Пространство вымышленных миров… А что, пространство вымышленных миров? Причём тут пространства вымышленных миров? Какое такое отношение эти вымышленные миры имеют ко мне вместе со всеми их вымышленными пространствами? Не знаю, и знать не хочу!
Вообще-то что-то такое я помнила. В том смысле, что какое-то отношение я имею к этим пресловутым вымышленным мирам. Да. То ли к их наличию, то ли к их отсутствию. К наличию присутствия, или к отсутствию наличия. К отсутствию в наличии присутствия? Да какая разница! Не знаю, и знать не желаю ни о какой белиберде в этой области. Устала. Говорила же ведь уже, - хочу быть обычной рабыней, как другие, без всяких этих умственных вывертов, расчетверений личностей и растворений наличности. Ну, по крайней мере, до тех пор пока не отдохну, а насчёт этого самого отдыха, у меня такое впечатление, что отдыхать мне нужно долговато. Вот. Так что, официально заявляю что на данный момент я попросту рабыня Госпожи Фессалонии Мона-Оллитари, в её цепях, ошейнике и в её клетке. Даже с её толой во рту. Между прочим, даже достаточно протрезвевшая. Можно сказать, заявляю в здравом уме и в твёрдой памяти. Ну, может и не в совсем твёрдой. Некоторое размягчение мозга всё-таки ощущается. Так, а сами попробуйте после четырёх или пяти стаканов вина на полупустой желудок. Да ещё в сочетании с расстроенными чувствами которые…
-Мелани! - сказала Виолетта, - прекрати бренчать толой!
То есть, сказала она конечно не так, а примерно так:
-У! Тр-р-р-р. Бр-р-р-р. Дык-дык-дык!
Это потому что у неё во рту была такая же тола-бренчалка, как и у меня. Но смысл-то конечно был понятен. Я, конечно же, по своей привычке, разболталась вслух.
-Тр-р-р-р-р, - ответила я, в смысле извинения. И получила в ответ:
-Бр-р-р-р-р!
Это потому что она не поняла и решила что я с ней спорю. Всё-таки Виолетта была несколько упёртой девушкой, а обо мне составила не совсем верное мнение. Впрочем, если ваша напарница по клетке является в клетку среди ночи, грязная и пьяная как свинья… Но я же ведь не сама? Ну, по-правде говоря, силой в меня вино никто не заливал, конечно. Это, да. Но всё-равно, оставлять рабыню в расстроенных чувствах без присмотра, - это непорядок. А если рядом с ней оставлять без присмотра ещё и безразмерный жбан вина… Нет, эти рабовладельцы просто безответственные личности, кого ни возьми. Да хоть ту же мою теперешнюю Госпожу Фессалонию. А что? Ходит в рваной обуви, да ещё и носки у неё дырявые, а? Нет, не признаю я никаких причин по которым приличная Госпожа Оллитарии могла бы оправдать подобное безответственное отношение к своим ногам, которые она девушкам для поцелуев подставляет. Это какой же она пример подает нам, своим рабыням? Эдак и мы начнём себе позволять всякую неряшливость насчёт обуви, платья, или…
Тут я обратила внимание на состояние своего платья и временно прекратила бренчать вслух. Это потому что перед этим, как оказалось, я бренчала дальше несмотря на замечание Виолетты. Я хотела уже как-то извиниться за такое своё нехорошее поведение, но тут как раз появились охранники с крючками и первым делом извлекли бренчалки из наших ртов. Правда, несмотря на это, Виолетта мне ничего не сказала, возможно что при охранниках нам обеим лучше было помалкивать. Зато охранники снова принялись ворчать по-поводу моего грязного платья. Причём, ворчали не на меня, а на Ви, как старшую девушку в клетке. Хорошо хоть ворчали они недолго, наверное спешили. Вскоре они вынули нас из клетки и сковали друг с другом за ошейники, как вчера. И снова предупредили чтобы мы помалкивали и не говорили без разрешения. Как будто это ещё кому-то неизвестно.
В таком виде мы проследовали к соседним клеткам принадлежащим Госпоже Фессалонии, и охрана принялась последовательно нанизывать на общую цепь остальных рабынь. Когда наконец собрали всех, нас оказалось десять и мы следовали в таком прядке: - Виолетта, за ней я, за мной Маргарита Брайн, далее Анита Малевская, Юлико Суони, Хелена Эсперес, Хельга Айлесберг, Сарра Меллори, Элоиза Скиннер, последней же приковали Лолу. Я рассудила что, поскольку Лолу Госпожа приобрела по моей просьбе и на мои денежки, Госпожа Фессалония конечно же сосредоточилась на скупке рабынь партии 14-Т, да, вероятно, именно за этим и приехала в Генозис. Но тут оказалось что я ошиблась. Мы дошли до ещё одной клетки, где сидели две незнакомые мне девушки, которых тут же выгнали наружу и пристегнули позади Лолы. Эти девушки были одеты и закованы точно также как и все мы, а в носиках у них болтались такие же железные колечки. Больше ничего об этих девушках я сказать не могла, хотя бы потому что мне их и видно-то не было почти. Рабыне идущей в такой вот колонне следует следить за собственной цепью, а не глазеть по сторонам, тем более, не оглядываться назад. Кроме того, меня помаленьку начало давить чувство вины. Это потому что все остальные девушки были чистенькими и опрятными, а моё платье было заляпано, да и сама я, вероятно, несколько припухла с похмелья. Этим чёртовым охранничкам следовало бы сначала умыть и переодеть меня, а потом уже нанизывать на цепь к прилично одетым девушкам. Да что с этих дураков возьмешь? Только и умеют, что девушек своими палочками погонять.
Надо признать, хотя я уже имела достаточный опыт пребывания в статусе рабыни, опыт этот оказывался однобоким. И в самом деле, все мои Госпожи обращались со мной нестандартно. Госпожа Лили баловала, Госпожа Клионолия третировала, а обучение в Унилонисе за практический опыт считать было нельзя. Наверное теперь мне следовало заново осваиваться с ролью рабыни. А ведь здесь вполне нормально когда рабыню держат в клетке, постоянно привязывают за шею, не говоря уже о заковывании в цепи. Кроме того, рабыню наверное постоянно заставляют работать. Уж к этому я точно не привыкла. Да та же мерзкая Госпожа Клионолия обижала, унижала и мучила меня, но чтобы заставляла работать, - такого сказать не могу. Интересно, и куда это нас в таком виде? Уж не на работу ли?
Тут обнаружилось что нас ведут в туалет. Туалет оказался своеобразным, потому что был групповым. Наверное тут обслуживались рабыни с дорожных унитол. И правда, дырки располагались в тесный ряд, а вдоль них была дорожка для закатывания сюда колёсного бруса-вешалки. А новым оказалось то, что нас обслужили голые процедурные девки прикованные за обручи к стенным кольцам. Всё правильно. На этих транспортных унитолах пленницы зачастую закованы так, что без посторонней помощи в туалете и не обойтись. Да и нам с нашими цепями пришлось бы неудобно. Потом нас погнали в соседнее помещение, логично оказавшееся групповым умывальником, я бы даже сказала не «умывальником», а «промывальником», если учесть что… Впрочем, не стоит сосредотачиваться на лишних подробностях, хочу только заметить, что лично меня лучше было бы промыть сверху, чем снизу. Но здесь конечно же действовали в интересах большинства, а не в интересах отдельно взятых пьяниц. Ну а далее мы проследовали в столовую. Должна сказать, мало помалу меня начала раздражать практика погоняния девушек палками. Нет, сильно нас не били, конечно. Можно даже сказать что не били вовсе. Но вот эти постоянные тычки и подталкивания! При том, что мы и без того шли достаточно слаженно для такой многоместной цепи.
Покормили нас чисто символически, что немедленно навело меня на тревожные предположения о том, что моя сытая жизнь могла достаточно надолго прерваться. Этого бы мне не хотелось. Нет, я конечно понимала, что если и дальше не начинать контролировать своё питание, в перспективе это может закончиться таким телосложением как в одном из моих страшных снов. В том, в котором я видела себя беременной несушкой. Сразу, конечно, до такого состояния не дойдешь, зато когда дойдёшь, то будет уже поздно сокрушаться, как это ты вовремя не сумела остановиться? Тут приходилось сделать вывод что наша Госпожа в очередной раз позаботилась о будущем благополучии своих рабынь. А вообще-то, какое ей дело до нашего отдалённого будущего если она перекупщица? Скорее всего, она побеспокоилась не о наших фигурах, а об экономии собственных средств на текущие расходы по нашему содержанию. Всё правильно, даст Бог, накопит себе на носки без дырок. Хи-хи-хи… Ой! Охранник ощутимо ткнул меня палкой и проворчал:
-941-Г-24! Прекрати верещать! Носки без дырок. Хи-хи.
В принципе, справедливо попало. Уж мне бесчисленное количество раз говорили чтобы я избавилась от своей дурной привычки. Только всё бесполезно, как я не стараюсь. А с похмелья, ещё и хуже всего. А тут кто-то сзади вдруг спросил:
-Господин охранник, можно спросить? А почему у Госпожи Фессалонии обувь всегда…
-Нельзя спросить! - рявкнул охранник. - Сперва разрешение получи, а потом уж спрашивай!
-Так вы же промолчали, а молчание означает согласие, Господин, - подала реплику за моей спиной Марго.
-Глупости! - возразил охранник. - Я просто не успел сказать что спрашивать нельзя.
-Так надо успевать, - заявила Виолетта, - а то, некомпетентно получается, Господин.
-А почему спрашивать-то нельзя? - подала голос теперь Элоиза. - На отказ должна быть причина, между прочим, Господин.
-И вообще, охрана должна о ламиолах заботиться, а не отмахиваться палками! - заявил ещё кто-то в конце колонны. Кажется, одна из незнакомых мне девушек.
-Между прочим, так по закону положено! - решила прибавить и я.
Охранник от такой наглости даже остановился, а вслед за ним и его помощник который вёл за цепь Виолетту. При этом я чуть не налетела носом на её спину.
-Так, - сказал он. - Это что ещё за митинг? Кто начал? Ты? - ткнул он меня палкой.
-Я не начала, я закончила, Господин, - ответила я.
-Это правда, - признал он. - А кто начал?
-Вы меня спрашиваете?
-Тебя, кого же ещё?!
-А почему меня?
-Потому… Э… А потому что, мне кажется, ты же и начала.
-Погодите, Господин, - сказала я, - дело было так. Вы меня стукнули палкой, а потом сказали что у Госпожи Фессалонии носки с дырками. Вот кто-то сзади и заинтересовался.
-Я сказал?! - возмутился он.
-Да, Господин, - подтвердила я.
-Эй, ты, долговязая! - ткнул он Маргариту, - говорил я про…
-А я никакая не долговязая! - заявила Марго.
-Во! - поразился охранник. - А какая же?
-Высокая и стройная, - сказала Маргарита, - неужели не видно, Господин?
-Это… - растерялся охранник. - Это, как его? А причём тут вообще твоя стройность, девка?
-Не девка, а девушка, - возразила Маргарита. - Неужели вам не объяснили, как следует обращаться к рабыням принадлежащим Госпоже Оллитариса? Господин.
А позади захихикали сразу несколько девушек.
-Стоп! Стоп, стоп! - сказал этот идиот и даже выразительно замахал руками. - Молчать! Вы, девки цепные! Вы чего это тут разболтались? Вы чего из меня идиота лепите? Ни про какие носки вашей Госпожи я не говорил. С чего ради?
-С того ради, что это неправда, - сказала прикованная вслед за Маргаритой Анита. - Говорили, и лично я это прекрасно слышала. Господин.
-Про носки говорила эта вот белобрысая! - указал на меня охранник. - А я только приказал ей не бурчать когда не просят!
-Если не хотите чтобы девушка бурчала, так надо ей толу вставлять, - заметила я, - а не драться палкой за собственное упущение.
-И вообще, что это за манера, приличных девушек палками погонять, когда они правильно идут и порядка не нарушают, а? - заявила самая последняя в колонне девушка. - Это неправильно, на это и пожаловаться можно!
Я подумала что охрана сейчас рассердится и отделает нас палками всерьёз, но охранник вдруг упёр руки в бока и захихикал, а потом сказал:
-Что, в клетках засиделись, да? Много лишней энергии накопилось? Как раз, то, что надо. Уж вам скоро энергия понадобится. А ну, пошли, бездельницы!
Тут нас потащили дальше, и вскоре мы прибыли в большую комнату, оборудованную длинным рядом привязных колец, к которым и принялись нас приковывать за ошейники, размыкая общую цепь. В таком виде нам и стоять долго не пришлось, потому что почти сразу появилось несколько Госпожей в голубых покрывалах, которые с деловым видом принялись нас осматривать. А одна из них, невысокая и с острыми глазками заявила что она первая и даже предъявила охране меленькую табличку. Никто ей и не возражал, а она почти сразу же указала пальцем на меня и заявила:
-Вот эту, вот!
А потом долго бродила взад и вперёд и осматривала остальных. Так долго, что другим дамам это не понравилось и одна из них сказала:
-Госпожа, да выбирайте же наконец. Право, можно любую взять, на мой взгляд.
-Это на ваш взгляд, - возразила остроглазая, - а вопрос тонкий. Текущая обстановка такова, что наилучший эффект обеспечивают максимально похожие парочки.
-Ну так и брали бы Уна-Твикли, Госпожа, - посоветовала ей другая дама.
-Твикли у них все страшные, - сообщила остроглазая. - Неудивительно, что они их никак продать не могут. А тут почти все девушки тёмной масти.
-Ну так возьмите двух тёмненьких, - посоветовали ей, - хотя бы вон ту, и ту.
-Ха! Да разве вы не видите, что эта вот блондиночка качественно выше внешностью чем любая из них?
Мне такое заявление конечно понравилось, только не понравилось другое, то что эта дура так говорит при всех. Мне вовсе не хотелось чтобы остальные девушки обиделись на такую оценку, тем более что половину из них я с полным правом могла назвать своими подружками. Я даже подумала что если, к примеру, Элоиза сейчас заспорит с такой оценкой, то будет права. Но Элоиза благоразумно помалкивала. Между тем, блондиночками тут кроме меня были только Элоиза и Хельга Айлесберг. Вот их-то и рассматривала придирчивая Госпожа, никак не решавшаяся сделать выбор. Наконец она выбрала Хельгу, наверное за то что та была примерно моего роста. Хельга конечно красивая девушка, но уж этот скандинавский оттенок всё равно испортит любую красавицу. Хоть и в слабой степени, но лицо у неё было несколько угловатым и вытянутым. Ну, не в такой степени, разумеется, как у Немки Маргариты, но всё равно, тут уж остроглазая Госпожа была совершенно права насчёт превосходства моей внешности. Вот если подойти непредвзято с профессиональной точки зрения, сравниться со мной тут могла лишь Элоиза Скиннер, да и то, лишь в том случае если бы она контролировала выражение своего лица. Потому что естественное выражение моего лица было вполне фотогеничным, а вот у злючки Элоизы прекрасно проглядывала наружу её скандальная сущность, стоило ей только расслабиться и потерять контроль. Правда, та же Элоиза не раз говорила что при естественном выражении моего лица, это самое моё лицо можно охарактеризовать как мордашку провинциальной дурочки. Но если это даже и так, ну и что? Провинциальные дурочки как раз фотогеничны если у них черты лица приятные, а вот злючку как ни поверни, она всё равно не будет смотреться пока не прикинется такой же дурочкой как… А, между прочим, я и никакая не дурочка вообще! А если у меня мордашка провинциальной дурочки, это ещё не значит что я и сама дура. Хотя, конечно, выражение лица имеет какую-то связь с умственными способностями, поскольку…
Тут, к моему счастью, я заметила что мне затыкают рот. О! Это правильно, не то я сейчас набормочу такого, о чём потом сама пожалею. Да и тола на этот раз оказалась достаточно удобной. А то что и Хельгу заткнули такой же пробочкой успокоило и моё чувство справедливости. Остроглазая Госпожа пристегнула нас с ней на общий поводок, отомкнула от колец и повела за собой. Мы достаточно долго шли за ней по коридору, бренча своими цепочками. Потом мне это показалось забавным. Эта Госпожа была мелковата, а мы с Хельгой девушки нормального, достаточно высокого роста и пропорционального телосложения. Я подумала что если бы мы захотели, то несмотря на наши цепи мигом скрутили бы эту Госпожу и поменялись бы с ней местами. Ну, я это конечно просто так подумала, без всяких планов действия в этом направлении. Только эта мысль начала свербить мою неправильную головку. А что? Если и в самом деле? Вся моя беда была в том, что я так и не смогла твёрдо решить, чего я собственно желаю? Привыкнуть к роли рабыни, или же добиваться свободы, как и подобает девушке из современного демократического общества? Вот именно. Я и сама не знала, как мне следует себя вести, да к тому же ещё и устала от всего и собиралась отдохнуть по мере сил. В результате же выходило так, что вместо меня за меня всё решали обстоятельства, я же ещё и недовольной себя чувствовала. Поскольку, кому же понравится, когда какие-то там обстоятельства тащат тебя по жизни не спрашивая твоего мнения. Конечно, чтобы такое недовольство можно было признать справедливым, надо было бы это самое мнение иметь. Так что, я сама же и виновата была в собственном недовольстве, а кому нравится ощущать себя виноватой?
А ведь и вправду, сейчас был неплохой момент для того чтобы сбежать. Да это, пожалуй, и получилось бы. Прежде чем забрать нас, Госпожа коротышка получила от охранника связку ключиков, явно от наших цепей. А её покрывала тоже могли оказаться очень кстати. Самое же главное, я была в данный момент не привязана ни к кольцу, ни к унитоле, да и в клетку не заперта. Это при том, что рабыня почти всегда надёжно к чему-нибудь прикована. А что если и вправду, а? Напасть на коротышку, отобрать ключи, освободиться от цепей, накрыться её покрывалами. Ха! Сбежать, отыскать Сильвию-Аллисандрию с её свежеосвобождёнными подругами, рассказать им обо всех секретах мерзкого руководства Гедоникса, да и о своих способностях тоже. По части управления рукой Хенды. Посоветовались бы, да и решили, как быть. Может и разогнали бы всех этих мерзавок и мерзавцев корчащих из себя слуг народа, а потом может и справедливое устройство общества сумели бы организовать. А что? Сначала в Гедониксе… Нет, зачем? Сначала, вот, в Генозисе, если уж мы тут оказались. А потом и в других местах, так чтобы никакой войны с Гедониксом не получилось. И в мировом масштабе. Мирным путём, насколько возможно. А уж эту Гедонисскую стерву Пе-пе и других тамошних мерзавок пускай себе на здоровье Оллитарисские Нолы в коляски позапрягают! Да я сама эту Пе-пе запрягу, и не поморщусь даже! Ага. А в парочку к ней местную Ному Оллитарха, знаменитую Госпожу Систонилию Мона-Генози. Запросто. В упряжке и с одним глазом бегать можно. Кстати, они бы хорошо подошли друг к другу. Обе примерно одинакового роста и пухленькие, на народной крови раздобревшие, негодяйки такие! Правда о том, насколько Госпожа Систонилия угнетала собственный народ, я даже смутного понятия не имела, зато она передо мной настолько была виновата, что и без народного угнетения вполне заслуживала упряжки. Да Бог с ней, со мной и с моими обидами, но вот Присцилу я этой мерзавке никогда в жизни не прощу!
При воспоминании о Присциле у меня снова неприятно заныло сердце. А также я припомнила о том, что думать следует не только о своих желаниях, а и о желаниях тех, кто с тобой связан. Да. А в данный момент со мной была связана Хельга, причём в буквальном смысле. Цепью за шею. Чего это я одна всё решаю? А ей, вот, может, нравится быть рабыней, я её спрашивала, что ли? С одной стороны, можно подумать, что нравиться такое никому не может, а с другой стороны, разве я сама только что не сомневалась, что для меня лучше, рабство или борьба за свободу? Да по ходу этой борьбы можно ещё меньшую свободу заиметь, чем сейчас. Вот именно. Плётку, кнут, мокрую камеру, колодец с крышкой, силовой вал и механический прут. А у положения рабыни тут и законные перспективы имеются. А что? Рабыня, в конце концов, и Униолой стать может. Даже Униолой Хронваргера, такого как… Ага, размечталась! Ну и размечталась, а что, нельзя? А чем я хуже других? Я, может, даже и лучше. Уж достоинства моей внешности тут никем не оспариваются, а у меня ещё и характер покладистый, эрудиция и незаконченное высшее образование даже. Да я вообще сокровище. Не верите, так посмотрите за какую сумму меня Унилонис продал! Хотя, конечно, там особый случай был. Так и случаи особые с кем попало не случаются, между прочим. А если случаются, то не с кем попало, а…
-То есть? - спросила я саму себя, - хочешь быть рабыней и выйти замуж за Хронваргера?
Ох. Все мои потуги пропали даром. Я так и не поняла, чего я хочу. Тут мне пришла в голову здравая мысль. Такая раздвоенность в желаниях, - это пока я так вот иду на цепочке неизвестно куда. А вот если меня вскорости, скажем, запрягут в тележку и станут обижать и унижать, мне вмиг захочется свободы. А если отведут в ресторан и поставят хорошую бутылочку и укольчик Квингса, то я сразу решу что хочу быть рабыней и ничего больше. Вот-вот, наркоманка несчастная!
Ага. Вот и выход. Госпожа вывела нас из недр на свежий воздух. Стоянка транспорта. Площадка была небольшой и вмещала всего несколько колясок. Госпожа, ни слова не говоря, подвела нас к тележке запряжённой двойкой девушек и принялась пристёгивать цепочками к задней перекладине. Пристегнула она нас не совсем обычно, каждую отдельно за середину ручной цепи. Потом отомкнула наши щиколотки и сняла ножные кандалы. А толы оставила в наших ротиках. Мне показалось, что она наконец-то с неудовольствием покосилась на моё грязное платье, только ничего не сказала, а освободила упряжных девушек от пут, уселась на коляску и тронулась. Ну а мы, понятное дело, побежали за коляской. Эта Госпожа вероятно была опытной наездницей, потому что вела коляску ровно и с правильной скоростью, то есть, с такой скоростью которую обычно выбирают если никуда особенно не торопятся. При этом упряжные девушки идут быстрым шагом, а привязанные позади бегут лёгким бегом. Лёгкий бег по скорости соответствует быстрому шагу, только выглядит красивее, да ещё сопровождается звоном цепочек, колокольчиков и украшений. Да и рабыне прикованной сзади такой темп бега позволяет до какой-то степени поглядеть по сторонам.
Несмотря на не такой уж ранний час, движения по карнизу сейчас почти не было. Мало того, когда мы побежали на спуск в торговую зону, количество транспорта почти не прибавилось. Да и пешеходов было по меньшей мере втрое меньше обычного. Было такое впечатление, что большая часть жителей попросту попряталась по домам. Тут я припомнила ночную колонну арестанток и предположила даже введение военного положения. Вот только с кем собирались воевать? Ну не с уцелевшими же Гедонисскими Защитницами, в самом-то деле? Или местный социальный психоз поднялся до такого уровня? Впрочем, может быть улицы были безлюдными по другой причине? Какое-нибудь новое массовое зрелищное мероприятие, к примеру. Да, как же. Массовые аресты, - вот это вернее. Впрочем, народ на улицах всё же был, а насколько озабоченный у этого народа был вид, этого уж я разглядеть не могла. Заметила только что в нескольких местах Госпожи в покрывалах стояли кучками, словно бы о чём-то совещаясь. А вот уличной охраны встречалось совсем мало. Уж не предстоит ли и в самом деле война и всеобщая мобилизация? Очень интересно. А вот вопрос, каково тут приходится рабыням в случае войны? Уж верно, ничего хорошего. Мобилизуют в какие-нибудь военно-транспортные части чтобы осадные орудия перетаскивать. Или валы крутить, если местное оружие на электричестве работает. Нет уж, если на то пошло, то я вообще пацифистка, хотя к военным и отношусь с уважением. К Сильвии-Аллисандрии, например. Ага, как и предполагалось, бег на цепочке начинает постепенно склонять мои желания в сторону свободы и демократии.
А пока я так рассуждала, коляска свернула в узкий проулок между двумя магазинами и заехала во внутренний дворик. Госпожа быстренько спешилась, привязала упряжку, а нас с Хельгой отстегнула и потащила за собой внутрь помещения. Скорее всего, мы зашли в один из магазинов с чёрного хода и теперь пробирались сквозь штабеля ящиков и коробок. Вскоре мы добрались до костюмерной комнаты, похожей на другие комнаты где меня раньше переодевали. Только тут было теснее из-за обилия вешалок, ящиков и другого хлама. Сейчас же появились рабыни, которые принялись нас переодевать. Смысла подобного переодевания я сразу не уловила, даже немного забеспокоилась. Это потому что мы вскоре оказались полуголыми, в одних лифчиках и трусиках, да ещё слегка модернизированных. А именно, в интимных местах имелись дырочки, в результате чего теперь у нас наружу торчали соски и нижние губки продетые железными колечками. Мало того, к этим колечкам ещё и подвесили тоненькие цепочки с колокольчиками. Потом нас обули в блестящие туфельки сшитые из какой-то металлообразной ткани, а на головах завязали косынки из того же материала. Вслед за тем, заковали в весьма увесистые цепи, соединяющие ноги с поясным обручем, ручные же браслеты оказались почему-то столь велики, что даже не были раскрывающимися, поскольку рука в них свободно проходила и так. Правда, несмотря на тяжесть, цепи были красивыми, потому что каждое звено было отполировано до зеркального блеска, не говоря уже о ручных и ножных кольцах. А то что последовало дальше, мне совсем не понравилось. Рабыни притащили внушительных размеров деревянные колодки и принялись монтировать их на наши шеи и руки. Правда, тут же оказалось что несмотря на устрашающий размер, деревяшки эти были подозрительно лёгкими, наверное доски были составными, пустыми внутри. Кроме того, и сделаны они были красиво, если вообще можно называть красивыми подобные приспособления. Моя шея прошла в вырез вместе с ошейником, а сложенные спереди руки точно поместились в переднюю дырку. Ну а ручные кольца кандалов соскользнули на локти и заняли предназначенное для них место. Да, над этим костюмчиком, конечно же, поработал местный дизайнер. Колодки заперли на два крючка, чего было бы вполне достаточно в функциональном смысле, только тут явно присутствовал и другой смысл, сообразуясь с которым, их ещё скрепили тремя полосами из полированного железа. Спереди, сзади и между руками и шеей. Мало того, эти полосы тут же пробили гвоздями с огромными полукруглыми головками просунутыми в заранее просверленные дырочки. И, словно ещё и этого было мало, колодки вдобавок и заперли на два висячих замка, продетых в передние и задние скобы. А потом к каждому из четырёх углов подвесили по большому колокольчику, и такими же колокольчиками украсили наши носовые кольца. Ну и ну! Заключительным же штрихом оказались блестящие стальные насадки на наши ротовые затычки.
Госпожа Коротышка окинула нас быстрым взглядом, осталась довольной и потащила из комнаты. Мы ковыляли за ней издавая невозможный звон, лязг и даже деревянное поскрипывание, с трудом протискиваясь в узких местах. Вскоре мы оказались в большом торговом зале магазина, явно торговавшего металлоизделиями. Цепями, клетками, ошейниками, унитолами и тому подобным товаром. Тут наконец-то Госпожа соизволила провести с нами коротенький инструктаж.
-Девушки, - сказала она, - вы будете стоять на входе и привлекать покупателей. Ты старшая девушка, - ткнула она меня литоной. - Ты будешь выбирать, когда принять какую позу, когда поклониться, когда выпрямиться, когда присесть, когда на колени встать. А ты, - ткнула она Хельгу, - делай как она, чтобы красиво выглядело. Вот и всё, там уж сами смотрите, как покупателей привлечь. Вашей хозяйке нужны деньги, вот ваш заработок и будет зависеть от количества покупателей которые решат сюда зайти. Ну а если придёт мало, меньше нормы, вы обе получите плётки, понятно?
-У! - сказала я, как старшая девушка.
-Никаких возражений! - сказала Госпожа. - Старайтесь. Я тут никого без вины не наказываю. Вы обе достаточно привлекательные девушки, если постараетесь, - запросто справитесь с нормой.
-У? - ещё раз сказала я, в том смысле, чтобы она хотя бы сообщила нам, а какое количество-то является нормой? Уж не знаю, поняла она меня или нет, только она ответила:
-А, знать не положено!
И потащила нас наружу через парадный вход. Справа и слева от двери имелось по огромному железному кольцу, и мы тут же оказались прикованными к этим кольцам короткими крупнокалиберными цепями за задние замки колодок.
-Работать, девушки, - напутствовала нас Госпожа и, как водится, слегка стегнула обеих по попкам литоной. Госпожа ушла, а мы посмотрели друг на друга, хлопнули глазами и сказали: «У!». А чего у-кать? Я и раньше видела таких вот девушек-манекенщиц на входе в торговые учреждения, вот теперь и сама попала. Ну, работа, наверное, не хуже других. Уж лучше, чем вал крутить. Только вот, долго ли можно выдержать в таких колодках? Я пошевелила руками и шеей и ощутила несколько странное чувство. Вроде смутной безнадёжности. Уж эти мне замки, а главное пробитые гвоздями железяки, охватывающие бруски. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько крепко закованной. Даже сидя в клетке. Как говорила мне когда-то Госпожа Валисалия, - посадила бы она меня в колодец с крышкой, если бы не была уверена, что это не поможет. А вот сейчас… Да, мне ведь уже кто-то говорил что когда девушку забивают в колодки, это хорошо способствует осознанию ею своего места в жизни и просветлению разума в правильную сторону. В том смысле, что девушка тогда быстро начинает ощущать свою зависимость от собственника и полную невозможность изменения такого положения вещей. Наверное, если бы мне, к примеру, удалось в таком виде сбежать и оказаться, скажем, на необитаемом острове, вряд ли я смогла бы когда-нибудь избавиться от таких надёжных колодок. Пришлось бы мне до старости лет оставаться закованной в эти деревяшки и приспособиться к жизни в этих условиях. Питаться растущими на деревьях плодами, которые можно срывать одним ртом, нужду справлять не подмывая попку, а для того чтобы спать вырыть ногами в песке узкую ямку для помещения туда колодки. Ну, чтобы щёчка смогла опереться на песок. Да, это выглядело бы забавно и стимулировало бы девушку к повышенной изобретательности, что конечно же ещё сильнее развило бы мои высокие умственные способности. Таким образом, правомочным выводом в текущем положении является вывод о том, что заковывание девушки в колодки способствует повышению уровня её умственного развития. Я даже представила себе школьный класс где ничему не учат, а просто надевают ученицам на шею колодки и выдерживают в таком виде до тех пор пока их умственные способности не повышаются до заданного уровня. Хи-хи. Очень может быть, что в этом случае логично было бы доработать конструкцию школьных парт и скамеек таким образом, чтобы обеспечивалась любая требуемая степень защемления рук, ног и шеек учениц соответствующими вырезами регулируемого диаметра. Вот тогда бы вряд ли кто-нибудь из них сбегал бы с уроков, и вообще, проблема школьной дисциплины раз и навсегда разрешилась бы наилучшим образом. А если ещё ввести в школьный обиход такую полезную вещь как плётка для девушек…
Тут я наконец припомнила зачем нас сюда поставили, и что за нерадивость нам обещана плётка. Между тем, пока что вообще никто в магазин не соизволил зайти, хотя многие прохожие и поглядывали на нас проходя мимо. Правда, мне вовсе не хотелось кланяться всем этим проходимцам, а тем более, вставать на колени. Но и в обещанной плётке ничего хорошего не было. Тогда я решила строить глазки наиболее перспективным клиентам, надеясь что этого окажется достаточно. Некоторое время я понапрасну трудилась, а потом заметила что Хельга и не думает мне помогать. Мало того, она ещё и посмеивалась глядя на мои усилия. Я хотела возмутиться, но столкнулась с неожиданной проблемой. Дело в том, что у меня не было никаких возможностей чтобы повлиять на поведение напарницы. Я даже и словесно не могла её вразумить, поскольку у нас обеих во рту были затычки прикрытые металлическими обтекателями, делающими нас похожими на двух идиоток подавившихся железными огурцами.
-У! - сказала я на всякий случай, на что мне нагло ответили:
-У-у!
Ну и ладно. Я прекратила напрасные усилия и принялась просто разглядывать публику. Но тут первая же попавшаяся мне на глаза голубая тумба указала на меня литоной своей спутнице и заявила:
-Вы только взгляните до чего обнаглели эти миниуни!
-И не говорите! - поддакнула спутница и тоже уставились на меня.
А чего я такого сделала-то? Может, им не понравилось то что я практически не одета? Да с каких это пор нижнее бельё стало считаться неприличным там, где девушек запросто и голыми водят по улицам? А кто его знает? Обе эти Госпожи были облачены в голубые покрывала и в чадру без вышивок, а на поводках у них было по прилично одетой девушке-рабыне. Очень может быть, что эти дамы принадлежали к какому-нибудь из бесчисленных местных обществ на почве пристрастия к классическим одеждам и обычаям.
-Эй, рабыня! - тем временем сказала мне первая тумба и резко стегнула меня литоной по колодке перед сведёнными вместе руками, - а ну, на колени!
Я машинально подогнула ноги и поехала вниз коленками, как приказывали. При этом цепь пристёгивающая мою колодку к кольцу тут же натянулась и вывернула её вверх вперёд. И я сама собой оказалась не только на коленях, но ещё и в поклоне, не говоря уже о сложенных ручках. Надо же! Зато моя поза немедленно понравилась Госпоже. Она похлопала меня литоной по щекам и сказала уже гораздо менее строгим голосом:
-Ты что же, рабыня, не знаешь что миниуни не должна поднимать своих глазок на Госпожу Нолу без разрешения?
-У, - только и сказала я.
-Хи-хи-хи, - добродушно хихикнула спутница Госпожи. - Уж не сердитесь на неё. Наверное эту рабыню просто поразила ваша красота, вот она и вытаращила на вас свои глупые глазки.
-Да? - возразила Госпожа. - Как это она могла разглядеть меня под покрывалами?
-Ну, настоящую красоту женщины и под покрывалами видно.
-А я так думаю, она просто нагло разглядывала прохожих, так будто она им ровня.
-Ну…
-Именно так. Между прочим, многие рабыни белой масти стали позволять себе много лишнего с тех пор как эта белобрысая мерзавка Мелани Спайк…
-О! Нет-нет, пожалуйста, не надо, Госпожа! - взмолилась спутница. - Ради Оллитары, только не про эту самую Мелани Спайк! Уж эта Мелани Спайк до того всем надоела, что… Ох!
-Действительно, - согласилась Нола. - Много чести для этой мерзавки, чтобы мы ещё тут о ней вспоминали. А ты, девушка, - постучала она меня литоной по нижней челюсти, - не забывай о правилах поведения, не то твой собственник вынужден будет наказать тебя плёткой для твоей же пользы. Да.
-Угу, - сказала я и демонстративно дёрнула колодку задней цепью чтобы показать что ниже наклониться не представляется возможным. Госпоже это явно понравилось, потому что она тронула меня литоной за щёку и сказала:
-Ничего-ничего, рабыня должна подчиняться цепи на которую её посадили. Главное ведь это не то чтобы поклониться, а то чтобы девушка-ламиола имела искреннее желание это сделать. Ты же ведь понимаешь, что девушку-ламиолу сажают на цепь исключительно в её интересах, чтобы обеспечить надёжную защиту и хорошее, спокойное настроение…
-Хи-хи-хи, - сказала спутница Госпожи. - А вот и не так.
-Почему это, не так? - удивилась Госпожа.
-Потому что от девушки-ламиолы требуется разное настроение. Когда спокойное, а когда и возбуждённое, вплоть до экстаза, если дело происходит, к примеру, в спальне Господина. А на цепь ламиолу сажают всегда.
-Да, вы совершенно правы, - улыбнулась складками чадры Госпожа. - Как всё-таки хорошо, что все ламиолы непременно должны находиться на привязи. Вот поглядишь на надёжно прикованную за ошейник ламиолу, и сразу спокойнее на душе становится.
-Угу, - подтвердила я снизу и попыталась доступными телодвижениями довести до сведения Госпожи что ей следовало бы посетить магазин у меня за спиной. Но та либо не поняла, либо не собиралась транжирить свои денежки на игрушки для рабынь. Обе Госпожи величественно удалились, причём вторая Госпожа незаметно для первой оглянулась и скорчила мне рожу, а вслед за ней то же сделала и её рабыня. Вот мерзавки!
Я, кряхтя, поднялась и снова утвердилась на ногах. Тут и Хельга наконец отреагировала на мои действия. Насколько я поняла её мимику, она посоветовала мне наплевать на всех рабовладельцев, стоять и отдыхать, пока позволяют обстоятельства.
Я повертела попкой намекая на обещанную за нерадивость плётку. В ответ она изобразила мнение, что плётки нам всё равно не избежать, независимо от результатов труда. С чего бы у неё такой пессимизм? Из предыдущего опыта, что ли? Но поговорить нам не дали, потому что тут, откуда ни возьмись, появилось несколько бездельниц и даже бездельников. Они принялись разглядывать нас и рассуждать на темы сочетания колодок с цепями, верёвок с путами, а трусиков и лифчиков с вырезами в деликатных местах. Правда, никто не высказывался негативно о наших собственных личностях, но я себя почувствовала примитивной вешалкой для демонстрации рабских причиндалов и несколько рассердилась. Это сейчас же было замечено одной из Госпожей, которую я поименовала «толстомордой» за её кругленькое личико.
-Поглядите, какая прелесть, - проворковала она. - Как прелестно выглядит, когда рабыня закованная в колодки сердится и пытается проявить неповиновение или несогласие со своим положением.
-Что же может быть прелестного в неповиновении рабыни? - удивилась другая Госпожа, у которой была на носу чуть заметная родинка, за что я незаслуженно обозвала её «конопатой».
-Да то, что колодки как нельзя лучше демонстрируют бесполезность неповиновения и справедливость бессильного положения любой строптивицы, - разъяснила Толстомордая. - Представьте, как хорошо выглядели бы в колодках все эти Аннолиусские выскочки.
-Э… Гедонисские преступницы, вы хотели сказать? - уточнила Конопатая.
-Гедонисские преступницы? - удивилась Толстомордая. - Гедонисские преступницы, это само собой разумеется. С Гедонисскими преступницами всё в порядке, раз уж их повсеместно заключают в стоячие клетки и всё там, что положено, с ними делают. А вот Аннолиусских мерзавок я бы тоже всех забила в колодки и приставила бы к общественно полезному делу.
-Всех? - уточнила ещё одна Госпожа про которую ничего нельзя было сказать по части внешности, потому что внешностью она представляла просто кучу достаточно мятого голубого шёлка с узенькой щелью. Но я тут же прозвала её «пугливой», потому что она свою реплику подала несколько испуганным голосом.
-Всех! - уверенно сказала Толстомордая. - Непременно всех, во главе с этой мерзавкой Хеленололией-Алоизией-Аненолонией! Язык-то сломаешь такое имечко выговаривая!
-Хи-хи. Вот именно, - подпела ей Конопатая. - Много чести для этой девки Хеле-ало-лоньки, чтобы мы, Госпожи Генозиса, ещё такие заковыристые имена полностью выговаривали. Она себе наверное специально такое имечко придумала чтобы показать, что кто-то там неспособен его с одного раза запомнить и таким образом продемонстрировать превосходство собственных умственных способностей над окружающими.
-Не на таких напала, - заявила Толстомордая. - Мы не таких ещё видали! И вообще, дело не в имени, а в сущности поведения этих Аннолиусских выскочек. А за это их поведение давно пора ввести закон чтобы они в приличном обществе находились закованными в колодки, а свои головные клеточки пускай на ночь себе надевают, если уж у них такая непреодолимая склонность к подобным извращённым предметам туалета.
-Ну, вы уж сильно… это… как его? Радикально высказываетесь, - заметила Госпожа Пугливая.
-А за радикальные высказывания нынче и поплатиться недолго, - вставил реплику находившийся на заднем плане Господин, достаточно сильно похожий на оборванца, да ещё с оборванной девкой на поводке.
-Не вижу ничего радикального в том чтобы предлагать заковать в колодки тех, кто как раз колодок и заслуживает! - бесстрашно ответила Толстомордая, - тем более, что это было бы им на пользу.
-Хи-хи-хи, - снова хихикнула Конопатая, которая, вероятно, была не в меру смешливой Госпожой. - Я думаю, Аннолиусские Госпожи не согласились бы с таким предложением, а то и возмутились бы. Колодки! Может, лучше просто заковывать их в медные ошейники?
-В медные? - растерялась Толстомордая. - А почему в медные-то?
-А за пристрастие к красному цвету. Хи-хи.
-Хи-хи, - поддержала Толстомордая. - Нет, ни в какие не в ошейники, а непременно в колодки. В прочные деревянные колодки. И чтобы с колокольчиками, как вот тут, - шлёпнула она литоной по колокольчикам подвешенным к моим колодкам.
-Но почему же не в ошейники? - спросила Конопатая.
-Да как же вы не поймёте? - возмутилась Толстомордая. - Ошейник это атрибут рабыни! Сколько у нас примерных девушек-рабынь, правильно понимающих жизнь и гордящихся надетым на них ошейником? Полным-полно. Разве можно их обижать, украшая ошейниками всяких недостойных персон? А колодки, как правило, воспринимаются в качестве орудия вразумления и наказания. Вот тут как раз такой случай. Я полагаю, если бы мы сумели всех иногородних выскочек обязать при нахождении на нашей территории носить на шее колодки, это быстро посбивало бы с них спесь и поставило бы на соответствующее место. Для их же пользы, в конце концов.
-Очень интересное предложение, - одобрила Пугливая. - А вы уж не собираетесь ли внести такую инициативу в законодательную комиссию, уважаемая Госпожа?
-Ага, сейчас! - отпёрлась Толстомордая. - Чтобы куча психических Госпожей из Аннолиуса принялась гоняться за мной с ножами и топорами? Мне ещё жизнь дорога.
-А если вам жизнь дорога, так вообще бы не болтали на такую тему, - вставил Господин Оборванец.
-Да бросьте, - сказала Конопатая. - Так уж прямо и слова не скажи. А хорошо было бы поглядеть как эти красные гордячки корчились бы в колодках и выражали своё неудовольствие всякими гримасами и телодвижениями.
-А почему же не словесно? - не поняла Пугливая.
-Потому что им следовало бы непременно закупорить ротики толами. А как же? А вдруг они начали бы ругаться? Мы ведь не такие кровожадные чтобы подводить иногородних Госпожей под их же глупое законодательство о подрезании язычков за сквернословие?
Тут все Госпожи и даже Господин принялись хихикать, весьма довольные своим остроумием. А под конец Госпожа Толстомордая снова указала на меня и сказала:
-Уж конечно, этой рабыне велено прикидываться недовольной колодками и цепью. Это для того чтобы заманивать нас, потенциальных покупателей в свой магазин. Неужели ещё есть кто-то, кого можно было бы обмануть подобными примитивными хитростями? А мы, вместо того чтобы транжирить денежки, лучше бесплатно на представление поглядим.
-А вторая рабыня стоит как бревно и вообще бездельничает, - справедливо заметила Конопатая. Это была совершеннейшая правда. Хельга точно бездельничала словно статуя. Интересно, а когда её плёткой лупить станут, она и тогда такой вот невозмутимой останется? А вот, если бы нас в тележку запрягли, как бы она себя вела? Как я на собственной шкуре проверила, у этих мерзких рабовладельцев существует множество безотказных способов для усмирения строптивых девок и направления их на правильный путь. С другой стороны, а почему я одна должна надрываться? Обидно, между прочим. Тут я решила уподобиться напарнице и перейти на бревнообразное поведение, то есть, ничего не делать. Госпожа Толстомордая тут же отреагировала на это и сказала:
-Что, рабыня, устала гримасничать?
-Угу, - признала я, потому что не отвечать когда к тебе обращается Госпожа Нола, - себе дороже обходится.
-А рабыне жаловаться на усталость не следует, - сообщила она. - Хорошей рабыне, я имею в виду. Хорошая рабыня должна старательно исполнять порученное ей дело, а о том насколько она устала и когда ей следует отдыхать, решает её собственник. Правильно?
-Угу, - согласилась я.
-Так что же ты стоишь без дела? Ну-ка, продолжай кланяться, строить глазки и заманивать нас в магазин. Ну?
-У! - сказала я и указала на неё затычкой.
-И как это понимать? - спросила Госпожа.
-Наверное, она имеет в виду, - сказал Господин Оборванец, - что не она устала, а вы, Госпожа, вероятно уже устали приставать к цепной девушке, и шли бы вы куда подальше, отдыхать.
Госпожа Толстомордая возмущённо вытаращилась, а две другие Госпожи нагло захихикали. Только отвечать за это пришлось мне, потому что она повернулась, ухватила меня за переднее кольцо колодок, потянула к себе, так что моя задняя цепь натянулась до упора и спросила:
-Ах ты мерзкая негодяйка! Так ты позволяешь себе посылать к чёртовой матери Госпожу Генозиса?!
Знаете, несмотря на все мои приключения, моя натура какой была, такой и осталась. Я терпеливая девушка, но если меня целенаправленно доставать, то за себя не отвечаю. Скованная цепями и колодками, я конечно мало чего могла, но эта дура слишком близко подтащила меня к себе и поплатилась за это. Я натянула ножную цепь и наступила каблучком на её ступню, обутую в лёгкую туфельку. Что тут началось! Госпожа завизжала, отпрыгнула назад, ухватилась обеими ручками за больное место и запрыгала на одной ножке. Надо сказать, одеяния Нолы вовсе не предназначены для подобных упражнений, поэтому ничего удивительного не было в том, что Толстомордая тут же запрыгнула на собственный хвост, запуталась в подолах и грохнулась на землю. Я не думаю, что при этом она сильно ушиблась, особенно если на ней был хотя бы половинный комплект общепринятых Господских одежд, однако вопила она за троих. А эти самые трое, вместо того чтобы помочь, в очередной раз захихикали и пустились наутёк, куда подальше от ответственности. А вот Хельга поглядела на меня странным взглядом и сказала:
-У-у-у-у.
Вопила Толстомордая весьма долго. Я даже стала беспокоиться, не покалечила ли я её всерьёз? Собственных туфелек я особенно не разглядывала когда нас одевали и обували, а сверху колодки и заглянуть не могла. Очень могло случиться, что вместо каблучков на мне были шпильки, достаточно острые чтобы проткнуть ступню всякой недотёпе. В таком случае, ей следовало бы не вопить катаясь по земле, а бежать к доктору пока не случилось заражение крови. Впрочем, крови я чего-то не видела, да и дама наконец перестала вопить, выпуталась из своих покрывал, отряхнулась, поглядела вокруг, и убедилась что свидетели исчезли. Тогда она туго натянула на нос чадру, подтянула покрывала, наставила на меня литону с безопасного расстояния и сказала:
-Так, мерзкая бунтовщица. Так-так-так. Э…
-У! - помогла я ей, а то, возможно, она позабыла, что в подобном случае следует пообещать рабыне плётку, клетку, пытку, мокрую камеру и силовой вал на механическом пруте. Удивительно, но она меня поняла, потому что сказала:
-Вот именно!
А потом она отправилась в магазин, старательно обходя меня стороной, для чего оттеснила своей попкой Хельгу в сторону на всю длину её цепи. Я подумала, что Хельга могла бы проявить солидарность и хотя бы коленкой пихнуть Толстомордую в задницу, но ничего такого не случилось и Госпожа Нола благополучно проникла внутрь магазина. Наступила нездоровая тишина. Мне теперь уже не хотелось работать, да и какая может быть работа, когда ты ожидаешь скорой расправы? Между тем, тут-то как раз и повалили покупатели и покупательницы, причём некоторые проходя мимо таращились на нас как на что-то необычное. А одна упакованная в покрывала дама, примечательная тем, что при ней не было рабыни, и вовсе странно на меня посмотрела своей глазной щелью. Нет, до чего же всё-таки эти завязанные в свои наморднички дамочки походили на грабительниц банков!
Но вот наступил и час расплаты. Из магазина появилась Госпожа Толстомордая в сопровождении арендовавшей нас Госпожи Коротышки. Только возле меня они не задержались, а проследовали дальше, до проезжей части. При этом я заметила что Госпожа Толстомордая отчасти прихрамывает на одну ногу. Теперь они остановились и стали препираться. То есть, препиралась пострадавшая, периодически указывая своей палкой в мою сторону, а Коротышка пыталась её успокоить, всё время поглядывая на дорогу. А вскоре подъехала коляска-четвёрка и затормозила рядом с ними. Я догадалась что хозяйка магазина вызвала для пострадавшей экипаж и теперь пытается поскорее сбыть её с рук, наверное чтобы скандал не мешал торговле. Но Госпожа Толстомордая раскусила её. Я бы на её месте тоже решила воспользоваться моментом и выколотить максимальную компенсацию убытков за моральный и физический ущерб. Только эта Госпожа, как видно, не столько заботилась о финансах, сколько жаждала крови. Она становилась всё более агрессивной и делала попытки приблизиться ко мне, только Коротышка вежливо оттаскивала её назад. Вероятно, Госпожа Толстомордая опасалась что принципиальный вопрос о расправе с напавшей на неё рабыней заболтают, и мерзкая ламиола легко отделается. А Коротышка, видимо, ничего существенного по части расправы твёрдо не обещала, ну разве что, формальную порку плёткой, поскольку я ведь даже и не являлась её собственностью. Вот и дошло до того, что пострадавшая склонялась к тому, чтобы расправиться со мной собственноручно. Назревал скандал, мало того, ещё и народ собираться начал. В частности, некоторые покупатели повыскакивали из магазина чтобы полюбоваться более интересным зрелищем. Дошло уже почти до драки между Толстомордой и хозяйкой магазина, как вдруг та самая Госпожа что недавно заходила в магазин без рабыни ловко ухватила Толстомордую за локоть и что-то сказала ей на ухо. Дело в том, что к этому времени Толстомордая уже достаточно близко подобралась ко мне, поэтому дальнейший разговор этих достойных дам я прекрасно расслышала. Мало того, голос замотанной в покрывала дамы мне даже показался знакомым. Так вот, реплика этой дамы остановила Толстомордую, которая заинтересовалась и спросила:
-И каким же образом?
-Очень эффективным, а главное, совершенно законным.
-А именно?
-Позвольте объяснить. Дело в том, что я вам вполне сочувствую. Где это видано, чтобы ламиола позволяла себе нападать на Госпожу Нолу?! Да ещё наносить ущерб её здоровью! Такого спускать нельзя!
-Понятное дело, - кивнула Толстомордая.
-С другой стороны, - сказала Замотанная, - никто из нас не имеет права собственноручно наказывать ламиолу не являющуюся нашей собственностью.
-Вот именно, - встряла Коротышка. - Эта рабыня является собственностью Госпожи Фессалонии Мона-Оллитари, и для её наказания нам следует обратиться к этой Госпоже.
-Совершенно верно, - кивнула Замотанная. - Только эта самая Госпожа Фессалония очень занята, её и не найти-то сегодня, наверное. Так что же, оставлять эту дерзкую рабыню ненаказанной на неопределённое время? Это просто неприемлемо!
-И как же мне быть? - спросила Толстомордая.
-Я знаю как наказать эту рабыню достаточно быстро, достаточно строго и никоим образом не нарушая закона.
-Так как? Как?!
-Позвольте объяснить. Во-первых, я бы вам вообще не советовала обращаться по-поводу наказания этой мерзавки к Госпоже Фессалонии.
-Э…
-Ну, вы же понимаете какие сейчас непростые отношения у нас, Госпожей Генозиса, и различных иногородних Госпожей присутствующих в нашем городе?
-Чёрт побери! Ещё бы, мне не знать.
-А Госпожа Фессалония, она конечно не Госпожа Аннолиуса, но тоже, знаете ли, себе на уме, как и все эти Оллитарисские Госпожи. Очень может быть, что она попросту откажется наказывать рабыню, чтобы показать кто тут решает как поступать, а кто не решает, даже и находясь на собственной территории. Кроме того, Госпожа Фессалония занимается перепродажей миниуни, и, уж конечно, ей невыгодно не то что калечить девушку, но даже и небольшой ущерб наносить её телу. Поскольку это конечно же снизит её перепродажную цену.
-Нет, но не всё же можно измерить деньгами! - возмутилась Толстомордая. - Да ни за что не поверю чтобы эта столичная торговка оставила без наказания нападение мерзкой ламиолы на Госпожу! Да сегодня она на меня напала, а завтра на неё саму нападёт! Да нет, она непременно её строго накажет!
-Может быть и так, - дипломатично сказала Замотанная, - только это ещё когда будет? А вот если вы меня послушаете…
-Да что же вы предлагаете, в конце концов?!
-Сначала успокойтесь, пожалуйста. Уверяю вас, если бы вы не были взволнованы, вы и сами бы догадались.
-Ну?
-Дело в том, что Госпожа Фессалония, поскольку у неё были срочные дела, дала поручение охране отправить своих рабынь на работы, чтобы они без дела не сидели. А вы, Госпожа, - обратилась она к Коротышке, - отобрали этих вот двух для торговой демонстрации?
-Ну да, - подтвердила Коротышка. - Но я же не думала, что так выйдет! Они выглядели достаточно послушными и…
-Это понятно, Госпожа, - перебила Замотанная. - Но вы ведь не оговаривали конкретно в договоре, какую именно работу должны выполнять эти арендованные девушки?
-Так что же мне теперь, на вал их посадить, что-ли? Да на это и времени-то не хватит. Я же сегодня их вернуть обязана.
-Нет, на вал никого сажать не надо. В этом случае, боюсь, наша пострадавшая не получила бы непосредственного удовлетворения. Нет, надо сделать… Впрочем, давайте-ка отойдём. Нечего рабыням лишнего слышать. Кстати, вы, Госпожа, - напомнила она Толстомордой, - как раз успеете съездить в медицинский отдел.
-Э… - снова заскрипела Толстомордая, но Замотанная настойчиво оттащила обеих Госпожей подальше, обратно к поджидавшей на дороге коляске. О чём они там дальше говорили, я уже не слышала, только говорили они недолго, после чего Толстомордая злорадно ухмыльнулась в мою сторону и укатила на коляске лечиться, а Замотанная и Коротышка ушли обратно в магазин. Но долго нам отдыхать не пришлось. Вскоре из магазина выскочила парочка охранников и нас поволокли внутрь. Правда, бить нас пока никто не бил, ну нельзя же стандартные тычки в разные места считать за избиение. Нас притащили обратно в костюмерную и принялись стаскивать свой реквизит. Вскоре мы оказались переодетыми в исходные платья, заткнутыми исходными пробочками и закованными в исходные цепи. А тут и Госпожа Коротышка появилась, пристегнула поводок и повела нас за собой.
Вскоре мы прибыли на стоянку общественного транспорта, только на этот раз Госпожа не стала брать коляску, а подождала на краю площадки приезда внушительного экипажа запряжённого шестнадцатью девушками и поставленного на четыре серьёзных колеса. Такого «автобуса» я тут ещё не видела, а в том что эта телега выполняла роль автобуса, сомневаться не приходилось. На передней скамейке сидели две «водительницы» в характерной униформе, а пассажиры, вернее пассажирки, располагались на широкой продольной скамейке в два ряда, спинами друг к другу. Ну а рабыни этих Госпожей бежали позади автобуса рядами по трое на ручных цепочках разной длины. Как я уже сказала, подобного транспортного средства мне ещё видеть не доводилось, но ведь я и не особенно много гуляла по городу. К тому же, я практически всегда прогуливалась по достаточно высокому карнизу, на котором проживали персоны выше среднего класса, конечно же предпочитающие передвигаться на личном транспорте, или, по крайней мере, арендовать индивидуальные коляски. Очень могло быть, что правительство позаботилось и о населении более скромного достатка, организовав несколько маршрутов общественного транспорта. С другой стороны, это могло быть и новшеством, привнесённым из какого-нибудь другого города. А что? Вот, разве Госпожи Аннолиуса не осчастливили местное население внедрением скачек на ламиолах по ипподрому? Кстати, если уж на то пошло, ипподром это совершенно неподходящее название для подобного места. Любому идиоту известно что слово ипподром происходит от слова лошадь, а причём тут лошади, если Госпожи скачут на ламиолах? Впрочем, от местных Госпожей трудно было ожидать глубоких лингвистических познаний, если уж они зачастую и десять на три поделить не могут. Я бы даже не удивилась если бы оказалось что большая часть местных Господ не только никогда не видели лошади, но даже и не слыхали о лошадях. И в самом деле, если бы они использовали лошадей вместо девушек… Впрочем, нет, даже я должна признать что на девушках ездить гораздо интереснее чем на каких-то тупых четвероногих животных, которые даже и не обижаются что их используют в качестве тягловой силы. А вот запрячь в свою коляску девушку и погонять её кнутом, - это круто. Особенно когда у этой девушки богатый внутренний мир, нежная душа и высокие умственные способности. Я могу понять, насколько приятным занятием для какой-нибудь тупой дуры может являться катание на такой девушке-рабыне. Возможно, что эта самая тупая дура, помимо обычного сексуального возбуждения, чувствует ещё и моральное удовлетворение, опуская более развитую особь своего вида настолько ниже себя любимой. Да, я таких дур могу понять. Но сама-то я ведь не дура? Да. И потому считаю, что запрягать девушек в упряжки, - это несусветная мерзость! Вот именно! Тех кто запрягает девушек следует самих позапрягать и… То есть, нет, поскольку запрягать девушек, это мерзко, надо их не позапрягать, а просто пороть палками, ну и на вал посадить. И даже не на механический прут, а на обычный, которым охранники лупят. Только так, а то они ещё на механическом пруте помрут слишком быстро.
А пока я обо всём этом думала, нас с Хельгой быстренько пристегнули за руки позади всех, Госпожа Коротышка уселась на свободное место и автобус, или, поскольку никакого мотора тут конечно же и близко не было, можно сказать, ламиолобус, или ламиобус, чтобы короче, тронулся. А как только он тронулся, я сразу обнаружила ещё один упущенный при беглом осмотре элемент этого транспортного средства, а именно, парочку охранников идущих позади и погоняющих рабынь плётками. А через некоторое время я уловила очередную нехорошую тенденцию. Как оказалось, погоняли в основном лично меня, а Хельге практически вовсе не доставалось. Возможно, на мой счёт эта охрана получила отдельные указания, и погоняние можно рассматривать как порку подогнанную под штатную ситуацию? И в самом деле, меня нельзя пороть без согласия моей собственницы Госпожи Фессалонии, а погонять пристёгнутую к тележке рабыню можно и просто так, даже если она всего лишь арендована. Может быть именно такое наказание имела в виду та зловредная Госпожа? А что? Где грань между поркой девушки плёткой и подгонянием её плёткой? И всегда можно сказать, что рабыня плохо бежала.
Вообще-то, честно говоря, хоть меня и стегали плёткой, слишком уж больно они не делали. Если за моё преступление я отделаюсь подобным наказанием, нужно будет считать что мне крупно повезло. Но в такое счастье мне чего-то мало верилось. К тому же, ведь Госпожа Замотанная обещала Госпоже Толстомордой, что та собственноручно сможет мне отомстить. Ну, по крайней мере, именно такое впечатление у меня сложилось. Да, скорее всего, настоящее наказание ещё впереди, а это погоняние так, для усыпления бдительности.
Вскорости мы подъехали к остановке расположенной также на транспортной площадке. К моему удивлению, нас тут же отстегнули, Госпожа Коротышка примкнула к нам свой поводок и потащила за собой через площадку в сторону тоннеля в скальном склоне. Надо сказать, пещерная жизнь в этом Генозисе была весьма разнообразной. Наверное, здесь проживали лентяи которым лень было строить нормальные дома, вот они и долбили дыры в скалах. Хотя, с другой стороны, сам этот остров представлял собой неудобную для строительства скалу на которой явно наличествовал дефицит горизонтальных поверхностей. Ну а те удобные площади которые всё-таки имелись, конечно же расхватала под свои особнячки обеспеченная часть населения. Да и как могло быть иначе? Вот и пришлось всякой бедноте устраивать свои трущобы прямо на склонах, а общественно необходимые здания заменять подземными коммуникациями. Что уж тут говорить, если весь местный Унилонис располагался в пещере? Причём, в расположении этих пещер я и по сей день плохо ориентировалась. По крайней мере, в проходе по которому вела нас Коротышка мне ещё бывать не приходилось. Скорее всего, это был достаточно новый тоннель выведенный на поверхность из какого-то ранее существующего подземного отделения. Я так подумала, поскольку проход был достаточно узким и длинным, с короткими боковыми нишами, и ничем не захламлённым, как обычно бывает в старых коммуникациях. К тому же и навстречу нам попадалось мало народа.
Тут мне припомнились мои утренние мысли насчёт теоретической возможности нападения на Госпожу Коротышку. Уж больно точно текущие обстоятельства совпали с утренними. Впрочем, мне, как психологу, прекрасно известно что любой индивидуум посаженный на цепь непременно будет постоянно переваривать в себе вялотекущие мысли о теоретической возможности побега. Независимо от того, нужно ему бежать, или же нет. Просто сами обстоятельства склоняют мышление в таком направлении. Поэтому на мысли подобного рода нужно просто не обращать внимания, пусть себе живут своей жизнью и мне жить не мешают. А, вот, интересно, эта самая Госпожа Коротышка понимает хоть что-нибудь в психологии? Догадывается она о таких моих мыслях? Да нет, у неё сейчас наверное другое в голове. Ну как же, надо же ей решить проблему со мной. Как меня наказать чтобы и Госпожа Фессалония не рассердилась, и Госпожа Толстомордая отвязалась, да и чтобы ещё свою финансовую выгоду не упустить. А всё-таки не следует Госпоже несмотря ни на какие проблемы забывать о психологии рабынь, не то, и на неприятности нарвёшься. О психологии рабынь? Это я о себе, да? Так у меня что, теперь рабская психология? Когда это я успела? Когда, когда! А кто не далее как сегодня утром собирался быть обыкновенной рабыней, как все приличные девушки-ламиолы? Вот психология и отреагировала. Кто это говорил, что за свои слова нужно отвечать, даже если они вслух не произносятся? Нет, интересно получается. Значит, если цепная девушка думает о том, как с цепи сорваться, то у неё рабская психология, а если не думает, значит, психология ещё не рабская. Как-то всё наоборот, да? Ага. Как всегда.
Между прочим, обстоятельства-то не такие как утром. Утром я ещё никакой Госпоже на ногу не наступала, а теперь ещё неизвестно, куда это мы направляемся. Может туда, где мне самой начнут выворачивать ноги за мои преступления. Так что, думать в данный момент о побеге с цепи, - это как раз не рабская психология. Да. Потому что для таких мыслей существует побудительная причина. Чёрт побери, а чего тут думать-то? Мешок на голову этой коротышке, ключи отобрать, цепи снять, - всего и делов-то…
Тут я даже и не поняла, что случилось. Правда, я машинально среагировала на дёрнувшую меня за горло цепь и сосредоточилась на этом. А когда через пару секунд я сориентировалась в происходящем, то обнаружила что Хельга сидит верхом на Госпоже Коротышке и душит Госпожу её же собственным верхним покрывалом накинутым на голову, причём пробка изо рта Хельги куда-то исчезла. Госпожа Коротышка дрыгала руками и ногами и визжала, только её визг заглушаемый несколькими слоями ткани больше походил на мычание. Я попросту опешила от такого и бестолково стояла, ухватившись обеими руками за шейную цепь.
-Чего стоишь?! - прохрипела Хельга, явно прилагающая значительные усилия для сохранения своей позиции на спине у Нолы. Я машинально выдернула изо рта собственную пробку и залепетала:
-Так, а чего, это… То есть, кого, э-э-э-это…
-Того, этого, дура! Ноги ей прижми!
-Да ты что делаешь?! - врубилась наконец я. - Ты чего делаешь-то?!
Ухватила Хельгу за спину и попыталась стащить её с Госпожи, но тут она так двинула меня локтем, что я отлетела назад до натяжения цепи и грохнулась задницей на пол. А Хельга тут же подпрыгнула и ещё надёжнее оседлала Нолу. Я же просто остолбенела сидя на заднице. И даже не от того что кто-то другой напал на Нолу, хотя по всей жизни это как-то числилось моей привилегией и не раз наблюдалось на практике. Нет, меня ошарашило такое вот совпадение моих мыслей с практическими действиями напарницы. Мне даже померещилось перемещение душ, а также припомнились вопли Салли по поводу создания мною Демонов. Чего там какие-то убогие Демоны, если мои мысли способны овеществляться таким вот непосредственным образом?! И в то же время, другим краем сознания, я понимала что Хельга конечно же действует сама по себе, а если её мысли совпали с моими, так ведь мы в одинаковых обстоятельствах находились, да и вообще похожи друг на друга. Хотя бы тем, что обе натуральные блондинки. А уж про то, как натуральные блондинки мыслят, я лишний раз не стану всякие дурацкие рассказики излагать. Я, конечно, понимаю что всякие сказочки о исключительной глупости натуральных блондинок придумывают те, кто сами большим умом не отличаются. Ну, чтобы замаскировать своё интеллектуальное убожество и отвести внимание от своей дебильной личности. Да, я это понимаю, но всё равно сержусь когда над нами, блондинками, насмехаются всякие там… Ну, да Бог с ними, с дураками. А Хельга уже завладела ключами и ковырялась ими в своих замках, так и продолжая сидеть верхом на Коротышке. Она коротко стрельнула в меня глазами и сказала:
-Так и будешь сидеть как бревно? Мне что, всё одной делать?
-Ты чего, сбежать решила? - ахнула я.
-Неужели неясно?
-Мокрая камера, - напомнила я. - Силовой вал и механический прут.
-Плевать, - сказала она и снова пересела на Коротышке, которая уже дёргалась несколько вяло. А я в ужасе хлопнула глазами потому что она стащила с шеи свой ошейник, вернее ошейник Госпожи Фессалонии, и закинула его подальше к стенке.
-Да ты что, дура? - только и сумела сказать я.
-Уж, какая есть, - проворчала она освобождаясь от кандалов, и вдруг поглядела через моё плечо и вытаращила глаза. Там что, охрана появилась? Только я успела оглянуться, как кто-то совершенно неожиданно заломил мои руки назад и принялся скручивать их шнурком, а ручная цепь туго вдавилась мне в поясницу.
-Эй, какого чёрта?! - заорала я, потому что, конечно же, никто кроме Хельги не мог этого делать. Но вместо того чтобы мне чего-то объяснить, они воткнула в мой рот пробку, да ещё и принялась перевязывать её другим шнурком. А шнурки для девушек она конечно же позаимствовала у Госпожи Коротышки под своей задницей. Тут я догадалась что она действует вполне логично и даже не особенно сопротивлялась когда она завалила меня на живот, загнула мне ноги на спину и ножную цепь примотала к связанным рукам. А потом слезла с Нолы, стащила с неё покрывала и принялась напяливать их на себя. Ещё несколько секунд, и Хельга быстрым шагом скрылась за поворотом тоннеля. Насколько я поняла, направилась она в обратную сторону, то есть, наружу. Я перевернулась набок, потому что так лежать завязанной в кольцо девушке менее больно, что уже проверено на практике, и поглядела на Коротышку. Коротышка неуверенно приподнялась и уселась на полу. При этом она кряхтела и щупала то свою голову, то своё горло. Потом она достаточно отчётливо сказала: «Р-р-р-р-р», и принялась оглядываться по сторонам. Но по сторонам до сих пор никого не было, если конечно не считать меня. Вот на мне-то она и сосредоточила свой взор, причём, взгляд у неё был такой, что я свои глазки спрятала подальше вниз и наблюдала за ней искоса, боковым зрением.
Госпожа Коротышка встала, утвердилась на ногах и нависла надо мной подобно грозовой туче. У меня создалось такое впечатление, будто ей чего-то не хватает, по крайне мере, она как-то неуверенно двигала руками. А ей и вправду нечем было меня поколотить, потому что, понятное дело, её литону и плётку унесла с собой Хельга. А что ей было делать, если уж она прикинулась Госпожой? Госпожа без литоны и без плётки для девушек очень подозрительно выглядит, вот примерно так, как сейчас выглядела Госпожа Коротышка. Но тут Коротышка замахнулась на меня ногой. Я инстинктивно завизжала, насколько позволял кляп, потому что просто перепугалась что она запинает меня ногами. Но она одумалась и пинать меня не стала. Возможно, у Госпожи Коротышки всё-таки присутствовало некоторое чувство справедливости. И в самом деле, я-то чем виновата? А с другой стороны, на ком ещё-то она могла сорвать злость? Теперь Госпожа снова уселась на пол, принялась тереть своё лицо, потом стиснула кулачки, постучала себя по коленкам и, наконец, успокоилась, вдохнула поглубже и заорала:
-Охрана! Охрана!
Охрана явно где-то спала, но Коротышка терпеливо дожидалась, и наконец-то охрана появилась на горизонте и стала приближаться с недовольным и сонным видом. Интересно, они и вправду отсыпались в каком-нибудь укромном уголке?
-Сюда, - позвала их Коротышка, и правильно сделала. Сами бы они не догадались.
-Вот, - указала она на меня охранникам. - Рабыню развязать, и в арендное транспортное отделение. Вот, возьмите, - протянула она им маленькую табличку.
-А сами чего же, Госпожа? - спросил охранник.
-Мне нехорошо, - призналась Коротышка. - Мне в медицинский пункт надо.
-Вон чего, - сказал охранник. - Вас, может, проводить надо?
-Да уж, пожалуйста, - согласилась Коротышка, - но рабыню непременно срочно доставьте по назначению.
-Ладно, дело нехитрое, - охранник указал на меня своему напарнику и велел: - Займись.
А мной и вправду пора уже было заняться. Знаете, когда у вас ноги связаны в одну кучу с руками, а рот перетянут шнурком, это приятным ощущением не назовёшь. К тому же, Хельга вязала меня наспех и качество связывания оказалось весьма плохим. Вот когда какая-нибудь Госпожа вяжет девушку неспеша и обстоятельно, так и результат выходит совершенно другой. Качественно связанная девушка-рабыня, помимо того что сексуально выглядит, ещё и особенного ущерба для здоровья не получает, боль же испытывает не безразмерную, а вполне терпимую. Как раз до такой степени, чтобы достигалась цель задуманная Госпожой в воспитательных или других целях, естественно для пользы связанной девушки.
Только охранник которому поручили мной заняться оказался типичным тупоголовым болваном и вместо того чтобы меня развязать принялся дёргать за пристёгнутый к ошейнику поводок, словно у меня в таком виде была какая-то возможность самостоятельного перемещения. Я даже «У»-кать по этому поводу сочла бесполезным, поскольку, если уж человек болван, то «У»-кай, не «У»-кай, - вряд ли он поумнеет в приемлемые сроки.
Впрочем, дёргать меня он вскоре прекратил и озадаченно уставился своим глубокомысленным взором сначала на меня, а потом на удаляющуюся в сопровождении первого охранника Госпожу Коротышку. Мне так показалось, он хотел что-то уточнить, только потерял время, а по прошествии этого времени счёл нецелесообразным догонять Коротышку, а с ситуацией решил справиться собственным умом. Надо сказать, когда над вами начинают так вот скрипеть отсутствующими мозгами, ничем хорошим это обычно не кончается. Так вышло и на этот раз. Этот дебил после нескольких неудачных попыток взвалил меня на себя и поволок на собственной спине в неизвестном направлении. Тут уж мне пришлось волей-неволей выразить своё неудовольствие, поскольку когда вас, связанную, тащит на спине неуклюжий дурак, возникают ощущения которые трудно перенести молча. Только эти мои трепыхания как раз и успокоили Господина блюстителя, поскольку, как уже отмечалось ранее, умерено корчащаяся и гудящая девушка-рабыня это совершенно нормальное и привычное явление в стране идиотов. Вообще-то я припомнила о том что не принято кому попало развязывать связанных девушек без санкции того кто их связывал, но нельзя же так вот буквально делать догму из общих правил поведения! Вот я бы лично не стала такать на спине никого, кто и так имеет собственные ноги для самостоятельного перемещения. Нет, другое дело когда охранники специально прикидываются дебилами чтобы поиздеваться над девушками и лишний раз продемонстрировать превосходство своих умственных способностей. Это можно понять. Но вот этот тип точно был дурак, а за его глупость приходилось расплачиваться моим бедным косточкам. Мне показалось, что волок он меня целую вечность, в результате, к концу пути я уже вопила и корчилась не переставая и даже не сразу поняла что меня наконец сгрузили на стол и перевернули набок.
-Это чего? - спросили сверху.
-Девку, вот, велено доставить, - пояснил охранник. - Документы, вот.
Наверное он предъявил полученную от Госпожи Коротышки табличку.
-М-м-м, - промычало сверху. - Так. Мелани. Опять Мелани. Ну прямо как рокси нестриженных этих Мелани развелось. А чего связанная?
-Так это… Было так.
-Чего, трепыхалась, что ли?
-Да нет.
-А зачем тогда?
-Слушай! - рассердился охранник, - откуда я знаю? Моё дело доставить. Распишись, и я пошёл.
-Где?
-Здесь.
-Зачем?
-Затем, что девка доставлена, идиот!
-Сам идиот.
-Я не идиот!
-Да? Чем докажешь?
-Тем, что я идиотских вопросов не задаю! Табличку давай. Что мне, больше делать нечего, как с тобой лясы точить?
-Э… - проскрипело в ответ, но охранник видимо сделал своё дело и с чистой совестью затопал прочь.
-Так это… - запоздало решил спросить приёмщик. - Что, и развязывать нельзя, что ли?
-У! - решила я подать реплику, но в ответ получила шлепок и указание:
-Молчать.
Вслед за тем сверху снова послышался отчётливый скрип мозгов, а потом меня подняли и поволокли дальше, правда, на сей раз несли не очень далеко. Вскоре я обнаружила что нахожусь в … Как называется-то у них это место? Гараж, что-ли? Это конечно был не совсем гараж, поскольку здесь стояли не автомобили, а запряжённые девушками коляски. В связи с этим, может этот гараж следовало именовать стойлом? Впрочем, мне было не до того чтобы изобретать всякие названия для всяких мерзких мест, придуманных мерзавцами для удовлетворения своих мерзких потребностей. Мне до того надоело связанное состояние, что уже хотелось чтобы они меня поскорее запрягли и оставили в покое хоть на минуту. Но мало ли что кому хочется. Это потому что по третьему разу началась та же волокита. Местные работнички оказались ничуть не умнее предыдущих.
-Почему связана-то?
-Такую принесли.
-Так и что, нельзя развязывать, что ли?
-Понятия не имею.
-И как запрягать?
Вопрос остался без ответа, поскольку приёмщику было на кого свалить проблему. Запрягателей тут было двое, и он наверное понадеялся что вдвоём они догадаются как следует поступить. Но они никак не могли догадаться. Было предложено запрячь меня не развязывая. Это, хотя и сложно, но в принципе можно было бы сделать если надеть на девушку сбрую, а к тележке привязать используя регулировочный запас привязных ремней и цепочек. В таком виде ни о каком перемещении коляски конечно говорить не приходилось, но, опять же, тогда проблема перекладывалась на того кто захотел бы арендовать транспортное средство. Далее, было предложено меня не запрягать, а уложить на сидение и там привязать. В этом был хоть какой-то смысл. Ну, мало ли какие наездницы бывают? Может, какой Госпоже до такой степени нравится когда рядом с ней корчится связанная рабыня, что она не захочет лишать себя этого удовольствия даже на время поездки. Следующим логичным предложением было не укладывать рабыню на сидение, а подвесить сзади, там где обычно привязывают девушек для бега за коляской. А следующее за этим мнение просто поразило меня. Один из запрягателей предположил что все предыдущие предположения отчасти дурацкие, а кому хочется выглядеть дураком? Следовательно… Попробуйте-ка догадаться что он предложил? Правильно. Он предложил переложить проблему на кого-нибудь другого.
Да, эти двое ребят оказались не дураками. Хотя бы потому что не взвалили меня на собственные плечи, а продели мне подмышки палку и на ней понесли, как они выразились, в комнату отдыха. Но пронесли всего пару метров, как вдруг вспомнили о своей должности. Правда, должность свою они знали хорошо, вследствие чего всего через каких-то несколько минут меня уже несли не просто так, а затянутой в ездовую сбрую, уздечку и с палкой во рту. Вот интересно, развязывать меня они не стали, а затычку сменить на ездовую палочку не побоялись. Какая-то странная логика иногда у этих идиотов. Даже не идиотская, а хуже. Хуже для того кто попадает им в лапы.
Комната отдыха, на моё счастье, оказалась совсем рядом, в соседнем помещении. Там было полным-полно девушек в сбруях и уздечках, прикованных длинными шейными цепочками к стенным кольцам. Меня тут же и пристегнули к свободному колечку и аккуратно уложили под ним на пол. К этому моменту мне уже было ни до чего, но, немного полежав, я слегка отдышалась и обратила внимание что вокруг меня появилось несколько пар ботинок с характерным запахом и разной степенью стоптанности. А скосив глаза вверх, я обнаружила и хозяек этих ботинок которые разглядывали меня сверху и обсуждали мою внешность, впрочем, вполне лестно для меня. Вот только дикция у них была характерная из за ездовых тол в ротиках. Конечно же, это были девушки прикованные к соседним колечкам в пределах досягаемости. Тут одна из них тронула меня ногой и сказала:
-Шимпатишная. Эй, фефуфка, а шего ты швяшанная-то?
-Пошому што швяшали, - пояснила я, в ответ, на что все они шепеляво захихикали.
-А хошешь, рашвяшем? - предложила другая. - Ты не протиф?
-О! - обрадовалась я. - А мошно?
-А пошему не мошно? - удивилась девушка. - Што, шапрешшали рашве?
-Нет-нет! Никто не шапрешшал, - испугалась я. - Рашвяшите пошалуйшта.
-Шейшас, - пообещали мне и даже присели вниз. - А ты шрашься не буфешь?
-Шрашься? - не поняла я.
-Ну да. Шрашься.
-А, нет, фто фы? Шрашься не фуду, - заверила я. Знать бы ещё о чём речь. Может, она имела в виду процедурный горшок? Так мне пока не хочется.
-Шмошри, - сказала девушка, принимаясь распутывать шнурки, - ешли кто шрашься фудет, мы фсе ей так по фуфелу нафефаем, фто наффегда шапомнит.
Тут она видно прочитала надпись на моём ошейнике и хихикнула обращаясь к подругам:
-Хфи-хфи. Ешшо одна Фефани. Шокшушишельнишша Нол. Хфи-хфи-хфи.
-Шдорофо, - ответила другая девушка. - Это шдорофо. Фот она ффех Нол так фокатит, шо ф лефёшку порашшибаютшся. Фхи-фхи-фхи.
-Да фосфе фы фмеяфься, - сказала тут ещё одна девушка, прикованная к более дальнему кольцу, из за чего её цепь была натянута почти до упора. Она подхватила меня и помогла подняться, да ещё принялась отряхивать и поправлять на мне сбрую. - Ну фто, фофруфка? Фебе не офень флохо?
-Ффасифо, - поблагодарила её я. - Феферь уфе форофо.
Вот проклятая палка в зубах! Тут я слегка огляделась и заметила что хотя все девушки были затянуты в сбруи и в уздечки, имелась и некоторая разница. У последней девушки, как и у меня, в рот была продета поперечная палочка с боковыми кольцами, а у трёх остальных рты были закупорены дырчатыми пробками, а головы упакованы в кожаные наголовники с круглыми дырками для глаз и верхним отверстием для скрученных в жгут волос. Тем временем, девушка взяла меня за плечи и слегка подвинула в свою сторону. А потом указала на меня пальцем и заявила:
-Я ферфая!
-Фофему эфо фы фервая? - возмутилась одна из других.
-А фофему нет? - спросила та.
-А фофему да?
-А фофому фто она мне пофрафилась!
-А ефли и фруфим…
-Фускай, - вмешалась тут первая девушка. - Какая фазфица-то?
-Ну, фускай, - неохотно согласилась спорщица, а девушка с палочкой мило улыбнулась мне, снова ухватила мои плечи и сказала:
-Ты офень фрафифая, Фефани. Феленькая факая, фуфленькая, фросто фрелефть.
-Э… - растерялась я. - Фе-е-е-е.
-А я фебе фрафлюсь?
Я подумала что отдохнуть в роли рабыни здесь тоже не получится. А она, не дождавшись ответа, уже обняла меня, вытянула свои губки вперёд, так что они высунулись дальше середины палочки, и поцеловала меня в рот.
-Фу! - сказала я, инстинктивно подавшись назад.
-Фу? - обиженно раскрыла она глазки. - Пофему «Фу»? Я фебе не фрафлюсь?
-Эфо… - сказала я, вовсе не желая себе неприятностей ещё и здесь. - Так, эфо… Фафочка эфа фефаетфя, и фооффе, фефуфобно.
-Фуфости, - заявила феву…, тьфу, ты! Заявила девушка, я хотела сказать, снова обняла меня и принялась тереться своим лицом о моё, так чтобы палочки сильно не мешались друг другу, а пальцами начала ворошить мои волосы за спиной. Потом слегка отстранилась, моргнула глазами и сказала:
-Фефани, фрифаскай феня фофалуйфта? У? У? Фофему не фофешь? Я Фебе не фрафлюсь?
Я вообще-то даже не успела подумать, нравится она мне или нет. Меня до сих пор несколько сбивала с толку эта вот привычка местных рабынь, то сразу обижать новенькую, то сразу ласкаться. Местных? А я сама-то кто? Сама я ещё не местная рабыня, что ли? Наверное ещё нет. Ну не могу я так вот быстро ни любить, ни ненавидеть.
-Фрафифся, фрафифся, - попыталась я успокоить девушку. - Фросто флифком фыстро эфо… А мы фе нефнафомы дафе…
-Фу, - убрала она губки на палочку. - А фафем фнафофиться-то?
-Ну, фак фафем? Фот я Фефани, а фы?
-Хфи-хфи, - улыбнулась она и постучала себя пальцем по ошейнику. - Я Фоня, не фидно, фто ли?
-Фоня?! - перепугалась я. Господи, ещё одна Сонька на мою голову!
-Фоня, - кивнула она. - А фто фафое?
-Оф, - вздохнула я. - Фа фак, нифего офофеннофо.
-У фефя фуфки фякенькие, - сказала она и снова прижалась, а руками скользнула вниз, к нижнему ремню моей сбруи. Я даже и отстраниться не успела, как она проникла пальчиком сквозь отверстие в ремне и добавила: - И ффёлофка феффенькая факая. Ох. Ох-ох!
Но не успела я даже ещё никак отреагировать на такое нападение, как рядом затопали ботинки охранников и нас растащили в разные стороны.
-Эту, что ли? - осведомился один из появившихся охранников хватая мою цепь. А другой пригнулся к ошейнику и подтвердил:
-Эту. Вот чёртовы девки. На минуту оставишь, сразу лизаться начинают.
-А фам фо фто?! - возмутилась Соня. - Фофли в фопу офсюда, фуфера фупая!
-Но-но! - отпихнул её охранник. - Поговори ещё!
-А ты не фифайся! - возмутилась тут и одна из девушек в наморднике. - Мы фут нифего флофофо не фефаем!
-Да! - подтвердила Соня. - Фраф фафих не ифеешь, фтофы фрилифным фефуфкам фапреффять фуфофью фанифаться!
-Хи-хи-хи, - оскалился охранник. - Фуфофью. Вам бы только вашей фуфофью и заниматься, дуры цепные.
-А фот и да! - с апломбом заявила намордница. - И фафифаемся! Не на фас фе фафеяться, ифиоты фалофольные, фрафда? И нефего фут пофягать на ффофоду фичнофти!
-Чего?! - рассердился охранник. - Ты мне тут ещё права качать собралась?!
-Ладно, некогда, - остановил его напарник. - Пошли уже.
-Да она нас идиотами малохольными…
-А на фрафду офижафься флуфо! - вставила Соня. - А ну, оффафайте мою фофруфку!
-Пошли, пошли! - потащил второй охранник первого, а тот поволок за собой и мою цепь. - Чего ты с ними разговариваешь, вообще?
-Так, а чего они?
-Того. Подружку прямо у девушки из дырки вытащил, ещё и обижается.
-Все эти ламиолы просто похотливые сучки! - вынес приговор первый.
-Вот и хорошо, - возразил второй. - Иначе, какая же это была бы жизнь?
Тут у них началась дискуссия и достоинствах и недостатках женщин и женской природной сущности в целом. Мало-помалу, они замедлили ход и даже вообще остановились. Ох! Да мне такие вот дискуссии глупых самцов ещё на Земле до смерти надоели, а они и тут ещё за своё. А мне поначалу показалось что они спешили, значит ошиблась. Эти два дурака понемногу даже перешли не только на повышенные тона, но даже и на размахивание руками, нимало не заботясь о том что в одной из этих дурацких рук зажата цепь дёргающая меня за ошейник. Мне это быстро надоело. В самом деле, здесь же не Гедоникс, где нормой поведения считается постоянное дёргание рабынь за ошейники. Я ухватила рукой цепь и натянула её. Тут только на меня соизволили обратить внимание.
-Так, - сказал один из спорщиков, - а ты, рабыня, что думаешь по этому поводу?
-Ф-ш-ш-п-ш-ш-ш-ш, - сказала я, хотя при желании могла бы, конечно выразиться и более членораздельно. Тут он что-то недовольно проворчал, достал ключ и отомкнул защёлку уздечки у меня на затылке, и даже собственноручно вытащил из моих зубов палочку.
-А что я думаю по какому поводу, Господин? - поинтересовалась я.
-По поводу нашего спора.
-Ах, по поводу спора? По-поводу вашего спора, Господин, я думаю, что в рабочее время заниматься посторонними спорами, это нехорошо. Ну, если эти споры отвлекают от выполнения обязанностей, Господин.
-Хи-хи-хи, - тут же развеселился второй охранник, тот которому похотливая сущность ламиол была по душе. А первый рассердился:
-Тьфу! Да не о том же спрашиваю!
Я вовсе не хотела себе на сегодня ещё и дополнительных неприятностей, поэтому сложила ладошки, поклонилась и пролепетала:
-Простите глупую ламиолу, Господин.
-Я спрашиваю, что ты думаешь по-поводу сути нашего спора об… Это… Короче, хорошо или нет то, что ламиолы все похотливые… Это… Короче, то что они только об Оллитаре и думают. Это хорошо, или как?
-Так, это… - сказала я. - А сам Господин как считает?
-Как я считаю, я знаю, а вот ты как считаешь?
-Ну, я так не могу сообразить, - ответила я, решив немного поиздеваться.
-Почему?
-Ну, как же? Вот Господин знает, как он считает, а я-то откуда знаю что он знает о том, как он там считает, и о чём, а самое главное, зачем, Господин?
-Э… Что, зачем?
-Зачем вы так считаете, Господин?
-Как?
-Так, как вы знаете, как считаете, а я нет.
-Нет? Почему, нет? Чего нет?
-В принципе, ничего нет, но если уж Господин будет настаивать, я могу сказать чего нет главным образом, Господин.
-Это… Ты вообще, о чём, девка? - спросил этот сбитый с толку идиот, а второй идиот так и хихикал сбоку. Первый поглядел на него и предположил:
-Эта девка очень глупая. Несёт всякую чушь.
-Не-а, - мотнул головой второй. - Девка вовсе не глупая. Напротив, чересчур умная. И вполне логично над тобой измывается. Ну-ка, девушка, - слегка дёрнул он меня за цепь, - скажи-ка нам, чего тут главным образом нет? Ума в наших головах, да?
-Ну… - слегка напугалась я.
-Вот только попробуй соврать, шкуру спущу! Это хотела сказать?
-А вы, Господин, как догадались?
-Умная, - сказал он. - Да ещё и смелая. Я таких как раз и люблю. А ты Оллитару давно получала?
-А что? - поинтересовалась я.
-То есть, как это, что? Я говорю, давно Оллитару получала?
-Я не глухая, - сообщила я, - я и с первого раза расслышала. Вот и спрашиваю, а вам-то что?
-Э… - опешил и этот. - Я же говорю, Оллитару…
-А в третий раз-то чего повторять?
-Так если до тебя не доходит?
-Вот что, Господин, - сказала я, - как я погляжу, вы тут никакого понятия не имеете о тактичности при затрагивании интимных вопросов, да и о том, как следует обращаться с приличными девушками.
-С какими девушками?
-С приличными.
-Это как?
-Так. Если девушке-ламиоле для удовлетворения естественных потребностей её организма нужна Оллитара, то это ещё не значит, что её следует хватать, валить и насиловать. Так поступают только неотёсанные чурбаны, между прочим.
-Надо же, - поражённо сказал он и даже почесал свой затылок. - А что, бывают и отёсанные чурбаны?
-Конечно, - заверила его я. - И даже вовсе не чурбаны, а вполне симпатичные Господа, прекрасно умеющие с девушками обращаться.
-Впервые о таком слышу, - признался он. - Ну и как по-твоему следует обращаться с девушками?
-Ну, для начала, хотя бы, к незнакомой девушке следует обращаться на «Вы».
-Я должен обращаться на «Вы» к ламиоле?
-Ну, не к каждой, а к той, которой вы хотите понравиться.
-Это… А зачем мне хотеть ей понравиться?
-Для того чтобы девушка, в перспективе, захотела вступить с вами в интимные отношения.
-В перспективе, это как? Это какая-то поза особенная?
-Нет, Господин. В перспективе, - это значит, в будущем. Конечно, при правильных последующих действиях с вашей стороны.
-Эта ламиола чокнутая, - высказал своё мнение первый охранник.
-Помолчи, не мешай, - отмахнулся второй. - Значит, так, э… Госпожа. Значит, сначала я должен обращаться к вам на «Вы», а потом?
-А вы что, Господин, захотели мне понравиться, Господин?
-Допустим, что так. И что я должен дальше делать?
-Завалить и воткнуть, - подсказал первый. - Уверяю тебя, это любой девке понравится.
-Заткнись, идиот. Неясно сказано?
-Так и я тебе уже сколько раз ясно говорил, девки не любят когда болтают, девки любят когда дело делают.
-Заткнись. Так, что там дальше-то, Госпожа?
-Господин, - сказала я, - если вам захотелось мне понравиться, то я вас должна предупредить, это непросто.
-Непросто?
-Ну да. Видите-ли, у меня тут несколько знакомых Квинглеров есть, так даже они не все сумели мне понравиться.
-Вы это серьёзно? Насчёт Квинглеров?
-Честное слово, Господин.
-Но всё-таки, у такого как я тоже есть шансы?
-Ну, теоретически, возможно.
-И что мне нужно делать?
-Ну, вы должны за девушкой ухаживать.
-Гы-гы-гы-гы-гы, - отреагировал на такое заявление первый, но второй не обратил на него внимания.
-Ухаживать? - озадаченно сказал он. - Мыть, что ли?
-Да нет, ну почему обязательно мыть? Просто вы должны оказывать девушке знаки внимания, говорить комплименты, приглашать её на прогулки или, там, в рестораны, защищать её от неприятностей, подарки дарить…
Тут я с удивлением обнаружила что исчерпала перечень элементов ухаживания за девушками. И в самом деле, а дальше-то что? Дальше уже можно и в постель тащить?
-Подарки дарить, - повторил охранник. - Понятно. А вот, Госпожа, скажите, эти вот Квинглеры, кто-то из них ведь вам всё же понравился?
-Ну, признаться, да. По крайней мере, один точно понравился. А что?
-И этот Квинглер водил вас по ресторанам и дарил подарки?
-Честно говоря, нет.
-И, тем не менее, он вам понравился?
-Честно говоря, да.
-Вот и получается как-то не совсем красиво, Госпожа. Значит, такой как я, чтобы вам понравиться, должен много усилий приложить, а всякому Квинглеру достаточно просто рядом оказаться чтобы вам захотелось вступить с ним в интимные отношения? Так получается?
-Ну… - смутилась я. Чёрт побери! Этот парень был по-своему прав. Да нет, чёрт побери, он же просто решил, как и другие придурки, выпендриться, и весь разговор затеял лишь за тем, чтобы продемонстрировать превосходство собственных умственных способностей над моими. Мерзавец. Я попросту рассердилась на себя за то что сразу об этом не догадалась, и сказала:
-А вот, если бы у вас были такие интимные способности как у этого Квинглера, тогда бы и ровняли себя с ним!
-А вы откуда знаете о моих интимных способностях? - возразил он.
-Оттуда, - сказала я. - Если бы у вас были хотя бы наполовину такие способности как у него, я бы это на расстоянии почувствовала!
-Само собой, - снова влез первый охранник. - Эти девки просто носом чуют богатеньких. Или ухом. Как услышала звон монет у Квинглера в штанах, так и замлела от счастья. Так?
-Так, Господин, - подтвердила я. - А вопрос можно, Господин?
-Чего? Какой вопрос?
-Вопрос по-существу, Господин.
-Ну?
-Зачем на меня уздечку надели, если она не застёгнута как положено, а давно на шее болтается? Мне кажется, это непорядок. А вы как считаете, Господин?
-Э? - сказал первый, зато второй тут же принялся монтировать палочку в мой рот, а застегнув пряжки и подтянув ремешки сказал:
-Говорю же, эта ламиола очень умная. Знает, когда говорить, а когда помалкивать.
-Ну да, - согласился первый. - Когда сказать нечего, так сама толу выпрашивает.
-Ну, хоть бы и так. Для этого тоже умственные способности нужны.
-Точно. И для того чтобы коляску катать некоторые умственные способности требуются. Ну-ка, девка, пошли, а то, там тебя уже заждались, надо полагать.
«Там» меня точно уже заждались. А может и не меня, а этих болтливых охранников, потому что именно на них Госпожа Замотанная, а ждала нас именно она, обрушила свой гнев. Впрочем, гнев это сильно сказано. Просто пока меня запрягали в одноместную коляску, Госпожа ворчала в том духе, что таких вот охранничков только за смертью и посылать, да и тогда не дождаться можно. А охраннички и не думали возражать или спорить. Правда, невзирая на упрёки Госпожи в том что их нерасторопность может нарушить её планы, они и не подумали спешить, а запрягали меня неторопливо и обстоятельно. Я даже подумала что Госпоже Замотанной придётся сначала их погонять плёткой, а потом уже меня, но та успокоилась и терпеливо дожидалась конца процесса. Наконец запрягание завершилось подвешиванием к моему носу медного колокольчика, а поводья были вручены давно сидевшей на месте Госпоже.
Я приготовилась к большим неприятностям, припомнив свои последние преступления, однако Госпожа Замотанная тронула меня аккуратно, стегнула небольно, а поводьями правила осторожно и умело. Правда сама она была тяжеловата, уж точно, что тяжелее Госпожи Лили, да и коляска была не такая изящная, но в этих обстоятельствах обвинять наездницу было бы несправедливо с моей стороны. Гнала она меня средним шагом. Конечно, даже так катить коляску было тяжело, но я заподозрила что это наказанием считаться не может, стало быть, настоящие неприятности ещё впереди. Между тем, мы подъехали к выходу из «гаража», где Госпожа предъявила документы и мой нос с колокольчиком, а вслед за тем мы оказались на улице. Прохожих и проезжих было по-прежнему немного, а наездница погнала меня со скоростью лишь чуть-чуть превышающей скорость быстрого шага. Пока что ничего страшного не происходило, но я заранее начала обдумывать свои действия, чтобы потом не оказалось слишком поздно. Я прекрасно помнила о планах мести со стороны альянса Госпожи Толстомордой и Госпожи Замотанной, а также и то, что Госпожи Нолы от подобных планов никогда не отказываются. Первое что приходило в голову, это попытаться устроить дорожную аварию, так чтобы и самой не пострадать, и привлечь внимание блюстителей и дорожной полиции, да заодно и отделаться от лошадиной должности. Тех пары сотен метров которые я на данный момент успела пробежать, катя коляску, мне уже вполне хватало чтобы захотеть сменить работу. Только вот, как назло, встречные экипажи вовсе перестали попадаться, а на чистой дороге как устроишь что-нибудь? А тут вдруг, словно догадавшись о моих намерениях, наездница свернула в какой-то узкий переулок ведущий довольно круто вниз. Здесь наверное вообще следовало бы ходить пешком, потому что если бы я вздумала упасть, коляска наехала бы на меня сзади и ещё неизвестно, чем бы я в такой ситуации поплатилась. Мне пришлось поднапрячься и сдерживать наседающую сзади телегу. В таком виде мы наконец выбрались на открытую дорогу, возможно даже спустившись на один уровень вниз. Но не успела я даже возобновить свои приготовления к организации аварии, как Госпожа Замотанная соскочила с коляски и начала привязывать её к стенному кольцу. Здесь и стоянки даже не было, только маленькая дверь неподалёку, то ли в заштатный магазинчик, то ли ещё в какое-нибудь мелкое заведение. А Госпожа мне даже и ноги спутывать не стала, так и оставила привязанной за уздечку к кольцу, а сама скрылась в той самой двери.
Тут мне пришло в голову, что вскоре появится Госпожа Толстомордая и займёт место Госпожи Замотанной. Вот тут-то мне и достанется по-первое число. А что? Логично. Замотанная всегда оправдается тем, что коляску угнали, а Толстомордая, удовлетворив свою жажду мести, бросит то что от меня останется прямо на улице и скажет что её вообще здесь не было. Такая перспектива мне вовсе не понравилась, и я подумала, что сбежать отсюда не будет выглядеть большим грехом. Тем более, что наездница мне и ног не спутала. Возможно что она это сделала нарочно, чтобы дать мне шанс спастись, и в то же время не оказаться виноватой перед сообщницей. А иначе, какого чёрта она мне не надела путы? Конечно, могло быть и так, что она оставила меня одну лишь на минуту, вот и… Вот и дура! Действовать надо, а не рассуждать!
Я чуть подала коляску назад и дёрнула головой, пытаясь сорваться с привязи. Не тут-то было. Ремешки уздечки были новыми и достаточно толстыми, а кольцо на совесть прикреплено к стене. После нескольких попыток я пришла к выводу, что слабым звеном в системе привязывания является моя голова, или, по меньшей мере, рот. Перегрызть палку было невозможно, порвать ремешки тоже, а кольцо вполне могло быть закреплено на скобе загнутой с той стороны стенки. А вот собственный рот я уже почти повредила, причём это никак не способствовало отвязыванию. Кроме того, я создавала лишний шум и трясла стенку. Я перестала рваться и решила пересмотреть тактику. Но ничего не вышло, потому что дверь вдруг открылась и появилась наездница. Ну, так и есть! Это была Госпожа Толстомордая, которая тут же ухватила меня за уздечку и злобно зашипела мне в нос:
-Сбежать пытаешься, мерзавка?! Ничего, сейчас не так побегаешь. Сейчас так побежишь, как никогда в жизни не бегала! Давай-ка выбирай, бунтовщица, добром побежишь, или уколоть, а?
Тут она принялась размахивать перед моим лицом огромным шприцем, и пояснять:
-Сейчас тройную долю сыворотки тебе вколю, негодяйка! Ума у тебя всё равно никакого нет, если на меня напасть посмела, дура дебильная, так и воспоминаний о нём не останется. Так как? Вколоть?
-У-у! У-у! - в ужасе замотала я головой.
-Сама побежишь?
-Угу! Угу!
Чёрт побери! А то, я не знаю, как сыворотка покорности на умственные способности действует!
-Значит, побежишь?
-Угу.
-И чтобы никаких фортелей! Только попробуй попытаться охрану привлечь или другие коляски цеплять, или ещё чего! Не то, насмерть загоню, мерзавка, поняла?!
-Угу, - кивнула я и повесила голову. А что мне делать? Не на дуру напала. А Толстомордая проверила ремни на моих руках, подтянула уздечку и так щёлкнула меня по колокольчику, что чуть нос не отстегнулся. Уселась в коляску и стегнула меня поводьями по щекам. Деваться некуда, я покатила коляску как приказывали уздечка и хлыст. Пока что, обычным бегом, но тут и не место было разгоняться. Какие-то кривые переулочки, где коляска с трудом вписывалась в повороты. Но вот и нормальная дорога появилась, а вдали замаячил бордюр карниза. Я прикинула, что если добежать до бордюра и резко вывернуть вбок? Вышло бы, сбросить Нолу вниз? Но тут она меня так стегнула кнутом, словно догадалась о моих мыслях.
-Вперёд, негодяйка! - завопила она. - Бегом! Бегом, бездельница!
Да уж, кнутом эта дама пользоваться умела! Я понеслась вперёд, спасаясь от обжигающей боли которой награждал меня её инструмент, потому что в данную минуту катить с ветерком коляску было всё же предпочтительнее чем выносить побои. Но надолго меня не хватит, конечно. А эта мерзавка ещё и принялась хохотать у меня за спиной, если не повизгивать от радости. Можно подумать, никогда раньше на девушке не скакала!
Мы выкатились к бордюру, но негодяйка и не подумала придержать меня, а так и развернула направо по карнизу на полной скорости. Я почувствовала как вывернулись ремни и поняла, что коляска встала на одно колесо, но потом выровнялась и несколько раз подпрыгнула на рессорах. А несколько оказавшихся невдалеке прохожих выпучили глаза и шарахнулись подальше с дороги, чего-то там прорычав про мерзких гонщиц.
Кажется, это был тот самый карниз, где на мне когда-то каталась Мери, и где мы повстречали развлекающихся гонками Госпожей Оллитархии. Похоже, что так, судя по незначительному количеству публики, и по намерениям Госпожи Толстомордой без помех загнать рабыню до полусмерти. Как раз этим делом она и занялась, пустив в ход поводья, кнут и свою хриплую глотку. К тому же, дорога тут шла несколько под уклон, и я разогналась до такой скорости, с которой, кажется, не бегала никогда прежде, разве что на гонках упряжек, не к ночи будь помянуты. Коляска позади меня так и подскакивала на ходу. Может быть, рессоры были плохие, а может и дорогу давно не ремонтировали, уж в этом мне было разбираться некогда. В мою спину и задницу впивался кнут, уздечка разрывала рот, а ноги быстро наливались тяжестью, не говоря уже о дыхании и заливающем глаза поте. Тут вдруг я припомнила о своих проблемах с сердцем и попросту испугалась до смерти. Да ведь оно у меня сейчас остановится! А эта негодяйка и знать не знает, что меня нельзя так вот гнать! Убьёт, и не заметит!
Только сердца я почему-то пока не чувствовала, возможно что оно у меня уже остановилось, а я просто не успела этого заметить. Надо сказать, мне почему-то вдруг очень захотелось жить и вдруг припомнилось что жизнь прекрасна, даже здесь, даже в виде рабыни в ошейнике, потому что… Почему именно, я уже не могла припомнить, так как быстро теряла способность соображать вообще.
Тут оказалось что я уже добежала до перекрёстка за которым было полно народа и транспорта. У меня появилась надежда на передышку, однако в планы наездницы наверное не входило прерывание своего развлечения. Она стала разворачивать меня на обратный путь, явно намереваясь снова погнать с прежней скоростью. Я подумала о том что сейчас придётся бежать на подъём и на неизвестное расстояние, по пустой дороге где за меня некому будет заступиться. А потом она снова развернёт коляску и будет гонять меня пока ей не наскучит. Смогу ли я выдержать даже вторую пробежку? А что мне делать? Если я заупрямлюсь, эта дура уколет меня, а это, скорее всего, конец. Но пока я об этом думала, оказалось что мы уже развернулись и несёмся вдоль бордюра огораживающего карниз. Не стоит вспоминать о моих дальнейших ощущениях, хотя бы потому, что я их и припомнить-то не смогу. Просто на какое-то время моя память слегка отключилась, как всегда и бывает при столкновении с чем-то ужасным. Срабатывает самозащита от запоминания, чтобы последующие неприемлемые воспоминания не портили дальнейшую жизнь. Я даже и не знаю, долго ли я так бежала. Скорее всего, недолго, иначе бы просто померла. Но тут память снова включилась и я уловила что за время её бездействия произошли некоторые события. А именно, вокруг меня кипел скандал.
Я помотала головой и постаралась начать соображать, что удалось с большим трудом. Прежде всего, оказалось что я стою на коленях и тяжело дышу, по прежнему привязанная упряжью к коляске. Спина и задница у меня ощутимо болели, всё тело ныло, а окружающий обзор просматривался с трудом, скорее всего из за залитых потом глаз. И ещё, меня всю как-то нехорошо потряхивало, словно непрекращающейся судорогой. Но мало-помалу становилось легче и я начинала воспринимать суть происходящего вокруг. Тут я уловила что Госпожа Толстомордая уже не сидит на сидении коляски, а стоит рядом и ругается с другой Госпожой в покрывалах, причём эта другая Госпожа держит Толстомордую, как мне сперва показалось, прямо за сиськи и трясёт её. Обе Госпожи чего-то там визжали, я сперва не улавливала слов, только мне показалось что обе они считали себя правыми и отстаивали свою точку зрения. Однако, незнакомая Госпожа вела себя более нагло, хотя бы потому что уже занималась рукоприкладством. Тут же я и уловила причину этого. На помощь к этой Госпоже как раз подбегали два охранника, как мне показалось, небрежно и наспех одетых. А Госпожа Толстомордая пыталась отпихнуть вцепившиеся в неё пальцы и вопила:
-Да какое ваше вообще собачье дело?! А ну, отцепите свои руки! Да я…
-А ты, мерзавка, я тебя вообще в толис упеку! - не уступала ей в визге противница.
-Да я тебя саму упеку! Нападение, понимаете ли…
-Нет, я тебя упеку!
-Вот именно, - подтвердил один из подбежавших охранников и схватил Толстомордую за руку, - сейчас, вот, арестуем за жестокое обращение с ламиолой!
-Пошёл в грязь! - рявкнула Толстомордая и так пихнула охранника что он отлетел и приземлился на задницу.
-Ага! - воодушевлённо завопила незнакомая Госпожа. - Нападение на охрану! Это вам так не сойдёт! Да ещё в текущей политической обстановке! А ну, хватайте преступницу!
Тут и второй охранник подоспел на помощь, причём, прежде всего он помог подняться своему напарнику, а потом они уже вдвоём ухватили за руки Госпожу Толстомордую. Тут последовала обоюдная брань, которая почему-то не понравилась незнакомой Госпоже, потому что она завопила:
-Да заткните этой мерзавке рот!
-Так, это… - несколько смутился первый охранник.
-Что?
-Так, нечем.
-Произвол! - высказалась Толстомордая, высвободила одну из рук и треснула второго охранника по голове. - Только посмейте заткнуть рот Госпоже Генозиса!
Наверное она сделала ему достаточно больно, потому что этот Господин зарычал страшным голосом, насел на Толстомордую, заломил ей руки назад и вежливо попросил своего напарника:
-Руки ей свяжи! Р-р-р-р-р!
-Нечем, - доложил напарник.
Надо сказать, я впервые в жизни видела охранников которым нечем было бы связать арестованную, да наверное и Госпожа Толстомордая тоже. Наверное она решила что никакие это и не охранники, а просто переодетые бандиты. Да, и то сказать, разве у неё не было оснований так подумать? С чего это ради какие-то подозрительные личности нападают на катающуюся на коляске Госпожу Генозиса, да ещё выдвигают вздорные обвинения в жестоком обращении с рабыней?
-Произвол! - завопила она. - Помогите! Охрана! Бандиты! Это… Шпионы Аннолиуса!! Охрана!!
Такие вопли очень не понравились незнакомой Госпоже и она начала орать на своих же охранничков, если это конечно вообще были охранники, требуя решительных действий. И решительные действия последовали. Ударенный охранник вдруг выпустил Толстомордую, отстегнул свою палку и с размаха треснул её по спине. На несколько секунд последовала немая сцена. Госпожа, видимо, настолько не ожидала подобного, что даже не догадалась заорать от боли. Зато охранник вскоре снова вскинул палку и заорал:
-А ну, пошла отсюда, дура, не то вообще башку расшибу! Р-р-р-р-р!
Госпожа Толстомордая мгновенно вышла из ступора, подхватила свои подолы и пустилась бежать. И только отбежав на десяток метров удосужилась завопить:
-А-а-а-а-а!
Надо сказать, бежала она здорово, даже ничуть и не хромала, из чего я рассудила что не так уж и повредила ей ногу, а, следовательно, не настолько уж и виновата перед законом.
-Молчать! - заорал охранник вслед убегающей Госпоже, причём моментально наступила тишина. Госпожа Толстомордая молча скрылась за горизонтом, а оставшаяся Госпожа и оба охранника повернулись в мою сторону. Я поглядела на них и у меня вновь возникли нехорошие предчувствия. А в самом деле, какой это интерес у этих вот Господ к моей персоне? Скорее всего, тоже нездоровый. Некоторое время мы смотрели друг на друга, но вскоре Госпожа встрепенулась, поправила свои покрывала и обратилась к охранникам:
-Значит, так…
-Великолепно, уважаемая Госпожа, - вдруг совершенно неожиданно высказался кто-то у них за спиной. Вся троица шарахнулась и позади них обнаружился не кто иной как Госпожа Замотанная, о которой я уже и думать забыла. Ой-ой. Мои предчувствия вмиг усилились и я самой себе сообщила:
-У-у-у-у…
А Замотанная слегка поклонилась и сказала:
-Добрый день, Госпожа Анинолинионолия.
-Не имею чести, - сухо отозвалась Госпожа Лина.
-В каком смысле, Госпожа?
-Не имею чести быть с вами знакомой, уважаемая Госпожа.
-Ну так и познакомимся давайте? - предложила Замотанная.
-С чего? - ответила Лина. - Мы с вами, как я поняла, незнакомы, тем не менее, вы имеете наглость называть меня по-имени? Извините, но у меня нет никакого желания знакомиться с грубиянкой. Да мне и некогда, потому что я… Потому что… Да, вот именно. Я тут случайно и мне пора по своим делам. Охрана, эту вот рабыню доставьте до ближайшего патруля, ну и сдайте там по принадлежности. Да, вот оплата.
Она сунула монету в руку первому охраннику, встряхнула свои покрывала и повернулась уходить, но Госпожа Замотанная ловко перекрыла ей дорогу и сказала:
-А я бы вам не советовала так вот спешить, Госпожа.
-Отвяжитесь, - огрызнулась Лина, как мне показалось, не особенно решительно.
-Ещё чего, - сказала Замотанная. - Стала бы я к вам привязываться без собственного интереса. А без удовлетворения этого интереса и не подумаю отвязаться.
-Охрана… - начала-было Лина.
-А у меня тоже охрана, причём, настоящая, - сообщила Госпожа Замотанная и указала направо. - А если что, то и свидетельствовать могут.
А поодаль и вправду слонялись двое охранников, очень может быть, что и настоящих. По крайней мере, одеты они были по форме, а также и обвешаны наручниками, цепями и шнурками, не то что двое подручных Госпожи Анинолинионолии. К этому времени мне уже надоело стоять на коленях. Я поднатужилась и поднялась на ноги. Попыталась встряхнуться чтобы окончательно прийти в себя и зазвенела всеми цепочками и колокольчиками. Обе Госпожи уставились на меня, но тут же снова поглядели друг на друга.
-Свидетельствовать о чём? - спросила Лина.
-О ваших поступках, недвусмысленно говорящих о вашем нездоровом интересе к этой вот ламиоле, - кивнула на меня Замотанная.
-С чего ради? - изобразила удивление Госпожа Лина. - Да я эту ламиолу впервые вижу!
-У! - вставила я, потому что уж это была откровенная ложь. И не думаю, что эта Госпожа и вправду забыла о нашей предыдущей встрече. Если уж врёшь, следует заранее потренироваться насчёт правдоподобной дикции.
-Ну? - ухмыльнулась Замотанная. - Я бы не стала привязываться к вам не собрав достаточно доказательств.
-Доказательств чего?
-Вашего интереса к этой ламиоле, я же сказала.
-Чего вам надо? - напрямую спросила Лина.
-Поговорить без свидетелей, для начала.
-А если я для начала прикажу охране поколотить вас палкой, как предыдущую Госпожу? - поинтересовалась Лина.
-А пупок не развяжется? - спросила Замотанная.
-Чего? - опешила Госпожа Лина. - Какой ещё пупок?
-Например, верхний, – странным тоном сказала Госпожа Замотанная, притом ещё зачем-то понизив голос.
-Ерунду городите, – промямлила Госпожа Лина.
-Госпожа Анинолинионолия, - сказала Замотанная, - хочу сразу сказать, я совершенно не желаю вам зла.
-Да? Кто вы, собственно, такая, Госпожа?
-Я ваш друг.
-Простите, но я предпочитаю подбирать себе друзей собственными силами.
-Хи-хи, - сказала Замотанная. - Неудивительно, что друзей у вас вообще нету.
-Это вас не касается.
-Я потеряю терпение, - предупредила Замотанная.
-Вот и прекрасно, - ответила Лина. - Потеряйте и идите по своим делам, уважаемая Госпожа.
-Я-то пойду, но как бы другие не пришли, - пригрозила Замотанная.
-Эй, Госпожа, - вдруг обратился к Лине один из её охранников, - а мы, может, пойдём уже?
-Как угодно, - согласилась Лина, причём вид у неё стал несколько напряжённым. А охранник ухватил меня за уздечку с явным намерением выполнять предыдущий приказ Госпожи.
-Эй-эй! - остановила его Замотанная. - Ламиолу оставьте нам.
-Оставить? - уточнил охранник.
-Да, оставьте, - подтвердила Госпожа Лина.
Я осталась стоять где была, а Госпожа Анинолинионолия стащила с лица чадру и затравленно поглядела на Госпожу Замотанную.
-Другие, это кто? - спросила она, - местные ищейки?
-Не будем уточнять.
-Это вы сообщили мне насчёт ламиолы?
-Довела до вашего сведения. Так будет точнее, - подтвердила Замотанная, - а также пригласила двух Господ чтобы в случае чего были свидетели ваших действий. Вон, их. И ещё кое-что сделала.
-Чего такого странного в моих действиях? - попыталась отпереться Лина. - Я, как и любая Нола, обязана защищать ламиол. Да любая комиссия…
-Пупок, - совершенно невежливо перебила её Замотанная. - Хотите чтобы и по этому поводу свидетели появились? Да успокойтесь. Я же сказала, что желаю вам добра.
Интересно, при чём это вообще пупок? И кто такая эта Замотанная? Уж не Госпожа ли Люси которая некогда велела агенту проследить за Госпожой Линой? И что, агент выследил что у этой Госпожи пупок на заднице, что-ли? Что за бред? Да и на Люси эта замотанная в покрывала персона ужимками не походила. Впрочем, зато она походила на кого-то другого. Да на Госпожу Сплисси, вот на кого! Ха! Да ведь это точно она! Как я сразу-то не догадалась? Да кто же ещё-то? Вон, в один миг сценарий сплела. И чего же ей надо от этой подозрительной Госпожи Анинолинионолии?
-Чего вы хотите, в конце-то концов? - спросила Лина, словно прочитавшая мои мысли.
-Пойдёмте в ресторан, - предложила Госпожа Сплисси. - Вам надо успокоиться, да и подкрепимся заодно. Там и поговорим. Кстати, этой вот рабыне тоже не помешает подкрепиться после такой вот пробежки, как вы думаете?
-Рабыне? Ну, наверное. Хорошо. Только…
-Свидетелей я отпущу. Эй, Господа! Спасибо, можете быть свободны, - скомандовала Госпожа Сплисси своим охранникам. Впрочем, была ли это Госпожа Сплисси, в этом у меня полной уверенности не было. Если это она, то конечно же хочет снова заработать денег. И каким образом?
-А вы садитесь на коляску, - посоветовала она Лине. - Стоит воспользоваться, если уж она тут.
-Сами садитесь, - отказалась Лина. - Это же вы арендовали её в транспортном отделе, не так разве?
-Так, - не стала спорить Сплисси. - А вы быстро соображаете.
-Приходится. А эта Госпожа, которая скакала на девушке, не ваша сообщница?
-Ну, не будем употреблять таких терминов, - предложила Сплисси. - Просто эта дура вовремя попалась мне под руку. Надеюсь, мы её больше не увидим. Достаточно с неё будет и вашей палки.
-Как-то неудачно получилось, - посетовала Лина.
-Напротив, очень удачно.
-Почему это вы так считаете?
-А потому что у меня есть лишний аргумент чтобы навязать вам своё общество.
-То есть?
-Что же тут сложного? Вы поколотили палкой Госпожу Генозиса, а это преступление попадающее под юрисдикцию службы блюстителей, хотя, я считаю что вы правильно поступили.
-Во-первых, не я поколотила, а во-вторых…
-Это несущественно. Важно кое-что другое. А в результате, вы у меня на крючке. Только я ведь хочу вам помочь, я же сказала.
-Да что вам от меня нужно-то?
-В ресторан, - сказала Сплисси беря одной рукой Госпожу Анинолинионолию под локоть, а другой хватая мои поводья. Мы развернулись и направились в переулок уводящий с дороги вдоль карниза. Обе Госпожи шли теперь молча, а я так и катила за собой телегу. Между прочим, даже пустую коляску катить по таким закоулкам было затруднительно, только никто на мои трудности внимания не обращал. Я и не предполагала что в Генозисе могут найтись столь неприглядные кварталы. Тут было тесно, грязно, малолюдно и вообще, противно. Мало того что закоулки были тесными, временами, мы ещё оказывались под перекрытиями, если не вообще в тоннелях. При этом мы заметно спускались вниз. Надо сказать, несмотря на тесноту, коляска ни разу не застряла. Вероятно существовала какая-то строительная норма ограничивающая минимальную ширину проходов даже в трущобах. Интересно, какой это ресторан здесь надеялась отыскать Сплисси?
-Это что, и есть ресторан? – вдруг спросила Госпожа Анинолинионолия. Ресторан? Где тут ресторан? Вот это что-ли? То что я видела перед собой и рестораном-то назвать было трудно. Скорее, какой-то гараж. Но Госпожа Сплисси уверенно кивнула и потащила нас внутрь. Внутри оказалось просторно, малолюдно и отвратительно. Выглядело это помещение весьма странно, хотя бы потому что меня ввели сюда не отцепляя телеги. И я не одна такая тут оказалась. Нет, у местных жителей точно были мозги набекрень. Столики здесь были приспособленными не только для обслуживания нормальных посетителей, но годились и для упряжек, причём, не только маленьких. За одним из столиков восседала упряжка-восьмёрка, то есть, вернее будет сказать, за двумя столиками между которыми и располагались посетительницы вместе со своей четырёхместной телегой. А две их пассажирки пьянствовали не слезая с сидений, причём пьяные были как Госпожи, так и рабыни. Помимо них, тут ещё было несколько двухместных тележек в разной степени опьянения, а также и бесколёсных, с позволения сказать, Господ и Госпожей. Но больше всего меня поразили местные официантки. Дело в том, что никакой унитолы здесь не было, зато все эти цепные девки были прикованы к двухколёсным тележкам, чем-то напоминающим инвалидные коляски. Причём, прикованы они были толстыми цепями за поясные обручи запертые на увесистые висячие замки. Выглядело это странно. Всем известно, что за пояс приковывают только самых низких рабынь или преступниц. А уж садиться за стол не оцепляя от себя коляски… Впрочем, ведь даже и на Земле полно автомобильных маньяков помешанных на своих колымагах. Дай им волю, они бы и в туалет ходили не вылезая из автомобиля. Возможно что этот ресторан, вернее, кабак, принадлежал какому-нибудь местному обществу любителей колёсного транспорта. А пока я оглядывалась кругом, меня уже установили на колени около столика и пристегнули к нему за ошейник, естественно, так и не отцепив коляски. Правда, под коленками оказалась достаточно удобная подушка, сшитая из мешковины, зато толстая и мягкая. А обе Госпожи уселись на нормальные стулья.
Госпожа Сплисси стянула с носа чадру, и действительно оказалась Госпожой Сплиссиолонией, собственной персоной. Она сейчас же подозвала официантку и обзавелась выпивкой в грубом кувшине укомплектованном четырьмя кружками.
-Выпьем, - сказала она и наполнила три кружки. Одну взяла себе, другую подвинула к Госпоже Лине, а третью поставила перед моим носом.
-У? - не поняла я.
-Пей, - распорядилась она и засунула мне в угол рта, выше палочки, гибкую пластмассовую трубочку, другой конец которой опустила в мою кружку. Мне так показалось, что проще было бы освободить мне от палки рот, а может и обе руки от привязных ремней. Но Госпоже наверное нравились лишние сложности, а может у неё и другие причины были для таких действий. Я присосалась к трубочке и распробовала неплохое вино. Да, здешняя выпивка, как правило, всегда была хорошей, если не считать специфического напитка именуемого вонючкой, конечно. А Госпожа Анинолинионолия коротко взглянула на меня, вроде как с неудовольствием. Возможно, она считала что запряжённой в коляску девушке не следует пьянствовать. Но лично я считаю, что лучше было бы запретить выпивать не упряжным девкам, а наездницам разъезжающим на колясках, половина которых к тому же ещё и психические от природы.
А Госпожа Сплисси опустошила кружку, облизнула губы и обратилась к Госпоже Лине.
-Вы в опасном положении, - сообщила она.
-Вовсе нет, - пошутила Госпожа Лина. - Я запретов не нарушаю, с чего это мне вдруг оказаться в положении?
-Хи-хи, - ответила Сплисси. - Смешно. Но, шутки в сторону. Я деловая Госпожа и зря времени не трачу. Хотите на растяжку? Если да, так и скажите. Только, знаете, растяжка очень неприятная вещь, особенно когда вы начинаете разрываться на две части. Почему-то всегда получается нарушение симметричности и одна часть оказывается меньше другой. А вот ещё…
Госпожа Лина грохнула недопитой кружкой по столу и затравленно поглядела на Госпожу Сплисси.
-Хорошо, прямо к делу, - сказала та. - У вас ещё есть время спастись бегством, и я могу этому поспособствовать, также как и тому, чтобы вы не успели сбежать, если мы не договоримся.
-Да с чего ради мне куда-то бежать? - возмутилась Госпожа Лина.
-С того ради, что соответствующие службы Генозиса уже и камеру надёжную для вас приготовили, и помещение для дознания, и даже соответствующих специалистов пригласили, если хотите знать.
-Для меня?
-Госпожа, хватит уже, а? Мне прекрасно известно что вы шпионите за этой вот рабыней Мелани по поручению тех, о ком не принято вслух говорить. И не схватили вас ещё лишь потому, что надеются больше узнать об этих самых «тех» методом слежки за вами, чем методом вашей пытки. Но, к сожалению, в составе служб блюстителей полно тупых индивидуумов, всем другим методам предпочитающих пытку. У них просто руки чешутся в предвкушении любимого занятия.
Госпожа Лина снова стукнула кружкой по столу, а потом опрокинула в себя выпивку и налила ещё, но пить не стала, а уставилась на Госпожу Сплисси и спросила:
-Это вы про себя, Госпожа? Насчёт тупых блюстителей?
-Ну, что вы, Госпожа? - ничуть не рассердилась Сплисси. - Я не тупая. Совсем напротив, я очень умная, хитрая, наблюдательная и быстро соображающая личность. К тому же ещё жадная до денег, и в меру беспринципная. Вот, Мелани может подтвердить. Правда, Мелани?
-Угу, - подтвердила я, потому что именно такой эту Госпожу и считала.
-Так вот, уважаемая Госпожа шпионка, - продолжала Сплисси, - я прекрасно понимаю, что вы не сами, что вас заставили. Потому и сочувствую вам, но только до определённой степени. До той степени которая не затрагивает моих меркантильных интересов, понятно? Так вот, вас ещё не подвесили на растяжку только потому, что не знают о ваших планах вскорости покинуть Генозис. Сами понимаете, из своих рук они вас выпускать не станут, да ещё в такой политической обстановке.
-С чего это вы взяли, что я собираюсь уезжать? - спросила Лина.
-А с того, что Госпожа Фессалония Мона-Оллитари, собственница этой вот рабыни Мелани уже оплатила транспортные услуги и очень скоро отбывает отсюда со всей своей приобретённой собственностью.
-Да ну? - усомнилась Лина. - И что же, эта Госпожа торговка настолько жадна, что посылает своих девушек на работы прямо накануне отъезда?
-Торговка и должна быть жадной, - возразила Сплисси. - Но в данном случае причина не в этом. Давайте говорить начистоту, хорошо?
-Ну? - напряглась Лина.
-Если я сообщу этим тупым блюстителям об отъезде Госпожи Фессалонии, вместе с объектом вашего интереса, рабыней Мелани, вас, уважаемая Госпожа, схватят немедленно, понятно?
-Ха! Ну и фантазии у вас, в меру беспринципная, уважаемая Госпожа, - сказала Лина. - Да мне никакого дела нет до какой-то там рабыни, как там её зовут?
-Я потеряю терпение, - снова пригрозила Сплисси.
-Ну и теряйте на здоровье.
-Пупок, - понизив голос прошипела Сплисси.
Тут Госпожа Лина просто психанула. Она так трахнула кружкой по столу, что всё вино выплеснулось и сказала: - р-р-р-р-р-р!
-Вот именно, - согласилась Госпожа Сплисси. - Надеетесь что ваши хозяева вас защитят? Такое может быть, но скорее всего, они просто бросят вас и найдут кого-нибудь другого. Они вам не друзья. Надеюсь, вы не настолько уж наивны чтобы считать их своими друзьями?
-А вы, стало быть, мой друг? - проворчала Госпожа Лина.
-До тех пор пока наши интересы совпадают.
-И в чём же они совпадают?
-Вот, - Госпожа Сплисси выложила на стол небольшую кожаную папочку, - здесь документы, согласно которым вы сможете отбыть из Генозиса под видом торговой представительницы сопровождающей небольшую партию частного товара. Судно называется «Амелия» и стоит в нижней гавани порта. Естественно, на этом же судне отплывает и Госпожа Фессалония со всей своей приобретённой собственностью. А также и я, поскольку мне вдруг захотелось немного попутешествовать.
-А с чего это ради мне соглашаться? Если мне захочется куда-то поплыть, я и без вашей помощи найду корабль.
-Да вы просто не успеете. Перестаньте, то что я вам предлагаю, - единственная возможность для вашего бегства.
Госпожа Лина уставилась в свою пустую кружку и некоторое время напряжённо думала. Потом подняла взгляд на Сплисси и спросила:
-А в чём же тут состоит ваш интерес, уважаемая Госпожа?
-А в том, что вы при этом окажете мне услугу. Вы уловили насчёт партии товара который вы должны сопровождать? Так вот, этот товар вам придётся добыть собственными силами, которые, как я имела возможность убедиться, неплохо владеют палкой и решительно пускают её в ход при необходимости.
-А точнее?
-Пожалуйста. Я хочу чтобы к моменту отплытия в частном отделении грузового трюма корабля находилась клетка с рабыней указанной в ваших документах, естественно под вымышленным именем.
Госпожа Лина издала странный звук, вроде как икнула, и кинула взгляд на меня, но я заблаговременно опустила глаза, как положено скромной девушке которая тут вообще ни при чём и совсем не понимает, о чём таком беседуют Госпожи Нолы.
-Естественно, - продолжала Сплисси, - эту рабыню для её пользы и спокойствия вам следует надёжно упаковать в стандартную клетку применяемую в таких случаях, а также снабдить её крепким ошейником, наголовником, а главное, надёжной затычкой для рта. Между прочим, я не поручаю вам оформлять соответствующие документы, я взваливаю на вас только ту работу, с которой вы вполне справитесь.
-Послушайте, - сказала Лина, - вы, Госпожа, нормальная вообще? Вас не смущает хотя бы то, что вы говорите такие вот вещи при рабыне?
-Вот при этой рабыне? - указала на меня Сплисси. - Ничуть.
Тут она наконец соизволила расстегнуть на мне уздечку и вытащить палочку у меня изо рта.
-Мелани, назови имя персоны которую должна похитить для нас эта вот самая Госпожа Анинолинионолия.
-Для нас, Госпожа? - попыталась увильнуть я от очередных неприятностей.
-Конечно. У нас ведь с тобой оговорено распределение прибыли. Верно? Так, или нет?
-Это… - сказала я. - Это, да, конечно.
-Вот и называй имя. А то, мы тут уже заболтались. Или снова хочешь зоопарк посетить? А может, Госпожу Мелионолию подвести хочешь? И её торгового агента, насчёт тех самых шести тысяч? Так что это за персона?
Вот чёрт! Я спрятала глаза и проскрипела вполголоса:
-Госпожа Бельвелиалия Мона-Оллитари.
-Хи, - отреагировала на такое заявление Госпожа Лина, а потом добавила: - Хи-хи-хи. Ха-ха-ха.
-Хи-хи? - спросила Госпожа Сплисси. - Это у вас нервная реакция такая, Госпожа?
-Нет, просто смешно, - ответила Госпожа Лина. - Вы соображаете, что говорите?
-А что?
-А то, что вы сами у меня на крючке после таких вот слов.
-Да ну, - усомнилась Госпожа Сплисси. - Кто слышит-то?
-Я слышу, - сообщила Госпожа Лина, - а значит, могу передать ваши слова кому следует.
-Ага, - предположила Госпожа Сплисси, - вы решили пригрозить тем, что пойдёте в службу блюстителей и заявите, что арендованная в транспортном отделе ездовая девушка с палкой во рту велела вам украсть Госпожу Оллитариса, да?
-Ну… - проскрипела Госпожа Лина.
-И ещё добавите, что в противном случае эта девка пригрозила погасить Оллитару и свалить это на вас?
-Погасить Оллитару? - выпучилась Госпожа Лина.
-А вы не знаете разве, что в связи с общественным психозом вызванным недавними событиями несколько Госпожей уже грозились властям подобным образом?
-Слыхала, - сказала Госпожа Лина. - Так что? Я давно считаю что все вы тут сумасшедшие.
-Вот и нечего вам дольше задерживаться в Генозисе. Идите теперь, и выполняйте, что сказано.
-Что, прямо сейчас?
-Конечно. У нас и без вас дела есть. Поднимайтесь, и за дело.
-Знаете… - возмутилась Госпожа Лина.
-Знаю, - перебила её Госпожа Сплисси. - Знаю больше, чем вы думаете.
-Ну-ну, - проворчала Госпожа Лина, но поднялась и удалилась за пределы ресторана. А Госпожа Сплисси снова наполнила две кружки, кинула в одну из них трубочку и подвинула к моему носу. Я взяла в рот трубочку и принялась пить, одновременно обдумывая сложившуюся ситуацию. Тем временем, Госпожа опорожнила свою кружку, уставилась на меня и сказала:
-Ну что, партнёрша, не соскучилась по работе? Пора снова денежки зарабатывать.
Я оторвалась от трубочки и заметила:
-Вообще-то, я на собственном опыте убедилась, что деньги ламиолам на пользу не идут, Госпожа.
-Зато опыт приносят, а это тоже денег стоит. А ты что, снова отказываться собираешься?
-Нет, - подумав, сказала я. - Я так думаю, если Госпожа захочет, так запросто и заставит, так?
-Ну да, - подтвердила она.
-Только я устала, - предупредила я. - Если Госпожа не забыла, меня только что чуть насмерть не загнали.
-Хи-хи, - сказала Сплисси. - А ты что думала, деньги легко достаются? Не беспокойся, эту твою пробежку можно будет засчитать при распределении прибыли.
-Знаете что я думаю, Госпожа? - заявила я. - Нельзя ли нам договориться, чтобы наш договор о распределении прибыли распространялся и на обратную сторону?
-Это как?
-Ну, вот если неудачно получится, и нам вместо денег достанется тюремный срок или палка. Чтобы вам, к примеру, восемь циклов тюремного заключения, а мне один. Или удары кнута. Мне десять, а вам восемьдесят?
-Восемьдесят ударов кнута никому не присуждают, - пояснила Сплисси. - Подсудимая помрёт и от тридцати пяти, а зачем надрываться и стучать по трупу?
-Ну, значит, вам тридцать пять, а мне, э…
Тут, к своему удивлению, я обнаружила что с делением в уме тридцати пяти на восемь у меня проблемы, но Госпожа пресекла мои потуги, заявив:
-Нет уж, кнутом я с тобой поделюсь поровну.
-Почему это? - возмутилась я.
-Потому что одно мёртвое состояние не соответствует ни восьми полумёртвым, ни ста двадцати восьми. К тому же, это нарушило бы принцип материальной заинтересованности с твоей стороны. Имей в виду, если случиться такое, что мы попадёмся, будь спокойна, я вывернусь, а за тебя не ручаюсь. Или не знаешь, что у нас к Нолам и ламиолам по-разному относятся?
-А так несправедливо, - заявила я.
-А ты работай на совесть. Могу повторить то же, что этой шпионке говорила. Я непосильной работы ни на кого не взваливаю. Захочешь, справишься.
-А вопрос можно? Откуда это тебе известно про те шесть тысяч?
-А ты что думаешь, только эта Оллитарисская дура нас разыскивает? А я её нет? Я тоже её отслеживаю. И вовсе не хочу чтобы она меня упекла. Мало ли на что эта дура способна? Мне её обезопасить надо, чтобы дальше спокойно жить.
-Убить, что ли?
-Запомни, я никого и никогда не убивала. И считаю, убивают только те, у кого ума не хватает провернуть дело без таких крайностей.
-А всё же? Насчёт моего с ней разговора. Откуда?
-А сама не догадываешься? Кто там присутствовал?
-Ну, мы с ней, охранники, Госпожа Фе… Ой!
-Что-что? Твоя Госпожа Фессалония?
-Э…
-Это становится интересно. Хи-хи-хи. Так-так, значит это закономерность уже?
-Э… Что?
-Ну, то, что ты своих Госпожей на цепочке водишь? В ошейниках и намордниках?
-Ну… - замялась я. - Это к делу не относится. Так что, это амбалы такие разговорчивые?
-За деньги, - уточнила Сплисси. - Почему бы и нет? А ты у нас прямо сказочница, оказывается, Госпожа Мелионолия.
-Пришлось выворачиваться, - сказала я. - Что я ещё ей могла наплести?
-Ну, теперь из этого всего нам с тобой следует извлечь финансовую выгоду, - рассудила она. - Не следует упускать так удачно сложившиеся обстоятельства. Так?
-Допустим, - сказала я. - Только, что я-то лично могу? Я в клетке живу, на цепи хожу, даже тут вот за руки и задницу к оглоблям привязана, а из кружки через трубочку сосу. Что, всё так и задумано?
-Конечно, - подтвердила Сплисси. - Думаю, поглядев на тебя, никто не догадается что перед ним грабительница.
-Уж это точно, - согласилась я. - Вот если бы ты, Госпожа, также запряглась, и про твои грабительские планы никто бы не догадался.
-Ты так считаешь? - спросила она.
-Ну да, - подтвердила я. - Вот только как в таком виде грабить-то?
-Умеючи, - разъяснила она и принялась заматываться в свои покрывала. - Давай-ка, допивай вино, и поехали работать.
-Поехали? - переспросила я.
-Ну да. Допила? Значит, палку в рот и вперёд.
Не успела я и опомниться, как Сплисси засунула мне между зубов палочку уздечки и принялась затягивать ремешки. А потом отвязала меня и потащила наружу. К моему несчастью, оказалось что с противоположной стороны ресторана имеется вполне достаточный для езды переулок, чем Госпожа и воспользовалась. Через несколько минут мы уже ехали по дороге. То есть, конечно, ехала Госпожа грабительница, а я её везла на себе. А она вела себя как обычно и ведут себя наездницы. Вяло покрикивала на рабыню, слегка стегала её хлыстом и шлёпала по щекам поводьями. Нет, она это всё правильно делала. Зачем вести себя нетрадиционно если уж едешь грабить? Совершенно незачем выделяться и привлекать к себе лишнее внимание. Только у меня эти её правильные действия вмиг пробудили дремлющие классовые инстинкты. Ну, подумайте, разве можно примириться с тем что какая-то мерзавка запрягает тебя в телегу вместо лошади, а ты, в почти что лошадиной сбруе и уздечке, везёшь её, надрываясь и позванивая колокольчиками? Ну, ладно бы ещё эта мерзавка сексуальное наслаждение испытывала при этом! Даже к половым извращениям можно отнестись с пониманием, в конце концов. А она же просто по делам едет! Да, инстинкт классовой ненависти пробуждал во мне недвусмысленное желание чтобы на моём месте оказалась она, а я бы на ней ехала. По здравому размышлению, это тоже не выглядело бы слишком справедливым положением вещей, однако, запряжённое состояние не только приводит к долговременному перекосу рта палочкой уздечки, оно и образ мыслей перекашивает в не одобряемую рабовладельцами сторону. Хотите, на себе проверьте. И ничего тут не сделаешь, поэтому я и не боролась с этим своим неконструктивным желанием поменяться местами.
Ну и куда же это мы едем? Да. «Куда ты скачешь, гордый конь, и где откинешь ты копыта?». Таня такие стихи как-то читала и говорила что это слегка извращённый Пушкин. Ага, наездница начала заворачивать меня на площадку возле немного более приличного чем предыдущий ресторана. Впрочем, и этот напоминал гараж. Только здесь ездовые девки не ели и не пили, а просто располагались со своими телегами возле высоких столиков, устроенных таким образом чтобы Господам и Госпожам можно было закусывать не слезая с сидений транспортных средств. Но наездница почему-то не припарковала меня на стоянке и не заехала на мне в ресторан, а стала неторопливо описывать круги. Я уже привыкла к мысли что эта грабительница ничего не делает без хитроумного плана, и не возражала. Но вот ей надоело крутиться и мы наконец оказались на стоянке. Тут же подошли двое охранников, но Сплисси велела им только зафиксировать коляску, а сама слезла и принялась отвязывать мои руки. Тут я обратила внимание на то, что она замоталась в чадру не хуже чем утром, когда я и прозвала её «Замотанной». Ну да, хотя бы это выглядело логичным. Нечего своё личико показывать если уж на дело идёшь.
Вскоре Сплисси взяла меня на шейный поводок и куда-то потащила. Ага, мы направились в процедурную комнату. Я даже подумала, что если там сейчас находится жертва ограбления, то может злодейство и пройдёт удачно. А что? Нет удобнее случая для грабежа, чем тот когда клиентка справляет нужду, спустив свои многочисленные покрывала и юбки ниже задницы. Я сама не так давно сумела расправиться с мерзкой страйкершей Калиопалией лишь потому что она запуталась в своих шёлковых покрышках. Однако, туалетная комната оказалась свободной, а Госпожа замкнула дверь, вынула палку из моего рта и принялась раздеваться. Это сразу же навело меня на соответствующие предположения, и я сочла должным её предупредить:
-Плохая мысль.
-Почему?
-Другие так уже делали, и добром не кончалось.
-Ну, так то они, а то я, - самоуверенно заявила Сплисси. - Не рассуждай, а раздевайся, в смысле, распрягайся. А то, она уже здесь.
-Кто уже здесь? - спросила я, принявшись выпутываться из своих ремней.
-Госпожа Бельвелиалия, кто же ещё?
-Ик! - только и сказала я.
-Давай, пошевеливайся, - поторопила она меня и сунула мне свои покрывала. - Тебя же не надо учить носить покрывала Госпожи Генозиса. Уж я это знаю.
-Да? - сказала я, - а тебя носить упряжную сбрую тоже учить не надо?
-Справлюсь, - заявила Сплисси.
-Что, и намордника не наденешь? А, узнает кто?
-Уздечка и так искажает лицо, - разъяснила она, - а намордник в этом случае мог бы навести нашу клиентку на нехорошие подозрения. А так она и думать не станет, кто там запряжён в коляску Госпожи Мелионолии.
Я снова хотела икнуть, но решила что дело принимает серьёзный оборот и потребовала инструкций, которые Госпожа грабительница мне тут же изложила. Должна признать, эта разбойница не только быстро соображала и всё вокруг видела, она ещё и доводить суть дела умела коротко. Вот, чёрт! Её бы таланты, да на доброе дело. Я только решила заметить:
-Опасно всё это, и неизвестно как повернётся.
-Импровизируй, - посоветовала она, натягивая на себя сбрую. - Поглядим как дело пойдёт, а там уж я учту обстоятельства.
-Ладно, - согласилась я. - А вот, если по ходу импровизации вдруг быстро скакать придётся, справишься?
-Зачем это быстро скакать?
-Ну, к примеру, от погони уходить.
-Не зарывайся, - посоветовала она. - И в чадру прячься в меру. Она уже твою мордочку прекрасно знает. Делай вид, что прячешься больше от окружающих. Давай, шевелись, она там, у дальнего входа уже сидит. Да не расслабляйся. Не думаю, что она без охраны. Может у неё и ездовые девки не простые.
-Знаю, не дура, - проворчала я, натягивая на себя покрывала. Да, это она хорошо придумала. Не вышло бы слишком хорошо. Вскоре мы покинули процедурную комнату. Я в виде Госпожи Нолы Мелионолии, а Сплисси в ездовой сбруе, в уздечке, с палкой во рту, в ошейнике, носовом кольце и колокольчике. Я даже и не знала, проколот у неё нос, или она такую клипсу подвесила. А ошейник, возможно, был настоящий, снятый с какой-нибудь ездовой недотёпы. Вообще-то, она оказалась права. В таком виде она точно сама на себя не походила, и не только одеждой. Эта негодяйка и ужимки сменила, двигалась иначе, и лицом слегка гримасничала. Ну точно, как слегка распустившаяся рабыня.
Я привязала её к тележке, взгромоздилась на сидение и стегнула её поводьями по мордочке. Вот, чёрт! Да я ведь совсем недавно пожелала чтобы она везла коляску а я на ней ехала, а? А? Нет, сейчас не до того чтобы обдумывать идиотские мысли. Мне даже и не пришлось править коляской, поскольку Госпожа Сплисси и сама знала куда ехать. Я только делала соответствующий вид, а Госпожу Бельвелиалию опознала издалека. Она сидела возле отдельного столика на коляске запряжённой двумя девками. Одета она была во вчерашние покрывала, разве что свою глазную щель сделала вдвое шире. Наверное, чтобы удобнее было поглядывать по сторонам. Я спустила свою чадру на кончик носа и притормозила у столика.
-Ну? - сказала она мне вместо приветствия.
-Добрый день, уважаемая Госпожа, - поздоровалась я.
-Допустим, - ответила она. - Чего звали и куда подевалась эта ваша Госпожа Фессалония?
-Госпожу Фессалонию вы вряд ли сегодня отыщите, - сообщила я. - А вас я пригласила чтобы довести до вас очень важные сведения.
-Неужели? - сказала Госпожа Бельвелиалия. - Хотите сообщить что за аренду певицы заплатите мне не смешные шесть тысяч, а настоящую цену?
-Напротив, - возразила я. - Мои сведения настолько важны, что я надеюсь, получив их, вы мне певицу предоставите задаром. Поверьте, мои сведения стоят того.
-И в чём же они состоят?
-А у меня коммерческий интерес. Пообещайте мне забыть о шести тысячах, за эти самые сведения.
-Ничего себе! - возмутилась она. - Да что вы мне такого способны сообщить на подобную цену? Ещё один свой деликатный секрет?
-Мои деликатные секреты никого не касаются, - сделала я обиженный вид. - Уж, во всяком случае, я их не собираюсь продавать за деньги. А вы обещали не распространяться, между прочим!
-А за что же я тогда должна забывать о таких немалых деньгах? За туманные намёки?
-А я вам предоставлю свои сведения в кредит. Я так полагаю, у вас есть понятие о чести. Дело в том, что я не требую от вас принимать мои слова на веру. Вот, если они окажутся верными, и если вы сами сочтёте, что они стоили шести тысяч, тогда и будем считать что мы в расчёте. Подходит вам такой вариант?
-Туманно, - сказала она и почесала обтянутый чадрой нос. - Значит, если я сама сочту ваши сведения ценными?
-Именно.
-А если не сочту?
-А я уверена в обратном.
-И всё-таки?
-Ну, тогда я заплачу вам эти шесть тысяч.
-А может у вас и денег-то нет?
-Вы же видели меня в банке?
-Где?
-В Крейзи-Мониолисе.
-А, ну да.
-Ну и стала бы я обращаться в такое солидное финансовое учреждение с какой-нибудь сотней мониолов?
-Вряд ли.
-Значит, согласны?
-Хорошо. И что же вы мне хотели сообщить?
-А где моя певица?
-Певица в клетке, в отделении Унилониса занимаемом Госпожой Фессалонией. Только саму Госпожу Фессалонию никак не найти.
-Надеюсь, у вас с собой документы на эту девушку, а также ключи от её клетки, цепей и ошейников?
-А что?
-Ну, так давайте их мне.
-А вы сначала сообщайте свои ценные новости.
-Сначала ключи и документы, – упёрлась я.
-А если нет?
-А тогда я уйду, и, клянусь вам, вскорости вы очень пожалеете что пожадничали. Очень сильно пожалеете.
Я покосилась на запряжённую в свою коляску Госпожу Сплисси, но та вела себя спокойно. Наверное, я пока всё делала правильно. Однако Госпожа Бельвелиалия уловила мой взгляд, и в свою очередь поглядела на Сплисси.
-А что это у вас за рабыня? - спросила она. - Мне так кажется, это не вчерашняя, как там её? Фе-Фе.
-Естественно, - сказала я. - Фе-Фе в своей клетке сидит, а это просто ездовая девка из транспортного отдела.
-Правда? А можно мне на её ошейник взглянуть?
-Да, пожалуйста, - пожала я плечами. - Только зачем?
-Ну, мало ли? - сказала Госпожа Бельвелиалия, перегнулась через столик, ухватила Сплисси за боковое кольцо уздечки и подтянула поближе к себе.
-Так так, - пригляделась она к ошейнику, - номерная девушка, без имени. Чего-то она слишком холёная для ездовой девушки. Впрочем, мало ли откуда туда попадают? Ну-ка, где там твой носик?
Тут она принялась щупать кольцо продетое Госпоже Сплисси в нос, а та правдоподобно попискивала при этом. Наконец Госпожа Бельвелиалия отпустила её и вернулась в исходное положение.
-И что? - спросила я.
-Всё в порядке, - сообщила она. - Знаете, в наше время лишняя предосторожность не помешает. Долго ли проверить нос у рабыни в сомнительных случаях?
-Нос?
-Ну да. Если у девки вместо нормального кольца пружинная клипса, а нос без дырки, это должно насторожить.
-Как это, пружинная клипса? - прикинулась я дурочкой. - Зачем какие-то клипсы, если можно просто продеть кольцо? Уж я не думаю, что бывают ездовые девки с не проколотым носом. Э… Вы что, хотите сказать что у этой вот девки клипса?!
-Да нет же. Я ведь говорю, с носом у этой рабыни всё в порядке.
-Мне бы и в голову не пришло исследовать нос у ездовой девки, - сказала я. – Эдак, ни на что другое времени не останется.
-Время своё, конечно, надо распределять с умом, - заметила Госпожа Бельвелиалия. - Однако, в данное время лучше всего опасаться, чем вести себя беспечно.
-А что такого особенного в данном времени? - поинтересовалась я.
-Как это, что? - слегка сощурила она свои глазки. - А война?
-Война? - не поняла я. - Какая ещё война? С Гедониксом, что ли?
-С каким ещё Гедониксом? - возмутилась она. - Уж тут не до Гедониксов.
-Так, - сказала я. - И у кого же с кем тогда война?
-У Генозиса с Аннолиусом, у кого же ещё?
-Глупости, - рассудила я. - Уж я бы о таком слыхала. Никакой войны нет.
-Нет, так будет, - сообщила она, - уж это точно.
-Ну, я слыхала, конечно, что Госпоже Хеленололии-Алоизии-Аненолонии прищемили тут хвост, да и этой, как там её зовут? Учительнице танцев. Но не до войны же?
-Ха, - сказала Госпожа Бельвелиалия. - Это всё для того и делается чтобы войну обосновать. Впрочем, мне-то что? Я Госпожа Оллитариса, и меня эти ваши мелкие спесивые разборки не касаются.
-Ну да, - предположила я, - ваша цель, наверное, в том состоит чтобы, с одной стороны, извлечь тут максимальную прибыль, а с другой стороны, вовремя смыться?
-Может и так, - согласилась она. - Только я отсюда не смоюсь пока не отыщу эту негодяйку. Короче, что вы там мне собирались сообщить?
-Сначала незначительный момент. Ваши амбалы продажные. Они за деньги сообщают кому не надо о ваших действиях.
-Это кому?
-Хотя бы, мне.
-Это не страшно, - заявила Госпожа Бельвелиалия.
-Как сказать. Если они мне проболтались, могут и кому угодно другому.
-Эти сведения, уж точно, шести тысяч не стоят.
-Разумеется, - согласилась я. - Так где там ключи и документы?
Госпожа Бельвелиалия что-то недовольно проскрипела под своим намордником, но извлекла из своих недр связку ключей и небольшую папку на защёлке.
-Здесь доверенность на коммерческое использование рабыни, - сообщила она, - медицинские данные, размеры и физиологические параметры девушки. А также копия права собственности на неё.
-Поглядим, - сказала я, спустила чадру на верхнюю губу и с деловым видом принялась просматривать документы. Надо сказать, почти ничего я там не поняла на скорую руку, разве что размеры были чуть побольше моих собственных.
-Так ей двадцать шесть лет? - заметила я.
-Ну да. А что?
-Я была уверена, что двадцать пять.
-Вы так точно можете определять возраст на глаз?
-У каждого свои таланты, - похвалилась я.
-Вот как? Не скажете ли тогда, сколько лет мне?
-Вам? - поглядела я на неё. - Нет, не скажу.
-Почему это?
-А чтобы вас не огорчать лишний раз.
-Хм, - проворчала она. - Это вы насчёт климакса? Вы и это можете разглядеть?
-Ладно, - сказала я, - документы в порядке. Так вот вам мои сведения. Вас, Госпожа, собираются похитить, и я знаю, кто.
Госпожа Бельвелиалия резко расширила глаза, а потом снова сузила их. Я припомнила, что она и раньше так реагировала на неожиданные сведения.
-Кто? - проскрипела она.
-Некая Госпожа Анинолинионолия, - сказала я. - Анинолинионолия Мона-Гести, насколько я знаю. Впрочем, очень может быть, что это её вымышленное имя, и ни в каком Гестиусе эта дама сроду не бывала. Конечно же, не сама она вас будет похищать, а с помощью своих подручных, которые неплохо своё дело знают.
-Ничего себе, - сказала Госпожа Бельвелиалия. - И это в самом деле так?
-Ну, эта Госпожа конечно может и отказаться от своих намерений, но я не думаю что такое случится.
-Почему это?
-Потому что эта самая Госпожа сама себе не хозяйка. И действует она не по своей воле.
-Да? А по чьей?
-Я не знаю. А предположения строить не хочу.
-И эту коварную Госпожу, конечно же, никак невозможно найти, да?
-Нет, почему же? - возразила я. - Найти её просто. Только правильно ли это будет?
-То есть? Если её можно найти, почему бы её не схватить и не упрятать в клетку?
-Потому что служба блюстителей прекрасно осведомлена о её деятельности, и не хватает эту даму потому что хочет побольше разузнать о её хозяевах. А вот если вы влезете с предложениями о её аресте, вы окажетесь не к месту и можете за это поплатиться.
-Я?
-А кто же? Вы, между прочим, гражданка Оллитариса, а местное общество вбило себе в голову, что такие как вы считают остальных провинциалками. Если вас тут и принимали вежливо и уважительно, так это пока ничего не случилось. А случись с вами беда, никто и не поможет. Кстати сказать, насколько я знаю, после вашего исчезновения местный совет не столько озаботился вашим розыском, сколько принялся делить право на опеку над вашей доходной собственностью.
-Вот, чёрт! - выругалась Госпожа Бельвелиалия. - Ведь именно так и было! В то время, как достаточно было хотя бы пойти проверить канализацию!
-Вот именно, - подтвердила я. - А теперь, если вы встрянете между местными властями и этой Госпожой, вы у них и виноватой окажетесь.
-А если бы вы мне ничего не сообщили, и она бы меня похитила?
-Я так полагаю, они позволили бы ей передать вас по назначению, чтобы не спугнуть. А на вашу судьбу наплевали бы. И снова разинули бы рот на вашу певицу.
-Так, - сказала Госпожа Бельвелиалия и даже стянула чадру на кончик носа. - И что же мне делать?
-Ну, я бы на вашем месте либо поскорее сбежала, либо устроила бы ловушку для этой похитительницы. Правда, и то и другое опасно и денег стоит.
-А вот вам, Госпожа Мелионолия, во всё это встревать не опасно?
-А я бы и не встревала, да кто меня втянул-то? Не вы? Кто меня с коляски стащил и стращал?
-А если я вам не верю?
-А это зря. Разве мне не выгодно было бы чтобы вы исчезли, а певица осталась мне?
-Сперва вам пришлось бы заплатить шесть тысяч.
-А разве они не окупились бы вскорости? Так что, стоили того мои сведения?
-Интересно получается, - сказала Госпожа Бельвелиалия. - Выходит, если ваши сведения верны и меня похитят, вы при всём желании не сможете мне заплатить. А если никто меня похищать не собирается, зачем бы вам тогда вообще затевать всю эту канитель, да?
-А что, разве не так?
-А я вам скажу, зачем. А вдруг вы таким образом надеетесь свести свои счёты с этой самой Госпожой Анинолинионолией? А может эта Госпожа много лишнего знает о ваших секретах?
-Знаете, уважаемая Госпожа, - заявила я, - я таких вот тонкостей не понимаю. Кроме того, я не злодейка, если вы хорошо помните события в колодце. А вы старше меня, умнее и опытнее. Вот и решайте, как вам быть. А мне бы спасибо сказали!
-Оно, конечно, спасибо, – проворчала Госпожа Бельвелиалия, – только не считайте меня полной дурой. Я тоже приняла некоторые меры предосторожности.
-Ну, дурой я вас никогда не считала, – сказала я, – а меры предосторожности… Э… Надеюсь, эти самые ваши меры предосторожности лично мне ничем не грозят?
-Смотря по тому, насколько вы сами та, за кого себя выдаёте, – ответила Госпожа Бельвелиалия, снова туго заматываясь в чадру.
-Ну-ну, – ответила я. – Может и мне стоило бы проверить носы у ваших ездовых девушек?
-Это, как вам угодно.
Я, конечно и не подумала щупать этих девок за носовые кольца, просто бегло взглянула на них, если уж к слову пришлось. Ничего такого в этих девках не было, разве что, в отличие от моей девки, эти были в намордниках и выглядели потрёпанными. Ну и что? Побегай-ка в упряжке пару циклов, - так жизнь потреплет, что… что… Чёрт побери! Что-то в этих ездовых девках было не так, только я это осознала когда Госпожа Бельвелиалия уже скрылась за углом вместе со своей коляской и с вышеупомянутыми девками! Точно было! Что же, что же? Нет, никак не пойму. Если бы ещё раз на них поглядеть повнимательнее, может быть тогда…
А тем временем моя собственная ездовая девка уже принялась дёргать свою Госпожу за руку уздечкой. Ну, понятное дело, этой девке не в туалет захотелось. То есть, как раз в туалет, где тут ещё переодеваться-то? На некоторое время у меня возникла неконструктивная мысль, попытаться догнать Госпожу Бельвелиалию и рассмотреть её девок, чтоб им провалиться куда подальше из моей неправильной головы. Но я рассудила, что это теперь вряд ли возможно. Во первых, у неё две ездовых девки, а у меня одна, а во-вторых, надеяться что моя девка даже при желании способна развить приличную скорость просто глупо. Поэтому я стегнула напоследок Госпожу Сплисси, шлёпнула её поводьями по щекам и отправилась к ближайшему туалету, где и повторилась недавняя процедура в обратном порядке.
Таким образом, власть в очередной раз переменилась и вернулась в естественное русло. Госпожа Нола восседала на сидении, а мерзкая ламиола катила её персону по пути указываемому поводьями продетыми в рот и со скоростью определяемой мощностью ударов хлыста по спине, заднице и загривку. О своих дальнейших планах Госпожа грабительница мне не сообщила, ну и я не лезла с расспросами. В конце концов, если нас всё же схватят и, скажем, начнут пытать, так на этот случай всё же лучше поменьше знать. Ну да, чем меньше знаешь, тем меньше наболтаешь на свою голову. В который уже раз я пришла к выводу что лишняя болтливость ламиоле лишь во вред, в связи с чем полезность разнообразных затычек для ротика ламиол была очевидной. Только вот странно выходило. Как правило, лично у меня затычка всегда оказывалась во рту не вовремя. И наоборот. Когда она была бы к месту, так её и не выпросишь. Это, наверное, потому что я была рабыня и собственным затыканием не распоряжалась, а все эти глупые Нолы всё делали наоборот. Тут мне пришло в голову, что вот на Земле, при тамошнем уровне развития науки и техники, конечно же давно бы изобрели электронные затычки с программным обеспечением. Ну, чтобы можно было программировать ситуации при которых затычка блокировала бы болтливый рот, а в остальное время не препятствовала разговору. Ну, к примеру, если девушка идёт в приличное общество, затычку бы она настраивала так, чтобы та хватала её за язык при попытке грязно выразиться. А если бы девушка задумала посетить низкопробный кабак, то наоборот. Кстати, можно было бы сделать неплохой бизнес на разработке и продаже соответствующего программного обеспечения. Разве это не очевидно? А то, что это за дикость, - подрезать девушкам языки? Вот точно, так поступают те, у кого ума не хватает продвигать вперёд науку и технику. Уж конечно, ножницами для языка орудовать проще чем шевелить мозгами в электронном направлении.
Ох, а вообще-то, всё это бред. Больно нужна кому-то тут вся эта электроника! Да если бы они заботились о функциональности своей техники, да вот хотя бы насчёт средств передвижения, так давно бы автомобили изобрели. Ну, на худой конец каких-нибудь животных научились в тележки запрягать. Хотя бы когеров. Вот, двойная польза была бы. И всех хищников бы выловили, и мощность средствам передвижения бы обеспечили такую, что все лихачи и лихачки порасшибали бы свои мерзкие головы… Вай! Ой-ой-ой! Поводья внезапно так рванули мой рот, что палочка уздечки едва не вывернула мои зубы из челюсти! Я подпрыгнула на месте и брыкнула ногами, пытаясь отскочить назад, вслед за своей головой резко оттянутой поводьями.
И вовремя! Прямо перед моим носом пронеслась коляска, так что даже колокольчик в моём носу звякнул от воздушной волны. Это что ещё за лихачи, легки на помине?! Я и разглядеть-то ничего не успела, тем более, что снова шарахнулась когда мимо моего лица просвистело несколько стрел, вероятно выпущенных из хесостанов преследователей. А вот и они. Несколько охранников пронеслось вслед за укатившейся тележкой. Они вопили, и размахивали палками, но больше не стреляли. Интересно, а кто тут развивает большую скорость, бегущий охранник, или наездница на коляске запряжённой девками? С одной стороны, конечно, бегущий охранник никого на себе не тащит, но с другой стороны, его никто не погоняет кнутом и не колет сывороткой покорности. Да и ленивые они, если конечно не затронуты их личные интересы. Но эти вот неслись в погоню слишком рьяно. Наверное, причина стоила того. Тем временем, погоня унеслась, а публика успевшая разбежаться в стороны, теперь сбежалась обратно и принялась рассуждать, так что даже образовалась пробка и моей наезднице пришлось остановить коляску.
А публика принялась спорить на тему, за кем таким гналась охрана. Половина утверждала что спасавшаяся от погони дама являлась Гедонисской ведьмой, зато вторая половина стояла на том, что это была шпионка Аннолиуса. Из этого я поняла, что лихачка, опять же, оказалась женщиной, а также и то, что собравшиеся не обладали никакой реальной информацией, но спорили так, будто бы и вправду чего-то знали. А что удивительного? Большая часть этих спорщиков являлось тупыми Генозисскими Госпожами в покрывалах разной степени замотанности и с рабынями на поводках разной степени оборванности. Зато один из немногочисленных мужчин утверждал, что никакая это была не Гедонисская ведьма, а, тем более, и не Аннолиусская шпионка, потому что это была сама знаменитая Мелани Спайк (!). Ну, то что Мелани Спайк скачет по городу на рабынях никого уже не удивляло, а вот насчёт подобной рьяности охраны у Господина дамы потребовали уточнений, на что он им охотно и сообщил, что городская служба блюстителей очень сильно обижена на эту мерзавку. Очень сильно. А за что, ему даже и говорить неудобно при дамах. Ну, понятное дело, таким образом он только распалил женское любопытство, да и сам, вероятно, отрицательно относился к блюстителям. Иначе не выставлял бы их на смех, особенно в отсутствие самих блюстителей. Очень может быть, что это был какой-нибудь преступник, тем более что у него и девки-то ни одной не было. В результате, этот тип немного поломался и сообщил Госпожам что негодяйке Мелани Спайк надоело третировать Госпожей Генозиса и она принялась за Генозисских охранников. А именно, нескольких командиров попросту изнасиловала, причём, извращённым способом.
Вот, интересно, а что, мужчину можно изнасиловать неизвращённым методом, что-ли? По мне, так любое изнасилование мужчин является извращением, хотя бы потому что мужчины не могут беременеть и рожать. Следовательно, насиловать их попросту противоестественно. Вот насиловать женщин, хотя и мерзкое занятие, всё-таки объяснимое с точки зрения срочного размножения вида. А насилие над мужчинами, это всё равно что насилие над животными другого вида. Ну да, даже с этой точки зрения мужчины сильно похожи на животных. А утверждать будто сама я занималась подобными мерзостями, это уж ни в какие ворота не лезет. Можно подумать, мне больше заняться нечем! Нет, я конечно помнила те события когда не без моей помощи два полицейских мерзавца нашли приключения на свои задницы, но они сами напросились, во-первых. А во-вторых, нельзя же обобщать и преподносить отдельный эпизод моей биографии как запланированную преступную деятельность, в самом-то деле!
А тем временем, Госпожа Сплисси наконец отыскала проход, развернула меня в нужном направлении и стегнула хлыстом. Жаль, я не дослушала этих сплетников, а с другой стороны, вряд ли они чего хорошего могли сказать на мой счёт. Я поднатужилась и покатила коляску. А чего уж артачиться? Мне до того надоела сегодняшняя должность, что уже хотелось поскорее добраться до стойла. Вот, наконец, мы и прибыли. Госпожа предъявила мой нос для освидетельствования, сдержанно оценила моё усердие на работе, и отказалась от моего поощрения, которое состоит, если кто забыл, в затыкании зада ездовой девки специальной тоной. Не знаю, может профессиональная ездовая девушка и испытывает при этом какое-то удовольствие, но вот лично мне подобных поощрений даром не надо, и конечно же Госпожа Сплисси догадывалась об этом. Спасибо и на том.
Таким образом, вскоре я оказалась стоящей на соответствующем месте гаража, привязанная путами за ноги и уздечкой за рот. А ведь время ещё было не позднее, и меня могли арендовать снова. При мысли о таком, у меня даже ягодицы заныли, также как и надавленные уздечкой челюсти. Ну а ноги у меня ныли и без того по вполне понятным причинам.
Ох, зря я подумала о таком, потому что как только я подумала, так сразу появились охранники, а вслед за ними странный тип, который, похоже, являлся очередным моим арендатором. Странным в этом типе была одежда, потому что она представляла собой трудносовместимый симбиоз между сбруей охранника и женскими покрывалами. По крайней мере, шапочка у него была такой, что наполовину скрывала лицо, не говоря уже о вульгарном ожерелье на шее и клипсах пристёгнутых к ушам. И вот это чучело явно собралось на мне покататься. Так, или иначе, но с моих ног сняли путы, уздечку отстегнули от кольца, к носу опять подвесили медный колокольчик с табличкой, а поводья вручили типу. Правда, тип не уселся на сидение, а повёл меня к выходу за поводья. Но на данный момент мне и веса пустой тележки хватало чтобы вяло захотеть удавиться от такой жизни.
На выходе меня опять подёргали за нос и пропустили без дальнейших проволочек. Тип, видимо, никуда не спешил. Поводья он намотал на крючок, а меня так и вёл за собой за ремешок уздечки. Может, ему просто захотелось прогуляться с рабыней одетой в ездовую сбрую и прогулочную тележку? Мало ли? По крайней мере, мне вовсе не хотелось чтобы этот деятель уселся на телегу и погнал меня бегом. Уж он точно был раза в полтора тяжелее Госпожи Сплисси, со всеми вытекающими последствиями.
Через какое-то время мы остановились у одного из многочисленных стенных колец и тут, к моему удивлению, тип достал путы и начал привязывать к этому кольцу мою коляску за колесо. А потом, к ещё большему моему удивлению, отстегнул мои руки от перекладины, спину от ремня, а вместо этого пристегнул меня за колечко ошейника на лёгкую цепь.
Далее по улице мы уже следовали без тележки. Правда, сбруя, колокольчик и палка во рту оставались на своём месте. В таком виде мы и шли по улице пока не вышли в то самое место, куда когда-то Соня впервые вывела меня из недр Унилониса в общедоступную зону отдыха. Только сейчас был день, хотя и достаточно туманный. Однако, народа тут и сейчас было немало. Скорее всего, здесь была пешеходная зона, поскольку никаких экипажей не было вовсе. Тогда конечно становилось понятным отстёгивание меня от телеги, хотя…
И тут этот самый тип повернулся ко мне, слегка поклонился и сказал:
-Госпожа, не согласитесь ли вы, чтобы мы с вами посетили ресторан?
-Э-э? – сказала я, до крайности поражённая таким поворотом дела и даже так разинула рот, что из него чуть не выпала палка.
-Но вы же сами говорили, – напомнил он.
-Э… у? – спросила я.
-Ну, что мужчина должен ухаживать за девушкой, водить её в рестораны, подарки дарить, помните?
-У? – припомнила я. – Угу. Ху-ху-ху-ху.
Так вон кто это! Ой, умора. А вырядился-то. Так этот идиот, стало быть, и дальше издеваться решил. Хоть плачь, хоть смейся.
-Ну и чего смешного? – обиделся он. – Ах да, простите, мужчина ещё должен делать девушке комплименты. Позвольте сказать, вы очень красивая девушка и вам очень идёт… это… ну…
-У? – спросила я и подёргала себя за ремешки сбруи. – У?
-Ну, вам очень идёт всё, что вы носите, – заявил он. – Только, вот, понимаете, не во все рестораны пустят девушку в ездовой упряжи и с ездовым колокольчиком в носике…
-Угу, – подтвердила я.
-Поэтому, не согласитесь ли вы принять от меня кое-что в подарок?
-У? – удивилась я.
-Платье и украшение для вашего симпатичного носика, – сообщил он.
-У? – бестолково повторила я.
-Вы сами говорили, – напомнил он, – ухаживать и подарки дарить. Ну, я поглядел ваши размеры в документах, сходил в магазин, купил вам подарки, ну и заранее записал вас в аренду до вечера. А уж арендатор сам вправе решить как ему девушку использовать.
-У-ху-ху-ху, – ху-хукнула я. А что, не забавно разве? – У у-у у у у-у-у?
-Во сколько мне это обошлось? – догадался он. – Ну, каждый имеет право тратить деньги по своему усмотрению. Да. Поскольку, свободная страна.
-Угу, – согласилась я и выразительно подёргала зубами палку. – У? У? У?
-Вы полагаете, без палочки во рту вам будет удобнее разговаривать?
-Угу, – подтвердила я и чуть снова не хихикнула.
-Я тоже так думаю, – сообщил он, – но помню что вы, Госпожа, говорили в том смысле, что если девушка в аренде в транспортном отделе, а уздечка на ней как следует не застёгнута, то это непорядок.
-У! – сказала я, потому что рассердилась от того что не могу понять, издевается надо мной этот мерзавец, или нет?
-Так вот, я и спрашиваю, Госпожа не рассердится если я с неё уздечку сниму?
-У-у! – неосторожно мотнула я головой, так что колокольчик больно дёрнул меня за нос.
-Значит, не рассердится? – уточнил он, достал ключик и начал отпирать защёлку на моём затылке. Ну да, он же в этом чёртовом отделе работает, вот, наверное, и ключики от сбруи прихватил.
Не успела я даже размять челюсти избавленные от палки, как перед моим носом показался маленький баллончик.
-Это для ротика, Госпожа.
-Ну… - сказала я продувая себе рот. – Спасибо, Господин. Значит, в ресторан?
-Ну да. Зайдём в магазин, там вы переоденетесь, потом посетим ресторан, а к вечеру я вас отведу в Унилонис к вашей Госпоже Фессалонии Мона-Оллитари. А уж тележку и сбрую я сам потом сдам в отдел. Согласны?
-Ну, во всяком случае, посидеть в ресторане, это гораздо приятнее чем тележки возить, – рассудила я. – Согласна, Господин. Но, раз уж такое дело, может быть вы хотя бы скажете, как мне следует вас называть?
-Я был бы очень рад, если бы Госпожа называла меня Энди.
-Это у вас имя такое?
-Имя у меня Сендерс, но мне больше нравится, когда говорят Энди. Только, к сожалению, когда охранника нанимают, к нему и обращаются как захотят, так что собственное имя очень редко и услышишь. А тут как раз такой удачный случай. Так Госпожа согласна называть меня Энди?
-Почему бы и нет? – согласилась я, – Господин Энди.
-А как мне следует называть вас, Госпожа?
-Меня? – удивилась я. – Так ведь на ошейнике написано.
-Ну, мало ли что там написано. Про меня тоже много чего во всяких документах написано, так что с того? Совсем другое дело, если Госпожа сама скажет, как её зовут. Это ведь совершенно другое дело.
-Меня зовут, - улыбнулась я, - Ме… Это, то есть… Ме-ме! Вот.
-Ме-ме? – удивился он.
-Ну да, а что? Вы хотите сказать, на моём ошейнике по-другому написано?
-Нет, что вы? – несколько смутился он. – Если девушка сама называет мужчине имя, уж тут читать её надпись на ошейнике, - это же неделикатно.
-Неделикатно? – поразилась я.
-Конечно.
-Послушайте, Господин Энди, - сказала я, - а вы не с луны свалились?
-В каком смысле, Госпожа Ме-ме?
-В таком. Вот вы тут со мной так обходительно беседуете о деликатности, а сами девушек в телеги запрягаете, чтобы они на себе всяких уродов катали, в сбруи их наряжаете, уздечки в рот продеваете, да ещё головы им во всякие футляры зашнуровываете, а в задницу… Короче, вам не кажется, что деликатность ваша какая-то нездоровая?
-Нездоровая? Чем это?
-А такой вот избирательностью?
-И что тут нездорового? Работа работой, а вот вы мне понравились, да ещё объяснили, как следует обращаться с такой девушкой, как вы. И что я не так делаю?
-Ну…
А, в самом деле, чего я выпендриваюсь? Разве этот парень обязан отвечать за все дурацкие порядки в этой дурацкой стране? Чего я хочу? Чтобы он снова засунул мне палку в рот и к телеге меня пристегнул? Вместо того чтобы в ресторане отдохнуть? Вот, дура ты, Ме-ме, это уж точно.
-Я глупая ламиола, Господин, – сообщила я, – но не настолько, чтобы предпочесть телегу отдыху в ресторане. Так что, я согласна. Господин.
-Я очень рад, Госпожа Ме-ме, – доложил он. – А, может, по такому случаю, нам прейти на «ты»?
-Э, нет, – возразила я. – Пока рано, Господин.
-Ну, значит, в магазин, переодеваться?
-Значит, в магазин, – согласилась я. Представляю себе, во что он меня вырядит. А, всё лучше чем то платье, которое я вином заляпала. Интересно, отстирают его когда-нибудь? Или мне самой ещё и стиркой заниматься придётся?
Магазин оказался недалеко и, конечно же, не был таким фешенебельным как те, к которым я привыкла. Скорее даже, магазин был бедноват для данного уровня карнизов Генозиса. Надеюсь, он всё же не был самым дешёвым из всех. А платье отложенное для меня оказалось хотя и скромным, но совсем даже неплохим, а главное, сшито оно было из приятной на ощупь материи и вполне терпимо соответствовало моей фигуре. Оно было светло-голубым, с подолом слегка ниже колена, а спереди к нему был пришит белоснежный передник и грудная накладка с плоским карманом, надо думать, для небольшого увеличения размеров груди. Хи-хи. К платью прилагался мягкий белый платок завязывающийся на затылке, с заколкой для крепления кончика гирлянды из трёх тоненьких золотых цепочек которые тут же и прикрепили к моему железному носовому колечку вместо медного колокольчика. В таком виде я стала очень походить на какую-нибудь домохозяйку скромного уровня жизни, которой по карману посещение ресторана, скажем, пару раз в году. Я всё хихикала поглядывая в зеркало, так что Господин Энди засомневался, угодил он моим вкусам, или нет?
-Спасибо, Господин, – успокоила я его. – Ме-ме очень тронута и довольна, вот только…
-Что, Госпожа Ме-ме?
-Обувь, Господин.
Я показала ему на свои ездовые ботинки, которые хотя и не были сильно стоптанными, конечно же никак не шли к платью.
-В самом деле, – смутился Энди, – и как это я не подумал про обувь?
Тут его вид стал сильно озадаченным, так что я предположила денежные проблемы. И в самом деле, по крайней мере, на Земле цены на приличную женскую обувь всегда зашкаливают за разумный уровень. А ведь ещё и в ресторане расплачиваться придётся. Я тут же улыбнулась и заявила:
-Впрочем, это неважно. Бог с ней, с обувью. Не стоит возиться и терять времени, а то и на ресторан ничего не останется. А мне уже не терпится.
-Правда? – обрадовался Энди.
-Да, – подтвердила я. – Меня замучили голод и жажда.
-Меня тоже, – сообщил Энди и так на меня поглядел, что я не очень поняла, жажду какого рода он тут имеет в виду.
Надо же, на меня напало слегка игривое настроение. Ну, кто не знает что у нас, девушек, благодаря лёгкому флирту всегда найдётся возможность пообедать за чужой счёт или маленько пошалить, если уж находятся лопухи у которых тормозятся мозги, отвисает челюсть и высовывается язык при созерцании наших прелестей? И мы отправились к ресторану в виде прелестной парочки трудящихся, вознамерившихся отдохнуть после трудового дня. Даже и непривычно было. Я ведь была сейчас вообще никак не закована, если не считать ошейника и поводка. Либо этот Энди имел нетрадиционные для местного общества понятия о женской привлекательности, либо в этом же он заподозрил меня. А скорее, ему просто не хватило денежек на приличные кандалы и наручники для своей девушки. Да, вот это вероятнее всего.
Я даже и не обратила внимания, в какой ресторан мы завернули. И только когда мы уже вошли, догадалась что это был тот самый «Тугой ошейник» где мы когда-то побывали с моей Уна-литоной Салли. Я даже несколько смутилась, так что даже Энди это заметил.
-Что-нибудь не так, Госпожа Ме-ме? – поинтересовался он.
-Нет, всё в порядке. Просто я уже как-то раз тут бывала, и… Ну…
-И вам тут не понравилось?
-Да нет. Ну, просто меня могут вспомнить охранники. Вон те вышибалы, видите? Они и тогда здесь работали.
-Так может быть пойдём в другое место?
-Да нет, зачем же? – возразила я. Ресторан он выбрал, конечно, дешёвый, но не самый захудалый, и мне не хотелось вводить его в непредвиденные расходы. – Вот только, как бы это сказать? Вы часто в ресторанах бываете?
-Честно говоря, первый раз, – признался Энди. – Ну, просто не было случая. Но когда-то надо ведь начинать? А тут такая красивая девушка как вы… А что?
-Ничего страшного, – успокоила его я. – Просто в ресторанах своя специфика. Если у вас нет опыта, - положитесь на меня и всё будет в порядке.
-А у вас, значит, большой опыт?
-Ну, кое-что могу вспомнить. Короче, вы должны держаться самоуверенно, а я буду изображать скромность и беззащитность, но если что, ориентируйтесь на меня. Вот.
-Угу, – согласился Энди и мы подошли к вышибалам на входе в зал. Энди помахивал на ходу свободным концом поводка, а я сложила ручки, потупила глазки, а за вышибалами наблюдала из под ресниц. Вышибалы уставились на Энди словно на пустое место. Вот, скажите на милость, если кто-то для тебя является пустым местом, зачем тогда на него уставляться… уставливаться… уставлёвываться… ну, неважно, короче. Вот если перед кем-то действительно пустое место, это кто-то на него и не смотрит, а если подходит человек, который для него является пустым местом, то… Короче, вышибалы уставились на Энди с видом глубоко осознанного собственного превосходства. При таких делах, можно было бы с ними и не разговаривать, только они загораживали проход в зал. Таким образом, Энди волей-неволей приходилось вступать с вышибалами в переговоры.
-Не позволите ли нам пройти? – осведомился он.
-Чего? – спросил первый вышибала.
-В зал пройти, – повторил Энди.
-Зачем? – осведомился второй вышибала.
-Посидеть, – объяснил Энди.
-Нельзя, – заявил первый. Он, наверное, был главный.
-А почему нельзя? – поинтересовался Энди.
-Сказано, нельзя, вот и отваливай, – посоветовал первый, а второй всё-таки соизволил разъяснить:
-Вид неподходящий.
-Одет не так, что-ли? – попробовал уточнить Энди.
-Плевать нам на твою одежду, – сказал первый вышибала, – ходи хоть голый. А морда у тебя подозрительная. А подозрительных пускать не велено, а то, ходят тут всякие, а потом ценности пропадают.
-На свою бы морду поглядел, – обиделся Энди. – А не пускать права не имеешь. Администрация где?
-В гнезде, – оскалился вышибала. – Я тут администрация.
-Вы администрация, Господин? – без разрешения вмешалась я.
-Э? – поглядел на меня вышибала.
-Прекрасно, – сказала я и толкнула своего напарника. – Господин, это заявление можно расценивать как признание. Господа очень хорошо сделали, что сразу сознались, потому что теперь комиссия может отнестись к ним со снисхождением.
Энди вылупил на меня глаза, а оба вышибалы синхронно сказали:
-Чего?
-Хорошо сделали, что сознались, – повторила я.
-Э… В чём?
-В причастности к деятельности наносящий ущерб государству и обществу.
-Кто, мы?
-Ну да.
-Где-то я эту девку видел, – пригляделся ко мне второй вышибала.
-Конечно, – подтвердила я, – я уже была тут с проверкой.
-Чего?
-С проверкой. А как же? В комиссию по надзору за общественной нравственностью поступают жалобы на то, что в вашем заведении из посетителей выжимают деньги всякими неприглядными способами. Вот информация и подтвердилась. А теперь, сами сознаётесь что свили тут тёплое гнёздышко вместе со своей администрацией.
-Э… - проскрипел первый вышибала. – Хе-хе-хе-хе.
-А ничего смешного нет, – заявила я. – Гнёздышки вьёте, птички перелётные? Между прочим, теперь очень даже сильно требуются те, кто неучтёнными финансовыми средствами помогает осуществлять преступную деятельность врагам государства.
-Требуются? Кому требуются?
-Функционерам спецслужб, для отчётности о выявлении Гедонисских преступниц и Аннолиусских шпионов, а также их пособников.
-Эй, парень, - обратился к Энди первый вышибала, - эта твоя девка что, ненормальная?
-А ты мою девушку не трогай, – посоветовал Энди.
-А то, что?
-А то, морду набью!
-Ты мне морду набьёшь?! – подскочил вышибала.
-Да, – подтвердил Энди. – Я бы конечно набил тебе лицо, но лица у тебя нет, так что придётся набить то что есть, морду.
-Ты, дебил, мне морду набьёшь?! – завопил вышибала и ухватил Энди за шкирку.
-Стойте, стойте! – завопила я. – Да погодите же!
Но меня никто и не думал слушать. Вышибала одной рукой приподнял Энди в воздух, а другой видимо собирался двинуть его под дых, но тут произошло нечто неожиданное. Энди ухватил его свободной рукой за бок, а ноги вскинул вверх и заплёл их у вышибалы на шее. В следующий миг последовало несколько быстрых движений, и вышибала оказался лежащим на полу, носом в пыль, а Энди стоящим на его спине одной ногой, и держащим его за неестественно вывернутую назад руку. При этом он даже не бросил моего поводка. Я совершенно не ожидала такого поворота, а уж поверженный вышибала и подавно. Наверное ему было очень больно, потому что он сразу начал вопить:
-Ты чего делаешь?! Пусти, больно же! Ой! Вай!
А второй вышибала даже и не вмешивался, а просто наблюдал за происходящим.
-Будешь ещё мою девушку оскорблять? – поинтересовался Энди.
-Да к чёртовой матери твою девушку! Руку отпусти! Ай! – задёргался враг.
-Будешь оскорблять, я спрашиваю?
-Не буду!
-А извиниться?
-Господин, - осторожно потянула я свою цепочку, - да будет с него уже.
-Извиняюсь! – заорал вышибала.
-Ну ладно, – сказал Энди, убирая с его спины ногу. – Так можно нам в зал пройти?
-Ой… ох! – закряхтел вышибала, неуклюже поднимаясь на ноги и потирая больную руку. – Ну, сказал бы сразу, а то…
-Чего бы сказал? – спросил Энди.
-Не знаю. Сказал бы чего-нибудь там…
-А я твою девушку вспомнил, – сказал второй вышибала. – Точно. Мелани, да?
-Кто Мелани? – не понял Энди.
-Да вот она. Она что, твоя Униола?
-В аренде у меня. А что такое?
-Ну… Не закована даже.
-Это уж мне виднее, что ей надеть, а чего нет.
-Это конечно, – согласился вышибала, – только, опасаюсь я.
-За меня, что ли, опасаешься?
-Да нет, что вы, Господин? Не за вас, за ресторан опасаюсь. Она уже тут была как-то.
-И что?
-Да здесь-то ничего. А вот в соседнем ресторане она Нолу порезала, так что вы, Господин, уж сами глядите. Если что случится, - вам же отвечать придётся. А в зал пройти, - это, пожалуйста.
Тут оба вышибалы посторонились, и мы с Энди наконец-то попали в ресторан. Энди сначала усадил меня и пристегнул цепочку к скобе, а потом уже уселся сам. Поглядел на меня и сказал:
-А мне понравилось когда вас приняли за мою Униолу, Госпожа.
-Ну, вы меня так одели, и вообще… А у вас есть Униолы, Господин?
-Я тут недавно, – сказал Энди, – так что, пока Униол у меня никаких нет, а вы, Госпожа, насчёт вашего имени, я хочу сказать…
-Ме-ме, – улыбнулась я. – Я же сказала. А что там эти дураки на входе, так вы их не слушайте. А вот вы, Господин Энди, где это вы так драться выучились?
-Ну, у каждого свои таланты, – скромно сказал он. – А ведь я вас обязан защищать, правильно?
-Правильно, – подтвердила я. – С вами я теперь ничего не боюсь. Признаться, я и не ожидала даже.
-Чего не ожидали, Госпожа Ме-ме?
-Ну, что вы такой сильный.
-Здесь не сила нужна, а скорее, гибкость и ловкость. К тому же, этот вышибала оказался попросту неуклюж. Ну и забудем об этом. Давайте-ка выпьем и закусим. Вы в ресторанах обычно какие напитки предпочитаете?
-Вино, – сообщила я. – Здесь, в Оллитарии, очень приличные вина подают. А вы что пьёте?
-Я, вообще-то не пью, но с вами, конечно же, стоит выпить. Давайте, я положусь на ваш вкус и выбор.
-Прекрасно, – сказала я и поманила унитольную девку, проходящую поблизости. Возможно что девка была та самая с которой мы вступили в конфликт в прошлый раз, а может и нет. Я ту скандалистку и не запомнила-то. А вот мода в этом заведении явно застряла на месте. Всё такой же гигантский ошейник, чуть ли не до носа, толстая цепь к унитоле и гирлянды цепочек от носового кольца словно кошачьи усы. Впрочем, мой собственный нос в данный момент был увенчан похожим украшением, правда, только на одну сторону. Зато на мне, по крайней мере, не было ни железных трусиков с гирляндой побрякушек, ни палки в заднице. Но, всё-таки я тут сегодня была не Госпожа, а всего лишь арендованная цепная девушка, поэтому я сказала:
-Мой Господин желает выпить, закусить и повеселиться, понятно? Живо у меня, э… в смысле, у него живо, вина, закуски и культурную программу. Что тут у вас сегодня?
-Пусть ваш Господин простит глупую ламиолу, - поклонилась рабыня, - но балет только вечером, когда соберётся достаточно посетителей, Госпожа. А девушек ваш Господин заказывать будет?
-Э… - вставил Энди, но я перебила:
-Ещё чего! Знаю я этих ваших девушек! Даже волосы Госпоже расчесать не могут, зато цены до потолка. Никаких тут девушек, понятно? Мы культурно отдохнуть хотим. Короче, как насчёт музыки и танцев?
-Да танцуйте если охота, – проворчала рабыня, – а музыка в любое время, за отдельную плату, естественно.
-Естественно? – уточнила я.
-Естественно. А что?
-А то. Естественно, это когда унитольная девка не забывает правила разговора с посетителями! Что, плётки захотела, вымогательница?
-Ой, простите, Госпожа, – не очень-то испугалась рабыня. – Ошибочка вышла, Госпожа. Я вас за цепную девушку в ошейнике приняла, Госпожа. Простите глупую ламиолу, Госпожа.
-Ладно, не зарывайся рабыня, – посоветовала я. – И дорогая тут у вас музыка?
-Мониол за час, Госпожа. Если кто-нибудь другой не предложит больше, Госпожа.
-За другую музыку?
-Или за отсутствие музыки, Госпожа.
-Ладно, неси вино и еду.
-Сию минуту, Госпожа, – брякнула цепями рабыня и удалилась виляя палочкой вставленной в зад.
Тут Господин Энди, наконец-то дождавшийся конца разговора, сказал:
-Вы так уверенно здесь держитесь, Госпожа Ме-ме. А вы не были раньше Госпожой? Чьей-нибудь Униолой?
-Я Униолой? Ну… Как вам сказать? С одной стороны, вроде бы и да. А с другой стороны, как бы и нет.
-А, вы наверное исполняли роль Униолы без официальной регистрации?
-Точно, – согласилась я. – Можно сказать, я много раз состояла в кратковременном гражданском браке. Да, вот так можно было бы сказать.
-То есть, состояли в официальном статусе номиуны? Ваш Господин посылал вас самостоятельно разыскивать Оллитару?
-Самостоятельно разыскивать Оллитару? – уточнила я.
-Возможно даже ваш Господин не только не платил за это, а ещё и получал деньги с квинглеров? – предположил Энди. – Вы ведь такая красавица, да ещё…
-Вот что, Господин Энди! – рассердилась я, – я попросила бы вас не называть меня проституткой! Ну, может быть отдельные факты моей биографии и выглядели несколько похожими на… на… Но меня вынуждали обстоятельства, да! Но уж не так, чтобы просто за деньги и с кем попало! Я, между прочим, всегда знала себе цену! Ну, не в смысле денег, а в смысле… В том смысле, что…
Тут я обнаружила, что с трудом подбираю слова чтобы вразумительно сформулировать свою жизненную концепцию. Вот, чёрт! У меня всегда было твёрдое ощущение, что уж проституткой я ни под каким видом не являюсь. Только как тогда называть все эти мелкие постельные интрижки для продвижения в жизни? Да, говорила я, что постельный способ пробиться в жизни никогда не являлся для меня единственно возможным, вот только как-то всегда оказывался наиболее приемлемым и малозатратным. Вот я и пользовалась. Нет, можно подумать, это я сделала людей такими, что честным девушкам приходиться то и дело раздвигать свои ножки по ходу жизни! Что, неясно, что-ли, что все иные способы громоздки, долговременны, да и несоразмерных усилий стоят, да и с финансовой точки зрения… Вот-вот, финансовый аспект тут как тут. А я что, одна такая, что-ли? Почему это я должна отвечать за косность человеческой натуры? Вот кто там создал людей, вот он пусть за них и отвечает, в том числе и передо мной! А как же? За физический и моральный ущерб взыскала бы, попадись мне только этот самый создатель! Он, между прочим, уже много мне задолжал, я даже всего и не помню. А вот то, что я с ним уже не раз разделаться собиралась, - это я помню. Кстати сказать, припоминаю что мерзкая Госпожа Клио говорила, что я не проститутка. Ну, точнее сказать, что я провалившаяся в начале карьеры проститутка. Мерзкая Госпожа Клио конечно не авторитет, но даже она верно оценила мою натуру. Вот именно. Даже если меня посадить на цепь и сдавать за деньги мужчинам, я и тогда проституткой не стану. В смысле состояния души. А состояние души нашу сущность и определяет, а не какие-то там внешние обстоятельства.
Тут я ощутила, что у меня устал язык. Конечно же, я опять разболталась вслух.
-Это… - сказала я. – Чего-то я забыла. Мы о чём говорили, Господин?
Как оказалось, пока я болтала он ухватил мою руку в свои ладони и принялся поглаживать её. Наверное решил, что у меня случился закидон мышления от волнения. Да ведь так и выходило.
-Отпустите пожалуйста мою руку, Господин, – попросила я.
-Почему? Вам неприятно, разве?
-Отпустите, – повторила я и даже потянула руку на себя. Энди тут же отпустил меня и виновато сказал:
-Простите, Госпожа Ме-ме. Наверное у меня грубоватые руки.
-Не обижайтесь, – смутилась я, – просто всему своё время. И руки как руки. Вовсе даже… Ой, а что это у вас?
-Где?
-Да вот, на ладони?
-А, да так, не заслуживает внимания, – спрятал он свою ладонь.
-Ну-ну, Господин, - сказала я, - мужчине не пристало стесняться шрамов, разве не так?
-Я ведь охранник, – напомнил он. – Иногда драться приходится. Не всегда удачно получается. То есть, я не шрама стесняюсь, а того, что неудачно получилось.
-Конечно, – согласилась я. – Действительно, раз уж работа такая, как тут… Охранник? А, ну да, охранник, действительно…
Я замешкалась-то всего на пару секунд, но этот парень уловил это замешательство. Вот ведь…
-А, я, вот, подумала, вы, наверное, ухватились за лезвие ножа когда дрались?
-Ну, не то чтобы. Да какая разница, как?
-А у меня такие представления о героях. Вот, кто-нибудь на них с ножом, а герой как ухватится за лезвие и нож у врага отберёт. Тут уж враг сразу поймёт, с кем связался. Ну, и бежать.
-Хи-хи, – сказал Энди.
-Это круто, – сделала я вывод, – только вот потом шрамы, порезы. Ну и что? Зато круто.
-Ладно, – согласился он, – пускай так и считается. А, давайте выпьем и закусим?
И в самом деле. Рабыня с подносом уже давно стояла рядом и не выгружала поднос потому что мы разбирались с ладонями этого… этого самого…
-За знакомство! – провозгласила я, поднимая наполненный бокал.
-За знакомство, Госпожа Ме-ме, – улыбнулся Энди, и даже не удивился когда я стукнула одним бокалом по другому. Между прочим, в Оллитарии такого обычая нет. Ну, по крайней мере, у большинства жителей.
-Ешьте, Господин, – посоветовала я. – Здешнее вино лихо расслабляет умственные способности, поэтому следует хорошо закусывать.
-Угу, – хихикнул он и последовал моему совету, но вскоре спросил:
-А вы, Госпожа?
-А я чуть-чуть, – пояснила я, откусывая по маленькому кусочку. – Ламиоле не следует много есть. Это чтобы не испортилась фигура.
-Ну? А как же умственные способности?
-Да какие там умственные способности у девушки-ламиолы? Если они и есть, так их столько, что и потерять не жалко.
-Ну, неправда, – возразил Энди.
-Ну, может и не совсем так, – пожала я плечами, – только всякие умствования нагружают девушке голову. А тут как раз и можно расслабиться. Это когда девушка на цепочке у такого крутого Господина как вы, Энди. Право, я сейчас совершенно за себя не опасаюсь. В вашем обществе. Так что, наливайте по-второй.
-Э…
-Наливайте, наливайте! – надавила я. – И произносите речь.
-Речь?
-Непременно. Тост.
-Как вы перед первой?
-Именно. Теперь ваша очередь.
-Тогда, выпьем за ваши несравненные достоинства, Госпожа Ме-ме. Как физические, так и умственные.
-Спасибо, – поблагодарила я, опрокидывая в себя вино. – А почему вы решили, что мои достоинства несравненные? Разве вы о них вообще знаете?
-Вы такая девушка, что достоинства с первого взгляда видны.
-Что, так уж прямо всё видно, и никакой таинственности даже?
-А о том что не видно, я надеюсь, вы мне расскажете, правда?
-Э… О моих достоинствах? – уточнила я, засовывая себе в рот половину котлеты.
-Ну, вообще, о себе. Вы мне очень понравились, Госпожа Ме-ме. Мне так кажется, у вас помимо несравненной красоты, ещё и богатый внутренний мир, правда?
-Внутренний мир? – переспросила я, с трудом пропихивая в себя вторую половину котлеты. – А, вы имеете в виду ложную память?
-Ну, не вся же память ложная.
-Точно, – кивнула я. – Это… Минутку.
Тут я принялась набивать себе рот салатом и заедать пирожками, но Энди и не подумал напоминать мне об опасности для фигуры.
-Ик! – сказала я, налила себе в одностороннем порядке для срочного промывания горла, проглотила, помотала головой, отчего носовые цепочки застучали меня по щеке, придержала кольцо продетое мне в нос и заявила:
-А что? У меня много чего там… это… Где-то там. А! Внутри. Ну да, внутренний мир. А как же? Да, только туда, в смысле, внутрь, надо ещё маленько добавить… А, вот подойдёт!
Я ухватила пирожное, которое, вероятно, предназначалось для двоих и начала труды по его поглощению. А, закончив их, запила ещё раз и сказала по своей привычке: «Ик»!
-Вот теперь внутри достаточно внутреннего мира, – пояснила я. – У меня такое ощущение, что мой внутренний мир достиг гармо… гармонии… Ик! Гармония, это когда внутренний мир находится в равновесии относительно внешнего мира. Относительно, это значит, что не абсолютно. Да. Существует даже теория относительности, а вот теории абсолютности не существует. Ну, по крайней мере, я о такой не слышала, значит, если она и есть, то мало применяется на практике. А вот теория относительности, она везде вокруг нас так и существует. Вот, хотя бы, насчёт внутреннего мира. Вот, казалось бы, внутренний мир, он относительно внешнего. Ну, там, относительно окружающей среды, что нас, это… окружает. А вот это ещё с какой точки поглядеть. Если на это поглядеть с точки зрения теории относительности, то и выйдет, что неизвестно ещё, окружающая среда нас окружает, или это мы её окружаем. А внутренний мир, он количественному расчёту плохо поддаётся, поэтому очень может быть, что на то чтобы его окружить никакой окружающей среды не хватит. А тогда значит, внутренний мир и является окружающей средой, а среда является внутренним миром. Ну, то есть, Вселенная, она может быть внутренним миром. Это, то есть, внутри меня. Помимо желудка и чего там ещё есть? Ну, место мало получается, конечно. Вселенная, она наверное в голове. О! Как я раньше-то не догадалась? Вселенная в голове, где же ещё? Это потому что голова предмет тёмный. В смысле, в голове могут быть всякие там фортели со временем и пространством. Ну, пузыри всякие в которых мы на самом деле сидим, если только это самое дело не является окружающей средой. А тогда наоборот, пузыри в нас сидят. Это потому что теория относительности, да! А ведь точно, пузыри эти так и сидят. Вот, бывает как начнёшь пузыри пускать, если слишком хорошо пообедаешь и... и… и-и-и-к! Ик! Вот, чёрт, налейте, налейте запить! А то, что-то мои руки опять куда-то подевались. О! Хорошо.
Так. Значит, что? Вселенная внутри меня, понятно?
-Ну… - смутился Энди. – Понятно.
-Вот! – подтвердила я. – Если я напьюсь, - у меня внутри всегда появляется Вселенная. Ух, иногда она такая большая появляется, так прямо распирает… Э… Не стоит об этом в ресторане, да? А в ресторане надо танцевать. О! Господин, а давайте музыку закажем? Вот я сейчас…
Тут Господин Энди ловко подхватил меня, потому что я попыталась свалиться со стула. Это вообще-то плохо, когда вы сваливаетесь со стула в ресторане. То есть, когда не я, а вы сваливаетесь, - это ваше дело. А вот девушке прикованной к столику за ошейник сваливаться на пол, - это плохая мысль. Так или шею себе поранишь, или столик опрокинешь, а за столик, между прочим, деньги заплачены. Ну, положим, платила не я, но всё равно, деньги, они пропадать не должны, потому что… Потому что это нарушает равновесие финансовой системы государства, - вот почему. Ну, на то и существуют охранники, чтобы девушек подхватывать, когда они со стульев валятся. Вот он меня и подхватил. Так что, со стула свалиться не получилось. Тогда я подумала, что неплохо было бы упасть мордой, э… в смысле, лицом в салат. Ну, как все пьяницы делают. Только салат я уже весь съела, а также пирожные и котлеты. Падать лицом было просто не во что. А что тогда ещё пьяные делают? Чего-то я припомнить не могла. А что удивительного? Я ведь не только прикидывалась пьяной, я и в самом деле до какой-то степени опьянела. А как могло быть иначе после трёх стаканов? А, вспомнила! Пьяные, они обычно несут ерунду или буянят. Ну, буянить девушке прикованной за шею как-то неконструктивно. Девушек для того и приковывают чтобы они не сильно буянили. Ну, и по другим соображениям, естественно. Хотя, буянить и на цепи тоже можно, конечно. Только я буянить не люблю. Кто я такая, в конце-то концов? Симпатичная, воспитанная девушка, или пьяный грузчик? А вот по части ерунды, это я могу.
-Значит, так, – припомнила я, – вы, Господин, кажется, хотели узнать про мой внутренний мир, да?
-Ну да, – подтвердил Энди с некоторым сомнением в голосе.
-Вообще-то, это большой секрет, – сообщила я, – но вам я могу кое-что рассказать. Только вы не должны это никому разбалтывать… разболтовывать… раз… Короче, об этом никому, согласны?
-Никому, – подтвердил Энди.
-Точно? – усомнилась я.
-Обещаю.
-Ну, глядите. Знаете что будет, если обманете? С вами тогда несчастье случится. Уж это проверено.
-Никому ничего не скажу, – пообещал Энди. – Можете не беспокоиться.
-Ну ладно, – согласилась я. – Так вот, на самом деле, я, это даже и не я.
-Ну? – удивился Энди. – А кто?
-Вот! – стукнула я кулачком по столу. – И мне этот вопрос никак покоя не давал! Не давал и не давал. Точнее, то давал, то не давал. Хи-хи. Как будто разгильдяйный мужчина какой-нибудь. То давал… Короче, не давал. И сейчас не даёт! Но сейчас-то ещё ничего. Это потому что я его частично выяснила наконец-то. Но об этом никому! Вот, я и вам, Господин, говорить не хотела, но раз уж такие дела, что… Ну?
-Что, Госпожа Ме-ме?
-Ну, ведь вы в меня влюблены, да?
-Э…
-Влюблены?
-Вот теперь вы события торопите.
-Да, действительно, – признала я. – Любовь так вот быстро не возникает. Да Бог с ней, с любовью, а вот, мы ведь после ресторана будем вступать в интимные отношения?
-В интимные отношения? Так, это…
-А почему, нет? Вы всё правильно сделали. Привели меня в ресторан, защищали, подарки дарили, комплименты говорили. Всё как надо. Естественно, у девушки начинает возникать желание вступить в интимные отношения. А у вас? Возникает?
-Э… Да! – брякнул Энди. – Если вы согласны, я буду рад вас… это… Вступить с вами в интимные отношения. Какой тут может быть вопрос?
И он снова потянулся ко мне своими лапами.
-Вот поэтому, - сказала я, увернувшись, - я и хочу рассказать Господину то, чего при других обстоятельствах никогда бы и ни за что. Потому что это как раз имеет отношение к интимным взаимоотношениям. Надо же, и язык не заплетается такие словесные обороты выговаривая, а то обычно… Так вот, у меня аномальные свойства организма. Поэтому мне и не каждый мужчина подходит. Между прочим, эти мои свойства вызывают очень нездоровый интерес у всяких нехороших людей, представляете?
-Что вы говорите? – изобразил удивление Энди. – А что это за люди?
-Да так, мерзавцы всякие. Ну, например, мерзкие страйкеры. Вот, было дело, они меня поймали и хотели подрезать, но как заглянули в мой, можно сказать, внутренний мир, так перепугались насмерть и решили не связываться.
-Перепугались? – усомнился Энди.
-А то, нет! – возмутилась я. – Они даже оправдывались потом. Мы, мол, всякую там ткань мироздания режем, а не просто так. Капли воды по складкам, понимаете-ли… Конечно напугались. Со страху-то ещё не такого наплетёшь. Да если бы только страйкеры! Я так думаю, даже спецслужбы за мной шпионят.
-Надо же, – сказал Энди. – И что же такого странного с вашим организмом?
-С моим внутренним миром, – уточнила я. – Между прочим, не так уж я и страшна, как эти дураки думают. Но, пускай так и думают. Я им при случае ещё больше тумана напущу. Да ну их совсем! Мы ведь сейчас об интимных взаимоотношениях, да? Так вот… Ох, даже не знаю, как и сказать. О! Там ещё вино осталось?
-Немножко.
-Прекрасно. Дайте-ка сюда.
Я присосалась прямо к горлышку графина и допила остатки. Помотала головой и сказала:
-Ух! Ну, слушайте. Значит, у меня такой организм, что в момент возбуждения мой внутренний мир генерирует внутри моей внешней оболочки Сплойиолу, представляете?
-Ик! – сказал Энди. – Да вы что?
-Точно, – кивнула я. – Я и сама сначала не верила, но потом убедилась. Представляете, краску на полу разъедает даже!
-Э…
-Да вы не бойтесь! – ухватила я его за руку. – Это, в принципе, не опасно. Только мужчина должен быть ловкий, вот, вроде вас, ну и относиться ко мне должен деликатно, как вы. Я так думаю, вы мне как раз очень подходите, а то, всякие грубые и неуклюжие дураки… Ещё обижаются потом! А мы скоро интимными отношениями займёмся? А то, всё равно уже всё съели… О! А если прямо сейчас?
-Нет, но не в ресторане же… - перепугался Энди.
-А что такого? Давайте, я сделаю вид, что у меня ламиолия? Тут уж, неважно где, главное быстро. Никто и не осудит. Вот смешно-то выйдет!
-Нет-нет, мы чуть попозже, в удобном месте, не спеша.
-Ну-у-у… - заныла я.
-Госпожа Ме-ме, а вот эта самая Сплойиола, она что, действительно существует?
-Ха! Ещё бы! Я же своими глазами… Знаете, я думаю, это Сплой на самом деле не существует.
-Сплой?
-Ну да. Тех Сплой, которыми девушек пугают. Ну вот, Сплойиола-то существует, да и то, наверное только у редких девушек, вроде меня. Ну, тут наверное нужно какое-то сочетание умственных, физических и психических качеств, достаточно редкое. Вот, как-то раз одна девка поглядела на меня и говорит: - Ты, мол, такая же, как я. У тебя тоже внутри Сплойиола. То есть, я не одна такая. Э? А кто его знает? Может и одна. Мало-ли какая девка чего скажет, правда? Так вот, наверное сказочки про Сплой как раз и придумали на основании таких вот девушек, как я. Ну и раздули до ужасной величины, конечно. Ну, пугать чтобы. Глупых. Ну, меня-то всякими сказочками не испугаешь! Я ведь, кто? Э… Или что? Что, что, что? Чего я сказать хотела, да из головы вылетело? Чего-то с ногами связанное. А куда ноги-то подевались? Где-то под столом наверное… Причём тут ноги? Чего-то надо было ногами сделать. Ногой… А! Вспомнила! Писать хочу! Хи-хи-хи. Ой! Господин, дайте-ка мне пару мониолов.
-Пару мониолов? Да зачем же? Я сам заплачу…
-В женском туалете? Хи-хи-хи.
-А там что, платить надо?
-Ну, в принципе, вроде и не надо, но я люблю. А что? Где ещё цепная девушка может себя Госпожой почувствовать, если не в ресторане? В смысле, в ресторанном туалете. Представляете, два мониола за процедуру! Такое только очень крутые Госпожи могут себе позволить. Давайте, давайте! Спасибо.
Я сгребла мониолы и задёргала цепочку. Деваться некуда, Энди отстегнул меня от столика и повёл к туалетной унитоле. Уж этому его наверное выучили. А я шла заплетая ноги, хихикая и хватаясь за него. А под унитолой даже прижалась к его боку и игриво стрельнула глазками. Надо же, этот тип, кажется, и вправду был напуган.
-Я не очень скоро, – предупредила я его и потащила унитольное кольцо за занавеску. Ну-ну. Туалет был обычный. Процедурное кресло и голая лысая рабыня на поясной цепи, уткнувшаяся носом в пол.
-Привет, Ку-ку, – сказала я располагаясь в кресле.
-Ку-ку, Госпожа? – удивилась рабыня. – Но…
-Никаких «но», – заявила я. – Смотри у меня, девка! Теперь твоё имя Ку-ку. Между прочим, одну очень уважаемую рабыню недавно звали Ку, так что, называться Ку-ку, это очень большая честь. Вот такая я добрая Госпожа, дала тебе такое хорошее имя. А ну, за работу! Если хорошо постараешься, Госпожа может быть даже позволит тебе поцеловать свою руку. В перчатке, конечно. Ну, разве ты теперь не счастлива?
Ку-ку поглядела на меня снизу вверх как на дебильную, вздохнула и поползла на четвереньках ко мне. Уж конечно, её можно было понять. Час-то уже поздний. Скольких идиоток ей сегодня пришлось промывать и вылизывать? А скольких вчера и за всю свою жизнь на этой позорной цепи? Наверное, неисчислимое количество, судя по её умелым действиям. Она промыла и протёрла меня, а потом высунула язык, приготовившись вылизывать. Но тут я осторожно ухватила её за ошейник и приподняла лицом вверх.
-Не стоит, – сказала я. – У тебя и так нелёгкая жизнь.
-Госпожа недовольна? – спросила она.
-Госпожа довольна, – успокоила я. – Не в этом дело. Вот ты, разве жизнью довольна?
Ку-ку захлопала глазами на идиотку решившую поговорить о жизни с процедурной девкой.
-Да, – сказала я, – поверь, я тебе сочувствую. Сидишь тут голая в обруче. Цепь-то вон какая толстая и грубая. Тяжело, да?
-Как скажет Госпожа, – спрятала глаза рабыня.
-Ты меня не бойся. Это меня звали Ку. Можешь так меня и называть. Я Ку, а ты Ку-ку, смешно?
-Пожалуйста, не бейте меня, Госпожа, – попросила рабыня.
-Ладно, не буду, – пообещала я. – У меня к тебе дело. Хочешь мониол заработать? Вот, – показала я ей одну из монет.
-Госпожа? – хлопнула глазами Ку-ку.
-Сама Госпожа, – сказала я. – Не хочешь дружить, - не надо. Чисто деловые отношения. Я тебе мониол и бить не буду, а ты мне шпильку, согласна?
-Шпильку?
-Шпильку, шпильку! Чего ты всё переспрашиваешь? И не свисти, будто у тебя шпильки нет. Шпильки у всех рабынь есть, если они хоть что-то в коммерции соображают.
-А зачем Госпоже шпилька? – спросила Ку-ку. – Госпожа собирается с цепи сорваться? О таком я охране сообщать обязана. Госпожа.
-А охрана тебе мониол заплатит, доносчица? Короче, подавай мне шпильку, процедурница, не то я унитольных девок попрошу.
-Два, – сказала Ку-ку.
-Чего два?
-Два мониола, Госпожа. За шпильку.
-Сколько?! – возмутилась я. – Да тебя саму наверное за два мониола сюда купили!
-Вообще-то, за три, Госпожа, – уточнила рабыня. – А вы бы Госпожа не ломались, а заплатили сколько просят. Не то, я тем самым унитольным девкам сообщу, что у вас лишние денежки имеются, Госпожа. А уж они-то умеют у ламиол лишние денежки изымать. Смотрите, Госпожа, как бы самой в мой обруч не угодить. А цепь-то здесь действительно тяжёлая.
-А мне шпилька нужна чтобы волосы закалывать!
-А волосы процедурным рабыням остригают, – указала Ку-ку на свою макушку. – Так что, и закалывать нечего будет. Госпожа.
-Вон чего? – сказала я. – А что, твоя цепь и вправду сильно тяжёлая?
-Как прикуют, так узнаете, Госпожа, – пообещала Ку-ку.
-Слушай, процедурница! – возмутилась я, – да ты понимаешь, с кем разговариваешь вообще?! Вот сейчас прикажу тебе не только мою письку вылизывать, а и ноги от пяток до задницы!
-Н-да? – не очень-то испугалась Ку-ку. – А тебе твои вонючие пятки давно к затылку не привязывали?
-Это как? – не поняла я. – Зачем?
-Затем. В колёсико поиграть. Завязывают такую вот колёсиком, а внутрь распорки из палочек чтобы каталась хорошо. Очень весело, если только носовое кольцо за что-нибудь не зацепится в нижней точке.
-Нет, – сказала я, – в колёсико со мной не играли. Вот в неваляшку, да. Было дело. Слушай, а у меня что, правда ноги пахнут?
-Пахнут, – подтвердила Ку-ку.
-Что, сильно противно пахнут?
-Да, в общем-то, нет. Просто своеобразный запах.
-Какой именно?
-Какой-какой! – рассердилась Ку-ку. – Такой, как у ездовой девки из задницы после пробежки, вот какой!
-Чего?! – подскочила я с кресла и схватила рабыню за ошейник. – Как из задницы?! Вот я тебя, мерзавка, сейчас твоей лысой башкой в сливное отверстие затолкаю, как меня когда-то!
-А, не выйдет! – сообщила рабыня. – Цепь короткая для этого. А где это тебя в дыру головой заталкивали?
-На официозе высшего общества!
-Оно и видно, – сказала Ку-ку.
-Чего тебе видно?!
-Шляешься где попало, видно. И дружишь со всяким сбродом!
-Потому со мной и дружить не хочешь?
-Да уж лучше с ездовыми девками дружить, чем с такими как ты!
-Между прочим, это ездовые девки мной в неваляшку играли!
-И правильно делали!
-А мне так кажется, правильно то, что у ездовых девок палки во рту! Чтобы лишнего не наболтали на свою голову! Да и некоторым другим не вредно бы рот в намордник запереть!
-А мне рот для работы нужен! – логично возразила Ку-ку.
-Посетительниц оскорблять чтобы, бунтовщица?!
-А чего я сказала-то? – возмутилась Ку-ку. – Всё я правильно сказала. Спросила, довольна ли Госпожа, попросила Госпожу меня не бить, какого чёрта лысого тебе ещё надо, шушера официозная?
-Ничего себе! Сказала, что у меня ноги пахнут как у девки из задницы!
-Я же не сказала, что противно пахнут! Ты что, не знаешь как у ездовых девок задницы пахнут? Их же промывают, продувают, да и анальные тоны смазывают соответственно.
-Э?
-Меньше надо по официозам шляться. Элементарных вещей не знаешь. Да если бы от упряжных рабынь плохо пахло, так все наездницы задохлись бы, не так, что ли?
-Ну… И что, мои ноги так вот пахнут?
-Чего пристала? Да, так и пахнут.
-Слушай, - сказала я, немного подумав, - а почему они так пахнут?
-А я знаю?
-А у других девушек они тоже пахнут?
-Другие девушки идиотские вопросы не задают, а подставляют свои письки, да и всё. Рассказать как у них письки пахнут?
-Не надо, – сказала я. – Так что, продашь шпильку за мониол?
-За два.
-У меня двух нет.
-Нет денег, - не запрашивай товар.
-А ты не заламывай цену несуразную!
-А если тебе сильно надо, так заплатишь.
-А как же классовая солидарность?
-Чего?
-Мы обе рабыни, мы друг другу помогать должны!
-С чего это?
-А кому мы помогать должны, нашим угнетателям, что ли?! Господам?
-Почему бы и нет? Хорошая рабыня должна хорошо служить Господину, или не так?
-Нет, не так! Хорошая рабыня должна бороться за искоренение рабства!
-Хорошая рабыня?
-Да, хорошая… Ну, то есть… Чёрт побери! Короче, хорошая рабыня должна стать плохой рабыней и бороться. Потому что рабство, - это очень плохо, вот!
-А ты сама-то борешься, или только других баламутишь?
-Представь себе, борюсь!
-То есть, ты плохая рабыня? Этой стадии ты уже достигла? Конечно. Разве хорошая рабыня станет разыскивать шпильки чтобы сорваться с цепи?
-Никакая я не плохая! В смысле, - я сама хорошая, а рабыня из меня плохая!
-Знаешь что я тебе скажу? – рассердилась Ку-ку, – плохих рабынь не бывает, бывают цепи плохие. Вот и для тебя надо просто найти цепь покрепче, вроде вот этой, – тряхнула он своим обручем, - и никуда не денешься, будешь тогда примерной цепной девушкой.
-Неправда! Главное это состояние души. Если девушка в душе не рабыня, то ей никакие цепи не помеха!
-Да ты что? А что это у тебя на шее? Не ошейник с цепью? Чего же не избавишься от них?
-Пытаюсь, да вот ты помочь не хочешь!
-Хи-хи, – сказала Ку-ку. – Я, значит, и виновата? Хороша же твоя борьба за свободу за чужой счёт.
-А вот, - сказала я уже изрядно рассердившись, - а вот… вот… вот и сиди на своей туалетной цепи! А когда Великая Литоника придёт, так она ещё посмотрит, освобождать таких вот хороших рабынь, или нет! Представляешь, все ламиолы станут свободными, а ты так и будешь на поясной цепи сидеть и письки им вылизывать! Не нравится ей как мои ноги пахнут! Вот и будешь здесь куковать до скончания времён, рабыня Ку-ку!
-Сама ты Ку-ку!
-Нет, ты! Я тебя так назвала, значит ты Ку-ку!
-А я тогда тебя назову. Ку-ку-ку!
-Прав таких не имеешь, - меня называть!
-Нет, имею! Пусть я и на поясной цепи, - да на своей! А ты на чужую унитолу нанизана! Здесь моё место. Это я тебя могу в дырку головой засунуть!
-А ты Ку-ку!
-А ты Ку-ку-ку!
-А ты тогда Куку-Куку!
-А ты…
Но тут, совершенно неожиданно, раздался резкий звук, от которого мы обе инстинктивно взвизгнули и отскочили в разные стороны. И правильно сделали, потому что тут же и оказалось, что этот звук издала плётка со страшной силой стегнувшая по полу между нами. А вслед за тем обнаружилась и хозяйка этой плётки, - высокая полуголая девушка в ошейнике пристёгнутом к унитоле и в ножных кандалах. Зато руки у неё были свободными и в одной из них она профессионально сжимала рукоятку вышеупомянутой плётки.
-Вы чем тут занимаетесь?! – заорала она сразу на нас обеих. – Вы чего очередь устроили, чтоб вас грязь проглотила?! Там уже несколько девок обделались за это время! Тебя спрашиваю, Мо-мо! – ткнула она ногой рабыню.
-А я не виновата, Госпожа! – пискнула рабыня уперевшись кольцом в пол. – Чем я виновата, если Госпожа посетительница никак просраться не может? Госпожа.
-Да? – перевела взгляд на меня девушка. – У Госпожи посетительницы случился запор в заднице, так она через рот нужду справляет? Чего это ты про борьбу с рабством тут лепетала? А ты не с Гедонисскими ведьмами заодно?
-Так, это… - растерялась я. – Нет, я с ними не заодно. А, собственно, с кем я имею честь разговаривать?
-То есть, сама по себе бунтовщица? – спросила она и не подумав представиться. – Сама по себе в стоячую клетку захотела? А может ты шпионка Аннолиуса?
-Госпожа! – подала голос снизу рабыня, – она шпильку с меня требовала. Ещё мониол предлагала, Госпожа.
-Мониол за шпильку? – спросила девушка.
-Ну да!
-Это правда? – взглянула на меня девушка.
-Ну… А что?
-Давай, – сказала она, вынула шпильку из своих волос и протянула мне.
Я даже несколько замешкалась, но справилась, ухватила шпильку и достала монету.
-По-честному? – осведомилась я.
-Конечно, – пообещала она, – мы же рабыни.
-Ну ладно, – отдала я монету и спрятала шпильку под платок.
-Мо-мо! – сказала девушка рабыне, – на колени, повернуться, спину согнуть!
-Это... погодите! - попыталась вмешаться я. - Её что, зовут Мо-мо?
-Мочалкой её зовут, - ответила девушка и стегнула плетью по подставленной спине рабыни.
-Ты наказана за глупость, - пояснила она. - Мониол за шпильку, - хорошая цена. А теперь, Мочалка, никакой твоей доли в прибыли нет.
-Я пойду, - сказала я старательно пряча глаза от Мочалки и ухватила шейную цепь.
-Конечно, Госпожа, – кивнула девушка. – Заходите ещё, Госпожа.
А у входа в туалет и вправду собралась приличная очередь. Да, серьёзное дело. Очередь-то была из пьяных и полупьяных рабынь пристёгнутых к своим охранникам. Понятное дело, пьяная рабыня свою письку и попку сдерживать неспособна, так что некоторые охранники уже психовали по понятным причинам. Энди подхватил меня и поскорее потащил подальше к столику. Вполне возможно, что за это время он и сам в туалет захотел, да ещё, наверное, расфантазировался на тему о том, что с ним произойдёт когда мы займёмся сексом. Вскоре я снова оказалась пристёгнутой к скобочке столика и не теряя времени сказала:
-Как удачно мы сегодня зашли в ресторан, Господин. Я вам так благодарна, так благодарна. А теперь интимные отношения! Непременно! Да, последний момент. Господин, бегите скорее в туалет. Обязательно! Чуть не забыла. Сплойиола, она очень плохо с мочой реагирует. Как хорошо, что вспомнила! Да, и ещё потом забегите к официанткам и возьмите у них побольше прохладительного напитка с собой. Я очень горячая девушка, и нам обоим потом срочно охладиться понадобится. Внутри и снаружи. Хи-хи-хи-хи. Да скорее же, скорее! Знаете, как мне уже хочется? Хи-хи-хи-хи… Ик!
Бедный Господин Энди хотел что-то сказать, но раздумал и убежал. Неужели и вправду в туалет? Похоже на то. Ну, судя по проведённому нами вместе времени, ему в любом случае уже пора было. Да, да, время. Времени не стоит терять. Я извлекла шпильку и принялась ковыряться в замочке защёлки, как меня учили во сне. Странное дело, во сне получалось, а тут…
Ничего, надо только сосредоточиться. Не так уж я много и выпила, чтобы не суметь справиться. Я ковырялась и ковырялась, а время-то шло. И тут я почувствовала чей-то взгляд. Я подняла глаза и обнаружила одну из унитольных официанток, стоящую перед столиком и глядящую на меня сложным взглядом сверху вниз. Это потому что высоченный ошейник не позволял ей опустить вниз лицо и глядеть на меня нормально. Но и без того взгляд у неё был странный, я бы сказала, глубокомысленный. А это очень странно. Как правило, нормальная ламиола дура и никаким глубокомысленным взглядом обладать не может в принципе. Но вот у этой девки точно было что-то на уме. Она даже слегка качнула в мою сторону своим окольцованным носом, наверное чтобы я не пучила на неё глаза и не теряла времени, а… Чего-то она от меня ждала, и я догадалась, чего.
Я вынула второй мониол и молча положила на столик.
-Угу, - сказала девка, подобрала монету, наклонилась надо мной, загородив обзор своим подносом, и взяла мою шпильку. Не прошло и трёх секунд, как защёлка оказалась открытой, а девка повернулась и потащила по унитоле свою цепь, унося мой мониол и шпильку. А ведь, скорее всего, эту официантку та самая девушка с плёткой сюда и послала! Нет, действительно, на это заведение общепита неплохо было бы спустить какую-нибудь комиссию. Жаль, времени нет. Я подхватилась из за столика, закинула цепочку за плечо и отправилась к выходу. Бдительные вышибалы, тут как тут, загородили мне дорогу.
-Куда это? - поинтересовался один.
-Почему не привязана? - подхватил другой.
-Ребята, - сказала я, - мне идти нужно. Видели типа, который меня привёл?
-Само собой, - подтвердил первый вышибала. - И куда он делся?
-Я его в туалет отправила, - разъяснила я. - Скоро прибежит. А мне идти надо. Этот тип, он шпион. Я сомневалась, потому сюда его и привела. Так он выпил и проболтался. Я пойду, а как он прибежит, так вы ему скажите, Ме-ме велела передать, что в следующий раз она ему не ладонь покусает, а что-нибудь более жизненно важное откусит. И пусть он ей больше не попадается ни здесь, ни на Земле. И ещё, привет его командиру Стенбейку, пусть и тот побережётся, уж он знает, чего.
-Э… - призадумался первый вышибала, зато второй, более умный, сказал:
-А кто платить-то будет?
-Ну, не я же? С него и вышибите. Вы же шпионов не любите, так?
-Ну…
-Ну, ну! Вы же, вот, нормальные парни. Работаете, и понятие имеете. А эти мерзавцы шпионят, людям жизнь отравляют, да и побольше вашего имеют. Вот и разберитесь с ним.
-А может вы просто дурачка раскрутили на выпивку, Госпожа? Да и улизнуть теперь хотите? Между прочим, когда ламиола самовольно с цепи сбегает, - это в любом случае плохо.
-Времена сейчас не те, чтобы разбираться что плохо, а что ещё хуже. Да пустите же, он ведь не бесконечно в туалете торчать будет!
Вышибалы явно колебались, как вдруг кто-то вежливо подвинул меня в сторону и рядом оказалась девушка с плёткой. Только теперь она была не пристёгнута к унитоле, а на поводке у ещё одного охранника.
-Пропустите эту Госпожу, - велела она вышибалам, а ко мне протянула руку и сказала: - Давайте вашу цепь, Госпожа.
Я машинально протянула ей кончик своей цепочки и тут же оказалась пристёгнутой к её ошейнику. А вышибалы подвинулись в сторону. Как мне показалось, они только обрадовались избавившись от необходимости принимать решение.
-Вы глядите тут, - сказала им девушка. - Шпион, не шпион, а пускай платит сколько положено. А если что, вы знаете что с ним делать.
-Знаем, - подтвердил второй вышибала.
А девушка направилась на улицу, ну и я с её охранником следом. И куда это мы? На улице-то уже были сумерки, да и полно всяких тёмных личностей. Но далеко мы не пошли. Завернув за пару углов, девушка остановилась и повернулась ко мне.
-Я Илона, - представилась она, - миниунита в «Тугом ошейнике». А вы ведь Мелани Спайк, Госпожа?
-Ну… - растерялась я. - А что?
-Вот ваши деньги, - протянула она мне две монеты.
-Нет-нет, не нужно, - отодвинула я её руку. - Деньги заплачены правильно, да они и не мои. И что толку? У меня их всё равно забрали бы. Я же ламиола.
-Но не могу же я вымогать деньги у самой Мелани Спайк, - улыбнулась Илона.
-Значит, будем считать, что я не Мелани Спайк, - предложила я.
-Как скажете, Госпожа, - согласилась Илона. - Только вот…
-Что?
-Насчёт колец. Ну тех, что надо будет продеть в носы Нолам…
-Всем без исключения! - сказала я. - Большие железные кольца всем Нолам до последней. И всем одинакового размера, невзирая на величину носа. Главное справедливость. А если кто из них окажется без носа, - нос будет пришит за государственный счёт. Непременно. Уж тут экономия неуместна!
-Хи-хи-хи, - засмеялась Илона, - а вот…
-Илона, - перебила я, – спасибо вам за помощь, но мне пора. Дайте пожалуйста мою цепочку.
-Вот, Госпожа, - отстегнула она цепочку и подала мне. - А правда, что вы Нолу порезали?
-Правда, - сказала я. - Спасибо, и всего вам доброго, Илона.
Далеко я и теперь не пошла. Мне на сегодня уже не хотелось никаких дополнительных приключений. Как только я углядела наименее подозрительный патруль из четырёх охранников с палками, я встала у них на дороге и протянула рукой свой поводок.
-Я Мелани, - сказала я, - рабыня Госпожи Фессалонии Мона-Оллитари. Я потерялась. Пожалуйста, отведите меня в Унилонис, где моя Госпожа арендует клетки для своих девушек.
-Ничего себе, - сказал один из них. - Впервые вижу потерявшуюся ламиолу, которая так вот нормально бы всё объяснила.
-Так ведь как раз, так и надо, – сказал второй, пристёгивая к себе мою цепочку.
-Кто это из ламиол когда делал так как надо?
-Чего это ты потерялась? – спросил меня начальник. - А ты не беглая?
-Нет, Господин, - сказала я. - Я при своём ошейнике и хочу к своей собственнице. И потерялась я не по своей вине.
-А по чьей?
-Если я стану перечислять, получится большой список, Господин. Да я всех виноватых и не помню-то уже. Перечислять, Господин?
-Гы-гы-гы, - сказал начальник. - Нет, не надо. Хорошая девушка.
Тут он принялся читать мой ошейник, а также проверять, надёжно ли он заперт. А потом сказал первому и четвёртому:
-Наденьте ей цепи и отведите по-принадлежности.
-А в комиссию сообщать будем? - спросил третий.
-Да ну, - сказал начальник и отправился дальше. А двое оставшихся принялись за меня. Надели мне наручники и ножные кандалы, небрежно ощупали платье и платок и не спеша повели куда следует. Идти, конечно же, далеко не пришлось, но и за это время я узнала много новостей о которых болтали между собой мои охранники. По их словам выходило так, что и вправду почти что началась война. Оказывается коварный Аннолиус давно вёл приготовления к нападению на Генозис. А именно, строил военно-транспортный флот, а также осадные машины. Выходило, что и подрезание язычков рабыням Аннолиуса было внедрено не просто так, а с далеко идущими целями. Логика тут была убогой, по крайней мере, мне так показалось. Однако один охранник объяснял другому, что поскольку языки подрезают грубиянкам, то таким образом отбираются наиболее агрессивные и несдержанные девушки, как раз такие, которые годятся для силовых установок строящихся кораблей. Как известно, если агрессивную и несдержанную девушку приковать к ручке вала и бить плетью, её агрессия нацелится на единственно доступный для этой агрессии предмет, - на ту самую ручку. Таким образом и будет достигаться максимальная мощность, а следовательно, и скорость корабля. А для военного корабля большая скорость очень важна, понятное дело. А уж для несдержанной рабыни недоступно сложное мышление, которое бы позволило ей додуматься, что причина её несчастий это не ручка вала, и даже не плётка, и даже не личность погонщицы, которая её этой плёткой лупит, а гнусная политика руководства гнусного города Аннолиус. Недаром у несдержанной девушки всегда оказываются виноватыми неодушевлённые предметы, например, палочка уздечки, которую она в ярости грызёт, цепи, которые она сердито дёргает или клетка, которую она трясёт, хотя и понимает краешком своего убогого умишки, что палочке, цепи и клетке от её усилий ни жарко, ни холодно.
А поскольку военные приготовления почти закончены, очень быстро можно будет мобилизовать всех безъязыких девок для нужд флота. А их потребуется чуть ли не десять тысяч сразу. Вот и подозрительно, что по подсчётам всяких правозащитных комиссий, примерно у стольких Аннолиусских рабынь и вырезаны язычки на данный момент!
Ну а теперь и запущены дипломатические рычаги для срочного обострения отношений между городами, для чего и наводнили Генозис всякие Аннолиусские выскочки которые тут раздражают население и занимаются всякими мерзкими проектами, вроде публичных скачек или подрезанных балетных выступлений. Половине местного населения это не нравится, а другой половине, - напротив. Вот вам и подрыв единства противника изнутри. Да ведь уже до того дошло, что достаточно единственного серьёзного террористического акта, чтобы была объявлена война!
А вот городское руководство даже и не чешется. Представляете? Народ уже в состоянии психоза, а Оллитархия беззаботно поживает, словно ничего и не происходит. И не куплено ли врагом это самое руководство, по крайней мере, значительная его часть? Да ещё Гедонисские психические девки не вовремя напали на Генозис, словно другого времени не нашли. А не подсказал ли им кто-нибудь, и не финансировал ли это нападение?
Короче говоря, пора уже догадливым гражданам делать отсюда ноги, что и наблюдается на практике.
Всё это, конечно, было интересно послушать, только я уже устала, да мы и пришли. Меня сдали охранникам Унилониса, тут же перековали с уличных цепей на Оллитарисские и повели в помещения Госпожи Фессалонии. Это было тоже недалеко, вот уже и клетки показались… О!
Тут я встала как вкопанная, потому что в клетке, мимо которой мы проходили, сидела Хельга с незнакомой мне девушкой! Причём, сидела она совершенно обычным образом, не в колодках и не связанная, да и побитой не выглядела, как полагалось бы за побег с нападением на Госпожу Генозиса!
Я вытаращила на неё глаза, а она, заметив меня, напротив, попыталась отвести взгляд, а потом пожала плечами и сказала:
-А чего, я? Я рабыня.
Тут наконец охранникам удалось сдёрнуть меня цепью с места и потащить дальше. При этом заругались они так, будто я кого-то зарезала, а не просто замешкалась на несколько секунд. Да ещё плёткой под зад угостили. Наверное, они рассердились на меня за собственную оплошность. Скорее всего, я и не должна была увидеть, что Хельга снова сидит в клетке Госпожи как примерная рабыня. Вот мерзавка, а? Примерная, послушная рабыня! А я-то дура! Да кто же так вот нагло сбегает?! Конечно же, это опять был запланированный сценарий для проверки моей реакции! Да что же это делается? Сколько шпионов село на мой хвост? Ещё этот убогий подручный мерзавца Стенбейка! Надо же, каких дураков подсылают. Да всем им вместе взятым не тягаться с одной гнусной мерзавкой Холли! Вот кто был способен состязаться с моими умственными способностями, да! А эту мелочь шпионскую я как орешки раскусываю и щёлкаю. Да мне, по моим способностям, и враг достойный нужен. А вообще-то, не дай Бог. Если снова появится кто-то вроде Холли… А может и сама она ещё живая, кто её знает?
Моя собственная клетка в этот раз отличалась только тем, что Виолетта не спала, а сидела на подстилке и скучала. И ничего не сказала пока я пролезала в клетку гремя всеми своими цепями и цепочками. Только когда охранники заперли клетку и ушли, она так и сказала:
-Ну?
-А чего «ну», Госпожа?
-Будто бы и нечего?
-А чего не так-то сегодня?
-Ничего себе, - возмутилась Виолетта. - Ты же снова пьяная!
-Ну уж, неправда! - возмутилась я в ответ. - Не могу я быть пьяная с пяти стака… Это. С пяти бокалов. Это же не пять стаканов, как вчера! Ну, выпила маленько, так ведь я же не сама!
-И где пила?
-В ресторане, где же ещё?
-Ну, знаешь…
-Что?
-А чего это за одежда на тебе? А в нос чего понавешала?
-Подарили, – коротко сказала я, не желая вдаваться в подробности.
-Да ну? За какие заслуги?
-Не за заслуги, а чтобы усыпить мою бдительность. А что, плохая одежда, что ли?
-Какая разница? Госпожа как увидит, всё равно переоденет в платье Оллитарисской девушки.
-А я себе ещё достану. Госпожа ведь торговка, вот пускай помимо нас, ещё и платья продаёт. Должна рабыня своей Госпоже прибыль приносить, или нет?
-Ты ей убытка наделаешь больше чем прибыли, по ресторанам-то шляясь.
-Ви, - сказала я, - ты что, моя мамочка, чтобы меня за рестораны отчитывать? Да я уже взрослая девушка, сама знаю куда ходить, а куда нет. Поздно уже меня воспитывать.
-Хи-хи, - сказала она. - Но я же должна о тебе заботиться, если уж я старшая в клетке?
-Вот в клетке и заботься, - посоветовала я. – Чего я тебе в клетке не подчиняюсь, что ли?
-А ты мне в клетке всё время врёшь.
-И ничего я не вру!
-И что, действительно в ресторан ходила?
-Конечно.
-В этих вот ботинках?
-Вот и я говорила, - припомнила я, - что ботинки к платью не подходят.
-Мелани, - срьёзным тоном сказала Виолетта, - надеюсь, ты не раздела какую-нибудь девушку, и не отобрала у кого-нибудь деньги?
-Успокойтесь, Госпожа, - заверила я, - никаких девушек я точно не раздевала. А насчёт денег… Ну, с топором я конечно не грабила, да и зачем? У меня что, мозгов нет, чтобы другими способами воспользоваться? Ну, раскрутила, там, одного идиота на подарки и выпивку, подумаешь, большой грех!
-И как это у тебя всегда получается?
-Что получается?
-То. Выпить, да погулять.
-Знаешь, Ви, - сказала я, - вот, я думала, что ты меня многому научишь, а получается так, будто это тебе у меня учиться надо.
-Учиться пьянствовать? Это точно. Только я не знаю, стоит ли этому учиться?
-Стоит, - заверила я. - Это же не значит, что научившись надо сразу пить беспробудно. Можно и вообще не пить, но знать полезно. В нужный момент пригодилось чтобы.
-А у тебя, выходит, нужные моменты прямо один за другим?
-А ты бы сумела, как я вчера, тысячу мониолов достать?
-Какую ещё тысячу?
-Так я ж тебе говорила, что я вчера Госпожу Фессалонию пропила за тысячу мониолов, забыла что ли?
-Хи-хи-хи-хи-хи, - захихикала Виолетта. – Если ты её вчера пропила, чего же она сегодня ходит как ни в чём ни бывало?
-Ходит? - призадумалась, - а где она ходит?
-Да как это, где? Ко мне, вот, приходила.
-А мне говорили, что её никак сыскать не могут. Ну, я-то не удивилась. Думаю, раз уж я её пропила, так ее, наверное, на цепь посадили, вот и найти не могут. А она, значит, к тебе подходила? А что значит, как ни в чём ни бывало?
-Да то, что ничего в ней сегодня особенного нет. Всё как всегда.
-Как всегда?
-Ага. Ботинки рваные. Хи-хи-хи.
-А чего это ты над нашей Госпожой смеёшься?
-А что, нельзя? Она же не слышит.
-Ну, мало ли, кто чего не слышит. А мне кажется, она достаточно умная и справедливая Госпожа. И вовсе не смешная.
-Да ну? Неужели так и кажется?
-Да, кажется. Вот, ты говоришь, она как ни в чём ни бывало тут ходит. А это значит, что?
-Что?
-А то, что она сумела сбежать от тех, кому я её пропила, а разве для этого способностей не надо?
-А мне почему-то кажется что никто её не пропивал.
-А когда кажется, - креститься надо!
-Это как? И зачем?
-Неважно. Слушай, Ви, а чего она к тебе подходила-то?
-Поговорить.
-О чём?
-Про тебя спрашивала.
-Правда, что ли?
-Ну да.
-И чего спрашивала?
-Да много чего.
-А ты?
-А чего я о тебе знаю-то, кроме того, что ты врунишка?
-А давно она приходила?
-Да нет, не особенно. Давно другая приходила.
-Какая ещё другая?
-А я знаю? Обыкновенная. В покрывалах и с рабыней на цепочке.
-И что, тоже про меня спрашивала?
-Ну, не про меня же?
-А эта чего спрашивала?
-Спрашивала, где ты шляешься. А я знаю, что-ли?
-Странно, - задумалась я. - Да на кого она хоть похожа была, эта Госпожа?
-Хи-хи, – сказала Виолетта. – На тумбу с глазами, на кого же ещё?
-Действительно, – согласилась я. – Это… А рабыня какая была?
-Ну, не знаю. Я что, каждую цепную девку разглядывать должна?
-А чем тебе тут заниматься, в клетке? Хоть какое-то развлечение, всех подряд разглядывать.
-Ну, обычная рабыня. Одета прилично, вся в цепях и во рту платок. Брюнетка.
-Брюнетка? А она что, без платка на голове была?
-Да нет, почему? Наверное, она сильно волосатая, так что волосы слегка наружу выбивались. Чёрные такие. И глаза выпученные. Но глаза у всех выпучиваются, если во рту большой кляп.
-Понятно, – слегка задумалась я. – Слушай, а нам будут сегодня на ночь рты бренчалками запирать?
-Я-то откуда знаю?
-А разве не каждый день запирают?
-Не каждый.
-А когда запирают, а когда нет?
-Вот я бы тебе сегодня точно рот заперла. А вон охрана идёт сюда, вот их и спроси.
Действительно, к нашей клетке направлялись два бездельника. А подойдя, так и уставились на меня.
-Ага, – сказал один, – попалась, бунтовщица?
А второй просунул в клетку цепь и пристегнул к моему ошейнику. Потом они отпёрли дверцу и потащили меня наружу.
-Вы куда это её, на ночь глядя? – спросила Виолетта.
-Куда положено, – разъяснил охранник. А я предпочла помолчать и не спрашивать. Вскоре мы пришли в помещение которое можно было назвать конторой, потому что там было несколько столов с ворохами бумаг и трое конторских крыс мужского рода. К одному из этих столов меня и вытолкнули, обозначив моё прибытие фразой:
-Вот.
Сидящий за столом конторский крыс устало поглядел на меня, потом повертел на мне ошейник и проворчал:
-Мелани. 941-Г-24. Так.
И принялся ворошить бумаги. Отыскал нужную и нудным голосом пробубнил:
-941-Г-24. Так. Наступила на ногу Госпоже Генозиса…
-Гы-гы-гы-гы, – заржали мои охранники.
-Чего ржёте? – обиделся крыс. – Наступила на ногу. Намеренно! На, держи! – и сунул лист охраннику.
-Ну и куда её? – проворчал в свою очередь охранник, и заглянул в бумагу. – В колодки. Ну, пошли.
Вот тебе и на! Какие ещё дурацкие колодки на ночь глядя?! А меня никто и не спрашивал, а просто потащили за цепь. На этот раз тащили куда-то вниз. Только у меня испортилось настроение, и я не запомнила дорогу. А потом послышались совсем не понравившиеся мне звуки. Как будто кого-то били, а этот кто-то истошно вопил женским голосом. Ну да, где же и ещё быть колодкам, если не в камере пыток? Правда, мимо вопящего голоса мы прошли, но недалеко. Вскоре меня затащили в длинную полутёмную комнату, где сидели двое тюремщиков и занимались тем, что жрали. А позади них располагались в один длинный ряд закованные в колодки девушки. Этих девушек было около десятка и все они были голыми, если не считать платков и ошейников, за которые они ещё и были прикованы к стенным кольцам короткими толстыми цепями. Кроме того, имелось ещё и несколько свободных мест. Охранники предъявили меня и бумагу и по своей привычке сказали:
-Вот.
Тюремщик лениво заглянул в документ, а потом поглядел на меня и сказал:
-Чего встала? Раздевайся.
-Зачем? – поинтересовалась я.
На меня поглядели тяжёлым взглядом и с недовольным видом начали подниматься и протягивать руки. Явно с намерением обдирать с меня одежду собственноручно.
-Ладно, ладно! – испугалась я. – Сейчас разденусь. Что, и пошутить нельзя?
-Шутят днём. А ночью приличные девушки спят, – разъяснил охранник.
-Так не могу раздеться, – нарвалась я на неожиданное препятствие. – Цепи мешают.
-Чего?
-Того. Цепи не дают платье снять.
-Во, – сказали мне, бегло осмотрев мою одежду, – это что за платье дурацкое? Почему не расстёгивается как положено? Где взяла?
-В магазине, – честно призналась я.
-Придётся рвать, – сделал вывод охранник.
-Как это, рвать? – возмутился тюремщик. – Платье денег стоит!
-А что делать?
-Господа, – предложила я, – а может быть с меня сначала цепи снять, тогда и рвать не придётся?
-Цепи снимают с голой, – сказал тюремщик.
-Тогда, может быть меня и не раздевать? – внесла я альтернативное предложение.
-В колодки положено сажать голую.
-Тогда, может меня и не сажать?
-Как это?
-Да так. Раздеть не снимая цепей нельзя, одетую в колодки нельзя, платье рвать нельзя. А если меня в колодки не сажать, так и проблем не будет.
-Дура, – сунул он мне под нос бумагу. – Написано же. Посадить в колодки!
-Ну, мало ли что где написано, что уж, так прямо всё и выполнять?
-Э? – сказало сразу двое дураков, уставившись на меня с видом глубокого непонимания.
-Дайте-ка сюда вашу бумагу, – попросила я и схватила лист не дожидаясь разрешения.
-Господа, - сказала им я, - в таких случаях есть очень простой выход из положения. Если бумага противоречит сложившейся ситуации, её следует порвать. Вот так!
И я принялась рвать документ.
-Ты чего делаешь, дура! – завопил тюремщик, отбирая у меня бумагу, которую я успела порвать лишь на четыре куска.
-Просто хочу вам помочь, – пояснила я. – Разорвал, - и проблемы нет!
-Смеёшься над нами?!
-Да нет, Господин. Смеются днём, сами же сказали. А ночью спят. Давайте, отведите меня обратно в клетку, а то спать охота.
-Ничего, - пообещал тюремщик, - вот сейчас у тебя бессонница образуется. Чего встали? Раздевайте!
-Так, как?
-Да как попало!
Бедное моё платье. Впрочем, впору мне было не платье жалеть, а себя саму. С меня ободрали всю одежду, боюсь, целым вообще ничего не осталось. Вся беда, что на мне не ко времени оказалась классически нормальная одежда, вовсе не учитывающая фактора пристрастия идиотов к заковываниям девушек в цепи. Потому что, если у вас на руках цепь, так даже лифчика от вас отделить невозможно не разорвав. А если у вас на ногах цепь, то и трусиков не снять дальше неё. А после раздевания эти идиоты сняли с меня свои идиотские цепи и потащили к своим идиотским колодкам. А соседние пленницы с любопытством на это всё поглядывали. Вот в такие колодки я ещё не попадала. Колодки были простыми, как всё гениальное, и представляли собой всего лишь две разъёмные доски с двумя парами вырезов благодаря которым одновременно защемлялись и руки и ноги. Ноги по краям, а руки посередине. Нечего и говорить, что моя спина при этом оказалась согнутой в дугу, а шея оттянутой цепью к стенному кольцу за спиной. Колодки замкнули двумя висячими замками, подёргали меня за все конечности и осведомились:
-Удобно?
-Скажете, тоже! – проворчала я.
-А что не так?
-А что тут может быть так? – поинтересовалась я. – Спине больно, шее больно, да и голой заднице на таком полу. Вырезы корявые и не по моим рукам сделаны!
-Не по твоим? Велики, что ли?
-Малы! Руки и ноги вытащить не могу!
-Так они же и не должны вытаскиваться, дура!
-Правда? – сказала я. – Ни за что бы не догадалась. Слушайте, а долго мне так вот сидеть? А то, уже надоело.
-Так, это… - почесал свой затылок тюремщик, - в сопроводительной должно быть написано. Где бумага-то?
-Вот, – сказал второй тюремщик подбирая обрывки, и пытаясь соединить их в единое целое. – Сейчас. Так. Наказание плетью…
-Плетью, или кнутом? – спросил первый.
-Плетью, – уточнил второй.
-Эй! Вы о чём это там?! – поинтересовалась я, но меня нагло проигнорировали. Между тем, у меня возникли нездоровые предположения о необходимости обнажения заковываемой в колодки девушки. Я покосилась на соседок, на предмет состояния их спин, но в полутьме разглядеть было трудно.
-Сколько? – спросил первый.
-Тридцать пять плетей, – сообщил помощник.
-Ик! – поперхнулась я и попыталась проглотить слюну, только во рту почему-то пересохло.
-Тридцать пять? – удивился тюремщик и с сомнением поглядел на меня. - Не может быть. От тридцати пяти эта девка помрёт. Может, пятнадцать?
-Не, – сказал второй, приглядевшись, – точно тридцать пять.
-Ну, тридцать пять, так тридцать пять, – сказал этот мерзавец снимая с крючка внушительных размеров плеть.
-Убивать никого нельзя, – сообщила я снизу вверх из своих колодок, причём, голос у меня почему-то оказался хриплым. Наверное от того, что в горле пересохло.
-А наше дело простое, – возразил он. – Что приказано, то и делаем.
Повертел рукой для разминки, перехватил плётку и стал примериваться к моей согнутой спине.
-Эй, эй! Это самое… - прохрипела я, обнаружив, что на скорую руку никак не могу найти аргументов.
-Погоди, – сказал помощник, – тут ещё что-то написано.
-Что?
-Да, не разобрать. Разорвано по этому месту.
-А, неважно, – предположил первый. – Что-нибудь насчёт кляпа. Сами потом разберёмся.
И принялся замахиваться.
-Да как это, неважно! – заорала я внезапно прорезавшимся визгливым голосом. – Как это, неважно! Это что за отношение к официальному документу?!
-Не разобрал? – спросил он у помощника.
-Чего-то вроде «От»… От… «же», не то, «ше». Каза… А! Наказание. Особо… А дальше оторвано, ну и «же» или «ше». Не понять.
-Может быть, «наказание с особой жестокостью»? – предположил тюремщик.
-Нет, вряд ли, – усомнился помощник, вертя обрывки и так и эдак.
-Ну, и нечего голову ломать, – рассудил тюремщик, – высечем с обычной жестокостью.
-Стойте, стойте! – завопила я. – Дайте мне, я прочитаю!
-Во! А ты что, читать умеешь?
-Ещё как! – похвалилась я.
-Лучше нас, что ли?
-Неважно, кто лучше читает, важно то, у кого материальная заинтересованность!
-Дать? – спросил помощник у тюремщика.
-Дай. Пусть попробует.
Помощник сунул мне под нос обрывки бумаги.
-Подальше отодвинь, – попросила я. – Да чего ты по одному-то показываешь?! Вместе сложи. Да не так, кверху ногами держишь!
-Чего придираешься? – рассердился помощник, но обрывки перевернул.
-Ну и чего неясного? – спросила я, приглядевшись. – Написано: «отложить наказание до особого распоряжения».
-Ха! Где это так написано?
-Да вот же: «от», «ше», то есть «же» и «каза». Понятное дело, никакая не коза, а остаток слова «наказание». Вот и получается, что отложить.
-Сомнительно.
-Что тут сомнительно?
-Зачем вообще писать про наказание, если нужно откладывать?
-А в ваших документах всегда логика убогая.
-Да ты просто толкуешь эти обрывки в своих интересах!
-А покажи другой вариант.
-Да, запросто. Вот, если здесь не «же», а «жо», тогда может быть что: «от шеи до жопы наказать».
-Ну и фантазии у тебя!
-А чего тут фантастического?
-Да зачем в документе писать про всякие разные части тела?
-А чтобы не померла от такого количества плетей, бить не только по спине, а и по шее и по жопе…
-А я бы попросила не выражаться в моём присутствии! И не может быть в официальном документе слова «жопа». Тогда бы написали «задница».
-А наши документы не писатели пишут!
-Неважно! Потому что здесь не «жо», а «же». А если бы и «жо» было, откуда бы тогда слово «шея» взялось?
-Э… Да, действительно. Ну, может пропущено! Знаешь сколько этих документов за день писать приходится?
-Да если так подходить, так вообще любую фразу сюда пришить можно! Например, что бить не по мне, а по собственной спине!
-Хи-хи-хи, – сказал главный тюремщик. – Всё равно, недостаточно аргументов для твоего варианта.
-Чёрт! Какие вам ещё аргументы? Нет у меня ничего, сами же раздели.
-Как это, нет? У красивой девушки всегда дополнительные аргументы найдутся.
-На что это вы намекаете? – поинтересовалась я.
-На дополнительные аргументы с твоей стороны.
-Э… На аргументы в пользу того, чтобы меня не бить, а отложить?
-Вот именно.
-Ну… А на сколько отложить? А то скажете, что на десять минут.
-Короче, - сказал он, - не бить вообще, и аргументы на бочку, согласна?
-Согласна, – решила я. – А можно вопрос? Зачем вам вообще моё согласие на то чтобы меня изнасиловать?
-А мы не хотим насиловать, – пояснил тюремщик. – Мы хотим по-согласию.
-Вот именно, – подтвердил помощник.
-А если нет, то тридцать пять плетей?
-Ну да.
-А вот по-моему, такой шантаж равносилен изнасилованию.
-Так, согласна?
-Куда деваться? Согласна.
-Не просто так, – уточнил тюремщик. – Должна удовольствие получать и радоваться по поводу одаривания Оллитарой.
-А если не сумею?
-Тогда делать вид должна. И не ворчать что в колодках неудобно, или, там, больно. Радоваться и вопить от возбуждения, соответственно. Потому что нам именно так нравится.
-Заелись вы тут, видно, ребята.
-Если хочешь, заткнём тебе рот. Хочешь?
-А как же тогда вопить?
-Можешь мычать. Только чтобы громко и страстно.
-Эстеты чёртовы на мою голову.
-Короче, давай на четвереньки, задницей вверх! Сколько уговаривать-то?
Деваться мне было некуда. Я закряхтела и со второй попытки утвердилась задницей вверх на ступнях ног и ладонях рук зажатых в колодки. Поза оказалась крайне неустойчивой и грозила опрокинуть меня либо вперёд, либо назад. Опрокидывание назад создавало угрозу резкого приземления на задницу, зато при опрокидывании вперёд я запросто могла свернуть себе шею или спину. Впрочем, если сейчас в районе моей задницы образуется дополнительная точка опоры… А краем глаза я разглядела как хихикают глядя на всё это соседние колодницы. Тут меня ухватили за ягодицы грубые лапы и я припомнила что мне положено вопить от счастья. Только я и завопить не успела, потому что завопил кто-то другой. А этот другой завопил командным голосом:
-Прекратить! Вы чего делаете, мерзавцы?!
Я вывернула глаза и обнаружила, что вопила это персона в голубых покрывалах, и тут же опознала в ней Госпожу Фессалонию. Если кому интересно, по её рваным ботинкам.
-Э? – спросил из за моей задницы уже принявший рабочую стойку тюремщик, а пара соседних девушек в колодках разочарованно сказала:
-У-у-у-у…
-А ну, вытащи свой конец из моей ламиолы! – распорядилась Госпожа Фессалония. – Не было указаний девушку насиловать!
-А кто насилует-то? Добром договорились.
-Это что, правда? – ткнула меня литоной в щёку Госпожа.
-Ну, отчасти, Госпожа, – призналась я. – Под угрозой тридцати пяти плетей, Госпожа.
-Слезь с ламиолы, кому сказано!
Госпожа Фессалония помогла мне утвердиться в прежней сидячей позе и сказала:
-Протокол где? Там же написано, наказание отложить!
-Так она же его порвала! – в праведном гневе указал на меня тюремщик.
-Ты протокол порвала? – уставилась на меня Госпожа.
-Длинная история, Госпожа, – сказала я. – Но я ведь хотела, как лучше.
-Уж в этом-то я не сомневаюсь, – проворчала Госпожа. – Вот что, Мелани. Раз уж ты напала на Нолу, я в любом случае должна тебя наказать. Вот и посидишь в колодках до утра. А тридцать пять плетей ты у меня помаленьку получишь. Я тебе их буду засчитывать при каждом мелком наказании. Я Госпожа строгая, так что ты их у меня быстро заработаешь. Справедливо?
-Спасибо, Госпожа, – поблагодарила я. – Только, пусть эти вот не пристают. Госпожа.
-Пусть только попробуют, – сказала она. – Ну, ладно. Сиди и попытайся осознать, что наказана справедливо и, насколько возможно, мягко. Вот так.
А что, всё правильно. Я только вздохнула вслед удаляющейся Госпоже, как вдруг, у меня словно прострелило в голове! Ботинки! Чёрт побери! Так вот что мне показалось странно знакомым в девках на которых уехала Госпожа Бельвелиалия!
Так что же выходит? Одной из этих ездовых девок была Госпожа Фессалония?! Ха! Да зачем бы ещё она шлялась в подобной обуви? Очень может быть, что и сейчас у неё под покрывалами ездовая сбруя надета. Ничего себе! Она что, тоже шпионка? А мне-то что? Ну, тогда выходит, она не просто знает, кто такая Госпожа Мелионолия, а может даже и о преступной связи Госпожи Мелионолии с Госпожой Сплиссиолонией знает. А вот, знала ли Госпожа Бельвелиалия на ком ездит? С одной стороны, они обе из Оллитариса, а с другой стороны… А с третьей стороны, чего они все ко мне привязались?!
Нет, ну если я так уж их всех интересую, почему бы им не поговорить лично со мной? Да, вот именно! Почему бы хоть одной из этих тёмных личностей, что меня отслеживают, не обратиться лично ко мне? Мне ведь и самой хочется в себе разобраться, в конце-то концов. А вот потому они и не идут на контакт со мной, что, скорее всего, прекрасно знают, кто я такая. Это я не знаю, а они знают. По крайней мере, их хозяева. А их интересует, как меня можно использовать.
Это тоже странно. Уж если бы захотели, так законопатили бы меня в какую-нибудь секретную лабораторию, да и разложили бы на составные части не спеша.
Может быть с моей личностью связано какое-нибудь событие, которое должно произойти в будущем? А они ходят следом и выжидают момента? Ага. Явления Великой Литоники. И как это я позабыла?
-Эй, – вдруг негромко позвал меня чей-то голос сбоку, как оказалось, принадлежавшей соседней девушке. Оказалось, что за то время которое я предавалась размышлениям вся охрана покинула помещение, кроме помощника тюремщика который сладко спал положив голову на стол и даже не потрудившись убрать с него еду.
-Эй, – повторила девушка. – Ты что, правда на Нолу напала?
-Не скажу, – прошептала я.
-Ну? Почему?
-Знаю я вас, – ответила я. – Только скажи чего, - потом проблем не оберёшься.
-Хи-хи, – сказала девушка. – А сидеть в колодках, это для тебя не проблема?
-Слушай, - сказала я, - пожалуйста, не капай мне на нервы. Мне и так плохо.
-А чего это тебе плохо?
-Мне плохо в колодках сидеть, – разъяснила я.
-А ты поспи, – посоветовала девушка.
-Поспать? – удивилась я. – Да разве тут можно уснуть?
-Сидишь неправильно, – пояснила она. – Ноги сильнее подогни, коленки поближе друг к другу и челюстью на них. И спи.
-Больно, – пожаловалась я.
-Больно всё равно будет, для того и посадили. А ты попробуй заснуть. Во сне и больно меньше.
-Ладно, попробую, – согласилась я и приняла позу, как посоветовала девушка. Так оказалось немного удобнее. Я оперлась головой на грудь и попыталась отрешиться от боли и ровно дышать. Не так-то это просто сделать, в колодках сидя. Уж наверное, изобретатели этих колодок не для спальных целей их изобретали. Вообще, как я понимаю, колодки это просто орудие пытки придуманное лентяями. Теми, которым лень лупить девушку кнутом, загонять ей иголки под ногти или выворачивать суставы. Это ведь тоже, трудиться надо. А так, защемили девушку в деревяшки, - и спать. Рано или поздно девушка всё равно вопить начнёт, что всё расскажет и на всё согласна. Даже и будильника покупать не надо.
Может, соседка просто поиздеваться решила? Да зачем ей издеваться? Вот мне же неохота издеваться над этими сёстрами по несчастью. Да. Мне спать охота. Спать? А что, разве не должно быть? После трудного дня, ресторана и выпивки с хорошей закуской. Очень даже должно быть. Надо только отрешиться. Да. Соответственно себя настроить, решиться и отрешиться. Хи-хи. Отрешиться и решиться от бремени разрешиться… Интересно, а почему это я сейчас вслух не болтаю? Потому что об этом помню, или потому что чего-то не помню? Я ведь помню, что ничего не помню, то есть не ничего не помню, а помню, чего не надо, а вот чего надо, того и не помню, а… Хр-р-р-р-р…
-Чёрт побери! Ой! Ай!
Похоже, я проснулась от собственного храпа. А проснувшись, сразу же принялась биться в колодках, корячиться, ругаться и плеваться. Да ведь как больно-то! Спина просто невыносимо ныла, а уж про защемлённые конечности и говорить нечего. А бедная моя, любимая моя попочка совсем одеревенела и похоже, там прекратилось всякое кровообращение. С десяток секунд я попросту пыталась расколоть эти чёртовы колодки, потому что мне ну просто совершенно немедленно требовалось разогнуться! Вот, сию же секунду, иначе…
-А-а-а-а! Ай-вай-вай-вай!
Колодки и не подумали раскалываться или размыкаться, поэтому я сейчас же поклялась посвятить остаток своей жизни розыску изобретателя этого мерзкого устройства и расправе над ним. Да, такому полезному делу не жалко посвятить всю свою жизнь! Правда, для того чтобы немедленно заняться этим делом на правах смысла жизни, необходимо было немного задержаться для решения мелкой текущей задачи, - из этих самых колодок выбраться! Вот, так всегда. Как только определишься со смыслом жизни, так всякие мелочи отвлекать начинают.
-Помогите! Помогите! – завопила я и запрыгала по полу прямо сидя в колодках. Правда мне тут же впился в шею ошейник оттянутый назад цепью, а я-то и забыла про привязь. Тут я заметила что поблизости никого нету. Ни охраны, ни других колодниц, хотя кольца для привязывания оказались на своём месте, на стене. Кроме того, невдалеке валялась положенная на бок длинная скамейка, а также громоздились штабеля больших ящиков. Это как же надо было крепко спать, чтобы не проснуться пока отсюда выводили всех остальных пленниц, а помещение превращали в склад ящиков? Тут явно было что-то не так. Но мне сейчас было ни до чего, кроме проклятых колодок.
-Охрана! – снова заорала я. – Помогите!
Тут, к моему несказанному счастью, послышался топот, словно сюда бежало одновременно несколько голых ног. И вдруг, откуда ни возьмись, появились Мери, Таня и Сарра. Они все были одеты в какие-то потрёпанные платья и в большие железные ошейники. И молча уставились на меня.
-Вытащите меня из этих проклятых деревяшек! – заорала я и задрыгала ногами и руками в тех мизерных пределах, которые позволяли вырезы колодок.
-Точно? – спросила Таня.
-Да куда точнее! – возмутилась я. – Вытаскивайте!
Тут Сарра сделала движение в мою сторону, но Таня придержала её и сказала:
-Погоди.
А потом указала пальцем на меня и спросила:
-Ты кто?
-Какого чёрта?! – возмутилась я. – Я Мелани, не видишь, что ли?!
-Мелани Спайк? – осведомилась она.
-Ты чего издеваешься? – снова запрыгала я. – Больно же!
-А не Моника? – спросила она.
-Какая ещё, к чертям, Моника? Да выпустите же меня наконец! Помру, вот сейчас от боли!
-То есть, всё прошло? – спросила Мери.
-Всё прошло! – заорала я. – Всё что хотите прошло, только снимите с меня скорее эту мерзкую доску, подружки чёртовы!
-Ну, хватит уже! – воскликнула тут Сарра, подскочила ко мне и принялась вытягивать стержни скрепляющие половинки колодок. А потом и Таня подошла и стала возиться сзади на моей шее. Наконец они сняли с меня всё кроме ошейника и платка, в который я оказалась завязанной, и разогнули.
-Ой-йо-йо-йо-й! – снова заорала я, потому что разгибание причинило мне просто острую боль.
-Да осторожнее вы! – воскликнула Мери и начала подкладывать под меня какой-то пыльный матрац. – Ей полежать надо после такого скрючивания!
-Ох! Спасибо, – проскрипела я осторожно распрямляясь на подстилке. - Ох, надо.
А они присели рядом и молчали пока Таня снова не сказала:
-Ну?
-Спину гну, – огрызнулась я. – Это… А Госпожа где?
-Какая Госпожа?
-Госпожа Фессалония, какая ещё?
-Э… - сказала Таня. – Госпожа Фессалония? А кто это?
-Госпожа Фессалония, кто? – удивилась я.
-Да чёрт с ней, с этой Госпожой, как её там. Ты-то сейчас как?
-Я как? – возмутилась я. – Посиди-ка ночку в колодках, так поймёшь как.
-Ночку?
-А что, разве уже не день?
-Ну, наверное, вечер, – сказала Таня. – Я говорю, ты то как? Тебя больше не нужно в колодки сажать?
-Надеюсь, что нет. Вот я и говорю, где Госпожа-то? Надо её спросить. А охранники куда подевались? Чего тут вообще за ящики? Э…?
Тут я поняла, что это совсем не то помещение, где меня посадили в колодки. Это поначалу стенные кольца меня с толку сбили. Тут вообще был какой-то большой склад, а это место просто показалось мне отдельной комнатой из за нагромождения ящиков и стеллажей. Я что, проспала даже то, что меня перетаскивали от одного кольца к другому? Чего-то тут не то, и в то же время…
-Таня, – сказала я, – Мери, Сарра. А вы чего тут делаете?
-Ну, - сказала Мери, - если верить тебе, то мы тут тебя в чувства приводим. Так как начёт Моники?
-Какой ещё Моники?
-Ты говорила, что ты Моника.
-М-м-м… - задумалась я. – Чего-то такое смутно припоминаю. Я так говорила? А когда я это говорила?
-Ну, перед тем как мы тебя в колодки посадили.
-Вы меня в колодки посадили?! – подпрыгнула я.
-Успокойся, Мелани, – сказала Мери. – Ну да, мы, как ты и просила.
-Я просила?!
-Всё-таки, она не соображает, – рассудила Таня. – Не помогло.
-Кто не соображает? Я не соображаю? Всё я соображаю.
-Соображаешь, чего только что делала и говорила?
-Конечно. Это… В ресторане была, вино пила, закуска хорошая была. Потом домой пошла. А потом эти мерзавцы к ответственности привлекли, да. Чего это, я не помню?
-Хи-хи-хи, – сказала Таня. – Вино пила?
-Ну да.
-А не водку эту мерзкую? Которую вонючкой называла?
-Да ты что? – обиделась я. – Вино я пила, это точно. А вонючку эта пила, как её? Моника. Да и то, по-нужде.
-Вот видите! – обрадовалась Сарра. – Всё она соображает. Вонючку ведь действительно Моники пили. Моя и её.
-Значит, и по тебе тоже колодки плачут, – рассудила Таня.
-Нет уж, – сказала Сарра. – В колодках я уже дома насиделась.
-Это где? – спросила Таня. – В Марокко, что ли? Я же говорила что там всё ещё дремучее средневековье.
-Это у тебя в России средневековье, – возразила Сарра. – Вместо нормальной полиции тайная канцелярия, а по улицам медведи ходят.
-Хи-хи, – хихикнула Таня. – А что такого, если ходят? Медведи, они с понятием. Дашь поесть, - они и отвяжутся. По крайней мере, медведи девушек в колодки не сажают.
-Как это, не сажают? – вдруг влезла Мери. – А люди у вас пропадают? А политических заключённых сколько? А из народа кто деньги ни за что вытряхивает?
-Ну? – удивилась Таня, – и всё это медведи делают?
-Ага.
-Ерунду городишь.
-А вот и нет, – ухмыльнулась Мери. – Я-то знаю, у нынешней Российской правящей партии символ – медведь.
-Мери, - сказала Таня, - вот ты хорошая девушка. Я тебя уважаю, а иногда даже люблю, можно сказать. Но, ты уж не обижайся, время от времени из тебя так и выглядывает оголтелый сионист, а потом назад прячется.
-Глупости, – сказала Мери. – А вот из тебя очень даже неплохой рабовладелец получился, я на своей шее почувствовала.
-Рабовладелец из меня обыкновенный, – возразила Таня, – как из любого другого. А вот Боярыни такой вам больше не сыскать. Эх, такое боярство пропало! А из за чего? Ведь говорила же я, - прогнило что-то в Данисском государстве.
-А больно громоздкий государственный аппарат был, вот и причина краха, – предположила Мери.
-Да что ты понимаешь, рабыня? – обиделась Таня. – Не в аппарате дело, а в его степени загнивания. Ох, подозревала я измену государственную, да не занялась вовремя. Всё Манька, министрша экономическая, со своей экономикой наезжала, так что и времени не оказалось. А время-то надо было сыскать. Предлагала же нашей Мелани заняться внутренней безопасностью, так ей бы всё по оллитарисам с подружками раскатывать.
-Э… - проскрипела я, а Мери снова захихикала и сказала:
-Может, просто высшее руководство некомпетентным оказалось? А то, валишь на каких-то внутренних врагов. А в таких случаях надо конкретные личности называть.
-Да, запросто, - не растерялась Таня. – Те же боярышни недорезанные, Марфушенька Анинольевна, да Селиверстия Одьихмантьевна. Первая дурочкой прикинулась, да вроде безобидную должность себе застолбила, - культурой ведать. А на деле что? Её культурные выверты каждый раз руководство, меня, то есть, в дебильном виде выставляли. А сама только глазками хлопает. Я, мол, дурочка, чего с меня взять? А оказалась-то на подхвате у Одьихмантьевны. А уж эта змея подколодная семерых стоит. Имя-то себе выбрала, отчество, то есть. Я ещё тогда слегка заподозрила. Натуральная Соловьиха-разбойница, Одьихмантьева дочь. Даром что внешность ангельская. Тихой сапой Сильмариольевне в подружки напрашивалась, да так и всю отчётность финансовую проведала. Вот, не удивлюсь, если эта стерва все наши денежки негодяйке Долли сдала, да и поделили по чину.
-Это… - снова попыталась встрять я. – А про меня вы не забыли, подружки?
-Так, вроде, всё в порядке с тобой? – сказала Таня. – Сама же говоришь, что больше не Моника.
-Может, и не Моника, – сказала я, – а может, и Моника. Кто меня знает?
-Так что, нам тебя снова в колодки посадить?
-Стой! – рассердилась я. – Хочешь сказать, это вы меня в колодки посадили?
-Так ты же сама попросила.
-Я?! Мери, что, действительно так?
-Мелани, - сказала Мери, - ты не волнуйся пожалуйста. Но ведь и вправду помогло.
-Вы, все трое, меня в колодки посадили? И ты, Сарра?
-Госпожа Мелани, - сказала Сарра, - дело-то как было? Вы как вонючку выпили, так и начали ерунду нести. Ну, и я тоже. Только я-то немного выпила, а уж вы, Госпожа… Мы уж и не знали, что делать. Решили вас послушать.
-Меня послушать? – уточнила я. – Ну да. И что?
-Ну, и посадили вас в колодки. Тут этого добра много валяется. Нашли такие, как вы говорили.
-Так, – призадумалась я и помассировала руками голову. Надо сказать, голова как-то странно ощущалась. Вроде как, с другого места приставленная, заместо задницы. Что за чушь.
-Мери, - спросила я еврейку, - чего я несла-то?
-Ты говорила, что ты, это не ты, а Моника. Что Моника это твоё изображение, которое иногда вместо тебя появляется, а тебе потом разгребать приходится.
-Ничего себе, – почесала я свою задницеподобную макушку. – И что?
-Говорила, будто эта Моника даже не одна, а несколько, даже точно неизвестно сколько.
-Так, – сосредоточилась я, – а пила я, значит, вонючку? А где взяла?
-Да тут ящик початый был.
-И я ящик вонючки выпила? Это же невозможно.
-Да не ящик! – рассердилась Таня, – только то, что я отобрать не успела!
-И это много получилось?
-Да, с полубутылки, наверное.
-Понятно. Значит, выпила, и что дальше?
-Узнавать нас перестала. Тут эта девушка, которая Санди, пришла, так ты и её не узнала, ещё про какой-то отбойный молоток начала бубнить. Санди сначала обиделась, а потом тебя уколола и сказала чтобы мы тут дали тебе проспаться.
-И вы положили меня спать?
-Если бы! Ты вообще, чуть ли не драться начала. А уж ерунду городила…
-Стой! – снова схватила я свою голову. – Ну-ка, чего я там говорила? Только поточнее.
-Поточнее?
-Да!
-Мери, – попросила Таня, – расскажи этой пьянице поточнее. А то, я слишком точно не помню.
-Значит, так, – сказала Мери, – ты говорила, что вонючка связана с устройством Вселенной.
-Угу, – сосредоточилась я.
-Что Вселенная под угрозой, а это становится ясно, если вонючки выпить. Дальше продолжать?
-Да! – подтвердила я.
-Говорила, что поскольку ты Моника, то это добром не кончится, в смысле, Вселенная под угрозой. И надо, чтобы Моники не было. А она есть, потому что у нас тут неправильно. А правильно чтобы было, нужно чтобы ты в этот момент в колодках сидела, вот в таких, сразу на руки и ноги, и чтобы за ошейник цепью к кольцу прикована была. Только чтобы без затычки во рту, иначе неправильно. И побыстрее, потому что когда неправильно долго, то, как там она говорила?
-Говорила в том смысле, что Моника побелеет, – подсказала Таня.
-Э… Белая Моника? – попыталась припомнить я.
-Ну да, – подтвердила Мери. – А это, мол, гораздо хуже чем просто Моника.
-И вы, негодяйки, меня в колодки посадили?
-Но ты же даже драться начала! – возмутилась Таня. – Мы уж не знали, чего и делать. А тут и колодки подходящие нашлись.
-Ну… - возмутилась я. – Ну! Подруги, называется! Что уж, девушке и напиться раз в жизни нельзя? После нервных нагрузок. Да мало ли кто чего спьяну несёт?! И что, долго я так просидела?
-Ты ещё сказала, надо чтобы никого рядом не было, – припомнила Мери. – А просидела где-то полчаса. Ну, и орать начала. А сейчас ты как?
-Нормально, – сообщила я. – Это… А чего я голая? Сказала, что в колодках должна голая сидеть, да? Понятно. Нет, вы вообще, соображаете что-нибудь? Подругу на цепь посадили! Нет, какая такая связь может быть у Вселенной с идиотской доской, в которую конечности защемляют?!
-Тебя бы на наше место, – проворчала Мери.
-Значит, так, – подытожила я. – Признаю. С головой у меня чего-то не в порядке, но согласитесь, причины на это были, правда?
-Пожалуй, – согласилась Таня. – Сколько нас сегодня кололи и нервировали! А ты ещё и особо чувствительная.
-Именно, – подтвердила я. – Зато я выносливая, жизнелюбивая и находчивая. Меня каким-то там размягчением мозгов не возьмёшь.
Тут мы все похихикали, а потом пошли искать для меня одежду. Про одежду я вообще молчу, но рассудила что всё лучше, чем голой ходить. А насчёт ошейников, Таня сказала, что это девушка Санди нам выдала, чтобы не выглядели сильно подозрительными, да ещё и заперла их на замочки для верности. Ошейники были несколько странными. Без надписей, зато с дырочками для крепления табличек, а также с четырьмя парами скобочек и шарниром сбоку. В довершение всего, мы ещё и запертыми в этом подвале оказались. Мы поставили на место скамейку и уселись на неё под стенными кольцами с некоторых из которых свисали цепи. А снизу скамейки обнаружилась дополнительная доска с вырезами для защемления ног. Наверное на эту скамейку сажали рабынь, если уж тут был склад.
С памятью у меня было плохо, даже и не берусь сказать, насколько. А главное, совершенно не хотелось никаким образом эту память напрягать. А вот поесть бы уже не помешало. Только мы собрались поболтать, как вдруг замок в двери залязгал и появились гости, вернее, хозяева. Их оказалось трое. Сильвия-Аллисандрия, неизвестный молодой человек очень подозрительно выглядевший, да к тому ещё и плохо пахнущий, и крепкая девка с большими сиськами, в ошейнике, наморднике и ножных кандалах. Девка была колоритная, что и говорить, и держалась очень самоуверенно. Она первая и сказала, взглянув на нас:
-У? Ху-ху-ху!
-Не лезь, пока не спрашивают, – пихнул её молодой человек, показал нам противные на вид зубки, наверное он так улыбался, и сказал: - Я Скунс, слыхали обо мне?
-У нас скунсы не водятся, – сказала Таня. – У нас росомахи с таким же запахом.
-Запах в человеке не главное, – заявил Скунс. – Главное, это чтобы человек был хороший.
-Погоди, – сказала Сильвия-Аллисандрия и отодвинула его в сторону, – а то, будешь сейчас кокетничать три часа.
-Чего толкаешься? – скукожился Скунс, но место уступил.
-Сёстры, - обратилась к нам Защитница, – до Гедоникса нам будет добраться нелегко, но мы доберёмся. А сейчас предстоят временные трудности. Некоторое время вам придётся прятаться здесь под видом рабынь.
-В подвале? – спросила Таня.
-Нет, не в подвале. Подвалы проверяют. Придётся вам ненадолго побыть унитольными девушками. Вот у этого жадного до денег типа, – указала она на Скунса.
-Очень жадного, – снова оскалился он.
-Я с ним договорилась насчёт оплаты, – добавила Защитница. – Долго мы здесь не пробудем, иначе никаких денег не хватит. А меня называйте Санди, чтобы покороче, и чтобы не раздражать местных патриотов, – тут и она слегка улыбнулась.
-Госпожа Санди, – сказала я, – а вот…
-Потом, – ответила Санди и странно на меня взглянула. – Ну, я пошла, а вы осваивайтесь.
Санди ушла, а Скунс сразу принял важный вид и заявил:
-Я тут самый главный, так что, смотрите у меня! Короче, поживёте на унитоле официантками. Раз уж такое дело, я не требую чтобы вы каждый день назначенную прибыль обеспечивали, но если сами пожелаете, тогда и Госпоже Санди меньше за вас платить придётся. Ну, на половину той прибыли, что вы наработаете. Справедливо? Конечно справедливо. А вообще-то я коварный и злобный мерзавец. Хи-хи-хи. Только мелкий мерзавец, пока что, но собираюсь со временем покрупнеть, хи-хи-хи. А в данный момент мне с вами сотрудничать выгодно. Вот, Санди грозилась чтобы я не подумал её властям выдать, а вас насовсем прикарманить. А какой тут смысл? Вас-то рано или поздно опознали бы, а тогда и мне бы перепало. Так что, не беспокойтесь. А вот эта девка, - подтащил он поближе рабыню, - будет вашей начальницей. Без миниуниты рабыням нельзя, а она эту должность давно выпрашивала. Вот и погляжу, как справится для начала с вами четверыми.
-У! - сказала девка и указала на свой намордник.
-У! – ответил ей Скунс, но достал ключ, больше похожий на отмычку и намордник с неё снял. Надо сказать, мордаха этой девки показалась мне знакомой, да и её намордник тоже, только я по такому мелкому поводу не стала напрягаться умственно.
-Плётку давай! – потребовала девка у хозяина. А тот вытащил из своих штанов потёртый ремень, стегнул девку под зад и рявкнул:
-Господин!
-Господин, – повторила девка, но не просто так, а с непередаваемо ехидными вывертами и гримасами. – Плётку подавай, говорю, Господин.
-Вот тебе вместо плётки, – сунул он девке свой ремень. – Не велика начальница, без плётки справишься. И вообще, испытательный срок.
-Козёл, – заявила девка.
-Снова на унитолу хочешь?
-Ладно, давай, – забрала ремень девка, – и пошёл отсюда, не мешай работать.
-Работай, работай, рабыня, – проворчал Скунс и ушёл, а девка подбоченилась, уставилась на нас и сказала:
-Что, попались, бездельницы?
-Мы не бездельницы, – возразила Мери, а Таня добавила: - И не попались, а сбежали.
-Это вы от дураков сбежали, а от меня не сбежите, понятно?
-А как вас зовут? – поинтересовалась Сарра.
-Как меня зовут, - это моё дело. А вы будете называть меня «Госпожа». Понятно?
-А с чего ради? – сказала Таня.
-По многим причинам, – заявила девка. – Я ваша миниунита, сказано же было? А главное, я тут давным-давно рабыня, а вы первый день как на нашу голову свалились. И если артачиться вздумаете, мы вам тут устроим.
-А ещё причины есть? – спросила Таня.
-Конечно. Ты, дылда, будешь тут жить прикованной к унитоле. Захочу, так верх ногами тебя прикую, за письку вместо ошейника, и на руках ходить заставлю, а это очень неудобно. Надо тебе, чтобы неудобно было?
-Слушай, начальница, - сказала Таня, - мы гражданки Гедоникса, слыхала о таком?
-И что? – спросила девка, а сама начала выразительно вертеть в руках ремень.
-Слыхала, как там поступили с зарвавшимися рабовладельцами? За себя не боишься?
-Да уж, слыхала. Рабовладельцев в рабов превратили, а на Нолах ламиолы катаются день и ночь. И кнутами погоняют, так?
-А если знаешь, так и нечего на нас наезжать.
-Ну да, я и говорю, ламиолы на Нолах катаются. Так что, кому-кому, а тебе бы не выступать. Ты же Нола, да и вон та кучерявая коротышка тоже.
-Это почему вы так считаете? – удивилась Мери.
-По запаху, – заявила девка. – И не пытайтесь мне тут из себя строить.
-А кого строить? – поинтересовалась я.
-Кого не надо. Строят тут из себя Гедонисских преступниц.
-Но мы действительно, в некотором роде и есть… – вставила Сарра.
-Кто вы есть?
-Гедонисские преступницы. То есть, не преступницы, а наоборот…
-Балаболки вы, и наоборот, и напрямую, – сказала девка. – Не на ту напали. Я таких как вы насквозь вижу.
-И чего это ты такого видишь, шушера ресторанная? – возмутилась я, потому что на меня вдруг напала злость, даже и не знаю, с чего.
-А с тобой, белобрысая, особый разговор будет.
-Это какой же?
-А такой, что будешь у меня свой намордник носить, вот какой!
-Я буду намордник носить?!
-Слушай! – наставила на меня девка палец, – да неужели ты думаешь, что я тебя не узнала? И ты мне не прикидывайся, что меня не запомнила!
-С чего ты взяла? – растерялась я, потому что ведь и правда, кого-то эта девка мне напоминала.
-А намордник будешь носить, во-первых, потому что он твой, а во-вторых, что, хочешь чтобы тебя сразу узнали? Ох, тогда тебе за все твои делишки не слабо достанется.
-Это какие-такие делишки?
-Я всех твоих делишек не знаю, – сказала девка, – но и того что знаю хватит за глаза.
-А назвать можешь? А то, лично мне слегка память отшибло.
-Хи-хи-хи, – захихикала девка, – слегка?
-Слегка, – подтвердила я.
-До такой степени, что позабыла как к старшей рабыне обращаться положено?
-Не до такой, Госпожа, – сказала я, потому что злость у меня рассосалась, зато обострилось любопытство. – Так каких я дилишек-то наделала, Госпожа?
-Хочешь, чтобы я напомнила?
-Да, Госпожа.
-Тогда пообещай, что впредь будешь вести себя как положено, а также подставь-ка задницу для наказания. За то, что свою миниуниту ресторанной шушерой обозвала.
-Послушайте, - возмутилась Сарра, - вы всё-таки…
-Сарра, помолчи пожалуйста, – перебила я.
-Долго мне ждать? – спросила девка поудобнее перехватывая ремень.
-Только, чтоб не больно, Госпожа, – попросила я подставляя попку.
Но девка так стегнула меня ремнём, что я взвизгнула и подпрыгнула, при этом Таня и Мери с чего-то ради захихикали.
-Ты чего делаешь?! – завопила я, – больно-то как!
Тут девка схватила меня пальцем за кольцо ошейника и сказала:
-А ремень у меня не для того чтобы им для вида помахивать, поняла? А чем больнее, тем больше пользы для дуры которая плётку выпрашивает. За наказание благодарить надо, или и это позабыла?
-Благодарю, Госпожа, – поблагодарила я. – Так что насчёт делишек, Госпожа?
-Мелани, - сказала тут Таня, - может, мы эту начальницу поколотим лучше?
-Нет, не лучше, – возразила я. – Она по-своему справедлива, если на то пошло. И она тут в самом деле на своём месте. А, кроме того, их тут таких, наверное, много, и нечего нам с ними ссориться. А главное, очень интересно знать, чего это я тут натворить успела, и когда?
-Знаете что, девки? – сказала девка, - я вам не враг, и вовсе не хочу чтобы вас снова в ваши клетки законопатили и за носы пристегнули. Но лучше и вам вести себя разумно.
-А это как, Госпожа? – спросила Мери.
-А так, чтобы не поймали. Вас тут должны принимать за обычных рабынь, вот и ведите себя соответственно. А если будете на каждый удар под зад скандал устраивать, или грубить, или возмущаться когда вас заковывают или привязывают, так любой дурак поймёт, кто вы такие. А тут мерзавцев полно, которые кого угодно продадут за пару монет. А будете себя примерно вести, так и вам и мне лучше будет. Ума-то большого не надо, чтобы об этом догадаться. Так что, сейчас переодену вас, и на цепь. Согласны?
-Переоденете, Госпожа? – переспросила я, вдруг начиная что-то припоминать. – Э… Свуппи!
-Я тебе не Свуппи, а Госпожа Свуппи! – ткнула она пальцем прямо мне в нос. – И не Госпожа Свуппи, а просто «Госпожа»! Сколько объяснять можно?
-Госпожа, - сказала тут Таня, - а вопрос можно?
-Ну? – подозрительно уставилась на неё Свуппи.
-Вот, вы говорите, не хотите чтобы нас узнали, а как же запах?
-Какой ещё запах?
-Но вы же сказали что я и Мери Нолы, и что это по запаху ясно, Госпожа.
-Хи-хи-хи-хи, – засмеялась Свуппи. – Ха-ха-ха-ха. А вы что, поверили? Поверили, что Нолу от рабыни по запаху отличить можно? Хи-хи-хи-хи.
-Ну, так… - растерялась Таня. – А откуда же вы тогда узнали?
-Вот сейчас от тебя узнала, дура. Откуда же ещё?
-Но вы же ещё раньше сказали!
-Ага, – подтвердила Свуппи. – Скунс сказал, что он подозревает, будто вы две Нолы. Вот я и выяснила, чтобы работать легче было. Это ж надо, купиться на сказочку, будто Нолы и ламиолы по-разному пахнут.
-Чёрт подери, – проворчала Таня.
-Эй, девка! – сказала ей Свуппи, – язык побереги. Ругаться в клетке будешь, когда никто не слышит.
-А насчёт твоих делишек, - повернулась она ко мне, - так и быть, напомню. Но сначала на цепь!
-И чего будем делать? – спросила меня Таня.
-Да чёрт с ней, с цепью, – сказала я. – Я думаю, Си… то есть, Санди знает, что делает. А у нас и выхода другого нет. Тут, наверное, население никакого юмора не понимает, куда нам деваться-то?
-А потом, значит, с этой Санди обратно в Гедоникс?
-Там видно будет, – рассудила я.
-Эй, вы! – заворчала Свуппи, - вы тут совещаний не разводите, а делайте, что приказано. Марш на цепь!
И показала в сторону выхода.
-Эй, Госпожа, - сказала из за моей спины Мери, - а поесть тут дадут, Госпожа?
-Смотря по вашему поведению, – разъяснила Свуппи. – Пошевеливайтесь, бездельницы!
-Никакие мы не бездельницы, между прочим, Госпожа, – заметила Сарра.
-Нет уж, – уставилась на нас Свуппи, – пока что вы бездельницы. Те, кто делом занят, у нас к унитоле прикованы и полезную работу выполняют, да и Оллитару себе зарабатывают. Вот когда окажетесь на положенном месте, и покажете себя с правильной стороны, вот тогда и возмущаться будете, если вас бездельницами назовут. А пока что, вы и есть бездельницы непривязанные.
Делать нечего, мы потопали за Свуппи. Только за дверью оказался не выход, а другой подвал, скорее кладовка, полутёмная и мрачная. Зато сюда вела ещё одна дверь с вырезом сверху сквозь которую проходил потолочный брус. Мне, конечно, совсем не понравилась перспектива быть прикованной к рельсу и оказаться в полной власти тех, у кого ключи от твоей шеи. Но, с другой стороны, куда податься? Теперь даже и обратно в клетку Госпожи Ми, в которой она меня собиралась демонстрировать за деньги, не попадёшь. Уж того, что их обвели вокруг пальца, да ещё напугали фальшивым топором, местные жители нам не спустят.
-Одевайся, чего размечталась! – ткнула мне в руки какой-то белый кусок материи Свуппи.
-Это что? – не поняла я.
-Передник, дура, – разъяснила начальница. – Да не поверх миниоты! Снимай свой балахон, и передник надевай.
-Так, а где одежда-то?
-У тебя в руках одежда!
-Что, передник на голое тело, и всё?
-Не всё. Ещё ошейник, намордник, кандалы и замок для письки.
-Слушай, Госпожа! – сказала я, – мы же прячемся, так? Что, обязательно нас ещё и унижать при этом?
-Делай, как сказано, – строго поглядела на меня начальница, – не то, ремня получишь. Для твоей пользы, если сама не догадываешься.
-Ну, гляди, Госпожа, – пригрозила я, – вот, если нас поймают, я скажу что ты с нами заодно. Это чтобы у тебя была материальная заинтересованность, Госпожа.
-Э… В чём? – спросила Свуппи.
-В том, чтобы нас не поймали.
-Материальная заинтересованность?
-Да.
-Чего-то я не пойму. Хочешь сказать, если вас не поймают, - ты мне деньги заплатишь?
-А причём тут деньги?
-Сама же говоришь, материальная заинтересованность.
-Нет у меня денег!
-А чего тогда ерунду городишь?
-Устала, – объяснила я. – От усталости мозги разъезжаются, а язык начинает что попало болтать.
Нет, с этими ламиолами иногда просто трудно. Ну, простой логики не улавливают. И ведь не прикидываются, а действительно не понимают. Да та же Сильвия-Аллисандрия. Попробуй-ка свороти её с топорной солдатской логики. Ага. К Сарре меня приревновала. Между прочим, я ещё не её жена! Полное право имею себе подружек выбирать. Вот когда поженимся, тогда пускай сажает меня на цепь, заматывает в чадру и письку мне на замок запирает! А я ещё погляжу, нужно ли мне такое замужество… зажёнество… Такой, блин, однополый брак, короче! Нет, надо же, чего придумали? Быть женой девушки! Не равноправными лесбийскими партнёршами, как в приличных странах принято, а по каким-то домостроевским понятиям. Ну, ладно, там, сексуальный аспект я ещё могу понять, а как быть с правами человека? И что будет? Если она хочет присвоить себе мужские права, так что, в публичные дома шляться станет? В эти самые, Оллитарисы? Любовников себе заведёт? Любовниц? Будет пьяная домой заявляться? Если уж военнослужащая. А я, значит, должна буду за домом следить, еду ей готовить и в постели облизывать? А чуть-чего, - платочек в рот и слова сказать не моги? А я, между прочим, ещё и детей хочу, а какие на фиг дети, если твой муж девушка? А если она ещё одну жену заведёт, или двух? Может ей, как любому мужику, сексуальной новизны захочется? А тут, повышение по службе, соответствующее увеличение дохода, опять же. Нет, я не против, когда глава семьи приличный доход имеет, но всё-таки… Ну да. Купит своей жёнушке платочек для рта из Аннолиусского шёлка и золотые цепочки на ручки и ножки.
-Рот раскрой! – пихнула меня Свуппи. Ой, ничего себе! Когда это она успела? Оказывается, пока я болтала сама с собой, она уже сумела всех нас переодеть и заковать. Впрочем, переодеть, - это сильно сказано. Потому что мы оказались практически голыми, если не считать белых передников до колен и белых же косыночек на головах. Поясницу мне сжимал железный обруч с узкой шарнирной пластиной пропущенной между ног, на животе у меня болтался висячий замок, а к нему крепилась поперечная цепь, соединяющая ручные и ножные кандалы. А от ошейника поднималась к унитоле короткая и тяжёлая цепочка, весом с пару килограммов. Кроме того, мы все были босиком, впрочем, и Госпожа Свуппи тоже. А теперь она сердилась и толкала мне в лицо мой намордник… Мой намордник? Почему мой? Уж не знаю, насколько этот намордник был моим, но вот некоторые ощущения от намордника мне припомнились. Что-то связанное с самоизнасилованием при помощи этого приспособления. Ну, чего уж теперь? Я раскрыла рот и была тут же закупорена резиновым шариком закреплённом на хитроумном устройстве из металлических полос охватывающих голову.
-Вот так, – сказала Свуппи. – А теперь, маленький инструктаж. Вы новые рабыни, стало быть, ниже всех тут. И должны соответственно себя вести. С пониманием. Если у вас мозги есть, то никто тут вас особенно не обидит, а, впрочем, всякое бывает. Но на то у вас и миниунита, чтобы за вами следить. А теперь осталось прикрепить к ошейникам таблички с номерами и предварительными именами. Вот, – показала она нам маленькие железные таблички и отвёртку.
-Ты, длинная, - сказала она Тане, принявшись крепить табличку на её ошейник, - будешь номер пять, по имени Пу. Понятно?
-А почему не Пу-пу? – спросила Таня.
-А вот по этому! – сказала Свуппи и звонко стегнула её ремнём под зад. – Я тебе что говорила? Острить в клетке будешь!
-Не острить, а ругаться! – возразила Таня.
-И острить тоже!
-А об этом речи не было!
-Правда, – неожиданно согласилась Свуппи. – Хорошо, этот удар я тебе зачту на будущее. Поэтому, можешь не благодарить, Пу. Так вот, предупреждаю, ещё раз забудешь назвать меня Госпожой, - накажу. Запомнила?
-Запомнила, Госпожа, – подтвердила Таня.
-Ко всем относится, – сказала Свуппи и принялась за шею Мери. – Ты, короткая, будешь номер шесть, а называться будешь Му. Чего молчишь?
-Так ведь, ругаться нельзя, Госпожа, острить тоже нельзя. Чего же тогда говорить, Госпожа?
-А тебе что, Му, имя не нравится?
-А отвечать нужно честно, да, Госпожа?
-Ладно, можешь помолчать, – разрешила Свуппи и принялась за Сарру.
-А ты, чёрная, будешь номер семь, а называться будешь Фу.
-Благодарю за номер и за имя Фу, Госпожа, – сказала Сарра.
-Хоть одна не бестолковая, – проворчала Свуппи. – Училась где-то на рабыню?
-Да, – подтвердила Сарра. – Я рабыня Госпожи Мелани, Госпожа.
-Ну-ну, – сказала Свуппи и принялась за меня. – А ты, белобрысая, бывшая Мелани, будешь числиться под номером восемь, а имя твоё будет Му-му, а сокращённо, - У-у.
-У? – удивилась я.
-Технологическая необходимость, – разъяснила Свуппи. – Цепная девушка должна называть своё имя, если её спросят. А ты в своём наморднике другого имени и произнести не сможешь, поняла?
-Угу, – подтвердила я, попутно подумав, что наличие намордника видимо, освобождает и от необходимости «Госпожить» после каждой фразы. Непонятно только, как насчёт еды?
-Теперь насчёт делишек, – сказала Свуппи и почесала свой затылок. – Слушай, Му-му, ты в самом деле позабыла, или издеваешься?
-У! – сказала я.
-Я к тому, что если какая рабыня над своей миниунитой издевается, то… Короче, шкуру спущу! И с Госпожой Сарой незнакома?
-У? – удивилась я, указав глазами на Сарру.
-Да не с этой, а с певицей! Ну, ладно. Короче, ты хозяйку Сары в канаве утопила, двух своих охранников раздела догола, Страйкершу задушила, нескольких Нол ножиком порезала, а Госпоже Систонилии выбила кнутом правый глаз.
-Ничего себе, – сказала Таня, – когда это ты успела? Вот, не надо тебя было одну в колодках оставлять.
-У! – возмутилась я.
-А потом, - продолжала Свуппи, - ты ещё куклу достала со своей внешностью.
-У?
-И сюда заявилась. Говорят, Госпожа Сара тебя с какой-то верёвки сняла и вместе с этой верёвкой и с куклой привела, но уж этих подробностей я не знаю. Да, и в этом вот наморднике. Так что, носи, не стесняйся.
-Вы тут с ума посходили, Госпожа, – сказала Мери. – Когда это Мелани всё это успела, если нас только что из клеток вынули, и сюда? Госпожа.
-Она, говорят, ещё и двух начальников охраны изнасиловала, после того как ушла, – припомнила Свуппи. – Но это уж, наверное, выдумки. Изнасиловала? – ткнула она меня ремнём.
-Ох, – вздохнула я в ответ.
-Ага. А теперь прикидывается, будто память потеряла.
-У!
-И не вздумай тут снова говорить, будто ты Мелани Спайк. Уж этого юмора здесь не поймут.
-Да когда бы… - снова влезла Мери.
-Ну, не сегодня же! – перебила Свуппи. – Это уж сколько времени прошло. Ну что, злодейка, припомнила?
-Угу, – кивнула я.
-Чего, «угу»? – возмутилась Таня. – О чём это вообще речь?
-О том, что тебе, Пу, никто разговаривать не разрешал! – заорала Свуппи и треснула ремнём по стойке рядом с Таней. – Вот. Больше, Пу, я тебе лишних ударов не должна. И всё. Повернулись, и марш наружу. Знакомиться.
Тут она принялась тыкать нас в бока, пока не развернула вдоль рельса и не погнала друг за другом за дверь. Оказалось, что шейная цепь скользит по брусу вслед за ошейником, не надо и руками помогать. Тем более, что руки пристёгнутые к замку на поясе до шеи-то и не дотягивались, если не согнуться. А сильно согнуться не давала та же шейная цепь. А уж скованными ногами мы так грациозно переступали, что Свуппи просто захихикала. За дверью оказался коридор с несколькими выходами в большой зал, где, похоже, процветало беспробудное пьянство. Судя хотя бы по звукам и запаху, что оттуда доносились. Но мы в зал не пошли, а, миновав несколько ответвлений унитолы, зашли в дальнюю дверь, спустились по ступенькам и попали явно в тюремную камеру. Здесь имелось несколько сравнительно больших отделений закрытых сдвижными решётками, причём в самом дальнем из них сидело трое пленниц в серых коротких платьицах, кандалах, передниках и ошейниках, цепи от которых выходили сквозь решётку к тому же потолочному брусу. Только эти цепи у них были вдвое длиннее наших.
Свуппи приоткрыла решётку этой камеры и затолкала нас внутрь, а прежние обитательницы с интересом на это поглядывали со своих маленьких подстилок, на которых сидели. Тут оказалось, что мы и сесть-то не можем, а можем только стоять у решётки, сверху которой имелся зазор для прохода цепей. На скорую руку, мне показалось что условия содержания местных рабынь мало чем отличаются от условий, которые недавно предлагала нам Госпожа Ми. Разве что, за носы нас ещё не пристегнули. А Свуппи принялась деловито запирать решётку на замок.
-Ага, – сказала ей Таня, – это здесь ругаться можно, Госпожа?
-В принципе, да, – сказала Свуппи, – только сначала хорошенько подумай, стоит ли ругаться.
-Хи-хи-хи, – сказала тут одна из серых девушек. – Свуппи начальницей заделалась!
-Не твоё дело, – огрызнулась та. – Не над тобой же начальница, вот и успокойся.
-А мне за весь коллектив волнительно, Госпожа, – заявила девушка.
Свуппи, видимо, решила промолчать, потому что девушка, не дождавшись ответа, добавила:
-А коллективу всегда плохо, когда руководство негодное!
-Чья бы рокси рычала! – проворчала Свуппи и ушла. А девушка принялась нас оглядывать. Причём, взгляд у неё был несколько плотоядный.
-Ага, – сказала она, приглядевшись к нашим ошейникам, – Пу, Му, Фу и Му-му. И кто же мы такие, откуда на чью-то голову взялись?
-А вы кого, собственно, спрашиваете, уважаемая… - отозвалась Мери.
-Тебя! – перебила девушка и ткнула в неё пальцем. – Тебя спрашиваю, Му!
-А мы не знаем, Госпожа, – сказала Мери.
-То есть, как это?
-Обыкновенно, – пояснила Мери. – Нас чем-то укололи в задницу, потом в левую сиську, а потом в правое ухо. И сказали, что мы на время всё позабудем. Это чтобы не пугались, поскольку, так и задумано. Потом затолкали в мешок, перевернули кверху ногами и так держали пока всех не затошнило. Потом сказали, что после тошноты у нас запах самый подходящий для того места, куда мы предназначены. Велели отправить по месту, и вот мы здесь. Здравствуйте!
-Угу, – сказала девушка. – Язык покажи.
-Не покажу, – сказала Мери. – Прямое неповиновение. Ну, что надо сделать?
-А что надо сделать? Язык отрезать? – поинтересовалась девушка.
-Неправильный ответ, Госпожа.
-А какой правильный?
-А вы здесь начальница, Госпожа?
-Ну. Я в клетке старшая.
-Тогда вам лучше не знать, Госпожа.
-Это… Чего не знать?
-Правильного ответа, – сказала Мери. – Это потому что если рабыня проявляет прямое неповиновение, надо взять её начальницу и выпороть кнутом, Госпожа.
-То есть, почему это? – растерялась девушка. – За что начальницу?
-За то, что не может обеспечить правильное поведение подчинённых. Госпожа.
-Это где же такие правила?
-Там, откуда я взялась.
-А откуда ты взялась?
-Не помню. Я же в самом начале говорила.
-Так, – сказала девушка и почесала свой нос, украшенный таким же кольцом, как у нас. - Откуда взялась, не помнишь, а про порядки помнишь?
-Это потому что порядки были крутые, Госпожа. Как только кто-то провинится, так всех начальниц кнутом пороть, да как следует. Поэтому там, у нас, со временем начальство совсем перевелось и наступила сплошная демократия.
-Чего? Кто наступил? На кого наступил?
-На всех оставшихся наступила демократия.
-А потом что?
-А потом я попала сюда, Госпожа. Вот и говорю, здравствуйте.
-Ну-ну, – сказала девушка и ухватила Мери за носовое кольцо, но тут же и отпустила. Руки-то у девушки, в отличие от наших, скованы не были, так что…
-У тебя, Му, колечко набок сбилось, - сказала девушка. - Я поправила. Можешь не благодарить.
-А ты, Пу? – ткнула она пальцем в Таню. – На тебя тоже Демократия наступила?
-Пыталась, только ничего не вышло, Госпожа, – сказала Таня.
-Это почему?
-Потому что я большая ростом, Госпожа. Чтобы на меня наступить, ногу сильно высоко задирать приходится. А если сильно высоко задирать ногу, можно оказаться в неустойчивом положении, Госпожа.
-То есть, Демократия, пытаясь на тебя наступить, ногу вывихнула?
-Точнее не скажешь, Госпожа. Там, откуда я, демократия хромая до неприличия, если вообще уже не ускакала оттуда куда подальше на одной ноге. Это… Госпожа.
-Хи-хи-хи, – сказала девушка. – Где-то я про эту девку по имени Демократия уже слышала. Короче говоря, Пу, ты меня боишься?
-Нет, Госпожа, – сказала Таня.
-Это почему?
-Сама не знаю, Госпожа.
-Ты, наверное, думаешь, что если такая здоровенная, так и никого бояться не надо?
-А я кое-кого боюсь, Госпожа, – сообщила Таня.
-Ну? Свуппи боишься, что-ли?
-Нет, Госпожа.
-А кого?
-Я боюсь Мелани Спайк, Госпожа. Боюсь, и вам советую, Госпожа.
-Странно, – сказала девушка и снова почесала себя за нос. – А почему ты её боишься?
-Так ведь она чего вытворяет-то?
-А чего она вытворяет?
-А вы слыхали свежие новости о Мелани Спайк, Госпожа?
-Нет! – встрепенулась девушка. – А что случилось-то?
-А что, рассказать?
-Конечно!
-Что, за просто так?
-Ну, пожалуйста, Пу! – взмолилась девушка совсем другим тоном и даже умилительно сложила ручки вместе.
-Ну… - принялась ломаться Таня. – Вот, если бы нам вас Госпожой не называть?
-Можно, – кивнула девушка. – Тебе можно, Пу. Ну, расскажи, расскажи!
-А остальным, значит, нельзя?
-Нельзя. Остальных, я ещё всех на вшивость не проверила!
-А меня, значит, проверила?
-Да ты, Пу, и не знаешь ничего. Просто так говоришь!
-Знаю, – возразила Таня. – Сто процентов. Совершенно свежие новости, причём, просто потрясающие. Дорогого стоят.
-Чёрт! – возмутилась девушка. – Дорогого стоят! Мы же рабыни, откуда у нас что-то дорогое? А, вот… - полезла она внутрь передника и извлекла самую настоящую резиновую соску, – хочешь соску?
-Соску? – вылупилась Таня. – Зачем?
-Сосать, – удивлённо пояснила девушка.
-Соску сосать?
-Ну.
-Нет, – рассудила Таня. – Соску сосать, это, конечно, круто. Только соску оставь себе, а за сведения пообещай что не будете тут нам никакой дедовщины устраивать.
-Чего устраивать? – не поняла девушка.
-Да, - согласилась Таня, - слово неподходящее. Тогда уж не дедовщина, а бабовщина. Такого слова вообще нет. Короче, не будете над нами измываться за то что мы новенькие.
-Новенькие? А! Не измываться за то, что вы нижние? Ну, так нельзя. Так не положено.
-Ну, как знаешь.
-Слушай, Пу, - сказала девушка, - в принципе, в клетке я могу и не измываться долго. Но я-то кто? Всего лишь старшая в клетке. А тут же на каждом месте над вами старших полно окажется. Слушай, расскажи за просто так, а?
-Ну ладно, – согласилась Таня. – Раз уж не издеваться никак нельзя. Но только чтобы в меру, чтобы никакого беспредела! Только в разумной степени. Согласна?
-Согласна, – кивнула девушка. – Так, что там?
-Насчёт чего? – принялась издеваться Таня.
-Да как, насчёт чего?! Насчёт Мелани Спайк!
-Насчёт Мелани Спайк? А что такое на её счёт? Деньги что-ли на её счёт поступили? Нет? А! Свежие новости насчёт Мелани Спайк? Надо же, из головы вылетело. Значит, новости?
-Да! Да! Да! – завопила бедная старшая девушка. – Новости! Ну?
-Значит, дело было так, – сказала Таня, – недавно эту самую Мелани Спайк посадили в колодки. Знаешь, такие, которые вместе и руки и ноги защемляют?
-Ну да, – подтвердила девушка. – Горбатые колодки.
-Горбатые? Почему это?
-Ну, как почему? Если в горбатых колодках долго подержать, так спина в дугу загибается, и так остаётся. После этого девка словно крючок, так горбатая и ходит пока не разогнут помаленьку. Умора! Ещё и не всех до конца разогнуть можно.
-Вон чего, – мрачно сказала Таня. – А долго подержать, это сколько?
-Ну, чтобы надёжно загнулась, дней десять надо, – сообщила девушка. – Тут ещё важно, какого роста рабыня и насколько толстая, и…
-Десять дней?! – возмутилась Таня.
-Ну, я точно не знаю. Может и двадцать. Да кому это нужно-то? Ещё разгибать потом. Рабыня работать должна, а не в колодках бездельничать! Да. В колодки, конечно, иногда надо сажать, как без этого-то? Только ненадолго. Потому и колодки нужно делать такими, чтобы в них больно было, ну там, чтобы со стороны смешно казалось, и всё такое. Наказание ведь должно быть строгим, но недолгим. Чтобы всяких бездельниц не разводить. Ну, ещё и разным быть, потому и колодки всякие разные, понятно же. Вот, хуже всего колодки со стержнем в письку. Уж их точно извращенцы придумали! Представляешь какие ощущения когда… Слушай, а мы о чём говорили-то?
-О колодках, – подсказала Таня.
-Это потом о колодках, а до того?
-Ну, не помню, – прикинулась Таня. – О плётках, наверное, или о кнутах.
-О кнутах? – призадумалась девушка. – Нет, о кнутах точно не говорили.
-Тогда, значит, о плётках? – предположила Таня.
А две другие серые девушки так и помалкивали, правда теперь, кажется, начали потихоньку хихикать.
-О плётках? – задумалась начальница. – О плётках… Свуппи с ремнём вместо плётки была. Тоже мне, миниунита называется. Без плётки. Нет, я хотела сказать ей, да не успела, а потом… потом.
-Вы о Мелани Спайк говорили, Госпожа, – вдруг ни с того, ни с сего сказала Сарра.
-О! Точно! – обрадовалась девушка и её мордашка просто засветилась от счастья. А мне стало слегка жутковато. – Мелани Спайк! Мелани Спайк посадили в колодки. Вот мерзавцы! И какой негодяй это сделал?!
-Ну, это неважно, – увильнула Таня, – другое важно.
-Ну-ну, что?
-А вот что. Значит, посадили её в колодки, да и ушли. А чего рядом торчать-то? Куда она денется? Ну вот, посадили и ушли. А где-то через полчаса пришли, и её из колодок выпустили. Понятно?
-Вот так новости! – сказала девушка. – Что, и всё?
-В принципе, всё, – подтвердила Таня. – Но ведь дело-то в чём?
-В чём?
-А в том, что между тем моментом, как её в колодки посадили, и тем моментом, когда выпустили, она знаешь чего наделать успела?
-Наделать, хи-хи-хи! – пискнула одна из младших девушек, наверное без должного уважения относившаяся к персоне Мелани Спайк.
-И чего она успела наделать? – спросила старшая девушка, не понявшая юмора.
-Дай припомнить, – сказала Таня, – чтобы ничего не пропустить. Значит, эта самая Мелани за это время утопила в канаве какую-то рабовладелицу, а другую задушила. Потом двух охранников раздела, уж я не знаю, зачем. А потом уже она их изнасиловала, причём… Ну, этих подробностей я не знаю. А потом она сбегала в магазин и куклу купила на себя похожую. А потом повесилась на какой-то верёвке, с которой её Госпожа Сара, та, которая певица с самострелом и с одной буквой «р», стащила и вместе с верёвкой притащила в кабак. Да, чуть не забыла, она ещё за это время купила кнут и гоняла местное население, а некоей Госпоже Систонилии даже выбила кнутом глаз. А Госпожа Систонилия, это кто?
-Хи-хи-хи-хи, – засмеялась старшая девушка. – И всё это прямо в горбатых колодках?
-Вот и я удивляюсь, – призналась Таня.
-Да ты же, дура, всё перепутала! – сказала девушка.
-Ничего подобного, – возразила Таня. – Все сведения из надёжного источника!
-Это из какого же источника?
-Госпожа миниунита сказала.
-Фу-ты, ну-ты! – состроила гримасу девушка. – Да твоя миниунита дура непроходимая, недаром её в наморднике держали!
-Ну, не знаю, – сказала Таня. – Я так полагала, к начальству надо относиться с доверием.
-Ты уж не обижайся, Пу, - сказала девушка, - но, похоже, ты всё-таки дура, как это часто бывает с такими вот здоровыми девками. Это ж надо, к начальству с уважением!
-А что, надо с неуважением?
-Да плевать на всякое там начальство!
-Госпожа, - сказала Таня, - вы не могли бы на полшага вправо, и на шаг вперёд?
-Э? Зачем? – удивилась девушка.
-Да вот, боюсь с такого расстояния до вас не доплюнуть, – объяснила Таня, а две младшие девушки при этом просто неприлично громко захихикали.
-Ты что же, мерзавка, в меня плюнуть собираешься? – с угрозой спросила девушка.
-Но вы же начальство, Госпожа. Сами сказали…
-Пу! – сказала девушка и ухватила Таню за кольцо, – ты мне умничать брось, не то, нос вырву!
-А обещали, что беспредела не будет?
-Обещала, – подтвердила девушка. – А плевать в старшую по клетке, - это не беспредел? Сама тут беспределов не разводи!
-Я даже присесть не могу, и рук поднять не могу, – сказала Таня. – Каким это образом, я тут могу беспределить?
-А тогда, моральный беспредел не разводи! Что, хочешь показать, что умнее меня? Ишь, прикидывается дурой и со мной как с идиоткой разговаривает! Типа, чтобы до дуры доходило, приходится и самой до такого же дебильного уровня опуститься, да?!
-Чего-то я смысла не улавливаю, – пожаловалась Таня. – Кольцо отпусти, больно же.
-А кольца таким как ты для того и продевают, чтобы им больно делать, когда засекаются.
-Правда? – сказала Таня. – А я думала, для красоты. А вообще-то я польщена, что я такая же как вы, Госпожа.
-Э? С чего это?
-С того, что у нас с вами кольца одинаковые.
-Да? – сказала девушка и ощупала свой нос. – Наверное, так.
-А вы что, никогда своего кольца в зеркале не видали, Госпожа?
-А чего на него смотреть? Кольцо, и есть кольцо. Чего там интересного высмотреть можно?
-Ну, кольцо не само по себе интересно, а своим сочетанием с индивидуальными особенностями носа и всего лица.
-То есть, хочешь сказать, мне носовое кольцо не идёт?
-И совсем наоборот, Госпожа. Вот вам идёт, а мне нет. Я так полагаю, без кольца моё лицо красивее выглядит.
-Понятненько, – сказала девушка. – Ты, как всякие там Гедонисские преступницы, считаешь, что тебе следовало бы стать Госпожой, которую бы вылизывали, раздевали-одевали и на тележках катали всякие рабыни с окольцованными носами, да?
-Хорошо бы, Госпожа, – сказала Таня, – но ведь об этом только мечтать можно, правда? В жизни-то это невозможно?
-Ладно, – сказала девушка, – заболталась я с тобой, Пу. Ещё и с другими надо воспитательную работу провести. Чего-то я смотрю, вы тут девки себе на уме.
-Значит, ты! – ткнула она пальцем Сарру, – чёрная Фу. Ты-то, надеюсь, выпендриваться не будешь?
-Как скажет Госпожа, – ответила Сарра.
-Уже легче, – одобрила девушка. – Так вот, Госпожа тебе рекомендует вести себя скромно, не умничать и делать, что скажут, поняла?
-А это не соответствует действительности, Госпожа, – заявила Сарра.
-Э? Что не соответствует?
-Госпожа мне ничего такого не говорила.
-То есть, как? Ты глухая, что-ли?
-У-у, – покачала головой Сарра.
-Так как же ты не слышишь, что тебе Госпожа говорит?!
-Когда Госпожа говорит, я слышу, – возразила Сарра.
-Так я ж тебе и говорю!
-Давайте сразу уточним, – сказала Сарра, – моя Госпожа сейчас вообще ничего сказать не может, потому что на ней намордник. А вы не моя Госпожа. Понятно теперь?
-Вон чего, – проворчала девушка и слегка взглянула на меня. – А я, значит, для тебя не Госпожа?
-У меня одна Госпожа, – заявила Сарра, – а остальные постольку, поскольку Госпожа рассудит.
-Фу, я, между прочим, в клетке старшая, а не эта вот девка в наморднике, понятно?
-А это меня не касается. Я рабыня моей Госпожи, и ничего больше не знаю.
-А если я тебе нос оторву? – пригрозила девушка.
-Это будет очень глупый поступок, – предупредила Сарра. – Я собственность моей Госпожи, а на собственность моей Госпожи я очень не советую никому покушаться.
-Да, на эту девку явно никакая Демократия ещё не наступала, – рассудила девушка и ткнула пальцем в меня, причём, довольно сильно:
-Эй, ты, Му-му номер восемь! Чего это ты всё молчишь, когда твои подружки в остроумии состязаются?
-У! – ответила я, даже не потрудившись вложить в ответ какой-то смысл. А зачем, если всё равно ничего другого сказать не сможешь? Вот пускай сама и домысливает, начальница, от земли не видно.
-У? – повторила она. – Ты, Му-му, мне тут не «укай» бестолково, а отвечай, когда спрашивают!
-У! – сказала я более осмысленно, но не до такой степени чтобы самой догадаться о содержании, конечно.
-Чего? Слушай, не выступай, а сними намордник и говори по-человечески!
-У? – возмутилась я и указала вверх пальцем пристёгнутой к поясу руки, намекая на то, что до намордника мне не дотянуться, да и вообще, он же на замок заперт.
-Да уж, захотела бы, дотянулась, – проворчала девушка.
-У-У-У!
-И почему мне за всех работать приходится? – продолжала она ворчать. Полезла себе под юбочку и достала шпильку. А потом в два счёта открыла замок намордника и потянула его с меня.
-У! – завопила я, потому что прикреплённый к наморднику резиновый шарик кляпа прочно примостился в моём рту и при грубом воздействии чуть не выдернул мне нижнюю челюсть. А я и придержать-то ничего не могла, только забренчала всеми своими цепями. А девушка, тем временем, принялась меня разглядывать и напряжённо сморщила лоб.
-Где-то я эту девку точно видала, – сказала она сама себе. А потом снова ткнула меня пальцем и спросила:
-Тебя как зовут, вообще, Му-му-восемь, белобрысая?
-У-У, Му-му, не видно, что ли? – сказала я и добавила, прочищая рот. – Фы-фы-фы-тьфу!
- Фы-фы-фы-тьфу? – удивилась девушка. – Вот так имечко. Не сразу и запомнишь. Это кто же тебя так назвал?
-Фы-ы-тьфу! – сказала я. – Это не имя, это рот замлел, дура. А чего это ты с меня намордник сняла?
-А как с тобой говорить, если ты в наморднике?
-А отвечать за это не придётся?
-Кому, мне? Ещё чего! Я в клетке старшая, я и решаю, кому тут намордник надеть, а кому нет.
-Вон чего, – сказала я. – А Госпожа Свуппи не рассердится за самоуправство?
-Хи-хи, – сказала девушка. – Мне-то что? Рассердится, так на тебя. А надо мной она не начальница, и вообще, плевать на всех начальников.
-Ага. Тебе плевать, а мне отвечать?
-А ты что, такая примерная и послушная рабыня, что готова до смерти в наморднике ходить, если тебе миниунита велела?
-Да просто получается, слишком много начальниц вокруг. Слушай, а если ты такая крутая старшая по клетке, так может и эти дурацкие железяки с меня снимешь? А то, уже надоели.
-Ещё чего, – отказалась девушка. – Мне с тебя цепи снять, чтобы ты драться полезла? Чем на тебе больше цепей, тем мне спокойнее.
-Допустим, – согласилась я. – А эта, вот, железяка вместо трусиков, её-то можно снять?
-Нет, – отказалась девушка.
-А почему?
-А потому что с голой писькой неприлично.
-Да? А почему тогда нормальные трусики мне не выдать, а ещё лучше, юбку?
-А тогда письку не видно будет.
-Странно, – сказала я. – Чего-то я не пойму.
-Чего не поймёшь?
-Конкретного направления местной моды, – объяснила я.
-Хи-хи-хи-хи! – сказала девушка. – Ну и дура же ты, Му-му восемь. При чём тут вообще мода? Какое она к тебе отношение имеет? Ты кто есть-то, понимаешь хоть?
-А вы сами скажите, чтобы времени на догадки не терять, – попросила я.
-Ты нижняя цепная девка в низкопробном кабаке, – разъяснила девушка. – Какая тебе ещё мода? Передник на тебе для того чтобы руки вытирать, шейная цепь чтобы к нужному месту пристёгивать, а кандалы и наручники, чтобы не брыкалась не по делу. А лониота, чтобы пальцы себе в письку не совала без разрешения. Да ты почти что Мона. Ты кланяться должна каждому, кто захочет. Радуйся, что привязь короткая, не то спина бы отвалилась. Моду ей подавай!
-Понятно, – сказала я. – А вот, нам вроде говорили, что мы тут официантками работать будем?
-Ха-ха! Официантками? Да в лучшем случае, подтаскушками, да и то…
-Чего? – возмутилась Мери. – Потаскушками?!
-А тебе кто велел рот разевать?!
-Слушай, начальница! – сказала Мери, – меня никто никогда ещё потаскушкой не называл! Плёткой били, в клетку запирали, на цепь сажали. Но чтобы потаскушкой!
А эта девка ещё и смеяться принялась. А две остальные с ней заодно.
-И чего смешного? – поддержала Му-Мери и Пу-Таня. – Это уж точно беспредел. Так не договаривались!
А Фу-Сарра помалкивала.
-Ой, дуры! – сказала, устав смеяться, девушка. - Да не потаскушками, а подтаскушками. С буквой «д» в середине.
-Э? – сказала я.
-Бэ! – передразнила девушка. – Никогда не слыхали, что ли, темнота провинциальная?
-И что это значит?
-А то. Ишь, прямо сразу официантками захотели! Да ещё неизвестно, сможете ли даже подтаскушками? Подтаскивать, то есть.
-Подтаскивать, – уловила я. – Чего и куда?
-Куда скажут. Хорошей подтаскушкой быть, - это ещё суметь надо. Ну, правда, ещё какой официантке попадёшь. Тоже, знаешь, дур хватает. Но, тут уж неважно, подтаскушка в любом случае своё место знать должна.
-То есть, это что, помощница официантки?
-Помощница, – ухмыльнулась девушка. – Скорее уж, рабыня. Значит, так, темнота провинциальная, подтаскушка официантке служит. Еду подтаскивает, посуду уносит, рта не разевает и спину подставляет по первому требованию. Ну и в клетке, естественно, официанткам служит. И не в клетке тоже. Официантка ведь и сильно уставать не должна, и выглядеть соответственно. На то и подтаскушка, чтобы цепи ей поправлять, причёску, или, что там ещё на официантку наденут. Может, и намордник, как на Свуппи. Хи-хи-хи. И настроение её обеспечивать. А как же? Если у официантки вдруг настроение испортится, - на то и подтаскушка, чтобы свою спину ей под плётку подставить.
-Ага, – сообразила я, – для психологической разгрузки? А эти вот железные трусики тоже к этому отношение имеют?
-Естественно, – подтвердила девушка. – Если официантка подтаскушкой довольна, так она и миниуниту попросит письку подтаскушке ненадолго отомкнуть. Надо же и поощрять? Чтобы по-справедливости. Слушай, а где же я всё-таки тебя видела?
-Может, на конкурсе привлекательности? – предположила я.
-Где?
-А больше негде. Я и не была нигде больше, а там целая толпа собиралась. А тебя там не было?
-Где?
-На конкурсе привлекательности.
-Меня не только там не было, я даже не знаю, что это такое! Значит, так. Вы, все четверо, не знаю, откуда вы взялись, но я бы вам всем языки бы поукорачивала, по крайней мере, пристегнула бы к ним гирьки с бренчалками. Если вы так себя будете вести, любой поймёт что вы не рабыни, а чёрт знает кто. Короче, я умных девок уважаю, поскольку сама умная. Но только до того момента пока они мне поперёк дороги не ложатся. Так вот, очень вам советую спрятать подальше свои языки и бубнить: «простите глупую ламиолу». А не то…
Она и договорить-то не успела, как вдруг кто-то стегнул ремнём снаружи по решётке, а заодно и по прислонённым к ней нашим попкам. Дело в том, что наши трусики были широкими только спереди, а сзади представляли собой всего лишь узкую железную полоску наполовину уходящую в щель между половинками. То есть, наши попки были очень даже уязвимыми для любого стегания.
-Кругом! – заорала Свуппи, потому что это именно она неожиданно явилась со своим рёмнём.
Мы развернулись лицами к решётке, что оказалось достаточно просто, поскольку наши ошейники, оттянутые цепями, запросто вращались вокруг наших шей.
-Почему не в наморднике?! – рявкнула на меня Свуппи.
-Простите глупую ламиолу, Госпожа! – пискнула я, припомнив только что данный совет.
-Я, вот, тебе сейчас такую глупую ламиолу покажу! – пообещала Свуппи.
-А чего показывать, когда я её и так вижу? Госпожа, – не смогла я сдержаться при таком классическом случае, подходящем для этой избитой фразы.
-Э? Где?
-Перед собой, Госпожа.
-Так, – сказала Свуппи и уставилась на старшую по клетке, – это всё твои штучки, Су-су?
-А я тут вообще ни при чём, – отреклась девушка Су-су.
-Ты с неё намордник сняла?
-Ну, я.
-И зачем под мою репутацию копаешь?
-Да ладно тебе, Свуппи, – сказала Су-су. – Ну, поглядеть захотелось, зачем ты эту мордашку в намордник заперла.
-Вот, для того и заперла, чтобы такие как ты её не разглядывали.
-Вот, ты, Свуппи, точно дура, – достаточно миролюбиво сказала Су-су. – Ведь любой, кто увидит новую девку в наморднике, сразу и заинтересуется, чего это её в намордник заперли? А на девку без намордника никто и внимания не обратит. Неужели непонятно?
-Сама дура, – возразила Свуппи. – Дальше своего носа ничего не видишь. Вот, допустим, какую-то девку нужно спрятать от посторонних глаз, да? Разве для этого будут такую девку запирать в намордник, если на девку в наморднике сразу все внимание обратят?
-Э… - проскрипела Су-Су.
-Вот никто и не подумает, - продолжала Свуппи, - что девка в наморднике это та девка, которую прятать надо. Решат, что это какая угодно девка, только не та, на которую никто внимания обращать не должен. А та девка в другом месте. Вот в другом месте и станут искать, понятно?
-Чего-то это сильно сложно, – сказала Су-Су. – А что если никто о таких сложностях не догадается? Просто стащат с неё намордник, да и поглядят?
-Вот и нечего стаскивать без моего разрешения, – объяснила Свуппи. – Чего это ты самоуправство разводишь? Да ещё шпильками балуешься, да?
-А ты что, доносчица?
-А ты? Для чего её разглядывала? Между прочим, зря старалась. Может я эту девку и заперла в намордник для отвода глаз? Чтобы на неё все внимание обращали?
-Чего-то такое уже было, насчёт трусиков, – припомнила я, кажется даже вслух.
-Чего? – уставилась на меня Свуппи.
-Простите глупую ламиолу, Госпожа! – по уставу отбарабанила я.
-Чего сказала про трусики? – пристала Свуппи.
-Смутные воспоминания, Госпожа, – призналась я. – О том, что шпионки носят трусики, чтобы никто не догадался, что им известно, что в целях выявления шпионок принято решение не носить трусиков, то есть, наоборот… Вот, Госпожа.
-Э… Где?
-В прогнившем Датском государстве, Госпожа.
-Так, – сказала Свуппи и покосилась на захихикавшую Пу-Таню. – В прогнившем?
-Ну, не так чтобы в целиком прогнившем, – припомнила я. – В этом государстве прогнило не всё, а что-то. А что, я точно не помню, Госпожа. И это…
-Что?
-Простите глупую ламиолу, Госпожа!
-Почему без намордника?!
-Сняли, Госпожа.
-Почему позволила снять?!
-Э… Чтобы не зарезали, Госпожа.
-Су-су, – сказала Свуппи, - ты что, грозилась её зарезать?
-Да ты что? – отреклась Су-су. – Чем это я кого зарезать могу, и зачем?
-А чего же она говорит?
-Да она дура. И все они… Вон та, длинная Пу, вообще в меня плюнуть хотела. Я, говорит, плевать хотела на всё начальство.
-Дай сюда намордник! – сказала Свуппи и выдернула намордник у Су-су. Поглядела на меня и велела: - Рот раскрой!
-Не хочу, Госпожа, – заявила я. – Этот намордник уже всех достал. Ну его к чертям, Госпожа.
-В колодки? – осведомилась она.
-Нет! – всерьёз перепугалась я, – только не в колодки, Госпожа!
Скоро мы опять брели вслед за Свуппи таща ошейниками свои цепи по потолочному рельсу. Первой Таня, а я последней. В наморднике.
Надо сказать, Су-су ещё оказалась оптимисткой. Потому что нам даже роль подтаскушек не доверили. Зато нашли каждой занятие по способностям. Была первая половина дня, поэтому никто над нами издеваться не стал, зато нашу бригаду приставили к мытью посуды. В этом заведении оказалось даже некое подобие посудомоечной машины. Правда, приводился в действие этот агрегат рабыней, крутящей его пресловутый вал, на что сразу и определили Пу-Таню. Кроме того, сюда же ещё требовалась непрерывная подача воды, на что понадобилось сразу две рабыни. Фу-Сарре пришлось заливать воду в соответствующую воронку, следя за постоянным уровнем, а Му-Мери бегать с ведром и эту воду подносить. А мне доверили самую престижную работу, в чём я сразу усомнилась. Мне пришлось отдирать от посуды остатки еды с которыми не справлялась машина. Должна заметить, это вообще была не машина, а одно название. Она не столько мыла посуду, сколько безобразно брызгала водой во все стороны, а в основном на нас. С одной стороны, стало ясно почему Свуппи одела нас в голый вид, а с другой стороны, неужели трудно было наладить агрегат? То что вылезало из машины, даже с натяжкой нельзя было назвать чистой посудой. Кроме того, остатки еды представляли собой труднорастворимое и не менее трудноотскребаемое месиво, о процессе происхождения которого и его исходных составляющих я и думать не хотела. Справедливости ради, замечу, что администрация это прекрасно знала, потому что Свуппи выдала мне скребок и резиновые перчатки(!). Таким образом, я угодила в цепные судомойки. Вот уж, чего не ждёшь… А помимо всего, нас ещё и соответствующим образом приковали. Таню за ошейник к скобе около рукоятки, Сарру за ошейник же к основанию воронки, Мери за ногу к ведру в котором она таскала воду, в смысле, ведро приковали к её ноге. А вот меня приковали более круто. К кольцу на верхушке машины, но не за что-нибудь, а за скобу на верхушке намордника. Это чтобы привязь под руками не мешалась, как пояснила Свуппи. Вот только кандалов ни с ног, ни с рук нам никто и не подумал снимать, при этом оказалось что наши ручные цепи сделаны такой длины, которая точно соответствовала производственной необходимости, а вот о том чтобы нос почесать не могло быть и речи. Зато нас отстегнули от унитолы. Начальница и тут снизошла до объяснения. Оказалось, чем меньше девок нанизано на унитолу, тем удобнее этим девкам бегать и тем меньше вероятность создания пробок.
Между тем, посуда шла непрерывным потоком, постоянно подносимая и уносимая теми самыми подтаскушками. Эти нас и не думали обижать. Я предположила, что упомянутые подтаскушки как раз и получили повышение с нашим появлением. Ведь кто-то же раньше должен был обслуживать этот посудный агрегат? Однако через некоторое время начали заглядывать ещё и другие девки, вероятно, те самые Госпожи официантки. Честно говоря, выглядели эти Госпожи как оборванки, а точнее сказать, как немытые оборванки. Но были хотя бы одеты кто во что, помимо передников. Они нас тоже особенно не трогали, наверное потому что всё время торопились. Ну, всякие тупые шуточки нельзя было считать за серьёзное издевательство. А потом одна из них заинтересовалась мной, обозвала «намордницей» зашла сзади и попыталась тыкать меня чем-то в щель между моими железными трусиками и попкой. Но вдруг, откуда ни возьмись, возникла Свуппи и без долгих разговоров огрела эту Госпожу ремнём по спине. Хулиганка и не подумала в ответ драться, а только завизжала и утащила подальше отсюда по рельсу свою цепь. Тут Мери попыталась пожаловаться Госпоже Свуппи на ножную цепь. И действительно, если бы ведро от её ноги отстегнуть, производительность труда могла бы возрасти на треть. Но за своё рационализаторское предложение только получила ремнём под зад. Правда, и разъяснение. Оказалось, что от рабынь не требуется всякая техническая инициатива, а требуется беспрекословное выполнение того, что поручено. А насколько эффективна организация труда, без нас есть кому судить. Поэтому всякая подобная инициатива снизу рассматривается как попытка подкопаться под компетенцию начальства, и соответственно глубине подкопа этим самым начальством и наказывается. В данном случае, ремнём по заднице. А потом последовало и дополнительное разъяснение, что если возле машины образуется куча посуды и возникнет посудная пробка, то вся наша бригада узнает по какому месту наказывают за нерадивость.
-Но, - добавила она, - на данный момент Госпожа вами довольна. Так и продолжайте.
-А поесть, Госпожа? – спросила Мери.
-Работайте, – велела Свуппи. – Поедите в своё время.
-А это когда, Госпожа?
-Скоро, – пообещала Свуппи и ушла.
Нечего и говорить, что к этому моменту профессия мойщицы мне уже надоела. С другой стороны, я предположила, что и другие местные профессии ничем не лучше. Тут, наверное, рабских профессий пруд пруди. А что? Если есть мойщицы, должны быть и сушильщицы. И не только. Ещё какие-нибудь протиральщицы, разносчицы, подносчицы, выносильщицы, заносильщицы, приносильщицы, обносильщицы. А ещё, крутильщицы, выпрямляльщицы, колотильщицы, молотильщицы, трепальщицы, гладильщицы, мяльщицы, вязальщицы, развязывальщицы, болтальщицы, молчальщицы, мотальщицы, разматывальщицы и эти, как их? Туалетщицы. Те, которые вылизывают Госпожей в туалете и которых держат на поясной цепи. Тут мне смутно припомнилось, будто кто-то недавно грозился на такую должность определить саму меня. Точно грозились. Вот только кто, и при каких обстоятельствах? Этого я припомнить не могла. А кто мог грозиться недавно, кроме Свуппи? Но она точно не грозилась. Тогда кто? Эта идиотская мысль не давала мне покоя и раздражала. Правда, помимо всяких мыслей меня ещё раздражали эти бесконечные тарелки, миски и кружки. Интересно, а сколько тут длится смена? Надеюсь, не всю оставшуюся жизнь? А почему бы и нет? Сколько тут рабыня стоит? Пару монет? Зачем ей отдыхать, когда её можно загнать насмерть, да и заменить на другую за совершенно смешную цену? Нет, что это такое, вообще?! Я вам что, судомойка?! Да я знаменитая фотомодель, а не кто-нибудь! Да, работа фотомодели в этом дурацком государстве мне явно не светит, хотя бы потому что здесь никаких фотоаппаратов не додумались изобрести. Вот мерзкие, дремучие, вонючие, ползучие… Бац! Дзынь-нь-нь-нь! Тарелка вдребезги.
Я разинула рот и застыла в ужасе. За разбитую тарелку рабыне, вероятно, полагается смертная казнь. Интересно только, с предварительными пытками, или быстро? Но не успела я и развить в этом направлении своё воображение, как вдруг получила ремня и начальствующий окрик:
-Чего встала, дура?
А на меня уже и вправду напирала гора изрыгаемых машиной мисок и чашек.
-У! – сказала я, но руками заработала.
-Еда, – сказала Свуппи и принялась стаскивать с меня намордник. – Работай! Не то, ещё получишь.
Стащила намордник и принялась пихать мне в рот какие-то пресные кубики похожие на собачий корм.
-Это… - сказала я в перерыве между заглатываниями. – Я тарелку разбила, Госпожа.
-Ешь, не болтай, – ответила она.
-А что насчёт тарелки?
-Не твоё дело, – пояснила Свуппи. – Пей. А руками работай!
И запихала мне в рот бутылочку с соской на горлышке.
-А теперь, ты, Фу, – перешла она к Сарре и принялась кормить её также как и меня, с той лишь разницей, что с Сарры не пришлось снимать намордника. Потом и у Сарры во рту оказалась бутылочка с соской, а настала очередь Мери, которую Свуппи заправляла на ходу в момент пробегания мимо. К тому времени как поела и Таня, я конечно уже опустошила свою бутылочку, только не знала, как её изо рта извлечь не разбив. А руками действовать по извлечению бутылки я пока не решалась.
А тут Таня принялась стучать ногой по полу и заявила:
-Госпожа, я в туалет хочу, Госпожа!
-С чего? – заворчала Свуппи.
-После сытного обеда, – объяснила Таня. – Скорее, Госпожа, не то, обделаюсь, а тут посуда, и вообще, как бы тогда массовой дизентерии не случилось, Госпожа!
-Чего?! – заорала Свуппи.
-В туалет хочу, Госпожа, – повторила Таня. – Серьёзно. В смысле опасности массового заражения, Госпожа!
-Вот засранка! – выругалась Свуппи и принялась отстёгивать Таню от скобы. – Эй вы! Технический перерыв.
-Пу-у-у, – сказала Таня. – Ох! Пожалуйста, поскорее, Госпожа!
Но только успела Свуппи отстегнуть Танину цепь, как вдруг раздался многоголосый визг, и по нам пробежала толпа голых и полуголых девок-подтаскушек, девок-официанток, девок-чёрт-знает-ещё-кого, да и помимо девок, была куча особ мужского пола. Все они визжали, вопили, грохотали цепями, пристёгнутыми к сиськам подносами и другими побрякушками. Нас же частично спасла от стаптывания наша любимая посудная машина. Зато вся груда посуды посыпалась на пол и была безжалостно растоптана толпой, в связи с чем я подумала, что значимость разбивания мною отдельно взятой тарелки теперь значительно уменьшилась. Между прочим, половина этих самых девок была пристёгнута к потолочному рельсу, однако, образовалась всего лишь незначительная пробка из трёх бестолковых персон, остальные же со свистом протащили свои скобы, к которым их шеи и были пристёгнуты. Я подумала о хорошем качестве смазки скользящих по рельсу скоб, а также о глупости всех этих рельсовых девок. От кого бы они, там, ни бежали, - куда убежишь-то дальше конца рельса? Но девки, конечно же были глупыми, и им такое в голову не пришло.
А вслед за этой толпой пробежала и погоня, представленная несколькими охранниками с палками и нецензурной бранью. Как я поняла из отдельных осмысленных воплей, - случилась облава. А команда производящая облаву ругалась и била палками бегущую толпу не за то что она убегала, а за то, что перекрывала охранникам дорогу. Ну да, им легко так рассуждать было, из них-то никто ни к чему прикован не был. А дальше по коридору рельс, наверное, заканчивался, потому что там начала образовываться куча-мала. Между тем, три запутавшиеся на рельсе девки никак не могли распутаться, наверное вследствие заклинивания некачественной скобы. И тогда одна из них, в которой я по голосу сразу же опознала старшую клеточницу Су-су, принялась орать вслед охранникам и одновременно указывать пальцем на нашу бригаду:
-Куда?! Куда, дураки?! Вот же они! Вот Гедонисские ведьмы!
Тут я сообразила, что Свуппи-то унесло толпой вместе с моим намордником и с прикованной к нему привязной цепью, а я-то и не привязана! Я выплюнула соску с бутылкой, подскочила к спутавшимся девкам и ухватила доносчицу прямо за пристёгнутый к её поясу и шее поднос с разложенными на нём голыми сиськами.
-Ах ты, Су-су-сука! – сказала я. – Мы, понимаешь, за вас кровь проливали, а ты…
-Спасите! – заорала предательница и замолотила в воздухе руками и ногами, больше попадая по своим запутавшимся соседкам, чем по мне. – Спасите! Убивают!
Ага, убивают! Что я ей могла сделать, закованная по рукам и ногам? А эта мерзавка завопила так, будто я уже начала её резать. И тут кто-то ухватил меня за локоть и поволок за собой, попутно скомандовав:
-Бежим отсюда!
Это оказалась Таня, которую Свуппи неосторожно отстегнула от машины. Я ещё мимоходом подумала, что Свуппи явно ещё не доросла до роли старшей рабыни, если таких ошибок наделала, и, скорее всего, её снова разжалуют до официантки и намордник ей наденут. Я даже успела ей посочувствовать, поскольку Свуппи, в принципе, неплохо с нами обращалась, даже за разбитую тарелку меня не убила. Но на продолжении мыслей о Свуппи у меня уже не хватило ресурсов. Таня волокла меня неизвестно куда, а другой рукой тащила туда же Сарру изо рта у которой торчала бутылка с соской. А вслед за нами бежала Мери, за которой грохотало пристёгнутое к ноге ведро. И это при том, что мы так и оставались закованными в ручные и ножные кандалы пристёгнутые к поясным кольцам. Понятное дело, грохот стоял не слабый, а мы больше ковыляли, чем бежали. В таком порядке мы проковыляли через грязный, да ещё заваленный опрокинутыми столиками ресторанный зал, и подбежали к выходной двери. Тут я поскользнулась в разлитой на полу луже, и грохнулась бы, если бы не Таня. Мы выскочили на улицу как раз в тот момент, когда погоня вбежала обратно в зал и устремилась за нами. Не было никаких сомнений, что нас сейчас настигнут, но я не захотела создавать Тане дополнительных трудностей и послушно грохотала своими цепями вслед за её рукой. Уж конечно, Мери приходилось ещё труднее с ведром на ноге.
Итак, мы выскочили на улицу. Кабак оказался полуподвальным, с короткой лестницей наверх, на которой ещё и валялся пьяница. Мы пробежали по нему, несмотря на возмущённые вопли, а характерный звон сообщил о том, что под конец его ещё и ударило по голове ведром. На улице стоял жидкий туман, а район был трущобный, вот и всё что мне удалось на скорую руку разглядеть. Перед лестницей в кабак находилась микроскопическая площадь, да ещё половину её занимала четырёхколёсная грузовая телега на четырёхдевочной тяге. Эти самые четыре девки сидели на телеге, а сбруи и уздечки на них были совершенно позорные, из каких-то старых верёвок.
-Телега! – завопила я и устремилась в ту сторону.
-Э… - только и успела сказать Таня, но без долгих разговоров побежала следом. А Мери и Сарра даже и «Э-кнуть» не успели. Девки выпучились на подбегавшую к ним посудомоечную команду с глубоким непониманием в не обезображенных печатью интеллекта мордашках. Я думаю, мы в этот момент производили впечатление невменяемых. Сами посудите, четыре голые девки обвешанные железом, в мокрых платках и передниках. За Мери волочилось ведро, у Тани на шее болталась привязная цепь, а у Сарры, помимо цепи, ещё и отломленная от машины заливная воронка, а во рту бутылка.
-Спасайтесь! Кошмар! Всех топорами рубят! – завопила я одновременно с тем моментом, как ездовые девки сами догадались, что надо завизжать и уносить ноги. Они кинулись бежать, позабыв о привязывающих их к телеге верёвках. Я и раньше замечала, что Таня в минуту опасности способна очень быстро соображать. Вот и сейчас, она вмиг догадалась о моих намерениях и двумя могучими пинками выбила из передка телеги поперечную перекладину, к которой и крепились тягловые верёвки. А уж с дышлом ездовухи справились сами. Оно сорвалось с оси, и девки понеслись в ближайший переулок, вопя на ходу и грохоча жердью по мостовой.
-Давай! – скомандовала я, не понадеявшись на лишнюю догадливость подруг, и навалилась на телегу. Вдвоём с Таней мы завалили телегу на бок и принялись прятаться за ней. К этому моменту погоня уже была на лестнице, но встретила неожиданное препятствие в виде воспротивившегося продвижению пьяницы. Наверное, ему не улыбалась перспектива вторичного затаптывания ногами, он возмутился и даже полез драться. А вот того, что драться ему следовало сразу с нами, а не с кучей охранников, - этого он сообразить не успел. Только мы сумели, как получилось, укрыться за поваленной телегой, как пьяница был повержен, и погоня вырвалась на оперативный простор. Первое, что им попалось на глаза, это была убегающая упряжка, скрывающаяся за поворотом переулка. Охранники загалдели и устремились вслед. Вот, чёрт! Нашёлся умник, бросивший беглый взгляд на нашу телегу и побежавший дальше. Но через десять секунд его шарики зацепились за нужное место роликов, он остановился и решил вернуться. В то время как его нормальные тупые товарищи вдохновенно устремились в ложном направлении. Этот идиот мог бы и поделиться сомнениями с ними, так ведь нет! Он стал осторожно подкрадываться к телеге один, взяв наизготовку свою палку. Нет, если уж ты чуешь опасность, какого дьявола не позвать подмогу? Что нам оставалось делать? Мы притаились в укрытии и присели пониже, надеясь что ситуация рассосётся. Прошло секунд двадцать. Может, идиот и вправду ушёл? Я осторожно подняла голову и взвизгнула, столкнувшись носом к носу с физиономией этого не в меру умного героя. Он тоже перепугался и подскочил разевая рот для крика, как вдруг на голове у него оказалось ведро, а вблизи ведра мелькнула прикованная к нему нога раскорячившейся Мери. А вслед за тем, Таня крутанула цепь прикреплённую к шее Сарры и треснула по ведру воронкой, пристёгнутой к этой цепи. Раздался гулкий металлический звон, а потом из ведра донеслось:
-Уй-й-й-й-й!
И охранник осел на мостовую. Мы сдёрнули с него ведро и обнаружили сбежавшиеся в кучу глаза. Я сорвала с головы платок и принялась вязать ему руки. Как хорошо, что нас оказалось четверо. Платком Тани мы заткнули ему рот, платком Мери связали ему ноги, а платком Сарры привязали ноги к рукам. А потом уложили его на землю и опрокинули на блюстителя телегу вверх колёсами.
-Не задохнется? – засомневалась Мери.
-Нет, – решительно сказала Таня. – Видишь, как корячится? Уже оклемался.
-У! – сказала Сарра, у которой так и торчала изо рта бутылка.
-Быстрее! – сказала я. – Назад!
Мы кинулись обратно к лестнице.
-Ай-ай-ай! Не-ет! – заорал пьяница, завидев очередную толпу топтателей. Ему только что удалось с трудом подняться на четвереньки. Мне его было искренне жаль, но времени терять не приходилось. Пьяница оказался на исходной позиции, а мы внутри кабака. Зал был по-прежнему пуст, вероятно посетители в таком низкопробном заведении были сплошь криминальными и во время облав уносили ноги через чёрный ход. А рабыни, скорее всего, тоже знали куда бежать в таких случаях. Понятное дело, не дальше рельса, а рельсы у них явно заканчивались в жилых камерах, или клетках, как тут принято говорить.
Мы пробрались через зал и обнаружили предательницу Су-су, сидевшую на полу с натянутой к скобе шейной цепью. Су-су выпучила глаза и заорала дурным голосом:
-Режут! Режут, помогите!
-Чёрт побери! – сказала Таня, выдернула бутылку из Сарры и треснула ею по рельсу. Посыпались осколки, а в руке у Тани оказалось отбитое горлышко, которое она поднесли к выпученным глазам Су-су и страшным голосом сказала:
-Молчать, не то порежу, поняла?
-И-ик! – сказала Су-су и замолчала, позабыв закрыть рот.
-Соской её заткни, – посоветовала Мери.
-Точно, – догадалась Таня, сдёрнула с горлышка соску и закупорила предательнице рот. – Только попробуй вытащить без команды!
-У-у! – замотала Су-су головой.
-В подвал, пока никто нас не видел, – скомандовала я.
-А её?
-Потащили с собой, там зарежем, – рассудила я.
-И-и-и-и, – заныла Су-су, а из глаз у неё потекли слезинки. Нет, неужели я такая страшная, а здесь никто шуток не понимает?
-Молчать! – дала ей подзатыльник Таня. – Встать! Пошла!
-У-У-У! – отчаянно завопила Су-су и затрясла шейной цепью.
-Замок, – сказала Мери и указала на скобу, к которой была пристёгнута цепь Су-су.
И правда. Сквозь скобу был продет висячий замок, вследствие чего, вероятно, скоба оказалась заклиненной. К тому же, она была задвинута в боковое ответвление рельса. Так вот почему все разбежались, а Су-су осталась на месте. И кто же её зафиксировал?
-Ну, здорово, – сказала Таня. – И что делать?
-Пусти-ка, – вдруг сказала Сарра и потянулась к замку. – Подсади, рука не достаёт.
В руке у неё оказалась шпилька, которой она принялась ковыряться в скважине замка, после того как Таня приподняла её от пола. Пара секунд, и замок раскрылся.
-Ничего себе, – пробормотала Таня глядя на это. – Где это ты научилась?
-В тюрьме, – скромно улыбнулась Сарра. – Нолы научили.
-Да уж, – только и сказала я и мы побежали в подвал, таща за собой приготовившуюся расстаться с жизнью Су-су.
Дверь в подвал оказалась раскрытой, к тому же, там горел тусклый свет. Мы подпёрли дверь изнутри и только тут обратили внимание на странные звуки из за стеллажей. Я велела Мери и Сарре связать своими передниками Су-су, а мы с Таней осторожно прокрались вглубь. Вот тебе и на! В дальнем углу, там где кончалась унитола, сидела Свуппи и плакала! Причём, искренне и самозабвенно, не обращая внимания на окружающую обстановку. У меня даже голос стал не моим, что я и обнаружила, невольно сказав:
-Ну? Ты чего?
-И-и-и! – сказала Свуппи не отрывая ладоней от глаз. – И-и-и! От меня рабыни сбежали! И-и-и!
-Брось, – сказала Таня и тронула её за плечо.
-Ай! – вздрогнула Свуппи. – Ой! Кто здесь?
И уставилась на нас раскисшими от слёз глазами.
-Привет, начальница, – сказала я. – Ну и плакса же ты.
-Кто, я?! – завопила Свуппи и подскочила, но Таня тут же снова спихнула её на пол.
-Сиди уж, начальница!
-Ах вы, мерзавки! – закричала Свуппи. – Запорю! В колодки…
-Умыться бы тебе, – сказала я. – А я и не думала, что ты плакать умеешь.
-И-и-и, – снова заскулила Свуппи.
-Хватит! – сказала Таня. – Нам твои железки до смерти надоели. Давай, врубайся и снимай. Где ключи?
-Бунтовщица, – высказалась Свуппи.
-А то, ты раньше не знала, – возразила Таня. – Знаешь, мы хоть и закованы, а вчетвером с тобой справимся, не сомневайся.
-Пошли в грязь, бунтовщицы, – обречённо сказала Свуппи и снова зашмыгала носом. Тогда я присела рядом и погладила её по голове. Свуппи попыталась вывернуться, но потом затихла, только всхлипывала.
-Не плачь, – мягко сказала я, – это же не конец света. Таня, сходи, помоги предательницу связать, а?
-Да они… Ладно, – сказала Таня и ушла. А Свуппи поглядела на меня, причём в глазах у неё было искреннее горе.
-Я никому не скажу, что ты плакала, – пообещала я.
-Спасибо, – сказала Свуппи. – Если кто узнает, - мне конец.
-А чего такого-то? Я и сама плачу, когда надо. Ничего такого нет, если девушка иногда плачет. Вот если не умеет плакать, тогда она и не девушка вовсе, а бревно.
-А здесь и надо иметь репутацию бревна, – возразила Свуппи, – иначе засмеют, а то и опустят. Знаешь, что здесь за девки? Да по ним силовой вал по всем плачет! Сплошной уголовный элемент! Скунс, мерзавец, жадина. Он их оптом на распродаже покупает. Бросовый контингент, короче.
-Вон чего, – посочувствовала я. – А, если не секрет, тебя он где купил?
-Меня? – сверкнула глазами Свуппи. А потом шмыгнула носом и призналась. – На распродаже. Давно. Слушай, Му-му…
-Мелани меня зовут, – поправила я её. – И, давай-ка, сними с меня цепи, ладно?
-Ну, ладно, - вздохнула Свуппи, достала ключи и принялась отмыкать мои замки.
-От ошейников у меня ключей нет, - виновато сказала она.
-Нет, так нет, - успокоила я её, с наслаждением освобождаясь от мерзких железных трусиков и принявшись чесать то, что под ними. - Одеться бы нам.
-Одежды тут полно, – сказала Свуппи. – А вы чего вернулись-то?
-Ну, не для того же чтобы дальше судомойками работать, правда?
-Да уж, – вздохнула Свуппи. – Это я виновата. Надо было… А! Чего уж теперь. Теперь всё пропало.
-Да ладно. Так уж, прямо, всё и пропало! Прямо, ничего и не осталось?
-А чего осталось-то? – возмутилась Свуппи. – В кои-то веки я в старшие рабыни выбилась?! И, пожалуйста. Рабыни сбежали. Кто меня теперь миниунитой назначит? А кто замуж возьмёт? Это же позор на всю жизнь! А сколько времени я из себя строила крутую? Думаешь, легко дурацкий поднос на пузе таскать, цепями бренчать, да терпеть когда тебя всякая мразь за сиськи щиплет?! И при этом вид делать, что тебе на всё плевать?
-Свуппи, – сказала я, – а тебе ведь удавалось. Я, как тебя увидела, так и подумала, надо же, какие рабыни бывают. Ничем их не возьмёшь, куда мне!
-Правда? – совершенно наивно улыбнулась Свуппи.
-Точно тебе говорю. Вот, как увидела, так и подумала, была бы я Госпожа, уж точно купила бы такую на должность старшей рабыни. Уж у такой колоритной девушки не забалуешь!
-Хи-хи, – сказала Свуппи. – Скажешь, тоже.
-Но ты же и вправду такая?
-Да нет же! Просто тут вот иначе-то как?
-А на самом деле, ты не такая?
-Ох, – вздохнула Свуппи.
-А как бы ты на самом деле хотела жить? – поинтересовалась я.
-Ну… Да чего об этом говорить-то?
-Ну, расскажи, расскажи, – попросила я и погладила её по руке. Причём, на этот раз она не попыталась отстраниться.
-Ну, я бы по-доброму жить хотела. Чтобы мой собственник был добрым, умным, а главное, справедливым.
-Старшей рабыней? – уточнила я.
-Можно, – сказала Свуппи. – Но лучше бы Униолой.
-Ага. Униолой-Номой?
-Ну, если уж для полного счастья, то Униолой-Номой.
-Трудно это, – заметила я.
-И ничего не трудно, – возразила Свуппи. – Только надо быть справедливой, никого не обижать, и Господина любить. А это просто, если Господин… А не то что этот мерзавец недорезанный!
-Скунс? – уточнила я.
-Ну, чтоб ему в болоте утонуть. Да и то, всё болото провоняет. Он ведь почему всё время на распродажах рабынь покупает?
-А почему?
-Он их потом преступникам перепродаёт. На подпольные силовые валы, или извращенцам всяким в закрытые дома, или… Слушай, если он узнает, что я тебе проболталась…
-Ни-ни, – пообещала я. – Никому. Будь спокойна. Да ну его в болото, Скунса этого. А вот скажи, какой бы ты была Униолой?
-Какой?
-На да. Вот, ты как бы себя в постели вела? Скромно, страстно, или как-нибудь с фантазиями?
-В постели? Ну, в постели-то уж я…
-Хи-хи, – сказала я. – Прямо сейчас фантазировать начнёшь?
-Ладно тебе, – смутилась Свуппи. – А что? Да будь я Униолой, уж я бы научилась. Если надо, так и учительниц бы наняла. С фантазиями. Скажешь, тоже. Какие фантазии у цепной девки в кабаке, которую любой желающий мерзавец на четвереньки ставит словно рокси, подносом в пол и долбит, дыша перегаром в задницу? Фантазии.
-А фантазии-то всё равно есть, правда? Или мечты?
Свуппи так тяжко вздохнула, что её сиськи чуть не дотянулись до носового кольца.
-Мелани, – сказала она, - ну чего ты мне душу травишь? Кому мои мечты интересны?
-Мне интересны, – возразила я. – Знаешь, у тебя в глазах что-то такое есть, что сразу понятно, ну не сразу, а если приглядеться.
-Что понятно?
-А то, что у тебя богатый внутренний мир, мечты и фантазии. И что ты справедливая девушка. А что ты самостоятельная и выносливая, - думаю, любой скажет.
-И это по глазам видно?
-А ты ещё и красивая девушка.
-Я красивая? – переспросила Свуппи и даже покраснела. – Толстая я.
-Свуппи, – сказала я, – ты не толстая, ты колоритная.
-То есть?
-У тебя ведь упругая кожа, правда?
-Ну, наверное.
-Вот, – сказала я. – Толстые, это те, которые рыхлые. У которых висит и там и здесь. А ты крепкая, и натянутая. Упругая. И сильная к тому же. Сильная, она и не должна быть тощей. Сильной девушке как раз твоё телосложение и подходит. А ещё у тебя правильное лицо, крепкие зубы и большие глаза. И руки у тебя достаточно хорошие. А ноги… Н-да. Ну, ты не идеал красоты, конечно, уж этого нет. Но если тебя правильно подать, научить двигаться и хорошо себя вести, одеть соответственно, то знаешь, тебя можно будет назвать красавицей.
-Э… - раскисла Свуппи.
-И не просто красавицей, – добавила я, - а колоритной и аппетитной красавицей.
-Ну… - сказала Свуппи и прижала руки к груди.
-Но на диету всё-таки на какое-то время сесть придётся, – слегка остудила я её пыл. Но сильной девушке диета не страшна.
-Да я… - воскликнула Свуппи, заблестев глазами. – Да запросто! Чего там, диета! Да я и вал крутить могу, если понадобиться! Только кому это надо-то? Вот, если бы…
-Если бы ты стала Униолой, да?
-Да! – выдохнула Свуппи. – Знаешь, как мне хотелось бы носить ошейник Униолы, красивое платье, позолоченные цепочки… Большую мягкую постель, ножное кольцо, любовь… Настоящую любовь! А уж если бы дети…
-Ну да, – вставила я, – на дорогих колясках кататься, по десять рабынь запрягать…
-Да ну, это не главное! – разволновалась Свуппи. – Знаешь, как бы я хорошего Господина любила?! Уж я бы так постаралась, чтобы ему кроме меня и не захотелось бы никого. А если бы на него кто напал, да я бы своими руками… А, да что ты понимаешь в любви!
-Я что понимаю в любви?! – возмутилась я. – Да ты чего говоришь-то?
-Да ты же лесбиянка, – совершенно спокойно сказала Свуппи. – Эта, вон, Фу, которая себя твоей рабыней называет…
-Ну, вот что! – рассердилась я. – Моя личная жизнь никого не касается!
-Допустим, – согласилась Свуппи, – а меня тогда зачем копаешь? Ты до чего меня довела, блин! До слёз, как какую-нибудь размазню!
-Прости, – сказала я. – Я только хотела тебе помочь, и…
-И что?
-Ну, чтобы ты поняла, у нас у всех тоже внутренний мир. Не обязательно такой, как у тебя, но и не хуже других. И мы должны друг к другу с пониманием относиться.
-Это потому что мы рабыни?
-Неважно кто. А я и не рабыня, я Госпожа, сама же сказала.
-Хи-хи, – сказала Свуппи. – Госпожа в ошейнике Моны.
-У самой на ногах цепь, – парировала я. – Так вот, всякие там цепи и ошейники, это не главное. Главное чтобы девушка хорошая была. Согласна?
-Э… - сказала Свуппи. – И что, эта вот Фу хорошая девушка?
-Представь себе, да! Очень хорошая девушка. Добрая, умная и с мечтами.
-А эти две Нолы?
-И они хорошие девушки. И, шла бы ты, да сняла с них кандалы. А то, не знаешь, каково это тем кто не привык!
-Не привыкли они, – проворчала Свуппи поднимаясь и возясь с ключами. А кто с меня кандалы снимет?
-Ну…
-Да ладно, я привыкла. Я уж и не помню свои ноги без кандалов. Боюсь, спотыкаться начну.
-Правда? – посочувствовала я. – Так вот и ходишь не снимая?
-Ладно, пошли, – сказала Свуппи.
Сарра, Мери и Таня скучали, усевшись на лавку. А перед ними скучала связанная передниками Су-су. Только, скорее, она не скучала, а наслаждалась оставшимися минутами жизни. Наверное, она поверила, что её зарежут, значит, было за что.
-Что? – ткнула ногой Свуппи Су-су, – довольна, доносчица?
-А ты откуда знаешь, что она доносчица? – спросила Таня. – Это мы слышали, как она на нас указывала, а ты как догадалась?
-А чего тут догадываться? Ей же скобу пристегнули.
-Это вот тот замок, что ли? А зачем?
-Чтобы не сбежала. Мало ли кто на кого чего донесёт? Надо же потом разобраться, вдруг кто позабавиться решил? Слушай, Пу, на, вот, ключи от цепей, неохота мне самой вас размыкать, бунтовщицы.
-Ага, – сказала Таня, – если что, скажешь, что силой ключи отобрали?
-А это не так? – спросила Свуппи. – Или ты уже раскаялась и согласна снова машину крутить?
-Бесполезно теперь крутить, – рассудила Таня и принялась ковыряться в связке ключей. – Теперь не вал крутить надо, а мозгами вертеть, чего дальше делать.
А Свуппи снова толкнула Су-су и сказала:
-Ты зачем доносила-то, дура? И нечего тут соски сосать!
Наклонилась и выдернула изо рта у Су-су соску.
Но Су-су только снова захныкала, а мне тут же стало её жалко.
-Слушай, - сказала я ей, - не реви ты, не будет тебя никто резать.
-А? – встрепенулась Су-су. – Правда, Госпожа?
-Так зачем донесла? – снова спросила Свуппи. – За паршивые деньги, что-ли?
-А твоё какое дело, миниунита недоделанная?! – осмелела Су-су.
-Эй, ты! – сказала я и тоже толкнула Су-су ногой, – резать мы тебя не будем, но не надейся, что легко отделаешься, поняла?
-Послушайте, Госпожа, - сказала Су-су, - вы бы лучше меня не трогали. Куда вам деваться-то? Вот-вот блюстители вернутся и всё тут перевернут вверх дном. И бежать отсюда вам некуда. Так что, не вешайте на себя ещё и других злодейств, вам же лучше будет.
-И много вас тут, таких вот гнилых и продажных?
-Вам легко говорить, Госпожа, – заявила Су-су, – вы в своём Гедониксе красиво живёте, а нам каково? У нас тут не станешь вертеться, - не проживёшь.
-Не в ту сторону вертишься, мерзавка, – сказала Свуппи.
-В ту, которая есть, в ту и верчусь, – сказала Су-су. – Каждая ламиола за себя, так что мне было делать? Такой удобный случай упустить?
-Ах ты мразь, – рассердилась я. – Значит, за деньги нас продала?
-Чего? – удивилась Су-су. – Какие ещё деньги? На кой ляд рабыне деньги? Их всё равно хозяин отберёт.
-Тогда, не пойму, – призналась я.
-Да всё с ней понятно, – сказала Свуппи. – Отсюда выбраться понадеялась.
-За донос?
-Через донос. Ну да. Её же на разбирательство потащили бы. Она там себя показать надеялась. Дело долгое, у публики интерес бы возник. Сторонники и противники. А когда бы всё кончилось, может, её кто и купить бы захотел, так?
-Ну, так, – призналась Су-су.
-Предательница, – рассудила Свуппи.
-А ты, такая принципиальная если, вот и оставайся тут до смерти! Уж миниунитой тебе не быть, можешь не надеяться. Так и сгниёшь на этой унитоле!
-Да я! – крикнула, было Свуппи, но на полуслове осеклась. А потом сказала каким-то убитым голосом: - Значит такая у меня судьба.
-Судьба?! – закричала Су-су. – Судьбу надо своими руками создавать!
-Но не за счёт же чужих судеб? – спросила я.
-А за счёт чего же?! – заорала предательница. – Само собой, если кому-то стало лучше, так кому-то другому хуже стало! Иначе не бывает. А ты, Свуппи, когда миниунитой стала, никого не потеснила, а?
-И кого? – спросила Свуппи.
-Да кого угодно! Любая из нас бы лучше справилась, хоть бы и я! Уж у меня бы посудницы с цепи не сорвались! Они бы у меня через пару дней шёлковыми бы сделались!
-Эй ты, крикунья! – вдруг сказала освободившаяся от цепей Таня, – я бы на твоём месте попридержала язык. Ты тут связанная валяешься, и лично я на тебя очень даже сердита.
-А чего это ты на меня сердита? – спросила Су-су. – Сама разболтала, что из Гедоникса, так чего теперь обижаешься?
-Я не разбалтывала, я, наоборот, запиралась! – возмутилась Таня.
-Ты, Пу, так запиралась, - сказала Су-су, - что любому дураку ясно было, кто ты и откуда.
-Пусть даже и так, – сказала Таня, – а ты всё равно доносчица и предательница. Вот за это я и сердита.
-Ты откуда взялась вообще? – не испугалась Су-су. – Там что, предателей не было?
-До чёрта их там было. Продавали Родину оптом и в розницу, – мрачно сказала Таня, – и на них я тоже сердита. Но до тех предателей я добраться не могу, а ты под рукой, да ещё связанная. Улавливаешь?
-Улавливаю, – согласилась Су-су. – А так несправедливо. Нечего на меня валить вину всех предателей на свете!
-Ничего, тебе и собственной вины за глаза хватит.
-И что, резать меня будешь?
-Тут уж, как коллектив рассудит. Значит, так, коллектив, что мы с этой су..., с этой Су-су делать будем? А то, руки чешутся.
Но в этот момент кто-то попытался открыть дверь в подвал. Дверь мы подпирали палкой, поэтому этот кто-то сразу определил, что не замок виноват, и принялся в дверь ломиться. К этому времени уже и Мери с Саррой освободились от цепей и поясов и на скорую руку вооружились, одна ведром, а другая воронкой от машины, раз уж они оказались под рукой. Я растерялась, а Таня сразу взяла на себя роль командира. Она велела Мери и Сарре встать по обе стороны от двери, а мне торчать на некотором расстоянии от входа, делать испуганный вид и отвлекать на себя внимание. А сама взяла в руки связку цепей и укрылась за углом стеллажа.
-Чего делать-то? – пропищала Мери.
-Как ворвутся, - бей по голове, – распорядилась Таня. – А ты, - указала она на Свуппи, - спрячься и не встревай!
-Берегитесь! – вдруг заорала Су-су. – Берегитесь, по голове…
И принялась корчиться на полу, пытаясь выпутаться из передников.
-Твою мать! – невольно вырвалось у меня в припадке бешенства, и я наступила босой ногой ей на горло. Хотя, что меняли крики этой негодяйки?
И тут палка вылетела, дверь резко распахнулась в сторону Сарры и ударила бы её по лбу, если бы Сарра не догадалась прикрыться воронкой. А вслед за тем раздался гулкий звон, и первый ворвавшийся враг был сражён ведром, которое Мери обрушила сверху вниз изо всех сил, при этом с испуга закрыв глаза. А я от такого же испуга отскочила назад, спотыкнувшись об Су-су, и приземлилась на попку. Таня же выскочила из укрытия раскручивая над головой цепи на манер пращи, но тоже растерялась.
-О-о-й! Уй-уй-уй! – стонал враг, опустившись на задницу и схватившись за голову, но только мы успели опознать в нём местного Господина Скунса, как кто-то пнул его внутрь, отчего Господин влетел в подвал и обрушился сверху на Су-су. А вслед за ним в подвал ввалились Сильвия-Аллисандрия и Сара с одной буквой «р». А Сильвия-Аллисандрия ещё и волокла кого-то вслед за собой. Одета она была как оборванка, зато её напарница вообще была одета в ошейник, поводок и ножные кандалы. А вот приволочённую персону я быстро опознала по нашим платкам, которыми эта персона была связана.
-Во, – сказала опомнившаяся первой Таня. – А этот-то нам тут на кой?
-Не оставлять же было на улице, – сказала Санди. – Может, как заложник сгодится? Сара, дверь подопри получше.
-О-о-о-й! – напомнил о себе Скунс, продолжавший держаться за голову и оглядывающий окружающую обстановку. – Вы чего делаете, мерзавки? Всех, на фиг, на вал упеку! Всех…
-Заткнись! – пихнула его Санди. – Простой работы выполнить не можешь, роксер убогий!
-Пошла в грязь, ведьма! – завопил Господин. – Убирайся вместе со своими девками и со своими сраными деньгами!
-А как насчёт компенсации? – сказала Сара. – На пару дней никого спрятать не можешь, так плати неустойку тогда!
-Я вам всем кнутом заплачу, ведьмы! – разорался Скунс.
-Чего-то здесь падалью воняет, – сказала Сара. – Не от тебя?
-А ты вообще молчи, Миниуни-Нола! Тебе-то надо меня до смерти благодарить!
-Уж я тебе всё отработала, – возразила Сара. – Мало на перекупке заполучил? Ещё петь заставил!
-Уж про свои песенки помолчала бы! За твой репертуар сам на вал загремишь.
-Так ведь народу нравилось? – заспорила Сара. – У тебя пьяниц вдвое прибавилось, так и тут недоволен.
-Убирайтесь, – сказал Скунс. – Убирайтесь к чёртовой матери вместе со своими девками, своими деньгами и своим чёртовым репертуаром, поняли?
-И ещё чёртову компенсацию за проваленную услугу, - сказала Санди.
-Шиш вам! – зарычал Скунс. – Ни мониола не дам, мерзавки! Ещё по голове настучали! Нету денег!
-Нет денег, натурой возьмём, – заявила Санди и ткнула ногой связанную Су-су. – Эта, вот донесла? С собой заберём.
-Я… - перепугалась Су-су. – Что вы со мной хотите… У! У-у!
-Молчи, падаль, – Санди стащила с головы Су-су косынку, скрутила в шарик и умело закупорила ей рот. Между тем, пленный охранник взирал на всё это выпучив глаза и пытаясь что-то сказать, но безуспешно. Да и Свуппи никуда не ушла, а болталась тут же, только не вмешивалась. Не лишне ещё напомнить, что я, Мери, Сарра, Таня и вторая Сара были голыми. Кто поглядел бы со стороны…
Теперь Санди обратилась к Скунсу со странным предложением:
-Ну что, связать?
-Давай, – согласился бандит.
-Рабыня, - обратилась Санди к Свуппи, - есть куда запереть его, пока мы не уйдём?
-Ну, можно в кладовку, – предложила Свуппи.
Тут они вместе связали Скунса и уволокли в дальний угол подвала. А чего? Всё правильно. Может и отбрехается, когда мы исчезнем. Затем, настала очередь пленного. Санди вооружилась его же собственной палкой, слегка ткнула его в бок, а потом освободила ему рот и пояснила:
-Допрос. Советую отвечать, не то, худо будет.
-Ах ты, су… - попытался сказать охранник, но поперхнулся, получив палкой по макушке. Мотнул головой и продолжил: - Ах вы, суки!
-Тебе что, голова не дорога? – осведомилась Санди. – Прекрати ругаться.
-Ведьма, – уже немного другим тоном высказался охранник.
-Сам хорош, – сказала Санди. – Сидишь тут, женскими платками связанный, как малохольная строптивая рабыня.
-Р-р-р-р-р! – сказал охранник.
-Гав! – добавила я.
-Чего?! – вылупился он.
-Когда рычишь как собака, в конце следует добавлять «гав», – пояснила я.
-Ты кто? – спросил он.
-Я Мелани Спайк, – представилась я.
-Что, правда, что ли?
-Ну, – подтвердила я.
-Ничего себе, – сказал он каким-то странным голосом. – Слушай, а это правда, что ты двух монтов-блюстителей изнасиловала?
-Надо же, – сказала я, – все прямо так и говорят.
-Так что, и вправду?
-Враньё, – заявила я. – Да стала бы я из за двух дураков руки марать?
-Э… - сказал болван. – Не двух? А сколько?
-Не считала, – доложила я, – но ты можешь оказаться следующим.
-Вот именно, – подтвердила Санди. – Лучше отвечай добром.
-Вы все мерзкие преступницы, – заявил охранник. – Ничего не скажу!
-Ну ладно, протокол соблюдён, долг исполнен, а теперь, давай-ка говори.
-Чего, глухая? Ничего не скажу.
-Ты бы на себя со стороны поглядел, – сказала Санди. – Понравиться тебе, когда в таком виде найдут? А можем ещё и раздеть.
-Подумаешь, – проворчал охранник. – С кем не бывает?
-Свуппи, - сказала Санди, - на этом складе сбруя и ездовая уздечка найдутся? И женское платьице подходящего размера?
-Эй, вы! – завопил охранник, – попробуйте только! Живым не дамся!
-Мы из Гедоникса, – напомнила Санди. – У нас большой опыт по запряганию рабовладельцев.
-Так вы же Нол запрягаете! Не мужчин ведь?!
-А мужчины ещё лучше, – сказала Санди, – у мужчин мощность больше. А чтобы публику не шокировать, оденем тебя девушкой, запряжём и поедем. Это уж потом разберутся.
-Ах ты… - запыхтел охранник и снова принялся извиваться. Но развязаться не смог. – Ничего не выйдет у вас, мерзавки! Только попробуйте!
-А мы и надрываться не станем, – объяснила Санди. – Уколем тебя сывороткой покорности, да и всё.
-Мужчину сывороткой покорности! – завопил он и вытаращил глаза. – Да как у тебя язык повернулся, негодяйка?!
-А чего делать, если ты артачишься? – спросила Санди и вытащила большущий шприц.
-Нет! – заорал он. – Ты что, свихнулась?! Мужчину?!
-Ты уж извини, война, – пожала плечами Санди и демонстративно начала примериваться.
-Стой, мерзавка! Да я просто поверить не могу! Никто никогда…
-Вот и поглядим, что будет, – рассудила Санди и замахнулась шприцем.
-Стой! Ладно! Чего ты знать-то хочешь?!
-Ну вот, удовольствие испортил, – пожаловалась Санди. – А я-то уж представила как буду рассказывать о своём катании по Генозису на тележке запряжённой мужчиной в женском платье и уздечке.
-Р-р-р-р-р-р….
-Гав! – добавила Таня. – Нехорошо ругаться в присутствии дам.
-Тьфу! – сказал охранник. – Чего вам надо?
-Из какого подразделения? – спросила Санди.
-Из обыкновенного. Служба блюстителей. Второе отделение. И что?
-Кто доносил, она? – ткнула ногой Санди Су-су.
-Агент. Сказал, что эта рабыня ему донесла.
-Чего ж ворвались-то так бестолково?
-А я командир, что ли?!
-То есть, командир у тебя дурак?
-Дурак и есть, – подтвердил охранник. – Не удивлюсь, если он ещё полдня гоняться будет по городу неизвестно за кем. Я-то сразу сообразил что преступницы где-то поблизости спрятались.
-Ладно, – сказала Санди, – а теперь судьбоносный вопрос. Ответишь, - отпустим, не ответишь, - уколем. Что предпринято, чтобы нам из города не выбраться?
-А я откуда знаю?! – в праведном гневе заорал охранник. – Я всего лишь… Вай!
Санди воткнула в него шприц и приготовилась надавить на поршень.
-Нет! Нет! Убери, всё скажу!
-Ну? – спросила Санди, выдернув иголку.
-Приметы разослали. Все корабли проверять будут. Контрабандистов предупредили, чтобы не посмели. Награду обещали, если кто выдаст. О неучтённых кораблях велено сразу докладывать. Даже про какие-то подводные лодки чего-то там говорили. Бред, короче.
-А ещё?
-А чего ещё? Пешком-то отсюда не уйти. Ну, грузы тоже проверять будут. Упаковки.
-И вся фантазия?
-Не знаю. Мне много не докладывают.
-Знают у вас, по крайней мере, реальные события? Или ориентируются на бредни психических обывателей?
-Я сам обыватель, – сказал охранник, – а с такими как ты, запросто психическим сделаться. Ещё вёдрами по голове бьют.
-Скажи спасибо, что вообще не убили. Знаешь как больно когда тебя топором разрубают?
-Да задолбали уже тут всех своими топорами!
-Дураки вы, – сказала Санди. – Корабли они проверять будут. Да запросто уплыву на любом корабле, который понравится. Вы же все продажные. Да никому вы не страшны, если у него мешок денег имеется.
-Так уж, и все, – возразил охранник. – А мешок денег тоже где-то взять надо.
-Да поймаю пару девок и продам. Одна уже есть, – Санди пихнула ногой Су-су. А я подумала, что эту Су-су уже столько раз ногами пихали, что она, может, уже вся в синяках.
-Значит, так, – решила Санди, – этого тоже в кладовку, к Скунсу в компанию. А ты рабыня, - обратилась она снова к Свуппи, - поможешь нам тут кое-чего найти. А потом и тебя свяжем.
-Погодите, – вмешалась я. – Свуппи, а ты, может, с нами хочешь?
-Ну… - хотела возмутиться Санди, но передумала.
-Так, что? – спросила я. – Есть шанс тоже бунтовщицей стать.
-Спасибо, конечно, – сказала Свуппи, - но, нет.
-И почему?
-Рабыня бунтовщица, - это плохо.
-А тебя же теперь накажут?
-Ну, накажут, так накажут, ничего не сделаешь.
-Вот и сделай. Идём с нами.
-Да вы сами-то далеко не уйдёте. Вас самих так накажут! Не то что меня.
-А мы всё равно попытаемся, – заявила я.
-Да у вас просто выхода нет, – рассудила Свуппи, – а у меня есть выбор.
-И ты выбираешь этот грязный кабак? Да ты, может, за всю жизнь кроме этого подвала ничего больше не увидишь, на цепи-то своей!
-А в мокрую камеру лучше? Или в стоячую клетку, или на механический прут?
-Ладно, – сказала я. – Слушай, Свуппи, а хочешь, если жизнь удачно повернётся, и я окажусь состоятельной Госпожой, хочешь, я тогда тебя куплю и замуж выдам?
-Хи-хи-хи, – сказала Свуппи. – Нет, спасибо, Госпожа. Я как-нибудь постараюсь своими силами продвинуться.
-Вот и ладно, – рассудила Санди. – А теперь, за дело.
Через некоторое время мы деловито шли по улице в неизвестном направлении. Шли мы не просто так, а скованные в цепочку из шести совершенно прилично одетых девушек-рабынь под руководством внушительной дамы в классических голубых покрывалах Госпожи Генозиса. Дамой, естественно, была Санди, а покрывала, чадру, литону и плётку она позаимствовала на складе Скунса, причём, чадру она натянула не на рот, как прежде, а на верхнюю часть носа, как и принято у местных Госпожей. А мы были одеты в совершенно новенькие голубые платья до колен, в чёрные туфельки и белые шёлковые платки и передники. Вероятно, такая вот одежда была как бы классическим национальным костюмом Генозисских девушек-рабынь. Хотя бы потому, что похожие костюмчики с вариациями разной степени нам и сейчас попадались навстречу. То же самое можно было сказать и о наших цепях. Мы все были закованы в шестиколечники из лёгких цепочек и шести колечек на запястьях, щиколотках, поясе и на шее, пониже ошейников. Ошейники наши были достаточно лёгкими, зато с хорошо различимой надписью «транзит» и номером из одной цифры. И эти самые ошейники были соединены между собой метровыми цепочками. Не остались без внимания и наши рты с носами. В носах у нас болтались новые железные колечки, более тонкие, чем прежние, а рты были набиты мягкими платками и тщательно перевязаны узкими кожаными ремешками. Могу добавить, что я понятия не имела, куда это мы направляемся в таком виде. Ну, не на корабль же, в самом-то деле?
Первой шла Мери на тонкой цепочке у Госпожи Санди, второй Сара, третьей Сарра, четвёртой я, а за мной Су-су. Последней же шла Таня, а на задней скобочке её ошейника болталась ни к чему не пристёгнутая вторая цепочка. Можно было подумать, что нас выстроили по росту, однако Су-су была чуть пониже меня. Понятное дело, Санди поставила её между страшной Мелани Спайк и менее страшной Таней, зато Таня была у неё за спиной и от неё просто исходила неприязнь к предательнице. Поэтому Су-су вела себя смирно, наверное понадеялась что её попросту продадут, как и намекали. Да и то сказать, чего она сейчас могла поделать, закованная, заткнутая кляпом и окружённая со всех сторон?
Цепи наши были устроены так, что почти не стесняли движений, не говоря, конечно, о шейной соединительной цепи. Но это до тех пор, пока мы шли мелким шагом по ровной дороге. Но вскоре нам пришлось пробираться по крутой каменной лестнице, вот тут-то ножные кандалы начали отравлять нам жизнь. Как оказалось, ножная цепь вовсе не предназначена для задирания ног на разный уровень. Мы принялись «черт-у-каться» и копошиться, дёргая друг друга, но Санди это молча терпела и даже никого из нас не стегала ни плёткой, ни литоной. Впрочем, на этой лестнице и зрителей-то не было. Зато преодолев лестницу, мы сразу выбрались из трущобного района и оказались на приличной дороге вдоль набережной. Хотя, какая ещё набережная, если мы влезли на гору? Просто здесь шёл каменный бордюр за которым клубился густой туман и не просматривалось никаких строений. А вдоль бордюра тянулась широкая пешеходно-проезжая полоса. Это потому что по ней вперемешку двигались как пешеходы, так и экипажи запряжённые девушками в разнообразных сбруях и в разных количествах. Всё это я уже наблюдала в Гедониксе, поэтому просто трудно было представить, что здесь всё наоборот, и это презренные Нолы раскатывают на Госпожах ламиолах. С виду, так и не разберёшь. К тому же, сходство усиливали то и дело попадающиеся на глаза патрули с палками. Этих так и вообще было не отличить от Гедонисских наёмных блюстителей.
Тут я обратила внимание на не совсем здоровое количество арестованных. Эти тоже были весьма разнообразны. Вот, например, пара охранников ведёт связанную девушку с арестантским кольцом продетым в нос, причём, ведёт за цепочку пристёгнутую к этому самому кольцу. Зато ведёт вежливо, не пиная, не погоняя и не ругая на ходу. А вот другая крайность. Арестанток целая колонна, все они голые, да ещё закованы в большие деревянные колодки, в дырке шея, а руки в стороны. Колодки скованы за углы парами толстых цепей, во рту у девушек металлические затычки, в носу кольца, а на ногах тяжёлые цепи волочащиеся по мостовой. А охраны-то больше чем самих арестанток! И ругаются, и дерутся плётками и палками. Да ещё на нашу процессию покосились с нездоровым интересом.
А вот и остановили. Очередной патруль загородил дорогу Санди, но она тут же показала какие-то таблички, и дураки отвязались. Вскоре мы свернули в поперечную улицу и снова поползли в гору. Здесь уже была пешеходная дорожка по краю, и правильно. Потому что отдельные психические наездницы скакали сверху вниз с попросту опасной скоростью. Правда, и встречных не было. Наверное, дорога была с односторонним движением и давала возможность благородным Госпожам разогнаться до приличной скорости и прокатиться с ветерком. В самом деле, не ехать же каждый раз на ипподром, или какой у них тут аналог полосам скоростного движения в Гедониксе? Я поймала себя на том, что всё время сравниваю местные обычаи с Гедонисскими. И когда это я успела стать такой патриоткой? Хе-хе.
Ага, стоп-машина. Мы выбрались на ровное место и повстречали шлагбаум. А возле него топталась приличная охрана. По крайней мере, у начальника было на слабое пузо и начищенные бляхи на плечах. Я ещё подумала: «Вот приличный жених для Свуппи». А что, этот командир ей наверное бы понравился. Даже мне приглянулась его выправка и деловой стиль. Он не просто заслонил дорогу Санди, а учтиво поклонился и попросил предъявить документы. Рассмотрел таблички, бегло оглядел нашу процессию и сказал:
-По какому делу, уважаемая Госпожа?
-Я торговая посредница и выполняю поручение благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии Мона-Генози, – объяснила Санди.
-А точнее? – спросил начальник.
-Точнее? – изобразила удивление Санди. – Ах, да, политическая обстановка. Да, я понимаю. Хорошо, могу и подробнее. Уважаемая благородная Госпожа Апполинария-Эпинолия Мона-Генози поручила мне приобрести для неё партию качественных рабынь на оговоренную общую сумму. Я выполнила её поручение и теперь мне необходимо доставить заказанный товар и получить условленную оплату.
-Шестерых? – зачем-то уточнил начальник.
-Заказчица не оговаривала количество, – ответила Санди. – Она полагалась на мою компетенцию в выборе соотношения цены, качества и количества.
-Сумма, наверное, была значительной?
-Естественно, – подтвердила Санди, – но не станете же вы требовать чтобы я эту сумму назвала?
-Ну да, коммерческая тайна, – согласился блюститель. – Я смотрю, девушки совсем как новые. Вы одежду и цепи для них тоже приобрели?
-Как же иначе? Ну, мыслимо ли приводить партию товара приличной заказчице в голом или оборванном виде!
-А чего это вдруг эта оригиналка, Госпожа Апполинария, надумала завести себе рабынь?
-Возможно, ей наконец надоело оригинальничать? – предположила Санди.
-Шестеро, – задумчиво повторил охранник.
-Ну да, – подтвердила Санди, – а что вас смущает?
-А? Да нет, ничего. Неплохо смотрятся, только задняя несколько великовата.
-Это хорошая ездовая девушка, – сообщила Санди. – Вы же знаете, теперь модны коляски запряжённые одной рабыней. Стало даже трудновато купить качественную сильную девушку для катания по разумной цене.
-Правда? – сказал начальник. – Впервые слышу.
-Ну, как же! – удивилась Санди. – Разве Униолы Господина не выпрашивали ещё у него новую одноместную коляску?
-Униолы? А, мои Униолы! Ещё чего! Пускай пешком ходят. Ещё не хватало им коляски покупать.
-Ну, если так, тогда вы конечно можете и не знать модных тенденций в этой области.
-А пятая чего так таращится? – спросил начальник. Ему точно было нечем заняться.
-Номер пять! – строго сказала Санди и стегнула литоной Су-су, – я тебе чего говорила?! Глаза опустить! Толу не жевать! Ладони вместе! Смотри у меня, бездельница!
-Номер пять пугливая, – пояснила Санди. – Такие хороши для домашней работы и для демонстрации строгости Госпожи.
-Пожалуй, – согласился Начальник. – Вот, четвёртая хороша. А какой она масти?
-Эта для постели, – небрежно отрекомендовала меня Санди. – Крашенная.
-У! – невольно вырвалось у меня при такой явной клевете.
-Номер четыре старовата, глуповата, но достаточно холёная, а главное, похотливая. Просто не способна существовать без Оллитары и секса, – добавила Санди, –за Оллитару что угодно сделает.
Я чуть не поперхнулась кляпом, но сумела промолчать, только стыдливо потупила глазки.
-Понятно, – успокоился блюститель. – Как жалко, однако, что симпатичные рабыни, как правило, глупы как пробки и не в меру похотливы. Оллитары на них не напасёшься.
-Ну, Господин, такова уж природа ламиол, – посочувствовала его проблемам Санди.
-А третья что, негритянка?
-Полукровка, – подтвердила Санди. – Модная экзотика. Впрочем, и в остальном вполне сносна.
Сарра стояла ко мне спиной, но я всё равно заметила как она бросила быстрый взгляд на Санди.
-А вторая для чего? – спросил блюститель. – Чего-то она мелковата, да и потрёпанная по сравнению со своим платьем. Зачем такая благородной Госпоже?
-Ха-ха, – сказала Санди. – Эта-то важнее всех других. Да вы может быть о ней слышали? Её когда-то звали Виолеттой Сноллер.
-Э… - призадумался начальник. – Действительно. Где-то я про такую слыхал. Позвольте, та самая бывшая Униола Хронваргера Оллитариса? Которая из хесостана стрелять умеет? Не думал я, что она такая вот невзрачная.
-Ну, она достаточно терпимой внешности. Я бы её невзрачной всё-таки не назвала. А лучшей телохранительницы за разумную цену и не найти. А если уж заказчица окажется с излишне тонким эстетическим вкусом, так что за проблема? А наголовники и намордники для девушек на что?
-Надо же. Я думал, что эту Униолу давно пристроили.
-Вот я и пристроила, – похвалилась Санди. – Разве, нет? Быть рабыней благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии, разве это не достаточно почётно даже для бывшей Униолы?
-Как сказать, – усомнился Начальник. – Впрочем, если уж оказывается что у неё такая, вот внешность… Ну а первая-то для чего? Это же вообще почти что коротышка.
Мери промолчала, а Санди тут же пояснила:
-Номер один умная. Правда, в постели почти что никуда не годится, но ведь её заказчица благородная Госпожа. Уж конечно, ей иногда и интеллектуальное общение понадобится. Да и модно, опять же.
-Что модно? – не понял блюститель.
-Модно держать на своей цепочке и в ошейнике со своим именем умную рабыню. Демонстрировать её интеллект. Имея такую рабыню можно многократно демонстрировать превосходство интеллекта Госпожи Нолы над любой ламиолой, какой бы развитой умственно та ни была.
-А, вон чего, – догадался блюститель. – Это, да, хотя я насчёт интеллекта Госпожей… Ну, то есть, я хотел сказать, неплохо бы ещё если бы у рабыни с высоким уровнем умственных способностей и внешние данные были бы на высоте.
-Это очень редко. Не бывает рабынь безупречных во всех отношениях. Вот, хотя бы эта пресловутая Мелани Спайк.
-Мелани Спайк? – насторожился блюститель, – а что, Мелани Спайк?
-Ну, я своими глазами её не видела, – ничуть не смутившись наврала Санди, – но мне говорили, что она очень красива, и в то же время просто неправдоподобна умна. И что же? В результате, она мерзкая бунтовщица! Вот вам и сочетание красоты с интеллектом.
-Хи-хи-хи, – развеселился блюститель. – Да не такая уж эта девка и бунтовщица, как тут говорят.
-Да что вы такое говорите?! – возмутилась Санди. – Как же, не бунтовщица?!
-Да так, что, в принципе, она ничего сильно противозаконного и не сделала, скорее наоборот. Ведь есть же закон о том, что с рабынями следует хорошо обращаться? Вот некоторые нарушительницы этого закона и поплатились слегка при её помощи.
-Признаться, Господин, я просто поражена вашими словами, – сказала Санди. – А как же тот случай с блюстителями, о котором мне, право, даже и упоминать неудобно?
-Об изнасиловании двух функционеров службы блюстителей из третьего отделения? – ничуть не смутившись уточнил начальник. – Знаете, они сами виноваты были. Эти деятели из третьего отделения слишком много на себя берут. Представляете, вместо того чтобы оперативно передавать задержанных следственным органам, они взяли за моду собственноручно производить дознание, а его результаты использовать к собственной выгоде.
-Э… - сказала Санди, – я не особенно поняла. Так вы что, эту Мелани Спайк одобряете, что ли?
-Она правильно сделала, – сказал блюститель. – Другой вопрос, как это ей удалось? Но, вы подумайте, это же позор когда должностные лица, по сути, предают интересы Государства. А в результате, страдают невинные граждане, а многие преступники попросту откупаются! И от кого? Даже не от следственных и судебных органов, а от уличных патрулей! А тут оказалось, что это третье отделение даже пытку применяет! Естественно, без всяких законных санкций и контроля комиссий!
-Это… - сказала Санди, – и действительно, что за ужас! Неужели это правда?
-Уж это точно. Вышел крупный скандал. И, уж конечно, никого эта рабыня не насиловала, а просто усадила двух мерзавцев задницами на их же собственные пыточные приспособления. Нет, вы представляете? Пыточные приспособления прямо в административном кабинете! Да ещё, одно из них напрямую запрещённое законом, - так называемый, задний штырь!
-Э… Задний? – переспросила Санди. – Я не специалистка, конечно, но, похоже, это, в самом деле, несколько напоминает изнасилование?
-Точно, – согласился блюститель. – В результате, все эти мерзавцы из третьего отделения стали посмешищем, и по заслугам им!
-Ну, знаете! – возмутилась Санди. – Позвольте сказать, я вовсе не разделяю вашего веселья.
-Но разве не справедливо вышло?
-Не имеет значения! – сухо сказала Санди. – Если какие-то службы нарушают закон, с ними и разбираться должны соответствующие органы. А вы одобряете самоуправство какой-то дерзкой ламиолы! Да вы что, не понимаете? Сегодня ламиола мерзавцев наказала, завтра она законопослушных граждан по своим понятиям судить начнёт, а послезавтра здесь новый Гедоникс появится!
-Ну и что? – совершенно спокойно заявил начальник. – Насколько я знаю, в Гедониксе блюстителям хорошо платят, да и не зажимают зарплату под всякими надуманными предлогами.
-Но не одними же деньгами определяется смысл жизни!
-А чем ещё?
-Знаете, Господин, - сказала Санди, - может, я уже пойду? А то, моя заказчица наверное заждалась.
-Ну-ну, – глубокомысленно процедил начальник, но дал указание поднять шлагбаум и пропустить нас.
-У? – сказала Мери когда мы несколько отдалились от пропускного пункта и слегка дернула шеей поводок.
-Да просто провокатор, – проворчала ей в ответ Санди. – Ишь, принялся Гедоникс расхваливать, сволочь толстопузая. Не на ту напал. Значит, не изнасиловала, а просто посадила на кол, да?
Я промолчала, впрочем, она ко мне и не обращалась, а просто рассуждала сама с собой. Теперь мы шли по малолюдной зоне, зато сама эта зона была очень даже неплохо спланирована. Дорога здесь была широкой, с одной стороны ограниченной бордюром, а с другой широкой полосой урбанизированных садиков, в глубине которых угадывались одноэтажные особнячки. Далеко идти не пришлось. Вскоре мы остановились у ажурных металлических ворот и Санди надавила на кнопочку. Через минуту ворота плавно сместились в сторону, и мы зашагали по узенькой аллее закончившейся у парадного входа в домик средней степени фешенебельности. Тут же навстречу нам вышла девушка в платье очень похожем на наши, в таких же цепях, только без поясного и шейного колец и без затычки во рту.
-Привет, – сказала она подошедшей Санди. – Ну как?
При этом она даже не подумала кланяться или называть Санди Госпожой, хотя и являлась, по всей видимости, местной рабыней. По крайней мере, на ней был ошейник с мелкой надписью, которую я издалека не разобрала. Зато её личико показалось мне знакомым. Уж эти мне знакомства!
-Удачно, – доложила Санди. – Ну, если не считать небольшой драки.
-А стоило? – спросила девушка.
-Так ведь это не я, это всё они, – указала Санди в нашу сторону. – Мало того, что подрались, ещё и пленницу захватили. Так что, кончилась твоя кухня, теперь для чёрной работы рабыня есть. А ты начальница.
-Хи-хи, – сказала девушка. – Ещё одна Нола?
-Ламиола, – возразила Санди. – Вон та, вторая сзади. Доносчица.
-Вон чего! – другим тоном сказала девушка. – Доносчица. Понятненько.
-Вот, – сказала Санди и извлекла из под своих покрывал знакомый намордник. – Полезная штучка для предательниц.
-Это кстати, – обрадовалась девушка. – Уж она у меня пожалеет, что на свет появилась.
-Пошли, – Санди дёрнула за цепочку и повела нас внутрь дома. А девушка придержала дверь, чтобы наш невольничий караван не зацепился по дороге. А когда я проходила мимо, она зачем-то дополнительно хихикнула. И что же такое с моей памятью?
Мы прошли по коридору и оказались в большой комнате с несколькими входами. Тут я заметила сверху знакомый потолочный рельс который шёл по кругу и имел ответвления для каждого выхода. Мебели почти не было, а окошки находились под потолком и были маленькими, да ещё зарешеченными. Кроме того, на стенах ещё имелось несколько прочно приделанных колец. Санди и девушка отстегнули от общей связки Су-су и тут же внатяжку приковали её за шейную цепочку к кольцу, почти что повесили. Су-су вытянулась во весь рост и таращилась испуганными глазами. А Санди пристегнула Таню к моей шее и сказала:
-Сначала пойдём, познакомимся с хозяйкой. Всё-таки, давайте вести себя как гости, насколько окажется возможным.
Тут они с девушкой принялись освобождать нас от ремешков и кляпов. Вынули у всех платки, не считая Су-су, и повесили на просушку на стенную решётку. Потом продули нам рты из баллончика и дали возможность размять челюсти.
-И что это всё… - начала Таня.
-Не всё сразу, сестра, – перебила Санди. – Пока что мы тут вроде как рабыни. А рабыня без разрешения не говорит, так?
-Хм, – сказала Таня, но больше ничего не добавила. А Сарра и Мери хихикнули.
-Итак, идём к нашей хозяйке, – повторила Санди и потащила нас в один из коридоров, самый широкий. Мы миновали пару промежуточных комнат и, наконец, оказались в светлой и роскошной спальне с большой роскошной кроватью на которой в роскошном пеньюаре сидела роскошная… Тут я разглядела что если эту женщину и можно было назвать роскошной, то сидела она на упомянутой кровати совсем не роскошно. Это потому что она была прикована к ножке кровати длинной цепью за ногу, руки у неё были связаны за спиной розовой лентой перекрещивающейся спереди под шеей, а во рту торчала крепкая пластмассовая затычка с дырочками. А ещё, она таращила глаза и, о, Господи, тоже кого-то мне напоминала.
-Сёстры, - сказала Санди, - позвольте представить вам нашу хозяйку, благородную Госпожу Генозиса, Госпожу Апполинарию-Эпинолию Мона-Генози. В связи с известными обстоятельствами, нам пришлось воспользоваться гостеприимством этой Госпожи Нолы, и, я думаю, что обращаться нам с нею следует со всей возможной учтивостью.
-У!-У!-У! – произнесла ответное слово связанная Госпожа и сердито засверкала глазами.
-Познакомьтесь со своими новыми рабынями, Госпожа, – указала на нас Санди, совершенно не смутившись такой реакцией хозяйки. – Теперь у вас достаточно рабынь, чтобы одна или две из них постоянно служили вам. Думаю, в связи с этим, вскоре мы сможем не держать вас связанной, а ограничиться пристёгиванием к унитоле и толой для рта.
-У!! У!! – заявила Госпожа, принялась извиваться и затрясла ногой с прикованной к ней цепью.
-Успокойтесь, – более строгим голосом сказала Санди. – Перед вами семеро ламиол, а вы ведёте себя как неврастеничка. Благородная Госпожа должна сохранять самообладание и достоинство, особенно перед презренными ламиолами, как бы уж там не повернулись обстоятельства.
Что удивительно, эти слова подействовали. Госпожа перестала корчиться, расслабилась, в её взгляде появилось высокомерие и она веско сказала:
-У!
-Вот, другое дело, – одобрила Санди. – Посмотрите, каких великолепных девушек я привела. Скоро они будут носить ошейники с вашим именем и законным номером. Как только вы подадите соответствующее заявление в комиссию, а также приложите к заявлению соответствующую случаю денежную сумму.
-У!
-Не стоит жадничать, Госпожа. Право, ваш доход и ваш статус вполне позволяет вам некоторое время содержать шестерых девушек-рабынь, даже и без назначения ренты.
-У!!
-Грабёж? Позвольте, девушки действительно будут заботиться о своей Госпоже, кормить, поить, одевать и гулять водить. Повторяю, такой Госпоже как вы нужно не жадничать, а наслаждаться жизнью. Уверяю вас, вам понравится. Но уж конечно, о плётке вам придётся позабыть. Плётка теперь предназначена для вас и полностью зависит от вашего разумного поведения.
-Ху-ху-ху! – сказала Госпожа.
-Ну, бросьте печалиться, новая сторона жизни может оказаться гораздо лучше прежней.
-У!!! – внезапно завопила Госпожа и яростно затрясла ногой, словно бы хотела не сорваться с цепи, а стряхнуть эту цепь на пол. Нога у неё была левая. Левая? А какая разница, левая или правая?
-Привыкайте, – спокойно сказала Санди. – В Гедониксе нет этого глупого запрета. Напротив, там вам откроются широкие возможности для естественных интимных удовольствий.
Тут пленная Госпожа так выпучила глаза, так завопила и так яростно принялась бороться с перевязывающей её лентой, что мне бы должно было стать страшно. А мне, в связи с неправильно устроенной головой, вдруг стало её жалко, потому что я смутно начала догадываться о хитроумном содержании плана Сильвии-Аллисандрии по достижению Гедоникса.
-Госпожа Санди! – сказала я, – да прекратите же мучить эту девушку! Ну, нельзя же так.
-Видите? – сказала Санди, – ваша новая рабыня искренне вам сочувствует. Поверьте, никакие мы не злодейки, просто хотим свободы и справедливости.
К этому времени Госпожа выдохлась и обессилено откинулась на подушки, по-прежнему связанная и прикованная за ногу, а по её щекам потекли слезинки.
-У-у-у-у… - заныла она, а я дёрнулась в сторону кровати и потащила за собой Таню и Сарру. Я просто хотела вытереть ей слёзы и погладить по лицу. В первый момент мне показалось, что она поняла мои намерения, и в её глазах даже промелькнул намёк на благодарность. Как вдруг, она вытаращила на меня глаза, распахнула их на неправдоподобную ширину и так завопила, что, к всеобщей неожиданности, затычка выскочила у неё изо рта и стукнула меня по лбу. При этом почему-то раздался гулкий звук, как будто один или даже оба столкнувшихся предмета были пустыми внутри. Понятное дело, я отскочила и даже чуть снова не упала на попку. А странная благородная Госпожа Апполинария-Эпинолия Мона-Генози свалилась с кровати и попыталась отползти в дальний угол, до упора натянув цепь. При этом она вопила:
-Спасите, помогите! Режут! Режут, режут, режут!
Чего-то знакомое было в этой её реплике. Ну, до безобразия знакомое. Я даже чуть не вспомнила, буквально была на грани, но память снова нагло ускользнула. А Санди схватила Госпожу за волосы, вздёрнула на колени и заорала:
-А ну, прекратить! Кому говорю?! Ты, девка По-пи, чего орёшь?! Что мы тебе сделали?!
-Госпожа! – завизжала благородная Госпожа Апполинария-Эпинолия Мона-Генози-По-пи, извиваясь так, словно хотела спрятаться от меня за ногами Санди. – Что хотите сделаю, только уберите эту девку, Госпожа!
-Молчать! – рявкнула Сильвия, – плётки захотела, Нола поганая?!
-Хоть плётки, хоть чего! Только уберите её, Госпожа!
-Да я ничего… - попыталась я прояснить ситуацию, но вышло ещё хуже. Госпожа По-пи завопила:
-А-а-а-а-а-а!
А потом принялась чего-то лепетать, как мне показалось, очень бестолково.
-Я говорила! Я всем говорила! – верещала она. – Так никто же не верит, все только смеются! Я им через рабынь, через подруг, так даже рабыни смеются! Да как я ещё могла? Меня саму чуть сумасшедшей не посчитали, а сумасшедшим кто поверит-то?! Ну, я же всё сделала, пыталась изо всех сил, правда же! За что меня резать? Почему меня резать? Спасите! Режут!
-Тихо! – рассердилась Санди. – Кто кого режет?! Никто же никого не режет! О, Оллитара, не хватало ещё чтобы эта девка свихнулась!
Она встряхнула Нолу и почти ласковым голосом спросила:
-Ну, чего ты испугалась, глупышка, ну? Кого ты испугалась?
-Её, – недвусмысленно указала на меня носом Госпожа. – Пожалуйста, Госпожа, не надо, Госпожа!
-Чего не надо?
-Не отдавайте меня этой девке… Ой! Этой, Госпоже, Госпожа! Она меня зарежет!
-Ну что ты городишь? – терпеливо сказала Санди. – Да чем, и зачем она тебя зарежет? Это хорошая, добрая девушка, я её давно знаю. Ну? Может, ты её с кем-то спутала?
-Это она, точно она! – заныла Госпожа. – Она меня зарежет!
-Да чтоб тебе в грязи утонуть! – рассердилась Санди. – Да кто такая по-твоему эта девушка?
-Мелани Спайк, – пискнула Госпожа. – Она меня зарежет. Она так и сказала: «Зарежу, зарежу, зарежу»!
-Мелани Спайк, – задумчиво проговорила Сильвия. – Мелани-Спайкия… Ну, похоже. Слушай, Мелани, в чём тут дело?
-Я не знаю, – честно призналась я.
-Но ты же не хочешь её зарезать?
-Что ты? – сказала я. – Да я её и не знаю даже.
-И-и-и-и-и… - снова заскулила Госпожа По-пи.
-Времени-то нет, – посетовала Сильвия-Аллисандрия. Она приподняла пленницу, усадила её на кровать и даже погладила по волосам. – Послушай меня, По-пи, я тебе своей сталью клянусь, никто из нас тебя не тронет. Ну, давай успокоимся, а? На кроватку приляжем, отдохнём? Вот, - подобрала она валяющуюся на кровати затычку, - толу в ротик возьмём, хорошо?
-И-и-и-и-и…
-Ну, ротик открой пожалуйста? Вот так, вот и хорошо. Я тебя никому в обиду не дам, правда.
-У-у-у-у…
Тут Сильвия-Аллисандрия с сомнением поглядела на затычку, потом достала розовый шнурок, пропустила его через дырочку кляпа и осторожно перевязала Госпоже ротик. А потом уложила её на кровать, подтянула туда же большую часть ножной цепи, чтобы она не оттягивала щиколотку, накрыла пленницу одеялом, взяла нашу цепочку и потащила нас из спальни. А выведя в большой зал сказала:
-Подождите здесь.
А сама пошла обратно. Все мои подружки уставились на меня со сложным выражением лиц. Мери с непониманием, Таня с жалостью, Сарра с любовью, как всегда, а Сара с одной буквой, как мне показалось, с иронией. Но тут к нам подошла девушка которая нас встречала, а у ней на цепи семенила скованными ножками испуганная предательница Су-су. Цепи на ней были уже не те, а короткие и тяжёлые, а на голове намордник. На шее же лёгкий ошейник, наверное тот самый, что прежде красовался на шее у самой девушки, а написано там было: «Я Пу-пу, рабыня и собственность благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии Мона-Генози 541-Г-266».
-Ну что, девушки, узнали меня? – спросила она.
Сарра и Сара скромно промолчали, Таня сказала: «Э…», а Мери кивнула и сказала: «Да».
-А вы? – обратилась ко мне девушка.
-Простите, Госпожа, – сказала я, – где-то я вас видела, только с памятью у меня чего-то плохо в последнее время, вы уж извините.
-Ерунда, – улыбнулась девушка. – Да вы приглядитесь ко мне получше.
Тут она стащила косынку и встряхнула головой, выпуская на свободу кучу мелких чёрных завитушек.
-О! – сказала я, – да вы же… Вот, чёрт, не помню.
-А так? – спросила девушка, сделала страдальческое лицо и схватилась за голову.
-Башня! – догадалась я. – То есть, Госпожа Башня, э… то есть, простите… Вы та самая девушка, что на конкурсе ведущей прикидывалась!
-Точно, – подтвердила Таня. – Госпожа Башня. Хи-хи-хи.
-Хи-хи-хи, – сказала в ответ девушка. – А вообще-то я Джулия Морено.
-Вы Испанка? – поинтересовалась Мери.
-Англичанка, – сказала Джулия, – но наверное у меня были Испанские предки, ну, или Португальские. Да, какое это имеет значение? Подруги звали меня Жу-жу, так ведь проще, правда?
-Кажется, все заговорщицы теперь в сборе, – сказала я, – или я ещё кого-то не знаю. А вы, Жу-жу, очень талантливо на конкурсе держались. А зачем вы всё время изображали, будто у вас с головой плохо?
-Так ведь и в самом деле плохо, – сказала Жу-жу. – Да вы же знаете, почему. Счастье, что я вообще в живых осталась.
-Э? – растерялась я, – я знаю? Простите, как-то не припомню.
-Да вы же там были, когда мы вниз прыгнули.
-Я была? Правда? А где я была?
-Ну, там, на карнизе. Разве вы не помните?
-На карнизе? С которого вы прыгали?
-Ну да.
-Это… - сказала я, – а зачем вы прыгали, и куда?
Тут, наконец, Жу-жу догадалась, что я девушка с большими странностями, и соответственно на меня поглядела. Но потом сама что-то вспомнила и сказала:
-Знаете, тут такая жизнь, что повредиться головой можно запросто. Вот и у меня, если и нет потерь памяти, так головные боли и утомляемость, но, я думаю, это со временем пройдёт.
-Надеюсь, – сказала я, – если только нам ещё дополнительно от кого-нибудь по головам не достанется.
В этот момент вернулась Сильвия-Аллисандрия. Она тоже на меня странно поглядела, а потом сказала девушке:
-Жу-жу, займись-ка ужином, а заодно и нашу кухонную девку повоспитывай. А то, сёстры явно проголодались. Да и я.
-Слыхала, девка? – сказала Жу-жу и треснула Пу-пу-Су-су палкой под зад. – Марш на кухню!
Пу-пу пискнула и поволокла свою цепь на кухню и дальше, подгоняемая той же палкой.
А Санди обратилась к Мери, Тане и Сарре:
-Вы, сёстры, пока отдохните. Из дома вам никуда нельзя, ну, по крайней мере, до тех пор пока ваши ошейники не будут готовы. Давайте пока отдохнём, поедим, а потом уже всё обсудим. А с тобой, Мелани, надо поговорить. Госпожа По-пи очень странные вещи рассказывает.
-Я же тебе говорила, что это не она, – вдруг сказала Сара с одной буквой.
-Вот и надо поговорить, – повторила Санди расстёгивая наши шейные цепи и отсоединяя нас друг от друга.
-А у Мелани от нас секретов нет, – сказала Таня.
-Вот и хорошо, – ответила Санди, – только тут не в секретах дело.
-А в чём? – спросила Мери.
-А в чём, я и сама ещё не знаю, – сказала Санди. – А вы, если не устали, так пойдите, Жу-жу на кухне помогите.
-С одной кухни на другую? – спросила Сарра. – Снова под чьё-то командование?
-Да, – проговорила Санди, – под моё. Я тут стратег. Может, кто-то возражает? А? Вы, сестра Сарра?
-Пока что нет, – сказала Сарра, – только, давайте сразу уточним. Я рабыня моей Госпожи Мелани, понятно? Нравится это кому, или нет. Вот так. А больше ничьей рабыней я быть не желаю. И неважно, в Гедониксе мы, или где ещё.
-Сестра, - вздохнула Санди, - давайте, всё-таки потом? Нам с сестрой Мелани и с сестрой Сарой, действительно нужно кое-что выяснить.
-А мы, значит, помешаем? – спросила Мери.
-Да, сестра. Потому что выяснить нужно срочно. А объяснять вам с самого начала придётся долго.
-Это правда, – согласилась и я. – А если вы меня опять по ходу разбирательства в колодки законопатите?
-Да ладно тебе, – сказала Таня. – А вот, мы тогда пойдём на кухню и поедим. А то, неизвестно когда начальство покормит. Лично я тот собачий корм от Госпожи Свуппи за еду не считаю.
-Пойдём, – согласилась Мери. – Я так голодна, что готова эту предательницу Су-су съесть не зажаривая.
-У! – испугалась на кухне Су-су. Даже с такого расстояния расслышала.
-Давайте всё-таки называть эту негодяйку Пу-пу, – предложила высунувшаяся из кухни Жу-жу. – Я её переименовала в целях конспирации.
Тут Таня, Мери и Сарра отправились на кухню, а я , Санди и Сара зашли в небольшую комнату, наверное предназначенную для дежурной прислуги благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии, и уселись на скромные стульчики.
-Послушайте, - сказала я, - мне все эти цепи, пояса верности и ошейники уже надоели. Что, даже сейчас всю эту мерзость снять нельзя?
-Нельзя, – коротко разъяснила Санди. – Скажи, Мелани, ты вот эту девушку знаешь?
И указала на Сару.
-Ну, она в охранника стреляла, а потом нас по улице вела. Что за дурацкий вопрос?
-А раньше ты её не встречала?
-Не припомню.
-То есть, ты не сидела с ней в кабаке, не пила и не обсуждала устройство Вселенной?
-Не припомню такого, – призадумалась я. – Устройство Вселенной? Пила? Ну, я не пьяница, вообще-то, но если напьюсь, кто его знает? Может, и устройство Вселенной обсуждать начну.
-Ну, не она это, не она! – сказала Сара. – Это же всё и объясняет.
-Но это же она! – сказала Санди с отчаянием в голосе.
-Да почему ты так уверена?
-Да потому что я знаю… Чувствую!
-А… - сказала Сара, – любовь.
-Да, любовь! – согласилась Санди и стиснула руки. – Я её люблю, и это чувствую. Если бы это была не она, я бы почувствовала!
-Ерунда, – заявила Сара. – Просто они похожи, а ты, со своей любовью, нормально разглядеть ничего не можешь.
-Я не гляжу, я чувствую! – сказала Санди.
-Да никакой такой любви и не существует! – рассердилась Сара. – Всё это бред, то есть, просто физиологические процессы в организме! Вот тебе твоя физиология и туманит мозги, чего тут не понять?
-Заткнись, Нола, – сказала Санди, – что ты понимаешь в любви?
-Нола? – удивилась я. – А она что, Нола?
Но меня никто и не подумал слушать.
-Что я понимаю в любви?! – возмутилась Сара. – Да уж побольше тебя понимаю, ламиола!
-В любви? – уточнила Санди. – Хи. Хи. Хи.
-Над собой лучше посмейся, – сказала Сара.
-Ты, Нола, чего-то там понимаешь в любви? А сама же говорила, что даже запрета не нарушала?
-Да, не нарушала! – рассердилась Сара. – Сколько повторять? Зато потом… Неважно. Кому я это говорю? Да ты наверное ни разу в жизни с настоящим Квинглером не ложилась!
-А зачем ложиться? – спросила Санди. – Этих Квинглеров у нас достаточно на цепи сидит, чтобы Оллитары хватало.
-Вот, точно говорят! – с досадой сказала Сара.
-Чего точно говорят?
-То, что если какой ламиоле чего тупое в голову взбредёт, так палкой не вышибешь! Оллитара, это ведь даже не главное!
-Конечно! Любая Нола так скажет. Для Нолы–то конечно, не главное!
-Да какая разница, Нола или ламиола?! – завопила Сара. – Как можно не понять такой простой вещи, что с мужчиной нельзя обращаться как с нефтяной скважиной! То есть, обращаться-то можно, но никакого здорового удовольствия так не получишь!
-Ага, зато с помощью тех игрушек, которые ворохом из Нолы высыпаются, стоит лишь её за ноги потрясти, можно полноценное удовольствие получить, да?!
-А чего делать, если запрет?! Между прочим, этот запрет ради вас же, ламиол и придуман!
-Ну да, придумали, и ламиол не спросили!
-Знаешь, когда ламиолы начинают к любви законодательство пришивать, так сплошные извращения получаются!
-Это какие-же такие извращения?!
-А такие, что мужчин на цепь сажают, а сами лесбиянствуют!
-А ты… А ты почему в мою личную жизнь лезешь?!
-А потому что ты своей личной жизнью другим жизни укорачиваешь! Когда надо, и когда не надо!
-А ты что, стратега Белого воинства Свободы и Справедливости собираешься тактике и стратегии обучать?!
-А знаешь, где больше всего этой самой Свободы и Справедливости?! На кладбище!
-Где?! – сказала Санди и начала приподниматься со стула. Впрочем, возможно, она даже и не знала, что такое кладбище.
-Тихо! – заорала я. – Тихо, вы обе! Да вы обе ничего в любви не смыслите! В смысле, по сравнению со мной! Потому что не понимаете, что есть гораздо более важные вещи!
-Э? – растерялась Сара.
-Это… - растерялась и Санди. – А какие вещи?
-Такие! – сказала я. – Значит, говорите будто я обсуждала в кабаке устройство Вселенной?
-Ну, то ли ты, то ли не ты, – разъяснила Сара.
-Это несущественно, – объяснила я. – Существенно другое. С кем обсуждала, с тобой?
-Ну да, только…
-И как устроена Вселенная? Выяснили?
-Вообще-то нет, – ответила Сара.
-Так, – сказала я. – Что при этом пили? Вонючку?
-А какая разница?
-Принципиальная!
-Ну, не помню точно. Кажется, пили вино. Но много. А потом отвар, это точно. У Скунса отвар такой, что круче вонючки. Он, наверное, его из своих вонючих почек делает.
-Вот! – сказала я. – В этом и была ошибка. Нужно было пить вонючку.
-Серьёзно? – спросила Сара. Похоже, она и меня посчитала идиоткой, раз уж я тоже ламиола.
-И ничего смешного нет! – возмутилась я. – Вот ты, если Нола, то…
-Что?
-Нолы считают, будто они намного умнее ламиол, так?
-Ну, это нетактично, конечно, когда…
-К чёртовой матери тактичность! – заявила я. – Не тот момент чтобы соблюдать всякие тактичности… Тактичности? Токсичности… О! Конечно! Значит так, скажи-ка мне, умница, ведь вонючка это суррогат?
-Суррогат? – не поняла Сара.
-Ну, самогон, короче, пойло кустарного исполнения, достаточно грязное и вредное для здоровья, да?
-Вот именно. А ты говоришь…
-А ты не перебивай! С мысли собьешь. Короче, вонючка токсичная. Слово-то такое знаешь?
-Э… Да! – сказала Сара.
-И если вонючки напиться, - продолжала я, - то могут случиться галлюцинации?
-Ну, смотря сколько выпьешь. Можно и откинуться.
-Так вот что я вам скажу! – заявила я. – Теперь мне всё ясно, вот что скажу!
-Ясно, – повторила Санди. – Это хорошо, только вот…
-Что?
-А что тебе ясно?
-Это трудно объяснить, – важно сказала я. – То есть, это можно было бы объяснить кому другому, а вам, я даже и не знаю.
-Это почему же? – возмутилась Сара.
-А потому что одна из вас влюблённая в меня головорезша, у которой мозги затуманены гормонами…
-Э… - проскрипела Сильвия-Аллисандрия.
-… а вторая тупая Нола, убеждённая что все ламиолы дуры, вот почему!
Тут повисла напряжённая пауза, после которой Санди сказала:
-Мелани права. Мы обе погорячились. Но лично я теперь успокоилась. Мелани, я тебя не считаю ненормальной, и никогда не считала. Я не знаю, пойму ли то, чего ты там поняла, но я постараюсь. Ты всё-таки попробуй объяснить. А Сара, она действительно умная, хоть и Нола. И она тоже не считает, что ты дура. Так, Сара?
-Так, – сказала Сара. – Что Мелани дура, я не считаю, но считаю, что эта Мелани всё-таки не та Мелани.
-Не та, какая? – заинтересовалась я. – В смысле, какая, не та?
-Понимаешь, - сказала Сара, - это в зависимости от того, чего тебе стало ясно? Давай, ты расскажи, а о том, что ты не та, потом, а?
-А о том, потом?
-Да, потом.
-Ладно. Но чтобы не увиливать! Потом. О том.
-Ни-ни, – пообещала Сара.
-А ты, Госпожа Санди, не будешь считать, что я в подвале без причины напилась?
-Не, не буду, – пообещала Санди. При этом они обе глядели на меня как на сбежавшую пациентку дурдома. Да и чёрт с ними. В конце концов, мне самой хотелось поделиться с кем-нибудь своими неожиданными открытиями.
-Ладно, – сказала я, – только я вам не рассказчица, так что не придираться, если что коряво выйдет. Да. И не перебивать, и не сбивать, а то я и так могу вот-вот всё позабыть. А все вопросы потом. Значит, сначала… Нет, лучше с конца. Э… Нет, давайте лучше сначала. Вот, чёрт…
-Забыла? – шёпотом спросила Сара.
-Нет! Говорю же, не сбивать! Сначала! Вот. Сначала меня украли на Земле. Да. Меня, Таню… Ну, там, и всех остальных. Украли, рот порезали, в ящик засунули, в задницу… Короче, в космос полетели. Ну, на Инфру-12. Так вот, эти мерзавцы, ну, те, что в космосе летают, они конечно мерзавцы, чтоб они сдохли вообще! Шланги в задницу… Но в медицине понимают побольше всех нас вместе взятых. Ну, не то чтобы в медицине, а вообще… Вивисекторы, короче, космические. Так вот, они нам всем мозги вентилировали, и вот, мои мозги… Слушайте! Так ведь это же не они раскопали! Им же меня ещё раньше кто-то заказал! Конечно. И как я сразу-то не догадалась?! Так вот, этот кто-то меня и заказал, вот оно что! А вайелорги просто дураки, ну, может… Да что про этих мерзавцев говорить-то. Так они меня и украли, а остальных для отвода глаз. Они ведь чего говорили-то? Что если в космосе кто-то чего-то там в какое-то поле засекается, так они того убивают. Ну, чтобы не рисковать. Там какие-то опасности есть, в космосе этом. В смысле, если… если… Да как этот мерзавец говорил-то? Ну, когда они меня своими шлангами насиловали. Как говорил? Да, как он говорил? Если, говорит, есть хоть малейшая опасность прокола мнемонического поля. А через меня это поле, на фиг, насквозь туда-сюда ездит. Вспоминать не хочу даже. Слушайте, если я со всеми подробностями рассказывать стану, я же на полпути всё позабуду!
Так вот, меня сюда привезли и под наблюдение взяли. Ещё шпионку приставили, Нину эту, ну, ту, с компьютером в пупке. Неважно, короче. А остальных для отвода глаз, - уж это точно. А в Гедониксе тоже. Эта же сучка Стретилия-Долиония сама говорила, я, мол, тебе маленько погулять дала, а теперь… Так, дура же она, мерзавка эта. Она, наверное, просто меня этим шпионкам Оллитариса подороже продать хотела. А зато эти дуры из серой администрации…
Тут Сильвия-Аллисандрия издала странный звук, но тут же прижала себе ладонь ко рту.
-Да всё подстроено было! – возмущалась я. – Конечно! Да они, наверное, и эту мерзавку Соньку пугнули и озадачили, чтобы она меня это… Короче, чтобы под монастырь подвела. Ну, уж монастырь у них, хи-хи-хи. Одни писечные затычки чего стоят. Так ведь им же надо было меня подвести под проверку на вшивость… Хи-хи. Не при ламиолах будь сказано. Да ещё так подвести, чтобы вроде как, естественным путём. Чтобы никто не догадался, значит… Да чего там какой-то никто? Да плевать на него! Главное ведь было, чтобы я сама не догадалась! Вон чего ведь! Вы поглядите, да ведь я только вот сейчас об этом и догадалась! Ведь главное было, чтобы я сама не догадалась, а на всех других-то плевать! Да я бы и не догадалась никогда, если бы теперь не догадалась! А вы ещё говорите, что вонючку напрасно пила! Да не будь вонючки… Нет, давайте по-порядку, а?
Значит, понятное дело, меня кто-то покрупнее заказал. А эти Гедонисские дуры сами решили разобраться, и чего это во мне такого особенного, может я им и самим для чего сгожусь? Да тут ещё Стретония эта… Тоже время потребовалось чтобы её от меня отвлечь. Мало ли? Ещё выйдет несчастный случай, если она меня захочет, вот и…
Тут я выпучила глаза и с ужасом уставилась на Санди.
-Э? Что? – испугалась она.
-Санди, – сказала я, – ты каким образом в меня влюбилась, а? Только честно, без романтических фортелей?
-Я же говорила, – сказала Санди, – там, на песчаном щите. Как только тебя увидела.
-Как только увидела, – повторила я. – Любовь с первого взгляда. А ты что, такая влюбчивая? Ты раньше так вот в кого-нибудь влюблялась? И не надо дурацких возмущений! По делу спрашиваю!
-Ну… нет, – сказала Санди.
-А в меня, значит, сразу! Разве не странно?
-Мелани, – смутилась Санди, – это что, так важно уточнять?
-Да! Важно! Как дело было? Пила что-нибудь? Кололась чем-нибудь перед этим?
-Ну… Мы же были во внешнем патруле. Естественно, перед этим за Оллитарой ходили, потом… Обычная подготовка.
-Кололась?
-Так всем же уколы делают перед службой. Кому надо-то чтобы ламиолия случилась в неподходящий момент?
-Припомни, – попросила я, – вот, после этой подготовки, ничего необычного не было? Ну, чего-нибудь такого, чего раньше не случалось?
-Мелани, - пробормотала она, - я бы рассказала, но ведь ты ещё не соглашалась стать моей Униолой. Вот если бы…
-К чёрту все церемонии! – перебила я. – Мы тут на войне, сама говорила! Что было?
-Сон, – сказала Санди.
-Сон? Какой сон?
-Я увидела тебя во сне.
-Ты увидела меня во сне?
-Да. Если уж честно, во сне я и влюбилась. А потом, когда встретила тебя на щите, представляешь, какое счастье?
-И-и-и-и, – заныла я. – У-у-у-у. О-о-о-о.
-Ты чего? – почти в один голос спросили обе подружки.
-Ы-ы-ы-ы, – повторила я. – Горе у меня. Любовь-то фальшивая оказалась.
-Прекрати ерунду городить! – возмутилась Санди.
Я вытерла нос, чуть не повредив его кольцом и сказала:
-Вот что, подруги, пора уже вам повзрослеть. Любовь, да? Да тебя галлюциногеном укололи, вот и вся любовь. А если тебе эта любовь нравится, так и радуйся, что тебя укололи, а не другую. Нет, ты, Санди, включи голову и вникни. У вашей Сплойи, видите ли, принципы есть. А помимо принципов, ещё желания и физиологические потребности. Да она, наверное, всех новых девушек через себя пропускает! А тут её подчинённая собирается меня на себе женить. Вот она со мной и не может из принципа. Да не разевай рот, она сама мне так и сказала. Велела, правда, никому об этом не говорить, да чего уж теперь? Короче, они меня решили на руке Хенды проверить!
-Что? – подпрыгнула Санди. – Да откуда ты вообще знаешь о…
-Ещё как знаю, – похвалилась я. – А ты, значит, с самого начала от своей Униолы секреты иметь собиралась, да?
-Ну…
-Да ещё, наверное, по Оллитарисам шляться собиралась, жене не докладывая? По пьянкам-гулянкам?
-Мелани, - сказала несчастная Санди, - ты, может, устала?
-Я устала, – подтвердила я, – но отдыхать не собираюсь. Тут уже не то что война, тут обо мне самой речь! Чёрта с два вы меня теперь отдыхать заставите! А ты ещё не слыхала, чего я при помощи руки Хенды натворила?
-Ты натворила?
-Говорят, что я половину города развалила, но это враки, конечно. Ну, может, пятую часть, да и то, вряд ли. Так что, если скажут полгорода, не верьте. Да, неважно это! В смысле, то что рука Хенды мне подчиняется, это не так уж важно. Важно то, почему она подчиняется! А причина-то одна и та же, я так думаю. Вот в этом всё дело, – постучала я себя по голове. – В моей аномальной восприимчивости к сочетанию галлюциногенов с вонючкой! Понятно?
-Э…
-Ну, чего непонятного тут? Если меня галлюциногеном уколоть, а потом вонючку выпить, тогда мне открывается истина, понятно?
-Истина?
-Ну да! Вот, говорю же, чего там насчёт Вселенной? Потому и не разобрались, что вино пили, а не вонючку! Ну, понимаете, чтобы у меня случилось просветление, нужно конечно не просто так, а определённое сочетание. Ну, определённый состав галлюциногена, и соответствующее количество вонючки. Но не сильно специфическое. Это я знаю потому что ни разу ведь никто по капельке не отмерял, а эффект наблюдается. То есть, маленько поэкспериментировав, состав можно запросто уточнить.
-То есть, - сказала Сара, - уже наблюдалось открытие истины?
-А то, нет! – возмутилась я. – А в подвале-то? Забыли, что-ли?
-В подвале ты напилась и меня узнавать перестала, – с досадой сказала Санди. – Ещё про какой-то отбойный молоток бормотала. Это, по-твоему, истина?
-Санди, - сказала я, - с первого взгляда это обычный пьяный бред. А на самом-то деле, и не бред вовсе. А я же говорила, что Моника, да?
-И что это значит?
-Да, что это значит? Я сейчас и сама не понимаю, зато тогда понимала.
-Когда?
-Когда говорила.
-А откуда ты знаешь, что тогда понимала?
-А потому что мне потом объяснили.
-Кто?
-Так, Таня, Мери и Сарра объяснили, почему они меня в колодки посадили.
-Они тебя в колодки посадили?!
-Это я их заставила, хотя теперь и не помню.
-Мелани, - сказала Санди, - а зачем ты их заставила?
-Потому что, иначе было неправильно. Иначе, я была Моника, а это неправильно. Вот, чтобы я не была Моника, для того и заставила. Только не спрашивайте меня, что такое Моника, почему это неправильно и при чём тут эти дурацкие колодки. Не спрашивайте, потому что теперь я этого не знаю. Но тогда знала, понятно?
-Вообще-то нет, – призналась Санди.
-А чего тут непонятного? – сказала Сара. – Это же просто не она, вот и причина.
-Но я же её люблю, значит, это она! – в отчаянии воскликнула Санди.
-Стой! – сказала я. – Давай-ка теперь о том!
-О чём?
-О том, что я не я. В смысле, что я та, которая не та. Ну?
-Мелани, - сказала Сара, - а тебя что, это не напрягает?
-Что?
-Что ты, не ты?
-Напрягает. Вот и надо срочно разобраться. Я так понимаю, что тут где-то есть ещё и другая Мелани Спайк, да?
-Я так и считаю, – подтвердила Сара, – а Санди считает что ты одна, потому что… потому что, любовь.
-Понятно, – сказала я. – Ну и что такого? Надо пойти и посмотреть на эту Мелани Спайк, только и всего. Чего особенного? Мало ли одинаковых имён и фамилий?
-Надо не ходить, смотреть, а сматываться из Генозиса надо, – сказала Санди.
-Да почему? – возразила я. – Если тут и в самом деле есть другая я, то ведь это нам как раз и поможет скрыться. Ну, посуди сама, если та Мелани в этот момент будет на виду в другом месте, то на меня в нужном месте никто и не подумает.
-Хи-хи, – сказала Сара. – Придумано гениально. Но не к месту.
-Это почему?
-А вдруг та Мелани также думает?
-Ну, так и надо нам с ней договориться. Слушайте, что вообще за бред? Ну что меняется от того, что какая-то девушка тут совпадает со мной по имени? Ну и пусть себе на здоровье совпадает. Интересно, конечно, было бы на неё посмотреть, но если некогда…
-На кого посмотреть?! – завопила Санди. – На тебя посмотреть?!
-Тихо! – сказала Сара. – В руки себя возьми, стратег несчастный! Мелани, дело в том, что и я, и Санди, мы её видели.
-Эт-то, то есть, вы меня, то есть, её видели?
-Это ещё, мягко говоря, – проворчала Санди. – Тебе ведь говорили, будто ты двоих блюстительских командиров изнасиловала?
-Хи-хи, – подтвердила я. – Говорили, и не раз.
-Так вот, мы их вместе насиловали.
-Чего?
-Я, ты и Сара.
-Ни фига себе, – удивилась я, – групповое изнасилование, что-ли?
-Ну, не то чтобы изнасилование. Хотя, как поглядеть. Дело было так. После того как вы с Сарой тут устройство Вселенной обсуждали, она пошла тебя проводить.
-Ага, – попыталась сообразить я, – наверное, допоздна засиделись?
-Ну да. Так вас арестовал патруль, и мне пришлось выручать.
-Угу. И что?
-Когда я вас нашла, они вас обеих, можно сказать, пытали.
-Можно сказать! – возмутилась Сара. – Не можно сказать, а так и было!
-Да. Так и было, – согласилась Санди. – Если хочешь подробностей, то один мерзавец тебя насиловал, а другой насаживал Сару на штырь.
-Господи, Боже мой, – пробормотала я. – Ничего себе.
-А ты что, не помнишь?
-Я не только не помню, я теперь точно знаю, что такого не было. В смысле, со мной! И что дальше?
-А что, по-твоему, я сделала бы, увидев что тебя насилуют?
-Да уж, – сказала я, – ты бы их убила.
-На их счастье, я догадалась сделать им кое-что похуже. Одного мерзавца мы насадили на тот же штырь, а того, который тебя насиловал, проткнули его же палкой. Заткнули им рты и привязали, чтобы они успели всё прочувствовать, и чтобы их подчинённые нашли их в таком виде.
-И ещё, проткнули им носы и продели арестантские кольца, – добавила Сара.
-Ой, – сказала я, – ну, вы вообще… Так тот охранник, возле шлагбаума, прав был, что-ли?
-Прав был в том, что ты правильно сделала?
-Санди, – сказала я, – это была не я, неужели это не очевидно?
-Это была ты, и ты это подтвердила!
-Э? Когда? После изнасилования?
-Да. Я спросила, ты это, или нет? И ты ответила, что ты.
-Сказала, что я, это я? Так любая бы так сказала.
-Она сказала, что она сестра Мелани-Спайкия из Гедоникса и моя подруга, и поклялась памятью пятидесяти сестёр!
-Да ты что? И она сильно на меня походила?
-Если хочешь знать, погляди в зеркало. А про свою любовь, я уже молчу.
-Не может быть, – рассудила я.
-Вот именно, – сказала Сара. – А ты, Санди, как ни крути, а ламиола. Ведь она же не так сказала!
-Да как же, не так!
-А, вот так. Она сказала, что это она, и в Гедониксе тоже она. И ещё, ты про куклу забыла. А она ведь сказала, что кукла, это тоже она. Вот как она сказала! И ещё добавила, что сама этого не понимает. А, помимо того, эта Мелани ещё раньше тут дел наделала. Нолу порезала, Номе Оллитарха глаз выбила, от Страйкеров сбежала, а мою, с позволения сказать, Госпожу, в канаве утопила. Хотя и утверждает, что это не она. В смысле, Нолу утопила. Только я не верю.
-Да уж, – вздохнула Санди. – А помимо всего прочего, ещё и Госпожа Апполинария-Эпинолия утверждает, что Мелани Спайк сумасшедшая. Что Мелани Спайк на неё ночью напала, связала, утащила в кусты и велела по всему городу разнести сплетню, будто одна Мелани Спайк пугала другую Мелани Спайк, и грозилась зарезать, если Госпожа этого не сделает. А потом поколотила её литоной и пошла. А на ходу так пукнула, что образовалась розовая вспышка, а Госпожу оглушило. И пропала, словно при этом её унесло реактивной струёй. Клянусь Оллитарой, именно так она мне только что и рассказывала!
-Да эта Госпожа просто свихнулась! – возмутилась я. – Почему никому это не очевидно? Почему…
И вот тут-то мне в голову пришла совершенно понятная мысль. Настолько понятная, что я и осеклась на полуслове.
-Что? – спросила наблюдательная Сара.
-Ничего, – сказала я. – Я всё поняла. Да. Вот теперь я всё поняла.
-Ну так нам объясни, – попросила Сара.
-Нет! – отказалась я.
-Но почему же, нет?
-Потому. Я к своей голове привыкла, а вот вы… Вот вы ведь не сделаете, как я скажу, вот потому и ничего объяснять не буду.
-Ну, ты скажи, а там поглядим, – предложила Санди.
-Сказать?
-Конечно.
-Значит, так. Эта Госпожа Апполинария не сумасшедшая. И я не сумасшедшая, и вообще, никто тут не сумасшедший, потому что никто так легко не отделается. А сделать надо вот что. Нужно найти эту Мелани Спайк и вытащить её из колодок. Понятно?
-Это… Из колодок? – уточнила Сара.
-Именно, – подтвердила я. – Потому что, пока она сидит в колодках, всё происходит неправильно. И чем дальше, тем хуже. Поэтому, надо её как можно скорее вытащить. Между прочим, я сама немного посидела, и знаете, как это больно?
-Мелани, а откуда ты знаешь, что она в колодках сидит?
-Не знала бы – не говорила. А чего вы удивляетесь? Если она Нол режет, литоной бьет, полицейских насилует, а кому-то ещё и глаза вышибает? Вот, наверное, и доигралась.
-Так, – сказала Санди, – и где нам её искать?
-А я знаю? – рассердилась я. – Где тут девушки в колодках сидят? Может, в зоопарке?
-Зоопарк, говорят, закрылся, – сказала Сара. – А насчёт Мелани Спайк, вроде я слышала что она теперь в собственности у некоей Госпожи Фессалонии из Оллитариса, перекупщицы рабынь.
-А я слышала, что все иногородние перекупщицы уже с острова сбежали, – сказала Санди. – Ну, или почти все.
-Значит, - рассудила Сара, - нам торопиться надо.
-Погодите, - сказала я, - так вы что, согласны пойти и разыскать эту Мелани Спайк?
-Но ты же сказала, что это срочно?
-Да, это срочно. И вы согласны? Я что, внушаю такое доверие?
-По крайней мере, - сказала Санди, - ты знаешь про руку Хенды, и даже про серых администраторов Гедоникса. Так ты считаешь, тебя кто-то могущественный отслеживает только за то, что ты, напившись вонючки, способна увидеть истину?
-С той лишь разницей, - уточнила я, - что этот кто-то не такой уж могущественный. Несколько раз он позорно прокололся по мелочам. А возможно, он прокололся и по крупному. Очень может быть, что он просто перепутал меня, и ту Мелани Спайк о которой вы говорите. Но долго он в заблуждении пребывать не будет. Мне кажется, если я найду другую Мелани, многое сразу же прояснится. Так что, идём.
-Прямо сейчас?
-Конечно.
-Да, но… - растерялась Сара, - а другие?
-Сделаем так, - сказала Санди, - ты, Сара, останешься и займёшься девушками и Госпожой По-пи. В конце концов, вы обе Нолы, скорее друг друга поймёте. Только не развязывай её пока, хорошо? Знаю я этих Нол с их Сариссониями.
-А вы вдвоём? – спросила Сара.
-Лучше так. Транзит у нас фальшивый, а настоящий ошейник только один, тот что был у Жу-жу. Наденем его на Мелани и пойдём.
-То есть, я пойду в виде рабыни? – спросила я.
-А как иначе?
-И в цепях?
-Конечно в цепях, – подтвердила Санди. – Теперь в Генозисе редко увидишь чтобы у Госпожи была незакованная девушка. Перепугались все эти трусы.
-Я пойду, ошейник принесу, – сказала Сара и вышла, а Санди, то есть, Сильвия-Аллисандрия очень странно на меня поглядела. Уж эти мне влюблённые женщины. Мне показалось, она хочет, пока никого нет, если не сексом заняться, то хотя бы меня поцеловать. Но мне подумалось, что сейчас не время для личной жизни. А тут и Сара вернулась. С меня стащили транзитный ошейник и надели новый. Я подумала, что если ошейник слишком часто меняет девичьи шейки, наверное, это плохая примета. Так что теперь я стала: «Я Пу-пу, рабыня и собственность благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии Мона-Генози 541-Г-266».
-Вот, надень, – протянула мне Сара парик из мелких чёрных завитушек. – Я носила, так что, не заразный.
Тут мы совместными усилиями туго затянули мои собственные волосы, обтянули их париком, а сверху завязали платком, так чтобы часть завитушек выбивалась наружу. Как оказалось, под этим номером в сфабрикованных документах числилась кучерявая брюнетка. Ну, если никто не догадается проверить мою шёрстку…
Сильвия-Аллисандрия пристегнула мне поводок, закуталась в покрывала и повела меня наружу. Выходя из дома, я обратила внимание что из кухни доносится весёлый гомон, и ощущается отдалённый аппетитный запах. Да, чего уж теперь? На улице стояла тихая погода, и была наверное середина дня. Санди уверенно пошла по тротуару в сторону противоположную шлагбауму, а я забренчала цепочками позади. Санди поглядела на меня с недовольным видом. Наверное я двигалась неуклюже. Но она промолчала и мы проследовали дальше. И правда, если нам попадались на глаза редкие прохожие, то рабыни у них были закованы словно беглые каторжанки. Некоторые до того были запутаны цепями, что и нормально идти-то способны не были, а семенили мелким бегом на цыпочках. А одна вообще была в лёгких деревянных колодках скреплённых полированными стальными полосками. Правда, насколько я могла наблюдать, Госпожи не дёргали поминутно своих рабынь за ошейники, как рекомендовалось в Гедониксе, ну и что? В принципе, картина наблюдалась знакомая. Разве что, уличная преступность куда-то подевалась. Но тут я вспомнила о шлагбауме на входе в этот район и серьёзной охране около него. В этом, наверное, и была причина того, что все преступники отсекались на входе и в приличный район не допускались. Хотя, мы-то проникли? Но ведь мы же не были преступницами, правда? Мы просто были… А кем мы были? Беглыми рабынями, поколотившими охранников и захватившими в заложницы Су-су. С фальшивыми документами и ошейниками. Да, если мы при всём этом не преступницы, тогда в этом месте не в меру либеральное законодательство, а это вряд ли. И что будет, если нас поймают? Вернут в собственность этой Госпоже Моль? Ха-ха! Да она от нас отречётся, наверное, чтобы за наши подвиги отвечать не пришлось. Хотя, если за безопасность конкурса отвечала местная охрана…
-Мелани, - негромко сказала мне Санди, - если ты будешь болтать вслух, нас поймают раньше, чем надо.
-Извини, – сказала я. – Как это у меня так вышло?
-Ничего, – сказала она. – Пока по улице идём, не страшно. Но вот потом, чтобы не рисковать, придётся тебе с платком во рту побыть.
-Придётся, – согласилась я. – Платок-то есть?
-Есть, – сказала Санди. – Специально для рта, к тому же тогда и лицо твоё меньше в глаза бросаться будет.
-Ха! – сказала я, – ведь эта другая Мелани блондинка, как и я, правда?
-Ну да.
-А я-то теперь брюнетка, – сообщила я. – Эти идиоты на брюнетку и не подумают.
-Не такие уж они и идиоты, как ты считаешь, – возразила Санди. – Ладно, помолчи, к стоянке подходим.
И правда, мы подошли к весьма фешенебельной стоянке, вполне соответствующей престижному уровню района. Площадка была просторной, да ещё накрытой сверху крышей из туго натянутого многослойного тента. Упряжек было немного, и большинство их было четырёхдевочными, как та, которую мы спугнули возле кабака. Но на количестве сходство и заканчивалось. И коляски, и сбруи у девушек были высший класс, выглядели потрясающе и в разных местах сверкали полированным металлом цепочек, пряжек, колёсных спиц, гнутых рессор и рукояток. А уж девки были как на подбор, крупные, мускулистые и хорошо пахнущие. Да, наверное, и хорошо воспитанные, потому что не таращились на нас, Госпожей из дырок своих наголовников, а держали глазки скромно опущенными вниз.
-Упряжку, пожалуйста, – попросила Санди у администратора.
-Какую, Госпожа? – поинтересовался тот. – Двойку, восьмёрку, четвёрку?
-Способную на максимальную скорость и выносливость, – сказала Санди. – Мне срочно нужно съездить по делу, и достаточно далеко.
-Пожалуй, возьмите четвёрку, Госпожа, – сказал администратор. – При одной наезднице наши девушки способны бегать с такой скоростью, что ваша рабыня и не угонится.
-Рабыню мне придётся тоже посадить на коляску, – сообщила Санди.
-Но почему же не приковать позади? – удивился администратор.
-Потому что я не хочу снимать с неё кандалы, – пояснила Санди. – Сейчас врёмя-то тревожное, а рабыня мне недостаточно хорошо знакома, чтобы слишком ей доверять.
-А это что, не ваша рабыня, Госпожа?
-А мне что, нужно отчитываться?
-Да нет, уважаемая Госпожа, просто на рабыне ошейник с именем благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии, а вы вовсе не она, а другая Госпожа. Вот я и спрашиваю.
-Я торговая посредница, – отрекомендовалась Санди. – Я доставила благородной Госпоже Апполинарии-Эпинолии Мона-Генози заказанную партию девушек, но вот эта, предназначенная для постели, благородной Госпоже не понравилась, и я срочно должна её заменить. Ну, вы знаете, сексуальные предпочтения Госпожей высокого статуса, это такая тонкая и деликатная тема, что, замена постельной рабыни для нас, торговых посредниц, дело привычное. Только это очень срочно, потому что до передачи товара в собственность покупателя, он числится в аренде у посредницы, а уж арендная плата сейчас просто запредельная. Наверное, это в связи с последними ужасными…
-Понятно, Госпожа, понятно, – испугался болтливой клиентки администратор. – Шестнадцать мониолов за четырёхчасовую аренду четвёрки, Госпожа.
-Сколько?! – поперхнулась Санди. – Шестнадцать мониолов?!
-А что? – удивился администратор. – Элитная упряжка, а вы не жительница района. В этом случае плата двойная, разве вам это неизвестно?
-Конечно известно. Но даже восемь мониолов, это же целое состояние! В случае аренды упряжки, я хочу сказать.
-Так ведь благородные Господа нашими упряжками и не пользуются почти. У них же собственные. А наши берут если требуется большой груз перевести, или, там, при групповых выездах, то есть, в редких случаях. Вот и цены такие. Может быть вам будет выгоднее спуститься пешком, а уже там, в городе арендовать упряжку?
-Не стоит терять времени, – возразила Санди. – Не такая уж я и бедная, просто я представительница торговли и привыкла к соответствию цены и товара. Надеюсь, ваши упряжки снабжены ускоряющими устройствами?
-Конечно, Госпожа, – слегка удивился администратор. – Только мой долг напомнить вам, что в случае использования инъектора, вам придётся после завершения аренды представить в письменном виде объяснение о необходимости применения. А механический привод допускается использовать по собственному усмотрению арендатора.
-Я знаю, – подтвердила Санди. – Но, на всякий случай, покажите мне как приводится в действие инъектор. Уж это мне разнообразие конструкций. А я вовсе не хочу уколоть рабынь по-недоразумению.
-Хи-хи, – сказал администратор, – конечно, Госпожа.
-Вот оплата, – высыпала монеты на стол администратора Санди.
-Арендная квитанция, – вручил ей металлическую табличку тот. – Идёмте, я покажу управление.
Мы подошли к одной из четвёрок, причём запряжённые рабыни принялись кланяться и счастливо ахать. Наверное, они были приучены выражать свою признательность пожелавшим прокатиться Господам за такое доверие.
-Вот рукоятка для задействования механических прутьев, – показал администратор, – а вот рычажок инъектора.
Рычажок был маленький, красного цвета, утопленный внутрь подлокотника сидения, да ещё и зафиксированный опломбированной проволочкой.
-Видишь пломбочку, Пу-пу? – назидательно сказала мне Госпожа Санди. – Никакая Госпожа не вправе применять сыворотку покорности к ездовым девушкам без крайней необходимости и отчётности. Это потому что все ламиолы находятся под защитой законов. Да. Законов о защите прав унин. Понятно?
-Да, Госпожа, – пробормотала я и поклонилась, зазвякав своими цепочками.
-Это вот просто поддевается пальцем и обрывается? – уточнила Санди.
-Конечно, – подтвердил администратор. – Это же сыворотка покорности, для экстренных случаев, когда возиться некогда.
-Хи-хи, – сказала Санди. – Например, если вдруг за мной погонятся Гедонисские убийцы с топорами?
-И ничего смешного, Госпожа.
-Ладно, спасибо, я поехала.
Коляска и вправду оказалась великолепной. Очень мягкая на ходу, плавно покачивающаяся на рессорах и совсем не скрипящая. А запряжённые девушки, похоже, даже телодвижениями своих спин и попок изображали огромную степень счастья служить наездницам. А что, Санди правильно сделала, что наняла упряжку. А вдруг нам уходить от погони придётся?
Возле шлагбаума снова пришлось объясняться, кто, куда, зачем и почему рабыня сидит, а не бежит сзади. Но у нас всё было в порядке. Арендная квитанция, ошейник рабыни, документы на упряжку, легенда о намерениях и даже все колокольчики в носах рабынь оказались на своём месте. Поэтому, наконец, нас и тут пропустили. Мы поехали вниз помалкивая. И в самом деле, ездовые девушки преданно служили, но ушки-то у них были на макушке. Даже я предположила, что сделать этих ездовух доносчицами сам Бог велел бы. Мало ли какие секреты могут выболтать знатные Госпожи элитного района катаясь на них? Особенно, если у них принято посещать рестораны и напиваться. Поэтому я сосредоточилась, чтобы снова не заболтать чего-нибудь вслух. Ну, упряжка, это правильно, но каким образом Санди намеревается разыскивать Мелани Спайк?
Тут мы подкатили к уличному ресторану, на мой взгляд, средней фешенебельности. Ресторан был попросту крытой площадкой с символическими заборчиками по контуру. С одной стороны располагалась стоянка и подсобное помещение, куда тянулись брусья унитол, а с другой шла узкая полоса кустарника до скальной стенки верхнего карниза. Сидящие тут Госпожи с рабынями выглядели примерно как мы. А что? Я была голодная, да и Санди недавно говорила, что проголодалась. Санди зафиксировала коляску, и мы прошли под навес. Я помалкивала, а Санди почему-то не села на первое же свободное место, а принялась бродить по периметру ресторана, словно нам заняться было нечем. А потом всё же уселась за один из крайних столиков, а меня поставила на колени и пристегнула за шею к скобочке на ножке стола. Впрочем, и у остальных Госпожей рабыни фиксировались подобным же образом. У меня создалось впечатление, что она кого-то ждёт, или за кем-то наблюдает.
Тут к нам подошла цепная официантка в передничке и с подносом под грудью, и поклонилась, ожидая указаний Госпожи. Но Санди никак на неё не реагировала. Официантка поклонилась ещё несколько раз, а потом вынуждена была подать голос:
-Что пожелает заказать уважаемая Госпожа? Госпожа.
-Ничего, – буркнула Санди, даже не поглядев в её сторону.
-Простите глупую ламиолу, уважаемая Госпожа, но что пожелает заказать уважаемая…
-Ничего, сказано же! – перебила её Санди. – Я тут отдыхаю, и ничего заказывать не буду. Отвяжись.
Официантка тяжко вздохнула, низко поклонилась, так что её шейная цепь явственно натянулась, и, не разгибаясь, пролепетала:
-Простите глупую ламиолу, уважаемая Госпожа, но сидеть тут ничего не заказывая нельзя, уважаемая Госпожа.
-Ну, так принеси воды тогда, – велела Санди.
-Э…? Какой воды, уважаемая Госпожа?
-Свежей.
-А сколько, уважаемая Госпожа?
-Ведро. Нет, лучше два. Поняла?
-Два ведра воды, уважаемая Госпожа?
-Да. Два полных ведра воды на своём подносе, и попробуй только не долить, запорю!
Официантка, наконец, ушла. Наверное, отправилась докладывать начальству, что в ресторан явилась очередная идиотка.
-Мелани, - негромко проговорила Санди, - сейчас встанем, и пойдём. Видишь вон тот столик справа, где две тумбы сидят, а у левой крашенная рабыня?
-Вижу, – подтвердила я.
-Когда будем проходить мимо, зацепись и опрокинь что-нибудь на столе, но не сильно много, хорошо?
-Хи-хи, – сказала я. – Понятно.
-А когда сядем за тот столик, втяни свои щеки и сморщи нос. Короче, сострой постоянную гримасу на лице. Пошли.
Она отстегнула меня и повела между столиков с таким видом, будто не дождалась обслуживания, рассердилась и решила пообедать в другом месте. Я избрала своей жертвой большой неустойчивый графин на приближающемся столике, сложила ладошки перед грудью и расчетливо раскачала свешивающуюся с запястий цепочку, так, чтобы она сильно заболталась из стороны в сторону. Цепочка удачно заарканила горлышко графина и он опрокинулся набок. Случился мгновенный переполох, тумбы сидевшие за столиком взвизгнули и отскочили в стороны, спасая свои покрывала от разливающейся жидкости, Санди налетела на переднюю тумбу, а я на её спину. И, после короткой паузы, Санди подхватила летящий на пол графин и принялась извиняться перед «уважаемыми Госпожами» за неуклюжесть своей «несносной девки Пу-пу». А я стояла согнувшись в поклоне и сложив ручки, как и положено примерной рабыне в ожидании расправы. Однако Санди ловко заболтала Госпожей, настаивая на заказе им выпивки, взамен опрокинутой, за наш счёт, и таким образом навязала свою компанию столику. И в самом деле, не могли же эти тумбы позволить чтобы Госпожа Санди стоя дожидалась официантки, а потом ещё и прибытия новой выпивки. Таким образом, она уселась между тумбами, а расправу со мной отложила на потом, а пока пристегнула мою шею к тому же столику.
-Уж эти мне неуклюжие ламиолы! – продолжала сетовать она. – Что бы они вообще делали без нас, без заботы своих собственниц!
-Ну, ничего страшного не случилось, Госпожа, – надоели эти излияния незваной соседки правой тумбе.
-Да, как же, Госпожа? – не соглашалась Санди. – Уж я этой Пу-пу покажу дома! Уж она запомнит мою плётку!
-Да успокойтесь, же, Госпожа, – сказала левая тумба, та, у которой была крашенная под блондинку рабыня. – Право, ваша рабыня не так уж и виновата, чтобы пороть её плёткой. Подумаешь, слегка неуклюжа.
-Вот именно! - возмутилась Санди. – Именно, что неуклюжа. Конечно, эта девка недавно носит цепи, так ведь тем более, её обязанность старательно совершенствоваться в манере движений. А у неё одна дурь в голове!
-У ламиол всегда дурь в голове, – согласилась правая тумба.
-Но не до такой же степени! – возмущалась Санди. – Представляете, эта Пу-пу желает выглядеть как эта самая Мелани Спайк!
-Хи-хи, – сказала левая тумба, – да половина Генозисских рабынь помешались на Мелани Спайк, уж тут ничего оригинального.
-Не скажите, Госпожа, – возразила Санди. – Эта Пу-Пу научилась гримасничать, да так, что её от той Мелани и не отличишь.
-Э… То есть, как это? – наконец-то заинтересовалась левая тумба.
-Да, вот, вместо того чтобы учиться грациозно двигаться и правильно носить цепи, эта мерзавка выучилась изображать своей мордашкой мордашку Мелани Спайк.
-Да вы что?
-Хотите взглянуть? Пу-пу! – ткнула она меня литоной, – покажи-ка нам Мелани Спайк.
-У! – сказала я, пошевелила своим лицом, словно бы прилагая значительные усилия, а потом просто расслабила его.
-Ничего себе! – поразилась тумба. – Так ведь, вылитая Мелани Спайк!
-Вот видите, чего вытворяет! – посетовала Санди. – Впрочем, лично я не считаю что сходство такое уж большое.
-Да вы что? – возразила правая тумба. – Это же, просто не отличить. Если бы ещё она была не брюнетка, тогда бы вообще…
-Ну, я, правда, эту Мелани Спайк только издалека видела, – сказала Санди, – но разве какая-то гримаса в принципе может сравниться с естественным состоянием лица?
-Вот я и удивляюсь, – согласилась тумба. – Ваша рабыня выглядит так, будто вот это и есть естественное состояние её лица, а никакая не гримаса.
-Позвольте, - пригляделась к моему ошейнику левая тумба, - а это что, собственность Госпожи Апполинарии-Эпинолии? То есть, это вы уважаемая Госпожа Апполинария-Эпинолия?
-Да, а что? – сказала Санди.
-Так ведь это… - смутилась тумба. – Это… Ну, у вас даже чадра без вышивки, благородная Госпожа. И, простите, я слышала, что у вас в последнее время не было рабынь?
-Ну, а теперь есть, – сообщила Санди. – А, вот наконец-то и девка явилась!
Санди ухватила проходящую мимо официантку и потребовала сюда графин самого лучшего вина, да ещё и с закуской. Да так, что Госпожи тумбы и возразить ничего не успели.
-Понимаете, - сказала Санди тумбам, - вышло так, что я пообещала этой рабыне Пу-пу перекрасить её в блондинку. Так вот неосторожно пообещала, а теперь что делать? Не могу же я, благородная Госпожа, унижаться до невыполнения своего обещания презренной ламиоле, правда?
-Э… Ну да, – проскрипела левая тумба.
-Вот я и хочу вас спросить, Госпожа, не подскажете ли мне, где это вы так удачно покрасили вашу рабыню? – указала она на крашенную рабыню тумбы.
-Где? Да я купила её такую, – несколько бестолково сообщила Госпожа. – Право, разве это проблема, перекрасить рабыню? Да где угодно можно.
-Я понимаю, - согласилась Санди, - но где это могли бы сделать лучше всего?
-Ну, в Унилонисе, конечно, где же ещё? – ещё больше удивилась тумба.
Мне так показалось, что обе тумбы теперь поглядывают на Санди с подозрением. И в самом деле, если она ещё догадается спросить, а где этот самый Унилонис находиться, что они тогда подумают? И что это вообще такое?
-Так вы говорите, что сходство большое? – задумчиво спросила Санди и уставилась на меня. А я снова слегка втянула щёки и сморщила нос.
-Вот теперь, нет, – сказала правая тумба, – зато теперь как раз и впечатление, что рабыня гримасничает.
-Что вы говорите? – поразилась Санди. – Право, мне и самой теперь стало любопытно. Послушайте, а нельзя ли мне поставить их рядом, да и сравнить?
-Ну, наверное можно, – сказала левая тумба. – Возможно, что собственнице этой негодяйки, Мелани Спайк, это даже покажется забавным, если вы обратитесь к ней с таким предложением.
-Возможно, – согласилась Санди. – А кто её собственница?
-Кто её собственница? – удивлённо раскрыла глаза правая тумба. – Госпожа Фессалония, кто же ещё?
А левая тумба поглядела на Санди с таким выражением, которое мне очень не понравилось.
-А, ну да, конечно, Госпожа Фессалония, – смутилась Санди. – Я не в том смысле, а… То есть, я слышала, что Госпожа Фессалония сдала своих рабынь кому-то в аренду, а вот кому, вы не знаете?
-Не слыхала о таком, – сказала тумба. – Вы извините меня пожалуйста, уважаемая Госпожа Апполинария-Эпинолия, но мне надо отойти. Это… На процедуру.
Тут правая тумба подхватила свои покрывала и убежала так, словно ей и вправду срочно приспичило, а левая тумба, как мне показалось, тоже хотела убежать, сославшись на расстройство желудка, только не успела вовремя. И вообще, у меня сложилось впечатление, что нам с Санди пора уносить ноги. Но уж наверное, Санди знала что делает. А она пересела поудобнее, так что даже слегка прижала оставшуюся тумбу к спинке стула.
-А не подскажете ли мне, уважаемая Госпожа, - спросила тумбу Санди, - где проживает в данный момент Госпожа, как её там, Фессалония?
-Ик! – сказала тумба. – Простите, отрыжка. Где проживает?
-Да. Понимаете, я люблю точные сведения. А если у меня неточные сведения, то я… То я… Ну, вы меня понимаете?
-В Унилонисе она помещения арендует, – сообщила тумба и снова добавила: - Ик!
-Ты чего это икаешь? – спросила Санди. – Подавилась, никак?
-Нет-нет, всё в порядке, – заверила тумба. – Всё в порядке, э… благородная Госпожа.
Тут Санди протянула руку назад и отстегнула мою шею от скобочки, а тумбе сказала:
-А ещё, не подскажете ли мне, Госпожа, как пройти в этот самый Унилонис, и на что он похож, а?
-Ик! – сказала тумба. – Ой, простите. Унилонис? Ах, Унилонис? Ну, это рядом, вон туда, – указала она налево. – Ой, то есть, вон туда, – теперь она указала направо.
-Так туда, или туда? – не совсем хорошим голосом спросила Санди.
-Это… - пробормотала тумба. – Куда угодно, Госпожа!
-Только подальше отсюда? – подсказала Санди. – Ты, Нола, наверное в лицо знаешь эту самую Госпожу Апполинарию, да?
-Ик! Ик! Ик! – сказала Нола, а её крашенная под блондинку рабыня вдруг захихикала глупым голосом.
-Чего икаешь-то? По спинке постучать? – спросила Санди.
-Хи-хи-хи. Топором, – подсказала глупая рабыня.
-В самом деле? – спросила Санди. – А остриём, или обухом?
-Госпожа убийца, - пропищала тумба, - Унилонис налево по улице и внутрь, в тоннель. А Мелани Спайк скорее всего ещё там. Ик!
-Госпожа убийца? – переспросила Санди. – Ты чего это обзываешься, уродка? Сариссонии захотела?
-Нет, просто кольцо в нос! – пропищала рабыня тумбы. – Ой, хи-хи-хи-хи!
Тут, совершенно неожиданно для меня, я сама захихикала таким же глупым смехом. А Госпожа тумба вдруг сказала:
-Ик! И-и-и-и-к-к-к!
И вдруг пихнула Санди в грудь, приподнялась, опираясь руками на столик, выпучила глаза на Санди и зашипела:
-Ты, ламиола поганая, чего-то там про Сариссонию лепечешь? Я тебя, мерзкая тварь, на цепь посажу и мои подмётки лизать заставлю! Ты у меня будешь своё место знать, ведьма убогая! Ты мне за весь свой поганый Гедоникс…
-Хватайте её! – вдруг закричал кто-то с другого конца зала. Да не кто-то, а правая тумба, которая безуспешно пыталась послать в атаку двух нерешительных охранников, подталкивая их коленками в зад и указывая в нашу сторону. Тут наконец-то переполошились и другие посетители и начали вскакивать и пятиться подальше от нашего столика. Как раз в этот момент невдалеке показалась наша официантка, которая с огромным трудом пробиралась к бывшему нашему столику неся на своём грудном подносе два ведра доверху наполненных водой. Этой вообще было не до переполоха, но каким-то чудом удавалось не уронить такую тяжесть, да ещё так неустойчиво расположенную. Поднос был закреплён широким кожаным поясом и разведённой на два угла цепью от ошейника, но при такой нагрузке пояс съехал на бёдра, шея выгнулась вперёд, что вынудило эту бедняжку вывернуть спину назад для сохранения горизонтального положения подноса. И в такой позе она ещё ухитрялась как-то перемещаться в заданном направлении. А раскипятившаяся левая тумба продолжала напирать на Санди животом и шипеть сиплым голосом:
-Ты у меня на четвереньках ползать будешь и пол передо мной вылизывать, мерзавка! Да я тебя…
И тут Санди прыгнула в сторону, схватила с подноса у официантки одно из вёдер и опрокинула его на раскипятившуюся тумбу. Такого тумба явно не ожидала. Она присела к полу, её покрывала вмиг промокли и беспорядочно облепили свою хозяйку, а мокрая чадра частично влезла в рот. При этом с головы дамы продолжала стекать оставшаяся вода.
-А… ф! Уф! Фы-фу-фф! Мо-ф-края камера! – пыталась и дальше шипеть она, пуская сквозь чадру пузыри.
-Остынь, – посоветовала Санди. – Что, мало показалось?
Схватила с подноса падающей официантки второе ведро и опрокинула туда же, на этот раз оставив ведро на голове тумбы. Половина посетителей к этому моменту уже разбежалась, а вторая половина смеялась дурным смехом, глядя на облитую Нолу с ведром на голове. А её глупая рабыня смеялась громче всех, да ещё при этом завалилась на спину и дрыгала всеми четырьмя ногами соединёнными цепочками.
-Пошли, – сказала Санди и потащила меня за руку. А по пути наступила на подол какой-то Ноле, закутанной почему-то в зелёные покрывала, и сказала страшным голосом:
-Эй ты, тля зелёная, а ну, отдавай свои покрышки!
-Ай! – пискнула Нола. – Вы что, раздеть меня хотите, Госпожа убийца?
-Тебя, кого же ещё?! – рявкнула Санди, собственноручно обдирая с Нолы покрывала, словно листья с капусты. – А тебе что, жалко что-ли для меня? Для самой благородной Госпожи Аппо… Эппо… Оппо…Поппо… Как, там, меня зовут? А?!
-Нет-нет! Ик! Ик! Ик! – пропищала перепуганная Нола, оставшаяся в одних кружевных подштанниках. Наверное эта Госпожа предпочитала носить покрывала на голое тело.
-Вот так, – сказала Санди набрасывая зелёные покрывала как попало на меня. – Одевай, Пу-пу, да и пойдём в этот хвалёный Унилонис, да и поглядим на эту их хвалёную Мелани Спайк.
-Не Пу-пу, а благородная Госпожа Оллитариса Пуполиония-Пуполинолия! – сказала я, путаясь в цепях перемешавшихся с покрывалом. – Да, вот сейчас пойдём и посмотрим. А то, все они тут какие-то заикатые!
И мы поспешно вышли из ресторана в сторону противоположную стоянке колясок. Я давилась со смеху, а нас пока что никто не преследовал. Но Санди тут же потащила меня в кустарник и дальше, за стенку подсобки. Стащила с меня зелёные покрывала, свернула и закинула подальше в кусты. Потом принялась снимать с меня все цепи, какие были, и даже ошейник. Стащила и парик. А потом сняла с себя покрывала и вывернула их наизнанку. Я снова захихикала, потому что покрывала у неё оказались голубыми только с одной стороны, зато с другой стороны они были фиолетовыми. И она сунула их мне вместе с поясом Нолы, литоной и плёткой.
-Нола Гестиуса? – спросила я.
-Ага, – подтвердила она. – Специально приехала в такую даль, чтобы взглянуть на Мелани Спайк. Чадру повыше натяни, да имени сильно длинного не выдумывай, не то, сама забудешь.
А сама принялась монтировать на себя ошейник и цепи. Под покрывалами на ней оказалось светло-фиолетовое платье ниже колен, с кружевным воротничком и манжетами, подпоясанное длинным и узким передником. Парик мы упрятали в футляр пояса, а сверху Санди завязала белый платок, так, чтобы из под него явственно выбивались светлые пряди волос.
-Имя на ошейнике, – заметила я.
-Ну, всего не обеспечишь, – сказала она. – Пошли скорее.
Только мы успели выбраться из кустарника и принять благопристойный вид, как мимо нас пронеслась толпа охранников вооружённых самострелами, палками-хесостанами и чем-то ещё, чего я подробно не разглядела. Я нагло повела свою рабыню снова в ресторан, потому что нам нужно было пройти на стоянку. Пока мы не спеша пробирались между столиками, я успела рассмотреть, что тут вовсю уже работала следственная комиссия, а многочисленные свидетели и свидетельницы увлечённо несли ерунду. То есть, они добросовестно перечисляли приметы. Гедонисская ведьма, наглая, тупая и склонная к бессмысленным хулиганским поступкам, вырядившаяся в голубые покрывала Госпожи Генозиса. С топором? Нет, топора замечено не было, так ведь под покрывалами чего угодно спрячешь. А при ней рабыня как две капли воды смахивающая на Мелани Спайк, а может быть Мелани Спайк и есть, только перекрашенная в брюнетку! Вот какие догадливые. Номера на ошейнике никто не запомнил, зато какие-то умницы запомнили, что рабыня назвалась Госпожой Оллитариса Пуполионией-Пуполинолией. А может быть, Пуполилонией-Пупонилонией, но это вряд ли. Скорее, всё-таки, Пуполионией-Пуполинолией, но на сто процентов они гарантировать не могут. А следственной комиссии почему-то все эти, без сомнения правдивые показания, не нравились. Комиссия обзывала народ бестолочью, более того, трусливой бестолочью. Между прочим, я зауважала умственные способности Нол. Мыслимое ли дело, так вот точно запомнить вымышленное языковыворачивательное имечко, которое я сама уже и повторить бы правильно не смогла?
Таким образом, мы благополучно достигли своей коляски, уселись и поехали по свом делам. Правила поводьями я, а Санди внимательно поглядывала и давала советы по управлению. Вскоре нас обогнала уменьшившаяся вдвое толпа охранников. Наверное, они разделились и побежали в погоню в разные стороны. Этим болванам надо было бы прежде всего прочесать кусты. Нас бы они, конечно, уже не застали, зато могли бы обнаружить зелёные покрывала и включить свои мозги в дедуктивном направлении. Впрочем, наверное, я об их мозгах слишком лестно подумала.
Надо сказать, я вдруг ощутила как во мне просыпается тёплое чувство к Санди. В данный момент я попросту испытывала удовольствие находясь рядом с ней. А ведь и было отчего. Санди оказалась не только отважным воином, но и находчивой, сообразительной и остроумной девушкой. Уж с чем, с чем, а с чувством юмора у неё было всё в порядке. И я ведь действительно ощущала, пока она со мной, я в безопасности даже во вражеском городе. Возможно, это у меня было легкомысленное чувство, но именно так мне и казалось. И при том, даже когда она вела меня на поводке, я не ощущала никакого унизительного или зависимого состояния, словно мы были не на войне, а просто дурачились. Ах, если бы Санди, ко всему к тому, ещё была бы мужчиной!
Тут у меня в голове завертелись идиотские мысли по поводу теоретической возможности организации операции по смене пола, но, слава богу, я не успела в этом направлении далеко зайти, а только захихикала.
-Что? – спросила Санди.
-Два ведра воды, – сказала я. – Хи-хи-хи.
-Лучше водой, чем сталью, – сказала она. – В конце концов, эти девки ни в чём не виноваты.
-Да? – сказала я, – так ведь у них рабыни ламиолы.
-У тебя у самой рабыня ламиола.
-Э? У меня? Это как?
-Твоя рабыня Сарра, вот как.
-Так ведь, это…
-Это и есть. У тебя рабыня, и эта рабыня ламиола.
-Откуда ты знаешь? – смутилась я.
-Знаю, – сказала она. – Врунишка.
-Санди, – сказала я, – ты первый раз в жизни меня обозвала.
-Извини.
-Не за что.
-Но ты же обиделась?
-Обиделась, – согласилась я, – но ты права. Я врунишка, чего уж там, но…
-Что?
-Понимаешь, я Сарру знаю давно, а тебя только-только. И ты мне всё больше нравишься. Я ничего не гарантирую, но может выйти так, что со временем ты мне понравишься даже больше, чем Сарра. Кто знает?
Тут Санди так на меня взглянула, что я сама чуть не стала заикаться.
-Мелани, - сказала она, - твоя Сарра никто. Никто, сама по себе. Она просто твоя тень. Все её мысли, - это ты, как высшее существо, которому она желает преданно служить и посвятить всё своё существование. А я никогда не смогу относиться к тебе как к собственному дополнению, понимаешь? Ты для меня смысл жизни, но только в том случае, если и ты станешь также ко мне относиться. А тогда нет разницы, кто у кого на цепочке гуляет, кто кого целует, кто кого обнимает. Потому что нас должно быть двое, но любовь одна на двоих. Знаешь, как это для меня просто и понятно?
-Да… - сказала я. – Ну… А куда мы теперь-то?
-Как, куда? В Унилонис, поглядеть на Мелани Спайк.
-Так ведь… А не поймают?
-Ну, риск есть, но, логично рассуждая, кто же после этого скандала и вправду попрётся в Унилонис? Не думаешь же ты что жители Генозиса тупые настолько?
-А если они умнее, чем ты думаешь?
-Дело в том, - сказала Санди, - что они кое-чего не знают. Того, что у нас мало времени.
Тут снова показалась отполовиненная толпа блюстителей, которая бежала обратно. И правда, дальше начиналась густая застройка, и разыскивать преступниц бегая здесь толпой, значило лишь спугнуть их, если преступницы и правда скрылись в этом направлении.
-Слушай, - сказала я, - вот эти, которые тут бегают, они не из того отделения? Ну, которых вы… С которыми вы познакомились?
-Похоже, оттуда, – подтвердила Санди. – Заворачивай налево.
-А почему налево?
-А ты что думаешь, я и в самом деле не знаю, где тут Унилонис?
-Да уж, – сказала я и потянула поводья. Упряжка и вправду была великолепная. Наши ездовые девки катили нас совершенно без напряжения и пыхтения, а стегала хлыстом я их чисто символически, потому что Санди объяснила, что так положено. Кроме того, они приятно пахли, совсем не так как могли бы пахнуть потные лошади. Правда, они теперь прекратили свои идиотские телодвижения, но так даже было лучше. В конце концов, если уж ты везёшь коляску, так и вези, а не пританцовывай на ходу. И что же это за Унилонис такой? Вот мы подъехали к системе решёток перегораживающих дальнейший проезд. Впрочем, за решётки всякие Господа и Госпожи в пешем виде проходили свободно. Стоящая здесь охрана никому не препятствовала, а зевая топталась вправо-влево. Имелась и стоянка, наполовину заполненная экипажами совершенно разных видов. В основном, это были разнообразные коляски, но имелись и бесколёсные устройства, наверное носилки для переноски рабовладельцев.
Я припарковала нашу упряжку с краю площадки, лицом наружу. Кто его знает, а вдруг придётся срочно спасаться бегством? Напоила девушек из местной ёмкости, похвалила за службу и привязала за ноги к колечкам. Да, не сразу-то и разгонишься при таких делах. Пока отстегнёшь… Ну, да ладно.
Как я поняла, Унилонис являлся большим подземным комплексом для обслуживания разнообразных нужд женщин, то есть, унин, по-местному. Потому и Унилонис. Хотя, если уж следовать логике названия, то получалось, что для обслуживания определённого места женского организма. Хи-хи. Ну, всё равно, недалеко от истины. В конце-концов, так или иначе, все женские интересы неразрывно связаны с вышеупомянутым местом, если уж честно. Естественно, оказалось что Унилонис является стратегическим объектом, и большая его часть кому попало недоступна. Однако ко мне вскоре подошли с предложениями услуг по обеспечению жильём и рабынями, так как с первого взгляда опознали во мне приезжую провинциалку, которая бестолково таращится по сторонам. От услуг я отказалась, вернее, отложила их на потом, объяснив, что поскольку до вечера ещё далеко, я вполне успею решить бытовые проблемы позднее, а рабыню я уже арендовала у своей знакомой благородной Госпожи Генозиса. А прежде всего я хочу выполнить срочное поручение из Гестиуса, для чего мне надо разыскать уважаемую Госпожу Оллитариса Фессалонию Мона-Оллитари, занимающуюся торговым оборотом девушек-рабынь, которая, как мне сказали, проживает в арендуемых помещениях Унилониса. Вот.
Таким образом, мы в два счёта оказались в нужном месте и упёрлись в решётку с охраной.
-Я Госпожа Гестиуса, Мимилилония Мона-Гести, – представилась я начальнику решётки. – У меня срочное дело к уважаемой Госпоже Фессалонии Мона-Оллитари.
-Ну… - сказал начальник, – сейчас поглядим.
И послал помощника за соответствующим разделом каталога. Поглядел на ошейник Санди и спросил:
-Рабыня откуда?
-Арендована у благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии Мона Генози, – доложила я.
-Так, – проворчал Господин, уставившись в принесённый гроссбух каталога. – Числится рабыня по кличке Пу-пу. Номер правильный. Так. Позвольте, рабыня числится чёрной масти, а эта белая.
-Может, Госпожа Апполинария-Эпинолия её недавно перекрасила? – предположила я.
-Возможно, – согласился начальник. - А вы когда прибыли, уважаемая Госпожа?
-Только что. А что?
-Мимилилония Мона-Гести не числится в списках прибывших.
-Правда? – не смутилась я. – Наверное, списки к вам поступают не каждый час? Скорее всего, просто не успели внести.
-Скорее всего, – согласился начальник. – А что у вас за дело к Госпоже Фессалонии?
-Дело несколько конфиденциального свойства, – объяснила я.
-Э? Какого свойства? – не понял начальник.
-Ну, это значит что разглашение сути дела нежелательно.
-Хи-хи, – сказал начальник. – А вдруг вы, Госпожа собираетесь зарезать эту Фессалонию? Тогда конечно, разглашение сути дела будет нежелательным для вас.
-Скажете, тоже, – обиделась я. – Просто разглашение сути дела может нанести некоторый ущерб финансовым интересам, как Госпожи Фессалонии, так и моим.
-Ага, – сказал Начальник, – вы узнали где Госпожа Фессалония закопала мешок денег, и предложите ей поделить его пополам, под угрозой того, что иначе вы заберёте весь мешок? Гы-гы-гы-гы.
-Вам что, делать нечего? – обиделась я. – Нечего тут строить всякие дурацкие предположения. Если вам заняться нечем, то лично я не привыкла так вот бездарно переводить своё драгоценное время!
-Ну, так разгласите эту самую суть, мы вас и пропустим.
-С чего ради? - возмутилась я. - Да почему вы вообще меня задерживаете? Я, вот, жалобу подам!
-Ну, чего сразу жалобу? – испугался начальник. – Просто, сейчас время такое, что велено соблюдать бдительность и это… И на подозрительных обращать внимание.
-И чем это я подозрительная?
-Ну…
-Вот я всем расскажу в Гестиусе, что охранники Генозиса боятся Гестиусских Госпожей, даже таких симпатичных, как я.
-Хе-хе-хе, – сказал начальник.
-Подам жалобу, – снова пригрозила я. – У моей знакомой, благородной Госпожи Апполинарии-Эпинолии Мона-Генози достаточно связей в службе блюстителей чтобы таких как вы законопатить в Гестиус, грязь с болота убирать. Знаете, сколько там грязи?
-Ну, уж прямо в грязь! За что?
-А чего вы препятствуете?
-Чему?
-Моему конституционному праву на общение, деловые отношения и свободное предпринимательство! Вы что, может быть даже против священного права частной собственности?!
-Нет-нет-нет! – перепугался блюститель. – Вот это, нет! Ни в коем случае.
-Смотрите у меня! – пригрозила я. – Короче, пропускайте, и я не сержусь.
-Ну…
-Чего?!
-А, вот, интересно, Госпожа, чего это вы так упорно хотите встретиться с Госпожой Фессалонией именно здесь, где вам палки в колёса ставят? Разве это не подозрительно? Не проще ли вам было бы назначить ей встречу в городе? У той же Госпожи Апполинарии?
-Не проще. В связи с обстоятельствами дела.
-То есть, эти самые обстоятельства вынуждают вас искать встречи с Госпожой Фессалонией именно на территории Унилониса? Так?
-Да, так!
-Так что же это за обстоятельства?
-Коммерческая тайна!
-О, прекрасно, – сказал начальник и даже принялся потирать руки. – Очень люблю, когда с обстоятельствами связана коммерческая тайна. И вообще, слово коммерция такое сладкое на вкус.
-Сколько? – спросила я.
-Чего сколько?
-Сколько дать, чтобы ты меня пропустил, взяточник?! – рассердилась я. – И сколько ещё окажется между мной и Госпожой Фессалонией таких коммерсантов?
-Обвинение в коррупции… - попытался встрять помощник начальника.
-Заткнись! – рявкнул на него начальник. – Молчать! Пошёл отсюда, вообще!
-Э… - засомневался помощник.
-Пошёл! – крикнул начальник, и даже топнул ногой.
Помощник чуть подумал, и ушёл, а начальник сказал:
-Да вы не нервничайте, Госпожа, это просто недоразумение.
-Я лучше другой вход найду! – заявила я и повернулась, демонстрируя намерение уходить.
-Нет-нет-нет-нет! – запричитал начальник, и даже забежал со стороны выхода, обнаружив неожиданную для его комплекции прыть. Позвольте, я сейчас всё объясню?
-Ну?
Но тут вдруг меня бесцеремонно оттёрли в сторону. Я даже и возмутиться не успела, как оказалось, что это прибежал охранник, похоже, из того самого третьего отделения.
-Чего надо? – негостеприимно принял его начальник.
-Того, – сказал охранник. – Предупредить велено.
-О чём?
-Ещё один террористический акт, точнее говоря, устроен скандал из хулиганских побуждений. Снова под Гедонисскую ведьму косили.
-Хи-хи, – сказал начальник. – И что?
-Моё дело предупредить, – сказал охранник, – чтобы бдительность сохраняли. Хулиганки могут сюда явиться. Во всяком случае, есть такая вероятность.
-Ой, страшно, – сказал начальник.
-Короче, приметы. Две психические девки. Косят под Госпожу и рабыню. Могут переодеться под двух Госпожей. Одна в голубых покрывалах, другая в зелёных. Одна пониже, другая повыше. Одна похожа на Мелани Спайк, только брюнетка, а именует себя, дай припомнить, Пуполионией-Пуполинолией. А может быть, Пуполилонией-Пупонилонией, или ещё как-нибудь похоже. В ошейнике с именем Пу-пу.
-Хи-хи-хи, – вставил начальник.
-Прикидываются идиотками и похваляются что пойдут в Унилонис поглядеть на Мелани Спайк. Всё.
-И всё? – спросил начальник. – А топор был?
-Нет.
-А чем же они хулиганили?
-Одну Госпожу из ведра облили, а другую раздели.
-Это круто, – рассудил начальник. – А то, всё топоры, да топоры.
-Так приходили сюда, или нет?
-Голубая и зелёная? Нет, не было. А одна фиолетовая не подойдёт? – кивнул он в нашу сторону.
-Чего издеваешься? – обиделся охранник. – Серьёзное же дело!
-Тоже мне, приметы, – сказал начальник. – Покрывала-то и переодеть можно.
-Да ну тебя, – махнул рукой охранник. - Короче, глядите тут.
И ушел. А начальник тут же подмигнул мне одним глазом и сказал:
-Видали идиота, Госпожа? И вот такие у нас борются с преступностью.
-Это уж проблемы Генозиса, – сказала я. – Так, можно пройти, или нет?
-Хи-хи, – сказал начальник, – а зелёные покрывала-то где?
-Э… Чего? – растерялась я.
-А рабыня не так уж и похожа.
-Чего? На кого?
-На Мелани Спайк не похожа. Хоть и блондинка.
-Послушайте, вы о чём вообще речь ведёте?
-У рабыни-то Пу-пу на ошейнике. И номер.
-Я, пожалуй, пойду, – сказала я и попыталась попятиться, но начальник тут же перекрыл дорогу своим пузом.
-Не-не-не! Никто никуда не пойдёт! – сказал он. – И не надо шуметь, вам же хуже будет. А лучше будет, если мы с вами договоримся на коммерческой основе, понимэ?
-Э? – сказала я. – Пони… что?
-Коммерческое предложение, вот что! Поняла?
-А если денег нет? – поинтересовалась я.
-А вот тогда будете с третьим отделением объясняться. Да вы не беспокойтесь, Госпожа, я много не возьму. Вы соглашайтесь, а то нарвётесь на кого-нибудь другого, без чувства юмора. Вы же пришли на рабыню Госпожи Фессалонии поглядеть, так?
-Э…
-Ну и на кой нам сама Госпожа Фессалония? Тем более, что её и нету.
-Что значит, нету?
-Шляется где-то, а нам не докладывает.
-Так чего же вы сразу не сказали?!
-Так ведь вам не она нужна, а её рабыня. Вот мы без неё и обойдёмся.
-За деньги? – уточнила я.
-За деньги, – подтвердил начальник.
-А если, нет?
-Сдам, – коротко сообщил он.
-Куда?
-Куда следует.
-А я совсем не та, кого ищут, – заявила я.
-А там, где следует, разберутся.
-Эй, ты, – сказала вдруг Санди, – а ты больше чем хочется получить не опасаешься?
-Рабыня заговорила, – ухмыльнулся начальник. – Вот, заодно и разберутся, кто тут Пу-пу, а кто не Пу-пу.
-Короче, двадцать мониолов, больше нет, – сказала Санди. – Но теперь уж бери и работай, не то, как бы тебя топорами не засекли, коммерсант.
-Коммерция без риска не бывает, – сказал начальник. – А чего это ты, рабыня за Госпожу распоряжаешься?
-А моя Госпожа не обязана читать, писать и считать, – сообщила Санди. – На то у неё я есть. Короче, чего ты нам за двадцать мониолов сделаешь?
-Я вам за это всех, какие есть, рабынь Госпожи Фессалонии покажу. Они тут в арендном отделении в клетках живут, а пока их Госпожи нету, нам и сподручнее будет. Только из клеток их не вытаскивать, и сильно с ними не болтать. Время, - деньги. А то, ещё припрутся более догадливые какие-нибудь клиенты без коммерческой жилки. Ну, и свободно выпущу вас потом. Идёт?
-Всех покажешь? – уточнила я.
-Сказал ведь. А вам что, конкретно Мелани Спайк нужна?
-И ничего подобного! – инстинктивно заявила я, – совсем другая.
-И кто?
-Эта… Как её? А! Милена Снайк, вот кто!
-Милена Снайк? Да нет, такой рабыни у Госпожи Фессалонии нету. Впрочем, может она кого переименовала?
-Скорее всего, – подтвердила я. – Так что, пойдём?
-Деньги давай.
-Дадим, когда обратно выйдем, – сказала Санди.
-Тогда покажи, что они у тебя есть.
-На, гляди, – показала Санди начальнику монеты.
-Ещё один момент, – сказал начальник. – Рабыня Пу-пу брюнетка.
-Сам ты брюнет, – сказала Санди.
-Чего, в парике была? – предположил не в меру догадливый начальник. – Так, надевай, чтобы всё как по приметам было.
-Зачем?
-Для гарантии.
-А в чём тут гарантия?
-А в том, чтобы если бежать броситесь не расплатившись, так далеко не убежали бы. С приметами. А ты, Госпожа, покрывала свои выверни.
-Слушай, коммерсант! – сказала я, – а что тебе будет, если узнают про твою коммерцию?
-Что будет? Ну, доход отберут.
-И даже не расстреляют в связи с военным положением?
-Это вряд ли.
-А тогда, где гарантии с твоей стороны?
-А в том гарантии, что я вообще с вами разговариваю, а на цепь не сажаю! А ну, приводите себя в исходный вид, и вперёд.
-Если на то пошло, так это я Пу-пу, – рассердилась я.
-А это и дураку ясно, – ухмыльнулся начальник, – если уж ни читать, ни писать, ни считать не умеешь. А ты, Госпожа в ошейнике, давай-ка влезай обратно под свои покрывала, – указал он на Санди. – Топора нет, и ладно.
-Ладно, уговорил, – решила согласиться я. – Но, гляди, с огнём играешь.
-Хи-хи-хи, – повторил начальник, – а мне нравится когда девки, - огонь, хулиганочки вы мои.
В результате, мы наконец проследовали в арендное отделение в исходном виде. Санди в виде Госпожи в голубых покрывалах, а я у неё на поводке в виде небрежно завязанной платком брюнетки, в цепях и в ошейнике Пу-пу. А чтобы моя не в меру популярная мордашка сильно не бросалась в глаза, я закусила в рот вышеупомянутый платок для рта, так чтобы он закрывал половину лица, и слегка выпучила глаза.
Первое, что нам попалось на глаза в отделении Госпожи Фессалонии, оказалась клетка в которой сидели две девушки, причём, одной из них была Сарра! При виде её я чуть не подавилась платком, а глаза вытаращились вдвое сильнее. В первый момент я предположила, что пока мы гуляли, моих подружек уже выловили и снова законопатили в клетки. Но, конечно же, так быть не могло. С какой стати они бы оказались у Госпожи Фессалонии? К тому же, Сарра выглядела спокойной, мало того, ей было скучно! Уж если бы меня вдруг поймали, уж точно, скучать бы мне не пришлось! Клетка была низкая и широкая, почти квадратная, а помимо Сарры там сидела ещё одна девушка с восточным типом лица. То, что вторая девушка мне, опять же, кого-то напоминала, я уже отметила чисто автоматически. И Сарра и восточная девушка были одеты в светлые платья с серебристой окантовкой и закованы в серьёзные железные цепи, а в носиках у них были стальные колечки. Сарре колечко шло, а восточной девушке не шло. Ох, что за чушь, а? Да какая, к чёрту, разница, кому чего шло, когда тут явно сидела копия Сарры! А Мелани Спайк от Госпожи Фессалонии тогда что, моя копия? Или я её копия? Или… А ведь Сарра, напившись в подвале, тоже похвалялась, что у неё Моника! Вот и сболтни чего спьяну. Да, дела-то выходят хреновые.
А Санди даже и виду не подала, что удивилась, только помотала головой и мы пошли к другим клеткам. В некоторых клетках сидело по одной девушке, а в некоторых по две. Таким образом мы обнаружили трёх незнакомых мне девушек, а помимо них Маргариту Брайн и Элоизу Скиннер. А ещё одну я с трудом опознала как Хельгу Айлесберг, и то, лишь потому что она зачем-то прятала от нас глаза, и вообще, вела себя испуганно.
Я не знала, что и думать. То есть, я чего-то такое как раз и предполагала насчёт себя, но разве не стоило предположить аналогичную ситуацию и в отношении моих подруг по несчастью? Конечно, ни Марго, ни Хельгу, ни Элоизу я в Гедониксе не видела, но это ведь ещё не означало, что их там нет. Но Сарра-то мне не приснилась, также как и собственная персона!
-Ну что, всё? – спросил сопровождающий нас начальник.
-А это что же, все рабыни Госпожи Фессалонии? – спросила Санди, выполняющая роль Госпожи.
-Все, какие есть, я же обещал.
-Ах, какие есть?! – возмутилась Санди. – Так они тут не все, да?
-Насколько я знаю, Госпожа их с утра на работу отправила. Вот эти вернулись, а уж когда остальные явятся, я не в курсе.
-Да ты же обманщик!
-Эй, Госпожа, вот этого не надо! – заявил охранник. – Уговор дороже денег. Сами виноваты, надо было точнее формулировать! А то, вертели тут хвостами, то, да сё. А сказали бы конкретно, что вам Мелани Спайк требуется, так я бы и сообщил, что её дома нет.
-Значит, на работу пошла? – задумалась Санди. – Слушай, умник, а может такое случиться, что эта Мелани Спайк сейчас где-нибудь в колодках сидит?
-Хи-хи-хи! – захихикал весёлый начальник. – Уж это запросто. Если она ещё кому-нибудь глаз подбила, или, там, задницу. Ей это раз плюнуть. Ну, так что, экскурсия окончена?
-Погоди, – сказала Санди, – а она, когда дома, в какой клетке сидит?
-Вместе с Ви-ви, – доложил начальник.
-И этой Ви-ви тоже дома нет?
-Почему же? Ви-ви тут, в четвёртой клетке, вы её видели.
-Пошли к ней.
Мы снова вернулись к четвёртой клетке где в одиночестве сидела довольно симпатичная, слегка пухленькая девушка.
-Вот вам Ви-ви, – отрекомендовал заключённую начальник. – Она, кстати, в клетке старшая, вот пусть и отчитывается.
-Здравствуй, Ви-ви, – сказала Санди.
-Здравствуйте, Госпожа, – ткнулась девушка кольцом в подстилку.
-Это с тобой Мелани Спайк живёт?
-Со мной живёт девушка Мелани, Госпожа, – сказала Ви-ви, – а где живёт Мелани Спайк, уж этого я не знаю, Госпожа.
-Ну да, – согласилась Санди. – А где она ходит и когда придёт?
Ви-ви странно поглядела на нас снизу, но ответила просто:
-Не знаю, Госпожа. Простите глупую ламиолу, Госпожа.
-Да уж, – задумалась Санди. – Слушай, а обычно, когда она приходит-то?
-Обычно, Госпожа? – переспросила Ви-Ви. – Ну, если хотите знать, то приходит поздно ночью, да ещё на рогах, Госпожа.
-У! – не сдержалась я, а Санди просто не поняла, и спросила:
-Как это, на рогах?
-Пьяная она приходит, Госпожа.
-Надо же, – сказала Санди, – так она что, пьяница?
-Знаете, Госпожа, - сказала Ви-Ви, - я с ней всего третий день живу, так что, не знаю. В первую ночь её Госпожа привела сильно уставшую, и велела спать уложить, так она ночью орала и брыкалась, а потом, говорит, сон страшный. А на следующую ночь явилась пьяная в стельку, грязная, и чушь городила.
-У? – спросила я.
-Какую чушь? Ну, что она Госпожу Фессалонию пропила, а на эти деньги с Хронваргером загуляла. И ещё чего-то про дефлорацию. Госпожа.
-Ничего себе, – удивилась Санди, – правда, что ли?
-Ну, я не знаю, Госпожа, но вот Госпожу Фессалонию я с тех пор не видала.
-Слыхала? – спросила меня Санди.
-У! – ответила я, потому что мне очень не понравилась такая вот характеристика на меня со стороны какой-то девки клеточного содержания. Вот у нас дома, на ферме, в похожих клетках кур держали, так разве кто их мнения когда спрашивал по мало-мальски серьёзным вопросам?
-Ладно, Ви-ви, - сказала Санди, - а где сейчас эта Мелани шляется, ты, конечно, не знаешь?
-Не знаю, Госпожа, – подтвердила Ви-ви, – но не удивлюсь, если она опять в какой-нибудь ресторан навострилась, Госпожа.
А начальник у нас за спиной нагло хихикал, а когда мы отошли от клетки сказал:
-Не будете же вы утверждать, Госпожа, что у меня было время подговорить эту Ви-ви так вот отвечать?
-Да, времени не было, – согласилась Санди. – А это что, правда? Ну, что Мелани Спайк пьянствует и с Хронваргерами гуляет?
-Запросто, – подтвердил начальник. – Вчера мои ребята ночью её в клетку отводили, так она, говорят, даже на ногах не держалась, а уж пахло от неё… А на подоле красное пятно, словно и впрямь, дефлорация стряслась. Хи-хи-хи!
-Слушай, ты! – рассердилась Санди, – будешь над ней смеяться, смотри, и с тобой дефлорация случится!
-Хи-хи-хи. Запросто, – не мог успокоиться начальник. – С двумя умниками из третьего отделения так и случилось. Уф! Ну что, теперь всё? Или дожидаться будете пока они очухаются и сюда явятся? Эти, дефлорированные, хи-хи-хи. Деньги давайте!
-Когда выйдем.
-Ну так пошли.
Вскоре мы вышли за решётку, и Санди высыпала монеты в лапу начальнику.
-О, спасибо, Госпожа, – заулыбался тот. – Давайте, я уж вас прямо до улицы провожу. Знаете, редко кто так вот честно расплачивается. Иных и бить приходится. Вот, понимаете, очень важно, чтобы люди честно себя вели. Да. Нечестно себя вести нехорошо, а честно…
Лично мне этот болтун уже надоел, слава богу, до выхода из Унилониса было недалеко. А этот нахал так и болтал одно и то же, про честность. Тут мне показалось, что повернули мы не туда. Только я хотела сказать «У», как начальник замолчал на полуслове, закончив свою речь выражением:
-… потому что если люди живут честно, то…
-То, что? – спросила Санди.
-То они запросто оказываются в дураках, – сказал начальник, пропихивая нас за поворот, – и их легко одурачить таким как я.
А прямо за поворотом стояло с десяток крепких ребят, обвешанных оружием и явно чего-то ждавших.
-Получите, – сказал им начальник. – С полным комплектом примет и с доставкой на дом.
-Стоять! – заорали сразу несколько ребят и наставили на нас хесостаны, а остальные начали окружать с флангов. Я чуть не проглотила платок, а Санди молниеносно пригнулась к полу, подсекла начальника и, неожиданно попросту вскинула его над собой. А в следующую секунду запустила начальником прямо в стрелков. Начальник был не слабой комплекции, поэтому там сразу образовалась куча, а кое-кто с испугу даже успел выстрелить, неизвестно в какое место начальника попавши, может даже и вправду дефлорация случилась. А ещё через секунду мы с ней уже бежали по коридору в неизвестном направлении. Я сразу поняла, что являюсь большой обузой, поскольку, запутанная своими цепочками, просто неспособна была перемещаться быстро. Но Санди не хуже меня это знала, поскольку тут же свернула в боковой коридор. Погоня чего-то запаздывала, а мы лихорадочно переодевались обратно. Мы позволили себе только минимум, переодеть ошейник и покрывала, вывернув их снова на фиолетовую сторону. Теперь покрывала были на мне, а ошейник с поводком на Санди. Только мы успели побежать в обратном направлении, как нас чуть не затоптала несущаяся навстречу погоня. Мы театрально завизжали и распластались по стенке, а дураки прогрохотали своими ботинками мимо. Мы подождали пока они скрылись и побежали в том же направлении, а потом нырнули в противоположный коридор. А вскоре оказались во входном тоннеле Унилониса, где бежать уже не было необходимости, скорее выглядело бы подозрительным, потому что здесь находилось достаточно много народа. Однако, и времени терять не стоило, даже на окончательное переодевание.
Мы быстренько зашагали в сторону стоянки, и стоянка уже показалась, когда Санди остановилась.
-Подозрительно, – сказала она. – Не может быть, чтобы они так долго очухивались.
-Да ну, дураки они, ясно же! – заспорила я. – Скорее!
-Нет, стой! – сказала Санди. – Дай сюда цепь. Иди одна, и медленно. Отвязывай упряжку, садись и не спеша поезжай. А я отсюда прослежу. Если всё удачно будет, я тебя догоню. Главное, не суетись. Ну, иди, иди.
А сама шагнула за выступ кладки тоннеля и принялась освобождаться от ошейника Пу-пу. На сей раз я не решилась спорить и медленно пошла к стоянке. Вроде, всё в порядке. Я не заметила ничего подозрительного, разве что народа на площадке оказалось очень мало. Я распутала упряжку, проверила ремни и колёса, настолько, насколько в этом могла понимать, уселась на сидение и оглянулась назад. Санди не было видно, наверное она так и пряталась за выступом. Я уже тронула упряжку, как вдруг, словно из ниоткуда вдоль стены скользнули тени и на дорогу ведущую внутрь Унилониса бесшумно выскочило несколько фигур. Они походили на охранников, и в то же время двигались иначе и были вооружены странными большими самострелами и кинжалами, а за спинами у них крепились кассеты дротиков. Это что, спецназ?
Не успела я и пару раз моргнуть, как их число удвоилось, мгновенно рассыпавшись двухрядной цепью, и все они двинулись мимо меня. Я волей-неволей затормозила коляску, надеясь что на меня не обратят внимания, а Санди затаится и спрячется получше. Уж конечно, она-то не могла не заметить эту подкрадывающуюся команду. Логичнее всего сейчас ей было бы как-то ускользнуть обратно в коридор Унилониса, потому что больше отсюда выхода не было. А может, она уже там. Я приготовилась снова стронуть коляску и поскорее убираться подальше, как вдруг и здесь нашлись умники. Парочка задних спецназовцев остановилась и оглянулась в мою сторону. Один из них сделал знак рукой, и тут же вся задняя цепь остановилась и развернулась. Я понятия не имела, сумею ли оторваться, даже если сию же секунду начну погонять своих девок. Да и какая, на фиг, из меня погонщица? С цепочкой на руках. Или бегунья с цепочкой на ногах. Может, их подозрения рассосутся? Чёрта с два! Вся цепь шагнула в мою сторону нацеливая свои стрелялки. А я…
-Эй, вы трусы! – громко сказал кто-то, – Гедонисскую ведьму ловите? Так вот вам ведьма!
О, Господи! Сильвия-Аллисандрия стояла на виду, сжимая в руке короткий кинжал. Теперь она была почти голая, только в небольшом нагруднике и в ручных шнурованных браслетах. А позади неё, к своему ужасу, я заметила такую же цепь солдат выдвигающуюся из тоннеля.
-Вперёд! – скомандовал кто-то из них. – Стреляйте! Ведьму живой не брать!
-Ни живой и ни мёртвой не возьмёте! – воскликнула Сильвия. – Не таким как вы со мной драться! Я стратег Белого воинства Свободы и Справедливости!
И тут же словно кошка прыгнула вбок, а туда где она только что стояла вонзилось два десятка стрел. Задний ряд охранников повернулся и кинулся вперёд, стреляя в неё через головы присевшего первого ряда, а идущие навстречу из тоннеля присели и подались назад, чтобы не попасть под обстрел. Стрелы сыпались дождём вокруг Защитницы Гедоникса, словно на дороге вырастал чахлый кустарник, а я застыла в ужасе, потому что, конечно же, это не могло продолжатся долго. Сильвия припала к земле, пропуская стрелы над собой и закричала:
-Уходи, Мелани! Уходи же!
И тут же я увидела как в её вытянутую над землёй ногу, выше колена, воткнулись сразу четыре коротких дротика.
-Эй вы! – заорала я и вскочила во весь рост. Сдёрнула с головы покрывала вместе с платком и париком и крутанула головой, разбрасывая по плечам свои волосы. – Эй, уроды трусливые! Я Мелани Спайк! Это я таких как вы насилую в задницы! А ну, все сюда и штаны спустить! Я вас всех сейчас на ваши палки насажу!
-Нет! – закричала издалека Сильвия. – Мелани, нет!
Но её и слышно-то сразу не стало, потому что на меня тут же обрушилась волна грязной брани и нечленораздельной ругани. И тут же вся толпа охранников ринулась в мою сторону.
-Вперёд! – крикнула я и стегнула своих девок поводьями. – Бегом!
Лишь бы погнались. А рычащая топа была уже совсем рядом. Самый передний успел ухватиться за перекладину коляски, но я удачно стегнула его кнутом и вырвалась на середину проезжей части.
-Вперёд! Вперёд! – принялась я настёгивать тем же кнутом упряжку, оглянулась и пришла в ужас от приближающихся озверевших лиц охранников, и от того, что поняла, - догоняют! Чтобы выехать на ведущую сюда улицу, мне пришлось разворачивать коляску вбок, в то время как преследователи неслись наперерез. Кажется, я даже сама зарычала в отчаянии, но тут же поддела рычажок инъектора и рванула вверх. Мои девушки взвизгнули и подпрыгнули на месте, так что на секунду коляска чуть приостановилась, но тут же последовал рывок, и меня скинуло с ног назад, ударив спиной о сидение. Упряжка понеслась с нарастающей скоростью и столкнулась с передним краем подбегающих сбоку. Пара охранников оказалась сбитой с ног, и тут же меня подкинуло как на качелях, раз и второй! Мы кого-то переехали, и дальше по улице коляска катилась как по ухабам. Вероятно, одно или оба колеса повредились в диаметре. Меня так принялось стучать одной челюстью по другой, что я снова вскочила на ноги, держась за поводья. Так, на полусогнутых ногах, ещё удавалось удержаться на коляске, как вдруг, раздался характерный свист, и несколько стрел воткнулись в сидение. Я ещё раз оглянулась и убедилась, что план удался, и даже чересчур хорошо. Охранники не только продолжали гнаться, они, обнаружив что жертва ускользает, ещё и принялись стрелять на ходу. Я перепугалась не на шутку, пригнулась и попыталась наклоняться из стороны в сторону, но меня и без того так мотало, что как бы не выкинуло из коляски вообще.
И тут, к дальнейшему ужасу, я обнаружила что впереди на улице полно народа, а способность управлять коляской я почти утратила.
-С дороги! – начала орать я. – Убирайтесь с дороги! Берегитесь!
Кое-кто послушался, но большинство публики лишь бестолково заметалось спереди. Конечно, моя упряжка не представляла такой уж большой угрозы. Всё-таки она не была ни танком, ни даже грузовиком, но серьёзно покалечить попавших под колёса всё равно была способна. Правда девки даже в уколотом виде, пытались вилять, находя наиболее свободный путь, но их гнала вперёд моя последняя команда. Вряд ли они остановятся пока не кончится действие наркотика, или пока не упадут от изнеможения! А погоня, хотя и слегка поотстала, всё равно гналась, а уж рычание и ругань я и на таком расстоянии слышала. Да эти мерзавцы ещё и не прекращали стрелять, очень возможно, что даже попадая в прохожих. И то сказать, меня так болтало на покорёженных колёсах, что я представляла собой неудобную мишень. Я до упора растянула ножную цепь, расставила ноги шире плеч и удерживалась от вылетания только благодаря зажатым в кулаках поводьям, а мои волосы тучей развевались по ветру. Да уж, наверное это было эффектное зрелище со стороны. И тут я увидела, как какая-то дура выезжает мне наперерез из поперечной улицы. В её коляску была запряжена всего одна девка, да и та не глядела по сторонам. А чего глядеть, если тобой правит наездница? У меня была всего пара секунд чтобы перепугаться, и никаких возможностей предотвращения столкновения. Я даже и не знаю, почему опасность грозящая именно этой девке так меня испугала. Да у меня и времени-то не было чтобы осмысливать такие скоротечные ощущения, но мою голову словно прострелило мыслью о том, что она не должна пострадать. Иначе, это будет иметь огромные и непоправимые последствия. Очень странно, что о возможности при этом пострадать самой, я даже и не думала, зато, кажется, я ещё глубже осознала ту самую мысль, которой не стала делиться с подругами. Я, - это неправильно! Пока я есть, - это неправильно! И вот сейчас я поняла, почему это неправильно. Потому что вот эта упряжная девка не должна была пострадать, а выходило так, что угрозой ей являлась наезжающая на неё я, и к этому моменту меня подвела вся моя предшествующая биография.
Только не спрашивайте, что, как и почему, я этого не знаю, и знать не хочу! Но в самый последний момент, наверное боковым зрением, её наездница заметила опасность и со всех сил дёрнула поводья на себя. И тут же моя коляска, буквально впритирку пронеслась мимо носа этой девки, которая завопила, встала на дыбы и вытаращила глаза. А я, опять же боковым зрением, на короткий миг уловила, что и эта девка, чёрт меня побери совсем, была мне знакома! Но больше мне о ней всё равно было думать некогда. Разминулись, и слава Богу!
Я продолжала как сумасшедшая нестись по многолюдной улице, погоня гналась, не то чтобы по пятам, но никак не отставала, периодически возобновляя беглый обстрел. Наверное, им требовалось некоторое время, чтобы на бегу перезаряжать свои стрелялки. Теперь уже возмущённо вопила и публика мимо которой мы проносились, но это было только хорошо. До какой-то степени эти вопли распугивали следующих прохожих и проезжих, и путь становился всё более свободным. У меня появилась надежда всё-таки уйти от погони, конечно, если на пути снова не окажется какой-нибудь шлагбаум. Не знаю, сколько там сил оставалось у моих ездовых девок, но ведь и охранники не могли быть чемпионами мира по бегу. Вдруг я уловила, что стрелы уже почти не свистят мимо. То ли у врагов кончились патроны, то ли достаточно увеличилась дистанция стрельбы. А меня вдруг испугала другая опасность. Если мои девки понесли, так ведь я сама расшибусь вдребезги обо что-нибудь.
Я оглянулась назад, и обнаружила, что погоня не отстала, просто сократилась её численность. Теперь уже за мной бежало всего несколько охранников, но морды у них были до того озверевшие, что я заподозрила в них тех самых изнасилованных персон, о которых говорила Санди. Уж эти, если поймают, на части разорвут! И я, совершенно перепугавшись, принялась нахлёстывать свою упряжку поводьями и орать, совсем как в одной из Таниных Российских песенок:
-Быстрей! Быстрей, мать-перемать! Выносите, подруги! Выносите, враги!
Тут дорога пошла с уклоном вверх, и погоня зарычала совсем страшным голосом. И тут же ещё несколько стрел воткнулись в коляску. Наверное, эти мерзавцы почувствовали, что меня не догнать, и решили использовать неприкосновенный запас боеприпасов. А может и догадались, что их одурачили, и они упускают как Мелани Спайк, так и Гедонисскую ведьму. Вот и рассердились до предела. Похоже, они действительно израсходовали стрелы, потому что вдруг что-то тупо ударило меня в спину. Раз, и тут же другой. Они что, принялись кидаться ботинками? Но на выяснение этого не было ни времени, ни особой нужды, потому что дорожное покрытие вдруг испортилось, наверное здесь был ремонтируемый участок, а я-то ещё удивилась, что путь заметно очистился. Но мою телегу на таком покрытии замотало со страшной силой, и тут же, почти одновременно, соскочили оба колеса и унеслись в стороны, виляя на прощание изуродованными восьмёрками. А телега грохнулась на изогнутые пластины рессор и неслась теперь подобно саням, разрушая дорогу до камня и рассыпая во все стороны искры. Я уж и не знаю, гнались ещё за мной преследователи, или, наконец, отстали. Меня грозило каждую секунду выкинуть и расшибить. Я ещё каким-то чудом замечала, что и рессоры расслаивались на отдельные пластины и расщеперивались как щепки. Да уж, конечно конструкция коляски не предназначалась для подобных скачек на разрушение подвески! К тому моменту, как мы вынеслись наверх, на большое свободное пространство, мы уже волочились на одних осях, а от коляски, главным образом, сохранилась лишь крепкая передняя перекладина, на которую и опирались мои ноги. И вдруг я уловила, что видимость ограничена спереди знакомым бордюром, за которым клубилось туманом огромное пространство пропасти. Уж я не знаю, способны ли были мои обезумевшие девки перемахнуть и через бордюр, не знаю также и того, за чью жизнь я больше испугалась, за их жизни, или за свою собственную. Но я со всей силы попыталась натянуть левый повод, чтобы хоть сколько-то развернуть упряжку, или даже опрокинуть её и прекратить безумную скачку. Не успела я ничего сообразить, как оказалось что я качусь по мостовой, словно меня замотали в ковёр, а теперь резко размотали, а упряжка, дребезжа остатками коляски, уносится в неизвестном направлении. Меня ударило о бордюр, и, вероятно, остановило этим ударом. Очень странно, что я не почувствовала никакой боли, хотя удар явно был не слабым. А, скорее, он был как раз сильным, таким, про какие говорят «вышибающий дух». Очень может быть, что одновременно с духом на некоторое время вышибается и ощущение боли. Да ещё всякий пресловутый адреналин, и всё такое. А в том, что из меня вышибло дух, я убедилась по тому, что я не только не могу встать, а ещё и не дышу! Это точно было странное ощущение. Я не только не дышала, я при этом не испытывала потребности дышать. Вот что было крайне странным. Кроме того, что-то не так было и с ощущением боли. Я вдруг почувствовала, что мне больно, только не во всём теле, как было бы логично предположить, а лишь выше груди слева. Мало того, это была даже и как-то не боль, а чёрт знает что! Больше всего это походило на память о боли, ну, словно бы у вас вдруг заболел давным-давно удалённый зуб.
Я лежала на боку, частично скорчившись и согнув голову, так что грудь вполне попадала в поле зрения глаз. Тут я осознала, что так вот и лежу после удара, не шевелясь с тех пор, и не дыша. А выше левой груди, рядышком друг с другом, из меня торчали два остро заточенных металлических наконечника, направленные несколько вверх, словно бы в меня какой-то идиот забил два больших гвоздя, почему-то шляпками вперёд, а остриями наружу. Это точно был идиот, потому что, во-первых, любому дураку известно, что гвозди забиваются наоборот, а, во-вторых, тому же любому дураку прекрасно известно, что только дураки забивают гвозди в девушек, потому что от такого забивания девушка запросто помрёт, и дураку отвечать придётся. Правда, в этой стране дураков… Теперь я неожиданно догадалась, что как бы уж там ни обстояли дела с дураками, а эти острые штуковины в самом деле торчат из меня, значит, их кто-то в меня забил, и это свершившийся факт. А ведь я только что рассудила, что от такого забивания девушка запросто умрёт. И что же теперь выходило? Выходило, что я умерла? Эта мысль почему-то даже не повергла меня в ужас, как следовало бы. Хотя, ведь действительно, все аргументы были в пользу такого варианта. Имелась в наличии девушка, и два штыря протыкающих её, да ещё, похоже, если бы они оказались достаточной длинны, проходящие через место, где у девушек обычно располагается сердце. Ничего себе! А ещё удар? А ещё тот факт, что я не дышу, а главное, не шевелюсь вообще? Короче, следовало сделать вывод, что я умерла. Вот, только, какой-то фактор, которого я не улавливала, опровергал такую теорию. И я никак не могла понять, хочется мне выяснять сущность этого фактора, или же нет? Ведь если я всё-таки не умерла, то тогда продолжалось то, что было неправильно. Правда, теперь я уже не помнила, что именно было неправильно, и почему, но знала, что это имеет небольшое значение. А если я всё-таки умерла, так разве можно было бы признать это правильным? То есть, неправильно выходило с любой стороны, с какой ни возьми. В конце-концов, даже поза в которой я лежала была неправильной. Ну, в самом-то деле, ни живые, ни мёртвые не выглядят хорошо, если они лежат скрючившись под бордюром. Эдак кто-нибудь поглядит и скажет: «померла под забором». Это про меня-то? Про знаменитую фотомодель, образованную, передовую и достаточно обеспеченную девушку из демократического общества! Да если бы такая как я умерла, уж нашлись бы люди, которые бы разогнули меня, придали бы моему телу трагическую позу с лицом обращённым к Богу и сложенными на груди ручками, и понесли бы отпевать. Конечно! И все бы вокруг плакали и рыдали, а некоторые даже и завидовали бы. Ну, те, которые ни на что больше не способны, как только умереть под забором.
И тут, как назло, мои благопристойные фантазии нагло прервались незваным осознанием сущности вышеупомянутого фактора. Да ещё так просто и банально. Если я мёртвая, с чего ради я лежу и рассуждаю? А если это рассуждает моя душа, почему она не вышла из тела и я не вижу себя со стороны? А вслед за тем, я осознала и ещё одну странность, насчёт слуха. Вернее, насчёт его отсутствия. Я ничего не слышала вообще, мало того, я как-то смутно теперь представляла, что такое слух или звук. А вдобавок, ненормальная память подсказывала будто бы так уже было со мной пару раз, и ничем хорошим не кончалось.
Тут логика подсказала мне, что если со слухом у меня такое, то ещё неизвестно, как насчёт зрения. Наверное, это стоило проверить. Я поглядела вокруг, при этом почему-то не потребовалось ни вертеть головой, ни даже вращать глазами, словно бы устройство для нацеливания зрения теперь находилось у меня внутри глаза, если не вовсе внутри головы, или даже за пределами тела. Короче, я поглядела и обнаружила что и со зрением неладно. Мне показалось, что вокруг меня колыхается прозрачная стена из воздуха, за пределами которой перемещаются люди и предметы, изображения которых искажены этим самым колыханием. При этом, если какой-то объект двигался в моём направлении, то он, проходя сквозь стену, становился невидимым, и возникал снова с противоположной стороны. А кем были эти объекты, или люди, я вроде бы и видела, но не могла разобрать, вернее, воспринять их сущности. Просто было такое ощущение, что я теперь являюсь объектом почти не относящимся к окружающему миру, вот, соответственно, и размываются все точки соприкосновения с ним.
Конечно, всё это мне могло попросту казаться, если, к примеру, я ударилась о бордюр головой. Или о дорогу в момент падения. Ударившись головой ещё не то увидеть можно. А вот, сколько такое состояние способно продолжаться, и что будет потом? Понятие «сколько» тут тоже представляло проблему. Очень могло быть, что у меня разбежались мозги и в отношении правильной оценки времени. Так что…
Но тут я обратила внимание, что один из окружающих объектов обозначился явственнее других. Мало того, пройдя сквозь колыхающуюся стену, он не растворился в воздухе, а только приобрёл более чёткие очертания. И я узнала Сильвию-Аллисандрию. Она наклонилась надо мной, взяла в ладони мою голову и я увидела как она что-то говорит. Никаких звуков я так и не слышала, но по мимике её лица и движению губ, я догадалась, что она раз за разом произносит моё имя. А потом она долго неподвижно глядела на меня. Я даже не могу передать выражения её лица, потому что как-то потеряла способность оценивать. Потом я ощутила, что моя поза меняется. Сильвия-Аллисандрия обхватила меня руками, приподняла, и я перестала её видеть. Наверное, она прижала меня к себе, и я теперь смотрела через её плечо. А там, за стеной, так и продолжали перемещаться объекты, живя какой-то своей, уже не относящейся ко мне жизнью, смысл которой меня перестал интересовать.
Я почувствовала, что моё тело как-то странно затряслось, какой-то мелкой дрожью, и в то же время не моей, а словно бы от внешнего воздействия. Правда, сам ритм этой дрожи мне что-то напоминал. Наверное, у нормальной девушки тело так вот вибрирует во время отчаянного плача. Только я не плакала, я вообще сама никак не двигалась. А Сильвия-Аллисандрия плакать и сотрясать меня собственной дрожью тоже не могла. Потому что она была не плаксой, а отважным воином, который сам способен любого врага заставить плакать. Но дрожь-то была, поэтому источник её происхождения так и остался для меня загадкой.
А потом я снова увидела Сильвию, которая наклонясь надо мной что-то делала. Вскоре я догадалась, что она освобождает меня от цепей, и вообще от всего, что было на мне. Последнее, от чего она меня освободила, это были те самые штыри, которые она ухватила за наконечники и вытянула вверх. Эти штыри были достаточно короткими, а на противоположных их концах я разглядела по три симметричных лепестка, словно маленькие ракетные стабилизаторы. После этого под её руками моё тело распрямилось и оказалось лежащем ни спине с головой несколько откинутой назад и глазами устремлёнными в небо. Как раз в той позе, которую я прежде оценила как правильную. Правда, ничего примечательного я в небе не видела, кроме размытой серости. А мне бы хотелось увидеть голубизну, облака, звёзды, или даже всю грандиозность спирали Млечного Пути, а может и самих Богов и тайны мироздания. Но ничего такого не просматривалось, а серость, вероятно, была обычным туманом клубившимся вокруг.
Сильвия взяла мои ладони в свои и долго держала их так, а потом уложила мои руки на живот, а сама встала, и некоторое время я её не видела. А потом вдруг увидела, понятное дело, никак не двигая ни головой, ни глазами. На ней теперь тоже не было одежды, а волосы распущены на плечи. Её густая челка, наверное, за это время заметно отросла, так что волосы частично падали на глаза. Она отбросила их со лба, и мне показалось, словно от её лица исходит чуть заметное сияние, которое скорее ощущалось, чем улавливалось зрением.
Она наклонилась и взяла на руки моё тело. Я прогнулась, а моя левая рука свалилась с живота и повисла вниз. И я ощутила ритм её сердца, которое стучало мощными мерными ударами, отдаваясь в её прижавшуюся ко мне грудь и в державшие меня на весу сильные руки. Теперь она глядела мне в лицо и в её глазах было нечто такое, что я не берусь точно истолковать. Только вскоре я поняла, что она стоит на бордюрном камне над пропастью, и вот, шагает вперёд, в эту бездонную пустоту, и туман вокруг нас взвивается вертикальными струями, а нарастающее движение воздуха подхватывает наши волосы бьющейся тучей золотистого огня, охватывающей наши лица.
И вдруг туман исчез, и я увидела сразу всё и во все стороны. Я и несущая меня на руках Сильвия, словно парили в пространстве над свинцовой гладью воды на неизмеримой глубине внизу. Высоко над нами небо закручивалось в серые спирали, словно там росли извивающиеся от боли стебли растений. А позади нас с невообразимой скоростью неслась вверх каменная стена расчленённая трещинами и выбоинами, словно мы летели над ней, только с запрокинувшимся набок зрением. Конечно же, мы стремительно падали вниз, в раскинувшуюся серую гладь Оллиолоны, только вместе с нашим падением словно бы росла и глубина пропасти, и даже быстрее чем наше приближение к её дну. В целом же это вызывало ощущение полёта в невообразимо огромном пространстве. Полёта куда? В небо с ангелами и демонами? В преисподнюю с негаснущим вечным пламенем? В чертоги Валгаллы, где обитель героев и валькирий? В иные миры и измерения, сущности которых никто не способен познать и понять?
Мне попросту не хотелось думать ни об этом, и ни о чём другом, а хотелось полностью раствориться и слиться в единое целое с ощущениями и восприятием всей бесконечной Вселенной. И уже не вызывало удивления то, что пространство вокруг нас понемногу превратилось в ослепительную фиолетовую бездну непостижимым образом закрученную в многомерную спираль вырастающую из глубины собственной сущности и раскидывающую свои витки до самой дальней точки бесконечности. А потом эта бездна потемнела и на ней загорелась россыпь звёздного дыма, заполняющего всё поле зрения своим всё более умножающимся числом. И вот уже нет ничего кроме чёрного неба и вечных звёзд. Но и это не конец, потому что чернота понемногу светлеет, звёзды же тускнеют и в какой-то момент яркость выравнивается и не остаётся совершенно ничего. Но только на неуловимо короткий миг, после которого Вселенную наполняет всё более пронзительная белизна, а звёздная россыпь становится чёрной, словно обозначая собой средоточие материализовавшегося вещества в бесконечной белизне пустоты. Как грандиозно, как ужасно и как прекрасно! Абсолютная белизна пустоты как символ отсутствия чего бы то ни было. Ни вещества, ни пространства, ни Вселенной и ни времени. Ничего. Только слабое осознание исполнившегося желания. Ведь чтобы всё стало правильным, меня не должно было быть. Наверное, я и желала, чтобы меня не было, потому что я всегда хотела, чтобы всё было правильно. Но было ли это правильным на самом деле? Этого я уже не могла осмыслить, потому что меня не стало, и осмысливать сейчас уже было нечем. Но и теперь сохранялось ощущение какой-то слабой недосказанности или недоделанности. Да, меня уже не было, но что-то лишнее оставалось и теперь. Помимо меня, но как-то связанное с фактом моего существования в прошлом. Вспышка? Да, любую жизнь можно сравнить с короткой вспышкой, которая быстро сгорает, оставляя лишь светящийся след или память о своём свете. Тогда выходит что любое существование непоправимо и неустранимо в памяти Вселенной, и стереть его полностью невозможно. Но я сделала всё что могла, и это было наиболее правильным из всего возможного.
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU