Эдвард Нортон. Человек, изменяющий мир
«Мир изменился», - сказал однажды Толкиен, и мир действительно изменился, потому что он так захотел. Точно также мир вокруг себя меняет Эдвард Нортон, но для этого ему не нужно придумывать сказочное Средиземье. Ему не нужно становиться депутатом, чтобы построить новую больницу или социальный центр. Подобно герою фильма «Убить Смуччи» он делает это на собственные средства. Увы, наш мир слишком несовершенен для такого человека, как Эдвард Нортон, но в отличие от большинства он пытается его изменить в лучшую сторону…
А еще Эдвард Нортон – актер от Бога и это тоже работает на его идею спасения мира, потому как наличие Дара в человеке облагораживает энергетическое пространство вокруг него. Нортон-актер, Нортон – общественный деятель, бунтарь, ортодокс, умница и харизматичный мужчина. Одним словом, человек на все времена…
Актер Эдвард Нортон ворвался в американский кинематограф в конце 90-х. Вот уже десять лет Америка находится в экстатическом шоке оттого, что он вытворяет на экране. Вне съемочной площадки он также поражает воображение, – его перфекционизм одних восхищает, других доводит до бешенства. Кропотливо переписывая сценарии, споря до хрипоты с режиссерами и продюсерами, конфликтуя с боссами влиятельных киностудий, Нортон, тем не менее, возглавляет хит-парад лучших американских актеров. Его уважают, но побаиваются. А он, окруженный влиятельными друзьями, по-прежнему непреклонен и чертовски обаятелен.
В свободное от изнурительных съемок время «железный Эд» продюсирует малобюджетное умное кино. Но если вы думаете, что только кино занимает мысли Эдварда Нортона, вы ошибаетесь. Ему до всего есть дело. Сейчас он беспокоится о духовности, которая постепенно исчезает из нашей жизни (об этом его фильм «Это случилось в долине»). О зеленых парках Нью-Йорка, которые нуждаются в его защите. О малоимущих людях, которые огромные деньги тратят на отопление. Чтобы облегчить им жизнь, Нортон руководит программой по установлению солнечных батарей в их домах. В промежутках между филантропическими порывами Нортон критикует своих коллег, чтобы им жизнь медом не казалась. Например, недавно он осудил «подарочные наборы», стоимостью в $23 000, вручаемые «звездам» устроителями «Оскара».
Желчный Голливуд в отместку наградил актера прозвищем «нарцисс-засранец», но его это не сильно расстраивает. «Я знаю, за что борюсь», говорит мистер «Зануда» с улыбкой, способной обезоружить все армии мира…
Он родился в понедельник 18 августа 1969 года в интеллигентной, обеспеченной семье. Позднее этот факт часто вменялся ему в вину. Высказывания вроде «ему все можно, ведь он из богатых», раздражали его неимоверно. Тем не менее, принадлежность к классу зажиточных американцев не превратила его в пресыщенного сноба или стяжателя богатств. Его мать – Робин Роуз Нортон – преподавательница английского языка, отец – Эдвард Джеймс Нортон – прокурор в ведомстве президента Картера и глава этого уважаемого семейства – дед Джеймс Роуз, знаменитый бостонский архитектор, изобретатель «супермаркетов», застройщик штата Колумбия, меценат и просто хороший человек. Как видим, у Эдварда были все условия для счастливого детства. Однако, во взрослом состоянии он искренне признавался, что был в детстве одинок. Кино, комиксы и книги его занимали более, нежели общение со сверстниками. Родители боготворили своего первенца, на которого чуть ли не с первых минут жизни была возложена непростая миссия наследника семейного бизнеса. Несомненно, что свое распределение в профессию Эдвард получил, еще находясь в пеленках, – ему прочили блестящую карьеру адвоката или преподавателя. Актерство в списках не значилось.
Позже кроме Эдварда в семье родилось еще двое детей - Молли и Джеймс. До этого Эдвард являлся единственным объектом родительской любви и заботы. Самые смелые мечты папы и мамы были связаны со старшим сыном, который к их радости рос ребенком вдумчивым и серьезным не по годам. Когда появились младшие брат и сестра, на плечи Эдварда легла ответственность за них. Он автоматически перешел в разряд взрослых. Нельзя сказать, что этой ролью Эдвард тяготился. В это время он выглядел старше своих сверстников, и вел себя соответственно. Иногда, погружаясь в себя, он придумывал различные истории, которые вспомнились ему позднее, в пору его бурной сценарной деятельности. Помимо этого, он обожал старое кино и… театр.
Родители работали допоздна. Дети оставались на попечении няни, которая в свободное от работы время отдыхала душой на подмостках местного театра, куда и взяла однажды Эдварда. Ее звали Бэтси Тру, и потом, когда она стала известной бродвейской актрисой, Эдвард часто вспоминал, что именно благодаря ей сделал свой главный в жизни выбор. В пять лет он заявил родителям, что станет актером. Это было сказано столь серьезно, что папа с мамой решили не спорить. И записали сына в Колумбийскую школу театрального искусства. С самого начала занятий он восхищал преподавателей вопросами, которые более свойственны взрослым актерам, нежели пятилетнему ребенку.
Дебют Эдварда на театральной сцене состоялся, когда ему было 8 лет. Родители по-прежнему воспринимали его увлечение театром, как временное хобби. Впервые они заволновались, когда поняли, что их сын занимается лицедейством в ущерб школьным предметам. В 1985 году он закончил школу. Театр бродил в его крови, как инфекция, от которой не существует антибиотиков. Отец, почуяв неладное, провел с сыном воспитательную беседу, в результате которой Эдвард согласился поступить в Йельский университет на исторический факультет. Предварительно он сделал попытку поучиться на астрономическом отделении, но физика остудила его любовь к звездам. Вспоминая позже свои студенческие годы, Эдвард сознался, что удовольствие ему приносили только японский язык и театральная студия.
Тем не менее, по окончании Йельского университета в 1991 году Эдвард дал себя уговорить вторично. Отец был категорически против актерства как способа заработка денег, а так как юный Нортон был воспитан в духе почитания семейных традицией, он уступил отцовским требованиям и отправился в Осаку работать в архитектурной кампании своего деда - Джеймса Роуза, которая занималась планировкой и строительством жилья для людей с низким уровнем доходов.
Невзирая на принудительность выбора, Эдвард проявил достаточное рвение на новой работе, что вскоре позволило ему стать руководителем восточного филиала компании «Enterprise Foundation», а позже войти в совет директоров. В течение трех лет Эдвард, которому было чуть за 20, проявлял несвойственную для своего возраста вдумчивость и основательность, но мало кто тогда догадывался, что скоро все изменится…
В жизни каждого человека однажды наступает необычное утро. Утро, которое меняет все. В жизни Эдварда это утро наступило не так уж и неожиданно. Душой и разумом он был к нему готов давно. Он не поехал на работу и принял очень важное решение. Он не изменил его даже потом, выслушал от отца убийственное: «Ты меня предал». Благодаря опыту работы в компании своего деда, Нортон выработал в себе добротную педантичность, дисциплинированность, несвойственную его коллегам по актерскому цеху, умение просчитывать ситуацию и твердость в принятии решений. Он всегда умел отсекать лишнее. И в то утро он понял, что было лишним в его жизни. Свою потребность в лицедействе он не считал иллюзией. Напротив, давая согласие на работу в строительной компании, он втайне надеялся, что будущий капитал впоследствии поможет ему в исполнении замыслов. Так оно и произошло.
В 1994 году Эдвард приехал в Нью-Йорк, чтобы исполнить свою детскую мечту – стать актером. Поступил на драматические курсы, по вечерам овладевал методом Станиславского, а днем подрабатывал, чтобы оплатить обучение. Но гении подолгу не пылятся на полках судьбы, поэтому вскоре в его жизни произошла судьбоносная встреча. В один из вечеров Эдвард пришел на прослушивание в театр «Сигнатуре», где часто появлялись пьесы знаменитого драматурга Эдварда Олби. Драматург, славившийся несносным характером и излишней строгостью к молодым актерам, посмотрев пробы Нортона, признался: «Эдвард - единственный молодой актер, потрясший меня за последние годы. Рождение такого таланта - большая редкость!». Вскоре Эдвард Нортон вышел на подмостки театра "Signature" в спектакле по пьесе Олби «Фрагменты», а вслед за этим художественный руководитель этого театра Джеймс Хоутон с радостью принял его в свою труппу.
Вскоре серьезный молодой человек по имени Эдвард Нортон оказался на пороге того, что принято называть славой. Из простого парня, жившего в съемной квартире на 78-й улице в западной части Нью-Йорка он превратился в знаменитого голливудского актера. И помог ему в этом «Первобытный страх» - история о мнимом сумасшествии церковного служки Аарона Стемплера.
1996 год. Выпускник Йельского университета, дипломированный историк, член совета директоров архитектурной корпорации «Enterprise Foundation», актер театра "Signature", 27-летний Эдвард Нортон пришел на пробы. У него - внешность бойскаута-отличника, а роль, которую он жаждет, подразумевает патологию души и саморазрушение. Казалось бы – парадокс, но Нортон обезоруживает продюсеров филигранным перевоплощением. Его Аарон Стемплер из «Первобытного страха» не болен безумием, как кажется на первый взгляд. Его цинизму и искусству маскировки нет предела. Мало того, что он убивает церковнослужителя и свою девушку, по ходу дела он с завидным хладнокровием ухитряется поиметь всех, - адвоката, полицию, прессу. Он не из тех, кто раскаивается. Но обнаруживается странная вещь, даже при столь ужасающем поведении Стемплер вызывает сочувствие.
«Оскаровские» академики впечатлились Аароном Стемплером настолько, что расщедрились на номинацию, хотя в итоге «золотого рыцаря» актеру не дали. Зато более чуткая Европа поощрила его «Золотым глобусом». Но если вы думаете, что Нортона все эти статуэтки и похвальные грамоты очень волнуют, вы ошибаетесь. И совсем не потому, что он сноб и гордец, просто он всегда умел расставлять приоритеты….
После «Первобытного страха» Голливуд возрадовался, Нортон попал в точку, - на «фабрике грез» любят актеров с «сумасшедшинкой», но не тут-то было. Вне съемочной площадки актер проявил завидное благоразумие, которое привело его в проекты «мэтров» Вудди Аллена и Милоша Формана. У первого он сыграл, спел и сплясал в мюзикле про то, что «Все говорят: я люблю тебя», у второго занялся адвокатурой, яростно защищая в суде эпатажного порнографа Ларри Флинта («Народ против Ларри Флинта»). На этой «точке кипения» Нортон взял «тайм-аут» по причине семейной драмы, - в 1996 году умер его дед, а спустя год, мать. Как истинный интроверт, Эдвард остался с горем один на один…
Он возвратился в 1998 году ролью карточного шулера по кличке «Червь», чья жизнь - сплошной блеф. Но драматической доминантой этого периода для Нортона становится роль Дерека Виньярда из «Американской истории Х». Это - история, лишенная приторного хэппи-энда и американской политкорректности. Дерек Виньярд – яркий представитель неонацизма, аналог наших скинхедов. И опять Нортону удается почти невозможное, пластически и душевно показать падение человека в бездну и его возрождение. Возрождение через стыд, страх, прозрение… Непростая задача. Для многих, кроме Эдварда. Мать Дерека – Дорис говорит фразу, которая обнажает суть нортоновского героя: «Он ребенок, у которого нет отца». Тема сиротства неоднократно будет возникать в фильмах Нортона. Но здесь она прописана особенно ярко, как источник зла, от которого пошел излом человеческой судьбы. Вполне закономерно, что у отца-расиста вырастает расист-сын. Но абсолютно не закономерно, что главарь неофашистской банды, пройдя все круги тюремного ада, выходит на свободу обновленным. Только вот жизнь не хочет быть мирной по отношению к нему обновленному, и смерть младшего брата, расстрелянного в упор негром, становится для Дерека еще одним испытанием. Сможет ли он простить или ему суждено вернуться к прежним заблуждениям – ответ на этот вопрос остается за кадром…
А вот теперь мы подошли к моменту, который очень любят американские таблоиды, сам же Нортон именно в этой истории продемонстрировал свое филигранное умение отсекать лишнее. Фильм «Американская история Х» показался кинокомпании «New Line» слишком кровавым и ее представители попросили режиссера Тони Кея вырезать на монтаже самые шокирующие эпизоды. Кей отказался, более того, раздул громкий скандал. И вот тут-то возник Нортон, который высказал желание монтировать фильм сам. Студия согласилась. После этого Кей обрушился на Нортона, вспомнив всех его родственников до десятого колена, вменив ему в вину и дедушку-архитектора и врожденное чувство достоинства. В довершении всего он наградил актера прозвищем, которое стало крылатым: «нарцисс-засранец». Спустя время Эдвард прокомментировал эту историю следующим образом: «Чтобы ни говорили, я почти всегда был на стороне режиссера. Но сейчас я думаю, что две половины его души не в ладах друг с другом. Как режиссер он хочет делать фильм, а как специалист по сенсациям хочет показать себя на фоне фильма».
«Нельзя что-то приобрести, ничего не потеряв», - Эдвард часто вспоминал эту восточную мудрость. Он чувствовал, что слава сделала его несвободным, ведь, если «зреть в корень», слава это период, когда «счастливец» перестает принадлежать самому себе. Способствуют этому варварские контракты, зависимость от продюсеров, режиссеров и зрительского спроса. А Эдвард не желал становиться пленником. Управлять архитектурной кампанией оказалось легче, чем противостоять бездушной голливудской системе. Поэтому практически сразу Нортон озвучил свое человеческое и гражданское кредо: «Делаю то, что люблю и умею, никого не трогаю, и вы меня не трогайте». Принципиальность «отличника от кино» возымела действие. Его торжественно нарекли «железным Эдом», а он, время от времени, высказывался примерно в следующем ключе: «Едва попав на мельницу масс-медиа, ты с ужасом замечаешь, что измельчал и упростился до неузнаваемости. СМИ превращают человека в пародию, делают из сложной личности куклу ярлыком «скандалист», «бабник », «трудяга» или «плейбой».
За десять лет филигранной карьеры Эдвард не допустил ни одного промаха. Тщательно выбирая сценарии, не позволял себе размениваться на, так называемые, блокбастеры. Если роли, то глубоко психологичные, если режиссеры, то сплошь мэтры (Вудди Ален, Милош Форман, Спайк Ли). Даже свой отказ работать с Теренсом Маликом («Тонкая красная линия») он мотивировал своей особой нортоновской логикой: «Если получилось так, что я не сыграл в этом фильме, значит это судьба». Нортон не фаталист, просто он всегда знал, что для него хорошо, а что плохо. Этим знанием он поражал всех.
В фильме «Бойцовский клуб» Эдвард Нортон предстал в образе персонажа, мучимого раздвоением личности, как когда-то в «Первобытном страхе». Но, на сей раз, это была не имитация, а реальный клинический диагноз. Клерк, погрязший в обыденности и рутине, тихо, но верно сходит с ума. В его мозгу, воспаленном бессонницей, возникает некий Тайлер Дарден (Брэдд Питт), бунтарь и провокатор. На самом деле под личиной Дардена скрывается потаенная суть самого клерка, которая пыталась сопротивляться «тихой смерти». Она дремала в нем все эти годы, и теперь превратилась в гранату с оторванной чекой.
Освобождение от накопившейся отрицательной энергии посредством мордобоя с психологической точки зрения действие правильное. Но постепенно выброс энергии трансформируется в угрожающий саморазрушительный процесс и организацию незаконного бандитского формирования. Почти как в «Американской истории Х». Эти два фильма роднит тема бунта – попытки перекроить существующий порядок сообразно новым ценностям. Другое дело, что и в «Бойцовском клубе» и в «Американской истории Х» эти ценности весьма сомнительны.
В «Бойцовском клубе» заканчивается все «оптимистично» - клерк пускает себе пулю в рот, но судьба улыбается, и он выживает даже с одной половиной лица, рядом с ним – любимая девушка, а мир за окном летит в тартарары. Чем не хэппи-энд? После «Бойцовского клуба» хочется застрелиться, но такие фильмы необходимы нашему обществу, они подобны вскрытию гнойника, - больно, но нужно.
Теперь Нортону отступать некуда. Он провозглашен «культовым актером», а это равносильно «пожизненной ссылке». «Фабрика грез» выдала ему свое гражданство, чтобы впоследствии не раз выслушать его морализаторские высказывания на тему своей порочности и бессмысленности… Критики величают его «лучшим актером поколения», а он причисляет себя к «поколению Х», которое подмяла под себя материальная культура. «Наше поколение, родившееся на сломе двух эпох (конец 60-х начало 70-х), не нашло места в новом обществе, потеряв прежние ценности, оно не обрело новых», говорит Нортон. Но у Голливуда его гамлетовские речи вызывают лишь недоумение.
В 2000 году Эдвард Нортон решил стать абсолютным хозяином своей судьбы. А для этого был необходим режиссерский опыт. Сценарий фильма «Сохраняя веру» он написал вместе со старым другом по Йельскому университету – Стивеном Блумбергом. Получился фильм о любви, о выборе, и желаниях сердца. Сейчас, как режиссер, Нортон работает над фильмом «Сиротский Бруклин». На вопрос «Что Вы находите в режиссерской работе, чего нет в карьере актера?» Нортон ответил: «Больную печень. Седые волосы. Жуткий стресс. И массу удовольствия оттого, что ты руководишь, как дирижер, целым оркестром множества людей, с их мириадами идей, проблем и находок. Это замечательное чувство, когда понимаешь, что ты объединил все это».
В 2002 году Нортон в фильме «Красный дракон» создал образ Уилла Грэма, специального агента ФБР, поймавшего Ганибалла Лектора. Грэм – странный персонаж, - он и мученик, едва не попавший на обед к гурману-каннибалу, - и избранный - чуткий эмпатик, проникающий в сознание убийцы, - и аутсайдер - общество боится подобных ему, потому, как не понимает. Он ведет опасную игру, приходя снова и снова на аудиенцию к тому, кто едва не стал его палачом. К тому же он из касты сумеречных людей, которые с легкостью преодолевают невидимые глазом границы, но испытывают дискомфорт от пребывания среди обычных людей.
В этом же году Нортон продюсирует фильм «25-й час». Сам же играет главную роль. Его герой - Монти Броган, красивый печальный молодой человек. В самом начале мы видим, как он подбирает и спасает раненного пса, в следующей сцене – он идет с ним по улицам Нью-Йорка с какой-то странной отрешенностью во взгляде. Во всем его облике – глазах, движениях, походке, тихой манере разговора – нотки обреченности. Он похож на человека, который проживает свой последний день жизни. В принципе, так оно и есть. Фильм «25-й час» про последний день на свободе. И про то, как человек может распорядиться этим днем. Нортон играет Монти Брогана, который, не взирая на свою порядочную внешность, оказывается наркоторговцем. За это и должен отправиться в тюрьму на бесконечные семь лет. Но самое страшное то, что такие, как Броган, в тюрьме не выживают. И он это знает. Оттого и печалится.
Фильм «Ограбление по-итальянски» также сопровождал скандал. По контракту со студией «Парамаунт» (он был заключен в период работы над «Первобытным страхом»), Эдвард должен был участвовать в проекте «Ограбление по-итальянски», который ему, как актеру, не пришелся по душе. Студия, дабы задобрить «звезду», прислала ему в подарок автомобиль «Mini Cooper», который он гордо отослал обратно, прикрепив на лобовое стекло ехидную записку: «Подарите это тому, кто нравится вам или кому нравитесь вы». Завидная бескомпромиссность. Нортон вообще всегда отличался самодостаточностью.
Одни актеры воспринимают свою профессию как ремесло, которое их кормит. У них на съемочной площадке все грамотно, - никаких проникновений в подсознание героя, «хождений по воде» и «глубоководных погружений». А есть актеры, проникающие в самую сердцевину персонажа, чью жизнь они воплощают на экране, своего рода эмпатики, наделенные способностью примерять на себя душу другого человека. Эдвард Нортон – из их числа. При этом поражает осознание, что сколь противоречивыми не были бы его герои, у них всех единое зерно, из которого они проросли – человек по имени Эдвард Нортон. Хладнокровный убийца Аарон Стемплер, наркоделец Монти Броган, неофашист Дерек Виньярд, мечтательный «псевдоковбой» Харлан, маг Айзенхайм, - все они рождены душевными стараниями одного человека, для которого они как дети. И он любит их отеческой любовью, не будучи способным осудить даже за самые тяжкие грехи. «Это люди, противопоставляющие себя обстоятельствам, ведущие себя не так, как обычные обыватели, они ; индивидуалисты, но разве это плохо? Это люди со своей системой ценностей в мире, где все рушится, где многие живут одним днем, не давая себе труда задумываться о будущем», - говорит Нортон.
В среднем, за каждый фильм Нортон получает около 6-8 миллионов долларов. «Я знаю, есть люди, которые считают, что таким, как я, платят ни за что, но, в конце концов, это не мое требование, а продюсера и режиссера, я же сам считаю, что хороший фильм можно сделать и за меньшие деньги». Снимаясь в фильме «Это случилось в долине», Нортон практически занимается благотворительностью. Журналисты недоумевают: «Зачем Вы снимаетесь в подобных малобюджетных картинах», - на что Нортон парирует: «Меня интересуют не только деньги. Больше всего меня интересует мир фэнтези», - говорит он, имея в виду не миры, подобные толкиеновскому, а нашу привязанность к несбыточному. «В сущности, "Это случилось в долине" - картина о том, как человек придумывает себе другую жизнь и куда это его заводит. Мой герой, Харлан, ищет смысл существования, его, как и меня, волнует, что из жизни куда-то исчезла духовность».
Харлан – вполне реальный человек, живущий в реальном мире, просто они друг другу не подходят и этому есть объяснение. Однажды в детстве из его жизни ушел человек, с кого мальчик должен был брать пример. Отец. А когда тебя предают в беззащитном возрасте – эта измена становится «черной меткой» на всем твоем последующем существовании.
Псевдоковбой Харлан сразу поражает своей нездешностью. Его бунт против косности современного мира и фальшивых условностей похож на поведение ребенка, который не хочет вырастать. В то же время, он, как и сам Нортон, все время дивится неправильности окружающего общества, ему чужда инертность некоторых людей, которые ничего не делают для того, чтобы стать лучше: «Ты можешь быть кем угодно, нужно только решиться», - это основное кредо и героя и самого Нортона. В итоге, Харлан, пытаясь противостоять неправильной общественной системе, невольно нарушает одну из самых главных заповедей: «Не убий»…
Урок о могуществе наших замыслов Эдвард Нортон преподносит нам в фильме «Иллюзионист». Подобные истории создаются как доказательство Чуда, которое способно преображать реальность. Главный герой – иллюзионист Эйзенхайм - в понимании венских зрителей ХIX века - человек «Зазеркалья», подчинивший себе законы физики и победивший смерть. Его финальное представление, напоминающее умопомрачительные кульбиты Воланда на сцене варьете в булгаковском романе, доводит зрителя до исступления. Растворившись в воздухе на глазах изумленной публики и инспектора Уля, он закономерно породил вопрос: «А был ли мальчик?». Существовал ли вообще иллюзионист Эйзенхайм, поразивший Вену своими магическими опытами? Существовал, и тому есть неопровержимые доказательства – самоубийство крон-принца Леопольда, «освобождение от рабства» инспектора Уля и обретение долгожданного счастья герцогиней Софи фон Тешен.
Режиссер Нил Бургер снял фильм о том, что в нашем мире все не то, чем кажется. Официальный слоган «Иллюзиониста» «Все иллюзорно, кроме любви», как волшебное заклинание, передает смысл алхимической трансформации. Один материал постепенно перерождается в другой – преданность в предательство, добро во зло, жизнь в смерть. И так без конца. Именно поэтому Эйзенхайм из вполне реального человека постепенно превращается в символическое существо высшего порядка. Он тешит простодушную публику мастерски выполненными трюками, за которыми прячется философская глубина Мастеров Востока. Он наказывает одних и утешает других, беря на себя миссию властителя судеб.
Фильм «Иллюзионист» не только о счастье, которое возможно лишь в том случае, если для его воплощения приложено достаточно трудов. Он – о крохотном апельсиновом зернышке, которое дремлет в каждом человеке. Что из него прорастет – зависит от нас самих. И еще. Мы должны научиться отличать фокусы от настоящих чудес, фальшь от истинных чувств, лесть – от подлинной благодарности. Только тогда мы сможем, заглянув в самих себя, распознать то подлинное и бесценное, что заложено в нас Богом.
Голливуд в шоке от Эдварда Нортона. То, что он гениальный актер, уже не обсуждается. Но ему этого мало. Он решил доконать всех своей человеческой исключительностью. Он не пьет, не курит, не колется, не дерется в публичных местах, снимается в интеллектуальном кино, спасает зеленые парки, заботится о малоимущих людях. Гетеросексуал, обаятелен, умен, порядочен с женщинами. Кстати о женщинах.
Официально подружек у Эдварда Нортона было три, и все они - одна другой круче: Дрю Бэрримор, Кортни Лав и Сэльма Хайек. Его последнее увлечение – танцовщица Брайана Ли Бэлл была рядом с ним столь недолго, что не успела перейти в разряд «официальной girlfriend».
На паях с Дрю Бэрримор Нортон в пору бесшабашной молодости снимал жилье, по ходу дела изображая ее возлюбленного в безумном мюзикле Вудди Алена «Все говорят, я люблю тебя». Но однажды недальновидная Дрю пригласила его на вечеринку, где он встретился со своей будущей партнершей по фильму «Народ против Лари Флинта» - Кортни Лав. «Веселая вдова», наркоманка, рокерша и просто «отвязная бабенка» (как ее называл Вудди Харельсон), Кортни приметила Нортона сразу. Но «лав стори» между ними завязалась намного позже. После окончания съемок. В то время ему нравились «рисковые женщины», бесшабашные, непримиримые. Эдвард сам считался бунтарем, и женщины его привлекали такие же. Лав обаяла его своей «непричесанностью» и естественностью, которая временами перерастала в загулы. Нортон терпел ее ночные похождения по клубам Нью-Йорка, многочисленных ухажоров-музыкантов, регулярно вносил за нее залоги в полицейских участках. Чтобы доказать свою преданность, пошел к ней в группу в качестве гитариста, по вечерам готовил ужин, сидел с ее дочкой. Но однажды ему это надоело. Он поместил буйную возлюбленную в наркологическую клинику, чем спас ей жизнь, а когда она оттуда вышла, покинул ее навсегда. Кортни разразилась в прессе дифирамбами в адрес экс-бойфрэнда, пообещав завещать ему все свое имущество в случае ее смерти.
И, наконец, Сэльма Хайек. Страстная мексиканка, ради которой Нортон бесплатно переписал сценарий фильма «Фрида». Как известно, подобное в понимании американцев – кощунство. Тем не менее, Нортон проявлял по отношению к мисс Нортон терпение, свойственное лишь святым. Обожал, терпел ее капризы, выполнял любые желания, (опять же) терпел многочисленных обожателей, ее мексиканский акцент, аляповатые наряды в национальном стиле и…постоянные измены. Дело кончилось помолвкой, в прямом смысле этого слова. Именно кончилось, потому что дальше дело не пошло. Эдвард и Сельма долгое время пребывали в статусе «жениха и невесты», но перед алтарем так и не предстали.
От Сельмы удрученный Эдвард ушел к супермодели Хелене Кристенсен. Ненадолго. С Кристенсен не срослось, после чего Нортон взял «тайм-аут» в амурных делах. Только в 2005 году он познакомился с несостоявшейся актрисой Брайаной Ли Белл. Но этот роман не принес ему долгожданного семейного счастья. Сейчас он одинок, поскольку в вопросах сердца не столько требователен, сколько принципиален. Сегодня таблоиды муссируют тему его воссоединения с актрисой Сельмой Хайек, он же в ответ улыбается характерной улыбкой, за которой прячется вежливая непреклонность.
«Кто же такой Эдвард Нортон», спросите вы, - в нем так много всего, что не понятно, кто он на самом деле. Эдвард Нортон – талантливый человек, причем не только как актер. Помимо безупречного драматического дара и способности к перевоплощению, он обладатель тонкого ума, чувства юмора, литературных способностей. Безупречно владеет японским, неплохо говорит по-французски и испански, хорошо играет на гитаре, танцует. Имеет лицензию частного пилота. В 2003 году пытался уйти в политику, слава Богу, кино не бросил. Зато сейчас собирается делать фильм о министре юстиции и генеральном прокуроре Элиоте Спайтцере.
Вне съемочной площадки он выглядит спокойным и расслабленным, правда любит проявлять бурные эмоции на пресс-конференциях или в процессе съемок, когда режиссер не хочет его слышать. Высокая планка собственного достоинства доставляет ему немало хлопот. Этот застенчивый гений с внешностью «бойскаута» в одежде «исповедует» стиль «небрежного миллионера» - потертая футболка, джинсы с пузырями на коленках, дешевые пластмассовые очки и старенькая бейсболка. Журналисты считают его некрасивым: слишком худой, нескладный, узок в плечах. На самом деле, он может быть очень разным: захочет – станет красавцем, а захочет – обернется «человеком из толпы». Он принадлежит к числу людей, внешность которых с годами изменяется соответственно труду души и ума.
Друзья подмечают в нем крепкую основательность дельца, которая странным образом соседствует с доверчивостью. В меру замкнутый, в меру раскрепощенный, он обладает редким даром – чувствовать людей. Сентиментально хранит дорогие его сердцу мобильные sms и записи на автоответчике. Ведет дневник, который, скорее всего, ожидает участь платоновской Атлантиды.
Эдвард - неутомимый путешественник, заглянувший почти во все отдаленные уголки мира. Чуть ли не каждый день он куда-то едет, с кем-то общается, пересекает океан или пустыню. Сегодня он садится в самолет, чтобы дать пресс-конференцию в Шанхае, а завтра направляется в Прагу ради съемок в «Иллюзионисте». Кому-то это вечное движение покажется желанием познать мир, кому-то – бегством от одиночества. И все-таки, дар ли это или наказание, вечно желать перемен, вечно преображаться в других людей, оставаясь верным самому себе?