- У нас самый демократичный факультет в институте!
Так начал свою речь декан Воронин.
- Потому, что стройка – это Братство! Это всегда взаимовыручка и взаимопонимание.
Мы зеленые первокурсники 1984 года стояли разинув рты. Для меня, недавнего выпускника школы в лучших советских традициях, это было достаточно свежо.
Настоящий демократический шок я испытал чуть позже…
Мы с пацанами стояли на переменке в коридоре и ржали, как кони. Вдруг, какой-то невысокого роста, крепкий мужичок в хорошем костюме подскочил к нам и давай стукать нас по плечам ладонью, крепко жать и трясти руки, кричать мощным густым басом –
- Орлы! Мужики! Гренадеры!
Когда он отошел, мы смущенно покрутили пальцем у виска. К такой прививки демократии мы не были готовы.
Так повторялось из раза в раз.
Как-то Шурик (он устроился лаборантом на кафедру и все уже знал) сказал –
- Это Страбахин Николай Иванович – препод железобетонных конструкций. Будет с четвертого курса у нас вести.
- С четвертого курса? Да до стольки и не живут! – я поймал кураж – Мне он все больше нравится! Я принимаю правила его игры!
С этого дня наши отношения Николай Ивановичем изменились диаметрально!
- Николай Иванович! – орал я на весь коридор – Какая встреча! Отлично выглядите! Прекрасный костюм! – и стучал его ладонью по плечу, хватал и с энтузиазмом тряс его руку.
Наши встречи стали лучшим шоу на факультете!
Через два месяца Страбахин стал избегать меня… А мой пыл все больше наростал.
- Николай Иванович! – орал я на весь коридор, едва завидев его на другом конце. Он тут же нырял в любой соседний кабинет, чтобы избежать хлопков по плечу и необходимости улыбаться мне и отвечать на мои сомнительные комплименты.
Наступил четвертый курс…
Николай Иванович круто взялся за нашу группу. Давал заданий вдвое больше, чем в параллельной. Вокруг меня росло недовольство однокашников. Также был назначен любимчик, которому поручено носить портфель за «Великим Учителем», когда мы выезжали на стройплощадки или ЖБИ. Им стал мой лучший друг – Миха. Миссия тоже не очень почетная – быть шестеркой. И кореш тоже стал роптать и участвовать в коалициях.
К сессии меня уже все возненавидели!
Пришел день зачета. Девчонки, как им советовали старшекурсницы, вырядились в самое эксклюзивное, ребята подготовились чуть серьезней. Страбахин засел в своей маленькой кандейке с Михой (ему зачет автоматом) и они начали прием…
Девочки заходили в кабинет, Николай Иванович в восторге говорил: «Ах! Какое платье! А ну покрутись. Сама сшила? Молодец! Зачет!» Всех пацанов спрашивал про толщину арматуры в пустотной плите. То есть все шло как всегда из года в год, без сюрпризов.
По очереди меня никто не пустил, отпихали назад, сказали – пойдешь последний, чтобы не портить настроение Страбахину.
Захожу… Маленький, душный кабинет три на три метра. В углах и вдоль стен стоят стопки папок с курсовыми и дипломными работами, порой под потолок. Справа небольшой столик, за ним комиссия – Страбахин и Миха. У друга рот до ущей, препод мрачнее тучи.
- Жаль не те времена – глядя исподлобья начал старший – вот раньше, встретился тебе на жизненном пути подлец – ты его вызвал на дуэль и либо саблей гада изрубил – (мне в этот момент послышался зубовный скрежет) – либо пулю в лоб!
Страбахин вопросительно посмотрел на меня.
- Для Вас, что угодно! Николай Иванович! – продолжаю я «валять Ваньку».
- Только если… Единственный шанс сейчас получить сатисфакцию, это бокс! Как ты?
- Для Вас, что угодно! Николай Иванович! – говорю уже с опаской, мужик он все таки крепкий.
- Ты вдвое моложе меня, зато я был чемпионом Краснознаменного Северного Флота по боксу! – с ехидной улыбочкой он вытащил из под стола две пары перчаток. – Выиграешь - получишь зачет автоматом, проиграешь – выучишь учебник от корки до корки! – Огласил он приговор. –
Михаил будет рефери.
- Для Вас, что угодно! Николай Иванович!
Одели перчатки, стоим друг на против друга с опущенными руками.
- Ну Михаил, давай гонг – с улыбкой профессионала на взвешивании сказал чемпион.
- Бокс! – сказал Миха.
Резкий выпад и отточенный апперкот откинул голову экс-чемпиона далеко назад, следом в кучи курсовиков полетело и тело. Лавина старых бумаг накрыла тушку. Из кучи торчали только ноги.
- У меня не учтенное Вами преимущество, Николай Иванович – я Боровичанин…
- Подлец ты! Я рук поднять не успел! Пошел вон! Выучишь учебник наизусть!
- Для Вас, что угодно! Николай Иванович!
Железобетонные конструкции я ходил сдавать восемнадцать раз!