"Не стоит подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают".
В. Высоцкий
- Привет! Обидишь, если не зайдешь! –
Меня всегда куда-нибудь заносит.
- Мы слышали, ты здорово поешь.
Так спой-сыграй, народ так сильно просит!
Я был посажен в общество «своих».
Оно мне плотоядно улыбнулось
И пожелало сделать, чтоб у них
Все развернулось, а потом свернулось.
И я запел, сбивая пальцы в кровь,
Гитарный гриф до судорог сжимая,
Про то, как понимаю я любовь –
Когда вообще хоть что-то понимаю.
Потом, чтобы народ не огорчить
(Сценарий был до тонкостей изучен),
Я был обязан горло промочить,
Чтоб, значит, с мокрым горлом петь сподручней.
Я под гитару пел, шутил, хохмил,
Распахнуто-доступный и хороший.
Смеялись незнакомые «свои»
И в такт нескладно хлопали в ладоши.
А один изрек, цепляя холодец
И сдерживая сытую икоту:
- Ну, ты, того, конечно, молодец,
Но это все, excuse me, под кого-то.
Да ты ж не обижайся, Бог с тобой!
Ты ищешь путь, лицо, творишь – и это свято.
Но вот манера, стиль и, вроде, бой –
Того, кто отхрипел в восьмидесятом.
Он наклонился, хлопнул, подмигнул
На фамильярной на ноге короткой.
Нет, зря я им их души развернул –
Оттуда очень сильно пахло водкой.
Хоть истину лишь в споре обретаешь,
Я отрубил: Попробую учесть.
Ну, да, конечно, раз ты так считаешь,
Вполне возможно, так оно и есть.
А позже стало всем не до меня.
От танцев пыль до пояса стояла,
И в уши, лихорадочно звеня,
Впивалось синтезаторное жало.
Я ползал у залитого стола,
Ища в пыли упавший медиатор,
И думал: Вот… теперь я – плагиа…
Да, нет – скорей, побитый гладиатор.
Я щупаю лицо – не потерял? –
И приближаюсь к зеркалу с опаской,
Как будто ненароком примерял
Чужую мертво-гипсовую маску.
Ну, вот, спасибо йоду и бинтам,
Замотан палец; жалко – не подуешь.
Но – очень странно – ныло где-то там,
Где, в общем-то, не очень забинтуешь.
- Привет! Обидишь, если не зайдешь! -
Меня всю жизнь куда-нибудь заносит…
и т.д.