Рассказ написан как экспериментальный
Немезида
Это только по телевизору судебное заседание выглядит красиво: огромный просторный зал, мягкие кресла для присутствующих, много воздуха, судья, которому небезразлично происходящее, и, конечно же, справедливость Немезиды. Тот, кто снимает такие сцены, наверное, никогда не заглядывал на настоящие судебные заседания.
В зале было душно – давало о себе знать очередное жаркое лето. Узкое длинное помещение со стенами, покрытыми слоящейся масляной краской, больше походило на пенал школьника, чем на чертоги правосудия. Присутствующие на заседании осоловело смотрели на судью в черном, подспудно жалея ее, вынужденную одеваться по установленной форме в такую погоду. Кое-кто из женщин, сидящих на жестких скамьях, обмахивались платочками или брошюрками с популярными одноразовыми детективами. Это не приносило облегчения - сам воздух был раскален,- а только разгоняло по залу облака пыли, отчетливо клубящейся в солнечных квадратах под окнами. Зрителям уже приелось это заседание, и они хотели только одного – поскорее покинуть душное помещение.
В зале был единственный человек, сидевший на первом ряду, который с последней надеждой смотрел на судью, профессионально-монотонно читающую приговор. Всем остальным, включая подсудимого, уже было ясно, чем это закончится.
- … обвиняемого по подпункту «К» пункта 2 статьи 105 УК РФ и пункту 1 статьи 131 УК РФ, признать невиновным в связи с непричастностью подсудимого к совершению преступления. Освободить подсудимого из-под стражи в зале суда, признав за ним право на реабилитацию. …
- Что?! Съел?! – подсудимый, вернее – оправданный, вскочил со своего места и самодовольно и зло впиявлися глазами в мужчину с первого ряда. – Говорил я тебе, что ничего мне не будет?! Так тебе и надо, старому козлу!
- Оправданный! Соблюдайте спокойствие!– призвала судья к порядку и продолжила: – Приговор может быть обжалован в вышестоящей инстанции в течение десяти дней.
Молоток с грохотом опустился на кафедру.
Зрители и участники процесса поднялись со своих мест и оживленно беседуя поспешили к выходу. Только мужчина, тот, с первого ряда, остался недвижимым.
Выглядел он ужасно: серая кожа, рано поседевшие волосы, осунувшееся лицо, изборожденное множеством преждевременных морщин и совершенно угасший взор. На первом ряду был старик, уставший, только что потерявший в жизни все. Старику вчера исполнилось сорок семь лет…
Мужчина еще немного посидел в опустевшем зале, устремив взгляд куда-то в одну точку, потом поднялся и с отсутствующим выражением лица, пошатываясь, двинулся к двери. Пока он шел по длинному проходу между рядов, то несколько раз хватался за спинки скамеек, чтобы не упасть. Лишь у порога мужчина пришел в себя, похоже, приняв какое-то важно решение. Во взгляде его проявилась уверенность, походка обрела твердость. Последние шаги до двери он буквально отпечатал, словно находился на плацу. Звук этих шагов разнесся глухим набатом в опустевшем зале правосудия.
В коридорах оказалось прохладней – сказывались сквозняки. Мужчина миновал длинные узкие переходы здания суда и вышел в жаркое липкое лето, хлопнув напоследок тяжелой дверью.
Перед крыльцом был небольшой скверик, заросший невысокими пыльными кустиками, тоже изнемогающими от жары. Мужчина присел на лавочку и приготовился ждать.
Прошло не меньше часа, когда из дверей вышла судья. Мужчина бы не узнал ее, переодетую в цивильное, если бы не страстное желание еще раз взглянуть ей в глаза. Мужчина вскочил с лавки, быстрым шагом пересек сквер и преградил дорогу женщине. Та, вскрикнув, остановилась.
- Что Вы себе позволяете?! Я судья! – немного оправившись от неожиданности, она перешла в атаку.
- Судья?! – с мукой в голосе спросил мужчина. – Какая ты судья?
Женщина, похоже, только сейчас узнала его. Боевой настрой слетел, оставив место испугу. Она, невольно, подняла руку, свободную от сумочки, пытаясь защититься от возможного нападения.
- Что Вы от меня хотите? – женщина старалась не отдать инициативу.
- Как Вы могли оправдать эту мразь? Вы же знали, что он сделал!
- Не было собрано достаточных улик, чтобы вынести обвинительный приговор. – судья, похоже, начала успокаиваться, видя, что мужчина не сбирается применять силу. Да и испуг ушел, оставив место для царапающего душу чувства вины. Женщина опустила глаза.
- Но он же мразь, нелюдь, тварь… - сказал мужчина. – Разве, чтобы это понять, нужны какие-то доказательства? Вы же видели, что он сделал, и Вы знаете, что это сделал он. Зачем Вам что-то еще?
- Есть закон! – женщина не могла заставить себя взглянуть в лицо собеседнику, понимая, насколько фальшиво прозвучали эти слова.
- Зако-о-о-он? – насмешливо протянул мужчина. – Закон отпускает сволочей и позволяет безнаказанно им калечить и убивать?!
- Да, к сожалению. – очень тихо произнесла судья, разглядывая навечно застиранное пятно на сорочке мужчина.
- Да, к сожалению. – согласился с ней собеседник. – Но Вы-то знаете, что он подонок?
- Я знаю! – судья, наконец, решилась взглянуть в глаза оппоненту, и, увидев в них только боль и непонимание, вновь опустила взгляд. – Но сделать ничего не могу.
- Ясно… - прошептал мужчина.
Потом он развернулся на каблуках и пошел, чеканя шаг, по улице. Женщина еще смотрела ему вслед, когда с неба, из стремительно набежавших за время разговора туч, пошел долгожданный проливной дождь.
***
В Зоне закон один: кто первым попал, тот и прав.
Эту прописную истину Анвар не уставал повторять себе и коллегам по ремеслу с того момента, когда три года назад пришел на Проклятую Землю.
Смерть, отчаяние и равнодушие к чужой боли настолько пропитали Зону Отчуждения, что даже деревья тут рождались мертвыми, что уж говорить о людях... Философия мародера – «Серого волка» - Анвара была проста: если ты выжил, ты прав. Зачастую на этих землях, наполненных страхом и ненавистью, синонимом слова «выжил» было «убил».
- Зачем ходить в Зону и искать артефакты, подвергая себя постоянной опасности быть сожранным мутантом или погибнуть в аномалии? – привычно просвещал Анвар двух новичков лет двадцати с небольшим, недавно примкнувших к бригаде. Речь его текла гладко и напористо. Было понятно, что говорилось это не в первый раз. Отшлифованные постоянным повторением слова внушали уважение. - Это – для лохов и придурков. Значительно легче и безопасней подстеречь сталкера - лучше, конечно, одиночку - и его на гоп-стоп взять. А какие могут быть проблемы, когда трое на одного нападают, да еще и из засады? Чик-чик и дело в шляпе. Хабар подхватили и отвалили! И о теле заботиться не надо: собачки его вмиг на запчасти разберут. Пусть и пугливые они тут, возле забора, но от кучи свежего мяса никогда не откажутся. Благодать! Рай для джентльмена удача: от власти не бегай, следов не заметай! Не то, что за Периметром!
Костер, горящий в развалинах кирпичного дома, освещал «старую гвардию» и двух новичков, которые, затаив дыхание, слушали рассуждения главаря о «правильной» жизни. Судя по всему, такой подход к делу их полностью устраивал.
- Там, правда, власть тоже жизни не сильно мешает, но, все же, надо остерегаться. – продолжал Анвар урок, попыхивая сигариллой, что лишний раз подчеркивало его авторитет. - Правда, больше чем власти, нужно опасаться разного рода правдолюбов-мстителей. Народ, хоть и стадо, быдло, но и среди него попадаются экземпляры. Терпилы, мать их! – Анвар невольно потер плечо, раненое в свое время одним из таких обиженных. - Вот, спрашивается, чего он полез? – главарь, похоже, не ставил под сомнение, что все собравшиеся у костра знают историю его раны. - На суде же ему все доходчиво объяснили: ты лох, быдло, что тамбовское! Вот и сиди, не рыпайся, а то будет похуже, чем с дочкой твоей любимой. Нет, старый хрен попер как баран справедливость устанавливать! Вот его и помяли малость. Правда, и дед этот меня чуть подрезал, но я-то через пару дней уже бодрым и веселым был, а терпила тот в инвалидное кресло сел. А потом удавился с горя. – Авар помчал, затянулся и выдохнул, резюмируя: - Придурок!
- А почему ты в Зону ушел? – один из «молодых» поворошил поленья в костре и заискивающе взглянул на главаря.
- Потому ушел, что опять то дело начали раскручивать! – Анвар сощурился от попавшего в глаза дыма и посмотрел на спросившего. Во взгляде главаря ясно читалось неудовольствие. Стал ли тому причиной режущий глаза дым или новичок спросил лишнего, было неясно. – Дятел этот, маляву кинул: дескать, я во всем виноват. А следак попался рьяный – захотел еще одну звездочку схватить! А тут – я. Вот он и начал шерстить. Я от беды и свалил.
- А ты там при делах был? – не унимался новичок.
- Хавальник завали, а то заштопают! – шикнул на говоруна Михай - подручный Анвара. - Тебе что за забота: при делах – не при делах? Сидишь тут, вот и сиди, хавку жри. А то гулять пойдешь, и сам хавкой для мутантов станешь! Кровососы обожают свежее мясо: жрать и на кукан насаживать.
Собравшиеся одобрительно загудели: шутка про кровососа понравилась.
Не в меру любопытный мародер замолчал и насуплено посмотрел на плотного коренастого Михая. На лице того, поблескивая фиксой, гуляла нехорошая мечтательная улыбка, словно Михай уже видел, как «молодой» столкнулся с кровососом.
- Ладно тебе, Миха! – великодушно протянул Анвар. – Оставь пацаненка. Глупый он еще, не понимает, чего несет.
- О! Точно! – Михай хлопнул себя по лбу, словно наконец-то нашел решение серьезной проблемы. – Пацаненком он будет! А дружок его – Зайчиком.
«Волки» дружно заржал. Не смеялись только новички. Тот, которого назвали Пацаненком, благоразумно помалкивал, а вот второй – Зайчик – не удержался:
- Не хочу быть Зайчиком!
- Не хочешь Зайчиком, будешь Петушком! – Анвар подхватил идею Михая. – У нас это быстро: раз-раз и готово. Может, тебе даже понравится! – И, для подтверждения слов, наверное, щелчком отправил окурок в костер. Случайно так получилось или нет, но недокуренная сигарилла пролетела через пламя и стукнулась о плотную куртку Зайчика, рассыпавшись яркими искрами.
«Волки» опять захохотали. Новички не рискнули остаться в молчаливом одиночестве и тоже начали посмеиваться.
- Ладно, хорош уже! – главарь прервал общее веселье. – Всем спать, завтра день хлопотный будет. Вам двоим, - Анвар указал грязным обкусанным ногтем на новичков, - боевое крещение. Справитесь – станете «Волками», нет – станете мясом. А пока, будете караулить. Михай, приглядывай за ними!
***
Анвар очнулся от того, что его куда-то несли, немилосердно при этом тряся. Голова буквально раскалывалась от боли, изрядно мутило, и перед глазами стояла черная пелена. Ныли перетянутые веревкой запястья и лодыжки, а еще сильно болел живот и было тяжело вздохнуть. Сквозь гул в ушах Анвар отчетливо слышал чье-то шумное дыхание и шелест листвы под ботинками.
Через несколько минут Анвар понял, что его несут, перекинув через плечо – оттого и дышать тяжко, и живот болит. Еще он понял, что похитителей двое. Мародер теперь отчетливо различал шаги именно двоих: тяжелую поступь того, кто нес, и легкую того, кто сопровождал и прикрывал.
Абсолютно ясно было только, что главаря «Серых волков» кто-то похитил. И от этого Анвару стало совсем нехорошо. С какой целью, кто и каким образом это сделал? Ответов на эти вопросы у Анвара не было. Только одно мародер мог еще знать наверняка: кому-то очень захотелось с ним поговорить.
Что же это? Передел территории? Деньги? Или что-то еще? Что?!
Анвар припомнил свои грехи. Их набралось достаточно, чтобы совершить не одно такое путешествие в качестве груза. За какой конкретно он сейчас страдает, бандит не знал. Его мучила неизвестность и страх. Страх перед неизвестностью. Чем закончится эта невольная прогулка, Анвар не хотел думать, но не ко времени разыгравшееся воображение ехидно подкидывало весьма неприглядные картины.
Анвар открыл глаза, но это не принесло понимания происходящего: вокруг было темно, как в погребе.
В этот момент похитители остановились и как куль скинули Анвара на лесную подстилку из прелых листьев.
- Пять минут привал.
Анвар узнал голос – Зайчик. Значит, второй – его друг-приятель? Это что же получается: ребята специально в бригаду набились, чтобы к нему подобраться?! Кто же за ними стоит-то?! Коллеги по цеху так не работают. В этом бизнесе все просто: пуля в лоб или нож в спину. Особые эстеты могут гранату припасти. Кому же он- Анвар- дорогу перешел?!
- Давай, потом сменимся и дальше без остановки. – голос Пацаненка подтвердил нехорошие предположения.
Анвар кусал губы и мысленно клял себя за глупость. Ну как такое могло случиться? Ну как?!
Отведенные на отдых пять минут пролетели быстро. Пацаненок шумно выдохнул, схватил Анвара и собрался взвалить его себе на плечи.
- Сколько вам заплатили? – захрипел Анвар, решив откупиться, пока еще не слишком поздно.
– Я дам больше вдвое.
- О, ожил! – удивлено сказал Зайчик. – А ты говорил, час гарантии!
- Да, здоровый кабан попался! – прокряхтел Пацаненок, закидывая пленника на плечо. – Оклемался раньше намеченного графика.
- Отпустите, я заплачу! – повторил Анвар, свисая вниз головой.
- Пасть закрой. А то опять в страну грез отправишься. – равнодушно проинформировал Пацаненок.
- Двинули! – скомандовал Зайчик.
Опять началась тряска, продолжавшаяся, надо сказать, не очень долго. Но за это время Авар еще несколько раз успел предложить за себя выкуп, все поднимая и поднимая цену. Анвар привык к тому, что его боялись. И еще он привык, что все можно купить. Но на его посулы и угрозы сейчас никто не реагировал. Лишь однажды, когда Анвар попытался повысить голос, Зайчик крепко приложил его прикладом и посоветовал заткнуться. Такое пренебрежительное отношение пугало бандита даже больше, чем неизвестность относительно его ближайшего будущего.
Вскоре добрались до точки очередного привала. Так, во всяком случае, подумал Анвар, когда его опять скинули на землю.
- Мы рядом с блокпостом. – сообщил пленнику запыхавшийся Пацаненок. – Если заорешь, нас, конечно, услышат и найдут. И, возможно, убьют. Но ты умрешь первым, причем, делать это будешь долго и мучительно. Усек?
Только теперь, слушая этот голос, в котором не было эмоций, голос, который просто равнодушно сообщал о возможной судьбе, Анвар до конца осознал, что столкнулся с профессионалами. До этого момента он пытался не пускать эти мысли в голову, отгонял их. И теперь осознание произошедшей с ним беды, сломав последний барьер, захватило разум. Бандит не стал спорить, а только кивнул. Хотя, кто бы увидел это движение в окружающей кромешной тьме?
Один из похитителей негромко свистнул. Где-то недалеко ответили.
- Можно. – шепнул Зайчик. Но этот шепот, почему-то, отозвался в голове Анвара колокольным набатом, вслед за которым наступило забытье.
***
… - очнулся. – донесся сквозь туман до Анвара голос Пацаненка. – И опять – с опережением графика.
- М-да, - как-то одобрительно-завистливо протянул Зайчик. – Силен, лось!
Анвар открыл глаза, и тут же зажмурился от яркого света, лившегося сверху.
- Давай-давай, приходи в себя. – эти слова Зайчика пришли вместе с двумя увесистыми оплеухами. – С тобой люди разговаривать будут.
- Где я? – хрипло спросил Анвар и вновь открыл глаза. Теперь свет не так резал, и пленник смог осмотреться. Он сидел в каком-то помещении с бетонными стенами без окон. Пошевелив руками, Анвар понял, что они намертво привязаны к подлокотникам кресла. Ноги оказались так же крепко примотаны к ножкам.
- Где я? – повторил Анвар.
- Тебе не все равно? – чей-то тихий, но до мороза по хребту знакомый, голос донесся из-за спины.
- Кто ты? – в свою очередь спросил пленник и попытался повернуться. Безуспешно. – Покажись, я хочу увидеть тебя! Я хочу знать, к кому попал!
- А какая разница? – опять пришел леденящий душу шепот. – Какая разница, кто я? Достаточно того, что мне известно, кто ты!
- Я хочу знать, у кого на могиле мне плясать! – зло прокричал Анвар, но в крике был страх, который мародер тщательно пытался спрятать за бравадой.
- Имеешь право. – согласился голос, а потом добавил совершенно непонятное: - Помогите мне.
Раздалось легкое поскрипывание, и Анвар увидел, как Зайчик привез и остановил в нескольких метрах перед ним человека в инвалидном кресле. На голове незнакомца была широкополая шляпа, тень от полей которой не позволяла разглядеть лицо. Да и сам калека был до плеч прикрыт пледом- шотландкой, мешавшим угадать комплекцию и возраст.
- Что ты хочешь от меня? – бандит все еще пытался понять, кто же перед ним, однако предательски пересохший рот и потные ладони, подсказывали, что с этим человеком Анвару бы лучше было не встречаться.
- Помнишь молоденькую девочку, с которой ты «развлекался»? – голос незнакомца остался все таким же тихим и ровным, и от этого у Анвара зашевелились волосы на голове. – Ты еще потом ее убил. Помнишь? А тебя оправдали.
- И что? – на сей раз в голосе пленника был слышен страх. – Суд меня оправдал, значит, я чист!
- Это ты так думаешь. – толи прошипел, толи просвистел незнакомец, но эти слова отчетливо разнеслись в гнетущей тишине подвала. У Анвара перехватило дыхание.
– А ты помнишь ее отца, который пытался тебе отомстить, а ты его искалечил? – продолжил меж тем инвалид.
- Ты?!.. – наконец-то смог выдохнуть начавший что-то понимать Анвар. – Как ты меня нашел?.. Ты же умер!..
- Да? Умер? – с безменным удивлением голосе спросил калека, а потом грустно ухмыльнулся: - Может, и умер… Какая теперь разница? Главное, что ты здесь, передо мной. И я сейчас и судя и адвокат в одном лице. И, по моему мнению, прощения ты не заслуживаешь!
- Отпусти!- дернувшись вперед заорал Анвар, и по его лицу градом покатились слезы. – Отпусти меня! Я отдам тебе все! Все, что у меня есть. Я… Я уйду в монастырь! Я буду молить Бога о прощении! Только пощади! Пощади, не убивай!
- Отпустить?! – скрипуче засмеялся человек в кресле. – А как быть с той девочкой? Она тоже просила отпустить и молила о пощаде! Почему ты не сделал этого?
- Пощади меня! Не убивай!!! Твою дочь все равно не вернуть уже!!! Пощади! – блажил Анвар.
- Ничего ты не понял. – устало прошипел незнакомец. – Я не отец той девочки. Он умер – отравился газом, когда понял, что не сможет достать тебя. Он был глубоким инвалидом, способным самостоятельно передвигаться только по квартире. Он не смог достать тебя, так же, как не сделал этого и наш суд, самый гуманный в мире. От того человека осталась только предсмертная записка. Вот она. – незнакомец высунул из-под пледа кисть с зажатым в ней клочком бумаги. – Как она попала ко мне не важно. Читай, тварь!
Кто-то, Анвар не заметил кто, взял записку и поднес ее к глазам побледневшего бандита.
Несколько строк, написанных размашистым почерком, Анвар читал очень долго: буквы прыгали и никак не хотели складываться в текст. Наконец, пленник осилил последние слова самоубийцы, наполненные ненавистью к нему – Анвару.
- Но… - ничего не понимая, Анвар попытался сглотнуть пересохшим горлом. – Ты… Ты умер.
- Да, тот человек умер. – не стал спорить незнакомец.
- Ты же умер!!! – опять заорал-заблажил Анвар. – Умер! Ты умер! Ты не можешь быть живым! Не можешь!!!
- Могу, к сожалению! – опять просвистел человек, как ни странно, легко перекрывая крик пленника. – С меня это началось, я и закончу.
- Да кто же ты?! – закричал Анвар и сорвался на визг. –Кто ты, черт тебя возьми?! Кто ты!
- Судья! – голос незнакомца вдруг окреп и приобрел мелодичность. Человек легко поднялся с инвалидного кресла и снял шляпу. Плед упал к ногам, показав черную судейскую мантию.
Перед оторопевшим Анваром стояла женщина, которую он очень хорошо помнил.
- Судья… - только и смог прошептать оторопевий Анвар.
- Да! – кивнула та головой. – И я приговариваю тебя к смерти. Ребята, - она посмотрела поверх Анвара на своих помощников. – Вы знаете, что делать с этой мразью…
- Сдохни, гнида! –Анвар опять дернулся веред и повис на веревках: стул был намертво прикручен к полу. – Сдо-о-о-о-хни-и-и!!!
***
До бреши в заборе оставалось всего-то метров сто, когда стая слепцов, вышедшая на него по кровавому следу, догнала Анвара. За колючкой – другая жизнь. Собаки туда не сунутся, проверено. За колючкой внутреннего ограждения можно переждать день и ночью попытаться пройти Периметр. Вот оно, спасение, только руку протянуть, но до него уже не добраться. Зажимая липкой ладонью прострелянное палачами бедро, Анвар развернулся к собакам. Первый из слепых псов уже собирался прыгать на жертву.
В пистолете, подаренном теми же палачами, был только один патрон. «Если жил как говно, то, хотя бы, умри как мужик!» - напутствовали они.
Анавар, предпочтя быструю смерть от пули долгой от клыков, засунул дуло себе в рот, зажмурился и нажал на спусковой крючок.
Осечка…