Мы вам честно сказать хотим...

         

В начале семидесятых годов прошлого столетия в СССР еще не знали, что такое «дискотека», но уже проводили танцы под музыку на виниловых пластинках, где было записано от четырех (маленькая) до десяти песен (большая).
В то далекое время бешеной популярностью пользовались ВИА — вокально-инструментальные ансамбли. Вот под них-то и проходили танцы. ВИА были почти на каждом заводе, в колхозах, совхозах и даже школах.
В нашей школе то ли талантов не хватало, то ли директору не хотелось брать на себя лишнюю обузу, но ВИА отсутствовал. А нам, ученикам-старшеклассникам, очень хотелось «поломать шейк», потому что школьникам в клуб на танцы вход был строго-настрого запрещен. Под напором школьного актива директор и учителя сдались и старшеклассникам восьмилетней школы (с 5 по 8 классы), было объявлено, что один раз в неделю по пятницам, после уроков, в конце «продленного дня», мы могли рассчитывать на один час танцев. «Только приносите свои пластинки»,— предупредил директор на школьной линейке.
  В пятницу счастливые старшеклассники, в числе которых был и я подписали пластинки и принесли их в школьную радиорубку, где стоял проигрыватель. Любители танцев  собрались в спортзале –мальчики в одном углу, девочки в другом. Ставила пластинки пионервожатая, а обладатели «дисков» то и дело с важным видом отправлялись в радиорубку, чтобы попросить: «Поставьте мою песню!»
Как сейчас помню — я притащил на школьный вечер пластинку, на которой была песня в исполнении ВИА «Цветы». «Мы вам честно сказать хотим, на девчонок мы больше не глядим», — пели популярные ребята, а мы «ломались» в одном общем кругу и были несказанно счастливы, выражая индивидуальность в танце. Естественно, это время пролетало так быстро, что после школьного вечера мы пытались уговорить дежурного учителя «хоть еще одну песню». Но они стояли на твердых, непоколебимых позициях.
В тот злополучный вечер я тоже был в числе танцующих, а когда разговор с преподавателем закончился нашим полным фиаско, придя в радиорубку, не нашел своей пластинки. «Может, кто-нибудь прихватил по ошибке, завтра принесут», — успокоила меня пионервожатая. Увидев некоторых ребят, приносивших пластинки, у школы, я спросил о наличии моей. Ребята показали, что у них было в портфелях, убедив меня, что у них только свои.
   На следующий день опросил всех, кто приносил «музыку» на школьный вечер, — никто чужого не брал. Я понял, что кто-то из ребят врет- и просто-напросто мою пластинку присвоил. Ведь все приносили по одной, максимум две и подписывали своей фамилией. Однофамильцев у меня в школе не было, так что если кто-то взял её по ошибке, то на следующий день принёс бы. Только поймать воришку уже было невозможно, а пластинка мне была дорога в прямом и переносном смысле. Во-первых, она стоила около рубля, что по тем временам были большие деньги. Я копил их долгое время. Мама зарабатывала  по 3 рубля в день. Во-вторых, чтобы купить пластинку, я отстоял огромную очередь, а в третьих, таких в городе уже не было — дефицит!
  Поняв, что любимые песни больше дома не послушаю, конечно же, очень расстроился. Эта история стала забываться, но судьба подготовила еще один неприятный момент — я нашел пропажу у своего приятеля. Зайдя к нему в гости, стал ждать в комнате. Случайно увидев на столе свою пластинку, не говоря парню ни слова, просто ушел. Мой товарищ, наверное, так и не понял, что я знаю его тайну, потому что по-прежнему продолжал общаться со мной.
Только я больше к нему домой не заходил и к себе в гости не приглашал.