Ворочаясь из стороны в сторону, Дрэйк никак не мог удобно устроиться на бескрайних просторах кровати. Странно, конечно, но в этом плане коврик сильно выигрывал – плюхнувшись на него, можно было даже не думать о том, чтобы устроиться с комфортом. Хотелось сомкнуть глаза и предаться сну, но бушующие в голове мысли никак не давали ему покоя. Откуда им там, спрашивается, взяться?! С каких пор скорый уход из лап властной беловласой девчонки вызывает у него столько противоречивых чувств?!
Когда в ту злополучную ночь Лесса подобрала его, измученного и готового умереть, червяка, он был ослабший, бестолковый, совершенно неприспособленный к этому миру. Что изменилось за тот месяц, что он здесь находился? Сложно сказать… Если вспомнить, то ничем особенным, кроме стирки, уборки и готовки он не занимался. А ещё лучше – вообще не вспоминать. Потому что ни одного тёплого воспоминания о прошедшем времени у него не осталось.
Так отчего же он никак не может заснуть?!
«Никто не станет считать тебя человеком, пока ты сам не осмелишься так себя назвать» - пронеслась в голове фраза Лессы, брошенная ею сегодня вечером.
Пока сам не осмелишься так себя назвать… Разве для того, чтобы с уверенностью назвать себя человеком, нужна смелость?!
Дрэйк застонал, изгибаясь всем телом, дабы очистить голову от мыслей.
Два года он провёл, не в силах понять, кто он такой… или что такое. То ли человек с хвостом, то ли змея с телом человека. Чем дольше его пинали, втаптывали в грязь, называли чудовищем, тем больше он разуверивался в собственной человечности. Сложно оставаться самим собой, когда понимаешь, что неспособен делать вещи, которые под силу даже двухлетнему ребёнку… А уж когда тебя ещё и заставляют…
Дрэйк чертыхнулся, когда Лесса, промычав нечто бессвязное, едва не сграбастала его к себе. Промахнулась, поэтому жертвой её смертоносных объятий стала лежащая в сторонке Агония.
Да, во сне она выглядит куда милее. Глаза сомкнуты, лицо, как и всегда, каменно-спокойное, ротик чуть приоткрыт. Того и гляди, начнёт посасывать палец! Тихонько посапывая, девочка, кажется, что-то бормотала.
Усмехнувшись странности собственных мыслей, Дрэйк устроился на подушке и растянулся во весь рост, оставив хвост на весу. Что ни говори, а она, пожалуй, куда более странная, чем он сам. Жить в одиночку, в таком месте… Неудивительно, что она постоянно разговаривает со своей полумёртвой медведицей…
К тому же, её слова о бессмертии… Интересно, в шутку это было произнесено, или всерьёз? Он так и не успел узнать ответа, потому что стоило ему поинтересоваться, что же это значит, как она сначала попыталась сменить тему, а после едва не скинула его с подоконника. Даже самим богам наверняка неизвестно, что же творится в её голове…
- Ма…
Вздрогнув от раздавшегося в абсолютной тишине зионской ночи тихого, оборвавшегося голоса, Дрэйк повернулся к его источнику… и не поверил собственным глазам.
- Я…
По щеке Лессы что-то стекало… Влажное и такое же холодное, как она сама. Змей нерешительно приблизился, не в силах поверить, что наглая бесстыжая великанша, что одним своим видом вгоняла его душу под самые пятки, способна… плакать?
Девочка спала крепко, поэтому даже не заметила, как его маленькая ладонь коснулась её щеки. Надо же, а она, оказывается, тёплая… Такая же тёплая, как и ручейком стекающие слезинки.
- Ма…ма…
«Чёрт, что я делаю?!» - Дрэйк отскочил от спящей красавицы с таким лицом, будто только что дотронулся до языка болотного зубара… и оставил на нём свою руку. – «Что за мысли?! Нет… нет, нет и нет… Я принял решение, чёрта с два я его изменю!»
Каким образом случилось так, что одной слезы оказалось достаточно, чтобы подавить всю таящуюся у него внутри ненависть?!
Нет… нужно прогуляться. Желательно – до границы этой мёртвой страны. Иначе – никак. Что-то подсказало Дрэйку, что коли так пойдёт и дальше, с восходом солнца он вообще расхочет уходить. А он очень этого хотел! Отправиться куда угодно, чтобы залечить мозоли на больном хвосте. Чтобы больше никто и никогда не посмел на него наступить!
Аккуратно скрипнув дверью, Дрэйк поспешно покинул комнату. Да, так будет лучше для всех!
* * *
Луч утреннего солнца неприятно щекотал нос. Слегка поморщившись – скорее по привычке, чем от недовольства - Лесса приоткрыла глаза и невольно взглянула на край своей кровати. Дрэйк всё же ушёл… Как она того и хотела.
На губах появилась слабая улыбка. Он был интересен… весьма интересен. Одно из немногих существ, игры с которым доставляли столько же удовольствия, сколько когда-то доставляла Агония. Лесса не любила привязываться. Поэтому и жила в таком отдалении от остального мира. Привязанность способна причинить боль… много боли. И никакие лекарства не смогут её унять.
Она нашла в нём то, что искала, и не станет более обременять его своим обществом. Вчера, во время их разговора, она соврала. Это была её первая и последняя ложь. Ложь во спасение…
«Ну вот… я снова вру…» - хмыкнула Лесса. – «На этот раз самой себе… Я просто не смогла решиться рассказать ему правду о Вальтегре… и о чёрном пятне, которое навсегда въелось в его душу…»
Дрэйк прошёл проверку, которую она ему устроила. Достоин ли он называть себя человеком? Сможет ли жить в этом жестоком мире? И, главное, не станет ли он, рано или поздно, угрозой для самого себя? Новые вопросы, как и всегда, появились сразу же после ответов на старые.
- Ум?
Скрип двери прервал её утренний водоворот мыслей.
- Дрэйк? Разве ты не собирался уйти?! Что за мужчина разбрасывается обещаниями столь бестактным образом?!
Из-за приоткрытой двери и вправду выглядывала вспотевшая, но довольная физиономия миниатюрного змея. Пропустив её слова мимо ушей, он глубоко вдохнул и раскрыл дверь настежь. Только сейчас стало видно, что за спиной у него стоит небольшой поднос с дымящимся завтраком. Всего одна порция, только для неё.
- Ваш завтрак… эм… госпожа… - прокряхтел он, из последних сил пытаясь приподнять тяжёлую ношу над собой.
- Право, не стоило…
- Я вычистил гостиную и покончил со стиркой, - не позволяя ей вставить и слова, продолжал Дрэйк, а затем, улыбнувшись до самых ушей, добавил. – Какой мужчина уйдёт, не закончив с делами?
- Разве ты не говорил, что это…
- Когда делаешь это по собственной воле, то не считается… Не обольщайся, я тебя всё ещё ненавижу. И выдайся мне такая возможность, наверняка подсыпал бы в эту тарелку яда. Но я его не нашёл, так что… И вообще, разве мог я уйти, оставив женщину без завтрака? Ты… вы ведь сами не удосужитесь себе что-нибудь приготовить. Так и от голода помереть недолго.
- Я удивлена… Мои уроки научили тебя кое-каким манерам? Или, быть может, ты тщательно скрывал свою галантность, приберегая её для последнего дня? – Лесса благодарно приняла поднос и поднесла ароматную чашку чая к носу, вдыхая освежающие мятные пары.
- Иногда стоит узнать собеседника получше прежде чем заставлять его пахать как проклятого, - усмехнулся Дрэйк. – Хотя, знаешь… я тебе даже благодарен.
Лесса удивлённо приподняла брови.
- Знаю, я и сам не до конца себя понимаю, но… Сегодня я так и не смог сомкнуть глаз. Я думал о себе, об этом месте, о том, что ты мне вчера сказала… и понял, что то, через что мне пришлось пройти за этот месяц, было для меня необходимо. Те слова, которые ты мне сказала… о том, что мне самому нужно осмелиться назвать себя человеком… Короче, если бы не ты со своими закидонами, я, пожалуй, так и умер бы ползучим земляным червём где-нибудь в вонючем сарайчике. Быть человеком – не значит иметь ноги и общаться с себеподобными. Человека делает человеком то, что у него в голове и сердце.
- Вот как…
- «Личность формирует знание собственного места», - передразнил тон её голоса Дрэйк. – Моё место – на самом верху!
- Какая вопиющая гордыня… - Лесса отвернулась, пытаясь скрыть всё больше выступающую на лицо улыбку.
А она-то думала, что окончательно разучилась это делать…
- Лесса…
- Да, Дрэйк?
- Я хотел бы попросить тебя кое о чём, - парень поднял на неё свои горящие алым пламенем глаза. – Лес… Госпожа, позволь мне послужить тебе ещё какое-то время!
Лесса отложила чашку в сторону. Её взгляд устремился в блестящие глаза юного змея. Она ожидала услышать от него всё, что угодно, но такое…
- Я должен понять… должен выяснить, на что я способен!
Лесса посерьёзнела.
- Быть может, та божественная гамма вкусов, которую ты вложил в мой завтрак, вскружила мне голову, и ты вовсе не просил меня стать тебе госпожой? Понимаешь ли ты, что последует за дорогой, на которую ты желаешь встать?
- Как никогда ранее, - энергично закивал Дрэйк. – Стирая бельё, я становился сильнее… Готовя еду, учился обращаться с окружающим… Надраивая полы, постигал терпение… Уворачиваясь от вилок, осознавал, что способен предсказать траекторию их полёта… И пусть меня сожрёт Агония, если ты тоже этого не понимала!
- Как интересно… Вижу, мои игры не прошли для тебя даром, мой маленький слуга. Я не ожидала подобной проницательности от умирающего существа, обделённого малейшими манерами… И я рада, что оказалась неправа. Однако не преувеличивай мою доброту. Я делала это вовсе не потому, что хотела помочь тебе. Я – твоя госпожа, и если я захочу, ты в одиночку отправишься штурмовать укреплённый Орлон, чтобы умереть с моим именем на устах. В моей власти – сама твоя жизнь. И я могу отнять её малейшим капризом.
Дрэйк светился подобно факелу. Пытался скрыть свой восторг, но вместо этого лишь преумножал его во много раз.
Что-то изменилось. Его глаза, они больше не смотрят вниз, не избегают встречи с её холодным взглядом. Он заглядывает в её душу точно так же, как она – в его.
- Хочешь сыграть в верного щенка сейчас, когда свобода так близка? Что ж, я не стану отказывать в твоей просьбе. Было бы нелепо выпускать из рук столь неразумного слугу…
- Но взамен… - Дрэйк прищурился. – Ты расскажешь мне всё, что знаешь о сосудах. И о Звере, что у меня внутри.
- Ты смеешь ставить мне условия?!
Проворно ускользнув от едва не рухнувшей на его хвост ножки, Дрэйк заскочил на стоящий рядом туалетный столик и уселся на стоящий там череп.
- Старо, как мир, - зевнул он. – Тебе придётся придумать что-нибудь новенькое, чтобы застать меня врасплох.
Лесса не уставала удивляться изменениям, которые происходили внутри Дрэйка с каждой секундой, что он находился в этой комнате. Трещины на его душе, что вырисовывали столь прелестный и замысловатый узор… они слились в сплошном, идеально гладком рисунке. Возможно ли такое для человека, с самого перерождения обречённого на вечные страдания?
Самодовольная ухмылка покинула лицо Дрэйка, когда его накрыло тенью…
- Что ж, моя верная кукла… я поиграю с тобой ещё немного…
* * *
- Усерднее, иначе лишишься обеда! Если пошив моего платья – такая уж невыполнимая для тебя задача, я не вижу причин, по которым я должна поощрять тебя…
- Ты бы его сняла для начала! – выругался Дрэйк, изо всех сил стараясь не попасть под ноги шагающей по комнате Лессы. Вооружённый иголкой и клубком тащащихся позади ниток, он преследовал прогуливающуюся по широким коридорам девчонку.
- Постой смирно, я не могу прицелиться!!!
- Ты сам умолял меня сделать себя моим слугой, и теперь смеешь жаловаться мне? Что за жалкий тип мужчины… если ты не научишься добиваться своего, несмотря на пре… ты что, УКОЛОЛ МЕНЯ?!
- И даже не думай, что я об этом сожалею.
- Ты… жалкое подобие земляного червя! – новая попытка наступить на «ничего не подозревающего» Дрэйка не увенчалась успехом. – Вернись, или я втопчу тебя под самое основание!
- Ну нет, на такое я не подписывался… Тебе стоит поговорить с психиатром… или сразу двумя! Нельзя вот так кидаться на людей, когда они тыкают тебя иголками…
- …и воруют мою еду.
- …и воруют твою еду, - нехотя согласился спрятавшийся за огромными, подпирающими потолок, доспехами, змей. – Можно подумать, ты так уж много ешь…
- Ещё несколько слов, и я вышвырну тебя на улицу, прямо в открытую пасть Пожирающей души…
- Ну конечно, маленьких обижать легко…
- Если бы ты только знал, насколько… Иди сюда и закончи начатое, иначе я запру тебя в кладовой до самого утра, без обеда и ужина.
Взвесив все «за» и «против», Дрэйк повиновался. Нет справедливости на этом свете… Во всяком случае, пока рядом находится Лесса.
Под выжидательное цоканье весьма опасных на вид каблуков, он медленно, не делая резких движений, приблизился к мнимой хозяйке. Пусть пока поупивается своей властью. Он, Дрэйк, всё равно получит то, что хочет! А ради этого и с головой окунуться в ад не жалко…
- Хорошо. А теперь – положи свой хвост вот сюда…
- Зачем?.. – глупый вопрос, ведь и дураку понятно, что произойдёт в следующий момент.
- Я превращу его в широкую кровавую лепёшку, чтобы ты более не смел дерзить своей госпоже столь недостойным образом!
- Ч… чё?
- Хвост… сюда!
- И не подумаю!
- Что ж… - Лесса опустила глаза. Отчего-то её совершенно не изменившееся выражение на лице вдруг стало каким-то совершенно зловещим. Того и гляди, за окном грянет гром, и прямо в Дрэйка сиганёт шаровая молния. – В таком случае я просто… запру на замок продовольственную кладовую, чтобы ни одна мышь не смогла больше проникнуть туда во тьме ночи.
Не прошло и секунды, как змей, схватив себя за хвост, уже стоял подле её ног, приподнимая многострадальную часть тела над головой:
- Вот! Топчи, кусай, сворачивай в узел, но не закрывай… стоп… Откуда ты узнала?!
- Мне подвластно всё на этой земле, не забывай этого.
- Как будто ты дашь мне возможность… На, наказывай…
- Наказание – лишь способ показать тебе собственное место. Если бы хозяева позволяли рабам делать всё, что они хотят, мир давно стал бы похож на огромную сточную канаву с дерущимися за кусок хлеба помойными крысами…
- Ага, то есть теперь я уже раб… никакого карьерного роста-а-а-а-ай!!! Как же больно! Для разнообразия могла бы просто припугнуть!!! – Дрэйк схватился за расплющенный хвост со скупыми слезами, брызнувшими из глаз.
Лесса не ответила. Развернулась и, чуть помедлив, дала ясно понять, что хочет от своего новоявленного раба – выставила вперёд подол своего недошитого платья.
Прорычав нечто нечленораздельное, Дрэйк поднялся. Пожалуй, самое время начинать жалеть о своём выборе… а он-то надеялся, то после утреннего сюрприза сердце Лессы, наконец, растает! Видимо, там, глубоко внутри её тела, застыл не просто кусок льда, а маленький, почти не видный глазу, кусочек гранита…
Подняв отброшенную в сторону иголку, юноша хотел было вновь устремиться за удаляющейся хозяйкой, как вдруг…
- О, моя благоухающая подобно богине, дева, яви же меня своему взору!!!
От бешеного взгляда Лессы Дрэйку захотелось закопаться в землю по самую Преисподнюю.
- Э…это не я… честно… - запинаясь, выдал он.
- О, чёрный ангел, парящий в бескрайних просторах моего сердца! Спустись же пред мои очи и озари мне душу сиянием своей навеки застывшей красоты!
Змею показалось, что у «хозяйки» начинают трястись руки. Эффектно развернувшись, она быстро зашагала прочь, устремив за собой и вопящего, но продолжающего держаться за болтающуюся нитку, Дрэйка.
* * *
- О, моя цветущая в божественных ароматах сакура, как же мне не хватало твоего пленяющего взгляда, что способен одним лишь своим видом останавливать раздоры и приносить радость! Снизойди же ко мне, и заключи в свои объя…
Сладострастный голос охотливого на комплименты мужчины сменился диким воплем, когда ему на голову полился кипяток, а вслед за ним отправился и фарфоровый заварник. Одетый в широкие дорогие одежды мужчина с весьма эффектной, зачесанной назад, причёской мгновенно растерял своё обаяние, тем не менее, не опустившись до грязных ругательств. Узкие глаза и своеобразная манера одежды выдавали в нём южное происхождение. Такие широкие одежды производят только в Тонге…
- О, одинокий цветок посреди безлюдной пустыни, неужели ты не признала меня, своего единственного возлюбленного? Неужели мой ясный лик не озарил твою нежную душу золотым сиянием люб…
На сей раз его голову расшиб стеклянный стакан. Дрэйк сделал невинные глаза и развёл руками – речь незваного гостя раздражала его больше, чем вся Лесса вместе взятая. К тому же, ему почему-то показалось, что Лесса, отправившая кипящий встречать неожиданного гостя чайник, не будет против.
Расстройство сидящего на телеге мужчины можно было почувствовать даже на расстоянии. Должно быть, там, откуда он родом, за такое приветствие можно было лишиться головы, а то и ещё чего в придачу. Здесь же заправляла Лесса, и он это прекрасно знал.
- Бестактная свинья… - хмыкнула та, схватившись за живот. Что-то в её взгляде на секунду переменилось – она смотрела на мёртвую лошадь, что была запряжена в повозку.
- Так ты узнала меня, моё необъятное солнце? – обрадовался «гость», подскакивая на месте. – Ох, ты принесла мир в моё беспокойное сердце!
- Надоедливый клоун… - вместо ответа изрекла Лесса, покидая окошко с презренным фырканьем.
Ей вслед всё ещё доносились восторженные вздохи и интересные обороты речи, но Дрэйк их уже не слушал. Что-то подсказывало ему, что ничего нового он уже не услышит. Незнакомец же изголялся как мог: перебрал все возможные словесные обороты, переплетая их в такие причудливые предложения, что голова могла пойти кругом.
Лесса удалилась в противоположную часть замка – туда, куда мелодичный голос незнакомого романтика слышался слабо. Дрэйк полз следом, пытаясь уловить, откуда правительница королевства-призрака знает странного гостя. Но та лишь громко сопела, явно не желая делиться с ним своими тайнами.
Внезапно она замерла. Громко топнула ногой и, не поворачиваясь, произнесла жутковатым полушёпотом:
- Дрэйк… что ты можешь обо мне сказать?
- Это… в каком смысле?
- Назови истинную причину, по которой ты решил остаться.
- Я же уже…
- Я сказала ИСТИННУЮ!
- Слушай, если тебя так взбесил этот мужик, я могу выкрикнуть ему пару ласковых от твоего имени. Будь уверена, после такого он точно уйдёт…
- Не лукавь мне, - Лесса повернулась. В её глазах что-то изменилось. Застывшие зрачки дрожали… впервые Дрэйк увидел их в движении! И вот, опять в них что-то промелькнуло. Лишь на мгновение, но и его хватило, чтобы успеть это заметить. – Что ты знаешь о Зионе? Почему пришёл сюда?
- Я не понимаю, в чём я опять провинился?!
Лесса сжала зубы и… ничего более не говоря, прошла мимо него, не одарив даже взглядом. Опять у неё приступ высокомерия… а ему, как всегда, отдуваться.
Несложно догадаться, кто этот приступ вызвал. Странно, смазливый романтик вовсе не был похож на человека, способного НАСТОЛЬКО испортить настроение. Разве что только своими заунывными речами, в которых и толики правды не было. В каком месте он нашёл в Лессе «одинокий цветок»? Скорее уж, кактус.
Ну и чёрт с ней! Хочет дуться – пускай. Никаких команд перед своим уходом она не давала, значит, остаток дня у него свободен… Как отсюда добраться до напичканной деликатесами кладовой?
* * *
«Жгите всю башню! Чтобы ничего не осталось!»
«Смерть узурпаторам Зиона!!!»
«Уничтожьте отродье Валлиира!»
«Нужно было умертвить её ещё при рождении!»
«Да какая разница?! Просто жгите всё, что видите!»
«Больно… чёрт, что происходит?!»
«Нет… о, боги, это она…»
Лесса содрогнулась. Голоса в её голове снова кричали наперебой, желая ей смерти. Им было больно. Ужасно больно. Как если бы в тело одновременно вонзили несколько сотен тонких кинжалов, и медленно, с садистским наслаждением, стали их проворачивать, один за другим, заставляя тело корчиться в самых безобразных и неестественных позах.
Они все ненавидели её при жизни, но после смерти эта ненависть преумножилась во много раз…
«Где же наше забвение?! Боги, как же больно!»
«Мама! Мамочка-а-а!!!»
«Мои глаза!!! МОИ ГЛАЗА!!!»
Лесса зажмурилась, обессилено прислонившись к стене.
«Будь ты проклята, принцесса!!! Будь ты трижды проклята!!!»
Прошло больше трёхстот лет, и всё это время они проклинали и ненавидели её с одинаковой силой. И их гнев никогда не уляжется, покуда она ещё ходит по этому свету. Кто-то уже обезумел от боли, кто-то оставался в сознании, хватаясь за последние нити рассудка только для того, чтобы продолжать сгорать в этом безумном круговороте душ. Многие же потеряли всё, включая собственную память. Единственное, что они никогда не забудут – это последние моменты собственной жизни. И они будут повторять их до тех пор, пока полностью не растворятся, не исчезнут с лица этого мира.
Триста лет… Сколько чужих жизней она уже прожила? И сколько ещё предстоит прожить?
Голос из-за окна всё не унимался. Вот чью душу она проглотила бы с превеликим удовольствием! Человек, чья оболочка настолько пропиталась корыстью и жадностью, что это стало ясно даже неспособному ощущать течение духа Дрэйку. Он снова пришёл сюда… снова пытается напомнить ей о том извечном грехе, что она обречена носить в себе до скончания времён…
«За что?»
«За что?!»
«ЗА ЧТО?!»
Лесса глубоко вздохнула и напрягла волю, усилив давление на окружающие себя души. Голоса сгинули в едином вопле боли и отчаяния.
Дышалось тяжело. Каждый раз она переживала всё это словно впервые. Если бы не выжженные вместе со всем человеческим эмоции, наверняка по её щекам уже катились бы ручейки слёз.
Всего лишь одна слезинка… как много она могла бы отдать за такой пустяк…
- Эй, Лесса… тебе плохо? – осведомился незаметно подобравшийся Дрэйк.
Лесса презрительно фыркнула.
- Разве я недостаточно дала понять, что хотела бы остаться одна?!
- Вообще-то, я кладовую искал… - почесав затылок, пояснил змей.
- Очень благородно…
- Короче, - Дрэйк сделал серьёзное лицо. – Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Дело в этом парне? Ну я ему сейчас скажу…
- Не нужно.
- Гррр… - парень схватился за голову. – Вот за что я не люблю общаться с девчонками! Собираешься молчать? Отлично! Мне глубоко пофиг, что там у тебя за проблемы, ясно?! Если что – я в кладовой… кстати, в какой она стороне?.. Хотя нет, не говори, я же на тебя обижен. Сам разберусь. Ты ведь тоже так делаешь, да? Сама решаешь проблемы… Такая вся из себя самостоятельная. Вот и я тоже пойду и найду кладовую. И обчищу подчистую… Хотя, конечно, небольшая подсказка бы не помешала. Но не от тебя, ты же…
- Дрэйк, это не поможет.
- Фи! Ну и пожалуйста! – гордо устремив нос к самым небесам, змей скрылся в дверном проёме, но его незримое присутствие всё ещё явственно ощущалось.
- За поворотом налево… - вздохнув, пояснила Лесса.
- Я тут месяц живу, можно подумать, я не знал, - донеслось за дверью, после чего послышалось шуршание быстро скользящей по полу чешуи.
«Не так уж мы с тобой и отличаемся, принц Хэйвенский…» - попыталась улыбнуться Лесса. – «Ты тоже оказался пожран собственным отчаянием, и не желаешь разделять свои страдания с остальными. Храбришься, доказываешь самому себе, что способен вырваться… Глупая, глупая кукла…»