РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ГАДАНИЯ
В глубоком детстве я проживал в деревне Калининской области у бабушки. В один из зим¬них вечеров, в канун Рождества, к бабушке наведались девицы, которые еще не были замужем.
Их интересовало гадание на замужество. Бабка моя славилась познаниями в гаданиях. Со¬брав девиц в кружок, она начала рассказывать о таинствах магии. Я в это время лежал на печке и прислушивался к таинствам, которые шепотом посвящала наставница своим юным подопечным.
Гадание сводилось к следующему: в ночь перед Рождеством девкам необходимо было по¬дойти к старой заброшенной бане и, заголя юбки, сунуть задницу в окошко старой бани. Если в это время задница почувствовала теплый ветерок, то муж будет ласковым и богатым, если ветерок будет холодным, то муж будет равнодушным, но каким-то там непонятным, если что-то неприят¬ное – будет бить и так далее. Детали сейчас не помню, но тогда все услышанное доложил взрос¬лым ребятам лет 15-16-ти, за что и был принят в компанию и получил разрешение присутствовать при таинствах гадания.
Команда молодежи от 10 до 16 лет затаилась в недрах старой бани. Старший, самый опыт¬ный – Жека, взял руководство в свои руки, предварительно показав кулак, пообещал каждому, кто выдаст засаду – будет конец.
Ночь была лунная, крыша наполовину провалилась, так что баня хорошо освещалась. Дев¬ки гурьбой подошли к бане и начали шутить и спорить, кому первой открыть Ритуал. Самая бой¬кая, задорная и смелая девица по имени Наталья, решила открыть процедуру. Задрав юбку, она перекрыла окошко роскошной задницей. В бане сразу стало темнее. Жека наклонился и начал дуть в тело, расплывшееся по окошку бани. С восторженным визгом, девка отскочила от бани и запричитала: «Ой! Теплый, ласковый ветер, так приятно!»
Далее пошла толкучка и стремление засунуть свой зад в окно старой бани. Следующая па¬циентка долго задирала юбку, спускала штаны с начесом, потом долго пятилась и втискивала зад¬нюю часть своего тела в окошко. Опять Жека начал дуть в это сооружение, но нечаянно переусердствовал и дотронулся холодным носом до теплого разреза двух половинок. Девушка взвизг¬нула и закричала: «Ой! Что-то холодное, как лягушка, но тепло подуло...» Дальше, какой-то фа¬неркой махали у протянутых жоп, кого-то оцарапали. И вот, после долгих уговоров, очередь подошла к высокой, худощавой, безгрудой девке, которая долго сопротивлялась, но дородные девки согнули ее в три погибели и до половины туловища затолкали ее, сложенную пополам, в баню. Взрослый татарин, по кличке Абрек, отстранил Жеку, схватил гадальщицу около талии и попы¬тался совершить вторжение своего органа в беспомощно зажатое тело. Раздался дикий крик, абрек еще какое-то время не отпускал часть тела из своих объятий. Я не понимал происходящего, но до¬гадывался, что что-то происходит запретное, но ужасно интересное. Девушки убежали в сторону деревни, а мальчишки разошлись по домам. Через много лет расспросил бабушку о судьбе девок, принимавших участие в гадании. Самая задорная и красивая вышла замуж за председателя испол¬кома, поселилась в областном центре, имела двоих детей и была в шоколаде.
Остальные девки были в неизвестности, но последняя так и продолжала жить в нашей де¬ревне, была дояркой, имела двоих детей и каждый день получала очередную оплеуху от пьяницы пастуха, скромно несла свой крест неудачницы.
Спустя несколько лет, и находясь районах крайнего Севера, вспомнил о гаданиях под Рож¬дество. Жена моя любимая – Елена Сергеевна – уехала рожать нашего первенца Андрюшу в Мо¬скву. А я остался коротать длинную, полярную ночь в одинокой промерзшей избе. Соседки мои по району, который назывался «Черемушками», были одинокими по разным причинам женщинами, немного старше меня по возрасту.
Вместе решили свершить таинство перед большими праздниками, где места для ритуалов среди застолий уже не находилось. Экспромтом без заведомо намеченных планов, я предложил
девушкам облачиться в ночные рубашки, сбросив все нижние одежды, и предстать перед пропо¬ведником в моем лице, как перед Богом-создателем, с верой во всемогущую силу и отрешившись от Земного Сознания.
На столе горели свечи. Все говорило о предстоящих чудесах. До этого на кухне я взял две тарелки и одну из них закоптил снизу от свечи. Ритуал начался. В закопченную тарелку было по¬мещено золотое кольцо с водой, а вторая емкость была тоже с водой и находилась в руках моей подопечной. Сосредоточившись среди горящих свечей, я произнес: «Ты должна повторять все мои движения в точности. Я делаю их в твоей тарелке, ты же повторяешь это в моей. Если я дотраги¬ваюсь до своего носа пальцем, ты делаешь это со своим». Процедура началась! Напряжение уси¬ливалось движением руки, отражая Знаки Пламени Свечи на стенах нашей кельи.
Заклинание и гадание началось.
Одна из женщин – Марина – с сияющими глазами расположилась напротив меня с тарел¬кой, наполненной водой. Это отвлекало ее внимание, не позволяло сосредоточиться на окружаю¬щем мире. Тем более что в тарелке лежало ее обручальное кольцо, которое могло исчезнуть при дальнейших действиях Мага. Все внимание было сосредоточено на ее тарелке, а моя служила лишь символом – отражением, где лежало мое кольцо.
Дальше надо было зеркально повторять движения, которые я производил. Я начал с каса¬ния пальцем воды в тарелке Марины. Она повторила, дотронувшись до воды в моей тарелке. Все было сделано правильно. Я еще раз подчеркнул, что внимание за кольцами — это основа. После этого я провел пальцем по днищу тарелки, которая находилась в руках у Марины. Она повторила движение, испачкав палец о сажу, нанесенную заранее на мою тарелку. Далее, произнося заклинание, мазал пальцем брови, губы, под носом, подбородок и другие части тела. Машка повторяла эти движения, периодически окуная палец в воду и сажу на днище закопченной тарелки, и, наконец, превратилась в особу экзотической внешности. Соблюдая ритуал, я произнес: «Подойди к зеркалу, и ты увидишь мужчину своей мечты». Взглянув в зеркало, Марина воскликнула: «Рустам!»
Мы смеялись до самого утра, но это гадание на всю жизнь осталось в моей памяти.
Еще одни Святки случились со мной на Старый Новый Год, когда мы поехали в Смолен¬скую область вместе с Начальником нашего производственного управления, моим большим дру¬гом - Виталием Завражным. Новогодние праздники надоели, все, что было предназначено выпить - выпито, поэтому в путь – на буровне, подальше от жен и компаний соратников.
Добрались до места назначения.
В здании старой школы, где уже не было гостеприимных геологов-полевиков, нашли печ¬ку, затопили ее. Слегка согревшись, поняли, что мы уже на месте. Предстояло еще найти буровую бригаду, но координаты ее были настолько законспирированы, что в первый день - это было де¬лом бесперспективным. Остановились в здании школы, отгородив одну комнату от окружающего холода. Выпили, закусили, стали устраиваться на ночлег. Приготовили дров из стульев, валявших¬ся по всем классам, и решили дожидаться до утра. Правда, мы не сообразили, что эта ночь была какой-то ритуальной: не то перед Рождеством, не то – Сочельником, не то Католическим каким-то праздником.
Ночью нас заперли колом с улицы какие-то гуляющие компании в национальных костю¬мах: полушубках, валенках и платках-шалях – румяные, пьяные и веселые. Утром, часа два дуба¬сили в двери, орали в окна вслед гуляющей молодежи, были услышаны и освобождены из заточе¬ния. Нам тут же было предложена национальная русская забава – катание с горки на санях. Согла¬сились самые пьяные – я и Завражный. К нам подкатили настоящие русские сани с двумя оглоб¬лями, за которые держались крепкие деревенские парни. В сани село человек двадцать. Одни, све¬сив ноги по сторонам, держали равновесие и рулили, другие – просто гурьбой лежали на сене и веселились, не обращая внимания на предстоящее баловство. Сани были медленно спущены с го¬ры, протяженностью около двухсот метров, в сторону переправы через речку. Вначале все было весело и интересно, но, когда сани набрали скорость машины без тормозов, все уцепились за борта и приготовились к аварии. Сани мчались с громадной скоростью, оглобли раскачивались на кочках вверх-вниз со все увеличивающейся амплитудой, и у самого уреза воды вдруг воткнулись в какое-то препятствие. Сани превратились в пращу, из которой вылетело более двадцати зарядов из людей, одетых в зимнюю униформу.
Я сидел сзади и поэтому получил наибольшее ускорение. Вылетев из пращи, я подумал о своей прошедшей никчемной жизни, но, сохраняя еще какие-то инстинкты самосохранения, ши¬роко раскинул руки и, в горизонтальном полете как Волк из фильма «Ну, погоди!», приземлился в глубокий снег на речке. Рядом со мной упал Завражный, который не успел раскинуть руки и при¬землился не столь красиво, как я. По речке были разбросаны тела остальных участников праздни¬ка. Никто не пострадал, все живы.