Божья тварь.
У нас был необыкновенный ягнёнок совершенно не похожий на своих соплеменников. У него была шерсть синего цвета. Да - да он был совершенно синий. Вскоре ягнёнок подрос, и превратился в настоящего монстра синего цвета.
- Посмотри, какие грязные и нечесаные наши овцы, давай их почистим и расчешем, - как- то обратила Лида моё внимание на наших овец.
– Да, и вправду, какие они лохматые, - с энтузиазмом подхватила я. - Давай мы их причешем!
Мы выбрали самую симпатичную белую овцу, взяли расчёску с редкими зубьями и начали её причёсывать. Шерсть у овцы была спутанная, как бусами украшенная репьями и какашками. Овечка стояла смирно, видно ей был по нраву визит «парикмахеров». Через пару минут расчёска с хрустом треснула пополам. Мы принесли новую расчёску, но и с ней далеко не продвинулись, она тоже сломалась. Пока мы придумывали и искали новое орудие, наша неблагодарная «клиентка» убежала к своим нечесаным подружкам похвалиться новой причёской.
Тут внимание Лиды привлекла молодая синяя овечка, ей от роду было всего несколько месяцев. Лида почесала ему рожки палочкой. Овца прыгала и скакала, совершенно не обращая на массаж и массажистку никакого внимания. Так Лида взяла себе в привычку, завидев синюю овцу, чесать ей рожки.
Наша овца потихоньку подрастала, рожки тоже утолщались. Лида, запасшись длинными тонкими палками, просовывала их через просвет в ограде и ухитрялась «чесать» рожки овце. Ей приходилось это делать тогда, когда овцы стояли в загоне, так как синяя овца становилась всё агрессивней и даже пробовала бодаться. Лиду и овцу всегда разделял забор, поэтому несчастная овца натыкалась своей бестолковой головой на деревянные доски, свирепея ещё больше. Лиде эта дрессировка доставляла большое удовольствие.
Однажды зимой я выбежала в одном платье во двор по нужде. Мне было от силы лет пять-шесть. Зимой скотина стояла в сарае, овцы обычно мирно жевали сено в загоне. По чьёму-то недосмотру дверь загона была оставлена незапертой. Завидев меня, синяя овца с энтузиазмом выскочила из загона и на первой скорости врезалась своей тупой, почти железной головой мне в живот. Рога у неё были совсем не большие, но удар получился сильным. Она припечатала меня со всей силой к стенке чулана. Я, как фантик намертво прилипла к стене. Стенка была выложена неровными рядами известняка с острыми выступающими краями. От острой боли и наглости этой божьей твари я на время потеряла дар речи.
Синяя овца, оценив обстановку, медленно дала задний ход и, упершись задом в противоположную стену бани, как торпедо, бросилась на таран. Я стояла, не шелохнувшись, вся моя жизнь, как краткометражный фильм пронеслась у меня перед глазами, мысленно я простилась с мамой и сёстрами, и оплакивала свою горькую судьбинушку. Овца, не отводя своих глаз от меня, медленно, не спеша, задом отошла к бане. Новый бросок! Ещё удар! Я дико выла и вопила, а овца, как заводная, продолжала меня бомбить, будто задавшись целью превратить меня в лепёшку. Кто-то из сестёр, услышав мои истошные вопли, подбежал и увёл меня с места казни.
Как вы думаете, откуда в этой смиреной овце было столько злобы и агрессии? Это надо спросить мою дорогую сестрицу Лиду, которая занималась её «воспитанием». И неудивительно, что я с детства недолюбливаю овец, боюсь коров, обхожу собак да гусей тоже, но это уже другая история. И вот почему я не состою в партии «Зелёных».