Пространство вымышленных миров. Странно получается, стоит придумать несколько персонажей и опорных сюжетных моментов, как действие начинает развиваться само, всё более и более самоорганизуясь. Подробности и эпизоды задетые мимоходом со временем приобретают смысл и находят своё место в общей конструкции сюжета. Наступает время когда начинаешь ощущать будто не ты придумываешь мир, а он существует уже в готовом виде, а ты только разглядываешь его во всё более глубоких подробностях.
На деле, конечно, всё наоборот. И это похоже на общий закон человеческого мышления. Также как кажется будто Солнце ходит вокруг Земли, а выходит, что наоборот. И во всём остальном похожая ситуация. Первое впечатление от явления всегда оказывается полной противоположностью истинному положению дел. Очень даже интересно, почему так происходит? По причине устройства человека или по причине устройства окружающего мира? Кто так устроил и зачем? Чтобы проверить способность людей путём умственных усилий переломить этот привычный тип восприятия? Ну, переломил, и что дальше? Какие привилегии или наказания? А никаких. Нет творца, ценителя и вершителя. Значит, всё по-другому. Восприятие чаще всего истинно, а когда случается наоборот, вот эти моменты и западают в память, и создают ложное впечатление об образе мышления. И все эти вымышленные миры, тоже совершено понятное дело. То чего нельзя получить в реальности, заменяют суррогатом, - мечтаниями и фантазиями. А если фантазии злобны и ужасны, это тоже естественно и произрастает из тех же пресловутых инстинктов размножения о которых в сто десятый раз и говорить-то неохота. Эти самые инстинкты, - суть всего мышления. Забавно, стремление к размножению приводит к разрушительным фантазиям. А как иначе? Чтобы дать жизненное пространство потомству приличный родитель обязан организовать небольшую пустыню, да и последующее самоуничтожение не помешает. И дальше по кругу который не ведёт никуда кроме случайного конца.
*
Ну и крепко же я спала, однако! И проснулась очень даже странно, словно меня включили. Впрочем, что с того, что я проснулась? Только глазами хлопать можно. Связана, привязана, прикована к идиотскому брусу на колёсах. Под головой подушка, а во рту затычка.
Очень странно что бока не болят. Похоже что меня ночью периодически поворачивали с боку на бок и поправляли подушку. Вот, кстати, даже писать не хочу. Может мне и процедуру делали, или как это у них тут называется? Я скосила глаз на лежащую по соседству Нину. Спит или нет? А какая разница? С кляпом во рту не больно-то разболтаешься. Вон, и остальные пленницы посапывают носиками словно поленья в своих жёлтых платьях и платочках. Одели-то нас словно светофоры. Цвет вообще-то приятный, но яркий очень. Наверное, так ловить легче. Беглых рабынь. Ага. Бежит такая рабыня в жёлтом платочке и катит за собой унитолу шейной цепью. Только треск стоит когда эта палка с подвешенными к ней цепями и ошейниками звякает подскакивая на ухабах.
Раньше я как-то иначе представляла себе транспортировку пленниц. Ну там, пусть даже в связанном виде, на телегах каких-нибудь. Или пешим порядком. Даже на цепи. Ну, можно же каждую девушку пристегнуть, допустим, за руку к общей цепи. Куда денешься-то? Зачем же так мощно упаковывать? Ошейник один чего стоит! Тяжеленная какая гадость. Хватило бы обычного колечка как у наручников, или, там, лёгкой цепочки с замком. Зачем тут излишества? Не говоря уже об этом ужасном обруче на талии. А цепи толстые какие! Не будь они столь коротки, девушке их и не поднять было бы. А на ночь ещё и кляп с рот! Что, боятся что мы кричать начнём, что ли? Кто тут услышит-то? Одно утешение, вряд ли это долго продлится. Разве девушка способна долго выдержать подобные железяки на себе? Вот скоро придём на место, и тогда… А что тогда? Чего там говорила Лысина? Цепи, клетки, колодки. Да, она говорила что колодки редко, ну значит клетки-плётки, - всегда пожалуйста. А кто-то ещё что-то говорил? Кто? Ах, да! Та девушка, что проверяла меня. Я ламиола, у меня клеймо ламиолы во рту. Во рту? А, ну да. Нас же бандиты заклеймили. Меня и Таню. Такое впечатление, что сто лет назад. А может и так. Парадокс времени. Эйнштейн. Теория относительности. Так что там говорили-то? Чуть чего, - «Я ламиола и ничего не знаю». А ведь помогает, что удивительно.
Я ламиола. Непременно ламиола, потому что меня купил… меня купил… Совет Гедоникса! Вот. Вспомнила! Меня продали совету Гедоникса и нужно непременно стоять на том, что я ламиола. И никому не говорить про Гедоникс. Совет Гедоникса. В этом Гедониксе, наверное, советская власть и крутые порядки. Скажем, если кто не ламиола, - стало быть секир-башка. Может, наплевать на советы и всем рассказать? Но почему? Девушка мне явно добра хотела. Не буду никому говорить. У меня кляп во рту. Кому я что могу сказать-то? Хи-хи.
А что тут ещё у нас? Я подёргалась и обнаружила что привязана мягким ремнём за шею поверх ошейника. Наручники прикованы к обручу на поясе, да ещё соединены цепочкой с ошейником. Ноги привязаны ремнями, и талия тоже. А кляп во рту то ли резиновый, то ли пластмассовый. Вон, Нина рядом лежит с такой же затычкой. Всё-таки, похоже, резиновая. Нина ровно дышит и кляп дышит вместе с ней, то чуть сжимается, то разжимается. Глаза только почему-то нам не завязали. Нина чуть-чуть курносая, рот мягкий, полногубый. Грудь слегка приподнимает одеяло. Больше и не видно ничего.
А кто там дальше? Так. За Ниной должна быть Дикси-Чебурашка. То есть, Сюзи. Сюзи, Сюзи… Где-то я слыхала про какую-то Сюзи, совсем недавно, причём. Ну да, она же мне представилась… Или нет? Ну, неважно. За ней… Нет, там ещё две этих, которые руки выворачивать умеют. И Дора хулиганка. Ну, эта теперь не скоро хулиганить станет. Дальше, ещё пара девушек которых я не знаю, потом Пола из Оллитариса и ещё одна девушка. За Полой Сонька и ещё три места. Там Мери, Сарра и Таня. Всего четырнадцать. Хорошо. Что хорошо? Чего это я систематизацией занялась? Проверяю девушек на унитоле. Мои, что ли? А что, интересно, если бы они были мои? Ну да, будь я рабовладелица, конечно пересчитывала бы рабынь, следила бы как они себя ведут, как закованы, не натёрли ли чего? Лентяек погоняла бы плёткой, грубиянкам затыкала бы рты, а с Миниуниты спрашивала бы отчёт за порядок среди рабынь. И всем грозилась бы плёткой. Да. А на Соньку надела бы собачий намордник. На время конечно. Пока она не исправится и не перестанет называть меня белобрысой дурой. Ну да, была бы я Госпожа, эта Сонька стала бы у меня шёлковой.
А там, кстати, на унитоле ещё три скобы свободные. Место ещё для шести девушек. Унитола, наверное, стандартная, двадцатиместная. Нужно ещё шестерых рабынь купить, а то, чего место пустовать будет? Если уж занимаешься работорговлей, то о рентабельности забывать не стоит. Возможно, что девушек можно перепродавать по дороге, или… Хотя, да. Мы ведь уже оплачены. Нас только доставить надо. Тогда почему не взять четырнадцатиместную унитолу? Может, таких не выпускают? Очень возможно что здесь всё систематизировано и стандартизировано. Ну там, количество скоб, длина цепей, толщина ошейников, цвет платьев рабынь. Может даже и протокол существует, чтобы свободные скобы имелись на всякий случай. Ну, резервируются же места в гостиницах или в самолётах? Может и здесь государственные органы имеют право пристёгивать к частному каравану транзитных государственных рабынь в установленном количестве? Я бы так и сделала, например. Чего самим-то тратиться на транспортировку пары девок? Вот если большая партия рабынь, сто, там, или двести… Господи! О чём я думаю?
Ой, а что там за визг? С противоположного конца сарая доносился чей-то крик, женский, естественно. Кто это там уже успел плётку заработать?
Нина рядом со мной дёрнулась и открыла глаза. Скосила их на меня, улыбнулась и сказала: «У». Интересно у неё получается улыбаться с кляпом во рту. Я тоже попыталась, но безуспешно. Да и особой охоты улыбаться у меня не было.
Вскоре рядом застучали ботинки и у меня изо рта потащили затычку, а потом откинули одеяло и освободили меня от ремней. Я заметила что охранники суетятся по всей унитоле, поднимая девушек. Меня усадили на лежанку лицом к унитоле и чем-то протёрли рот.
-Ну что, красавица, хорошо поспала?
-У! - сказала я, хотя, в принципе, рот уже размялся.
-Да? - сказал охранник. - Что, говорить трудно?
-Угу, - соврала я.
Охранник отошёл и тут же вернулся таща на цепочке девушку в таком же как и у меня платье, но без обруча на поясе и цепей на руках. Зато под подолом у неё характерно бренчало на ходу. Похоже, те самые ножные кандалы. И ещё на ней был маленький белый передник.
-Осмотри рот у этой миниуни, - показал ей охранник на меня. И так ухватил мой рот за углы, что я от неожиданности и опомниться не успела, как снова почувствовала металл между зубов. Что такое снова мне вставили? Что-то защёлкало, и мои челюсти поползли наружу, раздвигаемые холодной металлической пружиной. Всё происходило очень быстро. Минута, и я сижу с растянутым противным приспособлением ртом, а рабыня в передничке ковыряется там пальцами и палочкой с круглым зеркальцем на конце. Я обеспокоенно задёргалась, но охранник тут же припугнул чтобы сидела смирно.
-Ну? Что там?
-Вроде, всё в порядке, - сказала девушка. - Зубы нужно чистить, но не срочно. Клеймо несколько странно выглядит. Возможно, нёбо припухло. Ведь ей не давали ничего сильно горячего, Господин?
-Конечно нет, - фыркнул охранник. - Так почему она не говорит?
-Не знаю, Господин, - сказала девушка. - Она должна говорить. Возможно, просто не привыкла к ночной толе?
-Глупости, - сказал охранник. - Чего к ней привыкать?
-А вы сами пробовали, Господин? - встряла в разговор Нина.
-Чего? - повернулся к ней охранник.
-Господин сам пробовал спать с толой во рту?
-Ерунду городишь, - сказал охранник.
-Ну да, - ответила Нина, - я ведь глупая ламиола.
-Оно и видно.
-Господин очень проницательный, - сказала Нина, - а очевидных вещей и не видит.
-Каких это?
-А то, что сестра просто не успела размять себе рот, а вы сразу вообразили неизвестно что.
-Ну? - сказал охранник и повернулся ко мне. - Так ты можешь говорить?
-А-га, - сказала я с разинутым ртом.
-Так-так, - угрожающе сказал охранник и постучал плёткой по руке.
-Эй! - сказала Нина. - Не имеете права.
-Какого права?
-Бить сестру за собственное недоразумение.
-Ты мне тут будешь права качать?
-Буду! - кивнула Нина. - Любой житель Оллитарии обязан соблюдать законы о защите прав Унин. А также и остальные законы. А вы, может быть, ещё и против священного права частной собственности?
-Э… - сказал охранник. Он, видимо, был не силён в законодательстве.
-А! - сказала я. - А-Э-А?
-Чего?
-По-моему, сестра просит вынуть у неё изо рта расширитель, - перевела Нина.
-Ладно, - сказал охранник, освобождая мне рот, - возиться с вами некогда. А ну, на горшки, и смотрите у меня тут!
Теперь к нам подошли сразу две жёлтые девушки в передничках. Мне залезли под платье и вытащили то, что было туда вставлено, как оно у них тут называется? И посадили на горшок прямо на помосте где мы спали. Впрочем, расположиться сидя на полу нам не позволили бы шейные цепи. Тем временем, девушка пытавшаяся усадить на горшок Сузи-Чебурашку нарвалась на сопротивление. Сузи не желала на горшок, а требовала нормального туалета. По меньшей мере, отдельного. Требовала и требовала пока её не схватила сзади вторая правая девушка и не сказала вчерашним голосом:
-Зачем ты опять скандалишь, сестра? Ты думаешь, мы и дальше позволим тебе позорить нашу унитолу?
-Какого чёрта? - спросила Сузи опасливо покосившись на неё. - Это они позорят эту… Чего они заставляют нас срать при всех?
-Это плохое слово, - сказала девушка. - Нужно говорить: «какать». И то, пореже. Это тоже не очень приличное слово.
-Дикси, да чёрт с ними, - сказала ей Дора сидящая на горшке, - пускай подавятся!
И оглушительно пукнула, да ещё и засмеялась. И тут же правая третья подскочила к ней прямо на горшке и ухватила скованными руками за бока.
-Ты чего же это пукаешь, негодяйка, а?
-Тебя не спросила, - сказала Дора и снова пукнула, настолько сильно, насколько позволил остаток газов. И тут же взвизгнула от боли. Девушка упёрлась ей пальцами в бока и вежливо сказала:
-Я тебе печень проткну, сестра, если пердеть не перестанешь.
Дора ещё раз пискнула от боли. Наверное ей и вправду глубоко воткнули палец в бок.
-Эй! - крикнула издалека Пола, - чего там у вас?
-Вот эта дура пердит, Госпожа, - сказала девушка.
-Эй, ты, дура! - сказала Пола, - прекрати пердеть!
-Ай! - сказала Дора. - А чего она мне пальцем в бок тычет? Вай! Ты что?!
-Нужно добавлять «Госпожа», когда говоришь с Миниунитой, - напомнила девушка.
-Отпусти, а то…
-А то, что?
-Пришибу, вообще!
-На унитоле драться не следует, - сказала девушка.
-А где?
-Рабыням вообще не следует драться, - сказала вторая правая. - Рабыни должны вести себя достойно.
-Вот и ведите, - сказала Дора, - рабыни.
-Да, - сказала девушка, - Мы рабыни, не кто-нибудь.
-Вот-вот. - Подтвердила другая. - мы рабыни, а не кто попало.
-А кто это, «кто попало»? - спросила Дора.
-А, ты, - ответила девушка. - Какая из тебя рабыня?
-А я и не рабыня.
-Оно и видно. Ни ходить, ни говорить не умеешь. Ведёшь себя неприлично. Ты и на Мону-то не тянешь. И кто только тебя купил?
-Никто меня не покупал, - сказала Дора слезая с горшка, - и вообще, свободу рабам!
-Чего? - сказала ближняя девушка, а другая захихикала.
-Свободу рабам, - объяснила Дора. - А я свободная девушка. А вот освобождать ли вас, я ещё посмотрю.
-Хи-хи, - развеселилась третья, - свободная девушка. А чего это у тебя на шейке? Уж не рабский ошейник ли? А на ручках? А на животике?
-А за это мы с ними разберёмся, - пообещала Дора. - Правда, Дикси?
-Вот именно, - сказала Сузи. - Навешали, понимаешь, железок, одели как клоунов в цирке. Уж я не забуду. Мы им не какие-нибудь, эти… ламиолы.
-Хе? - сказала вторая правая. - А вы что, не ламиолы?
-Нет, - сказала Сузи. - Мы свободные девушки.
-Вы не свободные девушки, - сказала вторая, - а девушки, - непроходимые дуры.
-А мы вас бить не будем, - сказала Дора продолжая слезать с горшка. - Чего вас бить-то? Вы и так как собачки на цепочках.
-Не хуже вас, - возразила девушка. - А вам нас и не побить.
-Откуда вы такие взялись? - спросила Сузи. - Сектантки какие-то, что ли?
-Я не сектантка, - сказала вторая.
-И я не сектантка, - сказала третья, - а что?
-Приёмчики знаете, - сказала Сузи, - а драться не хотите. Пацифистки что ли?
-Я не пацифистка, - сказала третья. - А драться неприлично. Нужно вести себя достойно. Мы же ламиолы. Вон, пусть Нолы дерутся. Впрочем, если вы не ламиолы, то понятно. Но на унитоле мы вам драться не позволим. А будете артачиться, руки вывернем. Это чтоб не дрались.
-Ну-ну, - сказала Дора, - поглядим ещё.
-На что? - спросила девушка.
-На то, кто тут дуры. Непроходимые.
-Накинь-ка платок на рот, - посоветовала девушка, - пока не доболталась.
-А то, что?
-Печень проткну, - пригрозила девушка.
-Вот-вот. Драться, значит, нехорошо, а тыкать пальцами в печень можно?
-Но это ведь для твоей пользы. Для пользы можно.
-А если я тебе для твоей пользы глаз вырву?
-Чего? А в чём тут польза? Чем тебе мой глаз помешал?
-Мне ничем. Но вот, если для твоей пользы?
-Какая тут может быть польза-то?
-Как, какая? Ты одна тут будешь одноглазая. За тебя больше денег заплатят, за такую неповторимую.
-Ну-ну, - сказала девушка, - попробуй только. Эй, рабыня! Долго мне ещё ждать когда мне тут попку подотрут?!
Рабыни и вправду подтёрли нам задницы и унесли горшки, но вскоре вернулись с другими, наполненными водой, и велели нам мыть руки, да ещё придирчиво осматривали, насколько они чистые. А потом принесли еду. На первое, жидкая каша с неплохим вкусом, а главное, много. Причём, я только держала миску, а кормила меня рабыня с ложечки, да ещё протирала мне рот. Да и трудно было бы мне самой орудовать ложкой прикованными к обручу руками. На второе подали не очень-то вкусный салат из странных растений. Ну, витамины, наверное. Я и это съела до дна. Потом дали попить нечто вроде разбавленного пива. А потом вручили миску то ли с фруктами, то ли с вялеными бананами. Ещё дали пару булочек с замазкой похожей на шоколад и пластмассовую бутылку с тёплой водой.
-Это пить, - указала на бутылку рабыня.
-Спасибо, - сказала я.
-Кому? - не поняла она.
-Тебе, - объяснила я.
-Мне? За что?
-За то что покормила, - объяснила я, жалея уже, что связалась.
-Еда не моя, - сказала девушка.
-Ох, - вздохнула я. - Но кормила-то меня ты? Вот за это и спасибо.
-Странно, - сказала девушка. - Тогда и тебе спасибо.
-А мне-то за что?
-За то что ела.
-А, - сказала я, - пожалуйста.
-Ешь фрукты, - сказала она, - пока не отобрали.
И отошла звеня кандалами. Я поспешно засунула в рот ломтик фрукта похожий на финик и запила водой из бутылки. Оглянувшись, я увидела что Нина выгружает свою еду в миску вымогательницы-2.
-Спасибо, - сказала та, - смотри, не забывай.
А её уже деликатно трогала за плечо вымогательница-3. Я заметила что Сузи, жуя свои финики, задумчиво глядит на мою миску. Я в упор поглядела на неё, и Сузи отвела глаза. А Дора уплетала своё не глядя ни на кого.
-Нина, - сказала я, - возьми у меня половину.
-Нет, нет, Мелани, не надо! - замахала она ладонями.
-Возьми, возьми! - настаивала я. - Мне столько не надо.
И, невзирая на её протесты, вывалила ей в пустую миску булочку и половину фруктов. Она странно поглядела на меня, как на дуру, и вздохнула.
-Эй, чего мнёшься? - ткнула её пальцем вымогательница-2 и подставила свою миску. - И быстро!
Нина послушно высыпала ей всё, что дала я.
-Эй, послушай! - возмутилась я, - я не тебя угощала, между прочим!
Но вымогательница даже не взглянула на меня, а повернулась и высыпала фрукты вымогательнице-3 и отломила туда же половину булочки. Я подумала, как бы у третьей девушки не слиплось внутри.
-Эй, ты! - дёрнулась я в цепях, - тебе говорю!
-Ты ко мне обращаешься, первая левая? - наконец удостоила она меня своим вниманием.
-Ну да! - возмутилась я. - Ты чего это…
-Тогда назови меня «Госпожа».
-С чего ради? Тоже мне, Госпожа цепная.
-Я же тебе нужна? Значит, я Госпожа. Вот ты мне без надобности, я к тебе и не обращаюсь.
-Вот что, Госпожа, - сказала я, - перестаньте тут обирать мою подругу. Зачем вы это делаете?
-А я сладости люблю. И фрукты.
-Это ещё не значит, что можно кого-то грабить.
-Я Госпожа, - сказала она. - Что хочу, то и делаю. А ты никто. И ты мне не указывай. А в другой раз обращаясь ко мне кланяйся и говори как положено.
-Ну-ну, - сказала я. - А вдруг завтра меня привяжут позади тебя?
-Мало ли что там, «а вдруг»? Пока что я сзади. Так что, смотри у меня, рабыня!
-Мелани, - прошипела Нина, - прекрати скорее.
-Да ладно, - сказала я и замолкла, а вымогательница снова ткнула Нину пальцем в спину и сказала:
-Эй ты, рабыня, присмотри за своей подружкой. Если она опять будет тут мутить воду, я с тебя спрошу!
-Да, Госпожа, - кивнула Нина.
Я лишь вздохнула глядя на это. Тут опять возникли охранники и заорали:
-Встать! Все встать! Под унитолу! Живее шевелитесь, лентяйки!
Пришлось бросить недопитую бутылку. А третья вымогательница уморительно пыталась проглотить награбленное прижимая руки ко рту, для чего ей приходилось сгибаться крючком в дугу. Ну и получила плёткой по выгнутой спине. Правда затолкала в рот всё, ничего не оставила, и продолжала жевать уже стоя под унитолой.
Охранники вновь принялись проверять наши замки, ошейники, обручи и цепи. А потом девушки-рабыни в передничках проверили нам платки, поправили выбившиеся наружу волосы, протёрли лица и стали пшикать в рот из баллончиков.
-Ой, Госпожа! - вдруг сказала Нина рабыне, - у меня в зубе что-то застряло. Можно вашу шпильку?
И дёрнула девушку за прядь волос выбившуюся из-под платка.
-Ай! - визгнула девушка. - Ты что?! Какую такую шпильку?
-Да вам жалко что ли, Госпожа? - невинно спросила Нина ковыряясь в зубах.
-Да ты… Да я…! Ах, ты…! - запрыгала в растерянности девушка вокруг неё.
-Эй! - возник рядом бдительный охранник, - что тут у вас?
-Ничего, Господин, - сказала Нина разогнувшись и опустив руки вниз. - Не знаю я, чего она визжит.
-Да ты… Шпилька! Ишь чего… - возмутилась девушка.
-Какая шпилька? - забеспокоился охранник. - У кого шпилька? У тебя?
-Нет, Господин! - испугалась рабыня. - Нет у меня никакой шпильки, Господин!
-А почему волосы растрёпаны? - дёрнул он её за прядь, растрепав ещё больше.
-Это она меня дёрнула, Господин! - указала рабыня пальцем на Нину.
-Ты её дёрнула? - спросил охранник Нину.
-Да, Господин, - смутилась Нина, но как-то не очень естественно.
-И зачем?
-Да так просто, Господин.
-Шпильку у неё выдернула, да?
-Какую ещё шпильку, Господин? - отпёрлась Нина. - Не знаю я никакой шпильки!
-Дёрнула! Дёрнула! - заверещала рабыня. - В зубах, говорит, поковыряться! Ишь чего придумала!
-Ох! - вздохнула Нина, - помолчала бы ты, дура.
-Сама дура! - завопила та. - Ишь, умная какая! Шпильку ей! Ишь чего…
-Так-так, - повернулся к ней охранник. - Шпильки, значит, прячем, да?
-Да нет же, Господин! - запищала девушка. - Это она всё придумала!
Охранник стянул с рабыни платок и стал мутузить её за рыжие волосы, возможно, разыскивая шпильки.
-Эй! - крикнул он кому-то, - позови старшего охранника!
Потом повернулся к Нине и приказал: - Руки! Рот!
И начал обшаривать её.
-Куда спрятала?!
-Чего, Господин? - невинно вытаращилась Нина.
-Где шпилька?!
-Э… Нету у меня шпилек, Господин.
-Чего тут у вас? Чего возитесь? - подошёл старший охранник с блестящими бляхами на плечах.
-Рабыни прячут шпильку, - доложил младший.
-Кто? Вот эта?
-Похоже, да.
-Где? - спросил он Нину, схватив её за ошейник.
-Но, Господин, я же… - залепетала Нина. Но тот, не слушая, стал ощупывать её и вскоре извлёк шпильку из складок платка под ошейником.
-Вот! - завопила рыжая рабыня, - я же говорила!
-Накинь платок на рот, дура! - велели ей.
-Вот именно, дура, - добавила Нина. - Чего разоралась-то?
-А ты?! - тряхнул охранник Нину. - Откуда шпилька?
-У неё из-за уха вытащила, - указала Нина на рабыню. Та что-то хотела возразить, но её так ударили плёткой, что она сразу запищала и захныкала. А Нина опустила голову. Я никак не могла понять, зачем она всё это устроила? Но Нина вдруг подала мне рукой знак, выразительно шевельнув пальцами и ещё стрельнув в меня одним глазом.
-Так, - сказал старший охранник. - Ну, с ней не спеша разберутся, - указал он на утаскиваемую рыжую рабыню в передничке, - а с тобой долго разбираться некогда. Зачем тебе шпилька? Замки открывать?!
-Нет, Господин! - запричитала Нина. - Да вы что? Я и не умею! Замки открывать, скажете тоже!
-Если ты скажешь что шпилька тебе нужна чтобы в зубах ковыряться… - сказал старший охранник и угрожающе поднял плеть.
-Не бейте, Господин! - заныла Нина, - я же ни в чём… Ай! Ой!
Охранник стегнул её плёткой.
-Пожалейте, Господин, пожалейте! - завопила Нина умоляюще стискивая руки.
-Ну? - угрожающе спросил он.
-Я не виновата! - верещала Нина. - Меня заставили, Господин!
-Да ну? Кто это?
-Мне здесь плохо, Господин, - зашмыгала носом Нина. - У меня фрукты отбирают, вот эти. И сладости отбирают, а я что могу? Я передняя самая, меня любая обидеть может…
-Короче, - сказал охранник, - насчёт шпильки. Или шкуру спущу.
-Меня заставили, - заныла Нина. - Мне велели достать шпильку. Меня убить грозились.
-Неужели? И кто же?
-Да? - сказала Нина. - А она меня потом точно убьёт!
-Кто?!
-Не скажу. Мне что, жизнь не дорога?
-А ну, говори! - заорал охранник замахиваясь плетью.
-Ай! - завизжала Нина не дожидаясь удара. - Скажу! Всё скажу, Господин! Только не бейте! Пускай убивают потом.
-Ну! - охранник встряхнул её за ошейник, - долго ещё упрашивать?!
-Господин! - перешла Нина на шёпот, - можно, чтобы не все слышали? Это вон та, шестая левая. Это она велела мне добыть для неё шпильку. А не то, говорит, убью. Вот.
-Умнее ничего не придумала? Сейчас выпорю тебя, и…
-Да правда же, Господин! Она ночью подкралась и говорит, что хочу, мол, с тобой сделаю, если мне вторую шпильку не достанешь. Нет, нет, послушайте! Правда. Она замки запросто открывает, и…
-И заклёпки?
-Заклёпки? Заклёпки, нет. Как заклёпки-то откроешь? Она в наручниках ко мне подкралась, а я-то вообще привязана! А она говорит, достанешь мне шпильку, а то, мне сразу две надо. Я говорю, ты что?! Где я тебе достану? А она говорит, твоё дело. Или проколю тебе ухо, или глаз выколю. Шпилькой горло проткну, и все дела, вот! Я до смерти испугалась. А что? Если она от унитолы отстегнулась, то вообще что захочет со мной сделает запросто!
-И как же это она от унитолы отстегнулась, а?! А ты? - ткнул меня охранник, - видела что-нибудь?
-Я спала, Господин! - испугалась я.
-Думается мне, ты врёшь, рабыня, - сказал Нине охранник. - От унитолы отстегнуться нельзя.
-Уж вам виднее, Господин, - сказала Нина, - а только ей это раз плюнуть. А не верите мне, так проверьте. Она свою шпильку в узле платка прячет.
Охранник странно взглянул на Нину и направился к Соне, а Нина подмигнула мне. Я же не знала, что и думать, а, тем более, делать.
-Ну, ты! - сказал охранник Соне.
-А чего я, Господин? - опасливо спросила Соня.
-Лучше сознавайся.
-Сознаюсь, Господин. А в чём?
-Смеёшься?
-Да нет. А в чём дело-то, Господин?
-Замки вскрываешь?
-Как это? - растерялась Соня.
-Тебя хочу спросить, как. Ну?
-Не вскрываю я замков, Господин! Чего это вы?
-Господин! - вмешалась Пола, - вы чего это пристали к ней? Никто тут у нас замков не вскрывает, у нас тут дур нет, а…
-А ты помолчи, пока не спрашивают. Значит, ты ни в чём не виновата?
-Ни в чём, Господин! - испугалась Соня.
-Посмотрим! - пригрозил он и ухватил Соню за шею. Чуть покопался и заорал:
-А это что?!
Похоже, он нашёл-таки шпильку.
-Шпилька, Господин? - удивилась Соня - Как она сюда попала?
-Это ты меня спрашиваешь как попала шпилька в узел твоего платка?
-Ну… Э… - растерялась Соня. - Ну да! Может, вы это знаете, Господин? Ай! Ой! Не бейте! Не бейте! Я правда ничего не знаю! Ай! Пожалейте!
-А зачем тебе шпилька? По ночам девушек пугать?!
-Кто, я?! Как это? И шпилька не моя! Не знаю я… Ай! Ай! Нет! Знаю! Знаю! Это не я! Это всё вон та, первая левая, белобрысая которая! Это она, точно! Она меня не любит! Это она, наверное, ночью отстегнулась и пугала… Кого она там пугала?
-Вообще-то это ты всё время на неё ругаешься, - заметила Пола, - а она про тебя ни слова плохого не сказала.
-Вот-вот! - верещала Соня. - Она днём молчит, а ночью вон чего вытворяет! И на меня! Ну конечно, это же любому ясно! Эту белобрысую нужно непременно в колодки, Господин, да! А сначала выпороть и даже…
-Молчать! - рявкнул охранник. - Охрана! Вот эту пигалицу в ножные кандалы. На заклёпках. И цепь приклепать к скобе.
-За что, Господин? - захныкала Соня. - В кандалы за что?
-За то! - сказал он. - Нет у меня времени разбираться, кто тут у вас кого пугает. А шпилька у тебя в платке была.
-Не моя шпилька! - завизжала Соня. - Правда, Господин! Я и знать не знаю откуда она тут взялась! И никого я не пугала.
-Если бы я был уверен что ты от унитолы отстёгивалась, ты бы у меня в колодках нагулялась. Помимо всего прочего. И перестань голосить, не то кляп вставим, поняла?
-Поняла, Господин, - поклонилась Соня и так издалека на меня поглядела, что мне стало не по себе. А ей на ноги уже надевали цепь.
-Если виновата, терпи, - сказала ей Пола. - А если не виновата, значит дура. Сколько раз я вам говорила что нужно за одеждой следить?! Платок тебе лень было ощупать? И прекрати обвинять белоб… Тьфу! Первую левую! На себя лучше обрати внимание. А что скобу заклепали, так какая тебе разница? Если ты и вправду не отмыкалась, и не собираешься? Ну? Понятно тебе?
-Понятно, Госпожа, - сказала Соня. - Мне очень даже всё понятно.
-Ну-ну, посмотрим.
-А вы посмотрите, Госпожа, посмотрите. Виноватую, значит, нашли! Эй, Господин!
-Чего? - недовольно обернулся охранник.
-Как, чего? Благодарю за кандалы, Господин.
-Ну-ну, - сказал и этот, - носи на здоровье.
-Накинь платок на рот, - посоветовала ей Пола, - чтобы хуже не было.
-Ну? - обратилась она к остальным, - видели? Так слушайте когда вам говорят что за одеждой следить надо.
-Всё! - крикнул со стороны охранник. - Выходим!
Унитола сдвинулась с места. Упряжные девушки получили свою порцию плёток и покатили наш брус к выходу. На улице уже было светло и снова как-то зеленовато. И, что интересно, никакой утренней прохлады не ощущалось. Похоже что тут температура от времени дня не зависит. Мы снова оказались на дороге, на этот раз тоже старой, с протёртыми полосами от колёс и, кажется, с вытоптанной ногами серединой. А по бокам из тумана проступали кусты с полянками и редкие деревья. Нас гнали вперёд быстрым шагом под звон шейных цепей. Я даже не могла толком оглянуться на Соню. Как она там бежит в кандалах, интересно? А Нина-то слов на ветер не бросает! Как это она всё подстроила?
Девушки шли молча, усиленно сопя носами. А некоторые даже тяжело дышали. Несколько раз нас угощали плётками и велели бежать бегом, но потом, наконец, мы пошли спокойным шагом. Понемногу стало легче дышать и девушки позади начали тихо переговариваться о чём-то. А может просто так болтали. Я прислушалась и убедилась, что говорят не о нас. Кто-то там усиленно гадал, куда это нас гонят и кому продали? А какая-то девушка, знаток местной географии, утверждала что мы почему-то постоянно идём не по основной дороге, и даже уже прошли Присцилию, а потому непонятно, почему нам не сменят миниоты. Это наши платья, что ли? А девушка разглагольствовала что в этом месте транзитных девушек следовало бы одеть в синие Миниоты Сколинии. Лично мне было без разницы, какого цвета балахон на меня напялят. Зато я последовала совету Полы и помаленьку на ходу сумела ощупать платок и другие складки платья, куда удавалось дотянуться. А Нина скромно помалкивала. Может она вовсе сказала правду? Я ведь сама видела как эта Соня-фокусница умеет освобождаться от кляпа. Может она и отмычками владеет с таким же искусством? Но неужели можно вот так запросто отомкнуть эти замки на поясе и на шее какой-то шпилькой?
Через некоторое время мы вовсе свернули с дороги и стали пробираться по полянкам между кустов. Охранники поддерживали стойки унитолы когда она наклонялась на буграх, а шейные цепи то и дело дёргали нас за ошейники. Наконец нас усадили отдыхать в неприспособленном месте и прямо на траву. Для этого охранники просто свалили унитолу набок. Теперь мы даже могли бы лечь, зато сидеть приходилось согнув спину и опустив шею вниз. Ну неужели эти шейные цепи нельзя сделать подлиннее?! Издевательство просто!
Нам дали попить и выделили по маленькой булочке, а потом оставили в покое. Большинство девушек прилегло на траву. Земля здесь была тёплая. Я уже не в первый раз обратила внимание, что не заметно никаких насекомых. Ну, нет, и хорошо. А то, как бы я отмахивалась от комаров и мух, если руки прикованы к поясу?
-Нина, - сказала я, - а что, эта Соня вправду подходила к тебе ночью?
-Ну, что ты? - хихикнула Нина, - нет, конечно. А ловко мы её подставили? Вот пусть теперь ножными кандалами побренчит.
-То есть как? То есть, она ни в чём не виновата?
-Как это, ни в чём? А чего она под тебя копает?
-Ну, мало ли что, копает! Нельзя же так.
-Почему? По-моему, только так и можно. Теперь, я думаю, все остальные на нашей стороне.
-А не наоборот?
-Не думаю. Им ведь всё равно над кем смеяться. Вот она попала на смех, и хорошо.
-Чего тут смешного-то? Кандалы надели, это смешно?
-Ну, не это, а как она вывернуться пыталась. Теперь все её обвинения в твой адрес смешными будут. Думаешь, она бы тебя пожалела, будь у неё случай тебя подставить?
-А я, между прочим, не она! - возмутилась я. - Я такими методами не пользуюсь.
-Так что? - спросила Нина, - мне позвать старшего охранника и сказать что я всё выдумала? Меня изобьют плёткой и тоже кандалы наденут. А может и колодки. Позвать? Кстати, с этой невинной Сонечки кандалов не снимут, потому что они у неё заклёпаны. Так что?
-Ничего, - сказала я. - Чего уж теперь? Но пожалуйста, ты таких вещей больше не делай не посоветовавшись со мной.
-Ладно, - пожала плечами Нина. - Я вообще-то для тебя старалась.
-Я понимаю, - кивнула я. - Спасибо. Но давай меру соблюдать. Эту ещё рабыню за шпильку накажут.
-Какую?
-Ну ту, у которой ты шпильку вытащила.
-Хи-хи. Не было у неё никакой шпильки.
-То есть, как? - поразилась я. - А откуда же ты…
-Ну-у, - протянула Нина, - у меня была.
-Ты что? - зашипела я. - Шпилька твоя? Ты замки вскрывать умеешь?
-Ну, если очень надо, - смутилась Нина.
-Вот так дела, - сказала я.
-Эй! - толкнула меня Чебурашка-Сузи, - вы про какие там шпильки шепчетесь?
-А тебе что? - отмахнулась я, а Нина сказала: - Да всё про те же шпильки. Про шпильку за которую меня отлупили. А за что? Что уж девушке и шпильку иметь нельзя? Волосы, там, заколоть, в зубах поковыряться, да?
-Ну-ну, - сказала Сузи, - показали тебе как в зубах ковыряться.
-Да уж, - кивнула Нина, - показали. Мелани, а вот насчёт платья о котором ты говорила, ты как думаешь, жёлтый оттенок сочетается с… Слушай, - перешла она на шёпот, - эта рабыня сама виновата. Чего она шум подняла? И, кстати, по заслугам получила. Нечего было мне отказывать.
-То есть? - не поняла я.
-А то и есть, - сказала Нина. - Я её просила засунуть шпильку в Сонькин платок, а она отказалась.
-Когда? - поразилась я.
-Когда нас одевали в миниоты. Когда же ещё?
-Э…
-А другая согласилась, вот и…
-Ох! - сказала я. - Так ты ещё тогда всё задумала?
-Но мы же с тобой договорились, что подставим эту Соньку.
-Это ты говорила, а я…
-А ты молчала, значит согласна была.
-Ох, Нина! - сказала я.
-Что?
-Это же как надо было всё подстроить-то? Я бы и не догадалась ни за что.
-Подумаешь! Тебя если бы припекло, так и ты бы догадалась. Ламиоле тоже, знаешь ли, полезно иногда мозгами шевелить.
Я лишь тяжко вздохнула и поправила ошейник свернувшийся на сторону.
-Ну ладно, чего ты? - сказала Нина. - Не дуйся пожалуйста. Мы ведь подруги. Хочешь, я теперь буду сначала обо всём с тобой советоваться?
-Да уж, пожалуйста.
-Но тогда и ты со мной советуйся.
-Ну да. А я что сделала-то без тебя?
-А зачем ты мне фрукты дала? Я же отказывалась.
-Но я же хотела чтобы ты поела!
-Как же! - сказала Нина и показала на вторую правую. - А она? Была мне охота её лишними фруктами кормить? Она и обнаглеть может.
-Вот её бы и подставила, - посоветовала я.
-Ну да! - сказала Нина. - Соньку мы подставили, она вон где! Что она нам сделает? А эта у меня за спиной.
-Понятно, - вздохнула я. - А вот этих, которые унитолу тянут, мы с тобой третировать должны, что ли?
-Кого? Упряжных девок? Была охота! Много чести для них.
-То есть, хочешь сказать, что они нам не ровня?
-Ну да.
-Чего-то я себя большой Госпожой не ощущаю, - сказала я снова поправив свой тяжёлый ошейник.
-Хи-хи, - сказала Нина. - Это, как посмотреть. Ты унитольная девушка, пусть даже и на дорожной унитоле. Ты собственность. Тебя ведь уже оплатили. Значит у тебя собственник есть. А они кто? Упряжные девки. У них и имён-то нет, наверное. Они никто, им и говорить не положено. Видишь у них толы и уздечки? С ними не словами, а поводьями разговаривают. Или плёткой. Они, между прочим, твою унитолу тащат, так что ты над ними точно Госпожа. Они тебе служат. Не может же унитольная девушка сама свою унитолу таскать?
И она снова рассмеялась позванивая цепью. Мне бы такой жизнерадостный характер. Впрочем, что ей не смеяться-то? Всех вокруг пальца обвела и довольна. Интересно, сколько там у неё шпилек припрятано? И где? И зачем? А может нам с ней вскрыть замки да сбежать? Ну да, а цепь на руках? Она-то заклёпана. И куда бежать? А может она знает, куда? Откуда, там, она родом? Из Аннолиуса? Это далеко? И кем она там была? Ламиола. Кажется, ламиолы везде рабыни. Вот и беги с одной цепи на другую. Какая разница-то? Лучше сначала посмотреть, кому, там, нас продали? И та девушка говорила что всё очень удачно. Что нас продали… кому? Ге… Гедоникс. Да. Совет Гедоникса. Ну что ж, пойдём, посмотрим что там за совет такой?
-Эй, ты, - неожиданно тронула Нину за плечо вторая правая, - можешь оставлять себе половину фруктов. Не такая уж я и вымогательница, как ты тут говоришь, рабыня.
-Спасибо, Госпожа, - сказала Нина. - А сладости, Госпожа?
-А сладости будешь отдавать мне, рабыня.
-Как скажете, Госпожа.
-А ты и вправду умеешь замки открывать?
-У меня и в мыслях не было, Госпожа! Какие ещё замки, Госпожа?
-У меня очень хороший слух, рабыня, - сказала девушка.
-Да? - сказала я, - так накинь платок на свои уши.
Нина так и хихикнула, но тут же опомнилась и закусила губу.
-Ты что-то сказала, рабыня? - нехорошим тоном спросила меня девушка.
-У тебя же хороший слух, - сказала я. - Или он внезапно испортился?
-Ты язык-то не распускай, - пригрозила девушка, - первая левая.
-А ты свои уши не наставляй, когда с тобой не разговаривают, вторая правая.
-А тебе, я вижу, точно твой язычок не дорог.
-А тебе-то что? Мой язык, что хочу с ним, то и делаю. Я свободная девушка!
-Мозги у тебя точно свободные, - сказала она, - от здравого смысла. Ты чего это разошлась тут?
-А того, - завелась я. - Ты чего к моей подруге присосалась? Вот ведь вторая левая меня не третирует?
-Я для себя, что ли? Я для своей задней.
-Твоя задняя в следующий раз точно лопнет. Её-то никто не обирает, она сама всё трескает.
-Ты чего возмущаешься? - сказала девушка. - Ты что, голодная, что ли? А чего тогда свои фрукты отдаёшь?
-Я не голодная, - сказала я. - А мою подругу объедать нечего. Кто её объедает, тот объедает меня.
-Ты будто только на свет появилась, - сказала она. - На унитоле всегда так делают. Что, обиделась что самую первую поставили? После того как последней шла? Раз уж ты первая, так рот не разевай, а то мы тебя и проучить можем.
-Грозишься? - спросила я. - Мало вам тут того, что нас на эту палку нанизали словно платья на вешалке, так ещё и друг другу жизнь отравлять надо?
-Никто никому жизнь отравлять не собирается. А порядки соблюдать нужно. Я сзади, значит я Госпожа. А ты что, законодатель, что ли, чтобы новые порядки устанавливать? Утихни, или проучим для твоей же пользы. Чтобы непроходимой дурой не была.
-Я, значит, непроходимая дура? - рассердилась я. - Госпожа Пола! Госпожа Пола! Вот эта вот, вторая правая, пристаёт к моей подруге! Вы ей велели не приставать, а она пристаёт, Госпожа!
-Эй, ты, вторая правая, - сказала Пола, - тебе что было сказано?
-Да я не пристаю, Госпожа, - ответила вымогательница. - Она разве жаловалась, Госпожа?
-А может, ты её застращала?
-Да нет же, Госпожа.
-А чего же на тебя тогда вон та жалуется?
-Да мало ли что какой дуре в голову взбредёт? Каждую ябеду слушать, так уши устанут.
-Эй, девка, - сказала Пола, - уж я сама разберусь кого слушать, а кого нет. Ты мне не указывай.
-А вам оттуда плохо видно, наверное, Госпожа.
-Да? А плётки хочешь?
-Не хочу я плётки, Госпожа, - сказала девушка, - и не за что меня бить. Я всё делаю чтобы никто тут нашу унитолу не позорил.
-Сама позоришь унитолу! - встряла я.
-Чем это?
-Тем, что к людям пристаёшь. Еду отбираешь.
-Слыхала? - сказала Пола. - Гляди, высечь попрошу.
-А они, между прочим, - рассердилась девушка, - они тут шепчутся насчёт шпилек и замков. Они, может, сбежать хотят, а Миниуните и дела нет. Глядите, Госпожа, а то она и вам шпилек в платок напихает.
-Эй, охрана! - крикнула Пола. - Ну?! Где вы там ходите?!
-Ты чего орёшь?! - шикнул на неё охранник. - Громко говорить запрещено.
-Когда это? - спросила Пола.
-Не знаю, - сказал охранник. - Запрещено. Чего надо-то?
-Нужно высечь девушку, - заявила Пола.
-Чего это вдруг?
-А тебе-то что? Это моё дело. Уж я знаю, что нужно. А будешь спорить, так и не спрашивай тогда с меня за порядок на унитоле.
-Кого высечь-то?
-Вон ту, - сказала Пола, - первую левую.
-Меня?! - подскочила я. - За что?
-Платок на рот накинь, - велела Пола. - Разговорилась тут. Думаешь, я ничего не слышу, ничего не вижу? Нечего тут воду мутить. Другой раз умнее будешь. Высеки её, чего ждёшь?
-Не могу, - сказал охранник. - Она вопить будет, а приказано чтобы было тихо.
-Ну так рот ей завяжи, - посоветовала Пола.
-Сама себе рот завяжи, - сказал охранник. - Не стану я сейчас с вами возиться. Поважнее дела есть.
-Ну, смотри, - сказала Пола, - я предупреждала.
Я хотела было возразить опять, но раздумала. Как бы хуже не было. А так, может, забудут? А вымогательница довольно ухмылялась. Нина же укоризненно хмурила глаза. Ох! А что там у охранников за дела такие важные, что меня и высечь некогда?
И точно, охранники сидели и совещались. Причём, их было мало. Остальные почему-то отсутствовали, в том числе и трое старших. А вот и они. Озабочены чем-то. И снова совещаются, да как энергично, можно даже сказать, психуют!
-Не нравится мне это, - сказала высокая девушка, соседка Полы по скобе.
-Мне тоже, - согласилась с ней Пола.
-Ведут какими-то тропинками. Ночью. А то, и без дороги. Миниоты не меняют. Не к добру всё это. Почему не по нормальной дороге-то? Почему мимо города?
-Помалкивай, - сказала Пола. - Ты рабыня, тебя дальше кольца не уведут.
-Да? - сказала девушка. - А сами-то тоже беспокоитесь, Госпожа.
-Моё дело, - сказала Пола.
-Дело-то конечно ваше. Вот, говорите, что рабыне бояться нечего, а на вас посмотреть, так кажется, что есть чего, Госпожа.
-Ну и бойся если хочешь. А вот как станут тебя пытать, почему не там шла. В растительный отдел отправят, или вовсе Сплойе скормят. Страшно? А лучше всего, побаивайся меня. Сплойя далеко, а я рядом. Поняла?
-Поняла, Госпожа… Ой! Чего это они?
Охранники всей толпой направились к нам. Может, просто дальше идти пора?
-Ой! - сказала какая-то девушка сзади, - мне на горшок надо.
-Забудь об этом, - сказал ей охранник и начал поднимать на ноги. А остальные принялись за нас. Поставили унитолу на колёса и выстроили пленниц.
-А ну, руки! - сказал охранник и собрал мою ручную цепь ближе к обручу, продев в её звенья дужку висячего замка. Я испугалась, но тут же заметила, что цепи укорачивают всем пленницам.
-А теперь рот, - велел охранник и вынул нечто похожее на резиновую грушу с ремешками, нечто достаточно сильно походившее на приспособление для лесбиянок. Я не сопротивлялась. Бесполезно. Стержень засунули мне в рот, аж до самой глотки, а ремешками обтянули голову поверх платка. И затянули пряжки. Достаточно было взглянуть на любую другую девушку чтобы понять, как я теперь выгляжу. Пластина ниже носа с четырьмя заклёпками в углах, ремешки перекрещивающиеся на лбу и подтягивающие подбородок, а также болтающиеся на затылке их длинные кончики. Да это же настоящий намордник! Уж такой изо рта точно не выплюнешь. И дышать-то ртом почти невозможно. И точно, вон Сузи усиленно сопит носом позади.
Тут же нам наспех осмотрели замки и цепи и погнали вперёд. Или назад? Я не очень поняла. Мы чуть ли не бежали шаркая ногами по длинным подолам миниот, бренча цепями и усиленно дыша через носы. А некоторые ещё и стонали под кляпами, возможно тоже просились на горшки. Охранники же умело способствовали нашему продвижению. Двое подталкивали заднюю стойку унитолы и держали её при наклонах на ухабах, двое тащили за уздечки упряжных девушек, а четверо шли по бокам поддерживая спотыкающихся пленниц. Ещё один постоянно помогал закованной в ножные кандалы Соньке. И никто не покрикивал и не бил нас плётками. Между прочим, и продвижение было достаточно быстрым, может как раз поэтому. Да ещё по такой пересечённой местности. Один раз споткнулась Нина и потащилась бы на ошейнике если бы охранник вовремя не подхватил её и не поставил на ноги. Дышать было трудно, я устала и вспотела, но понимала что сейчас нам отдыхать никто не позволит. Мы явно от кого-то прятались. Мне даже вдруг почудилось что вдали завыл то ли волк, то ли ещё какой зверь. Впрочем, мне уже было не до того чтобы соображать. Мы прыгали по каким-то кочкам и продирались через низкий кустарник. В одном месте мой подол зацепился за ветку и затрещал. Платье слегка порвалось. Хорошо хоть ботинки были удобные, хотя конечно, на ночь их стоило бы снимать. Да уж, в туфельках мы бы тут не разбежались. Потом мы стали ненадолго останавливаться, но явно не для того чтобы отдыхать. А один раз унитолу вовсе свалили и минут пять заставили нас лежать на траве, да и сами охранники присели, так что никто не торчал выше кустов. Потом снова пошли, уже спокойнее. Опять появились старшие охранники и присоединились к нам. Мы довольно долго шли без дороги обходя кусты и редкие деревья. Потом появилась тропа. Мы пошли по ней и вскоре оказались на хорошей дороге, даже лучшей чем прежняя. Некоторое время шли по ней, а потом охранники остановили нас и начали осматривать наши платья, платки и ботинки. Оказалось что оборвалась не одна я. А Соньке смазали ноги под кандалами. Наконец начали снимать и замки укорачивающие ручные цепи. Двое охранников притащили флягу из которой обычно поили девушек. И вдруг они снова переполошились. Я даже и не поняла, что такое случилось и почему они все забегали? Кроме тех двух с бляхами на плечах. Те остались сидеть в стороне около куста, как обычно и делали во время остановок.
Внезапно снова раздался тот самый вой, только совсем близко, и тут же из тумана появились четверо людей одетых в серебристые костюмы, чуть ли не в скафандры, как мне сначала показалось. Но тут же я поняла что скорее это полированные доспехи с ребристыми шлемами полускрывающими лица. Пластины брони, впрочем, прикрывали только грудь и плечи, а остальное тело покрывала стёганная серебристая ткань, гибкая но блестящая как металл. Все четверо были обвешаны оружием, по крайней мере, имели мечи на поясе и самострелы за плечами. Были ещё и другие предметы непонятного назначения, а у двоих ещё и заплечные ранцы. Передний скорее всего был офицером, судя по манере держаться и по какому-то украшению на лбу шлема, напоминающему череп с дырками. И ещё у каждого выделялась матовая буква L на груди, выдавленная на броне. Один из тех что с ранцем держал в руке длинный блестящий стержень с дырой спереди, а у второго на поводке бежали два животных похожих на помесь собаки с лисицей, только с длинной зубастой пастью, делающей их похожими ещё и на крокодилов. А позади они имели длинные пушистые хвосты рыжего цвета. Вообще, то ли собаки, то ли крысы. Вот они-то и выли приподнимая вверх головы и дыбя шерсть на загривке.
Передний, ни с кем не здороваясь, начал осматривать нас. Я даже спрятала глаза, потому что у него был такой вид, будто он может приказать всех нас убить если ему что-то не понравится. А трое его товарищей больше глядели по сторонам, словно опасались нападения со стороны охраны. Наши же охранники явно растерялись и держались подальше, кроме старшего, который ходил следом за офицером и видимо ждал вопросов.
Внезапно зверь на поводке заверещал на меня, а потом и второй, так что воин даже подтянул к себе поводок. Чем это именно я им не понравилась? Офицер тоже глянул в мою сторону, но тут же потерял интерес. А звери так и косились на меня издали. И чего во мне такого особенного?
-Документы на девушек! - Сказал офицер, даже и не глядя на старшего охранника. Но тот тут же вручил ему бумаги. Офицер сдвинул шлем на затылок, вернее, только переднюю его часть прикрывающую лицо и уставился в бумагу. Морда у него была сытая и самоуверенная. Несколько толстовата даже.
-Так, - сказал он. - Значит, торговая партия из четырнадцати девушек. Собственность Унилониса Присцилии. Партия 14-Т. Что это за маркировка такая?
-Не знаю, Господин, - сказал охранник. - Наверное упрощённый стандарт. Я не специалист по маркировке партий миниуни, а…
-Пункт назначения, Сколиния. Ха! Очень странно.
-Что странно, Господин?
-Почему не с общим караваном?
-Как приказано, Господин. Перегнать отдельной партией.
-Допустим. А что за путь такой странный выбрали? Заблудились, что ли?
-Почти что так, Господин. Хотели сократить путь, пошли на старую дорогу, ну и поплутали там в тумане, пока не выбрались.
-Ты что, придурок? - сказал не повышая голоса офицер. - Думаешь обмануть Сильвергарднера?
-Да сохранит меня Оллитара! - испугался охранник. - Я правду говорю, Господин!
-Ты же понимаешь, что рокси шли по вашему следу? Вы там очень целенаправленно плутали. Вы ещё утром должны были выйти на ваш ночной пункт. Или вам неизвестно что с недавних пор все передвижения вблизи Гедоникса контролируются патрулями Серебряной гвардии?
-Да что вы говорите, Господин? - удивился охранник. - Я и в самом деле впервые об этом слышу.
-Так я тебе прочищу уши, - начал повышать голос гвардеец, а его подручные ещё больше сосредоточились. Один даже снял самострел.
Тут я заметила, что высокая девушка, та что была прикована на одной скобе с Полой, согнувшись в поясе пытается дотянуться руками до застёжек ремешков кляпа. А офицер уже почти орал:
-Кого ты тут дуришь?! Где Сколиния, а где ты?! Или хочешь с обратной стороны зайти? Будешь утверждать, что можно заблудиться по дороге из Присцилии в Сколинию?
-Я и сам не знаю, как так получилось! - оправдывался охранник.
-Не знает он! А почему на девушках оральные толы?
-Да болтали они. Не в меру болтали, Господин.
-Все четырнадцать болтали? Пели хором, что ли?
-Ну, да так… Чтобы никому обидно не было.
-Правда? А кажется мне, это вы пытались от нас улизнуть! Кажется мне…
Тут высокая девушка, сумевшая освободиться от кляпа, заорала что есть силы:
-Господин офицер! Господин офицер! Это роксеры! Ни из какой мы не из Присцилии! Они нас по дороге одели в жёлтые миниоты! Они нас по кустам всё время гнали, они…
-Здаётся мне, - не слушая её продолжал офицер, - что документы твои фальшивые, а сам ты работаешь совсем не на Унилонис Присцилии!
-Да, да, Господин! - вопила девушка. - Нас в Присцилии и близко не было! Они нас незаконно собрали и ещё неизвестно куда гонят! Помогите нам, Господин! Помо…
И внезапно осеклась и завизжала. Офицер, даже не оборачиваясь, протянул в её строну какую-то серебристую трубку зажатую в руке. Треснул разряд похожий на электрический и пленницу скрючило будто судорогой. Мало того, она начала биться словно в припадке, дёргаясь в цепях и взвизгивая, как будто её непрерывно кололи иглами. Пола прижала её к себе и старалась удержать на месте, насколько ей позволяли скованные руки. Но ту гнули и гнули судороги сопровождающиеся вскриками и визгами. А офицер и думать о ней забыл, похоже.
-Вот что, - сказал он охраннику. - Партия девушек конфискована до выяснения законности документации. Они будут возвращены в Присцилию. А там уж разберёмся, кто они, откуда и куда.
-Но это же немыслимо, Господин! - возмутился охранник. - Сроки, предоплата, торговый контракт! Унилонис понесёт неприемлемые убытки… Кто их будет возмещать?! За сроки отвечает охрана, то есть…
-Ты намерен оспаривать мои решения? Или хочешь оказать вооружённое сопротивление Сильвергарднерам?
При этом его подручные даже засмеялись. Вероятно, спорить с этой гвардией было бесполезно.
-Ну, не знаю! - сказал охранник. - В конце концов, я тут не главный. Говорите вон с ними! - указал он на двоих сидящих под кустом.
-То есть как, не главный? - удивился офицер. - А документы? А эти? Кто это вообще такие?
Он направился в сторону сидящих, и вся его гвардия следом. А те сидели как ни в чём не бывало, не удивительно что вначале офицер и не обратил на них внимания, посчитав за рядовых охранников.
-Эй, вы! - Сказал он. И вдруг…
Тупой звонкий треск, дым, крик. Я шарахнулась на цепи, да и остальные пленницы тоже. Я не сразу и поняла, что собственно произошло. Всё кончилось раньше чем я опомнилась и уловила суть происходящего. У одного из сидящих дымился в руке короткоствольный автомат с дырчатым глушителем, а гвардейцы валялись на дороге, скошенные пулями. Один ещё дёргался, но его тут же пристрелили. А потом застрелили и обоих зверей которые прыгали и рычали на поводках. Я-то хоть знала что такое автомат, а многие девушки, видно, никогда такого не видали, даже в кино. А Нина так выпучила глаза, что я за неё испугалась. Вся унитола выла, ныла и дёргалась в цепях. А высокая девушка так и продолжала вопить и биться, только теперь её никто не держал, потому что и Пола обалдела. Мне почему-то подумалось, что вот сейчас и нас убьют. Хотя, с какой стати? Представляю себя со стороны, с вытаращенными глазами и кляпом во рту.
Тем временем, эти стрелки преспокойно спрятали оружие и приказали охранникам утащить убитых. Некоторые из охранников, похоже, были испуганы не меньше пленниц. Никто ни слова не возражал и вообще наступила деловитая тишина, если не считать непрекращающегося визга ударенной током пленницы. Но, наконец, и на неё обратили внимание. Один из крутых подошёл держа в руке ту самую серебристую трубочку, довольно долго рассматривал это устройство, а потом ткнул им в пленницу. Снова треснул разряд, но едва слышный. Девушка вздрогнула всем телом, перестала вопить и обвисла на руках снова подхватившей её Полы. Крутой отошёл и стал что-то указывать старшему охраннику. Через некоторое время охрана пришла в норму и занялась делом. Одни очищали дорогу от крови, а другие освободили нас от кляпов и даже расклепали Сонькины кандалы. Все девушки были потрясены и даже не решались ничего говорить, а только неуверенно таращились друг на друга. Тут крутой снова подошёл к нам и рявкнул:
-Чего выпучились, девки?! Что, кто-то тут видел что-то необычное, а?! Может, ты видела? - толкнул он Полу. - Ну?!
-Нет, Господин! - испуганно ответила Пола. - Я вообще ничего не видела, Господин. Тут вот девушке стало плохо, я с ней возилась. А что случилось, Господин?
-А ты?! - ткнул он Соню, - видела что?
-У меня ноги болят, Господин! - заныла Соня. - Не надевайте на меня опять кандалы, Господин!
-А ты? - пихнул он соседку Полы. – Ты, кажется, чего-то тут говорила, рабыня?
-Я не помню, Господин! - вытаращилась девушка. Возможно, она и правду говорила. - Мне плохо стало, Господин! Да и сейчас…
-Может, ты чего видела? - настала очередь Доры.
-Глаза бы мои вас всех не видели, - сказала Дора. - Попить дайте, а то тошнит.
-Чего это тебя тошнит, рабыня?
-Наверное, климат непривычный.
-Ты добавляй, «Господин», - посоветовал крутой.
-Чего?
-Чего слышала! - рявкнул подошедший старший охранник и стегнул её плетью.
-Ай! - завизжала Дора. - Чего дерётесь-то, Господа сраные?!
-Этой надо колодки надеть, - предложил охранник, - она давно напрашивалась.
-Нет, не надо, - запретил крутой и обратился ко всем:
-Вот что, рабыни, вы тут врёте будто ничего не видели, хотя явно всё прекрасно видели, если вам всё не показалось, конечно. Да ещё грубят некоторые. Короче, понятно, что вы виноваты?
-Мы? - сказала Пола. - Мы-то почему, Господин?
-Потому что оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Вот потому и виноваты.
-Но… - начала Пола.
-Возражения не принимаются. Вы считаетесь виноватыми и должны быть наказаны. Да. Строго наказаны. Это вам не шутки, видеть то, что не положено. Это очень значительная вина. И наказание должно быть очень строгим.
Многие девушки испуганно заверещали, а злодей продолжал:
-Да-да. Вас следует наказать по всей строгости. Кандалы и колодки это пустяк, это само собой разумеется. Думаю, каждую следует строго высечь, каждой удалить язычок, чтобы лишнего не болтала, и каждой поставить клеймо на щёку, а лучше даже на обе.
Лично я насмерть перепугалась, да и не я одна. Многие даже захныкали.
-Да, именно так, - рассуждал он, - и мы непременно этим займёмся. Только не прямо сейчас, а когда придём на ночной пункт. Там у нас конечно будет время чтобы всё сделать неспеша. Там и плётки хорошие найдутся, и станки для привязывания, и щипцы для вырезания языка, ну и жаровни для клеймения, разумеется…
Бедные девушки ещё сильнее захныкали, а одна даже, кажется, брякнулась в обморок, повиснув на ошейнике. Впрочем, её тут же привели в чувство плёткой.
-Правда, - сказал крутой, - мы тут хотели ещё сегодня доставить вас в пункт назначения, но эти все задержки, знаете ли… В принципе, можно было бы успеть, но тогда нужно двигаться прямо сейчас, и очень быстро бежать, может, до самой темноты. Нет, думаю, всё равно не успеем. Да и к чему? Лучше спокойно переночуем, проведём наказания, а завтра уже и доставим вас.
-Господин! Господин! - заголосили сразу несколько глоток. - Мы побежим! Мы очень быстро побежим, Господин! Мы и не устали совсем! Мы сегодня успеем, непременно успеем, Господин!
Так и заголосили наперебой.
-Даже и не знаю, - сказал злодей. - Бежать-то далеко.
-Мы побежим, Господин, побежим! Не сомневайтесь, Господин! - умоляли пленницы.
-А как же наказания?
-Наказать конечно надо, - сказал старший охранник, - но если есть возможность доставить партию в срок, то…
-Наказать нужно непременно, - возразил крутой. - Наказания отменять не принято.
-Быстрый бег на унитоле, тоже хорошее наказание, - сказал охранник.
-Этого недостаточно.
-Ну, будем их ещё плётками стегать по дороге. Опять же, двойная польза для них. Побегут быстрее.
-Ну, хорошо, - согласился крутой, - так уж и быть. Тогда вперёд, и нечего ждать. Если уж сами девушки просят…
Сейчас же и были пущены в ход плётки. Досталось и мне пару раз по спине. Мы побежали так, как ещё не бегали. Но это же немыслимо! Никто не может так бежать целый день! Ай! Ой! Плётки так и свистели вокруг. Я неслась подобрав обруч и стуча ботинками по дороге. Шейная цепь болталась из стороны в сторону грохоча по кольцу ошейника. Не то что говорить, а и взглянуть по сторонам было невозможно. Унитола подскакивала даже на такой ровной дороге. Я стала мокрая и тяжело дышала. Пот заливал глаза и стекал с носа.
Внезапно что-то большое и неразборчивое появилось впереди из тумана, и только мельком я заметила, что мы пробежали мимо похожей на нас процессии девушек нанизанных на колёсный брус. Только они шли спокойным шагом, а платья у них были тёмно-синего цвета. И сейчас же мы снова оказались в тумане. В какой-то момент нас притормозили и почти сразу повернули вбок. В тумане замаячили два бревна, между которыми поставили унитолу и усадили всех девушек. Нам стали протирать лица, поить и садить на горшки, причём делали это всё одновременно. Правда, долго посидеть не дали, а погнали снова, только уже не бегом, а быстрым шагом. Вскоре снова свернули с дороги. Теперь уже наверное никто не сомневался, что мы в руках нарушителей закона. Впрочем, если законы тут таковы, что женщин держат на цепи, в ошейниках и в клетках, то может быть нарушители закона даже лучше чем его блюстители. Мы то выходили на дорогу, то лезли по кустам, то бежали, то шли шагом. Шея невыносимо ныла, задёрганная ошейником, обруч оттянул руки, а подол платья окончательно оборвался и висел жёлтыми лохмотьями. Да и остальные девушки выглядели не лучше. А туман вокруг так и оставался густым и жёлтоватым. Я потеряла счёт времени и удивлялась одному, как я ещё не свалилась с ног? Я конечно устала, но не насмерть. И вообще, состояние было странным, ноги и руки слегка онемели, а в голове была подозрительная лёгкость. Наверное в питьё которое нам то и дело давали было что-то подмешано. А дыхание вовсе давно сбилось и не восстанавливалось. Я попробовала говорить с Ниной, но обнаружила, что говорить почти не могу. Нам наверное и еды не давали поэтому. В какой-то момент я уловила что становится темнее, а туман приобрёл зеленоватый оттенок. К этому времени, несмотря ни на какие плётки, мы уже еле волочили ноги. Тогда охранники начали колоть нас шприцами в шею сквозь платки. Сначала я почувствовала жар, а потом прилив сил и нездоровое желание их расходовать. Мы снова побежали громко грохоча своим железом. Внимание совсем рассеялось, я уже не соображала, по дороге мы бежим, или по пересечённой местности. Темнота сгущалась. Мы оказались на открытом месте, на песке забивающемся в ботинки. Слева ярко светился зелёный туман. Наверное Солнце садилось, то есть, не Солнце, а что тут у них? Нас усадили на песок и позволили довольно долго отдыхать. С головой точно творилось что-то неладное. Я понимала что переутомилась, и в то же время была недовольна что мы сидим на месте. К тому же, всё вокруг казалось нереальным и призрачным. Полумрак, зелёный свет вдоль песка, песок… Внезапно я вспомнила ад. Но не испугалась, а как-то странно заинтересовалась, не туда ли мы пришли? Но тут не было ни пронзительной синевы, ни струящейся белизны, и главное, не было боли, если не считать тупого нытья всего тела от усталости. Я и не заметила как появились новые лица. А потом мне стало смешно, потому что эти четверо новых персонажей оказались до безобразия похожими на имперских солдат из «Звёздных войн». Те же белые шлемы и пластины на плечах и животе. Смех, да и только. И доспехи-то, похоже, пластмассовые, как в кино. Эти ряженые совещались с нашими совсем недолго. К моему крайнему удивлению, девушек тянувших унитолу отвязали, а покатили брус эти самые четверо. Двое сзади, и двое спереди. Не успела я опомниться, как оказалось что мы снова идём шаркая ботинками по песку, а все охранники исчезли. Четверо же белых «гвардейцев» молча катили унитолу, колёса которой то и дело увязали в песке. Причём, зачем-то мы двигались зигзагом. Впрочем, в этой стране столько идиотских порядков, что чему удивляться-то? Вот по песку никто прямо не ходит, например. Обычный идиотизм. Если только песок не заминирован. Ха-ха. Вот было бы забавно на мину наскочить. Унитолу разнесёт на части и я вполне смогу убежать. Кусок бруса на шее я, может быть, и утащу, не то что целиком всю эту вешалку. Где-то умом я понимала что мыслю по-идиотски, но это мне было без разницы. Единственно, что меня сосредотачивало, это боль в шее при толчках унитолы. Ошейник и без того задёргал меня сегодня. Шея ныла и болела и я старалась не дёргать её лишний раз. Какое это всё-таки зверство, держать девушек в ошейниках! Ну, за это они потом ответят, ох, ответят! Наверное. Это что? Снова остановка? А я-то пошла дальше и дёрнула цепь. Ох! Ну, и куда пришли? Ничего не понять. Темнота почти что полная, песок в ботинки набился. Трудно им по дороге ходить, что ли? Чего в эту песочницу загнали? Что это ещё за пустыня Сахара? Маячит что-то впереди. Стена? Нет, низкое что-то. Растения? Кусты? Сплошная тёмная полоса и, кажется, маленькие огоньки там, за ней. Я вдруг обратила внимание что мой рот разинут, да ещё издаёт какой-то ритмический звук, словно скулит. Да что это со мной? А какая разница? Какая-то возня вокруг. Ну да. Эти белые возятся там с девушками. Писк там, что ли? Опять какие-то дуры чем-то недовольны? Кормят их, поют, физическими упражнениями обеспечивают, а они всё ноют. Ой!
Тут и меня кто-то взял руками за голову. Я аж вздрогнула и пискнула, а перед моим лицом оказалась ребристая кастрюля, в которой я даже и не сразу признала голову одного из «белых». Эта голова почему-то напомнила мне чайник «Тефаль», только с поперечными щелями. Я тут же и хихикнула, а «Тефаль» вдруг сказал очень странным голосом:
-Тут тоже. Первая левая, 2-14-Т.
-2-14-Т? - переспросили сзади. - Всё правильно. Чувствительная.
-Э… Я ламиола, - сказала я на всякий случай. - А что, Господин?
-Ты успокойся, бедняжка, - сказал «Тефаль», - совсем немножко осталось.
И внезапно погладил меня рукой по щеке. Рука была тёплая и мягкая. Приятная, а голос… Тут до меня дошло. Да это же женщина! Я вытаращила глаза, но вдруг наступила полная тьма и те же руки стали возиться у меня на шее. Я поняла что мне попросту надели на голову тёмный мешок и теперь завязывают его.
-У, у! - забеспокоилась я, хотя рта мне никто и не затыкал. По привычке, что ли? А меня снова погладили сверху по голове.
-Не бойся, милая, не бойся. Всё в порядке. Так положено. Всё хорошо.
-Правда? - усомнилась я из мешка.
-Ну конечно. Главное, иди за цепью, хорошо?
-Ну ладно, - сказала я, и тут же цепь потянула меня вперёд.
Я уже ничего не соображала. Кажется, шла. Цепь. Боль. То больше, то меньше. Это цепь, наверное, то тянет, то провисает. Я иду? У меня ноги-то есть? Словно бы, и нет. А в руках что-то несу. Неудобно так. Обруч. Какой обруч? Обручи на бочках бывают. Я что, бочка? Кто бочка? Я? В смысле, толстая как бочка? Почему это я толстая? Чего-то не помню такого. Я стройная. Да. Я красивая. Фотомодель, не кто-нибудь там! А тут говорят, толстая. Как бочка. Кто говорит? Вроде, все молчат. А причём тут бочка? Какая ещё бочка? Что это мне в голову пришло? Нет, точно что-то было связанное с бочками, только что? Связанное с бочкой… Очень важный вопрос. Очень. А я, дура такая, ничего не помню. Надо сосредоточиться. Так. Связанное с бочкой. С бочкой. Связанное. Бочка. Связанная. Ага! Я связана и сижу в бочке. Точно. Других вариантов нет. Меня связали и посадили в бочку. С крышкой. Точно. Вот потому-то так и темно. И дышать трудно. А почему качает? И звон такой, металлический? Качает, значит… Как волны. Корабль! Да. Бочки, они всегда по морю… Кошмар! Бочка плывёт в море. Ай! Так я в бочке плыву по морю?! Ужас что! Меня связали, законопатили в бочку и бросили в море. За что? Кому я что сделала-то? Где-то я уже такое слышала… После бочки всё будет хорошо. Да. Всё хорошо, так положено. Только что говорили. Или давно. Не помню. Я это говорила? Нет, не я. А кто? Руки такие мягкие… Женщина! Вот что меня поразило. Женщина! С чайником вместо головы. Она ко мне хорошо отнеслась. Назвала… Милая. Точно помню. Это она меня посадила в бочку? Ничего себе, хорошее отношение! Связала и посадила в бочку. Что-то такое ощущение, будто я и не связана даже. Вот… Что это? Руки, что ли? Шевелятся. Где что связано-то? Опять обман. Ведь говорили «связана», точно помню! А выходит, что руки свободны. И ноги. Что вообще происходит, чёрт! Такое впечатление, что прошло страшно много времени. Просто неимоверно много. Я устала? Вообще-то да, только… Как будто я устала давно. Всё слегка побаливает, но сила-то есть. Вот. Руки, ноги, всё шевелится, всё на месте. Шея слегка ноет. Я ощупала горло. Простудилась, что ли? Ткань мягкая такая на шее, словно шёлк. Где я? Что тут происходит вообще, в этой темноте? А почему в темноте-то? Ничего, не в темноте. Всё видно. Не особенно светло, конечно, но… Стены белые. Обиты чем-то. Стёганная такая обивка. Светло-зелёная, приятная на вид. Свет с потолка, ну да, плафоны, вон, горят. Я лежу на полу, вернее, на большом мягком матраце, словно надувном. Одета во что-то. Платок на голове? Ну да. Обтягивает голову и шею, сзади на узелочек завязан. Платье? Сорочка? А ноги? Босиком. О! Зеркальце слева на стене! Небольшое такое, вделанное внутрь обивки.
Я подхватилась, подбирая подол. Из зеркала на меня глянула симпатичная мордашка обвязанная белым платочком. Лицо-то моё, точно. А чьё должно быть? Моё и должно быть. Всё правильно. Платье до щиколоток. Белое. Похоже, что шёлковое. Бельё? Я заглянула под подол. Белья нет. А телу приятно. Кажется, я чисто вымыта. Да. Меня, наверное, вымыли и положили спать. Но я не спала, это точно. Лежала? Не помню. И что это за спальня такая? Стены с такой мягкой обивкой. И потолок, и пол. Обивка словно из мягких подушечек. И ни одного предмета мебели. И комнатушка небольшая такая, словно… словно… А-а-а!
Я упала на колени и заголосила от отчаяния. Это же камера! Мягкая камера! Для опасных сумасшедших! Сумасшедший дом! Я в мягкой камере сумасшедшего дома, а зеркальце это, - зеркальное стекло-окошко через которое за мной будут наблюдать.
-А-а-а! - вопила я пока не устала и бессильно не повалилась на пол. Сумасшедшая! Я сумасшедшая. Меня держат в этой мягкой коробке чтобы я ничего себе не повредила. Значит, я буйная сумасшедшая. Меня, наверное, привязывали к кровати, а я вырывалась, вот тело и болит. А теперь выделили камеру. Ни звука кругом. Вопи, не вопи, ничего не изменится. Сумасшедшая! В мягкой камере. А! А! Ой! Я аж отскочила к задней стенке. Уж никак не ожидала что… Вошла женщина и прикрыла за собой дверь. Женщина была, наверное, мусульманка, потому что она была в белом покрывале и прикрывающем половину лица белом же платочке. Присела на корточки и ласково на меня посмотрела.
-Вы кто? - сказала я. - Доктор? Или, может быть, палач?
-Кто? - удивилась женщина. - Кто это, сестра?
-Сестра… - сказала я. - А! Вы монахиня?
-Кто я? - не поняла она снова. - Впрочем, неважно. Ты что, меня боишься, сестра?
-А чего вы лицо прячете? - опасливо спросила я.
-Ах, это? - сказала она. - Я не прячу, что ты?
И стянула платок на подбородок. Личико у неё было круглое и доброжелательное, но выглядело усталым. Но она тут же мило улыбнулась.
-Так лучше, сестра?
-Вы будете меня лечить? - спросила я.
-Лечить? Ты разве больна, сестра?
-Я не знаю, - призналась я. - Может быть, и нет.
-Вот видишь? Зачем же тебя лечить?
-Правда, - сказала я. - А где бочка?
-Бочка? Какая бочка?
-Как это, какая? Такая. В которую меня посадили.
-Тебя посадили в бочку?
-Ну да, - кивнула я. - Связали, посадили в бочку и… А разве нет?
-Засмолили, покатили и пустили в океан? - спросила она и хихикнула.
-Наверное, мне всё приснилось, - предположила я.
-Скорее всего, - согласилась женщина.
-У меня странное чувство, - призналась я ей.
-Конечно, - кивнула она. - Что же тут удивительного?
Женщина была вся в белом. Как я. И голова под покрывалом обвязана таким же платком как у меня. Только на ногах у неё были белые туфельки, а я босиком. Женщина всё же очень походила на монахиню. Я заметила что на руках у неё ажурные белые перчатки и нет никаких украшений.
-Я ламиола, - на всякий случай напомнила я.
-Это уж точно, - улыбнулась женщина. - Иначе, откуда бы такая классическая ламиолия?
-Ну да, - кивнула я, не очень понимая, о чём речь. – Вам, конечно, виднее, Госпожа.
-Не называй меня Госпожой, пожалуйста, - сказала она. - Ты же ламиола, Мелани. Такая же, как я.
-А как же мне вас называть?
-Мы же ламиолы. Мы друг другу как сёстры. Зови и меня сестрой. Я Клотильда. Ты Мелани, а я Клотильда.
-Хорошо, - сказала я. - Пожалуйста, Клотильда, скажи мне правду, это сумасшедший дом?
-Какой дом? Ты имеешь в виду что-то нехорошее?
-Почему я в мягкой камере?
-Эту комнату ты имеешь в виду? Но это же обычная спальня ламиолы. Впрочем, конечно, такая спальня не всем по карману. Но для тебя, несомненно, найдётся спальня и получше этой.
-Зачем это у спальни стены мягкие?
-А как же? Чтобы не пораниться если вдруг случится ламиолия.
Наверное, я всё-таки сумасшедшая. Если у меня эта самая ламиолия.
-А вы, Клотильда, тоже в такой спальне спите?
-Я? Ну да, конечно. То есть, моя спальня побольше и… Но тоже с мягкими стенками. Ну что, Мелани, может мы помаленьку пойдём?
-Куда? - опасливо спросила я.
-На приём, - сказала Клотильда. - Очень важные персоны тебя ждут. Неудобно заставлять их ждать.
-Это что ещё за персоны?
-Почти все члены совета по защите прав Унин. А у нас это, можно сказать, главный совет.
-Неудобно даже, - сказала я. - Как же я пойду? Я и не одета даже.
-Вовсе нет. Ты как раз одета по протоколу. Вот только туфельки надень пожалуйста, - она подала мне пару белых туфелек, точь-в-точь как у неё.
-Вы вся в белом, - сказала я. - И я тоже. Здесь что, Обитель Ангелов?
-Хи-хи! - сказала она. - Ещё нет. Но в будущем, кто знает? Ну что, ты готова?
-Пожалуй, - сказала я. - Только странновато как-то. А ошейник? На меня что, не наденут ошейник?
-Никто не имеет права у нас тут надевать на ламиолу ошейник, - нахмурилась Клотильда. - Впрочем, всё по порядку. Очень скоро тебе всё расскажут. Ну, вставай же, милая.
Я поднялась и поправила платье. Правда, оно было из какой-то немнущейся ткани, белой и чуть блестящей словно шёлк или атлас. А Клотильда вдруг достала из-под своих покрывал другой платок, тоже белый только с красной вышивкой по краю, и завязала себе лицо до глаз. Я удивлённо поглядела на неё, а она сказала:
-Я тоже член комиссии. Да. Тоже важная персона. А как же?
-Вот это? - указала я на её платок.
-Ну да. Белая чадра говорит о чистоте намерений, а красная вышивка об ответственности перед обществом и необходимости добросовестно исполнять свои обязанности. А ширина вышивки говорит о количестве этих обязанностей.
-Понятно, - сказала я. - А вы со мной так вот, запросто.
-Ну и что? Я и обязана так. Да и сама так люблю. Разве это неправильно?
-Да, да, - кивнула я, - всё правильно. Только многие люди почему-то любят поступать неправильно.
-Это плохие люди. Таких надо наказывать. А мы с тобой ведь будем поступать правильно, Мелани? Правда?
-Наверное, нам пора идти, - сказала я, - ждут ведь?
-Да, - сказала Клотильда, - пойдём. Возьми меня за руку и ничего не бойся.
Мы открыли дверь и вышли в коридор. Белый. И никого нет. Длинный. Вообще-то как раз очень похоже на психбольницу. Ни дверей, ни окон. А что это там за важные персоны ждут? Не Наполеон с Александром Великим или Рокфеллером? Коридор. Сводчатый такой, высокий. Мы шли держась за руки. Я поглядывала на Клотильду. Вот это походка! Полная достоинства и уверенности. Она сказала что тоже ламиола. Что же это такое? Что-то характерное для избранных? Какая-нибудь аристократическая болезнь, почитаемая только в этом месте? Бедная моя голова всё ещё плохо соображала. Я смутно помнила что всё это где-то уже слыхала, но сосредоточиться не могла.
Я даже и не сообразила как мы оказались в большом зале довольно торжественного вида. Клотильда остановила меня как раз посередине, на освещённом снизу круге, и осталась стоять рядом со мной. А напротив, на небольшом возвышении, сидел ряд женщин в белых покрывалах с полузакрытыми лицами. И у каждой была красная вышивка, у кого уже, а у кого шире. А у той что сидела в центре вышита была чуть ли не вся чадра. Наверное это была самая главная важная персона. Ещё я успела заметить и других женщин на боковых возвышениях, тоже в белых балахонах, но без вышивок. А позади всех стояли ещё и охранники в белых доспехах и шлемах. Или охранницы? Мне показалось что я попала в рай, прямо на облако с небесным воинством.
Тут Клотильда положила мне руку на плечо и громогласно провозгласила:
-Сёстры! Здесь с нами Унина-ламиола Мелани с далёкой планеты Земля. Та что прибыла к нам и проснулась теперь для новой жизни, ничего ещё об этой жизни не ведая. Вот она перед нами, ради всеобщей радости и торжества справедливости в Оллитарии!
Внезапно все «вышитые» женщины поднялись со своих мест и с достоинством поклонились в мою сторону. И снова уселись. Все кроме главной. А эта спустилась с подиума и пошла ко мне развевая свои покрывала. Глаза у неё были ярко-синие и словно светились из-под белого шёлка. Мне даже стало страшновато. Вот она подошла вплотную, положила мне обе руки на плечи и сказала:
-Приветствую вас, сестра и поздравляю от имени Совета города Гедоникс и комиссии по защите прав Унин.
Внезапно она мягко обняла меня, прижалась ко мне затянутой шёлком щекой, а потом и с другой стороны. Затем отступила на три шага, опустилась на колени, раскинув в стороны свои покрывала, и неожиданно поклонилась мне до самой земли. Причём, делала это всё с таким достоинством и грацией, что я лишь поражаться успевала. А она уже стояла гордо держа голову и говорила:
-Я Унина-ламиола Стретилия-Долиония Мона-Гедони, старший администратор комиссии Гедоникса по защите прав Унин, ради всеобщей радости и торжества справедливости в Оллитарии.
И замолчала, глядя на меня.
-Такая честь… - растерялась я. - Я так тронута и взволнована, уважаемая Гос… то есть…
-Сестра, - подсказала Клотильда.
-Сестра, - повторила я, - сестра…
И вдруг у меня потекли слёзы, да так сильно! Я в растерянности схватилась руками за лицо и заревела! А по залу пробежал одобрительный ропот. Ну и плакса же я, оказывается. А важная персона Стретилия-Долиония снова обняла меня и принялась протирать мои глаза платком, да ещё гладить другой рукой по голове. И делала так пока я не успокоилась.
-Ну? - сказала она, - всё в порядке? Пойдём-ка сядем, сестричка, нечего тут стоять перед всеми.
Она повела меня на подиум и усадила там на точно такую же табуреточку, как и у других девушек. И сама уселась рядом и приказала кому-то:
-Покрывала и чадру для нашей новой сестры!
Ещё минута, и мне, как и всем присутствующим, завязали лицо мягким платком, только без вышивки, а на голову надели мягкую шапочку держащую спадающее вниз покрывало.
-Ну что, поболтаем? - по-свойски предложила мне Стретилия-Долиония.
-Ну… - сказала я. - Мне говорили что тут очень важные персоны, а тут вон как…
-Ну да, - сказала она, - так и есть. Важные. В том смысле, что обременённые важными обязанностями. Но это же не повод чтобы вести себя заносчиво перед своей сестрой-ламиолой, правда?
-Ох! - сказала я, - даже поверить не могу.
А все девушки вокруг весело засмеялись.
-Сестра, - осмелела я, - а почему у вас глаза такие?
-Какие, сестра?
-Яркие. Аж светятся. Я и не видала никогда ничего подобного.
-Я такие линзы ношу. С люминофором. Эффектно, правда?
-Это уж точно, - согласилась я. - Вам очень идёт, сестра.
-Ну что, Мелани? - спросила она, - хочешь быть с нами? Хочешь быть одной из нас?
-Это так неожиданно, - растерялась я. – Это, наверное, очень большая честь? А я… Я и не думала что меня будут ещё о чём-то спрашивать, после всех этих…
-Цепей, ошейников и плёток? - спросила сидящая рядом Клотильда. - Да, это непривычно. Но у нас только так. У нас Гедоникс.
-Да, - сказала старшая, - у нас Гедоникс. Здесь никто не имеет права посягать на свободу ламиол. Иначе ему крупно не поздоровится.
Все сдержанно засмеялись, а потом сидящая слева от меня девушка, на которой тоже была чадра без вышивки, улыбнулась мне и сказала:
-Ты ведь хочешь быть свободной девушкой, Мелани?
-Конечно, - сказала я. - Если возможно.
-Очень даже возможно, - сказала она. - В Гедониксе всё возможно. Здесь ламиолы свободны. И ценят свою свободу. Это ведь правильно, Мелани?
-Конечно правильно, - кивнула я. - Свобода, это же… А что, разве кто-то сомневается?
-Ещё бы! - сказала Старшая. - Сколько угодно! Мы здесь свободны, но за свободу нужно бороться каждый день и час. Это нелегко, но ведь свобода стоит того? Как ты думаешь?
-Я думаю, - сказала я, - что кто-то когда-то правильно сказал: «Свобода цены не имеет». В смысле, нет такой цены которую жалко было бы заплатить за свободу.
-Очень хорошие слова, сестра, - похвалила Старшая. - Так ты согласна стать одной из нас? Гражданкой Гедоникса?
-Наверное, - сказала я. - Думаю, это большая честь. Но, поймите меня правильно, уважаемые сёстры, важные решения в жизни следует принимать хорошо зная, о чём идёт речь. Тут, наверное, есть определённые права и обязанности?
-Конечно, сестра, - кивнула Старшая, - Но всё просто. Наши права,- свобода. А наши обязанности, - защищать эту свободу. А тонкости достаточно сложны, однако это не имеет значения. Свобода Гражданки Гедоникса предполагает её полное право в любой момент отказаться от нашего гражданства и покинуть Гедоникс. В любой момент и без всяких условий. Нужно только снять и выбросить вот это колечко. Вот.
И она показала мне указательный палец левой руки, на который было надето странное кольцо, широкое, из полированной стали, с какой-то мелкой надписью по кругу и дырочкой на верхней стороне. В эту дырочку было продето круглое колечко примерно такого же диаметра. А всё вместе напоминало уменьшенный до размеров пальца ошейник.
-Прелестное колечко, - сказала я. - Я бы тоже не отказалась носить такое.
-Это значит, ты согласна, сестра?
-Ну, если тут такая свобода выхода, то чем я рискую? Я согласна, сестра.
-Спасибо, Мелани, - сказала она. - Поверь, это большая честь для нас всех.
-Что вы, сестра? - вежливо возразила я, - это для меня огромная честь, поверьте.
-Но ты должна будешь пообещать неукоснительно соблюдать законы Гедоникса, до тех пор пока остаёшься его гражданкой. Ты ведь понимаешь, свобода это не анархия. Свобода без соблюдения законов очень быстро превращается в свою противоположность. Лишиться гражданства Гедоникса можно двумя способами. Первый, - по собственному желанию, сняв кольцо ламиолы. Второй, - по решению комиссии города за несоблюдение его законов. В обоих случаях персона лишённая гражданства обязана покинуть город. Я думаю, это справедливо. А ты с этим согласна?
-Да, - сказала я. - А можно спросить? Можно ли на какое-то время выезжать отсюда, оставаясь гражданкой? Или это будет запрещено?
-Ну конечно можно, - улыбнулась Старшая. – Правда, такое никому не приходит в голову. Ты первая об этом спрашиваешь.
-Тогда всё в порядке, - сказала я. - Я согласна и почту за честь стать гражданкой Гедоникса.
Старшая встала и подняла руки вверх.
-Радуйтесь сёстры! - провозгласила она. - У нас появилась новая сестра-ламиола!
Весь зал одобрительно зашумел и заволновался, а Старшая приказала:
-Кольцо для нашей новой сестры!
Сначала мне на руки надели тонкие белые перчатки, а затем принесли на блестящем подносе колечко.
-Надень, - сказала Клотильда, - и стань одной из нас.
«Интересно», - подумала я, - «а в чём тут подвох-то»? А! Была, не была!
Я надела кольцо на палец. Кольцо как кольцо, к пальцу не приросло и кожу не прижгло. Похоже, всё тут без обмана.
-А теперь, - сказала Старшая, - наша новая сестра, Унина-ламиола Мелани-Спайкия Мона-Гедони поклянётся исполнять законы Гедоникса, - и кивнула мне.
Я встала, прочистила горло и сказала:
-Я, Мелани Спайк, почту за честь быть гражданкой Гедоникса, и пока я его гражданка, обещаю исполнять все законы которые обязан исполнять гражданин.
Тут, к моему удивлению, раздался один смешок, потом второй, и скоро смеялся весь зал. А громче всех Стретилия-Долиония.
-Я что-то не так сказала? - спросила я.
-Очень оригинально, - сказала она, просмеявшись. – Да, уж! Но всё правильно. Всё как положено. Ну, Мелани! Хи-хи-хи-хи!
-А что смешного-то? - спросила я девушку в чадре без вышивки, как ровню.
-Да как, что? - хихикнула она. - Ты же сказала, гражданка обязана исполнять все законы, которые обязан исполнять гражданин.
-И? - спросила я.
-Ты что, этих «гражданинов» не видала? Они ведь на каждом углу кричат что никаких законов исполнять не обязаны. Хотя и обязаны.
-Да, - сказала я, - мне, право, неудобно. Такой торжественный момент, а я…
-Ничего, Мелани, ничего! - махнула на меня рукой Старшая. - Мы тут не какие-то надутые дуры, как в Оллитарисе. Мы живём, радуемся жизни, смеёмся и плачем как свободные люди. Так и надо.
-Мне даже и не верится, - призналась я, - что можно вот так запросто с такими ответственными лицами.
-Можно, - сказала Старшая, - и нужно. А надутых идиоток мы администраторами не назначаем. Ещё чего!
-Это просто чудо, - призналась я. - А может, у вас и коррупции нет?
-Коррупция запрещена законом, - важно сказала Клотильда.
-Но всё равно имеет место, - сказала Старшая, - хотя и боремся. Очень трудно с коррупцией бороться, однако мы делаем всё что можно, и будем делать. А теперь, Мелани, что касается тебя.
-Да? - насторожилась я.
-Наш долг, помочь тебе освоиться здесь. Ведь ты ничего не знаешь, ни к чему не привыкла. У тебя, наверное, тысяча вопросов.
-Да уж, сестра, - кивнула я.
-Вот потому-то у нас принят порядок, не очень отличающийся в этом случае от порядка других городов. Тебе, как вновь прибывшей, комиссия назначит компаньонку, которая поможет тебе во всём, познакомит тебя с нашими обычаями, образом жизни, законами и практикой их соблюдения.
Поверь, за право быть твоей компаньонкой боролось много сестёр, и мы выбрали наиболее подходящую из них. Впрочем, ты можешь отказаться если она тебе не понравится.
-Это сестра Клотильда? - предположила я.
-Нет, что ты? Поверь, я бы и сама хотела быть твоей компаньонкой, но у администраторов столько обязанностей, что просто нет на это времени. Твоя компаньонка Унина-ламиола Рената-Селиния Мона-Гедони. Да вот же она, рядом с тобой.
И мне указали на девушку в чадре без вышивки, ту что только что объясняла мне про смех.
-Поверь, она хорошая девушка, примерно твоего возраста, и тоже блондинка. Она компетентна во всём что касается нашей жизни, и, главное, ты ей очень нравишься и она хочет чтобы ты была счастлива.
-Именно так, - улыбнулась мне Рената. - А может, даже и ещё сильнее.
Рената была зеленоглазая, с приятными чертами лица, если судить по его верхней части. А главное, выражение её глаз было одновременно умное и жизнерадостное. Она мне, на первый взгляд, понравилась.
-Я почту за честь иметь такую компаньонку, - сказала я чтобы не тянуть время, - и я благодарна уважаемой комиссии за уделённое мне время.
-Не за что, Мелани, - улыбнулась Старшая. - Это же наша работа.
-Тогда, - сказала я, - со всем уважением, позвольте мне воспользоваться вашей добротой ещё немного.
-Да, Мелани?
-На унитоле были мои подруги. Что с ними?
-Правда, - сказала Старшая. - А про кого ты спрашиваешь?
-Таня Кучинская?
-Она здесь, - улыбнулась Стретилия-Долиония и повернулась к залу:
-Сестра Татьяна-Кичинския Мона-Гедони, можете подойти к своей подруге.
Сейчас же одна из девушек в белых покрывалах и чадре, высокая и быстрая, вскочила с места и побежала в нашу сторону.
-Таня! - ахнула я, узнав её ещё на ходу.
-Мелани! - сказала она обнимая меня. - Вот и хорошо, Мелани! Теперь мы обе гражданки Гедоникса. Могли ли мы, ламиолы даже надеяться на такое счастье?
И очень выразительно на меня взглянула.
-Таня, - сказала я и чуть снова не заплакала. - Да. Да, конечно. А где… - и снова Таня стрельнула в меня глазами, словно иголку воткнула.
-Кто ещё, Мелани? - спросила Стретилия-Долиония.
-Моя подруга Нина, та, что из Аннолиуса? - осторожно спросила я.
-Нины сейчас здесь нет, - ответила Клотильда. - Она ещё не совсем освоилась, но она тоже беспокоилась о тебе и, конечно, скоро придёт к тебе в гости. А кто ещё?
-Боюсь злоупотребить временем уважаемых сестёр, - сказала я, - но меня интересуют все девушки, что были на унитоле. Если только можно.
-Ну, что ж делать? - сказала Старшая. - Ты у нас последняя, Мелани, для тебя мы время найдём.
-Мелани, - снова сказала Таня и прижалась ко мне, - я так рада, что с тобой всё в порядке. Уж эта мне ламиолия!
-Да. Ламиолия, - сказала Клотильда. - Но это же нормально. Мелани в полном порядке. Всего-то несколько дней прошло.
-Несколько дней? - удивилась я.
-Да, - сказала Таня. - Но немного. Всё в порядке. Ты ведь всё помнишь, всё понимаешь, правда?
-Ну да, - сказала я. Интересно, чего это я должна помнить? Что я ламиола? - Успокойся, Таня. Я же не маленькая девочка.
-Сестра Клотильда, - сказала Старшая, - что там у нас по остальным девушкам?
-Сию минуту, - ответила Клотильда извлекая записную книжку. - Значит, так. 1-14-Т. Нина из Аннолиуса. Ну да. Адаптируется. Гражданка Гедоникса. 2-14-Т. Мелани Спайк из провинции. Перед нами, собственной персоной. Гражданка Гедоникса.
4-14-Т. Нола.
5-14-Т. Лилионелия из Оллитариса. Адаптируется. В данный момент в состоянии ламиолии. Гражданка Гедоникса.
6-14-Т. Так. Дориния. Город неизвестен. Ламиола. Тут сложный случай. Согласилась быть гражданкой Гедоникса, однако почти сразу имеет место конфликт с законом.
-Вот как? - спросила я. - По какому же поводу?
-Если коротко, ламиола Дориния Мона-Гедони желает иметь в собственности Нолу 4-14-Т и Нолу 7-14-Т.
Тут Таня даже ущипнула меня.
-А что, это незаконно? - спросила я.
Э, да тут не такая уж и свобода, если кто-то кого-то имеет, в смысле, имеет в собственности.
-Отчасти, - сказала Клотильда. - По крайней мере, не двух. И, кроме того, ламиола прежде должна себя положительно зарекомендовать и показать что она умеет обращаться с Нолами, а в данном случае… Да. Сложный вопрос. Но мы сложные вопросы умеем решать. Так…
7-14-Т. Нола. Прикидывалась ламиолой, однако, тест показал что она является Нолой со всеми вытекающими последствиями.
8-14-Т. М-м-м.
-Что? - спросила я. Надо сказать, я совершенно не помнила девушку что шла позади Доры. По крайней мере, Дору она не третировала.
-Секретная информация, - сказала Клотильда.
-Ничего, - вдруг сказала Старшая. - Сёстрам Мелани и Татьяне можно доверять.
-Как скажете, сестра. Персона под номером 8-14-Т разоблачена как ламиола, шпионка Оллитариса. С нею проводиться работа в отделе внутренней защиты.
-Вот как? - сказала Таня. - Надеюсь, при этом соблюдаются все законы Гедоникса?
-Разумеется, сестра, - ответила Клотильда. - Так. 9-14-Т. Тессия из Гестиуса. Пострадала при транспортировке. Психический шок. Произведено лечение. От гражданства Гедоникса отказалась. Выдворена за пределы защитной зоны согласно протокола.
-Вот как? - удивилась я, вспомнив высокую девушку.
-Да. Бывает и такое. 10-14-Т. Пола из Оллитариса. Проходит адаптацию. Гражданка Гедоникса.
11-14-Т. Татьяна-Кучинския из Генозиса. Проходит адаптацию, - Клотильда улыбнулась Тане. - Гражданка Гедоникса.
А я вовремя прикусила язык насчёт её происхождения.
-12-14-Т. Сония-Липсия из Присцилии. Гражданка Гедоникса. Очень интересная девушка. Между прочим, категорически утверждала что сестра Мелани-Спайкия является Нолой. Это помимо ещё других обвинений, несерьёзность которых стала очевидна после бесспорного факта ламиолии у сестры Мелани. Ну что ж, у нас свободный город и каждая ламиола имеет право на собственное мнение.
13-14-Т. Нола.
14-14-Т. Нола. Так. На право приобретения в собственность этой Нолы претендует сестра Татьяна-Кучинския. Она утверждает что эта Нола, по имени Мерилиния-Норисмания, была её Госпожой на Земле.
-Именно так, сестра, - кивнула Таня.
-И, кроме того, сестра, вы утверждаете что сестра Мелани-Спайкия заявит о своём желании приобрести в собственность Нолу 13-14-Т, по имени… э… - тут она снова заглянула в книжку, - по имени Сарра-Меллория. Такое красивое имя, а я его всё время забываю.
-Именно так я и утверждала, - подтвердила Таня.
-В связи с этим заявлением обе упомянутые Нолы зарезервированы в толисе временного содержания до принятия решения. Что вы скажете в связи с этим, сестра Мелани-Спайкия?
-Всё правильно, - сказала я. - Таня совершенно права. - Сарра Меллори была моей Госпожой на Земле и мы с Таней мечтали о том, как было бы хорошо нам поменяться местами с нашими Госпожами. Конечно, я бы хотела иметь в собственности мою бывшую Госпожу Сарру Меллори. А это возможно?
-Это не совсем просто, - сказала Стретилия-Долиония. - Нолы передаются в собственность только ламиолам знающим правила обращения с Нолами и доказавшим на деле своё умение соблюдать эти правила. К тому же, рабыня-Нола стоит немалых денег. Однако, в виду исключительности обстоятельств и огромной величины средств затраченных не приобретение партии 14-Т, стоимость отдельной Нолы является незначительной добавкой к этим суммам. Комиссия приняла решение, в виде исключения допустить оплату этих Нол за государственный счёт, если заявление последует как от сестры Татьяны-Кичинскии, так и от сестры Мелани-Спайкии. Но им необходимо будет неукоснительно соблюдать оба остальных условия. Сёстры должны будут гарантировать регламентированное законом обращение с Нолами, усвоить всю необходимую информацию на этот счёт, а также приобрести весь необходимый комплект оборудования и приспособлений необходимый для содержания Нол в частной собственности. При нарушении же этих правил, Нолы будут изъяты в собственность администрации, а с их бывших владелиц будет взыскана сумма соответствующая средней рыночной стоимости рабынь-Нол на момент изъятия. Мелани, последний пункт лично мне не очень нравится, но так решила комиссия. Если ты настаиваешь на своём заявлении, также как и сестра Татьяна-Кучинския, твоя компаньонка позже познакомит тебя со всеми подробностями необходимых действий. А пока обе Нолы останутся зарезервированными, согласно ваших заявлений.
Я хотела кое-что сказать о местном понимании свободы, но промолчала и лишь поблагодарила сестёр за особое внимание к своей персоне.
-Идём со мной, Мелани, - сказала мне Рената-Селиния и взяла за руку. А с другого бока пристроилась Таня. Мы спустились в зал, и тут стоящие справа и слева девушки в покрывалах стали бросать мне под ноги розовые цветы похожие на лилии. Мне даже неудобно стало. Ну что я за знаменитость такая? А Таня и Рената ещё и махали руками публике.
-Помаши ручкой, Мелани, - посоветовала мне компаньонка.
Я нерешительно подвигала рукой, точно как какой-нибудь престарелый политик на торжественном приёме. Зал одобрительно загомонил, сначала нестройно, а потом всё правильнее и разборчивее: «Счастья тебе, сестра! Счастья тебе, сестра»!
Я не удержалась и слегка поклонилась. А цветы так и сыпались на меня попадая иногда чуть ли не в голову. Наконец цветопад иссяк и меня утащили из зала.
-Понравилось, Мелани? - спросила Таня.
-Такое внимание, такой почёт… - пробормотала я.
-А это ещё не всё, - сказала Рената-Селиния.
Тут только я осмотрелась и убедилась что мы находимся в другом зале, длинном и те таком высоком. Ближе к противоположному концу стояли знакомые мне гвардейцы в чайникообразных шлемах. Впрочем, не так уж они и походили на чайники. Это я тогда, не подумав, решила. Хорошие шлемы, белые с рёбрами, эмалированные, наверное. Как кастрюли. И чего это мне всё время кухня мерещится?
Мы зашагали в их сторону, и тут же первая шеренга чётко выстроилась поперёк зала, а вперёд вышел… То есть, вышла. Женщина? Скорее, девушка без шлема, с распущенной гривой светлых волос и с такими же ярко светящимися синими глазами. Девушка была красавица, и это ещё слишком слабо сказано. Полированные белые доспехи так ладно лежали на ней подчёркивая грудь, бёдра и талию! Девушка производила впечатление не только безупречного телосложения, но и могучей силы. А лицо! Я и представить себе не могла что бывают такие красавицы! Девушка просто ослепляла невообразимым сочетанием внешности, статности и выражения лица. Вот это волосы! И как ладно они рассыпались по её плечам. А эти глаза! Девушка стояла со шлемом на локте и с протянутой в мою сторону рукой с таким же стальным колечком на пальце. Жест был не то приветствующий, не то останавливающий, и я невольно остановилась в пяти шагах перед ней. Девушка была настолько совершенна, настолько красивее меня, что всякая мысль о соперничестве с ней тут же показалась мне смешной. Она же Богиня, а я неизвестно кто. Она что-то хочет мне сказать?
-Приветствую тебя, сестра ламиола Мелани-Спайкия Мона-Гедони. Я Униолона-Сплойя-занг, Стретония-Лусия Мона-Оллитари, архистратиг Белого воинства Свободы и Справедливости. Я обещаю защищать тебя от всего мира несправедливости перед лицом каждой из моих сестёр-воинов. Я буду сражаться за тебя, любить тебя и беречь как свою младшую сестричку, и никогда не предам тебя. А ты? Доверишь ли ты мне, сестра, право на твою защиту?
-О! - сказала я, смутившись до последней крайности, - вы… вы такая, такая… Разве вам возможно не верить? А я всего лишь… Я… Я и сама не знаю, достойна ли я вашего внимания и заботы, Госпожа!
Девушка чуть-чуть шевельнула мускулами лица, но я вмиг поняла что она довольна ответом, что другого и не ожидала, что она видит как я признаю её превосходство и знает, что иначе и быть не может. И в то же время в ней не чувствовалось никакой заносчивости. Какая же она красивая! Да человек ли она? Если существуют Богини, то это несомненно Богиня. Уж мне она точно не ровня. Вернее, я ей.
-Сестра, - сказала она. - Сестра Мелани-Спайкия, ведь в этом и смысл моей жизни, - защищать тебя и других сестёр. Смысл моей жизни, её счастье и гордость за свой выбор. И выбор этот, - защищать достойных защиты.
Я заметила, что она не возразила, когда я назвала её Госпожой. Но мне так хотелось показать ей что я сознаю насколько она прекрасна! И она понимала это.
-В таком случае, - сказала я, - я счастлива доверить свою жизнь и свободу такой как вы, Госпожа Стре… Стра…
-Стретония-Лусия, - сказала она и ослепительно улыбнулась. - Благодарю тебя, сестра. Отныне я твоя защитница, а это очень хорошая защита, клянусь Оллитарой.
Мне показалось что её глаза как-то по-особенному сверкнули. Даже жутковато стало на миг. Я подумала, захоти эта Богиня моей смерти, ей одного движения пальца хватило бы чтобы от меня осталось мокрое место.
В следующий миг она шагнула в сторону, шеренга расступилась передо мной и приветственно вскинула вверх левые руки. А Рената подтолкнула меня вперёд. Я даже не посмела оглянуться на прекрасную Стретонию-Лусию, и как в шоке зашагала дальше. И вскоре заметила резкий контраст света на пути. Да что это со мной? Это всего лишь две девушки в красных покрывалах и с огромными охапками белых цветов в руках.
-Позволь им говорить, сестра, - шепнула мне сбоку компаньонка.
-А, на да, - сказала я, - говорите пожалуйста.
Девушки тут же грациозно поклонились мне, ещё и присев при этом. Сочетание поклона и реверанса. Они так красиво двигались, да ещё при этом раздавался мелодичный перезвон. Обе девушки тоже были красавицами, но обыкновенными. Из-под красных покрывал я разглядела большие чёрные глазки и пухлые щёчки. И небольшие улыбающиеся ротики. Девушки были очень молоды, может лет по шестнадцать, если не по четырнадцать, и похожи друг на друга. Кто это? Может, местные школьницы которым рано ходить в белых покрывалах и носить чадру? Лица девушек были открытыми и как бы овальными из-за туго обтягивающих их красных платочков.
-Вы так прекрасны, Белая Госпожа! - сказала одна.
-Мы так счастливы что нам оказана честь поздравить вас с вступлением в гражданство прекрасного города Гедоникс, Госпожа! - добавила другая.
-Спасибо, - сказала я, всё ещё растерянно. Ну вот, теперь меня Госпожой именуют. Что значит, Белая Госпожа? Из-за покрывал?
Обе девушки снова поклонились, шагнули вперёд и протянули мне свои цветы. Такие огромные букеты! Мне едва хватило рук чтобы обхватить их и прижать к груди. Очень приятный запах.
-Прекрасные аннолии для прекрасной Белой Госпожи, - сказала одна девушка.
-И наша любовь и покорность прекрасной Белой Госпоже, Госпожа, - сказала вторая.
Обе шагнули назад и в стороны, опустились на колени и замерли наклонив головы. И только теперь я заметила цепочки спускающиеся из-под красных покрывал девушек и поднимающиеся к кольцам, одному на левой стене коридора, и другому на правой. Я удивлённо пригляделась и обнаружила что и руки девушек скованы тонкими блестящими цепочками. Они-то и звенели при движениях девушек. Я растерянно оглянулась на Ренату, но та сразу же сказала:
-Это же Нолы, сестра. Хорошие Нолы, иначе им бы не доверили честь поздравить тебя. Идём же.
Я послушно зашагала дальше. Нет, надо наконец взять себя в руки. Хватит уже выглядеть обалдевшей дурочкой. Ну, девушки на цепочках. В наручниках. Что такого-то? Давно ли я сама на цепочке бежала за унитолой? Вот именно. А теперь я Госпожа. Вот и ладно. Интересно, а Таня быстро тут привыкла? Я взглянула на Таню, но она лишь улыбнулась в ответ. И куда же мы теперь пришли? Это что такое? Ресторан, что ли?
-А это ресторан, - сказала Рената. - Ты ведь наверное голодная, Мелани?
-Ой! - сказала я, - и правда. Как зверь. Но мне это только что в голову пришло.
-Со мной также было, - сказала Таня. - Ну что, мне пора, Мелани. Давай попрощаемся.
-То есть, как это, пора? - растерялась я. - После всего, что было?! Нет, что ты?
-Так надо, - сказала Таня. - Я ведь тоже прохожу адаптацию. Меня компаньонка ждёт.
-Да подумаешь, подождёт немного. Наконец-то мы вместе, а ты что же?
-Мелани, дорогая, - сказала она, - я приду вечером, хорошо? А сейчас нам нужно делать всё по правилам. Нужно уважать наших компаньонок и их старания ради нас. Иначе нам никаких Нол не доверят, и правильно сделают. Ну, Мелани? Ты же умная девушка, ты всё поймёшь. Тут сначала легко обалдеть, да. Некоторые вещи просто шокируют. Но ты поспешных выводов не делай. На всё есть свои причины и следствия. Правда, сестра Рената?
-Именно так, сестра. Я уверена что Мелани всё правильно поймёт. А я ей во всём помогу.
-Вот и прекрасно, - сказала Таня. - Ну, Мелани, давай поцелуемся с тобой.
-Давай, Таня, - сказала я. - Да, но… А как это? - тронула я свой платок прикрывающий рот.
-А вот так, - стянула она свой платок на шею.
-А что, можно?
Она хотела было рассмеяться, но просто сказала «Да» и сама освободила мне рот, потому что я всё ещё держала свою охапку цветов. Мы поцеловались и Таня удалилась помахав мне ручкой в перчатке.
-Давай-ка сюда цветы, Мелани, - сказала Рената, - а то руки отвалятся.
Она позвала официанток и скоро мы сидели за большим столиком, а цветы стояли вокруг меня в нескольких высоких кувшинах. Две официантки бегали туда-сюда наставляя на стол разные блюда и сосуды.
-Надеюсь, ты не против хорошего вина, Мелани?
-Не против, - сказала я, - но немного. Я помню, что если напьюсь, то случаются всякие несчастья. Нет-нет, я не пьяница, но как-то раз было что-то неприличное. Не припомню, что… Ну, неважно. Вот… Вот… Что я хотела спросить? То есть, я столько хочу спросить, что не знаю с чего и начать, а… А это что?
-Вино, - сказала она наполняя мой стакан. - Хорошее вино. Здесь ведь правительственное учреждение, здесь что попало не пьют.
-Да, понятно. А вы, Рената, так и будете пить не снимая с лица платка?
-Чадру? Ну, она не мешает. Вот. За твоё счастье, Мелани.
Она засунула свой стакан под чадру и лихо опустошила его.
-Спасибо, - сказала я и тоже чуть отпила. Вкусно. Так и хочется больше. - А мне тоже следует снова надеть чадру?
-Ну что ты? Делай как тебе удобно. Если хочешь, и я свою сниму. Но, может быть, это тебе было бы неприятно?
-Ну что вы? - смутилась я. - Я даже очень хочу посмотреть на вас. Я думаю, вы очень красивы.
Рената отстегнула чадру с левой застёжки и открыла лицо. Ну, она, конечно, была не красавица, но ничего. Щёки несколько впалые и узкие тонкие губы. Улыбка не очень приятная. Но лицо молодое и свежее. А я уже навалилась на еду. Ну и проголодалась же я! Рената же ела чуть-чуть и улыбалась глядя на меня.
-Вы не думайте, я не обжора, - сказала я. - Я и сама не знаю, откуда такой аппетит.
-После ламиолии так бывает, - сказала она. - А давай звать друг друга на «Ты»? Ты меня просто можешь называть «Рена». А то, полное имя произносить слишком долго. Обычно полное имя употребляют редко. Вот на таких собраниях как сегодня. Ты своё полное имя помнишь?
-С трудом, - сказала я. - «Мелани» мне всегда вполне хватало. Вот только сокращение до «Мел» не люблю. Это после того как Таня мне сказала что у них в… Короче, что на одном из языков это обозначает такую противную белую пыль, которая… Ну, неважно. Мне кажется, что и «Мелани» это достаточно коротко и удобно.
-Конечно, - улыбнулась она. - Однако, полное имя тоже помнить нужно. Иначе выйдет неуважение к руководству. Ты Унина-ламиола Мелани-Спайкия Мона-Гедони. А рабыни должны называть тебя: «Белая Госпожа Мелани-Спайкия. Госпожа». Или просто: «Госпожа». Но только не «Мелани». Рабыни тебе не ровня и должны своё место знать.
-Вообще-то, - сказала я, с трудом проглотив то, что было во рту, - я думала, тут нет рабынь. Думала, тут свобода.
-Так и есть, - сказала Рена. - Гедоникс город свободы. Но не для Нол. Свобода, это ведь не анархия. И разве не нужны строгие законы для охраны свободы?
-Угу, - согласилась я. - А в чём они состоят?
-Ничего необычного. Основа, - всё те же законы о защите прав Унин. Никого нельзя убивать. Никого, ни за что, и никогда.
-А если этот кто-то сам убивает? И тогда?
-И тогда. Но надо лишить его возможности убивать. Для этого существует множество способов.
-Понятно, - кивнула я и потянулась к бутылке. У меня во рту что-то пересохло. Мы выпили по второй и я навалилась на следующее блюдо.
-Далее, - сказала Рена, - никому нельзя причинять боль, если это не оправдано обстоятельствами и разумными целями.
-Понятно, - сказала я. - Разумные цели всегда найдутся.
-К сожалению, это так, - согласилась Рена. - Мы живём в мире боли, и с этим ничего не поделаешь. Но всегда следует выбирать путь с наименьшей болью.
-Правда, - согласилась я. - А третий закон о том, что все должны действовать в интересах ламиолы?
-Да, - сказала Рена. - Этот закон хотели пересмотреть, поскольку раньше не предусматривалась ситуация при которой ламиолы являются Госпожами, однако на данном этапе закон оставлен без изменения.
-Тот есть, в интересах Нолы никто действовать не обязан?
-Вроде того. Однако, существует правило предписывающее справедливо обращаться с Нолами. Например, запрещено наказывать Нолу без вины, просто по своему желанию. Обращение с Нолами достаточно строго регламентировано. Может, оно и не особенно гуманно, но справедливо, и за соблюдением правил строго следят.
-Кажется, я начинаю наедаться, - заметила я. Мне стало несколько весело. Рена запила еду прохладительным напитком и снова прикрыла лицо чадрой. Я решила что она считает себя некрасивой и не стала придираться.
-А ламиолы всегда ходят в белом? - спросила я.
-Вовсе нет. Просто мы с тобой были на торжественном приёме, а покрывала и чадра нечто вроде парадного официального костюма ламиолы в Гедониксе. Белый цвет символизирует свободу и чистоту намерений, да и потом, это традиционный официальный цвет Гедоникса.
-Ну да, - припомнила я. - А красные вышивки говорят об обязанностях. А те две девочки на цепочках, все в красном?
-Это специально воспитанные Нолы. Красные покрывала, - официальный костюм Нолы для таких случаев. Красный цвет символизирует полную покорность, то есть одни обязанности и никаких прав. Кстати, эти Нолы были одеты в Аннолиусский шёлк. В классический красный Аннолиусский шёлк. Таких иногда так и называют: «шёлковые девушки». Подобное звание можно заслужить только полной покорностью и примерным поведением. Таких девушек у нас очень немного.
Кстати, официальный костюм ламиолы очень скромен и только внешне похож на наряды Нол в других городах. Мы считаем что для официального наряда роскошь неприемлема. Всего семь предметов. Туфельки, платье, головной платок, шапочка, чадра, верхнее покрывало и перчатки. Заметь, не положено ни хлыста, ни плётки, ни шнуров или цепочек для связывания рабынь. Официальный костюм напоминает о чистых стремлениях к таким порядкам, когда рабства не будет вовсе ни для кого.
-А почему бы прямо сейчас не отменить рабство? Почему нужно останавливаться на полпути?
-Ну, Мелани, ты думаешь, всё так просто? Нашей власти тут всего каких-то пять-шесть циклов. А ты знаешь, что тут было раньше? Как ты думаешь, почему именно здесь ламиолы взяли власть?
-Тут было что-то особенное?
-Говорят, что ничего особенного. Может и так, но нас довели до крайности. Ты знаешь что тут вытворяли Квинглеры, а особенно Нолы? Ты думаешь, так вот легко теперь всех убедить, что настало время всеобщей любви? Некоторые ламиолы попросту жаждут мести. Даже и не некоторые, а многие. И их можно понять, после всего что было. Но они вносят такие законопроекты, что волосы дыбом встают. И комиссии по законодательству приходится идти на компромиссы. Например, принят закон о запрете радикализма. Но этот же закон ограничивает продвижение к отмене рабства. Но главное, конечно, в данный момент, экономический аспект. Сейчас мы не можем обойтись без рабского труда, иначе не будет ни энергии, ни средств передвижения. А что значит отсутствие энергии? Это остановка синтезаторов и конец всего, начиная с отсутствия пищи. Наше правительство в очень сложном положении. Фактически, оно зависит от синтезаторщиков. Хорошо что они не выдвигали пока чрезмерных требований, а если выдвинут? Конечно, мы не теряя времени разрабатываем другие методы производства еды и предметов, например, выращиваем растения на почве. Но у нас нет земли за пределами города, а внутренние площади которые можно для этого выделить столь ничтожны, что никак не в состоянии прокормить население, даже если бы мы и добились нормальной урожайности. К тому же работа с растениями очень тяжела, и, опять же, требует рабского труда. Мы же не можем заставлять ламиол выполнять тяжёлую работу, иначе зачем им свобода? Положение мог бы спасти торговый обмен с другими городами, но ведь фактически Гедоникс вне закона, и нам объявлена торговая блокада. Да и как вообще мы можем торговать, если основным товаром в Оллитарии являются рабыни-ламиолы?
-Да, - сказала я, - мне трудно сразу всё уловить, но я чувствую что положение серьёзное. Возможно, нужны всё-таки кардинальные решения? Полная отмена рабства и установление демократического принципа управления?
-Отмена рабства, - усмехнулась Рена. - Но ведь и ты, Мелани, желаешь иметь рабыню-Нолу.
-Я? Да, но… - смутилась я. И в самом деле, что тут скажешь? - Но я не потому, а… а…
-А почему?
-Ну, понимаешь… Понимаешь, Рена, эта самая Нола ведь была моя Госпожа.
-И ты хочешь ей отомстить?
-Да нет же! Я… Я… Ну…
-Ты любишь свою бывшую Госпожу и фактически хотела бы оставаться её рабыней?
-Кто, я?! Я не хочу быть рабыней! Я свободная девушка! То есть, я хочу сказать, что очень рада своему освобождению. Что хорошего, быть рабыней?
-Значит, ты просто хочешь быть рабовладелицей?
-Нет, Рена, - сказала я. - Если честно, то… то…
А что я ей скажу? Что я девушка с Земли? Что никакая не бывшая рабыня-Инфреянка? Ни я, ни Таня? Я живо представила и себя и Таню в красных платочках и шёлковых покрывалах, прикованными цепочками к стене и с букетами белых цветов в скованных руках, которые мы преподносим какой-нибудь Соньке-ламиоле и клянёмся ей в своей любви и рабской покорности. Это если честно всё рассказать. А что будет с Саррой и Мери? А Рена смотрела на меня и ждала.
-Мне нелегко это говорить, - призналась я, - но и я, и Таня, мы чувствуем некоторые обязательства перед нашими бывшими Госпожами. Они не просто хорошо с нами обращались, они хотели чтобы мы адаптировались там, в их обществе, чтобы нам там стало уютно и хорошо. Они для того и купили нас. Ну, что поделаешь если они там все считают нас, девушек с Ин…, то есть, девушек Оллитарии, дикарками с дикими представлениями о жизни. На мой взгляд, так это они там посходили с ума. Но дело в том, что у Госпожи Сарры и у Госпожи Мери были самые добрые намерения в отношении нас. Вот и мы теперь чувствуем что должны помочь им адаптироваться здесь, насколько это возможно. Поверьте, они очень хорошие девушки и никогда не издевались над нами, не унижали и строго не наказывали. Вот, я сказала. И что теперь? Теперь мне не позволят купить Госпожу Сарру?
-Это очень похвальные чувства, Мелани, - сказала Рена, - однако, ты должна знать, что в Гедониксе очень много гражданок ненавидящих Нол. У нас свобода совести и никто не запретит тебе иметь рабыню-Нолу только потому, что ты любишь Нол. Но у тебя появятся враги, которые сделают всё чтобы лишить тебя рабыни. Впрочем, у тебя появятся и друзья разделяющие твои взгляды.
-А вы, Рена? - спросила я, - вы любите Нол?
-Не очень, - сказала Рената, - но я считаю, что любая ламиола вольна любить их или ненавидеть, но при этом каждая обязана соблюдать установленные на данный момент правила приобретения и содержания Нол. Тогда и проблем будет меньше.
-Неужели все Нолы так уж плохи?
-Знаешь, - сказала Рена, - я думаю, что во всём виноваты внешние обстоятельства. Если иметь полную свободу действий и безнаказанность, очень трудно не превратиться в кровожадное чудовище.
-И так было раньше в Гедониксе, да?
-Да. Гедоникс был как бы городом для удовольствий. Для удовольствий Господ, разумеется. И кошмаром для рабынь-ламиол. Думаешь, это в Аннолиусе придумали гонки упряжек? Да здесь с незапамятных времён гоняли на ипподроме несчастных ламиол и даже загоняли насмерть. Это здесь придумали уродовать для забавы лица и тела невольниц, вырезать грудь, удалять мизинцы и зубы, а иногда даже руки и ноги! Да-да! Некоторым нравилось иметь в качестве украшения интерьера живые бюсты, говорящие статуи и симбиоз девушки с растением. Это здесь придумали массу изощрённых наказаний для ламиол. Например, вырезание языка или разделение его не две части. Здесь придумали белую рабыню, - девушку с белым шаром вместо лица. Чего только не вытворяли! Держали ламиол в сосудах особой формы для медленного искривления фигуры. А девушки-игрушки заключённые в деревянный шар с отверстием для головы? А девушки-мебель, прикреплённые к фигурным доскам? Наказание колышком вставляемым в рот? А… Ой! Прости меня, Мелани. Прости пожалуйста.
-Да, ничего, - сказала я. - Всё это ужасно, но ведь и я тоже кое-что видала в жизни.
-Конечно, Мелани. Но ведь теперь это в прошлом. Я не должна была напоминать тебе прошлые дни, не должна была излагать тебе сразу наши проблемы. Тебе ведь теперь нужно отдыхать, развлекаться, наслаждаться жизнью свободной девушки. Никто не должен лишать ламиолу радостей начального периода жизни в Гедониксе.
-Ага, - сказала я, - начальный период. Интересно, здесь есть деньги?
-Да, конечно. Как же иначе?
-А на какие средства я буду жить? Боюсь, мне даже нечем заплатить за этот великолепный обед.
-Городской совет всегда выделяет солидную сумму вновь прибывшим ламиолам.
-Это уже лучше. А где же мне можно получить хотя бы часть этой суммы на текущие расходы? Здесь есть какой-то банк?
-Банк? Даже не знаю, что это такое. А твои деньги у меня. Я ведь твоя компаньонка.
-Понятно, - сказала я. - И ты будешь оплачивать мои расходы?
-В первое время, да, - кивнула Рена, - но потом я вручу тебе твои деньги, или то, что от них останется. Потом.
-Понятно. А когда это, потом?
-Как только буду убеждена что ты начала разумно ориентироваться в нашей жизни и методах трат и зарабатывания средств.
-Ага! Это чтобы я по-глупости не спустила выделенные мне деньги?
-Именно так, Мелани. Только не по-глупости, а по-неопытности.
-То есть, получить их сразу я не могу?
-Ни в коем случае. Это было бы прямым нарушением моих обязанностей. А что тебя беспокоит?
-Нет, ничего, - сказала я. - Просто я подумала, почему здесь такой большой конкурс на должность компаньонок?
-Ты думаешь, что я способна присвоить твои средства и израсходовать их на себя? - спросила она.
-Нет, что ты? - испугалась я. - Я ничего такого не говорила. Я и не думала.
-Это было бы очень серьёзное преступление, - сказала она, - да и почти невозможное. Компаньонка обязана вести очень точный учёт и отчитываться перед комиссией. Но если кто-то бы и попытался обворовать младшую компаньонку, такую глупую ламиолу лишили бы гражданства и выдворили бы из города.
-Я вовсе не хотела тебя обидеть, - сказала я. - Знаешь, иногда скажешь чего-то, чего и не думаешь.
-Но я вовсе не обиделась, - сказала Рена. - Напротив, мне нравится что ты расчетливая и здравомыслящая девушка. Тебе это пригодится в будущем. Это когда нужно будет устраиваться на работу.
-Ну да, - сказала я. - А что, здесь все ламиолы работают?
-Все, - ответила Рена. - А как же иначе? Если не работаешь, то на какие средства жить? Кроме того, разве это не справедливо? Каждый член общества должен приносить обществу пользу, а взамен пользоваться услугами и защитой общества.
-Так-то оно так, - сказала я, - а если кто-то достаточно богат чтобы и так хватало на жизнь? Такому можно не работать?
-А откуда, интересно, у него такое богатство?
-Ну, мало ли? Может, выиграл.
-Это как?
-Ну, или выгодно пустил деньги в оборот.
-В оборот?
-Ну да. Например, купил на них товар, а потом продал за более высокую цену.
-Понятно, - кивнула Рена. - За это обычно сажают на вал. Или в толис на некоторый срок. С привлечением к труду. Чтобы неповадно было в другой раз.
-Вот как? Торговля запрещена?
-Торговля не запрещена. Запрещено наживаться на торговле.
-Но если не наживаться, зачем торговать?
-Потому что торговля нужна обществу. И унина занимающаяся торговлей, естественно, получает за это деньги.
-Понятно, - сказала я. - Зарплату, но не процент с продаж?
-Процент? Нет. У нас считается, что это несправедливо. Считается, что основная заслуга перед обществом у того, кто производит товар, а не у того, кто его продаёт. А ты как считаешь?
-Сложный вопрос, - уклончиво ответила я. - Не стоит, наверное, сейчас его обсуждать. А ты, Рена, тоже работаешь?
-Конечно. Я же твоя старшая компаньонка.
-И за это положено вознаграждение?
-Да. Но небольшое. Считается, что это лёгкая и приятная работа. И это правда. Поэтому я ещё и младший консультант комиссии по законодательству. Это очень подходящая работа для компаньонки. Консультант должен изучать социальные последствия и действие законов на практике.
-Ага! - сказала я, - ты социолог!
-Можно и так назвать.
-Очень интересно. А знаешь, та Нола что была Госпожой Тани, тоже социолог.
-Вот как? Эта самая Мерилиния-Норисмания?
-Да. Она очень умная девушка. Наблюдательная и талантливая.
-Ну, значит жаль, что её таланты тут не найдут применения.
-Почему это?
-Потому что здесь Нола рабыня. А быть рабыней, большого ума не требуется.
-Тебе, конечно, виднее, - сказала я, - но я, побыв рабыней, пришла к противоположному выводу.
-А что, - сказала Рена, - может, ты и права. Да, наверное, ты права. Рабыне тоже не следует быть непроходимой дурой. Ну, значит этой Мерилинии повезло. Может, её будущая хозяйка и не будет слишком часто наказывать её плёткой.
-А вообще, часто здесь наказывают Нол плёткой?
-Достаточно часто. Но только за провинности. Без причины наказывать запрещено, я же говорила.
-А кнутом?
-Наказание кнутом допускается только по решению малой комиссии. Также как и остальные регламентированные методы наказания. Частная собственница по своему усмотрению может наказывать рабыню только плёткой. Впрочем, есть и другие методы в рамках правил содержания Нол, которые могут рассматриваться как наказание.
-Например? - поинтересовалась я.
-Верёвки, колодки, иглы, дополнительные цепи, клетки, наконец.
-Клетки?
-Ну да. Можно, скажем, из клетки удалить подстилку. Это, возможно, и похуже плётки будет.
-А Нол что, держат в клетках?
-Да, - просто сказала Рена.
-Не очень-то гуманные здесь методы обращения с Нолами, - заметила я.
-Это не так, - мягко возразила Рена. - Да, условия содержания Нол достаточно строги, но не суровее чем условия содержания ламиол в других городах. И мы не калечим их. Практикуется только удаление языка и клеймение. Но никаких удалений зубов, пальцев, а, тем более, конечностей. Это запрещено.
Я чуть не задохнулась от ужаса за Мери и Сарру. А Рената как ни в чём не бывало продолжала:
-И, кроме того, у нас не существует запрета на контакт Нолы с мужчиной. Мы считаем что никто не вправе отказывать женщине в её сексуальных потребностях, кем бы эта женщина ни была. Хотя бы и Нолой. Представь себе, мы, ламиолы, отменили этот дурацкий запрет, хотя, казалось бы, кто кроме ламиол мог быть больше заинтересован в таком запрете? Но мы хотим справедливости, пусть даже и в ущерб самим себе. Справедливость превыше всего. Нельзя наказывать Нол только за то, что они Нолы. Только за проступки. Так что рабство Нол на данном этапе справедливо. Им ещё долго придётся искупать свою вину перед ламиолами.
-Но… Но, Рената! - воскликнула я. - Не все Нолы так уж виноваты! Разве не было Нол которые хорошо относились к ламиолам, заботились о них, помогали…
-Ну да! - усмехнулась она. - Теперь они все так говорят. У кого язык на месте.
-Это ужасно, - сказала я. - Неужели Сарру и Мери теперь заклеймят и вырежут им языки?
-Этих двух? Нет, успокойся, Мелани, что ты? Они же зарезервированы для вас. Если вы их купите, то сами будете решать, удалять им языки или нет.
-Слава Богу! - сказала я. - Они-то нас не обижали. Вот, у меня ведь язык на месте? Разве будет справедливо если с ними так поступят? Они ведь даже не с… Не с… Не из Оллитарии! Чем они провинились?
-Они держали рабынь, и они Нолы. Разве этого мало?
-А теперь ламиолы держат рабынь. Чем же они лучше?
-Мелани, я ведь объяснила, чем. За одну отмену запрета Нолы должны быть нам несказанно благодарны.
-Что-то с трудом верится, - вздохнула я.
-Но это так, Мелани. Поверь, многие Нолы специально пробираются в Гедоникс чтобы иметь возможность контакта с мужчиной. Пусть даже рабыней.
-Неужели такое бывает?
-А ты представь себе, что если бы у тебя за всю жизнь не было бы ни одного контакта с Квинглером?
-Это страшно представить, - призналась я.
-А каково же Нолам? Тем, которые соблюдают запрет?
-Хочешь сказать, что им за это и языка не жалко?
-А ты бы пожалела на их месте?
-Не знаю, - сказала я. – Может, и пожалела бы.
-Это потому что ты теперь свободная девушка. А рабыне язык особенно ни к чему. Вот если она искуссна в ласках ртом, тогда другое дело. Но такой рабыне язык никто и не отрежет.
-Ну, ладно, - согласилась я, - отмена запрета, это хорошее дело. Но почему не пойти до конца? Почему не объявить… Хотя, да, ты говорила. Но, хоть убей, мне их жалко. Как вспомню этих двух девочек в красных платочках…
-Не стоит их жалеть, - сказала Рената, - особенно нам, гражданкам Гедоникса.
-Но всё же…
-Всё же, всё же! Всё же, ты мало знаешь, Мелани. Ты знаешь, что делают там, снаружи, с ламиолами Гедоникса попавшими к ним в лапы? Их заключают в узкие клетки и возят по городам, показывая публике. А по дороге избивают, пытают, унижают и оскорбляют. Насмехаются над ними и над их городом. Их выставляют для обозрения в зоопарке, подвергают публичной пытке, а потом передают в растительный или архитектурный отдел. Или куда похуже. Такой ламиоле ещё очень повезёт если её навсегда прикуют к валу, а если навсегда определят в транспортный отдел, так это вовсе счастье. Счастье, вечно таскать тележки под свист кнута!
-Ужас какой! - искренне ужаснулась я. - И что же, если я появлюсь за пределами города, то…
-Ты гражданка Гедоникса. Не забывай об этом.
-А если бы я сняла кольцо?
-Ты думаешь, там кто-то будет разбираться? Ты ламиола из Гедоникса, и этого достаточно.
-Но это же ловушка! - возмутилась я.
-Так что? - сказала Рена. - Иногда для счастья людей их нужно подталкивать на правильный путь, клянусь памятью пятидесяти сестёр!
-Коммунизм, - сказала я.
-Что? - не поняла Рена.
-Ничего, - сказала я. - Так не честно.
-Послушай, - сказала Рена, - всё не так страшно. Гедоникс, всё же лучшее место для ламиолы во всей Оллитарии. А городу нужны лояльные гражданки, это же ясно.
-В Оллитарии, может и лучшее. В Оллитарии…
-А где ещё?
-Нигде. Интересно, а чем это вы отгородились от остального мира, что вас ещё терпят? Железный занавес?
-Песчаный, - сказала Рена. - И не вас, а нас. Ты ведь теперь тоже одна из нас, сестра.
-Выходит, что так, - признала я. - Так Сарре и Мери не отрежут языки? Это точно?
-Точно. Никто им ничего не сделает, кроме общепринятых процедур для Нол.
-Это что?
-Что?
-Какие такие процедуры?
-А! Ну, как всем вновь прибывшим Нолам, им произведут обмеры, взвесят, осмотрят, всё запишут, присвоят предварительные номера и поместят в камеры для зарезервированных рабынь. Ну и, естественно, остригут им волосы, заклеймят стандартным клеймом, наденут ошейники, ножные кандалы, закуют в лониоты и прикуют к кольцам на стене. Ну и, конечно, наденут на них оболюционистский сарафан и платок.
-И всё? - сказала я, снова в страхе разинув рот.
-Да, - сказала Рена несколько удивлённо глядя на меня, - если колец не считать.
-Каких колец? - убитым голосом спросила я.
-Каждая Нола носит в носу несъёмное стальное кольцо, - пояснила Рена. - Так положено.
-Каждая? - бестолково повторила я.
-Кроме шёлковых девушек, - сказала Рена. - У них кольца съёмные. А часто даже золотые.
-Зачем? - обречённо спросила я.
-Что «зачем», Мелани?
-Зачем девушке кольцо в носу?
-Как, зачем? - удивилась Рена. - Для привязывания, хотя бы. Для подёргивания шнурком или цепочкой. Очень удобно. Украшения подвешивать.
-Какие украшения?
-Разные. Колокольчики, бирки, таблички. Цепочки. Гирлянды от носа к вискам с подвесками. Да мало ли ещё что? А ты любишь украшения?
-Да, - сказала я, - только не в собственном носу.
-А у тебя нос не проколот, разве?
-Нет! - испугалась я и пощупала свой нос, - насколько я помню.
-А у меня есть дырочка, - призналась Рена. - Когда-то меня водили на носовой цепочке.
-Больно было? - посочувствовала я.
-Достаточно больно, если долго, - сказала она. - Но украшения в носу обычно идут многим девушкам.
-Железные кольца? - уточнила я.
-Нет конечно, - сказала Рена, - но если золотое, то ничего. Или запонки в ноздрях. Только, конечно, сам носик должен быть красивый. А на Земле украшения носят?
-Да, - кивнула я, - только не в носу. В ушах, на пальцах, на шее.
-Ошейники?
-Ну, не то чтобы. Ожерелья, бусы… Много чего. Бывает, что и на ошейники похоже.
-А вы там носили ошейники?
-Мы? Ну да, конечно. Какая же ламиола без ошейника?
-Тебе, наверное, сейчас очень непривычно, да?
-Знаешь? - сказала я, - непривычно мне было когда мне на унитоле это ужасное железо надели. Особенно на пояс. А шейная цепь так вовсе меня задёргала вконец. А вот сейчас мне очень даже хорошо. Одежда только непривычная, но это мелочи. А давай ещё выпьем? Тут ещё не всё допито.
-Давай, - сказала Рена, но платка с лица не сняла, а снова сунула бокал под него. Теперь уже мне стало ощутимо весело.
-Знаешь, - сказала она, - мне так интересно всё что касается Земли. Но я тебя не буду расспрашивать сейчас. Это я тебе должна всё рассказать о нашей жизни. Поверь, в ней и хороших сторон много.
-Думаю, да, - согласилась я. - Хотя бы, свободная шея. Слушай, а туалеты тут есть?
-Нету, - сказала Рена.
-Да? А как же…
-Свободные ламиолы в туалет не ходят.
-То есть, как? А, их, наверное, прямо на месте Нолы обслуживают?
Рената внезапно захихикала прижав платок ко рту.
-Это же шутка, Мелани. А ты что, подумала, что мы прямо за столиком, да?
-Ничего смешного, - обиделась я. - Откуда мне знать, может здесь тоже нужно ногой дрыгать?
-Нужно. Если ты Нола. А ламиолы ходят сами. Вон там, видишь? - указала она на боковой проход.
-Вижу, - сказала я. - Я быстро.
Подобрала свои покрывала и отправилась в указанном направлении. Кажется, я всё-таки изрядно переела. Интересно, а туалетная бумага у них имеется?
Туалет оказался очень даже хорош, возможно что даже лучше чем на Земле. Зеркала, умывальники, туалетные столики и чуть ли не сидячие ванночки в которых можно было вымыть ноги. Да и сами кабинки скорее напоминали маленькие комнаты. Мне особенно понравилось некое музыкальное устройство приводимое в действие текущей струёй воды, вероятно для заглушения лишних звуков. Выйдя, я обнаружила что ещё две девушки находятся тут. Одна, в белых покрывалах, как у меня, мыла ноги, а другая, в гладких белых доспехах, вертелась перед зеркалом обрабатывая себе лицо. У неё была короткая стрижка с чёлкой, волосы светлого цвета и маленькие, но красивые глаза, слегка раскосые и наклонные. В целом её лицо напоминало лисичку. Я пристроилась невдалеке и умылась, не спеша протерев лицо. Рядом, на столике, была куча всяких приспособлений, пробирок и баночек, но ничего похожего на привычную мне косметику. В одной банке оказались большие белые таблетки, а в плоском футляре даже несколько шприцев наполненных розоватой жидкостью. Ещё какая-то странная вата и подозрительная водичка без запаха, слегка жирная на ощупь. Я решила не экспериментировать. Хорошо хоть расчёска была, и даже не одна, только все почему-то маленькие. Я сбросила покрывало, спустила чадру на шею и хотела уже развязать шёлковый платок обвязывающий мою голову, как вдруг обратила внимание что «лисичка» внимательно смотрит на меня. Я снова делаю что-то не так? Я опасливо глянула на неё и меня поразил её добрый взгляд. Девушка смотрела на меня почти с любовью, по крайней мере, мне так показалось. Я отвернулась, но она вдруг тронула меня за плечо.
-Простите, сестра, это не вы прибыли к нам несколько дней назад?
-А что? - спросила я.
-Мне кажется, это вы были на первой скобе слева. Или я ошибаюсь?
-Правда, - сказала я. - А вы кто, сестра?
Она счастливо улыбнулась и сказала:
-Я Защитница. Я была одной из тех, кто встречал вас на песчаном щите.
-Э… - замялась я и вдруг вспомнила ласковую женскую руку на своей щеке. - Э… Так это вы тогда погладили меня по лицу?
-Да, - сказала она. - Вы такая красивая, я тогда очень обрадовалась, что вы будете одной из нас. Я вижу, вы теперь гражданка Гедоникса?
-Да, - сказала я. – Хотя, пока ещё и сама не пойму, что это значит.
-Это большое счастье, сестра, - сказала Защитница, - и большая ответственность. Вы не сердитесь, что я заговорила с вами?
-Ну, что вы? - сказала я. - Мне очень приятно с вами познакомиться.
Девушка снова улыбнулась, повернулась ко мне и подняла правую руку ладонью в мою сторону. На пальце у неё было знакомое колечко.
-Я Унина-ламиола Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони. Государственная служащая. Защитница из Белого воинства Свободы и Справедливости, во имя памяти пятидесяти сестёр, - сказала она. Я посмотрела на её жест и тоже подняла ладонь.
-Я Унина-ламиола Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - сказала я. Больше к своему титулу мне было добавить нечего.
-Я так рада, сестра Мелани-Спайкия, - улыбнулась она. - Рада что с вами всё в порядке, и что вы согласились стать одной из нас. Возможно в будущем вы окажете мне честь и мы подружимся как настоящие подруги? Но сейчас я не смею предлагать вам свою дружбу, а лишь прошу принять, если на то будет ваше согласие, мою помощь и защиту, если она вам понадобится.
-О! - сказала я, - вы так любезны, сестра. Я, право, смущена столь высокой честью. Всё это так неожиданно…
-Но почему же, сестра? - сказала она. - Я ведь не в первый раз вас вижу, а во второй, и вы также прекрасны, как и при нашей первой встрече. Разве вы не знаете и не цените своих достоинств? Разве не должна любая ламиола предложить вам свою помощь, видя что вы только что стали одной из нас? Любая посчитает за великую честь дружбу с вами, и я тоже.
-Но вы, э… Защитница, сестра, а я пока что неизвестно кто.
-Это лишь вопрос небольшого времени. Да, уж это мне время. К несчастью, я не могу уделить сейчас много времени нашему разговору, я ведь на службе.
-Но, - сказала я, - позвольте, хотя бы, я представлю вас своей компаньонке, сестра Сильвия-Аллисандрия.
-Только очень коротко, - кивнула она и мы направились к нашему столику.
-Позвольте представить, - сказала я, сосредоточившись, - моя старшая компаньонка Унина-ламиола Рената-Селиния Мона-Гедони. Унина-ламиола Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони. Защитница из… Из белого войска, что за свободу и справедливость, и… Ой, дальше не помню, простите пожалуйста если что-то забыла.
-Всё очень правильно, сестра, - сказала Защитница. - А я очень рада познакомиться со старшей компаньонкой сестры Мелани-Спайкии.
-Я тоже очень рада, - сказала Рената встав, и вытащив из-под покрывала руку. Они тоже коснулись кольцами и чуть поклонились друг другу.
-Ну, мне пора, - сказала моя новая знакомая и подняла свой шлем, явно собираясь напялить его на голову. - Мелани, вы запомнили? Сильвия-Аллисандрия. Защитница. Если что, я всегда вам помогу. Ну, прощайте.
-Да, да, большое спасибо, - сказала я, - до свидания.
Сильвия надела шлем и ушла. Теперь я её хоть рассмотрела. Помимо доспехов на ней был широкий пояс к которому был пристёгнут меч или кинжал, и ещё какой-то предмет вроде палки, а на спине был закреплён маленький ранец с застёжками. И ещё мягкие ботинки на ногах, вроде тех что надевали нам на унитоле.
-А почему она говорит «прощай»? - спросила я Ренату.
-Она же Защитница. Воин. Она может погибнуть. Они всегда говорят «прощай» когда уходят.
-А что, идёт война?
-Вообще-то нет. Но с другой стороны… К нашим сёстрам попавшим в плен относятся как к врагам, если не хуже. Я думаю, настоящая война не началась ещё лишь потому, что Нолы и Квинглеры в Оллитарии заплыли жиром. А у нас хоть и небольшая армия, но вполне боеспособная, не говоря уже о главнокомандующей.
-Да-да-да! - припомнила я. - Эта самая Стретония-Лусия! Я до сих пор прийти в себя не могу. В жизни таких девушек не видала.
-Ещё бы, - сказала Рената, - она же Сплойя.
-Сп… Сплойя? - не поняла я.
-Да, - сказала Рената. – Знаю, что ты скажешь. Сплой не бывает. Половина Оллитарии до сих пор так считает. Знаешь, может быть раньше их и не было, но Стретония точно Сплойя. Да и сама не скрывает этого. Но она хорошая Сплойя, в том смысле, что она на нашей стороне и никого не убивает. Ну, были, конечно, несчастные случаи, но не намеренно.
-Несчастные случаи?
-Ну да. Недавно одна девушка довольно сильно обожглась, но поправляется.
-Э… - совсем растерялась я. Уж не глазами ли своими эта, как её, обжигает окружающих? - А… А она, кажется, сказала мне «Мона-Оллитари»?
-Ну да. Она из Оллитариса. Но она сама пришла к нам и предложила свои услуги. А что? Ты представляешь себе армию из Унин-ламиол? С такой армией только Сплойя и справится. Лучшего главнокомандующего тут не найти, это уж точно.
-В смысле, что, в неё все влюбляются?
-Ну да. Когда она хочет. Ты же видела.
-Я? Так она хотела чтобы я в неё влюбилась?
-Ну, может и нет. Может, просто хотела лишний раз проверить свою силу? Уж это она любит.
-То есть, ты хочешь сказать, гипноз?
-Гип… Что?
-Воздействие на мою мысль?
-Ну да. Она же Сплойя.
-Вон оно что. А на самом деле, она не такая уж и прекрасная?
-Она красивая, - сказала Рена с некоторой завистью, - но, в принципе, ничего особенного.
-Но когда захочет, может внушить всем что она чуть ли не Богиня?
-Богиня? Но, в принципе, ведь она Богиня и есть. Или вроде того.
-То есть, что? Она не человек?
-Я же говорю, она Сплойя.
-Рената, - сказала я, - я тебе честно скажу, я не знаю, что такое «Сплойя».
-Как это? - удивилась она. Я тяжко вздохнула и сказала:
-Я вообще почти ничего не помню. Не знаю элементарных вещей. Не хочу перед тобой прикидываться, но ты, наверное, и сама заметила, - я иногда говорю глупости и допускаю всякие ляпы. Ты умная девушка и конечно же скоро заметишь, что со мной что-то не так. Давай уж я тебе признаюсь, да ведь я уже и призналась почти. Наши Госпожи на Земле хотели нам помочь, так как они это понимают. Ну, понимаешь, они считают нас, которые из Оллитарии, вроде как больными, слабоумными. Они думают что рабства быть не должно. Им очень странно когда они видят как ламиола умоляет не снимать с неё ошейник. Они нас хотят вроде как вылечить. Чтобы мы стали, как они. Ты понимаешь, о чём речь?
-Да, - кивнула Рена. - Думаю, такое поведение вполне логично. Из лучших побуждений.
-Вот-вот. Моя Госпожа показывала меня своим специалистам. Мне что-то прикрепляли на голову. Не особенно приятное. Чем-то кололи и поили. Но Госпожа всё время спрашивала, не плохо ли мне? И всё время рассказывала и показывала какой должна быть жизнь.
-Интересно, - сказала Рена. - Очень интересно. А что, плёткой она тебя при этом не била?
-Только вначале, - врала я, - когда я ещё ни к чему не привыкла. А ошейник я так и носила почти до конца. Без ошейника мне долго было не по себе. И вот, видишь, не успела я отвыкнуть, как снова оказалась в ошейнике на унитоле. Короче, определённых успехов они там добились. Я теперь почти как они. И говорю и мыслю также. Зато у меня из головы повылетала вся прежняя жизнь. Я почти ничего не помню, почти ничего. Даже и не знаю, как я теперь буду жить?
-Ты не волнуйся, Мелани, - расчувствовалась Рената. - Не помнишь, и не надо. В конце концов, жизнь в Гедониксе тоже отличается от остальной Оллитарии, может и ещё больше, чем Оллитария от Земли. И нечего лишнее вспоминать. Легче будет привыкнуть здесь. Да. Ничего тут сложного нет, да и я тебе помогу.
-Правда? - сказала я. - Ну так объясни, что значит «Сплойя»?
-Ты правда не знаешь? - спросила Рена. - Или смеёшься надо мной?
-Ну вот! - обиделась я. - А о чём я только что говорила?
-Ну хорошо. Но про Змееногов-то ты помнишь?
-Про Змееногов? В первый раз слышу. То есть, я хотела сказать, ничего такого не помню.
-М-м-м, - задумалась Рена, - тогда я даже и не знаю, стоит ли тебе рассказывать?
-Ну вот, - снова обиделась я.
-В общем так, - сказала Рена. - Понимаешь, в Оллитарии существует правило. Этическое правило. Чем позже вновь прибывшая Унина узнаёт про Змееногов, тем лучше. И, наверное, это правило очень правильное. Понимаешь, есть вещи слишком ужасные чтобы их сообщать раньше времени. Тогда девушке легче адаптироваться здесь. Ну, пойми, ведь недаром всех вновь прибывших девушек сначала держат в клетках Унилониса. Везде, кроме нас. Непривычную девушку даже мелочи могут поразить, поэтому принято очень бережно к ним относиться, не насмехаться и помогать. Но ты ведь не вновь прибывшая. Ты ламиола Оллитарии. Но если ты почти всё забыла, то и тебя лучше до времени беречь от лишних знаний. Тот кто рассказывает ламиоле о Змееногах, очень нехорошо поступает. Ведь она может испугаться и никогда полноценно не адаптироваться.
-Я уже слегка испугалась, - призналась я, - но ещё больше сгораю от любопытства. Хочешь чтобы я от любопытства умерла?
-От любопытства не умирают, - сказала Рена, - а вот от страха иногда сходят с ума. Вот так.
-Значит, Сплойя не человек? - зашла я с другой стороны.
-Трудно сказать. Наверное, всё же нет.
-Я точно умру от любопытства, - пообещала я.
-Ох! - сказала Рена. – Ну, хорошо. Я расскажу тебе немного о Сплойях. Но не о Змееногах, согласна? Обещаешь что не будешь требовать?
-Ладно, - согласилась я. - Так Сплойя человек?
-Снаружи, да.
-А внутри?
-А внутри, нет. Это уж точно.
-Понятно, - сказала я. - Три сердца, четыре печёнки и пять селезёнок.
-Если бы, - сказала Рена. - Внутри у неё пусто.
-То есть, как? Совсем пусто?
-Если не считать Сплойиолы.
-Может быть ты объяснишь мне тогда, что такое Сплойиола?
-Я не знаю. Никто не знает, даже Хронваргеры.
Я хотела спросить, это ещё кто? Но решила не отвлекаться.
-А всё-таки? Жидкость? Газ? Она что, надувная кукла?
-Может быть и так.
-Но мыслит-то она хоть как человек?
-Не совсем. Хотя конечно, люди-то тоже все по-разному мыслят. Ну, она как и любая женщина хочет чтобы её любили, чтобы ею восхищались.
-Ага! - догадалась я. - И использует гипноз которым обладает?
-Да. Но не всегда. Ей ведь тоже хочется чтобы её любили не по слабоумию, а по-настоящему.
-А чего же она тогда меня сразу загипнотизировала?
-Да кто её знает. Возможно, она думает, и не без оснований, что первое впечатление очень важно. Потом, ты же очень красивая. Может быть она сразу решила проверить, действует ли на тебя её биоволна? Думаю, она бы не потерпела если бы тут появилась другая Сплойя и составила бы ей конкуренцию. Она ведь много для нас сделала, и эти заслуги общеизвестны. Наши враги ведь только её и страшатся. Боюсь, не будь у нас Стретонии, нас бы уже снова всех посадили на цепь.
-Она что, такой могучий воин?
-Не знаю. Но она же Сплойя!
-И?
-Сплойю нельзя убить.
-То есть, как?
-А как её убьёшь, если у неё только оболочка уязвима, да и та регенерирует как и её мембраны?
-Мембраны… - сказала я. - Так она бессмертна?
-Скорее, неуничтожима. Бессмертна, вряд ли. Ведь многие Сплойи исчезают, уж я не знаю как. Может её и можно убить, только никто доподлинно не знает как это делается. И нам это очень на руку.
-А что за мембраны?
-Ну, я и так наговорила лишнего.
-Ну, пожалуйста! - взмолилась я. - Только про мембраны, и отстану, а?
-Ну хорошо. Мембраны у неё внутри. Ну, как граница между Сплойиолой и человеческой оболочкой. Сплойиола не выносит воздуха, или чего там ещё, не знаю. Сплойиола попавшая в наш мир взрывается, испаряется, разлагается, не знаю точно. Да лучше и не знать.
-Ага! То есть, у неё внутри эта самая жидкость в оболочке, а сверху человеческая кожа?
-Примерно так.
-Даже трудно поверить что такое возможно.
-Так считается. Но точно никто не знает.
-Понятно. Считается что Сплой вообще нет, и никто ни одной Сплойе вскрытия не делал?
-Вот это уж точно. Попробовал бы кто!
-Так откуда же тогда известно? Может, это и вправду сказки? Может, никакой кислоты у неё там нет, а просто она экстрасенс? Ну, гипнотизёр?
-Да, как же! - сказала Рената. - А выбросы?
-Какие выбросы?
-Когда мембраны лопаются. Но, ты же обещала.
-Только про мембраны! - сказала я. - Клянусь!
-Ох! - снова вздохнула Рената. - Значит, так. У её человеческой оболочки всё как у людей. В смысле, всё как у женщины. Отверстия. Глаза, нос, рот, ну и там тоже. Все её отверстия доходят до мембраны. И вот когда она занимается любовью…
-Любовью?! - поразилась я.
-Ну да. Я же говорила, она без этого не может. Вот, обычные девушки ещё могут, с трудом. Некоторые. А Сплойя не может. Ей каждый день нужна девушка, ну или хотя бы раз в два дня.
-Она их ест?! - ужаснулась я.
-Да нет, конечно, - махнула рукой Рената. - Что ты? Девушки её ласкают и у неё случается оргазм. Это ей необходимо, ну как… Ну, как менструация нормальному организму. Ну вот, что будет, если тебе там заткнуть и не выпускать умершую яйцеклетку?
-Какой кошмар! - сказала я. - А сама она не может? Ну, там, вибратор какой-нибудь?
-Понимаешь, - сказала Рена, - Сплойя, похоже, всё же иначе устроена. Ей мало физического воздействия. То есть, совершенно недостаточно. Ей нужно рядом влюблённое существо, возбуждённое почти до состояния оргазма. У них тогда возникает какой-то психический контакт.
-А если ей просто напрячь воображение?
-У неё нет воображения. То есть, наоборот. У неё кроме воображения ничего нет.
-Это как?
-Я не знаю. Ну скажем, так. Она и существует только потому что воображает себя женщиной. Её тело, это плод её воображения.
-Как это? - не поняла я. - Она нематериальна? Она только изображение? Поэтому и неуничтожима?
-Для нас она очень даже материальна. Её оболочка. Нематериальна Сплойиола. А для неё наоборот.
-Удивительные вещи ты говоришь, - призналась я.
-Возможно, всё и не так. Кто знает-то?
-Но любовью она занимается?
-Каждый день.
-И как это выглядит?
-Ну, девушка ласкает её, возбуждается. И она тоже возбуждается. При этом её мембрана теряет упругость и в конце концов прорывается. И Сплойиола вырывается наружу.
-Ай, - сказала я.
-Очень опасный момент, - сообщила Рена. - Сплойиола взрывается обычно даже не попадая на пол. А если она попадёт на живое тело…
-И тогда?
-Говорят что плохие Сплойи специально сжигают рабынь Сплойиолой.
-А Стретония?
-Стретония, нет. Она говорит, что всё это враки, что никто никого не сжигает. Но в момент выброса Сплойя себя не контролирует.
-Страшное дело, однако, - сказала я. - И что, кто-то соглашается?
-Но ты же видела её! - сказала Рена.
-Да, действительно. Гипноз. Да. Не будь у неё этого влияния… Понятно. Что, всё это правда, что ли?
-Правда, - пожала плечами Рена.
-И многих она так пожгла?
-Почти никого. Только случайно.
-А мужчины? Она и с мужчинами так?
-Стретония мужчин не берёт.
-Ага. Они ей не нравятся?
-Да нет. С мужчинами ей было бы ещё и лучше, но мужчина не способен увернуться от выброса в момент оргазма. Ну, или почти не способен. А девушка, если она не очень эмоциональная и достаточно здравомыслящая, то может уловить момент. В конце концов, в девушках хорошо развит инстинкт самосохранения.
Я в ужасе посмотрела на неё. На скромную и здравомыслящую девушку социолога.
-Ты была с ней!
-Была, - сказала Рена. - Один раз. Давно.
-Но она же чудовище!
-Ничего она не чудовище. Это зависит от точки зрения. Да и…
-Что?
-Неважно. Считается что это после появления Сплой изобрели сыворотку покорности.
-Это ещё что?
-Тебя же кололи когда гнали сюда?
-Эти уколы в шею?
-Ну да. Ламиола, уколотая в нужный момент, всё сделает, что ей прикажут, изо всех сил стараться будет. Правда потом скорее всего впадёт в ламиолию, поэтому у нас она почти не применяется.
-А Нола? - поинтересовалась я.
-На Нол почти не действует. Собственно, так и определяют, кто Нола, а кто ламиола в сомнительных случаях, когда определить нужно быстро.
Я сжала голову руками пытаясь сосредоточиться, а Рена сочувственно на меня поглядела и сказала:
-Не напрягайся, Мелани. Бог с ней, с памятью. И о Сплойях больше ни слова.
-Да, - сказала я, - правильно.
-Давай о чём-нибудь другом? А как ты с этой Защитницей познакомилась? Прямо в туалете?
-Хи-хи, - сказала я. - Она меня раньше видела. На этом… песке.
-А! - сказала Рена. - И узнала тебя теперь?
-Ну да. Я хотела волосы расчесать, а она…
-Волосы расчесать?
-Ну да. Развязать платок, и… А она так странно посмотрела.
-Ты хотела волосы расчесать? На голове?
-Ну да, - сказала я. - А что? Там ещё расчёски лежали.
-Ха, - сказала она. - Ха-ха. Хи-хи-хи-хи! Ой! Кошмар какой. Ой, прости, Мелани, это же я, дура, виновата.
-А в чём дело-то?
-Расчёски в туалете для нижней шёрстки. А я-то и не подумала, что ты не знаешь.
-Для шёрстки, - повторила я. - А это прилично, расчёсывать там эту самую шёрстку?
-Но это же туалет. Где же её ещё расчёсывать? Что тут неприличного?
-А волосы на голове, это неприлично?
-Конечно. Ламиола на людях всегда должна ходить в платочке полностью скрывающем волосы. Уж, по крайней мере здесь, в правительственном учреждении, распустить волосы, - это ни в какие рамки приличия не входит.
-А Сильвия? Она-то ведь была без платка?
-Ха! - сказала Рена. - Она же Защитница. Стриженная. Ей-то чего прятать?
-Ну, у неё неплохая причёска. Короткая, так что?
-Для Защитницы нормально. А все остальные ламиолы носят длинные волосы.
-И я? - спросила я, потрогав голову.
-Конечно. У тебя прекрасные волосы. Длинные, светлые и густые. А я тоже блондинка, но, конечно, не такая красивая как ты.
-Интересно, - сказала я, - зачем же ламиолам длинные волосы, если они их под платки прячут?
-Но не всегда же? Просто всему своё место и время. Здесь же, например, не место для интимных удовольствий? На работе, на улице, в государственных учреждениях ламиолам непременно следует носить платок, да и ещё что-нибудь сверху, как вот эти покрывала, например.
-А Нолам?
-А Нолам-то зачем? - усмехнулась Рена. - Их же стригут наголо.
-Ах, да, - припомнила я. - А те, в красных платочках?
-Для красоты. Нол в разное одевают. А шёлковых девушек даже в красный Аннолиусский шёлк. Но тоже не всегда. Вот пойдём по улице, сама увидишь. У нас достаточно свободы выбора в одежде. Собственно, ламиолам никто не запрещает распускать волосы. Просто это неприлично. Ну и отношение соответствующее к тем кто нарушает приличия.
-Например? - спросила я. – Вот, что будет, если я сейчас распущу волосы?
-Тебя попросят прикрыться.
-Кто?
-Сначала я, потом официантки, а там и охрана попросит.
-А если я откажусь?
-Предупредят об ответственности за нарушение приличий в общественном месте.
-А потом?
-Если не прикроешься? Арестуют.
-Действительно?
-Конечно. Арестуют за сопротивление охране и за невыполнение её требований. А там уж придумают, как наказать.
-А если я стану говорить что всё равно не буду прятать волосы?
-Остригут, только и всего.
-Остригут?
-Ну да. Злостных нарушительниц этого правила поведения остригают наголо. Вот пусть такая попробует тогда распустить волосы. Ну а если она при этом нацепляет себе ещё и других преступлений, ну там, оскорбление должностных лиц, сквернословие, физическое сопротивление, тогда уж накажут как следует.
-Понятно, - сказала я. - А как здесь наказывают ламиол?
-По-разному. Смотря за что.
-А какими методами?
-Моральными, физическими и экономическими.
-А точнее?
-А зачем тебе знать?
-Ну, хотелось бы в курсе быть, чего опасаться.
-Штрафуют. Присуждают возмещение ущерба. Принуждают к трудным работам, даже садят на вал вместе с Нолами. Заключают в толис, бьют кнутом, наконец. Ну, и могут лишить гражданства и выслать из города. Лучше уж кнут.
-Строгие, однако, тут порядки.
-А что делать? Без стабильности общества не будет ничего. Только расслабься, и не заметишь как снова окажешься на цепи.
-Значит, так, - подытожила я. - Если я правильно поняла, то дела наши плохи. Пропитание зависит от этих… как их? Синтезаторщиков. Ресурсы ограничены, а внешняя политика, - холодная война. Боюсь тебя огорчить, но на Земле было такое государство и оно плохо кончило.
-Очень интересно! - оживилась Рена. - И что же с ним произошло?
-Народу надоели ограничения, он разогнал правительство и теперь пытается жить также как и весь цивилизованный мир.
-Хи-хи-хи! - сказала Рена.
-А чего смешного-то?
-А то, что всё было не так.
-То есть?
-Страна называлась Советский Союз. И вовсе не народу надоели ограничения, а отдельным его представителям. И теперь эти представители стали баснословно богаты за счёт разорения народа, продажи ресурсов страны и подрыва её обороноспособности.
-Ты-то откуда знаешь? - разинула я рот.
-Я же социолог, как никак. И ты не первая девушка возвращённая нами с Земли.
-Понятненько, - сказала я. - Коммунисты. И здесь коммунисты. И всё это красная пропаганда.
-Правда? Так новые правители Союза остались бедными?
-Ну, нет, конечно.
-А народ сильно разбогател?
-Не думаю, - призналась я.
-А коррупция там не превысила все мыслимые пределы?
-Я что, эксперт? - обиделась я.
-А обороноспособность Союза на прежнем уровне? Он по-прежнему угрожает Америке?
-Я всего лишь рабыня. То есть, была там рабыней. Говорю что слышала от Госпожи.
-А в чём же тогда состоит красная пропаганда?
-Не знаю, - сказала я. - Но все знают, в смысле, на Земле все знают, что весь мир хочет жить как в Америке. А если у кого плохо получается, то значит он лентяй или дурак. Вот.
-Понятно, - сказала Рена. - А ты в этой самой Америке была кто? Рабыня?
-Да, рабыня! - сказала я, - но меня хотели приобщить к цивилизации и, в перспективе, сделать свободной гражданкой передового государства.
-Рабыням часто обещают подобное, - заметила Рена. - Это чтобы они были послушны и усердно трудились. Вот в Оллитарисе точно так и говорят.
-Как?
-Что вся Оллитария хочет жить как Оллитарис, а у кого не получается, тот лентяй, разгильдяй, дурак или всё это вместе. Говорят, что только непроходимым дурам Гедоникса почему-то неясно что ламиола должна сидеть на цепи для её же блага, чтобы Нолам и Квинглерам было проще заботиться о ней, следить за соблюдением её прав и правильным её поведением. Для её же пользы, если кто забыл. И говорят, что только из жалости не раздавили ещё Гедоникс, который именуют не иначе как гнездом идиоток, и не посадили их всех на вал или в зоопарк, чтобы вылетела дурь, для их же пользы, естественно.
-М-м-м, - сказала я. – А, в самом деле, почему вас ещё не раздавили?
-А пускай попробуют. У нас свобода. Нам есть что защищать. У нас руководство которое не строит себе дворцов, у нас армия, а не сборище бездельников, у нас архистратиг Сплойя, а, самое главное, у нас песчаный щит, а это лучшее защитное сооружение во всей Оллитарии. А ещё, у нас много денег, а у них повсеместная коррупция.
-Вот как? - удивилась я. - Так ресурсы города вовсе не скудны?
-По части денег, да. Здесь ведь раньше была зона развлечений знати, и полно денег.
-Но тогда почему же все должны работать? Почему не поделиться этими деньгами с населением?
-Да ты что? А коррупция, инфляция, преступность? Надо нам это?
-Это правда, - согласилась я. - Но что же вы, так и сидите на груде золота?
-Вовсе нет. Но денежные ресурсы следует пускать в ход с крайней осторожностью. Даже подкупать влиятельных лиц в Оллитарисе, и то нужно ограниченными суммами.
-Почему?
-Чтобы сильно не нарушить сложившуюся структуру цен в стране. Ты представляешь, что будет если зашатаются финансовые паритеты, и если будет ясно, что причина этого мы? Да у нас есть и более необходимые расходы…
-А что будет? Может, как раз и надо внести финансовую смуту в стан врага?
-Да? Вот тогда они наконец оторвут от подушек свои жирные задницы, и нам конец. Вот что будет.
-Может, ты и права. А куда же тогда расходуются средства?
-Наше руководство долго думало над приоритетами. И решило, во имя памяти пятидесяти сестёр, свобода прежде всего. Мы начали выкупать рабынь-ламиол. То есть, покупать их обычными методами и приводить сюда чтобы освободить.
-Очень правильно, - рассудила я.
-Всё не так просто, - покачала головой Рена. - Видишь ли, Гедоникс и прежде не мог вести нормальную торговлю. Ведь основной товар в Оллитарии это рабыни-ламиолы. Собственно, классическая торговля скорее напоминает обмен караванами ламиол и сопутствующими товарами. Скупка ламиол за деньги без выставления на продажу аналогичного товара быстро нарушает торговый баланс и приводит к взвинчиванию цен, да это ещё полбеды! Очень скоро нам стали подсовывать бросовый контингент. Неисправимых преступниц, непроходимых дур, покалеченных физически девушек, и тому подобное. А дальше больше, - начали похищать кого попало прямо на дорогах совершенно незаконными методами. Вместо ламиол нам сюда погнали Нол с затычками во рту, а то и вовсе без языка. Пойми, мы совсем не хотели таких бесчинств, а в них нас же и обвиняют теперь. К тому же сплошь пошли случаи когда нас попросту обманывали, забирая предоплату и скрываясь.
Мы пытались выкупать оболюционисток, но тоже ничего хорошего не получилось. Мы ведь сами вне закона и не можем требовать справедливости от торгового контроля. На данный момент торговый метод почти неприемлем. Теперь мы стали действовать их же методами. Это оказалось гораздо эффективнее. А денежные средства решено было направить на выкуп ламиол проданных на Землю. Это страшно дорого, однако…
-Что?!!! - заорала я и даже вскочила на ноги. - Так это вы… Так это… Это!!! - я аж задохнулась от злобы. Так вот как я, гражданка Соединённых Штатов, попала в рабство, а потом в этот город идиоток в платочках!
-Успокойся, Мелани, - удивилась Рена. - Да что с тобой?
-Я… Я… - мне с огромным трудом удалось взять себя в руки. - Я просто поражена. Ведь это должны были быть огромные суммы! Просто неимоверные.
-Так и есть, Мелани. Но Совет рассудил что ламиолы Оллитарии имеют шанс, пусть даже и с нашей помощью, завоевать себе свободу, а у несчастных девушек проданных на Землю никакого шанса нет. Им никто не поможет, кроме нас. И разве не наша обязанность, спасти их от судьбы подопытных животных, купленных ради любопытства существами с извращёнными понятиями о справедливости, физиологии и социальных ценностях?
-Сами вы… - брякнула я.
-Что «мы», Мелани?
-Вы… Сами вы уверены, что ваши понятия обо всём этом так уж правильны?
-Мы надеемся на это. А разве не верен наш первый закон о запрете убивать? И разве на Земле не убивают друг друга?
-Убивают, - согласилась я. - А вы тут что, может, в Бога верите?
-В Бога? Это тот что… Нет. У нас свои Боги, вон, видела же Сплойю. Но мы на неё не молимся. Она же не Великая Литоника.
-Да-да-да! - припомнила я как меня саму обзывали какой-то Великой Литоникой. И вдруг я вспомнила эту, как там её звали? Жрицу Гедоникса, там, в Аду. На белом песке. Небесная Госпожа, Великая Литоника, Обитель Ангелов. Ну да. Конечно. Здесь явно есть своя религия.
-Говорят, что я похожа на Великую Литонику, - осторожно сказала я.
-Ты? А что? Ты блондинка. Прекрасная лицом? Ну, этого у тебя не отнять. Серые глаза. Да. Ты вылитая Великая Литоника, Мелани. А раны на правой ноге у тебя нет?
-Вообще-то у меня нога распухала от кольца которое на неё нацепили эти… Но теперь, наверное, прошло. А когда мы бежали сюда на унитоле, мы все так избили ноги и оборвали подолы, что уж и не знаю, может и раны имеются.
-Ну тогда значит ты Великая Литоника и есть, - улыбнулась Рена, - а у нас тут теперь, стало быть, Обитель Ангелов, или, на худой конец, царство Свободы и Справедливости.
-Да, - сказала я, - жаль что я не Великая Литоника. Я бы тут многое переделала. Хотя конечно, я ещё не совсем в курсе здешних порядков.
-Вот я тебя понемногу с ними и познакомлю.
-Слушай, - сказала я, - а эта самая, Великая Литоника, она что, тоже в платочке ходит?
Рена весело захихикала и покачала головой:
-Если бы она ходила в платочке, кто бы знал что у неё светлые волосы?
-А у неё точно светлые волосы?
-Ну да. Белые как восточный снег. Ты же знаешь.
-Допустим, - сказала я. - А как она одевается?
-То есть?
-Ну, в белое, красное, или как?
-Я как-то и не думала, - сказала Рена. - Разве это имеет значение? Вот когда она явится, ты и посмотришь. Тогда, может быть, одежда вовсе станет не нужна.
-А когда она явится?
-Откуда же я знаю?
-Ну, я подумала что здесь, в Гедониксе, это знают.
-Никто сроков не называл, - сказала Рена, - насколько мне известно.
-А вот эта ваша, как там её зовут? Пророчица. Смуглая такая, с чёрными волосами. Знаешь её?
-Оделина? Толковательница воли Ангелов?
-Да, да! Оделина. Вспомнила! Вот она ничего не говорила такого?
-Какого?
-Ну, там, про Великую Литонику?
-А ты откуда её знаешь?
-Понятия не имею. Ну, то есть, не помню. Наверное где-то про неё слышала, а потом забыла. Я же ламиола.
-Ламиола-то ты ламиола, - подозрительно сказала Рена, - но откуда ты знаешь что она смуглая и черноволосая? Она покрывал-то никогда не снимает.
-Знаю, вот, - сказала я. - А откуда знаю, не знаю. Хочешь чтобы я соврала? Чтобы сказала что я Великая Литоника и видела её на пути в Обитель Ангелов куда она летает в трансе за очередным пророчеством? Тогда поверишь?
-Ха-ха! - сказала она. - Я в её трансы не очень-то верю. Особенно в последний. Эдак каждая может притвориться мёртвой, а потом рассказывать сказки.
-Так-так-так-так! - запрыгала я. - А о чём сказки-то?
-Чего это ты так интересуешься?
-Может, я сон видела? - сказала я. - А тебе что, жалко рассказать?
-Пророчества не для широкого круга публики, - сказала Рена.
-Ну да, конечно. Народ лучше держать в темноте.
-Не в темноте, а беречь от излишних волнений.
-Ну конечно. А предводительницы народа себя от волнений, видимо, не берегут?
-Да, - сказала она. - У них ведь долг перед обществом.
-А ты откуда всё знаешь? Ты разве большая Унина? У тебя и чадра-то без вышивки.
-Я небольшая Унина. Но всё-таки младшая государственная служащая. Мне сообщают кое-что, если сочтут это целесообразным.
-Расскажи, а? Ну пожалуйста. Чего она там напророчила?
-Извини пожалуйста, Мелани, но нет. Я не могу, клянусь памятью пятидесяти сестёр.
-Каких сестёр? - обиженно спросила я.
-Каких сестёр? - удивлёно переспросила Рена.
-Ну да. Каких ещё пятьдесят сестёр ты всё время поминаешь? У какой это здешней мамаши было столько дочек?
Рена снова хихикнула, но тут же сделала строгое лицо и сказала:
-Не надо над этим смеяться, Мелани. Память пятидесяти сестёр для нас священна.
-Я и не смеюсь. А что, это ваши святые?
-Кто? А, нет. У нас нет святых. А ты разве не слышала о том как в Гедониксе ламиолы освободились?
-Ничего я не слышала.
-Ничего-ничего?
-Ничего-ничего-ничего. И даже ещё меньше.
-Не смейся, Мелани, - сказала Рена. - Понимаешь, у каждой Унины ведь есть часть души не подходящая для шуток и насмешек.
-Я и не собираюсь смеяться. Я даже и не знаю, над чем?
-Хочешь, я расскажу тебе о пятидесяти сёстрах?
-А я чего добиваюсь?
-Только, понимаешь, эта история, она обросла легендами и зачастую, неуместными подробностями. А как было на самом деле, кто теперь знает?
-Я умру от любопытства, - сказала я. - Ты этого хочешь?
-Ну, слушай. Только…
-Что?
-Надень пожалуйста чадру.
-Чадру? - обалдела я.
-Ну да. Понимаешь, очень важно чтобы ты прониклась… прониклась…
-Ладно, - сказала я. - Понятно. Ритуал. Строгая одежда и всё такое прочее.
-Ну да, - кивнула Рена. - И не смейся.
-Ни за что! - пообещала я завязывая себе рот и нос.
-Пятьдесят сестёр, - начала Рена, - просто были такими же рабынями-ламиолами, как все. Ну, может в них и было что-то особенное, почему судьба и собрала их вместе для великой миссии, а может и нет. Да это и неважно. Я говорила уже, в Гедониксе издевательства над ламиолами превысили все мыслимые пределы. Только что не убивали специально. А не специально, - сколько угодно. Например, голодом морили чтобы посмотреть, влияет это на покорность или нет. Или… Ну, неважно. Не будем об этом. Но вот однажды городской знати пришла в голову новая забава. Какая именно, никто теперь не знает. Но для этого собрали пятьдесят сильных и красивых девушек-рабынь, осмотрели их, измерили, несколько дней хорошо кормили и заставляли заниматься физическими упражнениями. А потом перевезли в официозный комплекс, собрали вместе и приковали всех на толстую цепь за прочные железные ошейники. Девушки сидели на цепи и гадали, что их ждёт? Одни говорили, что их заставят драться насмерть друг с другом, что для того и приготовлено оружие сложенное в другом конце комнаты. Другие говорили, что Господа решили устроить охоту на них как на живую дичь. А третьи говорили, что их просто хотят принести в жертву во время какого-то ритуала. Четвёртые же говорили, будто их всех приготовили на съедение Сплойям приехавшим из Оллитариса. Может кто и ещё чего говорил, но все сходились на том, что им недолго жить. Одни плакали, другие пытались подбадривать подруг, а некоторые просто решили покориться судьбе.
Я ощутила как у меня навернулась слеза. Эта Рена говорила так, что я расчувствовалась почти что на пустом месте. А она продолжала, даже как-то по-особенному заблестев глазами:
-И тут явилась Великая Литоника с волосами белыми как восточный снег, с глазами стальными как вечерняя Оллиолона, с прекрасным и гневным лицом, а рана её истекала кровью и кровь змеилась следом за ней по плитам пола.
-Что? - сказала она поражённым рабыням. - Чего ещё ждёте вы? Покорной смерти на забаву вашим Господам?!
И голос её дрожал от гнева, а глаза сверкали серой сталью словно звёзды над погасшей Оллитарой. И кровь из её раны лилась струёй стекая вниз на пол.
-Что мы можем, Госпожа? - сказала тогда одна из девушек. - У нас же цепь на шее.
-Цепь? - сказала Великая Литоника. - Цепь у вас в душе, а не на шее. Для того кто достоин свободы, никакая цепь не помеха.
И тут она коснулась пальцами цепей девушек и ошейники сами собой разомкнулись и свалились с шей невольниц, к удивлению и восторгу одних, и к испугу и страху других.
-Ну?! - сказала тогда Великая Литоника, - чего ещё ждёте вы, сёстры горя?! Берите мечи и бейтесь за свободу!
И тогда словно демоны вселились в ламиол. Они вскочили, сбросили с себя цепь и кинулись к оружию. А потом ворвались в официозный зал, где Господа и Нолы пировали и готовились к своей новой забаве. Там было полно и Квинглеров, и охранников с оружием, но никто не ожидал такого. Половина охраны была убита не успев опомниться, другие кинулись бежать, а третьи схватились за оружие. Но разве им приходилось когда биться за свою жизнь? Разве не пользовались они прежде своим оружием только против слабых и безоружных? Но даже таких там было очень много. Половина сестёр погибла прямо там, но остальные обратили всех Господ в бегство. А бегущие ввергли в панику всех, кто попадался им на улице. Это был безумный день, кровавый и весёлый. И непонятный. Оставшиеся сёстры ворвались в Унилонис, в толис, в клетки где держали рабынь, и кричали всем слова Великой Литоники: «Берите мечи, сёстры горя, и бейтесь за свободу»! И, говорят, все цепи и замки падали на пол, стоило какой-нибудь из сестёр прикоснуться к ним рукой. Говорят, что в каждую из сестёр вселился дух Великой Литоники, её сила и власть.
Рабыни всего города вырвались из клеток, сорвались с цепей и набросились на Господ не щадя никого. Никто не знает сколько продолжалось всё это, но вдруг ламиолы начали приходить в себя и поняли, что свободны, а все Господа либо убиты, либо разбежались и попрятались. И никто не знал, что же теперь делать? А из пятидесяти сестёр уцелело лишь несколько девушек, но и те потом умерли от ран. Вот они-то и рассказали как явилась Великая Литоника и приказала им биться за свободу.
-И что же было дальше? - спросила я.
-Дальше? Дальше нужно было что-то делать. И никто не знал, что. Никто не знал даже, куда девать убитых? В конце концов, всех скинули в песок щита. Кому-то надо было взять на себя руководство. И хорошо что нашлись способные на это. Прежде всего нужно было разобраться с попрятавшимися Господами и Нолами. Всех кого нашли, арестовали и посадили в клетки для ламиол. Оказалось что очень многие попросту сбежали в первый момент. Только не охрана щита. Эти, как выяснилось впоследствии, нажились просто неимоверно, указывая путь на щите тем кто бежал из города. Но это пришлось стерпеть. Многие Нолы, опомнившись, прикинулись ламиолами, и таких ещё и сейчас не всех разоблачили. Нам очень повезло, что нашлись девушки способные к руководству. Только благодаря им всё наше дело не погибло в первые же дни.
-Интересно, - сказала я, - откуда же вдруг взялись такие способные руководительницы? Очень трудно поверить, что всё вот так случилось безо всякой подготовки.
-Но именно так и случилось. Никто даже и не думал, что такое возможно.
-И что же предприняло это новое руководство?
-Во-первых, оно велело никого больше не убивать и таким образом избавило Гедоникс от множества лишних врагов. А одновременно и нейтрализовали тех, кто уже стал врагами.
-Это как?
-Всех выловленных Нол было приказано заковать в ножные кандалы и ошейники и приковать к кольцам шейными цепями. А строптивым надеть колодки. Квинглеров же, убивавших сестёр, заперли в камерах толиса. Дело в том, что в основном здесь развлекалась знать Оллитариса, и многие Господа очень удачно попали к нам в заложники. Это остановило Оллитарис от решительных действий, по крайней мере, в первое время.
Далее, было строжайше запрещено трогать наёмных охранников, синтезаторщиков и особенно функционеров охраны щита, несмотря на присвоение ими огромных денежных сумм. Им даже оставили оружие и разрешили использовать его для самообороны.
-Думаю, это был риск, - заметила я.
-Небольшой, - сказала Рена. - Ведь наёмникам всё равно, кому служить, лишь бы платили честно. А мы честно платим. К тому же, как бы мы справились с песчаным щитом без схем затвердевания, без карт дна и вообще, безо всякого опыта эксплуатации? То же и с синтезаторщиками. Нам удалось убедить их, что никакой резни больше не будет, а та что была, - не наша вина.
-Очень мудрая политика, - одобрила я. - Думаю, она позволила вам без спешки обсудить и установить новые порядки.
-В основном, да. Но были, конечно, и неотложные дела. Необходимо было срочно выяснить местонахождение запасов Квингса, еды, финансов и других ресурсов города. Как это ни грустно, но пришлось гарантировать неприкосновенность и многим специфическим специалистам толиса.
-Специфическим специалистам? - подозрительно спросила я. - Вы что, пытали кого-то?
-Пришлось, - призналась Рена.
-Как же так! - возмутилась я. - Быстро же вы превратились в подобие своих бывших Господ.
-А что было делать? - возразила Рена. - Было совершенно очевидно, что в городе полно недобитых Господ и Нол, либо спрятавшихся, либо замаскировавшихся под наёмников и ламиол. Мы не могли допустить чтобы они, опомнившись, лишили нас ресурсов или использовали бы эти ресурсы против нас. Мы решили что жизнь нескольких бывших, меньшая плата, чем пришлось бы заплатить потом, в противном случае.
-Жизнь?! - ужаснулась я. - Вы что, замучили их насмерть?
-Только немногих, - сказала Рена. - Остальные всё рассказали.
-Ну! - сказала я. - Ну… !
-Почему ты возмущаешься, Мелани? - спросила она. - Это ведь было целесообразно. А разве они не пытали ламиол? Разве не с их попустительства бесчинствуют Страйкеры? А у нас, между прочим, Страйкеров нет. И это лишний раз опровергает мерзкую клевету, будто Страйкеры ламиолы. Уже ради одного искоренения Страйкерства нужно было давно всех Нол посадить на цепь! И потом, что такое пытка? Нам пришлось и более ужасные вещи сделать ради того, чтобы в будущем не стало зла.
-Это какие же такие ужасные вещи? - спросила я.
-Зачем тебе знать сейчас? Всё равно потом узнаешь, но не от меня. Я и так слишком много наговорила. А нам с тобой радоваться жизни надо. Развлекаться, наслаждаться жизнью. Ну разве ты хочешь чтобы твой начальный период оказался мрачным? Знаешь, вот когда мы выйдем в город, ничего там такого страшного нет. Никто друг за другом с топорами не гоняется. Наоборот, все отдыхают и радуются жизни. Ламиолы, я имею в виду. Ну а Нолы на то и Нолы, чтобы быть рабынями и служить ламиолам. До будущих лучших времён. Если они наступят, конечно. А пока будем радоваться тому, что имеем. Ну а рассказала я тебе не очень приятные вещи чтобы ты поняла, я не скрываю от тебя, что здесь не рай. И никто тебя обмануть не хочет. Здесь и хорошо, и плохо, и с этим ничего не сделаешь. А ты, может, покушаешь ещё?
-Нет уж! - испугалась я. - Я и так переела. Теперь хоть немного легче, а то, я испугалась, что ходить не смогу.
-Ну, тогда что? Рассчитаемся и пойдём переодеваться?
-Переодеваться?
-Ну да. Наш наряд, это ведь официальный костюм. Он тут выдаётся для присутствия. Ну, мы его и снимем, уходя.
-Понятно, - сказала я. - А на улицу пойдём голыми?
-Хи-хи. Ну конечно, нет. Я приготовила тебе одежду на первое время. Такую же, как у меня. По крайней мере, до первого магазина одежды тебе будет в чём дойти.
-Спасибо, - сказала я. - А чем расплачиваться-то? Где мои денежки?
-У меня, - сказала Рена и позвала: - Сестра! Мы собираемся уходить.
Возле столика появилась официантка. Только теперь я с интересом посмотрела на её одежду. Девушка была одета в белое платье до колен, короткий чёрный фартук из блестящей ткани и маленький кружевной передничек. Ну и, конечно, белый платок туго обтягивающий голову и завязанный сзади на аккуратный узел. И, к своему удивлению, я заметила на её шее, поверх платка, узенький ошейник, и даже с мелкой надписью по кругу. Возможно, она была Нола? Но ведь Рена говорила, что все Нолы должны быть привязаны?
-Четыре мониола, сестра, - сказала официантка и чуть поклонилась Ренате.
-Пожалуйста, жетон на два мониола, - сказала Рена, - для отчёта. Я старшая компаньонка сестры.
-Я сейчас принесу, - сказала официантка и ушла.
-Ты платишь пополам? - спросила я.
-Ну да, - кивнула Рена.
-Так не честно. Ты почти ничего не ела. А я ела за троих.
-Это неважно. Такой уж сегодня день.
-День, конечно, особенный, - согласилась я, - но деньги любят счёт. Я должна заплатить больше.
-Ну, пока что, это мне решать, - вежливо упёрлась Рена. - Так что, не спорь.
-Ну, как знаешь, - сказала я, - раз уж я недееспособная… А почему ты так мало ела?
-Я всегда мало ем, - ответила она.
-Вот потому-то ты и худовата. Почему бы тебе не подкормиться?
-Зато у меня лишнего веса нет, - заметила она.
-Ну да. И это ещё мягко сказано.
-Ты считаешь, что я тощая?
-Нет. Конечно нет. Ну, разве что, чуть-чуть.
-Чуть-чуть, это ничего. Я, по правде говоря, давно не смотрела на себя в зеркало. Я имею в виду, вес.
-Послушай, - сказала я, - ты ведь не экономишь на еде?
-Экономлю, - сказала Рена, - но в разумных пределах.
-Как же так?! - поразилась я. - Тебе не хватает денег на еду?!
-Мне? Нет, у меня неплохая зарплата. Но я откладываю деньги.
-Ага! - воодушевилась я. - Хочешь что-то купить?
-Ну, так тоже можно сказать.
-Очень интересно. И что же?
-Ну, не совсем купить.
-Рена, - сказала я, - у тебя потрясающий дар возбуждать во мне любопытство. Ты, наверное, очень любишь, когда тебя упрашивают? Или это снова секрет?
-Да нет, никакой это не секрет. Просто я никого не призываю следовать моему примеру. Понимаешь, я хочу внести законопроект в комиссию по законодательству.
-Прекрасно, - одобрила я. - А деньги-то тут причём?
-А как же? Унина желающая внести законопроект должна уплатить значительную сумму.
-Ничего себе, порядки! - возмутилась я. - Да с какой стати? И что, находятся желающие?
-Находятся, как видишь. Правда немного.
-Ну и ну! - покачала я головой. - И зачем тогда тебе это надо?
-Трудно сказать, - пожала плечами Рена. - Может, мне просто нравится справедливость, как я её понимаю.
-А вот, например, если Унина вносит законопроекты, проявляет активность в общественной жизни, её, наверное, могут назначить и членом комиссии?
-Очень может быть. Но я пока об этом не думаю.
-Ну, понятное дело, - согласилась я. - Не всё сразу.
-Конечно, - не стала возражать Рена.
-А в чём суть законопроекта?
-Тебе в самом деле интересно?
-Конечно интересно. Вот у них там, на Земле, каждый просто обязан участвовать в политике. Если он, конечно, живёт в цивилизованной стране.
-И рабыни?
-У нас нет рабынь! То есть, я хотела сказать, в той стране, где я была рабыней, то есть, конечно, рабыни есть, но только с Инф… То есть, э… Так в чём суть законопроекта?
-Если коротко, то в том, чтобы Нолы имели собственные денежные средства.
-Э… - сказала я. - Но ведь Нолы рабыни?
-Ну да.
-Какая же собственность может быть у рабынь, если они сами чья-то собственность?
-А почему бы нет? Рабыня собственность Госпожи, а её деньги будут её собственностью.
-Это абсурд, - рассудила я.
-Почему?
-Откуда у рабыни деньги?
-Многие ламиолы заставляют своих рабынь работать и зарабатывать для них деньги.
-Ага! - признала я, - очень разумно поступают. Чтобы самим не работать.
-Ну, работать-то все обязаны. Но тут появляются дополнительные денежные средства.
-То есть, всё заработанное рабыня отдаёт Госпоже?
-Не рабыня, а тот, на кого она работает. Рабыня никаких денег и в глаза не видит.
-А ты хочешь чтобы рабыня заработанные деньги забирала себе?
-Не все, конечно. Определённый процент. Но не очень маленький. Скажем, пятую или шестую часть. Если бы такой закон был принят, наше общество получило бы несомненную выгоду.
-Я тупая, - сделала я вывод. - В чём тут выгода?
-Как, в чём? Рабыни будут заинтересованы в производительном труде. Получат определённые возможности и перспективы. У них даже появится цель жизни, накопить денег и выкупиться у Госпожи из рабства с возможностью покинуть пределы Гедоникса. Конечно на это понадобится много циклов упорного труда и примерного поведения, но ведь и остальному обществу это выгодно. А прежде всего ламиолам. Как иначе можно заставить не заинтересованную экономически рабыню добросовестно трудиться?
-А плёткой? - предложила я.
-Вот именно! - воодушевилась Рена. - А разве это не требует целой армии охранников, надсмотрщиков, дрессировщиц, цепей, наконец. А какие расходы на всё это? У нас, конечно, большие финансовые ресурсы, но не бесконечные. Тем более, что на них разевает рот всё больше желающих. Ты знаешь, Гедоникс не обирает только ленивый. Я иногда думаю, что нас и не раздавили до сих пор только потому, что удобно обворовывать. Даже вайелорги туда же!
-Кто? - переспросила я. - Похоже, Рена уже забыла о своих законопроектах и ухватила более злободневную тему.
-Вайелорги. Ну, ты же должна была слышать.
-Смутно, - сказала я.
-Повелители пространства, как они себя называют когда распухнут от гордости.
-Распухнут?
-Ну, просто я так выразилась. А чего они мнят из себя, а сами мелким воровством занимаются, как ничтожные воришки? Мы им такие деньги платим, а они, вон чего!
-А они что, убежали с деньгами?
-Ну, до этого ещё не дошло. Чего это им бежать от таких дурочек как мы? Но товар-то… То есть, я хотела сказать, везут кого попало и ещё чего-то там доказывают! Будто их самих обманули. Ты же слышала. Из вашей партии в четырнадцать девушек, четыре Нолы, а одна вовсе шпионка Оллитариса! А ведь мы оплатили четырнадцать ламиол! Согласись, что это ни в какие нормы не укладывается.
-Да уж, - сказала я, отчасти обидевшись, что Рена меня назвала товаром. Ну а кто я есть-то, если не товар? - А вайелорги, это те самые что привезли нас сюда?
-Они самые. А деньги вперёд берут.
-Интересно, зачем им вообще деньги?
-Думаю, чтобы товар покупать.
-Какой?
-Всякий. В Оллитарии основной товар девушки.
-Прекрасно, - сказала я. - Они тут покупают девушек по бросовой цене, везут на Землю, продают их там за сумасшедшие деньги, потом покупают обратно за ваши сумасшедшие деньги, везут обратно и продают вам, опять же, за сумасшедшие деньги. Да эти ребята, видно, полные олухи.
-Почему?
-Первое, что мне приходит в голову, - никого никуда не возить. Покупать девушек прямо здесь, а ещё лучше, воровать, бить по голове, дрессировать, стращать и продавать вам как привезённых с Земли. Ну не явится же сюда комиссия Оллитариса чтобы выяснять личности купленных вами ламиол?
-Ты уж слишком мрачно смотришь на вещи.
-Это всего лишь первое, что в голову пришло. А если подумать?
-Ну?
-Вот, допустим, что никакой Земли нет. Тогда бы её непременно придумали чтобы так вот наживаться.
-Но ведь Земля есть. Ты же там была?
-Я-то была, - сказала я. - Кажется. Я ламиола, долго ли мне мозги сдвинуть? Особенно если они в медицине хорошо разбираются.
-Так ты не уверена, что ты была на Земле?
-Нет, почему? - сказала я. - Уверена. Почти.
-То есть?
-В том смысле, что я также слегка не уверена, что мы с тобой сидим тут и беседуем. Что всё это мне не кажется. Что я вдруг не проснусь в своей спальне на… э… На цепочке и в ошейнике рабыни, я хотела сказать.
-Да, - кивнула Рена, - тут ничего не поделаешь. Я тоже иногда, просыпаясь, удивляюсь, что на мне нет ошейника.
-А где ты была когда… Ну, когда вот эта вся революция произошла?
-Я? Не помню. Говорят, что у меня была ламиолия.
-Понятно. А до того?
-До того? Плохо помню. Смутно. А что удивительного? Я же ламиола, как и ты. Кажется, я возила тележки. Но тележки время от времени возила любая ламиола. Вот что хорошо помню, так это то, что я тогда круглая такая была. И там толсто, и здесь. Да, тогда у меня явно был лишний вес. Зато теперь я стройная. И хорошо. Мне же сейчас не нужно тележки возить. А! - заметила она официантку, - идёт, наконец.
Официантка отдала Рене жетон. Держалась она явно не как рабыня. Странно. Ну, неважно.
Мы поднялись и куда-то пошли. Рена и про цветы не забыла, а распорядилась доставить их по моему адресу и заплатила какой-то мелкой монетой. Возможно, что опять своей. Ну, ей виднее. Вообще это государственное учреждение было довольно большим. То тут, то там попадались разного вида Унины. Много Защитниц со шлемами на головах. Также много было девушек и в одежде похожей на одежду официанток. На каждой кружевной передник, у кого больше, у кого меньше. И ни одного мужчины. Если только они не прятались под шлемами Защитниц, что было бы странно. Теперь я заметила что конструкция их белых доспехов явно предусматривала наличие груди. Да и таких как мы особ в белых покрывалах почти не встречалось. Наконец, мы пришли в комнату напоминающую раздевалку спортзала, да ещё и охраняемую двумя Защитницами. Рена предъявила им какую-то бляху. Надо полагать, все документы тут были из железа. Защитницы придирчиво осмотрели эту штуку и пропустили нас. Внутри сидела ещё одна девица в переднике. У неё Рена получила ключ от одной из комнат которые тянулись вдоль длинного коридора. Ну и, в конце концов, мы зашли в комнату. Комната была небольшая, хорошо освещённая панелями на потолке, а одна из стен представляла собой сплошное зеркало. Ещё два зеркала были на боковых стенках, а оставшееся место занимали вешалки и полки. Рена начала раздеваться и складывать белые причиндалы на полочку. Я последовала её примеру, особенно когда она развязала свой платок. Волосы у неё были светлые, прямые и чистые, но не особенно красивые, да и не очень длинные. А вот худовата она была заметно. Неужели и в самом деле недоедает? Вот грудь у неё была неплохая. Не такая, конечно, как у меня, но тоже ничего. А глаза хоть и зелёные, но какие-то тусклые. Ноги чуть-чуть кривоваты. Впрочем, я ведь специалистка, а дилетант бы и не заметил. В целом она была неплоха, но и не красавица. А меня она даже и не разглядывала. Меня это слегка задело, но я решила, очень может быть, что она меня видела раньше, когда я была не в себе.
Рена помогла мне расчесать волосы, потом расчесала свои и уложила их вокруг головы. Снова появился платок, только светло-синего цвета. Одежду которую нам предстояло надеть я заметила на вешалке и она тоже представляла собой огромный ворох ткани из двух куч. Одна куча была синего цвета, а другая жёлтого. Я сперва не разглядела фасон, но когда Рена стала облачаться, сильно засомневалась, стоит ли мне такое надевать?
Рена затянулась тугим корсетом, надела ворох сборчатых юбок, а потом извлекла платье, явно в средневековом стиле. Широченная полукруглая юбка из блестящего атласа, жутко перетянутая талия, рукава-буфы на плечах преходящие в облегающие манжеты затягивающиеся на шнуровки. А тут ещё она надела на голову высоченный остроконечный колпак обтянутый синим атласом с вуалью приколотой к верхушке, и стала похожа на привидение старинного замка. Да ещё пристегнула такие же вуали к запястьям и завязала противоположные их кончики на петельке пояса сзади. Было такое впечатление, что она теперь вся покрыта паутиной. А верхнюю вуаль она спустила на лицо.
-Ну? Что же ты не одеваешься, Мелани? - указала она мне на жёлтую кучу ткани.
-Оно такое же вот? - спросила я.
-Да, только жёлтое. Понимаешь, тут некоторая субординация, что ли? Поскольку Присцилия дальше от Оллитариса, чем Сколиния. Принято чтобы старшая компаньонка носила цвет более близкого к столице города. Всё это мелочи, конечно, правда?
-Ну да, - согласилась я. - А что, здесь все так вот по улице ходят?
-Как?
-Ну, вот так, - кивнула я на неё.
-Ходят, - сказала Рена. - По-разному ходят. Хотя конечно, готический кринолин обычно носят с каркасом, но я так не люблю. Я обычно ношу на стоячие юбки. А тебе как нравится?
-Э… - сказала я. - А что, в городе сейчас карнавал?
-Нет, - удивилась она. - Почему ты так решила?
-Ну, я так подумала глядя на… на…
-На меня? Уверяю тебя, на мне сейчас очень распространённый повседневный костюм. Надевай, не сомневайся.
Я неуверенно начала наряжаться привидением, а Рена помогала мне. Перетянула мой живот шнурованным корсетом, так что я чуть не задохнулась и даже начала икать. Куча нижних юбок ощутимо оттянула мне талию. Я почувствовала себя будто обложенной ватой. Платья поверх всего этого я уже и не почувствовала. Потом Рена затянула мне голову жёлтым платком собравшим все волосы на макушке и нахлобучила на меня колпак, который назвала шпилем. Эту штуку она закрепила на моей голове системой ленточек под цвет платка, так что их было и незаметно. Колпак прирос к моей голове и теперь я ощущала заметную инерцию при каждом движении, особенно при запрокидывании головы назад, когда колпак ложился горизонтально, а вуаль провисала до пола.
-Будь осторожна если вдруг подует ветер, - предупредила меня Рена. - К ветру нужно поворачиваться лицом или боком. Лучше на три четверти, тогда вуаль красиво раздувается. А если повернёшься затылком, она тебя всю облепит. Но и прямо лицом на ветер, тоже… Ну, сама разберёшься, это просто.
Она пристегнула кончики вуалей к моим запястьям, где для этого были сделаны специальные петельки, и снова принялась объяснять:
-Вуали чаще пристёгивают к колечкам надетым на палец, но, по-моему, к манжетам удобнее. Может, и не так красиво, конечно, зато пальцы свободны.
-Дурацкий наряд, - вставила я своё мнение. Я вдруг подумала, что всё это шутка такая. Вот выйду за эту дверь, а там все свои и смеются. Мелани Спайк вырядилась привидением. Да ладно, было бы всё это шуткой, я бы и голой согласна. Только это, уж конечно, не шутка. Гедоникс. Город где Господ перерезали революционерки в платочках, а теперь гуляют в дурацких колпаках опутанные паутиной. А обувь тоже будет дурацкая? Хотя, сапожки ещё ничего. Странные на вид, но по сравнению с корсетом, колпаком и вуалями…
-А тебе очень идёт, Мелани, - заметила Рена. - Знаешь, готический шпиль идёт не всем девушкам. А у тебя хорошая посадка головы. Ты смотришься истинной Госпожой с несколько приподнятым лицом. Только поворачивай голову осторожно. Если надо её резко повернуть, ты голову наклоняй вперёд, ну, чтобы шпиль вставал вертикально. Это если на улице или в помещении с достаточно высоким потолком. А если поворачивать не надо, так вот и держи несколько откинутой назад. Но и не запрокидывайся чересчур, конечно.
Это я и сама заметила. Стоило неосторожно повернуться, как высоченный колпак начинал стукаться о стенки.
-А это твоя сумочка, - Рена подала мне довольно большой и тяжёлый шёлковый мешочек затянутый шнуром с петлёй на конце. - Её обычно носят на левой руке, ну, или на поясе. Ну и вот это.
-Это что?
-Как у всех. Литона и маленькая плётка. Ты же ламиола.
-И зачем мне плётка?
-Для Нол, конечно.
-А эта палка? - помахала я гибким прутиком с ручкой и кожаным лепестком на конце. – Это, мух бить?
-Хи-хи-хи! - сказала Рена. - Литона тоже для рабынь. Литоной приказывают, а плёткой наказывают.
-У меня, вообще-то, ещё нет рабынь, - заметила я.
-Как это, нет? - удивилась Рена. - Все Нолы тут, твои рабыни. То есть, общие. Нолы рабыни ламиол. В том числе, и твои. Как же ты с ними будешь общаться?
-А словами?
-Словами? Зачем? Литоны и плётки вполне достаточно. К тому же, пользоваться лишний раз словами, это не очень гуманно по отношению к Нолам-рабыням.
-Почему это?
-Ну, это лишний раз напоминает им что они-то говорить без разрешения не могут. А если ещё принять во внимание, что у многих удалены языки…
-Ладно, - перебила я, - понятно. Это понятно.
А сама подумала, что это кошмар к которому нормальному человеку привыкнуть невозможно.
-Ошейник наденешь? - спросила Рена
-Что?! - поперхнулась я.
-Ошейник.
-То есть, какой ещё ошейник?
-Ну, вот такой, как на мне. Видишь?
Тут только до меня дошло что у неё поверх платка на шейку надето блестящее кольцо с мелкой надписью.
-Это как же? - растерялась я. - А мне ведь говорили, что никто тут не может надеть на ламиолу ошейника?
-Конечно никто, - улыбнулась Рена, - если только она сама себе не наденет.
-Зачем? - обречённо спросила я. И снова почувствовала себя непроходимо тупой.
-Ну, как зачем? Во-первых, ошейник украшает шею, а главное, на нём указано имя ламиолы и её номер. Если что, сразу помогут.
-Если что?
-Если ламиолия. По ошейнику сразу понятно, кто эта девушка и куда её доставить. Надпись-то на виду. Не надо лезть в сумочку за табличкой. Если, к тому же, ещё и сумочка на месте.
-Но ведь ошейник, символ рабыни?
-Так что? В конце концов, любая ламиола рабыня своей ламиолии. Тут уж ничего не сделаешь. К тому же, многим бывшим рабыням очень неуютно без ошейника. Многие носят его постоянно, только не заклёпывают конечно, мы же не Нолы. А вообще, можешь считать что ламиолы в Гедониксе носят ошейники в знак солидарности с другими, ещё не освобождёнными ламиолами Оллитарии.
-То есть, надо так понимать, что это вот не рабский ошейник?
-Конечно нет. Посмотри, тут ведь даже отверстий для заклёпывания нет. Просто защёлка которую можно запереть на ключик. Здесь и кольца для привязывания нет. Уж конечно, это не рабский ошейник. Но если тебе не нравится, тогда не надевай.
-А ты всегда его носишь?
-Почти, - сказала Рена. - Но, конечно, надевать ошейник в административном центре, да ещё при облачении в парадные покрывала, это очень дурной тон. Это просто недопустимо.
-Тогда и я надену, - решила я. - А где он?
-У тебя в сумочке, конечно. Каждая ламиола должна носить с собой либо ошейник, либо табличку. А лучше и то и другое вместе.
-А если нет? - поинтересовалась я.
-Тогда это административное нарушение. Но небольшое. Однако, для выяснения личности могут задержать и даже арестовать на некоторое время. А в толисе ничего хорошего нет.
-Тюрьма, а не страна, - пробурчала я.
-Что? Извини, я не расслышала?
-Очень правильная практика, - сказала я и полезла в свой мешочек. Первый предмет который я там обнаружила, как раз и оказался железным ошейничком для девушки. Колечко без затей, гладкое и шлифованное. Но не зеркальное, а так. Металл сероватый. Нержавеющий, наверное? На кончиках утолщение. С одной стороны дырочка, с другой стерженёк. И крошечная скважина для ключика. Надпись по кругу. «Я сестра Мелани-Спайкия Мона-Гедони. 2-14-Т-147».
-Тут, стало быть, и ламиолы с номерами?
-Ну да. Начальная часть номера обычно дублируется с ошейника дорожной унитолы на которой будущую гражданку Гедоникса доставляют сюда. Как бы в виде напоминания о её прежней жизни в рабстве.
-Ладно, - сказала я и накинула себе кольцо на шею. Щёлк! И я в ошейнике.
-Постой! - вдруг испугалась я, - а снимать как?
-Ключиком, - улыбнулась Рена. Тем, что у тебя в сумочке.
-А если потеряешь?
-Можно снять в магазине где продаются ошейники, и даже сделать новый ключик. В крайнем случае и разрезать можно. Но лучше ключик не терять. Впрочем, говорят что защёлку можно даже шпилькой отомкнуть, только зачем?
-А это что? - вытащила я из сумочки длинную лёгкую цепь с замочками на концах и связку разноцветных шнурков, мягких но прочных.
-Это для связывания рабынь. Если понадобится. Там ещё кожаная тола для рта, платочек, футляр…
-Для чьего рта?
-Для рта рабыни.
-Чего-то тут много лишнего.
-Но ты обязана же иметь путы, цепочку и хотя бы пару шнуров для Нол. Ты ведь ламиола.
-Ну да. А ещё плётку, палку, затычку для рта… А это что за железка?
-Это твоя табличка и есть.
-«Я Мелани…». Документ, что ли?
-Да. Табличка всегда должна быть при тебе.
-А то арестуют?
-Не обязательно. Но ведь проще показать табличку, и все проблемы.
-А если этот мешок не идёт к костюму?
-Ну, почему не идёт? Кстати, сумочку можно упрятать под верхнюю юбку. Наши платья очень удобны в этом отношении.
-Н-да, - сказала я перебирая оставшиеся в сумочке вещи. - Вот на Земле если бы кого поймали с таким наборчиком… А это что? Набор для шитья?
-Который?
-Вот этот футлярчик с иголками. А нитки где?
-Это не для шитья, - сказала Рена, - это длинные иглы.
-И зачем они?
-Колоть провинившихся рабынь.
-Иглами?!
-Ну да. Это максимальное наказание которое ламиола может применять к рабыням-Нолам по своему усмотрению. Более строгие наказания требуют санкции администратора комиссии, или даже решения нескольких её членов. Если ламиола хочет наказать рабыню более строго, например кнутом или растяжкой, она подаёт заявление в комиссию, а та разбирается соразмерно ли заявленное наказание вине рабыни. Ну и принимает решение, наказать или отказать.
-Это кошмар какой-то! - возмутилась я. - И что, колют?
-Колют, - кивнула Рена. - А почему кошмар?
-Это же очень больно! - заорала я размахивая иглой. - Ты что, не понимаешь?
Рена внимательно на меня поглядела и сказала:
-Мелани, почему ты удивляешься общеизвестным вещам? Ты разве не была рабыней? Разве тебя не держали в клетке, не приковывали на цепь? Не стегали плёткой, не водили на поводке? Разве ты никогда в жизни не возила тележек? Может, тебя и длинными иглами никогда не кололи?
-Я отвыкла, наверное, - испугалась я. - Отвыкла на Земле. Там меня никто в клетке не держал, и… и…
-Что?
-Я иногда сама себя не пойму. Говорят, что я очень чувствительная ламиола. Понимаешь, у меня такое впечатление, что я всё что вижу вокруг уже видела раньше. Или что-то похожее. Но не подробно, а так, мимоходом. Очень смутно. Да, именно так. Я всё помню, но очень смутно, словно во сне всё было. То есть, я понимаю что всё было на самом деле, но помню лишь как сон. Понимаешь?
-Понимаю, - сказала Рена. - Так бывает. Каждая ламиола конечно индивидуальна. Прости. Это я виновата. Я не должна удивляться когда ты теряешься. Ты не сердишься?
-Нет конечно.
-Но ты же не будешь утверждать, что никогда раньше не видела готического кринолина?
-Видела, - сказала я, - во сне. Я же говорю.
-Правда, - сказала Рена. - Ты же из провинции. Там, наверное, одеваются иначе. А на Земле готических кринолинов не носят?
-Носят, - припомнила я, - но на карнавале. Уж во всяком случае, не как повседневную одежду.
-А чадру носят? А то, мне кажется, ты и к ней непривычна.
-Чадру носят, - кивнула я, - но не везде. В Америке, например, не носят.
-Почему?
-Ну… там это… демократия.
-Демократия?
-Ну да. Кто что хочет, тот то и носит. Свобода.
-Понятно, - сказала Рена, - как у нас. А чадру никто не хочет?
-Похоже на то.
-Странно, - задумалась Рена. - Чадра очень удобна. Например, если у тебя лицо не очень красивое. Или если ты не хочешь чтобы тебя узнавали издали.
-Ха-ха, - сказала я. - Если ты в Америке наденешь чадру, тебя точно все узнавать будут издали без бинокля. Потому что ты такая будешь одна.
-Действительно, - согласилась Рена. - Это если бы многие носили, да? Но всё равно. А вот, если тебе просто некогда ухаживать за лицом?
-А за чадрой следить не надо? - возразила я. - Стирать, там, или штопать?
-Ха-ха! - сказала Рена. - А ты права. Чадра ещё и денег стоит.
-Вот именно, - улыбнулась я, - а собственное лицо задаром.
-Да, - сказала Рена. - В этой самой Америке, наверное, очень практичные люди живут?
-Пожалуй, - согласилась я.
-Это потому что у них нет ламиол. Ламиола разве может быть практичной?
-А почему бы нет? - предположила я.
-А ламиолия?
-Лечить.
-Ха! - снова усмехнулась Рена. - Это очень дорого.
-А скажи-ка, Рена, - спросила я, - вот у наших старших администраторш часто ламиолия бывает?
-Почти никогда. А что?
-У них, наверное, достаточно средств на лечение?
-Возможно. Но им необходимо, им ламиолить некогда. Ты же видела, здесь даже в туалете свободно Квингс лежит.
Я припомнила шприцы в туалете и спросила:
-Только здесь?
-Свободно только здесь.
-Э… А если утащить?
-Но это же воровство!
-Ну, я так… Я не собиралась. Но кто-нибудь другой разве не может?
-Ну, сюда кого попало не пускают.
-А если всё-таки?
-Мелани, - испуганно спросила Рена, - надеюсь, ты ничего не украла?
-Ничего, - помотала я головой.
-Правда?
-Клянусь! - возмутилась я. - Я не воровка какая-нибудь!
-Ну, прости.
-А что за воровство бывает? Ради интереса.
-Ну, смотря что и как украли. Может кнут, а может и похуже.
-Серьёзное дело, - сказала я. – Значит, в туалете ничего брать нельзя?
-Нигде ничего брать нельзя, если оно не твоё. Можно только пользоваться на месте. Ничего тут нового нет.
-Ну, мало ли, - сказала я. - Всё-таки город необычный.
-Это правда, - согласилась Рена. - А ты лучше меня спрашивай если что-то неясно.
-Хорошо, - кивнула я. - У меня всё в порядке с одеждой?
-Да, - улыбнулась Рена. - Только сумочку повесь на руку. Вот так. Ну что, идём?
-Идём, - согласилась я, приготовившись к любым сюрпризам. Может, тут идти надо вприпрыжку? Или скакать на одной ноге?
Мы снова оказались в коридоре. Теперь я обратила внимание что эти самые коридоры все широкие, явно рассчитанные и не на такие громоздкие одежды как наши. Идти вообще-то было неудобно. Юбки шуршали и спутывали ноги. Сумочка и плётка болтались, колпак тормозил любое движение головой. Не сильно, но нудно. А вот хлыст-литона очень к месту. При таких юбках вечно непонятно, куда девать руки? А лёгкий предмет в руках очень даже удобен в этом случае. Я быстро приноровилась и шла помахивая этой штучкой. Хорошо, хоть сапожки по ноге.
Опять дверь и большая комната. Да здесь сборище контор какое-то. Несколько столиков и девушки в униформе, правда странной. Брючные костюмы и маленькие переднички. Вот уж повсеместный элемент. Головы, естественно, затянуты в платочки, только почему-то чёрного цвета. И ещё круглые шапочки сверху. На этих девушках хоть ошейников нет, зато таблички закреплены на курточках.
Рена подошла к крайнему столику и протянула ещё один жетон сидящей там девушке, которая тут же полезла в свои справочники.
-Так, - сказала она. - Вы заказывали двухместную платформу, сестра?
-Да, - подтвердила Рена.
-Платформа готова, - сообщила девушка. - Вам погонщица нужна?
-Конечно, - сказала Рена. - Мы не знаем, где сойдём.
-Оплачено два часа, - напомнила девушка.
-Я помню.
-Ножные шарики? - спросила девушка.
-Пожалуй, - согласилась Рена. Интересно, это о чём речь?
-Пожалуйста, садитесь, - указала нам девушка на два стульчика около стены. Мы осторожно, чтобы не помять юбки, уселись на них. Я благоразумно помалкивала, а Рена взглянула на меня и подмигнула. А в чём суть-то?
Тут появились четыре девушки в жёлтых платочках и больших передниках. Они опустились на колени и начали чего-то надевать нам на ноги. Туфельки, что ли? Да нет. Я с удивлением смотрела как к моему сапожку прикрепили снизу большой шар, наверное с кулак величиной и закрепили системой ленточек и ремешков с застёжками. А потом и на вторую ногу. То же самое проделали и Ренате. Очень странная штука. Каким образом я теперь должна ходить, интересно? Как бы ноги не вывернуть. Зачем вообще эта штуковина? Но тут девушки попарно подсунули под нас скрещенные руки и подняли с сидений. Я инстинктивно ухватилась за их головы. А нас уже куда-то понесли. Похоже, ходить на этих шарах и не нужно.
О! Улица. Наконец-то. Впрочем, ещё не улица, а внутренний дворик. Тепло, безветренно и желтовато всё вокруг. Под цвет моего платья. Хи-хи. Скверик какой-то и заборчик невдалеке. Не успела я опомниться, как нас с Реной усадили на квадратную площадку на метр возвышающуюся над землёй, окружённую стоящими на коленях восемью девушками в синих платках с красной полоской по краю. Нам оправили платья и красиво разложили вокруг нас наши подолы и вуали. Снизу оказались мягкие подушки, а вокруг были четыре кольца обшитых материей на мягкой подкладке, за которые мы тут же и ухватились чтобы не напрягать спины. Ещё одна девушка в чёрном платке, длинной юбке и белом переднике слегка поклонилась нам и сказала:
-Куда, сёстры?
-Прямо, - распорядилась Рена.
Теперь я разглядела стоящих вокруг девушек. Помимо платков, на них были ещё и длинные широкие сарафаны на голое тело, как мне показалось, из достаточно грубой материи. Девушки стояли на коленях, положив под них небольшие кожаные подушки. Четверо слева, и четверо справа, вплотную к площадке. Голова каждой как бы торчала в вырезе сделанном на краю и запертом снаружи толстой планкой. Все девушки также были и в железных ошейниках, плохо видимых из-за платков спускающихся на спину. Однако я заметила что все ошейники соединялись общей цепью пропущенной в кольца по краям платформы. А у девушек ещё и руки были скованы толстыми наручниками.
-Встать! - крикнула девушка в переднике и щёлкнула плетью. Плеть у неё была серьёзная, не то что у меня. Рабыни тут же чуть приподнялись, зазвенев цепями, вытащили из-под коленок подушки и положили их себе на плечо под площадкой. А затем подняли нас в воздух, достаточно ровно и плавно встав на ноги. Теперь я заметила что у них у всех ещё и кольца в носах, а во рту затычки похожие на пробки от бутылок, только с дырочками. Это и есть те самые рабыни-Нолы?
Погонщица ещё раз щёлкнула плетью и девушки двинулись вперёд, неся нас на плечах. Ничего себе! Не хотела бы я тут быть этой самой Нолой. Какой-то средневековый Китай, в самом деле! Если не хуже. А, скорее всего, и хуже. Впрочем, для кого хуже? Я-то ведь тут, вроде, Госпожа? Вот никогда не думала что меня будут носить на руках рабыни.
-Ну что, Мелани? - спросила тут Рена, - в магазин одежды?
-Э… - сказала я. - А это далеко?
-Вообще-то нет. Но в этом районе элитные магазины. Всё очень дорого. Лучше для начала заглянем в магазин поскромнее. Это немного дальше.
-А эти? - указала я на сопящих от натуги рабынь, - не надорвутся?
-Кто? Вот они? Они же рабыни.
-Тяжело эти носилки тащить, я думаю, - предположила я.
-Конечно, - согласилась Рена. – Вот, и пусть тащат.
А погонщица, тем временем, стегнула плёткой одну из рабынь. Та аж взвизгнула от боли.
-Не сопеть! - прикрикнула погонщица и стегнула её ещё раз. - Не кряхтеть! И не визжать!
Несчастная девушка при втором ударе уже не издала ни звука. Интересно, а почему их ещё не заставят петь радостный гимн на ходу? А, ну да, у них же, наверное, языки отрезаны. Хотя нет, а зачем же тогда затычки во рту?
-А ламиолы тут что, пешком не ходят? - спросила я Рену.
-Почему не ходят?
-Так может, пойдём пешком?
-На шарах? - удивилась Рена. - Это же невозможно.
-Так снимем?
-Зачем? Нас же несут. На носилках нам ноги не нужны.
-Ага, - догадалась я. – Поэтому, когда едут на носилках, надевают обувь в которой нельзя ходить?
-Ну да. Чтобы всем было ясно. Мы ламиолы, ходить не обязаны. Вот и обувь такая. Для красоты, а не для ходьбы. А рабыни для того и нужны чтобы нас носить или возить.
Я пошевелила ногой с приделанным к ней шаром.
-Не очень-то мне это копыто нравится. Некрасиво, между прочим. Интересно, а на руки никаких шаров не приделывают?
-Приделывают, - кивнула Рена. - Тогда рабыни делают за Госпожу всё что нужно своими руками.
-Ага. Нос ей чешут?
-Ну да. Если она прикажет.
-И чего же мы тогда едем без шаров на руках?
-Ну, это уж слишком роскошно было бы. Носилки, и то мало кто может себе позволить каждый день. Это мы ради праздника.
-Мне не совсем привычно, - призналась я.
-Привыкай, - посоветовала Рена.
-Попробую, - согласилась я.
А что? Если уж я попала в Госпожи? Я поглядела на бедных носильщиц. Они же рабыни. Конечно рабыни. В цепях и в железных ошейниках. Чтобы не бунтовали. Да. И чтобы не сбежали. Рабыни и должны быть в цепях. На цепях. Разве не так было не очень-то и давно в наших южных штатах? Почему я не могу вообразить себя дочкой плантатора? Да. Чем я не молодая рабовладелица? Рабовладелица и есть. У меня, вот, плётка, цепочка и шнурки для связывания рабынь. И даже иголки для наказания. Хотя иголки, это конечно слишком. Это как-то неприятно. Нет, плётка лучше. Хорошая вещь, удобная, универсальная, проверенная временем. Даже название такое, хрестоматийное. Так и хочется пригрозить рабыням плёткой. Непривычно всё же. Бедные девушки! Тяжело же, а им даже стонать нельзя. Ну да. Уши Госпожи должны услаждать приятные звуки. А если Госпожа захочет послушать как рабыня стонет, кричит и визжит, она возьмёт плётку, и… Нет, ну были бы они негритянками, хотя бы! Негритянки в рабских ошейниках, это как-то логичнее, привычнее. Тут нормальные белые девушки. А, ничего! Привыкну. Вон, Рена поможет.
А рабыни, тем временем, усердно трудились на нас. Бедняжки! У каждой в носу железное кольцо и эти ужасные пробки во рту.
-Рена, - спросила я, - а зачем у них затычки-то?
-Толы? Чтобы не кусались, зачем же ещё?
-Они могут нас покусать? - поразилась я.
-Ну, нас вряд ли, - усмехнулась Рена. - За это им мало не покажется. А вот друг друга могут.
-Зачем? - безнадёжно спросила я. - Зачем им кусать друг друга?
-Не только кусать. Толкать, пихать, ногами пинать. Ну, ещё и интеллектуальные методы есть. Рабыни всегда пытаются друг друга подставить.
-Почему?
-А ты разве так не делала когда была рабыней?
-Я?! - Возмутилась было я, и тут же смутилась. - Ну да, действительно. Быстро же я забыла об этом.
-К хорошему быстро привыкаешь. А ты стегни их плёткой.
-За что?
-Просто так. Чтобы не ленились. Быстрее привыкнешь к роли Госпожи.
-Да не смогу я, - сказала я.
-Но ты же хочешь иметь рабыней свою бывшую Госпожу?
-Ну да.
-Мелани, - серьёзно сказала Рена, - тебе никогда не доверят рабыню, если ты не будешь вести себя с рабынями как Госпожа. А какая ты Госпожа, если плёткой рабыню стегнуть не можешь? Давай так, или становись Госпожой, или откажись от мысли иметь собственную рабыню.
-Но ты же знаешь, что я лишь хочу чтобы моей Сарре не было здесь слишком плохо!
-Это ты даже мне зря сказала. Но я-то ладно, а другим ты такого не говори.
-Так, - сказала я. - Значит, мне их стегать?
-Ну да, - кивнула Рена.
-Э… А которую?
-Всех по очереди. Чтобы не обидно.
Я нерешительно повертела в руках плётку.
-А можно для начала этой… Этой вот…
-Литоной? Конечно. Чем сочтёшь нужным.
-Ну ладно, - сказала я и помахала прутиком. А потом шлёпнула по спине крайнюю слева девушку и прикрикнула:
-А ну, не ленись, рабыня!
-Ну вот, - одобрила мои действия Рена.
-И ты не ленись! - стегнула я другую. - И ты! И ты! Вот тебе! И тебе! И тебе!
Одна из девушек пискнула и на неё тут же обрушилась плётка погонщицы.
-Молчать, рабыня!
-Вот видишь? - сказала Рена. - Ничего тут сложного нет. И рабыням привычно.
-Привычно?
-Ну конечно. Рабыни ведь как рассуждают? Госпожа, она вечно дерётся. Надо и не надо. Если ты рабыня, то и будешь бита. Периодически.
-Понятно, - сказала я. - А иголками их не надо?
-Не надо, - сказала Рена. - За что?
-А прутом за что?
-Литоной для их пользы. Чтобы не ленились.
-Да они и так не ленятся.
-Ну вот, чтобы и продолжали также. А то распустятся, а их потом кто-нибудь так побьёт! Да что мы всё о рабынях? Ты кругом посмотри.
-Ой, и правда, - сама себе удивилась я. Мы ведь уже покинули сад и, наверное, ехали по главной улице. По бокам располагались заведения похожие на рестораны и магазины. Улица была вымощена тем же покрытием по которому нас гнали сюда на унитоле, только в виде цветных квадратов, более тёмных в середине и светло-жёлтых ближе к краю. Теперь нас несли прямо по центру улицы, а справа и слева проезжали экипажи, если так можно выразиться. Эти самые экипажи представляли собой лёгкие коляски в которых восседали разнообразно одетые Госпожи обвитые вуалями и обвешенные побрякушками. А в тележки вместо лошадок были запряжены рабыни затянутые в кожаные сбруи, с колечками в носу, с затычками во рту и с уздечками на головах. А к сбруям и уздечкам были подвешены колокольчики звонко бренчавшие на бегу. А один большой колокольчик был, как правило, подвешен прямо к носу рабыни. Госпожи же погоняли девушек длинными хлыстами, а то и плётками и покрикивали при этом дёргая рабынь за поводья продетые сквозь затычки во рту. Я лишь вытаращивала глаза глядя на это. Обычно в коляску была запряжена пара девушек, но попадались и одиночные, а иногда и четвёрки.
-Видишь? - сказала Рена. - Не всё, что говорят о Гедониксе, ложь. Здесь действительно ламиолы на Нолах ездят, что правда, то правда.
-Куда же они все едут? - спросила я, благоразумно оставив в стороне вопрос о принципиальной допустимости такой вот езды.
-Кто куда, - сказала Рена. - Кто в ресторан, кто из ресторана. А кто просто катается.
-В ресторане мы уже были, - сказала я. - А какие тут ещё развлечения есть?
-Разные. Официозы. Клубы по интересам. Ну, там, вышивание, демонстрация нарядов, дрессировка рабынь, стихосложение, пение. Спортивные состязания сейчас в моде.
-Правда? И какие же виды спорта?
-Ну, мы сейчас почти в состоянии войны. Поэтому в моде стрельба, борьба, бег на выносливость. Вот интересное увлечение в последнее время, философские диспуты. Ещё интересом пользуются публичные Сариссонии.
-Это что?
-Ну, практически, только название сохранилось. У нас тут ношение Сарисс запрещено. Мы же не Нолы, всё-таки. Но конфликты между ламиолами решаются схожими средствами.
-Ага! - сказала я. - Поединки?
-Ну да. Не только поединки, бывают и групповые схватки. Но, конечно, с официального разрешения.
-Понятно, - сказала я. - А Нол не заставляют драться между собой?
-Запрещено, - сказала Рена. - Это в прошлом.
-А поединки не то же самое?
-Конечно, нет. Дерутся ведь свободные ламиолы. И с санкции комиссии. Ну, и при зрителях. А санкцию дают только если признают что мирные способы разрешения конфликта исчерпаны.
-А зрители платят?
-Конечно. А победительница получает приз. Как правило, половину выручки.
-А другая половина в доход государства?
-Ну да.
-А побеждённая что?
-Ничего. Если мало покажется, может снова заявку подавать.
-Поединки-то хоть не до смерти?
-Конечно нет. Убивать никого нельзя. Ну бывают, конечно, несчастные случаи.
-Ну, не без этого, - согласилась я. И снова принялась стегать рабынь литоной и покрикивать:
-Не лениться! Не лениться, бездельницы!
Тем временем, вокруг становилось всё больше народу, а впереди и вовсе виднелась толпа. Трудно было разглядеть что-то детально. Да и разнообразие одежд самых различных стилей мельтешило в глазах. И правда, то здесь, то там возвышались высокие колпаки-шпили вроде наших. Но в основном окружающие одевались попроще, однако у всех девушек волосы были спрятаны, чего нельзя было сказать об остальных частях тела. Обнажённая грудь вовсе не выглядела редкостью. Однако вуали, газовые шарфы и прозрачные покрывала как правило скрывали подробности. Я заметила и несколько платформ-носилок где Госпожи возвышались над головами прочей публики.
-Что это там впереди происходит? - поинтересовалась я.
-Сейчас посмотрим, - Рена встала на носилках слегка качнув их. Бдительная погонщица тут же огрела плетью нескольких наших рабынь. И правильно. Не хватало ещё чтобы Госпожа свалилась с носилок. Пускай покрепче держат. Но лично я поостереглась вставать. Рена же каким-то образом стояла на шарах приделанных к ступням и даже не особенно качалась. Правда, быстро снова уселась.
-Да, - сказала она, - на шариках долго не простоишь. Там, впереди, у нас основная площадь. Место где обычно проходят всякие публичные мероприятия. Похоже, народ как раз и собрался по этому поводу. Если мы слегка подождём… Эй, сестра! Опустите рабынь.
Погонщица тут же ткнула плёткой носильщиц под коленки и платформа опустилась на стойки, а девушки встали на колени подложив под них плечевые подушки. Теперь мы лишь чуть-чуть возвышались над головами других.
-Я гляжу, тут и мужчин достаточно, - сказала я.
-Конечно. Мужчин мы не обижаем. Кроме преступников, конечно. Но они также должны работать. Кстати, в Гедониксе работать выгодно. У нас финансы неплохие пока что.
-А кем тут работают мужчины?
-Как и везде. Охранниками. Исполнителями процедур. Даже блюстителями, но таких мало. Честно говоря, мы пытаемся свалить на них грязную работу. Например, в толисе много охранников мужчин. В транспортном отделе, в Унилонисе. Ну, а некоторые работают Квинглерами.
-То есть?
-Им платят за Оллитару.
-Ах, им за это ещё и платят?
-Конечно. Им же надо силы поддерживать. А они тут, сама понимаешь, не бесконечны. Зато уж преступникам Квинглерам здесь не позавидуешь.
-Почему?
-Как, почему? Они-то за бесплатно Оллитару дают, и столько, сколько можно выкачать.
-Вы их насилуете, что ли?
-Насилуем? Ну, можно и так сказать.
-Это… Это… - растерялась я. - Негуманно!
-Редкое слово, - заметила Рена. - А ты его часто употребляешь, Мелани. Я-то его знаю, но многие просто не поймут, о чём речь. Знаешь, гуманность к преступникам часто оборачивается негуманностью к жертвам преступлений. Лучше уж обидеть преступника, чем дать ему возможность творить зло.
-Так легко и самим уподобиться преступникам.
-Так что? Можно и уподобиться, если надо.
-То есть, как?
-Что такое преступление? Кто решает? А на деле прав тот, у кого власть. А кто против него, тот преступник.
-Это слишком уж честно сказано.
-А мы тут не лицемерим без необходимости.
-Да, - вздохнула я, - лучше уж о модах говорить.
-Давай, - улыбнулась Рена.
-Давай. Я смотрю, немногие тут наряжены как мы. А ты говорила что это обычный наряд.
-Признаться, я плохо слежу за модой, - сказала Рена. – Возможно, что и отстала от жизни. Но вряд ли намного.
-Вообще-то, - признала я, - если поглядеть вокруг, трудно определить общую тенденцию. Полное разнообразие. Только платки эти… Неужели мода на них никогда не проходит?
-Платки, это вообще-то не мода.
-Традиция?
-Скорее необходимость.
-Я ничего такого не помню, - призналась я. - Какая ещё необходимость такая?
-Невидимая смерть. Что же ещё?
-Что-то я такое припоминаю. Нет, вылетело из головы.
-Невидимая смерть сверху.
-Сверху? Ах да, - интересно, о чём это она? - А платки разве помогают?
-Ну, кто же хочет, чтобы волосы вылезли?
-Только не я, - сказала я. - Но зачем волосы, если их показать нельзя?
-Ну, невидимая смерть это конечно не главное. Мы считаем что распущенные волосы сильно возбуждают мужчин. Поэтому нельзя чтобы вид волос им приелся. Волосы нужно показывать в подходящий момент.
-Ну, это уже ближе к истине. Но почему совсем запрещено открывать голову? Пусть бы каждая сама выбирала, как ей удобнее.
-Правильно запрещено, - сказала Рена. - Не хватало нам тут ещё с лысыми ламиолами разбираться. Лысые у нас Нолы. Зачем путаницу создавать? Кстати, ламиолам коротко стричься не рекомендуется. Не запрещено, конечно, всё-таки свободная страна. Но не одобряется. А почему тебе не нравятся платки? Их же Унины по всей Оллитарии носят. И никто особенно не возмущается.
-Может и так, - дипломатично сказала я, - только не думаю что в Оллитарии кто-то сильно интересуется мнением самих Унин на этот счёт.
-Ха-ха! - рассмеялась Рена. - А ты права. Вряд ли ламиола в остальной Оллитарии сумеет высказать своё мнение о платке, когда её же платком ей и затыкают рот.
-Вот именно.
-Или руки вяжут, - добавила Рена. - Или даже душат.
-Кого душат? - испугалась я.
-Как, кого? Нолы ламиол.
-Нолы душат ламиол?
-Ну да. Если Нола задумает убить ламиолу, она душит её платком. Так у них принято.
-Убивать ведь никого нельзя? - спросила я.
-Вот именно!
-Ужас какой! Это что, правда?
-Конечно. Это любая ламиола знает.
-Интересно, как это вот эти, - указала я на рабынь, - станут меня душить?
-Вот эти? Ах, вон ты о чём? Ну что ты? У нас же Гедоникс. Ещё чего! Чтобы тут Нолы душили ламиол! Кто же им позволит? Здесь не Оллитарис и не Аннолиус.
-А там душат?
-Конечно.
-Незаконно?
-А что им закон? Так, для видимости.
-Не могу себе представить чтобы эти вот девушки кого-то душили.
-Спроси, - посоветовала Рена.
-У них же затычки во рту.
-Сестра! - обратилась Рена к погонщице, - моя компаньонка хочет поговорить с рабыней.
-С которой? - спросила та.
-С которой, Мелани?
-Ну, хотя бы вот с этой, - указала я на вторую слева девушку.
Погонщица достала нечто похожее на ключ или отвёртку, подошла к рабыне и вставила эту штуку в центральное отверстие её затычки. Потом начала крутить, потянула на себя и вытащила изо рта рабыни длинный ребристый стержень. Интересно, да как это он помещался во рту? А погонщица заглянула девушке в разинутый рот, чем-то поковырялась там, а потом ещё и пшикнула туда из баллончика. И шлёпнула девушку по щекам.
-Она может говорить, сестра.
-Рабыня, - спросила я, - ты Нола?
-Да, Белая Госпожа, - пропищала рабыня. Голос у неё был какой-то странный. Но если говорит, значит хоть язык на месте.
-Ты душила платком ламиол? - напрямую спросила я.
-Нет, Белая Госпожа! - испуганно вскрикнула девушка. - Никогда, Белая Госпожа!
-Да? - усомнилась Рена. – Может, ты и плёткой ламиол не стегала?
Девушка опустила глаза и пробормотала:
-Стегала, Белая Госпожа.
-Это нехорошо, - заметила я.
-Как скажет Белая Госпожа, - пискнула рабыня.
-А своего мнения нет? - спросила я
-Белая Госпожа лучше рабыни обо всём знает, Белая Госпожа.
-Может, и так, - сказала я, - только мне и твоё мнение интересно. Так Нолы душат ламиол?
-Если Белая Госпожа так говорит, значит так и есть, Белая Госпожа.
-Ну да, - вздохнула я, - чего ещё можно ждать от насмерть запуганной девушки в ошейнике? Ты откуда, рабыня?
-Из Генозиса, Белая Госпожа.
-Так. И как ты сюда попала?
-Я путешествовала, Белая Госпожа.
-И?
-В одном месте я отошла от каравана. Меня похитили роксеры и продали сюда, Белая Госпожа.
-Тебе повезло, рабыня, - сказала Рена.
-О, да, правда, Белая Госпожа.
-Здесь ты научишься не только издеваться над ламиолами, но и служить им, правда?
-Правда, Белая Госпожа.
-Не желаю с ней больше говорить, - сказала я.
-Как скажете, сестра, - сказала погонщица и тут же ткнула рабыню плёткой:
-Рот!
Рабыня послушно разинула рот и погонщица обстоятельно вставила ей пробку и завинтила своим ключом.
-Они что, все такие? - спросила я Рену.
-Нет, конечно. Есть и грубиянки. Но такие обычно без языка. Хотя всё равно умудряются грубить и оскорблять ламиол. А иначе бы зачем здесь народ собрался?
-То есть?
-Вон, посмотри. Исполнительная процедура будет.
Я чуть привстала и поглядела над головами толпы. А погонщица тут же приказала рабыням поднять носилки. Теперь я хорошо разглядела процессию пробирающуюся сквозь толпу к центру площади. А там несколько человек уже заканчивали установку помоста представлявшего собой длинное узкое возвышение. На нём же стояло нечто похожее на унитолу, а может унитолой и было, только со снятыми колёсами. Как раз сейчас туда подходила группа охранников в чёрных сбруях и шлемах. Между ними плелись пять обнажённых девушек в красных платках и с раскинутыми в стороны руками, охранники же, похоже, оттирали от них толпу.
-Это кто? - спросила я Рену.
-Кто? Девки в Анжеликах?
-Девки в чём?
-В Анжеликах. Видишь, у них поперечные брусья на загривках?
Теперь я разглядела что руки девушек заставляют раздвигать длинные палки пристёгнутые в середине к шеям широкими ошейниками.
-И кто эти девушки?
-Преступницы, - пояснила Рена. - Сейчас их будут наказывать согласно решениям комиссии.
-Надеюсь, вешать никого не будут? - испугалась я.
-Конечно же нет. Убивать запрещено.
-А как их будут наказывать? Бить?
-Наверное. Давай посмотрим.
-Знаешь, - засомневалась я, - не знаю, по душе ли мне такие зрелища.
-Но они же преступницы. У нас никого не наказывают просто так. И тебе всё равно надо привыкать к нашим реалиям.
-Ладно, посмотрим, - согласилась я.
Девушек, тем временем, расставляли на помосте под брусом и подвешивали за края Анжелик железными цепями к кольцам унитолы над головой. А потом начали приковывать за ноги к скобам помоста. Я заметила что рты девушек широко разинуты каким-то приспособлениями растягивающими челюсти. И ещё у каждой на шее висела металлическая табличка где, наверное, были перечислены преступления.
Охранники выстроились вокруг помоста и держали толпу на расстоянии. Появилась девушка в белых покрывалах и с узкой вышивкой на чадре. И ещё две в чёрных платьях и кожаных масках, да ещё и с кучей подозрительных приспособлений в руках. Все эти приспособления они тут же и сложили на край помоста, а после этого принялись разводить огонь на подносе с треножной подставкой.
-Уважаемые сёстры! - сказала дама в белом, - служащие и гости города. Сейчас мы приступим к процедуре исполнения решения комиссии по защите прав Унин, в отношении пяти представленных здесь осуждённых преступниц. Эти девушки осуждены в полном соответствии с законами Гедоникса, логикой событий и здравым смыслом. Вынося решения, комиссия, как всегда, руководствовалась соображениями справедливости и защиты прав ламиол, как превалирующим фактором разбирательства.
По толпе прокатился лёгкий гомон и даже, как мне показалось, смех. Однако белая дама не обратила на это никакого внимания. Наверное уже попривыкла к реакции зрителей.
-Должна заметить, - сказала она, - что члены комиссии в очередной раз выражают своё сожаление и скорбь по поводу непрекращающихся преступлений против Свободы и Справедливости, вынуждающих ламиол к суровым действиям для защиты своих прав. Комиссия призывает всех преступников одуматься и стать добропорядочными членами нашего общества, во избежание судьбы подобной той, на которую сами себя обрекли преступницы, которых вы видите перед собой.
Одна из преступниц при этих словах задёргала свою перекладину и кажется даже попыталась что-то сказать, но безуспешно.
-Итак, начнём, - сказала дама и упёрла свою литону в грудь крайней слева девушке.
-Преступница номер один. Обвинялась в лени, нерадивости, глупости, а также и в попытке создания ложного впечатления о своих умственных способностях у Госпожи. Обычные методы воспитания и дрессировки оказались малоэффективными, поэтому Госпожа этой Нолы обратилась в комиссию с заявлением о более серьёзном наказании рабыни. Учитывая что данная Нола раньше не привлекалась к серьёзным наказаниям, не замечена в сквернословии, и в самом деле обладает невысокими умственными способностями, комиссия вынесла решение. Пять ударов кнутом с мягким кляпом во рту. Исполнительницы, приступайте!
Девушки в масках тут же подошли к помосту. Одна размотала длинный кнут, а другая затолкала осуждённой в разинутый рот белый платок и перевязала рот ремешками. Первая взмахнула кнутом и обрушила его на спину пленницы. Девушка с кляпом во рту звуков не издавала, по крайней мере, я отсюда ничего не слышала. Но прыгала она здорово. Вскидывалась и извивалась, насколько позволяла растянутая поза. Удары были отчётливо слышны падая один за другим. Даже когда они прекратились, девушка продолжала вздрагивать и корчиться. Наверное, это очень больно, когда бьют кнутом.
-Преступница номер два, - сказала дама, - обвинялась в попытке побега из Гедоникса, вернее в подготовке такой попытки, о чём неоспоримо свидетельствовали обнаруженные у неё приспособления для вскрытия замков, значительная сумма похищенных денег и подозрительный интерес к информации о путях выхода из города. Кроме того, она и сама созналась в таком намерении. Учитывая своевременное раскаяние и признание, преступница приговорена к десяти ударам кнута и заключению в толис без привлечения к физическому труду. И, естественно, к последующей перепродаже в собственность. Исполнительницы, начинайте!
Этой девушке рот не затыкали и визжала она на всю площадь. А по окончании порки ей тут же надели на руки и ноги тяжёлые кандалы с длинными и толстыми цепями и заклепали на заклёпки.
Девушка в покрывалах подошла к третьей преступнице, той самой что раньше пыталась что-то сказать, и указала исполнительницам на её рот. Через минуту исполнительницы так закупорили девушку кожаной затычкой с ремнями, что она не могла издать ни звука.
-Данная преступница, - сказала девушка, - виновна в очень серьёзном преступлении. Она распространяла клеветнические измышления о руководстве города. И не раскаялась в своих преступлениях. Она заявила что и впредь будет повторять свою клевету, поскольку считает её правдой. Однако, комиссия высказалась против удаления языка. Комиссия всегда принимает справедливые решения. Язык Нолам удаляют за сквернословие, или из функциональных причин. Нельзя лишать языка Нолу только потому что она непроходимая дура и верит глупым измышлениям. Однако комиссия не может позволить ей и дальше заниматься клеветой. Поэтому комиссия нашла ей место, где она сможет болтать сколько угодно. Преступница приговорена к десяти ударам кнута с заткнутым ртом и вечной работе на силовом валу в лёгких кандалах. Приступайте!
Ого! Да здесь язык-то распускать небезопасно. Город свободы и справедливости! А, впрочем, эти ламиолы хотя бы действуют последовательно. Если уж стали рабовладелицами, так и не церемонятся.
Четвёртая пленница была явно очень испугана. Она дёргалась и бренчала цепями подвешивающими Анжелику. И даже, кажется, пищала со страху.
-Опасная преступница, - указала на неё белая дама. - Мне даже страшно называть её преступление, однако приходится. Покушение на убийство своей Госпожи ламиолы.
Толпа негромко загудела, похоже, такие преступления местной публике были не по нраву. Кто-то даже чем-то запустил в осуждённую, но охранники тут же призвали всех к порядку.
-Сохраняйте спокойствие, - провозгласила дама. - Преступница и так строго осуждена. Нет причин для дополнительных наказаний. Преступница приговорена к дополнительному клеймению, заключению в колодки, вырезанию языка и к тридцати пяти ударам кнута с последующей перепродажей в собственность. Если, конечно, останется, что продавать.
В толпе засмеялись. Наверное, шутка понравилась.
-Однако, - продолжала дама, - вырезание языка произведено не будет, поскольку язык у преступницы уже был подрезан на момент преступления. Также не будут произведены и все тридцать пять ударов кнута, поскольку комиссия справедливо считает, что это равносильно убийству. Порка будет прекращена при возникновении угрозы для жизни преступницы, и продолжена в другое время. Также и во время пребывания в колодках, исполнительницы будут следить за состоянием осуждённой и ни в коем случае не допустят её смерти. Всем известен гуманизм решений комиссии, даже и в таких случаях. А теперь приступайте к клеймению преступницы.
«Интересно, - подумала я, - чего это я до сих пор не сбежала отсюда»? Я думала что не выношу подобных зрелищ, однако испытывала даже некоторый интерес. А сколько ударов выдержит эта девушка? И вообще, к примеру, пять ударов кнута, это много или мало?
А тем временем девушки-палачи клеймили осуждённую. Визг стоял на весь город. Откуда только голос такой? Впрочем, а я бы что на её месте? Ей заклеймили раскалённым железом сначала обе ягодицы, потом левое плечо и правую щёку. И, наконец, поставили клеймо на лбу. Она, наверное, вся распухла от ожогов. Интересно, кто это теперь купит такую меченную? Далее, её принялись бить кнутом. Я конечно не считала ударов, зато их считала белая дама. На двадцать третьем ударе она велела прекратить. После этого девушку потерявшую сознание облили водой и встряхнули. Теперь она уже не кричала, а только громко всхлипывала. Я подумала что убивать конечно никого нельзя, но мучить так вот за покушение, это не лучше убийства. Ещё и разобраться не мешало бы, что там были за обстоятельства.
-Заключить преступницу в колодки! - скомандовала дама и на девушку тут же начали надевать разъёмные деревянные бруски скрепляемые штырями на висячих замках. Как только с девушки сняли Анжелику и защемили деревяшками руки и шею, она снова начала орать.
-Толу! - тут же приказала дама. Преступнице закупорили рот и надели деревяшку ещё и на ноги, а также на талию. А потом скрепили всё это между собой. Теперь эта несчастная сидела с раздвинутыми в стороны локтями и ступнями ног и ныла сквозь кляп. Ей явно было очень больно.
-Большое кольцо в нос! - велела дама. - И гирю!
Теперь исполнительницы продели в нос преступнице огромное железное кольцо с подвешенным к нему грузом.
А что же сделают с последней девушкой? Наверное здесь расправляются по-очереди, сообразно с тяжестью преступлений. И я не ошиблась.
-Особо опасная преступница., - указала на неё дама. - Эта особа никого не убивала, не пытала и не сквернословила. Однако её преступление особенно опасно и касается нас всех. Эта преступница проникла в Гедоникс под видом ламиолы для организации заговора против наших законов, с целью восстановления прежних порядков и повторного порабощения всех ламиол.
-У! - У! - У! - загудела толпа. Однако, никто ничего в обвиняемую не швырнул.
-Преступление столь серьёзно, что после долгих обсуждений комиссия решила применить к преступнице высшую меру наказания допустимую в Гедониксе. Она будет выдворена за пределы города без указания пути на щите.
Толпа снова негромко загомонила, то ли одобряя решение, то ли осуждая.
-Как всегда в таких случаях, - сказала белая дама, - преступнице предоставляется право сказать несколько слов и изъявить последнее желание. Поскольку возможно, что в скором времени ей уже не с кем будет говорить.
В толпе сдержанно хихикнули, а исполнительницы подошли к осуждённой и освободили её от Анжелики. Но тут же охранники примкнули длинную цепочку к её ошейнику. Теперь девушка просто стояла с цепочкой на шее. А в последнюю очередь у неё вынули изо рта расширитель.
-Будешь говорить, преступница? - спросила её дама.
-Такой приговор, - сказала девушка, - равносилен убийству. А вы все лицемерные изверги.
-Что-нибудь ещё? - спросила дама.
-Много чего ещё, - ответила девушка.
-Преступница должна говорить коротко, - возразила дама.
-Всё равно ваше мерзкое руководство здесь долго не продержится, - сказала девушка, - а всех ламиол снова посадят на цепь.
-Всё? - спросила дама.
-Одумайтесь пока не поздно. Пошевелите остатками своего ума и сдайтесь администрации Оллитариса. Может быть вас ещё не очень строго накажут. Кроме вашего руководства, конечно. Эти получат по заслугам.
-Достаточно, - сказала дама. - Ты уже повторяешься. Эй, охрана!
-А желание? - перебила девушка.
-Ах, да. Ну, говори.
-Я желаю чтобы всех вас, ламиол, до одной, заключили в узкие клетки и возили по Оллитарии напоказ благопристойным Унинам, честно исполняющим свой долг перед обществом и своей природой, который…
-Желание высказано, - перебила дама, - однако исполнено не будет в связи с его абсурдным характером и предвзятым выворотом смысла.
-Вот так у вас всегда, - сказала девушка. - По закону положено, а на деле…
-А желать нужно чего-нибудь хорошего и простого. Вот если бы ты пожелала чтобы тебя выпороли кнутом, никто бы тебе не отказал.
-Чего это я стану такого желать? - опасливо сказала девушка. - Не хочу я кнута.
-А по-моему, хочешь. И даже очень.
-Чего это?
-По глазам вижу.
-По глазам она видит! Я такого не говорила.
-Ну, не всякое желание высказывается вслух. А скромность? А нежелание утруждать людей? Но мы согласны поработать. Эй, исполнительницы!
Девушка сначала дёрнулась на цепи, но тут же встала и приняла гордую позу великомученицы.
-Ну и бейте, ламиолы проклятые! Не боюсь я ни вас, ни вашего кнута.
-Да ну? - усомнилась дама.
-Не боюсь, - заявила девушка. - Бейте, хоть насмерть забейте! Всё лучше, чем песок.
-Когда кнутом бьют, это очень больно, - сообщила ей дама.
-Ха! - сказала преступница. - И как это я сама не догадалась?
-Мы тебя до полусмерти засечём, - пригрозила дама.
-А почему же не до смерти? Надорваться боитесь?
Белая дама подала сигнал по которому исполнительница с кнутом опустила свой инструмент с оглушительным щелчком прямо у ног девушки.
-Ха-ха! - сказала та и показала язык.
-Ты и вправду не боишься кнута?
-Я вообще ничего не боюсь.
-Ничего?
-Ничего. Ну, чем теперь пугать станешь?
-Нет на свете таких, кто ничего не боится.
-Что может знать ламиола?
-Ах ты! - психанула дама.
-Ах, я, - сказала девушка и снова показала язык.
-А вот, язык отрежем, - неуверенно сказала дама.
-Свой побереги, - посоветовала девушка.
-Чего это мне его беречь? Я не сквернословлю.
-Зато производишь им речи являющиеся нарушением ваших же собственных дурацких законов.
-Наши законы не дурацкие, - обиделась дама. - Были бы они дурацкими, как у вас, так шпионку и заговорщицу давно бы утопили в тарелке.
-Утопить в песке, это конечно гораздо гуманнее.
-Ты чего это тут разболталась?! - возмутилась дама. - Тебе давно пора на щит. Будешь ещё тут торчать, так и вправду выпорем и язык отрежем!
-Грозишься? - сказала девушка. - А после приговора дополнительные наказания запрещены. Смотри, сама кнута заработаешь, администраторша сраная!
-Это сквернословие! - взвилась дама, - а за сквернословие отрезают язык.
-Так приступай. А то что, только пугать можешь? Не на пугливую напала. Кстати, тогда уж необходимо новое заседание комиссии и вынесение решения. Вообще-то я тороплюсь, но и подождать могу. Хи-хи-хи.
-Послушайте, сестра администратор, - вдруг сказал кто-то из толпы. Негромко сказал, но как-то так, что всем было слышно, - если она не боится боли, может её испугает любовь?
Оказалось, что говорила девушка в серебристо-серых покрывалах из-под которых её и видно-то не было. А вокруг неё стояло ещё несколько похожих фигур.
-Любовь? - удивилась белая дама. - Не понимаю.
А преступница опасливо покосилась на говорившую.
-Да, любовь, - сказала та. - Если уж она не боится нашей ненависти, то, наверное, совсем не умеет любить. Может, потому и в шпионки подалась.
-Я умею любить, - обиженно заявила преступница.
-Да ну? - сказала девушка в балахоне. - А чего же тогда боишься?
-Я не боюсь, - не очень уверенно заявила преступница. - Чего это мне любви бояться? Особенно сейчас, когда меня собираются утопить в песке.
-Это клевета! - сказала белая дама. - Никто никого топить не хочет. Тебя просто выдворяют из города.
-Без пути по щиту? Скажи что-нибудь не такое смешное.
-Сама путь найдешь, если такая умная и смелая!
-А вдруг найду? Вдруг я ещё вернусь? Ох, вы тогда пожалеете! Ой как пожалеете!
-Ой, ой! - сказала девушка в балахоне. - Ай, ай! Как бы нам и вправду не пожалеть если она уйдёт такая сердитая. Эй! Так может, займёмся любовью на прощание? Может, тогда подобреешь и не будешь на нас в такой обиде? А то страшно.
-Ты это серьёзно? - спросила преступница, видимо опасаясь подвоха. Кажется, она боялась показаться смешной.
-Конечно серьёзно. Ты мне понравилась. Смелая такая, и симпатичная. Особенно в этом ошейнике и на цепочке. И платок тебе идёт.
-Ну-ну, - ответила та. - А сама-то ты наверное уродина, если спряталась под балахон?
-Ну, смотря на чей вкус. Так согласна? Или в песок торопишься?
-Да ладно уж, - сказала преступница. - Если просят, почему не задержаться маленько?
-Вот и прекрасно. Да ты не беспокойся, я тебя долго не задержу. У меня это быстро. Эй, охранник! Дай-ка мне её цепь.
-Простите, Госпожа, - сказал охранник, - а вы кто? Я не могу так вот просто отпустить с вами осуждённую.
-Со мной можно, - сказала девушка, - я Стретония.
-Э… - сказал охранник и даже немного попятился, а осуждённая подозрительно поглядела на него.
-Кто-кто? - переспросила она.
-Стретония-Лусия Мона-Оллитари, - раздалось из-под балахона. - Униолона Сплойя занг, архистратиг…
-А-а-а! - завопила осуждённая и принялась прыгать на цепи. - Пустите! Пустите! Сплойя! Сплойя здесь! Не хочу! Помогите!
-А она не такая уж смелая, как мне показалось, - сказала Сплойя наблюдая как охранники вяжут руки пленнице и затыкают ей рот. - Ты чего испугалась-то, шпионка Оллитариса? Ты меня испугалась, что ли? Да я никого не жгу Сплойиолой, тебе любой скажет. Ну, там, бывают конечно несчастные случаи, но только если девка неуклюжа и глупа. Но ты же ведь сказала что умеешь заниматься любовью? Или не так?
-У-у-у! - продолжала вопить пленница вытаращивая глаза. А толпа вокруг понемногу начала смеяться. Я вдруг заметила что смеётся даже девушка в колодках, но тут же она вновь принялась стонать и ныть.
-Ну, давай цепь, - сказала Сплойя охраннику, - а то неудобно задерживать нашу гостью.
Она взяла цепь и быстрым шагом направилась с площади таща за собой вопящую жертву. А её спутницы побежали следом стегая пленницу литонами и покрикивая:
-А ну, быстрее! А ну, беги, лентяйка! А ну, шевелись!
-Процедура исполнения решения комиссии закончена, - объявила белая дама. - Благодарю публику за внимание и сочувствие действиям администрации.
Публика стала вяло аплодировать. Охранники отвязали оставшихся девушек от перекладины и куда-то погнали, а девушку в колодках потащили на руках. Оставшиеся же начали разбирать помост. Белая дама исчезла, а зрители быстро стали расходиться.
-Ничего, - сказала Рена. - Неплохое зрелище, а, Мелани?
-Это вот неплохое зрелище?! - возмутилась я. - Да ты что? Да что это за город такой?!
-Да что с тобой, Мелани? - с искренним удивлением вытаращилась на меня Рена. - Ну, ты уж слишком привередлива.
Я обратила внимание что и погонщица смотрит на меня удивлённо.
-Я не привередлива, - сказала я, - но я не люблю когда девушек бьют кнутом, жгут раскалённым железом и забивают в колодки.
-Ну и я не люблю, - сказала Рена. - А кто любит?
-Как… Как… - задохнулась я от возмущения. - А на что мы только что смотрели?
-Смотрели? Мы? Ой! - Рена вдруг расхохоталась держась за живот. - Ой! Ай! Прости! Прости, Мелани, ты что, подумала, что всё это взаправду?
-То есть? - сказала я, опешив.
-Да ты что, никогда публичных пыток не смотрела?
-Публичных пыток?!
-Ну да. Это ведь то же самое.
-Э… А? - сказала я.
Погонщица тоже принялась смеяться, но вежливо зажала себе рот.
-Ты думала, что всё это взаправду, и так спокойно смотрела? - спросила Рена.
-Я не спокойно смотрела! - возмутилась я. - Я чуть-чуть… Если бы не твой пример, уж я бы не стала такое смотреть.
-Но почему? Представление было достаточно умелым.
-Представление?
-Ну да.
-Это что, шоу-бизнес такой?
-Шоу, что?
-Театр?
-Ну, наверное что-то похожее есть.
-Этих девок били не по-настоящему?
-Ну конечно же нет!
-Э… А Сплойя? Стретония?
-Ха-ха! Да какая же это Стретония? Это просто артистка. Ты что, шуток не понимаешь?
-Ох! - сказала я. - Вы тут все сумасшедшие, вот! И шутки у вас дурацкие. А я-то решила, что это и вправду осуждённые. Вот дура-то!
-Ну-ну, не надо так, что ты? Тем более, что ты же ведь права.
-А? - сказала я.
-Ну постой, не волнуйся. Сейчас я всё объясню. Среди этих девок действительно были преступницы. Одна или две. Так делается всегда.
-То есть? Кого-то били по-правде?
-Ну да. Я думаю, первую. Хотя, кто его знает?
-Но уж что последняя актриса, это точно?
-Конечно. Кроме того, в таких представлениях часто участвуют и преступницы сидящие в толисе. Это разрешено и даже поощряется. Участвуют они в качестве наказываемых, разумеется. За это им полагаются некоторые поблажки, а также деньги идущие на нужды толиса.
-Деньги? Но мне показалось, никто тут не платил?
-Представления финансируются государством, тем более что это выгодно.
-Да?
-Ну да. Зрители часто заключают спор и делают ставки, чтобы угадать, кто из осуждённых настоящий. А сказать это могут лишь организаторы, которые и берут за ответ половину собранных денег.
-Понятно, - сказала я. - Шоу-бизнес. Надо же!
-Такая практика очень удобна государству, - пояснила Рена, - и соответствует нашим принципам гуманизма, даже в отношении к преступницам.
-Чего-то я не очень поняла, в чём тут гуманизм?
-Дело в том, - понесло Рену, - что просто бороться с преступностью методами устрашения и публичных наказаний не эффективно. Гораздо больший эффект даёт выставление преступниц на смех. Тогда народ начинает не столько бояться преступности, сколько смеяться над ней, а это очень сильно действует на правонарушителей. Они начинают ощущать себя смешными идиотами, тем более что кнута-то им всё равно не избежать, также как и других методов наказания. Причём публично. Но при этом часть публики будет не жалеть их, а смеяться, принимая за неуклюжих актёров. Ну, вот что должен делать зритель, если он знает что из пяти осуждённых только одна настоящая? Он и будет смеяться в отношении четыре к одному, как правило.
-Ладно, - сказала я, - в шоу-бизнесе ещё и не то бывает. Также как и театры бывают и получше этого. Да и первое впечатление, знаешь ли…
-Тогда пойдём в магазин одежды? Сестра, - спросила она погонщицу, - у нас ещё есть время?
-Да, - ответила та. - Как раз до магазина. А ну, за работу, бездельницы! - начала она стегать рабынь.
Мы плавно поплыли дальше через площадь.
-А что это за щит? - спросила я. - И о каком таком страшном песке шла речь?
-Щит? - сказала Рена. - Ну, это же защитная зона города. Вокруг нас песчаный щит. Зыбучие пески. Никто даже не знает как глубок этот самый песок. Охрана для прохода через щит составляет карты, которые меняются каждый день. А синтезаторы по картам создают проходы, временно генерируя поля уплотняющие песок, согласно картам. А доступ к картам имеет очень ограниченное число людей. К тому же, составляются ещё и ложные карты, на тот случай если до них доберутся шпионы. Ну и другие меры принимаются.
-Вон как! - догадалась я. - А тех кого выдворяют, лишая гражданства?
-Тех выдворяют за пределы щита. Только приговорённых к высшей мере просто выгоняют на щит. У них, конечно, есть некоторый шанс наугад нащупать дорогу. Но шанс небольшой. Однако, он есть, особенно если преступниц целая группа и они идут друг за другом. В любом случае, мы обязаны предоставить им шанс уцелеть, иначе это было бы убийство. А убивать, что?
-Никого нельзя, - припомнила я.
-Вот именно, - кивнула Рена. - Убивать никого нельзя. А вот и магазин. Ну что? Покатались, теперь давай снимем с ног шарики. Дальше пешком пойдём.
Мы наконец освободили наши ступни от этих дурацких копыт. Я даже и встать нормально не сразу смогла.
-А что? - поинтересовалась я, - есть такие, кто носит эти шарики постоянно?
-Есть, - кивнула Рена. - Немного.
-А они могут нормально ходить?
-Вряд ли. У них ножки становятся слабыми, такими что и стоять-то нельзя. Зато, знаешь какие они красивые? А ступни мягкие как щёчки. Сама видела.
-Ладно, - сказала я, - понятно. Вот это магазин?
-Ну да. Платформа свободна, сестра.
Погонщица чуть поклонилась, взобралась на носилки сама и погнала девок обратно.
-А она имеет право сама ездить?
-Да ладно, - сказала Рена, - пусть покатается.
-Я так поняла, ламиолы в передниках, это когда они на службе?
-Ну да. Если девушка в переднике, значит она при исполнении обязанностей. Чаще всего ещё и в униформе, или хотя бы с одной соответствующей должности деталью одежды.
-А ты разве сейчас не на работе?
-Почему я не в переднике? Ну, быть компаньонкой работой не очень-то считается. Скорее это, как бы сказать, общественная обязанность. Но приятная. А моя основная работа такова, что не делит моё время на рабочее и свободное. В таких случаях носить передник необязательно. Но я иногда ношу. Это красиво, по-моему. И дисциплинирует. Ну что, ноги размялись? Тогда пошли.
Я тут же ударилась колпаком о верхнюю балку двери. Не сильно, но так неожиданно что чуть глаза не выскочили, к удовольствию Рены.
-Не забывай о посадке головы, - посоветовала она. - Не опускай лицо вниз и всё будет в порядке. И резко не верти головой в стороны, а то точно что-нибудь сшибёшь.
-Мне этот костюм надоел, - сказала я.
-Ну так сейчас выберем новый. Для того и пришли.
А мы уже вошли в магазин. Собственно, здесь была одна большая комната разделённая на отделение вешалками. А на первом плане сидели девушки в синих сарафанах и платочках. На каждую был надет высокий ошейник с цепью поднимающейся к закреплённому на потолке брусу. Девушки сидели за маленькими столиками и сейчас же уставились на нас. Я сначала оглянулась вокруг. Вешалки разгораживали комнату на несколько отделений которые заканчивались у противоположной стены кабинками для примерки и стоящим сбоку манекеном одетым по теме вешалки. Но тут же я заметила, что никакие это не манекены, а живые девушки прикованные за железные обручи на талии к кольцам вделанным в заднюю стенку. А Рена уже подошла к центральному столику и заявила:
-Хозяйку магазина!
-Да, Белая Госпожа. - Поклонилась рабыня и принялась звонить в большой колокольчик. Не особенно быстро, но хозяйка магазина появилась. В белом платочке, сбившемся набок переднике и чёрной широкой юбочке которую она ещё и оправляла на ходу.
-Извините, сестра, - поклонилась она Рене, - и вы, сестра, – кивнула она мне. - Всё дела, знаете.
-Да уж, видно, - сказала Рена. - Дела, это конечно очень важно. Моя младшая компаньонка пожелала приобрести некоторые предметы одежды в вашем магазине.
-О! - воскликнула торговка и поклонилась мне также как Рене. - Благодарю сестру. Что вы хотите посмотреть?
-Пару повседневных костюмов, - сказала я, - несколько комплектов нижнего белья, чулки, обувь, ночные сорочки, перчатки, вечернее платье, постельное бельё, домашний халат, тапочки…
-Мелани, - перебила Рена, - не стоит всё сразу, правда? Давай сначала посмотрим повседневные платья, да?
-На вас, сестра сейчас как раз очень хороший повседневный костюм, - заметила продавщица. - Если вы всегда предпочитаете такой стиль, то я…
-Нет-нет! - перебила я. - Я не… То есть, я предпочитаю различные стили.
-Понятно, - кивнула она и тут же щёлкнула невесть откуда взявшейся у неё плёткой: - Рабыни! Первую вешалку!
Две рабыни тут же вскочили из-за столиков, бренча цепями, которые оказались у них не только на шее, но и на босых ножках, и стали разворачивать вешалку напоминающую унитолу на которой меня недавно гнали по дороге.
-Сестра желает платье в таком стиле? - указала продавщица на манекенщицу. На той было платье какого-то провинциального покроя, цветастое, с рюшами и оборками. Где-нибудь в Монтане на ферме так ходят. Только без кольца на поясе, конечно.
-Пожалуй, нет, - сказала я. - Не найдётся ли у вас брючного костюма и белой блузки из хорошего шёлка?
-Брючного костюма? Вы имеете в виду, э… штаны?
-Хи-хи, - сказала я. - Да. А что?
-Унинам несколько не принято носить штаны. Хотя, впрочем, некоторые носят. У нас штаны тоже есть. Они ещё так называются… Ди… Джи…
-Джинсы? - подсказала я.
-Да-да! - радостно кивнула хозяйка. - Именно так. Хотите примерить?
-Прекрасно, - обрадовалась я. - А блузку?
-О! Блузок у нас очень широкий выбор. Рабыни! Вешалку!
Рабыни сейчас же подкатили вешалку с целой кучей блузок, в основном светлого цвета. Я тут же отложила целых четыре для примерки. А вскоре принесли и несколько джинсов в запаянных полиэтиленовых пакетах. Наверное это был лежалый товар. Между прочим, джинсы оказались классные, а одни почти точно моего размера, если верить маркировке.
-Мелани, - посоветовала Рена, - эти штаны, это конечно оригинально, но тебе непременно нужна пара юбок и хотя бы одно платье.
-Я думаю, пока что я возьму одну юбку. Надо же и присмотреться к местной манере одеваться? А бельё?
-К сожалению, сестра, - сказала хозяйка, - у нас небольшой выбор белья. Вы можете найти очень широкий ассортимент в специальных магазинах. Зато у нас есть хорошие ночные рубашки и пеньюары.
Ворох одежды вокруг меня неуклонно рос. Тут уж любой девушке известно как трудно остановиться в подобных случаях.
-Платки, сестра? - спросила хозяйка.
-Зачем? - задала я глупый вопрос.
-Мелани здесь недавно, - объяснила Рена, - она не знает, что к каждому костюму непременно полагается платок.
-Нет, почему? - сказала я, - я это помню.
-И даже не один, - заметила продавщица.
-А сколько? - спросила я.
-Сколько захотите. Платок на голову, платок для шеи, платок для рта, платочек для носа. А вот платки для связывания рабынь.
-Э… - сказала я. - А платков для ушей у вас нет?
-Для ушей?
-Ну да. Я слышала, теперь протирать уши модно специальным платком как раз для этого предназначенным.
-Признаться, сестра, я ещё не слыхала о таком.
-Ну, ничего, - сказала я, - думаю, десятка различных платков мне на первое время хватит.
-Мелани шутит, - сказала Рена. - Вполне достаточно и пяти. Пожалуй, я сама отберу их для неё, а она пусть займётся примеркой.
-Правильно, - согласилась я. - Где тут у вас зеркало?
Меня отвели в кабинку, а скорее, маленькую комнатку из шторок. Привели двух полуголых рабынь примерщиц в тяжёлых ошейниках, скованных друг с другом двухметровой цепью и в ножных кандалах. Из одежды на них были только белые переднички и кружевные косынки из-под которых просвечивали стриженые головки. А точнее сказать, лысые головы. Рабыни принялись умело раздевать меня, стаскивать шуршащие юбки, распутывать корсет и шнурки. Я подумала что меня и сейчас не избавят от колпака, но ошиблась. Вероятно, в примерочной комнате волосы можно было распускать. Мне их даже аккуратно расчесали. Ну и долго же я возилась! Вроде и набрала немного, но.. В конце концов пришла Рена, осмотрела меня, облачённую в джинсы и белую шёлковую блузку, повесила мне на шею нитку тёмных бусинок и завязала мои волосы в мягкий и тонкий белый платок. Против ожидания, вышло неплохо. Рена как-то по-особенному завязала узел у меня на затылке. Я, повертевшись перед зеркалом, решила что это даже красиво. Кончики платка небрежно свисали вниз и чуть в стороны и всё это смотрелось словно лепестки цветка.
-Как это у тебя так красиво получилось?
-Да, - сказала Рена, - вязать узлы платка, это целая наука. Я не великая специалистка, но кое-что умею.
Наконец, мы вышли из магазина. Рена по-прежнему в своём пузыре, в колпаке и вуалях, а я в джинсах, в блузке и платочке. Ещё я приобрела практичную сумочку в которую поместилась даже плётка, благодаря специальному отверстию для рукоятки. Кроме того, я сняла свой ошейник и спрятала в сумочку. Бусинки на моей шее смотрелись гораздо лучше. Хозяйка магазина ещё и выделила нам рабыню чтобы таскать снятый с меня кринолин и наши покупки. Теперь она шла взвалив на спину большущий чемодан. На рабыне был ошейник с цепью за которую её вела Рена, кандалы на ногах и уздечка на лице удерживающая во рту небольшую затычку. Наверное, опять же, чтобы не кусалась. Или чтобы не болтала лишнего, а то, чего доброго, накличет беду на свой язык. Понятное дело, Госпожа позаботилась о здоровье рабыни, заткнув ей рот. Да и ножки сковала конечно же из гуманных побуждений, чтобы не забежали куда не надо. А то ещё в тот самый песок провалится, хотя бы. Здесь, похоже, вообще своеобразно понимали заботу о ближнем, да и всё законодательство в целом. Если конечно всё это попросту не было банальным издевательством сильного над слабым. Судя по тем персонам, что попадались нам по пути, забота Госпожей ламиол о рабынях Нолах так и выпирала наружу. Чего стоили хотя бы эти наездницы, в коляски которых были запряжены несчастные рабыни. Почти все они с таким усердием нахлёстывали хлыстами, а то и плётками, своих «лошадок», что явно переусердствовали. Я лишь с трудом могла не обалдеть глядя как очередная упряжка пробегала мимо нас и перед моими глазами мелькали глаза девушек затянутых в сбруи с бляшками и колокольчиками, с кольцами в носах, с уздечками на лице и с поводьями продетыми в рот, за которые их поминутно дёргали наездницы. Я вдруг представила себя на их месте, голую, перетянутую ремнями, с палкой в зубах и поводьями пристёгнутыми к кольцам в углах рта, нахлёстываемую сзади какой-нибудь Госпожой в шелках и вуалях. Неожиданно у меня возникло странное чувство, что такое уже было и… и…
-Что с тобой, Мелани? - спросила Рена, потому что, как оказалось, я остановилась и не шла дальше.
-Ничего, - сказала я. - Голова закружилась.
-Тебе не плохо? - забеспокоилась Рена. - Может, нужен Квингс?
-Что? Нет-нет, всё в порядке, - я сосредоточилась и взяла себя в руки. Ещё чего! Стала бы я эти коляски возить, как же! Да я бы умерла лучше. Я вам что, лошадь, что ли? А эти… Ну и пусть таскают наездниц, если им нравится. Интересно, а плёткой любую девушку можно заставить возить себя на тележке? И меня? Фу, глупости! Я ламиола, Госпожа. Вот пусть меня возят. А вот интересно, когда я куплю Сарру, она согласится меня катать? А что? Она чуть покрупнее меня. У неё силы хватит, было бы желание. А не захочет, ну и… А у меня плётка есть. Для непослушных рабынь. Ну, шучу, конечно. Как это я стану Сарру бить? А так, в качестве теоретического интереса, если завязать её в такую вот сбрую с колокольчиками, уздечку на неё надеть, поводья в ротик. Мягкие только, конечно. У Сарры губы очень нежные. И грудь большая. И глаза очень выразительные, когда она смотрит. Наверное это потому что она смуглая. На смуглом лице светлые белки глаз очень выделяются. Интересно так. А ей может даже понравится меня катать. Вон как она замлела тогда, когда попросила поводить её на цепочке. Да и я, признаться. А уж блестящий ошейник ей точно пойдёт. Для ошейника лучшей шейки чем у Сарры просто не найти. Шея у неё упругая, стройная и очень нежная в то же время. Она должна очень осторожно носить ошейник, чтобы кожу не натереть. Я ей шёлковый платок куплю помягче, чтобы под ошейник повязывать. Ну, когда можно, конечно. Когда нужно, придётся, конечно, платок снимать. А вот полированный металл на её шейке, это будет просто класс. И обязательно с красивой надписью. О том что я её Госпожа. Это Сарре понравится, уж это я знаю.
-О чём это ты размечталась, Мелани? - тронула меня за плечо Рена.
-Ни о чём, - вздрогнула я. - А вот, все эти ламиолы на колясках, они куда-то по делу едут?
-Вряд ли. Они просто катаются.
-Развлечение такое?
-Ну да. Дело к вечеру. Многие уже закончили работу, вот и развлекаются.
-Катаются на рабынях?
-Это одно из основных развлечений.
-Но ведь рабыни не у всех.
-Не у всех. Но для катания всегда можно арендовать государственных рабынь.
-Да, действительно, - согласилась я. - А какие тут ещё развлечения?
-Публичные процедуры, например. Ты видела. А в основном посещение ресторанов. Но это, опять же, дорого. У многих работа является любимым развлечением, вот, как у меня. А другие очень любят воспитывать рабынь. Третьи любят наряжаться, четвёртые обожают сплетни. А есть компания организующая официозы. И ещё компания контролирующая синтезаторщиков. А ещё компания поддержки Защитниц. Всех и не упомнишь. Но, разумеется, основное развлечение это секс.
-Секс, - сказала я. - Ты прямо так говоришь, будто…
-Будто что?
-Будто это не интимное занятие.
-Все занятия до какой-то степени интимные. Почему секс должен быть исключением?
-Ну, это всё же, как бы сказать, личное занятие, что ли?
-Как это, личное? Сама с собой? Можно конечно и так, но это не приветствуется. Да и зачем? Разве трудно найти партнёра или партнёров?
-Не трудно, - согласилась я, - но всё равно, это личное дело.
-Не знаю, как там у вас было, - сказала Рена, - а здесь, в Гедониксе, это очень даже общественное дело. Даже государственное.
-Ну?
-Конечно. Даже закон есть. Ламиола обязана быть счастлива. А для этого ей нужен секс и никто не вправе препятствовать ей быть счастливой. Ламиола свободна в сексе, как, впрочем, и во всём другом. Она вправе заниматься сексом где угодно, с кем угодно, когда угодно и каким угодно методом. Если это, конечно, не противоречит интересам других ламиол или общественной необходимости.
-Ха-ха, - сказала я. - Ты хочешь сказать, что мы с тобой можем заняться сексом прямо здесь и сейчас?
-Нет, - покачала головой Рена. - Я твоя старшая компаньонка. Мне с тобой заниматься сексом нельзя.
-А как же права?
-Но я же сказала, это бы противоречило общественной необходимости.
-Понятно, - сказала я. - На маленькую Конституцию целая куча поправок.
-Это ты о чём?
-Это так, законодательные термины. Не обращай внимания.
Рена чуть подумала и сказала:
-Но ты, если хочешь, можешь заняться сексом прямо сейчас. Прикажи рабыне ласкать тебя.
-Правда? - спросила я. - А чего это никто вокруг на улице сексом не занимается?
-Потому что дома удобнее. И привычнее. Дома постель, умывальник, игрушки, кольца и цепи для рабынь. Да и никто не наедет сдуру.
-А чего всё рабыни, да рабыни? А если я мужчину хочу?
-Пожалуйста, - кивнула Рена, - только это сложнее. Нужно либо договариваться, либо платить. А с рабынями никаких проблем. Большинство ламиол Гедоникса предпочитают заниматься однополой любовью. А вместо Оллитары приобретают Квингс. Мне это не очень нравится. Квингс Квингсом, а настоящую Оллитару ничем не заменишь. Может и нечасто, но Оллитара ламиоле необходима. Лично я на этом не экономлю. А ты как думаешь?
-Я об этом ещё подумаю, - сказала я. - а то, как-то всё неожиданно. А это что там за процессия?
Навстречу нам катилась унитола охраняемая мужчинами охранниками и двумя Защитницами в белых доспехах. Унитолу катила четвёрка рабынь в масках и с дырчатыми пробками во рту. А идущие под унитолой девушки были одеты в серебристые платья и белые мешки завязанные на головах. Шейные цепи то и дело дёргали их и девушки громко бренчали на ходу своими железными поясами и наручниками.
-О! - сказала Рена, - это интересно. Серебряные миниоты. Уж не из Оллитариса ли эти рабыни?
-Простите, сестра, - обратилась она к одной из Защитниц, - неужели эти девушки из Оллитариса?
-А вы кто, сестра? - заинтересовалась вдруг Защитница, остановившись напротив Рены.
-Я Рената-Селиния Мона-Гедони, - сказала Рена, - консультант комиссии по законодательству. Старшая компаньонка сестры Мелани-Спайкии Мона-Гедони, - указала она на меня.
-Правда? - сказала Защитница. - А можно взглянуть на ваши таблички, сёстры?
-Пожалуйста, - сказала Рена доставая из сумочки свой документ. - Мелани, покажи сестре табличку.
-Так, - сказала Защитница, взглянув на наши таблички. - Всё в порядке. Это, конечно, не девушки Оллитариса. Но мы водим их в серебряных миниотах чтобы спровоцировать шпионок Оллитариса, возможно проникших в Гедоникс. Надеюсь, вы не шпионки, сёстры?
-Конечно нет! - возмутилась Рена.
-Однако вы заинтересовались унитолой.
-Ну да, - сказала Рена. - А что, больше никто не интересуется?
-Ну, как же? - сказала Защитница, - многие. Среди них-то мы и ищем шпионок. Некоторых задержали для выяснения личности.
-У них, наверное, табличек не было?
-Ну да. Или подозрительные.
-Вот видишь, Мелани, - сказала Рена, - как важно всегда носить с собой табличку. А лучше и ошейник на виду.
-Ошейник к моей блузке не идёт, - сказала я.
-Возможно, - сказала Защитница взглянув на меня. - А чего это вы, сестра так экстравагантно одеты?
-Я ламиола, - похвалилась я. - Как хочу, так и одеваюсь. А что?
-Да нет, ничего, - сказала Защитница. - Вам идёт, сестра. Просто очень редко встретишь девушку носящую штаны. Я хочу сказать, вы очень естественно двигаетесь. Будто всю жизнь носили штаны.
-Во-первых, это не штаны, а джинсы. Во-вторых, я любую одежду способна умело носить, а в-третьих…
-Даже кандалы и колодки?
-Чего? - не поняла я.
-Вы, сестра, и в кандалах и в колодках способны выглядеть естественно?
-Дело в том, - сказала я, - что я специалистка по части создания внешних образов привлекательной девушки. И все это признавали.
-Ну ладно, - сказала Защитница, - мне пора, а то унитола уже далеко.
Она удалилась, а я спросила Рену:
-А если бы у нас табличек не было?
-Не знаю, - ответила та. - Может, удалось бы отбрехаться. Или откупиться.
-А не то?
-А то, утащили бы для выяснения личности. А там можно надолго застрять.
-А что значит откупиться? Денег дать?
-Ну да.
-Они что, все продажные?
-Нет конечно, но многие. А эта, мне кажется, честная. А вообще, Мелани, если у тебя табличка настоящая и на месте, то бояться нечего. Ну, почти всегда.
-Не очень-то мне это нравится. И, по-моему, это глупый метод у них. Так никаких шпионов не поймаешь.
-Ловят иногда, - возразила Рена.
-Вот так?
-Разными методами. А я-то уж подумала, что прямо из Оллитариса ламиол привели. Вот было бы здорово.
-А этот Оллитарис не рассердился бы ещё сильнее?
-Ну и что? Зато ламиолы Оллитариса могли бы многое нам рассказать о планах наших врагов.
-Что может знать ламиола сидящая на цепи?
-Ну! Ламиолы знают всё. Правда, никто не может понять, откуда?
-Я ламиола, - сказала я, - а ничего особенного не знаю.
-Это потому что ты восприимчивая. Ты всё забываешь. Таких как ты не очень много.
-Мне так кажется, что я одна такая неповторимая.
-Ну да. Каждая ламиола неповторима. Так что? Ты не устала ещё? Может, домой? А в ресторан не хочешь?
-Нет! Только не еда! - испугалась я.
-Ха-ха, - сказала Рена, - а я-то ещё не верила, что после хорошей ламиолии на некоторых девушек нападает зверский аппетит.
-Вот что, Рена, - сказала я, - мне всё не даёт покоя мысль о Сарре. Как бы мне её поскорее купить? Я как представлю, что она там чувствует, в этом, как его?
-В толисе?
-Да.
-Ну, некоторое время ей придётся потерпеть. Будут необходимы некоторые действия с твоей стороны.
-Так может, начнём эти действия прямо сейчас?
-К тебе вечером должна была зайти подруга, ты не забыла?
-Ой! Правда же, - вспомнила я. - И как это я забыла? Но ведь ещё не очень поздно?
-Конечно нет. Но особенно задерживаться не стоит.
-Так мы что-нибудь ещё успеем сделать? Насчёт Сарры?
-Пожалуй, да, - сказала Рена, - тем более, что у нас рабыня есть чтобы тяжести таскать, - дёрнула она девушку за цепь. - Лучше всего нам начать с металлического магазина.
-Э? - спросила я.
-Надеюсь, ты уже удостоверилась, что Нолы тут свободно не разгуливают?
-Ну да, - кивнула я. - Значит, пошли в металлический магазин. Это далеко?
-Близко, - сказала Рена. - Тут есть неплохой магазин, не особенно дорогой и не особенно дешёвый. Но тогда уж мы не успеем купить тебе нижнее бельё.
-Ничего, - сказала я. - Завтра куплю, правда?
-Ну да, - кивнула Рена и мы пошли вдоль улицы. Вскоре и вправду появилось заведение соответствующего профиля, потому что при нашем приближении как раз вышла ламиола в покрывалах, а вслед за ней охранники вытащили на улицу двух рабынь в совершенно новеньком железе, кажется даже ещё и в смазке. Они так были обвешены этим самым железом, что бренчали не ходу как склад металлолома. Я даже и не разглядела как следует этих обнажённых девиц. Их и видно-то плохо было из-под кандалов, наручников, поясов, ошейников, цепей, колокольчиков, металлических трусиков и лифчиков, и даже металлических платков на головах. Я подумала что, может, они тащат на себе покупки для десятка невольниц? Но они уже скрылись из вида. Да, видно металлическое дело тут процветает. Поклонникам металлического рока здесь явно бы понравилось.
А в магазине-то оказалось не протолкнуться. Правда, и магазин был не сильно просторный, особенно после того как изрядную долю пространства заполнила Рена своими юбками, да ещё окружающие вынуждены были уворачиваться от её вертящегося в стороны колпака. Я предпочла сразу спрятаться в тени её юбок, а бедная рабыня совсем растерялась. Цепь вынуждала её бежать за Реной, при этом она ещё тащила чемодан и очень опасалась толкнуть меня, или ещё какую встречную-поперечную Госпожу. К тому же несколько Госпожей галдели, а одна вообще размахивала плёткой лупя кого-то неразличимого внизу.
-Давай туда, - сказала Рена, указывая влево. В той стороне и вправду было спокойнее, а также виднелась Госпожа в колпаке вроде Ренатиного и в юбке ещё страшнее, чем у неё. Наверное, юбка у неё была натянута на несколько обручей. Рена резко повернулась, стукнув колпаком по лбу одну из рабынь на цепочках. Та и пикнуть не посмела, а только присела. И правильно. А вдруг у Госпожи колпачок набок съедет? Уж она тогда рассердится.
Мы пробрались в спокойную часть помещения и закупорили проход юбкой Рены и прижавшейся к ней рабыней. Дальше было не пройти из-за второй Госпожи-парашюта. Получилось, что мы встали в очередь, потому что эта Госпожа энергично торговалась с продавщицами в белых платьицах и чёрных передниках с вышитой на них буквой G. Такая же буква была у них на лбу, однако ошейников не было. Это явно были не рабыни. Впрочем, и буквы на лбу скорее всего были нарисованы. Госпожа же качала права довольно скверным голосом:
-Я знать ничего не хочу! У вас должны быть двухместные клетки. Я что, обязана платить двойную цену? А на какие деньги я тогда самих рабынь покупать буду? Цена двух Нол, это очень большие деньги, где я их вам возьму?
-Но, сестра, - вежливо возражала продавщица, - стоимость двухместной клетки будет совсем немного меньше, чем двух отдельных.
-И почему же?
-Потому что индивидуальный заказ всегда ценится дороже. Да и времени на изготовление уйдёт достаточно много, а ведь вы не можете ждать?
-Да, я не могу ждать, я это ясно сказала.
-Так приобретите две…
-Сколько можно повторять? Я не хочу чтобы мои рабыни сидели поодиночке.
-Но, сестра, вы можете на некоторое время запирать их в одной клетке.
-Ха! - сказала Госпожа. - Это издевательство? В ваших клетках и одной-то девушке поместиться невозможно не сгибаясь в три погибели!
-Наши клетки стандартные, - возразила вторая продавщица. - Они такие, какими обязаны быть, согласно правилам содержания Нол в частной собственности.
-Согласно правилам! - возмущалась Госпожа. - Да в них и выпрямиться-то невозможно!
-Именно так, - подтвердила продавщица. - Согласно правилам, клетка для Нолы должна иметь конструкцию исключающую возможность для пленницы выпрямления в полный рост в любом положении.
-Дурацкие правила, - заявила Госпожа.
-Возможно, сестра, - тактично сказала продавщица, - однако, правила мы должны соблюдать. Позвольте заметить, что лично я не считаю это правило дурацким. Конструкция клетки вынуждает заключённую в неё пленницу периодически менять позы и напрягать различные группы мышц. Будь клетки просторнее, у пленниц не было бы стимула разминать своё тело, а сидеть неподвижно вредно. Упомянутая же конструкция стимулирует пленницу к разминке, во избежание боли от затекающих мышц. А кроме того, слишком удобная клетка не стимулировала бы Нолу к послушанию и к благодарности в адрес Госпожи, выпускающей её из клетки. А вам, сестра, что, не нравятся правила установленные комиссией Унилониса?
-Я… - сказала Госпожа, - я… Короче! Подавайте двухместную клетку, и все дела! Где хотите берите.
Спор возобновился с новой силой, а я пока решила оглядеться кругом. Магазин разделялся поручнями на три части. Передняя предназначалась для покупателей, средняя для демонстрации и осмотра товара, а позади был ещё подиум значительно приподнятый над полом, где располагались выставочные образцы. Как раз напротив нас находилась жутковатая клетка, круглая, со сходящимися кверху прутьями скреплёнными втулкой с висячим замком. В клетке сидела обнажённая девушка в тяжёлом ошейнике и ухмылялась глядя на скандалящую Госпожу. Я бы на её месте так не веселилась. Клетка была столь мала, что и сидеть-то в ней было проблематично. По крайней мере, спину точно не выпрямить. Прутья были толстыми, схваченными тремя горизонтальными обручами. Серьёзная штуковина. Из такой уж не вырвешься. А сверху ещё и кольцо, наверное для подвешивания. И ещё большая табличка, только без надписи.
Сбоку от клетки другая девушка демонстрировала достоинства товаров. На этой было белое платье и косынка вокруг лба. Ошейник, кандалы, пояс и наручники. Всё из блестящей полированной стали, соединённое достаточно толстыми цепями. Девушка всячески извивалась и перемещалась с глухим перезвоном металла, насколько ей позволяла короткая шейная цепь присоединённая к кольцу на стене. А с другой стороны от клетки демонстрировалось вовсе нечто экзотическое. Там вертелась рабыня одетая в железную одежду. Платье из железных пластин на бретельках-цепочках из-под которого виднелся железный лифчик из двух полусфер. На руках у девушки были железные перчатки до локтей, на ногах железные туфельки на высоченных каблуках, а на голове железный платок, кажется сочленённый на шарнирах из трёх частей. Ещё на ней были железные трусики которые она показывала приподнимая подол платья. Это не считая огромных железных колец в носу и в ушах. Эта рабыня также была прикована к стене цепью за ошейник. Ну и круто же она выглядела! Наверное её наряд стоил кучу денег. А тут как раз подошла продавщица и принялась стегать её плёткой из железных цепочек. Девушка начала театрально вопить, но больно ей, наверное, не было, благодаря железному платью. Зато уж звон стоял классный. Я, заглядевшись, потеряла бдительность и тут колпак ламиолы в кринолине звезданул меня по голове. Не больно, конечно, но от неожиданности я вскрикнула и накинулась на эту дуру. Впрочем, накинуться было проблемой, потому что я просто налетела на её кринолин и заорала:
-Эй, ты! Ты чего своей головой тут размахиваешь? Глаз мне выбить хочешь?
-Чего? - повернулась ко мне эта девица и вытаращила глаза. А я на неё. Потому что это была Дора, или, как там её теперь следовало называть? Белая Госпожа Дориния Мона-Гедони?
-Э? - сказала она. - Ты, э…?
-Мелани, - подсказала я.
-Да-да, - сказала она. - Прости, забыла. Ой, я тебя что, колпаком трахнула?
-Да ничего, ерунда, а ты…
-Что?
-Уж никак не ожидала, что ты вот так вырядишься.
-Ха-ха, - сказала Дора. - Круто, да? Я как на себя посмотрю, так колики в животе. Ну. А ты ничего выглядишь. Давно оклемалась?
-Сегодня утром. Если оклемалась, конечно. Мне всё ещё не верится что я не сплю.
-Ну, - сказала Дора, - ты, вот что, извини если что не так было. Ну там… Мордобой этот, да?
-Да ладно уж, - сказала я. - Чего уж теперь?
-Это всё эти козлы! - завелась Дора. - Фрэнк, Хэнк и… Да ну их всех в задницу! Без них тут полон рот.
-Ты, я слышала, своих по... То есть, этих двух Нол купить хочешь?
-Ну да. Пропадут же эти дуры. Ну, не брошу же я их? А тут ещё эти козлы… то есть, козы. Ха-ха. Нельзя, говорят, двоих, да? Ой, слушай! А ты не поможешь? Давай одну на тебя запишем, а?
-Я бы конечно, но я Сарру купить хочу.
-Сарру? А! Эту, что ли, на цепочке, там, которую…
-Да-да, - перебила я. - Её самую. Она же Нола. Пропадёт тут.
-Ну-ну, - ухмыльнулась Дора. - Саррой её, значит, зовут. А ты сама…
-Дора, - перебила её я, не дожидаясь пока она наболтает лишнего, - а ты одна ходишь, без компаньонки?
-В задницу эту компаньонку, - заявила Дора. - Взялась учить меня как задницу подтирать. Деньги мои отдавать не хотела. Не на ту напала!
-Надеюсь, ничего такого?
-Какого?
-Вроде мордобоя.
-А! Нет, зачем? Договорились мирно. Ещё мне тут нянек не хватало!
-А мы с моей компаньонкой нормально сошлись, - сказала я. - Она мне очень помогает. Вот, позволь представить, - указала я на Рену, - моя старшая компаньонка, Рената-Селиния Мона-Гедони.
-Рада познакомиться, - сдержанно сказала Рена.
-Привет, - сказала Дора. - Как поживаете, сестра?
-О! - сказала Рена. - Хорошо. А вы, сестра?
-Благодарю вас, прекрасно, - кивнула Дора. - Хотя, честно говоря, заботы заели. Возможно, вы мне поможете? Вы влиятельная дама?
-Я? Ну, не очень. Я всего лишь консультант комиссии. Я могу лишь советы давать.
-Понятно, - сказала Дора. - Ну, хоть посоветуйте, как мне всё-таки купить этих двух дур. Сику и Дикси?
-Прежде всего вам необходимо приобрести все необходимые приспособления и предметы для содержания Нол в собственности.
-Да я уже купила всё. Только клетку, вон эти, хорошую продавать не хотят.
-И не продадут. Вы лучше не спорьте, а купите две отдельные клетки. А там видно будет.
-Пожалуй, - сказала Дора. - Только у меня денег почти не осталось.
-Купите в кредит и как можно скорее устраивайтесь на работу.
-На работу. Хм! - фыркнула Дора.
-Боюсь, другого выхода нет, - сказала Рена. - Чтобы приобрести Нол, вам нужно показать себя лояльной гражданкой Гедоникса. Заставьте себя. Насколько я знаю, комиссия ещё так и не приняла решения на ваш счёт.
-Да я уж и так, - сказала Дора. - Всё делаю, не ругаюсь даже. Легко, думаете, мне?
-Сочувствую, - улыбнулась Рена. - Знаете, я не очень люблю Нол, скорее даже, не люблю, но вашим стараниям сочувствую. Если что-то от меня будет зависеть, я вам помогу. В свою очередь, и вас хочу попросить. Не конфликтуйте больше с моей компаньонкой, Мелани-Спайкией Мона-Гедони. Она очень чувствительная девушка и ей снова ламиолия ни к чему.
-Будьте спокойны, - пообещала Дора. - Что нам с ней делить? Мы обе ламиолы и она на меня не сердится. Можем даже обняться, а, Мелани?
-Конечно, - сказала я и обняла Дору, для чего мне пришлось встать на цыпочки и перегнуться вперёд. Дора, наверное, была в принципе неплохая девушка. Ну, подумаешь, связалась с дурной компанией. Вон как вежливо говорить научилась. И всё из-за подруг. Нет, она молодчина. Я на неё не сердита.
Дора неуклюже придавила мне талию и отодвинулась. И напоследок сказала комплимент:
-Крутые у тебя джинсы, и вообще.
Я только хихикнула, а Дора уже повернулась к продавщицам.
-Ладно, две так две, лишь бы побыстрее.
-Как скажете, сестра, - поклонились те, а Дора махнула рукой и полезла к выходу, подобрав кринолин. Мне показалось что под обручами у неё что-то лишнее. А может, лишь показалось.
-Ну, ладно, - сказала Рена, - не будем терять времени.
-Да-да, - подтвердила я и пододвинулась к продавщицам. - Мне тоже необходимо приобрести все товары для содержания рабыни-Нолы.
-Все? - улыбнулась продавщица.
-Минимум, для начала, - вставила Рена.
-Понятно, - сказала продавщица. - Самый дешёвый минимум?
-Посмотрим по ходу дела, - ответила я.
-Да, конечно, - согласилась та. - Итак, составим список. Вы конечно знаете размеры рук, ног, шеи и талии вашей будущей собственности?
-Размеры? - удивилась я. - Ну, она примерно моей комплекции. Может, чуть-чуть полнее и повыше ростом.
-Простите, насколько именно?
-Послушайте, - сказала Рена, - моя компаньонка здесь первый день. Она и своего-то размера не знает. Давайте сделаем так. Мы приобретём универсальные вещи, либо предметы шестого размера с возможностью последующего обмена на аналогичные.
-Это разумно, - согласилась продавщица. - Но за обмен мы берём десятую часть стоимости, и обмениваемая вещь должна быть в хорошем состоянии.
-Это приемлемо, - согласилась я.
-Тогда начнём, - продавщица достала тетрадку и ручку. - Так. Клеймо. Закажете индивидуальное или приобретёте универсальное?
-Клеймо? - удивилась я.
-Ну да. Вы же собираетесь клеймить рабыню?
-Это обязательно? - спросила я Рену.
-Это может подождать, - сказала Рена. - У моей компаньонки не очень много денег. Она предпочтёт воспользоваться услугами соответствующих служб для клеймения рабыни.
-Но индивидуальное клеймо стоит не так уж много, - возразила продавщица.
-Тем не менее, - сказала Рена.
-Хорошо, - пометила в тетрадке продавщица. - Ошейник. Разумеется, основной ошейник вы приобретёте потом, не спеша и с обстоятельной примеркой?
-Разумеется, - подтвердила я.
-А пока рекомендую простой функциональный ошейник на шарнире и висячем замке, обычной степени надёжности.
-Можно взглянуть? - спросила Рена.
-Разумеется, - кивнула продавщица и сделала знак второй. Та сразу же сняла с одной из стоек ошейник и подала ей. Ошейник был грубоватым и тяжёлым на вид. Чуть ли не с заусенцами на шарнире. И с большим висячим замком.
-Излишне тяжёлый, - сказала Рена, - и грубый. Вы что, хотите чтобы рабыня сразу стёрла себе шею?
-Но это обычный дешёвый ошейник для Нолы.
-Рабыня которую хочет купить моя компаньонка неопытна. Уж конечно, она не умеет носить ошейника. Лечение её шеи обойдётся вдвое дороже если надеть на неё такую вот штуковину.
-Но вы же сами просили подешевле.
-Принесите другой, - сказала Рена, - более гладкий и низкий.
-Как скажете, - кивнула продавщица и ушла.
-На ошейнике экономить не стоит, - сказала мне Рена, - даже на функциональном и временном. Неопытная Нола не может носить высокие ошейники. Она не только шею, и подбородок сотрёт, и ключицы. А то и вовсе испортит шею. Особенно если у неё нежная кожа.
-Конечно, - согласилась я. - Я тоже так думаю.
-Ну вот, - сказала Рена осмотрев другой ошейник, - это приемлемо.
-Надпись? - спросила меня продавщица.
-Ну да, - кивнула я, но она ждала ещё чего-то.
-Как подписать ошейник, Мелани? - подсказала мне Рена.
-А как обычно подписывают?
-Кто как хочет.
-Например?
-Ну, можно просто написать: «Я собственность такой-то Госпожи». А можно и так: «Я покорная рабыня моей прекрасной Белой Госпожи, такой-то, служить которой я почитаю за величайшее счастье под Оллитарой».
Я лишь хихикнула.
-Или так: «Я глупая и тупая Нола которой выпало счастье быть собственностью…».
Я хихикнула снова.
-Не стоит писать слишком длинно, - заметила Рена. - Надпись должна быть достаточно крупная.
-Напишите так, - сказала я, - «Я Сарра…». Нет. «Я Сарра-Меллория, собственность, э…».
-Собственность Госпожи Мелани-Спайкии Мона-Гедони, - подсказала Рена. - И место для таблички с номером.
-Да, - согласилась я. - Сарра-Меллория, с двумя «р» и двумя «л».
-Понятно, - сказала продавщица. - Основная шейная цепь. Универсальная?
-Да, - сказала за меня Рена. - Универсальная, два метра, и на замочках.
-Так. Основная ножная привязь. Тоже универсальная?
-Вообще-то, скупой платит дважды, - сказала Рена. - Мелани, я советую тебе сразу купить для рабыни хорошую ножную привязь.
-Золотую? - улыбнулась продавщица.
-А почему бы и нет? - с некоторым вызовом сказала Рена.
-Ну… - смутилась продавщица, - просто у нас нет элитных привязей для ноги. Сами понимаете, мы не конкурируем со специализированными магазинами ножных колец.
-Это понятно, - сказала Рена, - но вы можете предложить товар достаточно высокого качества?
-О, конечно, - улыбнулась продавщица. - Вот, например, очень хорошая ножная привязь. Обратите внимание, кольцо с внутренним замочком, на гладком шестизубом шарнире с мелкими голубыми камешками. Цепь позолоченная, из слегка перекрученных звеньев, заваренных и отшлифованных перед покрытием. На покрытие даётся гарантия до целого цикла. Такую цепочку просто не отличишь от золотой и, уж конечно, она гораздо легче и надёжнее золота. Нравится?
-Неплохо, - сказала Рена. - А тебе нравится, Мелани?
-Пожалуй, - сказала я. Интересно бы знать, а для чего она?
-Смотри внимательно, Мелани. Это же ночная цепочка. Её ты будешь надевать на левую ногу рабыни, когда захочешь чтобы она тебе служила в постели.
-А что это тут написано? - показала я на кольцо.
-«Любовь и покорность», - сказала продавщица. - Обычная надпись для ночного кольца.
-А другие можно посмотреть?
-Сколько угодно. Вот, пожалуйста, кольцо повышенной надёжности с усиленной стальной цепью. Такую уж не порвёт никакая самая сильная рабыня. Вот привязь для строптивых Нол. Крепкая цепь и строгое кольцо, видите эти шипы внутри? Их можно регулировать снаружи. Здесь также и усиленный замок.
-Моя будущая рабыня не строптива, - сказала я. - Наоборот, она деликатная и нежная девушка. Я хочу для неё удобное лёгкое кольцо и такую же цепь. И подлиннее.
-Конечно, - она подала мне длинную перекрученную цепочку из позолоченного металла с подвешенным к ней лёгким кольцом украшенным красными камешками. По кругу шла мелкая надпись: «Рабыня для удовольствий». Это кольцо также запиралось на внутренний запор, а на противоположном конце цепи находился висячий замочек с толстой дужкой. Внутри ножное кольцо тоже было гладким и позолоченным. Мне вдруг захотелось примерить это на себя, но я сдержалась и лишь сказала: - Подойдёт.
-Так, - сказала продавщица. - Цепи. Какие будете брать?
-Средний прогулочный четырёхколечник, - сказала Рена, - универсальные наручники, лёгкие домашние ножные кандалы и пояс с крепкой короткой цепью. Всё на замках.
-Пояс тяжёлый? - осведомилась продавщица.
-Да, - сказала Рена. - Тяжёлый и тугой.
-Тугой? Какого размера?
-Ну… Впрочем, лучше пояс регулируемого размера.
-Понятно, - кивнула продавщица.
-А зачем тугой и тяжёлый? - спросила я.
-Так лучше, - сказала Рена. - Чтобы сразу было ясно, что ты держишь рабыню в надёжных цепях.
-Шнуры, ленты, ремни?
-Пару шёлковых шнуров, комплект атласных лент разного цвета и один длинный ремень на пряжках.
-И всё?
-Пока да.
-Зачем это? - поинтересовалась я.
-Для связывания, - отмахнулась Рена, а продавщица снова удивлённо глянула на меня.
-Сексуальные ограничители? - спросила она.
-Только лониоту, - сказала Рена.
-Простую?
-Самую простую. Но без заусенцев, конечно.
-Понятно, - сказала продавщица. - Простая универсальная лониота. Толы?
-Так, - сказала Рена. - Кожаную стержневую толу, пластмассовый шарик и кляп-сеточку с комплектом вкладышей.
-Анальные? - спросила продавщица не отрываясь от блокнота.
-Не нужно.
-Всё?
-Да, ещё лёгкую домашнюю уздечку с кольцами.
-Пожалуйста уточните, - попросила продавщица.
-Мы бы хотели посмотреть, - сказала Рена.
-Приведи, - велела продавщица помощнице и посмотрела на меня.
-Ваша будущая рабыня не любит кусаться?
-Нет конечно, - удивилась я.
-Всё же я советовала бы вам приобрести для неё достаточно надёжную уздечку, а также и ножные путы.
-Пожалуй, это правильный совет, - согласилась Рена.
Тут явилась помощница ведя на цепочках двух лысых рабынь без платочков на головах. Зато на лицо каждой была надета система ремешков охватывающих голову. У первой поперёк рта была закреплена палочка с кольцами на концах, а у второй просто был продет между зубов ремешок. Её уздечка была более тонкой и с красивыми бляшками гармонирующими с носовым кольцом. И ещё у обеих девушек на щиколотках были застёгнуты ремешки соединяющие ноги.
«Бедная Сарра»! - подумала я, но чтобы долго не разбираться, указала на вторую: - Вот такую.
-Хорошо, - сказала продавщица. - Подвески?
-Две коротких гирлянды колокольчиков, - сказала Рена, - средний колокольчик для носа и маленькие ушные колокольчики.
-Для лона?
-Среднюю палочку. Только гладкую. И стандартные колечки.
-Для языка?
-Пока не надо.
-У рабыни не проколот язык?
-Подвески для языка не обязательны.
-Да, конечно, - согласилась продавщица. - Кольца для сосков и пупка?
-Пока не надо.
-Кольца для лона?
-Стандартные колечки, я же сказала.
-Да, правда, - согласилась продавщица. - Так. Украшения?
-Думаю, потом.
-Как скажете. Одежда?
-Только минимум.
-Миниота, сарафан и платок миниоты?
-Да. Впрочем, ещё платок к сарафану, нижнюю сорочку и лёгкую домашнюю косынку.
-Белую?
-Да.
-Обувь?
-Не сейчас.
-Возьмите хотя бы ножные мешочки. Сейчас Нол редко водят босиком.
-Хорошо, - сказала Рена. - Две пары ножных мешочков.
-Головной мешочек?
-Да, пожалуй.
-Простой?
-Лучше мягкий. Но недорогой.
-Как скажете. Игрушки?
-Пока не стоит.
-Понятно. Так. Орудия наказания. Что возьмёте?
-Также минимум.
-Хм, - сказала продавщица. - У сестры что, так мало денег? На что же она покупает рабыню?
Я хотела ответить, но Рена наступила мне на ногу и сама сказала:
-У сестры достаточно денег. Именно потому, что она их на ветер не бросает.
-Извините, - сказала продавщица, - я по-глупости подумала, что сестра из этих, которым задаром рабынь выделяют. Извините. Это меня предыдущая клиентка с толку сбила. А сестра знакома с ней?
-У нас мало времени, сестра, - сказала Рена.
-Ну что же, значит просто стандартный набор колодок?
-Да, именно так.
-Хорошо. Будете смотреть?
-Да. Это не очень дешёвые вещи.
-Рабыню для демонстрации! - велела продавщица. На этот раз явились двое охранников притащившие кучу деревяшек и третий, притащивший на цепи обнажённую девицу в ошейнике и платочке. Ей сейчас же и стали надевать колодки на шею.
-Стандартные шейные колодки, - пояснила мне продавщица. - Второго типа. Вырезы для рук находятся по сторонам от головы. Скрепляются двумя поперечными болтами. Снабжены четырьмя кольцами для привязывания и двумя отверстиями для комплектации. При желании, для скрепления колодок можно пользоваться металлическими полосами, ремнями, верёвками или цепочками.
Девушка теперь торчала из круглой шейной дырки, а её руки были раздвинуты в стороны и зажаты в прорезях для запястий. Вид у неё был достаточно дурацкий, учитывая ещё и кольцо в носу.
-На колени! - велела продавщица. - Сесть! Выпрямить ноги!
Девушка наверное не очень красиво всё это проделала, потому что её стегнули плёткой. А вообще-то, с колодкой на шее она бы и не усидела если бы её сзади не подпёр один из охранников.
-Ножные колодки, - указала продавщица на деревяшки которые охранники надевали теперь на ноги девушке. Примерно такие же деревянные бруски с вырезами, только потолще, и для чего-то с небольшим круглым отверстием посередине. Недостаточно большим для шеи, но и недостаточно маленьким для руки или ноги. Отверстия же для щиколоток вынуждали девушку достаточно широко раздвигать ноги.
-Соедините колодки, - распорядилась продавщица. Охранники согнули девушку и соединили верхние и нижние колодки короткими толстыми цепями, примкнув их к кольцам. Нечто похожее проделывали и с «преступницей» на площади. Девушка сидела теперь согнувшись вперёд и согнув ноги в коленях вывернутых наружу. Спине, наверное, было больно, но теперь хоть поза была устойчивее.
-Колодки для талии, - указала продавщица. Теперь на поясе девушки закрепили квадратную деревяшку из двух половин скреплённых винтами. Также с четырьмя кольцами по углам.
-Стержни, - приказала продавщица.
Охранники продели сквозь ножные колодки два длинных стержня, зафиксировав их в отверстиях поясной деревяшки. Теперь девушка была вынуждена распрямить ноги, зато спина вовсе согнулась в дугу.
-Ну, и колышек, - сказала продавщица.
«Колышек» оказался толстенной деревянной палкой с заострённым и обрезиненным концом. Этот колышек продели сквозь отверстие в ножных колодках, пока его конец не вошёл в лоно рабыне, и только тогда закрепили замком. Рабыня застонала-было, но ей тут же пригрозили плёткой. Продавщица же подошла к несчастной и слегка повернула колышек вправо и влево. Похоже, рабыня лишь с трудом сдержала стон, если не крик.
-Колышек свободно поворачивается в захвате, а благодаря сменным наконечникам можно в широких пределах варьировать воздействие на лоно рабыни.
Я в ужасе глядела на закованную в колодки девушку. Это что, тоже не по-настоящему? А продавщица уже совала мне под нос следующую деревяшку, небольшую, из двух половинок, с двумя отверстиями для рук и одним кольцом.
-Ручная прогулочная колодка, - поясняла она. - Надевается на руки рабыне и обычно пристёгивается цепочкой к ошейнику. Часто также используется для сковывания вместе двух рабынь за соседние руки. Либо как домашний предмет для постоянной носки свободной от работы рабыней. Сестра желает дополнить комплект ещё каким-нибудь видом колодок? Например, колодками скрепляющими руки перед лицом?
-Нет, - сказала я. - Этого вполне достаточно.
-Понятно, - сказала продавщица. - Орудия пытки?
-Чего?! - испугалась я. - Это-то зачем?! Я не собираюсь пытать рабыню!
-Мелани, - сказала Рена, - так положено. Разумеется, ты не станешь пытать рабыню. Ты даже и права на это не имеешь. Но орудия пытки нужно иметь для двух целей. Во-первых, рабыне полезно знать об их существовании, а во-вторых, если у администрации города возникнет необходимость допроса твоей рабыни, ты обязана будешь предоставить её вместе с приписанными к ней орудиями пытки. Так делается хотя бы из гигиенических соображений. И это обязательное условие содержания рабыни.
-Ну, хорошо, - сказала я. - Положено, так положено.
-Ты, может, уже раздумала покупать рабыню?
-Нет, не раздумала, - сказала я. – Чего, там, я должна ещё купить?
-Так, - сказала продавщица, - орудия пытки. Конечно, опять минимум?
-Да уж, конечно, - кивнула я. - А вот эту рабыню, наверное, уже можно освободить от колодок?
-Эту? - удивилась продавщица. - Ну да, конечно. Уведите её. В смысле, унесите, - сделала она знак охранникам. - Минимальный набор. Так. Пыточные иглы. Колышек для рта. Универсальный расширитель, щипцы, ножницы для подрезания языка. Защипы. Распорка с бедренными браслетами. Ну, и универсальная затяжка с шипами. И, конечно, тисочки для пальцев. Ничего больше?
-Нет, спасибо, - поблагодарила я.
-Так. И что тут у нас осталось? Только клетка.
-Какую клетку будешь брать, Мелани? - спросила Рена. - Клетка, это самая дорогая вещь из всех.
У меня уже достаточно накопилось злости чтобы сказать, что я думаю обо всех местных обычаях, законах и правилах содержания рабынь. Но я вспомнила бедных Сарру и Мери посаженных в эту ихнюю тюрьму, а также и Дору, научившуюся выражаться как светская дама чтобы помочь своим подружкам. Ничего, потерплю. Уж не думают ли они, что я буду держать Сарру в клетке, заковывать её в цепи, забивать в колодки, стегать плетью или надевать ей на лицо уздечку словно лошади? Да. А ведь мне придётся, чтобы меня чёрт побрал! Иначе с Саррой это станет делать кто-нибудь другой. И не только это. Ладно, там посмотрим.
-Клетки у вас тоже разные? - спросила я.
-Ну конечно. Но все, разумеется, в пределах правил определённых комиссией Унилониса для содержания Нол в частной собственности.
-И какие? - спросила я эту торговку орудиями пыток.
-Хотите взглянуть?
-Да, хочу.
-Тогда пройдёмте внутрь. Сами понимаете, в торговом зале мы не можем разместить все образцы наших товаров, тем более такие громоздкие как клетки.
-Хорошо, - сказала я и мы прошли за занавеску и оказались в коридоре, пройдя который свернули налево, потом направо, и, видно, попали на склад. В дальнем конце возились охранники разбирая ящики, а вдоль стены стояло много клеток разного типа.
-Вот, - показала продавщица на круглую клетку со сходящимися кверху прутьями, вроде той, что стояла в торговом зале. - Это наиболее распространённая клетка для Нолы, содержащейся в частной собственности ламиолы. Вход снизу. Стандартное запирающее устройство, предусматривающее замыкание на восемь замков. Подстилка и центральное отверстие с решёткой и кольцом для цепи. Верхнее кольцо для подвешивания. Правда это не самая дешёвая модель клетки. К тому же, она явно неудобна при запирании и выпускании пленницы, ведь для этого клетку каждый раз надо поднимать вверх. Хотя, некоторым как раз это и нравится.
-А другие? - спросила я, не желая вдаваться в подробности о том, что нравится местным рабовладелицам-садисткам, а что нет.
-Вот принципиально другой тип, - указала продавщица на прямоугольную клетку ростом всего лишь до моей груди. - Эта клетка открывается спереди и закрывается на стержневой засов с отверстием для висячего замка. Не очень надёжный предмет, зато дешёвый. Обычно Нолу, живущую в такой клетке приковывают ещё и шейной цепью к кольцу на стене. Совершенно верно, таковы правила.
-М-м. А это что? - указала я на следующий экспонат. Эта клетка была очень узкая, зато высотой в полный рост. Но уж слишком узка.
-Вот эта? - спросила продавщица. - Это та самая знаменитая клетка в которую заключают ламиол Гедоникса.
Я сейчас же припомнила как обращаются с ламиолами Гедоникса за пределами города.
-Здесь же повернуться невозможно, - заметила я.
-Да, - сказала продавщица со странной интонацией в голосе. - Именно в такие клетки сажают ламиол Гедоникса блюстители Оллитарии, одевают их в белые миниоты, заковывают в тугие ошейники и тяжёлые короткие цепи и возят по городам напоказ публике.
-Но ведь слишком долго на ногах не простоишь, - усомнилась я.
-Периодически клетку ложат на пол.
-Понятно, - сказала я. - А здесь она зачем?
-Желающим разрешено содержать Нол в таких клетках. Это чтобы они сочувствовали судьбе ламиол попавших к ним в плен. Желаете такую?
-Ну уж нет! - отшатнулась я.
-Вот клетка достаточно дорогая, - указала продавщица на следующий экспонат. Эта клетка была хоть и прямоугольная, но закруглённая по рёбрам и собиралась на металлические угловые элементы. А вход находился сверху в виде круглого отверстия закрывающегося решетчатой крышкой с петлями для четырёх замков. Решётка на боковых стенках была фигурная, из сочленённых колец, и даже с декоративными позолоченными элементами. Мне эта клетка не понравилась. С эстетическим вкусом у её конструкторов явно было плоховато.
-А вот самая дорогая модель, - сказала продавщица и указала на решетчатый шар утыканный радиальными стержнями будто огромный ёж.
-Нет, - сказала я, - дорогая мне не по карману. А это что за решётка?
-Это самый дешёвый вид клетки. Всего лишь дверь с окантовкой. Однако, установка дороговата. Необходимо будет сделать нишу в стене, которую и будет закрывать эта решётка. Проще приобрести готовую клетку.
-Так, - сказала я, - а ещё что можете предложить?
-Вот цилиндрическая клетка. Вот чисто подвесная, также цилиндрической формы. Вот любопытный экспонат, клетка на подставке. На мой взгляд, чрезмерно тесна, но кому как нравится, конечно. Вот клетка-пирамида, а вот даже шестигранная форма, но такие спросом не пользуются.. Вот неплохой вариант, наклоняемая клетка. Она устанавливается в одно из трёх положений и тогда пленница может либо только стоять, либо только сидеть, либо только лежать. И, разумеется, в любом из этих положений не способна распрямиться в полный рост. Например, лежать она должна будет согнув ноги в коленях.
У меня голова закружилась от обилия этих орудий пытки для несчастных девушек, а продавщица всё объясняла, на этот раз указывая на круглый бак с крышкой:
-Клетка-колодец, по образцу применяемых для девушек на обучении в Унилонисах. В отличие от клетки-ямки, не позволяет пленнице видеть ничего кроме потолка.
-Достаточно, - сказала я, - хотя… А вот эта?
-Это хорошая, удобная клетка, - сказала продавщица, - и достаточно дорогая.
-Мне кажется, она повыше других?
-Да. Но только потому что здесь предусмотрена толстая мягкая подстилка. Такие клетки обычно покупают Нолам очень хорошо служащим их Госпожам. В качестве поощрения. В такой клетке Ноле, конечно, гораздо легче переносить заключение. Обычно это вторая клетка у состоятельных ламиол. А первую оставляют чтобы рабыня знала, что её можно пересадить и обратно. Обратите внимание, очень гладкие прутья. Надёжная клёпка. Каждая заклёпка имеет позолоченную головку. Нижняя решётка также из гладких прутьев, а вся форма клетки почти квадратная. Размеры на верхнем пределе допустимом правилами. Если ваша пленница не слишком высока ростом, ей будет очень удобно жить в такой клетке.
-И дорого? - спросила я.
-Сорок пять мониолов.
-Я посоветуюсь с компаньонкой.
-Конечно, сестра. Идёмте.
-Я могу позволить себе клетку за сорок пять мониолов? - спросила я Рену.
-В принципе, да, - сказала она, - но, боюсь, тогда тебе придётся найти работу несколько раньше.
-Но это не будет слишком неправильной тратой?
-Не будет. Я думаю, что лучше сразу покупать хорошую вещь, чем потом менять на другую.
-Вот и ладно, - сказала я. – Ну, что там ещё нужно покупать для права держать рабыню? Надеюсь, не ящик с крышкой?
-Больше ничего, - сказала Рена. - Остальное по желанию.
-Слава Богу, - вздохнула я.
-Кому?
-Ну, неважно. Я хочу сказать, хорошо что больше ничего не требуется.
-Сколько должна уплатить сестра?
-Сто восемь мониолов за товар и четыре за доставку и установку. Доставка завтра.
-А плата?
-Половину сейчас, половину после установки.
-Хорошо, - сказала Рена. - Мелани, покажи свою табличку.
Я полезла за «документами», а Рената начала отсчитывать деньги. Я почувствовала себя транжирой. Но ведь компаньонка не возражает, значит всё правильно.
На улице теперь оказались зелёные сумерки. С одной стороны, красиво, а с другой, встречные ламиолы едущие на тележках и освещённые горизонтальными лучами, своими зелёными лицами походили на упырей изголодавшихся по крови, что очень соответствовало сложившемуся у меня мнению о них. А ещё появились кучки мужчин в клёпаной коже и со странными палками в руках.
-Это охранники, - пояснила Рена. - Наёмники. Патрулируют ближе к вечеру и ночью. Кстати, очень удобно. За небольшую плату они охраняют вышедшую пройтись ламиолу, или доставят по адресу хотя бы вот эту рабыню, - она снова дёрнула за цепь девушку тащившую мои покупки.
-А от кого они охраняют?
-От кого угодно. Тут, знаешь, преступности хватает. Как ни боремся, полностью искоренить не удаётся.
-А какие преступления? Грабят?
-Грабят тоже. Иногда и убьют кого-нибудь.
-Кто же это делает?
-Да кто угодно. Беглые Нолы. Те же наёмники. Да и ламиолы попадаются. Которые работать не хотят.
-Я так поняла, что богатство тут не поощряется?
-Не поощряется. И что?
-Какой же смысл грабить бедных? Так не очень-то разбогатеешь.
-Ну, на текущие расходы им, наверное, хватает. Но это, конечно, мелочь всякая.
-А крупные чем промышляют?
-Много чем. Иногда девушек похищают.
-Зачем? Что, купить нельзя?
-Ну, видишь ли, существует ещё и чёрный рынок рабынь. Там дешевле. Но опасно. Если обнаружат что рабыня приобретена незаконно, так не только отберут, но ещё и к ответу потянут. Хорошо ещё если штрафом отделаешься. Вот потому-то и существуют строгие правила на приобретение и содержание рабынь. Чтобы не было желания отовариваться на чёрном рынке.
-Да, чёрт побери! - возмутилась я, - эти правила такие строгие, что народ, возможно, и пойдёт на чёрный рынок!
-Правила не строгие, - возразила Рена, - правила правильные. Потому и называются правилами.
-Это демагогия, - сказала я. - А мне показалось, что правила просто ужасны.
-Ты просто недостаточно в них вникла.
-Чёрт! Чёрт! Чёрт! - рассердилась я.
-Это ты о ком? - спросила Рена.
-Это я ругаюсь.
-Понятно. А почему ты ругаешься?
-Да потому что я только что выложила кучу денег на совершенно никому не нужные вещи! Уж, по крайней мере, не нужные мне.
-Это какие?
-Да все эти предметы для содержания рабыни. Я так считаю, для Сарры мне бы хватило простого ошейника с цепочкой, и всё!
-Ха-ха, - сказала Рена. - Какая наивность.
-А вот я по поводу ваших правил могу сказать: «Ха-ха! Какая жестокость»!
-А в чём тут жестокость?
-Да взять хотя бы эти чёртовы колодки! Ну зачем нормальной девушке загромождать свой дом этой кучей ужасных деревяшек?
-Колодки нужны для наказания рабыни.
-А плётки мало?
-Плётка это не совсем то. От плётки боль, а колодки это наиболее гуманный метод воспитания и убеждения.
-Хе-хе, - сказала я. - Это как?
-В колодках девушка сама себе причиняет боль, если неправильно себя ведёт. Сидя в колодках умная Нола быстро приходит к мысли о целесообразности послушания и покорности.
-Ага, - сказала я, - особенно если у неё этот самый кол внутри.
-Колышек? Колышек не для этого.
-А для чего?
-Для воспитания методом убеждения.
-Э? - возмущённо сказала я.
-Я вижу, ты не понимаешь простых вещей, - сказала Рена. - Если хочешь, я тебе кое-что коротко объясню.
-Сделай милость.
-Ламиола имеющая рабыню обязана, кроме всего прочего, заботиться о её здоровье, как физическом, так и духовном. Она должна воспитывать рабыню.
-Плёткой? - уточнила я.
-Разными методами. В том числе и методом убеждения. Проводя с ней беседы и наставляя на правильное отношение к жизни и своим обязанностям.
-Беседы, - повторила я. - Неужели действует?
-А как же? Если беседы проводятся умело и со знанием дела, это как раз и формирует правильную психологию рабыни-Нолы. Помнишь девушек что преподносили тебе цветы? Я уверена что с ними беседовали очень квалифицировано. Более того, лично я считаю что сделать из Нолы действительно хорошую рабыню без метода психофизического убеждения просто невозможно.
-Понятно, - сказала я. - А колышек тут причём?
-Если будешь перебивать, ничего не поймёшь.
-Прости, - сказала я, - молчу.
-Так вот. Устойчивая линия поведения девушки всегда основана на её сексуальности и физиологии.
Я только разинула рот, но сумела промолчать.
-Примитивно говоря, девушка ведёт себя правильно когда такое поведение доставляет ей лёгкое сексуальное наслаждение. Ну, и наоборот. Здесь очень важен один момент. Всё это действует, если девушка психологически не зажата и не борется с собственными наклонностями, а свободно следует им. Так вот, все эти соответствия принципов поведения сексуальным наклонностям достаточно легко вырабатываются элементарными методами. Но, конечно, надо кое-что уметь и знать, чего хочешь. Вот, например, простейшим методом и является та же воспитательная беседа с рабыней. Обычно при этом девушку помещают в колодки, как ту рабыню что демонстрировала их. А колышек вводится в лоно. И вот, когда Госпожа рассказывает рабыне как надо себя вести в каком-нибудь простом случае, она шевелит этот колышек и стимулирует лоно воспитанницы. Когда же Госпожа приводит пример отрицательного поведения рабыни, колышек неподвижен, либо вообще удаляется из лона. Понятен принцип?
-Э… - сказала я и слегка захлебнулась слюной.
-Не совсем понятно?
-Понятно, - сказала я, сдержавшись.
-Тебе правда понятно?
-Ну, я же не маленькая девушка. Я поняла, можешь дальше не объяснять. Собака Павлова, блин!
-Э… - сказала Рена. - Собака? Чья собака?
-Ох, - сказала я. - Не обращай внимания. Я на Земле ещё не таких выражений нахваталась. Вот чего хорошее вылетает из головы, а всякая дрянь застревает.
-Точно, - согласилась Рена и хихикнула.
-И всё равно, - сказала я, - всё равно, я считаю что мне для Сарры хватило бы одной цепочки.
-Одной цепочкой рабыню надёжно не запрёшь. Вон их сколько посрывалось с цепей, а на чёрном рынке рабыни откуда, по-твоему?
-А почему бы вам этот чёрный рынок не признать официально?
-Ой! - ахнула Рена, - ты что говоришь-то? Там ведь не только Нол, там и ламиол в рабство продают!
-Это как же?
-Ты будто не знаешь. Люди-то ведь какие? Ну, казалось бы, знай законы и живи себе спокойно. Работай, копи деньги и покупай Нолу, а может даже двух и собственную коляску. Чего ещё надо? Так ведь нет. Некоторые непременно хотят себе в рабыни свою же сестру ламиолу. Да ещё и задёшево.
-И ламиол похищают и продают таким вот?
-Да.
-Это, наверное, большое преступление?
-Конечно. Только ведь преступника ещё и поймать надо.
-Чего ловить-то? У кого рабыня ламиола, того и хватать.
-А она скажет, что не знала.
-Ну да. Рабыня ей не сказала?
-Глупая, Мелани. Уж конечно, прежде чем продать ламиолу у неё вырежут язык. Да и запугают как следует. Во всяком случае, её хозяйка всегда отбрешется на этот счёт. Например, скажет что её ламиола сама хотела быть рабыней и специально скрывала, что она ламиола.
-Такое и вправду бывает?
-Бывает. И достаточно часто. Правда, чаще ламиолы играют друг с другом в рабынь. Но есть и такие, которым игры мало. Но, я полагаю, таких не очень-то много. А вот украденных и запуганных хватает. А даже и не запуганных. Что сделаешь-то если хозяйка держит тебя в цепях, в клетке, а гулять водит с кляпом во рту, а чуть что, так и плёткой высечет? Вот однажды был забавный случай когда такая ламиола умудрилась освободиться от привязи и поменяться местами со своей Госпожой. Уж она отоспалась на ней! В колодках её держала, плетью лупила, а потом стала кататься каждый вечер. До полусмерти её загнала, только тогда и попалась.
-Ха-ха! - сказала я. - И что ей за это было?
-Говорят, посадили в толис.
-А Госпожу?
-Не знаю. Госпожа её куда-то спряталась потом. Ещё бы. Позор такой.
-Ну, хорошо, - сказала я, - Госпожа отбрешется. А тот кто ламиолу продал?
-Попробуй, найди. А найдешь, так и тот скажет, что перекупил и не знал, что она ламиола.
-Так что, похитителей никогда и не ловят?
-Бывает, что и ловят. Но редко.
-И похищенных ламиол освобождают?
-Конечно. А вот тем кого успели продать за пределы города не позавидуешь.
-За пределы города?
-Ну да. Знаешь сколько там платят за ламиолу Гедоникса?
-Что, сильно много?
-Ещё бы! Знаешь сколько денег можно заработать возя ламиолу Гедоникса в узкой клетке по городам Оллитарии?
-Много?
-Можно даже состояние сколотить.
-Так-так, - задумалась я.
-Что? - полюбопытствовала Рена.
-Да так, мысли.
-Уж не собираешься ли ты сама таким делом заняться?
-Я и не думала! - сказала я. - А вот, городской совет?
-Что?
-Если это так прибыльно, почему бы правительству самому таким делом не заняться?
-То есть, как?
-Ну, самим возить по Оллитарии ламиол Гедоникса, и таким образом пополнять финансы?
-Э… - растерялась Рена, - э…. И выдавать себя за торговцев из других городов?
-Конечно.
-Ха! Ты первая такое предложила.
-Неужели? Ведь это само собой приходит на ум.
-А знаешь? - сказала Рена, - может быть и вправду правительство этим занимается. Или его отдельные члены. Вот, если это так, то они ведь не станут об этом говорить?
-Ещё бы, - сказала я. - И не станут особенно ловить похитителей ламиол. Хотя, почему обязательно ламиол? Можно ведь и Нол на эту роль.
-Ха! Это уж не получится.
-Почему это?
-Уж в Оллитарии разберутся, настоящую ламиолу показывают или нет. Из Гедоникса, или ещё откуда.
-Да кто их разберёт-то?
-Запросто, - сказала Рена. - Они же помечены.
-Кто помечен? - удивилась я. - Ламиолы помечены?
-Ну… - замялась Рена. - Ну… Да! Только я этого тебе не говорила.
-Чёрт! - сказала я. - Так что же, и я помечена?
-Ну… Давай не будем об этом?
-Ничего себе! - возмутилась я. - Нет, ну ни фига себе!
-Да что ты так разволновалась? Успокойся. Я тоже помечена, и ничего. Что тут страшного-то?
-Если я, значит, выйду из города, то любой узнает что я гражданка Гедоникса, да? И в клетку?!
-Ну, а ты не выходи. И потом, почему узнают? Это только если осмотрят.
-Нет, а говорили, снять кольцо, и всё! И когда же меня пометили?
-Когда спала.
-Раньше чем моего согласия спросили?
-Но ты же согласилась. Разве не так?
-А если бы не согласилась? А те, что не согласились? Которых из города выгнали, они тоже помечены?
-Помечены, - сказала Рена. - И успокойся ты, наконец. Я разве тебе не говорила что мы тут были вынуждены сделать и более страшные вещи, чем пытки этих самых Господ?
Меня это почему-то не успокоило.
-Интересно, а им хоть сказали, что они помечены?
-Нет не сказали. Но они, конечно, могли об этом и узнать. Хоть на улице.
-И их теперь в клетки?
-Если догадаются осмотреть.
-Это неслыханно!
-А пускай не брезгуют гражданством Гедоникса!
-Так, - сказала я. - Ясно. А Нол помечают?
-Зачем? Нол клеймят клеймом Гедоникса. И ещё другими, если они в частной собственности.
-Так-так, - сказала я. - И что это за метка? Где она?
-А зачем тебе знать?
-Чтобы удалить.
-Это невозможно.
-Если это невозможно, тогда почему ты не говоришь?
-Чтобы тебя не расстраивать.
-Ой, спасибо! А то, я как-то сейчас совершенно не расстроена. Вот выброшу ваше кольцо! - сказала я и схватилась за палец.
-Эй, Мелани, - сказала Рена, - я бы тебе не советовала этого делать.
-Почему же? Вы же все обманщицы!
-Мы не обманщицы. Мы, считай что в осаде. Нам сёстры нужны, а не изменницы. Что нам остаётся делать? А ты теперь одна из нас, не забывай.
-Выброшу! - пригрозила я. - Ишь чего надумали! Метить девушек без спроса. А потом ещё спрашивают! Не хотите ли? Не будете ли так любезны, да?!
Я стащила кольцо с пальца, но бросать не решалась.
-Эй, Мелани, - обеспокоенно сказала Рена, - а ты свою Сарру раздумала покупать?
Я надулась и сказала: - ну?
-Без кольца тебе Сарру никто не продаст. Да и как бы тебя саму тогда не продали.
-Меня?
-А кого? Ты деньги потратила, нужно будет вернуть, прежде чем тебя выдворят из города.
-Это как? У меня денег нет, они у тебя.
-Уже не все. Те что ты потратила тебе придётся отрабатывать.
-Да? Где?
-Где скажут. Может, и на валу.
-Это же шантаж!
-Ну да. Любая ламиола должна глубоко увязнуть, прежде чем по-настоящему станет нашей сестрой. Да ты чего разволновалась-то? Чего там хорошего для ламиолы, за пределами города? Давно в упряжке не бегала?
-Куплю Сарру, а потом… - пригрозила я.
-Ну, не глупи, Мелани. Ты же сама понимаешь, что никакого приемлемого «потом» никто тебе не позволит. Ты даже кольцо снять не сможешь.
-Это почему?
-Любая ламиола приобретающая в собственность Нолу обязана обжать кольцо на своём пальце. Это символизирует обязанности правильного содержания Нолы. После этого кольцо уже снять невозможно.
-А с пальцем?
-С пальцем, конечно, можно. Более того, находились непроходимые дуры которые так и делали. Это, уж точно, непроходимые дуры.
-Почему это?
-Да потому что на ламиол без пальца прежде всего обратят внимание и сразу проверят, не помечена ли она. Кстати, пленным ламиолам Гедоникса, тем кого возят в клетках, как раз и отрезают палец с кольцом, даже если кольцо не обжато.
-Ну! - сказала я. - Ну!
-Неужели ламиоле в Гедониксе так уж плохо?
-Но обман! Всё время обман!
-Так что? Это для твоей же пользы. Ну не можем мы силой противостоять всей Оллитарии, пойми ты! Если бы не наши хитрости, нас бы давно раздавили!
-Вот что, - сказала я, - если не хочешь чтобы я выбросила ваше кольцо, говори в каком месте я помечена.
-А ты тогда не выбросишь кольцо?
-Не выброшу. Только говори правду.
-Ну ладно. Только… Метку удалить всё равно нельзя. Это правда. Тебе пометили эндокринную систему.
-Это как?
-Ну, просто укол. У тебя в крови безвредные микроорганизмы. Люминесцентные при определённом освещении. Их очень легко обнаружить в твоей крови и в любых выделениях.
-Так, - задумалась я. - То есть, что, моя моча светится?
-Фу! - фыркнула Рена. – Ты, когда расстроена, начинаешь грубо выражаться.
-Я знаю, - сказала я. - Так что?
-Ничего у тебя не светится. Только если рассмотреть через лупу. Можно увидеть светящиеся точки. Правда, говорят что есть такие, кто и глазом видит. Но я, например, без лупы не могу.
-Ну-ну, - сказала я. - А нейтрализовать эти микроорганизмы нельзя?
-Знаешь, - сказала Рена, - не хочу тебя лишний раз обманывать. Утверждается, что нельзя. Но кто его знает? По крайней мере, я ничего не слышала ни о каких нейтрализаторах. Скорее всего, их и нет. Хотя, в принципе, конечно, возможно существование естественного врага этих микроорганизмов, который, будучи введён в кровь, уничтожал бы их. Но ещё неизвестно, этот самый враг оказался бы безвредным для человека, или нет. Я думаю, что даже разработки нейтрализатора запрещены. А также я думаю, что нейтрализатор и невозможен. Дело в том, что эти микроорганизмы долгоживущие. Их цикл размножения длиннее чем цикл регенерации ламиолы. Так что, сама понимаешь.
-Понятно, - сказала я.
-Так не снимешь кольцо?
Я натянула кольцо обратно на палец. А что мне ещё оставалось делать?
-И когда обжимать? - повертела я пальцем.
-Когда получишь рабыню.
-Что мне ещё надо сделать?
-Выучить правила содержания Нолы. Дождаться когда установят клетку, проверят унитолу и привезут все заказанные тобой товары. Ну и оформить документы.
-Оформить документы?
-Это непросто. Но, если хочешь, я оформлю документы за тебя.
-За какие заслуги?
-Ну, просто я в этом лучше ориентируюсь. А ты пообещаешь что не станешь больше бросаться кольцом Гедоникса.
-А если нет?
-А почему?
-Ну, хочется оставить за собой свободу действий.
-Только не в этом направлении. Ну сколько же ещё тебя убеждать, что у тебя другого выхода нет? Если ты покинешь Гедоникс, твоя судьба будет слишком ужасной.
-А твой интерес в чём?
-Я люблю свой город. И хочу чтобы и ты полюбила.
-Не хочешь чтобы я испортила тебе репутацию?
-Да, не хочу. Но это для меня не главное. Хочешь, верь, хочешь нет, но я тебе счастья желаю. На своих подруг посмотри, хотя бы. Они-то согласились.
-А они про все эти метки знают?
-Не думаю. С тобой, Мелани, как-то всё быстро происходит. Ты слишком рано обо всём узнаёшь. Наверное, я плохая компаньонка, не умею отвести твоё внимание в сторону.
-Ты, по крайней мере, не врёшь. Если я не ошибаюсь.
-Я не вру. Если чего-то говорить нельзя, я в этом честно признаюсь.
-Это так, - согласилась я. - Ну ладно. Тогда не теряй времени, учи меня этим самым правилам.
-Мы задержались. Смотри как уже стемнело. Твоя подруга может быть уже ждёт.
-Пошли, - сказала я. - Учи на ходу.
-Ну, пошли, - согласилась она и дёрнула рабыню за цепь.
-Почему ты всё время дёргаешь её? - возмутилась я.
-А что мне её, плёткой бить каждый раз? Не люблю я этого.
-Но она же и так слушается.
-Потому и слушается, что с ней правильно обращаются.
-Правильно обращаться, это вот так дёргать?
-Не обязательно именно дёргать. Но рабыне постоянно нужно напоминать что она рабыня. Тебе тоже придётся это делать.
-Это такое правило?
-Да.
-А ещё?
-Главное, ты должна уяснить, Нола ламиоле не ровня. И не подруга. Нола рабыня и должна чётко знать своё место. А ламиола её Госпожа. И тоже не должна об этом забывать. Более того, должна всё время напоминать рабыне об этом положении вещей. Разнообразными методами. Плёткой, литоной, привязью, или даже словесно. Хотя, особенно разговаривать с рабыней не рекомендуется. Умная ламиола вполне может приказывать рабыне знаками, литоной или другими методами. Нола же должна проявлять полную покорность. Недопустимо если Нола начинает обсуждать приказы Госпожи или даже рассуждать. Её дело послушание. Если у Госпожи Нола не такая, виновата Госпожа. Значит, плохо дрессирует и воспитывает её. Если не умеет сама, пускай нанимает дрессировщицу. Но если Нола у Госпожи долгое время выглядит невоспитанной, естественно, встаёт вопрос о праве такой ламиолы на собственность. Также как и в других случаях нарушения правил, понятно?
-В общих чертах, - кивнула я оставив при себе своё мнение.
-Любой государственный служащий имеет право в любой момент проверить воспитанность рабыни-Нолы находящейся в частной собственности.
-Это как? - спросила я.
-Обычно достаточно стандартной демонстрации. Нола должна беспрекословно поцеловать обувь своей Госпожи-ламиолы. Рекомендуется и самой Госпоже периодически проводить эту демонстрацию, чтобы проверить, не взбрела ли в голову её рабыне какая-нибудь дурь?
-Понятно, - сказала я.
-Теперь насчёт домашнего содержания Нолы. Основное правило. Нола всегда должна быть привязана.
-Ага, - сказала я. - На поводке?
-На поводке, на унитоле, на цепи примкнутой к стенному кольцу, словом, всегда надёжно привязана. Кроме того, Нола постоянно должна носить ошейник с именем Госпожи, а также цепи и кандалы. Если рабыня не закована в ножные кандалы, на это должна быть причина. Скажем, Нола катящая коляску, разумеется, освобождается от ножных цепей. Или Нола услаждающая Госпожу в постели, если ей при этом нужно раздвигать ноги. Ну, или Нола бегущая за тележкой, или просто перегоняемая на большое расстояние. Впрочем, в этом случае всё же рекомендуется надевать на ноги рабыни лёгкую цепь.
-Целая куча обязанностей, - заметила я.
-Да, - согласилась Рена, - содержать рабыню непросто. Но, наверное, приятно. Ещё одно важное правило. Есть только два места где Нола может проводить ночь или то время, когда ламиола спит. Это клетка запертая на надёжный замок, либо коврик возле привязного кольца кровати Госпожи. Категорически запрещается укладывать рабыню с собой на постель после сексуальных развлечений. Если ламиола собралась спать, она обязана поместить рабыню на коврик, приковать её к кольцу короткой цепью за ошейник, надеть ей пояс и наручники, а также вставить ночную толу в рот и замкнуть.
-Но… - сказала я.
-Мелани, - сказала Рена, – здесь очень распространено так называемое контролирование.
-Что?
-Многие следят за тем, правильно ли ламиола содержит Нолу. Следят там, где и не подумаешь. Потому что если выявлены серьёзные нарушения и комиссия изымает рабыню, её продают с аукциона, а третья часть вырученных денег достаётся персоне выявившей нарушения.
-Это… - начала было я обличительную речь, но тут же и передумала. Мне ведь надо в конце концов купить Сарру? Так нечего возмущаться. Напротив, следует со всем соглашаться. - это… очень разумный подход.
-Ты так считаешь?
-А что? Государство пополняет финансы. И материальная заинтересованность граждан.
-Может, ты и права. Но лично мне подобная практика не по душе.
-Вот что, Рена, - сказала я, - мне надо купить Сарру. Поэтому я согласна на все условия. И буду выполнять все установленные правила. А своё мнение по этому поводу оставлю при себе. Это ведь будет правильно?
-Пожалуй, - согласилась Рена.
-Ну так, что там ещё?
-Ты должна будешь поставить рабыне клеймо.
-Куда? - спросила я.
-На верхнюю часть лба. Клеймят рабыню обычно специалисты. Особенно на лбу. Я рекомендую и тебе обратиться к ним.
-Я так и сделаю, - пообещала я.
-Рабыням рекомендуется делать пирсинг.
-Это обязательно?
-Почти. Ну, отверстие в перемычке носа обязательно. Для рабского кольца. И язык. Нола без проклёпанной дырочки в языке выглядит странно, если, конечно, язык у неё есть. Ну а соски и клитор рекомендуются. Но не обязательно. Однако, если ты намерена заниматься с рабыней любовью, я рекомендую сделать ей полный пирсинг. Это повышает возбудимость рабыни, да ещё и практично.
-Дёргать, - догадалась я.
-Ну да, - кивнула Рена. - Подвешивать грузики, пристёгивать цепочки и колокольчики. Даже прикреплять поводок.
-А язык отрезать необязательно?
-Ты даже и права такого не имеешь. Решение о вырезании рабыне языка, частичной подрезке или раздваивании, принимает комиссия, если сочтёт аргументы собственницы убедительными.
-А как одевать рабыню? - спросила я чтобы сменить тему.
-Как угодно, - сказала Рена, - лишь бы на виду был ошейник или табличка. Но каждая Нола должна иметь белую миниоту и оболюционистский сарафан. Для протокольных моментов, хотя бы.
-Что значит, оболюционистский? Если я правильно помню, этим словом как раз и именуется борьба против рабства?
-Ну да. Но мы решили что сарафаны в которые облачают оболюционисток по всей Оллитарии как раз и подходят, чтобы их носили рабыни-Нолы.
Я ничего не поняла, но промолчала. Тем временем, мы уже некоторое время никуда не шли, а стояли на месте.
-А почему мы никуда не идём?
-Мы пришли. Вот здесь твой дом. Смотри-ка, а подруга тебя уже ждёт, хотя мы и не опоздали.
Мы сейчас находились возле низкого заборчика огораживающего газон. А дальше располагался одноэтажный коттеджик не особенно больших размеров. На газоне же топталась девушка в костюме привидения, вроде того что у Рены, только зелёного цвета. И ещё держала на поводке рабыню одетую во что-то громоздкое и конусообразное. Мы поспешили к ней, но тут же я заметила, что это вовсе не Таня, а какая-то коротышка. Я нерешительно остановилась, а девушка, как мне показалось, тоже смутилась, увидев меня. Лицо её было плохо различимо под вуалями, и я не могла её узнать. Только низкий рост сразу бросился в глаза. Я нерешительно оглянулась на Рену, но та поняла меня по-другому.
-Когда говорят «вечером», - сказала она, - имеют в виду заход Оллитары. А до него ещё пара минут.
-Мелани, - сказала тут девушка в вуалях, - ты на меня не сердишься, правда?
-Э… - сказала я так и не узнавая эту особу. Тогда она стала поднимать свои вуали и отбрасывать их на верхушку колпака. Вот и мордашка показалась.
-Так-так, - сказала я, узнавая её. - Чего надо?
-Только хороших отношений, - сказала Сонька, а это была именно она.
-С каких это пор? - спросила я.
-Ну, надо же когда-то мириться? Мы здесь обе ламиолы, Госпожи. Ну чего нам враждовать? А ты, говорят, добрая. Ты ведь меня простишь, правда? А я тебя.
-Это за что? - спросила я.
-Ну, - сказала Сонька, - а кто подставил меня на унитоле? Это у тебя ловко вышло, что и говорить. А смеялась ты надо мной сколько?
-А ты и сейчас смешно выглядишь, - сказала я.
-Ты имеешь в виду платье?
-И платье тоже.
-Между прочим, твоя компаньонка в таком же платье.
-Зато она не коротышка, - сказала я, - а ты ростом со свой колпак.
Рена не сдержалась и хихикнула у меня за спиной. Сонька сверкнула глазами, но сдержалась.
-Может и так, - сказала она. - Вот и посоветовала бы мне как правильно одеваться.
-Я? - удивилась я.
-Ты. Ламиолы должны помогать друг другу. Я тебе тоже в чём-нибудь помогу.
-Обойдусь.
Соня чуть психанула и дёрнула свою рабыню за цепь. Та пискнула от неожиданности. Эта рабыня, при ближайшем рассмотрении, оказалась одетой в грубый и широкий синий сарафан на голое тело, с большой вышивкой по подолу, и такого же цвета платок. Ошейник на ней был толстый и тяжёлый, да и цепь, конец которой Сонька держала в руке, была грубой и некрасивой.
-Ты чего пищишь? - грозно спросила Соня. - Плётки хочешь?
-Простите Белая Госпожа Сония Се-Сония, Госпожа, - испуганно сказала рабыня и как-то даже сжалась.
-Смотри у меня! - прикрикнула Сонька.
-Да, Белая Госпожа Сония Се-Сония, Госпожа.
-Целуй туфлю! - велела Сонька и выставила из-под кринолина ногу. Рабыня встала на колени, согнулась и прижалась губами к её туфельке. Теперь я разглядела и её ножную цепь выглянувшую из-под сарафана.
-Сония Се-Сония, - усмехнулась я.
-Да, а что? - спросила она.
-А смешнее не придумала?
-Се-Сония, нормальное имя, - обиделась она, - достаточно распространённое. Не то что Мелани-Спайкия.
-Мелани Спайк, - заметила я.
-Здесь так не говорят. Ты уж привыкай говорить правильно, ду… Ой!
-Дура белобрысая, хотела ты сказать?
-Ну, извини, - сказала она. - По привычке вырвалось. Больше не буду.
-Не верю я тебе, - сказала я. - Чего ты хочешь?
-Хороших отношений, - повторила она, - я же сказала.
-А вот, держись от меня подальше, - посоветовала я, - и будут хорошие отношения.
-Я лучше в другой раз приду, - сказала Соня. - До свидания, Мелани.
-Мелани-Спайкия Мона-Гедони, если уж на то пошло, - сказала я.
-Ну, до свидания, Белая Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - сказала Соня, уже с трудом сдерживаясь.
-До свидания, Белая Госпожа Сония Се-Се-Си-Си-Со-Сония Мона-Гедони, - ответила я.
Она стрельнула глазами, но промолчала, слегка кивнула и пошла прочь. А за ней рабыня, семеня скованными ногами. Соня извлекла из-под юбок плётку и стегнула её по спине. Дёрнула за цепь и стегнула ещё раз. Правда, на этом успокоилась и удалилась.
-А у неё откуда рабыня? - спросила я Рену.
-Это не её. Это арендованная рабыня. Ты разве ошейник не видела?
-Не обратила внимания.
-А вы, я вижу, не в ладах с ней?
-Да, - сказала я, - не в ладах.
-А она мириться приходила. Может, надо её простить?
-Там посмотрим, - сказала я, - но не сейчас.
-А твоя подруга задерживается, - сказала Рена.
-Подожду.
-Когда останешься одна, хорошенько запрись дома.
-Зачем?
-Преступность. Я же говорила. А чуть чего, зови на помощь охрану.
-Охрану?
-Ну, этих вон, что патрулируют. Эй, охрана! - крикнула она паре проходившей мимо. Те сразу же кинулись к нам.
-Что угодно, Госпожа?
-Рабыню отвести назад, - указала Рена на девушку таскавшую наш груз.
-Конечно, Госпожа, - кивнул охранник и протянул лапу. Рена тут же расплатилась. Девушка положила покупки на газон, а охранник взял её цепь и дёрнул, ещё и посильнее чем Рена.
-А ну, пошли, рабыня!
-Охрана очень полезна, - пояснила Рена когда они ушли, - только денег, опять же, стоит. Так ты меня поняла? Запрись, и никуда. А утром я снова приду. Утро, это когда Оллитара восходит.
-Это домашний арест? - спросила я.
-Да нет, что ты? А ты не нагулялась ещё?
-А что?
-Ладно, вот тебе деньги, - Рена положила мне в ладонь две монеты. - Если надумаешь гулять, непременно найми охрану. Этого хватит. Непременно найми, не то найдёшь себе неприятности. А лучше сиди дома. Я тебе запретить не могу, у нас же свободный город, но советую. А мне уже пора.
-Куда?
-На работу. Я же консультант, ты забыла? Вот сейчас передник надену и работать, хи-хи. И мне сегодня опаздывать нельзя. О, погляди, вон твоя подруга едет.
И правда. Подъезжала тележка запряжённая парочкой рабынь с торчащими изо рта затычками. А на тележке возвышалась Таня наряженная в расшитый сарафан и большой платок. Я только рот разинула глядя на это.
-Привет, Мелани! - помахала рукой Таня, подобрала сарафан и принялась слезать на землю.
-Ну, вот и хорошо, - сказала Рена, пожала мне руку и исчезла в сумерках. Я и сказать ничего не успела. А Таня уже обнимала меня. Ну ничего себе, вырядилась она! Шёлковая белоснежная рубаха с вышивками на рукавах, тёмно-красный сарафан с богато украшенным подолом и передней планкой, да и платок завязанный снизу тоже с вышитыми краями.
*
Пространство вымышленных миров. Ого! Кто бы мог подумать что этот бред так далеко разрастётся? И ведь чем длиннее становится фабула, тем дальше отодвигается окончание. Это если придерживаться правил игры, а не кончать примитивно и сразу. Это неспортивно, конечно. А вообще, интересно. Сам автор помаленьку начинает понимать, что там и как устроено. Что такое Инфра-12? Кто такой Серый Повелитель? Кто из действующих лиц настоящий, а кто плод его воображения? Очень интересно суметь увязать всё это в единую взаимообусловленную систему и не наделать при этом больших ляп. Ну, что Оллитара это искусственное солнце, не догадался бы ещё только самый тупой. Инфра, это то ещё. Это плагиат. Инфра, остывшая звезда, чёрный карлик болтающийся вне планетной системы и пригодный для жизни после соответствующей обработки, именно за счёт внутреннего тепла. Атмосфера же, понятное дело, искусственная, выделяемая поверхностью и повторяющая форму рельефа. До определённой высоты, конечно. Ну и содержащая озон и водяной пар, - те самые туманы. Для защиты от космических лучей, понятное дело.
Решетчатая структура которая была видна когда Оллитара гасла, любому понятно, это конструкция поддерживающая этот самый реактор. Искусственное солнце. Зелёный цвет для красоты, и как наиболее приемлемый для глаз. А метеориты? Потоки космических частиц, астероиды давно избившие поверхность небесных тел? Ну а вайелорги на что? Вот они там и придумали какую-нибудь систему защиты. Летают же, сволочи, туда-сюда, значит хоть что-то могут? Вот все подобные проблемы на их ответственности. Что там ещё? Змееноги. Это кто? А, не скажу. Рано. И так уже много лишнего наговорил. А как не наговорить, если столько наворочено? Одни Сплойи чего стоят. Сплойлеры, Небесные стражи, нейтральная зона. Ламиолия. Чёрт-те что! Я что, нанялся чтобы всё это объяснять? Самому себе. Нет уж, сам на себя я работать не нанимался. Вот разогнал этот вымышленный мир до приличной скорости, а теперь пусть он сам собой движется, а я буду наблюдать и записывать. Ну, разве что, где немного подтолкнуть?
Ещё не хватало почувствовать себя Богом, который соорудил мир и бросил, а там хоть трава не расти. Нет, маленько совести у меня ещё осталось. Значит, пойдём дальше.
Бедная Мелани Спайк - два! Она и не знает, во что вляпается в самое ближайшее время. Я уж про отдалённые времена молчу. И всё из-за мелкой женской безответственности. А вообще-то, она мне нравится. Вон что с ней произошло, да ещё за такое короткое время. Я бы так, точно, свихнулся, а она ничего, живая. Только нервная слегка. А вас бы на её место! Современная, эмансипированная и в меру эгоистичная американочка при деньгах, и на тебе, - трах-бах, - попала в страну идиоток, где труханутые дамы в платочках скачут по улицам на рабынях, устраивают дурацкие представления, а одеваются как привидения. Да ещё утверждают что это самое нормальное место во всей стране, а за пределами их города вмиг съедят живьём, а чтобы надёжнее, мочу пометили.
Впрочем, эти американцы быстро приспосабливаются. Вот, как она. Подруга подъехала на коляске запряжённой двумя девками, ну и что? Всё нормально, поболтаем сейчас.
-Ну, как ты, Мелани? - посмотрела на меня Таня.
-Ничего, - сказала я. - Сейчас уже ничего. А поначалу… Но я справилась. А ты чего это так вырядилась? В национальном ансамбле танцуешь?
-Ха-ха-ха, - развеселилась Таня, - ещё чего! Пойдём-ка к тебе в дом.
Она взяла девок за уздечки и потащила за собой.
-Девушек всегда надо привязывать, - пояснила она. - Вот тут для этого место.
И правда. Возле входа оказалась площадка под навесом, два кольца на стене и ещё два, вделанные в пол. Таня развернула тележку, привязала уздечки девушек к стенному кольцу, а потом достала с передней полки коляски какие-то ремешки и надела им на щиколотки. А концы ремней закрепила в нижнем кольце.
-Это путы, - пояснила она. - Ездовым девушкам на площадке всегда спутывают ноги. Ну, пойдём.
Мы прихватили пакеты и коробки с покупками и двинулись в дом.
-Ты так вот на них ездишь… - заметила я.
-Ну да. Как все. А тут ничего сложного нет. Скорость небольшая. Если автомобиль водила, так и учиться не надо.
-Я не об этом.
-А. Ну, знаешь, ездить на рабынях, это ерунда по сравнению с тем, что они тут ещё вытворяют.
-Могу представить.
-Это, вряд ли, - сказала она, - потому-то и надо срочно поговорить. Но не на улице.
-Ой, извини, - спохватилась я. - Ну, пойдём, пойдём!
Мы вошли и Таня стала наспех объяснять мне устройство дома. Как я поняла, в Гедониксе было мало настоящих домов, зато много таких вот коттеджей для гостей. Сюда обычно Господа приезжали на время, поразвлечься. А теперь эти гостиницы стали жильём Госпожей-ламиол. Таких, как я. Впрочем, домик был неплохой, а обслуживать его должны были городские службы в дневное время, когда Госпожа-ламиола ходит на работу или ещё куда-нибудь по своим делам. В основном квартира состояла из спальни, зато уж спальня была хоть куда. Огромная кровать на возвышении с пологами и столбиками. С украшениями и зеркалами, со всякими прикроватными столиками, пуфиками, полочками и подвесками. Я и разбираться наспех не стала. А около стен туалетные столики, шкафчики для одежды и вешалки в нишах прикрытых ширмами. А рядом шикарный туалет.
Помимо спальни, имелись ещё две небольшие комнаты и прихожая. И везде по потолку был проложен фигурный металлический брус. Домашняя унитола, как мне объяснила Таня. Для привязывания рабынь. Я хотела пригласить Таню в спальню, но она сказала что нам лучше поговорить в маленькой комнате слева от прихожей.
-Понимаешь, - сказала она, - в спальне могут быть подслушивающие устройства.
-Здесь? Да ты что? Зачем?
-Ну, я не уверена, но опасность есть. Здесь же развлекались всякие представители знати, а им друг на друга всегда нужен компромат. А мы с тобой тут новые люди. Кто нас знает? А вдруг, мы шпионки? Я бы на их месте как раз и поселила бы нас туда, где подслушать можно.
-Тогда, может, на улице?
-Не думаю что эта хорошая мысль. Понимаешь, я знаменитость. И за мной хвостом ходят. Я от них сбежала, потому и задержалась немного. Но на улице быстро найдут.
-Ты знаменитость? Когда успела?
-Успела, вот, - вздохнула Таня. - Видишь, как одета?
-Ну да. А что это значит?
-Сейчас расскажу.
-А тут не подслушают?
-Вряд ли. Эта комната для прислуги.
-Для рабынь?
-Нет. Для рабынь вторая комната. А эта для прислуги или охраны, ближе ко входу.
-Ну ладно, - сказала я, - давай, рассказывай, что ты за знаменитость такая?
-Давай сразу выясним. Наша первая цель, вытащить из толиса Мери и Сарру, так?
-Ну да, - кивнула я.
-Тебе понятно, кто тут кто? Ламиолы рабовладелицы, а Нолы рабыни.
-Да уж, - сказала я, - не повезло Сарре и Мери.
-Нам их придётся купить как рабынь, другого выхода нет, так?
-Ну, так, а что?
-Вот и пришлось вырядиться. Это ещё что! Пришлось такого им наврать, что даже стыдно.
-Ну так не врала бы, если стыдно.
-Ага, сейчас! - сказала Таня. - Мне, знаешь ли, и пары дней на цепи и в железяках на всю жизнь хватило. А тебе, может, понравилось?
-Сейчас! - сказала я и поёжилась. - Но нам-то это не грозит. Мы же ламиолы.
-Так вот, - сказала Таня понизив голос, - это ты ламиола.
-Я, - кивнула я, - и ты.
-Я не ламиола, - прошептала Таня, - я Нола.
Я лишь рот разинула от удивления.
-То есть, как?
-Вот так. Меня только то спасло, что ты ламиола.
-Э?
-Когда нас сюда притащили, ты так классически расписалась, что ни у кого никаких сомнений и не возникло. А я ведь по документам и по всему сценарию к тебе пришита. И клеймо ламиолы во рту.
-И тебя не проверяли? Откуда же ты знаешь, что ты Нола?
-Оттуда, - сказала Таня. - Я потом втихаря сама себя проверила. Так я Нола.
-Ай-ай! - сказала я. - А если выяснят?
-Ну вот и буду тележки катать. Или чего похуже. Я ведь, как это? Крупная. А для таких тут ещё и похуже занятия есть. Тебе пока и знать не надо.
-Хреновые наши дела, - заметила я.
-Да ну! - махнула рукой Таня. - Нужно только действовать с умом. Ты этой, своей надзирательнице не перечь. Делай всё как она говорит. Так лучше будет.
-Да я уж и так, - вздохнула я. - Я для Сарры такого накупила, что и говорить неудобно.
-Знаю. Клетку, ошейник, кандалы, верёвки, затычки для рта.
-Колодки и орудия пытки, - добавила я.
-Ну и не бери в голову. Страна дураков. Сначала вытащим их из тюрьмы, а там посмотрим.
-Да, - усомнилась я, - ещё неизвестно как Сарра воспримет то, что мне придётся водить её на цепочке, да ещё и плёткой стегать. А она должна будет демонстративно целовать мои туфли.
-Я смотрю, тебе уже многое объяснили.
-Сколько успели. Ну а ты-то как?
-А мне пришлось врать. Мы же числимся ламиолами проданными на Землю. Я вообще-то хорошо соображаю, но попробовала бы ты! Я сдуру наврала столько, что потом пришлось придерживаться этой сказки и дальше. Да ещё удачно вышло. Когда меня спросили, откуда я, я решила послать себя куда подальше, чтобы не проверили. Вот ты удачно наврала. Из провинции, и все дела. Они тут, понимаешь, такие спесивые насчёт того, кто откуда. Если кто из Оллитариса, так и не тронь! Начнёт вопить что ей, которая из Оллитариса, какая-то там Генозисская девка не указ. А если кто из провинции, так и разговаривать не станут насчёт происхождения. Тут уж сразу ясно, кто важнее. Даром что они там, в этом самом Оллитарисе на цепочках бегали или тележки катали. Или ещё из Аннолиуса, тоже спесивые. Этим и Оллитарис не авторитет.
Так вот, ко мне сразу, откуда? А я, - издалека. Из провинции, что ли? Мне бы, дуре, подтвердить, но я ихних провинций-то не знаю. А вдруг спросят? Ну я и сказала что из Генозиса. Этот самый Генозис, оказывается, остров где-то там в море, на отшибе. Но тут пошли подробности, и я выдумала несуществующее место. Данис. Теперь выходит, что этот самый Данис тоже остров, вернее, островок считающийся в составе Генозиса. Тут и пошло. Ну, как же? Неизвестное публике место. Ну и понесло же меня. Я сказала, что там тоже правят ламиолы, только не все, а продвинутые. А рабыни и Нолы и ламиолы, те, что бестолковые. Что тут началось! Оказывается, во-первых, в местном обществе нет единого мнения о правильности их государства, а во-вторых, все были уверены что они первые скинули Нол и Квинглеров. Но я их успокоила, сказала что Данис настолько мал и незначителен, что уцелел лишь потому, что никому мараться неохота. Что он официально власть Генозиса не отрицает, а городу не особенно интересно, что там творится в мелкой провинции. Лишь бы исправно поставляли рабынь-ламиол в установленном количестве. Вот так, якобы, я и попала в рабыни. Но уж тогда мне пришлось подробно излагать быт и нравы Даниса. Я, чтобы не завраться, взяла за основу эти псевдо-древне-русские обычаи, на которых я в своё время и вылезла в фотомодели. Смешно всё это. Ну, вот вы, американцы, в такое верите про Россию, что живот надорвёшь. А они тут такие же. Чем неправдоподобнее, тем лучше.
-Ага, - сказала я, - а в этом Данисе, как в России, все ламиолы так вот наряжаются?
-Выходит, что так. Если уж всё равно платок носить надо. Между прочим, в старину на Руси все замужние девушки только в платках и ходили. Приличия такие были. Но вот, чего я не ожидала, это такой вот популярности. Эти труханутые ламиолы организовали общество защиты ламиол Даниса, а я у них теперь живой символ. За мной фанатки бегают! Можешь себе представить? Вырядились в такие же платки и сарафаны и глядят мне в рот. Фонд учредили на нужды общества, и меня же избрали им заведовать. И ведь деньги несут! А в перспективе, собираются нанести визит дружественному государству. Представляешь? Инкогнито согласны пробираться через всю Оллитарию! А как иначе-то? Ты ощущаешь, какие перспективы для нас просматриваются? Во-первых, финансы, и во-вторых, возможность отсюда выбраться.
-Во-первых, во-вторых! - сказала я. – Вот, расколют тебя!
-А делать-то что? Что я, неправа, что ли?
-Права, Таня, - сказала я. - Ну конечно, права. И вообще, нам крупно повезло. Здесь хоть ламиолы правят.
-А вот это ещё вопрос.
-А?
-Говорят, что правят никакие не ламиолы, а Нолы прикинувшиеся ламиолами.
-Да ты что?!
-Вот, то! И что весь этот переворот для того и затеяли чтобы крутая кучка Нол захватила власть.
-Ну? - сказала я. - Зачем? Раньше ведь Нолы и так у власти были?
-Не Нолы, а большие Квинглеры. Какая ж это власть, когда Нолам было запрещено еб… Тьфу! Иметь контакт с мужчиной? А вот зато теперь, ешь, - не хочу.
-Так говорят?
-Угу, - кивнула Таня.
-А правительство?
-А правительство говорит, что всё это гнусная клевета, пустые измышления и происки врагов города. Что такие слухи распространяют шпионы Оллитариса чтобы перессорить ламиол изнутри. Кстати, тому кто такое болтает где не надо, могут и язык отрезать. У них это запросто.
-Ой-ой! - сказала я.
-Вот и не сболтни такого где-нибудь. Понятно?
-Да уж, - сказала я. - А почему бы не проверить правительниц этими их медицинскими методами? Ламиолы они, или нет?
-Одна маленькая проблема, - усмехнулась Таня. - Кто пойдёт и это им предложит? А то, сами они никогда в жизни не догадаются.
-Слушай, - сказала я, - ну, бардак тут какой, в самом-то деле? Я тут жить не хочу. Хочу домой.
-Я тоже, - сказала Таня, - но уж это, конечно, непросто. А мы попробуем, правда?
-Дору встретила в магазине, - сказала я.
-Эту? Из хиппарей этих? Её ещё в клетку не посадили?
-Знаешь, она оказывается тоже хочет своих подружек выручить. Старается. Даже говорить вежливо выучилась.
-Да? - недоверчиво сказала Таня. - А я слыхала, что она скандалила и чуть сама в толис не загремела.
-Наверное выводы сделала.
-Дай Бог, - сказала Таня, - хотя и верится с трудом.
-А ещё Сонька приходила. Как раз перед тобой.
-Зачем?
-Сказала, что помириться хочет.
-Не верила бы я этой Соньке. Она же ламиола.
-Так и я ламиола.
-Ну, извини. Ламиолы, наверное, разные бывают. Но помнишь как она похвалялась? Я, говорит, ламиола, потому только о себе и думаю. Чего это ей мириться вздумалось?
-Кто её знает?
-И ты с ней помирилась?
-Я попросила её держаться от меня подальше.
-Правильно. Ты, Мелани, не расслабляйся. Если она тут вьётся, значит какую-нибудь гадость задумала. Такую, я думаю, могила исправит. Кстати, ты знаешь что ламиолы тут бессмертны?
-Примерно. Как-то не укладывается в голове.
-И всё равно хочешь на Землю?
-Не верю я в бессмертие, - призналась я. - Это обман, наверное, как и всё тут.
-А если бы точно знала?
-Ну, я не знаю! Что я, Богиня что ли? Мне бессмертия по штату не положено. Лучше поскромнее жить, меньше разочарований будет.
-А то, что ламиолы не болеют, знаешь?
-В самом деле?
-Ну да. Потому и бессмертны. У них организм всё время регенерирует.
-Ну, ты меня озадачила, - сказала я. - Что, правда, что ли?
-А тебе не говорила твоя?
-Прямо не говорила. Я же числюсь ламиолой Оллитарии, я всё такое и сама знать должна. Она на меня и так с подозрением смотрит. Я только тем и оправдывалась, что восприимчивая и труханутая после ламиолии.
-Понятно, - вздохнула Таня. - Ты думай. Ты умная. Выкрутишься.
-А ламиоле, говорят, думать вредно.
-Это точно, - усмехнулась Таня. - По себе знаю. Правда я-то не ламиола.
-Значит, не болеют? - сказала я. - А если меня ножиком ткнут?
-Это плохо, - сказала Таня. - Ты не нарывайся. Если хорошо ткнут, то до регенерации не доживёшь. Ламиолы, конечно, заживают быстрее, но убить их также легко как Нол. Особенно опасайся долгозаживающих повреждений. Переломов, ушибов тяжёлых. И голову береги. Знаешь что будет если сломаешь кость? Регенерация может воспринимать это как естественное состояние организма. Понимаешь?
-Не очень. А что будет?
-Может никогда не зажить. Так и будешь восстанавливаться в переломанном виде.
-Чёрт! - сказала я. - Ты чего меня пугаешь на ночь?
-Потому и пугаю, чтобы береглась.
-Сначала мне эта Рена одну за другой новости на голову выкладывала. Одну ужаснее другой. А теперь ты? А ты знаешь, что мы помечены?
-Сказали уже, да?
-Так вышло.
-Не бери в голову. У нас ведь на Земле тоже все помечены, и ничего.
-Не знаю, как там у вас в России, а у нас…
-Ерунду-то не неси, - усмехнулась Таня. - Не надо мне про демократию, особенно тут.
-Не надо, так не надо, - согласилась я. - А всё-таки у нас свободная страна!
-Ага, - сказала Таня. - ФБР, ЦРУ, МВД, ГПУ и этот, как его, Ку-клукс-клан.
-Вспомнила! - возмутилась я. - А у вас КГБ!
-Хи-хи, - сказала Таня. - Хочешь ко мне, шефом КГБ на Данис? Будем вместе на Нолах кататься.
Тут уж и я хихикнула, а Таня сказала:
-Знаешь что Нолы в Оллитарии говорят? Что ламиолы самой природой предназначены в рабство Нолам. И что плётки специально для них. Это потому что ламиолу можно свободно бить плёткой когда захочешь, она всё равно заживёт. А Нолу нельзя. Нола создание нежное, у неё регенерации нет.
-Фу-ты, ну-ты! - сказала я. - Самих их надо плёткой лупить за такие слова. И языки поотрывать.
-Что и наблюдается вокруг. Вот так все ламиолы и рассуждают.
-А ты? - спросила я, - ты мне не завидуешь, что я ламиола?
-Трудно сказать, - призналась Таня. - Честно говоря, не знаю. Зато я тебя знаю. Мы ведь подруги, правда?
-Конечно, - сказала я, - мы подруги. Я тебя никогда не предам.
-И я тебя, - пообещала Таня. - И Сарра, и Мери тоже ведь наши подруги, так? Хоть Мери и Еврейка, но это неважно. Мы друг за друга держаться должны.
-Всё правильно, - согласилась я. - Как они там, бедняжки?
-Мы их непременно вытащим.
-Конечно. Таня, а ты эту, Нину из Аннолиуса не видела?
-Нет, - сказала Таня, - а что?
-Ну, мы с ней тоже, вроде, подруги.
-Да? Но ты ведь её мало знаешь?
-Это правда, - признала я, - но неудобно как-то будет отказываться, если она появится.
-Ты всё же будь поосторожнее. И с этой Ниной тоже. Хотя, если она хорошая девушка, то это неплохо. Нам хорошая местная девушка не помешала бы.
-А ты, я гляжу, не унываешь. Тебе что, всё нипочём?
-А что делать-то? Ныть? Я живучая, я выживать научилась везде, потому и в Америку попала. А теперь вон куда занесло. Дальше уж некуда. Да и не одна ведь я. Ты со мной. Уже легче, правда?
-Правда, - вздохнула я. - Дай я тебя обниму, что ли?
-Это можно, - сказала Таня и сама меня обняла, а потом сказала:
-Ну, мне пора.
-Как, уже?
-Не хочу чтобы меня выследили здесь. А то эти, что следом бегают, и тебе покоя не дадут.
-И когда теперь увидимся?
-Завтра. Ты ведь пойдёшь документы оформлять на Сарру?
-Рена сказала что всё сделает.
-Вот как? Это хорошо. Там, знаешь, можно чего-нибудь невпопад ляпнуть. Тогда вечером. Я к тебе на ночь приду. А послезавтра пойдём за Саррой и Мери, хорошо?
-Хорошо. Ну, пойдём, я тебя хоть провожу.
Мы вышли из дома. Таня отвязала девушек от колец и повела к выходу на улицу. Было уже почти совсем темно, однако улицу освещали редкие светильники, да и на тележке была пара фонарей светящих вперёд.
-Не заблудишься? - забеспокоилась я.
-Да нет. Там, ближе к центру, освещение лучше.
-А ты в центре живёшь?
-Я не домой ещё. Боюсь что я сегодня домой и не попаду. Уж это общество… Вон, погляди!
Таня указала на другую сторону улицы, где в тусклом свете фонаря маячили две женские фигурки в платках и сарафанах.
-Выследили, а?
-Может, просто так стоят?
-Да, как же! Видишь как одеты? Они с ума посходили. Даже мою походку копируют и манеры. Сарафанов, блин, нашили! Хорошо хоть немного их пока. Ну ладно, делать нечего, поеду. А ты запрись дома, да как следует. А если кто стучаться будет, ори и зови охрану. Охрана тут всё время мимо ходит.
-Да уж, можно подумать, тут прямо на части разорвут! Тем более, что охрана ходит.
-Бережёного Бог бережёт, - сказала Таня и удалилась дёрнув девок поводьями за рты. Кошмар какой-то! Неужели и я через пару дней буду так вот разъезжать на рабынях? А девки-то в сарафанах подождали пока Таня проедет, а потом побежали за ней. Точно, фанатки.
Ну что? А пойду-ка я немного пройдусь. Одна, без нянек и соглядатаев. Посмотрю-ка своими глазами на эту жизнь. А если что… Вон, и охранники идут.
Пара мужчин вальяжно перемещалась по улице. Вооружены они были палками, или чем-то очень похожим на палки.
-Эй! - позвала я, - Господа!
-Кто? - растерялись они. - Мы Господа?
-А кто же вы?
-Мы охранники, Госпожа.
-Понятно, - сказала я. - И как вокруг? Спокойно?
-Вроде спокойно, Госпожа. А что?
-Так просто спрашиваю.
-Хотите нас нанять, Госпожа?
Ну вот, соглядатаев мне ещё не хватало.
-Нет, спасибо, - ответила я, - пока что не хочу.
-Ну так мы пойдём дальше, Госпожа?
-Да, конечно.
Я подождала пока они скрылись и скользнула в тень. Улица показалась мне слишком однообразной. Я свернула влево, туда где, как я рассчитывала, находился центр. Но, похоже, я ошиблась направлением. Скоро стало ещё темнее. Здесь фонари горели совсем редко, да и прохожих почти не было. Разве что охранники, по трое и по четверо. Да ещё коляски проезжали придерживаясь середины дороги. Вскоре я поняла, что иду вдоль сквера или парка. Сквозь деревья замаячили огни, стали доноситься звуки голосов и кажется даже музыка. Неожиданно навстречу мне пронеслись несколько тележек запряжённых четвёрками девушек. Наездницы сидели по двое, вопили, гикали и безжалостно стегали рабынь длинными хлыстами. А сзади к тележкам ещё и были пристёгнуты несколько обнажённых девушек со связанными спереди руками и с головами обвязанными красными платками поверх которых блестели железные кольца. Здесь что, место для гонок?
Подойдя ближе, я поняла, что не ошиблась. Здесь было нечто вроде стадиона по которому неслось четыре упряжки, явно наперегонки. Публики было немного, однако, как правило, все зрительницы были роскошно одеты. Большинство в кринолины и колпаки с вуалями, а на поводках у них были рабыни в красных платочках. Все эти нарядные Госпожи сидели за столиками и наслаждались напитками которые разносили девушки в платьях служанок и в кружевных передничках.
Я подумала, что вероятно одна на весь город вырядилась в джинсы и, выбравшись из тени, привлеку к себе нездоровое внимание. Я обошла стадион стороной и вдруг увидела стоящую под фонарём упряжку и Госпожу у которой охранники проверяли «документы». Госпожа с недовольным видом долго извлекала свою табличку из-под вороха юбок и что-то ворчала при этом. И тут только до меня дошло, что свою-то сумочку я оставила дома, вместе с табличкой и ошейником! Вот дура-то! Нет, у меня с головой явно нелады. Придётся теперь крадучись пробираться домой, пока не привязалась охрана. Впрочем, дошла же сюда? Дойду и обратно.
Заблудилась. Чёрт! Чёрт! Дура! Трижды дура! Стою тут в полумраке и не представляю, в каком направлении идти-то? Охранники рядом прошли, но ничего не спросили. Может, подойти к ним и попросить помощи? А я без таблички и неизвестно кто. Да и прошли уже. Вот дура! Я и днём-то плохо ориентируюсь в незнакомом городе. Вроде, вон туда идти надо.
Я зашагала вдоль края парка. Нет. Фонари не те. Может, их притушили? Да нет, форма другая. Кто так строит, а?
-Госпожа! Госпожа!
Что? Кто? Это мне кричат, что ли? Откуда ни возьмись, передо мной оказалась молоденькая девушка в колпаке с вуалями, запыхавшаяся и с возбуждённо горящими чёрными глазками.
-Сестра! Простите меня, сестра, ой! Фу! Простите пожалуйста за беспокойство, помогите нам пожалуйста! Тут, вон там, - указала она вглубь аллеи, - у сестры ламиолия. Ну прямо… Вот. Да. А я, видите, ну? Я её и поднять-то не могу, не то что… Пожалуйста, помогите мне. И охраны, как назло, поблизости нет, а тут ведь, сами знаете, минута дорога, а?
-Ну конечно, конечно, - растерялась я. - Где?
-Сюда, сюда! - потащила меня за собой девушка. - Ой, спасибо вам, сестра! Ну как хорошо, что вы тут оказались! А то я прямо… Прямо и не знаю, что бы делала! Сейчас, сейчас, вот! Почти прибежали уже.
Аллея тёмная, никого нет. Девушка остановилась и стояла тяжело дыша. Запыхалась видно, бегая туда сюда.
-Так где? - не поняла я. - Где она была, здесь?
-Ух! - сказала девушка. - Нет, в этих корсетах бегать! Пускай сами бегают. Ха! А что это на тебе? Штаны, что ли?
-Джинсы, - сказала я. - А причём тут мои штаны?
-При том, - сказала девушка. - Ишь, штаны напялила! Путные девушки носят платья или юбки. А штаны только стервы таскают, или извращенки.
Я подумала, что неплохо бы позвать охрану. Однако девушка была щуплой и мелкой по сравнению со мной. Уж её-то я точно не боюсь.
-На себя посмотри, - сказала я. - Абажур с колпаком на макушке. Ну и где тут твоя ламиолия?
-Так я абажур с колпаком, значит? - угрожающим голосом сказала девушка. - А ты что тут за законодательница мод такая?
-Я, пожалуй, пойду, - сказала я. - А шутки у вас дурацкие.
-Дурацкие? - сказала девушка и загородила мне дорогу. - Вон ты умница какая, да?
-С дороги уйди, - сказала я.
-А где хочу, там и стою! - заявила она. - Свободная страна!
-Так уж и быть, - сказала я, - я тебя обойду.
Но девушка снова загородила мне дорогу.
-Ну? - сказала я, - чего надо?
-Ничего, - сказала она. – Стою, где хочу.
-Только что вон там стояла.
-А теперь здесь хочу. Ты что, запрещать мне будешь?
-Охрана! - заорала я, но тут же почувствовала как мне пихают что-то мягкое в рот и крепко хватают за обе руки.
-Охрана. Ох, рано! Хи-хи-хи, - засмеялась девушка и скорчила мне рожу. - Чего так рано орёшь-то? Меня испугалась, что ли?
-У! - сказала я беспомощно пытаясь вырваться. А мне кто-то обстоятельно заталкивал платок всё дальше в рот. Мой же собственный платок с головы, как я догадалась. А потом стали перевязывать рот ремешком. А девушка всё корчила рожи и посмеивалась. Мне и подумать-то некогда было о том, какая я дура, и всё такое прочее. Держали же меня явно мужские лапы.
-Так-так, - сказала девушка, - а сумочка где?
Тут появилась ещё одна дама. В тёмных покрывалах и чадре, и тоже уставилась на меня. А я уже устала вырываться и молча кусала платок во рту.
-Ты чего же это, сучка, без сумочки гуляешь? - сказала девка в чадре. Голос у неё был не очень приятный, и явно взрослый. Не то что у девчонки.
-Госпожа, - сказал вдруг мужской голос из-за моей спины, - не обшарить ли её штаны?
-Вот именно, - сказала девка в колпаке. - Уж табличка-то должна быть.
Мне полезли под блузку и в карманы джинсов, а руки больно заломили назад. Я даже на секунду зажмурилась от боли.
-Как?! - взвизгнула старшая. - Только четыре монеты?
Она ткнула меня литоной в грудь и заорала:
-Ты чего это без денег разгуливаешь, ламиола поганая?!
-У! - сказала я, сама не знаю что.
-Ты у нас так просто не отвертишься! Где деньги?! Где сумочка?! Табличка где?! Тебя спрашиваю, сучка!
И снова стегнула меня литоной по груди.
-Волосы у неё, смотри какие, - сказала маленькая.
-Сделаем из неё парик? - предложила вторая.
-Неплохо будет, - согласилась первая, а я чуть не обмочилась, испугавшись.
-Слушай, а может, она не ламиола? Может, она беглая?
-Да, как же, - сказал позади мужской голос и мою руку вывернули вперёд, - колечко-то вот!
-Ах, надо же, - вздохнула большая, - а я-то и забыла. Так у нас тут гражданочка Гедонисика? Колечко у нас на пальчике, да?
Она ухватила меня за палец и стала стаскивать кольцо.
-Ладно, хоть не обжато, - проворчала она, - а то, ещё палец резать…
Стащила и ткнула мне литону в лицо:
-Значит, Госпожой себя возомнила, ламиола поганая?!
-У! - сказала я и помотала лицом. Вообще-то я хотела показать, что скоро задохнусь от платка закупорившего мне горло.
-Спорит ещё! - возмутилась дама.
-А она сказала, что я похожа на абажур в колпаке, - наябедничала маленькая.
-Хи-хи, - сказала большая и взглянула на неё. - А что, похоже.
-Чего?! - возмутилась маленькая.
-Что, так и сказала?
-Ну да. Абажур, говорит, с колпаком на макушке.
Большая снова хихикнула, но тут же прижала свою чадру ко рту и уставилась на меня, сунув мне свою литону под челюсть.
-Так ты грубиянка, рабыня?
-У! - сказала я. - У!
-Ты что, не знаешь что грубиянкам подрезают языки?
-У-у-у! - заныла я.
-Ты и дальше собираешься нам грубить, рабыня?
-У-у-у! - замотала я головой.
-Смотри у меня! - рявкнула дама и замахнулась литоной, но бить не стала, а спросила:
-Ты чего это вырядилась словно Госпожа какая? Ишь чего! Где там моя плётка?
И тут же извлекла из-под балахона плеть. Примерно такую же, как вручили мне.
-Запорю! - завопила она и щёлкнула плетью прямо у меня перед носом. А маленькая вдруг начала хихикать держась за рот.
Да что же это такое? Да где там эта сраная охрана ходит?! А дама вошла в раж.
-Запорю! - вопила она. - В клетку запру! В колодки закую! Ты у меня узнаешь что к чему!
А потом вдруг высунула вперёд ногу и заявила:
-Целуй мою обувь, рабыня!
Слава Богу, мне и выбора не оставили. Державшие меня бандиты не дожидаясь моего согласия загнули меня вниз и ткнули лицом в её туфлю, не очень чистую, кстати. Поцеловать её я бы при всём желании не смогла. Половина платка не вместилась в рот и торчала у меня перед лицом, так что они просто вытерли мной её туфлю. И снова разогнули меня.
-Уже лучше, - сказала злодейка. - Рабыня! И чтоб я не видела больше на тебе никаких штанов! Может, ещё и трусики с лифчиком на себя напялила, стерва? А ну, раздеть её!
-Трусиков нету, - заметил один из бандитов обдирая меня.
-Всё равно, - строго сказала дама, - ходит тут! Ни ошейника, ни кольца в носу. Госпожой себя возомнила?! Вот, шкуру спущу!
-У неё и нос не проколот, - сказал один из бандитов схватив меня за лицо.
-Так проколи, - сказала маленькая, - и продень кольцо. Или кольца все кончились? Щипцы-то с собой?
-С собой, - проворчал бандит. - Ну-ка, держи её покрепче!
-У! И-и-и-у! - завизжала я как только увидела ужасные блестящие щипцы тянущиеся к моему лицу.
-Молчать! - рявкнула дама и огрела меня плетью.
-Вай! - заорал охранник. - Эй! Больно же! Подождать не можешь?!
Ему наверное досталось плёткой. А щипцы уже засунули мне в нос. Они были как-то так сделаны, наверное по форме ноздрей, что совсем перекрыли мне воздух. И тут же меня пронзила такая острая боль, что я забилась в руках бандитов словно бабочка на иголке. А мне тут же пихнули в нос отвратительно пахнущий кусок ваты. Сейчас же нос нестерпимо защипало и я ощутила вкус крови стекающей мне в рот. А вслед за тем нос словно окаменел. Я только чувствовала как его дёргают и дёргают словно посторонний предмет приросший к моему лицу. Потом я поняла что меня поставили на колени, схватили за волосы и оттянули лицо вверх. И снова появилась дёргающая боль, такая сильная что я запищала сквозь кляп и распахнула глаза. Надо мной нависло ухмыляющееся личико молодой злодейки и её ручка в сетчатой перчатке дёргающая меня за железку торчащую из носа.
-Хи-хи, - сказала она. - Пищит. Забавно как, да?
О, Господи! Мне продели в нос кольцо и эта сволочь теперь дёргает его и забавляется!
-Ну что? - спросила она, - так и погоним её, голую?
-Зачем? - возразила старшая. - Рабыня и одета должна быть как рабыня. Правда, рабыня? - тут она тоже дёрнула меня за нос.
-Угу! Угу! - Запищала я. Я была на всё согласна, лишь бы они прекратили причинять мне такую боль. Пусть рабыня, пусть кто угодно, только не дёргайте меня за кольцо! Так вот что значит, иметь кольцо в носу! Попробуй-ка возрази, когда при малейшем сопротивлении боль пронзает до самого мозга! Я рабыня, рабыня! Кто угодно! Всё сделаю, что хотите! Ай! Ой! И-и-и! Слёзы так и потекли по щекам. А дама что-то там бормотала:
-Рабыня в Гедониксе должна содержаться в строгости. А как же иначе? Мы, гражданки Гедоникса, должны строго следить за этим.
Тут она начала обвязывать мне голову чем-то красным и туго завязывать на шее.
-Рабыня Гедоникса носит красный платочек. Вот так. Будешь у меня шёлковая, да. Будешь, стерва?!
-У! У! - согласилась я.
-Правильно. Рабыня носит красный платочек, колечко в носу, ошейник. Ну-ка, замкните её шейку!
Я ощутила как вокруг моей шеи защёлкнулось тяжёлое тесное кольцо поверх платка.
-А что ещё носит у нас рабыня? А ну, подними-ка ручки.
На меня стали натягивать какую-то тёмно-синюю хламиду с широкими лямками на плечах.
-Вот так-то лучше, - сказала злодейка. - Рабыня у нас в платочке, в ошейничке, в сарафане и с колечком в носу. Чего это она так глаза вытаращила?
-Она задохнётся сейчас, - догадалась маленькая, - ей платок в горло забился.
В этот момент я готова была расцеловать меньшую злодейку.
-Толу ей в рот! - велела старшая. - Ездовую. И бегунок на руки.
У меня уже потемнело в глазах и я больше не помнила подробностей. Очухалась же только стоя со связанными спереди руками позади коляски на которой восседала маленькая злодейка и один из бандитов в одежде охранника. Руки мои были прикованы длинной цепочкой к кольцу прикреплённому сзади к тележке, а вниз, к подолу сарафана тянулся кожаный ремешок слегка приподнимающий подол спереди. На шее у меня была железная тяжесть, а изо рта что-то торчало, вроде длинного стержня с продетым сквозь него замочком. Щёки же распирало так, словно в рот засунули теннисный мяч. Однако, дышать ртом можно было свободно, только при этом слышался странный присвист, наверное в кляпе были проделаны отверстия как у тех девушек, что запрягали в тележки. С носа у меня свисало большое кольцо, а к нему ещё был подвешен медный колокольчик звякающий при каждом движении. Я и представить не успела, как выгляжу со стороны, как вдруг тележка двинулась вперёд и цепочка потащила меня за руки следом, позади же раздался топот, смех и кто-то больно стегнул меня плетью по спине.
Я и опомниться не успела, как уже бежала за коляской размахивая цепочкой из стороны в сторону и взвизгивала каждый раз как только меня стегали плетью, а это случалось ежесекундно. Да ещё раздавался весёлый смех и реплики, которые я и разобрать-то не могла. Маленькая злодейка иногда оборачивалась и тоже смеялась поглядывая на меня, бегущую следом, а потом снова принималась нахлёстывать рабынь запряжённых в её тележку. А старшая злодейка, наверное, ехала следом и стегала меня плёткой. Я и подумать-то ни о чём не могла, куда там! Не спотыкнуться бы и не потащиться по земле на проклятой цепочке! Ошейник стучал по шее, а подол сарафана цеплялся за пятки. Меня мотало то вперёд, то назад, то в стороны. Цепь то натягивалась и дёргала, то провисала, и тогда сарафан начинал мешаться спереди. А сзади меня всё хлестали и хлестали плёткой, и, кажется, обзывали бестолковой дурой. Уж это точно!
Кажется, мы пробежали как раз мимо моего дома, а может и нет. Я замечала что навстречу попадаются люди, упряжки и даже охранники, но, уж конечно, никто не обращал никакого внимания на двух скачущих по улице Госпожей с охраной и привязанную позади рабыню с затычкой во рту. Они совсем загнали меня! А я-то всего лишь бежала вслед за тележкой. Каково же приходилось девушкам запряжённым в упряжки, которые ещё и этих злодеек на себе катили?
Когда мы наконец остановились, я была вся мокрая, трясущаяся и хриплодышащая. Меня колотило, сгибало и дёргало, словно я всё ещё подбрасываю ногами тяжёлую ткань сарафана. Руки я так и продолжала держать вытянутыми вперёд, а из носа у меня сочилась кровь, стекая на колокольчик который всё также противно позвякивал. В общем, я была никакая. Но опомниться мне не дали, а тут же потащили за цепь куда-то внутрь дома. Там была непроглядная темнота, но вскоре кто-то зажёг тусклый свет. А меня, тем временем, пихнули к какому-то столбу с горизонтальной перекладиной и к этой перекладине начали привязывать мои руки широкими ремнями с пряжками. Я всё пыталась начать соображать, но получалось плохо. Теперь мне что-то надевали на талию, какой-то широкий пояс с бренчащим железом. Дёрнули назад и чем-то там заклацали. Краем зрения я уловила вторую перекладину позади себя и поняла, что меня пристегнули к ней короткой цепью за пояс. Ещё я почувствовала что перекладины не закреплены и болтаются взад-вперёд, но не вверх и не вниз. К столбу были приделаны ещё какие-то приспособления, но в полумраке я не разобрала. Теперь из меня вытащили кляп, дёрнули за нос и удовлетворительно хихикнули. На полминуты я осталась одна и стояла шевеля ртом и облизывая кровь стекающую на верхнюю губу.
Появилась маленькая злодейка, для начала стегнула меня плёткой по спине и заорала:
-Ты чего это прохлаждаешься, стерва?! А ну, работать!
Я не очень поняла, какую такую работу от меня требуют, и только визжала под плёткой. Наконец мучительница снизошла до объяснений:
-Бежать, рабыня! Бежать! Ну! Вперёд!
Я побежала вокруг столба толкая перед собой перекладину и таща другую поясом на талии, а злодейка всё стегала меня и покрикивала. Наконец, видимо, устала. А я бегала кругами вращая втулку охватывающую столб, причём ощутимо чувствовалось сопротивление. Я чуть снизила скорость и девка снова огрела меня плетью. Впрочем, нет, она и рук-то не поднимала, просто стояла и смотрела с довольным видом. Внезапно я заметила прут закреплённый выше, на перекладине столба. Он-то и хлестнул меня. Там ещё были какие-то тяги и щёлкающие шестерёнки. Я с ужасом предположила суть дела и для пробы снова снизила скорость. Прут пополз вверх изгибаясь о перекладину, а через два оборота сорвался и ударил меня наискосок по спине. Я завизжала и побежала быстрее. Ужасное приспособление было на то и рассчитано. Вертя втулку, я сама приводила его в действие, а срывался он при замедлении вращения. Да больно-то как! Этот прут был словно из железа сделан.
-Работать, девка! - вещала между тем злодейка. - Вот так-то вот, ламиола поганая! Рада, что служишь Нолам? Рада, я спрашиваю?! - и снова замахнулась плетью.
-Ра-ра-рада! - подтвердила я, продолжая бег.
-Госпожа! - взвизгнула девка и стегнула меня. Я сбилась с ритма и снова получила прутом.
-Ра-ра-рада, Гос-по-жа! - догадалась я. - Ай! Ой!
-Не вижу, - сказала девка. - Покажи-ка, что рада. А ну, беги вприпрыжку! Не то насмерть запорю!
Я стала подпрыгивать на бегу. Злодейка некоторое время хихикала, а потом ей ещё и мало показалось.
-Песенку пой! - потребовала она.
-Какую пе-пе-песенку, Госпожа? - заверещала я.
-Ля-ля-ля! - подсказала она.
-Ля-ля-ля! Ля-ля-ля! - заголосила я и снова получила плётки.
-Не визжать! Петь красиво! Со словами. Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Я покорная рабыня. Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Как я счастлива отныне. Ну?!
Я подумала, может остановиться и пускай убивают? Но прут тут же так стегнул меня, что все крамольные мысли мигом вылетели. Я поскакала вокруг столба и заголосила:
-Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Я рабыня, я ра… Ай! Ой!
-Не ошибаться! - крикнула мучительница. - Я покорная рабыня!
Через пару минут я выучила слова.
-Теперь дальше! - потребовала девка. - На цепочке я гуляю. Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Никаких забот не знаю. Петь! Как следует!
- Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Я покорная рабыня.
Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Как я счастлива отныне.
Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. На цепочке я гуляю
Ля-ля-ля. Ля-ля-ля. Никаких забот не знаю.
Ля-ля-ля. Ля-ля-ля… - Распевала я бегая вприпрыжку вокруг столба. А девка смеялась держась за живот, а потом отошла. Тут же включился яркий свет, а вращать втулку стало ощутимо труднее. Боже мой! Меня, наверное, посадили на тот самый вал! Я вся была мокрая, платок прилип ко лбу, сарафан путался в ногах, а я всё бегала и бегала подпрыгивая и распевая идиотскую песенку. Мне было не до того чтобы по сторонам смотреть, всё кружилось перед глазами от бега по кругу. Кажется, обе злодейки лопали фрукты и обнимались с раздевшимися охранниками, а потом и сами стали оголяться. Внезапно старшая повернулась в мою сторону и крикнула:
-Эй ты, стерва! Ты долго там голосить будешь?! А ну, заткнись!
Я тут же захлопнула пересохший рот. Ну, наконец-то хоть… Ай! Плеть снова ударила меня.
-Почему не поёшь, рабыня?! - вопила маленькая, полуголая и с плёткой в руке.
-Ля-ля-ля. Ля-ля-ля! - заорала я, и тут же меня стегнули с другой стороны.
-Молчать, кому сказано?! - орала старшая, тоже с плёткой. - Ишь, певица нашлась! Голос-то визгливый!
-Петь!
-Ля-ля-ля. Ля-ля-ля!
-Молчать!
-Петь!
-Молчать!
Обе хохотали и стегали меня, а потом маленькая побежала к охранникам и завалилась на них, вскинув ноги. А старшая подошла и стала возиться с верхней перекладиной.
-Я тебе прутик-то подтяну, певица сраная! - сказала она. - А то у тебя силы лишней много. Вот так вот!
Прут снова начал хлестать меня пока я ещё больше не ускорила бег, хотя это уже и казалось невозможным. А злодейка вещала сбоку:
-Не сметь лениться, сучка! Ишь чего! Будешь отлынивать, я тебя на всю ночь на механическом пруте оставлю! А это знаешь, что значит? За ночь хорошо затянутый прут насмерть засечёт любую дуру. Сначала кожа лопнет, потом мясо полетит, поняла, ламиола поганая? Хочешь жить, служи Госпожам как следует! Смотри у меня, рабыня!
Отошла и тоже завалилась на охранников. Теперь я уже и не смотрела никуда. Мне было не до того чтобы интересоваться, что они там делают в полуголом виде. И откуда у меня силы брались? Я бегала и бегала вокруг столба с ужасом косясь на изогнутый над головой прут который время от времени всё же срывался мне на спину. Я изо всех сил пыталась не упасть, хотя, я ведь была привязана за руки и за пояс. Ноги у меня гудели, их даже как-то дёргало изнутри. Даже и не знаю, сколько времени я так носилась по кругу. Глаза я наконец догадалась закрыть, так голова меньше кружилась. В висках у меня стучало, а в животе давило. Я вдруг подумала, что может, я скоро умру? И даже не испугалась этой мысли. Стоило лететь в такую даль, чтобы здесь умереть смертью загнанной лошади? Может, всё-таки пожалеют и остановят когда-нибудь это ужасное устройство?
И тут что-то случилось. Кто-то закричал, я не поняла, но у злодеев поднялся переполох. Они соскочили друг с друга и беспорядочно заметались, особенно полуголые девки. Одна исчезла в чём была, а другая запуталась в своём барахле и ускакала на одной ноге, тоже толком не одевшись. Охранники же почему-то кинулись в другую сторону. Один из них подбежал ко мне и ловко что-то затолкал мне в рот, для чего ему пришлось пробежать пару раз вокруг столба. При этом сорвавшийся прут огрел его по руке, а меня задел лишь слегка. Охранник убежал ругаясь, однако дело своё сделал. Теперь у меня во рту снова была затычка с болтающимся замочком. Некоторое время ничего не происходило, если конечно не считать того что я по-прежнему вынуждена было носиться вокруг столба хрипло дыша сквозь дырки кляпа. Наконец, кто-то появился, пинком открыв дверь. Четверо мужчин в форме охранников. Прежде всего они стали ворошить брошенное злодеями и злодейками барахло. При этом они, естественно, тоже ругались. Потом стали допивать то что было на столе и закусывать. Потом снова разворошили барахло.
-Нолы, - сказал один, - скорее всего.
-Или ламиолы под Нол, - возразил другой.
-Ни денег, ни другого чего, - проворчал третий. - Проворные сучки! Надо же, сколько их развелось?
-Тем лучше, - сказал четвёртый. - Нам больше работы.
-Это точно, - согласились другие.
-Ну что, платья заберём?
-Ага. Пусть разбираются. Может, чего и найдут. Или рокси по следу пустят. Хи-хи-хи. Осторожно только. Может, иголки зашиты, или что.
-Да уж, - сказал второй. - Не в первый раз.
Они сгребли барахло и завязали в узел из платья мелкой злодейки. На меня они вообще внимания не обращали. Я решилась остановиться, но прут начал так меня стегать что я завизжала и побежала снова. Но благодаря этой остановке, свет в помещении слегка мигнул и на меня соизволили обратить внимание.
-Рабыня, вон, ещё, - сказал один. - Может, знает чего?
-У! У! - завопила я продолжая бежать, но это вряд ли услышали. Однако, подошли поближе.
-Ты погляди как глаза выпучила.
-И кляп во рту. Грубиянка наверное.
А первый проверил перекладину и сказал:
-Ты погляди как прут затянут. Девка, наверное, очень сильная. А с виду не скажешь.
-У!-У!-У! - ныла и выла я. Наверное услышали, потому что кто-то рявкнул: - Молчать!
-Надо её отвязать, - сказал первый. - Что-то тут не так. Так сильно прут не затягивают. Так никакая девка и дня не выдержит.
«День»?! Я чуть не умерла со страху. Да неужели они уйдут и оставят меня здесь?! А, тем временем, меня кто-то схватил за плечо.
-Стой! Да остановись ты, дура проклятая!
Ещё чего! Я вырвалась и понеслась из последних сил. Но меня схватили и придержали на месте, как я ни сучила ногами и не вертела плечами. Я не сразу и поверила, что прут больше не хлещет меня. А чёртовы охранники смеялись и обзывали меня непроходимой дурой. А потом начали отвязывать от столба.
-Ошейник без надписи, - заметил один. - Эй, девка, ты чего трясёшься? Фу! Мокрая вся. И воняет как от ездовухи. Э, да она на ногах-то не стоит.
И правда, ноги меня не держали, дышала я по-прежнему хрипло, а руки тряслись.
-Она больная, может? - спросил один.
-Или уколотая, - предположил другой. - Сывороткой.
-Да нет, - сказал третий. - От сыворотки так не трясутся. Просто бегут пока не отрубятся. Да сыворотка на Нол и не действует.
-Действует. Смотря сколько вколоть.
-У! - сказала я. - У-у!
-Чего она всё мычит?
-Дура, наверное. Эй, девка! Умолкни. Или плётки получишь. Ты чья собственность?
-У-у-у!
-Фу, бестолочь!
-А ты нашёл, кого спрашивать. Бери её на цепь, и пошли.
-И правда, - сказал охранник пристёгивая мне к ошейнику цепь. - А то, что, нам больше делать нечего? А ну, пошла, рабыня!
И дёрнул меня за ошейник. Я тут же припомнила, что рабынь положено всё время дёргать. Но я ведь не рабыня, я ламиола! Неужели этим олухам непонятно? Тут меня стегнули плёткой. О, Господи! Опять?
-Ты чего глаза таращишь, дура? А ну, опусти их! И кончай дёргаться, иди как положено.
Я решила не возражать и пошла за цепью опустив глаза. Между прочим, откуда я знаю, как положено?
-Может, кандалы ей надеть? - предложили тем временем.
-Да ну. Наручников хватит.
И тут же сковали мне запястья тугими браслетами с короткой цепочкой.
Какое-то время мы шли по темноте. Передний освещал путь, а мне, тащащейся сзади, вовсе ничего видно не было. Потом замаячили огни, но в стороне. Я разглядела что меня ведут вдоль низкого бордюра за которым начинался газон с пышными кустами. А огни, наверное, горели в домиках за этими кустами, вроде моего.
Вот непроходимая дура! Нежилась бы сейчас на своей роскошной постельке. Погулять захотелось! И ведь все предупреждали! Дура, дура! Ай! Опять дёрнули за шею. Хорошо хоть плёткой не бьют. Лень, наверное. А это что? Фургон какой-то? Точно. Большая телега крытая сверху, а спереди привязано восемь или десять рабынь. И куча охранников здесь.
-Вот, – сказал первый, – роксеров спугнули. Девку отвези в толис.
-Эта девка роксер? – спросили в ответ.
-Вряд ли. На стоячем валу бегала. Пускай проверят, чья она собственность. И пускай не тянут, может по горячим следам и найдут кого?
-Найдут, как же!
-Ну, не наше дело. Сади её на свою цепь.
-Ну, давай.
Меня схватили за ошейник и потащили в фургон. Сопротивляться я и не думала, но всё равно заработала пару пинков. Внутри тоже был полумрак. Вдоль фургона тянулась доска к которой меня прислонили спиной и пристегнули кольцом ошейника, так что я и чуть-чуть сдвинуть шею не могла. А ноги вытянули и засунули в вырезы другой доски, а потом придавили бруском сверху. Не забыли и руки. Их освободили от наручников, но тут же соединили вместе одним толстым кольцом с висячим замком и длинной цепью спускающейся вниз. Эту цепь просунули мне между ног, подобрав сарафан, протянули назад и, обогнув доску, застегнули мне вокруг талии. В результате я оказалась как муха в паутине, только паутина была тяжёлая, железная и угловатая. Вдобавок, ещё что-то подвесили к кольцу продетому в нос, наверное колокольчика показалось мало.
Пока всё это со мной проделывали, я заметила что рядом сидит ещё одна девушка, точно также упакованная только в белом, а не в красном платке и без кляпа во рту. Наконец охранники вылезли, а телега куда-то поехала подскакивая на ходу. Рессоры у неё явно были хреновые. Ну да не Госпожей же возить.
-Эй, сестра, - неожиданно проговорила сидящая рядом девушка, - тебя за что?
-У! - сказала я.
-Ты роксери-уна?
-У-у, - отпёрлась я.
-Беглая?
-У-у.
-А за что?
-У! - показала я кляпом на неё.
-Я? - сказала она. - Ну… Я по-глупости. А ты тоже?
-Угу, - кивнула я, при этом сама себя дёрнула за шею.
-Погоди-ка, - сказала девушка, - можешь немного повернуться ко мне?
Я повернула шею внутри ошейника и посмотрела на неё.
-Ну, - сказала она, - беглая. А говоришь… Что, в самом деле сбежать надеялась?
Почему это она решила, что я беглая? У меня что, на лице написано?
-Слушай, - прошептала она, - а что, и правда, сбежать можно? У тебя какие-то связи есть?
-У! - рявкнула я.
-Я? - спросила она. - Я же говорю, по-глупости. Погулять захотелось. Не в первый раз уже, вот что плохо. А ты впервые попалась?
-Угу, - сказала я.
-Знаешь, - сказала она, - ты лучше сразу во всём признавайся когда пытать начнут. Всё равно…
-У?! - перепугалась я.
-Пытать? А ты как думала? Уж это непременно.
-У-у-у! - заныла я, а потом задёргала ногами и руками.
-Ну да! - сказала девушка. - Здесь если уж привяжут, так не сбежишь.
Это была правда. Я затихла и прикрыла глаза. Всё тело у меня болело, не говоря уже о душе. Ну и пусть убивают. Теперь у меня сосредоточенно ныл нос под которым болтались колокольчик и табличка, дёргая меня болью при каждом толчке телеги. Может, на этой дурацкой табличке написано, что я беглая? Да что это за идиотский обычай, всё к носу подвешивать?! Больно же! Ну, повесили бы на шею, сволочи. Я наклонила голову пытаясь хоть как-то разгрузить свой нос, но ошейник вдавился мне в шею. Так ещё хуже. А уж это бряканье совсем меня достало. Динь-динь, дзынь-дзынь, и по губам стучит. А изо рта торчит дурацкая затычка. Помаленьку я снова начала ныть.
-Ну, ты не отчаивайся очень-то, - посочувствовала спутница. - Может, этих сучек-ламиол когда-нибудь скинут? И снова всех на цепь посадят. Вот здорово будет. А нам, которые у них в рабстве были, продадут по-дешёвке их по десятку. Уж я тогда накатаюсь! Уж они у меня плётки отведают! Засыпать и просыпаться будут под мою плётку. И каждой продену в нос кольцо. Да. Толстое и тяжёлое. И всех в кандалы закую. И раздену догола. Вот пусть тогда покомандуют!
-У, - сказала я.
-Правильно, - кивнула девушка. - Всех велю заклеймить и всем языки подрежу. Впрочем, нет, языки лучше оставить, а то, как же они будут вопить от боли? Лучше я их всех остригу наголо и вырежу им соски. Да. И клиторы тоже вырежу у этих похотливых сучек. А может и вовсе зашью им их мохнатые дырки. И пусть ламиолят на здоровье.
Я с ужасом покосилась на неё и подумала, что, может, здешние ламиолы и правильно сделали, что скинули Нол. Если эти Нолы все такие вот кровожадные чудовища.
-Думаешь, мало? - засомневалась девушка. - А что ещё им можно сделать? Зубы удалить? Лица вырезать?
Я внезапно начала смеяться дурным смехом, который становился ещё безобразнее от кляпа.
-Ты чего это? - спросила она, но я лишь смеялась:
-У-ху-ху-ху-ху!
-Считаешь, что я дура?
-Угу! - сказала я.
-Сама-то что, шибко умная?
-Угу, - подтвердила я. - У-ху-ху-ху-ху.
-Сама дура! - обиделась девушка. - Ничего, скоро тебе не до смеха будет.
Тут, наконец, телега остановилась и внутрь засунули рожи охранники.
-Эй, арестанточки! На выход.
Нас освободили от колодок, сняли с рук цепи и тут же связали нам руки спереди шнурками, длинные концы которых завязали на кольцах ошейников. Теперь приходилось держать руки перед собой полусогнув локти. Так нас и потащили внутрь тёмного помещения. Коридоры какие-то. А тут коврики на полу. Ой, как ногам-то лучше! Свет стал ярче. Охранников полно. Дверь. Ещё дверь. Решётка. Другая. Я и направление потеряла давно. Что, пришли?
-На колени! - ткнули меня в спину.
На колени, так на колени. Я встала на край коврика и удачно опустилась на коленки, на подол сарафана. Два охранника уселись рядом на диван, а девушку утащили в следующую дверь.
Пришлось ждать минут десять. Впрочем, я только отдохнула от побоев. Когда тебя не бьют, это уже само по себе большое счастье. Вот только рот совсем затёк, а про нос и говорить нечего.
Наконец дверь раскрылась и из неё вышла девушка подталкиваемая в спину охранниками. На шее у неё была колодка сводящая руки спереди, а на ногах волочилась увесистая цепь. Она молча проковыляла мимо меня. Впрочем, изо рта у неё тоже что-то торчало. Мне даже интересно стало, что и меня сейчас вот также упакуют? И куда её? На ту самую пытку?
-Встать! - заорали тем временем на меня и снова начали толкаться. Я забежала в комнату. Там тоже на полу был коврик, а поодаль большой стол. На столе же сидела девушка в брючном костюме и в передничке, что сразу показалось мне странным сочетанием. Ещё, в руке у неё был длинный хлыст, а больше мне ничего разглядеть не дали. Пихнули в спину и рявкнули:
-На четвереньки, рабыня!
Я бухнулась вниз на пол. Связанные руки не позволяли мне и на четвереньках-то нормально стоять. Я стояла на локтях, выставив вверх зад. Но, наверное, этого и хотели. А в лицо мне тут же уткнулась лакированная туфля начальницы, впрочем, довольно чистая.
-Целуй туфлю ламиолы, рабыня!
Кляп, вообще-то, делал это невыполнимым, но я сильно и не стремилась. Наверное, многого и не требовалось. Туфля прошлась по моим щекам и убралась восвояси.
-Это кто? - спросила начальница.
-Патруль задержал, Госпожа. Неизвестная собственность и ошейник без надписи. Бестолковая, к тому же.
-У! - сказала я и тут же взвизгнула от плётки.
-И вправду, бестолковая, - согласилась дама. Где взяли?
-Говорят что на притоне у роксеров.
-И где роксеры?
-Сбежали.
-Ха! - сказала дама. - А эта не сбежала?
-Говорят, привязана была, Госпожа.
-Ну ладно, - сказала дама, - посмотрим.
И принялась ходить вокруг меня тыча мне в бока хлыстом.
-И чья же ты собственность, рабыня, а?
-У! - сказала я.
-Чего, «У»?
Я постучала кляпом об пол.
-Тола, что ли, мешает?
-Угу! - обрадовалась я её догадливости.
-Да? - сказала она. - Тебе, может, не нравится что толу вставили? Может тебе и связанные руки не нравятся? Может ты Госпожой себя считаешь, поганая Нола?
Я в страхе примолкла.
-Ты чего это молчишь? - ткнула она меня ногой в задницу. - Ты, может, разговаривать со мной не желаешь?
Оба охранника весело засмеялись, но как-то резко замолкли.
-Тебя спрашиваю, Нола! - визгнула дама и ударила меня хлыстом.
-У-у! - заныла я.
-Не ныть! - прикрикнула дама. - Не то, насмерть запорю!
О, Господи! И здесь тоже. Я в страхе заткнулась.
-Встать! - велела дама.
Охранники тут же поставили меня на ноги и одёрнули сарафан.
-Почему ошейник без надписи?! - вылупилась она.
-У! - сказала я. - У-у-у! У-у, у-у. У! У-у, угу!
-Не пойму, - придралась дама.
-У! У-у…
-Молчать!
Это, пожалуйста.
-Выньте толу! - велела дама. И как только догадалась?
-Там замок, - сказал охранник. - Приказать-то легко, а как вынуть?
-Как хочешь, - сказала дама, - но быстро.
-Ну…
-Быстро, я сказала!
Охранник ухватился за мой кляп, при этом два его пальца попали мне в рот, а другой рукой упёрся в мою голову и потянул с такой силой, что я и завизжать не сумела, а также и понять, разорвал он мне рот, или нет, все ли зубы вывернул, или часть сохранилась? Звук раздался точно такой, какой бывает когда тугая пробка вылетает из большой бутылки. Кляп выдернули из моего рта, и даже глаза не успели выскочить, выпучились только.
-Ну?! - заорала на меня дама.
-А… Э… О… Я… Э… - залепетала я шевеля своим бедным ртом. Как ни удивительно, но похоже он всё же остался цел, только вначале не закрывался, а дама, на моё счастье, рассмеялась. Это, по крайней мере, дало мне возможность прийти в себя.
-Ну ладно, - сказала она насмеявшись, уже довольно миролюбивым тоном, - так чья ты собственность, девушка?
-Я не собственность, - сказала я, – я ламиола, и…
-Спорить будешь со мной?! - взвизгнула дама.
-Нет, нет! - испугалась я. - Я правду говорю! Ламиола я! - и добавила на всякий случай: - Госпожа.
-Ну да! - сказала она. - Как это, ламиола? Ты же рабыня. Преступница, что ли?
-Никакая я не преступница, на меня напали…
-Кто это на тебя напал? Это мы на тебя напали?!
-Не знаю, - сказала я, - ай!
Она ударила меня по лицу хлыстом.
-Госпожа! - догадалась я. - Не знаю, Госпожа! Они…
-Молчать! Ну, так. Давай сначала. Ты рабыня, Нола?
-Нет, Госпожа.
-А кто?
Наверное, она была очень тупая, как и все бюрократы.
-Я ламиола, Госпожа, - членораздельно сказала я.
-Да? Может быть ты ещё и гражданка Гедоникса?
Она выставила перед моим лицом ладонь с Гедонисским кольцом на пальце.
-Ну да, - кивнула я.
-Вот как? Может, у тебя и табличка есть?
-Есть, - сказала я.
-Где?
-Дома.
-И где это?
-Не помню, - призналась я.
-Хи-хи-хи, - засмеялась она.
-Правда, - сказала я.
-А где твоё кольцо? Где литона? Где плётка? Где твой ошейник, наконец?
-Отобрали. То есть, кольцо отобрали, а остальное…
-Кто отобрал?
-Эти…
-Которые?
-Не знаю я, которые! - распсиховалась я. - Кто их знает, как они тут у вас называются!
-У нас, у кого? - спросила дама. - У ламиол?
-Послушайте… - начала было я, но тут же меня снова хлестнули по лицу.
-Молчать! Говорить как положено! Отвечать на вопросы, а не рассуждать! Тоже, сказочница нашлась! Кто твой собственник?
-Нету, Госпожа.
-Собственника нету?
-Да, Госпожа.
-И куда же он делся?
-И не было, Госпожа.
-Никогда?
-Никогда, Госпожа.
-А ты же говорила, что ламиола?
-Да, Госпожа.
-Как же так? И у тебя никогда не было собственника? Даже до освобождения Гедоникса? А не завралась ли ты, девка?
-У-у-у, - заныла я.
-Молчать!
Я широко раскрыла рот. Дама непонимающе уставилась на меня.
-Ты хочешь чтобы тебе рот заткнули?
Я помотала головой.
-А зачем рот разинула?
-У меня там клеймо ламиолы, Госпожа.
-Как это? Ты же Нола?
-Почему бы вам не посмотреть, Госпожа?
-Действительно, - сказала она несколько озадаченно, - почему бы не посмотреть? А ну…
Она сунулась к моему рту, но тут же отодвинулась и сказала охраннику:
-Вставь-ка ей расширитель. Откуда я знаю, может она хочет мне нос откусить?
Охранник тут же принялся заталкивать мне в рот металлическую рамку с раздвижными дугами и затягивать винты в её углах.
-Готово, Госпожа.
-Не укусит? - обеспокоенно спросила дама. Мне даже смешно стало. Я стояла перед ней со связанными руками, с кольцом в носу к которому была подвешены побрякушки, да ещё с растянутым рамкой ртом, а она ещё и опасалась меня. Я даже подумала, может пнуть её ногой? Но тут же припомнила в каком виде вывели отсюда предыдущую посетительницу. Я даже запрокинула голову чтобы ей было удобнее глядеть мне в рот.
-Правда, - сказала дама. - У неё и впрямь клеймо.
Она отодвинулась и некоторое время озадаченно смотрела на меня. А я на неё, разинув рот. Потом её, кажется, осенило. Она отошла к столу, достала оттуда какие-то штуковины и снова полезла мне в рот. В ход пошли зеркальце на ручке и глазная лупа.
-Так-так, - сказала она и начала тыкать мне в нёбо тупым стержнем, - очень интересно.
Снова отошла и уселась за стол, выдвигая нижние ящики. Извлекла толстый фолиант и начала листать. Посидела, задумавшись, и снова уткнулась в свой гроссбух. Потом сказала не поднимая головы:
-Пригласите Госпожу эксперта.
Один из охранников вышел, а другой вдруг чем-то забренчал и я почувствовала как к моей шее пристёгивают цепь, а потом дёргают за неё назад. Я чуть повернулась и увидела как охранник прикрепляет другой конец цепи к кольцу на стене. Это меня несколько обеспокоило, также как и рот который уже изрядно ныл от расширителя. А мадам, захлопнув гроссбух подходила ко мне с недобрым видом и плёткой в руке.
-На четвереньки! - рявкнула она.
Я в испуге неуклюже бухнулась на четвереньки, выставив задницу, и завизжала от удара плетью.
-Значит, у нас клеймо ламиолы во рту, да?
-А-а, - сказала я как сумела, а она снова огрела меня по спине.
-Очень интересно, - сказала она. - Ты кого тут обмануть думаешь, поганая Нола?
-А-а, - повторила я в своё оправдание.
-Ты у меня сейчас всё получишь, - пригрозила она. - И «А-А» и «Пи-Пи».
Я промолчала. А чего с дурой разговаривать?
-В чём дело? - сказал кто-то позади.
Я скосила глаза и увидела женщину в покрывалах и чадре. Кто их знает, может, ту самую, что пытала меня час назад. Впрочем, голос, кажется, был другим.
-Вот, Госпожа, - указала на меня дама. - Эта поганая Нола поставила себе фальшивое клеймо в рот.
-Фальшивое клеймо? - удивилась Госпожа. - Интересно. Надо поглядеть. Девушка, встань, - тронула она меня ногой.
Я с трудом поднялась.
-Запрокинь голову пожалуйста.
-Вот, Госпожа, - подала ей администраторша лупу.
-Посмотрим, - сказала дама в чадре и полезла мне в рот. Долго разглядывала и сказала:
-У девушки рот затёк. Выньте расширитель.
Мне освободили рот и даже чем-то протёрли. А она потрогала мою табличку на носу и сказала:
-Так ты беглая рабыня, девушка?
-Я… Я… - залепетала я с трудом шевеля губами. - Я ламиола, Госпожа.
-Говорит, ламиола, и утверждает, что никогда не имела собственника.
-Да я… - возмутилась было я, но дама в чадре веско сказала:
-Достаточно.
А потом повернулась к администраторше и спросила:
-Почему вы решили что клеймо фальшивое, Госпожа?
-Клеймо достаточно свежее. Опухлости и ореолы не старые. Клейму не больше цикла, никак не больше. Тем не менее, оно старого образца. Таких почти не ставят уже более двух циклов.
-Всё это спорно, - сказала дама в чадре. - Клеймо может быть старым, просто небрежно поставленным. Могла попасть долгосрочная инфекция. Фальшивость клейма не бесспорна.
-Вы так говорите чтобы показать своё отношение к моей компетенции?
-Вовсе нет, Госпожа.
-Вы даже не сверились со справочником.
-Я эксперт. Кое-что я знаю на память. И, повторяю, я не могу подтвердить что клеймо фальшивое.
-Но она же Нола! Беглая Нола!
-Тем более, это странно.
-Госпожа, вы отдаёте себе отчёт в опасности такого рода преступлений, как нанесение Нолам фальшивого клейма ламиолы?
-Разумеется, отдаю. Но подтвердить фальшивость этого клейма отказываюсь.
-Ладно, - сказала администраторша, - тогда дайте мне санкцию на самостоятельное дознание.
-Это преждевременно, - упёрлась чадра.
-А чего нам ждать?
-По такому поводу требуется решение комиссии.
-Если из-за каждой беглой девки комиссию собирать…
-Вам законы не нравятся?
-Ну хорошо. Тогда дайте мне санкцию на предварительное расследование для подготовки материалов на комиссию.
-У вас других забот нет, Госпожа?
-А у меня одна забота, Госпожа, - исполнять свои обязанности. Я администратор толиса и обязана знать, кто у меня тут в толисе сидит и какую опасность для общества представляет. А вам что, Госпожа, такая постановка вопроса не нравится? Или всё же вызывает сомнение моя компетенция?
-Ладно, получайте вашу санкцию, - сказала чадра и подписала какую-то бумагу. А потом странно поглядела на меня и ушла.
А администраторша так на меня посмотрела, что я без приглашения встала на четвереньки.
-Жаровню, - велела она. - Универсальный стержень, длинные щипцы и ножницы. И крючки для растяжки.
-Зачем это? - спросила я, вся похолодев.
-Зачем, что?
-Ножницы?
-Ножницы для язычка. Для лживого язычка Нолы.
-А крючки?
-Крючки для растяжки кожи вокруг прижигаемого железом места. А зачем щипцы, сказать?
-Не надо, Госпожа, - попросила я.
-Неужели неинтересно?
-Не надо меня пытать, пожалуйста, Госпожа.
-Почему это?
-Я всё скажу, что хотите, Госпожа.
-Ты и так уже наврала с три короба, девка.
-Я всю правду расскажу, Госпожа.
Тем временем, охрана вернулась.
-Прекрасно, - сказала дама. - Раскаляйте инструменты.
-Не надо, Госпожа! - заголосила я ползая у неё в ногах. - Пожалуйста, пожалейте, Госпожа!
-Хочешь мне удовольствие испортить, рабыня?
-Нет, Госпожа, но… но…
-Что?
-Выслушайте меня, Госпожа! Если вы меня будете пытать, моя Госпожа рассердится, а она влиятельная дама. Может, не стоит меня пытать, Госпожа? Может, кого-нибудь другого?
-Ты хочешь сказать, что мне всё равно кого пытать, лишь бы пытать? Это хочешь сказать, рабыня?
-Простите глупую Нолу! - стукнулась я лбом об пол перед ней.
-Нолу? Так ты, значит, Нола, да?
-Да, Госпожа.
-Уже лучше. И кто твой собственник?
-Белая Госпожа Рената-Селиния Мона-Гедони, Госпожа.
-Вот как? Тебе оказывается не совсем память отшибло? Так чья ты собственность?
-Белой Госпожи Ренаты-Селинии Мона-Гедони, Госпожа.
-Жаровня готова, Госпожа, - сказал охранник. - Ножницы раскалять?
-Естественно, - кивнула злодейка в передничке.
-Пожалейте, Госпожа, пожалейте, - заныла я. А ей, похоже, нравилось когда перед ней ползают на коленях.
-Интересно, а почему же ты запиралась, девка?
-Простите глупую Нолу, Госпожа.
-А почему… Впрочем, заглянем-ка в справочник.
Она снова стала копаться в гроссбухе.
-Ножницы готовы, Госпожа, - сообщил охранник.
-Прекрасно, - сказала она. - Эй, рабыня, встань на колени, запрокинь голову и раскрой рот.
Я сделала, как она сказала. А она отошла и вернулась ко мне держа в руках раскалённые докрасна ножницы с деревянными ручками. И сказала:
-Подрезание языка за бесстыжую ложь. Держите-ка ей голову.
Меня схватили так, что я уже ничего не могла. А она подносила ножницы всё ближе. Я показала ей язык и сказала:
-Э-э-э-э!
Злодейка крайне удивилась и даже отстранилась слегка.
-Ты что? - спросила она, - не боишься?
-А какая разница? - в отчаянии сказала я. - Что изменится-то если я боюсь? Давай, отрезай, дура чёртова!
-Ха! - сказала она. - Это ты дура. Да ещё и грубиянка. Вот и отрежу тебе язык.
-Может я и грубиянка, - сказала я, - хотя это и спорный вопрос, но я не дура. Дура ты.
-Это почему?
-А я же говорила. Кое-кто на тебя сильно рассердится.
-Очень страшно, - усмехнулась она.
-А вот, потом страшно будет, - пообещала я.
-Да неужели?
-Точно. Меня сама Стретилия-Долиония знает. И даже Стретония-Лусия, архистратиг.
У меня внезапно очень хорошо заработала память.
-Сплойя? - удивилась она.
-Вот именно, - сказала я, - и ещё многие другие. Они тебе самой язык отрежут, Госпожа сраная.
-А я тебе отрежу! - заорала она.
-Ну и режь!
-И отрежу! Ишь какая!
Она перехватила ножницы и вдруг взвизгнула и выпустила их, сунув себе палец в рот. Видимо, обожглась.
-Хорошо ещё что они остыли маленько, - заметила я.
-Да уж, - согласилась она, посасывая палец.
-Больно?
-А ты как думала!
-Перевязать надо, - предположила я.
-Чтоб ты сдохла! - сказала она вместо «спасибо».
-Вот видишь? - сказала я, - уже больно. А если…
-Молчать! - заорала она, но вдруг сделала знак охранникам и те отпустили мою голову. Я осталась стоять на коленях, а она, побродив немного по комнате, уселась на край стола и сказала:
-Ладно. Только хватит врать, а? Говори правду.
-Только правду, Госпожа, - пообещала я.
-Тебя и вправду знает кто-то из влиятельных ламиол?
-Я же сказала, Госпожа. Обратитесь к ним, и они мою личность…
-Ага, сейчас! - сказала она. - Я пойду к архистратигу из-за какой-то Нолы сорвавшейся с цепи! А кто-нибудь помельче есть?
-А моя Госпожа, Госпожа?
-У Госпожи Ренаты-Селинии нет рабынь, - указала она плёткой на гроссбух.
-Может, там ошибка, Госпожа?
-А может, ты врёшь, рабыня? Почему на тебе ошейник без надписи?
-Э… - сказала я. - Может, Госпожа ещё не успела меня оформить? Я у неё очень недавно, Госпожа.
-Так. А до того, кто была твоя собственница?
-Госпожа Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони, Госпожа.
-Ты, наверное, хотела сказать, Белая Госпожа?
-Именно так, Госпожа.
-И что же это за новая Госпожа?
-Белая Госпожа Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони, Защитница из белого воинства Свободы и Справедливости, Госпожа. У неё много обязанностей, и ей некогда заниматься рабынями. Кажется, она подарила меня Госпоже..., то есть, Белой Госпоже Ренате-Селинии Мона-Гедони. А может и продала, я не знаю, я же всего лишь рабыня, Госпожа.
-Допустим, - сказала дама. - А почему ты сбежала?
-Я не сбегала, Госпожа. Просто моя Госпожа привязала меня небрежно. Моя привязь отстегнулась, я испугалась, как бы меня кто не наказал за то что я не привязана, и пошла искать Госпожу. А тут появилась другая Госпожа и велела идти с ней, а там была ещё одна Госпожа в покрывалах, а первая Госпожа была в кринолине и в колпаке, а я…
-Ладно, остановись, а то опять начнёшь сказки рассказывать. Интересно, а зачем врала вначале?
-Я не хотела чтобы у моей Госпожи неприятности были. Она ведь плохо меня привязала, Госпожа.
-Значит, надеялась выдать себя за ламиолу? Допустим, тебе поверили бы, и что дальше?
-Я бы отыскала Госпожу, или, по крайней мере, свою прежнюю Госпожу, Госпожа.
-Или подалась бы в бега? А?
-Разве отсюда возможно убежать, Госпожа?
-Конечно нет. Но ведь Нолы такие глупые.
Я деликатно промолчала.
-Так что насчёт клейма? - спросила она.
-Мне его поставили давно. Тогда я ещё была Госпожой. Это очень длинная история, Госпожа.
-И ты хотела воспользоваться наличием клейма чтобы у твоей Госпожи не было неприятностей?
-Именно так, Госпожа.
-Ты так любишь свою Госпожу?
-Когда у Госпожи неприятности, - сказала я, - отвечает спина рабыни, Госпожа.
-Это конечно, - улыбнулась она. В первый раз за весь разговор. - Ну ладно, сказочница, заглянем в книгу. Так как звали твою прежнюю Госпожу?
-Белая Госпожа Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони, Госпожа.
-Поглядим. Так. Есть такая. Да, действительно, за Госпожой Сильвией числится рабыня. Имя и номер?
-Что, Госпожа?
-Имя и номер.
-Мои?
-Чьи же ещё?
-Меня зовут Мелани, Госпожа.
-Да? А рабыню Госпожи Сильвии зовут не Мелани, рабыня.
-Не знаю, Госпожа. Белая Госпожа Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони всегда звала меня Мелани, Госпожа.
-А почему же ты числишься здесь под другим именем?
-Я не знаю, Госпожа.
-Ну, хорошо. Номер?
-Я не знаю своего номера, Госпожа.
-То есть, как это, ты не знаешь своего номера?!
-Не знаю, Госпожа. Ни одна Госпожа, ни другая не говорили мне моего номера. Я думала, он на ошейнике написан. Я и не знала что на мне ошейник без надписи. Госпожа сменила мне ошейник когда меня дарила, а мне его и не показывала, Госпожа.
-Всё это очень странно, Мелани, - сказала администраторша. - Ты хоть понимаешь, что мы вызовем сюда обеих этих Госпожей, и если обнаружится что ты наврала, уж конечно, нам тогда выдадут санкцию на серьёзное дознание?
-Я только этого и хочу, Госпожа.
-Дознания? Пытки?
-Госпожа шутит. Я хочу чтобы пришла моя Госпожа и забрала меня. А вы подтвердите, Госпожа, что я хотела избавить её от неприятностей? Правда, Госпожа?
-Там видно будет, - сказала дама, снова уселась за стол и уткнулась в бумаги. На этот раз она что-то писала. Потом проворчала:
-Я истратила на тебя кучу времени. Охрана! Колодки, кляп и в предварительную камеру.
-В какую камеру, Госпожа? - спросил охранник.
-В общую, конечно, - сказала дама не отрываясь от бумаг.
Через пару минут меня упаковали точно также как и предыдущую девушку. При этом ни рук не развязали, ни ошейника не сняли, просто надели колодки из двух деревянных брусков с вырезами поверх ошейника и связанных рук и скрепили железными полосами. А в рот затолкали что-то мягкое. Я почувствовала, что, наверное, смогла бы выплюнуть этот кляп, но сочла за лучшее не проявлять такой самодеятельности. Когда я была уже готова, дама подошла ко мне со щипцами и сказала:
-А щипцы, кстати, для того чтобы снять лишние побрякушки.
И откусила от кольца в носу колокольчик и табличку.
-Вот так. Нам тут лишнего трезвона не надо. Пошла!
Меня тут же толкнули в спину и вытолкали в коридор, а там охранник пристегнул к колодкам цепь и потащил меня за собой. Я успела заметить что в приёмной сидит, вернее стоит на коленях ещё несколько девушек с подвешенными к носам табличками, и с каждой по два охранника. Меня вывели в проход и потащили куда-то в полутьме с поворотами. Потом снова стало светлее. Навстречу попадались одни охранники, но вскоре замаячили и девушки на цепочках.
-Эй! - вдруг сказал задний охранник, - мы куда идём-то?
-Как, куда? В отдел обработки.
-Это ещё зачем?
-А что? Надо же побрить арестантку. Вон какая волосатая, - дёрнул он меня за волосы выбивающиеся из-под платка.
Побрить? Только не это! А я ведь слышала что в толисе девушек стригут наголо! Я снова заныла от отчаяния.
-М-м-м, - сказал охранник. - А разве было указание её брить?
-Вообще-то нет, по моему, - сказал другой. - Но она же арестантка, Нола. Это само собой разумеется. Брить, клеймить лысину и на цепь.
-Так-то оно так, - сказал первый, - но указаний точно не было?
-По-моему, нет. А тебе что, лень?
-А ты дурак.
-Это ещё почему?
-Своей выгоды не видишь.
-Ну, объясни, - сказал второй, даже без обиды.
-Ты уверен, что она Нола?
-Она же сама созналась.
-Ха-ха-ха! - сказал первый. - А ты бы на её месте что сделал? Когда на тебя щипцы раскаляют?
-Я не на её месте. Я охранник, а не какая-то унина.
-Оно и видно. А на её месте ты тоже признал бы себя Нолой, несмотря на свой шнобель.
-Ха-ха, - сказал второй. - Мне бы никто не поверил.
-А у тебя пробудились бы артистические таланты. Знаешь как это больно, когда жгут железом?
-Это мне и знать незачем. Я не Нола, и вообще не унина. Железо не для меня.
-А ты думаешь, они ничего не чувствуют?
-Может и чувствуют, мне-то откуда знать? Посмотришь как они лупят друг друга плётками, держат в клетках, колют иголками, так и подумаешь что им не больно никому. Они же унины.
-У! - заорала я от возмущения.
-Видишь? Ей обидно.
-А кого её мнение интересует-то?
Он резко дёрнул меня за цепь.
-Рабыня, она рабыня и есть. Рабыня плётку любит.
-Не следует нам её бить и клеймить тоже.
-Почему?
-А вдруг, она ламиола?
-И что?
-А то! Эй, девушка, ты хочешь чтобы тебе побрили голову?
-У-у-у-у! - замотала я головой.
-А клеймо на макушку?
-У-у-у!
-Видишь, она не хочет.
-И что?
-А то, что у нас точного приказа нет. От нас зависит, брить и клеймить её, или нет. Если мы оставим её как есть, она нам благодарна будет. А если она к тому же ещё и ламиола, и если это выяснится…
-Ха! Понял!
-Наконец-то.
-Эй, ты! - дёрнул меня второй, - а ты богатая ламиола?
-Угу! - кивнула я.
-Это хорошо.
-Дурак! - сказал первый.
-А теперь почему?
-Если она богатая ламиола, то тебе следовало бы не радоваться, а задушить её потихонечку.
-И-и-и! - заныла я.
-Чёрт! Дьявол! - разозлился второй. - Объясни же мне, почему я должен её задушить, если она богатая ламиола?!
-А потому что богатые ламиолы влиятельны. Если она отсюда выберется, думаешь она не припомнит кто её плёткой стегал и за цепь дёргал?
Второй долго думал. Он был очень тупой. И, наконец, сказал:
-Так что, будем её душить? Платком, как Нолы? Вон, у неё на голове платок подходящий.
У меня даже голос пропал со страха.
-Не будем мы её душить.
-Так. Почему?
-Она наврала, что богатая. Скорее всего, она вовсе Нола. Эта девица в колодках сейчас что хочешь скажет, лишь бы уцелеть. А ума у неё… Какой ум может быть у девки?
-Какой? - безнадёжно спросил тупой охранник.
-Никакой. Убогий. Как у тебя.
-Ну… Ладно, так что делать?
-Брить и клеймить не будем. Пока. Если что, ведь нам не приказывали. Посадим на цепь, а там видно будет. Если за ней придут, то скоро. А она нам, конечно, благодарна будет. Правда, девка?
-Угу! Угу! - закивала я размахивая колодками и гремя цепью.
-Ну-ну, - сказал охранник, - спокойно. Мы лишнего-то не требуем. Вылижешь нам что-нибудь пару раз старательно, правда? А мы, если что, подтвердим всё что надо, согласна?
-Угу, - мрачно пообещала я.
-Вот и ладно. Но особых поблажек ты уж не жди. Если наврала дежурной администраторше, всё равно скоро побреют и заклеймят. Тут уж мы бессильны.
-Угу, - согласилась я. Лишь бы сейчас не побрили.
-Ну, пошли тогда.
Меня развернули в обратную сторону и повели. Наконец, дошли до решётки где сидел ещё один тип, а вид у него был такой, словно он сильно недоволен жизнью.
-Что? - заворчал он отпирая замок, - ещё одна? Некуда же. В коридор, что ли?
-Приказано в общую камеру.
-У меня этих камер, что… А, ладно! Что толку ворчать? В камеру, так в камеру.
Он вытащил из ниши какую-то груду железа и потащился вперёд. А мы за ним. Коридор был мрачный и тусклый. С кольцами на стенах. Я даже и думать не хотела, для чего они. А справа тянулись двери с маленькими зарешеченными окошками. Одну из них он и начал отпирать.
-Принимайте ещё сестричку, дуры, - сказал этот ворчливый тип и пихнул меня внутрь. Там вовсе было темно. Смутно я уловила достаточно большое помещение с неплохим воздухом и присутствие многих людей. И повсеместный глухой перезвон цепей отовсюду. А меня развернули и прижали колодками к стене. Шершавая стена, как мне показалось. Сейчас же я ощутила как мне на щиколотки надевают холодное и тяжёлое железо, и звон теперь раздаётся от меня. Глухой звон тяжёлых стальных звеньев. Ноги словно обзавелись гирями. Тут же начали снимать колодки, развязывать руки, и… Что? Зачем? Сарафан стянули с меня вверх, оставив голой, если платка не считать. А руки сейчас же растянули в стороны и вверх и тоже заключили в тяжёлые кольца с цепями. Я оказалась прикованной к стене за подвешенную сверху цепь и за среднее звено ножных кандалов. Также как и другие девушки стоявшие неподалёку. Теперь я их разглядела. Девушки стояли вдоль стены с кандалами на ногах и с раскинутыми в стороны руками, как и я. В одних платках, только разного цвета, синего, чёрного, а одна в белом. Все в ошейниках вроде моего. И голые, как я. Только на двоих были ещё и ржавые трусики из железа с дыркой спереди. Ещё дальше кто-то лежал на подстилке брошенной на пол блестя босыми ступнями ног, также закованных в кандалы и примкнутых к кольцу стены. И все ближние девушки странно на меня поглядывали.
-Вот так, - удовлетворённо сказал охранник. - Ну, отдыхайте дальше, красавицы.
-Эй! - сказала одна, в синем платке и трусиках из железа. - Мне процедура нужна.
-Сейчас! - отмахнулся он. - Перебьёшься.
-Обосрусь, - предупредила пленница, а все кругом захихикали.
-Не время, - сказал охранник.
-А оно времени не признаёт.
-Я тебе, вот, затычку вставлю! - рассердился тот.
-Чтобы затычку вставить, тоже лониоту расстёгивать нужно! - сказала пленница. - Это тебе не лень, а на горшок девушку посадить лень, да?
-Лучше еду нормальную приноси! - подали голос другие.
-Вот именно! Посадили, так обеспечьте!
-А плётки никому не хочется?
-Ха! - сказала девушка в чёрном платке рядом со мной, - напугал Нолу плёткой!
Некоторые даже засмеялись звеня железом. Я и не думала что стоя вот так, прикованной к стене, можно ещё и смеяться. Тут зашевелилась та, что лежала на подстилке.
-Эй, вы! - сказала она. - Я отдыхаю, между прочим. Чего разбренчались?
-Кое-кто срать хочет, - сообщили ей.
-Эй! Охрана! - заорала она с подстилки. - Девушка срать хочет. В чём дело-то?
-В лониоте, - сказал охранник. - Не срать она хочет, а палец в свою дырку засунуть.
-А это ещё доказать надо! - заорала девушка в железных трусиках.
-Молчать, - устало сказал охранник. - Срать тут без расписания никто не будет.
-Я не вытерплю до расписания, - пригрозила девушка.
-Ещё слово, - сказал охранник, - и затычка в заднице!
Девушка раскрыла было рот, но промолчала. Охранник ушёл и заскрежетал замками.
-Госпожа! - сказала моя соседка в чёрном платочке, - у нас новенькая.
-Поспишь тут с вами, - проворчала девушка на подстилке и села. Она тоже была голая, в белом платке, ошейнике и кандалах на руках и ногах А короткая цепь присоединяла её кандалы к нижнему кольцу стены.
-Так-так, - сказала она разглядывая меня. - Чего-то она какая-то невесёлая.
Все снова захихикали.
-Тебе, может, наше общество не нравится?
-У! - сказала я и подумала, может это и не плохо, когда все пристёгнуты к стене.
-Чего, «У»? - спросили меня.
-У, - сказала я. - У.
Чего тут не понять-то?
-И за что же ты к нам?
Я лишь пожала плечами.
-Ты что, может, с нами разговаривать не хочешь? - спросила соседка.
-У! - сказала я и завертела ртом. - У-у-у!
-Кляп, что ли мешает? - усмехнулась девушка. - Так выплюнь.
-У? - засомневалась я.
-Не хочешь? Ну и стой с затычкой во рту. Особенно когда поесть принесут.
И хохот с разных сторон.
Я напряглась и выплюнула платок изо рта. Это и вправду оказалось просто.
-Ну вот, - сказали мне одобрительно, - а то всё «У» да «У». Тебя как звать-то, сестра?
-Мелани, - сказала я. - А тебя?
-А моё имя, моя собственность.
-Да? - несколько обиделась я, - так поделись.
-Ещё чего, - сказала она. - Я своей собственностью с кем попало не делюсь. Её у меня слишком мало.
-Зачем ты так? - сказала я. - Ты меня спросила, я тебе назвалась, а ты?
-А это твоё дело. Значит ты своё имя сильно не ценишь.
-Ну и пожалуйста! - обиделась я. - Тоже, нашлась! Мне и так плохо, а она…
-Чего это тебе плохо? - спросила девушка с подстилки. - Ты, я вижу, целенькая, нигде не прижжённая. Даже волосы, вон, торчат. Ты, может, и не Нола, а?
-Ага, целенькая! - возмутилась я. - Меня всю ночь лупили! Да на мне живого места нет. Каждая сволочь на мне своей плёткой отметилась!
-Нашла на что жаловаться, на плётку! - сказала соседка. – Ты, видно, неженка у нас?
-Вам-то что я сделала?! - возмутилась я.
-Пока ничего, - сказала главная. - А, ты думаешь, мы дожидаться будем пока ты нам что-то сделаешь?
-Пошли в задницу! - сказала я.
-Ну? - ответила главная. - Смотрите-ка, сёстры, она нас в задницу посылает.
-Пожалеет, - сказала одна.
-Надо её наказать, - сказала другая.
-Вот именно, - поддакнула третья. - А то, уже давно нам попки промывать и вылизывать некому.
-Чего? - спросила я.
-Будешь нам гениталии вылизывать, - сказала старшая. - Надеюсь, ты не полная неумеха?
Я нервно засмеялась, даже не найдя, что ответить.
-А ты чего это смеёшься? - спросила она. - Думаешь, это такое приятное занятие? Или ты по этой части специалистка?
-По какой? - уточнила я.
-По вылизыванию анальных отверстий?
-Пошли вы все в жопу! - разозлилась я. - Не буду я никого вылизывать. Что мне, больше делать нечего?
И снова заработала бурный смех.
-Весёлая у вас тут жизнь, как я погляжу? - сказала я.
-Это мы от радости, - сообщили мне сразу несколько девушек. - У нас теперь лизожопница есть.
-Я! Я! - задёргалась я в цепях. - Да я…
-Да ты, что? - спросила меня девушка на подстилке. - Думаешь, сейчас сорвёшься с цепи и всех нас поколотишь?
-Никому я ничего вылизывать не буду! - заявила я.
-Да ну? - сказала соседка. - Ты так уверена? А у нас есть средства тебя заставить.
-Нет таких средств, - заявила я. – Вы, может, и сумеете меня завалить и тереться по мне своими жопами, но сама я лизать никого не стану. Чего смешного?
-А чего это ты не острижена? - спросила девушка с подстилки.
-А твоё какое дело?
-Ты, дура, со мной так не разговаривай.
-Почему?
-Я старшая.
-Ну и что?
-Я тебя наказать могу.
-Куда уж ещё наказывать-то? - затрясла я цепями.
-Ха-ха! - сказала соседка в чёрном платке. - Ты, видно, совсем дура.
-Точно, - сказала другая, в железных трусиках, - да ещё и покорная дура. Ишь, в красный платочек вырядилась. Ты, видно, очень послушная рабыня. А тут вдруг артачиться вздумала. Думаешь, мы тебя наказать не сможем?
-И как же? - поинтересовалась я.
-Ну, например, в лониоту закуём, - и повертела своими трусиками.
-И всё?
-А внутрь мышку запустим. Или двух. Их тут много бегает.
-То есть, что, вот в эти трусики мышку?
-Мышки тут голодные очень. Мы их не кормим.
-А…а, - растерялась я, - а я мышей не боюсь.
-И не надо, - усмехнулась девушка. - Мышке всё равно. Ей поесть хочется, а там очень мягкое место. И вкусное. Мышке и норка нужна.
-Вы шутите, да?
-Ты думаешь, это шутка? Чего же тогда не смеёшься?
-Это же ужасно. Так делать нельзя.
-А грубить нам можно?
-А я больше не буду.
-А на вопросы не отвечать?
-На какие?
-Почему не выбрита?
-Э… - сказала я. - Не знаю. А что, здесь всех бреют?
-Конечно. Стригут наголо и ставят клеймо на макушку.
-Всем?
-Всем. Для начала.
-Не знаю тогда, - сказала я. - Может быть, кто-нибудь мой парик купил на корню? Вот придут специалисты и снимут с меня скальп.
-Фу! - сказала соседка. - Ужасы какие!
-А мышка в норке не ужасы? Сами меня пугаете.
-Скальпы ни с кого не снимают, - сказала старшая, - это запрещено. Врёшь ты всё. А может, ты ламиола?
-Это кто? - спросила я, ко всеобщему веселью и удовольствию.
-Ты что, не знаешь что такое ламиола?
-Не знаю, - сказала я. - Всё время это слышу, а что это такое, никто толком не объяснит.
-Да откуда ты такая взялась?
-С Земли, - сказала я.
Девки так и покатились со смеху. Мне даже завидно стало.
-Всё смеётесь и смеётесь, да?
-А что? - сказала соседка, - здесь весело. Всё время кто-нибудь сказки рассказывает.
-А мне не смешно в цепях у этой дурацкой стены.
-А что такого? Стой себе и веселись. Вот как запрягут в тележку, как посадят на вал, вот тогда наплачешься. Давно на валу сидела?
-Часа два назад, - снова развеселила я всех.
-Ну а здесь-то что смешного?
-Это когда ж ты успела снова провиниться за это время?
-Да я и не спешила особенно, - сказала я. - Ну, зарезала десять Нол, сто десять ламиол и двести десять этих тупых, надутых мужиков с палками, всего и делов-то.
Девки подняли такой хохот и звон железа, что наверное снаружи было слышно.
-Весёлая у нас лизожопница, - сказала посмеявшись старшая.
-Я вам не лизожопница! - заорала я. - Не смейте меня так называть!
-Ого! Госпожа сердится.
А другая добавила:
-Она точно ламиола.
А третья сказала:
-Все ламиолы просто злобные чудовища. И не стрижены.
-Точно, - согласилась старшая. - Мы правильно сделаем, когда снова посадим их на цепь. Запрём в клетки, закуём в цепи и ошейники, каждой проденем в нос толстое кольцо с большим колокольчиком.
-И каждой подрежем язык и гениталии, - добавила другая. - Я, когда отсюда выберусь, сама отыщу Страйкеров и присоединюсь к ним. Я их не понимала пока сама не попала в лапы к этим чудовищам ламиолам. И как их только Оллитария носит?
-Сами-то чем лучше? - обиделась я за свою породу.
-Так ты ламиола, всё же? - спросили меня.
-Может, и ламиола, - сказала я. - Если вы, Нолы, все такие вот садистки, то пусть я буду ламиола!
-Кто? Нолы, кто?
-Сами знаете кто. Кровожадные чудовища.
-Это ламиолы кровожадные чудовища!
-Безнадёжно, - сказала я.
-Ты это про что?
-Про идеи социального партнёрства.
-Чего? - сказала главная.
-Того, - объяснила я. - Все должны дружить и уважать друг друга.
-Ну? - удивилась она. - Нолы и ламиолы должны дружить?
-Да.
-Господа и рабыни?
-А все должны быть равны.
-Как это? Я, Нола, должна считать равной себе тупую ламиолу?
-Ну, не совсем равны, но, по крайней мере, терпимо друг к другу относиться. Если кто-то тупой от природы, разве это его вина? Тупой тоже имеет право на счастье.
-Допустим. Но пусть своё место знает, правильно?
-Ну, в принципе, да.
-Ты в самом деле так считаешь?
-Считаю. А что?
-Прекрасно, - сказала она. - Значит ты не будешь артачиться когда надо будет вылизывать наши попки?
-Тьфу! - рассердилась я. - Не буду я никого лизать!
-Сама себе противоречишь.
-Не противоречу! Я не умственно отсталая!
-Ой-ой! Нет, отсталая.
-Почему это?
-Потому что не догадываешься об этом.
-Послушай… - начала было я.
-Не «Послушай», а «Послушайте, Госпожа», дура!
-Какого дьявола тут ещё Господ разводить?! - заорала я. - Мало вам тут цепей, плёток и придурков с палками, так надо ещё и междусобойчики устраивать?!
-Кричать громко неприлично, - заметила она. - Рабыня должна говорить коротко, только когда приказывают и то, что приказывают. Во всех остальных случаях рабыня должна молчать. А лучше ещё и держать платочек во рту, понятно?
-Я не рабыня, между прочим.
-Это тебе по-глупости так кажется. Ты лизожопница, значит рабыня. Даже ещё хуже. Хорошую рабыню никто жопы вылизывать не заставляет.
-Никого я вылизывать не буду! Сколько вам повторять?!
-Будешь. Как миленькая.
-Не буду! Не буду! Не буду! Не буду! - заорала я и забилась в цепях. Ну и достала же она меня! Я ещё успела заметить что остальные девки смеются бренча цепями.
-Что за крик опять, стервы цепные?!
Откуда ни возьмись, в камере возник охранник с плёткой и с недовольным видом. И прежде всего ткнул ногой главную:
-В чём дело?
-Это всё новенькая, - заявила та. - Кляп выплюнула и скандалит, Господин.
-Вон что! - сказал охранник и направился ко мне.
-И правда. И где же твой кляп, стерва?
-Э… - испугалась я. - Вывалился, э… Господин.
-Врёт, - встряла соседка. - Она сама его выплюнула. Поднатужилась, чуть не пукнула даже.
-Да она сама… - возмутилась я.
-Я сама так не делаю, - сказала девушка. - Я-то не такая дура.
-Так что? - спросил меня охранник выразительно постукивая плёткой.
-Вообще-то, - сказала я, - эта ваша затычка едва держалась во рту, Господин.
-Вот ты и должна была держать её как следует. У рабыни толу вынимает тот, кто вставлял.
-Извините, - сказала я. - Я не знала, Господин.
Тут уж надо мной засмеялись все. А охранник поднял с земли выплюнутый мной платок и, даже не встряхнув его, принялся толкать мне в рот.
-Так что, дура? - спросил он, - будешь держать, или уздечку тебе надеть?
-У?! - вытаращилась я.
-И откуда только такие непроходимые дуры берутся?
-У! - сказала я. - У-у-у!
-Плётки хочешь? - спросил охранник. - Ишь, скандалить тут вздумала. У нас со скандалистками короткий разговор. Вот насидишься у меня в колодках!
-Наверное, нескольких ударов плетью пока будет достаточно, Господин. - сказала старшая.
-А тебя не спрашивают!
Та лишь хихикнула в ладони. Охранник начал водить плёткой по моей груди, по животу и ниже.
-Надо же, - сказал он, - мягкая какая. Можно подумать, и не рабыня вовсе. Мягкая, это хорошо, с некоторой стороны.
Тут он начал пихать мне ручку плётки в лоно. Я взвилась и забилась изо всех сил, так что он даже отскочил от неожиданности, а девки почему-то и смеяться не стали. Я снова выплюнула платок прямо ему в морду. Охранник поглядел на меня с безграничным удивлением, явно не понимая моего поведения.
-Ты чего, девка? - спросил он наконец. - Ты ненормальная, что ли?
-Пошёл в задницу! - прошипела я. Пускай убивают, но не могу же я терпеть когда кто попало чем попало ковыряется в моей вульве!
-Ты что, дура, что ли?! - заголосил он. - Ты тут стоишь на цепях, ты чего можешь-то?! Ты что, не понимаешь, дёргайся, не дёргайся, с тобой всё равно сделают, что захотят?
-Я сказала тебе, куда идти, вот и иди! - посоветовала я.
-Н-да? - зловеще сказал он. - Можно и туда. А ты что предпочитаешь в своей заднице? Расширитель? А может, анальный ёршик? Всего и делов-то, повернуть тебя лицом к стене.
-Эй, Господин! - сказала старшая, - какие-такие ещё ёршики? Пытки без разрешения комиссии…
-Молчать! А то всем уздечки надену!
-Почему всем-то? - спросила соседка. - Все стоят, молчат. Что ещё за уравниловка такая?
Снова кто-то засмеялся, а охранник онемел от такой наглости.
-Эй, Господин! - сказала девушка в железных трусиках, - вы не забыли, что я какать хочу? Господин.
-И в самом деле, - сказала старшая, - время уже, Господин.
-Ну ладно, - неожиданно согласился охранник. - Порядок, есть порядок. А с этой я потом разберусь.
Он ушёл и вскоре вернулся с тележкой на которой стояло десятка два самых настоящих ночных горшков. Я чуть не стала смеяться, несмотря на такие мрачные перспективы. А этот тип расставил горшки возле каждой девушки и снова подошёл ко мне. В руке у него оказалась связка ключей. Прежде всего он спустил со стены толстую грубую цепь, что была подвешена над моей головой, и примкнул её висячим замочищем к моему ошейнику. Мою шею сразу потянуло вниз словно гирей, а охранник, тем временем, отстегнул от стены мои руки. Я опустилась на корточки схватившись руками за оттягивающую шею цепь.
-На горшок! - велел охранник и принялся за мою соседку. Мне не очень-то и хотелось на горшок, но я подумала, что ещё неизвестно когда посадят в следующий раз. Да и ноги уже изрядно болели. Целиком, а не только закованные щиколотки. Вскоре все девушки были прикованы на толстые цепи за ошейники и сидели на горшках. А ножные цепи от стены никто и не отстёгивал. У всех остальных, кроме меня, ножные браслеты были заклёпаны. Их, наверное, с пленниц никогда не снимали вовсе. А с девушек закованных в трусики эти трусики сняли, но положили рядом. Наконец тот же охранник согнал нас с горшков, всем подтёр попки и кого надо снова запер в трусики. Горшки же сложил на свою телегу и закрыл крышками. Надо сказать, вонь стояла изрядная пока он их не увёз. Потом явился опять и бросил каждой из нас тонкую подстилку. Девушки тут же улеглись боком к стене, так чтобы шейная цепь не оказалась на весу и не оттягивала ошейник. Я последовала общему примеру. Правда при этом приходилось сгибать ноги в коленях и вертеться чтобы не оттягивать ещё и кандальную цепь. Одновременно же разгрузить щиколотки и шею можно было только свернувшись калачиком у стены. Я даже прикрыла глаза. Кажется даже и задремала слегка, но тут меня пихнули в бок.
-Эй! Ты что это, спать тут собралась?
Я открыла глаза и увидела двух стоящих надо мной девушек в чёрных платках. Они были в ножных кандалах и ошейниках, но не прикованы к стене! Я лишь обалдело разинула рот.
-Сейчас будешь нас вылизывать, ты, лизожопница!
Я и опомниться не успела, как они дёрнули меня за шейную цепь и пнули в бока звеня кандалами.
-На четвереньки, рабыня! И лизать как следует!
Одна схватила меня за ошейник как собаку, а другая принялась устраиваться на четвереньках передо мной, выставляя задницу в мою сторону.
-Шею отпусти! - попросила я. - Больно же.
-Ну ладно, - сказала та отпуская мой ошейник, - только лижи на совесть.
-Не буду никого лизать! - сказала я прижавшись к стене и держась обеими руками за ошейник. - Говорила ведь! Отстаньте.
-Эй! - сказала девка на четвереньках, - скоро там?
-Она не хочет, - сообщила вторая.
-Чего? Лизожопница лизать мою попку не хочет?
Она вскочила на ноги и обе навалились на меня, заламывая мне руки за спину. Как я ни сопротивлялась, они оказались сильнее. Они связали меня своими платками и глядели теперь, блестя лысыми головами с клеймом на макушке, как я корчусь в безуспешных попытках освободиться. Одним платком мне туго стянули руки за спиной, а другим притянули их к ножной цепи, а потом свалили меня набок. Я лежала вывернувшись назад и стонала от бессилия.
-Ну что? - сказала одна злодейка другой, - песочек?
-И острую крошку, - кивнула вторая. - Я сейчас.
Она пошла к своему кольцу на стене и начала там чем-то стучать. Остальные же девушки со своих подстилок с интересом наблюдали за нами.
-Эй, Мелани, - вдруг сказала одна из девушек неподалёку, - ты лучше вылижи их.
-Пошла в жопу, - ответила я.
-Дело тебе говорю! - прошипела она. - Это роксери-уны, ты что, чёрных платков не видишь?
-Вот и пусть идут в жопу, - упёрлась я.
-Дура! Они же тебе всё искалечат!
-Не буду никого лизать.
-Ну-ну, - сказала сидящая рядом злодейка, - поглядим. А вот и песочек готов.
Вторая девка принесла в горсти кучку толчёной каменной крошки с песком, присела возле меня и вдруг сказала:
-Жалко. Красивая она.
-Но тупая. Лизожопница, а лизать жопы не хочет.
-Может, всё же согласишься добром?
-Нет, - сказала я.
-Ну, сама виновата.
Девки прижали меня к полу и схватили пальцами за вульву, залезая внутрь и растягивая мою щель в стороны.
-Эй! - завизжала я, - ты что?! Ай! Вай! Зачем?! Чего ты делаешь?! Отпусти!
-Сыпать? - спросила вторая.
-Ай! - орала я. - Что?! Куда?! Зачем?!
-Сейчас мы насыплем тебе острого песка в дырку.
-Что?!!! - в ужасе задёргалась я.
-И затрамбуем пальцами внутрь. Мы это умеем, будь спокойна.
-Пожалейте!!! - заголосила я.
-А что делать? - издевательски спросила злодейка. - У нас тут нет ничего. Ни длинных иголок, ни тисочков, ни растяжек. Что можем, то и делаем. Жалко конечно твою норку, но делать-то что? Да и другую тоже. Мы тебе потом и в задницу песка натолкаем, так что он у тебя изо рта посыплется.
-Пожалейте! - хныкала я. - Не надо, пожалуйста!
-Значит, будешь нас вылизывать?
-Не-е-е-т! - заревела я в три ручья.
-Ах, не-е-т? Насыпай, чего ждёшь?
-Эй! - сказала вдруг соседка, - погоди-ка.
-Это почему? - спросила злодейка с песком.
-Она не ламиола.
-И с чего ты так решила?
-А ты, дура, сама не видишь? Как она охранника отпихнула? Ты что, не видела?
-И что?
-Ламиола сделала бы так?
-Ну…
-Все ламиолы похотливые сучки. Они только рады когда к ним в дырку лезут.
-Вообще-то, это так, - сказала первая злодейка.
-И она задницы лизать не хочет. У неё достоинство есть. Нет, она явно Нола.
-Она же сама сказала, что ламиола.
-Не говорила она так прямо.
-Эй, ты! - сказала сидящая на мне злодейка, - ты ламиола, или кто?
-Не скажу! - всхлипнула я.
-И почему же?
-А пошла в задницу!
Тут все снова засмеялись, но скорее одобрительно.
-Не хочет она говорить, - сказала соседка. - Может, у неё обстоятельства какие? А вам лишь бы ваши задницы кто-то лизал! Сами ламиолы!
-Так сыпать песок или нет? - спросила вторая.
-Ну… Как Госпожа решит. Эй, Госпожа! Можно нам…
-Оставьте её в покое, - ответила с подстилки старшая.
-И почему же, Госпожа?
-На эту дуру песок не подействует. Видно же.
-Трудно сказать. Ну, мы тогда ей мышку в норку запустим.
От таких слов меня всю затрясло.
-Сама дура, - хихикнула старшая. - После песка никакая мышка туда не полезет.
-Это правда, - сказала злодейка. - Так что, сразу мышку?
-Оставь её в покое, говорю! Она, может, и вправду не ламиола.
-Ну да! Волосатая же.
-Мало ли что? И вообще, порезвились и хватит. Отдыхать никому не даёте. А ну, сами быстро на цепь!
-Ну ладно, - вздохнула злодейка. - Да всего и делов-то, разинуть её рот и клеймо посмотреть. Сразу всё и ясно будет.
-Я сказала, на цепь! Тоже, умницы нашлись!
-Ладно, на цепь, так на цепь, - согласилась злодейка и принялась развязывать меня. Они быстро повязались платками, просунули их под ошейники и отошли к своей стене. А там одна пристегнула другую ножной и шейной цепью, а потом и себя. И легли как все на подстилки.
-Мелани, - позвала меня соседка, - меня Спикой зовут.
-Да? - сказала я, - чего это ты вдруг своей собственностью разбрасываться стала?
-Да ладно тебе. Не обижайся.
-Это ты посоветовала мне кляп выплюнуть.
-Ну а ты верь, да не всем. Своей головой думай. Ты же Нола, а не какая-нибудь тупая ламиола.
-Слушай, - сказала я, - я никому зла не хочу. И меня, хорошо бы, никто не трогал. Почему обязательно надо друг другу плохо делать?
-Ну, во-первых, не все друг другу плохо делают, а во-вторых, незнакомых лучше опасаться. Мало ли что у них на уме?
-А чего ты ко мне вдруг подлизываешься? Здесь что, тоже субординация?
-Что?
-Как на унитоле? Кто у кого за спиной, тот и главный?
-А, ну это везде так. Вообще-то, здесь все равны, кроме старшей заключённой. Ну, и если кого лизожопницей назначат.
-Понятно, - сказала я. - Так кто я теперь, лизожопница или нет?
-Сама видишь, пока неясно. Вот проспятся, тогда видно будет. Но, наверное, нет. Вот если бы ты оказалась ламиола… А так, наверное нет. Ты же видела, все были на твоей стороне, даже старшая. А я теперь точно на твоей стороне. Ты как упёрлась, - не буду никого лизать, и всё. Это правильно. Ты давай, поспи.
Вот здорово получается? Значит, эти сучки проспятся, заглянут мне в рот, найдут клеймо и всё сначала? Ну за что мне всё это? И всего-то один легкомысленный поступок, - погулять захотелось. Может, они не успеют? Может, меня Рената раньше заберёт? Да, как же! Госпожа Рената-Селиния сейчас наверное спит на своей роскошной постельке к которой, может, ещё и рабыня за шейку привязана. Чтобы Госпожу на ночь вылизывать. Хотя, у неё нет рабынь, кажется. Ну да, деньги экономит. На совершенствование местного законодательства. Блин! Лучше бы за тем законодательством, что есть, последили! Тут не коррупция даже, а беспредел полный. Посадили безо всякого суда, а уж следствие такое, что лучше бы и без следствия. Хорошо хоть, у меня мозги на месте, удалось наврать правдоподобно. А интересно, день сейчас или ночь? Ни окошек никаких. А свет от квадрата на потолке. Тусклый. Ну, понятно, электроэнергию-то экономить надо.
Тут я припомнила, каким образом здесь вырабатывается электричество. Наверное и в тюрьме есть местный генератор. А может, единая энергосистема по всей стране? Хоть бы гидроэлектростанцию соорудили, что ли? Ну да. Над гидростанцией издеваться неинтересно. Рабовладельцы сраные. Какой тут технический прогресс, когда такие потребности?
Поспать, что ли? Какое-то у меня чувство нехорошее, будто если засну, что-то случиться. Даже и не знаю, что? Нет, в ад, наверное, не попаду, спала ведь уже после того как сюда прилетели. Но, всё равно. Что-то такое… Нет, не помню. Да, головка моя явно больна. Цепь эта противная! Нет, надо же, вся на весу, а всё равно шею тянет! Как ни ложись. Вон, и остальные девушки вертятся то и дело. То там звякает, то здесь. Что это вообще за мода, к стене приковывать?! Средневековье дикое. С электричеством. Плохо мне тут! Это ещё меня скоро выпустят, а все эти девки, что? На всю жизнь тут? Ишь, говорят, что здесь чуть ли не курорт. Ага. Развлекаются. Шутят над такими как я. Ну, понятно, если курорт, так отдыхать надо. А, и правда, надо, а то, вот, снова к стене поставят. Ещё неизвестно, насколько. Может, у них тут режим. Так и не спится почему-то. Наверное мало устала. Вот погонял бы меня механический прут вокруг столба всю ночь, так спала бы как убитая. А если серьёзно, я наверное так устала, что и заснуть не могу. Это что? Опять в замке лязгают?
-Эй, ты! - пихнули меня ногой. - Ишь, разлеглась! А ну, встать.
Чего? Тихий час кончился, что ли? Да нет, остальные-то спят.
-Что, девка, думала что тебе так сойдёт?
Я поднялась на ноги держа руками на весу тяжёлую шейную цепь. Несколько девушек с интересом поглядывали на меня, в том числе и обе злодейки в чёрных платочках. Охранник же бренчал передо мной очередной железякой.
-Давай, давай, стерва, ножки-то раздвигай!
Я, наконец, догадалась, что он пытается надеть на меня такие же ржавые трусики, как и на других. Трусики имели шарнир между ног и застёгивающийся на животе обруч с дырками для висячего замка. Он тесно охватил мою талию, а передняя пластина с дыркой придавила мне лоно слегка выпирая вперёд.
-Эй, Господин! - вдруг сказала старшая. - За что девушку в лониоту, Господин?
-Ни за что, - нагло ответил тот. - Она же не любит когда ей дырку ласкают, вот и пусть лониоту носит. А то, ещё кто-нибудь из вас ей туда полезет.
-В лониоту заковывают за провинность, - возразила старшая, - а так просто нельзя, Господин.
-Можно, - сказал он. - Не будет туда пальчики сувать.
-Я и не «сувала», Господин, - сказала я.
-И не будешь, - ухмыльнулся он.
-Ну и пожалуйста! - ответила я. - Очень надо! И вообще, я свои пальчики больше сосать люблю.
-Э? - не понял он.
Я засунула себе два пальца в рот, начала двигать их взад-вперёд, закатывать глаза и стонать.
-Прекратить! - заорал он выдёргивая изо рта мою руку. - Запрещено!
-А чего запрещено-то? - спросила я. - Просто пальчики облизываю.
-Молчать! Сказано, запрещено!
-А я буду! - заявила я и снова сунула палец в рот.
-Ах, ты! - возмутился он и заломил мне руки за спину. - Руки свяжу!
-Давай, давай! - сказала я. - Что я, не найду чего пососать, что ли?
-Ну, сама напросилась, - сказал он, запер на мне трусики и убежал.
-Ты чего напрашиваешься? - сказала старшая. - Подумаешь, лониота. Смотри, хуже будет. А связывать себе руки не позволяй, это не положено.
-Спасибо, - сказала я. - А то, я не уверена была, что здесь всё как положено делают.
Снова кто-то засмеялся. А тут и охранник явился с очередной железкой в руках. Я примерно на такое и рассчитывала, но, опять же, не до такой степени. Через пару минут я была закована в хитрое приспособление на голове. Рот мне закрывала гнутая дырчатая пластина из толстой стали, а три обруча охватывали мою голову поверх платка и замыкались висячим замком под челюстью. Уж теперь мне в рот точно никто не заглянет. И даже говорить можно.
-Ну, девка, довольна?
-Благодарю Господина, - прогудела я. Голос стал каким-то слегка металлическим, с присвистом. Наверное из-за мелких отверстий в пластине.
-Не за что, - вежливо ответил охранник и ушёл. А я снова прилегла на свою подстилку. Дополнительные железки неприятно давили на тело. Но лучше уж так, чем если обнаружат, что я ламиола.
-Бедняжка, Мелани, - сказала Спика. - Ты не бойся, это скоро снимут. В намордник надолго не заковывают.
-Ху-ху, - сказала я из-под намордника.
-Смеётся ещё, - удивилась Спика. - Правду говорю, кормить-то тебя всё равно придётся. Вот и снимут.
-Угу, - сказала я чтобы она отстала. Представляю себе чем тут кормят заключённых.
Какое-то время мы лежали ничего не делая. Но, опять же, недолго. Этому противному охраннику, наверное, никак не давала покоя моя персона. Кажется, снова явился. Да, он, но не по мою душу. Привели очередную девушку в колодках и с платком во рту. Те же два охранника что не стали меня брить. Не камера, а проходной двор какой-то! Девушка что-то недовольно верещала. Как все. С ней и обошлись как со всеми, немного потолкались и приковали к стене за руки и ножные кандалы. Я заметила что в камере и вправду, вакантных мест уже не было. Девушке досталось последнее, у самой двери рядом со мной. Она немного подёргалась и затихла, а охранники начали разглядывать других.
-Где тут она?
-Которая? - спросил наш охранник.
-Ну эта, нестриженная. Которая Мелани.
-Да вот же эта сучка, - указал он. Умный и тупой растерянно уставились на меня.
-Вот так номер, - сказал тупой. - Она в наморднике. Как же она нас лизать будет?
-Чего она натворила-то? - поинтересовался умный.
-Да ничего особенного. Эта стерва мужчин не любит.
-С чего ты взял?
-Как, с чего? Трепыхается.
-Ну? А намордник зачем?
-А как же? Она говорит, лучше мастурбировать буду. Я ей лониоту надел, а она говорит, буду пальцы сосать. И, как словом, так и делом. Она точно мужчин не любит.
-Дурак ты, - сказал умный.
-Вот именно, - поддакнул дурак.
-Сами дураки, - неостроумно возразил охранник. - Почему это я дурак?
-Дурак и грубиян. Мелани девушка умная, с понятием. К ней подход нужен. А ты и понятия об этом не имеешь.
-Я что, ещё и обязан каждую арестантку обхаживать? Мне что, делать нечего?
-Короче, сними с неё намордник.
-Зачем?
-Затем. Как она вылизывать-то нас будет, в наморднике?
-Ну, стало быть, не будет она вас вылизывать.
-Снимай!
-И не подумаю.
-Ладно, чего упёрся?
-Вам она без намордника нужна?
-Ну да.
-А мне она нужна в наморднике.
-Ты же с ней всё равно ничего не делаешь. Да она и не согласится.
-Тем более.
-Тем более, что?
-Если она всё равно ни на что не согласится, то тем более, она мне в наморднике нужна. Может, мне на неё просто глядеть приятно. Когда она в наморднике.
Охранники похихикали, и умный снова сказал:
-Снимай, наконец.
-Не сниму. Чего ты мне удовольствие портишь? Вот если бы ты мне вместо этого другое удовольствие предложил?
-Ага, - догадался умный, - выпивка?
-Ну, хотя бы.
-Это можно, - сказал дурак. - А потом снимешь?
-Ну, там посмотрим.
-Пошли, - сказал умный и они опять удалились. О моём мнении, естественно, никто и не спросил. Так значит, на меня приятно смотреть когда я в наморднике? Я-то думала, что наоборот. Да, тут много нового о себе узнаешь. Тем временем, новая девушка всё бренчала и бренчала своими цепями.
-Эй, ты, новенькая! - сказала ей Спика, - кончай, там, звенеть, спать мешаешь.
-У! - сказала девушка. - У-у!
И затопала ногами, стараясь создать ещё больше звона.
-Вот ещё одна дура, - раздалось со стороны роксери-ун. - Эй, ты! Утихни, когда говорят, не то накажем.
-У! - не унималась новенькая.
-Эй, ты, лизожопница, - сказала одна из злодеек, - вправь-ка ей мозги!
-У-у, - отказалась я.
-Ты-то чего артачишься? Испугалась её, что ли?
-Никого я не испугалась, - сказала я. - А я тебе что, жопу лизала?
-Нет, а что?
-Так и не называй меня лизожопницей.
-А, ну извини. Я тебя лизожопницей называть буду после того как ты мне её вылижешь.
-Не дождёшься.
Тут новенькая зазвенела иначе. Оказалось, что она смеялась.
-Видишь? - сказала злодейка, - она ведь над тобой смеётся.
-Чего это, надо мной? Может, над тобой?
-Короче, давай, утихомирь её, не то сама отвечать будешь.
-Чего это, я?
-Потому что она твоя соседка. Ты одна до неё дотягиваешься.
-Так что, мне её бить?
-А, как хочешь, но чтобы этот звон прекратился.
-Сама до неё запросто дотянешься, если захочешь.
-Как это я до неё дотянусь? Я прикована.
-Ха-ха, - сказала я. - Скажи что-нибудь посмешнее.
-Дура! - сказала она. - Помалкивай лучше. Или может, ты доносчица?
-Я не доносчица, - обиделась я, - но и не жандарм, чтобы тут порядки наводить. И не шестёрка.
-Городишь чего-то, - сказала злодейка. Наверное она таких слов не знала. - Всего и делов-то, утихомирить соседку. Трусиха.
-Тьфу! - потеряла я терпение и посмотрела на новенькую. - А ты чего всё смеёшься?
-У! - сказала та, кивнула в мою сторону, почмокала кляпом во рту и повторила: - У!
-Я смешно выгляжу? - спросила я.
-Угу! Угу! - закивала она.
-Ты имеешь в виду намордник?
-Угу! Хи-хи-хи! Динь-динь-динь.
-Вон как, значит?
Я стала подбираться к ней. Это ещё и проблемой оказалось из-за прикованных ног. Стоя, я до неё достать не могла, а лёжа доставала только до пояса, да ещё при этом она могла меня и ногами пнуть. Лучше всего было бы на четвереньках, если бы не дурацкая поза. К тому же меня ещё и оттягивала тяжеленная шейная цепь. В результате, я опёрлась на локоть и ухватила её левой рукой за вымя. Она запищала от страха и стала дёргать бёдрами из стороны в сторону.
-Эй, ты! - сказала я, - я тебе зла не хочу. Прекрати звенеть цепями, иначе вон те, в чёрных платках, устроят тебе весёлую жизнь.
-У-у! - сказала она и снова затрясла цепи. Я прищемила ей губки, а она попыталась пинаться. Я рассердилась и вырвала ей клок шерсти между ног. Тут она завизжала так, будто у неё во рту и кляпа не было. Теперь уже все пробудились. Я переменила позу и снова хотела её ухватить, как вдруг она выплюнула кляп прямо мне в лицо и заорала:
-Сёстры! Сёстры! Эта вот девка ламиола! Я её знаю! Она точно ламиола!
Она вопила так, что я даже отскочила назад.
-А ну, заткнись! - вмешалась наконец старшая заключённая. - Заткнись, и стой тихо! Спят же сёстры.
-Но она же ламиола, Госпожа! - не унималась девка, всем своим телом указывая на меня. Я пригляделась к ней, и вдруг признала ту самую маленькую злодейку, что заманивала меня в парке.
-Ах ты, сука! - заорала я и задёргалась в своих цепях не хуже неё. Но она всё время уворачивалась от моих рук и орала:
-Сёстры! Сёстры! Это ламиола, вы что, не видите?!
-Молчать! - заорала старшая. И вдруг вправду наступила тишина. - Откуда ты знаешь, что она ламиола?
-Я видела её, Госпожа! Она ламиола, у неё кольцо на пальце было!
-Кольцо?
-Ну да. Гражданское кольцо ламиолы Гедоникса. То самое, за которое они нас на носовых цепочках водят!
-И где же это кольцо?
-Ха! Я сама его с неё сняла! Вот где.
-И это кто-то ещё видел?
-Ну конечно!
-Кто?
-Ну, их тут, конечно, нет.
-Ах, их тут нет? И ты, сучка, хочешь чтобы мы тебе поверили?
-Ну да, Госпожа.
-А почему не ей?
-Потому что она ламиола! Почему же ещё?
-Если она ламиола, - сказала Спика, - почему она тут сидит?
-Ха-ха! Ха-ха! - веселилась злодейка. - Да потому! Мы её в ошейничек заковали, в сарафанчик одели и платочком повязали. Ой, умора! Мы ей и носик прокололи. Да вы посмотрите, какой он у неё пухленький-то? А из-под кольца ещё и сейчас кровь сочится. Она у нас на механическом прутике побегала! Ой, смех! Хотите, расскажу какую она песенку…
-Сука! Ах ты, сука! - завизжала я пытаясь ухватить её. - Да я тебя… Я тебя…
-Не поймаешь! Не поймаешь! - хохотала та ловко выворачивая талию и бёдра, и уходя от моих рук. - Ламиола! Ламиола! Гражданочка Гедонисика! Ха!
-Ма-а-л-чать! - заревел тут мужской голос. - Мал-чать!
Охранник был крайне злой и пьяный, только почему-то без плётки. И не особо твёрдо стоял на ногах.
-Ну что?! Ну что?! Ну почему вы вечно орёте, сучки?! Ну чего вам спокойно не лежится, ну?! Кто тут воду мутит?!
-Вот она, - кивнула на меня злодейка. - Чего она ко мне пристала? Да вы посмотрите на неё! Она же невменяемая! У неё сейчас ламиолия случится.
-Старшая! - рявкнул охранник. - Кто виноват?!
-Вон та, вторая, - указала на меня старшая.
-Ни в чём я не виновата… Ай!
Откуда ни возьмись, плеть оказалась на месте и стегнула меня.
-Вот как, значит? - уставился на меня этот пьяный тип. - Тебе, сучка, значит и лониоты, и намордника мало? Ну, погоди. Эй, вы! - махнул он рукой назад, - в колодки её! В яму! Наказание плетьми и голод. На три дня!
-Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! - смеялась злодейка, остальные же хранили молчание. А на меня снова надевали колодки охватывающие шею и сложенные спереди руки. Ну и пусть! Пусть в колодки, лишь бы увели отсюда подальше. Вот, цепь от шеи отмыкают, и то хорошо. И кандалы отстегнули от стены. Ну что? Пошли, наконец, отсюда? Что? Чего это они?
Один из охранников открыл люк-решётку в центре камеры. Я и внимание на неё не обращала до сих пор. А двое других потащили меня к открывшейся дыре.
-Нет! - заорала я. - Не надо! Только не сюда!
Охранники, видно, и не ожидали иной реакции. Они толкали и пинали меня, и наконец спихнули в эту круглую яму, прямо в колодках и кандалах, ногами вниз. Я больно ушибла пятки о какую-то жёсткую решётку снизу, а сверху раздался лязг запираемой крышки. Я оказалась в тусклом полумраке, в яме с гладкими каменными стенками. Под ногами было темно. Пол представлял собой грубую стальную решётку неприятно холодящую ступни, корявую и грязную к тому же. А сверху решетчатая крышка из плоских полос склёпанных на перекрестиях. Яма! Меня посадили в яму, да ещё и плетьми накажут. И голод. На три дня! Три дня в этой яме, в колодках?! Чёрт! Яма. Зачем в камере яма? Зачем… - А-а-а! - заголосила я. Я догадалась, зачем тут эта яма! А я-то ещё удивилась мимоходом, куда подевалось всё то, что эти девки наложили в горшки? Здесь до сих пор стояла вонь. Она пробивалась снизу, несмотря на сквозняк сверху вниз! О, Господи! Сливная яма!
На моё счастье, я была в колодках и ничего не могла сделать. А то я ещё бы начала стучаться головой о стену. Колодки были лишь немного меньше чем проём ямы, я ни наклониться не могла, ни сдвинутся в сторону. Можно было только опуститься на колени, но это оказалось ещё хуже чем стоять на решётке. Я присела на корточки, но и так выдержать долго было трудно. Вывернув ноги, я брякнулась на задницу, но колодки упёрлись в стену и так прижали мою шею, что я, корячась и стоная, снова поднялась на ноги. Если бы ещё не ножная цепь, которая и ноги-то раздвинуть путём не позволяла! О, Господи! Сколько он там сказал? Три дня? Это же невозможно выдержать! Три дня! И голод.
Я вдруг захотела есть. Вот прямо сразу, как только вспомнила. Есть мне не дадут. Три дня. За что? А за то что я ламиола! Они, конечно, все сучки, что и говорить, но вот как бы я на их месте относилась к ламиолам, если они даже эту тюрьму за отдых считают? А побегай-ка с пробкой во рту, да может ещё и в заднице! При этом тебя ещё положено за ошейник дёргать и плёткой стегать. Вот и попади к ним в руки если ты ламиола. То есть, я. Что они, разбираться будут, кто хорошая ламиола, а кто плохая? А я тоже уже, между прочим, успела на носилках покататься, верхом на таких вот рабынях. Нет, всё понятно, но почему именно я? Другие же глупости совершают, и ничего, а я ошибусь чуть-чуть, а последствия вон какие! И не в первый раз уже. Ну не могу я всё время следить за собой! Так от напряжения лопнешь. Почему мне даже немного расслабиться нельзя? Ну почему именно я попалась этим бандиткам в парке? Ну, хотя бы Дору поймали бы, что ли? Уж она бы им накостыляла, надо думать, а я… я… Неудачница я, вот я кто. Неудачница в сливной яме. Да меня за деньги показывать надо. Свяжись со мной, и неприятности гарантированы. Надо как-нибудь погулять с подругами по репейнику. Уверена что к моему платью пристанет вдвое больше репьёв, чем к другим. Ха-ха. Ой, что там, над решёткой?
Две мордашки в чёрных платочках глядели на меня сверху. Ну да, снова отстегнулись, злодейки.
-Смотри-ка, - сказала одна, - эта сука ещё и смеётся.
-Точно. Эй, ты, ламиола! Тебе там что, весело?
Я промолчала, опустив голову.
-Говорить с нами, Нолами, не желает, Госпожа. Эй, ты ламиола или нет?
-Не скажу, - отозвалась я.
-Значит, ламиола, - сделала вывод вторая.
-А если я скажу что Нола, что, поверите?
-И не подумаем. Нас не обманешь. Поганую ламиолу сразу видно.
-Расисты, - сказала я.
-Кто?
-Ку-клукс-клан местного пошиба.
-Ругается, - догадалась первая.
-Да? - сказала вторая. - Эй, ламиола, ты тут ругаться брось. Будешь нас всех Госпожами называть, поняла?
-И вылизывать, - напомнила первая.
-В задницу, - сказала я. Им что, память отшибло?
-Так, да? - спросили сверху.
Я промолчала. Сверху завозились. Я покосилась вверх и увидела над решёткой две голые задницы.
-Эй! - испугалась я, - вы чего это? Ай!
Сверху полилась моча. Увернуться мне было некуда. Я вывернулась сколько могла, уперевшись колодками в стенку. Моча попала больше на руки и стекала по деревяшкам вниз. Я заныла от бессильной злобы и унижения, а сверху вместо задниц снова появились мордашки злодеек.
-Ну как? Понравилось?
-Дуры, - сказала я. - Ничего лучше не придумали?
-Ну, почему ничего? Вот скоро нас покормят, тогда уж и получишь по полной программе. А пока только тёплый дождик.
-Вы что, будете срать мне на голову?
-Срать мы будем в горшки, - сказала девка. - Что мы, ламиолы, что ли? А вываливать будем сюда. А куда девать-то? Мы не виноваты что кто-то в сливной яме поселился.
-Ума-то большого не надо, измываться над беззащитной девушкой, - заметила я.
-Да? - сказала она, - значит, если ламиолы измываются над беззащитными Нолами, то они дуры?
-Все здесь дуры, - сказала я. - Ни одной сильно умной ещё не встретила. А Нолы особенные дуры.
-Почему это Нолы особенные дуры?
-Потому что у них моча особо вонючая.
-Сама вонючка!
-Если я и воняю, то твоей же мочой!
-Много чести для тебя, моей мочой вонять! - завизжала девка.
-Это тебе много чести, что я с тобой вообще разговариваю! - завелась я и застучала колодками о стенки ямы.
-Так ты ламиола, значит?
-Да! Да! Ламиола! - заорала я из-под намордника. - Я ламиола, а вы Нолы сраные! У вас даже моча убогая!
-Эй, ты, поговори там ещё! - заорали сразу обе мордашки.
-А вы кто такие, чтобы командовать тут, Нолы поганые?!
-Сама ламиола поганая!
-Погодите, сучки! - пригрозила я, - вот выберусь отсюда…
-Что? Выберешься, и что? Что, что, что?
-Запорю! - заорала я. - Всех в телеги запрягу! Всем, это… Кольца в нос! И гирю подвешу, чтобы носы до пуза оттянулись! Уши отрежу! Языки выдерну, а в задницы пробки забью, чтобы срали через рот!
-Ну вот, - хохотнули сверху, - наконец-то заговорила как настоящая ламиола. Эх, жаль срать ещё неохота.
-Идут! Давай к стене, быстро!
Босые ноги зашлёпали над головой, забренчало железо и почти сразу раздался знакомый скрип открываемой двери. И какая-то ещё перебранка там. Ругались сразу несколько голосов, и мужских и женских. Мне и разбираться-то не хотелось. Может, ещё кого притащили? Кто-то заглянул в яму и снова выругался. Кажется, меня снова назвали вонючкой. И почти сразу сверху полилась вода. Я завизжала от страха и неожиданности. На миг мне показалось что меня решили утопить. Но вылили лишь ведра три. Вода. Не моча, слава Богу! Стали отпирать решётку. Наконец сверху протянулись руки и меня потащили из ямы. За голову, вернее, за колодки запертые на шее.
-А говорили, три дня, - нагло прошипела я.
-Сарафан её где? - взвинченно сказала женщина сзади. - И платок сухой. Да чего вы возитесь, идиоты!
-Сами не знаете, чего хотите, - проворчал охранник, а другой выругался и спросил: - Где ключ от намордника?
-Придурки! - вопила женщина. - Кто её в яму посадил?! Кто в колодки заковал? Вам что было сказано?!
-Не нам, Госпожа, - возразил охранник. - И нечего на нас орать. Орите на тех, кто виноват.
Они явно спешили. Совсем задёргали меня колодками и намордником. Похоже, пытались разомкнуть их без ключа.
-Кандалы снимать? - спросил охранник.
-Конечно снимать, идиот!
-Я не идиот, - заявил он. - Сами вы…
Я, наконец, разглядела администраторшу, ту что принимала меня и упекла сюда. Дама в брючном костюме и передничке была сильно взвинчена и рассержена. Я даже не решилась ей ничего сказать пока на меня натягивали сарафан и другой, тоже красный платок. А дама всё торопила и торопила охранников. И ругалась. Только я собралась ей ответить, как мне сунули в рот кляп, такой же, как вначале. Связали руки за спиной, а к шее примкнули цепочку за которую и потащили наружу. А все Нолы молча смотрели мне вслед. Никто даже счастливого пути не пожелал. Меня бегом поволокли по коридору, я аж запыхалась, дыша через нос, и вспотела.
-Стой! - вдруг крикнула администраторша и я с разбегу налетела на спину охранника. Администраторша протёрла мне лицо, поправила сбившийся с плеча сарафан, быстро осмотрела и кивнула охраннику. И мы оказались в её кабинете. А там за столом сидела моя знакомая Защитница с раскосыми глазами, Госпожа Сильвия-Аллисандрия Мона… Как же я обрадовалась увидав её! Аж подпрыгнула на цепочке. А она вскочила на ноги и выпрыгнула из-за стола. Но между нами тут же оказалась администраторша.
-Так это ваша рабыня, Госпожа За…
Защитница бесцеремонно отодвинула её в сторону и пристально взглянула на меня.
-У! - сказала я. - У-у! - и захлопала глазами.
-О, Оллитара! - сказала Сильвия и принялась вытаскивать из меня кляп, но вдруг её оттолкнули охранники.
-Да как вы… - заорала она, но администраторша перебила:
-Охрана исполняет свой долг! Отвечайте, это ваша рабыня?
-Это сестра Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - сказала Сильвия. - Какая ещё там рабыня?
-То есть, это ламиола? Гражданка Гедоникса?
-Конечно! Немедленно освободите её.
-Если она гражданка Гедоникса, то где её кольцо?
-Какая разница?! - заорала Сильвия. - Развяжите сестру, или я сама это сделаю!
-Эта девушка арестована. Вы не можете тут приказывать, кого связывать, а кого развязывать!
-Я Защитница! - возмутилась Сильвия. - Я…
-А я дежурный администратор толиса!
-Ага, - сказала Сильвия, - тюремщица.
-Да, тюремщица, если угодно! - завопила администраторша напирая на Сильвию. - А вы что, Госпожа Защитница, считаете что тюрьма не нужна, да? Считаете что всех преступников необходимо выпустить на свободу? Считаете что все должны ходить где вздумается и размахивать мечами и самострелами, как вы?! Вы считаете, что если тюрьма существует, то правительство мается дурью, так вы считаете?!
-Тюрьма конечно нужна… - заикнулась Сильвия.
-Ах, тюрьма нужна?! А тюремщики? Администраторы толиса? Как вы смеете с презрением отзываться об администрации толиса?! Или, может быть, вы, элита, сами станете возиться с вонючими преступниками, разбираться с мерой их вины и степенью необходимых наказаний? Может, вы большая специалистка в этой области?! Может, сами способны производить дознание?! Может, вам знакома даже технология пыток?! Может…
-Молчать! - заорала Сильвия. - Никто не смеет называть палачами Защитниц! Воинов белого воинства Свободы и Справедливости!
-Да чего стоят ваша Свобода и Справедливость без нас? Без специалистов толиса выполняющих всю грязную работу в Гедониксе?! И не смейте…
-Хватит! - сказала Сильвия. - По существу дела. За что арестовали сестру?
-У! - сказала я. - У! У-у! И-и-и!
За это высказывание меня тут же стегнул плёткой охранник.
-Прекратить! - взвизгнула администраторша. - Кто велел бить арестованную?!
-Но она же…
-Молчать!
-Как скажете, Госпожа, - пробурчал охранник пряча плётку.
-За это вы ответите, - сказала Сильвия.
-За порку арестантки нарушающей режим? Я имею право её пороть.
-Мелани, - сказала мне Сильвия, - не бойтесь. Успокойтесь пожалуйста, мы сейчас во всём разберёмся.
Я только кивнула головой.
-Так за что вы её арестовали?
-Арестованная доставлена в толис для выяснения её личности и собственника.
-Какой ещё, к чёрту, собственник? Она же ламиола!
-Это вопрос спорный.
-Как это? Впрочем, неважно. Если возникают сомнения подобного рода, необходимо решение комиссии. Как вы вообще посмели упечь ламиолу Гедоникса в толис?! Какие ей предъявлены обвинения?
-Хотя бы в бессовестной лжи! - начала психовать администраторша. - Если она ламиола, почему назвалась Нолой?!
-У! - снова встряла я.
Охранник достал было плеть, но взглянул на администраторшу и раздумал, а я осмелела, выплюнула кляп и заорала:
-Да кто бы не назвался Нолой когда тебе раскалённое железо в рот суют?! А ты, сучка, ещё меня же и обвиняешь во лжи!
Тут охранник зажал мне рот, да так сильно, что у меня даже не получилось его укусить.
-Вот! - сказала Сильвия, - вы пытали девушку без санкции комиссии! Вы знаете, что вам за это будет?!
-Это снова наглая ложь! - вскрикнула администраторша. - Никто её не пытал! Можете её осмотреть, на ней нет ни одного прижжённого места!
Я укусила охранника и отпихнула его, прыгнув вперёд. Но другой тут же натянул цепь пристёгнутую к моей шее. Я схватилась за ошейник и тут же снова оказалась в руках охранников. И завопила:
-Я! Я! Ах, ты… Да я же вся избита, на мне живого места нет! А кто ножницы раскалял?! Кто щипцы готовил?!
-Ха-ха! - улыбнулась мне администраторша, правда улыбка у неё была нездоровая. - Если кто и обжёгся, так это я! - она показала мне забинтованный палец. - А бить тебя мы не били. Если ты избита, так я не знаю, может, ты сама себя избила? Может, это тебе нравится?
-Я?! Сама себя?! Да это… - тут я припомнила, что отчасти это так и было. - Это… Может, я сама себя и в колодки заковала?! И в намордник, и в яму посадила?!
-О чём это ты, арестантка? - удивилась лицемерка. - Кто это тебя в яму посадил? Охрана камеры? Так надо было соблюдать режим, подчиняться правилам содержания заключённых в толисе.
Я просто задохнулась от возмущения, а Сильвия обняла меня и стала успокаивать.
-Эй, вы! - сказала она охранникам, - да отпустите же её наконец!
-Отпустите, - кивнула администраторша. - Только уж вы, Госпожа Защитница, возьмите её на поводок, иначе я ни за что не отвечаю. И не советую развязывать её.
Сильвия сверкнула глазами, но тут же взяла конец цепочки и пристегнула к своему поясу.
-Давайте спокойно разберёмся, - сказала администраторша. - Ой! А вы кто?
Откуда ни возьмись, в комнате появилась ещё одна девушка в белых покрывалах и чадре.
-Я Рената-Селиния Мона-Гедони, - сказала девушка, - младшая государственная служащая и компаньонка сестры Мелани-Спайкии, и я…
-А-а! Наконец-то! Нашлась хозяйка этой несносной рабыни! Эй, забирайте свою строптивую беглую девку и готовьтесь к солидному штрафу за безответственное отношение к собственности.
-Санкцию! - сказала Рената.
-Чего? - не поняла администраторша.
-Предъявите санкцию, согласно которой помещена в толис ламиола Гедоникса, сестра Мелани-Спайкия Мона-Гедони!
-Не знаю такой. Мы поместили в толис беглую рабыню-Нолу. Вашу рабыню, между прочим! И…
-Со мной охрана, - сказала Рената, - а также, здесь присутствует одна из Защитниц. Да я сейчас арестую вас за преступление против ламиолы Гедоникса!
-Вы арестуете меня?! - вылупилась тюремщица. - Ха! Ха-ха-ха! Я тоже ламиола Гедоникса! Может, лучше я арестую вас? Я тоже младшая государственная служащая, и я, к тому же, при исполнении обязанностей. И у меня здесь охраны больше. Не берите на себя слишком много, Белая Госпожа!
Рената, похоже, слегка растерялась. Но тут же оправилась и сказала:
-Похоже что у вас нет санкции на арест ламиолы?
-А зачем она мне? Эта девка рабыня, и никакие санкции не нужны.
-Никакая я не рабыня! - заорала я, но администраторша тут же и рявкнула:
-Платок на рот!
-Чего? - растерялась я.
-Накинь платок на рот, арестантка! - пояснила она, - пока тебе не вставили металлическую толу и не заклепали!
-Мелани, - сказала Сильвия сжав мою руку, - ну пожалуйста, потерпите. Не говорите ничего пока, ладно?
Я поглядела в её глаза и кивнула.
-Вы видите? - сказала администраторша, - эта Нола крайне строптива. А колодки и кандалы мы надеваем всем при распределении по камерам. Ничего тут нового нет. А если её и в камере держали в колодках, то я, глядя на неё, не удивляюсь.
-При каких обстоятельствах она арестована? - спросила Рената.
-Её доставил патруль. Вот в таком виде. В ошейнике без надписи, в красном платке, сарафане и с кольцом в носу.
-Это странно, - сказала Рената, - но неужели не видно, что она не рабыня? Девушка не острижена, не заклеймена. Любому видно что у неё нос только что проколот! Неужели это не очевидно?
-Вам бы следовало знать, - сказала администраторша, - что обязательная стрижка и клеймение головы Нолы отменены четыре дня назад.
-Странно, - сказала Рената. - Ничего об этом не слышала. Это так, сестра Сильвия-Аллисандрия?
-Это правда, - кивнула Защитница. - Всё это делается в контексте постепенного смягчения условий содержания Нол.
-А кольцо? Ведь распух же нос?
-Так что? Она назвалась вашей рабыней, сказала что вы только что приобрели её, потому и нет записей в главном реестре. Я решила что вы и прокололи ей нос, разве это не логично?
-А прокалывание носа Нолам не отменяли?
-Ха! Разумеется, нет. До такого ещё не дошло. Ещё не хватало чтобы Нолы тут без кольца в носу разгуливали! Может, с них и ошейники снять?
-И что, девушка прямо так и заявила, что она Нола?
-Ну, не прямо так. Она заявила, что она ламиола. Пришлось применить специфические, но вполне дозволенные законом методы чтобы…
-Вы её пытали? Это хотите сказать?
-Ну что вы, Госпожа? Пытать без санкции комиссии запрещено. Однако угрожать пытками никто не запрещал. А эти Нолы такие дуры. Стоит раскалить щипцы, как они обычно начинают говорить правду.
Я снова дёрнулась, но сдержалась. А Сильвия так и держала меня на поводке и рук мне не развязывала.
-Значит вы признаёте, что запугивали её?
-Ну да. А как с ними иначе?
-И запугивали после того как она назвалась ламиолой?
-Она не ламиола!
-Она ламиола! Вы даже не догадались заглянуть ей в рот?
-Охрана! - вдруг сказала тюремщица, - покиньте кабинет.
Охранники вышли, а тюремщица торжественным тоном спросила Ренату:
-Если она ламиола, где её кольцо? Где документы?
-Вот именно, - сказала Рената внимательно посмотрев на меня, - где её кольцо? Где документы? Сестра Мелани-Спайкия гражданка Гедоникса.
-Так где её кольцо?
-Вы меня спрашиваете?
-А вы меня?
-Кого же ещё?
-Уж не хотите ли вы сказать, что это я сняла с неё кольцо?
-А кто же ещё?
-Да как вы смеете! Как вы смеете обвинять в подобном администратора толиса?!
-А кого же мне обвинять в том что гражданка Гедоникса заперта в толис без гражданского кольца на пальце?
-У этой, с позволения сказать, гражданки Гедоникса не было никакого кольца на пальце! - заорала тюремщица, - иначе, кто бы стал обвинять её во лжи, пугать пытками и проводить предварительное дознание?! Как вы смеете обвинять меня в прямо-таки немыслимых преступлениях! Лучше разберитесь с этой девкой, которую тут защищаете! Я не заглядывала ей в рот? Очень даже заглядывала! Никакая она не ламиола! Она Нола, и мы обошлись с ней как с Нолой, после того как она сама признала это. И я не обязана была посылать за вами прямо ночью. Я могла бы дней десять держать её в общей камере, пока не подошла бы её очередь на разбирательство…
-Вы её поместили в общую камеру?! - воскликнула Рената. - В общую камеру для Нол?! Ламиолу к Нолам?!
-Не ламиолу, а Нолу. И поместила куда положено.
-Вы что, ненормальная? У неё же клеймо во рту!
-Вот именно, - торжествующе сказала администраторша. - Клеймо фальшивое.
-Это как понимать? - опешила Рената.
-А так и понимать. Клеймо поддельное. Если хотите видеть настоящее, посмотрите на моё.
-Клеймо фальшивое? - спросила Сильвия. - И это подтверждено экспертизой?
-Ну… - замялась тюремщица, - не совсем.
-Это как же так, не совсем?
-Эксперт толиса отказалась признать клеймо фальшивым. Но у нас просто сложные отношения. Она постоянно оспаривает мою компетенцию, а в данном случае…
-Вот что, уважаемая Госпожа, - сказала Рената, - ваша компетенция действительно под вопросом. Сестра Мелани-Спайкия ламиола, и это бесспорный факт, известный всем экспертам главной комиссии. Так что вы втащили на себя ещё и грязную клевету на ламиолу Гедоникса. Помимо всего прочего.
-Но… - растерялась тюремщица. - А зачем же ей тогда фальшивое клеймо?
-Послушай, ты, тюремная крыса! - сказала тут Сильвия. - Ты в большом дерьме. Молчать! Ты арестовала гражданку Гедоникса, угрожала ей пытками, сняла с неё кольцо, поместила в камеру к Нолам, а теперь ещё и обвиняешь её в том, что у неё фальшивое клеймо! На кой чёрт девушке фальшивое клеймо ламиолы, когда она и так ламиола?! Молчать! Это ещё не самое главное. Ты виновна в подрыве репутации города, в потворстве беззакониям и произволу. Сестра Мелани-Спайкия только что стала одной из нас, и что взамен? Произвол администрации, пытки и тюрьма? Ты, сука, знаешь, чего заслуживаешь?
-Всё это пустые слова, - бесстрашно заявила тюремщица. - Слова ничего не значат!
Выглядела она, однако, не совсем хорошо. Глаза у неё бегали, руки слегка дрожали. Она нервно стискивала пальцы и переминалась с ноги на ногу. И вообще выглядела странно.
-Верните сестре кольцо, - сказала Рената. - Она известна самой Стретилии-Долионии и не прошло и дня с тех пор как архистратиг Стретония-Лусия сама обещала ей свою защиту.
-Сплойя? - нервно дёрнулась тюремщица. - За что такая честь?
-А сестра разве не говорила вам об этом?
-Говорила, - буркнула тюремщица.
-Так отдайте её кольцо и мы не станем предъявлять претензии.
-Кольцо… кольцо… - странно пробормотала тюремщица. - Не брала я её кольцо, не… не… е… Брала. Не брала. Да. А если и брала, то не у неё. У… И…
Она внезапно закатила глаза и судорожно дёргаясь побрела в сторону, пока не упёрлась в стенку продолжая дрыгать ногами. Сильвия прыгнула за ней, дёрнув меня за цепь. Я едва успела побежать следом. А Сильвия повалила тюремщицу на пол, прижала её руки к груди и хотела что-то крикнуть, но Рената тут же оказалась рядом и сказала:
-Подождите, сестра.
Она присела и начала стаскивать с пальца тюремщицы кольцо Гедоникса.
-Что это вы делаете, сестра? - спросила её Сильвия.
-Мелани нужно кольцо, - спокойно сказала Рената, - а это, по счастью, не обжато. Вот!
Она стащила кольцо с пальца тюремщицы и стала надевать на мой палец. Могла бы и руки мне развязать, хотя бы.
-Но как же так? - растерянно сказала Сильвия продолжая держать на полу администраторшу. - Это же… Это же…
-Так лучше, - сухо сказала Рената.
-Вряд ли это она сняла кольцо с Мелани.
-Ну так сняла с кого-нибудь другого. Вы же слышали, сестра? Лучше позовите охрану.
-Охрана! Сюда! - закричала Сильвия. И как только охранники просунулись в дверь, сказала: - У Госпожи ламиолия. Срочно младшего администратора. Да куда пошли?! Госпоже помогите.
Охранники очень своеобразно помогли Госпоже. Они прежде всего связали ей руки и ноги, а потом завязали ей рот и усадили на пол около стенки. Госпожа продолжала бестолково таращиться и дёргаться. Так вот как выглядит эта самая ламиолия? И я была такая?
-Рената, - попросила я, - развяжи меня, наконец.
-Потерпи, - отмахнулась она.
-У меня нос чешется, - пожаловалась я, - и болит.
-Ох, Мелани, - вздохнула она, - ты лучше сейчас не вмешивайся. И не возмущайся. Тебе нужен скандал? Нужно разбирательство комиссии?
-А чего они со мной так? Да их…
-Мелани, - перебила она меня, - пойми, разбирательство, это долго. И виноватая сторона будет оправдываться. Ты погляди, у неё же ламиолия! И никакого разбирательства не будет пока она не придёт в себя. А это неизвестно когда будет. Если ты будешь настаивать на разбирательстве, тебя, как в данный момент имеющую статус арестованной, снова поместят в камеру. Допустим, в камеру к ламиолам, но там немногим лучше, а может и хуже.
-Нет! - вздрогнула я, - только не в камеру! Но надо же их как-то наказать, а?
-Возможно что решение комиссии будет даже не в твою пользу. А ты как думала? Ответчица тоже будет приводить аргументы и встречные обвинения выдвигать. В чём? Да в чём угодно. В отказе сотрудничать с администрацией толиса, в нарушении режима заключения, в попытке запутать следствие, в нахождении на улице без документов, в конце концов!
-Я даже и не знаю, - замялась я.
-А твои Нолы? Чтобы купить их нужна безупречная репутация.
-Это правда, Мелани, - сказала Сильвия. - Тебя могут обвинить даже в передаче гражданского кольца преступникам.
-Это неправда! - возмутилась я. - Его у меня силой отобрали!
-Конечно так, Мелани, - сказала Рената, - но, поверь мне, для большинства членов комиссии это не будет иметь значения.
-То есть, как?
-Вот так. Ламиола без гражданского кольца вне закона. И уж там неважно, куда оно делось. Ламиола не должна никому позволять снимать с себя кольцо, должна защищать его всеми силами. Иначе она не ценит гражданства, а значит и недостойна его. Разве ты забыла что тебе говорила Стретилия-Долиония? За свободу нужно бороться каждый день и час.
-Вы тоже обвиняете меня, да?
-Нет, что ты, Мелани. Ты просто не успела как следует обдумать свою новую жизнь. Немного растерялась и не научилась ещё правильно поступать в новых условиях, правда?
-Да, да! - кивнула я, - именно так. Я сама не знаю как всё это случилось. Я просто дура, да!
-Вы не дура, Мелани, - сказала Сильвия, - просто в неудачное время расслабились, верно?
-Если я и не дура, то неудачница.
-Ну, что вы? С каждой может случиться. А разве вы, ламиола, не попали в Гедоникс? А это большая удача.
-Так ты, Мелани, не станешь скандалить? - спросила Рената.
-Нет, - ответила я. - Ради Сарры и Мери. Я всё сделаю как вы скажете.
-Правда?
-Да, - кивнула я, - обещаю.
-Вот и хорошо, - сказала Рената, достала платок и начала протирать мой нос от крови всё ещё сочащейся из-под кольца. А Сильвия подобрала с пола затычку которую я выплюнула, развернула её, встряхнула, сложила на другую сторону и протянула к моему лицу:
-Возьми толу в рот, Мелани.
-А? - начала было я, но вспомнила о своих обещаниях. Ну что же, надо, так надо. Я разинула рот и зажала зубами затычку, а Рената поправила мне платок и ошейник.
Через некоторое время появились охранники и другая девушка в переднике. На этой была юбочка или тёмное платье с рукавами и с белым воротничком. Она очень походила на школьницу, несмотря на плётку у пояса и хлыст в руках.
-Я младший дежурный администратор толиса, - представилась она.
-Я Рената-Селиния Мона-Гедони, - сказала Рената, - младшая государственная служащая, компаньонка ламиолы Мелани-Спайкии Мона-Гедони.
-Я Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедони, - представилась Сильвия, - Защитница белого воинства Свободы и Справедливости, свидетель по делу заключённой.
-Очень приятно познакомиться со столь уважаемыми сёстрами, - мило улыбнулась девушка и посмотрела на меня.
-Заключённая, пожалуйста встаньте на колени и опустите глаза. Так положено.
Я проглотила возмущение и подчинилась.
-Заключённая, - сказала девушка, - мне известно о вашем прискорбном поведении в камере. Надеюсь, такое больше не повторится. Иначе мы снова будем вынуждены применить к вам меры дисциплинарного воздействия, вплоть до содержания в колодках и даже временного помещения в дисциплинарный колодец. Я убедительно прошу вас пообещать впредь вести себя достойно. Ну?
-Угу, - сказала я чуть не поперхнувшись слюной.
-Хорошо, заключённая. Впредь ведите себя примерно. Итак, уважаемые сёстры, вы пришли сообщить нам какие-то сведения по делу заключённой?
-Нет, сестра, - сказала Рената, - мы пришли забрать сестру Мелани-Спайкию.
-Вот как? - вскинула бровь девушка. - На каком же основании?
-Собственно, мы уже обо всём договорились с дежурным администратором и были бы уже не здесь, если бы не прискорбный случай ламиолии.
Девушка небрежно взглянула на свою связанную начальницу и сказала:
-В самом деле? И всё зафиксировано в документах, не так ли?
-Ну, - сказала Рената, - документы вы оформите потом, мы вам вполне доверяем, а мы не хотим больше отнимать вашего времени, столь ценного для всех нас.
-Э? - вылупилась девушка. - Ха! Ха-ха-ха! Вы, сестра, сами-то понимаете, что говорите?
-Мы пожалуй пойдём, - сказала Сильвия и потянула меня за цепочку.
-Да вы что?! - заорала девушка. - Куда это вы идёте?! Кто это отдаст вам заключённую?!
-Я же говорю, мы обо всём договорились. Не верите, - сами спросите.
-Кого, её? - кивнула девушка на связанную.
-Ну да. Когда она придёт в себя, конечно.
-Заключённая! - приказала девушка, - немедленно в камеру! Эй, охрана!
-Охрана! - крикнула Сильвия показавшимся охранникам, - позаботьтесь о Госпоже ламиоле, - и указала на связанную.
Девушка хотела что-то сказать, но внезапно выпучила глаза и с ужасом поглядела на Сильвию, а та мило ей улыбнулась. Я даже не сразу и заметила кинжал прижатый к юбке тюремщицы.
-Сходите за носилками, - посоветовала охране Рената. - А вы, сестра администратор, в чём дело-то? Личность ламиолы Мелани-Спайкии выяснена, дежурный администратор вернула ей кольцо и извинилась за причинённые неудобства. Всё?
-А… а… а кинжал зачем? - спросила девушка.
-Какой кинжал? Ах, этот? Ну, я же Защитница, - сказала Сильвия, - я часто размахиваю оружием. Для тренировки.
-Правда? - сказала она. - Чего это вы неподходящее место выбрали для тренировок?
-Да потому что вы меня задерживаете. Мне давно тренироваться пора. А это моя обязанность. Стретония-Лусия сама приказала мне поработать над некоторыми ударами. Например, проникающий удар в нижнюю часть живота, ниже пояса.
-Вы, наверное, шутите?
-Да теперь уже и не разобрать, что шутка, а что нет. У вас, вот, тоже. Одна администраторша решила вопрос, так другая снова начинает канитель. И было бы из-за чего? Ну, подумаешь, сестра оказалась без кольца на пальце? Что такого-то? У вас тут тоже кое-кто постоянно кольцо не носит.
-Как это? - удивилась девушка. - Как это?
-Да вон, хотя бы, она, - кивнула Сильвия на связанную, - да и другие, наверное. Но мы же понимаем, у вас работы много.
-Да-да, - сказала Рената. - Если много работы, незачем слишком строго соблюдать формальности.
-Вы что говорите-то?! - вытаращилась девушка. - Вы о гражданском кольце говорите?!
Она кинулась к начальнице и осмотрела её пальцы.
-Кольца нет, - растерянно сказала она и странно посмотрела на Сильвию.
-Чего это вы на меня так смотрите? - спросила та.
-Э… - сказала девушка. - Уж не вы ли, Госпожа, сняли с неё кольцо?
-А это имеет значение? - невинно спросила Сильвия. - Разве что-то меняется от того, при каких обстоятельствах ламиола оказалась без кольца?
-Вот-вот, - поддакнула Рената, - разве что-то меняется?
Девушка продолжала озадаченно смотреть на Сильвию, которая упражнялась размахивая кинжалом, а потом взглянула на администраторшу на полу и сказала:
-Так она, стало быть, вернула кольцо заключённой? Может, она чтобы не терять времени сняла своё, а её надеть не успела? А тут ламиолия.
-Наверное, так и было, - сказала Сильвия продолжая махать кинжалом.
-А может…
-Вы всё-таки думаете, что это я сняла с неё кольцо? - сказала Сильвия. - Я этого не делала, клянусь своей сталью, клянусь Оллитарой. И у меня вовсе нет желания разбираться с вашим аспектом деятельности.
-И у меня тоже, - добавила Рената.
-Ладно, - сказала девушка, - только, пожалуйста, покажите ваши таблички.
-Это, пожалуйста, - сказали обе девушки. Таблички у них были при себе, а Рената ещё и в ошейнике была. Администраторша развязала мне руки, вынула кляп и отомкнула цепочку от шеи.
-Я не могу снять с неё ошейник, - сказала она. - Девушка поступила к нам в этом ошейнике. Но, если хотите, наши специалисты за небольшую плату…
-Нет, - сказала Рената, - мы и так задержались.
-И она пойдёт с вами в наряде рабыни и в ошейнике?
-Нет, - сказала Рената стаскивая с себя покрывала и чадру. - Надевай, Мелани.
Наконец-то мы вышли из кабинета. Я в чадре, а Рена в лёгком длинном платье, платке и ошейничке. Навстречу нам охранники волокли большие носилки для Госпожи администраторши. Я молча следовала за Ренатой, а Сильвия бренчала доспехами позади. Вскоре мы выбрались на свежий воздух. Было раннее утро. Оллитара ещё не поднялась, но зелёное зарево горело вовсю. Было совсем безлюдно, да ещё туман вокруг.
-Мне пора, - сказала Сильвия и посмотрела на меня.
-О! - сказала я, - я так благодарна вам, сестра! Даже и не знаю…
-Полно, полно, - улыбнулась Сильвия. - Я буду рада если моё общество всегда будет приносить вам радость, Мелани. А ваше мне.
-Спасибо, - сказала я. - Я вам крайне признательна. А… у вас есть рабыня?
-Есть, - кивнула Сильвия. - Я ведь почти всё время на службе. Надо же кому-то смотреть за моим домом.
-А как её зовут?
-Рабыню? Пи.
-Пи?
-Ну да. Чем короче, тем лучше. А что?
-Просто так. Непривычно тут всё. А вы бьёте её плёткой?
-Кого, рабыню? Разумеется. Она же рабыня.
-Да, да, конечно, - кивнула я. - Это очень хорошо что я ламиола, а не какая-то Нола. Уже потому, что я могу дружить с вами, Сильвия.
-Спасибо, Мелани, - улыбнулась она. - Ну, я пошла.
Я заметила что с Ренатой она даже не попрощалась. А та потянула меня за собой.
-Идём-ка, Мелани, подальше отсюда.
-Идём, - вздохнула я. - Ох! Вовек бы этого места не видеть. Ничего, вот узнает Стретония…
-Стретония? Ты хочешь ей рассказать?
-Ну… Ей Сильвия расскажет, наверное.
-Сильвия никому ничего не скажет. Она мне обещала.
-А, собственно, почему?! - возмутилась я. - Да ты знаешь что они со мной вытворяли?! Они били меня, раскалённое железо в рот пихали! Они меня в колодки забили, в намордник заковали! Они меня в яму посадили и мочились сверху! Они… они… Они и с другими, наверное, то же делают, а ты…
-Тебе нужны твои подружки Нолы?
-Д…да, - сказала я. - О, Господи, я и забыла совсем… Снова забыла.
-Тебе сейчас нужна безупречная репутация. Как раз сейчас. И позабудь обо всех амбициях. Никто не должен узнать что ты сидела в толисе, что ты бродила без документов и, самое главное, что ты потеряла своё кольцо!
-Я не виновата! У меня его силой сняли! Как раз эта стерва, что теперь в камере сидит, а я…
-А ты про неё забудешь, поняла?! Иначе придётся давать показания и объяснять все подробности случившегося.
-Да, - опустила я голову. - Я дура. Непроходимая дура, Рената. Прости меня.
-Ну, вот этого не надо. Просто веди себя правильно, хорошо?
-Угу, - кивнула я, снова ощутив на шее проклятую тяжесть железного кольца. А может, ей и самой невыгодно обнародование этого скандала? Ведь её репутация тоже пострадает из-за того что подопечная вляпалась в такую историю. Дура! Неблагодарная дура! С тобой возятся, а ты ещё и подозреваешь их!
-Рена, - спросила я, - мне показалось что Сильвия не очень хорошо к тебе относится? Она с тобой не попрощалась даже.
-Она Защитница, - сказала Рена, - а Защитницы с некоторой неприязнью относятся к администраторам. Особенно к младшим. Считают что мы слишком мало пользы приносим обществу. А они, много. Тут ничего личного нет.
-Понятно, - сказала я. – Наверное, везде так.
-Наверное. Ты сильно устала?
-Не то слово. Я устала так, что даже и не знаю, что лучше, жить дальше или умереть?
-Есть ещё третий вариант, - сказала Рена, - отправиться домой и лечь спать.
-Точно, - согласилась я, - только… Почему-то я боюсь спать. Знаешь, сама не знаю, почему? Такое впечатление, что если я засну, то умру.
-Ну, что за выдумки? Ты разве не спала раньше?
-Конечно спала.
-Вот видишь?
-Ну да. Я и говорю, всякая дурь в голову лезет. Нет, я всё же дура, вот всё так и получается.
-Ты не дура, Мелани. Ты ламиола. Восприимчивая ламиола. У тебя было много впечатлений, вот ты и расслабилась.
-Расслабишься тут, как же, - проворчала я. - А ты не боишься, что на нас прямо сейчас также вот нападут, как на меня?
-Не боюсь, - сказала Рена. - Смотри.
Она сложила руки перед ртом и заорала, сначала в одну сторону, потом в другую:
-Охрана! Охрана!
Не прошло и минуты как послышался топот ног.
-Сюда! - позвала Рена.
Из тумана появились двое охранников, совсем как те, что были заодно со злодейками.
-Госпожа, что случилось?
-Моя компаньонка очень устала, - сказала Рена. - Не могли бы вы привести двухместную упряжку с ближайшей стоянки? Вот деньги, - Рена протянула охраннику пару монет.
-Привести сюда, Госпожа?
-Да. И побыстрее, если можно.
-Понятно, Госпожа, - чуть поклонился охранник и исчез, а вслед за ним и второй.
-Здорово, - сказала я.
-Были бы деньги.
-А я ведь тоже кричала «Охрана!», когда на меня напали. А охранники оказались сообщниками злодеек.
-Так тоже бывает, - согласилась Рена. - Они ведь так просто тоже не нападают, сначала проверят чтобы настоящей охраны поблизости не было. Тебе сильно досталось?
-На всю жизнь вперёд, - призналась я.
-Ты чадру не спускай, - посоветовала Рена. - Незачем кому-то видеть что у тебя кольцо в носу.
-Я тебе чадру кровью измажу, - сказала я.
-Болит?
-Болит.
-Они тебе нос не мазали, когда протыкали?
-Не помню, чтобы мазали. Но какую-то вонючую вату толкали.
-И на том спасибо, - сказала Рена. - А вообще-то это плохо. Надо будет посмотреть. Могла плохая дырка получиться. Когда прокалываешь нос, нужно всё делать правильно. Они тебе щипцами прокололи?
-Ну да, - как засунули в нос, так даже воздух закупорился.
-Это хорошо. Специальные щипцы делают хорошую дырочку.
-Мне вообще-то никакой не нужно, - сказала я.
-Почему? Есть очень хорошие украшения для носа, многие их носят. Ничего тут страшного нет. Да ещё задаром прокололи.
-Ну, допустим, не задаром. Я им столько наработала, что…
-То есть?
-Да ладно, вспоминать неохота.
-Послушай, Мелани, а что там эта администраторша говорила про фальшивое клеймо?
-Не знаю, - сказала я. - Она залезла мне в рот и стала ругаться. Чего ей там не понравилось?
-У тебя там какое-то особенное клеймо?
-Мне-то откуда знать? Я его и не видала ни разу.
-То есть, ты ни разу не заглядывала себе в рот?
-Нет. А зачем?
-Ну, девушкам обычно интересно, как там у них клеймо выглядит. Неужели тебе не было любопытно?
-Нет. Не было. И вообще не люблю когда клеймят девушек.
-Вот как? Но свою Нолу тебе придётся заклеймить, иначе никак нельзя.
-Да, знаю, - вздохнула я. - Заклеймить, посадить в клетку, бить плёткой и водить на цепочке. А цепочку постоянно дёргать, чтобы она не забывала, кто она есть.
-Примерно так, - улыбнулась Рена. - Слышишь? Кажется, едут.
И правда, теперь отчётливо слышался глухой топот ног. Из тумана показалась упряжка из четверых рабынь в сбруях и уздечках, катящая двухколёсную тележку на которой восседал охранник держа в руках поводья пристёгнутые к кольцам в углах ртов девушек.
-Ваша упряжка, Госпожа, - сказала он слезая на землю перед Реной. - Рабыню сзади привязать?
-Какую рабыню?
-Вот, её, - указал он на меня.
-Почему это вы решили, что она рабыня?
-У неё же кольцо в носу. И ошейник.
-Так что? - сказала Рена. - Ламиола носит, что хочет. Она не рабыня, а ламиола. Это моя компаньонка и есть.
-Ну, извините, - сказал охранник. - Упряжка с четвёртой стоянки. Рабыни свежие, в начале смены. Можете гнать как следует, если конечно это нужно.
-Благодарю вас, - сухо сказала Рена. - Можете быть свободны.
-Садись, Мелани, - указала она мне на сидение.
-Мы поедем на них? - задала я идиотский вопрос.
-Ну конечно, - улыбнулась Рена. - Не они же на нас.
Я без дальнейших слов влезла на коляску и уселась, подобрав покрывала, а Рена устроилась с другой стороны взяв в одну руку поводья, а в другую длинный хлыст которым сейчас же и стегнула по-очереди всех четверых девушек. Рена была справедливая Госпожа, никого не обидела. Девушки ровно покатили коляску, бренча сбруями и подвешенными к ним колокольчиками. Рена аккуратно правила поводьями и не гнала. Наверное из-за тумана. Навстречу изредка попадались упряжки и прохожие, а низкие здания тянулись слева, по-очереди выплывая из тумана. Я, сидя на коляске, чувствовала себя несусветной злодейкой и рабовладелицей. Я еду на запряжённых в тележку девушках! Ну и дожила же я. А вообще-то пора кончать вытаращивать глаза. Я виновата что ли, что здесь порядки такие? Я ведь могла и оказаться на их месте. Да. Это меня могли запрячь, и каталась бы на мне какая-нибудь злющая тётка с длинной плёткой. Давно ли бегала под механическим прутом? Может, такая полезная штучка и для упряжек есть?
-Рена, - спросила я, - а что, рабынь в упряжках всегда так вот погоняют?
-Хлыстом? Нет, это только на лёгких колясках. На двойках или четвёрках. А большие упряжки снабжены механическими прутьями. Упряжки у нас как и везде. Зачем менять хорошо отработанные конструкции? Ну а большие грузовые тележки, конечно, тянут упряжки без прутьев. Там рабынь погоняют плётками охранники идущие сбоку. Ну, как на унитоле, ты знаешь.
-Да уж, - сказала я. - Плётка очень полезная вещь.
-Конечно, - согласилась Рена. - Мы приехали.
-Куда?
-Твой дом. Не узнаёшь разве?
-Да, - сказала я, присмотревшись, - знакомое место.
Я кряхтя спустилась на землю. От короткого отдыха у меня вдруг заныли все косточки. Я взглянула на рабынь посверкивающих глазками сквозь дырочки в намордниках. Такое впечатление, что они смотрели на меня с любопытством. Рена принялась поить их через дырки в затычках вставленных в рот. Руки девушек были пристёгнуты к перекладинам, а толстый ремень соединял их спинные кольца с центральным стержнем коляски. Кольца же в углах рта попарно соединялись блестящими цепочками. А на головах кожаные наголовники зашнурованные сзади, с дырками для глаз, рта и носа. В носу у каждой железное кольцо с медным колокольчиком стучащимся о шайбу кляпа. А на лбу наголовников большая белая буква G. Рена привязала поводья к кольцу, а на ноги девушкам накинула ременные путы, соединив вместе левые ноги девушек слева, и правые справа.
-Ну что, Мелани, пошли?
-А поговорить с ними можно?
-Опять? Зачем? С упряжными рабынями говорить не принято.
-Вот поэтому и охота.
-Но у них же толы во рту.
-А вынуть нельзя?
-Вынуть? Ну, в принципе, можно. Но зачем с ними говорить? И о чём?
-Пожалуйста, - попросила я. - Мне хочется.
-Ну хорошо. А с которой?
-Ну, вот с этой, - указала я на левую заднюю, сразу же испуганно сверкнувшую глазами.
Рена принялась расстёгивать ремешки наголовника и пряжки застёгнутые на ротовых кольцах рабыни. А та была явно испугана не на шутку.
-Успокойся, девушка, - сказала я. - Я просто хочу с тобой поговорить.
Девушка стрельнула в меня зрачками, но сказать ничего не могла. У неё во рту возилась Рена вытаскивая оттуда длинный кожаный, а может и резиновый стержень с дырками по всей длине. Интересно, и как эта штуковина там помещалась? Рабыня и освобождённая от кляпа стояла с разинутым ртом, пытаясь шевелить губами. Я заметила что в языке у неё поблескивает металлический шарик или запонка с круглой головкой.
-Эй, ты! - потрепала Рена рабыню за лицо, - говорить можешь?
-У-гу, - сказала девушка усиленно двигая губами.
-Ничего, - сказала мне Рена, - сейчас заговорит. Если плётки не хочет. Вот сейчас…
Она вынула длинную лёгкую цепочку и пристегнула её к носовому кольцу рабыни, а другой конец подала мне. - Держи.
-Зачем это? - спросила я неуверенно держа пальцами кончик цепочки.
-Так гораздо удобнее говорить с рабынями, - объяснила Рена. - Ты к колечку на пальце пристегни.
И правда, на конце цепочки оказалось защёлкивающееся звено, очень легко присоединяемое к кольцу Гедоникса. Рабыня теперь стояла прикрыв рот и опустив глаза, а цепочка, свисая с её носа, слегка покачивалась в воздухе.
-Тебя как зовут, девушка? - спросила я.
-Как угодно Белой Госпоже, Белая Госпожа, - пискнула та и поклонилась насколько позволяла сбруя.
-Ладно, - сказала я. - А сколько тебе лет?
-Пятнадцать номинальных лет, Белая Госпожа.
Выглядела она, однако, гораздо старше. Какой ужас! Я ездила на ребёнке погоняемом плёткой!
-Ты Нола?
-Я презренная Нола, Белая Госпожа.
-Ну почему же презренная? Чего так сразу?
Девушка снова испуганно вскинула глаза и сказала:
-Не сердитесь на глупую Нолу, Белая Госпожа. Я буду очень стараться хорошо везти коляску Госпожи, Белая Госпожа.
-Послушай, - сказала я, - не трясись ты. Я тут совсем недавно. Ничего я тебе не сделаю. Просто выяснить хочу. Уяснить для себя насчёт Нол и ламиол. Давай нормально поговорим?
-Как прикажет Белая Госпожа, - снова поклонилась та.
-Эй! Ты что, не слышала что я сказала? Давай поговорим на равных. Тебе за это ничего не будет, клянусь.
-Как прикажет Бе… Ай! Ой!
Рена неожиданно протянула руку и дёрнула цепочку.
-Эй, девка! - сказала она. - Госпожа хочет говорить с тобой на равных. Перестань кланяться как идиотка.
Девушка заплакала. Ну и слёзы же у неё! Наверное, когда вот так дёргают за нос, это очень больно.
-Ну, успокойся, - сказала я протирая ей глаза краем покрывала. - Так что, поговорим нормально?
Девушка ещё несколько раз всхлипнула и кивнула головой. При этом колокольчик в её носу так забавно звякнул, что я даже улыбнулась.
-На равных, - напомнила я.
Она подняла на меня глаза и сказала:
-Если добрая Белая Госпожа хочет говорить с рабыней на равных, пусть она наденет сбрую, запряжёт себя в тележку, покатает её полдня, а потом пристегнёт себе цепочку не к пальчику, а к носику, и ещё подвесит к нему колокольчик. Вот тогда получится на равных, Белая Госпожа.
Теперь хихикнула Рена и с любопытством на меня посмотрела.
-Это всё неважно, - сказала я. - Давай отрешимся от побрякушек. Они ведь сегодня на тебе, а завтра на мне.
-Вот завтра бы тогда и говорили, Белая Госпожа.
-Что за упрямая девка! - рассердилась я. - На, смотри!
Я сбросила покрывала и чадру и осталась перед ней в ошейнике и с кольцом в носу, и тут же пристегнула к нему конец цепочки. Теперь мы как две идиотки стояли друг против друга соединённые за носы.
-Ну? Так тебе больше нравится?
-О! - удивлённо сказала рабыня. - Так Белая Госпожа не Госпожа?
-Неважно, - сказала я. - Я ламиола. Видишь, что со мной Нолы сделали? Они одели меня в рабское платье, заковали в ошейник и продели в мой нос кольцо. Они лупили меня плётками, приковывали на цепь и заставляли работать до полусмерти, да ещё унижали меня и издевались. Теперь тебе легче со мной говорить?
-Ха-ха! - сказала девушка. - Так вам и надо, Госпожа.
-Почему? - спросила я. - Ты ведь меня совсем не знаешь.
-Вам ещё колокольчика в носу не хватает, - сказала она, - и клейма на макушке.
-Клеймо у меня во рту, - сказала я, - а колокольчик есть у тебя. Хватит и одного на двоих. Так ты Нола?
-Нола. Кто же ещё, Госпожа?
-А я ламиола. Ты меня ненавидишь?
Она снова испугалась.
-Не бойся, - сказала я, - я же обещала. Я тебе ничего не сделаю. И она. Никто ничего не узнает и не сделает.
-А что мне сделать-то можно ещё? - сказала она. - На вал посадить? На механический прут? Железом прижечь? Это немногим хуже, чем тележки катать.
-Вот и не бойся, - сказала я. - Так, ненавидишь?
-Ненавижу, - ответила она. - Хотя, с другой стороны, когда мы вот так стоим пристёгнутые носами, мне скорее смешно. Хотя и ненавижу.
-А за что?
-За то, что ламиола.
-А если бы ты, например, не знала, что я ламиола?
-Тогда бы я сначала выяснила.
-То есть, получается, что если бы я назвалась Нолой, ты бы меня не стала ненавидеть?
-С чего это ламиоле в Гедониксе называться Нолой?
-И всё же?
-Ну, бывают и Нолы плохие. Если бы вы были хорошая Нола, я бы вас любила. А плохую бы ненавидела.
-Понятно, - сказала я. - А ламиола, стало быть, неважно какая. Всё равно будешь ненавидеть?
-Конечно, - сказала она. - Хотя, это, конечно, здесь, в Гедониксе.
-Ага! - сказала я. - А в другом месте?
-А в другом месте, в нормальном месте, зачем Нолам ненавидеть ламиол?
-Затем, что завидно, - сказала Рена. - В этих ваших нормальных местах Нолам контакт с мужчинами запрещён.
-Это очень плохо, - сказала рабыня, - но ведь не ламиолы же его запретили? За это их ненавидеть несправедливо. Хотя, некоторые Нолы и вправду за это ненавидят ламиол. Но я не такая. Я справедливая. Хорошая Нола должна заботиться о ламиолах, но ламиолы, конечно же, должны вести себя правильно во всём, что от них зависит.
-А если они ведут себя неправильно, что делать?
-Известно что. Их нужно наказывать для их же пользы. Здесь, в Гедониксе, ни одна ламиола себя правильно не ведёт, все с ума посходили. И их, конечно, очень строго накажут. Но они это заслужили.
-А как правильно должна вести себя ламиола? - поинтересовалась я.
-Ламиола, низшее существо, хотя и не виновата в этом, - просветила меня рабыня. - Поэтому ламиола служит Госпоже, является её собственностью, слушается Нолу и любит её. Ламиола носит ошейник с именем Госпожи, кандалы и наручники, а если надо, то и колодки. Ламиола живёт в клетке или на привязи, носит соответствующую одежду, принимает нужную позу, не говорит без разрешения и всегда благодарит Госпожу за наказание, потому что ламиол наказывают для их же пользы, чтобы уберечь от больших бед в будущем. Вот как ведёт себя хорошая ламиола.
-А плохая?
-А плохая хитрит, отлынивает от работы, пытается сорваться с цепи, говорит всякую ерунду, а то и сквернословит. Визжит от боли, прикидывается больной, устраивает мелкие пакости, жалуется и клевещет на Госпожу, да мало ли что ещё?
-Это очень плохо, - согласилась я. - И что тогда делает Госпожа Нола?
-Нола обязана заботиться о ламиоле. Она должна воспитать её, а если не способна, признать это и сдать рабыню в Унилонис. А уж там её воспитают!
-И каковы же методы воспитания?
-Разные методы, - сказала рабыня с удивлением поглядев на меня. - Кто же их не знает?
-Вот, я не знаю, - сказала я.
-Как это?
-Вот так. Головой ударилась и память потеряла.
-Ну? - сказала рабыня.
-Спину гну… - сострила я.
-Зачем?
-Неважно. Вот я теперь всех обо всём и расспрашиваю. И Госпожей и рабынь. Чтобы по-справедливости. Я, вот, тоже справедливая!
-Ты же ламиола?
-И что?
-Ламиола справедливой не бывает. Она же ламиола.
-А ты откуда знаешь? Ты что, сама ламиола?
-Я Нола, - странным голосом сказала она. - Чего это, я ламиола?
-Так откуда знаешь, что у ламиол в душе?
-У ламиол нет души, - сказала она, но не совсем уверенно.
-Даже так? А ты эту самую душу видела? В руках держала? Откуда знаешь?
-Все это знают.
-Все, значит никто. Это демагогия.
-Никакая это не демагогия. Всем известно что в обмен на бессмертие у ламиол забирают душу.
-И кто же это забирает?
-Откуда я знаю, кто?
-Как-то это всё нелогично звучит.
-А что тут нелогичного? Кто-то забирает, а кто, откуда мне знать? Это ламиолам лучше знать. Может, Змееноги забирают, а может кто ещё. У вас тут в Гедониксе, говорят, что, может, ваша Сплойя души забирает. Может это она питается душами ламиол?
-Это как? - спросила Рена.
-Я не знаю.
-То есть, это домыслы, предположения?
-Ну да.
-Это грязная клевета! - рассердилась Рена.
-Ну, я же не утверждаю, что это так. Вам, конечно, лучше знать, Госпожа.
-Про что?
-Про то, кому вы души отдаёте, Госпожа.
-Эй, послушай, - сказала я, - никому мы души не отдаём. Мы такие же как и вы.
-Ламиолы такие же как Нолы? Ха-ха!
-А в чём разница-то?
-Ламиолы не люди. У них души нет. Они неразумны.
-Временно, - заметила Рена.
-А какая разница, временно или постоянно? Ламиола животное питающееся Оллитарой. Эта её разумность временна, да и то, благодаря Оллитаре. Логичнее будет сказать, что это Оллитара разумна, а не ламиола.
-А Нола, значит, разумна всегда?
-Всегда.
-А во сне?
-Ну, сон ведь это не ламиолия. В сон надолго не впадают. И Оллитара тут ни при чём.
-Очень ошибаешься, - сказала Рена. – Вот, если тебя не кормить и не поить, так тоже заснёшь и не проснёшься.
-Оллитару с едой не ровняют!
-А в чём разница?
-Оллитара божественна.
-И ты можешь это доказать?
-Зачем это доказывать? Это и так ясно. Оллитара способна давать потомство, а никакая еда не способна.
-Может, это и так, - сказала Рена, - а всё же Оллитара обычное биологическое вещество. Ничего в ней такого нет.
-Ну да, - усмехнулась девка. - Знаю я вас. Для вас, наверное, божественное вещество это Сплойиола.
-Это для кого это, для нас?! - подскочила Рена.
-Для ламиол Гедоникса.
-Сплойиола зло, - сказала Рена, - она противна человеческому телу.
-Так ведь ламиолы и не люди, - заявила рабыня, - если уж они со Сплойями любовью занимаются.
-Ты, знаешь, не заговаривайся.
-А мне сказали, что ничего не будет. Это не так?
-Так, - сказала я, - но зачем нас оскорблять?
-Вас оскорбляет когда говорят правду?
-Это всё неправда.
-Что неправда?
-Что ламиолы не люди.
-Ну уж, я точно, конечно, не знаю, но многие считают, что у ламиол тоже внутри Сплойиола, только немного и глубоко. А если это так, то ламиолы, уж конечно, не люди. Те же Сплойи, только убогие.
-Тьфу! - сказала Рена. - Нет у меня никакой Сплойиолы внутри. Что за мерзкая ложь?!
-А ты проверяла? - спросила обнаглевшая рабыня. - Ты себе внутрь залазила?
-Бред! - сказала Рена. - Если бы это было так, то давно уже установили бы точно.
-И как же?
-Хотя бы, путём вскрытия.
-Такое могла предложить только ламиола. Ни одна Нола никогда не забывает о первом законе. Убивать никого нельзя.
-Конечно нельзя, - сказала Рена, - но ведь ламиолы погибают и от несчастных случаев.
-Так что? Во всех цивилизованных местах запрещено глумление над трупами. Впрочем, в этом городе дикарей всё возможно. Вот и вскрывайте друг друга, если интересно.
-Никакой Сплойиолы в ламиолах нет!
-А откуда же тогда бессмертие? Откуда регенерация?
-Вот что, - сказала я. - Впервые слышу все эти дикие теории. Но пусть бы даже они были верны. Пусть даже ламиолы устроены иначе. Почему Нолам и ламиолам нельзя жить мирно? Сотрудничать и взаимно друг друга уважать?
-Потому что ламиола рабыня по сути. И ей нравится быть рабыней. Рабыней она быть и должна. А тогда и сотрудничество, и взаимное уважение на месте будут. И везде так, кроме этого города.
-Знаешь, - сказала я, - всю эту теорию можно повернуть и в обратную сторону. Я так полагаю, что и у Нол и у ламиол встречаются персоны разной сексуальной ориентации. Если честно, разве нет Нол которым рабство доставляет сексуальное наслаждение?
-Может и есть, - сказала рабыня, - но у Нол и чувство долга есть. И такие наклонности они подавляют.
-Ага! - обрадовалась я. - То есть, идут против собственной природы?
-Если угодно, так. Кстати, если такие и есть, то их немного. А ламиолы все такие.
-Ещё одна ложь, - сказала Рена.
-Никакая это не ложь, - ответила рабыня. - Любая ламиола млеет когда её водят на цепочке, связывают ей ручки и ножки, а рот затыкают платочком.
Я внезапно почувствовала что стала мокрой от одних этих слов, а Рена лишь рассердилась, что навело меня на мысль, что и она такая же, как я.
-Сами вы такие! - сказала она. - Стоите тут в тележку запряжённые, и у всех письки мокрые!
-Неправда! - вскрикнула рабыня и покраснела.
-Да правда, правда, - сказала Рена, - только проверять неохота. Чего проверять-то, если это общеизвестно?
Рабыня стала просто пунцовая и спрятала глаза опустив голову. А потом вдруг стала топать левой ногой.
-Перестань, - сказала ей Рена.
-Но я писать хочу, Госпожа.
-Белая Госпожа, - поправила Рена.
-Белая Госпожа, - повторила рабыня. - Простите, Белая Госпожа. Я очень хочу писать, Белая Госпожа.
-На площадке пописаешь.
-Очень хочется, Белая Госпожа!
-Терпи!
-Да, Белая Госпожа.
-Смотри у меня!
Девушка стиснула ноги и переступила.
-Да пусть она пописает? - сказала я Рене. - Чего такого-то?
-Она же рабыня. Рабыням только позволь чего, вмиг на шею сядут, - Рена отстегнула цепочку от моего носа.
-Ну так, не нам же? Рабыни-то не наши.
-Ну, как хочешь. Тогда сходи за горшком, а я пока вставлю ей толу и надену уздечку.
Когда я принесла горшок, рабыня уже снова была упакована в наголовник, держала во рту толу и была пристёгнута за углы рта к остальным девушкам. На меня она старалась не смотреть. Рена взяла у меня горшок и подставила под рабыню.
-Ну? - велела она.
Рабыня не обманывала, она налила чуть ли не половину горшка.
-А где крышка?
-Не захватила, - сказала я.
-Ну ладно, пошли, - Рена взяла горшок в руки. - Ну и вонючие же эти Нолы.
Я промолчала. Тем более, что запах мочи из горшка и в самом деле ощущался.
-Послушай, - спросила я, - а у Нол моча не помечена?
-Зачем?
-Ну, чтобы все знали что они были в рабстве у ламиол. Чтобы сбежать не пытались, и вообще не ерепенились.
-Интересная мысль, - сказала Рена. - Странно что до этого ещё не додумались. Хотя, наверное считается что для этих целей достаточно клейма на макушке.
-Наверное, - согласилась я. И в самом деле, Нолу можно пометить проще. Клеймом на видном месте. А ламиолу как? Вот мочу и пометили. Очень даже логично. Хорошо что я ламиола. Хотя, как-то Госпожой себя слабо чувствую. Ага! Почувствуешь тут себя Госпожой когда тебя то лупят, то на цепь сажают, то в колодки забивают. А дело-то простое. Нужно выкинуть из головы всю демократическую дурь и вести себя как подобает Госпоже. Разъезжать по городу на рабынях, дёргать их за поводок, бить плёткой да ещё заставлять их вылизывать свою письку и объясняться в любви к своей Белой Госпоже. Вот тогда всё встанет на место, а то, только нервы мотаю себе и другим.
Я потрогала своё кольцо в носу, вернее, кольцо в своём носу. Между прочим, ничего сексуального не нахожу. Только больно всё время, мешается и вообще по-дурацки выглядит. Это же надо придумать, кольцо в носу у девушки! Словно у телёнка на ферме. Ага. Ещё бы дойную ферму тут устроили, если уж приравнивают девушек к животным. Хи-хи.
-Чего смеёшься? - спросила Рена.
-Кольцо, - сказала я, - на смешные мысли наводит. Так, ерунда.
-А всё же?
-Не додумались бы ещё заставлять девушек доиться и давать молоко.
-Ну, у нас это запрещено.
-Запрещено?
-Ну да. У нас дойные фермы запрещены.
-А где-то нет?
-Давно ты в Оллитарии не была. Проекты по запрещению доения рабынь давно закрыты.
-И…? - спросила я в тихом ужасе.
-Всё по-прежнему. В любом городе есть фермы где держат молочниц.
-Зачем? - обречённо сказала я.
-А ты не пьёшь молока?
-Пью, - сказала я ощутив некоторую тошноту в горле.
-Ну вот, - сказала Рена. - Молоко мы покупаем. Это одна из проблем. Мы не можем тут себе позволить доить ламиол, даже преступниц. Так что же нам, Нол доить, что ли? Хи-хи-хи.
Нолы, надо думать, не доятся, как козлы. Ой! Ай! Да что же это?! Меня вдруг стошнило.
-Бедняжка, - посочувствовала Рена. - Проклятая вонючая моча! Давай её скорее выльем.
Она побежала в туалет и вернулась без горшка.
-Ну ладно, Мелани, давай времени не терять.
Она принялась извлекать из сумочки что-то вроде слесарных инструментов.
-Э? - спросила я потому что мне вдруг припомнились орудия пытки.
-Распиливать тебя будем, - объяснила Рена. - Ну? С чего начнём?
-С кольца в носу, - попросила я. - Уж оно меня достало!
-Давай, - сказала она закрепляя на краю стола маленькие тисочки, размером наверное со щипцы для сахара. - Суй сюда свой нос. Да встань поудобнее чтобы нос не повредить. Сейчас пилочку соберу.
Она зажала кольцо в тисочки, для чего мне пришлось прижаться в согнутом виде к краю стола и ухватиться за него руками. Да ещё вывернуть голову вбок. И всё равно поза была неустойчивой.
Рена принялась осторожно пилить кольцо маленькой пилочкой. Делала она это неумело. Пилочка всё время срывалась и заклинивала. Я в страхе ждала что она отпилит мне нос, или, по крайней мере, порвёт ноздрю. Но делать было нечего. Я набралась храбрости и терпела, даже когда кольцо заметно нагрелось, а в ноздрю попала стружка. Наконец пилочка прошла насквозь, напоследок всё же зацепившись за мой нос. Рена осторожно отпустила тиски и вынула из меня половинки кольца. А потом чем-то протёрла и смазала дырку.
-Ничего, - сказала она. – Теперь, конечно, будет у тебя дырочка, но практически нос не испорчен. Дырочка по центру и на хорошей глубине. А если проклепать её трубочкой…
-Ну уж нет! - запротестовала я. - Заклёпки в носу мне только не хватало!
-Ну, как хочешь. Заклёпки вообще-то сильно в глаза бросаются. А если заклепать, то уж не вытащишь. По крайней мере, легко не вытащить. Так что без заклёпки в носу наверное лучше.
-А без дырки ещё лучше.
-Трудно сказать. Бывает мода на носовые украшения. Тогда тем у кого нет дырочки приходится носить клипсы, а это неудобно. По-моему, аккуратная дырочка это совсем неплохо.
-Возможно, - сказала я, - только я сроду украшений в носу не носила и не собираюсь.
-Как хочешь, - сказала она. - Ну? Давай ошейник пилить?
-А что, нельзя пойти в какую-нибудь мастерскую?
-Мелани, - покачала головой Рена, - ну что ты говоришь? Какая же будет у тебя репутация если пойдёт слух о том, что ты явилась в мастерскую чтобы с тебя сняли рабский ошейник? Очень быстро начнут говорить что ты любительница извращённых удовольствий, что твои сексуальные наклонности вовсе не подходят для Госпожи, что…
-Понятно, - сказала я. - Всё понятно. Я дура, я неудачница, и вообще, я устала и плохо соображаю. И ещё от меня до сих пор пахнет мочой.
Рена только захихикала. Спасибо, хоть утешать не стала. Ошейник мы конечно пилить не стали. Рена перепилила дужку замка которая по-счастью оказалась из плохого железа. Но шею она мне задёргала, да ещё стружки насыпала за пазуху. Так или иначе, но от ошейника я наконец была избавлена. Потом Рена раздела меня, наспех вымыла в маленькой ванне, что располагалась около спальни, натянула на меня ночную рубашку и завязала волосы белой шёлковой косынкой. А потом уложила на кровать.
-Мне так неудобно, - призналась я. - Ты со мной столько возишься.
-Это ещё что, - сказала она. - Вот сейчас поеду документы оформлять. Это гораздо хуже. А ты спи. Хочешь укол?
-Нет уж, - отказалась я. - Терпеть не могу уколов.
-Я тоже, - сказала она и начала обматывать мою ногу мягкой лентой.
-Ты что делаешь? - удивилась я.
-Привязываю тебя. А что?
-Привязываешь меня? Зачем меня привязывать?
-Как, зачем? Ты же ламиола. Не туго? - подёргала она за ленту.
-Слушай, - сказала я, - ламиолы что, спят привязанными? А как же свобода?
-А свобода-то причём? Свобода на месте, но и ламиолия никуда не делась. Что будет если у тебя во сне ламиолия случится?
-Ну…
-Ламиола должна быть привязана ночью. Как же иначе? Если конечно у неё мягкой спальни нет.
-Мягкой спальни? А, это та комната с мягкими стенками, да?
-Ну да, - она принялась привязывать мне другую ногу.
-Так ты меня привяжешь, а если мне встать нужно будет?
-Так отвяжешься и встанешь.
-Как?
-Левую руку привязывают раздёргивающимся узлом. Если нужно вставать, потянешь пальцами за длинный конец и освободишь руку. Ты не беспокойся, всё продумано. Ленты мягкие и прочные, в кровати колечки к которым они крепятся. А вот здесь, слева, в спинке кровати заострённая кромочка. Левую ленту можно перетереть если прижать сюда и водить вверх-вниз. Ну, на случай если узел почему-то не раздёргивается. Мало ли что? Я аккуратно завяжу, вот так. Вот, видишь длинный конец? Потянешь за него, и освободишься.
-И ламиолы всегда так спят?
-Так положено. Но, конечно, всякие находятся. В конце концов, у нас свобода. Ламиола может и не привязываться, и вовсе на улице спать. Только уж потом пусть не жалуется если с ней что случится.
Тем временем, она привязала ещё и мою талию, а теперь принялась за шею, завязав ленту мне под челюстью большим узлом словно шляпку прошлого века. Я подумала что теперь она мне и рот заткнёт, но этого не случилось. Теперь Рена накрыла меня лёгким одеялом, поправила подушку и опустила вокруг меня полупрозрачные занавески.
-Ничего не бойся, - сказала она. - Отдыхай, а я тебя снаружи запру на ключик. И ещё найму патруль чтобы присматривали за домом. А ближе к вечеру вернусь. Ты поспи как следует.
-Спасибо, - сказала я. Почему-то мне вдруг стало спокойно. Я чуть подёргала ленты и потёрлась лицом о край одеяла. Вдруг ощутила страшную усталость и желание спать. Неудивительно, после этой ночки в тюрьме. Я закрыла глаза. Нет, теперь буду слушаться Рену. По крайней мере, первое время. Спать. Да. Она велела мне спать, и я буду… Буду… Велела… Что? Кто что велел, и, главное, кому? Мне, наверное? Кому же ещё? Тут все мне что-то велят. А что велели-то? Кажется, велели спать. Точно помню. Спать, спать… И что-то ещё. Какой-то запах был? Да. Ещё был запах. И спать. Я и спала. А теперь сплю? Или что?
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU