Кто-то ошибки делает,
Кто-то за это платит.
Что ж ты такая несмелая,
Смерть в махровом халате?
Пять сумасшедших месяцев
Длился процесс инкубации.
И не хотелось повеситься,
И не тонул в прострации.
Поздно чинить мосты.
Я – вброд, наугад и слепо.
Розовые мечты
Покрыты траурным крепом.
Тысячи нервных клеток
Давлю, убиваю, жгу.
Враз три десятка таблеток –
И я на другом берегу.
Будут ломаться шприцы.
Сломаюсь и я за ними.
Меня назовут сюици,
Мне нравится это имя.
Склянку амитриптилина
Я на мозги воспаленные.
Руки – из пластилина,
Глаза – такие зеленые.
Мухи летают, кусаясь.
Откуда вас столько много?
Я ведь не разлагаюсь,
И я вас совсем не трогал.
Что-то ползет по спине.
Надо бежать из дома мне –
Здесь на знакомой стене
Что-то совсем незнакомое.
Вес вырос раза в два.
Это немного бесит.
Зачем мне моя голова,
Когда она столько весит?
Но это не повод отчаяться.
С балкона смотрю на прохожих.
Их головы мерно вращаются.
Ах, дьявол! То есть, о, Боже!
Простите несвязность слога:
Я занят – я глажу ветер,
Ласкаю его понемногу
И ем димедрол в tabulettae.
Ну, здравствуй, не стой в прихожей.
Кто? Смерть? А на вид – ничего!
А, знаешь. Ты очень похожа…
Нет, не скажу на кого.
Телефон. А, Саша? Ну – с приветом…
Где я? Не пойму – скажу потом.
Кажется, пока еще на этом.
Но не исключаю, что на том.
Что? Температура? Да, конечно –
Падает… не слышно? Ну, пока.
Ты садись. Не слишком ли сердечно?
Для тебя не жалко уголка.
Где ж твоя коса? Что-что, прическа? –
Я про инструмент! Загнусь и так?
Хватит и «прощай» для недоноска.
Хватит глупой бабы, раз дурак.
Прости, не кормлю обедом.
Но тело уже онемело.
Забудусь последним бредом –
И делай тогда свое дело.
Да видно, она пожалела…
Это увидел утром.
Хотя ни костей, ни тела,
И пульс – пятнадцать в минуту.
Я на нее не в обиде.
Значит – еще не время.
Да, что… поживем – увидим.
Лейся, водичка, на темя.
Завидую толсторожим,
Которым что в лоб, что по заду.
Грустно жить с тонкой кожей,
Но говорят, что надо.