Старый долго крутил в руках карту, что прикидывая и измеряя расстояния командирской линейкой. Наконец, убрал карту и отошел на небольшой холм. Вынув из футляра бинокль, стал медленно водить окулярами из стороны в сторону, осматривая местность.
Разведчики лежали в густой высокой траве, какой не было в лесу, и отдыхали, глядя настороженно за командиром.
Спустившись с холма, он сразу подошел к Филину, который заранее распаковал рацию и ждал указаний.
- Филин, вызывай штаб. Требуй сразу начальника штаба.
Филин настроил рацию и передал Старому ларингофон.
- Васильевич, - без официоза сразу начал Старый. – Мы ушли с плато и сейчас находимся на высоте 604,3 между реками Мичик и Мелкий Мичик. Вокруг нас населенные пункты. Мы хотели выйти к Аксаю, до которого осталось три с половиной километра, но как раз на пути лежит большое селение Мескеты. Его нам не обойти, оно разбросано до самой реки. Кроме того, на пути лежит оживленная дорога, ведущая из Бешиль-Ирзу в Ишхой-Юрт и Мескеты. Как видишь, мы в западне. Нас можно сдернуть только отсюда, с высоты: площадок хватает. Тем более, у нас за день было два серьезных боестолкновения, и в результате – трое «трехсотых», один плохой: летчик капитан Мухин.
- Я понял тебя, Каскад. Сейчас будем связываться с авиацией. Думаю, решим вопрос в темпе.
- Решай, Васильевич. Решай, дорогой. Пойми, мы в центре духовского района. И мы устроили большой шум: так уж получилось.
- СК, Каскад. Дай мне полчаса.
- Дай Бог, чтобы полчаса… Не разводи бодягу до вечера. Иначе, связываться будет не с кем.
Старый снова уткнулся в карту, пытаясь найти пути отхода, но выхода не было. Разведчикам пришлось, уходя от преследователей, вклиниться в густонаселенный район.
Разведчики приуныли. Давала знать себя усталость и напряжение только что окончившихся жестких схваток с боевиками.
- Командир, тебе не кажется, что мы вторглись в вотчину какого-то крутого амира из арабов или афганцев? – спросил, присаживаясь рядом Кум.
- Почему ты так решил? – Старый насторожился. Это было худшее из всего случившегося за этот бесконечный день.
- А потому что, духи были смуглые не по здешнему и много длинноволосых. Потом, шапочки-пуштунки на головах, платки-арафатки. Нет, это не местные духи!
- Во, блин! А я этого не заметил… Старею, видать… На покой пора…
- Ну, во-первых, у тебя контузия. Я же вижу, как тебе хреново все время. Во-вторых, тебе нужно рулить в бою командой, а не обращать внимание на одежду боевиков. Вот и весь ответ. У тебя просто не было ни времени, ни возможности на это.
- Может, и так, Кум. Может, и так… Только вот завел я вас сейчас в самое пекло.
- А у нас были варианты? Мы постоянно уходили от одного боя и нарывались на другой. Так уж сложилось. Расклад сегодня не наш был. А ты здесь ни при чем. Не вини себя зря. Нам пришлось войти сюда. Пришлось. Иного выхода не было!
- Ладно, Кум, отдыхай, - устало сказал Старый. – Считай, что ты меня убедил. Посты расставил по периметру?
- Ну, этот вопрос ты бы мог и не задавать, - легко поднимаясь, ответил Кум. – Конечно, расставил. Но батареи в рациях садятся. До вечера большинство портативных раций сдохнет, имей это в виду.
Старый прилег на камни и с наслаждением вытянул ноги. Только сейчас он понял, насколько измотан и обессилен. Он хотел, было, поискать в аптечке глюкозу, но вспомнил, что вколол себе последнюю ампулу еще вчера…
К нему подошел Мухин и, смущаясь, протянул кусок шоколада.
- Командир, я не хочу, а тебе не помешает, - он протянул плитку Старому.
Тот не стал манерничать и захрустел горьким продуктом.
- Можно задать тебе вопрос? – Мухин не уходил.
- Ну, задавай, ты ж не зря меня шоколадом угостил, - улыбнулся Старый.
- Вот я уже давно с вами… - Мухин надолго замолчал. – Ну, понятно, секретное оборудование. Понятно, что его нужно было вытаскивать с вражеской территории. Но зачем из-за этого людей губить? Я думаю, людей нужно спасать в первую очередь, а не какое-то долбанное оборудование! Пусть оно хоть миллиарды стоит!
- А мы не люди, Виталь! Мы – мишени! Для всех, кто сидит в Ханкале и носит на плечах большие звезды, мы – мишени. И все, что для них важно, это количество пораженных за сутки, за неделю, за месяц мишеней. Как наших, так и вражеских. Генерал ведь звание не офицерское, знаешь?
- Как, не офицерское? А какое ж? – удивился Мухин.
- Политическое! – с улыбкой ответил Старый. – Вникни в это и не задавай никому подобных вопросов.
- Н-да! Мне бы такого учителя, как вы… - мечтательно сказал Мухин.
- А у разведчика всего два учителя. Первый: это день, в который ты должен был неминуемо погибнуть, но ты победил врага и выжил. Второй: это день, когда ты должен был победить, одолеть врага, и ты сделал это. Вопреки всему сделал! Все! Если ты пережил два этих дня, больше ничему тебя учить не надо! Просто нечему!
- Ну да! Если бы все было так просто…
- А все так и будет, Виталий! Ты сейчас просто не осознаешь этого. Но пройдет совсем немного времени, и ты все, что произошло с тобой за эти несколько дней, что ты провел с нами, переосмыслишь по-новому. И многое поймешь… Поверь мне…
- Вот уж кому-кому, а вам я верю безоговорочно!
- А теперь подумай, и сам себе ответь - ты сможешь так же?
- Смогу что?
- Ты же офицер, капитан, Виталий! Ты что за вопрос мне задал?
- Я понял! – серьезно ответил Мухин. – Сейчас, пожалуй, нет… Но пройдет время и, да! Я смогу быть командиром, которому верят безоговорочно!
- Ну вот! – сказал Старый. – Разобрались… А теперь снимай свой кафтан, я посмотрю твои раны.
Мухин начал стаскивать комбинезон, болезненно морщась.
- И никогда не криви лицо от боли, - сказал Старый. - Никто и никогда не должен видеть твою боль. Этим ты показываешь свою слабость и даешь повод думать, что с тобой легко справиться. Твоя боль - это только твоя боль. Если ты показал ее постороннему, он уже будет знать одно твое слабое место...
- Какое слабое место? - все еще морщась, спросил капитан.
- Ты боишься боли...
Продолжение следует -