Я пишу рассказы. Это мое давнишнее увлечение.
Моим первым читателем (и, смею надеяться, поклонником) является мой друг Платон. Не стану утверждать, что он глубокий знаток литературы. Я довольствуюсь тем, что он проявляет интерес к моим сочинениям.
Когда Платон захаживает ко мне домой, даю ему что-нибудь почитать, а сам сажусь напротив и начинаю внимательно следить за выражением его лица. Читает он сосредоточенно и медленно, взвешивая каждое слово. Затем, отложив рукопись в сторону, после веской паузы, он произносит фразу, ставшую традиционной:
-Тебе, дорогой, пора печататься. Давным-давно пора. И надо продолжать писать. Бросать это занятие тебе ни в коем случае нельзя!
Затем он переходит к обсуждению рассказов и отмечает наиболее из них, по его мнению, удачные. При этом в качестве примера он приводит, как правило, слабые и невыразительные отрывки.
Последнего обстоятельства я стараюсь не замечать.
Несмотря ни на что, я испытываю к товарищу признательность.
Сам же Платон увлекается рисованием.
Его поклонником, в свою очередь, являюсь я. Для Платона не секрет, что в изобразительном искусстве я профан. Но ему приятно, если я интересуюсь его картинами.
Когда я бываю у него дома, он показывает новые работы. Не торопясь, с серьезным и вдумчивым видом, я начинаю их рассматривать. Платон тем временем усаживается передо мной и начинает наблюдать за выражением моего лица. Я в этот момент глаза стараюсь отводить. Потому что никак не могу придать взгляду осмысленность. Зато я знаю, каких слов ждет от меня приятель. Поэтому, закончив созерцать, я произношу дежурную фразу:
-Тебе, дружище, надо работать. Не покладая рук. Бездействовать с твоими способностями непростительно!
Затем я перехожу к обсуждению картин и отмечаю наиболее из них, на мой взгляд, удачные. При этом подчеркиваю их богатую палитру и колорит.
Платон после моих слов испытывает ко мне благодарность.
Хотя и знает, что я дальтоник.