Этот вечер был такой же, как всегда. Или почти такой же. Они с девчонками собрались дружной, теплой компашкой, сходили в кафе. Ничего экстраординарного, скромные студенческие посиделки. Ну, выпили по чуть-чуть. Хороший вечер, шутили, смеялись. Расходиться не хотелось. Одна Марина тревожно поглядывала на часы – обещала маме быть дома не позже десяти.
Все-таки эта вылазка «в свет» была скорее праздничной, нежели традиционной – рабочая неделя продолжалась, и занятия в институте никто не отменял.
Марина вместе со всеми пила шампанское, вместе со всеми смеялась над шутками. Но иногда взгляд ее становился сосредоточенным, и она искоса поглядывала на Ольгу, которая сидела рядом с ней и курила, чуть прищурив левый глаз. «Чертовка», – хмыкнула Марина, взглянув на подругу.
Действительно, Ольгу часто так называли. Довольно меткая характеристика. Ольга была жгучей брюнеткой с короткой стрижкой и бездонными карими глазами. Она любила черный цвет, высокие каблуки, броский макияж и маникюр. Юноши всегда обращали на нее внимание, так повелось со школы: Олю все считали красоткой. И в институте старшекурсники оглядывались ей вслед. Не то чтобы она была тщеславна, но ей льстило мужское внимание, хотя никаких серьезных романов в ее жизни еще не было. Впрочем, и девчонки часто восхищались ее красотой, она же в таких случаях лишь смущенно отводила глаза.
Только один раз она не смогла отвести взор – когда на нее смотрели в упор ехидные зеленые глаза, потрясающе изумрудного цвета. Это были глаза Марины, ее однокурсницы.
Группа у них в институте была дружная, конфликты случались редко, девчонки отлично ладили. Они быстро стали подругами и частенько собирались вне ВУЗа. Поход в боулинг-клуб, поездка в Петербург, всякие кафешки, прогулки по вечерней Москве. Компания была большая, однако входили в нее одни девчонки. Многих это обстоятельство расстраивало, но только не Марину. Опыта общения с мальчиками у нее не было, она их всегда сторонилась. Да и большой популярностью она у них не пользовалась. Не то, чтобы она была уродиной, внешностью ее Бог не обидел, однако слишком много в ней было мальчишеского. Кроссовки, широкие штаны с накладными карманами, спортивные кофты с капюшоном – ее любимая одежда. Хотя была еще одна причина, по которой Марина не встречалась с мальчиками. Долгое время она боялась признаться в этом даже самой себе. Лишь в старших классах она нашла в себе силы посмотреть правде в глаза,и понять, что ей нравятся женщины. Сколько себя помнила, она всегда с восхищением смотрела на подруг старшей сестры, на учительниц в школе. Однажды она даже переспала с одноклассницей, но этот факт своей биографии Марина прятала где-то глубоко в душе и на свет Божий никогда его не извлекала. Никаких серьезных романов с девушками у нее не было, однако она с удовольствием знакомилась с лесбиянками в интернете, реальных же встреч избегала и даже боялась. Когда девушки разглядывали ее в метро, она смущенно отводила глаза.
Только один раз она не смогла отвести взор – когда на нее в упор смотрели бездонные карие глаза Ольги, ее однокурсницы. И тогда она сразу сказала себе: «Ты пропала…». И не ошиблась.
Между ними с Олей протянулась невидимая нить, о существовании которой никто из окружающих и не подозревал. Они и сами не могли понять, что это, но их влекло друг к другу с непреодолимой силой. Они редко оставались наедине, а если такое случалось, Марина вся замирала, боясь пошевелиться. Она испуганно вздрагивала, когда Оля случайно, ненароком касалась ее, легкий же дружеский поцелуй приводил Марину в полное смятение.
Оля видела реакцию подруги и со смехом тормошила ее:
– Ты чего, а?
– Ничего, – Марина отворачивалась.
Она боялась, что Оля догадается о ее чувствах и о ее образе жизни.
И вот настал тот роковой вечер, последний вечер их беззаботной жизни.
Посиделки в кафе. Громкий смех. Взгляды украдкой. Шампанское. Сигареты. Марина поглядывает на часы.
«Сейчас или никогда», – подумала Оля, глубоко затянувшись. Дрожащими руками она затушила сигарету, и обернулась к Марине.
«Я люблю тебя», – взгляд ее был непривычно серьезным.
Марина вздрогнула. Их взгляды встретились. Их губы встретились. Девчонки за столом, весело болтающие, вдруг разом замолчали. Оля с Мариной этого не заметили. Они не замечали никого вокруг. Долгий нежный поцелуй…
Все-таки Марина опаздывала. В 10.30 она вышла из кафе под осенний промозглый дождь. Не раскрывая зонта, двинулась к метро. Девчонки просили остаться, но ведь она обещала маме… Она так спешила…
В голове полный бардак. После шампанского, после безумного поцелуя с Олей, после столь краткого объяснения в любви. Она до сих пор чувствовала вкус этого поцелуя. Сердце щемило от нежности.
В метро она включила музыку в плеере и закрыла глаза. Марина думала об Ольге. Она облизывала губы, хранившие тепло любимой девушки. Открыв глаза, она улыбнулась. Она была готова улыбаться всем. Она всем желала добра и любви. В кармане кожаной куртки, напротив сердца, лежал вдвое сложенный листок в клетку. Этот клочок бумаги сейчас ей был дороже всего на свете. Марина достала его, и в пятый, а может в десятый раз перечитала наспех накарябанные Олей строчки: « Прости мне мои слабости, но я не могу без тебя. Страшно признаваться в этом, однако молчать не осталось сил. Я люблю тебя».
Промаявшись всю ночь, на утро Марина твердо решила объясниться с Олей.
Разговор этот не терпел отлагательств. Они встретились у метро. Институт не входил в их планы на сегодня, и они пошли в ближайшее кафе.
Девушки пили горячий капучино, и избегали встречаться друг с другом глазами: бездонные карие смотрели на всех входящих, а зеленые глаза, потрясающе изумрудного цвета, уставились в чашку с кофе.
Марина нервно крутила в руках зажигалку и не знала, как рассказать Ольге о бессонной ночи. Не знала, какие нужно говорить слова, и нужно ли говорить их вообще.
«Как странно, еще сутки назад я не знала, что ты есть у меня», – подумала она. Это же произнесла вслух.
– Я теперь всегда буду рядом.
– Я люблю тебя…
– Как жаль, что мы потеряли столько времени.
– А что будет с нами теперь?
– Теперь все будет хорошо. Я не отдам тебя никому.