Пространство вымышленных миров. Я Миротворец, я создаю образы воображения в информационном поле пространства, я придумываю их и наделяю самостоятельностью и свободой действия, невзирая на то что они могут навязать свою волю собственному создателю. Но какое мне дело? Я хочу наслаждения, я хочу думать о том что мне приятно, хочу жить эпизодами представляющими интерес для меня, а связь между ними и их обусловленность развитием сюжетной линии могу свалить на кого угодно. На те же самые образы, смысл существования которых как раз в том и состоит чтобы избавить миротворца от лишней работы и лишнего умственного напряжения. Всё прекрасно, всё приятно, всё так, как и было задумано. Остаётся только наслаждаться жизнью созданной собственным воображением для собственного удовольствия. Что ещё надо? Казалось бы, нет никаких проблем. Только вот одна мысль никак не даёт покоя. Одна маленькая мысль. А не являешься ли и ты сам таким же вымышленным образом созданным неизвестно кем и предназначенным неизвестно для какой цели?
*
Чёрт! Кто там опять меня трясёт? Да чтоб на вас всех самих трясучка напала! Нет, ну что это такое? Меня ведь не стало! Да. Прекрасно помню что меня только что не стало, так какого дьявола меня теперь трясти? Уж если на то пошло, раньше надо было. Да. Когда я ещё была. А раз уж меня не стало, какому идиоту теперь меня трясти пришло в голову? Что, больше трясти некого? Ох. Но ведь не отвяжутся же! Придётся всё-таки разобраться. Ну почему всегда я? Почему кроме меня никто ничего никогда не сделает? Лентяи все несусветные какие-то. Вот я им сейчас всё скажу!
-Э! Ш-ш-ш-ш… Фу! Фто факаое фофоффще!
Я поняла что почему-то не могу нормально говорить, а вместо того издаю какие-то непотребные звуки, да и вообще, во рту ощущение странное. Ох. Придётся раскрыть глаза и посмотреть, что там опять не так-то? Я раскрыла глаза, но ничего хорошего не увидела, конечно. Да кто бы сомневался что именно так и будет? Чёрта с два тут чего хорошего увидишь. Не стоило и раскрывать глаз чтобы перед ними оказалась ухмыляющаяся мордочка этой мерзавки Соньки.
-Очухалась, красотка? - осведомилась она. - У, чучело белобрысое!
-Фофла ф фофу! - заявила я и теперь уже прекрасно ощутила посторонний предмет во рту. Да его даже частично и видно было. Скосив глаза вниз, я обнаружила поперёк своего рта палочку закреплённую ремешками и тут же догадалась что эта мерзавка надела на меня уздечку. Кажется, ту самую что я покупала для Сарры. Мало того, я обнаружила что стою на коленях, а руки у меня связаны за спиной и присоединены к колечку кровати, из за чего мне ещё и приходилось сгибаться вперёд. Последовала естественная реакция и я задёргалась, пытаясь освободиться. Но, конечно же, ничего не вышло. А Сонька любовалась моими потугами и довольно скалилась. Я припомнила что такие вот попытки пленниц вырваться как раз и доставляют удовольствие связывающим их злодеям, а Сонька, конечно же, не была тут никаким исключением. Сонька была обычной злодейкой, а я имела несчастье несколько раз подряд наступить ей на хвост, вот теперь и поплатилась за отсутствие бдительности. Да, недооценила я энергичность своей недоброжелательницы. Думала что она сделает перерыв, чтобы отдохнуть, а она вон чего! Я прекратила дёргаться и заявила:
-Оффусфи, феффафка! Фефо оффефять фуфешь!
-Оффефять фуду? - передразнила она мою палочную дикцию. - А я оффеффенности не боюсь. А вот ты, мерзавка, сама сейчас ответишь! Сначала передо мной, а потом и перед законом!
-Фы феффуфнифса! - заорала я, потому что на меня просто напало бешенство. - Фать ффою ф фаффифу фа фиг! Фуфефо фофьюфее, фтоф фефе ф ффязи фуфонуть феффом ф фаффиффу ф фуффефффф… тфу!
Тут я опять запрыгала и принялась грызть палку, потому что меня взбесили эти чёртовы буквы «Ф» в которые посредством этой палки преобразовывались все мои словесные попытки. Я вообще решила что лучше тогда молчать, чем фе-фекать как слабоумная. Да и было бы с кем разговаривать?! С какой-то убогой преступницей не сумевшей меня подставить официально. Да я её теперь сама посажу за разбойное нападение! Ха! Она очень ошиблась решившись на разбой. Уж тут никому не позволено лишать свободы гражданку Гедоникса! Ха! Да она и кольцо-то с меня снять теперь не сможет! Уж я ей покажу, вот только отвяжусь, и…
Да, отвязаться мне никак не удавалось. Проблема была конечно маленькая, но не решив её, дальше продвинуться было невозможно. Мало того, теперь я осознала что и позвать на помощь не могу. Уж этого палочного шипения и фе-фения снаружи никто не услышит.
А Сонька, вдоволь налюбовавшись моими потугами, ткнула меня литоной и сказала:
-Эй, рабыня! Хватит уже корячиться. Веди себя прилично когда стоишь на коленях перед своей Госпожой!
-У! - сказала я чтобы она уяснила, что я думаю по этому поводу.
-Не груби, рабыня! - сказала она, - не то, накажу плетью.
И тут же продемонстрировала мне плётку, то ли мою, то ли свою собственную, кто эти плётки разберёт?
Тут я осознала что в данный момент, нравится мне это или нет, я нахожусь во власти этой мерзавки. Да ведь не только я, но и Сарра тоже. Сарра в клетке заперта, она мне помочь не может, а Сонька с ней может сделать всё что захочет, как и со мной. К примеру, забьёт плёткой насмерть. В данный момент все преимущества на её стороне. А мне лучше выиграть время. Не может же она тут бесчинствовать долго! Да утром обязательно или Таня приедет, или ещё кто. А, собственно, что хочет сделать Сонька? Убить меня? Ну, это вряд ли. Зачем тогда было меня усыплять и связывать? Конечно же, она хочет поиздеваться чтобы утолить свою жажду мести. Ну, поиздевается, а потом что? Я же ведь этого нападения так не оставлю.
Тут мне пришло в голову что логичным выходом для неё было бы после издевательств меня убить. А труп спрятать. Вот тогда бы ей и отвечать не пришлось. Эта логика мне вовсе не понравилась и я попыталась убедить себя что Сонька уж не до такой степени злодейка, чтобы кого-то убивать. Скорее всего, ей просто потребовалось потешить своё уязвленное самолюбие. Будет издеваться, а потом станет договариваться. Пообещает отпустить если я не стану жаловаться. Да, вот это был бы наилучший выход для нас всех. Впрочем, если я её сильно разозлю, она может соскочить с катушек и наделать глупостей о которых сама потом пожалеет. Ну да, она-то пожалеет, а вот мне уже жалеть поздно будет. Поразмыслив таким образом, я решила действовать расчетливо и не злить эту негодяйку. Я выпучила глаза и сжалась, насколько было возможно, чтобы показать как я испугалась её плётки.
-Боишься, мерзавка? - злорадно сказала Сонька.
-Угу, - подтвердила я.
-Это хорошо, - сообщила она. - Рабыня должна бояться плётки своей Госпожи. Но уж неважно, боишься ты или нет, а некоторое наказание ты уже заслужила. Запомни, рабыня не имеет права грубить своей Госпоже, а плётка хорошо вколачивает в рабыню эту истину. Наклони голову и выгни спину чтобы Госпоже было удобнее тебя бить.
Она поудобнее перехватила плётку и ткнула меня рукояткой в щёку.
-Ну?!
Вот мерзкая тварь. Я согнулась, насколько позволяли привязанные сзади руки, и спрятала вниз голову, а Сонька принялась стегать меня плетью по загривку. Даже и не помню, насколько мне было больно, потому что меня больше переполняло бешенство, чем боль. Впрочем, кажется она меня била недолго и не сильно. Да, и то сказать, в такой позе бить меня ей было неудобно, рука могла быстро устать, а Госпожа Сония-Сесония Мона-Гедони явилась сюда отдыхать, а не работать.
Она убрала плётку и снова потыкала меня литоной.
-Запомни, рабыня не должна грубить Госпоже. Да у неё даже и намерений таких возникать не должно. Хорошая рабыня понимает что Госпожа высшее существо и испытывает благодарность Госпоже за то что та нисходит до её ничтожества для заботы о рабыне и её воспитания. Так?
-У, - ответила я
-Чего? - переспросила Сонька. - Да, или нет?
-Угу, - согласилась я. Насчёт рабынь она говорила правильно. Ну, может и неправильно, но в соответствии с местным законодательством и моралью. Но я-то была не рабыня, а местная Госпожа, поэтому говоря «да», я не себя имела в виду.
-Ты и в самом деле согласна? - осведомилась она. - Или надеешься выиграть время и лишний раз не получить плётки? Кстати, чувствуешь на горле ошейник? Я надела тебе настоящий ошейник, как раз такой, какой и должны носить рабыни. Да, ошейник тебе идёт, а вот носовое кольцо к твоему типу внешности не подходит. Но я сейчас продену железное кольцо в твой нос, раз уж таковы законы Гедоникса. Дело в том, что я законопослушная гражданка своего города и мне небезразлично его законодательство и его соблюдение.
-У! - сказала я, потому что это уж было наглое лицемерие. А Сонька присела и показала мне большое кольцо, такое, какое обычно и носили в носу местные рабыни-Нолы.
-Как удачно, что у тебя уже проколот нос, - сказала она. - Не люблю я грязи, крови, да и причинять неуместную боль я не люблю. Так, где тут щипцы?
Она засунула губки щипцов внутрь кольца, напряглась и слегка растянула его. А потом подобралась к моему носу. Я решила что сопротивление ничего не даст, разве что, она мне нос покалечит. Да пускай продевает, велика беда! Один раз я уже носила кольцо в носу, и ничего, жива осталась. Я даже приподняла свой нос чтобы ей было удобнее. Сонька подозрительно взглянула на меня, но ничего не сказала, продела мне в перемычку носа кольцо и принялась обжимать его щипцами. Делала она это неуклюже и причиняла мне боль, но не такую уж сильную. Наконец она закончила и повернула кольцо разъёмом внутрь перемычки.
-Так-то вот, Госпожа Нола, - сказала она.
-У? - не поняла я.
-Ты ведь Нола, - ткнула она меня литоной в лицо. - И не думай отпираться. Меня не проведешь.
Я только засопела и пошевелила носом, потому что кольцо теперь причиняло ему небольшую, но постоянную боль, а уж о чувстве унижения я не говорю даже. Должна признать, тот кто придумал этот метод унижения рабынь был неплохим психологом. Вот эта постоянная боль ни на секунду не даёт девушке забыть о своём окольцованном носе, да ещё и напоминает, что теперь она снабжена инструментом для быстрого приведения её к покорности.
-Между прочим, рабыне запрещено лгать, - напомнила мне Сонька. - Если ты посмеешь утверждать, что ты ламиола, будешь наказана за ложь, и строго наказана, так и знай. Или ты думаешь что я слепая и бестолковая? Да я сразу поняла кто ты есть, ещё тогда, в этой дурацкой телеге, когда ты платочком повязалась словно приличная девушка-ламиола.
-У-у-у, - прогудела я, не для того чтобы возразить, а просто от боли, унижения и сознания того, что я ничего не могу поделать с непроходимой тупостью этой мерзавки.
-Молчать! - визгнула она и стегнула меня литоной по лицу. - Рабыня говорит, когда ей приказывает Госпожа. А ты Нола, рабыня. Так должно быть, и так будет, потому что законы Гедоникса справедливы, и я добьюсь их торжества, чего бы мне это ни стоило. Уж во всяком случае, насчёт тебя, белобрысая мерзавка.
Я промолчала, только вяло погрызла палочку во рту. С одной стороны, это было хорошо что Сонька разболталась. Время-то идёт. А с другой стороны, насколько же трудно выносить разглагольствования этой мерзкой шмакодявки!
-Ты что, может, думаешь что я ненормальная и у меня к тебе личная ненависть? Ну, может это и так, но уж не в такой степени, как тебе кажется. Для меня главное, это чтобы всё по-закону было, а за личные обиды я с тобой могу прямо сейчас рассчитаться, чтобы ты про меня плохо не думала. Ну, там, выпороть тебя кнутом, скажем, да и все дела. Но это же ведь не главное. Главное, это чтобы ты поняла, что поскольку ты Нола, ты не должна корчить из себя Госпожу. Право же, на это просто смешно смотреть. Нола должна быть рабыней, вот как ты сейчас. В рабском ошейнике, с кольцом в носу, на привязи и во власти своей Госпожи-ламиолы, обязанности которой я временно взяла на себя. В конце концов, я же ведь о тебе забочусь. Ты пойми, когда ты будешь находиться в естественном для тебя состоянии, ты и сама станешь счастливой, потому что будешь знать что находишься на своём месте и в естественном для тебя положении. Ты не сомневайся, скоро тебя официально занесут в реестр, присвоят официальный номер, заклеймят, подрежут, словом, сделают тебя официальной рабыней Гедоникса. Ну и наверное выставят на продажу в установленном порядке. Ты совсем неплоха для рабыни. Очень может быть, что за тебя и хорошую цену назначат, скажем, мониолов двадцать, а то и двадцать пять. Ведь ты же знаешь, что как раз столько и стоишь, если уж честно, правда?
-У.
-С другой стороны, ты слишком уж тут много чего наделала. Тебя могут признать преступницей, а тогда на свободную продажу ты не попадёшь. То есть, мне тебя купить не удастся. Да, это как раз очень вероятно. Вот поэтому я и решила что ты побудешь моей рабыней прямо сейчас, чтобы мне потом было что вспомнить. Ну, и для того чтобы восторжествовала справедливость. Понятно? Ну вот. А теперь, раз уж я сейчас твоя Госпожа, поцелуй мою обувь!
Тут она приподняла ногу и протянула к моему лицу. Наверное, она понимала, что я при всём желании не могу согнуться до пола, вот и облегчила мою задачу. Редкий случай, - я порадовалась наличию палки у меня во рту. Даже захоти я кого поцеловать, этого бы не получилось. Наверное она просто хотела чтобы я сымитировала жест поцелуя, потеревшись о её туфлю губами, но уж такого я делать не собиралась.
-У! - завопила я, мотнула головой и попыталась краем палки поцарапать её туфлю.
-Это что, неповиновение Госпоже? - осведомилась Сонька. - А ну, целуй обувь Госпожи!
-Оффяфись, фефзафка! - прошипела я.
-Бунтовать?! - сказала она и встала на обе ноги. - Хорошо же. Непокорных рабынь следует очень строго наказывать. Я так и сделаю. Ты у меня пожалеешь что вообще появилась на свет! А для начала…
Тут она стащила с ноги свою туфлю, ухватила меня за волосы и принялась вытирать туфлю моим лицом. Беда в том, что я и плюнуть-то в неё не могла из за этой проклятой палки, только и могла что сказать: «Тьфу»! как только она свою туфлю убрала.
-Если Госпожа хочет чтобы рабыня поцеловала её обувь, рабыня её поцелует, - сказала она мне. - Не по-хорошему, так по-плохому. Между прочим, с такой малохольной как ты справиться никакого труда не составляет.
Теперь она принялась тыкать мне литоной в грудь, в живот и ниже. А попутно читала лекцию:
-Для каждой рабыни следует применять соответствующие её качествам средства усмирения. Некоторых необходимо содержать в колодках или в тяжёлых цепях чтобы обеспечить свою безопасность, но вот для таких неженок как ты достаточно самых минимальных средств.
-У! - сказала я, не вытерпев. Лучше бы, конечно, мне было помолчать. Мне конечно не понравилось когда она меня назвала малохольной, но, с другой стороны, мне совсем не хотелось чтобы она надела на меня колодки или ещё чего похуже.
-Хи-хи, - сказала Сонька, прекрасно оценив мои чувства. - Малохольная ты, белобрысая. С этим уж ничего не поделаешь. И физически, и умственно. Между прочим, строптивые рабыни иногда гордятся своими тяжёлыми цепями и прочными клетками, но уж тебе, мерзавка, я никакой гордости не позволю.
Тут она ткнула литоной в мои связанные за спиной руки и сказала:
-Ты хоть знаешь, чем ты связана? Шнурком для девушек? Много чести! Я тебя связала своим носовым платочком, для такой как ты этого вполне достаточно.
Услышав такое, я снова попыталась освободить руки. Не такая уж я слабая чтобы не справиться… Чёрт! Она ведь специально так говорит чтобы я бесилась от бессилия. А ей того и надо, вон как довольно ухмыляется.
-Вот видишь? - сказала она. - Носовыми платочками связывают только самых изнеженных девушек, ну, чтобы они свою нежную кожу не поранили. Между прочим, нежная девушка-рабыня должна сознавать собственное бессилие и уязвимость без хорошей Госпожи, которая убережёт её от ошибок, защитит, да и накажет для её же пользы.
Я попросту устала рваться и расслабилась, тяжко вздохнув, а Сонька продолжала:
-Правда, для понимания этого у рабыни должны иметься хоть какие-то минимальные умственные способности, а вот с тобой у нас случай тяжёлый. Ты настолько глупа, что вести с тобой воспитательные беседы просто бесполезно. И как же быть? Конечно, существует безотказный метод физического воздействия болью. Кнутом, плёткой или орудиями пытки. Этот метод действует даже на полную дуру, только вот, понимаешь, не люблю я никого бить, а уж пытать, тем более. Хорошо бы, ты прониклась сознанием собственного ничтожества и добровольно согласилась старательно выполнять обязанности рабыни, пока находишься в моей собственности, а? Не согласна?
-У! - сказала я и, поскольку немного отдохнула пока она болтала, снова принялась грызть палку. Я не знала, может ли в принципе девушка перегрызть продетую в рот палочку уздечки, или эти палочки так устроены, что это невозможно. К примеру, если в них вставлен стальной стержень. Вот этого я не знала, но грызла палку, поскольку это отвлекало меня от того чтобы совсем взбеситься от ярости и доставить Соньке удовольствие которого она добивается. А Сонька принялась объяснять мне в чём состоят обязанности примерной рабыни. Ничего нового я вообще-то не услышала, только всё старое. Рабыня должна боготворить Госпожу, испытывать сексуальное наслаждение облизывая её туфельки и вылизывая её письку, а интеллектуальную гордость от сознания выполняемого долга рабыня должна испытывать когда возит Госпожу на коляске, служит ей другими методами или просто ходит за Госпожой на поводке. Кроме того, как оказалось, рабыня должна испытывать ещё и эстетическое наслаждение от сознания того что на неё надет ошейник Госпожи, в носу продето кольцо Госпожи, а в рот, или ещё куда, вставлена тола Госпожи.
Пока она всё это говорила, я даже успела подумать что если она постарается, то проболтает до утра, а мне, тем временем, может быть немного поспать удастся? Я даже попробовала маленько подремать, только ничего не вышло, уж больно в неудобной позе привязала меня эта негодяйка. Между тем, она заметила что я её не слушаю и осведомилась, не возникло ли у меня желания снова поцеловать её туфельку.
-У-у! - ответила я, потому что своей болтовнёй она меня несколько расслабила и я позабыла что имею дело с психической девкой вооружённой плёткой.
-Хорошо же, - пригрозила она. - Ты что же думаешь, я не найду метода чтобы заставить тебя примерно себя вести?
Я только пожала плечами. Метод-то найти легко. Честно говоря, я даже не понимала, почему она до сих пор не принялась меня бить? Эдак у неё и времени может не хватить чтобы забить меня насмерть.
-Да, кстати, - сказала Сонька, - я тут вот некоторые денежки нашла. Как ты думаешь, правильно будет если я их себе заберу? Ты ведь рабыня, а рабыне денег иметь не положено, правда?
И она продемонстрировала мой мешочек с деньгами. Тут я опять распсиховалась и принялась шипеть, фе-фекать и дёргаться. Казалось бы, с чего? Ну и жадная же я. Я ведь сумела не распсиховаться от мысли что эта мерзавка меня может убить, а вот мысли о том что она забрала мои денежки, я не вынесла и сорвалась на истерику. Ну, наверное я и до этого была на грани, а ограбление лишь явилось последней каплей. А после истерики на меня напала холодная злоба и я решила что зарежу Соньку и порежу её на части. А если сама не справлюсь, найму приятелей Доры, вот они ей покажут как меня обижать!
-Да уж, - сказала Сонька глядя на мою реакцию, - случай патологический. Рабыня продолжает считать себя человеком и страдает по поводу утраты денежек, несмотря на то что никакой собственностью обладать не может, а сама является собственностью. Вот, знаешь, белобрысая, мне почему-то кажется что я тебя не перевоспитала. Мало того, и не сумею перевоспитать за недостатком времени. И как же быть? Как мне заставить тебя прилежно исполнять обязанности моей рабыни? Не подскажешь?
-У-у-у-ф-ф-ф-ф-ш-ш-ш-тюфу! - посоветовала я.
-Никакого понимания, - рассудила Сонька. - То есть, наша белобрысая девочка лишь попыталась прикинуться послушной, да? И надолго её не хватило. Как только я забрала мои денежки, притворство кончилось, и Госпожа Нола рассердилась. Как всё просто и предсказуемо. И как глупо со стороны Госпожи Нолы. Ну кому страшна твоя злоба, рабыня с палочкой во рту, платочком связанная?
Ох, и достала же она меня! Я приложила неимоверные усилия и чуть не вывихнула свои связанные запястья, но безрезультатно. Если она и вправду связала меня платочком, то, вероятно, предварительно проштопала его стальным тросиком. Я обессилела и сказала, как учила меня Рената:
-Р-р-р-р-р-р!
-Ах, мы ещё и ругаемся? - ухмыльнулась Сонька. - Хорошо же. Надоело мне тебя уговаривать. Итак, пора за дело. За какое дело? Ну, как же? Дело рабыни, - преданно и старательно служить Госпоже. Сейчас мы поедем кататься. Ну да. Мне захотелось покататься, поэтому я запрягу тебя в свою коляску. Смотри же, я люблю быструю езду. Ты должна будешь быстро бежать, но не забывай о плавности движения. Если ты меня станешь трясти, я тебя кнутом накажу, так и знай. Так. Где тут у тебя ездовая сбруя лежит?
-У! - выругалась я и так закусила палку, что чуть не сломала зубы.
-Что? - удивлённо спросила Сонька. - Уж не хочешь ли ты отказаться служить Госпоже?
-У! - У! - У!
-Даже так? Ну что ж, поглядим что скажешь через минутку. Погоди-ка.
Сонька вышла из спальни, и вскоре послышались подозрительные звуки. Стоны, скрежет и почему-то натужное пыхтение. Вслед за тем показалась полусогнутая спина мерзавки и её наклонившийся вперёд колпак с вуалями. Сонька волокла по полу что-то тяжёлое. Мне даже стало смешно, но как только она подвинулась вбок и я разглядела её ношу, у меня просто всё заныло внутри от тоски. Сонька притащила сюда Сарру. А волочить мою подругу ей пришлось потому что Сарра была закована в колодки. В ручные, ножные, поясные и все остальные, словом, на ней был весь магазинный комплект который я покупала. В том числе и ужасный стержень вставленный в Сарру сквозь отверстие в ножных колодках. Ну а во рту у Сарры был пластмассовый кляп ярко-красного цвета. Сонька подтащила Сарру к стене и приковала колодки к кольцу кровати короткой цепью, словно девушка в таком виде ещё и могла куда-то уползти.
-Ну как? - спросила меня мерзавка. - Думаю, твоей подружке несколько больно. Ничего особенного, конечно, но вот если посидеть так долго, это очень неприятные ощущения вызывает. Знаешь, не знаю как в других местах, а у нас в Присцилии был метод сведения с ума строптивых девок. Вот примерно такими же колодками. Ведь в чём психологическая особенность девушки-рабыни? В плохой связи эмоций с действиями. В колодках, конечно, больно, и боль нарастает с течением времени. Глупая пленница начинает биться и вырываться, хотя и понимает что это лишь усиливает боль. Но всё равно, наступает момент когда она уже не может выносить неподвижности. А чем больше она бьётся, тем больнее становится. Знаешь, некоторые сходили с ума через несколько дней, но некоторые терпели и подолгу. Ну, я по себе знаю, девушка не может долго в неподвижном состоянии. А уж в таком вот вывернутом, и подавно. Да ты и сама знаешь. Сидела же в маленькой клетке, правда? Так что, поедем кататься?
-У! - вдруг застонала Сарра подняв на меня глаза. - У-у! У-у!
-Рабыне жалко свою белобрысую Госпожу, - растолковала Сонька. - Наверное ей ещё недостаточно больно, если она так мало о себе думает. Ага, вот футлярчик с иглами.
-У! У! - завопила теперь я, глядя как негодяйка перебирает пыточные иглы.
-Как трогательно, - хихикнула она. - Слушай, белобрысая, если уж эта подружка так тебе дорога, так почему бы тебе не послужить старательно белой Госпоже Гедоникса Сонии-Сесонии Мона-Гедони? Если будешь хорошо меня катать, я скорее твою подружку из колодок выну, это же понятно.
-У! - сказала я, чуть не захлебнувшись слюной.
-Что, согласна?
-Угу!
-Минуточку, - улыбнулась Сонька. - Сейчас с иголочками закончу, и поедем.
Тут она взяла клещи которыми разгибала кольцо и принялась втыкать иголки обратной стороной в деревяшку вокруг шеи Сарры, так, что той теперь невозможно стало шевелить головой чтобы не наколоться на торчащие острия. Сарра теперь даже ни звука издать не могла без риска уколоться.
-Молчать! - сказала мне Сонька, хотя я и не говорила ничего. - Я твоего неподчинения больше терпеть не намерена, поганая Нола! Полное подчинение, старание и усердие, поняла? Будешь меня катать пока не станешь примерной рабыней, и пока Госпожа не накатается. А если снова артачиться станешь, насмерть загоню, а твоя подружка так вот и останется сидеть иголочками обтыканная. Всё поняла? Отвечать Госпоже!
-Угу, - сказала я.
-Целовать обувь Госпожи!
Я прижалась губами к протянутой туфле.
-Вот так-то лучше, белобрысая. Да, надо тебе, белобрысая, имя дать, а то «белобрысая» это слишком длинно. Брыська. Да, так хорошо будет. Рабыня, твоё имя Брыська. Можешь поблагодарить Госпожу.
Теперь я прижала губы к её протянутой руке. Надо сказать, меня уже не распирало бешенство, меня давила тоска и безнадёжность. Да и вообще ни о чём не хотелось думать. Даже о Защитницах, которые на словах обещают меня защищать и даже брачные предложения делают, а на деле не могут защитить даже от этой поганой шмакодявки! Ну да, языком-то болтать легче, чем дело делать. Это конечно были несправедливые мысли. Сильвия-Аллисандрия сейчас наверное как раз пробирается через песчаный щит, и уж ей точно не до меня. А Сплойя… А что, Сплойя? У неё и помимо меня забот хватает. Вот, если бы я ей позвонила по телефону и сказала что меня обижают, унижают и убивают вообще, тогда бы конечно она меня защитила. А так-то откуда ей знать?
А Сонька даром времени не теряла. Прежде всего она спутала мне ноги ремешками с пряжками, которые я уже видала на ногах у ездовых девок на стоянках, а потом начала затягивать меня в сбрую, подгоняя по мне ремешки и пряжки. Я решила что у меня нет никакого выхода, а покосившись на Сарру, неподвижно сидевшую запрокинув голову обставленную иголками, поняла что мне придётся подчиняться негодяйке, что бы она ни задумала. Поэтому я не сопротивлялась, даже и тогда, когда она обвешивала меня колокольчиками, а в задний проход мне вставляла упругий стержень с волосяным хвостом спускающимся вниз. Наконец, она отстегнула меня от колечка и подняла на ноги.
-Ну что, Брыська? Пошли к коляске. Катать Госпожу!
Она ухватила меня за колечко ошейника и поволокла на улицу, а я неуклюже заковыляла спутанными ногами. Эта Сонька вовсе не была дурой. Сначала она пристегнула меня к перекладине спинным ремнём и даже продемонстрировала мне ключик от замка на который заперла ремень, потом накинула мне на запястья ремни от передней перекладины, а уж потом развязала мои руки. Я не попыталась на неё напасть. С одной стороны, это было бесполезно, а с другой, жизнь Сарры для меня сейчас была важнее всего. Сонька прекрасно знала о моих чувствах к Сарре и это делало меня практически беззащитной перед ней. Она привязала мои руки, ножные путы накинула на нижнее кольцо и отправилась обратно в мой дом. Я решила что она ещё не всё моё добро уволокла, и не ошиблась. Сонька вернулась нагруженная большим тюком награбленного, завёрнутым в покрывало кровати, уложила его сзади на багажник и снова пошла в дом. У меня сложилось такое впечатление, будто она считает что я сюда больше не вернусь, и она может забрать всё что ей вздумается. А ещё я не понимала, куда же подевалась вся охрана? Ну, не купила же Сонька их всех? Это после того как её Дора ограбила. Тут мне пришло в голову, что Сонька могла уже и с Дорой расправиться, да и её имущество конфисковать. Впрочем, это вряд ли, иначе бы она не одну меня запрягла, а с Дорой на пару.
Наконец, грабительница появилась снова, при этом аккуратно поставила на место сорванную дверь. Подошла ко мне, наклонилась и освободила мои ноги от пут. А потом взяла меня за носовое кольцо с большим колокольчиком и сказала:
-А ты, Брыська, не жалей о своём барахле. Рабыне никакого имущества не положено. Между прочим, так даже и проще. Когда ничего нет, так и терять нечего, и никакая жадность не грызёт. Вот я даже и не знаю, когда мне больше нравилось, когда я была рабыня, или теперь? Но, раз уж теперь я Госпожа, то и вести себя должна как подобает Госпоже. А местные Госпожи любят на вас, Нолах, кататься. Так что, ты уж постарайся, а то, сама понимаешь насчёт своей подружки. Угу?
-Угу, - согласилась я, а сама подумала что когда я эту Соньку буду резать на части, я начну с её поганого языка. Между тем, она обстоятельно угнездилась на коляске и вооружилась хлыстом и поводьями, которые я прекрасно ощутила по напряжению продетой в рот палочки. Тут как раз негодяйка резко встряхнула поводья, стегнула меня по спине, да ещё и прикрикнула:
-Пошла, Брыська! Пошла!
Я закусила палку, навалилась руками на переднюю перекладину и сдвинула коляску с места. Чёрт побери! Я до сих пор считала что катить такую коляску гораздо легче! Может эта идиотка позабыла снять свою колымагу с какого-нибудь ручного тормоза? Да каким же образом рабыни катали местных Госпожей бегом? Это же невозможно! Да и не только местных Госпожей, и меня совсем недавно катали… О, чёрт!
-Бегом, Брыська, бегом! - командовала сзади Сонька, подкрепляя свои команды хлыстом и поводьями которые хлестали меня по щекам. Сама не знаю как, но я перешла на тяжёлый бег. Задний ремень натянулся и сбруя сдавила мою грудь, плечи и промежность, где был продет широкий продольный ремень к которому пряжкой крепился стержень вставленный в зад. Теперь Сонька перестала дёргать мой рот поводьями, но продолжала размеренно стегать меня хлыстом, умудряясь попадать не только по спине и по ягодицам, но даже по бёдрам и животу. Наверное рабыню так и надо было стегать по всем местам равномерно, чтобы не подпортить кожу в каком-нибудь одном месте.
-Хи-хи-хи, - забавлялась позади Госпожа Сония-Сесония. - Вот так. Хорошо. Так и беги, Брыська, не то запорю! Ровнее! Не дёргай Госпожу! Пошла, пошла!
Надо сказать, когда коляска разогналась, тянуть её стало чуть полегче. Тут я обратила внимание что обута в мягкие ботинки, хорошо упиравшиеся в дорогу. Наверное мерзавка переобула меня ещё до того как я проснулась. Эти ботинки конечно облегчали задачу. Страшно подумать, что было бы с моими ножками если бы мне пришлось тянуть коляску обутой в туфельки на каблучках! Только всё равно, тащить бегом этот непомерный груз было просто невозможно тяжело. А негодяйке ещё и мало показалось. Она встряхнула поводья и принялась стегать меня с удвоенной силой. Я побежала быстрее, хотя и считала только что это совершенно невозможным. Хорошо хоть дороги в этой стране идиоток были ровные и хорошо вымощенные. А вот коляска за моей спиной слегка поскрипывала осями. Черт побери! Неужели трудно смазывать подшипники прежде чем ехать кататься? Всё бы легче было тащить!
Тут палка потянула мою голову в сторону. Надо сказать, мне было не до того чтобы ещё и на дорогу смотреть, между тем, оказалось что мы подъехали к перекрёстку и следовало свернуть на более широкую поперечную улицу.
Моя чёртова наездница и править-то как следует не умела. На повороте мы едва не столкнулись с парой поперечных колясок, запряжённых четвёрками голых девок в сбруях и наголовниках с перьями, причём, виноватой сделали меня, как моя наездница, так и встречные-поперечные Госпожи, одна из которых даже умудрилась стегнуть меня своим хлыстом наискосок по животу и груди. В то время как моя наездница лупила меня сзади, обзывала бестолочью и грозилась запороть насмерть и меня и мою подружку. Успокоилась она лишь когда мы снова выехали на прямую и разогнались до прежней скорости. Эта дорога была гораздо шире, а движение тут было в четыре полосы. Впереди виднелось несколько попутных колясок, а навстречу то и дело попадались встречные упряжки, то по две, то по четыре упряжных девки в разнообразных сбруях, ошейниках, намордниках, уздечках и колокольчиках. Оказалось, что колокольчики навешенные на носы и другие части рабынь имели и практическое значение. По усиливающемуся трезвону можно было судить о приближении идущих на обгон экипажей, а также об их мощности, то есть, о количестве запряжённых девок. Вскоре движение стало настолько оживлённым, что мне пришла в голову мысль о необходимости дорожной инспекции. Ну, в самом деле, если уж тут развелось столько наездниц, нельзя же это пускать на самотёк? Мне уже попалась на глаза пара дорожных происшествий, правда это были всего лишь зацепившиеся друг за друга большие упряжки. В одном случае мне даже показалось что упряжные девки сцепились намеренно, чтобы запутаться и отдохнуть, пока Госпожи разбираются кто виноват и разъединяют свои экипажи.
Но вот дорога несколько прочистилась и Сонька погнала меня с прежней скоростью. К этому времени я уже была вся мокрая от пота, ноги у меня гудели, дыхание сбивалось, ремни надавили плечи, грудь и промежность, а про задёрганный палкой рот я уже молчу. Кроме того, ещё и постоянная боль причиняемая болтающимся в носу кольцом с колокольчиком, да и хлыст непрестанно стегающий меня сзади. И чувство немыслимого унижения при любой попытке представить себя со стороны. Слава Богу, на такие представления у меня и сил-то никаких не оставалось. Но самое главное, меня всё время раздражал вставленный в задний проход стержень. Он был мягким, но на бегу медленно но верно растирал мне задницу, и к этому времени она уже просто горела огнём. И тут я почувствовала что на быстром бегу нижний ремень к которому крепился стержень дёргается в определённом ритме, так, будто меня начали насиловать в задний проход. Я попыталась замедлить бег чтобы выйти из этого ритма, но мерзавка за спиной так разоралась, принялась так меня стегать, так грозиться расправой над Саррой, что я испугалась и побежала быстрее. Насилие возобновилось и я, к своему ужасу, почувствовала нарастающее нездоровое возбуждение сексуального плана. Это попросту привело меня в ярость. Ну да, негодяйка сумела меня заставить возить её на коляске, но заставить ещё и испытывать оргазм… Я впилась зубами в палку, навалилась руками на перекладину, заныла и застонала от отчаяния и унижения. Нет, нет! Ни за что! О! О! Вы и представить себе не можете, что это значит, когда вам не хватает воздуха, всё тело болит, стонет и требует отдыха, а насилуемая задница вопреки этому ввергает вас в предоргазмистическую трясучку, и притом ещё ваша душа вопит и протестует, доводя до безумия и выливая в вашу кровь потоки адреналина! От ярости у меня потемнело в глазах и я поняла что попросту умру сейчас если на найду метода разгрузки от этого вынимающего душу состояния. Я закусила палку и понеслась что есть мочи, вопя и задыхаясь, стуча сердцем словно ботинками и вцепившись пальцами в перекладину. А за спиной раздавался уже не хохот, а восторженно-истерический визг белой Госпожи Сони-Сесонии Мона-Гедони добившейся исполнения своей мечты.
Даже и не знаю, сколько продолжалось это безумие. Кажется, я отключилась и потеряла на какое-то время память. Внезапно я обнаружила себя стоящей на коленях на дорожном покрытии, наклонившись вперёд, но с оттянутой назад поводьями головой. Наверное только поэтому я и не упала лицом вниз, хотя палка впивалась мне в верхнюю челюсть, а железный ошейник, зажатый сзади запрокинутой головой, давил на горло. Колокольчик же подвешенный к носу перекатывался из стороны в сторону по верхней губе, вяло позванивая на ходу. Я даже и не сразу поняла, что у меня болит сердце. Даже и не болит, а как-то странно ощущается, словно бы его стиснуло тисками и не отпускает. А поводья тут же дёрнули мой рот назад, да так что чуть голова не оторвалась. В груди у меня что-то натужно всхлипнуло, я судорожно втянула воздух и ненормально задышала. Вот чёрт! Похоже, что я до этого не дышала вообще, а может и сознание потеряла, и вот только что включилась.
А вслед за рывками поводьев меня огрели и хлыстом.
-Встать! Встать, рабыня! - послышался недовольный голос Госпожи Сонии-Сесонии, а вслед за тем поводья захлестали меня по щекам. Я только застонала и выпрямилась, но осталась на коленях, поскольку ноги были всё ещё какими-то ватными и не слушались.
-Встать, Брыська! - завизжала сзади негодяйка. - А ну, встать, бездельница! Ты чего это, Брыська, помирать собралась, что ли? Не выйдет! Ах ты мерзавка! Вот тебе, вот! Помирать будешь когда Госпожа прикажет! Встать, встать, встать!
Она даже соскочила с коляски и принялась хлестать меня литоной, а потом и плетью. Честное слово, я даже и не помню, не могла я встать, или не хотела. А она продолжала меня избивать, вопя:
-Помереть собралась? Так вот, да? Хочешь чтобы мне за тебя отвечать пришлось?! Я тебя в чувство приведу, мерзавка белобрысая! Ты у меня не помрёшь, не выйдет! Так легко не отделаешься! Ты у меня всё получишь, всё что можно! Ты ещё пожалеешь что на свет появилась! Встать!
Внезапно избиение прекратилось, да и вопли тоже. Я не сразу и в себя-то пришла, а потом заметила что возле нас остановилась несколько странная коляска. Запряжена она была парой девушек, но в отличие от других упряжных рабынь, одежда которых как правило представляла собой сбруи на голом теле, эти были одеты в длинные синие сарафаны с нижней вышивкой и белые платки. Правда, палочки во рту и кольца в носах у них тоже имелись, да наверное и сбруи тоже, но ведь надо же было к чему-то поводья крепить? А Госпожа подъехавшая на этой коляске была в белых покрывалах и выглядывающих из под них ожерельях из красных шариков. Эта Госпожа мигом подтянула поводья своих девушек и накинула их на крючок, так что обе головы рабынь вывернулись в одну сторону, и соскочила с коляски.
-У вас несчастье, Госпожа? - осведомилась она у Соньки, растерянно прячущей свою плеть.
-Э… Нет, Госпожа. Всё в порядке. Да-да, всё в порядке, - засуетилась Сонька.
-Да нет, как же? - возразила не к месту дотошная Госпожа. - Вы же бьёте Нолу даже не сидя на коляске. Она у вас что, отключилась?
-Да нет же! - с досадой ответила Сонька. - Просто эта рабыня не в меру ленивая и наглая. Встать, Брыська! Встать! - снова принялась она стегать меня литоной.
-У! - завопила я и вообще упала на четвереньки, поскольку мои поводья Сонька не закрепила на крючке и они свалились на дорогу.
-Брыська? - удивилась белая Госпожа. - Какое интересное имя. Она что, из Польши? С Земли?
-Э… - в очередной раз растерялась Сонька. - Ну… А, да, она из этой самой… Из Польши. Ну. Они там все несусветные лентяйки и симулянтки… Нет, нет, Госпожа, пожалуйста не беспокойтесь, уж я с этой девкой разберусь…
-Постойте-ка, - сказала дама которая несмотря на протесты Соньки уселась возле меня и осматривала теперь мой ошейник, - что это за ошейник такой? В смысле, что это за надпись такая? Это вообще ваша рабыня, Госпожа, э…?
-Э… что? - спросила Сонька.
-То, - пояснила Госпожа. - Не будете ли вы так любезны назвать своё имя, уважаемая белая Госпожа?
-А почему я должна называть вам своё имя? - сказала Сонька. - Кто вы такая? Сами-то вы мне своего имени не сообщали, между прочим.
-Извините, - сказала дама в покрывалах. - Я Миллимоллионоллия Мона-Гедони.
-Мели… Милле… - поперхнулась Сонька. - Простите, я не запомнила.
-Не можете запомнить, так нечего спрашивать, - ответила дама.
-Извините, - сказала Сонька, - я, конечно, виновата, но согласитесь, такое красивое имя как у вас, Госпожа, вряд ли возможно запомнить с первого раза.
-А вы лучше своё назовите.
-Соня. Это…, то есть, Сония-Сесония, я хотела сказать. Мона-Гедони.
-Мона-Гедони? - уточнила дама.
-Конечно, - подтвердила Сонька. - Какая же ещё?
-То есть, вы полноправная гражданка Гедоникса, Госпожа Сония-Сесония?
-А вы что, моего кольца не видите?
-Вижу, - сказала Госпожа Ми…., как её там звали, и наклонилась ко мне. - Брыська, ты как себя чувствуешь?
-У, - сказала я. - У-у-у.
И заплакала в три ручья.
-Ну-ну. Ну, что ты? - сказала Госпожа Ми, погладила меня по голове, а потом принялась вытирать мне слёзы. - Успокойся пожалуйста, девушка. Право же, не стоит плакать если от этого ничего не меняется.
-И-и-и-и. Ы-ы-ы-ы, - продолжала ныть я. Сами знаете, если вам плохо, а вас ещё и кто-то пожалеет, так слёзы ещё сильнее течь начинают.
-Это очень нехорошо, доводить рабыню до подобного состояния, - недовольным тоном сказала Соньке Госпожа Ми.
-Ха! - возмутилась Сонька. - Подумаешь! Ещё церемониться с каждой плаксой, что ли?
-Но она же просто в истерическом состоянии! - с досадой сказала Госпожа Ми. - Она же умереть может! И вы в этом виноваты!
-Я?! - выразила своё несогласие Сонька. Но Госпожа Ми снова принялась меня успокаивать. Она подхватила меня подмышки и помогла подняться на ноги. Ноги у меня противно подрагивали, но теперь я хотя бы могла стоять. А Госпожа вытерла мне глаза и нос, поправила колечко в носу и при этом всё говорила:
-Успокойся, успокойся, милая. Я понимаю, рабыней быть очень тяжело, а уж коляски возить и подавно. Кто же спорит? Но нельзя же так близко к сердцу всё принимать. Жизнь-то знаешь какая изменчивая? Сегодня ты рабыня, а завтра Госпожа. Скажешь, не бывает? Ещё как бывает! А даже если и не Госпожа. Сегодня ты рабыня плохой Госпожи, а завтра тебя может быть хорошая Госпожа купит, а? Это ведь запросто, правда? А ты уж умирать собралась, Брыська. А хочешь я тебя буду называть пани Брыська, как у вас в Польше принято?
-Ых, - вздохнула я и даже попыталась улыбнуться этой доброй Госпоже, насколько позволяла палка во рту. А Сонька, услыхав такое, только нервно хихикнула. Госпожа Ми строго взглянула на неё и сказала:
-Госпоже Гедоникса не следует при обращении с рабынями полагаться на одну плётку. С рабыней иногда и поговорить по-человечески полезно бывает.
-Вот со своими рабынями и говорите как хотите, - ответила Сонька, - а уж с этой пани Брыськой я сама разберусь. Чего это вы мне указываете? Да вы сами с рабынями обращаться не умеете! Сарафаны на упряжных девок напялили. Да это же смешно просто!
-Если вам смешно, так и смейтесь, - парировала Госпожа Ми. - А вы, может, забыли, что никого нельзя убивать, в том числе и рабынь? И что за убийство и ответить можно?
-А кого это я убиваю?
-Вы эту девушку Брыську чуть не убили своим обращением, и я тому свидетельница!
-А шли бы вы Госпожа куда-нибудь, да и не оглядывались! - рассердилась Сонька.
-Ах так?! - в свою очередь рассердилась Госпожа Ми. - А вот и пойду. Только не куда-нибудь, а в комиссию, да и заявление на вас подам, Госпожа Сония-Сесония!
Тут она принялась подбирать свои покрывала и шагнула к коляске, намереваясь усесться на неё, да ещё и возмущённо пыхтела при этом.
-Это… - растерялась Сонька. - Я, это… Я погорячилась, Госпожа.
-Ваша горячность может стоить жизни рабыне, а может и не одной рабыне, - заявила Госпожа Ми снимая с крючка поводья.
-Да нет же, погодите, Госпожа! - с досадой сказала Сонька. Наверное всё же испугалась этой комиссии, мерзавка такая! - Да погодите же! Не надо вам ни в какую комиссию.
-А вы, я вижу, испугались ответственности? - осведомилась Госпожа Ми.
-Тут всё не так, как вам кажется!
-Да? А как?
-Уважаемая Госпожа, - сказала Сонька, - если вы сейчас подадите заявление в комиссию, от ответственности могут уйти опасные преступники.
-Опасные преступники? - не поняла та, но придержала поводья и не уезжала.
-Именно так. Ох, ну вот, не вовремя вы, уважаемая Госпожа, принялись тут наводить справедливость.
-Следить за соблюдением справедливости нужно всегда и в любом месте! - веско заявила Госпожа. - Никаких исключений тут быть не может!
-Да, да! - досадливо подтвердила Сонька. - Только справедливость-то с обстоятельствами согласовывать надо. А вы обстоятельств не знаете.
-Ну так введите меня в курс дела, - резонно сказала Госпожа Ми.
-Дело в том, что вам в это дело не следует вмешиваться, поскольку я сама справлюсь, а вы только мешаете торжеству той самой справедливости!
-Да? - сказала Госпожа Ми. - И вы считаете что меня удовлетворит такое вот, с позволения сказать, объяснение? Я вижу, вы просто испугались ответственности, и только лишний раз убедилась что с вашим обращением с рабыней следует разобраться компетентным органам.
-Угу! - сказала я потому что уже приобрела способность «говорить» и даже топнула ногой, в ответ на что Сонька выругалась и пребольно огрела меня плетью по загривку.
-Да вы просто жестокая негодяйка! - взвизгнула Госпожа Ми, увидав такое.
-Не я негодяйка, а вы наивная дура! - ответила Сонька.
Кажется Госпожа Ми хотела что-то сказать, но захлебнулась слюной от возмущения. Зато она соскочила с коляски и надвинулась на Соньку, подбирая свои покрывала. Неужели решила подраться? А вот хорошо было бы! Сонька была мелковата для драки. Это со мной, связанной и пристёгнутой к оглоблям, она была храбрая, а вот Госпожа Ми была покрупнее её, да и не связанная к тому же. Если бы она захотела, так от Соньки вмиг бы мокрое место осталось.
-Да, именно так, - повторила Сонька. - Вы, Госпожа, наивная дура. Эта вот Брыська, она никакая не рабыня, а обезвреженная мною опасная преступница!
-Ха-ха, - сказала Госпожа Ми. - Ха-ха-ха. Вы это серьёзно? Вы каждый раз преступниц обезвреживаете когда вам покататься захочется? Ха-ха-ха!
-И ничего смешного! - сказала Сонька. - А вы, между прочим, препятствуете мне в доставлении преступницы в комиссию по неотложным вопросам!
-Ой, не могу! - хихикнула Госпожа Ми. - Оказывается, вы эту девушку куда-то доставляете. А я-то думала, что это она вас туда катит.
-Чёрт побери! Говорю же вам, это преступница, и крайне опасная. У неё сообщники и сообщницы повсюду. Я специально запрягла эту мерзавку чтобы сбить их со следа и выиграть время. Неудивительно, что она артачится, прикидывается умирающей и малохольной. Да она просто выиграть время хочет! А тут вы пристали!
-И вы думаете что я поверю в вашу сказочку?
-Да я на вас саму заявление подам! Отвечать будете если преступница сбежит! Как там вас зовут-то?
-А я своего имени по два раза не повторяю.
-Ничего, я и так припомню, как вас зовут.
-Неужели?
-Э… Госпожа Миллимоллионоллия. Так?
-Хм., - сказала Госпожа Миллимоллионоллия. - Допустим. Так вы утверждаете что эта вот девушка Брыська запряжённая в вашу коляску, никакая не рабыня, а опасная преступница которую вы таким вот образом доставляете в комиссию?
-Именно так.
-Но в это же невозможно поверить!
Госпожа Миллимоллионоллия шагнула ко мне и взяла рукой за подбородок:
-Брыська, это правда? То, что говорит Госпожа Сония-Сесония?
-У-у! У-у! - замотала я головой, чуть не оторвав себе нос колокольчиком.
-Ха! - сказала Сонька. - Да неужели она так вот вам и сознается?
-Послушайте, - сказала Госпожа Миллимоллионоллия, - да ведь невозможно поверить в то что эта девушка преступница. Достаточно ей в глаза поглядеть, хотя бы.
-Ну конечно! - прогудела Сонька. - Вы что, считаете будто враги Гедоникса станут засылать сюда личностей со злобными физиономиями, с ножами в зубах и с топорами в руках, да? Они такую вот милашку и прислали, способную любому в доверие втереться.
-У! У! - возмутилась я.
-Даже если вы и правы, - засомневалась Госпожа Миллимоллионоллия, - как это вам тогда удалось её схватить, при вашем-то телосложении?
-Нелегко пришлось, - призналась Сонька. - Я даже жизнью рисковала, честно говоря. А теперь опять рискую из-за вашего упрямства! А, между прочим, вы и сами рискуете. Вот её сообщники может уже хватились, и за мной гонятся.
-Давайте так сделаем, - предложила Госпожа Миллимоллионоллия, - поедемте прямо сейчас в комиссию. Ведь вы туда спешите, так?
-Так, - согласилась Сонька.
-Так в чём дело?
-Ну…
Я-то знала, в чём тут дело. Сонька, похоже, и вправду собралась сдать меня в органы государственной безопасности. Да только прежде она хотела вдоволь надо мной поиздеваться, а теперь вон как выходит.
-Может, мне охрану позвать? - предложила Госпожа Ми, - если уж такие дела?
-А, позовите! - решительно сказала Сонька. - Только не говорите что мы конвоируем преступницу.
-И почему?
-А потому что это я её поймала, а не вы!
-То есть, вы рассчитываете на какое-то вознаграждение по такому случаю?
-А почему бы и нет, если я жизнью рисковала? А вы, может, примазаться хотите?
-Хи-хи, - сказала Госпожа Ми. - Я в ваши сказки не очень-то верю. А уж в вознаграждение и подавно. А вы не боитесь получить вознаграждение кнутом, если притащите в комиссию ни в чём не повинную рабыню? Уж тогда я заранее отказываюсь от своей доли вознаграждения. Хи-хи-хи.
-Короче, я поехала, - сказала Сонька, - а вы, хотите, сопровождайте меня, а не хотите, так убирайтесь куда хотите.
-Э… - сказала Госпожа Ми, но не стала препятствовать когда Сонька взгромоздилась на коляску. Только задумчиво поглядывала на её действия. А Сонька угнездилась на сидении, о чём можно было судить по качающимся оглоблям, подобрала поводья, хлестнула меня по щекам, несильно стегнула хлыстом и прикрикнула:
-Пошла, мерзавка белобрысая! Побегай напоследок, если не дура. А то не скоро ещё побегаешь. Скоро тебе упряжка мечтой покажется!
Сама не знаю почему, но я упёрлась ногами, стронула коляску и покатила негодяйку по дороге. Насколько могу припомнить, я как-то неполноценно соображала после потери сознания, а в глазах стояла какая-то прозрачная пелена похожая на туман. Некоторое время я так и катила коляску по прямой, а Сонька сидела позади молча, не кричала и не стегала меня. Я припомнила о своём психологическом образовании и решила что эта Госпожа Ми попросту испортила Соньке долгожданный момент мести. Вот Сонька теперь едет на мне, а никакого удовольствия нету. И сама не понимает, почему. А чего тут не понять-то? Ну, в смысле, чего не понять умному человеку, знакомому с основами психологии? А Соньку-то явно никто не учил, иначе она знала бы что предчувствие мести гораздо сильнее тешит душу чем сама месть. Ну, запрягла она меня, делает со мной что хочет, а дальше-то что? Мечта сбылась, а другой нету. И всё не так. Жертва не визжит от унижения, не грызёт уздечку, не сучит ногами, не сверкает глазами. Лижет ей ноги и катит её коляску чтобы свою подругу спасти. Ну да. Сонька уже отчасти сама себя злодейкой чувствует, вот и напала на неё меланхолия. Только вот дальше-то что будет? А дальше, она разозлится что счастья нету и примется виноватых искать. А виноватая-то я, тут вот, под рукой. Теоретически, при её примитивном уме, дело может кончиться тем, что она озвереет и забьёт меня насмерть плёткой, а потом всю ночь будет в тоске бродить по городу и терзаться угрызениями невесть откуда взявшейся совести.
Всё это я прекрасно сознавала, но моя душа отупела и я не хотела ничего предпринимать, даже и для собственного спасения. Даже мысль о Сарре сидящей в утыканных иголками колодках меня уже не терзала так сильно. Да и правда, я сама была полумёртвая, но даже о себе думать не могла, даже не желала ничего. Если бы сейчас Сонька остановила свою коляску, и мне пришлось бы стоять, а не катить её, я бы даже и не обрадовалась. Какая разница, если по большому счёту вообще всё-равно?
Тут поводья потащили мою голову вбок. Я потопталась на месте и развернула коляску в обратную сторону, а потом и покатила её в обратном направлении. Шла я теперь шагом, может даже и медленнее пешехода. Встречные коляски проносились мимо, а попутные обгоняли нас, но моя наездница так и не реагировала ни на что. Правда, теперь она подтянула поводья и правила мной, направляя по самому краю дороги, но не погоняла и не разговаривала со мной. А вскоре направила на узкую поперечную дорожку. Потом мы миновали несколько переулков и снова выехали на широкую магистраль, но уже другую, более ярко освещённую и обставленную зданиями и заведениями где кипела ночная жизнь. Мы долго ехали вдоль этого оживлённого района, потому что я так и двигалась шагом. Вокруг было полно народа, но я не смотрела ни на кого, а также отрешённо налегала на перекладину и упиралась ногами в дорогу, катя коляску. Потом огней поубавилось, также как и гуляющей публики. Тут Сонька потянула поводья и направила меня на полупустую площадку. Площадка была очень большая, но привязано тут сейчас было всего несколько упряжек. Сонька остановила меня у одного из колец и слезла с коляски. Только не стала спутывать меня и привязывать к кольцу, а принялась отвязывать ремни упряжи. Впрочем, сначала она связала мне руки за спиной, а на ноги надела короткую цепь, и только потом отсоединила меня от коляски и пристегнула на цепочный поводок. А уздечка так и осталась на моей голове, более того, Сонька ещё и проверила затяжку ремешков и целостность ротовой палочки.
-Пошла, - сказала она и дёрнула за собой поводком. Я заковыляла за ней короткими шагами, бренча сковывающей ноги цепью. Мы вышли с площадки и побрели по тротуару вдоль длинной каменной стены. Мне и сейчас было всё-равно. Я не знала, что мне делать в моём положении и даже легче было что меня куда-то тянула шейная цепь. Сопротивляться я не могла, поэтому шла за цепью и в этом была хоть какая-то определённость. Таким образом, мы через некоторое время доковыляли до заштатного уличного ресторанчика. Сонька уселась за свободный столик расположенный с краю, у той же самой каменной стенки, а меня не поставила на колени рядом, а приковала за ошейник к стенному кольцу расположенному на уровне головы. Приковала даже не цепью, а просто защёлкой, так что мне пришлось ещё и вытянуться во весь рост чтобы шею не тянуло вверх.
Сонька, похоже, никуда не спешила. Она не покрикивала и не звала обслугу, а терпеливо дождалась когда к ней сама подошла цепная рабыня-официантка. Даже когда Сонька принялась есть, делала она это как-то меланхолично, словно и голодной-то не была. А вот я, глядя на неё, напротив, почувствовала голод. Сонька, разумеется, вовсе не собиралась меня кормить, да мне и самой не хотелось бы брать пищу из её грязных лап, но чувство голода вывело меня из прострации. Моё отупение рассосалось и я вновь осознала необходимость борьбы за себя и за свою Сарру. Я подёргалась на защёлке, переступила скованными ногами и пошевелила связанными руками. А что толку? Я была совершенно беспомощна в таком положении. Оставалось только стоять и ждать пока не изменятся обстоятельства. Ага. Я-то стою, а вот Сарра сидит в колодках утыканных иголками. Ей-то наверное каждая минута вечностью кажется! Нет, я не имею права так вот стоять ничего не делая. Я должна хоть что-то попытаться! А что я могу?
Тут я обратила внимание что время от времени поблизости проходят бездельники с палками именуемые местной охраной. Шансов у меня было мало, но я решила попытаться. Я дождалась когда патруль оказался достаточно близко, забилась изо всех сил и «завопила», если так можно выразиться с палкой в зубах. И ведь подействовало! Отважные охраннички сначала испугались и шарахнулись, а потом обратили на меня внимание, растерялись и сказали:
-Э…
Точнее, так выразился один, а второй поглядел сначала на меня, а потом на Соньку и спросил:
-Госпожа, это вот ваша рабыня?
-Да, - сказала Сонька, не переставая вяло жевать.
-А чего она дёргается?
-Невоспитанная, - объяснила Сонька. - Будьте так любезны, огрейте её плёткой, а то мне вставать неохота.
-У! - завопила я. - У-у-у!
Но этот дурак и не подумал прислушаться ко мне, а сделал в точности так, как просила Сонька. То есть, огрел меня плёткой, да так больно, что Сонькины удары плетью показались мне игрушками. Наверное этим ребятам охранникам не особенно часто выпадал случай бить плёткой девушку, город-то всё-таки был под женским руководством. Вот он и не отказался. И в самом деле, почему не стегнуть девушку, да ещё такую красивую как я? После этого я уже не решилась продолжать просить о помощи, да мне просто не до этого было. Я даже и скрючиться-то от боли не могла, пристёгнутая за шею словно палка. Я только затряслась и захныкала. А Сонька подождала пока охранники уйдут и поглядела на меня снизу. Потом облизала свои пальцы, встала и протёрла руки моими волосами, словно это было полотенце. Вообще-то, полотенцем руки вытирают предварительно вымыв их, да, какая разница. Это к моим страданиям мало чего прибавляло.
-Ну что? - спросила она меня, - отдышалась, мерзавка?
Я только молча закусила палку, потому что не хотела доставлять ей лишнего удовольствия своим хныканьем. Тут она ухватилась за торчащий позади хвостатый стержень и одним рывком выдернула его из меня. Я даже подпрыгнула от боли, а Сонька отошла на пару шагов и выбросила стержень в мусорный бак. Впрочем, это ведь даже и не её штуковина была. Этот хвост прилагался к сбруе которую я покупала для Сарры. После этого Сонька полезла под свои юбки и извлекла какой-то кусок тёмной ткани который накинула мне на голову. Тут я догадалась что это головной мешок, который я несколько раз уже видела тут. Вот только не предполагала что он такой толстый и что в нём так трудно дышать. Впрочем, скорее всего эти мешочки были разные, а тот что натянула на мою голову Сонька оказался жутко толстым и плотным. А после того как она затянула завязку я почти что стала задыхаться. Мало того, все окружающие звуки я теперь воспринимала как общий невразумительный шум. И тут же почувствовала как меня отстегнули от кольца и тащат за шею цепью.
Понятия не имею, как и куда мы так шли. Сонька несколько раз останавливалась, толкала меня прутом, с кем-то разговаривала, а потом тащила меня дальше. Всё это продолжалось невозможно долго, я почти задохлась в мешке, всё лицо было потным, к тому же почему-то заныли зубы. Да чего удивляться-то, если в зубах у меня столько времени торчала поперечная палка? Счёт времени я конечно же потеряла, также как и счёт толчкам и подзатыльникам. Мне их уже досталось столько, что я подумала, не нашла ли Сонька себе помощниц, а то так ведь все руки отбить можно. В конце концов, в голове у меня зашумело и засвистело, я почувствовала что не могу стоять, но тут как раз меня грубо ухватили за бока, придавили вниз и установили на колени. При этом, снаружи всё время раздавалось: «бу-бу-бу-бу-бу». А может, это у меня в голове так барабанило. И вдруг я почувствовала что мешок стягивают с головы, попутно очень больно зацепив его за кольцо в носу.
-Ик! - сказала я, а потом ещё и: - Ш-ш-ш-с-ч-хи!
И так сильно чихнула, что палка во рту чуть не сломалась напополам. Нет, эти палки явно внутри имеют металлический стержень, или же изготавливаются из особо прочного дуба, если уж способны переносить такие нагрузки. Сейчас же последовал подзатыльник от которого я почти пришла в себя и поглядела вокруг. Находилась я в средних размеров кабинете, стояла на коленях со связанными за спиной руками, а за ошейник меня держала чья-то грубая ручища. Поблизости находилось несколько кресел, где сидело несколько дам в небрежно накинутых белых покрывалах, а немного сбоку стояла Сонька в своём парашюте и колпаке с вуалями, почему-то пристёгнутая цепочкой за правое запястье к столбику возвышающемуся над полом. Все дамы в покрывалах поглядели на меня со сложным и разным выражением, а потом большая их часть перевела взор на Соньку. А Сонька приосанилась и напустила на себя важный вид, несмотря на цепочку.
-Ну и в чём суть? - спросила одна из дам. У этой дамы лицо было закрыто чадрой, также как и ещё у одной. Другие же сидели с открытыми лицами, а одна даже спустила головное покрывало на плечи, и напрасно это сделала. Потому что она была лысая, что прекрасно было видно несмотря на небольшую косыночку на её голове. Мало того, у этой красотки было ещё и клеймо на лбу.
-Прежде всего, настаиваю на своей просьбе не развязывать преступницу, - указала на меня Сонька, - потому что она крайне опасна.
-Мы и не развязываем, - сказала лысая. - Дальше что?
-Дальше, самое главное. Эта девка прикидывается ламиолой, в то время как на самом деле является Нолой! - изрекла Сонька.
-И это не голословное обвинение? - спросила дама укрытая чадрой.
-Конечно же нет! - ответила Сонька. - Вы что же думаете, я не понимаю, какую ответственность можно понести голословно бросаясь такими обвинениями?
-Надеюсь, что знаете, - сказала дама с открытым лицом, несколько старая на вид, а ещё одна, с золотым колечком в перемычке носа, поддержала её, хотя и странной репликой, не разевая рта: - Угу!
-Какие доказательства? - спросила укрытая.
-Доказательств масса. Всё её поведение является доказательством. Все её поступки и мысли. Только не стоит тут терять времени на изложение всех этих доказательств…
-Хы-хы-хы-хы-хы! - прорвало меня нервным палочным смехом. Дамы на это не отреагировали, зато ручища снова тряхнула меня за ошейник, призывая к порядку. При этом ошейник так прищемил шею, что я чуть не завопила от боли.
-Да, именно так! - продолжала Сонька. - Поскольку есть надёжный способ проверки. К сожалению, я только недавно узнала о его существовании, иначе ещё раньше притащила бы к вам эту мерзкую негодяйку!
-У! - сказала окольцованная дама и ткнула в сторону Соньки пальцем.
-Вот именно! - перевела её лысая. - Не оскорбляйте подследственную в отношении которой ещё не вынесено никакого решения.
-Не то, сами отвечать будете, - пригрозила вторая укрытая чадрой дама.
-Я, конечно, прошу прощения, Сёстры, - слегка поклонилась Сонька, - но чтобы доставить сюда преступницу, мне пришлось настолько сильно оскорбить её действием, что, право, слова тут уже ничего не значат.
-Это, как для кого, - сказала тут до сих пор молчавшая дама, примечательная тем, что горло её было заковано в здоровенный железный ошейник заклёпанный на грубые заклёпки, что было прекрасно видно. Вообще, у меня создалось впечатление что собравшиеся дамы были если и адекватными, то уж оригиналками, - это точно. Всего их тут было шесть и я уже их всех успела поименовать. Укрытая, вторая укрытая, лысая, старая, кольценосая, последнюю же я назвала ошейницей. А кольценосая, вероятно, была ещё и немая, если только ей не вырезали язык. Но мне понравилось звать её кольценосой, поэтому я так всё и оставила. Но тут вторая укрытая стащила с лица свои покрывала и я тут же решила её переименовать в клеймёную. Правда, лысая тоже была с клеймом на лбу, но что могло значить её клеймо по сравнению с открывшимся зрелищем? У этой дамочки был заклеймён не только лоб, но и обе щеки, на лбу же красовалось сразу три клейма расположенные равномерным треугольникам. Кроме того, у неё было три кольца в носу, одно в перемычке и ещё по одному в ноздрях. Самым же жутким были её губы. И верхняя и нижняя были разрезаны на четыре сегмента и прошиты железными скобками распирающими сегменты в стороны. И это вот личико поглядело на меня, улыбнулось и сказало:
-Сестра Мелани, мы на то и существуем, чтобы устанавливать справедливость. Но пока что вам, как обвиняемой, придётся перенести известные неудобства. Вы не обижены, надеюсь?
-У! У! - запрыгала я, потому что в очередной раз испугалась за Сарру. Если это чёртово следствие затянется…
-Жаль, что вы не сознаёте, - сказала клеймёная. - Тем не менее, у нас свои порядки. Ничего не поделаешь.
Вот чёртовы уродки! Наверное они и комиссию-то эту неотложную организовали чтобы было чем заниматься подальше от чужих глаз, с учётом своего внешнего вида. Я утихла и повесила голову. Если они не будут терять времени на разговоры со мной, всё же быстрее получится. Да что за вздорное обвинение! Это я-то не ламиола? А кто же тогда ламиола, вообще?
-Чтобы произвести церемонию проверки о которой вы говорите, сестра Сония-Сесония, - сказала Соньке лысая, - надо обладать вескими аргументами, обосновывающими необходимость проверки. Комиссия не может швыряться деньгами и обращаться к служительницам без достаточно веских причин.
-А причины более чем веские, - ответила Сонька, - и я намерена их изложить. Против Гедоникса существует заговор…
-Ха-ха-ха! - перебила её Ошейница. - Да против Гедоникса существует куча заговоров. Тоже мне, новость!
-Я ничего не знаю про другие заговоры, - парировала Сонька, - а про тот который я имею в виду, похоже, вы сами не знаете, уважаемые Сёстры.
-Короче, - сказала Лысая, - вот эта гражданка Гедоникса, Сестра Мелани-Спайкия, по-вашему, заговорщица?
-Не просто заговорщица, а руководительница заговора. А, не смейтесь! Как бы вам плакать вскорости не пришлось.
-Так, - сказала Клеймёная, - и кто же другие участники заговора?
-Да почти вся унитола, - заявила Сонька. - Та унитола, на которой и я и она сюда прибыли с Земли.
-Хи-хи, - сказала Укрытая. - И вы тоже заговорщица?
-Понятное дело, организаторы заговора специально подсунули в эту компанию преступниц нескольких девушек не имеющих отношения к заговору! А также и пару заговорщиц которые будут обнаружены почти сразу. Понятное дело, для отвлечения от основных участниц заговора.
-Вообще-то, это правда, - подала голос Старая. - Одна девушка была изобличена как шпионка Оллитариса, другая же сразу отказалась от гражданства и была выдворена.
-Вот видите! - воодушевилась Сонька. - А вы получше допросите шпионку. Она и сознается что присутствовала для отвода глаз.
-Да? - сказала Лысая. - Вы нам предлагаете привлечь эту шпионку как свидетельницу по вашему делу?
-Конечно.
-В самом деле?
-Да. А что?
-Да то что, я думаю, вам откуда-то известно, что её уже никуда привлечь нельзя.
-То есть? Что вы хотите сказать?
-А вы хотите сказать что не знаете о том, что эта девушка скончалась?
-Э… - Проскрипела Сонька. - О… Это… А чего это она вдруг скончалась столь неожиданно?
-А вам-то что?
-Честное слово, я об этом не знала, - сказала Сонька и прижала руки к груди, так что даже цепочка от её запястья натянулась.
-Возможно, - сказала подозрительным тоном Ошейница. - А может, и знали. А может, и нет.
-Чёрт побери! - рассердилась Сонька. - Не знала я! А чего она умерла-то? Уж не под вашими ли пытками?
-А что?
-Нет, ничего. Ну, если так, тогда её конечно нельзя брать свидетельницей. Да этого и не нужно. Давайте я в общих чертах изложу вам смысл заговора преступниц?
-Давайте, - согласилась клеймёная, - только коротко и правдоподобно, а не то…
-А, не пугайте! - возмутилась Сонька. - Сами сейчас испугаетесь! Дело в том, что если здесь во время прибытия не изобличили эту вот преступницу как Нолу, прикинувшуюся ламиолой, это говорит не только о халатности местных служащих, но и о том, что возможно существует действенное средство для введения в заблуждение не слишком дотошных проверяющих. И это средство сработало! Да я не удивлюсь если даже обнаружится что вообще никаких проверок не производится, а просто сверяются с документами на партию доставленного товара! Но, уж конечно, заговорщицы не стали бы полагаться на такую неправдоподобную беспечность должностных лиц Гедоникса. Конечно же, они приняли меры для предотвращения изобличения преступниц, и в первую очередь этой вот девки именующей себя Мелани-Спайкией. Да ведь она имитировала ламиолию в первый же момент после прибытия, разве не так? Я уверена, её признали ламиолой даже без проверки сывороткой покорности, просто на основании документов и симулированного состояния!
-У! - сказала тут Кольценосая. - У-у-у!
-Вот именно! - поддержала её и Лысая. - Ведь и я не раз говорила, с этими контролёршами надо серьёзно разобраться. Ведь это же не первый случай когда Нолы проскальзывают сквозь пальцы контроля словно мерзкие ужи!
-А в чём суть заговора-то? - перебила клёймёная. - Восстание устроить, что ли?
-Ничуть, - ответила Сонька. - Ведь были же такие попытки, правда? И чем кончились? Нет, тут более тонкий расчёт. Более тонкий и опасный. Общество защиты прав ламиол Даниса, да? Видали сколько они себе сторонниц уже отыскали? Экономику к делу приставили. Ага. Деньги у них… Вы хоть знаете, сколько у них денег? А вы знаете, что эта их председательница близкая подружка преступницы? А вы знаете, что она тоже Нола? А эти подружки, Сарра-Меллория и Мерилиния-Норисмания? Те, которые числились якобы Госпожами этих, с позволения сказать, ламиол? Это всё одна шайка, и действуют они по заранее составленному плану. Кстати, у них ещё и уголовная группа поддержки имеется, на случай возникновения срочной необходимости кого-либо устранить физически. Расходный материал, можно сказать.
Наверное Сонька имела в виду Дору с подружками. Вот чёрт! Да эта шмакодявка не лыком шита, и не так глупа как мне казалось. А она продолжала излагать свои подозрения, большая часть которых, должна признать, соответствовала истине. Ох, права была Таня когда говорила что нам пора сматываться! Она всё рассказывала про наши гнусные замыслы, а я, напротив, слегка успокоилась. Дело в том, что все её обвинения строились на базовом пункте, будто я не ламиола, а Нола, а это-то было не так! Вот пускай проверят, и все Сонькины логические построения можно будет объявить бредом, поскольку рухнет сама их основа. Вот тут она крупно промахнулась. Хотя в другом… Вот мерзкая шпионка! Да когда она только успела отследить все подозрительные моменты в деятельности Данисского общества? Странно что у неё ещё язык не отвалился от перечислений моих злодейских намерений. Почему-то именно меня Сонька назначила руководительницей заговора, а остальных всего лишь моими подручными. Итак, выходило что я руководительница, Таня же должна была взять на себя роль главного действующего лица, чтобы я могла прятаться в тени. Сарра и Мери предназначались для решения текущих дел, например, бытовых, а также для нашей маскировки под примерных ламиол. А Дора, Сика и Дикси представляли собой террористическую группу для оперативного устранения возникающих проблем. Закончила же Сонька тем, что нашла место и Нине. Нина, оказывается, исполняла роль моего теневого телохранителя и разрешала текущие конфликты традиционными для ламиол методами, в чём она, Госпожа Сония-Сесония, убедилась на собственной шкуре.
Вот такая злокозненная группа внедрилась в Гедоникс и уже успела заработать популярность у большой части населения, а также накопить денежные средства достаточные для дестабилизации общества в нужный момент. А нужный момент, конечно же, наступит когда против города начнётся открытая агрессия. Вот тут-то внутренний враг и сыграет решающую роль, подорвав оборону изнутри. Впрочем, Сония-Сесония скромно заметила, что последнее всего лишь её предположение, а для выяснения истинных планов и намерений заговорщиков следует применить методы о которых уважаемая комиссия знает лучше её, скромной гражданки своего любимого города.
Тут комиссия принялась бурно обсуждать доклад Госпожи Сонии-Сесонии Мона-Гедони. Эти все Госпожи сильно разволновались и на короткое время позабыли, что не следует устраивать такие обсуждения в присутствии подследственных. Но их остановила Кольценосая, которая принялась так выразительно «У-кать», что комиссарши быстро спохватились. Тем не менее, я успела понять, что общество защиты прав ламиол Даниса уже и до того находилось под вниманием спецслужб, а Сонькины подозрения мало чего добавляли к ранее сделанным выводам. Мало того, на подозрении находились и Нина с Ренатой, только я не успела понять, какого рода подозрения имели место. Я подумала что тут вероятно любая гражданка на подозрении, тем не менее, дело принимало хреновый оборот. Но тут наконец-то комиссия и мне решила предоставить слово, в связи с чем последовало распоряжение снять с меня уздечку и провентилировать рот.
Я произвела разминку челюстей, а потом заявила:
-Не виновна ни в чём! Только это не главное.
-Да? - сказала Укрытая, которая сидела ближе всех ко мне. - А что главное?
-Главное, как можно скорее мою рабыню нужно из колодок вынуть. Потому что эта вот Госпожа Сония-Сесония чтобы заставить меня возить её на коляске заковала Сарру в колодки, да ещё пыточных иголок натыкала чтобы…
-Напрасно беспокоитесь, - перебила меня лысая. - Сестра Сония-Сесония сразу заявила нам что наняла охрану которая должна была посадить эту рабыню обратно в её клетку, как только вы с ней покинете дом.
-Э…? - растерялась я. Так что же, выходило что я катала эту негодяйку не зная…
-Конечно, - сказала мне Сонька. - А ты что думаешь, я стала бы нарушать правила обращения с рабынями? В клетке твоя рабыня сидит. А охране я объяснила что нужно соблюдать скромность, поскольку Госпожа этой рабыни имеет непреодолимую склонность к роли упряжной девки, и мне приходится иногда…
-Ах ты сука! - заорала я и попыталась наброситься на неё, невзирая на ошейник за который меня так и держал охранник.
-Госпожа Мелани-Спайкия! - снова сказала мне Клеймёная, - пожалуйста, соблюдайте порядок!
-Сами соблюдайте порядок! - завопила я. - Да как она смеет обо мне такое говорить?! А вы, как смеете держать меня связанной, в то время как она…
-Неправда! - повысила голос Клеймёная. - Обвинительница также лишена свободы передвижения на время разбирательства.
-Это вот этой цепочкой, что ли? - возмутилась я.
-Как положено. Обвинительница прикована на цепочку за руку, а обвиняемую следует обезопасить с учётом рекомендаций обвинительницы. И все мы видим, что это небезосновательные рекомендации.
-Вот именно, - вставила Сонька.
-Так значит, вы утверждаете что ни в чём не виноваты? - уточнила Укрытая.
-Ни в чём, - подтвердила я. - Эта вот Сония-Сесония имеет ко мне личную неприязнь, причём, ничем не обоснованную. Впрочем, я могу предположить в чём источник её ненависти. При нашей первой встрече она приняла меня за Госпожу и кланялась мне в соответствие с правилами приветствия Госпожи. Вот эту собственную ошибку она мне с тех пор не может простить, и чем дальше, тем больше себя взвинчивает, несмотря на то что всему виной её собственные умственные способности, которые…
-Да это всё наглая ложь! - заорала Госпожа обвинительница. - Это она специально выдумывает чтобы вывернуться! Да, у меня к ней личная неприязнь. Но это потому что она является врагом Гедоникса, причём, расчётливым, коварным и жестоким врагом! А я люблю свой город, вот отсюда и…
-Тихо! - заорала тут Ошейница и даже потрогала пальцами свой ошейник, наверное надорвала горлышко от такой громкой реплики. - Не устраивать тут балаган! Молчать, и отвечать, когда спрашивают! Ты, обвиняемая, - ткнула она пальцем в моём направлении, - ни в чём не виновата, говоришь?
-Именно так, - подтвердила я.
-Хочешь сказать, что никак не связана ни с изобличёнными шпионками с твоей унитолы, ни с деятельностью так называемого общества защиты прав ламиол Даниса?
-Э… - сказала я, - а можно мне адвоката?
-Чего? - спросила Ошейница, а Лысая синхронно спросила:
-Кого?
Лысая, вероятно, была более продвинутая дама. Она по крайней мере знала, что адвокат это человек, а не предмет. Хотя, возможно что она и случайно так сказала.
-Подавайте адвоката! - заявила я. - Без адвоката не буду отвечать на вопросы. Во всяком случае, связанная не буду отвечать. Хотите ответов, так обращайтесь соответственно! Думаете, я своих прав не знаю?!
-У! - высказалась Кольценосая, а Укрытая поинтересовалась:
-Это о каких таких правах речь?
-Об элементарных, - пояснила я. - Я полноправная гражданка Гедоникса! Вот, видали кольцо? Так-то вот! У меня есть право на юридическую защиту. Подавайте адвоката и развяжите мне руки, а то я заявления написать не могу.
-Чего?
-Заявления о требовании компенсации за материальный и моральный ущерб!
-Вон чего, - сказала Ошейница. - И много требовать хочешь?
-Сколько положено. И вы мне не тычьте, я вам не подружка.
-Ну, извини, - смутилась Ошейница, - то есть, извините, уважаемая Госпожа обвиняемая.
-Можете называть меня просто Сестрой, - разрешила я. Этого она уже не перенесла. Дама подпрыгнула, так что её ошейник весомо брякнул привязными кольцами, ухватила меня за спускающуюся с шеи цепочку и прошипела:
-Это тебя я что ли должна Сестрой называть, мерзкая заговорщица?!
-А что, - осведомилась я, - судебное решение уже вынесено? И следствие закончено? Эй! Не тяни меня за шею! Больно же!
-На растяжке тебе ещё больнее будет! - пообещала Ошейница.
-А пытки используют только те, у кого умственных способностей не хватает чтобы профессионально дело разобрать! - сообщила ей я.
-Да? - уточнила она. - То есть, по-твоему, я дура?
-Конечно, - подтвердила я. - Это и невооружённым глазом видно.
-Это почему?
-А чего ты на себя ошейник напялила? Ты либо дура, не понимающая что это выглядит уродливо, либо жадина, которой не хочется слесарю платить!
-У! - возмущённо сказала на это Кольценосая. - У-у-у!
А лысая, по своей привычке, тут же её поддержала:
-Сама ты дура! И тоже в ошейнике тут сидишь… стоишь!
-Я бы сняла, да руки связаны, - возразила я, - а вот вы, уродки дебильные…
-Кляп ей в рот! - завопили тут одновременно Ошейница, Лысая и Укрытая. А Сонька довольно захихикала, хотя и попыталась хихикать потише.
-А правду кляпом не заткнёшь! - успела прокричать я, прежде чем мне в рот запихали не очень-то хорошо пахнущий кусок ткани, такой большой, что две трети его осталось снаружи.
-Мерзавка! - сказала мне Ошейница. - Я тебе что, ещё и объяснять что-то обязана?
-Угу, - кивнула я, пытаясь вытолкнуть изо рта кляп.
-Да, мы уродки! - признала Ошейница. - Но наши тела и лица изуродовали прежние Господа Гедоникса. А мы и в таком виде нашли в себе силы достойно служить нашему городу и защищать Свободу и Справедливость. Вот, лично у меня не изуродовано лицо, но я не хочу выделяться среди других Сестёр. А ошейник буду носить до тех пор пока последняя ламиола Оллитарии не обретёт свободу, и справедливость не восторжествует везде и всюду!
-У, - ответила я. - У-у-у.
-Чего «У»? Чего мычишь? Сказать нечего?
Тут я успешно выплюнула кляп, сама удивившись такой удаче. Наверное это вот судилище уродок внушало страх местному населению, такой, что никто особенно не решался грубить. Вот и не отработали методику надёжного затыкания подследственных.
-Есть чего сказать, - ответила я, - да только боюсь, мозги у вас малохольные. От правдивых слов откинуться можете, а я не до такой уж степени сердита чтобы вам смерти желать.
-Ах ты…! - поперхнулась Ошейница, но тут её ухватила за руку почти всё время молчавшая Старая.
-Спокойно, - сказала она. - Обвиняемая совершенно права. Обвиняемых надо выслушивать, а не затыкать им рты. Иначе это не суд, а просто расправа.
-Да? - возразила Ошейница. - Даже если обвиняемая занимается не относящимися к делу оскорблениями?
-Не хочу никого обидеть, - проговорила Старая, - но пока что комиссия занимается оскорблениями обвиняемой, а она только защищается доступными средствами.
-Эти доступные средства ей следовало бы попросту отрезать! - никак не успокаивалась Ошейница.
-Вы имеете в виду, вырезать ей язык? - уточнила Старая.
-Ну… - смешалась Ошейница, - в данный момент нет, конечно, просто…
-Просто немного подрезать?
-Да ну вас! - отмахнулась Ошейница. - Вы же прекрасно знаете что на стадии следствия никого калечить не позволено.
-Я-то знаю, а вот вы, кажется, позабыли.
-Ну так спасибо, что напомнили. Всё?
-Всё, или не всё, только может быть вы продолжите следствие?
-Продолжу, - сказала Ошейница, немного покряхтела и обратилась ко мне: - Обвиняемая, мы, возможно, немного погорячились, но вы должны нас понять и помочь. Тем более, если, как вы утверждаете, вы ни в чём не виноваты.
-А маленький вопрос можно? - спросила я.
-Ну?
-Вот, если меня признают невиновной, кто тогда ответит за нанесённые мне оскорбления? Если вы не забыли, то меня Госпожа Сония-Сесония в свою коляску запрягла словно рабыню, плёткой била, а уж бежать заставляла так, что у меня сердце остановилось и я чуть вообще не умерла! Кроме того, она все мои деньги забрала, да и все вещи которые ей понравились из моего дома утащила. И это ещё не всё. Она меня уколола чем-то, после чего я отключилась и до сих пор ещё плохо соображаю. А ещё она нанесла ущерб моей частной собственности, потому что моя рабыня Сарра…
-Достаточно, - сказала Ошейница. - Если вы будете признаны невиновной, в чём лично я сильно сомневаюсь, вы сможете подать жалобу в комиссию по социальным конфликтам, в которой и будете излагать все свои претензии к Госпоже Сони-Сесонии. А наша комиссия такие жалобы не разбирает, наша комиссия выявляет лиц представляющих угрозу для общества.
-Ещё один совсем маленький вопросик, пожалуйста, - сказала я. - А бывали случаи чтобы ваша уважаемая комиссия кого-то признавала невиновным?
-Бывали, - ухмыльнулась Ошейница.
-Конечно, бывали, - встряла Клеймёная, - но ты-то вряд ли отвертишься, преступница!
И захихикала. При этом скобки распирающие её резаные губки отчётливо забренчали друг по другу.
-Да? - сказала я. - А не вы ли, уважаемая Госпожа, недавно говорили что вы тут занимаетесь наведением справедливости, а мне всего лишь надо потерпеть и перенести связанные с этим временные трудности?
-Ага, говорила, - согласилась Клеймёная. - А ты что, веришь во всё что кто-то говорит?
-Вообще-то нет, но вот лично вам я поверила.
-Почему это?
-Ну, наверное ваш облик внушил мне безграничное доверие…
-Чего?! - скорчила гримасу клеймёная, при этом её носовые кольца зацепились друг за друга, а сегменты губ развернулись веерообразно во встречно-поперечном направлении. И тут вдруг Лысая, Ошейница и укрытая принялись хихикать, а Кольценосая принялась ху-хукать. Одна только Старая сохраняла невозмутимость. Наверное это была самая опытная и опасная комиссарша, с руками по локоть в крови подследственных. И ведь я не ошиблась, потому что когда наконец все успокоились, эта Старая взяла слово и сообщила своё мнение по моему делу. А начала она своё сообщение весьма лестно для меня. Она сказала что подследственная несомненно в совершенстве владеет искусством разговора, что говорит о незаурядных умственных способностях. Благодаря этому, подследственная постоянно поворачивает следствие в нужном ей направлении, уводя от сути дела и ловко натравливая членов комиссии друг на друга, на основе указывания изъянов в их внешности и нащупывания психологических моментов раздражения. Она выразила уверенность что я изучала психологию ламиол (!), обладаю высокой степенью самоконтроля, кроме того, пользуюсь собственной внешностью для оказания психологического воздействия на окружающих и прекрасно контролирую это воздействие. А в связи с этим, словесный допрос обвиняемой является пустой тратой времени и нервов. Правильнее будет обвиняемую подвергнуть пытке, поскольку её телосложение вряд ли позволит ей вынести значительную боль не сознаваясь. А наиболее эффективна будет следующая последовательность. Сначала подследственную следует пытать колышками, затем шершавой змейкой (?), а уже затем классической растяжкой, примерно на две трети усилия расчленения…
На этом этапе её речи я громко икнула и проглотила со страху язык, поэтому плохо соображала, что там она дальше рекомендует. Но конец её речи я уловила, поскольку он-то как раз был в мою пользу. Дело в том, что, как оказалось, для того чтобы приступить к пытке, следовало получить документальное подтверждение того факта, что я являюсь Нолой. Это потому что ламиол данная уважаемая комиссия вообще не имела права пытать. Зато уж с Нолами она была правомочна делать всё что угодно, вплоть до разрезания на части. При необходимости, разумеется.
Я прекратила икать и попросила водички. Мне дали попить и осведомились, не передумала ли я? Ведь я же являюсь Нолой, поскольку никакая ламиола не способна так вот контролировать разговор и осуществлять психологическое давление на слушателей. А вот тренированные Нолы это могут. Так следует ли нам терять время и утруждать людей церемонией моей идентификации? А если я добровольно сознаюсь и расскажу обо всех планах заговорщиков, всем лучше будет, а лично мне будут смягчены условия содержания и мера наказания, настолько, насколько это вообще возможно будет сделать.
Я снова принялась икать, теперь уже намерено, чтобы обдумать свои действия. Потом снова глотнула водички и сказала что являюсь ламиолой, и очень сожалею что они мне не верят. А кроме того, я не выношу боли, в связи с чем, пытать меня было бы неконструктивно. Да я сразу начну говорить всё что от меня потребуют, а истина так и останется не установленной. На это мне возразили что имеются специалисты прекрасно различающие, правду ли говорит девушка под пыткой, или лепечет ерунду от потери разума. На этот счёт я могу даже и не беспокоиться. Уж это дело у них отработано. Всё же, они предпочитают проявлять гуманизм, везде где только это возможно. В конце концов, ведь для того ламиолы и взяли власть в Гедониксе, чтобы установилась справедливость, а страданий чтобы стало как можно меньше, в том числе и физических.
На этом этапе я предположила, что пытками они только пугают подследственных и чуть-чуть осмелела. Между тем, это было немедленно замечено, и мне принялись демонстрировать орудия пытки. Сначала короткие деревянные колышки соединённые цепочками за тупые кончики, а потом какие-то ремешки, усеянные по всей длине мелкими гвоздиками, наверное те самые шершавые змейки о которых недавно шла речь. Теперь у меня уже возникли предположения о методах использования этих ремешков. Да если даже просто связать ими раздетую девушку…
Тут комиссарши сообщили мне что пытка сама по себе, в-общем-то, не имеет особого значения, а вот её последствия я должна хорошенько обдумать. Когда я сознаюсь, а это непременно случится, ко мне будут применены все меры которые применяют к преступницам вынудившим комиссию воспользоваться негуманным методом пытки для установления истины. А это имеет очень большое значение. Почему-то никто не имеет привычки думать о последствиях, между тем, имеется очень большая разница, в каких кандалах тебя будут в дальнейшем содержать, в какой клетке, в какой одежде и какой назначат рацион питания. Ведь придётся ещё достаточно долго дожидаться своей очереди на судебное разбирательство, поэтому мне же было бы лучше не доводить дело до пыток и обеспечить себе хорошие условия содержания в заключении. Кстати, пытки ещё и денег стоят, а деньги преступница должна будет отработать. А если мне неизвестно, какие расценки существуют на отработку преступницам на валу или в упряжках, то они мне скажут, не поленятся.
Так вот продолжалось долго. В конце концов, я потеряла терпение и заявила что ни в чём не виновата, и пускай меня хоть на части режут, от этой истины я отступать не собираюсь. Потому что честной девушке истина дороже жизни. А вот эта самая комиссия мне уже так надоела, что я даже и заявления подавать не стану когда от них отделаюсь. Это чтобы не видеть больше их протокольных морд, с которыми им давно пора обратиться в косметическую хирургию, пока их морды окончательно не изуродовали их души. Тут я поглядела на Соньку и мне показалось, что она уже и не рада что связалась с этим судилищем. Да и вправду, со стороны я конечно же выглядела идейной мученицей во власти компании кровожадных уродок. Но и на попятную ей идти теперь не приходилось. Тем не менее, она мне явно сочувствовала, и я даже решила что в следующий раз попрошу Дору колотить её не очень сильно, и грабить только наполовину. Ну, или на две трети наличности. Это конечно если она все мои деньги заранее вернёт и признает свои ошибки. Нет, какая я всё же отходчивая девушка!
-Эй, Госпожа обвинительница, - сказала я ей, - а ты чего молчишь? Ты что, в самом деле считаешь меня Нолой и заговорщицей?
Сонька недовольно поморщилась и промолчала, только носом шмыгнула.
-Ты что, хочешь чтобы меня пытали? - надавила я. - Ты же слышала что тут бывает с теми кого пытают. Неужели несколько пустых обид стоят того? Хочешь чтобы у тебя потом всю жизнь совесть болела?
-Отвяжись, - сказала Сонька. - Чего это у меня будет совесть болеть? Если ты невиновна, тебя отпустят, а если виновна, так и получишь по заслугам. Уж эти Сёстры разберутся.
-Доносчица, - обозвала её я.
-А ты дура белобрысая!
-Лучше быть дурой, чем доносчицей.
-А ты мне не указывай! - рассердилась Сонька. - Ты, Нола, другим Нолам указывай, как жить. А у нас, ламиол, своя правда! И нечего тут… Вот.
Так, - сказала я, обращаясь к комиссии, - где тут эта ваша проверка на ламиольность? Я категорически заявляю что я ламиола и требую компетентной экспертизы!
-Будет тебе экспертиза, не сомневайся, - сказала Ошейница. - Время оттянуть хочешь? Это не поможет.
-Сами тут время тянете, - огрызнулась я, - а кроме того, до результатов экспертизы я требую уважительного к себе отношения!
-Чего?
-Подследственная права, - снова поддержала меня Старая злодейка. - Это законное требование. А главное, она права насчёт времени. И правда, нечего его терять. Надеюсь, против церемонии опознания ламиолы никто не возражает?
-Я возражаю, - сказала Клеймёная. - Да чего возиться? Пытать её прямо сейчас.
-Ещё кто возражает? Больше никто. Прекрасно. Охрана, подготовьте подследственную и заявительницу, да и поедем.
-Поедем? - удивилась я. - А куда это ехать? Далеко?
-В Храм Истины, - объяснила Ошейница. - Уж там тебя на чистую воду выведут, а тут пока что для пытки всё приготовят.
Тут охрана подняла меня с коленок и потащила куда-то, а вслед за мной и Соньку. Мне почему-то не понравилось упоминание о Храме. Мало ли какие сектантки тут окопались? Может у них ритуалы такие, что после них результаты анализов посмертно выдаются? Впрочем, Сонька не выглядела испуганной, а как я поняла, проверять должны были нас обеих. Ладно, поглядим, что там за экспертиза такая. А Сонька на меня довольно поглядывала и даже ухмылялась. Тем временем, охранники притащили нас в какую-то кладовку и сдали охранницам, а те принялись нас раздевать. Сначала раздели, потом протёрли, потом натянули на нас несколько грубоватые белые рубахи до пяток и с длинными рукавами. С завязками на манжетах и горловине. Впрочем, хорошо уже было то, что меня освободили от цепей и ошейника. Правда, совсем без ничего меня не оставили. И мне и Соньке на правые руки надели серьёзные железные браслеты с крепкими цепями за которые тут же ухватились охранники. А охранницы теперь завязали нам головы в белые платки, а сверху накинули покрывала с гипюровой вставкой спереди, скрывающей лицо. А ноги так и оставили босыми. Ну, понятное дело, в Храм же идти. А на Богомолье надо являться в виде нищих. Где-то я про такие обычаи слыхала. Вроде как неприлично в святом месте демонстрировать своё богатство. Вплоть до того, что с точки зрения Бога и богатым-то быть нехорошо. Странно правда, что при этом сами Храмы ничуть не стесняются в демонстрации собственных богатств, да и в их преумножении тоже. Впрочем, что в этом месте за Храм такой, ещё предстояло разобраться.
Вот в таком виде нас вывели во двор и усадили в большую двухколёсную телегу. Эта телега вероятно как раз и предназначалась для перевозки арестанток, поэтому находилась в готовности к употреблению. Собственно, телега представляла собой поставленную на колёса клетку разделённую надвое частой металлической сеткой. А чтобы арестанток помещать внутрь использовалась откидная задняя стенка. В телегу были запряжены восемь девушек, а погонщицы располагались сидя на верхней крышке клетки. Получалось несколько высоко, зато далеко видно. Странно только, что сидячих мест для погонщиц было два, впрочем, как я припомнила, у телег для больших упряжек всегда было по нескольку мест расположенных в два ряда. Да и количество упряжных девок соответствовало средней норме: - по две тягловые девки на одну пассажирку.
В клетке вообще-то оказалось тесновато, находиться же здесь можно было только в сидячем положении. Сонька в своём отделении сразу так и уселась. Коленки вместе, руки на коленках, а голова на руках нижней челюстью. Наверное для неё дело было знакомым. Я не стала оригинальничать и последовала её примеру. Поза и вправду оказалась достаточно удобной. Охранники подняли заднюю решётку и заперли её поперечным брусом с замками на обоих концах. Да, серьёзное дело. Тут я наконец огляделась кругом и с удивлением обнаружила что небо-то начинает светлеть. Так выходит уже и ночь кончается за всеми этими неприятностями?
Ну вот, мы и поехали. Тележка неспеша катилась по улице, упряжные девки позванивали своими цепочками и колокольчиками, погонщицы сверху вяло покрикивали и стегали их хлыстами, а позади тележки топала охрана. Охранников было шесть человек и ещё один начальник, который ими командовал. А уже позади охранников пристроились две комиссарши, Ошейница и Лысая. Комиссарши были в белых покрывалах и в чадре с красными кромочками. Ну да, скромно и со знаками различия. А чадра, это правильно. Нечего прохожих пугать своими личиками. Прохожих, кстати, было совсем мало в такой ранний час, только Сонька всё равно сразу же спустила на лицо гипюровую занавеску. Я и тут последовала её примеру, только не удержалась и язвительно заметила:
-Эй, ты, чего личико-то от людей прячешь? Или чего нехорошее совершила, так стесняешься?
-А ты чего? - в свою очередь спросила она.
-А я тут не по своей воле в арестантской телеге еду. Вот и не хочу позориться.
-Это зря, - сказала она. - Для Нолы сидеть в клетке не позорно. Также как и носить ошейник, носовое кольцо, кандалы или колодки. Нола в клетке должна гордиться и быть счастлива что находится на подобающем ей месте. Вот ты же недавно была счастлива, когда катала на коляске меня, ламиолу Гедоникса?
-Пошла в задницу! - рявкнула я.
-Хи-хи, - отреагировала она. - Чего ругаешься-то? На правду ругаться плохо. Ведь тебе же понравилось? Правда же, когда палочка уздечки давит на твои губки, а поводья щёчки щекочут, а? А колокольчики звякают когда Госпожа тебя хлыстом стегает, здорово, да? Так и отдаётся изнутри прямо в письку, да? Так и…
-Р-р-р-р-р! - зарычала я и вцепилась пальцами в разделяющую нас сетку. Только Сонька как раз этого и ждала и заблаговременно прижалась боком к противоположной стенке. Да ещё и захихикала довольным голосом.
-А задняя затычка-то мокренькая была. А как же? Уж тут Госпожу не обманешь.
Теперь мне стал понятен смысл разделения клеточки. Я отпустила сетку и решила попробовать победить негодяйку интеллектуально.
-Это ты собственным воспоминаниям предаёшься? - спросила я. - Прошлую жизнь вспоминаешь? Говоришь что довольна положением Госпожи, а в душе-то мечтаешь о плёточке, цепях, ошейнике и уздечке чтобы тележку Госпожи Нолы катать?
-Вот ещё, - сказала Сонька. - Я коляски и не катала никогда. Ещё чего не хватало!
-Так уж и не катала, - усомнилась я. - Да конечно же катала, в сбруе, уздечке и колокольчиках. А тебе какой хвостик-то вставляли? Чёрный и кучерявый?
-Не катала я колясок, - чуть раздражённо проговорила Сонька. - Ты что, слов не понимаешь? Я же подросток. Таких мелких не запрягают в коляски. Ну, разве что какие-нибудь извращенцы, которые иногда и сами себя запрягают. А я из Присцилии. В Присцилии извращенцев нет.
-Так уж и нет, - возразила я. - Везде, понимаете ли, есть, а в Присцилии нет?
-А вот и нет, - встала Сонька на защиту своего городишки, - потому что там правительство соответствующее. Соответственно и следит, чтобы извращенцев не было.
-Хреновое там правительство, - заявила я.
-Почему это? - заглотила крючок Сонька.
-Да как же, почему? Правительство следит чтобы извращенцев не было, так?
-Ну.
-Следит чтобы не было, а они есть. Вот потому и хреновое. Не берись за дело которое сделать не сможешь.
-Да нет у нас там извращенцев! - рассердилась Сонька.
-Если в Присцилии нет извращенцев, значит ты не из Присцилии.
-Из Присцилии я! А… Это… А какая связь? Ах… Ах ты, сучка! - наконец-то догадалась она и в свою очередь кинулась на сетку, а я в свою очередь отодвинулась и захихикала.
Но тут наша перепалка надоела охранникам. Они попросили нас заткнуться, а не то пригрозили начать тыкать нас через решётку своими палками. На это Сонька заявила что в данном случае они такого права не имеют, поскольку мы не преступницы, а подследственные. Тогда вмешалась Ошейница и сказала что это конечно так, только вот имеется право на затыкание рта тому кто нарушает протокол установления истины. Сонька испугалась и пообещала что больше не будет со мной разговаривать, поскольку чего разговаривать с девкой которую скоро пытать будут? В смысле, что приличной ламиоле Гедоникса нечего с такой девкой разговаривать. Тут я не сдержалась и заявила что её саму на том свете черти кочергой отлупят за все её подвиги. Сонька хотела снова заспорить, но тут охранники принялись тыкать нас палками невзирая на отсутствие прав. Так что дальше пришлось ехать молча. Да оно и к лучшему. Теперь уже заметно посветлело и я решила полюбоваться городскими пейзажами, а то, может, уже и не придётся больше. Засунут в какой-нибудь инквизиторский подвал.
Правда, никаких особенных пейзажей пока что видно не было. С одной стороны, было ещё раннее утро, а с другой стороны, клетка сильно ограничивала мне обзор. Смотреть я могла только назад, сзади же поле зрения перекрывала куча сопровождающих. Всё что было видно, это достаточно узкая городская улочка. Наверное нас и везли специально по закоулкам чтобы поменьше прохожих видели их тёмные делишки. Я почему-то была уверена, что комиссарши сами знают о неправоте своего дела, но творят зло из какого-то неизвестного мне расчёта. А в душе знают, что неправы. Нет, а иначе зачем такой ранний час выбрали-то? Ну и везли бы нас принародно, да по главному проспекту! А ещё лучше, в торжественной обстановке и с музыкой. Если уж всё это называется церемонией установления истины. Истина, это ведь такое редкое дело, что её установление по праву можно считать народным праздником. Хотя, честно говоря, не очень-то я верила в местную истину. Там и установители наверное такие же как и комиссарши, если не хуже. А истина у них по заказу и за деньги.
Я с трудом взяла себя в руки и рассудила что нечего каркать раньше времени. Да разве так уж невозможен нормальный исход? Вот установят что я ламиола, извинятся да и отпустят. Если уж я и в самом деле ламиола. Вот именно. Как раз так и будет, и нечего тут раскисать. Ага, а вот и площадь появилась. Площадь была довольно большая. Сюда выходило несколько улиц и переулков, кроме того, уже и началось движение колясок. Госпожи ламиолы проезжали невдалеке, усердно погоняя запряжённых в их коляски голеньких и кольценосых девушек-рабынь. Но тут наши охраннички разбежались на некоторое расстояние и принялись отсекать в стороны слишком близко проезжающие экипажи, словно уличные регулировщики. А комиссарши теперь шли вплотную к решётке и давали указания охране. Понятное дело, они не хотели чтобы нас кто-то случайно опознал. Теперь мне и вовсе ничего было не разглядеть кроме колыхающейся белой ткани на пузе комиссарши Ошейницы. Она так близко прижималась к моей решётке, что я даже хотела ткнуть пальцем ей в живот сквозь прутья, но сдержалась.
Тут я заметила что телега теперь едет в гору, правда не особенно крутую. Всё же мне пришлось отклониться назад, а снаружи послышались крики погонщиц и щелчки хлыстов по спинам рабынь. Понятное дело, тащить нас на подъём было тяжело, да рабыни наверное и от предыдущей дороги уже успели притомиться. Насколько я могла разглядеть в щель между стенкой клетки и комиссарским пузом, площадь теперь виднелась несколько сверху, а некоторые низкие здания даже показывали свои крыши. Скорее всего, этот самый Храм располагался на горе, как и положено священному месту. Впрочем, гора не могла быть высокой, иначе я бы её ещё раньше издалека тут разглядела. Хотя, с учётом местных туманов… Но тут телега остановилась, охранники подошли ближе и принялись отпирать нашу решётку. Ухватили нас за цепи прикованные к рукам и достаточно вежливо вытащили наружу. Теперь мы находились на вытянутой в длину площадке для нескольких колясок. Только кроме нашей телеги сейчас здесь больше не было никаких экипажей. Тут и вправду было высокое место, а площадь полого спускалась вниз и представляла собой достаточно красивое зрелище. Людей внизу по-прежнему было немного, зато по периметру свободного места имелось несколько красивых башнеобразных построек, пара из которых достигала значительной высоты и могла бы считаться мелкими небоскрёбами, по сравнению с основной одноэтажной застройкой. Впрочем, эти башни больше напоминали минареты, и скорее всего тоже имели прикладное значение. Например, для хорошего обзора площади во время массовых народных сборищ. Очень может быть, что их верхушки были снабжены если не пулемётами, то хотя бы приборами наблюдения за публикой. А дальше в гору находилась низкая изгородь и широкая пологая каменная лестница. Дело в том, что дальше гора увеличивала крутизну настолько, что уже требовались ступени, в целом же всё это напоминало пологую пирамиду с достаточно высокой постройкой на плоской верхушке. А что, это очень походило на Храм в каком-нибудь Мексиканском стиле. Надеюсь, здесь хотя бы нет стиля человеческих жертвоприношений? Да, конечно же, нет! Иначе Сонька ни за что бы сюда не напросилась.
Но долго разглядывать окрестности мне никто не собирался позволять. Цепь сейчас же потащила меня за руку, и мы стали подниматься вверх по лестнице. Двое охранников остались внизу, у прохода в изгороди, двое вели нас с Сонькой за цепи, а двое оставшихся и начальник следовали позади. А вот Ошейница и Лысая пошли вперёд и теперь уже находились на середине подъёма. Впрочем, это оказалось напрасным. Мы поднимались по лестнице достаточно медленно, тем не менее, когда мы достигли ворот храмового сооружения, комиссарши всё ещё стучались в запертые створки дверей. Ещё с минуту мы топтались на месте, а Лысая даже начала вполголоса ругаться, наверное отбила себе кулачки. Но вот наконец-то дверь зашевелилась и наружу выглянула девушка очень похожая на монашку. Дело в том, что на ней были чёрные покрывала и чёрная же чадра натянутая на нос, только на чадре были мелкие белые точки, а под головным покрывалом угадывалась плоская цилиндрическая шапочка-кастрюлька. Притом, всё это сидело как-то косо и небрежно, сами же глаза над кромкой чадры глядели сонно и недовольно. Да, эту девицу явно не ко времени подняли с постельки.
-Опять вы? - неприветливо сказала она комиссаршам. - Ох, ну почему как раз сегодня?
Наверное эта монашка оказалась в это утро дежурной по воротам, а мы не дали ей поспать. Но комиссарши не стали с ней объясняться, вместо этого Лысая просто сказала:
-Зови.
-Кого? - невинно спросила монашка.
-Жрицу зови! - повысила голос Лысая. - Не проснулась, что ли?
-А вы тут голос-то не повышайте, - ответила монашка. - Ишь, раскричались.
-Мы не кричим, - возразила Ошейница. - А ты резину не тяни, а пропускай.
-Да я-то пропущу, - проворчала монашка, - а вы чего за моду-то взяли ни свет, ни заря являться?
-А вот, когда надо, тогда и являемся. Долго нам ещё тут топтаться?
-Проходите, - сказала монашка, повернулась задом и… Ха. Ха. Ха. Зад у неё был голый, для чего в покрывалах была вырезана специальная большая дырка. Да если бы только это! Из её голой задницы выходила тонкая блестящая цепочка, волочившая по полу следом за монашкой блестящий стальной шарик величиной с два кулачка. Да и этого мало, задница носила свежие следы побоев. Характерные багровые шрамики наискосок по ягодицам, словно эту девушку недавно отстегали тоненьким прутиком, но сильно, аж до крови.
Я просто на несколько секунд онемела, глядя как эта попка удаляется внутрь, Сонька же вообще неприлично захихикала. Похоже, что и для неё местные монашеские обычаи были в диковинку. А вот комиссаршам её реакция явно не понравилась. Ошейница мрачно поглядела на Соньку и спросила:
-И чего смешного тут?
-Ой, простите, - сказала Сонька. - Хи-хи-хи… ой!
-Чего смешного, я спрашиваю?
-Так это… - указала Сонька вслед удалившейся попке. - Зачем это?
-Зачем что?
-Зачем у неё лиолона к заднице пристёгнута?
-Затем, - сказала Ошейница. - А тебе что, не нравятся обычаи Сестёр Истины?
-Сохрани Бог, - испугалась Сонька. - Я просто так. Э… По-глупости.
-Пошли, - сказала Лысая и сделала знак охранникам которые тут же подтолкнули нас в дверь. Внутри оказался полумрак, к которому наши глаза не сразу и привыкли. Но вскоре я разглядела что помещение было просто большой прихожей, дальше которой кому попало и проходить-то было запрещено. Дальше во внутренности Храма вела следующая каменная лестница, перегороженная ширмой из свисающих сверху золотых цепей. Монашка как раз поднималась по этой лестнице, волоча своей задницей стукающийся по граням лестницы шарик, и вскоре скрылась за цепной занавеской. А нас туда не повели. Вместо этого, мы подошли к основанию лестницы и охранники пристегнули наши цепи к массивным кольцам надетым на столбики установленные по бокам от ступеней. Теперь мы снова принялись ждать. Надо сказать, ручной браслет уже изрядно надавил мне запястье, поэтому я держала руку горизонтально, да ещё поддерживала её другой рукой, поскольку цепь имела достаточную тяжесть чтобы оттягивать браслет и в таком положении. А вот Сонька стояла как ни в чём не бывало, да ещё и покачивала прикованной рукой, словно ей позабавиться тут было нечем.
На этот раз слишком долго ждать не пришлось, всего-то каких-нибудь минут десять или пятнадцать. Вот золотые цепи зазвенели и перед нами явилось целых пятеро сектанток. Четверо были одеты точь-в-точь как та монашка, а вот пятая была явно повыше рангом, да и ростом тоже. Впрочем, дополнительный рост ей придавала более высокая кастрюлька под головным покрывалом. Но и помимо того эта персона выделялась белой полоской по кромкам покрывал, чадра же у неё была в достаточно крупный белый горошек, не то что у остальных. А главное, она была подпоясана узким белым пояском на котором висел крошечный кривой ножичек, очень хорошо отполированный и острый даже на вид. Правда, этот ножик был таким маленьким, что для зарезания взрослой девушки в качестве жертвы явно не годился. Но вот зачем этой даме тогда он вообще был нужен, оставалось под вопросом. Эти пятеро дам спустились к нам по лестнице и сдержанно чуть-чуть поклонились. А пока они спускались по лестнице, шарики пристёгнутые к их попкам так и прыгали, грохоча по ступенькам. Мне уже стало так любопытно, что я и об угрожающих мне пытках позабыла даже. Должен же был быть какой-то смысл в этом вот попочном брелочке, правда же?
А комиссарши поклонились в ответ и Ошейница вежливо сказала главной:
-Рада приветствовать Сестру Истины, Госпожу Минолию. А где же Сестра Жрица?
-А вы считаете что Жрицу стоит беспокоить в столь ранний час?
-Ну… - несколько смешалась комиссарша, но тут Лысая сказала:
-Насчёт опознания Сестры заявительницы, может и не стоит, но вот насчёт Сестры подследственной, я бы настаивала на участии в церемонии Жрицы, и на неукоснительном соблюдении всех пунктов протокола.
-Вот как? - сказала Госпожа Минолия. - Вы хотите сказать, что сомневаетесь в соблюдении нами протокола во всех церемониях опознания?
-О, нет, конечно, - смешалась Лысая. - Никто ничего такого не утверждает. Я хотела сказать, что нам бы хотелось чтобы Жрица непременно участвовала в опознании подследственной, только и всего.
-Это настолько важный случай?
-Ну да, - сказала Ошейница, - конечно важный. Иначе, зачем бы мы вообще пришли?
-Хорошо, - согласилась Сестра Минолия, - я пошлю за Жрицей. А пока займёмся опознанием заявительницы. Это вы, Сестра? - повернулась она ко мне.
Э… - только и успела пролепетать я, как Лысая сейчас же указала на Соньку:
-Нет-нет, это подследственная. А заявительница вот эта Сестра.
-Угу, - недовольно прогудела Минолия и шагнула к Соньке. Протянула руки и откинула с её лица занавеску.
-Как вас зовут, Сестра?
-Сония-Сесония Мона-Гедони, - отрекомендовалась Сонька.
-Хорошо. Вам не о чем беспокоиться, Сестра Сония. Но соберитесь с мыслями, постарайтесь проникнуться важностью момента познания Истины и доверьтесь служительницам Храма. Всё что мы будем делать, мы делаем на пользу обществу, Истине и вам, Сестра. Ибо, что может быть правильнее Истины, даже если Истина и не каждому приятна?
-А я и не беспокоюсь, - сказала Сонька. - Чего мне беспокоиться, если я законопослушная гражданка Гедоникса, ламиола и…
Тут она осеклась, потому что Минолия положила палец на её губу и сказала:
-Вот и прекрасно, Сестра.
И тут же сделала знак рукой своим монашкам. Те сейчас же окружили Соньку, сняли с её головы занавеску и платок, завязали её волосы на макушке чёрным шнурком, а потом надели на неё интересную штуковину из чёрных ремешков с пряжками. Ремешки крест-накрест охватили Сонькину грудь и оба плеча и были застёгнуты на спине пониже шеи. А спереди это устройство имело толстое железное колечко свешивающееся между грудей, к которому был прикреплён длинный кожаный ремешок, достаточно прочный на вид, конец которого Минолия закрепила на своём левом запястье. И сразу после этого охранники отстегнули цепь и сняли с Сонькиной руки свой наручник.
-Идём, - сказала Минолия и медленно повела Соньку вверх по лестнице. А свита монашек также медленно последовала сзади. Я снова чуть не расхихикалась потому что все пять монашеских попок теперь были на виду, все пять были голыми и волочили за собой по полу железные шарики. Но вот все они скрылись за цепями и нам снова пришлось ожидать. Я потопталась маленько и решила присесть на ступеньки, поскольку ноги у меня что-то устало себя чувствовали. Так и неудивительно, после ночного катания коляски с белой Госпожой Гедоникса Сонией-Сесонией. Засрасонией, как сказала бы Дора. Но не успела я сесть, как тут же подскочили охранники и подняли меня обратно на ноги тычками своих палок.
-А чего, и присесть нельзя, что ли? - спросила я у комиссарш.
-Нельзя, - сказала Лысая, а Ошейница даже снизошла до более подробного объяснения.
-Там где можно сидеть, специальные места для сидения ставятся. На стоянках колясок, например.
И ядовито улыбнулась. Наверное это был намёк на то, что мне скоро снова придётся возить коляски.
-А я ни в чём не виновата, - заявила я на всякий случай, - вы об этом не забыли?
-Кляп во рту любишь? - осведомилась Лысая.
-Вообще-то нет, - призналась я.
-Так прикуси язык, пока не спрашивают.
Это конечно был хороший совет. А чего с идиотками разговаривать? Я так и сделала, прикусила язык и помалкивала. Только всё равно, так вот стоять было скучно, да и противная цепь всё больше оттягивала мне руку. Тогда я сложила ладошки перед грудью, возвела глаза к потолку и скорчила гримасу мученицы. Просто интересно было поглядеть, как на это отреагируют комиссарши. Только на мои позы им оказалось наплевать, и никакой реакции не последовало. Тогда я принялась шевелить губами, так чтобы показалось будто я что-то бубню. Это подействовало. Ошейница недовольно поглядела на меня и сказала:
-Эй ты! Тебе же велели помалкивать.
-Ну так я же не вслух, - оправдалась я.
-Ну… А чего это ты там губами-то делаешь?
-Молюсь, - объяснила я.
-Ну? И кому это ты молишься?
-Богу.
-А чего это ты тут Богу молишься?
-Так, Храм же? - сказала я. - На то и Храм, чтобы в нём молиться.
-Между прочим, здесь Храм Истины, а не какого-то там Бога, - встряла Лысая.
-А Бог и есть истина, - пояснила я.
-Это… - сказала Ошейница. - Ты, заговорщица, тут демагогию не разводи. Бог это одно, а Истина это совсем другое.
-Вот как? - ответила я. - А вы, Сестра, что, духовную семинарию кончали?
-Чего? - традиционно спросила она.
-Я говорю, вы что, большая специалистка в Богословских вопросах, чтобы такие выводы делать? Если желаете спорить, надо хотя бы элементарно знать предмет спора, а не то…
-А не то, что?
-А не то, рискуете выставить себя на смех.
-Да? - сказала она. - Ты тут намереваешься над нами посмеяться? Смотри, как бы самой не ошибиться. Я думаю, там для тебя уже колышки приготовили. Для начала.
-Простите моё невежество, уважаемая Госпожа, - сказала я, - только я вот никак не могу догадаться, каким это образом используются эти самые колышки которые вы мне демонстрировали?
-Во, - удивилась Лысая. - А ты что, не знаешь?
-Я же извинилась за своё невежество. Понимаете, мне право неудобно. Вы там старались меня напугать орудиями пытки, а я даже и не знаю как их применяют. Так что, ваши старания даром пропадают до тех пор, пока я не знаю, чего бояться-то надо? Да ещё моё ненормальное любопытство. Я тут всю дорогу думала, чего это ваши колышки цепочкой соединены? Какой в этом прикладной смысл? Чтобы не потерялись, что ли?
-Эта девка просто ненормальная, - сказала Ошейница Лысой. - Вместо того чтобы дрожать от страха, она о каких-то идиотских технических аспектах думает.
-А вот и нет, - возразила Лысая. - Это она специально дурочкой прикидывается. Чтобы нас ввести в заблуждение.
-Вон чего? - угрожающе сказала Ошейница и недобрым взглядом поглядела на меня.
-Уверяю вас, это не так, - заверила я её.
-А как?
-Во-первых, я не прикидываюсь дурочкой. Я и в самом деле несколько глуповата от природы. А во-вторых, я и правда не знаю каким образом используются ваши колышки. А почему я должна знать? Я в жизни ничего плохого не делала, меня и не пытали никогда. Так что, чего вы удивляетесь?
-Ну, если ты Нола, ты и вправду можешь не знать таких вещей. А ты ведь Нола, да ещё и холёная. Ты наверное и вправду своих ручек пытками ламиол не марала, а нанимала для этого специалистов. Так?
-Да почему вы так упорно считаете, что я Нола? - возмутилась я. - А вот, если меня здесь признают ламиолой, так вы и со жрицами спорить станете?
-А давай я лучше тебе расскажу как колышки используются? - предложила Ошейница.
-Будьте любезны, - согласилась я, - а то, если вдруг мне вас пытать придётся, надо же будет знать технологию.
-Тебе придётся меня пытать? - вытаращилась Ошейница.
-Это очень вероятно, - подтвердила я. - Позвольте, я объясню, почему?
-Уж, будь любезна, - повторила она мои слова.
-Дело в том, что я верующая девушка…
-В Бога? - уточнила она.
-Ну да. Так вот, согласно религиозным догмам, если кто творит нехорошие дела, то всё зло потом к нему же и возвращается. То есть, применительно к данному случаю, если вы меня, невинную девушку, станете пытать, то вскорости и вас самих кто-нибудь пытать будет, понятно?
-Это потому что зло возвращается? - уточнила она.
-Ну да.
-Вот и прекрасно, - ухмыльнулась она. - Вот и считай, что оно вернулось. Вы, Нолы, так измывались над нами, ламиолами, что твой Бог наверное и поступил по своим догмам. Отдал Нол в руки ламиол. Так что не обижайся теперь на своего Бога, поскольку он как раз и совершил справедливость, раз мы, ламиолы, будем тебя, Нолу, пытать.
-Да нет же… - попыталась возразить я, но она и не слушала, а принялась мне излагать технологию использования колышков при пытке. Как оказалось, колышки вставляются девушке в рот и в два нижних отверстия и стягиваются между собой цепочками. При этом девушке придаётся неудобная для стояния на коленях поза. Если девушка не шевелится, то колышки ей особой боли не причиняют, но в неудобной позе долго находиться неподвижно трудно. Вот девушка и начинает дёргаться, при этом, понятное дело, колышки внутри неё шевелятся и перемещаются. Таким образом, подследственная сама себе причиняет боль. Поэтому пытка колышками относится к методам дознания не относящимся к причинению боли и находящимся в рамках второго закона о защите прав Унин. Впрочем, также как и шершавая змейка. А вот растяжка уже относится к методам выходящим за рамки второго закона, что допускается в случае общественной необходимости и трактуется как действия органов дознания в интересах большинства населения и по принципу наименьшего зла. А лично она считает растяжку ещё и наказанием за непроходимую тупость. Пытку растяжкой не способен выдержать никто, поэтому любая подследственная с минимальными умственными способностями заранее во всём сознается, не дожидаясь пока её разорвут на две полу-подследственных. (Хи-хи-хи по поводу собственного лингвистического остроумия).
-Послушайте, - сказала я когда она наконец нахихикалась, - вы что, не сознаёте того, что ваши законы это скорее издевательство над законодательством, а уж практика их применения вами, это же вообще извращённый садизм?
-Смотри-ка, ей наши законы не нравятся, - заметила Лысая.
-Ну так, она же Нола, - сказала Ошейница, - так и должно было оказаться. Это её заявление следует считать как признание в принадлежности к поганым Нолам.
-Вообще-то, я говорила не для протокола, - заметила я. - И потом, сколько же вам ещё объяснять?! Я ламиола, а никакая не Нола!
-Ламиола бы не стала устраивать заговоры против Гедоникса и власти ламиол! - в ответ заявила Ошейница.
-Ну так я и не устраивала заговоров! - завопила я и запрыгала на цепи. Но тут меня опять ухватили охранники и сказали что я уже так их достала своим невоспитанным поведением, что они мне сейчас пятки к затылку привяжут и пускай меня в таком виде проверяют служительницы Храма.
-И вообще, в Храме болтать не положено! - напомнила Лысая. - В Храме следует вести себя достойно и с уважением относиться к месту где выясняется Истина.
Тут мы все замолчали, потому что устали. И вовремя. Из за занавески показалась процессия ведущая назад Соньку, причём она теперь была без шлейки с ремешком, то есть, вообще никак не привязана, и довольно поглядывала на нас. Процессия спустилась к нам, Госпожа Минолия встала за Сонькиной спиной, положила ей руки на плечи и торжественно объявила:
-Госпожа Гедоникса, Сестра Сония-Сесония Мона-Гедони является ламиолой. Это Истина, и другой Истины не существует.
-Так-то вот, - довольно ухмыльнулась Сонька и посмотрела на меня. А чего на меня смотреть? Лично я никогда и не сомневалась в том что она ламиола. А монашки теперь уже надевали шлейку на меня и освобождали от платка и лицевой занавески.
-Меня зовут Мелани, - представилась я не дожидаясь вопроса.
-Прекрасно, Сестра Мелани, - сказала Минолия. - Ничего не бойтесь, соберитесь с мыслями, постарайтесь проникнуться важностью момента познания Истины и доверьтесь служительницам Храма. Всё что мы будем делать, мы делаем на пользу обществу, Истине и вам, Сестра. Ибо, что может быть правильнее Истины, даже если Истина и не каждому приятна?
Отбарабанила протокольную фразу, как и в первый раз. Ну, а что ей делать, раз уж ритуал такой?
-Пожалуйста, снимите с Сестры Мелани цепь, - попросила Минолия комиссарш.
-Минуточку, - сказала на это Ошейница. - Эта девушка опасная преступница. Следовало бы соблюдать меры предосторожности в её отношении, уж во всяком случае, не оставлять её без надёжной привязи.
-Так ведь она и привязана, - сказала Минолия, ткнув комиссаршам в нос свою руку на которую был надет ремешок моей шлейки.
-Эта ваша привязь ненадёжна, - заявила Лысая. - Для опасной преступницы сорваться с этой, с позволения сказать, привязи, никакого труда не составит.
-Послушайте, - с явным раздражением в голосе сказала Жрица, - не вы ли недавно настаивали на неукоснительном соблюдении протокола? А эта вот грудная привязь предусмотрена нашим протоколом, и никакой другой мы тут не потерпим. Да неужели вам неизвестно что опознание просто невозможно если на девушке надето что-то металлическое? Особенно на руку или на ногу!
Тут я обратила внимание что и колечко под моей грудью, то за которое крепился ремешок, при ближайшем рассмотрении оказалось не стальным, а пластмассовым. Наверное потому оно и было сделано таким толстым. Да и пряжка на спине скорее всего была из чёрной пластмассы, также как и остальные застёжки.
-Ну, цепь с неё конечно придётся снять, - согласилась Ошейница, - но почему не сделать это перед входом в комнату Истины? А дверь мы могли бы охранять.
-Это кто же собрался дверь охранять?! - возмутилась Минолия. - Да вы что, охранников своих собираетесь внутрь Храма тащить?! Это что за немыслимое хамство?!
-Успокойтесь пожалуйста, Сестра, - сказала Ошейница и даже подняла свои ладони успокаивающим жестом, - конечно же, никаких мужчин внутрь Храма никто не пустит. Но мы-то двое с Сестрой не мужчины. Мы ламиолы и нам, при необходимости, можно разрешить пройти в Храм. А уж охрану преступницы мы тогда обеспечим.
-Да, кстати, и безопасность служительниц Храма тоже, - добавила Лысая. - Преступница для вас самих может представлять опасность.
-Это таким образом вы о нашей безопасности заботитесь? - сказала Минолия.
-О безопасности всего общества, - уточнила Лысая. - Для того наша комиссия и существует, чтобы охранять безопасность ламиол Гедоникса и всех наших союзников.
-Угу, - прогудела Минолия, - слыхала. И что, хорошо справляетесь с этой задачей?
-Ну, как уж получается, - доложила Ошейница.
-Так получается-то плохо, - подвергла её критике Жрица. - Может, вы плохо стараетесь?
-Что вы городите? - возмутилась Ошейница. - Да мы все силы прилагаем! Да если бы все ламиолы постарались бы так как мы стараемся, во всей Оллитарии все Нолы уже были бы окольцованы и служили бы ламиолам!
-Правда? - слегка улыбнулась Минолия. - Я ведь к чему об этом спрашиваю? В принципе, я могу допустить ваше присутствие в Храме при опознании Сестры Мелани, но только если вы согласитесь соблюдать и сами все пункты протокола, на чём, кстати, вы же недавно и настаивали.
-А в чём тут проблема? - не поняла Ошейница.
-Так вы согласны?
-Ну да.
-Хорошо, - снова чуть поклонилась Минолия и повернулась к одной из монашек: - Сестра, пожалуйста принесите двое покрывал младших служительниц Храма.
-Хорошо, Сестра, - поклонилась монашка.
-Э… - проскрипела тут Лысая комиссарша.
-И две протокольных лонитолы, - добавила Минолия.
-Это… - неуверенно сказала Лысая.
-А вы что, передумали? - спросила у комиссарш Минолия.
-А без этого нельзя? - сказала Лысая.
-А без этого нельзя! - отказала Минолия. - Потому что это основа познания Истины. Служение Истине не терпит суеты. А если кому-то некогда, тогда пускай познаёт Истину другими средствами!
-Да и пожалуйста! - заявила Ошейница. - Подумаешь! Надо, значит надо.
-Не нравится мне это, - пробурчала Лысая.
-А мне что-ли нравится? - сказала Ошейница. - Но Госпожа Минолия права. Протокол есть протокол. Только отступи в одном, и не заметишь как всё выродится в фарс.
-Именно так, сестра, - подтвердила Минолия, - да и сама Жрица потребует того же.
-Ладно, договорились, - согласилась Лысая. - Ох, чего не сделаешь на благо общества. А всё-таки это…
-Так оставайтесь внизу, - предложила Минолия.
-Да нет, мы согласны, я же сказала, - подтвердила Ошейница.
-Так чего тогда ждёте? - спросила Минолия. - Раздевайтесь тогда.
-Охрана! - распорядилась комиссарша. - Выйти наружу и охранять там. И как следует охранять!
-Вход, что ли, охранять Госпожа? - уточнил командир.
-Да, вход, - подтвердила Ошейница. - Никого не выпускать, да и не впускать тоже. Это чтобы не мешать опознанию. Понятно? И заявительницу с собой прихватите, - указала она на Соньку.
-Понятно, Госпожа, - поклонился командир и повёл свою команду прочь из комнаты. А по лестнице уже возвращалась монашка с ворохом чёрных покрывал в руках. Тут я заметила что с этого вороха свешиваются вниз цепочки, точно такие же как те, что были в попках у служительниц. Тут я догадалась о чем речь и зажала себе нос рукавом чтобы не захихикать, а Госпожа Минолия очень строго на меня поглядела. Ну, очень строго.
Комиссарши тоже на меня поглядели, да так, что я подумала, одними колышками они на мой счёт не удовлетворятся. Но они промолчали и принялись раздеваться, а две монашки взялись им помогать. Я же глубоко поклонилась Жрице и сказала:
-Простите меня ради Оллитары, Сестра. Я тут недавно, вот и многого не знаю, а кое-чего и не понимаю.
-И что?
-Не согласитесь ли вы пояснить мне э…, э…
-Пояснить для чего служительницы Храма носят цепочные лонитоны?
-Эта вот симпатичная цепочка с грузиком так называется? - уточнила я.
-Да, - сказала Минолия. - А вы, Сестра, что, и в самом деле опасная преступница?
-Нет-нет, что вы? - замотала я головой. - Это всё недоразумение. Поверьте, уважаемую комиссию ввели в заблуждение на мой счёт. Я совершенно ни в чём не виновата и очень рада что существует надёжный метод опознания ламиол. Как только вы меня проверите, все недоразумения закончатся и…
-Ага, слушайте её! - сказала уже полуголая комиссарша Ошейница. - Уж эта преступница вам наговорит.
-Знаете, Сестра, - сказала мне Минолия, - если вы всё-таки Нола, не советовала бы я вам лгать под сводами Храма Истины. Во-первых, это бесполезно, а во-вторых, гражданки нашего города очень плохо относятся к тем, кто пытается лгать служительницам Храма Истины. Очень плохо.
-И правильно, - кивнула я. - Но я-то не лгу, так что мне и боятся нечего.
-Вообще обнаглела эта девка, - проворчала Лысая на которую одна из монашек натягивала чёрные покрывала.
-Прекратите, - поморщилась Минолия. - Лично мне кажется, Сестра Мелани не лжёт. И нечего нам тут спорить, просто займёмся делом. А для этого вам тоже следует успокоиться и сосредоточиться.
Тут я снова ухватилась за нос чтобы не засмеяться, потому что теперь монашки принялись заталкивать внутрь комиссарш устройства закреплённые на противоположных грузикам кончиках цепочек.
-Ничего смешного тут нет, - сообщила мне Минолия. - При исполнении ритуалов, служительницы Храма носят внутрилонные лонитоны. А те кому это не под силу, конечно же не годятся для Храма, это же понятно.
-То есть, что, эта вот штучка на цепочке вставляется в лоно? - уточнила я.
-Конечно, - подтвердила Минолия. - Куда же ещё?
-Ради Оллитары, простите меня, - снова поклонилась я. - Мне по-глупости показалось, что это вот выходит из зад… из попки, то есть…
-Что за глупости?! - возмутилась Минолия. - Конечно же, лонитоны вставляются в лоно. Любая служительница Храма должна быть совершенством, как душой, так и телом. Во всяком случае, обязана иметь классическую эрогенную характеристику, классическую сексуальную ориентацию и быть неподрезанной, не заклеймённой и не проколотой!
-О! - сказала я. - Но в таком случае, наверное очень трудно найти девушек достойных быть служительницами.
-Конечно трудно, - подтвердила Минолия, - но ведь много и не требуется. А в данный момент жриц и служительниц вполне достаточно и новых просто не нужно искать.
-Очень рада что с этим нет проблем, - сказала я. - Так значит, это вот вставляется в лоно? А цепочка с шариком зачем?
-Затем, - сказала она. - Неужели неясно?
-Я всего лишь скромная ламиола, - напомнила я, - мне многое вообще неизвестно. А вы бы объяснили, а не возмущались.
-При суете и быстрых движениях лонитона может выскочить, - сказала Минолия, - а для служительницы Истины никакая суета недопустима. Это потому что суета тела создаёт и сумбур в голове. А какая может быть истина, если в голове сумбур? Кроме того, служительница при исполнении ритуала обязана отрешиться от сексуальности и сосредоточиться на служении Истине. Поэтому, если у какой-либо служительницы во время ритуала лиолона выдернет из лона лонитону, такая служительница будет строго наказана.
-Строго наказана?
-Да. Её высекут жёстким прутом и пошлют на время исполнять неприятную но необходимую работу по обслуживанию систем Храма. Кто-то ведь должен этим заниматься?
-Надо же, - оценила я. - Похоже, это очень разумный обычай. И часто эти лонитоны так вот выпадают?
-Бывает, - призналась Минолия. - Что поделаешь, никто из нас не совершенен полностью и не способен с гарантией отключиться от сексуальных мыслей.
-А рукой придерживать нельзя?
-Конечно же, нет!
-Ах, извините, - смешалась я, - это я сморозила очередную глупость.
-Сморозила? - не поняла Минолия, но тут Ошейница громко заявила:
-Мы уже готовы, Госпожа Минолия! Нечего теперь ждать.
Госпожа Лысая и Госпожа Ошейница теперь были одеты точь-в-точь как монашки, а позади у них свешивались точно такие же цепочки с шариками. При этом Ошейница держалась невозмутимо, а Лысая морщилась и слегка корячилась, словно ей в задницу воткнули булавку. А свою чадру в мелкий горошек она даже закусила краешком рта. Этой даме явно показалась непривычной затычка в дырке. А Ошейница уверенно сняла мою цепь со столбика и зажала в обеих руках сведённых на животе, как и у монашек.
-Идёмте, - распорядилась Минолия и повела меня ремешком вверх по лестнице. Я зашагала за ней, а вся наша свита вразнобой загремела цепочками и застучала шариками по ступенькам. Нет, здесь точно не город, а гигантский сумасшедший дом. А это место отличалось разве что тем, что с девушек стаскивали головные платочки, в то время как в остальных местах поступали наоборот. Между прочим, они мне волосы своим шнурком неудачно на макушке завязали. Получился пучок который сваливался то направо, то налево. Но я решила что эта ерунда. Не стоит жаловаться, а то ещё у кого-нибудь из монашек потеряется сосредоточенность и лонитона из письки выскочит. А эти монашки мне пока что ничего худого не сделали, и я вовсе не хотела чтобы их секли прутом и отправляли чистить канализацию.
А тем временем, мы всё поднимались и поднимались по лестнице. Лестница была пологая и теперь я прекрасно понимала, почему. Да и сами ступеньки соответствовали диаметру тащившихся на цепочках увесистых шариков. Интересно, кто это строил этот Храм? Он что, тоже считал что чем выше в небо, тем ближе к истине? Вообще-то не походило это сооружение на нормальный Храм. В нормальном Храме ведь всегда имеется большой зал вмещающий много прихожан. А иначе, на что жить-то служителям культа? Известное дело, чем больше прихожан, тем больше и доход Храма. Но тут кроме этой вот гигантской лестницы и не было-то ничего. Кроме тех же конструкций поддерживающих эту лестницу. Какая-то пирамида Египетская, а не Храм. Впрочем, он ведь и снаружи напоминал пологую пирамиду. Ну да. Вон, и конец пути просматривается. Выход на небольшую площадку огороженную верхней надстройкой. Ни тебе колоннады, ни статуй, ни арок, ни барельефов на религиозные сюжеты. А вообще-то истина зачастую бывает так неприглядна, что её и изображать не стоит. Ну да, так ведь Минолия и говорила, Истина, она Истина и есть, нравиться это кому, или нет.
Тут я припомнила что ламиолы-то недавно взяли в Гедониксе власть. А это значит что под свой Храм они могли использовать сооружение другого исходного назначения. Да конечно же, так и есть. Никакой это не Храм, а обычная пирамида. Ну да. Гробница какая-нибудь древняя. Вот, переоборудовали слегка, сочинили религию, - вот и Храм получился. И служительниц культа набрали. С цепочками между ног. Хи-хи-хи. Это очень походило на правду. Ведь после любой революции кардинально меняющей общественный уклад очень быстро возникает потребность в соответствующей идеологии, а ещё лучше сочинить религию. А в религии должно утверждаться что Бог как раз и задумывал установить такие вот порядки, как здесь. Власть от Бога, служительницы культа это доверенные лица Бога, ну и всё такое прочее. Нет, вот если бы лично я где захватила власть, я бы так и сделала, а под Храм приспособила бы любое доступное сооружение, да хоть нефтяную вышку, если бы не имела лучшего варианта. А тут пирамида зря пропадала. Нет, не так уж глупы эти психические девки в платочках, как мне по-первости показалось.
А пока я так рассуждала, мы уже и достигли верхушки восхождения. А тут было круто! Надо же, площадка была вымощена зеркальными плитами. То ли стеклянными, то ли из полированного до невозможности металла. Шик и блеск. Мало того, зеркальный пол даже не был заляпан следами ступней, а ведь все присутствующие шлёпали босиком. Наверное пол имел какое-то особенное покрытие, а может его каждый час драили те самые высеченные прутом монашки. Зато как только мы ступили на поверхность площадки, прекратился стук шариков. Все грузики теперь плавно скользили по зеркалам и отражались в них словно колбочки песочных часов. Вся площадка была огорожена тонкими поручнями, а в её левой части находился мостик к внешней стенке пирамиды, за которым угадывалось ещё одно помещение, наверное та самая комната Истины. Это потому что никаких других комнат тут не просматривалось. Зато имелось сооружение в котором я опознала подъёмник. Это потому что его крутили за большую ручку сразу четыре пары местных монашек. А ещё три пары девушек стояли позади шахты подъёмника и скучали в своих лицевых платочках в мелкий горошек и с цепочками спускающимися на пол. Наверное этих недавно подняли снизу, а теперь поднимали кого-то ещё. Тут оказывается не все по лестнице ходят, некоторые и лифтом пользуются. Ах, да, наверное то самое начальство. Обещали ведь участие главной Жрицы, а взяться ей тут было неоткуда, только снизу. Ну, так и есть. Подъёмная платформа вытащила вверх трёх персон. Две из них были одеты как Госпожа Минолия, в покрывала с белыми кромками и в чадру в средний белый горошек, а вот третья была одета как кочан капусты. Поверх чёрных покрывал на ней были белые, более свободно раскрытые и с широкими чёрными кромками, вместо шапочки-кастрюльки под покрывалами угадывался большой островерхий конус, а с его верхушки ещё и свисали паутинки огромных вуалей окутывающих эту даму до пяток. Чадра у неё была черная как ночь, да ещё натянутая так высоко, что оставалась лишь узенькая щёлка в которой и глаз-то различить было невозможно. А под ней была вторая чадра, белая, только она была спущена вниз и собрана в складки на груди. На этой даме я никаких поясков и ножичков не заметила, впрочем, под её одеяниями можно было и саблю спрятать, не то что маленький ножичек.
Конечно, кроме вороха ткани я в этой Госпоже ничего разглядеть не могла, только по её движениям рассудила что она явно недовольна. Ну да, если учесть ранний час и стиль её костюма, на облачение в который уже должна была уйти масса времени, эту даму тоже наверное подняли с постельки раньше чем ей бы хотелось. Но вот эта троица сошла с подъёмника на площадку. Главная дама приосанилась и воздела руки вверх и в стороны. А все остальные медленно поклонились ей со всех сторон, согнувшись до пояса и качнув цепочками свои гирьки. А вслед за тем служительницы переместились по площадке, образовав подобие строя центром которого была эта прибывшая троица Жриц.
Надо сказать, я в своём белом одеянии резко выделялась среди этой толпы чёрных покрывал, поэтому Жрица сразу заметила меня и указала рукой в мою сторону, весьма важным и величественным жестом. Несколько монашек расступилось, освобождая дорогу, а Госпожа Минолия потянула меня за ремешок в сторону Жрицы. Мы направились к ней, а та снова воздела руки кверху, также как и лицо, и что-то забубнила на непонятном мне языке. Наверное принялась читать молитву. Мы остановились перед ней и терпеливо ждали когда она снизойдёт до меня. Наконец ей надоело молиться и она начала опускать руки и лицо, а взамен её забубнили две другие жрицы, расположенные по бокам. Теперь руки главной Жрицы в чёрных перчатках опустились на мою голову и скользнули вниз, на лицо, словно ощупывая его. Я даже заподозрила что эта дама попросту слепая, но ошиблась. Когда руки убрались с моего лица я тут же увидела в щёлке над кромкой чадры её сверкнувшие глаза.
-Девушка, - сказала Жрица, пошевелив губами лоснящуюся ткань чадры, - ты находишься…
Тут она почему-то замолчала, словно у неё вдруг отнялся язык, глаза же её, напротив, словно вспыхнули чёрным огнём, распахнув тёмные зрачки. Пару секунд она так таращилась на меня, как вдруг отскочила назад, схватилась руками за груди и завопила. Причём, завопила она не что-нибудь, а просто:
-А-а-а-а-а-а!
Она меня просто напугала и я отскочила назад, натянув ремешок своей шлейки. А Жрица вдруг резко прекратила вопить, бухнулась на колени, согнулась, стукнувшись лбом об пол и принялась раз за разом кланяться, вскрикивая при этом:
-Небесная Госпожа! Госпожа! Небесная Госпожа Мелани!
Вокруг поднялся переполох. Большинство монашек просто отскочило подальше, одна из боковых Жриц отскочила тоже, а вторая ухватила главную Жрицу за спину и пыталась поднять её на ноги. Но та отпихнула её и при очередном поднятии от пола закричала:
-На колени! Все на колени и кланяйтесь! Кланяйтесь, идиотки! Небесная Госпожа…
Но теперь её ухватили сразу обе Жрицы, только не стали поднимать с колен, а просто воспрепятствовали дальнейшим поклонам, схватив за обе руки и заломив их назад. А вот рядовые монашки переполошились и растерялись, хотя и не все. Наверное эта Госпожа Жрица была достаточно экзальтированной дамой, просто сейчас припадок пошёл не по протоколу.
-Отпустите! - принялась вырываться Госпожа. - Пустите, дуры! Это же Небесная Госпожа… Обитель Ангелов…
Тут Госпожа Минолия присела не отпуская моего ремешка, положила руку на плечо Жрицы и спросила:
-Великая Литоника?
Жрица уставилась на неё такими выпученными глазами, что я подумала, они у неё сейчас лопнут.
-Великая Литоника? - повторила Минолия.
-Великая… - всхлипнула Жрица странным голосом. - Небесная… Великая… Великая… Э…
И тут её зрачки сузились, погасли и начали перемещаться пока не скрылись за пределами глаз, а тело обмякло, так что она повисла на руках остальных двух Жриц.
-Нет, нет! - перепугалась Минолия, бросила ремешок, ухватила Госпожу обеими руками и принялась трясти её:
-Оделина! Оделина! Оделина, нет! Не надо!
Оделина? Ах ты чёрт! Боже ты мой! Да как это я позабыла-то?! Оделина, толковательница воли Ангелов, которая… Я и сама перепугалась за неё и хотела подхватить и успокоить, только мой порыв остановил натянувшийся ремешок. Тут я обнаружила что бдительные комиссарши вовремя перехватили брошенный Минолией поводок, да ещё и ухватили меня за руки.
-Ты куда это, девка? - осведомилась Лысая.
-Уж не сбежать ли собралась? - подпела ей Ошейница.
-Да нет же… - попыталась освободиться я.
-От нас не сбежишь, преступница, - сообщила мне Лысая. Я поняла что ничего им объяснить не сумею, и просто сказала:
-Дуры!
А служительницы Храма, тем временем, уже опомнились. Две Жрицы подхватили Госпожу Оделину подмышки и понесли её на подъёмник, сама же Госпожа похоже была без сознания, хотя и вяло подёргивалась у них в руках. А Минолия воздела руки вверх и обратилась к публике:
-Радуйтесь, Сёстры, радуйтесь! Священный транс! Радуйтесь, Сёстры. Молитесь! Скорее молитесь! Пусть Ангелы снизойдут до нас и сообщат Госпоже свою волю, чтобы она смогла передать нам волю Ангелов! Молитесь, молитесь, молитесь!
Тут все монашки не занятые делом заученно попадали на колени и принялись качать своим туловищами и махать руками как нефтяные насосы, а губы их бубнили какую-то тарабарщину, которая при таком хоровом исполнении была хорошо слышима. А занятые делом уложили Жрицу на платформу и закрутили подъёмно-спусковой барабан, чтобы опустить отключившуюся пророчицу подальше с глаз толпы. Лично мне показалось что она попросту впала в ту самую ламиолию, да наверное так оно и было. А Госпожа Минолия, озадачив толпу служительниц, снова повернулась ко мне и очень пристально поглядела прямо в мои глаза, на что я лишь глупо улыбнулась и пожала плечами.
-Мелани, - сказала она. - Жрица назвала вас Мелани, Сестра?
-Ну да, - согласилась я, - я ведь и есть Мелани.
-Но вы же ей не называли своего имени.
-Так ведь она же пророчица, насколько я знаю? - сказала я. - Наверное она и так всех видит насквозь, правда?
-Так-то оно так, - проговорила Минолия, - а почему она назвала вас Небесной Госпожой? Да ещё хотела чтобы все вам кланялись?
-Знаете, - попыталась вывернуться я, - мне не показалось что она меня имела в виду, когда говорила о Небесной Госпоже. Может, она имела в виду Великую Литонику?
-Да нет, - возразила Минолия, - это она вас назвала Небесной Госпожой Мелани.
-Ну так, это… - замялась я. - А может, Великую Литонику тоже зовут Мелани? Вот и…
-Великую Литонику?
-Ну да. А что? Должно ведь и у неё быть какое-то имя?
-Сестра, - сказала Минолия, - я ведь тоже Жрица. Я тоже кое-что вижу насквозь. Мне так кажется, будто вы что-то недоговариваете.
-Знаете что? - заявила я. - Честно говоря, у меня есть объяснение поведению вашей главной Госпожи Оделины…
-Оделины? Вам известно её имя?
-Чёрт побери! - сказала я. - Ой, простите за такое выражение в Храме, конечно, только вы же сами только что называли её Оделиной.
-Ах да, - согласилась она, - действительно. Так у вас есть объяснение?
-Есть, - признала я. - Только я его излагать не стану.
-Почему?
-Да потому что оно прозвучит ни на что не похожим, а у меня и так уже две охранницы за спиной.
-А всё-таки?
-Не стану, - упёрлась я. - А вы лучше у Госпожи Оделины спросите. Она-то ваша Жрица, и в истине получше меня разбирается. А кроме того, я так думаю, ей ничего не будет, что бы она вам ни рассказала. А мне свобода дороже, а может и жизнь.
-Очень любопытно, - снова поглядела мне в глаза Минолия.
-А чего это вы на меня так поглядываете?
-А почему вы, Сестра так похожи на Великую Литонику?
-Ха! - сказала я. - Я похожа сама на себя и на свою мамочку. Э… Впрочем, нет, на мамочку я, пожалуй, не похожа. Да. Разве что, характером? Точно. Характером я вся в мамочку, а у мамочки моей такой характер был, что лучше её было не доставать. Уж это точно. А вот, мамочка особенно не любила когда ей глупые вопросы задают. Она тогда зверела, вообще, а кто не совсем дурной, тот тогда прятался подальше, не то…
-Мамочку? - удивлённо перебила меня Минолия. - Это вы что имеете в виду? Свою Уна-литону, что ли?
-Послушайте, Госпожа Минолия, - вмешалась тут Ошейница, - да я же вам говорила, эта девка преступница. Да она вам столько наплетёт, слушайте только! Вы намерены делом-то заниматься? Проверьте её наконец, а там уж мы с ней делом займёмся.
-Хм, - сказала Жрица. - Действительно. Ну ладно. Думаю, служительницы уже успокоились. Знаете, эти вот трансы, они иногда случаются в самый неподходящий момент.
-Мы понимаем, - сказала Лысая и снова слегка скорячилась и сморщилась. Никак не могла привыкнуть к затычке в письке, видимо, - только нельзя ли побыстрее?
-Как положено, - важно сказала Минолия, - потому что Истина, это… Ну ладно.
Тут она отобрала у Ошейницы мой поводок, велела монашкам закончить молитву и пригласила их к продолжению церемонии опознания ламиолы.
-Ну? - сказала она комиссаршам. - Снимайте, наконец, цепь.
-А вы сперва пройдите в комнату. За мостик этот, хотя бы.
Минолия только покачала головой, но согласилась. За мостиком комиссарши сняли с моей руки цепь и отступили назад. Но при этом так поглядели на меня, что не осталось никаких сомнений, мне по этому мосту никак не прорваться мимо них. А я и не собирались особо-то.
А вот и дверь в комнату. Ну-ка, что тут? Очень странное помещение, надо сказать. Наверное эта комната снизу как раз и смотрелась той самой надстройкой на верхушке пирамиды. Стены тут были составлены из странных панелей похожих на мутное непрозрачное стекло. Пол был зеркальным, также как и на всей площадке. За исключением одной панели, расположенной перед возвышением похожим на маленький пульт управления. Эта панель была такая же как и стены, а на ней сидела монашка и тёрла её щёткой, настолько усердно, что шарик на своей цепочке так вокруг монашки и перекатывался. А больше тут и не было ничего, разве что несколько выступов на потолке, которые вполне могли оказаться светильниками. Только сейчас и так было светло от просачивающегося через стены дневного света.
Минолия остановила меня посреди комнаты и сделала знак руками, по которому полтора десятка монашек привычно разбежались полукругом и сели на колени, приготовившись к знакомому ритуалу, аккуратно разложив на полу свои задничные… Ой, то есть, писечные шарики. Минолия же поглядела на монашку со щёткой и недовольно сказала:
-Ты чего до сих пор возишься?
-Так, это… - виновато сказала монашка. - Ну… Да щётка износилась, наверное.
-Щётка? - не особенно ласково переспросила Минолия.
-Да готово уже! - перепугалась монашка, подскочила, подобрала щётку, оправила подол и плавно засеменила к выходу. Это чтобы затычка не выскочила, как я догадалась.
-Ох уж эти мне лентяйки, - про себя проворчала Жрица, а потом снова обратилась ко мне: - Сестра Мелани. Я прошу вас, насколько возможно, сосредоточиться и проникнуться важностью момента познания Истины. Помните, мы тут всё делаем на благо обществу, Истине и любой ламиоле приходящей сюда. А Истина, это ведь такая вещь, которая не меняется от того, нравится они кому, или нет. Истина одна и обижаться на это глупо.
Я отметила что она заметно поменяла формулировку. Наверное под воздействием того, что случилось с Оделиной. У меня даже возникло впечатление что Минолия меня слегка побаивается и как бы извиняется на тот случай, если Истина мне не понравится. Уж не опасается ли она что я и вправду Великая Литоника? Хи-хи. Я справилась с собой и сказала:
-Вы совершенно правы, Госпожа. Истина от нашего желания не зависит. Иначе она и не была бы Истиной.
-Ну да, - согласилась Минолия. - Так вы готовы, Сестра?
-Я готова, - подтвердила я. - Морально. А фактически, я ведь даже и не знаю, как это у вас тут происходит-то?
-Достаточно просто, - ответила она, - но вместе с тем… Истину нам являет дух Хенды.
-Хенды? - удивилась я. - Погодите-ка, что-то я кажется, слышала… Дух Хенды… Рука Хенды… Нет, не помню.
-Ничего, - успокоила она меня. - Вот сюда, пожалуйста.
Она указала мне на матовую панель перед пультом, больше напоминающим столик окантованный блестящей полированной рамкой. А панель что-то выглядела не особенно равномерной, словно бы покрытой тусклыми пятнами. Наверное монашка-уборщица и вправду была лентяйкой. А вообще-то, чем каждый раз тереть пол, не проще было бы заставлять посетительниц мыть свои ноги?
Я утвердилась на этой панели, а Минолия накинула петлю моего ремешка на крючок сбоку столика и сделала знак помощницам. Те воздели руки и забубнили новую молитву, скорее даже запели нечто протяжное. Наверное решили разбудить тот самый дух Хенды о котором шла речь. И тут Минолия отстегнула от пояса свой ножичек и взяла его наизготовку.
-Э… - опасливо покосилась я на неё. - Это чего?
-Ничего страшного, Сестра, - мило улыбнулась Минолия, - но нужна ваша кровь.
-Кровь? - слегка испугалась я и покосилась на крючок. Интересно, а соскочит ли с него петля если резко дёрнуть?
-Ну да. Ваша кровь должна упасть на панель, подобно крови из раны Великой Литоники на её правой ноге.
-Нет-нет, постойте, - забеспокоилась я. - Это всё очень романтично, конечно. Красиво, и всё такое, только, вы может не знаете, я фотомодель, и мне вовсе ни к чему какие-то шрамы, разрезы и… Да я даже аппендицит удалить себе позволить не могу, не то что…
-Всего лишь маленькая царапинка, Сестра, - Минолия и не думала меня слушать, а приподняла мне рубаху и потянулась к моей ляжке своим ножиком.
-Нет-нет-нет! Уберите ножик! - визгнула я. - Так не договаривались!
-То есть, что? Вы хотите отказаться от ритуала опознания?
Я припомнила о поджидающих меня за дверью комиссаршах, а также об их колышках и других штучках.
-Нет, не хочу. А без этого царапания что, никак нельзя?
-Конечно же нельзя. Без этого дух Хенды не откликнется на нашу мольбу.
-А с кровью откликается?
-Обычно да.
-То есть, ещё и не каждый раз?
Минолия наклонила голову и так на меня посмотрела что я зримо представила колышки и даже подумала, что они прямо в храме найтись могут.
-Хорошо, - согласилась я. - А можно, я сама?
-Да чего вы боитесь? Я Жрица, я много раз это делала и никто так не упирался.
-Ну ладно. Только чтобы зажило потом! Э… Давайте я хотя бы подол подержу, а то, вдруг вы…
-Успокойтесь, - посоветовала она. - Стойте спокойно, а ручки свои лучше сложите на животике, а? Вот так. Прелестная поза. И совсем не больно будет.
Я с трудом сосредоточилась и даже сглотнула от страха. Нет, ну что я за дура? Какой-то маленький разрезик, в то время как альтернативой является кровожадная комиссия с подвалом для пыток! Вот, точно дура. Тут я и в самом деле почувствовала слабенькую боль, словно за ногу укусил комар. А потом и лицо Госпожи Минолии снова появилось снизу.
-Что, уже всё? - удивилась я.
-Ножик очень острый, - сообщила она, - почти не причиняет боли. Да можете сами посмотреть, только не шевелите ножками.
Я оттянула край рубахи и поглядела как по моей правой ноге стекает тоненькая струйка крови. Струйка была тёмно-красная и густеющая на глазах. Как раз такая маленькая, чтобы пролиться на панель на грани свёртывания. Да, Госпожа Минолия наверное и впрямь своё кровопускательское дело знала. Я как заворожённая следила как кровь достигла пятки, чуть задержалась, скопилась в капельку и капнула на поверхность. Тут мне показалось что я расслышала еле уловимый ухом свист. Плавный такой, словно где-то поблизости принялось раскручиваться хорошо смазанное колёсико. А может, просто показалось. А капелька крови повела себя странно. Она широко расползлась по плите, словно вдруг приобрела ненормально высокую текучесть. Просто ненормально широко. Я подняла глаза на Минолию, но она теперь была занята дирижированием хором монашек. Монашки прекратили своё заунывное пение и принялись по-очереди выкрикивать на разные голоса:
-Дух Хенды! Дух Хенды! Яви нам Истину! Дух Хенды!
А голоса у них были очень разные. То мелодичные, то писклявые, а то и грубые словно у пьяных охранников. Я даже подумала что они намеренно коверкают голос. По крайней мере, заметила что одни и те же девушки призывают Хенду разным голосом.
И тут вдруг уже отчётливо повторился свист, и неожиданно панель стола и плита на которой я стояла засветились тусклым сиянием голубоватого оттенка. Я даже чуть не шарахнулась от испуга. Теперь на поверхности стола отчётливо обозначились четыре серых пятна, которые не светились, а напротив, потемнели по сравнению с остальной поверхностью. А свист не прекратился, а ослаб и продолжался на одной ноте. Наверное просто заработал какой-то трансформатор.
-Радость, Сёстры! Радость! - достаточно будничным голосом провозгласила Минолия. - Дух Хенды ответил нам. Радость!
-Э… Я тоже рада, конечно, - пробормотала я. - Так что, я ламиола, да?
-Если ты ламиола, Сестра, - сказала Минолия, - Хенда протянет тебе руку. Вот сюда, - указала она мне на ближнее расположенное слева пятно. - Опусти сюда свою руку. Протяни её Великой Хенде.
-Сюда? - с сомнением поглядела я на стол. - Но это же…
Ох уж эта моя привычка не по делу спорить! Да делай, что просят, дурочка, пока колышков в зад не напихали! Я осторожно протянула левую руку вниз и коснулась пальцами серого пятна. И чуть не отдёрнула её! Пальцы свободно вошли в поверхность по самые основания ногтей, словно никакой поверхности тут и не было. Но ведь она была! Я прекрасно видела маленькие неровности и царапинки на сером пятне. Поверхность была, и в то же время…
-Ну-ну, - улыбнулась мне Минолия, - смелее. Протяни руку Великой Хенде.
Тут я припомнила что Сонька вернулась с опознания живая-здоровая, с обеими руками и ногами и довольная собой. Да что я такая трусиха-то? Я начала опускать руку в поверхность пятна, и тут случилось совершенно неожиданное. Из дальнего правого пятна навстречу мне высунулись пальцы, а вслед за ними и ладонь показалась. Я выпучила от удивления глаза и пискнула:
-Ой, что это?
Минолия в ответ только широко улыбнулась, положила мне руки на спину и расстегнула пряжку шлейки. А потом стащила с меня ремешки и швырнула их в сторону. Повернулась к монашкам, воздела руки вверх и сказала:
-Радость, Сёстры! Наша Сестра Мелани ламиола! Великая Хенда протянула ей руку. Радость, Сёстры, радость! Истина!
-Истина! Истина! - загомонили Сёстры и тут же принялись петь какой-то гимн. Наверное в честь приятной истины. А я сразу успокоилась и теперь уже с интересом поглядела на встречную руку. Так это рука Великой Хенды? А что, красивая такая ручка. Ноготки, вот, аккуратные такие, и… Что-то в этой ручке показалось мне странно знакомым. Только я наверное не только от природы глупая, я ещё и отупела от счастья, что я ламиола. Иначе бы я сразу же узнала свою собственную руку! Но я, дура несчастная, догадалась лишь тогда, когда опустила локоть ещё ниже и на встречной руке показался рукав рубахи, точно такой, что и на мне. Так это же всего лишь зеркало! Нет, как же? А расстояние между пятнами? Да просто несколько сложное зеркало, с какими-нибудь там промежуточными стёклышками. Вот смех-то?
Я специально засунула руку поглубже, почти что до плеча, для чего пришлось нагнуться к панели. Пошевелила пальцами и запястьем. Конечно же, это было отражение моей собственной руки. Именно отражение, потому что оно было зеркально вывернуто, ну, как всегда бывает в зеркале. То есть отражалась моя левая рука, но она была словно бы правая, точно как в зеркале. Только тут наверное было не просто отражение, а зеркальная голограмма, только и всего. Вот забавно. И что, на этом и основывается проверка, что-ли?
И вот ведь моё дурное любопытство! Нет того, чтобы просто вынуть руку, как любая нормальная девушка поступила бы. А я…
-Так это рука Великой Хенды? - спросила я Госпожу Минолию. - А чего же она на мою руку так похожа?
-На твою руку, Сестра?
-Ну да. Да вы поглядите сами. Это же точно моя рука. Вот сейчас пальцы сожму, видите?
Я сжала руку в кулачок, потом разжала пальцы, потом повернула ладонь вправо и влево. Конечно же, изображение повторяло все мои движения. Тут мне пришло в голову, что я просто непроходимая дура. Что я хочу доказать? Что это всего лишь зеркало? И кто тогда признает меня ламиолой в последней инстанции? Только в меня вселился какой-то чёрт, другого разумного объяснения просто не было.
-Видите? - повторила я. - Это же просто отражение моей собственной руки. А что, Нолы в этом зеркале не отражаются?
-Рука Нолы не вошла бы внутрь, - пояснила Минолия. - Нолам Великая Хенда своей руки не протягивает. Потому-то мы и знаем, что Нолы являются низшими существами по сравнению с нами, ламиолами, а значит, должны служить нам и радоваться этому.
Это конечно не было уже для меня новостью, но тут я подумала что зеркало-то зеркалом, но каким это образом рука входит в твёрдую поверхность? Тем более, если не всякая рука, а только рука ламиолы? Нет, это вот устройство конечно было не таким простым как мне показалось. Да в чём же тогда разница между Нолами и ламиолами? Неужели они и в самом деле принципиально различные существа? Что там эта рабыня говорила? У ламиол Сплойиола внутри? А что это? Тут я поглядела на Минолию и поняла, что просто неприлично отнимаю у людей время, и могу дождаться что меня силой оттащат от этого столика. Я вытащила руку и сказала:
-Ох, извините, я такая болтушка, право. Мне неудобно, и… Но знаете, всё это так интересно. Эта рука Хенды… И вообще, эта самая Хенда…
Вот тут-то и раздался Голос! Голос был негромким, но отчётливым, и чего-то сказал на непонятном языке. А именно, Голос сказал:
- ???????? ??? Хенда. ???????? ??????? ?????? ???????????!
Я просто растерялась, а Госпожа Минолия вздрогнула и вытаращила глаза. Также как и окрестные монашки.
-Э… А это что? - спросила я.
-Эт-то… это… Голос Великой Хенды! - пробормотала Минолия.
-А это что, плохо? - слегка испугалась я.
-Это… Это… Не знаю, - растерялась Минолия и поглядела на монашек. А те в ответ уставились на неё.
- ??? ?????? - сообщил Голос. - ????????
Мне так показалось, что этот Голос чего-то спрашивал. А Минолия вскинула было руки, но тут же их и опустила. Наверное хотела приказать монашкам молиться, но передумала. И снова очень странно уставилась на меня.
-А я чего? - забеспокоилась я. - Я ничего такого не делала. И не говорила ничего. И вообще, я ведь ламиола, да?
-??? ???! - сказал Голос.
-Ламиола… - проговорила Минолия с очень странной интонацией в голосе. Так, будто она засомневалась в том что я ламиола.
-Да видели же? - сказала я. - Да я и ещё раз могу. Да вот, глядите…
Тут я взяла, да и сунулась опять в панель, причём не одной, а сразу обеими руками, левой в левое серое пятно, а правой в правое. Я даже и сказать не могу, почему я сунула сразу обе руки. Ну, наверное для большей убедительности. И, как и ожидалось, навстречу мне высунулось соответствующее двойное отражение. Я-то как раз этого и ожидала, а вот Минолия скорее всего, нет. Это потому что она подпрыгнула и сказала:
-А-а-а-й!
Как будто неожиданно обожглась. При этом, её шарик на цепочке подпрыгнул вместе с ней и только чудом не выскочил. Впрочем, может быть внутриписечная вставка у Жриц держалась более надёжно, чем у рядовых служительниц? Уж я эти религиозные фокусы знаю.
-Ой, да не бойтесь, - попыталась я её успокоить. - Да это же просто отражение. Ну, не считали же вы вашу Хенду однорукой, правда? Хи-хи-хи. Да поглядите.
Я зашевелила сразу обеими руками.
-Видите? Да глядите, глядите!
И для большей убедительности ухватилась пальцами одной встречной руки за другую.
И тут панель и плита пола резко погасли и тут же вспыхнули снова, с удвоенной яркостью. Отчётливо усилился свист и панели стен начали приобретать прозрачность, открывая всё более ясный обзор вокруг. А голос сверху снова что-то коротко сказал, только не с вопросительной интонацией, а с утвердительной.
-Ой! Ай-ай-ай! - перепугалась я и попыталась расцепить пальцы. Вот уж точно, не трогай устройство которого не понимаешь! Только пальцы от испуга словно зацепились друг за друга, сплелись между собой и не хотели расцепляться.
- ??? Хенда! ??? Хенда! - сказал Голос, так, словно ему чего-то сильно не нравилось, а стены вокруг словно вообще исчезли и взору открылась вся площадь, прекрасно видимая с этой вершины. Только я и не глядела даже, я боролась со своими взбунтовавшимися пальцами. Пара секунд, и я бы успокоилась, если бы не реакция служительниц. Служительницы устроили переполох, а Госпожа Минолия ещё раз заорала:
-А-а-а-й! А-а-а-й!
Совсем не авторитетно для старшей служительницы Храма, на мой взгляд. Между прочим, я-то прекрасно понимала что пальцы зацепились чисто от испуга, ну, знаете как иногда судорогой сводит? Кроме того, я подумала что вытаскивать руки не расцепив пальцев может оказаться опасным. Мало ли как… Но вот чёртовы пальцы наконец расцепились и я резко дёрнула руки. О, ужас! Правая рука выскочила, а левая почему-то застряла. Нет, скорее всего это я сама неудачно повернулась, но из-за этих воплей и психоза вокруг я перепугалась насмерть и решила что эта самая Хенда ухватила меня за левую руку и сейчас оторвёт, чтобы я свои руки куда попало не совала. Мне ещё пришла в голову идиотская мысль о том, что уже то хорошо, что Хенда ухватила меня за левую руку, а не за правую. Уж это всем известно, что правая рука важнее левой, только я и левую свою ручку кому попало отдавать не хотела! Поэтому я, и не особенно уже соображая, сунула назад правую руку и ухватила себя её высунувшимся отражением за левую повыше локтя. Ну, чтобы помочь её выдернуть, понятное дело. Это по здравому расчёту можно сказать что таким образом получалось кольцо и становилось только хуже, но разве я могла соображать нормально в такой момент?
И вот теперь-то я напугалась по-настоящему. Это потому что свист теперь стал громким и пульсирующим, а прямо в воздухе над площадью образовалось отчётливо видимое перекрестие из трёх узких багровых лучей, рыскающее из стороны в сторону синхронно с моими трепыханиями. А голос над головой громко и настойчиво бубнил одну и тут же непонятную фразу, словно чего-то требовал. Я в отчаянии поглядела на Минолию, но стало ясно, что с этой стороны ждать помощи не приходится. Госпожа Минолия таращилась таким взором, словно хотела проглотить меня своими глазами вместо рта. И сейчас же она завопила визгливым голосом:
-Хенда! Великая Хенда!
Отскочила назад, упала на пол и принялась колотиться лбом о зеркальные плиты, так что я мимоходом испугалась за целостность пола. Если он и вправду был стеклянным…
Что тут началось! Монашки, вдохновлённые примером начальницы, завопили дурными голосами. Некоторые, правда, оцепенели, зато большинство визжало со страха, а некоторая часть вопила членораздельно:
-Великая Хенда! Великая Хенда!
И ещё этот многоголосый стук лбами по полу, представляете?
-Идиотки! Да помогите же мне! - завопила я, сама окончательно запутавшись в собственных руках. Я дёргалась, а перекрестие металось вправо-влево, вверх-вниз. Голос же, мне показалось, требовал чего-то уже с угрозой. Да что же это такое-то?! Да ещё эти чёртовы сектантки! Даже и не разобрать было, обрадовались они или перепугались и что будет когда они устанут вопить и разобьют свои тупые лбы? С другой стороны, я уловила что в ближайшие секунды мне никто не поможет, а что счёт шёл на секунды, уж это я точно чувствовала.
Есть, конечно, хорошее правило. Если ты не знаешь что делать, лучше ничего не делай. Но покажите мне женщину способную в подобный момент действовать по правилам. А вот их бы на моё место, ещё неизвестно что бы вышло. А я завопила:
-Хенда! Отпусти мои руки! А ну, отпусти меня на фиг! Хенда!
- ??????? ??? Хенда! - удовлетворённо объявил голос, только вместо того чтобы освободить мои конечности, их напротив, внезапно свело судорогой, словно по мне прошёл разряд тока.
-А-а-а-а! - заорала я и неимоверным усилием расцепила руки. Только вместо того чтобы выдернуть их из панели, я как последняя дура перехватила их по-другому, крест-накрест, левым отражением за левую, которая была справа относительно отражения левой, а правым отражением наоборот. Впрочем, это можно было объяснить тем, что я как раз и хотела за секунду до расцепления перехватить их иначе, если уж так не получалось, только вот не сообразила что для перехвата их нужно сначала расцепить. А если бы они расцепились, на кой чёрт тогда их нужно было бы снова перехватывать? Конечно же, тогда бы их и нужно было вытащить, но вот этого я сообразить не успела, в результате только сильнее их заплела друг за друга.
И сейчас же свист перешёл в визг, а вместо перекрестия в воздухе возникло что-то страшное. Что-то похожее на трёхпалую членистую руку с шипами и пупырышками, растопырившую звездообразно свои три пальца в разные стороны. Собственно, визг был не такой уж сильный, поскольку его напрочь перекрывали вопли служительниц Храма. Уж они составляли теперь такую какофонию, которой позавидовало бы любое сборище кошек на мартовской крыше! И тут какая-то девица так сильно заорала, что перекрыла всех остальных:
-Боже! О, Боже! Это рука разрушителя!
Эта визжалка так напугала меня, что я потеряла последнюю способность координации движений. Я только сильнее вцепилась пальцами в собственные плечи и как последняя идиотка в таком заклинившем виде пыталась выдернуть руки. Кажется даже этот чёртов столик запрыгал вместе со мной, а страшная рука заметалась по воздуху, то скрючивая, то распрямляя свои пальцы, словно и её сводило судорогой. И тут её изображение налетело на одну из минаретообразных башенок площади, и к моему дальнейшему ужасу, сковырнуло её словно ничтожный столбик. Я изо всех сил выгнулась в обратную сторону. Изображение понеслось обратно, его пальцы выпрямились и нижний, зацепившийся за землю, взрывал её за собой глубокой траншеей, разбрасывая во все стороны плиты мостовой. И только сейчас я разглядела что на площади полно метающихся во все стороны людей и колясок.
Я была напугана до безумия, тем не менее сумела уловить, что рука управляется моими движениями, а её пальцы стискиваются синхронно с моими, только вот суметь совладать с этим я совершенно не могла. Рука металась во все стороны и крушила здания и предметы от которых мне не удавалось её отвернуть. Теперь, к дополнительному ужасу, я сообразила что если я потащу руки из дырок, эта чёртова рука обрушится на площадь сверху вниз и раздавит половину народа, прежде чем я выдерну руки.
-Ай! Помогите! Помогите же мне, идиотки такие! - закричала я и задрыгала ногами. Ага, как же! Нашла на кого надеяться. Эта толпа служительниц сейчас была не хуже меня невменяемой, не меньше меня испуганной, а уж вопили они так, что меня и слышно-то не было. А краем глаза я заметила что некоторые опомнившиеся служительницы культа вприпрыжку несутся к выходу, теряя на ходу свои цепные брелочки и писечные затычки. А один визгливый голосок вопил где-то поблизости с нескрываемой радостью:
-Хенда! Великая Хенда! С нами Великая Хенда!!!
Тут мне пришло в голову что не может же эта страшная рука крушить всё кругом без мощного источника энергии. Поэтому я заорала:
-Ток выключите! Рубильник… Провода отрубите!
Рука разрушителя сокрушила вторую башню и воткнулась в площадь сразу двумя пальцами, вмиг образовав котлован в который свалилось сразу несколько колясок до этого бестолково метавшихся по площади без наездниц. Да и остального народа меньше не стало. Этот самый глупый народ вместо того чтобы бежать куда подальше, переплёлся тут не хуже моих ручек. А чего удивляться-то, если по местным идиотским обычаям половина публики была запряжена в коляски, а другая половина запуталась в поводках собственных рабынь, не говоря уже о дурацких кринолинах, колпаках и вуалях? Если кто тут и мог свободно перемещаться, то разве что охранники. Так они и разбежались кто куда. Но внезапно я осознала, что при налетании руки на препятствие ощущается слабое сопротивление. Чёрт! Надо ухватится за что-нибудь крепкое, несокрушимое, чтобы остановить эту штуковину! О! Солнце! Оллитара, теперь уже высоко стоящая в небе! Я навалилась на панель, просовывая руки глубже, и погнала это чудовище вверх, к Оллитаре. Меня ещё несколько удивило что рука словно бы уменьшается в размере поднимаясь вверх, и в то же время визг меняет тембр и частоту вибрации. Да не до того мне было чтобы разбираться в подобных тонкостях этого чёртового устройства! Ага! Рука пересекла диск Оллитары и я стиснула пальцы, ухватившись за эту опору…
Вот такого визга мне ещё не приходилось слышать за всю жизнь! Причём, я тоже присоединилась к остальным глоткам.
Оллитара вспыхнула, будто взорвавшись изнутри. Оллитара на глазах вырастала и разгоралась нестерпимым светом, словно распухая в медленном огненном взрыве. Я оцепенела от холодного ужаса, вместе со своим визгом застрявшем в горле. Оллитара заблестела сине-зелёным сиянием словно полированная сталь и запульсировала в ритме бьющегося вокруг свиста. И я отчётливо увидела как от её диска отделяются капли огня, словно бы за край огненной небесной чаши выплёскивается расплавленный и раскалённый добела металл! Дыхание у меня перехватило, да кажется и сердце остановилось на несколько секунд. Каким образом я вообще могла видеть это неимоверное сияние и не ослепнуть мгновенно при этом? Скорее всего, стены были сделаны из какого-то материала защищающего зрение не ограничивая видимости. А внизу на площадь упали неправдоподобно контрастные тени от разрушенных зданий сквозь которые просвечивала ещё не осевшая пыль.
И тут мне в уши ударила следующая волна визга и воплей. В центре диска Оллитары появилось чёрное пятно, быстро растущее и вытесняющее сияние к краям, превращая изображение светила в огненное колесо окружённое короной и бьющимися протуберанцами огня. Холод! Сверху падала, нарастая, стена холода, дневной свет мерк, а в небе вспыхнула россыпь звёзд, всё ярче просвечивающая сквозь тускнеющее небо.
-А-а-а-а! - заорало рядом несколько глоток.
-Звёзды! Звёзды!!!
-Спасайтесь!
-Оллитара гаснет!!
И сейчас же какая-то из девушек завопила:
-Великая Хенда! Великая Хенда, помилуй нас! Не гаси Оллитару!!!
-Помилуй нас! Помилуй нас!! Пожалей!!! Не гаси Оллитару!!!
-Я… Я… - завопила я, напуганная не хуже других. - Я ничего! Я… Помогите! Спасите! Караул! Чёрт! Дьявол!
Я расцепила руки и выдернула их из панели, намереваясь бросить всё и бежать куда глаза глядят! Да пусть они сами тут разбираются со своими руками Хенды, или что тут у них есть! А то, я ещё не таких дров наломаю!
Только бежать-то было невозможно! Толпа монашек вцепилась в мои ноги, пытаясь их облизать и вымолить себе дальнейшую жизнь.
-Помилуй нас! Помилуй, помилуй, помилуй! Великая Хенда! Небесная Госпожа!
-Пустите! Пустите! - заорала я и в отчаянии оглянулась на Оллитару. Оллитара так и висела в звёздном небе пульсирующим обручем, а вокруг него тускло блестели ещё и какие-то шестигранные образования словно пчелиные соты, если мне вообще всё это не казалось уже! И тут в комнату внеслись охранники, бесцеремонно расшвыривающие ногами ползающих по полу монашек. Не успела я и рта раскрыть как меня схватило сразу несколько рук, а свет померк и наступила тёмная ночь. Правда, я сразу догадалась что никакая ночь не наступила, просто на меня накинули сразу несколько содранных с монашек покрывал и принялись заматывать меня и чем-то запутывать, словно клубок ниток. Возможно что и теми самыми писечными цепочками служительниц, раз уж они были под руками. Я конечно пыталась что-то сказать, в частности посоветовать чтобы кто-нибудь выключил энергосистему и обесточил наконец это ужасное устройство со своей ужасной рукой ужасной Хенды, чтоб ей в грязи утонуть вообще! Но, конечно же, никто меня и не слушал, а разевание рта привело к тому что в него попал кусок покрывала и перекрыл возможность дышать. Я ещё успела догадаться по характерным повторяющимся толчкам что меня быстро волокут вниз по ступенькам лестницы. А потом меня забили судороги удушья и я быстренько потеряла сознание, избавив себя от долгой предсмертной агонии.
Только я почему-то не умерла. Ну, по крайней мере, лично мне так показалось. Ну да, вокруг не было ничего кроме темноты, да и меня самой в этой темноте не было. Понятное дело, так и должно было быть после того как ты умираешь. Только вот что тогда являлось источником этих вот мыслей и восприятия темноты? Мало того, хотя ничего уже и не существовало, присутствовало ощущение, что это вот состояние длится уже долго. Вот каким-то ведь местом это ощущение должно было пользоваться для своего существования, правда же? Вот потому я и догадалась, что не умерла, а просто потеряла сознание. Хотя, с другой стороны…
Но тут что-то так ударило меня по мозгам, что у меня вмиг обнаружились глаза, потому что они выскочили на лоб. А вслед за ними выскочило из темноты и всё тело, потому что я вмиг ощутила во всём этом выскочившем теле ноющую и всякую другую боль, а также скрюченность и неприятную зажатость.
-Так вот, - сказал охранник, морда которого оказалась недалеко от моих глаз. - Пыточный газ и мёртвого разбудит. Очухалась, ведьма?
-Ы… У… - сказала я, потому что, как оказалось, я ничего другого и сказать-то не могу. Да и эти звуки можно было расценивать как большое достижение. Надо сказать, я что-то слишком уж быстро включилась. Как он там сказал? Пыточный газ? У меня такое было ощущение словно мне только что опрокинули в рот бутылку нашатырного спирта и вылили назад через нос и уши. Вот примерно такая аналогия близко соответствовала моим ощущениям в этот момент. Хотите сами попробовать?
Но тут меня тряхнуло и покатило вперёд, поэтому я догадалась что помимо всего прочего, у меня ещё и колёсики снизу. Только вот рессор явно не было. Прежде всего, я уловила что я голая, да и волосы не лезли в глаза. Наверное их так и оставили завязанными шнурком на макушке. А вот в остальном дело было плохо. Я сидела внутри прямоугольной клетки, которая была меньше меня. Это даже и не клетка была, а какой-то станок на котором крепилось несколько разъёмных металлических брусков предназначенных для рук, ног, шеи и талии, и все эти бруски были использованы по назначению. А в результате, сидела я задрав ноги вверх и вперёд, руки расставив в стороны, а голову прижав к задней подставке. При этом, понятное дело, всё это было зажато брусками запертыми на огромные замки, болтающиеся со всех сторон. И это ещё не главное. Ноги были не просто так задраны, а чтобы дать место круглому стержню закреплённому горизонтально и глубоко введённому в мою вульву. А другой похожий стержень был сверху, введён же он был в мой рот, так что я и на сантиметр не могла подать лицо вперёд, могла только вращать глазами чтобы поглядеть по сторонам. А прислушавшись к своим ощущениям снизу, я пришла к выводу что вдобавок ещё и сижу на введённом в оставшееся отверстие стержне. Причём, скорее всего, это были и не стержни, а толстые трубки, потому что явно ощущалась циркуляция воздуха там, где мне и не хотелось. В довершение всего, я убедилась что и мои ладони заперты в какие-то металлические варежки, собирающие вместе все пальцы. А пока мы ехали по тёмному коридору, я успела разглядеть ещё несколько подобных приспособлений у стенок, только пустых. Зато я правильно составила себе представление о том, как я выгляжу сейчас со стороны. Ох, кажется обещанными колышками дело не обойдётся. То есть, почему обещанными? Колышки-то уже были у меня во всех дырках, и даже не колышки а толстые железные колья.
Вообще-то, я прекрасно помнила всё что недавно случилось, и даже отчасти понимала, почему я оказалась на этой колясочке. Только я ещё плохо соображала, иначе меня прежде всего заинтересовал бы вопрос, погасла Оллитара, или всё обошлось? Но меня почему-то заинтересовало другое. Сколько девушка может выдержать на такой вот коляске прежде чем загнётся? Да хоть бы колёса получше приделали, сволочи! На каждой незначительной неровности меня так трясло, что зубы стучались о железяку во рту, а два нижних стержня занимались лёгким насилием. Наверное они решили таким образом меня обезопасить. Ох, попросили бы совета у той же Госпожи Сонии-Сесонии лучше. Она ведь говорила, чтобы обезвредить такую малохольную как я, достаточно связать мне руки носовым платочком, и все дела. Но у этих твёрдолобых наверное на всё было своё мнение.
Мы доехали до решётки напоминающей крепостные ворота, как своей толщиной, так и количеством топтавшихся тут охранников. Меня предъявили для опознания, вероятно по закрепленной сверху табличке, после чего решётку пришлось поднимать, поскольку моё приспособление в дверцу не проходило. Между тем, у меня пропал всякий интерес к разглядыванию окружающих, хотя бы потому что все они с нездоровым любопытством оглядывали меня саму. Я закрыла глаза и решила вообще сделать вид что сплю, чтобы выразить своё отношение к таким вот методам обращения с ни в чём не повинными девушками. Некоторое время меня не трогали, но потом наверное решили что я потеряла сознание, и дали издалека понюхать пыточный газ. После этого я уже сидела с выпученными глазами, потому что даже издалека это оказалось таким удовольствием, которого я не захотела повторять. Выпученные глаза, в свою очередь, затрудняли обзор, потому что не вращались, но у меня и желания не было разглядывать эти тюремные коридоры. Так, с выпученными глазами, я и въехала в большую сводчатую комнату которую сразу опознала как инквизиторский подвал. Да и инквизиторы были тут как тут. То есть, скорее инквизиторши, потому что все они были во всяких покрывалах и намордниках, так что наверное ещё и работали палачами по-совместительству. Или палачихами, если уж на то пошло. Вообще-то, как я теперь думала, во многих Гедонисских бедах конечно же виноват этот повсеместный матриархат. И в самом деле, ни в одной местной комиссии я чего-то не встречала руководителей мужчин, или хотя бы администраторов средней руки. Вот вам и результат, сплошное беззаконие и личные амбиции. Да ещё комиссий поразвели столько, что и неудивительно наличие закона об обязательном привлечении к труду всех жителей. А иначе, как прокормить и обслужить всю эту администраторскую и комиссаршскую прорву дармоедов? Возможно, конечно, что у меня в этот момент и предвзятое мнение было, только каким оно ещё может быть когда вас так вот зафиксируют и скрючат? Да, было бы за что! Подумаешь, неосторожно надавила не то место на дурацком устройстве. А тогда надо инструкцию по правилам пользования иметь, и доводить под роспись!
Насколько я сумела разглядеть, это сборище палачих было не той комиссией которая третировала меня накануне. Ох и раздули же они свои штаты! А толку? Вспомнить уличную преступность, хотя бы…
Между тем, было похоже что это сборище заседало уже давно, и конечно же достаточно крепко спорило, а может даже и дралось. Некоторые палачихи выглядели взвинченными, а то и потрёпанными. Я ещё подумала, что вероятно меня сюда прикатили даже не на суд, а сразу на расправу. Ну, если решение на мой счёт уже заочно вынесено. Мне даже и самой было странно что я так тупо об этом рассуждаю. Наверное что-то ещё в мозгах не встало на место после того как меня придушили во время волочения из Храма. Интересно, они меня убить решили? А вдруг я их любимую игрушку сломала? И как же будут убивать? Вот, топорами рубить жертву на этой колясочке неудобно, больно уж она основательно сделана. По методу электрического стула? Что-то я усомнилась что местная энергосистема способна производить достаточно высоковольтное напряжение. Тут вдруг я вспомнила о вставленных во все мои дырки пустотелых стержнях и представила что будет, если к ним подключить шланги и подать водичку. Точно. Чего уж проще? Даже в воду бросать не надо, достаточно будет маленького ведёрочка. Нет, а зачем бы ещё эти вставочки были пустотелыми? От таких мыслей я хотела описаться, только не нашла необходимых для этого внутренних резервов, а из этого сделала вывод. Возможно, все эти трубки предназначались не для утопления пленницы, а только для промывания. А впрочем, одно другому вовсе и не помешало бы.
Тут я заметила что палачихи обступили меня со всех сторон и судачат между собой по-поводу моей персоны. Говорили они всякую ерунду, зато никак не соглашались друг с другом. Одна палачиха утверждала что я набитая дура, что видно хотя бы по моим бестолково выпученным глазам. Другая «чиха», напротив, указывала на то, что я намеренно таращу свои глазки, чтобы никто не заметил, что они хитрые. Третья чиха обратила внимание публики на неправдоподобное совершенство моего тела, что по её мнению очень подозрительно выглядело. Четвёртая чиха заявила что она уже устала всем доказывать, что я обычная ламиола и ни в чём не виновата, а пятая чиха уверяла всех что я подставное лицо, а настоящие злоумышленники вот-вот себя обнаружат, и вот тогда-то нам всем небо с овчинку покажется. Тут шестая чиха, в более-менее опрятных покрывалах и кружевном намордничке, растолкала остальных чих и потребовала чтобы они ей не мешали. Или они забыли зачем меня сюда привезли?
Тут чихи, вероятно, вспомнили об этом, расступились и дали место шестой чихе, а она расположилась около меня и стала извлекать из-под своих покрывал подозрительные штучки, увидав которые я скосила глаза и сказала:
-Ы-ы-ы-ы.
Ноль внимания. Если эта тётка тоже собиралась меня пытать, почему было не начать с обещанных колышков и «змеек»? Или хотя бы с предложения добровольно отвечать на вопросы. Впрочем, её инструменты чего-то не походили на орудия пытки. Хотя бы эти вот зеркальца на тросиках. Интересно, как это можно пытать девушку зеркальцем? Порезать ей лицо, а потом дать полюбоваться на своё отражение? Но никаких вопросов эта чиха мне задавать не стала, вместо этого она откинула свой намордничек на затылок, а на голове смонтировала обруч с лупами и фонариком сбоку. Потом она взяла в руки один из тросиков, на одном его конце закрепила воронку и присоединила к линзе на своём головном обруче, а второй конец начала пихать в стержень, вставленный в мой рот. Тут я догадалась что она просто хочет осмотреть меня изнутри, и прозвала эту чиху Докторшей. Её тросик долго шевелился у меня во рту, задевая за зубы, а Докторша чего-то записывала в маленькую книжечку, глядя в неё свободным глазом. Продолжалось это достаточно долго, мне аж надело, а зря. Потому что когда Докторша нагулялась у меня во рту, она сменила тросик на более длинный и полезла мне в глотку и дальше, в желудок. Я завопила доступными мне средствами и звуками, а мой пищевод принялось скручивать судорогами. Думаю, меня бы стошнило, только вот было нечем. Наверное меня основательно промыли перед этим медосмотром, а Докторша была дамой привычной и на трепыхания пациентки внимания не обращала. Она так щекотала мои внутренности своим чёртовым тросиком, что в конце концов меня всё-таки стошнило одним желудочным соком, да так что капли изрядно попали ей на лицо. А она и на это не отреагировала. Мало того, начала пихать тросик ещё и дальше, будто бы не знала, что дальше внутренности загибаются, и если она намерена толкать в меня свою штуковину пока она не покажется из задницы, то следовало выбрать более гибкий материал.
Наконец Докторша вынула из меня тросик, но лишь для того чтобы поменять дырку. Теперь она принялась меня обследовать снизу, для чего мою колясочку завалили на спину. Не хочу даже и вспоминать, какие реакции произошли пока она ковырялась у меня в заднице, да так глубоко, что я решила что необследованным остался совершенно незначительный участок.
На следующем этапе Докторша протёрла глаза и принялась за последнюю дырку, используя для зондирования гофрированный шланг вместо тросика. Интересно, чего это она там разглядела, достойного таких длинных записей, что даже пришлось дважды перевернуть страницы блокнотика?
-Ну? - наконец нетерпеливо спросила её одна из чих, примечательная высоким колпачком под покрывалами, за что я и прозвала её Колпачихой.
-А, ничего, - сказала Докторша. - Вообще ничего, я же говорила. Совершенно нормальная девушка.
-Трудно поверить, - усомнилась Колпачиха.
-Ну так смотрите сами, пока я инструменты не убрала.
-Ага, сейчас, - отказалась Колпачиха. - Можно подумать, я чего-то понимаю там, внутри!
-Дело хозяйское, - пожала плечами Докторша и принялась укладывать инструменты, а меня снова перевернули колёсами вниз.
-А этого и следовало ожидать! - заявила дама отличающаяся громким голосом. - Да совершенно ясно, что эта девка вообще ни при чём!
-Безответственная позиция! - подскочила писклявая дама в чёрных покрывалах.
-Это у вас безответственная позиция! - перекричала её Горластая.
-Почему это у меня безответственная позиция?! - заголосила Писклявая. - Вы что, не понимаете, с чем мы имеем дело?! Эту девку надо немедленно уничтожить, даже и в том случае если она ни в чём не виновата. А она виновата! То есть, не она виновата, а виновата в том, что может так вот, одним пальцем Оллитару погасить! У неё нет никакого права на существование, если мы хоть сколько-нибудь способны думать о народе, городе и всей Оллитарии!
-Да заткнитесь вы наконец, дура! - не очень-то вежливо перебила её Колпачиха. - Скорее всего, то же самое может сделать любая ламиола. Только никто до сих пор не догадывался.
-Чушь! - заорала Писклявая. - Чушь, бред, ахинея! Никто не может повелевать Рукой разрушителя кроме самой Хенды, которой давным-давно на свете нет, а может никогда и не было!
-А я и предлагала попробовать, - заметила Горластая. - Чего спорить-то попусту, если попробовать можно?
-Нельзя! - рявкнула Колпачиха и даже топнула ногой. - Какого дьявола тут пробовать?! С ума посходили, да? Ещё хорошо что так обошлось, да и то неясно, обошлось ли?! А если дух Хенды вырвется на волю?! Вы представляете, что тогда будет?!
-Да никакого там духа нет! - вскочила и замахала руками ещё одна дама. Эта была в белых покрывалах и тоже достаточно горластая.
-Нет там никакого духа! - повторила она. - Это же просто технологическое устройство, надо и относиться к нему соответственно! Или мы и здесь будем сказочки для народа сочинять?!
-А вам бы всё выхолащивать! - заорала Писклявая. - Не всё можно объяснить технологией, как можно не понять столь простой вещи?! Или вы настолько компетентны, что всё устройство Вселенной нам тут изложить способны?!
-Да к чёртовой матери вашу Вселенную! - ответила Белая. - Нечего Вселенную приплетать в каждом отдельном случае! Пустите меня к этой машине и я вам на деле покажу что она любому подчинится, кто хоть малость в технике смыслит!
-И не надейтесь даже! Ещё одной Великой Хенды нам тут не хватает!
-Ну да, а этим Жрицам вы доверять не боитесь? Не думаете, что они успели такого насмотреться, о чем не особенно-то вам и рассказали? А они сколько раз уже особого уважения к себе требовали, да и привилегий тоже!
Тут заголосили и все остальные чихи, а потом Колпачиха перекричала всех, поскольку, наверное она всё-таки была старшая на этом шабаше. Потом она накричалась и сама, хватаясь руками за свой колпак. Кричала она о том что всё чёртовы проблемы сплелись в один чёртов клубок, а всё чёртовы администраторши лезут со своими чёртовыми позициями, ещё более усугубляя чёртову неразбериху. И если бы ещё чёртов народ узнал о таком разброде в чёртовом руководстве этого чёртового города, к растакой чёртовой матери…
Потом она сменила ноту и призвала всех взять себя в руки и выработать правильную линию поведения, позабыв обо всех своих мнениях и об истинах, какими бы непреложными они ни казались. Это потому что сейчас надо не истины устанавливать, а спасать собственные руководящие задницы от кольев, на которые администрация Оллитариса обещала усадить администрацию Гедоникса. Если кто из присутствующих об этом не позабыл, конечно.
После этого выступления наступил относительный порядок и началось более деловое совещание. Слово дали какой-то архивной крысе, которая сообщила что согласно архивам, такое случалось и раньше. То есть, Оллитара также вот гасла на короткое время, только это случалось давно и было предпринято много усилий чтобы навязать населению мнение, что всё это показалось. А вот насчёт приведения в действие руки Хенды дело обстояло хуже. Похоже, что эту самую руку прекрасно видели и раньше, только облекли эти наблюдения в вид сказок для запугивания тёмных слоёв населения. Между прочим, сама Рука разрушителя очень точно соответствовала одной из легенд. Такие же три когтистых пальца и точно такой же эффект, как тот который и наблюдался недавно. Мало того, уж эта Госпожа не хотела навязывать своего мнения насчёт доверия преданиям, только в них говорилось что эта самая рука способна не то что Оллитару погасить, а вообще раздавить всю Вселенную, устроив тут первобытный хаос, как в пространстве, так и во времени. Вот как! И, между прочим, в момент самого несчастья многие вопили от страха, прямо так и крича: «Рука разрушителя! Рука разрушителя»! А это говорит о том что тайные знания на деле не такие уж и тайные, как кому-то может показаться. К концу своей речи эта дама так застращала присутствующих, что снова чуть не начался психоз. Только Колпачиха заорала что просто собственноручно повыдергает языки всем кто тут не способен взять себя в руки. Похоже, её испугались ещё больше чем руки Хенды.
Тут я с удивлением отметила что не вижу среди присутствующих ни Стретилии-Долионии, ни Клотильды, а Стретонии-Лусии и подавно, да и вообще, кажется, тут не было никого из того руководства которое принимало меня после прибытия. Либо те дамы были просто для отвода глаз народу, либо это вот сборище представляло собой теневое руководство города, кто их тут, к чёрту, разберёт?!
Между тем, слова добилась представительница вооружённых сил города. Правда, ни на какую Защитницу она не походила и каким местом относилась к Белому Воинству, было непонятно. Замотана эта Госпожа была в обычные покрывала и для полководца была мелковата ростом, за что я её сразу и прозвала Наполеоншей. Так вот, Нополеонша, как и следовало ожидать, пыталась убедить присутствующих в том, что как раз и следует теперь освоить управление этим оружием, именуемым Рукой Хенды, чтобы застращать всех врагов и немедленно добиться мирового господства и подчинения всей Оллитарии законам Гедоникса. Да чего испугались-то? Ну раздавить этой рукой пару городов, другие сейчас же на коленях приползут, а все Нолы Оллитарии собственноручно окольцуют свои носы и будут умолять сделать их рабынями ламиол. А Квинглеры… Ну, там уж разберёмся, главное, не упустить момент. А меня следует передать военно-техническим специалистам которые подумают как меня обезопасить не повредив моих способностей. Это потому что лично она считает, что только я одна способна управлять оружием. По крайней мере, так может оказаться. Что же до того, каким образом меня можно подчинить и обезопасить, так как раз и следует срочно изучить устройство обнаруженное у только что задержанной шпионки. Потому что ей очень даже кажется что эта шпионка и мои подвиги неразрывно связаны между собой, также как и пресловутый заговор пресловутого Общества защиты прав ламиол Даниса. Да, вообще-то, плевать на все заговоры, дайте ей меня и ту шпионку с её приборчиком, а после этого она ручается в кратчайшие сроки завладеть управлением Рукой Хенды.
Тут пара дам обвинила Наполеоншу в милитаризме и стремлении к личному мировому господству. Да кому угодно дайте в руки подобную силу, не устоит он перед соблазном личной власти, Богом себя захочет видеть. А если даже сейчас так не считает, то вмиг переродится как только завладеет оружием Богов. Да неужели все вдруг позабыли наш главный закон о том что никого нельзя убивать?!!! А ради чего тогда вообще всё?! Короче говоря, меня следует немедленно уничтожить, конечно же, возможно более безболезненным методом, чтобы ни у кого и не возникало соблазна ввергнуть общество в бездну убийств и насилия. И что вот тут как раз классический случай когда одна смерть может предотвратить неисчислимое количество других смертей.
На это Наполеонша заявила что эти дамы сами убийцы, если такое предлагают, а ещё рот разевают на амбиции вооружённых сил. Только Колпачиха не дала Наполеонше разговориться и устроить дискуссию.
Теперь слова добилась ещё одна чиха, которая была одета в нормальное платье, только лицо прикрывала лёгким платочком. Эта дама сказала что она с безграничным уважением относиться как ко всем присутствующим, так и ко всем высказанным мнениям, только вот никак не поймёт, почему эти уважаемые присутствующие ведут себя как тупые и дебильные идиотки? Да ведь ясно же, что всё это звенья одного заговора, того самого который разоблачила комиссия по неотложным проблемам общества. Почему бы просто не допросить заговорщиц вместо того чтобы гадать тут словно эти мошенницы, именующие себя Жрицами Истины…
Тут кто-то возмутился таким беспардонным оскорблением религии, но чиха бескомпромиссно заявила, что это так и есть, поскольку нет никакой Хенды, а тем более её духа, и правительству давно пора принять меры чтобы и духа её не было, поскольку нечего забивать всякой ерундой мозги трудящимся, которые, между прочим, кормят своим трудом всю администрацию…
Сейчас же чуть не возникла драка, потому что множество администраторш возмутил такой бессовестный наезд на руководящее звено общества. Они чего-то там принялись вопить, что всё наоборот, что это правительство кормит своих граждан, защищает их от опасностей и заботится об их процветании. А кто утверждает иначе, тот, стало быть, заговорщик, шпион и злоумышленник, в лучшем случае, просто дурак!
Тогда выступающая чиха принялась визжать что она-то как раз и призывает вывести на чистую воду заговорщиц, а тупая административная толпа способна через свои амбиции всё заболтать и оставить как есть. А вот потом они сильно раскаются, да поздно будет! Вот как захватят враги Гедоникс, да позапрягают вас всех в коляски, вот будете тогда грызть уздечки, вспоминая свои амбиции! А так вам и надо будет! Вот, бегайте тогда наперегонки, подгоняемые кнутами! Которая быстрее побежит, вот и будет самая крутая. Ей может быть тогда её хозяйка Нола золотое колечко в носик проденет. Разве такая честь не стоит того, чтобы прямо сейчас постараться?!
Этого уже администраторши не стерпели. Они стащили оскорбительницу с трибуны и принялись бить, невзирая на её крики о том что правда глаза колет. Дело могло бы окончиться смертоубийством, если бы не навела порядок всё та же чиха Колпачиха. Правда, гвалт стоял такой, что даже она не смогла бы перекричать толпу, но она и не пыталась. Вместо этого она вдруг извлекла длинный кнут и принялась так охаживать всех подряд, правую и виноватую, встречную и поперечную, что уважаемый административный совет завизжал и разбежался по углам. Колпачиха же спрятала кнут и принялась распоряжаться. Изрядно потоптанную ногами оскорбительницу подняли с пола и выдворили за пределы заседания. Тем не менее, действовать начали именно так, как она и советовала. А именно, было велено притащить сюда шпионку. Охрана отправилась за шпионкой, администраторши же принялись пить водичку, поскольку наверное сильно перегрелись, заседая. А мне никакой водички не дали, хотя я и пыталась обратить на себя внимание. Надо сказать, я понемногу начинала думать что моя песенка спета. Они тут относились ко мне даже не как к подсудимой, а как к какому-то предмету имеющему отношение к обсуждаемой проблеме, но не как к личности обладающей какими-либо правами. Между прочим, я чувствовала на пальце своё гражданское колечко. Никто его с меня не снимал, так где же хотя бы элементарное уважение к правам гражданки Гедоникса?
И тут появилась Нина которую вели охранники. Выглядело это очень странно, потому что Нина была голая, волосы у неё были завязаны в пучок, руки связаны за спиной, и всё. А вели её за какой-то странный тросик, каким-то непонятным образом прикреплённый к её животу повыше пупка. Причём, было видно что Нина очень опасается чтобы этот тросик не натянулся. Ну вот, бедная Нина поплатилась за знакомство со мной. А Таня, Мери, Сарра? Их что, тоже схватили? А Дору, Сику и Дикси? А Манечку с Олечкой? Ох, да я столько уже тут знакомств поимела, что надо тогда уж половину города хватать! Надо сказать, Нина издалека заметила моё присутствие, но ничего не сказала, только покосилась в мою сторону. Но тут я разглядела что тросик-то на котором её вели был вставлен в ту самую её дырчатую родинку которую она называла позорным клеймом Аннолиуса. Это как же? Я пригляделась и заметила что другой конец тросика не надет на руку охранника, а входит в плоскую коробку, которую он несёт в руках. Это что же такое? Очередное пыточное приспособление?
Тут Нину подвели к месту, вероятно предназначенному для допрашиваемых подследственных. Это потому что там были ввинчены в пол привязные кольца. Только Нину привязывать не стали и даже не попросили встать на колени или на четвереньки. Наверное всё же эта комиссия чих больше занималась делом, чем дурацкими протоколами.
-Ага, шпионка! Не советую тебе перед нами запираться, - сказала Нине чиха в белых покрывалах. Та самая, что отрицала не то существование духа Хенды, не то существование духа у Хенды. Или Хенды у духа. Наверное у этой Белой была должность дознавателя.
Нина только мрачно взглянула на неё и промолчала.
-Узнаёшь вон ту девку? - указала на меня Белая.
-Ну, - отозвалась Нина.
-Чего, «Ну»?
-Ну, узнаю. А вы бы её лучше так вот не заковывали. Что, совсем тут с ума посходили?
-Чего?! - возмутилась Белая. - Чего ты там лепечешь?
-Я вообще бы помолчала, - сказала Нина, - если бы вы не приставали.
-А вот грубить я тебе не советую.
Нина снова пожала плечами и переступила с ноги на ногу.
-Чего молчишь? - спросила Белая.
-А чего говорить-то?
-Говори, хотя бы, «Госпожа», когда разговариваешь с белой Госпожой Гедоникса!
-Ха. Да я и сама белая Госпожа Гедоникса.
-Ты мерзкая преступница, а не белая Госпожа Гедоникса!
-Да ну вас, вообще, - сказала Нина. - Спрашивают чего-то, а чего, и сами не знают.
-Так, - сказала Белая и подошла к Нине. Стегнула её литоной и приказала: - На четвереньки, преступница!
-Да пошла ты в грязь! - вскрикнула Нина. - Тоже, преступницу нашли. Сами тут все преступницы!
-То есть, считаешь нас, ламиол Гедоникса, преступницами? Ах ты мерзкая негодяйка! Ты ведь даже не Нола! Что же тебя, ламиолу, заставило плести заговоры против Гедоникса?! Это настолько мерзко, что…
-Дура! - сказала Нина. - Паранойя у тебя. Да и у всех вас тоже. У кого паранойя, а у кого шизофрения.
-Мерзавка! - взвизгнула Белая и принялась стегать Нину литоной. - Мерзавка! Мерзавка, мерзавка!
Нина даже и не сопротивлялась, только слегка поворачивалась чтобы не подставлять одно и то же место.
-Эй! Прекратить! - вмешалась тут Колпачиха. - Прекратить! Делом надо сейчас заниматься, а не дурью маяться.
-Так я и не маюсь, я занимаюсь!
Но Колпачиха не слушая её шагнула к Нине, отодвинула Белую в сторону, ткнула пальцем Нину в грудь и сказала:
-Кому служишь, шпионка?!
-Рокси служат! - ответила Нина. - А я свободная девушка. Никому не служу, и не собираюсь!
Тогда Колпачиха ткнула пальцем охранника и указала на коробку:
-Поверни-ка ручку у этой штучки.
Вот тут Нина задёргалась и заорала:
-Эй, вы! Не трогайте пульт, идиотки!
Но охранник не слушал её и, кажется, действительно хотел что-то там повернуть на коробке.
-Не-е-е-е-т! - завопила Нина. - Не надо, не надо!
Охранник придержал руку, а Колпачиха спросила: - Почему это, не надо?
-Не трогайте штуку, которую не понимаете!
-Почему же это, не понимаем? - возразила Колпачиха. - Прекрасно понимаем. Если вот эту штучку повернуть, тебе будет больно и ты перестанешь тут артачиться. Правильно?
-Неправильно! - огрызнулась Нина. - Дура в колпаке!
-Крути, - приказала Колпачиха.
Нина завопила так, как я ещё и не слыхала. Не то чтобы очень сильно, но как-то по-особенному. Так, что и меня пробрала дрожь. И кроме того, её скрючило словно на электрическом стуле. А потом она брякнулась на пол, не разгибаясь, спиной вниз, и на полу продолжала биться словно в припадке. Мне показалось что она и сейчас кричала бы, если бы у неё не заклинило в горле. И вдруг затихла. Это Колпачиха сделала знак охраннику и тот, наверное, вернул ту самую ручку в исходное положение. А Нина лежала теперь как мёртвая. К ней подскочила Докторша и принялась чем-то тыкать её в грудь.
-Пыточный газ, - посоветовала ей Колпачиха. - Нечего возиться.
-Хорошо, - согласилась Докторша и тут же осторожно пшикнула в лицо Нине из баллончика. Тут Нина очухалась, хотя и не так резко как я.
-Встать, встать! - принялась тыкать её литоной Докторша. Нина с трудом поднялась, выворачивая тело, потому что не могла опереться на связанные руки.
-Ну как? - спросила её Колпачиха.
-Госпожа, - всхлипнула Нина совершенно другим голосом. - Госпожа, пожалуйста, не трогайте пульт. Вы же не понимаете…, не понимаете!
-Опять за своё? - осведомилась Колпачиха.
-Да, - высунулась из-за её спины Белая, - опять за своё, преступница?
Нина снова всхлипнула и попыталась встать на колени, но Белая ухватила её за связанные руки и сказала:
-Стоять! Кто тебе приказывал на колени опускаться?
-Простите, Госпожа, - промямлила Нина.
-Смотри у меня!
Белая вроде как снова перехватила дознание у Колпачихи, но та и не возражала, даже слегка отошла в сторону.
-Смотри же, преступница, - сказала Белая, - если не будешь сотрудничать, мы твою кнопочку ещё и не так повернём.
-Нет, нет, Госпожа! - вскрикнула Нина.
-Рабыня не должна говорить Госпоже «нет», - заметила Белая.
-Да, Госпожа.
-Так-то вот, преступница. Так на кого же ты работаешь? Кому служишь?
-Да я же не знаю, Госпожа! Я правда не знаю, кто это такие! Госпожа, Госпожа, не трогайте пульт!
-Чего-то я тебе не верю, - задумчиво проговорила Белая.
-Да, правду же говорю! - заголосила Нина. - Я ведь говорила уже! Да чего же вы не верите-то?! Ну разве это странно, что они мне о себе и не рассказали ничего? Зачем им?
-Ну, допустим. Значит, какие-то Господа тебя купили и вставили тебе в живот эту вот интересную штучку?
-Ну да, Госпожа. Пожалуйста, вы эту штуку не трогайте. Если вы её сломаете, знаете что будет?
-Пугаешь меня?
-Да не пугаю я вас, Госпожа. Да поймите вы, не знаю я, кто это такие были. Только они знаете какие страшные? Они знаете чего могут? Да они по воздуху летают даже!
Эта новость переполошила сборище чих. Эти чихи начали бурно обсуждать такие новости, только Колпачиха снова всех заткнула. Она-то наверное уже и раньше допрашивала Нину. По крайней мере, не удивилась тому что кто-то там летает, непонятно где.
Белая потребовала от Нины подробностей, на что та сообщила что глазами не видела, чтобы эти её Господа летали, но они её засунули в мешок и очень быстро перевезли на такое расстояние, которое иначе как по воздуху просто невозможно было бы преодолеть. Кроме того, во время этого перемещения её так трясло, что она весь мешок им измазала. Помимо этого, у этих самых нехороших Господ было запрещённое оружие, а ещё они говорили много непонятного, понятное дело, не ей, а друг другу. И вот, как она теперь предполагает, эти Господа скорее всего и были Вайелоргами, либо их подручными.
Тут она призналась что ни на какой Земле не была. Эти проклятые Господа перекупили её в Аннолиусе и долго держали в тёмной маленькой камере, где стены были из железа. Правда, кормили хорошо. А потом вставили ей в живот эту вот ужасную штуковину и кое-что объяснили. А после этого Нина уже никак не может им не подчиняться. Не из за боли даже, а потому что эта штука у неё в животе управляет теперь её мозгом. Ну, управляет когда захочет, или когда её включают те самые Господа. А больно она может сделать так, что вся остальная боль просто шутки по сравнению с этой.
-А не врёшь ли ты всё, преступница? - спросила Белая.
-Я не вру, Госпожа, - повесила голову Нина.
-Так может эта штучка заставляет тебя так говорить? - осведомилась Белая.
-Нет, Госпожа. Эта штука спит. Когда она приказывает, я чувствую. Только, Госпожа, это неважно! Не включайте боль! Если вы меня сломаете, эти…
-Тебя сломаю?
-Ну да. Да поймите же, я теперь одно целое с этой вставкой. Если вы сломаете пульт, вы и меня сломаете словно куклу! Да я понимаю, что вам моя жизнь не дорога, но вы о себе подумайте! Я ведь не просто кукла, я очень дорогая кукла… То есть, никакая я не кукла, просто когда они захотят, они так делают, что я как кукла становлюсь. Если вы меня сломаете, они очень рассердятся. Знаете что они могут? Да они целый город уничтожить могут запросто, точно вам говорю! Вы бы лучше вообще меня не трогали, лучше бы вообще отпустили пока не поздно. Если эти негодяи меня включат, они сразу узнают, где я и что со мной. Вы думаете, им понравится что вы меня о них рассказать заставили? Да вот когда вы этот пульт включаете, может быть он им всё записывает и сообщает. Такое очень даже может быть. Вот скажите, если бы кто вашу дорогостоящую собственность ломал, вам бы это понравилось?
-Допустим, нет. И что?
-А если бы вы при этом обладали способностью раздавить того кто вам не угодил как козявку?
-Эй, девка! - встряла Колпачиха, - ты язык-то не распускай. Если ты нас будешь козявками обзывать, так скоро пожалеешь.
Тут она сама взяла в руки тросик и коробочку, внимательно их разглядела, а потом и дырку в животе Нины, куда этот тросик, а скорее провод, был ввинчен.
-Очень любопытно, - сказала она. - Кукла, значит?
-Если я и кукла, - сказала Нина, - так зато я ни в чём не виновата. Это же так?
-Даже если и так, это ещё не значит, что тебе ни за что отвечать не придётся.
-Но я же ни в чём не виновата!
-А вот сейчас и провинишься, если честно нам отвечать не будешь.
-Да чего отвечать-то, Госпожа?
-Знаешь, я тебе, в принципе, верю. Ну, насчёт этих твоих Господ. Ну, кто-то же ведь должен был в тебя эту штуку вставить? Только ты уже нам столько сообщила, что хуже не будет. Давай-ка, признавайся, какая у тебя связь с этой вот заговорщицей на тележке?
И снова показала на меня.
-А вы бы её лучше освободили, Госпожа, - посоветовала Нина. - Вот я бы на вашем месте её не только освободила, но ещё извинилась бы, да и компенсацию…
-Ты нам не советуй, а на вопросы отвечай!
-Да и пожалуйста! - рассердилась Нина. - В конце концов, чего мне вас жалеть? Сами напрашиваетесь! Ай!
Это Колпачиха стегнула её кнутом. Кнут свой она как-то ловко извлекала из-под юбок и также ловко туда прятала. Да так больно стегнула Нину, что та даже захныкала.
-Не бейте, Госпожа! - заныла она. - Всё скажу. Эти, которые летают. Они меня к ней приставили. Ну. Чтобы следила за всем что она делает, или, там, говорит. И чтобы охраняла её. Ну. Они сказали что эта вот рабыня Мелани, она может быть окажется странной. Ну, такой, что простых вещей понимать не будет. Словно только что на свет появилась. Ну вот, чтобы я за ней последила, а то она ещё залезет куда-нибудь, куда нормальные девушки не суются. Или скажет что такое не вовремя. А она и вправду странная была. Ну, я за ней и присматривала, насколько могла.
-Очень интересно, - призадумалась Колпачиха и даже несколько иным взглядом поглядела в мою сторону. - А почему же мы должны её отпустить? Только за её странности?
-Да как же этого не понять?! - возмутилась Нина. - Да неужели неясно, что эта Мелани представляет какой-то важный интерес для Вайелоргов? И что будет, если вы её тронете? Что они сделают?
-Да никаких таких Вайелоргов и нету! - заорала тут Белая. - Что вы эту девку слушаете?!
-А вы не кричите! - сказала ей Колпачиха. - Если вы чего не знаете, что вам и знать не положено, это ещё не значит что этого самого на самом деле не существует!
-Э… - растерялась Белая. - Чего-то я не очень поняла.
-А вам и понимать не надо.
-А между прочим, - обиделась Белая, - эта вот практика сокрытия от народа информации по любому вопросу, это некрасиво!
-Зато полезно, - возразила Колпачиха, - и на пользу обществу. Это чтобы общество не откинулось от невыразимого ужаса, как в пророчестве сказано.
-Вот-вот, - проворчала Белая, - сами свои пророчества сочиняете, чтобы народу мозги забивать. А денежки-то государственные безо всякого народного контроля вертятся. Да и немалые денежки-то…
-Чего? - страшным голосом сказала Колпачиха. - Ты на что это намекаешь, уродка? На то, что серая администрация присваивает народные деньги? На это намекаешь?
-Какая-такая ещё серая администрация? - пошла на попятную Белая. - Не знаю я никакой серой администрации. Когда это я чего говорила про серую администрацию?!
-А вот и плохо! - раздался вдруг чей-то голос. Как оказалось, это встряла чиха которую я пометила как Горластую. Та, которая ещё утверждала что я ни в чём не виновата. - Вот и плохо, что все молчат про серую администрацию!
-Если все молчат, так и ты бы помолчала, - ответила ей Колпачиха. - Что, все дуры, а ты тут самая умная?!
-А пошла ты в грязь! - заорала Горластая. - Сёстры! Да доколе же мы всё это терпеть будем?! Эти вот серые администраторши уже нас, членов совета, кнутом лупят, а мы всё терпим! Да к чёртовой матери эту шайку неприкасаемых, которые кого хотят хватают и что хотят делают! Да вы на эту вон девку на тележке поглядите! Сегодня её на стойку наденут, а завтра и вас тоже!
-Хорошо что про кнут напомнила! - рявкнула Колпачиха и обрушила свой кнут на бунтовщицу. Но та как раз и ожидала нападения, поэтому очень ловко извернулась и выскочила из-под удара, кнут же попал по сидящим за ней дамам. Одной из этих дам, как мне показалось, была оппонентка Горластой, Писклявая. Это потому что она завизжала так, что все повскакивали с мест. Я даже подумала, не для того ли Горластая устроила скандал, чтобы Писклявой досталось кнутом? Нет, скорее так вышло спонтанно, зато число обиженных руководством сразу утроилось. Всё-таки местным руководящим Госпожам почему-то не нравилось когда их стегают кнутами, да ещё со всей силы. А Горластая, правильно оценив момент, ещё и заорала на весь зал:
-Сегодня вас кнутами лупят, а завтра железными прутьями отделают за то что вы такие послушные!
Тут Колпачиха потеряла контроль и погналась за бунтовщицей, щёлкая своим кнутом и не попадая по цели, зато в зоне поражения её кнута оказалось много колеблющихся персон, через толпу которых как раз и спасалась бегством Горластая. Конечно же, намеренно. И тут наконец чаша народного терпения переполнилась. Оппозиция завизжала и пошла в атаку на правящую партию. Колпачиха не дрогнула и отважно перешла к обороне, даже успев сбить кнутом на пол несколько атакующих. Но потом её захлестнуло волной народного гнева и всё смешалось как… Не помню, где. Дело в том, что эти психические девки очень скоро сместили своё поле боя в мою сторону. Ещё несколько секунд, и эта пресловутая волна смела и мою тележку, опрокинув её на бок, а потом вообще перекинув колёсиками вверх. Я ещё успела припомнить что так вот всегда и бывает. Революционная волна не столько сметает тиранов, которые, не будь дураки, успевают вовремя попрятаться, сколько калечит и ломает всяких встречных и поперечных обывателей, которые виноваты только в том, что не вовремя попадают под ноги. А я вообще ни в чём виновата не была, я даже с места сдвинуться по своей воле лишена была возможности. Только слишком подробно обдумать справедливость возникшей ситуации я не успела, потому что мои распяленные в стороны руки теперь оказались на полу. Кто-то тут же и наступил мне на ладонь острым каблучком, и не будь мои руки заперты в железные варежки… А вслед за тем на меня обрушилась чья-то летящая по воздуху увесистая задница. От такого удара вся моя стойка с колодками, болтающимися замками и со мной внутри полетела кувырком, раз за разом переворачиваясь на каких-то оказавшихся тут не вовремя ступеньках. И при очередном перевороте так мощно обо что-то ударилась, что у меня выключилась голова. Впрочем, я ещё и до того была полуживая, так чего удивительного?
Вскоре я осознала что в очередной раз потеряла сознание. Тогда, раз уж такое дело, мне захотелось отдохнуть и как-нибудь расслабиться. Скажем, погулять на каком-нибудь лужке с зелёной травкой и овечками на горизонте. Чего-то такое мне смутно припоминалось. Ну, что в случае потери сознания можно, если сильно захотеть, попасть на зелёный лужок с овечками. Правда, те же смутные воспоминания мне говорили что так уже было и ничем хорошим не кончилось. Короче, сколько я ни упиралась, никаких овечек вокруг так и не образовалось, и даже ни одной зелёной травинки. Зато мало помалу появилось и усиливалось ощущение дискомфорта во всём теле. Причём, это ощущение дискомфорта почему-то распространялось по мне от одной точки, расположенной где-то в верхней части моей левой попки. Надо сказать, я всегда любила мою хорошую и красивую попочку, да и она много раз спасала меня от различных несчастий, по крайней мере, сильно снижала их последствия. А тут вдруг, на тебе! Попочка с какой-то стати взяла на себя роль источника дискомфорта. Не говоря уже о несуразности такой ситуации.
Понятное дело, мне такая несуразность пришлась не по душе, и только я хотела как следует рассердиться, как попка успокоилась и перестала быть источником дискомфорта. Это потому что роль источника взяла на себя моя левая пятка. Это конечно было правильнее, чем попка, но тоже никакого удовольствия не доставляло. Напротив, ощущение было такое, словно я наступила на гвоздь. И это при том, что я не могла очнуться и, как принято в таких случаях, завопить и запрыгать на одной ноге. Так что это опять было неправильно. А колющая боль в пятке принялась то исчезать, то появляться вновь, словно меня кто-то решил использовать как телеграфный ключ для передачи сигнала бедствия. Мысль о бедствии оказалась новой. Мне так показалось, что я сама находилась в бедственном состоянии, только не догадывалась до сих пор. Вот пятка и решила мне напомнить, чтобы я не валялась, а принимала меры по устранению своего бедственного положения. Теперь я осознала и дополнительную информацию о том что я валяюсь. А я ведь и вправду валялась на животе, мало того, я уже изрядно отлежала и живот и особенно свои сиськи. Уж больно твёрдой была поверхность на которой я валялась. Да чего я на такое место вообще завалилась-то? И тут пятку пронзила такая острая боль что я подскочила и…
И тут же треснулась спиной и макушкой, да так что глаза вмиг раскрылись и выпучились по своей недавно приобретённой вредной привычке. Тут оказалось что я вообще нахожусь в какой-то тёмной каменной щели, хорошо если в полметра высотой. Чёрт? Куда это я залезла и зачем? Я ещё успела разглядеть какие-то мелкие дырочки перед носом, как вдруг кто-то ухватил меня за ту самую пятку и грубо поволок ногами вперёд. Я хотела завопить со страху, но во рту обнаружился посторонний предмет, не позволяющий издавать звуки. А мои коленки тут же потеряли опору и повисли в воздухе. Тут последовал ещё один рывок и я вывалилась из щели вниз, цепляясь чем попало за что попало которое окружало меня со всех сторон. Я даже и разглядеть не сумела это самое что попало, потому что меня ещё и оглушил создаваемый моим падением грохот и железный звон. Знаете, когда у вас сильно выпучены глаза, происходит некий странный эффект зрительного восприятия. Ты некоторое время вроде как и видишь всё вокруг, только не воспринимаешь умом. А чтобы это прекратилось, надо хоть ненадолго зафиксировать взгляд на каком-то предмете, сущность которого тебе понятна, вот потом это безобразие и прекратится, и вы уже всё видите и понимаете нормально. Так случилось и в этот раз. А предметом для фиксации взгляда оказалась чья-то злобная морда затянутая в чёрную ткань. А в том что эта морда была злобная, нетрудно было догадаться по злобным складкам ткани и по злобному блеску глазок из щёлочки. К тому же, эта морда сказала:
-Эй, ты, засоня чёртова! Мне тебя что, до пришествия Великой Литоники в пятку тыкать?!
-А… - сказала я. - Э… У-у-у!
-Молчать! - сообщили мне, хотя я и ничего такого не сказала даже, да и не смогла бы при желании. Во рту у меня была пробка, и это я прекрасно уловила с первой попытки. - На полку! Сидеть!
Тут оказалось что этих морд не одна, а две, и даже три. Потому что меня ухватило сразу четыре руки сквозь решётку, которая оказалась между мной и этими мордами. А две оставшиеся руки ухватили странную рогатину и прижали этой рогатиной мою голову к стенке в которую упёрся затылок. Не успела я опомниться, как оказалась сидящей на чём-то маленьком и жёстком. Мою шею охватила под челюсть полукруглая вилка рогатины, а два её верхних отростка оказались у меня в ноздрях, не очень глубоко, но достаточно чтобы у меня сразу же пропала всякая охота шевелиться.
-Ну что, девка, будешь артачиться, или как? - спросила меня чёрная морда.
-У-у! - пообещала я.
-Не будешь? - уточнила морда.
-У-у.
-Ладно, поглядим, - сказала она и убрала рогатину, а две её напарницы отцепили от меня свои руки и вытащили их наружу. А я так и осталась сидеть, боясь пошевелиться и таращась на них сквозь решётку.
-Я старшая охранница, - сообщила мне чёрная. - В принципе, ты должна обращаясь ко мне говорить «Госпожа». Только вряд ли тебе придётся ко мне обращаться.
-Вот именно, - сказала левая помощница. - Ты будешь содержаться с толой во рту. Постоянно, кроме времени еды. А во время еды разговаривать запрещается.
-Да, - подтвердила начальница, - во время еды разговаривать запрещается, во время сна сидеть или стоять запрещается, во время контроля сидеть и лежать запрещается, а в остальное время стоять и лежать запрещается. Поняла?
-Угу, - подтвердила я. Я, правда, не очень поняла, но мне не хотелось чтобы она снова засунула мне в ноздри свою рогатину.
-И вообще, чтобы не артачилась, - добавила правая помощница. - Станешь артачиться, будешь наказана. Угу?
-Угу, - подтвердила я.
-Хорошо, - снисходительно сказала старшая охранница. - Распорядок дня такой. Восемь часов лежать и спать. Потом промывка и первый контроль. Потом еда. Потом сидеть. Потом второй контроль, вторая промывка и спать. Еда один раз в день. Вода в любое время. Из трубочки.
Тут она указала мне на трубочку торчащую из стены.
-Промывка два раза в день. Контроль два раза в день. Мочиться или какать запрещено. На то промывка есть. Нагадишь здесь, пожалеешь что на свет появилась, поняла? В первый день можешь немного попсиховать, что мы не люди, что ли? Мы тоже понимаем. Но потом чтобы никаких нарушений. Иначе будем воспитывать, а то и дрессировать. Нам тут лишних трудностей не надо. Вопросы есть?
-Угу, - кивнула я.
-Так спрашивай.
-У? - сказала я и покрутила затычкой во рту.
-Толу вынимать запрещено.
-Угу, - согласилась я и спросила: - У-у-у-у? У-у. У-у. У-у-у?
-Пожизненно, - сказала она. А что? Наверное все попадающие сюда пленницы прежде всего интересовались сроками заключения. - Или до нового распоряжения.
-У! - перепугалась я. - У?! У?!
-Скорее всего, пожизненно. Лучше сразу это уясни. У нас тут для этого специальные камеры, и ты заключена именно в такую. Решётка несъёмная, а стенка замурована. Я понимаю что это тяжело сознавать, но ты и нас должна понять. Мы охранницы и страдать за тебя не обязаны. Наша работа чётко регламентирована, также как и условия твоего содержания. Так что, твои переживания, это твои проблемы, а не наши. Мы тебя третировать не собираемся, но если станешь нарушать распорядок или как-нибудь ещё артачиться, будем тебя наказывать согласно инструкции. Вот так.
-У-у-у-у-у… - заныла я.
-Молчать, - посоветовали мне. - А сейчас, первый контроль. Встать и взяться руками за решётку.
Я решила послушаться и поднялась, грохоча железом, которым, как оказалось, я была обвешана с шеи до пяток. Ухватилась руками за прутья на уровне груди. Наверное, правильно сделала, поскольку охранницы ругаться не стали, а левая достала шнурок и начала привязывать мои запястья к прутьям. А потом старшая охранница начала проверять заклёпки на моих кандалах, наручниках и ошейнике. Как оказалось, я была заклёпана в достаточно тяжёлые браслеты, а уж цепи в которые меня заковали, были втрое толще обычных. Причём, они не просто соединяли мои руки и ноги, а были пропущены через кольца браслетов и ошейника. Одна цепь шла от левого стенного кольца через браслет на левой руке, потом через кольцо на левой ноге, потом была пропущена в кольцо ошейника, а оттуда поднималась к потолочной скобе. А вторая цепь шла точно также, только от правого стенного кольца и через правую руку и ногу. Кроме того, имелась ещё третья цепь, жёстко приклёпанная к ошейнику со стороны противоположной кольцу и уходящая в замурованную в стену трубу в метре от пола. В результате, как только я оказалась стоящей, я почувствовала что всё это железо попросту валит меня с ног. Да это же не пожизненное заключение, а попросту медленное убийство! Да разве может девушка закованная в такие цепи долго прожить?! Ну да, проживёт до конца жизни, вот и пожизненное заключение. А охранницы всё проверяли мои цепи. Так тщательно это делали, словно я перед этим три дня пилила своё железо напильником!
А потом они приподняли мне юбочку и принялись за гинекологическую часть осмотра. Тут я с удивлением обнаружила, что даже и не голая. На мне было надето короткое платье из достаточно мягкой материи. Платье это было чёрным, но с широкими белыми полосами перекрещивающимися на груди, на поясе и на юбочке. А вот трусиков, похоже, не было. Впрочем, не было также и носового кольца, из чего я рассудила что хотя меня и упрятали в каменный мешок, но всё же признали ламиолой. Я покосилась на свои пальцы и обнаружила что они все на месте, в том числе и палец с кольцом. Так я ещё и гражданка Гедоникса? А что удивительного? Я так полагаю, что в этом припадочном городе все тюрьмы забиты. Наполовину преступницами и шпионками, а на другую половину собственными гражданками с колечками на пальчиках. А как иначе? При лишении гражданства надо ведь выдворять за пределы города, а кто тогда по тюрьмам сидеть будет?
Тут надсмотрщицы объявили мне что мои цепи в порядке и посоветовали и дальше бережно обращаться со своими оковами, платьем и собственным телом. Это потому что если я себе чего поцарапаю, то, опять же, буду наказана в соответствии со степенью вины.
Потом была объявлена процедура кормления. Это дело осуществлялось также в привязанном к решётке виде и в стоячем положении. Чтобы легче проваливалось вниз, - ухмыльнувшись объяснила мне одна из надсмотрщиц. Еда не была разнообразной, а точнее сказать, представляла собой одну кашу, такую же как та, которой меня когда-то… Тут память заклинило. Я никак не могла припомнить, да где же меня кормили этой чёртовой пресной кашей? Где и когда? Ничего не помню. А, тем временем, меня закончили кормить, провентилировали мой рот, снова заткнули его пробкой и заперли на ключик. Тут мне пришло в голову что я не смогу пить с затычкой во рту. Но, наверное, такое всегда приходило в голову местным пленницам после еды, потому что старшая охранница тут же объяснила мне что в толе есть дырочка со ступенькой. Дырочку надо надеть на трубочку и нажать на неё ступенькой, тогда вода и потечёт. А вслед за тем отвязали меня от решётки и велели пить. Действительно, это оказалось достаточно просто, только вот часть воды протекала наружу между ртом и пробкой, но наверное это допускалось правилами.
Теперь мне велели сесть и сидеть до вечерней промывки. Сидеть предстояло на небольшом каменном выступе из стены. Когда я уселась мне прочитали маленькую лекцию по пользованию камерой пожизненного заключения. Камера представляла собой замурованную с обратной стороны нишу в стене. Передняя стенка была крепкой несъёмной решёткой из толстых склёпанных между собой прутьев, глубоко заделанных в стены. При этом, между решёткой и задней стенкой камеры не было и метра расстояния. А в ширину эта, с позволения сказать, камера была такова, что до обеих стенок одновременно доставали разведённые в стороны руки. Вот высотой она была около двух метров, что позволяло пленнице стоять во весь рост и даже при желании поднимать над головой руки. Только я предположила что такое поднятие рук применяется при наказании, когда руки пленницы подтягивают к верхней скобе и лишают её возможности присесть. А ещё пленницу можно было подтянуть к отверстию в стене уходящей туда задней цепью ошейника. Сверху к потолку было приделано две толстых скобы, а справа и слева два кольца, к которым крепились мои цепи. На уровне коленок находился выступ для сидения, служащий кроме того и ступенькой для залезания в спальную щель. А уж эта спальная щель и вправду была щелью под потолком глубиной в полтора метра и с несколькими вентиляционными дырочками в дальнем торце. Спать в такой щёлке ещё надо было научиться, только больше лечь тут всё равно было некуда. Да и в этой щели девушка среднего роста могла поместиться лишь при условии что её пятки будут торчать наружу. Но мне пояснили что так и задумано. Пятки пленницы должны торчать чтобы охранницам удобно было хватать её за ноги и вытаскивать оттуда, если какая засоня вдруг не пожелает вовремя вставать. А тех кто ночью теряет сознание, опять же, приводят в чувство уколами иголок в пятки, как и поступили со мной.
А если мне не нравится такая методика, то ведь пятки заключённой в пожизненную камеру девушке всё равно ни к чему. Она ведь никуда не ходит. А вот лучше такой девушке о своей попке подумать. На попке-то она очень долго сидеть обязана, согласно распорядку дня. А сидеть-то жёстко. Ну, впрочем, это только в первые циклы заключения тяжело. А потом на заднице образуется устойчивая мозоль и эта проблема отпадает. Также как и мозоли на шее, запястьях и щиколотках, да и…
-Ох, чуть не забыла, - смутилась Госпожа старшая охранница. - Самое главное чуть не забыла. Категорически запрещается каким-либо образом играть со своей писькой и сосками, иначе последует очень строгое наказание.
И пояснила: - очень-очень строгое, такое, о котором она и говорить-то не хочет. Однако, как и любая заключённая, я буду получать Квингс в виде уколов. Правда, Квингс тут конечно самого низкого качества, поэтому мне будет разрешена и дополнительная сексуальная стимуляция, но конечно же только в качестве поощрения при условии примерного поведения. В чём будет заключаться эта самая стимуляция, она прямо не сказала, но я и сама догадалась что за хорошее поведение мне будет позволено ласкать ртом письки охранниц, и что для этого у меня изо рта даже будет выниматься кляп, хотя это и не рекомендуется правилами содержания.
Потом она ещё чего-то говорила, только я уже слушала рассеянно. Того что она уже наговорила было вполне достаточно чтобы сделать вывод о моей скорой кончине в этой клетке, если конечно в самое ближайшее время не последует амнистия, революция или землетрясение, настолько мощное чтобы развалить этот чёртов город и всю эту чёртову страну до самой последней подземной камеры.
Но вот наконец-то вступительная беседа закончилась и охранницы собрались уходить. Они сместились в сторону, оправляя свои чёрные одеяния, и тут вдруг моим глазам открылся более широкий обзор на помещение, в стене которого находилась моя ниша. Помещение это было небольшим и круглым, по кругу же было устроено ещё несколько таких же могильных ниш, только мой взгляд сейчас же зафиксировался на одной из них, расположенной слегка наискосок и видимой отсюда на две трети. И эти мои глаза не просто зафиксировались, а вытаращились, рот же завопил и чуть не проглотил кляп. И вообще, меня затрясло как в припадке. Дело в том, что та ниша не была пустой. Там тоже кое-что сидело и одето оно было в такое же платье, как на мне, и также было заковано. Только «это» уже не было подобной мне пленницей, потому что оно было полуразложившимся телом, кости ног которого я отчётливо видела вставленными в нижние браслеты. Лицо же было плохо различимо, да его могло уже и вовсе не быть, к тому же на место лица сверху свешивалась копна седых волос. А на шее у этого бывшего тела был туго затянут белый когда-то платок. Почему-то я сразу поняла причину смерти этой пленницы. Она просто задушила себя головным платком и осталась сидеть в этой могиле пока наполовину не истлела.
Такая моя реакция конечно же не осталась без внимания охранниц.
-Ах, это? - сказала старшая охранница. - Ну, некоторое время назад нашим заключённым ещё полагались и головные платки. Да. Но с некоторых пор головные платки начальство запретило. Глупо это, конечно. Будто бы у слабонервных заключённых другого способа не найдётся чтобы себя задушить. Да хотя бы собственными волосами. Так что же их по этому поводу, стричь, что ли? Это же унижение неоправданное, лишать девушек их волос словно каких-нибудь презренных рабынь-Нол!
-А-а-а. Э-э-э! У-у-у! - вопила я, указывая пальцем на мёртвую.
-Почему не убрали? Ну, я же тебе объясняла, камера замуровывается наглухо. Чтобы оттуда кого-то достать, нужно стену ломать, кроме того, это разрешается делать только по особому указанию. А насчёт той вон заключённой никаких указаний сверху не поступало. Эй, ты чего это?
И правда, чего это я? Повод-то и в самом деле пустячный, а у меня всё перед глазами поплыло и я свалилась на пол, грохоча цепями и заклиниваясь в щели между стенкой и решёткой. Вокруг начали плавать какие-то цветные пятна пока весь окружающий мир не превратился в перламутровое сияние. Тут я догадалась что наконец-то умерла и попала в обитель Ангелов, короче говоря, в Рай. А что? Давно пора. Меня уже столько раз обижали, унижали, мучили, пытали, били, колотили и топтали ногами, что я уже по своим заслугам превзошла всех вместе взятых католических мучениц. Мне уже давно пора было находиться в Раю и наблюдать с небес за строительством храмов в честь святой Мелани, покровительницы, э… А над чем бы мне покровительство взять? Ага. Буду-ка я покровительницей всех безвинно приговорённых к пожизненному заключению. Нет, не хочу. В последнее время всяческие тюрьмы, камеры и инквизиторские подвалы меня попросту раздражать начали. А тут еще и целую вечность попечительствовать над этими самыми отвратительными строительными изысками человечества? Нет уж, увольте. Но тогда какую же область избрать, так чтобы не оказаться на занятой территории. Уж эти мне святые! Они кажется все доступные области деятельности давно порасхватали… А! А вот буду я покровительницей ламиол! Точно. Уж это дело не занято, поскольку и ламиол-то никаких нету. Ну, по крайней мере до недавнего времени так считалось. Хотя, пока я в космосе летела, сколько времени-то прошло? Может и все сто лет. Это очень даже может быть. К тому же, у ламиол кажется уже есть покровительница. Ну да. Великая Литоника. И как это я забыла? Великая Литоника у которой здоровенный склад колец для носа, которые она должна продеть всем Нолам в носы. Да, если эти кольца такие большие и толстые как носят местные рабыни-Нолы, так продевая их все руки отмотаешь. На фига мне такая слесарная должность? Да я вообще не хочу быть никакой покровительницей. Отоспаться нормально хочу, если уж в Рай попала, а то последние денёчки такие были…
Тут я обнаружила, что я вообще-то не в Раю. Я валялась всё в той же своей пожизненной клетке. Наверное так и валялась как упала, а чёртовы охранницы ушли даже и не потрудившись уложить меня в нормальное положение. А чего удивляться? Тут же повсеместно полная безответственность, разве что административные советы чуть чего драться начинают. А уж тюремщики тут лентяи несусветные, уж этим лишь бы не работать. Заключённая сознание потеряла, понимаете ли, а им плевать. Может у них обеденный перерыв по регламенту? Это конечно более важное дело, чем заключённых обслуживать. Ох.
Я принялась неуклюже подниматься на ноги, грохоча цепями и ворочаясь в узком пространстве. Пришлось даже ухватиться за решётку и подтягиваться вверх руками, а ногами помаленьку дрыгать, протягивая цепи сквозь кольца ножных кандалов. Да, в принципе, спешить-то мне теперь было некуда, важнее было себе чего-нибудь не поцарапать корячась в этой могиле.
-Эй! - сказал тут кто-то с некоторого расстояния от меня. - Эй, ты, новенькая!
-Ай! - перепугалась я и даже шарахнулась бы, если бы было куда.
-Хи-хи. Ха-ха, - сказало сразу несколько голосов, а также послышался и звон цепей. Я вскинула глаза и, к своему удивлению, обнаружила ещё нескольких пленниц в других нишах. Да ведь их раньше не было! Это что же, я столько провалялась в обмороке что охранницы успели новые жертвы сюда поместить? А почему они тогда называют меня новенькой? Тут я покосилась на клетку где сидела мёртвая заключённая и вдруг обнаружила, что клетка пуста. Так охранницы за это время и тело этой несчастной убрали? Очень может быть. Это если срочно понадобилось бы освобождать место для новых приговорённых к пожизненному заключению. Но вообще-то пленниц я видела только троих, остальные ниши были пустые, так что место ещё было. Может быть не всех осуждённых ещё доставили? А что? В связи с последними событиями в местном парламенте очень даже могла образоваться срочная нужда в тюремных помещениях различного уровня. Интересно, а кто победил-то в той драке? Правящая партия или оппозиция?
-Ты какая-то зачуханная, новенькая, - сказала мне пленница сидящая в противоположной нише. - Чего это у тебя с глазами?
-С глазами? - бестолково переспросила я.
-С глазами, с глазами! - сказала она. – Может, у тебя и с задницей чего, уж этого я не знаю. А вот, что у тебя глаза выпученные, это вижу. Чего ты их таращишь-то?
-Простите, - ответила я, - это от удивления.
-А чему удивляешься? Тому что тебя не утопили, а всего лишь замуровали?
-Утопили? - бестолково переспросила я.
-Ну да. Ты наверное решила что тебя утопят?
-А… Э… Так тут что, топят?
-Как правило, да, - подтвердила она.
-Ужас какой, - похолодела я.
-Ну, почему? - возразила она. - Впрочем, для тех кого топят, это конечно. А для зрителей интересно. Опять же, ни шума, ни грязи, и видно хорошо.
-Эй, - сказала я, - ты чего городишь? Кто кого топит, да ещё и чтобы видно хорошо было?
-Так, а как иначе-то? - удивилась она. - Для того и колбочки придумали.
-Какие ещё, к чёртовой матери, колбочки?!
-Эй, новенькая! - сказала тут другая девушка, - ты тут не ругайся. И не рассказывай будто никогда про колбочки для утопления не слыхала.
-Чёрт, - сказала я, поперхнувшись слюной. То ли со страху, то ли от возмущения. - Ничего я не знаю кроме того, что никого нельзя убивать!
-Хи-хи-хи, - сказала третья пленница, которую плохо было видно, поскольку она находилась ближе ко мне и обзор на её нишу частично затруднял изгиб стены. - Ты откуда такая взялась? Ты что, Нола? А чего тогда тут сидишь, а не катаешь коляски?
-А она наверное чью-нибудь коляску не туда куда надо закатила, - предположила вторая пленница. - Тебя вообще за что сюда законопатили, сестричка?
-А она сейчас скажет, что ни в чём не виноватая, - снова захихикала третья пленница.
Вообще-то все эти девушки производили впечатление уже давно сидящих тут заключённых. О! Наверное когда я отключилась от соседства с покойницей, охранницы решили перевести меня в соседний блок камер. Ну да. Наверное они подумали что при такой реакции на соседство с трупом я быстро откинусь, а им отвечать придётся. Вот тогда понятно почему эти девушки называют меня новенькой. Нет, погоди, но тогда ведь пришлось бы ломать ту камеру, а потом перетаскивать меня в эту и по второму разу замуровывать? Ну и что? Да этим бездельницам наверное и заняться-то нечем, вот они меня и перетащили. Тут я припомнила опыт своего недавнего пребывания в групповой камере толиса и чуть не затряслась. Впрочем, тут-то чего бояться? Тут все пленницы в отдельных замурованных нишах. А при таких делах издеваться друг над другом как? Уж лучше дружить со своими сёстрами по несчастью.
-Новенькая, а тебя как зовут? - спросила первая.
Я насторожилась и хотела заявить что моё имя это моя собственность, но потом передумала и просто сказала:
-Я Мелани Спайк.
-Хм, - сказала первая пленница. - Мелани Спайк. Никогда не слыхала. И чем же ты знаменита?
-Я? А что, надо обязательно быть знаменитой?
-А как же? Если уж тебя не решились утопить, а поместили сюда, значит ты чем-то знаменита. Они ведь чего боятся?
-А чего? - поинтересовалась я.
-Боятся убить какую-нибудь знаменитость. С народной популярностью, знаешь ли, в любом случае следует считаться.
-Ага, понятно, - сказала я. - А вы сами тогда, наверное, народная артистка. А сюда попали за то что спели что-нибудь не то?
Тут принялись смеяться все пленницы. Впрочем, первая пленница смеялась меньше других и почти сразу сказала:
-И вовсе нет. Чего я тебе, певичка задрипанная, что ли?
-Ну так а за что же вас тогда? - поинтересовалась я.
-А тебя за что?
-Да, понимаете, мне даже как-то неудобно и рассказывать. Дело в том, что я целый квартал, наверное, развалила, а может и ещё больше. Только я же ведь не нарочно! А чего смеётесь-то? Вот, можно подумать, будто вас не на всю жизнь сюда замуровали! О! А может, и вправду так? Вы тут как, пожизненно?
-Пожизненно, - подтвердила первая пленница. - И даже хуже.
-Да, понимаю, - пробормотала я, припомнив покойницу. - А… это… А за что вас?
-Меня? - спросила первая.
-Ну, хотя бы вас. А как вас зовут?
-Хенда, - сказала она.
-Х-х-х-х-енда?!!! - подпрыгнула я и чуть не набила себе шишку на голове. - Хенда?! Да вы что?!
-Ну да, - сказала она. - А чего это ты так реагируешь? Я то уж думала что там, наверху, обо мне давно позабыли.
-Хенда! - не могла я успокоиться. - В самом деле, Хенда, что ли? Та самая Великая Хенда?
-Великая? - сказала она. - Ну, такое, конечно, лестно о себе слышать. Хи-хи. А давайте я тогда и вас буду звать Великая Мелани?
Тут уж рассмеялись мы все. Надо же. Совсем недавно я была уверена что мне уже никогда в жизни смеяться не захочется. Ой, ну и дура же я. Да конечно эту девушку просто зовут так. Хендой. Конечно же, ни к какой страшной Руке разрушителя она отношения не имеет. А я-то дура.
-Хенда, а вы давно уже тут сидите? - спросила я.
-Ой, давно, - сказала она. - Слишком давно. Я уж и не помню, сколько.
-А я недавно, - сказала третья, ближняя ко мне пленница, - но я тоже весьма знаменита. Слыхали обо мне? Я Иоланта Мона-Анноли.
-Э… - напряглась я. - Э… Да-да! Что-то я о вас такое слышала. Вот только никак припомнить не могу.
-Ха, - возмущённо сказала она, - что-то где-то. И это про меня, про Иоланту Мона-Анноли!
-Мне, право, неудобно, сестра… - смутилась я.
-Сестра? - переспросила она. - А вы что, Нола?
-Я? Да нет, я ламиола, конечно же. Вот и с памятью у меня. Я точно что-то о вас слыхала, сестра…
-Эй, если ты ламиола, девушка, не называй меня сестрой. Я Нола, стало быть, я для тебя Госпожа, а никакая не сестра. Ещё чего.
-Простите пожалуйста, - сказала я, - только, насколько я помню, это Нолы должны именовать ламиол Госпожами, а не…
-Вот только ещё этой Гедонисской ереси мне тут не хватало! - перебила Госпожа Иоланта. - Чтобы я, Госпожа Аннолиуса, именовала ламиолу Госпожой?! Ну, разве что, для смеху?
И все три пленницы захихикали. А мне это смешным не показалось и я сказала:
-А вот я так думаю, если мы тут в одинаковых клетках сидим, и у нас одинаковое горе на всех…
-Эй, новенькая! - перебила вторая девушка, которая ещё своего имени не называла, - ты нам пока что не ровня. Мы тут давно сидим, а тебя первый раз видим, понятно?
-Понятно, Госпожа, э… Простите, уж не знаю вашего имени, Госпожа.
-Хи-хи, - сказала она. - Так я и сама не знаю. Знаешь, а это вообще-то возмутительно.
-Что, Госпожа?
-Ну, то что я не знаю своего имени. Нет, ты только подумай, у такой знаменитой девушки как я даже имени своего нет! Ох уж доберусь я до того кто… До того кто… Кто меня не назвал!
Эта девушка мне была хорошо видна, и я ещё удивилась тому что она очень на меня похожа. Она тоже была блондинкой и тоже сероглазой. Только черты лица у неё конечно же были не мои, а свои собственные. Но, надо признаться, я даже засомневалась, не красивее ли эта девушка меня? И это притом что она уже давно тут сидит. А если её ещё и отмыть, причесать да приодеть?
-Как же так? - посочувствовала я этой девушке. - Но, разве тут какая-то проблема? Давайте, я вам какое-нибудь имя дам, вот и всё устроится?
-Ничего себе, заявочки! - возмутилась она. - Да ты что это о себе возомнила, девушка? Ты кто такая вообще чтобы мне, самой Великой Литонике, имя присваивать?!
-Э-э-э…а? - сказала я. - Великой Литонике?
-Ну, - подтвердила она. - Вот только не говори, что ты меня не узнала. Меня любая ламиола сразу узнаёт, как только я являюсь!
-А-а-а-а…э? То есть, э…. а…. - заскрипела я своими убогими мозгами. - Хе-хе. Хи-хи. Ха-ха. Хо-хо-хо.
Нет, я и вправду непроходимая дура! Да как же я сразу-то не догадалась что эти несчастные девушки давно сошли тут с ума, вот потому-то и не выглядят подавленными, печальными и убитыми горем. А я и вправду пока что им не ровня. Ну да. Я-то пока не свихнулась, у меня это ещё впереди. Хе-хе.
-Эй, ты, как тебя? Мелани, - недовольно сказала девушка, - ты чего это хихикаешь там дурацким смехом? Ты уж не думаешь ли что я с ума сошла?
-С ума? Э… Нет, что вы, Госпожа? И совсем я так не думаю.
-Точно?
-Конечно же, не думаю. А вот, говорят, будто это вы, Госпожа, призвали местных девушек к восстанию. Это и вправду так?
-А что, так и говорят?
-Ну да. Явилась, мол, Великая Литоника и велела ламиолам биться за свободу. Что, правда так было?
-Так, да не так, - проворчала она недовольным голосом, а две другие пленницы тут же сдавленно захихикали.
-Видишь? - сказала она. - Даже они смеются. И ты надо мной посмеяться решила?
-Ни за что, Госпожа! - пообещала я. - Только, понимаете, там, наверху, когда рассказывают о восстании, так сами говорят, что как на самом деле было никто точно и не помнит. А тут свидетельство из первых рук, можно сказать? Не расскажете, а? Уважаемая Госпожа?
-Ну… - принялась она кокетничать, - я, конечно… Эй! Если ты это для смеха, я тебя задушу вообще, поняла?!
-Я не для смеха, я совершенно серьёзно, - заверила я её. - Какой тут смех может быть? А… Вот, просто из любопытства, Госпожа. Как это вы можете меня задушить, если мы в разных клетках сидим?
-Запросто, - сказала она. - И пикнуть не успеешь.
-Это точно, - подтвердила Хенда, - тут никаких проблем. Только зачем? Ты что, собираешься плохо себя вести?
-Я? Нет, - пообещала я. - Так как там дело то было? Госпожа Великая Литоника?
-Дело? Какое дело?
-Ну, насчёт восстания.
-Ах, это дело? Ну… Знаешь, я и сама плохо помню, честно говоря.
-Вот тебе и раз! - возмутилась я.
-Ну, я же не говорю, что совсем не помню? - немного смутилась она. - Помню. Иду я как-то по своим делам. Ну. Знаешь сколько дел-то у Великой Литоники? Одни кольца для носа чего стоят! Ну, да ладно. Иду, значит, а они на дороге сидят. Расселись, понимаешь, со своими цепями, пройти невозможно, вообще! Да ругаются ещё. Куда прёшь, мол, дура? Не видишь, девушки сидят?
Меня, знаешь, заело просто. Сколько трудов, ни дня ни ночи не видишь, понимаете ли, а этим просто посторониться трудно, а? Вот я им и говорю. Что, и когда Великая Литоника придёт, также вот сидеть будете и не подвинетесь, мерзавки? А они смеяться! Ну. Ты, говорят, себя с Великой Литоникой не ровняй. Великая Литоника это, о-го-го! А ты и кругом обойдёшь!
А вот, говорю, я и есть Великая Литоника, понятно?
Ну да, говорят, белобрысая и сероглазая, так уж и Великая Литоника? А рана твоя где?
Знаешь, я тогда распсиховалась просто. Нет, ты посуди, я им прямо открытым текстом назвалась, а они что? Схватила я гвоздь, проткнула себе ногу и показываю им. Видали, говорю? Теперь что скажете? А они? Ты, говорят, дура психическая. Брось гвоздь, не то мы охрану позовём! Ну тут уж я рассердилась. Зовите, говорю! Вы, говорю, только того и достойны чтобы на цепи сидеть да своим Господам с охранниками пятки лизать. Да была мне охота для таких вот овечек ещё трудиться, да? Да, плевать на всё! Уйду, понимаете, обратно в Обитель Ангелов и буду в потолок плевать. В небо, то есть. Ну да. Брошу всё на фиг и отдохну от всех трудов. А кольца для носа пускай сами куда хотят вставляют. Хоть Нолам в носы, хоть себе в письки!
А они, представляешь? Смеяться надо мной начали. Ну, я погорячилась, конечно. Только ты себя на моё место поставь? Я для них… А они смеются! А мне ещё и больно, и кровь течёт. Ох, схватила я гвоздь, да как давай им в задницы колоть! Ах вы, говорю, мерзавки такие-сякие! А ну, бейтесь за свободу, не то вообще всех на фиг гвоздём затыкаю! Я тут кровь проливаю, а им и дела нет! Ох, они как завизжали-то! Уж они бы меня пришибли, да у них же цепь на шее! И то, одна, чёрная такая, что с краю сидела, вытащила шпильку и ну в замке ковыряться! Уж не знаю, сбежать решила или до меня добраться? Скорее, второе, потому что если бы она хотела сбежать, так давно бы шпилькой отомкнулась. Уж эти мне мастерицы шпильками замки открывать! Нет, ну посуди сама, для чего замки придуманы? Для того чтобы их кто попало шпильками открывал, что ли?! Э… А ты замки шпильками тоже открываешь, а?
-Нет-нет, - отреклась я, - не умею я.
-Точно?
-Да точно. И не знаю даже куда там и как эти шпильки совать-то!
-А не врёшь?
-Не вру, Госпожа. Так что дальше-то было?
-Дальше? Куда дальше?
-Ну, когда вы тех девок гвоздём-то колоть стали, что там дальше было?
-Тех девок? Гвоздём? А! Ну да. Я их гвоздём то в одну задницу, то в другую! Ох, они визжать начали. Ну, тут охрана переполошилась, что мол за шум и визг такой? Прибежали да начали их палками лупить. Так, дураки же они, ну? Вот разве таким способом можно с визгом бороться? Так только ещё больше визга стало. Да эти охранники ещё и ругаться начали, обзываться по-всякому. Короче, девки-то даже позабыли с чего всё началось, у них конкретный враг появился. Да и то сказать, я ж их не сильно гвоздём-то в зад. Ну, не для того же заколоть чтобы, правда? А вот палкой охранника по спине, - это вам не шутки. А тут как раз девка со шпилькой замок открыла и с цепи сорвалась. А вслед за ней и другие. Эту чёрную как раз охранник по голове палкой стукнул, наверное заметил что она в замке копается, да опоздал. Второй раз и стукнуть не успел, как она в него вцепилась, да как давай орать. Не хуже меня. Ах вы, говорит, тираны и палачи! Сатрапы, говорит. Народную кровь, понимаете ли… Короче, тут драка началась. Правду сказать, и не без моей помощи тоже. У меня-то язык хорошо подвешен, уж я говорить умею. Долой, говорю, тиранов на фиг! В грязь мерзких рабовладельцев! Заря свободы, новое Небо и Земля эта, тоже, значит, новая… А, да, и запретные пути, там чего-то. Обитель Ангелов, короче, сейчас прямо тут построим. Это… Своею собственной рукой! Точно. Своей рукой, - это круто. Вон, Хенду спроси, уж она знает!
-Уж это точно, - подтвердила Хенда. - Вот и мне, если кто под горячую руку попадёт, хреново ему придётся. Не гляди, что всего три пальца…
-Так вот, поколотили их всех, короче! - перебила Хенду Литоника. - Некоторые охраннички аж захныкали от горя. Ну, понять-то можно. Так вот всю жизнь связанных да закованных в цепи девушек колотишь палками да плётками, и вдруг, на тебе! По собственной спине! Небывалое дело. Ну и для рабынь, конечно, дело небывалое. Это ж надо, оказывается любой охранник бежит если его как следует палкой огреть. Короче, девки эти с цепи сорвались. В переносном смысле… А, ну и в буквальном тоже. Как пошли стрелять в кого попало, а уж палками! Встречных и поперечных. Ну, там, паника поднялась, конечно. Я, между прочим, ничего такого и не хотела. Я вообще против насилия и кровопролития. Но раз уж так вышло? Не хотела я чтобы этих моих девок обратно на цепь посадили. Уж им бы такого не спустили, на любую бы колбочку нашли. Да я их ещё гвоздём потыкала, да? Ну, понятное дело, сказавши «А», говори и «Бэ», не то скоро ни Бэ ни Мэ сказать не сможешь. Я их, между прочим, и притормаживала слегка, не то бы они накрошили больше чем нужно. Ну не люблю я когда убивают, да это и бессмысленно в конце концов. Вредно даже. Некоторых просто собственными руками оттаскивать приходилось. Я им говорю, успокойтесь вы, не надо убивать всех подряд, а то, кому я кольца-то в носы вставлять буду? Успокойтесь, мол, вот порядок наведём, там уж вы этих ваших Нол в коляски позапрягаете да накатаетесь сколько душа запросит. Уж эти мне девки! Вот поглядишь так, вроде нежное такое создание, красивое, слабое, беззащитное, да? Но уж если с цепи сорвётся, - страшное дело! Ух. Так что, там, наверху, иначе всё рассказывают?
-Ну… Да нет, в-общем-то похоже, - сказала я. - Ну так, они ведь и сами на точность не претендуют.
-То есть, слишком уж сильно не переврали?
-Нет-нет. А вот…
-Что?
-А чего же вы здесь-то сидите тогда, Госпожа?
-Ха, - сказала она. - А ты чего здесь сидишь?
-Точно не знаю, - призналась я. - Но, скорее всего, для того чтобы угрозы не представлять всяким, там, администраторшам местным которые в этом месте хорошо устроились.
-Вот! - ткнула в мою сторону пальцем Литоника. - Точнее не скажешь просто! Вот и я поэтому. И Хенда. И эта, вон… Впрочем, эта Нола тут не так давно. Кто её знает, может она всё врёт, также как и ты.
-Чего это я вру? - обиделась я.
-Да как, чего? Ты вот, говоришь, что не хочешь надо мной посмеяться? Так ты ведь врёшь, уж я знаю.
-Чёрт побери! - рассердилась я. - Объясните мне, а чего такого смешного в том что вы мне рассказали?! Где смеяться-то надо?
-Ну, я не знаю, - сказала она. - Лично мне всё это тоже смешным не кажется.
-Я всё-таки не пойму, - сказала я, - да как же вы всё-таки в эту клетку попали, если вы Великая Литоника?
-А чего тут неясного? Схватили, скрутили да и посадили сюда. Вот так и попала.
-И вы что, не можете отсюда выбраться?
-Не знаю, - как-то грустно сказала она. - А надо? Зачем отсюда выходить если там, наверху, такие порядки, что тебя предают те же, кому ты всю свою жизнь посвятила? Да пусть себе живут как знают!
-Ну уж не все вокруг такие, прямо предатели! - не согласилась я. – Вот, этих предателей самих в эту клетку! Это чтобы было по-справедливости!
-Да? - усмехнулась она. - Вот и займись, если до сих пор в справедливость веришь.
-Я бы занялась, да как я из клетки выберусь? - возразила я.
-А ты хочешь из клетки выбираться? А то, может, тебе в клетке-то спокойнее? За пределами клетки, знаешь ли, и убить могут. А уж продадут, купят и снова продадут, так десять раз на дню. Это вот в клетке сидя легко корчить из себя борца за Свободу и Справедливость. Я бы, мол, им всем показала, да клетка, вот, мешает. Знаешь сколько раз я уже подобных болтушек видала?
-Слушай, Великая Литоника! - возмутилась я, - а ты меня по себе не суди! Я никогда от жизни в клетку не пряталась! А ты, если такая всемогущая, давай-ка вот, выходи из клетки, да и меня вытащи! А то, языком трепать любой может!
-Девка! - обиделась она, - ты всё-таки не забывай, с кем разговариваешь!
-Вот именно, - подтвердила Хенда. - Я, вот, тоже могла бы своей рукой всех тут раздавить, и мокрого места бы не осталось! Так ведь я же не сумасшедшая. Я так полагаю, пускай лучше одна Хенда в клетке сидит, чем всему миру конец.
-Да? - сказала я. - Одна, это ладно. Только тут нас уже четверо. Процесс пошёл, дальше ещё больше будет. Может, всё-таки, оторвёте свои задницы, да наведёте порядок?
-Человеческую натуру не переделаешь, - сказала Литоника. - Такие уж они. Любят своих благодетелей в клетки сажать, да и своих богов тоже, если получается. Может их такими Бог создал? Если уж они такие. Что мы теперь должны, против Божьего замысла бороться?
-Слушай, - сказала я Великой Литонике, - это ведь всё демагогия. Предали её, понимаете ли! Это всё общие слова. Предатели, они конкретное лицо имеют. Ты мне хоть одно имя назови, вместо того чтобы всех огульно охаивать!
-Да, пожалуйста! - ответила она. - Та же Стретилия-Долиония. Это сейчас она так себя именует, а была-то простой цепной девкой по кличке Пе-пе. Так вот, эта девушка быстро сообразила как можно тут главной стать. Во-первых, надо в бою уцелеть, во-вторых, вовремя на переднем плане возникнуть, а в-третьих, ловко чужие заслуги себе приписать, при этом сделать так, чтобы и возразить некому было. Вот теперь я тут в клетке сижу, а она там, наверху. Народу служит. Хи-хи-хи-хи.
-Трудно даже и поверить, - усомнилась я. А почему бы мне не усомниться? Эти две свихнувшихся девки, одна из которых мнит себя Великой Хендой, а другая Великой Литоникой, уж конечно, обижены на тех кто их в клетки упрятал. А вот мне Стретилия-Долиония пока что ничего плохого не сделала. Напротив, вон с каким уважением отнеслась при встрече. Почему это я должна верить этим пленницам, а не ей? Правда, что-то я уже такое слыхала, будто руководство совсем не такое, каким перед народом хочет выглядеть. Кажется даже кто-то говорил, что власть вообще Нолы прикинувшиеся ламиолами втихаря присвоили. Ну да мало ли чего наговорят? Правду-то откуда мне знать? Что я, должна любому на слово верить? Ну, тогда я должна в первую очередь поверить что вот тут и вправду Великая Хенда с Великой Литоникой в клетках сидят, да? Хе-хе. Может нормальная девушка поверить на слово этим вот трём ненормальным? Впрочем, третью-то я почему в ненормальные зачислила? Как её?
-Э… - сказала я. - Госпожа Иоланта Мона-Анноли, а можно вас спросить?
-Спрашивай, - разрешила она, - только лишний раз моё имя не называй. Ламиола, когда обращается к Ноле, должна просто говорить «Госпожа», если уж хочет придерживаться общепринятых правил.
-Понятно, Госпожа, - согласилась я. - Госпожа, а, скажите пожалуйста, эти вот две девушки, они что, и вправду Великая Хенда и Великая Литоника?
-Ну, наверное, - сказала Госпожа Иоланта, - раз уж они так говорят.
-Но точно вы не знаете?
-А кто чего точно знает-то? - логично сказала она. - Вот ты назвалась Мелани Спайк, а кто знает, так это или нет? Может, ты врёшь? А это очень даже может быть.
-Это почему?
-Потому. Если ты Мелани Спайк, как же ты можешь ничего не знать обо мне, Иоланте Мона-Анноли?
-Но я же не говорю, что не знаю. Просто забыла. А что удивительного? Прежде чем меня в эту клетку законопатили, со мной знаете как обошлись? Удивительно что я и собственное-то имя не позабыла при таких делах!
-Что, по голове били?
-Возможно, - предположила я. - По крайней мере, я раза два сознание теряла. Не помню даже, по голове они били или по заднице. Только у меня всё примерно равномерно болит…
-Ну ладно, - перебила она. - Так, конечно, могло получиться, только согласись, это же ведь очень обидно, что ты меня не помнишь. Да ты кого угодно позабыть бы могла, но уж я-то ведь никак не должна была у тебя из головы вылететь!
-Наверное так, Госпожа, - дипломатично ответила я. - По крайней мере, я извиняюсь за такую свою забывчивую голову. Только, если уж такие дела, так может быть вы, Госпожа, чтобы такое плохое положение дальше не усугублялось, всё-таки скажете, что я должна о вас помнить?
-Чтобы не усугублялось? - уточнила она.
-Ну да.
-Ты, девушка, как-то заковыристо свои мысли выражаешь. Ну, да ладно. А что? В принципе, ты права. Если уж так получилось, мне следует тебе всё напомнить. Тем более что ты ведь не отрицаешь, что виновата в своей забывчивости?
-Не отрицаю, Госпожа, - подтвердила я.
-Хорошо, - сказала она. - Знаешь, если рабыня виновата, её непременно следует наказать. Ну, это потому что хорошая Госпожа никогда не наказывает рабыню незаслуженно, но и никогда не оставляет без наказания если рабыня виновата. Это чтобы… Ну, да тебе наверное уже не раз всё это говорили, да?
-Совершенно верно, Госпожа, - подтвердила я.
-Ну вот. А ты виновата. Правда, ты этого не отрицаешь и вообще, девушка с понятием. Тебя можно было бы наказать совершенно незначительно, ну, скажем, один лёгкий удар плетью.
-Госпожа очень снисходительна, - заметила я, - но справедлива.
-К сожалению, мы в таком положении что я тебя плетью ударить не могу. Да у меня и плётки-то нет. Как же нам быть?
-Ну, вместо плётки Госпожа может наказать меня словесно, - предложила я. - Например, обозвать тупой ламиолой.
-Это было бы несправедливо, - возразила она. - Мне не кажется что ты тупая.
-Нет, я тупая, потому что забыла то, что не следует забывать!
-Между прочим, ламиола с Нолой спорить не должна.
-А я не могу сдержаться. Это от тупости.
-Хи-хи-хи, - сказала Госпожа Иоланта. - Ладно, убедила. Придётся мне тебя отчитать. Ах ты, тупая мерзкая ламиола!
-А мерзкая-то почему? - спросила я.
-Ты не спорь, а поблагодари за наказание!
-Спасибо, - сказала я. - А всё-таки, то что я мерзкая… Э… То есть, я хотела сказать, так что я позабыла-то, Госпожа?
-Ты имела наглость позабыть что это ведь я, Иоланта Мона-Анноли должна тебя родить!
-Меня?! Родить?!
-Ну да. Это я должна родить Мелани Спайк. Я даже уже беременная в связи с этим.
-Ик! - сказала я.
-Чего?
-Ик! Ик!
-Что за глупые звуки?
-Г-госпожа, - пробормотала я, - то есть, это вы должны меня родить?
-Ну да. Если ты Мелани Спайк, конечно.
-Спасибо, конечно, за такие намерения, - поблагодарила я, - но я ведь уже родилась. Так что, не поздно ли вы хватились, Госпожа?
-Глупости! - обиделась она. - Я всё делаю вовремя. На то я и Иоланта Мона-Анноли!
-Ну, тогда вы хотите родить какую-нибудь другую Мелани Спайк? - предположила я.
-Ерунда, - возразила она. - Именно тебя, Мелани Спайк из Лос-Анджелеса. Фотомодель белобрысую, с серыми глазами и на куклу Барби похожую.
-Э… - вставила я.
-Психолога-недоучку, - продолжала она, - у которой мамаша провинциальная пьянчужка…
-Вот только не трогайте мою семью! - сказала я. - Какая уж там ни будь, а моя мамочка, это моя мамочка. И она меня по-своему любила.
-У которой мозги не в порядке, - продолжала она. - Которая сама себе кажется, а помимо того, считает что её папашей был Серый Повелитель.
-Кто? - не поняла я.
-И которая сидит тут и прикидывается будто не знает меня, Иоланту Мона-Анноли! - завершила она мою характеристику.
-Простите, конечно, глупую ламиолу, Госпожа, - сказала я, - но тогда что же получается? Вы моя будущая мамочка?
-Не будущая, а настоящая, поскольку уже беременна. Только родить осталось.
-Ага, - согласилась я, - то есть, вы та самая провинциальная пьянчужка?
-Чего? - приподнялась она. - Чего городишь?
-Но вы же сами сказали, Госпожа.
-Что сказала?
-Что моя мамочка провинциальная пьянчужка, а потом сказали, что это вы и есть, моя мамочка. То есть, получается что вы провинциальная пьянчужка, так?
-Прикуси-ка язык! - посоветовала она. - Я, конечно, выпиваю иногда, но только хорошее вино. И всегда культурно и в меру. А называть меня провинциальной пьянчужкой, это уж из рук вон! И когда это вдруг Аннолиус стал числиться провинцией? Слушай, а ты не из Оллитариса? Это они вечно нос задирают. Их послушать, так все вокруг сплошная провинция!
-Вообще-то, вы сами только что сказали что я из Лос-Анджелеса, Госпожа.
-Правда? Ну, раз я сказала, значит так это и есть.
-Госпожа, - сказала я, - а ещё вопросик можно?
-Ну?
-Вы вот в этой клетке с ума сошли, или ещё раньше сумасшедшей были?
Тут Госпожа Иоланта Мона-Анноли разинула рот и принялась закрывать и открывать его. Так иногда бывает у людей поражённых степенью чьей-либо наглости. А Великие Хенда и Литоника принялась громко хихикать в своих нишах, так громко, что все из цепи зазвякали.
-Послушайте-ка, девушки, - спросила я теперь их всех вместе, - а быстро тут заключённые с ума сходят?
-Глупый вопрос, - сказала Великая Хенда.
-Если заплатить, тогда наверное быстро, - ответила Великая Литоника.
А Госпожа Иоланта Мона-Анноли наконец захлопнула рот, а потом раскрыла его и сказала:
-Так ты что же, мерзавка такая-сякая, считаешь нас сумасшедшими, что ли?
-Ну, - подтвердила я. - А вы сами что, так не считаете?
-Ах ты негодяйка! - рассердилась она. - Я её, понимаете ли, родить собираюсь, а она меня за дуру держит!
-Но вы же не виноваты, Госпожа, - возразила я. - Клетка эта, и вообще… Условия-то такие, что и неудивительно…
-Вот мерзавка! - повысила она голос. - Девушки, этой вот девке, похоже, наше общество не нравится!
-Вот как? - сказали обе остальные.
-Это пока, - объяснила я. - А когда я тоже с ума сойду, тогда наверное и относиться стану иначе.
-Эй, ты! - сказала Великая Литоника, - ты что же думаешь, мы тут дожидаться станем пока ты с ума сойдёшь? Если ты такая, мы к тебе прямо сейчас меры примем!
-Это какие же? - поинтересовалась я.
-Такие, - сказала она. - Слушай, а ты ведь похвалялась наверху порядок навести если бы тебя из клетки выпустили, да?
-Допустим, - сказала я, нутром почувствовав тут какой-то нехороший смысл.
-Вот и прекрасно. Сейчас мы тебя из клетки-то и выгоним. Если уж тебе наше общество не нравится.
-Точно! - поддержала её Госпожа Иоланта. - Вот пускай сначала с ума сойдёт, а потом сюда и приходит! Ишь какая выискалась!
-Эй, девушки, - сказала я, - я не говорила что мне ваше общество не нравится, скорее напротив. Вы тут меня так развеселили что и время-то незаметно прошло. Наверное уже вечерняя промывка скоро…
-Вот мерзавка! - рассердилась и Великая Хенда. - Да мы тебе сейчас такую промывку устроим!
-Ага, - присоединилась к ней Великая Литоника. - Мы тебе сейчас всё промоем, и мозги в том числе!
-Точно! - поддержала их и Госпожа Иоланта. - Покажите-ка ей, девочки! Я бы и сама, но я же не могу. А вы ей покажите!
-Сейчас, - сказала Литоника. - Так что, девка, попрощайся-ка со своей клеточкой!
-Да, ради Бога, - сказала я. - Век бы этой клетки не видеть.
-Хорошо подумала?
-А чего тут думать-то?
-Ну всё тогда, - решила она, - тогда начнём. Надеюсь, понимаешь, что из пожизненной клетки только один выход?
-Э? - слегка испугалась я
-Ну вот, - сказала она, - начали.
Тут она и Великая Хенда прижались к своим решёткам и просунули сквозь них руки, насколько позволяли цепи. Я припомнила как они говорили что им запросто меня задушить, и даже чуть не захихикала. Уж для того чтобы таким образом меня задушить, им бы понадобились руки или пальцы десятикратной длины. Но захихикать я даже и не успела, потому что вдруг увидела что у них вместо рук какие-то гибкие белые стебли, растущие на глазах и тянущиеся в мою сторону. Я в ужасе шарахнулась от решётки, только куда было шарахаться в такой узкой клетке? А стебли уже достигли моей ниши и ползли к моему горлу. Я решила завизжать от ужаса, как вдруг заметила что у меня во рту тот самый кляп который вынимали охранницы когда меня кормили. И припомнила что они добросовестно вставили его назад. То есть, ничего удивительного не было в том что он торчал у меня во рту. Удивительным было другое. А как же я столько времени разговаривала-то с этими…? Но теперь уже стебли окрутили моё горло сверху и снизу ошейника и принялись стягиваться словно петли удавки. Тут я беспомощно замахала всеми конечностями и выпучила глаза, чувствуя как они неумолимо стекленеют и теряют способность видеть. Да что же это такое-то происходит?!
Глаза умерли и увидели… Что? По всем правилам, должна была бы наступить тьма. Тьма и наступила, только она почему-то была белая, а не чёрная. Совершенно белая и бесконечная. Причём, мне даже почему-то это не показалось неправильным. Напротив… Но тут тьма перестала быть белой, а превратилась в какую-то, даже и не тьму, а чёрт знает что. В какую-то мешанину пятен, образов и предметов зачем-то перемешанных в беспорядочном порядке. Да, именно так. Беспорядочность ведь и являлась правильным порядком, потому что ведь на самом деле всё наоборот, вот и получается такое вот безобразие, необходимое чтобы сформировался хоть какой-нибудь доступный для понимания образ. И вот, как только я это поняла, образ и появился. Правда, появился он наверное ещё раньше, и вообще не появился, а был на своём месте, только я лишь сейчас его правильно различила. А различив, и узнала. Это было лицо моей бывшей компаньонки Ренаты-Селинии. А ближе лица были её руки которыми она трясла меня за голову, да так что у меня зубы стучали по затычке во рту.
-У! - завопила я. - У! У! У!
Это чтобы она догадалась, что я очнулась, и перестала трясти, пока не вытрясла последние мозги из моей бедной головки.
-Мелани, - сказала она, - бедняжка. Вот мерзкие негодяйки!
Тут я заметила и тех самых мерзких негодяек, которых она наверное имела в виду. Это были знакомые охранницы в чёрном. Только с ними тоже что-то было не так, судя по их идиотским глазкам. А теперь я заметила ещё две фигуры на заднем плане. И, несмотря на такое обилие персон перед моей решёткой, сумела разглядеть за их спинами пустые ниши для пленниц, за исключением одной, занятой мёртвой девушкой. Так всё это…
-Отойдите, Сестра, - сказала одна из фигур сзади и переместилась на передний план, отодвинув Ренату от решётки. Я подняла глаза и тут же узнала Стретонию-Лусию, скосив же глаза в сторону опознала и Защитницу Зипу, причём, все они были закутаны в чёрные покрывала, примерно такие же как и у охранниц.
-Успокойтесь, Мелани, - сказала мне Стретония-Лусия, - я пришла чтобы выполнить своё обещание насчёт вашей защиты.
-У! - сказала я. Неужели и вправду хоть кому-то в этом городе можно верить?
-Эй, вы! - пихнула Стретония-Лусия троицу охранниц. - Госпожа вами недовольна, бездельницы!
Охранницы сейчас же глупо захлопали глазками, принялись кланяться и чего-то лепетать о позволении служить своей прекрасной Госпоже, которая должна наказать их за то что они ей не угодили.
-Вот! - указала она им на меня. - Хочу чтобы эта девка мне служила. Потому что вы недостойны!
Охранницы слегка растерялись, а потом засуетились около решётки, а старшая охранница ухватила меня за ошейник и заорала:
-Ты что же, мерзавка, не желаешь служить нашей любимой Госпоже?! Да я тебя сейчас в колбу засуну и…
-Молчать! - пнула её под зад Стретония. - Девушка желает. Только не может из клетки выбраться. А ну, достать мне её оттуда и всё железо с неё поснимать! Терпеть не могу железа!
Таким фальшивым тоном всё это сказала, что даже Рената и Зипа захихикали. Только не охранницы. Эти начали носиться взад-вперёд, не забывая во время пробегания мимо Стретонии-Лусии быстренько пригибаться и облизывать её сапожки. Выглядело это просто уморительно, только я была сильно отупевшая и смеяться мне не хотелось. А охранницы приволокли несколько приспособлений похожих на гидравлические домкратики, зацепили их за прутья решётки и принялись вдохновенно раскачивать ручки. Решётка затрещала и принялась деформироваться, охранницы же ещё и повизгивали от усердия. Тут Зипа достала тонкий прутик и принялась их погонять, приговаривая:
-А ну, быстрее, лентяйки! Не то, Госпожа рассердится! Ох, она уже сердится!
-Ой-ой-ой! Да-да-да! - причитали охранницы. - Вот-вот-вот!
Глазки у них точно были ненормальные, а ещё они просто взвизгивали от восторга когда трескался очередной прут решётки или же выдёргивался из стенки.
-Мелани, - присела к решётке Рената, - прижмись сюда, в угол.
Она ухватила меня за кляп, а в её руке я заметила ключик. Немного повозившись, она отомкнула мой рот и выбросила затычку.
-Спокойно, - посоветовала она мне. - Не спеши, сначала пошевели ртом, челюсти разомни.
-Угу, - последовала я её совету, а приобретя способность говорить, в первую очередь сказала:
-Спасибо. Это же ведь незаконно, да?
-Что поделаешь, - вздохнула Рена, - не могли же мы тебя тут бросить?
Тем временем, охранницы наконец выломали в решётке достаточную дыру чтобы можно было меня вытащить наружу, а теперь принялись за мои цепи. Как оказалось, их домкратики были приспособлены ещё и для выдавливания заклёпок из ошейников, наручников и кандалов. Только всё это требовало некоторого времени, а охранницы всё более казались мне невменяемыми. Наверное слишком долго находиться под воздействием гипноза Сплойи было вредно для здоровья. Но вот, наконец, я оказалась за пределами клетки и была освобождена от всех железок. Зипа тут же раздела одну из охранниц и принялась заматывать меня её чёрными покрывалами. Стретония же ещё раз пихнула ногой охранниц и велела:
-В клетку, бездельницы! И спать!
-Спать, спать, спать! - засуетились те. - В клетку, в клетку, в клетку! Да, да, да, Госпожа! Сию минуту, Госпожа!
Полезли сквозь сломанную решётку в нишу, как попало пытаясь там уместиться втроём, засыпать же они, кажется, начали прямо на ходу, а одна, которую раздели, даже захрапела прежде чем скукожилась на полу.
-Чёрт побери, - сказала Стретония и сжала руками свою голову, но тут же отпустила и добавила: - Ладно, пошли отсюда.
-Сестра, погодите! - ухватилась я за неё и указала на клетку с мёртвой девушкой: - Там, вон… Это… Ну, нельзя же её так вот здесь оставлять?
-Почему? - удивилась Сплойя.
-Ну… Ну, нельзя же так с мёртвыми! Эту девушку похоронить нужно, что ли?
-Сестра, - сказала Сплойя и странно на меня поглядела, - я обещала вам свою защиту. А этой вот мёртвой я ничего не обещала. Идём скорее!
И попросту потащила меня за руку за собой, а рука у неё была словно железная, в чём я лишний раз убедилась. Теперь мы, словно четыре чёрных привидения, выбрались из этого могильного отделения для пожизненных заключённых и стали пробираться по тускло освещённым коридорам. В одном месте оказался пост с четырьмя охранниками, но Сплойя так на них взглянула, что они нам ничего не сказали, напротив, вытянулись, приняв глупый вид, только что не отдали честь. Мы прошли за охраняемую ими решётку и оказались в более широком коридоре.
-Сюда, Мелани, - ухватила меня за другую руку Рената и потащила в каменную нишу коридора. - Нам нужно будет пройти в административную часть. Рот раскрой.
Я послушалась и она тут же вставила мне металлический кляп и заперла его на замочек. А потом продела мне в нос большое железное кольцо и пристегнула к нему хоть и тонкую, но достаточно чувствительную цепь. Я даже хотела застонать от боли, но сдержалась. А теперь она заломила мои руки за спину и сковала их наручниками. Извлекла из-под своих покрывал большую железную табличку на шнурке, которую разместила у меня на груди, намотав шнурок на шею. Ну и закончила она тем, что надела на меня тяжёлый ошейник и навесила на него висячий замок.
-Идём, - сказала она и осторожно повела цепочку. Я заковыляла за ней, слегка согнувшись вперёд. Как сразу же оказалось, именно в таком положении качания цепочки причиняли носу наименее возможную боль, наверное потому что так можно было чуть смягчать динамику качания сгибаниями спины. Целая наука, однако!
Так мы доковыляли до пересечения коридоров и остановились.
-Идите, - сказала своим спутницам Сплойя, - а я за остальными.
Я хотела спросить, за какими такими остальными, только теперь у меня во рту был кляп ещё серьёзнее предыдущего и я не стала трепыхаться. Стретония-Лусия ушла, а Рената поправила свои покрывала, несколько сдвинув их назад, а на лицо себе натянула большой белый платок с узенькой красной кромочкой. Ну а Зипа вообще освободилась от головного покрывала, завязала свою стриженую голову чёрным платком, а в руки демонстративно взяла двусторонний топорик-секиру, вроде той которую я уже видела… Опять же, не помню где.
В таком виде мы двинулись дальше и вскоре достигли мощного препятствия в виде несокрушимой решётки с маленькой запертой дверцей. Всё это охранялось десятком вооружённых охранников и даже двумя девушками в чёрных покрывалах и кожаных портупеях поверх них. Это наверное были местные офицерши, потому что если уж этот выход имел важное значение, то нельзя же было бы его наёмную охрану оставлять без ответственного контроля Госпожей Гедоникса? Охранники конечно же загородили нам путь, что ничуть не смутило Ренату. Она сейчас же предъявила документы в виде нескольких металлических табличек, а потом продемонстрировала и мою шею на которой вероятно имелся соответствующий документам номер.
-Значит, по требованию следственной комиссии? - проворчал охранник.
-Да, - сказала Рената, - для допроса.
-Для чего?
-Для получения сведений интересующих комиссию.
-А, - сказал охранник, - пытать будут?
-Почему сразу пытать? - возразила Рената. – Может, эта ошейница и так всё расскажет?
-Да, как же! - встряла тут одна из офицерш. - Чего с ними разговаривать? Только время терять. Таких сразу на растяжку надевать надо!
-Ну, уж там, в комиссии, разберутся, - рассудила Рената.
-Эти комиссии вообще обнаглели, - сказала офицерша. - Да где это видано чтобы ошейницу из толиса куда-то ещё возили? Путные комиссии сами сюда приезжать должны. Нет, посудите сами, что безопаснее для общества, производить следственные действия в толисе или вывозить для этого опасных преступниц за его пределы?
-Ну, если с надёжной охраной, - возразила Рената. - Вы же видите, комиссия даже Защитницу пригласила для конвоирования ошейницы.
-Ага, Защитницам будто больше делать нечего!
Тут я заметила что Рена начинает нервничать. Наверное она не рассчитывала на то что нарвётся на бездельницу, желающую поболтать от безделья.
-Извините, Сестра, - сказала она, - но нам нежелательно было бы опаздывать с доставкой ошейницы.
-И вы туда же, - недовольно проворчала офицерша. - Да вы всего лишь младший администратор, а тоже как эти?
-Кто и как? - спросила Рената.
-Как эти, которые со служащими толиса разговаривать считают ниже своего достоинства?
-Я просто спешу, - пояснила Рената, - а подобные предрассудки мне и самой не по душе.
-Правда?
-Я же сказала.
-Но вы подумайте! Эти члены комиссии ведь не считают ниже своего достоинства допрашивать преступниц? То есть, говорить с преступницами они могут, а от общения с нами нос воротят! Разве это не возмутительно?
-Конечно возмутительно, - согласилась Рената. - Вы, пожалуйста, распорядитесь нас пропустить.
-То есть, вы тоже от меня нос воротите?
-Послушайте, - вздохнула Рената, - я младший государственный администратор. Я ворочу нос только от тех, кто препятствует мне в добросовестном исполнении моих обязанностей. Пожалуйста, не присоединяйтесь к этой категории и вы тоже.
-Ну ладно, - не очень-то довольным тоном проворчала офицерша. - Но преступницу-то вы хоть надёжно обезопасили? Я должна проверить.
-Конечно, - согласилась Рена.
Тут офицерша так на меня взглянула, что я со страху спрятала глаза. А она принялась дёргать меня за ошейник, за кляп и за наручники. И даже за табличку на груди.
-А ножные кандалы? - спросила офицерша.
-Она будет бежать за коляской, - сказала Рена, - потому и не в кандалах.
-Как? - поразилась офицерша. - Вы что, даже не посадите её в клетку?!
-Дело в том, - пояснила Рена, - что в комиссии считают доставку преступниц под видом обычных рабынь-Нол, прикованных к коляскам задней цепочкой, гораздо более безопасным способом чем перевозку их в арестантских клетках, когда любому ясно что везут преступницу, в том числе и злоумышленникам заинтересованным в освобождении преступниц.
-Но это ни на что не похоже! - возмутилась офицерша. - Преступница на территории толиса непременно должна быть закована в ножные кандалы! Уж этого правила никто ещё не отменял!
-Хорошо, - сказала Рената, - если вы так настаиваете, я сейчас надену ей ножные кандалы. А в конце коридора, при выходе из толиса, сниму. Есть у вас под рукой инструменты для заклёпывания ног? Или всё это будет выглядить смешным?
-Да, вы правы, - согласилась офицерша, - это было бы смешно. Эй! Отоприте выход. А ты, ошейница, - тут она снова взглянула на меня, - только попробуй сбежать!
И неожиданно ухватила цепочку и дёрнула меня за носовое кольцо. Я просто подпрыгнула и завизжала от боли. Мне так показалось, что если бы она просто оторвала мне нос, то не было бы так больно! А слёзы так и брызнули фонтаном.
-Да вы что себе позволяете?! - заорала Рена и перехватила мою цепочку у самого кольца. - Что вы позволяете себе?!
-А что? - пожала плечами офицерша. - Ну, дёрнула девку за нос. Так их всегда дёргать нужно чтобы не забывали, кто они такие, и чтобы не забывали о наличии в носу инструмента для их усмирения.
-Пока ошейница под моей опекой, я решаю когда её дёргать, а когда нет!
-Да кто же спорит? - мило улыбнулась офицерша. - Я не думала, что вы будете против.
-Ничего себе! - разозлилась Рена. - Не думала она! Вы нато тут и поставлены чтобы думать, а не…
-А мне так казалось, что вы спешите? - перебила офицерша.
-Спешу, - сказала Рена надувшись как мышь. - Да. Я спешу.
Теперь мы наконец преодолели дверцу решётки. Но как только мы удалились за поворот коридора, Рена принялась вытирать мне лицо от слёз и нервно бормотать:
-Мелани… Вот мерзавка же! Ну я её…
-У! - сказала я потому что, чёрт с ним, с носом, мне поскорее хотелось унести ноги из этой ужасной тюрьмы.
-Госпожа, - сказала тут Зипа у нас за спиной, - прекратите сюсюкать. Мы теряем время. Уже начинается смена охраны.
-Да, - согласилась Рена, - да, да.
Она быстро оправилась и повела меня на цепочке дальше, а Зипа затопала позади. Теперь нам попалось навстречу несколько групп охраны. Похоже, тут и вправду началась смена караула. Только нас никто не тормозил, наверное их всех отпугивала Ренатина чадра с красной кромочкой. Кажется, вдали уже замаячил дневной свет, когда навстречу по коридору показалась ничем не примечательная дама в брючном костюме и в чёрном передничке. Я и внимания-то на неё не обратила бы, мне впору было уследить за цепочкой пристёгнутой к носу! Только краем зрения я уловила что-то знакомое, и вот это слабенькое чувство заставило меня поднять на неё глаза когда мы почти поравнялись. Вот дура-то! Наши взгляды внезапно столкнулись, она широко распахнула глаза и разинула рот. А в следующий момент перекинула взгляд на Ренату и обратно на меня.
-Ах вы сучки! - заорала она и ухватила меня, по счастью не за цепочку, а прямо за ошейник. - Ах ты, мерзавка!
Рената даже и среагировать на это не успела, а встречная психическая тут же ухватила меня обеими руками, вывернула к себе спиной и завизжала:
-Мерзавка! Ах ты мерзавка! Р-р-р-р-р-ы-ы! Где моё кольцо?! Ага! Ага-а-а!
Я почувствовала как она ухватила меня за пальцы и пытается стянуть с меня не ко времени обжатое кольцо. Она чуть палец мне не оторвала, но тут Рената, в свою очередь, ухватила её за спину, но не закричала. Это и понятно, крик тут нам был ни к чему. Рената молча попыталась оторвать от меня эту тюремную пиявку, которую я наконец-то признала. Только Рената была худовата для рукопашного боя и тюремщица это сразу почувствовала.
-Отцепись, негодяйка, - визгнула она и лягнула Рену ногой в живот. Не очень удачно из такого положения, но достаточно для того чтобы Рената охнула и скрючилась, ухватившись руками за поясницу.
Но в следующую же секунду тюремщица произвела странный звук, нечто похожее на «Р-р-р-э-э-э-о-о-о-ох»! Обмякла и отвалилась на пол. А я заметила Зипу которая держала плашмя свой топорик и разглядывала его, словно изучая, не измазался ли он в чём неподходящем.
-Э… Ох! - сказала Рена, выпрямляясь и выразительно взглянув на Зипу.
-Тюремщица тут головой о стенку ударилась, - сказала Зипа. - Сматываться надо.
Рена с сомнением поглядела на корячащуюся на полу тюремщицу в передничке и сказала:
-А… Не…
-Нет, - сказала Зипа. - Когда я бью секирой, я бью насмерть. А это просто дура неуклюжая. Сама об стенку треснулась.
-Конечно, - сказала отдышавшаяся Рената. - Пошли.
Мы побежали дальше, но вскоре опомнились и перешли на степенный шаг. А вот и выход. Здесь тоже стояла охрана, правда непонятно зачем. Эти охраннички нам вообще никаких вопросов не задавали, наверное посчитали что если кто вышел за предыдущую решётку, стало быть тут проходить свободно имеет полное право.
Мы спустились по ступенькам и оказались на стоянке колясок. Рена разомкнула мои наручники, перестегнула мне руки вперёд и присоединила к задней цепи коляски, а носовую цепочку замотала вокруг моей шеи.
-Не бойся, - негромко проговорила она, - бежать недалеко. Не споткнись только.
Я порадовалась тому что моё чёрно-белое платьице пожизненной заключенной было хотя бы коротким, и не должно было мешаться в ногах под покрывалами.
-Угу, - сказала я и приняла подавленный вид, полагающийся заключённой конвоируемой к месту пытки.
Рена с Зипой уселись на сидения и тележка покатилась вперёд, а я заковыляла следом на цепочке. Между прочим, могли бы и побыстрее ехать, а то, как бы тюремщики не опомнились. Ха! Интересное дело. Вот скажите, если вас заставили бежать за тележкой на пристёгнутой к рукам цепочке, вы ведь будете хотеть чтобы тележка двигалась помедленнее, правда? А я сейчас хотела обратного. И почему это у меня всегда получается всё наоборот?
Ну вот, хотя бы с тем же пожизненным заключением. Не успела я даже в клетке осмотреться, как заключение кончилось. А вот, если бы меня посадили на пару дней, так я бы точно умудрилась застрять до конца жизни. Наоборот. Всё наоборот. И эта мысль какая-то не новая. Опять же. А что, мысль о том что всё наоборот обязательно должна быть новой?
Но тут, словно прислушавшись к моим желаниям, коляска покатилась так быстро, что мне пришлось побежать за ней вприпрыжку. Чего это они? Оказалось, что коляска выехала на полосу скоростного движения, которую необходимо было пересечь. А чтобы достичь поперечной улицы, некоторое время приходилось двигаться в общем транспортном потоке, и с приличной скоростью, чтобы не затоптали. Но мне и этого хватило чтобы запыхаться, мало того, какая-то обгонявшая нас негодяйка ещё и стегнула меня хлыстом по спине. Между прочим, очень больно! Да и не это главное. Чем я ей помешала-то? Скорее всего, эта мерзавка наездница просто ненавидела всех рабынь Нол, вот и стегала их при каждом удобном случае. Тут мне наконец пришёл в голову более важный вопрос. Ну, вытащили меня из толиса, а дальше-то что? Что мне теперь, всю жизнь от властей в погребе прятаться? Так и там найдут. Насколько я могла судить, на данный момент я была самая важная заключённая во всём городе. Ну да. Иначе бы в отделении пожизненного заключения и другие клиентки были бы. Живые, я имею в виду. Тут мне в голову не к месту пришла совершенно крамольная мысль! А если у меня нет выхода, то не захватить ли вообще тут власть? А что? Вон, и Защитницы за меня. Стоит только захватить Храм и управление Рукой Хенды, и власть наша будет! И никакого Данисского общества не потребуется. Вот и буду Боярыней Гедонисской, а там и в масштабе всей Оллитарии прикинуть можно. А что? Ай!
Это я налетела лбом на задний брус коляски, потому что оказалось, что коляска остановилась, а я за своими Наполеоновскими планами этого и не заметила. А Рената уже освобождала мои руки от наручников.
-Пошли, Мелани, пошли, - потащила она меня за собой. В подвал какого-то дома. Ну правильно, куда же ещё?
Подвал был тёмный и чем-то захламлённый, так что Рена несколько раз на что-то натыкалась и ругалась сквозь зубы. Но наконец мы принялись стучаться в толстую дверь, и вскоре нас пустили внутрь. Здесь было достаточно светло и я сразу разглядела Сарру, Мери, и Таню. А ещё тут была Сплойя и две девушки в коротких платьях которые были заняты тем, что освобождали Таню от ошейника и цепей в которые она была закована. А Мери и Сарра тоже были в цепях, но наверное дожидались своей очереди.
-Ох, - вздохнула я и почувствовала что подгибаются ноги. Но меня тут же подхватила Зипа и усадила на скамейку. А потом принялась снимать с меня табличку, вывинчивать кляп и освобождать мою шею от ошейника. Только моё носовое кольцо почему-то оставила на месте, правда цепочку от него отсоединила.
-А это? - указала я на кольцо.
-Это пригодится, - коротко пояснила Зипа. - Вот, переоденьтесь, сестра.
Она сунула мне длинный светло-коричневый сарафан на широких плечевых лямках и белый платок. Я хотела спросить, почему именно в такую одежду нужно переодеваться, но не стала и послушалась. Тем более что уже и освобождённая от цепей Таня принялась переодеваться. Только она переодевалась в покрывала, правда, тоже такого же цвета как и мой сарафан, за исключением только белой чадры для лица. А девушки теперь обдирали железо с Сарры и с Мери. Тут и Стретония-Лусия подошла ко мне и сказала:
-Госпожа Мелани, поскольку я обещала вам свою защиту, я не могла оставить вас в толисе…
-Э… - хотела поблагодарить я, но она продолжала сама:
-Кроме того, я рассудила, что вы не захотите бросить там же своих подружек. Поэтому мы освободили и их тоже. Кстати, ещё одну вашу подружку, которая звалась Доринией Мона-Гедони я освободила бы тоже, только она сама заблаговременно исчезла вместе со своими двумя рабынями. Даже блюстители опоздали, а уж мы, тем более.
-Я просто в неоплатном долгу перед вами, - сказала я, - и я…
-А вы не спешите меня благодарить, - перебила Стретония. - Просто я всегда держу своё слово. Между тем, мне вовсе не по душе помогать уйти от ответственности заговорщицам против моего города.
-Я не заговорщица! - возмутилась я. - Всё это…
-Всё это так, как есть, - опять перебила она. - Давайте не будем лгать друг другу. Ваша подруга, - указала она на Таню, - никакая не ламиола, а Нола. И занималась она тем, чем и занимаются обычно другие Нолы проникающие сюда под видом ламиол.
-Но…
-Что? Я же предлагала не врать сейчас друг другу. А мне лгать бесполезно. Это потому что я Сплойя, а не человек.
-Это я помню, - признала я.
-Так вот, эта Нола организовала тут общество защиты прав ламиол несуществующего города. И организовала его с целью сбора средств для осуществления подрыва существующей власти изнутри.
-Вздор! - сказала Таня.
-А вы помолчите, - ответила Сплойя. - Если не с этой целью, значит с целью личного обогащения, а это ещё хуже.
-Глупости, - возразила Таня. - Всё это само собой вышло. А мне же надо было как-то избежать участи рабыни?!
-Слушай, Нола! - повернулась к ней Стретония, - я же тебя просила помолчать.
-Помолчи, Таня, - посоветовала и я. - Помолчи.
-А вы, Мелани, - сказала мне Стретония, - узнав об этом, всё скрыли. Тем самым, вы фактически тоже стали участницей заговора. И не говорите мне что всё само собой получилось. Ничего само собой не получается. Вас поставили перед выбором, и вы выбрали своих подруг заговорщиц. Их вы предпочли городу оказавшему вам честь, сделав своей гражданкой. Впрочем, я уважаю право выбора и за это вас не обвиняю. Но я и за собой оставляю право выбора. Кроме того, я не нарушаю своих обещаний, а я обещала защищать Гедоникс от всех врагов, надеюсь, вы это не позабыли.
-Я для Гедоникса не враг, - возразила я. - Я вообще никому не враг, это всё обстоятельства так складываются.
-Возможно, - согласилась она, - только оставаться в Гедониксе вы больше не можете. Конечно, я могла бы вас надёжно спрятать, только я не желаю тоже стать заговорщицей. Короче говоря, я решила что всем будет лучше если вы и ваши подружки покинут пределы Гедоникса. Да поймите, наши власти вас тут всё равно в покое не оставят.
-Это правда, - согласилась я. - Но как же Сильвия-Аллисандрия? Я ведь обещала ждать её в Гедониксе?
-Именно в Гедониксе?
-Ну… Кажется, да.
-Вы можете ждать её и в любом другом месте. Впрочем, если вы предпочитаете ждать её именно в Гедониксе, вам придётся вернуться в вашу камеру пожизненного заключения, и даже сама Сильвия-Аллисандрия вряд ли сможет вытащить вас оттуда законным путём. Хотите чтобы и она стала заговорщицей и мятежницей?
-А вы что, вытаскивая меня оттуда стали мятежницей?
-Временно, - сказала Стретония, - но этот вопрос я утрясу.
-Ну да, - с некоторой досадой сказала я, - вы ведь архистратиг, да? Наверное вам утрясать некоторые вопросы проще чем другим.
-Именно так, - согласилась она. - Между прочим, с тех пор когда я предложила свои услуги Гедониксу, мои цели не изменились. Я служу Гедониксу, а взамен получаю обеспечение своих биологических потребностей, а кроме того ещё и признание и уважение населения. И всё это меня очень устраивает.
-Понятно, - сказала я. - Ну что ж, наверное если мы покинем Гедоникс, это будет наилучшим выходом для всех. Только вот, если то что я слышала о том, как принимают по ту сторону щита тех кто покидает Гедоникс, правда, то…
-Я об этом позаботилась, - сообщила Стретония. - Мы иногда посылаем за пределы Гедоникса своих девушек с определёнными целями. Также мы поступим и с вами. Только уж цели себе вы будете выбирать сами. Ну что, готово там?
-Готово, - сообщили ей помощницы, и теперь рядом с нами оказались и Сарра с Мери. Мери была в покрывалах как у Тани, а Сарра в такой же одежде как у меня и тоже с кольцом в носу.
-Госпожа Стретония, - сказала я, - всё же я беспокоюсь насчёт Сильвии-Аллисандрии. Когда она вернётся…
-Не думаю, что она вернётся, - по своей привычке перебила меня Стретония.
-То есть, как?
-У неё слишком опасная для жизни миссия. Вряд ли ей удастся уцелеть.
-То есть, вы её послали на убой?
-В этом был смысл и польза для Гедоникса, - спокойно сообщила Стретония, - и Сильвия с этим согласилась. У неё есть шансы уцелеть, но небольшие. Впрочем, если она и вправду любит вас, кто знает? Любовь способна творить чудеса, насколько я слыхала. Но вы-то ведь её не любите? И не спорьте! Я вижу вас насквозь. Правда, у вас внутри достаточно темно, но любовь это светлое чувство. Если бы у вас в душе была любовь, я бы это разглядела.
-Вы глупая! - вдруг сказала Сарра. - Да что вы понимаете в любви?! Молчали бы уж о том, чего не понимаете!
Тут Сплойя так взглянула на Сарру, что я испугалась за свою подружку. А Сарра не испугалась. Она шмыгнула окольцованным носом и сказала:
-И нечего на меня так смотреть! Тоже мне, рентгеновский аппарат выискался!
-А в тебе есть любовь, - сказала Сплойя. - В тебе, девушка, её больше чем надо. Только она у тебя размытая и рыхлая, что ли? Ты, наверное, с головой не совсем в согласии, да?
-Никого не касается! - заявила Сарра.
-Это правда, - согласилась Сплойя. - Зипа, где там ошейники?
-Сейчас, - сказала Зипа и куда-то пошла.
-А зачем ошейники? - поинтересовалась я.
-Для вас, и вон, для неё, - указала Сплойя на Сарру.
-И что, из одной тюрьмы в другую? - спросила я.
-Нет. Мы обеспечим вам путь по щиту. А чтобы за пределами щита вас встретили лояльно, вам придётся рассказать сказку, которая, впрочем, почти полностью соответствует истине. Сказка будет, насколько возможно, основана на истине. А истина в том, что вы и Сарра являетесь ламиолами, а Госпожи Таня и Мери Нолы. Вы скажете что так было с самого начала. Они были вашими Госпожами, вы же, их рабынями. И так было правильно. А когда вы попали в Гедоникс, где всё наоборот, вы приложили все усилия чтобы помочь друг другу вернуться к правильному, с вашей точки зрения, положению. Если вы попросту расскажете правду о всех своих действиях тут, это будет достаточно убедительным. А в конце вы скажете что уходя, заранее привели себя в надлежащий вид и теперь желаете жить по законам Оллитарии которые действуют за пределами Гедоникса. Вот поэтому, одной из вас следует надеть ошейник с именем Госпожи Мерилинии, а другой, с именем Госпожи Татьяны. Впрочем, кому какой больше нравится, можете выбрать сами.
-Мелани не рабыня, - сказала Сарра. - Госпожа Мелани прирождённая Госпожа, и нечего на неё ошейники надевать.
-Ну, с этим вопросом уж сами разбирайтесь. Там, за щитом. Только если вашу Госпожу Мелани обнаружат там в виде Госпожи ламиолы, да ещё с обжатым кольцом на пальце, боюсь, её просто запрут в стоячую клетку и никаких объяснений слушать не станут.
-Сарра, - сказала я, - Госпожа Стретония совершенно права. Думаю, она предлагает единственно разумный вариант нашего выхода за пределы Гедоникса. А ты, Таня, как думаешь?
-А меня просили помолчать, - напомнила Таня.
-Я думаю, это разумно, - сказала Мери. - Думаю, Тане следует взять на себя роль твоей Госпожи, а я буду Госпожой Сарры.
-А почему не наоборот? - поинтересовалась я.
-А потому что ты сама говорила.
-Что я говорила?
-Что ты антисемитка.
-Я такое говорила?! - возмутилась я. - Когда это?!
-Ну, когда одурела от плохого вина. Не помнишь, что ли?
-Когда одурела? - уточнила я.
-Ну да.
-А, ты хочешь сказать, что у нормального на душе, то у одуревшего на языке?
-Отчасти, - сказала Мери.
-А ты сама сионистов ругала! - припомнила я.
-Ну и ругала. И сейчас могу. А чего они нас…
-Достаточно! - перебила Стретония. Это потому что вернулась Зипа с двумя ошейниками и поводками-цепочками для них. - Кому какой?
-Мне этот! - сказала Сарра и ухватила ошейник с именем Госпожи Мерилинии.
-Спасибо за доверие, - улыбнулась Мери.
-Пожалуйста, - ответила Сарра. - А вообще-то потому, что здесь имя Госпожи начинается на букву «М».
-Надо же, какая я наивная, - вздохнула Мери.
А я молча застегнула на своей шее ошейник с именем Госпожи Кучинской.
-Можно один вопрос, Госпожа Стретония-Лусия? - спросила я Сплойю. - А вы сами как считаете, кто должен быть Госпожами, Нолы или ламиолы? Не в данном случае, а вообще?
-И зачем вам моё мнение?
-Из уважения, - пояснила я, - и для умножения жизненного опыта.
-Я предпочитаю подстраиваться под обстоятельства, - сказала она.
-Но всё же у вас есть собственное мнение? - пристала я.
-Может и есть, только оно вам не понравится.
-Наверное вы считаете, что и Нолам и ламиолам следовало бы быть рабынями Сплой?
-Не совсем, - сказала она. – Вот, если бы Сплойям удалось понять, кто, собственно, они такие, или что они такое? Тогда, может, и да. Пока же, для меня небольшая разница, кто из вас Госпожи, а кто рабыни.
-Понятно, - сказала я. - А откуда берутся Сплойи?
-А уж это не твоё дело! - достаточно грубо сообщила она. - Так. Нечего больше ждать.
-А кольца? - подняла я свой обжатый палец.
-Я же говорила, рассказывайте там правду. А снимать кольца бесполезно, под ними же метки выжжены.
-Да, действительно, - согласилась я.
И мы отправились в путь. Таня и Мери закрыли лица чадрой и взяли нас с Саррой на цепочки. Сплойя тоже накрылась покрывалами, Зипа же осталась в виде Защитницы с топориком. А две остальные девушки и Рената с нами не пошли. Впрочем, на улице и Сплойя нас покинула, даже и не попрощавшись лишний раз. А Зипа повела нас закоулками в соседний внутренний дворик, где оказался арестантский фургон с двумя охранниками. Мы забрались внутрь и уселись на колодки, только на этот раз нас никто никуда не привязывал. Фургон отправился в путь и долго тарахтел своими колёсами по ухабам. Я даже предположила, что он пересекал развалины разрушенной мною части города. Потом фургон выехал на ровную дорогу и поехал плавно. Ехали мы тоже достаточно долго. Несколько раз фургон останавливали и бу-бу-бу-кали снаружи, однако внутрь ни разу никто не заглянул. А мы сидели и помалкивали. Лично мне было очень грустно. Я припомнила оставшихся где-то здесь Дору, Сику и Дикси, а также своих недавних подружек, Олечку и Манечку. Непонятно чью шпионку Нину, дальнейшая судьба которой была для меня покрыта мраком, и даже мерзавку Соньку-Сесоньку. Нет, так мало дней я тут провела, и так много всего было. А теперь я крадусь из Гедоникса словно нашкодившая кошка. А ведь это так и есть, если учесть произведённые разрушения. А уж о том что я чуть не погасила Оллитару я даже и думать не хотела.
Через некоторое время фургон встал очень надолго. Я уж хотела выглянуть наружу, как появилась Зипа и велела нам выходить. Оказалось что фургон стоял в перекрытом сверху гараже или ангаре. Никого кроме нас тут не было, мы же выстроились в цепочку и пошли вслед за Зипой. Она первая, а я последняя, на поводке у Тани. Коридор. Лестница вниз, пара дверей и вслед за тем тёмный сводчатый тоннель. Длинный такой тоннель, но наконец и он кончился. Зипа поднялась по вделанным в стену скобам и открыла крышку в потолке. Влезла туда и пригласила нас за собой. Мы начали выбираться из-под земли и вскоре оказались на площадке окружённой песком со всех сторон. Оллитара уже села и вокруг стояли мрачные сумерки. Не было видно вообще ничего кроме окружающего нас песка.
-Стена Гедоникса за песчаным валом, - объяснила мне Зипа. - Вам следует идти по светящимся вехам. Вон, видите?
-Вижу, - кивнула я, разглядев в отдалении словно бы люминесцирующий участок песка рассеянного неонового света.
-Это путь по щиту, - пояснила Зипа. - Идите от одной вехи к другой. Светильники расположены под песком. Достаточно глубоко, но всё же не наступайте на световые пятна. От каждого пятна хорошо видно следующее. Не спешите, времени у вас достаточно, но никуда не сворачивайте. Идите только по указателям. Задние указатели будут гаснуть. Ну, вы должны понять, это не для того чтобы отрезать вам путь к возвращению, а для того чтобы ещё кто-нибудь не воспользовался указанным путём.
-Понятно, - вздохнула я. - Зипа, спасибо вам за…
-Нет! - подняла она передо мной ладони. - Только никаких благодарностей за то, что я сделала против своего города. Не нужно.
Тут она, повернулась, нырнула в люк и захлопнула за собой крышку. Вот и всё.
-Ну что, пошли? - предложила я.
-Пошли, - сказала Таня. - Теперь мне можно говорить?
-Конечно, - сказала я. - Только о чём?
-Действительно, - вздохнула Таня, - и так всё ясно. Эх, такое дело пропало. Ну да ладно, чего теперь ныть? Пошли.
-А вы не огорчайтесь, девушки, - вдруг сказала Мери. - Я так думаю, этот город просто ловушка. А нам лучше иметь побольше возможностей для передвижения.
-Ну да, - проворчала я, - ты-то теперь Госпожа.
-Это ещё неизвестно, - сказала Таня. - Знаете что? Я предлагаю попробовать как можно дальше от этого города пробраться не показываясь никому на глаза.
-Это неправильно, - вдруг вмешалась Сарра. - Мне так кажется, что следует сделать наоборот. Ещё не сойдя с песка начать звать на помощь. Мы ведь кто? Четыре девушки сбежавшие из города где нам не понравилось, так? И как мы что объясним, если будем красться подальше?
-Сначала нам через песок пробраться надо, - заметила я. - Может, пойдём, пока в толисе не опомнились, да погоню не послали?
-И правда, - согласилась Таня, - пойдём. А то, я лишь поверхностно успела познакомиться с местными местами лишения свободы, но всё равно, теперь свободу люблю вдвое сильнее прежнего.
-Хи-хи, - негромко хихикнула Сарра. - Боярыня Данисская.
-Для вас же старалась, - проворчала Таня и наконец зашагала к светящемуся пятну.
-Погоди, - сказала Мери, - может, я первой пойду?
-Нет, я, - возразила Таня.
-Почему?
-Потому что когда идёшь по болоту, вперёд надо выпускать наименее ценных членов коллектива. Да ладно, шучу. Просто я самая большая и тяжёлая. Если я никуда не провалюсь, значит и вы по следам спокойно идти можете.
-Ты всё же поосторожней иди-то, - посоветовала я, - не то, вместе со мной провалишься.
Так вот препираясь, мы наконец достигли первого светящегося пятна. А отсюда увидели следующее и двинулись к нему. Потом к третьему.
-Интересные дела, - проворчала тут Таня, - а если они отключат светильники, тогда что?
-Тогда капут, - пояснила Мери. - Утонем в песке.
-Ты вот так спокойно это говоришь.
-Ага, - сказала Мери. - Я-то третьей иду, что мне сделается?
-Тоже, нашла аргумент.
-Таня, - сказала Мери, - если бы Сплойя нас хотела убить, она бы это уже сделала.
-А вот и нет, - возразила Таня. - Она захотела бы чтобы мы подальше отошли. Чтобы потом не пахло.
-Перестань каркать, наконец! - возмутилась я и дёрнула её руку за цепь.
-Не нравиться, так отцепись от меня, - сказала она.
-Нельзя отцепляться, - подала голос Сарра.
-Почему?
-А ты знаешь, насколько широкий этот щит? Знаешь в какой момент нас с той стороны заметят? Лучше нам не выходить из образа.
-Да, правильно, - согласилась Таня. - Пошли.
Шли мы теперь довольно долго. Наверное миновали десятка три этих самых светильников. Вначале мне показалось что мы всё время сворачиваем влево, и я даже подумала, не ходим ли мы по кругу? Но потом уже наступила темнота и ориентироваться стало невозможно. Мы шагали от одного неонового пятнышка к другому, а позади нас светильники и вправду гасли. Так вот продолжалось наверное больше часа. Под ногами у меня скрипел песок, а в голову лезли дурные мысли. Например, о возможности наличия за пределами города хищников для которых мы могли бы представлять лёгкую добычу. Тут я припомнила как кто-то говорил будто местные хищники ламиол не едят. Интересно, а они что, медицинский осмотр предварительно проводят? Или они ориентируются по следам которые оставляют напуганные девушки при бегстве? Я имею в виду помеченную мочу у ламиол Гедоникса. Хи-хи. Ой!
Я уткнулась в спину Тане, которая почему-то встала.
-Чего? - спросила я.
-Того, - сказала она. - Этого следовало ожидать. Я же говорила.
-Да чего случилось-то?
-Два светильника. Сама гляди.
И правда. Мы стояли у очередного пятна, а поодаль просматривались сразу два световых пятна, направление же на них различалось градусов на девяносто.
-Интересное дело, - сказала я. - Левое пятно поближе. Может, просто надо сначала идти к нему, а потом от него к правому? Может, здесь разворот?
-Другие предложения есть? - спросила Таня.
-Нету, - сказала Мери, а Сарра промолчала.
-Ладно, пошли, - решилась Таня и начала красться словно по болотной трясине. Вскоре мы благополучно достигли левого пятна, а правое теперь оказалось сбоку. Впереди же показалось ещё одно.
-И что теперь? - спросила Таня. - Дальше, или назад? Или направо?
-Вот, чёрт, - сказала Мери. - Похоже, дорожка раздваивается. И почему нигде ничего не могут сделать правильно?
-Так куда пойдём? - обратилась ко мне Таня.
-Дай подумать, - призадумалась я. - Значит так. Если дорожка раздваивалась от предыдущего пятна, стало быть идти к правому пятну отсюда опасно.
-Почему?
-Потому что правая дорожка тогда тоже идёт от предыдущего пятна. Чтобы на неё перейти, следует вернуться назад.
-А позади уже пятна нет, - сообщила Сарра, - погасло.
-Плохо дело, - сказала Мери. – Получается, что нужно идти дальше по левой дорожке.
-А чем она хуже правой? - спросила я.
-Не знаю, - призналась Мери. - Названием, наверное. «Правая» звучит похоже на «правильную».
-Ерунда, - рассудила Таня. - Название ничего не значит. Так. В данном случае нам безопаснее идти дальше по левой дорожке, чем при погасшем светильнике переходить на правую, правильно?
-Значит, идём дальше по левой, - рассудила я.
-Идём, - согласилась Таня.
Ещё некоторое время мы продолжали свой путь, пройдя с десяток светильников, а потом Таня остановилась опять.
-Поздравляю, - сказала она. - Снова развилка.
Вот, чёрт! Теперь путь не раздваивался, а расходился аж на три стороны, причём на всех трёх дорожках виднелось уже не по одному, а по нескольку уходящих вдаль световых точек.
-Мы неправильно шли, - предположила Сарра.
-Почему?
-Потому что позади светильники теперь не гаснут.
-Это правда, - согласилась Таня.
-Тогда давайте вернёмся, - предложила Мери. - Вернёмся к предыдущей развилке и перейдём на правую дорожку.
Тут мы начали спорить, и это затянулось минут на десять. Но всё же было решено последовать совету Мери. Мы начали пробираться назад, как вдруг снова оказались на развилке трёх путей. Уж этой развилки тут прежде не было.
-Амба, - сказала Таня.
-Чего? - не поняла Мери.
-Кранты.
-А это чего?
-А это сионизм на антисемитизм помноженный, - пояснила я.
А Сарра захихикала, словно мы и не находились в таком непонятном положении.
-А ты чего хохочешь? - спросила её Таня.
-Я так думаю, - сказала Сарра, - что можно идти по любой дорожке. Если светильники расположены под песком, значит они на твёрдом месте. То есть, ни на каком световом пятне мы не провалимся.
-А между пятнами?
-Ну, уж этого я не знаю.
-Если под песком светильники, - сказала Мери, - значит должны быть и провода. Надо их откопать и по ним идти.
-Очень смешно, - сказала Таня. - Может так куда и дойдём за пару лет. А кругом песок и даже воды нет. К тому же никаких проводов может и не быть, если эти фонари на батарейках. А если…
Тут мы все взвизгнули и шарахнулись от неожиданной вспышки. Впрочем, ничего страшного не случилось. Правда, как посмотреть. На всём обозримом пространстве вокруг нас теперь светилась россыпь равномерно расположенных пятен. Иди куда хочешь!
-Ну, здорово, - только и сказала Таня. - Ай!
Все пятна мгновенно погасли и мы оказались вообще в темноте. Но не успели мы ничего сказать, как они вспыхнули снова, только более тускло. Потом снова погасли и снова вспыхнули. Но, некоторое время помигав, опять загорелись постоянно. Правда тускло.
-Понятное дело, - рассудила Таня.
-Чего это тебе понятно? - поинтересовалась Мери.
-В Гедоникс крадётся враг. Он перерезал твои провода и энергосистема переключилась на резервный источник питания.
-Вон чего, - сказала Мери. - И дальше что будет?
-Сейчас объявят тревогу и… это…
-Что?
-Поскольку ночь, щит следовало бы подвергнуть обстрелу из пулемётов, дальнобойных орудий и ракетных установок.
-Ай! - сказала я. - Тогда надо срочно окапываться. Жаль, лопат нет.
-Не стоит, - сказала Мери. - При такой площади щита вероятность попадания в нас ночью и так почти равна нулю. Да. Особенно если учесть что никаких пулемётов у них нет, а стрелы вообще далеко не летают.
-А, давайте всё-таки рыть? - предложила я. - А что? Идти нельзя, а яма никому не помешает, зато спрятаться можно.
-Мелани, - сказала Таня, - прекрати нести чушь.
-Давайте подождём, - предложила Сарра. - Если у них действительно сбой с освещением, есть надежда что его восстановят, тогда и дорожка снова появится.
-Ну… - сказала Таня, и тут свет погас совсем. - Ну, вот и дождались.
Некоторое время мы молча сидели в темноте, а потом Таня сказала:
-Что, может песенку споём?
Тут мы все захихикали. Вот ведь как девушки устроены! Тут такое положение, а рассмешить нас ничего не стоит.
-Таня, - спросила я, - а как там у тебя с мистером Снайком-то дальше вышло? А то, у меня из головы вылетело просто.
-Вот и прекрасно, что вылетело.
-Ага, - обиделась я, - интимные секреты?
-Ты лучше сама скажи, зачем ты полгорода развалила?
-Да так уж и полгорода! - возмутилась я. - Может, всего четверть, или того меньше.
-Хи-хи, - сказали девушки со всех сторон.
-Да я же не хотела! - возмутилась я. - Я же кричала «помогите»! И даже «караул»! Ну, караул-то, правда, прибежал, да. Но я же не то имела в виду, чтобы караул прибегал, я хотела чтобы они эту штуку выключили!
-Какую штуку? - спросила Мери.
-Да эту… Ой!
Свет включился, причём теперь горел в полную силу и представлял собой одну дорожку, то есть, мы видели одновременно три расположенных на прямой фонаря.
-Пошли, пока не погасло, - предложила Мери.
Поскольку других предложений не последовало, мы вскочили и зашагали по светильникам. Теперь уже было неясно, левой мы дорожкой идём или правой. Кроме того, светильники позади нас перестали гаснуть. Тем не менее, мы продолжали идти, поскольку ведь куда-нибудь же должен был этот путь вести? Это конечно было логичным предположением. Ну кто бы тут стал развешивать эти пятна без определённой цели? Цели, конечно, бывают разные, и иногда они очень даже осуществляются. Это я успела подумать когда песок под нами вдруг резко осел и потёк, словно снизу кто-то открыл большую крышку. Мы все в один голос завизжали, и даже Таня. А лично я решила что пришёл мой последний час, вмиг припомнив местный термин «утопить в песке». В связи с этим, я резко захлопнула рот, даже раньше чем моя голова скрылась под песком. Мало того, я ещё закрыла глаза, а пальцами заткнула себе ноздри, защемив кольцо в носу. По здравому рассуждению я решила что разумнее будет просто задохнуться, чем перед этим ещё и наглотаться всеми дырками песка.
А нас тут же захватило песчаным потоком, завертело словно засасывая в воронку, и внезапно выплюнуло в какую-то пустоту. Секунда, и мы шмякнулись на большой песчаный конус, ударившись не столько о песок, сколько друг о друга. От сотрясения у меня снова раскрылись все дырки, в том числе и глаза. И тут оказалось что нас сбросило на занимающую половину высоты тоннеля песчаную горку. Сарра приземлилась ногами вверх и теперь отряхивала голову и лицо, Мери сидела разинув рот, а Таня грязно ругалась русскими словами не совсем понятного значения. О грязности же её ругани я судила по интонации. А вот лично я почему-то даже не испугалась. Наверное, просто не успела. После всех этих тюрем, цепей и клеток, я что-то стала медленно соображать.
Тоннель был мрачный, плохо освещённый и вообще неприглядный. А над головой у нас я разглядела закрытые створки большого люка, сквозь которые ещё стекали вниз тонкие струйки песка. Да это же специальная ловушка, это совершенно ясно! Прошло наверное с минуту времени, за которую Мери захлопнула рот, Сарра перестала чесаться, а Таня ругаться. И тут мы отчётливо расслышали приближающихся людей. Конечно, тоннель был достаточно гулким местом, но эти люди ничуть и не скрывали своего приближения. Напротив, они чем-то грохотали, а уж топали как стадо слонов. Я ещё подумала, не спастись ли нам бегством, только дело в том что я не сообразила в какую сторону следовало бы бежать? Уж это мне коридорное эхо!
Но тут и люди появились из полутьмы. Как и следовало ожидать, люди эти оказались охранниками с палками, а перед собой они гнали небольшую толпу рабынь совершенно жалкого вида. Эти несчастные были одеты в обрывки потерявших цвет платьев и такие же рваные платки. Закованы они были в грубые цепи и ошейники, да ещё катили перед собой прикованные к ошейникам тачки из которых торчали прикованные же лопаты.
Я бестолково уставилась на это зрелище, только на нас никто и внимания не обратил. Рабыни тут же вооружились лопатами и принялись сгребать песок с краю кучи в свои тачки. Ну а охранники, естественно, покрикивали на них и погоняли палками. Вообще-то это выглядело логичным. Если этот люк раскрылся бы ещё пару раз, вероятно песок мог бы засыпать тоннель доверху. Поэтому, конечно же, его следовало сразу же убирать. А может быть даже и унести наверх и рассыпать над люком чтобы привести ловушку в исходный вид. А потом…
Но пока мы смотрели на уборщиц, к нам подкрались с другой стороны и грубо схватили многочисленными ручищами. На секунду у меня ещё пробилась слабая надежда что нас просто стащат с кучи чтобы мы не мешали уборщицам, но конечно это оказалось не так. Нам в один миг связали руки за спиной, рты позатыкали грубыми резиновыми затычками, а на шею каждой накинули верёвочную петлю и куда-то поволокли. Мы даже и возмутиться-то не успели, настолько привычно и расторопно сработали эти охраннички. Да и волокли они нас чуть ли не бегом. Вскоре тоннель значительно сузился, зато стал более освещённым. Нас втащили в боковую дверь, а там принялись натягивать на наши головы достаточно вонючие мешки. Вообще, всё выглядело так, словно нас собирались тут же и повесить, только на этот счёт я совсем не испугалась. Ну, в самом деле, стоило городить всякие песчаные ловушки чтобы просто вешать пойманных? Повесить нас можно было бы и сверху, например, для всенародного обозрения, как беглянок из города, это даже забавнее выглядело бы. А тут, кто увидит? Кроме того, знаете ли, когда вам завязывают голову в вонючий мешок, мысль о смерти не слишком-то пугает, потому что в этом случае по крайней мере есть надежда избавиться от мешочной вони. А вообще, если бы я руководила всей этой подпесочной конторой, я распорядилась бы мешки периодически стирать. В конце концов, всё следует делать по мере сил эстетично, даже и злодейства.
Но пока я так рассуждала, мою голову уже закончили упаковывать и поволокли меня дальше. А я даже и чихнуть не могла в связи с затычкой во рту. А про то что мешок всё время цеплялся за кольцо в носу, можно и не напоминать. Я ныла, стонала и шмыгала носом, а меня тащили неизвестно куда, и даже не бу-бу-кали, как это обычно делается. Наверное местные охранники были на редкость тупыми и немногословными, правда, дело своё знали. Достаточно скоро я была доставлена на место, о чём можно было судить по тому что меня поставили на колени, (а иначе-то как?), и стали приковывать цепью за шею посредством ошейника просунутого под мешок. Потом и на щиколотки надели кольца, а руки так и оставили связанными. Ну и наконец стащили с моей головы мешок. Только я почти ничего не увидела, поскольку вокруг был полумрак, а гостеприимные хозяева тут же и удалились, звякнув запираемой дверью. И наступила темнота.
Я для порядка некоторое время постояла так, как меня оставили. Однако, пол был каменный и достаточно неровный. Коленкам быстро стало больно. Кроме того, я обнаружила что меня по дороге ещё и раздели, то есть коленки были тоже голые. Я попыталась встать, но тут же обнаружила что прикована к стене очень коротко, может быть просто за кольцо ошейника, хотя цепь и бренчала спускаясь вниз. Таким образом, я не могла никуда сдвинуть шею от места закрепления. Несколько постаравшись, я повернулась внутри ошейника носом к стене и сумела встать на прямые ноги, зато при этом спина согнулась в дугу, а нос расплющился о шершавую стену. При этом, кольцо в носу сделало мне так больно, что я решила лучше стоять на коленях. Так вот я корчилась достаточно долго, пока не перешла к попеременному стоянию то на коленях, то на корточках. Так ещё можно было какое-то время продержаться. Правда обнаружилось, что ноги у меня скованы даже не цепью, а скорее обыкновенными наручниками, что не позволяло их сколько-нибудь раздвинуть. Мало того, при перемене позы они медленно но верно растирали мне щиколотки.
Всё это продолжалось настолько долго, что я опять принялась думать, хотя и совершенно этого не хотела. И кто нас предал на этот раз? Сплойя? В это я не верила. Сплойя, скорее всего, сама тут не слишком большая величина. Ну да, формально она конечно главнокомандующая, а фактически получается что никакой реальной власти у неё нет. Да ей и не надо, вот в чём беда! Чего ей надо-то? По девушке на ночь для своего интима. Вот и устроилась сюда на работу, да и ведёт себя скромно чтобы такое удачное место не потерять. Скорее всего, она не обманывала нас, выгоняя из города. Но тогда кто? Чёрт! Да кто угодно, от главной администрации до последних разбойников. Не одни мы сюда загремели-то. Вот сколько девок с тачками для уборки песка держат, значит убирать часто приходится. Тут я представила что меня тоже прикуют к тачке и лопате, и у меня заныло внутри. Да нет, это было бы нелогично. Ловить в ловушку девок лишь для того чтобы эту самую ловушку и обслуживать? Это было бы глупо. Конечно же, ловят с другими целями. Ну да. Например, для разделки на органы. Тут у меня случилась истерика и я забилась на ошейнике, сделав себе только хуже. Вот, не люблю думать в таком положении, потому что это всегда кончается истерикой.
Вскоре обнаружилось что я хочу пописать. Ничего странного в этом конечно не было, также как и возможности нормально это сделать. Я рассудила что стоять на коленях на собственной моче это ещё хуже чем просто так, и решила терпеть до последней возможности. В конце концов, терпение являлось хоть каким-то логичным занятием в этой каменной могиле. Только слишком долго мне терпеть не пришлось. Внезапно послышался топот и явились четыре охранника со знакомым промывочным баком и насосом. Я заныла от горя, но никто конечно мне не посочувствовал. Не стоит подробно описывать процедуру промывки, хотя бы потому что она уже была описана вначале. В конце концов, эта процедура закончилась, после чего меня отомкнули от стены и потащили за собой на цепи. Между тем, коротко скованные ноги позволяли мне только семенить шажками совершенно незначительной величины, соответственно и скорость я могла развить ничтожную. Но эти бездельники, видно, никуда и не торопились. Я ползла по коридору топоча голыми пятками словно барабанными палочками, а охрана то подталкивала меня в оба бока, то хватала за волосы возле макушки, не позволяя упасть. И то и другое было достаточно болезненно, но что мне оставалось делать? Так вот мы куда-то шли и шли, то сворачивая, то выходя на прямую. И наконец-то на нашем пути возникла очередная дверь за которой этот путь окончился. Эта комната тоже представляла собой камеру, только достаточно тёплую и хорошо освещённую. Стена противоположная двери вероятно предназначалась для пленниц, поскольку там находились кольца с развешенными на них цепочками. А у боковых стен располагались два маленьких диванчика, несколько мягких табуреточек и даже два столика. Меня без долгих разговоров подтащили к крайнему кольцу и приковали к нему, только на этот раз не за ошейник, а за вздёрнутые несколько вверх за спиной руки. В результате, мне пришлось согнуться вперёд. К тому же и про мою шею не забыли. Её тут же соединили цепочкой с наручниками на ногах. Получилась поза ещё более унизительная чем стойка на коленях. Правда, я тут уже такого натерпелась, что на меня это мало подействовало. Кроме того, я ничуть не сомневалась что у них в запасе имеются и более унизительные для девушек методы приковывания, связывания или подвешивания. Ну а самое главное, - у меня пока что не было никакой возможности сопротивляться, вот я и не сопротивлялась. В конце концов, всем известно что сопротивление связанной жертвы лишь на радость тем кто над ней издевается.
Но тут они меня несколько удивили, потому что принялись освобождать меня от затычки во рту. Вообще-то, ещё неизвестно для чего. Может и для того чтобы отрезать язык. Поэтому, оказавшись без пробки, я решила сразу же высказаться и сказала:
-Вы, мерзкие и грязные ублюдки! Уроды! Террористы! Козлы, короче, и это… Как вы смеете нападать на белую Госпожу Гедоникса?!
-Хи-хи-хи, - сказал один охранник, а второй сказал: - Гы-гы-гы!
А потом они хором сказали: - Хе-хе-хе-хе!
И удалились. А я осталась стоять, согнувшись крючком и с нарастающей болью в спине. Ещё какое-то время я извивалась на новой подвеске чтобы хоть как-то разнообразить боль в затекающих мышцах и с чёрной завистью поглядывала на ближний диванчик. С каким бы счастьем я бы сейчас на него прилегла! Возможно, этот диванчик как раз и поставили здесь чтобы прикованные к кольцам несчастные девушки страдали ещё и морально. Ну да. А когда я проголодаюсь, на столике расставят вкусную еду, обязательно с каким-нибудь аппетитным запахом который будет непрерывно щекотать мои ноздри. Только вряд ли это было так. Если, к примеру, меня всё же будут разделывать на органы, то нет никакого смысла предварительно издеваться. Наверное. Тут я припомнила что у какого-то людоедского племени был обычай. Прежде чем есть свои жертвы, а предпочитали они молодых девушек, их несколько дней выдерживали в ледяной воде, а предварительно переламывали им кости. А делалось это всего лишь для повышения вкусовых качеств будущего блюда. Нет, как бы научиться отключать свои мозги? Ну, в тех случаях когда всё равно ничего хорошего не надумаешь…
Тут дверь открылась и вошла женщина. Я одновременно и обрадовалась, и напугалась. А кроме того, была просто поражена её одеждой. Дело в том, что эта дама явилась ни в каких не в покрывалах, и даже не голая. Голая бы меня так не удивила. А эта персона была одета в достаточно строгий, и в то же время изысканный костюм цивилизованной Земной женщины! В блейзер, прямую юбку до колен, белоснежную блузку, шарфик с пластмассовой заколкой, капроновые чулки и лакированные туфельки. Волосы у неё были завиты и уложены в эффектную подиумную причёску, на руке были золотые часики, а к лакированному пояску юбки был пристёгнут чёрный футлярчик, такой, какие обычно используют для пейджера или мобильного телефона. Честно говоря, я бы даже ни за что не узнала эту даму, если бы не её люминофорные контактные линзы. А вот по светящимся фиолетовым глазам я её сразу признала и заныла как от зубной боли. Впрочем, такая моя реакция даму нисколько и не удивила. Она присела на диванчик и начала тыкать в меня литоной. Литона у неё была несколько длиннее обычной, наверное предназначенная специально для этой комнаты. Ну, чтобы сидя на диване свободно дотягиваться до прикованной к кольцу девушки.
-Узнала? - проворковала она. - Вот и прекрасно. Ну, привет, красоточка белобрысая. Ну-ка, поздоровайся с Госпожой, девушка!
-Здорово, Пе-пе, - сказала я, припомнив свой недавний сон. Или не сон, а что другое.
-Чего?! - взвизгнула дама. - Как ты сказала?! Да как у тебя язык повернулся, мерзавка такая?!
-С трудом, - призналась я, - после всех ваших затычек. Да и в такой позе вообще говорить трудно.
-Хи-хи-хи, - сказала Стретилия-Долиония, потому что это была именно она. - Это ещё мелочи. Мы тут тебе такую позу придать можем, что тебе нынешняя раем покажется, рабыня.
-А я тебе не рабыня, - поворчала я. - Я гражданка Гедоникса, и никому в рабство не нанималась.
-Фу-ты, ну-ты, - ухмыльнулась она. - Ты, гражданка Гедоникса, из Гедоникса сбежать пыталась, так что не советую тебе теперь ссылаться на своё бывшее гражданство.
-Ладно, не буду, - согласилась я. - И дальше что?
-Дальше? - сказала она, встала и начала медленно прохаживаться передо мной. Точно как… Как кто? Ничего не помню. Вот, чёрт! Но кто-то же ведь также ходил, а я также была привязана. Но вот где и когда?
-Дальше тебе некуда, - наконец сообщила мне она. - Ты пыталась бежать из Гедоникса, да заблудилась и утонула в песке со своими подружками. Право, это ужасное несчастье. Но так очень часто случается с теми кто пытается без ведома городского руководства сбежать через песчаный щит. И ведь всем известно что это практически невозможно, так ведь всё равно бегут. Ну право, хоть железную стену строй!
-Железный занавес, - пробурчала я.
-Что?
-Ничего.
-Я не понимаю, вообще-то! - раздражённо сказала она. - Что, такая уж плохая жизнь в нашем городе? Почему столько желающих сбежать? И куда бежать-то? Туда где ламиолы рабыни? Ну никак я не возьму в толк эту вашу несусветную глупость! Да почему это стадо глупых девок нужно палками гнать к их собственному счастью?!
-Так, может, и не надо никого гнать? - предложила я. - Если уж не хотят.
-У каждого стада должен быть пастух, - возразила она, - иначе стадо съедят волки. Или сами члены стада друг друга до смерти забодают. Очень быстро до такого состояния дойдут, что сами руководства запросят, да поздно будет.
-Понятно, - сказала я. – Значит, вы взяли на себя тяжкий труд по руководству обществом, даже невзирая на тупость и неблагодарность толпы, исключительно из любви к ближнему, да?
-Чушь, - сказала Пе-пе. - Так я бы сказала на каких-нибудь дипломатических переговорах. А с тобой-то я зачем лицемерить буду? Ты ведь кто? Не до конца остывший трупик, утонувший в песке, - вот ты кто. Тебе я прямо могу сказать что я на своём месте сижу для собственного удовольствия, и для того чтобы наслаждаться жизнью, насколько это возможно.
-Ага, - проговорила я, - так когда ты прибывающим ламиолам кланяешься, это тебе наслаждение доставляет?
Тут она внимательно поглядела на меня и даже уткнула мне в щёку литону. А потом сказала:
-Нет. Мне больше доставляет удовольствие когда такие как ты кланяются мне, вылизывают мои туфельки и другие места, и при этом млеют от возбуждения. Вот это мне больше нравится.
-Понятно, - сказала я. - Ничего нового.
-Не совсем, - улыбнулась она. - Ещё мне иногда нравится убивать нерасторопных рабынь. Ну, или просто если они мне надоедают. А уж если они передо мной провинятся, тогда уж… Правда, понимаешь в чём беда? Не люблю я всякие там пытки, мучения, расчленения, ну, что там ещё обычно любят? А я не люблю. Мне больше доставляют удовольствие проявления любви к моей персоне. Неудачно получилось, правда? Неограниченные возможности и неограниченные ресурсы для пыток, а склонности нет. Только ты особенно-то не радуйся. Чтобы разбудить в себе любовь к Госпоже рабыням очень большие усилия требуются. Не все и способны даже, вот и приходится вас часто менять. Только я новизну-то как раз люблю, так что с этим всё в порядке.
-Так что? - спросила я. - На самом деле никто в песке не тонет?
-Да конечно же нет. Но какой народ доверчивый? Представляешь, ведь и вправду верят в зыбучие пески и в то что существуют какие-то схемы затвердевания поверхности и какие-то устройства для смены затвердевших дорожек для прохода. Ну, как дети, честное слово. Ох, ну тёмный же народ и необразованный. Да хоть кто-нибудь подумал бы о технической осуществимости подобных сказочек.
-Я вообще-то сомневалась, - заметила я, - только сильно подумать времени не было.
-Рассказывай! - самоуверенно заявила Пе-пе. - Знаю я вас, у вас всё время на чесание своих писек уходит. Если бы мы вас ещё и работать не заставляли, так вы вообще бы оскотинились.
-Угу, - прогудела я. - А умственные способности народу всё же нужны чтобы вас, своих руководительниц, кормить-поить?
-Это хорошо, что ты умная, - сказала она, - а то, дурочки мне давно надоели. А вот обломать умную девушку и заставить её быть похотливой самочкой, млеющей от плёточки своей Госпожи, - это ещё представляет некоторый интерес.
Я начала примерно представлять свою дальнейшую судьбу. А пока что попыталась выведать секреты.
-Так что, - повторила я, - выходит, что в песке никто не тонет? Всех сюда собираете? А если какая девушка в городе понравится, обвиняете её в чём-нибудь, приговариваете к высшей мере и через песочек сюда?
-Иногда тонут, - сказала она. - Ну, там, если много песка в рот набьётся, например. Это с теми бывает, кто не в меру догадливый. Разинут рот, а песок-то и насыплется. А то, ещё бывают трусихи. Как начнут в люк проваливаться, так и откинутся со страху. Но это всё издержки, конечно. Посуди сама, тут такой удачный и прибыльный ресурс города, который просто недопустимо не использовать к своей выгоде.
-Что, может даже и с Оллитарисом торгуете?
-Через посредников, - уточнила она. - Знаешь, на ламиол Гедоникса поддерживаются хорошие цены. Ну, на тех самых, что по Оллитарии в стоячих клеточках возят. Тут надо непременно поддерживать искусственный дефицит, чтобы цены не падали. К тому же, следует непременно удалять им языки, да и гениталии подрезать следует. А то ведь, знаешь, иная амбициозная девка и без языка разговориться может. Но ты не бойся, уж тебя я посредникам не продам. Тех кого продаём вообще по тоннелям не водят, да и себя я им не показываю. Таких сразу колем и на упаковку. Они и понять-то не могут как из песка, да прямо в клетку попали.
-Понятно, - сказала я. - Наверное ты очень богатая девушка, да?
-Конечно, - согласилась она.
-И зачем же тебе такие богатства, да ещё такой ценой?
-А какой-такой ценой? - не поняла она. - Усилий-то никаких почти. Я ж говорю, народ просто помешанный. Сам бежит по щиту, стоит только слегка помочь, охране, там, на выходе идиотами прикинуться, всего и трудов-то. Да знаешь чего придумывают чтобы через щит перебраться? Умора просто. Одна компания перед собой толкала длинную доску, нагружённую лиолонами. Я даже для смеху велела их подальше пропустить. А когда доска провалилась, они и растерялись. Доска пропала, а дальше-то как? Вот смеху было.
Другие целых шестерых рабынь с собой прихватили и гнали перед собой по песку. Ничего умнее-то и не придумали. Одна, помнится, прихватила длинную палку и несла её подмышками. Палка-то была метров десять в длину, и как она её протащила-то? А вот, ещё одна умница решила что всех сверху отслеживают. С этих, как их, со спутников. Представляешь? Днём зарывалась с головой в песок, а ползла ночью. Но вот одна ламиола всех превзошла. Эта придумала громадное надувное колесо и катила его изнутри по песку. Ну, словно белка в колесе, можешь себе представить? А перед этим всю ночь его надувала, сидела.
-И Нолы бегут? - поинтересовалась я.
-Это редко. Нолы ведь все на цепи. Им сбежать-то проблема. Ну, некоторые конечно умудряются. А некоторых я сама пропускаю. Ну, чтобы другие считали что сбежать всё-таки можно. Да, в принципе, Нолы-то мне и не нужны. Я так полагаю, Нолы по большому счёту, плохие рабыни. Настоящие прирождённые рабыни это ламиолы. Да ты и сама знаешь. У ламиол сексуально-психологический механизм так устроен, что из них можно настоящих рабынь сделать.
-А настоящая, это какая? - спросила я.
-Да я же говорила. Настоящая рабыня млеет от плёточки Госпожи, от разрешения служить Госпоже, от поощрений и от наказаний Госпожи. Ну, словом, такая, весь смысл жизни которой состоит в служении Госпоже и в получении от этого сексуального удовлетворения. Это ведь так?
-Ага, - сказала я, - понятно.
А она снова потыкала меня литоной и спросила:
-Ты ведь тоже будешь такой рабыней, правда?
Я только скромно промолчала в ответ.
-Правда, я спрашиваю?
-Насчёт правды, - проворчала я. - А можно мне правду сказать?
-Скажи, - разрешила она, - пока ещё язычок на месте.
-Ладно, - согласилась я. - Я так считаю, все правители достаточно мерзкие люди. Да и ты не исключение. Кстати, тот кто вылез вверх с самого низа, как раз и бывает наиболее мерзким. Это наверное потому что его душа так и остаётся примитивной и скотской, а получив неограниченные возможности, такой примитив страдает от бедности собственной фантазии. Придумать не может, чем бы ещё себя потешить. Ага. Иногда даже помощников нанимает чтобы подсказали, а то, собственного ума не хватает. Ты наверное, просто не знаешь на что денежки свои потратить, чем бы ещё себя развлечь, а то, корчить руководительницу города уже наскучило…
-Это ты всё про меня?
-Ага. А вот, как ты думаешь, откуда я знаю, что ты бывшая цепная девка Пе-пе?
-Мало ли? - сказала она. - Значит не все языки ещё отрезаны, которые следовало бы отрезать. А тебе про это лучше сразу же позабыть, девка. Короче, поболтала и хватит. Теперь будешь говорить когда я тебе позволю. Я для тебя теперь и хозяйка, и Госпожа, и Богиня. А ты никто, тебя вообще уже не существует. Ты жива пока я этого хочу.
-Я жива пока этого хочет Бог, - возразила я.
-Ха-ха, - сказала она. - Никакого Бога нет. Тут я вместо Бога, и это ты себе на носу заруби. Ты тут вот висишь потому что я так решила. И не сегодня, и не вчера даже. Мне ведь вертеть судьбами таких как ты, всё равно что слегка пальчиками пошевелить. Я тебе дала погулять, дала возможность провиниться, усадила тебя в замурованную клеточку, а потом так сделала, чтобы Сплойя узнала и тебя оттуда вытащила. Это всё очень просто делается, так что насчёт моих умственных способностей ты заблуждаешься. Да все они словно марионетки на ниточках, а ниточки-то вот где! - продемонстрировала она мне свою сжатую в кулачок ручку.
-Смотри не запутайся в собственных ниточках, Пе-пе, - проскрипела я.
-Ну, довольно уже! - крикнула она и стегнула меня литоной. - Разболталась! Эй, охрана!
Сейчас же в дверь заскочили две тупые охранничьи морды. Наверное у этой мерзавки Пе-пе охрана ходила по струночке, а все приказания исполнялись бегом.
-Ну что, готово там? - спросила она охранников.
-Готово, Госпожа, - доложили вояки. Странно что она у них именовалась просто Госпожой. Я бы не удивилась и более длинному титулу, ну, вот, хотя бы из нескольких высокопарных слов, например: «Благородная Госпожа, Высокородная Госпожа, над всеми Госпожами Госпожа». Кстати, где-то я похожий титул слышала, но даже и пытаться не стала вспомнить, где.
-Слыхала? - осведомилась она у меня. - Всё готово, так что, нечего больше болтать, пора тебе приступать к своим обязанностям.
-Спасибо за доверие, конечно… - попыталась ответить я, но она так больно стегнула меня по губам, что я только взвизгнула. Надо сказать, многие Госпожи очень квалифицированно стегают девушек по губам. И очень больно, и не повреждая губ, вот как она меня сейчас. Уж тут чувствовалась хорошая практика.
-Говорить будешь когда Госпожа прикажет, - разъяснила она. - Тебе, девушка, очень повезло. Тут как раз вакантное место появилось. Только вчера мне пришлось расстаться с одной недостаточно расторопной девкой, вот ты и кстати пришлась. Так что, радуйся. Ты ведь хочешь быть красным платочком?
Я только бестолково похлопала глазами.
-Ну, - сказала она, - ты же видела в Гедониксе рабынь в красных платочках из Аннолиусского шёлка. Мы их всем показываем после прибытия.
-Да, - припомнила я двух молоденьких девушек-Нол в красном, которые меня поздравляли.
-Добавляй «Госпожа», дура, - напомнила она и снова стегнула меня, - или забыла правила разговора? Красным платочком быть очень почётно, хотя и нелегко, конечно. Но ты справишься. Собственно, ничего тут сложного нет, надо только уметь управлять своими чувствами. Ну, для этого надо конечно потрудиться над собой, может даже и самогипнозом заняться, это уж смотри сама. Только имей в виду, уж я не потерплю чтобы девушка-красный платочек меня позорила. Кстати, я таких для краткости обычно называю щёлками. Так вот, на первый раз я тебе напомню, щёлка просто не может знать слов «не хочу», «не могу», или чего другого похожего. Щёлка всегда проявляет полную покорность, никогда не рассуждает, что бы ей Госпожа ни приказала. Кстати, та щёлка с которой мне пришлось расстаться заколебалась когда я приказала ей задушить себя своим красным платочком. На шею себе накинула, а вот с затягиванием медлила. Ну, она сама виновата. Понимаешь, от простой рабочей девки, вроде тех что к тачкам прикованы возле ловушек, я ещё могу стерпеть нерасторопность, но для красного платочка такое совершенно недопустимо. Да уж ты и сама знаешь. Красные платочки, они для всех других рабынь примером служить должны. Уж такую честь кому попало не оказывают. А самое главное, щёлка всегда слегка мокнет когда служит своей Госпоже, а уж когда вылизывает ей туфельки или же лижет следы Госпожи на полу, уж тогда она течь должна. Уж это непременно. Понятно?
-Боюсь, я просто не справлюсь, Госпожа, - усомнилась я.
-То есть, что же, мерзавка, ты не желаешь быть красным платочком?
-Просто я не теку когда меня унижают, - пояснила я. - Уж такой у меня организм, Госпожа.
-Глупости! - сердито сказала Пе-пе. - Любая девка обязана течь когда мне служит. Обязана осознать оказанную ей честь, и соответственно себя настроить. Я понимаю что это требует психологических усилий, но ведь рабыни и обязаны работать! В том числе и эмоционально. Только попробуй не потечь когда будешь лизать мои пятки! Кстати, твоё имя теперь Ме-ме. Понятно? Понятно, я спрашиваю?!
-А пошла ты в жопу! - сказала я. - Сама себе свои пятки лижи!
Я конечно ещё многое хотела бы ей сказать, многими разными эпитетами воспользоваться чтобы охарактеризовать эту мерзкую кровопийцу, присосавшуюся к обманываемому ею народу. Только я сочла что сказанного уже достаточно чтобы она меня убила, и дело с концом. Потому что служить такой вот лицемерной негодяйке, да ещё притом, что она конечно же отсюда меня живой не выпустит, это просто выше моих сил. В конце концов, всему есть предел, в том числе и терпению невинной девушки!
Только она почему-то не стала меня убивать, а захихикала.
-Что, с отрезания языка начнёшь? - поинтересовалась я.
-Ни за что, - сказала она. - Щёлка непременно должна быть с язычком. А то, как же она меня вылизывать станет? Так ты, стало быть, не согласна?
-Лучше уж умереть, - заявила я.
-Хорошо же, - проговорила она. - Охрана! Берите её и пошли.
Охранники отстегнули меня от стены и поволокли вслед за Пе-пе. Дело в том, что та отправилась куда-то нормальным шагом, я же с наручниками на щиколотках и при желании не смогла бы за ней угнаться. Поэтому меня просто волочили ногами по полу в прежнем полусогнутом положении. Таким образом, мы вскоре прибыли в другое помещение, напоминающее зрительный зал маленького кинотеатра. Здесь было всего около десятка сидений, а вместо экрана перед ними находился большой занавес. Охранники быстренько усадили меня на одно из кресел, развязали мне руки и тут же туго примотали их ремнями к подлокотникам. Не забыли и про ноги, которые пристегнули снизу за наручники. Ну и, разумеется, накинули на шею ремённую петлю присоединённую к подголовнику. Тут я заподозрила что меня усаживают на электрический стул, только странным было само количество стульев, да и никаких высоковольтных кабелей поблизости не наблюдалось. Тогда я предположила что это газовая камера, а такое количество кресел очень удобно в случае массовых казней, которыми несомненно увлекается негодяйка Пе-пе. Я даже подумала что это тоже большая честь, если она решит пустить газ для единственной пациентки. Но тут она и сама уселась на соседнее кресло, только привязываться, конечно же, не стала.
-Готово, Госпожа, - доложили охранники и для наглядности один из них дёрнул меня моими завязанными в пучок волосами. А другой подал Госпоже Пе-пе маленький пульт на длинном проводе уходящем за стену.
-Спасибо, - поблагодарила Госпожа. - А теперь идите и распорядитесь чтобы там приготовили платочек и цепочки для новой щёлки.
Я только негромко прорычала нечто нечленораздельное, а охранники хихикнули и ушли.
-Начнём наше коротенькое представление, - сказала Пе-пе. - Знаешь как называется эта комнатка?
-Р-р, - ответила я.
-Колбочная, - сообщила Пе-пе, причём таким тоном, что у меня прошёл мороз по коже. Колбочная?
-Колбочная, это потому что здесь несколько колбочек. Вернее, три. Но больше и не нужно. А сейчас и одной будет достаточно. Я так думаю. Итак, поглядим на левую колбочку.
Она нажала кнопочку на пульте и занавес с левой стороны пополз вбок, освобождая вид на сцену. У меня засохло горло и я проглотила язык, а внутри всё заныло от тоски. Я увидела стеклянное сооружение и вправду чем-то напоминающее колбу из двух отделений соединённых общей перемычкой, причём сооружение это было достаточно большим чтобы вместить внутрь взрослую девушку. И девушка там внутри как раз и находилась. Девушкой же этой была Сарра, раздетая догола и с распущенными чёрными волосами. Увидев нас, она прижала ладони к стеклу и что-то закричала беззвучно разевая рот, потому что стекло совершенно не пропускало звуки.
-Никакие крики тут не слышны, - сообщила мне Пе-пе. - Ну, это потому что мы тут обычно включаем красивую негромкую музыку. Это повышает эстетику зрелища.
Я промолчала, только заныла словно от больного зуба.
-Вот это и есть колбочка, - пояснила Пе-пе. - Так называется, потому что из двух половинок. В правой вода, а в левой девушка. Ну, по закону сообщающихся сосудов. В левой ёмкости крышка через которую в неё помещают девушку, ну и извлекают потом. Видишь, там воздушные шланги для вентиляции. Дышать-то надо вначале, да? А в правую сверху опускается цилиндр. Ну, как во всех сообщающихся сосудах, если вода вытесняется из одной половинки, то она заполняет другую. Знаешь, очень смешно выглядит когда девушка пытается заткнуть перемычку. Да. Обычно попкой это делает. Толку никакого, зато забавно. Перемычки-то две, просто вторая сверху, в крышке, её изнутри и не видно-то.
Я только молча стиснула зубы.
-А ты погляди, погляди, - посоветовала Пе-пе. - Погляди на свою любовницу. Она, вот, что-то сказать тебе пытается. Ишь как глазки-то таращит. Чего молчишь? Ну ладно. Начнём цилиндрик опускать. Ну-ка?
Она нажала на кнопку и в правую колбу сверху начал опускаться металлический цилиндр почти равный по диаметру стеклянной ёмкости. Вот он достиг уровня воды ниже перемычки и вода хлынула сквозь неё, быстро заливая левую ёмкость с Саррой внутри. Сарра вздрогнула и сжалась, охватив руками плечи. А глаза она опустила вниз и больше не глядела на нас.
-Вода тёплая, - объяснила Пе-пе. - Когда девушку топят, обычно используется тёплая вода. Вот если нужно пытать, тогда можно и другую пустить. Холодную, если медленная пытка, или кипяток, если быстрая. Смешно, однажды даже колбочка треснула. Зрители ошпарились даже, хи-хи-хи-хи.
-Я согласна, Госпожа, - прошептала я. - Я на всё согласна, Госпожа.
-Чего чего? Что ты там шепчешь?
-Я согласна быть вашей рабыней, Госпожа, - громко сказала я. - Любой рабыней, какой Госпожа захочет, Госпожа.
-По-моему, я тебя сейчас ни о чём не спрашивала, - недовольно сказала она. - Чего ты там бубнишь? Сиди и наслаждайся зрелищем. Видишь, твоя любимая подружка уже плавает.
Действительно, ноги Сарры оторвались от дна колбы потому что вода теперь поднялась почти доверху.
-Разве часто такое увидишь? - сказала Пе-пе. - Вот гляди, сейчас вода заполнит колбу. Девушка сначала крепко зажмёт рот и начнёт метаться руками и ногами, хотя и знает, конечно, что это бесполезно. Видишь? Потом у неё начнут вытаращиваться глаза. Ну, не сразу, тут пару минут подождать надо. Потом она бьётся словно в припадке и, наконец, ротик раскрывается…
-Нет, нет, не надо! - завопила я.
-Нет? Рабыня не должна употреблять подобного слова.
-Не убивайте Сарру, Госпожа! - закричала я и захныкала. - Я всё сделаю, что прикажете, всё сделаю! Буду вам туфельки лизать, мокнуть буду! Только позвольте, позвольте, Госпожа!
-Ну вот, и ты мне зрелище испортить хочешь? Это же ведь только первая колбочка. А ведь ещё и для тебя нужно будет место освободить…
Я громко заревела, а слёзы брызнули буквально в три ручья.
-Прекрати! - сказала Пе-пе. - Рабыне следует мокнуть в другом месте. А плакать будешь когда Госпожа разрешит. Ну?!
-Да, Госпожа! Сейчас, Госпожа! - запричитала я, поспешно глотая слёзы ртом и носом. А Сарра уже билась в полностью залитой колбе, как и обещала Пе-пе.
А та нажала кнопочку и цилиндр пополз вверх. Но вскоре остановился, как только над головой Сарры образовалась маленькая воздушная щёлка к которой она прижалась натужно шевелящимся носом.
-Вообще-то, мы редко топим девушку в один приём, - сказала Пе-пе. - Так неинтересно. Вообще, знаешь, они все почти одинаково реагируют. Пытаются как можно дольше прожить. Вот, пока их топить не начнёшь, некоторые таких уж героинь из себя корчат. А ведь ни одна не села спокойно и не утонула не трепыхаясь, чтобы удовольствия своим врагам не доставлять. Нам, то есть. Так и цепляются за лишнюю секунду жизни. Вот, погляди.
Цилиндр снова слегка опустился и вода залила Сарру с головой и даже поднялась выше уровня крышки, что было видно благодаря специальной трубочке спереди.
-Не убивайте Сарру, Госпожа, - прошептала я, - а я всё свободное время буду молиться за ваше здоровье, Госпожа.
-Правда? - сказала она. - Это хорошо. Если ты и вправду верующая девушка, то мне твоё намерение нравится. Ну, кто его знает, может этот самый Бог и есть? Это маловероятно, конечно, но если ты будешь за меня молиться, мне ведь это никаких неудобств не доставит. А вдруг пригодится? А ты будешь хорошо молиться? Усердно?
-Да, Госпожа. Пожалуйста, Госпожа! - указала я глазами на задыхающуюся Сарру.
-Ну, поглядим, - согласилась Пе-пе и начала поднимать цилиндр. Вода начала опускаться и Сарра судорожно задышала, схватившись руками за грудь. А цилиндр остановился на полпути. Теперь в колбе с Саррой вода стояла чуть выше колена.
-Сейчас молиться некогда, - сообщила мне Пе-пе, - сейчас у меня как раз гости, так что сразу и приступай, Ме-ме, красный платочек. А твоя подружка пока что посидит в водичке. А там уж я посмотрю. Если ты хорошо справишься, я её, пожалуй, пожалею. Ну, там у меня для тачек рабынь тоже не хватает. Там конечно труднее чем у меня щёлкой служить, но кому легко? А уж если не справишься, если у тебя таланта или терпения не хватит, тогда уж не обессудь. По заслугам и получишь. Поняла?
-Да, Госпожа, - подтвердила я.
Пе-пе встала и принялась отвязывать меня от кресла. А потом сняла с ног наручники, с шеи ошейник, да и кольцо из моего носа вытащила. Вскоре я осталась вообще без ничего, но я даже не попыталась на неё напасть. Конечно же, её охрана была поблизости, а если и нет, рисковать я не могла.
Теперь она взяла меня за руку и повела за собой. К моему удивлению, никакой охраны в коридоре не оказалось, да и вообще никого не было. Скорее всего, охрана у этой мерзкой негодяйки была хорошо вышколена, на глаза не попадалась, но уж если требовалось, появлялась тут же.
Пришли мы в маленькую комнатку где на полочке лежало несколько предназначенных для меня предметов. Ну да, охране ведь и велено было всё приготовить. Пе-пе собственноручно начала облачать меня своей «щёлкой». Сначала она скрутила мои волосы в тугую шишку на затылке, так что у меня даже натянулась кожа на лбу и висках. Потом завязала мою голову мягким красным платком, зато так туго, что её словно слегка сжали тисками. А потом взяла с полочки позолоченные цепочки с подвешенными к ним колечками для рук и ног.
-Это цепочные путы, - пояснила она мне. - Щёлка в присутствии Госпожи ходит на четвереньках, и не просто так, а красивыми, быстрыми и мелкими шажками своих ножек и ручек, так чтобы путы красиво позванивали.
Она поставила меня на четвереньки и спутала цепочками, которые крест-накрест соединили мои щиколотки и запястья, а длинную цепочку от центрального колечка она накинула петлёй на мою шею и замкнула на замочек с колокольчиком. Ещё два колокольчика она подвесила к моим соскам, а третий, побольше, к изогнутой прищепке надетой мне на нижнюю губу на короткой цепочке, другой конец которой присоединялся к золотому колечку, что она продела мне в нос. Потом она взяла с полки красный кручёный шнурок метровой длины с кисточкой на одном конце и пробкой на другом, и пробку сейчас же затолкала мне в заднее отверстие. И ещё, для верности, подёргала меня за этот хвост. Или для того чтобы я удостоверилась, насколько туго сидит во мне пробка. Теперь наконец настала очередь и для ошейника, который она мне продемонстрировала. Ошейник был красивый, достаточно тонкий и золотой, или же позолоченный. А надпись на нём гласила: «Покорная рабыня и собственность моей прекрасной и горячо любимой Госпожи Долли». Я же говорила, эта мерзавка явно страдала от бедности собственной фантазии. Она заковала мою шею поверх платка, а вместо цепочки привязала к ошейнику красную шёлковую ленточку, вероятно дополнительно символизирующую послушность рабыни.
-Девушка, - сказала она, - твоё имя Ме-ме. Ты теперь красный платочек. Полное послушание, усердие и любовь к Госпоже! Разрешаю поцеловать мои туфельки. Да, целовать туфельки Госпожи следует страстно и вдохновенно.
Я сделала как она хотела. Что-то произошло в моей душе. Что-то странное, так будто её часть умерла. Или до какой-то степени отупела. Возможно, это просто была защитная реакция организма. Вот, если вам, к примеру, приходится нюхать отвратительный запах, и вы не в состоянии этого избежать, тогда бывает что притупляется обоняние. Чтобы вы не сошли с ума. Инстинкт самосохранения на подсознательном уровне. Вот что-то подобное возникло и в моей душе. А Пе-пе наверное и раньше наблюдала подобные явления, потому что не удивилась и не обрадовалась моей покорности, а просто стегнула меня литоной под зад и повела за собой на ленточке. А я, как и положено спутанной цепочками щёлке, побежала за ней на четвереньках.
Возможно что я и видела куда мы шли, только мне уже неинтересно было глядеть по сторонам. Какая разница, если всё так получилось? Если даже моя жизнь уже не имеет значения? Всё равно, она теперь ненадолго.
Большая роскошная комната с хорошим воздухом и мягким полом. Несколько голосов принадлежащих, кажется, женщинам.
-Это вот и есть знаменитая разрушительница города?
-Хи-хи, - ответила Стретилия-Долиония Пе-пе. - Это просто моя рабыня-щёлочка Ме-ме. А кем она там была и когда, теперь совершенно неважно. Ме-ме, лизать туфельку Госпожи!
И удар литоной по заднице.
Я принялась лизать её туфельку стоная и повизгивая словно от счастья.
-Достаточно! На колени.
Я пересела с четверенек на колени. Пе-пе отстегнула прищепку от моей губы, велела разинуть рот и защемила мне кончик языка. А потом резко ткнула меня несколько раз с одной щеки на другую и распорядилась:
-Звонить колокольчиком!
Я замотала головой так, чтобы колокольчик на цепочке звонко забренчал.
-Не бренчать! - стегнула она меня. - Звонить красиво и мелодично. Язычком работать, а не просто головой мотать!
Я подчинилась и принялась звонить мелодично, насколько удавалось. Теперь я разглядела что в комнате находилось ещё несколько разнообразно одетых женщин, а также и рабынь в красных платочках. Некоторые из них играли роль фуршетных столиков для подносов с бокалами, другие же просто стояли на четвереньках потупив глаза, а с их носов и грудок свисали золотые колокольчики. А две рабыни в противоположном конце зала, связанные за ошейники красной ленточкой, тоже звонили подвешенными к языкам колокольчиками, причём, даже угадывалась примитивная мелодия.
Рядом с Пе-пе сейчас находилась дама в громоздких белых покрывалах и с наполовину прикрытым чадрой личиком. Она разглядывала меня и говорила:
-Что-то тут не так, Госпожа Долли. Да эта Мелани, э…, то есть, эта Ме-ме слегка ненормально выглядит.
-Конечно, - улыбнулась Пе-пе Долли. - Она просто слегка одурела от счастья, потому что нашла наконец Госпожу достойную её преданности и безграничной любви.
-Хи-хи, - сказала белая Госпожа. - Одурела от счастья?
-Конечно.
-Да вы её просто чем-то укололи, я думаю.
-Клянусь вам, нет! - воскликнула Долли. - Мне совершенно не требуются никакие психотропные средства чтобы внушить к себе любовь любой девушки с умственными способностями на уровне этой Ме-ме. Ме-ме! - ткнула она меня литоной, - ты любишь свою Госпожу Долли?
-Люблю, Госпожа, - послушно подтвердила я.
-Хи-хи, - снова хихикнула собеседница. - Это же смешно.
-Но я ведь не представляю это как доказательство, - пожала плечами Долли, - но вот когда я разрешу этой рабыне ласкать мои интимные места, вы сами увидите как она потечёт от возбуждения. Это ведь вас убедит?
-Ну… - засомневалась дама.
-Но ведь мы именно так и договаривались? - напомнила ей Долли.
-Ну, я ведь не отказываюсь от своих слов, - согласилась дама, однако Долли решила и ещё привести несколько аргументов:
-Понимаете, девушку легко привести к покорности. На это существует множество безотказных методов. Но сексуальную течку сымитировать невозможно, тут уж нужна любовь рабыни к Госпоже.
-Не так уж это и невозможно, - сказала тут ещё одна дама, подошедшая к нам. - Хотите, я сымитирую?
Эта дама тоже была одета в европейском стиле. Правда, в несколько определённой области европейского стиля. Если короче, одета она была как крутая проститутка. В ярко-красное платьице выше пояса и ниже сисек, в поясок с побрякушками, в серьги-колёса и в ажурные чулки на подтяжках. А размалёвана косметикой была как перебравший клоун. Шпильки же туфелек у неё были диаметром с иголку и высотой до подмышек.
-Скажете тоже, - ухмыльнулась Долли. - Вы-то конечно можете, так вы же не ламиола из Оллитарии.
-Вы всё же считаете нас и Инфреянок разными существами? - спросила Проститутка.
-Несомненно, - подтвердила Долли. - Я ведь и сама Инфреянка, как уж там меня ни наряжай.
-Вы так прямо об этом говорите. Это при ваших-то возможностях, Госпожа Долли? Вы же знаете что на Земле Инфреянок считают низшими существами, хотя официально это конечно же отрицается.
-Вот и прекрасно, - улыбнулась Долли. - Знаете как приятно когда эти самые высшие существа, закованные в ошейники и завязанные в красные платочки лижут тебе ноги?
-Вот именно, - согласилась Белая. - Госпожа Долли совершенно права. Сами знаете, знатных пленниц и унижать приятнее.
-Конечно, - подтвердила Долли. - Очень жаль что на Земле нет больше настоящих принцесс. Уж я бы никаких денег не пожалела.
-Ну, почему же нет? - возразила Проститутка. - Сколько угодно, только закажите.
-Бросьте, - ухмыльнулась Долли. - Это всё не то. Эти ваши принцессы совершенно выхолостили своё звание. Ни родовой спеси, ни манер, ни породы. Обычные эмансипированные дурочки испорченные вашей цивилизацией.
-Ну, что касается развитых стран, вы конечно правы. Однако существуют ещё и достаточно дикие государства, где сословные понятия вовсе не являются формальностью, и…
-Только не это! - перебила её Долли. - Уж сохраните меня от этих черномазых пухлогубых наследниц какого-нибудь островка из десятка чахлых пальм с прогнившими кокосами!
Тут все три дамы весело захихикали, а потом Госпожа Долли тронула литоной обувь Госпожи Проститутки и сказала:
-Ой, какая досада, ваши туфельки слегка запылились. Уж эти наши технологические коридоры!
-Ме-ме! - хлестнула она меня литоной по щеке, - вылижешь туфельки этой Госпожи!
И сейчас же отстегнула прищепку от моего языка и прикрепила её к складке платка сбоку. А ленточку от моего ошейника дала ей в руку. Я принялась лизать туфельки Проститутки, а та с интересом поглядывала на меня сверху. Сама же Долли отошла к другой группе дам, которые попивали вино возле столика составленного из двух стоящих не четвереньках рабынь. А как только она достаточно отдалилась, Белая негромко сказала:
-Всё-таки Долли чем-то напичкала эту девку. Да вот вы разве стали бы так вот лизать чьи-то туфельки?
-Ну, заставить-то любую можно, - возразила Проститутка, - но у этой девушки и вправду несколько приторможенный вид. Вот я бы в её положении была злая как собака и вряд ли смогла бы держать в руках свои эмоции.
И тут же подвинула к моему рту другую свою туфельку. Между тем, у меня во рту уже было полно пыли которая скрипела на губах. В другое время я бы усомнилась в намерениях Госпожи Пе-пе подставить свою письку девушке с пыльным ртом, но сейчас мне всё было словно бы безразлично. Я вообще как будто наблюдала себя со стороны. Отчасти. Возможно, это просто сработала психологическая самозащита организма, вызвав частичное отупение. А может быть и нет. Может, я просто начала сходить с ума от психологической перегрузки после того как увидела Сарру в колбочке для утопления.
-Достаточно, - остановила меня Проститутка. Наверное она побоялась что я в её туфельках протру дырку. Тут Белая тронула меня ногой за руку и негромко проговорила:
-Ме-ме, слушай, эта Госпожа Долли, она как тебя заставила слушаться?
-Я счастлива слушаться мою любимую Госпожу Долли, Госпожа, - ответила я, расценив подобные вопросы как провокацию. Уж конечно, они тут все заодно, мерзавки.
-Хи-хи, - сказала Проститутка. - Да, как же! Так она вам и скажет. Уж она бы не покорилась без веских причин. К тому же, она считает что вы заодно с Долли и специально такие вопросы задаёте.
-Зачем? - как-то печально спросила Белая.
-Ну, чтобы у Долли появилась причина эту девушку в колбочке утопить.
-Да зачем ей опять кого-то топить?
-Гости у неё, - пояснила Проститутка. - Уж конечно, Долли не оставит их без любимого зрелища.
-Знаете, - несколько раздражённо даже сказала Белая, - вот лично мне это зрелище убийства водой несчастных девушек совершено никакого удовольствия не доставляет!
-Правда? А чего же вы смотрите? Из соображений делового партнёрства?
-Вот и нечего спрашивать, если и так всё знаете. Между прочим, мне ещё и не то приходилось видеть! Я такое видела, что эти её колбочки просто детские игрушки!
-Ну? - усомнилась Проститутка. - И чего же вы такое страшное видели? Демократические выборы в цивилизованных странах, что ли?
И тут же обе дамы вместе принялись совершенно неприлично хихикать. А возле нас снова появилась Долли в сопровождении ещё двух дам. Одну из них я прозвала Аристократкой, потому что она имела надутый вид, а одета была в совершенно элитный костюм, вроде тех что шьются почти что из мешковины, зато стоят целое состояние. А вторую я прозвала Милашкой, потому что она имела приятное лицо, а также и одета была в достаточно скромное, но приятное на вид платье и чистые туфельки. Я отметила что с недавних пор к чистоте Господских туфелек я начала относиться с практическо-потребительской точки зрения. А вслед за Госпожой Долли бежали на четвереньках две девушки в красных платочках и усердно вылизывали пол в том месте где на него наступали туфельки Госпожи.
-И над чем же мы смеёмся? - спросила Долли Проститутку и Белую. - Уж не над любовью ли моих щёлок к своей Госпоже?
-И вовсе нет, - сказала Проститутка.
-А над чем же?
-Если честно, то над демократическими выборами в цивилизованных странах Земли, - призналась Белая.
-Хи-хи, - улыбнулась Долли. - Ну, не стоит быть такими жестокими. Нехорошо так вот громко смеяться над убогими.
-Хи-хи-хи, ха-ха-ха, хе-хе-хе! - засмеялись все Госпожи на разные голоса.
-Итак, - сказала Долли забирая у Проститутки мою ленточку, - эта вот рабыня Ме-ме сегодня будет публично течь вылизывая мои интимные места. А может быть она и уже течёт от предвкушения? Ме-ме! Челюстью на пол, попку вверх, как для порки!
Я приняла позу для порки на четвереньках.
-Ну-ка, поглядим, - сказала Долли и оттянула вверх торчащий из меня верёвочный «хвост». А в лоно мне стала толкать рукоятку литоны. Слава Богу, занималась она этим всего несколько секунд и не особенно разворочала мою письку.
-Сухо, - отметила Долли. - Ну, так ведь я и не приказывала ей пока что мокнуть. Кроме того, всё свободное время эта девушка вдохновенно молится за здоровье её любимой Госпожи. Так, Ме-ме?
-Да, Госпожа, - подтвердила я.
-Можешь принять молитвенную позу и помолиться вслух. Не очень громко, но так чтобы нам всем было хорошо слышно. Ну?
Я встала на колени, сложила ладошки перед лицом, опустила глаза и забормотала:
-Господи всемогущий, пошли долгих лет жизни моей любимой Госпоже Долли. Пошли ей всяческих радостей, богатства, исполнения её желаний, Господи.
-Ну-ну, дальше, - сказала Долли.
-Пошли моей любимой Госпоже Долли побольше любящих её рабынь, пошли ей удачу в делах, уважения и почитания её деловых партнёров, друзей и подруг.
-И всё?
-Господи, пошли ей здоровья, процветания, богатства…
-Про богатство ты уже говорила, - заметила Долли. - Молись не повторяясь, да как следует! Что-то вдохновения мало. А чего глаза опустила? Разве Бог не вверху, не на небе? К кому это ты обращаешься опуская глазки вниз, мерзавка?!
-Да ладно вам, Госпожа Долли, - вдруг сказала Аристократка. - Стоит ли выслушивать бормотание слабоумной рабыни… Э… Я хотела сказать, ламиолы… То есть, я не хотела сказать, ламиолы, поскольку…
-Хи-хи, - улыбнулась Доли. - Да вам просто завидно, наверное.
-Да нет, - подержала растерявшуюся Аристократку Милашка, - стоит ли выслушивать лингвистические потуги примитивной девушки-рабыни? Понятное дело, она боготворит свою Госпожу. Только на мой взгляд, для рабыни достаточно подобающих рабыне чувств, а выражать их словами вовсе необязательно, не то, можно и впечатление испортить. А чувства, они и без слов видны.
-А почему это эта девушка кажется вам примитивной? - поинтересовалась Долли.
-Но вы же сами сказали что она до безумия влюблена в вас, свою Госпожу?
-Ну да. И что?
-Ну, я так считаю, на действительно безграничную любовь способны только девушки с достаточно примитивными умственными способностями. К сожалению.
-А не наоборот?
-Если у девушки хорошо развиты умственные способности, - ответила Милашка, - тогда у неё и обширные жизненные интересы. Тогда ей трудно сосредоточиться на одной лишь любви к Госпоже.
-А вот, позвольте с вами не согласиться, - сказала Аристократка. - Всё как раз наоборот. Если у рабыни высокие умственные способности, она, соответственно, способна видеть в своей Госпоже не просто некое размытое высшее существо, а многоплановую сложную личность. И, соответственно, может испытывать к Госпоже многоплановую и разнообразную любовь на основе способности по-достоинству оценить все, э… достоинства Госпожи.
-Вот, правильно, - согласилась Долли. - Достоинства достойной Госпожи всегда следует и оценивать по-достоинству. Даже и рабыням.
-То есть, - спросила Милашка, - вы утверждаете что эта вот девушка Ме-ме обладает высокими умственными способностями?
-Бросьте, - мило улыбнулась ей Долли. - Да конечно же вам известно что ума этой девки хватило чтобы справиться с управлением рукой… То есть, я хотела сказать, чтобы суметь управлять устройством «Х».
-Ну, я конечно в курсе, до какой-то степени, - скромно признала Милашка, - только тут вопрос спорный. Случившееся можно объяснить как высокими умственными способностями, так и полным их отсутствием. Да ведь вы знаете что всё вышло случайно.
-Случайно? - переспросила Долли. - Вы склонны объяснять подобные события случайностями?
-Почему бы и нет? - улыбнулась Милашка.
-Потому что в мире нет ничего случайного, - объяснила Долли.
-Вот именно, - поддержала её Аристократка. - Всё что случается, имеет определённый смысл, значение и цель. А если вам этого не видно, значит так и задумано было.
-Ну… И кто же это задумал? - поинтересовалась Милашка.
-Ну, к примеру, Бог.
-Хи-хи, - сказала Милашка. - А я так думаю, логичнее было бы предположить что это задумал не Бог, а эта вот девушка в красном платочке. Дай, думает, пойду да развалю парочку сторожевых башенок. Из хулиганских побуждений. Хи-хи. Только по бедности ума перестаралась, да и напугала сама себя. Насколько я знаю, она там вообще вопила «Караул»!
Тут дамы снова принялись смеяться. Правда, меньше всех смеялась Аристократка. Точнее, она и вовсе не смеялась, а лишь делала вид. А потом она словно бы в продолжение разговора сказала:
-Вот я и говорю, Госпожа Долли, разве не разумным было бы передать это самое устройство «Х» под контроль более компетентных специалистов? Ну разве это не опасно, оставлять столь мощное устройство в руках тёмных сектанток, которые молятся ему словно первобытные дикари колесу?
-Передать под контроль? - уточнила Долли.
-Ну, по крайней мере допустить компетентных исследователей… А что?
-Хи-хи, - сказала Долли. - Шпионка Оллитариса.
-Очень смешно, - скукожилась Аристократка.
-Ну, вам-то может и смешно, - ответила Долли, - а нам-то не смешно когда покушаются на наш суверенитет, держат нас за полных идиоток, а нашу религию называют первобытной дикостью.
-Знаете, Долли? - сказала Аристократка. - Я вам открыто это говорю, а другие будут всякие сети плести, да лесть расточать. А цель-то у них одна.
-Уж это точно, что цель одна, - согласилась Долли, - только я-то не собираюсь больше становиться тем, кем была когда-то. Вот в таком виде меня видеть хотите? - дёрнула она меня за шею ленточкой. - В ошейнике, в красном платочке, с рабским колечком в носу и на поводке?
-Вообще-то, это бы прелестно выглядело, - мило улыбнулось Аристократка, - только я-то как раз такого никогда не хотела. Будь вы в таком виде, уж вы знаете, в каком оказалась бы я. А так, мы с вами Госпожи, а разрушительница города за вами на ленточке на четвереньках бегает.
-То есть, вы довольны сложившимся положением?
-Да уж, лучше с вами говорить, Долли, чем с этими невменяемыми или идейными девками вроде Клотильды или Стретонии.
-Ох, - вздохнула Долли, - вот только про Сплойю тут вспоминать не нужно. Не к ночи будь помянута.
-Ах, извините, - смутилась Аристократка. - И правда. Мы ведь не собирались никаких переговоров вести, а просто собрались отдохнуть.
-Именно так, - согласилась Долли.
-А можно я эту Ме-ме плёткой стегну? - спросила Аристократка.
-Конечно, - сказала Долли. - А чего это вам вдруг захотелось?
-Просто интересно, эта рабыня от любой плётки млеет, или только от вашей?
-Насколько я знаю, она от плётки не млеет вообще. Плётку она не любит, ей от плётки больно, только и всего.
-И от вашей?
-А, в этом смысле? В этом смысле, она конечно млеет. Только не от плётки, а от меня, своей Госпожи и собственницы.
-То есть, мне её стегать плёткой бессмысленно?
-А что вы ей хотите доставить? Боль или удовольствие? Если удовольствие, так лучше я её плёткой отстегаю, если вы просите.
-Я вообще-то рабыне ничего не собиралась доставлять, - пояснила Аристократка, - просто хотела выяснить, но раз уж вы и так объяснили… А не выпить ли нам ещё немножко вина, Господа?
-О! Это правильно, - обрадовалась Долли, - а то от этих разговоров и вправду в горле пересохло.
Тут Пе-пе раздала каждой собеседнице по одной рабыне, а мне приказала бегать за ней и лизать на полу её следы. Только носом ей на пятки не наступать, а не то…
Должна сказать, от этих непрерывных лизаний язык у меня уже изрядно одеревенел и даже слегка припух, а уж про то что набился полный рот пыли, я и не говорю. Эти чёртовы Госпожи наверное ног не вытирали заходя в фуршетный зал. Правда, зал оказался не таким уж и фуршетным. Попив вина, Госпожи захотели и есть, для чего были вызваны обычные рабыни принявшиеся спешно накрывать на столики. Обычным в них было то, что ни в какие красные платочки эти девушки завязаны не были. Вместо этого, они были голые, бритые и с клеймом на макушке. А закованы они были в железные цепи которые и для здоровенных мужчин сгодились бы. А ошейники у них были такими высокими, что вынуждали задирать вверх голову, а глазами косить вниз чтобы не споткнуться.
Тем временем, не забыли и про меня. Меня сдали двум неразговорчивым охранникам для малой промывки, которой я только обрадовалась. Это потому что промывке подвергся рот набитый пылью. Эти ребята со мной не разговаривали, зато дело своё знали. В конце концов, мой рот был отмыт, зубы вычищены, а полость рта продута последовательно несколькими аэрозолями, после чего я стала ощутима пахнуть, спасибо, хоть не противным запахом. Скорее, нейтральным. А после окончания обработки рта, мне его тщательно залепили липучкой на которой снаружи были нарисованы глупо улыбающиеся пухлые губки. И вот в таком виде меня отвели обратно в зал, где Госпожи уже слегка трескались от обжорства, и привязали ленточкой за шею к ножке столика.
Через некоторое время мною снова заинтересовались Госпожа Долли, Госпожа Проститутка и Госпожа Аристократка. По большому счёту, все они мелко издевались и мелко насмехались над моим внешним видом. А моё отупение ещё и усилилось. Я даже не хотела разрывать всех этих мерзавок на куски, просто вяло желала им утонуть в грязи, словно и впрямь была прирождённой ламиолой Оллитарии. Мысли о Сарре я упорно гнала прочь из головы, но они оттуда не шли, а лишь больше опускали меня в тоску и безысходность. Тут как раз Госпожа Аристократка присела ко мне и начала не особенно сильно дёргать меня за колечко в носу. А я не особенно сильно пищала и стонала в ответ, как раз так как нравилось Госпожам. Госпожи принялись обсуждать практичность носовых колечек для рабынь, а также и возможные источники мифологических сказочек ламиол о Великой Литонике. Всё это меня совсем не интересовало, по крайней мере, пронзающий меня болью нос отвлекал от других интересов. Я только с маленьким удивлением отметила что, кажется, и эту Госпожу Аристократку я уже где-то видела. Только я уже раньше решила не пытаться ничего вспоминать в таких случаях, потому что, с одной стороны, всё равно ничего не вспомню, а с другой стороны, да пошли они все в грязь! Ещё надрываться, вспоминая очередную мерзавку из бесчисленного количества этих мерзавок вокруг!
А потом подошло время сексуального эксперимента. Как я поняла, Госпожа Стретилия-Долиония Пе-пе Долли заключила пари. И теперь мне предстояло продемонстрировать свою безграничную любовь к этой мерзавке, вплоть до сексуального возбуждения от вылизывания её дырки. Для этого сейчас же прямо посередине зала установили мягкий диван на котором удобно расположилась Госпожа, для рабыни же постелили колючий коврик, на который меня и установили на колени. Мои руки и ноги по-прежнему были скованы цепочками, так что дотянуться до её сокровищ я могла только ртом. Любопытные спорщицы расположились полукругом за моей спиной и приготовились наблюдать и комментировать события. Теперь Пе-пе распорядилась распечатать мой стерильный ротик и вставить туда стерильный железный расширитель, вроде тех что используются при гинекологических осмотрах гениталий. Этот пункт сейчас же вызвал коротенький спор, но Госпожа Пе-пе всех заткнула, сообщив что возбуждённая до течки рабыня потеряет способность контролировать свои эмоции и движения, а она, Госпожа Долли, вовсе не желает оказаться с откушенной писькой, вернее, оказаться без письки по причине её случайного откусывания.
Все дамы посмеялись этой остроумной шутке, а потом настал и мой черёд. Надо отдать должное Пе-пе, она, как могла, помогала мне, то есть, дёргала меня за ленточку, обзывала похотливой сучкой, стегала по спине то литоной, то плёткой, грозилась запороть насмерть за недостаточное усердие и вообще делала всё что делается в таких случаях. Я имею в виду, всё что делается мерзкими извращенцами которым обычного секса недостаточно. Вот, всё это она и делала, только я не текла, в отличие от неё самой. Сама она несколько раз словила кайф, да и не слабый, так что и мою дырку она отслеживать была не способна. Но эту миссию взяли на себя остальные Госпожи, которые непредвзято информировали общество о сухости объекта, то и делая засовывая в меня свои пальчики.
Я искренне старалась изо всех сил, потому что Сарра внутри колбочки так и стояла у меня перед глазами. Только ведь тут всё дело в психологии. Пе-пе была совершенно права когда говорила что возбуждённая рабыня теряет контроль над эмоциями. Так и выходило. Чтобы отрешиться от обстоятельств, я пыталась представить себе Сарру вместо Госпожи Долли, но как только что-то такое начиналось, психологический контроль нарушался и я осознавала что передо мной никакая не Сарра, а мерзкая и вонючая негодяйка. Убийца и предательница обманутого ею народа. А вонючая она была не потому что чем-то там неприятным пахла, этого как раз не было. Пахла она обычно, только она была мерзкая предательница, а потому её запах в осознании сочетания с конкретной личностью вызывал у меня резкое отвращение, как запах подлой измены. И вот это чувство давило во мне всякое возбуждение. А как только едва начавшееся возбуждение рассасывалось, я вспоминала про Сарру, и… И так вот безнадёжно балансировала в этих психологических тисках! При этом я прекрасно сознавала, что Пе-пе долго ждать не будет. Как только у неё иссякнет запас оргазмов, а при такой их интенсивности…
И тут случилось непредвиденное обстоятельство. Вдруг появилась Госпожа в тёмно-синих покрывалах, бесцеремонно растолкала толпу и что-то начала шептать на ушко Пе-пе. Пе-пе сделала удивлённый вид, а потом и обеспокоенный. Она отпихнула меня ногой на пол, закрыла свою письку и поднялась одёргивая подол.
-Я очень извиняюсь, уважаемые Госпожи, - сказала Пе-пе. - К сожалению, возникли неожиданные обстоятельства требующие моего немедленного присутствия. Впрочем, конечно же, продолжайте отдых, только мне придётся на некоторое время вас покинуть. К моему великому сожалению. А с этой… - поглядела она на меня. - С этой мерзавкой я позже разберусь. В данный же момент я готова признать свой проигрыш.
Тут некоторые Госпожи попытались возразить, поскольку, раз уж такие обстоятельства… Но Пе-пе не стала их слушать, а убежала с тёмно-синей дамой. Оставшиеся же Госпожи сами затеяли спор. В основном, высказывалось мнение что Госпожа Долли специально договорилась о прерывании эксперимента в случае его неудачного течения. И это походило на правду. Но против этого возразила Госпожа Аристократка. Она сказала что, во-первых, сам предмет спора достаточно незначителен чтобы ещё и какие-то сложности выдумывать, а во-вторых, эта самая синяя дама, имени которой Аристократка не назвала, и вправду, насколько она знает, сегодня была занята неким делом по ходу которого очень даже могло потребоваться срочное присутствие Госпожи Долли. Тут Госпожи стали допытываться об обстоятельствах этого некоего дела, но дальше я уже и не слышала, потому что меня схватили прежние неразговорчивые охранники, и принялись за дело. Они закупорили мне рот крепкой пластмассовой затычкой, перевязав ее ремнями вокруг головы, так что весь мерзкий предательский запах Долли остался у меня во рту. Руки мне заломили назад и туго стянули узким ремешком, при этом цепочка пут вдавилась в мою поясницу, а ноги оказались в полусогнутом состоянии. В таком положении я уже не могла перемещаться самостоятельно, поэтому они просто поволокли меня из зала.
Думать я сейчас была почти не способна, подумала только что если они несут меня в колбочку, как не угодившую Госпоже, так это может быть и есть лучший выход из положения. Особенно учитывая закупоренный во мне запах мерзавки. Но меня тащили не в том направлении, да ещё и довольно долго. И вот, притащили в какой-то коридор, или же просто длинную и мрачную комнату, сильно напоминающую общественный туалет. Она тоже была разгорожена полутораметровыми перегородками на половину ширины комнаты. Таким образом, образовывались отгороженные ниши, а на дне каждой ещё и присутствовало сливное отверстие. Впрочем, может быть это и в самом деле был общественный туалет, только вместо крючков для одежды сверху были закреплены кольца с цепями для пленниц, нижние кончики которых свешивались в сливные дырки. Мои деловые охранники мигом достали оттуда цепь и приковали к моему ошейнику, причём, не за кончик, а за середину, а саму меня грубо усадили на колени в ближайшую нишу. И ушли, даже не посмеявшись напоследок.
Пол, понятное дело, оказался грубым и голыми коленками стоять на нём было попросту больно. Только мне сейчас было как-то всё равно, больно мне или нет. Я прекрасно сознавала что не сегодня, так завтра Госпожа Долли утопит на моих глазах Сарру, а потом Таню и Мери. А потом и меня саму. И это ещё будет наилучшим выходом. Иначе она подарит мне перед смертью ещё и другие унижения и другую боль. У этой негодяйки просто нет никаких тормозов вроде запрета на убийство. А если она ещё и удовольствие находит в убийстве несчастных девушек, тогда о чём вообще вести речь?
Я стояла на коленях, а цепь при этом была полностью натянута и даже оттягивала вверх ошейник, надавливая мне челюсть. Лечь тут было бы невозможно, встать же я тоже не могла, будучи завязанной в узел. Да. Лечь или хотя бы сесть на задницу не позволяла шейная цепь. Шейная цепь… Очень удобная вещь эта шейная цепь. Удобная для рабовладельцев, чтобы усмирять своих рабынь. Шейная цепь крепится к ошейнику, а ошейник это такое крепкое кольцо на шее девушки которое нельзя снять через голову, но в то же время и не мешающее дышать. Если девушка привязанная на цепь прикреплённую к ошейнику попытается освободиться, она сделает себе больно. И чем больше она рвётся, тем ей больнее становится. Таким образом, у примитивных девушек-рабынь быстро вырабатывается условный рефлекс связывающий неправильное поведение с болью, и возникает потребность в правильном поведении. А правильное поведение, это когда девушка-рабыня послушно сидит на цепи на которую её приковала Госпожа. А бывает и как сейчас. Связанная девушка на натянутой цепи. Даже если такая девушка смирно сидит, её шее всё равно больно от вдавившегося в неё ошейника. Такая девушка быстро поймёт что она провинилась, и теперь ей следует терпеть боль, так долго, как того захочет посадившая её на такую цепь Госпожа. Потому что это справедливо, ведь за провинности надо наказывать, и лучше всего болью, пропорциональной степени вины. Таким образом, становится очевидной истина, что Госпожа рабыни всегда права, всегда справедлива и вследствие этого строга со своей рабыней. И в то же время, всегда заботится о пользе для рабыни. Ведь рабыне хотя и больно от ошейника, но для её жизни ошейник опасности не представляет. Да. Потому что ошейник это крепкое железное кольцо, а не затягивающаяся петля. Не затягивающаяся петля. Не такая, как бывает на верёвке. Или как может получиться если девушке на шею просто накинуть цепь, не пристёгивая её к ошейнику. Накинуть цепь…
Помимо ошейника, у меня на шею ещё была накинута цепочка от центрального кольца пут. Эта цепочка к ошейнику пристёгнута не была, но она тоже была замкнута на замочек с колокольчиком, так что затянуться не могла также. А к ошейнику ещё была привязана красная ленточка которую Долли использовала как поводок. Ленточка эта свешивалась спереди с привязного кольца ошейника и была достаточно длинной. Правда, я не знала насколько она прочная. Очень может быть что ленточка была не такая уж слабая, как могло показаться на вид. Уж для неё Долли вполне могла подобрать материал который не в ущерб имитации одной видимости смог бы выполнить роль и надёжной привязи. Ведь рабыни глупы, их легко спровоцировать на попытку сбежать, порвав ленточку. А за такую попытку как раз и можно приговорить преступницу к колбочке. Чтобы было за что. Конечно, с другой стороны, ленточка могла оказаться и непрочной, но ведь особой прочности мне и не требовалось. Другой вопрос, как сделать так чтобы…
Наверное ушла просто уйма времени. Я много раз приподнималась на корточки, оттягивая связанные руки вниз, так что цепочка пут глубоко врезалась в мой живот и поясницу, а потом наклонялась набок и резко выворачивалась в другую сторону. Ничего не получалось. Очень долго ничего не получалось. Но в конце концов, ленточка оказалась перекинутой через моё плечо и я поймала её пальцами рук. Теперь я всё повторила по второму разу, выворачиваясь в другую сторону. Когда я поймала ленточку второй раз, я позволила себе на пару минут расслабиться. Теперь вокруг моей шеи была петля образованная ленточкой, а её конец я держала в руках. Кроме того, я понимала что нужно ещё принять меры предотвращающие поворот ошейника за который ленточка была привязана. В какой-то степени этого можно было достичь туго натянув верхнюю цепь в направлении противоположном усилию оттягивания ленточки. А это я могла сделать лишь до предела подогнув левую ногу и до предела разогнув правую. Так я и сделала, невзирая на то что все мои ошейники и цепочки больно вдавились в меня. А потом принялась методично ворочать пальцами рук и выворачивать запястья, наматывая на пальцы ленточку. Не сразу, но всё же я почувствовала сжимающую горло поверх платка петлю. Получилась достаточно сбалансированная поза при которой сопротивление развороту ошейника пришло в соответствие с максимально возможным натяжением ленточки которого я сумела достичь. Теперь я ощущала достаточно сильное сжатие горла и оставалось только ждать не меняя позы. Да, поза причиняла мне сильную боль, но не такую, чтобы её нельзя было стерпеть. Только хватит ли у меня сил достаточно долго удерживать это положение? Достаточно долго чтобы… Тут я с надеждой на успех ощутила первые признаки. В голове возник нарастающий шум, который наверное вызывается напряжением в пережатых кровеносных сосудах. Кроме того, начинало и темнеть в глазах. Я сосредоточилась и напрягла мышцы чтобы они как можно дольше не расслабились после потери сознания, потому что только в этом случае…
-Нет! Нет, нет! - неожиданно заорал кто-то прямо над моим ухом, и все мои труды пропали даром, потому что этот кто-то разрушил мою с таким трудом достигнутую позу, ухватил меня за ленточку и вообще, кажется, разорвал её.
-У! У-у-у-у! - заныла я в отчаянии. - У-у-у-у!
Такой обиды и отчаяния я не испытывала наверное ни разу в жизни! Ну почему, почему обязательно надо кому-нибудь появиться и помешать?!
-Ну что вы, что вы? - укоризненно сказал мне незнакомый женский голос, а чьи-то руки принялись поправлять мой ошейник и цепи, устанавливая меня снова на колени. Теперь у меня начало проясняться в глазах и я начала различать контуры склонившегося надо мной женского лица.
-У! - сказала я этому лицу со всей злобой на которую ещё была способна.
-Успокойтесь, Госпожа Мелани, - сказала женщина и принялась гладить меня по голове обтянутой платком и ремешками кляпа. - Успокойтесь пожалуйста. О, Оллитара! Как хорошо что я вовремя успела!
Она даже прижала мою голову к груди, но потом отодвинулась и снова начала приводить меня в приличный вид, поправляя цепи, трогая кляп, продетые в меня колечки и приглаживая кончики платка торчащие из узла. Тут я, к своему удивлению, признала в ней Госпожу Аристократку, ту самую которая хотела меня стегнуть плёткой и которую Пе-пе недавно назвала шпионкой Оллитариса. Я бестолково хлопнула на неё глазами, не понимая, почему эта дура не хочет позволить мне использовать хоть ничтожную возможность для спасения жизни Сарре и другим моим подругам? Неужели эти мерзавки предусмотрели возможность даже и такой попытки?
-Вы меня не узнаёте, да? - спросила она.
Странно. Мне тоже показалось, что я её где-то раньше видела. Но я и вспоминать не стала тогда, не хотела вспоминать и теперь.
-Я вас спасу, - неожиданно сказала она. - Я вас отсюда вытащу, хотя это и трудновато.
-У! - сказала я и мотнула головой, попытавшись выразить отказ.
-Я знаю, ваши подруги. Что поделаешь, придётся мне и их спасти. Уж вы без них конечно не согласитесь, да?
-У? - теперь она меня уже слегка заинтересовала.
-Сарра, Мери и Таня? - уточнила Аристократка.
-Угу! - подтвердила я. Только я понять не могла, если эта дама решила меня спасать, почему она не развязывает меня, а вместо этого всё время поправляет мне цепи?
-Я вытащу вас отсюда всех четверых и обеспечу вам выход за территорию щита. Но большего я для вас сделать просто не смогу. Согласны, Госпожа Мелани?
-Угу, - сказала я и тут же спросила: - У?
-Потому что я у вас в долгу, - объяснила она. - Вы спасли мне жизнь, хоть вы и ламиола, и бывшая гражданка этого мерзкого Гедоникса. Тем не менее, я не могу вам не помочь.
-У, - ответила я. Честно говоря, я просто не могла догадаться, как и когда я успела кому-то спасти жизнь? Я поглядела на Госпожу Аристократку ещё раз. Да, я её где-то видела, но… Нет, не помню. А она о моих сомнениях догадалась и сказала:
-Вы не позволили охранникам Гедоникса меня задушить, помните? Вы ещё одного из них по голове стукнули метателем. А другого дверью.
-У? У-у-у-у. Угу, - припомнила я. Надо же? Я и не думала никогда что этот добрый поступок мне когда-нибудь зачтётся.
-Вспомнили?
-Угу.
-Только вам придётся тут ещё некоторое время посидеть. Скоро смена охраны и проверка пленниц. А вот потом уже можно будет. Только сидите пока и вида не подавайте, хорошо?
-Угу, - пообещала я и уже не удивилась когда она снова принялась поправлять мои цепи, колечки и колокольчики. А потом она встала и ушла. И вовремя. Не прошло и нескольких минут, как явились знакомые охранники и в который раз начали дёргать на мне цепи. А особого внимания удостоился кляп. Его не только тщательно проверили, но ещё и подтянули пряжки на ремешках. А потом и они несколько удивили меня, потому что против своего обыкновения, собравшись уходить, хихикнули и один сказал:
-Щёлка!
А второй подлаял:
-Красный платочек. Хи-хи. Попадёшь в кипяточек.
-Ага. Сказал первый. Слушай, а может палками её потыкать? Всё равно пропащая.
-Нельзя, - возразил второй. - Долька-то эстетка. Уж она в своей колбочке девку в синяках не потерпит.
-Ну, пошли тогда, - решил первый.
-Пошли.
Теперь я снова осталась одна и предалась размышлениям чтобы хоть как-то отвлечься от боли в моих бедных коленках. Так что же выходит, меня собралась спасти шпионка Оллитариса? Интересно, а как она из толиса выбралась, куда мы с Ренатой её доставили? Да, как, как? Обыкновенно, если уж она связана с главой правительства, этой мерзкой двуличной Долли! Скорее всего, её и задушить-то хотели за непотопляемость, да я помешала. Может быть народ в Гедониксе и пытается с вражеской мафией бороться такими вот собственными средствами? Скорее всего, половина разбойников там вовсе и не разбойники, а идейные борцы за социальную справедливость. Ну, хотя бы отчасти. Вроде Доры и её шайки. Господи, да чего нового-то?! Да во все времена правители плевать хотели на народ, корчили из себя благодетелей, а сами пили-ели-кутили вместе с врагами собственного государства!
И хорошо ли это будет, принимать помощь от иностранной шпионки? Чёрт! Да лучше от неё, чем от Долли Пе-пе! Эта хоть шпионит на свой Оллитарис, то есть, по меньшей мере, не предательница. А Долли плохо кончит. Уж это точно. Как там говорила шпионка? Есть ведь и честные девушки в Гедониксе? Ну да, она ведь так и сказала, Клотильда и Стретония. Да, наверное, и не одни они. Хотя бы та же Сильвия-Аллисандрия. Уж она конечно честная девушка. Ох, в том-то и беда что честные люди очень редко занимаются руководством общества. У них амбиций-то нет, они подчиняться предпочитают. Вот всякие мерзавцы и сидят сверху, прекрасно зная всю эту психологию. Чёрт! А, да мне-то что? Меня, вон, даже сама Стретония из города выслала. Уйдём мы отсюда, а они пусть сами разбираются, как им жить. Вот пускай только Долли утопят в песке, или в её же собственной колбочке, а там уж как захотят, так и будут жить, я и вмешиваться-то не стану. Да. Жалко только немного. Столько девушек всяких забавных там. Манечка с Олечкой. Да Рената та же…
Дура! О своих коленках подумала бы лучше! Скоро вместо коленок одни косточки останутся. Но тут наконец послышались шаги и явилась Госпожа Аристократка в сопровождении охраны. Охранники были другими, но тоже достаточно тупыми на вид. Госпожа Аристократка указала на меня литоной и велела:
-Вот эту девку!
-Странно, - сказал охранник. - А чего она тогда тут-то сидит?
-Куда посадили, там и сидит. А ты выполняй, а не рассуждай!
-Ладно. Так, а ошейник её куда?
-Можешь себе надеть, - сказала Госпожа. - Хи-хи-хи-хи.
Охранник надулся, но вопросов больше не задавал. А меня отцепили от кольца и снова куда-то поволокли, при этом Госпожа Аристократка несколько раз мне подмигивала. Надо думать, чтобы я знала что всё идёт как задумано. Таким образом, меня приволокли в очередную комнату, где было уже достаточно много народа. Прежде всего, здесь оказались Сарра, Мери и Таня. Они взволновались увидев меня, но охрана пихнула их на место и чего-то прикрикнула. Охранников тут уже и без нас было четверо, а ещё тут присутствовала Госпожа в тёмно-синих покрывалах, кажется та самая, что увела с собой Пе-пе во время сексуального эксперимента. Конечно, я могла и ошибиться, только у этой персоны были достаточно выразительные глаза, так что, скорее всего, это была именно она. Мало того, мне показалось что и эти глазки мне знакомы, но хорошо рассмотреть я ничего не успела, потому что охрана начала обдирать с меня все побрякушки, а прежде всего выдернула из задницы верёвочный «хвост». Как я поняла, мне всего лишь решили сменить упаковку и заковать также, как уже были закованы Мери, Сарра и Таня. А они были в толстых ошейниках, соединённых друг с другом двухметровыми цепями, в коротких наручниках пристёгнутых к железным поясным обручам, что выглядело очень похожим на то, в каком виде мы шли сюда на унитоле. Только теперь миниоты и платки были белого цвета, хотя и не первой свежести. А ещё, у каждой из них во рту была затычка очень похожая на мою и с такими же ремешками вокруг головы.
Охранники своё дело знали, поэтому вскоре я оказалась в миниоте и на общей цепи, прикованная последней, позади Тани. Только платок на мне так и оставили красный, наверное потому что поленились лишний раз перетягивать кляп. Вообще, обращались с нами охранники достаточно грубо, а Госпожа Аристократка ничего не объясняла, и даже подмигивать перестала. Скорее всего, в её планы не входило просвещать охранников, насчёт же синей глазастой дамы, я тоже не очень поняла. Но тут Глазастая взяла на себя руководящую роль. По её команде охранники выстроили нас цепочкой и пихнули вперёд. Мы зашлёпали босыми ногами туда куда тащили, и вскоре уже следовали по достаточно многолюдному коридору, звеня своими цепями. Глазастая шла впереди, а охранников осталось всего двое. Кажется, достаточно скоро мы оказались в том самом тоннеле где была устроена ловушка. И правда, я узнала место. Кучи песка тут уже не было, но и пол мести никто не думал. Остатки песка присутствовали, вверху же я разглядела и створки ловушки. Мало того, сквозь эти створки вяло стекали струйки песка. Наверное оборудование нуждалось в текущем ремонте. Впрочем, какой смысл в обеспечении герметизации если эту яму часто используют? Интересно, как и чем они ровняют поверхность сверху? Граблями и метёлками? Вот мы провалились совершенно ничего не разглядев под ногами. Впрочем, мы разве глядели? После целой ночи блуждания по песку мы и не могли сохранить внимание.
Это место мы прошли и последовали дальше по коридору. Вскоре я снова увидела рабынь прикованных к тачкам. Только теперь они не работали а сидели вместе со своими тачками и лопатами в большой зарешеченной нише и оттуда со странным выражением поглядывали на нас. Я так и не поняла, то ли они завидовали нам, то ли сочувствовали. Но один из охранников тут же дал мне подзатыльник и пояснил что рабыне нельзя глазеть по сторонам, а нужно следить за цепью и собственными ногами. Такое обращение мне совсем не понравилось, и я сделала вывод что охранники не в курсе действий Госпожи Аристократки. Странно только что она сама тогда отсутствует. Ну, наверное так было задумано. По крайней мере, вряд ли нас в таком вот виде ведут топить в колбочках. Так что я просто потупила глаза и зашлёпала за цепью, глядя себе под ноги.
Через некоторое время мы снова остановились. Я покосилась вперёд и обнаружила что мы подошли к странной железной двери, а охранники этой двери копаются в документах предъявленных Госпожой Глазастой. Копались они недолго, зато тоже потом стали проверять наши цепи, ошейники, да ещё нагло принялись заголять нам подолы и чего-то искать ещё и там. И, конечно же, опять прицепились к моей персоне.
-А эта девка почему в красном платке?
-Это старшая, - пояснила Глазастая.
-Ну? - удивился охранник. - Зачем им тут старшая? Что ещё за новости?
-Это я так решила. Должна быть старшая, вот она и прикована сзади.
-У вас, Госпожа, видно крыша не там, - рассудил охранник.
-А ты не груби, - пригрозила Глазастая, - не то, Госпоже пожалуюсь.
-Всё бы вы жаловались, - проворчал тот. - Делать вам нечего. Ещё всяким миниотницам Миниунит назначать…
-А порядок везде должен быть! - заявила Глазастая. - Сами, вон, тоже пораспустились! Ишь, болтать пристрастились вместо того чтобы подъёмник включать когда нужно. Вот погодите, и вправду пожалуюсь! Кончится ваша сладкая жизнь. Вот пошлёт вас Госпожа в Гестиус, грязь выгребать, вот тогда наболтаетесь.
-Хы-хы-хы, - сказали оба охранника, но посторонились и пропустили нас в дверь, а сами зачем-то вооружились плётками и принялись разминать себе плечи. Я даже испугалась в очередной раз. Правда, как оказалось, плётки предназначались не для нас. За дверью обнаружилась подъёмная клеть подвешенная на толстых верёвках которые тянулись к большим деревянным барабанам, около которых в два ряда сидели голые девушки закованные в шейные колодки. Ноги у них тоже были помещены в вырезы деревяшек, а руки прикованы к рычагам кривошипно-шатунного механизма, приводящего в движение барабаны. Плётки охранников сейчас же принялись за дело, барабаны закрутились, клеть с нами внутри поехала вверх, а я в очередной раз пожелала Госпоже Долли утонуть в собственном песке ногами вверх. Это чтобы ей больнее было. Клеть ехала довольно долго и медленно, и всё скрипела на ходу. Наконец показалась полка, достигнув которой клеть остановилась. Да и ехать ей дальше было некуда, сверху она упёрлась в верёвочный барабан на котором была подвешена. Мы выбрались на полку и оказались в начале тоннеля. Потоптались немного и пошли дальше. Теперь идти приходилось гуськом по одной, поэтому топающим позади охранникам для погоняния была доступна лишь одна моя попка, чем они тут же и воспользовались. Между прочим, разве это справедливо, погонять заднюю девушку?! От неё и скорость передвижения-то не зависит! Конечно, охранники были не настолько тупы чтобы не понимать столь простой вещи. Их наверное вовсе и не интересовала скорость нашего передвижения, а больше привлекала моя попка как объект для подталкивания. Я даже и понять не могла, чем они там меня пихают. Хорошо, если не ботинками, а то при таких пыльных коридорах обувь просто не может быть чистой, а тогда меня могут заставить ещё и собственную эту самую миниоту стирать. Потому что лично мне, на месте Госпожи Глазастой, не понравилось бы грязное пятно на платье задней рабыни.
Наконец, и эта нора закончилась. Охранники прекратили меня пинать и занялись делом, протиснулись вперёд и принялись открывать дверь в которую мы упёрлись. Дверь была странная, маленькая, к тому же из её щелей сыпался всё тот же до смерти надоевший мне песок. Впрочем, песок тут помаленьку сыпался отовсюду. В связи с этим я тут же и прозвала всех скопом обитателей этого подземелья песчаными крысами.
За дверью оказалась непонятная круглая комнатка, такая, словно мы попали внутрь большой бочки с поручнями по контуру и крышкой сверху к которой вела вертикальная железная лестница. Нас четверых тут же заставили прижаться к этой лестнице, да и Глазастая встала сюда же. А охранники ухватились за кольцевые поручни и стали тянуть за них с заметным усилием, упираясь при этом ногами в пол, где тоже оказались идущие по кругу скобы. Наверное они как раз и приделаны были для упора ног. Тут я заметила что пол устроен отдельно от стенок этой бочки, и благодаря стараниям охранников они сейчас вращаются друг относительно друга. Этого я не поняла, но я и не старалась особенно, мне ведь разъяснили что рабыне нехорошо глазеть по сторонам, а нужно любоваться собственными ногами и цепью от шеи. Только мне всё равно было любопытно. Правда, любопытно мне было не столько то, как и зачем устроена эта бочка, как то, почему охраннички сами надрываются, а не заставят работать нас, рабынь? Возможно, лишь потому что тогда нам понадобилось бы снимать цепи с рук? Да, правильно. А снимать с нас цепи они конечно боятся. Где уж им с нами совладать, если тут вдруг окажется по две не закованных девушки на одного охранника? Да мигом же революция случится, а прецедент, можно сказать, перед глазами. Вот и ладно. Пускай сами работают. Между тем, охранники уже даже слегка кряхтели от усилий. А то! Это вам не плёткой махать и не ногами пинаться.
Но вот охранники бросили поручни и остановились с сознанием выполненного долга. Госпожа Глазастая тут же дёрнула за цепь Мери и показала ей вверх, на крышку. Мери моргнула и полезла вверх по лестнице, а за ней и Сарра, потому что соединяющая их цепь быстро натянулась. А Таня лишь подняла голову. Мери достигла крышки и поглядела вниз.
-Открывай и вылазь, - велела ей Госпожа.
Мери кивнула и упёрлась головой в крышку. Крышка наверное была лёгкая, потому что она поддалась, только сверху снова посыпался песок, впрочем, не особенно много.
-У, - сказала Мери и полезла в открывшуюся дыру. Теперь уже и нам с Таней пришлось переместиться на лестницу, хватаясь за ступеньки прикованными к обручам руками. Сарра исчезла в дырке, потом Таня и, наконец, выбралась наружу и я. Мы оказались на песчаной поверхности из которой торчала коническая металлическая горка увенчанная откинутой крышкой. Тут же появилась и Глазастая, огляделась вокруг, наклонилась над дыркой и сказала вниз:
-Всё в порядке. Опускайте.
И захлопнула крышку. Вскоре металлический конус пришёл в движение, поворачиваясь вокруг оси и будоража окружающий его песок. Я успела заметить ворочающие песок винтообразные плоскости, прежде чем конус скрылся, оставив после себя плоскую воронку. Наверное эта бочка представляла собой нечто похожее на пустотелый винт мясорубки и перемещалась вверх и вниз ввинчиваясь в песок или вывинчиваясь оттуда. А Глазастая отряхнула свои покрывала и принялась отряхивать от песка наши платья. А потом ухватила за цепь Мери с явным намерением куда-то нас вести.
-У! - сказала я, поскольку решила всё-таки выяснить наш статус.
-Что? - спросила Глазастая.
-У?
-Угу, - поддержала меня Таня.
-Да, всё в порядке, - сказала Глазастая. - Тут всегда так выводят наружу девушек которых Долли продаёт перекупщикам. Пока она заметит что вы пропали, мы уже уйдём. Только всё равно не стоит задерживаться.
-У? - сказала Таня и тряхнула скованными руками.
-Да я же говорю, так вот всегда выводят. Так и пойдём. Откуда я знаю, может они ещё некоторое время уходящих отслеживают? Понятно?
-Угу, - согласилась Таня.
-Угу, - кивнула и я. И мы зашлёпали по песку за Госпожой Глазастой.
Вокруг стояли сумерки. Только я не могла понять, предрассветные или послезакатные? Было вообще как-то серо и хмуро, и непонятно, откуда Глазастая знала в какую сторону идти? Возможно, у неё попросту имелся компас. Ну да. Если у этой планеты вообще магнитное поле имеется. Как бы то ни было, Глазастая уверенно шла в избранном направлении и вела за собой Мери. Так мы шли наверное минут пятнадцать, причём, не становилось ни темнее, ни светлее. Я предположила что так может быть если, к примеру, рассвет приближается, а погода одновременно портится. Или наоборот, наступает ночь, зато резко расходится туман. С большой долей вероятности можно было предположить лишь то, что мы идём в противоположную Гедониксу сторону. Я даже коротко оглянулась и вздохнула. По крайней мере, этот город ничего лишнего себе не забрал. Я пришла сюда закованная в цепи, и в таком же виде ухожу. Если не считать кольца на пальце, помеченной мочи и разнообразных воспоминаний на разные темы. Кроме того, я ещё и жутко голодная. Мерзкая Госпожа Долли наверное вообще своих несчастных рабынь не кормит, а просто выбрасывает на помойку ослабевших от голода и заменяет новыми. А впереди у меня…
Тут Глазастая объявила привал и даже помогла нам усесться на песок не растянувшись при этом. Песок был холодный, из чего я рассудила что скорее всего, сейчас всё-таки утро. А ночной холод… Тут я припомнила что в этой неправильной стране и днём и ночью была примерно одинаковая температура воздуха, что и позволяло рабынь держать голыми без риска заморозить их ночью насмерть. Да и на остальном укладе жизни такой климат отражался. А вот Таня о климате совсем не думала. Она снова обратила внимание Глазастой на свои цепи и спросила:
-У?
-Ну, теперь конечно можно было бы и снять, - согласилась Глазастая, - только у меня инструментов нет, да я и не умею девушек расковывать. Вот доберёмся до охраны, там уж никаких проблем не будет.
-У. У! У? - указала Таня на свой заткнутый рот.
-Кляпы? - уточнила Госпожа. - Ну, кляпы конечно… Ой, что это?
Тут она приняла такую позу, которую обычно принимают собаки почуявшие добычу. Да ещё и зашевелила ноздрями. Лично я ничего пока что не чувствовала, но ведь я была закупорена, и во мне ещё не полностью рассосался мерзкий запах Долли Пе-пе.
-Пошли, скорее пошли! - забеспокоилась Глазастая и принялась поднимать нас с песка.
Мы снова заковыляли, даже не отряхивая платьев. А Госпожа всё оглядывалась назад и что-то беспокойно бубнила. А потом вообще побежала и потянула нас за цепь.
-Бегом, девушки, бегом! Скорее! Цепи придерживайте! Придерживайте, не бренчали чтобы. Вот ведь…
Да как же можно бежать не бренча цепями?! Ну, ручные цепи мы ещё могли как-то придерживать, но те-то что соединяли нас за ошейники как? Нет, что происходит? Если нельзя бренчать, не лучше было бы остановиться и затаиться? Но Глазастая и не думала тормозить, напротив, ещё и быстрей побежала, так что лично мне уже просто перестало хватать дыхания, поскольку я вынуждена была дышать одним носом.
Вскоре я заметила что мы бежим уже не по песку, вернее ощутила это босыми ногами. Некоторое время мы, несколько снизив скорость, бежали вдоль края песчаного щита, то забегая на песок, то сбегая с него. За краем песка почва была жёсткая и покрытая редкой, но колючей травкой, очень больно колющей ступни. И вот, наконец, мы достигли уходящей в песок дороги со знакомым плиточным покрытием. Тут Глазастая остановила нас и принялась озираться вокруг. Мне показалось, что она даже вполголоса проворчала:
-И где там эти бездельники?
Тут Таня снова подняла вопрос об освобождении от кляпов, да и Мери поддержала её. А Таня вообще попыталась согнуться и дотянуться руками до ремешков охватывающих голову.
-Эй, ты! - вдруг сказала ей Глазастая, - стой спокойно. Чего нагибаешься?
-У? - спросила Таня.
-Да, ты, дылда! Кто же ещё?
-У! - сказала Таня и удвоила усилия.
-Эй, ты, рабыня! - прикрикнула на неё Глазастая. - Я кому сказала, а?!
И вдруг стегнула её плёткой по выгнутой спине. Таня аж подпрыгнула, взвизгнула и завопила:
-У! У-у-у-у!
Да и остальные девушки присоединились к ней, а потом и я за компанию вставила своё:
-У!
-Молчать! - сказала Глазастая и щелкнула плетью в воздухе. - Молчать, девки! Молчать! Стоять! Руки сцепить на животе, глаза опустить! Плетей захотели?! Я вас научу как себя вести! Рабыни!
И тут раздался чей-то посторонний возглас:
-О!
И на нас упал жёлтый луч мощного фонаря. Луч был какой-то цветной, по крайней мере, покрывала Глазастой в этом свете сразу засветились зелёным. А из полумрака вышли четверо охранников, поглядели на нас, и передний сказал Глазастой:
-Привет, Лимонка.
-Сам дурак, - огрызнулась Госпожа. - Сам толстый как лимон. И жёлтый.
-Это свет такой, - возразил охранник. - А ты чего долго-то?
-Ничего, не долго. Сами где шляетесь?
-Мы не шляемся, мы на месте.
-Ха. Знаю я где место таким как ты.
-Ну? И где же?
-Нигде. Вон, девками займись.
-Ну-ну, - согласился охранник и поглядел на нас, при этом зачем-то сощурил свои глазки.
-Ничего девки. Особенно эта, вон, красноголовая. Глазки-то выпучила словно овечка на стрижке. Прелестно просто.
-У! - возмутилась я.
-Чего? - сказал он. - У нас что, ещё и язычок на месте? Мы ещё и ротик разинуть пытаемся?
Тут он так на меня поглядел, что мой язык присох к горлу. Впрочем, это и неудивительно после того как его столько времени туда прижимала затычка. Вот, чёрт! Похоже, мы просто угодили из одного рабства в другое. А охранник тут же кивнул своим подручным и на наши спины обрушились плётки. Мы заметались, дёргая друг друга цепями, завопили и попадали бы друг на друга, если бы те же охранники не подхватили нас руками.
-Эй, вы, поосторожнее! - закричала на них Глазастая-Лимонка. - Не ваша собственность!
-Утихни, Лимонка, - сказал Главный, - да угостить плёткой мерзких Гедонисских преступниц, это же святое дело! Не убудет с тебя.
-Слушай, перестань называть меня этой мерзкой кличкой!
-Хи-хи-хи. Лимонка. За отдельную плату. Подари красноголовую? Ну, на ночь, хотя бы?
-Пошёл в грязь, идиот!
-Лимонка. Будешь ругаться, даром заберём.
-Эти девки, - моя частная собственность! - членораздельно сказала Госпожа Лимонка. - Никто не заберёт мою частную собственность, если сам на цепь не хочет! А клички давать Госпожам Оллитариса, это вам тоже аукнуться может!
-Ой как страшно, - ухмыльнулся охранник. - Оллитарис-то где, а тут куча песка рядом.
-Ладно, не пугай, - сказала Лимонка. - Если меня в песке утопишь, кто тебе денежки-то такие платить станет, а?
-Вот-вот, - согласился охранник, - где денежки-то?
-Сейчас, - пообещала Лимонка и полезла под свои покрывала. - Вот… Эй! Не так быстро!
Она отдёрнула руку назад и сказала:
-Будешь ещё называть меня Лимонкой?
-Буду, - пообещал охранник. - Буду приводить сюда хороших Госпожей, показывать это место и пояснять: «Вот в этом самом месте утонула в песке пожелтевшая от жадности Госпожа Оллитариса по имени Лимонка».
-Хи-хи-хи, - развеселилась Лимонка. - И ты наверное ещё будешь добавлять: «Так вот и пропала моя лучшая в жизни прибыль из-за моей непроходимой тупости и нежелания называть эту Госпожу её настоящим достойным именем»?
-Хи-хи-хи, - согласился охранник. - Деньги-то давай.
-А ты сперва обратись как положено.
-Ну… Это…
-Сперва поклониться следует.
-Так, - проворчал охранник. - Ладно. Только…
-Что?
-Ничего.
Тут он приосанился, почесался, а потом слегка поклонился и сказал:
-Рад приветствовать светлую Госпожу Оллитариса Миллимоллионоллию Мона-Оллитари.
-У! - непроизвольно вырвалось из моего закупоренного рта, потому что я наконец признала эту Госпожу, тем более, что на данный момент и чадра у неё давно съехала и прикрывала, разве что, нижнюю губу.
-Так-то вот, - довольно сказала Госпожа Ми и высыпала в лапу охранника несколько тяжёлых монет.
-Так, это, а… - проскрипел он.
-Ох и память же у тебя девичья! - возмутилась Госпожа Ми. - Какой был договор? Остальные когда?
-Помню, - сказал охранник. - Память девичья. Скажете, тоже. Только…
-Только я лишних денег никогда с собой не ношу! - сказала Госпожа. - Потому у меня всегда и бывает нужная сумма, в нужное время и в нужном месте. Вот так-то! Работай сперва. Мы, Госпожи Оллитариса, всё правильно делаем, и никогда не провоцируем добропорядочных людей сменить должность охранника на должность грабителя с большой дороги. Понял? Короче, давай, тащи рабынь на упаковку. Да поосторожнее, я за каждую царапину спрошу!
Тут она поглядела на меня, шагнула поближе, уперла свою литону прямо в мой кляп и сказала:
-Так вы, пани Брыська, и впрямь опасная преступница? Разрушением капитальных сооружений промышляете? Теневым руководством уличной преступностью, выведыванием технологических секретов и финансовым обогащением попутно? Похвально, похвально. Только я теперь вам и вашим подружкам более достойное применение найду. Я Госпожа Оллитариса, а вы теперь мои рабыни, моя собственность, посредством которой я намерена извлекать определённый доход.
-У! - сказала я. Если она была достаточно умной Госпожой, я думаю, она должна была понять всё что я этим хотела сказать. А Гедоникс, как я погляжу, и впрямь наводнён шпионками Оллитариса. И Гедонисское руководство вовсе не сборище параноидальных девок. Ну, за исключением отдельных мерзавок, конечно.
-Между прочим, я никого и не обманула, - сказала Госпожа Ми, - ни Госпожу, которой вы имели случай спасти жизнь, ни даже лично вас, Госпожа пани Брыська. Мелани Спайк из Лос-Анджелеса. Я вам спасла жизнь, а процветания и благоденствия не обещала. Впрочем, если вы станете настаивать, я согласна вернуть вас всех Госпоже Долли, прямо в её колбочки с кипяточком, если только она их все не поразбивала уже от ярости. Хотите?
-У-у, - сказала я и повесила голову.
-Похвально, - сказала Госпожа Ми. - Люблю разумных девушек-рабынь. Так вот, пани Брыська, отныне вам лучше позабыть все свои многочисленные имена. Теперь ни у кого из вас нет имени, до тех пор пока мне не заблагорассудиться вас как-нибудь обозначить. И не думайте что вы уже прямо рабыни Оллитариса. Этот статус вам ещё предстоит заработать упорным трудом и примерным поведением. Также как Оллитарисское клеймо и Оллитарисские ошейники с именем вашей Госпожи. А пока что, на упаковку! Охрана!
Тут охранники принялись пихать нас в бока своими палками и в результате, погнали по дороге бегом в темноту. Ну, хоть один вопрос прояснился. Дело происходит на закате, а не на рассвете. Да уже и ночь наступила. Как только мы отдалились от песчаного щита, сразу наступила почти полная темнота. Наверное этот пресловутый щит подсвечивался своими подпесочными светильниками, или ещё чем, вот там и светлее было. А, и понятно, что ночь. Ночью удобнее тёмные делишки обделывать, например, обращать в рабство ни в чём не повинных девушек невзирая на личности. То есть, не разбирая, кто Нола, а кто ламиола. Интересно, а эта Госпожа Ми вообще знает что Мери и Таня Нолы? Ха! А она и знать не хочет. Присвоила нас себе в собственность, кому теперь чего докажешь, особенно с кляпом во рту? И что она с нами делать будет? За деньги показывать? Так что же получается? Эта Госпожа Миллимоллионоллия не случайно тогда к нам подъехала? Ну, когда Сонька на мне каталась. А может и случайно. Конечно, вот тогда-то она и заинтересовалась, что я за преступница такая и какую из этого можно выгоду извлечь. Ага. Для себя и для своего Оллитариса. Ой-ой-ой! А она ведь знает что я управляла рукой Хенды! Ну, попала я! С другой стороны, тогда выходит что я очень ценная собственность. В том смысле, что меня беречь надо. Это чтобы потом подороже продать правительству, когда всем станет известно об этой самой неприятности с рукой Хенды. А до тех пор… Ай! А пока что меня в очередной раз огрели за что-то плетью. И как эти сволочи видят-то в темноте?! Вот я кроме слегка поблескивающей перед носом цепи к Таниной шее и не вижу ничего, а у этих мерзавцев наверное приборы ночного видения в глаза вставлены!
Мне показалось что мы очень долго бежали по ночной дороге, постоянно подстёгиваемые плётками. Я даже подумала что так мы до рассвета никуда не прибудем, но тут впереди замаячили огоньки и скоро мы достигли обширного лагеря с многочисленным неспящим населением. Именно лагеря, а не города, потому что все сооружения носили временный характер и не походили на долгосрочное поселение. Народ здесь был разношёрстный, как одеждой, так и поведением. Многие сразу же заинтересовались нашим прибытием, другие же отнеслись равнодушно и продолжали свои разнообразные занятия. Например, одна придорожная компания беспробудно пьянствовала, а другая предавалась до того разнузданному разврату, что от звона цепочек насилуемых цепных девушек просто не было слышно других звуков обычно сопутствующих групповому насилию. Тем не менее, за нашей процессией вскоре вырос приличный хвост публики. Эта публика состояла из мужчин и женщин. А женщины также состояли из цепных и непривязанных, составляющих меньшинство. Вся эта толпа бездельников и бездельниц не просто так увязалась за нами, они ещё и всячески комментировали наше прибытие, причём, главным образом над нами насмехались. Я не сильно-то вслушивалась в их бесчисленные реплики, тем более что смысл сводился к одному и тому же. А именно, к тому что мы мерзкие Гедонисские преступницы и вскоре получим то, чего давно заслужили. Что именно, они не уточняли, да я и без того представляла себе, что имелось в виду. Ни я, ни Таня, ни Сарра, ни Мери особенно не реагировали на всё это, да у нас и возможности-то не было. Публике это, понятное дело, не понравилось и они принялись толкать, пихать и пинать нас, сначала неуверенно, но потом всё более входя во вкус. А вскоре кто-то уже и плётки пустил в ход. Всё это было крайне возмутительно. Почему-то конвоировавшие нас охранники не предпринимали никаких действий чтобы оградить нас от нападок толпы, да и сама Госпожа Ми не вмешивалась, несмотря на наносимый её собственности ущерб. Впрочем, Госпожи Ми вероятно просто не было рядом.
Но внезапно мы достигли охраняемого забора и толпе волей-неволей пришлось оставить нас в покое. За забором располагалось большущее приземистое одноэтажное сооружение внутрь которого нас тут же и загнали. Внутри была какая-то бестолковая планировка, да ещё полутёмные коридоры соседствовали с ярко освещёнными комнатами. Добавьте к этому разнообразный шум напоминающий работу швейного цеха, а также периодически доносящиеся с разных сторон крики и вопли, которые всегда присутствуют когда производятся процессы с применением плёток для их ускорения, тогда станет ясным что мы уже плохо соображали и ориентировались в окружающем пространстве. Вскоре нас притащили в одну из комнаток без окон, зато с зарешеченным плафоном на потолке. В углу комнаты была прикована к стенному кольцу за связанные спереди руки голая девушка в ошейнике, а другие две девушки, скованные за ошейники друг с другом и одетые в кожаные сбруи, лупили её тонкими кнутами. Девушка вопила так, что глохло в ушах, но, как мне показалось, не столько от боли, сколько для того чтобы доставлять удовольствие палачам, то есть, палачихам. Но как только мы вошли, избиение прекратилось, а палачихи встали на колени и поклонились охранникам. А потом и их жертва сделала то же самое. Охранники вместо приветствия послали их вон, в ответ на что те снова поклонились и убрались вон, для чего палачихи отстегнули жертву и повели за собой. А охранники отстегнули мою цепь сзади от Таниной шеи и замкнули её на стенном кольце. Пихнули меня в угол, а сами ушли, уводя с собой Сарру, Мери и Таню. И даже дверь не заперли, хотя на двери имелся мощный запор и маленькое окошечко для подглядывания. То есть, это была одиночная камера, разве что не каменная, а деревянная. Да и то, стены выглядели не особенно серьёзными. Впрочем, если даже камера и была хлипкой, цепи в которые я была закована не оставляли никакой возможности для побега. Да и куда бежать-то?
Некоторое время я как собака сидела в углу на шейной цепи и в который уже раз отмечала то, что меня просто пересаживают с одной цепи на другую. А когда же наступит свобода? Ох, теперь наверное никогда. Как там говорила мерзавка Пе-пе когда меня впервые принимали в Гедониксе? За свободу нужно бороться каждый день и час? Хорошие слова. Но почему-то всегда так выходит, что самые хорошие слова всегда произносят самые отъявленные мерзавцы. Мерзавки. А вот почему хорошие люди редко красиво говорят, а ещё реже красивые поступки совершают? Может, в том и причина всех бед, что надо не рассуждать кто там хороший, а кто плохой, а надо что-то делать каждый день и час? Например, бороться за свободу? Да я вам что, цепная собака, в самом-то деле?!
Я рассердилась и принялась дёргать цепь, приковывавшую меня к кольцу. Это конечно же было бессмысленно, особенно если учесть толщину цепи, прочность кольца и мои наручники пристёгнутые к поясному обручу, но я была сердита, а цепь и кольцо всё равно были бестолковыми железками и дополнительно ничего плохого мне сделать не могли. Вот я сидела и дёргала их, и не прекратила этого занятия даже когда явились гости. А это были два других охранника и две цепные девки в передничках на сворке у заднего охранника. А передний поглядел на меня и спросил:
-Ты чего это цепь дёргаешь, ошейница?
-У! - пояснила я.
-Борешься за свободу? - догадался он.
-Угу, - подтвердила я, до глубины души поражённая его догадливостью.
-Каждый день и час? - уточнил он. Я заподозрила подвох и промолчала, но напрасно. Они всё равно заржали, и, что обидно, цепные девки тоже.
-Эй, ошейница! - сказал, насмеявшись, передний охранник, - а есть хочешь?
-Угу! - подпрыгнула я, ответив так даже не думая, на одном голодном инстинкте. Кажется даже у меня изо рта потекла слюна при воспоминании о еде.
-Трудно есть с толой во рту, - заметил охранник. - Но есть-то надо, правда?
-У.
-Давай так, мы у тебя толу вытащим, но только для того чтобы тебя покормить? Чтобы никакой тут агитации, и вообще, чтобы молчала. Согласна?
-Угу, - согласилась я и даже перестала трясти цепь. Поесть-то надо, а то и сил скоро не хватит. А без сил и цепь-то трясти не получится.
-Смотри, - предупредил охранник и принялся распутывать пряжки и ремешки намордника. - Такой как ты лучше вообще теперь помалкивать. А то, чуть чего, и язык отрежут. Знаешь какие тут психи есть? Тут уж лучше помалкивать и не артачится, тогда, может быть, и немного чего отрежут. Поняла? Эй, девки! Где там каша?
Наконец-то кляп был извлечён из моего рта. Я конечно много чего хотела сказать, но тут мой нос уловил запах доносящийся из кастрюли в руках одной из рабынь и все мои слова застряли в горле. Я потянулась к кастрюле скованными руками, но девушка сейчас же придержала меня и сказала:
- Успокойся, ошейница! Сиди и руками не балуйся.
И принялась кормить меня большой ложкой. Им наверное некуда было спешить. Мало помалу, рабыня скормила мне всю кастрюлю, а потом другая медленно поила меня из пластмассовой бутылки. Наконец, я и бутылку опустошила. Теперь я хотела поблагодарить девушек, но охранник ткнул меня прутом в губы и сказал:
-Молчать. Забыла, что обещала? По кляпу соскучилась?
Я хлопнула глазами и помотала головой.
-Так-то вот, - сказал он. - Теперь говорить будешь только когда прикажут. Не то, язык долой, а толу в рот, поняла?
Я молча кивнула, хотя и не поняла, зачем девушке с отрезанным языком понадобилось бы затыкать рот? А, может для того чтобы не кусалась? А охранник повернулся и тыкнул прутом одну из рабынь:
-Хочешь её платок?
-Конечно, Господин! - обрадовалась рабыня.
-Бери.
Рабыня тут же подскочила ко мне и принялась развязывать узел. Потом стащила с меня платок и повязала себе на голову поверх своей косыночки. Причём, повязала красиво, даже и не смотрясь в зеркало.
-А мне, Господин? - спросила другая девушка.
-А чего ты хочешь? - ухмыльнулся охранник. - Толу из её рта? Кольцо из носа?
-Ещё чего! - скукожилась рабыня. - Я тоже такой платок хочу! Господин.
-Другого нету, - резонно возразил охранник.
-Несправедливо! - обиделась рабыня. - Господин.
-Уж это точно, - согласился охранник, - такова уж жизнь.
-Ага, как же, - заворчала рабыня. - Жизнь тут ни при чём. Это вы, Господин, несправедливо поступили, а никакая не жизнь!
-Вон чего? - сказал охранник. - Так ты что, девка, Господином недовольна?
-Ой, нет! - испугалась рабыня и даже сжалась и поклонилась. - Простите глупую ламиолу, Господин!
-Глупой быть нехорошо, - поучительно сказал охранник. - Вон, хоть на ошейницу погляди. Она, наверное, умная девушка. Обещала молчать, вот и сидит, помалкивает.
Тут вдруг хихикнула другая рабыня, но сейчас же виновато опустила глаза. Охранник строго на неё поглядел, но промолчал. А после этого они удалились и унесли с собой мой намордник. Теперь я сидела почти сытая и с освобождённым ртом, только всё равно, говорить мне было не с кем, более того, не было никого кто мог бы мне разрешить говорить без риска лишиться языка. Иначе я поговорила бы хоть сама с собой. Но долго скучать мне не пришлось. Вскоре появились прежние охранники, те которые вели нас сюда. Они, вместо приветствия, ткнули меня палкой и рявкнули:
-Встать! На упаковку пошла!
Отстегнули цепь от кольца и куда-то меня потащили. Комната заваленная тюками с одеждой, вешалками с которых свешивались цепи, а на первом плане большой стол с инструментами и зажимами для рабынь. Об этом я догадалась потому что мою левую ногу тут же засунули в один из расположенных на полу капканов и замкнули его на щиколотке. А потом принялись освобождать меня от всего, и от одежды, и от железа в которое я была закована. Через какое-то время я оказалась совершенно голой и свободной, если не считать Гедонисского колечка на пальце и защемлённой капканом ноги. Теперь они принялись расчёсывать мне волосы и даже чем-то опылять их из распылителя. В жизни не встречала более странной парикмахерской, надо сказать! Также как и более странной костюмерной. Дело в том, что одели меня точно в такое же платье как до того, ну, разве что несколько более новое, а может быть просто хорошо постиранное. Платье было белым и надевалось застёгиваясь на многочисленные ряды пуговичек. Миниота, как я уже поняла. Достаточно узкое, подол до щиколоток, длинные рукава на манжетах и такой же воротничок. А далее пошли уже неприятные дела. Сначала мне надели ножные кандалы и заклепали на заклёпки. Кандалы были тяжёлые и короткие, примерно соответствующие ширине подола миниоты. Потом заклепали на моих запястьях браслеты с которых свешивались короткие и толстые отрезки цепей, сразу потянувшие мои руки вниз. Потом мне завязали голову белым платком и зашили его толстыми нитками. Теперь настал черёд рта, который был закупорен достаточно удобной резиновой затычкой закреплённой на пластине из белой клёпаной кожи с парой головных ремешков. Скорее всего, это была долгосрочная затычка, в связи с чем я немного успокоилась насчёт опасностей угрожавших моему язычку. А в заключение, принесли и ошейник, и даже продемонстрировали мне. Ошейник был высоким и толстым, с четырьмя дырками в лапках для заклёпок, а также и с крупной надписью которая гласила: «Я мерзкая Гедонисская преступница». Какая бедная фантазия. Уж я бы написала что-нибудь подлиней. Например: «Я очень мерзкая преступница из очень мерзкого города Гедоникс, возглавляемого очень мерзким руководством во главе с особо мерзкой личностью по имени Пе-пе». Вот это была бы надпись, а то, совсем и не страшно. А пока я так рассуждала, ошейник заклепали на моей шее, да ещё и приклепали к нему цепь, такую же как на запястьях. А теперь перед моим носом оказалось стандартное железное кольцо, а потом и в самом носу. Мой бедный нос сразу оттянулся вниз и, как мне показалось, стал заметно длиннее чем прежде.
Охранники полюбовались своей работой, а потом отстегнули мою ногу, ухватили меня за локти и поволокли дальше, надо понимать, на дальнейшую упаковку. Вскоре перед моим взором предстала открытая железная клетка. Узкая и высокая, установленная на подставку с маленькими колёсиками. Наконец-то я испугалась и вышла из ступора. Я забилась в руках охранников, к их искреннему удовольствию, потому что они уже давно странно на меня поглядывали. Вероятно, другие их жертвы начинали дёргаться, вырываться и умолять о пощаде гораздо раньше, скажем, на стадии одевания или заковывания. Но, понятное дело, все мои трепыхания оказались бесполезными и вскоре я была успешно помещена в знаменитую стоячую клетку для Гедонисских преступниц и надлежащим образом прикована в ней. Цепь от ошейника приковали к заднему поперечному пруту, ручные цепи к боковым прутьям, а носовое кольцо пристегнули более тонкой цепочкой к поперечному пруту перед моим лицом. Честно говоря, последнее даже слегка облегчало мне жизнь, потому что если прижаться головой к задним прутьям, то носовая цепочка брала на себя половину веса кольца, хотя бы частично разгружая нос.
Довольные своей работой охранники снова некоторое время любовались на меня в клетке, а потом принесли большую металлическую табличку и начали крепить ей к верхушке клетки, где специально для этого имелись две вертикальные стойки. Теперь я поняла почему меня заковали в ошейник без номера. И правда. Гораздо более логично читать информацию о пленнице на табличке, поскольку Гедонисских пленниц не выпускают из клеток никогда, вплоть до самого их последнего пристанища, которым, как я припомнила, обычно является тот самый силовой вал который нужно будет крутить до скончания жизни. Впрочем, ведь Госпожа Ми что-то такое обещала насчёт извлечения прибыли посредством нашей эксплуатации, так что до вала наверное мне ещё далеко. Ага. Я ещё успею такого натерпеться, что мне вал раем покажется. Ну, вот кажется и всё. Табличка на месте, а охрана снова любуется своей работой. Что там было написано на табличке, я разглядеть не могла, да не особенно и хотела. Наверное там был нудный список моих преступлений перед местным законодательством, из которого я помнила только первые три закона, да и то смутно. Чего-то там про запрет на убийство, причинение боли и другие подобные глупости. Вот запрета на содержание девушек в стоячих клетках в законодательстве наверное не было. Впрочем, кто-то мне объяснял что клетка для рабыни в любом случае не должна позволять ей выпрямляться в полный рост. Но я ведь была не рабыня, я была преступница, так что, всё в порядке.
-Такой как ты, девка, лучше помалкивать, - зачем-то в десятый раз повторил охранник.
-И вообще, не возмущаться, - добавил второй. - Это потому что за свои преступления всегда нужно отвечать.
-Угу, - сказала я, потому что уже по опыту знала что местные охранники очень тупы. Если уж им чего-то взбрело в голову, так лучше не спорить. Вот если бы их посадить в клетку, а мне дать в руки палку, тогда конечно. Только на этот раз обстоятельства были совершенно не в мою пользу. А тут охранники накинули на клетку большой кусок ткани, вслед за чем, я ощутила что меня куда-то катят на колёсиках. Катили они меня долго, наверное потому что медленно. Но наконец я ощутила что мы оказались на открытом воздухе. Во-первых, стало гораздо темнее, а во-вторых, я расслышала гул большой толпы. Некоторое время клетка покачивалась на ухабах, а потом её остановили и закрепили. Теперь толпа гомонила совсем рядом, но тут кто-то попросил тишины и объявил что сейчас уважаемой публике будут представлены очередные пойманные доблестной службой блюстителей Гедонисские преступницы. Потом он попросил публику соблюдать порядок чтобы никоим образом не нанести лишнего вреда преступницам. Это потому что они уже являются законной собственностью персоны, благодаря усилиям которой преступницы и были схвачены. И пусть знают все остальные, ещё не схваченные преступницы, что рано или поздно, их конечно же постигнет справедливое возмездие. А теперь Гедонисские преступницы предстанут перед публикой в подобающем им виде.
При этих словах с моей клетки стащили покрывало и я увидела своих подружек, заключённых в точно такие же клетки и установленных невдалеке от меня. Все мы стояли на небольшом возвышении отгороженном проволочным забором от окружающей толпы. Толпа, конечно же, явилась сюда поиздеваться над беззащитными пленницами в клетках, и тут же этим полезным делом и занялась. Прежде всего, толпа загудела и принялась швырять в нас гнилыми фруктами, тухлыми яйцами, или чем-нибудь другим похожим, с учётом местной специфики. Только оказалось что между клетками и публикой была натянута проволочная сетка, которую я по причине темноты сразу и не разглядела. Метательные снаряды отскакивали от этой сетки или разбивались об неё, а лично до меня долетали лишь отдельные брызги. Наверное публика заранее знала о сетке, поэтому метательная стадия быстро закончилась и начались словесные оскорбления. Тут, конечно же, особенно усердствовали женщины, даром, что почти все они сами были цепными, то есть, такими же рабынями. Ну, наверное они как раз и гордились тем что они рабыни по-закону, а вот мы ещё такой чести не заслужили. А может и ещё по каким-то причинам. Ну а содержание их реплик конечно же не представлялось мне шедевром красноречия. Кроме того, многое было просто неправдой. Лично обо мне было сказано что я дура с выпученными глазами, что мне очень подходит кольцо в носу, потому что оно подчёркивает дебильность выражения лица. Также было отмечено что девки с подобными сиськами никогда не обладают сколько-нибудь заметными умственными способностями. А в практическом смысле были высказаны предположения что на силовом валу меня следует использовать не столько как тягловую силу, сколько как куколку для развлечения охраны вала. Это потому что вал, как правило, охраняют самые дебильные охранники, такие, которым как раз и нужны для развлечения пустоголовые и грудастые куколки, умеющие только хорошо пищать и дебильно хлопать глазками, вот, как я сейчас и делаю. Услышав такое, я вообще прекратила моргать, что сейчас же было замечено, потому что сразу несколько девок хором заголосили:
-Пучеглазая! Пучеглазая!
И ещё чем-то в меня запустили, да так удачно что фрукт пролетел по высокой навесной траектории, перелетел через сетку и разбился о верхушку клетки. Тут ближний охранник заругался и принялся срочно соскребать грязь с верхних прутьев, потому что, как я предположила, ему вовсе не хотелось менять мне платок, а то и платье.
В ближайшей ко мне клетке стояла Мери, поэтому я хорошо расслышала как обижали её. Мери, кстати, не такая уж низкорослая девушка. Это по сравнению с Таней она выглядит мелкой. Она конечно и меня ростом ниже, но уж не настолько чтобы обзывать её лилипуткой, как делали эти уродки. Ещё они называли её хитрой, плосконосой, дыроглазой (?) и обжорой. Мери, конечно, всегда любила вкусно поесть, но в данном-то случае она ничего не ела и есть не могла. Кстати, мне показалось что Мери вообще никак не реагирует на реплики этих дур, зато с любопытством их разглядывает. Интересно, она и на валу станет заниматься своими социологическими исследованиями?
Дальше на помосте стояла Таня, а за ней уже Сарра. Таня только-только помещалась в клетке, упираясь платком в её крышку, а Сарру я плохо видела, но мне показалось что она болезненно реагирует на эту толпу негодяев, кажется даже плачет. Это меня очень рассердило и я запрыгала в своих цепях и прикусила затычку во рту. Это сейчас же было замечено публикой и несколько дам стали требовать от охранников разрешения потыкать меня прутом. Как оказалось, это было уже платное удовольствие, впрочем, наверное не очень дорогое. Сейчас же были уплачены денежки и желающие принялись тыкать не только меня, но и всех остальных. Правда тыкать нас им приходилось неудобным инструментом, длинным прутиком проходящим через проволочную сетку. В результате, эти тычки причиняли больше унижения, чем боли. Я, Сарра и Мери умеренно ныли и стонали, к удовольствию публики, Таня же героически молчала и даже глухо рычала сквозь затычку. В результате, она лишь злила публику и получила втрое больше нашего. Но, наконец, и это удовольствие зрителям наскучило. А может им просто захотелось спать, дело-то происходило всё-таки ночью. Наша охрана уловила момент снижения зрительского интереса и объявила что теперь слово предоставляется собственнице этих четверых Гедонисских преступниц, небезызвестной тут Госпоже Миллимоллионоллии Мона-Оллитари.
Тут публика начала частично расходиться, что ничуть не смутило появившуюся откуда-то Госпожу Миллимоллионоллию. Она начала длинную речь, наверное рассчитывая что достойные её усилий слушатели дослушают до конца, а на недостойных и обращать внимания нечего. Болтала она не просто так, а расхаживая на подиуме и периодически постёгивая своим прутиком по нашим клеткам, так что я почувствовала себя наглядным пособием на уроке по зоологии. А говорила она о том, что прежде всего она, Госпожа Миллимоллионоллия Мона-Оллитари, очень законопослушная Госпожа и всё делает по закону. В связи с этим, мы и выставлены в клетках для обозрения публики, как это и следует из какой-то инструкции о правилах обращения со свежесхваченными Гедонисскими преступницами. Тем не менее, её, Госпожу Миллимоллионоллию, очень беспокоит запущенность вопроса о дальнейшей судьбе Гедоникса и всех его гражданок. Лично она считает что репрессивные методы вопроса не решают, как уже давно понятно. В то же время, в Оллитарии нет никакого недостатка ни в упряжных девках, ни в преступницах крутящих силовые валы. Право, уже стало столько электроэнергии, сколько просто не нужно. В связи с этим, девки на силовых валах зачастую попросту бездельничают и проедают выделяемые им для физической работы ценные продукты питания. Впрочем, она не собирается тут вдаваться в проблемы энергетики и системы наказания преступниц, она хочет заострить внимание публики на своих попытках продвинуться в решении Гедонисского вопроса.
-Вот этих четверых девушек, - указала она на нас, - я приобрела в собственность, несмотря на значительные расходы, лишь для того чтобы показать обществу необходимость изменения отношения к гражданкам Гедоникса. Особенно к тем, которые сами пожелали из этого мерзкого города уйти. А что касается этих вот четверых девушек, это так и есть. Конечно, правила в данный момент не предусматривают никаких различий между Гедонисскими девушками бегущими из города и девушками зубами держащимися за свой город и его беззаконные законы, тем не менее, я уверена, что такое отношение будет вскоре пересмотрено, и я приложу все усилия чтобы ускорить этот процесс, пользуюсь благоприятными моментами уже существующего законодательства. Как всем известно, Гедонисские пленницы должны переводиться под временную юрисдикцию Аннолиуса для проведения операций по подрезанию языков, удаления пальцев, соответствующего клеймения и коррекции гениталий. Однако, о сроках проведения этих процедур ничего не сказано, чем я и намерена воспользоваться. Все вышеупомянутые операции несомненно следует рассматривать как наказания за преступления, однако в законодательстве большинства городов даже с преступницами не разрешается делать подобного, поэтому логичнее было бы заинтересовать Гедонисских преступниц в их исправлении и хорошем поведении, путём откладывания подрезаний на неопределённый срок. Понимаете? У Гедонисских преступниц должен быть действенный стимул для стремления к исправлению! К сожалению, принятые правила обращения с Гедонисскими девушками таковы, что зачастую лишь усиливают их негативное отношение к здоровому обществу и его законам, превращая их в закоренелые, злобные и действительно неисправимые создания для которых просто не найти другого места кроме вала на механическом пруте. И кто в этом виноват? Конечно же, наше с вами общество которое никак не хочет взять на себя труды по исправлению Гедонисских преступниц. Ничто не делается само собой. Более того, я не одна такая. В Оллитарии уже много ответственных людей прилагающих конкретные усилия в этом направлении. А я призываю и всех остальных задуматься и последовать нашему примеру. Взгляните хотя бы на этих вот четверых несчастных пленниц в стоячих клетках. Лично мне они не кажутся такими уж неисправимыми личностями. В каждой из них конечно же есть зачатки добра и разума, и я приложу все усилия чтобы направить их по правильному пути. Ну, насколько это окажется возможным.
Вот такие соображения Госпожа Ми излагала так и эдак несколько раз подряд, в результате добилась того, что разошлись вообще все зрители и пространство вокруг помоста опустело. Думаете, это смутило Госпожу Ми? Ничуть не бывало. Заметив что слушателей не осталось, она ещё пару раз изложила свою концепцию, из чего я рассудила что она вообще разглагольствовала не для зрителей, а для нас, её пленниц. А потом она обратилась к охране и велела везти нас на упаковку.
Странно. Я-то по-глупости думала что мы уже упакованы, куда как надёжно. А оказалось что упаковка ещё даже и не начиналась. Это я поняла когда увидела четыре знакомых упаковочных ящика с приборами и шлангами там, куда нас привезли. Вообще-то, ящики были не совсем такие. Они были немного больше обычных, и без цветной обивки внутри. Конечно же, это объяснялось тем что нас следовало упаковать прямо в клетках. Госпожа Ми и вправду не собиралась нарушать правил. Гедонисские пленницы должны помещаться в стоячие клетки, вот и соответствующие контейнеры нашлись.
Не стоит рассказывать о процедуре упаковки, она уже подробно описана ранее. Но вот, когда мы уже оказались в контейнерах, со всеми положенными шлангами и фиксирующими элементами, Госпожа Ми произнесла короткую напутственную речь. Она выразила уверенность что мы, конечно же, не настолько глупы чтобы верить всем тем сказкам которые она недавно рассказывала публике. Она, Госпожа Миллимоллионоллия Мона-Оллитари, намерена извлекать из нас прибыль, как она уже честно нас предупреждала. Другое дело, что её интересы при этом как раз совпадают с нашими. То есть, в данный момент на борьбе за облегчение участи Гедонисских пленниц можно неплохо заработать, используя свои связи с партнёрами. Но это и в наших интересах. Она имеет в виду облегчение нашей участи. А потому, ясно же, что нам всем выгодно друг с другом сотрудничать.
На это нам нечего было возразить, да, можно подумать, у нас какая-то возможность для высказывания своего мнения была! В заключение, Госпожа посоветовала нам не беспокоиться насчёт перевозки, поскольку ехать не особенно далеко и не особенно долго, так что это даже на наших умственных способностях не отразится. Хи-хи. Уж конечно, это не по космосу летать. Заверила нас что всё хорошо отработано и велела пускать газ.
Газовая камера успешно заработала. Я заскрипела зубами по резине и провалилась в темноту. С одной стороны, уже не в первый раз, но с другой стороны… А что, с другой стороны? С другой стороны было что-то не так. Что было не так, я понять не могла, только, опять же, припомнила что «не так» это правильно, а неправильно, это когда «так». Ну да. Если бы ещё знать, в чём этот «так» состоит. Или хотя бы, в чём состоит «не так». Да что может быть так или не так, если я попросту заснула и провалилась во тьму?! Вот именно. Вот… Вот что было не так! Я провалилась во тьму, а тьма была белая! Тьма была белая! Как я сразу-то этого не заметила?! Белая тьма. Ну да. Ведь белой тьмы в принципе не может быть, потому что тьма, это когда темно. А темно, это когда ничего не видно кроме тьмы. Вот почему тьма должна быть чёрной… Хотя, почему чёрной? Вот сейчас тьма белая, но ведь всё равно ничего не видно? Значит тьма может быть любого цвета, так что ли? Да нет, что я за бред несу?! Тьма чёрная, это же любому идиоту известно! А если тьма белая, значит никакая эта не тьма, а что-нибудь другое! Конечно. С чего это я решила что вокруг тьма, если вокруг белым-бело? Да просто я в какой-нибудь стакан с молоком провалилась, лежу на дне и рассуждаю по-идиотски. А всему на свете есть простое объяснение. Ну да. Например тому, как можно лежать в стакане с молоком и при этом этим молоком не захлебнуться. Ну, стало быть, никакое это и не молоко, а какой-нибудь белый газ не вредный для дыхания и… Белый газ?!!!
Я вскочила на ноги, не испытывая никакого удивления от свободы тела, зато в ужасе и обречённости. Сияние! Ослепительное фиолетовое сияние пронизывающее насквозь и белый газ струящийся снизу! Только… Что? Я замерла поражённая своими ощущениями, вернее, отсутствием ощущений. Сияние наполняло окружающий мир, но я не испытывала боли, даже глаза не слепли несмотря на пронзительность фиолетовой бездны. И здесь теперь всё было не так. Я оглянулась вокруг, словно бы охватывая окружающее пространство не взглядом, а каким-то другим чувством которое всегда существовало во мне, но которого я раньше не замечала тут, потому что из моего разума всё выжимала безумная боль. Но сейчас боли не было и во мне прорастало всеобъемлющее восприятие окружающего мира. И я отчётливо осознала что этот мир невелик по сравнению с бесконечностью пространства, ощутила его замкнутость и вывернутость внутрь самого себя, подобно тонущим в сиянии горизонтам которые загибались вверх и назад, образовывая вывернутый спиралью тороид. И сияние вовсе не было равномерным, как мне казалось раньше. Оно тоже струилось во все стороны одновременно, словно неразрывный поток ослепительной и бездонной жидкости, растекаясь к горизонту, устремляясь вверх, перегибаясь в обратную сторону, словно бы отталкиваемое неведомой силой от точки находящейся в зените над…
Огонь! Серый… Нет, синий… Цветной? Нет, несколько Огней слившихся вместе и конус непонятной силы спускающийся оттуда и предохраняющий меня от сияния и боли. Я взмахнула руками и попыталась закричать, но никакого звука не было. Возможно, здесь просто не существовало воздуха, а в безвоздушном пространстве нет передающей среды и звуки невозможны… А как же тогда я дышу?
А цветной Огонь рос, опускаясь всё ниже над моей головой и, наконец, закрыл треть неба, остановившись. Теперь я была уверена что он состоит из многочисленных Огней, может даже из десяти, если не больше. Что это? Стражи нейтральной зоны собрались все вместе чтобы раз и навсегда решить вопрос по моему изгнанию из их среды обитания? Но никаких действий я не замечала, разве что переливы общего огненного облака, словно Огни перемещались меняясь местами. Может быть таким образом они совещались между собой? И наконец я ощутила неслышимый «голос», хотя и уверилась, что он говорит не со мной.
-Зона проникновения, - «сказал» голос, - в этом причина.
-Зона проникновения не связана с объектом, - возразил другой.
-Зона проникновения связана с объектом, - без эмоций заявил третий.
-Зона проникновения невозможна принципиально, - сказал ещё один, наверное более продвинутый, потому что ещё добавил: - также как и наличие объекта.
-Эй! Вы о чём? - попыталась спросить я, но никто на это не отреагировал, да и звука никакого не получалось, сколько я ни выворачивала свой рот.
-Наличие объекта присутствует, - сказал первый, кажется, - также как и наличие зоны проникновения. Хотя это и невозможно.
Я всегда замечала что эти Стражи нейтральной зоны очень тупы, особенно когда пытаются философствовать.
-Противоречие, - возразил какой-то оппонент. - Противоречие существовать не может.
-Противоречия и парадоксы могут существовать лишь за пределами нейтральной зоны. Сама нейтральная зона может быть лишь безупречной. Иначе это не нейтральная зона.
-Нейтральная зона двоится, - предположил кто-то. - Дублируется.
-Это немыслимо! - воскликнул кто-то и даже с явными эмоциями.
-В нейтральной зоне, да. Но за пределами возможно создание копии и её дублирование.
-Немыслимо.
-Но объяснимо.
-Тогда объект не может быть подлинным.
-Он и не подлинный. Иначе он не возвращался бы раз за разом.
-В этом случае уничтожение объекта лишено смысла.
-Нет.
-В чём смысл?
-В замедлении процесса дублирования. В замедлении ускорения времени.
-Но в нейтральной зоне нет времени!
-Возможно, что есть. Но время имеет ничтожно малую скорость, такую, которой мы не улавливаем.
-Это маловероятно.
-Но возможно.
-Если в нейтральной зоне присутствует время, тогда ни в чём нет смысла. Потому что время обусловливает начало и конец, как бы медленно оно ни шло.
-И всё же это так. Иначе объект был бы простым изображением, не способным к изменению и дискретности.
-Он и есть такой.
-Нет. Смотри.
Что-то произошло с конусом защищающей меня силы. Я не почувствовала боли, но ощутила себя подобием бездны фиолетового сияния, вращающимся и замкнутым само на себя подобием. И тут же окружающий белый газ пришёл в движение и стал пузыриться вокруг лоснящимися каплями, вырастающими в грибы и в гибкие стебли. Эти стебли корчились словно изгибаясь под ветром, а из них вырастали отростки и тянулись во все стороны, трепеща и расщепляясь на нити выпускающие белый газ. И это подобие газовой растительности ширилось и тянулось вверх вокруг окружающего меня конуса.
-Объект создаёт вторичные образы, - отметил один из голосов. - Очень странно.
-Что странно?
-Странные образы. Странная энергия и странная ткань мироздания.
-Это не ткань мироздания, - возразил другой, - это её структура. Потоки структуры. Полосы ткани мироздания. Образы плетутся из потоков. Зачем?
-Зачем что?
-Зачем такой непродуктивный метод? Это неправильно.
-Метод неважен.
-Это правда. Но какой смысл?
-Смысл неважен.
-Это правда.
-Структура. За пределами зоны это… Что это за пределами зоны?
-За пределами зоны таких структур нет. Для создания объектов необходимо полное расщепление структуры. Не потоки. Не полосы ткани.
-Так что же это?
-Это эмоции, - сказал кто-то, кто ещё до сих пор не говорил.
-Эмоции?
-Что такое эмоции?
-Структурные потоки за пределами нейтральной зоны. Структурные потоки достаточной ширины, не переходящей ни в вещество, ни в пространство, ни в основной поток времени.
-Для чего нужны такие структуры, если они никуда не ведут?
-Всё что является сущностью куда-то ведёт.
-Это неправильно.
-Это неправильно. Но это правильно, уже потому что существует. Правильно то, что объективно существует, независимо от понятий о правильности.
-Эй, вы! - закричала я, окружённая целым лесом колыхающихся белых стеблей. - Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?!
Если все эти стебли были моими эмоциями, уж они бы как-то должны были отреагировать на мои… На мои эмоции! Но лес так и колыхался как прежде, вяло продолжая свой бессмысленный рост.
-Ты видишь сущность? - спросил очередной голос.
-Я не понимаю. Но вижу. Что это?
-Боль.
-Боль?
-Да. Это боль, характерная для источника дублирования изображения объекта.
-Боль, - задумчиво произнёс голос. - А почему она белая?
-Да. Почему она белая? - повторил первый, вместо того чтобы ответить.
-Белый цвет означает отсутствие цвета. Пустоту и гармонию. Возможно, в этом смысл.
-Пустоту и гармонию. Белый цвет как наличие бесконечности основанной на отсутствии времени?
-Очень вероятно. Но не отсутствие и наличие, а приближение к отсутствию и наличию, поскольку ничего абсолютного не бывает.
-Так это бесконечная боль? Боль заполняющая всю доступную сущность, вплоть до приближения к бесконечности?
-Достаточно точная формулировка.
-Это неправильно. Из боли ничего нельзя создать, даже если каким-то образом суметь расщепить ткань мироздания на основе этой сущности.
-Не совсем верно. Если учесть что ничего абсолютного не бывает, тогда такое возможно. Хотя и маловероятно. Но скорее всего, так и есть.
-Не понимаю, - сказал один из голосов.
-Если учесть что ничего абсолютного не бывает, следует предположить что в любом случае остаётся какая-то область доступная для управляющего структурой элемента.
-Воля? - сказал самый первый голос. - Воля способная управлять структурой полностью представляющей собой боль? Это просто невероятно. Тогда эта воля должна обладать неимоверной, просто непредставимо огромной мощью. На чём же может быть основана подобная мощь? На каком смысле?
-На противоположном смысле, - вдруг сказал кто-то. - Да, именно так. Только в этом объяснение. Смысл должен быть прямо противоположным, и такое может быть при столь бесконечной боли. Смысл, в котором всё наоборот, в котором бесконечность чёрная, а не белая, в котором пустота заполнена до предела и заполнена не беспредельной болью, а беспредельным блаженством от края до края.
-Любовь? - сказал первый. - Вселенная любви?
-Это было бы правильно?
-Наверное. Это было бы правильным, если бы это было возможно. Но это невозможно.
-Мы не абсолютны, - сказал самый умный голос. - Ничто не абсолютно, иначе ничего бы и не существовало, даже пустоты. Ничто не может существовать не отбирая часть пространства и времени у кого-то другого. Это общий закон и неизбежность. Но каждая сущность не желает уменьшения своей зоны обитания и по-своему испытывает боль. Если и возможна Вселенная любви, она не может возникнуть без Вселенной боли.
-Не обязательно Вселенная за Вселенную, - возразил первый голос. - Соотношение пространства для сущности и пространства для управления ею не требует равенств пространств. Управляющая сущность может занимать столько места, что его и не заметит никто.
-Это так. Но не в данном случае. Вы же видите сколько тут боли?
-Да. Это неправильно. Боль неприемлема для сущности объекта, тем не менее, она есть, и это видно. Можем мы поглядеть на её желание?
-Но это не наше дело! Какая связь может быть между нашей сущностью, сущностью нейтральной зоны, и желанием изображения пространственного объекта?
-Мы не видим связи, - сказал первый, - но, может быть, лишь потому, что мы не смотрим? А вдруг связь существует?
-Так посмотрим, - предложил ещё один голос, словно никто другой не мог догадаться о столь простом решении.
-Но в этом нет смысла.
-До тех пор пока мы не смотрим. Любое действие имеет последствия. Если мы посмотрим, смысл появится.
-Это неправильно. Мы не должны создавать смысл которого ещё не было.
-Вот это неправильно! - сказал первый голос. - Если мы не создаём смысла, его создаст кто-нибудь другой, и скорее всего, уже создал! Иначе, откуда вообще этот объект и откуда зона проникновения?! А чтобы устранить это нужно разглядеть причину!
-Это правильно, - согласился кто-то. - Посмотрим.
-Посмотрим, - вынес решение ещё один, и тут же пространство поселившееся во мне перевернулось куда-то, лес белых щупалец резко опал и смешался с газом, а взамен этого вверх устремился один мощный столб напоминающий уродливую человеческую фигуру с пародией на руки и голову, больше похожий на гибкое белое резиновое дерево. А над ним, выше висящего сверху огня, фиолетовое сияние преобразовывалось в спиральные серые струи, закручивающиеся мрачными вихрями и водоворотами. Да что же это?
-Белая Моника, - сказал голос.
-Белая Моника, - подтвердил другой. - Начало и конец. Сущность, стремящаяся внутрь своего источника. Какая боль. Какая неимоверная боль. Какое желание конца!
-Да. Это желание конца. Белая Моника.
-Но почему же конец не наступает?
-Да. Почему конец не наступает? Почему это продолжается?
-Потому что она не желает этого.
-Не понимаю.
-Не понимаю.
-Не понимаю.
-Она не желает конца, несмотря на боль. И не говорите больше о смысле.
-Невероятно. Белая Моника. Но ведь такое не может продолжаться долго!
-Зона проникновения. Вот причина и следствие. Если зона проникновения исчезнет, всё встанет на место.
-Но что же мы тогда можем сделать?
-Ничего.
-Ничего?
-Да. Мы можем только оставить всё как есть.
-Это неправильно.
-Нет. Это правильно. Мы должны прекратить смотреть. Мы вообще не должны были смотреть.
-Да. Мы должны прекратить смотреть.
-Эй, вы! Вы, там, наверху! Не хотите смотреть?! Не хотите видеть чужой боли?! А сами не боитесь испытать боль и равнодушие тех, кто не захочет утруждать себя мыслями о вашей боли?!
Напрасно. Никто не слушал меня, да и сами звуки не рождались тут, а мысли… Мои мысли наверное никто не слышал или не хотел на них отвечать. Огонь исчез, а вслед за тем должна была раствориться и защита от сияния в которое снова превращалось пространство. Неужели опять…
Но внезапно всё закончилось, и совсем не тем концом к которому я приготовилась. Зато очень похоже на то, что я испытала совсем недавно.
Я очнулась потому что мои глаза выскочили на лоб и я принялась чихать невзирая на все затычки, шланги и трубочки смонтированные на мой рот. Знакомый до боли пыточный газ.
-Эй, засоня! - сказала наклонившаяся надо мной Госпожа Ми, - вставай. Пора работать и приносить своей Госпоже прибыль. А ну, очухивайся, бездельница!
И снова занесла над моим лицом баллончик.
-У! - завопила я. - У-у-у!
-Ага, - рассудила Госпожа Ми, - очнулась. Будешь старательно служить своей Госпоже, или тебе ещё раз мозги провентилировать?
-У-у! У-у! - перепугалась я.
-И что это значит? Согласна?
-Угу!
-На что согласна? На вентиляцию мозгов?
-У! У-у!
-Ах, не согласна? Запомни, рабыня, ты на всё должна быть согласна, когда Госпожа приказывает. Поняла?
-Угу.
Тут она наставила свой баллончик на мой нос, но не стала пшикать, а убрала назад.
-Хорошо, - сказала она. - Лишняя вентиляция вредна. А то ещё мозги ослабнут. А они тебе как раз скоро пригодятся. Так! Приводите её в чувство. На все дела полчаса, даже меньше. Мне ещё с ними побеседовать нужно.
Тут она исчезла, а её место заняли охранники, которые ухватились за клетку и принялись вытаскивать её из контейнера. При этом, они кряхтели и ругались, а вслед за мной словно многочисленные хвосты тянулись шланги, кабели, трубочки и отстёгнутые от скоб контейнера цепи. Но вскоре эти грузчики справились, установили меня в вертикальное положение и принялись демонтировать транспортировочное оборудование. Работали они качественно, что и говорить. Через отведённое время я была приведена во все надлежащие чувства, внутри у меня ощущалась прохладная пустота, во рту приятная свежесть после обработки несколькими препаратами, а в теле несколько неуместная после долгой лёжки упругость и энергия. То же можно было сказать и о просветлении в зоне головы. Меня явно укололи чем-то стимулирующим, как физически, так и умственно. Наверное, ещё до пробуждения с помощью пыточного газа. Осмотревшись, я поняла что одета в ту же миниоту и платок, как во время упаковки, закована в те же ножные кандалы, ручные цепи, ошейник и носовое кольцо. Всё было прежним, разве что затычка для рта. Да, затычка была теперь явно другой, более тонкой и удобной, зато она была закреплена не на обычной ротовой пластине, а на целой маске, почти полностью закрывающей лицо. Ну, понятное дело, за исключением глаз, носа с кольцом и лба, где, вероятно таким как я наносят хорошо заметное издали клеймо. Правда никаких подрезанностей я пока что не ощущала, так ведь и Госпожа Ми обещала с этим делом повременить. А тут и охранники подхватили клетку и куда-то её покатили. Но, конечно же, недалеко. Пара минут, и мы снова встретились с Таней, Мери и Саррой.
Охранники ушли, и некоторое время мы с подружками молча стояли поглядывая друг на друга. Это очень напоминало маленький частный зоопарк, особенно потому что над каждой из нас была закреплена табличка, как это обычно в зоопарках и делается. Ну, чтобы зрители могли прочитать, какой породы зверь, где обитает и что ест. Наши клетки стояли в один ряд, поэтому я и соседние таблички прочитать не могла, хотя и любопытно было бы узнать о себе что-нибудь новое. Ну, не написано ведь на моей клетке что я невинная девушка, правда? Ну, в смысле, ни в чём не виноватая. Невинная, это уж чересчур сильно было бы сказано.
Но вот появилась Госпожа Ми. Ну да, она ведь говорила что у нас мало времени, а ей ещё и воспитывать девок предстоит. И правда, Госпожа Ми времени терять не стала, а принялась освобождать нас от кляпов. Оказывается, наши затычки были очень удобно устроены. Они вынимались двумя простыми движениями, правда и вставлялись также быстро, что Госпожа и продемонстрировала. Кляп наружу, кляп внутрь, и снова наружу. Н-да…
-Молчать, - предупредила Госпожа Ми ещё до того как раскупорила все четыре рта. А потом стала держать речь:
-Значит так, красотки. Я намерена на вас сколотить приличное состояние. А как вы думали? Знаете что значит приобрести в собственность четверых Гедонисских преступниц? Мне пришлось взять крупный банковский кредит, и это помимо юридической казуистики, при одном воспоминании о которой мне плохо делается. Однако, наше сотрудничество выгодно и вам тоже. Знаете, не люблю я бить рабынь кнутом, колоть иглами, или, там, как теперь принято, мучить пыточным газом чтобы они как следует работали. Понятное дело, когда говорят что рабыня работает как следует, имеется в виду что она работает до полусмерти, если не до смерти. Так вот, с вами я намерена обращаться гуманно, но взамен надеюсь и на вашу сознательность и благодарность. Так как? Согласны старательно потрудиться в благодарность за мою доброту? Вот, ты? - упёрла она литону в меня.
-Э… - только и сумела сказать я, как она уже поменяла собеседницу и ткнула Мери:
-А ты?
-А чего мы делать-то должны? - спросила Мери.
-Прежде всего, относиться ко мне с должным уважением. В частности, не забывать называть меня Госпожой.
-Э… - сказала и Мери, а Госпожа Ми уже уткнулась в Таню.
-А чего вы для нас такого сделали, Госпожа? - спросила Таня. - В клетки посадили, как обезьян?
-Хи-хи-хи, - сказала Госпожа Ми и ткнула Сарру: - А ты что скажешь, смуглая обезьянка?
-А можно мне стоять поближе к Госпоже Мелани, Госпожа? - сказала Сарра. – Так, чтобы можно было хотя бы до неё рукой дотронуться, Госпожа? Вам разве не всё равно, в каком порядке клетки стоят, Госпожа?
-Хм, - сказала Ми. - Это можно. Но только если заслужишь. Так вот, девушки. Может быть вам и кажется что я для вас ничего не сделала. Но, смею вам напомнить, вы все Гедонисские преступницы. В Гедониксе ваша судьба была бы ужасна, надеюсь, вы об этом не забыли? Вот, ты, - ткнула она снова меня, - не забыла свою соседку по клетке пожизненного заточения? А ты? - указала она на Таню. - Ты, боярыня Данисская, разная, безобразная, ты знаешь каким образом тебя хотели пытать серые администраторы? Лучше тебе и не знать. А про колбочки Госпожи Долли никто не забыл случайно? А за пределами Гедоникса что вас должно было ждать, вы не знаете? Что, помимо стоячих клеток? Правильно, урезание гениталий, удаление языков, пальцев и зубов. Это помимо того что вас выставили бы на обозрение в зоопарке, где полно любительниц тыкать пленниц палками. А после того как к вам пропал бы интерес публики, вас ожидал бы силовой вал, скорее всего, на механическом пруте, или грузовые упряжки, что ещё хуже. Это для рядовых гражданок Гедоникса. А если вас захотели бы представить руководительницами Гедонисского общества… О-хо-хо.
Руководительниц теперь, практически, казнят, хотя это лицемерно именуется… По-разному именуется. Знаете что сделали в Аннолиусе с двумя девками которых объявили членами Гедонисской армии? Их публично загнали насмерть на ипподроме, хотя и обещали сохранить жизнь победительнице. А народу-то собралось. А другую умертвили прямо на площади, смонтировав там публичный стоячий вал с прутом. Сильная девка была, её на несколько часов хватило.
Так вот, со мной у вас есть перспектива не только остаться не подрезанными, но даже в будущем выбраться из этих клеток, а то и приобрести статус нормальных рабынь Оллитарии. Ну, не без труда, конечно. Кстати, я конечно хочу заработать, но я и Гедонисским девушкам помочь хочу. Я считаю что с ними обращаются неоправданно жестоко, и это чистая правда. А вот если мы с вами сумеем показать что здесь возможен прогресс отношений, тогда мы возможно поможем и всем остальным гражданкам Гедоникса. Рано или поздно, они ведь всё равно окажутся побеждены, и хорошо бы к тому времени обществу пересмотреть отношение к ним. Хотя бы на основе вашего примера.
И последнее. Вы не первые Гедонисские девушки которых я приобретала у Долли для подобных целей. Но после того как у нас не сложились отношения, я подошла к выбору более продуманно. Знаете, попадаются очень упёртые девки. Ни на что не соглашаются, задирают в клетке свой окольцованный нос и вопят: «Глория Лусия»! И хоть на части их режь. Пришлось продать в Оллитарис. Теперь их уж и в живых-то наверное нет. Конечно, вас бы мне Долли не продала добром. Хи-хи-хи. Видите? Пришлось даже с ней отношения испортить. Но, я думаю, это окупится. Вы же не дуры. Вы девушки с Земли, мало того, вы образованные девушки, и там, на вашей Земле, вы не были задавлены какой-нибудь тяжёлой отупляющей работой. Я так полагаю, вы способны ценить жизнь и достаточно расчетливы. Так, или нет? А?
-Ну… Так, Госпожа, - сказала я, поскольку она ткнула меня.
-Так? - пихнула она литоной Мери.
-Это правда, - согласилась Мери, - вот только…
-Не следует говорить лишнего, рабыня, - остановила её Ми тычком в губы.
-А мы ничьи не рабыни! - заявила Таня, не дожидаясь вопроса.
-В грузовую упряжку хочешь? - осведомилась Ми. - Железную уздечку в свой ротик хочешь и хлыст с игольчатым кончиком?
-Вообще-то, нет, - сказала Таня.
-Может, для своих подружек чего такого хочешь?
-Не хочу, Госпожа, - опустила глаза Таня.
-А ты, обезьянка? - спросила Госпожа Ми Сарру.
-А я вам не обезьянка! - сказала Сарра. - Я нормальная, образованная девушка. А если слегка смуглая, так и что? На себя бы поглядели, Госпожа!
-На себя? - удивилась Ми. - А чего мне на себя глядеть? Это вам сейчас придётся на публику впечатление производить. А я-то что? Я Госпожа, у меня покрывало есть. Покрывало у меня в порядке, а лица под ним и не видно.
-А собственное восприятие? - сказала я.
-Чего?
-Я хотела сказать, девушке приятно от собственного восприятия, а не столько от того как окружающие смотрят.
-Так, - сказала Ми. - Ты что, хочешь сказать, я страшная на лицо?
-Честно говоря, нет, - признала я, - но вот по части причёски и макияжа, я могла бы вас проконсультировать, Госпожа.
-Понятно, - сказала Ми. - Так что, согласны работать?
-Согласны, Госпожа, - сказала Таня.
-А ты? - ткнула она меня. - Ты, которая тут всегда тон задаёт?
-Я? - удивилась я.
-Ты, ты! И не прикидывайся будто это не так. Согласна?
-Ладно, - сказала я, - так уж и быть, Госпожа. Только с одним условием.
-Ну?
-Если вы перестанете называть Сарру обезьяной!
-Договорились, - согласилась Госпожа. - Кстати, я не стану вас наказывать если вы будете называть друг друга всякими своими именами, но только не на публике, понятно? Вы Гедонисские преступницы, значит у вас нет имён. Вместо этого у вас номера на ошейниках. На публике вы должны быть безымянными, в крайнем случае, обозначенными простыми сочетаниями букв. Таким образом, ты, Мелани, официально будешь называться Ни.
-Ни?
-Да. Ты, евреечка, будешь называться «Ми», - поименовала она Мери, - а ты, дылда, теперь девушка Ти. А ты, которую я больше не буду обезьянкой называть, будешь обозначаться как девушка Си.
-Си? - уточнила Сарра.
-Да. А у тебя что, проблемы со слухом?
-Нет, Госпожа, - сказала Сарра, - просто я хотела заметить, что логичнее было бы Мери назвать «Си», а меня «Ми». А ещё лучше, Мелани назвать «Ми», Мери «Си», а меня «Пи-Пи-Си». Госпожа.
-Это почему же?
-Чтобы мне наконец писать захотелось, - ответила Сарра. - А то, от всех ваших новостей у меня мочевой пузырь пересох, а это для почек вредно, Госпожа.
Госпожа Ми с полминуты мрачно глядела как мы хихикали, а потом сказала:
-Знаете, девушки, я хоть и намерена с вами гуманно обходиться, вы всё же не забывайте о том, кто вы такие. Вы Гедонисские преступницы помещённые в стоячие клеточки. У вас в носах арестантские кольца и по каждой из вас плачет грузовая тележка и механический прут. Так что, не советую забывать своё место. А теперь, рабыни, и поработать пора.
-А поесть? - спросила Таня.
-«Госпожа», - напомнила Ми и ловко стегнула её хлыстом сквозь клетку. - Кстати, рабыня ест тогда, когда Госпожа захочет её покормить. И этот стимул посильнее кнута. Поняла?
-Поняла, Госпожа, - ответила Таня.
-Теперь насчёт работы. Прежде всего, мы должны поразить публику своим появлением, произвести впечатление и заставить о себе говорить. Первое впечатление самое важное, надеюсь, это всем понятно. Дебют, так сказать.
-Дебют, Госпожа? - сказала Мери. - Что, песни петь? Я сразу предупредить хочу, я певица никакая…
Ми так поглядела на Мери, что та смешалась и пролепетала:
-Так я просто, чтобы неудобно не получилось, Госпожа.
-Неудобно, это когда рабыня говорит без разрешения, - пояснила Ми. - Конечно, у вас есть толы для рта, только на них особенно не надейтесь. Придётся и язычком поработать, а главное, головами.
Тут я предположила что снова придётся кого-то вылизывать. Ну, раз уж мы петь не способны, а танцевать и подавно.
-Конкурс привлекательности, - пояснила Ми.
-О! - сказала Таня, но тут же захлопнула рот.
-Страшно? - спросила её Ми.
-Не в этом дело, Госпожа, - сказала Таня. - Просто я по размерам не очень подхожу для Мисски, это же видно, Госпожа.
-Хи-хи, - улыбнулась Госпожа Ми. - Мисска. Хи-хи. А тебе и не придётся. Конкурсантками будут Ми, Си и Ни. А ты будешь старшей рабыней, чтобы за порядком следить.
-Э… - не поняла Таня.
-У каждой группы рабынь всегда есть старшая рабыня, - пояснила Ми, - иначе говоря, Миниунита. Ну, а поскольку вы не рабыни, а преступницы, у вас будет не Миниунита, а старшая преступница с теми же функциями.
-А почему я, Госпожа?
-Потому что ты здоровенная. На Мисску ты не тянешь, а вот на должность старшей просто лучше не найти. Вот, держи, - сунула она Тане свой прут.
-Зачем?
-Будешь стоять позади конкурсанток, следить за порядком и если что, тыкать их этим прутом в задницы, поняла?
-Если что?
-И просто так. Рабыням нужно периодически напоминать об их статусе, а преступницам, и подавно. Забыла?
-Понятно, Госпожа, - сказала Таня и зажала в руке прут, - только так вот, в цепях, и не ударишь-то.
-И не надо. Чтобы рабынь бить, Госпожа есть. А ты видимость создавай. Разберёшься как-нибудь. Значит, так. Ничего в этом конкурсе сложного нет. Отвечать на простые вопросы, демонстрировать свои прелести и сексуальный темперамент. Если я в вас не ошиблась, вам это запросто, а если ошиблась, вы знаете, что последует. Да вы не бойтесь особенно. Соревноваться-то придётся с тупыми ламиолами. Знаете, я даже и разбираться не хочу, кто из вас самих ламиола и до какой степени. Теперь вы все тут ламиолы и Гедонисские преступницы, это вы зарубите на носу! Только вы не тупые. Во-первых, вы ещё не могли сильно отупеть, поскольку недавно с Земли, а во-вторых, я вас велела уколоть стимуляторами. Вы это конечно же заметили. Нет у нас времени на то чтобы раскачиваться, а действия стимуляторов на пару часов хватит. Ну, потом поболеть придётся, так я вам лёгкой жизни и не обещала. Ох, да вам ведь всё это знакомо лучше чем мне, так?
-Так, Госпожа, - согласилась я, потому что она опять обратилась ко мне.
-Кстати, если вам интересно знать, вы проспали несколько дней. Конечно, это не тот срок который вы продремали пока вас с Земли везли, но и нескольких дней неподвижности достаточно для потери физического тонуса. Вот стимуляторы и к месту. Мы теперь далеко от Гедоникса, так что, на всякий случай, я вам советую про него навсегда позабыть и начинать привыкать к новой жизни, в которой вы будете являться собственностью. Если вам ещё неизвестно, собственностью считаются не только рабыни-ламиолы, но и преступницы, такие как вы. Только они являются государственной собственностью, или, в отдельных случаях, собственностью частного лица которому государство доверило выполнение своих функций. Да, совсем забыла, на данный момент я не Госпожа Миллимоллионоллия Мона-Оллитари, а Госпожа Миллимоллионоллия Мона-Генози. Это потому что мы сейчас в Генозисе.
-О! - снова сказала Таня.
-Нет, - улыбнулась Госпожа Ми, - я гражданства не меняла. У нас, в нормальной Оллитарии, это выглядит несколько иначе. Нам никто пальцы кольцами не прищемляет. Впрочем, атрибутика конечно существует, но… Впрочем, это неважно. Мы сейчас находимся в Генозисе. Кстати, вас сюда доставили на тех самых грузовых тележках, запряжённых Гедонисскими преступницами. Жаль, вы их не видели, но, я думаю, у вас достаточно развито воображение чтобы представить себе на что похожи девки которым пришлось быстро бежать несколько дней, доставляя по назначению ценный груз. Ну и, соответственно, оценить преимущества вашего положения. Конечно же, они даже и не знали что именно везут, не то бы лопнули от злости ещё по дороге. Да и никто не знал. Груз числился дорогостоящими Присцилионисскими куклами-девушками, требующими при перевозке особой упаковки и соответствующего обращения. Да, именно так. Насколько я помню, на Земле это именуется контрабандой. Таким образом, удалось обойти запреты на вывоз Гедонисских пленниц из зоны контроля Сильвергардии минуя регламентированные законом клеймения и подрезания. Но, вообще-то это не так сложно, как считается. Правда и недёшево.
-А можно вопрос, Госпожа? - сказала Таня.
-Ну?
-Значит, мы в Генозисе?
-Да.
-А нет ли тут поблизости какого-нибудь такого мелкого, этого…
-Кого?
-Даниса?
-Чего? - вылупилась Госпожа Ми. - Даниса? Этого самого… Хи-хи-хи-хи-хи! И не надейся. Нету тебе тут больше никакого Боярства, одна сплошная демократия повсеместная. Кончились времена Боярские. А на что же свалка истории, по-твоему?
-Ну, я особенно-то и не надеялась, - сказала Таня, - просто подумала, мало ли что?
-Ну-ну, - сказала Госпожа Ми. - Повеселились, теперь и за работу пора. Публика ждёт, можно сказать. Кстати, местное население в данный момент очень сердито на всех Гедонисских преступниц. Очень сердито! Ну, это связано с некоторыми событиями которые недавно тут произошли. Так что ваше появление на сцене просто произведёт фурор. Вообще-то есть некоторая опасность для жизни, хи-хи-хи-хи. Ничего, всё обойдётся, я думаю. И ещё. Не пугайтесь, там всяких подсадных полно, и вообще. Ну, будут кричать что Гедонисских преступниц следует утопить, расчленить, запороть, а не на конкурс выставлять. И всё такое прочее. А я буду говорить тоже много чего. Вплоть до того, что вам будут пальцы с кольцами отрубать в конце представления. Не беспокойтесь, тут сценарий заранее не пишется, а больше всё на импровизации построено. Но уж и сами постарайтесь тоже. Главное сегодня, это чтобы про вас говорить стали. Вот и всё. Вопросы есть?
-А мне немного стыдно, Госпожа, - сказала Сарра. - Я девушка скромная, а тут прямо на публику, да в клетке ещё…
-Привыкай, - посоветовала Ми. - В клетке тебе долго жить. А не сумеешь воспользоваться случаем, так может в ней и умрёшь. Это ко всем относится, кстати. Ну, достаточно. А теперь, затычки в рот. Тола!
Как оказалось, по этой команде рабыни должны послушно раскрывать ротики для того чтобы Госпоже было удобнее их затыкать. Чпок-чпок-чпок-чпок. Щёлк-щёлк-щёлк-щёлк. Четыре наших рта оказались закупоренными и зафиксированными защёлками. Госпожа Ми ушла, а мы остались в исходном положении, печально поглядывая друг на друга. Конкурс красоты, надо же! Только Таня задумчиво вертела в руке подаренный прутик, и даже попробовала, достаёт ли он до клетки Мери.
Стояли мы долго, но вот, видимо настал наш звёздный час. Явилась охрана и покатила наши клетки по коридору. А Госпожа Ми теперь вырядилась в белую чадру с красной кромочкой, чем сама напоминала Госпожу Гедоникса, зыркнула на нас строгими глазами и ушла вперёд. А вот и сцена.
Наши клетки установили в ряд и пристегнули за прутья к кольцам и столбику, а Таню поставили сзади так, чтобы её прутик доставал до каждой из передних клеток. Теперь я смогла оглядеться, и обнаружила что нам предстоит выступать явно в провинциальном театре. Публика была так себе, в основном замотанные в покрывала женщины, цепные девушки и достаточно много мужчин, в основном одетых как оборванцы. А справа от нас на том же подиуме находились очень странно одетые девушки, скорее всего представляющие собой команду соперниц. Выглядели они и впрямь очень глупыми и пучеглазыми. Впрочем, это наверное потому что были соответственно одеты, если можно так выразиться, и соответственно заткнуты и закованы. В таком виде кто угодно станет походить на идиота. Между прочим, мы сами в нашем теперешнем виде, я так полагаю, выглядели не лучше соперниц. Правда их и разглядеть-то было трудно, потому что моя клетка стояла крайней слева, и вид мне заслоняли Мери и Сарра, то есть, Си и Ми. Тем не менее, если наклониться вперёд и скосить глаза, кое-что попадало в поле зрения.
Прежде всего, команда соперниц была красная, также как и вертевшаяся возле них Госпожа. Эта Госпожа была противная на вид, уж не знаю чем. Кроме того, она отвратительно воняла, что я почувствовала даже на расстоянии. А за красный цвет я тут же поименовала её как «Кардинальшу». Что же касается красных девушек, прежде всего бросалось в глаза то, что их головы были законопачены в птичьи клетки, да ещё с дверцами спереди, наверное для засыпания корма. Во рту у них были длинные цилиндрические затычки, исключая самую дальнюю девушку, которая носила своеобразный намордник чёрно-жёлтого цвета и ярко-жёлтый шарик во рту. И вообще, в этой штуковине девушка напоминала стрекозу, если ещё учесть что её волосы, как и у остальных, были вытащены вверх через верхушку клетки, а там ещё и перевязаны совершенно громадным и вульгарным узлом из красной ленты. По сравнению с такими вот головными уборами, весь остальной наряд красных девок уже не так шокировал, хотя в целом делал их похожими на балетных куколок. Эти распученные в стороны красные юбочки, чулочки, туфельки… А помимо нормальных кандалов, у этих девок ещё и имелись тоненькие кольца на правых ножках, похоже даже что золотые. Хорошо хоть сами по себе девушки заметно отличались друг от друга. Ближайшая к нам была пухленькая и с выразительными глуповатыми глазками. Вторая напротив, скорее была немного тощая. Волосы у неё были тёмного цвета, прямые и длинные. Уж волосы-то можно было рассмотреть, поскольку они были спущены поверх головных клеток. А дальняя девушка была блондинка, кроме того, она тоже с любопытством косила в нашу сторону глазками поблескивающими сквозь отверстия намордника. Ну а последняя девушка, та что стояла с прутом позади конкурсанток, хотя и не была особенно здоровой, почему-то всё равно выглядела внушительно. Какое-никакое, а начальство. А пока я разглядывала окружающих, эти самые окружающие в свою очередь разглядели нас.
-Это что? - вдруг громко спросила одна из Госпожей зрительниц. - Это кто? Гедонисские ведьмы?
-Утопить! - предложила другая Госпожа. - В Оллиолону их, прямо в клетках!
-Что вы такое говорите? - заспорила третья Госпожа. - Убивать никого нельзя!
-Но это же Гедонисские ведьмы! - искренне возмутилась вторая. - Гедонисских ведьм убивать можно!
-А это что, где-то в законодательстве записано?
-Да какое ещё законодательство?! - возмутилась Госпожа. - Гедонисские ведьмы кровожадные убийцы! Поэтому их необходимо убивать чтобы они меньше успели поубивать нас. Чем раньше мы их убьём, тем меньше будет смертей в конечном итоге, следовательно, убийство Гедонисских ведьм как раз и является соблюдением первого закона.
-Ничего себе! - сказала третья Госпожа. - Да так можно далеко зайти. Вы уж договорились до того, что убийство является осуществлением закона на запрет убийств!
-А что же вы предлагаете, и дальше позволить им нас убивать?
-Нет, этого я конечно никому позволять не хочу. Но это же не значит что следует утопить этих девушек! Да вы поглядите, они ведь уже обезврежены, помещены в надёжные клетки и соответствующим образом скованы. Они больше никого не будут убивать, это же любому ясно.
-А наказание?! А возмездие?! - раскипятилась вторая Госпожа. - Мало ли что, будут они, там, ещё кого убивать или нет?! Они уже столько поубивали, что наперёд далеко хватит.
-И всё-таки я считаю, что следует исходить из текущего положения вещей. Преступницы надёжно обезврежены и их дальнейшую судьбу должны решать не наши эмоции, а соответствующие компетентные органы и комиссии.
А пока препирались эти Госпожи, остальные зрители тоже спорили, просто эти спорщицы находились ближе других к нам, поэтому мне только их и было слышно. Но тут к зрителям, немного поутихшим после первого впечатления, обратилась Госпожа которая находилась невдалеке от нас на подиуме и была весьма заметной личностью. Я имею в виду её одежду. В принципе, эта дама просто была в покрывалах, но вот что такое она намотала на себя под покрывала, это был вопрос. В результате, её голова и на голову-то не походила, а скорее на покрытую покрывалом крепостную башню средней высоты. Само собой, я тут же и обозначила её соответственно внешнему виду. Так вот, эта самая Госпожа Башня выступила вперёд и сказала:
-Уважаемые Господа! Пожалуйста успокойтесь. Конечно же, эти девушки в клетках никакие не Гедонисские ведьмы. Мерзких Гедонисских ведьм ведь когда ещё всех поубивали, а то что они всё ещё прячутся в нашем городе, это всё глупые выдумки, ну, разве что, за исключением одной мерзавки, да и то, пока мы тут проводим конкурс, её уже может быть тоже поймали. А эти девушки в клетках обычные ламиолы из Гедоникса…
-Ничего себе! - раздались протесты из зрительного зала. - Да они там, в Гедониксе, все преступницы!
-Вот именно.
-Все они кровожадные ведьмы, а если кто-то ещё никого не убил, так просто случая не было!
-Позвольте с вами не согласиться…- возразила Башня, но её перебила одна из особо рассерженных зрительниц:
-Да это же просто оскорбление присутствующих, выставлять тут мерзких преступниц из Гедоникса!
-Тем не менее, никто ведь почему-то не расходится? - сказала Башня и это понравилось некоторой части публики.
-Вот именно! - раздалось оттуда. - Кому не нравится, пускай уходит. А нам интересно.
Публика снова расшумелась, но потом успокоилась, причём никто так и не покинул зал. Тогда Башня указала на Госпожу Ми и сказала:
-Позвольте предоставить слово Госпоже… Э…
-Госпоже Миллимоллионоллии Мона-Генози, - подсказала наша Госпожа.
-Да-да, именно так, - сказала Госпожа Башня, при этом некоторые зрители даже слегка хихикнули. - Уважаемая Госпожа исполняет обязанности формальной собственницы представленного ожерелья Гедонисских девушек. Она нам сейчас коротко всё объяснит.
-Благодарю, - с достоинством поклонилась Госпожа Ми. - Я Нола Генозиса, Госпожа Миллимоллионоллия Мона-Генози, приняла на себя обязанности временной собственницы этих четверых Гедонисских девушек. Я понимаю чувства уважаемой публики, однако считаю своим долгом заметить, что нельзя мерить всех одной меркой. В любом месте и в любое время существуют люди разных убеждений и наклонностей, и не всегда эти убеждения и наклонности соответствуют тем обстоятельствам жизни в которые эти люди попадают.
-То есть, вы выбрали хороших Гедонисских ламиол? - догадался какой-то продвинутый Господин из публики.
-Именно так, - подтвердила Госпожа Ми.
-Хороших Гедонисских ламиол не существует! - заявила какая-то очень взвинченная дама. - Все они мерзкие преступницы. Самое малое, что они заслужили, это в колодки и на силовой вал. Пожизненно.
-Это бред! - сказал Господин.
-Почему это бред? - возразила дама.
-Потому что, как правильно сказала Госпожа, все люди разные.
-Ха-ха! Разные! - хохотнула дама. - Я этих мерзавок насквозь вижу. Все они мечтают гулять в роскошных одеждах, водить на цепочках покорных рабынь и кататься на колясках запряжённых несчастными пленницами. И при этом ещё чесать свои похотливые письки! Удивляюсь, почему никто не сознаёт, что этому безобразию давно следует положить конец, и самым безжалостным образом, например…
-Хи-хи-хи! - развеселился Господин.
-И чего же вы нашли в моих словах забавного? - зловещим тоном спросила дама.
-Хи-хи-хи! - повторил Господин. - Вы сказали, положить конец, Госпожа?
-Ну да.
-Положить конец тому, что кто-то водит на цепочках покорных рабынь, одевается в роскошные одежды, разъезжает на колясках запряжённых девушками, и ещё чего-то там чешет? Вы так сказали?
-Именно так. А что?
-То есть, вы предлагаете положить конец большинству Госпожей Генозиса и других городов Оллитарии? Да ещё самым безжалостным образом? Вы уж не оболюционистка ли, Госпожа?
-Да нет, я же… Чёрт! Какая я вам оболюционистка, к чёрту?! Я ведь не то… В смысле, ламиолы не должны… То есть, я хотела сказать…
Но над дамой уже смеялась вся публика. Та ещё пыталась что-то сказать, но по её поводу со всех сторон слышались колкости и насмешки, так что дама махнула рукой и лишь ответила несерьёзной угрозой:
-Вот когда вас Гедонисские преступницы в тележки позапрягают, вот посмеётесь тогда!
Тем временем, Госпожа Ми дождалась относительной тишины и продолжила:
-Уважаемая публика совершенно права. Эти четверо Гедонисских девушек совсем не такие как эти ужасные Гедонисские ведьмы. Им тоже не нравились порядки установленные преступным руководством Гедоникса. Не нравились до такой степени, что они решили сбежать оттуда, и даже сумели осуществить свой замысел на практике. Кстати, не одни они. Да и вообще, я полагаю что больше половины ламиол Гедоникса предпочли бы правильную законопослушную жизнь, а к нарушению законов их вынуждают всё те же…
-Позвольте! - вдруг перебила её ещё одна зрительница, сидящая в середине зала в голубых покрывалах и чадре натянутой на рот. - Вы так говорите, будто проводили социологические исследования среди жителей Гедоникса. А может, это так и есть?
-Да нет, что вы, Госпожа, - отреклась Ми. - Не была я в Гедониксе. Я же Госпожа Генозиса, мне туда совсем неохота.
Ха! Наврала и даже не покраснела. А ещё белую чадру с красной кромочкой напялила как символ чистоты помыслов и ответственности перед обществом.
-Так откуда же вы знаете, сколько ламиол Гедоникса придерживается каких взглядов, а сколько придерживается других? - спросила дотошная зрительница.
-Знаете, уважаемая Госпожа, - заявила Госпожа Ми, - я если чего говорю, то знаю. Неужели вы думаете что соответствующие органы не осведомлены досконально обо всём что творится в Гедониксе? Смею вас заверить, для этого существуют и соответствующие методы, и соответствующие возможности.
-Да? - снова вмешалась первая взвинченная дама. - А почему же тогда эти органы допустили вероломное и жестокое нападение Гедонисских ведьм на жителей Генозиса? Если уж они такие всезнающие? Тогда что же, они специально это допустили?
-Но-но-но! - вмешался предыдущий Господин. - Вы такими обвинениями-то не бросайтесь. Это вам не просто так языком молоть!
Я подумала что этот Господин, возможно, как раз и принадлежал к вышеупомянутым органам, а то, чего бы он так возмутился? Эти самые органы ведь очень не любят когда им в лицо тычут их бездействием, некомпетентностью или продажностью.
-Уважаемые Господа, - снова подала голос Госпожа Ми, - вы совершенно напрасно спорите, между тем как, если вы послушаете меня, то я всё объясню.
-Да-да, - поддержала её и Госпожа Башня, - давайте послушаем собственницу Гедонисского ожерелья.
-Я думаю, - продолжала Госпожа Ми, - все согласны что Гедонисский вопрос давно назрел и перезрел, и надо же его наконец решить? А если ничего в этом направлении не делать, то ведь само собой ничего не сделается. Думаю, всем ясно, что часть Гедонисских ламиол никогда не согласится ни на какие компромиссы и с ними придётся разговаривать с позиции грубой силы. В то же время, было бы несправедливо отнестись также и к остальным Гедонисским девушкам, которые, по моему глубокому убеждению, скорее являются жертвами обстоятельств, чем закоренелыми преступницами. К сожалению, пока что действуют общие правила в отношении любых ламиол Гедоникса, а мы ни в коем случае не собираемся нарушать законы и правила. Но в результате, даже девушки сбежавшие из Гедоникса, не пожелавшие жить по мерзким законам преступного Гедонисского руководства, подвергаются такому же обращению, как и любые другие. Но это ведь неправильно! Если бы мы таких девушек тепло принимали, лечили, оказывали бы им психологическую помощь, находили бы им хороших собственников и присваивали бы им статус не сильно отличающийся от статуса остальных рабынь Оллитарии, разве тогда не разбежалась бы от Гедонисских правительниц половина подданных?
Вам прекрасно известно что все эти вопросы обсуждаются. Но ведь и нам нельзя сидеть сложа руки! Если мы все ненавидим Гедонисских ведьм-убийц, то разве не логично было бы нанести им удар в уязвимое место, отобрать у них симпатии их собственных сограждан? Поверьте, если мы по-доброму отнесёмся, для начала, хотя бы к этим вот четверым несчастным обманутым пленницам и позволим им участвовать в нашем конкурсе привлекательности так, словно бы они были полноценными рабынями Оллитарии, разве это не окажется заразительным примером для остальных обманутых преступницами девушек Гедоникса? Вот вы как думаете, уважаемая, Госпожа? - обратилась они к взвинченной даме, той которая грозилась нам колодками и пожизненным силовым валом.
-Я? - поразилась дама тому, что к ней обратились. - Но я ведь уже своё мнение высказала.
-И на него не подействовали мои аргументы?
-Ну… - замялась дама, - я согласна, конечно, что относиться одинаково ко всем Гедонисским ламиолам, это несправедливо…
-Ну вот, - обрадовалась Госпожа Ми.
-…но я ведь этого никогда и не требовала.
-И правильно, - обрадовалась Ми.
-Да, правильно, - подтвердила дама. - Но я остаюсь при своём мнении. Наименее виноватым Гедонисским преступницам и надо назначать минимальное наказание. А это, как я уже говорила, колодки и пожизненный вал. А вот к более мерзким преступницам не следует отнестись так мягко. Их следует передать под юрисдикцию Аннолиуса для клеймения, вырезания языков, удаления гениталий, отрезания пальцев или даже конечностей, пыток…
-Да прекратите же! - громко сказала Госпожа в чадре, та которая намекала на социологические исследования, - а то, я не пойму, что здесь происходит? Конкурс привлекательности, или конкурс палачей-любителей?
Эта реплика очень понравилась публике, в результате злобная дама снова подверглась осмеянию и уселась, не желая больше спорить с идиотами, которых всё равно когда-нибудь позапрягают в свои тележки мерзкие Гедонисские преступницы. И будут на них кататься, причём, с большой скоростью. Но публика лишь посмеивалась. Наверное никто не верил в возможность подобной перспективы. А потом послышались предложения о продолжении конкурса. В конце концов, это ведь даже любопытно поглядеть, на что способны эти Гедонисские девки?
Тут снова заговорила Госпожа Ми и принялась пояснять обстоятельства предстоящего состязания. Она рассказала что представленные Гедонисские девушки очень даже заинтересованы в победе на конкурсе, и, соответственно, очень постараются. Это потому что им специально не удалили пальцы и не подрезали языки, чтобы заведомо не снизить их привлекательность. Но вот если они проявят мало старания и проиграют, разумеется, все подрезания будут произведены незамедлительно, что же касается пальцев, на которых двое из них до сих пор носят гражданские кольца Гедоникса, то в случае проигрыша эти пальцы вместе с этими мерзкими кольцами будут отрублены прямо здесь, публично и протокольно. Кстати, в этом случае будет произведён маленький аукцион, если кто-то из уважаемой публики пожелает приобрести для забавы эти два мерзких Гедонисских кольца. Если же Гедонисские девушки выиграют конкурс, то пальцы им, в виде исключения, отрезаться не будут, но кольца конечно же потом снимут, либо хирургическим, либо слесарным методом. Ведь само собой разумеется, что никому не позволено носить колец обозначающих право собственности ламиолы на владение Нолами как рабынями.
Последняя реплика вызвала некоторый возмущённый ропот. И правда, ну где это видано чтобы кто-то там присваивал себе право держать в рабстве прирождённых рабовладелиц? Вот наоборот, - другое дело. А что? Я представила что было бы если бы в позапрошлом веке в Южных Штатах на плантациях трудились бы белые девушки-рабыни в ошейниках, а мимо прогуливались бы толстогубые и черномазые негритянки-Госпожи в кринолинах и с зонтиками от солнца. А белые рабыни кланялись бы им и называли чёрными Госпожами. Хи-хи-хи. Право же, смешно. С таким же успехом можно было бы назначить Госпожами обезьян спустившихся с пальмы. Вы скажете что это оголтелый расизм? Ну, может быть. Ох, где теперь Техас, Оклахома, Виржиния? Как ни крути, а у нас, девушек из южных штатов, всё-таки сидит где-то внутри ностальгия унаследованная от наших предков, плантаторов и рабовладельцев. Вот только уж никак я не предполагала что сама могу оказаться рабыней в цепях и ошейнике. Ох-ох.
Но тут наконец-то и Госпожа Башня вышла вперёд и предложила заканчивать предварительные представления и переходить к конкурсу. Она взяла со столика какие-то таблички и стала показывать их команде соперниц. Как оказалось, на табличках были в произвольном порядке указаны некие законы Оллитарии, девушки же должны были указывать какой закон является первым, какой вторым, а какой третьим. При этом, никто и не подумал откупоривать им рты, вместо этого Госпожа Башня показывала им таблички и указывала пальцем на строчку, рабыня же отвечала либо «У», либо «У-у»! И впрямь, этого было вполне достаточно. После того как были опрошены все красные девушки, Госпожи Башня объявила что все ответы правильны, а вонючая Госпожа Кардинальша продемонстрировала себя, наверное намекая на свои заслуги по юридическому просвещению своих рабынь.
А потом они обе и присоединившаяся к ним Госпожа Ми подошли к Мери и сунули табличку ей под нос.
-Какой закон является первым? - спросила Башня и ткнула пальцем в табличку. - Этот?
-Угу, - сказала Мери и даже кивнула головой, отчего её носовое кольцо, оттянутое цепочкой несколько вверх по причине невысокого роста Мери, раздвинуло ей ноздри. Госпожа Башня улыбнулась и сказала:
-Правильно. А какой является вторым? Этот?
-У-у! - мотнула головой Мери, отчего её ноздри принялись оттягиваться по-очереди. Башня хихикнула, передвинула палец и спросила:
-Этот?
-Угу.
-А третий, стало быть, этот?
-У? Угу, - подтвердила Мери.
-Эта рабыня… э… то есть, я хотела сказать, эта Гедонисская преступница перепутала второй закон с третьим.
Зрители на это снисходительно посмеялись, Госпожа Кардинальша самодовольно надулась, а Госпожа Ми никак не отреагировала. Потом они подошли к Сарре и повторили процедуру. Как оказалось, Сарра перепутала третий закон с первым. Теперь наступила и моя очередь. Но как только они приблизились, запах Госпожи Кардинальши стал столь силён, что мне показалось будто на меня мочится стая скунсов. Я вообще потеряла способность соображать, тем более, разглядывать куда там указывает своим пальчиком Башня. В этот миг моим всеобъемлющим желанием было поскорее спровадить подальше от себя красную вонючку. Поэтому я стала поспешно «угукать» на все вопросы, в результате было оглашено что я перепутала первый закон со вторым.
Тут взяла слово Госпожа Ми и попросила зрителей не смеяться над такой вопиющей безграмотностью, потому что преступные правители Гедоникса, уж конечно, навязывают своим гражданкам своё извращенное законодательство, вот у девушек и перепутались понятия о законах.
Тут вдруг подала реплику из середины зала Госпожа с чадрой натянутой на рот. Надо сказать, эта Госпожа как раз и выделялась из остальных своеобразной манерой ношения чадры, и это сразу бросилось в глаза. Дело в том, что окружающие Госпожи сидели либо натянув чадру на нос, либо вообще спустив её на шею. А чтобы кто-то ещё носил вот так, закрывая только рот, я вообще тут не заметила. Скорее всего, причина была в том, что такое положение чадры напоминало завязывание девушке рта. А с завязанными ртами, известное дело, часто ходят рабыни. Но эта Госпожа возможно была оригиналка. У меня даже мгновенно зародились подозрения что эта Нола, как, например, Сарра, испытывает сексуальное возбуждение оказавшись в роли рабыни. Тогда конечно ей очень даже логично было бы натягивать свою чадру на рот и ловить слабый кайф прямо на улице. При этом ведь и ничего предосудительного в её манере одеваться не было, и даже цель сокрытия своего лица достигалась, поскольку под верхним покрывалом на этой Госпоже была ещё и кружевная накидка спускающаяся до уровня глаз. Таким образом, хорошо виден был лишь кончик носа, а про этот кончик можно было сказать лишь то, что в нём не было кольца, только и всего. И вот, эта дама приподняла руку в перчатке, словно на голосовании, и сказала:
-Позвольте, Госпожа! А в чём, собственно, состоит извращённость этого самого Гедонисского законодательства?
-То есть, как это, в чём? - растерялась Госпожа Ми, а публика неодобрительно зашумела.
-Вот именно, в чём? - повторила свой вопрос Госпожа оригиналка.
-Да это же любому ясно. В Гедониксе процветает преступный образ жизни, так какое же там может быть законодательство, если не извращённое?
-А вот и нет, - возразила оригиналка. - Преступный образ жизни ещё не говорит о преступности действующего законодательства. Также как и наоборот.
-Э… Что, наоборот? - не поняла Госпожа Ми.
-Преступное законодательство ещё не предполагает преступного образа жизни населения.
-Но… Почему это?
-Да потому что, как правило, население не очень-то соблюдает действующие законы.
-Это кто же тут законов не соблюдает?! - возмутилась Госпожа Ми.
-А я вообще-то про Гедоникс спрашивала, - сказала оригиналка. - Вы, Госпожа, вот так говорите, будто знаете Гедонисское законодательство!
-И знаю! - с апломбом сказала Госпожа Ми. - А вы как думали?
-О! - изумилась оригиналка. - Да откуда же? Вы уж, всё-таки, не побывали ли в Гедониксе в таком случае?
-Ещё чего! - высокомерно заявила Ми. - Я Госпожа Генозиса. Я никогда ничьей рабыней не была, да такое и представить немыслимо. А с Гедонисским законодательством может ознакомиться любой желающий. Вот только желающих что-то нет.
-Э… - несколько потерялась оригиналка. - Желающих чего, Госпожа?
-Желающих вникнуть в проблему Гедоникса и помочь тем Гедонисским девушкам, которые способны встать на путь исправления и раскаяния. Желающих не просто болтать, а помочь нашей общей беде делом, - объяснила Ми и добавила важно: - Как я.
-Помочь делом беде? - уточнила оригиналка.
-Ну да. Помочь… Ну, не в том смысле, чтобы помочь беде, а в том, чтобы помочь нам всем избавиться от этой беды. Ведь ясно же сказано, чего вы к словам цепляетесь?
-Ах, извините, - сказала оригиналка, - я вовсе не хотела вас обидеть. Просто, должна признаться, я не могу так быстро соображать как вы, уважаемая Госпожа, вот иногда и… Впрочем, это неважно. Но раз уж вы и вправду знаете законы Гедоникса, объясните же мне, что в них такого извращённого?
Я с удивлением поглядывала на всех этих Госпожей, а больше всего меня удивляла Госпожа Башня. Если она играла роль ведущей, зачем она позволяла разводить тут дискуссию вместо продолжения конкурса? Но и зрители не проявляли особого недовольства. Возможно что такая размытость сценария развлечений была тут в порядке вещей? Может быть все эти баламутки из публики попросту ангажированные статистки? Наверное, так и было.
-Простите, уважаемая Госпожа, - сказала Ми, - а вы сами не изучали Гедонисское законодательство?
-Тогда зачем бы я спрашивала вас, уважаемая Госпожа?
-Но вы так этим вопросом интересуетесь, что логично было бы предположить, что вы и изучением этого аспекта могли заниматься.
-Знаете, - сказала Госпожа оригиналка, - до сих пор я считала что у нас не только нет возможности ознакомиться с этим вопросом, но что это даже и по закону преследуется.
-Ха! - сказала Госпожа Ми. - У нас свободная страна. Кто что хочет, тот то и делает. Да кто же может запретить Госпоже Генозиса изучать всё то, что ей вздумается?
-Ну, наверное вы правы, - согласилась оригиналка. - Так в чём же эта самая извращённость?
-Да хотя бы в том, что у них отменён первый закон.
-И они ничего не приняли взамен?
-Ну, не так чтобы. Честно говоря, несмотря на то что они отменили категорический и безоговорочный запрет на убийство, они записали в своём мерзком законодательстве что убийство допускается только в определённых ситуациях.
-И в каких же?
-Ну, в случае войны за независимость своего города, в случае угрозы жизни гражданки Гедоникса, в качестве самообороны и в случае изобличения особо опасных преступников, после соответствующего решения комиссии. А также и в других похожих случаях.
-Вот как? - сказала оригиналка. - В таком случае я никаких особых извращений в этом законодательстве не вижу, потому что фактически во всех этих случаях убивают и в других местах.
-Нет, но не из одного же этого закона состоит это их пресловутое законодательство! - возмутилась Госпожа Ми.
-Простите, Госпожа, - сказала оригиналка, - но ведь я вас как раз и спрашивала об извращённых местах этого, как вы изволили выразиться, пресловутого законодательства.
-Ладно, - сказала Ми, - а что вы скажете на то, что по их законам все без исключения жители Гедоникса обязаны заниматься общественно полезной деятельностью? А, проще говоря, работать?
-Все должны работать? - удивилась Госпожа оригиналка. Наверное, она об этом впервые услышала.
-Вот именно! - подтвердила Госпожа Ми. - Все обязаны работать, а законным источником средств существования считается только заработная плата за эту самую работу!
-Неужели? - поразилась Госпожа оригиналка. - А как же рента за рабынь? А проценты с банковских вкладов? А доходы от процентов по займам и от других видов предпринимательства?
-А всё это у них запрещено и наказывается.
-Ужас! - сказала оригиналка. - Это же невообразимый ужас!
-Невообразимый ужас, Госпожа? - переспросила Госпожа Ми.
-Конечно! Если там и вправду такие мерзкие законы, так что же, мне, Госпоже Оллитарии, пришлось бы наниматься на работу чтобы не умереть с голоду?
-Да, пришлось бы, - довольно подтвердила Госпожа Ми, - только Нолу на работу бы не взяли. Я имею в виду, на оплачиваемую работу. А рабыней, пожалуйста.
-Это странно, - сказала оригиналка. - А зачем же им тогда рабыни, если они сами все обязаны работать?
-А у них рабство запрещено.
-То есть?
-Да вот так. Рабство они юридически осудили как мерзкое и противоестественное общественное явление и пережиток прошлой жизни. А Нолы у них считаются не рабынями, а преступницами, наказанными как раз за нарушение этого самого запрета на рабство. Нет, посудите сами, ну разве это не извращение законодательства и не выворачивание наизнанку здравого смысла? Нолы считаются осуждёнными преступницами, отбывающими наказание за нарушение закона о запрете рабства, поскольку считается что все они имели рабынь, хотя и до появления этого самого запрещающего рабство закона. Кстати, рядовые гражданки Гедоникса не очень-то вчитываются в это своё законодательство, а своих рабынь так и именуют рабынями, поскольку фактически это так и есть.
-Тогда непонятно, кто там лицемерит, законодательство или рядовые гражданки, - заметила оригиналка. - Но вот этот мерзкий закон о том, что все должны работать, вот это действительно возмутительно!
-Ну, тут вопрос спорный, - сказала Госпожа Ми. - Ведь если подойти с другой стороны, то и в нормальных городах все Госпожи, так или иначе, занимаются общественно полезной деятельностью, в том числе и приносящей им доход. Эту деятельность ведь можно тоже работой назвать.
-Ха! - воскликнула оригиналка. - Получение доходов с банковских вкладов можно назвать работой?
-А давайте у этих самых Гедонисских ламиол и спросим, - предложила Госпожа Ми, - а заодно и у Аннолиусских девушек.
Ах, вон чего! А я-то подумала что у них тут спор. Да эта Госпожа с замотанным ртом всего лишь статистка, это же понятно. Вот они и свели весь диалог к следующему этапу. А вот и Госпожа Башня тут как тут:
-Правильно, - сказала она. - Поглядим-ка на политические взгляды наших участниц. Только надо попроще сформулировать вопрос. К сожалению, вопрос сложился спонтанно, и у нас нет заранее заготовленных ответов. Ну так что ж, пусть каждая девушка и выскажется. А вопрос я предлагаю сформулировать так: «Было бы справедливо, если бы все были обязаны работать. Э… На благо общества»? И другой вопрос: «Является ли противоречащим здравому смыслу запрет рабства»? А заодно и третий вопрос: «Обязана ли девушка жить по законам того места где она оказалась, если ей эти законы не нравятся»?
-Позвольте, - сказал ещё один Господин, - не кажется ли вам что вопросы слишком уж сложны для ламиол? К тому же, разве ламиолу украшают умственные способности, а не симпатичные попки, мордашки и сисечки?
-Ну и что? - сказала Башня. - Если зрителям не понравятся чьи-то чересчур умные ответы, так они и отдадут симпатии глупышкам. Вот и поглядим. А потом займёмся и другими прелестями наших участниц. Итак, начинаем интеллектуальное состязание.
Госпожа Башня вместе с Госпожой Кардинальшей подошли к первой красной девушке и вынули у неё затычку.
-Девушка Фи-Фи, - обратилась к ней Госпожа Башня, - соберись с мыслями. Сейчас будешь отвечать на вопросы.
Фи-Фи поклонилась и сказала:
-Фофяфно, Фофпоша.
Всем стало смешно. А что удивительного-то? Этой самой Фи-Фи может быть несколько часов не вынимали затычку. Хоть бы попить дали прежде.
-Попей водички, - сказала Госпожа Кардинальша и сунула трубку в рот Фи-Фи. Та попила, облизнулась, пошевелила челюстями и сказала:
-Спасибо, Госпожа.
-Итак, - сказала Госпожа Башня, - отвечай на вопрос. Было бы справедливо, если бы все были обязаны работать на благо общества?
-Э… - сказала Фи-Фи, - а что, кто-то не работает, Госпожа?
Публика так и покатилась со смеху. Даже Госпожа Башня засмеялась. А потом снова сказала:
-Ты, девушка, нам вопросов не задавай, а отвечай, было бы справедливо?
-Само собой, Госпожа, - сказала Фи-Фи. Чуть подумала и добавила: - А кто не хочет, того плёткой бить! Госпожа.
-Хи-хи-хи, - сказала Башня. - Кого плёткой бить? Госпожей Нол?
-То есть, почему? - удивилась Фи-Фи. - Госпожей Нол нельзя плёткой бить. Ну, если конечно какая Госпожа Нола от этого возбуждается, тогда конечно…
-Стоп! - воскликнула Госпожа Башня. - Достаточно. Понятно. Отвечай на следующий вопрос. Является ли противоречащим здравому смыслу запрет рабства?
-Чего? - испуганно сказала Фи-Фи. - Какой такой ещё запрет рабства, Госпожа? Это кто ещё придумал?
-Да вот, нашлись люди, - сообщила ей Башня, - считают, что рабство это несправедливо. А ты как считаешь?
-Рабство несправедливо? - вытаращилась Фи-Фи. - А, ну да. Понятное дело, несправедливо. Правда, Госпожа? - поглядела она на Госпожу Кардинальшу.
-Уж это, как скажешь, - сказала та.
-Да, - сказала Фи-Фи, - рабство, это несправедливо. Госпожа.
-И его нужно запретить? - уточнила Госпожа Башня.
-Чего?! - воскликнула Фи-Фи. - Как это, запретить?! Я рабыня, а вы хотите рабство запретить!
-Не я хочу, а я твоего мнения спрашиваю! - рассердилась Госпожа Башня. - Было бы справедливо если бы рабство запретили? Да, или нет?!
-Да, Госпожа! - сказала Фи-Фи и бестолково вытаращила глаза. Госпоже Башне наверное показалось что Фи-Фи ответила «да» с испугу. Поэтому она понизила голос и решила уточнить:
-Значит, ты считаешь что рабство несправедливо, и его нужно запретить? Так?
-Ещё чего! - сказала Фи-Фи. - Кто это собрался рабство запретить? Пусть только попробуют!
Госпожа Башня потрогала свою голову и раздражённо сказала:
-Похоже, это очень бестолковая рабыня.
-Хи-хи-хи, - сказала Госпожа Кардинальша и нагло добавила: - Или её бестолково спрашивают.
-Да? - сказала Башня. - Ну так спросите её сами о том же.
-Пожалуйста, - сказала вонючка. - Фи-Фи, малышка, скажи-ка нам всем, нужно ли отменять несправедливое рабство или нет?
-Конечно нет, Госпожа.
-А почему?
-Потому что я рабыня, - сказала Фи-Фи. - Это что же получится если рабство отменить? Как я тогда смогу быть собственностью? Я рабыня. Я ношу ошейник моей Госпожи и являюсь её законной собственностью. А если кому-то это не по вкусу, так их, значит, плёткой… Вот, Госпожа.
-А как же с тем, что рабство несправедливо? - спросила Госпожа.
-Ну и несправедливо, - согласилась Фи-Фи, - так что ж теперь, отменять его из-за этого? А если у кого грудь маленькая, это справедливо? Так что же теперь, всем грудастым девкам за это сиськи отрезать? А если у кого ноги слегка кривые, так по-справедливости нужно всем прямоногим ноги вывернуть, что ли? Эта самая справедливость, не догма, а с умом подходить надо. Чего тут неясного, Госпожа?
-Да, - сказала Госпожа Кардинальша, поглядев на Госпожу Башню, - чего тут неясного?
-Всё ясно, - сказала Госпожа Башня. - Э… Кажется. Теперь пусть на третий вопрос ответит. Обязана ли девушка жить по законам того места где она оказалась, если ей эти законы не нравятся? Ну?
-А какая девушка? - спросила Фи-Фи. - Девушка-ламиола или девушка-Нола? Госпожа.
-Девушка-ламиола.
-Девушка-ламиола обязана жить так, как приказывает её Госпожа, - сказала Фи-Фи. - А если какая девушка-ламиола не хочет жить как приказывает её Госпожа, так эта Госпожа её плёткой отлупит и правильно сделает, потому что если Госпожа приказывает, а её ламиола не хочет…
-Стой! - сказала Кардинальша. - Достаточно. Мы поняли. Ротик раскрой.
-А… - сказала Фи-Фи.
-Умница, - сказала вонючка и воткнула ей в рот затычку. - Хорошая девушка Фи-Фи.
-У! - сказала Фи-Фи и поклонилась. А Госпожа Кардинальша вытащила кляп из второй девушки и сказала:
-Лола, отвечай на вопросы Госпожи. И, смотри у меня. Если что, запорю.
Лола только молча поклонилась. Вообще, мне показалось что эта Лола достаточно сильно запугана. Такой вот у неё был вид. Запуганный, и в то же время как бы заносчивый. Так часто выглядят Испанские девушки, например Сильвия Алонсо, которая работала со мной фотомоделью. Кстати, очень могло оказаться что Лола Испанка и есть. Интересно, а она танцевать умеет? Ну, наверное надо немного подождать. Если это конкурс привлекательности, как же без танцевального тура? Ага, это очень круто выглядеть будет. Танцы в клетках.
-Девушка Лола, - сказала Госпожа Башня, - отвечай на вопрос. Было бы справедливо, если бы все были обязаны работать на благо общества?
-Нет, Госпожа, - сказала Лола.
-Ладно. А является ли противоречащим здравому смыслу запрет рабства?
-Нет, Госпожа.
-Так. А обязана ли девушка жить по законам того места где она оказалась, если ей эти законы не нравятся?
-Нет, Госпожа.
-Чего это у тебя на все вопросы один ответ? Это, между прочим, одно другому противоречит. Разве не так?
-Нет, Госпожа.
-Чего нет?
-Мои ответы один другому не противоречат, Госпожа.
-Но как же, ты ведь сказала что все работать не обязаны и в то же время запрет рабства не противоречит здравому смыслу? А кто же тогда будет работать, если не будет рабства?
-А рабство было, есть и будет Госпожа, - сказала Лола, - вот рабыни и будут работать.
-И при этом, запрет рабства не противоречит здравому смыслу?
-Не противоречит, - подтвердила Лола, - только кто же его запретит, Госпожа?
-Ну, вообще-то я тебя спрашивала не о действиях на основании этого запрета, а о самом запрете и его здравом, это… смысле. В смысле, противоречит, или нет. Да. А ты чего-то не то отвечаешь.
Лола разинула рот, поглядела на Госпожу Башню и сказала:
-Простите глупую ламиолу, Госпожа. Можно мне толу в рот?
-Можно, - вместо Госпожи Башни сказала Госпожа Кардинальша и закупорила Лоле рот, а Госпоже Башне объяснила: - От этой рабыне более вразумительного ответа всё равно не получишь сейчас.
-Да, наверное, - согласилась Госпожа Башня и потрогала свою голову сразу обеими руками. Наверное у неё разыгралась мигрень, а может эта Госпожа где-нибудь застудила голову и у неё развился менингит. Или её кто-нибудь ударил дубиной по голове в тёмном месте. Например, какая-нибудь местная Дора.
Тут обе Госпожи уставили свои взоры на последнюю красную девушку. Но та предвосхитила события, указала глазами на Лолу и сказала: «У»!
-Чего? - спросила Госпожа Башня.
-У! - указала девушка пальцем на Лолу, а потом на себя и повторила:
-У!
-Кукла хочет сказать, что она полностью согласна с мнением девушки Лолы, - истолковала это Госпожа Кардинальша.
-Угу! Угу! - кивнула девушка.
-Хи-хи-хи, - сказала Кардинальша. - Тебе, Кукла, видно понравился новый шарик во рту и ты его вынимать не хочешь, да?
-Угу, - подтвердила Кукла. Наверное она была лентяйка и не хотела лишний раз разевать рот. А может быть ей тоже не нравился запах её вонючей Госпожи и она пользовалась кляпом в качестве защитного респиратора.
Кукла? Это что, у этой рабыни имя такое было? Вообще-то эта девушка действительно походила на куклу. И не только своим нарядом. Вот две её подружки были точно также наряжены, но на куколок походили меньше. А эта белобрысенькая точно была куколкой. Более того, она просто ненормально напоминала мне куклу Барби. Странно. Этой девушки и видно-то не было почти, почему же у меня такое сильное впечатление сложилось? По её ужимкам? Так и ужимок-то она почти не могла производить в таком виде. Но вот, хоть убейте, а была она на куклу Барби похожа. Причём, до безобразия.
-Ну, тем лучше, - вздохнула Госпожа Башня, - теперь надо и Гедонисских девушек спросить.
И поглядела в нашу сторону так, словно это мы были причиной её проблем с головой.
Госпожа Башня, Госпожа Ми и Госпожа Кардинальша подошли теперь к клетке Мери и встали так, чтобы не заслонять её от публики. А потом Госпожа Ми выдернула из Мери затычку, а Госпожа Башня спросила:
-Девушка… э… А как эту девушку зовут?
-О, простите, Господа! - смутилась Госпожа Ми. - Простите что я не назвала этих рабынь. Дело в том, что Гедонисские преступницы, естественно, лишаются имён и обозначаются арестантскими номерами. Но в связи с конкурсом этим девушкам временно присвоены упрощённые обозначения похожие на простые имена. Вот эту можно называть Ми, вон ту, - указала она на клетку Сарры, - Си, а вон ту, Ни. А девушку в задней клетке можно называть Ти.
-Понятно, - кивнула Башня. - Девушка… э… Девушка Ми, отвечайте, было бы справедливо, если бы все были обязаны работать на благо общества?
-Да, Госпожа, - сказала Мери, - это было бы справедливо.
-А если у кого много денег, которых ему вполне хватает на жизнь, и он должен работать?
-Если у кого много денег, Госпожа, - пояснила Мери, - стало быть, он и так работает. Госпожа.
-Хи-хи, - сказали одновременно Госпожа Кардинальша и Госпожа Ми, а Госпожа Башня сказала:
-Вот именно. Хи-хи. А если этот кто-то попросту нашёл мешок золота?
-Если у человека много денег, Госпожа, - сказала Мери, - и он не работает, то очень скоро этих денег у него не будет. Госпожа.
-Это почему же?
-Потому что сохранить свои деньги, это тоже большой труд, Госпожа. Это тоже работа, и ещё потяжелее некоторых других. Госпожа. Вот потому-то, если у кого-то много денег, то считать что он не работает нельзя.
-Эта девушка очень правильно мыслит, - сказала Госпожа Ми, - а то ведь некоторые пустоголовые идиоты любят утверждать будто бы банкиры, потребители рент, частные инвесторы, содержатели кредитных учреждений и другие уважаемые Господа не работают, а жируют на народном труде! А ведь это такая чушь, что даже глупая рабыня понимает.
-Эта рабыня вовсе не глупая, - сказала Госпожа Кардинальша. - Эта рабыня умная и понимает жизнь. Впрочем, может она просто боится за свой пальчик с колечком?
-Нет, Госпожа, - возразила Госпожа Ми, - у этой девушки кольца нет. Кольца у Ни и у Ти. А эта девушка не держала рабынь.
-Ну да! - усомнилась Госпожа вонючка. - Она, может, просто вовремя избавилась от своего мерзкого кольца.
-Хи-хи-хи, - сказала Ми. - Так в том-то и дело. Гедонисским преступницам обжимают их кольца, если они желают держать рабынь. А после этого это кольцо и не снимешь, как ни старайся.
-Да-да, - согласилась Кардинальша, - я ведь об этом слышала. Ну что ж, тогда интересно послушать, что она скажет о запрете на рабство.
-Да, - сказала Госпожа Башня, - что скажешь, девушка Ми?
-О чём, Госпожа?
-Об этом… как его. Чёрт! Так. Говори. Является ли противоречащим здравому смыслу запрет рабства?
-Отчасти, Госпожа.
-О, Оллитара! - вскричала Госпожа Башня. - А просто ответить «Да» или «Нет» нельзя?
-Я вообще-то привыкла говорить то, что думаю, - заявила Мери. - В смысле, по экономическим и политическим вопросам. А на этот вопрос однозначно не ответишь.
-Ну так отвечай неоднозначно. Только коротко, - сказала Госпожа Башня, - а не то, выпорем.
Мне показалось что Госпожа Башня устала, и чем дальше, тем всё больше уставала, и её раздражало затягивание конкурса. Но разве не она сама была организаторшей, или, по меньшей мере, ведущей? А если она внезапно приболела, так нечего с таким слабым здоровьем браться за организацию шоу-бизнеса. Сначала вылечиться нужно. Шоу-бизнес, это ведь такая крутая область где слабакам делать нечего, уж я по себе знаю. А уж если организовала шоу, так не держись тут за свою головку, а улыбайся во весь рот и всем своим видом показывай, что это твоё любимое занятие. А на тупость ламиол лучше жаловаться в другом месте. Эдак все доходы от представления пропасть могут. А впрочем, мне-то какое дело до доходов этой самой Госпожи Башни? Уж со мной-то она своими доходами делиться не станет.
А тем временем, Мери принялась излагать своё мнение по поводу здравого смысла запрета рабства. Она заявила что если речь идёт о какой-то декларации, то в листе бумаги никакого нарушения здравого смысла нет, но если кто-то тут на практике собирается запретить рабство, то у него плохо со здравым смыслом и надо головку лечить. Это потому что обстановка, которую она тут наблюдает, настолько запущена в смысле прогрессивных социальных преобразований, что начинать напрямую с отмены рабства было бы глупо. Сначала следовало бы создать законодательные и социальные предпосылки для подобной реформаторской деятельности. А если кто-то с этим не согласен, то пускай обратится хотя бы к историческим прецедентам и посмотрит, к чему приводили поспешные решения в схожих социально-экономических ситуациях.
-Весь предыдущий исторический опыт, - просвещала она публику, - говорит о том что несмотря на прогрессивные социально-политические намерения, как правило являющиеся основой и побуждающей причиной социальных преобразований, как парламентским, так и насильственным путём, их результат всегда оказывается совершенно противоположным заявленным намерениям. И чтобы понять причины этого нужно не ограничиваться вопросами социологии, а вникнуть в более глубинные психологические мотивы поступков индивидуумов которые являются ключевыми фигурами вышеупомянутых преобразований. И тогда становится ясно что, как это ни грустно, побудительными причинами любых человеческих действий являются первобытные инстинкты, проще говоря, обусловленность необходимостью воспроизводства в неблагоприятных и постоянно деформирующихся условиях внешней среды, для чего любой индивидуум стремится обеспечить себе и другим опосредованным в контексте его воспроизводства субъектам имеющегося в наличии социума наиболее комфортные условия жизнедеятельности. А помимо того, если ещё учесть логический мыслительный аспект свойственный человеческому виду, а также психо-сексуальные опорные элементы, прекрасно проанализированные в исследованиях Фрейда, или, скажем, Шопенгауэра, а также пресловутый экзистенциональный уклон неизбежно возникающий при…
-Ма-а-лчать! - заорала тут Госпожа Ми и стукнула своим прутом по клетке Мери.
-Да, пожалуйста, - сказала та и умолкла.
-Сегодня ламиолы какие-то просто чудовищно болтливые, - проворчала Госпожа Башня. - Лично я вообще ничего не поняла из её тарабарщины, да и ладно, пускай зрители разбираются.
-Вот именно, - поддакнула Госпожа вонючка.
-Так, - сосредоточилась Госпожа Башня, - о чём там мы ещё должны были спросить эту девку?
-А вы что, не помните? - удивилась вонючка.
-Нет, почему? Я помню.
-А зачем тогда спрашиваете?
-Ну, просто хотелось проверить, не забыли ли вы.
-Спасибо, я не забыла, - вонючка сделала паузу, внимательно поглядела на Госпожу Башню и сказала: - Мы ещё должны спросить, обязана ли девушка жить по законам того места где она находится, если ей эти законы не нравятся?
-Слыхала? - сказала Мери Госпожа Башня и проворчала: - И кто только такие заумные вопросы выдумывает?
-То есть, как? - удивилась вонючая Госпожа Кардинальша. - А разве не вы сами предложили эти вопросы?
-Я? - удивлённо переспросила Госпожа Башня. - А, ну да. Это я предложила. Но ведь… Это… Дело-то в том, что не я же вопросы придумываю. Я их только озвучиваю.
-Вот как? - сказала Кардинальша.
-Конечно, - уверенно подтвердила Госпожа Башня.
-А кто же придумывает вопросы?
-Ну… Этот, как его? Организационный комитет? Да.
-Комитет? Что вы имеете в виду?
-Ну, комиссия так называется.
-А! Так что, даже комиссия существует по поводу организации конкурсов на среднем уровне Генозиса?
-Знаете, - уклончиво ответила Госпожа Башня, - теперь ведь такая жизнь, что прямо никуда без контроля какой-нибудь комиссии.
-Уж это точно, - согласилась Госпожа Кардинальша. - Но ведь время такое.
-Это правда, - согласилась и Госпожа Башня, - время очень неспокойное. Убийцы с топорами, понимаете ли…
-Хи-хи-хи-хи, - отреагировала Госпожа Кардинальша.
-А чего вы смеётесь? Вы что, этих самых убийц не боитесь?
-Ни капельки, - храбро сказала вонючка. - Пусть только сунутся, уж я им покажу!
-Хи-хи-хи, - сказала Башня. - Вы это серьёзно?
-Конечно. Знаете, этим самым убийцам крупно повезло что они на меня не нарвались. А случись такое, они бы уже были в колодках, молили бы о пощаде и лизали бы мне ноги.
Тут начали смеяться многие зрители, и громче всех Госпожа оригиналка с завязанным ртом. Надо сказать, Госпожу Кардинальшу эти насмешки несколько задели. Она возмущённо надулась, а потом указала на Госпожу оригиналку и спросила:
-А чего это вы так смеётесь? Вот, например, вы, Госпожа?
-Я? - удивилась оригиналка.
-Да, вы. Вы так смеётесь, будто я сказала что-то сильно смешное.
-Вовсе нет, Госпожа, - сказала оригиналка. - А я смеюсь от счастья.
-От счастья? Это по какому поводу?
-Ну, как же? Оттого что вы среди нас. Теперь нам совершенно незачем бояться Гедонисских убийц, раз уж вы способны их так сурово обуздать. Теперь я совершенно спокойна. Только уж вы тогда не покидайте нас, Госпожа, пока представление не закончится.
-Да, да! Вот именно, - поддержали её несколько зрителей. - Хи-хи-хи.
-Ну, ладно, - вмешалась Госпожа Башня, - что-то мы опять отвлеклись. Э… Где там наша девушка Ми? Девушка Ми, ты чего молчишь и не отвечаешь, когда тебя спрашивают?
-Простите, Госпожа, - сказала Мери, - я отвечала, да только меня никто не слушал.
-Правда? - озадаченно сказала Башня. - Ну, может быть. А что ты отвечала?
-А я уже не помню, Госпожа.
-Это почему?
-А я же ламиола, Госпожа. Сказала, да и забыла.
Госпожа Башня усиленно почесала свою голову и приняла гениальное решение:
-Тогда отвечай снова.
-А за что отвечать, Госпожа?
-Не за что, а на что! На вопрос отвечай.
-Ну так задайте вопрос, Госпожа.
-Я тебе его уже задавала.
-Простите глупую ламиолу, Госпожа, потому что глупая ламиола вопрос забыла, Госпожа. Пожалуйста, повторите вопрос, Госпожа.
-Э… - проскрипела Башня. - Забыла.
-Хи-хи-хи! - сказала Мери так громко, что даже цепочка пристёгивающая её нос к пруту клетки зазвенела.
-Смеёшься, мерзавка? - с угрозой спросила Башня. - Смеёшься над тем, что я забыла вопрос? А сама что? Самой тебе, ламиола, значит, можно забывать, а мне, благородной Госпоже Ноле, значит, нельзя? Ты что, хочешь присвоить себе больше прав, чем мне, девка?
-Ага, Госпожа, хочу, - кивнула Мери.
-Ах, так? Ах ты…
-Позвольте, уважаемая Госпожа, - вмешалась Госпожа Ми, - вы просто не так эту девушку поняли.
-А чего тут понимать? Она же сказала что хочет присвоить себе больше прав, чем имеет любая Нола.
-Ну, она прямо так не говорила.
-Но в этом смысле. Да знаю я их! Все они хотят присвоить себе право запрягать нас, благородных Нол, в свои коляски, а потом скакать наперегонки!
-Да нет, ну что вы? - возразила Госпожа Ми, а тем временем ловко затыкала рот Мери. - Давайте, Госпожа, следующую девушку спросим.
-Следующую? Но ведь эта ещё не на все вопросы ответила?
-Да ну, что вы? Для девушки подобного склада ума ответ на третий вопрос совершенно очевиден. Она тут у нас в клеточке сидит. То есть, стоит. Нравится ей это или нет, а куда она денется-то? Всё равно будет жить по тем законам которые к её клеточке относятся. По законам гравитации и сопротивления материалов. Хи-хи-хи. Правда же, Ми?
-У! - сказала Мери таким тоном, что это скорее можно было трактовать как «нет», нежели, как «да».
-Ну вот, ну вот, - проворковала Госпожа Ми и ткнула литоной Сарру во второй клетке. - А ну-ка, девушка Си, давай-ка теперь ты отвечай на наши вопросы.
-Угу, - сказала Сарра и почмокала шариком во рту.
-Ничего, - сказала Ми, - отвечай-ка с толой во рту. Вопросы простые, достаточно ответить «да» или «нет».
-Точно, - согласилась Госпожа Башня. - Девушка Си, отвечай на вопрос, было бы справедливым, если бы все обязаны были работать на благо общества?
-У-у! - помотала головой Сарра.
-И правильно, - сказала Госпожа Кардинальша. - Это потому что недостойные достойны тяжёлого труда, а достойные достойны достойной жизни. А недостойные должны быть благодарны за то что им оказали доверие достойно трудиться, несмотря на их недостойность.
-А вы, Госпожа, может быть сами хотите быть участницей конкурса? - осведомилась у неё Госпожа Башня.
-Я бы с удовольствием, - сказала Госпожа Кардинальша, - но, к сожалению, я не ламиола, а здесь конкурс привлекательности ламиол.
-Да, - согласилась Госпожа Башня, - очень жаль, Госпожа, что вы не ламиола и не можете принять участие в конкурсе. Это потому что у вас много оригинальных суждений по различным вопросам, так что и другим ламиолам не грех бы у вас поучиться.
Госпожа Кардинальша только слегка поклонилась в ответ, проигнорировав тот факт, что её обозвали ламиолой. А Госпожа Башня повернулась к Сарре.
-Девушка Си, отвечай на второй вопрос!
-У? - спросила та.
-И не прикидывайся будто не знаешь, в чём вопрос состоит. Здесь уже столько раз, по десять раз, повторяли эти чёртовы вопросы, что самая тупая ламиола уже запомнить должна была. Э… Если её конечно не заставляли бы в это время напряжённо трудиться. Э… Умственно, я имею в виду. Но вас-то в ваших клетках никто тут трудиться не заставлял, а то, я бы видела. Так что, отвечай, давай!
-Угу, - кивнула Сарра. - У!
-Чего, «У»?
-Угу.
-Ага. То есть, да? Понятно, - тут она в несчётный раз потрогала свою башнеобразную голову и пробурчала вполголоса: - Знать бы ещё о чём речь, вообще?
Пробурчала она это тихо, наверное зрители и не расслышали. Но я-то стояла рядом и лишний раз удивилась. Этой Госпоже точно, не помешало бы уже прилечь в постельку. А она сосредоточилась и сказала Сарре:
-На третий вопрос отвечай!
-Угу, - промычала Сарра.
-Слава Богу, - сказала Госпожа Башня, - у этой девки хотя бы не все ответы одинаковые, а то…
Очень странно. Обычно все здешние жители в подобных случаях говорили: «Слава Оллитаре». А «Слава Богу» можно было услышать крайне редко, и больше от тех, кто появился недавно. С этой Госпожой Башней точно что-то не так. Или в её башне не все дома. А Госпожа Ми сейчас же и сказала:
-У девушки Си простые и правильные понятия о жизни. К тому же она скромная и не любит много разговаривать.
-Особенно когда у неё затычка во рту, - заметила Госпожа Кардинальша, и эта реплика весьма понравилась публике.
Теперь, видимо, настала и очередь девушки Ни, то есть, моя. Мне показалось что не только Госпожа Башня, но и все остальные Госпожи несколько подустали. Они с таким видом окружили мою клетку, словно заключённая в неё несчастная пленница ещё и могла сделать им что-то плохое. Интересно, если эти Госпожи Нолы такие малохольные, как же они будут проводить ещё и танцевальный тур? Впрочем, возможно что малохольными они были по части умственных усилий. Скорее всего, так и было. По крайней мере, у меня именно такое впечатление и создавалось при общении с ними. Может и правильно что в Гедониксе этих самых Нол сделали рабынями.
Мне эти Госпожи вынули изо рта кляп. Я подумала, что им всем до смерти надоели игра в вопросы и ответы, а девушка Ни была последняя подопытная. Может эти Госпожи восприняли завершение интеллектуального тура как своеобразный праздник и решили всё напоследок сделать на совесть. И правда, ведь и у зрителей любого действа, как правило, впечатления остаются по последнему участнику, ну, если конечно не произошло каких-нибудь ярких эпизодов до того.
Госпожа Башня осторожно тронула меня литоной и сказала:
-Девушка Ни, отвечай на вопрос.
Последовала пауза, после которой Госпожа Башня поглядела на Госпожу Кардинальшу, так, словно искала помощи с её стороны. Но Госпожа Кардинальша ухмыльнулась и сказала:
-Вот именно, давай-ка, отвечай нам на вопрос, девушка Ни!
А Госпожа Ми странно поглядела на обеих Госпожей.
Я припомнила все свои психологические знания и рассудила, что Госпожа Башня явно переутомилась умственно. Это выразилось в том что она начала забывать собственные вопросы. Из-за этого она сосредоточилась на попытках их припомнить, в результате возник психологический ступор. Ну, понимаете, вот если машина почему-то не едет, то дави не дави на педаль, только нервы себе испортишь, потому что причина не в педали, а вы именно на педали сосредоточились. Вот и с психологией также. Я что хочу сказать? То, что в этом состоянии Госпоже Башне следовало бы вообще переключить своё мышление на что-нибудь другое, а то так и свихнуться можно. Ну, объявила бы музыкальную или рекламную паузу, что ли? Или перерыв бы сделали, скажем, чтобы высечь каких-нибудь нерасторопных рабынь, да? А уж потом, со свежими силами и продолжили бы. Но разве кто станет слушать психолога, пока ситуация не обострится до глобальных последствий? Особенно психолога для которого наготове затычка.
Тут даже Госпожа Ми почувствовала щекотливость ситуации и сказала:
-Да-да. Скажи-ка нам всем, девушка Ни… это… как его…
Как известно, слабоумие заразительно. Но Госпожа Ми справилась:
-Скажи нам, было бы правильно если бы каждый… этот самый… Короче, должны все трудиться на благо общества или нет?
-А в каком смысле, Госпожа? - спросила я. Дело в том, что я никак не могла отделаться от чувства неприязни ко всем этим рабовладельцам, и мне так и хотелось чтобы головы у них разболелись ещё сильнее.
-Что значит, в каком смысле? - не поняла Госпожа Ми.
-В том смысле, Госпожа, что я не поняла, речь идёт о юридическом аспекте законодательства, или о жизненной практике функционирования общества? Госпожа.
-Ни, - терпеливо сказала Госпожа Ми, - тебе твой палец, на котором у тебя мерзкое Гедонисское кольцо, дорог? И палец твоей подружки Ти?
-Да, конечно, Госпожа, - немного испугалась я.
-Тогда не выпендривайся и отвечай на вопросы. И отвечай так, чтобы понравиться Госпожам Нолам и Господам зрителям. Или останешься без пальца.
-Понятно, Госпожа, - ответила я. - Значит, получается что я должна говорить не то что думаю, а то, что хотели бы от меня услышать зрители, Госпожа?
-Между прочим, зрители как раз и хотят услышать то, что ты думаешь, - заметила Госпожа Ми.
-А если то, что я думаю, им не понравится? - спросила я.
-Тогда мы тебе отрежем палец и займёмся твоей поркой, поняла?
-Поняла, Госпожа, - сказала я. - Хотя, честно говоря, не очень поняла, как же мне следует действовать, чтобы и палец целым остался, и чтобы зрителям понравится, и чтобы врать не пришлось, и чтобы ещё вы не рассердились, Госпожа?
-Ни, - сказала Госпожа Ми, - ты эту свою привычку брось. Если ты помнишь, я тебе говорила, что таким как ты болтушкам языки отрезают!
-Ха! - зацепилась я за изъян в её логике. - Если вы мне отрежете язык, то уж точно, моего мнения по поводу ваших этих вопросов не узнаете.
-Узнаем, - зловеще сказала Госпожа Ми. - Будем тебя пытать, а ты будешь объясняться знаками.
-Ага, - сказала я, - и это всё называется конкурсом привлекательности?! Вай!
Тут меня неожиданно кто-то ткнул в задницу сквозь прутья клетки. Конечно же, это оказалась Таня, которой вдруг пришло в голову вспомнить о своей обязанности следить за порядком.
-А ты чего?! - возмутилась я. - Ты чего в меня тычешь?!
-У! - сказала Таня и снова ткнула меня.
-Да пошли они все в задницу! - заорала я неожиданно для себя самой. Впрочем, кажется меня довело до истерики близкое присутствие вонючей Госпожи Кардинальши. Она воняла какой-то особенной вонью, от которой я просто начинала психовать. - Конкурс привлекательности, блин! Да пускай они нашими пальцами подавятся! Не стану я для этих дебилов тут ещё в клетке танцевать! Тоже мне, шоу-мены, шоу-вумены задолбаные! Достали, блин!
-У! У! У! - заголосила Таня. И застучала своим прутом по моей клетке.
-Да ладно, прекрати, - сказала ей я. - Да пошли они все в задницу! Чего мы так добъёмся-то? Второго кольца в свои носы? Плётки вместо кнута? Силового вала вместо упряжки? А не один ли хрен?! Всё, всё, всё! Лопнуло моё терпение! Вот я им сейчас всё скажу, и пусть хоть режут!
-У! - сказала тут Сарра во второй клетке. - У-у-у!
А сказала она это так, словно выразила восхищение моим поведением. Правда, Сарра всегда восхищалась мной и моим поведением, тем не менее, её нынешнее восхищение очень меня вдохновило.
-Да! - повторила я. - Я им всё скажу!
-И чего же ты такого нам скажешь? - спросила меня Госпожа Башня. - Что такого, чего бы мы ещё не слышали?
-Госпожа, - вмешалась Госпожа Ми, - дайте-ка я лучше заткну этой мерзавке рот, - и потянулась руками в клетку. Но я дёрнулась, насколько позволял привязанный цепочкой нос, щёлкнула зубами и пригрозила:
-Убери лапы, не то раньше меня без пальцев останешься!
-И это за всё то, что я для тебя сделала?! - возмутилась Госпожа Ми.
-А что ты для меня сделала? На публику выставила для лишнего издевательства?! Сама вот так постой, за нос пристёгнутая, поймёшь тогда цену своих великих услуг!
-Ах ты мерзавка! - сказала Госпожа Ми и подобралась, поудобнее перехватив литону. Наверное она собиралась заняться серьёзным воспитанием своей рабыни бунтовщицы. Но тут Госпожа Башня ухватила её за руку и сказала:
-Погодите. Пусть уж эта девка выскажется, если такое дело.
-Вы все мерзкие рабовладельцы! - сказала я. - Да здравствует свобода и демократия! И это… Глория Лусия!
Да уж! Я сказала всё, и теперь оставалось только героически погибнуть. В связи с этим, я приняла в своей клетке героическую позу, что при наличии кольца в носу, да ещё с натянувшейся цепочкой выглядело, я бы сказала, пародией на статую Свободы. Знаете, очень трудно выглядеть героиней, особенно если в вашем носу продето кольцо. По крайней мере, следовало бы заранее эту позу отрепетировать. Ну уж, как получилось. Таким образом, я приготовилась погибнуть за идеалы свободы и демократии, однако Госпожа Башня подождала пару секунд, а потом спросила:
-Что, и всё? Это и всё что ты о нас думаешь?
Я встряхнула цепочку и слегка сменила позу. Дело в том, что при оттянутом носе кольцо сильно щекотало мои ноздри.
-Нет, почему? - возразила я, - я ещё многое могу сказать. Только я подумала, что вы меня сейчас заткнёте, а потому сначала сказала самое главное.
-У! - отреагировала на это Сарра.
-Угу! - присоединилась к этому мнению до сих пор молчавшая в своей клетке Мери. А Таня тяжко вздохнула и с безнадёжностью в голосе сказала:
-Угу. У!
И швырнула свой прутик на пол.
Тут я обратила внимание, что зрительный зал тоже начал обсуждать происходящее. Но ещё не очень бурно, потому что в основном спорили, подстроено всё заранее, или нет? А что? Может, Госпожа Ми и вправду специально спровоцировала меня на бунт? Ну, подсунула к моему носу Госпожу красную вонючку, к примеру? Нет, но ведь должна же была иметься какая-то причина у этой мерзавки чтобы так вот отвратительно вонять?! Да ещё чтобы эту вонь терпели окружающие…
-Ну так сообщи нам и второстепенное, уважаемая девушка Ни, - сказала мне Госпожа Башня.
-Во-первых, никакая я вам не Ни! - заявила я.
-О! - сказала Башня, - это и вправду очень важное сведение. Что же ты его во второстепенные-то записала?
-Короче, - сказала я, - ваше всё законодательство рабовладельческое, вы все патологические психо-сексуальные извращенцы…
-Все? - уточнила Башня.
-Ну, - поправилась я, - всех я конечно не видела, но большинство, так точно нуждается в психиатрической помощи.
-Психиатрической или психологической? - спросила Госпожа Башня.
-Психиатрической, - ответила я. - Я что, неясно сказала?
-Да нет, просто я подумала, может, я неясно расслышала?
-А в психологической помощи нуждаются все остальные, - продолжала я, - те, которые в психиатрической помощи не нуждаются. Но это подождёт. А сначала надо свергнуть это… как его?
-Власть эксплуататоров? - подсказала Башня.
-Какую ещё власть эксплуататоров?! - возмутилась я. - Я тебе коммунистка, что ли? Сначала нужно все эти вот мерзкие клетки запретить, в смысле, сломать. Как вы вообще смеете девушек в клетках держать, негодяи?! Мы вам что, птицы? Попугаи, что ли?
-Хи-хи-хи, - сказала Госпожа Кардинальша, - точно сказано. Ты, девушка, просто маленький говорящий попугайчик в клеточке. Слова-то чужие повторяешь.
-А ты вообще молчи, вонючка! - огрызнулась я. Госпожа Кардинальша возмущёно разинула рот, а Госпожа Ми захихикала как ненормальная. Госпожа же Башня сказала:
-Я думала, ты чего интересного скажешь, а ты ругаешься просто.
-А я к выступлению заранее не готовилась, - ответила я. - А ты чего себе на голову намотала? Выглядишь как дурацкая башня с глазами, неужели самой не противно?
-Хи-хи-хи! - развеселилась Госпожа Башня. - Точнее не скажешь! И как ты догадалась? Фу-ты, чёрт! - сказала она, обращаясь уже в сторону зрительного зала. - Ну и ламиолы пошли! Что ни девка, то Че-Гевара в юбке! Ох и устала же я! Устала, говорю! Да какого чёрта их ещё расспрашивать-то? Может, хватит уже?!
А пока она это говорила, Госпожа Ми изловчилась, ухватила меня за намордник и воткнула мне затычку в рот, невзирая на мои попытки к запоздалому сопротивлению. Но возможности сопротивления у прикованной за разные места пленницы, понятное дело, были невелики. В основном они и свелись к громкому бренчанию железом на руках и ногах.
Публика же теперь возмущёно гомонила, только трудно было разобрать, кого что конкретно возмущало. Скорее всего, всех возмущали такие публичные обличения рабовладельческого строя, да ещё кем? Девкой в клетке которая не могла не понимать что находиться в полной власти рабовладельцев, и они за такие слова сделают с ней всё что захотят. Половина зрителей всё же считала что так и задумано и ждала продолжения. Зато другая половина забеспокоилась, а какой-то Госпоже пришла в голову страшная мысль, и этой мыслью она тут же и поделилась с окружающими:
-А припомните-ка, Господа, - сказала она, - ведь когда представляли «Покорение Гедоникса», всё ведь очень похоже получилось! А потом, Гедонисские ведьмы…
Ближайшие к высказавшейся Госпоже дамы в страхе выпучились на неё, а одна даже завизжала с испугу. Но через некоторое время у неё кончился воздух и она замолчала, однако визг привлёк внимание публики и после его окончания вдруг наступила относительная тишина. И этой тишиной воспользовалась дама с завязанным ртом, которую я прозвала оригиналкой. Эта дама зачем-то влезла на спинку сиденья и оттуда прыгнула на тумбу сбоку от подиума, наверное предназначенную для установки осветительных приборов. Только сейчас никаких приборов тут не было, а стояла Госпожа оригиналка. Эта Госпожа стащила свою чадру на шею и громко сказала, так чтобы её побольше народу услышало:
-Это ж надо, какие догадливые Госпожи в этом городишке водятся!
-Э? - сказала дама только что высказавшая страшную мысль. - Это вы про меня, Госпожа?
-Про тебя, про кого же ещё?
-И о чём же это я, по-вашему, догадалась?
-Обо мне, - сказала оригиналка. - Я та самая Гедонисская ведьма и есть.
Тут она скинула с головы покрывала и добавила:
-А вернее, Сильвия-Аллисандрия, стратег Белого воинства Свободы и Справедливости, во имя памяти пятидесяти сестёр.
Вот это да! А ведь это и вправду была Сильвия-Аллисандрия, и я при таком открытии икнула и чуть не проглотила кляп, а потом запрыгала, бренча всеми своими цепями. Только теперь на меня никто и внимания не обращал, все вытаращились на Сильвию. А она ещё и повторила для тех кто плохо расслышал:
-Я Сильвия-Аллисандрия, стратег Белого воинства Свободы и Справедливости.
Большая часть зала просто засмеялась, многие даже принялись аплодировать, а команда наших соперниц с затычками во рту в один голос сказала:
-У!
-Я бы попросила всех соблюдать спокойствие, - сказала Сильвия. - Я совершенно не желаю никого убивать, хотя вы меня уже достали своими дурацкими выдумками. Но если вы тут будете вести себя плохо, я вас всех изрублю как капусту!
С этими словами она сбросила с себя остатки покрывал Нолы и оказалась в коротком платье с толстым кожаным нагрудником к которому было подвешено несколько странных предметов и большой кинжал, и в чёрных сапожках на низком каблучке. А в руке она держала огромный, попросту гигантский топор, который наверное до сих пор прятала под своим покрывалом. При этом публика видимо частично поменяла своё мнение о подстроенности сценария, потому что теперь визжащие голоса отчётливо перекрывали голоса смеющиеся. Некоторые зрители поползли к выходу, пытаясь на всякий случай улизнуть подальше, но тут обнаружилось что два выхода заперты, а оставшиеся два перекрыты четырьмя охранниками с метательными палками-хесостанами. А Сильвия спрыгнула с тумбы и оказалась на подиуме рядом с красными девками в головных клетках. При этом, она так легко помахивала топором, словно это была лёгкая тростинка.
Госпожа Ми завизжала со страху и спряталась за мою клетку, Госпожу Кардинальшу словно ветром сдуло вместе с её вонью, из чего я рассудила что она не просто сбежала, а сбежала далеко. Наверное эта вонючка хорошо знала куда бежать в случае чего. А вот Госпожа Башня никуда не побежала, но зачем-то принялась раздеваться. Может решила что Гедонисская ведьма не хочет никого убивать потому что решила всех ограбить? Ну а лично я впала в противоположную истерику, потому что так и продолжала подпрыгивать в клетке и повизгивать из-под намордника. Неужели я, Сарра, Мери и Таня теперь спасены от той ужасной перспективы которую излагала нам Госпожа Ми? Но тут раздался своеобразный звук:
-У-у-а-а-ах!
И ближняя к нам красная девушка, которую недавно называли Фи-Фи, брякнулась в обморок. Соседняя с ней девушка Лола не успела её вовремя подхватить, в результате же её саму дёрнуло за шею соединительной цепью. Теперь Фи-Фи лежала на полу, запрокинув назад голову в клетке, а Лола сидела на корточках, притянутая всё той же цепью. А третья девушка осталась на ногах, только с оттянутой в сторону рукой, и могла наблюдать за происходящим. При этом, она так таращила глаза, что я подумала, как бы и она не откинулась с перепугу. Тем более что эта белобрысая куколка принялась так разевать свой рот словно пыталась проглотить жёлтый шарик кляпа.
Между тем, Сильвия расхаживала по помосту помахивая своим топориком и говорила:
-Прекратите визжать, трусы! Вы разве не этого хотели? Хотели поймать ведьму с топором? Вот вам ведьма с топором. Кстати, где это та красная как клоп Госпожа которой я ноги лизать должна была? Куда подевалась? Смылась? И кому же теперь чего лизать? А ты чего там притаилась? - указала она топором на спрятавшуюся за моей клеткой Нолу.
-Я ничего, Госпожа! - перепугано проговорила Госпожа Ми, выползая из-за клетки. - А чего я? Я ничего плохого не сделала! Наоборот. Госпожа убийца, я наоборот хотела помочь этим Гедонисским девушкам, насколько возможно. Я же… Ай!
Госпожа Ми наверное перепугалась насмерть, потому что Защитница Гедоникса шагнула к ней и ухватила её за руку.
-Госпожа убийца! Пожалуйста не убивайте меня! - завопила она. - Я Гедонисским девушкам ничего плохого не делала, я тут вообще наименее виноватая из всех. То есть, совсем не виноватая!
-Вот и ладно, - сказала Сильвия, - только иди-ка в зал, а то, вдруг ты на меня сзади нападёшь? - и толкнула её в кучу публики.
Тем временем, Госпожа Башня почти совершенно разделась, оставшись только в лёгком платье и туфельках, и оказалась совсем даже не страшной с виду девушкой. Наверное, она была ещё и умной девушкой если прислушалась к моим советам насчёт своей одежды.
-Эге! - сказал вдруг Господин из зала, тот самый что возмущался когда некоторые Госпожи усомнились в компетентности местных спецслужб, - да это и вправду Гедонисская преступница!
Тут он выскочил на подиум и остановился невдалеке от Сильвии-Аллисандрии.
-Я тебя арестую, преступница! Бросай оружие и останешься жива!
И он достал самый настоящий пистолет и наставил его на Сильвию.
-Э, - ответила Сильвия, - да это же пистолет у тебя. Оружие запрещённое во всей Оллитарии. Да ты же сам преступник.
-А это не тебе судить. Бросай оружие, мерзкая убийца, а то, третий раз повторять не буду!
-Какое оружие? - спросила Сильвия и качнула топором. - Вот этот топор, что ли? А как же этот общепринятый у вас образ? Я без топора не могу. Без топора меня тут никто всерьёз не примет.
Господин с пистолетом, однако, вовсе не собирался шутить. Он вскинул руку, нацелившись прямо в голову Сильвии-Аллисандрии. Я в страхе закусила кляп и даже перестала прыгать и бренчать цепями. Но тут Господин зачем-то выпучил глаза и начал медленно поворачиваться назад, одновременно оседая вниз. И только когда он развернулся достаточно сильно, я вдруг заметила что из его левой половинки торчит коротенькая стрела с зелёным опереньем. Странное дело. Стрела была слишком уж маленькая, может со шприц величиной, однако Господин рухнул на подиум и подниматься не собирался. Это навело меня одновременно на две мысли. На мысль о том, что стрела была чем-то смазана, и на мысль что этого Господина и не убили вовсе, а усыпили как подопытное животное. Сильвия же шагнула к нему, пихнула ногой упавший на пол пистолет и обрушила на него рукоятку топора торцем вниз. Раздался характерный скрежет ломающегося металлического приспособления, а Сильвия, ударив ещё пару раз, сказала:
-В Оллитарии не должно быть мерзкого оружия трусов! Понятно? Если хотите драться, идите на войну. Только не советую…
Тут толпа снова завизжала и закричала сразу в несколько глоток:
-Охрана! Охрана!
И тут в самом деле, откуда ни возьмись, прибежала охрана. Охранников было четверо и они не сразу поняли, что происходит. А те охранники которые ещё раньше перекрыли выходы, конечно же оказались на стороне Сильвии и демонстративно вскинули свои хесостаны. Таким образом, вражеская сторона оказалась ещё и на прицеле.
-Бросьте-ка оружие, ребята, - сказала им Сильвия, - а то ещё кто-нибудь пострадает ни за что.
Трое подчинились, а четвёртый начал ругаться и пошёл в атаку, вскинув свою палку, но тоже немедленно получил маленькую стрелу в живот. Стреляла женщина в покрывалах Нолы с другого конца зала, там где был один из запертых выходов. Эта дама и не подумала прятаться, наоборот, она продемонстрировала всем свой маленький самострел и посоветовала вести себя смирно, не то она, и её многочисленные соратники, якобы спрятавшиеся в разных местах, нашпигуют всех дротиками. А на подиуме бывшая Госпожа Башня подошла к Сильвии и тоже вставила своё слово:
-Нас тут много, Господа Генозиса! Затихните-ка, если жизнь дорога! Хотели сюрприз? Вот и получили.
Ха-ха! Да тут целый заговор? Так что, Сильвия-Аллисандрия прибыла сюда из Гедоникса с целью экспорта революции? Тогда это и вправду было опасное поручение.
-Эй, вы, - сказала Сильвия, - найдётся среди вас несколько Нол не перепуганных как куры? Или все никуда не годные?
-Ну, меня-то ты не испугаешь, убийца! - сказала из зала сердитая Госпожа, та которая предлагала всех Гедонисских девушек посадить на вал. - Мы тут ещё и не таких видали!
-Это кто там храбрая такая? - спросила Сильвия.
-А это я! - сказала храбрая Нола. - Это я, Госпожа Генозиса. Что, убивать меня будешь?
-Не хочу я никого убивать.
-А чего же ты хочешь тогда?
-Сейчас объясню, - пообещала Сильвия.
-Топором объяснять будешь? - язвительно спросила Нола. - А я и на Сариссонию согласна!
-У тебя видно много лишней крови, - заметила Сильвия.
-Сколько нужно! - сказала Нола и полезла под покрывала, наверное в поисках документов или медицинских справок о группе крови.
-Побереги-ка свою кровь для более нужного дела, - остановила её Сильвия, - или ты забыла о своём долге, женщина?
-Чего? - удивлённо сказала Нола. - О каком ещё долге?!
-О долге, который всем известен. О долге, позаботиться о мужчинах которые встали на твою защиту, - тут она указала на лежащего на сцене охранника и Господина, попытавшегося её арестовать, - или хочешь чтобы они надолго застряли в промежуточной зоне?
-Но я… - растерялась Нола. - А тебя что, интересует их судьба?
-Я воин, - сказала Сильвия, - мой долг драться. А ты женщина, и твой долг…
-Я знаю свои долги! - перебила её Нола. - Но имей в виду, я своё мнение о вас, Гедонисских преступницах, не поменяю.
-Я поняла, - сказала Сильвия, - а ты поскорее принимайся за дело.
-Ладно, - согласилась та и принялась толкать других Госпожей которые оказались поблизости. - Ну? Чего расселись? Пошли со мной, или пройти дайте!
Нашлось ещё две женщины, которые вышли вместе с ней на подиум, подняли раненных и понесли в противоположный угол зала. А там уложили их на пол и принялись делать что-то непонятное. А остальные сидели и испуганно глядели по сторонам. Тут ещё одна женщина, без покрывала и в ошейнике, пробралась к этим Госпожам, тронула за плечо Нолу и поклонилась.
-Чего? - недружелюбно спросила её Нола.
-Госпожа, - сказала девушка, - если нужно, возьмите мою кровь, Госпожа.
Мне на таком расстоянии было плохо слышно, к тому же я не очень понимала, чего они там делают и причём тут кровь? Не переливанием крови же они там занимаются? А Нола поглядела на девушку в ошейнике и спросила:
-Ты ламиола?
-Да, Госпожа.
-Так чего лезешь?
-У меня хорошая кровь, Госпожа, - сказала девушка. - У меня почти не бывает ламиолии, и я…
-А где твой Господин? - перебила её Нола.
-Сбежал, Госпожа, - ответила девушка.
-Вот что, рабыня, - сказала ей Нола, - спасибо за добрые намерения, но это лишнее. А ты присядь поблизости и далеко не уходи. Когда мы закончим, я о тебе позабочусь, и ещё разберусь, почему твой собственник тебя бросил. Ну, ступай.
Девушка молча поклонилась и отошла, а Нолы снова занялись непонятной мне вознёй. Сильвия же обратилась к трём оставшимся охранникам мероприятия:
-Эй вы! А ну, открывайте клетки!
Двое охранников попытались возражать, но третий сказал:
-Да пускай подавится! Кому эти девки нужны? Всё равно они никчёмные, да их всех ещё поймают на улице.
-Помолчи-ка! - сказала ему Сильвия. - Я тут никому не позволю оскорблять своих сестёр. Открывайте клетки, да побыстрее! А нет ключей, так ломайте!
Охранники принялись ломать замки наших клеток, а ворчали при этом негромко, скорее для собственного успокоения. Между прочим, клетки были заперты основательно и сломать их представляло определённую проблему. Девушка исполнявшая роль Госпожи Башни взялась наблюдать за их работой, а Сильвия-Аллисандрия обратилась к публике, не забывая при этом поглядывать по сторонам и перемещаться по сцене. Теперь и Сарра с Мери запрыгали в своих клетках от радости и совершенно неприлично загремели цепями. Девушка Лола принялась трясти девушку Фи-Фи, пытаясь привести её в чувства, и не без успеха. Девушка Фи-Фи издала странный звук, открыла глаза и приподняла голову. К несчастью, как раз в этот момент Сильвия-Аллисандрия проходила мимо них, а её топорик оказался совсем рядом с головой девушки Фи-Фи. Не вовремя очнувшаяся девушка Фи-Фи заорала:
-У-и-и-и-и-и!
И снова брякнулась в прежнее положение. Лола же принялась длинно ругаться на букву «У» и попыталась перевернуть её лицом вниз, чтобы голова не запрокидывалась назад. Только это у неё плохо получалось. Казалось бы, что тут трудного, перевернуть лежащую на полу девушку? Однако, если учесть все эти каркасные юбки, головные клетки и многочисленные цепочки на руках, ногах и шеях красных девушек, получалось совсем другое дело. А Фи-Фи, была ещё и прикована за руку к кольцу в полу, Лола же к переднему колышку, к задней старшей девушке и к белобрысой Кукле, а девушка белобрысая Кукла была прикована… Короче, девушка Лола вполне оправданно возилась и ругалась. А Сильвия-Аллисандрия говорила зрителям:
-Никто не смеет называть нас убийцами! Мы хотим жизни, а не смерти, и вам того же советуем. Что же касается резни на вашем дурацком представлении, то запомните, что для достойных людей честь дороже жизни. Не смейте смеяться над нами! Гедонисские сёстры не станут ползать перед вами на коленях и вымаливать себе прощение. Да какое ещё прощение?! Это вы перед нами виноваты! А мы защищаем своё достоинство и ничего не хотим кроме жизни и уважения своих взглядов. Зарубите себе это на носу сами, не то, мы это сделаем. Понадобиться, так сделаем это вашими любимыми топорами. А больше я от вас ничего не хочу. Но семь моих сестёр погибли защищая нашу честь, и я не вернусь в Гедоникс без них! Я приведу с собой назад семь новых сестёр, и я выберу таких, которые достойны Гедоникса. Вот тогда я и уйду, но не раньше. И прекратите свою охоту на меня, да и панику тоже. Если вы дадите нам спокойно уйти, вам же лучше будет. У вас достойным ламиолам не место, оставайтесь тут с такими вот послушными красными собачками вроде этих вот.
Тут она небрежно указала своим топором в сторону красных девушек. Я подумала, что если бы девушка Фи-Фи снова очухалась в этот момент, то может быть вовсе откинулась бы с испугу. Да и за белобрысую Куклу я испугалась, потому что она теперь проявляла нездоровую активность, подпрыгивала и чего-то бестолково верещала. Впрочем, такие вот пучеглазые блондиночки с большими сиськами никогда не отличаются особенным умом, зато эмоциональны и хороши в постели. Эта самая Кукла скорее всего как раз и была прирожденной рабыней, и по своей глупости испугалась угрозы революции, вот и распрыгалась. Только оказалось что своим прыганьем она доставила дополнительные трудности девушке Лоле, которая возилась с девушкой Фи-Фи и та заверещала в ответ. А старшая красная девушка видя такое дело, решила навести порядок и принялась лупить прутиком по заднице глупую девушку Куклу. Даже Сильвия обратила на это внимание, потому что сказала им:
-Да не тряситесь, рабыни, никто вам ничего не сделает.
Тут наконец нас вынули из клеток и отстегнули от прутьев наши руки, ноги и носы. Но ни бывшая Госпожа Башня, помощница Сильвии, ни подошедшая сюда же девушка с самострелом не стали снимать с нас ножных кандалов и намордников, напротив, они пристегнули меня, Мери, Сарру и Таню друг к другу шейными цепочками, а на наши белые миниоты сверху накинули извлечённые откуда-то простые голубые сарафаны на широких лямках. А на голову каждой повязали тонкий синий платок поверх белого. Я рассудила что не стоит мешать нашим освободительницам и устраивать им лишние проблемы, да и мои подруги, видимо, решили также. Так что мы побежали к выходу из зала в виде вереницы закованных в цепи рабынь. А когда мы уже выбежали за дверь, я расслышала как Сильвия-Аллисандрия сказала остающимся в зале зрителям:
-Сидите тут тихо. Я далеко не ухожу, и если что… Да, кстати, возьмите себе на память.
Тут позади раздался какой-то грохот, а вслед за тем и перепуганный многоголосый визг. Впрочем, вряд ли Сильвия швырнула туда бомбу, тогда бы грохот был посильнее. Да ведь она и сама говорила что не терпит мерзкого оружия трусов. Скорее всего, она запустила в зрителей тем самым топором, с которым и вправду не стоило бы разгуливать по улице. А потом мы пробежали по коридору и оказались на улице. Улица была вся в тумане, да ещё и заваленная каким-то хламом. Я была первая в нашей цепочке, поэтому именно меня волок за шею передний охранник. А позади шлёпали ногами ещё два охранника и девушка в покрывалах, та что была с самострелом. Только теперь она наверное спрятала его под покрывала. Я забеспокоилась заметив отсутствие Сильвии, но охранник бесцеремонно тянул меня за цепь вперёд, словно я не была освобождённой пленницей, а по-прежнему являлась рабыней или преступницей. Я даже слегка упёрлась, но тут меня ещё и подтолкнули сзади. Да ведь и правда, надо отсюда поскорее убираться, чего я такая тупая-то? Некоторое время мы бежали бегом, грохоча кандалами, пока не оказались между большой кучей хлама и каменной стенкой длинного забора.
Тут два охранника встали на страже возле противоположных сторон кучи, а девушка и последний охранник принялись стаскивать с прикованной последней Тани платок и сарафан. А справившись с этим делом, освободили её от намордника с затычкой.
-Вот, чёрт! - сказала Таня. - Я, это…
-Тихо, - сказала ей девушка.
-Чего, тихо? Что уж, и слова сказать нельзя?
-Не сейчас, - ответила девушка. - Сейчас, вот, возьми платок в рот и следи чтобы не выпал.
-Да какого чёрта? - возмутилась Таня. - Лучше цепь с ног снимите!
-Сестра, - попросила девушка, - пожалуйста, делайте что я говорю. Не то, вы все снова в клетках окажетесь. Да и мы заодно с вами.
-Ладно, - согласилась Таня. - Чего делать?
-Раздевайтесь побыстрее. Миниоту снимайте. И вы, девушки, тоже.
Теперь последней раздетой и освобождённой от затычки оказалась я. Ну, разве можно было по такому поводу ничего не сказать?
-Сестра, - сказала я девушке, - я очень благодарна вам за освобождение, и…
-До свободы ещё далеко, - перебила она. - Сарафан надевайте.
И она сунула мне тот же сарафан, только вывернутый на другую сторону, оказавшуюся зелёного цвета. Также как и платок.
-Но как вас хоть зовут, сестра? - спросила я, пролезая руками в лямки, - и где Сильвия-Аллисандрия?
-Госпожа Санди занята, - сказала девушка, - а я Сара. Руки, пожалуйста, сведите за спиной.
-Сара? - поразилась я. - Надо же… Но…
А она тем временем принялась вязать мне руки за спиной чем-то мягким на ощупь.
-Это я Сарра, между прочим! - сказала за моей спиной Сарра.
-Как? - переспросила девушка, затягивая на моих руках узел и привязывая их той же лентой вокруг моей талии.
-Сарра! - повторила Сарра.
-С двумя «Р»? - уточнила девушка.
-Ну да. А…
-А я с одной «Р».
-Ха! - сказала Сарра. - Невелика разница.
-Сарра, - попросила я подругу, - помолчи. Чего ты?
-Ты мне или ей? - спросила Сарра, но замолчала, а я хотела ответить, но тут Сара, которая с одной буквой, сунула мне в рот большой шёлковый платок, да ещё красного цвета.
-У! - сказала я. - Зачем?
-Чтобы не поймали, - пояснила она и заткнула мне рот, а потом ещё и перевязала его тонкой ленточкой с какими-то пломбочками на концах. Ещё пара минут, и мы все четверо оказались в таком виде, в ножных кандалах, со связанными за спиной руками и с красными платками торчащими изо рта. И ещё в зелёных сарафанах и платках. Я даже и не поняла, смешно мне или грустно. Переодели нас быстро, но дальше мы почему-то не шли. Тогда непонятно, зачем было так быстро бежать сюда. Если на то пошло, надо быстро бежать отсюда. А не сюда. Или… тут я заметила что мысли у меня словно бы разъезжаются в стороны. Ну, есть такой термин как размягчение мозга, да ещё и как бы слегка подташнивать начало. С чего бы?
И тут я вспомнила разъяснения Госпожи Ми насчёт стимуляторов и последствий их применения. Ну тогда понятно, конечно.
-У? - спросила я девушку Сару, потому что бездействие лишь усугубляло размягчение мозгов.
-Надо подождать, - отмахнулась она и тут же спросила охранника у дальнего конца кучи: - Ну? Не видно?
-Идут, - сообщил тот.
-Они?
-Они.
-Прекрасно. Пошли тогда.
Охранники покинули свои посты и снова потащили нас на улицу. Я даже и разглядеть не успела, какие такие там «они» и куда они идут? А мы теперь тоже шли скованные в вереницу зелёных идиоток с красными затычками во рту. Ну и вид. Меня стал разбирать смех, который только с трудом удавалось сдерживать. Между тем, теперь вокруг нас было гораздо больше народу, чем вначале. И народ этот вёл себя как-то не очень разумно. Дело в том, что половина этого самого народа спешила в одном направлении, а другая половина, в противоположном. Понятное дело, они друг другу мешали, особенно упирающиеся одна в другую упряжки. При этом ругались Госпожи наездницы, а Госпожи рабыни, запряжённые в коляски, не ругались, а только радовались остановкам, да и способствовали столкновениям, как мне показалось. Правда, вскоре я заметила что в том потоке который представлял меньшинство, присутствовало много охранников, и тут наконец догадалась что это же прибежавшие наконец-то блюстители, которые скорее всего как раз нас и ловят. А мы теперь шли прямо к месту преступления. На месте преступления охрана уже разогнала всех обывателей и теперь сама бестолково металась из стороны в сторону, наверное никак не решаясь определиться с направлением в котором надо бежать в погоню. А тут и наше приближение заметили. Несколько охранников загородили дорогу нашему маленькому каравану и заворчали:
-Эй, вы! Куда прётесь?!
-А что такое? - спросила девушка Сара, которая к этому времени так замоталась в свои покрывала, что наружу торчал один глаз.
-А вам-то что? - грубо ответила охрана. - Пускать не велено. заворачивайте!
-С чего ради?! - возмутилась Сара. - У меня деньги заплачены!
-Вам что, неясно сказано?! - напёр на неё охранник отличающийся заметным пузом, и потому, наверно, старший. - Пошли отсюда!
-Позвольте! - повысила Голос Сара. - Я Госпожа Генозиса! Куда хочу, туда и иду! Кто смеет загораживать путь Госпоже Генозиса?! Да ещё на каком-то паршивом среднем уровне!
-Слушай, Госпожа Генозиса! - сказал пузатый, - прекрати права качать и убирайся подальше, пока цела.
-Так, - зловещим голосом сказала Сара. - Подразделение охраны третьего уровня западного карниза, да? Я на вас жалобу подам! Ох, вам мало не покажется!
-Послушайте, Госпожа, - более миролюбивым тоном сказал охранник, - да чего сразу жалобу? В ваших же интересах действуем.
-Ха! Гедонисскую ведьму опять ловите, что ли?
-Да, вот, её! - с досадой сказал охранник. - А вам всё хиханьки да хаханьки.
-Ну и ловите, - разрешила Сара, - а у меня договор с организаторами конкурса привлекательности. И финансовые договорённости. А конкурс привлекательности здесь. А вы не пускаете! И кто компенсировать убытки будет?
-Да откуда я знаю кто кому убытки компенсировать будет! - возмутился охранник. - Уж точно, что не я! Э… Конкурс привлекательности, говорите?
-Да. Конкурс привлекательности! - подтвердила Сара. - У меня договорённость. Я должна появиться в определённое время с четырьмя своими девушками. Ну, как бы случайно, чтобы… Впрочем, это вас не касается.
-Нас не касается?
-Ну да. Коммерческая тайна.
-А вот, как раз нас и касается! - осенило охранника. - Как раз касается. Это что у вас за девки на цепи? Это уж не сбежавшие ли преступницы?!
-Сбежавшие преступницы? - изобразила удивление Сара. - Какие-то преступницы сбежали? Из толиса, что ли?
-Вы нам зубы не заговаривайте! Эй! - обратился он к одному из помощников, - какие там приметы были?
-Да, вот именно, - в свою очередь обратился помощник к ещё одному охраннику, - какие приметы у сбежавших преступниц?
-Точно, - согласился третий. - Это надо проверить. А у кого приметы-то?
Тут они принялись разыскивать информацию, и, что удивительно, нашли. Наши приметы оказались следующими:
Четыре преступницы в Гедонисских миниотах и синих сарафанах сверху. В арестантских ошейниках и на общей шейной цепи. Первая девка низкорослая, неимоверно болтливая и с хитрыми глазками. Вторая девка толстая, чёрнокожая, пучеглазая и глупая. С затычкой во рту. Третья девка чуть выше среднего роста, с большими сиськами, глаза светлые, голос красивый, болтливая, агрессивная, на месте не стоит, а всё время прыгает и бренчит цепями. И, наконец, последняя девка здоровенная, огромные сиськи, широкомордая и с прутом в руке.
А уволокли их пятеро ничем не примечательных охранников, всем известная Гедонисская ведьма в костюме охранницы, с ножом и огромным топором. Страшная и сердитая. И ещё две девки. Первая низкорослая, с самострелом, писклявая и замотанная в покрывала Нолы, явно с чужого плеча. А вторая труханутая, с больной головой, хотя на вид и симпатичная. Эта большой опасности не представляет по причине больной головы, за которую она то и дело хватается.
Все они убежали бегом и в неизвестном направлении.
-Ну и приметы, - сказала Сара. - Впрочем, это уж ваше дело. Так что, конкурс привлекательности не состоится, что ли?
-Чёрт побери! - рассердился пузатый. - Какой ещё, к чёрту, конкурс, когда… Короче. Что это за девки на вашей цепи и почему они на сбежавших похожи?
-Во! - удивилась Сара. - Чем это они похожи?
-А тем, что их четверо.
-Ха! Вон сколько тут упряжек-четвёрок мимо пробегает, так что же вы их не хватаете?
-А вы не болтайте, а на вопрос отвечайте! Что за девки?
-Рабыни. Кто же ещё?
-Откуда, куда, чьи, почему здесь и почему в таких ошейниках?
-В каких таких ошейниках?
-Без указания принадлежности собственности.
-Ах, это? - сказала Сара. - Видите-ли, в чём дело. Собственница этих девушек имеет договорённость с организаторами конкурса привлекательности. В соответствие с этими договорённостями, четверо этих рабынь должны появиться на конкурсе как бы случайно приглашёнными с улицы первыми встречными девушками. При этом, собственница вовсе не желает чтобы всем стала известна её личность. А девушки-рабыни, по сценарию, должны оказаться клиентками Аннолиусского представительства производящего известные процедуры переводя девушек на короткое время под юрисдикцию Аннолиуса, для чего им временно надевают ошейники без указания имени собственника, в результате чего должно было получиться так, чтобы и собственница осталась неизвестной, и…
-Понятно, - сказал пузатый. - А почему они на сбежавших похожи?
-Тем, что их четверо? Так это обычный состав ожерелья для участия в конкурсе, поскольку…
-Да. Понятно. А… Э…
-Что, чем-то ещё похожи? На них что, синие сарафаны? Белые миниоты?
-Ну, вообще-то, они все зелёные, - признал очевидное охранник, - только сарафаны-то и переодеть недолго.
-Ну, так можно кого угодно под ваши приметы подвести, - заявила Сара, - да хоть вас же самих.
-Нас? - не понял охранник.
-Ну да. Если на вас надеть синий сарафан, платок, ошейник и нанизать на цепочку с тремя другими такими же, вы точно сойдёте за ту девку которую описывали последней. Здоровенную, широкомордую с большими сиськами и с прутом в руке.
-Хи-хи, - добродушно сказал пузатый, - а сиськи-то у меня где?
-А сиськи и фальшивые приделать можно, - пояснила Сара.
-С чего это я вдруг стал бы приделывать себе женские сиськи?
-А с чего это я стала бы переодевать этих рабынь из синих сарафанов в зелёные? Тем более, что это Исколионисские девушки.
Я отметила, что Сара воспользовалась скорее демагогией, чем логикой. Но для тупого охранника этого хватило. Он и вправду решил что здесь присутствует логика, потому что хихикнул и сказал:
-Исколионисские девушки? Э… А что, вы их действительно в Аннолиусское представительство водили?
-Конечно, - подтвердила Сара. - В том и весь фокус.
-То есть, что, им ради этой вашей конкурсной афёры языки отрезали, что ли?
-Не говорите ерунды! - рассердилась Сара. - Во-первых, конкурсная афёра не моя. Я только работаю по кратковременному найму на собственницу этих девушек. А во-вторых, никто им языков не отрезал. Только чуть подрезали. По самому минимуму. И, конечно же, самым тщательным образом стерилизовали ротики. Видите пломбочки?
-Хм, - сказал охранник. - И что же это за минимум? Метра полтора? Хи-хи-хи-хи.
-Всего лишь маленький полукруглый вырез кончика, - пояснила Сара. - Ну, вы должны знать, теперь для ласки мужских органов модно приобретать девушку с полукруглой подрезкой кончика язычка, соответствующей по диаметру среднему мужскому органу. К сожалению, лично я не могу проверить на себе, но вот мужчины говорят что при этом эффект просто потрясающий. Да вы наверное лучше меня знаете.
-В первый раз слышу, - признался охранник. - И что, действительно так?
Тут он с нездоровым интересом поглядел на мой рот. Наверное, опять же, потому, что я стояла ближе всего.
-Эй, Господин! - сказала Сара, - вы чего это так смотрите? Уж не хотите ли чего такого засунуть в свежеподрезанный ротик?
-Э… Ну, нет, конечно, - замялся он. - Так, а долго такие язычки заживают-то?
-Ну, для полноценного пользования уж дней десять подождать придётся. Это если не нарушать стерильности и проводить полноценную обработку заживляющей смазкой.
-Десять дней… - задумчиво проговорил пузатый и снова также на меня поглядел.
-Не думаю, что собственница этих рабынь станет сдавать их ротики в свободную аренду, - заметила Сарра.
-Э… - проскрипел охранник, но Сарра не дала ему развить мысль и сказала:
-Впрочем, благодаря моим связям с этой Госпожой, я сама могла бы взять парочку из них в краткосрочную аренду в нужное время. И если Господин не особенно скупой на мониолы…
-О! - обрадовался пузатый, но Сарра снова перебила его, слегка повернувшись и указав в сторону улицы:
-Поглядите-ка! А это уж не те ли преступницы?
Интересное дело. Невдалеке по улице быстрым шагом семенила под конвоем двух охранников и девушки в покрывале процессия из четырёх пленниц в Гедонисских белых миниотах и в намордниках очень похожих на те, в которые недавно были закованы мы. А может быть и в тех же самых. Да и миниоты у них были подозрительно знакомые. Уж не те ли, которые мы оставили в месте переодевания?
-Чёрт побери! - воскликнул пузатый и указал пальцем своим помощникам на процессию. - А ну, хватайте-ка вон тех девок!
-Так белые же, - усомнился помощник, - а должны быть в синих сарафанах…
-Дурак! - рассердился начальник. - Долго ли сарафаны снять? Хватайте! Давайте, давайте! А я тут пока… погляжу.
Охранники вяло двинулись в сторону белой процессии, а та, заметив их приближение, ещё быстрее засеменила скованными ножками, похоже что даже бросилась бежать. Охранники заинтересовались и устремились в погоню.
-Ну, мы тогда пойдём, - сказала Сара, - если уж конкурс не состоится.
Она сделала вид что уходит и даже потянула меня за цепочку на разворот, но тут пузатый опомнился и забеспокоился.
-Госпожа, погодите, Госпожа! Так, а как же насчёт…
-Ах, да! - вспомнила Сара. - Ну, тут никаких особенных проблем. Если вы дадите мне вашу карточку, я дней через десять с вами свяжусь. Ну, к нашей взаимной выгоде, надеюсь?
-Ну, само собой, - расплылся в улыбке охранничек и вручил Саре маленькую металлическую табличку.
-Спасибо, - слегка кивнула Сара. - Понимаете, мониолы ведь никогда не бывают лишними, правда? Но и не должны никому доставаться даром. А вот за качественную услугу кому-то с понятием… да?
-Совершенно с вами согласен, Госпожа, - подтвердил охранник и тут же кликнул одного из оставшихся помощников. Указал ему на Сару и велел проводить до оцепления, чтобы там не возникло проблем с проходом.
-Оцепление? - удивлённо вскинула глаза Сара.
-Ну а как же? - ухмыльнулся охранник. - Уж мы мерзких преступниц не упустим. Теперь уж они нас врасплох не застанут.
-Да, действительно, - согласилась Сара. - Ну, мы пойдём, Господин.
-Идите, Госпожа.
Вон чего! А я-то ещё возмущалась, к чему такие сложности. Ну да. Лично я просто бежала бы подальше, вот и угодила бы прямо в это оцепление головой. Так что мы теперь шли и помалкивали закусив зубами платочки. А Сара ещё и слегка постёгивала нас литоной по попкам. То по одной, то по другой. Тут я снова почувствовала размягчение мозгов. Ну, понятное дело, расслабляться нельзя. Надо продержаться ещё некоторое время, не то, все труды наших освободительниц даром пропадут. Я напрягла воображение и представила себе наши стоячие клетки, колодки и знакомый мне не понаслышке механический прут. Перепугалась и заметила что мозги снова слегка затвердели.
А вот и обещанное оцепление. Переносной шлагбаум через дорогу, охрана и странная процедура. К шлагбауму выстроилась заметная очередь из Господ и Госпожей с девушками на цепочках. А возле шлагбаума пара охранничков занималась тем, что заглядывала цепным девушкам в широко разинутые рты, а потом сверялись по толстому справочнику. Вон что! Только сопровождающий охранник повёл нас мимо очереди прямо к шлагбауму и распорядился пропустить без проверки.
-С чего это ради? - недовольно проворчал местный начальник и так на нас поглядел, словно мы у него чего-то украли.
-Да вот, неудачный случай, - пояснил наш охранник, - рабыни со стерилизованными ротиками. Ну, после подрезки язычков. Раскупоривать нельзя.
-Да. Некстати это, - сказал начальник. - Ладно. Документы покажи. Так. Ладно, пропустите этих вот.
Мы оказались за пределами шлагбаума, Сара попрощалась с охраной и повела нас дальше. А уж мы теперь шли и не лезли с предложениями. Всё бы хорошо, если бы не заждавшиеся размягчения мозги. Я теперь лишь с большим трудом удерживала контроль над мышлением и поведением. К счастью, идти оказалось не особенно далеко, к тому же вниз по кривой дорожке. А вокруг настолько сгустился туман, что встречные выскакивали из него как привидения и также исчезали. Причём, это всё были пешеходы, коляски же исчезли вообще. Да и неудивительно, при такой-то видимости.
Но вот мы оказались у какой-то каменной лестницы ведущей под каменную же стену и принялись неуклюже спускаться вниз. Это всё из-за проклятых ножных кандалов, в которых, как оказалось, по лестницам ходить было вообще почти невозможно.
Подвал. Тёмный такой подвал. Но тут раздался скрип, скрежет, и загорелся свет. Ага. Тут был какой-то склад заваленный ящиками, а свет давали странные светильники закреплённые на стенках.
-Посидите пока здесь, - сказала Сара и принялась развязывать руки Тане.
-У? - спросила та.
-Да можно, можно, - разрешила Сара. - Всё снимайте, что можете. Только не ходите никуда, здесь ждите. А мне нужно бежать, поглядеть как там Санди справилась.
-Угу, - пообещала Таня, но Сара уже исчезла, будто её и не было. Развязать она успела только Танины руки. Но теперь уже Таня освободила свой рот от платка, чего-то глухо проворчала, скорее всего, выругалась, и принялась за наши рты. Вскоре мы все оказались развязанными, только конечно не могли снять свои ошейники и ножные кандалы. Да и соединяющие нас цепи тоже были заперты на замочки и с этим пришлось примириться.
-Слушай, Мелани, - сказала мне Таня, - тебе чего вообще бунтовать вздумалось? Что на тебя нашло?
-Так ведь бунт удался, - вместо меня сказала Мери.
-Ещё неизвестно, - усомнилась Таня. - Чёрт, ну что твориться вообще? Ведьма с топором. Вся публика сумасшедшая на фиг! И дальше что?
-А что? - сказала я. - Ну, освободились, вот. Что, в клетках лучше было бы?
-Вообще-то эта самая Миллимилли… Как там эту Моль звали? Она же собиралась хорошо с нами обращаться.
-Ага, как же! - сказала Сарра. - Обезьянкой меня назвала. За деньги показывать собиралась.
-И вообще, свобода, это в любом случае лучше рабства, - вставила своё мнение Мери.
-А вы, подружки, ничего такого не прослушали? - осведомилась Таня. - Ничего из того что говорила эта симпатичная девушка с топором? Она нас собирается с собой в Гедоникс забрать. Вы, часом, ещё не соскучились по Госпоже Долли? По выгнавшей нас из города министрше обороны? Не соскучились по их камерам предварительного и постоянного заключения?
-Е-т-т-о всё бред! - заявила я, потому что теперь у меня начал заплетаться и язык. - Да. Ет… бред! А главное с…час… Ох!
-Мелани, тебе плохо? - ухватилась за меня Сарра.
-Угу, - подтвердила я. - Эт-то… Уколы эти. Забыли, что-ли? Размягчение мозга, ну… А главное… главное… Подвал?
-Что, подвал? - не поняла Таня.
-В подвале бывает вино. Вот! - пояснила я.
-Точно, - сказала Сарра и захихикала.
-Мелани, да тебе и так уже плохо, а? - забеспокоилась Мери.
-Да, - сказала я. - Срочно найдите вина, не то… это… Не это… Лечиться надо.
-Вином? - уточнила Таня.
-Ес-сли можешь, достань водки, - попросила я, - а нет, так и вино с-сойдёт. Сарра! Да прекрати ты цепью над ухом бренчать! Ох.
-Она сейчас в ламиолию загремит, - предположила Мери. - Сарра, а ты-то как?
-А я ламиола, - сказала Сарра.
-И что?
-И загремлю тоже, - пояснила Сарра, - а то, что же за ламиола, и без ламиолии, а? Эт-т-то неправильно.
Похоже, у Сарры тоже начали разъезжаться мозги. Наверное наркотики Госпожи Ми на ламиол действовали сильнее чем на Нол, а может быть на Нол и вообще не действовали.
-И правда, - сказала Мери, - поищем вина, а? Я бы и сама не прочь.
-У, пропойцы! - проворчала Таня и куда-то направилась, а мы волей-неволей заковыляли за ней на своих цепях.
-Так, - сказала она и повернула в обратную сторону, а через некоторое время снова сказала: - Так.
И поволокла нас куда-то в щель между большущими ящиками на которых были нарисованы совершенно вульгарные и гипертрофированные изображения голых девок, утыканных во все дырки огромными кольцами и с дебильно-счастливыми выражениями мордашек.
-Ку… Куда? - проворчала Сарра. - Я про-лезть не могу.
Она и вправду застряла в щели, но я ущипнула Сарру за попку и та взвизгнула и просочилась на ту сторону. А я с трудом проползла вслед за ней.
-О! - сказала в который раз Таня. - Ящик!
-Ящик водки? - обрадовалась я.
-Поглядим, - сказала Таня и маленько посторонилась. Тут и правду стоял ящик, только почти пустой. В нем всего-то имелось три бутылки, причём, одна пустая, другая пустая наполовину, и только третья полная и закупоренная.
-Поглядим, - повторила Таня, выдернула зубами пробку из початой бутылки и принюхалась.
-Господи, ну и вонючка! - сказала она. А это точно была вонючка, потому что как только она откупорила бутылку, я почувствовала запах характерный для… Характерный для… Чёрт! Да где я пила такую вонючку?! Ничего не помню!
-Это пить нельзя, - рассудила Таня. – Этим, наверное, клопов травят.
-Дай, дай, можно! - попросила я. - Это местная водка такая.
-Ты уверена? - спросила Таня, отодвигая от меня бутылку.
-Да! Да! - нетерпеливо заверещала я. - Давай сюда!
-Не давай ей! - забеспокоилась Мери, - сама сперва попробуй.
-Ну, спасибо, - сказала Таня. - Ей нельзя травиться, а мне, значит, можно?
-Да ты же сама говорила что тебя так просто не отравишь.
-Смотря чем, - усомнилась Таня. - К примеру, клопомор я сроду не пила.
-Да-а-айте мне! Не то, помру-у-у… - заныла я.
-Нельзя! - отрезала Таня.
-Да это водка такая! - сказала я. - Вонючкой называется. Да я пила уже.
-Где?
-Не помню! Дай, не то откинусь.
-Дать, нет? - поглядела Таня на Мери. А я, воспользовавшись моментом, выдернула у неё бутылку и присосалась к горлышку. О! О-о-о-о! Глаза привычно выскочили на лоб, а насчёт носа, мне показалось что из него повалил густой дым, и я даже испугалась как бы не закоптилось продетое в нос кольцо. Только Таня тут же отобрала у меня бутылку и вообще спрятала за спину.
-Ну? - спросила меня Мери.
-Круто! - сообщила я.
-Чего, круто?
-Э… отвяжись.
И правда, я теперь испытывала такое чувство которое трудно было бы передать словами. Например, мне показалось что у меня исчезли мозги, и только благодаря этому я теперь догадалась что они являлись совершенно лишним предметом, неконструктивно нагружающим голову избыточным весом. Кроме того, я осознала что хотя и слышу все звуки вокруг, но это неправильно. А чтобы было правильно, надо выпить ещё. Поэтому я опять потянулась к бутылке которую Таня спрятала себе за спину.
-Мало-о-о-о… - заныла я. - Ещё чуть-чу-у-у-ть!
Но Таня старательно уворачивалась и все мои попытки дотянуться до бутылки оказывались тщетными. Дело ещё было в том, что я частично потеряла координацию движений, да ещё и восприятие звуков стало половинчатым. А тут ещё и Мери ухватила меня за руки, жадно тянущиеся к бутылке. Но в этот момент, совершенно неожиданно для всех, Сарра, оказавшаяся за спиной Тани, выхватила у неё бутылку и в свою очередь присосалась к горлышку. Таня и Мери в один голос заругались и напали на Сарру чтобы её обезоружить, но опоздали. Бутылка опустела и Сарра сама выпустила её из рук.
-Вот пьяницы чёртовы! - заорала Таня. - Вы что, свихнулись что-ли?!
-О-о-о-о-о… - заурчала Сарра, а потом сказала: - Свихнулись, это правильно. Потому что… Э…
-Пот-т-ому что правильно, это когда всё наоборот! - подсказала я.
-О! - подтвердила Сарра у которой подогнулись ноги и теперь она села на пол.
-Таня, - сказала Мери, - там ещё одна бутылка…
-Точно! - в один голос завопили мы с Саррой и ринулись вперёд, но Таня нас опередила. Она схватила бутылку и с размаху запустила её в стенку подвала. Раздался характерный звон, в стороны брызнули капли и осколки стекла, а в воздухе повисла совершенно невыносимая вонь.
-О-о-о-й! - заныла Сарра и схватилась за голову. - Ты чего-о-о?
А я просто онемела от горя. Во мне бродили какие-то странные мысли которые никак не связывались друг с другом. В то же время, я всё-таки осознавала что между размягчением мозга, потерей слухового восприятия, приближающейся ламиолией и пойлом, называемым вонючкой, существует какая-то важная связь, чтобы осознать которую следовало бы напиться до более глубокого состояния. А вот теперь пить стало нечего и это неожиданное горе просто раздавило меня, особенно голову, только что освободившуюся от обременительной тяжести мозгов.
Ну а в результате, теперь всё стало напрасным и бесполезным. Я даже бестолково хихикнула, потому что потеря смысла и основ мироздания вдруг оказалось следствием всего лишь разбиения бутылки с пойлом. Да ведь так всегда и бывает! Огромные и могучие империи гибнут в результате цепочки событий, начавшейся с какого-нибудь гвоздя вбитого не в ту доску, звёздные скопления взрываются превращаясь в облака раскалённого газа вследствие когда-то давно залетевшего не туда метеорита, а любая чаша терпения оказывается переполненной после падения в неё последней, самой ничтожной по величине и значению капельки. Мне это было совершенно ясно, а вот объяснять и доказывать кому-то столь очевидные истины я не захотела. Да что толку-то? Разве эти дуры чего поймут, если их ума не хватило на то чтобы осознать всю вредность и непоправимость уничтожения бутылки с вонючкой?! Уж это точно. Поэтому я уселась на пол рядом с Саррой и принялась выть вместе с ней, оплакивая безвременную гибель смысла существования Вселенной.
-Вот чёрт! - сказала Мери, глядя на нас. - Танька! И угораздило же тебя найти этот чёртов ящик!
-Оклемаются, - не особенно уверенно сказала Таня. - В первый раз, что ли?
-Этой-то конечно не в первый раз, - кивнула в мою сторону Мери, - а Сарра-то?
-Ну так, дурной пример перед носом.
-У-у-у-у, - сказала я на такие глупые обвинения, а Сарра тут же поддержала меня: - О-о-о-о…
Где-то, краем сознания сохранившегося в каком-нибудь элементе не до конца вытекших наружу мозгов, я понимала что в моей психике образовалась гремучая смесь из неизвестных наркотиков Госпожи Ми, собственного непонятного метаболизма и катализатора в виде вонючки, но понимала и также то, что на самом деле всё было не так, а наоборот. Словно бы я была и не я, а вот та, которая не я, была как раз мной, только не той, которая была я, а главное, не в этом месте. И, соответственно, наоборот. Понятное дело, у меня не было никакого желания разбираться в таких сложных взаимосвязях, поэтому я просто сидела и гудела:
-У-у-у-у-у-у…
Это чтобы в голову не лезло никаких мыслей. Ведь, известное дело, если в голове заведутся мысли, они туда же втянут за собой и мозги, а мне сейчас так легко в голове было при отсутствии лишней субстанции, что я хотела насладиться хоть этим счастьем, если уж выпивку отобрали. Правда заслон от проникновения мыслей тоже требовал определённых усилий, например, чтобы гудеть тоже ведь надо было несколько контролировать состояние. Кроме того, и само гудение меня немножко раздражало, но это всё-таки был оптимальный компромиссный вариант. Поэтому я так и продолжала:
-У-у-у-у-у-у…
Но тут вдруг свет в подвале стал вдвое ярче, мало того, кто-то ещё и затопал ногами, приближаясь к нам. Да чего ещё можно было ожидать? Разве тут дадут девушке спокойно погудеть?
Ну вот, явились какие-то две девки и стали бу-бу-бу-кать с Таней и Мери. То есть, они конечно не просто стояли и бубнили: «бу-бу-бу-бу-бу», они чего-то там говорили, только мне это было совершенно неинтересно. Только я предчувствовала, что они и меня не оставят в покое. Так и случилось. Вскоре передо мной появилось лицо девушки с короткой густой чёлкой спереди, и это лицо принялось разевать рот и сотрясать таким образом воздух глупыми звуками. Дело в том, что с восприятием звуков у меня что-то разъехалось в голове, только она повторяла одно и то же, а потому, смысл всё же помаленьку проник в меня, подобно упорно загоняемому последовательными ударами в доску гвоздю.
-Мелани! - говорила эта девушка. - Мелани, Мелани, Мелани!
-Ну, - ответила я. - И что? У-у-у-у-у-у.
-Мелани! Ты что, меня не узнаёшь?
-Э… Кого? - осведомилась я.
-Меня!
-Это… - сказала я. - Ты была с топором. Кажется. У-у-у-у-у.
-Мелани, это же я, Сильвия-Аллисандрия!
-Э? - переспросила я. - А это кто?
-Это я. Защитница Гедоникса которая просила тебя стать моей Униолой!
-Униолой? - удивилась я. - Женой, что ли? Э… Правда, что ли?
-Конечно же правда! Неужели ты не помнишь?
-Помню… Нет, не помню… Женой? Но как это… А! Наверное давно было, да? А потом у кого-то операция по смене пола? Не, не помню. Вот чтобы я была не девочкой… А? Да, женой. То есть, что, это ты операцию сделала? Ну… А то, я гляжу, девушка с топором… Хи-хи-хи.
-Напилась она, - с отчаянием в голосе сказала Таня.
-Я напилась? - возмутилась я. - Это совершеннейший бред!
-Как же, бред!
-Бред! - уверенно заявила я. - Я не могу напиться в принципе. Я ведь кто?
-Пьянчужка ты, вот ты кто! - сказала Таня.
-Танька, дура ты, - обиделась я. - Это не я пьянчужка, это Мелани Спайк пьянчужка. Да и то, уж я так бы её не назвала, всё же.
-Мелани Спайк? - уточнила Таня.
-Ну, - подтвердила я. - Не я же, правда? Я-то вообще напиться не могу. Вот, понимаешь, чтобы я напилась, ну, то есть, чтобы я была пьяная, такая вот, как сейчас кажется, для этого Мелани Спайк нализаться должна. Ну! А потом удариться головой и отключиться. Ну, или просто нализаться до бесчувствия. Только это трудно представить. Мелани Спайк, она не такая. Это всякие дуры говорят будто она пьяница, хотя, конечно… Но я-то не она. Слушай, ты понимаешь, или нет?
-А что я должна понимать? - сказала Таня.
-Что я не она!
-А кто?
-Я, кто?
-Да. Ты кто, если уж ты не Мелани Спайк?
-А-а-а-а… Я это…. Тьфу! Как это называется-то?
-Моника, - подсказала Сарра.
-О! - обрадовалась я. - Точно. Сарра, дай я тебя поцелую, а?
-Ну точно, - с досадой сказала Сильвия-Аллисандрия, - прямо при мне с этой своей рабыней целуется!
-Тьфу, - проворчала Сарра. - Мелани, чего у тебя рот вонючий такой?
-Так, потому что я не Мелани.
-А-а. Правильно. А у меня тогда тоже вонючий рот. Да! Как у моей любимой Госпожи Мелани Спайк.
-Сарра, - попросила я, - пожалуйста, не называй меня так.
-Почему?
-Потому что я тебе смерти не желаю. Вот, помню, одна девушка всё время так и называла меня. Своей любимой Госпожой Мелани Спайк.
-Ну? И что? - спросила Сарра.
-Померла, - сказала я и захныкала.
-Хи-хи-хи, - сказала на это Сарра. - Ну, я-то ведь помереть не могу, так что… это… А что?
-Как это, ты помереть не можешь? - спросила я. - Помереть все могут.
-И ты?
-Я, нет. Так я же ведь Моника!
-Ну так и я Моника, - сказала Сарра.
-Ты? - поразилась я. - Как это так может быть? Этого не может быть.
-Новое дело! - возмутилась Сарра. - У неё, видите-ли, может быть Моника, а у меня нет?! Это что ещё за дикри… дискре…дитация. Нет. Это… Дискре… Дискриминация? Да! Дискриминация по расовому признаку, да?! А вот, в Организацию Объединённых Наций… Вот!
-Ну, ладно, ладно, - согласилась я, - чего сразу-то? Пускай себе, Моника… Но только всё равно. Моя… Это… Твоя Моника, моей Монике не ровня, вот!
-Глупости, - сказала Сарра. - У тебя Моника, и у меня Моника!
-А у меня две!
-А у меня три.
-А у меня… А я и считать-то не стану. Потому что у меня Белая Моника, вот!
-Ну? - удивилась Сарра. - А у меня тогда Чёрная Моника! Э? Вон ты куда? Оголтелый расизм, да?
Но тут меня в который раз принялись трясти. Дело, конечно, привычное, только теперь я видела что меня трясла девушка которая была с топором, а ей помогала девушка которая была с самострелом. А уж ей помогали Мери и Таня. Понятное дело, при таких делах меня трясло не слабенько, а так, словно мне в письку кто-то вставил не нормальный фирменный вибратор, а целый отбойный молоток. Да, где-то я что-то слышала про девушку с отбойным молотком, только как-то не задумывалась раньше о положении этого самого молотка относительно этой самой девушки…
-Вай! - заорала я потому что вдруг увидала перед своим носом шприц с огромной иглой. Возможно, огромной она мне показалась лишь потому что находилась близко к левому глазу, только я не собиралась сейчас вычислять никакие расстояния до предметов. Это потому что было лень. Вот я и закричала:
-Вай! Вай-вай-вай!
Между прочим, со шприцами у меня ассоциировались всякие неприятные воспоминания, которые я и вспоминать-то не хотела. Но в том что появление шприца приводит к скорым неприятностям, уж в этом я не сомневалась.
-Спокойно, - сказала девушка с топором, - ты устала. Надо полежать и отдохнуть.
-Ик! - ответила я. - Чёрта с два тут у вас отдохнёшь! Уж я знаю… Вай!
Ох уж эта девушка с топором! Заболтала мне зубы, да и уколола иглой в шею. А я-то бдительность потеряла. Ну вот, сейчас начнутся очередные неприятности, так я и знала. Ну уж, чему быть, того не миновать. Я расслабилась и приготовилась к неприятностям. А девушка с топором так и маячила надо мной сверху. Только почему-то топора не было видно, наверное она его собой заслоняла.
-Это… - сказала я, чувствуя нарастающее расслабление в мозгах которые каким-то непонятным образом снова коварно проникли внутрь моей головки, - это… Девушка с топором, а где это я вас раньше видела? Это не вы были раньше девушкой с отбойным молотком?
-Ты расслабься и поспи, - посоветовала она.
-Ладно, - согласилась я. - Э… А где ваш топор-то? Теперь такая жизнь, что без топора никак…
-Мелани, - сказала она каким-то странным тоном. - Ох, Мелани…
Ну точь-в-точь так, как говорила моя мамочка когда я была совсем-совсем маленькая и иногда писала в свою кроватку. Воспоминания о мамочке всегда уводили меня от действительности. Вот и сейчас действительность где-то потерялась и превратилась в недействительность. Последнее, что я ещё как-то осознала, это что недействительность действительности несёт в себе некий неразрешимый парадокс, с одной стороны похожий на парадокс действительности недействительности, но в принципе представляющий собой нечто совершенно противоположное, поскольку как раз и является обратной стороной той же сущности, которая чёрную тьму делает белой, в то время как любому дураку известно что белая тьма на самом деле чёрная, а белой может лишь казаться, к примеру, спьяну, или если вас кто уколет какой-нибудь дрянью. Например, в задницу. Или пониже. Пониже, это гораздо хуже, потому что… Но вот этого я уже не вспомнила, потому что расплылась, растворилась и уснула. Наверное.
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU