Волшебник

               
     Незнакомый парнишка на школьном вечере сразу привлек к себе внимание старшеклассниц – он был в военной форме, по-военному подтянут, но лицо при этом было мальчишеским и светилось улыбкой. Военные на школьных вечерах, если и бывали, то не часто. Иногда, правда, приглашали на праздничные вечера ветеранов Великой Отечественной войны. Те были уже немолодыми, приходили в военной форме,  рассказывали о войне и вызывали глубокое уважение. Этот же военный был совсем другим и казался старшеклассницам почти ровесником.

     Закончилась торжественная часть. Заиграла музыка. Начались танцы. Военный этот, недолго раздумывая, выбрал группу весело щебетавших девочек и подошел к ним. Склонясь в шутливом полупоклоне, поправил воображаемые усы, щелкнул каблуками и представился. Оказалось, что парнишка до того, как поступить в летное училище, тоже учился в этой школе  и был всего на два года старше этих девочек. Он  сейчас приехал домой в краткосрочный отпуск.

     Летчик легко и непринужденно вошел в девчачью компанию, шутил, танцевал с девчонками, рассказывал смешные истории из жизни курсантов. Там, хоть и армия, но парни тоже шутят, убегают в самоволки, разыгрывают друг друга, ведь по возрасту они почти те же самые школьники. Всем было весело.

     Через несколько дней, без предварительного уговора, под вечер курсант пришел к Маше домой и пригласил ее сходить в кино. Девочка немного растерялась – ей было лестно внимание летчика, но не более... Она ответила неопределенно, как обычно отвечают, когда не хотят ни принять приглашение, ни обидеть приглашающего. Маша сослалась на недоделанные уроки, на нерешенные задачи из математического кружка, еще на что-то.

      Его это не смутило. Летчик сказал, что на спор может определить о чем она сейчас думает. Если он определит, то Маша ДОЛЖНА будет сходить с ним в кино. Маша без колебаний согласилась. Это был прекрасный выход – парень, естественно, проспорит, и она не пойдет в кино, никого не обижая, а просто в соответствии с условиями спора. 

     Курсант попросил ее нарезать несколько бумажных квадратиков и на одном из них  изложить свою мысль письменно, чтоб все было по-честному. Потом попросил на большом листе бумаги начертить сетку из шестнадцати квадратов и в каждом квадрате под его диктовку написать где число, где слово, где формулы центробежной силы, центростремительного ускорения, площади круга и еще какие-то. Некоторые формулы почему-то нужно было написать два раза в разных квадратах. На вопрос, зачем это все нужно, ответил, что он, в некотором смысле, волшебник, но  ему нужно к ее мыслительному процессу подстроиться, настроиться на ее волну. Маша все прилежно исполнила, но в душе ликовала,  потому что нисколько не верила, что он сможет отгадать её мысли. На листочке она написала крупными печатными буквам «ДУРАК». Листочек, как было велено, скатала в шарик, и процесс определения мысли пошел.

     Сидя в кресле у Маши за спиной и листая, вроде бы от скуки, том Большой Советской Энциклопедии, волшебник говорил ей на какую формулу или число нужно передвинуть  шарик. Маша добросовестно передвигала, а мысленно, уже забегая вперед, рассказывала подружкам, как этот летчик хотел ее запутать, но она, естественно, не запуталась, формулы-то она хорошо знает.

     Мысленно уже строила рожицы, рассказывая как он сначала проспорил, а потом расстроился, прочитав в конце этого спиритического сеанса слово, которое  она написала в качестве своей мысли. В душе она веселилась, но при этом честно передвигала шарик из квадрата в квадрат. Сеанс длился долго, Маша уже устала отыскивать на таблице нужные формулы, но, в конце концов, волшебник захлопнул том Энциклопедии и смущенно произнес: «Я уж не знаю, кого ты имела в виду, но написала ты "дурак"».

     Это был гром среди ясного неба. Смех в Машиной душе в одну секунду сменился испугом. Неужели и правда он может читать мысли? Теперь, когда она сама так простодушно помогла  ему настроиться на свою волну, парень сможет в любой момент узнать что она думает. Конечно, он же военный, их там, в училище учат всяким приемам. Белый свет померк.

     Она, согласно уговору, сходила с ним в кино. При этом подавляла любую мысль, которая, по ее мнению, не должна быть им подсмотрена. Когда вернулась домой, в душе появилась робкая надежда, что, может быть, когда он уедет в свое училище, то на расстоянии не сможет подсматривать ее мысли. Но, на всякий случай, и дома подавляла «некорректные» мысли.

     На следующий день, как только пришла в школу, бросилась к подружкам-одноклассницам, чтоб рассказать о страшных способностях летчика.

     Но стоило только  Маше произнести первые слова, как подружки начали смеяться и сочувственно качать головами.

     Выяснилось, что все они уже подверглись такому испытанию, и об этих «необыкновенных способностях» знают.

     Оказалось, что летчик этот уже успел всех «облететь», у всех «читал мысли», и только Маша дала себя провести. Просто когда девочки, уже подвергшиеся такому испытанию, на переменах делились впечатлениями, Маши с ними не было, она бегала на встречи со своей закадычной подругой, которая училась на другом этаже.

     - Он сидел у тебя за спиной?

     - Да.

     - Он читал большую книгу?

     - Да.

     - Он просил нарезать много квадратиков из бумаги?

     - Да.

     - Он подходил к тебе два раза, якобы переставить шарик на другую формулу?

     - Да.

     Дальше можно было не продолжать. До Машиного сознания, наконец, стало доходить, что «волшебник» ее просто-напросто обманул. Корректируя ее действия и дважды собственноручно перекладывая шарик, в первый  раз он виртуозно подменил его на пустой. Потом уселся в кресло и, прикрываясь книгой,  прочитал, что она написала.  Во второй раз, перекладывая шарик на якобы нужную формулу, так же виртуозно его вернул назад.

     Маша глубоко и облегченно вздохнула. Конечно, перед одноклассницами было стыдно, что этот «волшебник» смог ее так ловко одурачить, но  страх прошел.

     Отпуск у курсанта закончился, и он уехал. Девчонки поначалу тренировались так же ловко подменивать бумажные шарики, чтоб дома «читать мысли» у своих сестер и братьев. Потом игра надоела, и постепенно они забыли и про летчика, и про его «волшебство».