Посвящается Доминиону.
Благими намерениями вымощена дорога в ад.
- английская пословица
Миловидной и жизнерадостной девочке по имени Гретхен шёл четырнадцатый год. Юная леди обладала большими, сияющими голубыми глазами. К слову сказать, вся её внешность очень напоминала славянскую или скандинавскую. Светло-русые шелковистые волосы, которые сестра ей обычно заплетала в две аккуратные косички, блестели на солнце золотом. Аристократически бледная кожа её была нежна и предрасположена к солнечным ожогам, потому Гретхен никогда не выходила из дома, предварительно не смазав открытые места кремом. А открытые места обычно составляла большая часть её молодого тела, особенно, когда на дворе стоял знойный июль.
То был воскресный день, и Гретхен собиралась в церковь. Старая дверь хижины уютно скрипнула, и девочка вышла навстречу заре, глубоко вдохнув свежий утренний воздух. Коротенькую юбку едва развевал тёплый ветерок, рубашка была расстёгнута на одну пуговицу, но обычно Гретхен расстёгивала и вторую, когда отходила от дома, так как мама запрещала ей это делать. Конечно, такой ход не позволял увидеть и части её небольшой, но упругой юной груди, однако же в её сторону регулярно бросались недвусмысленные взгляды прохожих юношей, а иногда и не совсем гетеросексуальных её знакомых девочек. Гретхен любила ходить босиком, поэтому игнорировала песчаную дорожку, ведущую сквозь всю деревню прямо к церквушке. Девочка радостно шлёпала своими маленькими ступнями по росистой зелёной траве, которая слегка щекотала и вызывала у Гретхен смешливую улыбку.
Дойдя до места, где всегда стояла ветхая деревянная церквушка, Гретхен от удивления выронила сандалии. Вместо церкви стоял небольшой дом, по всей видимости, пустой и лишённый жильцов. Девочка медленно подходила всё ближе, от волнения позабыв о выроненной обуви. Вдруг подул прохладный ветер, заставивший Гретхен застегнуть рубашку и сложить руки в попытках согреться. Становилось всё холоднее, и маленькая католичка решила, что простудится, если в такую погоду – а уже начинал накрапывать дождь, который всё учащался – она пойдёт обратно. Она решила постучаться и переждать ливень. Ливень, от которого она промокла до нитки. Лишь только кулачок Гретхен коснулся двери, та распахнулась.
Девочка дрогнула. Её взору пристало всё помещение. Дом состоял всего из одной, как ни странно, пустой, комнаты, в которой напрочь отсутствовали окна. Но был зажжён камин, которому замёрзшая Гретхен весьма обрадовалась. Ей было тревожно оставаться полностью обнажённой, и она лишь повесила свои промокшие трусики у камина.
За окном (хотя окон и не было) уже был настоящий ураган. Внезапно подувший ветер захлопнул дверь и задул камин. Девочка испугалась. Она, спотыкаясь, подбежала к двери, но та была намертво закрыта. Гретхен осталась одна, в доме из одной комнаты без окон. И без тепла, которое так нужно было ей. Но, что самое ужасное – в кромешной тьме. У бедного создания на глазах наворачивались слёзы, она нащупала в комнате угол, присела и горько заплакала. В её положении это было самым разумным решением. Девочка не была истеричкой и прекрасно понимала, что её пронзительные возгласы не вызволят её из беды. Слёзы катились по её щёчкам одна за другой…
Большая тёплая ладонь приятно прикоснулась к её лицу. Гретхен на секунду успокоилась, а потом просто окоченела от ужаса и бросилась в сторону. Рука. В пустом доме без окон. В полном мраке.
Мрак был недолог. Каким-то неизвестным образом камин вспыхнул вновь. Тогда у девочки опустилось сердце. В стене дома была рука. Мужская, большая рука. Именно она пыталась утешить Гретхен и утереть ей слёзы. Девочка забилась в противоположный угол комнаты и смотрела на руку, сначала тщетно пытающуюся дотянутся до Гретхен, а после манящей к себе. У малышки совсем закружилась голова от происходящего, ей не верилось, что это происходит наяву. Тут она собралась, и встала на ноги. Сделала несколько шагов. И внезапно весь дом наполнил истеричный визг. Из пола мгновенно вылезли две руки, на вид женские, и схватили юную девственницу за щиколотки. Они сжали её ножки так больно, что Гретхен, окончив визг, тихо пискнула. Низкий потолок заскрипел. Две руки, явившиеся оттуда, схватили неудачливую христианку за косички и с силой потянули вверх так, что девочка оказалась висевшей в воздухе. Руки из пола отпустили её. Из потолка вырвались несколько пар девичьих рук, которые начали расплетать косички Гретхен, близкой уже к шоковому состоянию. Как только невинная душа оказалась висячей в воздухе с распущенными волосами, руки бесцеремонно отпустили её, и несчастная с грохотом упала, разодрав себе в кровь коленки. Всё это время она плакала. Гретхен заметила, что мужицкая рука, «поздоровавшаяся» с ней первой, куда-то исчезла. Но скоро вернулась. Возникнув вдруг из пола и схватив девочку за лодыжку. Гретхен в изумлённом ужасе наблюдала, как рука тащила её куда-то, не нарушая ровности пола. А тащила старая знакомая её в тот самый угол, где всё и началось. Притащила, отпустила. И вновь исчезла.
Гретхен по-прежнему отказывалась верить в происходящее. Такое не могло присниться даже в самом ужасном её кошмаре. Бедняжка даже не догадывалась, что всё страшное ещё ждёт её. Комната просто подарила ей небольшой перерыв. Окончание перерыва ознаменовалось появлением двух юношеских рук, схвативших девочку за запястья и пригвоздив их к стене. Несколько пар детских, даже младенческих, рук начали расстёгивать Гретхен рубашку. Пуговица за пуговицой, и юная христианка осталась почти полностью обнажённой.
Сквозь запутавшиеся распущённые волосы Гретхен бросила горький взгляд на трусики возле камина, которые, должно быть, уже высохли. Но было слишком поздно. Гретхен уже отчётливо понимала намерения Комнаты. И по-христиански смирилась с ними, молясь про себя Богоматери.
Детские ручонки пропали, а девичьи, те самые, что держали руки Гретхен из потолка, возникли. Проведя по лику юной плачущей католички, они остановились на грудях с маленькими розовыми сосочками. Гретхен никто ещё никогда не ласкал (хотя, желающих это сделать в деревне было порядочное количество), так что волна новых неизведанных ощущений накрыла её. До этого момента девочка тяжело дышала от страха, но теперь она это делала ещё и от удовольствия. Из пола возникла ещё пара рук. Они поглаживали Гретхен ступни и медленно продвигались по направлению к самому сокровенному месту девочки. Явившаяся из стены пара рук предусмотрительно сдёрнула с девочки юбку и бросила в камин. И исчезла, предоставив возможности себе подобным. После медленных поглаживаний ножек девочки, руки задержались у неё на паху. Гретхен была уже влажная, впервые в жизни у неё были подобные выделения. Руки ласкали её, и тут девочка заскулила. Палец, а затем и два, пытались проникнуть в неё. От боли девочка забила ножками по полу, чем заставила ловкие руки вернуться (те самые, что раздели бедняжку донага) и схватить её за голени. Ласкающие же руки пожалели Гретхен и позвали маленькие младенческие ладошки. Они легонько старались разработать щель католички, и смогли это сделать безболезненно, к радости Гретхен. На смену детским ручонкам вернулись девичьи руки с изящными длинными пальцами, которые стали настойчиво и более легко проникать вовнутрь. Гретхен начинала стонать. Тревога не ушла, но буря новых чувств кое-как заглушала её.
Молодая христианка была уже готова первый раз в своей жизни обмякнуть, как вдруг из стены вылезли мужицкие руки, одна из которых первой познакомилась с Гретхен. Они схватили бедняжку за горло. И начинали сжимать его. Всё сильнее и сильнее. Остальные руки продолжали ласкать девочку. Гретхен почувствовала, как темнеет в глазах, как она… умирает. Первый оргазм юной католички оказался для неё смертельным. Рука, которую Гретхен первой увидела в этот день, легонько погладила покойницу по волосами и исчезла вместе с остальными. Камин резко потух.
Гретхен улыбалась, когда её душа ушла к Господу.
23.01.2011