Пусть плюнет мне в рожу тот, кто сможет доказать что язык (речь, и т.д.) - это нечто особенное, существующее вне происхожденца из вида гомосапиенс. В принципе то да, если брать с точки зрения отрыва от индивидуального существования и содержания, так и есть, язык – это надиндивидуальное, и неподвластное отдельному индивиду носителю.
Помимо существования в качестве надивиндуального, язык одновременно существует и как индивидуальное. Способ оформления в звуковом и буквенном символизме воспринимаемого во внешнем мире – размещение феноменов мира в «теле» субъективной реальности и ассоциативная протяжённость (взаимосвязь) оных с эмотивно-чувственными компонентами.
Гуманитарные (любой индивид – набор философского содержания мира, мозаика) науки – есть набор избыточной (мягко сказано, где б мы были, не будь логических пересечений) информации, из которой, каждый отлавливает чувственно приемлемое для себя. Создаёт для себя свою особенную индивидуальную ассоциативную и одновременно однозначную логику.
Однозначная логика – это логика, проверяемая в «обе» стороны – в состояния упрощения, и состояния усложнения. Символически – это плоскостная система координат. Потому что жизнь разнозначна (разнополюсна, дуальна, противопоставлена), и каждое положение имеет значимо соотносимые и противоположные полюса. Аргументирующие (мотивирующие) и функциональные. Упрощение – два логических полюса (значимых противопоставления), усложнение – два логических полюса. И если где-то нестыковка, то в логике провал, ставящий под сомнение всё организующее содержание.
Итак, словоупотребление существует в виде – литературного национального языка, обиходной речи, профессиональных жаргонов, местных диалектов, а в русском языке присутствует ещё и феномен под названием феня. Сказать по правде, феня, подобна английскому языку по правилам задачи значения понятий.
Задачи, поставляемые психикой языку – качественность донесения и получения информации, - включает в себя логичность, ассоциативность (чувственное соответствие в приёмнике информации), экспрессивность (степень воздействия на эмоциональное содержание). С этой точки зрения, разделение понятий на цензурные и нецензурные – просто бред. Литературный язык – это язык литературы. Он уже есть, и уничтожить его можно только с литературой, в которой он содержится. Другое дело язык преподаваемый. Здесь уместна, ступенчатость свободы словоупотребления. Т.е. от незыблемой базы – до наиболее свободной вершины. Ради этого и существуют ограничения. Психологическая подоплёка наступления на особенности словоупотребления – низкая индивидуальная (эмоционально-логическая) развитость производителя такого действия. Когда непонятное, то, в чём чувствуется более высшее раздражает, требует соотнесения с собственными качествами.
Не секрет, что содержание индивида отражается и в его словоупотреблении. Т.е. словоупотребление имеет психологическую подоплёку. А именно, если рассмотреть тексты и предложения внимательно, то можно увидеть, что они включают в себя термины, имеющие ключевое значение к смысловой (т.е. идейной нагрузке текста) А также и обратное явление – сами тексты, придающие в зависимости от сформированных ассоциативными смысловыми совокупностями прочих слов, значения используемых терминов.
Метод «обратки» (обратного, т.е. придающего термину значение текста) необходим при использовании в тексте терминов, не имеющих точного значения. Например: «человек» «сознание» «дух» «интиллект» «разум» и т.д. Это признак «хорошего тона». Не один уважающий себя автор, не будет использовать термины, имеющие высокую степень смыслового субъективизма в качестве «ключевых». Т.е. придающих тексту конкретную смысловую (идейную) нагрузку.
На этой основе, возможна точная смысловая диагностика психического содержания. Т.е. там, где используются бессмысленные по своей сути термины, в качестве задающих смысловую нагрузку – нет и человека. А одна только видимость и вероятность возможности его. На этой базе, да ещё на выявлении идейной подоплёки поведения возможна реальная оценка качеств индивида.
Жизнь идёт, эволюция происходит, в том числе и в языках, как и в науках. Не за горами день, когда философия «состыкуется» с психологией и филологией через науку о термине. О структуре термина в философии, приобретаемых в личности свойствах его (термина) в психологии и надиндивидуальных (общих, отвлечённых) свойствах его в филологии.
Возьмём к примеру термин из библии – «язычник» и через ассоциативное соответствие идеи выведем его (язычника т.е.) психологическое содержание. Итак, язычник – это такая психология, когда пользование вербальной системой мышления – один из главнейших (кроме усвоенной части культуры, в какой этот индивид сформировался) основополагающих факторов принадлежности к роду человеческому. Т.е природа язычника, отличается от природы любого животного мира по трем характеристикам – принадлежность к генофонду Homo Sapiens, усвоенной культурой и некоторой степени владения присущего человечеству средства коммуникации – языка.