По мотивам библейских историй,
на основе главы 18-й Книги Бытия
Авраам сидел на плоском камне на вершине холма и смотрел на вольготно раскинувшийся у его подножия Содом.
Холм был высокий, самый высокий во всей округе, и шатры внизу казались совсем маленькими. Между ними, пиная путающихся под ногами собак, нетвердой походкой передвигались мужчины, с ближайшей окраины слышались резкие, высокие голоса женщин, рядом с ночными загонами для баранов бегали полуголые дети. Обрывки нестройной музыки и пьяных песнопений доносились с дальнего конца города, оттуда же, несмотря на неурочный час, тянулись вверх тонкие, еле заметные струйки голубого дыма.
Авраам ждал Его. Он дал знак, что придет сегодня и решит, наконец, что делать с городом. Похоже, восходивший к Нему вопль о Содоме стал для Него нестерпимым.
На Содом опускались сумерки, и очертания шатров постепенно теряли четкость. Зато напротив их входов, как и положено, один за другим стали зажигаться костры, и вскоре ветер принес со стороны города еле заметный запах жареного мяса. А может, Аврааму просто захотелось есть.
Камень, нагревшийся за день, медленно терял тепло, и Авраам, поежившись, плотнее завернулся в ягнячью шкуру. Его все не было.
"О каком количестве возможных праведников спросить у Него? – раздумывал Авраам. Их число никак не давало ему покоя, – Если я назову слишком малое количество, Он может отказаться, а если слишком большое, будет ли у меня шанс уменьшить его? Даст ли Он мне хотя бы еще одну попытку?"
Со стороны куста жимолости раздался легкий шорох, словно ветер прошелестел в ее ветвях. Авраам сполз с камня, пал ниц и поцеловал остывающую землю. Время вопроса пришло, и Авраам почувствовал, что у него пересохло в горле.
– Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? – наконец, решился он, – Неужели Ты погубишь и не пощадишь места ради пятидесяти праведников в нем?
Число, которое назвал Авраам, было максимальным. Со стороны куста раздался вздох, похожий на усмешку, и Он ответил Аврааму:
– Если Я найду в этом городе пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.
Авраам вжался лицом в самую землю и, почти не дыша, слабым голосом повторил попытку:
– Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город?
Он сказал:
– Не истреблю, если найду там сорок пять.
Авраам облегченно выдохнул и медленно распрямил затекшую спину:
– Может быть, найдется там сорок?
– Не сделаю того и ради сорока, – тотчас услышал он Его Ответ.
Дыхание Авраама участилось, сердце застучало сильнее, и кровь быстрее побежала по старческим жилам. Он поднял лицо:
– Да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать?
– Не сделаю, если найдется там тридцать, – был ответ.
Авраам оперся рукой на колено и поднялся на дрожащие ноги. Шкура ягненка сползла с его плеч и упала на землю, но он не почувствовал холода. Голос его окреп и в глазах было изумление, когда он задал свой следующий вопрос:
– Вот, я решился говорить Владыке, может быть, найдется там двадцать?
И Он ответил Аврааму:
– Не истреблю ради двадцати.
Старик повернулся лицом к Содому. В наступившей темноте вид города был прекрасен: многочисленные костры, пылавшие там и тут, отбрасывали на натянутые полотнища шатров причудливые отсветы, между ними сновали силуэты мужчин и женщин с зажженными факелами в руках, и тени их причудливо переплетались на стенах жилищ. Музыка и смех стали громче, а от запаха жареного с пряными травами мяса у Авраама закружилась голова.
Авраам простер к городу руки, и он весь поместился у него на ладонях, между десятью скрюченными от старости пальцами.
– Да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды, – голос Авраама зазвенел, как много лет назад, – Может быть, найдется там десять?
И от Его ответа снова перехватило дыхание Авраама:
– Не истреблю ради десяти.
Взгляд старика затуманился от слез, он смотрел на город между своими ладонями и никак не мог поверить в происходящее. Какое число назвать сейчас? Сколько у него еще попыток и есть ли у них предел? Сердце стучало о ребра, и Авраам положил одну руку себе на грудь. Весь город оказался заключен в единственную простертую к нему десницу. Внезапная догадка осенила Авраама, и медленно-медленно сжав на фоне города пальцы в кулак, он прижал и его к своей груди…
Но этого не может быть! Аврааму было девяносто девять лет, и весь его опыт говорил о том, что мысль, внезапно пришедшая ему в голову, невозможна, нелепа, неосуществима…
Авраам повернулся к Нему и развел руками, не в силах произнести ни слова. Это же невозможно! Как может ничто перевесить все?!
Из куста жимолости снова раздался вздох, и на это раз Аврааму почудилось в нем не то сожаление, не то снисхождение.
Авраам, потрясенный, так и не поверив в открывшуюся перед ним возможность, без сил вновь опустился на плоский камень на вершине холма, и Он перестал говорить с ним...