страшная-страшная сказка
из цикла: «В стране невыученных уроков»
В тридесятом царстве, в тридесятом государстве жил-был царь, стороны той государь. Однажды морозным зимним днем пробудился царь в своей опочивальне и понял, что наступила горячая пора – пора напомнить подданным о себе и объявить хоть какой-нибудь указ. Задумано – сделано. Призвал царь писаря и объявил: «Мы, царь тридесятого государства, повелеваем считать два месяца в году июнь и декабрь горячей порой экзаменов. Все учащиеся должны пройти итоговую аттестацию в виде экзаменов согласно программе обучения. Мы, царь всея страны, повелеваем укомплектовать экзаменационные комиссии беспристрастными инспекторами. Проведение экзаменов следует проводить два раза в год и начинать оную экзекуцию с первого месяца лета и с первого месяца зимы»!
Проснулся Емелюшка на печи от запаха свежих пирожков, потянулся и сладко зевнул. «Вставать или еще полежать?» – вот в чем вопрос. Этим вопросом Емеля озадачивался каждое утро достаточно долго, если бы не его бабушка.
– Вставай, вставай, внучек! Вижу, уже не спишь! Поторопись, голубчик! Сегодня особенный день, – бабушка вытерла руки о тряпку и поставила на стол гору пирожков.
– Чего это в нем такого уж особенного? День – как день. Зима. Морозец. Солнце светит. Петухи поют.
– А все особенное-то, ты, Емелюшка, аккурат и проспал-то! – бабушка налила в кринку горячего молока и поставила рядом с пирожками тарелку сметаны. – Сегодня ездил по селу глашатай и объявлял царский указ, дескать, наступила горячая пора экзаменов для всех учащихся. Кто не сдаст – все каникулы будет чистить царские конюшни.
– Вот незадача-то! – буркнул Емеля, опуская пальцы в таз с водой и протирая ими глаза.
– Как следует, умывайся, ученик, – хлопнула бабка крепкого богатыря по загривку рукой, тренированной на колке дров.
Он тяжело вздохнул и, набрав в пригоршню воды, вылил на лицо и шею. И так три раза, меньшее число раз бабка называла размазыванием грязи.
– Вода жуть, какая холодная, бабушка! Бр-р! Пошто не погрела?
– Специально ключевой из родника принесла, чтоб голову твою освежить. Глядишь, может на экзаменах и поможет! Как знать? Быстро одевайся, поешь и бегом в школу-то! Петухи давно пропели девять часов! Да эти, шпаргалки, – не забудь, внучек!
В школе народу уже собралось не просто много, видимо-невидимо. Люди толпились, и все пытались выяснить, кто же прибудет в качестве независимого государственного инспектора? Директор, завуч и классные руководители недоуменно пожимали плечами. Знали лишь, что из столицы он прибудет с последним ударом колокола после заутрени. Кто-то вглядывался вдаль по главной сельской улице, не слышно ли цокота удалой тройки и заливистого конского ржания? Тихо. Вот послышались привычные перезвоны колоколов с церковной звонницы, удар еще удар и все стихло.
В этот миг из высоко висящего белого облака вылетела какая-то птичка и стала приближаться к школьному подворью. Птичка уже выросла размером с орла, а еще через некоторое время народ увидел, что вырос и «орел», и его размах крыльев. Зеленая чешуя отблескивала на солнце, и все головы пятиголового Змея Горыныча, одетые в шапки-ушанки и с солнцезащитными очками, о чем-то перешептывались друг дружке на ухо. Народ спешно крестился и разбегался, кто куда мог. Змей Горыныч приземлился точно в образовавшемся пятачке перед директором школы, который не успел ретироваться в укрытие, и представился:
– Я независимый государственный инспектор, назначенный царем батюшкой сегодня к вам на экзамен по главному сказочному предмету – физике тридесятого царства. Прошу любить и жаловать, так сказать, если можете.
Змей Горыныч снял шапки-ушанки и очки, сунул их в спортивную сумку и чинно поклонился всеми пятью головами представителям администрации школы и учителям, которые уже без особенной боязни снова собрались у крыльца. Кто-то толкнул массивную дверь и пригласил инспектора внутрь.
Люди заспешили войти с мороза в теплое помещение школы.
– Начнем, пожалуй? – сказал директор и кивнул учителям, чтобы навели дисциплину среди учеников.
Вскоре дошла очередь (все равно деваться было некуда!) и до Емели заходить на экзамен. Он робко заглянул в кабинет физики. Экзаменационная комиссия во главе со Змеем Горынычем сидела за столом, задрапированным зеленой бархатной скатертью. На столе стояла высокая хрустальная ваза с букетом чайных роз, которые тайком нюхала одна голова, умильно закатывая глаза, и лежали вперемешку беленькие прямоугольники – билеты.
В приоткрытую дверь не очень уверенно бочком протиснулся упитанный Емеля, одетый в честь праздника в красную атласную рубаху, подпоясанную синим бархатным кушаком. Ученик подошел к столу и очень долго выбирал билет. Со стороны могло показаться, – ученик пытается применить запрещенные приемы магии, чтобы узнать, что в билете? Однако головы инспектора пошушукались между собой и решили, что магических приемов не было. Наконец, трясущимися руками Емеля вытащил один из них.
– Ну-с, сударь, я вижу, вы выбрали билет. Какой номер? – строго просил Змей Горыныч, приготовившись сделать пометку в школьной ведомости.
– Билет номер т-три-тринадцать, ваша м-ми-милость. Первый вопрос – закон Архимеда, – клацая от страха зубами, ответил Емеля.
– Так и запишем. Что ж, отвечайте, сударь, мы готовы вас выслушать, – сказала бодро средняя голова, крайняя правая громко зевнула, нечаянно изрыгнув пламя, а крайняя левая залпом выпила стакан минеральной воды. – Я извиняюсь, изжога с утра мучает, внутри просто огнем все горит.
Змей Горыныч виновато потупил глаза перед дамами. Остальные головы инспектора глазели по сторонам с нескрываемым любопытством.
– Неужели и здесь у нас, в тридесятом царстве работает закон Архимеда? – недовольно пробурчал Емеля.
– Не сомневайтесь, сударь! Лучше вспомните, про то, как Иванушка в истории о «Коньке-Горбунке» искупался в трех котлах. Вот на этом примере и расскажите, как действует в тридесятом царстве закон Архимеда? Или вы хотите сначала подготовиться?
Емеля почесал затылок сначала левой рукой, потом правой. Потом почесал левой ногой о правую ногу, вспоминая давнюю историю, произошедшую с Иванушкой и его резвым Коньком-Горбунком.
– Пожалуй, я посижу и подумаю, ваша милость, – Емеля направился к самому последнему ряду парт и пристроился у окна.
Крайняя левая голова инспектора склонилась вниз и вскоре смачно с посвистыванием захрапела. Емеля, пользуясь случаем, вытащил из кармана горсть шпаргалок и под партой, исподволь, стал по очереди просматривать. Ему попадались все время ответы не на те вопросы, которые нужны. Изредка следил за Змеем Горынычем. Куняла уже и вторая левая голова, видимо инспектор слишком рано встал, чтобы не опоздать и прилететь на экзамен вовремя. Тогда ученик храбро разложил шпаргалки прямо на парте и начал методично перебирать их дальше. Вот и последняя бумажка, свернутая в гармошку, неужели, шпаргалка с законом Архимеда осталась дома? Не может быть! Ага, наконец-то нашлась! Он обрадовано сунул ее в ладошку, а остальные сгреб в карман.
За этим занятием Емелю и застали экзаменаторы. На парту упала чья-то крылатая тень. Змей Горыныч навис над ним всей огненной грозностью:
– Отдайте сюда, сударь, вашу шпаргалку. Емеля разжал руку, и средняя голова инспектора слизнула пламенным языком бумажку. В лапах он наготове держал стакан с минералкой, спешно заливая пожар в желудке.
– Съешь его за это, съешь, – зловеще нашептывала крайняя правая голова!
– Нет, лучше мы будем придерживаться золотой середины, – заявила средняя голова.
– Центристы, – презрительно процедила крайняя левая голова.
– Пусть тогда экзаменуемый отвечает без подготовки! – свирепо прошипела крайняя правая голова, пуская дым из ноздрей.
– Правильное решение, гуманный компромисс! – поддержала голова с левого фланга.
– Что же отвечайте, сударь, – промолвила средняя голова.
Змей Горыныч снова уселся за экзаменаторский стол. Крайняя левая голова тут же задремала, не дожидаясь ответа ученика. Емеля сначала от страха быть съеденным весь побелел. А потом от возмущения, что отвечать придется без подготовки, вспотел и покраснел. Он набрал воздух в легкие и громко начал сочинять первое, что пришло на ум:
– Закон Архимеда. Я р-рас-раскажу на примере случая, про этого, как его. Ага, вспомнил, про Иванушку, ну тот, который на уроке литературы в котлах купался. Сейчас расскажу:
– «На конька Иван взглянул,
И в котел тотчас нырнул,
Тут в другой, там – в третий тоже,
И такой он стал пригожий –
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером не написать!».
– Занимательное кино получается! Причем тут тогда Архимед? – недоуменно спросила, проснувшись, крайняя левая голова.
– А ему царь корону свою дал зачем-то, – смело ответил Емеля.
– Любопытно! Зачем же, царь корону-то отдал Архимеду, поносить что ли? Ну и что же дальше было, добрый молодец? – ехидно усмехаясь, приставала средняя голова.
– Дальше в той истории: «Царь два раза перекрестился. Бух в котел и там сварился!» – Емеля пожал богатырскими плечами.
– Да, коллеги, ну и закон Архимеда, получился у нас!? Что поставим нашему, так сказать, трудолюбцу?
– Съешь его за это, съешь, – зловеще продолжала гнуть свою линию крайняя правая голова!
– Безусловно, двойку, – небрежно зевая, бросила через плечо крайняя левая голова.
– Это не гуманно! На носу празднование Нового Года – это раз! РОНО поставит на вид снижение успеваемости – это два, – запротестовала средняя голова.
– Центристы, – опять презрительно процедила крайняя левая голова. – Центристы, ренегаты и соглашатели! Я предлагаю провести тайное голосование. Закроем глаза, выбросим по очереди пальцы, поскольку они одни на всех, а потом усредним балл.
Головы Змея Горыныча еще чуть-чуть пошипели, поплевали струями дыма и огня, залили это все минералкой и договорились. Они так и сделали. Средняя голова укоризненно покачалась влево, вправо, и объявила результат:
– Получается два с половиной, но ежели округлять по правилам до целого числа, то будет хиленькая тройка, сударь. Что ж, сидя верхом на тройке, можно и Новый Год встречать!
Последний экзаменуемый ученик, богатырь Емеля, подпрыгивает и с радостью в сердце, выбегает из классной комнаты. Ура! Через приоткрытую дверь кабинета в коридоре ученикам слышно, как экзаменаторы в виде независимого государственного инспектора, дружно поют в пять луженых глоток:
«Застыли реки, и земля застыла,
Но я замерзнуть не боюсь!
Это в городе мне грустно было,
Это в городе мне грустно было,
А за городом смеюсь, смеюсь, смеюсь!
И уносят меня,
И уносят меня в морозную снежную даль
Три белых коня,
Эх, три белых коня – декабрь, январь и февраль!»
***
Это все сказки, бабушка! – Емеля потянулся, зевнул и свесил с печи ноги. Это история зимняя, а сейчас лето на носу и экзамены тоже летние.
– Оно, конечно же, так внучек, а инспектором-то в комиссию царь батюшка кого на этот раз назначил? Знаешь?
– Нет, бабушка, не знаю! Уж не Кощея ли Бессмертного?
– То-то же, внучек! Сказка ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок!