Мы с мужем очень любим дачу. Любим её уже довольно давно, что само по себе удивительно для вполне еще молодых людей. Обычно чувство это выстраданное, приходящее с возрастом и чаще всего к тем, кто вел активный образ жизни и успел устать от бешеного ритма мегаполиса.
По всему выходит, что нам очень сильно повезло. Особенно с соседями. Приняли они нас как родных, во всем помогали, как советами, так и делами.
Ближайшего к нам, звали Борис Федорович, а за глаза БФ. До чего точное было это у него прозвище. Геолог по образованию, он объездил все просторы нашей, тогда еще ооочень большой, Родины. Много повидал, многому научился, в том числе жизни в поистине спартанских условиях. Трудности его никогда не пугали. Со всеми проблемами он справлялся быстро, используя при этом исключительно подручный материал. Посему название самого распространенного и прочного клея очень ему подходило, подчеркивало все его достоинства и служило авторитетом для поклонников журнала «Сделай сам».
Всё у БФа сделано было своими руками: домик из полуразвалившегося вагончика, душ из старого парника, калитка из чьей-то двери в погреб. Закончив обустраивать дом и территорию, наш сосед решил завести натуральное хозяйство. Кур, чтобы яйца были свежие, петуха – орать по утрам во всё горло, ну и козу, чтоб молочко полезное давала (на корову, слава Богу, денег не хватило).
Тут надо сказать, что, несмотря на то, что Борис Федорович был татарином, недостаток у него был чисто русский – пьянство. Если уж запьет БФ, то надолго и с чувством. Хотя, с хозяйством, особо не забалуешь, кур и петуха кормить надо, а козу – доить. Пришлось хозяину на время завязать с выпивкой. Стал наш БФ ходить по поселку трезвый и нарядный, в чистой кепочке и с розовыми от парного молока щечками.
Так прошел месяц, и наступил день , когда денежки у Федорыча закончились, и надо было ехать в город за пенсией. Мужик он был ответственный, бросить животину на произвол судьбы не мог и слезно попросил нас присмотреть хотя бы за козой. Привязав её у нас на участке к забору, он клятвенно пообещал к вечеру вернуться.
Нехорошие предчувствия посетили меня уже часов в восемь, когда начало смеркаться. Коза, нажравшись травы с нашего газона, примерно к этому времени уже созрела для дойки. Сначала она слегка подавала голос, надеясь, что все еще поправимо, вот-вот появится хозяин, и все будет хорошо. Что всё будет плохо, мы с ней поняли одновременно часов в одиннадцать. Коза начала истошно орать на всю деревню, а у меня началась истерика.
Немного придя в себя, воткнув беруши, я смело пошла пытаться решить проблему бодрствования нашего поселка. В конце концов, что я не смогу подоить какую-то чёртову козу, я, и не смогу? Вспоминая по дороге все передачи о достижениях нашего сельского хозяйства, которые видела в своей жизни, я подошла к животному и поняла, что передо мной возникло одно очень серьезное препятствие – козьи рога. При любой моей попытке бедная коза применяла это своё оружие. Без вариантов. Подоить мне её не удастся, - промелькнуло в голове.
Ничего не оставалось, как вернуться домой и попытаться заснуть. Коза орала, как бешеная. БФ за эту ночь получил от меня много других прозвищ, очень точно соответствовавших его поступку. Наутро у нашего забора столпились соседи. Все вместе мы решали, что делать. Роза (так БФ назвал козу, кстати, в честь жены своего заклятого друга) не подпускала к себе никого. Орала. Её вымя готово было лопнуть. Ситуация складывалась критическая. Всем было понятно, что еще одну ночь Роза не переживет, либо у нее разорвется вымя, либо ее прирежут, доведенные до отчаяния соседи. На БФа уже никто не надеялся, ежели он запил, а это было очевидно, ждать его раньше, чем через неделю бессмысленно.
К вечеру разговоры пошли разные, вколоть ей снотворное, тихо прирезать, отпустить в лес или лучше увести в соседнюю деревню, пусть там и орет. Слушать все это было невыносимо. Ситуация попахивала безнадежностью. Но, неожиданно всех спас случай, наша коза, пытаясь отвязаться, запуталась рогами в сетке забора, запуталась хорошо и прочно. Именно это счастливое обстоятельство дало возможность её подоить. Всю неделю мы кормили и доили Розу. Потихоньку она начала к нам привыкать, мы же привязались к ней всей душой.
БФ вернулся ровно через неделю, протрезвевший и уставший, естественно без копейки в кармане. Домой он пробрался ночью, чтобы не побили, а наутро пришел извиняться. Козу пришлось отдать. С того дня сосед выгуливал её на дальнем поле, чтоб глаза никому не мозолила, а пить бросил аж на целый год.