заступиться за нее здесь некому и обидчик останется безнаказанным, добавляла горечи. Навстречу ей шел измученный и бледный Корнелис.
- Вы чем-то расстроены? - раскланявшись и вглядевшись, осведомил¬ся он.
- Пустяки, - потупилась Лукреция. - Рада видеть вас на ногах, госпо¬дин Корнелис.
- Еле живой, еле живой, - смущенно хихикнул он. - Из-за противной хвори не смог служить вам.
- О, не беспокойтесь: господин Пелсерт приставил ко мне юнгу.
- О, господин Пелсерт! Замечательный человек, правда? - с чувством воскликнул Корнелис, заставив ее приостановиться. - Так молод и уже столь многого достиг. Компания его высоко ценит.
- Весьма приятный человек.
- Недавно он сказал, что вы напоминаете ему персик. Лукреция не удержалась от удивленного возгласа:
- Это сказал господин Пелсерт?
- Вас это удивляет? - пожал плечами Корнелис, пристально наблюдая, как румянец заливает полные щеки и шею дамы.
- Он мне казался таким важным и строгим...
- Он сказал: восхитительный персик с бархатной кожей, теплый, слад-кий, благоухающий... Не смею продолжать.
- Не продолжайте, сударь, - сухо остановила его Лукреция и поспеши-иа прочь.
Корнелис проводил ее лукавым взглядом.
ЗАПИСКА
Матрос, приглянувшийся Жанне, был ни кем иным, как Ванечкой Кравцовым. Приблизившись к мощному крепышу, бойкая служанка объявила без обиняков:
- Ты видный парень. Я тебя еще при посадке заметила. Величаво оглядев смазливую, вертлявую девчонку, Кравцов хмыкнул:
- Скажи на милость! Думал, хоть в море бабье оставит меня в покое.
- Подумаешь, замучили! - фыркнула Жанна. - Можно потрогать твои мускулы?
- А я женатый. Семеро детей мал-мала меньше.
- Врешь.
- Ей-богу.
- Не морочь мне голову. Я за тебя не замуж собралась. Мужа-то я най-ду почище матроса.
Кравцов сплюнул, оканчивая разговор:
27- Ты хорошенькая девчонка. Только я люблю скромных.
- Дурень! - возмутилась Жанна.
- Это точно.
- Какой же ты после этого мужик?
- Плохонький.
- Не зли меня. Уж если я что задумала, то не отстану.
Посмеиваясь, Ванечка пошел прочь, более не желая слушать вертихво-стку. У него кончилась смена, и он хотел есть и спать, ему было не до девчонок. Однако в тот день ему было суждено опоздать к обеду. Едва он сделал несколько десятков шагов, как кто-то окликнул его из-за ящиков:
-Хуан!
Напрягшись и посуровев, он остановился. Лоос и еще двое матросов манили его к себе.
- Можешь их не бояться, - кивнул на дружков Лоос. - Один - мой сродственник, другой - приятель. Надумал? Ты с нами?
- На какое дело? Искать клады Бенито? - мрачно оглядев пиратов, ос-ведомился Кравцов. Знаться с этой швалью ему было противно, а отказы¬ваться опасно.
- А может, у нас задумано кое-что другое, - с недоброй усмешкой за-метил Лоос.
- Ты все темнишь, не говоришь до конца... Скажи прямо, что вы за-думали.
- К примеру, захватить «Бенгалию».
Пираты с любопытством уставились на него. Кравцов оторопел:
- Вам троим захватить триста человек, пушки, солдат и весь корабль?
- Нас не трое, нас больше. Сам капитан Якобе с нами. Так как, при-ятель?
Ванечка был от природы несколько тугодумом, и, чтобы уяснить все до конца, ему требовалось время.
- Если капитан, тогда я с вами, - в раздумье изрек он, соображая, как бы выкрутиться из этой передряги.
Ничего не приходило на ум, даже когда он залег на свое место под на-рами. Сон бежал. Над головой Кравцова сидели Бетти и Хью, ели, как всегда, и тихо разговаривали. Потом пришел солдат Хейс.
- Ну как, Суслик? - услыхал Кравцов. - Не видать еще на горизонте Блаженных островов?
- Смеешься?
- Ничуть. Я бы и сам рад на них побывать.
- Там, говорят, земли не меряно, - робко подала голос одна из жен¬щин. - Урожай сам-десять.
- Работать станем не покладая рук. Может, выбьемся? Прислушиваясь к тихому говору наверху, Кравцов ломал голову, как
поступить. Кучка негодяев явно нацелилась захватить корабль, что каза-
28
лось трудным лишь на первый взгляд: недоброй памяти Бенито Перес однажды сумел завладеть отличной бригантиной в одиночку, перетянув па свою сторону половику экипажа. Пассажиров «Бенгалии» в недалеком будущем может постичь большая неприятность, и самого Ванечку тоже. ) 1оос явно не доверяет ему и при случае обязательно расправится. Этот Лоос - не Бенито: у того бывали паренья, стремление прослыть джентль¬меном; Лоос - просто злобный, тупой убийца. Страшные картины бес¬чинств пиратов на борту злосчастной «Медузы» всплыли в памяти Крав-цона. Не дай Бог, если такое повторится на «Бенгалии». Надо было что-то предпринять. Правильнее всего - доложить начальству. Но... кому? Ведь Лоос открыто говорил, что капитан с ними заодно, чего быть, конечно, не может, но все-таки лучше держаться подальше от бравого морского волка и его подчиненных. Может быть, обратиться к кому-нибудь из офицеров командора? Лучше всего предупредить самого начальника флотилии, хотя, конечно, до него, как до царя. Нужен сообщник. И, высунув голову из-под пар, Ванечка с интересом уставился на Хейса.
- Эй, парень, - негромко позвал он, когда солдат собрался уходить. -11омочь мне можешь?
Улыбающееся лицо Хейса склонилось над ним:
- А ты вылези.
Кравцов появился из-под нар. Хейс улыбался от уха до уха. Не может быть дурным человек с такой лучезарной улыбкой, обращенной к незна¬комцу.
- Солдат, достань мне лист бумаги, гусиное перо и чернила.
- Разве я писарь? - удивился Хейс.
- Очень надо.
Хейс, перестав смеяться, задумался:
- Попрошу у своего офицера. Скажу, что надо письмо написать, хоть и невеликий грамотей.
- Это не все, - как можно осторожнее продолжал Кравцов. - Хочу про-сить тебя об услуге, да не знаю, как сказать. Дело-то необычное.
- Валяй.
- Возьмешься передать мою записку командору флотилии?
- Пелсерту? - вытаращил глаза Хейс. - От тебя? - Кравцов молчал. -() чем записка?
- Тебе лучше не знать. Никто не должен ничего знать. И твой офицер
тоже.
Оба замолчали, уставившись друг на друга. Потом Хейс вздохнул:
- Знаешь, что со мной сделают?
- Ничего плохого. Прочитав, Пелсерт спросит, от кого записка, а ты скажешь: не ведаю, подали в темноте.
- Да ну тебя! - возмутился Хейс.
Кравцов удержал его за рукав, сказав как можно убедительней:
29- Дело-то очень важное, братец. Если ты откажешься, придется мне самому. Только меня тогда наверняка прикончат.
Убежденный его серьезным тоном, Хейс призадумалси:
- Видать, и вправду дело важное. Ладно, попробую. Кравцов обрадованно пожал ему руку.
Ознакомившись с запиской, где неизвестный осведомитель сообщал о заговоре с целью захвата корабля, готовящемся матросом Лоосом вкупе с боцманом, Пелсерт вертел бумажку, вновь и вновь перечитывая ее.
- Кто это написал? - наконец спросил он.
- Не могу знать, - отвечал солдат, как ему было велено. - Сунули в темноте.
- Тебе ведомо, о чем речь в записке?
- Никак нет. Вздохнув, Пелсерт кивнул:
- Ты свободен. При случае скажи писавшему, что я жду новых сооб-щений.
Новость, содержавшаяся в записке, была слишком важной, чтобы от нее можно было отмахнуться, тем более что Пелсерт сам многое подозре¬вал. После долгого раздумья он вызвал к себе помощника. Заметив озабо¬ченность командора, Корнелис молча присел, ожидая разъяснений.
- Вам не кажется, что на корабле пахнет паленым? - наконец резко осведомился Пелсерт.
- Опять капитан? — быстро глянул Корнелис.
- Принюхайтесь, сударь, явно пахнет гарью, - и с этими словами Пел-серт протянул ему записку Кравцова.
Прочитав, Корнелис усмехнулся:
- Не лишено вероятности. Кто вам написал?
- Мне это неведомо.
-По-французски... Кто-то из пассажиров. Пелсерт нетерпеливо перебил:
- Сейчас меня не интересует имя автора записки. Я хочу услышать от вас, что нам делать.
- Хотите, я поговорю с капитаном? Я постараюсь вызвать его на от-кровенность, для чего прикинусь недовольным своим положением и готовым присоединиться к заговорщикам, если таковые имеются.
- Вы уверены в своих силах?
- Я воспитывался у отцов-иезуитов, - скромно потупился Корнелис.
- Это будет опасная игра.
- Опасность приятно разнообразит жизнь.
Удовлетворенно подумав, что, кажется, помощник у него и в самом деле отличный, как, впрочем, рекомендовали Корнелиса директора Ком¬пании, Пелсерт кивнул:
- Ну, что ж, попытайте счастья. Нам надо выяснить все раз и навсегда.
30
КАПИТАН БРОСАЕТ ЖРЕБИЙ
Настроение Пелсерта было испорчено больше, чем сам он того ожидал. Заговора он не боялся: случалось ему видеть матросские бунты; однако никогда раньше он не плавал с капитаном Якобсом.
Пастор, которого слегка отпустило недомогание, вследствие чего он тут же пришел в обычное свое радужное расположение духа, встретив 11слсерта, ничуть не заметил угрюмости начальника и приветствовал его с веселой любезностью:
- Могу я узнать, господин командор, как проходит наше плавание?
- Мы на подходе к мысу Доброй Надежды.
- Прекрасное название! В неведомых странах, куда я направляюсь проповедовать слово Божие, наверно, много безымянных мест. Если мне доведется открыть гору, я назову ее Горой Веры, реку - Рекой Благочес-гия. Скажите, почему до сих пор никто не догадался построить город Любви и Доброты?
Пелсерт не мог удержаться от усмешки:
- А кто бы стал в нем жить?
- Люди, господин командор, - с достоинством пояснил пастор.
- Люди не подойдут. Разве что ангелы. Пастор строго оглядел его:
- Вы веруете в Бога?
- Пожалуй. В Бога как высшую субстанцию, организующую мир и со-единяющую дух с материей.
- Это все мудрствования господина Картезия. Бог есть Добро. Вы ве-руете в добро? В то, что большинство людей несет в себе доброе начало?
- Я верю в опыт и здравый смысл, - вежливо улыбнулся Пелсерт. 'Заметив показавшуюся вдалеке госпожу Бейтс, пастор патетически
иоскликнул:
- Сударь, вот идет чистое, доверчивое существо. Надеюсь, вы не ста-нстс это оспаривать?
Покосившись на Лукрецию, Пелсерт понизил голос:
- По-моему, она просто дурочка.
-  Вы загрубели, господин командор, - не на шутку рассердился пас-гор - Нет на вас благодати.
Лукреция, заметив Пелсерта и пастора, в замешательстве остановилась невдалеке и сделала вид, что любуется морем. Не спуская с красавицы I лач, Пелсерт заговорил, воодушевляясь по мере своей речи:
- Господин пастор, я верю в человека, но не так, как хотите вы. Волей 1и)га в человеке соединены два начала. Тело - сложнейшая машина, но машина, не более того; когда-нибудь его научатся изготовлять на фабри¬ках. И разум. Разум надо совершенствовать, очищать от заблуждений,
31обогащать знанием. Я верю в разум людей. В будущем, когда сказочно разовьются наука и техника, человек сможет все. Но будущее не настанет само собой. Все, что мы делаем ныне: переплываем океаны, открываем новые земли, строим города - все в какой-то мере приближает будущее.
- Грош цена вашему будущему, если в нем не будет Доброты, - за-пальчиво возразил пастор. - Не надо любить будущих людей и заботиться об их благоденствии. Надо любить ближних.
- От ближних только и жди неприятностей, - засмеялся Пелсерт, вновь принимая непринужденный тон. - К примеру, госпожа Бейтс. Гуляет себе одна по кораблю, полному алчных мужчин. Вы бы посторожили ее, господин пастор.
- Удобно ли мне? - смешался тот. - Она не ребенок. Пелсерт насмешливо покосился на собеседника:
- Разумеется, мне удобнее.
Проходя мимо Лукреции, он замедлил шаг и поклонился ей. Она го обычаю своему залилась краской. «Он сравнивал меня с персиком, -звенело у нее в голове. - Меня никто не называл персиком. Муж говорил: моя кубышечка...»
- Чудесная погода, - пролепетала она.
- Вы находите? - удивился Пелсерт.
Решившись наконец взглянуть на него, она встревожилась:
- Вы чем-то огорчены? -Пожалуй.
- Чем же?
- Например, вашей красотой и беззащитностью...
Его сухое лицо при эти словах несколько смягчилось, Лукреция же сделалась багровой.
- И часто вас заботит женская красота?
Пелсерт опешил; до него вдруг дошло, что он, глава флотилии, лицо, облеченное большой властью и ответственностью, ведет весьма рискован¬ный разговор с молодой дамой. Более того, он почувствовал, что разговор этот непозволительно приятен ему. «Что ты делаешь, Филипп? - подумал он. - Ты не должен позволять, чтобы эта женщина стала тебе интереснее остальных пассажиров». Молчание затянулось. «Что если бы ему вздума¬лось сказать мне что-нибудь галантное и недозволенное? Как бы я посту¬пила? Разумеется, мне следовало бы вознегодовать, - но, ах, если бы он только сказал!..» -~ размышляла Лукреция.
- Расскажите мне про Индию, - несмело попросила она. - Хотелось бы побольше узнать о краях, куда плывешь. Какие там цветы?
- Цветы? - пришел в себя Пелсерт.
- Ну да.
- Там удивительные цветы.
- А бабочки?
32
- Право, не помню. Позвольте, там великолепные бабочки!
Он в замешательстве замолчал, не в силах отвести глаз от полной шеи дамы, перетянутой золотой цепочкой. «Ее ждет муж. Она - чужое имуще¬ство, - строго выговаривал он себе. - Филипп, ты для нее не более чем дорожное развлечение. Опомнись, опомнись! Репутация зятя господина Л энсбери должна быть безупречной. Уйди, черт возьми, пока не поздно».
- Извините, госпожа Бейтс, о бабочках - в другой раз, - сделал он оза-боченное лицо. - Много дел. Да, вот что... Не гуляйте больше в одиночку. 11е вводите никого в искушение. - И, более не медля, не ответив на удив-иенный взгляд дамы, он круто повернулся и стремительно пошел прочь.
При возвращении в каюту госпоже Бейтс пришлось пройти невдалеке от капитана, беседовавшего с Корнелисом. Проследив за тяжелым взгля¬дом Якобса, устремленным вослед Лукреции, Корнелис с усмешкой заметил:
- Чудная дамочка.
- Слишком толста, - огрызнулся капитан.
- Спорим, она вас отшила.
- Плевать я хотел!
- Э, нет, так не годится. Вы, наверное, дали волю рукам, а с дамами нужна обходительность. Скажем, поднять платок, принести стул...
- Так и до Индии не управишься,. Корнелис лукаво помолчал.
- Есть еще способ. Заманить ее к себе в каюту.
- Она поднимет визг на всю «Бенгалию».
- Лаской, лаской, без грубостей.
- Тоже мне нашелся учитель! Сам бы попробовал.
- У меня нет такой блестящей внешности.
Повернув к собеседнику голову, насколько позволяла толстая шея, Ад-риан испытующе уставился на него:
- А ведь Пелсерт будет недоволен, если я по вашему совету затащу купчиху к себе в каюту.
- Я ненавижу Пелсерта, - спокойно выдержал взгляд Корнелис. - Ни-чтожество и выскочка.
- Как? - обрадовался капитан. - Здорово! Все так: папенькины денеж¬ки проложили ему с детства гладкую дорогу. А что он сам-то из себя представляет?
- Бездарность.
- Вот-вот. Теперь посудите о моем положении. Я, Адриан Якобе, пер-вый капитан во флоте Компании, должен подчиняться этому прохвосту.
Корнелис наслаждался возмущением капитана:
- Пелсерт за глаза называет вас не иначе как болваном.
Кровь бросилась в голову Адриану так, что у него потемнело в глазах; сжав пудовые кулаки, он прорычал:
.1.-2Я11                33
- Я его задушу! Ох, если бы не корабли вокруг, я бы так отделал Фила, что он бы не поднялся.
Корнелис, довольный, прочувствованно коснулся рукава собеседника:
- Капитан! С первого взгляда я понял, что вы - настоящий мужчина. Я восхищаюсь вами. Зачем долее терпеть Пелсерта? Только мигните, и матросы скрутят всех его прихвостней. «Бенгалия» - великолепное судно. Хозяин ее будет владыкой океана.
- Тихо! - проворчал Адриан, встревоженно озираясь. - Вечером при-ходите ко мне, потолкуем.
Ночью на небе высыпала уйма неведомых звезд; неподвижный воздух был душен и напоен влагой: флотилия приближалась к экватору. Заго-ворщики собрались в капитанской каюте возле одинокой свечи. Капитан, возбужденный и пьяный, размотал шейный платок, расстегнул ворот, обнажив мощную шею и кусок заросшей рыжим волосом груди. Громых¬нув по столу кулаком, он пророкотал:
- Решено. Будь что будет. Я, Адриан Якобе, находясь в ясном уме и твердой памяти, бросаю вызов судьбе.
Он взбунтует матросов и, высадив где-нибудь пассажиров, поднимет на «Бенгалии» собственный флаг. Одним махом он отомстит Компании и толстосумам-директорам, уничтожит Пелсерта и получит во владение корабль, деньги, красавицу Бейтс. К действительности его вернул деловой вопрос Корнелиса:
- На кого мы можем опереться? Кто ваши сторонники? Капитан высокомерно пожал плечами:
- Все матросы, конечно.
Боцман подтвердил, что команда готова по первому слову броситься за капитаном в огонь и воду.
- У Пелсерта отряд вооруженных солдат, - напомнил Корнелис.
- Кое-что из оружия найдется и у нас, - подмигнул капитан. - Солдат мы разоружим и запрем в трюме...
- Сначала надо отстать от флотилии.
- Надо ждать шторма или хотя бы тумана, - озабоченно прикинул боцман.
- Сойдет и ночка потемнее, - беспечно отмахнулся капитан. - А теперь выпьем. За наш успех!
И заговорщики подняли бокалы.
Глубокой ночью Корнелис явился в каюту к командору, у которого еще горел свет.
- Простите за позднее посещение, сударь, - оживленно начал он. - Я только что с собрания заговорщиков... - Вглядевшись в больное лицо командора, он осекся. - Что с вами?
Пелсерт с трудом сел на постели, недовольно отмахнувшись:
34
- Мне нездоровится. Слушаю. Докладывайте. Внимательно разглядывая его, Корнелис тихо заговорил:
- Капитан намерен взбунтовать команду, как мы и предполагали. Он надеется, что беспорядки можно будет использовать для обвинения вас в неумении управлять людьми и тем самым положить конец вашей блестя¬щей карьере.
После недолгого размышления Пелсерт хмуро осведомился:
- Думают они захватить корабль?
- Об этом много разговору, но, по-моему, все это несерьезно: горстке пьяных матросов не справиться с вашими сторонниками.
- Проклятый Адриан, - застонал Пелсерт. Превозмогая накатывавшую слабость, он сухо распорядился: - Внимательно следите за тем, чтобы «Ьснгалия» не удалилась от других кораблей. Сейчас это главное. Ни на миг не теряйте из виду флотилию. Это я поручаю лично вам.
- Вы совсем расхворались, - посочувствовал Корнелис.
-  У меня начинается приступ тропической лихорадки, - признался 11елсерт. Опустившись на подушку, он вытянулся и закрыл глаза. - А я-то думал, что эта напасть меня оставила. Господин Корнелис, мне нужны имена всех заговорщиков. Их следует немедленно арестовать. Это тоже придется поручить вам.
Не отрывая глаз от лица начальника, Корнелис пообещал:
- К утру все будет сделано.
Он вышел от командора, сосредоточенно размышляя о чем-то. Разы-скав на палубе капитана, Корнелис тихо и со значением сообщил ему:
- Пелсерт заболел.
- Чтоб он совсем издох! - не вдумываясь, громыхнул Якобе. Досадливо глянув на него и приложив палец к губам, Корнелис про¬должал:
- Нынче ночью он не станет проверять караулы.
- А, - наконец сообразил Адриан. - У руля сегодня мой человек. И ту¬ман густеет. - Он в растерянности замолчал.
- Так действуйте. Капитан смутился:
- Но как же так сразу, без подготовки?
Зло покосившись на него, Корнелис возразил:
- На вашем месте я бы поспешил. Ведь Пелсерт уже знает о ваших на-мерениях. У него есть осведомитель. Вы поняли? Кто-то из ваших сообщ¬ников предает вас.
На тонких губах Корнелиса змеилась усмешка. Он был гораздо ниже капитана, так что тот имел удовольствие видеть лысое темя приятеля.
- Действуйте, господин капитан. Эта ночь ваша. Предсказываю вам успех.
35В необремененной мозгами голове Адриана Якобса мелькнуло смутное подозрение: чего ради этот мозгляк взялся помогать ему, однако Корне-лис, тут же угадав сомнения капитана, доверительно коснулся его плеча:
- Будем вместе до конца. Вы рождены для великой судьбы, Капитан, убежденный в этом, в свою очередь опустил мощную руку на
хлипкое плечо Корнелиса:
- Говори мне «ты» и называй запросто Адрианом.
- А ты меня - Тимоти.
И они обнялись, причем удавленный Корнелис пискнул.
- Постой, - отодвинул от себя с некоторой брезгливостью тщедушное тело Адриан. - А что будет наутро? Филипп увидит, что мы одни в море, и велит меня арестовать.
- В случае, если поднимется с постели, - хихикнул Корнелис. - Тебе известно, что такое тропическая лихорадка?
- Ого! - радостно пророкотал капитан. - Значит, сегодня же ночью... -Тут его внимание привлек мерцавший в ночи огонек, и он пихнул локтем Корнелиса. - Гляди, гляди, маяк. Это мыс Доброй Надежды.
- Да сбудутся они, наши надежды, - вглядываясь во тьму, торжествен¬но возгласил Корнелис.
МАЛЯРИЯ
туаутро пассажиров «Бенгалии» охватила тревога: нигде не было видно -П-сопутствовавших им кораблей. Вокруг, насколько хватало глаза, простиралась бескрайняя пустыня океана. Беспокойство людей было тем сильнее, что ни капитан, ни Пелсерт, никто из старших офицеров не показывался. Кравцов, осведомленный лучше окружающих о возможных событиях, злился от бессилия. Хейс уверил, что доложил командору о заговорщиках, а тот не принял никаких мер, между тем как любой здра¬вомыслящий начальник тут же провел бы расследование. Значит, коман¬дор не дал веры его записке? Или Хейс солгал, и Пелсерт ничего не знает? Досадливо крякнув, Кравцов направился на поиски солдата.
Он нашел его на нижней палубе: тот завтракал в обществе крестьян. Мужчины, сидя кружком, чинно жевали, а женщины, держа на коленях корзины со съестным, оделяли их хлебом и сыром. Ванечка с небрежным видом расположился невдалеке. Эти простолюдины, оказывается, менее всего были обеспокоены пропажей кораблей.
- Нешто заблудились? - ненароком обронила одна из женщин.
- Типун тебе на язык, - тотчас остановил ее муж. - Начальство знает, что делает.
- Я так думаю, что у них план такой, - глубокомысленно заметил дру-гой мужчина. - Скоро догоним остальных.
36
- А вдруг заблудились?
- Брось. Начальство не нам чета. Что мы? Серые дураки. Начальство видит зорче нас.
- Очень уж хочется поскорее добраться до Блаженных островов. Хейс и Кравцов переглянулись. Солдат давно смекнул, что матрос хо¬чет с ним переговорить, но и виду не показывал, молодец.
Внезапное появление на палубе капитана вызвало волнение пассажи-ров, со всех сторон устремившихся к нему.
- Спокойствие! - громогласно возвестил Якобе. - Ночью был сильный туман. Огибая мыс Доброй Надежды, мы отбились от флотилии. Вернее, флотилия отбилась от нас. Теперь мы держим курс прямо на Индию. Флотилия где-то поблизости. Возможно, мы скоро встретимся. Оснований для беспокойства нет. А теперь, господа пассажиры, попрошу всех разой¬тись.
И сопровождавшие капитана матросы принялись весьма бесцеремонно расталкивать толпу.
- Ты передал командору мою записку? - негромко осведомился Крав¬цов у Хейса.
- Не сомневайся, приятель, - дружески подмигнул тот.
- А теперь передай своему офицеру, чтобы каждую минуту настороже был.
- Да в чем дело?
- Чует мое сердце: кое-кто собирается устроить на корабле заваруху. 'Зх, где наша не пропадала! - махнул он рукой, решив сам сходить к командору, чтобы открыть, кто такой Лоос с дружками.
У каюты Пелсерта стоял караул: матросы не давали войти в нее нико-му. Кравцов остановился невдалеке, глазея на происходившее. Появился Корнелис; приблизившись к группе офицеров, которых не пускали к Пелсерту, он сухо объявил:
- Господа, командору нездоровится. Для утреннего доклада прошу ко мне.
- Господин помощник, - возразил один из офицеров, - нам дан стро¬гий приказ подчиняться только командору. Если он велит письменно или хотя бы устно, мы готовы слушаться вас.
- Командор без сознания, - раздраженно перебил Корнелис. - У него приступ тропической малярии.
Тихо присвистнув, Кравцов предпочел удалиться.
Так случилось, что Лукреция в тот день поздно вышла на утреннюю прогулку и сразу же столкнулась с капитаном, который, судя по всему, поджидал ее.
- Что же вы не здороваетесь, милочка? - развязно обратился к ней Ад-риан; от него несло ромом.
37- Что за тон, господин капитан! - возмутилась дама.
Смерив ее весьма нахальным взглядом, Якобе внезапно брякнул:
- Цену себе набиваешь? Погоди, скоро имя Адриана Яюбса будет 1ре-меть по всем морям.
- Дайте мне пройти! - не на шутку рассердиласьЛукреция.
Не в силах более владеть собой, Адриан Якобе сграбастал купчиху в охапку и тут же получил весьма увесистую оплеуху. На шум из каюты выскочила служанка.
- Я пожалуюсь командору! - раскрасневшаяся и растрепанная, пригро-зила Лукреция.
- Жалуйтесь, - злобно бросил ей вслед капитан. - Ваш командор нын¬че никуда не годен.
Жанна не последовала за хозяйкой, но, оставшись с капитаном вдвоем, принялась строить ему глазки.
- Никогда бы не поверила, если бы не увидела своими глазами. Такого мужчину съездить по морде!
- Тысяча чертей! - зарычал капитан. - Эта бешеная баба из другого мяса, что ли?
- Зачем вам моя хозяйка? Она потеет и храпит во сне.
- Храпит, говоришь?
- Я не могу спать.
Якобе вперил в Жанну налитые кровью глаза:
- У меня в каюте найдется местечко для такой хорошенькой плутовки. Я тебе нравлюсь?
- Красивее вас не видала мужчины.
- Пойдем, - решительно обнял ее капитан. - Пусть все узнают, что я предпочел госпоже служанку. Ужо, я заставлю ее мыть посуду на камбузе.
Захихикав, Жанна прижалась к могучей груди:
- Хоть бы краешком глаза взглянуть, как Лукреция Бейтс станет мыть посуду.
Выбежав в расстроенных чувствах на палубу, Лукреция заметила пас-тора, прогуливавшегося в окружении своего семейства, и, сильно взволно¬ванная, бросилась к нему:
- Господин пастор!..
Семейство чинно поклонилось госпоже Бейтс.
- Ужасный день, - огорченно покачал головой отец семейства.
- Помогите мне, - перебила она. - Капитан Якобе не дает мне прохода. Пастор смутился:
- Хм... Доротея, уведи детей.
Румяная пасторша, сочувственно покосившись на Лукрецию, сгребла своих девочек, как наседка, под крыло и удалилась. Пастор, проследив за ними любящим взглядом, отечески обратился к Лукреции:
38
Должен вам заметить, госпожа Бейтс, мужчина начинает вести себя дсрчко лишь в том случае, если женщина дает ему повод.
-  Ни слова больше! - отшатнувшись, пылко перебила Лукреция. -()кажите мне посильную услугу: проводите меня к командору.
Обиженный ее тоном, пастор возразил:
- Господин Пелсерт захворал. Советую вам вернуться в свою каюту и успокоиться.
- Что с ним? - испугалась Лукреция.
- Кажется, лихорадка...
- Мне надо его увидеть. В монастыре, где я воспитывалась, мне при-чодилось ухаживать за больными. Прошу вас, господин пастор, сопрово¬ди те меня до каюты командора.
11астор в ужасе отступил от нее:
- Вы воспитывались в монастыре? Вы католичка?!
- Мои родители были католиками. Я давно придерживаюсь истинной поры, - поспешила она успокоить его.
- На вашей душе в прошлом большой грех, дитя мое, - сокрушенно пробормотал пастор. - Я не удивлюсь, если Господь Бог пошлет вам страшные испытания.
- Вы отказываетесь проводить меня к командору?
Видя, что ему этого не хочется, она решительно направилась к каюте 11слсерта; пастор, помедлив, нехотя последовал за нею.
Лукреция вполне искренне обманывала себя, полагая, будто ею движет сострадание, а не запретное чувство, в котором она не хотела, а возможно, и не умела признаться. Она провела у его постели не один час, чередуясь с пастором и другими добровольцами.
После нескольких дней беспамятства Пелсерт наконец пришел в себя и, открыв глаза, изумленно воззрился на свою сиделку:
- Вы? А я-то думал, что это бред.
- Как вы себя чувствуете? - обрадованно встрепенулась она.
- Сносно.
- Хотите воды?
Окончательно придя в себя, он обеспокоенно произнес:
- Вам не следует здесь бывать.
- Пустяки, - отвела глаза Лукреция от его измученного лица. Помолчав, Пелсерт вздохнул:
- Да, мне полегчало, но это ненадолго. Вы действительно ничего не боитесь?
- Ухаживать за больными - долг христианина. В госпитале при мона-стыре я привыкла проводить у постелей страдальцев долгие часы. Доверь¬тесь моему уменью, господин командор.
39Порывисто схватив ее за руку и несколько испугав женщину, меняв-шую ему примочку на лбу, он произнес с несвойственным ему чувством: - Мой лоб жжет пламя... Вы прохладны и чисты, как ключевая вода. Знаете, есть люди, которые способны плюнуть в родник, завалить его грязью... Если я снова обеспамятую, то не смогу защитить вас. Мысль, что кто-то плюнет в родник... эта мысль доставляет мне боль. Неужто вы ничего не боитесь? - Он прижал ее руку к лицу, бормоча в полузабытьи. -Лицо Мадонны и тело Венеры...
Лукреция, не отнимая руки, в замешательстве пробормотала:
- Ах, сударь, я не должна позволять таких речей даже больному. Отпустив ее руку и откинувшись на подушку, он закрыл глаза:
- Тогда уходите.
-Яне могу оставить больного.
- Уходите, потому что я буду продолжать.
- Продолжайте. Я не верю ни полуслову.
Они замолчали, однако молчание не было им в тягость, так что приход пастора, который должен был сменить госпожу Бейтс, показался обоим некстати.
- Он очнулся, - радостно сообщила Лукреция.
- Слава Богу, - просиял пастор. - Как вы нас напугали, господин Пел-серт.
- Боюсь, не напугать бы мне вас еще больше, - слабо улыбнулся тот.
- Мы с госпожой Бейтс не отходим от вашей постели.
- Я пойду, - смутилась Лукреция.
Заметив, с каким выражением Пелсерт проводил женщину взглядом, пастор осторожно сказал:
- Госпожа Бейтс самоотверженно ухаживает за вами, однако мой долг предупредить, что ее родители были католиками...
Не слушая, Пелсерт задумчиво произнес:
- Да благословит Бог эту женщину, да оградит ее от всех несчастий. Благодарю вас, господин пастор, за все, что вы для меня делаете. А теперь сообщите офицерам, что я хочу их видеть.
- Но, господин командор, вы слишком слабы, - запротестовал пас¬тор. - Не надо вам тревожиться. Ведь положение наше не из приятных.
- Что случилось? - сдержанно осведомился больной.
- До сих пор не можем встретиться с прочими кораблями. Вы же знае¬те, «Бенгалия» сбилась с пути.
- Тысяча чертей в бок капитану! - вскочив, зарычал Пелсерт. - Офи-церов ко мне!
В каюте тут же появился Корнелис: скорее всего, он стоял за полуот-крытой дверью.
- Господин пастор, возможно, вы убили его, - с упреком бросил он рисстроенному доброхоту, выталкивая его вон. Потом, обратившись к 11елссрту, постарался, как мог, успокоить того:
Ничего страшного, мой командор. Был туман, хоть глаз выколи. Ру-исной получил карцер. Сейчас мы идем строго на восток, а флотилия, шшсрно, чуть севернее нас. Как ваше самочувствие? Это главное сейчас. Пристально и зло глядя на него, Пелсерт отчеканил: Черт вас возьми, Корнелис, вы не выполнили моего приказа. Но был такой туман... - изобразил смущение Корнелис. Ваша халатность непростительна. В любом случае вы будете отве¬чать за нее.
Появление офицеров прервало неприятное объяснение.
- Прошу садиться, господа офицеры, - пригласил их командор и, об-|м таясь к Корнелису, распорядился: - А вы немедленно составьте список исех подозреваемых в заговоре. Через полчаса он должен лежать у меня ил столе.
Поторопившись вон, Корнелис не видел, как его начальнику снова сде-лалось дурно, и встревоженные офицеры растерянно столпились у постели
(К)ЛЬНОГО.
Взволнованная разговором с Пелсертом, Лукреция стояла на палубе, прижимая руки к горячим щекам и думая вовсе не о господине Бейтсе, споем муже, которого, впрочем, успела за четыре года разлуки слегка подзабыть. К ней робко приблизилась какая-то простолюдинка. Это была Кейт, жена Джима Суслика, и заговорить со знатной дамой ее заставила неотвязная нужда.
- Не прогневайся, милая госпожа, послушай, - поклонилась она. - Го-норят, ты понимаешь в лекарствах, а у меня ребеночек занемог.
Лукреция с готовностью последовала за нею.
Осторожно переступая через ноги лежавших и сидевших на нижней палубе пассажиров, ведомая Кейт, она приблизилась к горе узлов, состав¬лявших имущество двух родственных семейств. Простолюдины восхи¬щенно и почтительно уставились на богато разодетую даму. Кейт, взяв ребенка у мужа, умоляюще протянула его гостье:
- Горит моя крошечка...
Осмотрев ребенка, Лукреция печально вздохнула:
- Бедная детка. Молись, голубушка.
- А ты дай какое-нибудь снадобье! - взмолилась мать.
- Пришлю, - смущенно пообещала Лукреция, понимая, что тут ничем не поможешь.
Войдя к себе в каюту, она увидела, что Жанна лежит, развалившись, на ее постели, причем при виде хозяйки служанка не сделала ни малейшей попытки встать.
40
41- Жанна, милочка, или у тебя нет своей кровати? - недо)менно осве¬домилась госпожа Бейтс.
Не меняя позы, та дерзко ответила:
- Здесь мягче.
- Что с тобой? Сойди с постели и дай мне лечь. Жанна нагло рассмеялась, не двинувшись:
- Ложитесь на мою подстилку. Госпожой теперь буду я, а вы - моей служанкой.
- Да ты в своем уме? - опешила Лукреция. Жанна подпрыгнула на постели:
- Ишь, привыкла - подай, одень!.. Да чем ты лучше меня? Ты же ко¬рова, а я как рюмочка. Меня сам капитан выбрал. А ну, разуй меня!
Из глаз Лукреции полились слезы: на нее никто в жизни не кричал, и бедняжка совсем растерялась:
- Жанна, я всегда относилась к тебе хорошо... За что ты меня оскорб¬ляешь?
- Обноски, что ль, дарила? - не помня себя от злости, язвила Жанна. -Нашла чем попрекнуть! У, подлая! Плюю на тебя! Ужо погоди! Будешь мыть посуду, помяни мое слово.
Выйдя от Пелсерта со строгим наказом составить список заговорщи¬ков, Корнелис первым делом разыскал капитана:
- Пелсерт очухался.
- Плевал я на твоего Пелсерта, - высокомерно ответил Адриан Якобе, уже почувствовавший себя полновластным властелином «Бенгалии».
С презрением его оглядев, Корнелис резко произнес без обычной своей усмешки:
- Он сейчас совещается с офицерами, а меня отчитал, как мальчишку, и велел составить список заговорщиков.
- Это зачем?
- Чтобы арестовать их, чудак. С кого прикажешь начать?
- Начни с себя, - ухмыльнулся Адриан. Однако Корнелис не оценил капитанского юмора:
- Ну вот что. Шутки в сторону. Скоро покажется индийский берег.
- Никогда он не покажется, - насмешливо перебил капитан. - Я свое дело знаю. Вы все у меня в кулаке. И ты тоже.
- Приятель, - зло прошипел Корнелис, - если в положенный срок мы не увидим Индию, твой Фил прикажет солдатам арестовать тебя. Чем развлекаться с девчонкой, ты мог бы подумать о деле.
- С какой это девчонкой? И о каком деле ваша светлость изволит на¬мекать?
- Не прикидывайся дурачком. Пора обезвредить Пелсерта. Он без ко¬лебания вздернет тебя на рее, стоит ему что-нибудь заподозрить.
42

- Меня?! Да я его задушу!
- На кого из матросов и солдат можно точно положиться? - отмахнул¬ся от него Корнелис.
Подбоченившись, капитан прищурился:
- Слушай, Тимоти, а ты часом не продаешь нас?
Так случилось, что в это время мимо них прошла госпожа Бейтс, и оба умолкли. Заметив, что она скрылась в каюте Пелсерта, капитан ошара-И1С1П1О ругнулся:
- Проклятие! Никак Бейтсиха поперлась к Филу.
- А ты разве не знал? - злорадно подхватил Корнелис. - Раньше она ходила к нему по ночам, а теперь не стесняется и днем.
- Шлюха! — зарычал потрясенный открытием капитан. Повеселев, Корнелис продолжал сыпать соль на рану:
- Ты для нее нехорош, а этот мозгляк, этот выскочка, вполне подходит.
- А на вид такая недотрога. Ну, погоди, - зловеще пообещал он. - Ты на всю жизнь запомнишь Адриана Якобса.
РЕВНОСТЬ
у-хт огорчения капитан напился среди бела дня и, не слушая уговоров ч^/Корнелиса и Жанны, стучал кулаком по столу: -Яубью ее!
- Изрежь ей лицо бритвой, чтоб она стала уродиной и не смогла боль¬ше задаваться, - кровожадно просила Жанна.
- Я отрежу ей нос и уши!
- И щеки, и лоб искромсай. Пусть Лукреция Бейтс станет безобразной. — Кровожадная девчонка, - хихикнул Корнелис. - Не мешало бы ей
укоротить язьмок. Ну ты и разошелся, Адриан! А что, если госпожа Бейтс вовсе не любовница Пелсерта? Вспомни, он только что еле очухался от тяжелой болезни.
- Изуродуй ее, - злилась Жанна.
- Отстань! - отмахнулся капитан. - Я покоя лишился, день и ночь о ней думаю. Неужто и вправду она спуталась с Филом?
- Бедняга Адриан, - покачал головой Корнелис. - Мне все ясно. Не может обычная женщина так поработить знаменитого капитана и велико¬лепного мужчину. Лукреция Бейтс - ведьма.
- Ведьма и есть! - страстно подхватила Жанна. - У нее хвостик и клеймо сатаны на теле.
- Ты видела? - живо повернулся к ней Корнелис. -Ага!
- Врешь, дрянь! - разъярился капитан.
- Ведьма, ведьма! Клянусь.
43Лукаво ухмыльнувшись, Корнелис повернулся к капитану:
- А про то, что ночью на палубе видят черную кошку, которая откли-кается на кличку Лукреция, слышал? Пускай твоя девица скажет людям все как есть: надо предупредить народ.
Якобе задумался, колеблясь между желанием отомстить и остаткши благоразумия:
- Бейтсихе могут вымазать дверь дегтем. Корнелис весело похлопал его по плечу:
- Тебе представится удобный случай встать на защиту красотки игем снискать ее благодарность. А?
Кравцов несколько раз подходил к дверям каюты Пелсерта, намерева-ясь предупредить того о пиратском заговоре, однако все время что-нибудь мешало: то чужие глаза, то посетители у командора. На этот раз привязалась девица. Жанна поманила его пальцем и, когда он нехотя подошел, расстегнула кофточку со словами:
- Погляди-ка сюда.
- Чего я там не видал?.. - отмахнулся Ванечка.
- Да ты взгляни! - на шее у нее сверкнуло дорогое ожерелье. - Я те¬перь богатенькая невеста, так что не прогадаешь.
- Зато я бедняк. На что я тебе сдался?
- Дурень! Дурень! Ты мне по нраву.
Засунув руки в карманы, Кравцов обозрел ладную девчонку:
- Всем известно, что ты спуталась с капитаном.
- Попробовал бы ты удержать такого быка, - немного смутилась она -Это ненадолго. Давай держаться друг за дружку. Здесь скоро начнется такое...
- Что начнется?
- Увидишь. Ну как, ударим по рукам?
- Вот ведь втюрилась. Откуда камешки? Уж не у хозяйки ли украде¬ны?
Жанна сразу пришла в ярость:
- Век тянуть тебе матросскую лямку. Никогда не встречала такого дур-ня. Да хотя бы и краденые. Мы все крадем друг у друга. В выигрыше ловкий.
- Тошно мне от тебя, - сплюнул Ванечка. - Вот скажу твоей хозяйке, что ты у нее воровка.
- Чтоб она пропала! - завопила ему вслед Жанна. Ожерелье она не крала, но истребовала у хозяйки: госпожа Бейтс просила об услуге — отнести лекарство больному ребенку на нижнюю палубу.
Разыскав нужных ей простолюдинов, Жанна брезгливо оглядела их и осведомилась:
- Кто тут Кейт, у которой болен ребенок?
44
- Умерла моя деточка, - всхлипнула та.
- А то хозяйка прислал! зелье...
- Давай, может, другим сгодится, - отобрал у Жанны склянку Хью.
- Только я бы на вашем месте ничего от нее не брала: она с Нечистым •ищется. - И, поскольку ВОЕЛИ Кейт мешали ей, она бросила на осиротев¬шую мать испепеляющий взгляд. - И чего воет? Будто еще не наплодит.
- С Нечистым, говоришь? - навострили уши крестьяне.
- Лукреция Бейтс с детства порченая, - охотно сообщила Жанна. - Я росла в их доме и знаю всю подноготную. А когда меня приставили к ней, пойду, бывало, утром, а посреди комнаты помело, она лежит на кровати новее голая, будто пьяная и обмазанная какой-то мазью. Тут я и увидела на ней знаки дьявола.
- Господи Иисусе! - перекрестились столпившиеся вокруг слушатели.
- Знаки-то какие? - жадно осведомился кто-то.
- Отпечатки когтей на теле: с Сатаной блудила.
Довольная произведенным впечатлением, Жанна замолчала, торжест-нующе оглядывая слушателей. Сидевший невдалеке от земляков Хейс, нстав, вплотную подошел к ней со словами:
- Эй, красавица, что ты плетешь? Так и самой нетрудно под подозре¬ние угодить.
- Типун тебе на язык, солдат! Я-то при чем? - струсила она.
- А при том, что раз хозяйка ведьма, значит, и ты, находясь у нее в ус-лужении, прошла всю ведьмачью науку.
Сгрудившиеся вокруг Жанны слушатели сочли за благо отойти по-дальше. Крестьянское семейство, которому отходить от своих узлов было некуда, замерло, раскрыв рты.
- Я? - растерялась Жанна. - Вот проклятый солдат! Ты лучше меня не гронь. Мне важный господин велел сказать, вот я и говорю.
Хейс строго предупредил:
- Мой тебе совет: не хочешь неприятностей, держи язык за зубами. Она предпочла удалиться, однако, уходя, не выдержала и, обернув¬шись, торжествующе крикнула:
- Ребенок-то помер! Видать, Бейтсиха сглазила. Вопли Кейт понеслись с новой силой.
Пелсерту не становилось лучше. Превозмогая болезнь, он продолжал исполнять свои обязанности, однако силы часто оставляли его, и он впадал в забытье. Придя в сознание после одного из таких провалов, он снова увидел у своей постели госпожу Бейтс и не удержался от недоволь¬ного восклицания:
- Опять вы?
- Опять, - кротко подтвердила она.
- Я же запретил вам бывать здесь.
45- Господин пастор отдыхает в кругу семьи, юнга спит как убитый.. Откинувшись на подушку и борясь со слабостью, он закрыл глаза:
- Плохи мои дела.
- Обычная малярия.
- Флотилия так и не нашлась?
- Увы.
- Что нового на корабле?
-  Ничего. У одной бедной женщины умер ребенок. Я его видела: крошку нельзя было спасти. Позвать кого-нибудь?
- Да. Дайте воды.
Давая ему напиться, она опустилась возле постели на колени и, растро-ганная его болезненной желтизной, худобой и бессилием, проговорила:
- Всякий больной кажется мне ребенком. Если бы вы знали, как я жа¬лею вас сейчас!
- Не стоит меня жалеть, я слишком во многом виноват, - жестко и горько откликнулся он. - Вечно переоцениваю свои силы. Если только Бог поможет нам благополучно завершить плавание, обещаю... обещаю...
- Больше заботиться о душе? - подсказала она. Удивленно взглянув на нее, он согласился неуверенно:
- Пожалуй... У меня дома отличная библиотека. Половина книг не чи-тана. Подростком я любил читать. Потом все это куда-то уходит. По-настоящему живут только дети.
- Поспите еще, - робко попросила она.
- Нет, - пересилил он себя. - Позовите старшего офицера и больше не приходите сюда. Ради моего спокойствия.
Дверь ее каюты оказалась заперта, и, сколько ни стучала Лукреция и не взывала к служанке, та не откликнулась. Зато откуда ни возьмись явился капитан и грубо осведомился:
- Где вы были?
Лукреция с досадой, но без страха повернулась к нему:
- Оставьте меня раз и навсегда в покое, господин капитан.
- Я запрещаю вам ходить к Пелсерту. Вы замужняя женщина. Она посмотрела на него с презрением:
- Это вы мне говорите? Он понурился:
- Ваша взяла. Я не сплю по ночам от тоски. Такого со мной от роду не бывало. Фил не стоит вас. Это сухарь, бухгалтер. Я его с детства знаю. Море для него - грязная вода, человек - машина... Чем он вас околдовал?
- Вы, разумеется, интереснее, - насмешливо возразила она. Капитан вскинул голову:
- Я был груб. Винюсь. От Адриана Якобса этого еще никто не слыхал. Прощу тебе даже Пелсерта. Только согласись добром.
Ей было некуда уйти от своей запертой каюты.
46
- Ах, господин капитан, как вы мне надоели. Свои просьбы обратите к Жанне: она вам не откажет.
- Ты потаскуха, - побагровел капитан.
Глубоко уязвленная, Лукреция в упор глянула на него:
- Оскорблять женщину - невелика заслуга.
Но капитана было не пронять взглядом. Ярость помутила ему разум. •- Снова пойдешь к Филу - будет плохо. Я предупредил, Адриан Якобе слов на ветер не бросает.
Со слезами обиды она пролепетала:
- Вы знаете, что я не стану тревожить жалобами больного командора, но вскоре мы доберемся до Индии, где мой муж, и правосудие, и губерна¬тор, - вы этого не боитесь?
- Вы уверены, что доберемся? - зло ухмыльнулся он.
Тут дверь в каюту распахнулась; Лукреция боком проскользнула внутрь мимо разъяренной служанки. Капитан хотел последовать за нею и. если бы не подбоченившаяся Жанна, исполнил свое намерение.
По настоятельному требованию Пелсерта офицеры разыскали и приве-II и к нему упрямившегося помощника.
- Исполнен ли мой приказ относительно Лооса и прочей шайки? Грозный тон командора мало соответствовал изможденному болезнью
человеку, не имевшему сил подняться с постели.
- Все заговорщики давно под замком. Ключ я храню у себя, - почти-тельно и даже заискивающе ответил Корнелис.
Это не было ложью: несколько матросов из числа приверженцев капи-тана действительно согласились отдохнуть несколько дней от несения вахты.
- Как отнесся к этому капитан?
- Промолчал.
Пелсерт немного смягчился. Велев офицерам оставить их вдвоем с Корнелисом, он указал помощнику на стул.
- Скажите, - после молчания неохотно начал он, - вы справитесь, если мне придется на время передать вам свои обязанности?
- Не вижу в том нужды, - осторожно возразил Корнелис.
- А все-таки? Знаете, что везет «Бенгалия»?
- Живой груз. Триста пассажиров.
- А что я прячу в кладовке, возле которой стоит часовой?
- Полагаю, все свое состояние, и, должно быть, немалое.
Пелсерт помолчал. У него не было выхода, следовало все открыть по-мощнику. Таково было указание Совета директоров.
- Я везу порученные мне Компанией деньги - жалование нашим слу-жащим за несколько лет.
47При мысли о сундуке с золотом, спрятанном в соседней каюте, у Кор-нелиса приятно похолодело внутри.
- Я об этом догадывался, но не знал ни точной суммы, ни кому пред-назначены деньги.
- Кто еще догадывался об этом? - осведомился неприятно пораженный Пелсерт.
- Думаю, никто. Они помолчали.
- Надеюсь, вы не оскорблены тем, что от вас все это утаили? - про-должал Пелсерт. - Так было задумано с самого начала. Только в случае опасности мне дано право открыть свою миссию другому лицу.
- Вы полагаете, что сейчас есть опасность? Совет директоров действо-вал весьма предусмотрительно. Я с благодарностью принимаю ваше доверие и готов доказать свою преданность Компании. Распоряжение офицерам подчиняться мне вы напишете сейчас?
Застонав и ничего не ответив, Пелсерт вытянул измотанное болезнью тело. Перед каютой командора тем временем толпились люди, ожидая вестей. Выйдя от Пелсерта, Корнелис сообщил о тяжелом положении начальника, добавив с легким укором:
- Он должен был предупредить Компанию о состоянии своего здоро¬вья.
- Мы все уповаем на вас, господин Корнелис. Слава Богу, что у нас есть вы, - не преминул вставить пастор, и Корнелис, милостиво кивнув ему, продолжил:
- Господа офицеры, господин командор просил вас не расходиться. Он хочет говорить с вами. - И, пока офицеры входили к Пелсерту, Корнелис, заметив встревоженную Лукрецию, приблизился к ней. - Вам лучше уйти. Ваше присутствие здесь всем бросается в глаза.
- Мне все равно, - отозвалась та.
- Идите к себе, - настаивал он. - Если ему станет хуже, я приду за ва¬ми сам.
Покорившись, Лукреция неохотно пошла прочь.
- Что с ней? - удивленный волнением дамы, осведомился пастор. На бледных губах Корнелиса опять заиграла привычная усмешка:
- Вот крушение еще одной женской репутации.
- Вы думаете?.. - округлил глаза пастор.
По счастью, Жанна отсутствовала, и Лукреция смогла без затруднений попасть в свою каюту. Не находя себе успокоения, она бросилась на постель, твердя:
- Джереми Бейтс так любит меня! Я дурная женщина. Бог накажет ме¬ня за это. О Господи, убереги этого человека! Только бы он выздоровел... О Господи!..

ПозДНО вернувшаяся Жанна грубо толкнула хозяйку:
- У, корова.
Лукреция заплакала. Жанна, разъярившись, швырнула в нее туфлей: Замолчи, говорю. Раздень меня. Кому говорят? Я жду. - И, посколь¬ку Лукреция продолжала плакать, она вцепилась ей в волосы.
Пусти! Пусти! Оставь меня! - отбивалась Лукреция. Пели бы не Корнелис, внезапно вошедший, она, возможно, осталась бы ос I волос. Несколько удивленный, он осведомился:
- Что здесь происходит?
Нехотя выпустив хозяйку, Жанна ушла в свой угол,
- Ничего, - закалывая волосы, в слезах пробормотала госпожа Бейтс. ц> Я причесывала хозяйку, - насмешливо пояснила Жанна.
- Извините мое вторжение, госпожа Бейтс, - не обращая внимания на служанку, галантно продолжал Корнелис. - Господин командор зовет вас.
- Зовет? - помертвела Лукреция. - Что случилось? Ему хуже?
- Он только что причастился и исповедался. Боюсь, что это конец. Он счел нужным поддержать госпожу Бейтс, поскольку та сделалась
ослсс простыни. Направляясь следом за дамой и прикрывая за собой днерь, он обернулся к Жанне:
- А ты, милая, побереги волосы своей госпожи. И лицо побереги. Не то покормишь рыбок.
-  Иезуит проклятый, - кинула с ненавистью вдогонку Корнелису струхнувшая девица.
- Вы звали меня? - стремительно вошла к Пелсерту госпожа Бейтс. Сделав слабый жест, отсылая всех вон, больной попросил ее:
- Сядьте поближе.
Она повиновалась. Он ласково взял ее за руку.
- Вы светитесь в темноте. Я умираю. Глупо. Бестолковая жизнь. У нее тут же полились слезы.
- Вы не должны так говорить.
- Мне не дотянуть до Индии, - качнул он головой. - А вы туда обяза-тельно попадете. И встретитесь с мужем. И очень скоро забудете меня.
-Не думаю...
- Когда-нибудь закажите службу за упокой души раба Божьего Филип-па.
- Ах, не надо терять веру, - в отчаянии пролепетала она.
- Обещайте.
- Но я хочу, чтоб вы жили! Бог не допустит вашей кончины. Встретить вас и сразу потерять... Нет, Он этого не допустит.
И, обливаясь слезами, она принялась молиться.


4-2811
4910 НАКАЗАНИЕ ВЕДЬМЫ
Мрачно проследив, как госпожа Бейтс входила к Пелсерту, Адриан Якобе кликнул боцмана. Когда верный Пит приблизился, выпучив от преданности глаза, капитан озадачил его вопросом:
- Что ты думаешь о купчихе Бейтс?
- Ничего не думаю, - честно сознался боцман, однако, видя недоволь-ство обожаемого начальника и подумав, добавил: - Говорят, что ведьма, но, по-моему, брехня. Я четверть века плаваю, и ни ведьмы, ни черта лысого не встречал.
- И дурак.
- Так точно.
-  Она ведьма и принесет кораблю несчастье. Вот что я придумал. Возьми пару матросов, выволоките Бейтсиху из каюты и вымажьте с ног до головы дегтем. И пусть как можно больше народу будет вокруг. Тут появлюсь я и будто силой отобью ее.
- Зачем все это? - тупо уставился на него боцман. Придя в ярость, капитан заорал:
- Не твое дело, осел! Исполняй, что приказано.
- Так точно, мой капитан, - вытянулся в струнку верный Пит.
Жанна знала о плане капитана и целый день валялась на постели хо-зяйки, со злорадным нетерпением ожидая событий. Когда в дверь забара¬банили кулаки, она резко вскочила отпереть.
- Не открывай! - испугалась Лукреция, но было поздно.
На пороге стоял боцман с матросами; все они были в крепком подпи-тии.
- Чего надо, ребята? - весело уперла руки в боки Жанна..
- Не тебя, трескотуха, - отмахнулся Пит. - Где ведьма? Отбивавшуюся Лукрецию матросы выволокли из каюты.
- Неси деготь! - распорядился боцман.
- Помогите! Помогите! - несся над палубой отчаянный женский вопль. Спавшие на открытом воздухе пассажиры встревоженно зашевели¬лись.
- Все в порядке, - успокоил их матрос. - Наши решили проучить ведь¬му Бейтс, из-за которой умер младенец.
Оторвавшись от лежавших вповалку детей, Бетти, жена Хью, исступ-ленно завопила:
- Взгляните на моих деток! Они все в жару. Их сглазила эта ведьма!
- Люди! Люди! - вырываясь из рук матросов, кричала растерзанная Лукреция, но пассажиры, хмуро наблюдая за происходившим, отнюдь не спешили к ней на помощь.
На шум явился встревоженный пастор:
50
- Что здесь происходит?.. - Увидев госпожу Бейтс в руках матросов, он перепугался. - Господа матросы... Господа матросы...
Но матросы плотной стеной обступили место происшествия. Лукреция перестала кричать, - очевидно, ей заткнули рот. Оттеснив пастора, Лоос
похабно осклабился:
- Шел бы ты отсюда, ваше преподобие. Здесь зрелище не для священ-
н и ка.
Испугавшись разбойника, пастор шарахнулся в сторону, громко взы-
н! ш:
- На помощь! На помощь!
Неожиданно в дверях своей каюты появился полуодетый Пелсерт. Он с трудом держался на ногах, но в руках у него была шпага, и пастор с ноилем подбежал к нему:
- Господин командор... господин командор... Там госпожа Бейтс!
- Солдат сюда! Сходите за солдатами, - задыхаясь, прислонился к ко-сяку Пелсерт.
- Да, да, - трясясь и плохо соображая, лепетал пастор.
Внезапно из толпы матросов снова раздался жалкий крик Лукреции: он был полон смертного отчаяния, и всякая живая плоть должна была, услышав его, дрогнуть от ужаса и либо устремиться на помощь, либо спрятаться в кусты. Пелсерт с неведомо откуда взявшимися силами подбежал к матросам, колотя их по спинам шпагой и крича:
- Прочь, мерзавцы!
- Эй, ребята, здесь сам командор, - поднял тревогу один из матросов. Те стали оглядываться и, заметив Пелсерта, расступились в замешатель-стве. Лукреция, растерзанная, вымазанная дегтем, лежала распластанная на палубе. Боцман, стоя на коленях, подтягивал штаны; встретив ярост¬ный взгляд Пелсерта, он пояснил смущенно и нагло:
- Это ведьма, вот мы ее и учим.
На потеху с купчихой звали и Кравцова, однако он весьма грубо отка-зался и, свободный от вахты, устроился поспать за бухтой каната. Матро¬сы внушали ему неприязнь почти столь же сильную, как и пираты Бенито Переса, ибо мало чем отличались от них. Он упорно держался на отшибе, желая, чтобы нечаянное путешествие его закончилось как можно скорее. Очутившись на твердой земле, он и думать забудет о Лоосе и всей его пиратской шайке. То, что заговорщики до сих пор ничего не предприняли, позволяло надеяться, что плавание закончится благополучно.
Он спал невдалеке от кают «чистых» пассажиров и в числе первых ус-лыхал вопли Лукреции, однако лишь перевернулся на другой бок, убеж¬денный, что женщина есть зло, а на корабле - десятикратно. Вопли дела¬лись все отчаяннее; услыхав топот многих ног и гогот луженых морем глоток, он окончательно проснулся и, злой как черт, отправился поглядеть,
51что происходит. Он поспел как раз ко времени появления Пелсерта, когда тот, исхудалый и бледный, с тоненькой шпагой в руке, бегал в ярости вокруг матросов. Смекнув, что дело принимает серьезный оборот и до бунта совсем близко, Ванечка счел нужным поспешить на поиски старше¬го офицера. К счастью, офицер попался толковый, и солдаты тотчас прибежали на помощь командору.
- Разогнать эту сволочь! - распорядился Пелсерт.
Вовсе не думая сопротивляться, матросы потихоньку разбрелись кто куда. Лукреция, подобная куче тряпья, брошенного посреди палубы, не шевелилась. Пастор, сострадательно приблизившись, нагнулся помочь ей. Поднявшись медленно и с трудом на ноги, она дико оглянулась вокруг, на солдат и многочисленных зрителей из числа пассажиров, потом закрыла лицо руками, постояла так, раскачиваясь, - и внезапно устремилась к борту корабля.
- Держи ее! - крикнул кто-то.
- У-лю-лю! - заверещал Лоос.
Никто не понял, на что решилась женщина, и лишь когда, тяжело пе-ревалившись через перила, она исчезла из виду, люди охнули. Все расте¬рялись. Ослабевший Пелсерт, чтобы не потерять сознания, оперся на плечо офицера, почти повиснув на нем. Пастор схватился за голову.
- Человек за бортом! - понеслось по кораблю. Чертыхнувшись, Ванечка Кравцов прошлепал босыми ногами к борту
и, ловко перемахнув через заграждение, прыгнул следом за Лукрецией. Обоих подобрала спущенная с «Бенгалии» шлюпка. Кравцов опустил утопленницу на палубу.
- Платье ее удержало, надулось пузырем, а то бы пошла ко дну, как топор, - пояснил он и, поскольку никто не шевелился, принялся деловито тормошить бесчувственную женщину.
Глядя на обнаженное тело Лукреции, Пелсерт с болью воскликнул:
- Где ее служанка? Пусть какая-нибудь женщина уведет ее.
- Я подойду к ней, батюшка, - обратилась к пастору Сусанна, его ше-стнадцатилетняя дочь.
- Нельзя, солнышко мое, - остановил ее отец. - Эта дама навсегда за-марана, и тень ее позора может лечь на тебя.
- Ах, батюшка, если не я, то кто же ей поможет? - с упреком восклик-нула девушка, направляясь к Лукреции. Запыхавшаяся пасторша, вовремя появившись, поторопилась заменить дочку, наказав той отправляться к детям в каюту.
Обсудить прискорбный случай с госпожой Бейтс в тот же день собра-лись у Пелсерта офицеры и служащие Компании. Говорили много и взволнованно. Корнелис предлагал немедленно схватить всех зачинщиков и запереть их, а боцмана вздернуть на рее, утверждая, что это бунт и
52
нужны самые решительные меры. Пелсерт чувствовал себя настолько ино.чо, что лежал в постели, давая всем высказаться.
- Я услыхал женский крик... выхожу на палубу и вижу... - рассказывал
пастор.
-  Неслыханно, - качали головами офицеры. - Жена столь уважаемого
купца - жертва дикой выходки матросов!
Шумное обсуждение прервало появление капитана. Адриан Якобе вва-лился в каюту и загремел с деланным возмущением:
- Ты уже знаешь, Фил, что случилось? Я сплю, лег на часок... Вдруг но мне прибегает юнга и говорит, что госпожу Бейтс вымазали дегтем.
Он был плохим актером, бравый капитан Якобе, и, стараясь выглядеть огорченным и возмущенным, явно фальшивил. Пелсерт перебил его:
- Группа ваших матросов во главе со старшим боцманом не только оскорбила несчастную женщину, но и выпустила арестованных по моему указанию матросов, в том числе некоего Лооса.
Изобразив крайнее возмущение, капитан загрохотал:
— Подумать только, какую шваль нанял на корабль этот боцман! Я еще
и лондонском порту, как взглянул на их морды, заподозрил неладное.
11ротащить всю эту сволочь под килем, а по прибытии сдать в тюрьму, и
делу конец.
- Это не спасет чести бедняжки, - вздохнул пастор,
- Смоет деготь и перо, опять станет белокожей, - перестав кривляться,
угрюмо буркнул капитан.
- Ее не только вымазали дегтем, ее изнасиловали! - яростно припод-нявшись на постели, заорал Пелсерт. - Боцман превысил данные ему
полномочия!
- Изнасиловали? - Капитан был настолько поражен, что охрип. - За-душу мерзавца.
Сжав могучие кулаки, взревев, он выбежал вон. Корнелис, разведя ру-ками, с кривой усмешкой, двинулся за ним; кое-кто из служащих потянул¬ся следом.
Пелсерт, убедившись, что в каюте остались офицеры, резко приказал:
- Господин пастор, идите к себе. Здесь военные, и вам не место. Тот повиновался, бормоча сокрушенно:
- Ужасные события.
Оставшись с офицерами, Пелсерт сказал:
- Положение наше весьма серьезно, господа. Боюсь, что неприятности еще не кончились. Мы одни в океане; в морском деле никто из нас не смыслит. Тем не менее я решил немедленно арестовать капитана, который больше не внушает мне доверия. Капитана, его помощников и часть матросов. Прошу высказываться по старшинству.
53Боцман, пьяный в стельку, валялся на постели, когда к нему ворвался капитан с воплем:
- Убью!
Испуганно сев, боцман попытался докладывать заплетавшимся язы-ком:
- Дело сделано, мой капитан. Все, как вы велели.
Капитан, схватив его за грудки, встряхнул так сильно, что тот лязгнул зубами:
- Ты снасильничал?
- А чего ж? - икая, кивнул боцман. - Я сперва оглядел ее. Никаких знаков сатаны. Чего ж, думаю...
Не дав ему договорить, капитан ударил его.
- За что? - завопил верный Пит.
Сильным ударом капитан сбросил его на пол и принялся сосредото-ченно бить. Сзади подпрыгивал Корнелис, стараясь ударить боцмана ногой.
- Так-то вы с друзьями? - хныкал на полу пьяный, пытаясь увернуться от ударов.
Запыхавшись, капитан остановился перевести дух.
- Она отбивалась?
- Еще как! Только где уж. Телом дородная, а хлипкая. -Хлипкая?
- Мягкая... Сдобная баба.
Зарьиав, капитан снова поднял кулак. Изловчившись, Корнелис ярост-но ударил боцмана ногой в живот. Тот скорчился от боли.
- Хватит, - оттолкнул Корнелиса капитан. - Пит мне еще понадобится. Взяв себя в руки, Корнелис раздраженно заметил:
- Больше медлить нельзя, иначе Пелсерт всех арестует.
- Не распоряжайся, - огрызнулся капитан. - Кашу ты заварил. Как дам сейчас!..
- Прочь руки! - высокомерно приказал Корнелис, и капитан отступил, уловив угрозу во взгляде приятеля. - Распустил нюни, бабник. Иди аре-стуй Пелсерта, а я позабочусь, чтобы пассажиры не помешали.
- Ишь ты, какой быстрый, - заворчал капитан. - Легко сказать аре¬стуй. В каюте Пелсерта полно вооруженных людей.
Злобно ощерившись, Корнелис приблизил лицо к капитану:
- У тебя только полчаса. Через полчаса на вахту станут верные Пел-серту люди, и тогда ему не составит труда арестовать тебя.
- Никогда он на это не решится, - уверенный в своей незаменимости, снисходительно отмахнулся капитан.
Корнелис скрипнул зубами:
- Приказ уже отдан.
Поняв, что отступать поздно, Якобе неохотно согласился:
54
— Ладно, собирай наших людей.
— Не струсишь?
Капитан извергнул пару проклятий. Оставшись один, Якобе в глубоком волнении принялся мерить шагами палубу, временами постанывая:
- Видит Бог, я делаю это из-й тебя, гордячка.
Остатки чести и здравого смысла продолжали удерживать его. Захват «Бенгалии», представлявшийся в мечтах столь заманчивым, на деле оказывался опасной и трудно осуществимой затеей. И если бы он не зашел так далеко и на корабле не находилась златовласая чаровница, он предпо¬чел бы остановиться. Пиратская жизнь вовсе не прельщала его; он был не уверен, что сможет убивать и грабить, однако пойти на попятный уже не представлялось возможным, и капитан в отчаянии таращил глаза в ноч¬ную тьму. Его внимание привлек какой-то белый отблеск на волнах.
— Эй, рулевой! - окликнул он.
— Да, мой капитан, - отозвался тот.
- Ты ничего не видишь справа по борту?
- Луна блестит на волнах, - всмотревшись, определил тот. Вздохнув, стукнув кулаком по перилам, капитан решительно произнес:
- Жребий брошен.
В
11 КРУШЕНИЕ
ту ночь, сырую и ветреную, большинство пассажиров предпочло спать .«—•в трюме, и Корнелису не составило труда с помощью матросов запе¬реть их. Приверженцы капитана собрались возле рулевого и быстро договорились обо всем: скрутить охранявших арсенал солдат и завладеть оружием, потом арестовать Пелсерта и офицеров; тех, кто станет сопро¬тивляться, без колебания отправлять за борт. Мысль, что превосходный корабль и гора денег вскоре окажутся в их руках, подстегивала ленивых и будоражила забияк Ванечка Кравцов, поняв, что снова попал в передел¬ку, переминался в стороне с ноги на ногу, прикидывая, как лучше посту¬пить: сделать попытку предупредить начальство или озаботиться собст¬венной безопасностью, ни во что не вмешиваясь. Внезапно кто-то поло¬жил руку ему на плечо; ухмыляющийся Лоос произнес:
- Нынче мы наконец узнаем, кто наш друг, а кто не совсем.
Несколько вооруженных матросов во главе с капитаном крадучись приблизились к каюте Пелсерта. Из-за двери доносились голоса: у коман¬дора продолжалось совещание, и заговорщики приостановились, решая, как действовать. Возможно, капитан потоптался бы у двери еще долго, однако, понукаемый спутниками и припомнив для затравки все свои
55обиды, он разъярился и толчком ноги распахнул дверь. Сидевшие у стола офицеры подняли головы.
- В чем дело? - недовольно нахмурился Пелсерт.
Едва Адриан Якобе набрал воздух в могучие легкие, чтобы оглушить врагов звероподобным ревом, раздался глухой треск; от мощного толчка люди повалились в угол. Капитан сильно стукнулся затылком и оказался на полу лицом к лицу с Пелсертом.
- В чем дело, господин капитан? - отодвигаясь, яростно заорал тот.
Растерянный капитан, чертыхаясь, поднялся. Пол каюты заметно на-кренился. Опытный мореход, он сообразил, что корабль напоролся на что-то, похожее на риф. Но какие рифы посреди океана за сотни миль от земли? Почувствовав опасность, капитан мигом преобразился из бунтов¬щика в моряка и устремился наружу.
- Пробоина, капитан! - бежал навстречу ему перепуганный матрос. -Вода в трюме.
Тем временем на палубу выбегали отовсюду люди. В запертую дверь трюма принялись изнутри колотить пассажиры. Началась паника.
- Мы тонем! - истошно завопила какая-то женщина.
Подбежав к краю борта, наклонившись, капитан увидел белые буруны вокруг торчавших из воды скал и на мгновение зажмурился, пронзенный отчаянием: все было кончено. «Бенгалия» сидела на неведомо откуда взявшемся рифе. Значит, недавно ему привиделись не отблески луны на волнах, а буруны, и, если бы не вино, любовь и заговор, он сумел бы избежать опасности. Корабль затрещал, еще больше накренился, и капи¬тан чуть не полетел за борт.
- Откуда здесь, к черту, рифы? - простонал он, уцепившись за ограж-дение.
- Не могу знать, - робко отозвался у него за спиной знакомый голос. Повернувшись, он увидел боцмана.
- Пит, сволочь, вели замерить глубину. Бот и шлюпки на воду, - опа-мятовав, распорядился он.
- Осмелюсь доложить, господин капитан, бот захватили солдаты, -сообщил тот.
Действительно, бот спускали на воду солдаты; пока Якобе любовался бурунами, Пелсерт успел распорядиться, и капитану ничего не оставалось, кроме проклятий.
Запертые в трюме пассажиры наконец выломали дверь, и на палубе показались перепуганные простолюдины. Наблюдавший за спуском бота Пелсерт тут же велел не подпускать близко толпу. Палуба была сильно накренена, что затрудняло движение людей и помогало солдатам сдержи¬вать вопившую и рыдавшую толпу.
- Шлюпок хватит всем, - надрывались офицеры, пытаясь успокоить народ.
56
Тем временем бот удалось спустить на воду, и в него стали садиться богатые пассажиры. Капитан увидел, как показалась госпожа Бейтс и, поддерживаемая пасторской дочкой, поковыляла к боту; за ними следова¬ло семейство пастора.
Погрузив знатных пассажиров, а также офицеров и солдат, бот отчалил от корабля, и более никем не сдерживаемая толпа с воплями кинулась к шлюпкам. Началась давка; кричали женщины, яростно дрались мужчины. Капитан, уже осведомленный боцманом, что глубина под кораблем неве¬лика и «Бенгалия», проткнутая острым рифом, как цыпленок вертелом, потонет не скоро, успокоился и с презрением наблюдал за неистовством толпы. Его развеселил испуганный Корнелис: маленький, юркий, тот пытался проскользнуть к лодке под локтями толпы. Понаблюдав с усмеш¬кой за его выкрутасами, капитан приблизился и дернул за шиворот:
— Не валяй дурака, Тимоти.
— Спаси меня! - вцепился в него Корнелис. Он дрожал всем своим щу-плым телом; лицо его было искажено страхом. - Вели им пропустить меня к шлюпке! Пелсерт бросил меня. Он хочет моей погибели.
- Ну ты и слюнтяй, - с презрением стряхнул его руки Якобе. - Приди в себя. Корабль затонет не раньше полудня. Под нами глубина три фута, даже тебя не скроет, а невдалеке виднеется какой-то паршивый островок. Отправляйся лучше к себе в каюту и жди, когда вернется бот.
— Ты не оставишь меня. Адриан, голубчик? — смятенно лепетал Корне¬лис. - Я не сделал тебе ничего плохого. Не бросай меня. Ведь я не умею плавать.
- А что ты вообще умеешь? - с презрением оттолкнул его капитан и, более не слушая, направился прочь.
Капитану недолго пришлось ломать голову, чтобы понять, где они на-ходятся и каким ветром их сюда занесло: он умышленно отклонялся от курса, чтобы разминуться с флотилией, а в последнюю неделю, занятый склокой, должно быть, сбился в обозначении координат и привел корабль в неведомые воды, к берегам пустынной Австралии. Понимая, что кругом виноват, капитан начал придумывать оправдания себе, но, как ни ломал голову, на ум ему ничего не приходило, поэтому он потянулся к бутыли с веселящим напитком и вскоре опустошил ее.
Тем временем в другой части тонувшего корабля, в матросском кубри-ке, Лоос со своими приятелями-головорезами как ни в чем не бывало играл в карты. Пират не хуже капитана сообразил, что «Бенгалия» затонет не скоро, и, пользуясь суматохой, прежде всего устремился к заветной двери, за которой были спрятаны деньги. Пелсерт, торопясь спасти людей и не желая привлечь внимание к таинственному грузу, который вез, решил забрать сундук с деньгами позднее, чтобы его можно было тайно перепра¬вить в безопасное место. Лоосу это было, разумеется, на руку. Солдат, охранявший запертую каюту, сбежал; пират сбил замок, вошел внутрь и
57погрузил жадные руки в глубину сундука. Такой груды золотых монет он сроду не видывал. Столько денег не было даже у Бенито. И, забыв о кораблекрушении, счастливо похохатывая, Лоос принялся набивать карманы. Вскоре его отыскали дружки, и жадная орава набросилась на золото. Они распихивали деньги куда только можно, пока не насытились, и тогда Лоос напомнил им, что офицеры все время пили хорошее вино, на корабле где-то припрятаны бочонки с драгоценной жидкостью, и все это принадлежит им. И тогда они устремились на поиски вина, а завладев им, удобно устроились в кубрике и принялись играть в карты в ожидании, когда за ними пришлют шлюпки.
Тут и застал их Корнелис, суматошно бегавший по кораблю в поисках спасения. При виде головорезов он намеревался уже дать задний ход, как внезапно блеск золотых монет приковал его внимание.
- Откуда это у вас? - вырвалось у него. Впрочем, он мог бы не спра-шивать: молниеносная догадка озарила его. Матросы недовольно устави¬лись на непрошеного соглядатая, и Корнелис невольно попятился.
- Спокойно, — велел приятелям Лоос. - Господин Корнелис - наш че-ловек.
- Ваш со всеми потрохами, - обрадовался Корнелис.
Безрадостный, серый рассвет позволил злосчастным пассажирам «Бен-галии» разглядеть сушу, на которой они нашли спасение. Это был не-большой остров - скала посреди бескрайнего океана, окаймленный каме¬нистым пляжем, на котором не росло ничего, кроме сухой травы да каких-то колючек. Невдалеке, отделенный узким проливом, располагался еще один остров, поменьше, да кое-где торчали из воды еще две-три скалы. Ванечка Кравцов выжал мокрую после невольного купанья одежду и, кое-как прикрывшись и поеживаясь от холода, решил прогуляться вдоль берега, чтобы просохнуть на ветерке, а заодно осмотреть окрестности. Ему хотелось избежать зрелища людского отчаяния, не слышать стонов и жалоб, несшихся со всех сторон. Достаточно было и того, что он видел при крушении «Бенгалии»: люди кидались в воду, цеплялись за перепол¬ненные шлюпки, дрались друг с другом. Он видел, как утонула, вывалив¬шись из шлюпки, девица, вешавшаяся ему на шею, служанка купчихи Бейтс. Сам он, решив не дожидаться помощи, прыгнул по обычаю своему в воду и добрался до спасительного берега быстрее некоторых шлюпок.
У воды с плачем бегала известная ему женщина, по имени Бетти, и причитала:
- Деточка моя, где ты, родненькая?
Ее супруг Хью и прочие родственники, сбившись в кучу, в чинном молчании ели хлеб, сидя на спасенных узлах. Проходя мимо, Кравцов с ухмылкой поклонился знакомцам:
- С прибытием на Блаженные острова.
58
Простолюдины, насупившись и пряча хлеб, сделали вид, что не узнали его.
- Ох, деточка моя потонула! - вопила Бетти.
Кравцов, осторожно ее обойдя, пошагал своей дорогой. Невдалеке ста-ралось привести себя в порядок пасторское семейство, однако вопли Бетти не давали им покоя. Три маленькие дочки пастора, повернув в сторону крестьянского семейства хорошенькие личики, неотрывно следили за едой соседей, что весьма раздражало пасторшу.
На отшибе, у самой кромки воды, сидела какая-то женщина; Кравцов, приблизившись, узнал купчиху Бейтс. Вид у нее был самый плачевный, однако она не делала никаких попыток привести себя в порядок; сгорбив¬шись, уронив руки, она безучастно глядела перед собой. Кравцов молча прошел мимо.
Стоя на берегу, Пелсерт совещался с офицерами; малярия на некоторое время отпустила его, и, слегка покачиваясь от слабости, он изо всех сил старался выглядеть здоровым. Следовало поторопиться и спасти с тонув¬шего корабля все ценное, прежде всего съестное, ибо остров, на который они попали, был необитаем и не обещал сытной жизни. О сундуке с золотом он решил никому не говорить: пусть затонет вместе с кораблем. Будет на дне в полной сохранности; глубина же невелика, и позднее не составит труда поднять его.
- Надо пересчитать людей, - распорядился он. - Отправьте солдат по-искать какой-нибудь источник воды, потому что вскоре все захотят пить. Я же вернусь на «Бенгалию» и буду присматривать за спасением ценных грузов. Куда запропастился мой помощник? И где капитан?
- Капитан, скорее всего, на корабле, как велит морская традиция, -пожал плечами старший офицер.
- Будь он проклят, - буркнул Пелсерт, направляясь к боту.
Плачевная картина бедствия предстала его глазам на палубе «Бенга-лии». Тем не менее Адриан Якобе при полном параде величаво стоял на капитанском мостике с подзорной трубой в руках, обозревая окрестности.
- Немедленно соберите людей и спускайтесь в бот, господин капитан, -резко приказал Пелсерт. - Хватит ломать комедию.
- Я - капитан и покину судно последним, - хмуро откликнулся тот.
- Дай срок, ты ответишь за все, Адриан, - не сдержался Пелсерт. Привычная вспыльчивость, казалось, оставила капитана: он отозвался
угрюмо, но спокойно:
- Не будем ворошить прошлое, Фил. Мы попали в переплет. Надо вы-путываться, а не сводить счеты.
- Где мы находимся?
- Кажется, у северо-западного берега Австралии, - немного смутился капитан.
59- Индии, хотите вы сказать? - изумился Пелсерт.
- Австралии, черт побери.
Не в силах скрыть растерянность, Пелсерт осведомился:
- Вы сбились с курса?
- Я положился на боцмана и рулевого. Мерзавцы пьянствовали все время. Не будем ворошить прошлое, я же предложил.
- Вы положились на боцмана? - не верил своим ушам Пелсерт.
Тут Якобе издал свой излюбленный звероподобный рык, перемежае-мый ругательствами; хмурые матросы, суетливо грузившие в бот пожитки, несколько приободрились, услыхав привычные звуки, а Пелсерт невольно отпрянул.
Дверь в каюту, служившую кладовой, была взломана. Внутри глазам встревоженного Пелсерта предстал Корнелис, сидевший возле сундука с деньгами.
- Ни с места, если жизнь дорога! - крикнул помощник, вскочив; сощу-рившись, он разглядел Пелсерта. - Простите, господин командор. Мои нервы на пределе: я стерегу здесь всю ночь. Как хорошо, что вы наконец приехали. Какие-то мерзавцы взломали дверь, однако, к счастью, я им помешал и теперь с облегчением передоверяю деньги Компании вам.
Пелсерт этого никак не ожидал:
- Признателен вам, господин Корнелис, от всей души. Я сделаю все, чтобы Компания вознаградила вас за столь мужественный и благородный поступок. Мне стыдно признаться, как я был несправедлив и даже подоз¬ревал вас. Простите, дорогой друг. - И Пелсерт горячо сжал руку помощ¬ника.
Когда Пелсерт вернулся на остров, его окружили офицеры, и старший доложил:
- На острове сейчас примерно двести пятьдесят человек, господин ко-мандор. На «Бенгалии» было триста. Около полусотни, надо думать, потонуло ночью.
- Нашли ли воду?
- Воды на острове нет. На соседнем островке что-то зеленеет, возмож-но, вода есть там.
Он распорядился немедленно послать туда разведчиков. Пищей люди были обеспечены по крайней мере на первое время: Пелсерт тщательно проследил, чтобы прежде всего спасали съестное. Сундук с золотом остался на «Бенгалии». Он был уверен, что поступает правильно, однако невольное беспокойство не оставляло его.
К офицерам приблизился пастор:
- Господа, разрешите узнать, будем ли мы завтракать и где можно обогреться? Мои дети хотят пить. И где мы? Это уже Индия?
— Это Австралия, господин пастор, - хмуро признался Пелсерт. - Точ-нее, какой-то архипелаг возле Австралии. Как далеко сам материк, нам неизвестно.
— Господи, почему Австралия? - опешил пастор. - Ведь мы плыли в Индию. Мы все тут умрем, и по вашей вине, господа. О Боже мой! - и он заплакал.
— Возьмите себя в руки, господин пастор, - резко приказал Пелсерт. -Отслужите молебен, и немедленно. Люди ждут от вас слов утешения. Время не хныкать, а благодарить Бога за спасение и молиться о душах утонувших.
— Да, да, - вытер слезы пастор. - Доротея! - вдруг завопил он, кидаясь к жене. - Мы погибли, Доротея...
Корнелис шепнул Пелсерту:
— У меня из головы не выходит мысль о брошенном нами сундуке с деньгами Компании. Может, послать тайно шлюпку?
- Пусть остается на корабле. Еще раз благодарю вас за все, что вы сделали для сохранения доверенного нам золота.
— Тем не менее вы меня в чем-то подозревали... Пелсерт поморщился:
— Меня ввели в заблуждение... Один солдат...
- Солдат?
- Впрочем, он всего лишь передавал чужие слова.
- Чьи и о чем?
- Все в прошлом, господин Корнелис.
- Я бы хотел оправдаться.
— Разве вы уже не оправдались?
— Вы не все до конца говорите мне, значит, я не оправдан. По крайней мере, назовите имя солдата.
— Это Хейс. Мои осведомители были введены в заблуждение вашей дружбой с капитаном. Должно быть, вы слишком убедительно играли свою роль.
— Я исполнял ваш приказ.
12 ОТПЛЫТИЕ БОТА
Хейс в это время по приказу офицера вместе с несколькими солдатами -отправился на соседний остров искать воду. К сожалению, остров оказался столь же унылой и безводной скалой, как и тот, откуда они прибыли, однако вдали, на горизонте, Хейс различил какую-то темную полоску - еще один остров, очевидно. Это видение вскоре заволокло дымкой, и Хейс засомневался, не мираж ли это. Тут один из солдат
61внезапно обнаружил небольшой родник, вытекающий из скалы, и обрадо¬ванные люди окружили его, спеша утолить жажду.
Напившись и отойдя немного от сотоварищей, Хейс присел на камень передохнуть. Кто-то, неслышно приблизившись сзади, положил ему руку на плечо, и, резко обернувшись, он с удивлением увидел Кравцова: его знакомец был полугол и бос, в мокрых штанах, словно только что иску¬пался.
- Ты откуда тут взялся? - засмеялся Хейс.
- Из воды, - кратко отрезал Ванечка. И сообщил встревожившую того новость. - Тебя разыскивает Корнелис.
Если у страха глаза велики, то у тревоги - проворная смекалка.
- Какого дьявола понадобилось от меня этому иезуиту? Я ни в чем не замечен.
- А моя записка? - напомнил Кравцов. - Кажется, я здорово подвел тебя, парень.
Помолчав, Хейс заметил:
- Я могу сказать, что записку мне дал пассажир, который утонул сего-дня ночью.
- Лучше всего тебе не показываться Корнелису на глаза.
- Да что такое было в этой записке? - с досадой осведомился солдат. Кравцов коротко рассказал о своих подозрениях, о Лоосе, капитане и
Корнелисе и о своей попытке предостеречь Пелсерта.
- Выходит, ты ошибся и подвел меня под монастырь? - рассердился Хейс.
- Я не ошибся и сейчас не ошибаюсь. Тебе лучше где-нибудь отсидеть-ся.
Оба мрачно замолчали. Они находились на каменной площадке, с ко-торой был хорошо виден океан. Ветер успел разогнать дымку, и безбреж¬ная ширь засверкала под утренним солнцем.
- Что это? - вглядываясь в горизонт, заинтересовался Кравцов.
- Я уже видел, - откликнулся Хейс. - Может, тучка?
- Это земля, сухопутная ты крыса, - обрадовался Кравцов. - Большая суша, не чета нашим скалам. Там наверняка есть вода. Поплывем?
Солдат было не оттащить от родника. Тогда Кравцов напустил на себя начальственный вид и объявил, что он прислан самим командором и что они поплывут дальше, так как этой воды все равно не хватит на всех пассажиров «Бенгалии». Это было рискованным делом - пуститься на шлюпке по довольно свежей волне к неведомой земле, не зная, что там встретишь, и, если бы не моряцкий опыт Кравцова, солдаты, привыкшие ступать по твердой земле, не решились бы на морской переход. Однако Ванечка держал себя так самоуверенно, что привыкшие повиноваться солдаты не стали ему перечить. Оставив на Малом острове юнгу с наказом

сообщить обо всем по начальству, небольшой отряд отправился в новое плавание.
Днем, когда солнце стояло в зените, полузатопленная «Бенгалия», дрогнув, вдруг резко накренилась. Люди, повскакав, столпились у кромки воды, наблюдая, как уходит под воду их корабль. Все были подавлены. Капитан, чтобы не видеть последние минуты своего корабля, спрятался за скалой.
Проследив за погружением в хлябь морскую «Бенгалии», Корнелис подошел к капитану. Шутовски раскланявшись, он ядовито приветствовал Якобса:
- Здравствуйте, ваша милость.
- Привет, ваша светлость, - недовольно буркнул тот.
- Величество, Адриан, величество, - захихикал Корнелис.
- Пошел ты к черту, - еще нелюбезнее посоветовал приятелю капи¬тан. - Знаешь ли ты, куда мы заплыли? Австралия - безлюдная пустыня. Эти места лежат в стороне от морских путей. Мы тут можем просидеть до скончания века, и никто об этом не узнает.
Встревожившись, Корнелис переменил обращение:
- Адриан, голубчик, ты меня не оставишь? Спаси меня, слышишь? Это ты во всем виноват. Хорош капитан, завез вместо Индии в Австралию.
Яростно сжав кулаки, Адриан Якобе заорал:
- Ты, ты задурил мне голову... И дернула меня нелегкая связаться с тобой, чертов иезуит!
Если бы не Пелсерт и солдаты, Корнелису, возможно, пришлось бы туго. Заметив командора, оба сделали вид, что вполне мирно беседуют.
- Мы тут советовались с господином капитаном, что предпринять, -льстиво обратился к командору Корнелис. - Наверно, надо добираться до материка.
- А что на материке? - возразил капитан. - Людоеды! Ни одного евро-пейца. Безводная пустыня, полная змей. Слыхал я про эту Австралию. Надо взять бот и идти хотя бы на Яву.
- В боте через океан? Безумие, - отмахнулся Корнелис.
- Приятно слышать все это, господа, - сквозь зубы процедил Пелсерт и, не пожелав далее разговаривать, продолжил свой путь.
Посовещавшись с офицерами, он принял окончательное решение: си-деть и ждать, сложа руки, не приходилось, ибо здесь их никто не станет искать.
- Готовьте бот к длинному переходу, - велел он капитану. Корнелису он доверительно сказал:
- Выхода нет. Я сам поплыву с этим прохвостом Якобсом. Мы дойдем до материка и, если найдем воду, сейчас же вернемся. Если же нет... Тогда скоро не ждите нас. Мы попытаемся достичь Явы.
62
63- Вы сами хотите плыть? - растерялся Корнелис. - Но, господин ко-мандор, ваше присутствие необходимо здесь.
Пелсерт раздраженно покосился на бестолкового помощника:
- Я вот-вот свалюсь в новом приступе малярии, и толку от моего при-сутствия будет на грош. Меня здесь замените вы.
Представив себя брошенным на неведомых островах в обществе пира-тов, тот струсил:
- Но, господин Пелсерт, капитан вас ненавидит. Плыть с ним опасно.
- Адриана я не боюсь, - жестко усмехнулся Пелсерт. - А поплыви вы, вас он, пожалуй, вышвырнет за борт.
Мысленно согласившись с замечанием командора, Корнелис примолк.
Поскольку посланные на Малый остров искать воду солдаты все еще не возвращались, туда по распоряжению Пелсерта отправилась еще одна шлюпка. Приплывшие обнаружили юнгу и родник. Узнав, что немного воды все-таки нашли, Пелсерт тут же распорядился начать переправу людей на Малый остров, а сам, борясь с накатывавшей слабостью, выну¬жден был прилечь.
Корнелис сделал еще одну попытку уговорить начальника изменить решение; Пелсерт остановил его словами:
- С момента моего отплытия вы назначаетесь исполняющим обязанно-сти командора, и все находящиеся на острове люди должны будут подчи¬няться вам.
Тем временем матросы готовили бот к дальнему плаванию. Распоря-жался капитан.
- С тобой поплывет Пелсерт, - приблизившись, вполголоса сообщил Корнелис приятелю.
- Это еще зачем? - тут же вышел из себя капитан.
- Пусть плывет, это нам на руку, на материке разделайся с ним. Если же воды там нет...
- Если воды там нет, - перебил капитан, - мы отправимся прямиком на Яву, и я разделаюсь с Пелсертом в океане.
- Умница, - кивнул Корнелис. - Сам постарайся уцелеть и привести сюда корабль со спасателями. Мы захватим его, и над нашими головами заполощется вольный флаг.
- Захватим? - восхищенно уставился на приятеля капитан: видно, эта мысль еще не просияла в его голове.
- Я подготовлю встречу. Без меня у тебя ничего не получится. Я тебе нужен, Адриан, как никто. Отправляйся и помни, что здесь тебя ожидают верный друг, сундук с золотом и красавица.
Оглядев выбранных Якобсом матросов, Пелсерт насторожился: все они были людьми капитана. Объявив, что людей мало, он велел двум своим офицерам и трем солдатам занять место в боте. Капитан, крайне
64
этим недовольный, что-то шепнул боцману, и при отплытии матросы, помогавшие боту отчалить, внезапно вскарабкались на палубу. В ответ на протест Пелсерта, ссылавшегося на ограниченность запасов воды и пищи, капитан заявил, что иначе ему же хватит матросов. Встревоженный пере¬весом врага, Пелсерт тем не менее вынужден был смолчать. Силы сдела¬лись явно неравными, однако бот уже плыл в неизвестность, между сушей и ними простиралась водная гладь, и оставалось лишь, положившись на судьбу, быть начеку.
Адриан Якобе торжествовал: наконец-то соперник был в его руках, и он упивался властью разделаться с ним в любую минуту. Капитан видел, что Пелсерт встревожен, и не торопился, наслаждаясь его бессилием. Он не собирался топить Пелсерта, задумав другое: добравшись до материка, он высадит ненавистного соперника с солдатами на австралийском берегу, не оставив им ни капли воды, ни пищи, а сам отправится на Яву.
К счастью, навстречу боту плыла шлюпка с солдатами; на носу ее сто-ял Ванечка Кравцов. Добравшись до Зеленого острова и сразу обнаружив там, к великой радости, полноводный ручей, он уговорил Хейса остаться на острове и жечь костер, указывая место источника, а сам с солдатами отправился назад. Обрадованный Пелсерт велел шлюпке приблизиться и настоятельно позвал их с собой. Солдаты с готовностью согласились.
- Господин командор, у нас не хватит припасов! - яростно возразил капитан, однако Пелсерт ничего не хотел слушать. Более того, узнав, что на Зеленом острове есть вода, он решил вообще не заходить на материк.
- Измените курс, господин капитан: мы идем прямо на Яву, - распоря-дился он.
Солдаты охотно перебрались на бот. Кравцов, оставшись в шлюпке последним, задумчиво почесал затылок:
- Кто же сообщит людям про воду?
Его заботила судьба Хейса, которого он уговорил остаться в одиноче-стве на неведомом острове.
- Поднимайся на палубу, или вон из шлюпки! - рявкнул капитан.
- Тогда будьте здоровы, - сказал Ванечка и, перекрестившись, нырнул в воду. До Малого острова было рукой подать, а там у него припрятана доска, которая поможет добраться до Большого острова.
Бог, резко изменив курс, повернул на запад, вскоре оставив позади одинокую голову отчаянного пловца, мелькавшую в волнах, и остров, на котором ждали спасения двести пятьдесят пассажиров «Бенгалии».
13 СОВЕТ
т-чдва бот с Пелсертом отчалил, Корнелис распорядился прекратить 1С/начатую переправу, решив сначала лично поглядеть на источник. Он
5-2811
65взял с собой несколько матросов, людей Лооса, инесколько частных лиц, потому что матросам втайне не доверял.
На Малом острове, осмотрев источник и найдя его крайне скудным, Корнелис велел матросам оттеснить от воды успевших перебраться сюда людей.
Среди пассажиров находился некто Кросби, зажиточный купец из Лондона, плывший в Индию с молодой беременной женой. Человек решительный, он приблизился к Корнелису, сопровождаемый другими мужчинами, и выразил неудовольствие тем, что их не подпускают к воде. Задумчиво выслушав его, Корнелис объявил:
- Господа! Воды очень мало. Мы должны беречь источник, поэтому я и велел охранять его. Да будет вам известно, что я оставлен командором вместо него. Мои распоряжения обязательны для всех. Что до воды, не беспокойтесь: я приму необходимые меры к справедливому ее распреде¬лению.
- Одному с таким важным делом не справиться. Надо выбрать Совет, -возразил господин Кросби.
- Какой еще Совет? — резко осведомился Корнелис.
Их взгляды скрестились. Кросби был не из трусливых и выдержал пронизывающий взгляд Корнелиса, тем более что чувствовал поддержку сотоварищей по несчастью, согласно зашумевших: Совет, Совет...
- Господин Корнелис, здесь речь идет о нашей жизни... Взяв себя в руки, Корнелис кивнул:
- Ну, хорошо... - Пересчитав их, он лукаво усмехнулся: - Предлагаю состав Совета в количестве девяти человек. Все члены Совета и их семьи, если таковые существуют, будут обеспечиваться водой в первую очередь. Нас как раз девять. Чтобы долго не гадать, объявляю всех избранными в Совет.
- Но демократичен ли такой способ избрания?.. - смешался встрево-женный Кросби.
- Вполне демократичен, господин Кросби, - не без раздражения оса¬дил его один из пассажиров. - Я согласен.
Вошедшие в девятку подтвердили, что и они согласны.
- Ну вот и отлично, - развеселился Корнелис.
Один из пассажиров, льстиво улыбнувшись, шагнул вперед:
- Не откажитесь, господин Корнелис, занять место председателя Сове-та.
Корнелис важно кивнул:
- С благодарностью принимаю оказанную мне вами честь. И сразу же приступаю к своим обязанностям. Перед нами несколько задач. Наладить распределение воды и съестного. Начать строительство шалашей.
- Полагаю, разумнее всего продолжить перевоз людей сюда, поближе к воде, - и тут не промолчал господин Кросби.
Презрительно оглядев его, Корнелис возразил:
- Полагаю, это совсем неразумно. Остров невелик и не сможет всех приютить. Кроме того, матросы не сумеют охранять источник от двух с половиной сотен людей. Пусть все остается так, как есть. Здесь поселятся только семьи членов Совета.
Все молчали, не в силах противоречить.
Поманив Лооса и удалившись на приличное расстояние от копошив-шихся на берегу людей, Корнелис доверил пирату все, что они задумали с капитаном.
— Только бы Якобе добрался до Явы, а мы со своей стороны должны быть готовы встретить корабль, если он все-таки приплывет за нами.
- А мы готовы, - осклабился пират.
- Как знать... Слишком много людей, способных нам помешать. На-пример, этот Кросби.
- Да ведь человек, он таков: сегодня есть, а завтра нет, - еще шире улыбнулся Лоос.
Корнелис милостиво кивнул, довольный единомышленником. Они долго разговаривали, обсуждая свои планы, толкуя о затонувшем золоте, прикидывая, смогут ли они его поднять, и ничуть не таясь вследствие пустынности места.
Место было действительно пустынным, если не считать Кравцова, об-сыхавшего на ветерке после заплыва. Вытаращив глаза и затаив дыхание, он ловил доносившиеся голоса, разрываясь между желанием броситься наутек, прочь от опасности, и услышать как можно больше. Впрочем, того, что он успел услышать, оказалось достаточно.
Корнелис и Лоос стояли как раз на том месте, откуда был виден дале-кий Зеленый остров, и пират, всмотревшись, углядел-таки на горизонте синюю черточку. Указав на нее Корнелису, он сказал, что это земля. Тот, как ни всматривался, ничего не увидел, однако сказал, что если это так, следует в дальнейшем ее обследовать, однако это пока не к спеху, так как толпу в повиновении лучше всего удержит недостаток воды и съестного.
Кравцов понял: расскажи он о ручье на Зеленом острове, ему несдоб-ровать.
Пастор, пасторша, Сусанна, дети, Лукреция наблюдали, как чета Крос-би, их соседи, собрав пожитки, стараясь не привлекать внимания, направ¬лялись к шлюпке, чтобы переплыть на Малый остров. Пасторша, не выдержав, осведомилась у них дрожавшим от обиды голосом:
- Уезжаете?
Госпожа Кросби кивнула, потупившись.
- Таково решение господина Корнелиса, - смущенно пояснил ее муж. -Все члены Совета должны перебраться на Малый остров.
67
_4^М1- Подчинимся ему, - покорно и даже с готовностью откликнулся пас¬тор.
Поколебавшись, господин Кросби признался:
- Меня одолевает сомнение, ваше преподобие. Совет избран не демо-кратически, он назначен...
- Сын мой, кому демократия приносила благо? - вздохнул пастор. -Только сильная власть способна помочь нам.
Одна из хорошеньких девочек пастора, дернув мать за юбку, проканю-чила:
- Я хочу пить.
- Ты уже пила сегодня, - строго отмахнулась пасторша. Вздрогнув, господин Кросби в смятении пообещал:
- Мы, члены Совета, сделаем все для бесперебойного снабжения лю¬дей водой.
Девочка заплакала. Сидевшая невдалеке Лукреция поманила ее к себе и принялась утешать.
По уходу четы Кросби пасторша принялась возмущаться несправедли-выми привилегиями одних, дарованными невесть за что.
- Неужели такова воля господина Пелсерта? - робко удивилась Лукре-ция.
Не в силах скрыть раздражение, пасторша осадила ее:
- Вы, госпожа Бейтс, как с луны свалились. Господин Пелсерт давно отсюда уплыл.
- Как уплыл? Куда?
- Говорят, на Яву, за помощью, а по-моему, спасая себя. Бросили тут нас на произвол судьбы.
- На все воля Всевышнего, Доротея, - вздохнул пастор.
- Как?.. И не простился? - все еще недоумевала Лукреция. По ее лицу начали течь слезы; закрыв лицо руками, она горько заплакала, и крохот¬ная девочка стала ее утешать.
На берегу под присмотром Корнелиса и Кросби матросы раздавали во-ду, привезенную с соседнего острова. Кравцов наблюдал за происходив¬шим, не зная, что предпринять: люди жадно тянули посуду к скупо им отмериваемой воде, в то время как на Зеленом острове ее хватило бы вдосталь всем злополучным островитянам.
Один человек, протягивая раздававшему воду матросу плошку, умо-ляюще попросил:
- Господин матрос, у меня семья - четыре человека, а ты налил мне только три поварешки.
- Проваливай, - рявкнул матрос.
- Но, господин матрос!.. - не сдавался просивший.
- В чем дело? - подошел к ним Корнелис.
68
— Требует добавки, - пояснил матрос.
- Но нас четверо, - пытался доказать свою правоту упрямец.
— Где твоя семья?
Указав на женщину с ребенком, тот расстроенно добавил:
— Мальчонка куда-то запропастился.
- Я вижу троих, - возразил Корнелис. - Ты лгун. Граждане острова! -громко обратился он к толпе. — Нечестный человек хочет поживиться за ваш счет. Он требует воды больше, чем положено!
Очередь негодующе зашумела.
— Гоните его в три шеи, - призвал Корнелис.
Кто-то толкнул человека в спину. Поднялось несколько кулаков. Пере-пуганная жена с трудом увела заупрямившегося мужа. Тем временем Джим Суслик под шумок шепнул раздававшему вод}' матросу:
- Плесни лишних ковша три - хлеба дам. Мена совершилась мгновенно.
- А если тот человек прав? - приблизился к Корнелису господин Крос-би. - Мы должны составить списки.
- Что? Списки? - запальчиво перебил Корнелис.
- Спросим людей.
- Я замечаю, вы весьма словоохотливы, сударь. Чем давать мне сове¬ты, отыщите воду, и все будут пить вволю.
- Где же я ее отыщу?
- Возможно, вокруг есть еще острова...
Эта перепалка не прошла незамеченной Кравцовым. Господин Кросби, человек серьезный и рассудительный, нравился Ванечке, и он решил переговорить с ним. Узнав о Зеленом острове и ручье, господин Кросби обрадовался, а услыхав просьбу утаить, от кого получены сведения, пристально глянул и коротко кивнул. Корнелису он сказал, что слышал, будто на далеком острове много воды.
Нахмурившись, тот раздраженно велел:
- Вот и езжайте проверить домыслы вашего неведомого осведомителя. Госпожа Бейтс смиренно стояла вместе со всеми в очереди за водой.
Заметив женщину, Корнелис приблизился к ней со словами:
- Госпожа Бейтс, вам нет нужды стоять в общей очереди. Перебирай-тесь на Малый остров. Я распоряжусь...
- Благодарю, - удивленно перебила она. - В тяжком испытании, по-стигшем нас, я хочу разделить со всеми общую долю.
- Ну хорошо. Я буду присылать вам воду тайком, - поморщился он.
- Вы очень добры, господин Корнелис, однако должна предупредить: я стану отдавать воду девочкам пастора. А дети есть тут и у других, и будет несправедливо, если пасторские станут получать больше других. Может быть, увеличить всем детям водный паек?
- Вы очень любите детей? - усмехнулся он.
69- Я любила их, когда была живой, - пошла она прочь.
- Поступайте как знаете, - недовольно бросил он вслед. - Я все-таки стану присылать вам воду. Честное слово, было бы лучше, если бы вы перебрались на наш остров.
Она не ответила.
Господин Кросби отправился на плоту в сопровождении трех матросов к синевшему вдалеке острову. Беременная жена не хотела отпускать его, однако, ласково попеняв ей, он напомнил о двух сотнях изнывавших от жажды на Большом острове людей. На душе у него было невесело, а после разговора с Корнелисом, более похожим на ссору, он и совсем помрачнел и, предоставив матросам грести, задумчиво сидел на плоту, глядя на воду. Лоос приблизился к нему как бы невзначай и внезапно оглушил веслом.
- Что ты делаешь? - ахнул молодой матрос.
- Таков приказ, - ответил пират, сталкивая в пучину бесчувственного человека.
Докладывая Корнелису о происшествии, Лоос сказал, что один из бывших с ними матросов ненадежен.
- Надо было сразу отделаться от него, - раздраженно упрекнул спод-вижника Корнелис.
Решили напоить парня, а потом обвинить его в воровстве бочонка с вином, что вскоре и проделали. По этому случаю был созван Совет, и Корнелис произнес прочувствованную речь:
- Господа члены Совета! На нашем острове случилось воровство. Мат-рос стащил драгоценный бочонок вина, напился, как свинья, а остальное вылил. Поступок, сам по себе возмутительный, в наших условиях требует самого сурового наказания. Строжайшая дисциплина - только в ней наше спасение. Иначе мы превратимся в толпу людоедов. - И решительно заключил: - Я требую для виновного смертной казни.
Повисло молчание. Члены Совета ошеломленно моргали глазами. Настороженно вглядываясь в их лица, Корнелис продолжил - убеди-тельно, укоряюще, почти ласково:
- Господа, ну о чем размышлять? Воровство совершено у вас. Да, это первый случай; но пусть он станет последним. Такое наказание образумит горячие головы.
После молчания один из членов Совета решился заговорить:
- Господин председатель, вы сказали: не стоит нам превращаться в толпу людоедов.
- Парня надо наказать, но не до смерти, - поддакнул другой.
- Все мы ходим под Богом, - вставил третий. Вскочив, Корнелис в ярости закричал:
- Это бунт! Я обращусь к народу. Подумайте хорошенько, господа. В конце концов, вас никто не выбирал.
Бывают минуты, когда и в слабых душах пробуждается протест. Члены Совета зашумели. Поняв, что все они единодушно против, Корнелис сделал знак матросам приблизиться и под их защитой, обведя яростным взглядом собравшихся, отчеканил:
— Объявляю данной мне властью: ваш незаконный Совет распущен!
В тот же день, переехав на Большой остров, Корнелис созвал его оби-тателей и, взобравшись на камень, обратился к народу:
- Друзья, ибо все мы ныне друзья по несчастью! Тяжкое испытание обрушилось на нас. Мы отрезаны от мира; у нас нет пищи и крова, а главное, очень мало воды. И вот в этих условиях кучка самозванцев объявляет себя Советом и захватывает остров с источником. Что это за Совет? Кто его выбирал? В то время как ваши дети просят пить, само-званные члены Совета даже умываются пресной водой. Мы не можем долее терпеть подобное безобразие. Властью, которой облек меня госпо¬дин командор, объявляю выборы в новый Совет.
Толпа одобрительно зашумела, и приободренный оратор продолжал:
— Предлагайте кандидатуры. Пять человек, только пять. Не забывайте, что избранные в Совет станут пользоваться некоторыми привилегиями, так пусть их будет поменьше.
Из толпы стали предлагать то одного, то другого, но, поскольку люди мало знали друг друга и каждого кандидата поддерживали лишь два-три голоса, Корнелис, оставив эти предложения без внимания, положил руку на плечо стоявшего рядом Лооса:
- Прошу тишины. Разрешите предложить первую кандидатуру. Все вы знаете Лооса. Не знаете? Опытный моряк, мой первый помощник, человек неподкупной честности и огромного личного мужества...
Кравцов, стоя вдалеке и на отшибе, услыхав про Лооса, хмыкнул и по-думал, что от таких членов Совета надо как можно скорее перебираться на Зеленый остров, к Хейсу. Но как сбежать, оставив злосчастных путеше¬ственников изнывающими от жажды? Куда подевался господин Кросби?
Между тем слушатели вовсе не пришли в восхищение от предложения Корнелиса, чему немало способствовала отталкивающая внешность Лооса, его свирепое и гнусное лицо. Уловив враждебные выкрики, Корнелис поднял руку:
- Ваши крики я принимаю за знак одобрения. Приступим к выдвиже¬нию следующей кандидатуры.
- Развели балаган, - процедил сквозь зубы только что избранный член Совета.
- Такова природа демократии, - тонко улыбнулся Корнелис; затем он снова обратился к народу. - Я слышу, как выкликают имя господина Адамса, служащего Компании. Он входил в первый Совет, но, единствен-
70
71ный из всех, отказался от привилегий. Это достойный человек, на которо¬го можно положиться. Все согласны? Итак, избрано два члена.
Счастливо улыбавшийся господин Адаме, подойдя к оратору, прошеп-тал:
- Спасибо, господин Корнелис.
- Кого выдвинем еще? - продолжал тот. - Пастора? Господин пастор, пожалуйте сюда.
Обрадованный пастор, пробравшись сквозь толпу, приблизился к Кор-нелису, и тот подал ему руку, помогая взобраться на камень.
- Кто четвертый? - стараясь перекричать шум, повысил голос Корне-лис.
Осмелев, люди кричали со всех сторон, называя разные имена.
- Тихо! Тихо! - отмахивался от наседавшей толпы Корнелис. - Выбе¬рем кого-нибудь из бедных пассажиров. Вот хоть бы ты, - ткнул он пальцем в сторону Хью. Тот попятился, не поверив ушам, однако, подтал-киваемый женой своей Бетти, а также Джимом Сусликом и Кейт, прибли¬зился к Корнелису и кое-как вскарабкался на камень, представ во всей своей неказистости.
- Расскажи нам про себя, кто ты таков, - попросил Корнелис, жестом предлагая толпе прислушаться.
И Хью, заикаясь и хмыкая, поведал свое имя, а также название родных мест, которые покинул, чтобы добраться до Блаженных островов.
- Слышите? - встрепенулся Корнелис. - Этот простой человек хотел • доплыть до Блаженных островов. Все мы хотели туда попасть, так? Ост¬рова, на которых мы очутились, мало похожи на райские. Но разве не в наших силах сделать жизнь на них воистину блаженной? Для того мы и выбираем Совет. Старайся же для общего блага, Хью, представитель широчайших народных масс. Прошу внимания, - обратился он к толпе. -Мы выбрали четверых. Пятым предлагаю взять кого-нибудь из солдат. Например, Харденса. Все согласны? Все. Напоминаю, Совету нужен председатель. Ну, здесь называют мое имя. Благодарю за честь. Прини¬маю, нет, взваливаю на плечи тяжкие обязанности председателя. Итак, Совет избран большинством. Отныне все здесь должны подчиняться ему.
14 СОВЕТ
Пастор весело собирал пожитки у своего шалаша, собираясь как член Совета перебраться на Малый остров.
- Ну, детки мои, теперь вы напьетесь вволю, - радостно твердил он. -Какой замечательный человек господин Корнелис!
Сусанна и Лукреция, не принимая участия в сборах, сидели в стороне.
- Не порти крышу, отец, - попросила Сусанна пастора, намеревавше-гося снять с шалаша тряпку, служившую укрытием.
- Но эта вещь может пригодиться, - удивился пастор.
- Ты забываешь, что здесь останется госпожа Бейтс.
- Прошу извинить, госпожа Бейтс, но у меня дети, - решительно сдер¬нул с крыши тряпку пастор.
Сусанна понурилась, и Лукреция, желая приободрить, позвала ее прой-тись. Они побрели вдоль берега и, завернув за скалу, увидели вдалеке Ванечку Кравцова.
- Вот этот матрос вытащил тебя из воды, - указала на него Сусанна спутнице.
Поравнявшись с Кравцовым, Лукреция произнесла, волнуясь:
- Мне сказали, вы спасли меня. Благодарю за то, что не дали мне со-вершить страшный грех, хотя и не знаю, зачем нужна жизнь потерявшей честь женщине.
- Да хоть бы затем, чтобы помочь мне, - сердито буркнул Кравцов в ответ на лепет дамочки, показавшийся ему неуместным.
- Что я могу? - растерялась Лукреция.
Чуть не спросив, умеет ли она хранить тайны, но тут же высмеяв себя, ибо и дурак знает, что ни одна женщина этого не умеет, а главное, ему как раз их болтливость и на руку, Кравцов поведал купчихе про Зеленый остров и воду на нем.
- Вы должны немедленно сообщить это Совету, - встрепенулась она. Он одарил ее взглядом, полным горького презрения:
- Может быть, мне сразу пойти к председателю? Неужели не ясно, что он заодно с Лоосом и всей этой пиратской шайкой? Им выгодно отсутст¬вие воды. Если вода появится, их власть кончится. Вы, женщины, масте¬рицы шушукаться. Поделитесь с подругою, вот слушок и поползет. Люди сами сообразят, как поступить. А обо мне уж, будьте добры, ни гу-гу. Я еще пожить хочу.
Сусанна, удивленная столь долгой беседой приятельницы с матросом, еще более удивилась, увидев встревоженное и опечаленное лицо Лукре¬ции. Взявшись за руки, они направились обратно.
Возле шалашей их поджидали Лоос и два матроса. Бесцеремонно заго-родив дорогу, Лоос велел Лукреции:
- Пошли с нами.
- Что вам надо?.. - растерянно пробормотала она.
- Приказ Корнелиса, - схватил ее за руку пират.
-Господин пастор, помогите! -- вырываясь, взмолилась Лукреция. г- Но, госпожа Бейтс, вы же слышали: это приказ господина Корнели¬са, - смущенно отворачиваясь, развел руками пастор.
- Сусанна! - взмолилась Лукреция. Та бросилась к отцу:
73- Папенька, вы же член Совета! Спасите госпожу Бейтс!
- Дитя мое, - внушительно произнес пастор, - ты ведешь себя нелепо. Не мне, скромному пастору, вмешиваться в действия председателя Совета.
- Погоди, милая, доберемся и до тебя, - уводя отбивавшуюся Лукре¬цию, весело пообещал Сусанне Лоос.
Смущенное семейство притихло. Пасторша сочла долгом приободрить своих:
- У меня гора с плеч. И далась тебе эта особа, - упрекнула она дочь. -Для девицы не подходит общество женщины с такими приключениями.
Пастор поддержал супругу:
- Мы живем в сложном мире, и наша сила в том, чтобы приспособить¬ся к нему. Твое упрямство, дитя мое, может доставить всем нам много осложнений в будущем.
На Малом острове Лукрецию встретил озабоченный Корнелис:
- Извините, госпожа Бейтс, я вынужден был прибегнуть к силе из со-ображений вашей же безопасности.
- Мне никто не угрожал.
- Вы ошибаетесь, — суетливо возразил он. - На вас опять готовилось покушение. Несколько солдат хотели воспользоваться вашей беззащитно¬стью, а потом убить.
- Я вам не верю, - нерешительно отозвалась она.
- Напрасно. Вам лучше жить здесь. Я обещал господину Пелсерту убе-речь вас и не нарушу слова.
- Господину Пелсерту?.. - невольно повторила она, совсем потеряв решительность.
- Я его верный помощник. Перед отъездом он поручил вас мне. Она пытливо глянула:
- Но люди, которые вас окружают... Этот Лоос...
- Отбросы, знаю, - зашептал он, оглядываясь. - Мы совсем одиноки здесь, и я вынужден лавировать. Мы попали в трудные обстоятельства, госпожа Бейтс, а мне труднее всех. Как сохранить порядок, мир и тишину среди двух с половиной сотен людей при такой скудости припасов и малом количестве воды?
- Надо всем перебираться на Зеленый остров, - доверчиво сообщила она. - Говорят, там много воды.
- Зеленый остров? - поднял брови Корнелис. - Кто говорит про воду?
- Люди, - смешалась Лукреция. - Господин Пелсерт посылал развед-чиков.
- Кто именно сказал вам про воду на Зеленом острове? - с каменным лицом осведомился Корнелис, и Лукреция встревожилась не на шутку.
- Женщины толковали в очереди за водой. Помолчав, Корнелис кивнул:
74
- Мы обязательно пошлем людей на остров, который вы называете Зе-леным. Благодарю вас за сообщение. Однако до поры прошу больше никому об этом не говорить.
И Корнелис вежливо препроводил Лукрецию в шалаш, заранее для нее возведенный.
На Малом острове заседал новый Совет: Корнелис, Лоос, пастор, Хью, служащий Компании Адаме и солдат Харденс. Оглядев собрание с удов¬летворенной улыбкой, Корнелис торжественно провозгласил:
- Первое заседание Совета объявляю открытым. На повестке вопрос, так и не решенный первым составом Совета: как быть с матросом, украв¬шим бочонок вина?
- Прикончить, - подал голос Лоос.
- Для пресечения мародерства следует применять самые суровые ме¬ры, - поддержал его господин Адаме.
- Ага, - изрек Хью, счастливый, что затесался в благородное общест¬во.
- Присоединяюсь к высказанным мнениям, - кивнул Корнелис. - Как вы, господин пастор?
- Я? Что я?.. Я как все, - растерялся тот.
- Харденс молчит, - нахмурился Корнелис.
Все головы повернулись к солдату. Не опуская глаз, он продолжал молчать.
- Господин Харденс тоже, конечно, согласен, - вывел собрание из за-труднения пастор. - Не будет же он противоречить общей воле.
- Даже если он против, - взял слово Корнелис, - он в меньшинстве и обязан подчиниться. Таков закон демократии. Решено. Советом вору вынесен смертный приговор. Исполняйте, - приказал он Лоосу.
Тот с матросами отошел. Пастор испуганно перекрестился. Милостиво всем улыбнувшись, Корнелис продолжал:
- Должен с удовлетворением отметить редкое единодушие Совета. Ду-маю, мы сработаемся. Господин Адаме, поручаю вам следить за раздачей воды населению. Хью, ты будешь отвечать за раздачу пищи.
- Пищи?! Вот здорово! — подпрыгнул тот от радости.
- Лоос - наш военный министр. Господин пастор станет заботиться о наших душах. Что до тебя, Харденс, ты возглавишь поиски воды.
Тут из-за скалы донесся вопль приговоренного матроса, и все при-молкли. Пастор, в замешательстве, дрожащим голосом обратился к Корнелису:
- Господин председатель Совета... Я о приговоре этому несчастному... Не слишком ли он суров? Не погорячились ли мы? Вправе ли кто-нибудь из нас брать на себя такую ответственность перед Богом?
Благодушно выслушав его, Корнелис возразил:
75-  Иногда, чтобы спасти многих, приходится жертвовать одним. Вспомните, ресурсы острова ограничены. Чем меньше нас будет, господин пастор, тем лучше. По-моему, на земле вообще много лишнего народу.
- Но ведь каждый человек - образ и подобие Божие!
- Зверье! Зверье! Только хвостов не хватает. Что касается осужденного единогласным решением Совета... Чтобы уменьшить нашу ответствен-ность перед Богом, вы бы пошли помолиться за его душу.
Испуганно закивав, пастор суетливо встал и удалился.
- Друзья! - обратился к оставшимся Корнелис. - А я вижу, что здесь все - друзья. Посмотрим правде в глаза. Скорее всего, никакая помощь не прибудет. Неужто вы думаете всерьез, что боту удастся переплыть океан, даже если его ведет наш доблестный капитан Адриан Якобе? Полагаю, они вместе с господином Пелсертом давно потонули. Мы предоставлены самим себе, и так будет до скончания века, во всяком случае, не один год. Двести глоток на соседнем острове - и крошечный источник, на страже которого мы стоим. Мы - законная власть, но нас горстка. Я предчувст¬вую: настанет время, и чернь, обезумев, кинется на нас, сметет с лица земли, растопчет источник в слепом порыве и сама погибнет. Мы -разумное начало в хаосе. Мы оберегаем источник от народа и для народа. Пока существуем мы, вода будет распределяться равномерно, хотя и в недостаточном количестве. Погибнем мы, погибнут все. Мы сильны, пока за нас стоят солдаты. Но я подозреваю нескольких твоих друзей, Харденс, в крамольных мыслях. Общая безопасность требует, чтобы мы их обез¬вредили. Пока не поздно! Пока гангрена заговора не поразила здоровые души. Господа члены Совета! Мы в таком положении, когда требуются решительные действия. Речь идет о нашей жизни...
Во время речи Корнелиса вернулся Лоос с матросами, кивнув: испол-нено. Харденс, проследив за взглядами, которыми они обменялись, после молчания осведомился:
- Кого вы подозреваете?
- Сделаем так, - оживился Корнелис. - Ты с отрядом отправишься на поиски воды. Возьмешь Лооса, несколько матросов и этих; имена я сооб¬щу перед отправлением. Вы оставите их на каком-нибудь дальнем остров¬ке. И пусть заботятся сами о себе. Господа члены Совета, я жду вашего согласия. Мое предложение обретет силу закона лишь после вашего «да».
- Чего толковать? Все согласны, - пробурчал Лоос.
- И то, - согласился Хью. - Пусть кормятся, как хотят. Чем меньше останется, тем лучше.
- Я всегда восхищался мудростью господина Корнелиса, - добавил Адаме.
Тут Корнелис заметил воротившегося пастора. На бедняге лица не бы-ло, так подействовала на него только что виденная казнь.
76
— Приободритесь, господин пастор, - весело обратился к нему Корне-лис. — Караем мы только врагов, а нашим друзьям ничего не грозит. Я тут говорил, что население Большого острова следует рассредоточить по соседним островкам. Вы согласны?
— Я как все, - кивнул тот.
- Харденс, исполняй, - велел Корнелис. - На этом наша повестка ис-черпана.
— Позвольте мне сказать, - вскочил господин Адаме. - Не годится за-просто, без титула именовать лицо, которое своей мудростью освещает нам путь к спасению. Я человек прямой и скажу все без обиняков. Коман¬дор Пелсерт и капитан Якобе сбежали. Не будь у нас господина Корнели¬са, мы бы уже давно погибли. Да-да, перессорились бы и передрались.
- Ах, как вы правы! - испугавшись взгляда Корнелиса, с готовностью подхватил пастор.
-  Человек удивительной скромности и личной непритязательности, широкой и щедрой души, высокого ума, он отец всем нам. Предлагаю официально присудить господину Корнелису титул «Его светлость пожиз¬ненный председатель Совета».
— Председатель Блаженных островов, - кивнул Хью.
- Председатель - слишком просто. Лучше - губернатор, - предложил Лоос.
— В Древнем Риме был в употреблении титул «император»... - напом-нил пастор.
Польщенный Корнелис попросил:
- Нет, нет, господа, никаких почестей. Служить общему благу - мой долг.
- Да чего там! Матросы будут «за», - махнул рукой Лоос.
- Но, позвольте, я, как духовное лицо, настаиваю, - разгорячился пас-тор. - Власть должна быть авторитетной.
- Я как представитель народных масс... - подал голос Хью.
- Внимание, господа, - суетился пастор. - Пусть скажет человек из на-рода, что лучше: председатель, губернатор или император?
- А может, Царь Небесный? - насмешливо заметил Харденс. Корнелис сухо напомнил:
- Господин пастор верно заметил, что власть должна быть авторитет-ной.
- Господин Корнелис, - обрадованно вскочил пастор. - Властью, кото-рою облек нас народ, мы требуем, чтобы вы приняли титул императора наших островов.
Корнелис, отвернувшись, пожаловался:
- Харденс не хочет.
- Я солдат, - неохотно откликнулся тот. - Мне что прикажут, то и де-лаю. Титул - это хорошо придумано.
*
77- Ты умный человек, Харденс, - повернулся к нему Корнелис. - Кла-няйся от меня жене и сынишке. - И он выразительно поглядел на солдата, у которого вытянулось лицо. - Господа! Видит Бог, помимо своей воли я принимаю почесть, которой вы удостоили меня. Однако если все делать честь по чести, провозглашение должно состояться при народе. Идите и подготовьте толпу.
Почтительно кланяясь председателю, члены Совета удалились. Дож-давшись, когда они уйдут, Корнелис приказал Лоосу:
- Отправляйся опять искать воду. Возьмешь, кроме своих людей, двух солдат, которых я укажу. С вами поедет и Харденс. С солдатами раздела¬ешься на плоту, как с Кросби. Если Харденс заупрямится, пошлешь его следом.
15 ПТИЦЫ-ЛЮДОЕДЫ
т—гочти все пассажиры «Бенгалии» продолжали жить на Большом остро-А Аве. Настроив шалашей из всякого хлама, люди кое-как ютились в них по шестеро-семеро, семейные на особицу, одиночки - перезнакомившись за время несчастливого плавания. Не впасть в отчаяние им давала только надежда на то, что Пелсерт доберется до обитаемой суши и приведет корабль. Более надеяться было не на что.
На «Бенгалии» было достаточно съестных припасов, и почти все уда-лось спасти, однако Корнелис, увидев, что люди растаскивают продукты, распорядился все бочки и ящики перевезти на Малый остров, чтобы наладить строгий учет и распределение, и раз в неделю островитяне стали получать небольшие пайки. Однако больше пищи людей беспокоил недостаток воды; если бы не сильный дождь, оросивший скалу, на которой они нашли приют, положение сделалось бы отчаянным. Приближенные Корнелиса ссылались на малые размеры источника. Недовольные уже открыто заговорили, что далее терпеть такие порядки нельзя, надо опять собраться и все обсудить, однако они были безоружны, а люди Корнелиса вооружены до зубов и при малейшем сопротивлении хватались за ножи.
Обитатели Малого острова ни в чем не терпели нужды. Корнелис завел обычай устраивать для своих приверженцев пиршества, на которых они напивались и орали песни, так что те из членов Совета, кто не был удосто¬ен приглашения, боязливо прислушивались к взрывам веселья, доносив¬шимся из жилища правителя. Начали с чествования Лооса, вернувшегося из недальнего плавания.
- Нашли водичку? - хихикнул Корнелис.
- Двое солдатиков нашли и вволю напились, - ухмыльнулся пират.
- Как вел себя при этом Харденс?
- Отвернулся.
- Он мне не нравится.
78
— Пристукнем, и делу конец.
— Больно ты прыток, - подозрительно покосился на него Корнелис. -Делай только то, что велят.
Харденсу, замешкавшемуся возле плота, он сказал, приветливо поздо-ровавшись:
— Не нравится мне этот Лоос.
— Он твой друг, - не поднимая глаз, буркнул Харденс.
— Ты ничего не понимаешь. Я его боюсь. Эх, если бы такие ребята, как ты, были до конца со мной, стал бы я связываться с отребьем.
— Я с тобой, - хмуро отвернулся Харденс.
Вечером, объевшись и перепившись, пираты благодушествовали возле костра.
— Вот что, император, - объявил Лоос. - Я заберу себе пасторскую дочку.
— Ты молодчина и заслужил любую награду, - кивнул Корнелис.
Вспомнив о женщинах, пираты заспорили, кому какая, и Корнелис ми-лостиво объявил, что каждый получит подружку, однако прежде следует кое-что сделать.
-  Надо, чтобы женщины овдовели. Действуйте без колебаний. На Большом острове слишком много людей. Они съедят все припасы еще до того, как за нами прибудет корабль.
Лоос осведомился напрямик:
- Думаешь, каждого по одиночке вывозить в море? - И, в свою оче¬редь, предложил ночью, когда островитяне уснут, прогуляться с ребятами по Большому острову и порезать ножичками кое-кого в шалашах.
- Значит, ты берешь это на себя? - обрадовался Корнелис. - Пустим слух, будто на островах живут птицы-людоеды.
Император удалился, оставив подданных наедине с початым бочонком вина.
- Это дьявол, - сказал матросам Лоос.
- Может, за ноги да в море? - предложил его приятель.
- Рано. Если корабль все-таки придет за нами, без Корнелиса нам бу¬дет его не подманить.
Корнелис в веселом настроении направился к шалашу Лукреции. Она укладывалась спать и, увидев с неудовольствием в проеме шалаша голову Корнелиса, довольно резко заметила:
- Воспитанные люди просят разрешения войти.
- Но не император у своих подданных, - надменно отмахнулся он.
- Сударь, вы нездоровы, - села она.
- А почему бы и нет, госпожа Бейтс? - присаживаясь возле, оживленно начал он. - Мы отрезаны от всего мира. Помощи ждать неоткуда. Не думаете же вы всерьез, что Пелсерт доберется до Явы?
79Отстранив его, она вылезла из шалаша; Корнелис последовал за нею, продолжая разглагольствовать:
- Мы осуждены жить здесь до конца дней. Так будем жить счастливо. Организуем маленькое государство. А в каждом государстве должен быть государь, иначе не жди порядка. Это как на корабле, где всем распоряжа¬ется капитан. Повелитель Блаженных островов Корнелис. Да я хоть завтра буду всенародно провозглашен императором. И тогда я осмелюсь покорно просить вас стать моей подругой, - вкрадчиво закончил он.
Она давно чувствовала со страхом и негодованием, что Корнелис захо-чет посягнуть на нее, и теперь, когда он откровенно высказался, сделала попытку увильнуть: прикинувшись, что не расслышала, залепетала:
- Бред... Я не верю... Нас спасут. Через год, через пять, через десять лет, но помощь придет.
Он настойчиво повторил:
- Самая красивая женщина разделит со мной величие и ложе. Тогда, в упор глянув на плюгавого, жалкого человечка, она яростно
крикнула ему в лицо:
- Насильник!
Зло сощурившись, он спокойно возразил:
- О, нет. Ты согласишься сама. Ты придешь, обнимешь меня и шеп¬нешь: милый Тимоти...
- Убирайтесь! Вам придется долго ждать.
- Я не шучу, - с угрозой предупредил он.
- А чем вы меня запугаете? Лишите пищи и воды? Убьете? Он вдруг сделался кротким, как ягненок:
- Я вам не угрожаю. Взгляните: разве я способен на угрозы? Перед ва¬ми робкий влюбленный. С первого взгляда ваша красота восхитила меня. Красота и недоступность. А теперь вы рядом, стоит протянуть руку. Ничего, что достаетесь вы мне после боцмана. А до боцмана был Пелсерт. А до Пелсерта уважаемый господин Бейтс. Ничего. Я не брезглив.
Он сделал шаг к ней, и Лукреция, в бешенстве схватив камень, запус-тила им в лицо Корнелису. Тот, зажав разбитую губу, пообещал, уходя:
- Ты за это заплатишь.
Наверно, среди островитян Кравцов лучше всех понимал положение, в котором они оказались, и не тешил себя никакими иллюзиями. Он знал, что имеет дело с пиратами, давно у них в подозрении, и, не желая бес-славно погибнуть, вел себя как можно тише, прикидываясь по обычаю своему тупым, недалеким парнем. Исчезновение господина Кросби, которому он доверился, напугало и встревожило его. Ночью, лежа в своем трухлявом укрытии без сна и прикидывая так и этак, как быть дальше, он все более беспокоился. Задерживаться здесь еще хоть на день опасно, а значит, надо бежать к Хейсу на Зеленый остров. Он сделал, что мог: слухи
80
о полноводном ручье ползут по острову; остальное не в его силах. Ванечка вздыхал, ворочался на жестком своем ложе и наконец вылез наружу. Сидя на камешке и глядя на неведомые звезды, он собирался уже воззвать к святому Прокопию, верному своему покровителю, как вдруг ушей его достиг подозрительный шум невдалеке. Он прислушался: шаги, шорох камней, хриплый мужской шепот.
- Тут одни юнги, - ясно различил он гнусавый голос Лооса. Невдалеке от лежбища Ванечки действительно находился шалаш, где
спало несколько мальчишек. Шум умолк, однако встревоженный Кравцов продолжал вслушиваться и всматриваться в ночь. Внезапно из темноты раздался женский вскрик. Стремительней ящерицы Кравцов соскользнул с камня и затаился, распластавшись на земле. Неясные тени копошились возле ближних шалашей. Из-за темноты Кравцов не мог различить, что они там делали. Двое протопали невдалеке, таща за ноги третьего; голова несчастного колотилась по камням.
- Проверь это укрытие, - сказал один, указывая на спальню Ванечки.
Поняв, что спасение лишь в бегстве, тот, не дожидаясь их возвраще¬ния, бросился прочь. Довольно толстое бревно с «Бенгалии», заботливо им припрятанное, оказалось на месте. Вскоре черные волны приняли дерзкого пловца, которому предстояло одолеть несколько миль по ночно¬му океану. Разбуженный шумом юнга проворно вылез наружу. Он увидел, как несколько матросов приблизились к соседней палатке. Внезапно оттуда выскочил ее обитатель с палкой - но тут же пал под ударами ножей. Перепуганный юнга бросился прочь. Добравшись вплавь до Малого острова, он подбежал к обиталищу Корнелиса.
— Мне нужен самый главный господин, - задыхаясь, обратился маль-чишка к часовому.
- Еще чего? - оттолкнул его тот.
- В чем дело? - высунул голову Корнелис.
— Господин император, - залепетал юнга, - там, на нашем острове, ка-кие-то люди ходят по шалашам и убивают спящих.
Корнелис счел нужным выбраться из палатки. Взяв мальчика за плечи, он ласково заверил:
- Тебе приснилось, малыш.
- Нет, господин император, - запротестовал юнга. - Я видел своими глазами.
Тогда, вздохнув, Корнелис велел часовому:
- Успокой ребенка.
Зевнув, он скрылся в палатке. Положив руку на плечо юнги, часовой повернул его к себе спиной и воткнул ему нож под лопатку.
Наутро островитяне с ужасом узнали, что ночью были кем-то зарезаны два десятка человек, самые достойные и уважаемые люди. Смятение,
6-2811
81охватившее всех, было так велико, что люди даже не осмелились развести костры, чтобы приготовить незамысловатый завтрак.
Между тем на Малом острове шло веселье.
- Одежонка поизносилась, начальник, - приступили к Корнелису отли-чившиеся ночью матросы. Они знали, о чем просили: с «Бенгалии» было спасено несколько ящиков с дорогой одеждой, которую владелец намере¬вался выгодно продать в Ост-Индии.
- Пусть каждый оденется в самое лучшее, - важно кивнул Корнелис. Пираты не замедлили: взломав ящики, они весело напялили на себя
бархатные камзолы и дорогие кружева, нахлобучили шляпы с перьями. Корнелис без особого удовольствия наблюдал за расшалившимися голо¬ворезами, однако приговаривал:
- Пусть каждый из вас живет теперь, как князь. Носите бархат, ешьте, пейте, веселитесь. Приглядывайте себе подружек. Вы здесь господа!
- Да здравствует наш император! - весело орали пираты.
- Дайте срок, - продолжал обольщать Корнелис. - Вот приплывет ко-рабль, заполощется над нашими головами черный флаг, и все сокровища Ост-Индии потекут в наши карманы.
- Ура! - ревели пираты.
Выбрав богатую женскую одежду, Корнелис сам отнес ее Лукреции и, швырнув ей на колени, велел переодеться. Не двинувшись, Лукреция пристально глядела на него.
- Странно, сударь, раньше я как-то не замечала вас...
- Всему виной моя невзрачная внешность, - с шутовским смирением поклонился он.
- Не заблуждайтесь, - жестко прервала она. - С первой же минуты я ощутила неприязнь к вам, но ваша жалкая внешность вызывала сочувст¬вие, и я старалась быть доброй. Как ваша губа? Мне очень жаль. Надо бы приложить подорожник, но на этом проклятом острове даже он не растет.
Зло скривившись, Корнелис прошипел:
- Меня мало задевает, что ты почувствовала, впервые увидев меня. Тебе придется теперь почувствовать иное, ибо я решил жениться на тебе.
- То есть как это? - развеселилась она.
- Разве ты не знаешь, как это делается? Нас обвенчает пастор.
- А как же мой муж, господин Бейтс?
- На Блаженных островах не знают такого. Готовься к свадьбе.
- Вы что, влюбились в меня? - с презрением осведомилась она.
- Не то чтобы влюбился, - откликнулся он, посмеиваясь, - но ты кра-сивая. Все тебя добивались. Пелсерт мурлыкал, индюк Адриан распускал хвост, а достанешься ты Корнелису, вот так.
- Уж больно вы для меня мелкий и плюгавый, - пренебрежительно отмахнулась Лукреция.
82
— Смейся, издевайся и помни, что у меня хорошая память. Ты мне за все заплатишь, когда надоешь, - пообещал он.
— Пошел вон!
Он ушел. Следом полетела принесенная им одежда. Стоявшие невдалеке пираты, хихикая, сделали вид, что ничего не за¬метили.
16 СВАДЬБА
На Большом острове люди под присмотром Хью копали могилы для погибших ночью. Джим Суслик, орудуя лопатой, рассуждал: -Чудно как-то... Хью, подойдя к свояку, строго осведомился:
- Что тебе чудно, глупая башка?
- Мертвяки-то будто ножиками порезаны. Неужто у птиц-людоедов такие когти? И все наш брат, мужчины. Или они женского пола не едят?
- Придержал бы ты свой язык, дурачина, - посоветовал Хью. - А больше я тебе ничего не скажу.
К землекопам приблизился расстроенный пастор. Заметив невдалеке солдата Харденса, он обратился к нему:
- Ужасные события! Больше двадцати человек погибло - без покаяния, без святых таинств. И никто ничего не видел. Я даже думаю...
Харденс выразительно кивнул на прогуливавшегося невдалеке Хью, и пастор понизил голос:
- .. .Что это не птицы. Уж не посетили ли нас туземцы с материка?
- Эх, господин пастор! - отмахнулся Харденс. - Сейчас не до тузем¬цев. Вы бы, как член Совета, посоветовали людям быть начеку.
- Вы тоже член Совета, господин Харденс, вот и советуйте. Только я думаю, сначала надо спросить разрешения у господина Корнелиса. Ах, ужасные времена! - И пастор заторопился прочь.
Пасторская палатка на Малом острове была достаточно велика, чтобы вместить всех его близких, а хозяйственная пасторша устроила среди камней кухню, столовую и детскую площадку. Вернувшись с Большого острова, пастор узрел свое семейство за едой: жену, несколько поблекшую из-за невзгод, но по-прежнему аппетитную, и четырех прелестных дочек. Отправив детей играть, а Сусанну - мыть посуду, пасторша встревоженно осведомилась у мужа:
- Что случилось на Большом острове?
- Не спрашивай, Доротея, - расстроенно отмахнулся пастор. - Нас это вообще не касается. Пока мы под защитой господина Корнелиса, нам опасаться нечего.
- Да что случилось-то?
6*                83- Тебе лучше не знать.
- У меня сердце не на месте. Вокруг наглые матросы... И этот Лоос. Мне страшно. Люди шепчутся, будто на далеком острове много воды. Почему нас туда не отвезут?
- Начальству видней, Доротея. Нам следует уповать на господина Кор-нелиса. Он ко мне благоволит и позвал к себе в гости сегодня вечером.
- Ахти! - обрадовалась пасторша, которую сильно тревожило, что их давно не зовут к столу правителя. - Мне надо приодеться.
- Нет-нет, приглашены только мы с Сусанной.
- Я ни за что не отпущу девочку!
- Доротея! Приглашение господина Корнелиса даже не обсуждают. Сусанна мыла на берегу посуду, когда к ней приблизился озабоченный
отец.
- Дитя мое, сегодня вечером прихорошись, - попросил он. - Мы с то¬бой званы на вечеринку к господину Корнелису.
У девушки опустились руки.
- Ах, папенька! Снова ко мне будет приставать этот Лоос. Я не пойду. Пастор тяжело вздохнул:
- Пойдешь, Сусанна. Благоразумие, одно благоразумие поможет нынче нам.
Возле палатки Корнелиса происходило собрание. Разодетые в парчу и бархат сподвижники «императора» слушали речь предводителя.
- Я собрал вас, дети мои, чтобы заключить между нами пакт, - гово¬рил он. - Зачитываю текст. «Мы, нижеподписавшиеся, присягаем на верность императору Блаженных островов Тимоти Корнелису и клянемся довести до конца наше дело. Право на жизнь имеют только поставившие здесь подписи, остальные должны исчезнуть. Клянемся хранить наше соглашение в строгой тайне».
Собравшиеся - а это были матросы и кое-кто из солдат и пассажиров «Бенгалии» - медлили в смущении, и тогда Корнелис принялся рассказы¬вать подельникам, как поднимут они затонувшее золото, как захватят корабль и как привольно станут жить. Говорил он убедительно и увлек присутствовавших.
- Подписываться надо кровью, - напомнил один.
- Не люблю царапин, - поморщился другой.
- Да вон мальчонка, - кивнул третий на вертевшегося невдалеке юнгу. Они зарезали мальчика легко и бездумно, будто свернули шею цып-ленку.
- Мясники, - отпрянув, с отвращением пробормотал Корнелис.
- Мы для дела, а не из озорства, - виновато буркнул убийца, процара-пывая на пакте крестик окровавленным кончиком ножа.
84
На пиршество в честь заключения пакта пастор явился, несколько при-позднившись.
— Опоздали, господин пастор, - весело встретил его Корнелис. - Позд-но приходящим - кости! - и, подмигнув сотоварищам, пододвинул пасто¬ру блюдо с объедками.
Пьяные захохотали Пастор угодливо засмеялся.
— А почему у девочки слезки? - обратился Корнелис к Сусанне. - Ей не хочется посидеть с нами? Ну что ж, пускай погуляет с каким-нибудь кавалером. Лоос, пригласи барышню.
— Пойдем, что ли, - потянулся к перепуганной девушке Лоос. Она от-прянула. - Фу ты, ну ты, пасторская дочка! - И грубо велел пастору: - А ну, старикан, скажи ей, чтобы шла, раз приглашают.
— Не груби, Лоос, - подал сладкий голос Корнелис. - Простите его, господин пастор, он простой матрос, но золотое сердце.
— Маменька не разрешает мне гулять с посторонними, - пробормотала несчастная.
— Погуляй с господином Лоосом, дочь моя, - строго велел пастор. - Ты меня поняла?
Встав, Лоос грубо схватил девушку и повлек за собой. Повернув к отцу отчаянное лицо, Сусанна, упираясь, последовала за пиратом. Пастор проводил дочь горестным взглядом. Корнелис удовлетворенно кивнул:
— Вы поступили правильно, господин пастор. Вы мне нравитесь. Вот почему мы даровали вам жизнь.
- Я готов служить вам верой и правдой! - затрепетав, выдохнул тот.
Пасторша укладывала спать младших детей, когда к ним в палатку за-глянули пираты.
- Вам чего? - встревожилась она. - Это жилище пастора, и мой муж сейчас в гостях у господина Корнелиса по личному его приглашению!
- Тихо, мамаша, - приказал один гость. - Мы здесь тоже по личному приглашению. Какие детки хорошенькие... - похвалил он перепуганных девочек.
Воротившийся пастор споткнулся в потемках о тело своей Доротеи, валявшееся у порога шалаша. Он был сильно пьян и плохо соображал. Со всхлипываниями войдя внутрь жилища и шаря впотьмах руками, он окликал по именам дочерей. Потом он принялся выносить своих девочек наружу. Все они были удавлены.
Утром Лукреция возвращалась после умывания с берега. Из шалаша Лооса, мимо которого она брела, выбежала растерзанная Сусанна и, рыдая, бросилась ей на грудь. Обняв девушку, Лукреция сказала:
- Недавно ты меня утешала, а теперь я утешаю тебя. Мне остается лишь повторить твои слова: уповай на Бога. Безропотно неси посланное испытание.
85— Если бы вы знали, какое животное этот пират! Я наложу на себя ру¬ки! - рыдала Сусанна.
- Нет, нет, мы не можем умирать. Мы должны держаться. - Шепча слова утешения, она гладила голову девушки.
Навстречу им ковылял пастор. Он еле держался на ногах. Сусанна с воплем бросилась к отцу:
- Батюшка! Почему ты не спас меня? Я так кричала! Что с тобой? Ты пьян?
- Дитя мое! Дитя мое! - рухнул к ее ногам пастор.
Лукрецию разыскивал Корнелис:
- Госпожа Бейтс, мне надо с вами поговорить.
- Нам не о чем с вами разговаривать, - резко вырвалась она.
- Прошу вас, - вежливо настаивал он. - На этих островах нас только двое, людей из хорошего общества, и мы должны ладить.
Но это уже была другая Лукреция, и, неприятно удивленный, Корнелис вынужден был это признать. С презрением оглядев его, она предупредила:
- Если вы подойдете, я вынуждена буду пустить в дело палку.
- Фи, мадам. Вы разговариваете, как прачка, - на всякий случай попя-тился Корнелис.
— А мне все равно!
Исказившись злобой и сделавшись еще безобразней, он процедил:
- Ваша палка - не помеха. Я могу кликнуть матросов. Но я этого не сделаю. Я уже сказал: ты сама обнимешь меня.
- Значит, можно считать, что мне ничто не грозит, - вызывающе рас-смеялась она.
Взяв себя в руки, он присел невдалеке на камень и вкрадчиво начал:
- Госпожа Бейтс... Лукреция... Один мыслитель сказал: причина сча¬стья и несчастья людей состоит в том, соответствует ли их поведение обстановке или нет. Вы уверили себя, что ненавидите меня и несчастны. Но стоит вам уверить себя в обратном, и вы станете безоблачно счастли¬вы. За что вам меня ненавидеть?
- Что вы сделали с Сусанной и ее отцом? - перебила она.
- Я? - несколько смутился он.
- Да, вы со своей шайкой.
- Девушка вышла замуж - о чем речь? А пастор на радостях напился.
- Вы страшный человек, Корнелис, - покачала Лукреция головой. Он засмеялся:
-  Да что вы! Вовсе нет. Я трезво оцениваю обстоятельства, всего-навсего, и поступаю в соответствии с ними, что настоятельно советую и вам. Не хмурьтесь, дорогая, - осмелился он приблизиться. - Своей любо¬вью и заботой я заслужил другое отношение.
Резко оттолкнув его, она пошла прочь, презрительно кинув:

— Вы способны на все, но только не на любовь. Выйдя из себя, Корнелис грубо схватил ее за руку:
- Я люблю тебя, дура! Ну, конечно, для тебя я не мужчина! Если бы на моем месте был лощеный Пелсерт! Но он бросил тебя. А я подобрал. Ты сказала, жалкая внешность? Надо мной смеются всю жизнь. Сначала я даже плакал. А потом, когда узнал ближе людей и сравнил их с собой, понял, что я рожден повелевать ими. Что такое люди и их суд? Они и сами-то себя считают мошками, бессильными существами, и готовы раболепствовать перед кем угодно. Я лучше всех. Да, жалкая внешность. Но великая душа.
- Оставьте меня! - вырвалась она.
— Сегодня вечером сыграем нашу свадьбу, - выпустив ее руку, объявил он. — Сегодня ты скажешь: милый, милый Тимоти!
По распоряжению Корнелиса на Малом острове начались приготовле-ния к свадебному торжеству. Несколько женщин, привезенных в помощь, суетились у костра. Лукреция, оборванная и печальная, сидела у своего шалаша; у ног ее валялось на земле богатое платье, подаренное Корнели-сом. Ей некуда было уйти; впрочем, она боялась уединения, предпочитая оставаться на людях. Время от времени какой-нибудь матрос, пробегая мимо, ухмылялся ей:
- Поздравляю, госпожа Бейтс.
Служащий Компании и член островного Совета Адаме счел долгом остановиться возле нее:
- Поздравляю, дорогая госпожа Бейтс. Вы делаете блестящую партию.
- Добрый вечер, - остановился возле Харденс; он был приглашен на торжество с женой и сыном.
- Крепитесь, милая, - шепнула госпожа Харденс. - Над всеми нами птицы-людоеды.
Улыбнувшись им благодарно, Лукреция попросила:
— Позвольте вашему малышу побыть со мной.
Мать выпустила ручку мальчика, и тот доверчиво приблизился к Лук-реции.
Корнелис появился в сопровождении Лооса, который вел под руку пас-тора. Бедняга еле передвигал ноги и, если бы не железная хватка пирата, упал бы. Все уже знали про зверское убийство пасторши и девочек, вслед¬ствие чего Корнелис счел долгом громогласно заверить вдовца, что возмущен случившимся и примет все меры к отысканию и наказанию убийц. Пастор кивал, не вслушиваясь; лицо его было безжизненно, в глазах застыл ужас.
- А где невеста? - весело осведомился Корнелис и, приблизившись к Лукреции, покачал головой. - Аи-аи, не одета, не причесана, а все уже готово к обряду. Поторопитесь, душенька.

861111
Лукреция, не повернув к нему лица, громко I презрительно произнес¬ла, так чтобы слышали все:
- Господин Корнелис, я ненавижу вас. По мне — лучше боцман. Чего вам еще?
Невольные свидетели ее ответа поспешили отойти подальше. Корне-лис, сдержав злобу, криво усмехнулся:
— Итак, строптивица, добром вы не хотите?
Встав, она окликнула мальчика Харденсов и, не оглядываясь, пошла прочь.
- Лоос! - окликнул сподвижника Корнелис. - Объясни госпоже Бейтс, что я не расположен шутить.
Хмыкнув, Лоос последовал за женщиной. Вздрогнув, она обернулась и в упор уставилась на него.
- Красивая ты бабенка, - нагло ухмыльнулся пират. - Не зли Корнели-са. Он - дьявол. И он наш император.
- Что тебе надо? - резко отозвалась она.
- Веселый постреленок, - обняв ребенка, привлек его к себе пират. -Сейчас бегает, а сейчас нет, - и с этими словами вонзил нож в детское горло.
Лукреция вскрикнула.
- Это за то, что ты сразу не согласилась, - бросив тело мальчика к ее ногам, пояснил Лоос. - Корнелис сказал: пока не согласится, будем резать детишек. - И, схватив ее за руку, потащил к Корнелису.
- Ну как, надумала? - встретил их улыбкой Корнелис.
- О Господи! - в ужасе выдохнула Лукреция.
- Страх люблю деточек, - ласково сообщил ее мучитель, пока Лоос скликал юнг. - Вот они. Идите сюда, миленькие...
К ним несмело приблизились два подростка, и, поскольку она остава-лась недвижимой, Корнелис приказал Лоосу:
- Действуй.
- Нет! - закричала она.
- Обними меня! - потребовал он. Она обняла.
- А сказать что надо?
- Милый Тимоти...
Невдалеке от места свадебного пиршества гости с Большого острова, из тех, что попроще, копали могилы.
Кейт, со страхом косясь на лежавшие невдалеке трупы, кивнула мужу:
- Гляди-ка, все семейство пастора.
- А ты гляди, да не замечай, - зло оборвал ее Хью. Кейт .-заплакала. -Уйми свою бабу, дурошлеп! - угрожающе потребовал у Суслика Хью.
- Погоди, скоро нас всех уймут, - откликнулся тот хмуро. - Добрались, значит, до Блаженных островов...
— Ну, за себя я не боюсь. Умный человек нигде не пропадет, - хвастли-во надулся Хью.
— О чем речь? — приблизился к ним Лоос.
— Да здравствует император Корнелис! - нашелся Хью. Тут к народу подбежала встревоженная жена Харденса:
- Сыночка моего не видали?
- Уйдем отсюда, - догнал ее муж, косясь на Лооса.
- Тебе незачем уходить отсюда, Харденс, - преградил ему дорогу Ло¬ос. — Вот твоя могила.
Сжав кулаки, Харденс бросился на него и даже повалил, однако подос-певшие матросы пустили в ход ножи, и Харденс бездыханным растянулся на земле. Жена его страшно завопила. Люди в страхе, побросав лопаты, бросились врассыпную.
- Куда?! - заорал вскочивший на ноги Лоос. - Назад! Назад, кому го-ворено!
Кое-кто в нерешительности остановился.
- Бежим! - взмолилась Кейт, теребя рукав мужа.
— Нельзя, - понурился Джим Суслик. - Слышишь приказ? Спрячься где-нибудь тут, а я после работы вернусь за тобой.
И Кейт в страхе забилась за камни.
- А ну, всем за лопаты! - командовал Лоос. - Видите, покойничков прибавилось?
Взявшись за лопаты, люди снова принялись рыть могилы.
- Эй, крикун! - подозвал к себе Хью Лоос. Сопровождаемый женой, тот приблизился, подобострастно кланяясь:
— Что прикажете, господин Лоос? А это баба моя, Бетти.
- Давай здравицу императору. Хью с готовностью заорал:
— Да здравствует император Корнелис!
- Чего молчите? Подхватывайте! - приказал народу Лоос. - А ты чего молчишь? - повернулся он к Бетти. - Она у тебя немая?
Размахнувшись, Хью ударил жену по уху. Та вскрикнула от боли. Пи-раты рассмеялись.
- А ну за работу, сыночки, - велел дружкам развеселившийся Лоос.
- Яма еще неглубока, - возразили ему.
- Давай, давай, - нетерпеливо отмахнулся он. - Пора императора с за-конным браком поздравлять.
Хохоча, пираты взялись за ружья и палки. Люди в страхе сбились в кучу.
- Чего вы испугались? - с издевкой повернулся к ним Лоос. - Смелых мы не трогаем. Нападайте друг на друга. А ну, кто кого?
89Хью, догадавшись, ударил палкой стоявшею рядом Суслика. Тот за-мертво повалился на землю. Пираты бросились на людей. Началось
побоище.
17
НА БОТЕ
* за сотни миль от Блаженных островов колихался посреди океана .Гхбеспомощный бот с изнывавшей от жажды командой. Полный штиль, длившийся целую вечность, не давал никакой надежды на спасение. На палубе в тени навеса лежал в полузабытьи больной Пелсерт. Адриан Якобе, осунувшийся, почерневший от солнца, преходя мимо, наклонился к нему, любопытствуя, жив ли еще командор.
- На сколько дней осталось воды? - очнувшись, осведомился Пелсерт.
- Дней? - хмыкнул капитан. - Ее вообще нет.
- Как люди?
- Еле ползают.
- А ты?
- Я двужильный.
Пелсерт, не в силах победить неприязнь, закрыв глаза, отвернулся:
- Здоров, как бык. Мальчишкой я всегда тебе завидовал...
- Ты? Мне? - изумился капитан.
- Адриан, - слабо позвал Пелсерт, - если я умру, ты обязан доплыть... Вспомни, там больше двух сотен людей!
- Ты забыл добавить, что там госпожа Бейтс, - буркнул капитан. При воспоминании о Лукреции Пелсерт помрачнел:
— Госпожа Бейтс для меня ничуть не дороже других пассажиров «Бен-галии».
Уставившись на него, подумав, Адриан Якобе презрительно пожал плечами:
- А эта дуреха бегала к такому в каюту!
Сплюнув, он направился прочь. Приподнявшись, Пелсерт яростно бро-сил ему вдогонку:
- Ты животное! Тебе не понять, что я всегда действую из высших со-ображений! Личное для меня ничто в сравнении с долгом!
- Эх ты, бухгалтер! - презрительно обернулся Якобе. - Можешь поды-хать спокойно. Адриан Якобе доберется до земли. Пропади все пропадом, а я ее спасу. Я еще обниму всласть мою толстушку.
В
90
18 ЗЕЛЕНЫЙ ОСТРОВ
анечка Кравцов, благополучно добравшись до Зеленого острова, не сразу отыскал Хейса, а отыскав, долго не мог узнать. Солдат исхудал,
оброс неряшливой бородой и донельзя износился. Оба весьма обрадова¬лись друг другу, поскольку не были склонны к отшельничеству.
Их уединению скоро пришел конец: до острова стали добираться все-возможными способами беглецы. Измученные, отчаявшиеся люди бежали, рискуя жизнью, куда глаза глядят, прочь от бесчинств Корнелиса и его шайки, не ожидая найти ничего хорошего на безвестном острове; поэтому, обнаружив ручей, из которого можно было пить вволю, и не потерявших присутствия духа Кравцова и Хейса, двух вооруженных, сильных мужчин, способных противостоять любой опасности, они благодарили небо за избавление. Женщин среди беглецов не было: добраться вплавь или на самодельном плотике до Зеленого острова было под силу только крепкому мужчине.
Воды на острове действительно было вволю, а вот еды — никакой, по-этому с утра все разбредались в разные стороны в поисках съестного. Однажды голодный Кравцов, рыская по берегу в надежде на удачу, заметил чью-то голову, мелькавшую в волнах. Очередной беглец стремил¬ся к спасительному острову, однако сильное течение несло его мимо, и бедняга, кажется, выбивался из сил.
Поняв, что без помощи тому не достичь берега, Ванечка со вздохом принялся раздеваться: купание на пустой желудок было ему совсем не по душе.
Настигнув пловца, он удивленно чертыхнулся: это была женщина; бо-лее того, это была голая женщина. Цепляясь за доску, она бессильно бултыхалась в волнах. Его удивление достигло предела, когда он узнал купчиху Бейтс.
Приблизившись не без труда к острову со своей обузой и почувствовав под ногами дно, он из скромности не стал выволакивать даму на берег и, стараясь не глядеть на пышное, белое тело, вздымавшееся из воды, отпра¬вился к своей одежде.
Лукреция не двигалась; Ванечка уже оделся, а она продолжала лежать на мелководье.
- Эй, госпожа Бейтс, - досадливо позвал Кравцов. - Что вы там раз-леглись, как бревно?
Зашевелившись, Лукреция подняла голову и со страхом уставилась на него. Узнав Ванечку, она перевела дух:
- Опять ты спас меня?
- Да мне прямо надоело вытаскивать вас из воды, - буркнул он.
Ее связанное в узелок платье было мокрым, и он, недовольно кряхтя, вынужден был уступить даме свою рубаху. Она прикрылась, встала, поправила волосы.
- Пойдем, - позвал он. -Куда?
- К ручью.
91- Знаешь, что творится на Большом острове?
- Наслышан.
Оказывается, всего он не знал: сподвижники Корне лиса перестали во-зить воду обитателям Большого острова, а тех, кто пытался доплыть до источника, тут же, на берегу, убивали.
- Как вам удалось сбежать? - поинтересовался он.
- Я обзавелась доской и решила, что лучше утонуть, чем жить во вла-сти Корнелиса. Сусанна, пасторская дочка, отказалась плыть со мной: бедняжка боится, что, сбеги она, ее отца убьют.
Кравцов мрачно слушал сбивчивый рассказ женщины.
- На то они и пираты, - сплюнул он горький листок, которым пытался заглушить голод.
- Как? - даже приостановилась Лукреция. -Пираты? - Она перевела дух. - И то. А я думала: светопреставление. Пираты. Нелюди.
Появление госпожи Бейтс в лагере беглецов вызвало большое удивле-ние. Их собралось тут восемь человек, и Лукреция была первой женщиной среди одичавших, затравленных и голодных мужчин.
- Вот какую рыбину я выудил, - похвастал Кравцов.
Беглецы молчали, разглядывая Лукрецию. Несмотря на передряги, она оставалась по-прежнему красивой.
- Эта женщина будет жить со мной, - сурово объявил Ванечка. - Это моя добыча. Всем понятно?
Когда ночью он залез внутрь своего шалаша, она забилась в угол.
- Чего не спите? - проворчал он. - Не берите в голову всякие глупость. Когда мужчина голоден, он не опасен.
- Зачем ты объявил меня своей женщиной?
- Тьфу! - от души возмутился он. - Для вашей безопасности, госпожа Воображала. Очень вы мне нужны!
И в знак своего негодования Кравцов передвинул увесистый камень, служивший ему изголовьем, поместив его между собой и купчихою. Она долго ворочалась в своем углу, мешая ему уснуть.
- Знаешь, что мне приходило в голову? - прозвучал в темноте голос Лукреции. - Зарезать Корнелиса, когда он уснет.
- Струсили?
- Не смогла. Как ты считаешь, это большой грех?
- Я не поп.
- Знаю, грех.
- Ну, струсили, подумаешь. Не мужик. У вас, поди, и ножа не было.
- Я должна была не убегать, а раздобыть нож и убить его. Бог мне не простит.
На следующий день его ждали неприятности. Беглецы были встрево-жены появлением на Зеленом острове госпожи Бейтс, о чем и поставили его в известность.
— Эй, парень! - сказал один солдат. - Это же купчиха Бейтс. Всем из-вестно, она ведьма и принесет нам несчастье.
Кравцов обозвал его дураком, продолжая умываться, однако вступил другой:
— Ты разве не знаешь? Она жила с Корнелисом. Негодяй все острова перевернет вверх дном, а ее разыщет.
- Что ты предлагаешь? - яростно сжал кулаки Кравцов. - Эй, ребята! Этот парень предлагает... Ну, что ты предлагаешь? Связать ее и выдать Корнелису?
- Я этого не говорил, - отступил солдат.
— Уймитесь, ребята, - попытался успокоить их Хейс.
- Тогда какого черта он хочет? - горячился Ванечка. - Никакая она не ведьма. Говорю вам, осмотрел ее с головы до ног. Нет у нее хвоста. Это Корнелис ее бесславил, чтобы никто слюни не распускал.
Хейс встал рядом, положив руку ему на плечо:
- Все мы люди, пока друг за друга. Она, может, настрадалась больше каждого из нас. Кто против госпожи Бейтс?
Никто не возразил старожилу острова.
Про себя Кравцов понимал, что солдат прав: Корнелис будет искать Лукрецию и рано или поздно натолкнется на них. Да ведь не гнать же прочь злосчастную женщину! В крайнем случае можно построить плот и перебраться на материк, который, возможно, не так уж далек. Правда, там людоеды, шипучие гады, безводная пустыня, да ведь из двух зол выбира¬ют меньшее.
Лукреция теперь не отходила от своего спасителя, сопровождая его даже на охоте. Она и сейчас плелась следом и, видя его угрюмую задум¬чивость, приставала:
— О чем задумался?
- Прилипла, как осенняя муха. Думаю, Корнелис обшарит все острова, разыскивая вас, а значит, надо готовиться к встрече с пиратами.
- Хорошо, я уйду.
- Куда?
- В лес.
Не удостоив ее ответом, Кравцов отвернулся. По лицу Лукреции нача-ли течь слезы. Внезапно она опустилась на землю, закрыла лицо руками и разрыдалась. Отойдя довольно далеко, оглянувшись и заметив, что женщина продолжает плакать, Кравцов плюнул и повернул назад.
- Что случилось? - прорычал он над скорчившейся на земле купчихой.
- Никак я и вправду ведьма! - безутешно всхлипывала Лукреция. -«Бенгалия» из-за меня заблудилась в океане. Из-за меня сели на рифы. Корнелис из-за меня убивает детей. А теперь ты говоришь, что из-за меня можете погибнуть вы все. Ах, зачем я отправилась в это плавание! Ах, зачем я, несчастная, вообще родилась на свет!
92
93Кравцов потоптался возле; чего он решительно не умел, так это уте-шать раскисших женщин,
- Ну, не ревите! Я дважды вытаскивал вас из моря, вы теперь моя кре-стница, так что будьте послушной.
- Меня ли не мучили, не оскорбляли! - горестно причитала она. - За¬чем я до сих пор живу? Лучше убейте меня!
- Хватит киснуть, пошли! - мрачно велел он, поднимая и встряхивая ее. - Больше не сметь нюни распускать, - отчитывал он купчиху доро¬гой. - Мы на войне. Мне нужен солдат, а не баба. Вот и будьте солдатом, раз навязались.
Догадки Ванечки были вполне правильны: Корнелис, потеряв Лукре-цию, ни на минуту не забывал об этом, и лишь неотложные хлопоты удерживали его от поисков. Сначала взбунтовались не совсем ослабевшие от голода пассажиры «Бенгалии»: десятка два мужчин пытались завладеть лодками. Их пришлось перебить на глазах у толпы, что вызвало ярость людей, и тогда Лоос предложил вырезать всех дармоедов, чтобы полно¬стью обезопасить себя, как непременно бы сделал славный Бенито, под флагом которого ему доводилось плавать. Корнелис придумал лучше: он велел не возить воду на Большой остров. Вскоре там не осталось в живых никого. Сделавшись на островах единственными хозяевами и владельца¬ми всех припасов, пираты и примкнувший к ним сброд вволю ели и пили вино, развлекались с плененными женщинами и ничуть не заботились о будущем, надеясь захватить первый же корабль, который рано или поздно завернет в австралийские воды. Тем временем Корнелис и Лоос в вели¬чайшей тайне, лишь по нужде доверенной нескольким помощникам, пытались достать с затонувшего корабля сундук с золотом. Наконец им это удалось; помощников, как водится они уничтожили, золото решили припрятать до лучших времен на одном из крохотных островков поблизо¬сти.
Там они наткнулись неожиданно на нескольких женщин с детьми и подростков. Их вытащили из укрытий и согнали в одно место. Плача, сбившись в кучу, жертвы обреченно наблюдали за действиями своих палачей. Корнелис счел долгом обратиться к ним с речью:
- Как вы осмелились убежать от своего императора? Вы стали пре-ступниками и достойны казни. Становитесь на колени и просите у меня прощения.
Несчастные торопливо повиновались, рухнув на землю и огласив воз-дух воплями.
- Нет, император не может вас простить, - величаво отмахивался Кор-нелис.
Лоосу надоела комедия, и он кивнул своим ребятам. Те взялись за но-жи. Хью, схватив за волосы перепуганную женщину, узнал Кейт, вдову Джима Суслика и собственную свояченицу.
— Тю, Кейт... — выпустил он ее.
— Хью? - ахнула та. - Вот радость-то, что тебя встретила.
— Какая радость, милая? - удивился он. - Ведь и тебе придется поме-реть.
— Нет, нет! - завопила Кейт. - Ты меня не убьешь!
— Уж ты прости, - вздохнул он, пуская в ход нож.
Когда сундук с золотом был зарыт и они уже собирались уезжать, Лоос насторожился и велел заглянуть под камень. Там, стоя по грудь в воде, захлебываясь от набегавших волн, стояли два подростка-юнги. Их приво¬локли и швырнули к ногам вожаков.
- Деточки! - обрадовался Корнелис. - Я так люблю деточек. Не бой¬тесь папаши Корнелиса. Гляди, какие хорошенькие. Возьмем их с собой, Лоос?
В открытом море Корнелис, продолжая развлекаться, объявил:
- Что-то в шлюпке тесно стало. Придется выбросить деток за борт. А ну, кто кого? - обратился он к дрожавшим юнгам.
Подняв весла, пираты со смехом наблюдали, как сцепились друг с дру-гом мальчишки. Старший одолел младшего и швырнул его за борт. Тяжело дыша, юнга заискивающе обернулся, ожидая одобрения.
- Одолел, - кивнул Лоос и, приблизившись, столкнул его в воду, а ко¬гда мальчишка вцепился в борт, ударил ногой по пальцам: - Отправляйся следом.
Припрятав золото, пираты снова начали пьянствовать. Напрасно Кор-нелис взывал к подданным:
- Найдите мне эту мерзавку Бейтсиху!
— Ищи сам! - отвечали ему.
Лоос посмеивался, видя, как бесится от бессилия его приятель. Нако-нец, смилостивившись, он согласился съездить на Зеленый остров, не ради сбежавшей госпожи Бейтс, но чтобы разведать воду, потому что источник на Малом острове из-за сухой погоды делался скуден.
19 СРАЖЕНИЕ
Оаметив приближение к Зеленому острову шлюпки с пиратами, беглецы сильно встревожились. Что могли противопоставить двум десяткам до зубов вооруженных головорезов восемь почти безоружных мужчин и одна женщина? Хейс, бывалый солдат, стараясь ободрить перепуганных людей, воспротивился их намерению разбежаться по острову, справедливо указы¬вая, что пираты переловят их по одиночке, и велел подняться всем на
94
95вершину берегового утеса, где его стараниями было сооружено небольшое укрепление. Он верно выбрал место: залезть на утес было не так-то легко, к тому же карабкаться приходилось по одиночке, что облегчало оборону. Единодушно признав Хейса главнокомандующим, островитяне поторопи¬лись взобраться на утес.
-  Спрячься где-нибудь в кустах, - понимая, что предстоит жаркая схватка, посоветовал своей подопечной Кравцов.
Та испуганно затрясла головой. Не имея времени спорить и убеждать, он, подхватив ружье, устремился за остальными; Лукреция торопливо последовала за ним.
Поняв, что их обнаружили, пираты перестали грести, и течение мед-ленно понесло шлюпку вдоль острова.
- Пристанем, - распорядился Лоос. - Выманим их на открытое место и перебьем.
- Сначала выкинем белый флаг, - предложил Корнелис. - Обманем их, будто прибыли для переговоров.
Лоос одобрительно покосился на сподвижника: вечно этот мозгляк придумает что-нибудь стоящее.
Белый флаг соорудили из весла и грязной рубахи. Заметив людей на вершине утеса, пираты принялись размахивать им и кричать, что приплы¬ли с мирными намерениями. Впрочем, Лоосу все это вскоре надоело, и он велел причаливать.
- Возьми с собой несколько человек, - велел на берегу Корнелис Ло¬осу. - Отправляйся к утесу и предложи беглецам присоединиться к нам.
- Иди и предлагай сам, - грубо отказался Лоос.
Корнелис оглянулся, тщетно ища поддержки у своих; матросы предпо-читали слушать Лооса.
- Ребята, вы должны меня беречь, - забормотал он. - Я ваш импера¬тор. Без меня вам будет не завладеть кораблем... Впрочем, как угодно, -смирился он. - Кто хочет со мной?
Все молчали.
- Ты, ты и ты, - указал пальцем Лоос на несколько человек. Размахивая белым флагом, Корнелис во главе отряда из трех человек
двинулся к утесу - без особой прыти, надо отметить.
Приблизившись к утесу, пираты снова принялись орать, и Хейс, велев своим попрятаться, спустился по склону навстречу незваным гостям, сопровождаемый двумя солдатами.
- Перед тобой император Блаженных островов, - надменно предста-вился Корнелис.
- Вице-король Зеленого острова к услугам императора, - не растерялся Хейс.



96
- Да ты отличный малый, - добродушно улыбнулся Корнелис, при-ближаясь к Хейсу. — Переходи ко мне вместе с дружками. Мне нужны преданные люди. Уверен, мы поладим.
- Черта с два, - был ответ.
-  Почему, дружище? - не унимался Корнелис. - Ты будешь моим маршалом, хочешь? - И, повернувшись к своим спутникам, прошипел: — Стреляйте же в них, олухи!
Хейс быстро взмахнул рукой, и тут же из-за укрытия выскочили шес-теро мужчин. Не успели пираты начать стрельбу, как были обезоружены и, устрашенные количественным перевесом противника, обратились в бегство. Тщедушный их предводитель, схваченный за шиворот^ остался во власти островитян.
— Помилуйте, господин Хейс, - извивался у них в руках Корнелис. - Я ни в чем не виноват! Меня заставили пираты и Лоос служить им. Я был в плену у них...
- Не вопите, ваше величество, - отмахнулся Хейс. - Свяжите его по-крепче, ребята.
- Эй, Хейс, лучше его сразу прикончить, - не согласился один солдат. - Шайка обязательно попытается отбить этого паршивца.
- Как же, нужен я им! - всхлипнул Корнелис. - Лоос, поди, от радости приплясывает, что остался один.
Он не ошибался: Лоос был доволен и распорядился тут же отплыть. Сопутники Корнелиса уверили его, что на острове полно вооруженных мужчин, так что пираты сочли за благо не ввязываться в сражение, пока численный перевес не на их стороне.
Настала ночь, теплая и тихая, но островитянам было не до сна. Хейс не сомневался, что пираты явятся снова хотя бы потому, что видели ручей, и к их прибытию надо было подготовиться. Уйти беглецам было некуда: остров был невелик, материк слишком далеко.
- Мне страшно, — призналась ночью Лукреция. И добавила: - Трудно дышать: Корнелис рядом.
А Кравцов и думать забыл о связанном по рукам и ногам плюгавом человечке, брошенном в кустах, и, негодуя на женское неразумие, он посоветовал ей опасаться завтрашнего дня и того, что ждет их всех в будущем, а пока воспользоваться ночью и как следует выспаться.
Хотя беглецы и надеялись, что пираты пожалуют опять на Зеленый остров не так скоро, они все же, по указанию Хейса, покинув утром свои шалаши, перебрались в укрепление и вскоре убедились, что сделали правильно, потому что еще до полудня в океане, который был на редкость спокоен, появились две шлюпки с пиратами. Наблюдая, как причаливали к берегу незваные гости, Кравцов не удержался от проклятия: на этот раз пиратов оказалось в два раза больше, чем накануне, и все они были вооружены до зубов. К Хейсу обратились встревоженные лица.
7-2811
97- Что будем делать, начальник?
Четыре ружья и несколько ножей - все, чем располагали восемь измо-жденных мужчин. Хейс мрачно оглядел свой отряд. Отступать им было некуда. У него самого невдалеке был спрятан плотик, - но более трех человек не уместилось бы на нем, да и куда бы они поплыли?
- Мы будем сражаться до последнего, - отчеканил он.
Поняв, что все кончено и жизнь скоро оборвется, Лукреция с сожале-нием оглядела сверкающие небеса, океан, скалы и глубоко, полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Единственная тут женщина, она не должна выказать постыдной слабости. Все они обречены, всем одинаково горестно и страшно, так следует осушить непрошеные слезы. И она, сжав руки, принялась молиться.
Пираты, сгрудившись на берегу, чего-то ожидали. Вскоре беглецы увидели, как на их утес поднимается, размахивая белым флагом, пастор. Они опустили заряженные ружья, и Хейс шагнул из-за укрытия ему навстречу.
Вскарабкавшись наверх, пастор сделал попытку войти в укрепление, однако Хейс преградил ему дорогу: солдат предусмотрительно не позво¬лил вражескому разведчику сосчитать защитников утеса.
- Да благословит вас Бог, дети мои, - обращаясь к камням, за которы¬ми прятались беглецы, произнес пастор слабым голосом. Он был сам на себя не похож; за дни, проведенные у пиратов, из шустрого, жизнерадост¬ного кузнечика он превратился в развалину; глаза его потухли, как у мертвой рыбы, осунувшееся лицо избороздили морщины, щека дергалась.
• Казалось, он еле стоит на ногах и первый же порыв ветра повалит его.
Из-за камней никто не откликнулся на его приветствие, и пастор вкрадчиво продолжал:
- Взываю к вашей доброте, господа, и прошу освободить вождя нашего и повелителя, императора Блаженных островов его величество Корнелиса, если, конечно, он еще жив.
Удивленно и сострадательно разглядывая собеседника, Хейс отрица-тельно покачал головой:
- Это невозможно.
Лукреция, не выдержав, вышла из-за камня с вопросом:
- Что с Сусанной, господин пастор? Увидев ее, пастор оживился:
- И вы здесь, дочь моя? Сусанна жива. Умоляю, убедите ваших друзей освободить господина Корнелиса или, по крайней мере, скажите, что с ним. Иначе меня изобьют.
Велев знаком Лукреции молчать, Хейс предложил:
- Вам незачем возвращаться к пиратам. Вы можете остаться с нами.
- Если я не вернусь, они убьют мою дочь, - поник пастор.
- Хейс, я не могу этого слышать, - умоляюще воскликнула Лукреция.
98
Тот сердито приказал:
— Уберите женщину.
Кравцов, вразвалку выйдя из-за укрытия, увлек Лукрецию, бросив че¬рез плечо:
- Идите прочь отсюда, несчастный старик. Лучше бы вам умереть.
-  Умирать никому не хочется, сын мой, - возразил пастор. - Если правда, что есть Бог, так ведь после смерти, чего доброго, попадешь в ад. А если Бога нет, то еще хуже. Я бы посоветовал вам сдаться на милость моим друзьям. Сколько тут вас?
- Ступайте назад, - резко приказал Хейс и, поскольку пастор замед¬лил, грудью пошел на него, так что парламентер, попятившись, чуть не свалился с кручи.
Пиратам так и не удалось узнать, сколько человек защищают утес, и броситься сразу на штурм они не решились, а, окружив скалу, открыли беспорядочную стрельбу, под прикрытием которой и полезли вверх. В них полетели камни. Кравцов, подняв огромный осколок скалы, с силой швырнул его вниз, сбив сразу двух врагов, и не удержался от ликующего гогота. Стараниями Хейса камней было припасено достаточно, так что Лукреция еле поспевала подавать их своему начальнику, от которого не отходила ни на шаг.
Поняв, что лезть на скалу опасно, пираты отошли на безопасное рас-стояние и расположились отдохнуть. Защитники крепости в изнеможении переводили дух. Среди них уже было двое раненых, и Лукреция торопливо перевязывала их.
Понимая, что вскоре штурм начнется снова, Ванечка Кравцов отошел в сторону, намереваясь воззвать к святому Прокопию и спросить у него отчета; досада и бессильный гнев терзали его. Столько пережить, чтобы безвестно погибнуть вдали от родины, на неведомом клочке суши посреди равнодушного океана. Он стукнул кулаком по камню и, грозно насупив¬шись, проворчал:
— Не ожидал я этого от тебя, святой Прокопий. Так хорошо все было меж нами до этого дня!
Его заботливый покровитель не откликнулся, не проявился никак: воз-можно, святого старика одолел стыд.
Лукреция, приблизившись, дала Ванечке напиться. Утерев губы, он похвалил ее:
- Ты смелая баба.
Она печально усмехнулась в ответ.
Внезапно глаза Кравцова остекленели, и он вперился в пространство поверх головы Лукреции. Проследив за его взглядом, она вскрикнула: по морю плыл корабль, большой, красивый парусник, и не где-нибудь у горизонта, а вдоль их острова. Пораженные, оба потеряли дар речи. Словно дразня их, корабль медленно проплыл мимо и скрылся за скалой.
7'                99- Видела? - дрожащим голосом осведомился Кравцов.
- Клянусь Небом, - подтвердила потрясенная Лукреция.
Внезапное явление корабля было столь невероятным чудом, что осаж-денные не выдержали: кто-то начал судорожно хохотать, кто-то неистово благодарил Бога, кто-то всхлипывал, закрыв лицо руками. Одни Хейс не потерял головы, но приказал своим людям быстро покинуть холм. Он знал тайную тропу в кустах, но до поры ни словом не обмолвился о ней, долж¬но быть, справедливо опасаясь, как бы защитники утеса не сбежали. И, покуда пираты отдыхали и закусывали на берегу, беглецы осторожно спустились вниз и вышли к тому месту на берегу, где у Хейса был привя¬зан плот.
Занятые едой и выпивкой пираты заметили корабль слишком поздно, и плот Хейса успел беспрепятственно настичь таинственный парусник. Это был военный бриг «Саардам» с Пелсертом на борту, присланный губернатором Батавии спасать пассажиров «Бенгалии».
20 СУД
т-триблизившись к кораблю, исхудалые, в лохмотьях, люди на плоту А Апринялись кричать и размахивать руками, стараясь привлечь к себе внимание. Их подняли на палубу «Саардама».
- Осторожнее, вас ждут!.. - были первые слова Хейса, едва державше-гося от усталости на ногах.
Пелсерт, желтый и больной, но, как всегда, щеголевато одетый, с недо-умением разглядывал гостей:
- Кто вы такие?
Горестная усмешка тронула губы Хейса:
- Вглядитесь внимательней, господин командор: это я, солдат Хейс. Тот самый, что докладывал вам о заговоре на «Бенгалии».
- Господи, в кого ты превратился! - изумился Пелсерт. Поведав вкратце о событиях на островах, Хейс взмолился:
- Готовьтесь к бою, во имя всех святых! Пираты во главе с Лоосом хо-тят захватить ваш корабль. Вот они! - вскрикнул он, указывая на отча-лившие от берега шлюпки с пиратами.
Молниеносно поняв ситуацию, Пелсерт обернулся к капитану «Саар-дама»:
- Приготовьте корабль к бою. А ты спрячься, - велел он Хейсу. Шлюпки приблизились к «Саардаму», и пираты бурно приветствовали
корабль.
- Да это сам командор! Ура! - разглядев Пелсерта, закричал Лоос, по-трясая ружьем.
— Ура! - подхватили его сообщники.
Отвешивая поклон за поклоном, Лоос заискивающе продолжал:
— Уж как мы вас ждали, господин командор! Спускайте скорее трап.
- Трап вам сейчас спустят, - откликнулся Пелсерт. - Поднимайтесь по одному, а оружие оставьте в шлюпках.
Тут Лоос, заметив, что жерла пушек «Саардама» поворачиваются в их сторону, изрыгнул проклятие;
— Тысяча чертей! Давай назад, ребята. Шлюпки начали разворачиваться.
- Стоять! - приказал Пелсерт. - Стоять, или вас потопят.
Пираты не подчинились - и тогда по шлюпкам ударили пушки. Одно ядро сразу же упало совсем рядом, обдав пиратов брызгами воды. Им ничего не оставалось, как причалить к борту «Саардама». Бросая оружие, по одному поднимались они по трапу на борт. Их тут же связывали матро¬сы.
- За что, господин командор? - возмутился Лоос.
— Подойди ближе, Хейс, - велел Пелсерт. - Расскажи, что тут происхо-дило.
При виде солдата у Лооса перекосилось лицо.
— Ваша милость, это не мы, - плаксиво заныл он. - Это Корнелис. Он застращал нас. Он нас заставил. Это дьявол, а не человек.
Нетерпеливо отвернувшись, Пелсерт распорядился запереть пленников в трюме.
Проходя мимо Хейса, Лоос процедил сквозь зубы:
- Жаль, что мы не успели повесить тебя.
- Теперь сам покачаешься на рее, - пообещал тот.
Матросы, прибывшие на Зеленый остров, вытащили из ямы связанного Корнелиса, и тот возмущенно обратился к офицеру:
- Это надругательство над личностью! Связать человека и бросить его на сутки без еды и питья -- дикое беззаконие. Я буду жаловаться! Я тре-бую, чтобы негодяи, учинившие такую расправу надо мной, высокопо-ставленным служащим Компании и помощником господина Пелсерта, были наказаны.
Офицер, несколько растерявшись, заверил, что господин Пелсерт, ра-зумеется, во всем разберется.
Первым человеком, которого встретила Лукреция Бейтс, поднявшись на палубу «Саардама», был Пелсерт. Вид исхудавшей, оборванной, подурневшей женщины настолько поразил его, что он даже не сумел скрыть изумления. Лукреция сдержанно приветствовала его:
- Рада вас видеть, господин Пелсерт. А мой муж, - оглянулась она, -разве он не приехал с вами?
- Господин Бейтс не смог приехать, - смутился Пелсерт. - Мне надо с вами о многом переговорить. Может быть, пройдем в каюту?
100
101- Ах, разговор ни к чему, - болезненно содрогнулась она.
- Вы не поняли меня, - побагровел Пелсерт. - Речь пойдет о ваших обстоятельствах.
Досадуя на свою оплошность, Лукреция сухо обронила:
- Говорите здесь.
Приняв официальный тон, Пелсерт холодно сообщил:
- Господин Бейтс, ваш супруг, как стало нам известно, умер. Я хотел подготовить вас к этой вести, но вы сами не пожелали.
Лукреция изумленно переспросила:
- Мой муж умер?
- Вы нуждаетесь в отдыхе. Вам отведена лучшая каюта на корабле. Не в силах выговорить более ни слова, она поторопилась уйти. Пелсерт
проводил ее взглядом, полным удивленного сожаления.
- А вы говорили, господин командор, что мы идем спасать необыкно-венную красавицу... - разочарованно протянул младший офицер.
- Не ерундите, лейтенант, - осадил его Пелсерт. - Муж оставил ей ог-ромное состояние. Отныне Лукреция Бейтс - первая невеста в Ост-Индии.
Когда все островитяне собрались на борту «Саардама», оказалось, что из двухсот пятидесяти пассажиров «Бенгалии» уцелело только три десятка человек.
- А где же офицеры? Где служащие Компании? Где господин Крос¬би? - растерянно спрашивал Пелсерт.
- Не передать словами, что мы тут вынесли, - держась за руку дочери, откликнулся пастор. - Моя семья убита негодяями. Сусанна - все, что у меня осталось. Ради спасения моего сокровища я пожертвовал всем -честью, здоровьем, даже... даже... - он заплакал, уткнувшись в плечо дочери.
Стоявшие поблизости островитяне со стыдом отвернулись; Кравцов, не выдержав, сплюнул в сторону пастора.
- Что это значит? - гневно осведомился Пелсерт.
- Ничего, ничего, - утер слезы пастор. - Смиренно, как подобает хри-стианину, я понесу хулу и надругательства. Я готов до конца совершить свой скорбный подвиг.
Обняв отца, Сусанна умоляюще повернулась к Пелсерту:
- Не надо говорить с ним сейчас, ваша милость.
Постепенно из рассказов очевидцев перед Пелсертом возникла картина кровавого разгула на островах, злодеяний Корнелиса, Лооса и возглавляе¬мой ими шайки. Главные преступники были в его руках, и Пелсерт, не в силах справиться с негодованием, решил не везти их на Яву, но покарать на месте преступления.
Арестованный Корнелис приветствовал его с непринужденной любез-
ностью:

102
-  Добрый день, господин командор. Как доплыли? Сегодня прекрасная погода, не правда ли?
- Замолчите, жалкий человечишко! - задыхаясь от сдерживаемого бе-шенства, приказал Пелсерт.
- Страшный, хотите вы сказать... - многозначительно и самодовольно поправил его Корнелис.
- Где золото?
- Какое золото?
- Деньги Компании.
- На дне моря.
- Их там нет, - гневно отрезал Пелсерт. Его люди в поисках драгоцен-ного сундука уже обшарили остов затонувшей «Бенгалии».
Наслаждаясь бессилием Пслссрта, Корнелис нагло осведомился:
-  Не думаете ли вы, что я нырял и доставал со дна сундук?
-  Это сделали за вас другие.
- Вот и спрашивайте у других, - хихикнув, посоветовал тот. - Золото -приманка для мелких душонок. Великих людей прельщает власть.
В следующее посещение Пелсерт потребовал:
-  Мне нужен список сообщников во главе с капитаном Якобсом. Письменный рассказ о ваших злодеяниях в мое отсутствие. Указание места, где вы спрятали золото. В случае отказа вас будут пытать.
- Господин Пелсерт, отказа не будет, за исключением золота, о кото¬ром я не имею никакого понятия, - встрепенулся Корнелис. - Пытать! Фи! Как это вам не идет. А что дружище Адриан - жив-здоров?
- Он в тюрьме.
- Поздравляю вас с победой. Вы получите список и все подробности: Адриан Якобе не должен ускользнуть от виселицы. Согласитесь, неспра¬ведливо, если меня отправят на тот свет, а его - нет. В конце концов, я только игрушка в руках негодяев. Велите принести перо и бумагу.
Пелсерт изумленно воззрился на него: — Вы верите в Бога?
- Бог меня не касается. Я служу по другому ведомству, - захихикал Корнелис.
- По ночам вас не мучают кошмары?
- По ночам мне снится Лукреция Бейтс, - опять хихикнул Корнелис.
Пелсерт уже знал о том, что Корнелис принудил к сожительству зло-счастную женщину. Сдержаться и не ударить пленника на этот раз было ему труднее всего.
- Мерзавец, чудовищный злодей, - просипел он.
- Да бросьте, господин командор, - отмахнулся Корнелис. - Почему я злодей? Я жил, применяясь к обстоятельствам, и пожил всласть. Ока-жись любой на моем месте, не отказался бы. Только не сумел бы обста-вить все так ловко. I
- Вы со своей шайкой отправили на тот свет двести шестьдесят чело¬век.
- У меня, кроме этих, никого не было под рукой. Двести шестьдесят! Любой правитель губит гораздо больше. А знаете, хлопотная работа. И много грязи.
Тем временем матрос принес перо, чернильницу и бумагу. Корнелис оживленно потер руки:
- Ага! Будем писать мемуары. Жаль, времени мало, а то бы я развер-нулся. В моем прошлом есть интереснейшие страницы. Запомните мои слова, господин командор, со временем каждая строчка, написанная моей рукой, станет цениться на вес золота.
- Негодяй, - с отвращением бросил, уходя, Пелсерт. Корнелис сладко улыбнулся:
- Я подарю вам на память несколько автографов. Вы еще наживетесь на мне.
Суд над преступниками проходил на палубе «Саардама».
- Тимоти Корнелис, - зачитывал обвинение Пелсерт, - вы обвиняетесь в убийстве двухсот шестидесяти одного человека. Признаете ли вы себя виновным?
- Причастным, - ласково кивнул тот.
- Лоос, ты четырежды приговаривался к виселице в Ост-Индии и Ев-ропе. На этот раз ты обвиняешься в пособничестве страшным преступле¬ниям Корнелиса.
- Он меня обошел! Это дьявол! - рванулся из пут Лоос.
- Это дьявол! - зашумели пираты.
Корнелис, злобно и испуганно глядя на них, хихикнул:
- Аи-аи, ребятки, нехорошо ругать папочку.
- Именем генерал-губернатора Ост-Индии, - повысил голос Пелсерт. -Приговариваем: Тимоти Корнелиса - к повешению. Лооса - к повеше-нию...
- Не хочу! - заорал Лоос. - Это Корнелис во всем виноват. Отпустите меня! Я больше не буду!
Не слушая, Пелсерт назвал имена еще шести приговоренных, в том числе Хью и господина Адамса. Остальных членов шайки, не участво-вавших в заговоре на «Бенгалии» и вовлеченных пиратами в злодейства позднее, он решил доставить на суд губернатора. Казнь должна была произойти немедленно, и связанный Лоос продолжал вопить и извиваться, пока матросы уводили его.
- Какое животное! - наблюдая за подельником, сказал Корнелис Пел-серту: - Предсмертная просьба, господин командор. Два слова с госпожой Бейтс.
104
Лукреция сидела у себя в каюте, когда в дверь постучал Пелсерт. Он смущенно вошел и воззрился на нее, все еще не и силах привыкнуть к новому облику женщины.
- Госпожа Бейтс... - затрудненно начал он.    Я должен извиниться за то, что уехал, оставив вас в лапах негодяев. I 1оиерьтс мне, положение дел было таково...
- Ах, бросьте, - поморщилась Лукреции     Я об этом и думать забы¬ла. -Внезапно она вспыхнула обидой:    Ни могли хотя бы попрощаться! Я сидела в трех шагах, но вы отводили глаза.
— Поверьте мне...
- Довольно, прошу нас Я уже не та Лукреция. Мне сто лет. Когда их повесят?
Пелсерт перепел дух г>«а женщина, оборванная замухрышка, бывшая когда-то роскошном купчихой Лукрецисй Бейтс, не желает ничего про-стить. Эта неприлично (ни а гая вдова - лакомый кусок, дочка господина Л ше(>ери не идет ни и какое сравнение... Эта женщина, когда-то влюб¬ленная, ныне холодная, будто кладбищенская статуя. Что ж, чем хуже, тем лучше.
- Казнь состоится через два часа. Это чудовище... Корнелис... Он хо¬чет говорить с вами. Разумеется, вам не обязательно соглашаться.
- Отчего же? - встала она. - Я тоже хочу говорить с ним. Часовой отворил Лукреции дверь в каюту, где сидел в ожидании казни
Корнелис.
- А, пришла... - обрадовался он.
Не в силах преодолеть отвращения, она молчала, разглядывая щупло-го, маленького человечка с костистым лицом и лысеющим черепом.
-  Конец игре, - угадав ее отвращение, недовольно завозился он. -Увидишь, как вздернут меня на рее. Много я натворил; только знай: в этом есть и твоя вина. Ты была как кусок сладкого пирога. Вечно помни: все из-за тебя. И еще: я тебя спас. Не будь меня, ты бы не уцелела.
Лукреция с трудом разлепила губы:
- Мой муж, Джереми Бейтс, умер полгода назад. На острове нас с вами венчал пастор. Я пришла сказать, что вы - мой законный муж.
- Нет, нет! - заорал Корнелис. - Я принудил тебя к сожительству! От меня никто еще не уходил чистеньким. - Его ярость выглядела тем неле-пей, что он был привязан к стулу и не мог подняться.
Она обронила, как монету нищему:
- Да простит Господь вашу лютую злость.
- Я ненавижу тебя! - страшно ощерился он. - Мне всегда была отвра-тительна твоя добродетельность. С первого взгляда! Не уходи! Мне страшно. Все из-за тебя, будь ты проклята.
Она не спешила уйти, но, утратив страх, который всегда ей внушал
Корнелис, глядела на него с гадливым презрением:
'
105- Увы, на самом деле, вы мой законный муж, и сегодня мне придется вторично овдоветь. Я постараюсь жить долго-долго; может быть, мне удастся загладить перед Богом хоть часть ваших страшных преступлений.
- Бога я не боюсь, - принялся он строить гримасы. - Погоди, меня еще объявят святым. У меня будут последователи.
- Господи! - заломила руки Лукреция. - Знать бы заранее, из кого вы-растают корнелисы. Я бы душила младенцев в колыбели.
Их повесили на реях «Саардама» - Корнелиса, Лооса и еще шестерых, причем все пираты отказались от священника и до последней минуты продолжали сквернословить и богохульствовать.
Лукреция и Сусанна бросились друг к другу с горьким плачем.
- Все кончено, милая, успокойся, - утешала девушку Лукреция.
- Через полгода я рожу ублюдка, - прорыдала та. Пастор, приблизившись, попробовал увести дочь:
- Дитя мое! Не надо... Пойдем, пойдем, несчастная... Лукреция перебила его:
- Сусанна, через год ты выйдешь замуж, и у тебя будет много прелест-ных детей. Ты доживешь до глубокой старости, а сегодняшние несчастья просто забудешь.
- Это невозможно! - рыдала у нее на плече девушка.
- Это будет, будет, милая!
Принимая дочь в объятия, пастор сердито возразил Лукреции:
- Что вы тут наговорили, госпожа Бейтс? О покаянии ей надо думать, а не о замужестве. Жизнь ее кончена.
- Молчи, жалкий старик, - резко велела Лукреция, и пастор, съежив-шись, молча увел с собой дочь.
Для Пелсерта настали тяжелые дни. Совестливый человек, он не мог не винить себя в том, что произошло. В течение всего плавания на «Бенга-лии» он делал ошибку за ошибкой, что в результате и привело к кровавой трагедии: зная, что болен тропической малярией, взялся командовать флотилией; слишком велик был соблазн. Если бы не будущий тесть, высокая должность не досталась бы ему так легко; захотелось показать господину Лэнсбери, что он не ошибся в выборе мужа для своей дочери. На корабле он вел себя с непростительным легкомыслием, опустился до свары с капитаном, развел амуры с пассажиркой, между тем у него под носом пираты вербовали в свою шайку охотников. Он не принял во внимание полученные сведения и не арестовал сразу Лооса и всех заго¬ворщиков. Проклятый Адриан! Нельзя было соглашаться на кандидатуру Якобса ни под каким видом. Однако самая главная его ошибка - то, что он проглядел Корнелиса. Помощник казался ему доброжелательным, расторопным, приятным человеком. Гибель почти трех сотен душ, вели¬колепного корабля и золота Компании на его совести. Болтаться бы ему
106
сснч.ю и.1 |>сс рядом с преступниками, а не изображать из себя порядочно-и> чслонека.
Он с тоской понимал, что его удачливой до сих пор карьере пришел конец. Совершив беспримерный переход в боте через океан, добившись ареста Якобса, снаряжая спасательный корабль, он мог еще надеяться на снисходительность директоров Компании и господина Лэнсбери в том числе. Однако ныне, когда выяснилось, что погибла не только «Бснгалия», но почти все ее пассажиры и деньги, рассчитывать было не на что. Госпо¬дин Лэнсбери не захочет отдан, дочь такому неудачнику и расторгнет помолвку. К тому же проклятая немочь, терзавшая сю не первый день, и
гибель с «Бенгялисй» всех лич.....х денег, которые он вез в Индию с
мыслью пустить их и оборот, но оставляли никакой надежды.
Ко всем бездарным и непростительным ошибкам, которые он совер-шил, следовало отнесен и сю поведение с госпожой Бейтс. Теперь, когда она сделалась (>ог;пой и свободной, 'ла женщина могла бы стать для него
спасением!.,
Лукреция редко выходила на палубу и покинула свою каюту, лишь ко-гда «Саардам» снялся с якоря; вместе с другими она пожелала поглядеть в последний раз на острова их страданий.
Увидев Хейса и Кравцова, обрадовавшись, Лукреция приблизилась к ним и была встречена дружескими улыбками. Хейс красовался в новом мундире: по распоряжению Пелсерта он был произведен в сержанты, и Лукреция от души поздравила его.
- А вы, сударь, кажется, избегаете меня? - шутливо обратилась она к Ванечке.
Тот подтолкнул приятеля:
- Хейс, скажи ей, что я не люблю, когда женщины вешаются мне на шею.
Лукреция не могла удержаться от смеха:
- Господин гордец, говорят, нынче я первая невеста в Ост-Индии.
- Пелсерт тоже не обсевок.
При имени Пелсерта Лукреция сразу помрачнела:
- Ни слова о нем. Все перегорело.
- Командору сейчас несладко, - заметил Хейс. - Мы-то уж притерпе-лись, а на него все обрушилось в один день. Он ведь больной...
Лукреция мрачно молчала.
Они глядели на уходившие за горизонт острова - затерянные среди океана угрюмые скалы, окруженные бурунами.
- Что бы ни случилось,    сказала Лукреция Ванечке, - я тебя никогда не забуду.
- Да бросьте,    отозвался тот. - Я забуду вас через неделю. - Он не кривил душой, мечтая лишь об одном - поскорей добраться до дома.
107г
Пелсерт тоже глядел на острова и на госпожу Бейтс. Приблизившись нерешительно, он раскланялся с нею. Ее собеседники тут же деликатно отошли. Женщина молчала, отвернувшись,
- Госпожа Бейтс! Моя вина перед вами безмерна, я понял, - пробормо¬тал он.
- Какая вина? - рассеянно осведомилась Лукреция.
- У меня не хватило мужества...
Лукреция повернула к нему взволнованное лицо:
- Полно вам! Если бы у меня всегда хватало мужества, Корнелис не совершил бы всех своих злодейств. Среди нас нет правых.
- Я не о том, - упорствовал Пелсерт. - Я о нас с вами. Я тогда уплыл, потому что бот был нашей единственной надеждой, нельзя было доверять его никому. Взять вас с собой я не мог. А останься я тогда, со мной рас¬правились бы в первый день. Я не принес бы никакой пользы, ни в чем не изменил бы ход событий.
Она морщилась, трясла головой, показывая, что не желает слушать, и наконец прервала его:
- Зачем вы все время оправдываетесь?
- Вы считаете, что я не нуждаюсь в оправданиях?
- Пусть каждый несет свою вину молча. Он помолчал.
- Я черствый человек, госпожа Бейтс. Бухгалтер, как говорил мой друг Адриан Якобе. И все-таки вы делаете мне больно. Я и так не знаю, как жить дальше.
Она вскинула голову:
- Возвращайтесь в Европу, женитесь и перечтите наконец свою биб-лиотеку. Надеюсь, история с «Бенгалией» не рассорит вас с невестой?
- С невестой? Меня вела сюда мысль о вас. У «Саардама» будто вы-росли крылья, и ветры нам дули только попутные.
- Господин Пелсерт, - горько остановила его Лукреция, - за это время я столько пережила, что сладкие слова не имеют надо мной власти.
Больше им не о чем было говорить.
Едва мрачные скалы, ставшие роковыми для «Бенгалии» и ее пасса-жиров, исчезли за горизонтом, лихорадочное напряжение, в котором жил Пелсерт, сменилось настоящей лихорадкой. Он занемог и к вечеру слег, предполагая, впрочем, что это обычный приступ малярии и через три дня все пройдет, однако ночью ему стало так плохо, что он вынужден был пригласить капитана и старшего офицера, чтобы сделать кое-какие неот¬ложные распоряжения. Под конец он впал в беспамятство, и капитан распорядился позвать священника.
Лукрецию разбудил стук в дверь. Услыхав, что командор занемог, она тут же оделась и, ни слова не говоря, отправилась следом за офицером: Пелсерт желал ее увидеть.
Он был в забытьи. Сев возле, она сокрушенно понурилась.  Его желтое лицо покрывали крупные капли пота, темные волосы приклеились ко лбу влажными космами; дышал он трудно, под полупри¬крытыми веками беспокойно двигались зрачки.  Наконец, беззвучно шевеля губами, он открыл мутные глаза и воззрился на нее, не узна¬вая, пока лицо его не прояснилось и губы не тронуло слабое подо¬бие улыбки.
- Вы звали меня?- склонилась к нему Лукреция, делая знак офицеру, чтобы тот вышел из каюты.
- Мне не дожить до следующего утра, - сказал он.

Лукреция горестно сжала ею бессиль¬ную руку
- Вы проживете еще сто лет.
Он слабо улыбнулся:
- Это было бы даже неприлично. Не уходите, осталось недолго.
- Я не уйду.
Дальше начался бред. Среди бессвязных слов она разобрала с трудом:

- Разве можно завалить грязью родник? Пройдет время, он пробьется, и снова будет чистым и холодным. Родник. . . ледяная вода. . .
Больше он не приходил в себя.
У каюты Пелсерта, несмотря на глубокую ночь, толпились люди. Вый-дя наружу, Лукреция осторожно прикрыла дверь и внятно произнесла:
- Он умер.
Люди устремились в каюту, оставив ее среди ночной тьмы.
- Господи, я опять овдовела! - горестно изумилась она. - Ох, Пелсерт, Пелсерт!..
Ее вопль улетел в черное небо, к вечным звездам.

                К о н е ц