Встал. Поклонился. Вслушался в гулкий звук тишины. Зачем-то вынул из запазухи одну ромашку. Стал медленно перебирать лепестки. один. другой. третий.... все падают на черную сцену. Стебель брошен в урну. Гулкое эхо глухого падения мертвого цветка. Последний лепесток. Упал. На туфли. Взял кисть. Сделал три стремительных шага. Тишина совсем распалась. На части. Мелкие и острые. Пара взмахов и черная краска ложится на черный занавес.
Занавес.
Нет. Это всего лишь часть декорации. Чернеющая темнота зала могла бы напугать, если бы не ужасающе яркий свет. Бьет в глаза. Бросает кисть. Еще один удар. Теперь звонкий. Эха нет. Снова поклон. Снова гулкий звук тишины. Собралась заново. Теперь давит. Изо всей силы. Снял куртку. Она красная. Положил на спинку стула. Белый. Черный. Белый... Черный... Развернулся спиной. Прошел вперед. Повернулся лицом. Снова вперед. Несколько раз... Остановился. Осмотрелся. Что-то невнятно пробормотал. Телефон. Звонит. Достал из кармана. Посмотрел. Ответил. Спросили Лену. Таких тут нет. А, может, он наврал. Снова звонит. Не стал отвечать. Зачем? Телефон не его. Может Ленин. Выбросил. В урну. Прошел пару кругов по сцене. Остановился. Постучал носком по неровному паркету. Разочарованно помотал головой. Пнул. Пустоту. Ей не больно. Просит еще. Улыбнулся. Направился к стулу. Зачем-то взял книгу. Стал читать. Не сначала. Простоял пару минут. Хмурясь и перелистывая страницы. Потом закрыл. Посмотрел на название. Повертел ее в руках. Выбросил. В урну не попал. Но задел. Упала. Выпал цветок. Телефон выкатился. Махнул рукой. Сел. Начал что-то напевать. Потом замолчал. Резко встал и убежал со сцены. Тишина.
Занавес?
Нет. Пустой стул. Брошенная куртка. Упала на пол. Белые лепестки на черной сцене. Равномерно и напряженно капает краска. Урна. Пустая. Зашла уборщица. Поставила ведро. Начала мыть паркет. Зачем-то положила книгу на стул. Забрала куртку, ушла. Телефон и стебель остались. Урна укатилась за кулисы.
Вернулся. Постоял под сценой, нервно закурил. Сделал пару затяжек. Бросил. Достал бутылку. Воды. Поставил на сцену. Поднялся. Бросил букет роз в зал. Белых. Поранился о шипы. Разразился проклятиями. Замолчал. Попил воды. Бросил открытую бутылку на пол. Полилась. Вода. Еще раз разразился проклятиями и вытер кровь о белую рубашку. Поклонился. Зачем-то прислушался. Похлопал. Перестал улыбаться. Сел на стул. Взял книгу, повертел в руках. Достал зажигалку, зачем-то поджог листы. Посмотрел, как горят. Бросил. Встал, пнул краску. Одухотворенно оглядел загорающийся занавес. Снова похлопал. Сел. Закурил. Закрыл глаза. Задохнулся. От дыма.
Занавес! Горит!
Всем гамлетам посвящается. – Быть!