Резкий запах и удушающий вкус, обжигающая проникновенность. Приводит в чувство, будто открывает крепко сжатые глаза и ослабляет хватку вокруг шеи. Слишком далеко от меня.
Виски, как бестия проникает в каждую клетку скованного тела, заставляет бежать быстрей застывшую синюю кровь, превращая ее в красное вино…
Бутылка вина. Дрожащая рука тянется в дальний угол к закупоренной черной бутылке 2006 года. Пробка с трудом освобождает путь к темной, почти черной жидкой смерти. Плеск свинца по тонким стенкам бокала. Рубиновые капли на раскрасневшихся губах, крупные глотки. Холод гладкой стены за спиной. Найти зажигалку и древесную упаковку Aroma Rich. Звонкие шаги голых ног по шоколадному паркету. В одной руке - бокал, испещренный, будто порезами, каплями вина, стекающими по теплой руке. В другой руке - нервный поиск на дне сумки сигарет. Кошелек с потрепанными визитками, скрывающих в закромах мятую купюру в 500 рублей, связка больших ключей с металлическим брелоком, запечатанная пачка презервативов Contex, фантики от апельсиновых леденцов, почти закончившаяся красная помада Givenchy. Наконец, металлический блеск хромированной зажигалки и шелест фольги. Табак сигарет рассыпался, распространив приторный, мягкий аромат, пытающийся проникнуть во все карманы и отделы. Отделы моего сознания.
Странно удушливым начинается казаться запах давно знакомых сигарет: душат воспоминания, облики, словно призраки, вошедшие в огромную комнату.
Щелчок зажигалки, подземельный окситоцин… Гормон, дарящий радость, будто забирая остатки принадлежности к небу. Глубокий вдох. Пыльный выдох запить жаждущим глотком алкоголя.
Снова плеск вина, громкий удар бутылки о жесткий ледяной пол в пепле. Совсем забыла про пепельницу. Вся белая майка и бледные ноги в подвальном сору. Словно из-под магмы приходит облегчение сигаретным дымом, заморав нутро еще глубже.
Начинает темнеть. Легкий тюль бесцельно развевается на ветру, томно нарушая тишину едва уловимым шелестом. Снова щелчок зажигалки. Путаюсь как в сладкой вате в шторах, стараясь выйти на мокрый пол покосившегося балкона.
Даже снег еще не растаял, покрыв и так безнадежно обреченную Землю слоем стенаний. Горелый ветер, почти ртутный привкус. Снова упоительный глоток прохладного сухого вина. Почти догоревшая между пальцами сигарета начинает обжигать ладошку, с которой беззвучно капает уже ярко алеющая кровь. Капля от сердца быстро сливается с капелью и скатывается на улицу, даже не оставив следа на черном снегу. Откуда кровь? Разбитая по неосторожности бутылка из зелено-коричневого стекла.Темнеющая лужа спирта, окрашенного виноградным адом.
Босиком холодно стоять посреди Сибирского марта. Длинная белеющая посреди замороженного города футболка и черные атласные стринги. Каштановая копна локонов каскадом рассыпается по плечам, спине и словно миллион змей охватывает судорожную шею. Разве это весна?
Резко закрывается дверь балкона. Оставляю мокрые следы, даже не заметив растекшуюся лужу вина, бросаю опустошенный фужер в широкое белое кресло, забрызгав бархат каплями боли. Пропахший пролитыми виски и опием плед. Никогда не употребляла наркотики. Откуда опий?
Падаю на большую кровать, покрытую шершавым, царапающим голые бедра покрывалом. Прячусь под плед, пытаюсь плакать. Ничего кроме скребущих звездочек в глазах. Клонит в сон. Нельзя. Всего несколько дней без режущего пламени спирта с привкусом слив. Скучаю, не могу без дурманящего аромата бронзовых капель.
Зачем весь театр безрассудства? Ради жизни. Похоронив себя ради глотка виски.