Инфра-12. Глава 7. Сплойя

Пространство вымышленных миров. Может, самое ценное из того, что создано человеком. Как это ни странно, но творцы зла не испытывают наклонностей к литературному творчеству в жанре научной фантастики. Какими бы ужасными ни были ужасы вымышленных миров, в их причинах и следствиях всегда можно обнаружить стремление к красоте и гармонии, либо хотя бы к достижению физических удовольствий, пусть даже и в слегка извращённой форме. Вся беда многих людей, шарахающихся от вымышленных миров, в ограниченности их знаний. Можно даже сказать, в убогости жизненного опыта. Как следствие, они боятся собственных мыслей и боятся, что эти мысли кто-нибудь услышит. Самые тупые предпочитают не мыслить вообще, а это, помимо того, что глупо, вряд ли вообще возможно. А ведь достаточно всего лишь здраво рассудить, откуда берутся разные мысли и что с ними делать. Можно просто разделить их на, так сказать, текущую часть, обеспечивающую обычное функционирование организма в сложившейся среде, и все остальные. И если текущая часть не представляет проблем, то и остальные поддаются простейшему анализу, например такому вот:
Мысли, требующие реального активного воплощения.
Мысли, воплощаемые частично и в ограниченном кругу, иначе говоря, реальные мечты.
Мысли, воплощение которых невозможно или неразумно, но приносящие удовольствие даже и без воплощения.
Мысли, воплощение которых нежелательно, хотя и не невозможно, само существование которых не подлежит обнародованию, однако тоже приносящие удовольствие, и потому имеющие право на существование.
И, наконец, мысли неприятные ни в виде воплощения, ни в виде мыслей, но сами лезущие в голову и добром не выгоняемые оттуда. Но зачем вытаращивать глаза и прилагать неимоверные усилия для их искоренения и прочистки мозгов, в том числе и медицинскими методами? Достаточно просто не обращать на них внимания, и они зачахнут до терпимого уровня. А вот если сосредотачиваться на них… «Дай силу Демонам, и их не сбыть! Не признаю их нравственного гнёта…». Вот это правильный подход.
Боюсь, что попытка отсечь любую область мышления, пусть и самую грязную, неизбежно ведёт к обеднению мышления в целом. Ведь у каждого явления есть свои побочные эффекты. Однако, разве трудно навести в своей голове элементарный порядок? Если человек любит смотреть на обнажённых женщин, это, наверное, ещё не значит, что он их всех собирается завалить в постель.
Только самые тупые могут считать, что мысль не подлежащая реализации, не нужна вовсе. Таких, может, и вообще нет, иначе кто бы смотрел кинофильмы, сочинял романы, придумывал игры для взрослых? Иначе, откуда взялись воображаемые миры, воображаемые персонажи, планеты, пространства других измерений? Вымышленная история, несуществующие законы физики, несуществующие мысли, наконец?
Иной раз так сложно примирится с тем, что полюбившаяся страна, планета, область мироздания на самом деле не существует нигде. Вот если бы где-нибудь, пусть в самой недостижимой дали, пусть там, куда никогда и ни при каких обстоятельствах не доберёшься, но существует, существует! Насколько же легче стала бы жизнь того, кто сумел бы убедить себя в этом!
И вот перед нами бесконечность пространства. Представьте себе, что это истинная бесконечность, то есть та, у которой и в самом деле нет конца. У которой не существует конца в принципе. Тогда логично предположить, что в ней существуют все возможные сочетания атомов, частиц или, что там есть такое, из чего состоит материя? Все возможные сочетания этих первочастиц или хотя бы доступных восприятию элементарных структур мироздания. Вот это действительно невероятно огромное число, настолько огромное, что трудно представить. Но как бы огромно оно ни было, оно всё равно меньше, чем бесконечность. А значит, в бесконечной Вселенной может, и обязано существовать всё, что придумали люди в своём воображении. И даже в миллионы раз большее. Конечно, при такой постановке вопроса трудно предположить, что наблюдаемая бесконечность полноценна, тем не менее, даже в неполноценном виде она провоцирует мыслящие существа к созданию вымышленных миров.
Если следовать вышеупомянутой теории, то процесс мышления, конечно, не есть процесс созидания материи, а представляет собой лишь открытие, наблюдение чего-то, что уже существовало до его обнаружения нами. Здесь, разумеется, взаимосвязь материального и идеального настолько запутывается, что уже ничего и не разобрать. Вопрос. Если мы наблюдатели, то кто создатель? Кто истинный Миротворец? Если материю создают наши мысли, то кто создал нас, как источник мыслей? Или мы сами себя придумали? Это уже совершеннейшая прелесть. «Это южный Кто-То-Там, он себя придумал сам». Как легко загнать себя в логический парадокс, а потом сослаться на непознаваемость материи, чтобы вызрело здравое альтернативное решение: «В синий зенит шагнуть, в дальнюю даль уплыть, или принять на грудь и беспробудно пить?». А что? Если не водку, так наркотические мысли, как эти, как их там, которые чужими мыслями пытались накушаться?
Ну ладно, а что у нас дальше по ходу дела? Интересно, кто же такие Змееноги, или Вайелорги, как их именуют на воображаемой Земле, каким-то образом через их посредство установившей контакт с Инфрой-12? А я знаю? Ничего я не знаю. Может, Змееноги и Вайелорги не одно и то же? А кто их знает? Каким-то образом, по ходу развития сюжета всё помаленьку само складывается в стройную систему, взаимоувязывающую все свои элементы. Даже странно, как будто не пишешь, а наблюдаешь со стороны. Ну как тут не возникнуть теории, что всё это где-то на самом деле происходит, а я только всё дальше и дальше разглядываю эти события? Вот пример стройной и логичной теории, не имеющей тем не менее, никакой связи с действительностью и никакого отношения к реальности. Как, впрочем, и многие другие философские измышления лезущие в голову непонятно зачем. Хотя, в данном случае как раз всё понятно. И источники, и составные части и реальные предпосылки функционирования этой самой Инфры-12. Вам кажется, что всё это бессвязный бред? А вот и нет, и если вы сами этого не видите, значит у вас нет аномальных умственных способностей, как кое у кого из отсутствующих.
                *
А звёздочка* вставлена чтобы несчастный читатель ориентировался, где, наконец, кончается философский бред, и начинается действие.
-Подъём, засони!
Чего? Какой ещё подъём? Я мёртвая, меня … Чёрт! Кто сказал, что я мёртвая? Не помню. Если я мёртвая, почему больно?! Всё тело затекло, особенно руки вывернутые назад. Это что, тот свет? Темно. Ага, на том свете темно. А почему тогда он светом называется? А, ну да. Он ведь «Тот», а не «этот», значит там всё наоборот. Свет, значит темно, а тьма, значит светло. Чего непонятного-то? Ну да. Больно, значит приятно. Чёрта с два мне приятно!
Я лежу на чём-то мягком, а руки связаны за спиной, да ещё и оттянуты вверх. Как болят, а?! А это что за металлический лязг? А! Ключ в замке. Этот лязг меня и разбудил. Тусклый свет. Дверной проём. Всё! Вспомнила! Что, утро? Вставать пора, что ли?
-Подъём, засони, кому сказано?
Двое вчерашних охранников подошли к нам и начали трясти, поднимая на ноги. У одного из них была длинная железная цепь, которую он бросил на Танин матрац.
-Ну что, рабыни, как спалось на новом месте?
Мы молчали с кляпами во рту, только Мери сказала: - У!
-Ну вот и хорошо, - хохотнул охранник. - Идти пора.
Он подошёл к Тане, разомкнул её наручники, но тут же сковал ей руки спереди, да ещё пристегнул к наручникам конец брошенной перед ней цепи. Затем подошёл ко мне, вынул ключ и зашёл мне за спину. Я почувствовала, как задёргались и разомкнулись мои наручники. Попыталась развести руки в стороны, но охранник тут же рявкнул:
-Руки перед собой!
И снова соединил замочком звенья наручников, да ещё подвесил к ним Танину цепь. Теперь мы с ней соединены вместе, а охранник принялся за Мери. И вот мы уже все пятеро стоим в наручниках, нанизанные на общую цепь, словно бусинки с затычками во рту. А я, Таня и Соня ещё и в железных ошейниках.
-Вперёд, рабыни! - скомандовал охранник и потащил Таню к выходу за наручники. Мы, неумело толпясь и дергая друг друга цепью, потащились следом. Туалет у них оказался никуда не годной полуразбитой комнатой. Кучу времени мы корячились там, но, наконец, облегчились и даже умылись, хотя с нас и не подумали снять цепей.
Наконец, нас привели в большой кабинет и усадили в ряд на боковые стулья, а цепь разложили на полу у наших ног. А через некоторое время появился Босс, нагло сияя и улыбаясь во весь рот.
-О! Доброе утро, леди! Простите за опоздание. Люблю поспать, особенно после удачной сделки. А как вам спалось? Я понимаю, спальня временная, но в будущем мы, конечно, всё оборудуем как следует. Надеюсь, у нас всё в порядке?
-У! - сказала Мери.
-Ах, извините, - сказал Босс и кивнул охранникам. - Освободите девушкам рты. Они ведь не станут ругаться, правда? Не станут заставлять нас краснеть за них?
Охранники вынули у нас кляпы. Не знаю как остальные, а у меня так свело рот, что я и без кляпа не могла ничего сказать, а только беспомощно шевелила челюстями пытаясь его размять. Только Соня мило улыбалась ничуть не уставшими губами. У меня было такое подозрение, что она ночь провела без кляпа, а взяла его в рот перед приходом охранников. А возможно, и Мери тоже. У неё во рту был всего-то платок, что ей стоило ночью выплюнуть его, а утром подобрать с матраца? Я бы на её месте так бы и сделала.
-Не хотите ли минералочки? - дружелюбно предложил Босс, разливая по стаканам шипучую водичку. - Ну, чего такие грустные? Всё идёт прекрасно. За вас фирме перечислен аванс, а также средства на текущие расходы и вашу транспортировку к посреднику. Быстро мы дела обделываем, правда?
-Что вы городите? - сказала Сарра. - Что вы собираетесь с нами делать?
-Отправить вас к вашему покупателю, что же ещё? Ну, и получить с него полную оплату.
-Значит, продали нас?! - возмутилась Мери. - И по какому, позвольте спросить, праву?
-Ах, ну не начинайте снова. Впрочем, если вы так ставите вопрос, то с правовой точки зрения всё законно и должным образом оформлено. Уж эти мне скучные и нудные формальности! Хорошо что они в последнее время максимально облегчены.
-Вы хотите сказать, что законодательство позволяет торговлю людьми? Что за наглая ложь!
Тут неожиданно хихикнула Соня.
-Что ты смеёшься? - повернулась к ней Мери.
-Смешно, - сказала Соня. - Назвалась Нолой, а в законах ничего не смыслишь. Словно вчера появилась.
-А ты у нас что, юридическое образование имеешь? - огрызнулась задетая за живое Мери.
-Любая нормальная девушка знает законы, которые её касаются, - ответила Соня. - Любой идиотке известно, что девушки являются товаром для продажи в собственность, или же проданной собственностью.
-Не ссорьтесь, - миролюбиво заявил Босс. - Соня имеет в виду законы действующие на Инфре-12. Кстати, под юрисдикцией этих законов находитесь вы все со вчерашнего дня. На основании этой юрисдикции и заключена сделка о вашей продаже.
-Позвольте! - сказала Сарра, - мы знать не хотим ни о какой Инфре. Наши законы здесь, мы гражданки нашей планеты. Немедленно освободите нас, если не хотите быть обвинёнными в тягчайших преступлениях со всеми вытекающими последствиями.
-А ни в каких преступлениях наша фирма не виновна. Мы не похищали вас, мы просто скупили товар у продавцов. Скупили, уж извините, по дешёвке. А уж как они достали свой товар, не наше дело. Мы торговые посредники, только и всего. При этом, если законы хотя бы одной из договаривающихся сторон классифицируют особей женского пола как товар, а это так и есть на Инфре-12, то и мы имеем право придерживаться этих законов. По крайней мере, до последнего времени нет оспаривающих это законодательных актов. А знаете, почему их нет? Да потому что все Инфреянки доставленные на Землю были куплены у тамошних собственников. А то, кто бы их даром подарил? Ну а мы просто производим обратную продажу на тех же основаниях. Считайте, что вы находитесь на территории Инфры-12 и никого из вас не касается дипломатический иммунитет.
-Вы собираетесь отправить нас на Инфру-12? - спросила Таня.
-Именно так, мисс.
-Все ваши речи, это продолжение издевательства, - сказала я, - потому что иначе это бред сумасшедшего.
-Заткнуть ей рот? - поинтересовался один из охранников.
-Пока нет, - ответил Босс и снова обратился к нам. - Девушки, я вам настоятельно советую учиться следить за своей речью. Вам же потом легче будет. На Инфре с вами церемониться не станут. Там рабыням-грубиянкам подрезают язычки. Сначала немножко, а если не действует, то могут вырезать и совсем.
-Мы не рабыни, - сказала Сарра.
-Попейте водички, - предложил Босс, - а то выдохнется.
Охранники подали нам по большому стакану минеральной воды.
-Ещё? - вежливо осведомился Босс.
-Мы бы не прочь позавтракать, - сказала Мери. - И снимите с нас пожалуйста наручники. Ну что это за средневековье такое, в конце концов? Разве мы не цивилизованные люди?
-К сожалению, не могу удовлетворить вашу просьбу, мисс. Кушать вам сейчас нельзя, даже наоборот. А цепь для вашей же пользы и безопасности. А то, некоторые глупые девки пытаются куда-то бежать, а то и дерутся. И чего хорошего? Ударятся обо что-нибудь, пальчики себе сломают, ссадины там, царапины. А мы предпочитаем бережно относиться к товару, не портить его. К тому же, цепи очень идут девушкам, делают их желанными и беззащитными, даже будят в мужчинах рыцарские чувства, разве не так?
-Эти, с позволения сказать, рыцари наверное привыкли совокупиться с цепными собаками? - не удержалась я.
Мери и Сарра испугались за меня, а Таня хихикнула. Соня же, как это ни странно, весело расхохоталась. Босс как-то нехорошо на неё посмотрел.
-Ты чего это смеёшься?
-Простите, Господин, - сказала Соня, пытаясь зажать себе рот скованными руками, - я представила как возбуждённые Квинглеры гоняются за рокси, Господин.
И снова захихикала.
-Это, по-вашему, смешно? - спросил Босс Мери и Сарру. - И вам так кажется?
-Что вы! - сказала Сарра. - Гадости какие!
-Я не замечала в материалах по Инфре-12 особых склонностей к зоофилии, - деловым тоном сообщила Мери. - А вот к различным формам садомазохизма в разрезе экзистенциальных наклонностей философических концепций присущих особям человеческого вида населяющих Оллитарию, такая постановка вопроса имеет отношение и право на существование, поскольку… - тут она поглядела на Босса. Тот внимательно слушал её, даже не пытаясь перебивать, - …поскольку сексуальный элемент мировоззрения, лишённый естественной направленности к размножению и воспроизводству вида неизбежно вырождается в извращённые формы, культивируемые неестественной концепцией необходимости полового акта для выживания отдельного индивидуума, находящегося, к тому же, по всем другим параметрам в состоянии репродуктивного возраста.
-Всё? - спросил Босс.
-Нет, почему же? - сказала Мери. - Наличие столь извращённых физиологических обстоятельств жизни общества неизбежно приводит к параллельным извращениям в социальной области, а также в официальном и неформальном законодательстве, не считая вырождения науки и исскуства, которые сводятся к укреплению сложившихся приоритетов, а также к подчинению жизни общества интересам отдельных лиц. Естественно, последнее характерно для любой социальной структуры, однако в Оллитарии для усиления упомянутой тенденции используется и культивируется в обществе извращённая сексуальная направленность, что наводит на мысль о целенаправленной и засекреченной вивисекционной обработке населения путём биологического и мутагенезного внедрения…
-Какого-какого внедрения? - спросил Босс.
-Мутагенезного, - сказала Мери, - основанного на изменении в генах под воздействием радиации.
-А! - сказал Босс, - понятно. И что?
-А то, - вздохнула Мери, - что я сильно подозреваю, что вы и ваши Инфреянские партнёры намеренно калечите девушек, превращая их в биологических рабынь, вроде этой вот Сони. Козлы.
-Интересная точка зрения, - сказал Босс, - хотя и не новая. Вы что, намерены её проповедовать?
-Намерена. Если вы, конечно, не отрежете мне язык. А я этого не очень-то и боюсь. Была охота ещё и разговаривать со всякими преступниками, по которым газовая камера плачет.
-Газовая камера, это интересно, - сказал Босс. - Это мне что-то напоминает. А вы, - вдруг обратился он ко мне, - мисс Спайк, вы тоже разделяете мнение Госпожи Мери?
-А она мне не Госпожа, - продолжала я маяться дурью от отчаяния. - Моя Госпожа Сарра. А может, я её Госпожа. Вы тут меня вконец запутали. А у Мери в рабынях Таня, вот её и спрашивайте.
-А я вообще не рабыня, - сказала Таня. - Рабыня тут одна, Соня. Вот пусть она и отдувается.
-А я вообще ни слова не поняла из того, что тут наболтала эта Нола, - сказала Соня. - А если…
-А тебе разрешали говорить? - перебил её Босс.
Соня тут же бухнулась на колени, опустила голову и сказала:
-Соня виновата, Господин. Соня просит её наказать, Господин.
Босс чуть заметно кивнул. Один из охранников тут же ударил её плёткой по спине. Сильно ударил! Не для видимости, а по-настоящему. Соня вздрогнула, но промолчала. Зато взвизгнула Сарра, над ухом которой просвистела плётка. Мери побледнела, а Таня удивлённо распахнула глаза.
-Можешь поблагодарить и сесть, - сказал Босс.
-Спасибо, Господин, - сказала Соня и уселась на место.
Некоторое время все молчали, а потом Мери спросила:
-Вы и нас будете бить?
-Что? - сказал Босс, - бить? Можно подумать, мне тут больше заняться нечем. Чего вы все грубите? Вот так всегда, захочешь культурно поговорить, так сказать, интеллектуально пообщаться с дамами, а они вопят, ругаются, а то и драться лезут. Что изменится-то? Всё равно ведь упакуем и отправим по назначению. Не лучше ли проделать всё это культурно, без взаимных оскорблений? А то, некоторых даже бить приходится. А что прикажете делать, если слов не понимают? И вы так хотите?
-Нет, - вдруг сказала Таня. - Мы культурные, образованные девушки. Мы не будем унижать себя воплями и оскорблениями, правда, Мелани?
-Допустим, - осторожно сказала я, - а…
-А ты, Мери, ты Сарра? - перебила Таня. Чего это она задумала?
-Но ведь нас самих оскорбляют, - сказала Мери. - На цепь посадили, куда уж дальше?
-А мы будем выше этого, - заявила Сарра. - Вон, Соня довольна, что на цепи. Будем считать, что здесь просто обычаи такие.
-Правильно, - кивнула Таня, - будем вести себя как леди.
-Хорошо бы, - сказал Босс. - Посмотрим на ваше поведение.
-Вы ведь отправите нас на Инфру-12? - спросила Таня.
-Да. Ваш покупатель находится там, я же говорил.
-Вот и прекрасно, - заявила Таня. – Люблю путешествовать и посещать новые места.
-Ты чего это говоришь? - спросила Мери.
-А что? Полёт в космос. Да разве я могла мечтать о таком? Между прочим, у нас в России одно время половина населения мечтала быть космонавтами. Многие жизнь за это готовы были отдать, как собака Лайка.
-Как кто? - удивлённо спросил Босс.
-Неважно. Короче, я только довольна. Это ведь даже не просто полёт, экспедиция на другую планету. На обитаемую планету! И совершенно задаром. Разве мы сами могли бы этого добиться? Короче, нам повезло.
-Хороша экспедиция, - сказала я. - В наручниках, в  виде проданного товара.
-Подумаешь! - сказала Таня. - Обычные издержки. А что, лететь тридцать лет в консервной банке без всякой надежды, что долетишь, не говоря уже о возвращении, лучше, что ли? А от желающих и сейчас отбою нет. Слыхали об альтернативном проекте, своими силами без всяких Вайелоргов?
-Безнадёжный проект, - сказала Мери. - На химическом топливе до Инфры не долететь. Хотя, я не специалист, конечно.
-О чём вы говорите!? - возмутилась я. - Нас же хотят сделать рабынями. К чёрту весь этот космос, если там рабство!
-Подумаешь, - вдруг сказала Сарра, - главное, довезут. А там, на месте разберёмся что к чему.
-И ты? - сказала я. - Тоже в космонавты собралась, Гагарин в юбке? А рабство не пугает?
-Вот, не пугает! - заявила Сарра. - Ты, Мелани, сама, между прочим, говорила, что я у себя в Африке буду товаром. Так какая разница, где? И потом, ты ведь мне всегда помогала, всегда защищала меня. И там поможешь, ведь правда? С тобой я никакого космоса не боюсь.
-Но… но… - теряюсь я. - Ты это брось. Какая я тебе защитница? Это в Штатах, другое дело, а на какой-то дремучей не то планете, не то непонятно что… Мне самой там защита потребуется. Да не хочу я ни в какой космос! Была охота. Я здесь хочу…
-Зря вы, мисс Мелани считаете Инфру-12 дремучим местом, - сказал Босс. - Там в ходу многие достижения науки, которые и не снились землянам.
-Благодаря Вайелоргам, - сказала Мери.
-Пускай даже так, - согласился Босс. - Какая разница? Разве земляне смогли справиться хотя бы с простудными заболеваниями? Не говоря уже о более серьёзных. Разве они могут создавать искусственный климат?
-Это всё чужая технология, и неизвестно, к добру ли.
-Любая дипломатия, - возразил Босс, - имеет целью получить выгоду от своего партнёра. Если жителям Инфры-12 это удалось, тем лучше для них.
-Есть мнение, - сказала Мери, - что большинство населяющих Инфру, скажем так, людей, понятия не имеют ни о каких Вайелоргах, ни даже о космосе и структуре пространства.
-Вот вы, мисс, - улыбнулся Босс, - и разберётесь на месте во всех этих интересных вопросах. Кстати, вы что, считаете, что Земляне имеют понятие об истинной структуре пространства?
-Я не физик, - ответила Мери, - я социолог. А что, я согласна на Инфру. Очень слабая надежда, проникнуть в официальную экспедицию путём участия в многочисленных конкурсах и отборах. Будем считать, что личная свобода это плата за проезд.
-Вот! - обрадовался Босс. - Как приятно иметь дело с благоразумной образованной девушкой. Боюсь, мисс Спайк, что вы остались в меньшинстве. Остальные девушки, как видите, согласны.
-Можно подумать, кто-то тут их согласия спрашивает, - проворчала я. - И не все. Соня, а ты что скажешь? Что, тоже хочешь обратно на Инфру? А как же твоя Госпожа Эльза? Что?
-Да, - сказала Соня, - хочу на Ин… как? Хочу обратно в Оллитарию. Госпожа Эльза? Да какая она Госпожа? Девчонка бестолковая. Даже с плёткой обращаться не умеет. Госпожа должна быть… Впрочем, я ведь рабыня, какое мне дело до Господ? А в Оллитарии за меня такую цену дадут, такую! Дух захватывает. За девушку побывавшую в другом мире никаких денег не пожалеют. Вот тогда у меня настоящая Госпожа будет. Или Господин. Самые лучшие! Ещё бы, рабыня видевшая другой мир!
-Видала мышку на ковре, - сказала я.
-Какую мышку? - удивилась Соня.
-Я в том смысле, что ты в нашем мире ничего не видела, а если и видела, то не поняла.
Соня похлопала глазами, а потом сказала:
-А ты, дура белобрысая.
Все кругом весело рассмеялись, а я, пользуясь шумом, тихо спросила Таню:
-Ты чего, в самом деле…?
-Да, нет! - пробормотала она, - пусть расскажет побольше, как везут, куда, где… - и громко добавила: - Глупая, Мелани!
-Ну-ну, - сказала я, - а вы все умные. Кошечки учёные. На цепочке.
-Правда, - мило улыбнулась Мери. - Снимите же наконец с нас наручники. Мы ведь согласны.
Но Босс только покачал головой. С подозрением.
-Ну ладно, ладно, - заспешила Мери, - ну и не надо. Подумаешь, поиграем в собачек. Вы лучше удовлетворите наше любопытство. А как вы транспортируете, э… грузы? Это не больно?
-Ну что вы? Это совершенно не больно. Маленькая газовая камера… Ну, шучу, шучу, не бойтесь. Впрочем, хотите посмотреть своими глазами?
-А можно? - обрадовалась Мери. Или притворилась.
-Хорошим девушкам можно. Только ничего руками не трогать и не безобразничать, согласны?
Все закивали и даже я. Может, Таня и права. Охранники подняли нас и повели, по-прежнему скованных общей цепью, вслед за Боссом.
Вскоре мы оказались в большом помещении напоминающем склад. Здесь рядами стояли большие продолговатые ящики с жёлто-красными кругами на торцах.
-Радиоактивность? - испугалась Мери. - А здесь не опасно?
-Никакой опасности нет, - успокоил Босс. - Маркировка для отвода глаз. Чтобы не было желающих вскрыть упаковку. Это склад готовой продукции. Как видите, контейнеры подключены к надёжным источникам энергии. Вот основной разъём, а вот резервные, индивидуальные для каждого контейнера. Вот ёмкости для газа и стыковочные патрубки для насосов, вытяжных и нагнетательных. Всё очень надёжно и продумано, а, кроме того, проверено на практике. Несчастные случаи почти исключаются.
-Приятно слышать, - сказала Таня, - а что значит, почти?
-Ну, кто же может дать полную гарантию? Даже на автомагистрали всякое случается, а тут космос, как-никак.
-Понятно, - сказала Мери. - Так что, там внутри девушки?
-Как? - воскликнула Сарра, - вы и нас вот в такие же ящики, и на склад?
-Каждый, как вы изволили выразиться, ящик, между прочим, стоит уйму денег и является достаточно высоким достижением технологии, - обиделся Босс, - а внутренности контейнера вы сейчас увидите сами. Прошу в соседнее помещение.
Мы прошли в небольшую комнату, заставленную различными приборами и механизмами с трудом помещающимися вокруг центрального стола на котором стоял одинокий контейнер без верхней крышки. Здесь же было четверо охранников никак не отреагировавших на наше появление.
-Обеденный перерыв, - пояснил Босс. - Можем осмотреть контейнер, никому не мешая. Поднимайтесь вот сюда, на помост.
Он указал на огороженную площадку вокруг стола. Мы, путаясь в цепи, вылезли наверх и заглянули внутрь. Крышки на ящике не было, но его прикрывала толстая и прочная на вид стеклянная плита, сквозь которую была видна лежащая на спине девушка. Внутренность контейнера была обита мягким стеганым материалом синего цвета, словно коробка для куклы. Девушка была обнажена и ровно дышала. Её щиколотки, запястья, талия и шея были охвачены широкими и толстыми, мягкими с виду, браслетами, поверх которых блестели узкие металлические кольца с проушинами, сквозь которые были продеты колечки блестящих цепей, уходящих в круглые, окантованные металлом отверстия в обивке. Ещё на ней было нечто вроде металлических трусиков-бикини, также на мягкой прокладке, к которым присоединялись два кольчатых шланга уходящих в заднюю стенку. А из передней стенки выходили два других, более тонких шланга, но тоже в металлической оплётке. Они тянулись к лицу девушки на которое была надета полумаска, закрывающая рот и надёжно зафиксированная системой ремешков. Шланги подсоединялись к маске, а из под неё выходили ещё и две гибкие трубочки, засунутые в обе ноздри девушки. А между ними в перемычке носа я заметила небольшое стальное колечко. Это мне что-то напомнило.
-Да это же Сика! - воскликнула я, - та самая, которая…
-Вы знакомы? - удивился Босс.
-Можно сказать и так, - ответила я. - Не скажу, что знакомство было приятным. Одно имя чего стоит!
Босс вынул сбоку какую-то пластинку и взглянул на неё.
-Селестина. Имя как имя. Так. Низкие. Вот как? Странно. Так. Агрессивна. Склонна ко лжи и жестокости. Кошмар. И зачем же? Из за мордашки, что ли? Ага, вот. Скрытые мазохистские наклонности. Ну вот, теперь понятно, а то… Дочь нелегальной эмигрантки из Бенгалии. Высокий биологический потенциал. Отсутствие опасных инфекций гарантируется. Это хорошо. Да. Редкость своего рода. Видите? Обычная никчёмная девка, никому здесь не нужная. А нам пригодилась. Хорошее здоровье, на её счастье. А то так и померла бы где-нибудь под забором.
-Как я поняла, - сказала Сарра, - в партии проданных вами девушек не только мы?
-Конечно. Остальных обработали ночью, эта вот последняя. Потом ваша очередь.
-Как, уже? - воскликнула Таня.
-А чего тянуть с хорошим делом?
-Да, но… Но мы ведь ещё не всё посмотрели. А вы обещали.
-Так не будем терять времени. Как видите, девушка почти упакована. Осталось закрыть крышку и опечатать. Сейчас она спит, видите маску и трубочки? Она дышит сильно разбавленным сонным газом. Вот здесь разъёмы к которым можно подключить диагностическую аппаратуру. Здесь вот, под крышечкой, программный пульт. Можно устанавливать продолжительность сна, его глубину и стимулировать подсознательную деятельность мозга.
-То есть? - спросила Мери.
-Ну, её можно погрузить в сон без сновидений, или заставить видеть сны. Для этого в газ добавляются различные галлюциногены, влияющие на подсознание.
-Она видит сны на заданную тему?! - ужаснулась я.
-Не совсем, мисс Спайк. Такая технология существует, но при транспортировке не применяется. Мы используем упрощённый вариант. Для программируемых снов необходимо иметь непосредственный доступ к мозгу, вживление временных или постоянных электродов-раздражителей. Вообще, это очень интересная тема, но я к сожалению не специалист. Насколько я знаю, подобное воздействие широко применяется на Инфре-12 для выработки у девушек условных рефлексов на простые опорные моменты сексуального характера, для облегчения процесса их возбуждения.
-Вы говорите чудовищные вещи, - сказала Мери.
-Почему?
-Так можно запросто изуродовать психику. Знаю я эти методы! Покопаются в голове и сделают так, чтобы девушка млела каждый раз, когда её ударят плёткой?
-Такое как раз запрещено, - успокоил Босс. – Плётка, это орудие наказания. И девушке оно должно причинять боль, а не радость. Условные рефлексы делают на что-нибудь другое. Хотя бы на какую-нибудь фразу или прозвище, на худой конец, я точно не знаю. Да мало ли на что? Только не на боль, это запрещается.
-Вот, значит, как делают рабынь вроде неё? - кивнула я на Соню. - Это же ужасно!
-Вовсе нет. На Инфре-12 девушка-ламиола без Оллитары погибнет. Поэтому, повышать их возбудимость вполне логично. Кстати, стимулируются их естественные наклонности. Не будь они естественны, ничего не вышло бы.
-Это клевета, - сказала Мери. - Среди девушек не так уж и много личностей со склонностью к унижениям.
-Напротив, очень много. И если вы действительно социолог, то вам ли этого не знать? Хотя бы по себе.
Мери не то покраснела, не то побледнела, во всяком случае растерялась. А Босс продолжал:
-Не смущайтесь, мисс Норисман. На Инфре-12 подобные заявления никого не удивляют, также как и подобные наклонности. Там они только в почёте. Ими могут по праву гордиться и культивировать их.
-Гордиться склонностью к унижениям? Что за безумие? - сказала Таня.
-Это лишь на первый взгляд странно. Но попробуйте рассуждать логично. Мужчин возбуждает беззащитность и зависимость девушек, и не надо мне говорить, что это не так. Вот хотя бы вы, мисс, очень соблазнительно выглядите с цепочкой на руках и в железном ошейничке. Таким образом, женщина любящая и умеющая унижаться, является более желанной, а это основное достоинство женщин. Такие раньше и больше других получают Оллитару. Почему же этим не гордиться?
Таня тоже покраснела и умолкла, а я сказала:
-А мне вот кажется, что девушка должна гордиться своей красотой и умственными способностями, а не какими-то там идиотскими наклонностями.
-Конечно, - улыбнулся Босс. - Красота служит той же цели, что и склонность к унижениям. Только является более слабым оружием. А умственные способности тоже нужны. Хотя бы для того, чтобы об этом догадаться.
Мне сейчас же захотелось переменить тему. Возможно, этот негодяй в чём-то и прав. Вспомнить хотя бы нашу с Саррой недавнюю забаву. Вот даже и не знаю, что бы я почувствовала поменявшись с ней местами. Очень может быть, что испытала бы ещё больший восторг. Я снова поглядела на спящую Сику.
-А что это у неё на бёдрах за штуковина?
-Всего лишь держатель шлангов, - охотно объяснил Босс.
-Зачем это?
-А как же? Это необходимо при долгом пребывании в контейнере. Смотрите, верхний шланг подведён к вульве. Через него периодически промываются половые органы и отсасывается жидкость при мочеиспускании и менструальных  выделениях. Вас смущают термины? - взглянул он на Сарру и спрятавшую глаза Мери. - Напрасно. Вы же обладаете современным образованием и достаточными познаниями в биологии. Разве не так? Медицина, это одна из основных проблем возникающих при дальних перевозках товара подобного рода. И мы эту проблему успешно решаем.
-А что? - спросила Таня, - вы занимаетесь и близкими перевозками?
-Мы не занимаемся, - сказал Босс, - но иногда предоставляем наше оборудование для местных целей.
-Для местных целей? Для местной торговли девушками, вы хотите сказать?
-Только не говорите мне, что не знаете о наличии такой торговли.
-Это же преступление! Это запрещено в любой цивилизованной стране!
-Конечно. Но ведь мы и не торгуем, мы только решаем проблемы транспортировки. Ну, знаете, не валите на нас лишнего. По-вашему лучше, когда несчастные девушки задыхаются в каких попало ящиках, засунутых куда попало? Или в мешках, или в трюмах с двойным дном? Я уж и не знаю, каким образом их прячут при перевозке. Иногда они и вовсе не добираются до покупателя, а если и добираются, то больные и покалеченные. А при нашей технологии пленница хотя бы останется жива и здорова, а уж правомочность её продажи, не наше дело. У нас достаточно узкая специализация, зато качественная.
-Ну! - только и сказала Таня.
-Вот именно. Могли бы и сами догадаться, прежде чем обвинять нас Бог знает в чём. Взгляните, второй шланг вставлен глубоко в анальное отверстие девушки. Он предназначен для промывания желудка и кишечника, и для снабжения особи физиологическим раствором, заменяющим нормальное питание. Разумеется, это суррогатный метод, зато удобный при перевозке. Девушка неизбежно потеряет часть веса и её организм потребует некоторого периода адаптации к нормальному питанию. Но потеря веса почти всем лишь на пользу.
Назначение шлангов подведённых к носу и рту, я думаю, понятно. Через них подаётся дыхательная смесь.
-Девушка что, будет спать всю дорогу? - спросила я.
-Нет. К сожалению, это неприемлемо. Возникла бы опасность пролежней и гиподинамии. Девушке необходима периодическая мышечная разминка. Поэтому, по заранее составленному графику, её будут будить кратковременной подачей… э… определённого газа с неприятным запахом, правда, но очень эффективного для приведения в сознание. Уж этот газ и мёртвого разбудит. Обратите внимание, девушка надёжно привязана мягкими браслетами за талию, шею, запястья и щиколотки. Длина цепей регулируется, но, в любом случае, не позволяет ей освободиться от маски и лониоты. Проснувшаяся девушка обычно проявляет сильную мышечную активность и интенсивную мыслительную деятельность. Для стимулирования этого применяется изменение ориентации контейнера, обеспечивающееся шарнирной подвеской, а при необходимости и воздействие импульсами тока регулируемой величины на гениталии и оральную область. После достаточной разминки девушку снова усыпляют сонным газом. По результатам текущей диагностики иногда добавляются слабые галлюциногены чтобы смягчить стрессовые нагрузки на психику и для частичного стирания нежелательных эмоциональных впечатлений. Сами понимаете, при следующей разминке девушке лучше поменьше помнить о предыдущей. Вот таким образом нам почти всегда удаётся доставлять наш товар даже на такие огромные расстояния в полной сохранности.
Я поглядела на девушек. Соне это всё было совершенно неинтересно. Она даже и не слушала. Сарра явно была в ужасе, как бы в обморок не упала. Мери по-прежнему прятала глаза, а Таня внимательно слушала бандюгу, как будто всё это и не имело лично к ней никакого отношения. Как только Босс замолк, она тут же спросила:
-Вы и нас будете помещать в такие вот контейнеры?
-Точно в такие, мисс. Они уже приготовлены. Вот-вот вернутся специалисты, промоют вас, сделают соответствующие уколы и поместят в контейнеры. Вставят шланги, трубочки, подсоединят провода, всё как положено…
-Я не хочу, - вдруг сказала Сарра, - отпустите!
-Ну вот, - огорчился Босс, - а я-то старался, объяснял.
-Послушайте, - сказала я. - зачем вам все эти немыслимые зверства? Не доходнее ли старым добрым методом разделывать девушек на органы?
-Скажете тоже! Мы же не бандиты какие-то! То, что мы делаем, лишь на пользу девушкам. Конечно, они испытывают некоторые трудности, пока поймут это. Зато потом, наверное, большинство из них только благодарны нам за то что…
-Благодарны за рабство?! - заорала я. - За боль, за унижения, за лишение свободы?
-Именно так, - ответил Босс. - И ещё за определённость, за уверенность в завтрашнем дне, ну и за такую малость, как бессмертие.
-А это ложь, - сказала Мери. - Этой сказкой заманивают дурочек и склоняют их к согласию на рабство.
-Есть люди, - сказал Босс, - которые не верят даже в то, что дважды два четыре. Таких можно и палкой загнать к ихнему же счастью.
-Рабовладельцы проклятые, - сказала Сарра. - Ещё и говорить научились! Прямо не подкопаешься. А по сути… Короче, первобытная дикость. На этой вашей Инфре, говорят, даже электричества нет. А уж законодательство разве лишь не людоедское.
-Электричество, к вашему сведению, есть. Правда не для всех. А насчёт законодательства, так первый и основной их закон, что никого нельзя убивать. Многие Земные государства могут похвалиться тем же? И этот закон, смею вас заверить, выполняется. А вы, «разделка на органы!» Это здесь дикости выше крыши.
-Ладно, - вдруг сказала Таня, - уговорил. Ну, где там твои шланги для задницы? Можешь с меня начать. А то, уже сил нет слушать разглагольствующую о гуманизме сволочь, продающую своих соплеменниц за вшивые деньги.
-А вы, девушка, не грубите, не поможет.
-А что я ещё могу сделать? Помирать так с музыкой, как у нас говорят.
-Это можно, - улыбнулся Босс и повернул ручку на одном из пультов. Комнату наполнили звуки какой-то психованной музыки в современном стиле. Да так громко, что и разговаривать стало невозможно. Мы просто оглохли, а охранники тут же схватили нас и поволокли. Мне показалось, что я рехнулась. В ушах постоянно грохотал этот скрипучий рок, не давая опомниться, а меня завалили на какую-то лежанку или хирургический стол, лезли в рот инструментами, ослепляли вспышками света, ворочали с боку на бок. В какой-то момент я осознала, что совершенно голая, если не считать ошейника. А по глазам, не хуже чем звуки по ушам, били и били вспышки цветомузыки. Я попыталась сосредоточиться, но внезапно почувствовала что мне в задницу толкают нечто круглое из жёсткой резины. Наверное те, кого садили на кол, испытывали похожие ощущения. Тут же мне внутрь начала бить такая мощная струя жидкости, что я была уверена, - сейчас потечёт из носа и ушей! Через пару минут показалось, что внутри не осталось ничего, одна залитая чем-то пустота. Теперь ещё ткнули чем-то острым. Укол, что ли? И эта дикая музыка! Вышибает через уши последние мозги! Я перестала соображать, провалившись в безумие. А потом внезапно сообразила, что наступила тишина, а я лежу на спине раскинув руки и разведя в стороны ноги. На лице у меня резина, в ноздрях трубочки засунутые, кажется, до самого мозга. Я пошевелила бёдрами и ощутила мягкую тяжесть между ног. И шланги шевелящиеся в моей вульве и кишечнике при каждой попытке движения. Я скосила глаза и увидела вокруг себя мягкие ромбики тканевой  обивки светло-розового цвета. Меня что, уже засунули в контейнер? Когда успели? Разве я не собиралась сопротивляться, драться до последнего?
Я задёргала руками и ногами. Бесполезно! Я привязана, прикована к ящику за руки и ноги, за талию и за шею крепкими железными цепочками растянувшими меня на мягком дне. Какой гладкий и приятный для кожи материал подо мной. И на внутренней стороне браслетов, ошейника и пояса тоже. Наверное шёлк. Ну да, я ведь товар в обитом шёлком футлярчике. Красиво упакованная игрушка для Господ с большими деньгами! Я почувствовала отчаяние и попыталась кричать. Что толку-то, но и это не удалось. Маска не только закрывала мне рот, но и выполняла роль кляпа, правда очень удобного. Её внутренняя часть мягко облегала мой рот и зубы. Похоже на резину, но странно приятного вкуса и слегка влажную. А шланги в носу не щекотали, а скорее давили, слегка растягивая ноздри.
Внезапно надо мной возникло несколько лиц в белых врачебных масках, а один ещё и в очках, наверное со слабым зрением.
-Привет, Беби! - сказал кто-то из них. - Ну как наша куколка себя чувствует?
Я завизжала, замычала, и захлопала глазами, всем своим видом умоляя их отпустить меня.
-Извините, мисс, мы забыли спросить, какого цвета внутреннюю обивку вы предпочитаете? Решили, что для женственной блондинки подойдёт светло-розовый футлярчик. Вашу подружку Мери мы поместили в синий, Сарру в зелёный, как мусульманку, а для Тани нашли красный, вернее бордовый. Всё-таки девушка из России. Ну а Соню уложили в жёлтый. Надеюсь, мы не очень ошиблись?
-У! - сказала я. - И-и-и-у!
-Ругается, - сказал очкарик. Не хочет Беби с нами говорить. Ну и ладно. Проведём параметризацию и дело с концом. Так, включаем вращение.
Контейнер внезапно стал покачиваться из стороны в сторону. Цепи дёргали меня то справа, то слева. Потом он вообще перевернулся и начал вращаться вокруг оси. Я завизжала со страху, то повисая на цепях, как кукла на верёвочках, то снова падая на спину. Вскоре вращение прекратилось и я упала на дно тяжело дыша.
-Нормально, - сказала одна из масок. - Теперь подача жидкости в рот.
Я вдруг почувствовала как мой рот наполняется водой. Уж не утопить ли меня решили?
-Отсос, - скомандовал очкарик.
Жидкость исчезла изо рта, даже более того, давление втянуло мои щёки внутрь, обжав резиновый вкладыш и вытягивая наружу язык.
-Автоматический отсос, - сказали сверху и захихикали.
Я ощутила как жидкость то вливается в рот, то вытягивается оттуда. Полная иллюзия орального полового акта! Мне лишь с трудом удалось сдержаться. Но мучителей это явно не устраивало.
-Увеличьте амплитуду, - сказал кто-то из них.
Толчки стали глубже и мощнее. Я застонала и потеряла контроль.
-Чуть помедленнее. Ещё. Вот так. Теперь увеличьте.
Жидкость била мне в рот и обратно как чей-то упругий орган. Я потекла, клитор напрягся и коснулся шланга. Я забилась в экстазе дергая свои путы и кусая затычку во рту.
-Оргазм, - буднично констатировал кто-то. - Запишите, оргазм при оральном воздействии с частотой 16, амплитуда 16. Откачайте рот.
Мой рот очистился от жидкости и вибрации, зато внизу разлилось целое море. Я ещё не успокоилась, и с трудом соображала. Меня теперь что, отвяжут и в душ?
-Отсосите вульву. Промойте гениталии.
В моей щели началось то же, что и во рту. Я, конечно, снова бы кончила, если бы мне дали отдохнуть хоть пару минут.
-Жидкостная стимуляция эффективна, - заключили наверху. - Теперь промывка снизу.
«Что? Не хочу! Не хочу! Ведь только что…», - у-у-у! У-у! Больно! А унизительно как! Шланг в заднице завибрировал, да так, что я даже сквозь боль снова ощутила возбуждение.
-Жидкость на уровне. Желудок и кишечник девушки чисты. Прекрасно. Фиксация ягодиц.
Внезапно дёрнулись сразу обе цепи пристёгнутые к держателю у меня на бёдрах. Моя задница вдавилась в мягкое дно ящика.
-Готово. Укол. Доза средняя.
Игла пребольно пронзила мне левую половинку и пустила внутрь струю. А потом плавно вышла из меня наружу. С минуту ничего не происходило. Потом закружилась голова, а внутри стало припекать.
-Реакция нормальная, - сказал кто-то из вивисекторов. - Пульс. Частота, температура тела. 37 во рту, 37,5 в вульве. Усвояемость удовлетворительная. Хорошо. Что там ещё?
-Стимуляция газом. Импульс полсекунды.
-Давай.
Внезапно что-то ударило мне в рот и нос, а потом и в голову, до самых мозгов. Я завизжала, выгибаясь на дне ящика, и вдруг почувствовала, что вновь свободно дышу.
-Реакция нормальная. Рекомендуется секундная доза. Теперь стимуляция током, пять секунд.
Меня скрючило и забило. В меня словно впились когтями. Судорога стиснула меня так, что все цепи натянулись до отказа. По лицу покатился пот. Больно заныли зубы. Я визжала и пищала, вытаращив глаза. В эти секунды я поклялась, что убью всех на свете докторов, а если это не доктора, тогда и всех лаборантов, а также физиков и электротехников.
-Чувствительность гениталий нормальная. Чувствительность рта повышенная. Рекомендуемая стимуляция, двести вольт, десять секунд. Записали? Смотрите-ка, она вспотела. Провентилируйте полость перед подачей газа.
Очкарик ещё раз внимательно взглянул на меня.
-Не бойся, Беби, всё ерунда. Космонавтам всегда нелегко приходится. Значит, говоришь, газовая камера?
У меня уже не было сил вопить и дёргаться. Я обречённо закрыла глаза.
Сначала воздух стал прохладным и свежим. Потом тёплым. А потом появился запах и моя голова поплыла куда-то далеко. Какое-то время перед глазами вертелись цветные пятна, а потом осталась одна белизна. Белая пустота. Белое безмолвие. Разве ночь не должна быть тёмной? Но вокруг абсолютная белизна, какая-то матовая и вязкая как туман. Туман?
Что это? Белизна словно течёт, плывёт, пульсирует. Белый газ как молоко. Где я? Газ без запаха, без тепла или холода. Я взглянула на свои руки. Чистая кожа, ногти короткие, аккуратно подстриженные, даже и не помню, когда такие носила. Я потрогала лицо, приподнялась на локтях. Газ не слишком густой, я вижу свои ноги и… Я обнажена. Голая. Я потрогала волосы. Мягкие, шелковистые. Я блондинка, ну да, кто же ещё? На чём я лежу? Снег? Белый песок? Похоже на песок. Крупнозернистый такой. Не прилипает к коже, легко течёт между пальцев. Я села, поджав ноги. Песок сыпучий, но я не проваливаюсь. Как на пляже. Что это? Какие-то цветные всполохи перед глазами. Вот опять! Я прижалась к песку. Всё исчезло. Я осторожно начала приподнимать голову. Внезапно полыхнуло чем-то ярко-синим и размылось в бледное пульсирующее пятно. Я вскочила на ноги и от неожиданности зажмурила глаза. А потом медленно раскрыла их. Я стояла по пояс в текущем вокруг меня молочно-белом газе, а над ним сиял насыщенный светом купол воздуха, тёмно-синий вверху и фиолетовый ближе к горизонту. Никакого солнца, ни звёзд, ни лун. Только болезненно-яркая синева без единого пятнышка облаков или дыма. Газ движется вокруг. Поодаль выступают над ним белые песчаные холмики, словно острова пены в молочном море. И синева. Неправдоподобная, пронзительная и пугающая. Где я? В аду? В раю?
Я зашагала сквозь туман, то спускаясь в ложбинки и погружаясь в белизну по грудь, то поднимаясь чуть вверх. Вскоре добралась до ближайшего холмика, чуть выступающего над поверхностью тумана. Ничего не изменилось вокруг. Фиолетовое сияние было таким ярким, что долго смотреть на него было трудно, а то и невозможно. Я опустила взгляд, но даже белый песок не прикрытый туманом слепил глаза. Я подумала, что лучше снова спуститься в туман. Непонятное сияние слепило даже сквозь опущенные веки. Я спустилась чуть вниз и спрятала голову в белое молоко. Но тьмы всё равно не было, только терпимая для глаз белизна. Не знаю, сколько я так лежала, но вдруг обнаружила, что вновь нахожусь наверху. Туман опустился вниз и теперь струился неширокими ручейками меж возвышенностей. Но и ручейки быстро таяли. Сияние окружало меня, жгло глаза, пронизывало насквозь. Я в страхе закрыла лицо ладонями, но боль в глазах не ослабла. Мои руки, словно из стекла, непостижимым образом ничуть не сдерживали сияния, хотя и были нормальными, непрозрачными и живыми.
Я уткнулась лицом в песок, пытаясь спрятать глаза от боли. Песок был тонким, быстро уплотняющимся в глубину, зарыться в него было невозможно. Я вскочила на ноги озираясь вокруг. Туман исчез совсем. Горизонт лежал резкой бело-фиолетовой линией, неимоверно далёкий и безнадёжный. Ярко-белая холмистая равнина под фиолетовым сиянием.
Перед глазами плыли круги, вспыхивали каскады искр. Я завертелась пытаясь прикрыть лицо запястьями, волосами, уткнуть его в колени, бесполезно! Живое тело не преграда, нет спасенья! Я вскинула голову. Нет ни горизонта ни неба. Только боль и свет. Невыносимый свет! Я ослепла, но и без глаз ощущала вокруг себя эту мёртвую равнину. Я побежала без цели, пока не запуталась в собственных ногах и не рухнула на колени. Подняла вверх ослепшее лицо и завопила в отчаянии, без слов, без смысла. Разве там наверху, может кто-то быть? Разве кто-то услышит меня? Я одна в этом жутком месте, одна в целом мире, во Вселенной, хотя понятия не имею, что это такое!
За что? Я всего лишь молодая женщина, не лучше и не хуже других. Разве я кому-нибудь сделала зло? Ну, разве что, чуть-чуть. Я никого не убивала, не крала. Да, я не девственница, далеко нет, но разве не все так живут? И я не опускалась до животного, никому не причиняла боль, у меня даже ни одного аборта не было! За что я в аду? А в том, что это ад, я не сомневалась. Чем ещё может быть это место? Я устала кричать, устала таращить пустые глаза. Боль не уходила, но я к ней начала привыкать. Я ослепла. А зачем здесь глаза? На что здесь смотреть? Я увидела ад и больше на него смотреть не хочу. Не нужны мне глаза, ничего не нужно, даже смерти. Больше ничего не имеет значения. Что? Что это? Я вскочила держась за лицо. Вокруг зарождалась тьма. Я вижу? Или чувствую? Тьма всё гуще, она вытесняет белизну, разливается чёрным морем. Я испугалась, сама не зная чего. Не хочу тьмы! Почему? Какая разница! Боль! Нет, просто что-то… Я чувствую. Болят ноги. Ноют. Запястья и шея. И спина, и лицо. Как болит нос! Ой! Резкая дёргающая боль!
Я раскрываю глаза. Таращусь, ничего не понимая. Взвизгиваю, когда Нола Калиопалия снова дёргает меня за цепочку продетую в мой нос. Чадра играет складками на её лице, - это чудовищё смеётся! Я что, жива? Я не в аду? Просто спала? Так я не умерла?! Кажется, в этот момент я люблю даже Страйкершу! Какое счастье! Я живая, живая! Я даже пытаюсь подпрыгнуть, совсем позабыв о путах и сбруе. Ну да, я же запряжена в тележку и привязана к сидению. Всё ерунда, главное я живая! Но, как же, а чёрный баллончик?
-Что, Мелани? Очухалась, засоня?
Нола опускает пальчик с цепочкой и снова смеётся.
-Ну и трусиха же ты, Мелани. Ты что, решила что я тебя убила? Ну и глупышка! Столько времени на тебя потратить и убить? Разве можно так вот глупо кого-то убивать? А Страйкеры вообще никого не убивают, забыла? Что это за глупость, - убивать? Человек это целый мир, который можно долго использовать, вычерпывая его по капле. Ну какой смысл мне тебя убивать? Ты такая милашка, так умильно пугаешься. Да у тебя ещё даже ни грудь, ни гениталии не вырезаны, а ты говоришь, убивать.
Я снова испугалась не на шутку. Я и представить себе раньше не могла, что могут быть такие вот изощрённые мучительницы. Ох, нашла бы эта ведьма себе кого-нибудь другого! Ну за что?
-Да, кстати, о гениталиях. Совсем забыла, заболтала ты меня.
Нола вдруг полезла пальцами в мою вульву через отверстие в центральном ремне сбруи. Я задёргалась со страха, но почувствовала только несколько лёгких уколов, словно выдернули пару волосков. А Нола уже убрала руку засунув что-то под свои покрывала. Я успела заметить только нечто вроде тонких проводков с блестящими наконечниками.
-Вот так, - сказала Нола. - Чего визжишь?! Никто тебя резать не собирается, по крайней мере сейчас. Успокойся, или накажу, - она подняла палец с цепочкой, - накажу!
Я проглотила свой визг и умолкла.
-Так-то лучше. Смотри у меня, рабыня Мелани! - Нола уселась поудобнее и продолжала: - Эх, Мелани, ну когда же ты поумнеешь? Испугалась когда я открыла баллончик? Это же шутка. Ты что, не заметила что шланг отсоединён?
Ага, я ещё должна замечать, куда там её шланги вставлены!
-Видишь? А ты, дурочка, так и бухнулась в обморок. На тебя и сонного газа не надо. Сама себя усыпила. Надо уже научиться шутки понимать, столько времени прошло. Вот если бы шланг был присоединён, вот так, - она присоединила шланг к баллончику, - а носик зажат, как тогда, - она снова защемила мне нос, - вот тогда бы, если бы я повернула вентиль, - она положила руку на вентиль чёрного баллончика, - тогда бы ты умерла, Мелани. Быстро, за каких-нибудь десять секунд.
Я снова начала жалобно скулить.
-Прекрати, - Нола слегка дёрнула цепочку. Я взвизгнула и замолчала. - Не смей перебивать, когда говорит твоя Госпожа. Вот видишь? Только одно короткое движение пальчиком, - она как тогда постучала пальцем по вентилю, - одно движение пальчиком Госпожи Калиопалии, и рабыня Мелани умрёт. Ты что это не дышишь, рабыня? Смотри, глаза выскочат. Ну ладно, я подожду. Больше двух минут не дышать невозможно, так что, какая разница, дыши уж сразу.
Я задышала. Может, она снова шутит?
-Вот так, вот умница. А теперь, - она постучала пальчиком, - скажи, рабыня, похожа твоя Госпожа на Богиню?
-Угу! - сказала я.
Некоторое время Нола молча смотрела мне в глаза, а потом убрала палец и спрятала баллончики под покрывала.
-Удобная одежда, правда, Мелани? Чадра, покрывала. Никто не видит лица Госпожи, не знает, что у неё на уме, что под покрывалами. Ты хотела бы быть Нолой и носить чадру, правда?
-Угу, - подтвердила я. Помнится, я и сама пришла как-то к такому выводу. И ещё, о пользе ножных кандалов для девушек.
-Ты права, Мелани, - продолжала рассуждать Нола. - Под покрывалом можно спрятать массу интересных вещей. Хотя бы те же баллончики. А вот посмотри, что у меня ещё есть, - она вынула плоский футлярчик вроде маникюрного набора. - С виду, вроде пилочки для ухода за ногтями. Но видишь, какие острые? Догадываешься, как их можно использовать для непослушных рабынь? Смотри как блестят. Ты что, Мелани, испугалась? Но ты же у меня послушная рабыня, правда? - Она снова натянула цепочку.
-Угу, - заверила я её.
-Так чего же ты боишься? Ах да, я забыла, девушки после клеймения и пирсингования долго боятся всяких блестящих штучек. Тебя ведь уже клеймили?
-Угу, - кивнула я.
-Это хорошо, Мелани. Ты молодая, чувствительная девушка. Ты обязательно должна носить клеймо и колечки в сосках и губках. И в носике, конечно. Нравится тебе колокольчик в носу?
-Угу, - сказала я после короткого размышления.
-Великоват, - заметила Нола. - Нужно поменьше, и обязательно золотой. В крайнем случае, серебряный. А клеймо я бы тебе поставила на щёчку, вот сюда. Или даже на лобик, впрочем, нет, на лобик хуже. Если прическа с чёлкой, то клеймо на лбу почти не видно. Нет, лучше на щёчку. Жаль что девушек пока запрещено клеймить снаружи. Никакой эстетики, только моральный эффект, да и то… Слушай, тебе не идут массивные вещи. Ну что это за ошейник? Кто только додумался сделать тебя Твикли? Нола Валисалия?
-Угу, - пожаловалась я.
-Конечно, - сказала Нола. - Никакого вкуса у этой Нолы нет. Тебе, Мелани, нужно носить изящные вещи. Лёгкие ошейники и кандалы, туфельки на высоком каблучке, а лучше на шпильках. Нет, ну что за идиотский ошейник?! И ещё этот брелок сопящий носом, - кивнула она на Лию. - Таким девушкам как ты ну никак не идут большие ошейники. Колодки тебе тоже не пойдут. Тебя лучше держать в фигурной клетке из тонких прутьев, или на позолоченной шейной цепи, связывать шёлковыми шнурами, но ни в коем случае не толстой верёвкой. Фу! Вот верлиока тебе бы пошла. Ты постарайся чтобы тебя продали в Аннолиус. Точно. И красный цвет блондинкам идёт.
 Она посмотрела на мои ноги и добавила:
-И непременно носи лёгкие кандалы. У тебя ножки словно созданы для красивой цепочки. И носи короткие юбочки, не ниже колена. Тогда кандалы хорошо смотрятся. И про туфельки не забывай.
Можно подумать, я себе сама тут наряды выбираю! Хотя, в принципе, она права. Изящные вещи мне идут.
-А в виде Твикли, - продолжала Нола, - чтобы я тебя больше не видела.
-У? - спросила я. - У-у? У-у-у.
-Ну, не знаю! - ответила Нола. - Делай что хочешь, шевели мозгами. Но если ещё раз попадёшься мне в виде Твикли, ты у меня одним носиком не отделаешься. Я могу быть очень строгой. Не послушаешься, вырежу тебе клитор и соски, поняла? А может, и ещё что-нибудь придумаю. Впрочем, ты же послушная рабыня? Так что, нечего мне и голову ломать, правда? - Натянула она цепочку.
-Угу! - сказала я.
-Ну и хватит об этом. Слушай, Мелани, а ты правда решила, что умерла?
-Угу, - кивнула я.
-А ты видела что-нибудь там? - вкрадчиво спросила она и приблизила ко мне лицо. Знакомый голубой глаз. Слишком уж голубой. Надо же, какие прекрасные глаза у этого чудовища! А ещё говорят, что глаза зеркало души. Может это и символично, что у неё глаз подрезан шрамом словно треснувшее зеркало? - видела? Не смей мне лгать, рабыня! - Неожиданно взвизгнула она и замахнулась хлыстом. - Ну?!
-Угу, - призналась я, хотя сначала и хотела солгать.
-Что ты видела, рай? - спросила Нола с какой-то странной интонацией.
Я покачала головой. Колокольчик весело звякнул.
-Ад?
Я кивнула.
-Ты видела ад? - переспросила Нола.
-Угу! - сказала я. Пусть знает. Жаль, не могу показать ей этот сияющий ад. Может, уняла бы слегка свои желания. А она всё глядела на меня и глаза у неё точно были безумные. И медленно шевелящиеся под чадрой губы.
-И что там, в аду? Страйкеры?
Я покачала головой.
-Огонь?
-У-у, - отрицательно промычала я.
-Холод?
-У-у.
-Так что же там?! - заорала она, но вдруг переменила тон и сказала: - Впрочем, лучше и не знать, правда? Подумаешь, ад. Мы тут и сами можем кое-кому устроить адские муки, правда? Чтобы слишком хорошо не было всяким непослушным девкам. Заболталась я с тобой. Так что, Мелани, ты послушная рабыня?
-Угу, - пообещала я.
-Смотри у меня! Ты должна любить Госпожу. Даже когда Госпожа тебя наказывает. Особенно тогда. И не только любить, но и немножко бояться. Ты боишься меня, рабыня Мелани?
-Угу, - честно ответила я.
-Ну что же, - сказала она, - вижу, мне тебя пока не за что наказывать. Будь послушной, и… Хотя интересно было бы вырезать тебе хотя бы клитор. Интересно, как бы ты к этому отнеслась? Но я справедливая. Вырежу, если провинишься.
Она отстегнула цепочку от моего носа.
-Разговор окончен, Миниуни-Мона. Теперь ты снова Мона, собственность Унилониса.
Нола дёрнула за нос Лию. Та взвизгнула и проснулась, тараща глаза. Пока она приходила в себя, Нола успела отвязать нас от сидений и снять с ног путы. Потом она опять привязала нас за поводья к своей тележке, уселась на сидение и стегнула своих девушек. Мы побежали по дорожке, сначала вниз, а потом чуть вверх, и вскоре выехали на транспортный карниз. Вот и знакомый вход в недра острова. Нола остановила нас перед охраной. Охранники подошли и сняли с нас колокольчики. Слегка осмотрели наши ноги.
-Как служили Миниуни, Госпожа?
-Неплохо, - благосклонно ответила Нола.
-Они заслужили лонитону?
-Думаю, да.
-Заднюю?
-Что? Нет. Думаю, обыкновенной будет вполне достаточно.
«О чём это идёт речь?», - подумала я и тут же увидела как девушкам первой упряжки начали вставлять сквозь отверстия в ремнях мягкие с виду стержни с подвешенной снизу связкой колокольчиков. Девушки застонали, а охранники приблизились к нам держа в руках такие же штучки. Я чуть не завопила от страха.
-Нет, - вдруг сказала Нола. - Есть у вас тона с колёсиком?
-Да, Госпожа.
-Вставьте её Уна-Твикли. Она сегодня запряжена впервые, но прекрасно со всем справилась.
-Как скажет Госпожа, но…
-Что?
-Сбрую потом чистить, и вообще…
Нола кинула монету.
-Достаточно?
-Вполне, Госпожа, - сказали охранники и принялись за дело. Вскоре в нас с Лией засунули пупырчатые резиновые стержни и закрепили их ремешком продетым в нижнее кольцо сбруи. А после этого присоединили к нижним концам стержней длинные палочки, опирающиеся на странные спиральные колёса с большим уступом на треть диаметра.
-Отведите Твикли в клетку, - велела Нола и, отвязав наши поводья, стегнула своих рабынь. Девушки побежали как-то странно, вприпрыжку, стоная и взвизгивая при этом, а подвешенные снизу колокольчики звенели на весь коридор.
-Вперёд, Твикли! - скомандовали охранники и потянули нас за поводья. Не успели мы пройти и пары метров, как я уловила суть колёсной тоны. Колёса застучали своими уступами по плитам, резко дёргая вставленные в нас стержни. После нескольких ударов я взмокла, а вскоре и потекла, стоная и взвизгивая на ходу. Мои ноги подгибались при каждом толчке, а сладкие волны били меня снизу вверх. Охранники лишь посмеивались и тащили нас дальше. Я выла и стонала а рядом так же визжала Лия.
-А ну, бегом, Твикли! - крикнул охранник и стегнул нас по ягодицам.
Меня выгнуло, я вся затряслась и впилась зубами в кляп. Но, как это ни казалось невозможным, продолжала бежать и быстро катить тележку по коридору. Вдруг ноги подломились и я разбила бы себе коленки, а то и голову, но охранники подхватили меня и удержали на ногах весело смеясь при этом.
-Шагом, Твикли, - приказали охранники и мы медленно зашагали дальше по-прежнему взвизгивая при толчках. А вот и клетка.
Охранники наконец-то распрягли нас и вынули стержни. Не знаю как Лию, а меня последняя процедура лишила всех оставшихся сил. Я заснула как убитая. Пожалуй, в первый раз в Оллитарии меня не мучили сны. Не знаю уж, от усталости, или просто меня не накачали галлюциногенами.
Разбудила нас Салли и забрала с собой. Как ни странно, но я не чувствовала себя слишком разбитой, особенно после того как нас накормили. Зато меня всё больше волновала встреча со Страйкершей. Она опять напугала меня до смерти, вот уж, точнее не скажешь! Мало того, что я полностью в её власти, она ещё и сумасшедшая! Мания величия. Хочет быть Богиней, ни больше, ни меньше. Ещё парочка таких её шуточек, и мне конец. Что мне делать? Попытаться как-то отделаться от Лии? Рассказать про Страйкершу? Попробовать решить проблему разом, или… Не хочу никакого «или»! Я жить хочу! Да и кому расскажешь? Салли? Нолам? К ним ещё так просто не пробьёшься. Но Страйкерша меня достала! Тоже, нашла себе игрушку! Вот запрячь бы её в тележку и покататься! Я даже хихикнула потеряв контроль.
-Ты чего это веселишься, Дина? - тут же прицепилась Салли. Надо же, какая внимательная.
-Честно говоря, Госпожа, - ответила я, - я засмеялась от мысли, как хорошо бы мне покататься на Ноле, как она сегодня каталась на мне.
-Что тут смешного? Нола не ламиола. Нол в тележки не запрягают.
-Вот и смеюсь, Госпожа.
-Мало, наверное, Нола тебя гоняла. На твоё счастье, ты возила Мони-Нолу, а они обычно стесняются поначалу. Так, Лия?
-Вовсе она не стеснялась, Госпожа. Гоняла нас как последних ездовых девок, Госпожа. Между прочим, Госпожа Салли, случается, что и на Нолах ездят. Госпожа.
-Как это?
-Нола Калиопалия сказала, что если Нола Мери хочет ехать в Гедоникс, - вспомнила я, - то не стоит труда. Достаточно ей поменяться с нами местом в упряжке, и будет ей Гедоникс прямо здесь, Госпожа.
-А! - засмеялась Салли. - Это она правильно сказала. Если, конечно, верить слухам.
А не воспользоваться ли мне тем, что Салли развеселилась?
-Госпожа Салли, - сказала я, - может Дина поговорить с вами наедине, Госпожа?
Салли вмиг перестала смеяться и внимательно посмотрела на меня.
-У тебя секреты от Лии, Дина?
-Да, Госпожа, - кивнула я. - Я знаю, что это нехорошо, но на это есть причины, Госпожа.
Салли недовольно сморщилась и сказала:
-Лия, заткни себе уши. Как следует.
Лия тут же надулась, но заткнула пальцами уши и даже отвернулась с обиженным видом.
-Госпожа Салли, - сказала я опустив глаза, - я не могу быть Уна-Твикли. Прошу вас, сделайте что-нибудь, Госпожа. Поговорите с Госпожой Валисалией, я вас очень прошу, Госпожа.
-Тебе не нравится Лия? - Салли нахмурилась, прямо как туча.
-Дело не в Лии, Госпожа. Ну, понимаете, я индивидуалистка, одиночка. Нет, не то. Я не против коллектива, но не на все же двадцать четыре…, То есть… Ну, не могу я так вот, всё время рядом с кем-то на короткой цепи, Госпожа! - я даже тряхнула рукой шейную цепь.
-Хочешь удлинить цепь твиклиса? Лия не дотягивается до твоих эрогенных зон? Я могу…
Я в отчаянии замотала головой. Почему Салли меня не понимает? Хотя, я ведь и правды ей не говорю.
-Дело не в цепи, Госпожа. И даже не в этом ужасном ошейнике, что давит меня днём и ночью. Понимаете, мне нужно немного одиночества. Совсем немного, но постоянно. Иначе я умру. Разве вам не встречались раньше девушки не способные к жизни в паре, Госпожа?
-Неспособные к жизни умирают, Дина. А ты жива и здорова. Здесь что-то не так. Ты ведь до сих пор не жаловалась. Что случилось?
-Я думала, что смогу привыкнуть, Госпожа, но мне всё хуже. Госпожа, я с ума сойду если нас не разъединят. И Лия это скоро почувствует. Я и её могу испортить, и себя. Разве это кому-нибудь нужно? А вы, Госпожа, обещали сделать из меня нормальную рабыню, Госпожа.
Подозрительная Салли глядела мне прямо в глаза, но я уже научилась лгать. Наверное, мне слишком хотелось жить. Да я и не лгала почти, играть в сросшихся близняшек мне совсем не нравилось.
-Всё-таки, тебе придётся привыкать к Лие и твиклисам, - сказала наконец Салли. - Может быть ты и не врёшь, но никто не имеет права теперь разъединять вас. Даже Нола Валисалия должна была бы согласовать это с руководством Унилониса и назвать вескую причину. Ну, подумай сама, вот я пойду к ней и скажу что Твикли нужно разъединить потому что Мелани-Дине не нравится такая жизнь. Хорошо если она всего-лишь рассмеётся. А, скорее всего, рассердится на такую глупую просьбу. Нет, Дина, ничего сделать нельзя. Ты Твикли.
-Она не рассердится, Госпожа! - ухватилась я за неё, - если Госпожа скажет Ноле Валисалии… скажет…
-Что?
-Вот, - придумала я. - Нола согласиться, если Госпожа скажет так: - Если разъединить Мелани-Твикли, то Мелани-Дина обещает, что ей никогда не понадобится Квингс.
-И что это значит?
-Ну… - замялась я. - А что тут непонятного, Госпожа? Если я стану обычной рабыней, не Твикли, это будет такое счастье, что… Да вы просто скажите ей так, Госпожа. Сами увидите, что она согласится. И мне поможете, и Лие. И себе. А что? Если я умру, то на вас же и свалят вину. Госпожа Салли, вы столько для меня сделали, ну что вам стоит? Я, я…
Я зарыдала, видя что она собирается окончательно мне отказать. Теперь Страйкерша меня убьет! А я так хочу жить! Я залилась слезами в три ручья, настолько сама себя взвинтила, что и притворяться не пришлось. Бедная Салли вначале крепилась, но тоже расчувствовалась и начала меня успокаивать. А Лия, вылупившись от удивления, смотрела на всё это держа пальцы в ушах. Смотреть-то ей никто не запрещал, а отвернулась она вначале по своей инициативе. Боюсь, она обо всём догадалась.
-Ну не рыдай ты так, - сказала Салли. - Я, конечно, могу сходить к Ноле, но ведь это бесполезно.
-А вы сходите, Госпожа, сходите, - всхлипывала я, - я ведь больше ни о чём и не прошу. Только скажите всё, как я говорила, Госпожа.
-Ну хорошо, я схожу, ну что мне с тобой делать, плакса несчастная! А ну, немедленно перестань! Ох, как бы тебе хуже не вышло, Мона!
-Не выйдет хуже, Госпожа, не выйдет! - обрадовалась я принимаясь кланяться, дёргая Лию цепью. - Спасибо, Госпожа, спасибо!
-Ладно, нечего спину гнуть, - Салли тяжко вздохнула. - Но, смотри, Дина, если что случиться, тогда уж не жалуйся. А теперь отведу-ка я вас отдыхать.
Она сделала знак Лие освободить уши и повела нас в камеру. Но как только мы остались одни, начались проблемы с Лией.
-Я тебе надоела, да?! - завопила она. - Хочешь от меня отделаться?
-О чём ты? - попыталась запираться я. - Чего это ты выдумываешь? Тебе же было приказано уши заткнуть.
-Уши заткнуть, да? Может я и была глухая, но не слепая!
-Добавляй слово «Госпожа», - попыталась я её сбить.
-Да какая ты Госпожа! - разошлась Лия, - какая ты Дина?! Дина обязана заботиться о Лие, думать за неё, защищать её. А ты кроме себя ни о чём не думаешь, Госпожа!
-Сама хороша! - рассердилась я. - Сопишь по ночам как паровоз.
-Я хорошая Лия! - рассердилась она. - Я молчу, когда не спрашивают, стою, когда ты стоишь, иду, когда ты идёшь. Я ласкаю тебя, лежу так, чтобы тебе удобно было. Просыпаюсь, когда удобно тебе. Я хорошая тень, хорошее второе «я». А ты даже ни разу не приласкала Лию! Госпожа называется!
-Если я такая плохая, так и давай расстанемся, - попыталась логически возразить я.
-«Расстанемся!» - передразнила меня Лия. - Дура! Твикли никогда не разъединяют! Твиклисы на шее заклёпывают навсегда. Разве что, одна из пары умрёт. Смерти моей хочешь, Госпожа?
-Да не хочу я твоей смерти! - заорала я, - но и сама жить хочу! А мне…
А что я ей скажу? Что она мне жить не даёт? Не говорить же про Страйкершу!
-А я тебе жить не даю, да?!
-Подожди, Лия, подожди, - засуетилась я. - Ну как же тебе объяснить? Ты хорошая, добрая. Помнишь, как ты меня успокаивала, когда я в клетке сидела? Ты мне нравишься, но не в таком вот виде, - я потрясла рукой шейную цепь. - Я как раз и хочу, чтобы твоей жизни ничего не угрожало, да и моей тоже.
-Конечно! - упёрлась Лия, - если я умру, то моей жизни уже ничего не будет грозить. Тебе этого и надо.
-Дура! - сказала я теряя терпение, - да я тебе только сегодня, можно сказать, жизнь спасла!
-И как это я не заметила? - усмехнулась она.
-А ты как раз спала. И сопела носом.
-Знаешь, Дина, если тебе так не нравиться моё сопение, могла бы приказать мне спать с зажимом на носу. Я бы не обиделась. А ты специально, лишь бы придраться…
Я попыталась взять себя в руки.
-Послушай, Лия, речь не о твоём носе, а о наших жизнях. Кое-кому не нравится, что мы скованы твиклисом. Боюсь, нас могут убить, если мы не разъединимся.
-Кому это не нравится? Салли, что-ли? Так она не станет нас убивать.
-Салли вообще ни при чём.
-Ну так кому же тогда?
-Кому, кому! - рассердилась я. - Не могу я тебе говорить о подробностях! И так уже разболталась.
-Всё ты выдумываешь, Дина! - снова обозлилась Лия. - Ты чёрствая, бесчувственная! Ты даже Оллитаре не радуешься. Только себя и любишь. Уж не знаю, Великая Литоника ты, или нет, но ты никого не хочешь знать. Ты меня и убить можешь, когда я тебя ещё сильнее раздражать начну. Только…
-Ах так, да?! - сорвалась я, - так не раздражай меня значит, ты, любительница Оллитары и чесотки между ног!
-Ты такая же любительница, только строишь из себя!
-Замолчишь ты наконец, идиотка?!
Я дёрнула Лию цепью за ошейник. Она в ответ схватилась за цепь и попыталась дёрнуть меня.
-Сама замолчи, Мона цепная!
Я попыталась ухватить её за волосы, но тут меня больно хлестнули по спине. Я и не заметила как появилась Салли с охранниками.
-А ну, прекратите драться! Дерущаяся Твикли, этого ещё не хватало!
И Салли снова стегнула меня хлыстом по плечам.
-За что, Госпожа?! - взвизгнула я. - Бейте уж обеих! Ой!
Салли хлестнула меня в третий раз.
-Ты Дина. Ты отвечаешь за поведение Твикли. Забыла? А вот тебе ещё! И ещё!
-Что, получила? - злорадно улыбнулась Лия.
-А она говорит без разрешения, Госпожа, - пожаловалась я Салли. - Накажите и её, Госпожа!
Салли, к моей полной неожиданности, тут же хлестнула Лию по заднице.
-За что, Госпожа?! - взвизгнула та.
-По просьбе Дины, - ответила Салли и тут же снова стегнула её по губам, правда несильно. - Лие запрещено говорить без разрешения.
Лия схватилась за рот и сникла. А Салли повернулась ко мне.
-Говорила я тебе, Дина! Ну так теперь не обижайся.
-Госпожа Валисалия согласна?
-Да, как же! Госпожа разозлилась словно рокси которой оторвали хвост. Чуть меня саму не пришибла. Как раз после того, как я ей повторила твои слова.
-Но, как же… - растерялась я.
-А вот так, как я и говорила. Но даже я не ожидала, что она так взбесится. И что это за смысл скрытый в этих словах, а? Впрочем, какое мне дело? Моё дело, выполнить её приказ. Так что, не обижайся, Дина, и ты, Лия. Когда Нола немного успокоилась, она приказала мне связать Твикли как арестантку и вставить ей оральный твиклис, да ещё затянуть до упора.
Я не очень-то поняла, а Лия начала жалобно скулить.
-Замолчи, Лия, - раздражённо сказала Салли. - Вы так ругались, что может Нола и права насчёт твиклиса. Линк, Рон, принимайтесь за работу.
Линк туго связал мне запястья за спиной, а Рон то же проделал с Лией. Потом нас подвязали за руки к кольцу в стене, заставив согнуться вперёд.
-Раскрой рот и высуни язык, - приказал мне Линк.
Я была напугана и не решилась спорить. Линк быстро продел сквозь заклёпку в языке маленькую скобу с резьбовым наконечником и навинтил поверх него пластмассовую втулку, передний конец которой вошёл мне в рот. Потом нас с Лией развернули лицами друг к другу и соединили втулки вместе длинной вставкой.
-Приказано затянуть до упора, - напомнила Салли.
Линк начал вращать вставку и я почувствовала как скоба вставленная мне в дырочку языка вытягивает его изо рта наружу. Я запищала, возомнив, что мне решили напрочь оторвать язык, но вскоре поняла, что нужно пропустить втулку в рот. Наконец, когда эту штуку затянули до отказа, мы с Лией оказались стоящими с вывернутыми вверх и вбок руками, лицом друг к другу, держащими во рту короткую трубку и с оттянутыми до боли языками. Вдобавок, Линк навесил на гайку висячий замок, а ключ положил на стол. Мы молча таращились одна на другую моргая глазами. Представляю, какой у нас был идиотский вид!
Салли нерешительно помялась и ушла, хотя ей явно не хотелось оставлять нас в таком состоянии. Линк и Рон вышли следом за ней, предварительно ещё и надев нам путы на ноги. Так мы и стояли, связанные и соединённые вместе за языки. Вот теперь буду знать, что значит оральный твиклис. С таким во рту уж точно не разругаешься. Интересно, а у них есть твиклис для лона или для задницы? Я засмеялась бы, если бы не было так больно и страшно. Лия тихонько скулила шевеля руками за спиной, да и я почувствовала, что руки быстро затекают. Нас что, оставят так на всю ночь?
Тут послышались шаги и скрип замка в двери. Явилась Нола Валисалия, закутанная как привидение в голубые покрывала. Одни глаза и были видны, зато они так сверкали, что я испугалась не на шутку. А Нола уставилась на меня даже позабыв замкнуть за собой дверь. Кажется, она даже рычала от ярости, а может, это мне почудилось с испугу.
Внезапно Госпожа начала резко срывать с себя покрывала и швырять их во все стороны. Я думала, что на ней только балахон, но оказалось что одеяния Нолы состоят из нескольких слоёв. Отдельно верхнее покрывало, чадра, головной платок, нижнее покрывало и ещё что-то под ним, наверное заменяющее бельё, полупрозрачное, с кружевами и оборочками на шнурках и ленточках. Сорвав с себя всё это, словно листья с кочана капусты, Нола оказалась в знакомом высоком кожаном воротничке на горле, розовом атласном лифчике и коротенькой жёлтой мини-юбочке, а в руке она держала здоровенную плётку. Я не успела всё это как следует разглядеть, только отметила, что оставшееся на ней одеяние не очень-то гармонично, как Нола начала хлестать меня плёткой и почти нечленораздельно вопить при этом. Мне, однако, было не до того, чтобы разбирать её крики. Хотя, надо сказать, плетью она владела плоховато. Половина ударов задевала стену, а половина шла скользом, без оттяжки, наверное Госпожа мало практиковалась. Да и зачем? На то ведь охранники есть, чтобы пороть провинившихся рабынь для их же пользы.
Но как бы плохо она ни владела плетью, а больно-то мне было хорошо! Я правда не поняла, лупит она нас обеих, или Лие попадает случайно? Как бы то ни было, а мы даже кричать не могли, да и громко стонать тоже с этой затычкой во рту. Только пищали и дёргались на своих ремешках. А это явно не удовлетворяло ярость Нолы, и она стала орать более членораздельно.
-Значит, Квингс, говоришь?! Значит Квингс не потребуется?! Вот тебе, вот! Шантажировать меня собралась?! Сильно умная?! Я сейчас из тебя все твои аномальные способности вышибу! Кто тебе сказал, что я ламиола?! Ах, молчишь! Вот эта сучка? Я тебя заставлю говорить! Я из тебя душу вышибу! Будешь говорить, сучка? Будешь?!
Она явно сама себе противоречила. Заткнула нам рты, а теперь лупит за то что мы молчим. А на наш писк она и не думала обращать внимания. Придётся терпеть порку, пока она не успокоится.
Нола, однако, быстро устала. Плеть явно была ей не с руки. Она остановилась вытирая пот со лба. Я завертела глазами, пытаясь показать ей очевидное, то, что я не могу говорить из за твиклиса во рту. Однако, Госпожа Валисалия снова принялась избивать меня вопя при этом:
-Молчать, девка! Молчать, ламиола поганая! Мона цепная! Молчать!
Вот тебе и на. То говори, то молчи. Интересно, скоро она устанет? Однако, в Госпожу словно вселился бес. На мне уже живого места не было, когда я вдруг заметила что меня не бьют, плётка валяется на полу, а Госпожа Валисалия сидит и плачет. Это же надо! Я бы, между прочим, и сама заплакала, если бы рот не был занят. А так, только скулила.
Нола снова вскочила и заорала на меня:
-Прекрати ныть! Кто тебе сказал, что я ламиола?! Отвечай! Отвечать немедленно, рабыня! - Она даже топнула ногой.
-И! - только и могла пискнуть я, - и-и-и-и.
Наконец она, видимо, поняла, насколько смешно себя ведёт. И снова распсиховалась. Схватила нас за середину твиклиса, за висячий замок, и начала трясти. Мы взвыли от боли.
-Ты у меня заговоришь, Мона! Ты у меня развяжешь свой язычок! То есть… я его тебе… А! - завопила она и схватилась за собственные волосы. Однако, быстро взяла себя в руки. Отошла к столику, взяла ключ и начала отпирать наш замок. Руки у неё тряслись, а вид был сосредоточенный. Я подумала, что у неё сейчас случится ламиолия. Мне даже стало её жаль. Надо же, она только что порола меня плёткой, а мне её жаль! К чёрту такую жалость!
Наконец, Нола справилась с замком и начала выкручивать втулку. Однако, это дело требовало аккуратности, а ей явно не хватало терпения. Она чуть не психанула снова, но упрямо закусила губу и выкрутила-таки втулку до конца. Наши рты разъединились и половинки твиклиса повисли на скобочках продетых сквозь языки.
-Говори, ну! - тут же снова заорала Нола на меня, и даже затопала ногами. Я честно попыталась заговорить, но с этой гирей на языке вышло только нелепое бормотание, настолько смешное, что даже Лия захихикала, несмотря на то, что через её собственную губу висело такое же идиотское устройство. Ноле, однако, это смешным не показалось. Она стиснула зубы и принялась свинчивать с моего языка половинку твиклиса. И зловеще ухмылялась при этом. Что она там придумала? А, вон что! Свинтив твиклис, Нола тут же продела мне в язык длинный шёлковый шнурок и зажала его в руке.
-Кто тебе сказал, что я ламиола?!
-Вы, Госпожа, - ответила я.
-Что?! - заорала она и дёрнула шнурок. Я так и подалась вперёд за своим языком вытянутым изо рта, - когда?!
-Вот, только что сейчас, Госпожа, - сказала я как только она ослабила шнурок.
-Что?! - снова завопила она. - Ты ещё смеешь смеяться надо мной! Я тебе вырву твой поганый язык! Я тебя за него подвешу! Отвечай немедленно!
-На что отвечать, Госпожа? - простонала я. Она и правда вырвет мне язык, если будет так дёргать.
-Кто тебе сказал, что я…
-Й-а-а! - внезапно пропищала Лия, дёрнув вверх гирю на своём языке.
-Что? - переспросила Нола.
Лия выразительно подёргала языком, показывая что не способна говорить. Нола бросила меня и занялась её ртом. А я стояла со шнурком свисающим изо рта. Наконец, она закончила с Лией, также привязав её за дырочку в языке.
-Я сказала Дине, что Госпожа ламиола, - заявила Лия не дожидаясь вопроса.
-Дура! - сказала я ей и тут же взвизгнула от рывка шнурочка.
-Тебя не спрашивают! А ты, зачем ты ей сказала?! И кому ещё?
-Никому, Госпожа, - ответила Лия. - Я же обещала! Я бы даже и под пыткой…
-«Никому»! - передразнила Нола. - А этой проболталась?! И что мне теперь с вами делать? Убить?
-Не надо, Госпожа! - перепугалась я, видя как она нервно дёргает шнурок привязанный к моему языку. Я представила, как она набросит его мне на шею и начнёт душить. Но она пока что только орала:
-Что мне делать, что?! Если я не решилась убить тебя одну, как я буду теперь убивать двоих?! А завтра вас станет четверо, шестеро! А послезавтра всем будет известно, что Нола Валисалия ламиола живущая на Квингсе. Ты разболтала одной, разболтаешь и другой! Не хочу в толис, в упряжку, в клетку! Не хочу! Зачем ты ей рассказала?!
-Госпожа, прошу вас, тише! - испуганно заверещала Лия. - Вы так кричите, что в коридоре слышно. Вы сами себя погубите!
-Какая теперь разница?! Всё кончено, если только…
Нола замолчала и закрыла лицо руками, а мы со страхом наблюдали за ней. Внезапно Нола встряхнула головой, отошла от нас и начала собирать свои разбросанные одежды. Деловито надела свой прозрачный пеньюар, закуталась в покрывала, накинула платок, скрепив его изнутри застёжками. Не спеша закрыла лицо чадрой, тщательно расправив верхнюю кромку у самых глаз. Подобрала разобранный на части твиклис и сложила его на столике. Осмотрелась вокруг. Подобрала свою плеть и спрятала её под покрывала. Снова уставилась на нас. И вдруг резко шагнула к Лие. Не успела та опомниться, как Нола затолкала ей в рот платок и начала перевязывать его ремешком. Лия с опозданием попыталась что-то сказать, но могла только мычать и дёргать связанными за спиной руками.
-Что вы хотите сделать, Госпожа?! - закричала я.
-Зажму ей нос и подожду, когда она задохнётся. Потом то же сделаю с тобой. Потом вставлю вам назад твиклис. Все подумают, что вы задохнулись пытаясь освободить себе рты. Надеюсь, так и подумают.
-Не надо этого делать, Госпожа, - зашептала я. У меня вдруг ослаб голос. - Убивать запрещено законом.
-Знаю, - сказала Нола, - но другого выхода нет.
-Салли догадается, - сказала я, - и охранники.
-Я Нола. Мне поверят скорее, - сказала она, зажимая прищепкой нос Лие и поворачиваясь ко мне с другим платком в руке.
-Нет! Нет! - заорала я. - Не надо, Госпожа! Лия не сказала вам кое-что важное! Она, о… У-у-у!
Нола ловко заткнула мой рот и уже вязала ремешок продетый мне между зубов
-У! У! - выкручивалась я, пытаясь показать глазами на Лию.
Нола завязала ремешок и вынула прищепку для моего носа. У меня подогнулись ноги и я упала бы, если бы не была привязана за вывернутые назад руки. Завертела головой, пытаясь увернуться от прищепки. Ноле мешало кольцо продетое мне в перемычку носа. Она ухватила его двумя пальцами. Ещё секунда, и она зажмёт мой нос. Но всё-таки Нола обернулась на вопли Лии. Та отчаянно гримасничала моргая глазами на меня и указывая лицом вверх. Нола какое-то время смотрела на неё, а потом спросила:
-Ты и вправду хочешь сказать что-то важное?
Лия закивала головой. Мычать она уже не могла. Нола сняла прищепку с её носа. Лия с надрывом задышала через нос.
-Ну?! - нетерпеливо крикнула Нола и подняла руку с прищепкой.
-У! У! - закивала на меня Лия, а потом закатила глаза на лоб. - У-у! У-у! У-у-у!
-Что? Ничего не понимаю! А ну! - Нола схватила Лию за нос и снова стала защемлять его.
-У-У! - завопила я и запрыгала спутанными ногами, стуча ими по полу. Кажется, я вывихнула свои заломленные назад руки, но мне удалось стукнуть Госпожу Валисалию ногами по туфлям. Она взбешённо повернулась ко мне, но я показала глазами на Лию.
-У! - и добавила, глядя на Госпожу: - У-у!
-Ах, я ещё и дура? - сказала Нола.
-Угу! - убеждённо сказала я и начала изо всех сил кусать кляп во рту.
-Хорошо же, - с угрозой сказала Нола и начала развязывать ремешок перетягивающий рот Лии. Чем это она мне ещё грозится в такой момент?
-Госпожа! - заголосила Лия как только Нола вытащила платок из её рта. - Госпожа, я никому, кроме Дины… А ей я должна была сказать. Она Великая Литоника!
-Кто?
-Великая Литоника. Та, о которой говориться в пророчестве, Госпожа!
-Кто Великая Литоника? - не поняла Нола.
-Госпожа Дина Великая Литоника, Госпожа!
-Что, вот она Великая Литоника?
-Именно так, Госпожа. И я…
-Умнее ничего не придумала? - сказала Нола и снова попыталась затолкать платок в рот Лии. Но та увернулась и затараторила:
-Это она, Мона Мелани, была на карнизе Хронваргеров, когда сбежала после ресторана. Это она приветствовала Оллитару приветствием воинов, заслоняя глаза руками в стальных наручниках. Это она, прекрасная лицом, с белыми волосами, серыми глазами и раной на правой ноге! Посмотрите сами, Госпожа!
Нола остановилась в нерешительности и повернулась ко мне.
-Это что, правда? Ты была на карнизе?
-Угу! - сказала я.
-Вон что… - протянула Нола. - А мы-то ударились в панику. Великая Литоника! А это Мона Мелани с нами шутки шутит. Откуда ты узнала про пророчество?
-У, - сказала я. - У-у!
-Она не знала, - пояснила Лия. - Я ей сказала о пророчестве уже после твиклиса.
-Как же, не знала! - усомнилась Нола. - Не ты, так кто-нибудь другой сказал.
-А волосы, а глаза, а рана? - заспорила Лия.
Нола зашла сбоку и посмотрела на мою ягодицу.
-След от стрехиды. Да, шрам останется. Перестарался Пайк. Или вы заранее договорились?
-Мы не договаривались, Госпожа! - возмутилась Лия. - Я велела её наказать за прямое непослушание. Кто мог подумать, что так… Госпожа, а вдруг она правда Великая Литоника? Мне кажется, что так и есть, Госпожа. Помните степень её умственного развития?
-Нет никакой Обители Ангелов, - горько усмехнулась Нола, - и никаких Великих Литоник. А теперь всё это уже не имеет значения, все уже успокоились. Ну что же, пора умирать, Лия. Раскрой рот и не дёргайся.
-Но почему, Госпожа?! Я никому не сказала! Только Великой Литонике. И никому больше не скажу. Зачем? Вы давали мне Квингс, Госпожа. И деньги. Я вам так благодарна! Зачем мне предавать вас? Чтобы лишиться того и другого? И разве я много просила? Разве надоедала вам?
-Ты берегла свою жизнь. А вот она пыталась сегодня меня шантажировать. Ей, видите ли, захотелось с тобой разделиться. Шантажировала из-за прихоти! А что бы дальше было?
-У-у! - замотала я головой. - У! У! - и снова начала кусать кляп.
-Хочешь сказать, что тебе есть чем оправдаться?
-Угу! Угу! - подтвердила я.
-Скажешь, что ты Великая Литоника?
Я замотала головой.
-А что скажешь?
-У! - сказала я. Пускай понимает как хочет. Что это за идиотская манера у Нол, говорить с рабынями заткнув им рот?! Ну, я понимаю, хочется самой болтать, а не слушать собеседника, но тогда зачем вопросы задавать? Идиотки они все, что ли? По крайней мере, о Ноле Валисалии я была лучшего мнения. А она вздохнула и начала развязывать мой рот.
-Вот так всегда бывает, - ворчала она. - Задумаешь совершить преступление, так совершай. А если болтать начнёшь… Ну?! - рявкнула она вырвав из меня кляп чуть не вместе с языком. – И, покороче!
-Мне угрожали смертью, если я не разделюсь с Лией, Госпожа! - решительно брякнула я. А что делать? Иначе она убьет нас.
-Угрожали смертью? - удивилась Нола.
-Да, Госпожа. И пытками. И слушать не хотели ничего. А я говорила, что не я решаю, быть мне Твикли или нет, Госпожа!
Теперь они обе вылупились на меня.
-Лия, ей что, и вправду угрожали? - спросила Нола.
-Я ничего об этом не знаю, Госпожа. Но если она говорит…
-Ты же Лия. Как ты можешь не знать?
-Но иногда она говорит без меня, Госпожа.
-Как это?
-Ну вот, только что. Она говорила с Госпожой Салли, а мне велела заткнуть уши, Госпожа.
-Ах, вот как! - Нола взглянула на меня. - Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе угрожала Салли?
-Нет не Салли, Госпожа. Салли хорошая. Она мне очень помогла, она…
-Так кто?! - Нола явно теряла терпение.
-Если я скажу, Госпожа, то меня будут пытать и убьют.
-Всё ясно, - сказала Нола снова поднимая платок к моему рту.
-Но если я не скажу, - затараторила я, - то меня убьёте вы, Госпожа, да ещё и Лию. Так что, я лучше скажу, Госпожа. Пусть хоть Лия живёт.
-Ну? - спросила Нола не опуская платка. - Говори быстрее. Тебе давно пора быть мёртвой.
-Спасибо на добром слове, Госпожа, - огрызнулась я. - А угрожала мне Страйкерша.
-Что?! - Нола от удивления даже опустила платок. - Тебе известно о Страйкерах? Ты знаешь одну из них?
-Ещё как известно! - сказала я. - А эту ведьму лучше бы мне в жизни не знать.
-Почему же ты раньше молчала?
-Почему?! - заорала я. - Почему?! Страйкеры здесь всесильны! Они что хотят со мной сделают! И когда захотят. Вы что-ли защитите меня?! Сама пришла меня убивать, а ещё спрашивает! Откуда я знаю, что ты сама не Страйкерша?!
Нола даже растерялась и отшатнулась. А мне уже было всё равно.
-Я? - сказала она. - Я не Страйкерша. Как я могу быть Страйкершей, я же ламиола!
-Да? - сказала я, - а сама хлещешь ламиол плёткой, затыкаешь им рты и зажимаешь носы! За языки дёргаешь! Чем ты не Страйкер?
-Но я же… - растерялась Нола. - Это же совсем другое дело. Я защищаю ламиол. А если бью, то для их же пользы и очень редко.
-Ага, - сказала я, - Лия, Госпожа нас хочет задушить для нашей же пользы, а ты, дурочка, испугалась!
-Замолчи! - Нола в ярости топнула ногой. - И почему ты говоришь со мной, как с равной? Ты ещё даже и не рабыня!
-Да брось ты, Валисалия, - сказала я. - Ты нас тут, считай что задушила наполовину. Думаешь, ламиолы и на том свете будут именовать тебя Госпожой?
Это, однако, не смутило её. Она явно оправилась от удивления и стала как-то увереннее.
-Выдумала про Страйкершу, Мона, да? Ну что же, минуту жизни ты выиграла. А теперь я вас обеих убью.
-Нет! Нет, Госпожа! - заорала я. - Я не выдумала! Я знаю Страйкершу. И не просто Страйкершу, она хозяйка местного прихода, как они говорят, Госпожа!
-Это ведь легко проверить, Мелани, - заметила Нола.
-Очень легко, Госпожа, - кивнула я.
-И кто же она?
-Это Нола Калиопалия, наставница Госпожи Нолы Мерилинии Мона-Генози, бывшей моей подруги Мери Норисман.
-Это крайне серьёзное обвинение, - сказала Нола. - Ты, Мелани-Дина, берёшь на себя большую смелость, обвиняя Госпожу Калиопалию в страйкерстве.
-Как же мне не быть смелой, - сказала я, - если вы, Госпожа хотите нас убить, Госпожа?
Нола снова маялась в нерешительности. То ли убивать нас, то ли нет?
-Откуда ты знаешь, что она Страйкер?
-Госпожа, - попросила я, - я всё расскажу. Но мне очень больно. Я кажется, вывернула руки, да и Лия тоже. Если вы не хотите больше нас убивать, то может, отвяжете? Если это конечно не допрос под пыткой, Госпожа.
-Я не пытаю ламиол, - обиделась Нола, - я их защищаю. А если и наказываю, то…
-Конечно, Госпожа, - поспешно извинилась я. - Простите, Госпожа.
Нола потопталась, но выполнила просьбу. Отвязала нас от кольца и даже вынула шнурки из дырочек в языках.
-Можете сесть на кровать, - разрешила она, - но руки и ноги я вам пока не развяжу. Итак?
-Страйкерша сама сказала мне. Она давно ходит за мной. И пугает. С тех самых пор, как…
-Как что?
-С тех пор как, - я тяжко вздохнула, - как они пытали меня после карниза Хронваргеров, Госпожа. Я не знаю, почему они мне ничего не отрезали. Но на пытки они не поскупились, Госпожа. Не заставляйте меня вспоминать подробности! Я с ума сойду, Госпожа!
-Ладно, - сказала Нола. - А потом?
-А потом, на прогулочной площадке, когда вы вызвали Салли, она сама подошла ко мне, назвала своё имя и начала мне угрожать. Намекнула, что сделает плохо Мери, то есть, Госпоже Мерилинии, я хотела сказать. Что вовлечёт её в свою банду. Обманом. Если я кому-нибудь расскажу. А сегодня в конце поездки она усыпила Лию газом и снова стала меня пугать. Сказала, чтобы я отделилась от Лии, что она хочет, чтобы я была одна. Иначе вырежет мне соски и клитор, для начала. Так и сказала, Госпожа! Я думала, что эта Страйкерша просто любит мучить девушек, но теперь считаю, что она безумна.
-Почему?
-Она так вела себя со мной сегодня! Госпожа, если бы вы её видели! Она сделала вид, что травит меня чёрным газом. Я почти умерла! А она сказала, что пошутила! И она не в первый раз так со мной. Я думаю, что знаю, почему они мне ничего не вырезали. Она хочет, чтобы я постоянно боялась её. Ей нравится надо мной издеваться. И она добилась своего! Я боюсь её как огня! Да разве вы сможете защитить меня от этого чудовища, Госпожа!? Никто меня от неё не спасёт, никто!
-Так уж и никто? - вдруг раздался мужской голос. За спиной у Нолы откуда-то взялся Квинглер Анолис. Мы, все трое, даже взвизгнули от неожиданности. А Нола побледнела так, что это было видно даже сквозь её чадру.
-Приветствую Госпожу, - слегка поклонился ей Анолис. - А я и не знал что вы иногда производите дознание методами Господина Стронга.
Он не спеша поддел ногой валяющиеся на полу шнурки, потрогал свисающие с кольца ремни и даже осмотрел оральный Твиклис.
-Но я не… не… Вовсе не то… - бормотала растерявшаяся Нола.
-Ну-ну, не смущайтесь, Госпожа Валисалия, - успокоил её Квинглер. - При необходимости пытку следует применять, если уж другие методы не действуют. Вот только уединяться для этого следует тщательнее. У вас даже и дверь не заперта. И всегда затыкайте девушкам рты специальными толами, чтобы они могли говорить, но не кричать. Уж по крайней мере, не таким вот твиклисом, с которым и стонать-то трудно, не то что отвечать на вопросы.
-Я не пытаю ламиол! - возмутилась Нола.
-Конечно, Госпожа, конечно. Я и сам вижу. Разве это пытка? Шнурки для языка и, что там у вас под покрывалом, плётка?
Нола так растерялась, что выронила плеть на пол.
-Всё не так, как вы думаете, - сказала она.
-Да успокойтесь вы. Я же сказал, что не осуждаю ваши действия. Зато мы узнали кое-что о Страйкерах, правда?
-И давно вы стояли за дверью? - спросила Нола.
-Да нет, не особенно. А что?
-Ну, могли бы сразу зайти, скажем.
-Иногда полезно не спешить, Госпожа Валисалия. Например, когда можно помешать своим неожиданным появлением. Войди я сразу, может Мона и не стала бы рассказывать о Страйкерше.
-Вы очень предусмотрительны, Господин Анолис. А вот, - закинула Нола осторожную удочку, - хорошо бы нам узнать ещё что-нибудь о Великой Литонике.
-Хорошо бы, - сказал Анолис, внимательно поглядев на Нолу, - да только рабыням-то что об этом может быть известно?
-Конечно, - сказала Нола. - Я так, к слову. И что теперь?
-Теперь? Надо подумать, - Квинглер поглядел на меня и спросил: - Салли знает?
-Нет, Господин. То есть, она знает, что Страйкеры пытали меня, но я ей не говорила, что знаю Страйкершу. Я только спросила, что я должна сделать, если вдруг узнаю пытавшую меня Госпожу.
-И что?
-Она посоветовала молчать, Господин. Потому что никто тогда меня не защитит, Господин.
-Женщины часто очень пугливы, не правда ли, Госпожа? - спросил он Нолу.
-Пожалуй, - пожала она плечами.
-Тебя сильно пытали, Мелани? - спросил Анолис. - Я имею в виду, Страйкеры?
-Да, Господин, - я даже содрогнулась от воспоминаний.
-Видите, Госпожа администратор? Рабыни не верят в нашу способность защитить их. Наши поступки должны опровергнуть это мнение. Мелани, ты узнала бы Страйкершу, если бы снова увидела?
-Да, Господин, - ответила я, - непременно узнаю.
-Ты уверена?
-Абсолютно уверена, Господин.
-Хорошо. Госпожа Валисалия, думаю, нам нужно обсудить наши дальнейшие шаги. А рабыням надо отдохнуть.
Нола только молча кивнула. Анолис вынул кинжал и шагнул ко мне. Я даже испугаться не успела, как он уже перерезал ремень на моих руках.
-Развяжешь Лию, - только и сказал он удаляясь вместе с Нолой. Щелкнул замок. Некоторое время мы сидели молча. Потом я стала развязывать руки Лие, как и велел Анолис.
-Госпожа Дина, - проговорила Лия, - я почти ничего не поняла, Госпожа.
-Вот и хорошо, - сказала я развязывая ей ноги. - И не старайся понять, крепче спать будешь.
-Так Госпожа действительно не хочет моей смерти?
-Не хочет, - проворчала я. - Надеюсь, Лия убедилась, что я ей не враг? Я думала, что Нола испугается и разделит нас, а видишь, как вышло? Пришлось всё рассказать. Вот теперь Страйкерша убьёт меня, да и тебя, если ты от меня не отделишься.
-Я не хочу отделяться от Госпожи. Да это и невозможно.
-Как сказать, - усомнилась я. - Помнится, ты неплохо управлялась с замками.
-Одно дело замки, - ответила Лия потрогав свой ошейник, - а другое дело заклёпки. Да и не хочу я.
-Что, жизни не жалко?
-Наоборот. Великая Литоника не может умереть не исполнив пророчества. Поэтому самое безопасное место для Лии, рядом с ней,  Госпожа.
-Ох, Лия, смотри не прогадай. «Великая Литоника!» А Нола Валисалия нас чуть не убила. А ты ведь испугалась, когда она зажала тебе нос.
-Ещё бы! Я уже и с жизнью простилась, Госпожа.
-А может она нас только пугала?
-Как же! Я и раньше слыхала, но чтобы самой…
-О чём слыхала?
-О том, каким образом у Нол принято убивать рабынь. Но не очень-то верила.
-Но убивать же нельзя!
-Официально нельзя. А если очень нужно, то… Говорят, это очень даже часто бывает. И даже определённые правила существуют.
-И в чём же они состоят?
-Я не знаю точно, я же не Нола. Во всяком случае, не принято убивать открыто. Всегда должен имитироваться несчастный случай. Проще всего сказать, что рабыня задохнулась, ламиолы ведь полжизни проводят с толами во рту. Поэтому, как говорят, принято убивать рабынь платком  вставляемым в рот. Похоже, так оно и есть.
Я невольно поёжилась. Но всё равно не могла представить, что вот только что могла умереть.
-А если одной Ноле нужно убить другую?
-О! - сказала Лия, - есть масса способов уничтожения Нол и без убийства. Считается, что для Нолы превратиться в Миниуни-Нолу, это хуже смерти. Ещё бы! Стать рабыней без бессмертия. А ведь Госпоже Валисалии это не грозит. Она в любом случае ламиола. Конечно, если её разоблачат, то придумают такое наказание, что и ламиолия не поможет.
-Например?
-Да мало ли? Самое простое, закуют в навсегдушку и посадят на силовой вал.
-Что это, наконец, за вал такой, которым всех пугают?
-Ну, это когда надо что-то крутить. Как карусель на манеже. Только там крутят ламиолы во время тренировок. Валов много. Надо же приводить в действие фонтаны, светильники, переговорные трубки. Корабли, наконец.
-Понятно, - сказала я. - И всё это крутят преступники?
-Конечно. Преступники и преступницы. Кому сколько назначат. Могут посадить и навсегда. Но не только они. Много ещё кто. Наказанные рабыни, ламиолы на обучении, наёмники.
-Кто?
-Ну, те, которые за деньги. Любой желающий может наняться, если есть потребность в деньгах, а у кого её нет? Когда некому крутить, а нужно, могут заставить и ни в чём не провинившихся рабынь. На какое-то время.
-А если кто-то не захочет? - задала я глупый вопрос. Лия даже рассмеялась.
-А плётки? Иголки, механические прутья, строгие ошейники. Заставить не проблема.
-Да, действительно, - согласилась я. - Очень гуманная страна, очень правильные законы. И всё для пользы ламиол, особенно плётки. А то бы погрязли в безделье и техническом регрессе.
-Конечно, Госпожа, - убеждённо кивнула Лия. - Так и есть, Госпожа.
Я так и не решила, она идиотка, или я?
-И что, - сказала я, - Нолы часто подсиживают друг друга?
-Постоянно, Госпожа. Провоцируют, подставляют, обвиняют то в Страйкерстве, то в контакте с мужчиной. Даже в оболюционизме.
-Они что, все такие склочные?
-Иногда да. Но часто их провоцируют власти.
-Зачем?
-Ну, как же? Комиссии по разбору этих дел получают очень даже неплохие деньги со всех сторон.
-Но это же ужасно! Это коррупция!
-Ага! - довольно усмехнулась Лия, - она самая. Коррупция, основной фактор динамики общества.
-Чего? - возмутилась я.
-Конечно, - убеждённо заявила Лия. - Коррупция порождает интриги, постоянную смену придворных и должностных лиц, постоянную занятость Нол и поддержание их в деятельном состоянии. Ведь общество должно быть динамичным.
-Кому это оно «должно»?
-Каждый кому-то должен. И что-то получает взамен. Оллитархия получает динамику общества и свою устойчивость, Нолы и Квинглеры, - ренту, рабынь и свободу развлечений, а ламиолы, Оллитару. И каждый что-то отдаёт. Что должен. А дань Змееногам платят все, тут уж никому не обидно.
-Змееногам? А что это такое? Я уже не первый раз слышу. Что это за Змееноги?
-Этого никто не знает, Госпожа.
-Прелестно, - сказала я. - Очень убедительно. Ну, где они хотя бы находятся?
-Везде, - пожала плечами Лия, - и нигде.
-Так. Ну что же, понятно. А как они выглядят?
-Но их же никто не видел, Госпожа! - удивилась Лия. - Откуда же знать, как они выглядят?
-Ещё не легче. А может, их тогда и нет совсем?
-Ну! - протянула Лия, - как это, нет? Тогда бы и Хронваргеров не было.
У меня начала болеть голова. Но я сдержалась.
-Ну хорошо. Никто их не видел, нигде их нет, а как же тогда они себя проявляют?
-Вам лучше не знать, Госпожа.
-Что?! - заорала я и топнула ногой, - опять издеваешься? А ну…
В замке повернулся ключ. Я замолкла на полуслове, но не успела ещё как следует испугаться, как появилась Салли. Наверное, пришла убедиться, что мы живы.
-Приходила Нола? - спросила она.
-Да, Госпожа, - сказала я. - Сначала Госпожа Валисалия, а потом Господин Анолис. И как он только…
-Я сказала ему.
-Вы, Госпожа Салли? Но… Спасибо, Госпожа. Но ничего страшного не случилось. А вот теперь…
-А теперь, - перебила Салли, - Госпожа приказала чтобы я велела вам отдыхать. А завтра велела мне развлекать вас и, кстати, одеть в миниоты. Но разделять вас пока что никто не собирается. А сейчас, садитесь-ка на цепь, и спать.
Салли быстро приковала нас за середину Твиклиса длинной цепью к кольцу на стене. Взглянула на меня.
-Хочешь что-то спросить, Дина?
-Да, Госпожа. Кто такие Змееноги, Госпожа?
-Не знаешь? Тогда тебе лучше и не знать как можно дольше.
-Но…
-Что, «но»?
-Вот точно также сказала и Лия, Госпожа. А разве она не обязана мне отвечать?
-Лия правильно сказала, Дина. И любой тебе так скажет. Радуйся что не знаешь и выкинь это из головы. Я тебе хоть раз давала плохие советы, Дина?
-Не помню такого, Госпожа.
-Вот и слушайся меня. А Лия, хоть и ниже тебя, но ведь она была Уна-литоной. Она больше тебя знает и умеет. Не делай на её счёт поспешных выводов. А ты, Лия, подчиняйся Дине. И не смей орать на неё, даже если тебе кажется, что она не права.
Лия потупила глаза и поклонилась зазвенев цепью.
-Тут, видимо, все любители подслушивать, - вполголоса проворчала я.
-А ты думала как? - сказала Салли. - Припомни, Дина, я обещала сделать из тебя рабыню не хуже других. Думаешь, это легко с такой как ты? Соня, вон, на второй день с тобой прокололась. А я своё дело знаю и я его сделаю, будь спокойна. А теперь спать.
А ведь и правда, сколько Салли со мной намучилась. И до сих пор меня ещё не списали только благодаря ей. А я неблагодарная дура. Не будь её, сидеть бы мне где-нибудь на этом самом валу. Или в растительном отделе. Примерно уже представляю себе, что это значит. Сделали бы растением для оранжереи. Конечно. Они тут никого не убивают, была охота! Можно много чего сделать из девушки полезного. Хотя бы столик для кофе или подстилку для ног. Или статую для интерьера. Или игрушку для забавы. Для изощрённой пытки страхом. Как Страйкерша Калиопалия. Ох уж эта Калиопалия!
-Звала меня, Мелани?
Надо мной появляется чёрный балахон с дырками для глаз. Я пытаюсь закричать, но во рту у меня затычка. Я крепко привязана, вся опутана впившимися в кожу ремешками, распята на мягкой подстилке. Страйкерша держит цепочку пристёгнутую к моему носу и дёргает её.
-Вот значит как, рабыня Мелани? Донесла на меня? А разве я тебе разрешала? Придётся тебя наказать за непослушание. Ишь чего вздумала, рассказывать обо мне кому попало! Сейчас благородная Нола Калиопалия Мона-Генози накажет непослушную рабыню Мелани. Вот тебе, вот!
Она бьёт меня литоной. Наверное у Нол всё принято начинать с избиения хлыстиком. Я воплю и дёргаюсь, видя как она извлекает из под балахона блестящий предмет, потом другой и ещё. С негромким лязгом раскладывает на подносе. Я вытаращиваю глаза, но что я могу сделать? Я в полной власти злодейки. А она наслаждается моим страхом. Не спешит. Разглядывает меня через дырки в балахоне. Берёт с подноса инструмент и долго протирает его.
-Я всегда выполняю свои обещания, рабыня, - говорит она. - Правда, я хорошая Госпожа? Ты ведь любишь свою Госпожу? Боишься её, если провинилась?
-И-и-и, - ною я. Я даже на истерику не способна.
-Не плачь, - говорит она. - Не люблю когда рабыни плачут из-за мелочей. Прекрати, или ещё не так накажу! Вот посмотри, какие у меня хорошие ножницы. Я сама их точила для рабыни Мелани. Я знала, что глупая непослушная Мелани расскажет обо мне, и я должна буду вырезать ей соски и клитор, как и обещала. И не хочется, а что сделаешь? Госпожа должна выполнять свои обещания, правда, Мелани? Чего молчишь? Вот я заставлю тебя отвечать, рабыня!
Она начинает дёргать цепочку под мои стоны и визги.
-Вот так, - говорит она. - И никогда не смей мне перечить, рабыня! Я вижу, колечко в носу совершенно необходимо для таких как ты. Да и колечки в сосках очень удобны когда вырезаешь часть груди. Вот сейчас… А с какой грудки начнём? С левой, интимной? Нет, лучше с правой, официальной, правда? У нас же с тобой не интимные отношения. Или ты, негодница, считаешь свою благородную Госпожу лесбиянкой? А?
-У! - сказала я, сама не зная что.
-Так-то! - сказала Нола. - Значит, сначала правый сосок. А ну!
Она взялась пальцами за колечко продетое в мой сосок и оттянула его высоко вверх. Я запищала от боли и от страха, а Нола принялась щёлкать ножницами в воздухе.
-Мои ножницы очень острые, - похвалялась она. - Надо чтобы они не затупились о колечко, правда? Оттянем ещё повыше, вот так. Прекрати дёргаться, рабыня! Госпоже ведь неудобно! Сейчас…
Я ощутила прикосновение острого холодного металла к груди.
-Главное, - ворковала Нола, - не отрезать лишнего, правда? Нужно ведь оставить и на будущее, правда? А сейчас отрежем только сосок, вот так, под самое основание… Ну-ка, ну-ка…
Я вся задрожала и покрылась потом. Нола своими приготовлениями довела меня до состояния ужаса и всё примеривалась, поворачивая ножницы то вправо, то влево.
-Чик! - сказала она и меня пронзила острая боль.  Я завизжала что есть силы и проснулась, подскочив на кровати и дёрнув Лию цепью. Но та даже не проснулась и продолжала, по своему обычаю, сопеть носом. Наверное, сильно переволновалась и вымоталась вчера. А я не вымоталась? Почему это ей так хорошо спится, а мне… Я сидела, покрытая потом, и жалобно скулила. Как я ещё не сошла с ума от этих снов? А может и лучше свихнуться? Я в отчаянии упала на кровать и захлопнула глаза.
-Куда же ты, Мелани? - грозит мне пальчиком Нола, - а второй сосок, а клитор? Сейчас вырежем и их. И это ещё не всё Это ведь недостаточное наказание для непослушной рабыни Мелани, разве не так? Разве ты не знаешь, как наказывают непослушных и болтливых рабынь вроде тебя? Им укорачивают язычки. Я сейчас и тебе укорочу язычок, отрежу ножницами его кончик. А если будешь и дальше болтать, укорочу его ещё больше, до самой заклёпочки. Может, с этого и начнём? А сосок и клитор потом. Согласна?
Нола принялась развязывать мне рот. Осторожно вынула затычку, но я так и лежала с разинутым, сведённым судорогой ртом. А правая грудь у меня распухла и горела огнём. Нола умело засунула мне в рот расширитель и растянула челюсти ещё дальше. А потом дёрнула меня цепочкой.
-Голос, рабыня!
Я заорала не дожидаясь повторения, а Нола ловко поймала меня за дырочку в языке блестящим заострённым стержнем и оттянула язык наружу.
-Интересно наблюдать, - сказала она поднося к моему лицу ножницы, - как меняется дикция у рабыни с отрезанным кончиком языка. Имей в виду, рабыня, в следующий раз за лишнюю болтовню я отрежу его до заклёпки, а если и этого тебе покажется мало, то после третьего раза тебе уже просто нечем будет болтать. А ну…
Она отрезает мне ножницами кончик языка. Не обращая никакого внимания на мой визг и слёзы, внимательно осматривает свою работу.
-Нет, - говорит она, - это маловато. Нужно побольше и чуть наискосок. Вот так, вот…
Она снова режет меня ножницами. Я захожусь в визге и теряю сознание.
-Дина! Дина! Госпожа! - трясёт меня Лия. - Что? Что с вами, Госпожа?
Я вся трясусь в объятиях у Лии. Стучу зубами и плачу. Наконец говорю:
-Лия, меня во сне резала Страйкерша. Ножницами. Вырезала мне язык и соски. Лия! Лия! Я не должна больше спать! Не хочу! Помоги мне!
Лия гладит меня по волосам а потом раскрывает передо мной ладонь. На ладони у неё маленькая капсула жёлтого цвета.
-Вот, Дина. Проглоти это.
-А что это?
-Поглотитель галлюциногена. Поспишь без сновидений.
-Откуда у тебя?
Лия улыбается и разводит руками. Я киваю головой.
-Правильно. Не говори никому, а особенно мне. А то снова…
Я проглатываю капсулу и осторожно ложусь на постель. Лия, опёршись на локоть, полулежит и гладит меня по лицу. Я гляжу на её симпатичную мордашку. Всё-таки она добрая, а я никчёмная избалованная эгоистка. Мизинца её не стою! Лия ласково смотрит на меня. Симпатяшка. Блестящие глазки, чуть вздёрнутый носик с колечком в перемычке. Пухлые губки. Цепь свешивается с её горла в мою сторону. Цепная девушка. Какая глупость, какое…
-Ну что, Дина, как спалось?
-Спасибо, Госпожа Салли.
Я торопливо оправляю волосы и ошейник и встаю рядом с Лией перед Салли, Линком и Роном. Через некоторое время выходим из комнаты. Салли на цепочке у Рона, а мы с Лией на поводке у Линка. Салли одела нас в миниоты и плетёнки. По её приказу Линк вынул у нас колечки из носа и сосков, поскольку дырочки уже достаточно зажили. Как хорошо быть одетой, пусть хоть в миниоту. Никак не могу привыкнуть к ошейнику на голом теле. То ли дело, поверх платка. Зато Салли надела нам ручной и ножной твиклисы. Иначе, как она сказала, Уна-Твикли ходить неприлично. Ещё она нас пометила общей табличкой и колокольчиком подвешенным к середине шейной цепи.
-Мелани, - сказала мне Салли, - не думай, что у тебя выходной. Мы продолжаем обучение. После упряжки Моне необходимо освоиться в обществе. Разве хорошо будет, если рабыня станет удивлённо таращиться на всё происходящее? Вспомни, чему тебя учили. Присутствие в обществе это тоже вроде экзамена. Поэтому сегодня ты старайся неукоснительно соблюдать все правила, поклоны, приветствия, правильные движения и всё остальное. Понятно?
-В общем, да. Ой!
Салли хлестнула меня по губам.
-Плохо! Сразу ошибка. О чём ты только думаешь? Ну?
-Госпожа, - поправилась я. - Простите Мону, Госпожа.
-Будем считать, что ты уже наказана.
-Мона благодарит Госпожу Салли за наказание, Госпожа.
-Хорошо. Сосредоточься и не распускайся, Мелани.
Мы пошли дальше. Никто из встречных пока не обращал на нас внимания. Но вот показались два охранника ведущие на цепочках обнажённую девушку в тяжёлом ошейнике Моны и с затычкой во рту. Ещё на ней был повязанный вокруг лба платок и ножные кандалы. Мне удалось не подать вида, но я узнала Аниту Малевскую и невозмутимо проследовала мимо. А вот она дёрнулась на цепях в мою сторону и заработала плётку. И её тут же потащили дальше. Я терпеливо дождалась пока мы остановились, пропуская группу воинов, и протокольно поклонилась Салли.
-Говори, Мелани, - кивнула она.
-Госпожа Салли, мимо нас провели Мону на двух поводках. Куда это её? Я её знаю и беспокоюсь, Госпожа.
-Ты про Мону 14-14-Т? - сказала Салли. – Да, ты должна её знать. С ней всё в порядке, только она ещё не полностью освоилась. Ничего, научат. Куда повели? Не знаю, может на пирсинг? Да, похоже туда. Не беспокойся.
Легко сказать, не беспокойся! Сейчас трусиху Аниту начнут прокалывать в разных местах. Не испортили бы её. Я вот хоть уколов не боюсь.  А пани Малевская…
-Стоять, Мона, - приказала Салли и начала придирчиво нас осматривать. - Сейчас мы пойдём в зал, где будет происходить представительский официоз нижнего уровня. Моне не положено пялить глаза на зрителей. А на выступающих смотреть можно, они для того и выступают. Но пока не начались выступления, ты должна опускать взгляд первая, а лучше вовсе не поднимать глаз. Помни, Мона ниже всех, кроме арестанток, но арестанток тут, понятное дело, нет. Впрочем, я всему этому тебя уже учила. Идём.
Вскоре мы оказались в зале, вроде небольшого амфитеатра наполовину заполненного публикой. Салли провела нас на боковые места нижнего уровня. Не очень-то удобно, но достаточно близко к сцене. Салли уселась на сидение, Рон пропустил её цепочку в свешивающееся сверху кольцо, а Линк поставил нас с Лией на колени сбоку от неё, на мягкие подушечки, специально прикреплённые к полу для рабынь, и приковал поводком к ножке сидения Салли. В таком положении было не очень-то удобно глядеть на сцену, особенно Лие с её небольшим ростом. А чтобы поглядеть в зрительный зал пришлось бы вытягивать шею выше бордюра, но ведь мне и не положено глядеть в зал. Всё же я заметила, что число зрителей быстро возрастает и поняла, что Салли пришла вовремя. Вся наша боковина уже заполнилась охранниками и девушками на цепочках. Только сидение около нас ещё оставалось свободным, поскольку Рон объявил его занятым ещё не подошедшей Литоной. Вот и она явилась, с Моной в миниоте и на поводке. Достаточно мне было слегка скосить глаза, и я узнала Лилионеллу, которая, чуть поклонившись, произнесла:
-Приветствую Уна-литону Салли.
-Приветствую Уна-литону Онеллу, - протокольно отозвалась Салли, сделав сидячий реверанс. - Вы сегодня без охраны? Какое красивое у вас платье. А как ваша подопечная Мона? Надеюсь, сегодня будет интересный показ? Вы слыхали о приезде Номы Оллитарха Аннолиуса? Скоро ли будет назначена продажа наших рабынь?
Речь была совершенно не в стиле Салли. Я подумала, что она после той ночи охладела к Онелле и сразу выдала все фразы протокола, чтобы это показать. Онелла слегка поморщилась усаживаясь на стул. Рон услужливо приковал её к верхнему колечку, а Мону к ножке стула. Мона мне кого-то напоминала, но я не смотрела прямо, а только стреляла глазами. Обычная Мона в миниоте и голубом платке, туго зашитом на шее. Чуть бледный овал лица и кляп-соска с металлическим колечком во рту. Ошейник, средний трёхколечник, табличка с колокольчиком и ножные кандалы на босых ногах. Надпись не разобрать. А на Госпоже литоне и вправду красивое платье, скорее туника красного цвета, шёлковая, с серебряными звёздочками. Газовая косынка приколотая к причёске и чёрные чулки-сеточка. Лакированные туфельки-лодочки и полированные ножные браслеты лёгких кандалов с витой цепочкой из блестящей стали.
Салли, конечно, не такая модница, но тоже выглядела неплохо. В серо-голубом платье в горошек и белом платке с узлом на затылке. Белоснежный передник с оборками и кружевные нижние штанишки. Ну и скромные чулочки с туфельками. Да и кандалы на ней обыкновенные с лёгкой цепью. Салли не любит особенно наряжаться.
Выдержав паузу, Онелла ответила, наверное так, как велят приличия:
-Спасибо, литона Салли. Я без охраны, поскольку здесь Рон, - Салли недовольно поморщилась, а Рон улыбнулся, - платье у меня красное в честь наших Аннолиусских гостей, и чтобы представлять контраст с вашим передником, - Салли только хмыкнула, - моя подопечная Мона успешно проходит обучение, каков будет показ, мы сейчас увидим, о приезде Номы Оллитарха известно всем, а о сроках продажи я ничего не знаю. Я ничего не забыла? А как у вас дела? Я вижу, ваша Мона раздвоилась?
-Спасибо, Госпожа, - сухо отозвалась Салли. - У меня дела в порядке. Моя Мона теперь Уна-Твикли. Так решило руководство Унилониса, и вам это прекрасно известно, Госпожа.
-Кое-что слышала, Госпожа. Только и разговоров, что про вашу удивительную Мону.
Онелла чуть дёрнула цепочку своей девушки:
-Лойя, вынь толу и поздоровайся с Уной-Твикли Мелани, Моной Госпожи Салли.
Девушка вынула соску и, слегка поклонившись в мою сторону, сказала:
-Здравствуй, Мелани, Госпожа.
-Можешь говорить, Дина, - разрешила Салли.
Я поклонилась и Лия вместе со мной.
-Здравствуй, Мо… Элоиза? Это ты, Элоиза?
-Я Миниуни-Мона Лойя, номер 9-14-Т, если угодно Госпоже Мелани, - ответила Элоиза Скиннер.
-Почему ты называешь меня Госпожой?
-Госпожа Уна-литона велела мне поздороваться с тобой, Госпожа.
-Как ты, Элоиза? - вежливо осведомилась я, припомнив как Бельгийка билась тогда в клетке.
-Я скоро стану рабыней, - гордо заявила Элоиза. - Меня купит какой-нибудь богатый Господин. Я буду носить лёгкий красивый ошейник с надписью, как у Госпожи Онеллы, и такие же красивые одежды. Не то, что всякие Моны в миниотах. Я буду ценной собственностью на крепкой и красивой цепочке, или на длинной унитоле. Меня будут ценить и беречь и одаривать Оллитарой. А потом я стану Униолой богатого Господина. Сама стану Госпожой и куплю себе рабынь.
-Ты это серьёзно, Элоиза? - спросила я.
-Конечно, - удивилась она, - а что?
-Да так. Я не думала, что тебе понравятся здешние порядки. Или тебя запугали?
Элоиза высокомерно вскинула лицо. Совсем как прежде.
-Я не такая, - сказала она, - меня запугать нельзя. А порядки здесь очень справедливые. Достойные становятся Господами, а никчёмные остаются рабынями. И я стану Госпожой. А если для этого нужно пройти через рабство, что ж, я согласна.
-Здесь можно надолго застрять в рабстве, - заметила я, - если не навсегда.
-Только не я, - сказала она. - Я не застряну. Зато потом сама буду водить девушек на поводках. Буду запрягать их в свою коляску. А лучше, заставлю их носить себя на носилках. Представляешь? Лежу вся в шелках и вуалях на роскошной лежанке, которую несут восемь красавиц закованных в цепи, в ошейниках с именем Госпожи. А я стегаю их плёткой, чтобы не ленились. Возможно и ты будешь одной из них, или твоя подружка Анита. Правда, здорово будет?
-Довольно, Лойя, - сказала Онелла. - Возьми в рот толу.
-Да, Госпожа, - послушно пискнула Элоиза и заткнула себе рот соской.
Похоже, Элоизу Скиннер только могила исправит. Средняя степень умственного развития. А на мой взгляд, так она и на среднюю не тянет. Одни амбиции. А станет какой-нибудь процедурной ламиолой в туалете. Вот-вот, там ей и место. Да, Бог с ней! Может, она и выбьется в Госпожи. Думала ли я, что на мне будет ездить Мери Норисман? Да тут ещё и не такое может случиться.
А на сцене-то уже идёт представление. Модницы в красных шелках выкручиваются перед зрителями, то обнажаясь, то прикрывая тело складками одеяний. Хорошо сработано. Вон как синхронно вертятся, и лёгкая цепочка, соединяющая их ошейники, совсем им не мешает. Босые ножки так и шлёпают по полу звеня цепочками и колокольчиками. Но вот, убегают.
-А теперь, - говорит девушка в пышном красном платье и с клеткой на голове, - гордость Аннолиуса, придворный балет Госпожи Униолы-Номы.
Делает знак охраннику, держащему цепочку пристёгнутую к её горлу под основанием клетки-верлиоки. Тот отводит её в сторону, а на сцену стремительно выбегают под переливчатый звон металла два десятка девушек в коротких красных туниках, с косынками приколотыми к причёскам из мелко вьющихся завитушек. Уж не те ли это рабыни, что шли за носилками Номы? Похоже, они самые. Все одинакового невысокого роста. У каждой в соске левой груди золотое колечко с колокольчиком.
Девушки не скованы вместе, но на всех блестящие длинные шестиколечники. Неправдоподобно, но исполняя очень быстрый синхронный танец, они умудряются не путаться в мельтешащих вокруг них цепочках. Да ещё гирлянды колокольчиков подвешены к их ножным и ручным кандалам, к узким обручам на поясе и к блестящим как зеркало ошейникам.
Салли подалась вперёд и возбуждённо наблюдала за танцовщицами. Даже оглянулась на Онеллу, блестя восхищёнными глазами.
Девушки резко прервали танец, упав на одно колено и низко склонив головы, так что кончики косынок коснулись пола. Разом смолк звон и наступила полная тишина. Ни один колокольчик не звякнет!
Зрители разразились восторженными криками, а на сцену выскочило несколько охранников с блестящими цепочками в руках, которые они тут же пристегнули к ошейникам девушек, соединяя их зигзагом в две шеренги.
 Как только шум стих, девушки вскочили и начали новый танец, более медленный, но не менее трудный. Обе шеренги менялись местами, пробегали друг сквозь друга перекидывая над головами шейные цепочки. А потом даже начали вертеться в пируэтах и кувыркаться через головы. Временами казалось, что цепи настолько переплелись, что… Но вот, уверенный прыжок, и девушки снова отскакивают в стороны на полную длину поводков. Какое мастерство! Я была восхищена, как и Салли. А Онелла выглядела равнодушной. Возможно, она и не такое видала, бывшая Нола, как-никак.
Но вот девушек соединили ещё и за левые руки, и правые щиколотки. Неужели и теперь возможен танец? А они, словно насмехаясь над здравым смыслом, танцуют так быстро и сложно, что это кажется непостижимым. Как такое им удаётся? Они то собирались в плотную группу, то рассыпались в стороны, распластывались по полу и подпрыгивали вверх. Обороты, прыжки и пируэты. Сальто в воздухе! И вот, опять замерли, выгнув спины и запрокинув головы под восторженный гул голосов.
-Как хороши! - воскликнула Салли. - Как бы я хотела также! Неужели, и я бы сумела?
Онелла очень странным взглядом посмотрела на неё и вздохнула. Но промолчала. Впервые вижу Салли такой возбуждённой. Оказывается и у неё есть в душе своя больная мозоль. А что? Салли не любит наряжаться, не ходит по ресторанам, не может даже испытывать удовольствия от Оллитары, если конечно правда, что её резали Страйкеры. А с чего ей было врать? Выходит, она неравнодушна к танцам. Может, она и сама бывшая танцовщица?
-Счастливые, - вздохнула Салли глядя на удаляющихся девушек. И тут Лилионелла не сдержалась:
-Кто счастливые, вот эти? Не хотела бы я на их место!
-Почему?
-Не знаешь? Лучше и не знать.
-Ну да, - неприязненно проворчала Салли, - ты у нас всезнающая и многоопытная дама. Только тебе и положено всё знать.
Лилионелла вздохнула. Ей явно не хотелось говорить.
-Погляди на них, - сказала она, - может, и сама догадаешься.
Девушки снова выбегали на сцену. На этот раз на них вообще не было цепей, только полированные ошейники через колечки которых были пропущены длинные шарфы из белого газа. Такие же, только цветные полупрозрачные шарфики были завязаны на запястьях и щиколотках танцовщиц. Быстрый темп танца развевал вокруг девушек разноцветный газ, мельтешащий под сверкание блестящей ткани чуть прикрывающей извивающиеся тела. На девушках были странные наряды, вроде несимметричных купальников из золотистой блескучки, оставляющих открытой левую грудь с колокольчиком. А правую грудь покрывала большая полусфера из жёлтого металла отполированного как зеркало с подобием металлического соска посередине. Не очень-то красиво, на мой взгляд.
Однако, оказалось, что я судила поспешно. В какой-то момент танцовщицы образовали из своих тел пирамиду, и вдруг из металлических грудей брызнули струи воды. Секунд десять на сцене журчал живой фонтан а затем девушки заметались по кругу разбрызгивая веером остатки воды на зрителей. Такого я ещё не видела, да и Салли, наверное, тоже. Она даже завопила от восторга, а, успокоившись, повернулась к Лилионелле и спросила:
-И о чём я должна была догадаться?
-Может, не будем об этом?
-Ну да, ты у нас Госпожа. Ты решаешь, что мы будем, а что нет.
-Я такая же Госпожа, как и ты! - рассердилась наконец Онелла.
-Нет, не такая! - распалилась Салли. - Тебе лишь бы какую-нибудь гадость сказать про ламиол.
Не будь я бесправной Моной, я бы остановила Салли. А то, это добром не кончится. Ещё немного и возникнет вопрос о Страйкерах.
-А ламиолы многое могут, чего и Нолам недоступно! - несло Салли дальше, - вот и бормочут некоторые от зависти…
Я дёрнула шейной цепью ножку её стула.
-Отвяжись, Мона, - отмахнулась от меня Салли. - Вот я и говорю, некоторым лишь бы…
Лилионелла повернулась к ней и отчётливо сказала:
-У этих рабынь вырезана правая грудь.
Салли поперхнулась на полуслове, захлопала глазами и только брякнула:
-Как?
-У каждой вырезан клитор и ушиты гениталии, - продолжала Онелла, - и подрезаны язычки.
-Зачем? - спросила потрясённая Салли.
-Зачем? - переспросила Лилионелла, - а ты, наша знаменитая воспитательница рабынь, не догадываешься?
-Зачем? - повторила Салли с надрывом в голосе.
-Затем, - сказала Лилионелла, - что это личные рабыни Номы Оллитарха Аннолиуса, которая тоже ламиола, между прочим. Считается, что у них не должно быть ничего интимного, даже правой груди. И они не должны испытывать никаких удовольствий кроме удовольствия служения своей благородной Госпоже, покровительнице танцев, которая считает, что эрогенные зоны не позволили бы её танцовщицам достичь столь больших высот и отвлекали бы их от служения своей Госпоже с должным старанием. Им даже контакт с мужчинами не положен, словно Нолам. Только чистый Квингс.
-Ужасно, - сказала Салли. - Но законы же запрещают калечить ламиол!
-Законы пишут Оллитархии, - усмехнулась Онелла, - да и кто посмеет осматривать гениталии рабынь их Униол? А их правую грудь без нашлёпки или туники никто и не видит никогда.
-Так это всё выдумки! - решила Салли. - Злобные измышления всяких завистливых дур, которые…
-Сама дура, - сказала Онелла, раздражённо отвернулась и внезапно рявкнула на Элоизу: - а ты чего смеёшься?! - и стегнула её литоной по лицу.
Элоиза во-первых, стояла с кляпом во рту, а во-вторых, вовсе и не думала смеяться. Она визгнула от неожиданности и тут же поклонилась. Поблагодарила Госпожу за наказание. Молодчина, Элоиза Скиннер. Понимает, что рабынь наказывают для их же пользы. А за пользу рабыня должна благодарить Госпожу. Усвоила.
-Зачем бьешь рабыню? - привязалась Салли.
-Тебе-то что? Пока Мона на моей цепи, она у меня в рабстве. Хочу, и бью.
-Бить рабынь без причин нельзя. А ты…
-Слушай, Салли, - вздохнула Онелла, - я же не спрашиваю, зачем к твоей Моне пристегнули бывшую Литону.
-Зачем вообще уселась рядом со мной? Другого места не нашла?
-Я подумала, может, ты перестала на меня дуться? Я же тебе ничего не сделала.
-А я, вот, не перестала. Я с тобой ещё…
Я снова дёрнула цепью ножку стула.
-Ты чего, Дина?
-Могу я говорить, Госпожа Салли?
-Отвяжись, Мона. Тоже ещё, любительница поболтать. Ну, чего тебе? Говори.
-Госпожа Салли, - сказала я, - что с вами? Вы сама не своя. Госпожа Онелла ни в чём не виновата. А если, - тут я понизила голос, - вам так уж необходим Страйкер для расправы, то я его вам покажу. Потом.
-Что ты хочешь сказать?
-Такое интересное предложение, посмотреть представление дальше, Госпожа. Стоит ли, - сказала я громко, - ссориться из за того что ударили какую-то Мону, Госпожа?
Элоиза стрельнула в меня взглядом, но ничего не сказала. А что ей ещё оставалось? Кляп, - очень полезная вещь для девушек. Хотя у неё во рту была всего лишь декоративная тола.
-Представление, - проворчала Салли. - Вряд ли будет что-нибудь интереснее балета.
Но всё же повернулась к сцене. А там как раз приезжая Госпожа в красном расхваливала Аннолиусские причуды. Перед ней выстроилась шеренга из четырёх девиц разной степени одетости, вернее, раздетости. Общими были только одинаковые клетки на головах.
-Обратите внимание, - говорила девушка, указывая на первую в шеренге, - перед вами национальный наряд Аннолиусской Нолы, обязательный для ношения на официальных церемониях и приёмах. Аннолиус, как известно, город устойчивых традиций, при этом Аннолиусская Оллитархия нисколько не против использования специфических традиций и аксессуаров города другими городами Оллитарии. Напротив, мы широко пропагандируем наши традиции, а также последние тенденции моды и достижения в совершенствовании законодательства, что вовсе не нарушает устойчивости традиций города.
Всем известна Аннолиусская верлиока, как символ защиты прав Унин всех уровней. Как видите, верлиоку носит даже Нола Аннолиуса. Правда, обязательной для Нолы она является только в редких официальных случаях, что, естественно, никоим образом не нарушает полной свободы Нолы. Если Госпожа не хочет носить верлиоку, никто не вправе заставить её идти на официоз. Но такие случаи редки. Чаще наоборот, Нолы с гордостью носят верлиоки даже за пределами города. Взгляните хотя бы на меня, - мило улыбнулась ведущая сквозь решёточку перед лицом.
-Несомненно, - продолжала она, - верлиока очень идёт девушкам любого статуса, подчёркивая их женственность, ранимость и необходимость постоянной защиты и заботы о столь нежных созданиях.
Верлиока Нолы обычно достаточно дорогостояща, поскольку изготавливается из лучшей стали, отполированной до безупречного качества, имеет многослойную мягкую прокладку вокруг шеи с верхним наружным слоем из шёлка особого качества.
Девушка демонстрирующая наряд Нолы слегка шагнула вперёд и стала поворачиваться из стороны в сторону. Платье колыхалось вокруг неё, вероятно, насаженное на легкий упругий каркас. Красная тисненая парча на многочисленных белоснежных нижних юбках. Руки обнажены по локоть и усеяны золотыми украшениями. Верлиока опирается на плечи и спускается на грудь длинным треугольником украшенным цветными камнями образующими стилизованное изображение Аннолии. Над плечами верлиока переходит в очень узкое кольцо вокруг шеи. Слишком уж узкое, впрочем, наверное такое впечатление создаёт широкий диск, основание собственно клетки. Эдакое зеркальное донышко на котором лежит головка девушки с оттянутыми кверху волосами, пропущенными в верхнюю втулку на которой сходятся  изогнутые продольные прутья. Очень похоже на клетку в которой я сидела в самом начале. Наверное производство всяческих клеток здесь поставлено на широкую ногу. Я заметила, что вокруг горловины надета тоненькая цепочка замкнутая висячим замочком, а сверху к втулке прикреплена целая куча разноцветных бус, красной и белой ткани и ещё какие-то сеточки и паутинки. Всё это сейчас было сдвинуто назад и свешивалось до пояса девушки, также как и волосы, выходящие через верхушку, переплетённые бусами и цепочками. А платье  было схвачено высоко под грудью узким лифом из блестящего атласа, а поверх лифа надет ещё и узкий поясок из красной лакированной кожи с многочисленными подвесками.
-Обратите внимание на цепочку вокруг шеи, - продолжала ведущая. - Традиционно, верлиока должна быть обязательно заперта. Для Нолы достаточно лёгкой цепочки с замочком, ключ от которого она, естественно, носит с собой.
Следующий наш экспонат, - указала она на вторую девушку, - представляет собой наряд Униолы Аннолиуса, чей Господин придерживается достаточно традиционных взглядов. Его Нома или Мини носят верлиоку-ону, которая, в отличие от верлиоки-олы, надевается надолго, а иногда даже и навсегда. Как видите, ошейник Униолы надет поверх горловины и заклёпан. Кроме того, дублирующая надпись нанесена на табличке, - девушка указала на верхушку клетки, - что является необходимостью если Униола носит покрывала и олиссу, под которыми не видно ошейника. Верлиока-она снабжена лицевой дверцей, необходимой для ухода за лицом и причёской, а также для удобства умывания, макияжа и приёма пищи.
Девушка достала ключик и отперла маленькую решетчатую дверцу перед лицом Униолы, а потом закрыла её. Насколько я заметила, дверца запиралась на скользящий засов и фиксировалась маленьким замочком сбоку. Остальная одежда Униолы состояла из достаточно скромного красного платья средней ширины, до щиколоток. Зато к верлиоке был пристёгнут целый ворох ткани, который и начала демонстрировать ведущая. Сначала она расправила и задёрнула вокруг основания клетки нечто вроде конической занавески из тёмно-красной парчи.
-Это Олисса, - пояснила она, - верхний уличный наряд Номы, снабжённый многочисленными застёжками по переднему разрезу. Олисса застёгнутая донизу полностью скрывает наряд, осанку и телосложение Униолы и придаёт её облику таинственность и внушительность. Кроме того, Нома носит полный набор покрывал закреплённых на верхушке верлиоки.
Интимная вуаль, - девушка расправила и опустила на клетку еле видимую тончайшую ткань, и слегка раздвинула её в стороны, - её на улице никогда не задёргивают полностью.
-Домашняя чадра, - продолжала она, спуская следующую вуаль, полупрозрачную, с квадратным вырезом вокруг лица.
-Нижняя сеточка, - на клетку девушки легла сетчатая вуалетка, прикрывшая всю решётку.
-Уличная чадра, - на этот раз клетка была накрыта непрозрачным красным атласом с прямоугольной щелью, окантованной узорным шитьём перед глазами.
-Выходная чадра, - ведущая покрыла клетку парчовым балахоном с тиснёными узорами и бисером. Теперь остались только две круглые дырочки для глаз, окантованные узкими металлическими кольцами.
-Церемониальное покрывало, - продолжала ведущая, накрывая Униолу ещё одним тёмно-красным  вышитым балахоном вообще без отверстий.
-И, наконец, верхняя сеточка, или паутинка.
Теперь Униола напоминала закруглённый сверху конус из парчи с хвостом волос на верхушке. Этот наряд показался мне чрезмерно толстым и сложным. По крайней мере было ясно, что Госпожа Униола одетая подобным образом вообще не способна самостоятельно передвигаться, и должна находиться или на тележке, или, по крайней мере, в сопровождении нескольких рабынь, которые тащили бы её под руки. Я подумала, что быть Униолой не так уж хорошо, как может показаться вначале.
-Перед вами наряд Номиуны-ламиолы, - указала ведущая на третью девушку.
Та была в короткой, но широкой складчатой красной юбке и атласном, красном же лифчике. Кроме того, её голова, помещённая в клетку, была туго повязана красным платочком пропущенным под ошейник подпирающий девушке подбородок, поскольку находился внутри клетки. Горловина же верлиоки была охвачена прочной витой цепью запертой на висячий замок, длинный конец которой спускался на пол и заканчивался кожаной петлёй, вероятно, удобной для надевания на руку Господина. Кроме того, на девушке были ручные и ножные кандалы, правда лёгкие, как у наших литон, и на замочках. Я не слишком хорошо поняла статус девушки, а надпись на табличке на таком расстоянии было не разглядеть.
-Наряды номиун столь разнообразны, - поясняла ведущая, - что конечно нет особых традиций на этот счёт. Да и сам статус Номиуны-ламиолы не столь давний, чтобы быть традиционным. Тем не менее, здравомыслящие девушки всегда одеваются так, чтобы их не спутали с Госпожами или цепными миниуни. В данный момент очень популярны платочки полностью скрывающие причёску, тем более что Номиуны обычно не носят никаких покрывал поверх верлиоки. Понятно, что Номиуны чаще всего пользуются верлиокой-олой, которая часто снимается во время интимных занятий и запирается на шее девушки после их окончания. Ключи от верлиоки, также как и ключи от цепей девушки, хранятся у администрации заведения, которое она арендует. Следует заметить, что Номиуне, также как и миниуни запрещено появляться на улице без верлиоки.
Наконец, четвёртый экспонат, рабыня ламиола миниуни в ножных кандалах, мини-лониоте и верлиоке-оне с лицевой решёткой функционального исполнения. Обратите внимание, в центр решётки встроена металлическая тола помещаемая в рот рабыне при запирании дверцы. Она снабжена регулирующим устройством, позволяющим привести рот рабыни в любое положение, от полного молчания до элементарного разговора.
Как видите, вокруг горловины надет скрепляющий обруч заклёпанный двумя заклёпками, то есть, верлиока надета на рабыню для постоянной носки. На обруче продублирована надпись ошейника, сам же ошейник находится на горле девушки и, разумеется, совершено не виден под верлиокой. Чтобы шея, охваченная таким образом тремя слоями металла, не казалась излишне толстой, приходится заковывать рабынь Аннолиуса в очень узкие ошейники. Как правило, ошейники наших рабынь тугие или особо тугие. Во всяком случае существует предельная величина, ещё позволяющая надевать стандартную верлиоку. Эта одна из причин по которой торговые представители Аннолиуса предпочитают покупать девушек с высокими стройными шейками. Даже Нолы Аннолиуса обычно носят шнурованные шейные корсеты, не говоря уже об Униолах. Стройные шейки популярны во всех слоях нашего общества.
Я с жалостью посмотрела на рабыню запертую в эту головную клетку, ошейник, обруч и металлический кляп. Помимо того, к кольцу обруча была прикреплена толстая цепь из коротких овальных звеньев, спускающаяся на пол. Причёски же у несчастной рабыни не было. Она была острижена наголо, а в её нос и уши были продеты одинаковые железные кольца, очень тяжёлые на вид. Никакой одежды не было, если не считать лониоты, маленького металлического цветка на торце затычки в вульве, зафиксированной цепочками запертыми на висячий замок. Ой, не хотела бы я стать рабыней Аннолиуса! Таскать на голове эту ужасную клетку! Впрочем, откуда мне знать, может в других городах этой гуманнейшей страны придумали что-нибудь и похуже?
-А теперь, - сказала ведущая, - демонстрация аксессуаров при отсутствии верлиок. Разумеется, общее правило обязывает девушку носить верлиоку повсеместно, но понятно, что есть случаи когда оно не применяется. Например, не надевать же верлиоки на девушек в упряжках, хотя и такое случается, конечно. Но мы не относимся к законам как к незыблемой догме. Напротив, Аннолиус знаменит своими периодически вводимыми усовершенствованиями законодательства. Например, у нас уже разрешены соревнования и гонки упряжек ламиол-миниуни, тогда как в других городах, насколько мне известно, они всё ещё под запретом. Также, в самом ближайшем времени в Аннолиусе будет разрешено внешнее клеймение рабынь, которое по непонятным причинам так долго запрещалось законодательно, хотя фактически практиковалось достаточно широко.
Администрация нашего города нередко подаёт пример смелого внедрения полезных нововведений при бережном отношении к прежним традициям. Итак, позвольте продемонстрировать последние течения моды в области содержания рабынь-ламиол.
Несколько пар «Госпожа-рабыня» тут же появились на подиуме, прогуливаясь из стороны в сторону и по очереди подходя к ведущей.
-В этом сезоне, - поясняла она, - модно полностью обнажать девушек выводимых на прогулки, а также остригать их наголо и проводить депиляцию лобка и подмышек, оставляя только узкую полоску шёрстки в области гениталий. Очень популярен пирсинг клитора с подвешиванием колокольчиков или коротких цепочек с украшениями. Обратите внимание на пикантное новшество, двойные колечки в сосках расположенные вертикально.
Пока ведущая объясняла, Госпожа, также в верлиоке, вертела рабыню перед зрителями дергая её поводком и тыкая литоной с красной ручкой.
-Колечки в сосках можно соединять цепочкой с грузиками, но это скорее мода прошлого цикла. Сейчас же модно подвешивать гирлянды колокольчиков. Почти традиционными для рабынь Аннолиуса стали и кольца, продеваемые в перемычку носа, вернее комплекты из трёх одинаковых колец, в носу и в мочках ушей. Также традиционен и наручник на правом запястье девушки, надеваемый поверх повязанного на руку платка и снабжённый большим прочным кольцом для привязывания или нанизывания рабынь на общую цепь.
Как вы могли заметить, горловины верлиок имеют явно выраженную тенденцию к уменьшению, что требует не только стройности шеек унин, но и совершенствования ошейников рабынь. Понятно, что максимальное уменьшение диаметра и толщины, как следствие, приводит к росту ошейника в высоту. Не будем забывать, что ошейник является как символом защиты прав унин, так и основным предметом позволяющим обеспечить эти права на деле, а потому, в любом случае, должен быть надёжным и прочным, обеспечивающим полную невозможность освобождения от привязи и надписи о праве собственности без воли собственника рабыни.
Несмотря на простоту ошейника, даже здесь, как это ни удивительно, находится простор для творческой мысли. Ошейник, надетый на нашу рабыню, является последним достижением в этой области. Не правда-ли, он очень туго охватывает шейку ламиолы? При некомпетентном взгляде даже возникают сомнения в возможности дыхания в столь тугом ошейнике. Весь секрет заключается в том, что горло девушки не является идеальным равномерным кругом. Оказывается, больше половины окружности шеи можно сдавливать не нанося никакого ущерба жизненно важным функциям организма. Следовательно, достаточно сделать внутреннюю поверхность ошейника фигурной, соответствующей особенностям анатомического строения шеи, как появляются неожиданные возможности заметного уменьшения его общего диаметра. Разумеется, такой ошейник невозможно повернуть или сместить по высоте на горле девушки, но этого обычно и не требуется. Зато какие преимущества! Ошейник постоянно сидит на середине шейки и делает её неправдоподобно стройной и соблазнительной. Если же возникнет необходимость в скользящей вокруг шеи привязи, это легко осуществить заковав девушку поверх ошейника в привязное кольцо подходящего диаметра. Не правда ли, прелестное новшество, Господа?
Эта девица с клеткой на голове уже с полчаса, мило улыбаясь, говорила чудовищные вещи, достойные какого-нибудь средневекового инквизитора. Я только удивлялась глядя на её симпатичную мордашку и думала, что неплохо было бы упрятать в клетку не только её головку, но и всё остальное. Да. Чтобы удобнее было держать её в зоопарке и показывать нормальным людям. В этом контексте, пожалуй, и клетки очень полезная вещь для некоторых особ женского пола. Вот для этой милашки, например. Или для Страйкерши Калиопалии. Вот именно. Только клетка должна быть понадёжнее. Потолще, и с хорошим запором. Или заклёпанная наглухо. Странно у меня голова устроена. Помниться, я последовательно пришла к мысли, что для девушек полезны кандалы, ошейники, кляпы, плётки и клетки. Тем не менее, милашка ведущая, говорившая то же самое, почему-то казалась мне чудовищем достойным зоопарка. И вообще, с тех пор как я проснулась в клетке, меня так и не покинуло ощущение, что я нахожусь в дурдоме из которого рано или поздно выберусь.
А ведущая уже демонстрировала вторую парочку подошедшую к ней. На этот раз рабыня была одета в ярко-красную миниоту, а её голова поверх платка была опутана системой ремешков вроде сбруи.
-Как видите, - объясняла ведущая, - рабыню в миниоте можно встретить всегда, независимо от течений моды. Однако, в данное время, в связи с разрешением на соревнования упряжек, очень популярно надевать сбруи и уздечки даже обычным рабыням. Перед вами рабыня-миниуни в миниоте Аннолиуса которую привязали не обычным шейным поводком, а упряжными поводьями-цепочками за надетую на неё уздечку. Маленький секрет, - уздечка надёжно пристёгнута к ошейнику девушки, вот здесь, позади, на шее, чтобы это не бросалось в глаза. Никакие модные тенденции не должны нарушать надёжности привязи, как этого требуют законы охраняющие права ламиол.
Ведущая кивнула и девушка, исполняющая роль Госпожи дёрнула рабыню за поводья, отводя её в сторону, а ближе к зрителям подошла следующая пара. Новая рабыня была в лифчике и трусиках, естественно, красного цвета. А также в прогулочных кандалах надетых на запястья и щиколотки. Эта хотя бы была не острижена. Из под повязанного на лоб платка на спину и плечи падала роскошная грива тёмных вьющихся волос. Может быть, даже здешние тупые рабовладельцы догадались, что срезать такие великолепные волосы, просто преступление. Зато лицо они ей изуродовали на совесть огромным кольцом в носу и колёсами подвешенными к ушам. Конец же привязи девушка держала во рту.
-Рабыня привязана за дырочку в языке, - пояснила ведущая. - Эффектно, не правда ли? Ламиола держит цепочку зубами, поскольку движения рук ограничены четырёхколечником. Уж так-то она не заговорит без разрешения Господина. Впрочем, за сохранность её язычка, также как и за надёжность привязи, опасаться нет никаких оснований. Поводок надёжно соединён с ошейником вот здесь, под волосами, посредством почти незаметного приспособления внутри рта. Вот здесь, в уголках рта, два металлических прутика тянутся назад к замочку, почти сразу исчезая под волосами спущенными на плечи. Приспособление устроено таким образом, чтобы нагружалось только после того как цепочка достаточно далеко вытянет язычок вперёд и рабыня, если ей вздумается заупрямиться, почувствует ощутимую боль. Излишне говорить, что такая привязь требует аккуратного и внимательного обращения. По такому принципу практикуется привязывание девушек не только за язычок, но и за вставленную в рот толу, за колечко в носу или одновременно за язычок, нос и ушки системой тонких цепочек определённой длины.
А теперь экспериментальный образец рабыни для удовольствий. Прошу!
К ней подвели обнажённую девушку остриженную наголо и выбритую до фарфорового блеска. Впрочем, она не представлялась глазу совершенно раздетой из за обилия металла. Цепи были надеты ей на руки, на ноги, на шею и на талию. А также узкая лониота и нечто напоминающее лифчик, только вместо чашек металлические кольца вокруг сосков с продетыми большими подвесками.
-Как видите, на первый взгляд ничего особенного, обычный полный шестиколечник, ошейник, лониота и лёгкая оллиота на грудь. Но есть два секрета. Итак, - тут она взялась за колечко прикреплённое к лониоте между ног девушки, - в лониоту встроена забавная лонитона с пружинкой. Достаточно потянуть за колечко, как тона придёт в движение внутри лона рабыни массируя дырочку и защемляя кончик клитора, когда он поднимется вверх. Девушка, стимулируемая подобной тоной будет стонать то от сладости, то от боли, либо от того и другого одновременно. Достаточно нескольких умелых движений, чтобы процесс пошёл сам собой. Но мы, конечно, не станем сейчас этого демонстрировать, поскольку любой желающий сможет приобрести подобные изделия и даже подобных девушек-рабынь по окончании демонстрации.
А вот и второй секрет. Обратите внимание на щёчки девушки. Они проколоты в самой середине и проклёпаны тонкой золотой трубочкой. Ручаюсь, что нигде больше вы не встретите подобного. Какие широкие возможности откроются для ламиол, если такое пирсингование будет разрешено повсеместно, а не только в качестве эксперимента! К дырочкам можно подвешивать любые украшения от гвоздиков до подвесок самой большой величины. Дырочки способны полностью устранить такую неудобную для рабынь вещь, как горизонтальная тола уздечки, при использовании девушек в упряжке. И не только. На девушку с дырочками в щеках можно надевать уздечку совершенно нового типа, всего лишь стержень с двумя кольцами по краям и узким шейным ремешком, а поводья пристёгивать прямо к кольцам. Кроме того, подобный стержень, пропущенный сквозь рот девушки, способен абсолютно надёжно зафиксировать любой кляп, от металлической толы до крошечного платочка. Сейчас мы это продемонстрируем.
Тут она извлекла тонкий позолоченный стержень с кольцом на одном конце, больше похожий на здоровую иглу, и показала его публике. А потом достала короткий цилиндр с дырочками, вероятно пластмассовый. Повернулась к рабыне которая тут же широко раскрыла рот. Ведущая продемонстрировала сначала как игла проходит сквозь отверстия цилиндра, а потом вставила его в рот девушке и продела стержень сквозь её щёки, навесив на дырочку в заострённом конце маленький висячий замочек с примкнутой к нему цепочкой, которую два раза обвела вокруг шеи девушки и красивой петлёй подвесила к кольцу.
-Ну разве не прелесть? - сказала она отойдя в сторону, чтобы рабыня с затычкой во рту была всем хорошо видна. - Ламиола никоим образом не сумеет избавиться от подобного кляпа, пока вы не снимете замочек. Ну что?
Зрители одобрительно загомонили. Я вдруг ощутила опасение за целостность своих щёк. Мне, со всеми моими новыми дырочками и колечками, только перекладины во рту продетой сквозь щёки не хватает! Ага. Всю жизнь мечтала о такой.
-А что? - сказала Онелла. - По крайней мере, оригинально.
И с интересом поглядела на прикованную к её стулу Элоизу Скиннер 9-14-Т. Та испуганно сверкнула глазами, но тут же снова потупилась.
Салли промолчала, а Элоиза вдруг осторожно подёргала свою цепь.
-Можешь говорить, - разрешила Онелла.
-Если Госпожа Литона позволит мне высказать своё мнение, - сказала Элоиза, - то мне кажется, что подобное новшество очень подходит для Твикли. Было бы очень хорошо продеть этот стержень через щёки сразу обеим рабыням-Твикли. Тогда они окажутся по-настоящему присоединёнными друг к другу. Вот хотя бы Уна-Твикли Мелани 2-14-Т…
-Интересно, - не удержалась я, - что я такого тебе сделала, Элоиза? Я ведь…
Салли больно стегнула меня по губам. Всё правильно, мне никто не разрешал говорить.
-Мона благодарит Госпожу, - поклонилась я, и Лия вместе со мной.
Элоиза победно улыбнулась. Много ли нужно человеку для счастья? Особенно такому, как она.
-Твоя рабыня провоцирует мою Твикли, - сказала Салли Онелле. - Накажи её.
-Трудно тебя понять, - усмехнулась Онелла. - То ты ругаешься, что я её бью, а то, требуешь наказания.
-Я не хочу чтобы ты её била. Но накинь ей платок на рот.
-Она и так не говорит без разрешения, не то что твоя Твикли.
-Со своей Твикли я без тебя разберусь, - прошипела Салли, - а ты…
-А я, что? - спросила Онелла.
-Ничего.
Салли снова уставилась на сцену. А там перед ведущей стояла странная парочка. Скромно одетая Госпожа держала на длинной цепочке девушку одетую в громоздкий наряд в средневековом стиле. Огромный каркас полусферической формы поддерживал ярко-жёлтое нижнее платье, поверх которого была натянута распашная красная юбка с бляшками и оборками. А талия была затянута шнурованным корсетом до неимоверно маленькой величины. Впрочем, может быть так казалось из-за громадности каркасной юбки. Руки девушки также были затянуты в шнурованные рукава делающими их похожими на спички, особенно по контрасту с пышными манжетами из белых складок. На голове же высился чуть ли не на метр высоченный конический колпачок обтянутый красной тканью и обмотанный вуалями свешивающимися до пола и поднимающимися к запястьям и шнурку на спине. Лицо выделялось белым овалом на обмотанной тугим шёлком головке, а шея была украшена поверх ткани блестящим ошейником с цепочкой примкнутой к скобе.
-Ещё одна модная новинка, - продолжала ведущая, - наряжать цепных девушек в роскошные платья при сопровождении Госпожей на официоз. Кстати, такой обычай усиленно внедряется как раз организаторами официозов для Нол Аннолиуса. Дело в том, что никто не имеет права заставлять Нол присутствовать на официозе в наряде определённого стиля. Это может быть только рекомендовано, к тому же вызывает необходимость некоторых расходов на приобретение костюма рекомендованного стиля. Поэтому организаторы и придумали наряжать некоторых рабынь в костюм предыдущего официоза, или даже предшествующих ему. В этом случае Нола, явившаяся в старом наряде, рискует оказаться одинаково одетой с чьей-нибудь рабыней. А опасность такой перспективы остановит любую Госпожу. С некоторого времени Нолы перестанут скупиться на костюмы для официозов, что конечно будет способствовать ещё большему великолепию нашего города. Представленная здесь рабыня как раз и одета в костюм для Готического официоза, одного из самых распространённых по всей Оллитарии. Но, понятно, что каким бы ни был наряд рабыни, он не должен препятствовать выполнению ею своих обязанностей. Взгляните.
Девушка стегнула рабыню хлыстом и приказала:
-На колени!
Рабыня грациозно опустилась на колени, разложив вокруг себя обручи каркаса и складки платья.
Госпожа дёрнула её за поводок:
-Поклон!
Девушка согнулась в пояснице так, чтобы цепь провисла до пола.
-Глубже! До земли!
Рабыня, вероятно, обладала гибкостью гимнастки. Она упёрлась носом в пол умудрившись не вспучить задницей кринолин. Высоченный колпачок на её голове при этом занял вертикальное положение, а вуали свисающие с него слегка оттянулись назад.
-Встать! - приказала Госпожа, снова стегнув рабыню литоной. - На цыпочки! Затылок откинуть!
Девушка вытянулась во весь рост и выгнулась назад. Прелестно обозначились выпирающие вперёд острые грудки Колпачок теперь расположился горизонтально, свесив вуали сзади до пола. Госпожа приставила литону к её подбородку и велела:
-Голос!
Рабыня приоткрыла рот и издала мелодичный долгий крик на одной ноте.
-Достаточно, - сказала Госпожа. - Возьми в рот толу.
Рабыня извлекла из складок платья маленький белый платок и, быстро сложив его, взяла в рот, так чтобы складочки слегка торчали наружу.
А что? - подумала я, - красивый платок во рту девушкам идёт. Делает их какими-то… Трудно сказать…
Тут я вспомнила, откуда у меня страсть к шёлковым платочкам во рту и опустила глаза. Может даже и покраснела. Так им, значит, всё же удалось изуродовать мою психику? Превратить меня в похотливую самочку-рабыню, научившуюся любить поводок, ошейник, наручники и кандалы? Клетки и плётки? И платочек для затыкания ротика? Или я всегда была такая, а они лишь разбудили одни мои инстинкты и притупили другие?
Вот я стою тут на коленях, цепная девушка в платочке и платье, специально предназначенном для девушек в кандалах и наручниках. Стою и не умираю от ужаса или от стыда. Я рабыня, то есть, ещё нет, но буду рабыней, собственностью в ошейнике с именем Господина или Госпожи. Буду, как и положено рабыне, жить прикованной за шейку к руке Господина или к его унитоле. Ну и что? И в самом деле, что тут такого? Ну, рабыня. Ну, на цепочке. Здесь почти все такие. Рабыня Мелани, номер такой-то. Мелани Спайк, - рабыня! И не ужасается этому! Кошмарный сон!
-Торговая унитола, - объявила ведущая, приглашая на сцену целую процессию рабынь. Сначала показалась стойка с колесом на которую опирался конец дорожной унитолы. Стойку катили два охранника, а вслед за ними появилась длинная вереница пленниц в красных миниотах, прикованных попарно за ошейники к кольцам унитолы короткими толстыми цепями. Наконец унитолу выкатили всю, и она едва поместилась на сцене. Пленницы этого бруса выстроились в два ряда в своих ошейниках, поясах и наручниках.
-Видишь, Мелани, - указала на них Салли, - рабыня должна стараться быть личностью. Иначе угодишь на такую вот унитолу и будешь бродить из города в город.
-Их что, так и не отсоединили после прихода в Унилонис, Госпожа? - спросила я.
-Конечно нет, - сказала Салли. - А зачем лишний раз расклёпывать заклёпанные ошейники? Вот если кого-то купят, тогда и раскуют. Они же в миниотах. Сменить миниоту можно и не снимая цепей. Разве не разумно?
-Да, Госпожа, - согласилась я. - Но как же они спят, едят и… Госпожа?
-Что «и?». Писают и получают Оллитару? Также как и все, только требуется большое помещение. Всё устроено наилучшим образом. Спят они по обе стороны от унитолы, головами друг к другу. Также и сидят. Есть даже длинные клетки, куда помещается самая большая унитола. Бывает, что рабыни по многу циклов ходят прикованными к унитоле, а то, и всю жизнь. Только цвет миниоты меняют. Чаще всего городская администрация покупает по оптовой цене всю унитолу и посылает дальше уже от имени своего города. Это потому что торговцы девушками не любят далеко удаляться от своего города. Обычно не дальше двух городов.
-Они не любят путешествовать, Госпожа?
-Путешествовать они, может, и любят. Только не с партиями товара. На дорогах случается всякое, а торговцев, особенно торговцев девушками никто особенно не любит. К тому же, цепные девушки это очень громоздкий и обременительный товар, требующий постоянного внимания и больших текущих расходов, а также приличной компетенции в вопросах делопроизводства и бухгалтерии, ведь за каждой рабыней числится рента, которую следует подтверждать при перемещении товара в зону юрисдикции другого города. Всё это очень непросто, а вдали от своего города процветающая Уна-мониолита сама может угодить на такую вот унитолу или на чью-нибудь цепь. Унине трудно доказать свой статус в чужих местах, особенно если никто не захочет слушать её аргументов, а партия её товара представляет соблазнительно большую стоимость.
-А если нанять охрану, Госпожа?
-Они и нанимают. Но это лишние расходы. А платить мало, значит рисковать, что её перекупят, а тогда твои же охранники засунут тебя в клетку и сдадут тому, кто не поскупился. Поэтому торговые представители обычно путешествуют вместе с большими караванами.
-Мне кажется, это только разумно, Госпожа.
-Может и так, но в этом случае цепные девушки не представляют собой дефицита, и за хорошую цену их не продашь. А вот если пригнать партию товара туда, куда давно не заходили караваны, куда-нибудь в малопосещаемую провинцию, да ещё хорошо разрекламировать свой товар, вот тогда можно получить хорошую прибыль. Но это и опасно. Не так уж и многие торговцы рискуют таким образом.
-Если я правильно поняла, Госпожа, - сказала я, - в провинции можно дорого продать девушек? Значит там есть покупатели обладающие большими суммами, Госпожа?
-Да нет. Все толстосумы обычно живут в городах, хотя и не всегда, конечно. Некоторым даже удобнее в провинции, они там сами себе Оллитархи, подчиняют себе всех окружающих, а уж насчёт рабынь, так у них такие гаремы, что до смешного доходит. Но торговцам с такими лучше не связываться, а то ограбят и тебя же на вал посадят. А с нормальных провинциалов, конечно, серьёзных денег не возьмёшь, однако девушек можно обменивать на местные изделия, особенно оригинальные провинциальные украшения часто вызывают сумасшедшие всплески моды в городах. Одежда, аксессуары связанные с нетрадиционными обычаями, всё это выгодный товар, хотя и кратковременного спроса. Также как и рабыни-провинциалки, которых можно очень дёшево скупить именно из-за скудности денежных средств в провинциях. Традиционно считается, что провинциальные девушки-рабыни ничего не умеют и ничего не знают, и вообще бестолковые дурочки. Это, конечно, совсем не так, но такое мнение усиленно навязывается самими же торговцами, ну, понятно почему, чтобы задёшево скупать их большими партиями. Не гнать же назад пустую унитолу? Да и кто другие товары нести будет, или даже везти в тележках? Ну а в городах достаточно много Господ считающих, что воспитание и обучение девушек в Унилонисах только портит их. Такие с удовольствием приобретают рабынь-провинциалочек, тем более, что и цена их всё-таки ниже, чем у обученных рабынь, таких как ты.
Я благоразумно промолчала. В этой стране законы, наверное, существуют лишь для видимости, или для изощрённого издевательства над Унинами. Унинами? Вот я уже и думать начинаю на местном языке.
А на сцене, тем временем, происходила поверхностная демонстрация товара. По просьбам зрителей охранники заголяли подолы то у одной, то у другой пленницы, поворачивали их боком и задом, заставляли наклоняться, насколько позволяли цепи, и хлестали плётками для демонстрации голоса.
-Уна-литона 243-ГС-9, - внезапно тронул Салли за плечо незнакомый мне охранник, - вас требует Госпожа Нола Валисалия вместе с вашей Твикли.
-Что? - не утерпела Онелла, - твоя Мелани снова что-то натворила?
Салли хотела промолчать, но, поднимаясь и дёргая нас за поводок, внезапно повернулась к Онелле и сказала:
-Ничего особенного. Мона Мелани всего-лишь опознала одну из Страйкерш.
Онелла умолкла, хлопая глазами, также как и прикованная к ножке её стула Элоиза Скиннер, а Салли, довольная собой, удалилась, собственноручно ведя нас с Лией за цепочку. Рон держал поводок Салли, а Линк брёл без дела.
Я осторожно тряхнула шейной цепью, прося слова. Салли коротко взглянула на меня, но промолчала. Выждав некоторое время я попросила:
-Госпожа Салли, может Мона Мелани спросить?
-Ну? - недовольно проворчала она.
-Мне кажется, не очень-то разумно так вот при всех насчёт Страйкеров, Госпожа.
-А пускай боится, - сказала Салли, - литона недоделанная.
-Госпожа всё ещё сердится на неё, Госпожа?
-Сержусь? Я её ненавижу, как и всех этих, ну… Ты же знаешь, почему!
-Мне казалось, Госпожа и она были подругами, Госпожа?
-Были. Что я только в ней нашла? Она заносчивая, самолюбивая, некрасивая к тому же. И Мона вся в неё.
Насчёт красоты она явно перегнула. Онелла была вовсе неплоха. Да и кто бы говорил? Сама как серая мышка.
-А что Мона? - спросила я. - По-моему, обычная Мона, Госпожа.
-Дура эта Мона. Ещё даже и не рабыня, а уже в Униолы метит. Это Онелла её научила…
-Госпожа, - неожиданно для себя самой перебила её я, - откуда вы знаете, что я опознала Страйкершу, Госпожа?
-Что? - ошарашенная Салли даже остановилась, натянув свой поводок. - Ты опознала Страйкершу?!
-Вы же сами сказали, Госпожа.
-Я просто так, чтобы напугать. А ты… Зачем? Я же тебя предупреждала.
-Пришлось, - сказала я. - Иначе Госпожа Валисалия убила бы меня и Лию. Госпожа.
-Что ты несёшь? Зачем ей тебя убивать, Мелани?
-Госпожа Салли, - ответила я хорошенько подумав, - вот вы не стали мне объяснять про Змееногов. Вот и про это «зачем» вам лучше не знать, Госпожа. Это тот же случай, Госпожа.
-Ты уверена, Мелани?
-Полностью уверена, Госпожа.
-А Лия этот секрет знает?
-Знает, Госпожа, - кивнула я.
-Лия, мне что, действительно лучше не знать?
Лия взглянула на меня, а я ответила как положено Твикли-Дине:
-Лия полностью согласна со своей Диной, Госпожа.
-Ладно, - сказала Салли, - я и без тебя узнаю. Если захочу. Так значит, ты опознала Страйкершу?
-Да. Я вынуждена была назвать её Ноле, Госпожа.
-Ты назвала Ноле Онеллу?! - испуганно сказала Салли.
-Что? - не сразу и сообразила я. - Нет, конечно нет! Я назвала Страйкершу, которая меня пытала.
Салли облегчённо вздохнула. Всё же, она испугалась за Онеллу. Значит эта дурь у неё со временем пройдёт.
-И что теперь?
-Не знаю, Госпожа. Нола Валисалия и Господин Анолис сказали, чтобы я не боялась. Что они сумеют защитить меня от Страйкерши. Но я всё равно боюсь, Госпожа.
-Ладно, - сказала Салли, - мне надо подумать. А теперь идём к Ноле. Мы и так задержались.
Нола Валисалия сидела в своём кабинете словно администратор рекламной фирмы, вся озабоченная и заваленная бумагами. Одетая в свои любимые голубые покрывала, закутав лицо так, что и глаза-то были еле видны. На меня она старательно не глядела.
-Как Мона? - спросила она Салли, - умеет держаться в обществе?
-В общем, да, Госпожа. Только мы были всего лишь в зале для…
-Неважно, - перебила Нола. - Салли, проведи с ней сегодня же посещение. Я уже распорядилась. Там как раз имеется подходящая к случаю Твикли. Сдашь Мону охране на нижнем уровне.
-Да, Госпожа, - поклонилась Салли, - но…
-Что?
-Зачем такая спешка, Госпожа? Упряжка, общение, а теперь ещё и посещение без перерыва. Я опасаюсь ламиолии, Госпожа.
Нола, как мне показалось, хотела рассердиться, но передумала.
-Ты права, Салли, - сказала она и достала два шприца. - Сделаешь ей уколы.
-Квингс? - изумилась Салли, - но…
-Знаю! - оборвала её Нола. - Послушай, Салли, ты умная и опытная рабыня. Думай. Только не очень сильно, сама в ламиолию не загреми. Я хочу чтобы Твикли-Мелани как можно скорее получила статус рабыни. Лучше всего, уже завтра. Сейчас удобный случай. В Унилонисе много представительниц администрации, можно всё быстро оформить. Я хочу чтобы Мелани была защищена статусом, что не позволит подвергать её пытке. Следствие по делу Страйкеров в Унилонисе не закрыто, а даже наоборот, активизировано. Понятно?
-Да, Госпожа, - поклонилась Салли и увела нас, забрав шприцы.
Далеко она нас не потащила. Заведя в первую же нишу, распорядилась:
-Заголи миниоту, Дина.
И уколола меня прямо в вульву, задумчиво бормоча при этом:
-Странные дела. То «Квингс не понадобится», а то, коли им цепную Мону вместо нормального акта. Теперь ты, - повернулась она к Лие. - Ишь! Уже и глаза закатила от радости. Что, знакомое дело? Я так и думала, что ты пристрастилась. Откуда только берут?
Лия только ойкнула и расплылась в довольной улыбке. Ей бы ещё вина стаканчик для полного счастья. Да и я бы не прочь. Пристрастилась? А что, может этот Квингс и вправду как наркотик? В ресторане-то я хорошо поплавала. Интересно, а эти шприцы с галлюциногеном? Как бы опять ночью не приснилась Страйкерша, этого только не хватало.
Ох, не знала я, что мне предстоит этой ночью, а то бы и на Страйкершу согласилась!
-Госпожа, - спросила я, - чего это Нола так торопится? Госпожа.
-А это тебя спросить надо бы, Мелани.
Тут она права. Нола очень не хочет чтобы меня какой-нибудь дурак начал пытать. Я ведь тогда и её секреты разболтаю.
-Мне-то откуда знать, Госпожа?
Салли снова взглянула на меня, сузив глаза-щёлки.
-Зря ты хитришь со мной, Дина. Что-то ты такое знаешь про Нолу Валисалию. Уж очень она хочет от тебя поскорее отделаться.
-Отделаться, Госпожа?
-Конечно. Хочет присвоить тебе статус рабыни и поскорее продать куда подальше. А сейчас в Унилонисе торговые представители Оллитариса и Аннолиуса и куча мелких Уна-мониолит. Сейчас выгодно продать рабыню не проблема. А я вот считаю, что ты ещё не готова стать рабыней. Ни физически, ни морально. Тебя ещё учить надо. А то, найдёшь себе ещё приключений. Только и научилась, что скрытничать со своей Уна-литоной.
-Простите, Госпожа Салли, - упрямо пробормотала я, - но мне всё же лучше помалкивать, а то, мне и вправду подрежут язык, Госпожа.
-Тебе грозились подрезать язык, Мелани? Кто это? Нола Валисалия?
-Не совсем, Госпожа. Нола не грозилась подрезать мне язык. Она говорила, что вырвет его. И ещё, как, Лия? Вот-вот. Она говорила, что подвесит меня за язык. Но потом передумала, Госпожа.
-Чего это такого ты ей наговорила, интересно?
-Ага. Мне и самой интересно, чего это я ей наговорила с твиклисом во рту, Госпожа?
-Странно, - сказала Салли. - У вас какие-то дела с Квингсом, как я погляжу? И когда ты всё успеваешь, Мелани?
-Я и так наговорила много лишнего, Госпожа.
-Не хочешь отвечать?
-Послушайте, Госпожа Салли, - рассердилась я, - рабыня ведь должна подчиняться, не так ли, Госпожа?
-Разумеется. И что?
-А что делать рабыне, если, к примеру, одна Госпожа велит ей говорить, а другая приказывает молчать, Госпожа?
-Ах, вон что? Ну… Рабыня должна себя так вести, чтобы не попадать в такое положение.
-А, к примеру, третья Госпожа специально поставила рабыню в такое положение, чтобы позабавиться и поглядеть, что та будет делать, Госпожа?
-Тогда, я думаю, рабыня должна хорошо пошевелить мозгами, чтобы выпутаться. Ага. Ты сейчас скажешь, что заставлять рабыню думать противозаконно, да?
-Вот именно, Госпожа.
-В таком случае, третья Госпожа нарушает закон и рабыня может на неё пожаловаться.
-Рабыня может пожаловаться на Госпожу нарушающую закон, Госпожа?
-Конечно может. Если это действительно так.
-Я ещё не видела здесь ни одной Госпожи, которая не нарушала бы закон, Госпожа. И кому же мне жаловаться?
-Ну, пока ты Мона, ты и жаловаться не можешь. И если считаешь, что в отношении тебя нарушается закон, то вспомни, что ты ещё не рабыня, а Мона. Тебя даже убить можно в определённых случаях. Например, при неосторожной пытке. Так уж все и нарушают законы, можно подумать. Назови пример.
-Пожалуйста, Госпожа. Высокопоставленные Унины устраивают гонки упряжек на объездной дороге. Администрация Унилониса лупит рабынь плёткой. Благородные Нолы режут ламиол на Страйкерских сборищах. Уна-литона колется Квингсом и ходит по ресторанам. А другая Уна-литона наряжается Страйкершей вместе со своей Моной. А третья вообще замаскированная Нола. Могу и дальше, Госпожа.
-И вправду, Мелани, - сказала Салли, - что ты за Унина такая? Нарушительницы закона так к тебе и липнут со всех сторон. Ладно, не будем об этом. А вообще-то интересно. Ты у меня постоянно под замком, в ошейнике, на привязи, а умудрилась завести секреты. Из-за тебя даже две Нолы передрались. Может тебя нужно было в колодках держать? К кровати привязывать?
-Конечно, Госпожа, - сказала я. - А ещё лучше посадить в колодец, закупорить крышкой и сидеть сверху. И строго следить, чтобы я не вылезла через нижнее отверстие. Не там причину ищете, Госпожа.
-Кто знает, Мелани? Может, и не там. А может… А колодец, это интересно. Я подумаю. А вот скажи, Мелани, когда ты сидела в клетке, цепь на ноге показалась тебе уже излишеством, не так-ли?
-Ещё бы, Госпожа.
-А теперь тебе так не кажется?
-Мне трудно судить, Госпожа. Периодически мне приходит в голову что клетки, плётки, кандалы и ошейники очень полезны для девушек. Даже кляпы и упряжки. А временами мне кажется, что всё это сумасшедший дом и я когда-нибудь очнусь в нормальной жизни, Госпожа.
-Вот видишь, Мелани, ты ещё не готова быть рабыней. Такая раздвоенность должна исчезнуть. Ты ещё недостаточно долго была Моной. Знаешь, что отличает хорошую рабыню? Она может сомневаться в действиях Госпожи, но ей никогда не придёт в голову ослушаться. Если Госпожа Валисалия хочет завтра присвоить тебе статус рабыни, значит так и будет, хотя это и неправильно. Но я её приказы буду выполнять. И ты тоже. Ты должна всё делать правильно. Запомни, ты здесь какую-то четверть цикла, а порядкам установленным здесь много сотен циклов. Скорее всего, если они тебе не нравятся, то ошибаешься ты, а не все остальные. Поняла?
-Понятно, Госпожа.
-Вот и хорошо. Теперь у нас посещение. Старайся. Тебя отведут к пришедшей с караваном Аннолиуса Твикли. Помнишь как Соню приводили к твоей клетке? Теперь ты должна успокоить рабыню, если ей плохо на новом месте. Развлечь её. Можно даже приласкать, если потребуется. То есть, если сочтёшь, что для неё это полезно. Во всяком случае, о твоём умении будут судить по её состоянию после посещения.
-Но, Госпожа, - засомневалась я, - вы говорите, что она рабыня. А я-то всего лишь Мона. Я должна служить ей как Госпоже?
-Вовсе нет. Ты Мона, но ты Мона Генозиса. А она рабыня Аннолиуса. Чужая здесь и без собственника в данный момент. Так что, в определённом смысле, ты выше её при посещении. Конечно, если она начнёт настаивать на превосходстве своего статуса, ты не должна спорить. Но это вряд ли. Рабыни не имеющие собственника не гордятся этим. А то что у Моны нет собственника, это нормально. А для рабыни это очень плохо. Если у рабыни нет собственника, ей лучше вести себя поскромнее и стараться поскорее выбраться из этого положения. Запомни главное, нужно соблюдать меру и действовать по обстоятельствам, понятно?
-Понятно, Госпожа, - вздохнула я.
Салли отвела нас на нижний уровень. Осмотрела и сдала охранникам. Нас куда-то повели. Вскоре я узнала знакомый коридор с нишами, в глубине которых виднелись верхушки клеток-ям. В некоторых из них я даже разглядела за прутьями головки пленниц наблюдающих за нами. Коридор был достаточно длинным, здесь было не менее трёх десятков ниш и в каждой по одной яме со сходящимися кверху прутьями решётки-крышки, с прикреплённой сверху табличкой. Кем были заключённые здесь девушки? Такими же бьющимися в истерике пленницами, какой была я, не знающими, как они сюда попали и что их ждёт? Осуждёнными преступницами? Рабынями, наказанными за недостаточное рвение? А может, здесь и бывшие Нолы наказанные за Страйкерство или другие преступления? Вот бы хорошо повстречать здесь Страйкершу Калиопалию, раздетую, униженную и грызущую в бессильной ярости прутья решётки. Да, и с большим кольцом в носу, за которое её можно было бы подёргать. Что, уж и помечтать нельзя? Не думаю я, что эту Калиопалию так вот сразу арестуют. Надо ведь и остальных её сообщниц вычислить, уж это даже я понимаю. Ага, а пока их вычисляют, она меня снова заграбастает! А, и думать об этом не хочу.
Мы прошли мимо. Видимо, иногородних рабынь держали не здесь. Вскоре мы свернули в боковой коридор и вышли в тоннель параллельный предыдущему. Первое, что встретилось здесь, это длинная зарешеченная ниша, наверное общая клетка, пустующая в данный момент. Зато следующая ниша не пустовала. Внутри стояла длинная дорожная унитола опирающаяся на две колёсные стойки. А вдоль неё располагались пленницы в красных Аннолиусских миниотах. Некоторые лежали на лежанках придвинутых вплотную к брусу, другие сидели или стояли около решётки, а две рабыни сидели на горшках ничуть не стесняясь окружающей толпы. Все девушки были по-прежнему закованы в тяжёлые ошейники, пояса и ручные кандалы, и короткими цепями пристёгнуты к унитоле. И в самом деле, зачем расковывать без надобности подобный товар? Только лишние хлопоты.
К замку запирающему клетку подвешена табличка: «Торговая унитола №4. Собственность Аннолиуса».
Дальше пошли одиночные ниши, в каждой из которых находилось по одной девушке, как правило обнажённой и прикованной за шею к кольцу на стене. Только некоторые были в миниотах, платьях другого вида и даже в надетых на голову верлиоках. Ниши, конечно, были лучше клеток. Здесь хотя бы имелись примитивные лежанки. Но, конечно, хуже камеры в которой держали нас с Лией. Внезапно охранники остановились и начали отпирать решётку за которой сидели две очень похожие девушки в ярко-красных миниотах и платочках из блестящего шёлка. Стальные ошейники, красиво выделяющиеся поверх затянутых в ткань шеек, соединялись короткой прочной цепью, правда не такой безобразной, как у нас, но тоже достаточно толстой.
-Твикли 241-АН-518, - сказал охранник, - к тебе пришли.
Только сейчас я заметила ручной и ножной твиклисы, вроде наших, надетые на руку и на ногу каждой девушке. Пленницы как-то странно уставились на нас с Лией.
-В клетку! - тем временем скомандовал нам охранник, и ещё подтолкнул в спины. Пришлось слегка нагнуться чтобы пролезть сквозь маленькую дверь в решётке, которая тут же захлопнулась за нами. Лязгнул замок и охранники удалились не прощаясь.
Я взглянула на Аннолиусскую Твикли. Она не выглядела несчастной, но и счастливой тоже. Обе девушки по-прежнему так смотрели на меня, словно пытались оценить мои умственные способности. Они были очень похожи друг на друга. Маленькие носики, пухлые губки, только глаза, у одной тёмные, а у другой серые, как у меня. Я уселась напротив них, а Лия чуть сзади. Несколько секунд мы молчали.
-Я Уна-Твикли Мелани, - представилась я, - Мона Генозиса.
-А я Тина-Лота Твикли 241-АН-518, - тут же отозвалась тёмноглазая. - Я Дина.
-А я Тина-Лота Лия, - улыбнулась сероглазая.
-Твоя Лия говорит сама? - удивлённо спросила я Дину.
-Конечно, - сказала она. - Кому нужны все эти глупые правила? А ты и в самом деле Твикли?
-Да, - растерялась я, - а что?
-Твоя Лия не похожа на тебя. У вас рост вон какой разный, да и всё остальное. Разве таких соединяют?
-Нас не за внешность соединили, - призналась я, - а за общие преступления.
-Вы преступницы?! - округлила глаза Тина-Лота Лия.
-Да, - сказала я. - Мы режем на части ламиол, выпиваем кровь и съедаем на ужин.
Лия хихикнула позади меня, а Тина-Лота Дина весело засмеялась. И её Лия тоже.
-Весёлые в Генозисе Моны.
-А в Аннолиусе как дела?
-Да какие там могут быть дела? - вздохнула Дина. - Для рабыни везде плохо, а в Аннолиусе особенно, скажи, Лия?
-Вот именно, - кивнула Тина-Лота Лия. - Аннолиусские Господа только и думают, как бы поизощрённее поиздеваться над ламиолами. Запирают в верлиоки, душат своими тугими ошейниками. Соски вырезают, вульвы зашивают. У половины ламиол языки подрезаны! А теперь ещё разрешили гонки упряжек. Нолы от радости словно обезумели, все плётки в магазинах порасхватали. Многих девушек загнали насмерть, и никто не отвечает. А покалечили скольких!
-Ужасно! - посочувствовала я. - Правда, Лия?
-Скажи им, что в других местах не лучше.
-Лия говорит, что вряд ли в других местах рабыням живётся лучше.
-Откуда она знает? - усмехнулась Тина-Лота Дина, - если она всего-лишь Мона?
-Моя Лия не Мона. Это я Мона. А она бывшая Уна-литона.
-Вот это да! - вытаращилась красная Твикли. - Дина Мона, а Лия, Уна-литона. Впервые о таком слышу. Интересный город. Впрочем, говорят, что самый интересный это Гедоникс. Но после него Генозис.
-А что такое в Гедониксе? - поинтересовалась я. - А то, одни слухи.
Твикли переглянулась и заговорила наперебой:
-Унины выгнали мужчин.
-Не выгнали, а поменялись местами.
-Ламиолы запрягают Нол и катаются по городу!
-Квинглеров посадили на цепь и качают с них Оллитару под пытками.
-Да нет, откуда под пытками Оллитара? Они их кормят в обмен на Оллитару.
-Только Хронваргеров не трогают и платят даже, а как же!
-А ламиолы поснимали все цепи и посходили с ума!
-Всю Оллитархию посадили на силовой вал и лупят день и ночь!
-И предлагают сменять их на арестанток оболюционисток по всей Оллитарии.
-Надо же! - удивилась я. - И что, в самом деле так?
-Кто его знает? - пожала плечами Дина.
-Слухи, - сказала Лия.
-Вот бы посмотреть, - предположила я.
Близняшки внимательно поглядели на меня.
-Любишь приключения, Дина Мелани?
-Как сказать. Пока что, у меня здесь столько приключений, что и подумать некогда.
-А давно ты здесь?
-С четверть цикла.
-Всего-то? - удивилась Твикли.
-Я же Мона, - сказала я, - меня всё это время учат.
-Повезло тебе, - вдруг сказала Тина-Лота Дина.
-Почему?
-Как, почему? Ты появилась в Генозисе. Здесь хорошо. А мы… Такая судьба, наверное.
Я припомнила, что я, собственно, должна успокаивать чужую Твикли.
-Не так уж здесь и хорошо, - сказала я. - Клетки, плётки, цепи и ламиолия.
-Скажешь тоже! - вздохнула Дина. - Здесь остров. Оллиолона, корабли из разных мест. Здесь даже небо другое. И Оллитара на восходе такая красивая.
-Правда, - согласилась я. - Я тоже видела.
-Вот видишь, - шмыгнула носом Дина. - У здешних ламиол даже миниоты голубые как Оллиолона. Нам бы такие!
-Да какая разница? - удивилась я. - Миниота, она миниота и есть. Ваши даже лучше, как мне кажется. Платочки такие мягкие на вид.
-Тебе хорошо говорить. А мы этот красный цвет уже терпеть не можем, правда, Лия?
-Невыносимо, - всхлипнула Тина-Лота Лия. - Все эти красные Нолы, охранники, сбруи! Хоть бы этот злой цвет вообще исчез! А вы такие счастливые, такие красивые в голубых миниотах.
И Лия заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Я растерянно взглянула на Дину.
-Чего это она?
-Да, вот, - вздохнула Дина, - она как только увидела цвет Генозиса, так и ноет. Так ей хочется быть одетой в голубой цвет. Да и мне, признаться, тоже. Только, - тут она снова тяжко вздохнула, - разве кто-нибудь нас здесь купит? Продадут куда подальше. А красные миниоты ни за что не снимут.
-Но почему? - не поняла я.
-Ну, как же? - сказала Дина, - всем известно, как в Аннолиусе с рабынями обращаются. Считается, что Аннолиусская рабыня всё сделает чтобы оттуда исчезнуть. А торговцы так это и рекламируют, чтобы все считали, что девушка в красной миниоте на всё согласится, лишь бы её купили. Им ведь лишь бы цену набить. Так что, никто с нас этих проклятых красных миниот не снимет. А вы такие счастливые, такие красивые.
Мне показалось, что она сейчас тоже заплачет, как и её Лия. А та всхлипнула и сказала:
-А нам бы хоть на минуточку, хоть бы раз в жизни надеть синий цвет, не говоря уже о голубом. Какое было бы счастье!
Моя Лия слегка дёрнула меня шейной цепью и покрутила головой.
-Что?  - сказала я, - не пойму.
Лия только делала странные знаки.
-Неужели цвет так уж важен? - сказала я. - Ну, не плачьте. Подумаешь, проблема!
-Конечно, - с упрёком заявила Тина-Лота Дина, - для вас не проблема. Вы-то в голубом. А мы, несчастные…
-Ну, хотите, поменяемся? - неожиданно для себя самой сказала я. - Было бы из-за чего слёзы лить! Только не насовсем, конечно…
Обе Тины-Лоты словно вспыхнули и засияли. Словно на них снизошла благодать. И слёзы у них разом высохли.
-Правда? Ты не шутишь? Вы дадите нам примерить голубые миниоты? Правда?
-Дина, не надо этого делать, - проговорила Соня-Лия.
-Да что такого-то? - отмахнулась я. - Ты посмотри, как они обрадовались. Ну пускай получат минутку счастья.
-Рабыне нельзя снимать то, что на неё надето, - упрямилась Лия.
-Даже на минутку? - усомнилась я.
-Ни на сколько. Ещё бы рабыня вздумала переодеваться когда ей захочется!
-Ну вот, - всхлипнули обе Тины-Лоты, - мы так и знали…
-Да погодите вы, не ревите, - возмутилась я. - Послушай, Лия, ну что нам стоит?
-Рабыням нельзя так, - упёрлась она.
-А я не рабыня, - заявила я, - я Мона. Что, и Монам нельзя?
-Ну… Точно не знаю. Мона чаще голая ходит. Уж наверное, нельзя, если даже рабыням не позволено.
-Да что ты заладила, нельзя, нельзя! Кто узнает-то?  Между прочим, Салли запретила тебе со мной спорить, разве не так?
-Да, но…
-Вот и не спорь. Раздевайся. И вы, подружки.
Твикли вскочила и захлопала в четыре ладошки. Ловко это у неё получалось, в две пары рук. Не успела я оглянуться, как они принялись расстёгивать пуговички своих миниот и развязывать свои платочки. В одну минуту оголились и принялись помогать мне.
-Платок зашит, - сказала я.
-Так что? - улыбнулась Дина ловко выдёргивая нитки своими ноготками. - Для того и зашивают, чтобы назавтра зашить снова.
Они ловко сняли с нас миниоты и принялись наряжать нас в свои. Я не ошиблась, ткань красных миниот и вправду была тоньше. А уж платки были выше всяких похвал. Они так нежно ласкали кожу щёк и шею!
-Мягко, - сказала я, трогая шею, - приятно.
-Аннолиусский шёлк особого качества, - сказала Тина-Лота Дина. - Специально надевают под ошейники и верлиоки.
Я поглядела на свою Лию, наряженную в красную миниоту. Та только пожала плечами. А вообще-то, ей шло. Да и мне, наверное, тоже. Блондинкам идёт красный цвет. Правда, под платком и волос-то не видно. А что, хоть какое-то разнообразие. А то, всё голубой да голубой.
А Тина-Лота не спеша наряжалась в наши миниоты. Мне даже показалось, что как-то благоговейно. Ну, вот они и одеты. Стоят и улыбаясь поглядывают друг на друга. Много ли надо женщинам для счастья?
-Ну как? - спросила я.
-Великолепно, - ответила Дина. - Мы настоящие девушки Генозиса. Спасибо вам, вы такие добрые.
И снова завертелись друг перед другом, как перед зеркалом.
-Ну ладно, - сказала моя Лия, - потешились, и хватит. Давайте назад переодеваться.
Однако Твикли продолжала выкручиваться, улыбаясь друг другу.
-Эй, Тина-Лота, - сказала я, - и правда, хватит уже. А то, ещё придёт кто-нибудь.
-Отвяжись, Мона, - небрежно бросила Тина-Лота Дина.
-То есть? - не поняла я.
Но меня даже не удостоили ответом. Более того, Тины-Лоты принялись ласкать друг друга, засовывая пальцы в рот
-Эй! - сказала я, - в чём дело-то? Снимайте наши миниоты.
-Молчать, девка! - сказала Дина. - Плётки захотела? Мона цепная! Не смей говорить без разрешения! На колени, и кланяйся рабыне-Твикли, ну?!
Мы с Лией вскочили на ноги, и в тот же миг Тина-Лота завопила что есть силы в обе глотки:
-Охрана! Охрана! Помогите! Скорее! На помощь!
Мы даже растерялись на пару секунд, а Твикли тут же набросилась на нас, вцепляясь пальцами в лицо и одежду. Я и представить себе не могла, что две скованные девки могут действовать так слаженно! Мы с Лией только уворачивались, пытаясь спасти глаза и щёки от её ногтей. А проклятая Твикли не переставала вопить, призывая охрану. Вскоре за нашими спинами послышался топот, лязг железа и ругань. В клетку ворвались охранники и заломили нам с Лией руки назад, скручивая их шнурами для связывания девушек.
-Да вы что?! - кричала я. - Это же она! Она!
Но тут же получила ладонью по лицу.
-Молчать, рабыня! Опять за своё?! Молчать! На колени! Колодки сюда! Где арестантские кляпы?
Мы с Лией тщетно пытались что-то объяснить. Нас никто не желал слушать. Нам в рот затолкали металлические кляпы с длинным стержнем спереди, растянули челюсти и заперли на висячие замки. Потом придавили плечи длинным бруском с двумя полукруглыми вырезами для шей, а спереди прислонили другую доску, задрав нам головы вверх. И крепко стянули бруски красными шнурами. Потом таким же шнуром связали каждой из нас ноги, согнули их в коленях и притянули к колодке. Теперь мы могли только стоять на коленях, выгнувшись назад и задрав вверх кляпы. А в заключение нас ещё и несколько раз стегнули плёткой.
-Аннолиусская стерва! Надо её как следует наказать. Ишь, что вытворяет!
А настоящая Аннолиусская Твикли стояла, тем временем, перед решёткой на цепочке у охранника в наших голубых миниотах. Охала, ахала и заламывала руки. Вот дьявол! Охранники были явно Генозисские, но незнакомые мне. Наверное, они и прибывших не сильно запомнили, ублюдки тупые! Для них сейчас основной аргумент, цвет миниоты.
-Вы не очень пострадали, девушки? - участливо осведомлялся у злодеек охранник. - С этими пришлыми часто такое. Никогда заранее не знаешь.
-Спасибо, Господин, - говорила Лия. Сероглазая, как я. Взяла на себя роль Дины, сучка! - Всё хорошо, только вот платки порвались, как же теперь? Как бы наша воспитательница Госпожа Салли не рассердилась! Ну зачем она так, Господин, зачем?
Она даже имя Салли запомнила, сучка! Я и упомянула-то её вскользь, а она запомнила!
-Ничего не бойся, Твикли, - успокоил её охранник. - Любой подтвердит, что она вам платки порвала, никто вас не накажет.
И замахнулся плёткой на решётку:
-У! Стервы краснозадые! Сейчас же всё доложу блюстителям каравана. Так накажут, что вмиг поумнеете!
И погладил Тину-Лоту Лию по голове, - идёмте, девушки.
Он повёл мошенниц к выходу. Я ещё успела расслышать, как Лия Тина-Лота уговаривает не наказывать нас слишком строго, ну может быть десятка два плетей, вполне достаточно. Ведь она не сердится, всё ведь хорошо кончилось и так далее.
Вскоре всё затихло. Я попробовала пошевелить связанными руками. Куда там! Связали нас надёжно. Уж это они умеют! Не то что мозгами шевелить. Даже кляп не укусишь, металл.
-У! - сказала я в отчаянии.
-Угу! - подтвердила Лия.
Всё правильно. Она ведь меня предупреждала. А я-то дура! Но кто бы мог подумать? И зачем? Они что, сбежать хотят? А, запросто! Нас, то есть меня, обвели вокруг пальца, и охранников запросто обманут. Выбраться из клетки, - уже полдела. А уж замки для мошенниц не помеха. Вспомнить хотя бы Лию. И куда же они? В Гедоникс? А почему бы и нет? Вот тебе и цепи, и клетки, и ошейники! Вот теперь понятно, откуда тут взялись колодцы с глухими крышками. А в колодце-то теперь наверное нам сидеть, или что ещё похуже. Я забилась в путах и завопила:
-У! У! У! У!
-Угу! - снова отозвалась Лия.
-У! - ты хоть не каркай.
-У! - сказала она. - У-у! У-у! У-у!
Я промолчала. А что тут возразишь? Во рту кляп, на шее колодка, на руках и ногах путы. Это не считая трёх твиклисов! И сама виновата.
Ну попали! Ни дня не проходит, чтобы не лупили. Я уж и привыкать начала. Интересно, а как это в Гедониксе ламиолам удалось захватить власть? Эти Квинглеры там, наверное, совсем жиром заплыли. Не удивительно. Вообще страна дураков. Ламиолам думать вредно, а остальным просто лень. Вот плёткой орудовать никто не ленится.
У меня уже порядком затекли руки и ноги, а про шею и говорить нечего! Долго это будет продолжаться, хотела бы я знать? Неужели трудно разоблачить эту беглую Твикли? Совсем, что ли, уши развесили, охраннички чёртовы!  Лия понемногу начала стонать и скулить. А потом и я. Боль и в самом деле становилась невыносимой, а время текло и текло. Не знаю, сколько его прошло, но вдруг я осознала, что перед клеткой стоят охранники и совещаются.
-Тридцать плетей каждой, второе клеймо и подрезание языка.
-Не многовато за какую-то драку?
-Да они говорят, у неё последнее предупреждение было. Даже списать грозились.
-Ну так и наказывали бы сами! Куча грязной работы. Может, ну их? Пускай себе списывают.
-Не говори. Мы что, палачи, что ли? Пусть бы сами и клеймили и лупили. Не говоря уже про языки.
-Может, пропади оно пропадом? Оставим как есть?
-Нельзя. Ещё помрут в колодках.
-Не наказывать тоже нельзя.
-Эх, возились бы они сами. Если эта Твикли такая плохая, ну и сдали бы её в транспортный отдел.
-А они говорят, что пробовали. Она и там удрала. Представляешь, вместе с тележкой! Говорят, замяли это дело чтобы не позориться.
-Так что будем делать? Наказывать?
-Есть одна мысль.
Тут один из них просунул палку сквозь решётку и ткнул меня в плечо.
-Что, Тина-Лота, хочешь чтобы тебе подрезали язык?
Я в страхе замотала головой.
-Хочешь тридцать плетей и клеймо?
У-у! У-у! - как можно убедительней сказала я.
-Поможешь нам?
-Угу! - согласилась я. Лишь бы не калечили.
-Но смотри, чтобы ни звука. Одно слово, и вырежем языки. Согласна?
-Угу, - сказала я, чуть живая от боли и страха.
-А ты? - ткнул охранник Лию.
-Угу, - сказала и она.
-Что ты хочешь сделать? - спросил его другой охранник.
-Скоро караван отходит. Далеко. В Исколионию и даже дальше. Засунем их туда, а там пусть разбираются. По-дешёвке.
-Не узнают?
-А если и узнают, так что? Скажем, что хотели подзаработать. Да никто и не узнает, если Твикли не разболтается.
-А если снова начнёт?
-Вырежем языки, заклеймим и выпорем. Тогда, по крайней мере, будет за что. Думаю, она всё понимает. Так, Тина-Лота?
-Угу, - сказала я. А что ещё делать? И где там Салли запропастилась?
Охранники открыли клетку и сняли с нас колодку. Развязали ноги, а руки оставили связанными. Вынули изо рта толы. Я тут же попыталась объясниться знаками, поскольку всё равно пока не могла шевелить ртом, а ещё Лия так толкнула меня в бок, что я прикусила язык собственными зубами.
-Хочешь что-то сказать? - уставился на меня охранник. - Так. Где там мои щипцы для языка?
-У-у-у! - замотала я головой и для верности закусила собственное плечо.
-Хочешь сказать, что будешь молчать?
Я закивала головой боясь даже сказать «угу». Нас потащили по коридору за общий поводок. Аннолиусские девушки в клетках смеялись нам вслед и что-то кричали. То ли они тоже спутали нас, то ли наоборот, радовались за беглую Твикли и забавлялись глупостью охранников. А может, охранники и не были глупыми, а наоборот, оказались чересчур умны, чтобы, воспользовавшись ситуацией, прикинуться дураками и подработать. Всё это не могло продолжаться долго. Вот-вот появится Салли и заберёт нас. А пока лучше не спорить, идти куда ведут. А вели куда-то всё вниз и вниз. Моя миниота была мне слегка коротка и тесновата, зато у Лии она только что не волочилась по полу. Злодейка Тина-Лота была одинакового роста, чуть-чуть пониже меня, но даже это не насторожило охранников.
Коридоры сузились и впереди замаячил  дневной свет. Но туда не пошли, а свернули вбок и оказались в длинной комнате, скорее даже в зале, полном людей. Все они суетились и галдели. Охранники подтащили нас к группе мужчин, одетых точно как и они, и стали совещаться. А я огляделась по сторонам.
Здесь явно формировался караван. Рядом стояло несколько тележек запряжённых длинными упряжками в сбруях из тёмных ремней, а на них грузили поклажу. Дальше виднелись клетки с пленницами внутри, а поодаль стояла большая дорожная унитола около которой сидели прикованные за шеи рабыни в голубых миниотах.
Тут меня дёрнули за цепь, заставив повернуться к появившемуся внушительному Господину с бляхами на плечах.
-Вот эта. Всего за двадцать мониолов.
Господин быстро, но внимательно, оглядел нас с Лией, не забыв заглянуть в рот и под миниоты.
-Да, - сказал он, - жалко было бы калечить. Как её зовут?
-Тина-Лота Твикли 241-АН-518.
Я сначала хотела всё объяснить, но вовремя одумалась, и тут же порадовалась за своё благоразумие. Господин был первым, кто обратил внимание на табличку подвешенную к нашей цепи. Он взглянул на неё и не выразил удивления!
-Значит, Тина-Лота. Неплохо. А номер у нас не важен. Я её возьму. Десять мониолов.
-Двадцать, Господин, - возразил охранник.
-Зря только время терял, - повернулся тот уходить.
-Ну ладно, ладно, Монт, чего там? Грабёж на дороге!
-Получай, - Господин высыпал в руку охранника монеты. - Её кормили?
-Что? А, ну да. Конечно. Кормили часа два назад. Примерно.
Меня продали! За каких-то десять мониолов! Да ещё за двоих. Я что, стою всего пять монет? Какой позор! Не так я это себе представляла. Я думала, что меня выставят на аукцион, будут повышать и повышать цену, расхваливать мои достоинства, заставлять раздеваться, кланяться, подавать голос. Может даже заставят отвечать на вопросы. И я буду краснеть, бледнеть, сгорать от стыда, дрожать от страха и унижения, возмущаться и негодовать. То ли из-за того, что меня продают в собственность, то ли из-за недостаточно высокой цены. А вышло вон как. Меня продали за ломаный грош, как беспородную собачку, как предмет туалета второстепенной важности.
-Я не посажу её на большую унитолу, - говорил тем временем Монт, - у неё даже нормальной миниоты нет. Ишь, - тут он ткнул мне пальцем в щёку, - вырядилась в Аннолиусский шёлк!
-И не говорите, Господин, - кивнул охранник, - беда с этой девкой. Накинулась на местную Твикли, одежду на ней порвала.
-Накинулась на Генозисскую Твикли? - удивился Монт.
-Ну да. И не в первый раз, говорят, такое вытворяет. А то, ламиолию симулирует. Ей уже хотели второе клеймо выжечь и подрезать языки. Помимо порки.
-Это ещё зачем? Что, не только дралась, но и ругалась?
-Да вроде, нет. Наверное за старое. Жалко. Красивая сучка. Может ещё исправится? Вот мы и…
-Ну и правильно. Мы её научим себя вести. Думаю, посадим её на арестантскую унитолу для начала.
-Ну, это уж как решите, Господин.
Охранники исчезли, а Монт потащил нас сквозь толпу. Вскоре мы оказались перед столом заваленным рабскими причиндалами, табличками, колокольчиками, цепочками, колечками и ещё Бог знает чем. Рядом суетились рабыни и охранники.
По ту сторону стола стояла вереница связанных девушек в голубых миниотах и тяжёлых дорожных ошейниках. На них по-очереди надевали металлические пояса и наручники. Закованную девушку отвязывали от вереницы и уводили по коридору, а одна из рабынь, прикованная цепочкой к столу, делала запись в толстой книге.
-Эту Твикли на арестантскую унитолу, - распорядился Монт, обращаясь к старшему здесь охраннику. - Продеть кольца и запломбировать рты.
-Наживую? - спросил охранник.
-Зачем? С обезболиванием, конечно.
Зачем это мне пломбировать рот? У меня вроде зубы в порядке. Неужели дырки появились? Чёртова местная еда и гигиена! О зубных щётках здесь и понятия не имеют, только пшикают в рот всё время неизвестно чем. Да тут даже и зубоврачебного кресла нет.
-Да, и ещё это, - вспомнил Господин Монт. У него в руках вдруг оказался жуткого вида инструмент, вроде огромных ножниц. Не успела я испугаться, как он перекусил цепочку на которой висела наша табличка с надписью и номером. Табличка упала на землю. Он подобрал её и спрятал под одежду. А мне сказал:
-Здесь тебе придётся заново зарабатывать себе имя, рабыня.
А к нам уже подвели девушку со шприцем в руке. Она сейчас же уколола меня сначала в верхнюю губу, а потом и в нижнюю. Я только и успела пискнуть, как мои губы онемели и стали как деревянные. А рядом уже пищала Лия. Следом подошла ещё одна рабыня, как мне показалось, со вторым шприцем, но вдруг я поняла что это очень тонкое шило на деревянной ручке. Я дёрнулась назад, но охранник сгрёб меня своими ручищами и так зажал лицо, что я и пошевелиться не могла. И только наблюдала, как рабыня проколола мне губы, в двух местах каждую. Было не больно, но зачем?! Зачем они мне уродуют губы? А это ещё что? В проколы продели тонкие стальные колечки и свели их внахлёст, а потом скрутили плоскогубцами. Мне окольцевали губы, ещё одно унижение. Охранник достал мягкую проволоку и начал продевать её сквозь кольца, перевязав рот крест-накрест. Концы проволоки скрутил вместе и навесил на них расплющенный плоскогубцами кусочек свинца. Пломба! Мне запломбировали рот! А я-то дура решила, что мне станут зубы лечить. Я запоздало задёргала губами. Чувствительность начала возвращаться вместе с острой болью при малейшем движении ртом. Я ощутила вкус крови. Да мне же зашили рот! Изуродовали по-настоящему! Губы распухали, сдавливаемые тесными кольцами, а перед носом болталась на проволочке дурацкая пломба. Я задёргала руками стянутыми за спиной мягким шнуром и тут же получила удар плёткой.
-Стой смирно, рабыня!
Теперь они принялись зашивать рот скулившей рядом Лие, а на меня надели тяжёлый металлический обруч и потащили к стоящей на подставке наковальне. Заклепали наручник на моей свободной правой руке и соединили его короткой толстой цепью с замком пояса. Потом что-то начали делать с ногами. Поглядев вниз, я обнаружила что нас обувают в большие мягкие ботинки на толстой подошве. Салли, ну где же Салли!? Эдак нас и вправду уведут из Генозиса.
-Готова рабыня?
-Нет ещё. Сейчас.
Это что? Огромные железные кольца. Это для меня, что ли? Нет, нет! О! Как губам больно. У! Боль. Металлический скрип. Лязг щипцов. О, Господи! У нас в носах продеты большущие и грубые железные кольца! Даже не отшлифованные как следует. Едва пролезли в отверстия. И свисают ниже губ. Какое уродство! Какое унижение! И больно ещё… Ай! Снова бьют!
-Прекрати стонать, Твикли! Привыкай к арестантским кольцам, тебе их долго носить! Всё. Уведите рабыню. На арестантскую унитолу её.
Рывок за ошейники, и нас уже тащат сквозь толпу куда-то вдоль стены. На кого я похожа? В ярко-красной миниоте, в железном обруче, цепях и громадных ботинках, да ещё с зашитым ртом и с ужасным кольцом в носу?
А вот уже и пришли. Около стены унитола на двух колёсных стойках. Короткая, метра четыре всего. И прикованные девушки арестантки. Девушек четверо, все разного возраста, зато одеты одинаково. В широкие синие сарафаны поверх грубых белых сорочек. Закованы как принято на унитоле, в ошейники, наручники и пояса. А вдобавок ещё и тяжёлые кандалы на ногах, грубые кольца соединённые толстой цепью из овальных звеньев, вроде той, которой приковывают к унитоле за шею. И в носу у каждой арестантское кольцо вроде наших. Вот только рты не зашиты. Все с любопытством смотрят как охранники пристёгивают нас с Лией к унитоле за середину шейного твиклиса. Протирают нам кровь на губах и чем-то смазывают. Щиплет, но не очень. Охранники уходят, а арестантки в сарафанах сидят под унитолой натянув шейные цепи и поглядывают на нас. Наконец, старшая на вид говорит:
-Садись, Твикли. Намотаешься ещё когда погонят вниз.
И правда. Лучше сесть. Но не так-то это просто. Сесть на задницу не позволяет цепь, а стула тут никто не подаст. В конце концов, мы опустились на колени. Проклятые короткие наручники не позволяли даже как следует дотянуться до ошейника. Рабыня, наблюдая за нами, покачала головой:
-Слишком короткий твиклис. Ты пожалуйся, а то ни лечь, ни сесть не сможешь, даже на стоянках.
-У! - ответила я. Она что, не видит?
-Э, да у неё рот зашит, смотрите-ка, - оборачивается рабыня к остальным пленницам. Теперь и они заинтересовались. Первой арестантке лет под сорок. Двум другим, очень похожим друг на друга, лет по двадцать пять. Впрочем, эти их синие сарафаны кого угодно сделают похожими. Четвёртая очень молода, почти что девочка. Может, лет четырнадцать, если ещё и не меньше. Таращится на меня как на пугало. И голос у неё ломающийся, полудетский.
-За что зашили-то? Ругалась?
Я только отрицательно мотаю головой. Если кто и ругался, так это не я, а эта подлая Тина-Лота.
-А за что? - не отстаёт девчонка.
-Ни за что, - с трудом произношу я, не разжимая губ. Получается какое-то гнусавое ворчание. Говорить можно, если немного. И губам снова больно.
Две девицы хихикают, женщина сочувственно улыбается, а девчонка начинает орать:
-Вот и меня ни за что! Негодяи! Какая я им оболюционистка? Кольцо продели! - трогает она скованными руками свой нос. Наручники ей велики, сползают чуть ли не до локтей. А про ножные кандалы и говорить нечего, болтаются на тоненьких ножках как обручи, непонятно, как ещё не свалились? Да и сарафан не по ней, и платок завязанный на узел свешивается сзади ниже пояса. Мелковата девчонка. И вправду, за что это её?
-Не виновата я, не виновата! Что, уже и пары слов сказать нельзя? За что? Кандалы эти, сарафан! Я идти-то не могу, они по земле волочатся. Тоже, преступницу нашли!
-А нечего язык распускать, - сказала одна из девушек. - И прекрати орать. Хочешь чтобы ещё и рот зашили, как ей?
-У? - киваю я на девушек и показываю глазами на девчонку. Интересно, за что её?   
-Оболюционистка, - отвечают они и снова усмехаются, - в коротких штанишках.
Девчонка что-то возмущённо верещит, но старшая арестантка слегка толкает её в бок.
-Молчи уж, болтушка несчастная! - и снова обращается ко мне. - Мы оболюционистки, Твикли, ты же видишь. Нас в Исколионию ведут. Я из Оллитариса, а они местные, из Генозиса. А ты из Аннолиуса?
Я отрицательно помотала головой. Вряд-ли стоило объясняться с этими девушками, меня ведь всё равно скоро отсюда заберут. Моя задача, вести себя так, чтобы меня до тех пор не испортили. Проколотые губы, это конечно плохо, но вряд ли слишком уж портит рабыню. Вот чего похуже бы не сделали. Короче, нужно вести себя поскромнее и всему подчиняться.
-Чего молчишь? - уже не так дружелюбно сказала женщина. - Что, не любишь оболюционисток? Между прочим, я старшая на унитоле. Старшая арестантка. Ты со мной не ссорься.
Лия снова толкнула меня в бок и утвердительно кивнула. Ещё не легче. Ещё одна власть. Я поклонилась, насколько позволяла цепь и пробурчала:
-Простите, Госпожа, но больно говорить. А оболюционистки, это кто?
Все четыре арестантки вытаращили на меня глаза. Наверное, не знать об оболюционистках было верхом невежества.
-Ну и ну, - сказала одна из молодых девушек, - откуда только такие невежды берутся? Впрочем, Аннолиус странный город.
-Можешь не называть меня Госпожой, Твикли, - сказала старшая арестантка. - Меня зовут Ленора. А тебя как?
-Никак. Меня только что лишили имени. Ой!
Снова потекла кровь из-под продетых сквозь губы колец.
-Ладно, молчи уж. Тогда так и будем звать тебя, «Твикли». Твикли-Дина и Твикли-Лия, согласны?
Мы кивнули головами. Потом я показала пальцами на свой рот, указала назад на суетящихся охранников. Сделала пальцами ножницы и показала, будто что-то отрезаю. Закатила глаза и отрицательно помотала головой.
Ленора внимательно наблюдала за мной, а потом спросила:
-Тебе велели молчать и пригрозили отрезать язык?
Я утвердительно кивнула.
-Но не отрезали?
Я помотала головой.
-Но для верности зашили рот. Понятно. Ох уж этот Аннолиус. Что за люди? Чуть чего, режут рабыням языки. Удивительно, что ещё хоть кто-то не обрезан. Недаром у них красный цвет. Ну ладно. Значит, я Ленора, они, - Тити-Зила и Тити-Сона. Сёстры. А вот эту маленькую глупышку зовут Лоуренсия, но мы зовём её Ренси, или просто Си.
-Я не маленькая глупышка, - обиделась девочка, - я такая же рабыня-ламиола-миниуни как и вы все.
Я с интересом поглядела на неё. Похоже, она отчасти довольна, что на неё надели такие же цепи и сарафан как и на взрослых рабынь, хотя они ей явно не по возрасту.
-Что, Твикли? - спросила Ленора, - никогда не видела таких молоденьких рабынь?
Я кивнула. Это правда. Разве что во сне эта Соня? Но даже та была постарше.
-Такие ламиолы-девочки пользуются определённым спросом. Некоторые Господа предпочитают тратить Оллитару на таких, вместо нормальных взрослых девушек. Очень любят надевать цепи или путы на таких вот девочек подростков, ещё и огорчаются, что не бывает ещё более молоденьких ламиол. Так что, наша Си является неплохим товаром, хотя и быстро надоедающим.
-У? - спросила я, указав на девочку.
-Слышишь, Си? Твикли хочет знать, что ты такого сделала, что угодила на нашу унитолу?
-Не скажу, - ответила Си и надулась, - буду молчать как она.
Лия тронула меня пальцем и начала делать знаки, показывая то на девочку, то на свою голову. Я ничего не поняла, а Ленора сказала:
-Си, Твикли-Лия говорит, если ты скажешь, она даст тебе свой Аннолиусский платок на твою шейку, что?
Лия показала два пальца.
-На время, конечно.
Лия кивнула. Си с сомнением поглядела на неё.
-Соглашайся, Си, - сказала Тити-Зила. - Аннолиусский шёлк такой мягкий, мечта!
-А не то, - добавила Тити-Сона, - расскажем мы, и платок достанется нам.
Ренси быстро вскочила:
-Нет, мне! - и протянула руку насколько позволял наручник примкнутый к поясу.
Лия аккуратно сняла платок и протянула его девочке. Пришлось воспользоваться помощью Леноры прикованной к унитоле между нами и Си. Девочка радостно прижала к щеке красный шёлк и закатила глаза. Я, глядя на неё, обратила внимание что наряды оболюционисток далеко не миниоты, специально предназначенные для ламиол носящих цепи на руках, ногах, талии или шее. Белые сорочки арестанток не имели воротничков, а платки завязывались снизу под подбородком. Таким образом, ошейники были надеты почти что на голое тело. Си тут же обвязала себе шею, благо непомерно широкий для неё ошейник позволял это сделать без труда.
-Ну ладно, расскажу, - сказала она. - Я сказала, что ничем не хуже других Унин. Вообще-то, я имела в виду ламиол, но когда меня спросили, не имею ли я в виду Нол, я сказала: - «Подумаешь, Нолы! Да я такой же человек, как и мужчины. И если ламиол держат в цепях для их же пользы, то было бы логично и Квинглеров, дающих Оллитару, посадить на цепь для пользы ламиол». Вот.
-Слыхала? - сказала Ленора. - Самый настоящий радикальный оболюционизм.
-А главное, - добавила Тити-Сона, - она нашла подходящее место для своих речей. Как раз посередине кучи Нол и Квинглеров. Её тут же скрутили, заткнули рот и усадили в колодец с крышкой. А потом нарядили в сарафан, заковали и прямым ходом сюда, на арестантскую унитолу. Теперь она злостная радикальная оболюционистка. Случись такое в Аннолиусе, ей бы точно отрезали язык.
-Скажи, Твикли? - сказала Си. - Тоже, нашли страшную преступницу. Сами, между прочим, меня спровоцировали. Говорили что я маленькая, что такую крошку не стоит водить на шейном поводке, а надо пристёгивать за поясок или за шлейку, как щенков рокси. Ну, я и сказала…
Я сочувствующе кивнула. А про себя подумала что здесь и вправду нужно сначала крепко подумать, прежде чем говорить. Не вечно же Салли будет меня опекать. И где её черти носят?
Я чуть поклонилась Леноре и указала глазами на сестричек Тити.
-А мы, - не дожидаясь заговорили они сами, - хотели сбежать в Гедоникс.
-И, у? - спросила я.
-Не получилось, - вздохнула Тити-Сона.
-Сбежать почти невозможно, - добавила Тити-Зила.
Я с сомнением повертела головой.
-Ты знаешь как сбежать?
Я пожала плечами.
-Пыталась сама? Нет? Знаешь того, кто сбежал?
Я кивнула.
-И как же?
Я показала в сторону и «побежала» пальцами по руке. Потом указала пальцами на себя и на унитолу.
-Кто-то сбежал, а её за это посадили сюда, - перевела Ленора. - Правильно?
-Угу, - сказала я. Девушки были удивительно догадливы.
-Да, - сказала Тити-Зила, - жаль, что у тебя рот зашит. Ну да не вечно же он будет зашит. Потом расскажешь?
Я кивнула головой.
-Ну а я, - сказала Ленора, - давно знала, что когда-нибудь попаду в арестантки.
-У? - спросила я.
-Я тут единственная настоящая оболюционистка. И вовсе не радикальная. Никого на цепь сажать не надо. Но и всех цепных девушек необходимо освободить. А ты как думаешь, Твикли?
Я с сомнением покачала головой.
-Считаешь, что цепи в интересах ламиол?
-Смотря как посмотреть, - проскрипела я.
-А чего тут смотреть? - вдохновенно заговорила Ленора. - Совершенно ясно, что все эти немыслимые унижения женщин нужны только тем, кто получает от этого сексуальное наслаждение, а именно, по крайней мере половине Квинглеров и почти всем Нолам. Хочешь сказать: «А как же ламиолия?» А кто поручится что вся эта ламиолия не устроена специально? Несчастных рабынь бьют, насилуют, кормят чем хотят, колют неизвестно чем, ложат под всякие аппараты, уродуют хирургически и психически. Внушают им необходимость рабства и послушания. Да вся эта ламиолия дело рук правительства погрязшего в извращениях, да ещё связавшегося с какими-то нелюдями, которые…
Неожиданно она завизжала от боли. Откуда ни возьмись, около нас оказался охранник обрушивший на Ленору свою плеть.
-Снова?! - орал он, хлестая её по спине. - Сколько раз повторять, не смей тут проповедовать свою ересь! Получай! Получай!
Вот что значит, профессионал. Мы с Лией стояли почти вплотную к Леноре, однако нас плеть даже ни разу не зацепила. Отделав Ленору, охранник на всякий случай осмотрел и остальных.
-А ты почему без платка?! - рявкнул он на Лию.
Я попыталась объясниться знаками, что я Дина, и отвечаю я, если что не так. Охранник ничего не понял, но за это время Си успела развязать свою шейку и передать платок Лие, которая неуклюже начала повязывать его на голову скованными руками. А Си соображает. Ей тоже могло перепасть за платок под ошейником.
-Смотри, - пригрозил охранник, - если ещё раз увижу без платка, накажу. А ты, - замахнулся он плёткой на Ленору, - если не возьмёшься за ум, нагуляешься у меня с пробкой во рту.
Ленора промолчала, только поклонилась как положено. Однако охранник ждал от неё ещё чего-то.
-Рабыня-арестантка благодарит Господина за наказание, - неохотно сказала Ленора.
-Так-то! - довольно ответил тот, и хотел уходить.
-Господин, у Твикли слишком короткая цепь. Она не сможет сидеть или лежать.
-В самом деле? - неохотно взглянул на меня охранник. - А ну-ка сядь. Да, действительно. Ладно, мы примем меры.
Когда он ушёл, я снова поклонилась Леноре.
-Можешь меня не благодарить, - сказала она, - я ведь старшая на унитоле. Это моя обязанность.
Я тронула её пальцем и указала на унитолу.
-Хочешь знать, как я попала на унитолу? Очень просто. Я была Униолой и не скрывала своих взглядов. И мне всё сходило с рук пока у меня был влиятельный собственник. Но когда его не стало, меня быстро обвинили в пропаганде оболюционизма и арестовали. С тех пор я почти уже цикл прикована к унитоле. А теперь нас достаточно чтобы включить в караван идущий через Исколионию.
Я сочувственно сжала ей руку, но Ленора тут же сказала:
-Нет, нет, мой бывший Господин не умер. Я надоела ему, и он сдал меня в Унилонис Оллитариса. Обычное дело. Униола такая же рабыня как последняя миниуни. Она тоже носит ошейник, живёт на цепи или в клетке. Велика ли разница из чего сделана клетка, из железа или из золота? И плётка Униолам знакома не хуже чем другим рабыням, можешь мне поверить.
-Больно? - спросила я.
-Ничего. Я привыкла, давно привыкла.
-Снова болтаешь, рабыня? - теперь к нам подошло сразу несколько охранников. Ленора только пожала плечами. И вправду, ничего особенного она в данный момент не говорила.
-Ну, что там с цепью Твикли?
Один из охранников занялся нашими с Лией цепями, а двое других положили унитолу набок, так, что пленницы вынуждены были сесть и даже пригнуться. Охранники же занялись всего лишь смазкой колёс. Закончив с этим, поставили перед каждой рабыней плоскую миску с кашей. Затем кусачками перекусили проволоку на наших с Лией ртах и вынули её из колец продетых сквозь наши губы.
-Еда. Пошевеливайтесь, девки.
Я нерешительно посмотрела на свои руки.
-Арестанткам мыть руки не обязательно, - сказала догадливая Ленора.
-А ложки? - спросила я.
-Через край, - пояснила она. - И поторопись.
Я заметила, что Си и обе Тити уже вылизывают свою посуду и вдруг почувствовала голод. Каша оказалась противной на вкус и, кажется, недостаточно проваренной. А воды не дали вовсе. И никто не стал дожидаться пока мы долижем еду до конца. Не успела я опомниться, как нам с Лией снова стянули проволокой губы и повесили новые пломбочки, вроде прежних. Только теперь я заметила, что наш шейный твиклис стал вдвое длиннее.
-А теперь на горшки, рабыни! - последовала новая команда и нас усадили на знакомые переносные цилиндры. Меня, конечно, не в первый раз садили тут на горшок, но Линк или Пайк, да и все остальные делали это достаточно вежливо. А сейчас всё норовили толкнуть или пихнуть в спину.
-А ну, тужиться как следует, бездельницы! А тебе что, Твикли, особое приглашение надо? Плёткой помочь?
Я честно пыталась, но мне вовсе не хотелось в данный момент.
-Встать! Приготовиться! Сейчас двинемся.
К нам подкатилась грузовая тележка запряжённая восьмёркой девушек, и охранники быстро прикрепили к ней переднюю стойку нашей унитолы. А другие упряжки и экипажи уже друг за другом выезжали из зала и сворачивали в главный коридор. Слышался топот ног, свист плёток и вскрики девушек в упряжках. А мы стояли наготове, прикованные к своей унитоле. Сначала парочка Тити с шейными цепями на первой скобе, затем Ренси, пристёгнутая без пары на вторую скобу, за ней, также одна, Ленора, и, наконец, я с Лией на последней, четвёртой скобе. Таким образом, оставалось место ещё для двух арестанток.
Охранник возле нашей тележки стегнул упряжных девушек и дёрнул поводья. Унитола медленно двинулась вперёд. Девушки зазвенели ножными кандалами, а мы своими твиклисами. Ничего особенного, конечно. Даже Ренси сносно шагала, волоча за собой тяжёлую цепь с толстыми браслетами из которых её ножки торчали словно соломинки. Помимо того, ей ещё приходилось нести в руках складки подтянутого к поясу сарафана. Вот мы свернули в коридор и, развернувшись, обнаружили, что заметно отстали от предыдущей тележки.
-Бегом! - скомандовал охранник и для верности снова стегнул упряжку. Мы быстро побежали за своей унитолой грохоча увешанными железом ногами. Да что же это?! Нас так и увезут из Генозиса, что ли?! А почему, нет? А не подстроила ли всё это Нола Валисалия? Очень может быть. Ей же надо от нас отделаться. Сначала соединила нас вместе, а потом сговорилась с этой Тина-Лотой и охранниками. А что? Им выгодно, и ей. А Салли как-нибудь устранила. Запросто. Салли всего-лишь рабыня, что она может против Нолы? Э! А тогда плохи наши с Лией дела! Кто мы здесь? Преступницы. Или просто дешёвый товар не заслуживающий даже нормальной унитолы.
Тем временем, мы уже миновали недра скалы и двигались по верхнему карнизу, тому самому, где на нас ездила Госпожа Мери со своей подругой Страйкершей. Если правда, что в любом несчастье есть и хорошая сторона, то это как раз тот случай. Калиопалия вылетела у меня из головы. А что, может, если меня уведут из Генозиса, меня и Страйкерша потеряет из виду?
Ох, вряд ли! Кого я пытаюсь обмануть? Это чудовище отыщет меня везде. Она даже во сне не даёт мне покоя, она меня и на том свете отыщет. Здесь хоть Салли мне помогала. А может, всё это происки Страйкерши? Да, какая разница?! Я прикована к унитоле, что мне ещё остаётся, кроме как идти куда тянет шейная цепь? И думай, не думай, этого не изменишь. А думать вообще вредно. Да и по сторонам шибко не поглядишь, следить за цепью надетой на шею совсем не просто. Особенно на бегу. Сейчас-то ещё ничего, идём быстрым шагом. Унитола мягко подпрыгивает на неровностях дороги, цепи глухо звякают. Если что и видно хорошо, так это спина Леноры, колыхающийся внизу подол её сарафана из-под которого выпрыгивает то одна её нога, то другая, украшенные кольцами кандалов. Велик ли караван, из кого состоит, мне отсюда не видно. Навстречу нам периодически попадаются коляски запряжённые парами или четвёрками девушек. А вот едет разряженная в пух и прах Нола, старательно нахлёстывая  единственную везущую её рабыню в лёгкой сбруе, с ремешком продетым в рот. Насколько можно судить, у девушки исхлёстана вся спина и попка. Этим проклятым Нолам что, больше делать нечего, как только мучить несчастных рабынь? А если и меня купит Нола? Ну что ж, по крайней мере, нас с Лией хоть не запрягут поодиночке. Ах, какая радость! Вдвоём, конечно, веселее возить коляску с благородной Госпожой. Интересно, а как в Гедониксе? В самом деле ламиолы ездят на Нолах?
Вот мы уже спустились на пару карнизов ниже. Теперь гораздо ближе сверкающая зеленоватыми бликами поверхность Оллиолоны. А Оллитара, зеленея на глазах, склоняется к горизонту. Мне кажется, или она очень быстро опускается вниз? Сколько же тогда длится здесь день? А вот, когда я гуляла наверху, казалось, Оллитара стоит на месте. И уж точно, она не была тогда такая здоровая. Может даже вдвое меньше и совершенно жёлтая. Как это может быть?
 Вокруг вдоль дороги столпился народ. Наверное, караван перекрывает движение. А может, просто интересно посмотреть. Толпятся, судачат, показывают пальцами. Кого только нет. Мужчины, то в одежде воинов, то почти без одежды, а то и одетые в шелка, словно женщины. И Унины, Унины, Унины. Полуобнажённые и обнажённые рабыни в цепях, разнообразно одетые дамы на шейных ремешках и цепочках, закутанные в покрывала Униолы при своих Господах или охранниках, Нолы в сопровождении своих невольниц, кто на колясках, а кто и на носилках, на руках у затянутых в сбруи рабынь.
-Смотрите, смотрите, преступницы!
Это что, о нас, что ли? Точно. Указывают пальцами и литонами в нашу сторону. Судачат как на базаре.
-Оболюционистки проклятые!
-Бесстыдницы!
-Смотри, смотри, какая маленькая, а туда же!
Чем-то даже бросили из толпы, но промахнулись. Пара охранников подошла поближе к нам на всякий случай. Почему это толпа не любит оболюционисток? Это странно. Может, на них власти поклёп возводят?
-Погляди-ка, Аннолиусская Твикли с зашитыми ртами. Сквернословила наверное, красная тварь!
-В этом Аннолиусе один разврат, я же говорила!
-И сквернословие. Недаром у Аннолиусских девок почти всегда языки подрезаны.
-Стыда нет у этих ламиол. Обнаглели! А сколько на них заботы, сколько затрат! Цепи, клетки, бездна Оллитары, а они…
-Твари неблагодарные!
-Похотливые сучки, вот именно!
-Никакой справедливости, никчёмные девки бессмертны, а мы… Ещё и недовольны! Преступницы бесстыжие!
Что-то круглое просвистело мимо моего лица.
-Назад! - прикрикнул охранник на особенно рьяных, - арестанток трогать запрещено!
В этот момент молоденькая Униола со сбившейся на шею чадрой выскочила из толпы, придерживая левой рукой тянущуюся сзади цепь, и с радостным вскриком стегнула длинным кнутом одну из Тити. Та взвизгнула от боли, а хулиганка тут же отскочила назад и скрылась в толпе, хохочущей и выражающей одобрение. Охранник кинулся было в ту сторону, но только махнул рукой. И в самом деле, стоит ли трудиться из-за такой мелочи?
Правда мужчины поглядывали на нас равнодушно. Их больше забавляли эмоции собственных девиц, причём, чаще всего смешили. Иногда они даже оттаскивали назад за поводки наиболее распоясавшихся Униол. Униолы же производили впечатление не вполне нормальных. Они не только над нами глумились, но и между собой передрались. В жизни не видала столь склочной толпы. А тут сразу несколько дамочек выскочили в нашу сторону и произвели залп из фруктов сомнительной свежести, если судить по запаху того фрукта, что расплющился об унитолу около нашей скобы. Надо сказать, эти метательницы не отличались меткостью, поэтому некоторые из них сделали попытку ещё больше сократить расстояние до жертв и кинулись к нам. Я шарахнулась в сторону и вдруг… Что? Я ничего не поняла. Что случилось? Я словно выключилась на… На сколько? Понятия не имею. Да с чего ради-то? А! Наверное мне чем-то попало по лбу? Скорее всего. И выключилась я, наверное, лишь на секунду, иначе, уж конечно, свалилась бы и потащилась на цепи волоком. Вон и Лия кажется ничего не заметила. Чёртовы кидальщицы! Что им, больше делать нечего? Какое им собственно дело до арестанток? Может, это редкое зрелище? Или здесь, среди простого народа, любые зрелища редкость? Очень может быть, если учесть, что все ламиолы живут на цепи. Наверное пространство ограниченное унитолой может быстро наскучить. Внезапно в толпе раздались крики уже явно не на наш счёт:
-Вон, вон они! Везут!
-Глядите! Ламиолы Гедоникса!
Что-то интересное было позади нас, однако, помимо того что оглядываться было очень трудно, нам закрывали вид ещё и грузовые повозки, которые пыхтя тащили за нами упряжки девушек в чёрно-голубых сбруях с трёхколечным знаком на лбу. А позади всё громче раздавался гам. Слышались и мужские крики, а не только женский визг. Похоже, охранникам пришлось отражать настоящую атаку. Дошло до того, что караван остановился на повороте и мы увидели причину зрительского интереса. На одной из повозок позади нас была установлена подставка с двумя высокими и узкими клетками на ней. Наверное, чтобы выставить их обитательниц на всеобщее обозрение. А это были две девушки в белых миниотах и платках, насколько можно было разглядеть, в цепях надетых на руки и ноги. В широких стальных поясах и тяжёлых ошейниках. Девушки были напуганы и метались в своих клетках, насколько позволяло узкое пространство решёток. Клетки были настолько узки, что не позволяли не только сесть, но даже и пригнуться вниз. А толпа обстреливала их не то фруктами, не то даже камнями. А многие Униолы ловко использовали длинные кнуты пытаясь достать до пленниц через головы охранников. Похоже, что на нас, арестантках, они только разминались приберегая кнуты и метательные предметы для более достойной цели. Ламиолы Гедоникса? Того самого Гедоникса, где ламиолы на Нолах ездят?
Девушки в клетках нисколько не походили на легендарных злодеек, скорее уж на напуганные жертвы. Они тщетно пытались прикрыться руками в тяжёлых наручниках. Похоже, некоторые кнуты доставали их даже через клетки. Среди зрительниц явно было достаточно искусных мастериц кнута.
-Назад, назад! - орали охранники, но их никто не слушал. Но и топтать ногами охрану никто не собирался, предпочитали тесниться кругом, словно рассерженный рой ос и поражать жертвы на расстоянии. В конце концов охране это надоело и они накрыли клетки толстой тканью, лишив достойных граждан Генозиса невинного развлечения. Послышался недовольный гвалт, но помаленьку сошёл на нет. А караван снова двинулся вперёд и вниз, к гавани окружающей основание острова. Зрителей становилось всё меньше, вероятно жилой и торговой зоной были средние карнизы, а на нижних располагались склады или даже подобие промышленных предприятий. Мне это показалось странным. Логичнее было бы устроить зону отдыха поближе к воде. Наконец, похоже, показался сход на самый нижний карниз. Внезапно я ощутила что стало заметно прохладнее, да и всякие встречные были одеты гораздо теплее, чем наверху. Может, дело к ночи? Однако на верхних карнизах было тепло и ночью, насколько я помнила. Может поэтому жилая зона наверху? Оллитара уже почти коснулась горизонта, приобретя тёмно-зелёный цвет. А волны Оллиолоны, мелкой рябью мельтешащие недалеко внизу, стали серо-стальными. Караван снова остановился. Засуетились охранники бегая по дороге вдоль вереницы повозок и пленниц. Вот двое из них подошли и к нашей унитоле держа в руках какие-то странные пакеты. И тут, к моему испугу, они развернули пару из них и начали натягивать на головы сестричкам Тити. Я даже пискнула от страха, а Лия снова толкнула меня в бок. Может, это всё обычное дело? Охранники, тем временем, затянули мешки на головах у сестричек поверх платков и ошейников, а теперь вязали у них вокруг шеи проволоку, вроде той, что на наших с Лией губах. Так и есть, навесили пломбы.
-Ты что, Твикли? - удивлённо поглядела на меня Ленора, - никогда не ходила с караваном? Как же ты попала в Генозис?
-Зачем это, Госпожа? - проскрипела я кивнув на охранников.
-Как зачем? Чтобы рабыни не видели защитных сооружений города. Тем более, арестантки.
Тут как раз надели мешок  и на Ленору, а другой на маленькую Си. Сразу видно, отработанный процесс. Полминуты, и мешки на головах пленниц стянуты проволокой и зафиксированы пломбочками.
-А ну, Твикли.
Теперь и мы с Лией в тесных мешках из плотной ткани. Полная темнота и духота. Ничего не видно.
Через короткое время снова послышались щелчки плёток. Унитола двинулась, ошейник потащил меня вперёд. Вот тут возникли проблемы. Лия не могла подстраиваться под меня с мешком на голове. Мы начали дёргать друг друга твиклисами и чуть не растянулись на дороге. Кто-то, наверное охранники, поддержали нас, одновременно наградив несколькими ударами, и прижав боками друг к другу. Теперь мы могли с грехом пополам угадывать движения и сносно потащились дальше. Унитола теперь двигалась совсем медленно и куда-то вниз. Холод внезапно пропал, к нашей радости. Мы ещё долго брели с поворотами и остановками, пока совсем не встали. Где-то невдалеке бубнили мужские голоса. Это продолжалось довольно долго. Наконец шаги приблизились к нам и заговорили уже вблизи.
-Так, что тут у нас? Первая скоба. Беглые рабыни-сёстры. Тити-Зила старшая, Тити-Сона младшая. Сочувствие идеям оболюционизма. Групповая попытка побега. Распространение ложных слухов о преступницах Гедоникса. Понятно. Вторая скоба. Что тут за малявка? Так. Ого! Злостная радикальная оболюционистка. Публичное оскорбление посетителей официоза. Распространение крайне опасных радикальных ересей. Надо же!
Си, кажется, что-то хотела сказать, но тут же завизжала одновременно со звуком плётки.
-Только попробуй мне разинуть рот! От земли не видать, а туда же. Так. Третья скоба. Оболюционистка. Бывшая Униола-Мини Оллитариса. Систематическое распространение и пропаганда идей оболюционизма. Убеждённая идейная направленность. Распространение еретических домыслов о сути ламиолии. Ага, еретичка? Да ещё со склонностью к философии. Ну что ж, нафилософствуешься у нас досыта.
Четвёртая скоба. Уна-Твикли. Лишение имени. Последний собственник, административный совет Аннолиуса. Злостное нарушение режима. Пропаганда еретических предположений. Неподчинение охране. Сквернословие. Нападение на посетительницу. Так-так, значит любим похулиганить? Ничего, здесь тебе излишняя энергия пригодится. Всё в порядке, гоните девок в трюм.
В трюм? Зачем нам в трюм? И что такое трюм? Пихают в спину. Снова лязг цепей и шлёпанье ног. Куда-то идём. Опять внезапный холод. Почему-то снизу, прямо под подол миниоты. А теперь немного теплее. Только пол слегка качается. Мы на корабле? Вот унитола остановилась. Снова толкают вперёд. Скрип, лязг и щелчки. Внезапно резкая качка, словно проваливаемся вниз. Качаемся, обо что-то ударяясь. Остановились. Снова толкают вперёд. Но проходим всего пару десятков шагов. Хватают руками и тянут в сторону. Снова лязг и скрип. Давят на плечи. Мы неуклюже садимся на жёсткую поверхность. Нас опять то ли щупают, то ли толкают, дёргают за обручи на поясе. И непрерывный железный лязг. Теперь схватили за наручники и тянут руки вперёд, к чему-то пристёгивают их. Наконец начинают стаскивать с головы этот противный мешок. Правда светлее почти не становится. Полумрак. Понемногу начинаю различать окружающее. Мы с Лией сидим на скамье, по-прежнему скованные шейным, ручным и ножным Твиклисами. Перед нами длинный горизонтальный стержень к которому прикованы обе моих руки, также как и руки сидящих рядом девушек. Слева от Лии сидит Ленора, дальше продольный проход, а за ним на такой же скамейке Ренси и обе Тити. А унитола никуда не делась, она стоит над нами и мы как и раньше пристёгнуты к её скобам. Унитола закреплена за стойки, а за нашими спинами к ней приделаны верёвочные сетки на которые можно опереться спиной. Только руки тогда вытягиваются до отказа. А ещё мы прикованы за металлические обручи на талии короткими цепями к кольцам ввинченным в скамейки. Впереди ещё два ряда скамеек с прикованными пленницами вытянувшими руки вперёд. А, вывернув голову, вижу в полутьме позади нас  тускло блестящие из-под платков глаза рабынь. Куда это нас посадили?
-У? - спрашиваю я прикованную сбоку Ленору.
-Силовой вал, - говорит она, постучав пальцем по передней перекладине. - Что, опять, скажешь, что впервые видишь?
Я только киваю головой.
-Откуда ты такая взялась, ничего не знающая?
Я только тяжко вздохнула в ответ.
-Ну ладно. Смотри, эта ручка двигается рабынями взад и вперёд. Она приводит в движение вал, расположенный под полом прохода. А на валу винт, который двигает корабль. Понятно?
-Угу, - говорю я. Какой ужас. Так мы рабыни на галере? Только вместо вёсел ручка.
-У! - стучу я пальцем по перекладине. - У-у-у!
-Заставят, - усмехается Ленора.
-У! - говорю я.
-Видишь проход? По нему ходят охранники с плётками. А ещё хуже, если охранницы. И не пытайся отлынивать. Они прекрасно замечают кто работает, а кто делает вид. Бывает, конечно, попадаются очень глупые девушки, которым плётки мало. Тогда применяют другие методы, скажем, длинную иглу снизу, или ёршик в вульву, или…
-У! - завопила я. - У!
-Ну ладно, не буду. А ты будешь слушаться?
-Угу! - мрачно пообещала я. А что делать? Ёршика в вульве мне тут ещё не хватало.
-Да ты не бойся, Твикли, - успокоила Ленора, - это же ненадолго. Не возить же арестанток по Оллиолоне на верхней палубе под балдахинами? Кто же тогда будет вращать вал?
-У? - показала я головой вперёд и назад.
-Преступницы, - объяснила Ленора. - Или низшие миниуни, арендованные в транспортных отделах. Или наказанные рабыни. Грубиянки, упрямицы или болтушки. Или просто неумехи и дурочки. Короче, всякое отребье.
-Эй, ты, сарафанница! - вдруг послышалось сзади, - накинь-ка платок на рот, пока цела!
-Слышишь? - сказала Ленора. - Не нравится им, ворчат.
-У? - спросила я. - У-у?
-А что они нам сделают? - пожала плечами Ленора. - Они все прикованы, как и мы. Пускай хоть лопнут со злости.
-Смотри сама не лопни, - теперь уже несколько голосов послышалось сзади.
-Не так запоёшь, как вставим стрелку в задницу!
-Оболюционистка проклятая!
-За что? - проскрипела я.
-За что рабыни не любят оболюционисток? А они всех арестанток не любят. Арестантки же получают Оллитару от арестовавшего их государства. Вот ламиолы и считают, будто им из-за этого меньше достаётся. И бесполезно говорить, что это не так, они просто не желают этого знать, а угнетателям только этого и нужно, они на такое их тупоумие и рассчитывают, всячески культивируют в этих дурочках подобные чувства, чтобы они ненавидели своих же защитниц. Что с идиоток возьмёшь?
Теперь уже сзади так громко забренчали цепями, словно пытались сорваться.
-Оболюционисток нам тут ещё не хватало! Заткни свой поганый рот! Дождёшься у нас!
-И правда, Ленора, - вмешалась со своей скамейки Тити-Зила, - зачем ты их обижаешь? А вы, девушки, не сердитесь. Зачем ссориться между собой, когда у нас общие враги имеются?
-Ещё одна сарафанница нас взялась поучать. Ничего, вот попадёте в Исколионию, вот там вам покажут!
-Ты её не слушай, Твикли, - сказала мне Ленора, - она глупая. Эти арестантки всё равно добра не понимают. Если ты к ним с добром, они посчитают это слабостью и сядут на шею. В лучшем случае, окажешься посмешищем для них. Они только плётку и понимают, как и все животные.
Сзади снова недовольно заверещали. Что-то я эту Ленору не пойму.
-У? - спросила я указав на неё пальцем.
-Ты видишь в моих словах противоречие? - догадалась она. Удивительно догадливая. Впрочем, она вероятно сто раз излагала свои взгляды и всегда получала одинаковую реакцию слушателей.
-Заметь, я никогда не говорила, что все Унины должны быть равноправными. Ведь не бывает даже двух девушек с одинаковой степенью умственного развития и сексуальных предпочтений. Кроме того, должны существовать и законы, чтобы общество не превратилось в хаос. Другой вопрос, что теперешние законы никуда не годятся. Их, конечно, надо пересмотреть, установить справедливые и строго следить за их исполнением. А нарушающих закон арестовывать. Это же вполне логично. Тот кто нарушает закон, нарушает здравый смысл, дестабилизирует общество или хочет себе незаслуженных благ. Такие никогда не остановятся, и поэтому их деятельность нужно пресекать в самом начале. И применять к ним, как не понимающим доводов разума, методы физического воздействия. Те же плётки, цепи и клетки. Даже пытки, если это целесообразно. Но только для преступников и преступниц, а не для несчастных, ничего не сделавших миниуни-ламиол. Кроме того, вряд ли стоит ломать сложившуюся транспортную и процедурную системы. Думаю, для упряжек, силовых валов и обслуживания низших процедур всегда найдётся достаточное количество преступниц  или ламиол примитивного умственного развития. Ты согласна со мной?
Я только пожала плечами. Мне эта Ленора начала надоедать. Сначала я посочувствовала её взглядам, но теперь мне начало казаться, что она просто карьеристка и демагог. Если вообще не фашист в сарафане.
В это время позади раздался дверной скрип и шаги, сопровождающиеся металлическим звоном. Вывернув шею, я разглядела идущих по проходу женщин с плётками в руках, одетых в клёпанные кожаные сбруи и чёрные наголовники с круглыми дырами для глаз. И, что удивительно, прикованные за ошейники длинными цепями к унитоле проходящей над полом, которую я вначале и не заметила.
-Охранницы, - шепнула Ленора. - Сейчас лучше помалкивать.
Я усмехнулась. Это мне-то, с зашитым ртом? Вот пускай сама и молчит. А то, уже надоела. Однако, у задних арестанток видимо было другое мнение.
-Госпожа! - начала ябедничать какая-то из них. - Госпожа старшая охранница, вон та девка в сарафане, справа, всё время болтает и оскорбляет нас.
-Которая? Вон та оболюционистка, что ли?
-Она самая, Госпожа. А красная Твикли ей поддакивает.
Я в страхе наблюдала за женщиной в одежде палача, к которой обращалась эта ябеда. Охранница не спеша подняла руку и профессионально щёлкнула плетью. Неужели сейчас снова будут бить? Но вдруг плеть свистнула и обрушилась на жалобщицу. Та завизжала от боли и захныкала:
-За что, Госпожа?
Госпожа сделала несколько шагов по проходу вещая на ходу:
-Сколько раз вам повторять, бестолковые твари, с Госпожой нельзя говорить без разрешения.
Остановилась и указала пальцем на доносчицу:
-Деревянный кляп в рот. На шею тугой ошейник.
Две стоящие позади охранницы начали возиться, выполняя приказ. Госпожа же медленно направилась к нам и нависла над Ленорой.
-Так ты, значит, проповедуешь тут свои взгляды, сарафанница?
-Просто объясняю неопытной Твикли как себя вести, Госпожа.
Охранница перевела взгляд на меня и какое-то время разглядывала. Я на всякий случай опустила глаза.
-А ты почему сидишь тут с зашитым ртом?
-У? - сказала я, не очень понимая претензий. Или она думает, что мы с Лией сами себе рты позашивали?
Охранница ткнула плеть в мой подбородок:
-Сейчас эта Дина скажет, что не сама зашила себе рот. Будешь мне перечить, рабыня?
Я только помотала головой, мне и так уже достаточно попало сегодня.
-Эй, щипцы сюда, - сказала охранница.
Я начала-было скулить, но Лия вовремя толкнула меня в бок. Вторая охранница подошла к нам и щипцами перекусила проволоку на наших губах. Наши рты вдруг оказались свободными.
-Рот раскрыть! - гавкнула на меня охранница и стала изучать внутренность моего рта. Повертела там рукояткой плётки, приказала высунуть язык и даже повертеть им в воздухе.
-Закрой пасть. Будешь работать в полную силу, Твикли из Аннолиуса. И не пытайся отлынивать, а то шкуру спустим. Поняла?
-Да, Госпожа, - сказала я. А я что, уже пыталась отлынивать? А охранница продолжала глядеть на меня и Лию.
-Ишь! - вдруг сказала она, - вырядилась в Аннолиусский шёлк, бездельница! А ну, давай сюда свой платок. И ты тоже! - ткнула она Лию.
-Да, но… - попыталась возразить я, но сразу заткнулась как только перед моим носом щёлкнула плеть. Охранница забрала наши платки, а взамен бросила мне на колени два куска грубой синей ткани.
-Нечего выделяться, - проворчала она, - посидите как все арестантки.
Ещё раз осмотрела нас. Потом взглянула на Ленору. Откинула ей голову назад и осмотрела ошейник. Пощупала пальцами её замки и заклёпки, подёргала цепи на руках и на шее. Потом подошла к Ренси и Тити и  осмотрела их цепи и наручники. Заставила Ренси разинуть рот и заглянула туда. После этого ощупала ещё и скобы унитолы. Повернулась к своим помощницам:
-Твикли смазать губы. Девчонке обработать щиколотки и перемычку носа. А старшей преступнице колышек в рот.
Охранницы принялись за работу, а Госпожа разгуливала по проходу взад и вперёд, закинув на плечо волочащуюся следом шейную цепь.
Вскоре мы с Лией сидели завязанные в грубые синие платки, губы у нас щипало от смазки, Ленора же оказалась с широко разинутым ртом. Её челюсти распирала вертикальная палочка опирающаяся на толстые резиновые подкладки. Вид у неё был просто идиотский, на радость задним рабыням, тихонько посмеивающимся за спиной. Да, вероятно для политической пропаганды следует избирать подходящее время и место, да и аудиторию.
-Внимание! - сказала старшая охранница и щёлкнула плёткой, - начинаем работать.
Ручка перед нами пришла в движение и поползла на меня. Я вспомнила о своих обязанностях и потянула её руками. Быстрее она не двинулась, но я честно пыталась её тянуть, особенно потому что одна из охранниц внимательно наблюдала за мной и Ленорой. А по всему трюму уже раздавался звон цепей, пыхтение пленниц и металлический лязг. Ручка пошла обратно, также медленно. А потом снова на себя. Защёлкали плётки охранниц и завизжали рабыни. Вероятно, кто-то всё же пытался отлынивать. А под полом прохода что-то вращалось, глухо урча и поскрипывая. Вал пришёл в движение.
Старшая охранница отошла назад и на что-то там уселась, периодически отдавая указания помощницам с плётками. Этим скучать не приходилось. Плётки стегали то одну, то другую лентяйку. Досталось и Тити с Ренси, только нас с Ленорой не били. Но мы и трудились изо всех сил. Надо же, оказывается тут и справедливость есть.
К тому времени, когда я уже решила что умру через минуту, как раз последовала команда остановиться. Работа продолжалась около часа. Непостижимо, разве возможно работать вот так целый день? Впрочем, если с плёткой, то наверное можно, пока не надорвёшься.
У Леноры вытащили изо рта колышек, а доносчицу, видимо, освободили от кляпа и тугого ошейника. Сбоку хныкала избитая Си, а Тити её успокаивала. Ленора долго шевелила ртом, а потом снова принялась меня поучать.
-Никогда не возражай охранницам, Твикли. Уж лучше возражать Господам. Видишь, они даже меня наказали, а за что? Никогда не знаешь, что у них на уме и какое настроение.
-Госпожа, - сказала я, - мы что, уплыли с Генозиса?
-Вряд ли, - сказала Ленора. - Поздно уже, да и корабль явно стоял на месте. На Оллиолоне всегда покачивает.
-А зачем же мы крутили вал?
-Как, зачем? Энергия всегда нужна, особенно вечером. Хотя бы на светильники. Да и в любом случае, девушки в трюме каждый день работают по нескольку часов. Чтобы не отвыкнуть. Во время стоянки часто подают энергию на берег, за отдельную плату, конечно. Какой смысл пересаживать девушек с вала на вал? Столько возни, да и привыкают к месту. К своему кольцу, к скамейке, к ручке перед собой. Некоторые рабыни очень бояться, что их пересадят с привычного места.
-Боятся что их уведут отсюда? Что, есть ещё где и похуже?
-Дело не в этом. Просто ламиола привыкает к месту, каким бы оно ни было. Ведь пугает же любую девушку когда ей меняют ошейник? Также и здесь.
Я промолчала. Я пока что не прочь вовсе отделаться от ошейника. Чего в нём хорошего-то? С тех пор как меня заковали в ошейник, меня не покидает ощущение, что у меня толстая и больная шея. Пропади оно пропадом, это противное кольцо на горле! Давит, кожу натирает, не даёт наклонить голову вперёд. Даже платок завязать, каждый раз проблема. Пока просунешь его между шеей и ошейником… Если уж ошейник носить, так тоненький, блестящий как зеркало. Неплохо бы смотрелся на моей шейке. Почти все рабыни так и ходят, а я в этом ужасном твиклисе.
А Ленора всё болтала на свои темы. Похоже, колышек во рту её ничему не научил. Или она привыкла. Я начала понимать её бывшего Господина, сдавшего её в Унилонис. Этой женщине не повредила бы постоянная затычка во рту. Или отправить её в Аннолиус, чтобы ей там отрезали язык. Да, так было бы лучше всего.
Через некоторое время вновь явились охранницы и посадили всех по очереди на горшки. Как оказалось, в скамейках были устроены задвигающиеся вырезы, как раз для этих целей. В трюме было около четырёх десятков пленниц, так что охранницам пришлось изрядно потрудиться подтирая всем попки, да ещё хлестая некоторых за недостаточное усердие. А двух девушек заставили что-то выпить, наверное для нормализации работы желудка.
После этого объявили время сна. Наши руки отстегнули от перекладины, затем уложили нас на сетки и, будто ещё было мало шейных цепей, обручей на поясе и кандалов, привязали каждую девушку к сетке, накинув на шею короткую цепочку с висячим замком. Лия дотянулась до моей груди и начала её поглаживать и щекотать. Я благодарно погладила её по руке, но тут вдруг на нас обрушилась плётка.
-Ласки запрещены! - сказала охранница. - Ещё раз замечу, будете спать привязанные за руки и ноги. Говорить до подъёма запрещено. Второй раз повторять не буду.
Лия вздохнула и убрала руку. Интересно, а вздыхать здесь не запрещено? Я попробовала пошевелиться. Почти невозможно. Я привязана цепочкой за шею, прикована за талию, заперта в наручники и твиклисы. Я бесправная и беспомощная вещь, даже ещё и не собственность. Мона. Принадлежность, которой не позволено ничего. Приказано спать, вот и спи, а то ещё накажут за недостаточное старание. Спать, спать, спать.
Какие-то странные тут засыпания. Не понять. Галлюциноген? Да, меня ведь недавно снова кололи. Квингсом? Значит, опять? Вот засну… Или проснусь? Что здесь сон? Может, всё это бред, всё-таки, и я сошла с ума? Нет, слишком уж длинный и складный бред. А каким он должен быть? Я что, когда раньше бредила? Откуда мне знать? Тем-но-та. То есть, не совсем. Какие-то проблески. Узкие щели? И трясёт. Ну почему всё время трясёт?! Что, корабль плывёт куда-то? Но я ведь не тяну ручку. Я вообще лежу закованная. Связанная? Что это? Руки связаны за спиной. И ноги связаны. Когда это меня успели связать? И во рту что-то, мягкое такое, щёки мне слегка раздувает. Больно немного. Рот чем-то перетянут. Чего связали-то, цепей им что ли мало? Цепей почему-то я не чувствую. И где это я? Что за тесный тёмный ящик? И трясёт, качает. Звук! Очень похоже на урчание мотора. Довольно мягко вокруг, но как тесно! Почти невозможно пошевелиться. Я лежу на боку, свернувшись калачиком. Руки связаны за спиной и чем-то оттягиваются вниз. А согнутые в коленях ноги, наоборот, подтянуты вверх. Такое впечатление, что путы на руках и ногах стянуты вместе. Наверное, так и есть. Пытаюсь пошевелить ртом. Ну, кто бы сомневался, рот мне, разумеется, заткнули. Дёргаю связанными руками, выгибаю шею. Волосы падают на лицо. Чувствую как набухают соски, касаясь подкладки лифчика. Я снова чья-то пленница связанная по рукам и ногам, с платком во рту. Нет, нужно отключиться, выбросить всё из головы! А зачем? Мне же… А почему нельзя? Я хочу, и плевать на всё. Сладко и… Толчок! Меня больно бьёт о стенку моей тюрьмы. Ну вот, только началось, и всё пропало. Жалко вам было, что ли? Сволочи! Что это за ящик? Да выпустите меня наконец! Стучусь головой о потолок. Или крышку? Выпустите! У! У! У!
Чего я совершенно не ожидала, так это того, что к моим просьбам кто-то прислушается. Внезапно раздаётся щелчок и яркий свет бьёт мне в глаза. Я ничего не вижу и отчаянно моргаю глазами. Меня хватают руками и переворачивают на живот. Внезапно руки и ноги отцепляются друг от друга. Вслед за тем меня тащат наружу, разгибают и ставят на ноги. Кажется даже поправляют мои волосы и одёргивают блузку. Я начинаю различать окружающее. Меня держат за локти два подозрительных типа, а передо мной стоит неприятного вида дама и разглядывает меня со скучающим видом. На даме отвратительного покроя костюм и оттянутые назад волосы, она и на даму-то не похожа, скорее на Голливудского сутенёра. Самый что ни на есть стиль «унисекс», который я терпеть не могу. Женщина должна быть женщиной, в том числе и в одежде, а не каким-то компромиссным существом со сдвигом в эмансипацию. Впрочем, наверное мой стиль ей тоже не понравился. Ишь как брезгливо морщится. А в руке у неё нечто, явно мне знакомое, только не помню, где я видела эту гадость? Длинный гибкий прутик с фигурной ручкой и кожаным лепестком на тонком конце. Такой штукой, кажется, лошадей бьют.
Пытаюсь оглянуться вокруг. Садик какой-то перед невысоким особнячком на фоне бассейна. Около нас стоит автомобиль с раскрытым багажником, внутри чисто и застелено мягким одеялом. Так вот оно что! Меня привезли в багажнике. Похитили, связали, заткнули рот и уложили в багажник. А потом привезли сюда. Кто? Зачем? Чего они хотят?
-Плохой товар, - говорит женщина, - почти никудышный. От силы пятьсот, да и то…
-Ну что вы, Мэм! - улыбается один из типов. - Товар, высший класс. Самый лучший, вы же видите.
Это они про меня? Это я товар?
-Вот именно, - говорит женщина, - вижу. Стара. Кривобока, если не от природы, то из-за осанки. Явно бестолкова и ленива. А ну, выпрямись! Чего зад выставила?
Бьёт меня прутом по ягодице. Я взрываюсь от возмущения и унижения. Рвусь изо всех сил, кусаю кляп, пытаясь закричать, выворачиваю связанные за спиной руки.
-Да ещё и строптива, - нудно гнусавит дама, с безразличным видом наблюдая за моими попытками.
-Разве это плохо? - возражает бандит. - Молодая необъезженная лошадка. Холёная лошадка, посмотрите как одета. А как тонко пахнет?
Он расстёгивает у меня на груди блузку и раздвигает её в стороны, открывая кружевной лифчик.
-Смотрите какая чистая, дорогая блузка, какое изысканное бельё. Крестик на шейке. Девушка католичка, и явно хорошо воспитана. А какая мягкая кожа! - он резко встряхивает меня, разворачивая кругом и дёргает за связанные руки. - Какие пальчики! Длинные ноготки с маникюром. Подпилены по последней моде. Очень аккуратная и модная девушка. Натуральная блондинка. Смотрите, какие туфельки на каблучках. Ножки явно приучены к шпилькам. Ручаюсь, что она никогда не носила дешёвой обуви или рабочих ботинок. А чулочки! Ни одной затяжки. Такая девушка ни за что не наденет рваные чулки или колготки. У неё явно утончённая и неиспорченная натура. А вы говорите, пятьсот, Мэм!
Я снова начинаю рваться из грубых рук. Пытаюсь кричать, не обращая внимания на платок во рту.
-Возможно, товар на что-то и сгодится. Да, возможно, - вяло рассуждает женщина. - Ослабь ей ремешок, я не хочу чтобы у неё на щеках синяки появились.
Меня хватают за голову и возятся пальцами на затылке. Ремешок, которым перевязан мой рот, ослабевает. Я усиленно толкаю кляп наружу, кажется даже что-то получается. А «Мэм» внимательно наблюдает за моими усилиями.
-Старовата, - говорит она, - с этим же вы не будете спорить? Ей явно за двадцать. Документы есть?
-Не знаю, - говорит бандит, - взгляните сами.
И подаёт ей мою сумочку из чёрной лакированной кожи.
-Ну, посмотрим, - лезет в сумочку дама, - так, так, что тут у нас? А неплохо. Почти полный порядок. Аккуратная девушка, не то что эти, которые… Обычно у всех этих девок не сумочки, а мусорные корзинки. Так, небогато, что и говорить, - она небрежно отбрасывает в сторону мои деньги и роется дальше.
-Ага, водительские права, кредитная карточка. Мисс Мелани Спайк, - пристально глядит на меня. - Вроде, похожа. Что ещё? Косметика, пудреница, ключики, платочек. Ага! Потайной карманчик. Что там у нас? Колечко на пальчик. Красиво. Цепочка с кулончиком. Хорошая девушка.
Она постукивает меня прутиком по щеке.
-Молодчина. Люблю, когда в сумочке порядок.
-Шесть тысяч, - напоминает бандит, - как договаривались.
-Ну… - тянет дама, - думаю, наша мисс Мелани Спайк полутора тысяч стоит. Но никак не больше.
-Госпожа шутит, - улыбается бандит. - Очень смешно предлагать меньше пяти тысяч за такую прелестную девушку. Думаю, к тому же, что она ещё и девственница.
-Девственница? - удивляется дама. - При её аппетитных формах и бёдрах? Вряд ли это возможно.
-Католичка, - напоминает бандит. - И мы не трогали. Проверим?
-Проверим, - соглашается «Госпожа». - Развяжите ей ножки.
Один из бандитов продолжает держать меня за локти, а другой распутывает верёвку на моих щиколотках. В этот момент мне наконец удаётся вытолкнуть изо рта кляп. Я резко прыгаю в сторону и ору что было сил:
-Помогите! На помощь! Полиция! Спасите! Похищение! Сюда!
Вырваться мне не удаётся, бандит держит за руки как тисками. А дама спокойно наблюдает.
-Хороший голосок, - говорит она, - звонкий и мелодичный. А если и вправду девственница…
-Что вам нужно?! - ору я. - Немедленно развяжите меня! Иначе я…
-Раздвинь ноги, - говорит женщина.
-Как вы смеете! - задыхаюсь я от возмущения. - Я… Я, Мелани Спайк, гражданка свободной страны. Какое право…
-Раздвинь ноги, девка! - повторяет она, уже с некоторой угрозой. - Нам же нужно оценить товар.
-Сама раздвигай, сучка! - ругаюсь я, стискивая под юбкой колени.
-Да, - говорит женщина, - голос хороший, но речь никуда не годится. Платок в рот! Лицом вниз, на багажник! Спустить трусики и бёдра распереть!
В тот же миг мне, в раскрытый для крика рот, пихают мой же собственный носовой платок, а сверху ещё что-то твёрдое и неудобное. Меня валят, перегибая животом через край багажника, лицом в одеяло, больно схватив за волосы. Лезут под юбку и тащат вниз трусики. А потом чем-то жёстким раздвигают в стороны бёдра. Домкрат вставили, что ли? Я кусаю платок и плачу в бессильной ярости, чувствуя как в моём влагалище шарятся женские пальцы с острыми ноготками.
-Никакая она не девственница, - заявляет дама. - У этой католички дырка шире чем церковные ворота.
-У-у-у! - воплю я, выворачивая и стискивая челюсти. Слёзы стекают по лицу. Зачем они меня так унижают? Вот схватили за волосы и снова ставят на ноги, заставив запрокинуть голову назад.
-А вот и ошейничек готов, - говорит один из бандитов подёргивая ремешок который сполз на шею когда я выплюнула кляп, - а вот и поводок.
К моему горлу пристёгивают длинную цепочку, похоже на обычный собачий поводок, а может, он и есть. Петлю на другом конце дама надевает себе на левую руку. И потом меня отпускают. От неожиданности я сначала падаю на колени, а потом вскакиваю и начинаю биться на цепочке, прыгая из стороны в сторону со связанными за спиной руками, к общему удовольствию злодеев. Рука у дамы просто железная. Такое впечатление, что я привязана к столбу. Ремешок больно впивается в шею. Я останавливаюсь, тяжело дыша носом. Я просто не знаю, что мне делать?
-Ну что? - говорит дама, - успокоилась, Мелани? Веди себя прилично, или наденем строгий ошейник, с шипами внутри. Понятно?
Я начинаю скулить. Как можно? Как они смеют надевать на девушку ошейник, привязывать её на цепочку! Что мне делать, что?
-Она какая-то дикая, - брюзжит дама, - дёргается, рвётся, прыгает. Деревенщина какая-нибудь.
-Девушка не привыкла к цепочке, только и всего.
-А чего привыкать-то? - говорит дама. - Что тут сложного? А, Мелани? - глядит она на меня. - Девушка должна стоять смирно, опустив глаза. Так, чтобы цепочка слегка провисала. Или идти за рукой Госпожи. Разве это сложно, Мелани?
Я гляжу на неё обалдев и онемев. Что здесь происходит? Кто эти люди?
-Ты чего молчишь, Мелани? - говорит она. - Не хочешь говорить с Госпожой? Хочешь плётки? Или чего-нибудь более действенного?
Я только хлопаю в ужасе глазами. А бандит возражает:
-Простите, Мэм, но вы ещё не её Госпожа. Шесть тысяч, Мэм.
-Четыре, - говорит дама и смотрит на меня, похлопывая по ладони прутиком.
-Пять с половиной, - предлагает бандит.
-Четыре, - повторяет покупательница.
-Пять пятьсот.
Дама снимает с руки петлю поводка и поворачивается уходить.
-Четыре, - говорит бандит.
Женщина протягивает ему двумя пальцами маленький кусочек картона.
-Чек на четыре тысячи.
А сама начинает поддевать прутиком петлю поводка. Я срываюсь с места и бегу. Бегу куда глаза глядят. Руки связаны за спиной, цепочка волочится за мной следом. Узкая юбка спутала ноги, а каблучки подворачиваются при каждом шаге. И платок во рту не даёт, мешает дышать. Далеко ли я убегу? Но за мной, вроде, и не гонятся. Перед лицом живая изгородь, сплелись густые ветви кустарника. Протиснуться нечего и думать! Сворачиваю вправо и бегу вдоль кустов, мелко семеня ногами. Проклятая юбка, проклятые каблуки! Петля поводка цепляется за ветку. Цепь больно дёргает за ремешок на шее, но я дёргаюсь раз, другой, сорвалась! Бегу дальше, всхлипывая задыхающимся носом. Даже не решаюсь оглянуться. Каблук подвернулся! Падаю на колени, хорошо хоть не лицом в землю. Извернувшись, вскакиваю на ноги и бегу дальше, дальше! Дорожка между кустов! Ныряю туда. Ветки цепляются за блузку, дёргают за волосы.
Выскакиваю на широкую аллею. Ворота! Фигурная витая решётка. Я распластываюсь на ней, толкаю её грудью, плечом, задом. Решётка заперта! Конечно! А чего же ты ожидала, глупая девушка? Что будешь бежать до самого города?
-Помогите! - хочу заорать я. - У-у-у!
Проклятый кляп! Почему он не выпадает изо рта? Какой-то несчастный маленький платочек! Пришит он там, что ли? Пытаюсь зацепить его за край решётки. Если заткнули рот, значит боятся крика. Надежда на помощь вмиг вспыхивает во мне. Выворачиваю губы, извиваюсь лицом над гранёным прутом решётки. Что-то там цепляется, жёсткое что-то. Внезапно раздаётся щелчок, изо рта вылетает нечто чёрное и круглое, похожее на пластмассовый диск, некогда разбираться! Несколько энергичных движений ртом, и я выплёвываю платок. Мой рот свободен!
-Помогите! - визжу я. - Сюда, сюда! Скорее! Помогите!
Внезапно раздаётся урчание мотора. Я прижимаюсь спиной к решётке, оглядываюсь. Мерседес подкатывается по аллее, блестя тонированными стёклами. Разворачивается ко мне задом. Я в ужасе гляжу на знакомый багажник, а бандиты уже вылезли и нагло ухмыляясь глядят на меня.
-Звали на помощь, мисс?
У меня в отчаянии подгибаются ноги. Я хныкаю от обиды и бессилия.
-Отпустите, - говорю им. - Ну пожалуйста, отпустите! Я вам пять тысяч достану. Даже шесть, только не сразу. Отпустите. Почему я, ну почему?!
-Плачет, - говорит один.
-А в баре хохотала как идиотка, - припоминает другой.
-Известное дело, девка.
-Глупая девка. Взбалмошная. Обеспеченная. Всё танцульки да выпивка. Ишь, какая чистенькая с виду! А по сути, стерва, как все они.
-Нет! - всхлипываю я. - Я не такая. Я… Я… Отпустите. Я всё сделаю.
-Говорит, всё сделает.
-Конечно. Всё сделает за монету. Или даром. Сучка похотливая. Всё она сделает!
-Не хочу, - скулю я. - Отпустите. Деньги возьмите, цепочку, что у меня в сумочке. И колечко.
-И трусики, - ухмыляется бандит, - и юбочку и лифчик. И тампончик, да?
Я в отчаянии закусываю губы. Что делать, куда бежать? Бежать некуда.
-Руки сюда! - рявкает бандит.
Хватает меня за связанные запястья и поворачивает спиной к себе. Распутывает верёвку, разворачивает меня и сводит мои ладони спереди. Тут же другой бандит вынимает узкую металлическую полоску с насечкой и сгибает её вокруг моих запястий, пропуская конец в скользящий по полоске зажим. Я в одноразовых наручниках. Руки туго стянуты, а длинный конец полоски болтается как пружинка.
Теперь он поднимает с земли петлю цепочки и накидывает её на выступ бампера. Туго затягивает петлю. Зачем они привязали меня к машине? А бандиты садятся внутрь и захлопывают дверь. Начинает урчать мотор. Машина трогается! Что происходит?!
-Эй! - воплю я, - вы что, с ума посходили?! Я же…
Цепь быстро натягивается и тащит меня вперёд. Чтобы не упасть, я быстро бегу следом. Пытаюсь перехватить цепь связанными руками, но это не удаётся. Машина медленно едет по аллее, а я бегу как собачка на поводке. Мне даже кричать некогда, только бы не упасть! Не запутаться в юбке, не подвернуть ногу! Какое унижение!
Вот мы и на прежнем месте. Дама с хлыстом сидит, развалившись в шезлонге, а позади неё две служанки в передниках. Меня отвязали от бампера и грубо пихают в спину. Я падаю на колени. Дама указывает пальчиком на подлокотник своего кресла и мой поводок тут же накидывают на него. Я стою на коленях стиснув перед собой руки связанные стальной ленточкой, привязанная к её сидению.
-Ты плохо ведёшь себя, Мелани, - говорит она. - Что это такое? И десяти минут не прошло, как ты рабыня, я ты уже пытаешься сбежать. Разве ты не знаешь, как строго наказывают беглых рабынь?
-Кто рабыня? - в ужасе бормочу я. - Я рабыня?
-Можешь называть меня «Госпожа», - объясняет дама.
-Какого чёрта?! - ору я. - Что тут за дурдом?! Да я…
Внезапно она резко бьёт меня хлыстом по лицу Неожиданная боль обрывает мой крик. Из глаз сами собой брызнули слёзы.
-Да эта рабыня непроходимая дура! -  возмущается дама. - В строгий ошейник её, на рабочую цепь! И кляп в рот, пока не поумнеет. Кстати, почему она без кляпа?
-Выплюнула, - говорит один из бандитов.
-Да на эту девку затычек не напасёшься. Вставьте ей сразу кожаную толу.
Меня схватили за голову и что-то пихают в рот, упругое, круглое, распирающее щёки. А поверх этого ещё и жёсткий кожаный прямоугольник до самого носа. Обвязывают ремешками мою голову. Да это намордник! Такой не снять, как ни верти головой.
Обе служанки подходят ко мне. Внезапно я замечаю цепочку от одной шейки к другой. А на шейках, поверх кружевных воротничков-стоек, блестящие металлические колечки! Служанки в ошейниках, скованы вместе цепочкой! Кричать я не могу и только таращу глаза. А на ногах! Что за ужас? На ногах у девушек, поверх чёрных капроновых чулочков, надеты железные браслеты на висячих замочках, соединённые короткими цепями. Девушки закованы в кандалы! Что это? Как можно? И что это за цепь в руках у одной из них? С широким обручем на конце. Это что, для меня?
Служанка расстёгивает ремешок на моей шее, уже изрядно задёрганной и натёртой. И тут же надевает на меня обруч. Мою шею охватывает холодный и острый металл, неприятно колет кожу.
-Осторожно, Мелани, - говорит служанка. - Это строгий ошейник. Смотри, чтобы цепь не натягивалась, а то будет очень больно. Следи за цепью, сразу же подчиняйся ей. Ты ведь умная девушка?
-Не серди Госпожу, Мелани, - вторит ей другая, - не капризничай. Или она накажет тебя. Лучше сразу поклонись и поцелуй ей туфлю. Всё равно заставят.
Что они городят? С ума тут все посходили? Я на коленях, со скованными руками. Цепь свисает с моей шеи, извивается в траве. Оттягивает шею. Ошейник колет кожу. Что мне делать? А «Госпожа» наблюдает за мной.
-Ну что, Мелани? - говорит она, - поумнела? Уже пора. Ну?
-У! - говорю я из-под намордника.
-Ну всё приходиться объяснять, - вздыхает дама. - Мелани, ты теперь рабыня. А я твоя Госпожа. До тех пор, пока не продам тебя другим хозяевам. Я заплатила за тебя четыре тысячи, ты же видела. Ты достаточно дорого мне обошлась и не должна доставлять мне лишних хлопот. Ты ведь не идиотка, Мелани, ты же способна нормально мыслить?
-У, - только и могу ответить я на это.
-Неужели нужно растолковывать обязанности рабыни? Это же очень просто. Полное подчинение. И всё. Все остальные обязанности у твоей Госпожи, то есть, у меня. А за неподчинение тебя будут наказывать. До тех пор, пока не станешь вести себя правильно. Ничего тут сложного нет, за послушание, поощрение, за непослушание, боль. Поняла? Ну а если ты такая непроходимая дура, что таких простых вещей не понимаешь, тебе же хуже. Насколько я помню, нескольких очень глупых девок попросту забили насмерть, так ничему и не научив. Ты же не хочешь умереть, Мелани?
Умирать мне вовсе не хотелось. Какая ещё смерть в двадцать лет? Я отрицательно замотала головой и тут же запищала от боли в шее.
-Осторожно, Мелани, - сказала дама, - не повреди шею. Не забывай, твоя шея, - моя собственность, также как и всё остальное. А строгий ошейник и толу придётся немного поносить. Это наказание за побег. Понятно, что чисто формальное. Но если попытаешься ещё раз, тебя накажут по-настоящему. Уяснила?
У меня что-то заклинило в голове. Я отупела и ничего не соображаю. Это же всё какое-то немыслимое издевательство! Какие ещё рабыни, какие ещё Госпожи? Какие наказания? Зачем мне на шею надели цепь? Почему я связана? Какое они право имеют? Намордник ещё надели!
-Рабыня! - строго говорит дама, - ты должна отвечать, когда Госпожа спрашивает. Если не хочешь плётки. Ну? Ты уяснила мои слова?
-У? - бестолково отозвалась я. Какие ещё слова?
-Какая тупая рабыня, - скукожилась дама. - Ладно, отведите её в комнату и посадите на цепь. Толу сразу не снимать. Может, хоть от голода соображать начнёт?
Служанка приподняла с травы цепь и осторожно потянула её. Ошейник впился мне в горло. Зачем они делают мне больно, я же ни в чём не виновата?!
-Ну же, Мелани, - сказала служанка, - вставай, идём.
И снова начала натягивать цепь. Я вскочила и побежала в её сторону, не дожидаясь пока шипы снова вопьются мне в кожу. Мне удалось подхватить пальцами цепь и приподнять её перед собой, чтобы горлу было не так больно.
-Ну вот, - облегчённо вздохнула служанка.
-Умница, Мелани, - сказала вторая. - Идём.
Куда идти? Это что, игра такая? Меня куда-то медленно повели на цепи. Что за безумие? Как больно шее. И рукам. Железная полоска глубоко вдавилась в кожу. А теперь и ногам больно. Что это? Почему всё кружится? Я внезапно ощутила, как земля уходит из-под ног. Сейчас упаду. Внезапно что-то больно кольнуло меня в ягодицу. Да очень больно, аж в глазах потемнело! Меня всю затрясло и задёргало. Я попыталась закричать, но во рту было что-то гладкое и влажное. Мягкое и упругое, словно резиновый мячик. Больно запястьям и щиколоткам, и на пояснице боль. Я раскрыла глаза. Что это? Я что, летаю?
Я повисла над какой-то рифлёной площадкой, которая покачивается из стороны в сторону. Или это я покачиваюсь? Что за воздух? Газ какой-то, но не особенно противный. Но точно, не чистый воздух. Ой, что это? Пол пополз вбок. Меня начало вращать дёргая за руки, ноги и шею. Я извивалась и пищала, пока вдруг не обнаружила, что неподвижно лежу на спине в мягком розовом контейнере, привязанная и затянутая в маску и металлические трусики со шлангами. Если что и оставалось свободным, так это глаза, которыми я усердно таращилась перед собой. Что это за лица в масках, там, наверху?
-Привет. Наша блондиночка проснулась. Ну, как спалось, Беби?
Какая Беби? Это мне, что ли?
-Ну, что молчишь, Бэби? Хочешь ещё покрутиться? Хочешь газа? Или уже проснулась?
Я вмиг вспомнила про раздирающий горло газ. Нет, нет, не надо!
У!-У!-У! - Завопила я как можно громче и задёргалась в своих цепях, ремнях и шлангах. Теперь вспомнила. Я в контейнере в котором меня везут на Инфру-12 чтобы сделать рабыней. То есть, уже сделали. Меня продали и купили, я чья-то собственность, которую везут к владельцу. А сейчас будут промывать, разминать и другими методами издеваться. А это всё сон. То сон, или это? Галлюциноген проклятый! Или это тоже сон?
-Как спалось, Беби, я спрашиваю?
-У! - ответила я.
-Видела сны?
-Угу, - подтвердила я.
-Приятные?
-У-у! У-у! - чего там приятного-то?
-Ну, ничего не поделаешь. Сны такая вещь. Что хочет, то и снится. А теперь будем промывать, да-да, не упрямься. Гигиена необходима, иначе девушка может испортиться. Протухнуть. Хи-хи-хи-хи.
-У-у-у-у, - заныла я. Слёзы потекли по щекам.
-Высушить лицо, - последовала команда. Откуда ни возьмись, на меня пошла струя тёплого воздуха. Пришлось даже зажмурить глаза.
-Оральная стимуляция.
Меня начали насиловать в рот струями из шлангов сквозь резиновую затычку.
-Промывка кишечника. Промывка желудка. Стимуляция вульвы. Укол! Стимуляция током. Высушить вульву и рот. Стимуляция газом. Промывка. Ещё стимуляция током. Включить вращение. Укол. Стоп. Как показатели?
-Показатели в норме.
Наконец-то пытки кончились! Я раздавлена физически и морально. Даже плакать не могу. Это и называется показатели в норме, да?
-Усыпить девушку! Подача газа.
Сволочи! Сволочи. Вивисекторы проклятые, самих бы вас в газовую камеру! Самих бы… да… Всё плывёт, мутится, темнеет. Тьма. Тишина. Пустота.
И вот, светлеет. Всё светлее и светлее. Белизна. Пульсирующая белизна… Нет!!! Только не это!
Песок!
Белый песок и ползущий над ним туман!
Я обнажена. Я брошена на песок в аду. Полное отсутствие боли. Это я? Или только моя душа в виде тела? Оно чистое. Волосы мягкие и рассыпчатые. Вульва сухая. Ногти ровные и короткие. Во рту первозданная чистота. Никакого привкуса или запаха. Туман течёт вокруг. Вот появились разрывы, сполохи. Скоро туман уйдёт и сияние сожжёт меня, ослепит, выжжет глаза, пронижет насквозь, растворит без остатка. А потом… Что потом?
Я поползла вслед за туманом. Куда-то ведь он движется? Может, здесь есть котловина, где можно спрятаться от сияния? Я поднялась на четвереньки, встала и в страхе нырнула вниз. Пространство над головой не было синим и фиолетовым, как тогда. Оно было ярко-оранжевым, багровеющим по краям, ближе к горизонту. Словно море жидкой крови опрокинутое вверх. Осторожно приподнявшись, я поглядела над самой кромкой тумана. Он струился обтекая белые возвышенности. Но не вниз. Где-то там, в невообразимой дали, туман поднимался вверх, образуя подобие воронки которая едва видна из-за гигантского расстояния. Воронка сужается наподобие песочных часов и раскрывается снова, переходя в грибовидный купол. Но дальше уже всё тонет в сиянии неба. Оглядываюсь назад. Туман иссякает, его струи словно змеи струятся извиваясь между проплешин. Острова всё шире и шире, скоро туман уйдёт и отсюда. Падаю на песок, скребу его руками. Песок бежит между пальцами, ни одна песчинка не прилипает. Проклятое стерильное пространство! Зачем я здесь? Не хочу! За что?! В отчаянии стучу кулаками по песку. Разрушить, уничтожить эту мёртвую чистоту! Хоть бы каплю грязи, хоть что-нибудь… А вот сейчас… И будь что будет. О, Господи! Даже этого не получается. Во мне нет мочи, не говоря уже о чём-то другом. Ещё бы! Меня только что так промыли эти сволочи, что… Плюю на песок. Это я смогла. Но ничего нет, влага исчезла в песке. Туман почти ушёл. Сияние всё ярче. Безжалостный оранжевый мир со всех сторон. Воронки больше не видно. Остатки тумана быстро убегают вдаль. Сажусь, обхватив голову руками и спрятав лицо в колени. Темноты нет, всё вокруг оранжево. Цвет проникает в кожу, просачивается внутрь. Что это? Какое-то жжение. По моей коже струится ржавая пыль, осыпается с плечей и рук. Боль медленно нарастает. Кожа слезает с меня, расползаясь и не успевая вспухнуть. Оранжевое сияние превращает меня в ржавый песок, только глаза всё равно ещё видят, и это ужасно. Вскакиваю на ноги. Кожа осыпается трухой, на руках обнажаются вены и мышцы. Как больно! Но не так, как должно бы быть. Ещё можно терпеть, как будто у меня есть выбор, терпеть или нет! И всё больнее и больнее. Кричу. Кричу что есть силы! Помогите же мне! Заберите меня из ада! Хоть кто-нибудь, хоть сами Страйкеры, хоть страшная Калиопалия! Спасите! Меня сжигают, растворяют живьём, превращают в ржавую пыль. Скоро останутся только глаза и вопящий голос. За что?! О, как больно! Кожа сгорела, ржавчина ест мышцы и кости. Немыслимая боль! Я как статуя оранжевой пыли раздуваемой ветром. Ползу пока могу, ржавый цвет тянется следом, белый песок измазан красным. Невыносимая боль! Немыслимая! Почему я не отключаюсь, не теряю сознания? Всё наоборот. Это моё сознание теряет тело. С ужасом вижу как осыпающаяся с меня ржавчина начинает покрываться пузырями. Они лопаются выделяя газ. Нет, туман, тот самый белый туман, который медленно расползается вокруг, клубится там, где я ползла. А мне уже не на чем ползти. Руки и колени сгорели, вместо тела бесформенные остатки. Но боль не уходит. Что болит? Ведь тела уже нет! А что есть? Душа? Боль, боль! Я не могу кричать, у меня уже нет лица, нет горла. Только боль. Туман окутывает меня. Но меня уже нет. Что? Что осталось неподверженное уничтожению? Оно что, не умрёт? Будет вечно испытывать это невыносимое страдание?! Боль, боль, боль! Спасите! Избавьте от боли! Любой ценой!
ЗАБЕРИТЕ ОТСЮДА МОЮ ДУШУ!!!
Что? Что я сказала? Почему больше не больно? Почему темно? Не совсем. Полумрак. Где я? Почему лежу? Нужно встать. Боль! Звон железа. Цепь. Железная цепь на шее. Ошейник поверх платка, обруч на поясе. Я прикована к валу в трюме корабля. Рабыня. Мона. Что? Шаги? Ой!
Меня хватают несколько рук, прижимают к лицу и носу платок с противным запахом. Зачем?! Пытаюсь не дышать. Всё что вижу, это чёрные маски охранниц с дырками для глаз. Держат, ждут, знают, что долго не дышать невозможно. Вот и снова ночь. Тьма, мрак. Голова болит. И вообще всё болит. Разлепляю веки. Тусклый свет. Сразу ничего и не видно. Сначала самая яркая точка. Сосредотачиваюсь на ней. Тускло горящий светильник под потолком. Слегка покачивается. Вообще всё немного покачивается, плавно и размеренно. Я лежу на полу. В ошейнике, наручнике и ножном браслете. И обруч на поясе. А где Лия? Лии нет!
-Лия! - зову я и тяну цепь твиклиса. На другом конце только пустой заклёпанный ошейник. Как же так, ведь он был на шее у Лии? Где она? Где моя половинка? Я без неё не могу!
-Лия! Ли…
Жёсткий удар по лицу!
-Молчать, рабыня! Накинь платок на рот!
Ошарашенно гляжу вокруг. Теперь видно. Я на полу, а вокруг меня, на подобиях убогих лежанок, сидят четыре охранницы в сбруях и масках. Длинные цепи свешиваются с их шей и тянутся к брусу возле пола.
-Госпожа охранница, - бормочу я, - где моя Лия? Госпожа?
Девушка в маске снова бьёт меня хлыстом по лицу.
-Тебе сказано, молчать, рабыня?! Спит твоя Лия. А ты будешь нас ласкать. Старательно ласкать! Начинай!
-Но…
Охранница снова замахивается хлыстом, но я вовремя захлопываю рот. С Лией всё в порядке, это уже хорошо. Но что они от меня хотят? Ласкать их?
-Провинциальная дурочка, - говорит одна.
-Неумеха, - вторит ей другая.
-Непроходимая дура, - предполагает третья, - недаром на арестантской унитоле, хоть и не преступница.
-Скорее всего, - говорит четвёртая. - Дура и неумеха. Но красивая. Не знает, что делать. Ничего, научим.
Слегка пинает меня ногой в спину:
-На четвереньки, дура!
Я встаю на четвереньки. Лучше не спорить. Перед моим носом сейчас же оказывается нога охранницы.
-Целуй мою туфлю, рабыня!
То, что я вижу перед собой, вряд ли можно назвать туфлей. Скорее, кожаный тапок, и не очень чистый к тому же.
-Чего встала?! - удар хлыстом по спине. - Целуй туфлю и вылизывай ногу снизу вверх! Шевелись, рабыня бестолковая!
Тапок тычется мне в лицо, больно задевает за кольцо продетое в нос. Я взвизгиваю от неожиданной боли и внезапно, словно обезумев, вскакиваю на ноги. Неожиданно меня озаряет мысль! Я не прикована ни к унитоле, ни даже к руке Госпожи! У меня к тому же свободны ноги! А все охранницы на шейных цепях!
Я подхватываю рукой болтающийся на моей шее ошейник Лии и кидаюсь к двери, туда, куда уходит брус унитолы. Ещё и дверь не заперта! А чего запирать-то? Все девки, кроме меня, на цепи сидят. Я понеслась по проходу, мысленно благодаря того, кто сделал его достаточно широким. Охранницы у меня за спиной, как и следовало ожидать, запутались в своих длинных цепях и даже ещё не выскочили из своей комнаты. Я бежала по проходу среди сопения и изрядного храпа цепных красавиц привязанных за шейки к спальным сеткам. Наконец-то сзади послышался топот и крики приказывающие стоять. Ну куда я бегу? Куда денусь? Сейчас поймают и накажут. Пытать будут, или отрежут что-нибудь. Но остановиться я уже не могла. Будь что будет!
Вот и противоположная дверь. Я проскочила сквозь неё и опешила. Дальше пути не было! Здесь находилась квадратная деревянная платформа, как раз по форме колодца из брусьев, ведущего наверх. А платформу явно поднимали при необходимости на верёвках, спускаемых сверху. Верх же колодца был накрыт решёткой из перекрещивающихся досок. А подняться по стенкам не было никакой возможности. Между стенками было метра три. Даже распереться невозможно!
Вот и закончен побег глупой Моны. А топот уже у самой двери. Чего они так спешат? Куда мне деться? Отчаяние нахлынуло на меня с безумной силой. Сейчас меня схватят, изобьют, искалечат. Закуют в тяжёлые цепи и навсегда посадят вертеть этот проклятый вал. Будут хлестать плёткой, привязывать на ночь короткой цепочкой за шею, издеваться и насмехаться. Как это случилось? Как я могла сделать такую глупость?!
Я завизжала и прыгнула вверх! Так высоко, как не прыгала никогда в жизни! И швырнула перед собой ошейник Лии, который каким-то немыслимым образом пролетел сквозь решётку и, перевернувшись, заклинился вверху! А я повисла под решёткой ухватившись обеими руками за цепь. А второй ошейник на моём горле! Я сама себя повесила? Несколько секунд, и руки откажут. Я сорвусь, ошейник сломает мне шею, или задушит. Если попросту не оторвётся голова.
В два рывка я подтянулась на цепи и достала до решётки, ухватившись за поперечный брус и звеня всеми своими твиклисами. Подтянулась на руках и ткнулась ногами в край колодца. Выгнулась дугой, изо всех сил упёршись в решётку, аж спина зазвенела! Нет, это шейная цепь. Ошейник Лии выпал из решётки и упал вниз, повиснув в середине колодца. Цепь больно дёрнула меня за горло. На дне колодца прыгали все четыре охранницы, пытаясь дотянуться до висящего над ними ошейника.
Мои ноги скользнули по стенке вниз. Я напрягла все силы чтобы удержаться, и, внезапно, решётка подалась вверх! Из последних сил я сунула правую ногу, свободную от твиклиса, в щель между палубой и краем решётки и поползла на руках, перебирая поперечные брусья и приподнимая решётку коленями. Сначала зацепилась цепь, потом обруч на поясе, но всё же я протиснулась и оказалась на деревянной палубе. Вот тут силы меня и оставили. Тряслись руки и ноги, тряслась даже спина! Я взглянула на решётку. Какая толстая и тяжёлая! Как это я сумела приподнять её снизу? А если бы шарнир оказался с другой стороны? А если бы задвижка была заперта, а не оставлена небрежно незадвинутой? Я поглядела вниз. Охранницы изумлённо таращились на меня со дна колодца. Их явно поразил мой акробатический номер. Наконец, одна очухалась и заорала:
-А ну, слезай вниз, ты, негодяйка!
И выразительно щёлкнула плёткой.
-Слезай пока не поздно! - заорали и остальные. - Хуже будет!
Мне, однако, показалось, что они больше боятся неприятностей для себя. Вряд ли им просто так сойдёт с рук то, что девушка сбежала и даже выбралась наверх. А не будут другой раз отстёгивать рабыню от унитолы для своих личных целей! Вот и подняли крик. Сейчас появятся охранники, и всё пропало. Я затравленно огляделась вокруг. Ночь. Свет падает от нескольких слабо горящих светильников на стойках вдоль бортов. Я подскочила к ограждению. Внизу тёмная вода. Слева, со стороны кормы, угадывается массивный берег уходящий высоко вверх. А уж там, наверху, цепочки далёких огней опоясывающие скалу извиваются длинными змейками. Вероятно, верхние карнизы Генозиса. Похоже, корабль пришвартован кормой к длинному молу. Что за ночь! Ни одной звезды, ни луны, ничего. Только отблеск светильников на ближних волнах. И вовсе не холодно. Странно, почему же был такой холод на нижнем карнизе?
Сзади, из колодца, снова вопли. И даже чем-то стучат снизу. А я-то стою и смотрю по сторонам! Огни со стороны носа! Кто-то идёт к люку. Ругаются. Скорее всего, охранники. Я, как могла, подобрала цепи и кинулась в сторону кормы. Здесь была широкая надстройка с круглыми окошечками из которых пробивался свет. Я пробиралась вдоль борта, пригибаясь возле окошек, а к люку уже подошли и что-то орали вниз. Я обогнула надстройку и, выскакивая на заднюю палубу, неожиданно столкнулась с женщиной в покрывалах Нолы. Я налетела на неё совершенно не заметив, потому что как раз оглядывалась назад. Женщина отскочила, но явно не испугавшись, а просто машинально. Её чадра была спущена на шею и открывала овал лица, делая её похожей на монашку. Она внимательно взглянула на меня и тут же спросила:
-Ты откуда, девушка? Почему ты не на цепи?
Я бросилась перед ней на колени, схватилась за ногу и прижалась лицом к её туфельке. И забормотала:
-Госпожа, помогите мне, Госпожа! Я в беде, меня подставили. Я всё объясню, Госпожа! Нельзя чтобы меня схватили сейчас, Госпожа!
Она наклонилась, схватила меня за плечи и поставила на ноги. Приподняла моё лицо и внимательно взглянула в глаза. Взгляд у неё был необыкновенно умным и спокойным. Я заметила маленькие запонки белого металла в крыльях её носа. Две в одном и одна в другом. А поперёк лба узкую серебряную полоску, то ли нарисованную, то ли вживлённую в кожу. Глаза же были тёмного цвета, карие или чёрные, во всяком случае, не голубые, как у Страйкерши.
В этот момент ругань у люка прекратилась и послышался топот в нашу сторону.
-Идём! - сказала Нола и взяла в руку ошейник Лии болтающийся на моей шейной цепи. С задней стороны надстройки оказалась лестница ведущая вниз. Нола нырнула туда а я следом за ней, придерживая цепи. Внизу был длинный коридор застеленный мягким ковриком. Нола сначала огляделась, а потом повела меня вдоль маленьких дверей с замочными скважинами и номерками около них. Наверное, это были пассажирские каюты. Она открыла ключиком одну из них и протолкнула меня внутрь. Тут же вспыхнул неяркий свет плафона на стене, осветив неплохую кровать, маленький столик, умывальник в углу и длинную полочку идущую по кругу. Ещё я заметила крошечный иллюминатор на дальней стенке, выгнутой вниз. Наверное, это был внешний борт корабля. Нола замкнула дверь и слегка подтолкнула меня в спину. Сделав два шага, я оказалась у столбика подпирающего потолок, охваченного несколькими стальными обручами с колечками. Госпожа приподняла мою цепь, продела в неё дужку висячего замочка и примкнула к кольцу на столбике. Мне это не очень понравилось, но если уж любая девушка должна быть прикована… Не мне спорить. А Нола продолжала разглядывать меня.
-Ты красивая, - сказала она. - Ты сбежала из рабочего трюма?
-Да, Госпожа, но…
К моим губам тут же оказался прижатым лепесток литоны.
-Подожди, - сказала Нола, - стой здесь и молчи. Я скоро вернусь.
Она повернулась уходить, но вдруг передумала. Взяла что-то с полочки и снова подошла ко мне. Осторожно приподняла арестантское кольцо продетое мне в нос и сказала:
-Раскрой рот, девушка.
Я не решилась спорить и послушалась. Госпожа вставила мне кляп, вроде того, что был у Страйкерши, соску с колечком. Потом достала шёлковый шнурок и велела:
-Сложи руки за спиной.
Связала мне руки и ласково погладила по лицу.
-Так будет лучше. Ожидай меня, девушка.
Расправила свою чадру, прикрыла лицо, погляделась в зеркало и ушла, замкнув за собой дверь.
Я осталась стоять прикованная к столбику за шею. Немного подумав, я решила, что Госпожа поступила правильно. Мало ли кто выскакивает по ночам из трюма где держат преступниц и всяких других никчёмных девок? Конечно неизвестно, что эта Госпожа из себя представляет. Но, по крайней мере, она не сдала меня сразу охранникам. Что, впрочем, тоже ни о чём не говорит. Слишком мало я знаю здешнее общество. Я заметила, что мои мысли путаются. Ещё бы! Разве я не достаточно переволновалась? Да ещё эта акробатика на решётке! Сколько времени я тут стою? Не могу припомнить. Как я сюда попала? Ой, что это с моей головой?
Я даже не заметила как Госпожа вернулась. Снова пристально поглядела на меня не опуская чадры. В её взгляде было что-то новое, трудно сказать что. Возможно, она собрала обо мне некоторые сведения у охраны?  Она развязала мне руки и уселась на кровать, тщательно расправив складки своего покрывала. Коснулась моего бедра кончиком литоны.
-Вытащи толу, девушка.
Что? Ах да. Толу. Кляп изо рта. Я осторожно освободила себе рот от соски. Почему она так странно меня называет? Девушкой?
-Хорошо, - сказала Госпожа. - Значит, ты сбежала из трюма? Ты преступница?
-Госпожа, всё не так, как вам кажется. Я совсем не…
К моим губам снова прижали хлыст.
-Я Нола Оллитариса, - сказала Госпожа. - Девушка, обращаясь ко мне должна говорить: «Светлая Госпожа». И не болтать лишнего. Тебе понятно?
-Да, Светлая Госпожа, - пробормотала я.
Нола тронула литоной мои твиклисы.
-Ты девушка-Твикли?
-Да, Гос… Светлая Госпожа.
-Где же твоя Дина?
-Я сама Дина, Светлая Госпожа. А моя Лия…
-Ты Дина? Но ты же правая… Ах да. Эти провинциальные обычаи. Ты Твикли Аннолиуса? Почему на тебе синий платок?
-Красный забрали охранницы, Светлая Госпожа. А я не…
-Ничего не пойму, - заявила Нола. - Тебя что, не посадили на цепь? Или ты такая мастерица открывать замки, девушка?
Что за манера спрашивать таким образом? Я поклонилась, насколько позволяла короткая цепь, и сказала:
-Если Светлая Госпожа позволит, я всё объясню ясно и коротко. Светлая Госпожа.
-Находишь, что я задаю неудачные вопросы? - строго спросила Госпожа и приподняла литоной мой подбородок. - Отвечай, девушка!
-Нахожу, Светлая Госпожа, - ответила я. С головой у меня точно было не всё в порядке. Я чувствовала, что могу распсиховаться.
-Ты права, - к моему удивлению сказала Нола. - Скажи, ты уверена, что мыслишь нормально? Что у тебя не ламиолия?
-Я не совсем в порядке, Светлая Госпожа, - призналась я, - но пока что нормально соображаю. Светлая Госпожа.
-Возможно, - сказала она. - Хотя и странно. Ты давно в трюме?
-Только со вчерашнего вечера, Светлая Госпожа.
-А, - сказала Нола, - тебя привели вчера на арестантской унитоле. Тогда, возможно, ты ещё в порядке. Ты ламиола, я надеюсь?
-Ламиола, Светлая Госпожа, - подтвердила я. - И я не преступница, Светлая Госпожа.
-Рассказывай, - приказала Нола, - но говори ясно и коротко, девушка.
Какая-то странная манера говорить у этой Госпожи. Она что, из столицы? Я поклонилась и заговорила:
-Благодарю Светлую Госпожу за помощь. Я Мона, Уна-Твикли. Собственность Унилониса Генозиса. Уна-Твикли из Аннолиуса подставила меня, совершая побег, а охранники, вместо того чтобы наказать меня, считая рабыней из Аннолиуса, продали в уходящий из Генозиса караван. Никто не позволил мне ничего объяснить. Сначала пригрозили отрезать язык, а потом зашили рот. Я хочу вернуться в Унилонис, где моё обучение ещё не закончено и где меня, наверное, уже ищут, Светлая Госпожа.
Я думала, она ничего не поймёт из столь поспешного объяснения, но она кивнула головой и сказала:
-Тебе повезло, девушка. Завтра бы ты уже не сбежала.
-Почему, Светлая Госпожа? - я даже не подумала, что вопрос могут посчитать дерзостью.
-Ты действительно Мона, если не знаешь, что девушек в трюмах многих кораблей держат в состоянии искусственной ламиолии. Тебя уже кормили в трюме, девушка? Делали уколы?
-Ещё нет, Светлая Госпожа, - холодея от страха ответила я. Значит, рабынь на валу специально вводят в состояние ламиолии? А я-то ещё думала, каким образом они получают Оллитару? Вон там какая Оллитара! А что, логично. Несчастные пленницы так крепко прикованы в трюме, что крепче некуда. Их дело, работать. Плохо работаешь, - боль. Как раз ламиолия и нужна. Какой ужас.
-Мону нельзя сажать на силовой вал, - объясняла Госпожа. - Если переход достаточно длинен, она может быть испорчена, может впасть в постоянную ламиолию. Но, не бойся. Завтра я попробую вернуть тебя в Унилонис. Если всё, что ты говоришь правда, тебе нечего бояться.
-Благодарю Светлую Госпожу, - поклонилась я. - А как же моя Лия? Она осталась в трюме, Светлая Госпожа.
-Я не могу вытащить её оттуда, девушка. Особенно теперь, после твоего побега. Завтра расскажешь всё администрации Унилониса. Если они захотят, то вытащат твою Лию. Она ведь тоже Мона, собственность Унилониса?
-Не совсем так, Светлая Госпожа, - призналась я. - Моя Лия, бывшая рабыня, более того, она моя первая Уна-литона. Светлая Госпожа.
-Вот как? - удивилась Нола. - Это очень странно. У вас что, обнаружилась особая сексуальная совместимость?
-Не совсем так. Скорее, нас соединили в виде наказания, Светлая Госпожа.
-Выходит, вы всё-таки преступницы?
-Скорее, так сложились обстоятельства. Но это не имеет отношения…
-Впрочем, - оборвала меня Нола, - я не любопытна. Особенно к проблемам рабынь. И мне пора отдыхать. Из-за тебя я на сегодняшнюю ночь оставила своих девушек в клетке. Ты должна послужить мне вместо них. Ты сумеешь?
-Постараюсь изо всех сил, Светлая Госпожа, - заверила её я.
-Да уж, постарайся, девушка, - сказала она и снова встала, разглядывая меня. Выглядела она не очень-то довольной.
-Кольцо придётся снять. Ни к чему мне тут арестантка. И ножной твиклис тоже.
Интересно, каким это образом она собирается снимать с меня заклёпанный твиклис? Поведёт в мастерскую?
И тут Нола удивила меня по-настоящему. Она вынула из-под кровати симпатичный футлярчик, вроде маленького чемодана. Сначала я подумала, что это её косметичка, но в открытом футляре блеснули аккуратно уложенные инструменты из полированного металла. Я даже испугалась, не орудия ли это для пытки? А Госпожа вынула в первую очередь миниатюрные тисочки и закрепила на краю полочки около меня.
-Повернись сюда, девушка. Нагнись, - приказала она. Приподняла моё носовое кольцо и зажала его в губки тисочков. Удивительно ловко её пальчики с полированными серебряными ноготками управлялись со слесарными инструментами! Она извлекла крошечную пилочку на полукруглой рамке, размером с небольшое зеркальце, и принялась пилить кольцо. Я подумала, что проще было бы просто развести его щипцами, чем так трудиться. Однако, чудо-пилочка Госпожи перепилила кольцо так быстро, словно оно было из дерева. Кольцо распалось на две части и было вынуто из моего носа.
Нола тут же приказала мне выпрямиться и выставить вперёд ногу, закованную в прочный браслет ножного твиклиса на висячем замке. Не станет же она пилить дужку замка? Может, просто воспользуется отмычкой? Я ошиблась. Нола достала приспособление чуть побольше тисочков. Что-то странное. Из угольника, большого цилиндра и цилиндрика поменьше. Штуковина так и сверкала полировкой разноцветных деталей из белого и жёлтого металла. Она ловко вставила наконечник торчащий из большого цилиндра, похожий на толстую вилку, под дужку замка. Потом достала короткий стерженёк и сунула в отверстие цилиндра. Послышалось лёгкое шипение, и всё. Нола отвернулась к чемоданчику и возилась там, словно забыв обо мне. А я стояла и ждала. Внезапно раздался резкий металлический щелчок, я аж взвизгнула от неожиданности. Нола только удивлённо взглянула на меня, но ничего не сказала. Дужка замка лопнула посередине, разорванная вилкой приспособления. Нола стряхнула твиклис с моей ноги и сказала:
-Пожалуй, я сниму с тебя и шейный Твиклис. Очень уж он уродлив. Наклони голову.
Как это, интересно, она снимет с меня тяжёлый ошейник, наглухо заклёпанный на четыре заклёпки? Перепилит, что ли? Так её пилочка короче чем высота ошейника. А можно ли с меня снимать ошейник, надетый в Унилонисе? Не пришлось бы мне за это отвечать. Но, уж наверное, Госпожа знает, что делает. Хотя… Я уже позволила недавно снять с себя миниоту, и вон что вышло.
-Госпожа, - пробормотала я, - может Мона спросить, Светлая Госпожа?
-Да, - сказала она, возясь со своим цилиндром около моей шеи.
-Светлая Госпожа хочет снять с меня ошейник Унилониса? Боюсь, меня за это накажут, Светлая Госпожа.
Она даже оставила свою возню и уставилась на меня. Я решила, что меня накажут прямо сейчас.
-Я Нола Оллитариса, - высокомерно заявила она. - Я не хочу чтобы мне служила девушка с таким убожеством на шее. Стану я ещё считаться с каким-то провинциальным Унилонисом! А впрочем, не бойся. Я отдам им вместе с тобой и твои твиклисы, если уж ты так пуглива. Не шевели шеей.
Краем глаза я заметила маленькую рукоятку, которую Нола вставила в меньший цилиндр и принялась качать её взад-вперёд. Внезапно одна из моих заклёпок щёлкнула и вылетела на пол. А вскоре и остальные три. Из этой Госпожи вышел бы отличный слесарь, я думаю!
Впервые за много дней моя шея оказалась на свободе. Какое чувство! Словно она сейчас сломается. Надо же так привыкнуть к ошейнику. Твиклис остался висеть на кольце столбика, а Госпожа подняла шнурок и снова связала мне руки за спиной. А потом отошла к кровати и начала снимать свои покрывала. Одета она была как кочан капусты. Я и со счёта сбилась пересчитывая её вуали, накидки, паутинки и пеньюары. Всё это было из такого тонкого материала, что будучи надето на Госпожу, вовсе не утолщало её. И на каждом предмете туалета присутствовала серебряная отделка, где в виде узкой каёмочки, где в виде блестящего бисера или раскиданных по газу звёздочек. Наконец Госпожа осталась только в серебряных плетёных туфельках, изящных трусиках из стального атласа и маленьком лифчике из такой же блескучки. Сначала мне показалось, что она в узком ошейнике но это была скорее блестящая мягкая бархотка с подвеской в виде тонкого кольца на котором висели два диска, сверху маленький и жёлтый, а снизу большой серебряный.
Госпожа странно поглядела на меня, хотя я и не могу сказать, что в её взгляде было такого странного? Взгляд как взгляд, я и думать об этом не стала потому что залюбовалась самой Госпожой. Меня просто поразила её стройность. Фигура Госпожи была идеальной, осанка безупречной, а манера двигаться изящной и строгой. Даже в нижнем белье она была уверенной в себе Госпожой. Куда мне! А какое выражение лица! Ещё больше подчёркнутое серебряной полоской поперёк лба, расходящейся вверху на две узкие дуги. В этом месте волосы выбриты двумя строго одинаковыми залысинами. Всё оттянуто назад и схвачено на затылке системой серебряных заколок и цепочек. А уж оттуда волна чёрных волос, усыпанная металлическими блёстками, падает вниз до самых колен Госпожи, извиваясь кольцами и спиралями. О, Господи! Какая красавица! Какие холёные пальчики рук и ног с зеркальными ноготками. И эта девушка только что выдёргивала из меня заклёпки!
Вот она грациозно уселась на своё ложе, вскинула голову и указала мне литоной вниз, к основанию кровати:
-На цепь, девушка!
Там, куда она показывала, лежало лёгкое кольцо с присоединённой к нему цепочкой. Девушек приковывают в спальне за левую ногу, - вспомнила я, чему меня учила Салли. Я шагнула вперёд и поставила свою ногу, обутую в дорожный ботинок, около кольца. Не успела я опомниться, как Госпожа заковала мою щиколотку и развязала шнурок на моих руках.
-Сними платок и миниоту, девушка. Разуйся. Делай всё быстро, но не суетясь. Старайся двигаться красиво. Глаза опусти вниз, но не в пол. Гляди чуть ниже моего лица, поняла?
-Да, Светлая Госпожа.
Вскоре я стояла перед ней голая, с торчащими колечками в сосках и вульве, а она снова приказала:
-Подойди и встань на колени. Вытяни шею.
Я послушно всё исполнила. За моей левой ногой волочилась тонкая цепочка, присоединённая, как я заметила, к ножке кровати.
-Ты умеешь читать, девушка?
-Да, Светлая Госпожа, - слегка удивилась я.
-Прочти, - протянула она мне узкий и тонкий зеркальный обруч с утолщением по краям и двумя маленькими стерженьками. Ещё на нём была небольшая скобочка и длинная надпись мелкими буквами. Я начала читать, опасаясь ошибиться:
-Я собственность Благородной Госпожи Хеленолии Оллисисонии Мона-Оллитари, Нолы Великого Оллитариса. Я счастлива покорно и преданно служить моей Светлой Госпоже, как подобает достойной девушке Оллитариса.
Далее следовала овальная рамка, вероятно для номера счастливой обладательницы ошейника.
-Приподними голову, - велела Госпожа.
Ошейник замкнулся на моей шее с коротким металлическим щелчком. Вероятно, стерженьки вошли в дырочки и никакого замка снаружи. Я почувствовала, что нахожусь в изысканном обществе.
-До тех пор пока я не верну тебя в Унилонис, ты в рабстве у меня, Благородной Госпожи Хеленолии Оллисисонии Мона-Оллитари. Ты запомнила моё имя?
-Да, Благородная Госпожа, Светлая Госпожа.
-Хорошо. А теперь запомни, - никакая девушка не вправе называть Благородную Госпожу по имени. Понятно?
-Да, - растерялась я, - Светлая Госпожа.
-Твоё имя Тика. Благодари Госпожу за имя и ошейник.
-Тика благодарит Светлую Госпожу, надевшую на неё ошейник и давшую ей имя Тика. Светлая Госпожа, - ответила я, как учили в Унилонисе.
-Ну что ж, посмотрим, что ты умеешь, Тика. Ласкай мою ногу.
Лучше уж служить этой Госпоже, чем четырём грубым и немытым охранницам в трюме. Я поцеловала ей туфельку сплетённую из блестящих ремешков и начала лизать ногу, понемножку поднимаясь всё выше. Кожа у Госпожи была очень мягкая и с лёгким приятным запахом. Я даже не почувствовала какого-то унижения лаская её. Наоборот, мне это быстро начало нравиться. Я лизала её бедро, выглаживала его щекой придерживая свои волосы, слегка касаясь губами и коротко поглядывая снизу вверх, как научила меня Салли. Как это ни странно, но даже с такого ракурса Нола выглядела ослепительной красавицей, властной и строгой. Уж не принцесса ли она какая-нибудь местная? А если таковы рядовые Нолы Оллитариса, то как же выглядит их элита?
-Аккуратнее, - сказала Госпожа легонько хлестнув меня литоной по спине. - Не высовывай далеко язык. Я чувствую твою заклёпку. Вот так. Хорошо, Тика. Теперь сними с меня трусики.
Трусики Госпожи оказались очень тонкими и эластичными. К тому же она грациозно приподнялась и перебрала ногами в такт моим движениям. К моему удивлению, под ними обнаружилось ещё нечто, опять-таки из полированного металла, прикрывающее её влагалище. Нечто в виде маленького грибка овального сечения с двумя углублениями для захвата пальцами. Я только вытаращила глаза на этот стальной тампончик.
Литона снова стегнула меня по спине.
-В чём дело, Тика? Вытащи оллитолу и ласкай мою вульву.
-Да, Светлая Госпожа, - сказала я и взялась пальцами за головку тампона. Осторожно потянула на себя, боясь сделать что-нибудь не так. Стержень пошёл как-то странно, словно скользя по бугоркам. Я взглянула на него, вытащив наружу. Он имел непонятную зыбкую поверхность, по виду металлическую, но упруго дрожавшую на весу. Я положила эту штуковину на поднос и повернулась чтобы ласкать Госпожу, и тут же взвизгнула и отскочила назад дёрнув ножную цепь. Сейчас мне будет плохо! Вместо вульвы, то есть, вместо нормальной вульвы, между ног у Госпожи было круглое кольчатое отверстие величиной с мой кулачок, дышащее и вибрирующее как водяная рябь. А в глубине его выпучивалась и дышала словно бьющееся сердце студнеобразная перегородка или мембрана серебристо-сизого цвета.
-В чём дело, Тика? - вскинула брови Госпожа. - Что случилось?
-Бла… Бла… Свет-ла-я Го-госпожа, - Запищала я дрожащим голосом, указывая пальцем на её вульву, - что-что-что-что-о-о-о эт-то вот?
Она взглянула себе между ног, а потом подняла на меня насмешливый взгляд.
-Ты что, Тика, никогда не видала гениталий Униолоны-Сплойи? Ох уж эта провинция. Ты что, даже сплойиолонную грудь никогда не видела?
Она приспустила свой лифчик и я увидела, что вместо сосков у неё такие же металлообразные затычки, как и между ног, только маленькие и удлинённые. Изящно изогнув пальцы, она ухватила их и стала вытаскивать наружу словно два гвоздя. А под ними были такие же кольчатые отверстия с палец величиной с прыгающими внутри мембранами.
Пятиться мне уже было некуда! Я стояла, прижавшись спиной к столбику, с оттянутой цепью левой ногой, и жалобно попискивала не в состоянии взять себя в руки. Меня охватывал неотвратимо нарастающий ужас. Да человек ли это передо мной?! А она встала и шагнула ко мне. Я едва сдержалась чтобы не завопить во всё горло.
-Чего это ты так испугалась, Тика?
-А… Я… Э… - лепетала я не в силах оторвать взгляда от её пульсирующих мембран. - Вы-вы-вы, э-э-э, что, не человек, Светлая Госпожа-а-а… А?
-Что за глупости ты несёшь, девушка?! - сердито сказала Нола (?) - Я Униолона-Сплойя-Занг. И я позволила тебе, провинциальной дурочке, ласкать меня. Ты должна быть счастлива и благодарна, а ты визжишь как идиотка. Возьми себя в руки и ласкай Госпожу, пока я не передумала, девушка!
Лучше она просто бы сказала «Да», или «Нет». Я так и не поняла, эта самая Уни-как-её-там-язык-сломаешь-занг, человек, или нет?  Я попыталась сосредоточиться на её лице, таком выразительном и прекрасном, но глаза сами собой косили в сторону отвратительных дырок на груди. Она внушала мне нарастающий страх, несмотря на всю свою красоту. Сейчас я бы не удивилась, если бы она вдруг впилась мне в горло как вампир или вообще начала рвать меня на куски волчьими клыками. Я почувствовала, что сейчас закричу, заору, завоплю и умру от ужаса.
-Вытяни руку, - сказала она.
Я машинально повиновалась и вытянула перед собой левую руку. Вероятно мой перепуганный мозг работал сейчас по засекшемуся принципу самосохранения. Если ей нужна моя рука, пусть берёт, зато целиком пока не проглотит. А Нола уверенным движением воткнула мне в руку шприц. Я и опомниться не успела, как вдруг почувствовала странное благодушие. А может и не странное. Какая красивая у меня Госпожа! Какие волосы, какая кожа, какие манеры! Какое счастье носить её ошейник! Какое наслаждение служить ей, ласкать её, выполнять все её приказы, угадывать все её желания!
Что же это я стою? Госпожа нуждается в ласке. Ей пора отдыхать, а я-то дурочка, до сих пор не вылизала её, не закончила куннилинг. Какая же я неблагодарная! Лишь бы Госпожа позволила мне продолжить!
Госпожа снова улеглась на кровать и красиво подперла рукой голову.
-Ну же, Тика, - сказала она, - за дело.
Какое счастье! Светлая Госпожа позволила мне продолжить. Я прижалась к её бёдрам и старательно заработала язычком. Осторожно! Заклёпка не должна касаться кожи Госпожи. Я начала массировать губами её круглую волнующуюся вульву и тут же вспомнила о кольцах, которые в эти губы продеты. Нет! Язычком, только язычком! Кажется, Госпоже нравится. Какая красивая у неё вульва! Круглое кольчатое отверстие меняющее цвет. Вот оно уже слегка пожелтело, красный цвет явственно проступает в середине мембраны, бледнеет, бледнеет. Хорошо! Госпожа очень чувствительна. Я сумела ей угодить. Ещё, ещё! Сейчас появиться зелень. Старайся, Тика, старайся! Вот теперь можно чуть коснуться языком мембраны, когда она приподнимется вверх. Лишь чуть-чуть, вот так, вот так!
-Осторожно, Тика, - взволнованно говорит Госпожа, - не повреди мембрану! Помнишь? Мгновенная смерть.
Она чувствует, чувствует! Какое счастье! Мембрана зеленеет, зеленеет! Что? Конечно помню. Сплойиолонный выброс в лицо, - почти верная смерть. Какая разница? Лишь бы Светлая Госпожа насладилась, лишь бы ей угодить! Но нет, она ведь напомнила, она не хочет моей смерти. Я всё сделаю, как она хочет, я ни в чём не огорчу её, ни в чём не разочарую! Она дрожит, её вульва играет, бьётся как сердце! Мембрана ярко-зелёная. Ещё одно касание самым кончиком языка. Пятнышко родилось! Лучики трещинок ползут в стороны, всё быстрее и шире, шире! Тело Сплойи вибрирует, выгибается дугой.
-Тика! Тика! Тика! Сейчас… Вот!!
Какая я ловкая! В самый последний момент я отскакиваю в сторону. Струя зелёной сплойиолы бьёт наружу мимо меня, шипит и пузырится коснувшись воздуха, клубится жёлто-зелёным газом. Мелкие пузырьки брызжут во все стороны. Госпожа стонет и тяжело дышит. Какая она красивая, особенно в этот момент! А я? Я так счастлива! Я, Тика, собственность моей Благородной Госпожи Сплойи. Как она добра ко мне! Она позволила мне ласкать себя. Мембрана Госпожи уже затянулась. Розовая. А теперь уже красноватая. Скорее протереть бёдра Госпожи поглотителем! Что если на кожу попала сплойиола? Вот так, вот так. Всё хорошо, всё очень удачно получилось. А я устала. Вот теперь чувствую. Но рано, рано. Нужно вставить Госпоже Оллитолы. Вот так. Теперь трусики и лифчик, теперь… Госпожа гладит меня по голове:
-Хорошо, Тика. Теперь тебе нужно отдохнуть. Ложись на подстилку.
Воля Госпожи, - закон. Вот подстилка, у задней ножки кровати. Ложусь прижимаясь щекой к привязному кольцу. Пальцы Госпожи скользят по моему горлу. Продевают кольцо в скобу ошейника. Щелчок. Я прикована на ночь. Ложусь на левую щёку около самого кольца.
-Спи, Тика.
Госпожа ложится на постель и гасит свет. Госпожа приказала спать! Тика закрывает глаза и спит. Какое счастье. Тьма. Покой. Какой спокойный сон, как долго я так хорошо не спала. Давно. Когда же это было? Тогда меня как-то по-другому звали. Что-то припоминаю. Мелани. Меня звали Мелани Спайк. Да. Твикли-Дина-Мона-Ниспа-Уна-Тика-Мелани-Спайк. Ну и имечко у меня! Ой! Кто толкается?
-Просыпайся, девушка!
Я раскрываю глаза. Э? Где это я? Лежу на коврике уткнувшись носом в ножку кровати. Свернувшись калачиком. Зачем? Я пытаюсь приподняться. Нет, ничего не получается. Моя шея в тяжёлом ошейнике Твиклиса пристёгнута к кольцу на  ножке. Я выворачиваю глаза оглядывая себя. На мне красная миниота и синий платок. Твиклис на левой руке. А ножного Твиклиса нет. Трогаю лицо. Но и без того ясно, что кольца в носу нету. Губы болят. Припухли, а колечки вдавились внутрь и перетянули их.
-Проснулась? Сейчас я повезу тебя в Унилонис.
Нола остановилась надо мной в покрывалах и чадре. Я в страхе таращусь на неё. Ощупываю свою шею. На ней точно прежний ошейник Твиклиса. Вот и заклёпки прощупываются. А где же ошейник Нолы? Ничего не пойму! Нола наклоняется надо мной. В руке у неё длинный ключ. Отстёгивает меня от кровати и приказывает встать.
-Руки сложить перед собой!
Я в страхе отскакиваю назад. На длину цепи Твиклиса. Лиин ошейник у Нолы в руке. Она удивлённо вскидывает глаза.
-Что с тобой, девушка? Чего ты испугалась?
Я боюсь её! Кто она? Покрывала, чадра и тёмные глаза. Полоска на лбу. Даже ногтей не видно, Госпожа в перчатках. Я что, всё видела во сне? Или нет?
-Госпожа… - лепечу я.
-Светлая Госпожа, - перебивает Нола. - Забыла?
-Простите, Светлая Госпожа. Я наверное видела сон. Очень страшный сон. А может и не…
-Ты собираешься рассказывать мне свои сны, девушка? - перебивает Нола, - или всё же едем в Унилонис?
-Да… То есть нет… То есть… Светлая Госпожа, на мне был ножной твиклис…
-Я сняла его с тебя. Тебе ведь придётся бежать за тележкой.
-Но… Простите, может Тика спросить, Светлая Госпожа?
-Тика? Какая ещё… Тебя зовут Тика? Протяни руки перед собой, Тика, а вопросы потом.
Я неуверенно протягиваю сложенные руки, гляжу как она вяжет их мягким шнуром. Пропускает свободный конец мне между ног, подтягивая вверх подол миниоты и привязывает шнур к ошейнику. Отворачивается к полочке и снова подходит ко мне. В руке у неё вчерашняя тола для моего рта.
-Спрашивай, Тика, но покороче.
-Светлая Госпожа, я не Тика, я… Это не важно. Я такое видела! Можно взглянуть на вашу… Хотя бы на вашу грудь, Госпожа?
-На мою грудь? Ты бредишь, девушка?
-Хотя бы потрогать, - упрямо настаиваю я, - или я умру от страха. Если бы вы видели то, что я ночью, Светлая Госпожа!
Нола недовольно смотрит на меня и вдруг улыбается, судя по складкам чадры. Отвязывает мой шнурок от ошейника.
-Можешь потрогать, если хочешь, но поторопись.
Я неуверенно тянусь руками к её груди. А вдруг я нащупаю твёрдый металл вместо соска? Я точно тогда умру! Пальцы касаются покрывала Нолы, шарят по нему. Грудь. Я собираю всё своё мужество. Сосок! Обычный мягкий сосок, вероятно под тонким лифчиком. Осторожно сжимаю его. Нола снова недовольно морщится. Ну уж там никак не металл.
-Достаточно, - говорит Госпожа. - Ну что? Всё в порядке, надеюсь?
-Да, Светлая Госпожа, - бормочу я. - Простите Мону, Светлая Госпожа.
Нола снова вяжет шнурок к ошейнику. Я опускаю глаза. Надо же такое… След укола на моей руке! Я снова прыгаю назад, рвусь на цепи, отчаянно пытаюсь освободить связанные руки.
-Ты! - воплю я, - то есть, я! Я видела! Это не сон! Не хочу, нет! За что?!
Нола молча ждёт пока я перестану биться. Цепь она не отпускает. Мне не освободиться! Зачем я позволила связать себя? Тяжело дыша стою на привязи и смотрю в пол.
-Девушка! - говорит Нола, - твоё поведение неслыханно! И ведь это не ламиолия, пока что. В чём дело?
-Это не сон, - упрямо бормочу я. - Ты колола меня в руку. Вот! И… И…
-Я колола тебя, да. Чтобы оттянуть ламиолию. Не хватало мне ещё возиться с ламиолящей Моной. В Унилонисе ламиолить будешь. Или отвести тебя назад в трюм?
-Нет! - ору я, - только не в трюм, Госпожа! Но… Но…
-Что, наконец?!
-У вас были металлические затычки вместо сосков. И вульва. А под ними… Даже выговорить страшно.
Нола смотрит на меня и говорит:
-Тебе точно нужно в Унилонис, девушка. И поскорее.
Вдруг она начинает подбирать свои покрывала и юбки. Целый ворох одежды с серебристой отделкой. Точно такие трусики! Нола одной рукой подхватывает покрывала, а другой, в которой твиклис, стаскивает вниз трусики.
-Ну?
Вульва у неё обыкновенная, аккуратно подстриженная. Тёмные вьющиеся волоски. А выше, в пупке маленькая брошка с красным камешком. Вот этого точно не было. Почему-то именно это убеждает меня. Я бухаюсь на колени. Я виновата. Госпожа вынуждена показывать мне свою вульву! Я бы не удивилась, если бы она теперь засадила меня на самую крепкую цепь, на самый последний вал.
-Простите глупую Мону, Светлая Госпожа.
-Всё наконец?! - раздражённо говорит она поправляя свои одеяния. Я лишь киваю головой.
-Я заказала упряжку, - говорит Госпожа, - сказала, что мне нужно съездить по делам. Впрочем, это действительно так. Тебе придётся спрятаться в багажном сундучке. Думаю, это получится. Я свяжу тебя и вставлю толу. В любой момент у тебя начнётся ламиолия. Не беспокойся. В сундучке тебе лежать недолго. Как только мы поднимемся на карниз, я выпущу тебя и привяжу к тележке. Тебе всё понятно? Тогда раскрой рот.
Она вставила мне кляп, затем указала на маленький сундучок у стены. Это удивительно, но мне удалось в нём поместиться сложившись на боку в три погибели. В конце концов, Госпожа связала мне ещё и ноги и закрыла  придавившей сверху крышкой. Я лежала словно насекомое в янтаре, слыша как снаружи ещё и лязгают замки. Так плотно меня ещё не упаковывали. Я  совершенно беспомощна, всё что угодно теперь можно со мной сделать. Хоть бросить в воду и утопить, хоть отвезти прямо в подвал к Страйкерам. Ни пошевелиться, ни вздохнуть! Вот кто-то пришёл. Властный голос Госпожи. Только слов не разобрать. Толчки? Качания? Меня подняли и куда-то несут. Снова какие-то разговоры. Плеск воды. Что-то мне не очень хорошо. Путаются мысли. Ещё бы! Замуровали в этот ящик. А связывать-то зачем? Здесь и так не пошевелиться.
Опять несут. Ой! Уронили, что ли? Или грубо поставили куда-то. Не будь кляпа во рту, я бы точно взвизгнула! Нет, Госпожа сделала правильно, что связала меня. А теперь почему-то холодно, да ещё как! Словно облили ледяной водой. Мне так тесно в ящике, что я даже дрожать не могу. То есть, дрожу какой-то внутренней объёмной трясучкой. Кажется, стало немного теплее. Вот теперь совсем тепло. Снова качает. Стук подкованных каблучков по камню. Голос Госпожи. Лязг замков над ухом.
Мне вдруг показалось, что вот сейчас всё кончится. Это кто-нибудь из девушек подшутил надо мной. Сарра или Анита, да пусть хоть Элоиза Скиннер! Откроют крышку, вытащат меня и начнут потешаться надо мной смеясь до упаду. Будут хохотать. Ну ты и даёшь, Мелани! И в самом деле, поверила! Смотрите-ка, в ошейнике, с кольцами в сиськах, платочком повязалась! Ну и Мелани Спайк, доверчивая дурочка!
Пусть смеются хоть неделю. Я согласна! Лишь бы всё это поскорее… Лишь бы прямо сейчас!
-Тика, ты что, заснула? - трогает меня литоной Госпожа из Оллитариса. - Вылезай!
Интересно, каким образом? Она что… Что это? У меня связаны только руки. Спереди. Когда это мне успели развязать ноги и отвязать шнурок от ошейника? Мысли снова путаются. Что, ламиолия начинается?
С трудом вылезаю из ящика и поднимаюсь на ноги. Госпожа что-то мне объясняет. Я вижу как она соединяет второй ошейник Твиклиса со скобой позади тележки, а середину цепи вкладывает мне в руки. В тележку запряжены четыре девушки в Генозисских сбруях, с толами во рту и с подвешенными к носам колокольчиками, совсем как я недавно. Как мы… С кем? Когда? И что?
-Тебя учили бегать на короткой цепи, Тика? - спрашивает Госпожа. Но я только бестолково таращусь на неё. Я вроде и понимаю, но не могу ответить. Не могу вспомнить, что нужно делать, чтобы говорить? Зачем говорить? Что значит, «говорить»? Это связано с болью, или нет?
-Ну, неважно, - вздыхает Госпожа и говорит совершенно другим тоном:
-Тика, держи цепь. Чувствуй цепь. Подчиняйся цепи. Иди, куда она приказывает. Беги! Неподчинение, - боль! Тика на цепи. Тика бежит, куда приказывает цепь!
Какая ещё Тика? А я… Кто я? Тика на цепи. Вот пусть эта Тика и… Ой! Цепь тянет меня вперёд. Больно! Шагаю… бегу! Так лучше. Меньше боль. Я на цепи, бегу, куда приказывает цепь. Как Тика. Какая Тика? Цепь дёргает меня снова. Да ну эту Тику! Цепь, - вот что важно! Цепь и я… я? Да! Я цепная девушка! Конечно. Как это я забыла? Цепь, - моя Госпожа. Я люблю Госпожу. Госпожа приказала бежать. Тика будет… Опять эта Тика! Кто? Не помню. Не помню чего? Что значит, помнить? Что такое, «значит»? Пустота какая-то… Боль? Нет. Всё же пустота. Или…

Отзывы можно присылать на  aldementjev@yandex.RU