Одеяло было одно на троих. «Больше и не нужно, - заявил Кабан, - один дежурит, а двое вполне поместятся под одним пледом, плюс лишнее тепло». И начал рассказывать, как в Сибири согревают обнаженными женскими телами. Я на это только фыркнула. Если я разденусь, то максимум могу уколоть ненароком костями. Хотя, слышала, иглоукалывание тоже бывает полезным. Надо будет шефу кактус подарить, для сугреву. Первым сторожил Миша, не знаю, что он видел в кромешной тьме. Кабан, разложив свой арсенал справа от импровизированного тюфяка из сена, улёгся и сразу захрапел. Не громко так, похоже на мурлыканье довольного кота. Я прижалась щекой к его дребезжащей горячей спине и подумала, что хочу еще одного такого положить в ноги, которые онемели от холода.
Снилось, что нашла я хабар в подполье, а там артефактов – лопатой греби, но все вперемешку с паучками. И вот зарываюсь я руками в это богатство, и тут меня начинает трясти. Оказалось уже пора на вахту, а так как будил меня Кабан, я проспала уже 4 часа. Я с отвращением сунула холодные ступни в мокрые сапоги и села на перевёрнутое ведро. Стала рыться в рюкзаке в поисках сигарет, на меня заворчали два изверга. Я швырнула рюкзак в угол и стала смотреть в маленькое грязное чердачное окошко. Знакомые созвездия подмигивали, и хотелось плакать, сейчас прошлые походы казались волшебными приключениями. На душе скреблись кошки, наверное что-то там закапывали. На улице ничего не менялось, разве что звёзды становились более тусклыми. Я думала о перспективах развития фармацевтического бизнеса в пределах зоны, и не заметила, как наступило утро. Кабан проснулся, пожурил, что не разбудила во время и разрешил отоспаться, пока он выяснит ситуацию на базе и… Остальное я не слушала, уже заняв его место под пледом. Сквозь сон я слышала, как шеф кричал на кого-то благим матом, и смутно надеялась, что не на меня. Когда он, судя по звукам, стал швыряться мебелью во все стороны, я подскочила.
- Да спи, чего встала, - вполне мирно предложил он мне. Оказалось, мои мужчины воздвигали баррикады у единственного входа на чердак, видимо, решив похоронить нас тут и избавить мир от нашего тлетворного влияния. Я нервно закуталась в плед, и тут же ощутила, что стало неестественно жарко.
- Я в туалет хочу, выпустите меня, - попросила я, не теряя надежды вырваться на волю и оставить этих сумасшедших их скорбной доле. Миша молча ткнул пальцем в направлении ширмы из грязной простыни в углу. Там оказалась большая кастрюля с красными розочками на эмалевом боку. Пришлось осквернять раритет. Вполне природный процесс огласил маленькое помещение звенящим звуком льющейся жидкости. По ту сторону ширмы раздался смешок. Я покраснела, спешно натянула штаны и высунула голову из-за простыни.
- Да выходи уже, поможешь двигать, - они опять заржали, и я покинула ненадёжное укрытие. Воздвигнув нерушимую преграду из старинной рухляди, собранной, очевидно, за время моего отдыха по всей деревне, мы устало расселись вдоль скошенной стеночки. Я принялась чистить одежду от засохшей грязи, поминутно чихая. Миша вежливо желал мне здоровья каждый раз, я кивала, мол, ага, вас всех переживу. А Кабан, наконец, не выдержал и сказал:
- Знаешь почему, когда чихаешь, глаза закрываются? Чтоб не видеть того дурака, который скажет «будь здоров».
Миша насупился, а я принялась драить обувь и тренироваться чихать с открытыми глазами. Так и не получилось. Я и во время оргазма всегда глаза закрываю, не знаю почему. Может чих – это маленький оргазм? Пока я размышляла на эту экзотическую тему, шеф просветил меня, почему мы вынуждены оставаться на чердаке и гадить в кастрюлю. С двух сторон на нас движутся стаи собак, огромные такие, и голодные. Интересно, чего они друг друга не жрут, а бегают через всю область, чтоб загрызть пару людишек? Собачья солидарность? Я то думала Мара вырезала нынешних представителей весеннего гона. Эх, ничего не поделаешь, придётся отсиживаться. Подготовив место заточения, мы перекусили консервами и хлебцами для диабетиков. Они такие сухие, плоские и похожие по вкусу на картон. После кильки в томате во рту остался гадкий привкус, но ничего не поделаешь, зубная щетка тоже осталась на базе. Мы отдыхали, в ставшем более тёплым, помещении и предавались собственным думам, Кабан передал по рации Медузе сообщение, что всё спокойно. Но не прошло и четверти часа, как послышался лай. Не знаю, сколько было этих тварей, но шума они создавали не мало.
Внезапно дикий скрежещущий звук резанул по ушам, дышать стало тяжело, и я, задыхаясь, сорвала с головы антипсих и принялась освобождать горло от одежды, пытаясь разорвать её по швам. Крепкие нитки не поддавались. Миша, увидев, что я веду себя, мягко говоря, не адекватно, схватил мой антипсих, и, подмяв меня под себя, натянул на распатланные светлые волосы устройство, которое частично блокировало пси-атаку. Стало легче, если не считать 80 килограмм, навалившихся на меня. Мы оба тяжело дышали, пока Кабан у противоположной стены разглядывал в бинокль приближающуюся стаю. Из наших ртов вырывалось тёплое дыхание вперемешку с тошнотворным запахом кильки в томате. И тут я осознала, что именно, длинное и твёрдое, упёрлось мне в бедро. Собравшись с силами, я оттолкнула мужчину и, выскользнула в маленькое чердачное окошко. Мои спутники не смогут в него протиснуться при всём желании, и уж если им приспичит спасать боевую единицу, придётся разобрать всю баррикаду, выстроенную у двери. А пока я смогу перестрелять этих мозголомающих тварей, ненависть душила меня, гася остатки разума, и я уже собралась палить из своего дробовика, что было бы весьма не разумно. На таком расстоянии урон по далёким целям был бы минимальным, я лишь привлекла бы внимание. Но небо пришло мне на помощь. Тёмная туча идеальной сферической формы накрыла посёлок и именно в этот момент разразилась тяжелыми ливневыми потоками. Гром, казалось, сотрясал землю, и я испугалась, что ветхие домишки рухнут под этой атакой небес. Но рухнула я. Второй раз за день на меня навалилось мужское тело, прижав физиономией к черепице. Оказывается, оглушенная погодными условиями, я не заметила, как на крышу забрался Миша. Оставалось надеяться, что и слепые псы не заметят нашего присутствия в посёлке, отвлечённые внезапным дождём. Словно прочитав мои мысли,
Миша проронил:
- Поздно, нас заметили. Стая поменяла направление.
Теперь и я видела, как невероятная по численности толпа монстров разбивается на группки и беспокойно снуёт по посёлку. Однако страх, охвативший нас, был преждевременным. Оказалось, стая была обеспокоена именно погодой, и собаки искали укрытия. В наш дом они не сунулись, потому что парни еще с утра заколотили все окна и двери на первом этаже. Мы осторожно спустились по деревянной лесенке-стремянке. С обоих стекала вода, хоть выжимай.
- Не проходи под лестницей, плохая примета, – остановила я Мишу.
- Быть рядом с тобой, уже плохая примета, – ответил он устало. – Какого ты взбесилась так? – после недолгой паузы полюбопытствовал он.
- А какого ты упирался в меня? У меня кожа нежная, сразу синяки появляются, а ты… - я замялась, не зная как выйти из такого не ловкого положения. Нет, мне, конечно, льстило, что я его настолько привлекаю, что он даже в критической ситуации, как бы это сказать, реагирует. Но в то же время, мне его притязания ни к чему, я Камерона люблю. И всё тут.
Миша смотрел на меня не понимающе, потом достал из кармана фонарик и спросил:
- Ты об этом?
И тут я осознала, что именно так возмутило меня. Уф, умею же я влипать.
Пришлось восстанавливать преграду у двери, Кабан никак не прокомментировал моё поведение, вероятно он считал, что виной в этот раз послужила не моя импульсивность, а влияние мозголомов, которое на всех действует по-разному.
- Есть вероятность, что стая, переждав дождь, отправится дальше, и мы завтра сможем продолжить путь? – нарушила я неприветливую тишину.
- А чем тебе тут не нравится? Мы тут старались, создавали уютный интерьер! – притворно обиделся Кабан и показал на три глиняных горшка у окошка с потресканной землёй и корягами, вероятно некогда являвшими собой представителей флоры.
- Можно им на головы бросать, - одобрительно кивнула я, - если вдруг надумают приступам брать нашу крепость и карабкаться на осадные стены.
- Не каркай.
- Ну и не буду.
В целях экономии на ужин был только «картон», кильку оставили на завтра. Первым дежурил Кабан. Я спать не хотела, поэтому лежала и кашляла. Кашлять успешно получалось с открытыми глазами. А вот не кашлять не получалось, сказывались последствия душа на крыше.
- Еще раз кашлянёшь, пристрелю, – пробормотал Миша, вытягивая из-под меня плед и переворачиваясь на другой бок. Опять упёрся своим фонариком, теперь мне в зад. Я пихнула его и отвоевала кусочек одеяла.
- На здоровье, стреляй. Давно пора.
- Вы сволочи спать будете, или я тут для мебели сижу? – возмутился Кабан.
- А давайте в картишки перекинемся? – предложила я способ скоротать ночь. Карты были у меня. Свет у Миши. – Михаил, доставайте свой фонарик, – скомандовала я. И он потянулся к куртке. Я не смогла удержаться от ухмылки, значит, сейчас под пледом был вовсе не фонарик, а вполне человеческий орган.
- На что играем?
- Понятное дело, - отозвался Кабан, - как и все нормальные взрослые люди, на раздевание.