Пространство вымышленных миров. Что это? Теневая область, тёмная половина? Бред, просветление, пророчество? Ложный путь, уводящий в сторону безумия? Контакт с иным пространством, биологический метод разгрузки от давления реальности? Необходимый элемент, стимулирующий размножение, как и у любого вида животных? А почему бы и нет?
Если первичная и превалирующая задача организма, - сохранение вида, то есть размножение, то так и должно быть. Но, как и у любого процесса жизнедеятельности, у этого могут быть и побочные явления. Стимулирующий процесс порождает отработавшие образы, звуки, изображения, умозаключения. Кто поручится, что этот ненужный, постоянно воспроизводимый и отбрасываемый хлам исчезает без следа и не оказывает больше ни на что влияния? Скорее, можно предположить обратное. Мысли, как и вещи, всегда оставляют за собой след и последствия. Вызывают, в той или иной степени, последующие действия индивидуумов в реальной среде обитания, доходящие иногда до серьёзных попыток заменить реальный мир вымышленным. И не стоит ссылаться на сумасшествие. Так делают все, и сумасшедшие и нормальные. В том случае, если у них есть такая возможность.
Закройте глаза, отдайте память на откуп вламывающимся в ваш мозг внешним раздражителям, звукам, изображениям, физическим воздействиям, виртуальным образам, атакующим вас с экранов, динамиков, электромагнитных и психотропных уровней. Вглядитесь в этот путаный мир, в эти говорящие головы, вопящие рты, несущие смерть дула, несущие ненависть цифры. Стены, падающие под ударами цунами, взвинченные толпы фанатиков, нудящие одно и то же проповедники сомнительных истин, грязь, вытаскиваемая на всеобщее обозрение профессиональными искателями падали, беснующиеся примитивы видеоклипов, визжащая псевдомузыка, заслоняющие небо бомбовозы, несущие смерть под звуки полёта валькирий, - неужели всё это продукт стремления к столь мизерной цели, как воспроизводство вида? Вида, превращающего собственную среду обитания в пустыню, в перегной, на котором должно произрастать его количество, но не качество?
Впрочем, может всё не так страшно, и наблюдаемое явление лишь часть циклического процесса, лишь миг в гигантской реке времени, кажущийся нам длинным из за краткости нашей жизни? В чём же тогда истина? В том, чтобы попытаться воспрепятствовать этой всесокрушающей волне самоуничтожения, или в том, чтобы плыть по её течению, ещё больше ускоряя его силу и мощь? Создавать всё новые миры воображения и отбрасывать от себя всякую ответственность за последствия их создания, понадеявшись что последствий не окажется вовсе?
Нам нечем гордиться. Нам, Миротворцам, творцам миров, создателям Вселенных. Мы всего лишь слуги инстинктов, причём самых элементарных, самых примитивных, какие только можно себе вообразить. Но разве могло быть иначе?
*
-И пала тьма, и пробудила чудовищ, и свет померк, как не бывши, а волк Фенрис прыгнул и проглотил Чёрную луну, наполненную силой Лоргов. И сила Лоргов пролилась невидимой смертью над лицом Оллитарии. И те, кого поразила она в сердце, почернели душой, а те, кого она поразила в голову, утратили разум. Те же немногие, кого она поразила в глаза, не затронув ни сердца, ни разума, прозрели и увидели истину, и умерли от невыразимого ужаса, и им ещё повезло, что с ними не случилось худшего, чем это!
( Из проповеди секты Белых Сестёр)
*
Почему в её голосе такая ненависть? Что я ей сделала, да и когда бы я успела что-то сделать, я, Мелани Спайк, фотомодель из Лос-Анжелеса?
-Ну что, поганая ламиола, трепещешь? Дрожи, грязная мразь, кровожадный вампир, высасывающий Оллитару, предназначенную Богами для достойных!
Но мы воздадим тебе по заслугам, мы накажем тебя, мерзкая тварь, так, что не захочешь больше посягать на наше добро, нашу радость, наше наслаждение!
Она выпрямилась с величественным видом, а две других ведьмы начали хлестать меня по чему попало своими прутиками похожими на литону. Было, впрочем, не так уж и больно. Хлыстики у ведьм были тонкие и гибкие. Ударить сильно было бы трудно. Да и по лицу не били. А им нравилось! Одна даже взвизгивала от удовольствия. Не иначе, это Нолы, которым запрещено иметь мужчин. Вот сучки! А мне что, теперь за всех ламиол отвечать? Я, между прочим, ещё даже ни с одним нормальным мужчиной здесь не валялась. А им и дела нет! И спорить с ними бесполезно, да и как, с таким-то кляпом во рту?
Сколько же несчастных ламиол эти ведьмы затаскивали в свой подвал? По всему видно, это им не впервой. Они всё хлестали меня, а главная возвышалась надо мной как монумент и вещала торжественным голосом:
-Гордись, ламиола, оказанной тебе честью. Достойнейшие Нолы не погнушались замарать об тебя свои литоны. Мы Страйкеры. Мы истина. Мы режем на полосы ткань мироздания, отделяя добро от зла, чёрное от белого, достойное от достойного презрения! Поганых ламиол от достойных Нол. Мы вырезаем зло, а, если надо, выжигаем его раскалённым железом, на страх и зависть продажной власти. Мы истина, и мы за работой!
Она вытянула надо мной руку и избиение прекратилось. Что, всё? Ой, что-то не верится. Нола снова приблизила своё лицо к моему, и стала водить пальчиком в перчатке по моей щеке. Как бы глаза не выцарапала! Я ощутила её запах и увидела глядящий на меня глаз. Красивый глаз, голубой, только со странной прожилкой сверху, словно слегка задетый маленьким шрамом на веке. Наверное, ячмень лечила, стерва!
-Ну что, Мона, убедила я тебя?
Я, как могла, помотала головой.
-Неужели не убедила? Считаешь, что Страйкеры не правы?
-Угу! - сказала я и тут же взвизгнула от страха, увидев прямо у своего глаза большую зазубренную иглу, которую Нола принялась водить вправо и влево.
-Тебе, Мона, наверное вообще не нравится в Оллитарии?
-Угу! Угу! - согласно закивала я. Впрочем, из-за этой страшной иглы я сейчас ответила бы также на любой вопрос. Мне казалось, что она вот-вот воткнёт её мне в глаз.
-Ну что же, - сказала Нола, выпрямляясь, - нам тоже не всё нравится в Оллитарии. Но ты что-то быстро на всё соглашаешься, угодливая сучка.
Я завертела головой, пытаясь изобразить отрицание.
-Может, вынуть у неё кляп? - спросил мужской голос.
-Зачем? Я наперёд знаю, что она станет говорить. Что она ничего не знает, что любит Нол, что умоляет её пожалеть. Что она тоже женщина, а все мужчины негодяи и она их знать не хочет. Что нам, женщинам, лучше действовать заодно. Может, начнёт ругаться или грозиться. Может даже, торговаться станет. Предложит нам принять её к себе. Скажет, что с детства разделяет наши взгляды. И всё для того, чтобы избежать боли и заслуженного наказания. Правда, девка?
Я только в ужасе таращилась на неё.
-Нет, мерзкая ламиола, ты не избежишь наказания. И не умрёшь от боли, не потеряешь сознания, если мы сами не захотим этого. И не задохнёшься, проглотив кляп, как это случалось раньше. Ты всё получишь, что мы для тебя приготовили! Всю боль, все унижения, что захотим с тобой сделаем! Захотим, так яйца у нас нести станешь, как курочка.
Если она хотела меня напугать, то добилась своего! Что за несчастная у меня судьба?! Хочу в камеру, на цепь! Хочу в клетку, в колодец с крышкой! Лишь бы подальше отсюда.
-Ну что, сёстры? - провозгласила ведьма, - приступим к наказанию поганой ламиолы?
-Да, Хозяйка! Накажем её, накажем!
Они что, ещё не начинали меня наказывать? Нолы отошли на шаг и полукругом встали вокруг меня.
-Заголить ей миниоту!
Охранники подошли и начали стаскивать моё платье к поясу и под грудь.
-Госпожа, у неё рана на заднице.
-Значит кто-то уже потрудился над её воспитанием раньше нас. Пора и нам. Начнём, как всегда, с длинной иглы.
Меня начали колоть прямо в лоно, втыкая острую иглу то справа, то слева, то глубоко внутрь, кажется до самого сердца. Я выла и дёргалась, а по лицу катился пот и мне его кто-то заботливо вытирал. А старшая ведьма всё наклонялась ко мне и ворковала:
-Ну что, нравится, милая? Это только начало. Самое начало. Самое, самое!
Наконец эта страшная процедура закончилась.
-Что теперь, Госпожа?
-Теперь растяжку на прищепках. Эй, осторожно! Не повреди её.
Мне стало плохо от одних слов, и не зря! Лучше вам и не знать, что это такое, Страйкерская растяжка! Да и мне, лучше бы забыть, да разве такое забудешь? Куда там ихним иголкам! А одна из ведьм всё подпрыгивала и хлопала в ладоши.
-Что за огромная дыра у этой девки?! - сказала главная. - Это сколько же Оллитары провалилось в такую бездонную яму? Дайте-ка мне «ёршик», сестра. Пускай эта тварь поглядит. А ну, смотри-ка, что у нас для тебя есть.
Я попыталась закрыть глаза. Мне вовсе не хотелось видеть очередное орудие пытки.
-Ишь, жмурится! Ничего не выйдет, девка, ты у нас всё увидишь, что положено!
Мне растянули пальцами глаза и сунули под нос блестящий металлический стержень, весь усеянный мелкими дырочками.
-Видишь? Хорошо видишь?
Страйкерша потянула вставленную внутрь трубочку и из дырочек высунулись конические шипы. Она стала дёргать трубку взад и вперёд. Я вытаращила глаза и меня прошиб пот.
-Боится! Очень боится! А ну, сестра, вставьте ей эту штучку.
Я ощутила как толстый стержень лезет мне внутрь. Одна Нола подняла руку, а другая взялась обеими руками за инструмент и посмотрела на главную.
-Так вот, ламиола, - сказала главная, - представляешь? Появляется мужчина, раскладывает тебя на постели, проникает в тебя, - тут она сделала знак рукой, и стержень зашевелился у меня внутри, - вверх-вниз, вверх-вниз. Всё слаще и слаще и вдруг, а! - Она резко опустила руку и я взвилась, чуть не порвав свои путы. Внутри у меня словно взорвалась граната. Меня пронзило всеобъемлющей колющей болью.
-Ещё! - командовала Нола, сверкая глазами сквозь дырки покрывала. - Ещё, ещё, ещё!
Почему я не потеряла сознания? Наверное, эти палачи в юбках знали своё дело и имели богатый опыт. Нола опять принялась стегать меня хлыстиком и вопила при этом:
-Почувствовала?! И так будет всегда, когда в тебя войдёт мужчина! Всегда! Всегда! Запомнила? Только попробуй мне не запомнить! А теперь вытащим. Ну, мало ли что, тебе понравилось. Хорошего помаленьку. Ух! Я даже устала немного. Но, что поделаешь? Труд во благо общества превыше всего, правда, Мона? Ну, что молчишь? Не слышу ни да, ни нет. Так, так. Мона не желает с нами разговаривать, сёстры. И что же нам делать?
-Познакомим её с “мышкой”, Госпожа!
-Нет, сделаем ей “вертушку”!
-А может, вставим ей распорку?
-Сунем в неё осиное гнездо!
-Ну, сёстры! - осадила энтузиазм помощниц Госпожа, - слишком много чести этой девке. Это всего лишь ничтожная Мона. Стоит ли тратить усилия на утончённые пытки? Давайте-ка сделаем ей освежитель? Где там у нас баллончик?
Что они там ещё задумали? Я почувствовала как мне внутрь направили аэрозольную струю. Поначалу даже полегчало, а потом, потом! Через минуту меня жгло как огнём. Я визжала, рвалась и выпучивала глаза, а они стояли и смотрели, а одна ещё и хлопала в ладоши. Я даже и не знаю, сколько прошло времени, когда огонь, наконец, начал ослабевать.
-Ну что? Освежилась, милая? Хорошо, да? А что мы теперь с тобой сделаем? Давай поиграем в курочку-несушку, согласна?
В меня снова начали что-то толкать, на этот раз резиновое и упругое, с торчащими наружу шлангами и шнурами.
-Ну что, поганка, мечтаешь стать Уна-литой? Конечно мечтаешь. Ну, сейчас мы тебе это обеспечим. Сейчас ты у нас яички нести будешь!
Кошмар, который последовал далее, я и вообразить себе не могла! Они делали со мной такое, о чём просто язык не поворачивается говорить. Знаете, если бы я когда-нибудь стала Уна-литой, мне бы никакие роды были не страшны, после того что я испытала на столе у Страйкерш. Это, конечно, укол причиной тому, что я не умерла от боли, не сошла с ума и даже не потеряла сознания. А уж как они забавлялись и чего мне наговорили, это целая история, которую я не стану рассказывать.
Разумеется, я желала умереть, желала больше всего на свете. Но умереть они мне, конечно, не позволили, не для того развлекались. Они несколько раз начинали всё сначала! Непостижимо, просто непостижимо, как я могла это вынести? Знаете, что такое наивысшее счастье? Вот испытайте хотя бы сотую часть того, что мне пришлось, и поймёте, что значит отсутствие боли, хоть минутное отсутствие боли!
Я уже не надеялась, что им когда-нибудь надоест. Не надеялась ни на что, даже на смерть, не говоря уже о жизни.
-Ну как, Мона? Тебе достаточно? Нет? Вижу, что нет. Понравилось яички нести? Ну, как-нибудь потом ещё поиграем. У нас много игр есть. Надолго хватит, будь спокойна. Хочешь прямо сейчас? Ну? Чего визжишь, будто тебя режут? Разве мы тебя уже режем? Вот начнём резать, тогда и визжи на здоровье. Чего снова вытаращилась, дура? Никто тебя убивать не собирается. Ни в коем случае. Или забыла первый закон? А как же? Мы, Страйкеры, лучше всех чтим законы. Никого нельзя убивать. И причинять боль нельзя. Что? Тебе сделали немножко больно? Но ведь это для твоей пользы, правда? Ну, правда?! Чего молчишь, сучка? - завопила она и стегнула меня по лицу. - Правда?!
-Угу, угу! - сказала я.
-Чего же так долго молчала? Я уж хотела всё сначала начинать. А?
-У-У-У! - замотала я головой.
-Вот видите, сёстры, Мона одобряет деятельность Страйкеров и благодарит нас, правда?
-Угу! - подтвердила я.
-И она никому ничего не расскажет, правда?
Я снова согласилась. Неужели отпустят живой? Правда, живой я себя уже не чувствовала.
-Умница, - похвалила Нола, - понимает, что если она что-нибудь такое расскажет, любой идиот поймёт, что она испорчена. А тогда ей один путь, в растительный отдел. Хочешь быть растением, Мона?
Я только бестолково хлопала глазами.
-Не знаешь, что такое растительный отдел? Хочешь узнать? Может, ещё и узнаешь. А ты, Мона, не очень-то радуйся, что мы тебя не убьем. Может, мы чего похуже смерти придумали, а?
Я плоховато соображала, была словно в трансе, странно, что вовсе не сошла с ума. А она всё болтала и болтала.
-Страйкеры никого не убивают. Ну, может и были раньше случаи, когда такие вот пугливые девки проглатывали кляп и задыхались, но ведь это несчастные случаи, правда? Теперь такого не случается, заметила сеточку внутри толы? - она дёрнула меня за ошейник и ткнула пальцем в нос. - Что, Мона, нравится тебе ошейник? Правда? Все ламиолы должны носить ошейники, и это правильно. Ламиолы ведь не люди, правда?
-Угу, - сказала я, не дожидаясь, пока она снова рассердится.
-Ты в самом деле так считаешь? Как это мы тебя так быстро убедили? Опять хитришь, гнусная ламиола? Так что, продолжим?
Я в ужасе завизжала на радость смеющейся Ноле.
-Как, Мона? Ты думала, уже всё, да? Сейчас отвяжем тебя и отпустим? Ну, нет, милая. Самого главного мы ещё и не начинали, а только так, маленько поиграли с тобой, если уж ты к нам заглянула. Нет, ну посуди сама, разве разрешено Моне самовольно разгуливать где вздумается? Это до добра не доводит. Мы просто обязаны были заняться твоим воспитанием. Мы ведь не только режем, мы и законы чтим. Мы обязаны были затратить на тебя время, и разве мы не действовали в твоих интересах? Ты у нас запомнишь своё место! А где место ламиолы? Правильно. На цепи, в клетке, на привязи. Ламиола обязана служить Нолам, чтить их и слушаться. Она никогда не должна забывать, что она неполноценное низшее существо, и всегда испытывать чувство благодарности к тем, кто заботится о ней и защищает от неприятностей.
Ну вот, поиграли мы, а теперь и за работу пора. И не отнекивайся, милая. Никуда ты не денешься. Ты же сказала, что Страйкеры правильно поступают? Сказала. Все слышали, как ты сказала «угу», правда, сёстры?
Балахоны согласно закивали и засмеялись.
-А знаешь, в чём работа Страйкеров? Не игра, а работа? А в том, чтобы лишать вас, гнусных ламиол, наслаждения, когда вы высасываете Оллитару. Если достойные Нолы лишены наслаждения, то уж поганые ламиолы и подавно его не заслуживают. Чтобы Оллитара стала для вас наказанием, а не наслаждением, болью, а не удовольствием. Мы правы? Конечно правы!
Так, Господин медик, ваша очередь.
А я-то совсем позабыла о хирургическом столике! Страх выдавил из меня всё. Я визжала и извивалась не обращая внимания на боль в растянутых руках и ногах. А возле меня чьи-то руки в резиновых перчатках негромко клацали металлом инструментов, а после начали возиться у меня между ног.
-Начинать с клитора, Госпожа?
Я чуть не задохнулась от ужаса, даже не проглатывая кляпа.
-Нет, Господин, клитор пока оставим на месте.
-Разве Госпожа не хочет, чтобы мы сначала сделали девушке полную «сунну»?
-Нет, Господин, - сказала Нола и опять обратилась ко мне:
-Видишь ли, Мона, Мы обычно делаем нашим пациенткам-ламиолам стандартную сунну. Вырезаем клитор, наружные и внутренние губки, ушиваем дырочку до минимальных размеров. И с другими эрогенными зонами кое-что делаем, ну, ты меня понимаешь. Но на тебя у меня несколько иные планы. Нет, ты не сомневайся, мы тебя обязательно обрежем, но позже. А сейчас сделаем операцию иного рода. Уж и не знаю, повезло тебе, или наоборот, не повезло. Там видно будет. Только, видишь ли в чём дело, операция несколько сложновата, надо чтобы пациентка вела себя смирно, а то что-нибудь не так выйдет. Мы ведь всегда подрезаем ламиол на живую. Ну, понятно почему, да? В воспитательных целях. А ты такая неженка, всё визжишь и визжишь. Ты уж не обижайся, но лучше будет тебя усыпить. Ну а уж когда подрезать будем, тогда всё удовольствие и получишь.
Она извлекла из под балахона какой-то кожаный или резиновый колпачок с тонкой трубкой присоединённой к коллектору с тремя баллончиками разного цвета. Чёрный, красный и зелёный. Каждый с маленьким краником. Прижала колпачок к моему носу, так что я теперь вообще не могла дышать.
-Ну что, Мона? Какой баллончик откроем? Может, вот этот, чёрный, где вечный покой? Визжишь? Не хочешь? Да ты у нас жизнелюбка, оказывается? Или провести меня хочешь? Нет, сучка, так легко ты не отделаешься. А давай-ка красненький попробуем?
Мне в нос словно сыпанули перца. В глазах вспыхнула красная мгла и, внезапно, всё прекратилось.
-Нет, сегодня мы с тобой уже наигрались. Не стоит тратить на тебя пыточный газ. Давай уж сразу подышим сонным газом.
От недостатка воздуха у меня уже начинались конвульсии и когда Нола открыла зелёный баллончик, я так сильно вдохнула в себя газ, что в один миг провалилась в пустоту. В жуткую белую мглу наполненную болью. Но боль понемногу отступала. Вот уже и совсем не больно. Только пусто, и белизна, белизна. Свет! Слабый солнечный свет. Так приятно щекочет лицо. Красновато-жёлтые рассветные лучи пробиваются сквозь стекло.
Я зеваю и потягиваюсь. Стучу ногами по постели взбивая кучу мягкого шёлка. Люблю розовое постельное бельё. И чтобы никакого скрипа ни в кровати, ни на полу. Пеньюар забавно щекочет кожу кружевными оборочками. Потягиваюсь и приподнимаюсь, подложив под спину подушку. Поправляю волосы, любуясь на себя в зеркале на задней спинке. Дёргаю за шнурочек звонка. Ну? Мигом ко мне! В коридоре часто стучат туфельки. Открывается дверь и появляется служанка с утренним подносом. Симпатичная смуглая обезьянка в кружевном передничке. Люблю цветную прислугу. Что-то в этом есть, в стиле ретро. Чувствуешь себя избалованной дочкой южного плантатора.
-Доброе утро, мисс Спайк.
-Доброе утро, - снисходительно здороваюсь я. Стройная девушка. Передник аккуратно отглажен, также как и воротничок. Скромные туфельки на тонких каблучках. А почему не в ошейнике? Ах, да! - Я смеюсь. Я ведь уже не сплю! Ну и сны же снятся в этом южном климате! Впрочем, тонкий блестящий ошейничек девушке бы явно шёл. И лёгкая цепочка на ножки. Улыбаюсь и хихикаю. Девушка в замешательстве.
-Что-нибудь не так, мисс?
-Не беспокойтесь, всё в порядке. Мой кофе?
-Да, мисс. Прикажете подать в постель?
-Пожалуй, - говорю я, поудобнее устраиваясь на кровати.
Девушка ставит передо мной блестящий поднос на откинутых снизу ножках. Запах кофе приятно щекочет нос.
-Мисс Спайк, там к вам пришли. Что им передать?
-Что же вы сразу не сказали? Уберите кофе на столик.
Я вылезаю из постели и оправляю пеньюар. Одеваться, дело долгое.
-Подайте мой халат.
-Сию минуту, мисс.
Девушка накидывает мне на плечи атласный халат с тиснёной вышивкой и поправляет мою причёску. Я затягиваю пояс, влезаю ногами в пушистые тапочки и направляюсь к двери. За ней просторная комната, просвеченная солнечным светом. Я прикрываю дверь и поворачиваюсь… А! А! А!
Передо мной три Страйкерши в чёрных балахонах с прорезями для глаз. Я визжу и ломлюсь в только что прикрытую мной дверь, хотя прекрасно знаю, что она открывается на меня. А! А! Помогите! За спиной мягкие приближающиеся шаги и шелест балахона. Я как кошка прыгаю в сторону, стараясь спастись в другом направлении. Но что-то сдавливает мою шею, разворачивая назад. Балахоны медленно приближаются, протягивая ко мне руки.
-Помогите! Спасите! - воплю я, метаясь по комнате, но почему-то всё время оказываюсь перед приближающимися мучительницами. И шея! Так болит шея! Вот они уже вокруг меня и мягко держат за руки. То один балахон, то другой мелькает перед лицом.
-Что, Мона? Ты нам не рада? Хочешь от нас убежать? От нас убежать невозможно. Никто не может скрыться от нас. Мы, Страйкеры-резальщики. Мы режем на полосы ткань мироздания, отделяя чёрное от белого, добро от зла, достойных…
-Спасите! - визжу я, срывая голос. - На помощь! Здесь Страйкеры-резальщики, которые режут ткань мироздания на… на… Всех на части режут! Режут! Режут! Спасите!
Ведьмы хохочут и стискивают меня своими телами, водят пальцами по лицу, лезут руками мне в рот, больно сдавливают соски и снова хохочут.
-От нас не спастись никому, Мона Мелани! Тот, кто узнал нас, никогда не забудет. Мы всегда с тобой, в твоих снах, в твоих страхах, днём и ночью! Мы везде. В закрытых комнатах, за углами улиц, в тёмных спальнях. Мы за каждой дверью, в каждом сне. За улыбками девушек, за гримасами мужчин, под покрывалами Нол и под намордниками рабынь. Мы Страйкеры. Мы вездесущи. Разве ты не догадалась, Мона Мелани? Мы, это ты и мы везде с тобой, даже после смерти. Мы Страйкеры-резальщики…
Я визжа прыгаю сквозь их мягкие руки и тела. Снова резкая боль в шее сбивает меня с ног. Я падаю на пол, больно ударяясь локтями. Я знаю, они рядом. Они снова приближаются, протягивая свои страшные руки!
Что-то происходит со мной, словно кругом сыплются осколки. На мне нет халата, нет пеньюара. Что? Где я? Кто я? Я лежу на твёрдом полу. Куда я попала? Что за комната? Деревянный пол. Свет льётся из квадрата на потолке. Оглядываюсь кругом. Тут же раздаётся глухой звон. Шея! Цепь!
Я в своей комнате, в Унилонисе Генозиса. Длинная прочная цепь спускается с кольца на стене, соединяется с моим поводком и поднимается к моему горлу. Ощупываю шею и убеждаюсь, что на неё намотан платок, а сверху надет прочный ошейник, заклёпанный на две заклёпки. Ошейник Моны. Мой ошейник. На шарнире. Без надписи. Я Миниуни-Мона, в своей камере на цепи. Прикована к стене и заперта на замок. Кандалы на ногах? Да, всё на месте. А как же? Щиколотки чем-то смазаны. Слегка пощипывает.
Почему я на полу? Я поглядела на кровать, застеленную грубым бельём и поняла, что свалилась с неё, когда приснился кошмар. Конечно! Всё это просто кошмар. Я голая. Ах да, я же спала. Вон, и миниота висит на вешалке. А платок на моей шее, потому и ошейник давит. Ничего, зато шея меньше натрётся. А вот… Я в страхе схватилась за своё лоно. Болит. Но не очень сильно. А так, вроде, всё в порядке. Сон. Что сон? С какого места? Оллитара. Это был сон, или нет?
Когда я заснула? На карнизе Хронваргеров, в ресторане, в туалете? Может, я всё ещё сплю? А может, никакого ресторана не было? С какого же места? Ведь Страйкеры, это точно сон. Или? Нет, нет! Сон! Да, да! И никак иначе! А сейчас ночь? День? Почему светло? Я засоня. Наверное, уже утро, а я всё ещё сплю. Конечно утро. Наверное, надо поправить постель? Одеться? А? Что? Кто-то поворачивает ключ в замке! Сейчас дверь откроют! Я вскакиваю в диком страхе звеня цепью на шее.
-Помогите! Помогите! Это они, Страйкеры!
Я и кричать-то не могу! От невыразимого страха я поперхнулась собственным голосом. Вместо крика выходит шипящее сипение. Конечно, это они. Эти чудовища в балахонах! Страйкеры! Они нашли меня и здесь! А чего искать-то? На двери же написано, «Мона Мелани». Приходи и режь когда захочешь! Они и пришли. За мной! От них не скрыться! Они здесь, за дверью, сейчас войдут! Спасите!!!
Спрятаться! Куда? Куда тут спрячешься?! Я полезла под кровать, совершенно обезумев от страха. Цепь натянулась и скрежетала по раме кровати, а я отчаянно пыталась втиснуться в узкую щель между полом и матрацем. Сетка выгнулась вверх и зажала меня на полпути. А они уже здесь! Ноги. Около кровати остановились две пары ног в плетёных ботинках и ещё одна пара в туфельках и чулках. В металлических кольцах соединённых цепочкой. Да это же Соня! А вдруг нет!? Может это Страйкерша замаскировалась под Соню, чтобы меня обмануть? Я замерла, боясь даже дохнуть. Может, они меня не найдут? При этом, я прекрасно сознавала, что мои ноги и половина задницы торчат снаружи.
-Эй! - женский голос, - Мона! Давай-ка, вылезай. Ты чего там делаешь, под кроватью?
Я выглянула наружу. Два охранника и девушка в платьице с передником. Вроде Сони. Но не она. Девушка наклоняется и легонько тычет меня хлыстиком-литоной.
-А ну, вылезай оттуда, Мона Мелани. Ты чего испугалась?
Я выбралась и встала на колени, пытаясь прикрыться руками. Впрочем, кажется, моя нагота волновала только меня.
Девушка протянула мне снятую с вешалки миниоту и я прижала её к себе спереди.
-Зачем ты полезла под кровать, Мелани?
-Мне приснился страшный сон, Госпожа.
-Страшный сон? Что именно?
-Ну, я была… - тут я вспомнила про растительный отдел и поперхнулась. - Я… Я не помню, Госпожа. Но я сильно испугалась и не сразу начала соображать.
-А почему ты называешь меня Госпожой?
И в самом деле, почему? Просто она похожа на Соню.
-Впрочем, ты права. Я твоя новая Уна-литона. Меня зовут Сесилия, вот, посмотри. - Она присела передо мной и показала свой ошейник, лёгкий и блестящий, как у Сони, и дала время прочитать надпись: «Я Номиуна-миниуни Сесилия. «243-ГС-9». Собственность Унилониса». Она встала.
-Ты можешь, то есть должна, называть меня: «Госпожа Салли», или просто: «Госпожа». Тебе понятно?
-Да, Госпожа Салли, - кивнула я.
-Это Стинг, - указала она на охранника, держащего её поводок, - он обычно водит меня. - А это Линк. Он будет водить тебя на привязи. Я его хорошо знаю. Умный и толковый парень, своё дело знает. Я специально выбрала его для тебя. А теперь можешь встать и одеться. Линк, помоги Моне надеть миниоту.
Линк действительно своё дело знал. Вскоре я снова стояла в голубом платье до щиколоток, застёгнутом на все пуговички, повязанная платком, зашитым на шее, закованная в ножные кандалы, с цепью не шее, конец которой держал в руке охранник. И босая.
-Присядь на постель, Мона, - сказала Салли и села рядом со мной.
-Можно мне спросить, Госпожа? Да? Что с Соней, моей бывшей Уна-литоной?
-Какое тебе дело до Сони?
-Просто. А что, мне не положено знать?
-Когда говоришь, всегда добавляй в конце «Госпожа». Таковы нормы разговора. Привыкай к ним сразу. Понятно?
-Да, Госпожа.
-Хорошо. А насчёт Сони… Натворили вы с Соней дел. Впрочем, ты всего лишь Мона. Ты ни за что не отвечаешь. Почти. Однако, случай слишком скандальный. Думаю, разбирательства не избежать. А пока Соня отстранена от твоего воспитания и арестована. До выноса решения. Если последует разбирательство, тебе тоже придётся давать показания. А пока, твоё обучение должно быть продолжено. Тебя осмотрели и не нашли явных признаков испорченности. Ты и так уже второй день отдыхаешь. Так что, пора за работу.
-Я отдыхаю второй день? Второй день сплю?
Девушка тут же стегнула меня литоной по руке.
-Госпожа! - вспомнила я. - Госпожа. Простите, Госпожа.
-Хорошо, - сказала она. - Не забывай. Решено твоё обучение продолжить. Я твоя Уна-литона. Имей в виду, я не Соня. Я тебе не подружка. Но я справедлива. Я не буду наказывать тебя незаслуженно, или недозволенными методами. Но буду требовать всего, что положено. Я тебе не друг, но и не враг, Мона Мелани. Я всё делаю по правилам. Так и тебе будет проще. Проще, но не легче. Лёгкой жизни у обучаемых Мон не бывает. Многое будет очень трудно, и многое очень неприятно, но, ничего не поделаешь. Ты должна выполнять все мои требования. За непослушание, за капризы и другие фортели я тебя буду наказывать. За старание, - поощрять. Я не буду требовать от тебя ничего, что не требовала бы от других. Между прочим, все мои Моны благополучно стали рабынями и были проданы в собственность за достаточно приличную цену, чего нельзя сказать о бывших Монах Сони. Имей в виду, по ресторанам я тебя водить не стану, но и в новую историю не позволю попасть.
Я, тем временем, успела разглядеть Госпожу Салли. У неё был невзрачный вид. Ниже меня ростом. Черты лица правильные, но какие-то бледные. Причёска короткая, с толстой чёлкой. Светло-коричневые волосы. Платье на ней тоже какое-то тусклое, светло-серого цвета с неярким орнаментом. Передник, воротничок, манжеты и туфельки на ногах, затянутых в чёрные чулки. Эдакая серая мышка, Госпожа Салли. Я почувствовала к ней лёгкую неприязнь.
-Госпожа, - сказала я, когда она замолчала, - могу я попросить, Госпожа?
-О чём?
-Можно мне увидеться с Госпожой Соней, Госпожа?
Салли некоторое время смотрела на меня, а потом кивнула головой, - да. Но ненадолго. После еды. А теперь нам пора идти. Нужно надеть вот это, - она достала что-то из звенящих цепочек и колечек. - Подними руки и протяни их вперёд.
Я вытянула перед собой запястья и глядела как Салли заковывает меня в очередноё устройство. Поверх манжет миниоты она надела мне тонкие колечки, соединённые полуметровой цепочкой с кольцом в середине. Вверх от него шла третья цепочка, заканчивающаяся тоже кольцом, только большим. Его Салли надела мне на шею ниже ошейника. А вниз свешивалась четвёртая цепочка, совсем короткая, на которой висела квадратная табличка величиной с ладонь, а снизу ещё и был подвешен колокольчик, который принялся звякать при каждом моём движении. На табличке же было написано: «Миниуни-Мона Мелани. 2-14-Т. Собственность Унилониса».
-Вот так, - сказала Салли. - Нечего тебе непомеченной ходить. Встань и опусти руки.
Я встала, но руки до конца опустить не могла, мешала верхняя цепь. Развести запястья далеко в стороны тоже было невозможно, - натягивалась поперечная цепочка. А колокольчик так и бренчал снизу.
-Хорошо, - сказала Салли. - Это средний трёхколечник. Тебе идёт. А теперь выходим. Мы двинулись к двери и тут на меня снова напал страх. А вдруг там, за дверью… Я невольно затопталась на месте.
-Ну? - спросила Салли, - в чём дело? Почему натягиваешь поводок?
-Я… я в кандалах запуталась, Госпожа.
-Смотри у меня, Мона! Пошли.
Мне пришлось собрать всю свою смелость, чтобы последовать за ведущим меня Линком. За дверью, понятное дело, никакие Страйкеры не прятались. Мы прошли недалеко по коридору, не поднимаясь наверх. Изредка попадались такие же как я девушки в миниотах, на поводках у охранников. Вскоре мы свернули в проход и подошли к унитоле, к скобе которой тут же и пристегнули моё кольцо.
-Веди цепь левой рукой, - велела Салли, а сама вместе с охранниками пошла рядом. Позади меня вскоре пристегнули к унитоле ещё двух девушек, но их охранники ушли, а девушки пристроились за мной. Вскоре справа появилась полка с подносами и окошко, из которого чьи-то руки выдали мне три посудины. Я поглядывала на девушек и делала как они. Салли молча наблюдала за мной. Вероятно, я всё делала правильно.
Мы уселись за длинный столик, вымыли и высушили руки. Я заметила, что на руки девушек также надеты цепи. А лица они всё время отводили. Я поняла, что разглядывать друг друга не принято. Мы принялись за еду, а позади нас ждали своей очереди ещё несколько подошедших по унитоле пленниц. Девушки поели раньше меня и встали в ожидании. Пройти вперёд им не давала моя скоба. Я поспешно закончила есть, встала и пошла дальше, волоча рукой цепь. Унитола свернула вправо и пошла вдоль длинного ряда сидений. В самом конце уже сидели трое девушек в миниотах, полунатянув поводки прикреплённые к унитоле. Я села рядом с ними, а идущие следом девушки, сразу за мной. Друг на друга никто не глядел. Салли подошла и отстегнула меня от унитолы. Я снова оказалась на поводке у Линка.
-Понятно, да, Мелани? Так будешь питаться два раза в день. Проходишь унитолу, садишься и ждёшь, когда за тобой придут. Монам говорить друг с другом нельзя. Им вообще нельзя ни с кем говорить первыми. Если хочешь заговорить, например, с рабыней, - поклонись и жди не разгибаясь. Если она захочет, то сама заговорит с тобой. Не захочет, - пройдёт мимо. Со мной ты можешь говорить, поскольку я твоя Литона, но тоже, спросив разрешения. Понятно?
-Понятно, Госпожа.
-В любом случае, первой говорит та девушка, чей статус выше. Если сомневаешься в статусе, прочти надпись на ошейнике или на табличке, как у тебя. Поскольку Мона ниже всех, то получается, что ей ни с кем нельзя заговаривать первой. Ты по-прежнему хочешь видеть Соню?
-Да, Госпожа.
-Ладно. Идём наверх.
Мы поднялись по винтовой лестнице и долго шли по коридору. У меня изрядно разболелись босые ноги. Линк два раза ловил меня, когда я цеплялась за ножную цепь, но Салли не обращала на это внимания. Вероятно, пока я ещё имела право спотыкаться. Справа появились отгороженные стенками ниши. То и дело попадались охранники. Возле одного из них Салли остановилась и сделала небрежный реверанс.
-Чего? - спросил он.
-Я номиуна-миниуни 243-ГС-9, Уна-литона. Нам нужна арестантка 104-ГС-12.
-Зачем?
-Разве свидания запрещены?
-И что?
-Эй, ты, слушай! - вмешался Стинг, - не нужно обижать Госпожу Салли. Тебе говорят, так веди.
-Да ладно, мне жалко, что ли?
Он повёл нас дальше, свернул в другой коридор и зашагал вдоль стены, покрытой табличками с номерами. А под каждой табличкой виднелась крышка колодца, иногда сдвинутая, а иногда и наглухо закрывавшая отверстие. Неужели в каждом из колодцев сидит несчастная пленница не имеющая возможности повернуться и разогнуть спину? Колодцев тут было наверное сотни три!
-Вот здесь, - сказал охранник, наклоняясь над одним из открытых колодцев и просовывая в него свою палку. - Эй, Сонька! Давай, поднимайся. К тебе пришли. Ладно, не ворчи. Выспишься ещё у меня. Надоест ещё.
Разогнулся и сказал, указывая на яму:
-Можете поговорить, только недолго. Я пойду, сообщу.
-Конечно, - сказала Салли. - Мелани, можешь подойти к арестантке.
Я опустилась на колени и вгляделась вниз. Соня сидела голая, скорчившись в тесной яме. Руки у неё были связаны за спиной, а во рту было странное приспособление из клёпаной кожи с ремешками, да ещё с висящим сбоку замочком. Говорить она явно не могла, и только глядела на меня снизу вверх. Я растерялась.
-Госпожа Салли, можно спросить? Госпожа Соня не может говорить, а я первой не имею права. Как же быть?
-Можешь говорить первой, Мелани. Она же арестантка. Её статус приостановлен. В данный момент она не выше Моны.
Вон что. Да тут больше исключений, чем правил. Вот и ладно. Я наклонилась над решёткой.
-Госпожа Соня, это я, Мелани. Вы узнаёте меня?
Соня молча кивнула и взглянула мимо меня. Вероятно хотела увидеть, кто меня привёл.
-Госпожа, я сама попросилась повидаться с вами. Вам там очень плохо?
Соня пожала плечами: «Что, сама не видишь?»
-Можешь не называть её Госпожой, - заметила Салли, - пока она там сидит.
-Что? Да, Госпожа. Но мне так привычнее, Госпожа.
-Ну, как хочешь.
-Госпожа Салли, а зачем у неё завязан рот, Госпожа?
-Наверное ругалась. Или кричала громко. Наказана.
Соня, судя по её глазам, внимательно прислушивалась к нам. Я протянула руку и коснулась её лица. Соня не отдёргивалась, только пошевелила головой и сказала: - У?
-Госпожа хочет знать, как я себя чувствую?
-Угу.
-Со мной всё в порядке. Только я ничего не помню после ресторана. Но ведь это нормально, правда?
Соня снова кивнула.
-А вы, Госпожа? С вами сделают что-нибудь плохое?
Соня отрицательно завертела головой. Наверное, хотела меня успокоить.
-Долго вас здесь будут держать?
Соня пожала плечами. И в самом деле, откуда ей знать?
-Госпожа, мне жалко, что всё так вышло. Может, я в чём-то виновата? Но я правда ничего не помню. Были в ресторане, собирались танцевать. Потом почему-то ушли. Не помню, почему. Кто-то кричал или ругался. Не помню. Может, я испугалась?
-У! - сказала Соня, вытаращив глаза. - У! У! У!
-Что? - растерялась я. - Не понимаю.
Меня дёрнули за поводок и я оглянулась. Это кто? Прямо за моей спиной стоял этот, как его? Который подкрадывался. Как же его? Анолис? Я молча таращилась на него снизу вверх.
-Здравствуй, Мелани, - поздоровался он.
Ага. Я уже на коленях. Осталось только согнуться до земли. Я упёрлась носом в пол.
-Можешь встать в позу.
Ага. Спасибо, конечно. Нет, но что за вездесущий тип? Вот только у Страйкеров его не было. Может быть. Я уселась на колени положив руки перед собой. Как раз так и позволял натянувшийся трёхколечник. Анолис приподнял мою пластинку с надписью и щелкнул по колокольчику.
-Что, Мелани, пометили? Это правильно. А то, ещё снова потеряешься. Как она, Салли?
-Я только начала с ней работать, Господин.
-Смотри, Салли. Эта Мона особенная. И дорого стоит.
-Конечно, Господин.
-А что она здесь делает?
-Мелани хотела видеть свою бывшую Литону, Господин.
-Вот как, Мелани? Зачем?
-Я… Мне… Я беспокоилась, хотела сказать, что со мной всё в порядке. Чтобы она за меня не волновалась, Господин.
-Да? А ты уверена, что с тобой всё в порядке? И что она за тебя волнуется?
-Ну… Я не знаю, Господин. Вам, конечно, виднее.
-Не знаешь. А зачем же пришла? Честно?
-Ну… Мне хотелось. Я не знаю, почему.
-Хочешь сказать, что любишь её?
-Возможно, Господин. Я не думала об этом.
-Она приказала тебя бить, а ты её любишь?
Я промолчала. Что ему опять надо?
-А может ты пришла договориться с ней, чтобы одинаково врать? Может, вы вместе чем-то таким занимались, о чём лучше не говорить?
Я со страхом поглядела на него.
-Но, Господин, как же я могу договориться, если у неё рот завязан?
-Подумаешь! А глаза, мимика знаки? Да и не знала ты заранее, что ей завяжут рот.
-Я просто хотела её видеть. Сказать, что со мной всё хорошо.
Он взял меня за подбородок и слегка повертел моё лицо перед собой.
-Хитрая ты, Мелани. И умная. Очень умная. Может даже умнее меня, кто знает? Вообще-то интересно за тобой наблюдать. Мне кажется, что и Салли с тобой вляпается в какую-нибудь историю. А, Салли?
-Не думаю, Господин, - сказала Салли. - Я всё делаю по правилам. Не то что другие.
Он согласно кивнул и удалился, а Салли подошла ко мне. Взглянула вниз и сказала:
-Здравствуй, Соня. Мне жаль, что так вышло. Но ты сама виновата. А теперь Моне пора идти. Пошли, Мелани.
Линк потянул меня за поводок и мы покинули сидящую в колодце Соню. Что-ж, Анолис прав. Я хотела сообщить ей, что буду утверждать, что после ресторана ничего не помню. Не могу же я рассказать про Страйкеров! А после них я и вправду ничего не помню. Но ведь мне и в самом деле жалко Соню. А то, я в колодце не сидела! Знаю, что это за удовольствие. Мне так на всю оставшуюся жизнь хватит. А куда это мы идём? Я и думать забыла глядеть по сторонам. Это что ещё за процессия? Мы прижались к стене коридора, потому что нам навстречу двигалось нечто громоздкое. Я даже не сразу и разглядела, что. Сначала шли два охранника, катя за собой какую-то странную стойку на колёсах, а за ними виднелась тесная группа девушек в сине-белых колыхающихся одеждах, издающая тяжёлый металлический лязг. Только когда они стали проходить мимо, мне удалось разглядеть подробности. Девушки шли попарно, прикованные к длинному брусу, вроде унитолы, опирающемуся передним и задним концами на стойки с колёсами. Все были одинаково одеты в длинные рубахи и широкие платья без плеч, с красной полосой по низу. Головы завязаны также, как и у меня, а поверх платков надеты высоченные, почти в ладонь, железные ошейники из двух склёпанных половинок с кольцом продетым в скобу и короткой толстой цепью от него к брусу. К каждой скобе бруса прикованы по две девушки, идущие, таким образом, в колонну по двое. Руки соединены за спиной, а ног почти не видно под колыхающимися подолами. Похоже, все обуты в большие ботинки и закованы в кандалы, причём, даже тяжелее тех, что на моих ногах. Кроме того, я заметила, что девушки разного роста, но выстроены по порядку, низкие впереди, а высокие сзади.
Наконец они прошли мимо и металлический звон стал затихать, удаляясь от нас. Я поглядела на Салли, но та ничего не стала мне отвечать, просто повела дальше. Она наверное и вправду всё делала по правилам.
Вот впереди показались ещё две женщины. Одни, без охранников. Наверное Нола, подумала я глядя на переднюю, и, видимо, не ошиблась. Она шла уверенной походкой в своих развевающихся одеждах с лицом закрытым до глаз голубым Генозисским покрывалом, которое она придерживала левой рукой. Вторая шла немного сзади и я вначале решила, что это обычная пара, - Госпожа и рабыня на поводке, но ошиблась. Ни поводка, ни других цепей на ней не было, да и одета она была почти как первая Госпожа, а обута в изящные башмачки, цокающие по плитам пола, выскакивая при каждом шаге из складок широкой колыхающейся юбки. Только покрывало она не придерживала рукой и оно откинулось назад, открывая лицо девушки с маленькими блестящими серёжками в ушах. Они уже прошли мимо, а я всё стояла на месте, не обращая внимания на тянущий меня поводок. Лицо. Её лицо!
-Мери! - заорала я. - Мери Норисман! Мери!
Салли и охранники пришли в замешательство. Линк даже перестал дёргать поводок. Девушка в покрывалах остановилась, а потом и идущая впереди тоже. Девушка повернулась. Это и вправду была Мери Норисман! Еврейка из Англии. Симпатичная тёмноглазая брюнетка, ничем особенно не выделяющаяся в нашей группе на Алларии. Не злая, но и не компанейская дама. И не очень-то выдающихся внешних данных, на мой взгляд. Попавшая в элитную группу фотомоделей скорее для контраста, а может, и по политическим соображениям. Еврейка, как-никак.
Мери глядела то на меня, то на Салли, явно не понимая, кто её звал и зачем. Но это была именно она, с её неповторимой манерой хлопать глазами. Первая Нола, тем временем, взяла её за руку, явно намереваясь вести дальше.
-Мери! - завопила я бросаясь к ней и таща на поводке зазевавшегося Линка. - Мери, это я, Мелани Спайк!
Мери, испугавшись, отступила на шаг и присмотрелась внимательнее. Я вспомнила, что она носила контактные линзы. Тут же рядом со мной оказалась Салли. Она сделала быстрый реверанс и сказала:
-Госпожа, простите Мону. Мы сейчас же накажем её.
И стегнула меня литоной по больной заднице. Я громко взвизгнула и отскочила в сторону, насколько позволяла цепь.
-Нет, нет! - наконец заговорила Мери, - не бейте девушку. Я запрещаю! Мелани, неужели ты?
-Госпожа Мерилиния, - вмешалась первая дама, - нам нужно идти. Ноле не следует беседовать с рабыней, тем более с Моной. Вы можете её испортить. Идёмте!
-Но, Госпожа Калиопалия, это же Мелани! Мелани Спайк, моя… моя подруга.
-Мери! - заголосила я, бросаясь перед ней на колени, заламывая руки и бренча всеми своими цепями и колокольчиками. - Мери, не уходи! Не бросай меня здесь!
Я вопила как Элоиза в клетке, и прекрасно понимала это! Но ведь Мери была Госпожа!
-Уна-литона! - строго сказала первая Нола, - что это себе позволяет ваша Мона? Как она смеет цепляться к Нолам?
Бедная Салли совсем растерялась. Две Госпожи требовали от неё противоположного, а тут ещё я!
-Мелани, успокойся, - говорила растерянная Мери, - тебя не будут бить. Да. Я запрещаю. Слышите, Госпо… То есть, Уна-литона? Я не разрешаю вам бить Мелани. Она узнала меня и обрадовалась. Это же естественно.
-Госпожа Мерилиния! - настойчиво повторила Нола Калиопалия, - не следует говорить с Моной. Уна-литона лучше знает, как с ней поступить. А нам надо идти, ну же?
-Нет, Госпожа! - вдруг твёрдо заявила Мери. - Я Нола. Я иду куда хочу и когда хочу. И разговариваю с кем захочется. Я Нола, сама себе Госпожа, разве не так вы меня учили?
Та вдруг добродушно усмехнулась.
-Ну конечно, вы правы, Мери. Нола делает, что захочет. Только вот у вашей бывшей подруги после могут быть большие неприятности.
-Но я запрещаю…
-Вы не можете запретить Уна-литоне выполнять свои обязанности, даже несмотря на то, что она рабыня. Она представляет интересы собственника девушки, и этот собственник не вы, Госпожа Мерилиния.
-В таком случае, я прошу Уна-литону не наказывать Мелани за этот порыв, если это возможно.
Госпожа Калиопалия лишь возмущённо хмыкнула, а Салли поклонилась и сказала:
-Если таково желание Госпожи, я обещаю не наказывать Мону.
А я, всё ещё не образумившись, продолжала валяться в ногах у Мери, ухватив её за коленки.
-Мери! Госпожа Мери! Не оставляйте меня здесь! Это же я, Мелани Спайк! Мери, Ты ведь Нола! Можешь делать всё, что захочешь! Мери, купи меня! Я буду слушаться, всё, что скажешь, буду делать! Купи меня, купи!
-Мелани, успокойся, - уговаривала меня Мери. - Ну, что ты? Ну, я не знаю! Послушайте, Уна-литона, что вы тут с ними делаете? Я знаю Мелани, она спокойная, умная девушка. Почему она так напугана?
-Госпожа, с ней не делали ничего особенного. Только обычную процедуру адаптации, принятую для ламиол. Но, знаете, эти Моны, как увидят знакомое лицо, так словно с цепи срываются. Очень трудно быстро приучить их знать своё место. Особенно когда их поощряют.
-Госпожа Калиопалия, - обратилась Мери к Ноле, - почему бы мне действительно не купить эту девушку?
Я замерла у её ног боясь даже дышать, и не веря в своё счастье. Какая Мери добрая! Хорошо, что я первая попалась ей. Если, конечно, первая.
-Как вы это себе представляете, Госпожа Мерилиния?
-А что? Я Нола, мне ведь понадобятся рабыни?
-С вашего позволения, Госпожа Мерилиния, вы пока ещё только Мони-Нола. Вам будет позволено иметь рабынь только после утверждения вашего статуса комиссией Унилониса, не говоря уже о том, что только после этого у вас появятся средства, достаточные для покупки рабынь-миниуни, а именно, предварительный кредит в счёт будущей ренты. И купить вы сможете только девушку с рентой, для обеспечения расчёта по кредиту. А эта девушка всего лишь Мона проходящая обучение. Она не может быть продана пока не получит статус рабыни с приложением ренты. И продана вам она может быть только будучи выставленной на свободную продажу, а это маловероятно.
Девушки, обучаемые Уна-литонами, обычно продаются в собственность по предварительному заказу, или вовсе остаются в собственности государства или городских комиссий. Во всяком случае, они очень дороги и вы не сможете составить конкуренцию их покупателям в ближайшее время.
Мери всё это вежливо выслушала, а потом спросила:
-А нельзя ли как-нибудь обойти все эти препятствия?
-Разумеется, нельзя, - ответила Нола, - если, конечно, вы не хотите воспользоваться методами роксеров и сами оказаться на её месте, а то, ещё и ниже. Да зачем она вам? Через некоторое время вы сможете приобрести себе рабынь самыми простыми путями и по доступной цене. И почему вы, Мери, думаете, что вашей бывшей подруге будет хорошо, если она станет именно вашей рабыней? Поверьте, в Оллитарии для неё найдутся собственники не хуже вас и уж, во всяком случае, более состоятельные.
Мери виновато поглядела на меня.
-Мелани, понимаешь, я…
Но у меня уже прошёл припадок истерики. Я низко поклонилась ей и сказала:
-Госпожа, простите Мону. Я не знаю, что на меня нашло. Можно мне идти с Уна-литоной, Госпожа?
-Мелани… - нерешительно залепетала Мери, но первая Нола перебила её:
-Вот и хорошо, вот и ладно! Видите, Мери, Мона пришла в себя. Она будет старательно учиться и научится правильно себя вести, для своей же пользы. Правда, Мона?
-Правда, Госпожа.
-Можешь идти, Мона. А нам, Госпожа Мерилиния, надо спешить.
Она так и тянула Мери за руку пока та, наконец, не последовала за ней. Я ещё расслышала, как она выговаривала на ходу:
-Я же говорила вам, Мери, носите чадру или хотя бы прикрывайте лицо покрывалом, особенно в Унилонисе, чтобы не было таких вот сцен, которые…
-Идём, Мелани, - приказала Салли.
Линк поднял меня на ноги и мы зашагали дальше по коридору.
-Могу я спросить, Госпожа? Вы и правда не станете меня за это наказывать?
-Не стану. Мне вовсе не нравится наказывать девушек. К тому же Нола оказала мне честь, попросив об этом, и даже назвала своё имя. Я не могу ей отказать и всегда могу сослаться на её просьбу. Но ты больше так не делай, обещаешь?
-Я постараюсь, Госпожа.
Некоторое время мы шли молча, а потом Салли заговорила сама.
-Мелани, ты в самом деле ничего не помнишь после ресторана?
-Почти ничего, Госпожа. А что, Госпожа?
-Ты неуравновешенна. С тобой не всё в порядке, и ты действительно чем-то напугана. Даже Нола заметила. И утром. Зачем ты спряталась под кровать?
-Но, Госпожа, я же говорила. Страшный сон, Госпожа.
-И не помнишь, какой?
-Не помню, Госпожа.
-Думаю, ты врёшь, Мелани.
Я промолчала. Она ведь не задавала вопроса.
-Ты кричала, «Помогите», «Спасите». Разве нет?
-Возможно, Госпожа.
-И кто тебя напугал? От кого ты хочешь спастись?
Я упорно молчала. А что мне сказать? Салли тоже немного помолчала и заговорила снова:
-После того, как тебя нашли, я тоже осматривала тебя. Да. Я внимательно тебя осмотрела. Иначе, я была бы уверена, что ты побывала в руках Страйкеров.
Я невольно вздрогнула при её словах. Хорошо хоть не вскрикнула.
-Что?! - зацепилась Салли, - почему ты вздрогнула? Ты слыхала это слово раньше!
-Нет, Госпожа, но… Почему-то оно меня пугает. Что оно означает, Госпожа?
-Страйкеры-резальщики. Ничего не припоминаешь?
-Нет, Госпожа, - замотала я головой, а сама вся похолодела от страха. А Салли внимательно наблюдала за мной.
-Думаю, ты снова врёшь, Мелани. Тебе явно знакомо это слово. Ты даже побледнела. Чего ты боишься?
-Но, Госпожа, вы сами меня пугаете. Слово-то какое жуткое, резальщики. Они что, кого-то режут, Госпожа?
-Да уж, - сказала Салли, - не без этого. Сохрани тебя Бог, попасть к ним в лапы, Мелани.
-Госпожа, позвольте спросить? Что у вас тут вообще делается? Среди дня все бросаются бежать. Законы запрещают причинять боль, а девушек постоянно бьют и бьют, а теперь ещё какие-то резальщики режут всех подряд. Как тут вообще можно жить, Госпожа?
-Ко всему можно привыкнуть, Мона. А Страйкеры режут только ламиол.
-Но за что, Госпожа? - принялась лицемерить я. - За что убивать несчастных ламиол, которые и без того бесправны, да ещё и больны, Госпожа?
-Страйкеры не убивают ламиол, - сказала Салли, внимательно сверля меня глазами.
-Не убивают? Но вы же сами сказали, Госпожа.
-Не убивают. Они их режут. Вырезают эрогенные зоны.
Я остановилась и, кажется, снова затряслась, припомнив чёрные балахоны.
-Ты снова испугалась, Мелани?
-Конечно. А кто тут не испугается? А зачем они это делают, Госпожа?
-Чтобы ламиола не могла испытывать наслаждения, получая Оллитару. Считается, что Страйкеры это Нолы и их подручные. А Нолам, как известно, запрещено получать Оллитару. Вот они и мстят.
-Но это же безумие! Как можно такое позволять, Госпожа? Можно подумать, что это ламиолы им мужчин запретили!
-Закон, естественно, преследует Страйкеров, - пожала плечами Салли, - но они всё равно есть. Лично я думаю, что было бы разумнее позволить Нолам контакт с мужчинами. На этот счёт в верхах постоянно идут споры.
-А если кого-то из Страйкеров разоблачат, тогда что, Госпожа?
-Тогда наказывают. Так, что мало не покажется. Но это редко. Боюсь, у них хорошие покровители. Поговаривают, что как раз самые влиятельные Нолы и есть Страйкеры. Что-то подозрительно мало их ловят.
-И что, Страйкеры всегда режут ламиол, Госпожа?
-Всегда.
-Но ведь я…
-Вот именно. У тебя всё на месте, только вспухло, и, наверное, болит, да?
Я осторожно кивнула.
-Вот поэтому, я и сомневаюсь, что ты побывала у Страйкеров. Скорее всего, тебя изнасиловала шайка ноквингов. Понимаешь, о чём речь?
-Это те, ну.., у которых нет Оллитары?
-Да. Они иногда делают так. Никчёмные люди, но тоже о себе думают.
Я опасливо покосилась на охранников. Не слишком ли Салли разошлась?
-А они не ноквинги, - сказала она, - у них Оллитара есть. Не Квинглеры, конечно, но всё-таки. А ты, Мелани, врёшь, что ничего не помнишь. Я так думаю. Впрочем, хватит об этом. Мы уже пришли. Сегодня будешь работать на манеже. Сначала будет тяжело, но без этого нельзя. У тебя слабые ноги, да и ещё больше ослабли, пока в клетке сидела. Будем их тренировать. А сейчас сюда, - указала она на боковой проход.
В конце коридора оказалась винтовая лестница, ведущая высоко вверх, с площадками на разных уровнях, а под лестницей две зарешеченные ниши в которых я заметила прикованных за пояс девушек.
-Встань сюда, - приказала мне Салли, указав на площадку перед решёткой. - Ноги раздвинь.
Салли наклонилась и повернула кольца на моих ногах скобами к решётке, а шарнирами наружу, а потом постучала литоной по решётке:
-Эй, вы, бездельницы! А ну, работать! Снимите с Моны кандалы.
За моей спиной послышался лязг. Девушки подошли и присели у решётки. Кольца на моих ногах задёргались под ударами, вероятно, из скоб выбивали заклёпки. Вскоре работа была закончена.
-Ну как ощущения, Мелани?
-Как интересно, Госпожа! Ноги словно сами подпрыгивают вверх, Госпожа.
-Вот и хорошо. Побегаешь на верхнем манеже, а потом я снова тебе надену цепь, только на замочках, чтобы не возиться каждый раз.
А я-то обрадовалась. Думала, мне надолго освободили ноги.
Мы полезли вверх по лестнице, на самую последнюю площадку. Я ещё недовольна была, что так высоко. Ну да, я же не знала тогда, чем девушки на более низких площадках занимаются, а то бы наоборот, подпрыгивала от радости. Открыли дверь и вошли внутрь.
Так вот, что значит манеж. Большой круглый зал с осью в центре, на которой вращалось громадное колесо с длинными перекладинами-спицами, выступающими в стороны. А следом за перекладинами бежали девушки, привязанные за вытянутые вперёд руки. Пол зала был выложен каким-то полумягким покрытием напоминающим пластмассу. Босые ноги на нём совершенно не скользили, хотя и не особенно приятно было ступать по этой шероховатой поверхности. По внешнему кругу зала было ещё довольно широкое кольцевое пространство и ещё балкон с идущими через зал мостиками, расположенными крест-накрест выше вращающихся спиц. В центре тоже площадка вокруг вертящегося вала и на ней двое охранников. А другие ходили по мостикам и следили за пробегающими внизу девушками, а изредка и лупили их по спине, вероятно теми самыми плётками, которыми меня здесь всё время пугали. Колесо вращалось не очень быстро, но, если девушки привязанные ближе к оси просто шли быстрым шагом, то на внешнем крае они были вынуждены быстро бежать по кругу. Некоторые из этих тяжело дышали, а их лица блестели от пота.
Вот одна из рабынь, одетая в миниоту, пробегая мимо нас то ли споткнулась, то ли наступила на подол и упала, повиснув на привязанных к спице руках. Цепь продолжала тащить её вперёд, волоча по полу.
-Стой! - скомандовал один из охранников наверху и махнул рукой в сторону центральной площадки. Находящиеся на ней повернули рычаг и колесо остановилось, хотя ось продолжала вращаться. Вероятно, там находился механизм сцепления. Охранник спрыгнул вниз и пару раз огрел упавшую плёткой.
-Поднимайся, разиня, быстро! И следи за своим подолом!
Рабыня поспешно вскочила и встала за спицей вытянув руки вперёд и вниз. Её полуметровая цепь повисла полукругом между руками и кольцом перекладины. Я заметила, что от ремня на её запястьях вниз тянется ещё и узкий ремешок, прикреплённый спереди к низу платья, слегка приподнимающий подол от земли.
-Вперёд! - скомандовал охранник и вышел из круга вращения. Колесо завертелось и девушки возобновили бег.
-Цикл увеличен на две минуты! - провозгласил сверху другой охранник. - Конец цикла через десять минут.
-Девушки бегут с перерывами, - пояснила мне Салли. - Если происходит задержка, цикл увеличивается на двойное время задержки.
-А если кто-то уже не может бежать, Госпожа?
-Это редко. Нормальная здоровая девушка вполне способна выдержать бег. Да и не привязывают никого сразу к внешнему концу спицы. Перемещают по мере тренировки. Если девушка старается и следит за руками и подолом, то ничего с ней не случится. Ну, отдельные, очень глупые девки пытаются поначалу симулировать усталость, но их быстро приводят в чувство. Видишь, как плётками орудуют? Охранники здесь опытные, легко разберутся, что к чему. Ну, пора и тебе готовиться.
Салли сняла с меня трёхколечник и тут же связала мне руки мягким ремнём, который она сняла с вешалки. Ремень затягивался на пряжку с кольцом и превращался как бы в полумягкие наручники, почти не сжимающие запястья. Потом Салли взяла тонкий ремешок и пристегнула его к кольцу, а другой конец, с зажимом, прикрепила к подолу миниоты.
-Это бегунок, - пояснила она, - ремешок для бега привязанной за руки девушки, если она бежит в длинном платье, разумеется, ну или в ножных кандалах. Но в кандалах девушки, как правило, не бегают. Руки надо держать вперёд и вниз, вот так, тогда подол приподнимается на ладонь, чего вполне достаточно. Если держать руки выше, платье начинает топорщиться и прижиматься к ногам сзади. А если ниже, то легко наступить на край и тогда, конечно же упадёшь. Так что, следи за положением рук. Не беги широкими шагами, лучше средними. И не семени ножками, конечно, как тогда, когда ходишь в кандалах. Ну, и беги красиво. Всё нужно делать красиво. Если тебя ударят плёткой, подумай, что ты делаешь не так? И постоянный самоконтроль, поняла?
-Поняла, Госпожа. Меня загонят насмерть и все мои проблемы кончатся. Чего тут непонятного, Госпожа?
-Ничего с тобой не случится. Начнём с середины спицы, а завтра уже сместимся ближе к краю. А теперь поводок. Его нужно намотать на шею и пристегнуть. Вот так. Эй, охрана! - Салли подозвала одного из охранников и указала на меня. - Девушка готова. Привяжите её к середине спицы.
Охранник молча кивнул и ухватил меня за руку, а Салли ушла. Вскоре колесо остановилось.
-Конец цикла, - провозгласил начальник. - Отдых шесть минут.
-Ну, пошла! - дёрнул меня за руку охранник, потащил к перекладине и пристегнул свисающей с неё цепью.
-Беги внимательно. Упадешь, - будешь наказана. Кричать запрещено. Разговаривать тоже.
Теперь я стояла вытянув руки вперёд. Цепь, довольно тяжёлая, сама оттягивала их в нужное положение. Пока не включили эту карусель, я оглядывала окружающих. Девушек было не очень много, по крайней мере, на колесе хватило бы места вдвое большему количеству. Некоторые до сих пор тяжело дышали, а одна вовсе лежала лицом вниз с оттянутыми вверх руками. Зато другие выглядели вполне отдохнувшими. Большинство, как и я, были одеты в голубые миниоты и туго завязанные платки, оставляющие открытыми овал лица. Я почувствовала себя в спортзале для молодых мусульманочек из какого-нибудь Ирана или Ирака. Одинаково стройные девушки в голубых платьях, с блестящими кольцами на шейках напоминали школьный класс.
Были также девушки в коротких юбочках и передниках, похожие на Соню или Салли. А поодаль сидела полностью обнажённая девушка с пышными волосами, завязанными на макушке голубым шнуром и свисающими оттуда до середины спины. На ней тоже, конечно, был ошейник, широкий и отполированный как зеркало, с неразличимой отсюда надписью. Наконец, были ещё две девушки одетые примерно как те, что повстречались нам в коридоре, в просторные рубахи и сарафаны, только не с красной полосой на подоле, а с вышивкой в виде ромбов и завитушек.
Насколько я разглядела, ноги у всех девушек были свободны. И все были босиком, кроме девушек в сарафанах. На этих были большие, тяжеленные с виду ботинки.
-Приготовиться! - послышалось сверху. Девушки стали подниматься на ноги. Только та, что лежала, так и осталась лежать. Тут же к ней подскочили охранники, огрели плёткой и, подхватив под локти, поставили на ноги. Тут я заметила, что рот у неё залеплен куском пластыря. Наверное из за этого ей пришлось на бегу дышать только носом и она, конечно, совсем выдохлась.
-Ну что? - спросили её, - будешь ещё ругаться?
Девушка отрицательно помотала головой. Охранник взялся за край пластыря и дёрнул его вбок. Девушка взвизгнула, но тут же замолчала и просто шевелила освобождённым ртом.
-Смотри у меня! - пригрозил, отходя, охранник.
-Внимание! Начало цикла.
Колесо пришло в движение и перекладина передо мной поползла вперёд. Я двинулась следом за цепью и меня сейчас же потянуло вправо. Какая я глупая! Нужно же заворачивать по кругу. Я заметила, что сверху на меня поглядывает один из охранников. Я решила больше не ошибаться, мне вовсе не хотелось получить плётки. Вскоре я неспеша бежала за перекладиной подбрасывая ногами приподнятый подол миниоты. Попробовала слегка приподнять, а потом слегка опустить руки и убедилась, что среднее положение самое удобное. А передо мной колыхалась миниота и сверкали пятки девушки привязанной к предыдущей спице.
Какое-то время я бежала легко, но потом со страхом ощутила, что дышу всё чаще и тяжелее. Надолго ли меня хватит? Воздух начал обжигать горло. Ноги ещё нормально бежали, а вот дыхание… Я попробовала дышать только носом, но так оказалось ещё хуже. Я скосила взгляд на ближайших девушек и убедилась, что некоторые в таком же состоянии, как и я, а рабыня, которой недавно освободили рот, так уже совсем на пределе. Сколько длится этот их проклятый цикл? Хоть бы кто-нибудь упал! Хоть несколько секунд отдышаться! Но проклятое колесо и не думало останавливаться! Стены манежа крутились вокруг меня, мелькали ноги девушек, звенели цепи тянущие нас по кругу всё вперёд и вперёд. Ох, знала бы я раньше… А что бы я сделала? Что я могу? Ещё и ошейник прыгает на горле, стучит по ключицам и подбородку!
Ага! Девушка снаружи упала и волочится следом за перекладиной. Сейчас остановят. Даже как-то полегчало. Но колесо продолжало крутиться. Они что, ослепли?
-Эй! - закричала я, пробегая под навесной площадкой, - остановите! Не видите, что ли?
На меня сверху тут же обрушилась плётка. Я невольно вскрикнула и даже чуть не упала, потеряв контроль над цепью. Но удержалась и побежала дальше по кругу. А когда снова приблизилась к площадке, то заметила, что охранник поджидает меня, приготовив плётку. Он снова ударил меня и крикнул вслед:
-Разговаривать запрещено!
Упавшую девушку колесо протащило три или четыре круга когда я заметила, что она делает попытки вскочить на ноги. Но это было не просто. Она подтягивала себя руками ближе к спице, а потом старалась подпрыгнуть, каждый раз путаясь в подоле и ремешке. Но вот она поступила иначе. Перевернулась на спину, подтянулась на руках а локтями зажала платье спереди и оттянула вверх. Ей удалось вскочить и повернуться лицом к спице, но цепь так дёрнула её, что она только чудом не растянулась опять. Всё же ей удалось вывернуться и выровнять бег. Не успела она пробежать и круга, как получила плётки с обеих площадок, но не издала ни звука. Мы снова бежали стуча ногами по манежу и пыхтя задыхающимися ртами. Я с удивлением заметила, что вроде стало легче. То есть, всё равно было тяжело, но тяжесть перестала нарастать. Может, просто колесо пошло медленнее? Какое-то время ничего не менялось.
-Внимание! Бег в гору!
Конечно, пол остался ровным, и даже скорость колеса не изменилась. Я не успела ничего сообразить, как на меня снова обрушилась плётка и рявкнули сверху:
-Бег в гору, разиня!
Чёрт! Хоть бы объяснили сначала! Больно-то как! Что я сделала не так? Почему… Некогда разбираться! Вон, охранник с плёткой ждёт когда я снова к нему подбегу! Я быстро глянула на соседних девушек. Они бежали держа руки на весу, почти прижавшись к спицам. Привязные цепи не натянуты а свисают вниз болтаясь из стороны в сторону. Я тут же подскочила к своей спице и приподняла связанные руки подтянув повыше подол миниоты. И меня не стали бить! Да тут и в самом деле нужно быстро соображать!
Прошло ещё четыре круга и последовала команда:
-Ровный бег!
Все побежали как прежде. Да когда же это кончится? Мы бежим наверное уже три часа! Что за чёртов марафон?! Неужели нельзя тренировать ноги как-нибудь иначе? Теперь уже и пятки болят, и мышцы ноют. Про дыхание и говорить нечего. А эти, у основания спиц! Даже не бегут, а так, шагают вразвалочку. За что им такая привилегия? Что за порядки? До чего здесь человека доводят! Завидую тем, у кого здесь место получше на этом орудии пытки! Порадовалась бы, что не привязали к концу спицы. Ну, радуюсь. И что? В следующий раз привяжут. Салли так и сказала. Что это? Вращение замедляется? С чего бы это, разве я уже умерла, чтобы им своё проклятое колесо останавливать?
-Конец цикла. Отдых восемь минут.
Я свалилась, где стояла и скорчилась на полу. Восемь минут! Хоть бы десять, жалко им, что-ли? Ах, посидеть бы полчаса, какое было бы счастье! Счастье? Вот, оказывается, что значит счастье.
-Приготовиться!
-Как?! Что? К чему готовиться? Девушки поднимаются на ноги. Как? Уже снова?!
-Внимание! Начало цикла.
Колесо сдвинулось с места. Я едва успела вскочить и побежать следом за спицей. И опять бесконечный изнуряющий бег по кругу.
Салли появилась после третьего цикла, когда я и ещё несколько девушек, еле живые, бежали в четвёртый раз. Многих уже отвязали и увели охранники. Не могу поверить, что я выдержала четыре этих ужасных пробежки. Когда охранник сдал меня Салли, я была почти неживая. Первое время не могла даже стоять ровно, - всё вокруг кружилось в ритме бега. А ноги слегка распухли. Салли дала мне немного посидеть а потом сказала:
-Пора идти, Мелани. Я надену тебе цепь когда спустимся по лестнице. А то, ещё упадёшь по дороге. Линк, смотри, не дай Моне упасть.
Меня осторожно спустили по винтовой лестнице и немного провели по коридору. Я чуть-чуть пришла в себя.
-Хорошо, Мелани, - сказала наблюдавшая за мной Салли. - Теперь нужно надеть кандалы. Слегка расставь ноги и приподними подол. Вот так.
Она присела и надела мне на щиколотки толстые кольца со скобами. Соединила их цепью и продела в скобы висячие замочки. Заперла их на ключ, который отдала Линку. Потом и на руки мне надела тот же самый трёхколечник с табличкой и колокольчиком.
-Мелани, - сказала она, - эти кандалы лишь немного тяжелее прежних, но имей в виду, к ним нужно приноравливаться заново. Будь внимательна. Ты уже умеешь ходить в кандалах и на поводке, но запомни, когда тебе меняют цепи, непременно будь внимательной. Каждая цепь ведёт себя по-разному. Не расслабляйся.
Мы двинулись дальше. Салли была права. Эта ножная цепь болталась иначе, а замочки лязгали и постукивали меня по больным ногам.
-Видишь? - сказала Салли. - Иди более длинным шагом. И плавно. Вот так лучше, правда? Ну, как тебе манеж?
-Устала до смерти, Госпожа, - пожаловалась я.
-Я говорила, что будет трудно. Наверное, хочешь опять в клетку?
-Я изучала философию, Госпожа.
-Изучала, что?
-Философию. Я хочу сказать, Госпожа, что, конечно, сейчас я хочу в клетку. Но, посидев в клетке с полчаса, я знаю, что захочу куда угодно. Хоть обратно на манеж.
-Хорошо, что ты понимаешь это, Мелани. А научиться бегать ты должна. Что это за рабыня, если она не умеет бегать за тележкой? На что такая годится?
-За тележкой, Госпожа?
-Конечно. При поездках рабынь чаще всего приковывают сзади тележек. Даже Униол. Любая ламиола обязана хорошо уметь бегать на цепи и быть достаточно выносливой.
-Госпожа не объяснила мне кое-чего. Например, что значит бег в гору. И я заработала пару плетей, Госпожа.
-Но ты ведь быстро догадалась, как себя вести, правда? Я вовсе не собираюсь растолковывать тебе каждую мелочь, наоборот, постоянно напоминаю, что ты должна думать и проявлять самостоятельность. А я тебе помогу, когда будет необходимо. Ты заметила, что несколько раз пропустила в конце фразы слово «Госпожа», и я не наказала тебя? Ты говоришь почти правильно. Когда контекст разговора требует пропуска обращения, его и надо пропускать. Это как поклоны. Когда-то надо кланяться по всей форме, а когда-то и нет. Понимаешь? Искусство разговора, искусство поведения. И ты их должна осваивать. А наказывать тебя я буду только за те ошибки, которых не было бы, если бы ты постаралась.
-Да, Госпожа, - сказала я. - Спасибо, Госпожа.
-Пожалуйста, Мелани. А теперь уже поздно. На сегодня осталось два дела. Оллитара и ужин. А потом ночной отдых.
-Оллитара, Госпожа?
-Да. Сегодня ламиолы получают Оллитару. Конечно, рабыни и Моны отдельно.
-Госпожа имеет в виду уколы, Госпожа?
-Нет, Мелани. Уколы кончились. Теперь ты должна получать Оллитару от мужчин.
-От мужчин? Но я не хочу, так вот… Как это можно, Госпожа?
-Без Оллитары ты рано или поздно умрёшь. Даже хуже. Превратишься в животное, вернее в растение, если уж говорить точно.
-Но как же, вот так, просто? Не познакомившись, не поговорив, даже не взглянув друг на друга, Госпожа?
-Мелани, прекрати нести ерунду. Здесь за девушками не ухаживают. Здесь девушки делают всё возможное, чтобы понравиться мужчинам. Иначе ламиолия. Ты ведь пробовала. И пускай тебе поможет твоя философия, если не хочешь ламиолить всухую. Возьмись за ум и постарайся получить удовольствие. Это твоё право и обязанность. А чтобы на первых порах не дёргалась, тебя привяжут и вставят толу. Увидишь, мужчинам ты понравишься. Пошли, мы и так уже заболтались.
Я машинально двинулась туда, куда вёл меня Линк. Я снова была потрясена и не могла опомниться. Тускло освещённая большая комната. Меня уложили спиной на низкую полумягкую подстилку. Я смутно припомнила, что мы прошли мимо целого ряда таких же лежанок на которых уже лежали девушки. Я даже не вполне поняла, когда с меня успели снять миниоту и платок? Теперь я лежала привязанная к кольцам за запястья откинутых за голову рук. Цепь трёхколечника натянулась за головой, а колокольчик наконец-то перестал звякать. Меня привязали ещё и за пояс широким мягким ремнём. Какой ужас! На мне же вообще ничего нет кроме железа на руках, ногах и шее. На что я похожа? Я чуть не начала кричать, как вдруг в мой рот засунули что-то жёсткое, раздвигающее челюсти.
-Не закрывай рот, Мелани, - сказала Салли. - Сейчас мы тебе вставим толу. А сначала платок, помнишь? Вот мы его к толе прикрепим, чтобы в горло не попал, так что, не бойся.
Я ощутила, как во рту у меня оказался шёлковый платок, поверх которого положили кожаную пластину и закрепили ремешками.
-Ну что, Мелани? Всё готово. Желаю удачи. И не сопротивляйся. Или сопротивляйся, если тебе так больше нравится. Вот, ещё последний штрих.
Она наклонилась и прикрепила к толе колокольчик. Наверное, там была скоба или колечко. Я повернула голову в сторону. Колокольчик тут же звякнул и перекатился на мою щёку.
-Прелестно, - сказала Салли. - Ну, мы уходим.
Я осталась лежать привязанная, закованная в цепи и с кляпом во рту, к которому ещё и приделан дурацкий колокольчик! Видели бы меня в Голливуде! Кошмар и бред. А вокруг меня лежали другие девушки, привязанные также, как и я, или, может быть, как-то иначе, для разнообразия.
Что? Идут? Ну да. Тяжёлые, явно мужские шаги. Ничего не видно. Да и была охота шею выворачивать! Какие-то слова, звон, пыхтение и стоны неподалёку. Кто-то прошёл мимо со стороны ног. Опять стоны и звон. Теперь уже, кажется, со всех сторон. И полутьма. Чёртов секс-зал, или как его там.
-Смотри. Этой я раньше не видел. Ничего. Блондинка.
-Да, новая. Что, попробуем, какова на вкус?
-Почему бы и нет?
-А я, кажется, видел её сегодня на манеже, впрочем, какая разница?
-Тола у неё во рту.
-Ну, наверное ей так нравится. Смотри, как глазками сверкает.
-Красивые глазки у неё. Серые, а красивые. А теперь закрыла.
-Да, не всё ли равно?
Действительно, какая этим самцам разница? Кто я? Хочу ли я? Какие у меня мысли, что… Я с удивлением ощутила, что меня гладят по животу, по бёдрам. Осторожно прикасаются к груди. Мягкие такие руки. Я ожидала грубого насилия, а не каких-то осторожных ласк. Внезапно мне стало приятно.
-Чувствительная, - произнёс кто-то. - И мягкая. Молодая.
Я попыталась приподнять голову, но ремень натянулся поперёк шеи не позволяя этого сделать. А колокольчик на толе перекатился вниз и зазвенел. Руки продолжали ласкать мои соски, живот и ноги. Я задышала, пошевелила губами и тут же ощутила во рту шёлковый кляп. Стон смешался со звоном колокольчика. Как ни странно, но этот звон ещё сильнее возбуждал меня. Я и не заметила как мужской инструмент проник в меня и начал свои движения. Я выгнулась и задёргалась. Мне нравилось, да! Мне нравилось, что я связана, что обнажена, что колокольчик звенит при каждом движении, а платок во рту вообще…
-Смотри, смотри, ей нравится. Точно нравится! Хорошая девушка. А ну, давай, не разочаруй её!
Вперёд-назад, вперёд-назад. Как приятно! Как… Стержень с шипами!!! А! Мне припомнился ужасный инструмент Страйкеров. Сейчас высунутся шипы и пронзят меня насквозь, разорвут на части! Нет, нет, нет!!! Не хочу!
Я забилась дёргая ремни и завопила как только могла сквозь кляп. Не хочу, не надо!
-Что это с ней? Она что, уже кончила?
Движения участились. Вот сейчас. Сейчас меня разорвёт боль! Нет! Не будет никакой боли! Это страх. Страх, внушённый мне ведьмами! Я не должна, не могу, не хочу!!! Я не позволю себе, иначе на всю жизнь… Что? Боль? Нет? Хорошо? Страшно? Больно? Я совершенно потеряла разум, всю способность соображать.
-Странная девушка. Если это оргазм, то очень странный.
-Почему?
-Такое впечатление, что она испугалась в последний момент.
Кто-то наклоняется надо мной. Вместо лица нечто вроде маски из горизонтальных пластин. Хронваргер? Да нет, Конечно нет. И голос не такой, и вообще, что тут Хронваргеру делать с какой-то Моной? У него и так четыре жены.
-Ну, как ты, Мона? Всё хорошо?
Я уже успокоилась, моргаю глазами и отвечаю: - угу!
-Хочешь её попробовать?
-Может потом. На сегодня с неё хватит, здесь ещё других полно. Не годиться Моне так сразу иметь двойную дозу. Вот если бы ты не справился, тогда… Но ты ведь справился?
-Конечно. А кто сомневался?
-Я. И ты. Разве не так?
-За себя говори. Чего бы это я не справился? Девушка хорошая, красивая, чувствительная. Чего тут справляться-то?
Шаги удаляются. А кругом по-прежнему стоны, вздохи, крики, звон цепей. Я получила Оллитару, или нет? Ничего не пойму. Наверное получила, если «справился». Но, как же это? Я ведь не принимала таблеток и не… Я же забеременею! Они что, не понимают, со своей чёртовой Оллитарой?! Я не хочу! Мне ещё рано рожать. Что тут, аборты? Здесь и медицина на каком-нибудь пещерном уровне! И что? Меня будут насиловать каждый день? И я буду беременеть, рожать и рожать без перерыва? Умножать им число рабынь? Кем я стану? Несушкой, как говорили эти ведьмы?
Нет, в принципе я не против детей, но не сейчас. Не в двадцать лет, не здесь и не рабыней! Я вдруг представила, как мой ребёнок трясёт меня за поводок и спрашивает: «Мама, а что это у тебя на шее?» Я завопила и задёргалась. Истерика. Она самая. Ну не могу я владеть собой в таких условиях! Скажите спасибо, что вообще с ума не сошла.
Я и не заметила, когда вокруг снова наступила тишина. А потом пришла Салли. Меня отвязали, одели и вынули толу. Потом отвели ужинать. Салли помалкивала, да и я не стремилась болтать после всего этого.
И вот я опять сижу на цепи в своей камере, или комнате, как велела мне называть её Салли. Длины цепи едва хватает, чтобы лечь. Салли показала мне крючок на передней спинке на который следует надевать одно из звеньев, чтобы цепь не тащила шею вбок. Так и лежу, прикованная за ошейник к кольцу на стене. Свет на потолке уже притушили. В комнате полумрак. Всё у меня болит после этого проклятого бега. А внутри тупая тяжесть. Я и раньше это заметила, но теперь такое ощущение, будто я и в самом деле уже беременна. Даже сон не идёт, а спать надо. Завтра опять погонят по манежу, чтоб им пусто было. Или ещё чего похуже придумают. Так ведь и обещали. Каждый день что-то новое, похуже предыдущего.
А Соня так и сидит в колодце? За что её, собственно? За Квингс? Или за то, что меня по ресторанам водила? И откуда у неё деньги? Вот у меня же нет ни гроша. Я сама собственность этого, как его… Чья там я собственность? А, да не всё ли равно? Сами они все собс-твен-но-о-о…
-Мелани засоня! Мелани засоня!
Вода. Что это? Кто это льёт на меня воду? Зачем? Я вздрагиваю и раскрываю глаза. И тут же жмурюсь от яркого солнца. Глаза щиплет. Какой идиот полил мне лицо солёной водой? Я сажусь протирая глаза, а девушка надо мной всё хохочет и хохочет.
-Ты чего это спать улеглась? Обгореть хочешь? Или солнечный удар получить?
Я смотрю прикрываясь рукой. Да это же Анита Малевская в своём халатике.
-Анита, ты? А почему…
Пляж, песок, шум прибоя. Я машинально гляжу на свои ноги, на бикини, хватаю себя руками за шею.
-Анита, как ты здесь?
-Просыпайся! - она трясёт меня за плечо, ворошит мои волосы. - Ну, проснулась наконец?
Пляж? Так это всё сон? Я снова оглядываю себя, Аниту, берег, заливаемый волнами прибоя. Приснится же такое! Какой кошмар!
-Да проснулась я, проснулась, успокойся!
Снова гляжу на подругу. А чего я хочу увидеть?
-Анита-а, мне такое приснилось! Я что долго спала?
-Да я только окунулась. Вылезла, а ты спишь. Ну, может, минут пять.
-Пять минут!? Надо же. Никогда бы не подумала. А где… Ах да, конечно. Сколько времени-то? Не пора им уже приехать?
-Давно пора. Уже часа полтора, как пора. Идти надо, а ты разлеглась. Сны смотришь.
-Знала бы ты, что мне приснилось, так не смеялась бы!
-Знаю. Беременность, - хихикает она. - Отчего бы ты ещё так перепугалась?
-Да вот, представь себе, и беременность тоже. И это ещё самое малое, что было. А в самом деле, идти пора. Ладно, одеваться буду. Три километра топать, ну что это, а?
Одеваюсь. Чулки натягиваю. Поясок. Пристёгиваю зажимы. Блузку на перламутровых пуговичках, кружевные трусики, золотые часики на левую руку. Натягиваю юбку. Стильная, конечно, но такая тесная! И вот так идти по песку? Вешаю на плечо сумочку. Вроде всё?
-Эй, а это? - говорит Анита.
Что-то тяжёлое падает к моим ногам, глухо звякнув. Я обалдело гляжу на два увесистых кольца, соединённых полуметровой цепью. Стою и смотрю.
-Что это?
-Кандалы, - спокойно объясняет Анита. - А как же? Ножные кандалы и прочное колечко с цепочкой для твоей шейки, Мона.
-Ты в своём уме, подруга? - поворачиваюсь я к ней и вытаращиваю глаза от ужаса. Анита стоит протягивая мне раскрытый ошейник с примкнутым к нему поводком, свисающим на песок. А на голове у неё чёрное покрывало с дырками для глаз!
-А! А! А! - воплю я и пытаюсь бежать, тут же спотыкаясь и падая на четвереньки. Ноги отнимаются от невыразимого ужаса. Я даже кричать не могу!
-Помогите! Помо-ги-те-е… Стра… Страйк… Здесь!
Чувствую, как Анита подходит ко мне и поддерживает двумя руками за талию.
-Ты чего, Мелани? Ну? Шуток, что-ли не понимаешь?
Она бросает на песок чёрное покрывало. Я робко поднимаю на неё глаза. А она смеётся!
-Ну и трусиха же ты, Мелани. Это же шутка.
-Ну и шутки у тебя, Анита, - говорю я, всё ещё с трудом ворочая языком.
-Госпожа Анита, - поправляет она и легонько шлёпает меня ладонью по руке. - Не забывай, а то накажу.
Я снова вытаращиваюсь и шлёпаюсь задом на песок. А она уверенными движениями заключает моё горло в металлический ошейник и защёлкивает его, приговаривая при этом:
-Вот так, Мелани. Погуляла, и будет. Теперь ты у меня снова в ошейничке, как положено. А теперь и ножки приведём в порядок.
Я обалдело смотрю, как она надевает мне на ноги кандалы и навешивает на них замочки.
-Вот так. На ключик замкнём, чтобы надёжно было. Рабыня должна быть надёжно закована, правда? И ходить на поводке, правда?
Она дёргает меня цепью за ошейник и приказывает:
-На колени, рабыня! Ну? Плётки захотела?
Я испуганно суечусь, путаясь в юбке. Колени обтянутые чулками тонут в песке.
-Какая ты неуклюжая, Мелани! Смотри, лопнет моё терпение. Сколько раз повторять, рабыня должна двигаться красиво. Вот посажу тебя на поясную цепь в процедурной комнате. Может, хоть процедурная рабыня выйдет из такой бестолковой девки. Ну? Чего глазами хлопаешь? Подай мне покрывало!
Я поднимаю чёрный балахон и протягиваю ей. Анита напяливает его на голову и стоит надо мной, держа в руке конец поводка и сверкая глазами сквозь дырки в чёрной ткани.
-Что, Мона? Хотела спрятаться от Страйкеров под кроватью? Глупая девка! Мы везде. От нас никто не может скрыться. Мы Страйкеры-резальщики…
Тут я начинаю кричать и рвусь в сторону на четвереньках. Ошейник впивается мне в горло, тянет назад, но я рвусь и рвусь, прыгаю как пойманный зверь схватившись руками за шею. Напрасно! Ошейник прочно заперт. Я на цепи у Госпожи, а она смеётся и смеётся за моей спиной.
-Не вырвешься, Мона. Не убежишь, не спрячешься! Мы, Страйкеры, вездесущи, мы под каждым покрывалом, в любой толпе, за каждой дверью. Мы Страйкеры-резальщики…
Я в отчаянии падаю лицом в песок. Я рабыня, Мона, Цепная девушка во власти резальщиков, которые… А почему подушка перед лицом? Где я? Подушка? Я уткнулась носом в подушку и чуть не задохнулась? Почему так болит шея? Что это на ней? Ах, да! Ошейник и цепь. Я прикована к кольцу на стене в своей камере, то есть комнате. Что, утро? Нет, свет такой же тусклый. Ночь. Сон. Опять эти страшные сны! Что?! Шорох? Здесь кто-то есть, точно!
Я медленно поворачиваю голову, медленно начинаю поднимать глаза. Рядом с моей постелью фигура, смутно различимая в темноте. Широкая белая сорочка, перчатки, чёрный балахон с дырками для глаз!
Я кричу и верчусь на постели, зацепленная цепью за крючок возле самого горла. Я обезумела от страха! Извиваюсь, корчусь и воплю:
-Страйкеры! Страйкеры! Стра…
Меня хватают за голову, зажимают чем-то рот, кажется, моим же платком. Я визжу, вырываюсь и кусаю платок зубами, и вдруг различаю знакомый голос:
-Мелани, Мелани! Не бойся! Никаких Страйкеров нет. Это я, Салли! Ну? Это Салли, твоя Уна-литона. Посмотри на меня, ну?
Теперь я действительно различаю лицо Салли и перестаю дёргаться. А она сильная! Сразу и не подумаешь, глядя на неё.
-Ну? Успокоилась? Узнала меня?
Я, насколько возможно, киваю головой. Она медленно отпускает меня, убирает от моего рта платок.
-Я Салли, и никакой не Страйкер, понятно?
-Да, Госпожа, - осторожно говорю я, уже и не зная, чему верить, а чему нет.
-Сними цепь с крючка. И присядь.
Я поправляю ошейник и сажусь на постели опасливо поглядывая на Госпожу. Зачем она вырядилась Страйкершей, и откуда она знает, как они одеваются?
-Ну, успокоилась, Мелани?
Я киваю головой. Я её боюсь, неважно, Страйкерша, там, она, или нет. Сильная какая!
-Да, - говорит Салли, демонстрируя мне чёрный балахон с дырками, - а как же? Мне нужно было точно знать, врёшь ты мне, или нет. Что, и теперь будешь утверждать, что не побывала у них в лапах?
-Я… Я… - я начинаю плакать, - я не помню, Госпожа!
Салли внезапно бьёт меня литоной по губам.
-Не смей врать! Я тебе запрещаю. И плакать запрещаю!
Я тут же замолкла. Даже слёзы со страху моментально высохли. Я её боюсь. Она раскусила меня. Что теперь со мной будет?
-Послушай, Мелани, - спокойно говорит Салли, - Страйкеры никогда не пытают девушек в беспамятном состоянии. Ведь им надо запугать ламиолу. А ты запугана, это совершенно ясно. Увидев чёрный балахон, ты начинаешь вопить как безумная. Тебя ведь пытали и ты всё чувствовала. А перед этим укололи Квингсом, правда?
Я киваю головой, а Салли быстро спрашивает:
-Откуда ты знаешь про Квингс, а?
-Но я не… Ой! Простите, Госпожа! - в руке у Салли вскинутый для удара хлыст. - Да, да, я знаю про Квингс.
-Соня рассказала? И колола перед рестораном?
Я опускаю глаза и молчу, сжавшись и ожидая удара. Но Салли не бьёт меня.
-Ладно, можешь не отвечать. И так всё ясно. Но запомни, никогда не ври неумело. Если врёшь, должна быть гарантия, что тебе поверят. Иначе это глупость. А меня обмануть трудно, я и не таких врунишек повидала.
Что, боишься, что тебя сочтут испорченной? Я обещаю тебе, если ты мне поможешь и не будешь со мной хитрить, я этого не допущу, пока я твоя Уна-литона. Я из тебя сделаю рабыню. Хорошую рабыню, дорогую. Я это умею. Ну что, договорились?
-Госпожа, - лепечу я, - что такое растительный отдел?
-Боишься этого? Ну да, они должны были тебе так пригрозить. Да, ничего особенного. Можно сказать, это смерть для … Ну, неважно. Это, скорее, сон без сновидений. На неопределённый срок. Что, не хочешь туда? Считаешь, что жить на цепи, бесправной собственностью в ошейнике лучше? Тогда всё нормально. Будущая рабыня должна сильно любить жизнь и наслаждаться жизнью.
-У рабыни всегда есть надежда, Госпожа. Мало ли как могут измениться обстоятельства?
Салли внимательно посмотрела на меня.
-Что же, Мона, ты не зря изучала философию. Уверена, что и другие науки пошли тебе на пользу. Значит и я смогу научить тебя всему, что нужно. Я тоже в своём роде философ. Преподаватель философии.
Я улыбнулась впервые за долгое время, а Салли улыбнулась мне в ответ.
-Но кое-что я должна у тебя выяснить. Почему Страйкеры не обрезали тебя? Подумай. Должна быть причина. Обязательно.
Я опять хотела соврать, но, взглянув на Салли, поняла, что она видит меня насквозь.
-Причина была, Госпожа. Главная ведьма сказала, что меня оставят целой, но сделают какую-то операцию. Она сказала: «Не знаю, повезло тебе, или наоборот». А потом они усыпили меня газом. И с этого момента я действительно ничего не помню, Госпожа.
-Какого рода операцию?
-Откуда мне знать, Госпожа? Но когда они меня пытали, они растянули мне… тут. И перед тем как усыпить копались там своими инструментами. Госпожа, у меня там правда ничего не отрезано, Госпожа?
-У тебя там всё в порядке, Мелани. А как ты вообще чувствуешь себя с тех пор?
-Иногда болит внутри, Госпожа. Но не сильно. Какая-то тупая тяжесть в животе. Но это если прислушиваться. А мне тут прислушиваться некогда, я тут у вас в постоянном шоке, Госпожа.
-Больше никаких необычных ощущений? Подумай.
-Больше ничего. Что они со мной сделали, Госпожа?
-Трудно сказать, Мелани. Чтобы выяснить, тебя пришлось бы тщательно обследовать у медиков, а это очень дорого. Да ты ведь и сама не хочешь, чтобы об этом узнал кто-нибудь другой, кроме меня, правда?
-Конечно, Госпожа. Я так боюсь, что кто-нибудь узнает, Госпожа.
-Обследование в любом случае отпадает. Медицинские услуги подобного уровня оказываются только высокопоставленным особам. А Мону в подобном случае, скорее всего, просто спишут для гарантии.
-Спишут, Госпожа? В растительный отдел?
-Не обязательно. Просто, в такое место, где девушка не может ничего, ни по своей, ни по чужой воле. Но я этого не хочу. А ты, Мелани?
-Конечно, и я не хочу, Госпожа!
-Значит, об этом никому. Впрочем, решай сама, но помни, что я тебе сказала, врать нужно умело, или не врать вовсе. И, кроме того, мне кажется, есть ещё что-то, что ты повидала после ресторана. Я не ошиблась? С тобой ведь ещё что-то произошло?
-Боюсь, вы видите меня насквозь, Госпожа Салли. Неужели у меня всё на лице написано, Госпожа?
-Нет, Мелани, - улыбнулась Салли, - просто я такая проницательная. Так, что было?
-В общем-то, ничего особенного. Я утром забрела на карниз Хронваргеров.
-Откуда ты знаешь про карниз Хронваргеров?
-Они так говорили, Госпожа.
-Они, кто?
-Хронваргеры, Госпожа.
-Так, - сказала Салли. - Мона беседовала с Хронваргерами. Просто прелестно. Вот так просто и беседовала с ними на карнизе?
-Они вначале приняли меня за кого-то другого, Госпожа. Мне так показалось.
-За кого?
-Я не знаю, Госпожа! Они так странно говорили. И всё время повторяли что-то вроде, «этого не может быть». А один ещё несколько раз повторял: «Она приветствовала Оллитару». А потом…
-Ты приветствовала Оллитару?! - воскликнула Салли и даже вскочила на ноги, - на карнизе Хронваргеров?!
-Я не знаю, Госпожа, - испугалась я. - Я просто увидела восход. Стояла и смотрела. А потом взошла Оллитара. Я была потрясена! Смотрела и смотрела. Почти ослепла. А потом появились Хронваргеры.
-Вот как, - сказала Салли. Вид у неё был озадаченный. Она даже принялась ходить по комнате, периодически очень странно на меня поглядывая. Было похоже, что она напряжённо думает. Наконец, она снова уселась рядом со мной.
-А зачем ты смотрела на Оллитару, Мелани?
-Да низачем, Госпожа, - удивилась я. - Меня удивило, что заря зеленоватого цвета. А потом, когда она взошла, я поняла, что это не Солнце. Меня это потрясло, но…
-Но, что? - Салли так и впилась в меня глазами. Я даже снова оробела слегка.
-Оллитара такая красивая. Я забыла обо всём, стояла и любовалась. Это было потрясающе. Я и не знала, что бывает такая красота, Госпожа.
-Ты и раньше любила смотреть на восход, э… Солнца?
-Нет, Госпожа. То есть, я не обращала внимания. Я не люблю рано вставать, Госпожа. Даже и не припомню, чтобы когда-нибудь раньше любовалась восходом, Госпожа.
Салли снова погрузилась в раздумья. И думала она довольно долго, ещё чего-то и бурча себе под нос. А потом спросила:
-А ты не припомнишь, Мелани, когда ты смотрела на Оллитару, ты не прикрывала глаза ладонями? Не подносила руки к лицу?
-Даже не припомню, Госпожа.
-Но такое могло быть, правда?
-Пожалуй, могло, Госпожа. А это так важно, Госпожа?
-Перестань бубнить: «Госпожа, Госпожа»! Не то время.
-Да, как же! - сказала я, - а вы опять меня станете бить.
-Так уж я тебя всю избила, можно подумать. Днём будешь именовать меня Госпожой, когда будем работать. Лучше скажи, эти самые Хронваргеры спрашивали тебя про Обитель Ангелов?
-Да, Госпожа! - вытаращилась я, - а что?
-Осматривали твои волосы, глаза и…, - тут она вытаращилась, также как и я, что было совсем не в её стиле, - и рану на твоей заднице?
Я только кивнула головой.
-И потом? - спросила Салли с каким-то страхом и ожиданием в голосе.
-Потом? Да ничего. Сказали, что всё это ерунда, что я сорвавшаяся с привязи Мона. Да. Завязали мне лицо и велели кому-то отвезти меня в Унилонис. Да. И ещё смеялись. А этот, который вёз, передал меня ещё кому-то, чтобы не возиться. А те завели к Страйкерам в какой-то подвал. Что всё это значит, Госпожа?
-Скорее всего, ничего не значит. Посмотрим, что будет дальше. Интересное дело получается! Ну, да ладно, как-нибудь потом. А сейчас вот что. Я знаю, в тебе сидит страх перед резальщиками. Он может действительно испортить тебя, свести с ума. Но не бойся. Я тебя от этого страха вылечу. Я знаю, как. Не сегодня, но вылечу, так и знай. А теперь ложись и досыпай. До утра ещё далеко. И не бойся никого. Спи, Мелани, а я пошла.
Она встала, подобрала своё чёрное покрывало, подмигнула мне и удалилась. В замке повернулся ключ и снова наступила тишина.
Да, как же! Попробуй теперь засни. Но, как ни странно, я быстро уснула и спала до самого утра без всяких кошмаров и сновидений.
Следующие дни прошли без особых приключений. Утром приходила Салли, отстёгивала меня от кольца на стене и вела на завтрак а оттуда на манеж. Она не стала пока привязывать меня к краю спицы, сделав вывод, что я ещё малохольная. (!) Слово-то какое нашла. Да Бог с ним, главное, я пока бегала в середине шеренги девушек. Мне и в самом деле стало легче через пару дней, и тело перестало жутко болеть, как после первого раза.
Затем Салли забирала меня и вела, как она говорила, за Оллитарой и привязывала там лицом вверх. Я успела рассмотреть этот секс-зал. Девушек привязывали по-разному, уж не знаю, из каких соображений. Кто-то, как я, лежал на спине, а кто-то стоял на четвереньках. Некоторых даже подвешивали за руки с разведёнными в стороны коленями. Под таких мужчины ложились снизу. Получалось нечто вроде позы «женщина сверху». Мужчины же все были в шлемах не позволяющих разглядеть лицо, и, насколько я могу судить, никто из них не обращался с девушками грубо. А меня в один из дней обошли стороной. Стыдно признаться, но я даже обиделась. Что я, не такая привлекательная как другие? И ещё я сказала Салли, что боюсь забеременеть. Она долго хохотала, так толком ничего и не объяснив. Я совсем не поняла, а что тут смешного? Правда, она сказала, что на этот счёт я могу совершенно не беспокоиться и мне ещё рано знать подробности. Ну да, конечно, не ей ведь рожать, случись чего! Сама-то предохраняется, наверное. Теперь и не знаю, вспоминая свои тогдашние мысли, смеяться мне или плакать?
После секс-зала Салли вела меня на ужин, а потом запирала в моей комнате, предварительно раздев и приковав к стене. Как это ни странно, но я начала привыкать к этому безумию. К ошейнику, к дурацкому платью и платку, к цепям на руках и ногах. Я уже не приходила в ужас, а по утрам привычно вкладывала руки в протянутые мне колечки. А Салли попутно совершенствовала мои познания в поклонах, приветствиях, искусстве ходьбы, сидения и лежания. Научила меня коротким, длинным и глубоким реверансам, которыми нужно приветствовать свою ровню или даже Господ, когда они прямо к тебе не обращаются. Я с ужасом заметила, что начинаю даже проявлять некоторый интерес к этим правилам поведения и к этому жуткому месту, именуемому Унилонисом Генозиса.
А вот по ночам меня продолжали мучить кошмары. Начинало сниться что-нибудь приятное, но заканчивалось всегда появлением чёрных балахонов и моей истерикой.
И вот, в очередной вечер, Салли сказала, что придёт через пару часов после отбоя, чтобы вылечить меня от кошмаров. Я была заинтригована и не легла спать, а дождалась её сидя на кровати. Салли явилась не одна, а с такой же как она невысокой девушкой в тёмном платье, узком ошейнике и лёгкой цепочке на ногах.
-Познакомься, Мелани, - сказала Салли, - это Госпожа Уна-литона Лионеллия. Или Онелла, как её зовут Моны.
Я поклонилась как учила Салли. Девушка присела рядом со мной и сказала приятным тоненьким голосом:
-Так это ты знаменитая Мона Мелани, что беседовала с Хронваргерами на их собственном карнизе, куда вообще никого не пускают, когда всходит Оллитара?
-Вам Госпожа Салли рассказала, Госпожа?
-Вовсе нет. Об этой Моне знают уже повсюду. Причём, неизвестно от кого. То ли от Хронваргеров, что было бы странно, то ли от того, кто вёз тебя с карниза. Но уж не от Салли. А я одна из немногих, кто знает, что эта Мона ты.
Но у нас сегодня другое дело. Так ты боишься Страйкеров и плохо спишь по ночам?
Я кивнула головой. Знает ли эта Литона, что я попадала к ним в лапы?
-Так вот, этой ночью мы попробуем тебя вылечить. Знаешь как? Этой ночью мы нескольких глупых ламиол будем пугать тобой.
-Мной, Госпожа? - удивилась я.
-Вот именно. Мы трое прикинемся Страйкерами. Посмотри, что мы принесли.
Она разложила на кровати длинные белые рубахи, перчатки и чёрные покрывала. И ещё три тонких хлыстика-литоны.
-Ой. Вы хотите, чтобы я нарядилась Страйкершей, Госпожа? Я чего угодно ожидала, только не этого. И мы пойдём кого-то пугать? - я даже хихикнула. - Но я же прикована к стене, Госпожа, да и…
-Не беспокойся, Мелани, - сказала Салли. - Ключи у Линка, а Линк с нами. И Стинг и Лэнс, охранник Онеллы. Тут две глупые девки взяли за моду сбегать в город. Научились открывать замки, уж я не знаю как. Отвязываются и гуляют, а потом говорят, будто ничего не помнят, ламиолия, мол. Ещё и Оллитары требуют. Ну, мы сегодня им немного помогли, вот они и попались. Лэнс и Стинг их заграбастали и утащили как бы в Страйкерский подвал. Сейчас их там упаковывают. Там ещё одна девушка, она с нами заодно. Будет вопить и делать вид, что её режут. Так что, не пугайся. И не смейся, если сможешь. А теперь, на вот, обмотай цепь на ногах.
Она протянула мне нечто вроде бинта и сама с Онеллой принялась обматывать свои цепочки.
-А что, Госпожа? - спросила я, - нельзя ли просто снять кандалы?
-Нельзя. Наши цепочки заклёпаны для постоянной носки. А с тебя кандалы я сама снимать не хочу. Мало ли что с тобой случится? Да и не положено. Слушай, главной будет Онелла. Её будем называть «Хозяйка». В общем, делай как я, и всё будет нормально. А ну-ка, примерь этот наряд.
Она натянула на меня довольно грубую рубаху, помогла одеть на руки чёрные сетчатые перчатки, обула меня в плетёнки. Потом и обе Литоны облачились в одежду Страйкерш.
-Ну, где там Линк ходит? - заворчала Салли и выглянула наружу. Линк вскоре появился в своей обычной одежде, а ещё в маске и перчатках.
-Ну что, готово?
-Да, Госпожа. Девки привязаны и напуганы. Одна делала вид, что ламиолит, но меня не обманешь.
-Хорошо. Отстегни Мелани и намотай ей поводок на шею.
Линк отомкнул мою цепь от кольца, уложил её вокруг ошейника и обмотал тем же бинтом чтобы не было звона. Литоны украсили себя трёхколечными медальонами. Салли подошла и надела такой же на мою шею, а потом накинула мне на голову чёрное покрывало, на внутренней стороне которого оказалось две пары завязок. Она пропустила их мне под подбородком и завязала на затылке. Мои глаза оказались напротив круглых дырок балахона. Только дышать под этим покрывалом было трудновато. Салли отошла и осмотрела меня.
-Жутко выглядишь, Мелани. Ну-ка, помахай литоной.
Я поупражнялась с прутиком и даже пару раз стегнула свою подушку.
-А что? - сказала Салли, - прирождённая Страйкерша. Смотри у меня, не смейся!
Они с Онеллой облачились в покрывала и стали различимы только по росту. Салли была чуть-чуть пониже. Мы вышли в коридор и направились за Линком, освещающим дорогу. На этот раз пришлось спуститься гораздо ниже и долго идти по закоулкам с узкими и тесными проходами. Наконец нас встретил охранник, вероятно Лэнс, также в чёрной маске. Мы вошли в низкую дверь за которой оказалось большое помещение тускло освещённое светильниками.
-Сюда, Госпожа, - указал Лэнс на три стула в центре комнаты. Мы уселись, расправив свои рубахи и прикрыв цепи на ногах. Я увидела трёх обнажённых девушек, привязанных у противоположной стены за связанные руки к кольцам ввинченным в потолок. На ногах у них были кандалы, вроде моих. Кроме того, ещё деревянная распорка раздвигающая ноги до натяжения цепи. А от середины распорки поднималась ко второму кольцу в потолке длинная верёвка, пропущенная через блок и свисающая вниз. Во рту у каждой девушки был большой кляп закреплённый перекрещивающимися на лице ремешками. А сбоку стоял Стинг в маске и со зловещим лязгом перебирал на столике хирургические инструменты.
Трудно сказать, что чувствовали связанные пленницы, но по тому, как они таращили глаза можно было предположить, что они напуганы до смерти.
Вскоре к нам приблизился Стинг и учтиво поклонившись сказал:
-Всё готово, Благородная Госпожа. Девушки в полном сознании и всё полноценно чувствуют. Госпожа и её сёстры желают начать?
-Разумеется, - отрывисто произнесла Онелла и вскочила с места. - Свершим наш долг, не так ли, сёстры?
-Конечно, - откликнулась Салли, - Хозяйка!
-Непременно, - ляпнула я вслед за ней, - Хозяйка!
Мы подошли к связанным пленницам следом за «Хозяйкой». Онелла начала ходить перед ними приближая своё лицо то к одной, то к другой и говоря своим тоненьким голосом жуткие вещи. Даже меня напугала её речь, особенно почему-то этот нежный голосок.
-Вот, сёстры, перед нами поганые ламиолы, присвоившие себе право высасывать из мужчин божественную Оллитару, в то время как достойные Нолы вынуждены страдать в отчаянии и одиночестве своих холодных постелей. Вы, отвратительные самки мнящие себя женщинами, вы, похотливые сучки, неужели вы думаете, что не найдётся никого, кто наказал бы вас, кто воздал бы вам по заслугам, кто указал бы вам ваше место и свершил бы над вами справедливый суд?
Но мы не спим, мы на страже справедливости. Мы, Страйкеры-резальщики, мы режем на полосы ткань мироздания, отделяем добро от зла, правду ото лжи, достойных от достойных презрения! Возрадуйтесь, никчёмные самки, потому что достойнейшие Нолы не побрезговали замарать о вашу отравленную кровь свои благородные руки. Что скажете сёстры об этих исчадиях ада?
Девушки извивались в своих путах, мычали и визжали как только Онелла подходила к ним, тыча в живот свою литону, а крайняя справа девушка, вопившая громче всех, незаметно ей подмигнула.
-Грязные сучки! - сказала Салли.
-Мерзкие ламиолы! - добавила я.
-Накажем их, накажем! - крикнула Онелла и начала хлестать пленниц литоной. Не чересчур-ли? Однако, Салли решительно последовала её примеру. Тогда и я пустила в ход свою литону, стараясь больше хлестать по ногам. Ударить сильно, действительно было бы трудно, слишком гибким был прутик у меня в руках. Девицы визжали больше от страха и предвкушения худшего, чем от боли.
А мне внезапно понравилось! Я представила себя настоящей Госпожой, а не ряженной в Госпожу. Вот тебе, вот тебе, рабыня! Будешь знать, как срываться с цепи! Получай! Получай! Я кажется даже начала повизгивать от удовольствия, но тут Онелла протянула руку вбок и Салли опустила хлыст. Я опомнилась и тоже остановилась. Что это со мной? А ведь это не в первый раз. Я припомнила посещение туалета в ресторане. Я что, извращенка? Или это всем свойственно? Я с ужасом поглядела на блестящие слёзы на глазах избитых пленниц. Может быть этим и кончится, а дальше будем только пугать?
-Сдержите свой праведный гнев, сёстры, - вещала между тем Онелла, - я ещё не обо всём рассказала. Этим гнусным ламиолам показалось мало Оллитары, они решили ещё присвоить себе право ходить где вздумается без всякой привязи, словно Нолы! Они посчитали ниже своего достоинства сидеть на цепи, они посчитали клетки недостойными себя. Они решили сравняться с Нолами, даже более того, с Нолами-Лонами! А может и стать выше их! Что скажете, сёстры?
-Это неслыханно! - сказала Салли.
-Такое надо пресекать со всей строгостью, - добавила я.
-Вот именно, сёстры, - согласилась Онелла. - Такую неслыханную дерзость нужно беспощадно пресекать. Выжигать калёным железом. Нет, эти поганки недостойны обычных пыток. Мы обязаны применить к ним особую пытку, применяемую в чрезвычайных случаях. А сейчас как раз такой случай. Не так ли, сёстры?
-Пожалуй, вы правы, Хозяйка, - ответила Салли.
Я подумала и сказала:
-Полагаюсь на ваше мнение, Хозяйка.
-Что же, - сказала Онелла, - поскольку возражений нет, приступим к особой пытке преступниц.
Она сделала знак рукой стоящим в стороне Линку и Лэнсу:
-Приготовьте жаровню. Раскалите тиски, щипцы и клещи.
При этих словах одна из пленниц, издав заглушённый кляпом визг, дёрнулась и бессильно обвисла на цепи. Стинг тут же окатил её водой, приготовленной заранее. Девица раскрыла глаза и опять задёргалась, пища и видимо пытаясь что-то сказать.
Онелла схватила её рукой за волосы и, приблизив лицо, медленно заговорила:
-Хочешь потерять сознание, сучка? Ничего не выйдет. Мы, Страйкеры, знаем своё дело, мы причиним тебе всю боль, какую захотим и заставим полноценно ощутить её. Мы вырежем вам всё, чего вы недостойны, разве мы не резальщики, разве не нашим долгом является отрезать всё недостойное, всё грязное и уродливое, что портит чистоту жизни? Мы сделаем то, что вы заслужили. Мы поджарим вас на медленном огне, выжжем вашу похоть раскалённым железом. Ну? - повернулась она к охранникам, - готов ли наш огонь?
-Почти готово, Госпожа.
-Хорошо. Начнём с… - тут она начала медленно переводить взгляд с одной девушки на другую, - с тебя! - указала она на подставную рабыню. Та завизжала, демонстрируя животный ужас.
-Подвесить её над сковородкой!
Охранники подкатили нечто вроде столика с решёткой сверху, а затем стали выбирать цепь, пропущенную через блок. Ноги девушки оторвались от земли и поползли вверх. Она повисла на связанных руках и ножной распорке. Её подтянули вверх и подставили снизу столик с решёткой. Потом немного отпустили цепь. Девушка оказалась выгнутой в дугу, а нижняя часть её живота коснулась решётки. Онелла извлекла из под своего балахона длинную тонкую цепочку и начала привязывать пленницу к решётке за талию и бёдра, а потом свела вместе свободные концы цепочки и навесила на них висячий замочек.
-Вот так, - сказала она, полюбовавшись своей работой. - А теперь, жаровню сюда. Нет, погодите. Совсем забыла, нужно смазать маслом, чтобы эта сучка не подгорела раньше времени.
Она взяла с нижней полочки столика баночку и начала смазывать пленнице лоно и живот.
-Вот так, как следует смажем. Теперь ты у нас не подгоришь, равномерно поджаришься до хрустящей корочки. Ну? Где мой огонь?
Уж не собирается ли она и впрямь поджарить девушку? Если мы их пугаем, так уже напугали до смерти. Вон как они вопят, бьются и таращат глаза.
-Госпожа! - в дверях показался Линк, - опасность!
-Как ты смеешь нам мешать, идиот?
-Прошу вас, Госпожа. Простите, но на нижнем уровне охрана. Могут и сюда заглянуть.
-Что значит «охрана»? Кто посмел?
-Госпожа, не время проявлять гнев. Лучше переждать.
Онелла несколько секунд стояла как бы в нерешительности, а потом резко повернулась к нам.
-Прервём наш ритуал, сёстры. Оглянулась на рабынь и добавила:
-А вы, сучки, не скучайте. Это ненадолго.
Мы все направились к выходу и, как только оказались в коридоре, Онелла зашипела на Линка:
-Зачем раньше времени? Я же сказала…
-Там правда охрана! - перебил её Линк. - Или кто-то ещё. Могут сюда сунуть нос.
-Серьёзно? Это странно. Где ты их видел?
-На нижнем этаже. Я видел издалека. Госпожа, нам лучше остановиться на этом. Если заглянут сюда, у нас будут большие неприятности. Лучше уйти и не рисковать.
Онелла нерешительно топталась на месте.
-Девушка привязана, - сказала она, - ей больно.
-Ерунда, потерпит. А потом мы со Стингом вернёмся. Переоденемся только. Каких-то пятнадцать минут.
-Хорошо. Уходим.
Мы двинулись в обратный путь. Но не успели пройти и пары поворотов, как прямо на нас вышла в коридор другая группа охранников. Человек шесть, а среди них высокая женщина в рубахе, перчатках и покрывале Страйкерши!
Мы опешили, но и они растерялись не меньше нашего. Никто не знал, что делать дальше, но вскоре один из встречных охранников, видимо оценив своё численное преимущество, вытащил из за пояса нечто вроде длинной палки и двинулся к нам, одновременно жестом зовя за собой остальных. У меня душа ушла в пятки. Что нам делать? С кем мы столкнулись, с охраной Унилониса или с настоящей бандой Страйкеров?
Но тут женщина в покрывале порывисто двинулась вперёд, повелительным жестом остановив свою охрану. Она оказалась в трёх шагах от нас и спросила резким и властным голосом:
-Кто вы, сёстры? Что вы здесь делаете?
-Мы защитницы справедливости, очистительницы общества от грязи и порока, - ответила Онелла. - Разве не так, сестра?
-Чем вы здесь занимаетесь?
-Вершим справедливость, как и подобает Страйкерам. А вы, сестра?
-Это я вершу здесь справедливость. Почему я ничего о вас не знаю? Кто вы? Покажите ваши лица.
-Это немыслимо, сестра! Мы ведь не требуем от вас снять покрывало.
-Я не обязана открывать лицо. Я старшая Хозяйка прихода. Я на своей территории. А вас я не знаю. И я не посылала вас вершить справедливость в моём приходе. Эй, охрана!
В один миг мы оказались окружены охранниками. Ещё один приказ и наши лица окажутся открытыми. Наши охранники хотели-было оказать сопротивление, но повелительный жест Онеллы остановил их.
-Госпожа Хозяйка! - сказала она, - не совершите большой ошибки. Оскорбление гостей прихода может иметь плохие последствия.
-Вы гости? И откуда? Кто вас приглашал?
Онелла сделала лёгкий реверанс и сказала:
-Я счастлива приветствовать Госпожу Хозяйку от имени тайного клана города Гедоникс. Мы здесь по тайному приглашению служителей Серого повелителя.
-Вот как? В таком случае, вы оказываете приходу Генозиса большую честь.
Она тоже сделала реверанс.
-Но откуда мне знать, что вы не врёте? И откуда вам знать, что мы не врём? Что же нам делать, чтобы не пострадала наша честь и чтобы не упустить шпионов, если таковые здесь окажутся?
-К счастью, проблема легко разрешима, - ответила Онелла. - Вам нет нужды снимать покрывало. Я узнала вас, сестра «выжигательница». Для меня большая честь приветствовать сестру «выжигательницу» в её собственном приходе.
-Благодарю, - ответила женщина. - Но как же быть с вами, сёстры? Я вас не знаю.
-Я согласна открыть лицо, - сказала Онелла, - из уважения к особым заслугам сестры. Но пусть все ваши охранники отвернутся.
По сигналу женщины её охрана повернулась к нам спиной. Я думала, Онелла хитрит, но она вовсе не хотела обратиться в бегство, а подняла руку и начала стаскивать свой балахон сзади вперёд. Чёрная ткань медленно скользила по её затылку, по лицу, и собиралась в складки в руке под горлом. Я догадалась, Онелла хочет скрыть от женщины свою шею, закованную в блестящий ошейник! Она сильно рисковала и собой и нами. Но что даст открытое лицо? Что это изменит? А женщина внимательно глядела на неё. И вдруг «улыбнулась», если так можно судить по игре складок покрывала на её лице.
-Так это вы, сестра «обвинительница»? Что-ж, тогда конечно. Сожалею о нашем недоразумении и приветствую вас. А кто ваши сёстры?
-Это сестра «воспитательница». А это, - указала она на меня, - сестра «вышивальщица».
«Выжигательница» сделала и нам реверанс, а потом неожиданно шагнула ко мне. Подошла почти вплотную.
-Я наслышана о ваших талантах, сестра. Было бы любопытно присутствовать при вашей работе. Говорят, вы достигли больших высот в искусстве подобного рода?
-К сожалению, Госпожа, - ответила я, не очень понимая, что она имеет в виду, - подлинное искусство обычно требует уединения.
-Возможно вы правы, сестра. Но я не отказалась бы взглянуть и на конечный продукт вашего искусства.
Она смотрела мне прямо в глаза и я онемела от страха. Я узнала этот голубой глаз с прожилочкой и шрамом на веке! Я почувствовала, как слабеют ноги.
-Я сожалею, Госпожа, - вмешалась Онелла, - но наша сегодняшняя работа вовсе не по профилю сестры «вышивальщицы».
-Жаль, - сказала Страйкерша. - Но я с удовольствием посмотрю и на ваш сегодняшний профиль. Вы ведь можете теперь продолжить, сестра «обвинительница», не так ли?
-Разумеется, Хозяйка, - решительно ответила Онелла. - Мы будем рады, если вы окажете нам честь и присоединитесь к нашей церемонии.
-Вот и прекрасно. Сейчас же и продолжим. Ведите нас, сестра туда где вершится справедливость.
Мы шли по коридору, быстро приближаясь к комнате, где остались рабыни. Что же делать? Не можем же мы и в самом деле пытать девушек! А Онелла? Откуда она знает эту «выжигательницу»? И обычаи Страйкеров?
Я покосилась на Салли, но та невозмутимо шла следом за мной. Впрочем, может они с Онеллой и в самом деле Страйкерши? Может и меня хотят таким образом заманить в свою секту? Боже! Ну никакой передышки мне нет в этой идиотской стране! А что, может вот так и заманивают глупых девушек в эту банду палачей. Я ведь уже лупила пленниц литоной. А вдруг это круговая порука? Ну вот как бы я теперь доказала, что мы хотели этих девок просто попугать? А если я откажусь, не завалят ли они тогда меня саму на сковородку?
Тем временем, мы вошли в комнату. Трое охранников «выжигательницы» остались снаружи, а остальные последовали за ней. Девки на цепях при виде вернувшейся толпы мучительниц снова завыли и задёргались, а лежащая на сковородке удивлённо выпучилась. Сильно дёргаться она просто не могла. Хорошо хоть огонь в жаровне погас. Хоть какой-то выигрыш времени. А Онелла сразу же и указала Лэнсу на жаровню.
-Займись огнём. Снова придётся раскалять инструменты.
Страйкерша же внимательно осмотрела девушек, а потом и лежащие на огне орудия пытки. Трое её охранников так и ходили следом. Мне показалось, что эта ведьма не очень-то нам доверяет.
-Я вижу, вы приготовили особую пытку, сёстры?
-Да, Хозяйка, - ответила Онелла. - Мы сочли этот случай чрезвычайным и остановились на выжигании эрогенных зон преступниц с помощью раскалённого железа. Ну что там, готов ли мой огонь? Ламиола совсем нас заждалась. И озябла. Вон как трясётся.
Лэнс поднёс к столику жаровню наполненную раскалёнными углями.
-Всё готово, Госпожа.
-Что ж, давно пора! - Онелла надела лежащие на столике рукавицы и взялась за рукоятки жаровни, явно собираясь подставить её под решётку к которой была привязана девушка.
-Ну, не буду вам мешать, сёстры, - к моему несказанному удивлению вдруг заявила Страйкерша, - к тому же, у меня ведь и свои дела есть. Всё что нужно мы обсудим завтра, не так ли, сестра «обвинительница»?
-Разумеется, Хозяйка, - кивнула Онелла и начала двигать жаровню по столику. А Страйкерша стремительно направилась к выходу уводя своих охранников. Мне даже не верилось в такое везенье. А Онелла вдруг дёрнула рукой и опрокинула жаровню на пол. Угли рассыпались и раскатились в разные стороны.
-Рукавица с дырой! - заорала она. - Я руку обожгла! Волдырь же будет! Да что это сегодня такое?! Начнём мы их жарить, или нет?! Что опять?! - Повернулась она к стоящему в дверях Линку.
-Простите, Госпожа, но… - указал он на дверь.
-Пошли! - рявкнула Онелла. – Вот, не везёт!
Мы снова выскочили за дверь и прикрыли её за собой.
-Ой! - сказала Онелла, - нужно быстрее сматываться! А, Салли?
-Да, нужно. Уходим, - сказала Салли каким-то странным голосом, и мы понеслись в темноту коридора вместе с охранниками. Даже не помню, долго ли мы шли. Стинг и Лэнс вскоре оставили нас, а Линк шёл впереди освещая путь. Но вот и моя камера. Линк отпер дверь и мы вошли внутрь. Онелла с облегчённым вздохом уселась на мою кровать, а Салли тут же стащила с себя Страйкерский балахон, а затем и с меня. Размотала бинт на моём ошейнике и ножной цепи и кивнула Линку:
-Пристегни Мону к кольцу.
Линк примкнул меня к стене и собрался уходить.
-Иди, Линк, - сказала Салли, - помоги Стингу и Лэнсу.
Линк кивнул и вышел, а Салли вдруг словно вся подобралась и начала медленно приближаться к сидящей на кровати Онелле, по-прежнему облачённой в чёрный балахон. Мне совсем не понравилось выражение её лица. А потом произошло то, чего я никак не ожидала. Салли бросилась на Онеллу издавая нечто вроде рёва и выставив перед собой руки со скрюченными пальцами. Онелла взвизгнула, вскочила и сорвала с головы балахон.
-Салли, ты что?! - заорала она. - Это же я, Онелла!
Промахнувшаяся Салли снова бросилась на неё, крича, на этот раз хотя бы членораздельно:
-Ты, мерзкая Страйкерша! Убью!
Онелла с непостижимой ловкостью, несмотря на свою мешковатую рубаху и скованные ноги, снова увернулась, перепрыгнув через кровать отдёрнутую от стены. Салли, вопя и рыча, погналась за ней вокруг кровати. Если бы Салли нормально соображала, она бы конечно схватила Онеллу. Но она была в бешенстве и гонялась за ней глупо, словно кошка за своим хвостом. А Онелла, прикрываясь кроватью, старалась её образумить.
-Я не Страйкерша! - кричала она. - Ты что, свихнулась?! Я Онелла, рабыня, твоя подруга!
Салли полезла на неё через кровать и запуталась, зацепившись ножной цепью за спинку. Всё это было бы смешно, если бы не было так страшно! Я забилась в угол и в страхе глядела, как Онелла, прижав Салли к кровати, орёт на неё:
-Ты что, Салли, озверела? Никакая я не Страйкерша. Я сама от них скрываюсь! Думаешь, мне не страшно?! Мы все погибли бы, если бы не я!
-Ты! - рычала Салли, - ты, сестра обвинительница, ты у меня поплатишься!
Внезапно она спихнула Онеллу на пол и соскочила с кровати. Теперь она гонялась за подругой по комнате. Они носились от стены к стене, вопили и ругались. Несколько раз зацепились за мою цепь, чуть не сломав мне шею.
-Прекратите! - заорала я. - Хватит!
Но эти две кошки совсем не обращали на меня внимания. Они сцепились в клубок и мутузили друг друга катаясь по полу. Только клочки одежды летели во все стороны! Я и не представляла, что такое драка рассвирепевших женщин. Теперь от страха завопила я. Мне стало страшно даже в своём углу. Сроду не люблю драк, да ещё таких свирепых. Что за идиотский сумасшедший дом?! Я завизжала что есть силы а потом сама заорала, не сильно соображая, что:
-Остановитесь, дуры! Иначе никогда не видать вам Обители Ангелов!
Кошки, не сразу, но расцепились и уставились на меня.
-Что ты сказала?
-Что ты сказала про Обитель Ангелов?
-Ничего, - ответила я. - Перестаньте драться!
-Нет, про Обитель Ангелов?
-Не знаю! - заорала я. - Не помню, что я сказала. Перестаньте друг друга бить, или я с ума сойду!
-Зачем ты набросилась на меня? - повернулась Онелла к Салли. - Какая я тебе Страйкерша?
-Ты знаешь эту выжигательницу! И она тебя знает. А я поклялась разорвать на части голыми руками первую же Страйкершу, которую встречу! И я сделаю это!
Салли пригнулась, явно собираясь снова напасть.
-Нет! - завопила я. - Не надо, Салли, не надо!
-Что же ты не накинулась на Хозяйку? На эту выжигательницу, а? - зашипела Онелла.
-Там было полно охранников! Меня бы убили, не дав до неё добраться. А здесь мы на равных, и я…
-Хватит! - заорала Онелла. У неё даже глаза засверкали. - Хватит, рабыня! Как ты смеешь, жалкая ламиола, поднимать руку на Нолу!
Она так и пёрла на Салли. Та даже слегка попятилась от неё.
-Я-то думала, ты не в себе! А ты, значит, соображаешь, да?! Понимаешь, на кого кидаться, а на кого нет! Вон ты какая, да?! Собралась меня судить? Я Нола, что бы там ни случилось! И не ламиоле на меня разевать рот!
-Да? Нола, значит? Чего же тогда Госпожа Нола ходит в ошейнике и кандалах?
-Не веришь, что я Нола? Считаешь, что я ламиола и Страйкер? А у тебя с головой всё в порядке?
-Ты меня не запутаешь! - шипела Салли, но, по крайней мере, хоть не кидалась на Онеллу. - Ты слишком хорошо знаешь всю церемонию. Откуда бы? И ты знакома с Хозяйкой! И тебе нравится, когда рабыни в ужасе, когда они вопят и боятся тебя! Я видела!
Онелла снова попятилась и оказалась рядом со мной.
-Мона! Скажи хоть ты ей!
-Салли! Подожди, подожди! - заверещала я. - Разве не ты сама всё это затеяла? Разве нет? Да, мало ли что! Ну, может и нравится ей, но она ведь всё сделала правильно! Да нас бы убили, если бы не она! И рабынь этих… Салли, нет! Не надо! Да я сама… Да! Я сама хлестала их и мне тоже понравилось! Да, вот! И любому это нравится. И тебе! Сама била меня литоной! Что, скажешь наслаждения при этом не испытывала? Скажешь что…
Тут Салли так на меня посмотрела, что я в один миг онемела. А она подскочила, схватила меня за ошейник и заговорила таким голосом, которого я ни за что не хотела бы больше услышать:
-Я не испытывала наслаждения, глупая девка! Мне Страйкеры вырезали то место, которым испытывают наслаждение!
Я онемела от ужаса. Да и Онелла, кажется, тоже. А Салли отошла и села на кровать согнувшись и закрыв лицо руками. Но не плакала! Просто сидела.
Онелла опомнилась первой.
-Салли, - сказала она, - я не Страйкер. Но я была Страйкершей. В Гедониксе. Салли, клянусь, я не сама! Я была оболюционисткой, я думала… Они обманули меня! Знаешь, какие они хитрые? Вроде всё нормально, вроде игра и вдруг обнаруживаешь, что ты одна из них. Круговая порука, Салли! У них все должны быть замараны. Любым способом. А потом уже поздно. Я Нола, что меня понесло к оболюционизму?! Но мне пришлось поумнеть, срочно поумнеть. Мне хватило ума не пытаться сбежать сразу, я выждала, да! И мне пришлось вместе с ними пытать нескольких девушек. И мне вовсе не нравились их вопли! Тогда-то я и познакомилась с сестрой «выжигательницей». Но я сбежала при первой возможности. Ты знаешь, что мне будет, если они меня поймают? Знаешь? Тут сковородкой не отделаешься!
Я, Нола, стала рабыней! Какой-то Уна-литоной в Унилонисе, лишь бы от них спрятаться! Что ты на меня накинулась? Ты сообрази хотя бы, что мне будет, если узнают, что я, Нола, прикинулась ламиолой! Ты же знаешь! А я и на это пошла, лишь бы от них удрать. Да я Нола, я могла бы быть с ними, могла бы стать Хозяйкой прихода, а то и кем-нибудь побольше! Да если бы мне нравилось мучить ламиол… Соображай, Салли! Или ты непроходимая дура?
-Заткнись, Нола, - сказала Салли. - Я не дура. Но ты была Страйкершей. Мне всё равно хочется разорвать тебя на куски.
-Если на то пошло, так ты тоже была сегодня Страйкершей! И твоя Мона тоже. Давай-ка лучше замнём это дело. Сегодня каждый из нас узнал гораздо больше, чем надо. Если утонет одна, то и других потянет за собой. Даже если будет молчать. Так что?
-Замнём, - сказала Салли. - Другого выхода не вижу.
-Не станешь разрывать меня на куски?
-Не стану, хотя и хочется. А ты, Мелани, что скажешь?
-Я не доносчица, - сказала я, - но, ради интереса, мне-то что грозит в данной ситуации?
-Тебе грозит то, что узнают, в чьих лапах ты побывала и…
Я кивнула головой. Как я сама не догадалась? Всё-таки я глупая и медленно соображаю.
-Госпожа Онелла, могу я спросить?
-Ну?
-Что значит, сестра «обвинительница»? Вы что, были у них прокурором?
-Кем? Да нет. У Страйкеров, у всех есть прозвища. По их талантам. Я хорошо болтать умею, сама видела. Ну и пыталась специализироваться на словесном запугивании девушек, чтобы самой их не пытать. Только всё равно пришлось. А прозвище себе заработала.
-А сестра «воспитательница»?
-Да есть там, в Гедониксе такая. Воспитывает. Заставляет ламиол говорить с кляпом во рту, объясняет, когда надо молчать, когда кричать. Когда выть, а когда визжать. И наказывает за каждую ошибку.
-Ну, а сестра «вышивальщица»?
-Охота тебе вдаваться в эти подробности?
-Эта Страйкерша почему-то заинтересовалась именно мной, Госпожа.
-Неудивительно. Эта сестра «вышивальщица» знаменитость. Она твоего роста. А «воспитательница» примерно как Салли.
-А чем она занимается?
-Чем, чем! Вышивает. Обычно шёлковыми нитками. Но любит и другие. Большая мастерица.
-Только и всего?
Онелла странно на меня посмотрела. Я ей наверное надоела.
-Мелани, она вышивает ламиол. Вышивает узоры на их коже. У неё даже такие пяльцы есть специальные…
-Ладно, хватит со своими подробностями! - заорала Салли.
-А чего она спрашивает? - кивнула на меня Онелла. - Что, всё? Или ещё чего-нибудь?
-Только одно, Госпожа. У этой Хозяйки прозвище «выжигательница». Так чего же она так неожиданно сбежала? Вообще-то, очень подозрительно.
-Ах, это? Да. Со стороны это должно было показаться странным. Но я знала, что делаю. Говорят, у этой Страйкерши когда-то действительно было любимым занятием жарить ламиол на сковородке. Только этим и занималась. Её и боялись как огня, даже поставили над собой в её приходе. А только потом с ней что-то случилось. С некоторых пор она не выносит запаха палёного мяса. Причём, добрее-то она не стала. Но здесь у неё сдвиг. Может зажаренные ламиолы по ночам являются? Об этом её сдвиге не все, конечно, знают, но я знаю. И сразу сообразила, как можно от неё отделаться. Вы видели? Её словно ветром сдуло!
-Пора уходить, - сказала Салли. - Как ты, Мелани? Не боишься одна в комнате?
-Почему-то не боюсь, Госпожа. И хочу спать. Только вот эта цепь…
-Цепь я с тебя снять не могу. Ключи у Линка, да и не положено. Мона ночью должна быть прикована к стене, ты же знаешь.
-Знаю, Госпожа, - согласилась я.
Салли и Онелла удалились, заперев мою камеру. А я сходила на горшок и улеглась на кровать. И вскоре крепко уснула. Наверное, какое-то время я спокойно спала, но потом незаметно начала грезить, не очень понимая, сплю я или нет. Мне показалось, что я снова облачаюсь в Страйкерский наряд. Медленно, очень тщательно следя чтобы рубаха сидела хорошо, чтобы перчатки ровно, без складок обтягивали руки. Натягиваю чёрные чулки, пристёгиваю их к пояску, облачаюсь в кружевные трусики с непонятной толстой прокладкой внутри. Накрываю голову чёрным покрывалом с дырками для глаз, затягиваю завязки, вешаю на шею трёхколечный медальон.
Теперь беру в руку хлыстик-литону. Какая чудная вещь. Идеальный символ власти для Госпожи. Действительно, ведь Госпожа не обязана каждый раз утруждать свой язычок командуя рабынями. Достаточно с них и удара хлыстом для подачи команды. Или для лёгкого наказания за непонятливость. Или за неправильную речь. Вот так, р-раз по губкам! Предупреждение. Да. Настоящего непослушания Госпожа не потерпит. Прикажет наказать как следует. А особо строптивых поджарит на сковородке. Но до этого конечно не дойдёт, я ведь добрая Госпожа. Но строгая, то есть, справедливая. У меня не забалуешь! Мои рабыни должны ходить по струнке. Смотрите у меня!
Я верчусь перед зеркалом любуясь как играют при резких движениях складки покрывала. Только вот эта цепь совершенно не к месту. Неэстетично приподнимает ткань как только я слегка удаляюсь от кольца на стене. Цепь? Почему на мне цепь? Почему на мне ошейник? Я же Госпожа! Вообще, где это я? Это не моя камера. Занавеска какая-то. А что за шум? Голоса? Толпа?
Занавеску внезапно отдёргивают в сторону. Я в какой-то нише напротив широкого коридора. Что это за люди? Что за место? Лос-Анджелес?
Ниша отделена от коридора решёткой из толстых вертикальных прутьев, а по краю коридора натянут толстый красный шнур в метре от решётки. А за шнуром толпа зевак пялящих на меня глаза. Жвачку жуют. Что это всё значит? А между шнуром и решёткой стройная девушка в строгом костюмчике, юбочке до колен и маленькой круглой шапочке. На стюардессу похожа. А в руке указка. Белые перчатки, чулочки и туфельки. Секретарша, что ли? Показывает на меня указкой и говорит. Что она такое там говорит?
-Обратите внимание, Господа, перед вами один из редких экземпляров, содержащихся в нашем зоопарке. Только у нас вы можете встретить сразу нескольких представительниц фауны, обитающих в зоне так называемой Оллитарии. Не правда ли, любопытный экземпляр животного весьма человекообразной внешности? Это, так называемая, Унина-Страйкер, или просто Страйкерша. Существо испытывающее сексуальное наслаждение при осуществлении наказаний, пыток и унижений производимых над существами человеческой группы.
Прошу уважаемую публику не беспокоиться. Животное находится за прочной решёткой, к тому же, мы держим её в ошейнике с цепью, длина которой не позволяет ей приблизиться к решётке на расстояние вытянутой руки, хотя это и несколько нарушает костюм Страйкерши. Естественно, в своей среде обитания подобные существа пользуются полной свободой передвижения, напротив, применяя для своих жертв разнообразные цепи, клетки, верёвки, а также всевозможные методы и орудия пытки, перечислять которые мне не позволяют общепринятые нормы морали. Поэтому, хотя животное и надёжно заперто, я прошу уважаемую публику не пересекать ограниченную шнуром зону безопасности. Для полной гарантии.
Я слушаю весь этот бред обалдело хлопая глазами. Это что, про меня? Девушка поворачивается. Её указка, очень длинная, упирается мне в лицо. Я даже слегка подаюсь назад.
-Основной деталью одежды Страйкерши является чёрное покрывало с отверстиями для глаз. Не правда-ли, выглядит весьма устрашающе? Назначение покрывала двоякое. С одной стороны, это устрашение жертвы, с другой, метод предотвращения опознания личности Страйкерши. Ведь даже по противоестественным и антигуманным установлениям Оллитарии, Страйкеры являются существами стоящими вне закона и по этому закону преследуемыми. На официальном уровне, разумеется. Покрывало фиксируется на голове двумя парами завязок, предотвращающих его спадание или смещение отверстий для глаз.
Она ловко приподнимает указкой край покрывала, демонстрируя завязанный у меня под подбородком узелок. А я так растерялась, что даже не сопротивляюсь.
-Далее, - говорит она, - Страйкерша облачена в просторную рубаху с длинными рукавами из довольно грубого материала. Смысл подобной одежды в том, чтобы скрыть особенности своего телосложения, а также высоту каблуков обуви. Обычно Страйкерши надевают туфли на очень высоком каблуке, чтобы показаться выше ростом, чем на самом деле.
На руках у неё сетчатые перчатки, надетые с целью скрывания особенностей строения рук, поскольку, как известно, строение ладони в некоторых случаях бывает настолько индивидуальным, что может быть впоследствии опознано уцелевшей жертвой животного.
Итак, это наружная одежда. Но под ней животное подражает предпочтениям обычной особи женского пола. Как правило, под внешним облачением скрывается подобранное со вкусом платье, брючный костюм или изысканное нижнее бельё, как например, у данного экземпляра.
Девушка тычет мне в живот закруглённым металлическим кончиком указки и говорит:
-Приподними рубаху до уровня груди.
Тут я наконец обретаю дар речи и начинаю орать:
-Ты что это тут городишь? Какое я тебе животное? Какая я тебе Страйкерша?! Что это за дурдом? А ну, выпусти меня! А ну, убери свою палку, идиотка!
Но девушка, ничуть не удивлённая моими криками, терпеливо повторяет, снова тыча меня:
-Приподними рубаху до уровня груди. Выполняй.
-Пошла ты в задницу! - ору я. Отталкиваю её указку и пытаюсь подскочить к решётке. Некоторая часть публики слегка шарахается назад.
-Как видите, - невозмутимо говорит девушка, - животное агрессивно и плохо владеет логикой поведения. Приступы агрессивности являются превалирующей доминантой поведения данного вида, подавляющей, как мы можем наблюдать, доводы разума, который, хотя и в зачаточном состоянии, всё же присутствует в данной самке.
Я хватаюсь за горло, остановленная шейной цепью приковывающей меня к стене. Ошейник так резко впился в моё горло, что я снова не могу говорить.
-Видите, - вещает эта идиотка, - животное бросается на решётку, хотя и прекрасно знает, что ему не удастся ни порвать цепь, соединяющую его с кольцом на стене, ни, тем более, сломать прочную решётку клетки. Оно также понимает, что у меня есть средства заставить её подчиняться, но проявляет строптивость.
Указка снова касается моего живота.
-Приподними одежду, Страйкерша, иначе я причиню тебе лёгкую боль.
Девушка что-то поворачивает на рукоятке указки и тыкает меня наконечником. А! Меня словно насквозь пронзили острой иглой! Как больно! Я скрючилась держась руками за живот.
-Выпрямись и приподними одежду, - приказывает эта элегантная девушка-палач, - или я усилю боль.
Но я даже не могу разогнуться от первого укола! А она снова приставляет ко мне указку! Я не успеваю даже отскочить. Жуткая боль пронзает меня, жидким огнём разливается по всему телу, перехватывает дыхание, сгибает в дугу. Спазмы стискивают горло и внутренности.
-Приподними одежду до уровня груди, - ровным голосом повторяет мучительница и снова что-то там поворачивает на рукоятке, - иначе я причиню тебе сильную непрерывную боль.
Я судорожными движениями разгибаюсь, тяну рубаху вверх. До груди? Пожалуйста! Докуда хотите, только не колите больше этой страшной указкой! Всё сделаю, что скажут!
-Видите, - говорит девушка, - животное не понимает человеческого обращения, но прекрасно улавливает язык боли. Итак, как мы можем наблюдать, на Страйкерше изысканное нижнее бельё. Чулки из полупрозрачного нейлона, поясок, лифчик из атласной ткани и симпатичные трусики. Обратите внимание на утолщение в передней части, уходящее вниз в промежность. Страйкерша, сними трусики, выверни их и продемонстрируй нам.
Я унижена до того, что даже плакать не могу! Но я не хочу снова этой ужасной боли. Я стаскиваю трусики, выворачиваю и держу перед собой на вытянутых руках.
-Как видите, - Объясняет девица, - здесь имеется сменная объёмная прокладка из гигроскопичного материала. Как я уже говорила, животное испытывает сексуальное наслаждение во время пытки особей женского пола, то есть, её половые органы производят выделения, впитываемые этой прокладкой. Надень трусики, Страйкерша, и сними головное покрывало.
Я начинаю хныкать. Как же я сниму покрывало? Меня же узнают! Как можно, чтобы видели моё лицо? Я мешкаю с выполнением приказа и указка тут же приближается ко мне.
-Как вы можете наблюдать, Господа, болевое воздействие лишь на короткий период вынуждает Страйкершу к разумному поведению. Очень скоро она снова начинает терять контроль над логикой действий. Но повторное применение боли…
-Нет, нет! Не надо! - ору я и срываю с головы балахон, зажмурив глаза и чувствуя, как текут слёзы по щекам.
-Иногда бывает достаточно только угрозы, - комментирует девушка. - Глаза открыть! Плакать запрещено!
Я поспешно протираю лицо и стою, выпучив глаза, изо всех сил пытаясь не заплакать снова.
-Обратите внимание на внешность самки. Лицо обладает правильными чертами и довольно миловидно. Не правда ли, производит приятное впечатление? Животное также считает свою внешность достойной восхищения, а также именует себя, подобно разумному существу, именем «Мелани Спайк». Считает унизительным для себя ошейник, цепь и содержание в клетке зоопарка. При этом, оценивает как нормальные свои сексуальные предпочтения, символом которых является постоянно носимое ею орудие пытки именуемое «Литоной».
Указка показывает на лежащий на полу хлыст. Публика со слабым интересом пялится на меня не переставая жевать. Они, наверное, ещё и не то видали.
-Поправь одежду, Страйкерша, - приказывает девушка. - Надень покрывало, подбери литону. Встань у кольца и ожидай следующих посетителей.
Я не смею возражать, а она задёргивает занавеску и уходит, оставляя меня в полумраки клетки.
Полумрак… Откуда этот тусклый свет? Прямоугольник на потолке? Да. Тусклый. Ночь. Он внезапно ярко вспыхивает. День? Я лежу на кровати и гляжу в потолок, прикованная за ошейник. Утро. Пора вставать. Ну и сон! Уж и не знаю, после этих ночных приключений, хуже мне, или лучше станет?
Я села на горшок. Умылась. Оделась. Жду Госпожу вертя в руках шейную цепь. А вот и Салли пришла. Чего это она сегодня так вырядилась? Платье в мелкий горошек с рукавами-фонариками, белый отложной воротничок, ошейник блестит на голой шейке сильнее обычного. Начистила, что ли? Платок из белого атласа вокруг лба, красиво завязан на затылке. Волосы в мелких кудряшках. Да она завивалась! И передник белоснежный, с оборочками и декоративными планками. А из под подола ещё и виднеются оборки штанишек! Первый раз вижу её в подобном наряде, в стиле Сони.
-Здравствуй, Мелани, - официально приветствует она меня, вертя в руках хлыстик.
Я опускаюсь на колени и кланяюсь до касания пола цепью, как она учила.
-Здравствуйте, Госпожа Салли. Госпожа.
-Поднимись, Мелани и присядь. Линк, заходи.
Появляется Линк с охапкой одежды в руках.
-Линк, раздень Мону, отомкни от кольца и надень ей свежую миниоту, платок и плетёнки.
Линк принимается за работу а Салли наблюдает ходя вокруг. Меня что, продавать поведут?
-У тебя сегодня выходной день, Мелани, - говорит Салли. – Ну, и у меня, соответственно, тоже.
-Как, Госпожа? - удивляюсь я. - У рабынь бывают выходные дни? Даже у Мон, Госпожа?
-Бывают. А как же? Это, конечно, не значит, что тебе сегодня можно делать всё, что вздумается. Ты и сегодня Миниуни-Мона. Но тебя не заставят ни работать, ни тренироваться на манеже. Ни даже учиться чему-то сложному. И постараются не наказывать без особо веской причины. Кроме того, тебе положен душ, свежая постель и одежда, ну и, разумеется, Оллитара. Остальное на усмотрение Уны-литоны. А я решила сводить тебя на прогулку на свежий воздух. Не в ресторан, конечно, но всё-таки. Мы сходим на прогулочную площадку для рабынь. Там неплохо. В город я тебя выводить ещё не могу. Это тебе рановато. Так что, погуляем пару часов, посмотрим на Оллитарию сверху.
-Правда? - волнуюсь я. - Я выйду из этих подземелий, увижу Оллитару? Спасибо, Госпожа, спасибо!
Я и вправду растрогана. Надо же, выходной день! Кто бы мог подумать? Может тут у рабынь и отпуска бывают? Увижу опять это зелёное светило. Я благодарна Салли. О событиях прошедшей ночи мы упорно молчим. Салли даже не спросила, как я спала, хотя обычно делала это. Так это она вырядилась по случаю выходного дня? Не такая уж она и серая, как мне показалось вначале. А теперь и я вся чистая и отглаженная. Салли зашивает на мне платок. Сегодня она это делает вдвое дольше. Узоры, что ли, вышивает? Мне тут же припомнилась сестра вышивальщица.
Я стою и наслаждаюсь плетёнками на ногах. Линк обмотал мне ноги мягкой белой тканью, обул в плетёные тапочки и обвязал ткань синими шнурками, красиво перекрещивающимися на белом фоне. Ногам так мягко и тепло! Кольца кандалов теперь туго сидят на щиколотках, обжимая ткань. Почти не давят и не болтаются на ногах. Насколько приятнее, чем на голое тело! Так жить можно, а если ещё и вкусно накормят… Ага. Прогуляют, вымоют и дадут мужчину. Ну чем не отдых? Действительно, выходной день. Сама не пойму, насмехаюсь я над собой, или радуюсь?
-Вытяни руки перед собой, Мелани, - говорит Салли. - Я сразу надену на тебя прогулочные цепи.
Она защелкивает на моих запястьях лёгкие браслеты соединённые красивой витой цепочкой с кольцом в середине. От кольца спускается другая цепь, последнее звено которой Салли соединила замочком с серединой моей ножной цепи.
-Так обычно водят на прогулку рабынь, - пояснила Салли. - Когда руки опущены, цепь ложится на пол. На ходу держи руки на уровне пояса. Тогда приподнимается и нижняя цепь. А для свободной ходьбы и лёгкого бега слегка собери в ладонь центральную цепочку. Понятно, да?
-Понятно, Госпожа.
Мы выходим из камеры на поводках у Линка и Стинга. После завтрака меня ведут мимо манежа, на винтовую лестницу которого я просто не могу смотреть без содрогания. Сколько мне ещё придётся там отбегать, прежде чем меня сочтут достаточно тренированной? Идём дальше, поднимаемся всё выше и выше. Снова коридор. С этажа на этаж. Кругом привычная мне публика. Охранники, девушки на цепочках, группы закованных в тяжёлые цепи пленниц в миниотах. Изредка встречаются и Нолы, по большей части наглухо закутанные в покрывала до самых глаз. Как там поживает Госпожа Нола Мери Норисман? Понравилось ей быть Госпожой-рабовладелицей? А как остальные девушки? Выпустили уже из клетки злючку Элоизу? А Маргарита Брайн? Её ведь раньше меня начали обучать, может, продали уже? А может, кто-то из них уже в лапах Страйкеров побывал? Нет, к чёрту Страйкеров! И думать о них не хочу. Особенно сегодня.
Опять лестница. Я подобрала цепи и полезла следом за Линком. Мы оказались на небольшой площадке с дверью в боковой стенке.
-Послушай, Мелани, - сказала мне Салли, - ты знаешь, что разговаривать без разрешения нельзя. Даже если встретишь кого-то знакомого. Могу я на тебя надеяться, или хочешь гулять с толой во рту?
Надо же, как здесь любят затыкать девушкам рот! За короткое время, что я провела в Оллитарии, мне уже залепляли рот пластырем, затыкали носовым платочком, запирали кожаной штуковиной, завязывали головным платком и распирали расширителем. И было такое впечатление, что разнообразие методов этим далеко не ограничивается. Я уже чётко знала, что такое тола и мне вовсе не хотелось гулять с затычкой во рту и дышать через нос.
-Не надо толы, Госпожа. Мелани будет себя хорошо вести, Госпожа.
-Ну, смотри. Линк, Стинг, примкните нас к внешней унитоле и мы будем гулять без вас.
-А это не опасно, Госпожа? - спросил Стинг, - после всего, что было?
-Не будем об этом. Считай, что ничего не было. Я же говорила. Да, Линк, на всякий случай примкни к наручникам Мелани табличку с колокольчиком. А теперь выходим.
И мы вышли на свежий воздух! Впрочем, воздух изменился мало. Он и в Унилонисе был неплох, но это вечно замкнутое пространство… Мы оказались на огромной плоской вершине скалы полого закругляющейся вниз. Благодаря этому, основания не было видно, как будто мы стояли на каменной тарелке парящей в небе. Глубоко внизу раскинулась бирюзовая гладь моря. Линии горизонта почти не различалось. Море сливалось с маревом небесной, более светлой бирюзы. Лёгкие полупрозрачные облака плавали ниже и выше нас, просвеченные светло-жёлтыми лучами. Я хотела взглянуть вверх, но меня дёрнули за поводок. Колокольчик громко звякнул. Линк подтянул меня на пару шагов к себе и начал пристёгивать моё кольцо к скобе унитолы, которая начиналась отсюда и шла по краю скалы, подвешенная на красиво изогнутых стойках вделанных в камень. Я огляделась вокруг. По верху скалы было проведено три кольца унитол. Охранники пристегнули нас к самому внешнему. Вдоль унитол тянулись широкие дорожки и даже нечто вроде газонов. А в центре площадки росло даже несколько невысоких кустов, аккуратно подстриженных и обставленных скамеечками. Там тоже прогуливались девушки, в основном в таких же как у меня голубых миниотах.
Линк и Стинг удалились, а мы с Салли медленно двинулись вдоль унитолы, таща за собой скобу. Никакого ограждения площадка не имела, по крайней мере видимого сверху. Камень плавно закруглялся вниз и удержаться на ногах уже метрах в пяти от унитолы было бы трудно, однако поводок и не позволял отойти в сторону дальше чем на три шага. Внешняя унитола извивалась по периметру скалы обходя её всю. Я заметила что прогулочная площадка не является вершиной острова, по крайней мере, она была не единственной его вершиной. Поодаль из облачного марева вставали ещё несколько поднятий, а на самом дальнем угадывались какие-то строения вроде шпилей и башен.
-Небесный дворец, - пояснила Салли. - Там часто проводит время городская элита. Проводятся официозы для Нол, а также многие официальные церемонии. Но я, конечно, никогда там не была.
-Наверное, хорошо быть Нолой, Госпожа, - заметила я.
-Возможно, - сказала Салли. - Я-то не Нола, откуда мне знать? Хотя, некоторые Нолы прикидываются ламиолами, чтобы жить как ламиолы.
Я подумала, что она имеет в виду Онеллу. Интересно, сильно ли они поругались?
-А что, - спросила я, - Оллитария это одно море и единственный остров?
-Почему же? Основные города там, - Салли указала куда-то в сторону. - Говорят что Оллитария это земля на терминаторе, но тогда бы Оллитара ходила по кругу над горизонтом, а она проходит почти посреди неба. У нас на востоке и западе холод. Снежные горы. Там почти нет воздуха и никто не может выжить. На юге, там, - показала она в море, - становится всё жарче и жарче, если плыть в том направлении. Говорят, что на расстоянии десяти дней пути начинает кипеть море. Оттого-то и туманы, которые почти всегда висят над нами. А на севере, вглубь материка, хотя слишком холодно и не становится, но тоже нельзя пройти. Там, за Гестиусом, начинаются болота понемногу переходящие в непроходимую жидкую топь, засасывающую вглубь. Нельзя ни идти, ни плыть. Так что Оллитария закрыта со всех сторон. Правда, говорят, что некоторые люди проникают к нам извне, и даже знают, как выбраться назад. Но это не доказано, а болтунов, конечно, хватает. И небесная механика движения Оллитары непонятна. По крайней мере, мне. Есть предположения, что Оллитара не настоящее светило, не звезда, а искусственное творение, как и вся страна, в том числе и ламиолия. А кое-кто считает даже Оллитару живым существом. Говорят, когда-то в небе была ещё и луна, но куда-то подевалась ещё в незапамятные времена. Кто теперь может знать истину?
-И, конечно, никто не знает, как попадают сюда такие как я, Госпожа?
-Может кто-то и знает, Мелани, но не я. Смотри, корабль.
Я поглядела вдаль и действительно заметила вдали на поверхности моря остроконечное тело медленно перемещающееся в нашу сторону, оставляя позади себя две светлых полосы.
-Так здесь и корабли есть, оказывается? А машины и самолёты, Госпожа?
-Машин у нас нет. Вместо них тележки, - она как-то странно посмотрела на меня. - Зато дороги хорошие. А самолёты откуда возьмутся? Хотела бы я посмотреть на ламиол, способных поднять в воздух хотя бы собственный вес.
-Что-то я не пойму. А при чём тут ламиолы, Госпожа?
-А притом что… Впрочем, об этом рано. Лучше любуйся пейзажами.
Мы прошли уже почти половину круга. В море было нечего разглядывать, кроме приближающегося корабля. И ещё, меня поражала высота, на которой мы находились. Вскоре корабль исчез за выступом края площадки, а в море я разглядела сквозь марево цепочку небольших островов. Оллитара же не произвела на меня прежнего впечатления. Вися над головой, она была очень похожа на Солнце в не очень ясный день. Ну, может, чуть-чуть побольше и пожелтее цветом. Как это мне тогда почудилось что она такая огромная?
Я стала приглядываться к другим прогуливающимся девушкам. Несколько фигурок в миниотах брели сзади вдоль нашей унитолы. А другие шли вдоль внутренних унитол. Были, однако, девушки и не прикованные к брусьям. Такие ходили с охранниками и даже одни. И одежда у них была разнообразной, хотя преобладал всё же голубой и белый цвет. Вот недалеко прошла девушка в переднике вроде Саллиного. Эту вёл на поводке охранник. А вон другая гуляет по тропинке одна, закутанная в покрывало, но тоже в прогулочных цепях, вроде моих.
-А что, Госпожа, - спросила я, - девушки могут гулять и без охраны?
-Конечно. Во многих случаях. Например, на таких площадках, откуда некуда деться. Если, конечно, у девушки подавлена ламиолия. А униолы имеют право ходить и без охраны, если им Господин позволяет. И если сами захотят. Но это непрестижно. Униола с охраной смотрится гораздо респектабельнее. Некоторые даже ударяются в излишества. Гуляют сразу на двух поводках, а то и на трёх.
Невдалеке прошли ещё две девушки, полностью обнажённые и соединённые за ошейники короткой цепочкой, а также за соседние руки и щиколотки. Они шли удивительно синхронно не натягивая ни одной из трёх цепочек. Впрочем, меня больше поразила их нагота.
-Это Уна-твикли, - сказала Салли. - Впрочем, об этом тебе тоже рано знать. Что это Стинг так рано явился?
К нам и вправду шёл охранник Салли.
-Госпожа, - сказал он, подойдя, - вас срочно хочет видеть Госпожа Нола Валисалия.
-Что-ж, Мелани, - вздохнула Салли, - придётся прервать прогулку. Идём, Стинг.
-Госпожа, Мону пока придётся оставить здесь У меня нет ключа от её поводка.
-Как? - возмутилась Салли. - Как это, я её оставлю? А где Линк?
-Линк ушёл. Вы ведь вышли на два часа, Госпожа. А Нола требует вас срочно. Я думаю, ничего не случится, если Мона немного погуляет одна.
-Не нравится мне это, - нахмурилась Салли. - Мелани, тебе не страшно одной?
-Нет, Госпожа.
-Ну ладно. Ходи вдоль унитолы по кругу, как те девушки, что сзади. Стинг! Проверь её цепь. Хорошенько проверь.
Стинг осмотрел скобу унитолы, мой поводок, ошейник и даже подёргал цепь.
-Мона надёжно прикована, Госпожа.
-Хорошо, идём. Никуда не уходи, Мелани, - пошутила она.
Я осталась одна. Не на свободе, естественно. Гуляю с цепями на руках и ногах. И привязана за шею как собачка. Вон, на скамеечке под кустами, сидит несколько девушек, нанизанных как бусинки на общую цепь, конец которой пристёгнут к самой внутренней унитоле. Похоже, песенки поют. А вот навстречу мне движется парочка. Одна женщина закутана с головы до ног в узорчатое покрывало. Даже глаз не видно. Вместо них прямоугольная щель зашитая густой сеткой. Нечто вроде паранджи. Из складок высовывается тонкая ручка в белой перчатке, держащая кончик цепи на которой за ошейник прикована вторая девушка, симпатичная рыженькая особа с чёлкой и хвостиком. Под ошейником шея обмотана тонким платком, а ещё на ней лифчик и мини-юбочка намного выше колен. На тонких ногах символическая цепочка. Такую тонкую девушке, как мне кажется, ничего не стоит порвать. К запястьям подвешены колокольчики, но девушка придерживает их пальцами. Я загляделась на эту парочку и вздрогнула, когда кто-то осторожно тронул меня за плечо.
-Здравствуй, Мона Мелани, предварительный номер 2-14-Т.
Я вытаращилась на подошедшую ко мне женщину и машинально сделала быстрый реверанс. На женщине была светло-серая накидка, покрывающая голову на мусульманский манер, а лицо до глаз прикрыто тёмно-зелёным платком, свешивающимся на грудь, вроде чадры. И, насколько я разглядела, точно такие, как у меня прогулочные цепи на руках и ногах.
-Я Нола, - заявила она. - Мона должна поклониться.
Я недоверчиво посмотрела на неё.
-Не веришь, что я Нола? Смотри, - она приподняла платок и показала шею. - На мне нет ошейника.
-А цепи? - спросила я.
-Я Нола, - сказала она, - делаю что хочу. Могу и цепи надеть. Кстати, и ошейник тоже. Так будешь кланяться, или позвать охрану?
Я согнулась в поясе. От меня не убудет, а лишние неприятности зачем? Вдруг и вправду Нола?
-Здравствуйте, Госпожа.
-Хорошо, Мона. Выпрямись. Я хочу с тобой поговорить. Я хочу чтобы ты говорила со мной держа во рту толу.
-А… - хотела-было спросить я, но она тут же сунула мне в рот пластмассовый шарик, прикреплённый к круглому диску с выступом, сквозь который было продето большое кольцо.
Я дёрнулась руками ко рту, но она ловко наступила ногой на мою цепь. Я всё же дотянулась пальцами до кольца и потянула толу изо рта, но шарик вдруг щёлкнул и раздулся, растащив в стороны мой рот и заклинился в нём как пробка.
-Хи-хи, - сказала Нола. - Моя тола с секретом. Не бойся, но твой ротик теперь заперт на замочек, а ключик, вот он, - она повертела передо мной кусочком металла. - Но я скоро твой ротик отомкну, ты не беспокойся. Давай-ка пройдёмся под ручку, а?
Она подхватила меня под левую руку и повела дальше по дорожке. Я растерялась, но сопротивляться не стала.
-Ну, как поживаешь, Мелани? - ворковала женщина. - Неплохо выглядишь. Чистенькая, гладенькая, красиво платочек на тебе зашит. Как ошейник, не давит? Привыкла? Не путаешься в кандалах? Ты учись, хорошо учись, слушайся Литону Салли. А это что у тебя? Бирочка с колокольчиком? «Миниуни-мона Мелани. 2-14-Т. Собственность Унилониса». Всё как следует. Нравится гулять?
Я только таращилась, не понимая, что ей от меня надо?
-Ты что, Мелани, не узнаёшь меня?
Я отрицательно помотала головой.
-Я Нола Калиопалия Мона-Генози. Не помнишь?
-У? - спросила я из-под кляпа.
-Я воспитательница Нолы-мони Мерилинии. Или, как принято говорить, её старшая компаньонка.
Я понимающе кивнула головой. Вспомнила. Снова сделала ей реверанс. Зачем она заткнула мне рот?
-У Госпожи Мерилинии всё в порядке. Она учится быть Нолой. Через некоторое время я представлю её комиссии Унилониса для утверждения статуса и тогда она окончательно станет Госпожой Нолой Мона-Генози. Если конечно будет слушаться меня, и не наделает никаких глупостей. Она умная и добрая девушка. Из неё выйдет хорошая Госпожа. Я не сомневаюсь, что она достойно украсит собой общество нашего города. Надеюсь, что именно так и будет.
Я подёргала ртом. Тола сидела прочно. Кроме мычания, я не могла издавать никаких звуков. Ну и дурацкий же у меня вид с раздутыми щеками и торчащей изо рта соской! Да ещё с кольцом болтающимся из стороны в сторону. Я мимикой лица попыталась попросить Нолу избавить меня от этой идиотской затычки.
-Нет, нет, милая. Ещё не время, - усмехнулась она. - А ты и вправду не узнаёшь меня, Мелани? Или ты такая смелая? Ну, не огорчайся. Ты так мило выглядишь с этой сосочкой во рту, ну прямо как ребёночек. Не хочешь маленько почмокать ротиком?
Я распсиховалась и снова попыталась вытолкнуть кляп изо рта, но получились только какие-то сосательные движения. А Нола глядела и смеялась. Я замычала и замотала головой, кусая соску.
-Ладно, успокойся уже! - прикрикнула Нола. - Или плётки хочешь?
Я затихла. А что я ещё могу сделать?
-Я вижу, Мелани, ты так меня и не узнала, да? Ну, посмотри на меня повнимательнее.
Она повернула меня к себе и приблизила лицо покрытое чадрой. Одни глаза и видны. Голубые такие. Красивые, только один словно слегка надрезан…
Я шарахнулась от неё и завопила, как могла сквозь кляп.
-Куда, куда? - посмеивалась Нола придерживая меня около себя. - Уж не бежать ли собралась? А цепи? А привязь? Скоба унитолы, между прочим, при быстром движении заклинивает. Специально так сделано, чтобы глупые девки не носились как угорелые, хи-хи. А вот и кляп пригодился, а то бы ещё сорвала себе голосок, а? Да ты не бойся, чего испугалась-то? Убивать тебя никто не собирается. Мы же никого не убиваем, забыла? Эх ты, Мона глупышка! Ну, поиграла я с тобой маленько, ты что, обиделась? Мы тебя ведь даже не покалечили, ничего тебе не вырезали, а? Да если бы я тебе чего сделать хотела, так сделала бы ещё тогда, не так, что ли? Ну, думай, думай, тупая девка!
Я немного успокоилась. И в самом деле, ничего она мне тут не сделает. Даже вниз не столкнёт. Я ведь прикована к брусу. А вдруг у неё есть ключи? Хотя нет, ключ у Линка. А не заодно ли они? Я пошевелила шеей натянув цепь, чтобы почувствовать себя спокойнее.
-Боишься, что я сброшу тебя вниз? На цепь надеешься? Дурочка ты. Да мне эту цепь отомкнуть, пустяковое дело. Уж эти мне Унилонисские замочки! Да не трону я тебя, просто поговорить хочу. Мы ведь теперь не чужие, правда?
-У?! - не поняла я.
-Ну, как же? Ты ведь теперь тоже, в некотором смысле, Страйкерша, Мелани?
Я снова выпучила глаза.
-Чего таращишься? Смотри, глаза выскочат. Неужели ты меня ночью не узнала, сестра вышивальщица?
Я опять шарахнулась пытаясь порвать цепи и бежать отсюда куда глаза глядят.
-Нервная ты, Мелани, - сказала Нола, - а ещё хочешь, чтобы я вынула твою сосочку. Давай, успокаивайся, я подожду. Успокоилась? Так слушай. Неужели ты думаешь, что я не узнала вашу прелестную троицу? Страйкершу Лилионеллу, Салли и тебя? И ваших охранников? Ты меня идиоткой считаешь? Так кто из нас Страйкер? А я ведь не жарила тебя на сковородке. Ах, ты хочешь сказать, что вы это не по-настоящему, да? И будешь объяснять это каждому из моих шести охранников? И ещё кому-нибудь? Смешно. А я скажу, что нарядилась в балахон, чтобы выследить настоящих Страйкеров, и выследила, а? Я Нола, кому поверят? Так что мы с тобой теперь почти сёстры, сестричка вышивальщица.
-У! - сказала я. - У! У! У! - и, подумав, добавила: - У!
-Даже так? Послушай, глупышка, а более тонкая игра тебе не приходила в голову? Что Онелла вовсе не скрывается от Страйкеров, а в сговоре со мной завлекает в наше общество новых? Что Салли сама Страйкер? Что Страйкеры ненормальные, и сначала сами себя подрезают? Да и не наврала ли она тебе попросту? А твоя любимая Соня? Это ведь она била тебя стрехидой, которую даже Страйкеры не используют. А потом повела в ресторан, что, в конечном итоге и привело тебя на нашу церемонию. А не была ли она заранее в сговоре со мной? А ты полностью уверена, что две сестры, что пытали тебя вместе со мной, это не Салли и не Онелла?
Она совсем заплела мне мозги. Я обалдело замотала головой. И в самом деле, где гарантия, что это не так?
-Думаешь, ламиолы не могут быть Страйкерами? Глупая ты, глупая! И кто это оценивал твои умственные способности? Да ламиолы сами хотят жить как Нолы! Где же им ещё оттянуться? И ненавидят Нол, а этот метод самый простой, чтобы бросить на всех нас тень. Да зачем Нолам мучить ламиол? Вырезать им эрогенные зоны? Всех ведь всё равно не перережешь. Не проще ли Нолам втайне встречаться с мужчинами, или бороться за отмену запрета на официальном уровне? Или просто, добиваться статуса Нолы-лоны? А вот ламиолы очень даже могут быть Страйкерами, хотя бы для сведения личных счётов. Какие счёты? А такие. Где мужчины, там и ревность. Где Оллитара, там и зависть. Подумай, глупая куколка. Чего головой мотаешь? Помнится, на церемонии ты всё: «Угу», да «Угу»! А здесь всё артачишься. Умная девушка давно перестала бы дёргаться. Ну, чего ты прыгаешь? Цепи тебе не порвать, кляпа не вынуть. Раззвонилась своим колокольчиком на всю площадку!
Впрочем, я с тобой не об этом хотела поговорить. Даже забыла, о чём. А! Вспомнила. Слушай-ка, сестричка, как ты думаешь, не приставить ли мне к нашему обществу и твою бывшую подружку Мери?
Я в отчаянии замычала и замотала головой. Кольцо соски так и застучало по диску на моих губах.
-Забавно ты сосочкой вертишь, Мелани, - улыбнулась Нола. - Думаешь, не надо? А почему? Я бы справилась, ты уж поверь. Мери такая же глупышка, как ты. Подослала бы к ней кого-нибудь, сочинила бы, там, обычай посвящения в Нолы. Да много способов есть. А может ей и понравилось бы потом? За ней никаких злодейских фантазий не водилось раньше, не припомнишь? Так ты, значит, против, да?
-Угу! - сказала я. - Угу!
-Ну, наконец-то мы с тобой нашли общий язык. Знаешь ли, Мелани, я вот и сама думала, а вдруг эта Мери болтушка? Вдруг не умеет хранить секреты? Не то что мы с тобой, Мелани, правда? Мы ведь умеем держать язык за зубами? Мы ведь не станем болтать лишнего, не так ли? Разве мы не понимаем, какими могут быть последствия нашей болтливости для нас и наших знакомых? Правда?
-Угу! - ответила я и утвердительно кивнула головой.
-Ну и правильно, Мелани, - сказала Нола. - Не буду я эту Мери посвящать в лишние тайны. Если уж ты не советуешь. Правильно я тебя поняла?
-Угу! Угу!
-Ну, что-ж, заболталась я с тобой, Мона. Да и нагулялась уже. Пора мне и идти. До свидания, сестричка.
Она сделала движение уходить, но тут же вернулась и сказала:
-Ой! Совсем забыла. Дай-ка твой ротик.
Повернула меня к себе и вставила свой ключик в основание выступа диска. Там что-то щёлкнуло.
-Вот так, а теперь покрутим колечко.
Я ощутила, как соска сжимается, уменьшаясь в размерах. А она потянула за кольцо, чуть не порвав мне рот. Шарик выскочил издав такой звук, словно выбили пробку из бутылки. Я и без кляпа не могла говорить, бессильно шевеля затёкшими челюстями. Начала массировать рот согнувшись в поясе, чтобы дотянуться руками. Тем временем, Нола бесследно исчезла.
Оглянувшись, я заметила, что уже создала приличную пробку на унитоле из столпившихся сзади девушек. Я подхватила цепь и зашагала вперёд, но не прошла и половины круга, как появилась Салли, а с ней Стинг и Линк.
-Ну что, Мелани, всё в порядке?
-Да, Госпожа, - сказала я, решив помалкивать.
-У меня новости, Мелани, - сказала Салли, - уж не знаю, плохие, или нет. Нола Валисалия сказала мне, что завтра с утра будет заседание комиссии Унилониса по поводу случая с Соней и с тобой. С одной стороны, это хорошо, сколько же можно ей в яме сидеть? А с другой стороны, неизвестно, что они там решат. Потребуются показания Сони, твои, мои и тех охранников, что арестовали Соню. Ну, ещё показания Рона и Пайка, а может и ещё кого-нибудь.
-И что мне делать, Госпожа? Вы мне что-то посоветовать хотите, Госпожа?
-Да нет. Говори то, что считаешь нужным. Время поумнеть и кое-чему научиться у тебя было. Хочу только предупредить, существует определённый протокол при заседаниях подобного рода. Например, рабыни должны быть прикованы к кольцу на стене и должны держать во рту толу и не вынимать без приказа. Ничего тут такого нет, просто обычай. Рабыни это не подсудимые, они же собственность и ни за что не отвечают. С Моной немного сложнее, поскольку у неё собственник временный. Моны редко попадают на такие заседания и, в общем случае, формально приравниваются к рабыням. На время заседания, конечно. Между прочим, даже Униол приковывают к кольцу и вставляют им толы, когда Господин представляет их на очередное освидетельствование комиссией.
Толы, если ты ещё не знаешь, бывают функциональные и фиктивные. Функциональные действительно запирают рот, более или менее надёжно, а фиктивные или протокольные, они только для вида. Ещё иногда их церемониальными называют. Такие часто используются девушками высокого статуса, даже Нолами. Например, Униола в присутствии гостей Господина, чаще всего держит во рту толу, что говорит о её воспитанности и нежелании говорить без разрешения. Вот и на комиссии используются фиктивные толы, - пластмассовые шарики с колечком. Но если толу легко вынуть, это ещё не значит, что её можно вынимать без разрешения. В этом случае правильное поведение девушки говорит об отсутствии ламиолии на данный момент, то есть, о её дееспособности при ответах на вопросы комиссии. Усвоила, Мелани?
-Да, Госпожа, понятно, - подтвердила я.
-Вот и хорошо, - сказала Салли. - А теперь закончим прогулку, нужно ещё много дел сделать. Душ, ужин, Оллитара и чистая постель. Попробуй хорошо выспаться сегодня.
«Выспаться»! Выспишься тут, если каждую ночь новый кошмар снится. Почему следующая ночь должна быть исключением? И я ведь не ошиблась!
Я лежу и даже не знаю, сплю или нет? Меня трогают за лицо, будят, что ли? Я открываю глаза. Белая комната вроде больничной палаты. Девушка в белом халате гладит меня по лицу.
-Просыпайтесь, Госпожа. Время вставать.
На ней узкий блестящий ошейник с тонкой цепочкой поднимающейся к скобе унитолы, также выкрашенной в белый цвет. Ещё на голове у девушки косынка с маленьким красным пятнышком посередине лба. Медсестра-рабыня?
Я пытаюсь приподняться на кровати. Не могу! Что это? Я привязана к постели, а во рту у меня кляп. Очень мягкий и удобный, но всё же кляп. Я не могу говорить и почти не могу шевелиться. Верчу головой чтобы увидеть свои руки и ноги. На мне мягкая, приятная на теле белая сорочка. Запястья и щиколотки нетуго обмотаны лентами и привязаны к скобам кровати. И ещё в двух местах я привязана. Широкая тесьма перекрещивается у меня между грудей, а другая охватывает бёдра. На шее тоже что-то есть, наверное лёгкий ошейник. В районе живота нечто тяжёлое лежит и выпучивает сорочку. Зачем это они привязали к моему животу подушку? Где я опять? Начинаю дёргать свои путы пытаясь освободиться. Ну да! Не тут-то было, не для того меня привязали.
-Спокойно, Госпожа, спокойно, - уговаривает меня рабыня, - всё в порядке, сейчас придут девушки и обслужат вас.
Она отходит и дёргает шнурочек свисающий со стены. Почти сразу появляются четыре девушки. Трое из них совершенно обнажены, если не считать ошейников, и скованы друг с другом полуметровыми цепочками, замкнутыми на общем кольце, более толстую цепь от которого держит в руке четвёртая девушка, затянутая в белую лакированную кожу. Даже косынка на ней кожаная. Она тоже в ошейнике, а в руке держит хлыст. Внушительный, побольше чем литоны Нол.
Девушки катят мою кровать в другую комнату. Там останавливают и начинают снимать с меня сорочку. Она тоже, оказывается, с застёжками на рукавах и сбоку, как миниота. Одна из рабынь осторожно вынимает у меня изо рта кляп и тут же толкает в рот расширитель, только стержни в углах рта не жёсткие, а мягкие, похожие на резину. Рабыня затягивает на моей голове ремешки и застёгивает на пряжки. Я теперь в наморднике вместо кляпа. А две другие рабыни защёлкивают на моих запястьях металлические браслеты с мягкими прокладками внутри и растягивают в стороны длинные витые цепочки, пропуская их в какие-то захваты на стенах. «Медсестра» же всё время гладит меня и успокаивает. Девушка с хлыстом ходит вокруг, наблюдая и изредка постёгивая рабынь. Наконец обращается ко мне:
-Всё готово. Госпожа желает облегчиться?
Я и вправду желаю, хотя и не понимаю ничего. Правда, намордник почти не мешает говорить.
-Да, - заявляю я.
Они тут же развязывают мне руки и ноги, но шевелиться я всё равно почти не могу. Цепочки распялили меня как морскую звезду. Меня поднимают на руки и пересаживают в кресло, или, как там у них называется это хитрое приспособление? Закрепляют зажимы вокруг бёдер и груди, там где я была привязана тесьмой. Снизу начинает журчать вода. Медсестра гладит меня по лицу перетянутому ремешками и бормочет негромко мне над ухом:
-Давайте, Госпожа, ну? Осторожненько, только осторожненько, не тужьтесь сильно. Ну? Пи-пи. А-а. Что, мы не хотим разве, Госпожа? Постарайтесь. Пи-пи. Пи-пи. Вот, умница. А теперь и а-а. Да, да, обязательно. Никаких больше промывок. Давайте. А-а. А-а. Вот так, вот так, умница, вот и ладно. Госпожа у нас хорошая. Ну, ещё немножко. А-а. Девушки, мыть Госпожу!
Девушка в коже тут же ловко стегает обнажённых рабынь по ягодицам, всех трёх сразу.
-Мыть Госпожу! Быстро! Вылизывать Госпожу! И чтобы никакого куннилинга! Вот я вас!
Меня моют и вытирают и не только внизу, но и всё тело и лицо. А волосы как же? Чего это они делают на моей голове? Чешут, что ли, или скребут?
-Госпожа Мелани вымыта и выбрита, - докладывает кому-то медсестра по переговорной трубке на стене.
Что значит, выбрита? А, наверное, подмышки.
-Одевать Госпожу! – командует охранница.
Меня снимают с кресла и ставят на пол, ноги вместе, руки врозь, - цепочки заставляют меня держать руки в стороны горизонтально над полом.
-Платье и зеркало для Госпожи! - кричит медсестра и снова дёргает за шнурок. Появляются ещё три рабыни в белоснежных передничках, также скованные вместе и на сворке у охранницы. Они принесли нечто светло-розовое и большое зеркало, которое прислоняют к стене напротив меня. Я гляжу в него, медленно цепенея от ужаса. Это я, Мелани Спайк, но в каком виде! Я толстая, нет, я жирная! У меня толстые руки и ноги, огромные, слегка обвислые груди и гигантский, выпирающий вперёд живот! Я острижена наголо и даже выбрита! Моя голова как фарфоровый шарик блестит тусклыми бликами. На мне лёгкий ошейник, почти потерявшийся в складках на шее, а на лице намордник из лакированных чёрных ремешков. Но этот живот! И тяжесть, тяжесть! Я беременна! Конечно! Я начинаю кричать и дёргаться в цепях. Не хочу! Не хочу! Что со мной сделали?! Зачем? А медсестра всё успокаивает:
-Ну что вы, Госпожа, что? Вы же лита, не какая-нибудь миниуни. Все тощие миниуни завидуют вам чёрной завистью.
-Мне?! - возмущаюсь я. - Вот такой толстой корове? Зачем меня остригли наголо? Что вы со мной сделали?
-Ну вот, опять, - с лёгким упрёком говорит она. - Вы прекрасно выглядите, Госпожа. А лите нельзя носить волосы, вы же знаете. Эй, рабыни! А ну, быстро, одевать Госпожу!
Девушки в передниках расправляют розовую ткань, растягивают вдоль моих рук и соединяют наверху многочисленными зажимчиками. Затем собирают её в мягкие складки и обвязывают мои груди и плечи синим шнуром. Получается нечто вроде просторного безразмерного платья. Обувают мои ноги в мягкие башмачки и зашнуровывают их. Потом завязывают платок из такой же розовой ткани поверх ремешков намордника. Закалывают на висках заколками а к ним подвешивают большие но лёгкие позолоченные кольца.
-Принести ножную цепочку Госпожи!
Я что, ещё недостаточно закована? Появляется новая сворка девушек. В комнате уже тесно от рабынь и шумно от звона их поводков. Мне надевают на ноги тонкие жёлтые колечки соединённые витой цепочкой. Но какие тяжёлые! Они что, из золота? А теперь и к моему ошейнику пристёгивают похожую цепочку, конец которой держит в руках охранник.
Я трясу ногами и шеей.
-Тяжело! Плохо!
-Ну что вы, Госпожа? Это же золотые цепи Уна-литы. Вам они так идут, Госпожа. Одеть на Госпожу «Анжелику»!
Тут, к моему ужасу, сзади ко мне прикладывают длинную полированную палку с многочисленными обручами и ремешками, привязывают к моей шее и раскинутым в стороны рукам пропуская ремешки между застёжками платья. А потом снимают с моих запястий браслеты с цепями. Теперь я могу перемещаться следом за поводком, но остаюсь в том же положении. Я в кандалах, наморднике и ошейнике, а руки распялены «Анжеликой». Да ещё колокольчики подвешены к этой проклятой палке.
Меня куда-то ведут по коридору. Спереди охранник, а по бокам по две рабыни поддерживают каждую мою руку. Ещё одна бежит на четвереньках сзади и следит, чтобы я не запуталась в ножной цепочке. А следом остальная свита из оставшихся рабынь и охранниц с хлыстами.
Вот меня усаживают за полированный стол, привязывают за грудь, за щиколотки и за шею. А концы «Анжелики» помещают в специальные подставки по бокам. Стол застилают скатертью и командуют:
-Завтрак для Госпожи!
Они что, собираются кормить меня с ложечки? Похоже на то! Две рабыни встают по бокам, протирают мне рот, а потом ещё и освежают аэрозолью из баллончика. Меня всё это уже порядком достало. А главное, я просто раздавлена своей внешностью, своим жиром и животом. Во что меня превратили? Когда успели? Что мне теперь делать?
Тем временем, на столе появляется гора еды. Салаты, жирные на вид булочки и несколько тарелок с кашей. Мне совсем не хочется есть. И я начинаю понимать, почему я разжирела. А у моего рта уже покачивается золотая ложка с салатом.
-Ну, что же вы, Госпожа? Откройте ротик. Пора завтракать. Ну?
-Но я не… - пытаюсь сказать я, и не успеваю. Ложка разгружается мне в рот и отправляется за новой порцией, а вторая рабыня быстро протирает мне губы. Нагруженная ложка снова передо мной.
-Давайте, Госпожа, ну? Ам-ам. Ам-ам.
Ложка слегка тычется мне в губы. Я предусмотрительно не раскрываю рта, проглатываю предыдущую порцию и говорю сквозь зубы:
-Спасибо, я больше не буду! Я и так страшно жирная.
-Как это, Госпожа, вы не будете? Вы должны съесть всё, что на столе, вы же знаете. Ну, не капризничайте. А ну, откроем ротик? Ам-ам?
Я мотаю головой, бессильно дёргаюсь в своих путах и кричу сквозь зубы:
-Не буду. Отпустите! Отвяжите меня, не хочу, что вы со мной делаете? Отпустите меня, сволочи! Не стану есть ваш завтрак, не заставите!
Мне тут же поправляют платье и платок и снова тычут ложкой в губы.
-Ну же, Госпожа Мелани? Ам-ам?
Я снова воплю и извиваюсь как могу.
-Не буду! Отвяжитесь! Во что вы меня превратили?
Внезапно передо мной оказываются трое мужчин.
-Что происходит? Что тут за крики?
-Госпожа Уна-лита отказывается принимать еду, Господин.
-В самом деле? Почему вы отказываетесь кушать, Госпожа?
-Не хочу, - твержу я сквозь зубы.
-Это не ответ, - говорит он. - Вы обязаны кушать и не должны нервничать и скандалить, Госпожа. Это может нанести вред вашему очередному ребёнку. Прошу вас не нарушать распорядка, Госпожа.
-Что?! - вытаращиваюсь я. - Очередному ребёнку? У меня что, ребёнки?
Охранник отходит к стене и говорит в трубку:
-Срочно вызовите в столовую старшую воспитательницу Госпожи Мелани.
Я продолжаю таращить глаза а он говорит:
-Прошу вас, Госпожа, начинайте завтракать. Не создавайте проблем нам и себе.
-Но я же не хочу, - пытаюсь спокойно возразить я. - Меня воротит от пищи!
-Госпожа, медикам лучше знать, следует ли вам кушать, что, и в каких количествах. Прошу вас кушать, Госпожа. Никто не хочет вам зла. Может вы что-нибудь желаете? Наряды, украшения? Других рабынь? Другой столовый сервиз? Другой цвет в комнате?
-Ничего я не желаю! - ору я. - Развяжите меня! Отпустите! Что я вам сделала? Сами ешьте свою противную кашу!
Входит женщина в голубых покрывалах. Симпатичная, с добрыми приятными чертами лица. На ней даже ошейника нет. Нола? Она подсаживается ко мне и ласково глядит в глаза.
-Что случилось, Мелани?
Поворачивается к охранникам и рабыням:
-А ну, отойдите отсюда! Вы раздражаете Госпожу литу, разве не видите?
Все отходят подальше, а Нола поправляет на мне платье.
-Ну что, Мелани? Что, моя хорошая, что не так?
Я не узнаю её! А, судя по её поведению, мы хорошо знакомы. У меня снова не так с головой?
-Я не хочу есть, Госпожа, - заявляю я, - а они заставляют.
-Понимаю, милая. Но, что же поделаешь? Кушать придётся. Такова уж судьба Уна-литы. Ты ведь любишь своего растущего ребёночка? Ты ведь не хочешь, чтобы он, там, у тебя внутри был голодный?
-Госпожа, зачем меня заставляют? - начинаю я хныкать. - Зачем привязали? Я так не могу. Отпустите меня, ну, хотя бы вы. Вы же добрая.
-Мелани, я тебя люблю. Успокойся. Ну зачем ты нервничаешь? Ты же знаешь, тебя не могут отвязать, не могут сейчас не привязывать твои ручки и ножки, не могут позволить тебе питаться, как вздумается. Вот после родов будешь у меня два месяца гулять, а? Правда-правда. Помнишь, как тогда, после первых родов? Хочешь, снова сядем на корабль и поплывём вокруг острова? И целый флот будет нас охранять? Ну, будем теперь слушаться? Будем кушать?
Что она городит? Какие ещё роды? С ума они посходили! Я снова дёргаюсь и говорю:
-Не буду есть. И так слишком жирная. А зачем мне голову побрили? Зачем надо мной издеваются?
-Ну вот, опять за своё, - кажется, и Нола начинает нервничать. - Мелани, милая моя, но ведь иначе нельзя. Ты должна быть чисто вымыта, выбрита, накормлена и уложена спать. И разбужена вовремя. Чтобы было как можно лучше твоему ребёночку. Ну, что такое произошло? Ты ведь умница, ты никогда не жаловалась ни на рабынь, ни на платья, ни на клетку. Мы тебя все любим, всё что хочешь для тебя сделаем. Любой охранник жизнь за тебя отдаст, если потребуется. Не надо капризничать, милая, ты же у нас хорошая, самая лучшая, моя Мелани, моя несушечка. Ты же столько девочек нам нарожала, столько радости нам подарила, а? А денег-то сколько! Ты наше сокровище, ну что мне сделать, чтобы ты не грустила? Хочешь новую клетку с узорной решёткой? Другие колокольчики? Другой цвет платья?
-А! А! А! - кричу я. - Ничего я от вас не хочу! Пропадите вы все пропадом! Несушка, да? Несушка? Во что меня превратили? Меня, Мелани Спайк! Не буду вам больше рожать, не заставите! Голодом себя уморю!
Нола молча смотрит на мою истерику. Ждёт, когда я успокоюсь. Вздыхает, сочувственно глядя на меня.
-Ну вот, - говорит она, - снова платье сбилось. И ошейник надо поправить. Дай-ка я приведу тебя в порядок.
Она поправляет мне платок, ошейник, платье и даже кандалы на ногах. Потом выпрямляется.
-Рабыни, эй! Чего встали, бездельницы? Кормите Госпожу литу.
Мне снова протирают рот и тычут в губы ложку. Я крепко сжимаю рот и мотаю головой.
-Госпожа, она отказывается кушать.
-Так что? Не знаете что делать? - Нола даже не глядит на меня. - Несите приспособление для принудительного кормления. А я пошла.
Нола поворачивается развевая свои покрывала и уходит, так и не взглянув на меня. Я со страхом жду продолжения, и долго ждать не приходится. Охранники принесли нечто вроде мясорубки.
-Простите, Госпожа, - вздыхает медсестра.
Она берёт в руки мясорубку с явным намерением присоединить её к моему лицу. Я верчусь как могу, но мне держат голову и скоро моё сопротивление сломлено. Мясорубка привязана к моей голове широкими мягкими ремнями. Рот окантован упругой прокладкой сквозь которую внутрь просунута плоская трубка. Вверх торчит бутылкообразная воронка, оставляющая отверстия для глаз, а на торчащий перед ртом квадратный стержень охранник прикрепляет длинную ручку.
Больше со мной не разговаривают. Рабыня накладывает еду в воронку, а охранник крутит ручку. Вскоре я вынуждена либо глотать, либо задохнуться. Я предпочитаю первое и через некоторое время мне помаленьку скармливают всё, что стоит на столе. Я чувствую, что сейчас лопну. Меня освобождают от мясорубки, протирают и освежают рот.
-Госпожа, - говорит медсестра, - прошу вас, одумайтесь. Мы так долго провозились с завтраком, что уже скоро и обед. Прошу вас не отказываться кушать. Нам так не хочется кормить вас насильно. Мы ведь любим нашу Уна-литу.
-Чтоб вы сдохли с вашей любовью! - хотела бы сказать я, но не могу. Я так объелась, что сейчас начну рыгать. Какой ещё обед?! Они сдвинулись, что ли?
-Завтрак окончен! - провозглашает рабыня. - Отвести Госпожу в клетку для утреннего отдыха!
Меня отвязывают и ведут дальше. Большой зал. Похоже на тронную залу и даже трон есть, если я не ошибаюсь. На верхней площадке большое кресло. На более низкой ещё четыре кресла поменьше. На следующей, полукругом и вдоль стен целая куча мелких сидений. А справа от возвышения большая золотая клетка из толстых прутьев украшенная фигурными завитками, и кажется даже драгоценными камнями.
Охранники отпирают огромный замок на двери клетки и вводят меня внутрь. Клетка застелена мягкими одеялами и покрывалами и завалена разными подушечками. Никаких других предметов нет, только три массивных кольца сверху, от которых свешиваются вниз толстые золотые цепи.
Охранники снимают с меня «Анжелику», а взамен надевают разъёмный корсет охватывающий плечи и верхнюю часть спины. Спереди большие отверстия для грудей, а между ними восемь толстых скоб, на которые охранники тут же начинают навешивать средних размеров замки. Каждый запирается отдельным ключом. Вскоре я заперта на восемь замков. По бокам корсета две толстых проушины к которым охранники присоединяют свисающие с потолка цепи. А третью цепь пристёгивают к моему поводку. Теперь я так прочно прикована к клетке, что едва могу двигаться. Меня осторожно укладывают на покрывала и обкладывают подушками. Со мной запирают двух рабынь в передничках, скованных друг с другом за ошейники. Уходят, запирая клетку, но далеко не идут, а остаются стоять у основания возвышения.
-Госпоже удобно? - интересуются рабыни. - Госпожа не желает поправить подушки?
-Отстаньте! - говорю я и начинаю плакать. Рабыни испуганно глядят на меня, а потом начинают протирать мне глаза.
-Ну что вы, Госпожа? Не плачьте пожалуйста.
Я отталкиваю их и пытаюсь встать на ноги. Но цепи примкнутые к моему корсету такие тяжёлые, что даже слегка провиснув валят меня с ног. Сидеть ещё можно, но не стоять. Я снова валюсь на подушки и закрываю глаза. Уснуть! Или сойду с ума. Уснуть. Спать. Есть, спать. Есть, спать. Спать…
Зачем они меня трясут?! Хотят заставить обедать?! Нет! Нет! Не хочу!
-Чего ты не хочешь, Мелани?
Это кто? Салли? Это она трясёт меня. Так это сон! Какое счастье! Какое счастье!
-Салли! Госпожа Салли, как хорошо что это вы, Госпожа!
-Что, Мелани, снова Страйкеры снились?
-Что? Да нет! Куда там Страйкерам! Страйкеры, это ерунда. Тут такое…
-Страйкеры ерунда? Ты это серьёзно, Мелани?
И в самом деле. Какая же это ерунда? Я просто не совсем проснулась. А может, не проснулась вообще? Я начинаю оглядывать себя. Ощупываю лицо и шею под ошейником.
-Госпожа, - говорю я, - а у вас нет зеркала, Госпожа?
-Нет. А зачем? Ты прекрасно выглядишь. Только худовата немного.
-Правда, Госпожа? Я не растолстела, Госпожа?
-Тебе что, приснилось, что у тебя фигура испортилась?
-В том числе и это, но…
Салли начинает смеяться, потом говорит:
-Ну, это конечно, страшнее всяких Страйкеров.
Теперь мы смеёмся обе. Может, и в самом деле перестанут Страйкеры мерещиться по ночам?
Через пару часов мы с ней сидим в приёмной и ждём вызова на заседание комиссии. Я почему-то даже и не волнуюсь. Салли одела меня по всей строгости протокола. Я в миниоте, в зашитом на шее платке и босая. Ноги слегка мёрзнут. На ногах у меня кандалы, а руки скованы за спиной воспитательными колечками и пристёгнуты к ошейнику. Линк, сидящий рядом, держит поводок и периодически почёсывает мне нос. Салли в сером платьице и белоснежном переднике. На голове у неё косынка, на ногах обычная цепочка. А на руках, по случаю соблюдения протокола, лёгкие наручники соединённые длинной цепью. Её поводок в руках у Стинга. У него же две пластмассовых толы для нас. Представляю, как мы выглядим со стороны и улыбаюсь. Ну не могу я до сих пор ко всему этому относиться всерьёз. Рана на моей заднице почти зажила, по крайней мере, теперь не требуется два раза в день её перевязывать. Зато она чешется и чем дальше, тем больше. Но чесать её Салли запретила и мне, и Линку. Только Линк всё равно иногда потихоньку мне её чешет. Я, наверное, ему симпатична. Периодически Салли мне чем-то смазывает рану, после чего кожа на некоторое время немеет, вот как сейчас. Хорошо бы, она мне и нос смазала, чтобы не чесался, если уж нельзя мои руки освободить.
Сидим уже довольно долго. Интересно, это мы рано пришли, или Господа опаздывают, то есть, хи-хи, задерживаются? Но вот и вызов. Салли оправляет платье на мне и на себе. Вставляет мне в рот толу. Кольцо свисает вниз, на подбородок. Салли сама берёт толу в рот и кивает охранникам. Наши поводки натянулись и мы следом за Линком и Стингом входим в зал заседаний.
Так я и предполагала. Похоже на инквизиторский подвал, правда я в инквизиторских подвалах не бывала. Свет падает из высоко расположенных окошек. Под ними длинный стол, за которым, вероятно, и сидит эта самая комиссия. Трое мужчин и три женщины. Плохо видно, потому что против света. Зато нашу стену и нас им видно великолепно. Охранники останавливают нас у стены и примыкают наши цепи к кольцам на уровне груди. Глухо щёлкают замочки и мы остаёмся стоять в метре от стены привязанные за шею провисающими до пояса поводками. Немного дальше стоит Соня с толой во рту. Она в голубой миниоте, только платок завязан вокруг лба. Руки в колечках за спиной, а на ногах лёгкие кандалы. Она также прикована к кольцу. Остальные кольца на стене свободны. Несколько в стороне сидят охранники. Пайк, Рон, Линк, Стинг, остальные четверо мне незнакомы. Около стола стоят ещё охранники, вероятно не имеющие к делу отношения, а выполняющие охрану комиссии.
Один из мужчин за столом, Квинглер Анолис. Другого я тоже где-то видела. Третьего не знаю. Две женщины закутаны до глаз в голубые покрывала, но одна из них, кажется, Нола Валисалия. Зато третья Нола, сидящая между ними, одета в пух и прах и, вероятно, не имеет никакого понятия о вкусе. У неё высокая кучерявая причёска, наверное с начёсом, да ещё усеянная всяческими заколочками, цепочками и шпилечками. Огромные клипсы-колёса в ушах. Слегка раскосые глаза и маленький рот, но никак не японка. Верхняя часть Нолы тонет в пышных кружевах. На запястьях кружевные многоступенчатые манжеты, на шее многослойное ожерелье, похоже, из фальшивого жемчуга. В целом Госпожа производит впечатление неопрятной лахудры. А нижняя часть Госпожи скрыта столом и не просматривается. Перед ней на подставке пара толстых фолиантов и какие-то бумаги, которые она перелистывает.
Один из охранников докладывает, обращаясь к ней:
-Рабыни готовы, Госпожа.
-Ну, значит, начинаем, с вашего позволения, уважаемая Госпожа Сванизалия Мона-Генози?
-Начинайте, уважаемая Госпожа, - отвечает сидящая в центре Нола в покрывалах. Так это значит Нола Сванизалия из моего сна? Старший администратор? А кто эта кучерявая кукла?
А она говорит:
-Итак, я, Номиуна-Нола Дельфиолония Мона-Генози, гражданский посредник администрации по вопросам Унилониса, объявляю начало заседания постоянной комиссии Унилониса. Причиной данного заседания является нарушение установленных порядков функционирования Унилониса. Целью является выработка необходимых мероприятий, направленных на исправление принесённого вреда и предотвращения подобных событий в дальнейшем.
Э! да здесь оказывается ещё и протокольное общество. Вон какие нудные речи пошли. А Нола Дельфи… как её там, продолжает своим писклявым голосом:
-Моим долгом является напоминание присутствующим здесь Квинглерам и Нолам, что комиссия не является судом, что здесь нет подсудимых. Присутствующие здесь рабыни являются ламиолами и имеют собственников, а следовательно, не могут сами отвечать за свои поступки. Все действия и решения комиссии должны быть направлены на соблюдения прав ламиол и служить их интересам. Не так-ли, Господа?
-Небольшая поправка, Госпожа Дельфиолония, - тут же встрял третий мужчина. - Мона Мелани, 2-14-Т, не является установленной собственностью и не может пользоваться неотъемлемыми правами ламиол до получения статуса миниуни.
Нола посмотрела на него, словно на вошь и, дождавшись конца речи ответила:
-Несущественное замечание, Господин Стронг. Дух закона понятен всем. Закон на защите всех ламиол, независимо от мелких юридических тонкостей, которые мы постараемся не обсуждать.
-Конечно, Госпожа, - сказал этот неприятный тип, - но всё же прошу заметить, что в особых случаях три основополагающих закона о защите прав Унин не могут являться основой для защиты действий Моны.
Чего он за меня зацепился? Вроде никому я на хвост не наступала.
-Хорошо, - сказала Нола, - комиссия принимает это к сведению. Госпожа Сванизалия, очень кратко изложите суть происшествий.
Госпожа Сванизалия встала. Она высокая, стройная и гибкая, это видно даже под покрывалами. Может, просто умеет носить подобную одежду? Покрывала как-то так своеобразно обтягивали её, что не скрывали фигуры, а наоборот, подчёркивали стройность её пропорций. Даже на ткани обтягивающей лицо угадывалась мимика и шевелящиеся при разговоре губы.
-Несколько дней назад, - сказала она, - патруль охраны предпоследнего уровня задержал одну из Литон Унилониса, номер 104-ГС-12 в сопровождении её подопечной Моны, предварительный номер 2-14-Т, при посещении ресторана в зоне отдыха. По показаниям начальника патруля, с Литоной не было охраны, а также, у неё не было разрешения на посещение зоны отдыха. При обыске Литона пыталась сбежать, при этом Мона исчезла и не была найдена. Литона доставлена в Унилонис. При ней найден шприц содержащий чистый Квингс. Литона изолирована до разбирательства.
Мона найдена только через сутки в странном состоянии напоминающем ламиолию. Вышла из транса только через два дня. Физических повреждений не обнаружено, за исключением раны на правой ягодице. Однако, по показаниям охраны, рана нанесена раньше, при наказании девушки по решению Литоны 104-ГС-12.
Моне 2-14-Т предоставлена другая Литона, 243-ГС-9, продолжившая предварительное обучение девушки. Однако, вскоре охранниками Унилониса в ночное время на территории нижних уровней обнаружена незавершённая церемония Страйкеров. Три рабыни были подготовлены к особой пытке, но самих Страйкеров охранники не застали. Настораживает тот факт, что двое из охранников осуществляли охрану Литоны 243-ГС-9 и Моны 2-14-Т, а также то, что Мона, несмотря на отсутствие физических повреждений, получила тяжёлую моральную травму с частичной потерей памяти, неясного происхождения, впрочем, на данный момент, почти устранённую стараниями её воспитательницы.
Кроме того, и это мне кажется более важным, по городу поползли слухи о так называемой «посланнице Обители Ангелов», способные, как любому из нас понятно, дестабилизировать общество, вызвать проявления агрессии, вспышки неконтролируемой ламиолии и другие нежелательные явления. У меня всё.
-Так, - сказала Нола Дельфи, - только посланницы Ангелов нам сейчас и не хватает. Великая смута и Бездна без дна. Так, кажется? С чего начнём, Господа?
-Выясним, откуда взялся Квингс, - тут же встрял третий Квинглер. Стронг, кажется.
-Квингс, так Квингс, - сказала Нола и снова нехорошо взглянула на выскочку. - Где начальник патруля, задержавшего литону 104-ГС-12?
-Я здесь, Госпожа, - встал один из охранников. Я с трудом припомнила его. Тот, что обшаривал сумочку Сони.
-По каким соображениям вы приняли решение арестовать рабыню 104-ГС-12?
-Она сидела в ресторане, Госпожа. Без охраны. Это не принято.
-Но ведь и не запрещено, верно?
-Не запрещено при наличии разрешения собственника и денег.
-Ага. Вот в чём дело. Вас привлекло наличие у рабыни денег, как я подозреваю?
-Вовсе нет, Госпожа. Прежде всего, мы попытались выяснить, есть ли у неё разрешение.
-И что?
-Она сказала, что есть. Но только на словах. Мы решили проверить это и отвести её в Унилонис.
-Что же случилось потом?
-Потом мы решили обыскать её.
-Зачем?
-Ну, на всякий случай. И, как видите, оказались правы.
-Почему же вы не обыскали её сразу? Почему вы вообще как-то странно её арестовывали? Если сочли нужным связать ей руки и вставить толу, почему не сделали этого сразу в ресторане?
-Мы не ожидали от неё агрессии. А сразу обыскать как-то не догадались. Она там устроила такой концерт, что мы несколько растерялись.
По залу прокатился негромкий смех, но это не смутило охранника. Он только сказал:
-Я ведь говорю, как было, Госпожа.
-Госпожа Дельфиолония, - подала голос Нола Валисалия, - не лучше ли спросить саму рабыню?
-Хорошо, - согласилась Нола. - Выньте толу у рабыни.
Один из охранников подошёл к Соне и вытащил затычку у неё изо рта, а сам остался стоять рядом.
-Рабыня 104-ГС-12, всё так и было, как говорит Господин начальник патруля?
Соня пошевелила ртом, потом сделала в сторону Нолы реверанс и ответила:
-С внешней стороны так, Госпожа. А по сути, совсем иначе, Госпожа.
Присутствующие снова рассмеялись, даже Нола.
-Чего-то я не поняла, Госпожа Литона. Не могли бы вы выразиться доходчивее?
-Пожалуйста, Госпожа. Господин начальник патруля арестовал меня не из соображений исполнения своих обязанностей, а попросту желая безнаказанно прикарманить мои деньги.
-Это пустые домыслы, Госпожа! - возмутился охранник. - Рассуждать о намерениях можно сколько угодно. И о каких угодно. Особенно когда рассуждает бестолковая ламиола.
-Разве я задавала вам вопрос? - невинным голосом сказала Нола. - Или вы считаете комиссию неспособной принять верное решение без вашей помощи?
-Прошу прощения, Госпожа.
-Рабыня 104-ГС-12, вы выдвигаете серьёзное обвинение. Вы не боитесь, что оно окажется недоказанным, что повлечёт за собой большие неприятности для вашего собственника?
-Я просто стараюсь говорить правду, Госпожа.
-Однако, ваш оппонент также скажет, что говорит правду, разве не так? Господин охранник, вы утверждаете, что у вас не было намерения присвоить деньги арестованной?
-У меня не было таких намерений, Госпожа, - ответил охранник, но как- то не очень уверенно.
-Госпожа Сванизалия, Госпожа Валисалия, - обратилась Нола к администраторшам, - у меня складывается впечатление, что ваша Литона лжёт, и намеренно.
-Соня, - сказала Нола Валисалия, - почему ты решила, что твои деньги хотят отобрать?
-Очень просто, Госпожа. Патруль вызвал охранник ресторана, которому я при входе отказала в интимных услугах. Это ясно любому, кто слышал его реплику при моём задержании. Начальник патруля не стал бы опускаться до проблем рабынь и ноквингов, если бы не имел к этому своего интереса. И обыскивать он меня стал только отведя в безлюдное место. Если бы я не устроила скандал, то он забрал бы деньги и отпустил бы меня, это совершенно ясно.
-Зачем же ты устроила скандал?
-Простите, - вмешался в разговор Квинглер Стронг, - мы говорим не о том. Откуда у неё Квингс?
-Послушайте, Господин Стронг, - подал голос сидящий крайним слева Анолис, - вы только мешаете Госпоже Дельфиолонии вести расследование. Неужели вы считаете себя компетентнее административного посредника?
-Но я не пойму её логики. Эти две стороны будут препираться бесконечно и бездоказательно.
-Если вы не понимаете её логики, тем хуже для вас. А я понимаю.
-Что вы хотите сказать, Господин администратор? Что я…
-Прошу прекратить! - не очень громко, но твёрдо сказала Нола. - Свои отношения будете выяснять не здесь. И прошу соблюдать процедуру, иначе всё это затянется очень надолго. Рабыня, ответьте на вопрос Госпожи Валисалии.
-Они сами спровоцировали меня чтобы рассыпать деньги. Я и так отдала бы сумочку. Не надо было рвать её у меня из рук, Госпожа.
-Можно мне? - поднял ладонь охранник.
-Прошу, - разрешила Нола.
-А как же футляр со шприцами? Его-то у тебя никто не вырывал. Зачем ты топтала его?
-Он выпал случайно. И я случайно наступила на него, Господин.
Охранник только рассмеялся:
-Разве в это можно поверить?
-Госпожа Валисалия, - спросила Нола, - откуда у рабыни футляр со шприцами?
-Литоны делают уколы Монам на первой стадии обучения. Но только Квингсом с галлюциногенами, и только в присутствии охранников. У них и должны находиться шприцы. Литона берёт их только в момент укола.
-Прекрасно. Где охранник рабыни 104-ГС-12?
-Я здесь, Госпожа, - поднялся Рон.
-Вы давали в тот день шприцы с Квингсом Литоне 104-ГС-12?
-Да, Госпожа. Давал два шприца для Моны Мелани.
-С чистым Квингсом?
-Что вы, Госпожа? Квингс был галлюциногенный.
-Почему вы уверены?
-Чистый Квингс имеет характерный цвет. Я бы не спутал.
-А почему сразу два?
-На всякий случай. В тот день был Змееног.
-Так. Змееног. Всё валят на Змеенога, как всегда. Литона делала Моне уколы?
-Я не знаю, Госпожа.
-Как это, вы не знаете? Вы что, отдали ей шприцы и позволили пользоваться ими без вашего присутствия? Как это понимать?
-Госпожа Соня лучше меня знает, что нужно Моне. Я уверен, что она ничего не могла сделать ей во вред. А в данном случае она сказала мне, что после Змеенога ей следует провести время с Моной Мелани без охранников. Тем более, имея два шприца.
-Это что? - обратилась Нола к Госпоже Сванизалии, - издевательство? Ваши Литоны командуют своими охранниками, разгуливают без привязи, да ещё со шприцами и мониолами! Прошу объяснений, и внятных объяснений!
-Госпожа Валисалия, - невозмутимо отозвалась старшая администраторша, - дайте объяснения Госпоже Дельфиолонии.
-К сожалению, - сказала Нола Валисалия, - теория законодательства часто расходится с практикой исполнения законов. Некоторые Литоны настолько компетентны, или имеют компетентную репутацию, что охрана начинает считать себя лишней и занимается своими делами, вместо того чтобы охранять ламиол, пусть даже и Литон.
-Компетенцию Литоны 104-ГС-12 я наблюдаю своими глазами, - сказала Нола. - Налицо пренебрежение своими обязанностями, с одной стороны, и превышение полномочий, с другой. А с третьей стороны, попустительство. Почему не ведётся борьба с подобными тенденциями?
-Борьба ведётся, - сказала Нола Валисалия, - но до определённой степени.
-И чем же обусловлена эта степень, позвольте узнать?
-Той границей, за которой излишне строгое исполнение законов несёт только вред.
Нола Дельфиолония внимательно уставилась на Нолу Валисалию и, подумав, сказала:
-Я не собираюсь, пока что, начинать здесь дискуссию в данном направлении, хотя и понимаю, о чём идёт речь. Рабыня 104-ГС-12, отвечайте, вы намеренно пытались уничтожить шприцы, или нет?
Соня подумала и сказала:
-Намеренно, Госпожа.
-С какой целью?
-Чтобы не было лишних вопросов, Госпожа.
-Хорошо, что вы перестали лгать, Литона. Ответьте, откуда у вас взялись деньги?
-Мне давали их некоторые Господа в качестве поощрения.
Нола обвела взглядом присутствующих.
-Надеюсь, все понимают, почему я не прошу рабыню назвать имена этих добросердечных Господ?
-Я давал ей деньги, Госпожа, - сказал Квинглер Анолис, - но совсем немного. А что тут такого, Госпожа?
-Прекрасно, Господин Анолис. И за какие же заслуги?
-Скажем так, за хорошее исполнение своих обязанностей.
-Настолько хорошее, что даже Оллитары оказалось недостаточно?
-Я не говорил про Оллитару, - заметил Анолис.
-Действительно, - сказала Нола. - Тогда не будем обсуждать этот скользкий вопрос. Итак, Госпожа Литона, я допускаю, что деньги могли у вас водиться на достаточно законных основаниях. А почему вы всё-таки отправились в ресторан без охраны, и без разрешения?
-Потому что я хотела туда попасть. И сводить Мону. Хоть иногда почувствовать себя человеком, Госпожа! Разве может рабыня законным путём сделать это? Обязательно что-то окажется не так!
-Вы хотите сказать, что рабыня может отдохнуть только обманным путём?
-А разве это не правда, Госпожа? Слишком много вокруг ни в чём не ограниченных личностей, всегда готовых ущемить даже такие ничтожные права, как права ламиол! Госпожа.
-Госпожа! - вскочил с места охранник, - почему вы позволяете этой своевольной ламиоле оскорблять всех, кого ей вздумается? Эй! Заткните ей рот!
Охранник, стоящий рядом с Соней, вопросительно поглядел на Нолу. Госпожа Дельфиолония кивнула. Тола тут же снова оказалась во рту у Сони. Мало того, охранник достал узкий ремешок и перевязал ей рот поверх толы. И не зря. В первый момент Соня попыталась выплюнуть кляп. Я даже разволновалась, глядя как её лишили слова. Похоже, она сказала правду.
-Госпожа Валисалия, - снова заговорила Нола Дельфиолония, - перед нами типичный пример практики исполнения законов до определённой степени. Где у вас гарантия, что степень, определённая вами, наилучшая? И что будет, если каждый начнёт сам определять эту степень?
-Мне показалось, что уважаемая Госпожа не хочет сейчас обсуждать этот вопрос?
-И в самом деле. Думаю, мы отвлеклись. Итак, Квингс. Как же нам выяснить его происхождение?
-Спросите её напрямую, Госпожа! - сказал мистер Стронг.
-Послушайте, - сказала Нола, - должна признаться, мне надоели ваши указания.
-Но вы же сами спросили, Госпожа.
-И вы считаете, что я должна спросить её напрямую?
-Конечно.
-Ваши указания мне настолько надоели, что я так и сделаю.
-Да я только этого и хочу.
-Да? Хорошо же. Охрана, развяжите рабыне рот.
Охранник снял с Сони ремешок и вынул её толу.
-Рабыня 104-ГС-12, где вы взяли чистый Квингс?
Соня молчала слегка пошевеливая губами. Возможно у неё болел рот который только что грубо затыкали. А Нола терпеливо ждала. Помолчав, Соня сказала:
-Я не могу ответить на ваш вопрос, Госпожа.
-Рабыня, вы не имеете права отказываться отвечать.
-Соня, - сказала Нола Сванизалия, - ответь Госпоже. Ты не обязана ничего скрывать.
-Я не могу отвечать, Госпожа, - упрямо повторила Соня.
-Что делать, Господин Стронг? - ядовито спросила Нола.
-Да что это такое? - возмутился Квинглер. - Не хочет отвечать, не надо! Предлагаю подвергнуть её публичной пытке. Тогда у неё язычок быстро развяжется!
-Будут ещё какие-то предложения?
-Я думаю, предмет вопроса не столь важен, чтобы применять пытку, - сказала Нола Сванизалия. - А вы как думаете, Госпожа Валисалия?
-А я просто не позволю пытать мою ламиолу!
-А вы, Господин Анолис?
-Пытка, конечно, забавное зрелище, но только фиктивная. Против настоящей я возражаю.
-Понятно. А вы, Господин Аксель? - обратилась Нола ко второму слева Квинглеру. - Чего это вы всё молчите?
-Я молчу потому что до сих пор вопросы не касались моей компетенции. Что же до пытки, то я против.
-А почему?
-Почему? Потому что, помимо антигуманности этого метода и нарушения основных прав ламиол, пытка, скорее всего, ничего не даст. Разве что, лишний доход Унилонису?
-Почему это вы считаете, что пытка ничего не даст? Вот у Господина Стронга другое мнение.
-Если уважаемая Госпожа Дельфиолония, а также и уважаемый Господин Стронг соизволят посидеть дней пять в нижнем колодце без подстилки, со связанными руками и кляпом во рту, не имея при этом даже возможности разогнуться, возможно они поймут, что после этого ламиоле никакая пытка не страшна.
К моему удивлению, Нола Дельфиолония долго смеялась, а потом сказала:
-Прекрасный ответ, Господин Аксель. Похоже, вы тут один, кроме меня, конечно, кто понимает истинные проблемы ламиол. Хотя я и не согласна с вашим мнением. Здесь прав Господин Стронг. При профессиональном подходе к пытке, я не сомневаюсь, что Госпожа рабыня 104-ГС-12 быстренько выложила бы нам всю правду. Вопрос в другом. Надо ли это нам? Господин Стронг, я пыталась отвлечёнными вопросами выведать у рабыни необходимые сведения, используя общеизвестный фактор ущербности интеллекта ламиол, но теперь, благодаря вам, этот путь бесперспективен. Лично я не хочу прямого ответа на поставленный вопрос.
Неужели вы не понимаете? Нужно ли, чтобы рабыня обнародовала происхождение Квингса? Допустим, мы даже узнаем, кто связан с его производством. Неужели кто-то сомневается, что сведения затронут достаточно высокопоставленных лиц, а может и кого-то из присутствующих, а? И что нам тогда делать? Устраивать вселенский скандал, который всё равно будет остановлен на определённой стадии? Если вы этого не понимаете, то ламиола прекрасно понимает. Госпожа Сванизалия, что это за премудрый совет рабыне, говорить правду и ничего не бояться? Можно подумать, что это за ней, а не за вами, ходит куча охраны. Можно подумать, что она не живёт на цепи, где её в любой момент может отыскать любой желающий свести с ней счёты. Я бы на её месте тоже отказалась отвечать на такой опасный вопрос! А вашим долгом, Госпожа администратор, я думаю, является не выявление виноватых, а создание надлежащих условий функционирования Унилониса, при которых риск возникновения подобных случаев сводился бы к минимуму, и при которых Квингс перестал бы бесконтрольно попадать в руки рабынь или других, не имеющих на это права личностей.
Признаться, я не ожидала что Нола Дельфиолония так повернёт вопрос. Да в этой стране что, принято говорить всё как есть?
-Позвольте, Госпожа! - возмутилась Нола Сванизалия, - что происходит? Сначала меня пытаются убедить, что законы следует исполнять «до определённой степени», а теперь вы призываете не выяснять истину, поскольку это вызовет скандал сверху. Почему бы тогда нам вовсе не пустить всё на самотёк и не устроить здесь полную анархию? Мне кажется, такая практика ни к чему хорошему не приведёт. Почему это вы думаете, что ламиола окажется в безопасности скрывая источник Квингса? Мне так кажется, что наоборот.
-Таково ваше мнение, Госпожа старший администратор? - невозмутимо спросила Нола. - А вы что скажете, Госпожа Валисалия?
-Я думаю, что вы правы, Госпожа. Только не насчёт ответа ламиолы. Соня не боится. Чего ещё бояться рабыне, с которой и без того в любой момент могут сделать, что захотят? Просто она не доносчица. Если её начнут пытать, она конечно всё расскажет, но добровольно не станет. А что до моих взглядов на соблюдение законов, Госпожа Сванизалия, то они вам прекрасно известны. И я остаюсь при своём мнении.
-Дискуссии не избежать, - вздохнула Госпожа Дельфиолония. - Вообще-то, совету по пересмотру законов будет интересно знать мнение администраторов Унилониса. Изложите свой взгляд, но только кратко, пожалуйста.
-Я считаю, что первопричиной многих неприятностей, в том числе и касающихся Унилониса, является запрет на контакт Нолы с мужчиной, поскольку он вызывает взаимную ненависть между Нолами и ламиолами, принимающую всё новые и новые формы, начиная с мерзкой практики Страйкеров.
-А что здесь нового?
-То, что Страйкерами, по-видимому, являются как Нолы, так и ламиолы.
-Каким образом ламиолы могут быть Страйкерами? Мне непонятно.
-А что тут непонятного? Ламиолам хочется, с одной стороны, уподобиться Нолам, а, с другой стороны, бросить на них тень. И разве вам не известно, что некоторые Нолы намеренно прикидываются ламиолами, становясь таким путём даже Униолами Квинглеров и процветая под их защитой? Из за этого закона давно возникла неблаговидная путаница, принимающая всё более изощрённые формы. Например, радикальный оболюционизм, что уже является нетерпимой крайностью.
-И что же, всему виной пресловутый запрет? Мне кажется, при отмене запрета ламиолы ещё больше возненавидят Нол.
-Возможно, Госпожа. Зато Нолы перестанут ненавидеть ламиол. А именно эта ненависть наиболее опасна, поскольку у Нол больше возможностей проявлять её на деле.
-Всё же странно слышать от вас, администратора, защищающего права ламиол, призывы к ещё большему ущемлению их прав.
-Давайте будем искренними, Госпожа? Все эти права, не что иное, как фикция. Взгляните на этих девушек привязанных к кольцам с затычками во рту. Не кажется ли вам, что их права так и выпирают наружу? Любому ясно, что благополучие ламиол зависит от благосклонности к ним Квинглеров и Нол, да и остальных тоже. А пресловутый запрет, создающий, помимо всего прочего, мягко говоря, нездоровую атмосферу среди самих Нол, провоцирует их и в отношении ламиол. Наличествует не только Страйкерство. Многие Нолы ненавидят собственных рабынь и издеваются над ними, вместо того, чтобы проявлять заботу, за которую они, кстати, получают немалые деньги. А теперь ещё оболюционисток развелось столько, что возникла реальная угроза стабильности. А что такое нестабильность, думаю всем понятно. Анархия и резня без победителей и прогресса. Та самая «бездна без дна». Кто знает, как далеко мы стоим от края? Может, всего-то и надо, чтобы упала последняя капля? Вроде этого пророчества.
-Ваша позиция понятна, - сказала Нола Дельфиолония, - а вы что скажете, Госпожа старший администратор?
Нола Сванизалия встала и поправила своё покрывало.
-Я считаю, - сказала она, - что всё это пустые разговоры. А беспорядки в Унилонисе, - прямое следствие практики ограниченного исполнения законов.
-Вам конечно виднее, Госпожа, - возразила Нола Валисалия, - но я считаю, что буквальное исполнение законов имеет мало связи с жизненной практикой.
-Пусть так, но зато это понятная политика, которая в любом случае не вызвала бы недовольства городской администрации. Если уж нельзя всех сделать счастливыми, так пусть хоть законы соблюдаются.
-В таком случае, Госпожа, вы должны примириться с тем, что в Унилонисе периодически будут возникать подобные ситуации, а то и похуже.
-Что же, - сказала Нола Сванизалия, - может, вы и правы. Что теперь, Госпожа Дельфиолония?
-Выньте толу у Моны, - приказала Нола.
Я даже вздрогнула от неожиданности. А Салли тут же освободила мне рот.
-Мона 2-14-Т, Литона Соня делала вам уколы чистым Квингсом?
-Да, то есть, я не знаю, Госпожа, - запуталась я. - Госпожа Соня делала мне уколы, но я не знаю, чем.
Нола как-то странно поглядела на меня, а потом сделала знак рукой охраннику. Он взял хлыст у Салли и стегнул меня по левой ягодице. Я пискнула от неожиданности, а Нола снова поглядела на меня. Потом сказала:
-Ты забыла слово «Госпожа» в конце фразы. И ты не должна кричать при ударе литоной.
И правда! Какая я дура, ведь Салли учила меня.
-Простите, Госпожа, - сказала я. - Больше не повториться, Госпожа.
-Не хватало мне тут ещё обучать Мону правилам разговора, - проворчала Нола. - Каким образом вы, Мона, исчезли при аресте Литоны?
-Я испугалась, Госпожа. Решила, что охранники хотят сделать что-то плохое. А потом не помню, Госпожа.
-Так уж, ничего и не помните?
-Только отрывочно и очень смутно, Госпожа.
-И это в самом деле так?
-Да, Госпожа, - осторожно сказала я, не понимая, куда она клонит.
-Мона Мелани, - сказала Нола, - я гражданский посредник администрации Генозиса. Нола, имеющая немалый опыт общения с различными слоями населения. Вы считаете меня полной идиоткой? Может, мой костюм ввёл вас в подобное заблуждение?
Я вытаращила глаза. Эта кукла точно шокировала меня. Да я просто наивная дурочка по сравнению с ней.
-Что же вы, мисс Мелани Спайк, потеряли дар речи? Я жду, не дождусь, когда же, наконец, проявятся ваши аномальные умственные способности.
-Я вовсе… - пролепетала я. - Да я вас просто не знаю, Госпожа. Что же до вашего наряда, то я здесь уже и не такого насмотрелась, Госпожа.
На сей раз рассмеялись все трое мужчин и даже Нола Сванизалия. А Нола Дельфиолония мрачно поглядела на меня.
-Все мы ждём когда ты, Мона, внятно расскажешь, почему ты сбежала, куда отправилась, кто нанёс тебе моральную травму и каким образом?
-Я ничего такого не помню, Госпожа, - упёрлась я.
-Решила врать до конца?
-Я всего лишь Мона, Госпожа, - я попыталась увести разговор в сторону. - Хочу остаться живой и, по возможности, небитой, Госпожа.
-Тебя били, Мона?
-Да, Госпожа.
-Наверное, ты заслужила?
-Только один раз, Госпожа. Когда отказалась подчиняться Госпоже Соне, Госпожа.
-В тот раз, когда тебя угостили стрехидой?
-Да, Госпожа.
-Ты считаешь, что Соня наказала тебя заслуженно? И не держишь на неё зла?
-После этого наказания я сильно поумнела, Госпожа. Но в первый раз меня били незаслуженно, хотя и не так больно. Да и теперь меня то и дело бьют литоной, Госпожа.
-Господин Аксель, - сказала Нола, - Мона 2-14-Т жалуется на незаслуженное наказание. Что скажете?
-Я помню этот случай, - сказал Квинглер. Я наконец-то узнала его. - Охранники намеренно спровоцировали Мону, когда она содержалась в клетке. А потом избили её.
-Разве это запрещено? - удивилась Нола.
-Нет, но это непорядочно. Кроме того, они били её шокером, а это недопустимо. Я принял меры.
-Естественно. Теперь понятно, почему она выглядит какой-то подпорченной. И понятно, почему заработала второе наказание. Пожалуй, Литона поступила правильно, приказав избить её стрехидой, только ошиблась в количестве ударов. Рана вряд ли заживёт полностью. Унилонису нанесён материальный ущерб. Цена этой девушки неизбежно снизится. Может быть, списать её, не дожидаясь дальнейших осложнений? Литона 243-ГС-9?
Салли вытащила свою толу и сказала:
-Мона вовсе не испорчена. Из неё вполне можно сделать полноценную рабыню. Ручаюсь за это. Госпожа.
Сказала и снова сунула себе толу в рот.
-Госпожа Валисалия?
-На воспитание Моны уже затрачено немало средств. Нецелесообразно списывать их. Любую рабыню прошедшую обучение можно выгодно продать. Я уверена, что средства от её продажи по крайней мере окупят затраты. Я против нейтрализации.
-Госпожа Сванизалия?
-Хороши бы мы были, если бы списывали воспитанниц из за всякой ерунды. Я против, Госпожа.
-Господин Анолис?
-Я против нейтрализации. Мне интересно наблюдать за её эволюцией. К тому же, мы давно никого не списывали.
-Понятно. Господин Стронг?
-Полагаюсь на мнение Госпожи Сванизалии и Госпожи Валисалии.
-Завидное единодушие. Мона, комиссия признаёт вас перспективной на данный момент. Однако, не зазнавайтесь. Имейте в виду, я имею право списать вас единоличным решением, если сочту нужным, естественно, возместив Унилонису убытки. Итак, вы намерены лгать мне и дальше?
-Я вовсе не собираюсь лгать, Госпожа! - не на шутку испугалась я. - А что до моих умственных способностей, то я понятия не имею, кто их оценивал и как. Госпожа.
-Зачем ты отправилась на карниз Хронваргеров?
-Куда, Госпожа?
Нола сделала знак и меня снова стегнули, только на этот раз я промолчала.
-Отвечай, а не спрашивай!
-Я ничего такого не помню, Госпожа!
-Хочешь, чтобы я приказала избить тебя по-настоящему, плёткой?
-Не нужно меня бить, Госпожа. Впрочем, - начала я звереть, - если вам это доставляет удовольствие, тогда конечно. Пускай бьют. Тогда я наверное скажу всё, что захочет Госпожа.
-Ты ведь врёшь, Мона. Ты проникла на карниз Хронваргеров и устроила представление, пользуясь своей больной задницей!
Я промолчала. При чём тут моя больная задница?
-Где ты слышала пророчество, Мона? От кого?
-Я ни о каком пророчестве не знаю, Госпожа!
-Так. У кого с собой хорошая плётка? Жёсткая?
-Позвольте, Госпожа Дельфиолония, - вмешалась Нола Сванизалия, - вы не можете приказать бить воспитанницу без моего согласия.
-А вы что, не согласны?
-Я не согласна. Её и так уже достаточно били.
-Значит недостаточно. Она ведь врёт.
-Это неизвестно. То есть, это невозможно доказать.
-Значит, вы не согласны? Предпочитаете, чтобы эта девица водила нас всех за нос?
-У неё действительно был провал в памяти. Типичный психоламиольный синдром. Неизвестно только, с какого момента. Возможно она и действовала сознательно во время побега, но потом всё забыла.
-А вам известно, что синдром можно вызвать искусственно, с помощью усыпляющего газа? Вы проводили анализ её крови?
-Не проводили. А теперь уже поздно. Послушайте, Госпожа, я понимаю, куда вы клоните. Но это ведь смешно. Для того чтобы ваша гипотеза оказалась верной, должен был бы существовать целый заговор с участием многих лиц. В том числе, даже и приказавшей избить её Литоны и присутствующих здесь охранников. Неужели в городской администрации все посходили с ума и приобрели манию преследования?
-А вы уверены, что такого заговора не существует? Вы не в курсе того, что твориться в Гедониксе? В Исколионии? Вам вообще известно об оболюционизме?
-Послушайте, Госпожа, - сказал Анолис, - всё это пугливый бред. В Гедониксе давно пора навести порядок и он будет наведён, если конечно местные Квинглеры не хотят поменяться местами с миниуни. Если надо, и мы поможем. Да никакой это не заговор, а обыкновенная дурь от либеральной распущенности. Всё образуется. И уж, во всяком случае, наша-то Мона тут при чём?
-Сама она может и ни при чём, но этим бунтовщицам только символа и не хватает. Узнай они о здешних слухах, знаете что будет?
-Да ничего нового не будет, если сами администраторы не разнесут эту сплетню на всю Оллитарию. А вы что, хотите её нейтрализовать? Хотите чтобы оболюционистки объявили нам крестовый поход? Сами раздуваете эту историю, а теперь ещё и ни в чём не повинную девушку пугаете.
-Вы, Господин, подвергаете критике мои действия? Ставите под сомнение мою компетентность?
-Подвергаю и ставлю, если вам угодно, Госпожа.
-Вероятно, вам больше бы понравился посредник мужчина?
-Что вы, Госпожа? - ответил Анолис, - я женщин больше люблю. К чёрту всех мужчин.
Снова все засмеялись, кроме Нолы. Она немного помолчала, а потом опять посмотрела в мою сторону.
-Почему Мона стоит без кляпа?
-Прошу прощения, Госпожа, - сказал охранник и затолкал мне в рот толу. - Перевязать ей рот?
-Зачем? - спросила Нола. - Разве она пытается говорить? Так. Бесполезно спрашивать Мону. Мона решила врать до конца. Хочу сказать вам Господа, что мне всё это вовсе не нравится. Творится чёрт знает что, а виноватых нет. Никто ничего не помнит, Страйкеров не поймали, рабыни ходят по ресторанам, а охрана отпускает их гулять. Замки открывает любой желающий, а цепи служат девушкам лишь украшением. Я очень недовольна сложившейся здесь ситуацией. А младший администратор вообще валит всё на несовершенство законодательства. Госпожа Сванизалия, вы, значит, считаете, что ваша администрация ни в чём не виновата?
-Вовсе нет, Госпожа. Я признаю некоторые наши недоработки.
-Некоторые недоработки? Ха! Спасибо и на том. Между прочим, Госпожа Сванизалия, я действительно не могу наказать вашу Мону без вашего согласия, а вот применить к ней методы дознания я имею право единоличным решением. Это ведь не является наказанием?
-Но по сути, Госпожа, это одно и тоже. Кроме того, вы можете испортить девушку и нанести нам материальный ущерб.
-Ну, ущерб вам возместит городская администрация. А ну, вытащите толу у Моны.
Мне снова освободили рот. Что за идиотская манера у них всё время его затыкать? Ну постояла бы я пару минут со свободным ртом, чего бы такого случилось? А эта сучка видимо не отказалась от своих намерений.
-Ну что, Госпожа Мона? Как правильно заметил Господин Стронг, к тебе пока что не относятся законы о защите прав Унин. Так что ты предпочитаешь? Плётку? Иглу? Растяжку? Или, может быть, пыточный газ?
-Вам должно бы быть стыдно пугать беззащитную девушку, Госпожа, - заметила я.
-А я тебя не пугаю. Я пытаюсь выяснить правду. Эй! Несите орудия пытки.
Сейчас же двое её охранников вышли, а Нола снова уставилась на меня.
-Госпожа, - сказал мистер Стронг, - если вы решили пытать Мону, почему бы не сделать это публично, как принято?
-Долго возиться, Господин. Обойдётся ваш Унилонис без лишнего дохода. Что, принесли? Хорошо. Начнём сразу с растяжки. Надевайте на неё распорку.
Я в испуге попятилась назад, глядя как охранники несут ко мне подозрительное приспособление из деревянных брусков с поперечинами. Впрочем, пятиться мне было особенно некуда. Цепь на шее тут же натянулась. Я оглянулась на Салли, но та хранила невозмутимый вид. А мне уже надевали на бёдра тяжёлую деревяшку с двумя металлическими винтами по бокам. Потом приподняли подол миниоты и просунули мне между ног два круглых бруска, соединённых скобами с гайками винтов.
-Советую тебе перестать врать, Мона, - сказала Нола. - Ну что, будешь говорить правду?
-Я и так говорю правду, Госпожа. Я ничего не помню, Госпожа.
-Может быть ты не знаешь, что такое растяжка? Сейчас узнаешь. Начинайте!
Охранники принялись вращать винты. Брусья поползли в стороны и упёрлись изнутри в мои ноги. Нола Сванизалия взглянула на Квинглеров.
-А ну, стой! - крикнул Анолис и даже выскочил из за стола и подошёл ко мне. - Прекрати крутить!
Охранники остановились, а я осталась стоять с полураздвинутыми ногами.
-Вы что, и вправду хотите пытать девушку?
-Конечно, - ответила Нола. - А вы что думали, я её только пугаю? Да вы не волнуйтесь, это много времени не займёт. А слабонервные могут заткнуть уши, или даже выйти.
-Никакой пытки тут не будет! - сказала Нола Сванизалия. - Освободите девушку от колодки.
-Что, не слышали? - повернулся к охранникам Анолис.
-Это что, бунт? - спокойно спросила Нола Дельфиолония.
-Мы не Страйкеры, чтобы мучить ламиол, - ответила Нола Валисалия. - Им и так тяжело, особенно при обучении.
Анолис, тем временем, отпихнул охранников Нолы, и сам принялся снимать с меня растяжку. Повозившись некоторое время, бросил деревяшки на пол и сказал:
-Уберите! И чтоб я больше здесь подобной гадости не видел!
-Так-так, - сказала Нола, - не хватает ещё только потасовки между моими охранниками и вашими.
-Или драки между Нолами, - каким-то подозрительно вежливым голосом сказала Нола Валисалия.
-Даже так? - сказала Нола Дельфиолония. - Двое на одну?
-Зачем же? Я одна. Если уж речь идёт о чести Унилониса.
Нола Валисалия встала и вытянула руку в направлении Нолы Дельфиолонии.
-Ах, так?! - крикнула та, и вскочила в такой же позе. - Если речь идёт о чести Оллитархии!
-Может, не надо? - сказала Нола Сванизалия. - Ну зачем нам опять эти разборки? Прекратите пожалуйста.
-Я не могу, - сказала Валисалия.
-Я теперь тоже не могу, - отозвалась Дельфиолония.
Вокруг поднялся ропот, скорее восхищённый, чем возмущённый. Все охранники подались вперёд, словно занимая место для лучшего наблюдения.
-Чёрт знает что! - сказала Нола Сванизалия и уселась на место. Ещё сильнее закуталась в покрывало. Теперь на её лице осталась только узкая щёлка для глаз. Они что, драться собираются? Да это сумасшедший дом!
Обе Нолы вышли из за стола на открытое место, по-прежнему держа перед собой вытянутые руки. Да они не шутят! Одновременно из под их одежд показались левые руки. Ой-ой! На руке Нолы Валисалии была металлическая перчатка с лезвиями на пальцах, нечто вроде руки Крюгера. А у Нолы Дельфиолонии с пальцев свешивалась полуметровая цепочка со звёздочками из блестящего металла. Мне стало страшно. Этим же можно убить! Неужели они это всерьёз?
Тогда я совершенно неверно представляла себе жизнь Нолы. Ничего себе, аристократки! А Нолы начали раздеваться. Госпожа Валисалия сбросила свои покрывала. Я и представления не имела, как она выглядит под этим балахоном. Даже думала, не скрывает ли какого уродства? Госпожа оказалась крепко сбитой молодой девушкой среднего роста. Слегка кругленькой, но до того ладной, что это её не портило. Её овальное лицо обрамляла короткая светлая причёска из которой сзади выпадал туго скрученный хвостик, свешиваясь до середины спины. А вокруг шеи, чего я никак не ожидала, было застёгнуто толстое кожаное кольцо, скорее даже ошейник, чёрный и высокий. Ещё на ней был тёмный топик, туго обтягивающий грудь, и не особенно широкие полупрозрачные шаровары на резинках. Нола же Дельфиолония разделась оригинальным способом. Она просто отстегнула свою юбку. Верхняя часть платья осталась на ней, закреплённая на поясе узким корсетом. А ниже пояса остались только маленькие кружевные трусики и башмачки. Выглядело это до того смешно, что я рассмеялась бы наверное, если бы не была так напугана. И этот её вид совершенно никого не удивлял, кроме меня.
Все словно подобрались, и уставились на Нол. Только Госпожа Сванизалия невозмутимо сидела как голубая статуя с глазами, словно её всё это не касалось.
-Я защищаю честь Унилониса, - сказала Нола Валисалия. - Я готова.
-А я защищаю честь Оллитархии. Готова и я.
Обе девушки стали перемещаться по середине зала вытянув вперёд вооружённые левые руки. А зрители задёргались в предвкушении зрелища.
Внезапно Нола Валисалия завизжала и бросилась вперёд. Её металлическая рука явно нацелилась в горло сопернице. Однако Нола Дельфиолония молниеносно уклонилась, умудрившись при этом ровно держать голову с кудлатой причёской. Нола Валисалия проскочила мимо а цепочка Нолы Дельфиолонии змеёй мелькнула в воздухе и обвилась вокруг горла соперницы. Теперь взвизгнула Дельфиолония изо всех сил дёрнув к себе своё гибкое оружие. От кожаного ошейника Нолы Валисалии полетели клочья, но цепочка соскочила с шеи. Я невольно вскрикнула. Ну не привыкла я к дракам, да ещё к таким жестоким! И не успела опомниться, как охранник снова затолкал мне в рот толу. Я глянула на Салли и Соню. Они тоже с азартом наблюдали за поединком, а Соня так даже подпрыгивала от восторга. Точно, сумасшедший дом!
А Нолы снова кружились по залу пугая друг друга обманными движениями. Теперь в наступление пошла Дельфиолония вертя перед собой свою цепь как пропеллер. В воздухе повис сверкающий круг из острых звёздочек. Нола Валисалия, к моему удивлению, просто бросилась бежать на другой конец зала. Однако Дельфиолония, сначала погнавшаяся за ней, быстро остановилась и покачала головой.
Нола Валисалия осторожно приблизилась и снова закружилась вокруг, шевеля своими пальцами-лезвиями. Внезапно они обе кинулись вперёд и сцепились в клубок, совершенно как две кошки. Клубок визжа и рыча катался по залу, так что во все стороны летели клочья, и не только от Нол, но и от всех, кто не успевал посторониться. Они даже перекатились через стол, каким-то чудом не зацепив Нолу Сванизалию, даже и не попытавшуюся сдвинуться с места. А зрители восхищённо вопили и аплодировали! Одна я была в ужасе и, наверное, визжала бы, не будь во рту кляпа.
А Нолы также неожиданно расцепились отскочив в разные стороны. Нола Дельфиолония, вместо своего пышного платья и причёски, была теперь вся в лохмотьях, с кудлатой растрёпанной гривой волос. Но она была цела! В отличие от Нолы Валисалии, шаровары и топик которой также были изорваны. Но, помимо того, она была ещё и в крови. И кровь была везде, даже на лице.
-Ты долго не заживёшь! - сказала Дельфиолония, снова вертя перед собой цепочку.
-А ты похожа на распотрошённую подушку, - ответила Валисалия.
С её металлической руки свисали клочья платья и волос и она усиленно трясла рукой, пытаясь освободить своё оружие.
-Твоему ошейнику конец, - прошипела Дельфиолония. - Я разорву тебе горло! Всего один точный бросок.
-Так что же? - сказала Валисалия, выплёвывая кровь, - честь Унилониса останется с ним.
Она явно пострадала сильнее, чем мне показалось вначале. Наконец ей удалось освободить свою перчатку.
-Ты не победишь! - взвизгнула Дельфиолония. - Признай поражение, или я тебя убью!
-Нет! - сказала Валисалия и снова бросилась на неё. Её рука снова нацелилась в горло Дельфиолонии, но та изогнулась в дугу и подставила под удар свою лахудру. И, как только когти Валисалии запутались в волосах, прыгнула, дважды перевернувшись в воздухе и приземлилась, низко припав головой к земле. Я и подумать не могла, что бывают такие драки! А зрители аж зашлись от восторга. Огромный клок волос повис на перчатке Валисалии, а Дельфиолония отскочила в сторону и выбросила вперёд руку с цепочкой.
Звёздочки обвились вокруг незащищённого горла Валисалии, которая тщетно пыталась отбиться опутанной волосами рукой. Нола Дельфиолония схватила её запястье правой рукой а левой натянула цепочку.
-Один рывок, и… - начала она.
Однако, у Нолы Валисалии оставалась ещё правая рука. Она схватилась за обвившую горло цепочку, прямо за острые звёздочки, а затем прыгнула назад, увлекая за собой Дельфиолонию. По её горлу и руке текла кровь, мало того, она била струёй, разбрызгивая вокруг капли! Теперь Нолы боролись держа друг друга обеими руками и издавая при этом нечленораздельные хрипы. А зрители орали и аплодировали. Сама не зная как, я выплюнула кляп, прыгнула вперёд, насколько позволила цепь и заорала что было сил:
-Стойте! Остановитесь! Прекратите! Или не видать вам Обители Ангелов!
Обе Нолы внезапно замерли, а потом, так и не расцепившись, повернулись ко мне и уставились, вытаращив глаза. Впрочем, глаза у них были вытаращены ещё и до этого. Вид у них был такой, что я чуть не стала смеяться, несмотря на весь ужас происходящего.
-Что ты сказала про Обитель Ангелов?
Я растерялась и оглянулась вокруг. На меня точно также уставились и все окружающие кроме Салли и Госпожи Сванизалии. Уставилась ли она, было не видно из за покрывал.
-Что ты сказала про Обитель Ангелов?! - завизжала Нола Дельфиолония. - Отвечай немедленно!
-Не буду отвечать, если не перестанете драться! - крикнула я.
Нола захлопала глазами и отпустила Валисалию. Причём, для этого ей пришлось бросить свою цепочку. К Валисалии тут же подошёл Анолис, присел рядом и стал освобождать её горло и руку от впившихся звёздочек. А Нола Дельфиолония отошла немного в сторону и, как сумела, поправила свою причёску, явно потерявшую изрядное количество волос. Подождала пока Анолис отошёл, а потом сказала:
-Предлагаю признать честь Унилониса превалирующей по данному вопросу.
Вся залитая кровью Нола Валисалия встала, выдержала паузу, и ответила:
-Я согласна, Госпожа Дельфиолония. Возьмите свою Сариссу.
И подала ей снятую с горла цепочку.
-Благодарю, Госпожа, - ответила Дельфиолония, - вы очень любезны.
-А вы, Госпожа, великолепно владеете приёмами. Для меня было большой честью состязаться со столь искусной соперницей.
-Это для меня было великой честью встретиться со столь отважной Госпожой, как вы. Может быть, продолжим заседание?
-Как прикажете, Госпожа.
Дельфиолония подобрала свою юбку и натянула на себя. Похоже, она совершенно не пострадала в бою, если конечно не считать некоторого количества выдранных волос. А Нола Валисалия оторвала ткань от остатков своих шаровар и наспех вытерла кровь с лица и шеи, а потом закуталась в покрывало. Обе Нолы уселись на прежние места, словно ничего и не случилось! Только Дельфиолония сидела теперь вся изорванная, а Нола Сванизалия приспустила свою чадру открыв половину лица.
-Я прекратила драться, - сказала мне Дельфиолония, - так отвечай на вопрос.
-Какой вопрос, Госпожа?
-Про Обитель Ангелов, - терпеливо напомнила Нола.
-Не знаю я ни про какую обитель, Госпожа, - честно призналась я, - но…
-Что, «но»? - Нола даже подалась вперёд, да и некоторые другие тоже.
-Я сказала так, чтобы вы не дрались, Госпожа. Я заметила, что женщины тут перестают драться, если так сказать, Госпожа.
-И всё?
-Всё, Госпожа.
-Снова врёшь, Мона?
-Я не вру, Госпожа, - вздохнула я. - Ну, не знаю я ничего ни про какую Обитель Ангелов. Можете меня пытать, если уж вам так охота, только не деритесь больше, Госпожа.
-Прелестно! - сказала Нола. - Я не могу тебя теперь пытать. Я ведь признала поражение, отдала Сариссу. Э! Да у тебя и вправду немалые умственные способности, мисс Мелани Спайк. Спровоцировала нас на драку, а теперь разыгрываешь невинность? Что молчишь?
-А вы не судите по себе, Госпожа, - огрызнулась я. - Никого я не провоцировала. Я и представить не могла, что вы, Нолы, выясняете отношения таким вот способом, Госпожа.
Дельфиолония посидела молча, а потом обратилась к мистеру Стронгу.
-Ну вот, Господин Стронг, мы и с этой девкой зашли в тупик. Пытать её я не могу, а сама она говорить правду не желает. Наоборот, самовольно выплёвывает толу.
Охранник стоявший возле меня подобрал толу и нерешительно вертел её в руках.
-Ну? - спросила его Нола, - в чём дело?
-Тола валялась на полу, Госпожа.
-Я догадалась. И что теперь, ну?
Охранник нерешительно мялся. Нола внезапно рассердилась и стукнула кулачком по столу.
-Да что же это такое тут твориться, Госпожа Сванизалия?! Ваша Мона элементарно не умеет разговаривать, а ваш охранник не знает что делать, если у девушки выпала тола!
Но охранник уже пришёл в себя. Он убрал толу и начал стаскивать с моей головы платок, обрывая нитки которыми его зашила Салли. Наконец он справился с этой задачей и завязал мне рот платком, скрутив его в жгут. И тут же по залу прошёл лёгкий шёпот. «Волосы как снег», - разобрала я. Ну, вот, опять.
-Слава Богу, - вздохнула Нола.
-Все несколько возбуждены после драки, - сказала Нола Сванизалия, - сбиты с толку.
-Оно и видно, - сказала Дельфиолония. - И что мне теперь делать? Допрашивать третью рабыню? Я даже не сомневаюсь, что она вывернется подобно первым двум. Не так ли, Госпожа Сесилия, номер 243-ГС-9?
Салли сделала реверанс слегка опустив голову, что можно было принять за согласие.
-Эта уж точно вывернется, - повторила Нола, - знаю я её. Итак, источник Квингса не определён, Страйкеры не найдены, Великая Литоника не разоблачена. Наше совещание прошло удивительно плодотворно.
Она снова потрогала свои волосы.
-Что-то я сегодня устала. Так что, Госпожа Сванизалия и Госпожа Валисалия, вы не собираетесь принимать никаких мер, и не хотите никого наказывать? Учтите, я этого не потерплю!
-Меры будут приняты, Госпожа, - ответила Нола Сванизалия. - Охранники будут наказаны. Будет усилен контроль за уколами и шприцами. Страйкеров найти не представляется возможным, поэтому никаких действий в этом направлении мы предпринимать не будем. Я имею в виду, ловить Страйкеров. Мы же не блюстители, всё-таки. А насчёт цепей и замков, вы совершенно правы. Везде, где можно, замки на цепях девушек будут заменены на заклёпки, до тех пор пока нас не обеспечат в достаточном количестве замками новой, цифровой конструкции. Что же касается присутствующих здесь ламиол, то их конечно не будут наказывать, поскольку они ламиолы. Однако, и в их отношении будут приняты необходимые меры, как для обеспечения порядка, так и в интересах самих девушек. Мы обсудим это позже, поскольку это уже внутреннее дело Унилониса. Не так ли, Госпожа Валисалия?
-Конечно, Госпожа. Мы сделаем всё, чтобы помочь ламиолам и сохранить порядок.
-Что же, - сказала Дельфиолония, - вижу, на данный момент мне придётся ограничиться вашими обещаниями. У кого-нибудь есть вопросы?
-У меня комплимент, - сказал Анолис.
-Прошу.
-Вы прекрасно владеете своей Сариссой, Госпожа.
-Благодарю. Кто-нибудь ещё? Нет? Тогда я. Госпожа Валисалия, я вижу, вы самоотверженно защищаете права своих ламиол. Это не может не радовать, однако, прошу вас больше так не рисковать. Сегодня только случайность спасла вам жизнь, а вместе с ней и благополучие ваших подопечных. Вы ведь не хотите, чтобы вместо вас у них появилась другая Нола, возможно не имеющая столь высоких моральных качеств?
-Боюсь, у меня сегодня не было другого выхода, Госпожа, - ответила Нола Валисалия.
-Во всяком случае, вы добились своего. А теперь я объявляю заседание закрытым. А то, вы ещё истечёте кровью под своими покрывалами.
-Зря беспокоитесь, Госпожа, - любезно возразила Валисалия. - Не стоит прерываться из за подобной ерунды.
-Я уже закрыла заседание. Возражения не принимаются. Надеюсь, обещания администрации Унилониса будут исполнены. Тем более, что я это обязательно проверю. Всё. Можете увести ламиол.
Выйдя из зала, Салли развязала мне рот и снова надела платок на голову, тщательно заправив его под ошейник. Потом разомкнула колечки и соединила мне руки спереди, подвесив к ним табличку и колокольчик. Линк и Стинг взяли наши поводки. Теперь будет непросто сплавлять охранников, если захочется. Я только вздохнула, шагая за Ликом на цепочке. А Салли внимательно приглядывалась ко мне пока мы шли по коридору.
-А ты смелая, Мелани, - вдруг сказала она. - Ты что, не боишься боли?
-Очень боюсь, Госпожа, - сказала я, - но я думала, они не собираются меня пытать, а только угрожают. А вот вы вели себя удивительно спокойно, Госпожа.
-Я надеялась на Нолу Валисалию.
-Её в самом деле могли убить, Госпожа?
-Конечно, - сказала Салли. - Администраторша убила бы её, если бы не ты.
-Но это же ужас! Зачем она так рисковала из за меня?
-Не из за тебя, Мелани. Ты думаешь, легко быть младшим администратором Унилониса? Одними наказаниями послушания от ламиол не добьёшься. Нужно их ещё и защищать. Не припомню, чтобы когда-нибудь пытали хоть одну её Мону. У Нолы Валисалии хорошая репутация среди ламиол. Некоторые её просто любят. А репутацию надо поддерживать, вот как сегодня.
-Ничего себе, поддержка репутации! Она вся была в крови, Госпожа.
-Но ты ведь благодарна ей, Мелани?
-Пожалуй. А она мне, Госпожа?
-Кто знает? - сказала Салли. – Может, и наоборот. Она ведь победила только формально, а фактически проиграла.
-А у неё были шансы выиграть, Госпожа? Эта Дельфиолония поразительно ловкая Госпожа.
-Шансы всегда есть. Особенно если заранее подготовишься. Видела её ошейник?
-Она заранее собиралась драться, Госпожа?
-Не знаю. Но меры она приняла. Не думаю, что она постоянно носит Сариссу и ошейник.
-Но это же безумие! Неужели нельзя выяснять отношения мирным путём? Хотя бы женщинам, Госпожа.
-Глупая, Мелани. Женщины более агрессивны. К тому же эта аристократическая спесь. Вопросы чести. Знаешь, Мелани, тут у нас часто приходится бороться за место в жизни кулаками. И ламиолам тоже. Но Нолы, конечно, дерутся красивее.
-И часто Нолы вот так убивают друг друга?
-Убивают редко. Убившая Нола проигрывает спор.
-То есть, как это?
-Так. По закону. Проигрывает Нола либо признавшая поражение, и отдавшая Сариссу, либо убившая соперницу. Если бы Дельфиолония убила Валисалию, то потеряла бы право тебя пытать. Но она предпочла отдать Сариссу. Как говорят, погибает Нола, но превалирует её честь. А Дельфиолония не уронила свою репутацию признав поражение. Любому ясно, жизнь Валисалии была у неё в руке.
-Госпоже Валисалии, видно, жизнь не дорога, Госпожа.
-Ну, здесь неизвестно, кто больше рискует. Никто не знает, как правило, что у Нолы под одеждой и какова её Сарисса. Особенно, если она ходит в покрывалах. А Госпожа Дельфиолония хитра. Никто бы и не догадался, что на ней боевой наряд и причёска. Можешь быть уверена, она справилась бы и с двумя Нолами. Её Сарисса способна разорвать горло с одного броска.
-Всё же это кошмар. Никак не могу опомниться, Госпожа, - поёжилась я.
-Почему же кошмар? Существуют же правила. К тому же это захватывающее зрелище, разве не так?
-Вы видели такое и раньше, Госпожа?
-Видела несколько раз. Давно. И не так красиво.
-Что же тут красивого, Госпожа Салли? Госпожа Валисалия симпатичная, а теперь у неё останутся шрамы на горле и лице. В лучшем случае, Госпожа.
-Всё равно, красивый обычай. Нола ведь может на Сариссонии показать не только свою ловкость, но и гибкость мышления и даже искусство разговора. Нелегко угадать, провоцируют тебя или нет, и насколько хорошо вооружена соперница. А насчёт шрамов, знаешь, у нас неплохая медицина. Надеюсь, раны Госпожи не особенно глубокие.
-Госпожа, а почему Нола Валисалия не надела железного ошейника и защитного костюма из железа?
Салли начала смеяться.
-Ты всё-таки мало знаешь, Мелани. Нолы не носят железных ошейников, они ведь не рабыни в самом-то деле! Железом пользуются только Хронваргеры. Они так и называются, «носящие сталь». Ну и рабыни, конечно, носят железо, если можно так выразиться. Цепи и ошейники. Это, кстати, говорит об особом внимании общества к защите прав ламиол, улавливаешь? Железо используется в наиболее важных целях. Носить железо Ноле непорядочно, ну, вроде как нехорошо, также как ложиться с Квинглером. Нола, конечно, может вырядиться и рабыней, если захочет, но это сочтут за дурной тон. А уж если она вырядиться Хронваргером, точно поднимут на смех. Правда, поговаривают, будто знатные Нолы такое себе позволяют, что ношение стали ерундой покажется. Такое вытворяют, что и поверить трудно. Но я не знаю, что тут правда, а что нет, напрасно наговаривать не стану.
Но, во всяком случае, Нола использующая сталь на Сариссонии заранее теряет честь. Сталь допустима только для Сариссы, оружия Нолы, которое она держит в левой руке. Умная Нола никогда никому не рассказывает, какова её Сарисса. Кстати, научиться хорошо владеть Сариссой стоит немалых денег. Вот и получается, что побеждает тот, кто богаче, как и везде.
Салли с явным удовольствием объясняла мне правила разборок между Нолами. Ей, видно, нравилась эта тема. Меня же больше волновало другое. Я дождалась, когда Салли выговорится и спросила:
-Госпожа, а что будет со мной и с Госпожой Соней, Госпожа?
-Не знаю, - сказала Салли. - Какие-то меры они обязаны принять, поскольку вы обе проявили открытое непослушание.
-Снова бить будут, Госпожа?
-Вряд ли. Нола Валисалия не любит когда рабынь бьют. Но что-то они конечно придумают, зачем заранее гадать? Лучше живи сегодняшним днём.
-Госпожа, - сказала я, - можно задать вопрос? Вы не Страйкерша, Госпожа?
Салли явно не ожидала такого вопроса. Помолчав, она просто сказала:
-Я не Страйкерша. А что?
-А если бы вы были Страйкершей, признались бы мне в этом, Госпожа?
-Конечно нет! К чему это ты клонишь, Мона?
-Что мне делать, Госпожа, если я узнаю кого-нибудь из Страйкеров, пытавших меня?
-Ты что, кого-то узнала?
-Ну… В общем, я не уверена, Госпожа.
Салли долго молчала, потом внимательно посмотрела на меня.
-Лучше молчи, если не имеешь доказательств. А если имеешь… Тогда тоже молчи. Пусть Нолы сами разбираются. А впрочем, поступай как знаешь. Я заметила, когда ты действуешь своим умом, то действуешь правильно, если только это не случайно. Кстати, мы уже пришли.
Я с ненавистью посмотрела на лестницу манежа. Вот где настоящая пытка! А ещё обещали, что после манежа наступит следующий этап, ещё похуже этого. Это чтобы я радовалась бегая по манежу, пропади он пропадом! На этот раз Салли привязала меня к концу спицы, а остальные девушки с любопытством поглядывали на меня. Наверное надеялись, что я быстро упаду и они отдохнут хоть минуту. Но я не упала ни разу. Один Бог знает, как мне это удалось. В конце я была в полном изнеможении. Когда Салли спускала меня по лестнице, ей пришлось почти нести меня. А когда она надела мне на ноги цепь, я даже не могла оторвать ступней от пола и ковыляла волоча ноги. Но жаловаться я не стала, разве тут кто пожалеет?
Когда, после «Оллитары» и ужина я доползла до коридора, Салли решила порадовать меня новостями.
-Мелани, комиссия решила несколько изменить твоё содержание и обучение. Даже и не знаю, лучше это для тебя, или хуже. Пожалуй что хуже. Но помни, Госпожа Валисалия всё делает правильно. Если она так решила, нужно подчиниться. Не протестуй, тем более, что это бесполезно.
-Меня снова посадят в клетку, Госпожа?
-В клетку? Нет, Мелани. В определённом смысле, но… Впрочем, мне-то что? Я ведь говорила, я тебе не подруга. Не друг, но и не враг. Сегодня будешь ночевать в другой комнате и не одна.
Мне почему-то стало страшно. Не посадят же меня в клетку к тигру, надеюсь. Кому тут нужна моя смерть? Наверное, просто общая камера.
Салли, тем временем, увела меня в другой коридор. А за нами плелись Линк и Стинг. Вскоре навстречу попался Рон, бывший охранник Сони. Они что-то пробормотали друг другу и разошлись. А вот и дверь моей новой камеры. Ничего особенного, как и все двери. С замком и дыркой для подглядывания.
Мы вошли внутрь и я с удивлением увидела Соню. Она была голая и стояла у стены прикованная к кольцу за шею, а на ногах у неё были надеты кандалы вроде моих. Вид у Сони был невесёлый. Ещё я заметила две низких лежанки вдоль стены, почти что на полу, а за ними по отдельному «горшку». Одежда Сони, а именно, миниота и платок, валялась на лежанке у её ног.
Охранники раздели меня и подвели к стене. Мою одежду уложили на вторую лежанку, а цепь соединили с концом Сониной и пропустили через замыкающийся ролик, закреплённый на стене выше кольца. Цепь свесилась немного ниже моей груди. Ничего не объяснив, Салли и охранники удалились и заперли дверь.
Я стояла, поглядывая на Соню. В конце концов, она рабыня, а я всего лишь Мона. Я не имею права говорить первой. Соня тоже несколько раз взглянула на меня и переступила скованными ногами. Мы что, обязаны стоять и не ложиться? Вроде, никто не приказывал. А Соня явно устала, наверное, она уже долго так стоит. Наконец она заговорила сама.
-Сердишься на меня, Мелани?
-Да вроде не за что, Госпожа, - ответила я. – Может, вы на меня сердиты?
-Госпожа, - усмехнулась Соня. - Я тебе теперь не Госпожа. Мой статус приостановлен до получения тобой статуса рабыни-миниуни.
Я удивлённо посмотрела на неё. А я-то тут причём?
-Вы что, снова будете меня обучать, Госпожа?
Соня вдруг шмыгнула носом и заплакала. Я глядела не зная, что ей сказать. Правда, она быстро затихла и утёрлась рукой.
-Не называй меня Госпожой. А скоро я буду и не Соня.
-Вам очень плохо было в колодце, Гос…, то есть, Соня? - попыталась посочувствовать я.
-Ты же знаешь, - снова шмыгнула она носом. - Сама ведь сидела. Слушай, а чего это они хотели тебя пытать?
-Не знаю, - недовольно сказала я. – Говорят, что я что-то там неправильно сделала, когда бродила одна. И не верят, что я ничего не помню.
-И ты в самом деле не помнишь?
Я запиралась перед Нолой. А почему, собственно, я должна откровенничать с Соней? Может, мне её подсадили? Не смогли напугать, так другим способом…
-Не помню, вот, - ответила я. - А они не верят. А чего такого могла сделать несчастная Мона, что все переполошились?
-Как я поняла, ты повстречала «Великую Литонику».
-Кого-кого? - не поняла я. Я встречала Хронвргеров и Страйкеров. Что, Калиопалия здесь какая-то знаменитость? Впрочем, про Страйкеров разговора не было.
-Великую Литонику, - повторила Соня, - из пророчества.
-Не знаю я никакого пророчества, - рассердилась я. - Чего они все ко мне пристали? Да ещё пыткой грозились. Чего они от меня хотели услышать? Послушай, Соня, я бы с удовольствием с тобой поболтала, но меня сегодня Салли привязывала к концу спицы. Я так набегалась, что падаю с ног. Можем мы лечь спать, или это запрещено?
Соня долгим взглядом посмотрела на меня. Мне показалось, что так смотрят на дурочек.
-Не запрещено, - наконец сказала она. - Но… Ты что, сама не видишь?
-Чего не вижу? - не поняла я.
-Цепь, дурочка, - раздражённо сказала Соня. - Цепь позволяет лечь только одной из нас.
Я взглянула на свою шейную цепь и на ролик, через который её пропустили. И правда, цепь не позволит лечь нам обеим. У меня вдруг ещё сильнее заныли ноги. А ведь и Соня наверное устала. Может, её с утра держат на ногах?
-Может, сядем? - предложила я.
-Да, как же! - сказала Соня. - Сесть мы можем только на корточки, на полусогнутые ноги, а это ещё хуже, чем стоять. Думаешь, они дураки?
-Но зачем они это сделали?
-Не понимаешь? Ну и нечего тебе раньше времени понимать.
-А всё-таки? Какой в этом смысл? Наказание, что ли такое?
-Да нет, не наказание.
-Тогда зачем?
-Затем! Хотят посмотреть, подерёмся мы, или нет.
-Не буду я с тобой драться, - сказала я. - Я сейчас умру от усталости, мне только ещё драки сегодня не хватало. Знаешь, как у меня ноги болят?
-Ложись, - ответила она.
-А ты как же?
-Глупых вопросов не задавай, - огрызнулась она. - Я, понятное дело, буду стоять. На цыпочках.
-Тогда лучше ложись ты.
-Нет, - уже спокойно сказала Соня. - Ты всё равно долго не устоишь. Ложись, спи, а потом поменяемся.
Наверное, это действительно был наилучший выход. Я осторожно легла подложив под голову миниоту. Повернула ошейник скобой вверх. Цепь натянулась до упора. Соня теперь стояла вытянувшись во весь рост, а её ошейник прижался к подбородку, как у повешенной. На цыпочки она правда не встала, но и этого было достаточно. Ноги мои словно отвалились и я провалилась в сон, лишь только закрыла глаза. И мне приснился, чтоб он провалился вместе с остальными, идиотский сон, номер, не помню какой по счёту.
-Давайте, девушки, давайте! Осторожно. Вот сюда, на помост. Осторожно на лестнице.
Что это? Где? Почему толпа? Да ещё такая разномастная, что ничего не разобрать. Меня вежливо подталкивают охранники. Я поднимаюсь по короткой лесенке на широкую деревянную площадку. Чего это на мне надето? И почему так трудно дышать? Да я тут не одна, вот следом за мной ещё две одинаково одетых молодых девушки поднимаются на помост. Какие интересные платья. А шейки скованы вместе тонкой блестящей цепочкой, которая и ко мне тянется. Я потрогала свою шею и убедилась, что цепочка петлёй охватывает её и застёгнута чем-то спереди.
Широкая юбка, передник. Мы все трое одинаково одеты и скованы вместе. Меня опять мягко тянут в сторону, выстраивают нас на помосте. Командует женщина одетая в полу-ковбойский, полу-индейский наряд. Охранники оправляют наши платья, передники и чепчики. Поглядев на других девушек, я представляю и свой вид. Моя талия очень туго затянута, аж дышать трудно, ну да, на ней шнурованный корсет. Ниже пояса широкая, расходящаяся вниз юбка, а под ней ощущается целый ворох шуршащей, накрахмаленной ткани. На ногах толстые вязаные чулки и башмачки. Узкие рукава платья застёгнуты на пуговички и заканчиваются кружевными манжетами. Причёски у девушек убраны под складчатые белые чепчики, тоже с кружевной отделкой, а шейки спрятаны в воротнички-стойки. Наверное и у меня также, потому что я не чувствую металла цепочки, только лёгкую тяжесть на горле. А под юбками, между ног что-то теснит, но мягко и приятно. А девушка-ковбойша что-то говорит, указывая на нас плёткой.
-Крайне редкий товар, Господа. Действительно, большая редкость. Перед вами три сестрички из провинции воспитанные в очень строгих правилах и обычаях. Они само совершенство, нетронутая чистота, насколько она вообще может существовать. Девушкам по семнадцать номинальных лет, они, естественно, девственницы, как физически, так и морально-психологически. У них даже имена номинальны, чтобы не портить их умилительную незатронутость.
Она прикасается плёткой к девушкам и говорит:
-Ки-ки, Ти-ти и, - трогает меня, - Ми-ми.
Я Ми-ми? Надо же. Хорошо хоть не Ти-ти или Пи-пи. Что она там дальше бормочет?
-Девушки очень тщательны в одежде, содержат всё в безупречной чистоте и порядке, от чисто вымытого собственного тела, до последней пуговички и шнурочка. Носят строгие провинциальные платья, дешёвое, но чисто выстиранное и отутюженное нижнее бельё. Волосы убирают под чепчики, закалывая их на затылке. Обратите внимание, никакой косметики на этих молодых, чисто умытых личиках. Даже ушки у них не проколоты, не говоря уже обо всём остальном. Кроме того, сестрички приучены носить прокладки и тампоны независимо от дня месяца.
Чего-чего? Интересный обычай. Я чуть пошевелила ногами. Очень даже похоже на правду. Я ощутила словно мягкий валик между ног, расширяющийся кверху. А под ним ещё и большой тампон, вероятно, только что вставленный и совсем свежий.
-Итак, как я уже говорила, девушки приобретены в семнадцатилетнем возрасте, наиболее оптимальном для обучения. Никакими навыками они, понятное дело, не обладают, за исключением высочайшего уровня ухода за телом и одеждой, а также скромности и послушания. Также полностью отсутствует и сексуальный опыт. Им известны лишь отрывочные сведения о взаимоотношении полов и весьма скромные фантазии на эту тему. И это при достаточно высоком уровне умственных способностей. Надеюсь, любому специалисту понятна высокая ценность наших сестричек Ки-ки, Ти-ти и Ми-ми, а также те затраты, которые были неизбежны для достижения подобного качества товара? И, разумеется, никого не удивит высокая начальная цена девушек-сестричек, составляющая двести шестьдесят мониолов.
По толпе пронёсся разочарованный гул. Цена была явно слишком высока для покупателей. Однако, торговку это не смутило.
-Я вижу, - с улыбкой сказала она, - уважаемые покупатели просто ещё не сообразили, какой ценностью обладает данный товар. Его ценность в максимальной незатронутости девушек. Обратите внимание, они не умеют ничего. На них даже ни разу не надевали ни кандалов, ни наручников, мало того, они даже никогда не видели подобных вещей. Они даже не в ошейниках, им лишь вчера надели на шейки лёгкую цепочку, к которой они даже не успели привыкнуть. Перед вами не банальная Уна-трикси, перед вами три разные личности, объединенные родственной симпатией и совместным воспитанием. Вовсе не обязательно постоянно соединять их вместе, они и так скованы тонкими душевными чувствами.
Их Господин, или Госпожа смогут научить их чему угодно, придать их фантазиям любую желаемую ориентацию. Вам не придётся их переучивать, перед вами чистый лист, тройная невинность сулящая неограниченные возможности.
-Двести шестьдесят мониолов за трёх необученных девок! – крикнул кто-то в толпе. – Не слишком ли много? Им цена по двадцать монет за каждую, от силы!
В толпе одобрительно зашумели, но не очень громко.
-Разумеется, - сказала торговка, - такова была бы их цена, если бы это были обычные девки для обычных целей. Но для утончённого знатока наша цена ещё недостаточно высока. Да мы и не продадим наших сестричек кому попало, только достойному и компетентному покупателю.
-Это как же? - спросили из толпы. - Разве здесь не свободная продажа?
-Разумеется, свободная. А о компетенции покупателя легко судить по его пониманию ценности товара.
В толпе слегка засмеялись.
-Да, - сказала торговка, - я уверена, что многие тонкие ценители психологии знают, какое можно получить удовольствие при неторопливом подходе к данному деликатному товару. Разве вы не хотели бы лично надеть ножные кандалы девушке, которая не только никогда не носила их, но и впервые их видит? Представьте себе ощущения вашей рабыни на щиколотки которой вы надеваете стальные кольца и запираете их на замочки, соединённые лёгкой но прочной железной цепочкой. Ваша рабыня то краснеет, то бледнеет, ощутив холодный металл, почувствовав непривычную тяжесть на ножках и осознав, что не может шагнуть широко, не может теперь раздвинуть их дальше, чем позволяет цепь. Она пугается, стесняется, ей кажется, что все вокруг теперь будут смотреть только на неё, и все будут знать, что её ноги скованы цепочкой, даже если она скроет их под подолом платья, спускающимся до земли. Цепочка начинает позванивать при каждом её движении, и девушка пугается ещё больше. Как же ей теперь быть? Этот звон услышат все вокруг, Все поймут, что она рабыня! Рабыня закованная в цепи. Что ей стыдно, страшно и… и… Она вдруг чувствует лёгкую сладость там, глубоко внутри, что-то непонятное, чего раньше не было. Что это, откуда? Она смотрит на свои скованные ноги, на вас, снова на ноги. Почему ей так хорошо? В чём причина? В цепочке? Или в её хозяине, в её Господине? Она смотрит на вас как на волшебника сумевшего извлечь тайный соблазнительный звук, который… И тут она спохватывается. Что это с ней? Снимите! Снимите с неё эту ужасную цепь! Она дёргает ножками, плачет, она в отчаянии. Она ведь ни в чём не виновата! За что её заковали? За что надели на ножки железо? Она не может так! Снимите немедленно, сию же секунду! Но цепь незыблема, не порвать! Она рабыня, собственность, и вы её Господин. Как страшно, как унизительно и как сладко! И она не властна над этой сладостью, вот в чём весь ужас! Вот что значит быть рабыней! Она снова поглядывает на цепь и прячет глаза, стыдясь признаться даже самой себе в том, что начинает понимать, не только ноги её сковывает цепочка, но и душа и сердце и мысли утрачивают свободу и всё из за этой непонятной сладости там, внутри.
А у вас в руках уже блестящий ошейник, который вы сейчас наденете на неё. Девушка ошарашена. Она забывает про кандалы. Она расширенными глазами глядит на ужасное стальное кольцо с надписью предназначенное для её шейки.
-Нет! - кричит она. - Нет, не надо!
Хватается руками за свою, пока ещё свободную шею, словно пытаясь защитить её от неотвратимо приближающегося ошейника.
-Нет, нет! Я не хочу! Не позволю!
Она вскакивает, путаясь в кандалах, не зная, то ли ей бежать, то ли умолять о пощаде. Пытается оттолкнуть ошейник неумело топорща пальчики. И вдруг её бьют плёткой, кричат на неё, ставят на колени! Её сопротивление сломлено, едва начавшись. Она испугана, она на коленях, стоит послушно приподняв голову и зажмурив глаза. Ей стыдно, ей так стыдно! Сейчас её окольцуют, замкнут в ошейник с прочным замочком и унизительной надписью. И она не сделала ничего, чтобы избежать этого, она не смеет противиться, она рабыня, она знает, что её накажут за непослушание и она знает ещё более страшное, то, что вот сейчас, когда металл коснётся её горла, она снова почувствует в глубине тела сладость поднимающуюся к лону. Скорее бы уже, скорее! Вот она стоит перед вами на коленях нервно подрагивая ресницами. Вы слышите как вздрагивает её тело вместе с ударами сердца, замечаете как сжимаются и разжимаются её кулачки, как подрагивает на виске синяя жилочка.
Вы раздвигаете кольцо, обводите его вокруг этой прелестной семнадцатилетней шейки и сводите вместе концы, продевая в них дужку замочка. Глухой щелчок и рабыня закована в блестящий ошейник. Она вздрагивает всем телом, хватается за шею, но там металл, там, под пальцами, туго охватившее горло кольцо с висячим замочком. Ей кажется, что она не сможет теперь дышать, не сможет так жить. Как ей сладко, как страшно и непонятно. И вдруг она видит своё отражение в зеркале. Что это, что с ней сделали? Что там написано? Она собственность! Да, да! Так и написано: «Я собственность…». Вот имя Господина, вот номер. Она собственность, вещь, предмет домашнего обихода, её купили, за неё заплатили деньги! Собственность, право на которую, она знает, зарегистрировано в документах и отмечено в архивах. Сейчас с ней случится истерика, но ведь это ещё не всё! К её горлу пристёгивают спускающуюся сверху цепь. Её привязывают! Что это, что за брус там, на потолке к которому подвешена скоба с кольцом? А от кольца спускается прочная цепь а её горлу. Рабыня никогда не видела унитолы, но быстро догадывается, что к чему. Она привязана! Прикована за шею прочной привязью. Она в полной власти своего собственника. Если она будет плохо себя вести, её навсегда оставят прикованной к унитоле, никогда не позволят выйти за пределы комнаты, никогда… Но как сладко, как влажно, как невозможно!
А в комнату вводят вашу вторую рабыню и она видит первую девушку закованную в кандалы, ошейник и привязь. Она видит цепи предназначенные для неё и для их третьей сестрички.
Что? Я вижу, цена теперь многим не кажется непомерной? Вон сколько предложений. А я ведь только начала свой рассказ. Посмотрите же на эти сокровища, на этих сестричек, что стоят перед вами в своих платьях, передниках и чепчиках. Ну разве это не прелесть, за которую не жалко никаких денег? Черноглазая Ти-ти, синеглазая Ки-ки и сероглазая красавица Ми-ми. Эй, Ми-ми, что с тобой? А ну выпрямись, как положено скромной девушке, опусти глазки, ну?
Она толкает меня рукояткой плётки. Ой! Что это со мной? Эта торговка ввела меня в транс своими излияниями. Вот так так! Да я вся мокрая под юбками. Прокладка пропиталась так, будто я обмочилась. Снова толкают. Ой! Больно же! Я опомнилась. Стою выпрямившись и опустив глаза, как сестрички. Какие сестрички? Нет у меня никаких сестричек. Что я тут вообще делаю? Что там городит эта торговка? Она что, нас продаёт? Меня продаёт?!
-Ну вот, другое дело, - говорит она толпе. - Видите, как вы обрадовали сестричек? Красавица Ми-ми даже чуть в обморок не упала. Но, мало, мало. Что значит каких-то триста двадцать мониолов за таких красавиц? Ну же? Хотите, я расскажу, что можно испытать обучая этих прелестных наивных девушек премудростям интимных удовольствий? Знаете, как потрясающе всё происходит, как всё может произойти, когда сестрички Ми-ми, Ти-ти и Ки-ки, не имеющие не только сексуального опыта, но даже и понятия о его существовании…
-Эй ты, корова! - взрываюсь я, - кончай бредить! Какая я тебе ещё Ми-ми? Я Мелани Спайк, гражданка Соединённых Штатов. Нет у меня никаких сестричек, а насчёт сексуального опыта, так ещё неизвестно, у кого из нас больше компетенция в этом вопросе!
Женщина вытаращилась на меня так, словно ей сейчас станет плохо.
-Ми-ми, ты что?
-Сама Ми-ми! - огрызаюсь я. - Что это за маскарад? Что за идиотский костюм на меня напялили? Говоришь ты красиво, чего уж там. Я аж забалдела слегка. Чего таращишься? Лучше сменила бы мне прокладку. Эти твои прокладки, конечно, шик, но на короткое время, как я погляжу. У меня между ног так мокро, будто я описалась.
Торговка хлопает глазами, а толпа позади неё хохочет и беснуется от восторга. Прыгают, аплодируют и показывают пальцами.
-Молодчина, Ми-ми! Ой, не могу! Да вы посмотрите, посмотрите! Вот тебе и сестрички-девственницы! Триста двадцать мониолов! Ой! Ми-ми, прелесть. Эй, продай Ми-ми за пятнадцать монет! За двадцать!
-Ми-ми, сюда! Мы тебе сами прокладку сменим! Ми-ми, Ми-ми!
-Ну, чего вылупилась? - спрашиваю я торговку. - Ладно, если хочешь, стой тут столбом, а я уж пойду, переоденусь. Сама свои корсеты носи!
Я делаю ручкой аплодирующим зрителям и поворачиваюсь, чтобы сойти с помоста, но что-то дёргает меня за горло. Да это же цепь на моей шее. Я дёргаю руками охватывающую моё горло цепочку, но она не поддаётся. Нечто вроде замочка под пальцами.
-Эй! - поворачиваюсь я к «сестричкам». - Эй, вы, Кикимора с Пипиморой, то есть, Титимора с Кикиморой, как эта штука снимается?
Ки-ки и Ти-ти точно также таращатся на меня из под своих чепчиков. Ти-ти держится за шею, которую я дёрнула, натянув цепь. А торговка уже опомнилась. Не обращая внимания на хохочущую толпу она подскакивает ко мне и хватается за цепочку около моей шеи. Её глаза как две щёлки а в руке плётка. Она шипит сквозь зубы:
-Ты чего это тут вытворяешь, дрянь ты этакая?! Плётки захотела? В клетку захотела, в колодец? Сейчас ты всё у меня получишь! Встать на колени!
Она дёргает меня вниз за цепь. Сильно дёргает! Наверное синяк останется. Она что, рехнулась? А эта дура всё рвёт и рвёт.
-Ты что?! - кричу я, - окосела? Шею мне сломаешь!
Чего там орёт Ти-ти? Точно:
-Мелани! Мелани!
Да кончайте вы меня дёргать за шею! Что это за…
Я проснулась и таращусь на Соню. Ну да, это она дёргает меня за ошейник и зовёт. Наконец, просыпаюсь окончательно.
-Мелани, ты уж извини, - говорит Соня, - но я больше стоять не могу. Падаю.
-Да, да, конечно, - засуетилась я, поднимаясь на ноги. Ой! Ноги после отдыха расслабились и при попытке встать я ощущаю острую боль. Наверное должно пройти. Я встаю во весь рост, но этого недостаточно. Выпрямляю спину и тяну вверх шею. Ошейник вдавился мне в нижнюю челюсть. Поворачиваю его скобой назад и вбок, как делала Соня. Так ещё ничего. Лицо вскинуто вверх, ошейник упёрся снизу, а цепь натянута за ухом. И стоять нужно на двух ногах, ни одну не подогнёшь. А чтобы чуть ослабить давление ошейника, пришлось ещё и периодически подниматься на цыпочки.
А Соня, похоже, уже спит. Может, прикидывается? Долго-ли я спала? Я осознала, что мне не мешало бы отлить. Но до горшка теперь не дотянешься. Значит, много времени прошло. Ноги болят, но терпеть можно. Вспомнила сон и засмеялась. Три сестрички-девственницы. Останешься тут у них девственницей, как же! Чёрта с два у них останешься без сексуального опыта, наберёшься выше крыши! Нет, но что за лицо было у той торговки, когда Ми-ми заартачилась. Смех! Что это за сценарий? Один из тех, что Соня мне вколола со своими галлюциногенами? Или это уже мои фантазии? А если не мои, то чем я должна проникнуться? Чего мне хотели внушить? Чистоту одежды? Коллективизм? Ну, как же, втроём на одной цепочке. А что, очень может быть. Вон, Соню ко мне пристегнули. Что, теперь будут учить строем ходить? Групповые поклоны осваивать?
Я глянула на Соню посапывающую носиком и слегка похрапывающую чуть приоткрыв рот. Эти звуки начали меня слегка раздражать. Впрочем, неизвестно, может я и сама храплю по ночам. Возможно, иметь рядом подружку это не так уж и хорошо.
Вообще-то, Анита Малевская мне нравилась. Она меня забавляла. Она ведь такая трусиха, чуть чего, пряталась за меня, как за стенку. И с Саррой Меллори мне было хорошо. Маррокканка глядела на меня снизу вверх, но как-то так, что это её нисколько не принижало. И всё пыталась называть меня «Мисс Спайк». Но она была хорошая, неиспорченная. Эдакая Ми-ми наших дней. Может, я сама несколько испорчена, или подпорчена, как сказала Нола Дельфиолония, но подруг люблю скорее старомодных.
А вот Соня, наверное, не такая. Она, похоже, приспособленка. Скорее всего. Рабыня, а при деньгах. И в ресторане оттягивалась. Меня на цепочке водила, почти как Нола. Во все дырки пролезала. Один Квингс чего стоит. Ну и прокалывалась, наверное, не раз. Непотопляемая, стало быть! Может, она Страйкерша? Приказала ведь избить меня до полусмерти, воспитательница драная! Ишь, разлеглась, а я тут стой как кукурузный початок!
Я неприязненно посмотрела на неё. Девушка спала свистя носиком. Нет, не притворяется. Вздрагивает во сне, аж цепь на ногах дёргается. Да, кандалы-то ей надели потяжелее прежних, и ноги припухли. Точно. Щиколотки натёрты, вон как покраснели. Она, наверное, давно отвыкла от таких цепей. В таких не потанцуешь.
Мне стало стыдно, и жалко её. Стояла на распухших ногах пока я спала. Мне тоже больно, но я хоть не натёрла щиколотки. Мне бы сразу взглянуть. Да у неё и на запястьях синяки, а шея… Нет, шея вроде нормальная. Ну да, она ведь не дура, не рвалась с привязи, как некоторые.
Целую вечность я так стояла вытянув спину, словно проглотившая жердь. Спина стала деревянная. Периодически я совсем уже решалась разбудить Соню, но всё же сдержалась. Я не могла бы честно сказать ей, что падаю.
Так я и стояла пока вновь не загорелся свет. А вскоре заскрежетал замок и я безумно обрадовалась. Я так устала, что пусть бы хоть Страйкеры пришли, хоть кто! Этот звук и Соню разбудил. Она захлопала глазами и приподнялась на корточки. Цепь чуть провисла и я со вздохом расслабилась. Вошли Салли, Стинг, Линк и Рон.
-Просыпайся, Соня, просыпайся, - сказала Салли, слегка потыкав Соню хлыстом. – Значит, Мелани стояла всю ночь? Надо было её давно к концу спицы привязать. Кто бы подумал, что она такая сильная?
Я попыталась объяснить, но меня легонько стегнули по губам. А Соня пришла в себя и встала у стены. Охранники разъединили наши цепи, посадили каждую на горшок, умыли, причесали но почему-то не стали одевать. Даже накормили нас прямо здесь, а потом приказали встать, будто уже собрались выводить из камеры. Я со страхом взглянула на Салли.
-Да, Мелани, - сказала она, - сейчас мы поведём вас обнажёнными. Но ты ведь уже видела обнажённых девушек на поводках, не так ли?
-Да, Госпожа, - подтвердила я, - но мне холодно, и вообще…
-Что вообще?
-Я стесняюсь, Госпожа, - призналась я.
-Думаешь, это кого-то волнует? Да ты не беспокойся, до металлического отдела недалеко.
-До металлического отдела, Госпожа? - испугалась я.
-Не бойся, - сказала она, - это же не растительный отдел. Вон, Соня знает, правда?
-Знаю, - сказала Соня. - Госпожа поведёт нас в железку.
-В какую ещё железку? Зачем нам в железку?
-В железке заковывают, - пояснила Соня.
-Но мы ведь и так… Зачем? Во что? За что?
-«Навсегдушку» наденут.
-Чего? Что ещё за навсегдушка такая?
-Узнаешь, - вздохнула Соня, - когда наденут.
-Хватит, - строго сказала Салли, - разболтались. Идти пора. Охрана, выводите девушек.
Линк и Рон потянули нас за поводки и мы вышли в коридор. Я была вся красная и прятала глаза. Мне казалось, что вот сейчас каждый встречный вылупится и станет разглядывать мои прелести. И так оно и оказалось. То один, то другой встречный охранник прилипал ко мне взглядом, словно никогда не видел голую девушку. Я попыталась прикрыть ладонями хотя бы лоно, но Салли дала мне по рукам и сказала:
-Иди красиво, Мелани!
Зато Соня шла как ни в чём ни бывало. Мы спустились на несколько этажей, кажется на тот уровень, где играли в Страйкеров. Наконец пришли.
Нас завели в большую комнату состоящую из двух частей, перегороженных поднимающейся решёткой. В дальней части были жутковатые на вид приспособления, инструменты и две горячие печки. Здесь были двое охранников и три обнажённые рабыни в лёгких ошейниках и толстых поясных обручах. Каждая была прикована толстой цепью за обруч к кольцу ввинченному в потолок. Цепь, вероятно, позволяла пленницам ложиться на узкие лежанки в дальнем конце комнаты и доходить почти до двери. А у стоящей около решётки девушки цепь свешивалась с пояса чуть ниже колен.
Нас усадили в передней части комнаты на подстилку брошенную на пол. Никто ничего не объяснял. Мне это напомнило зубоврачебный кабинет, - и ждать надоело, и хочется оттянуть неприятности.
Наконец, вошла Нола в покрывалах и два её охранника. Госпожа повернулась к нам и я узнала Нолу Валисалию, даже несмотря на её закутанное до глаз лицо.
-Здравствуй, Салли, - сказала она. - Как девушки провели ночь?
Салли поклонилась и ответила:
-Девушки спали по очереди, Госпожа.
Интересно, откуда она знает? Наверное подглядывала.
-Они не ссорились?
-Нет, Госпожа.
-Линк? - повернулась Нола к моему охраннику.
-Так и было, Госпожа. Сначала спала Мона Мелани, а затем Соня.
-А, ладно, - вздохнула Нола, - этого следовало ожидать.
Повернулась к охранникам комнаты:
-Наденьте на девушек твиклис, что я принесла вчера. Стандартным методом.
Охранники подняли нас с Соней на ноги и подвели к широкой двухместной лежанке. Уложили, и начали привязывать мягкими ремнями. Я поглядела на Соню. Она была недовольна, но испуганной не выглядела. Впрочем, я уже успела убедиться, что тут привязывают девушек часто, и когда надо, и когда не надо. Наверное больно не сделают. А местный охранник уже кричал на рабынь в поясах:
-А ну встать! За работу, бездельницы!
Здесь, вероятно, это было обычное обращение к подобным рабыням. Также как привычка угрожать плёткой в постели. В любом обществе что-нибудь да становится штампом. Я покосилась в сторону и увидела, что одна из рабынь подошла к печке и что-то засунула в огонь. А другая начала раскладывать над нашими головами звякающие железки. Третья же подобрала мои волосы и оттянула вверх. Мне всё равно было жутко. Я поискала глазами Салли, но та не смотрела на меня, а разговаривала с Нолой. Интересно, сильно ли изранена Госпожа? Под этими покрывалами ничего не поймёшь. А они идут Госпоже. Была бы я Нола, непременно носила бы покрывала и чадру, чтобы никто не знал, что у меня под одеждой и что на уме, и вообще, кто я такая. Вот-вот, чтобы всякие бывшие подружки не приставали. А глаза бы подводила, чтобы они были выразительными и сверкали над атласной тканью прикрывающей нос и рот. Эффектно и таинственно, и держит на расстоянии, как Госпоже и положено.
Чего это мне суют под щёку? Две рабыни занялись моим ошейником. Одна поддерживала его руками, а другая стучала чем-то прямо над ухом. Внезапно я почувствовала свою шею свободной. Неужели они решили снять этот проклятый поводок за который водили меня столько дней? А рабыни теперь снимали ошейник с Сони. Не успела я и десятка раз вздохнуть свободно, как почувствовала, что вокруг моей шеи закрывают другое кольцо, разглядеть которое я не могу, но чувствую его кожей.
Тут же подошла третья рабыня неся в руках клещи в которых был зажат короткий, раскалённый докрасна прутик. Около моей щеки послышался короткий металлический скрежет, а следом быстрые тупые удары молотка. Кольцо на моей шее так и звенело подскакивая и стуча меня по челюсти. А рабыня уже несла вторую нагретую заклёпку. Мне заклёпывают ошейник! Как там говорила Соня? Наденут навсегдушку? Вот и вторую заклёпку расклепали. А рабыня снова несёт клещи. Третья заклёпка вставлена в скобу моего ошейника, а затем и четвёртая. Это что, действительно навсегда? Что-то стало подсасывать у меня внутри. Ещё немного, и я запаникую, сорвусь в истерику. Но я взяла себя в руки.
Рабыни теперь заковывали Сонину шею. А что там делают с моими ногами? Снимают кандалы? Ага, сейчас наденут что-нибудь похуже. Почему-то освободили только правую щиколотку, а на левой оставили кольцо. Теперь освобождают от ремней. Охранники подошли и смотрят. Вот мы и отвязаны, что дальше?
-Вставай, Твикли.
К кому это он обращается? Похоже, ко мне. Но я ведь Мелани. Мне что, имя сменили? Где-то я слышала это «Твикли». А в меня чем-то тычут, кажется, ногой.
-Вставай, оглохла, что ли?
Я пытаюсь вскочить, но что-то держит меня за шею. Тяжёлый металлический стук. Соня придерживает меня слева. Какая тяжесть на шее! На мне высокий и толстый металлический ошейник с ушком повёрнутым влево. А к ушку приклёпана короткая толстая цепь из круглых колец соединённая вторым концом с ошейником Сони. Нас сковали вместе! Какая короткая цепь и какая тяжёлая. Что-то дёргает меня за левую ногу. Мы с Соней кое-как поднимаемся и я понимаю, что моя левая нога скована с правой ногой Сони теми самыми кандалами на замках, что были на ней. А Салли надевает нам ещё и наручники, соединяя правую руку Сони с моей левой.
-Выпрямись, Твикли. Вот так. Стой красиво. Опусти глаза. И ты тоже, - говорит она Соне.
Мы стоим выпрямив спины и опустив глаза. А лица приподняты. Высокие ошейники упираются нам в челюсть, а цепь позволяет стоять лишь плечом к плечу. Подходят Линк и Рон и пристёгивают снятые с нас поводки к середине шейной цепи. Линк становится чуть впереди и справа от меня, а Рон позади Сони. Теперь подходит Нола Валисалия и становится перед нами держа в одной руке литону, а другой придерживая у лица свою чадру.
-Я Нола Валисалия Мона-Генози, младший администратор Унилониса, объявляю присутствующим решение малой комиссии по защите прав Унин, касающееся дальнейшего содержания Миниуни-Моны Мелани, предварительный номер 2-14-Т и бывшей Номиуны-Миниуни Сони, собственности Унилониса под номером 104-ГС-12. Обеих девушек решено воспитывать и предварительно обучать как Миниуни-Мону-Твикли с постоянным содержанием её в шейном твиклисе и в ножном и ручном твиклисах по мере необходимости. Уна-Твикли присвоено имя Мелани, на которое она обязана отзываться.
Нола положила мне на плечо кончик своего хлыста.
-Ты Уна-Твикли-Мелани-Дина. Старшая. Правая. Ты, - упёрла она хлыст в Соню, - Уна-Твикли-Мелани-Лия. Младшая. Левая.
-Ты, Дина, - обратилась она ко мне, - обязана заботиться о младшей, Лии. Ты за неё отвечаешь, ты принимаешь решения, ты говоришь от имени Уна-Твикли. За неправильное поведение твикли в первую очередь накажут тебя.
-Ты, Лия, - снова тронула она хлыстом Соню, - подчиняешься Дине. Идёшь, когда она идёт, стоишь, когда она стоит, спишь, когда она прикажет. Ты её тень, её второе «Я». За натянутую цепь, за ссадину на шее, на щиколотке или запястье она вправе требовать твоего наказания, также как и в других случаях, если сочтёт нужным.
Нола отошла на шаг и продолжала, обращаясь теперь к нам обеим:
-Уна-Твикли Мелани, твой предварительный статус, Миниуни-Мона. Всем гражданам Оллитарии рекомендовано поступать в твоих интересах, вплоть до получения тобою статуса рабыни-миниуни, когда эта рекомендация станет обязанностью. Советую тебе быть послушной, старательно учиться, беспрекословно подчиняться своей Уна-литоне. Хочешь что-нибудь спросить?
-Да, Госпожа, - сказала я. - Я беспокоюсь о ваших ранах. Вы ведь поправитесь, Госпожа?
Мне показалось, что Нола недовольно поморщилась.
-Это тебя не касается, Мелани. Но я тобой недовольна. Каким образом ты забыла элементарные нормы разговора? Как ты посмела выплюнуть толу и говорить без разрешения? И это перед всей комиссией!
-У меня были на то причины, Госпожа.
-Ничего не хочу знать. Не позорь больше подобными выходками свою Уна-литону, меня и весь Унилонис.
-Я постараюсь, Госпожа.
-Хочешь ещё что-то сказать, Мелани?
-Хочу, - сказала я, - но лучше пока помолчу, Госпожа.
-Как знаешь, - сказала Нола и, резко развернувшись, ушла со своими охранниками. На Соню она даже не взглянула. А перед нами уже стояла Салли подвешивая к нашим наручникам табличку и колокольчик. Осмотрела наши цепи, пошевелила ошейники и повела к выходу.
Я осторожно шагнула вперёд, стараясь уследить сразу за двумя поводками, передним и задним. Впрочем, оказалось что следить нужно только за первым. Рон, позади, сам подстраивался под нас. А Соня умело подстраивалась под меня. Я старалась шагать покороче, чтобы Соня, которая была значительно ниже меня ростом, не удлиняла свой привычный шаг. Так мы и шли по коридору, шлёпая босыми ногами, звеня цепями и колокольчиком.
К моему удивлению, мы шли по направлению к манежу. Нас что, заставят бегать в таком соединённом виде? Теперь я даже не пыталась прикрываться. Да пусть смотрят, если охота, чтоб у них всех глаза повылезали. А на нас и пялились. И то сказать, за всё время пребывания в Унилонисе я видела Уна-твикли только раз, на прогулочной площадке.
Вот навстречу две девушки с охранниками, - Уна-литона ведёт куда-то закованную Мону в миниоте и платке. Мона выпучилась на меня натянув цепь. Я едва удержалась, чтобы не показать ей язык и усмехнулась, когда её стегнули хлыстом и потащили дальше. Правильно. Пусть лучше следит за поводком, а не таращится по сторонам. Только шагов через тридцать я догадалась. Анита Малевская! Как я могла её сразу не узнать? Мне удалось сдержаться, я не задёргалась и не стала оглядываться. Зачем? Анита здесь, она жива и здорова. Анита, - Мона на цепочке у воспитательницы. Обучается на рабыню. Польская красавица Анита ходит в кандалах, миниоте и ошейнике поверх платочка. Ну конечно! Из за платка я её и не узнала. Я просто не могла представить её тонкое лицо, обрамлённое чёрными кудряшками и локонами вот таким овальным, затянутым в туго повязанный платок на мусульманский манер. Значит Аниту тоже водят на цепочке. Ну и что? По крайней мере, ей не хуже чем мне. А может, и лучше. Её ведь не пристегнули к похотливой подружке, не пугали пытками, не мучили Страйкеры. А вдруг? Вдруг и Анита попадёт в лапы к Калиопалии?
Я представила себе Аниту привязанную к пыточному столу Страйкеров и склонившиеся над ней чёрные балахоны. Нет! Только не её. Анита такого не вынесет, она… Ой!
-Ты что, Дина? - дёрнула меня Салли. - Ты куда это идёшь?
И правда, я чуть не налетела на лестницу. Задумалась.
-Простите, Госпожа, - бормочу я, а Салли уже командует Рону и тот снимает с нас ножную цепь.
-Сегодня, Мелани, ты будешь бегать на нижнем манеже. Это гораздо труднее, но начинать надо. Это настоящая работа, и её должна уметь выполнять любая рабыня. Я конечно не думаю, что тебя после продажи ожидает вот такое, но научиться ты обязана. Впрочем, это в любом случае пригодится. Вдруг ты станешь Униолой? Вот и не будешь напрасно обижать своих рабынь.
Я вопросительно взглянула на Соню. Та, конечно, понимала, о чём речь, но помалкивала, а на меня взглянула с жалостью.
-Знаешь, - сказала Салли, - это, пожалуй, самый шокирующий момент во всём процессе обучения, но ничего не поделаешь. Впрочем, хватит разговоров, сейчас сама всё увидишь. Вперёд.
Мы вошли в самую нижнюю дверь, и оказались в круглом зале, где творились такие дела, что я в страхе подалась назад, как только всё разглядела, и упёрлась спиной в Салли.
-А ты как думала Мелани? - сказала она, видимо поняв моё состояние. - Ты что думала, колесо на верхнем манеже крутится само собой?
-Я… Я… - заикнулась я, снова взглянув в зал.
Зал был такой же, как наверху. Здесь тоже вертелось колесо со спицами, только несколько иной конструкции. Но девушки не бегали, привязанные к спицам, а наоборот, тащили колесо привязанные впереди спиц. И одеты они были, если можно так выразиться, таким образом, что я сразу поняла что значит «упряжка». Рабыни были не одеты, а запряжены. В сбруи, уздечки и поводья! Я попятилась, теряя над собой контроль и натягивая поводок. Я не лошадь! Я человек, пусть даже и рабыня, или Мона. Привязывать меня на верёвку, сажать на цепь, - это ещё куда ни шло, но запрягать в упряжку! Были, конечно, рикши, которые возили кого-то там на себе, но не женщины же! И не в сбруях и уздечках!
-Именно так, Мелани, - сказала Салли. - В Оллитарии Господа ездят в повозках, запряжённых ламиолами. И не выпучивай глаза, ты и так уже должна была догадаться об этом.
-Это же немыслимая жестокость, Госпожа! - возмутилась я.
-Ну, уж, как есть, - ответила Салли. - Мне лично это жестоким не кажется. По мне, так сажать девушек в клетки, это более жестоко и унизительно.
-Не хочу! - сказала я. - Не буду! Всему есть предел!
-Ага. Не будет она! Да кто тебя спрашивать-то станет? Знаешь, Мелани, давай не будем? Ты же знаешь, хочешь или не хочешь, а придётся. А лучше послушайся моего совета. Не упрямься. Если ты нормально пройдешь обучение, никто не станет тебя отправлять в транспортный отдел. Туда посылают глупых и бестолковых девок, ну, или преступниц. Вот и не показывай свою глупость. Ничего с тобой не случится, если пару раз покатаешь по городу парочку Унилонисских Нол. Получишь хороший отзыв, сдашь соответствующий экзамен, и все дела. Больше, может, никогда в жизни не придётся тележки катать. А вот если упрямиться сейчас станешь, вот тогда набегаешься в упряжке, аж надоест, это я тебе гарантирую. А может, навсегда в транспортный отдел угодишь. Ну что, убедила я тебя?
-Нет, - сказала я, - не убедила. Не согласна.
-Ну, - пожала плечами Салли, - конечно, кому что нравиться. Транспортный отдел, это всё же не процедурная комната, и не силовой вал. Но лично я бы туда не стремилась. Уж больно Господа наездники бывают изобретательны, а особенно Госпожи наездницы. Таких интересных штучек напридумывали, чтобы девушки в упряжках не упрямились и бегали как следует, что хоть смейся, хоть плачь. Много интересного узнаешь там. Про механические прутья, про ездовые толы для ротика, про тоны-хвостики для задницы. Некоторые Нолы специально необученных девушек для своих колясок покупают. Им удовольствие доставляет когда девушка не хочет в упряжку и упрямится. Некоторые двух девушек запрягают, а некоторые и одну, вот тогда тяжело приходится. И знаешь, чтобы упрямую девку обломать множество способов есть, в том числе и абсолютно безотказные. Так что? Одумалась?
-Лучше я сейчас умру, Госпожа, - сказала я, - потому что, если соглашусь, дальше будет что-нибудь ещё похуже.
-Хуже не будет, - пообещала Салли.
-Не верю!
-Ладно, - сказала Салли, - начнём с самых гуманных методов. Вспомним про Лию.
-Про кого, Госпожа?
-Про неё, - указала Салли на Соню. - Вы теперь одно целое. Если ты хочешь в транспортный отдел, то только вместе с ней.
-Это шантаж, - сказала я.
-Ну да. Для твоей же пользы. А ты, Лия, что скажешь?
-А что я скажу? Я Лия, я решений не принимаю. Может, Дина так на меня зла, что решила меня убить, даже ценой собственной жизни? Это её право, Госпожа.
-Но сама-то ты не хочешь умирать?
-Конечно нет, Госпожа.
-Слыхала, Дина?
-Не верю, - сказала я. - Если я умру, её от меня отвяжут и пусть себе бегает, где хочет. Хоть в упряжке, хоть за упряжкой.
-Не отвяжут. Девушка-твикли, - одно целое. И в жизни, и в смерти.
-До самой смерти?
-Да. Если, конечно, твои собственники не примут решения о разъединении. Кстати, разъединение твикли, это позор для обеих девушек. Разъединение, это обычно наказание. А при потере пары привыкшие друг к другу девушки очень страдают, а то и умирают. Ну неужели ты совершенно равнодушна к своей Лии?
-Это шантаж, - повторила я. - Это грязно.
-А я думаю, наоборот, - сказала Салли. - Господа о тебе позаботились. Они знают, что ты добрая девушка и зависимость Лии предохранит тебя от многих плохих поступков. Для твоей же пользы. Ну что, мне перейти к менее гуманным методам? Я обещала сделать из тебя рабыню, и сделаю, как бы ты ни дурила.
-А, просто из любопытства, Госпожа, - спросила я, - неужели и вправду существуют безотказные методы, чтобы меня заставить?
-Сколько угодно.
-А, например?
-Хотя бы сыворотка покорности. Это один из гуманных методов.
-Э…?
-Девушка уколотая сывороткой покорности бежит изо всех сил. Всё сделает, что ей прикажут и будет ещё и счастлива. Правда это вредно для здоровья, и потом плохо отражается на умственных способностях. Но зачем ездовой девке особенные умственные способности?
-Ладно, - сказала я, - согласна. Запрягайте, Госпожа.
Салли тут же сделала знак рукой охранникам. Двое подошли к нам.
-Что, новая Уна-твикли? Чего это она такая несимметричная, специально, что ли?
-Мода такая пошла, - сказала Салли. - Она здесь в первый раз. Её зовут Мелани. Запрягите и научите всему что положено. И повежливее с ней.
Не успела я и глазом моргнуть, как Линк и Рон отстегнули поводки, а Салли наручники с табличкой, и удалились.
Охранники подтащили нас с Соней к приспособлению напоминающему тележку. У меня не было желания вникать в тонкости конструкции, я только заметила, что тележка прикреплена к кольцевому желобу, а спицы колеса проскакивают сверху, над нашими головами. А на нас уже надевали уздечки. Мне в рот затолкали поперечную палочку с большими кольцами по краям и обвязали лицо узкими ремешками, застёгивая их на пряжки. Волосы собрали в пучок и вывели вверх, через отверстие в центральном ремне, охватывающем голову. Взглянув на Соню, я поняла, на что я сейчас похожа. Ремешки перекрещивались у неё на лбу, на продолговатой бляшке с трёхколечным символом Генозиса, проходили под нижней челюстью и вдоль щёк через пряжки, которые как раз затягивал охранник. Обрезиненная палочка была зажата между зубов и притянута назад ремешком с блестящими защёлками продетыми в кольца. Тут же нам на запястья надели широкие и мягкие ремни с коротенькими цепочками присоединёнными к перекладине спереди, на уровне груди. Начали надевать сбруи из клепаной кожи, охватывающие грудь и плечи. Центральный ремень пропустили между ног и затянули сзади.
Глядя на пробегающих мимо девушек я заметила, что они привязаны как и мы, по двое. На спине у каждой сбруя имела большое кольцо соединённое с перекладиной, а от середины последней уже тянулась короткая цепь к тележке соединённой с желобом сверху. А охранники уже обували нас в прочные плетёные ботинки. Быстро же они нас запрягли. Наверное, дело привычное. Кончилось тем, что нам под ошейники вставили мягкие прокладки-воротники и зашнуровали сбоку.
-Теперь поводья, - распорядился охранник.
Появились тонкие цепочки. Одной, короткой, нас с Соней соединили за соседние углы рта, а длинными пристегнули снаружи, справа меня, а слева Соню, пропустив их сквозь колечки на перекладине. Охранник снизошёл до пояснений.
-Впервые запрягли? Тогда слушай, Твикли. Ты должна катить тележку. Команда бежать подаётся ударом по ягодицам. Команда «внимание», подёргиванием поводьев, вот так, - встряхнул он цепочками наши рты за палочки.
-Команда остановиться подаётся сильным постоянным натяжением поводьев. Команда вправо, или влево, - тянут за левый или правый повод, но сейчас это не понадобится. Бежать надо вдоль желоба сверху, по кругу. Понятно?
Я кивнула головой. Чего тут непонятного-то, чтоб они сдохли!
-Старайся равномерно тянуть ремень и толкать перекладину спереди. Они связаны между собой, и так легче. Если надо будет бежать быстрее, или сильнее тянуть, будут удары сзади. И не пытайся отлынивать и только делать вид, что тянешь. Так делают только очень глупые девки, а потом ходят с распухшей задницей. Будешь хорошо работать, - останешься с целой попкой, а будешь лентяйничать, тогда уж не обижайся.
Он хотел отойти, но задержался и сказал:
-А ты красивая девушка.
Поглядел на Соню и добавил:
-Ну, и ты тоже.
Охранники отошли и вскоре я ощутила как задёргались поводья. А вслед за тем что-то пребольно хлестнуло меня по заднице. Я побежала вперёд не желая получить ещё. В самом начале бежать было легко, но с нарастанием скорости я почувствовала усиливающийся упор перекладины и сопротивление заднего ремня. Я попыталась замедлить бег, но на мою попку тут же обрушились резкие хлёсткие удары. Я даже закричала, закусив палочку, и побежала быстрее. Удары прекратились, но бежать стало настолько трудно, что у меня бешено заколотилось сердце. Соня что-то промычала сбоку, я не поняла. Впрочем, вскоре я догадалась, что бежать нужно с той же скоростью, что и остальные девушки. Но кто бил нас по заднице? И всё время точно по тому же месту! Охранников поблизости не было, они находились на внешней кольцевой дорожке, около оси и на радиальных мостиках, и даже не смотрели в нашу сторону. Но при любом ослаблении тяги сзади сразу же обрушивалась боль. Да тут и вправду не полентяйничаешь!
Через некоторое время снова задёргались поводья, и последовали удары. Пришлось бежать вдвое быстрее, но недолго. Зато потом побежали вдвое медленнее. Так ещё было ничего. Я покосилась на Соню. Она вся вспотела и тяжело дышала. Ей ещё хуже, я-то хоть маленько потренировалась на верхнем манеже, а она… Бедная Соня. Столько сидела в колодце, наверное совсем ослабла, а её сюда. И я ничем не могу ей помочь. Эта чёртова перекладина сзади явно рассчитана на одинаковое усилие обеих девушек.
Запрягать девушек в тележки! Это же неслыханно! Салли сказала, особенно Нолам нравиться. Что тут может нравиться?!
Я представила себя Нолой которая едет в коляске и нахлёстывает запряжённых в неё девушек. И тут же поняла, почему это нравится Нолам. Если, конечно, не иметь тормозов. Но я-то не Нола. Ездить будут на мне. Какой ужас, кошмар просто!
Нет, нет, нет! Права Салли, права Госпожа Валисалия, все правы, кто меня воспитывает! Я должна учиться, должна стараться и соображать. Доказывать свою ценность, демонстрировать, на что способна. Мне придётся научиться ходить, говорить, кланяться, угождать, быть желанной и послушной! А иначе меня посадят на поясную цепь в женском туалете или в металлическом отделе. В повозку запрягут. Или, в лучшем случае, прикуют за шею в ресторане. И я сама буду виновата! Хочу я этого? Нет, я буду стараться, учиться и слушаться. Я не бестолочь, я всё поняла! Как хорошо ко мне отнеслись, как заботятся, как желают мне добра! Буду послушной, буду благодарной, что хотите сделаю, только отпустите с этого колеса! Ну, хоть чуть-чуть помедленней!
Даже не хочется вспоминать, как я дожила до конца этого кошмарного дня, и как мы с Соней-Лией приковыляли в свою камеру. Салли, кажется, отвела нас отдыхать на пару часов раньше чем обычно. Я перепугалась, ожидая что нас снова прикуют к ролику у стены, но такого не случилось. Да и камера опять была другая, с надписью на двери: «Миниуни-Мона. Уна-Твикли Мелани 2-14-Т». Вот какой длинный титул стал у меня, то есть у нас. Салли накормила нас и оставила одних, всего лишь приковав к кольцу на стене обычной длинной цепью за середину нашей. Правда, она снова надела нам ножной твиклис, а в ручной нас заковали ещё раньше, сразу после колеса.
В камере была двуспальная кровать и двухместный горшок. Да и то сказать, трудно бы нам было иначе, вот таким, соединённым за шеи, руки и ноги, словно сросшиеся близняшки. Как это они про наши талии забыли? Или про соседние уши и ноздри? Я и не подумала тогда, что напрасно иронизирую.
-Ты чего весь день молчишь? - спросила я Соню.
-Ты ведь не приказывала мне говорить, Госпожа.
-Кто Госпожа? Я Госпожа?
-Конечно, - сказала Соня. - Ты Мелани-Дина. Правая. Старшая. Ты Госпожа.
-Что-то, Госпожа Соня, я себя Госпожой не чувствую.
-Я тоже, - вздохнула Соня. - И я не Соня, а Мелани-Лия. Младшая. Госпожа.
-Так и будешь меня Госпожой обзывать?
-А что мне делать? Вдруг Госпожа обидится и потребует меня наказать? А я очень боюсь боли, Госпожа.
-В самом деле? - удивилась я. - А я подумала, наоборот, когда тебя собирались пытать.
-Ха! - усмехнулась Соня. - Никто бы не стал меня пытать. А вот тебя могли, Госпожа.
-Слушай, прекрати называть меня Госпожой. Тоже, нашла Госпожу. Сижу тут на цепи, голая. Из меня Госпожа так и выпирает. Что?
-Может, ты не понимаешь, Госпожа Дина, - сказала Соня, - но нам же будет лучше, если мы будем всё делать, как положено. Я, - называть тебя Госпожа Мелани-Дина, а ты меня, - Мелани-Лия. А то, ещё запутаемся и заработаем наказание. Да и что тут такого? Мне вот имя не в первый раз меняют.
-Хорошо, - согласилась я, немного подумав. - А почему это ты, Мелани-Лия решила, что тебя не станут пытать? Мне кажется, я лучше тебя разбираюсь в психологии, и мне показалось… Чего смешного?
-Ни при чём тут психология, Госпожа.
-Как это, ни при чём? Просто ты в ней ничего не смыслишь.
-Это ты ничего не смыслишь, Госпожа, Ну, то есть, я хотела сказать, просто не знаешь кое-чего насчёт Нолы Валисалии.
-Это чего же я не знаю? - заинтересовалась я.
-Ну… - смешалась Соня, то есть Лия, - это секрет, Госпожа.
-Ах, вот как? И мне его знать не положено?
-Лучше этого никому не знать, Госпожа. Иначе, какой же это секрет?
-А зачем же тогда на него намекать? Чтобы я лопнула от любопытства?
Мелани-Лия промолчала, потупив глаза.
-Эй! - подёргала я её за одну из соединяющих нас цепей, - зачем ты мне на него намекала?
-Я не нарочно, Госпожа, - ответила Лия, коротко вскинув на меня глаза. - Так получилось, Госпожа.
-Значит, решила секретничать? А ты ведь, как там Салли говорила, моё второе «Я»? У нас не получиться раздвоение личности?
-А Госпожа сама.
-Что, я сама?
-Секретничает. И ничего Лии не говорит.
-О чём это? - не поняла я.
-Госпожа ведь не хочет рассказать мне про Великую Литонику, Госпожа.
-Ну вот, опять! Слушай, Соня. Лия. Как тебя там? Не знаю я ни про какую литонику и ни про какое пророчество. И не встречала никого такого похожего.
-Значит всё-таки помнишь, кого встречала, а кого нет, Госпожа Дина?
Я обиженно замолчала. Зачем она ловит меня на слове? Неужели её всё-таки подослали? Вот насчёт Страйкерши Калиопалии я подумала, и решила молчать. Во-первых, я ничего не сумею доказать, во-вторых, я не знаю, кто у неё в подручных, может те, кому я буду рассказывать? В-третьих, она сама может назвать меня Страйкершей, а заодно и Салли, и её подругу. В четвёртых, я в любой момент снова могу оказаться в её лапах, она ведь знает, где меня найти. В пятых, она может испортить жизнь Мери Норисман, а то и Аните, и другим. В шестых, неразумно злить её какой-то беззащитной Моне. Вот если бы я была, как это, Униола Хронваргера с длинным мечом, я бы сказала ему, и он проткнул бы её как курицу на шашлык. А Моне лучше помалкивать. А она ведь, где-то, и меня побаивается, иначе не подошла бы на площадке. Ха! Это она моей глупости побаивается. Чтобы я, случайно её узнав, не начала сдуру вопить, не подумав.
А Салли тогда подозрительно вовремя ушла. Её, видите-ли, Нола вызвала. Так кто же освободил меня от свидетелей при разговоре со злодейкой? Салли или Валисалия? Чую наличие тут приличного гадюшника, в который я ещё как следует и не заглянула.
-Послушай, Лия, - сказала я, - ну, в чём там секрет Нолы Валисалии? Скажи, а?
-Не могу, Госпожа.
-А если я скажу, что ты непослушна и тебя нужно наказать плёткой?
-Не надо, Госпожа! - она, похоже, и вправду испугалась.
-Но ты ведь не слушаешься. Думаешь, Нола Валисалия тебя снова защитит? Чем это таким ты ей так полюбилась? Или, может, ты её застращала? А ты ведь как-то приказала меня избить, думаешь я забыла? А потом колола Квингсом и вовлекла во все беды. Нет ли у меня причин на тебя сердиться? Хотя бы за то, что ко мне пристегнули подружку, не желающую со мной дружить? Которая секретничает и отказывается подчиняться?
-Но я хочу с тобой дружить, Госпожа!
-Тогда скажи секрет.
-Никак невозможно, Госпожа!
-Скажи, скажи, скажи, скажи! - завизжала я, и затопала ногой, звеня цепью. Мне казалось, что любопытство просто вспучивает меня, как плохая пища живот. Соня даже перепугалась. Но только помотала головой. Вот упрямая девка! Я стиснула кулачки.
-Скажи немедленно! Тебе что, надо мной издеваться нравится? Смерти моей хочешь?
-Сама такая! - огрызнулась Лия. - Сама ничего мне не рассказываешь.
-Про Великую Литонику?
-Да.
-Лия, я даже не пойму, о чём речь! Скажи хоть, что это за пророчество такое?
-А то, ты не знаешь, Госпожа!
-Не знаю! - заорала я. - Ты мне о нём говорила? Салли говорила? А кто ещё со мной разговаривает? Все только командуют, или бьют!
-Так ты и вправду не знаешь, Госпожа?
-Ты что, глухая, подружка? Не знаю я, не знаю!
Мелани-Лия недоверчиво смотрела на меня. А я, набравшись терпения, на неё.
-Как это? - наконец сказала она, - жить в Оллитарии, и не знать пророчества о Великой Литонике?
-А я тут не живу, - сказала я, - я тут выживаю, выпучив глаза. И до сих пор не уверена, что не сплю. Я Мелани Спайк, гражданка Соединённых Штатов Америки. Я живу в Лос-Анжелесе, я…
-В Лос… Как ты сказала, Госпожа? В Лос-Ан… В Обители Ангелов?! - вытаращилась она, даже забыв прибавить «Госпожа». - Ты же говорила про Обитель Ангелов, тогда, на комиссии! Ты, Госпожа?!
-Так скажешь ты мне это пророчество, или нет? Это ведь не секрет Нолы Валисалии, надеюсь?
Но Соня продолжала таращиться на меня, словно впервые увидела. Попыталась даже вскочить на ноги, больно дёрнув меня за все три цепи. А потом попыталась, кажется, присесть передо мной, что, опять же, не позволили цепи. Ей словно вдруг стало рядом со мной неудобно. Наконец, она перестала прыгать и села по-прежнему. И глядела на меня, как ненормальная.
-Я всё скажу. Всё, что захочет Госпожа.
Чего это с ней случилось? Чего они все вытаращивают глаза, стоит мне только брякнуть про эту самую Обитель Ангелов? Можно подумать, они тут все хотят попасть в Голливуд и сниматься в кино. И таращатся как Нолы, так и ламиолы. Вот, как Соня сейчас.
-Так в чём же пророчество?
-Сейчас. Сейчас скажу, Госпожа, - Соня облизала губы и, несколько раз глубоко вздохнув, начала патетическим голосом:
-«Оллитария создана силами зла для торжества тёмной стороны посредством силы добра и света.
Но чаша зла не бездонна и переполнится, и опрокинется снизу вверх сквозь зелёное небо.
Тогда явится из Обители Ангелов Унина прекрасная лицом, с волосами белыми как восточный снег, с глазами стальными как вечерняя Оллиолона и с раной на правой ноге.
И встанет она в одиночестве на высокой скале, и поприветствует Оллитару приветствием воинов.
Тогда обратит Бог свой взгляд на Оллитарию, и откроются запретные пути, и падут тёмные силы, выстроившие обитель зла себе на беду. И наступит великая смута, и бездна без дна поглотит многих, не разбирая правого и виноватого.
И откроется глаз Бога над щитом Оллиолоны, когда Унина из Обители Ангелов укажет достойным путь к свету и разуму».
Я обалдело молчала уже с половины этого священного текста, вмиг припомнив и слова Хронваргеров, и вопросы Салли, и дознание Нолы Дельфиолонии. А Соня-Мелани-Лия закончила, и глядела на меня собачьими глазами.
-Я Великая Литоника?
Она только молча кивнула.
-Нет, - сказала я. - Ну, нет. Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет!
Я вскочила, и принялась бегать по камере, а Соня, проявляя неслыханную ловкость, бегала рядом со мной, умудряясь подстраиваться под мою шею, ногу и руку. Спохватившись, я остановилась.
-Ты чего так смотришь? Ты за кого это меня считаешь?
-Ты Великая Литоника, Госпожа. Великая учительница, Великая воспитательница, которая наконец-то явилась к нам из Обители Ангелов.
-Так-так, - сказала я. - А ты кто?
-Я? – она, вероятно, хотела бухнуться на колени, но, поскольку я стояла, она только присела, насколько позволила шейная цепь, и прижалась щекой к моему животу, - я Мелани-Лия, младшая Уна-твикли, тень Великой Литоники, её второе «Я». Я счастливейшая из ламиол Оллитарии!
Я живо представила, как за мной повсюду бегает толпа религиозных фанатиков, глядящих собачьими глазами и ловящих каждое моё слово. Меня даже в жар бросило от страха. Нет-нет! Это надо пресечь в самом зародыше. Я ещё жить хочу!
Я отпихнула Соню, насколько позволяли цепи.
-Ты что это, подружка, окосела, что ли? Ударилась головой? Никакая я не Литоника. А что касается Лос-Анжелеса, так там тоже полно придурков, а никакие Ангелы не водятся. Сама бы посмотрела.
-Я?! - вскричала Соня-Лия с идиотски-счастливым выражением лица, - Госпожа возьмёт меня в Обитель Ангелов?
Я стукнула её ладонью по голове и завопила:
-Да врубайся ты, наконец! Я никто! Никто! Обычная Мона! И нет никакой Обители Ангелов!
-Если ты обычная Мона, - сказала Лия, - то ты не можешь знать, есть Обитель Ангелов, или нет.
-Ну…, - растерялась я, - может и есть. Откуда мне знать, в самом деле? Но я не Великая Литоника! Это-то я знаю!
-А откуда ты это знаешь?
-Как, откуда? Э, нет! Ты это брось! Я, это я. Мелани Спайк. Я себя знаю. Я помню свою жизнь. И ни с какой Обители Ангелов я не свалилась. Ты же сама изувечила мне задницу! А теперь, видите ли, «рана на ноге»!
Лия снова прижалась к моему животу и заговорила:
-А была ли Мелани Спайк? Откуда тебе знать? Может, это искусственная память? Может, Ангелы послали тебя свершить в Оллитарии волю Бога, не осознав поначалу своей роли? Может, это они всё устроили, всё что случилось? В нужный момент вынудили тебя проявить непослушание, так, чтобы мне пришлось наказать тебя? Почему это вдруг ты, Госпожа Дина, отказалась кланяться, зная что тебя всё равно заставят?
-Я не знаю, - призналась я. - На меня нашло.
-Вот видишь, Госпожа! - обрадовалась Лия, - взяло, да и нашло. А вдруг и мне не случайно попалась на глаза Нола Валисалия, когда… Ой!
-Чего испугалась? Ах, да, секрет Нолы Валисалии. Так что, не расскажешь даже Великой Литонике?
Лия опустила глаза и сжалась, будто её собирались бить. И не успела я остановить её, как она пробормотала:
-Госпожа Валисалия ламиола.
-Что?! - опешила я, - Нола Валисалия ламиола?
Лия молча кивнула головой.
-Как Нола может быть ламиолой? То есть, я хотела сказать, ламиола Нолой?
-Может, - сказала Лия, - если у неё постоянный источник Оллитары…
-Но ведь Ноле запрещена Оллитара. Не может же она постоянно нарушать закон. Рано или поздно попадётся.
-Или постоянный доступ к Квингсу.
Ах, вот оно что! Ай-ай-ай. Это действительно секрет не для посторонних ушей. Я даже пожалела, что узнала его. Всё моё чёртово любопытство! Нола Валисалия, уж конечно, имеет доступ к Квингсу для ламиол. По долгу службы. А я-то ещё удивилась, что она так разглагольствовала против запрета!
-Так она давала тебе Квингс, чтобы ты не разболтала её секрет?
-Я не доносчица, Госпожа, - пробормотала Лия, - но так хорошо бывает, когда уколешься Квингсом. И когда есть немного денег. Почему ей можно колоться, а мне нельзя? Она ведь такая же ламиола.
-Так вот почему она не хотела, чтобы тебя пытали! И вот почему дралась. А я-то дура…
-Нет-нет, Госпожа Дина, что ты? Она, конечно, дралась за себя, но ведь и нас защищала. Она и нас любит. Она хорошая Госпожа.
Ну да, - подумала я, - хорошо быть хорошей, когда другого выхода нет.
А эта Лия сама хороша. Шантажировала её и тянула Квингс и деньги. Наверное, Нола Валисалия и впрямь добрая девушка, а то, устроила бы ей несчастный случай на производстве. Но какова хитрюга! Да здесь, оказывается, и ламиола может стать Госпожой, если голова соображает. И ничего этой фальшивой Ноле не грозит, если разоблачат. Если не считать того, что станет рабыней, как другие ламиолы.
-Ну, вот что, Лия, - сказала я, - не знаю я ничего ни про Бога, ни про Ангелов. Во всяком случае, на данный момент я обычная ламиола. И нечего на меня смотреть такими глазами. Я тебе не пророк, и сама бы давно убралась отсюда, если бы знала как. И у меня нет никакого желания превращаться в какую-то святую. Нет уж, спасибо! Будущего я конечно не знаю. И вообще ничего не знаю. А ты тут давно живёшь. Лучше не порола бы ерунду, а помогла бы мне не сойти с ума. Мне, знаешь ли, и без пророчеств тут тяжело. Эй, ты чего это там делаешь? Кому я это всё говорю?
Соня-Лия прислушивалась, прижав ухо к моему животу.
-Госпожа, - сказала она, - у тебя там что-то есть, Госпожа.
-Что?! - перепугалась я. - Ты хочешь сказать, я беременна?
Лия вылупила глаза, но быстро опомнилась.
-Нет, Госпожа. Не в этом смысле. Я что-то слышала. Потрескивание. Щелчки такие, еле слышные, Госпожа.
-Может, в животе урчит? Или у тебя в ушах шумит?
Лия покачала головой и снова прижалась ко мне.
-Вот теперь ничего не слышу, Госпожа. А перед этим…
-Ты чего же меня пугаешь, негодница! - рассердилась я. - Щёлкает, видите ли.
А сама в страхе стала ощупывать живот. Я и забыла уже. Что же мне зашила туда проклятая Страйкерша? Бомбу? Зачем? Убить меня она может в любой момент. Я ей живая нужна. Она что, сбережения свои во мне хранит? И Онеллу она знает, и не трогает. Что за игру ведёт эта страшная Калиопалия? Что ей надо? Что вообще может быть нужно здешней женщине? Власть? Удовлетворение инстинктов? Зачем ей такая пешка, как я? Если только я не пешка, а эта самая Литоника? Тогда она про меня знает больше, чем я сама. А Лия что-то снова бормочет.
-Простите, Госпожа. Я не хотела пугать Госпожу.
-А, ладно. Кончай причитать. У меня голова сейчас разболится. Может, ляжем спать?
-Как прикажет Госпожа, - засуетилась Лия. - Госпожа прикажет сделать ей куннилинг?
-Чего? - не поняла я.
-Госпожа прикажет Лие вылизать лоно Госпожи? - пояснила она.
Тьфу ты. У меня совсем вылетел из головы этот пикантный местный обычай.
-Ты что, - спросила я, - собираешься каждый вечер вылизывать меня как та рабыня в туалете?
-Почту за величайшую честь, Госпожа, - не задумываясь, ответила Лия.
-Ты это серьёзно? - всё ещё не верила я. - Ты будешь испытывать при этом удовольствие?
-Как же иначе, Госпожа? - удивилась Лия. - Ты старшая, правая, Дина, Госпожа. Куннилинг, моя обязанность.
-А как на это смотрит администрация? - задала я дурацкий вопрос. Лия даже не сразу и поняла.
-Не знаю, Госпожа. А о чём тут думать? Если Господа не желают, чтобы в какой-то день рабыни ласкали себя, или друг друга, они надевают им лониоты. Ну, или связывают. Или приковывают соответствующим образом.
-А если нет, то что?
-Рабыни могут ласкать друг друга. Любыми способами наслаждаться жизнью. Что в это плохого?
-Но… - я не знала, что и сказать. - Не то чтобы плохо, но как-то… Непривычно, вот! И неприлично.
-Уверяю тебя, Госпожа, в Оллитарии это вполне прилично. Зачем лишать ламиол, да и Нол, удовольствия, которое ничему не вредит, Госпожа? А привычка… Госпоже ведь понравилось в ресторане, Госпожа?
Я, кажется, покраснела и сказала:
-Если это ничему не вредит, для чего тогда лониоты? И поёжилась, припомнив этот металлический запор у себя на бёдрах.
-Как, для чего, Госпожа? Лониоту надевают, чтобы девушка изголодалась по ласке, разгорячилась, сгорала от нетерпения. Чтобы распалить её прежде чем взять в свою спальню и приковать к кольцу.
-Приковать к чему? - попыталась я увести разговор в сторону.
-Когда девушек берут в спальню, их приковывают к кровати цепочкой за левую ногу, - пояснила Лия. - Это большая честь для рабыни, Госпожа. Каждая девушка мечтает о том, как ей наденут кольцо на левую ногу и одарят божественной Оллитарой, Госпожа.
-Оллитарой. Да-да, - припомнила я. Это, конечно, большая честь. Привязывают, растягивают, ставят на четвереньки. Толу с колокольчиком вставляют. А большие Господа, значит, пристёгивают девушек за левую ногу. Интересно, а почему не за правую?
-Значит так, - сказала я, - давай-ка лучше спать. Для меня сегодня уже хватит новостей. А обо всяких там куннилингах поговорим завтра, хорошо?
-Как прикажет Госпожа. Я поняла. Госпожа сегодня не хочет, чтобы Лия ласкала её.
-Вот-вот. Ну, что ещё?
Лия потупила глаза и пробормотала:
-Может, Госпожа сама хочет приласкать Лию, Госпожа?
-Нет, - ответила я, с трудом сдерживаясь, - Госпожа хочет спать, Госпожа устала, бегая в упряжке, Госпожа помрёт, если к ней и дальше будут приставать.
Лия тут же засуетилась, расправляя постель и бормоча извинения. Вскоре мы с ней заползли на кровать и улеглись словно сросшиеся близнецы. Ноги у меня и правда гудели, и просили отдыха. Лия вскоре засопела носиком, да и я начала дремать. Ну что же, посмотрим очередной сон?
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU