Столица это интриги, а на Урале попроще, хоть и тоскливее и не так забавно. На Урале мало забав, тут работа, работа в грязи и нищете. Вокруг работы и разговоры. Иван, снимая кастрюлю с плиты, для украшения убогого быта не просто сказал, а изрек в назидательном тоне:
– Слушай мою мудрую мысль, Степа, строительное и лесопромышленное дело завертелось. И без нас будет так же, поелику Кругликов везде поспевает, а Шереметьев присматривает, чтоб воровства не было.
–Ты это к чему мне говоришь? – спросил Степан, разрезая краюху хлеба.
– К делу, к делу говорю. Планом предусмотрено извлекать нужные средства из добычи золота. Пора этим заняться.
– Пора, – кивнул Степан, затыкая рот куском хлеба с луком. Луком это в профилактических целях. Эпидемия даже если только лишь гриппа опасная помеха в их гонке на выживание.
Так они и уселись вдвоём за стол в своей неприбранной избе. Параллельным потоком в обеих головах текли простецкие мысли.
Ну, нет на неё женской руки. Такой город, что мужиков силой нагнали, а баб как-то не завезли, некоторые непонятно как завелись тут, но мало. От того и драки случаются. Откуда только силы берутся при каторжной работе драться не из-за хлеба вечно голодному рту, а из-за баб.
– Но этими проблемами ещё не время заниматься. Время золото искать. Ну не совсем чтобы искать. Карты есть Сомнительные касаемо рек и тем более речек. Разрыв в столетия и географию меняет и все же, – выболтал для непонятно кого свои мысли Иван
– Да ясно. Одно дело искать золото вслепую. Это долго и трудно. Совсем другое дело искать и взять золото там, где оно заведомо есть. Черт возьми меня с потрохами, это самое выгодное предприятие.
Степан смеялся, вздевая руки. Ну нельзя же быть слишком серьёзным, если дело и без того смертельно серьёзное.
Иван ничего не ответил. Поскольку уже жевал. Да и зачем тут что-то отвечать. А Степан продолжил разыгрывать непонятно кого.
– Ты Ваня придумай, как нам исхитриться золото добывать так чтоб про золото и слова не сказано было. Пройдет слух, так на золото набегут слишком старательные старатели. А охрану? Откуда охрану взять? Да ведь это только начало проблем.
Наконец Иван освободил рот от пищи и начал своё балагурство:
– Да уж, хочешь быть уж, а выходишь гадюкой. Так оно, Стефен, здесь тебе не фен для твоих шикарных волос. Мы ввязались в дело проблемное и даже очень. Только это устарелая новость. А чуть что, так думай Иван, на то же ты по традиции дурак.
Мобиком привлеченный в собеседник тут же и напомнил
«Золото есть и в малых речках. Смотри притоки реки Кии – Берикуль, Макарак, Малый Кундат – район богатого золотом Кундустуюльского ключа».
– Ладно, хватит словесных штук, давай сравним карты казацкие с нашими картами.
– Нет, почему же, не вредно и это запомнить:
«На Южном Урале основную роль в образовании россыпей играли кварц-арсенопиритовые жилы, баритовые "сыпучки", колчеданные залежи и коры химического выветривания.»
– Короче:
«Основу сырьевой базы составляют мелкозалегающие россыпи малых и средних долин».
Этим и займемся Это в самый раз для наших муравьев.
Иван тряхнул рыжими кудрями и уставился на ясноликого Степана, А тот зачем-то всплмнил:
–Ловкачи мы, все открыватели этих злачных мест ещё и не родились, а у нас все карты и весьма подробные спасибо тебе мобикомпище.
Степан похлопал по плечу друга и соратника
– Ну на все сразу рот не раскроешь. И так уж он велик у нас. рОт наш.
Страх, как себя ни обманывай, стоял за всеми этими необязательными словами.
Иван скептически глянул на друга и отмахнулся от всех страхов.
–Ясно, что начинать надо здесь. Близость от жилья это много всяких наблюдательных «не я». Боюсь нас вычислят скоро.
–Не успеют. Вольно шатающихся отлавливают аки диких зверей. Тут ведь даже нищих нет, все в упряжке, все тянут.
– Тогда начнем во славу и спасение будущих заводов, электронных в том числе. Такой вот сетевой график.
– Осталось пустяк. С Демидовыми не поссориться. Не испугать их своей прытью. Но сначала с Ивановым Сергием Амазонтовичем подружиться надо бы. Жрать то всем хочется, солнцедов среди нас нету.
Вот с такой болтовни и началось это золотое дело.
Обозначенный в этом разговоре Сергий Иванов тяжеловесный мужичище при намеке на большую закупку зерна и иных интересных товаров задвигался очень прытко.
В конце разговор он пробасил:
– Уговор на десять лет разумное дело. Хлеб он завсегда нужен, но цены на десять лет не обещаю. Сам её не имею.
– Как ни понимать, что цена от погоды зависит.
В таком духе разговор приплыл к застолью с медовухой и дорогим, с Кавказа привезенным вином.
Когда Иванов, не бесплатно, но толково и умело привез дормидонтову Наталью, к Демидову пошли втроем. Дормидонт в барском наряде вполне ровней им гляделся. Он может и лучше их двоих поймет демидовские выкрутасы.
Акинфий старик принял их сразу. Правильно рассчитали. Ему самому интересны эти чужеземцы. Только гордыня и мешала пригласить их к себе.
– К тебе гости немецкие, Акинфий, – сообщил Зосима привратник, человек богатырского склады и духом и телом. Акинфий тем и брал, что людей везде к месту подбирал нужных.
– Вот и правильно понимают жизнь окрест. Сами ко мне пришли, – пробормотал Акинфий и приказал ввести. Сам сел в высокое кресло. Ну прямо как царь на троне. Итальянской работы кресло. Цены неимоверной. Легко ли сказать такой путь проехать оно как золотое стоит.
– С поклоном пришли, Акинфий Никитич. Без тебя тут и петух не закукаренкает. А нам дело начать надо, – Так сходу пошел в атаку Иван. Акинфий деловой человек и вряд ли любит китайские церемонии. На лице старика не отразилось ничего. Сидит себе скульптура, высеченная из твердого камня. На пару секунд повисла тишина. Не торопился Акинфий отвечать. Изучал наверно физиономии, а может в дремотном мозгу уже и мысли медленно двигались. Они тоже молчали непонятным образом. Толи ответа ждали, толи оробели перед величием. Наконц сухие губы раздвинулись и последовал вопрос:
– А дело то какое?
– Лесопромышленники мы. Нам под вырубку большие участки надо купить, иначе дела стоящего и не развернуть. На малых речках лесопильные мельницы поставим. Городок то расти будет. Всем и стропила и тес и прочая доска потребуется. Опять же двери да окна, да лавки да столы. Затеваем и кресла не хуже италийских делать, но это дело нескорое. Мастерам особо заграничным хоромы нужны. Разреши нам дело развернуть.
– Казна разрешает не я же.
– Так то оно так. Но без твоего доброго взгляда многие дела затянутся петлёй на наших шеях.
– Ладно поговорим. Вы мне все в подробностях обскажите, тогда и подумаю чем помочь. Или не помочь. А сейчас прошу к столу. Чтоб там дальше не стало, а сегодня вы мои гости. Да ина род вы непохожий и не понятный. За столом посидим, авось и подружимся, а толковых да смелых люблю. Сам такой и дети таковы. Вот и Никита с вами обзнакомится. Он юноша любопытный и умом остер. В ваших делах лучше меня разберётся. Иван и Степан мысленно пролистнули досье на Демидовых. Он то знали, что по его завещанию, главная доля его наследства предназначалась сыну его от второго брака, Никите. А владел Акинфий 25 предприятиями с общим числом приписных крестьян 38 тыс. душ мужского пола А имущество всех наследников Никиты Демидовича Демидова включало 32 завода общей стоимостью 600 тыс. руб. Чтобы реально представить себе это богатство, надо вспомнить те цены. Во времена близкие к середине 18 века солдаты кормились на сумму 12 руб. в год и обмундировывались ещё на 14 рублей в тот же год.
Они знали и то, чего Акинфий знать не мог. Завещание его не будет исполнено. Суд поделит все наследникам поровну. Правда, в их разговоре протекающем в 1742 году это знание никак не помогло. Результат получился неопределенный. Эти олигархи 18 века звериным чутьём предвидели туманную неопределенную, странную даже, но все же угрозу.
– Очень уж прыткие людишки эти, – заключил Акинфий посиделки за столом.
– Так, то оно так, но таких лучше в друзьях числить, – сказал своё Никита.
– Вот именно что числить, а не иметь.
– А что ж ты про пистоль их многострельный не спросил?
– А от кого я пор него узнать бы смог?
– Так слухи они во все ухи, почему не в наши?
– Пусть созреют и всеобщими станут слухи, тогда они и до тебя дойдут. Ты их и спросишь. Тебе можно. Молод, значит, любопытен. В кабаке опять же бываешь.
Так и повисла над головами заморских как бы купцов опасная неопределённость
Хорошо, что прыть прибывших из другого времени растеклась широко и потому не так заметно. Петровский и Шитов двинулись за нефтью. Известно из истории, что в не наступившем пока 1745 году купец Набатов запустит на реке Ухте установку по очистке нефти. Он будет добывать нефть ямами и колодцами, то есть она на самой поверхности. Не воспользоваться этим грех большой. Известно также, что в 1746 году купец Архангельского посада Фёдор Саввич Прядунов на той же самой Ухте построил свой нефтяной завод. По описаниям академика И. Лепёхина, над самим нефтяным ключом был выстроен небольшой сруб полуметрового колодца, из которого черпали нефть. На своём заводе Прядунов получал очищенный нефтепродукт светло-жёлтого цвета, типа керосина. Его применяли в аптеках Москвы и Петербурга, а также, в смеси с растительным маслом, использовали как осветительное лампадное масло. Всё очень мило, если перехватить их инициативу, то и обиженных не будет. Но как горючее она пока не нужна. Нефть пойдёт на пластмассы. Проволоку в Невьянске умеют производить, но ей изоляция нужна, чтобы послужить электрификации всей страны. Потому и отправились Петровский и Шитов, согласно сетевому графику, по этим адресам. Но сетевой график на то и сетевой, что многие события приходят по параллельным путям. Тут уж как говорится в романах "тем временем".Тем временем ещё во всю летним Миша Холодов обустраивался возле Твери. Купил десятикомнатный барский дом, крытый тёсом, выстроенный из елового леса. Вся площадь его 22 метра на 15. К нему за те же 1000 рублей серебром усадьба приписана в километр квадратный. Запущенная и бестолковая, но земля, где можно построить не только ткацкую и прядильную фабрики, но и жильё для рабочих. В купчей описан дом подробно и красиво: "Прихожая длиною 2 сажени и шириною в одну сажень одиннадцать вершков. Кабинет длиной в одну сажень и шириной немногим более одной сажени. Зала длиной 3 саж. и три вершка поперёк 2 саж. и 3 вершка. Гостиная, длиной 3 саж. и 3 вершка, поперёк 2 сажени и три четверти. Спальня, длиной в 2 сажени и один аршин. Столовая, длиной 2 сажени и 4 вершка, поперёк 1 сажень и 2 аршина; Детская спальня, длиной в 2 сажени и 1 вершок. Детская комната, длиной 2 сажени и 1 вершок. Девичья, длиной 1 сажень и 1 аршин, поперёк 1 сажень и 1 аршин”. В этих помещениях пять голландских кирпичных печей. Окон простых, вышиной двухаршинных, шириной в 1 аршин 25 и одно итальянское в вышину два аршина с вершком, а шириной в один аршин с вершком. Из них 9 окон с двойными рамами, а прочие одинокие. Дверей простого дерева три столярной работы с медными и худыми замками на железных петлях с железными скобами. Сеней при этих покоях двое, два чулана и один чердак".
Но управляться самому в таком доме роскошь недопустимая. Слишком много дел и поважнее. Слуг к такому дому надо было найти таких, чтобы и выучиться могли делам более сложным. Такие при покупке не меньше ста рублей обойдутся, а вольных нанять, так где их взять. Миша сидел в пустом доме на одной сохранившейся скамье и прикидывал с какого бока за это пирог взяться. Опять же вопрос, толи столяра краснодеревщика купить, то ли дорогущую мебель. Но сначала с едой надо разобраться. Мясо по летнему времени чревато есть. Холодильников и вдали не видно. Удобнее кур держать. Зарезал и съел в то же день. Но для этого птицеферму надо с птицефермершей завести. Огородника тоже надо. А то возить ого как дорого Одна поездка в Тверь и обратно на извозчике полста обедов стоит. А своих коней завести, то ещё большая проблема. Два хороших коня всей этой усадьбы стоят. Можно, конечно, крестьянскую лошадку завести, эти по рублю штука, но они быстрей пешехода не ходят и дохнут быстро.
– Ладно, начнём с поисков экономки. С этой мыслью Миша отправился в ближайшую деревню, её как раз видно отсюда с пригорка. Мелкопоместное дворянство много место и не занимало. Вот видно соседу соседа. Так что имея цель в виду туда Миша и пошел. Дорога, слегка поросшая травой, старательно извивалась по берегу речки Нуськи. Весёлая рыба в этой речке выскакивала с разбегу чуть выше мелкой воны, успевая сверкнуть спинкой на солнце. В зелёной траве прятались кусты спелой земляники и кузнечики прятались, иногда выскакивая всё к тому же солнцу, чтобы сверкнуть зелёной спинкой. Так он и шёл, с удовольствием разглядывая этот нетронутый мир. У самой деревни из-под берега вдруг выскочили гуси и тут же кинулись на него, шипя и вытянув шеи.
– Пятеро на одного, – отскакивая, сказал Миша. – Эдак то не честно.
Конопатая, взлохмаченная девчонка в рванном платье выскочила за ними с хворостинкой и, прыгая как стрекоза, отогнала гусей.
– Ты чья?
– Аксютинская я.
– А зовут?
– Стасья, а тебе чо?
– Один я, хозяйка в доме нужна.
– А, ты свататься пошёл. А к кому.
– Да не, пока не свататься, мне в услужение найти надо кого. У тебя мама хорошо готовит?
– Было бы из чего так и я сготовлю. Я чай невеста уже.
– Ух, ты, а лет тебе сколько, Стасья.
– Пятнадцать к зиме будет. Глянь какие груди у меня.
Девчонка дернула платье, обнажив крепкие грудки, которым ещё и не снился бюстгальтер. Да и есть ли они в этом веке бюстгальтеры? Вроде бы и нету.
– И не стыдно ли перед чужим мужиком открываться?
– Не стыдно. Ты мне нравишься. Такой ладный, складный да рослый и лицо чистое. От такого и понести не грех.
– Это кто ж тебя так говорить научил?
– Мамка вдовая. Она мне двух братишек родила от барина заезжего. Вроде тебя был.
– Так она же вдовая, а ты ж девчонка, тебе замуж чистой надо идти. Не уж ли батюшка поп не учил тебя праведному поведению.
– А нету у нас попа. Помер, когда лихоманка гуляла и полдеревни коса смертная скосила.
Такой странный разговор закончился у примитивной калитки перед двором, куда Стасья гусей загоняла.
Миша постоял перед калиткой, а потом решительно пошёл к крыльцу, подпиравшему двухоконный домишко под названием пятистенок.
Навстречу вышла рябая от оспин женщина, ещё сохранившая статную фигуру и такие же рыжие волосы как у девчонки. Зыркнув на него зелёными глазами, она пошла к сараюшке, стоявшей в углу усаженного морковкой двора. Потом всё же оглянулась.
– По што пришёл, барин?
– У меня дома хозяйство некому вести. Ты не согласишься ли?
– Крепостная я, кто моё согласье спросит.
– И чья ж ты?
– Аксютинская.
– Как же зовут барина?
– Барина у нас нет. Барыня Аксютина есть.
– И зовут её как?
– Марфа Терентьевна.
– А тебя как зовут?
– Аришка, я.
– А по фамилии?
– Да уж кака у меня фамилия. Не барыня чай. Вдова Аришка и вся фамилия.