***
Туман пройдет,
Останется тревога
И мокрые от синих слез кусты,
Разбитая колесами дорога
И палисада поздние цветы.
Туман, туман.
Белесой полосою,
Больничной, марлевой,
Затянет злую боль.
Ты навсегда останешься со мною,
А я – ни с кем. Я – с дымкой голубой.
....
Кругом туман.
Не ощущаю Бога.
И, раздвигая влажные кусты,
Бреду на ощупь. Хлюпает дорога,
И в сердце плачут поздние цветы.
***
Кажется, я уезжаю.
Желтые вихри кружат
Над почерневшим сараем,
Астрами мерзлыми над.
Думы все проще, все глуше
Сердца усталого стук.
На омертвелую душу
Падают листья разлук.
Нет, он совсем не бездельник
Ветреный мой листопад.
Вот и пришел понедельник
В кружеве ржавых оград.
Старый насупился ельник,
Стынет кудрявая сныть.
Только бы до богадельни
Не получилось дожить.
***
Фикус куплю и поставлю на полку.
Книгу раскрою, возьму леденец.
Погоревали – и будет: без толку.
Нитка – к иголке, к началу – конец.
Кажется, снег никогда не растает.
Кажется, вовсе не будет зимы.
Души людей по ночам отлетают
К дальним мирам, горизонтам иным.
Надо не спать, чтобы не улетела,
Чтоб не подумала: там ей теплей.
Чтоб не осталось бездушное тело
Големом голым бродить меж людей.
Фикус, фиалка, дешевые пяльцы,
Вечный пиковый к тебе интерес.
Страшно! Придется душе пробираться
Сквозь заколдованный Химкинский лес.
Наворожу: налетит, раскурочит
К чертовой матери чары химер.
Неумолимое близится к ночи
Время в гостинице –
«Англетер»...
***
Я давно сова ночная.
Мертвецов по именам.
Выкликаю – тени тают,
Ближе к утренним часам.
А иные - спозаранку:
Брюки, галстук и пиджак.
И в глухую несознанку –
Взгляд колючий, как наждак.
Закричать бы – да нет мочи,
Зареветь – да не могу.
Ближе к ночи, ближе к ночи
Бродят кони на лугу.
Караульщики уснули
Головою к голове.
И серебряные пули
Раскатились по траве.
Рассвело. Как ни старалась,
По-совиному трубя,
Два коня всего осталось:
Для тебя и для меня.
***
Засыпаю. Меня засыпает
Серебром заколдованный снег.
На узорном окне замерзают
И бегония, и горицвет.
Вся в сугробах дорожная насыпь.
Я бегу из постылых квартир,
И в лицо мне – осколки ГЛОНАССа,
И в глаза – ослепительный мир.
Мы – не те, ты – не тот, я – другая.
Мы не люди. Мы призраки, но -
Разгляди, пелену раздвигая, -
горицвет, ледяное окно.
Помани, протяни напоследок
Мне сухую, как осень, ладонь.
Видишь, падают с шелестом с веток
Шапки снежные, только их тронь.
…
Закружит и завьюжит декабрь,
Унесет за моря – а весной
Неуклюжая снежная баба
Будет плакать одна надо мной…
***
Галочке
Князь мой, свет мой! Ты ли, что ли?
Слышишь, в поле – ковыли?
Видишь, видишь - в чистом поле
Неба больше, чем земли?
Князь мой, муж мой! Ясный сокол!
Долетит твоя стрела.
Ах, какая там Европа -
Когда два таких крыла!
Князь мой! Свет сияет чистый
Над морями ковылей.
Ничего с ней не случится,
Сокол, с родиной твоей.
***
Из декабря змеею выползая
С боками рваными, ободранным хвостом
Из-под земли, из рухнувшего рая
Из мрака под ван-гоговским мостом,
Из-под обломков – падая, цепляясь
За острый наст у старого куста,
Бреду в бреду к есенинскому маю
Дюймовочкой, сбежавшей от крота.
Проваливаюсь и шепчу: «Ах, если б
Мне доползти до ландышей в траве,
Дожить до дней, когда иные песни
Заколоколят в звонкой вышине,
Когда звезда растопит лед канала,
Сугробы у аптеки, и фонарь
Мне закивает, - выдохну: «Я знала,
Что перейду через тебя, декабрь…»
***
Говорила мама: Махотка».
Говорила бабка: «Ну-к, что ж».
Стала тихой, ясной и кроткой,
Как луна – желтеющий грош.
Говорил отец: «Блинцы, жамки», -
Вместо пряников и блинов.
И носила я полушалки,
И доила рыжих коров.
И кормила кур, жала просо,
И ждала овец у ворот,
И не задавала вопросов,
Знала: все, что будет – пройдет.
Упадет в подол наливное
Яблоко крутые бока.
Что случится завтра со мною,
Я живу, не зная пока.
***
Устав от света белого,
В колодец загляну -
Увижу переспелую
Купальницу-луну.
Качается отчаянно
И плещется вода,
И плачется случайная
Утопшая звезда.
И стонет, и печалится,
И манит, и зовет:
- Иди сюда, красавица,
В колодце тёплый лед!
А сердце мое мается!
Душа моя - на дне.
Одна луна-купальница,
Как прежде, в вышине.
***
Старый колодец, дырявая баня,
Северный серый гранит –
На перекрестке девочка Таня
В белой панамке стоит.
Время сожгло, словно и не бывало
Бабочки в детском сачке,
Белой панамки, девочки Тани
С ветреницей в кулачке.
***
Не кричу, а охаю:
Господи, как плохо мне.
Господи, как худо.
И не верю в чудо.
И не верю зверю,
Серой птице-пеночке,
Синеглазой девочке
Со скакалкой и мячом,
У которой за плечом
Голубь, сизое крыло.
Все, что будет – то прошло…
***
Я – Таня, и знаю, что – тайна.
И – таю от быстрой реки
Застывшей под снегом случайно
Надежде моей вопреки.
Я – Таня. И слышу, как стонет
И бьется о берег вода,
Как на ледяном перегоне
Натужно гудят провода,
Как Небо, на землю спускаясь,
Касается тихо плеча,
Всю ночь на него опираясь,
Нашептывая, бормоча,
Неспешный ведет и венчальный,
И вечный с Землей разговор,
И шепчет мне: «Таня, ты – тайна!»
И это, увы, приговор.
***
У тебя глаза зеленые.
У меня, как бирюза.
Мы друг в друга не влюбленные –
Вот какие чудеса.
У тебя на сердце тяжесть,
У меня – страдание.
Знаю, знаю, скоро скажешь:
- Таня, до свидания!
***
Зеленая ящерка,
Камень-малахит,
Повиликой стелется,
По траве бежит.
Изумруды-яхонты,
В росах чешуя.
Как умру, так в ящерку
Превращусь и я.
Мне недаром чудится
Камень-малахит,
А нем – забавная
Ящерка сидит.
***
Игры, игры. Стекла в инее,
За узором – злая ночь.
В легкую по 300 выбили,
По 500 – уже невмочь.
Понеслись да с перезвонами!
Запах кофе-миндаля
Да намеки с закидонами
И объезды вкругаля.
Снег, туман, чужие местности,
Заметеленный Торжок,
Приступы внезапной трезвости
Под последний посошок.
И веселая истерика
От советов: «Погодить
В Могилевскую губернию
Пешедралом уходить».
***
И вот с больною головой,
Не зная, утро, вечер ли,
Я просыпаюсь не с тобой,
А с кем-то первым встреченным.
Иду, бреду на поводу,
У темной страсти, тая.
И зарастает лебедой
Любовь моя большая.
И улетают к небесам
Мои смешные перья,
И рассыпаются к шутам
Гаданья и поверья,
В которых нам предрешено
Свиданье кем-то было,
Но память – точно решето:
Когда и с кем – забыла.
***
Какая странная затея
В ночи, в печали, в тишине
Ловить усталый взгляд, робея,
Того, кто помнит обо мне,
Ласкать потрепанные крылья…
О, ангел мой! Пусть рвется нить.
Свои бесценные усилья
Не трать, чтоб жизнь мою продлить.
Не подведу тебя, не струшу.
Не бойся – отпусти, любя,
Мою бестрепетную душу,
Лети один. Оставь меня.
***
Страстной четверг
Затаитесь. За души сраженье
Развернулось в слепых небесах,
И ослабло Земли притяженье,
И столетник на кухне зачах.
Вчуже не обозначу движенья
И намеренья скрою свои,
И минует меня наважденье
И застенок, и плен полыньи,
И незримые тонкие сети.
Не затянет удавкой петля,
И на скудном холодном рассвете
Не сдадут полицаям меня.
***
Я не люблю осенние цветы.
Мне мнится в них вечерняя усталость,
Как будто им одна осталась малость –
Дождаться непроглядной темноты –
И сгинуть, как и мне. Дрожат листы -
Трепещут и прощаются заранее.
На грани горестно качаются герани
И глохнет сад в пучине пустоты.
Печальных слов не говори и ты –
Я не люблю осенние цветы.
***
Облетела осенняя яблоня,
Оголила извивы ствола.
Это я, дорогой, это я была -
Образа, бирюза, купола.
Отлиняв, отгорела пожарами,
Колокольню склонила на бок.
Не жалеет меня и не жалует
Твой слепой и глухой русский Бог.
У него самого лапти драные
У него - простодыра-сума.
Упаду я на землю туманами,
От которых ты сходишь с ума.
Растекусь синеглазыми реками,
Не удержат меня берега.
Талисманами и оберегами
Дотянусь до тебя сквозь века.
Засмотрюсь среди лета снегурочкой
В неподвижную водную гладь.
Не от мира – нелепою дурочкой -
Ни жена, ни невеста, ни мать.
Среди осени иссиня белая,
Средь зимы – словно уголь черна.
Это я была - слабая, смелая -
И надежда твоя, и вина.
***
Жизнь устроена несправедливо.
Вдоль всей ночи, ломая камыш,
Дует северный ветер с залива
И гремит черепицею крыш.
Под луной ли, под солнцем – едино
Одиноко и горестно жить.
Не встречаются эти светила,
Не дано им друг друга любить.
Им кружится по небу в печали,
Догоняя друг друга, стареть.
Одному – не согреться ночами,
А другому - его не согреть.
***
В оттепель, в ростепель
Что тебе? Что теперь…
Мне терпеть – не терпеть,
Не допеть, не до «сметь»,
Из петли поглядеть –
На смерть.
***
Первый снег – последний.
Головою вниз
В уголке передней
Rрасный зонт повис.
Галка на заборе.
На столе – стакан.
Не допито горе,
Душит, как аркан.
Вышибаю клином
Деревянным я.
За окном – рябина,
Ягода моя.
За окном последний
Умирает снег.
Тапочки в передней.
Двадцать первый век.
***