Невеста Петра и другие судьбоносные события.
Да, на сцену нашей истории вышла знатная по происхождению, но весьма средняя по положению в компании великих мира сего Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg. Как видно уже из её имени, немка. Она родилась 21 апреля (2 мая) 1729 в городе Щецин, тогда принадлежавшем Пруссия. В известной истории ей суждено стать императрицей всероссийская (1762—1796). Такой императрицей, что период её правления часто считают «золотым веком» Российской империи. Сенат Российской империи преподнёс бы ей эпитеты «Великая» и «Мать Отечества».
И именно это стало главной частью её истории, а вовсе не знатность происхождения. Кто потом помнил, что она принадлежала к династии Аскании по лини отца. Этого вполне славного мужчину звали вполне в духе места и времени Христиан-Август Ангальт-Цербстский. Мать Иоганна-Елизавета Гольштейн-Готторпская имела предками Шведских королей и, как ни странно российских императоров. Императрице Елизавете она приходилась не только племянницей по одной линии, а и сестрой по другой, хоть и не совсем родной, кузиной короче говоря. Впрочем короче говорить не характерно для того времени говорившего длинно и витиевато.
Итак, родилась София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская в немецком городе Штеттин. Отец состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, затем губернатором города Щецина. Как ни странно герцогское звание тогда можно было получить примерно как нынче члена парламента, вот и он баллотировался в Курляндские герцоги, но не прошел. Неизвестно сколько баронов голосовало против. А МОЖЕТ И ВОВСЕ НЕ БАРОНОВ. Но он вполне преуспел в другом в реальном военном деле и службу закончил прусским фельдмаршалом. Не дурак значит был. Будущая императрица возможно от него получила в наследство сильный ум и не слабую волю. А мать роднила её и с будущим мужем, ибо она из рода Гольштейн-Готторп, и поэтому приходилась двоюродной теткой будущему Петру III. Следовательно, своему будущему мужу дочь её София доводилась троюродной сестрой.
Но тут сильно удивляться не стоит. Тогда все европейские монархи друг другу кем-нибудь да приходились. Священные гены инопланетные в своей священности берегли. Ну, или может быть гены Священной Римской империи с действующим центром в Вене. Именно немцы тогда несли в себе ореол избранности и священности. Их и приглашали на все престолы, Поэтому можно конечно смущаться или возмущаться такому наплыву немцев на российский престол, но тут надо вспомнить, что и англичане пригласили на свой престол немца Георга, который и ума не имел и англичан не любил. Английского не знал и учить не хотел. Очень кстати и на шведский престол приглашали немцев. Дядя нашей Софочки по материнской линии Адольф-Фридрих (Адольф Фредрик) являлся королём Швеции. А со Швецией у России в те времена ещё много проблем было. Вполне может быть, что выбирая невесту для наследника престола, Елизавета надеялась таким нехитрым способом и со Швецией наладить отношения. К этому делу сгодилось бы и то, что родословная нашей Софочки тоже касается шведского престола , так как восходит и к Христиану I, королю Дании, Норвегии и Швеции, первому герцогу Шлезвиг-Голштейнскому. Этот Христиан I жил давно, в 1426-81. На вершину королевской власти тоже взбирался не простым путём, поскольку родился у Дидриха Счастливого, всего лишь графа Ольденбургского. Тем не менее, стал он ( ни ха-ха) королем Дании и Норвегии, бывшей тогда провинцией Дании, и пробыл в этой должности с 1457 по 1467, а потом с 1478 ещё и королем Швеции стал.
Но это всё славная, но, увы, прошлая история. А наша героиня росла в небогатой семье, получила домашнее образование. Обучалась немецкому и французскому языкам, танцам, музыке, основам истории, географии, богословия. Воспитывалась в строгости. Росла любознательной, склонной к подвижным играм, настойчивой. Не очень ещё и выросла, но вот уже Рига салютует будущей жене Петра Федоровича принцессе Анхальт-Цербстской. Её караван в сопровождении почётного конвоя санным путём входит в город, где можно, наконец, согреется и отдохнуть. Софочка девочка шустрая, умная и честолюбивая. Своего будущего мужа она уже встречала в городе Киль. Сам-то он ей не понравился. Уж больно худосочен и некрасив, но она всё равно в восторге. Он, как никак, внук Петра Великого и будущий престолонаследник. А уж как ей хочется стать императрицей самого большого государства в мире. Стремясь к этому, она готова терпеть холод и даже унижения далёкого и трудного пути. А уж этого мужа вытерпит, не вздрогнув.
С этими мыслями шел снег и время и двигались сани, неся мать и дочь к вершинам европейской власти.
Софа улыбается своим мыслям, её маменька Иоанна – своим. Она тоже в бредовом восторге оглядывает бескрайние просторы России.. Такого простора нет ни Фридриха. Ни у Карла Шведского. Иоанна круглей дочери и меньше мерзнет прикрытая соями жира. Её фантазии обширны как сама Россия. Она ведь тоже родня русскому престолу, тоже кузина императрицы Российской. Более того она возможная наследница даже двух престолов российского и шведского. Есть от чего залетать мечтами высоко. Но она почитает себя трезвым политиком. Очень может быть, ей на престол садиться поздно, Елизавету не пережить. Тем более последняя надежда на дочь. Она хоть и балда, но и с неё прок может выйти. Важно ведь ни кто сидит на троне, а кто правит.
Так она думала не только по природной недалекости. Мать недооценивала дочь, потому что не любила. Сына хотела и была сильно обиженна на родившуюся дочь. Она и сейчас воображала себя реальной властительницей при недорослях дочери и зяте. В мечтах она уже видела и такое: пьяная Елизавета может свалиться с коня, или заболеть дикой болезнью от неумеренного перебора мужчин. Так что трон может и очень быстро освободится. Под эти мечты круглое лицо Иоанны порой вспыхивало румянцем. И она с особым вниманием оглядывала проплывающие мимо заснеженные поля и лохмы снега на деревьях, порой сбегающихся к дороге плотной толпой. Софа, сидя рядом с маменькой в покачивающемся возке, тоже думает мечтами. Интриги ещё не рождаются в её юной голове. Иногда туда забегает досада на маменьку. И чего она хочет, энергично распоряжаясь на стоянках. Раз и её воля не выдержала и когда за окном скрылась голова охранника на лошади Софа сердито высказала матери:
–Mutti, warum Sie stellen mich die ganze Zeit vom N;rrchen aus? (Мамочка, зачем ты меня все время дурочкой высиавляешь?
В ответ Ионанна лишь постучала её пальцем по лбу и сделала надменное лицо.
Софа уже почувствовала поползновениям мамаши представить её пешкой в королевской игре. Матери, увы, умной, но рядом с дочерью явно недостаточно умной виделась роль правительницы. Она мысленно уже раздавала указания градоначальникам придорожных городов и городков.
Это плохо для мамаши Йоанны кончится, но пока она этого не знает и готова ринуться в болото дворцовых интриг. И никто пока не догадывался, даже Софочка сама, что не только матери не по силам управлять ею ещё просто честолюбивой девочкой. Почти всякий решившийся жениться на будущей всевластной Екатерине имел все шансы попасть под её властный каблук. Только это пока туманное будущее.
А пока гуляет по лесам российская зима и мама с дочкой просто едут санным поездом через леса и поля, и главная забота мамы Иоанны, чтобы Софочка пере¬несла все испытания и не заболела. Заболеет и прощай надежды. Противники прусских интересов восторжествуют. Иоанна отлично понимала, императрица хилую не потерпит, ей нужна надёжная родильная машина. Потенциальную невестку со слабым здоровьем выгонят и всё.
Но проскочили и это, возок бежит уже по улицам самого Петербурга. По счастью грязь улиц прикрыта сверкающим снегом. Облик мира в глазах юной принцессы не потускнел, а мог бы, если б она сравнила летние прелести родного города с тусклым видом не устроенного Петербурга. Всю прелесть северной столицы предстоит создать ей.
Это знает история уже отменная, но Софа лишь догадывается и мечтает.
– Ну слава Богу, мы достигли цели, – радостно воскликнула Иоанна, а Софа промолчала. Что ни скажи , все в глупые мать запишет.
И вот уже бал во дворце. Петр оказался куда приятнее чем она ожидала. Мальчики имеют привычку расти и меняться. Ах, он неловок, но осторожен. Смешно. Улыбается и молчит.
– Main Liblich?, я буду говорить только по-русски. Das ist unser Weg zum … да это наш путь к величию.
Как ни странно Софа его поняла и мысленно согласилась. Таковы же были и её догадки и она ещё дорогой прислушивалась к русской речи.
– Я согласный, – сказала она, вызвав восторг не только у жениха.
А у Пети слегка кружилась голова. Держать за талию саму Екатерину Великую и смотреть на неё покровительственным взглядом этому и слов не найти. Душа его взлетала над залом, где сверкали золотом стены, блики свечей бежали по лицам золотой молодежи и дамы одетые затейливо , сверкали бриллиантами.
Едва закончился танец , сама императрица подвела к ним красочно одетого попа.
– Фройляйн София , вот этот почтенный человек будет учить тебя православию. Старайся. Сначала крещение, свадьба потом.
Красочно одетый поп представился принцессе:
– Симон Тодорский
Софа во все глаза рассматривала непривычно одетого мужчину, решив, что это российский кардинал. А императрица обернулась к раскрасневшемуся Пете.
– Тебе понравилась невеста?
Петя замялся, соображая как ответить, а через силу выдохнул:
– Ich восторжен сильно.
Красавица императрица, сверкнув бриллиантами на пышной груди, наклонилась над ним сидящим и материнским тоном сказала:
– Язык учи восторженный. Сто тысяч подарю, как преуспеешь.
После чего она опять обратилась к Софе, слегка отстранив, набежавшую на событие Иоанну,, и сделав жест ещё одному придворному.
– А тебе принцесса сейчас представлю учителя русского языка. Как преуспеешь, тоже подарю сто тысяч.
Подошел интеллигент на вид чуждый балу.
–Вот его почитай особо, Василий Евдокимович Ададуров автор первой русской грамматики, адъюнкт математики и переводчиком при Академии.
Смущенная Софа мало что поняла и ничего не сказала, только присела по ритуалу немецкого двора. Другого ритуала она пока не знала.
На этом смущающие её церемонии не кончились. Императрица чтившая куртуазность в танцах подозвала и представила ей учителя танцев балетмейстера Ланге. Изящный француз улыбнулся смущенной принцессе и произнес слова французского политесу.
– Уверен, что Вы, прелестная принцесса и без моих уроков прекрасно танцуете, но после моих вы будете танцевать божественно.
Софа, слыша только звон в горящих от смущения ушах, ничего не ответила, а Петя сказал на своём корявом французском:
– Не надо Monsieur, ne troublez pas ma fianc;e. (невесту мою не смущай)
После этих слов бал продолжился по всем правилам самого пышного французского двора. Все кружилось, сверкало, наполняясь живой музыкой оркестра и пением итальянских певцов. Коля Шереметьев счастливо кружил вновь обретенную Машу Корф, чьи ушки розовели от его ласковых слов. Кирилл Вознесенский как орел витал над залом, перемещаясь по балконам и антресолям. И его поразила знаменитая стрела Купидона, но он держался. Слишком многое зависит от него уже достигшего в глазах императрицы равенства с именитым Лестоком, чья звезда, впрочем, уже и без усилий Кирилла ,падала, сгорая в атмосфере интриг, отчасти им же и сочиненных. Но сегодня и он веселился.
Кончился бал очень весело. Упала свеча в безлюдном углу, загорелась обивка кресла, а потом и деревянная стена. По нетрезвости этого никто не заметил, пока дым не поплыл по коридорам, обгоняя веселый огонь, уже подпрыгивающий от радости до потолка. Мраморная роспись на деревянных стенах и колоннах первой улетала ввысь. Но смотреть на это уже всем стало некогда. Дворня уже вылила всю запасенную воду и убегала, прыгая из окон в снег.
Петя и Софа вместе выбежали на улицу одетые совсем не по вьюжной погоде. Да и где она теперь их роскошная одежда? Всё в гостях у царствующего огня.
Увы никто о них не позаботился , пока не явился из огня Кирилл Вознесенский неся две шубы из царского гардероба.
Из двора, путаясь друг у друга под копытами и колесами, выбегали смешно одетые люди и выезжали покарябанные экипажи, увозя гостей. Сама императрица первой ускакала во дворец к Воронцовой. По тёмным улицам бежали темные люди в обе стороны от дворца и к нему. От пожары понятно, но к пожару увы не пожарные бежали. Увы, многие быстро сообразили под такое дело как пожар в самом императорском дворце, можно было поживиться так, что потом и на всю жизнь хватит. В толпе под видом отчаянных тушителей вертелись и люди Ваньки Каина, но они доставали прежде всего бумаги, а отнюдь не драгоценности. Быть агентом оказалось выгодней и безопаснее, да ещё и почетнее. Он ведь быстро сообразил на кого работает. На будущего императора! Ему уже грезились графское звание и генеральские мундиры. А уж навести страх на своих подчиненных Каин умел отменно.
Вообще-то пожарная охрана формально существовала на Руси с 30 апреля 1648 года, когда был издан Наказ царя Алексея Михайловича «О градском благочинии». Но большинство из тушителей не знали, что надо делать для укрощения огня. За первые четыре века своего существования Москва 13 раз выгорала дотла и около 100 раз — в значительной своей части. Петербург не выгорал целиком из-за сырости и разбросанности и наличия дисциплинированных полков с какой никакой пожарной техникой. Вот и сейчас они уже прискакали в пожарной карете с большой заливной трубой, чаном для воды и парусиной. Рядом на телегах солдаты с вилами, лестницы, большой крюк с цепью., а также с топорами, ведрами, щитом, лопатами, четырьмя В общем все для подавления огня. Бежать тушить пожар вменялось в обязанность и гражданским лицам, живущим окрест пожара. Кто тушил, кто мародерствовал не разберешь. Но пожар погас, остался черный остов дворца и разбросанные по снегу и льду головешки.
Теория тушения пожара родилась только через сто лет.
На утро, уже во дворце Воронцовой , начались трудовые будни. Софа проснулась раньше всех и как есть в ночном наряде старательно и стремительно превращалась в Екатерину. Заучивала несколько расхожих фраз так, чтобы никакого акцента.
Петр в других покоях тоже как бы учился сам. Вроде бы русскому языку. Впрочем, на самом деле учился говорить на старо русском, старо немецком, французском и английском. Точнее сказать на современном этому окружающему его времени.