Дверь стукнула, ключ в замочной скважине сухо повернулся. Я очутился в кромешной
тьме. Нащупав шаткие железные перила, кованные еще царе Горохе, осторожничая, ступень
за ступенью, спустился в скупо освещенный подвал. Мрачное помещение c низким потолком
едва освещалось заросшей в паутину маломощной лампочкой; застоявшийся воздух подвала
пах кошками и сыростью. Внутри разнокалиберных труб водопровода происходили
сложнейшие процессы жизнедеятельности города. Замурованные потоки спукались сверху и с
завихренями проносились по трубам. Затем было слышно как в других, менее толстых
трубах, скапливалась и пузырьками бурлила вода, там же сверху иногда откручивался
вентиль, вода убегала на этажи и все повторялось по кругу. Ненасытный желудок города
страдал несварением и скорее всего изжогой - он постоянно журчал,отрыгивал, и с кем то
переговаривался.
Нагая лампочка старалась как могла. Ее света хватало только на то чтобы не свернуть
себе шею и не убиться насмерть. Беглый осмотр местности подтвердил мои худшие опасения -
вход в подвал всего лишь один, и его только что заперли вместе со мной.
В стене из бурого кирпича чернотой зиял пролом. Кто-то умудрился прорыть
лаз прямо в сырой земле, предусмотрительно разобрав кирпичную кладку - судя по
толстому слою пыли на раскиданных инструментах ходом пользовались редко, если вообще
когда-либо пользовались. Осмотревшись по сторонам и не найдя других выходов я полез в
него.
Теснота лаза не оставляла пространства для широких маневров, высота же его ствола
заставила бы любого согнуться в три погибели. Пригнувшись насколько было возможно,
двинулся вперед. Зрачки глаз максимально расширились, я замер и прислушался - где
то впереди, в плену темноты тихонько капала вода. Я тут же вспомнил дворовых кошек -
недостаток зрительной информации эти терпеливые охотники компенсируют обострением слуха.
С трудом продвигаясь, я делал неверные шаги по голой земле. Кряхтя и набивая шишки о
деревянную крепь, предохраняющую ход от обвала, я неожиданно мягко наступил на
шевелящийся комок. Комок угрожающе запищал, у него посыпались искры из глаз, он
мощно развернулся в огромную крысу и скрылся восвояси. Рубашка насквозь промокла от
пота, крупицы земли закатывались за воротник, противно прилипая к мокрой спине.
Поясница начала затекать. По велению чуткого сердца и не щадя себя я двигался вперед и
только вперед. Вдали замерцал тусклый свет, сначала робко и обманчиво, по мере
приближения все ярче и настойчивее. Лаз сделал небольшой поворот. С великим трудом
мне далось еще сорок - пятьдесят шагов как он благополучно закончился, чумазый и мокрый
от пота я вылез к источнику света.
Флегматичный карлик с керосиновым фонарем в руках одиноко стоял на сводчатой
подземной галерее, выложенной из дореволюционного кирпича. Каменный коридор уходил в обе
стороны. Свет фонаря вырывал из темноты его маленькое, почти детское лицо с плотно
сжатыми губами. Непоколебимый взгляд выражал полное безразличие ко всему на свете.
- Орест, - он произнес снизу вверх. Мне пришлось снова вполовину согнуться, чтобы
пожать его крохотную руку. Ноющая спина не простила тонкостей церемонии, я с трудом
разогнулся обратно.
- Долго я могу тебя ждать, - недовольно бросил маленький человек. Я сконфужено пожал
плечами и поправил на место берет.
В полной тишине мы тронулись в путь. Керосинка в руках карлика качалась из стороны в
сторону, играя на неровных стенах нашими тенями. Каменный коридор менял высоту,
местами по стенам струилась вода, оставляя рыжие следы ржавчины, проступали шершавые
пятна соли, почти под самым потолком целыми люстрами висели причудливые белые грибы.
Шишковатая, а кое-где вспенившаяся, словно вата росла белоснежная плесень.
Внезапно послышался громкий стук лап по земле. Карлик вздрогнул и бросился в сторону.
Мне показалось, будто от темноты оторвался клок и кинулся вскачь. Огромная черная
собака, скуля и поджимая заднюю лапу, пронеслась мимо.
У карлика был атлас дорог подземного мира. Тайные артерии были наложены прямо поверх
привычной карты города, адреса входа в подземелье были замаскированы под объекты
различного назначения и отдельно обозначены в масштабе. Секретные входы ловко
скрывались в телефонных будках и вентиляционных шахтах, за глухими дверями и в
подвалах жилых домов, они были повсюду и были тщательно скрыты. Карлик делал
остановки, сверялся по карте и мы следовали далее.
Дорога петляла, примыкали и уходили разветвления, намертво замурованные ходы и
забитые досками лазы. Один раз мы пропустили поворот и умудрились сбиться с курса,
зайдя в заваленный землей тупик.
Проходя одну из кирпичных кладок, послышались глухие стуки, переросшие в череду
ударов. Удары нарастали и нарастали. Наконец, мощный удар кайла разнес в крошку старый
кирпич. Отсыревшая кладка, не выдержав такого натиска, беспомощно разложилась.
Четыре шахтера, гремя кирками, вылезли один за другим и последовали за нами.
- Живые наивно полагают, что смерть это конец всего, - Орест неожиданно заговорил, как
будто вспомнил о моем присутствии. - Этот мир более разнообразен и динамичен, чем мир
живых, - он четко отвечал на мои вопросы, вслух которые я не задавал.
- Такого явления как смерть нет… И быть не может. Есть различные состояния
существования. Это как вода - она способна быть жидкостью, льдом либо газом, но всё
равно останется водой, суть ее неизменна. Так и после физической смерти человек остается
самим собой, – Орест был мечтой всех студентов: как талантливый лектор он говорил
уверено и общедоступно.
- Ничто во Вселенной не исчезает бесследно, - не спеша рассуждал он, - как и не
перестает быть частью целого… частью единого замысла… продолжая играть свою роль в
планах Творца.
- Ты тоже умеешь читать чужие мысли? - ошарашенный осведомился я. Белоглазые шахтеры
шли за нами, не имея до нас никакого дела; я жадно ловил каждое его слово.
- Тебя до сих пор еще что-то удивляет? – воскликнул Орест, его брови взлетели
кверху. - Человек считает себя венцом творения. Ох уж эти невежды. Оглянись вокруг,
– по стенам двигались тени. Только сейчас до меня дошло, что это были не только наши с
шахтерами тени. Бесхозные тени продолжали направленное движение.
- В этом мире не все можно увидеть глазами. Прислушайся...А? Слышишь?… Наверху воют
собаки…Еще прислушайся….Вот, вот.. - Орест прищурил один глаз и поднял указательный
палец вверх, будто ловил ноту. – Вот… горланят мужики … зашумел, закружил,
заигрался….Слышишь, слышишь, гуляет ветер по избе ? Ты не можешь этого слышать, -
вздохнул Орест. - Человеческие способности сознательно ограничены. Люди никогда не
использовали их во благо...
Над нашими головами проплыли пыльные конструкции из клепаного металла.
Сверху стремительно донесся сдавленный крик - он угрожающе приближался к нам под
протяжный речитатив Вертинского. Кто-то прилично шмякнулся, за ним последовал второй,
менее громкий шлепок, на этот раз с металлическим лязгом.
- Мадам, уже песня пропета, -… протянул Вертинский и замер. Незнакомец встал.
Непечатно выражаясь начал отряхивать костюм.
- Mille pardons, мусью, - с явно русским акцентом произнес «кто-то». «Кто-то»
оказался подвыпившим хорошо одетым господином в котелке и патефоном подмышкой.
Товарищ не оценил сути происходящего и принял ситуацию за кокетливый розыгрыш.
Хихикая, он удивленно рассматривал нас, беспрестанно повторяя: «Ну-с, пошутили и
будет, пора бы и честь знать». Крепкий амбре ударил в нос. Орест не отреагировал на
его появление и продолжил беседу.
- Это параллельная реальность, мир Духов. Мы вышли за границы материального мира, -
Орест непостижимым образом менял тембр и интонацию голоса, на этот раз он ответил
бесцветно и, мне показалось, речь ведет совсем другой человек.
- Не пытайся постичь непостижимое. Ты рассчитывал увидеть под землей линии
метрополитена, коллекторы с инженерными коммуникациями и старые штольни … На худой
конец, хотя бы ливневую систему канализации … Должны же куда-то стекать ваши летние
дожди? - карлик цокнул… Привычные атрибуты вашего физического мира, как ты понимаешь
далеко не единственного. Живые не понимают, чем на самом деле является мир, в котором
они живут. Они думают что их мир первичен... А он даже не вторичен. Эта реальность
находится в вашем пространстве, как и добрая сотня других. Сюда уходят все люди, когда-
либо жившие на Земле. Это продолжение Природы. Таков порядок вещей.
Я внимательно слушал карлика, сказанное им едва укладывалось в моей голове.
В воздухе пронеслись три огненных сгустка, размером со спелую сливу.
- А это что еще за шары… Ignis fatuus, блуждающие огни ? - изумился я.
- Не что это, а кто это,- поправил меня Орест. - Ты все еще мыслишь стереотипно. Это
души учителей, мой дорогой. Ты существуешь в форме человека, а им уже не важна
оболочка. Чем выше ты становишься, тем больше твои умения… Все равны перед Создателем
и все рано или поздно пройдут этой дорогой.
- Пойми … что бы люди не делали - цель одна: человек конечен. Материальный мир слаб,
его легко разрушить....Лишь это бытие нетленно, - Мое уважение к карлику росло обратно
пропорционально его росту. - Мертвым запрещено покидать этот мир. Вернувшись к живым,
они пошли бы против законов природы. Миры тесно переплетены и общаются друг с другом,
хотя есть ограничения. Духи своеобразно проявляют себя… Легкое дуновение ветра при
закрытых дверях….. тень, промелькнувшая украдкой - иногда ты наблюдаешь их движение
боковым зрением….. родимый взгляд в толпе, отозвавшийся холодным потом и учащенным
сердцебиением - ведь его давно уж нет…. Порой они, забавляясь, просто пугают твоих
домашних животных.. . Не бойся их, ушедших или еще не пришедших.
Мы вышли на широкую подземную дорогу. Вместо родного неба возвышалась земля с
торчащими досками и обломками древних развалин, обнажая культурные слои юности
человечества. Хроника событий последних столетий открывалась постепенно, кадр
за кадром: ушедшие в землю постройки, некогда бывшие жилыми домами и не устоявшие под
натиском времени, превратились в беспорядочно разбросанные гнилые доски и
прелые бревна; просевшие фундаменты купеческих особняков начала 18-века, сложенные из
ровно отесанных каменных кирпичиков, в лучших традициях тех времен, построенные "на
века", - и вполне оправдавшие свое название хорошо сохранившейся кладкой;
разграбленные и брошенные склады дореволюционных магазинов, с варварски раскиданными
сундуками и огромными деревянными кадками, вдобавок заваленные строительным
мусором, глиной и cломанными оконными рамами; провалившиеся разбойничьи схроны и
подземные тайники, в коих скрывались от полиции беглые каторжники и преступные элементы
- также канувшие в небытие, как и их сумеречные обитатели. Жизнь человечества
оказывается имела свое отражение и под землей.
Карлик подсветил фонарем и показал мне свою ладонь – она была неестественно гладкой,
без каких либо линий.
- Я никогда не жил в вашем мире, в том смысле каком ты понимаешь… Мне сложно
определенно сказать, какой реальности я принадлежу. Я гражданин двух миров. У нас свои
межвременные и межпространственные задачи. Яков, Гаспар и как там у вас называется…Ах
да, департамент… Наш департамент во главе с Яковом следит за порядком и соблюдением
законов Вселенной.
Ступая по вытоптанной земле, мы подошли к незнакомому кладбищу. Точнее сказать под
кладбище, само оно было над нами. Истлевшие гробы, упав
с пятиметровой высоты, рассыпались в труху, оставив в потолке прямоугольные дыры. Сквозь
щели надгробных плит неровными молочными пятнами пробивался дневной свет, доставляя
болезненную резь глазам. Под ногами то и дело попадались иссохшиеся кости и обрывки
одежды, хрустели битые горшки и разбросанные облигации государственного займа,
разорванные бусы, одиночные пуговицы и мятые царские червонцы. Увесистые комки грунта
неподвижно свисали на сильных корнях могучих деревьев, словно мистические декорации
и без того таинственного подземелья.
Пройдя территорию кладбища, мы уперлись в компанию людей, издали казавшуюся
однородной. Силуэты начали разделяться и прорисовываться.
Прододжение тут http://proza.ru/2011/03/23/410