Геннадий Чернов сидел в небольшом кафе на Невском проспекте, пил кофе и ждал человека. Встреча была назначена на десять утра и должна состояться с минуты на минуту. В том, что тот не опоздает, он не сомневался. В тех кругах, где крутился его будущий собеседник, опаздывать было не принято, впрочем, как и приходить на встречи к ментам. Если бы не его дядя, депутат законодательного собрания Санкт-Петербурга и председатель комитета по работе с правоохранительными органами, то эта встреча вряд ли бы состоялось. Это и настораживало…
Вчера, поздно вечером, он выдернул его к себе домой. Уставший Чернов, попытался было отказаться и перенести приезд на другой день, но высокопоставленный родственник был непреклонен.
- Через час жду тебя у себя, - безапелляционно произнес тот и бросил трубку.
Ничего не оставалось делать, как встать с постели и отправиться в гости к маменному брату. Впрочем, гостями такое приглашение назвать было трудно, это больше походило на вызов «на ковер», нежели на родственную встречу. Раз вызывает, значит так надо. Спорить здесь было не о чем.
- Куда ты? – взволновано спросила мать, когда он уже стоял в дверях . – Давай, я позвоню Володе, скажу, что ты устал. Ты ж только, час назад с работы вернулся…
- Не надо, - отказался он.
Своих родителей Геннадий не уважал. Любить, пожалуй, да. Но уважать их было не за что. Чего они добились? Всю жизнь копейки считают. Отец - простой работяга на Кировском, изо дня в день болты, да гайки закручивает. А мать, как после школы встала за прилавок магазина, так до сих пор и стоит. Типичные «совки» не сумевшие приспособиться к реальной действительности. Что они могут дать? Ничего.
Другое дело Владимир Георгиевич, в отличии от своей сестры, он еще в институте понял как надо строить карьеру. Активно участвовал на комсомольских собраниях, клеймил американскую военщину и хунту Пиночета, а от лица всего коллектива брал повышенные обязательства, которые выполнять не стремился, так как это, в общем-то, и не требовалось. Главное лозунг кинуть красиво, чтоб партийным деятелям понравилось! Результат, не заставил себя ждать. Он быстро дорос, до комсорга курса, а после окончания института стал третьим секретарем районной комсомольской организации. Но ветер перемен спутал все планы. После августовского путча 1991 года, КПСС, а вместе с ней и комсомольская организация, были преданы запрету и распущены. В стране начались смутные времена. Угадать, а тем более просчитать, куда катится страна, было практически невозможно. Но ему это удалось. Он вновь занял активную позицию, демонстративно сжег комсомольский билет, сошелся со стремящимися к власти демократами, а завоевания социализма стал называть эпохой застоя. Все, что раньше он прилюдно отстаивал, в одночасье было забыто. Зато, он снова был на коне – состоял в правильной партии, говорил с трибуны и экрана телевизора политически выверенные слова, и полностью поддерживал намеченный правительством курс, а на следующих выборах, намеривался сменить кресло депутата ЗАКСА на место в Федеральном Собрании Государственной Думы.
Генкин отец, таких людей недолюбливал. Он просто не понимал, как можно за столь короткий срок радикально поменять свои убеждения. Это все равно, что душу свою продать! Несколько лет назад, это непонимание, привело к серьезному конфликту между ними. Чернов хорошо помнил тот день. Тогда Владимир Георгиевич, пришел к ним домой, чтобы поздравить с днем рождения свою сестру. Торжество проходило в узком семейном кругу: отец, мать и он, Генка. Подарив большой и красивый букет имениннице, дядя сел к столу, произнес тост и начал закусывать. Ничто не предвещало скандала, если бы речь не зашла о политике. Отец, который до прихода, высокопоставленного родственника выпил намного больше, откровенно полез в бутылку:
- Скажи, неужели тебе самому нестыдно, пол жизни говорить одно, а затем другое? Тебя ж народ слушает!
- Народ? – удивился дядя. – Так он тоже разный бывает. Кто-то живет хорошо, а кто-то не очень. У всех различные интересы. И всем, как известно не угодишь, как бы ты не старался.
- Но это же проституция!!!
- Проституция, когда ты всерьез предаешь те идеалы, в которые веришь. А если к этому относишься как бизнесу, то никакой проституции нет.
- То есть? – не понял отец. – Ты хочешь сказать, что все, чем ты у себя занимаешься, сплошное вранье?
- Не совсем… Просто, я не хочу как ты, изо дня в день, идти на завод и становиться к станку. Тем более, что много этим не заработаешь. Взять, к примеру, тебя. Ты как был рабом так им и остался.
- Кто? Я ?! – лицо отца побагровело от негодования. – Да, я слесарь высшего разряда, пролетарий!!! Меня ценят, пятнадцать лет на доске почета вешу!!!
- Ну и что? – перебил его дядя. – Что это меняет? Сначала ты, со своими золотыми руками, горбатился на страну советов, а теперь на олигарха, которому принадлежит предприятие. И те и другие тебя постоянно обворовывают, выжимая все, что из тебя можно выжить, а взамен платят гроши. Ты даже за границей ни разу не был, потому что позволить себе этого не можешь. Денег не хватит! А жена, сын они-то что видели?
- Вон! Пошел, вон, из моего дома!!! – начал кричать отец, еле сдерживая себя от порыва дать в морду.
Дядя ушел и больше в их доме не появлялся. Мать, которой муж и брат были одинаково дороги, периодически пыталась их примирить, но из этого ничего не получалось. Они, напрочь, отказывались друг с другом общаться.
Генка же, после того случая, долго думал, кто из них прав. Отец со свой стойкой жизненной позицией честного и принципиального человека или дядя, который успешно строил свое будущее. В конце концов, победил холодный прагматичный расчет. Деньги и власть в нашем обществе значат гораздо больше, чем честолюбивые порывы и духовные ценности. Через несколько дней, он сам пришел к Владимиру Георгиевичу и прямо заявил, что полностью его поддерживает. Жить, как живут его родители, ему не хотелось. К тому же, он заканчивал школу и надо было определяться, что делать дальше.
- Что ж, - согласно кивнул дядя. – Поступай, для начала в университет МВД, а там посмотрим.
- В МВД ? – не понял, тогда Генка. По его мнению, это была не самая лучшая карьера, о которой можно было мечтать. Тем более, что платили там мало, а министерство, в целом, подвергалось постоянным нападкам со стороны граждан и СМИ.
- Да, в МВД. – подтвердил свои слова Владимир Георгиевич. – В прогнившей и коррумпированной организации, при определенной поддержке, легче сделать карьеру. К тому же, постоянно так продолжаться не может, со временем там обязательно наведут порядок. А свои люди в органах нам не помешают…
Так Чернов восемь лет назад и стал милиционером. Сначала курсантом, затем опером, а теперь и заместителем начальника убойного отдела. Через какое-то время дядя планировал продвинуть его выше. То, что за такое покровительство придется платить, Генка не сомневался. Он сам принял условия данной игры и вынужден был им подчиняться.
Поэтому, когда вчера вечером его пригласили на серьезный разговор, ему ничего не оставалось сделать, как собраться и приехать. О чем пойдет речь, догадаться было несложно. Конечно же, об убийстве заместителя районного прокурора Левченко. Других особо-значимых дел в производстве их отдела на данный момент не было.
- Недалеко, вы продвинулись, - подвел итог дядя, выслушав подробный отчет о ходе расследования. – Насколько я понимаю, версий толком, пока, у вас нет?
- Кроме служебной деятельности никаких, – подтвердил его вывод Геннадий. – Правда, там тоже не все просто, непонятно, где именно нужно искать. Объем работы слишком широкий, все сразу и не охватишь.
- Вот, именно, - согласно кивнул Владимир Георгиевич. – Распылять силы не следует. Я тебе одну версию подброшу, только неофициально. Так, чтобы об этом никто не знал.
- В смысле, никто не знал?
- В прямом, если версия не подтвердится, то официально напишешь справку , что данные факты к убийству отношения не имеют, и приложишь ее к делу, чтобы заново их не отрабатывали.
- А если, подтвердится? – напрягся Чернов.
- То мне сообщишь. Я подскажу, что дальше сделать потребуется. А чтобы было с чего начать, завтра встретишься с человеком, он тебе кое-что прояснит.
На том они и расстались. Недосказанность в разговоре, не оставляла сомнений, Владимир Георгиевич исполняет чье-то поручение, того кому нельзя было отказать.
В районное управление внутренних дел Лена приехала час назад. Встретилась с начальником следственного отдела и попросила предоставить для ознакомления несколько уголовных дел, список которых был у нее подготовлен заранее.
- Зачем они вам? – удивился тот. – Обычные дела по контрофакту. Вряд ли вы в них убийцу найдете.
- Мы это и не утверждаем, - не стала спорить она. – Просто, отработка одной из версий.
- Как вам будет угодно, - безразлично пожал плечами начальник следственного отдела. – Но вам придется подождать. Следователь, ведущий данные дела, сейчас на выезде в следственном изоляторе находится. Приедет после обеда, не ранее.
- Тогда, я подожду.
- Как хотите. Но я бы, на вашем месте, завтра бы приезжал. А то кто его знает, сколько он в «Крестах» пробудет.
Выйдя из кабинета, Быстрицкая направилась к выходу из РУВД, но в коридоре неожиданно, для себя, столкнулась со своим бывшим сокурсником. Насколько ей было известно, он, так же как и она, после окончания университета, какое-то время пытался устроиться в прокуратуру, простоял там пол года в резерве, но принят не был. Связей не хватило. В результате, ему пришлось стать милицейским следователем и заниматься банальными грабежами и кражами.
- Лена, здорово!!! – искренне обрадовался он. – Какими судьбами ?
- Да вот, хотела одного из следователей экономического отдела застать. Но говорят, его нет на месте.
- А кто именно нужен?
- Капитан Самохин, знаешь такого?
- Стаса, что ли? Конечно, он десять минут назад как из управления выбежал ?
- Как, десять минут? Я уже час, здесь нахожусь… Может, ты что-то путаешь?
- Да, нет, на лестнице с ним встретился, как с тобой сейчас.
Проболтав, для приличия, еще минут пять, она спустилась на улицу и в расстроенных чувствах поехала назад в прокуратуру. Мысль о том, что ее банально обманули, не желая показать дела, не давала покоя. Видно, в них было что-то важное, чего ей знать не полагалось.