Кто хоть раз задумывался над внутренним миром своим, замечал, очевидно, что тело его и дух его, не являются единым целым, а в большей части своей, есть вещи совершенно противоположные.
Душа требовала новых свершений. Тело желало пребывать в приятной неге. Забраться под одеяло, взять пачку попкорна и вяло хрустеть, просматривая очередное «мыло».
- Давай, давай! – Требовала душа. – Посмотри, живот какой отрастила!
- Еще чуток полежу, ничего не случится, если я, не сейчас за себя возьмусь. Я обязательно, возьмусь! Клянусь тебе, Честное слово.
Да кто это там у меня спорит? Или это я сама с собой разговариваю?
И вижу я, что тело мое, сильнее моей души, что оно все что-нибудь, да и урвет для себя. То лишнюю минутку поспит, то лишний кусочек колбаски слопает.
Тело мое хитрое, ленивое. Особенно против спорта протестует. Такие отговорки находит, уму непостижимо. Сколько раз начинала делать зарядку. Месяц, это все, на что меня хватало.
Не знаю, как вас, а меня этот факт изрядно смущает. То, что тело мое с моей душой конфликтует.
Я нашла только одно место, где моя душа властвует над телом. Это святая купель в Камно. Подойдет любая святая купель.
Скажите честно. Какое тело, по доброй воле, способно само себя окунуть в холодную воду купели? Да не пойдет оно купаться. Холодная же вода! И только сильный Дух способен его туда затолкать. Главное, что делать ничего не нужно. Подогнул колени и тело уже в воде. Не хочет, а ныряет! Вот где Дух над телом торжествует!
Вспоминаю по этому поводу Преподобного Серафима Саровского. В пустынной келлии, в глухом лесу, предавался он уединенным молитвам. Преподобный проводил жизнь в суровых подвигах. Со Святым Евангелием никогда не расставался, прочитывая в течение недели весь Новый Завет, читал также Богослужебные книги. Преподобный выучил наизусть много церковных песнопений и воспевал их в часы работы в лесу. Сам себе добывая пропитание, преподобный держал очень строгий пост, ел один раз в сутки, а в среду и пятницу совершенно воздерживался от пищи. Около трех лет преподобный питался только одной травой снитью, которая росла вокруг его келлии.
Святой старец в уединении настолько иногда погружался во внутреннюю сердечную молитву, что подолгу оставался неподвижным, ничего не слыша и не видя вокруг. "Страсти истребляются страданием и скорбью, или произвольными, или посылаемыми Промыслом", - говорил Серафим Саровский. Так молился преподобный 1000 дней и ночей. Весной 1810 года он возвратился в обитель после 15 лет пребывания в пустыни. Не прерывая молчания, он к этому подвигу прибавил еще и затвор и, никуда не выходя и никого у себя не принимая, непрестанно находился в молитве и Богомыслии. В затворе преподобный Серафим приобрел высокую душевную чистоту и сподобился от Бога особых благодатных даров - прозорливости и чудотворения.
Когда Серафим Саровский вышел из затвора, он стал помогать людям, которые обращались к нему за помощью. Выходя из келлии, старец всегда нес за плечами котомку с камнями. На вопрос, зачем он это делает, святой смиренно отвечал: "Томлю томящего меня». Рассказывают, что исцеленный им видел его стоявшим на воздухе вовремя молитвы.
Если попытаться понять подвиг Серафима Саровского, то возникает мысль, что боролся он ни с кем иным, а со своим собственным телом. Добровольно лишая свое тело всех благ, заставляя его поститься и много трудиться, он хотел, чтобы Дух его был сильнее его собственного тела.
В этом есть великий смысл, раз для этого понадобилось столько тяжелых лет, голода и труда.
В этом есть откровение, что тело и Дух не едины, что они сути разные. Причем один стремится возобладать над вторым…
Заглянул ко мне знакомый фотограф, Никита. Принес фотографии.
- Смотри, Алл, что я нафоткал. – Возбужденно сказал он.
Фотографировал он на похоронах.
- Сосчитай, сколько людей на фотографии? – Хитро спросил он меня.
- Ну, восемь, нет, девять, вон, девятый, около соседней могилы стоит. – Ответила я.
- А было всего шесть человек! Шесть, понимаешь, я седьмой! А могильщики в этот момент отошли. А эти, другие, их там не было! Не было этих троих, понимаешь!
- Это что? Приведения, по-твоему?
- Слушай дальше. Пошел я с этими фотографиями к экстрасенсу одному, молодая женщина, ей лет тридцать, а видит все насквозь. Я ей эти фотографии показал. Сколько, - спрашиваю, - человек?
- Девять, - отвечает, - только вот эти - мертвые, а вот эти – живые.
- Я ее расспрашивать стал, и с одной и с другой стороны заходил. Она молчит, словно воды в рот набрала. Скажи, - взмолился я. – Спать спокойно не могу. Кто эти люди на фотографии.
- Понимаешь, - ответила она, - после смерти Дух никуда не исчезает и от мертвого тела далеко отойти не может. Пока цела хоть одна единственная клетка этого человека, пока она не распалась на атомы, Дух находится рядом с этой клеткой от этого человека!
- Короче, все кто похоронен, они там! Там около своих тел! Думаешь для чего такие сложности с похоронами? Для чего тело в гроб кладут? Чтобы оно там было сохраннее. 300 лет разлагаются кости человека. Совсем не просто так древние египтяне бальзамировали своих фараонов, они верили в бессмертность Духа. Сначала из тела извлекался мозг. Далее наступала очередь внутренностей. Думаю, что египтяне были в курсе, что достаточно одной единственной клетки человека, чтобы Дух стал бессмертным. А то, я тут вычитал, что многие нынешние бизнесмены планируют замораживать свой мозг, после своей смерти для последующего «воскрешения» в будущем, когда медицина разовьется до такой степени, что будет возможно размораживание и пересадка мозга. Ты понимаешь! Беляев ошибался, приписывая уникальность личности человека, его мозгу. Он думал, что когда тело состарится, то в нем не будет больше необходимости, его будет очень просто заменить, пересадив мозг из старого тела в новое. А достаточно всего одной клетки!
- Поняла, - ответила я, - они там, около своих тел. Но чего они там ждут?
- Ждут, ВОСКРЕШЕНИЯ! – Ответил он.