В некотором царстве, в некотором государстве жила была кукла моей мечты. Она была маленькой белошвейкой. Умела шить красивые вещи из кусочков тюли и старых кружев, споротых с маминых комбинаций, куклы-дамы за эту работу кидали в фарфоровую шкатулочку Нины монетки. Была Нина прилежна и аккуратна, и чудо как хороша. Было у нее длинное атласное платье в красный горошек и бархатные башмачки. По выходным Нина ходила в парк – слушать оркестр и кататься на каруселях. Оркестр играл вальсы, а карусели были так красочны. И Нина чего-то ждала. Она тоже умела мечтать. Были ли ее мечты моими? Да! Значит моя мечта – это царство-государство, где все принадлежит мне и все подчиняется моей выдумке Завтра придумаю название улицы на которой живет Нина и имя парку, подумала я и уснула.
Утром возле кровати стояло блюдечко – маленькое, из –под кофейной чашечки, с голубыми фиалочками, по краям уже потертое. На нем лежали пять малинок и четыре белых черешенок. Я знала, что в одной из них горькая таблетка, Я косточки из черешен проглатываю и мама об этом знает. Я закрыла глаза и начала с черешен, в третьей была таблетка. Малинки ела уже с открытыми глазами. Потом перелезла на окно. А за окном каждую летнюю ночь шел дождь. Лето было холодное, и я болела. По улице прошел внук деда Бори, тот что на лошадях ездит. Он бил веточкой по лужам и рассматривал брызги, а я рассматривала его. Он заметил и помахал мне рукой. Я прижалась носом к стеклу – холодное, так хорошо льнуло к моему горячему лбу, и я подумала, а ведь лужи тоже холодные, а ноги горячие. Натянув свою любимую синюю юбочку, я бойко выскочила во двор, мальчик как раз возвращался назад. Теперь у него на веточке весело что-то белое и он крутил ею, как гимнастки в тех соревнованиях, что показывали вчера по телевизору. Это лентой оказалась гофрированная оборка от моей собственной ночной рубашки, которую я спорола вчера вечером, мамиными острыми ножничками.
- Где ты это взял?
- Что-о-о? – протянул мальчик.
- Ленточку вот эту!
- Это моооя! Нашел! – и спрятал свой кнутик за спину.
- А где, где нашел? – заволновалась я.
- Воооон под тем кустом сирени! – показал мальчик на место наших сборов с подружками.
Как такое могло случиться, ведь я отрезала это кружево поздно вечером, мама еще даже не видела и не успела на меня накричать.
- Пойдем, покажешь место!
- Да, чего идти? Вон куст, вон камень – там она и валялась!
- Отдай мне! Моя это!- затребовала я.
- Ага, ищи дурных, я первый нашел!
И он быстренько ушел, а побрела к камню и кусту. Камень был замечательный, потому что холодный и гладкий. Я присела на него, хоть бабушка и говорила, чтоб на этот камушек я не садилась. Слишком гладкий он был, значит, кто-то вытер его, может он был для кого-то столом, а на стол садиться негоже, Я вскочила и наступила на что-то мягкое. Нинин бархатный башмачок, второй. Как здесь могли оказаться Нинины вещи? Я сама вчера примеряла ей кружево, из него получилось чудесное бальное платье, так мы и уснули, я в укороченной ночной сорочке и Нина в моей оборке. Нужно идти к Нине и расспросить ее хорошенько.
Нина ждала меня – одетая в свое прогулочно-горошечное-атласное платье, правда была она в одном башмачке, даже локоны причесаны, но смотрит виновато из под своих полуопущенных ресниц.
-Как так получилось, Нина?
Молчит мне в ответ куколка-белошвейка.
-Расскажи мне, как ты потеряла кружево? – мне кажется, щечки у нее порозовели, я взяла ее за ручку. Легла на подушечку и Нину уложила рядом, стало холодно, мы укрылись, и я вспомнила, что собиралась придумать название улице, на которой живет Нина. Пусть это будет улица Сиреневая. А вот парк, парк я назову – каменецветочным или парком гладких солнечных камней, или, или, или ли…вспомнился китайчонок Ли, его танцы на рисовом поле, мама стишок такой читала.
На далеком жарком юге,
На краю родной земли,
У реки живет в лачуге
Китайчонок – мальчик Ли.
Назову- ка я этот парк Ли, танец Ли, Литанец или Литоп, или Литопс. Красивое слово получилось, завтра спрошу у мамы, понравится ли ей оно. Я обняла Ниночку и уснула, нашептывая: улица Сиреневая, парк Литопс.
Проснулась я от того, что кто-то бил в барабаны в парке Литопс. Но нет, это мальчишка вздумал водить палкой по металлическим прутьям нашего забора, я выглянула в окно, и причесав кудри, забрав их под обруч помчалась рассказать ему про парк Литопс.
- Ты знаешь про китайчонка Ли? – закричала я.
- А ты знаешь, что куклы ночью оживают? Все игрушки оживают! – сказал он, и провел палкой по забору- тр-ррррр.
- Как оживают?
- Тр-ррррр! Они гуляют и говорят про свои игрушечные дела, пьют чай и бегают наперегонки! А еще мой дедушка видел, как на рассвете твоя кукла бежала из-под сиреневого куста! Я принес тебе кружево, что она там потеряла. Вот!- и разжал ладошку , на которой лежала моя оборочка-кружево.
- Ты точно знаешь? Ну, что оживают.
- Стопудово!
- Это как? – сделала я большие глаза.
- Это точно! Тр-ррррррр!
В начале улицы показались коровы, идущие вечером домой, и мальчик побежал встречать свою коровку Майку. У них были и коровы, и кони, а у нас только кошка Матильда и собака Альфа.
Я спряталась за калитку, пока прошли все коровы. Хотелось еще раз сходить к сиреневому кусту, но я, посмотрев на оборку, подумала, что ее можно пришить обратно, пока мама не видела. У бабушки в расписной шкатулке, я выбрала сиреневые нитки, те которыми она вышивала и начала шить, прокладывая стежки через верх, я больно укололась. Потекла кровь, я слизывала и плакала, а она все равно текла.
Я помню, меня в ту ночь отвезли в больницу, утром мне и Нину туда привезли. Когда я вернулась домой, мальчик рассказавший мне про ночную жизнь кукол, уехал в город, к родителям. Я больше никогда его не видела, но я поселила его на улице Сиреневой, неподалеку от парка Литопс. И Нина спеша на танцы в парк, всегда заглядывала в его окошко. Но это уже другая история.
*Литопсы - живые камни, род суккулентных растений из семейства Аизовых.
Я надеюсь прогулятся по этому парку с Черным Сэмом.
http://www.proza.ru/2011/03/08/192