Встреча

         
        В глубоком кожаном кресле с откинутой спинкой полулежал мужчина. Его расслабленное тело наслаждалось покоем. В глазах застыла грустная улыбка, какая иногда бывает у человека, прожившего свои лучшие годы и сознающего это.
        Через открытое окно доносился лёгкий шелест прибоя, ощущалось теплое влажное дыхание ночного океана. Рассветало… На смену ночи приходил новый день: 1 января 2101 год. Планета Земля вступила в новый 22 век. Для Олева Тютвила – именно так звали человека, отдыхающего в кресле – каждая новогодняя ночь становилась ещё и днём рождения. Сегодня ему исполнилось 70 лет. Двойной праздник только что был торжественно отмечен в кругу семьи и близких друзей. Совсем недавно в доме звучала музыка, раздавались громкие весёлые голоса. Но гости ушли, разошлись по своим спальням жена и дети. Оставшись один, Олев зашёл в свой кабинет и погрузил своё утомлённое тело в кресло. Его окружали лишь безмолвная тишина и тёплое влажное дыхание спящего океана, вкрадывающееся через отрытое окно.
        На душе было грустно. Несколько дней назад он принял нелёгкое решение: оставить свою любимую работу. Увы, пора – возраст. Для жителя Австралии у него была довольно редкая специальность: более 40 лет он изучал и преподавал в Мельбурнском научном центре историю России. С детства у него вызывала самый живой интерес эта северная страна, в которой проживали его предки, эмигрировавшие из России в Австралию в начале 20-го века. Ещё ребёнком он любил рассматривать старые пожелтевшие фотографии, привезённые когда-то из далёкой страны. На них были изображены женщины, мужчины, дети. У них были такие интересные лица: то грустные и печальные, то весёлые и даже озорные. Это был какой-то особый, скрытый от него загадочный мир, мир прошлого. Сейчас, после ухода из научного центра, у него появилось много свободного времени, а вместе с этим и огромное желание посетить свою историческую Родину – увидеть её уже не по фотографиям и не мониторе компьютера, а наяву. Возможно, в нём заговорила кровь предков. Вот только сейчас – рассуждал Олев – в северном полушарии зима, и в России стоят новогодние морозы. Надо дождаться лета и лететь, обязательно лететь.

        * * *
        Аэрокосмолёт, мощно разогнавшись, оторвался от бетонки Мельбурнского аэропорта. Уже через несколько минут лайнер, пронзив стратосферу, вошёл в ближний космос на заданную траекторию. За иллюминаторами день сменился сумерками, на потемневшем небе замерцали звёзды. В салоне было тихо и уютно. Олев откинул спинку кресла и задремал.

        Ему приснилась широкая, покрытая льдом, заснеженная река, большой курган, на котором возвышалась гигантская статуя молодой женщины. Одна её рука была высоко поднята вверх и терялась в низко идущих тучах, рот был широко раскрыт застывшим криком. Вокруг кургана – загадочный город, призрачные многоэтажные дома. На улицах – неподвижные молчаливые люди, пристально смотрящие прямо в глаза… Одновременно происходило что-то необъяснимое: видения чужого, неведомого мира, прорвавшись в душу, становились узнаваемыми, близкими и даже родными. Олева захлестнула волна какого-то странного беспокойства, переходящего в жгучую тоску…
        Он очнулся. Бешено колотилось сердце. Олев хорошо помнил этот сон, который в детстве не раз приходил к нему. И каждый раз он был потрясён тем, что узнаёт и так остро чувствует то, чего никогда не видел. И вот спустя столько лет, снова…

        * * *
        После обзорной экскурсии по Москве Олев, как и определил для себя ранее, заказал билет на теплоход, следующий туристическим маршрутом по Волге до Астрахани.
        В речном порту ему вместе с посадочным чипом дали справочный туристический буклет, из которого он узнал, что Волга – один из символов России, ещё не так давно была безнадёжно больна. Перегороженная плотинами, впитавшая в себя ядовитые отходы многих городов, позеленевшая от водорослей, поглощавших остатки кислорода, Волга умирала. Но в 21-ом веке страх человечества перед глобальным атомным самоуничтожением сменился страхом вымирания от экологических катастроф. Все силы и средства были брошены на очищение и возрождение среды обитания человека, в том числе и на спасение Волги. Были разрушены плотины, восстановлен естественный биоритм великой реки. И Волга ожила…
        Олев по утрам поднимался на верхнюю палубу теплохода и, расположившись в откидном кресле, часами любовался проплывающими мимо видами дивной природы. Манящие прохладой, подступающие к самому берегу леса сменялись бескрайними полями, живописными посёлками со старинными церквями и часовнями. В больших городах теплоход делал остановки для экскурсий, бывали и «зелёные» стоянки на природе.
        Масса приятных впечатлений, чудесная погода – всё это располагало к отдыху и спокойствию. Однако с каждым днём, без видимых причин нарастало чувство какого-то необъяснимого беспокойства, смутное предчувствие чего-то важного и значимого.

        В тот день после обеда Олев поднялся, как всегда, на верхнюю па-лубу и, устроившись в кресле, вскоре забылся в неспокойном полусне. И снова ему привиделся загадочный город, гигантская статуя женщины. От волнения спазмом перехватило горло. Олев стал задыхаться, пытаясь вырваться из крепких объятий этого наваждения…
        Почувствовав на своём лице удары крупных капель начинающего дождя, он очнулся. Пробуждение принесло облегчение и несколько успокоило его. Но уже через мгновение он, ошеломлённый и потрясённый, не мог оторвать своего взгляда от проплывающего рядом берега реки. В центре большого города возвышался курган, который венчала знакомая до боли гигантская статуя женщины с высоко поднятой, уходящей в низко идущие грозовые тучи рукой.
Мозг, окончательно сбросивший пелену сна, работал чётко и спокойно: Сталинград, Мамаев курган, статуя «Родина-Мать зовёт», увековечившая крупнейшую битву второй мировой войны. Не хватало одной детали – меча. Как и в снах-наваждениях, так и сейчас – наяву, его скрывали тучи. Если бы не эти тучи, он по одному только мечу уже много лет назад безошибочно узнал бы эту, известную всему миру, статую.
        Вот и пришла разгадка этих таинственных снов. Но разгадка ли?.. Олев с всё нарастающим волнением стал смутно узнавать какие-то детали набережной, отдельные здания старой постройки. Он ведь не мог раньше видеть все эти подробности.

         * * *
        Олев не пошёл с экскурсионной группой осматривать достопримечательности города. Ему хотелось остаться наедине с собой и этим, таким чужим и таким знакомым городом. Он шёл по нему, не отдавая себе отчёта, куда и зачем идёт, как лунатик, управляемый какой-то внутренней, скрытой и неведомой силой. Как во сне, не замечая окружающее, переходил он улицы, подземные переходы, скверы, куда-то поворачивал.
        … Это был большой, утопающий в зелени старый дом. Олев остановился у подъезда. Рядом рос огромный тополь. Он подошёл к нему, провёл рукой по шершавой коре старого дерева и вдруг вспомнил маленькое тоненькое деревце. Олев огляделся по сторонам. Он хорошо знал, что там, где сейчас находилась клумба с цветами, стояли деревянные, вкопанные в землю стол и две скамейки – здесь в хорошую погоду собирались старушки, чтобы поиграть в лото. А с этого балкона на втором этаже по праздникам всегда громко звучала весёлая музыка. «ТОГДА» балкон был открыт, а сейчас же он зашторен солнцеотражающим пластиком, и никакой музыки… Олев посмотрел вверх. Почти всё небо закрывали густые кроны деревьев. «ТОГДА» небо было открытым – молодые деревца ещё не доросли до второго этажа.
        В памяти всплывали всё новые и новые подробности. При этом Олева совсем не удивляла абсурдность возникающих воспоминаний. Сознание его как бы раздвоилось, на душе было спокойно и даже как-то уютно. А потом произошло    Э Т О…

        ОЛЕВ ПЕРЕСТАЛ ОЩУЩАТЬ СВОЁ ТЕЛО – ОНО ПРОСТО ИСЧЕЗЛО.  БЕЗ ПЛОТИ, НЕВЕСОМЫЙ И НЕВИДИМЫЙ, ОН НАЧАЛ ПОДНИМАТЬСЯ В НЕБО, ЕЩЁ НЕ ЗАКРЫТОЕ КРОНАМИ ОГРОМНЫХ ДЕРЕВЬЕВ.  ВМЕСТО НИХ ОН СВЕРХУ УВИДЕЛ МАЛЕНЬКИЕ ДЕРЕВЦА, ПО-ЗИМНЕМУ БЕЗ ЛИСТЬЕВ, НЕ ДОРОСШИЕ ЕЩЁ ДО ВТОРОГО ЭТАЖА.  ИСЧЕЗЛА КЛУМБА С ЦВЕТАМИ.  ПОСЛЫШАЛАСЬ МУЗЫКА, ТОЛЬКО УЖЕ НЕ С БАЛКОНА НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ И НЕ ВЕСЁЛАЯ, А ТРАУРНАЯ.
        У ВХОДА В ПОДЪЕЗД БЫЛ ВЫСТАВЛЕН ГРОБ С ТЕЛОМ.  РЯДОМ ЗАСТЫЛИ ЛЮДИ С МРАЧНЫМИ ЗНАКОМЫМИ ЛИЦАМИ. ВСЁ БЫЛО БЕЛО ОТ СНЕГА.  НА ЕГО ФОНЕ СЕРО ВЫДЕЛЯЛСЯ ЗАМЕРШИЙ СТРОЙ СОЛДАТ С АВТОМАТАМИ.
        НЕЧТО НЕВЕСОМОЕ И НЕВИДИМОЕ БЕССТРАСТНО ВЗИРАЛО СВЕРХУ НА ВСЁ ПРОИСХОДЯЩЕЕ.  ЕГО ПЕРЕПОЛНЯЛО ОЩУЩЕНИЕ СВОБОДЫ, СВЕТА И ТЕПЛА.  НЕЧТО ЗНАЛО, ЧТО ЭТО ЕГО ТЕЛО ЛЕЖИТ ТАМ ВНИЗУ НЕПОДВИЖНО, В ЦВЕТАХ. НО ЕМУ ЭТО БЫЛО СОВЕРШЕННО БЕЗРАЗЛИЧНО.  НЕЧТО БЕЗ СОЖАЛЕНИЯ ПОКИНУЛО ЭТО ТЕЛО.  ВОЗВРАЩАТЬСЯ ОБРАТНО НЕ ХОТЕЛОСЬ, ДА УЖЕ И ПОЗДНО…  ПОРА ТОРОПИТЬСЯ – СКОРО, ОЧЕНЬ СКОРО ОН НАЙДЁТ СВОЮ НОВУЮ КРОШЕЧНУЮ ПЛОТЬ. И СВЕРШИТСЯ ЧУДО: ТВОРЕЦ СОТРЁТ ЕГО СТАРУЮ ПАМЯТЬ И НАВСЕГДА ВЫЧЕРКНЕТ ЕГО ВЗРОСЛОЕ, ОТЖИВШЕЕ «Я».  ДЕТСКИЕ ГЛАЗЁНКИ ВДРУГ ОЗАРЯТСЯ СВЕТОМ ОСМЫСЛЕННОСТИ, РАЗУМА, И ЗАРОДИТСЯ НЕСМЫШЛЁНОЕ, НЕ СКАЗАВШЕЕ ЕЩЁ СВОЕГО ПЕРВОГО СЛОВА, НОВОЕ «Я».

        …Олев очнулся от ощущения холода – он лежал на мокрой от недавно прошедшего дождя траве. В голове шумело, тело было как будто чужим и плохо слушалось. Он с трудом поднялся и пошёл прочь. Пережитое потрясение требовало своего логического завершения, и он знал, куда ему теперь идти.

        С гранитного постамента на Олева смотрел мужчина в военной форме. В глазах мужчины застыла чуть заметная усмешка и одновременно грусть. Было в этом лице что-то знакомое, близкое и родное. И совсем уже не удивляла последняя из двух высеченных на камне дат: 1.01.2031 года – дата его собственного дня рождения.
        Олев положил на плиту две гвоздики, глубоко вздохнул и, повернувшись, пошёл по пустынной аллее к выходу из кладбища. До отплытия теплохода оставалось меньше часа.