Пространство вымышленных миров. Всё в нём не так, ничего друг с другом не вяжется и даже понять невозможно, что к чему, отчего и зачем? Но ведь так и должно быть, коль скоро эти миры вымышленные. Разумеется, автору вымысла следовало бы сначала собственные мозги поставить на место и упорядочить, а тогда уж и создавать миры и пространства. Только слишком уж много факторов давят со всех сторон и не дают успокоиться. Так что же теперь, и никаких миров не создавать? Если в природе существует принципиальная возможность создания чего-либо, конечно же, оно будет создано независимо от того, хорошо это или плохо, независимо от понятий о хорошем и плохом, о добре и зле или же о бессмысленности разделения явлений на добрые и злые. Что реально может помешать миротворчеству? Что может остановить или хотя бы затормозить этот вредный и никому не нужный процесс? Разве что, отсутствие времени на это? Вот именно. Время, вот определяющий фактор структуры мироздания. Конечно, время поддаётся сжатию, растяжению и деформации, но ведь не до бесконечности же! Вот это и является стабилизирующим фактором мироздания. Во Вселенной много неимоверно огромного, но бесконечного ничего нет. Ничто не бесконечно, ни расстояние, ни пространство, ни само существование Вселенной. Каким бы далёким ни был конец, он всё-таки существует. Нет и замкнутых циклов времени и событий. Если что-то вертится по кругу, это ещё не означает что так будет бесконечно. Замкнутый цикл медленно но верно напрягает структуру окружающего пространства и лопнет как нарыв, как только это напряжение превысит прочность ткани мироздания. Ткань мироздания… С некоторых пор мне начинает казаться что эта ткань ветшает сама по себе, повсеместно и необратимо. Что-то не так в самой её структуре, в самом принципе переплетения её нитей, в самой основе и сущности. Если бы ещё знать, в чём, собственно, эта самая сущность состоит?
*
Я проснулась. Вот опять всё случилось по-новому. То есть, как случилось-то? Если я во всех предыдущих снах забывала об основной Мелани Спайк, то теперь наоборот. Я забыла о том, что видела во сне. При этом, у меня было сильное подозрение что во сне я знала о себе настоящей, вот потому и забыла сон. Вообще-то, я помнила что видела сон, или даже несколько снов. Помнила я даже и то, что сны были большими, если не сказать, здоровенными, а также важными во всех отношениях. Впрочем, я ведь давно пришла к выводу что все эти сны вовсе и не сны, по крайней мере, отчасти. И чтобы закрыть этот вопрос, могу ещё сказать что меня и не беспокоила особенно эта забывчивость, потому что было такое чувство, что я потом всё вспомню. Может быть. Другой вопрос, что все эти сны уже так меня достали, что я и не знала, хочу ли я их вспоминать, или нет. Да что у меня, других забот тут не было, что ли?
Между прочим, я отлежала себе спину и оба бока, а также надавила наручниками запястья. Наверное я спала крепко и долго. А чего вы хотите после предыдущей ночи? Я повернула голову и обнаружила что Виолетта не спит. Она сидела, обхватив руками колени и привалившись спиной к задней стенке клетки. Только глаза её были закрыты, но уж конечно, она не спала. Я некоторое время любовалась её носовым кольцом, чуть покачивающимся в такт дыханию, а потом сказала:
-Привет. Доброе утро.
Виолетта приоткрыла глаза, взглянула на меня и ответила:
-Привет, Мелани. Выспалась, что ли?
-Ох, - сказала я и начала неуклюже подниматься и усаживаться, стараясь не толкнуть свою напарницу по клетке. - Бока отлежала. Я не сильно храпела?
-Хи-хи, - сказала Виолетта. - Скорее, сопела, чем храпела. А один раз завизжала, будто режут.
-Нервы это, - оправдалась я. - Ну, на почве общения с неадекватными личностями.
-Ну? - сказала она. - Про кого это ты?
-А, и вспоминать неохота.
-Ты, если встала, подстилку скатай и садись на неё, как я. Смотри, головой не ударься. И пересядь, не сиди спиной к дверце, этого хозяева не любят. Ну, если хозяйка придёт, нужно будет быстро встать на колени в позу, а не вертеться кругом себя.
Я последовала её совету. Подстилки были как раз такие, что только-только помещались по ширине клетки. Впрочем, и уселись мы рядом довольно тесно. Уж третью пленницу сюда было бы не усадить.
-А что, - спросила я, - Госпожа Фессалония всех своих рабынь в таких клетках держит?
-Наверное, - сказала Виолетта. - А что?
-Тесновато, - объяснила я.
-Здесь тесновато? Ну, это мы вдвоём сидим. Так очень даже просторно.
-То есть, что, в такую клетку и больше девушек подсадить могут?
-Ну, четверых-то запросто.
-Да ты что? А спать как же?
-Спать? Сидя. Или по-очереди. Да вчетвером-то можно. А вот если девушек шесть или восемь…
-Ну да! - Не поверила я. - Уж восемь-то девушек в такую клетку не поместится. Да и зачем?
-Зачем? Так ведь наша Госпожа перекупщица. Она девушек для перепродажи покупает, а в этом случае иногда всем места не хватает, вот и сажает. Да ведь и аренда лишних клеток денег требует, а перекупщицы, они прибыль должны получать, а не убытки.
Услыхав такое, я припомнила о практике перевозки рабов на рабовладельческих судах из Африки в Америку. Там работорговцы тоже специально уменьшали глубину трюмов до минимальных размеров, да ещё и другие меры принимали для того чтобы набить побольше товара внутрь.
-Да, - сказала я, поёжившись на подстилке. - Вообще-то, если свой товар держать в плохих условиях, он приобретёт нетоварный вид, цена-то и снизится.
-Ну, следует конечно находить компромисс между количеством рабынь и условиями их содержания, - согласилась Виолетта. - Думаю, что наша хозяйка достаточно квалифицирована в торговых делах. Мне кажется, что две девушки в такой клетке, это как раз оптимально.
-Ты так говоришь, будто сама девушками торговала.
-Я, нет, - сказала Виолетта, - но кое-что в торговле смыслю. Я ведь была Униолой.
-Да-да, - припомнила я, - Униолой-Мини Хронваргера Оллитариса.
-Да, - несколько удивилась она. - Откуда ты знаешь?
-Видела тебя, - объяснила я. - Видела как тебя продавали в тот день, когда прибыл караван из Аннолиуса. Только не продали. Тогда мне очень понравилось как ты напугала одного противного покупателя.
-Вон что, - сказала она. - А где ты там была? У какого-нибудь Господина на поводке?
-Э… нет, - замялась я. - Я там просто так, проходом оказалась, то есть, проездом. Ну, неважно.
-Хи-хи, - сказала Виолетта. - Проездом? Ты на ком-то ехала, или кто-то на тебе?
-Да какая разница?
-Ого, - сказала она, - это очень большая разница. Если ты возила упряжки, так уж наверное понимаешь, что одно дело ехать на коляске, и совсем другое, эту коляску тащить.
-Это уж точно, - признала я.
-Так и в какой же роли ты там была?
-Ох, - вздохнула я. - Я на стоянке стояла. Да, да, запряжённая в коляску, в этой дурацкой сбруе, в наморднике и с палкой во рту к которой поводья крепятся. Вот. Если уж тебе так хочется знать. И что, это сильно плохо?
-Ну, почему плохо?
-Да потому что, как я понимаю, к рабыням транспортного отдела все с презрением относятся.
-Э…
-Только я в транспортном отделе не работала. Меня вообще редко запрягали, а тогда я на обучении в Унилонисе была, а там всех поголовно запрягают, когда учат.
-Хи-хи-хи, - сказала она. - Ты так волнуешься, будто виновата в чём-то.
-Да просто не хочу чтобы ты меня презирала за то, что я пару раз коляску возила.
-Пару раз? - уточнила она.
-Ну, может чуть побольше.
-Это хорошо.
-А чего хорошего-то?
-А хорошо, что опыт есть. Может пригодиться.
-То есть, как?
-Да очень просто. Если торговка в одном месте надолго задерживается, тогда она обычно купленным девушкам без дела сидеть не даёт.
-Работать посылает?
-Конечно. Догадываешься, куда?
-Да ты что? - испугалась я. - Неужели в транспортный отдел?
-Это проще всего.
-Знаешь, - сказала я, - а ведь сама Госпожа Фессалония как-то при мне говорила, что у транспортных рабынь характерные рубцы во рту и губы искажённой формы от уздечек. Так ведь рабыню испортить можно. Ну не продаёт же она девушек из одного транспортного отдела в другой? Я так поняла, она торговка высокого уровня.
-А что, - улыбнулась Виолетта, - сильно не хочется тележки катать?
-А чего хорошего-то?
-Хи-хи, - сказала она. - Но ведь ты же рабыня. Разве рабыня не испытывает удовольствия от сознания того что она хорошо служит Господам? Разве возить Господ и Госпожей на колясках, это не почётно для ламиолы? Разве это не предмет для гордости от своей полезности?
-Ты это серьёзно? - спросила я. - А ты сама возила тележки?
-Ещё чего, - сказала Виолетта. - Разве я не Униола? Зато я часто объясняла рабыням их обязанности, и хорошо знаю психологию рабынь.
-Ну, Униола-то ты бывшая, - возразила я.
-Это неважно. Если девушка была Униолой, она всегда Униолой и останется. Униола, помимо всего прочего, это ещё и состояние души. А ты Униолой была?
-Э… я?
-Да, ты. Кто же ещё?
-Трудно сказать.
-То есть, как это? У тебя что, до такой степени теряется память?
-Пожалуй, правильно будет сказать, что я Униолой не была, - сказала я не желая вдаваться в подробности.
-Вот видишь? - сказала она. - А ещё споришь.
-Вообще-то, я не спорила, - возразила я, - но, между прочим, вот лично я специально изучала психологию. А ты изучала? Или так, самоучка?
-Ну? - удивилась она. - Где это ты психологию изучала?
-В специальном учебном заведении, - похвалилась я.
-Надо же, - сказала Виолетта. - А зачем ты её изучала?
-Как это, зачем?
-Да, вот, зачем?
-Ну, чтобы образование получить.
-И зачем?
-С образованием можно на хорошую работу устроиться, - объяснила я, - а не катать тележки, например.
-Очень интересно, - сказала она. - И на какую же такую работу рабыня может тут устроиться? Вал крутить?
-Ну, причём тут вал?
-А куда?
-Ну, в торговлю, хотя бы.
-Хи-хи-хи, - сказала она. - Рабыней у магазинной торговки? А ты пробовала?
-Вообще-то нет.
-У торговок рабыни сидят весь день на цепи, - пояснила Виолетта, - никуда уйти не могут. При этом, должны покупателям угождать и прибыль обеспечивать. А если товар плохой, так у покупателей всегда рабыня виновата, потому что под рукой находится. Иногда и побьют. А рабыня и обидеться права не имеет. Если же прибыль не обеспечит, её ещё и хозяйка побьёт, а то и на счётчик поставит.
-На какой ещё счётчик? - мрачно спросила я.
-На денежный. Допустим, хозяйка назначит сумму дневной прибыли в десять мониолов, а рабыня пару мониолов недоберёт, так на следующий день она сверх дневной прибыли уже не два, а три должна наработать. А через два дня, уже не два, а четыре. Понятно, какой счётчик?
-Это безумие, - рассудила я. - Так много накопиться может. И что тогда?
-А тебе хочется знать?
-Нет, - сказала я, - не хочется. Наверное, я зря психологию изучала.
-Ну? - сказала она. - Не огорчайся. Ты ничего, красивая. С твоим телом и психология не помеха. Если её конечно напоказ не выставлять.
Странное чувство у меня возникло к этой девушке. Она вовсе не заносчиво со мной говорила, однако как-то получалось, что постоянно ощущалось её превосходство. Неужели это и правда оттого что она Униолой побывала?
-А ты правда умеешь с оружием обращаться? - спросила я.
-Умею, - подтвердила она и даже не спросила, откуда я это знаю.
-А зачем унине оружие? - поинтересовалась я.
-Ну, мало ли что в жизни пригодится? Сразу и предположить трудно.
-И что, были случаи когда пригодилось?
-Были, - сказала она, - только я о них рассказывать не буду.
-А почему?
-Почему? А ты обо всех случаях своей жизни рассказывать согласна?
-Ну… - замялась я. - А я всех случаев и не помню. Я чувствительная ламиола и память у меня такая, раз, - и нету.
-Это конечно удобно, когда такая память, - сказала она, - только кое-что помнить надо, какая бы там память ни была.
-И что же?
-А то, что ты рабыня, собственность своей Госпожи у которой всегда плётка под рукой. Вот это следует всегда помнить.
-Я помню, - согласилась я. - А вот ты, когда Униолой была, и другим рабыням это объясняла?
-Конечно. А что?
-И у тебя всегда была плётка под рукой?
-Вообще-то, я была Униолой-Мини, - сказала она. - У меня было столько забот, что и плёткой-то размахивать было некогда.
-Но плётка-то у тебя была?
-Ну, была. Так плётка у каждой Униолы есть, обычное дело.
-И каждая Униола умеет плёткой пользоваться?
-Встречаются и неумехи, - не очень довольным тоном сказала она. - А к чему это ты клонишь?
-Ну, понимаешь, то есть, понимаете, Госпожа, вот вы Униола, хоть и бывшая, а я всего лишь рабыня, да и то, не особенно давно.
-Я же тебе разрешила меня Госпожой не называть.
-Да, но и не запрещали, правда?
-Правда. А тебе что, хочется свою напарницу по клетке Госпожой называть?
-Нет. Это я так говорю, Госпожа, потому что кое-что спросить хочу. Вот вы же ощущаете своё превосходство, правда? Поскольку уж были Униолой?
-Ну, допустим.
-Вот и я ваше превосходство ощущаю, Госпожа.
-И что?
-Понимаете, Госпожа, я бы вас кое о чём спросить хотела. Именно такую как вы, которая немного больше меня в жизни понимает. Такая как вы мой вопрос правильно поймёт, а вот какая-нибудь Нола ещё рассердилась бы и поколотила меня, чтобы я глупостей не болтала. Дело в том, что у меня такое ощущение, будто бы вот немножко была бы я умнее, так и сама бы всё знала, вот я вас и хочу спросить.
-Интересно даже, - сказала она. - Ну, спрашивай.
-Прямо так и спрашивать, Госпожа?
-Да к чему столько предисловий-то?
-А как же? Потому что вопрос такой.
-Пока что я вообще никакого вопроса не слышу.
-Есть внутри ламиол Сплойиола, или нет?
-Тьфу! - сказала она и даже подскочила. - Перестань нести чушь!
-Так я правильно сделала, что с предисловиями?
-Нашла что спрашивать!
-А вы прямо как Нола, Госпожа.
-Чего это я как Нола?
-Да вот и Госпожи Нолы, когда вопрос не нравится, тоже сразу вопить начинают, а то и дерутся.
-И правильно делают, - сказала Виолетта. - Вот и надо бить тех, кто подобную чушь городит.
-То есть, вы, Госпожа, считаете что Сплойиолы внутри ламиол нет?
-Да конечно же нет!
-Вот, интересно, - сказала я. - Вы так говорите, будто лично каждую ламиолу изнутри разглядывали.
-И нечего разглядывать, - ответила она. - Чего там разглядывать, когда и так всё известно.
-Простите мою назойливость, Госпожа, - не отставала я, - но откуда это самое «всё» известно?
-Оттуда, - сказала она. - Есть общеизвестные вещи, такие как то, что небо голубое, земля твёрдая, а вода мокрая. А ламиола глупая, если такие вопросы задаёт. Да, глупая, - повторила она и поглядела на меня. - Чего молчишь? Ведь это же так?
-А я уж лучше помолчу, - ответила я.
-Это потому что ты глупая?
-Госпоже конечно виднее, - сказала я, - только специалисты в Унилонисе определили мои умственные способности как аномальные. Если конечно Госпоже это интересно.
-Аномальные способности ещё не означают большого ума, - не очень уверенно сказала она.
-Но и большой глупости не означают.
-То есть, ты сама себя считаешь умной?
-Ну уж, по крайней мере, не глупее других.
-А чего же тогда ерунду городишь?
-Послушайте, Госпожа, - сказала я, - вы пожалуйста не сердитесь, потому что я ведь не просто так спрашиваю. А вот, скажите, как по-вашему, Сплойи на самом деле существуют?
-Нет, - уверенно ответила она. - Всё это глупости чтобы ламиол пугать.
-А, ну тогда понятно.
-Что тебе понятно?
-Вы, Госпожа, считаете что Сплой нет, стало быть, и Сплойиолы нет. А если её нет, так, понятное дело, откуда ей внутри ламиол взяться? Если уж её в природе нет. Вот поэтому вы и считаете, что в ламиолах никакой Сплойиолы нет, да?
-М-м-м, - задумалась она. - Я не совсем поняла. Это что, логические рассуждения?
-Ну да.
-Понятно. Ламиола сочиняет логические построения. Тогда, уж конечно, у тебя умственные способности аномальные. Вон куда они твои мысли завели.
-А куда, Госпожа?
-Куда не надо. Слушай, во-первых, перестань задавать дурацкие вопросы, а во-вторых, перестань меня Госпожой называть.
-Во-вторых, ладно, - согласилась я, - а, во-первых, можно ещё маленько? Вот что бы ты сказала, если бы своими глазами видела как из ламиолы идёт Сплойиола?
-Что? - подскочила Виолетта, так что стукнулась макушкой о верхние прутья. - Ха! Этого не может быть.
-Я поняла, что ты сейчас так считаешь, но вот, если бы увидела?
-Если бы я увидела что из ламиолы течёт что-то такое, на Сплойиолу похожее, что бы я сказала?
-Да.
-Я бы этой ламиоле велела промыть желудок и не кормить пару дней. Ну и высекла бы чтобы она не ела всякую гадость.
-Ну, понятно, - сказала я и замолчала.
-А чего это ты не споришь? - спросила она через некоторое время.
-А чего спорить, ты же мне ответила.
-То есть, ты не споришь, что никакой Сплойиолы в ламиолах нет и быть не может?
-Не спорю.
-Ну, - сказала она. - Странно.
-Почему?
-У меня создалось впечатление, что ты будешь доказывать обратное.
-Ви, - сказала я, - я ведь тебе объяснила, что хотела бы знать мнение девушки, больше меня понимающей в жизни. Вот я твоё мнение и узнала. Вот потому и спрашивать больше незачем.
-Ага, - обрадовалась она, - но сама-то ты при своём мнении осталась?
-Нет, - сказала я. - Теперь у меня по этому вопросу такое же мнение, как и у тебя.
-Да? Чего это ты своё мнение так легко меняешь?
-Почему это я меняю? А может, у меня такое же было? Разве я утверждала обратное?
-Вообще-то, нет, - сказала Виолетта и почесала нос, - только у меня такое впечатление…
-Какое?
-Неважно. Значит теперь у нас одинаковое мнение?
-Да.
-Теперь. Стало быть, прежде было разное?
-И прежде было одинаковое, - сказала я, - если только ты своё мнение только что не сменила.
-Я сменила?
-А ты не меняла?
Виолетта замолчала, сосредоточилась и ухватилась за нос. У меня создалось впечатление, что она потеряла мысль. И такое случилось уже не в первый раз при моём разговоре с нормальной ламиолой.
-Что, кольцо беспокоит? - спросила я, чтобы сменить тему.
-Кольцо? - удивилась она. - Какое кольцо?
-Ну, то, что у тебя в носу продето.
-Вот это, что ли? - тронула она своё кольцо. - Почему ты решила что оно меня беспокоит?
-Ну, ты за нос держишься.
Виолетта потрогала кольцо и даже повернула его слегка. Сначала влево, а потом обратно вправо. Убрала руку и снова потрогала.
-Чёрт, - сказала она. - Меня кольцо не беспокоило пока ты об этом не спросила. А теперь беспокоит.
-Извини, - сказала я. - Давай я тебя о чём-нибудь другом спрошу, чтобы ты про кольцо забыла?
-Нет уж, - заявила она, - лучше я тебя спрошу. Тебя ошейник не беспокоит? А наручники? А кандалы на ногах?
-Нет, спасибо, - ответила я, - не беспокоят.
-А заклёпка в языке? О! Тебя вообще твой язычок не беспокоит?
-А чего это он меня должен беспокоить?
-Ну, в связи с Аннолиусской модой. Не беспокоит, что тебе его могут отрезать?
-Это почему?
-Чтобы глупых вопросов не задавала.
-Угу, - сказала я. - Знаешь, Виолетта, тут ты права. Моему языку уже не раз грозила большая опасность. Мало того, его даже пару раз поцарапали ножницами, но всё же, он уцелел. А вот теперь у меня такое ощущение, что мне отрезание языка на роду не написано, вот я и спокойна на этот счёт. Как ты думаешь, стоит мне бороться с таким ощущением, или нет?
-Хи-хи-хи, - развеселилась она. - Тебя и по этому вопросу интересует мнение девушки, больше тебя понимающей в жизни?
-Да, - коротко ответила я.
-Знаешь, Мелани, - сказала она, - вот если бы я всё ещё была Униолой и мне нужно было бы купить пару рабынь, тебя бы я не купила.
-Это почему?
-Потому что ты себе на уме.
-А что это значит?
-Уж ты знаешь, что это значит.
-Ну… - задумалась я. – Наверное, так и есть. Если уж девушка больше меня понимающая в жизни так говорит.
-А ты слишком уж часто это повторяешь.
-Что?
-То, что я больше тебя понимаю в жизни.
-Но ведь это же так и есть?
-Если ты в самом деле считаешь, что это так и есть, зачем это повторять?
-Тогда я больше не буду этого повторять, - предложила я, - хорошо?
-А чего это ты такая покладистая?
-А я вообще покладистая со всеми, кто ко мне хорошо относится.
-А если кто плохо относится?
-А тогда я злюсь, теряю над собой контроль, могу даже и порезать, или, там, глаз… Э… В глаз дать.
-Хи-хи-хи, - засмеялась она. - Ха-ха-ха. Как Мелани Спайк?
-Э… - поперхнулась я. - То есть, как это, как Мелани Спайк?
-Ты уж только не говори, что про Мелани Спайк не слышала.
-Так ведь… это…
-Что?
-Так ведь Мелани Спайк…
-Что, Мелани Спайк?
А почему, собственно, Виолетта должна была знать, что Мелани Спайк это я? Ей сунули рабыню в клетку, сказали что её зовут Мелани. Мало ли Мелани всяких тут? А теперь, наверное, многих рабынь специально переименовали в Мелани. Эти ведь рабовладельцы как рассуждают? Если уж самой Мелани Спайк на всех не хватит, так можно другую свою рабыню так назвать, ну и представлять себе будто это сама настоящая страшная Мелани Спайк ходит на твоём поводке, подставляет спину под твою плётку и по первому приказу целует твои туфельки. Это чтобы круто себя чувствовать.
-Вот интересно, - сказала я, - а что ты, Ви, насчёт этой Мелани Спайк думаешь?
-Я?
-Ну да. Ты ведь… э…, а я обещала больше не повторять, правильно?
-Правильно. А насчёт Мелани Спайк, я думаю, она конечно смелая девушка, гордая, там, красивая и умная. Только глупая.
-Это как?
-Ну, так вот себя вести, это же не может долго продолжаться. Рано или поздно за неё возьмутся всерьёз и сведут на нет.
-Это что ты имеешь в виду?
-Да вот, закуют её по рукам и ногам да посадят в клетку. Чтобы знала что она ничтожная рабыня и никому ничего больше сделать не может. А может уже и посадили, а то, что-то давно ничего не слышно про свежепорезанных Нол.
-Виолетта, - сказала я, - я просто восхищена твоей прозорливостью.
-Чем восхищена?
-Прозорливостью.
-Надеюсь, это не ругательство?
-Нет, что ты? Наоборот. Это значит, что ты совершенно права. Эту Мелани Спайк действительно заковали по рукам и ногам и посадили в клетку. Точно, как ты сказала. А вот если ты ещё и угадаешь, в какую именно клетку её посадили, а?
-В какую именно? Ты что, хочешь сказать, что это ты Мелани Спайк?
-Да это просто удивительно, - сказала я. - Как ты догадалась?
-Да ну, - сказала она, - быть не может.
-А почему не может?
-Да как же? Мелани Спайк, это же…
-Что? Мелани Спайк двухметрового роста, с глазами как блюдца, с волосами в четыре метра, так, что ли?
-Да нет, ну не так, конечно.
-Мелани Спайк, это я.
-Врёшь.
-Да зачем мне врать?
-Например, чтобы надо мной позабавиться. Думаешь, я такая дура?
-Послушай, Виолетта, - сказала я, - я действительно та самая Мелани Спайк которой тут глупые Нолы друг друга пугают. Скорее всего, они уже наврали с три короба того, чего и не было. А вот Госпожа Фессалония, она не дура. Она меня не только не боится, она ещё и много усилий приложила чтобы меня купить. Кстати, она меня ещё на торгах Унилониса купить пыталась. Вот, надо думать, приобрела она меня с третьей или четвёртой попытки.
-Зачем? - спросила Виолетта.
-Она мне прямо так и сказала, что для перепродажи. А что? Она тут не спешила, а за это время наверное и до Оллитариса слухи обо мне дошли. А может быть она сама эти слухи и раздувала. Наверное, надеется продать меня в Оллитарисе с большой прибылью.
-Так ты, стало быть, Мелани Спайк? - уточнила она.
-Только не спрашивай меня про глаз Номы, - сразу предупредила я, - я на этот вопрос поклялась никому не отвечать.
-Хи-хи, - сказала она. - А насчёт резания Нол?
-Ну так, немножко, - призналась я. - Но они сами виноваты были!
-Ой, - сказала Ви, - Нолы были виноваты перед ламиолой? Как это?
-Ну, это с моей точки зрения.
-А они интересовались твоей точкой зрения?
-Вообще-то, нет. Послушай, Виолетта, сейчас я самая обыкновенная рабыня. Ну, мало ли что там было прежде? А теперь я рабыня, собственность Госпожи Фессалонии, такая же как и ты. Только ты Униолой побывала, а я нет, - вот и вся разница между нами.
-Ты извини, - сказала она, - но не могу я так вот сразу поверить, что в моей клетке сидит сама Мелани Спайк.
-И прекрасно. И не верь. Будем относиться друг к другу как две обыкновенных рабыни. Так ведь всем лучше будет, правда?
Она не ответила, а принялась задумчиво на меня смотреть.
-Правильно я сказала? - повторила я, но она словно и не слышала. Так и глядела на меня, а потом вдруг проговорила:
-Слушай, Мелани, а ты могла бы всех нас, ламиол, освободить?
-Вот тебе и на! - возмутилась я. - Я ж тебе говорю, я обыкновенная рабыня, такая же как ты. Кого и как я тут могу освободить?
-Ну да! - заявила она. - Мелани Спайк всё может, если чего захочет.
-Вот-вот, - сказала я. - Знаешь как я уже устала от таких вот сказочек?
-Да ты наверное просто не хочешь нас освобождать, - упёрлась эта дура.
-Послушай, - сказала я, - а вот, ты что, считаешь, что ламиол нужно освободить?
-Так ты это можешь сделать?! - воодушевилась она. Я решила призвать на помощь демагогию и сказала:
-Понимаешь, главное это знать, что нужно делать, и знать, что это действительно нужно. Вот если ты в этом уверена и знаешь, то само дело уже особых сложностей не представляет. Вот я тебя и спрашиваю, ты уверена что ламиол нужно освобождать?
-Конечно нужно. Да разве это не очевидно?
-То есть, ты хочешь чтобы везде было как в Гедониксе?
-Ну, например, так.
-То есть, просто ламиолы должны поменяться местами с Нолами? Чтобы ламиолы были Госпожи, а Нолы рабыни?
-Нет, ну я такого не говорила.
-Ты же сказала, как в Гедониксе.
-Да, действительно. Ну, стало быть, пускай Нолы будут рабыни. Главное чтобы ламиолы были свободны.
-Это почему? Потому что лично ты ламиола?
-Послушай, - сказала она, - но ведь это же несправедливо, то что мы с тобой сидим в клетке закованные в цепи и ошейники, а Господа развлекаются, нами же торгуют, нас заставляют себя на колясках возить, да ещё и бьют, и обзывают тупыми и глупыми! Разве может нормальная девушка примириться с такой несправедливостью?
-А с такой несправедливостью, когда эта самая нормальная девушка Госпожа, а ей служат рабыни, эта самая девушка примириться сможет?
-Ну хорошо, - сказала Виолетта, - тогда пускай рабынь вообще не будет.
-А чего это ты так быстро мнение меняешь?
-Да не меняю я мнения! Просто не думала об этом подробно.
-А вот, надо думать, прежде чем освобождения требовать. Значит, пускай рабынь не будет, да?
-Да.
-А кто работать должен? Кто, например, будет вал крутить? Или же, пускай и электричества не будет?
-Без электричества плохо, - рассудила Виолетта, - а вал пускай крутят преступники.
-А преступниками считать кого? Тех, кому такие порядки не понравятся? Когда рабства не будет, да?
-Ну, хотя бы.
-И вот, эти самые преступники будут принудительно привлекаться к труду?
-Ну.
-Как рабы? Если уж принудительно?
-Ну да. А что?
-Значит, преступники будут в роли рабов, за то что им не нравятся порядки когда рабства не существует?
-Э… - сказала она. - Это… Да какая разница?
-А вот, очень большая разница. Я тебе простейшее противоречие нашла. Первое, что в голову пришло. А подумав, я тебе уйму противоречий обнаружу. Кстати, эти самые Гедонисские ламиолы, как только освободились, сразу на такие проблемы нарвались, о которых и не думали. Ну и решают эти проблемы как умеют. В результате, там у них такой же рабовладельческий строй как и по всей Оллитарии, если ещё и не хуже.
-Да ты откуда знаешь? Ты что, была там?
-Ну, как сказать? Считай, что была.
-Так была или нет?
-Ну, формально, как бы и не была, но в принципе…
-Хи-хи-хи, - засмеялась она. - Не была, а выдумываешь будто в Гедониксе плохо. А ещё говоришь что ты Мелани Спайк.
-Я и есть Мелани Спайк, - обиделась я, - вот потому-то мне и бывать там необязательно чтобы узнать, что там происходит. А я тебе точно говорю, там такое происходит, что половина ламиол сбежала бы оттуда, если бы могла!
-Мелани Спайк так говорить про Гедоникс не может! - заявила она.
-Ха! - возмутилась я. - Новое дело! Уж я лучше знаю, как я могу говорить, а как не могу!
-То что ты говоришь про Гедоникс, это клевета!
-Надо же, - сказала я, - я ещё ничего особенного про Гедоникс и не сказала, а ты уже говоришь, что клевета?
-Ну… - замялась она. - Так ведь и так ясно, что ты про Гедоникс собираешься говорить.
-Виолетта, - сказала я, - успокойся и подумай. Ну разве если бы кто-то был способен исполнять твои желания, смог бы он это сделать, если ты и сама толком не знаешь, чего желаешь? Освободить ламиол, - это слишком уж неконкретное желание, способное при своём осуществлении превратиться в собственную противоположность.
-Э… - сказала она и замолчала, приняв такой вид, будто напряжённо задумалась. А потом потёрла себе ладонями голову, взглянула на меня и сказала:
-А может ты и Мелани Спайк.
-Вот ты подумай о том, что при рабовладельческих порядках ведь и Господа толком несвободны, - сказала я ей.
-А Господа-то почему?
-Потому что они не могут относиться к нам, ламиолам, как им захочется, а могут относиться только как к рабыням. А это тоже несвобода.
-Вон чего, - сказала Виолетта. - Ну так тогда полной свободы и быть не может?
-Вот именно, - подтвердила я.
-Это плохо, - рассудила она.
-Почему?
-Ну вот погляди, если кто-то нас девушек создал, ну, там, Бог или кто ещё, не знаю, так ведь он создал нас свободными, правда? Ну, без ошейников и без одежды даже, правда? Если по замыслу создателя ламиола должна носить ошейник, почему было её прямо так с ошейником и не создать?
-Хи-хи, - сказала я. - Это чтобы ошейники менять можно было. А то, что же получилось бы? Все бы в одинаковых ошейниках ходили, и Моны, и рабыни, и Униолы даже? Это разве хорошо было бы?
-То есть, это как одежда?
-Наверное.
-Так что же выходит, по-твоему всё правильно устроено и ничего менять не надо, так получается?
-Нет, не так, - сказала я. - Всё устроено неправильно, и это устройство нужно кардинальным образом изменить. Вот.
-О! - обрадовалась она. - Ну и…?
-Что?
-Изменяй.
-Я?
-Но ты же Мелани Спайк?
-А, ну да. Я Мелани Спайк. Только я сейчас ничего изменять не стану, даже и не надейся.
-Но почему?
-Устала. Отдохнуть хочу.
-Вот тебе и раз! - сказала Виолетта. - Тут, понимаешь, все на тебя надеются, а ты устала, понимаешь?
-А ты бы попробовала такой жизни как у меня была последние несколько дней! - возмутилась я. – Может, и вообще откинулась бы, а я всего лишь устала.
-Вообще-то я думала, что ты после того как выспалась, должна была отдохнуть.
-Да я спала-то всего полночи! Да и не спала даже, а…
-А что?
-Не знаю.
-Это как же?
-Ну, так. Вот, понимаешь, когда я делаю то что мне по силам, я тогда всё помню, а вот если чего пришлось через силу, так я потом забываю, что тут неясного?
-Ха-ха, - сказала она. - И чего же ты такого делала ночью? Мне так кажется, что ты сладко спала.
-А ты же говорила, что я сопела, и кричала даже?
-Ну да. Так это во сне же?
-Не знаю, - сказала я. - Только, я думаю, этой ночью я делала много важных дел. И трудных дел, потому что ничего не помню.
-Да, - согласилась Виолетта, - наверное, это так. Я и раньше считала, что сопеть носом, это очень утомительное занятие. Хи-хи-хи.
-Смеёшься, да? - обиделась я.
-Смеюсь, - кивнула она. - А что ещё делать, если напарница такая весёлая? Думаешь, если тебя зовут Мелани, так уже и сразу Великая Литоника?
-Вот я-то как раз так не думаю! - возмутилась я. - А другие достали. Некоторые даже в ноги бухнуться норовят. Надеюсь, ты хоть не из этих?
-Так ты что, хочешь теперь быть просто обыкновенной рабыней? Как все?
-Да я же тебе так и сказала. Хотя, конечно, в принципе, я рабыней быть не хочу, но если уж такие обстоятельства, то хочу быть как все, по мере сил.
-Это, пока не отдохнёшь?
-Да.
-Вообще-то рабыней быть трудно. Уж отдыхом бы я это не назвала.
-А вот ты побыла бы в рабстве у этой Аннолиусской мерзавки, так тебе бы всякое другое рабство отдыхом показалось!
-Да? А ты много где пробовала?
-Ну…
-Вот, сейчас попробуешь, - пообещала Виолетта, - вон, охрана идёт.
К нашей клетке и вправду направлялись двое охранников. Подошли и уставились на нас сверху вниз.
-Привет, Ви, - сказал один. - Как подружка себя ведёт?
-Нормально, - сказала Ви. - Что сегодня? Будут нас из клетки выводить?
-Будут, - подтвердил охранник и велел второму: - Отпирай.
-Вылезай, - сказала мне Ви как только дверца открылась. Не успела я ещё встать с четверенек, как охранник уже пристегнул к моему ошейнику цепь. А к тому времени как я поднялась на ноги, к нему примкнули и вторую цепочку. Надо думать, на моём ошейнике имелось две скобочки с противоположных сторон, помимо отогнутых лапок в которые был продет висячий замочек. А другой конец второй цепочки пристегнули к ошейнику выползавшей из клетки Виолетты. Так мы и пошли по коридору, я на переднем поводке у охранника, а она за мной на шейной цепи. Шли мы недалеко, всего лишь до соседней ниши где стояла точно такая же клетка с двумя заключёнными в ней пленницами.
-О! - воскликнула я, но Виолетта тут же шлёпнула меня сзади ладошкой и пояснила, что ничего не следует делать без разрешения, в том числе и кричать. Но я ведь не просто так вскрикнула, а потому что в этой клетке сидели Анита Малевская и Маргарита Брайн! Впрочем, я ведь знала что Аниту купила Госпожа Фессалония, только не думала, что она всё ещё держит её у себя. А Маргариту я ведь тоже видела здесь, правда давно, когда я ещё сидела в клетке-ямке в Унилонисе.
-Мелани! - ахнула Анита уставившись на меня снизу, а Маргарита тоже взглянула, но ничего не сказала.
И Анита, и Маргарита были одеты в такие же платья и также закованы по рукам и ногам как и мы с Виолеттой. И у обеих в носах болтались такие же железные колечки. Надо полагать, Госпожа Фессалония действительно любила порядок и одевала своих девушек в платья с символикой Оллитариса. Платья конечно были весьма скромные, очень может быть что Госпожа приобрела их на какой-нибудь дешёвой распродаже. Ну, если уж она торговка и желает получать максимум прибыли с минимумом издержек, это было правильным подходом. То же можно было сказать и насчёт наших цепей. Цепи были прочные, но без излишеств. В принципе, достаточно лёгкие чтобы их могла носить девушка-рабыня, но уж и надёжные на сто процентов. Думаю, хотя бы вот эту цепь, что спускалась сейчас от моего горла, не смогла бы самостоятельно порвать никакая, самая сильная девушка, даже и такая как Риса.
А пленницы в этой клетке выглядели несколько забавной парочкой. Анита девушка среднего роста, она немного ниже меня, а вот Маргарита почти что дылда, для неё клетка была весьма тесновата. Кроме того, её немецкая мордашка и в спокойном-то состоянии выглядела так, будто она была чем-то недовольна, а уж в клетке это сразу бросалось в глаза. Такое выражение лица вообще-то подходит для фотомодели, особенно если эта модель немка. Что там ни говори, а о немцах во всём мире сложился устойчивый зрительный стереотип, каким бы глупым явлением это ни являлось. Да ведь и рекламные боссы всегда пользуются стереотипами мышления потенциальных потребителей, а не логикой и здравым смыслом. В этом смысле, Маргарите здесь больше подошла бы роль Госпожи с плёткой в руках, чем пленницы заключённой в клетку. Немка в клетке всё-таки больше выглядит животным в зоопарке, чем беззащитной мученицей, как полька Анита. А тем временем, их обеих принялись выгонять из клетки, причём, сначала Маргариту, а потом уже Аниту. А что, Анита в клетке старшая? Наконец обеих девушек вынули наружу и пристегнули позади нас, третьей Маргариту, а последней Аниту. И, между прочим, напомнили чтобы мы помалкивали, не то закупорят рты.
В таком виде мы проследовали по коридору к переходу соединяющему отделения. Переход был достаточно длинным, кажется это как раз было то место, куда я забрела будучи ещё Моной, когда в Унилонисе появлялся Змееног. И правда, вскоре сбоку показались ниши с клетками-ямками, только внутри я никого не заметила. Впрочем, возможно тут был тихий час и пленницы спали свернувшись на полу ямок. Оказалось, что нас всего лишь отвели на умывание и другие утренние процедуры, а потом повели в ту самую столовую, которой я пользовалась на обучении. Мне показалось что всё снова вернулось к началу. Хотя, конечно, несмотря на то же место и те же пункты распорядка, всё конечно же было теперь не так. Я была не босая и не одетая в миниоту, не говоря уже о типе ошейника и статусе. Но главное, теперь у меня за спиной было много событий, опыта и мыслей. Я уже не была той наивной испуганной дурочкой которая вопила от ужаса, обнаружив себя в клетке.
Мы проследовали на раздачу, где сейчас никого кроме нас не оказалось. Возможно поэтому охранники не пристегнули нас к унитоле, а так и вели скованными в продольную цепочку. Мы поели за длинным столиком, но мимо установленных за ним сидений прошли и направились по коридору в обратную сторону. Кажется, мы возвращались назад к клеткам. И тут нам навстречу повстречалась такая же цепочка из четырёх девушек под руководством двух охранников. Конечно же, эти девушки тоже были рабынями Госпожи Фессалонии, поскольку одеты и закованы были точно как и мы, но не это меня поразило. Сначала я могла видеть лишь первую девушку, идущую за охранником на натянутой цепочке, и эта девушка мне была знакома! Только я не смогла сразу её припомнить, а в следующий момент заметила что второй идёт Юлико Суони, а третьей Сарра! Я даже подпрыгнула от радости, но цепь тут же дёрнула меня за ошейник и потащила вперёд. Мы с Саррой успели обменяться лишь короткими взглядами, как уже разошлись в разные стороны. И только потом я догадалась, что и девушка идущая четвёртой мне знакома, потому что она была Хеленой Эсперес, португальской участницей нашей группы на Алларии, когда-то в иной жизни. А кто же первая? Первая девушка была светловолосой и светлокожей, несколько худоватой, голубоглазой и ей очень шло железное носовое кольцо. Ростом же она была чуть выше меня. Кто же… Хельга Айлесберг, шведка! Точно! Только я с ней тогда почти не контачила, вот не сразу и узнала. Вот так дела-то? Так Госпожа Фессалония скупила по крайней мере семерых из четырнадцати захваченных на Алларии пленниц? Да нет, она же ещё и Элоизу вчера купила! Да может и ещё кого? Может, я не всех ещё видела? Это открытие начало наводить меня на нехорошие предположения, но тут мы дошли до нашей клетки. Охранники отстегнули меня от цепи, загнали в клетку и заперли, а остальных девушек повели дальше.
Некоторое время я просто стояла на корточках, но так ноги быстро устали. Я припомнила что днём в клетке спать не положено, поэтому скатала обе подстилки и уселась на них, сцепив руки и сложив ручную цепь в подол платья, чтобы она не оттягивала запястья. Цепь конечно не была сильно тяжёлой, но если запястья испытывают даже небольшое но постоянное давление, они достаточно быстро начинают болеть. Как утверждают местные рабовладельцы, девушек в клетках следует для их же пользы держать закованными в кандалы, потому что это стимулирует их к постоянной смене поз и разминке. Возможно, это и так, но вот сами Господа почему-то кандалы почти никогда не носят. Наверное им просто некогда, ведь всё их свободное время уходит на постоянные заботы о девушках-ламиолах, вот им и не до себя.
Я сидела в клетке, и ничего больше не происходило. Мне скоро стало скучно и в голову полезли мысли. Я припомнила, что со мной всегда так бывает. Этому тоже можно было найти разумное объяснение, можно было даже сказать что рабовладельцы держат рабынь в клетках для развития их умственных способностей. Ведь, понятное дело, если девушка не думает, то и умственные способности развиваться не станут. А что ещё делать девушке в тесной клетке, как не думать? Это потому что не подумав, девушка не сможет осознать насколько сильно хозяйка, посадившая её в клетку, заботиться о развитии умственных способностей своей рабыни.
Тут я припомнила что умные люди не раз мне советовали не бездельничать, сидя в клетке. Это чтобы в голову не лезли дурацкие мысли. Ведь и Соня, моя первая воспитательница, и Спика, да кажется и кто-то ещё кроме них, говорили что сидящая в клетке девушка должна заниматься физическими упражнениями, тренировкой контроля мышления и отработкой мимики лица. Наверное я была лентяйка, потому что мне все эти без сомнения умные наставления выполнять не хотелось. Вместо этого я хотела поглядеть по сторонам, однако помещение с моей клеткой было, как и у Госпожи Клионолии, так искусно перекрыто поперечной перегородкой, что коридор в поле зрения не попадал. Если там периодически и проходил кто-нибудь, мне из клетки увидеть это было невозможно. Ну да, рабыне не следует знать и видеть лишнего чтобы не напрягаться умственно. Вообще-то это противоречило развитию умственных способностей стимулируемых нахождением в клетке, зато… Вот чёрт, ну что за глупости в голову лезут?! Мне что, подумать что ли не о чем? Вот именно. Тут интересный вопрос, зачем это Госпожа Фессалония скупила большую часть моей партии 14-Т? Да, зачем, вот?
Я приготовилась долго думать на эту тему, однако ничего не получилось, все мои предположения свелись к единственной версии. Госпожа Фессалония была сюда специально послана кем-то из Оллитариса, кто поручил ей скупить всю нашу партию, или, по крайней мере, всех кого она сможет скупить. А это было похоже на правду. Я припомнила что торговка даже на заседании комиссии присутствовала, когда мне присваивали статус рабыни. Очень может быть, что она и остальных девушек отслеживала, а может быть даже и скупила всех четырнадцать. Почему бы нет? Я ведь одной из последних покинула Унилонис, вместе с Саррой и Анитой, а Сарра и Анита-то, тут они, у неё в клетках. Очень может быть и так, что Госпожа Фессалония не очень-то и надрывалась проблемой моего приобретения, просто запустила механизм, а тем временем занялась другими делами. Ага! Так была ли случайной наша встреча в зоне отдыха знати, где я каталась на коляске запряжённой Госпожой Лилиолонией? Не случись тогда этого казуса, возможно что Лили до сих пор бы не продала меня никому. Ох, а не выдумываю ли я лишние сложности? А вот и нет! Остальные девушки тоже здесь, и это факт. Уж конечно, они тут не случайно. Интересно, а в какие деньги обошлась этой торговке Юлико Суони? Если уж она работала психотерапевтом в больнице? Или Госпожа Фессалония и там провернула какую-нибудь афёру, чтобы сэкономить?
А, в принципе, мне-то какая разница? Вот теперь что я делать должна? А ничего я не должна, и не могу ничего. Я её рабыня посаженная в клетку, вот в клетке и сидеть должна пока чего другого не прикажут. И думать много не должна, потому что думать ламиоле вредно, а рабыня себе вред причинять не должна, потому что она собственность своей Госпожи, а если кто собственности Госпожи вред причиняет, уж того Госпожа плёткой поколотит. Любой рабыне это известно.
Нет, что всё-таки за мерзкий обычай, девушек в клетках держать?! Сколько я уже раз в клетке сиживала, а ведь так и не могу спокойно к этому относиться! Ну так это и есть психологическое воздействие. В клетке девушке должно быть плохо, а степень этого плохого состояния легко регулировать тем же качеством подстилки. А если девушка пытается бороться с психологическим состоянием навязываемым ей клеткой, так это тоже на руку рабовладельцам. Я думаю, у заключённой в клетку пленницы рано или поздно случается истерика и она начинает биться о прутья в бесполезных попытках вырваться на свободу. Потом успокаивается, а потом истерика повторяется снова. Надо думать, пяти или шести истерик вполне достаточно для выработки условного рефлекса и понимания того факта, что ты являешься полнейшей собственностью, а твой собственник может сделать с тобой всё что захочет, абсолютно не считаясь с мнением своей собственности. Сознание абсолютного бесправия, - вот что воспитывает в девушке такая вот клетка. Сознание абсолютной нерушимости своего социального положения, такой же нерушимости какой обладают эти железные прутья вокруг.
Мне захотелось заплакать, но я плакать не стала. Не дождутся! Вот если сделают больно, тогда и буду плакать, а сама по себе не стану. Время шло, и ничего не происходило. Сначала я перебирала пальцами ручную цепь, потом принялась менять сидячие позы, потом от этого заболела спина. Тогда я стала изучать конструкцию клетки и лишний раз убедилась, что несмотря на повсеместное разгильдяйство, лентяйство и продажность, кое-что в этой стране умеют делать основательно и на совесть, к примеру, клетки для девушек, да и ошейники тоже. Это потому что мой новый ошейник был достаточно тяжёлым чтобы медленно но верно раздражать его обладательницу. С другой стороны, если бы я была правильная рабыня, то лишь обрадовалась бы такому постоянному ощущению. Надо полагать. Но я ведь была неправильная рабыня, вот и… Нет, я прекрасно сознавала что теперь я нахожусь в неизмеримо лучших условиях, чем в собственности у Госпожи Клионолии, но слишком довольной всё равно себя не ощущала.
Я опять уселась в исходную позу и приготовилась сидеть так до смерти, как вдруг послышался звон цепей и шаги. Появился охранник с Виолеттой на цепи, а вслед за ними сама Госпожа Фессалония в покрывалах Оллитариса. Я слезла с подстилки, опустилась на колени и потупила глаза. Дверца перед моим носом открылась, в неё просунулись руки, пристегнули цепь к моему ошейнику и за эту же цепь потащили меня наружу. Я на четвереньках выползла из клетки, поднялась на ноги и обнаружила себя на поводке у Госпожи Фессалонии. А Виолетту, тем временем, загнали в клетку и заперли там. Госпожа Фессалония повернулась и без слов направилась куда-то, а я побежала за ней. Мне пришло в голову что быть рабыней у слишком деловой Госпожи тоже не совсем удобно. Впрочем, всё лучше чем сидеть в клетке.
К моему удивлению, Госпожа направилась в нашу столовую, взяла поднос и загрузилась той же едой что подавали рабыням, да ещё и уселась за столик с явным намерением поесть, меня же толкнула на колени и пристегнула за шею к стойке. И принялась есть! Нет, я понимаю что торговок сильно занимает экономия денег, но не до такой же степени чтобы питаться в столовой, которая даже Мон обслуживает? А Госпожа, как ни в чём ни бывало, уплетала за обе щёки. Её не смутило и то, что вскоре поблизости устроились кушать и несколько цепных девушек. Она быстренько проглотила половину обеда, а потом обратилась ко мне:
-Так что, рабыня, где мои сто восемьдесят мониолов?
-Восемьдесят, вы хотели сказать, Госпожа? - поправила я.
-Да? - сказала она. - А ты не ошиблась на сотню?
-Да нет же, Госпожа, - убеждённо заявила я, - я же помню, я обещала вам компенсировать восемьдесят мониолов за Лолу…
-Не об этом речь, - сказала торговка. - Речь о том, сколько ты мне должна. Разве не сто восемьдесят?
-Это когда же я успела задолжать лишнюю сотню, Госпожа?
-А у тебя такая плохая память?
-Пожалуйста, напомните глупой ламиоле, Госпожа, - попросила я, - а то, я сама вспомнить не могу.
Госпожа Фессалония тут же упёрла мне литону в челюсть и сказала:
-Да неужели? У тебя настолько плохая память, что ты даже не помнишь сколько у тебя денег на банковском счёте?
-А… Э… - поперхнулась я.
-Надеюсь, ты хотя бы не забыла, кому ты принадлежишь вместе со всеми своими деньгами?
-Госпожа, - сказала я, - я своё место знаю. Вот только откуда вы узнали об этом счёте?
-А я обязана что-то рабыне объяснять?
-Конечно нет, Госпожа.
-Вот именно, - подтвердила она и сунула жирные от еды пальцы мне в рот. - Оближи!
Я выполнила свою работу, и Госпожа принялась за оставшуюся еду.
-Понимаешь, - вдруг сказала она, - я не такая дура как Госпожа Клионолия, я не вышибаю из рабынь секреты палкой, если их можно узнать гораздо проще.
Я скромно промолчала. Кстати, дурами я никогда и не считала ни Госпожу Клионолию, ни Госпожу Фессалонию. Одно время я считала дурой Госпожу Люсилию, но ближе с ней познакомившись, изменила своё мнение. А уж про то что мерзкая Госпожа Систонилия оказалась очень даже умной, никому и рассказывать не надо. Логически рассудив, следовало признать что на данный момент я вообще никакую Госпожу не могла бы считать глупой. Более того, должна признаться, что в последнее время называя себя глупой ламиолой, в половине случаев я говорила это не потому что так положено, а потому что так и выходило.
-Ешь, - сказала мне Госпожа Фессалония и сунула в мой рот какой-то объедок, который я от неожиданности даже идентифицировать не успела. Я проглотила еду и поклонилась в благодарность.
-Пей, - сказала Госпожа и влила в меня полстакана воды. - На горшок хочешь?
-Нет, спасибо, Госпожа.
-Прекрасно, - сказала она. - И как же мы будем теперь доставать из банка мои денежки, которые ты туда положила, мелкая преступница?
-Ну, если Госпожа меня выпустит на пару часов, я схожу и принесу, - предложила я.
-Ха-ха. Я должна позволить своей рабыне-ламиоле пойти и произвести банковские операции, при том, что ламиолам запрещено не только пользоваться банковскими услугами, а и вообще не рекомендуется носить с собой денег? Хочешь из меня тоже сделать преступницу?
Тут она вытащила плётку и выразительно постучала себя по ладони.
-Да, Госпожа, - согласилась я, - это было неудачное предложение, Госпожа.
-Ну так придумай другое предложение, да побыстрее.
-Я могу сообщить Госпоже параметры кода, и она сама сходит в банк, Госпожа.
-Ха-ха-ха, - сказала она, из чего я рассудила что такое предложение она находит ещё более смехотворным, чем первое, - а вдруг ты наврёшь, или просто неточно запомнила? Хочешь чтобы твою Госпожу упекли в толис и разбирались там целый цикл?
-Нет, ну этого я конечно не хочу, - сказала я.
-Ты обещала, что несомненно компенсируешь мне вчерашние затраты на Лолу, - напомнила она. - Давай-ка придумывай, как это сделать, не то я эту Лолу перепродам и сама компенсирую свои убытки.
-Придумала, Госпожа, - сказала я, - нам следует пойти вместе в банк.
-И какой в этом смысл?
-Но ведь Госпожа может вести за собой рабыню куда захочет, правда? А кроме того, Госпожа может велеть рабыне говорить за неё, если Госпоже самой лень. Я такое видала. Вот я от вашего имени и буду говорить с банкирами, а если я чего не так скажу, так ведь я же глупая ламиола. Вы скажете что рабыня бестолковая и её следует наказать плёткой, если уж она правильно озвучить желание Госпожи неспособна. А поскольку воспитание ламиол это очень важное дело, вы всегда сможете сказать что банковские операции подождут, поскольку выпороть рабыню вовремя гораздо важнее каких-то там денег, а потому, вы зайдёте потом. Разве кто-то что-то на это сможет возразить?
-Хи-хи-хи-хи, - засмеялась она, но теперь уже другим тоном. - Хорошо придумано. Сейчас придумала, или раньше?
-Сейчас, Госпожа.
-Тогда ты девушка с быстрым умом.
-Если это похвала, то спасибо, Госпожа, а если это неудовольствие, то простите глупую ламиолу, Госпожа.
-Рабыня! - сказала она и дёрнула меня за колечко ошейника, - не умничай. Рабыне следует всячески подчёркивать превосходство над собой своего собственника, особенно в умственных способностях, да и вообще поменьше болтать.
На это я только молча поклонилась Госпоже.
-Хорошо, Мелани, - сказал она и сунула мне под нос свою руку. Я даже и не сразу догадалась, что она решила меня мелко поощрить, а догадавшись, поцеловала руку. Надо сказать, ей следовало бы вымыть руки после еды, прежде чем протягивать их для поцелуев, хотя… Хотя, если у неё рука недостаточно чистая, это потому что я её плохо вылизала. То есть, предъявлять претензии к ней по этой части у меня не было никаких оснований. Вообще-то я думала что она занимается продажей девушек, а не их воспитанием, ну, стало быть, ошиблась.
-Ну что ж, - сказала она, - придётся нам прогуляться. Пошли, переоденемся.
Она вскочила и так быстро отстегнула мою шею и потащила за собой, что я едва успела сориентироваться. Она точно была, не в меру деловая дама.
Надо сказать, переоделись мы оригинально. Госпожа Фессалония сменила свои серебристые покрывала и намордник на голубые, а моё переодевание заключалось в том, что она отвязала от моих ножных кандалов ленточку, зато соединила их с наручниками поперечной цепью. Таким образом, образовался прогулочный четырёхколечник. Теперь, если бы даже я и захотела поддерживать рукой шейную цепь, это трудно было бы осуществить, поскольку, во-первых, у скованной средним четырёхколечником девушки руки выше груди не поднимаются, если конечно не сгибать спину, а во-вторых, руками приходиться подбирать нижние цепи чтобы они не путались в ногах. Конечно тяжело передвигаться когда тебя так вот заковывают, особенно в серьёзные прочные цепи, однако, с другой стороны, у меня появилась надежда что меня не заставят бежать за коляской. Если вы не забыли, то бегать за коляской мне вообще не нравится, гораздо приятнее на этой коляске ездить. Вообще-то бывает что и в таких цепях девушкам бегать приходится, да ещё и не в таких даже! Но тут уж нужно особое умение, которым мало кто обладает, разве что хорошие рабыни-танцовщицы. А вот чего мне никогда не приходилось видеть, это чтобы за коляской заставляли бежать девушку с прикованными к ногам лиолонами. А вот интересно было бы посмотреть, справилась бы с такой задачей, к примеру, Госпожа Нома Систонилия?
При воспоминании о Госпоже Систонилии у меня сейчас же возникло беспокойство. Скорее всего, она давно знает о провале своего плана мести, и очень может быть, что составила другой. Я не думала, что Госпожа Систонилия как-то была связана с Госпожой Сестрой Вышивальщицей Калиопалией, и с вышиванием моей попки. Это было бы слишком мелко по сравнению с выкалыванием глаз. Очень может быть, что Госпожа Нома попросту не могла до меня добраться пока я была рабыней Госпожи Клио, а может быть и так, что она была в курсе усилий Мери по моему вызволению. Вот тогда мне и надо теперь ожидать репрессивных действий с её стороны. Интересно, следовало ли мне предупредить об этом Госпожу Фессалонию? Поразмыслив, я решила что не стоит. Госпожа Фессалония не девочка, и сама знает как поступать во всех случаях. А рабыне и болтать лишнего не положено.
Вскоре мы вышли из Унилониса. Госпожа Фессалония и не подумала усадить меня на коляску, да и сама не села. Мы отправились пешком, между тем как я прекрасно помнила что от Унилониса до банка путь не близкий. Правда Госпожа Фессалония шла быстрым шагом и мне пришлось бежать за ней мелкими шажками, грохоча всеми своими цепями. Кандалы были непривычными и я не успела к ним приноровиться, потому попросту опасалась за сохранность своих щиколоток. Кроме того, я попросту не понимала, почему бы нам не поехать на коляске, как все приличные Госпожи и делают? Я предположила что Госпожа хочет ещё куда-нибудь заглянуть по дороге, однако она шла и шла в общем направлении к банку. Мне же было настолько сложно бежать за ней, что я и по сторонам-то не глядела.
Мы наверное миновали уже половину пути и шли по достаточно сильно заполненному публикой внешнему карнизу, когда на нашем пути возникла небольшая толпа. Тут были и Нолы, и рабыни, и охранники. Все они вяло галдели, а в чём там было дело, из-за спин разглядеть не представлялось возможным. Госпожа заинтересовалась, но не стала протискиваться вперёд, а просто вежливо обратилась к одной из дам в голубых покрывалах:
-Простите, уважаемая Госпожа. А что там происходит?
-Девушку вытаскивают, - пояснила эта Нола.
-Какую девушку?
-Да в том-то и дело, что неизвестно, какую.
-А откуда её вытаскивают?
-Снизу.
Эта Госпожа явно не хотела болтать. Наверное и Госпожа Фессалония это поняла, поэтому вопросов больше не задавала, а поблагодарила и отвязалась. А потом стала озираться по сторонам в поисках другого источника информации. Тут её взгляд упал на рабыню, стоящую поодаль и прикованную к одному из колец вмонтированных в бордюр за ошейник. Встретить на улице таким вот образом прикованную девушку, - обычное дело. Часто бывает, что Госпоже или Господину нужно куда-то зайти без рабыни, да хотя бы и в туалет. В этом случае цепная девушка просто пристёгивается к какой-нибудь скобочке или кольцу, которых тут великое множество в стенах, на столбах и просто на тротуаре. Ну а если такая девушка слишком уж долго находится на месте, этим заинтересуется охрана и выяснит обстоятельства и собственника рабыни. В смысле, так должно быть, а на деле по-всякому бывает. К примеру, рабыня может поковыряться в замке, да и гулять отправиться, а могут её и роксеры утащить.
Госпожа Фессалония подошла к этой рабыне, ткнула её литоной и спросила:
-Девушка, что тут происходит?
-Девушку из-под карниза вытаскивают, Госпожа, - ответила та.
-А как она там оказалась?
-Не знаю, Госпожа. Похоже, её там кто-то ночью подвесил, Госпожа.
-А зачем её подвесили?
-Да мне-то откуда знать, Госпожа?
-Так что же, она там весь день провисела, что ли?
-Не знаю, Госпожа.
-Но ты же говоришь, что ночью подвесили, а теперь уже вечер. Вот и получается, что она весь день провисела. Чего тут не знать, так?
-Так-то оно так, - сказала рабыня, - только я-то здесь недавно стою. Откуда мне знать, может эта девка днём куда ходила, а потом опять подвесилась? Вот я и говорю, что не знаю, а то, знаю я вас, Госпожей, скажешь вам чего неточно, так и виновата будешь, а вам лишь бы придраться чтобы плёткой…
-Рабыня, - остановила её Госпожа Фессалония, - молчать!
Рабыня захлопнула рот и поклонилась. Госпожа Фессалония чуть подумала и отправилась в обход толпы чтобы добраться до охранников и расспросить их. К тому времени как ей это удалось, девушку уже вытащили сюда и теперь думали, что с ней делать. Дело в том, что она никого не подпускала и принималась визжать, как только к ней пытались приблизиться. Находилась она в рваном мешке, и, видимо, была голая. Возможно что она просто стеснялась наготы, но похоже было что всё-таки у неё поехала крыша. Дело в том, что, как нам объяснили, этот мешок с девушкой кто-то привязал длинной верёвкой к краю обзорной площадки за один из бордюрных камней и спустил вниз. Какое-то время пленница молча висела в мешке, ну и никто на это внимания не обращал. Мало ли кто чего там вешает, может просто цемент для ремонта площадки? Хотя, какому дураку понадобилось бы мешок с цементом спускать вниз чтобы потом корячиться вытягивая его обратно? Но ведь это я с понятием, а местные жители таковы, что и не почешутся, если не они мешок подвесили. Они ведь считают что если где-то чего-то подвешено, стало быть, так и надо, и не их дело. В принципе, такое отношение происходит от всячески навязываемого обществу уважения к частной собственности. Например, если вот та рабыня, которую пыталась расспрашивать Госпожа Фессалония, стоит привязанная к колечку, то никто и не должен её отвязывать кроме того, кто привязал. А привязал конечно же тот, кто имел право, то есть, её собственник. А собственник свою собственность не только привязать к колечку может, а и вообще её в жгут скрутить и пятки к затылку привязать. Ну, или ещё чего сделать, что ему в голову придёт. В рамках законов о защите прав Унин, разумеется. Так вот и здесь, наверное, все решили что мешок подвесил тот, кто этого мешка собственник, стало быть, никому его и трогать не положено. Казалось бы, при таких делах мешок остался бы там висеть до конца света, только вышло не так.
Дело в том, что сначала эта девка в мешке сидела молча. Может, она там спала, может ещё чего, а только во второй половине дня она вдруг начала проявлять бурную активность. Сначала мешок принялся раскачиваться и прыгать на верёвке, а потом послышались и возмущённые вопли. Всё это привлекло некоторое внимание публики, а потом и блюстителей. Уж эти блюстители! Пока им пришло в голову раскачаться, положение приняло угрожающий характер. Пленнице удалось прорвать мешок, при этом она видимо не соображала, что если из мешка выпадет, то разобьётся вдребезги. Это потому что данная площадка нависала не над Оллиолоной, а над скальным участком внизу и упасть в воду отсюда при всём желании было бы затруднительно. Но эта дура продолжала рвать мешок и лезть наружу. Так бы всё и закончилось трагически, если бы не собралась толпа зрителей, которых заметила пленница. Ей видимо пришло в голову что оказаться обнажённой на виду у публики было бы неприлично. Так или нет, но она тогда принялась укрываться в мешке, только что ею же разорванном. К этому времени наконец-то охранники догадались потащить мешок вверх, вот теперь и вытащили.
Как я уже говорила, пленница теперь озиралась вокруг прикрываясь обрывками мешка, а на каждого пытавшегося приблизиться реагировала болезненно, то есть, принималась визжать, выпучивала глаза и вообще, было такое впечатление что она может откинуться с испугу. Вокруг неё образовался широкий круг зрителей которые спорили и высказывали различные предположения. Теперь мы тоже находились в этом кругу и могли поглядеть. Девушка была голая, несколько грязная, по меньшей мере, волосы она давненько не мыла. Ошейника на ней не было, да это и понятно. Будь на этой девке ошейник, её бы давно скрутили и доставили по месту собственности чтобы привлечь собственника за плохое обращение с собственностью. Но поскольку ошейника не было, девушка могла оказаться и Нолой, какой-нибудь жертвой разбойников. Состояние её внушало опасение, что она неадекватно оценивает ситуацию, а в этом случае как бывает? Кто-нибудь попытается ей помочь, а она его же и объявит разбойником, вот и оправдывайся потом. Некоторые высказывали предположение что это вообще вновь прибывшая девушка, только вот никто не мог припомнить, чтобы кто-то прибывал столь безобразным образом. Да если бы даже это было так, кто-то ведь её успел засунуть в мешок? Не в мешке же она появилась? А если даже и такое предположить, так не вместе же с бордюрным камнем к которому этот мешок был привязан. В самом деле, не с бордюром же вместе, не с карнизом, который этот бордюр ограждал, не с островом на котором был этот карниз и не с Оллиолоной на которой этот остров…. И так далее. Короче, зрители городили разную чепуху, похоже что сама девушка уже почти и не интересовала никого, иначе кто-нибудь кинул бы ей хотя бы простую одежду чтобы она успокоилась.
Я поглядела на Госпожу Фессалонию и заметила что она помалкивает и смотрит на девушку странно-задумчивым взглядом, так, будто разглядела в ней что-то такое, чего ещё никто не заметил. Я тоже поглядела на девушку и тут мне показалось что чем-то она мне знакома! Ох уж эти знакомства. Правду сказать, весь этот Генозис напоминал мне провинцию где почти все друг друга знают. Ну, а что удивительного? Наверное население города не превышало каких-нибудь паршивых тридцати тысяч, ну, от силы, ста. Типичная провинция и есть. Только вот… Да где же я эту девку видела?! Вот чёртова память. Не могу припомнить.
Госпожа Фессалония стояла опустив вниз руку с моим поводком, поэтому я могла дотянуться рукой до цепочки. Я встряхнула поводок, но задумавшаяся Госпожа лишь со второй попытки обратила на меня внимание.
-Чего? - спросила она.
-Госпожа, - сказала я, - мне кажется, этой девушке плохо оттого что она голая на публике.
-Правда? И что?
-А вы бросьте ей свои покрывала. Может она и придёт в себя, Госпожа.
-Я?
-А почему нет, Госпожа?
-Хм, - сказала Госпожа Фессалония, но вдруг, к моему удивлению, принялась стаскивать с себя покрывала. Они у неё были в среднем варианте, но без внутренних излишеств: переднее, заднее, верхнее с пришитой шапочкой и чадра. Всё это хозяйство Госпожа стащила с себя, скатала в кучку и запустила в девушку, да так точно, что попала ей в голову. Девушка в этот момент не глядела в нашу сторону. Она взвизгнула и шарахнулась, но вдруг опознала этот ворох ткани как нечто знакомое, похлопала глазами и принялась облачаться в покрывала, быстро и умело как заправская Госпожа Генозиса. Но меня удивило даже не это, а то что никто из зрителей и внимания-то не обратил сначала, до того они все увлеклись своими дурацкими предположениями, что и о пострадавшей позабыли. А та уже завязала лямочки чадры и хотела натянуть её на лицо, как вдруг остановилась и поглядела в нашу сторону. Я полагаю, она вдруг заметила что Госпожа Фессалония недавно была в покрывалах, а теперь без них. Знаете, Нола в покрывалах одного цвета представляет собой значительное цветовое пятно, неосознанно бросающееся в глаза, вот наверное эта девушка и обратила внимание на исчезновение голубой тумбы с этой стороны от себя. Скорее всего, так оно и было, потому что она ещё и поглядела на себя, ухватив рукой край переднего покрывала. А потом опять перевела взгляд на нас. Глаза у неё вдруг широко распахнулись, рот, полуприкрытый чадрой, тоже приоткрылся, мне даже показалось что и ноздри её носа шевельнулись, и вдруг она подскочила и кинулась прямо к нам. Госпожа Фессалония даже перепугаться как следует не успела, да и шарахнуться тоже, только слегка попятилась назад. Но оказалось, что девушка кинулась совсем и не к ней, а ко мне! Не успела я и глазом моргнуть, как она обхватила руками мои ноги, скованные кандалами, прижалась к ним лицом и завопила:
-О! Госпожа Мелионолия! Госпожа Мелионолия! Спасибо, спасибо, спасибо!
Да ещё и принялась мои ноги целовать!
-Ай, ай, помогите! - завопила я и попыталась вырваться. Она меня и вправду испугала. Я даже подумала что она решила меня покусать, да где-то потеряла вставные челюсти, вот и…
Да ведь это же была Госпожа Твитли! То есть, Госпожа Твитлионолия. Я узнала её в тот миг, как охранники ухватили её подмышки и оттащили от меня. Только было похоже что Госпожа Твитлионолия очухалась и вышла из состояния психоза. Она принялась толкать охранников и ругаться.
-А ну, прочь от меня, мерзавцы! Я Госпожа Оллитариса! Не смейте хватать меня своими корявыми лапами!
-Да наши корявые лапы тебя снизу вытащили! - возмутился один из охранников.
-Наглый бред! - заорала та. - Я сама всего в жизни добилась! Никто меня снизу не вытаскивал! Уберите руки, говорю! Не смейте прикасаться к Госпоже Оллитариса! Я вас всех упеку, мерзавцы!
-Это за что же? - поинтересовался другой охранник.
-За мерзости которые вы поразвели в своём мерзком городе! - объяснила Госпожа.
-Да ну её к чертям! - сказал третий охранник. - От такой уж точно не дождёшься благодарности.
-Это за какие такие заслуги я ещё и благодарить должна?! - завизжала Госпожа Твитли.
-За то что на площадку вытащили.
-На какую ещё площадку дурацкую? Откуда вытащили? Я что, просила? Чего это я, Госпожа Оллитариса буду всяких мерзавцев просить меня где-то там таскать?!
-Ах, не просили?! - рассердился охранник. - Ребята, а ну, снова в мешок её, и…
-И-и-и-и!!! - оглушительно завизжала Нола. - Помогите! Помогите! Охрана!
А уж публика-то надрывалась со смеху. Ничего смешного не было вообще-то, наверное зрители просто хотели чтобы их потерянное время не пропало даром, вот и делали вид что смешно. А некоторые уже и расходиться начали. И тут Госпожа Твитли снова встретилась взглядом со мной.
-О! - завопила она и опять бросилась в мою сторону, растолкав в стороны охранников. - Госпожа Мелионолия! Госпожа Мелионолия! Вы же Госпожа Оллитариса, конечно же, Госпожа Оллитариса!
Наверное она заметила Оллитарисскую символику на моей груди, но тут Госпожа Фессалония перекрыла ей путь, так что Госпожа Твитли ткнулась носом ей в грудь.
-Эй, Госпожа! - сказала Госпожа Фессалония, - вы чего это на мою рабыню кидаетесь?
-На какую ещё рабыню?! Да пустите меня! Кто смеет загораживать путь Госпоже Оллитариса?!
-Я сама Госпожа Оллитариса, - сказала Фессалония, - кому хочу, тому и путь загораживаю. И нечего мою рабыню хватать!
-Да пошли вы к чёрту с вашей рабыней! Какое мне дело до вашей рабыни?! Мне Госпожа Мелионолия…
Тут она наконец заметила мой поводок в руке у хозяйки, да и мой ошейник тоже. Она вытаращила глаза, сказала «Э…» и обратилась к Госпоже Фессалонии:
-Постойте, Госпожа, а чего это вы…
-А чего я?
-Ничего, - проговорила она. - Это… Я не совсем поняла. Может тут деликатное дело, или… О! Извините, я … Нет, но как же… Послушайте, Госпожа Мелионолия…
Я скромно сложила ладошки, поклонилась и сказала ей:
-Простите глупую ламиолу, благородная Госпожа из Оллитариса, только я испугалась и ничего не понимаю, Госпожа. Пожалуйста, не сердитесь на глупую ламиолу, Госпожа.
-Вот, - подтвердила Госпожа Фессалония, - вы мою рабыню напугали. Это очень плохо, - пугать ламиол.
-Э… Э-т-то точно ваша рабыня, Госпожа? - спросила Госпожа Твитли.
-Вы что же, ошейника на девушке не видите? Может вам ещё и документы предъявить?
-Ну… Нет, не надо, конечно. Простите, я просто…
Госпожа Твитли ещё что-то бессвязно лепетала, а я украдкой поглядывала на неё. Надо сказать, выглядела она ещё хуже чем тогда, в толисе. Возможно что она даже слегка тронулась умом. Вот мерзавка Госпожа Сплисси! Довела свою пленницу до крайности прежде чем выпустить. А может в этом виновата Госпожа Бельвелиалия? Может эта негодяйка слишком долго упиралась в мокром колодце? Перемещение пленниц замедлилось, вот Госпожа Твитли и заработала психоз. А что, надо полагать, Госпожа Бельвелиалия сидит теперь в клетке, в каменном мешке и вырабатывает в себе покорность похитительнице? А организаторша публичных пыток заняла место в долгосрочной камере? И кто же тогда в очередной раз похищен и помещён в мокрый колодец для обламывания? Может, Госпожа Клионолия, по моей рекомендации?
Наконец Госпожа Твитли несколько успокоилась, извинилась перед охранниками и попросила сопроводить её в комиссию блюстителей для срочного сообщения о совершённом в её отношении преступлении. А Госпожу Фессалонию она поблагодарила за покрывала и обещала непременно зайти чтобы отблагодарить её за помощь и компенсировать причинённые волнения, а также и стоимость покрывал. Госпожа Фессалония пыталась отнекиваться, но махнула рукой чтобы поскорее отделаться и потащила меня прочь, подальше отсюда.
Когда мы на достаточное расстояние оторвались от места происшествия и толпы, Госпожа проворчала:
-Вот, не делай добрых дел, так и неприятностей не получишь.
Я решила что это она сама себе говорит и промолчала, продолжая семенить вслед за ней ногами. Но она через некоторое время сказала снова:
-Что, не слышишь, что говорю?
-Слышу, Госпожа, - ответила я.
-И что скажешь?
-Госпожа совершено права, - сказала я. - Как правило, вследствие совершения добрых дел, человек получает себе неприятности, Госпожа.
-И какое же доброе дело ты сделала этой психической Госпоже?
-Э… которой, Госпожа? - попыталась запираться я, но она сейчас же ощутимо стегнула меня литоной. - Ах, этой вот психической Госпоже? Да нет, я её и не знаю вовсе, Госпожа… Ой!
Госпожа Фессалония так резко остановилась, что я налетела на неё носом.
-На колени! - приказала она, доставая плётку. - Руки сложить спереди. Спину согнуть!
Сказала она это таким голосом, что я и возражать не посмела. Плётка огрела меня два раза, а потом литона ткнула в задницу, приказывая вставать. От боли у меня невольно потекли слёзы. Я поблагодарила Госпожу за наказание и опустила глаза.
-Ну? - спросила она. - Припомнила?
-Сейчас, - всхлипнула я. - Сейчас вспомню, Госпожа.
-Нельзя врать в безнадёжном положении, - наставительно сказала Госпожа Фессалония, - в таком положении, когда твоя ложь очевидна. А если уж никак нельзя говорить правду, следует отказаться отвечать и приготовиться к пыткам.
-К пыткам? - шмыгнула я носом. - Это легко говорить тому, кому самому пытки не грозят. Госпожа.
-А если вопрос не так важен, чтобы до пытки дело доводить, тогда следует не запираться, а говорить правду.
-Но я…
-Молчать! Я не хочу чтобы ты себе ещё плётки заработала. Да неужели ты думаешь что я не помню как ты назвала себя Госпожой Мелионолией Госпоже Бельвелиалии из Оллитариса? Неужели думаешь, я поверю что ты незнакома и с этой Госпожой, которая тебя назвала Мелионолией?
-Да, правда, - согласилась я. - Я бы на вашем месте тоже не поверила.
-Так что за дела у тебя были с этой Нолой?
-А можно не отвечать, Госпожа?
-Нет, нельзя.
-А если не отвечу, вы меня будете пытать, Госпожа?
-Там видно будет.
-Тогда пускай Госпожа мне объяснит, каким образом ламиола должна готовиться к пыткам? В чём эта подготовка состоит?
-Хи-хи-хи, - почему-то развеселилась Госпожа Фессалония. - Например, в употреблении возбудителя. Это средство обостряющее чувства. В том числе, и усиливающее чувствительность к боли.
-Больно надо, - сказала я. - Ещё и чувствительность к боли усиливать? А нет ли противоположного средства? Какому дураку нужно перед пыткой ещё и свою чувствительность повышать?
-Дура, - сказала она. - При повышенной чувствительности пытаемая девушка быстренько всё рассказывает и легко отделывается. А вот если пытка затягивается, тогда и калекой стать можно, а то и умереть. Ведь так?
-Как-то всё наоборот у вас вывернуто, - с досадой сказала я.
-У кого это, у нас?
-Да у всех вас тут.
-Ага. У всех нас всё наоборот, а у тебя, стало быть, всё правильно? Одна ты правильная, а у всех остальных мозги наизнанку?
-Да, Госпожа, - подтвердила я. - Или же нет. В зависимости от точки отсчёта, Госпожа.
-Это как?
-Это потому что Госпожа недавно велела мне всячески подчёркивать превосходство Госпожи над рабыней. Вот я так и говорю, поскольку, уж конечно, Госпожа лучше глупой ламиолы знакома с теорией относительности, Госпожа.
-Это что ещё за теория такая? Это чья такая тория?
-Тория относительности Эйнштейна.
-Это ещё кто?
-Это, так, один учёный, Госпожа.
-Мужчина?
-Да, Госпожа.
-Понятно, - сказала она. - У мужчин ни одной умной теории нет. Все их теории только для глупых ламиол и годятся.
-Госпожа очень умна, - слегка поклонилась я.
-Это почему?
-Ну, как же? Госпожа даже не ознакомившись с теорией относительности, сразу поняла что теория эта никчёмная. Госпожа.
-То есть, мы опять умничаем, рабыня?
-Вот и нет, Госпожа, - сказала я. - Наоборот.
-Да как же так, наоборот? А ну, объясни.
И она снова переложила в руке плётку. Плёткой, должна признать, Госпожа Фессалония пользоваться умела. А может у неё была особенная плётка. Когда она меня стегала мне было очень больно, но в то же время я сразу поняла что никаких шрамов на моей спине её инструмент не оставит. Да и на вид эта плётка выглядела несколько непривычно. Ручка у неё была большая и толстая, сами же хлестательные концы, напротив, были укороченные, зато в большом количестве. Да и выглядели эти ремешки подозрительно. Похоже, в них была вплетена металлическая нить. А тогда очень могло быть что в рукоятке спрятана батарея или конденсатор, как у Мери. Плётка-шокер. Кажется я что-то слыхала о подобных инструментах для усмирения цепных девушек. Да, чёрт побери! Меня же избили такой штукой когда я ещё сидела в клетке Унилониса, только тогда мне досталось по-крупному. Тут я снова подумала что быть рабыней у профессиональной работорговки, вовсе не так приятно как могло показаться вначале.
-Дело в том, Госпожа, - сказала я, - что лично я долгое время считала теорию относительности умной и правильной теорией, хотя особенно в ней и не разбиралась. Но с тех пор произошло множество событий, в результате которых я теперь считаю, что эта теория глупая и неправильная. Вот, мне для таких выводов пришлось очень долго доходить, а вы, Госпожа, сразу догадались, вот и получается, что вы гораздо умнее меня. Госпожа.
-Подозрительное объяснение, - сказала Госпожа Фессалония. - Аргументы смахивают на демагогию, да ещё и за уши сюда притянуты.
-А вы их опровергнуть способны?
-Не знаю, - сказала она. - Нет у меня желания опровергать утверждение, что Нола умнее ламиолы.
-Конечно, Госпожа, - поклонилась я.
-Конечно, - повторила она. - А ты, девушка, давай-ка отвечай, почему эта самая Госпожа назвала тебя Мелионолией?
-Простите, Госпожа, - опустила я голову, - но на этот вопрос я отвечать не могу. Госпожа.
-Вон как? А если тебя будут пытать, ты и тогда не ответишь?
-Пожалуйста, не нужно меня пытать, Госпожа, - попросила я. - Я очень чувствительна к боли и мне очень плохо когда мне делают больно. Конечно, меня можно заставить говорить, но, уверяю вас, Госпожа, если я об этом расскажу, ничего хорошего ни для кого не будет, зачем же вам прилагать усилия, которые не только прибыли вам не принесут, но и доставят лишние неприятности?
-Если Госпожа приказывает, девушка должна подчиняться, а не рассуждать, хорошо ли это будет, - возразила Госпожа. - Отвечай, если не хочешь чтобы я тебя высекла плёткой до потери сознания.
-Если я потеряю сознание, Госпожа, как же я тогда вспомню банковские коды?
-Ничего, потом вспомнишь.
-Госпожа сама себе противоречит, - заявила я. - И как же рабыня будет слушаться Госпожу, если та от неё требует противоположного?
-Э… - сказала она.
-Что, снова объяснять, Госпожа?
-Да.
-Госпожа взяла с меня обещание что я сегодня компенсирую ей стоимость Лолы, а сама грозиться произвести такие действия, что я этого сделать не смогу. Между тем, Госпожа уже неоднократно предупредила меня, что я своё обещание должна выполнить. Вот сами разберитесь, Госпожа, чего вы хотите от своей цепной девушки, а потом уж и приказывайте. Да это ещё и не всё!
-Ну?
-Госпожа не забыла, что она обещала Госпоже Мерилинии хорошо со мной обращаться?
-Забыла, - сказала она. - Ты своим языком уже так меня заболтала, что я скоро собственное имя забуду!
-Так может, нам всё же пойти в банк, Госпожа?
-Пойдём, - согласилась она, - только накинь платок на рот.
Между прочим, никаких платков она мне не выдавала, а тот что был на голове рабыням снимать запрещалось. Поэтому я просто согнулась, дотянулась рукой до свисающих на спину кончиков и засунула один из них себе в рот, ухватив его зубами. Наверное, правильно сделала, потому что Госпожа не стала придираться, а потащила меня дальше на поводке. Так я и шла за ней звеня цепями, подтянув руки к груди и закусив кончик платка. Через некоторое время мы снова вышли на край карниза, а впереди показалась одна из обзорных площадок. И тут в тумане появился просвет, а вслед за тем он поднялся вверх и открылась склоняющаяся к горизонту Оллитара. Она была необычно яркая для такого низкого положения, наверное благодаря редкой прозрачности воздуха под клубящимся сверху туманом. Внезапно стало потрясающе красиво. Жёлто-зелёные лучи ложились почти горизонтально и делали нижнюю кромку тумана просто фантастически похожей на твёрдую бугристую поверхность, рельефно подсвеченную яркими бликами. А Оллиолона под садящимся в неё светилом просто пылала лимонным огнём, острова же на ней чётко обозначились и чернели как зубы оскалившего пасть дракона.
-Госпожа, Госпожа! - заговорила я, выпустив изо рта платок и дёргая шеей цепь.
-Тебе что было велено? - недовольно проворчала она.
-Госпожа, поглядите на Оллитару.
-Зачем?
-Да красиво-то как! Давайте постоим, посмотрим?
-Красиво? - озадаченно сказала она. - Где красиво?
-Да вот же, закат, - указала я лицом. - Красота-то какая!
-Мы же по делу идём, - возразила она.
-Да деньги-то не убегут! - с досадой сказала я. - А закат-то такой разве часто бывает? Посмотрим, а, Госпожа? Пять минуточек?
-Да на что тут смотреть-то, девка бестолковая?!
-Да неужели вы не понимаете?! - рассердилась я и даже топнула ногой.
-Писать хочешь, что-ли?
-Нет! - в отчаянии сказала я. - Простите глупую ламиолу, пойдёмте, куда шли, Госпожа.
-Не понимаю, - сказала Госпожа Фессалония. - В чём дело-то вообще? Почему ты без разрешения заговорила?
-Если хотите понять, Госпожа, - сказала я, - сделайте, как я скажу.
-И как?
-Просто остановитесь и спокойно поглядите вокруг, как я.
-Ты не вокруг глядишь, ты на Оллитару смотришь.
-Вот и вы поглядите.
Она послушалась, но через пару секунд заявила:
-Так, глазам же больно!
-Да не так уж и больно! - возмутилась я. - Зато красиво-то как!
К этому времени Оллитара уже наполовину погрузилась в Оллиолону. Зрелище было просто потрясающее! Мы будто бы находились внутри каменной щели, настолько массивным выглядел нижний край туманной крыши. И эта щель была отчаянно просвечена багрово-зелёным светом. Никакого ветра не было и в помине, и всё же казалось будто мы стоим в жерле сквозь которое струится огненная энергия, сжимаемая узостью пространства. Словно поток животворящего пламени пробивающийся сквозь бездны мёртвого и неимоверно огромного мира, несокрушимого как серый камень. Какое зрелище!
Но вот свет стал меркнуть и тускнеть, а туман устремился вверх, разрываясь на клочья и открывая широкое пространство над уходящей в воду Оллитарой. Когда небо слишком чистое, обычно темнота наступает всего за несколько минут, но сейчас небо было наполнено рваным туманом на котором загорелись разноцветные блики, разбрасывающие свет на половину горизонта. Оллитара утонула в море, но зарево только ещё сильнее засветилось отражённым от облаков огнём. Облака быстро уползали вверх, и вдруг высоко над горизонтом из них выпало круглое чёрное пятно, настолько тёмное, что даже на потускневшем зареве смотрелось абсолютно посторонним и зловещим. Я даже вздрогнула словно от холода и пробормотала:
-Что это? Что это?
-Где? - спросила Госпожа Фессалония.
-Чёрное пятно в небе!
-Ну, пятно, - сказала Госпожа, - и что?
-Что это такое?!
-А я-то откуда знаю?
-Чёрная Луна?!
-Да, кажется некоторые так говорят.
-Но что это такое?
-Да не знаю я. Слушай, девушка, нам идти по своим делам можно, или ещё и дальше нужно тут стоять?
-Послушайте, Госпожа, - сказала я, - вам что, даже неинтересно, что это за ужас в небе?!
-Да почему ужас? Лично мне от этого чёрного пятна ни жарко, ни холодно. Что у меня, других дел нет, как только на небо таращится? Так можно нам идти, или что?
-Нет, нельзя! - в отчаянии сказала я. Меня просто придавило чувство непонимания. Да как же можно так вот безразлично относиться к тому что у тебя над головой… И тут я припомнила чёрную точечку в небе в тот день когда меня убили.
-Госпожа, - спросила я, - эта вот Чёрная Луна, она давно такая большая?
-Большая? Да нет, сначала было пятнышко, потом выросло. Кажется, больше оно не растёт, ну, или медленно растёт.
-И что, все к этому так вот спокойно относятся?
-Спокойно, - ответила она. - Некоторые ламиолы так же вот вопят, так их Господа плёткой бьют, да в чувство приводят. А я с тобой цацкаюсь тут. И как это я сегодня забыла надёжную толу с собой прихватить? А ну, пошли!
Она дёрнула меня за цепь и повела дальше. Чёрт побери! Чёрная Луна… Небо теперь уже погасло и наступала темнота. Ещё несколько минут, и пятно стало почти неразличимым, а впереди вдоль улицы блюстители зажигали светильники, свет которых ещё больше сгущал темноту неба.
Чёрная Луна… Как там звучало это чёртово пророчество? Забыла. Чёрная Луна наполненная силой Лоргов. Кто такие Лорги? А, Лорги это серые демоны пустоты. Холли так и сказала. Да, она ещё сказала что меня берегут Лорги, потому что я Ламия, дочь Серого Повелителя. Всё это конечно очень интересно, но вот мне почему-то в голову больше запало беспокойство по-поводу Белых Сестёр. Может, именно потому что об этих чёртовых Сёстрах мне никто ничего конкретно так и не сказал? Пугает отсутствие информации? Вот Холли тогда сказала что это мне нужно бояться Белых Сестёр, а, например, ей их бояться нечего. Это почему же так? Предположим, это потому что я Ламия и меня берегут Лорги. А Белые Сёстры хотят сделать мне плохо, может быть, потому что они против Лоргов? Интересно, а чьи они сёстры? Сами себе сёстры, или все вместе сёстры какого-нибудь общего брата? О! А вдруг они тоже дочери Серого Повелителя, только поругавшиеся с папашей и как-нибудь там наказанные и отправленные куда-нибудь в провинцию, в ссылку? То есть, тогда это мои сёстры. Тогда было бы понятно если бы они меня ненавидели, как несосланную сестричку. Правильно. А на всякую Холли им наплевать, она же им не родня, и вообще незнакомая. А Белые они потому что мои сёстры. Я-то ведь блондинка натуральная, если кто позабыл. Понятное дело, что и мои сёстры белые. В смысле, блондинки. Интересно, они наверное старше меня? Ну, если бы моя мамаша настрогала дополнительных дочек после меня, уж я бы заметила. Да, скорее всего, это мои старшие сёстры. Может даже двойняшки или тройняшки. Близнецы. Дело в том, что моя мамаша не была старой женщиной. Напротив, она была молоденькой пьянчужкой, и если я у неё была и в самом деле не первой дочкой, то у неё просто не было времени рожать несколько моих старших сестричек последовательно, с интервалом в девять месяцев. Если она кого и родила, то близняшек. Ну да. А Серый Повелитель, мерзавец такой, наверное как увидел огромный приплод, так и сбежал куда подальше. Знаю я этих Серых Повелителей! Такие уж они с виду крутые всякие, а как свалится на голову малолетнее потомство, так их и поминай как звали. Может даже моя мамочка оттого и запила с горя, пока не спилась намертво. А тогда социальная служба могла у неё сестричек-то и отобрать, да в какой-нибудь приют. Так, а что дальше было?
Наверное, дальше было так. Серого Повелителя загрызла совесть. Он решил заехать поглядеть, как там моя мамочка с его потомством справляется. Ну и увидел больше чем хотел. Тогда совесть его загрызла ещё дальше, он мамочку из запоя вытащил, ну, докторов каких-нибудь нанял, да? Тут у них снова вспыхнула любовь, оттого получилась я, а потом этот Серый козёл опомнился и сделал ноги уже окончательно, ещё до моего появления на свет.
Эта теория очень походила на правду. Ведь, в принципе, мамочка меня любила. Не била почти. Ну, орала по-пьянке, это да. А била мало. Ну, разве когда подзатыльников надаёт, да по заднице ещё… Но уж не так как здесь. Не могу даже представить чтобы моя мамочка решилась избить меня плёткой, или, там, на растяжку подвесить. Или в Неваляшку посадить. Вот, чего не было, того не было. Вот приятели мамочкины, эти могли. Хорошо что они были пьяницами и мне от них удавалось сбежать. А Серый Повелитель, конечно, скотина. Ух, попадись он мне, уж я бы ему показала! Ха-ха. А что я ему могу сделать, если он бы даже прямо сейчас мне попался? Да ничего! А вот если бы могла… Да? А что бы я тогда с ним сделала? Папаша мой, всё-таки, уж какой ни есть. Нет, хоть он и козёл, убить бы я его не убила, а вот… Что же я бы с ним сделала, всё-таки? А вот что! Я бы его в мамочкин чулан, и на цепь! Точно. Чтобы мамочку бесперебойно Оллитарой снабжал. Вот, по заслугам было бы, да и по способностям. Правильно. Мамочка моя без Оллитары быстро приходила в меланхолию, это я прекрасно помню. Наверное, у неё организм был такой, а разве она виновата тогда? Да не будь у неё подобной потребности, разве она связалась бы со всяким сбродом вроде этого, с позволения сказать, Серого Повелителя?
Вообще-то, я прекрасно помнила всё что Сара мне рассказала насчёт Серого Повелителя, только я уже настолько привыкла сочинять различные предположения насчёт моего неизвестного папаши, что просто не могла теперь выгнать из головы образ эдакого провинциального проходимца. А после мерзавки Холли этот образ в моей неправильной голове прилип к Серому Повелителю, вот теперь и получалось, что стоит мне расслабиться, и… Ох уж эта моя склонность к сочинению теорий!
Между прочим, произошло большое достижение. Я самостоятельно сумела завершить мыслительную деятельность в этом неконструктивном направлении. Обычно такое кончалось иначе, а именно, я увлекалась, начинала бормотать вслух, меня били под зад и выводили из задумчивости. А в этот раз что же получилось? Я не разбормоталась, что ли? Похоже на то. Госпожа Фессалония так и вела меня за собой на цепи, не проявляя недовольства. Так я не бормотала? Ха! Может и бормотала, да Госпожа на это не реагировала. А зачем ей реагировать, если рабыня идёт как положено, поводок не дёргает. Чего ещё надо? А если бормочет чего, так кто виноват? А Госпожа и виновата. Сама сказала, что хорошую толу для меня забыла с собой прихватить. А если виновата, то и терпит. Признаться, я скорее склонялась к теории, что мне всё-таки удалось не бормотать. Это потому что в подобную справедливость со стороны Госпожи Нолы просто трудно было поверить.
Да, и ладно. Как бы то ни было, с неконструктивным направлением мыслей я справилась. А для чего? Наверное для того чтобы немного помыслить в конструктивном направлении. Да, правильно. Что-то такое я собиралась обдумать на досуге. Может быть кто-то посчитает, что когда девушка закованная в ножные цепи бежит за цепочкой, это трудно назвать досугом, но мне так не кажется. У достаточно опытной рабыни на контроль за правильным движением скованных ножек расходуется небольшая часть умственных ресурсов организма. Вот у неопытной, - другое дело. Впрочем, у неопытной никаких ресурсов не хватит, всё равно запутается в собственных ногах и нос расквасит. Слава Богу, у меня этот период закончился без особого ущерба для носа, спасибо Соне, а в основном Салли. Это уже Салли меня научила не только ходить в ножных кандалах, да и бегать тоже, но и ещё иметь при этом непринуждённый и беззаботный вид. Однажды она даже сказала что ламиола потому и проигрывает Ноле в умственных способностях, что часть этих способностей непрерывно расходуется на контроль за ножной цепочкой. По крайней мере, многие Нолы именно так и считают, в результате чего не в меру умные по их оценкам ламиолы, для сведения их умственного потенциала к требуемому уровню, специально заковываются в дополнительные цепи. Для оптимального распределения мыслительных резервов. Должна признать, хотя со стороны поведение многих Госпожей Нол может показаться глупым и дебильным, в их суждениях и поступках всегда присутствует логика. Зачастую эта логика вывернута наизнанку и неконструктивна, но факт её постоянного наличия я вынуждена признать. Вот только Холли вела себя нелогично. Ох уж эта Холли! Я никак не могла отделаться от мысли, что она сама напросилась на то, чтобы её убили. Это конечно была глупая мысль, но каким образом столь умная мерзавка могла так проколоться? Холли конечно и во многом другом вела себя оригинально, да хотя бы и в самом факте того, что она привязалась ко мне! Ну вот, чего ей от меня надо было? Чтобы я страдала? А зачем? Что я ей сделала, чтобы она захотела причинять мне столь изощрённые страдания? Да ведь я и сейчас из-за неё страдаю. Мне эту мерзкую мерзавку жалко! Да, жалко, потому что её убили на моих глазах. А ведь она была моей подругой, пусть даже только прикидывалась. Это ведь она знала что прикидывается, а мне-то это было неизвестно! Вот если бы это не было невозможным, я бы решила что она специально так подстроила чтобы её убили, а потом я по этому поводу страдала! Да. И чтобы не понимала, зачем ей до такой степени мои страдания были нужны. Вот вы скажете, что всё это глупые и беспочвенные предположения, да? Чёрта с два! Чувство, чувство! Это опять же было то самое необъяснимое чувство, что мои мысли соответствуют истине. Да, вот так и было. Холли специально умерла чтобы я теперь страдала до бесконечности! А, пускай не надеется! Не так уж я и сильно страдаю по этому поводу. Так, чуточку. Эта вот тяжёленькая цепь на моих щиколотках, и то мне сейчас больше страдания доставляет, чем мысли об этой мерзавке. Да и мысли я сейчас из головы выгоню. Конечно. Я ведь о чём-то другом думать собиралась. А о чём? О! Конечно же! Я собиралась подумать о том, каким образом меня опознала Госпожа Твитли. Точно!
И правда, вот вопрос! Лица моего она видеть не могла. Голос? Так я с ней и не разговаривала. А, нет! Я посоветовала Госпоже Фессалонии бросить ей свои покрывала. Госпожа Твитли могла мой голос услышать, и… Да, чушь! Не могла она моего голоса услышать. Она сама вопила тогда, а я и сказала-то негромко. Кроме того, тогда, в толисе, я говорила с ней хриплым голосом. Ну, может и не хриплым, только не своим. А если бы и своим, то намордник всё равно его бы исказил. А если бы и не искажал, то ведь она же всё-равно меня узнала без голоса!
В лицо узнала? Нет, быть не может. Эти кружевные наморднички от Госпожи Сплисси совершенно не позволяли разглядеть лицо до такой степени чтобы безошибочно признать его обладательницу. Нет, я просто никак не могла предположить ничего вразумительного. Тут у меня возникла дурацкая версия. Кто-то указал ей на меня. А кто мог указать, кроме Госпожи Сплисси или кого-то, кого бы она наняла? Это бред. Зачем бы Госпоже Сплиссиолонии такое понадобилось? Нет, конечно она могла бы сказать пленнице что когда та окажется на свободе, то поблизости будет находиться Госпожа Мелионолия, что она будет одета в платье девушки Оллитариса… Да откуда бы Госпожа Сплисси узнала, где, как и когда я буду одета? Вообще-то, если бы она была в курсе привычек Госпожи Фессалонии… Запах! О! Запах, запах, запах! Вот как она меня узнала! Она меня узнала по запаху моих ног! Вот дура-то я! Я же обратила внимание как её ноздри шевельнулись. А тогда, в камере, она ведь порывалась ухватить меня за ноги, и её нос находился в достаточной близости от них. Да и сейчас-то? Она же мне ноги целовать принялась! Понятное дело, запах моих ног у неё ассоциировался с надеждой на освобождение. Конечно! Она сосредоточилась на этом до такой степени, что и почуяла этот запах. Кроме того, она могла оказаться и с обонянием повышенной чувствительности. Между прочим, можно предположить что у заключённой на долгое время в полутёмную камеру пленницы сами собой обостряются и слух, и нюх.
Всё это так, но неужели мои ножки до такой степени вонючие? А ведь и Присцила говорила что у её любимой Госпожи Мелани плохо пахнут ноги! Это открытие меня очень огорчило. Мало того, я и проверить-то не могла. Уж если у человека что-то пахнет, так сам он экспертом быть не может, потому что к своему запаху привык. Вот, чёрт! Непременно попрошу свою соседку по клетке Виолетту понюхать мои ноги и честно всё сказать. Не забыть бы. А если у меня и вправду вонючие ноги, пусть она и посоветует, как от этого запаха избавиться, если уж у неё больше жизненного опыта.
Должна признаться, мысль о том что у меня вонючие ноги меня настолько расстроила, что я и о Госпоже Твитли думать перестала. А зря. Ведь она же теперь меня знает, и знает где меня отыскать, уж мой ошейник она прекрасно могла разглядеть. А если она теперь захочет разыскать своих обидчиков, что тогда будет? Я, конечно, могу и отпереться. Знать, мол, не знаю никакой такой Госпожи Твитлионолии, а ноги у меня не пахнут и не пахли никогда. Кстати, хорошо бы принять меры по устранению запаха, если уж получается что он есть. Что тут, никаких шампуней не выпускают, что ли? Собственно, почему это у меня пахнут именно ноги, а, к примеру, не подмышки? Между прочим, здесь почти не принято было брить рабыням подмышки. Вот с шёрсткой в лоне экспериментировали все кому не лень, подмышки же у многих девок были волосатые, иногда просто до безобразия. Мне-то ещё повезло, я ведь блондинка, к тому же, тело у меня почти безволосое. Так что моя подмышечная шерсть была весьма скромной, и никому в глаза не бросалась. Вообще-то, я не уверена что подмышки девушкам так уж необходимо брить. Нет, если там растёт густая чёрная шерсть, тогда, какой разговор? Но вот с такой лёгкой шёрсткой как у меня лучше не бороться, не то можно заполучить раздражение кожи и постоянную подмышечную чесотку. Впрочем, что там подмышки! Здесь и другие дикости существовали, более серьёзные. Ну хотя бы с ногтями. Всем рабыням обязательно стригли ногти на руках и ногах. Мало того, кромочки ногтей обязательно должны были быть тупыми и мягко зачищенными. Это, кстати, очень неудобно, в том смысле что требует постоянного обновления маникюра и педикюра. Ну, понятно, да? Подрезание ногтя вызывает разрушение кромки лакового покрытия со всеми вытекающими последствиями. Тут уж лучше сразу удалить лак и нанести его по-новой. Да ведь из-за чего всё? Некоторые глупые ламиолы считают будто Госпожи опасаются что рабыни их поцарапают. Что за глупость? Рабыня ведь и покусать Госпожу может, да и просто кулаком треснуть, так что же им, зубы и руки удалять? Как будто нет кандалов, ремней, колодок и разнообразных затычек для рта. Да тут столько всякого придумали, что никакой проблемы нет чтобы обезопасить цепную девушку до любой желаемой степени, при этом обеспечив ей требуемую возможность подвижности. Нет, здесь приходиться признать правильной официальную трактовку необходимости подрезания рабыням ногтей. Это чтобы они сами себя не поцарапали при потере контроля. А вот насчёт местной косметики и парфюмерии…
-Достаточно, - вдруг сказала Госпожа Фессалония и дёрнула меня за цепь. Я даже вздрогнула от неожиданности и спросила:
-А чего достаточно, Госпожа?
-Всего достаточно, - сказала она. - Пришли.
А ведь мы и в самом деле пришли. Только теперь уже наступила тёмная ночь, потому я сразу и не узнала здания Крейзи Мониолиса. Зато я сразу обратила внимание на усиленную охрану топтавшуюся на входе. Ну, понятно, времена-то беспокойные. А Гедонисские ведьмы, будь они и в самом деле здесь, вполне могли бы совершить налёт на главное финансовое учреждение города, денежки-то всем нужны, в том числе и борцам за Свободу и Справедливость.
-Ну что? - спросила Госпожа Фессалония. - Всё хорошо помнишь? Можно идти?
-Если Госпожа захочет, - предложила я, - я могу одна сходить. На всякий случай.
-Одна? - сказала она.
-Ну да.
-Но для этого мне пришлось бы снять с тебя ошейник и цепи?
-Конечно, Госпожа.
-Чтобы я сняла с рабыни ошейник?
-Ну так всего лишь на десять минут, Госпожа.
-Даже и не надейся на такое.
-А вы что, боитесь что я сбегу, Госпожа?
-Знаешь, девушка, - сказала она мне, - я очень долго занимаюсь перепродажей девушек-ламиол, и не припомню случая чтобы какая-нибудь девушка в моей временной собственности хоть на минуту оказалась без ошейника. Ламиола постоянно должна быть закована в ошейник и никаких исключений тут быть не может.
-А вы что же, и никогда ошейники девушкам не меняете, Госпожа?
-А тогда я сначала надеваю новый, а потом уже снимаю старый.
-Очень интересная технология, - сказала я. - А если, к примеру, на шее у девушки такой высокий ошейник, что второй уже и не вместится?
-А какая тут проблема? Тогда следует надеть на девушку широкий ошейник поверх существующего, потом заменить ошейник на требуемый, а потом снять широкий.
-И правда, - сказала я, - очень просто, а я вот не догадалась.
-В самом деле?
-Да правда же, Госпожа! Сама удивляюсь. Тут и догадываться-то нечего, а мне такой простой выход и в голову не пришёл.
-Возможно, это от волнения? - предположила она.
-Точно, - обрадовалась я. - Госпожа меня напугала обещанием подвергнуть пытке, вот я и разволновалась.
-Хи-хи-хи, - сказала она. - Успокойся, рабыня. Пытать тебя я пока не буду.
-Передумали, Госпожа?
-Нет. Просто… А я потом объясню. Так значит, ты хочешь пойти в банк одна? Я тебе такого позволить не могу.
-Значит, пойдём вместе, как я и предлагала, Госпожа?
-Пойдём вместе, но не так как ты предлагала.
-А как, Госпожа?
-А вот, сейчас увидишь. Ну-ка, пошли.
Она дёрнула меня за цепь и повела не ко входу в банк, а в сторону. Вскоре мы вышли на небольшую площадку, наверное служившую клиентам банка для отдыха после произведённых финансовых операций. Здесь было установлено несколько скамеечек снабжённых красивыми навесами сверху, надо понимать, защищающими от невидимой смерти в случае отсутствия тумана. Мало того, ещё и сбоку имелись поворотные стеночки, наверное на случай утреннего и вечернего времени, когда Оллитара стоит низко и светит сбоку. Но сейчас стояла тёмная ночь и на площадке никого не было. Госпожа подвела меня к одной из этих скамеечек, сняла со своей руки наручник к которому была пристёгнута моя шейная цепь, пропустила эту цепь в прикреплённое к скамейке кольцо для девушек, надела наручник на моё левое запястье и замкнула его. Это меня несколько удивило. Если ей потребовалось приковать меня к скамейке, почему было просто не накинуть наручник на скамеечное кольцо? А она ещё и продолжала непонятные манипуляции.
Сначала она сняла с меня кандалы, то есть, освободила и мои руки, и мои ноги. Кандалы она повесила на спинку скамейки, а сама принялась снимать с себя пояс Нолы. А сняв, принялась надевать его на меня. Я подумала что Госпожа Фессалония несколько притомилась таскать на себе эту местную «дамскую сумочку» и решила переложить тяжести на рабыню. Но тут она полезла в один из футляров пояса и вытащила оттуда толстый кожаный ремешок с пряжкой и плоской сочленённой металлической полосой поверх кожи. Эта штука очень напоминала собачий ошейник для большой собаки. Очень может быть, что Госпожа и купила его в магазине принадлежностей для домашних животных. Кажется, нечто подобное хозяева надевали на своих рокси чтобы держать их на поводках. Однако, никаких рокси с нами не было, поэтому я ничуть не удивилась когда Госпожа Фессалония принялась застёгивать собачий ошейник на моей шее поверх нормального.
-Это ошейник для рокси, - пояснила мне она. - В принципе, его можно использовать и для рабыни, поскольку верхняя металлическая накладка может быть заперта на замок. Вот так.
Тут она навесила на ошейник маленький висячий замочек, показала мне ключик и спрятала его внутри своего платья.
-Да, - сказала она, - в таком ошейнике можно держать и рабыню, только это непрактично, поскольку обычные железные ошейники для девушек-ламиол конечно же более надёжны, удобны и красивы.
Наверное, она это правильно говорила, только непонятно, зачем она надела на меня этот ремешок? Но тут она принялась снимать с меня железный ошейник. Я подумала что Госпожа решила сменить мне ошейник на более серьёзный, может даже и на смирительную тону, чтобы я смирно вела себя в банке, потому и надела временно мне ремешок, как недавно и объясняла. Вообще-то, насколько я помнила, смирительная тона в Генозисе была законом запрещена, только ведь Госпожа Фессалония была Оллитарисской Госпожой, а не Генозисской, а я теперь, соответственно, рабыней Оллитариса, хоть и временной. Очень могло быть, что в Оллитарисе смирительные тоны разрешены. Вещь, вообще-то практичная. Уж в смирительной тоне любая строптивая девка станет шёлковой как только почувствует иголочки колющие шею. Кроме того, очень могло быть, что в связи с недавними событиями смирительные тоны разрешили применять и власти Генозиса. Однако никакой смирительной тоны Госпожа не достала. Она сняла с меня ошейник и попыталась просунуть его сквозь кольцо скамейки в которое была пропущена цепь. Но уж ошейник был побольше чем наручник и в кольцо не пролезал. Это явно озадачила Госпожу Фессалонию. Она немного подумала, а потом просто положила ошейник на скамейку и почесала себе нос.
-Сделаем так, - сказала она, достала шнурок и привязала меня к кольцу скамейки за правую руку. - Да, вот так. Это потому что ламиола должна быть привязана всегда. Дело принципа. Вот теперь можно и ошейник отомкнуть.
Она отомкнула замочек цепи ошейника, протянула цепь сквозь кольцо и снова примкнула её к ошейнику. А потом вдруг защёлкнула ошейник на собственной шее!
-Э? - сказала я. - Что это вы делаете, Госпожа?
-А вот так и пойдём в банк, - объяснила она, - ты в виде Госпожи, а я в виде твоей рабыни Мелани.
И принялась деловито надевать на себя четырёхколечник.
-Это плохая мысль, Госпожа, - сказала я ей.
-Напротив, это очень хорошая мысль. Если в банке ты чего-то сделаешь не так, вот тебя и арестуют, а не меня.
-Ха, - сказала я. - И что потом?
-А тогда я скажу что ты на меня напала, как и прежде нападала на Нол, надела на меня свой ошейник, заковала в свои цепи и погнала в банк, где у тебя незаконные вклады хранятся. Да, и скажу что ты грозилась меня зарезать. Вот, литону держи, и плётку. Госпожа. Хи-хи-хи.
-Может, не надо? - попросила я. - Глупо это.
-Ничего, тебе ведь не впервой. В прошлый раз ты прекрасно справилась с ролью Госпожи.
-Это когда же?
-Когда каталась на своей Госпоже Лилиолонии Мона-Генози.
-Я на ней не каталась, Госпожа! - возмутилась я.
-Ага, рассказывай.
-Знаете, Госпожа? - сказала я, - если вам тогда что-то такое показалось, это ещё не значит, что вы не ошиблись.
-А на ком же ты каталась, врунишка?
-На рабыне.
-Как же. Уж эта рабыня до того была похожа… А, впрочем, неважно. Главное, ты тогда прекрасно справилась. Справишься и теперь.
-А Госпожа не забыла что в тот раз, под вашим давлением, мне пришлось даже плетью бить ту девушку которая была в коляску запряжена?
-Так и что?
-А за свою попку не опасаетесь, Госпожа?
-Это с какой стати?
-Ну, вам же приспичило роль рабыни исполнять. Вы сами-то справитесь?
-Невелика наука, - самоуверенно сказала Госпожа Фессалония. - Чего тут сложного?
-А рабынь иногда плёткой бьют.
-Это если они себя плохо ведут. А я буду себя хорошо вести.
-Та девушка на которой я каталась тоже собиралась себя хорошо вести, а плётку получила.
-Это к данному случаю не относится. Я ведь не собираюсь тебя на коляске возить.
-Всё равно, это дурная затея. Да чего вы сложности-то такие устраиваете, Госпожа? Да за это время я бы уже давно денежки получила и вам бы отдала.
-Не спорь, - сказала она. – Сделаем, как я решила. Между прочим, я не очень-то ламиолам доверяю. А ты ещё и врунишка.
-А я на Госпожу не похожа, - выдвинула я другой аргумент.
-Чем это?
-Тем, что вы на меня собачий ошейник надели.
-Ну, без ошейника я ламиолу оставить не могу. А ремешки подобные иногда и Нолы носят.
-Платье у меня…
-Это ничего не значит. У меня почти такое же.
Это было правдой. Платье которое было на Госпоже Фессалонии роскошным трудно было бы назвать. Разве что длиной оно было до щиколоток, только и всего. В таком платье запросто могла бы и рабыня гулять. А цепи ей шли, между прочим, да и ошейник. Она-то на рабыню прекрасно походила. Правда, для хорошей рабыни она была старовата. Вот лично я такую бы не купила, лучше бы приобрела кого помоложе. А впрочем, при непредвзятом взгляде, и Госпожа Фессалония терпимо смотрелась рабыней. Ну, скажем, мониолов на пять-шесть.
-Госпожа, - сказала я, - а ну, как вас кто в лицо узнает? Тогда что?
-Там намордник в футляре, - сказала она. - Достань и надень на меня. И там ещё платок для рта.
-А я за руку привязана.
-Да, извините, Госпожа, - сказала она, хихикнула и отвязала мою правую руку. Теперь я оказалась привязанной к её шее за наручник на левом запястье. И придраться-то не к чему. Ламиола в ошейнике, да и привязана, уж там неважно, к чему. А намордник оказался лёгкой маской из серебристой ткани с круглыми отверстиями для глаз, рта и носа. Я надела его на Госпожу Фессалонию и решила что в наморднике она ещё больше на рабыню походит. Теперь и возраст-то её нельзя было достаточно точно определить, правда вид у Госпожи в наморднике был отчасти дурацкий.
-Что, и рот вам затыкать? - уточнила я.
-Да, - сказала она. - Затыкай, вступай в роль Госпожи, и марш в банк. Уж я присмотрю там за твоим поведением.
-Ну ладно, Госпожа, - подчинилась я. - Если что, я предупреждала что это дурная затея.
В соответствующем футляре пояса и вправду оказался белый платок для рта и дополнительная ленточка. Я вставила платок по назначению и перевязала Госпоже Фессалонии ленточкой рот. Потом потрогала подвешенную к поясу плётку, поудобнее перехватила литону и ткнула Госпожу Фессалонию в задницу.
-У? - сказала она.
-Смотри у меня, рабыня! - предупредила я и повела её за цепочку ко входу в банк. Госпожа подобрала цепи и неуклюже заковыляла следом за мной. Я остановилась и повернулась к ней.
-Рабыня! Иди красиво, цепями не бренчи, спину выпрями, а руки выше. Вот так, чтобы цепь в ногах не путалась. Учишь их, учишь… Рабыня Госпожу украшать должна, а не позорить, поняла?
-Угу, - слегка поклонилась она.
-Да, чуть не забыла. Твоё имя Фе-Фе.
-У? - хлопнула она глазами.
-Фе-Фе, - повторила я. - С первого раза запоминать надо.
-У! - сказала она и указала пальцем на мой ошейник на своей шее.
-Ну, считай что я тебе имя сменила. И не смей с Госпожой спорить! Не то, высеку плёткой, понятно?
-Угу, - сказала она и кажется даже хихикнула.
-Так-то вот, - оставила я за собой последнее слово, снова ткнула её литоной в задницу и продолжила путь. Правду сказать, мне ведь уже не раз приходилось выполнять роль Госпожи. Наверное у меня даже сложился определённый стереотип поведения. Я напустила на себя независимый вид и вошла в здание Мониолиса. Охрана на входе покосилась на меня, но останавливать не стала. Наверное я всё же была недостаточно роскошно одета для банковской вкладчицы. Прежде всего, я огляделась. Посетителей и посетительниц тут было достаточно много, правда и банковских стоек было достаточно, причём, все они работали. Однако, я сразу решила не идти к боковой стойке, где меня могли и припомнить не ко времени. Я направилась в центр с намерением встать в очередь за дамой в голубых покрывалах, но как только я за ней пристроилась, меня перехватила охрана и вежливо попросила отойти к стенке, где и без меня располагалось много Господ. Господа топтались справа, а Госпожи слева, куда меня и попросили, сообщив, что пригласят когда подойдёт моя очередь. Тут я догадалась, что переговоры клиентов с банковскими служащими не должны были долетать до чужих ушей. Пожалуй, это было правильным, только вот очередь получалась намного больше чем я предположила. И чего это Господа кинулись в банк? Снимают денежки и бегут за границу? А может случился дефолт или другой финансовый кризис? Уж не Гедонисские ли руководительницы решились наконец подорвать финансовую стабильность противника?
Так или иначе, но теперь предстояло подождать. Я заметила что это не понравилось и Госпоже Фе-Фе на моей цепочке. А может ей не понравилось то, что я поставила её на колени и велела принять позу, сложив ручки вместе. Но дело в том, что и рабыни остальных Госпожей, у кого они были, находились тут в таком же положении. Кроме того, на меня подозрительно поглядывали и соседние Нолы, особенно та, что находилась слева. Эта Госпожа была до того туго завязана в чадру, что глазки её глядели через узкую щёлочку, наполовину перекрывающую даже зрачки. Я подумала, что она попросту похожа на грабительницу банков. На месте администрации, я бы просто не пропускала сюда персон в таких намордниках без доскональной проверки личности. А вот я, кажется, вызывала не меньшие подозрения у неё. Стоило мне отвести взгляд в другую сторону, как боковым зрением я замечала что щелевидная Госпожа сверлит меня глазами. Чего это во мне такого особенного? В конце концов, сама она подозрительно выглядела, хотя бы потому что у меня была рабыня на поводке, а вот у неё не было.
Я решила не обращать на неё внимания и поглядела в другую сторону. Вот там стояла приятная дама. Она тоже была в голубых покрывалах, но чадра у неё лежала мягкими складками и прикрывала лишь кончик носа, да к тому же эта Госпожа приветливо мне улыбнулась когда мы встретились глазами. У неё на поводке тоже была рабыня, - полуголая смуглая девушка в железном ошейнике, в наручниках и с голубой соской во рту. Я тоже вежливо улыбнулась приятной Госпоже. Я сделала это просто из вежливости, но кажется, она истолковала это как желание поговорить. Она слегка кивнула мне и сказала:
-Простите мою назойливость, уважаемая Госпожа, но мне кажется, я вас где-то видела. Ох уж эта память. Не напомните ли мне?
-Право, не припомню, уважаемая Госпожа, - сказала я, - но мне и без того приятно ваше внимание к моей скромной персоне.
-О, простите меня пожалуйста, - сказала она, - просто вы очень красивы, уважаемая Госпожа. Я поглядела на вас, и от одного вашего вида получила эстетическое удовольствие. Не сердитесь пожалуйста что я разглядывала вас не спросив разрешения.
-О, ну что вы? - улыбнулась я. - Я за просмотр денег не беру. Если кому-то приятно на меня смотреть, я только рада и польщена бываю, Госпожа.
-Вы такая добрая, Госпожа, - сказала Нола, - а уж такую красавицу и вовсе редко встретишь.
-Ну… - застеснялась я, - вряд ли это так, но… Просто большинство Госпожей Нол любят носить покрывала, так что их красоту и разглядеть-то трудно. А я вот часто хожу без покрывал.
-И правильно, - сказала она. - Такую красоту прятать под чадрой, это было бы просто преступлением.
-Да вы и сами симпатичная, Госпожа, - решила сделать я встречный комплимент. - Вы хоть и в чадре, но это всё равно видно.
-Спасибо, - улыбнулась Нола. - Это конечно не так, но… А вы тоже пришли по делам компенсации вкладов?
-Компенсации вкладов? - удивилась я. - Нет, я просто хочу снять деньги со счёта. А о какой компенсации речь?
-Да как же, о какой? Вы что, не нуждаетесь в компенсации?
-В компенсации? А за что же? Знаете, я давно не посещала Мониолис и совершенно не в курсе текущих финансовых проблем вкладчиков. Может быть вы сделаете любезность и объясните мне, Госпожа?
-Да как же вы можете быть не в курсе? - удивилась она.
-Я путешествовала, - сказала я, - а когда вернулась, оказалось что в Генозисе произошли просто ужасные события. Когда мне рассказали, я очень испугалась, но теперь уже успокоилась. Уж что бы там ни случалось, дальше-то жить надо, правда? А что, эти события отразились и на финансовой системе?
-Нет, финансовая система, к счастью не пострадала, только очень уж все были напуганы этим вероломным нападением Гедонисских преступниц. Многие, и я в том числе, бросились снимать свои деньги со счетов, а теперь, сами видите какая тут очередь, и уже не первый день.
-Очередь я вижу, - кивнула я. - А вот о каких компенсациях вы говорили?
-Ну, как же? Те кто снимал со счетов крупные суммы, в результате потеряли начисления на текущий процент, а теперь эти упрямые владельцы Мониолиса никак не хотят компенсировать денежные потери вкладчикам пожелавшим восстановить вклады. Занимаются волокитой и устраивают унизительные проверки ссылаясь на законы, позволяющие им вообще не начислять компенсаций.
-Простите, Госпожа, но если уж таковы законы, тогда может не следовало снимать деньги со счетов? А если уж снимали, то правомочно ли теперь чего-то требовать?
-Вы просто не видели того что здесь творилось во время нападения убийц, Госпожа, - сказала Нола. - Это же был какой-то запредельный ужас! Убийцы с топорами…
-О, не надо, Госпожа! - взмолилась я, представив себе что мне начнут всё сначала пересказывать. - Я только с трудом успокоилась, пожалуйста, не пугайте меня снова, Госпожа.
-О, извините меня, - сказала она. - Вы совершенно правы, весь этот кошмар следует поскорее забыть, иначе и жить-то спокойно невозможно будет.
-Да, вы совершенно правы, - согласилась я. - Нужно всё забыть, будто ничего и не было.
-Вот тогда-то это и повториться снова в любой момент, - вдруг сказала слева щелевидная Госпожа. - Не забывать об этом надо, а сохранять бдительность.
Я поглядела на неё, но кроме глазной щёлки ничего увидеть там всё равно было нельзя. Я хотела сказать, что неприлично встревать в чужой разговор, но моя собеседница опередила меня.
-Вы правы, уважаемая Госпожа, - сказала она. - Разумеется, каждая Госпожа Генозиса имеет право относиться к случившимся событиям так, как сама сочтёт нужным.
-А я не Госпожа Генозиса, - сказала щелевидная.
-А я Госпожа Генозиса, - с некоторым апломбом заявила вежливая Нола, - также как и… О, простите, Госпожа, - поглядела она на меня, - я ведь не знаю… А вы разве не Госпожа Генозиса?
-Я? - растерялась я. - А почему вы сомневаетесь?
-Ну, на вашем платье символика Оллитариса. Хотя, конечно же, это ещё ни о чём не говорит. Но если я ошиблась…
-Нет, нет, что вы? Я тоже Госпожа Генозиса, - успокоила её я.
-Да? - подозрительно сказала щелевидная. - А чего это вы тогда такое платье надели?
-Что хочу, то и ношу, - сказала я и, не желая ни с кем тут сориться, добавила: - уважаемая Госпожа.
-Так-то оно так, - проворчала она, - да только я впервые вижу чтобы Госпожа Генозиса щеголяла в платье предназначенном для транзитных девушек Оллитариса.
-И что, нельзя? - спросила я, начиная сердиться. А чего она к моему платью привязалась?
-Да можно, почему же нельзя. Только платье-то это обычно и с другими элементами сочетается, характерными для транзитных девушек.
-А мне-то что? - возмутилась я. - Мне и дела нет до всяких там элементов. Да я платья по пять раз в день иногда меняю, когда мне со всеми элементами разбираться? Что мне, больше делать нечего?
-Ну-ну, - глубокомысленно произнесла она и поглядела на мои ноги. Тут я вмиг поняла, о каких элементах она речь ведёт. На моих щиколотках сейчас были отчётливые следы оставшиеся после долгого хождения с непривычной ножной цепью. Я припомнила, что с самого начала не хотела прикидываться Госпожой, но тут, как нельзя более кстати, подошёл охранник и пригласил подозрительную Госпожу пройти к банковской стойке. Госпожа напоследок зыркнула на меня своей щелью и ушла с ним, а я вздохнула и сказала вежливой Ноле:
- Что за неприятная привычка у некоторых иногородних Госпожей, делать неуместные замечания насчёт манеры одеваться и насчет других обычаев принятых у нас, Госпожей Генозиса!
-Ах, и не говорите! - поддержала меня она. - Уж эти мне заносчивые приезжие выскочки!
-Вот именно, - повторилась я. - Вот вас же, уважаемая Госпожа, не шокирует то что я надела платье транзитной девушки Оллитариса, да ещё и платком повязалась?
-Конечно же нет, Госпожа, - сказала она. - Ведь разве кто-то имеет право указывать Госпоже Генозиса, как ей одеваться, да и вообще, чего-то там указывать?
-Именно так, - сказала я. - Я вот люблю по-разному одеваться. Сегодня, так, а завтра иначе. А вот, как по вашему, мне вот такой шейный ремешок идёт? - подёргала я свой собачий ошейник.
-Почему бы и нет? - сказала Нола. - Такой красивой девушке как вы многое пойдёт.
Тут она снова улыбнулась и добавила:
-Это потому что красавица сама украшает собой одежду, а вот некрасивая девушка украшает одеждой себя.
-А вы любите разнообразно одеваться, Госпожа? - спросила я её.
-Я? Пожалуй, я сторонница классических обычаев. Да. Обычно я ношу покрывала. Но зато я люблю разнообразно наряжать и заковывать своих рабынь и наблюдать за их поведением.
Тут она дёрнула за шею свою рабыню и тронула её литоной за щеку.
-У! - Сказала рабыня, сверкнула на нас снизу глазами и потёрлась щекой о ногу Госпожи, прикрытую краем покрывала.
-Симпатичная у вас цепная девушка, - сказала я. - Где это вы такую смугляночку достали?
-Да, это достаточно редкая рабыня, - довольным голосом сказала Госпожа. - Я специально заказывала её торговой представительнице. Мне её из Оллитариса привезли.
-Наверное, это дорого стоило? - поинтересовалась я.
-Конечно, - согласилась рабовладелица. - Эта рабыня обошлась мне в двести десять мониолов, но я осталась довольна. Помимо оригинальной масти, она ещё и хорошо обучена, а по своей натуре послушна и жизнерадостна.
-Рада за вас, Госпожа, - улыбнулась я. - Всегда хорошо когда дорогостоящая покупка оказывается удачной и оправдывает надежды покупателя.
-Ну, у этой рабыни и недостатки есть, конечно, - сказала Госпожа и слегка потыкала девушку литоной в щёку. - У неё тонкая кожа с повышенной чувствительностью. Даже бить её плёткой приходится с большой осторожностью, иначе образуются долго не заживающие шрамы, да и мёрзнет она не в меру, особенно по ночам.
-У, - сказала рабыня и виновато моргнула глазами, словно извиняясь за свою чувствительную кожу.
-Но разве вам приходится её часто бить? - спросила я. - С виду эта девушка и впрямь очень послушна.
-Да, она хорошая девушка, - согласилась Нола, - но если с ней проводить много времени, всё равно ведь она умудряется периодически заслужить плётку. Вот вы свою рабыню сегодня сколько раз плёткой наказывали?
-Ну, пару раз, кажется, - ответила я.
-Пару раз? - удивилась Нола. - Ну, вы наверное очень снисходительная Госпожа. То-то ваша рабыня всё кругом поглядывает, да ещё с достаточной дерзостью в глазах.
-Эй, рабыня! - ткнула я литоной свою Госпожу Фе-Фе, - а ну-ка, глазки вниз! Веди себя прилично, не то Госпожа накажет тебя плёткой.
-Угу, - кивнула она и потупила глазки.
-А почему ваша рабыня в наморднике? - в свою очередь поинтересовалась у меня Госпожа.
-Это же просто маска, - возразила я. - В намордники я рабынь никогда не заковываю. На мой взгляд, это неоправданная жестокость.
-Ну, возможно вы и правы, если рабыня хорошая и послушная. Но уж для строптивых дур намордники необходимы. Впрочем, вы правы, то что вы на рабыню надели, намордником считаться не может, поскольку никак не препятствует никаким функциям лица. Но какой тогда в этой маске смысл?
-Понимаете, э… - сказала я, - это дешёвая рабыня. Она не очень-то красива, поэтому, на мой взгляд, в маске она лучше выглядит.
-У! - возмутилась Госпожа Фессалония и даже чуть подпрыгнула на коленках.
-Ещё и невоспитанная, - заметила моя собеседница. - Зачем же вы берёте такую на прогулку, Госпожа?
-Ну, она же не виновата, в принципе, ни в своей внешности, ни в возрасте, ни в умственных способностях. Было бы негуманно иногда её не прогуливать. Мне же не трудно. Но, естественно, её и заковывать следует надёжно для её же пользы. Видите, какие надёжные цепи на ней?
-Да, цепи надёжные, - согласилась Нола, - только, я думаю, какая бы уж там ламиола бездарная не была, всё равно ей можно внушить понятия о послушании и правильном поведении при помощи обыкновенной плётки.
-Да мне просто возиться неохота, Госпожа, - сказала я. - Я ведь и рабынь часто меняю, не только наряды, Сегодня одну с собой возьму, завтра другую, стоит ли на каждую тратить усилия по воспитанию?
-А вот я считаю, что воспитание ламиол это основная обязанность Нолы. Уж лучше иметь поменьше рабынь, если на достойное воспитание каждой не хватает времени.
-Наверное у вас немного рабынь, Госпожа, - предположила я. - Вряд ли возможно держать много цепных девушек, если к их выбору относиться столь тщательно и платить за них столь значительные деньги.
-Признаться, сейчас у меня в собственности всего одна рабыня, - сказала Госпожа, - вот эта самая девушка. Да и её содержание накладно при нынешнем положении вещей. А ещё эти мерзкие банкиры не хотят вникать в нужды Госпожей Генозиса. Признаться, я даже и не припомню чтобы когда-нибудь на посещение банка приходилось бы тратить столько времени. Ведь что придумали эти жадные негодяи? Не выплачивать за один раз больше ста двадцати мониолов компенсации за потерю процента. Да и то, при условии что половина этих денег сейчас же будет зачисляться на отдельный счёт в этом же банке!
-Неслыханно! - возмутилась я. - Можно подумать, что это их деньги, а не наши лежат на всех этих счетах! Можно подумать, что мы этим банкирам чем-то обязаны, а не они нам, вкладчикам! Но почему же вкладчики не возмущаются подобными порядками?
-Так все и возмущаются, - сказала Нола, - а что сделаешь-то? Банк Государственный, а Государство всегда на стороне богатых. А кто же самый богатый у нас? Впрочем, не следует о таком громко говорить, мало ли что? Поговорим лучше о чём-нибудь другом.
-Конечно, - согласилась я. - Э… А не подскажете ли мне, уважаемая Госпожа… Вы ведь говорили что эту вот девушку вы заказывали у торговых представителей? А у кого именно?
-У Госпожи Оллитариса Фессалонии Мона-Оллитари, - сказала Нола. - Это очень компетентная Госпожа и надёжная торговая партнёрша.
-В самом деле? - поглядела я на Фе-Фе. - А вот мне говорили что эта Госпожа не в меру подозрительная и плохо разбирается в психологии ламиол.
-Что вы говорите, Госпожа? - удивилась Нола. - А мне она как раз показалась очень компетентной Госпожой во всех вопросах касающихся ламиол. А кто это вам такое про неё рассказывал?
-Вообще-то, я слышала это от рабынь, которые прежде бывали в её временной собственности.
-Да кто же слушает мнение рабынь?
-Почему бы нет? - сказала я. - По крайней мере, это сведения из первых рук, а не из вторых, третьих или четвёртых. Я вот считаю, что важнее достоверность информации, чем то, каким путём эта информация получена.
-И что же говорили эти ламиолы про Госпожу Фессалонию Мона-Оллитари?
-Ну, ничего особенного. Они говорили что Госпожа Фессалония держит своих рабынь в тесных клетках, не слишком хорошо кормит, а главное, бьёт плёткой невзирая на личности, то есть, не разбираясь с индивидуальными особенностями каждой девушки. Мало того, наверное ей кажутся ограниченными собственные умственные способности, а вследствие этого, она всё время твердит ламиолам будто они должны всячески подчёркивать свою умственную ущербность по сравнению с их Госпожой.
Госпожа Фессалония коротко взглянула на меня снизу, как мне показалось, с интересом. А Нола сказала:
-И в самом деле, ничего особенного. А то что умственные способности ламиол не могут равняться со способностями Нол, это каждому известно.
-Но если это каждому известно, - сказала я, - зачем же требовать это каждый раз подчёркивать?
-Эти ламиолы вечно чем-то недовольны, - рассудила Нола. - Хорошо что у них у всех есть собственники которые могут следить за их поведением. Да иначе они просто пропали бы.
-Вы так считаете? - сказала я. - А я, вот… А я, вот, как поглядела на вас, так почему-то сразу и подумала, что вы наверное во многом придерживаетесь такого же мнения, как и я.
-Ну, мне всегда казалось, что я разделяю общепринятые взгляды на жизнь. Взгляды, достаточно распространённые в обществе.
-Правда, - согласилась я. - Вот, некоторые Госпожи считают что ламиолы в Гедониксе прекрасно обходятся и без собственников, но к счастью, тех кто так считает, меньшинство.
-Тех Госпожей, которые так считают, - строгим голосом сказала Нола, - следует самих отправить в Гедоникс для проверки долгосрочности их мнения. Ха. Ха. Ха.
-Это и вправду смешное мнение, - согласилась я. - В Гедониксе ламиолы дошли до таких мерзостей, что уж конечно, будь у них собственники, никто бы им не позволил до такой степени распуститься!
-А вы что, бывали в Гедониксе, Госпожа? - спросила меня она с подозрительной интонацией в голосе.
-Да ну, что вы говорите, Госпожа?! - возмутилась я. - Просто, я видела некоторых ламиол Гедоникса и слышала их высказывания по различным вопросам.
-Это где же вы такое видели, Госпожа? - поразилась Нола.
-Да здесь же, в Генозисе.
-В Генозисе? Э… Вы имеете в виду пленниц из Гедоникса?
-Ну да.
-Каким же образом они могли бы там как-то высказываться? Им же всем подрезают языки, помимо всего прочего.
-Ну… Этих специально временно не подрезали, как раз для того чтобы они могли высказаться.
-Вон что, - задумчиво протянула Нола. - Не следовало этого делать. Опасно это. Но, надеюсь, после того как они высказались, у них удалили языки, пальцы и что там ещё положено удалять у Гедонисских преступниц?
Тут мне захотелось похулиганить, поэтому я сказала:
-А ведь вы совершенно правы, уважаемая Госпожа. Никто им ничего не удалил, потому что не успели. Эти мерзкие, кровожадные и беспощадные преступницы сумели так всех заболтать, что охрана потеряла бдительность. В результате, преступницы оказались на свободе и скрылись, да при этом ещё пригрозили что не уйдут из города пока не зарубят топорами всех кого захотят. Вот как!
-Какой ужас! - воскликнула дама, да так громко что на нас обратили внимание окружающие. - О, Оллитара! Неужели всё сначала?!
На наше счастье, никто не понял, о чём шла речь, это потому что у всех этих жадин в голове была лишь одна забота, как бы заполучить свои мерзкие компенсации на свои мерзкие проценты за свои мерзкие вклады. Они решили что такие эмоции относятся к банковской волоките, а я тут же это и подтвердила. А когда все успокоились, Госпожа Нола спросила у меня почти что шёпотом:
-Но ведь этих кровожадных преступниц теперь уже поймали, правда ведь?
-Право, не знаю, Госпожа, - прошептала я. - Я и узнавать-то не хочу. А вдруг окажется, что не поймали?
-Ох, да ведь вы опять правы, - вздохнула она. - Это правда. Если не узнавать, то можно считать что их поймали с пятидесятипроцентной вероятностью. А вот если узнаешь что не поймали… Лучше не рисковать, а с половинным страхом жить можно.
-Вот и я о том же, Госпожа, - подтвердила я.
Но тут к нам направился охранник банка и сообщил моей собеседнице что подошла её очередь.
-Ой, - сказала мне она, - уважаемая Госпожа, вы не подержите пока мою рабыню?
-Э… - растерялась я. - А, конечно подержу, какой вопрос?
Нола тут же сунула поводок рабыни мне в руку, рабыню стегнула литоной, показала ей на меня и велела:
-Слушайся эту Госпожу и жди меня!
-У, - кивнула в ответ рабыня, а её Госпожа достала, как мне показалось, кусочек сахара и протолкнула рабыне в рот сбоку от толы. Мне это показалось очень смешным потому что я припомнила что в цирке также вот во время представления подкармливают сахарком дрессированных медведей.
-Я скоро вернусь, - пообещала Госпожа, снова стегнула девушку литоной и ушла с охранником. Я взглянула на рабыню и обнаружила, что и она на меня поглядывает снизу. Но как только наши глаза встретились, рабыня тут же потупила взгляд и замерла в стандартной позе. Я вздохнула и поглядела кругом. За то время пока мы болтали, толпа посетителей ещё и увеличилась, а охрана на входе кажется перестала пропускать Господ внутрь банка. Теперь наверное очередь стояла ещё и на улице. Я поискала взглядом щелевидную Госпожу и увидела что она до сих пор находится у одной из стоек и, похоже, ругается с администрацией. А ведь её очередь когда ещё подошла! Неужели мы застряли тут на всю ночь?
Тут я ощутила что меня подёргивает поводок чужой рабыни. Я взглянула вниз. Рабыня, увидав мою реакцию, перестала дёргать ошейником цепочку, зато принялась стучать коленкой об пол.
-Ты чего? - спросила я. Рабыня коротко взглянула на меня, так, словно на полную дуру, и снова застучала коленкой. Тут я догадалась, что она хочет писать. Вот, чёрт! И что мне с ней делать? Я понятия не имела куда нужно вести рабыню справлять нужду, да и сильно сомневалась, что в банковском зале предусмотрены туалеты. Между прочим, меня избаловало положение рабыни. Как оказалось, можно долго не иметь понятия о какой-то проблеме, если эту проблему решают за тебя другие. Уже много времени было так, что когда мне приспичивало, я просто шаркала ножкой и мои текущие проблемы решались. Мне и в голову не приходило что этот жизненный аспект может представлять собой какую-то проблему. А тут вдруг эта проблема свалилась на мою голову, а не на чью-то чужую. Я тут же припомнила что всё то время пока мы находились в банке, никто вокруг никакими такими процедурами не занимался и на процедуры не напрашивался. Или может я просто внимания не обращала? А рабыня тем временем снова качнула цепочку и настойчиво застучала коленкой.
-Девушка, прекрати! - сказала я. - Потерпи.
-У! - сказала рабыня, зыркнула на меня глазками и опять застучала коленкой.
-Потерпи, говорю! Не место здесь.
-У! - повторила она. - У, у, у! - и ещё почмокала соской во рту.
Я её не очень поняла, но мне показалось что она вроде как грозится. Чем грозится? Госпоже своей пожаловаться? Да Бог с ней, пускай жалуется. Куда эта чёртова её Госпожа запропастилась-то?
-У-у-у! Чмок! Тук-тук-тук!
Вот проклятая засранка.
-Тихо! - распорядилась я. - Молчать, терпеть, ногой не стучать! И ртом не мычать! Поняла?
-Угу, - подтвердила она, а тут Госпожа Фессалония захихикала сквозь платок во рту, но справилась с собой и замолчала. Только зачем-то переступила коленками и отодвинулась подальше от рабыни. Вот проклятые цепные девки! Мало мне того что в банке очередь, так я ещё и с этими бестолковыми рабынями возиться должна? Я поискала глазами Нолу, но не нашла. Тогда я снова поглядела на рабыню. Она меня послушалась и больше не шумела. Ну, хоть это хорошо. Я тяжко вздохнула и уже вообще пожалела что мне когда-то пришло в голову держать награбленные денежки в банке. Надо было их просто в землю закопать в надёжном месте. Если тут такая волокита, то очень может быть что дальновидные граждане попросту прячут клады, а не делают вклады. Хи-хи-хи… ой! Что это? Мне вдруг показалось что откуда-то потянуло совершенно неуместным запахом. Да и не одной мне показалось. Соседние Госпожи вдруг заверещали и все как одна поглядели на меня, так словно я вдруг публично обкакалась. Чего это они? Уж если бы я чего такое сделала, я бы… Ах ты чёрт!
Моя чужая рабыня по-прежнему стояла в позе, только коленки у неё были раздвинуты, а между них разливалась вширь лужа с характерным цветом и запахом. А Госпожа Фе-Фе Фессалония ещё дальше отодвинулась в сторону, так что даже её цепь натянулась. Я растерялась до последней степени, и даже сказать ничего не успела, потому что заговорили, если можно так выразиться, соседние Госпожи. Они так заговорили, что я решила, они скоро перейдут от слов к делу, а именно, примутся меня бить. Казалось бы, логичнее выглядело битьё того кто сделал эту мерзость, но, как я поняла, за любую рабыню отвечает её собственник, а на месте собственника этой тонкокожей засранки к своему несчастью оказалась я. Меня уже почти что начали бить, но тут, на счастье, кому-то из Госпожей пришло в голову позвать сюда охрану. Охрана прибежала, вмиг вникла в ситуацию и ухватила меня за руки, похоже, намереваясь вообще арестовать. Спасибо, хоть вопрос сначала задали. Правда, вопрос был сомнительный, произнесён был страшным голосом и звучал так:
-Эт-то что за мерзкая хреновина, р-р-р-р-р, а?!
-Эта рабыня не моя! - завопила я.
-Да чья же ещё, если у тебя на поводке?! Р-р-р-р-р!
Тут я заметила что все окрестные Нолы куда-то попятились и вокруг образовалась относительная пустота. А сюда подскочило ещё два охранника.
-Эй, Господа! - сказала я, - вы мне тут, во-первых, не тычьте. Я с вами на брудершафт не выпивала! А во-вторых… Вай!!
Тут мне дали мощный подзатыльник. Мне очень повезло что у меня такие длинные волосы, да ещё они были так удачно скручены в шишку что сыграли роль амортизатора. Иначе, я не ручаюсь что от такого удара все мои мозги не выскочили бы наружу. При всём при том, я ещё сумела удивиться что устояла на ногах.
-Ка-ка-ка-как вы смеете! - завопила я. - Охрана! Бандиты! Караул! Убивают!
А помимо того, на меня напало просто какое-то бешенство и я сама кинулась на них. Нет, но нельзя же так вот почти что ни за что дубасить по голове Госпожу Генозиса! Да когда я была простой цепной девкой, мне и то прежде чем бить какие-то обвинения предъявляли! Только из моей попытки подраться ничего не вышло. Правда из цепких лап я вырвалась, но только потому что один из схвативших меня охранников поскользнулся в поганой луже на полу, наступив на мокрое место которое с отменной ловкостью уступила ему рабыня, перескочившая в сторону. А поскольку Госпожа Фе-Фе оттягивала мою руку в противоположном направлении, я оказалась растянутой двумя поводками и сама чуть не треснулась носом. И этого не произошло только потому, что меня успела подхватить вторая пара охранников. Наступивший в лужу Господин зарычал, опять же, страшным голосом и запрыгал на одной ноге, словно не зная куда теперь поставить вторую, грязную, несколько наблюдающих издалека Нол подали свои, не слишком-то остроумные реплики, а сюда подбежало еще двое Господ, причём один из них, кажется, был тем самым представителем администрации которого я поддела в своё прошлое посещение.
-В чём дело?! - заорал он менее страшным голосом, но тоже страшным. Наверное, его уже сегодня достали все эти жадные вкладчики и человек был на взводе.
-Убивают! - сообщила ему я. Но оказалось, что он вовсе не меня спрашивал, а своих сотрудников.
-Это что за немыслимая гадость в банковском зале?! - заорал он на стоящего на одной ноге охранника.
-Да, вот именно! - поддержала его я. - Требую компенсации за избиение! На лечение и за моральный ущерб!
Госпожа Фе-Фе под моими коленками захихикала характерным хихиканьем девушки с кляпом во рту, а чужая рабыня отодвинулась уже на такое расстояние, что я попросту бросила её поводок чтобы меня не перекосило окончательно. А один из державших меня охранников доброжелательно сказал мне в ухо:
-А вы бы лучше помолчали, Госпожа.
А второй охранник из первой пары, тот который умудрился не наступить куда не следует, единственный попытался членораздельно прояснить ситуацию:
-Господин, - сказал он администратору, - рабыня этой вот Госпожи обкакалась прямо тут. Можно нам её арестовать?
-Кого арестовать, меня?! - возмутилась я.
-Тебя! - заорал охранник, который видимо совсем не собирался вежливо со мной разговаривать.
-Произвол! - завизжала я. - Чего я сделала-то?
-Твоя рабыня нагадила!
-Это не моя рабыня!
-А чья же ещё, если она у тебя на поводке?!
-А она не у меня на поводке! - привела я неопровержимый аргумент.
-Э… - совершенно растерялся охранник. - А она была у тебя на поводке!
-А ты это видел?
-Да какая разница, если эта твоя рабыня?!
-В том-то и дело, что это не моя рабыня! Моя рабыня, вот! - ткнула я ногой свою Госпожу. - Моя рабыня не гадит где попало! Это потому что…
-Эй! - обратился охранник к стоявшим невдалеке Нолам. - Эта вот девка, которая нагадила, она у кого на поводке была?
-У этой вот, белобрысой, которая в ошейнике для рокси! - указала на меня пальцем одна из свидетельниц.
-Да, у неё, - подтвердила другая.
-А она вообще тут воду мутит! - заявила третья.
-Это какую же я тут воду мутила?! - возмутилась я.
-А такую! - сказала та. - Гедонисских преступниц хвалила, их топорами восхищалась, иногородних Госпожей выскочками называла, а работников банка вовсе обзывала мерзавцами!
-Неправда! - возразила я.
-Нет, обзывала! - сказала ещё одна Госпожа, которая почему-то носила чадру набекрень, так что наружу торчал только один глаз и уголок рта. - Обзывала, да ещё и остальных призывала возмутиться порядками установленными банковскими работниками!
-Вот как? - ядовитым голосом осведомился администратор банка.
-Ну, может чего и сказала, я помню что ли? - ответила я. - В этой очереди настоишься, ещё и не такое скажешь! Так что теперь, и слова сказать нельзя? Свободный же город. Вы что, хотите чтобы здесь как в Гедониксе стало? Чего вы Госпожам Генозиса рты затыкаете?!
-Угу! - поддержала меня Госпожа Фе-Фе снизу, но на неё никто не обратил внимания.
-Мы, Госпожи Генозиса, что хотим, то и говорим! - напёрла я на администратора. - Никто не имеет права нам запрещать ничего!
Вообще-то, я сказала это в расчёте на поддержку окружающих, но они почему-то всё равно смотрели на меня как на врага, а косая сказала:
-Ещё и вырядилась вульгарно, бесстыдница! Платье до коленок! Рабыня у неё, и то приличнее одета!
-А она вообще извращенка, - вдруг заявила ещё одна Госпожа, низкорослая и с не в меру высокой шапочкой под верхним покрывалом. Если она носила такую нашлёпку чтобы казаться выше ростом, то эффект получался обратным, в результате же Госпожа походила на гриб без шляпки и в чадре натянутой на нос.
-Она точно извращенка, - поддержала её и косая Госпожа.
-Да ты сама извращенка! - обозвала её я. - Ты чего чадру набекрень носишь? Ты, часом, не Нома Оллитарха с одним глазом?
Правда тут я уловила что у этой дамы наружу торчал как раз правый глаз, так что Номой Оллитарха она быть не могла. Да и зачем бы Госпожа Систонилия отправилась в банк стоять тут в очереди? Уж ей наверное всё на дом приносят и складывают в какой-нибудь её чемодан для запирания рабынь.
-Как хочу, так чадру и ношу! - заявила дама. - Да зато я рабских цепей на свои ножки не примеряю, как некоторые! Ишь как щиколотки-то натёрла?
-Ещё и ошейник на себя надела! - поддакнула коротышка. - А платье с Оллитарисской рабыни сняла, наверное. Ишь, провинция ей не нравится!
Тут ещё одна дама, высокая и в чадре с узкой вышивкой, заявила:
-А она наверное считает что лучше быть рабыней Оллитариса, чем Госпожой Генозиса, мерзавка!
-Эй вы, девки! - озверела я, - вы чего это болтаете? Вы за свою жизнь не боитесь? Или у вас Сариссы чешутся?!
Эта фраза явно испугала их. Большинство дам пришло в растерянность и отчётливо заскрипело мозгами. Возникла пауза, которую вдруг нарушил совершенно неожиданный и совершенно характерный долгий звук:
-Пу-у-у-у-у-у-у-у…
Все присутствующие враз уставились на позабытую в споре рабыню, которая нам виновато улыбнулась, невинно сложила ручки, потупила глазки и перебежала на коленках вперёд, чтобы не оказаться стоящей в новой луже на полу, ещё и побольше размером, чем первая.
-К-к-к-кх-х-е-е-е! - первой нарушила тишину Госпожа Коротышка, которую согнуло вперёд и стошнило прямо в чадру.
-Какой кошмар! - завопила высокая Госпожа. - Да заткните наконец задницу этой мерзкой ламиоле!
-Да, да! - завопили сразу и все остальные Госпожи. - Заткните ей задницу! Немедленно заткните ей задницу!
Вопили все, но никто почему-то и не думал делать дело.
-Эй, уважаемые Госпожи, - спросила я, - а кто, по-вашему, должен затыкать ей задницу?
-Да ты, кто же ещё! - завопила косая.
-И не подумаю, - сказала я. - Пусть ей задницу её собственница затыкает.
-Да ты же её собственница! - заорала косая.
-Ещё чего! - отпёрлась я. - Ошейник её прочитайте, хотя бы.
-Эй, ты, девка-засранка! - обратилась к рабыне высокая Госпожа, - а ну, говори, кто твоя хозяйка?
-У! - сказала рабыня и указала пальцем на меня.
-Так-то вот! - торжествующе заявила высокая. - А ну, быстро, затыкай её зад, бесстыдница! А потом будешь тут пол мыть и ароматизатор покупать ещё!
-И ещё штраф уплатишь! - сказал администратор. - Шестьдесят семь мониолов!
-Да? - сказала я. - А чего это сумма-то такая некруглая? Почему не семьдесят?
-А будешь пререкаться, так и сто семьдесят! И под арест за неумение с рабынями обращаться.
-А не пошли бы вы все в задницу? - предложила я. - Рабыня не моя, я за неё не отвечаю! Есть тут хоть один идиот или идиотка, которые способны хотя бы прочитать надпись на ошейнике этой девки и узнать по каталогу её принадлежность? Да есть тут хоть какой-то закон и здравый смысл?!
-Пу-у-у-у! - снова сказала рабыня и заметно поднатужилась, но на этот раз из неё выпало несерьёзное количество, не заслуживающее особого внимания. Тем не менее, Госпожу Коротышку снова скрючило и затошнило, хорошо хоть к этому времени она успела освободить свою мордашку от занавески. Только теперь уже и она сделала на полу лужу, причём, куда серьезнее чем последняя лужица рабыни.
-Вон отсюда! - завопил администратор и затопал ногами. - Все, вон отсюда! Банк закрыт! Охрана! В шею всех посетителей! Эй, куда! - ухватил он державших меня ребят. - Вы-то куда? Держите эту, в ошейнике. А вы, мигом тащите уборщиц! Р-р-р-р-р-тьфу! Ламиолу привязать и опознать! Быстро! Шевелитесь, бездельники!
Этот Господин администратор явно был уже невменяем, поэтому я решила помолчать и дать им время разобраться. Тут и разбираться-то было нечего! Но они умудрились столько провозиться, что рабыни уборщицы успели навести порядок и даже полностью устранить все запахи с помощью аэрозольных баллончиков. Тем временем, появился ещё один администратор. Вот он-то наконец и удосужился прочитать надпись на ошейнике рабыни, привязанной теперь за шею к стенному кольцу. Только прочтение это его почему-то в свою очередь рассердило. Он чего-то прорычал и направился ко мне. А привязанной девушкой занялись рабыни под руководством охранника. Они протёрли ей задницу и затолкали туда металлическую пробку, которую зафиксировали цепями вокруг бёдер и заперли на висячий замок. Девушке это явно не понравилось, она чего-то проверещала сквозь кляп, но ей лишь пригрозили плёткой, а потом ещё и наручники пристегнули к цепям фиксирующим пробку. Девушка прекратила мычать, чуть подёргала руками, но успокоилась и стала с интересом поглядывать на меня. А кроме неё то же самое всё это время делал и администратор, бродя вокруг меня словно кот вокруг миски с молоком. Наконец он удостоил меня своим вниманием и сказал:
-А вашу личность необходимо сейчас же установить.
-Госпожа, - напомнила я.
-Чего?
-Вам следует говорить «Госпожа», если уж вы обращаетесь к Ноле Генозиса, Господин.
-Это ещё выяснить нужно, Нола вы, или как.
-Если что-то не выяснено, - сказала я, - следует до выяснения придерживаться презумпции невиновности.
-Чего?
-Вам следует меня считать Госпожой Генозиса, пока не доказано обратное.
-Это почему?
-Потому что обратное не доказано, - объяснила я.
-Странно это, - сказал он. - Я так полагал, вы будете отрицать что вы Госпожа Генозиса.
-С какой стати?
-С такой, что ламиоле не пришлось бы отвечать за нанесённый банку ущерб и за несусветную непристойность совершённую в банковском зале.
-Ага, - поинтересовалась я, - а за то что ламиола прикинулась Нолой отвечать бы тоже не пришлось?
-Почему? Пришлось бы.
-Так зачем тогда называться ламиолой? Какая тут была бы логика?
-Ну, женщины ведь такие глупые. У них своя логика.
-Сам дурак! - ответила я.
-Эй, Госпожа! Прекратите ругаться.
-Да? Ваши служащие тут ругались последними словами и рычали даже. Им можно, а мне нельзя? А ещё они меня по голове ударили. Требую извинений и компенсации на лечение и за моральный ущерб!
-Давайте сначала установим вашу личность, Госпожа? - предложил он.
-Давайте, - согласилась я.
-Предъявите документы.
-Какие ещё чёртовы документы?! Я гражданка свободной страны. Вот мои документы, к моей руке пристёгнуты! - тряхнула я шейной цепью Госпожи Фе-Фе. А она снова коротко взглянула на меня. Как мне показалось, с интересом.
-Но имя-то своё вы можете назвать? - начал сердиться администратор.
-В таких случаях воспитанные люди говорят «пожалуйста», - заметила я.
-Хорошо, - сказал он. - Пожалуйста, Госпожа, назовите ваше имя.
-Моё имя, - моя собственность! - заявила я. - Но, так уж и быть, в связи с прискорбными обстоятельствами, я вам скажу. Позвольте представиться. Я Госпожа Мелионолия Мона-Генози.
-Ага, - сказал он, - где-то я уже это имя слыхал.
-Естественно, - согласилась я. - Я достаточно известная в соответствующих кругах общества Госпожа.
-В соответствующих кругах? - уточнил он.
-Конечно. Это потому что я считаю, приличной девушке незачем вращаться в несоответствующих её положению кругах, а следует вращаться в соответствующих её статусу, положению и репутации. Надеюсь, вы с этим согласны?
-Э… - проскрипел он, - да.
-Очень приятно разговаривать с кем-то, кто разделяет ваше мнение, - заметила я. - А не прикажете ли этим охранникам наконец меня отпустить? Право, мне непривычно когда меня так долго держат руками, да ещё дышат у меня над обоими ушами. Кстати, как насчёт компенсации за нанесённые мне побои?
-Да какие ещё побои?
-Как это, какие? А по голове? Мне же теперь придётся голову лечить!
-Да чего её лечить? Там и шишки-то нет даже.
-Зато произошло сотрясение мозга! Я ощущаю что у меня мозги не в порядке. Это нужно срочно лечить, иначе мне может оказаться трудно выполнять свои обязанности перед обществом! А на лечение нужны деньги!
-И сколько?
-Пятьсот мониолов! Да, и ещё десять мониолов компенсации за моральный ущерб.
-Ха-ха! - сказал он. - У вас, Госпожа, точно мозги не в порядке.
-Ну, - подтвердила я. - Так где мои деньги? Только никаких чеков! Немедленно наличными мониолами!
-А чего же сумма такая круглая? Прямо пятьсот. Как это вы посчитали?
-А тут и считать нечего, - сказала я. - Когда к этим медикам являешься, они ведь как тебя встречают? Подавай, говорят, пятьсот мониолов, тогда и будем лечить. А сами и диагноза-то ещё не устанавливали! Можно подумать, что они вам станут за лечение экономически обоснованные суммы подсчитывать! Как же, сейчас! Они и считать-то не умеют, разве что денежки в собственном кармане.
-Хи-хи, - сказал администратор. - А чего ж тогда за моральный ущерб так мало просите?
-Так ведь я же не грабительница какая! Я же понимаю что банк заинтересован в прибылях, а не в убытках. Короче, платите пятьсот десять мониолов, и я не сержусь. Да, и ещё непременно извинения. Это непременно.
-Мне эта Госпожа нравится даже, - сказал администратор, наверное обращаясь к охранникам.
-Вы тоже начинаете мне немного нравиться, - улыбнулась я.
-Мелионолия Мона-Генози? - спросил он.
-Ну да.
-А что на ошейнике рабыни написано?
-Э… Какой рабыни? Вон той, что ли? Так, говорю же вам, не моя это рабыня. Откуда я знаю, что на ней написано?
-Не та, а эта! - ткнул он ногой Госпожу Фессалонию.
-Эй, вы! - взмутилась я, - не смейте пинать мою рабыню! Собственную собственность тут пинайте, а мою трогать не смейте!
-То есть, эта вот рабыня, ваша собственность?
-Само собой.
-И что на её ошейнике написано?
-Да так и написано! Э… А вы что, сами прочитать не можете? Только не говорите мне что вы читать не умеете! Ни за что не поверю что банковский служащий…
-Тут написано: «Мелани. Собственность Госпожи Фессалонии Мона-Оллитари»!
-Э… - сказала я. - Да. Ну и что?
-А вы назвались Мелионолией Мона-Генози, и утверждаете что рабыня ваша собственность! Как это понимать?
-Ну… - сказала я, - это… Так ведь как дело было? Госпожа Фессалония Мона-Оллитари попросила меня взять в аренду эту рабыню на сегодняшний день. Не менять же ей по этому поводу ошейник, правда? Да вы найдите Госпожу Фессалонию, она это подтвердит.
-Вот сейчас пойду её искать, да?
-Нет, сейчас не надо, - сказала я. - Сейчас вы должны выдать мне деньги с моего вклада, а также вышеупомянутую компенсацию, а потом уж ищите кого хотите и когда хотите.
-Угу! - подтвердила Госпожа Фессалония. Я подумала что эдак на неё станут обращать внимание, если я не буду реагировать на её реплики. Поэтому я стегнула Госпожу литоной по спине и строгим голосом сказала:
-Фе-Фе! Кто это тебе говорить разрешал? А ну, веди себя прилично, негодница, не то я попрошу твою Госпожу Фессалонию Мона-Оллитари наказать тебя плетью за плохое поведение во время твоей аренды!
-У, - сказала Фе-Фе и поклонилась.
-Смотри у меня, рабыня! - добавила я.
-Фе-Фе? - сказал администратор. - Почему это, Фе-Фе, если она Мелани?
-Я всегда даю цепным девушкам временное имя когда беру их в аренду, - пояснила я, - иначе им трудно относиться к арендующему их лицу как к полноценной Госпоже. А я не люблю когда кто-то смеет считать меня неполноценной Госпожой, пусть даже и глупая ламиола.
-Вон чего, - сказал он. - А с чего ради вообще Госпожа Фессалония попросила вас взять эту девку в аренду? Насколько я знаю, Госпожа Фессалония сама большая специалистка по содержанию ламиол.
-Так ведь в том-то и дело! - сказала я. - Госпожа Фессалония не просто хорошая специалистка, она ещё и здравомыслящая и расчетливая Госпожа, как и подобает торговому представителю. Она не станет терять своего драгоценного времени на воспитание отдельной проблемной девки, а обратиться к соответствующему специалисту, сама же займётся другими делами.
-А вы, стало быть, специалистка по проблемным девкам?
-Ну уж, кое-чего умею, - похвалилась я.
-И в чём же проблемность этой вот девки Мелани?
-Да в том, что она Мелани.
-То есть?
-Дело в том, что когда до этой цепной девушки дошли слухи о подвигах пресловутой ламиолы Мелани Спайк, она вдруг зазналась и возомнила себя чем-то исключительным, на единственном основании факта совпадения имён. Ей следует для её же пользы незамедлительно вправить мозги, чем я и занимаюсь.
Госпожа Фе-Фе, кажется, снова хотела сказать «У», но раздумала. Наверное вспомнила про обещанную плеть от Госпожи Фессалонии.
-Что за бред? - сказал администратор. - Да почему было просто не сменить ей имя?
-Да? - сказала я. - И тем самым признать своё бессилие перед закидоном какой-то ламиолы? Нет уж, ей следует вправить мозги без смены имени, и заставить её понять, насколько умственные способности Госпожи Нолы превосходят её собственные!
-Хи-хи, - сказал администратор. - И как успехи?
-Да я ещё только начала. Иначе, зачем бы я заковала эту девку так надёжно, да и рот ей заткнула? А ваши охранники нанесли мне побои вызвавшие сотрясение мозга, и это как раз в тот момент, когда мне требуются мои умственные способности! Да отпустите меня, в конце концов! А ну, прочь свои руки!
-Отпустите, - велел администратор.
-Вот так-то лучше, - сказала я, оказавшись на свободе. - Ишь чего себе позволяют! Так где мои деньги?
-Минуточку, - сказал администратор, - нам ещё надо установить принадлежность той вон рабыни.
-Так прочитайте надпись на ошейнике, да и всё. В чём проблема-то?
-Да? Вот вы пойдите и прочитайте!
-Похоже, что вы и вправду неграмотны, - проворчала я, подняла на ноги Фе-Фе и направилась к привязанной к колечку девушке. Девушка снова с интересом на меня взглянула и потупила глазки. Надпись на её ошейнике была, только какая-то странная, с выкрутасами, так что сразу и не прочитаешь. Я ухватила её за ошейник, сосредоточилась и прочитала надпись. А после этого сказала:
-Чёрт побери!
Дело в том, что вместо нормальной надписи и номера, там было нацарапано: «А. А. А. - И - Бе. Бе. Бе. Всем вам в зад по трубе. Уй-ю-ю, уй-ю-ю. Всех в дерьме утоплю».
-Это как же понимать? - спросила я администратора.
-А вы же говорили что никаких проблем, Госпожа?
-Я ошиблась, - признала я. - Это кто же такие надписи на ошейниках пишет?
-К несчастью, это уже не первый случай, - сказал он. - А может, и к счастью. По крайней мере, мы теперь знаем что имеем дело с мерзкой преступницей помешанной на нарушении общественного порядка.
-То есть?
-Как выглядела та Госпожа, что попросила вас подержать эту рабыню?
-Да никак. Ну, то есть, она в чадре была. Ну, глаза… да как у всех. Приветливая такая, улыбчивая. А куда она подевалась-то?
-Я же говорю, не первый случай. Преступница досыта кормит рабыню, потом даёт ей проглотить слабительное средство замедленного действия, ведёт её в общественное место, даёт подержать какой-нибудь глупой Госпоже под благовидным предлогом, а сама скрывается.
-Что вы говорите?! - поразилась я. - А глупая Госпожа, это я?
-Но вы же взяли её рабыню?
-Вот мерзавка! - рассердилась я. - Нет, но она ведь как вежливо со мной разговаривала!
-Ну, ей же надо было втереться в доверие. Она и рабыню расхваливала?
-Ну! Говорила что эту рабыню ей по специальному заказу доставили. Постойте, а может рабыня её сознательная сообщница? Рабыню следует допросить, да как следует!
-Хи-хи, - сказал администратор.
-А что?
-Попробуйте.
-Эй, рабыня! - ткнула я смугляночку литоной. - Кто твоя Госпожа?
-У, - сказала она и чмокнула кляпом.
-Да, действительно, - согласилась я и потянула её толу наружу. Тола сидела туговато, но всё же выскочила изо рта.
-Так кто твоя Госпожа? - повторила я вопрос.
-А-а-а. Э-э-э. А-а-а, - сказала рабыня, разинула рот и я, к своему ужасу, увидела, что язык у неё обрезан под самое основание. Признаться, несмотря на то что я очень давно уже знала про местный обычай подрезания девушкам язычков, своими глазами обрезанный язык я увидела впервые. Это меня так ошарашило, что я даже отскочила назад. А рабыня захлопнула рот, улыбнулась и сказала:
-У.
-Ох, - сказала я и ухватилась за свой нос с продетым в него кольцом, потому что он у меня почему-то зачесался. - Знаете, разбирайтесь вы сами. Мне что-то нехорошо. Дайте мне скорее мои деньги, и я пойду голову лечить. А то ещё гематома образуется.
-Чего образуется? - не понял администратор.
-Если долго голову не лечить, - объяснила я, - там кое-что может завестись, так что потом вас до смерти заест.
-Это как?
-Да какая разница, как! - рассердилась я. - Деньги мои подавайте! Или тоже будете спрашивать, как? С деньгами обращаться не умеете?
-С деньгами я умею обращаться, - строго сказал он, - в частности, никогда не выдаю их кому попало.
-Я не кто попало, я Госпожа Генозиса!
-А почему у вас на ногах ссадины?
-А вам какое дело?
-А на шее ошейник?
-А вам-то что?
-Да то самое. На ваших щиколотках характерные следы от ножных кандалов, а ваша шея носит отчётливые следы ошейника, в результате вы до неприличия напоминаете ламиолу прикинувшуюся Нолой.
-Ох, - вздохнула я, - да сколько можно объяснять? Ламиолы ведь не могут иметь вкладов!
-Не могут.
-Вот. А я имею. И вклад, и динамический код. И причём тут какие-то потёртые чёртовы щиколотки?
-Не чёртовы щиколотки, а ваши щиколотки, Госпожа. Да и запястья тоже. Между прочим, мы даже обязаны сообщать в службу блюстителей…
-Послушайте, - сказала я, - ну даже если вы каким-то немыслимым способом докажете что я ламиола, кому это выгодно-то будет? Вам же ещё и объяснять блюстителям придётся, каким образом вы ламиолам счета открываете. А этим блюстителям лишь бы зацепиться, что я, не знаю, что ли? Они быстренько раскрутят целую историю, только повод дай. Сейчас ведь очень нужен виноватый в том побоище, что произошло недавно. Очень могут спросить, на какие денежки эти убийцы сюда прибыли, да ещё и подготовиться сумели, да и не сами ли они идею представления организаторам подсунули? А ведь для этого большие деньги нужны. А большие деньги лучше не тащить с собой в мешке, а воспользоваться безналичными услугами банка, если конечно банк способен закрыть глаза на то что вкладчики ламиолы.
-Прекратите бредить, Госпожа, - недовольно сказал администратор.
-Так это я понимаю, что это бред, а другие специально тупыми прикинутся. А если уж вас так смущают мои щиколотки, так могу по-секрету сказать. Эти мерзкие дураки недавно меня арестовали по-ошибке и заковали в цепи. К счастью, всё быстро выяснилось.
-По-ошибке? - усомнился администратор.
-Да кто бы меня выпустил, если бы не по-ошибке?! Или если бы не было неопровержимых доказательств этой ошибки?
-Это правда, - согласился он.
-А этот проклятый ремень на шее, - дёрнула я себя за ошейник, - мне приходиться носить потому что лучше выглядеть дурой, чем признаться что тебя недавно держали на арестантской шейной цепи!
-Ну, ладно, - сказал администратор. - И чего вы в результате хотите теперь?
-Да просто снять деньги со счёта и отправиться по своим делам.
-А эти дурацкие требования компенсаций?
-Я погорячилась, - сказала я, - но теперь успокоилась и понимаю, никто мне тут никаких компенсаций выплачивать не станет.
-А на что голову лечить?
-Ну, придётся воспользоваться домашними средствами.
-Это какими?
-Лягу спать и высплюсь!
-Это правильно, - одобрил он.
-Ну так, где мои деньги?
-Вообще-то банк закрыт.
-Господин, - сказала я, - вы не наглейте. Если после всего вы ещё и мой вклад не обслужите, я знаете куда пойду?
-А куда?
-А хотя бы для начала к той же Госпоже Фессалонии. И скажу что её рабыня, Мелани Спайк… Кстати, вы знаете что эта пресловутая Мелани Спайк в данный момент тоже является собственностью Госпожи Фессалонии?
-В самом деле?
-Именно так. Так вот, я скажу ей что эта мерзавка имеет счёт в вашем банке. И, будьте спокойны, в два счёта смогу это доказать!
-И это что, действительно так?
-Действительно так. И у неё тут даже не один, а несколько счетов, общей суммой на несколько тысяч мониолов.
-Да если бы это даже было так, вам-то откуда это могло бы быть известным, Госпожа, э… Мелионолия?
-А я разве не говорила вам что имею некоторый опыт работы по проблемным девушкам?
-Говорили. А, вы хотите снять деньги со своего счёта?
-Да.
-И много денег?
-Восемьдесят мониолов.
-У! - прогудела Госпожа Фе-Фе, но я тут же стегнула её литоной и прикрикнула: - Кто разрешал говорить? Смотри у меня!
-Всего-то? - спросил банкир, не обративший никакого внимания на Фе-Фе.
-Всего-то, - подтвердила я. - А вы тут так себя ведёте, будто за мониол удавиться готовы.
-Ладно, - согласился он, - получайте свои деньги, и убирайтесь.
Мы прошли к стойке, где я нацарапала на табличке: «Вегас через перелаз», а в графе динамического кода поставила «0», поскольку никаких охранников поблизости не находилось.
-На счету сто восемьдесят мониолов, - сообщил нам кассир.
-А процент? - поинтересовалась я.
-Процент начисляется через четверть цикла. А вклад недавний.
-Понятно, - сказала я, дёрнула за цепь Фе-Фе, чтобы она вела себя прилично, и сказала: - Снимаю восемьдесят четыре мониола.
Я думала что Госпожа Фессалония начнёт возмущаться, но, к моему удивлению, она промолчала. Зато кассир сказал:
-Тогда уж, восемьдесят пять, Госпожа?
-Почему?
-Мы ведь всегда округляем суммы операций, минимум до пяти.
-Ну, пускай будет восемьдесят пять.
-Получите и заполните код на остаток.
«Санта-Моника», - нацарапала я на карточке.
-А динамический код?
-Не стоит, - сказала я. - Сумма столь незначительна, что динамический код здесь лишний.
-Как скажете, Госпожа.
Я сгребла свои денежки и засунула их в футляр пояса, а потом попросила банкира:
-Вызовите мне такси, а то, час уже поздний.
-Чего вызвать? - удивился он.
-Коляску, - поправилась я.
-Понятно, - сказал администратор, подозвал охранников и велел им проводить меня из банка и вызвать транспорт. Охранник тут же протянул ко мне раскрытую ладонь и я сунула туда мониол. Мы отправились наружу. Сначала охранники, следом я, а за мной Фе-Фе, неприлично бренчащая цепями по плитам банковского зала.
На улице стояла тёмная ночь, а все выгнанные посетители давно удалились восвояси. Площадь перед банком была хорошо освещена, а по большой дороге изредка проезжали отдельные экипажи. Наверное было ещё не так уж и поздно, а может напряжение военного времени несколько рассосалось, и Господа наездники повылазили из щелей. Топтались мы тут недолго. Вскоре посланный за транспортом охранник появился, ведя за уздечки двух девушек запряжённых в лёгкую коляску.
-Это что? - возмутилась я. - Это не годится. У меня рабыня в ножных кандалах, она не может за тележкой бежать. Подавайте четвёрку!
-Чего же сразу не сказали? - проворчал охранник.
-Так это же ведь и так понятно было!
Охранник молча поглядел на меня, а потом сказал:
-Тогда ещё два мониола.
-Это за что?
-Четвёрка вдвое дороже.
-Это понятно. А про первый мониол ты уже позабыл, да? Вот, держи второй.
-Ну… - проворчал он. - А охрану нанимать не будете?
-Нет, не буду.
-Опасно, - сказал он.
-Я знаю, - сказала я. - А ты не рассуждай, а четвёрку веди.
Охранник ушёл, а я покосилась на Фе-Фе. Но та вела себя на удивление смирно и не возражала. Странно, конечно, да и ладно.
Наконец, прибыла и упряжка-четвёрка. Запряжённые в двухместную коляску девки что-то хлипковато выглядели, но я рассудила что придираться не стоит, не то мы тут застрянем до утра. Я влезла на сидение, приказала Фе-Фе сесть рядом, взяла в руки поводья и хлыст. На этот раз я постаралась ничего не забыть, но девки не были спутаны и, кажется, можно было сразу ехать. Надо сказать, наручник на моём запястье мешал мне пользоваться поводьями, но тут уж ничего поделать было нельзя. Я вздёрнула поводья, по-очереди стегнула всех девок хлыстом и неспеша поехала со двора.
При выезде на большую дорогу я внимательно поглядела в обе стороны. Хотя движение тут было правостороннее, насколько я знала, никаких дорожных правил не существовало, просто каждый наездник придерживался здравого смысла. Но в этой стране сумасшедших полагаться на чужой здравый смысл было бы опрометчиво. Всегда мог найтись идиот которому вздумается гнать свою телегу поперёк общего движения, а мне вовсе не хотелось снова попадать в аварию. Я и по дороге поехала достаточно медленно. С одной стороны, я была всё-таки неопытной наездницей, а с другой, мне всё же жалко было этих бедняжек в упряжке. Уж какими бы они там низкопробными рабынями ни были, боль и усталость они наравне с остальными чувствуют. Да ещё эти уздечки продетые в рот! Я ведь и сама неоднократно оказывалась тут в роли ездовой девки, так что прекрасно могла понять их проблемы. Правда, у меня и своих проблем достаточно, ну вот потому я и ехала не шагом, а лёгким бегом. Это чтобы и чужие и свои интересы учитывать.
Вскоре меня начали обгонять другие экипажи. При такой ширине дороги и при небольшом количестве тележек, это не представляло проблемы, разве что для таких, как вот эта очередная наездница, которая хотя и ехала на одноместной коляске-двойке, зато привязала позади себя целых четверых девушек. Девушки бежали на цепочках одинаковой длинны, в результате чего вынуждены были занимать половину ширины дороги. Да ещё одеты эти девушки были в громоздкие синие сарафаны и большие платки завязанные спереди. А когда они обогнали меня и засверкали впереди голыми пятками, я обнаружила что они ещё и закованы в ножные кандалы, правда подвязанные к поясам под платьями. Может, это были оболюционистки? Хотя, нет, сарафаны на них были не такие, без контрастных полос на подоле, да и рубах тоже снизу не было. Это, конечно, ещё ни о чём не говорило. За то время что я провела не выходя на улицу могло многое измениться, в том числе и правила ни одевание арестанток оболюционисток. Да какая мне разница?
Тут нас обогнала Нола-тумба в голубых покрывалах, даже и не поглядев на меня. Эта была примечательна тем, что её сопровождало четверо охранников. Двое бежали сзади, а двое спереди. Эта Госпожа удалилась на достаточное расстояние, когда на обгон пошла очередная наездница. Эта дама правила четвёркой девушек, впрочем, сказать что она ими правила можно было лишь с большой натяжкой. Эта дама была попросту пьяна, и её колясочка выписывала по дороге зигзаги. Да и одета она была соответственно манере передвижения. Надо полагать, изначально её платье представляло собой знаменитый готический кринолин, но в данный момент её юбка явно соскочила с обручей, а потому свешивалась с телеги и даже волочилась по дороге. То же можно было сказать и о колпачке-шпиле, который болтался у дамы за спиной, в результате чего её голова до половины лица была запутана растрепавшимися вуалями и бусами. В носу у дамы болталось большое, зато золотое кольцо с побрякушками, а с запястий свешивались гирлянды цепочек с колокольчиками. А кроме всего прочего, вслед за коляской ещё бежали две практически голые девушки в туфельках, ошейниках, золотых цепочках и колокольчиках. Легко понять, что помимо оглушительного трезвона эта Госпожа ещё и создавала реальную угрозу дорожному движению. Поэтому я придержала поводьями своих девушек пока эта пьяница не отдалилась на безопасное расстояние.
Мне вообще-то начала надоедать эта постоянная опасность заднего наезда при любом неожиданном манёвре. Я пустила девушек шагом и поглядела назад. И хорошо сделала. Только что проехавшая дама, похоже, являлась ещё очень здравомыслящей, потому что позади себя я разглядела совсем не понравившуюся мне картину. Дорога в этом месте просматривалась назад на большом расстоянии. И я увидела что оттуда несётся психическая компания Госпожей, вероятно возвращающихся с какой-нибудь групповой попойки. Коляски их катились стеной, занимая всю ширину дороги, да ещё и тротуары, которые тянулись по бокам, а гиканье было просто плохо различимо из-за большого расстояния. Не угляди я эту опасность вовремя, они бы смели меня с дороги и затоптали копытами. Не теряя времени, я погнала девок поперёк дороги к переулку выводящему на параллельную улицу. Не успели мы ещё выехать на неё, как за спиной пронеслись эта лавина психических Госпожей. Я даже и подробности не разглядела, да и не пыталась особенно.
Я вырулила на параллельную дорогу и пустила девушек бегом. Эта улица представляла собой резкий контраст с предыдущей, потому что она была узкая, кривая, да ещё и неравномерной ширины. Дело в том, что здесь уже начинался склон, и дорога волей-неволей повторяла рельеф местности. Кроме того, она была плохо освещена и достаточно безобразно покрыта выбоинами в дорожных плитках. А никаких проезжих не было вовсе. Мне стало неуютно и я уже подумала, не сдать ли командование Госпоже Фессалонии. Но дело в том что я опасалась, как бы она не заставила меня идти пешком, или, хуже того, бежать за коляской. А в том что она снова наденет на меня цепи, я и не сомневалась. Нет уж, лучше подождать, пока она себя смирно ведёт.
Внезапно спереди показался яркий прыгающий свет, а вслед за тем и охранники с ручными светильниками. Они сейчас же заметили нашу коляску, подскочили сюда и схватили передних девушек за уздечки.
-А ну, куда? - спросил меня передний.
-Да просто еду, - пояснила я, - а что?
-Почему здесь? Что, нормальной дороги мало?
-Простите, - сказала я, - но по нормальной дороге только что пронеслась куча ненормальных наездниц. Мне просто пришлось свернуть сюда чтобы меня не затоптали.
-А, понятно, - сказал охранник, - ночные гонщицы.
-Кто?
-Ночные гонщицы. Вы что, не слыхали про них?
-Нет. Они из общества наездниц?
-Да нет. Эти победнее. Но тоже труханутые. По ночам гонки устраивают.
-А это разрешено?
-Да нет, конечно! Так их застукать трудно. Они момент поймают, как понесутся, ну а потом снова едут нормально.
-Наперегонки? - уточнила я.
-Ну да. А вы чего назад-то не свернули когда они проехали?
-Да вот, как раз собиралась, а тут вы.
-Понятно, - сказал охранник, но уздечки девушек не отпускал. - Оружие есть?
-Чего? - не поняла я.
-У вас оружие с собой есть, Госпожа?
-Нет, - растерялась я, - а зачем?
-Да незачем, конечно, - сказал он, - охрана же ходит, её звать надо, если что. Так значит, нет оружия, точно?
-Нету, - повторила я, помаленьку начиная пугаться.
-А рабыня ваша чего на тележке ездит словно Госпожа?
-Чтобы ноги не повредила в таких цепях.
-А чего вы ей такие цепи надели?
-Для надёжности. А в чём дело-то?
-Да вроде всё в порядке, - сказал охранник. - Вы, Госпожа, коляску-то с дороги уберите, чтобы колонне не мешать. Вот туда, в нишу.
-Да я уберу, если вы поводья отпустите. А какую ещё колонну?
-А вам-то что?
-Да ничего. Я и вообще уехать могу.
-Потом, - сказал охранник и потащил девушек в выемку образованную впадиной стены.
-А почему не сейчас?
-Потому что выходы перекрыты временно. Как это вы так вовремя сюда заехать сумели?
-Так, говорю же, гонщицы эти!
-Ладно, Госпожа, - сказал он, - вы помолчите, пока колонна не пройдёт, а там уж и поедете. И вопросов всяких задавать не надо, хорошо?
-Хорошо, - согласилась я. Почему бы нет? Лишь бы меня эти подозрительные личности отпустили живой и здоровой. А к нам уже и вправду приближалось шествие, наверное та самая колонна. Болтать мне не велели, но глаз-то никто зажмуривать не приказывал, вот я и смотрела. Сначала ехал большой крытый фургон запряжённый шестнадцатью девушками в чёрных намордниках и сбруях, без всяких выкрутасов и украшений. Мало того, у намордников не было дырок для глаз, поэтому упряжкой управлял идущий спереди охранник, поворачивающий переднее колесо длинным стержнем торчащим вперёд. Что такое везли в этом фургоне, оставалось только предполагать, потому что он был надёжно закупорен. А позади фургона длинной вереницей в два ряда шли пленницы. Сначала мимо меня проследовало двадцать четыре девушки прикованные к пруту закреплённому на задней стенке фургона и опирающемуся в конце на колёсную стойку. Все эти пленницы были голыми и босыми. На щиколотках у них были тяжёлые ножные кандалы, волочащиеся по дороге, на талиях стальные обручи присоединённые к общему пруту боковыми кольцами, а руки были сложены перед лицом и зажаты вместе металлическими скобками, охватывающими заодно и шею. Эти скобки были согнуты из толстого железа и склёпаны вместе тремя большими заклёпками, первая перед руками, вторая между руками и шеей и третья сзади шеи. Головы у всех этих девушек были туго затянуты в чёрные платки, а на лица надеты металлические клепаные маски с круглыми стержнями выступающими вперёд на месте рта. Наверное эти маски являлись одновременно и ротовыми толами. В таком виде все пленницы очень уж походили друг на друга. Всё отличие заключалось только в номерах выбитых на табличках прикреплённых к поясным обручам, да, разве что, в масти выставленной напоказ шёрстки в лоне.
А вслед за этими девушками двигалась вдвое более многочисленная группа пленниц. Эти были одеты, причем неодинаково. Некоторые были в различных платьях, некоторые в нижних юбках и даже в ночных рубашках или пеньюарах, но конечно же, ни одной в кринолине или же в штанах. Надо полагать, те которые в момент ареста оказались в громоздких каркасных юбках или в чём похожем, просто были частично оборваны, иногда и до нижнего белья. Головы у всех были затянуты в белые платки завязанные сзади на шее, ошейников же не было вообще, да и носовых арестантских колец, также как и у передней группы. Эти девушки тоже были закованы в железные пояса с табличками. Ноги у них были свободны и у большинства обуты в плетёнки, завязанные тёмными шнурками, а руки скованы короткими наручниками спереди и присоединены к общей продольной цепи тянущейся между вереницами пленниц и примкнутой к задней стойке колёсного прута. Все эти девушки шли молча, и не без причины. Приглядевшись, я рассмотрела у них в ротиках пластмассовые кляпы-шарики, в полумраке почти и не заметные. Такие кляпы обычно делают из яркой пластмассы, потому что они полностью находятся во рту и совсем немного видны между раздвинутых губ, кроме того, к ним обычно прикреплены шнурки или цепочки, свисающие изо рта или пристёгнутые к чему-нибудь. С помощью таких шнурков шарик и вытягивается изо рта при необходимости, иначе его просто не за что ухватить. Если же к шарику ничего не привязано, значит в нём есть дырочка за которую цепляются крючком и тянут наружу. Наверное у этих девушек во рту были как раз такие затычки, только бледного цвета. В результате, все пленницы имели отчасти раздутые щёчки и выглядели надутыми и недовольными. Впрочем, надо думать, у них и без кляпов был бы такой же вид.
Ещё я заметила что сопровождало эту колонну совсем мало охранников, всего четверо или пятеро, причём никто из них не хлестал арестанток плётками, как это обычно бывает. Если уж на то пошло, эти пленницы вообще не походили на арестанток, хотя бы потому что у них не было носовых колец. Уж тут когда арестовывают девушку, непременно проденут ей в нос кольцо, а если нет дырки, тут же и проколют, причём бесплатно, за государственный счёт. Кроме того, ношение различных носовых колец было тут достаточно распространено и среди Нол, а уж о ламиолах и говорить нечего. Эти же пленницы колец не имели, поэтому я предположила что если у кого из них и были кольца, так их вынули.
Мне почему-то стало жутковато. Дело в том, что у меня сложилось мнение, что обычно из содержания арестанток, как и из всего прочего, здесь делали шоу. Ну, все эти ошейники, клетки, те же арестантские кольца, колокольчики всякие, да и одежда специальная вроде оболюционистских сарафанов, - это ведь всё явно было для забавы, ну, или для дополнительного унижения пленниц на сексуальной почве. А вот эта проходящая мимо колонна при взгляде со стороны никаких сексуальных чувств не вызывала, зато всё было на месте. Руки скованы, рты закупорены, все пленницы друг к другу пристёгнуты и помечены. И не сбежишь, и не поговоришь, и лишнего нету. Короче, серьёзное дело, а не забава. Да ещё ночью и подальше от чужих глаз. Интересно, а кто же эти девушки? Куда их и за что? Но я тут же и вспомнила что мне вопросов задавать не советовали.
Наконец, колонна удалилась в темноту, а к нам приблизилась ещё одна пара охранников, вышедших из ближайшего спереди переулка.
-Ну вот, - сказал мне охранник до сих пор державший моих рабынь, - теперь можете ехать, Госпожа. Да не болтайте лишнего.
-Спасибо. До свидания, - сказала я как только он отпустил уздечки девушек.
-Вон в тот переулок, и на дорогу, - посоветовал он мне вслед.
-Хорошо, - согласилась я и направила девушек шагом в сторону переулка. А когда мы достигли поворота, оглянулась назад. Охранников уже не было, наверное они ушли вслед за колонной пленниц. Я осторожно свернула в переулок чтобы вернуться на основную дорогу. Переулок оказался узким, да ещё и кривым. Прямо отсюда выезд на дорогу даже и не просматривался, тем не менее, ехать было можно. Я хотела стегнуть девушек хлыстом, но тут Госпожа Фессалония тряхнула свою цепь, помотала ртом, закупоренным платком, и сказала:
-У!
-Ещё не время, - возразила я.
-У?
-Потом объясню, - пообещала я.
-У! - возразила она и тряхнула цепями.
-Потерпите немного, - попросила я её, но наверное Госпожа не хотела больше быть рабыней, а может ей просто до смерти надоел платок во рту. Вообще-то, так надолго рты рабыням платком не затыкают, потому что любая тканевая затычка достаточно быстро становится мокрой и неприятной. Долгосрочные затычки обычно пластмассовые, хотя у них тоже есть свои недостатки, например, они не так сексуально выглядят, что, впрочем, тоже спорный вопрос. Вот, например, широко распространённая тола-соска с большим колечком снаружи, на мой взгляд выглядит неплохо. Но это при взгляде снаружи. А при взгляде изнутри, с точки зрения девушки которую этой толой затыкают, пластмасса внутри рта всё же неприятна, какой уж формы она там ни будь. Если девушку затыкают с целью повышения её возбудимости, конечно же её затыкают мягким кляпом, например, тем же…
Тут я поймала себя на ощущении, что меня весьма ощутимо трясут. Вот чёрт! Что, уж и подумать немного нельзя? Что за несносная бестактность в отношении Госпожи Генозиса?! Ой?
Как оказалось, трясла меня вовсе не Госпожа Фессалония. Госпожа Фессалония стояла на коленях, пристёгнутая к моей руке за ошейник и скромно помалкивала. А трясли меня два громилы державшие за бока. Я и не запомнила каким образом меня стащили с коляски. А зачем? Да ещё трясут. Впрочем, трясли они меня наверное чтобы я поскорей пришла в себя. Но я уже пришла в себя, поэтому хотела сказать чтобы они меня перестали трясти и вообще, чтобы убрали свои корявые лапы подальше от Госпожи Генозиса. Но тут я наконец заметила знакомую щелевидную Госпожу, которая стояла передо мной и глядела сквозь свою щель половинками глаз. Но и половинки глаз глядели так, что я вмиг испугалась.
-Это… - сказала я. - Можете забрать мои денежки, я только что из банка. Извините что мало, только я ведь не думала, что меня грабить будут.
-Чего? - сказала щелевидная Госпожа неприятным голосом.
-Но вы же грабительница, уважаемая Госпожа? - сказала я. - А что, нет?
-Я Нола Оллитарии, а не мерзкая грабительница! - возмущённо сказала щелевидная.
-Извините что я ошиблась, - натянуто улыбнулась я, - уж больно вы похожи.
-На кого?
-На грабительницу, Госпожа.
-Чем это?
-Ну, вы так лицо замотали… А вы точно не грабительница?
-Значит, Госпожа Мелионолия? - сказала она, не отвечая на вопрос.
-Ну, - опасливо согласилась я.
-А это кто? - ткнула она литоной Госпожу Фессалонию.
-Это Фе-Фе, то есть, это Мелани, рабыня Госпожи Фессалонии Мона…
-Глупая?
-Кто глупая, Госпожа?
-Я спрашиваю, рабыня глупая? Эта вот Фе-Фе?
-Ах, Фе-Фе? Да. Она глупая, упрямая и непослушная. Но я её непременно перевоспитаю, потому что…
-Мелионолия, - перебила она. - Госпожа Мелионолия Мона-Генози. Та, что не умеет колясками править?
-Теперь уже умею, Госпожа, - осмелилась возразить я. - А я вас что-то не припоминаю, уважаемая Госпожа.
-Ничего, сейчас припомнишь, - зловеще пообещала она и принялась стаскивать с себя чадру.
-Ой, а может не надо? - попросила я. - Право, я не хочу знать ничего лишнего, и видеть ничего лишнего…
-Придётся, - заявила она таким тоном, что я уверилась в том, что с моим мнением тут никто считаться не будет. Я ещё успела подумать что следовало бы сразу заорать и позвать охрану, но теперь наверное охранники со своей колонной пленниц ушли далеко и звать их поздно. А пока я об этом думала, щелевидная Госпожа наконец справилась с завязками чадры и одним рывком сдёрнула её на шею.
-Ик! - сказала я и вытаращила глаза. - Ик!
Вообще-то, мне самой не нравилась моя привычка начинать икать в подобные моменты. Но дело в том, что я ожидала увидеть кого угодно, хоть Ному Оллитарха, хоть Сестру Вышивальщицу Калиопалию, хоть Госпожу Клионолию Мона-Анноли, хоть саму Пенелопу или даже восставшую из мёртвых Холли, но только не эту персону. Потому что этой персоной оказалась Госпожа Бельвелиалия Мона-Оллитари, которая по всем разумным расчётам должна была бы гнить в заточении у Госпожи Сплисси.
-Чего икаешь? - спросила она меня. - Испугалась, никак?
-Ик! - сказала я. - Да!
-Понятное дело, - прогудела она. - Есть из-за чего. А куда кружевную занавесочку-то свою дела, Госпожа Мелионолия?
Я разинула рот и сделала вид что хватаю воздух, а сама насмерть растеряна и перепугана. Нет, я конечно испугалась, но именно испуг и заставил меня как следует думать, и быстро думать. Госпожа Бельвелиалия каким-то образом освободилась, и теперь явно ищет своих похитителей. И меня она уже опознала. Да каким же образом? Первое что приходило в голову, это то что меня выдала Госпожа Сплисси. Если её разоблачили и принялись пытать, само собой, она бы меня выдала. Уж перед пыткой эта Госпожа залила бы в себя бочку возбудителя чувствительности, как советовала Госпожа Фессалония. С другой стороны, с чего бы тогда Госпожа Бельвелиалия стала меня выслеживать, да ещё называть Мелионолией, к тому же ещё и уточнять, так ли это? Кроме того, не верилось мне чтобы эта прожжённая уголовница Госпожа Сплисси могла так просто попасться. Скорее уж, тут другой вариант. Скажем, Госпожа Бельвелиалия поторговалась с похитительницей и откупилась сразу. А что? У этой эксплуататорши певицы Люсеньки явно был мешок денег и полное отсутствие желания гнить в цепях и ошейнике в плену неизвестно у кого, неизвестно сколько и с неизвестными перспективами на будущее. А откупившись, она наверное страшно рассердилась и вынашивает планы мести своим похитителям. Уж я знаю этих богатеев! Им не настолько трудно дальше жить без своих денежек, насколько их давит жажда мести тем, кто эти денежки сумел изъять. Но, как бы то ни было, Госпожа Бельвелиалия опознала меня в замаскированной лицевой занавесочкой даме в колодце. Но почему она связывает это и с моим псевдонимом? А ведь я называла это имя другой пленнице Госпожи Сплисси, той самой Госпоже Твитлионолии, что недавно признала меня на улице! Вот чёрт! Так может они вместе сбежали и вышли на меня по сопоставлению примет… Да бред! Госпожу Твитлионолию на моих глазах вынули из мешка в невменяемом состоянии, да она ещё и меня же пыталась благодарить за освобождение. Уж конечно, ни о каком сотрудничестве между этими двумя пленницами Госпожи Сплисси речи быть не могло… Если только Госпоже Бельвелиалии не удалось ещё и сыграть роль злодейки Сплисси и выпытать у Госпожи Твитли моё имя, прежде чем подвесить её в мешке к карнизу. Но тогда как это у неё могло получиться? Может, дошло до того что она поменялась с Госпожой Сплисси местами и теперь сама держит её в подвале, закованную по рукам и ногам и на шейной цепи? Нет, вряд ли. Тьфу! Совсем я запуталась.
-Ну? - тем временем сказала мне Госпожа Бельвелиалия, - скажешь чего?
-Не при рабыне, - указала я на Госпожу Фессалонию.
-Ты! - толкнула Госпожа Бельвелиалия одного из громил, - придуши ламиолу.
-Нет! - заорала я и загородила собой свою Госпожу. - Не трогайте рабыню! Пожалуйста! Нельзя убивать ни в чём не повинную девушку!
-Да почему убивать? - удивилась она.
-Сама же сказала, придушить!
-Так не насмерть же? На время только.
-Не позволю! - крикнула я. - Никаких придушений! Ламиола умрёт, а вы скажете, что несчастный случай!
-Ты бы лучше себя поберегла, - посоветовала мне Госпожа Бельвелиалия.
-Если ты хоть сколько-нибудь Нола, - сказала я, - то знать должна, что твой долг, сначала позаботиться о ламиоле под твоей защитой, а потом уже о себе!
-А ты, значит, такая правильная?
-Уж какая есть. Хотите убить мою ламиолу, тогда сперва убейте меня!
-Да не собираемся мы никого убивать! - раздражённо сказала Госпожа Бельвелиалия.
-А чего ж тогда нападаете в тёмном месте?
-А что, мне нужно было в службу блюстителей пойти? Если хочешь, я пойду. Мне-то бояться нечего. Хочешь?
-Нет, не надо, Госпожа.
-Тогда сама своей рабыне уши заткни, да и глаза завяжи.
-Ладно, - согласилась я. - Я сейчас.
Что меня больше всего поразило, так это храбрость Госпожи Фессалонии. Она всё это время так и стояла на коленях как ни в чём ни бывало. Если только не онемела с испугу. Я погладила её по голове и сказала:
-Не бойся, Фе-Фе, всё в порядке. Только я тебе на время ушки завяжу и глазки заткну, э…, то есть, наоборот, хорошо?
-У, - сказала Фе-Фе таким тоном, что я её не поняла. Но сопротивляться она не стала. Я взяла её собственные пальцы, вставила в её уши и велела не вынимать без приказа. Кстати, уже после того как пальцы оказались в её ушах. А потом завязала ей глаза своим головным платком. Конечно, у меня не было гарантии что она честно будет держать пальцы в своих ушах. Да какая разница? Если что услышит сейчас, меньше будет потом лезть с вопросами и грозиться пыткой.
-Итак, - сказала я после этого, - чего вы от меня хотите, Госпожа Бельвелиалия?
-Хочу двух вещей, - сказала она. - Хочу сначала поблагодарить вас за то, что вы не дали той мерзавке утопить меня в колодце.
-Это… - пролепетала я. - В каком ещё колодце?
-Вот, не надо этого, Госпожа Мелионолия, - проговорила она. - Если бы я не испытывала к вам чувства благодарности за спасение своей жизни, вы бы уже висели на растяжке в отделе дознания службы блюстителей.
Я проглотила слюну и у меня тут же снова пересохло в горле.
-Но если вы и дальше будете запираться, я вас туда сдам, - пригрозила она. - Это потому что у меня нет никакой охоты надолго задерживаться в вашем мерзком городишке. Проще всего мне было бы сдать вас палачам и быстро выяснить всё что меня интересует. Так что, будете и дальше запираться?
-А вы меня не пугайте! - сказала я. - Я за собой никакой вины не знаю, если я что и сделала в жизни не так, то к этому меня вынудили, а совесть у меня чиста. А если и вы можете сказать о себе подобное, так не советую вам тогда портить свою чистую совесть расправой с невинной девушкой!
-Ох уж этот извечный вопрос вины и невинности! - сказала она. - Кто может непредвзято рассудить, кто виноват, а кто нет?
-Моя совесть, - ответила я, - а она у меня чистая.
-Это ещё не оправдание преступлений.
-Ну да. Преступлением можно назвать всё что угодно. Легко судить тому, у кого власть, деньги и сила.
-Не нужно тут демагогии, - сказала она.
-Вот тогда сами и не занимайтесь демагогией.
-Я хочу поблагодарить вас за свою жизнь, а вы ещё и кочевряжитесь?
-Я не кочевряжусь. Можете благодарить, если вам так охота. Только я вашей жизни не спасала.
-Как же! Я сама видела как вы ухватились за колесо клапана.
-Не знаю никакого колеса и никакого клапана! Я вам не водопроводчик и не сантехник. Если у вас канализация засорилась, так я-то тут причём?
-Хи-хи-хи, - рассмеялась Госпожа Бельвелиалия. А я-то уже думала, что она и смеяться не умеет. - Вы всё-таки обладаете удивительным самообладанием, Госпожа Мелионолия. Честное слово, вы мне симпатичны. Мне бы очень не хотелось чтобы эти уроды из отдела дознания разорвали вас растяжкой на две Госпожи Мелионолии. Только моё терпение тоже не бесконечно.
-А я вашего отдела дознания не боюсь, - заявила я, - и не советую меня туда тащить. У меня и покровители есть, между прочим. Только я не люблю их по пустякам беспокоить, но если уж придётся так не сомневайтесь, они меня отмажут, будь я хоть сама Гедонисская ведьма. А кроме того, я могу такого наговорить, что вам самой отмазываться придётся!
-А как же чистая совесть?
-А любая девушка имеет право на самооборону, если на неё незаслуженно наезжают.
-И эта самооборона вашу совесть не напрягает?
-Ничуть.
-Также как и ложь?
-Ну, лгать, это конечно плохо. Но кто виноват-то? Девушке часто приходиться лгать когда к этому её вынуждают другие. Да что вам вообще от меня надо? Поблагодарить за ваше мифическое спасение? Ну, считайте что поблагодарили. Всё?
-Нет, не всё. Я же сказала, что хочу двух вещей. Если вы мою благодарность принимать не хотите, так и не надо, а вот второй пункт важнее. Я хочу знать имя моей похитительницы.
-А зачем? - поинтересовалась я.
-Я её ненавижу. Таких обид не прощают.
-То есть, вы бы хотели её убить?
-Я не преступница! - возмутилась Госпожа Бельвелиалия. - Я не собираюсь нарушать первый закон, да и никаких других законов тоже!
-А чего же вы тогда хотите?
-Я хочу чтобы эту мерзавку посадили на силовой вал.
-Надолго? - уточнила я.
-Навсегда. Закованную, окольцованную, в арестантском платочке и в колокольчиках.
-И на механический прут? - подсказала я.
-Нет. На механическом пруте она слишком быстро умрёт.
-Понятно. Вы не просто хотите её убить, а убить медленной и мучительной смертью.
-Я не хочу никого убивать!
-К тому же, хотите сделать это не своими руками, чтобы ещё и лицемерно заявлять, что вы сами не убийца.
-А она заслужила! - сказала Госпожа Бельвелиалия, правда без особой уверенности.
-Вы сами преступница! - сказала я ей, - если не на деле, так потенциально.
-Как?
-Это значит, вы готовы в любой момент совершить преступление.
-Мало ли, кто на что готов? - возмутилась она. - Судить людей надо не по их намерениям, а по поступкам!
-Вы так считаете?
-Считаю.
-А я считаю иначе.
-Вы считаете, что человека надо наказывать не дожидаясь когда он совершит преступление?
-Знаете что? - сказала я. - Вот если бы был Бог, я думаю, он так и делал бы. И если с вами случилось несчастье, покопайтесь в своей биографии. Очень может быть, что вы это несчастье заслужили.
-Чем это я заслужила?
-А вы певицу эксплуатируете! - припомнила я.
-Певицу? Как это я её эксплуатирую?
-А так. Она поёт, а вы все деньги присваиваете, да и весь почёт тоже. А её держите в цепях, в клетке, да ещё и не подпускаете к ней никого.
-Но она же ламиола! - искренне возмутилась Госпожа Бельвелиалия. - Её и следует держать в клетке для её же безопасности.
-А вы её спрашивали, хорошо ли ей в вашей клетке?
-А чего я её буду спрашивать?
-Вот именно, - сказала я. - А она лучше вас. Вот она за вас беспокоится и даже не обижается когда вы её незаслуженно наказываете, потому что понимает что это связано с вашими возрастными проблемами.
-Чего?
-С климаксом.
-Э… Э… - захлопала ртом Госпожа Бельвелиалия.
-Вот только не надо тут корчить из себя глупую тётю, которой неизвестно что такое климакс, и которая не знает, что он снаружи достаточно заметен.
-Вы, Госпожа Мелионолия, хоть какое-то понятие о тактичности имеете? - наконец сказала она.
-Подумаешь, какая цаца! - ответила я. - Громил наняла, с коляски меня стащила, да ещё и о тактичности говорит!
-Короче, - сказала она, - говорите, кто меня похитил! Не то, хуже будет.
-А я этого не знаю.
-Думаете, я поверю?
-И что, пытать меня будете? А растяжку с собой прихватили? Знаете, место вы неудачное нашли. Тут охрана ходит часто, застукают вас, так сами в колодки загремите вместе со своими амбалами.
-Вот чёрт! - рассердилась она. - Но вы же знаете эту злодейку!
-Это вы так считаете.
-Послушайте, ну ладно, вы лично ко мне плохо относитесь, но вы же не испытываете ненависти ко всему миру? А сколько ещё зла совершит эта похитительница Нол? Почему бы не пресечь её преступную деятельность раньше, чем она принесёт ещё больше зла обществу? Разве это не соответствовало бы вашим собственным взглядам на вину и невинность?
-Знаете что? - сказала я ей, - я конечно понимаю вашу обиду и позицию. Только ведь у каждого своя правда. Для вас корень зла в этой вашей похитительнице. Только я уверена, что если её послушать, так окажется что не она всему причиной, а ещё кто-то или что-то. А этот кто-то сошлётся на ещё кого-то, и так до тех пор, пока в этой безнадёжной цепочке не попадётся некто, кто аргументировано сошлётся на вас как на источник своего плохого поведения. Круг замкнётся и вы останетесь ни с чем. Давайте честно признаемся, как правило, все несчастья которые с нами случаются, проистекают из наших же поступков, которые мы совершали не рассчитывая на какие-то плохие последствия.
-Так что же, по-вашему, мне саму себя следует на вал посадить?
-Не говорите глупостей, - сказала я, - но вот, если бы вы, к примеру, перестали певицу эксплуатировать, может быть с вами тогда и новые несчастья не случатся.
-Далась вам эта певица! - в сердцах сказала Госпожа Бельвелиалия. - Да все так с певицами обращаются. Где вы видели чтобы певицу не держали в заклёпанной клетке и не охраняли?
-Не видела, - согласилась я, - зато я слыхала как она поёт. Эта девушка очень хороша. Она не заслуживает чтобы её держали в клетке как обезьяну!
-И чего вы от меня хотите? Чтобы я её продала?
-Не обязательно. Но вы бы могли водить её гулять, позволять ей отдыхать и наслаждаться жизнью.
-Да никакой идиот не выпустит певицу из клетки! Чтобы её украли, что ли? Да на такую ценность непременно на улице нападут чтобы похитить.
-Вовсе не обязательно говорить кому-то на улице что она певица. Да что у вас, лишних покрывал и чадры не нашлось бы?
-Но она же ламиола. Нельзя ламиолу просто так пускать на улицу без цепей, без надписи и без привязи!
-Знаете, захотели бы, так нашли бы способ чтобы и ей было хорошо, и безопасность не пострадала. А уж она бы вам за такое отношение вдвое большую прибыль напела бы.
-Так, - сказала она. - А если я на ваши требования в отношении певицы соглашусь, вы назовёте мне преступницу?
-Вы решили что я торгуюсь?
-Конечно.
-Знаете, я была более высокого мнения о ваших умственных способностях.
-А вы бы свои правильно оценили! - обиделась она. - Вам большие неприятности грозят, если я того захочу. Знаете, я даже обещаю никому не говорить о вас, вы только мне преступницу назовите, а я уж с ней сама разберусь. И всё что вы насчёт певицы просите, обещаю выполнить, хотя это и принесёт мне убытки.
-Вас прямо-таки распирает жажда мести, - заметила я.
-Распирает, - согласилась она. - А вы мне поперёк дороги встаёте.
-Послушайте, Госпожа, - сказала я, - ведь это же всё неправильно! Вы требуете у меня имя преступницы, а я ведь могу кого угодно назвать. А вдруг, я на некоторых Госпожей имею зуб? Вдруг меня тоже гложет жажда мести за нанесённые мне обиды? Вдруг я воспользуюсь случаем, и использую ваше рвение для сведения собственных личных счётов?
-Р-р-р-р-р-р, - злобно зарычала Госпожа Бельвелиалия. - И что же мне делать? Всё всем простить и успокоиться?
-Вряд ли вы на это способны, - признала я. - Уж поступайте, как знаете, только лично я предпочитаю поступать по-другому.
-И как?
-Я никому не мщу. Но всегда так получается, что мои обидчики потом попадают в обстоятельства, которые наказывают их без моего участия.
-И это в самом деле так?
-Да, так.
-А, например?
-Например? А, на себя посмотрите. Разве с вами не случилось несчастья?
-Случилось. Но когда это я вам чего плохого сделала? Своей коляской на вас тогда наехала? Так вы сами виноваты были.
-Нет, не это. Мне не понравилось как вы обращаетесь с певицей. Это причинило мне душевную боль и чувство несправедливости. Пускай и непреднамеренно, но вы меня обидели. Я, понятное дело, ничего не предпринимала по этому поводу, ну, разве что, пару раз сказала что вы плохая Госпожа, вот и всё. И что же в результате? Сами знаете.
-И вы считаете, что это из-за вашей обиды?
-Да нет, конечно. То есть, я не знаю! Но ведь это же не единственный подобный случай!
-Не единственный?
-Знаете, одну персону которая очень сильно меня обидела, просто неимоверно сильно, вообще какие-то идиоты убили. И, клянусь, я их не нанимала. Я вообще никому смерти не хочу, даже самым безнадёжным мерзавцам. Уж такая вот я, и ничего не могу с собой поделать.
-Так это всё случайные совпадения.
-Может и так, только вот на вашем месте я бы побереглась меня обижать, да и вообще, лучше никого не обижать. И насчёт певицы, пожалуйста, сделайте, что обещали.
-Я ничего не обещала.
-Так пообещайте.
-Послушайте, а с какой стати?! - возмутилась она. - Певица моя собственность. Захочу, так вообще в колодки её посажу, толы во все дырки вставлю, и в таком виде петь прикажу!
-А вот тогда и не обижайтесь если на вас сверху камень упадёт.
Госпожа Бельвелиалия на десяток секунд замолчала и принялась чесать свой нос. А потом спросила:
-А вы, часом, не сектантка, Госпожа Мелионолия?
-Я? Нет.
-А чего это вы проповедованием сомнительных религий занимаетесь?
-Ничем я не занимаюсь, - сказала я, - просто хочу чтобы вы от меня отвязались, а с певицей своей обращались по-человечески. Тогда я на вас никакой обиды иметь не буду, и даже Богу помолюсь чтобы вас несчастья впредь стороной обходили.
-Так вы всё-таки сектантка?
-Нет, но в Бога до какой-то степени верю.
Госпожа Бельвелиалия снова задумчиво почесалась, а потом зачем-то принялась натягивать обратно чадру, правда теперь всего лишь до верхней части носа. Я решила что она попрощается и уйдёт, но ошиблась.
-Ладно, хватит говорить на отвлечённые темы, - сказала она. - Назовите мне похитительницу.
Я сделала честные глаза и соврала:
-Я её не знаю, Госпожа.
-Тогда объясните, каким образом вы оказались вместе с ней там, в колодце.
-А зачем мне это? - спросила я.
-Это вам для того, чтобы вас не начали пытать, - объяснила она.
-Хорошо, - согласилась я, - я вам объясню, если уж такие дела. Только пусть ваши амбалы отойдут.
-Кто?
-Вот эти, - указала я на её охранников.
-А что это за словом вы их называете?
-Амбалы.
-И что это значит?
-А это обязательно объяснять?
-Лучше бы вам объяснить, Госпожа, - сказал один из амбалов, - а не то…
-Помолчи! - заткнула его Госпожа.
-Амбал, это грузчик, - разъяснила я. - Сильный грузчик.
-Чего это вы нас грузчиками обзываете? - возмутился другой амбал.
-А кто меня с тележки стащил, моего согласия не спрашивая, словно я не Госпожа Генозиса, а тюк с грузом?
-А, ну если в этом смысле…
-Отойдите, вы, оба, - распорядилась Госпожа Бельвелиалия. Амбалы отошли, а она недвусмысленно на меня поглядела.
-Простите, Госпожа, - сказала я, - а как вам освободиться удалось? Вас что, похитительница отпустила? Неужели вы ей заплатили сорок тысяч?
-А зачем вам знать?
-Чтобы точнее вам ответить на ваши вопросы.
-Не отпускала она меня. Я мерзким преступницам денег не плачу! Она держала меня там несколько дней и даже пытала иглами. Эта мерзавка думала что я испугаюсь боли. Но я Госпожа Оллитариса.
-И как же вы оказались на свободе?
-Там засорилось что-то. Пришли ремонтники и обнаружили меня.
-О! Вам очень повезло.
-Надо думать.
-Госпожа, пожалуйста ответьте ещё на один вопрос.
-Ну?
-Каким образом вы меня узнали? Ну, не по лицу же?
-Я не так глупа как вы думаете.
-Я вовсе так не думаю. Просто мне этот вопрос покоя не даёт.
-А зачем вам знать? Чтобы более качественно впредь маскироваться?
-Я не преступница, - сказала я, - я просто жертва обстоятельств. Но непонятные вопросы мне спокойно жить не дают. Пожалуйста, расскажите мне как вы меня узнали, взамен я вам расскажу об обстоятельствах своего появления в этом ужасном колодце.
-Ну, хорошо, - согласилась она. - Когда я вас увидела, я сразу почувствовала что вы невольная сообщница похитительницы.
-Это почему?
-У вас на ногах были путы.
-Э… - растерялась я. - Но, как же? Ведь вы не могли моих ног видеть.
-Ха, - сказала она. - Я Госпожа Оллитариса и я много общалась с рабынями, да и с арендованными арестантками тоже. Для опытного глаза нетрудно различить, скованы у девушки ноги или свободны. Движения девушки имеют характерные особенности, а поскольку никакого металлического звона я не слышала, я поняла что на ваших ногах мягкие путы. Конечно, скованные ноги ещё ни о чём не говорят, но вы и вели себя соответственно. Вы не дали мерзавке меня утопить, а она, заметив вашу решимость, не стала возражать, чтобы не обнаружить того факта, что вы её невольная сообщница.
-Да вы просто психолог, Госпожа, - сказала я.
-Может и так, - ответила Нола. - Когда тебя топят, поневоле начинаешь очень хорошо соображать.
-Ну, допустим, вы догадались что это мне не по душе. Но как вы меня опознали?
-Я не первый день ищу свою обидчицу, - сказала она. - А вас я заподозрила когда увидела в банке. Если вам так интересно, то опять же по вашим ногам.
-Они у меня что, пахнут? - напрямую спросила я.
-Пахнут? - удивилась она. - Ну, вам лучше знать. Я-то ваши ноги нюхать не собираюсь. Только у вас на ногах следы от кандалов. Это мне сразу бросилось в глаза. Я сразу вспомнила про сообщницу преступницы со спутанными ногами, а потом пригляделась и к вашей манере двигаться.
-Надо же, - поразилась я. - Но как вы узнали моё имя? Я-то ведь при вас его не называла.
-Очень просто. Я послала одного амбала расспросить охранников банка после того как вы уехали.
-Ха! - сказала я. - И вправду, куда проще?
-А уж потом я припомнила и нашу прежнюю встречу, и то, что вы знакомы с Госпожой Фессалонией. А у вас рабыня арендованная у Госпожи Фессалонии.
-Гениально, - сказала я. - Только всё это ещё не доказывает что это я была в том колодце.
-Конечно не доказывает, - согласилась она, - так этого и не нужно. Вы ведь уже признались, что были там.
-Чёрт! - сказала я. - Я призналась потому что считала что вы имеете тому доказательства!
-Ну, какая теперь разница? Давайте-ка рассказывайте, что обещали.
-Хорошо, - согласилась я, - я вам расскажу. Только погодите одну минуточку.
Я наклонилась, вытащила пальцы Госпожи Фессалонии из её ушей и сказала:
-Рабыня, слышишь меня?
-Угу, - подтвердила она.
-А о чём мы до сих пор говорили, слушала?
-У-у!
-Смотри же, если вздумаешь подслушивать, я тебя кнутом отделаю, в мокрую камеру запру, палкой насмерть забью вообще! Поняла?
-Угу.
-Будешь подслушивать?
-У-у! - замотала она головой.
-Ну, смотри! - пригрозила я и снова вставила ей пальцы в уши.
-Ну так что? - нетерпеливо напомнила мне Госпожа Бельвелиалия.
-А вас я тоже попрошу никому не рассказывать о том, что я вынуждена буду вам сообщить, - сказала я.
-Почему?
-Потому что иначе я вообще ничего не расскажу, и делайте что хотите!
-Ладно, - согласилась она. - Я никому ничего не скажу, но право использовать полученные сведения я за собой оставляю.
-Только не против меня, - начала я ставить условия.
-Ну да, - подтвердила она.
-Чего, «ну да»? - заворчала я. – Поклянитесь, что никому ничего не расскажете и не станете ничего предпринимать против меня, тем более, что я перед вами ни в чём не виновата!
-Клянусь.
-А вашим клятвам доверять можно?
-Госпожа Мелионолия, - сказала она, - ещё чуть-чуть, и я потеряю терпение.
-И что будет?
-И сама начну вас пытать. Прикажу своим амбалам выкручивать вам ноги, пока вы не разговоритесь.
-Ладно, слушайте, - сказала я. - Дело было так. То есть, дело в том, что со мной тоже случаются несчастья произрастающие из моего плохого поведения. Ну, я ведь говорила, как это бывает. Так вот, это и в моём отношении верно.
-А покороче нельзя? - предложила она.
-Нельзя! - отрезала я. - И не перебивайте. Вы, сами того не понимая, вынуждаете меня делать очень щекотливые признания, так что уж не мешайте, сделайте милость. Так вот, всему виной моя непреодолимая склонность к извращённому сексуальному возбуждению.
-Э… - проскрипела она, но заткнулась.
-Да, - сказала я и опустила глаза. - Я ни за что бы в этом не призналась, но я вам сочувствую и понимаю ваше нетерпение, и даже вашу жажду мести. Да. Хотя и не одобряю. Так вот, в тот день я тоже позволила себе расслабиться. Я устроила так, чтобы одна моя знакомая Госпожа под видом рабыни сдала меня в аренду на один день своей знакомой Госпоже.
При таких словах Госпожа Бельвелиалия расширила свои глаза, но промолчала. А потом сузила глаза обратно.
-Вот, - продолжала я. - Можете меня презирать, но я ничего не могу с собой поделать. Периодически я не в силах сдерживаться, на меня находит непреодолимое желание оказаться в роли бесправной девушки-ламиолы в цепях и ошейнике, на поводке у своего собственника. Да, я знаю, вы скажете что это мерзко, что это недостойно Госпожи Оллитарии, знаю, всё знаю! Только вы загнали меня в угол, вот и получайте соответствующие впечатления.
-Меня ваши сексуальные игры не интересуют, - сказала Госпожа Бельвелиалия.
-Но они-то и явились причиной всего что случилось! Та Госпожа, которая арендовала меня как рабыню, естественно, и понятия не имела что я не ламиола. Кстати, позвольте мне не называть имён всех этих Госпожей, поскольку это к делу не относится. Так вот, Госпожа надела мне цепь на ошейник и отправилась на представление о покорённом Гедониксе, на котором и случилась эта ужасная резня. Когда всё началось, Госпожа успела связать меня и заткнуть мой рот, как и остальные Господа у которых хватило на это времени. А потом набежала толпа, поднялась паника и меня оторвали от Госпожи и чуть не затоптали. Я пыталась выбраться и убежать, но меня несколько раз сбивали с ног, к тому же я была связана и не могла нормально пользоваться руками за спиной. Платье на мне было длинное и всё время путалось в ногах, а я его и подобрать была неспособна. Кроме того, мне и без этого было попросту страшно. Эти убийцы временами оказывались настолько близко от меня, что я удивляюсь тому что не потеряла сознания от страха. В конце концов, я стала плохо соображать, забилась в какой-то угол и сидела там пища от страха. Скорее всего, я очень походила в тот момент на ламиолу в состоянии ламиолии, поэтому когда меня отыскали охранники, они меня не стали ни о чём расспрашивать, а просто отвели на поле и приковали к пруту, куда приковывали всех потерявших хозяев девушек. Я и тогда ещё не пришла в себя. Помню, один Господин меня пожалел и хотел одарить Оллитарой, но я так завизжала и забилась, что на меня махнули рукой. Конечно я неполноценно соображала в тот момент, но уж что такое нарушение запрета, я помнила.
А через какое-то время появилась Госпожа в покрывалах, а лицо она замотала чадрой вот, как вы в банке. Эта Госпожа некоторое время ходила мимо нас, а потом указала охранникам на меня и сказала что я её рабыня, а также и назвала имя собственницы которое было написано на моём ошейнике. Надо сказать, эти охранники иногда бывают до невозможности тупыми. Нет, какой смысл сверять право собственности у женщины которая несколько раз прошла мимо меня и прекрасно могла прочитать шейную надпись?!
Так вот, ей отдали меня, но она и не подумала освободить меня от кляпа или развязать, напротив, ещё крепче перевязала мне рот, а руки привязала шнурком к поясу. К тому времени я уже достаточно оправилась от испуга, но не сопротивлялась. Поймите моё положение, я вовсе не хотела чтобы меня разоблачили как Нолу, но и положение ламиолы которую присваивает чужая Госпожа не сулило ничего хорошего. А пока я решала как мне выпутаться, эта Госпожа отвела меня в укромное место, усадила на скамейку и привязала к ней за шею шнурком. Надо сказать, теперь уже роль рабыни не доставляла мне наслаждения и я была бы рада от неё избавиться, отправиться домой и лечь спать. А шнурок которым она привязала меня был ещё и неприятно колючим. Знаете, бывают такие шнурки с колючими волокнами, специально для строптивых девушек, которые любят натягивать привязь, и… Ну, вы знаете.
Я специально снабжала свой рассказ такими мелкими подробностями, поскольку ведь ясно, что именно мелочи придают достоверности выдумке. К тому же, если уж выдумываешь сказку, следует как можно больше натолкать туда действительно имевших место событий, которые легко проверить, и которые не будут выглядеть лишними в контексте рассказа. Ну, а рассказать Госпоже Бельвелиалии как всё было на самом деле, я по понятным причинам не могла.
-Наконец, она развязала мне рот, - продолжала я, - но не велела говорить без разрешения, а велела слушать.
-Девушка, - сказала она, - надеюсь, ты понимаешь, что я не твоя Госпожа, но назвалась твоей Госпожой и присвоила тебя? Так вот, я с тобой сделаю всё что захочу. Если не хочешь себе неприятностей, ты должна меня беспрекословно слушаться и точно выполнять всё что я скажу. Согласна?
В ответ я попросила её не делать мне ничего плохого, а поскорее отвести меня к моей Госпоже, чьё имя указано на моём ошейнике.
-Нет, - сказала она, - ты сделаешь всё как я скажу, а потом уж я тебя отпущу. А если откажешься или сделаешь что-то не так, я тебя отдам Страйкерам, а может даже и скормлю своей знакомой Сплойе.
Я сделала вид что до смерти испугалась, и что у меня случилась ламиолия. Это чтобы прикинуться ни на что не способной и избавиться от неё. Тогда она вынула шприц и уколола меня в шею. Я не знаю, что у неё было в шприце, наверное Квингс с каким-нибудь жутким галлюциногеном, потому что я вдруг увидела себя в пузыре Сплойи. Не хочу даже и вспоминать об этом, скажу только что ничего ужаснее этого мне в жизни не мерещилось. Это было настолько страшно, что я даже не поняла когда и как очнулась, а очнувшись, сказала этой Госпоже что сделаю всё что она захочет, только пусть она больше не отдаёт меня Сплойе. Я и в самом деле сделала бы всё что угодно, только бы снова не испытать такого неимоверного ужаса! Да вам и не понять, никому не понять, что это такое, пока он сам не испытает.
Тогда она развязала меня и повела в какую-то закусочную, я не помню в какую. Я плохо соображала и боялась только одного, что она рассердится и снова отдаст меня Сплойе. Я боялась даже пикнуть или не так шагнуть и ничего не замечала вокруг. В закусочной она покормила меня, а потом отвела в маленькую комнатку и велела надеть платье и покрывала. Потом она сказала что мне придётся играть роль Нолы, только ошейник она с меня не снимет, поскольку ламиоле в ошейнике спокойнее, но и несвязанной меня оставлять не хочет, чтобы со мной чего не случилось. А поскольку Нола цепей не носит и на ходу мне бренчать нельзя, она и надела мне ремешки-путы на ноги. Потом она примерила мне на лицо кружевную сеточку и пояснила как ею пользоваться, да и себе надела такую же, только не спустила на лицо. Потом она объяснила, что мы сейчас поедем по делу к одной даме, так вот, эта дама должна подумать что я с ней действую заодно, более того, что я и она деловые партнёры.
Я сказала что я глупая ламиола, и не сумею. Но она возразила что ничего особенного не требуется. Переговоры с дамой она будет вести сама, я же должна лишь поддакивать и не возражать, что бы она там ни говорила.
-Это потому, - сказала она, - что тебе, глупой ламиоле, всё равно не понять поведения Госпожи Нолы, так нечего и пытаться, а надо выполнять, что приказывают.
-Ты ведь глупая ламиола? - повторила она и странно на меня посмотрела.
-Да, Госпожа, - подтвердила я.
-Смотри же, - пригрозила она, - если хоть что-то посмеешь сделать не так, я снова засуну тебя в пузырь Сплойи и оставлю там навсегда.
Я поняла что она знает о свойствах галлюциногена которым меня колола и о том, насколько ужасно вызываемое им ощущение. Может даже она на себе это проверяла. Я бухнулась на колени и принялась упрашивать её не делать этого и заверять что всё сделаю, что ей нужно. Тогда она велела мне успокоиться и вести себя как подобает Ноле. Она натянула на себя и на меня чадру, потом мы вышли из закусочной и куда-то поехали. Мне показалось, что мы приехали в толис, только вошли с какого-то заднего входа и сразу же завернули в маленькую комнатку. Там она надела мне на голову мешочек, какие обычно надевают рабыням чтобы они ничего не могли увидеть. Шейную цепь она от моего ошейника отстегнула и повела меня дальше за руку. Я плохо слышала в мешке, а не видела вообще ничего. Насколько я поняла, она выдала меня за свидетельницу по какому-то делу разбираемому в толисе, которую никто не должен был видеть в лицо. У меня сложилось такое впечатление, что она там не в первый раз и о том что кого-то приведёт с собой договорилась заранее. Кроме того, я слышала характерный звон, словно бы кто-то кому-то отдавал монеты. Впрочем, я не пыталась прислушиваться, меня больше занимал вопрос, выберусь я от неё живой или нет.
Я решила что за жизнь мне опасаться не стоит, иначе бы она не предпринимала столько предосторожностей на мой счёт. Да и насчёт сохранения своей чести у меня появилась перспектива. Она явно считала что я ламиола и в перспективе, это заблуждение должно было сохраниться. Правда, меня беспокоила моя роль, которую я должна была играть. Я так и не понимала, зачем я вообще ей понадобилась, если она с кем-то намерена вести деловые переговоры. Но всё же я немного успокоилась, однако, тогда появилась новая беда. Как только страх ослаб, я снова начала ощущать сексуальное возбуждение. Я ведь всё ещё исполняла роль рабыни, на моей шее был ошейник, на ногах путы, да ещё этот головной мешочек… Я начала опасаться что потеряю над собой контроль, но тут мы наконец остановились и она освободила мне голову. Мы находились в таком мрачном месте, что все мои сексуальные ощущения мигом рассосались, а страх вернулся. Она снова коротко повторила свои требования, потом закрыла себе и мне лицо кружевными масками и мы пошли по тоннелю ведущему к колодцу.
Кажется, пока мы находились в колодце, я произнесла всего пару слов, причём голос у меня охрип сам по себе, а вовсе не специально. Когда она пустила воду, я вовсе не собиралась вас спасать. Скажу честно, тогда я думала о собственной сохранности, а не о вашей судьбе. Я снова сильно испугалась, потому что узнала вас и поняла, что если уж у преступницы поднялась рука на такую известную Госпожу, да ещё гражданку Оллитариса, со мной она вообще не станет церемониться если я ей не угожу. Теперь я думаю, что она вряд ли собиралась вас утопить, но тогда я подумала иначе и перепугалась, что могу оказаться убийцей. Ну, или сообщницей убийцы, что одно и то же. Думайте что хотите, но ухватиться за маховик меня заставил страх за себя, а не за вас.
Когда мы ушли, я думала что она рассердится и снова сделает мне плохо, но она ничего не сказала, а снова упаковала мою голову в мешочек и повела за руку. Освободила она мне голову только когда мы уже находились на улице, опять же, в тёмном месте. И опять она привязала меня шнурком за шею к стенному колечку. Привязала, а потом сказала так:
-Держи язык за зубами, девка, не то тебе придётся очень плохо.
-Не то, отрежете мне язык, Госпожа? - спросила я.
-Нет, зачем? - сказала она. - Я сделаю хуже. Сделаю так, что все узнают как действуют на тебя цепи, ошейники и поводки.
-А как они действуют, Госпожа? - прикинулась я дурочкой.
-Ты, девка, дурочкой не прикидывайся, - сказала она, будто прочитала мои мысли, - ты ведь Нола.
-Нет! Нет, Госпожа! - завопила я.
Тогда она стегнула меня литоной по лицу и сказала:
-Ты Нола. Это я точно знаю, потому что колола тебя. Будь ты ламиола, ты бы уже отключилась. А и без того даже видно, что ты Нола, мало того, я знаю, кто именно.
Тут она сказала что знает Госпожу, имя которой написано на моём ошейнике. А выяснить какую свою знакомую она сдаёт в аренду под видом рабыни, не составило бы никакого труда, да она и без того это знает. Но если я буду держать язык за зубами, она обещает меня больше не беспокоить. Если же я кому проговорюсь, то сама понимать должна, что будет.
Я заплакала и пропищала что-то о том, что я глупая ламиола и ничего не поняла из того что тут Госпожа Нола говорила, но она лишь ухмыльнулась и ткнула меня литоной в живот.
-Ты, похотливая сучка! - сказала она. - Мне некогда. Можешь покрывала оставить себе. И не советую тебе долго стоять тут привязанной, а то охранники увидят и подумают, что ты ламиола.
И ушла. А я подумала что она дала мне правильный совет. Я сейчас же отвязалась от колечка, сняла со своих ног путы, закрыла лицо чадрой и начала пробираться домой. Ошейника я снять не могла, потому что ключ остался у той Госпожи, что брала меня в аренду, но благодаря покрывалам и чадре ошейника и видно не было. Ошейник снова начал меня возбуждать, но я взяла себя в руки, справилась со своими чувствами и начала думать. Очень могло быть, что преступница и вправду меня знала, поэтому я прежде всего заглянула в банк и сменила параметры кода. Кроме того, я ведь оказалась на улице без денег, а после того что случилось на представлении, можно было попасть под арест за один подозрительный вид. Поэтому я сняла со счёта некоторую сумму, наняла коляску и охрану и таким образом добралась до дома. Кстати, эти мерзкие банкиры заметили что я в ошейнике, так что мне пришлось ещё и там выпутываться из ситуации. Но это к делу уже не относится.
-И это всё что вы можете мне сообщить? - спросила Госпожа Бельвелиалия.
-Ну да. Больше про вашу обидчицу я ничего не знаю.
-Вообще-то, вы могли всё это придумать, - предположила Госпожа Бельвелиалия.
-Если хотите, я всё снова повторю, - предложила я. - Если я это придумала, то где-нибудь ошибусь.
-Да, как же! - проворчала она. - Только ваш рассказ ничем мне не помог.
-Зато мне он доставил кучу возможных неприятностей, - заметила я. - Госпожа, я очень вас прошу не рассказывать никому о моих психологических особенностях.
-И что, это в связи с упомянутыми особенностями у вас на шее ремешок запертый на замочек, а на ногах следы от кандалов?
-Угу, - кивнула я, опустив глаза и пытаясь покраснеть.
-Чего же вы тогда покрывала не носите?
-Обычно ношу, - проговорила я, - но в покрывалах как-то не так, а в платье рабыни…
-Бить вас некому! - сказала Госпожа Бельвелиалия. - Будь вы рабыней, ваша Госпожа вмиг бы выбила палкой всю вашу дурь из головы.
-Пожалуйста, не говорите никому, Госпожа, - снова попросила я.
-Не скажу, - пообещала она. - У меня других дел полно, чтобы ещё и со всякими извращенками разбираться. Эй, амбалы! Пошли отсюда.
-Постойте, Госпожа! - зацепилась за неё я. - А как же насчёт певицы? Вы мне обещали!
-Чёрт! - сказала она. - Ещё эта чёртова певица. Слушайте, а купите её у меня, а? Да и делайте всё что хотите. Уж наверное, тогда её у вас украдут, а вас по голове стукнут, голова-то и встанет на место.
-Купить? - удивилась я. - А разве это возможно?
-Да почему же нет. Она рабыня, я могу продать её когда захочу. Какие тут проблемы?
-Проблемы в том, что я не располагаю большими суммами денег.
-Ну так я назначу умеренную цену.
-И сколько?
-Ну, скажем, шесть тысяч мониолов.
-Шесть тысяч?! - ужаснулась я. - Да откуда у меня такие деньги?
-Шесть тысяч это очень маленькая цена за такую певицу как Люся, - возразила Госпожа Бельвелиалия. - В Оллитарисе я без проблем могла бы получить за неё и десять тысяч. А постаравшись, и все пятнадцать, а то и двадцать.
-Это конечно так, - сказала я, - но у меня таких денег нет.
-А сколько бы вы могли предложить?
-Ну… - задумалась я и поглядела на Госпожу Фе-Фе на своём поводке. - Не более трёх тысяч.
-Я не могу продать Люсю за три тысячи, - возразила Госпожа Бельвелиалия. - Да если бы даже она сама узнала, какую цену вы предлагаете, знаете как бы она расстроилась?
-А это для вас имеет значение? - спросила я. - Или вас больше интересует торговая прибыль?
-Послушайте, - сказала она, - я привыкла держать своё слово. Но я не могу себе представить чтобы ценную певицу кто-то прогуливал по улице, водил в рестораны или катал на коляске. Да никто этого делать не станет, вы единственная требуете подобного. Вот я и предлагаю вам её купить на свою голову. Но три тысячи, это просто неприемлемо! Ведь покупку пришлось бы зарегистрировать в Унилонисе, а там знаете что подумали бы? Решили бы что рабыне подрезаны голосовые связки, если уж её цена настолько упала. Ну не хотите же вы и в самом деле чтобы ей подрезали её чудесный голос?
-Что вы городите! - рассердилась я. - Да пошли вы вообще куда подальше!
-Пойду, - сказала она, - только освободите меня от обещания изменить условия содержания певицы.
-А сами себя вы освободить не можете?
-Знаете, у меня тоже есть свои понятия о чести!
-Вот тогда и не держите её в клетке.
-Послушайте, почему вы такая упрямая? Далась вам эта певица! Да её условия содержания такие, что любая ламиола позавидует!
-А вы за ламиол не говорите.
-Так, - сказала она, чуть подумав. - предлагаю компромисс. Вы берёте Люсю в аренду на десять дней и платите мне тысячу мониолов. Вот и устраивайте ей отдых на это время, тем более, что мне пока не до организации публичных выступлений. Впрочем, публичные выступления Люси можете за это время организовать вы. При грамотном подходе, я думаю, вы сможете за десять дней заработать на ней шесть тысяч мониолов и выкупить её у меня полностью. А не хотите, так ведите её в ресторан, катайте, что хотите делайте. Только уж если её у вас утащат, придётся вам шесть тысяч мне компенсировать. И ещё одно условие. Вы не должны пытаться её продать. Знаете, в денежных делах я никому не доверяю. Вы ведь вполне можете продать её за настоящую цену, заявить что её украли, компенсировать мне шесть тысяч и остаться с огромной прибылью. А я вовсе не хочу заработать себе репутацию полной идиотки в торговых вопросах.
-А если её и в самом деле украдут?
-Если её украдут, значит она окажется в руках преступников. А тогда я вас саму в толис упрячу. Вот там и будете наслаждаться ошейниками, кандалами и арестантским носовым кольцом.
-Тише, - сказала я и кивнула на амбалов, которые теперь стояли неподалёку, поскольку Госпожа Бельвелиалия недавно их позвала.
-Так что, согласны на такую сделку?
-А если я не сумею её выкупить и мне придётся её вам вернуть?
-Тогда она снова будет жить в клетке, и всё останется по-прежнему. Знаете, мне кажется, это очень щедрое предложение с моей стороны. Конечно, вам это доставит немалые хлопоты, но какое это имеет значение, если вы так уж близко к сердцу принимаете интересы этой ламиолы?
-Хорошо, я согласна, - сказала я. - Пожалуйста, обратитесь прямо завтра, а вернее, уже сегодня, к моему торговому агенту, функции которого выполняет известная вам Госпожа Фессалония Мона-Оллитари, для оформления сделки и доставки арендованной собственности в помещение Унилониса занимаемое Госпожой Фессалонией. Я думаю, что безопаснее будет содержать девушку там, поскольку в Унилонисе многочисленная охрана и специалисты. А я сразу же утром сообщу Госпоже Фессалонии о совершённой между нами сделке и дам указание насчёт оформления договора.
-Разумно, - одобрила Госпожа Бельвелиалия. - Ну что же, тогда разрешите попрощаться.
-Всего хорошего, Госпожа, - ответила я.
Госпожа Бельвелиалия подтянула чадру, сделала знак амбалам и удалилась в их сопровождении. А я потрогала свою изрядно уставшую, да ещё недавно ударенную голову, и поглядела на Госпожу Фессалонию. Надо думать, она за это время отдавила себе все коленки. Я развязала ей глаза, снова повязала платком свою голову, а Госпожу ткнула литоной и спросила:
-Ну что, Фе-Фе, всё слышала?
Фе-Фе поглядела на меня и повертела пальцами в своих ушах.
-Ладно-ладно, вынимай, - сказала я ей. - Ни за что не поверю, что ничего не слышишь.
А сама принялась развязывать ленточку перевязывающую ей рот.
-Ф-ф-фу-тьфу! - сказала Госпожа Фессалония и выплюнула изо рта насквозь мокрый платок. - Какая гадость!
-И не говорите, Госпожа, - согласилась я. - Уж эти мне платочки для рта! Как будто нет нормальных пластмассовых тол для длительного затыкания девушек.
-Чего? - сказала она с трудом выпрямляя ноги и поднимаясь.
-Нет, ничего. Молчу, Госпожа.
-Молчит она, - проворчала Нола. - Та ещё молчунья. Ох!
Она потрогала себя за ошейник, потом посмотрела на свои ноги в кандалах и почесала себе затылок. А потом видимо сообразила и полезла в застёгнутый на мне пояс за ключами. Прежде всего, она отомкнула ошейник, потёрла себе шею на которой он отчётливо пропечатался и накинула его на меня. Замкнула на замок, а поводок сняла с моей руки и пристегнула к коляске. Потом она сняла с меня шейный ремешок и пояс. Ремешок спрятала, а пояс надела на себя. Далее, она занялась наручниками и кандалами. Я уже хотела подставлять свои конечности как положено рабыне которую Госпожа намерена заковать, но, к моему удивлению, заковывать она меня не стала, а убрала цепи в багажник коляски. После этого она некоторое время ещё и тёрла свои запястья и щиколотки, и бурчала при этом. Вообще, выглядела она так, будто её удивил эффект оказываемый кандалами на закованную девушку. Можно было подумать, что она никогда в жизни не примеряла цепей. А кто её знает? Если припомнить как она неуклюже в кандалах двигалась…
Наконец она размяла свои конечности, а шею ощупала, выругалась и завязала на ней вытащенный откуда-то лёгкий шёлковый платок. Последнее что она сделала, это стащила с себя маску и выбросила её. Вот теперь снова стало понятно кто Госпожа, а кто рабыня. Поэтому я приняла позу и сложила перед грудью ладошки.
-А вот, интересно, - сказала мне Госпожа Фессалония, - почему это ты не сняла со счёта все свои денежки?
-Я вам обещала компенсировать восемьдесят мониолов, я вам их и компенсировала, Госпожа, - объяснила я, - а оставшиеся три на дорогу, чтобы вы пешком не шли.
-Ой, спасибо, - сказала она. - Но ведь ты же моя собственность?
-Это так, Госпожа, - подтвердила я.
-Так как же ты посмела не снять всех своих денег?
-А что хочу, то со своими деньгами и делаю! - заявила я.
-Твои деньги, это тоже моя собственность!
-Уж как знаете, Госпожа, - сказала я. - Если вы так считаете, так идите и забирайте их. Только уж сами с этими банкирами разбирайтесь.
-Между прочим, ты мне обещала отдать мои деньги.
-Вот, сколько обещала, столько и отдала. А остальные не ваши.
-А чьи?
-Мои.
-А ты же моя собственность.
-Да, я ваша собственность. А мои деньги это моя собственность, а не ваша. А если вы не согласны, так идите и попробуйте их взять. Только, я так думаю, вам и банкиры скажут что вы покушаетесь на чужую собственность.
-Рабыня, - сказала она, - а плётки хочешь?
-А руки не устали, Госпожа? - осведомилась я.
-А у тебя язык не устал?
-Ничего, я привычная, - успокоила её я.
-Уж это точно, - согласилась она. - А ты намордник никогда не носила?
-Носила, - сказала я, - только недолго.
-Жаль, - сказала она. - А ты какие предпочитаешь намордники? Кожаные? Металлические? А может, пластмассовые?
-Я вообще намордников не люблю, Госпожа.
-Да как же с тобой без намордника? Ты какой-то час в Госпожу поиграла, так теперь десять дней разгребать придётся!
-Ну, знаете, Госпожа! - возмутилась я, - если вы такая бессильная, так я и сама разгребу! Только уж условия для работы обеспечьте. В клетку не запирайте, а то, сидя в клетке разгребать трудно. Сами можете попробовать.
-Нет уж, спасибо, - сказала она, - мне пока что и примерки цепей достаточно.
-А мы, ламиолы, всю жизнь цепи носим, между прочим, - уколола её я.
-Так на то вы и ламиолы. А я-то Нола, мне цепи противопоказаны.
-А я говорила, что это глупая затея, Госпожа.
-А я убедилась что правильно про тебя говорят.
-А что про меня говорят?
-А то, что к тебе несчастья липнут.
-Ну, говорят. Так языки-то без костей. А вот Лола сама просилась к вам в собственность. Не боится что мои несчастья к ней прилипнут. А вы что, трусливее её, Госпожа?
-Ага, - проворчала она, - торговым агентом своим меня назначила, Госпожа Мелионолия? И что мне делать когда эта Бельвелиалия притащит клетку со своей певицей?
-А подслушивать нехорошо, - сказала я. - А за непослушание рабынь плёткой наказывают.
-Ой, упустила ты момент, - сказала она, - власть переменилась. Теперь плётка моя, а спина твоя.
-А я послушная рабыня, - возразила я, - меня наказывать не за что.
-А если руки чешутся?
-Тогда их мыть нужно, не чесались чтобы.
-А не потому что их рабыня плохо вылизывала?
-Вылизывать руки рабыней, это негигиенично, - сказала я, - да ещё после еды. Так можно кожную сыпь заработать, если чего не хуже. Руки следует мыть с мылом, а не вылизывать.
-Вообще-то, это правда, - согласилась она. - Руки лучше мыть, а не пихать их во всякие слюнявые рты.
-Вот видите, Госпожа? - заметила я. - Ведь понимаете же, а делаете неправильно.
-Извини, я исправлюсь, - пообещала она.
-А вот обычай обувь целовать, это тоже не очень гигиенично, - обнаглела я. - Обувь ведь, как ни отмывай, она всё равно до какой-то степени грязная. А уж если обувь немытая или рваная…
-Рабыня! - перебила меня Нола.
-Что, Госпожа?
-Поцелуй, - сказала она и выдвинула вперёд свою ногу в ботинке.
-Э… Кого поцеловать, Госпожа? - попыталась вывернуться я.
-Поцелуй мою обувь, вот кого.
-Ну, так, а зачем Госпожа? Никого же нет, кто поглядит-то?
-А не надо никому глядеть. Все кто нужен имеются. Есть Госпожа и есть рабыня. Ну?
Я вздохнула и встала на четвереньки. Но тут оказалось что шейная цепь закреплённая на коляске чуть коротковата для того чтобы я могла дотянуться губами до ботинка Госпожи Фессалонии. Если бы она хотя бы передвинула свою ногу. Но она и не собиралась этого делать, а наблюдала сверху за моими потугами. Я развернула ошейник скобочкой вверх и вбок, но и теперь не дотягивалась, хотя и самую малость. Тогда я рассердилась, ухватилась руками за цепь и дёрнула коляску назад. Застоявшиеся ездовые девки не ожидали такого. Возможно что они даже умели спать стоя. Они вздрогнули, дернулись всеми своими ремешками и цепочками, но поняли что коляску следует подать назад. Между прочим, сбруи и уздечки девушек запряжённых в коляску устроены так, что им очень трудно развернуть голову назад, да этого как раз и не требуется. Ездовая миниуни должна смотреть вперёд, а куда и как бежать ей доходчиво объясняют поводья и хлыст. Бывает даже что уздечки специально снабжаются боковыми щитками на уровне глаз, ограничивающими видимость в сторону, а бывают и наголовники вовсе без глазных отверстий, как у тех девок что везли фургон. Это конечно правильно. Ездовой девке следует сосредотачиваться на движении коляски в которую её запрягли, а не глазеть по сторонам, осматривая достопримечательности. Всё это правильно, но вот в данный момент девки совершили ошибку. Госпожа Фессалония стояла сзади сбоку от коляски, да ещё выставив вперёд ногу для поцелуя, то есть, несколько нараскоряку. В результате, правое колесо коляски резко наехало на её заднюю ногу. Надо полагать, что диаметр колеса очень неудачно совпал с характером изгиба этой ноги, потому что Госпожа Фессалония взвизгнула, отскочила и шлёпнулась на задницу, схватившись обеими руками за отдавленную ногу.
-Ой! Ой-ой-ой-ой! - пищала она, раскачивалась в сидячей позе и вытаращивала глаза. Не думаю, чтобы она получила опасную травму, но уж больно ей было как следует. Мне её стало жалко, но чем я могла помочь? Я и подойти-то к ней не могла, привязанная за шею.
-Ой-й-й-й-й, чёрт, - проскрипела Госпожа и принялась стаскивать ботинок. Как оказалось, у неё ещё и носки были рваные! Да, у Госпожи с обувью видимо были какие-то непонятные проблемы.
-Ой, Госпожа, - сказала я, - можно, я вам помогу?
-Помоги, - разрешила она. - Растяжение, наверное. Перетянуть надо.
-Цепь, - деликатно указала я на свои проблемы и тряхнула цепочкой, показывая что не могу до неё дотянуться.
-Сейчас, - сказала она и переползла поближе, опираясь руками, а потом вытянула ногу. Я осторожно стащила её ботинок и носок. Госпожа поскрипывала зубами но не возмущалась тем что рабыня причиняет ей боль. Нога у неё была припухшая сзади. Вот ведь как неудачно получилось! Но, похоже, перелома не было, просто ей ногу отдавило колесом. Я стащила головной платок и принялась туго обматывать её ногу, как обычно делают при растяжениях.
-Эй, - сказала она, - рабыне без платка нельзя.
-Да бросьте вы! - отмахнулась я. - Что мне вас, своими трусиками перевязывать, что ли?
-Тогда хоть шишку скрути.
-Скручу, - пообещала я. Закрепила кончики платка, расшнуровала ботинок и засунула в него больную ногу Госпожи. А потом отодвинулась и скрутила из своих волос рабскую шишку.
-Ох, - сказала она, прихрамывая и поднимаясь на ноги.
-Заживёт, - предположила я. - Попарить надо и смазать.
-Помоги сесть, - попросила она и с моей помощью взгромоздилась на сидение коляски.
-Теперь, уж точно, вам пешком идти нельзя, Госпожа, - заметила я.
-Да, - согласилась она, - удачно получилось, что ты коляску наняла. А, это…
-Что, Госпожа?
-Вот, ты говорила, что если тебя кто обижает, так с ним потом несчастья случаются.
-Вы и это слышали, Госпожа?
-Само собой. Так ты что, обиделась что я тебе приказала целовать мою обувь?
-Ну, немножко обиделась, Госпожа.
-И поэтому мне отдавило ногу?
-Да нет, ну что вы, Госпожа? Я ничего такого вам не желала. Я и не думала что эти девки так дёрнутся, да ещё колесо это… Ох, как же неудачно вышло. А я и виновата, я же цепь дёрнула. Теперь что, вы меня прикажете пороть, Госпожа? Кнутом?
-Прекрати, - поморщилась она. - Ты не виновата, это просто чёртов несчастный случай!
-Я тоже так считаю Госпожа, - согласилась я, - но вам же больно. А когда больно, охота на кого-то сердиться. А я как раз под рукой. Вот, если вы даже меня сейчас стукнете пару раз, я пойму и не обижусь.
-Обойдёшься, - сказала она. - Некогда мне тебя стукать. Ехать надо и лечиться.
Тут она начала моститься поудобнее на сидении и сняла с крючка поводья. А потом повернулась и сказала:
-Слушай, Мелани, а ты не обидишься, что тебе за коляской бежать придётся? А то, мне на сегодня несчастных случаев уже хватит.
-А почему бы вам не посадить меня на коляску? - спросила я.
-Да девки эти морёные, - с досадой сказала она, - двоих они далеко не увезут, ещё с ними тогда проблемы будут.
-Морёные? - спросила я.
-Ну да. Тебе морёных подсунули.
-Уставших, что ли?
-В том числе. Ты же не заплатила сколько они хотели, вот и получила. Эти девки уже свои часы отработали. Их укололи уже. Ну, с площадки для отдыха забрали. Короче говоря, городские ездовые девки работают несколько часов, а потом их садят на площадку отдыха и колют. Ну, там, разбавленный Квингс с расслабляющим экстрактом. Чтобы отдыхали лучше и быстрее. Их конечно можно поднять и в таком состоянии, но они морёные. Хорошо что ты их быстро не гнала. Они в таком состоянии при большой нагрузке отключиться могут.
-Так, может, вам другую коляску нанять, Госпожа?
-Объясняться придётся, почему я на морёных еду. Тебе и подсунули-то их чтобы они по дороге свалились. Будь ты опытная наездница, ты бы заметила. Слушай, а что тебе так неохота бегом?
-Ну… Вообще-то я бегом не люблю.
-Но ты ведь чувствуешь себя немного виноватой?
-Да, Госпожа. Я всё поняла, Госпожа. Давайте скорее поедем. Только можно мне цепь руками поддерживать?
-Можно, - разрешила Госпожа Фессалония и тронула коляску с места.
Вскоре мы ехали по главной дороге. То есть, ехала Госпожа Фессалония, ездовые девушки везли её лёгким бегом, а я бежала сзади, прикованная к коляске за шею. Я бежала и раздумывала, зависит ли моё чувство унижения в таком положении от наличия зрителей, или нет? Ну, когда все видят как девушка бежит на цепочке словно собачка, это, понятное дело, унизительно. Но вот сейчас ночь, зрителей практически нет, а я всё равно чувствую себя униженной. Что тут превалирует, боязнь постороннего взгляда или собственные внутренние ощущения? Тут я поймала себя на мысли, что несмотря на общую адаптацию к местным условиям, многие мои понятия не изменились. Я и сейчас считала что рабства быть не должно, какая бы уж там ламиолия не наличествовала. Всегда можно придумать более конструктивные взаимоотношения, чем на основе плёток и ошейников. Правда, я припомнила что почему-то мысли о социальной несправедливости редко посещают меня когда я сама оказываюсь в роли Госпожи, а вот сидя в клетке или когда бегу за коляской, - всегда пожалуйста. Всё это, конечно, понятно, только что же тогда выходит? Что я не могу абстрагироваться от реальных условий и объективно оценить, что хорошо, а что плохо? Да, вот так и получается. Скорее всего, будь я тут Президентшей, Царицей, или как тут у них высшая должность называется? Оллитархиней главной. Да. Будь я главной Оллитархиней, я бы наверное не демократией увлеклась, а ещё большим укреплением рабовладельческого строя. Вот именно. Вспомнить хотя бы мой пресловутый дворец, сотню рабынь и мешок золота. Вот где мои желания истинные-то.
Или в данном случае. Я бы предпочла чтобы это я ехала на коляске, а Госпожа Фессалония бежала следом на цепочке. Впрочем, нет, у неё же нога больная, чего это я? Нет, в данном случае всё правильно. Только устала я. Конечно, быстро бежать не приходится, только я же не спринтер! Я сегодня уже достаточно ноги набила чтобы вечерней марафонской пробежке радоваться.
Словно прислушавшись к моим желаниям, Госпожа Фессалония пустила девушек шагом. К этому времени мы были как раз около той смотровой площадки где я увидела закат и Чёрную луну. Только сейчас была полная темнота, а место я узнала по характерному расположению светильников освещающих кромку бордюра. Отсюда следовало свернуть под прямым углом вправо, что Госпожа и сделала. Но как только мы приблизились к въезду на поперечную улицу, нам путь перегородили несколько охранников.
-В чём дело? - недовольно осведомилась Госпожа Фессалония.
-Проезд закрыт, - сообщили ей.
-Я вижу, что закрыт, а в чём дело-то?
-А чего вы по ночам шляетесь? - задали ей встречный вопрос. Тут, к моему удивлению, Госпожа Фессалония не стала заявлять что она где хочет, там и шляется, а миролюбиво объяснила что она ездила в Мониолис, а там оказалась большая очередь, вот и пришлось задержаться. По дороге же назад ещё и случился несчастный случай с ногой.
Но охранники вместо того чтобы ей посочувствовать, наоборот, повели себя странно.
-А чего это у вас девки в упряжке морёные? - спросил главный, осмотрев ездовых девушек.
-Других поблизости не оказалось, - объяснила Госпожа, - а я ногу повредила.
-Допустим, - сказал он. - А чего это ваша рабыня без платка?
-Её платком я ногу перевязала.
-Сняли с рабыни платок и перевязали себе ногу?
-Ну да.
-Странно это, - сказал охранник. - Почему именно платком с головы рабыни?
-Да потому что больше нечем было! - рассердилась Госпожа Фессалония.
-Так уж и нечем? - привязался бдительный охранник. - А вот же у вас на шее платок?
-Этот платок мне на шее нужен, - объяснила Госпожа.
-Да? - сказал охранник. - Даже притом, что ногу перевязывать надо было? Чего это вам так понадобился шейный платок? А у вас там не ошейник ли под ним?
-Дурак! - обозвалась Госпожа. - На кой чёрт мне ошейник, если я Нола?
-Ну так покажите своё горло.
-Да пожалуйста! - сказала Госпожа и стащила платок со своей шеи.
-Ну-ка, ну-ка… - пригляделся охранник и поднёс поближе ручной светильник. - А что это за ссадины-то на шейке у вас, Госпожа?
-Поцарапалась, - попыталась объясниться Госпожа.
-Очень интересно, - проговорил охранник и велел другому: - Рабыню осмотри.
Этот другой подошёл ко мне и принялся оглядывать и обнюхивать словно собака. А потом ещё и ощупал меня через платье. Надо сказать, мне это было неприятно, но я не возмущалась чтобы не доставить лишних неприятностей Госпоже.
-Ну что? - спросил этого старший.
-Да вроде всё в порядке. Рабыня Мелани. Собственность Госпожи Фессалонии Мона-Оллитари.
-А вы, Госпожа, стало быть, та самая Фессалония Мона-Оллитари?
-Да, - призналась Госпожа. - Да в чём дело-то вообще?
-А, подозрительно выглядите, - рассудил охранник.
-Чем это?
-Да тем. Ездите по ночам, девки морёные, рабыня без платка, да и закована-то лишь в ошейник. А у самой Госпожи на шее следы от ошейника, да и с ногой чего-то непонятно. А она у вас не привязным ли кольцом повреждена?
-Чёрт побери! - рассердилась Госпожа Фессалония. - Да вы за кого меня принимаете? За беглую преступницу, что ли?!
-А, похожи, - сказал охранник, - да и дырка, вон, в носу имеется. А куда арестантское кольцо-то подевалось?
-Идиоты, - сказала Госпожа. - Я гражданка Оллитариса, Гостья Генозисской администрации! Отвяжитесь от меня, не то у вас будут большие неприятности!
-А мы неприятностей не хотим, - заявил охранник, - потому и проявляем бдительность. А всяких подозрительных следует задерживать до выяснения обстоятельств.
-Да пошли вы в грязь! - вышла из себя Госпожа. - Чего вам надо? Денег? Сколько хотите?
-Деньги? - спросил охранник. - Вы предлагаете мне взятку, Госпожа?
-Не взятку, а добровольный взнос на нужды службы блюстителей.
-За то, чтобы мы от вас отвязались?
-Да.
-То есть, взятку?
-А, называйте как хотите! - распсиховалась Госпожа. - Сколько?
-Нисколько, - ответил охранник. - Я взяток не беру. А вам, значит, есть чего скрывать, если откупиться пытаетесь.
-Послушайте, - сказала Госпожа, - просто мне надо как можно скорее заняться лечением ноги, вот я и пытаюсь побыстрее добраться до постели. Можете рассматривать этот взнос, как часть моих расходов на лечение, потому что если я задержусь, лечение мне обойдётся дороже. Разве я не логично хочу поступить?
-Это всё выдумки, - заявил охранник. - А вы бы лучше сознались, кто вы такая и с какой цепи сбежали. У кого отобрали рабыню и где та самая Госпожа Фессалония, собственностью которой эта рабыня числится. Надеюсь, она хотя бы жива?
-Госпожа Фессалония, это я! А рабыня моя, и ошейник на ней мой! Её спросите!
-Ха! Уж конечно, рабыня всё подтвердит. Да ещё неизвестно, рабыня это, или кто.
-А кто же она, по-вашему? Ведьма Гедонисская, что-ли?
-Между прочим, Гедонисские ведьмы как раз и проникли на представление под видом рабынь, да ещё и в колодки закованных! А после этого приличные Госпожи тут по ночам с охраной ездят.
-Да чтоб вы в грязи утонули! - всерьёз рассердилась Госпожа. - Чего привязались? Сами тёмными делами по ночам занимаетесь? Чего вообще дорогу перекрыли?! Может, вы сами преступники, откуда мне знать?!
-Мы не преступники, мы блюстители, - веско сказал старший охранник, - к тому же и взяток не берём. А за оскорбление охраны…
-Вот не напрасно иногда говорят, что лучше умный взяточник, чем честный дурак!
-Придётся арестовать, - вынес приговор охранник.
-Только попробуй, пупок развяжется! - бесстрашно ответила на это Госпожа Фессалония. Интересно, на что это она рассчитывала?
-Арестованная, слезьте с коляски! - рявкнул охранник.
-Прав таких не имеешь, гражданку Оллитариса арестовывать!
-Силой стащим! - пригрозил охранник.
-Только попробуй меня тронуть! Я расцениваю это как нападение преступников и воспользуюсь правом на самооборону!
-Ха! - сказал охранник. - Драться с нами будешь? А ну, хватайте преступницу!
Охранников было трое, и все крепкие ребята с самоуверенными мордами. Старший упёр себе руки в бока, а двое других ухватили Госпожу Фессалонию за ноги, собираясь стащить с сидения, но тут произошло то, чего и я не ожидала. Она схватила свою плётку и с плеча огрела сразу обоих охранников. Что удивительно, эти здоровенные ребята отлетели на землю, да ещё завопили так, будто их не плёткой стегнули, а по меньшей мере зарубили саблей. А Госпожа перегнулась вперёд и стегнула их снова, причём с завидной меткостью. Громилы завопили ещё сильнее и, кажется, их скорчило как в припадке, я же вмиг припомнила о свойствах плётки Госпожи Фессалонии. Очень может быть, что она прежде чем пустить её в ход успела переключить шокер на максимальное поражающее действие. Тут же цепь дёрнула меня вперёд прямо за шею, так что я и перехватить её не успела. Это потому что Госпожа Фессалония стегнула и девушек и они понеслись прямо на начальника охраны. Этот Господин, помимо того что не брал взяток, наверное ещё и хорошо поддерживал свою физическую форму. Он отскочил от упряжки, но не сумел достаточно хорошо увернуться от плётки Госпожи Фессалонии, которая достала и его, правда, вероятно, вполсилы. Он не завопил как его предшественники, только зарычал как злая собака и слегка скрючился, благодаря чему мы прорвались внутрь улицы и обеспечили себе некоторую фору на случай преследования. Я наконец поймала руками цепь и припустила бегом за тележкой, но тут она почему-то резко встала, а я налетела на заднюю поперечину.
-Спокойно! - сказал чей-то голос. - Это ещё что за ночная гонщица?
-Господин! - сказала Нола сверху, - на меня напали бандиты.
-Где?
-Вон они, позади гонятся! - ответила не задумываясь Госпожа Фессалония. Я потрогала шишку набитую на лбу поперечиной тележки и оглянулась назад. Мне стало просто смешно. За нами и вправду гнались трое охранников, но гнались они весьма своеобразно, словно подстреленные на охоте кенгуру. Одного перекашивало и шатало налево, другого симметрично направо, а начальник гнался зигзагами, скрючившись вперёд и держась за живот. При этом, скорость они развивали совершенно пешеходную. Наверное и повстречавшийся нам спереди мужчина нашёл их вид забавным, поэтому сказал:
-Ха-ха! Да это же охрана.
-Ага, - подтвердила Госпожа Фессалония, - они охранниками переоделись. Вы с ними поосторожнее, Господин!
Тут оказалось, что нам навстречу попалось двое Господ, потому что теперь они уже засмеялись на два голоса, а потом второй голос сказал:
-Это кто же их так? Это вы, Госпожа?
-Пришлось обороняться, - скромно призналась Госпожа, - но теперь-то, надеюсь, я под надёжной защитой? Уж вы-то не переодетые бандиты, надеюсь?
Тут наконец я перестала тереть свою шишку, отошла чуть назад и увидела двух Хронваргеров в тускло поблескивающих в полутьме доспехах.
-О! - не сумела я сдержать возгласа, потому что сразу же подумала о своём знакомом Хронваргере Генозиса Данисе Зенорисе. Да так подумала, что у меня прямо сразу заныло что-то внутри. А один из них и вправду походил на него, по крайней мере, фигурой. Между тем, охранники доковыляли до нас, понемногу выправляясь и разгибаясь.
-На-на-на-на-падение на охрану Генозиса! - издалека выдвинул обвинение начальник и тут же застонал, ещё больше согнувшись: - О-о-о-о-о-х!
-Ха! Сэнлис, кто это тебя так? - спросил его Хронваргер.
-У… - указал пальцем на Госпожу охранник. Наверное ему больно было говорить.
-Что, всех троих?
-Угу.
-У неё оружие зап-зап-запрещённое! - сообщил один из перекошенных, тот которого перекосило вправо.
-Хва-хва-хва-тай-те е-ё! - попросил перекошенный влево.
-Ну-ну, - сказал второй Хронваргер, тот что был чуть поменьше первого. - Какое оружие? Топор, что ли? А чего вы тогда неразрубленные какие-то?
-Шокер, - пояснил начальник Сэнлис. - Мо-мощный.
-Это правда? - осведомился Хронваргер у Госпожи.
-Правда, - сказала она и продемонстрировала плётку. - Вот. Плётка-шокер. Но у меня есть разрешение. Я торговая представительница с разрешением на частную перепродажу рабынь-миниуни и даже на перепродажу преступниц. Шокирующая плётка для меня орудие труда, и она зарегистрирована в Унилонисе.
-А, так вы Фессалония Мона-Оллитари? - признал её Хронваргер.
-Госпожа Фессалония Мона-Оллитари, - поправила Госпожа.
-Да какая разница, кто?! - возмутился почти оклемавшийся Сэнлис. - Сопротивление охране и нападение!
-Они первые напали! - заспорила Госпожа. - Откуда мне знать, кто тут охранники, а кто переодетые роксеры?!
-Так что же, сразу шокером тыкать?! - возмутился один из перекошенных.
-А руками за ноги хватать Госпожу Оллитариса можно?! - в ответ возмутилась Госпожа.
-А что делать, если неподчинение?
-Господин! - обратилась к первому Хронваргеру Нола, - если это охрана, то она проявила некомпетентность. Мне нанесён моральный ущерб. Меня оскорбили и пытались побить. Да, а мою рабыню испугали и у неё, кажется, случилась ламиолия. А теперь ещё и задерживают, создавая опасность для девушки!
-Какую рабыню? Вот эту, что ли? - наконец заметил меня Хронваргер.
-Э-э-э-э. У-у-у-у. О-о-о-о. И-и-и-и, - сказала я и принялась производить бессмысленные движения, потому что мне казалось, что именно так ведут себя ламиолы в момент ламиолии.
-Во! - сказал Сэнлис, - чего это она? Нормальная же была.
-Да, прикидывается, - догадался правый перекошенный. - Одна шайка.
-Я не шайка, я Госпожа Фессалония Мона-Оллитари! - напомнила Госпожа. - Господин Хронваргер, вы же сами меня назвали.
-Я знаю про такую Госпожу, - сказал тот, - но в лицо её не видел. Слушайте, с чего всё началось-то?
-С того, что они дорогу перекрыли! - пояснила Госпожа.
-И правильно перекрыли. Мы как раз шли чтобы сказать им, что можно открывать проезд.
-Так, а что было-то? Это самое, да?
-Змееног был, - сказал первый Хронваргер.
-Вы чего делаете-то? - рассердилась Госпожа Фессалония, - ламиола же здесь!
-Так вы же говорите, что у неё ламиолия?
-Я не говорила что ламиолия, я говорила, что кажется!
Я прекратила э-кать и корчится. Потому что не догадалась, стоит мне теперь прикидываться, или нет.
-Прикидывается она, - предположил и второй перекошенный.
-Ха! Всё равно, она на грани. Девушка давно Оллитару не получала, зато подверглась большим нервным нагрузкам прежде чем оказаться в моей собственности. А вы ещё и пугаете её!
-Это плохо, - сказал первый Хронваргер. - Девушкой надо заняться. Пожалуй, я ею займусь.
-Ха! - сказал второй. - Что, прямо сейчас? А защита зоны?
-А ты на что?
-Один?
-Справишься. Змееног уже был. Вряд ли прямо сразу снова появится.
-Это не по-правилам.
-Ясное дело, - согласился первый.
-Да у рабыни и ламиолии-то нет!
-Нет, так и не надо, - пожал плечами первый.
-А чего ты вообще при ней о Змееногах вспоминаешь?
-А я эту девушку знаю. Она Змееногов не боится.
-Э…? - проскрипел второй, а потом взглянул на меня и добавил:
-А-а-а. Вон чего. Ладно, я пошёл.
-Эй, постойте! - растерялась Госпожа.
-Да всё в порядке, - сказал первый Хронваргер подойдя ко мне, - это действительно рабыня Мелани, собственность Госпожи Фессалонии. Так, девушка?
-Так, Господин, - подтвердила я.
-Видите же ошейник, - сказал Хронваргер. - Дайте-ка её мне, Госпожа, если уж девушка на грани. Я её потом отошлю по-назначению. А вы езжайте. Сэнлис, а ты проводи Госпожу до Унилониса, чтобы ещё чего не случилось. Да не сердись, недоразумение же вышло.
-Хорошо, Господин, - согласился Сэнлис, а Госпожа несколько растерянно сказала Хронваргеру:
-Вы серьёзно, Господин? Вы хотите одарить Оллитарой эту вот девушку?
-Ну, кому-то же надо, - сказал он. - Давайте мне её цепь. Тут гостиница недалеко.
-А вы… - засомневалась Госпожа Фессалония.
-Я Данис Зенорис, Хронваргер Генозиса.
-О! - сказала Госпожа и без дальнейших проволочек вручила Хронваргеру мой поводок. А потом уехала в сопровождении теперь уже сносно ковыляющих охранников.
Зенорис стащил с головы шлем и сказал:
-Здравствуйте, Госпожа Мелани.
-Здравствуйте, Господин, - сказала я, выждала пару секунд, и, не ощутив с его стороны никаких попыток воспрепятствовать протоколу, опустилась на колени, упёрлась руками в землю и поклонилась, уперевшись вниз носовым кольцом.
-Вставайте, - сказал он. - Не стоит соблюдать все правила при встрече со старым знакомым.
-Как скажете, Господин, - ответила я, встала и приняла позу, опустив глаза.
-Что это с вами? - спросил он.
-А что, Господин?
-Вы прямо как примерная рабыня.
-Правда, Господин? Тогда я рада что хоть чему-то научилась за это время. Господин.
-И вы не будете возражать, если мы пойдём в гостиницу и займёмся Оллитарой?
-О, Господин! - сказала я, - да кто же о таком спрашивает цепную девушку-ламиолу? Господин.
-Да? - сказал Зенорис, - а я помню как вы сказали, что не станете за кого попало замуж выходить. Наверное вы и от кого попало Оллитару не принимаете?
-Ну… - растерялась я, - но…
Дело в том, что близость этого мужчины совершенно недвусмысленно возбуждала. Он ведь сейчас даже и не касался меня, но я и через цепь идущую от моего горла к его руке словно бы ощущала проникающую в меня силу. Силу, подчиняющую мои желания и направляющую их в природное русло предназначенное для слабой женщины оказавшейся во власти сильного мужчины.
-Вы не кто-попало, Господин, - сказала я наконец. - Я счастлива что вы обратили на меня внимание, и что вообще не забыли. Господин.
-Пошли, - сказал он и зашагал по улице, а я побежала сзади на поводке, можно сказать, подпрыгивая от радости. Неужели я снова окажусь в постели с этим мужчиной? При воспоминании о его сексуальных способностях у меня тут же начали мокнуть трусики, однако, к тому времени когда мы достигли гостиницы, я уже достаточно успокоилась и пришла в себя. Предвкушение конечно не исчезло, но хотя бы вошло в контролируемую норму.
А вообще-то было неплохо ощущать себя собственностью Хронваргера Оллитарии, пусть и кратковременной. Этот человек видимо обращался со всем миром с присущим ему достоинством, и в то же время без заносчивости. Когда мы оказались в комнате, я разглядела буро-зелёные потёки на его стали. Неужели он только что снова дрался со Змееногом? А может, он снова ранен? Я с беспокойством окинула взглядом его ноги и грудь, не решаясь поднять глаза на его лицо.
-Что, Госпожа Мелани? - уловил он моё волнение.
-Вы опять прогнали Змеенога, Господин?
-Почти. Удачно вышло. Ночь, никого и не было. Можно сказать, что он сам ушёл, мы только чуть-чуть помогли.
-А это? - указала я пальцем на след покрывающий броню на груди.
-Не очень приятно выглядит, - по-своему понял он. - Это следует отчищать прежде чем идти на свидание с дамой. Пожалуй, я сниму сталь.
Тут он принялся освобождаться от своего оружия, пока не остался в странной одежде, которую я даже и не знала как и назвать. Скорее всего, это была специальная подкладка повторяющая собой очертание пластин брони, чтобы сталь не ложилась прямо на голое тело. Выглядело это и само по себе достаточно эффектно, только у меня не было желания подробно разглядывать не относящееся к делу мелочи. Меня снова начало охватывать волнение, я стояла около кровати и теребила в руках спускающуюся с моего ошейника цепь. Помимо всего прочего, мне ещё было непривычно ощущать себя ни к чему не привязанной.
Тут Зенорис положил мне руку на затылок и слегка шевельнул мои волосы. Рабская шишка у меня на затылке развязалась и я ощутила как волосы падают мне на плечи и на спину.
-А ваши волосы стали длиннее, - сказал он, - правда, сами вы устало выглядите.
-Ну… - сказала я, - ой!
Его рука оказалась на моей щеке, потом скользнула на шею и на плечо. Меня пробрал характерный озноб и я ощутила недостаток воздуха. Я вздохнула так, что грудь резко поднялась и натянула спереди платье.
-У вас потрясающая грудь, - сказал Зенорис, - это и под одеждой видно.
Я и пикнуть не успела как он уже оказался за моей спиной, осторожно обнял меня руками а в ладони поймал обе моих грудки. У меня вскочили соски и натянули ткань словно маленькие пуговки.
-О-о-о-о… - только и простонала я, и ещё успела подумать, что трусики, конечно теперь уже ни на что не годятся, и придётся их выбросить. А вслед за тем случилось то, чего я и не ожидала. Зенорис повернул меня к себе лицом, провёл ладонью по лицу, отбрасывая назад волосы, и прижался губами к моему рту. Меня целовал Хронваргер Оллитарии! Да и не в этом же дело. Не в том что он был Хронваргером или ещё, там, не знаю кем, дело в том что на меня нахлынула сладостная волна такой силы, что я с трудом не потеряла сознания. Дрожь охватила всё моё тело поднимаясь волной снизу и проникая внутрь. Мне показалось будто мой клитор впился в шёлк мокрых трусиков и прорвал в нём дырку. У меня подогнулись ноги и я полетела вниз, но не упала, а оказалась висящей в воздухе на сильных руках мужчины. Наверное он даже и не почувствовал особой тяжести, настолько могучее ощущение силы я испытала у него в руках.
-Ох! - вдохнула я воздух как только он оторвался от моего рта, - а-а-х! Ещё, ещё!
Мне показалось, что если он сейчас же снова не поцелует меня, я никогда в жизни не смогу больше испытать подобной сладости, а значит и жить дальше не было бы совершенно никакого смысла. А жить мне теперь очень хотелось. Да и как же иначе, если в жизни существует непередаваемое счастье подобного ощущения, подобного… Я даже слово достойного не могла подобрать, да и вовсе потеряла способность к любой умственной деятельности.
Цепь свалилась вниз и бренчала вслед за мной по полу. Зенорис нёс меня пару шагов, потому что лишь такое расстояние было до постели куда он меня опустил, но мне показалось что прошло невозможно много времени без этой сладости, без которой и жить не стоило!
Некоторое время я не ощущала его около себя. Наверное всего несколько секунд, но они показались мне столь долгими, что я испугалась. Я ухватила себя за грудь, стиснув пальцами затвердевшие соски чтобы не упустить, не дать рассосаться этому предчувствию наслаждения сравнимого со смыслом жизни. Я поймала себя на том, что ничего не вижу, то есть, глаза видят окружающий мир, но я не воспринимаю его, не оцениваю и не ощущаю, поскольку сейчас никакой окружающий мир не может иметь значения. Я только почувствовала как мою левую щиколотку охватило холодное кольцо и расслышала глухой звон ножной цепочки, а вслед за тем руки Зенориса опустились на мой живот и двинулись вверх, обтекая ладонями груди, шею, щёки и вниз, к плечам, рукам и запястьям. Меня зашатало прямо лёжа, словно я вдруг оказалась на упругих волнах моря, мои ноги сами собой раздвинулись, тело выгнулось вверх, руки раскинулись в стороны, а глаза закрылись, обратив взгляд внутрь себя. Мне вдруг показалось что я наблюдаю себя со стороны, и я не я, а бутон цветка раскрывающийся навстречу солнцу и тёплому дождю с неба. Да, я ощутила себя растением которому вовсе ни к чему органы зрения и слуха, поскольку у него есть душа которая знает когда уходить внутрь себя, а когда раскрываться во всю ширь навстречу благодати.
Нет на этот раз я не отключилась и не выпала из памяти, и это было ещё прекраснее чем прежде. Я и не представляла себе что сексуальный акт может дарить женщине настолько различные ощущения. Да в чём тут было дело? В психологическом восприятии мужчины, или просто в том что у этого мужчины были какие-нибудь особенные свойства организма? Не знаю, и знать не желаю. Я получила настолько огромное счастье, что попросту была не способна ни на какой анализ его причин и следствий. Мне показалось что я очнулась в новом теле и с новой душой, избавленной от всего неприятного и проникнутой желанием жить, поскольку в жизни есть такие прекрасные минуты, сравнимые с самой вечностью. Вечное счастье, вечное лето, как пела тогда певица Госпожи Бельвелиалии.
Вот только воспоминание о конкретной Госпоже Бельвелиалии, как об одном из элементов реального мира, дало мне толчок к постепенному выходу из состояния экстаза. Мало-помалу, я приобретала возможность видеть, слышать и ощущать окружающий мир. Я отыскала глазами Господина Зенориса сидящего на краю кровати. Он нагнулся, взял что-то стоящее поблизости и протянул мне. Это оказалось стеклянным стаканом наполовину наполненным красной жидкостью.
-Вина? - предложил он.
-О! - обрадовалась я, потому что вдруг почувствовала неимоверную жажду, - да!
Я опёрлась рукой на постель, чтобы приподняться, но вдруг голова закружилась и пред глазами всё начало запрокидываться набок. Но Зенорис тут же подхватил меня рукой и поднёс стакан к моим губам.
-Пейте, Мелани, ну?
Я прикрыла глаза и присосалась губами к кисловатой жидкости от которой мне сразу стало тепло внутри.
-Вот так, - сказал Зенорис. - А ну, откроем глазки?
Я немедленно подчинилась. Теперь оказалось что уже ничего не кружится, а всё нормально и правильно.
-Голова закружилась, - пожаловалась я.
-Бывает, - сказал он, - при большой потере жидкости.
-Э… Какой жидкости? - не поняла я.
-Внутренней.
-Ой, - сказала я, вдруг обнаружив что если я потеряла жидкость, то моё платье напротив, приобрело излишнее количество жидкости в нижней части, трусики же вообще куда-то делись. - Ой. Мне нужно привести себя в порядок. Ой, да что же это?
Мокрого оказалось значительно больше чем мне показалось на первый взгляд.
-Не стоит беспокоиться, - сказал Зенорис.
-Да нет, но платье же мокрое, да и… Мне, право, неудобно в таком виде, Господин.
-Так снимите платье.
-Снять? Ах, да, правильно, конечно…
Я стянула платье через голову, спустила его по цепи пристёгнутой к ошейнику и отбросила подальше. Теперь на мне оставался один лифчик, да и он почему-то был немного сыроват, хотя и непонятно… Я расстегнула лифчик и бросила туда же. Тут мне вдруг стало стыдно своей наготы (!). Я уж и не помню когда со мной такое случалось в последний раз в этой стране, где девушек запросто водят голыми по улицам! Я даже попыталась прикрыться волосами и ладонями, но Зенорис мягко взял меня за руки и развёл их в стороны.
-Ах… - сказала я, потому что во мне снова как бы разлилось чувство теплоты. Нет, не чувство возбуждения, а если и чувство возбуждения, то другого рода, расслабляющее и умиротворяющее.
-У вас прекрасное тело, - улыбнулся Зенорис, - очень красивое, отзывчивое и понятливое.
-Ну… Может, это душа такая? - возразила я.
-Тело, - ответил он. - Души-то не существует.
-Души не существует? - удивилась я.
-Да, - подтвердил он и снова протянул мне стакан вина, а себе взял другой. - Ваше тело хорошо потрудилось, теперь ему следует подкрепиться и отдохнуть. Пейте.
-Спасибо, - поблагодарила я. - А вы тоже пьёте, Господин?
-Ну да. А что?
-Вашему телу тоже следует подкрепиться?
Тут он улыбнулся, слегка показав красивые зубы. Вообще, улыбка у него была приятная. То есть, не то чтобы красивая, а… Как бы это сказать? Его улыбка представляла собой мимику лица образованную движением мускулов. Так вот, от этого движения тоже исходило впечатление силы, и… Ощущение доброжелательной защиты, - вот так можно сказать точнее.
-А как же? - сказал он, - я тоже устал. Это вы меня утомили посредством своего прекрасного тела.
-Хи-хи, - сказала я. - Ах, это моё тело не такое уж новое, да и проколотое, вот, в разных местах, - пощупала я своё носовое колечко, - татуировка, опять же…
-Татуировка? - удивился он, - где это?
-Там, - скромно указала я себе под низ.
-Ну? Как это я не заметил? А поглядеть можно?
Я скромно кивнула, перевернулась и легла на живот.
-Красиво, - сказал Господин Зенорис через несколько секунд, и я почувствовала как по моей ягодице водят пальцем. - Не болит?
- Нет, Господин, всё уже зажило.
-В прошлый раз татуировки не было, - сказал он, - зато был прелестный шрамик.
-Скорее, отвратительный шрам, Господин.
-Отвратительный? - удивлённо сказал он. - Вам так не нравятся шрамы?
-Так, а чего в этих мерзких шрамах хорошего-то… Ой!
Вот ведь, глупый язык без костей! Да ведь Господин Зенорис был весь в шрамах, они у него даже и на лице имелись, а я такое говорю! Я неуверенно повернулась и подняла глаза, ожидая что он теперь обидится, а то ещё и прибьёт меня. Сказать такое вместо благодарности за Оллитару! Только он наверное был слишком большим Господином чтобы обижаться на каждое слово глупой рабыни.
-Вы так считаете? - сказал он. - А вот мне почему-то ваш шрамик на ягодице оставил приятные воспоминания. Он вам прибавлял оригинальности, так наверное. А теперь его и не видно совсем.
-А Господин может его нащупать, если ему так уж это приятно, - посоветовала я.
-У меня не очень чувствительные пальцы, - возразил он, - я же воин и привык к стали. Да я и сам весь в шрамах, а они снижают чувствительность.
-Простите, Господин, - смутилась я, - ваши шрамы вовсе не отвратительны, напротив…
-Уж не хотите ли сказать, что они меня украшают?
-Украшают? Нет, не знаю, просто…
-Что?
-Ну, вот у меня в душе ваш образ таким вот отпечатался, как единое целое, вместе со всем что у вас есть, и с вашими шрамами тоже. Единое целое, понимаете? Вот как представлю, так и… Понимаете?
-Понимаю, - кивнул Господин Зенорис. - Образ. То есть, вы в меня влюблены?
-Чего?! - подпрыгнула я. - Я такого не говорила!
-А как же образ? Это же любовь?
-Много чести! - заявила я. Вообще-то, я и сама не понимала, чего это я так взвилась? Собственно говоря, возможно он был совершенно прав, просто я ещё не успела в своих чувствах разобраться. Наверное тут срабатывал какой-то внушённый воспитанием инстинкт, который заставлял меня быть уверенной, что это мне все должны объясняться в любви, мне же следует ломаться, артачиться и строить из себя недотрогу, короче говоря, набивать себе цену. А тут…
-Ха! - сказал он, - она ещё и смеётся!
А я ведь и вправду смеялась, только сразу этого не заметила. Вообще-то, я смеялась над собой, над той мыслью, что мне положено ломаться.
-Простите, Господин, - сказала я, - это я смеюсь не над вами.
-А над кем?
-Ну, может быть только над вашей самоуверенностью?
-Да вы просто ломаетесь, - сказал он. Надо же, какой проницательный мужчина, - а на деле вы испытываете ко мне любовь, только не хотите в этом признаться.
-Завидный оптимизм, - сострила я. Кажется, я так острила уже не в первый раз, не помню. - У Господина наверное болезненная потребность в том, чтобы его любили. Неужели его никто не любит?
-Если бы вы меня не любили, я бы почувствовал это! - заявил он.
-А вы же жаловались на пониженную чувствительность? - напомнила я.
-Ну и ладно, - сказал он. - Как хотите. Можете сидеть тут как надутая мышь, а мне идти пора.
-Ой! - испугалась я, - простите, Господин, я не хотела вас ничем оскорбить. Напротив, я вам очень благодарна за Оллитару, и вообще, за такое обходительное обращение. И, это… Простите глупую ламиолу, Господин.
-За что это? - спросил он, помаленьку натягивая на себя свою броню.
-За то что, кажется, рабыня плохо угодила Господину.
-Почему это вам так кажется?
-Потому что Господин рассердился.
-Господин не рассердился, - ответил он застёгивая пояс с оружием, - но вам всё же не следовало болтать глупостей.
-Простите глупую ламиолу, - повторила я, - но, может быть, Господин ещё немного побудет с Мелани?
-Зачем? - спросил он.
-Мне очень приятно когда Господин рядом.
-Любовь? - осведомился он напяливая наплечники.
-А пошли вы в грязь! - рассердилась я, вскочила и даже топнула ножкой.
-О! - сказал он, - вы писать хотите? Я скажу чтобы прислали процедурную рабыню.
-Чёрт побери! - сказала я, - вы что, так вот и уйдёте?
-А что? Я и так своего напарника одного оставил. Мне идти пора.
-Ну и идите! - ответила я. - Идите и не оглядывайтесь.
-Не оглядываться? Почему?
-А то, вам ещё остаться захочется!
-Я Хронваргер, - сказал он, - хочу, - остаюсь, хочу, - ухожу. А если чего решил, так и делаю, а не топчусь на месте.
Тут он взял в руку шлем и направился к выходу.
-Да погодите же! - в отчаянии стиснула я руки и устремилась вслед, но он даже не оглянулся, а в мою щиколотку впилось ножное кольцо, и по полу забренчала цепь пристёгнутая к кровати.
-Ай! - вскрикнула я и свалилась на пол. Проклятая цепь! Больно-то как! Да и щиколотка-то уже была потёртая. Я в бешенстве рванула ножную привязь, да что толку-то? Цепочки для девушек здесь делают на совесть, если уж приковали, то не сорвёшься. Я застучала кулачками по полу, заскрипела зубами и заплакала. Рабыня! Я бесправная рабыня, прикованная цепью за ногу! Чтобы не шла куда вздумается, а сидела и ждала когда понадоблюсь своим хозяевам. В ошейнике с номером и именем моей собственницы! Вещь, с чувствами которой никто не намерен считаться! Да. Я вещь, предмет собственности, объект для продажи и перекупки, если из этого можно извлечь прибыль. Вещь с рыночной стоимостью меняющейся в зависимости от обстановке на рынке. Я даже сама выбрать себе собственника не могу! Я буду вещью того, кому меня продаст моя Госпожа перекупщица. А моего мнения никто и не спросит, если же я посмею его высказывать, меня заткнут, высекут плетью, а то и отрежут язык! Горе и полная безнадёжность!
Я заревела в три ручья. Надо же, я и не думала что ещё способна так вот плакать! Из-за того что… Из-за того… Из-за того что ушёл мужчина, ухода которого я не хотела, вот из-за чего! О-о-о-о! И-и-и-и! Ы-ы-ы-ы!
Никто мне плакать не мешал, поэтому я наплакалась вдоволь, так что даже пришлось утираться покрывалом с кровати. Плакала я может час, а может и два. Конечно, вряд ли это так, но мне так показалось. К концу плача у меня возникла жажда. Ну да, я ведь и так потеряла всю эту самую внутреннюю жидкость, а тут ещё лужа слёз на полу. А там действительно была налита лужа такой величины, будто не к месту справила нужду большая собака. Сроду мне не приходилось видеть луж из слёз, только слышать, причём, я всегда считала это выражение преувеличением. Я представила, что обо мне подумают, если войдут. Вот представьте себе: - на полу сидит голая девушка прикованная за ногу, а под ней большая мокрая лужа. А на кровати её мокрое платье. Честное слово, я бы, увидев такое, просто высекла бы мерзкую зассанку кнутом! Вот только кнута мне сейчас не хватало. А может и хорошо было бы. Насколько я поняла, боль хорошо лечит любое горе, потому что когда вам сделают по-настоящему больно, то у вас одна мысль остаётся, как бы от этой боли избавиться, а все остальные мысли из головы вылетают.
Прежде всего, я отыскала недопитый сосуд с красным вином, налила себе полстакана и утолила жажду. Вообще-то конечно опрометчиво пить много вина не закусывая, но закусывать тут было нечем. Но я ведь пила не для того чтобы напиться, а чтобы не мучила жажда. Тем не менее, голова у меня слегка поплыла. Тогда я решила навести порядок в комнате, а также и одеться. Мне удалось разыскать свои трусики закинутые за спинку кровати. Что меня крайне удивило, они были почти сухими, хотя и не шибко-то приятно пахли. Только вот как они успели просохнуть? Неужели я и впрямь ревела два часа? Я снова поглядела на лужу и решила что такое вполне могло случиться.
Я надела трусики, а также лифчик и платье. Платье всё ещё было сыроватым, но ведь оно было сшито из более толстого материала. Оставалось надеяться что одежда досохнет на мне. Правда, я обнаружила что при подсыхании на платье появились нездорового оттенка разводы, но переодеться мне было не во что, также как и условий для стирки тут не было. Некоторое время я искала свои туфельки, а когда обнаружила их, возникла проблема. Ножная цепь не позволяла мне до них дотянуться. Даже если я ложилась на пол и растягивалась по диагонали, этого не удавалось сделать. Немного поразмыслив, я припомнила что когда подобные опыты производились над обезьянами, они быстро догадывались вооружиться каким-нибудь предметом удлиняющим руку. Это конечно была хорошая мысль, только никаких предметов под рукой не было. Тут мне пришло в голову использовать болтающуюся на моей шее цепь. Минут пять я, лёжа не полу, пыталась заарканить цепью туфельки, пока мне не пришла в голову гениальная мысль! А зачем я вообще надрываюсь? Да ведь за мной рано или поздно придут чтобы отвести в Унилонис, по месту жительства моей собственницы. Вот тогда и обуюсь, а сейчас-то чего надрываться? Ха! Как я сразу не догадалась?
Я поднялась с пола, оправила платье, цепь намотала на шею в виде ожерелья и хотела уже лечь поспать на кроватку, как вдруг вспомнила, во-первых, что место рабыни на коврике, а за поползновение забраться на кровать без разрешения могут и кнутом выдрать, а, во-вторых, что я позабыла о луже на полу. Да лужу-то надо было устранить в первую очередь. Только вот чем… тут я заметила что лужа-то уже подсохла, только на полу образовалось бледное пятно. Ничего себе! Я поцарапала пятно ногтем и убедилась что мои слёзы разъели краску на полу. Надо же. А что, это нормальное явление? Из чего слёзы-то состоят? Ну, что не из чистой воды, это точно, но ведь и не из кислоты же? Как бы то ни было, мне вовсе не хотелось чтобы меня обвинили в порче пола в комнате, не слезами, так мочой. Поэтому я перетащила сюда коврик для рабыни, накрыла пятно и уселась сверху, оперевшись спиной о край кровати.
Никто за мной не шёл, и на меня напала тоска. Я дотянулась до сосуда с вином, в котором ещё находилось приличное количество красной жидкости. Возможно, Господин Зенорис собирался провести со мной время до утра и капитально запасся выпивкой, а закуску он мог потребовать и позднее. Я подумала что если уж он так поспешно ушёл, то не стоило ему оставлять вино без присмотра. Всё-таки, он на меня обиделся и рассердился. Теперь он может быть вообще никогда ко мне не подойдёт, то есть я собственноручно, вернее, собственноязычно поломала себе жизнь. О-хо-хо! Я чуть снова не заплакала, но тут мой взгляд упал на стакан и возникла конструктивная мысль.
Ну и пусть все подавятся! Жизнь всё равно пропащая, а я плевать на вас, Квинглеров, хотела. Я даже удивилась, как легко в меня проскочил полный стакан вина. Конечно же, это из-за такой беспрецедентной потери жидкости случилось. Я ощутила что мои глаза слегка вывалились на лоб, поэтому постучала себя по лбу ладонью, загоняя их обратно. Это потому что в выпученном виде они искажали окружающую действительность, наверное по причине неправильной кривизны глазного хрусталика в такой позе. Я заметила также, что при наполнении очередного стакана часть вина пролилась мне на подол. По белому платью пошло красное пятно, так, словно бы я только что потеряла девственность. А почему бы и нет? Такого прекрасного секса у меня никогда в жизни не было. Это настолько отличалось от всего предыдущего опыта, что с некоторой натяжкой могло бы считаться началом истинной половой жизни! Хи-хи-хи-хи. О! За это надо выпить.
Я стукнулась стаканом с собственным носовым кольцом, так чтобы погромче брякнуло. Я вообще-то не люблю пить в-одиночку. С другой стороны, кольцо продетое в мой нос тоже ведь было не моё, оно принадлежало моей собственнице, Госпоже Фессалонии Мона-Оллитари, а значит, могло представлять тут её персону. Я щёлкнула себя по кольцу и сказала, что благодарна Госпоже за то что она отпустила меня погулять с Хронваргером и опрокинула в себя стакан. Чего-то где-то я слыхала что пить стаканом красное вино, это некрасиво, а какой-то Господин, который так поступал, был обозван каким-то обидным словом «фармазон», значения которого я не понимала. Ну и что, стало быть, я законченная фармазониха… фармазонка… И ладно. Я принялась за наполнение следующего стакана, но тут оказалось что жидкость кончилась, а в стакан попало меньше половины, правда, самих стаканов почему-то стало два. Мне ещё показалось забавным, как это мне удаётся держать два стакана одной рукой? Вообще-то, создавалась зрительная иллюзия будто и рука у меня раздвоилась, так ведь это нормальное явление для пьяного состояния. Я же помню! У пьяных обычно двоится в глазах, вот мне и кажется будто у меня две руки, в смысле, три, если учесть ту, которой я опиралась на пол. Но я-то ведь точно знала, что рук у меня две и никакие дополнительные за такое время вырасти не могли. Пьяная иллюзия, только и всего. Но вот почему стаканов оказалось два, вот вопрос! Да и не в этом даже дело. Вот скажите, зачем наливать в два стакана меньше половины в каждый? Не логичнее ли было бы налить всё в один стакан? Какая идиотская логика тут присутствовала, этого я никак не могла понять. Какому идиоту… Вообще-то, это я наливала себе вино, значит и логика была моя. Тогда получалось, будто я идиотка. А что, не так? Упустила мужчину и сижу тут как пьяная надутая мышь, правильно он сказал. Ох, тоска зелёная…
Тут я чуть не свалилась набок, потому что, как оказалось, мне было трудно ровно сидеть. Меня почему-то то и дело валило из стороны с сторону, словно тот самый камыш, о котором кажется, шла речь во сне… В каком-то сне… Да…
Я встряхнулась, восстановила равновесие, закинула руки на край постели за спиной чтобы удержаться на ногах… Э… В смысле, в сидячем положении ног, припомнила все свои несчастья и заголосила:
Шумел камыш, де-ре-е-е-е-вья гнули-и-и-и-сь
На Ту-у-руха-а-а-нской сто-о-роне-е-е!
А я усну-у-ла, - не-а проснула-а-а-сь,
Ни-и-кто не вспомнит о-обо мне-е-е-е-е… Ик!
Тут, откуда ни возьмись, появились слушатели. Это были два охранника и две рабыни в передниках, причём они как-то синхронно двигались, словно профессиональные танцоры. Они поглядели на меня, а потом обе рабыни в один голос сказали:
-Кошмар!
-Кошмар, - согласилась я. - Вино закончилось. Эй, вы, рабыни! Вина! Быстро у меня!
Но они почему-то никуда не побежали, напротив, шагнули ко мне и встали руки в боки, а потом разинули рты и сказали:
-Ты, рокси белобрысая! Ты чего это себе позволяешь?
-Эй, девки! - ответила я, - к-как с Г-госпожой разговариваете? Вот я вас! Вот ты! - указала я на левую, - плётку тащи, а то, мне вас бить нечем. А ты! - показала на правую, - живо за вином!
-Хи-хи-хи-хи! - синхронно засмеялись девки, а потом, опять же синхронно, подняли прутики которые были у них в руках и обрушили их на меня. Уж такой наглости я не ожидала. Да как они смеют Госпожу прутиками?! Но мне тут же пришло в голову что эти девки глупые. Прутики их падали сверху параллельно, таким образом, я оказывалась между ними. Кто же так дерётся? Только почему-то мои предположения оказались неверными. Каким-то непонятным образом они по мне попали, да ещё наискосок по сиськам и животу. Я взвизгнула, подпрыгнула и полетела на пол. Правда, до пола не долетела, наверное девки поймали меня на руки. Потом меня каким-то образом перевернуло и я почувствовала что лежу на животе, а на мне кто-то сидит. А ещё стало прохладно заднице, как будто кто-то стянул с неё платье.
-Эй, что за дела? - поинтересовалась я. Но тут же в мою попку впилась боль и я догадалась что меня порют каким-то лёгким но жёстким инструментом.
-Ай! - заорала я. - Вай! За что?
-Протрезвела? - осведомились сверху.
-Кто, я? - возмутилась я. - Кто меня пьяной обзывает?!
Тут порка возобновилась. Я вмиг рассудила, что спорить с идиотами в таком положении себе дороже. Если уж идиотам чего в голову придёт, да у них ещё палка в руке.
-Эй, эй! - заорала я. - Протрезвела! Хватит!
-Точно протрезвела?
-Точно!
С меня начали слазить, при этом чуть не отдавили пальцы. Я, кряхтя, перевернулась на попку и уселась, поглядев вверх. Девка теперь почему-то была одна. А, наверное вторая пошла за вином. Или первая за плёткой.
-Ты чего это себе позволяешь? - сказала мне оставшаяся девка. - Ты чего напилась как свинья?
-Я? - удивилась я, - напилась? Ну, может и выпила маленько, так что? У меня горе, меня Квинглер бросил!
-Хи-хи-хи-хи, - снова засмеялась она. - Ах ты, мерзавка! Ты чего на пол мочишься? Думаешь, если Квинглера подцепила, так всё можно?
-Я на пол мочусь? Что за мерзкая клевета!
-А это что? - ткнула она своей туфелькой в след на полу.
-Это? - растерялась я. - А тут же коврик лежал?
-Ещё и ковриком прикрыла, засранка!
-Это не я! - отреклась я и замотала головой, отчего чуть снова не свалилась на пол.
-А кто?!
-А, это Квинглер. Это с него натекло. Какой мужчина, а! Да у него не Оллитара, а вообще, блин! Насквозь прожигает. Сплойиола, вообще…
-Тьфу, дура! - рассердилась девка, - вот я тебя!
И снова вскинула свой прутик. Но тут охранник ухватил её за руку и сказал:
-Эй, потише! С Госпожой велено вежливо, да!
-Да эта Госпожа нам пол обоссала! Да ещё на Квинглера валит.
-Бред, - возразила я. - А ты дура. То есть, обе вы дуры. А чего вторая-то не идёт? Вина ещё хочу!
-Вторая? Какая вторая?
-Так вас же две было.
-Когда?
-Да недавно, вот… О! И охранников двое было.
-Эх ты, - несколько более спокойно сказала она, - дура облезлая.
-Облезлая? Чего это я облезлая?
-Платье своё во что превратила? Это вот что? - ткнула она прутиком в красное пятно.
-О-о-о-о, - сказала я, - я невинность потеряла.
-Чего?! - вытаращилась она, а потом расхохоталась.
-Эй, девка, - попросила я, - подай мои туфли, а? Я сама не дотягиваюсь. Я ж невинность потеряла, а если теперь ещё и туфли потеряются…
-Да к-к-к-как это ты невинность п-п-п-потеряла? - спросила она, ещё не закончив смеяться.
-Так это… Квинглер же меня невинности лишил. Ох, жизнь пропащая… Да вино-то где? Девушка, давай выпьем, а? А у тебя самой что, жизнь не пропащая, что ли?
-Ох, - вздохнула она, - да где ж тебе ещё-то пить?
-Пить? - спросила я. - Не, не хочу пить. И есть не хочу. Спать хочу-у-у. Девушка, помоги на кровать забраться, а?
-На кровать? - уточнила она. - А плётки не хочешь?
-Не, не хочу. Спать хочу.
-Рабыни на коврике спят.
-О, правда! - согласилась я. - Давай, коврик этот чёртов на кровать постели. Чёрт. Да помоги, а? Видишь же что встать не могу.
-Пьяница, - высказалась она.
-Я пьяница, - согласилась я, - а ты дура. Мочу от слёз отличить не можешь.
-От слёз? От каких слёз?
-Мои слёзы твой пол разъели.
-Э… Что, такую вот лужу наплакала?
-Да.
-Вообще-то, это бывает, - влез со своим мнением охранник. - С этими Хронваргерами так бывает. Чего-то в них такое есть, что ламиола потом и удавиться может. Эй, Госпожа, а вы, часом, удавиться не хотите?
-Нет, - помотала я головой, - удавиться не хочу, спать хочу. Пустите на кровать, а?
-На кровать нельзя, - сказала девушка, - не знаешь, будто. И вообще, отвезти тебя велено. В Унилонис.
-Отвести или отвезти? - поинтересовалась я. - Уж простите, пешком я не дойду.
-Не дойдёт она. А бегом за тележкой не желаешь?
-Не, не смогу, - помотала я головой. - Вина не даёте, на кровать не пускаете, нешто и впрямь удавиться?
-Ладно уж, - сказал охранник, - я вас на тележке отвезу, Госпожа. Хорошо?
Хорошо, - кивнула я плохо держащейся головой. Этот охранник наверное был каким-то неимоверно добрым. Если, конечно, это был не бандит, прикидывающийся добрым охранником. А, да всё равно жизнь пропащая.
Теперь, кажется, меня отстегнули от ноги, э… в смысле, ногу отстегнули от кровати, обули меня в туфельки и подняли с пола. Только стоять я не могла, ноги почему-то складывались, да ещё и норовили закрутиться в спираль, так, словно у них внутри не было ни костей, ни суставов. Это меня рассмешило и я всё хихикала пока охранник волок меня вниз по лестнице. На улице меня положили в коляску, но я всё норовила свалиться набок, поэтому им пришлось ещё и привязать меня шнурком.
Вслед за тем, мы куда-то поехали. Меня стало покачивать, в связи с тем на меня напала непреодолимая дремота. Но тут вдруг оказалось что мы приехали. Меня принялись трясти, пока я не обнаружила вокруг себя коридор Унилониса и пару незнакомых охранников. Они достали баллончик и чем-то пшикнули мне в нос. У меня выскочили глаза, и я с трудом поймала их и засунула обратно, а закашлялась уж так, словно в носу поселился колючий ёжик. Когда же наконец чих успокоился, получилось что я самостоятельно стою на ногах, а голова стала какая-то другая изнутри. Платье на мне было всё то же, в разводах на подоле и с красным пятном, зато теперь на мне были прежние ножные и ручные кандалы, как утром, без поперечной цепи, но с поясной ленточкой. А за поводок меня держал один из охранников. Он меня тут же и повёл куда-то. Шла я зигзагами, да ещё умудрилась заплетаться ногами в цепи, но второй охранник пару раз подхватывал меня и спасал от падения.
Через какое-то время мы оказались у клетки в которой спала Виолетта, подложившая под себя обе подстилки. Охранники начали тыкать в неё палками, пока она не проснулась и не заворчала. Тогда они открыли клетку, поставили меня на четвереньки и загнали внутрь. Отстегнули от моего ошейника поводок, клетку заперли и ушли.
-Явилась, полуночница? - проворчала недовольная Виолетта.
-Это… Добрый вечер, Госпожа, - поздоровалась я.
-Ничего себе, вечер. Ночь глухая.
-Правда? - сказала я. - Глухая, это как? Это ничего не слышно, что ли?
-Фу! - сморщила нос Виолетта. - Чем это от тебя несёт?
-Несёт? - удивилась я. - А, это эти… Дураки эти. Чем-то меня из баллончика поливали.
-Хи-хи, - сказала она, - да ты же пьяная?
-Ну, - согласилась я.
-Точно, - повторила Виолетта. - А Госпожа где?
-Нету, - ответила я. - Я её пропила.
-Хи-хи-ой! - сказала Виолетта. - Ты Госпожу Фессалонию пропила?
-Ага, - кивнула я.
-А за сколько?
-Дай припомнить, - попросила я. - Значит, я её за шесть тысяч пропить хотела, но потом меня уговорили за тысячу.
-Вон как, - сказала Виолетта. - Так, и где деньги-то?
-Пропила.
-Что, тысячу пропила?
-Тысячу? - задумалась я. - Не, вряд ли. Тысячу я не пропила бы. А, ну так, значит, остальные деньги в банке лежат.
-В банке? Хи-хи-хи-хи.
-А чего смеёшься?
-Врунишка пьяная.
-Может, я и пьяная, - возразила я, - но не врунишка. Я честная девушка… Это… В том смысле, что я теперь не девушка, а, как это? Женщина. Да. Это потому что я невинность потеряла. Но я честная женщина. Да, хотя, как-то это не выговаривается. Честная женщина. Вот честная девушка, выговаривается, а женщина… Вот, она опять смеётся!
-Ложись-ка, да проспись, - посоветовала мне Виолетта.
-Да? - возразила я, - а ты думаешь, честной девушке легко спокойно спать когда она знает что её врунишкой считают?
-Так нечего врать тогда.
-Да как же вам не врать? Ведь если вам правду говоришь, вы же не верите!
-А ты правду-то когда говорила?
-Слушай, - предложила я, - вот давай, я тебе сейчас правду скажу? Вот, чистую правду! Поверишь?
-Правду? - уточнила она.
-Да.
-Ну-ка?
-Значит, дело было так. Я сидела в клетке, потом пришла Госпожа Фессалония, повела меня в столовую, а там сказала что хочет получить деньги которые у меня в банке лежат.
-Хи-хи-хи, - сказала Виолетта.
-Мы пошли в банк, но по пути задержались, потому что там попалась психическая Госпожа Твитлионолия, которая порывалась меня благодарить за то что я, якобы, спасла её от похитительницы Нол.
-Угу, - вставила Виолетта.
-Ну, у этой Госпожи Твитли крыша слегка съехала после того как она в мешке под карнизом… Вот, потом мы пришли в банк, в Мониолис, вернее. Там очередь была, а потом вообще вышел скандал. Всех посетителей выгнали, только я осталась. Это потому что уж меня-то не выгонишь, если я сама не захочу. Вот. Получила я деньги, вызвала коляску и поехала домой. Ну, задержаться пришлось, потому что эти мерзавки ночные гонщицы там свои гонки устроили, а потом ещё охранники… да, но об этом я обещала не болтать, вот, хорошо что вспомнила, а то бы ещё сама загремела в эту колонну пленниц с шариками во рту. Ну, про которых говорить не велели.
Вот. А потом на меня напала Нола из Оллитариса с двумя амбалами. Да. Ещё грозилась мне ноги выкручивать, но не на ту напала, да! Потом я ей всякую там лапшу на уши навешала, ну, заодно и договорились, что она мне певицу продаст. То есть, в аренду сдаст на десять дней, а потом и вовсе продаст если я к тому времени шесть тысяч заплачу. Между прочим, певица в Оллитарисе и двадцать тысяч стоить может, а я за шесть сторговалась. Удачно, да?
-Точно, - подтвердила Виолетта.
-Ну вот. Потом Госпоже Фессалонии зачем-то захотелось чтобы я ей ногу поцеловала. Но я и не успела даже, как на неё колесо наехало. Ох, она завопила. Да и впрямь, неудачно вышло. Прошлось назад ехать. Тут на нас охранники напали. Ну, знаешь, этим дуракам делать нечего, они и пристают к людям. Ну, мы их там поколотили слегка. А что? Чего они пристают-то?
-Слегка? - спросила Виолетта.
-Ну, до состояния средней тяжести. Так ведь они иначе не унялись бы же! А потом я знакомого Хронваргера встретила и пошла с ним погулять…
-Хи-хи-хи-хи! С Хронваргером?
-Ну да. Он, знаешь, впечатляющий такой мужчина, что и говорить, только тоже козёл, уж прости за выражение. Дело сделал, да и сбежал. Мне, мол, туда-сюда, на работу пора. А то что девушка только что невинности лишилась…
-Невинности лишилась? - переспросила Виолетта.
-Ну! Видишь же? - встряхнула я перед ней заляпанным подолом платья.
-Ой. Невинности лишилась, - захихикала Виолетта.
-Знаешь, - обиделась я, - ты, верно, в сексуальных вопросах ничего не смыслишь. А ещё Униола бывшая!
-Не смыслю, - помотала головой Виолетта и снова захихикала.
-Понимаешь, - попыталась я её просветить, - потеря невинности, это очень важный для девушки момент. Тут очень важно в каком ты психологическом состоянии в этот момент находишься. А психологическое состояние, оно от окружающей обстановки зависит.
-Да ты что?
-Я знаю, что говорю. Вот, для потери невинности следует выбирать опытного мужчину, ну, Хронваргера, хотя бы. Хотя, Хронваргер тоже не каждый годиться. Надо чтобы ещё… Ну, много чего надо, всего всё равно не обеспечишь. Мужчина, он самоуверенный быть должен. Знаешь, чем с неуверенным в своих силах связываться, так лучше вообще себя гвоздём проковырять! Это вообще момент психологически очень важный, если не судьбоносный даже. А то, нет! Ему даже и название медицинское есть. Как его, блин?! А! Дефлорация, вот! Ну, надо так понимать, это от слова «флора», растительность, то есть. То есть, что имеется в виду? Девушка до дефлорации, она вроде растения. А после, она уже из растительного мира в животный переходит. Ну, растения это «флора», а животные это «фауна». Тогда дефлорация, это всё равно что фаунизация… Нет, слова такого нету. А как же тогда? Э… Так. Животных по-научному ещё каким-то словом называют. Аниме… аноми… Ну, анималисты ещё есть, ну, те которые животных рисуют. Точно! Стало быть, что? Девушка после дефлорации, стало быть, это… Анимализация. Девушка становиться анимализированной, ну там, эмансипированной, урбанизированной, короче, у неё и мышление потом ано… анимализированное. Язык сломаешь, да? Вот про меня как говорили-то? Анимальные умственные способности. Ну да. Все умственные способности на анимализацию ориентированы. И правильно. Ориентировалась на анимализацию, вот и добилась своего. А теперь я анимализированная девушка, фауна, а не флора какая-то там. Озверела, короче…
-Оскотинилась? - уточнила она.
-Тьфу! Зачем грубо-то так? Ну, озверела маленько, так ведь момент-то раз в жизни такой бывает!
-А выпила сколько?
-Сколько? Погоди, дай посчитать. Так. Полстакана, потом ещё полстакана, потом стакан, стакан и ещё два стакана по полстакана, меньше даже… Ещё на платье пролилось, но немного. Короче, где-то стакана четыре, ну, может, пять. А что?
-Похоже на правду.
-Да? А я вот думала что ты не поверишь.
-Хи-хи-хи, - сказала она. - Мелани Спайк.
-Ну да, - кивнула я, - а что?
Но тут неожиданно кто-то начал стучать по нашей клетке сверху. Я аж шарахнулась. Оказывается, те же охранники пришли снова, а я и не заметила.
-Эй, девушки, - сказал один, - а ну-ка, ротиками к решётке.
-Зачем это? - осведомилась Виолетта.
-Приказано вам на ночь кляпы в рот.
-Во? - удивилась она. - Это кто же приказал?
-Да ваша Госпожа Фессалония. Кто же ещё?
-Поздно, вообще-то, - возразила Виолетта, - Мелани уже столько тут наболтала…
-Ртом к решётке! - сказал охранник и ткнул её палкой. - Что мне, упрашивать ещё? И ты! - нацелился он палкой на меня. Мы испугались, разинули рты и прижали их между прутьями клетки. Минута, и мы оказались закупорены дырчатыми внутриротовыми шариками, как те что были у арестанток, только ярко-красного цвета.
-У! - сказала мне Виолетта как только мы остались одни, при этом тут же раздался дребезжащий звук.
-Угу, - подтвердила я и дребезжание повторилось у меня внутри рта.
-У, - тихо сказала Виолетта и сделала знак пальцами двигая одним пальцем внутри кольца образованного двумя пальцами другой руки. А потом прижала палец к губам. Я только кивнула головой. Надо понимать, внутрь шариков были вставлены бубенчики чтобы охрана знала когда рабыни помалкивают, а когда пытаются у-у-кать друг с другом. А у-у-кать не положено. Я только тяжко вздохнула. При этом шарик тоже задребезжал, но негромко.
Делать нечего, мы принялись возиться в клетке чтобы расстелить подстилки и устроиться на ночь. А Виолетта сама врунишка! Мы тут вдвоём едва могли повернуться, а она врала будто в такую клетку по четыре девушки сажают, а то и по восемь! Тут мы как раз неудачно зацепились и слегка у-у-кнули друг на друга. Казалось бы, всего и делов-то, расстелить подстилки да лечь. Мне показалось что Виолетта считает будто я пьяная, потому мы и долго возимся. А я вообще-то пьяной себя уже не считала, правда на конечностях держалась с трудом, даже на четвереньках. Она же всё ещё была чем-то недовольна и пыталась объяснить мне это не прибегая к у-у-уканью. В конце-концов, я поняла что ей почему-то не нравится что я не лежу, а стою на четвереньках. Мне это показалось несправедливым. Стоя на четвереньках, я ей лежать не мешала, и какое дело ей до того что я не лежу? Может, мне на четвереньках спать удобнее? Сначала я хотела поспорить с ней, но вспомнила, что я называла себя покладистой девушкой и мне не захотелось противоречить самой себе. Покладистая девушка ведь не стоит на четвереньках, а покладывается..., полагается…, укладывается, короче, и спит лёжа. Если уж кому-то неприятно иначе. Поэтому я сделала как она хотела и улеглась, поджав ноги и подсунув под голову туфельки. Но ей и это не понравилось. Оказалось, что и туфельки под голову подкладывать нельзя, а надо снимать и ставить снаружи клетки. Мне это разумным не показалось. Эдак, мы заснём, а нашу обувь кто-нибудь утащит. А ладошки под голову подкладывать можно? Оказалось, что можно. Это тоже было не совсем удобно. Я никак не могла найти такое положение рук чтобы наручники не упирались мне в челюсть своими браслетами, или не надавливали сами запястья. Не жизнь, а тюрьма какая-то! Тут Виолетте надоела моя возня и они пнула меня коленкой в зад. Я не стала возмущаться, только у-кнула-брякнула ртом и замерла в той позе, какая получилась. Как ни странно, вскоре я заснула. Никто не сумеет догадаться, что случилось дальше. Это потому что я увидела сон.
Если вы не забыли, мне много чего приснилось прежней ночью, но я всё позабыла. Это было так необычно, что я уж подумала о наступлении нового периода в своей жизни. Я решила, что теперь не буду видеть никаких чёртовых снов, а если и увижу, буду их забывать. И жизнь станет гораздо спокойнее. Выходит, я ошиблась. Да если бы только это! Я увидела страшный сон. Такой, что если бы явление сна было не явлением, а живым существом, мне бы это существо захотелось зарезать. Да. Зарезать сон чтобы спать спокойно!
Я увидела саму себя. На том самом лугу, где я гонялась за овечками. Только теперь тут никаких овечек не было, хотя была всё та же зелёная травка. А на травке стояла девушка в голубом платье, белом переднике и белой косыночке на голове. У девушки было моё лицо, мои глаза, и вообще, это была я сама, разве что без кольца в носу. Тут я припомнила что это противное кольцо ведь не является моей частью, просто я к нему привыкла нездоровой привычкой, вот и лезет в голову всякая дурь о несоответствии.
Конечно же, девушка стоявшая передо мной была мной самой, причём в более чистом и правильном виде, чем я сама. Я почему-то знала, что никаким пирсингом она не проколота, никакой татуировки у неё на заднице нет, а то что она не носила никаких цепей и ошейников, и так было видно. Наверное, у неё и клейма во рту не было.
Так вот, она стояла и смотрела на меня, а её платье и выбивающиеся из-под косынки волосы чуть пошевеливал ветерок. Я подумала что мы так будем стоять и смотреть друг на друга до скончания дней, если я не сделаю чего-нибудь, что нарушит это состояние. Не то чтобы мне хотелось что-то изменять в этой картине, в этой траве вокруг, в голубом небе с белыми облачками и в красивой девушке напротив, которая была мной. Нет, мне всё это как раз нравилось, но ведь нельзя до бесконечности оставаться даже в таком приятном положении, поскольку должно что-то происходить, меняться, развиваться и создавать динамику без которой…
-Мелани, - сказала я. Я сказала это просто так, ну, ради той самой динамики. Вот тут-то всё и началось.
-Я не Мелани, - сказала она, - я Моника.
-Моника? - удивилась я. - Ты как я. Может, ты моя сестричка о которой я не знала, Моника?
-Я не твоя сестричка, - ответила она. - Я Моника. Я твоё изображение.
-Зеркало? - предположила я и даже протянула руку чтобы нащупать незамеченное мной стекло, отражающее меня саму. Но никакого стекла я не нащупала. Тогда я решила потрогать Монику и шагнула к ней. Но, странное дело, я шла, а она не шевелясь отдалялась от меня сохраняя дистанцию. Трава скользила мне навстречу, я это прекрасно видела по бугоркам луга и пучкам разной густоты, но девушка всё также находилась от меня на прежнем расстоянии. Но и отражением она быть не могла, потому что я ведь протягивала к ней руку, а она не повторяла моих жестов, оставаясь в прежней позе.
-Моника, - сказала я, - ты красивая. Имя у тебя тоже красивое, почти как у меня.
-Это не важно, - ответила она.
-А что важно?
-Я Моника, - повторила она, - я говорю тебе, не ищи истину, не ищи причин и следствий, не ищи знаний об устройстве мира. Вот что важно. Не создавай своими руками собственного конца.
-Но почему? - удивилась я.
-Потому что существование мира основано на непознанности истины. Познав истину, ты нарушишь основы и наступит конец. Познавая истину ты создаёшь меня, собственную Монику.
-Но ты ведь уже есть? - возразила я. - Ты есть, и что страшного? Мир прекрасен, спокоен и надёжен, а ты красива как я сама. Если ты изображение, то мне приятно на такое изображение смотреть.
-Я Моника, - ещё раз сказала она. - Видишь, ты уже почти создала меня. Это сон, игра мысли и воображения. Ты видишь меня во сне. Пока ещё во сне. Остановись, иначе я появлюсь наяву, и тогда уже будет почти поздно.
-Но что случиться-то?
-Тебе лучше не знать, что случится. Тебе нельзя знать.
-Знаешь, Моника? - сказала я, - ты мне не указывай. Я не маленькая девочка, я сама знаю что делать, а что нет. И буду делать так, как считаю нужным.
-Мелани, - сказала она, - в тот день когда ты увидишь меня наяву, уже ничего нельзя будет вернуть. Остановись, не делай этого, не разрушай всего что вокруг. Разве тебе так уж плохо в этом мире?
-Это всё бред, - заявила я. - Это же сон, ты сама говоришь так. А я ничему не верю пока не увижу собственными глазами.
-Собственными глазами, - повторила она. - Ты уже видела Ад собственными глазами. Хочешь снова туда?
-Нет! - перепугалась я. - Нет, нет, нет!
-Зачем же ты стремишься выяснить истину?
-Но… но… - я просто не знала, что ответить.
-Я покажу тебе Белую Монику, - сказала она. - Покажу, чтобы ты своими глазами взглянула, куда ты стремишься.
Кажется, я хотела что-то сказать, но я не могла. С этого момента я была неспособна двинуться, не могла сказать ни слова, не могла ничего, только смотреть. Я не могла даже закрыть глаз, а слух снова исчез, как это уже случалось прежде.
Девушка подняла руку к голове, так, будто хотела стащить с неё платок. Но тут я с ужасом увидела что стаскивается не только платок, сползают волосы, сползает кожа, складываясь в складки, словно это не лицо, а резиновая маска. И даже не резиновая, потому что она расплывалась словно пар и растворялась в воздухе, а одновременно изменялось и небо, приобретая кроваво-серый оттенок и покрываясь крутящимися завихрениями, словно загораясь бьющимся в болезненной пульсации огнём. А у девушки вместо лица теперь был матово-белый шар без всяких отметин на поверхности. Она медленно раскинула руки в стороны, словно управляя пульсацией красно-серого огня в который теперь превратилось всё небо от края до края. Платье на ней исчезало, словно стекая вниз, на пепельно-серое пространство расползающееся вокруг выжимая остатки зелени. Одновременно и руки превращались в белые гибкие щупальца без суставов, да и проступающее сквозь растворяющуюся одежду тело становилось таким же, преобразовываясь в отвратительное подобие растения из четырёх змеевидных отростков и округлого верхнего образования с мягкой белой поверхностью. Эта белая мерзость принялась извиваться и пульсировать по толщине, и всё жуткое пространство огненной боли пульсировало в том же ритме. Каким-то образом мне стало ясно, что вся эта серо-кровавая жуть окружающего мира является не огнём, не дымом, не пеплом, а зрительно овеществлённой болью, заполняющей всю Вселенную от края до края. И я ужаснулась от догадки, что несмотря на то что я защищена от этой среды, защита эта ненадёжна и может лопнуть, а тогда…
Щупальца белого чудовища сначала раскинулись в стороны, а потом изогнулись, устремились к центру верхнего шара и вошли в него выгибаясь внутри, растягивая поверхность и выворачивая её наружу. Эта поверхность изнутри тоже была белая, но не матовая, а блестящая, словно маслянистая и липкая. Она расползалась вширь, вытесняя пульсирующий мир боли, как только что боль выдавливала прочь прежнюю Землю и Небо, также текла наружу и безнадёжно заполняла всё доступное пространство, в центре же её образовалась чёрная точка, чернее самой черноты, и эта точка росла, превращаясь в Чёрную Луну. И я почувствовала как отделяюсь от опоры в неудержимом полёте к центру чёрного пятна. Ближе, ближе, ближе. Туда, в отверстие пустоты, в которой не было ничего, даже пространства и времени. И было ещё что-то, нечто такое чего я не могла определить, но непонятно каким образом улавливала его сущность. Что-то страшнее самой пустоты…
И я проснулась, вопя от ужаса. Я не только вопила, я подскочила и продолжала подскакивать, стукаясь спиной и затылком о верхние прутья клетки. Само собой, я разбудила Виолетту, которая спасаясь от толчков прижалась к прутьям и начала на меня орать. Только орали мы по-разному, потому что у неё была тола во рту, а моя валялась на полу. Поэтому я орала в десять раз громче Виолетты. Именно на мои крики и прибежали два охранника. А прибежав, они сразу закричали, да ещё и погромче чем я. А ещё они принялись колотить своими палками по нашей клетке сверху. К тому времени я уже устала кричать, да к тому же и слегка успокоилась. А также я уловила и то, что мне приказывают замолчать. Короче говоря, к тому моменту у меня накопилось много причин для замолкания, я и замолчала. Но на всякий случай пояснила:
-Сон страшный.
-У! - сказала Виолетта и пихнула меня ногой.
-Ты чего дерёшься? - возмутилась я.
-У! - ответила она характерной мимикой из которой я поняла, что я её затолкала и залягала ногами без всякого с её стороны разрешения.
-Так я же не нарочно! - попыталась объяснить я.
Тут охранник подобрал мой ротовой шарик, озадаченно поглядел на него и сказал:
-А это почему не во рту?!
-Не знаю, - сама удивилась я. - Вывалилось.
-Как это, вывалилось?! - возмутился охранник. - «Это» вывалиться не может!
-Ха! - сказала я. - Как это не может, если вывалилось?
-Угу, - высказалась Виолетта.
-Крючок прячете? - спросил её охранник.
-У-у! - замотала она головой, а после того как охранник снял с пояса плётку и выразительно постучал рукояткой по ладони, принялась жестикулировать и показывать на свой рот.
-Вытащи у неё толу, - сказал первый охранник второму. Тот достал крючок, засунул его в рот Виолетте, чего-то там повернул, упёрся коленкой в клетку и наконец выдернул шарик изо рта Виолетты.
-Э… О… - проскрипела она, потом усиленно пошевелила ртом, показала пальцем на меня и произнесла:
-Мелани Спайк.
-И что? - спросил охранник.
-Этой Мелани Спайк никакая затычка не помеха.
-А ты в клетке старшая! Следить за ней должна, - рассердился охранник.
-Так что мне, и спать нельзя? - возмутилась Виолетта. - Сидеть и следить всю ночь?
-Если не можешь иначе её поведение обеспечить, так и сиди!
-Послушайте! - вмешалась я, - да чем она-то виновата? Хочешь кого побить, так бей меня.
-А ты мне не указывай, бить или не бить! - теперь уже на меня рассердился охранник. - И вообще, тебя не спрашивали. Короче, быстро, заткнули себе рты, и спать!
-Я не могу, - пожаловалась я, - моя тола на полу валялась.
-Подолом оботри, - посоветовал он мне. - Смотри, какая чистюля. У самой платье грязное, а туда же.
-Грязной толой затыкать себе рот не стану! - заявила я.
-Чего ты не станешь? - с угрозой навис над клеткой охранник.
-Господин! - пискнула Виолетта. - Простите нас, Господин. Всё в порядке, мы сейчас заткнёмся и ни гу-гу. Господин.
-Если через минуту не заткнётесь, ток подключим к клетке! - пригрозил охранник.
-Нет, Господин, только не это! - умоляюще сложила руки Виолетта. - Мы уже затыкаемся.
Она принялась пихать себе в рот шарик, а на меня поглядела так, что я вытерла затычку о платье и последовала её примеру. Шарик был большим и в рот никак не пролезал. Я решила что его и невозможно затолкать, но тут Виолетта, уже с кляпом во рту, ткнула в мою затычку стиснутыми пальцами и она проскочила внутрь. Только мои челюсти щёлкнули где-то в районе ушей.
-У! - простонала я, на что Виолетта ответила таким же образом, наверное решила что я её поблагодарила.
-Так-то лучше, - самодовольно сказал охранник, а второй поддакнул:
-Вот именно.
Наконец, они ушли, а Виолетта указала мне на подстилку. Я легла, а она наклонилась сверху и погладила меня по голове.
-У? - спросила я, но она только непонятно погримасничала. Похоже, она и вправду не собиралась спать, а решила сидеть и следить за мной. Я попыталась протестовать, но она всё время удерживала меня на подстилке и успокаивающе у-кала. Может, она так угроз испугалась? Кажется, охранники грозились подключить к клетке ток? Неужели вправду так делают? А что? Клетка железная. Были бы провода, запросто подключить можно. Я представила как мы бьемся в тесной клетке подключенной к напряжению и мне стало жутко. А подстилки? Наверное девушки в клетке под током вынуждены сидеть на подстилках не касаясь прутьев, что само по себе очень трудно в таком тесном пространстве. Вот негодяи! А, с другой стороны, кому понравится что девки по ночам орут? Может, эта доблестная охрана ночью спать любит? Нормальное человеческое желание.
Дело в том, что я решила думать о чём угодно, лишь бы снова не заснуть и не окунуться в этот запредельный ужас. А Виолетта лучше бы сама легла спать вместо того чтобы сидеть надо мной. Я попыталась ей это объяснить, но мы друг друга не поняли. Наверное ей запало в голову то, что она тут старшая, а я должна делать что говорят, а не выходить со всякими встречными предложениями. Я вздохнула и подчинилась. Через некоторое время мне снова захотелось спать. Что там ни говори, а я всё-таки устала, да и напилась ещё. Меня так и смаривало несмотря на мой страх перед сном. Ну и кончилось всё так, как и должно было кончиться. Я заснула и никаких снов больше не видела, что вообще-то можно было считать редким случаем. А может я и видела темноту, или пустоту, или что-нибудь ещё такое равномерно чёрное. Не знаю, да и неинтересно. Главное, никто меня не беспокоил, я спала и краем сознания слушала собственное посапывание носом и негромкое бренчание затычки в такт дыханию.
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU