(Антиисторическая повесть)
Все имена, фамилии, географические понятия, названия торговых марок, предприятий, организаций, учреждений настолько вымышлены, насколько они никогда еще не бывали вымышленными. Все совпадения (хотя какие тут могут быть совпадения) являются не просто случайными, а гиперслучайными.
Грава 13. Сегодня по тридцать
На самой большой площади в Европе перед сценой, собранной из труб и досок, собралось человек двести. А может быть даже и триста. Большую часть представляли профессиональные пикетчики, митинговщики, демонстранты и баррикадники. Меньшую – зеваки, человеки той породы, которые в погоне за свежими впечатлениями готовы даже совать пальца в розетку.
По направлению к человеческому островку двигались два пожилых мужчины. По их внешнему виду можно было сделать заключение, что ранее они принадлежали к подвиду городских интеллигентов, но в последнее время начали стремительное движение вниз по социальной лестнице. Один волочил за собой плакат с надписью «Люби помаранчі, або забирайся геть!». Второй нес, высоко подняв над головой, плакат с текстом «Носи валенки или сдохни».
- У вас по чем сегодня? – спросил любитель помаранчей.
- По тридцать, - ответил тот, который рекламировал валенки.
- Вчера было по пятьдесят.
- Говорят, кризис, бля.
- Вот суки… - любитель помаранчей приготовился затянуть народную песню «Развалили страну дерьмократы», но в разговор вмешался пролетарий с гармошкой.
- Э-э-э, отцы! Сегодня по чем?
- По тридцать, - хором ответили интеллигенты.
- По чем, по чем?! – переспросил пролетарий с грмошкой, стараясь вложить в свой голос весь свой пролетарский гнев. - Совсем охренели! Народ за говно держат! Короче так, деды. По тридцать я не согласен. Шо я вам, в натуре, Иуда какой-нибудь? Зря, блин, только гармошку с антресоли доставал…
Пролетарий с гармошкой плюнул, выругался грязнее грязного и отправился восвояси.
Едва непродажный пролетарий, уныло волоча за собой инструмент, скрылся за углом близлежащего дома, на площади появился Караваев. Заорав зычным басом «Дорогу свободной прессе», он врезался в толпу, как атомный ледокол «Ленин» в арктические льды и начал пробиваться себе путь к сцене, на которой должен был выступать Гэктор Плющенко - кандидат в спасители отечества, пчеловод, знахарь, пахарь и мореплаватель.
Караваев не любил современные политические акции. Он на них скучал. Его утомляли вялые, совершенно незажигательные речи ораторов. В глазах слушателей он не видел готовности умереть, но победить в борьбе за свободу, равенство и братство. Караваев хотел было отказаться от похода на выступление Плющенко, но Константинопольский был категоричен как никогда:
- Больше некому!
Пришлось соглашаться. На вопрос «Что будем писать?» Константинопольский невозмутимо ответил:
- Что и всегда. Если выкупят рекламную площадь, напишешь, что Плющенко – гений поколений, и носитель вселенской мудрости. Если нет – можешь особо себя не сдерживать, пиши все, что ты о нем думаешь.