Я и не заметила, как Пенелопа вернулась и осторожно тронула меня за плечо. В руках она держала обычную литону, какую можно увидеть где угодно.
-Вот, - сказала она, - ваш заказ, Госпожа Мелани.
-Спасибо, - сказала я, - но это же просто литона. Или, не просто?
-Вот здесь, - показала Пенелопа, - в основании ручки, видите выступ? Нажимаете сюда, вот так. Крышечка открывается. Вот тут футлярчик с инструментами.
Она вынула из ручки плоский гибкий вкладыш и расстегнула его. Внутри оказалось несколько длинных штучек, которые Пенелопа тут же спрятала обратно.
-Это очень хороший набор, - сказала она. - Инструменты из лучшей стали и очень точной обработки.
-А посмотреть-то можно?
-Но вы же не для себя берёте, Мелани. Или я ошибаюсь?
-Конечно не для себя. Но я, знаете ли, очень любопытна. Я лучше посмотрю для общего развития. Знаете, мало ли что в жизни случается, никогда нелишне приобрести некоторые знания по поводу разных аспектов жизни, которые, э…
-Которые могут и пригодиться в будущем?
-Ну да. Именно так, Госпожа.
-Ну, хорошо. Смотрите. Вот набор из четырёх тонких отмычек. Этими крючочками можно вскрыть практически любые замки, только это требует немалого умения и опыта. Вот две шпильки с кончиками разной толщины. Они вполне сойдут за обычные шпильки для волос, если к ним особенно не присматриваться. Шпильками можно отпереть достаточно простые замочки, если они небольшой величины и если, опять же, уметь ими пользоваться. Должна сказать, что если ламиола не контролирует себя, то ни за что не сможет вскрыть никакого замка. Это требует не только умения, но и сосредоточенности, да и некоторого промежутка времени.
-Понятно, Госпожа. А это пилочки?
-Да. Это средство против заклёпок. Для вскрытия заклёпанных ошейников и запоров, конечно же, существуют более надёжные и эффективные устройства. Но все они достаточно громоздки и, уж конечно, не поместятся в ручку литоны. Однако и против хорошей пилочки никакая заклёпка не устоит. Нужно только выбрать слабое место запора и не пытаться пилить калёные элементы конструкции. Заклёпки, однако, калёными не бывают, иначе их невозможно было бы расклепать, но это уже лишние тонкости.
-А эти два крючочка?
-Это щупы. Иногда надо сначала нащупать положение элементов запора, прежде чем пускать в ход отмычки. Существуют такие конструкции замков, которые намертво защёлкиваются при попытке их вскрыть. А после этого их уже и ключом открыть невозможно. Но уж с такими замками может справиться только хороший специалист. Если Госпожа, для которой вы это покупаете, желает получить знания по этому поводу, она должна обратиться в службу блюстителей. А мне, поскольку я ламиола, естественно, неизвестны ни методы пользования, ни люди ими обладающие.
-Разумеется, Госпожа, - кивнула я.
-Ещё один небольшой совет, - сказала Пенелопа. - Про тайничок в рукоятке литоны догадаться нетрудно. Это, собственно и не тайничок, а так, маленькая ёмкость для каких-нибудь мелочей. Не держите наборчик здесь, если в этом нет необходимости. Эту дырочку ведь легко и проверить. Пользуйтесь ею только когда это необходимо, а в остальное время положите сюда что-нибудь безобидное, ну, например, мелкие украшения, серёжки, колечки или небольшой платочек.
-Спасибо, Госпожа Пенелопа. Вы очень внимательны ко мне. Знаете, мне ваш магазин очень симпатичен и вы сами внушаете просто восхищение.
-Ну, не преувеличивайте, Госпожа Мелани. В любом магазине всегда хорошо относятся к постоянным покупателям, это же выгодно и разумно.
-Наверное, вы правы, Госпожа. Я просто ещё мало ходила по здешним магазинам и не успела составить достаточно твёрдое мнение по этому поводу. Но я, вероятно, не должна отнимать ваше время, Госпожа, хотя мне доставляет истинное удовольствие беседовать с вами.
-О, не беспокойтесь, Госпожа Мелани, - сказала Пенелопа, - пока нет других посетителей, я с удовольствием побеседую с вами. Вы так изысканно выражаетесь и столь искусны в разговоре, что я почту за честь поучиться у вас тонкостям этого искусства.
-Право, Госпожа, - смутилась я, - вам нет никакой необходимости у кого-то учиться. Вы сами способны своей любезностью и обходительностью подать пример кому угодно.
-Ну что же, - сказала она, - мы обменялись любезностями к нашему взаимному удовольствию. Но ведь вы не ради любезностей затеяли разговор, Мелани?
-От вас прямо-таки ничего и не скроешь, Госпожа. Но мне правда приятно с вами беседовать, и, знаете, в перспективе, я хотела бы последовать вашему примеру в смысле статуса и заведения собственного дела и бизнеса. Это, разумеется ещё очень далёкая перспектива. А сейчас я просто была бы очень довольна поддерживая с вами дружеские, а также и деловые отношения. Ведь, возможно и я смогу быть вам чем-то полезной и, поверьте, любая услуга, которую я смогла бы вам оказать, доставила бы и мне самой истинное удовольствие.
-Ну, - сказала Пенелопа, - мне остаётся только выразить и вам такие же свои уверения.
-Ну вот, - сказала я, - если мы так хорошо поняли друг друга, то я считаю своим долгом предупредить вас, что в связи с этим побегом оболюционисток…
-С побегом оболюционисток?
-Ну да. А вы разве ничего не слышали?
-О чём?
-О том, что при перевозке из Исколионии в Гестиус большой партии оболюционисток, они все сбежали?
-Что вы говорите? - удивилась Пенелопа. А может, просто ловко изобразила удивление. - И много их было?
-Говорят, чуть ли не сорок, если не шестьдесят.
-Ну и дела, - сказала Пенелопа. - Охрана, наверное, не просто спала, а впала в ламиолию, как миниуни.
-Хи-хи-хи, - рассмеялась я. - А вы, правда, ничего не знаете, Госпожа?
-В первый раз слышу. Да и какое это имеет отношение ко мне?
-Дело в том, Госпожа, что девушек при побеге подменили куклами. Вы же знаете, как обычно перевозят преступниц?
-В общих чертах.
-Их так упаковывают, что они и пошевелиться-то не могут, да и лица плохо видны. Вот и не заметили, что в клетках вместо девушек куклы.
-Очень интересно, - сказала Пенелопа. - Даже забавно.
Я отметила, что она не спрашивает о подробностях. Уж конечно, она и без меня обо всём знает, а, скорее всего, имеет и непосредственное отношение к этому побегу. Торговка куклами!
-Может быть, это и забавно, - сказала я, - но я хочу вас предупредить, что власти подозревают теперь всех, кто имеет отношение к производству или обороту больших партий кукол-девушек. Я бы вам посоветовала как можно скорее привести в порядок всю отчётность и документы. Ведь ни для кого не секрет, что текущие торговые дела иногда неизбежно вызывают неточности в бумагах и другие организационные издержки.
-Моя отчётность всегда в порядке, - сказала Пенелопа. - Однако, я конечно благодарна вам за беспокойство, хотя в нём и нет необходимости. Может, и я со своей стороны могу чем-то вам помочь? Хотя, ведь у вас такая богатая и щедрая Госпожа, что, наверное, и без меня способна решить все ваши проблемы.
-Дело в том, Госпожа, - сказала я, - что у нас, рабынь, не принято свои проблемы перекладывать на Господ. Разве не так?
-Пожалуй, так, - согласилась Пенелопа.
-Вот поэтому, я была бы очень счастлива, если бы вы, Госпожа Пенелопа, иногда, если вам не трудно, конечно, помогали бы мне советами в таких вопросах, с которыми не следует обращаться к Госпоже и попусту беспокоить её.
-Советами? - переспросила она.
-Ну да. Я думаю, что вы гораздо компетентнее меня во многих вопросах и ваши советы уберегут меня от многих неприятностей. Кроме того, вы ведь ламиола и уж конечно скорее поймёте мои проблемы, чем моя Госпожа, будь она сколь угодно добра ко мне.
-Возможно, - осторожно сказала Пенелопа. - И какой же совет вам нужен сейчас, Госпожа Мелани?
-Самый простой, Госпожа. Касающийся моей безопасности. Всю дорогу сюда мой охранник пугал меня всяческими опасностями угрожающими девушке-ламиоле в городе. И при этом отказался говорить конкретно, чтобы не пугать меня. Однако, я так поняла, что в городе полно преступников, которые способны сделать с девушкой какие угодно гадости, особенно если им кто-нибудь заплатит. Я вовсе не хотела бы попасться в лапы подобных личностей и была бы счастлива, если бы вы сказали мне, каких именно мест мне следует избегать, когда Госпожа отпускает меня гулять в город?
-Но зачем вам такие сложности, Мелани? Ходите с охраной и слушайтесь её указаний и ничего с вами не случиться. Уж охрана знает, куда пускать вас, а куда нет.
-Это конечно так, Госпожа Пенелопа, - сказала я, - но такая уж у меня неудобная натура, что я привыкла полностью полагаться только на саму себя.
-Послушайте, Мелани. Вы, наверное, хотите узнать у меня, где при необходимости можно нанять несколько решительных парней для решения некоторых щекотливых вопросов касающихся вашей личной жизни?
Я опустила голову и проговорила:
-Именно так, Пенелопа. Нет, нет, не подумайте чего плохого! Пока что в этом нет никакой необходимости, но, понимаете, за свой недолгий опыт рабства, я обнаружила такие проблемы, которые при неблагоприятном стечении обстоятельств могут потребовать быстрых и решительных действий.
-Да, я понимаю вас, - сказала Пенелопа. - Поверьте, вы далеко не первая, кто сталкивается с подобными трудностями. Однако, мне, разумеется, неизвестны люди, способные запросто нарушать законы. Я с такими знакомства не вожу. Я занимаюсь честным бизнесом и строго в рамках закона…
Ну конечно. Она мне не доверяет. И правильно. Я бы на её месте тоже не доверяла. А вдруг меня подослали недоброжелатели или конкуренты?
… но именно поэтому я и сама иногда нуждаюсь в защите закона, а блюстители и другие службы, которые по своей должности должны бы защищать закон и помогать тем, кто испытывает незаконные притеснения, иногда так нерасторопны, что их услуги больше смахивают на издевательство, чем на исполнение обязанностей. В этом случае я бы не сочла неправильным прибегнуть к услугам тех же блюстителей или людей, по своей частной инициативе выполняющих схожие функции, которые за соответствующую плату сделают всё быстро и эффективно.
-Вот-вот! - обрадовалась я. - Именно это я и имела в виду.
-Правда? - улыбнулась Пенелопа. - А мне вначале показалось, что вы хотели узнать места, которых вам следует избегать?
-Может, я не совсем хорошо излагаю свои мысли, Госпожа, - смутилась я, - но я ведь ламиола и…
-Вот что, Мелани, - сказала Пенелопа, - я вам не советую самостоятельно разыскивать кого-то с сомнительной репутацией. Будут проблемы, просто приходите ко мне и мы все ваши проблемы решим. Только, уж конечно, запаситесь деньгами. Такова уж жизнь. Чем больше денег, тем эффективнее всё и решается.
-Спасибо, Госпожа, - поблагодарила я. - Вы ко мне так добры. И вообще, с вами очень приятно иметь дело. Я непременно к вам ещё как-нибудь загляну. Ну а теперь пойду дальше.
-Конечно, Госпожа Мелани. Удачи вам и не забывайте мой магазин, Госпожа.
Мы распрощались с Пенелопой, и пошли дальше.
-Вы обзавелись литоной, Госпожа? - сказал Линк.
-Да, вот, - помахала я хлыстиком. - А что? Меня называют Госпожой гораздо чаще, чем рабыней. А что за Госпожа без литоны?
-И правда, - согласился Линк. - С литоной в руке вы и впрямь почти как Нола.
-Да, - сказала я, - у меня не забалуешь. Я Госпожа строгая, но справедливая. Смотрите у меня! - и стукнула литоной по ближайшему дереву.
-Будете бить Мелани-ти и Мелани-пи?
-Ну, если заслужат.
-Вы серьёзно их будете бить?
-А мне что, не следует этого делать?
-Да нет, почему? Это уж как вы, Госпожа, пожелаете. Только мне казалось, что вы добрая девушка и не любите никого бить.
-Так и есть, - сказала я.
-Тогда зачем же вам литона?
-А вот, буду бить тех негодяев, которые станут меня обижать, или других добрых девушек.
-Ну, - сказал Линк, - тогда уж не разберёшь, кто там добрый, а кто нет.
-Ну и пусть, - сказала я. - Пойдём, шоколадку купим.
-О! - сказал Линк, - Госпожа любит сладости?
-Люблю, - заявила я, - но шоколадка не для меня. Это для одной несчастной пленницы сидящей в тесной клетке. Я очень добрая, хочу её угостить, чтобы ей хоть немного послаще жизнь показалась.
-Вон что, - удивился Линк. - Где же эта пленница сидит, в толисе?
-Нет, - сказала я, - в зоопарке.
-Ну да! В зоопарке держат только закоренелых преступников. Чего это их жалеть?
-А я вот такая добрая. Мне даже таких жалко.
Линк задумался, недоверчиво поглядывая на меня. Наверное, он был всё же не особенно умным, ну и ладно. Это, в конце концов, даже хорошо.
Мы зашли в магазин и купили шоколадку, самую большую, которая была. Кроме того, я себе купила ещё и зажигалку. Тут возникли небольшие сложности. Продавец засомневался, можно ли продавать ламиоле столь опасный предмет? Но оказалось, что насчёт зажигалок точных указаний нет. Зажигалка ведь не колющий и не режущий предмет. Кончилось тем, что я всего лишь переплатила вдвое. Надо же, как права Пенелопа! Чем больше денег, тем меньше проблем, даже в этом рабовладельческом обществе.
Затем мы направились к кусту, в который я забросила платок. По дороге я принялась ощупывать все встречные растения, сделав вид, что интересуюсь здешней растительностью. Линка это удивило, но не особенно. В конце концов, он, видимо решил, что у меня, как и у всех дам, мозги слегка набекрень. Мне только этого и надо было. В результате, нужный мне куст не вызвал у него никаких подозрений. Платок оказался на месте, я только ещё глубже затолкала его в густую листву. Ну а оттуда мы уже повернули в сторону зоопарка.
Надо сказать, я уже заметно устала и даже обнаружила, что кандалы начинают натирать мне ноги. Это меня удивило. Наверное, всё дело было в том, что дорога под ногами всё время была разной, то ровной, то вниз, то в гору. А может, причина была в цепочке соединяющей мои ноги с коляской. Такую цепочку я никогда не носила. Она, хоть и чуть-чуть, но постоянно поддёргивала кандалы вперёд. Тогда я зашла ещё в один магазин и купила мазь для цепных девушек. Потом мы нашли маленькую закусочную и съели по бутерброду. Я посидела и понянчила Сонечку, потому что просто так сидеть никому не позволяли охранники закусочной. Но кукла их озадачила. Я заявила, что если она сейчас же не пописает, а потом я её не успокою, то она может сломаться, а уж тогда я пожалуюсь Госпоже и у них будут неприятности. Охранники от меня отвязались, а Линк только посмеивался.
В итоге, я не спеша смазала свои щиколотки и немного посидела, дав ногам отдых. Время, однако, шло, и я испугалась, не закроется ли зоопарк раньше, чем я до него доберусь. С другой стороны, мне хотелось мелко нагадить негодяйке Холли. Если уж она дала мне три дня, так я и явлюсь на третий день к вечеру. Вот пусть понервничает там, в своей клеточке!
Правда, пока что начинала нервничать я сама. А вдруг меня заподозрят? А вдруг обнаружат воровской наборчик? Как бы мне сегодня к вечеру самой в клетке не оказаться! Нет, прочь дурные мысли. Надо действовать, а не размышлять, а то ещё и не такое в голову влезет.
Мы вышли из закусочной и направились в зоопарк. Всё оказалось удачным. Посетителей уже было мало, а преступники и преступницы скучали и даже зевали. Ради немногих оставшихся посетителей никто не хотел приводить их в бодрый вид. Я даже заподозрила, что половина из них просто артисты, но Линк уверял, что это не так. Законы запрещают выставлять в зоопарке подставных лиц, да в этом и нет необходимости. Всегда можно отыскать в толисе достаточно колоритных преступников и преступниц нужного профиля и заменить потерявших кондицию. Может быть и так, но у меня уже сложилось мнение о местных боссах шоу-бизнеса, как о шайке жуликов.
Гедонисских девушек уже не было на месте. Неужели этих несчастных ламиол теперь до смерти будут заставлять вертеть этот чёртов вал? А что я могу сделать? Я тут никто и мне самой бы на вал не угодить. Я потопталась некоторое время около других экспонатов и направилась в отделение Страйкерши. Холли в своём балахоне сидела в клетке, а парочка Нол в покрывалах тыкала её палкой и посмеивалась над попытками пленницы увернуться. Я заметила, что пальцы Холли, хотя и были по-прежнему забинтованы, но уже не так толсто. Возможно, ей не сломали их, а только слегка придавили. Холли никак не реагировала на моё появление, а только дёргалась и пищала на радость забавляющимся Госпожам. Я же скромно ожидала в сторонке своей очереди.
Нолы, наконец, наигрались, но не уходили. Одна всё прихорашивалась, а другая принялась читать преступнице душеспасительную беседу о том, как справедливо жизнь наказывает нарушительниц закона и о том, как благодарна должна быть преступница за гуманность законов применяемых в отношении столь ужасного чудовища, как она. Пыталась убедить, что лишь долгим и старательным трудом на валу, или в другом месте, которое ей будет определено, бывшая Страйкерша сможет хотя бы частично искупить свою неизмеримую вину перед обществом Оллитарии и заслужить менее строгое мнение о ней этого гуманного общества. Холли, наконец, не вытерпела и сказала:
-Пошла в задницу!
Нола возмущённо заахала, а вторая засмеялась, но не над Холли, а над первой Нолой. Они начали ругаться и их, наконец, попросили отсюда. А мне сейчас же предложили заплатить, если «Госпожа ламиола пожелает по примеру Госпожей Нол также наказать палкой мерзкую преступницу Страйкершу».
-Спасибо, - отказалась я, - палка у меня своя есть.
И помахала собственной литоной.
-Это не имеет значения, Госпожа. Если вы собираетесь бить преступницу, то должны пользоваться нашей палкой и соответственно заплатить. Никакие другие предметы применять для этого не разрешается.
-А я свою палку люблю! - упёрлась я. - Да и вообще, не сильно мне и охота её бить. Я её уже била, кстати.
-Эй! - вдруг сказала из клетки Холли, - я эту девку помню. Не давайте ей палку, она сильно больно дерётся!
-Сильно больно нельзя, - подтвердил охранник.
-А я литоной? - предложила я. - Литоной сильно больно не ударишь.
-Нет, Госпожа. Либо нашей палкой, либо никак.
-Ну! - надулась я. - А по клетке-то постучать литоной можно? Сверху и сбоку.
-Э… - сказал явно озадаченный охранник. - А зачем?
-Зачем, зачем! Хочется. Так можно, или нет?
-Э… - снова сказал он.
-За половинную плату! - нашёлся его напарник.
-Да, точно! - обрадовался охранник. - За половинную плату можно.
-Это несправедливо! - возмутилась я.
-А сколько, по-вашему, справедливо?
-Ну… По цене одного удара.
-Трёх.
-Двух.
-Нет, трёх.
-Это же грабёж!
-Никакой это не грабёж. Мы и так идём вам навстречу, соглашаясь с вашими пожеланиями. Платите как за три удара, Госпожа.
-Ну, давайте, как за два с половиной? Я же ламиола, откуда у меня лишние деньги?
-Если мало денег, так и удовольствия дорогие не запрашивайте, Госпожа.
-У меня денег было достаточно! - обиженно заявила я, - но я ещё и на шоколадку потратилась.
-На какую ещё шоколадку?
-Вот на эту.
-Ну а нам-то что? Ешьте свои шоколадки на здоровье. Зоопарк-то причём?
-Я для неё шоколадку купила! - объяснила я, указав на Холли.
-В задницу затолкай себе свою шоколадку! - сказала Холли.
-Эй! - прикрикнула я на охранника, - чего она ругается? Совсем распустили преступников!
-Эй ты! - сказал охранник и толкнул ногой клетку, - как ты смеешь, мерзкая преступница, ругаться такими нехорошими словами в присутствии Благородной Госпожи ламиолы?
А второй тут же нагло захихикал.
-Надо же, как остроумно, - сказала я. - Вы тут, я вижу, подружились с этой мерзавкой? Вместе посетителей обдираете?
-Вот что, девушка, - сказал охранник, - хотите с ней позабавиться, так платите, а нет, так не держите очередь.
-Да очереди-то никакой нет, - справедливо заметила я. - Впрочем, это неважно. Вот вам деньги как за два с половиной удара, держите.
-Нет, Госпожа, платите как за три!
-Несправедливо! Почему вы такие жадные?
-Сами вы жадная! Торгуетесь из за мелочи!
-Я ламиола. Мне и мелочь дорого достаётся!
-Так не стройте из себя Госпожу в таком случае.
-Ладно! - вдруг сказал Линк, до сих пор разинув рот глядевший на моё поведение, - такую мелочь я и сам доплачу за Госпожу Мелани.
-Не Госпожа у тебя, а какой-то экономический отдел, - сказал охранник, принимая у Линка мелочь. - Ну ладно. Пусть стучит по клетке сколько хочет.
Я подошла к клетке и постучала сверху литоной:
-Эй ты, мерзкая преступница Страйкерша.
-Чего? - спросила Холли
-Ты очень нехорошо поступала, когда резала ламиол.
-Правда? - сказала Холли. - Хорошо, что ты мне это сказала, а то, сама я бы никогда в жизни не догадалась.
-Гы-гы-гы-гы! - засмеялись охранники.
Я строго посмотрела на них и сказала:
-Это вы над кем смеётесь?
-Да так, - сказал старший, - просто так смеёмся.
Я снова постучала по клетке и продолжила:
-Ты глупа, мерзкая преступница. Неужели непонятно было, что рано или поздно твоим мерзким делишкам придёт конец, что ты будешь изобличена и справедливо наказана?
-Я как-то не догадывалась, - сказала Холли.
-Тем хуже для тебя, - важно заявила я. - Тебе теперь должно быть стыдно не только за свои отвратительные преступления, но и за собственную глупость. И если преступления никто тебе не простит, то за глупость некоторые добросердечные девушки, вроде меня, могут и пожалеть.
-О! - сказала Холли, - добрая Госпожа ламиола способна пожалеть Страйкершу?
-Только за глупость, - напомнила я, - но не за измывательства над ламиолами. И то, лишь в том случае, если ты, преступница, раскаялась и признала свои заблуждения. И, заметь, я не требую, чтобы ты изменила свой образ жизни.
-Как? - удивилась Холли, - Госпожа позволит мне и дальше заниматься своим любимым делом?
-Вот пример вышеупомянутой глупости, - надувшись сказала я и строго постучала литоной по клетке. - Я не требую от тебя изменения образа жизни только потому, что тебе его и без твоего желания изменят другие, вот! Понятно? Скоро ты будешь жить на надёжной цепи, в миниоте и платочке, поверх которого будешь носить хороший крепкий ошейник, заклёпанный на четыре заклёпки. И будешь старательно трудиться. Смотри, не ленись тогда, не то узнаешь, как охранники умеют обращаться с плётками!
-Да ты что? - театрально ахнула Холли. - Неужели, правда?
-Конечно правда. Вот поэтому, хоть ты и мерзкая преступница, я тебе кое-что принесла. Уж такая я добрая.
-Спасибо, - сказала она. - Давай сюда, что ты там принесла.
-Знаешь, преступница, - сказала я, - мне так кажется, что ты не выказываешь мне должного уважения.
-Ну и что? Я Нола, а ты всего лишь ламиола. Это ты мне должна уважение выказывать. Меня, между прочим, ещё статуса не лишали.
-Ты преступница и сидишь в клетке. А я на свободе.
-На цепи, ты хотела сказать?
-Нет, на свободе!
-А что это у тебя на ножках и на шейке?
-Цепи. А что?
-Какая же это свобода?
-Эти цепи мне надела моя Госпожа! - похвасталась я, - они моей свободе не мешают. Я считаю за честь носить цепи моей Благородной Госпожи Лилиолонии Мона-Генози! А тебе просто завидно, мерзавка. Цепи, кстати, девушкам надевают для их безопасности.
-А в клетке ещё безопаснее, - резонно заметила Холли.
-А у меня и клетка есть, к твоему сведению!
-Что же ты её не надела?
-Кого?
-Свою клетку?
-Это как?
-А так. Выставляешь сквозь нижние прутья свои ножки и бежишь на полусогнутых. Очень забавно смотреть со стороны.
-Ну-ну, - сказала я. - Я бы на твоём месте не острила. А то, я могу и уйти.
-Ну и иди.
-Уйду и ничего тебе не дам. Всё себе оставлю.
-А я и так обойдусь. Больно мне твои подачки нужны! Они тебе самой нужны больше, чем мне.
-Как это?
-А сама догадайся, ты ведь у нас умная, не то что я.
-Эй вы! - сказала я охранникам. - Вы, верно, сами её шоколадками кормите, что она от моих угощений нос воротит?
-Да нет, что вы, Госпожа? - сказал охранник и снова пнул клетку. - А ты, дура, чего артачишься? Госпожа к тебе с добром, шоколадку принесла, вон какую большую. У тебя, может, последний случай в жизни, чтобы шоколадкой полакомиться. Не строила бы из себя Госпожу, хватит уже! Статуса не лишили? За этим дело не станет. Посетителей уже мало идёт, надоела ты людям, дурочка. Значит и на вал скоро.
-А чего она издевается? - сказала Холли.
-Ты, дура, и сидишь тут, чтобы над тобой издевались.
-А я и не издеваюсь вовсе! - вставила я.
-Вот именно, - сказал охранник. - Другие ламиолы орут, визжат и палкой дерутся, а Госпожа даже удары покупать не стала.
-Эта Госпожа жадина, вот и не стала.
-Я не жадина! - возмутилась я.
-Тогда давай сюда свою шоколадку.
-А ты выкажи мне уважение.
-Какое? Пятки тебе целовать не буду, и не надейся.
-Не надо мне пятки целовать. А балахон свой сними.
-Можешь снять, - разрешил охранник.
Страйкерша стянула балахон к себе на колени. Это по-прежнему была Холли. Выглядела она хреново, что и говорить. Я даже подумала, не морят ли её голодом? Щёки у неё заметно ввалились, а блестящие чёрные глазки стали какими-то тусклыми и мутными. И она была вся в синяках и даже ссадинах. Я даже её… Ну нет! Уж это чудовище я жалеть не стану! Если я и помогу ей сбежать, то уж не из жалости. Я ей потом такую жалость устрою, на всю жизнь запомнит!
-Ну, сняла, - сказала она, - дальше что?
-Поклонись, назови меня Госпожой и поблагодари за угощение.
-А ты меня ещё не угощала.
-Да, правда, - согласилась я. - Вот тебе шоколадка.
-Эй! Ну-ка стой! - перехватил мою руку охранник. - Это что это ты ей даёшь?
-Шоколадку. А что?
-Ну-ка, дай взглянуть.
Он выхватил у меня из руки шоколадку и стал вертеть перед носом.
-Чего тут проверять-то? - спросила я. - Уж не думаете ли вы, что я её отравить хочу?
-Отравить? - переспросил охранник. - А что? Ты ведь ламиола, а она Страйкерша. Очень может быть.
-Глупости! - сказала я. - Пускай-ка лучше на валу посидит, а то, вечный покой! Не заслужила она ещё покоя.
-Так-то оно так, - сказал охранник, - да ведь ламиолы, известное дело, глупы. У них и месть глупая бывает. А попробуй-ка сама сначала свою шоколадку!
-И пожалуйста, - сказала я. - Отломи кусочек.
-Ну-ка, ешь!
-Запросто, - сказала я и проглотила отломленный кусочек. Шоколад, надо сказать, был паршивый, но я ведь и не приценялась к другим сортам, взяла самый дешёвый. - Ну, всё в порядке?
-Не отравлено, - согласился охранник. - А внутри что?
-Внутри у кого?
-Внутри шоколадки что спрятала?
-Вы что? - возмутилась я, - окосели тут? Вы за кого меня принимаете?
-Вот именно, - вмешался Линк. - Вы чего городите? Госпожа шоколадку при мне в магазине купила. Как она могла туда что-то прятать, да и зачем?
-Значит, просто шоколадка, а Госпожа просто добренькая идиотка?
-А ты Госпожу Мелани не оскорбляй.
-А то, что будет?
-А то, что Госпожа Мелани рабыня Нолы Оллитархии, Госпожи Лилиолонии Мона-Генози. И не просто так, а её любимая рабыня. И этой Госпоже не нравится, когда её рабынь обижают.
-Ну-ну, - сказал охранник. - То-то она шоколадками преступниц кормит. Этой ламиоле денег некуда девать.
-Слушай! - сказала я, - а тебе-то что? Не твои же деньги! Нет, что тут за порядки такие?! Ну пришла ламиола, ну шоколадку преступнице принесла, почему нужно изо всего проблемы устраивать? Что, нужно обязательно каждого посетителя ободрать? Ни одного пропустить нельзя? Я ведь уже заплатила, как будто её бью, а сама и не бью вовсе! Тянуть деньги с ламиолы это очень нехорошо. О совести бы вспомнили, что ли?
-Ладно, - сказал охранник, - тебя, Госпожа уже куда-то не туда несёт. А шоколадку твою я проверю, нравится это тебе или нет!
И он тут же разломал плитку напополам.
-М-м-м. Странно. Ничего нет. А ну-ка, - тут он принялся ломоть шоколадку на мелкие кусочки и смущённо признал: - Обычная шоколадка. Была. На, держи.
Он высыпал мне в руку кусочки, те которые не просыпались на землю.
-Держи, преступница, - сказала я и протянула руку в клетку, но Холли вдруг ударила меня по руке. Все кусочки разлетелись в стороны, а Холли заорала:
-Убери руки, мерзавка! Ты, ламиола поганая, хочешь Нолу объедками кормить?
-Ты чего? - растерялась я и незаметно подмигнула ей. - Я, можно сказать, от всей души, а ты, сучка, ещё и ругаешься?!
-Пошла в задницу! - рявкнула она. - Тискали этот поганый шоколад в своих грязных лапах, и хотите чтобы я его ела?
Я снова подмигнула ей, а потом заверещала:
-Ах ты тварь неблагодарная! Я, понимаете ли, к ней с добром, денег на шоколадку не пожалела, говорила с тобой вежливо, угостить хотела, а ты, Страйкерша проклятая, ты, ты…
-Ещё раз сунешь ко мне свои грязные лапы, - оторву! - сказала Холли.
-Мерзкая преступница!
-Грязная ламиола!
Я ещё раз ей подмигнула и заявила:
-Я не грязная ламиола! Я, кстати, очень чистоплотная девушка. А вот ты в своей клетке похожа на немытую свинью.
-А меня они не моют, - кивнула Холли на охранников.
-Ничего знать не хочу. Ты грязная, а я чистая, и это любому идиоту видно. А то, что я ламиола, а ты Нола, так это ничего не значит. Ты преступница, а я умная, воспитанная и законопослушная девушка! И благодаря справедливым законам Оллитарии, здесь я сейчас Госпожа, а ты презренная арестантка! Ты в своей клетке ниже любой ламиолы, и ничего ты с этим фактом не сделаешь. Я сперва тоже дурой была, но давно поумнела и правильно себя веду. Всё делаю, что положено ламиоле и вот, пожалуйста, я и там Госпожа, и тут Госпожа, даром, что ламиола! Меня, вот, охранник на прогулке Госпожой называет, в магазинах тоже, да где угодно! Даже в этом несчастном зоопарке. Я уже столько раз Госпожа, что даже литону себе купила, вот видишь? Кстати, купила в магазине, хозяйка которого, очень уважаемая дама, такая же ламиола, как я.
Я демонстративно помахала литоной перед её носом и даже постучала пальцем по кнопочке возле ручки. Захочет, поймёт!
-Так-то, вот, - продолжала я поучать её. - Я всё делаю правильно, меня и уважают. А на таких как ты грубиянок я плевать хотела! Я сама потом Госпожой стану, может и покрупнее иной Нолы. Да! Замуж выйду за какого-нибудь влиятельного Господина, стану Униолой-Номой. Да, именно Номой. Я справлюсь. Уж я знаю, чего я могу! А ты будешь вал крутить, если вообще не помрёшь к тому времени. А всё потому что ты дура! Даже и сейчас дура. Тебя, видно, ни клетка ни вал не исправят!
-Язык не устал? - спросила Холли. - Ты им что-то сильно разболталась. Будешь так языком размахивать, смотри, я его тебе откушу.
-Сама себе язык откуси. Была бы умная, сказала бы мне что-нибудь умное, а так, тебе, дуре такой, и язык-то ни к чему.
-Ничего, - ответила она, - я тебе как-нибудь такое скажу, что заикаться начнёшь.
-Ну так скажи.
-В другой раз. А руки свои мне в клетку не суй. У меня ещё зубы в порядке. У меня тут куча идиоток перед носом целый день маячит, так я под вечер могу и не сдержаться, покусаю.
-Ах ты сучка! - заорала я. - Так я, значит, ещё и идиотка?!
-О! - сказала Холли., - дура, а догадалась.
Я решила, что лучшего момента мне тут не создать. Я завизжала и ткнула Холли рукояткой литоны в живот сквозь прутья клетки. Она заорала и схватилась обеими руками за рукоятку. Похоже, она поняла, что к чему! Я орала и рвала литону к себе, а Холли тоже орала и не отпускала её. Мы подняли такой визг и шум, что охранники даже не сразу и оттащили меня от клетки. Я, не давая им опомниться, закатила истерику, вопя что не буду платить за то что ударила Страйкершу, потому что она сама напросилась, а охрана вообще не имеет права позволять мерзким преступникам оскорблять посетителей.
Наконец, меня выставили на улицу, тем более, что зоопарк уже закрывался, и посоветовали развлекаться где-нибудь в другом месте. Я напустила на себя такой злой вид, что даже Линк благоразумно помалкивал и не лез с расспросами и советами.
Между тем, дело шло к закату. Сквозь туман пробились зеленоватые лучи и внезапно выглянула сама Оллитара. Она снова была огромная! Нет, ошибиться невозможно, размер Оллитары менялся в течение дня. Я, конечно, знала, что солнце у горизонта кажется больше чем вверху, но не в три же раза! Нет, здесь было что-то не то. Но я не хотела сегодня об этом думать, сегодня я и так достаточно потрудилась и головой и ногами.
Я решила полюбоваться закатом с той площадки, куда возила Госпожу, но нарвалась на неожиданное препятствие. В это место ламиолам проход был запрещён. А я-то и не подумала, что в зону прогулок знатных Нол ламиола может попасть только на цепочке у Госпожи или, будучи запряжённой в её тележку. Такое проявление расизма меня конечно покоробило, но не сильно В конце концов Оллитара снова скрылась в тумане и хорошего заката всё равно не получилось. Тогда мы не спеша побрели домой, куда и прибыли уже почти в темноте.
Спика подозрительно присматривалась ко мне, но с расспросами не лезла. Я сама предоставила ей краткий отчёт о своих действиях и показала литону. Спика сказала, что с её точки зрения это излишество, но если мне нравится иметь собственный атрибут Госпожи, она не против, но надеется, что у меня хватит ума не заявляться к Госпоже Лилиолонии с собственной литоной. Я её успокоила на этот счёт и слегка попрекнула, что она меня вчера оставила на ночь на унитольной цепи, так что мне пришлось даже кровать приподнимать. Она оправдалась тем, что после вчерашнего могла наделать и не таких оплошностей, с чем я согласилась. В общем, мы с ней мило поболтали. Я поужинала и была отведена в свою комнату, посажена на цепь и оставлена в покое.
Спать мне ещё не хотелось. Я переоделось в домашнее платье, присела перед зеркалом и сделала себе лёгкий макияж. Немного поэкспериментировала с причёской и украшениями. Это маленько испортило мне настроение. Какие бы украшения я не примеряла, всё равно в моём облике доминировало кольцо продетое в нос. Так или иначе, но я с кольцом в носу в той или иной степени походила на идиотку. Тогда мне пришло в голову, что, вероятно, рабыня и должна выглядеть немножко глупой, немножко куклой, в общем, красивой и забавной игрушкой. Наверное, именно это и нужно всем Господам, и моей Госпоже тоже. В то же время, я прекрасно сознавала, что никогда в жизни не смирюсь с ролью забавной игрушки. То есть, меня конечно можно разнообразными методами заставить выполнять такую роль, и даже много чего похуже, но при первой возможности я снова захочу большего.
Я подошла к коляске и взяла на руки Сонечку. Мне достаточно сильно нравилось, когда она сосала мою грудь. Внезапно я вспомнила свой сон. Мне вдруг стало неприятно. Я не знаю почему. Что-то случилось с моим восприятием, я представила нормального живого ребёнка, моего ребёнка, девочку которую я кормила грудью во сне. Нет, кукла не стала мне противна, но я вдруг осознала всю глубину разницы между живым и искусственным ребёнком. Я положила Сонечку на место и принялась ходить по комнате таская за собой цепь. Цепь волочилась по полу и дёргала меня за шею. Я тут же вспомнила, что цепь нужно поддерживать рукой, а не таскать ошейником. Нет, всё-таки я сегодня изрядно переволновалась.
Тут мне пришло в голову, что я ведь даже не проверила тайничок в рукоятке литоны. Нет, с моей головой явно не всё в порядке. Я взяла литону и заглянула под крышечку. Пусто! Ну да, эта Холли тёртая девка! Сообразила, что к чему. Интересно, она прямо сейчас сидит и пилит свою клетку? Я даже засмеялась, представив как она осваивает слесарные навыки озираясь по сторонам. Интересно, а охрана зоопарка на ночь оставляет преступников без присмотра? Очень может быть. Ночью ведь посетителей нет, обдирать некого. Эти охраннички вполне могут и спать по ночам понадеявшись на замки и цепи. Мне вдруг пришло в голову, что я совершаю большое зло, помогая Страйкерше сбежать. Да, зло. А что мне делать-то? Принести в жертву своих подруг? Ну да, разумеется лучше принести в жертву каких-то незнакомых ламиол, вместо них. И в чём вина этих самых ламиол? Только в том, что они незнакомы со мной? Ну да, именно в этом. А в чём виновата Госпожа Лилиолония у которой я украла деньги? В том что украсть у другого не было возможности? Эта Нола добрее всех ко мне, столько для меня сделала, а я именно её обокрала! Вот так всегда и получается, что наказывают за доброту! Почему в жизни всё наоборот? Чёрное там, где должно быть белое, а белое там, где место чёрному? Как я сказала? Чёрное и белое? Ну да, так и сказала, а что? Да ничего. Нет, что-то такое проскочило в моём сознании, что-то неуловимое, но… Но какое? Нет, не знаю. Всё вылетело из головы. Только какая-то недосказанность застряла в памяти как заноза. Вот ведь чёртовы аномальные умственные способности! И ведь точно, я и сама чувствую, что сдвинута куда-то не в ту сторону. Не в ту, в которую другие. Нет, на сегодня хватит. Лягу-ка спать.
Я переоделась в пеньюар, сходила на горшок, помылась и улеглась в кроватку. Заснула и увидела сон, чтоб эти сны провалились!
Этот сон был дурацкий и служил лишним доказательством, что ламиоле вредно думать, особенно на ночь. Я видела себя в разных местах и за разными занятиями, а за моей спиной всё время находился некто недовольный каждым моим шагом. Кажется, это была Холли, но я её не видела, и потому точно сказать не могу.
Сначала я была в своей комнате и надевала платье, а Холли ворчала что я дура и надеваю его задом наперёд. Потом я обувалась, а она доказывала мне что у туфелек шпильки должны быть спереди, а носки сзади. Ну и так далее, узел платка должен быть на лбу, а не на затылке, литону следует держать за кончик, а не за рукоятку, а ходить следует лицом назад, а спиной вперёд. Сперва я смеялась, потом начала огрызаться, потом меня эти замечания так достали, что я попыталась спастись бегством от нудящей за спиной Холли. Вначале мне показалось, что это удалось, однако, когда я села завтракать, она снова оказалась за моей спиной и заявила, что я идиотка, поскольку пихаю еду в рот, в то время как любая дура знает, что еду толкают в задницу, а через рот справляют нужду. Это заявление звучало так смешно, что я не удержалась и захихикала, как следует не проглотив кашу. В результате, я поперхнулась и закашлялась, а половина каши вылетела обратно. Холли же сказала:
-Вот теперь правильно, сама же видишь.
Потом я оказалась на улице и тут уж Холли достала меня по-настоящему.
-Ну зачем, - ворчала она, - зачем тебе непременно нужно оригинальничать? Самой же неудобно! Ну кто это ходит по улице лицом вперёд? А твои цепи? Ну что это такое? Всем известно, что не цепи надевают на девушку, а девушек надевают на цепи, а ты что вытворяешь? Ну посмотри же, все приличные люди ходят ногами вверх, а тебе и тут оригинальничать надо! Разве можно ходить головой кверху? Нет, это ведь ещё суметь надо! Ты совсем распустилась, совсем совесть потеряла! А всё потому что безответственно относишься к своей Госпоже, не лупишь её, не воспитываешь, в тележку не запрягаешь, не ругаешь даже. Тоже мне, рабыня называется!
Я подавилась от смеха и тут же заработала новую порцию упрёков.
-Она ещё и смеётся! Нет, вы посмотрите на неё! Что хочет, то и делает, всё себе позволяет, а ещё и недовольна. Смеётся будто её обидели! Да при такой вседозволенности впору плакать без передышки, а она обиженную из себя корчит!
Так продолжалось очень долго и я никак не могла отделаться от этой невидимой спутницы. Всё ей было не так, всё вверх ногами, а я по её мнению являлась какой-то безнадёжно-непроходимой дурой не понимающей элементарных вещей. В конце концов я заплакала от отчаяния и тут же что-то больно застучало меня по пальцам. Я запрыгала ничего не понимая, и теперь засмеялась Холли за моей спиной:
-Вот дура-то! - смеялась она. - Любой же знает, что когда плачешь от радости, нужно поджимать ноги, чтобы слёзы не отбивали пальцы на ногах. Будто ты не знаешь, что вода твёрдая, а земля жидкая, что огонь холодный, а снег горячий, что звёзды чёрные а тьма белая, что…
-А чего же ты тогда смеёшься, а не плачешь насмехаясь над моей глупостью?! - заорала я, потеряв всякое терпение.
-Потому что мне тебя жалко, такую глупую, вот я и смеюсь от горя.
Я бросилась бежать, снова надеясь спастись бегством. Мне на глаза попалась пустая клетка и я почему-то решила там спрятаться, но Холли, или кто там был у меня за спиной, схватила меня за бока и заорала:
-Ты чего делаешь-то? В клетках Нолы сидят, а ты куда лезешь? А ну, прекрати ламиол позорить! Может, ещё и ошейник на себя нацепишь?
Короче, этот бред длился долго, я уж всех подробностей и не помню, да и не заслуживают они, чтобы их запоминали. Всё-таки, наконец я проснулась. Голова была тяжёлая и невыспавшаяся. Наверное, я вчера что-нибудь не то съела, хотя бы тот же кусочек шоколадки. Вот, не надо покупать дешёвых продуктов!
Я дождалась когда Спика привела Мелани-ти и Мелани-пи и поиграла в непроспавшуюся Госпожу. Я не стала сама делать ничего, а всё свалила на них, и умывание, и одевание, и макияж. Надо сказать, на душе у меня было неспокойно. Теперь-то я поняла, как чувствуют себя неопытные преступники. Мне начало казаться, что вот сейчас прибежит охрана и заорёт:
-Ага, попалась, преступница выпустившая Страйкершу из клетки!
Я конечно понимала, что сама себя взвинчиваю, но, к моему несчастью, Госпожа Лилиолония сегодня меня не вызывала. Я весь день просидела в клетке и дурные мысли поневоле лезли в голову. Тем более, что остальные клетки были пустыми, так что мне даже поговорить было не с кем. Играть с куклой мне скоро надоело. Я вынуждена была признать, что эта игрушка мне приелась. Ещё немного, и она начнёт меня раздражать. А может быть и нет. Скорее всего, у меня просто плохое настроение. Почему Госпожа меня сегодня не позвала к себе? Может, обиделась, что я гуляла одна? Нет, у неё, конечно, и без меня есть чем заняться, но… Да что у меня с головой? Я её что, к другим рабыням ревную? Как Слиппи? Я что, уже настолько стала рабыней, что стану бороться за право лизать Госпоже пятки? Чихала я на её пятки! Тогда чего же я недовольна? Да, вот именно, чем я недовольна, тем что сижу в клетке, или тем, что я не с Госпожой? А это не одно и то же? Вот именно. Надо же, как ловко они тут устроили жизнь рабыням! Все неудобства ассоциируются с отсутствием общества Госпожи. Вот как тут не полюбить её общество, при таких делах?
Ну да, будь я свободна, уж я бы себе занятие нашла. А так получается… Да, хреново получается. Для меня. А для Госпожи, милое дело. Кому не понравится, когда рабыни за твоё внимание дерутся между собой, когда они без твоего общества несчастны? Вот и держит она нас в клетках или там, у столбиков или колец. Лучше бы гулять отпускала, если мы ей на это время не нужны. Я бы, может, в это время полезным делом занялась, может быть тоже магазин свой открыла, как Пенелопа, или нет, лучше бы занялась рекламным бизнесом, короче, подумать надо.
А чего думать-то? Я рабыня. Надо моей Госпоже чтобы я своим бизнесом занималась? Ей надо чтобы я в клетке сидела и изнывала без её внимания. Чтобы мечтала, как она наконец обо мне вспомнит, как в свою коляску запряжёт. А что? Вот посидишь так дней десять, и о таком мечтать станешь. Рабовладельцы проклятые!
А чего я ругаюсь? Вот была бы я на месте Лили, как бы я отнеслась к таким вот запросам рабыни, за которую я заплатила бешеные деньги, а она, видите ли, хочет гулять сама по себе, да ещё и в бизнесменки метит? Я её рабыня, её собственность, она и желает за свои деньги получать от меня удовольствия, и по праву считает, что за её ко мне доброе отношение я её должна полюбить, если я не совсем бесчувственное бревно. Она по-своему права, я это признаю, вот только мне такое положение вещей не очень-то нравится. А интересно, сколько ренты она за меня получает? А сколько бы ни получала, она на меня так потратилась, что вряд ли я её затраты окуплю в обозримом будущем.
Ну и что мне делать? А что я могу сидя в клетке? Только сидеть и мечтать о её благосклонности.
Я потрогала ошейник на своём горле. Говорят, девушка тогда становится полноценной рабыней, когда начинает бояться оказаться не в ошейнике. Ну и что я в данный момент чувствую по отношению к этому символу рабства? Испугаюсь если мне освободят шею? То, что я к ошейнику привыкла, это уж точно. Снимите его сейчас с меня и мне будет не хватать этого ощущения лёгкой прохладной тяжести и… И чего ещё? Ощущения, что я собственность и за своей Госпожой как за каменной стеной? Нет, если честно, у неё я себя гораздо спокойнее чувствую, чем в Унилонисе. Может это потому что всё это время Страйкерша в зоопарке сидела? Да ведь и сейчас я не знаю, может она и до сих пор там сидит? Тогда это, конечно, совпадение.
Ну вот вчера я дурачилась изображая из себя важную персону, поскольку являюсь собственностью знатной Госпожи. А дурачилась я или нет? Могу себе представить, каково тут быть рабыней всякой мелочи. Наверное ни в какое приличное место не пустят, даже в магазин. Да и что в магазине делать без денег? А деньги, как я поняла, даже богатые собственники редко рабыням дают. И это правильно. Если рабыне что-то нужно, пускай попросит своего собственника, а уж он разберётся, покупать или нет. Правда, лично у меня особый случай… Ага! Вот каждая рабыня так скажет! Но я должна же наконец выяснить, что тут к чему! И обезопасить себя от Страйкерши, да и своих подруг тоже. Кстати, как бы ещё денег достать? Попросить у Лили? У неё много просить нельзя, она сразу скажет, пойдём и купим всё что тебе надо. Я бы на её месте так и сделала. О! А Спика на что? Вот её-то я и растрясу, не обедняет! Точно. И как мне раньше это в голову не пришло?
А не совсем ли это хорошо? Да не несовсем, а совсем нехорошо! Ну и что? Если я буду тут всеобщую любовь разводить, меня же и затопчут. Та же Спика со Слиппи, да и другие найдутся.
Нет, ну что это за мода, девушек в клетках держать?! Я что, птица? Нет психовать не стоит. Вот, если психовать, тогда точно насидишься и в клетке и ещё где-нибудь похуже. А интересно, Госпожа и вправду немного меня любит? Или такое её отношение только в благодарность за её спасение? А если даже и в благодарность, значит она уже достаточно хорошая девушка, если хотя бы на благодарность способна. Интересно, смогу я её полюбить? Почему-то любви к ней я не испытывала. Благодарность, некоторое уважение, возможно. Но не любовь. А я хотела бы её любить? Любить Госпожу, собственностью которой я являюсь? В том-то и загвоздка, что я не желаю быть собственностью, хотя и пользуюсь статусом собственности в своих целях.
И вообще, я мужчин люблю! То есть, я ни в кого из мужчин не влюблена, но секс предпочитаю разнополый. Ну да, да, Сарра меня возбуждает! Это правда. Но тут особый случай. Я её по-особенному воспринимаю, не просто как партнёршу, а… А как? Если честно? Если честно, наверное я её люблю. Не себя же мне обманывать? И что, любовь к девушке это не лесбиянство? А вот, нет! Просто Сарра особенная. Будь я лесбиянка, я бы и Лили полюбила, а вот ведь не люблю же!
Ну ладно, и что же в Сарре особенного? Ну, красивая, добрая… Нет, не то! Любят не за достоинства, любят… А за что любят? Не за что, а почему! Потому что… Что? Ну, просто человек так на тебя действует, что ты в его близости тоже… Она меня любит, вот за что! И я это чувствую и возбуждаюсь от этого. А Лили меня любит? Она, кажется, даже прямо так и говорила. Что я её любимая рабыня. Это что, про любовь, или просто должность такая? Любимая рабыня, рабочая девушка, ездовая девушка и так далее? Так любит меня Лили или нет? Разве можно любимого человека держать в клетке или на цепи? Может ли вообще Нола любить ламиолу и как это совмещается с рабством? А что тут неясного? На Земле ведь тоже хозяйка любит свою собачку и водит её на цепочке, разве не так? Нет, не так. Она собачку любит не в сексуальном смысле, хотя, если собачка достаточно большая… Тьфу! Это вообще не о том. А, разве? Может, я для Лили как раз такая вот собачка? Уж насчёт того, что Нолы и ламиолы друг другу не ровня, у неё твёрдое мнение. Вот так вот она меня и любит. Как животное другой породы. А как она хочет чтобы я её любила? По такому же принципу?
Чего-то мне эти принципы не нравятся. А самое главное, вот хоть режь меня, я всё время уверена что всё это временно, что рано или поздно, но я окажусь в нормальной жизни. Сама не знаю на каком основании, но уверена. Вот отсюда и все мои несчастья. Я не желаю становиться полноценной рабыней, не желаю привыкать к ошейнику и не желаю любить Госпожу. И, самое странное, ни в ком больше я таких тенденций не замечаю. Все стремятся как можно лучше устроиться в тех обстоятельствах, в которые попали. Хотя, я что, многим в душу заглядывала? Может, я и не одна такая.
Весь день я сидела в клетке и предавалась таким вот размышлениям, пока, ближе к вечеру не явилась Спика. Она выпустила меня из клетки, продела мне в язык бубенчик и начала связывать мне руки шёлковой ленточкой.
-Что? - спросила я, - публичный дом, Госпожа?
-Хи-хи, - сказала она. - Смешные у тебя выражения. Ну, считай, что публичный. Рада?
-Конечно рада, Госпожа. А что, сегодня снова будет новый мужчина?
-Ну да.
Она подёргала меня за связанные руки и легонько ткнула литоной сзади.
-Пошла, рабыня. Вперёд, за Оллитарой.
-А что, Госпожа? - спросила я шагая за ней на поводке, - вроде, сегодня не по графику?
-Сегодня у Госпожи Лилиолонии будут гости. И все рабыни должны быть в порядке, чтобы прислуживать. Там рабочие девушки с утра трудятся над вашей одеждой и принадлежностями.
-Понятно, - сказала я. - А вот, Госпожа, насчёт публичного дома, можно спросить?
-Ну?
-Госпожа всегда нанимает много мужчин, так чтобы они всё время менялись?
-Обычно да. Госпожа очень добрая. Она тебе возможность даёт выбрать такого, который больше понравится, или даже двух. А когда выберешь, я с ними буду заключать долгосрочный договор на твоё обслуживание.
-Да, - согласилась я, - Госпожа действительно очень добра и заботлива. А что, она ведь, конечно, платит этим мужчинам?
-Я им плачу. Зачем ещё Госпоже заниматься расчетами?
-То есть, Госпожа выделяет вам средства на эти цели, а вы потом перед ней отчитываетесь по расходам?
-Ну да. А тебе-то что?
-Понимаете, Госпожа, у меня к вам просьба. Мне бы очень понравилось самой с ними расплачиваться. Ну, понимаете, это меня возбуждает, когда я сама себе кажусь большой Госпожой, которая сама покупает мужчин. Не могли бы вы выделить мне эти самые деньги на мой собственный баланс?
-Куда?
-Я хотела сказать, на подотчёт, как в бухгалтерии, Госпожа.
-Чего? Где? Что это за слова такие?
-Вы что, Госпожа, про бухгалтерский учёт никогда не слышали?
-Э… - сказала она. - Ты себя хорошо чувствуешь?
-Спасибо, хорошо, Госпожа. Так как насчёт денег?
-Деньги рабынь портят.
-В самом деле, Госпожа?
-Конечно портят.
-То есть, вы мне отказываете?
-Послушай, - сказала она, - для всех будет лучше, если эту самую бухгалтерию будет вести одна унина. Я.
-Ну пожалуйста, Госпожа! - заныла я.
-Послушай, перестань ныть. Во-первых, деньги рабыням давать не принято, разве что очень немного, а во-вторых, это же лишняя работа для головы. Ламиолы никогда не могут хорошо распорядиться деньгами, тратят их как не надо, а потом сами же жалеют. Ну зачем тебе деньги?
-Чтобы самой рассчитываться с мужчинами, я же сказала, Госпожа.
-Ну да, как же! Так я и поверила. Послушай, Мелани, я тебя не понимаю. Госпожа так хорошо к тебе относится, ничего для тебя не жалеет, да попроси её купить тебе, чего ты там хочешь. Уж конечно, она тебе не откажет.
-Вообще-то вы правы, Госпожа, - сказала я. - Деньги портят ламиол. Вот захочется какой-нибудь ламиоле денег, а ей не дадут, вот она потом так разнервничается, что вся расстроиться и испортится как прокисшее молоко. А потом ещё удивляются, почему у рабыни какой-то порченый вид.
-И что? - спросила Спика.
-Да ничего. Я так, вообще. Деньги, конечно, портят рабынь, но всё же тут индивидуальный подход нужен. Некоторые могут как раз без денег испортиться. Разве такого не бывает, Госпожа?
Спика остановилась и сказала:
-И что, такие порченные от безденежья нападают на Госпожей, или хотя бы Миниунит и защемляют им головы кроватями?
-Э… - растерялась я.
-А может, это они как раз от излишка денег?
-Э… Каких денег, Госпожа?
-Тех, которые они держат в ножках кроватей, заткнув дырку платком.
-Ну, это… это…
-Это не ты, да?
-А чего же вы не забрали тогда эти деньги, Госпожа?
-А разве они мои?
-То есть, вы хотите сказать, что не стали забирать мои деньги, поскольку они не ваши?
-А они твои?
-А чьи же ещё, Госпожа?
-Ты сама рабыня. Сама собственность Госпожи Лилиолонии. И твой ошейник, и кольцо в твоём носу, и твоя кровать, и её ножки, и всё, что ты туда затолкала. Всё это собственность Госпожи Лилиолонии. Ты думаешь, я стала бы присваивать эти деньги и обкрадывать таким образом свою хозяйку?
-Но вы же распоряжаетесь деньгами на мужчин, Госпожа.
-И что?
-Ну, неужели так уж ничего к рукам и не прилипает?
Спика стиснула руки на груди и уставилась на меня.
-То есть, по-твоему, я воровка?
-Нет, нет, что вы, Госпожа? - испугалась я. - Я такого не говорила!
-Да неужели? Не говорила что деньги Госпожи прилипают к моим рукам?
-Я это не утверждала, а только спрашивала, Госпожа.
-Ну так я тебе отвечу. Я не ворую и другим не советую.
-Это кому, другим, Госпожа?
-Тем, которые воруют.
-Вы считаете, что я ворую, Госпожа?
-А этого я не говорила. Заметь, я не спрашиваю, откуда у тебя деньги. Кто тебя знает, может ты скажешь, что украла? И что мне тогда, наказывать тебя как положено в таких случаях? Палачей вызывать? А Госпоже Лилиолонии тогда какая неприятность, какое расстройство будет если окажется, что её любимая рабыня воровка? Это, между прочим, тогда уже не скроешь. И представляешь, как остальные Нолы станут над ней смеяться? Она за рабыню неслыханные деньги заплатила, одела, обула, игрушек ей накупила, кормит, поит, развлекает и лучшей Оллитарой её обеспечивает, а рабыня ворует. Нужен мне такой скандал? Или мне всё-таки спросить, откуда у тебя денежки завелись?
-Я тоже не воровка, Госпожа, - сказала я опустив глаза.
-Надеюсь, что так.
-Но деньги мне нужны, Госпожа!
-Ну конечно, - сказала Спика. - Нужны, но для чего, ты сказать не можешь, так?
-Как это вы догадались, Госпожа?
-Все рабыни так говорят. А потом оказывается, что ей до смерти захотелось игрушку или безделушку, которая ей назавтра надоест.
-У меня не тот случай, Госпожа.
-А для чего же?
-Это связано с моей безопасностью, Госпожа.
-А доверить свою безопасность своей Госпоже ты, стало быть, не хочешь?
-Понимаете, Госпожа, - сказала я, - существуют ведь проблемы, которые рабыням лучше решать своими силами, без Госпожей, разве не так, Госпожа?
-Ну конечно, - сказала Спика, - лучше тебя никто не справится, да, гениальная ты наша? Все остальные дуры, в том числе и твоя Миниунита.
-Я так не считаю, Госпожа. Никакая я не гениальная, но и не дура. Не хуже других.
-Тогда рассказывай, что там у тебя за проблемы, если не дура.
-Не могу, Госпожа.
-А через «Не могу»?
-Всё равно не могу.
-Послушай-ка, рабыня! - Спика дёрнула меня цепью за шею. - Я твоя Миниунита, между прочим. Моя обязанность, решать проблемы рабынь. А твоя обязанность, рабыня, мне о своих проблемах докладывать. Так что, давай-ка рассказывай пока плётки не получила! Или снова станешь утверждать, что не заработала плётку, отказываясь подчиняться?
-Госпожа, - сказала я, - я ведь не просто так скрытничаю. У меня очень-очень серьёзные причины чтобы самой решать эти проблемы.
-Вот и расскажи, а уж я разберусь, серьёзные они или нет.
-Вот я однажды так и сделала, Госпожа. И зря.
-То есть?
-А то и есть. Однажды я понадеялась, что Госпожа, выполняющая функции моего собственника, решит мои проблемы, как она похвалялась.
-И что?
-Я бы и говорить не хотела из уважения к Нолам, Госпожа.
-Нет уж, дорогая, давай-ка говори, пока плётки не получила.
-Чего вы меня всё плёткой пугаете? Больно я этой вашей плётки боюсь! Меня стрехидой били, знаете же. А после стрехиды никакая плётка не страшна.
-Да неужели? Это проверить можно.
-Знаете что, Госпожа? - рассердилась я. - Эта самая Нола, которая мои проблемы решить пыталась, тоже так вот самоуверенно себя вела. И знаете что в результате?
-Что?
-За свою самоуверенность она очень жестоко поплатилась. А ведь я её предупреждала.
-И чем же она поплатилась?
-А тем, что её запрягли в упряжку и гоняли до полусмерти.
-Нолу? Да ты что?
-И она ещё сама вынуждена была стараться изо всех сил, вот так дело повернулось. Хотите сами также попасть, Госпожа?
-М-м-м, - сказала Спика. - Странные ты вещи рассказываешь. Погоди-ка, это уж не Нолу Сванизалию ли ты имеешь в виду? Бывшую администраторшу Унилониса?
-Мне бы не хотелось называть имён, Госпожа. Между прочим, эта Нола действительно неплохая и уважаемая мной Госпожа. И ей явно не по заслугам досталось. Я ей очень сочувствую, хотя она и сама во всём виновата.
-Так-так, - Спика почесала свой нос. - Ты, красавица, значит и тут замешана? Слушай, а это действительно правда, что преступница скакала на Госпоже Сванизалии на скачках, или только россказни её завистниц?
-Ну, может не будем об этом, Госпожа?
-Не хочешь удовлетворить моё любопытство?
-Да просто сочувствую Госпоже, только и всего, Госпожа.
-Ну расскажи, а? Интересно же.
-А то что, плёткой бить станете?
-Не стану, но… Слушай, тебе же деньги нужны?
-Нужны. И что, Госпожа?
-Расскажи чуть-чуть, а я тебе с денежным вопросом помогу.
-Что, дадите мне денег? - обрадовалась я.
-Денег не дам, но подскажу, где взять.
-Правда?
-Конечно правда.
-Но только чтобы не воровать, или как-нибудь ещё не по-хорошему.
-Ни-ни! - пообещала Спика. - Только достойным законным методом. Согласна?
-Ну ладно, - сказала я. - И что вы знать хотите?
-Я ведь уже спросила.
-Я забыла. Повторите пожалуйста, Госпожа.
-Это правда, что преступница на скачках запрягла Госпожу Сванизалию и ездила на ней?
-Так, - сказала я, - вот это неправда, Госпожа.
-Но ты же сама говорила, что на ней ездили?
-Говорила. Но то что вы спрашивали, это неверно.
-То есть, никто на ней не скакал?
-Госпожа, - сказала я, - ну зачем вам все эти подробности? Чисто из любопытства? Некоторые секреты таковы, что их лучше не знать, а то ещё сами в упряжку угодите, Госпожа.
-Ты обещала рассказать, - упёрлась Спика.
-Обещала рассказать кое-что, но не всё, - уточнила я.
-Ну так рассказывай своё кое-что. Так ездили на ней, или нет?
-Ездили, Госпожа.
-Ага. Так значит, всё же ездили. А ты говоришь… Но почему же она позволила? Почему не позвала на помощь?
-Позовёшь, как же, когда на тебе сбруя и намордник, а во рту палка! Да и будь она без палки во рту, всё равно бы не позвала.
-Это почему же?
-Потому что преступница заманила охранников Унилониса в ловушку и держала их там в холодной воде. И пригрозила что не выпустит, если Госпожа подчиняться не будет.
-И эта Нола согласилась возить коляску?
-А что ей было делать, Госпожа?
-У неё, наверное, никакой гордости нет.
-Напротив. Я считаю, что она очень достойная Госпожа.
-Но это же неслыханный позор, Ноле дать себя запрячь в тележку, как какую-нибудь бестолковую ламиолу!
-Ну что ж, - дипломатично сказала я, - значит у нас с вами разные мнения по поводу этого случая, Госпожа.
-И значит, преступница всё же скакала на ней на скачках?
-Не преступница, - сказала я, - а Нола Оллитархии, Госпожа Сплисси.
-Госпожа Сплиссиолония? - поразилась Спика. - Это каким же образом? Я конечно знаю, что Нолы Оллитархии недолюбливают администраторов Унилониса, но не до такой же степени, чтобы запрягать их в тележки!
-Я же сказала, Госпожа. Нола Сванизалия была вынуждена. Что ей оставалось делать?
-Но ей же угрожала преступница? Каким же образом Госпожа Сванизалия оказалась в упряжке Госпожи Сплиссиолонии?
-Ох! - вздохнула я. - Это уж слишком большие подробности. Ну, ладно.
Вы же знаете, Госпожа, чтобы выиграть скачки, наезднице необходимо заинтересовать своих ламиол в результате забега. Вот преступница и подсунула Госпоже Сплисси упряжку крайне заинтересованную, по её словам в победе на скачках, естественно не сообщая ни о каких подробностях и назвавшись чужим именем.
-Да как же Госпожа Сплиссиолония могла довериться в таком деле кому попало?
-А она и сомневалась. Но преступница убедила её тем, что поставила на её победу крупную сумму, Госпожа. Вот. Я вам достаточно много рассказала, Госпожа. Надеюсь, это достаточное «кое-что»?
-Что-то я не верю. Да откуда тебе всё это известно?
-А это будет последний вопрос на эту тему? Если последний, то я отвечу, Госпожа.
-Ну хорошо, пускай последний. Так откуда?
-Вы ведь знаете, что в скачках участвовали упряжки-двойки, Госпожа?
-Ну да.
-Я была второй девушкой в той упряжке, куда запрягли Госпожу.
-Ты?! Это каким же… Ах да, это уже следующий вопрос, да?
-Ну да, Госпожа.
-И ты на него отвечать не станешь, так?
-Но вы же обещали, Госпожа.
-Да. Обещала. А за наличные деньги?
-Э… За наличные, Госпожа?
-Ну да. За деньги ответишь?
-А за какие деньги, Госпожа? За большие?
-А, не дождёшься.
-Чего, Госпожа?
-Чтобы я за болтовню рабыне деньги платила. Это дело принципа.
-Но вы же обещали помочь мне с денежным вопросом, Госпожа, - напомнила я.
-Обещала, - согласилась Спика, - и помогу. Прежде всего, советом. Хочешь денег, заработай.
-Заработать?
-Ага. А ты как думала? Разве плохой совет?
-И как же я их заработаю?
-А ты согласна? Если согласна, объясню как.
Такого я не ожидала. А, в принципе, ведь она права. Деньги надо зарабатывать. Когда это я отвыкнуть успела? А Госпожа меня избаловала, подарками, одеждой и игрушками завалила. Ой, пора исправляться, а то я не только воровкой стану.
-Я работы не боюсь, Госпожа, - заявила я. - Согласна. И как же мне заработать?
-Также как другие девушки зарабатывают.
-Другие, это кто, Госпожа?
-Мути и Зи-зи и их рабочие девушки Мути-ти и Зи-зи-ти. Хочешь работать вместе с ними?
-А что делать надо? Надеюсь, не вал крутить?
-Зря надеешься. Именно, крутить вал. За деньги.
-Вон что! - сказала я. - Мне и в голову такое не приходило.
-Неудивительно, - усмехнулась Спика. - Так что, раздумала?
-Нет, почему? - сказала я. - Просто хотелось бы узнать, каким это образом происходит? Ну, в смысле, когда, сколько и за какие деньги?
-Ага, - сказала Спика, - деловая девушка, да?
-А разве это плохо, Госпожа?
-Когда как.
-Всё-таки не очень понятно, Госпожа, как это можно организовать?
-Это уж моя забота. Ничего тут особенного нет. Многие рабыни Нол работают, только, как правило, они работают на Госпожу. Приносят ей дополнительный доход. А у нашей Госпожи денег много, вот её рабыни и лентяйничают. Вот, если хочешь, и можешь подработать в свободное время.
-Это когда же?
-Ночью. А ты думала как? Ну, и днём тоже, если ты будешь надолго Госпоже не нужна, как сегодня, например. Это уж моя забота, всё организовать. Это тоже непросто. Нужно ведь чтобы твоя работа никаких неудобств Госпоже не доставляла. Думаешь, ей понравиться, что ты хочешь собственные деньги иметь? Или если она заметит твою усталость или плохое настроение? Согласна, что ей лучше не знать о твоей работе, чтобы не огорчаться?
-А если она напрямую спросит, что мне отвечать?
-А вот, что хочешь, то и отвечай. Только другие скажут что не работают и по-моему, правильно сделают.
-А врать же Госпоже нехорошо?
-Правда? Так это ты с её ведома деньги в ножке кровати прячешь?
-Э… - сказала я, - ну…
-Молчи уж лучше. Или всё же передумаешь и будешь примерной рабыней не имеющей от Госпожи никаких секретов?
-Я всё поняла, - сказала я. - Согласна работать. Значит, моё дело крутить вал, а ваше, Госпожа, организовать, выделить время и договориться с работодателем, да?
-Ну да.
-Какова зарплата?
-Четверть мониола за два часа. Три четверти за четыре и полтора мониола с четвертью за восемь часов работы.
-Прогрессивная оплата?
-Не совсем. Просто сажать девушку на вал на короткое время не совсем удобно. Слишком часто нужно заковывать и расковывать, поэтому и оплата меньше.
-Заковывать, Госпожа?
-А ты думала как? На валу все должны быть равны. Все одинаково одеты и закованы и всех одинаково плёткой лупят, если они ленятся.
-Это чтобы никому обидно не было, да?
-Хи-хи, - сказала Спика. - Веришь в справедливость, да?
-Не верю я в справедливость, - ответила я. - Здесь только болтают о справедливости, а на деле творят, что захотят. А всё-таки зачем заковывать девушек если они добровольно нанимаются?
-А сама не догадываешься?
-Честно говоря, нет, Госпожа.
-А ты ведь у нас умная, как же так?
-Наверное заковывают из за того, что хотят лишний раз поиздеваться?
-Хи-хи. Нет, не потому.
-Ну, не знаю. Тогда не вижу смысла.
-Эх ты, - снисходительно сказала Спика. - Дело-то простое. На валу обычно сидит кто?
-И кто?
-Преступницы, которые крутят задаром, и наёмницы, которые за деньги. А сколько на валу наёмниц, столько и денег надо выделять для их оплаты. Стало быть, администраторам и охранникам вала выгодно чтобы наёмниц числилось больше чем есть. Они же, естественно не все выделяемые деньги тебе платят, а по-договорённости. Половину себе забирают, а то и больше. Доходит до того, что если наёмниц много, они преступниц отстёгивают от вала и прячут, а потом ещё жалуются, что рабынь не хватает. А преступницы только довольны лишний раз отдохнуть. Вот потому и должны на валу все одинаково выглядеть. Ну а говорят, конечно, будто положено так. Только где это делается как положено? Везде воруют, так чем вал хуже?
-Чёрт! - сказала я. - Так значит наёмницам ещё и деньги половинят?
-Само собой. Половина, это ещё хорошо, а то, норовят и две трети отстегнуть.
-Хорошо устроились они там! - возмутилась я.
-Все устраиваются, - пожала плечами Спика. - Не советую там качать права. Они тебе скажут, что заковать и расковать тебя тоже денег стоит, а уж следить за тем чтобы ты не ленилась и плёткой махать, это вовсе тяжкий труд и тоже оплачивать надо.
-При всём том, - заметила я, - всё равно, что-то маленькая плата.
-Больше не получится, - сказала Спика. - Надо ведь ещё и мне отстегнуть.
-Ещё и вам?
-А ты как думала? Я что, задаром всё это организовывать стану? Договариваться с этими крохоборами, время выбирать, вертеться как волчок чтобы Госпожа ничего не замечала и никаких неудобств не испытывала? Это просто, по-твоему?
-Да, вы совершенно правы, Госпожа, - согласилась я. - А просто, ради интереса, вы себе сколько отчисляете?
-А тебе-то что?
-Что, большой секрет что ли, Госпожа?
-Просто это не твоё дело, рабыня. Я тебе назвала, сколько ты получать будешь, вот твоё дело, соглашаться или нет. Что не так?
-Да вроде всё так, а если разобраться, то просто эксплуатация, Госпожа.
-Чего?
-Эксплуатация. Ну, это…
-Знаю я что такое эксплуатация, можешь не надрываться.
-Правда, Госпожа?
-Что, думаешь, я дура? Знаю я все эти ваши выверты. Ага. Эксплуатация труда капиталом, экспроприация экспроприаторов, свобода и демократия, анархия, - мать порядка, долой Царя, Америка для американцев, бей жидов, - спасай Россию.
-Чего? - обалдела я.
-Что, забыла что-нибудь? Много ещё знаю. С вами, ламиолами пообщаешься, - такого нахватаешься, что шарики с роликов слетают. А насчет того, сколько я себе денег отчисляю, согласна, что это не твоё дело?
-Согласна, Госпожа.
-Третью часть, - сказала Спика.
-Э… - растерялась я. - А чего же сразу не сказали, Госпожа?
-А чтобы ты, рабыня, поняла, что это тебя не касается. Что, считаешь это много?
-Третья часть? Ну, достаточно разумно. Только получается что на рядовой наёмнице целая куча кормится, Госпожа.
-А это неправильно?
-Не в этом дело, Госпожа. Просто не очень-то приятно сознавать себя в самом низу.
-Ты не в самом низу. Ты же привилегированная рабыня, а, скажем, не рабочая девка.
-И что?
-Вот Зи-зи, например, забирает у Зи-зи-ти третью часть заработка.
-Ну? А на каком основании?
-А без основания. Потому что она выше её.
-А Мути?
-Мути ничего не берёт у Мути-ти.
-О! - сказала я. - Что же так?
-Мути во многом особенная. Не хочет, и не берёт. Её дело. Ты тоже можешь своих Ти или Пи к делу приставить, или обеих сразу.
-Но они же не мои рабыни, Госпожа. Как же я могу их заставить на себя работать?
-Заставить не можешь. Но если договоришься, я не против. И себе дополнительный доход обеспечишь, и мне.
-Знаете, Госпожа, - сказала я, - давайте я сначала сама попробую, а там видно будет, Госпожа.
-Это правильно, - одобрила Спика, - а то, ты, может быть, после первого раза больше не захочешь. Это тебе не у Госпожи подарки выпрашивать.
-Конечно, Госпожа.
-Только предупреждаю, сядешь на вал, работай как следует. Раньше чем через два часа никто тебя от него не освободит. А станешь лениться, - заставят. Там методы безотказные. Слабенькой неженке лучше и не садиться, могут насмерть забить.
-Насмерть, Госпожа?
-Насмерть. Если у неё сил не хватит крутить как положено. Но ты ведь не хлипкая?
-Надеюсь, - поёжилась я.
-Ты достаточно сильная, - успокоила меня Спика. - Какой-нибудь Пуппи я бы работу не предложила.
-Понятно, Госпожа, - сказала я. - Вал должен выдавать определённую мощность. И если уж туда села, так не жалуйся.
-Конечно.
-А, просто ради любопытства, Госпожа, что другой работы у рабынь не бывает?
-Почему не бывает? Работы всякой полно. Только, как правило, её надо официально зарегистрировать. Это уж через Госпожу. А ей такое точно не понравится. Да если её рабыни работать станут, её остальные знатные Нолы засмеют. Скажут что она жадина, да и ещё всяких гадостей наговорят. А на валу всё по-простому. Там всегда договориться можно. Кого угодно посадят, хоть Ному Оллитарха с одним глазом. Хи-хи-хи-хи-хи-хи.
Бедная Нома Оллитарха. Над ней уже и Спика смеётся. Ну надо же мне было так неудачно её хлыстом треснуть! Нет, надо себя сдерживать, следить за своим поведением. Ну не хотела я ей глаз выбивать. Интересно, а как этот самый её Оллитарх всё это воспринял? Тоже наверное обрадовался, сволочь такая! Иначе почему меня до сих пор не задушили?
-Так что? - сказала Спика. - Работать на валу будешь?
-Буду, Госпожа.
-Договорились. А теперь шевелись! - легонько стегнула она меня литоной. - Там очередной мистер Спайк наверное заждался уже.
Очередной мистер Спайк не произвёл на меня впечатления. Здесь было что-то не так. Все эти мистеры были конечно разные, но вот ощущения от них у меня были одинаково серые. Путного оргазма не выходило, как я себя ни настраивала. Это начало мне напоминать нудные медицинские процедуры и даже серьёзно беспокоить. Правда, я никогда раньше не занималась сексом столь регулярно, но и не думала, что секс может превратиться в будничный элемент режима дня. Возможно, со мной случилось то, что случается со многими замужними дамами, мне надоело однообразие и перестало возбуждать. Мне это совершенно не нравилось. Да ещё я поймала себя на том, что тоскую по Сарре. При этом, мне вовсе не хотелось становиться лесбиянкой, я всегда была сторонницей гетеросексуальных отношений. Но стоило мне вспомнить Сарру, как внутри начинало подсасывать а на душе становилось хорошо и сладко. Я вынуждена была признаться, что я влюблена в Марокканку, и ничего с этим поделать не могу. Да и хочу-ли? Во всяком случае, Сарра это гораздо лучше чем платок во рту. А этот проклятый сексуальный элемент так и действовал безотказно, вот чёртовы вивисекторы!
Хотя, стоит ли жаловаться? Они могли чего и похуже мне в голову засунуть. Я хоть не млею от плётки как Пуппи!
Я сидела на постели с кольцом на левой ноге и настроение у меня было паршивым. Я только что подсчитала, сколько часов мне нужно будет крутить вал, чтобы заработать хотя бы двадцать мониолов и ужаснулась. А с меньшей суммой начинать охоту на Страйкершу вообще не стоило. Я уже пожалела, что согласилась работать на валу. Впрочем, я же не говорила, сколько я там собираюсь торчать. Немножко можно. Однако, следует изыскать более перспективные источники денег. Но в данный момент мне в голову ничего не приходило.
Спика явилась и подозрительно на меня посмотрела, но ничего не сказала. Взяла меня на поводок и повела домой. Я была несколько удивлена, что она вела меня одну, но потом решила, что остальных девушек обслужили раньше, пока я сидела в клетке.
Придя в мою комнату, Спика тут же напустила на меня Ти и Пи. Меня мыли, чесали, продували и выщипывали лишние волоски на ногах. А потом уложили на кровать и подстригли мне шёрстку лона. Да ещё слегка подкрасили, вероятно не особенно стойкой краской. Я стала брюнеткой между ног с шёрсткой в виде вытянутого сердечка. Потом мне продели полированные стальные колечки и к каждому подвесили по крошечному колокольчику. Спика снизошла до объяснения, что светлая шёрстка невыразительно смотрится на белокожей девушке, а на тёмной шёрстке сталь выглядит эффектнее чем золото, если конечно она хорошо отполирована. С этим можно было согласиться, хотя можно было и поспорить. Но я не стала и только сдержанно поблагодарила Госпожу Спику за заботу о моей письке. Писька у меня теперь бренчала при каждом движении, впрочем, честно говоря, звук был негромким и приятным.
Потом мне надели, с позволения сказать, трусики из тонкого шёлка. Они были сшиты таким образом, чтобы не прикрывать, а наоборот, подчёркивать мои щёлки и выставлять напоказ все украшения вставленные туда. Потом последовали поясок с чулками, кружевной лифчик и мини-корсет из достаточно колючего гипюра. Затем Спика надела мне на талию мягкий, чуть сжимающий пояс со шнуровкой и колечком спереди. К такому обычно крепится ремешок или ленточка поддерживающая ножную цепь рабыни. Эту цепь тут же и надели на мои щиколотки и подвязали к поясу ленточкой. Потом на меня натянули несколько коротеньких жёстких нижних юбочек, словно на балерину. Далее последовало короткое но широкое платье с длинными рукавами и белоснежным воротничком и манжетами. Воротничок был отделан кружевами и устроен таким образом чтобы не скрывать ошейник. А подол улёгшийся на нижние юбочки растопырился конусом так, что исчезли все складки. Я подумала, что при таких делах понятно, зачем мне подкрашивали шёрстку и подвешивали украшения. Достаточно было слегка наклониться, чтобы запросто разглядеть все мои междуножные прелести, а уж если присесть…
Теперь рабыни принесли передник, очень похожий на те, которые обычно носили сами. Но, приглядевшись, я поняла что ткань совершенно другого качества, да и отделка по кромкам была очень тщательной, с узенькими кружевными полосками, короче целое произведение искусства, а не передник. Спереди он имел небольшой прямоугольник под грудь, а лямочки треугольниками обходили груди и перекрещивались на спине. Спика сама завязала их у меня позади на поясе большущим красивым узлом.
-Теперь причёска и макияж, - велела она.
Я хотела-было присесть как обычно перед зеркалом, но Спика схватила меня за руку.
-Нет-нет! Садиться нельзя. Может помяться платье и фартук. Давай-ка вот сюда, на коврик, на колени.
-Что, вообще теперь нельзя присесть, Госпожа?
-Ни в коем случае. Даже и не думай. Что же это будет, если рабыня садиться станет в присутствие Госпожи и её гостей? Да ты что, не насиделась ещё сегодня?
-Вообще-то насиделась, Госпожа, аж ноги болят.
-Это почему же ноги болят если весь день сидела?
-А потому что в клетке толком ноги не разогнёшь, вот они и затекают, Госпожа.
-Снова жалуешься?
-Нет, просто на ваши вопросы отвечаю, Госпожа.
-В клетке девушки отдыхают. Можно даже сказать, бездельничают.
-Вы, наверное, просто давно не сидели в клетке, Госпожа, - предположила я.
-Я вообще никогда в клетке не сидела, - возмутилась Спика. - Я Нола, что мне в клетке делать?
-А вот, попробуйте, Госпожа, - посоветовала я.
-Это зачем?
-Для общего развития.
-У меня развития достаточно, - сказала она, - а ты прикуси-ка язык.
Я только пожала плечами и промолчала. Между тем, причёску мне уже закончили, если это можно было назвать причёской. Все мои волосы просто собрали в пучок и оттянули вверх, очень туго перевязав их длинным голубым шнурком. Я промолчала, хотя могла бы заметить, что девушке с моим типом лица не очень идёт такая вот оттяжка. Лицо у меня не худое, скорее даже чуть пухленькое и мне чересчур гладкие причёски не подходят. А уж лысина не пошла бы принципиально. Правда, объективности ради, замечу, что у меня очень симметричная и красивая линия перехода лба к волосам. Обычно так не бывает. Уж тут можно встретить всё что угодно, от небольших неровностей до безобразных залысин, что требует систематического бритья или депиляции. Но всё же мне больше подходят объёмные причёски разнообразного типа и… Ай!
Спика ловко стегнула меня прямо под юбки, умудрившись при этом не задеть колокольчики.
-Ты что, рабыня, оглохла что-ли? Я тебе что сказала?
А я ведь и вправду ничего не слышала! Хорошо если ещё и не бормотала. Я ведь обещала не бормотать, я…
-Лицо приподними!
Я приподняла вверх голову и Спика сейчас же украсила мой нос колокольчиком. Чёрт! Пройдёт когда-нибудь эта идиотская мода или нет?
В это время пришла Мути, волоча по унитоле свою цепь. Мути была одета точно как я и с таким же колокольчиком в носу.
-Ну что? - спросила она Спику, - готова Мелани? Пора уже.
-Нет, не готова, - сказала Спика.
-Копаетесь, - проворчала Мути. - Может, я без неё?
-Не командуй, - ответила Спика. - Подождёшь. Надо же и Мелани приучать.
-Да я-то подожду, - сказала Мути, - а эти дармоеды не рассердились бы.
-Прикуси язык, - сказала Спика, - и не мешай.
Я отметила, что Мути не именует Спику Госпожой. Возможно, у них тоже особые отношения? Да кто их тут разберёт? Мне бы в своих отношениях разобраться.
Спика надела мне лёгкие наручники с очень длинной цепочкой, которая даже улеглась на пол и ткнула меня литоной, приказывая встать. Сама же отошла и вернулась с подносом странной формы, прямоугольным, но с полукруглым вырезом с одной из сторон, да ещё с двумя колечками в этом месте. С помощью Мелани-ти она тут же и прикрепила ко мне эту штуку. Вырез охватил спереди мою талию, в кольца пропустили ремешок и затянули сбоку. Потом к скобочке на противоположной стороне подноса пристегнули цепочку и внатяжку соединили её с кольцом моего ошейника. Кончили же тем, что цепь наручников обвели мне вокруг талии и пристегнули к кольцу пояса. Теперь я даже до верхней плоскости подноса дотянуться не могла.
-Сегодня ты, девушка-поднос, - сказала Спика. - Будешь в паре с Мути, понятно?
-Понятно, Госпожа.
Спика отстегнула меня от унитолы и пристегнула к ошейнику Мути.
-Иди, - сказала она ей. - Вечно ругаешься попусту.
-Держись сзади и сбоку, - сказала мне Мути, - и подносом меня в спину не тычь.
Легко сказать! Шейная цепь не давала мне соблюдать приличную дистанцию, а Мути шла недостаточно ровно, впрочем, я догадалась, что это я должна под неё подстраиваться. А она оглянулась и сказала:
-Иди ровнее, не подпрыгивай. У тебя поднос болтается. Смотри, если опрокинешь что-нибудь, будешь виновата.
-Интересное дело, - сказала я, - а зачем мне тогда руки пристёгивать? Так я и поймать не смогу если что-то падать будет.
-А затем, чтобы рабыня руками не трогала Господскую еду. Если что, придерживай поднос снизу. А главное, не гни спину, держи её ровно, а то точно всё опрокинешь.
Мы шли по направлению к главному залу, когда нам навстречу попалась такая же парочка, Зи-зи, а следом Слиппи с подносом на пузе. Я подумала, что при таких мероприятиях приоритеты рабынь меняются местами и привилегированные по части постели Госпожи рабыни оказываются на подхвате у других. Слиппи быстро стрельнула в меня глазами, но ничего не сказала. Интересно, она всё ещё на меня злится? Ну и чёрт с ней.
Мы свернули в боковой коридор и оказались в небольшой комнате заставленной различными блюдами и посудой. Там же находилась Пуппи которая принялась наставлять на мой поднос не очень-то устойчивые бокалы с приятно пахнущей жидкостью. Мы двинулись обратно. Поднос качался, как я ни старалась. Нет, ну зачем все эти навороты? Ну почему нельзя просто носить поднос в руках? И тут Мути так неожиданно остановилась, что я чуть не налетела на неё, едва не опрокинув свою ношу. Мути строго на меня посмотрела, но ничего не сказала. Но то что случилось потом удивило меня до крайности. Мути достала из передника ключик и отстегнула свою шею от унитолы! А потом пристегнула к своей правой ноге одну из лежащих тут лиолон. Сама пристегнула, собственным ключом! Гиря эта была такой же круглой как и в комнате отдыха, только ещё была снабжена ручкой, вероятно съёмной, за которую Мути и понесла её дальше. Я семенила следом и лишь удивлялась своеобразию местных обычаев. Ну, когда рабыни вскрывают замки шпильками, это ещё можно понять, но когда они имеют собственные ключи от своих цепей… А зачем тогда вообще цепи?
Тем временем, мы дошли до дверей в большой зал. Дверь тут же и раскрылась, потому что с той стороны находилась Тина, прикованная к колечку на стенке. Как я поняла, её роль и состояла в открывании и закрывании двери. Возможно, Госпожа и её гости опасались сквозняков. По ту сторону зала стояла Сунна со схожими функциями, а третья дверь, ведущая из зала в садик, была открыта настежь и в комнату падали зеленоватые закатные лучи Оллитары. Обстановка была достаточно интимная, а несколько светильников создавали приятный полумрак.
Госпожи сидели за столиком на двух мягких диванчиках. Мути подошла к столику, осторожно опустила на ковёр свою гирю, поклонилась и начала расставлять на краю столика бокалы, снимая их с моего подноса. Госпожа Лилиолония сделала ей короткий знак пальцем. Мути выпрямилась, подобрала гирю и повела меня к правой стенке зала, на небольшой коврик, где она опустилась на колени, наклонила голову и сложила руки перед носом. Я последовала её примеру, только руки у меня остались у пояса, что меня особенно и не огорчило. Я тоже опустила лицо, однако это не мешало мне рассматривать из-под ресниц Госпожей за столиком. Да и тишина стоящая в зале, вполне позволяла слышать всё о чём они там беседовали.
Лили на этот раз была одета без выкрутасов. На ней было пышное, но обычное платье до пола с большим декольте и голыми руками. На шее у неё не было ничего, что даже несколько непривычно выглядело, на левой руке тонкий изящный браслетик, а на правом запястье литона. Гостей же было трое и все при параде, то есть в покрывалах и чадрах с вышивками разной ширины. Рядом с Лили сидела Госпожа Люси, та самая Дебильная, что проиграла на официозе. Её я узнала по её рабыне Сильвии, стоящей на коленях слева от Госпожи на длинной шейной цепочке, в уздечке на лице и с толой во рту. Неужели эта поганка и вправду всё время держит бедняжку Сильвию в наморднике?
На втором диване сидели две Госпожи. Правую я не могла узнать из за закрытого лица, а левая была моя старая знакомая, Госпожа наездница Сплиссиолония. У этой были сразу две рабыни на сворке, которые стояли слева от дивана. Обе девушки были полуголыми, в трусиках, лифчиках, ножных кандалах и полунамордниках, закрывающих нижнюю часть лица. Руки они держали за спиной, возможно даже они у них были связаны, если судить по перекрещивающимся ниже шеи узким кожаным ремешкам. Меня удивило крепление их поводков. У каждой из них цепочка, спускающаяся с ошейника, провисала вниз небольшой петлёй и присоединялась к круглой скобочке торчащей поверх ткани затягивающей рот, а уже оттуда шла к общему кольцу и далее, к руке Госпожи Сплисси.
Вторая же дама имела на поводке только одну рабыню, без затей, закованную в ошейник и прогулочные цепи. Рабыня была невысокого роста, в простом коротком платьице, туго завязанном платке и с большой толой во рту, закрывающей добрую половину лица.
Госпожи болтали всякую ерунду и я не прислушивалась, пока не зашла речь об интересных делах. Какое-то время Лили любезничала с незнакомой Госпожой, а потом заговорила с ней о предстоящих гонках упряжек.
-Понимаете, - сказала Лили, - я в некотором затруднении. Дело в том, что мне никак не удаётся подобрать качественных ламиол для своей коляски. Предложений много, и все они равноценно неприемлемы. То есть, я хочу сказать, выступать с теми ламиолами, которых мне предлагают, значит заведомо лишить себя шансов на выигрыш и удовлетвориться одним лишь удовольствием от участия.
-Право, уважаемая Госпожа Лилиолония, я даже не знаю, чем я смогла бы вам помочь в данное время, - отвечала дама в чадре.
-Ну, вы имеете достаточно авторитетную репутацию, Госпожа. Вот Госпожа Сплиссиолония, оказывающая мне честь, как одной из своих подруг, очень уважительно отзывалась о ваших организаторских способностях, хотя и напустила столько тумана, что до крайности обострила моё любопытство.
-Лили, - сказала Госпожа Сплисси, - наша гостья потому и способна оказывать иногда столь важные услуги, что сохраняет в надёжной тайне многие чужие секреты, но и свои тоже.
-Это правда, - чуть нагнула голову дама. - Мне нравится сохранять некоторую таинственность. А во многих делах без таинственности просто не обойтись. Но и помимо деловых отношений, такой образ жизни доставляет мне известное удовольствие, да и приносит некоторый доход.
-Ну неужели даже вы, Госпожа не смогли бы найти для меня всего лишь парочку подходящих ламиол?
-Поверьте, Госпожа Лилиолония, я весьма рада нашему знакомству, но, видите ли, я некоторое время занималась другими делами и в данный момент просто не обладаю необходимой информацией по интересующему вас вопросу. Однако, если я могу быть вам полезной в какой-нибудь другой области, я найду время чтобы оказать вам посильную с моей стороны помощь.
-Не огорчайтесь, Лили, - сказала Госпожа Люси, - я ведь тоже обращалась к Госпоже Калиопалии с подобной просьбой, но она и мне отказала. Очень может быть, что мы все окажемся в равных условиях и наше соревнование сведётся к состязанию искусства наездниц, а не к состязанию достоинств ездовых девок.
Калиопалия? Вообще-то эта Госпожа не очень походила на Госпожу Калиопалию из Унилониса, хотя, кто их разберёт под этими балахонами?
-Госпожа Калиопалия и мне отказала, - сообщила Госпожа Сплисси, - хотя я и понимаю что вы, Лили, вряд ли в это поверите.
-Да уж, - сказала Лили, - вот если вы, Сплисси, проиграете гонку, вот тогда я в это поверю.
-Но я способна показать хороший результат и без чьей-либо помощи, - похвалилась Сплисси. - У меня и собственный неплохой опыт имеется.
-Но и я не новичок, - возразила Лили, - да и Госпожа Люси, и Госпожа Магдалина, и Госпожа Ванесса, и…
-Ну уж, только не она! - перебила Люси. - Да если бы не её сверхлёгкая коляска, никогда бы ей не выиграть у нас. Сама по себе, как наездница, она и мониола не стоит.
-Ну, я с этим не согласна, - заявила Сплисси.
-Госпожи, Госпожи! - сказала Госпожа Калиопалия. - Ну стоит ли устраивать соревнования прямо здесь? Здесь, где и зрителей-то нет, кроме меня и нескольких цепных девушек?
-Кстати, - сказала Лили, - не пора ли нам немного подкрепиться? У меня для вас небольшой сюрприз на тему Аннолиусской кухни.
-Любопытно, - сказала Сплисси.
-А это не опасно для жизни? - спросила Люси.
А Госпожа Калиопалия промолчала.
Лили потянула за шнурок проведенный от столика к стенке и дальше за пределы комнаты.
-Сейчас принесут, - сказала она.
И действительно, не прошло и минуты как появилась Лоппи с гирей на ноге, а следом за ней на цепочке Полли с подносом на груди. На подносе же лежало нечто напоминающее, мягко говоря, жареную дичь. Мне конечно было плоховато видно, но кажется это попросту были мыши. Лоппи аккуратно разложила деликатесы по тарелочкам перед каждой Госпожой и отошла вместе с Полли к стенке по другую сторону столика. А в нашу сторону Госпожа Лили щёлкнула пальцами. Мути тут же вскочила и дёрнула меня за горло. Хорошо что на моём подносе было пусто, а то бы я всё расплескала. Мути подхватила гирю и побежала в сторону двери обслуживаемой Тиной. Я едва поспевала за ней.
-Ты чего за цепью не следишь? - проворчала Мути, едва мы вышли из зала.
-А что, обязательно так резко вскакивать? - спросила я.
-Твоё дело, за цепью следить, - сказала Мути, - а как вскакивать и куда бежать, я уж сама разберусь.
-Ладно, не ворчи, - сказала я. - Я ведь в первый раз, вот и неуклюжа.
-Ты не неуклюжа, ты отвлекаешься. Ты не к Госпожам прислушивайся, а следи за цепью и своим подносом.
-Ну… - сказала я. - А как же не прислушиваться? А вдруг Госпожа что-то прикажет?
-Если прикажет, то мне. А твоё дело, - поднос.
-Ладно, - поклонилась я. - Виновата, Госпожа. Простите, Госпожа.
-Я тебе не Госпожа, - ответила Мути, - и нечего обзываться.
-В смысле, мне вообще помолчать?
-Ну ладно, - сказала она, - не обижайся. Но за цепью следи, тебе же лучше будет. Давай, пошли за пойлом.
Мы снова зашли в комнату где хозяйничала Пуппи. Оттуда нам навстречу выскочила Зизи, а следом за ней Слиппи, на подносе которой возвышались большие чашки с жидкостью каким-то чудом не выплёскивающейся на бегу. Пуппи снова загрузила мой поднос бокалами, только теперь они были более низкими, зато и более объёмистыми.
Мути, если только мне не показалось, теперь шла более плавно и мне было гораздо удобнее. Я подумала, может она хотела проверить мою покладистость? Или у меня уже мания преследования?
Мы снова вошли в зал и выгрузили своё «пойло» Госпожам на столик. Сплисси и Люси увлечённо ели мышей, а Лили уговаривала Госпожу Калиопалию. Как я поняла, проблема была в том, что Госпожа Калиопалия не хотела снимать чадру, а бокал с ранее принесённым нами напитком толкала под неё и отпивала не открывая лица. А мышей кушать, вероятно, полагалось руками и уж тут требовалось освободить себе рот от намордника. Впрочем, мне показалось что Госпожа Калиопалия намеренно ломается и заставляет себя уговаривать, а на самом деле ей как раз и нужно показать своё лицо, только надо обставить это так, будто бы её с трудом уговорили. Я, конечно, могла и ошибаться, но я всё-таки, хоть и недоучившийся, но психолог и такие вещи замечаю. И ведь я оказалась права! На свою голову.
Именно так всё и обставив, Госпожа Калиопалия спустила на шею свою чадру и принялась за мышь, а я с трудом не подпрыгнула и не вскрикнула, потому что это была никакая не Калиопалия, а Холли! Конечно она была наштукатурена, раскрашена и загримирована, а глаза у неё на сей раз были зелёными, но уж меня не обманешь! И к тому же она бросила в мою сторону очень короткий, но совершенно недвусмысленный взгляд. Она явно хотела чтобы я узнала её и осталась довольна, что я всё заметила. Я попыталась разглядеть её пальцы, но со своего места ничего особенного не уловила, кроме того у всех Госпожей руки уже были изрядно измазаны соусом. Мне даже пришло в голову, уж не специально ли она решила посидеть в клетке три дня прежде чем сбежать? Может, ждала когда пальцы заживут? Неужели она до такой степени предусмотрительная, что и это учла? Ну, в её предусмотрительности мне уже приходилось убеждаться не раз.
И что? Мне прямо тут вот взять и разоблачить её? Ага, сейчас! И рассказать что я ей лично инструменты передавала? Чего эта гадина сюда явилась? Сбежала, ну и спряталась бы куда-нибудь, или уехала бы подальше. Что у неё, других дел нет, как только за мной по пятам ходить?
А Холли закончила есть, сунула пальцы в чашку, что приносила Слиппи, наспех вымыла их и снова закрыла себе лицо.
-Мне кажется, - сказала ей Лили, - я уже где-то видела вас, Госпожа Калиопалия?
-Несомненно, Госпожа Лили, - сказала Страйкерша. - Я бываю на официозах, да и других мероприятиях, например, на соревнованиях, которыми вы так увлечены. Однако, я люблю менять свою внешность, поэтому я уверена, что вы не вспомните меня правильно. Кстати, сегодня я особенно сильно сама на себя не похожа.
-Но к чему же такая скрытность, Госпожа?
-Ну, каждый развлекается по-своему, Госпожа. Мне доставляет удовольствие каждый раз представать в новом облике. Ну не ходить же постоянно в чадре, правда?
-Однако вы носите вышивку, что говорит о достаточно высоком статусе. И всё-таки я не могу вас припомнить.
-Но я ведь не Нола Оллитархии, чей круг достаточно узок. Моё общественное положение, однако, достаточно высоко для моего образа жизни и деятельности. Уж, по крайней мере, я не Униола, а Нола, на этот счёт можете не сомневаться, Госпожа Лилиолония.
-О! Разумеется, Госпожа Калиопалия. Я не думаю, что Госпожа Сплиссиолония стала бы заводить деловые и дружеские отношения со всякими там ламиолами.
-Вы так полагаете? - сказала Холли. - Впрочем, вам наверное лучше знать, водит ли наша уважаемая Госпожа Сплиссиолония знакомства с ламиолами, или нет. Я-то не ламиола.
Госпожа Сплиссиолония только хихикнула, и Госпожа Люси тоже.
-Госпожа Калиопалия вовсе и не Госпожа Калиопалия, - сказала Сплисси. - Она всегда под чужим именем ходит.
-Да, - согласилась Холли. - Я думаю, мне пора уже сменить главный псевдоним, а то меня стали часто путать с несколькими Госпожами Калиопалиями в городе. Я вовсе не хочу, чтобы меня какие-нибудь бестолковые блюстители по ошибке взяли бы да и подвесили на дыбу, как бедную Госпожу Калиопалию, младшего администратора Унилониса.
Все четыре Госпожи довольно захихикали, а потом Госпожа Лили сказала:
-С этими администраторами в последнее время так и случаются несчастья, одно смешнее другого.
-Так им и надо, - высказалась Госпожа Люси. - Если припомнить этот скандал, спровоцированный администрацией по поводу несчастного случая на гонках… Нет, ну почему бы этой самой администрации попросту не узаконить сложившуюся практику? Со своей стороны, и мы бы пошли на некоторые уступки. В конце концов, нам же самим стало бы лучше и удобнее, если бы некоторые экономические аспекты соревнований были чётко регламентированы законодательством.
-Истинная правда, Госпожа Люси, - поддержала её Сплисси. - Мы бы с удовольствием отчисляли некоторые средства на государственные нужды, а взамен получили бы официальный протокол и лояльность низших слоёв общества, разве не так, Госпожа Лилиолония?
-Боюсь, что не так, - сказала Лили. - Низшие слои общества никогда не будут относиться к нам с достаточной лояльностью, и никакие совершенствования законодательства тут не помогут. Впрочем, это ведь взаимная неприязнь. Нет, я была при своём мнении, и останусь. Нужно не примирять в целом различные группы населения, а просто организовывать собственный круг общения по принципу взаимной толерантности. Ведь в любой социальной группе найдутся люди со схожими взглядами на устройство общества в целом.
-Ну да, Госпожа Лилиолония, - сказала Сплисси, - ваше мнение неизменно. Могу только лишний раз выразить своё восхищение постоянством ваших взглядов на жизнь, а также вашей терпимостью к наличию иных взглядов в обществе.
-А что мне ещё остаётся? - улыбнулась Лили. - Навязывать кому-то силой свои взгляды? Это бесперспективно. А проявлять к чужим взглядам нетерпимость, это попросту неуважение к обществу.
-Вы просто прелесть, Госпожа Лили, - сказала Люси. - Ах, если бы все были такими терпимыми и способными к взаимоуважению, как вы! А то, некоторые конфликтуют просто из своей упрямой натуры и природной склочности!
Люси грубо дёрнула за цепь Сильвию.
-Хи-хи, - сказала Сплисси. - Вы, Люси, верно имеете в виду свою любимую рабыню?
-А хотя бы и её! Этой девке явно нравится постоянно прикидываться неуклюжей и злить меня при каждом удобном случае. А ведь она танцовщица и прекрасно умеет владеть своим телом. Так ведь нет, она всё время достаёт меня, и даже плётка её не останавливает.
-Однако же, вы не продаёте её и не запираете в клетку, а постоянно таскаете за собой. Возможно, вам как раз и нравится такое её поведение?
-Что вы такое говорите, Госпожа?! - возмутилась Люси. - Кому это может нравиться такое вот поведение рабыни? А попробуйте, снимите с неё уздечку, ещё не такого натерпитесь. Она ведь ещё и грубиянка!
-Возможно, это вам и нравится, Люси? - хихикнула Лили, - а то, чего же вы её терпите?
-Я надеюсь её всё-таки перевоспитать. Я ведь тоже член общества и тоже имею обязанности по отношению к ламиолам.
-Ну, тогда я просто лентяйка по сравнению с вами, - сказала Лили. – Я, вот, предпочитаю покупать рабынь, разделяющих мои взгляды на жизнь, а не перевоспитывать их. А вы что смеётесь, Сплисси?
Госпожа Сплиссиолония при словах Лили просто неприлично развеселилась.
-Простите, Лили, - сказала она, - но уж слишком сильно вы сами себе противоречите. Кто же, как не вы проявили только что столь незаурядные воспитательные таланты, что всех нас надолго и бесповоротно превзошли?
-То есть, как? - не поняла Лили.
-Ну как же, Госпожа? Вон, ваша рабыня, которую все Нолы в городе как огня боятся, тут как тут, и примерно себя ведёт, просто по струночке ходит. И кто же её перевоспитал, если не вы?
-Знаете, - сказала Лили, - Мелани никто не перевоспитывал. Она и сама по себе имеет нормальные взгляды на жизнь, а если с ней и произошли некоторые несчастья, так это не её вина, а следствие непредвиденных обстоятельств, а также и некомпетентности отвечавших за неё должностных лиц.
-Однако, такое мнение идёт вразрез с устоявшейся общественной позицией по этому вопросу. А не вы ли, Госпожа только что говорили о терпимом отношении к чужому мнению?
-Ну, Госпожа, - сказала Лили, - вы меня прямо-таки в ловушку поймали. Не знаю, что и сказать. А вот вы, Госпожа Калиопалия, какое вы имеете мнение по этому поводу?
-Я? - сказала Холли. - Видите ли, Госпожа Лилиолония, дело в том, что наверное уже пришло время раскрыть вам одну из целей нашего визита. Естественно, второстепенную цель, поскольку основной целью было и является неизмеримое удовольствие общения, с вами, а также огромное удовольствие моего личного знакомства со столь приятной в общении и обладающей непревзойдёнными внешними и внутренними достоинствами Госпожой, как вы, уважаемая Госпожа Глория-Лилиолония Мона-Генози.
-Хи-хи-хи-хи, - сказала Лили. - Вы уж не дипломатический ли представитель, уважаемая Госпожа?
-Ну, до определённой степени, все мы слегка дипломаты.
-И в чём же эта ваша второстепенная цель состоит?
-Дело в том, Госпожа Лилиолония, что мы тут, то есть Госпожа Сплиссиолония, Госпожа Люсилия, ну, и я, составили некоторый заговор, с вполне невинной целью, а именно, с целью перераспределить некоторые материальные средства на наши небольшие текущие расходы в нашу сторону.
-О! - сказала Лили. - Надеюсь, заговор не против меня, хотя бы?
-Напротив, Лили, - улыбнулась Сплисси, - заговор направлен как раз против общества не согласного с вашим мнением. Осуществив его, мы с вами как раз и накажем это неразумное общество за неуважение к вашему мнению, причём накажем его на совершенно неощутимую для такой большой величины, как целое общество, сумму, и в то же время, достаточно значительную для четырёх умных Госпожей с правильными взглядами на жизнь.
-Четырёх Госпожей? - спросила Лили.
-Конечно. Вы, Госпожа Лили, будете четвёртой. Без вас совершенно ничего не получится.
Лили снова захихикала. Похоже, это всё её очень забавляло.
-И в чём же суть дела? - спросила она.
-Суть дела вот в чём, Госпожа Лилиолония, - сказала Холли слегка поправив свою чадру. - Вам прекрасно известно мнение высших слоёв общества, я имею в виду Госпожей Нол Оллитархии, о вашей рабыне Мелани. Должна признаться, к формированию подобного мнения ненавязчиво приложили старания, как я сама, так и уважаемая Госпожа Сплиссиолония и уважаемая Госпожа Люсилия.
-Вот как? - несколько удивилась Лили.
-Ну, - сказала Сплисси, - глупо было бы не воспользоваться столь удобным случаем и не извлечь некоторую выгоду из сложившейся ситуации.
-Честно говоря, - сказала Лили, - я не понимаю, какую выгоду можно извлечь создавая какой-то ламиоле жуткую репутацию? Неужели Госпожи Нолы решили создать финансовый фонд, чтобы откупиться от Мелани и взять с неё заверения об отсутствии у неё намерений лишить их всех глаза по примеру уважаемой Госпожи Номы Оллитарха?
Тут все Госпожи стали так хохотать, что даже их столик зашатался.
-Ну нет, - сказала успокоившись Сплисси, - до такого ещё не дошло. Однако это самое жуткое мнение о вашей рабыне как раз сейчас достигло своего апогея. Пара дней, и оно пойдёт на спад. Нам необходимо именно в этот момент поймать свою выгоду. Как раз сейчас многие состоятельные Госпожи согласны заключить пари, что никто не отважится арендовать вашу рабыню даже на короткий срок, под угрозой жутких несчастий случающихся с Нолами в её присутствии, вплоть до потери глаза, а то и обеих. Хи-хи-хи-хи!
-Ах, вот что! - сказала Лили. - Ну, тут действительно без моего участия не обойтись. И кто же отважится на эту аренду?
-Я и Госпожа Люси. Дело в том, что долго это продолжаться не может. Проигравшие пари Госпожи вряд ли захотят рисковать ещё и в третий раз, а может быть к тому времени уже и догадаются, что их обвели вокруг пальца. Мы же честно поделим поровну всю полученную прибыль, которая будет состоять из сумм выигранных нами по заключённым спорам и суммы которую вы, Лили, назначите за аренду рабыни. А Госпожа Калиопалия возьмёт на себя квалифицированное подогревание ажиотажа среди наших потенциальных жертв, так чтобы лично нас никто и не заподозрил, а заподозрив, не имел бы никаких аргументов на наш счёт.
-Так-так, - сказала Лили, - и какую же выгоду вы рассчитываете извлечь в результате столь тонкого заговора?
-Трудно сказать точно, - сказала Люси, - но, по предварительным оценкам, вполне можно рассчитывать на сумму около десяти-двенадцати тысяч мониолов, что составит… э…. примерно по три тысячи на каждую участницу.
-Вообще-то, это странно, - сказала Лили. - Честно говоря, я была уверена, что по крайней мере вы, Сплисси имели о моей рабыне именно такое мнение, которое высказывали на официозе. Неужели это я так ошиблась?
-Вот видите, - сказала Сплисси, - даже вы ошиблись. Что же тогда говорить о других?
-Надо же, - сказала Лили. - А ваше истинное мнение о ней, значит, иное?
-Ну, разумеется. Эта Мелани обыкновенная ламиола, просто случайно оказалась не в то время и не в том месте. Поверьте, я ничуть не удивилась когда она послушно поцеловала вам обувь. Это лишь подтвердило моё настоящее мнение о ней.
-Это и в самом деле так?
-А что вас удивляет? Я ведь не в первый раз её вижу. Разве я не ездила на ней на соревнованиях? Эта девушка бежала изо всех сил, проявляя при этом и наблюдательность и несомненное старание, причём, заметьте, без всякой сыворотки покорности! Много ли найдётся ламиол столь ответственно относящихся к порученной им работе, как эта ваша Мелани? Почему же у меня, видевшей её в деле, должно было сложиться о ней отрицательное мнение?
-Тогда, Сплисси, вы очень искусно умеете прикидываться.
-А вы разве сомневались в этом, Лили?
-А я? - сказала Госпожа Люси. - Разве я не умело прикидывалась дурочкой, ничего не знающей по этому поводу? Так что? Вы согласны немножко подзаработать на текущие расходы?
-Даже и не знаю, - сказала Лили. - Я вовсе не планировала сдавать рабынь в аренду, а тем более, рабыню Мелани.
-А что такого? - удивилась Сплисси. - Какие тут сложности?
-Я бы не хотела, чтобы Мелани волновалась или нервничала. Она чувствительная девушка и требует бережного обращения.
-Разумеется, - сказала Люси. - А разве вы, Лили, сомневаетесь что я и Госпожа Сплисси достаточно опытны в обращении с рабынями?
-Нет, я не сомневаюсь, - сказала Лили, - но ведь у Мелани ещё не было ни одной Госпожи, кроме меня. Боюсь, она станет волноваться, а это может повредить её здоровью.
-Ну, - сказала Сплисси, - вы уж как-то слишком сильно беспокоитесь из-за рабыни. В конце концов, она всего лишь ламиола купленная за деньги. А вы заработаете на ней втрое больше, чем за неё заплатили.
-Ну, - сказала Лили, - не всё продаётся за деньги. Я за неё отвечаю и для меня чувство выполненного долга важнее чем прибыль.
-Лили, - сказала Сплисси, - я знаю вас и ваше отношение к своим обязанностям. Но я, право, не понимаю ваших сомнений. Признаться, мы и не рассчитывали, что вы откажетесь. Мы просто не видели причин, по которым вы могли бы нам отказать. Ну, неужели вы не пойдёте нам навстречу, неужели не окажете нам столь естественную любезность, а, тем более, и Госпоже Калиопалии? Что же выходит, мы зря её побеспокоили? Зря отняли у неё время?
-Да, но я ведь ещё и не отказала вам, - смутилась Лили, - просто… просто…
-Просто вы беспокоитесь за рабыню? Но это же совершенно пустые страхи, Госпожа. Да вы думаете, она будет волноваться и переживать? Поверьте моему опыту, всё как раз наоборот. Ваша Мелани будет только рада принести своей любимой Госпоже хорошую прибыль, - тут Сплисси вдруг зыркнула глазами на меня и недвусмысленно подмигнула, - да и себе тоже.
Она мне подмигнула! Причём, она заранее села так, чтобы этот оборот в мою сторону не выглядел подмигиванием. Она приняла такую позу, что вместо взгляда могла бы просто махнуть рукой или указать пальцем. Эта Сплисси совсем не проста. Да ведь и Холли это ей ещё когда говорила!
-Прибыль себе? - не поняла Лили.
-Ну конечно, - сказала Сплисси. - Вы ведь на вырученные деньги купите ей ещё какие-нибудь наряды, сладости или игрушки. А удовольствие, которое она получит, услужив своей Госпоже, разве это для неё не дороже всяких подарков?
-Это конечно так, - сказала Лили, - однако… А как вы собираетесь использовать её во время аренды и надолго ли арендовать? Я не хочу чтобы Мелани кто-то наказывал плёткой, запрягал в коляску или заставлял делать что-то неприятное и тяжёлое физически.
-Ну разумеется, Лили, - улыбнулась Сплисси. - У нас с Госпожой Люси ведь и своих рабынь хватает для любых целей.
-Конечно, - подтвердила Люси и снова дёрнула Сильвию за ошейник. - Нам ведь всего лишь надо будет показаться с вашей Мелани в обществе и на улице. Думаю, вполне достаточно будет кратковременной аренды на одни сутки. Мы не заставим её ничего делать, просто выведем на поводке в лёгких удобных кандалах и приличном для ламиолы наряде, можете даже сами выбрать ей платье и платок. И не будем даже привязывать к тележке или заставлять бегать, лишний раз кланяться или отвечать на вопросы. И, уж конечно, никто не заставит её целовать обувь никому кроме её законной Госпожи. От неё же не потребуется ничего кроме элементарного послушания привычного хорошей девушке-ламиоле.
-А кроме того, - сказала Сплисси, - думаю, ей и самой будет интересно побывать в обществе и вернуться к вам с новыми впечатлениями, Лили. Да если бы она имела право говорить, она сама сейчас упрашивала бы вас согласиться.
Лили взглянула на меня, но я стояла, как и положено примерной рабыне, с опущенными глазами, ну, по крайней мере, с опущенными ресницами. Всё-таки, я понимала, что в таком случае спрашивать моего согласия в присутствии своих подруг Нол, для моей Госпожи Лили просто немыслимо. А я совершила бы верх бестактности если бы стала кивать или мотать головой. Уж конечно, Госпожа не желающая опозориться решает подобные вопросы не спрашивая рабыню. Интересно, что это задумала эта интриганка Сплисси и её подружка Дебильная? Неужели, просто немножко подзаработать? А может, они обе Страйкерши, помощницы Холли? Может, они меня снова хотят подрезать? Но как же они тогда объяснятся с Госпожой Лили? Нет, ничего они мне не сделают. Если даже они и Страйкерши, вряд ли они захотят меня резать. Может, попугать? Да нет, не то. И никакие они не Страйкерши, скорее всего. Но вот, не верю я в этот их «официальный сценарий»! Что-то они задумали ещё, и мне даже любопытно. В конце концов, планы моей мести негодяйке Холли как раз и состояли в том, чтобы до определённого момента прикидываться обманутой в очередной раз дурочкой.
-Хорошо, - сказала Лили, - я приму решение завтра.
-Завтра? - удивилась Сплисси. - А почему не сегодня, Лили?
-Дело в том, что у меня на завтра были определённые планы, которые я не хотела бы менять. А что, разве до завтра подождать нельзя? Разве это повлияет на ваши замыслы?
-Нет, почему же. До завтра подождать можно. Думаю, если вы выделите мне рабыню на послезавтра, это как раз и будет оптимальный вариант. А если завтра вечером её ещё и одарят Оллитарой, это как раз и будет то, что надо.
-Вот и прекрасно, - сказала Лили. - Значит, завтра вечером я и сообщу вам о решении насчёт аренды Мелани.
После этого Лили и её гости сменили тему и принялись сплетничать о своих общих знакомых. Меня удивило то, что ни разу никто не упомянул о побеге Страйкерши из зоопарка. Похоже, они об этом ещё и не знали. Сама же Холли больше ни разу не показывала лица, в мою сторону не глядела, а на вопросы отвечала коротко, многозначительно и двусмысленно, напустив ещё больше тумана на свою таинственную личность.
Потом они принялись обмениваться длинными пустыми любезностями. Я под конец просто удивилась, как это у них языки не поотваливались от такой длинной болтовни? Но, наконец, визит подошёл к концу, мы с Мути отправились пристёгиваться к унитоле, а Спика привела в зал нескольких рабочих девушек чтобы прибрать за Госпожами.
Мути отомкнула от своей ноги шарик и стала копаться у себя на шее, пытаясь пристегнуть к ошейнику цепь унитолы и не попадая ключом в замочек.
-Не помочь? - любезно осведомилась я.
-Чего? - спросила Мути.
-Не помочь пристегнуться?
-Без тебя обойдусь, - сказала она не очень-то ласково.
-Я что, опять в чём-то виновата? - спросила я.
-Виновата. Говоришь без разрешения, - сказала она.
-Ну, извините, - сказала я, - Госпожа.
-Я тебе не Госпожа, - ответила она и встряхнула в раздражении руками, так и не попав в замок. - Да это что такое-то?!
-Я же говорю, могу помочь.
-Ещё чего! - сказала она. - Всякая рабыня будет тут меня на цепь сажать!
-Странно вообще-то, - сказала я.
-Что?
-Да вот ты странная. Сама себя отмыкаешь и замыкаешь.
-А, - сказала она, - это точно. Ну, пошли.
Она, наконец, пристегнула свою шею к цепи и спрятала ключ в передник. Мы пошли вдоль унитолы и вскоре добрались до моей комнаты. Мути ввела меня внутрь и уселась на один из стульев, а я рядом с ней на другой.
-Спика придёт, разъединит нас, - сказала она.
-Ну да, - кивнула я, - понятно.
Какое-то время мы сидели молча. Спика, вероятно, была занята и появляться не торопилась. Мути уселась поудобнее, закинув ногу на ногу и подперев ладонью голову. Она была не очень-то разговорчивой, а вот я не привыкла подолгу молчать, если рядом есть хоть кто-то с кем можно поговорить. Между прочим, так это я, а не она тут любимая рабыня Госпожи. Чего это я у неё спрашивать разрешения должна? Как бы её разговорить?
-А Спика не рассердится? - сказала я.
-Чего?
-Я говорю, Госпожа Спика не рассердится, что мы сидим?
-А что такого?
-Ну, вот я тогда хотела присесть, так она рассердилась и запретила, чтобы, видите ли, платье не помялось.
-Фу! - фыркнула Мути.
-В смысле каком «Фу»? В смысле, что ты Спики не боишься?
-А чего мне её бояться?
-Ну, она же старшая рабыня всё-таки.
-Ха! Тоже мне, величина нашлась.
-То есть, она тебе не указ?
-Нет, почему? Она старшая рабыня, а я не старшая, а… А чего это ты такой разговор затеяла?
-Да просто чтобы молча не сидеть.
-Да ну?
-Ну да.
-Да ну?
-Ну да.
-Да ну? Хи-хи-хи-хи, - засмеялась она. - Болтушка ты, Мелани.
-А от тебя что, убудет, если ты со мной поговоришь?
-А зачем мне это?
-Ну и сиди надутой как бревно.
-Как бревно? Брёвна надутыми не бывают. Брёвна, они деревянные.
-Нет бывают.
-Как это?
-Если бревно с глазами.
-Бревно с глазами? Это как?
-Как у тебя.
-Э… - сказала она. - Это, в смысле, я, - бревно с глазами? Хи-хи-хи-хи! Весёлая ты девушка, видно.
-Ну, какая есть. Веселюсь и другим советую.
-Это кому?
-Ну, хотя бы тебе.
-Чего это я веселиться буду? Я что, дура?
-О! - сказала я, - спасибо. Теперь мне легче жить будет.
-Да? - не поняла она. - Это почему же?
-Ну как же? Теперь я буду знать, что глупые девушки, это те, которые весёлые. А все умные непременно надутые и молчаливые как брёвнышки. А то, я раньше всё путалась.
-Городишь что попало.
-Ну да, - согласилась я.
-И зачем?
-Я же говорила, чтобы молча не сидеть.
-А что плохого в том чтобы молча сидеть?
-Ничего плохого конечно нет, но тот кто сидит молча, когда поболтать можно, становится похожим на брёвнышко с глазами, а я не хочу походить на бревно с глазами, но, конечно, если кто-нибудь хочет походить на бревно с глазами, то и пускай на бревно с глазами походит, а я на бревно с глазами походить не хочу.
Мути разинула рот и сказала:
-Э… А тебя же сейчас никто не видит, так кто же узнает, если ты молча посидишь, что ты на бревно с глазами походишь?
-А я в своих собственных глазах на бревно с глазами походить не хочу. К тому же, ещё и ты тут сидишь.
-Ага. То есть, ты передо мной хочешь умной выглядеть, потому и болтаешь?
-Точно, - сказала я. - Вот я бы сама никогда не догадалась. Спасибо, что объяснила.
-Хм, - сказала она. - А тебе что, на моё мнение не наплевать?
-Выходит, что нет.
-А если я своё мнение о тебе выскажу, ты ведь обидишься, а то и разозлишься.
-И не подумаю. Если, конечно, это обоснованное мнение, а не просто так.
-Мнение, оно всегда обосновано, - сказала Мути, - потому что мнение, это и есть совокупность впечатлений на основании наблюдаемых свойств субъекта или объекта, опосредованно воздействующего на наш эмоциональный настрой.
-О! - сказала я, - ты, часом, не философский факультет заканчивала?
-Э… Ничего я такого не заканчивала. А ты что, заканчивала?
-Ну да. То есть, нет.
-То есть, нет, или да?
-И нет, и да. Я училась на юридическом факультете. И не на философа, а на психолога. И не закончила, а бросила на полпути.
-Что-то я такое слышала, что в Унилонисе теперь чему попало учат, да ещё и как попало. Видимо так и есть, а то, откуда столько труханутых девок под ноги попадается?
-Во-первых, психологию я изучала не в Унилонисе, а во-вторых, я не труханутая. А в-третьих, речь шла о твоём мнении обо мне.
-Да мнение как мнение, ничего особенного.
-А всё-таки?
-Ну, ты красивая, тут ничего не скажешь. Рост у тебя хороший и вообще, натуральная красотка-куколка…
-Вот только не надо называть меня куклой!
-А то, что?
-А то, это плохо кончится.
-Плохо для кого?
-Ну… Честно говоря, последний раз это плохо кончилось для меня.
-Это как?
-Да так. Запихали головой в дырку для задницы. Ничего хорошего.
-Хи-хи-хи! - засмеялась Мути. - Наверное, сама напросилась?
-Не напрашивалась я, а своё достоинство защищала.
-Во! - сказала она. - И что, защитила?
-Вот, защитила! Ну, правда задница несколько пострадала, но для меня достоинство важнее.
-Чего это тогда задница пострадала? Её что, засунули в дырку для головы?
-Неважно. А куклой меня не называй. Я не кукла, я человек.
-Но ты же ламиола.
-И что?
-Ламиолам нравится, когда их куколками называют. А тебе-то почему не нравится? Разве Госпожа ещё не называла тебя своей любимой игрушкой?
-Нет, не называла.
-Но ты же у неё сейчас любимая рабыня? Как же она тогда тебе об этом сказала?
-Так и сказала. Ты, мол, моя любимая рабыня.
-Вот видишь? Это то же самое, что куколка.
-Это, почему это?
-А кто же ты? Ты миниуни, цепная девушка. Девушка-игрушка. Ну, как и все другие игрушки. Браслет на руке, колокольчик на носу, мячик на верёвочке, девушка на цепочке. Не так разве?
-Я не игрушка, - обиделась я. - Я не мячик и не колокольчик. Я человек. У меня разум есть. И душа. Наверное.
-Ну, значит ты дорогая игрушка, вот и вся разница.
-Нет не вся! Тут разница принципиальная. Я человек, а не предмет.
-Да? А в чём разница между предметом и человеком?
-Ну… - замялась я, - много в чём. Так сразу не скажешь, да и зачем? Разве это не очевидно?
-Знаешь, - сказала Мути, - прикинь лучше экономический фактор.
-Это как?
-А так. Что и сколько стоит. Хорошая рабыня стоит полсотни мониолов, хорошее платье для богатой Госпожи, все двести, а хорошая городская коляска и все пятьсот. А бывает и маленькое колечко за тысячу. А за цену рабыни можно приобрести породистую рокси, обед в приличном ресторане, кресло или столик, или, к примеру, универсальный комплект цепей для девушки. Так что, если в тебе есть этот твой разум или душа, то это не слишком ценные предметы, вполне сравнимые по стоимости с предметами обстановки. Иначе девушки не продавались бы по таким ценам. Хотя, конечно, тебя купили за большие деньги, но ты же не думаешь, что у тебя там внутри какая-то особо ценная душа, за которую так переплатили?
-То есть, ты хочешь сказать, что если девушки продаются по цене игрушек, то и сами игрушками являются?
-А разве не так?
-И тебе нравится что ты игрушка?
-Вообще-то нет, - сказала она, - но деваться-то куда? Ну, я и стараюсь быть не очень хорошей игрушкой, неудобной такой, чтобы как-то легче себя чувствовать.
-Ага, - сказала я. - А это разве хорошо для рабыни?
-Плохо. Вот я и есть плохая рабыня.
-Да, - вздохнула я, - видимо плохим рабыням живётся легче, чем хорошим.
-А тебе что, плохо живётся?
-Ну, как посмотреть. Вот у меня же нет ключей в переднике от собственных цепей.
-Конечно нет. И быть не должно. Зачем тогда ламиоле ошейник, если она его снять в любой момент сможет?
-То есть, ламиоле нельзя давать ключи от её цепей?
-Конечно нельзя.
-Так, а ты что же, не ламиола?
-Ах, ты вон о чём? Ну и спросила бы сразу, а то, болтает, болтает. Я не ламиола, я Нола.
-Ты Нола?!
-Я думала, ты знаешь.
-Вот чёрт, - сказала я. - Да это что такое? Спика Нола, теперь ещё и ты. Может, тут все рабыни Нолы?
-Да нет, - усмехнулась Мути, - Нола тут только я. Остальные рабыни ламиолы.
-Ну и дела. Ты что, тоже работаешь рабыней, как Спика?
-Нет. Я рабыня настоящая.
-Но разве Нолы бывают рабынями?
-Ещё как бывают.
-А, - припомнила я, - что-то я такое слыхала. Это называется Миниуни-Нола?
-Ерунду городишь! - рассердилась она. - Какая я тебе Миниуни-Нола! Да кто бы дал Миниуни-Ноле ключи от ошейника? У таких и замков-то на ошейнике обычно не бывает. Я Нола, никто меня статуса не лишал. Просто присудили к рабству. Вот я и рабыня.
-Э… А за что же?
-А тебе-то что?
-А что, и спросить нельзя?
-За что, за что! За язык.
-Вон что. Да тут, видно, лишний раз и рот разевать опасно.
-Да нет. Просто надо знать кому и что говоришь. Но, знаешь ли, не всегда сдержаться удаётся. Вот и ты, приучись не болтать лишнего. Впрочем, ламиолам проще.
-Почему это?
-Да если ламиола чего не надо болтает, ей в рот затычку вставят и все дела. А Нолам рот затыкать не положено. Вот некоторые и поплатились за свои же права.
-Да чего ты сказала-то?
-Да ничего особенного. Воров ворами назвала. Дура непроходимая!
-И надолго тебя в рабство?
-На постоянно. До особого распоряжения.
-И давно?
-Давно. Мне ещё повезло, что меня потом красотка купила.
-Госпожа Лилиолония?
-Ну да. Красотки, они, понимаешь, обычно глупые, но не злые. Вот и Лили такая. Если её не злить, то она добрая. Но у меня характер плохой, нет-нет, да и сорвусь.
-Слиппи говорила, что однажды даже до палачей дело дошло?
-Ну, было, - призналась Мути. - Да. Будь я рабыней в Аннолиусе, давно бы уже без языка осталась. А ты чего такая любопытная?
-Ну, любопытная. А что, это так уж плохо?
-Может и плохо. Любопытные часто нос суют куда не надо, а потом его там прищемят.
-Да уж, - сказала я и пощупала кольцо в своём носу. - Слушай, а тебе когда нос прокололи, после того как присудили к рабству?
-Да нет. У меня была дырочка. А что?
-Мне очень не нравится, что у меня в носу кольцо, - призналась я. - Оно мне всё время на нервы действует.
-Чего это оно тебе на нервы действует? А ошейник не действует? А кандалы на ногах?
-Действуют, - подтвердила я, - но ошейник и кандалы ещё как-то можно понять, в смысле безопасности девушки, а это чёртово носовое кольцо, мне кажется, это никакого практического смысла не имеет, а просто издевательство.
-Да? - сказала Мути. - А ошейник, значит, не издевательство?
-Но как же без ошейника?
-Ну-ну, - сказала она, - вот и носи его с радостью, куколка.
-Мути, пожалуйста, не называй меня больше куклой! Мне это очень неприятно.
-Ну извини, больше не буду. Только уж и ты не говори мне тут, что цепи и ошейники девушкам надевают для их безопасности. Я подобные идиотские речи спокойно слышать не могу.
-Ну, как скажешь, хотя тут вопрос спорный, ну да ладно, обещала об этом не говорить, значит… А всё-таки непонятна твоя позиция.
-В каком смысле?
-В таком. Тебе что, нравится ходить в цепях?
-С какой это стати?
-Ну, если бы ты придерживалась общепринятого мнения о назначении цепей и ошейников на рабынях, тогда бы у тебя был аргумент, чтобы тебя от цепей освободили. Если уж ты Нола, да ещё не лишённая статуса.
-Хи-хи, - сказала она. - Ты думаешь, чтобы заковать девушку-рабыню в цепи, кому-то тут нужны какие-то аргументы?
-Вообще-то я думала, что да. А иначе зачем все эти законы о защите прав Унин и все разглагольствования на эту тему?
-Ты у нас дура, или как?
-Или как. Я девушка с аномальными умственными способностями, если ты ещё не слышала.
-Оно и видно.
-Ну ладно, - сказала я, - Бог с ним, с моим умом. А вот почему у тебя ключи от твоих цепей, я так и не поняла.
-А потому что Спика лентяйка. Ей лишний раз руки к моим замкам протянуть лень, вот она мои цепи на меня же и свалила. Впрочем, я и не против.
-Так что, ты свои цепи когда захочешь, тогда и снимаешь?
-Да, нет. Я, знаешь, не злоупотребляю. Уж если я рабыня, так лучше не выделяться. Хожу как все.
-У тебя, наверное, стимул есть? Ну, наверное тебя снова Нолой сделают, если ты хорошей рабыней будешь?
-Это вряд ли, - сказала Мути. - Не для того продавали.
-Тогда, может быть, у тебя есть ещё больший смысл стать хорошей рабыней? Если уж это надолго?
-Не знаю, - сказала она. – Смысл, может, и есть, но у меня натура другая. Я не могу себя убедить, что моё рабство это навсегда. Хотя умом и понимаю, а натура такого не выносит, вот и заносит меня иногда. Да ты, наверное, и сама видела. Помнишь, как я тебя назвала Благородной Госпожой?
-Помню, - подтвердила я. - Госпожа Лилиолония тогда рассердилась на тебя, но не сильно.
-Ну да. Но я ей часто такие вот пакости делаю. Не со зла, конечно, а так, из-за своей дурной натуры. Ну и она меня иногда плёткой лупит. Знаешь, вот плётку даже эта самая моя натура понимает. А тебя били плёткой?
-Били.
-Ну и как?
-Обидно и больно.
-Ну да. Так и должно быть. Ламиола, она ведь всё по-простому воспринимает. Плётка для ламиол очень полезна.
-Ну да, - сказала я, - ты, видно, хоть и рабыня, а как была Нола, так и осталась.
-Ну а я тебе о чём толкую? Будь я ламиолой, как ты, так тоже, может, стремилась бы стать примерной рабыней.
-Да? - сказала я. - А я, вообще-то, не стремлюсь.
-Не стремишься? Это почему же? А, наверное хочешь поскорее замуж выйти и нацепить на себя ошейник Униолы? Дело, конечно, хозяйское, но я бы не спешила.
-А что, быть Униолой плохо?
-Смотря к кому попадёшь. Многие мужчины с Униолами очень плохо обращаются. Даже хуже чем с рабынями.
-Это почему?
-Да потому что они козлы! Они сами не знают, чего хотят. То, значит, они не выносят когда на их жену кто-нибудь другой хотя бы посмотрит, а то заставляют её саму искать себе Оллитару где попало, чтобы самим Господам не надрываться. Вот в результате и видишь сплошь и рядом как эти бедняжки ходят напялив на себя по три мешка один поверх другого. Или голыми носятся по городу. А некоторых вовсе из дома не выпускают, в клетках держат, а то и к постели приковывают на весь цикл. Да ещё эти Квинглеры считают, что Униолы им на всю жизнь обязаны за оказанную честь и Оллитару. По мне, так уж лучше быть рабыней.
-Понятно, - сказала я. - Но дело не в этом. Я как и ты, никак не примирюсь с мыслью, что я рабыня. Мне всё время кажется, что это кошмар когда-нибудь кончится.
-Кончится чем?
-Ну, тем что я в один прекрасный момент вдруг проснусь и окажусь в нормальном мире.
-Нормальный мир, это где?
-На Земле хотя бы.
-Но Земли же нет?
-Ну да. Так уж прямо и нет!
-Ты будто никогда о ложной памяти не слышала?
-Это ещё неизвестно, ложная она или нет.
-Ну правильно. Ламиолам как раз это и внушают.
-Что внушают?
-Ложную память. Но так, чтобы она казалась правдоподобной. Чтобы ламиола была не уверена, ложная это память, или нет.
-И зачем же?
-Затем. Когда у девушки есть надежда на эту самую память и на возвращение обратно, то у неё и цель появляется, до этого момента дожить.
-И что?
-А чтобы дожить, нужно по дороге не умереть.
-Это понятно.
-Вот ламиолы и терпят все унижения и издевательства. Покорность проявляют, послушно себя ведут. Вот ты была бы такой послушной, если бы знала, что ты рабыня навсегда?
-Ну, знаешь! - сказала я. - Навсегда ничего не бывает.
-Так уж и не бывает?
-Не бывает.
-Почему?
-Потому что это противоречит всем принципам по которым устроен мир.
-Вон что! И ты эти принципы знаешь?
-Не знаю. То есть, может и знаю, а может и ошибаюсь. Но во всём присутствует динамика, а потому ничего неизменного нет.
-Наоборот, - сказала Мути, - во всём присутствует энтропия.
-Это чего?
-Того. Вот ты сидишь на цепи и пробуешь освободиться. Ну там, трясёшь её, дёргаешь, короче, динамику создаёшь. А потом устанешь, маленько отдохнёшь и замечаешь, что вся динамика рассосалась, а ты по-прежнему на цепи которая уже и качаться перестала. Вот я и говорю, энтропия.
-Ты уж слишком мрачно на жизнь смотришь.
-А как я на неё смотреть должна на цепи сидя?
-А у тебя же ключ?
-Это ещё хуже. Когда у тебя ключ, так ты в ещё более безнадёжном состоянии, потому что понимаешь, не будь цепи, тебе всё равно идти некуда. А мне даже в Гедоникс нельзя, поскольку я Нола. Слушай, ты почему тут на меня тоску нагоняешь, а?
-Не хотела я на тебя тоску нагонять. Наоборот. Думала, вот поболтаем, веселей станет.
-Так и думала?
-Ну да.
-Ну извини. А тебя как зовут?
-В смысле?
-Ну, как твоё настоящее имя?
-Настоящее, это какое?
-Ну, то, с которым ты тут появилась.
-Мелани, - сказала я.
-Это ты сейчас Мелани.
-Я всегда была Мелани.
-Странно. Обычно рабыням настоящее имя не сохраняют.
-В Унилонисе один администратор так велел. Ему показалось что моё имя красивое. Разве так не бывает?
-Ну, в принципе, бывает.
-А тебя как зовут?
-А тебе-то что?
-Ага, сама спрашивает моё имя, а своё не говорит. А приличная девушка всё делает наоборот. Сначала сама представляется.
-При-личная, это какая? Которая при своём лице?
-Это которая хорошо воспитана.
-А! Ну это не про меня. А вообще-то я Матильда.
-Очень приятно, - сказала я.
-Приятно что?
-Мне приятно, что ты назвала мне своё имя.
-Правда?
-Понятное дело, правда.
Мути некоторое время внимательно на меня смотрела и вдруг спросила:
-Ты что, наверное хочешь чтобы я тебя приласкала?
Ничего такого я и близко не хотела. Мне даже и в голову не пришло что Мути может меня так вот неправильно понять. Я и возразить ничего не успела, как, откуда ни возьмись, появилась Спика и треснула Мути литоной по спине:
-Вот я тебя сама сейчас плёткой приласкаю, негодница ты этакая!
Мути попыталась что-то возразить, но Спике явно кто-то на хвост наступил. Она ей и слова сказать не дала, отстегнула от меня и прогнала, велев идти в свою комнату. Мути пару раз разевала рот, но, в конце концов видимо решила не спорить и ушла.
Я ожидала, что и мне слегка достанется за компанию, но Спика успокоилась и на меня орать не стала. Возможно, она меня всё ещё побаивалась.
-Какие-то неприятности, Госпожа? - спросила я.
-Неприятности? Ну, как посмотреть. Видишь ли, я как раз на эту ночь договорилась насчёт работы. Не забыла? Ну вот. Ты сегодня весь день в клетке отдыхала, вот и… А сейчас Госпожа Лилиолония велела отвести тебя на ночь к ней. Так что, это как посмотреть. Тебе-то конечно только радоваться надо, а насчёт вала, это уж я улажу, это не твои проблемы.
Я промолчала. Тут она права, это проблемы её, не зря же она рабынь обдирает, вот пусть и выкручивается. Ну, пускай сама посидит там одну ночку вместо меня. Хи-хи-хи.
-Смеёшься?
-Просто радуюсь, Госпожа, как вы и велели.
-Ну-ну, - сказала она. - Давай-ка, раздевайся, мойся, причёсывайся и делай макияж. Да побыстрее, чтобы Госпоже ждать не пришлось. Начинай, а я пойду рабынь приведу.
Не прошло и часа, как Спика отвела меня в спальню Лили. Поскольку никаких особых указаний от Госпожи не поступало, Спика одела меня в хитон, который в этот день был жёлтым, обула в туфельки и оставила те же кандалы и ошейник. Как и в прошлый раз, она оставила меня на коврике на коленях, прикованной за ногу к кровати Госпожи и накрытой вуалью со звёздочками. Сегодня я ждала довольно долго, а может, так показалось из-за того, что я была голодная и знала, что теперь покормят только утром.
Я и не заметила, откуда появилась Лили. По крайней мере, она пришла не через дверь, а окон в спальне не было. Оставалось думать, что у неё имеются замаскированные двери, что в принципе меня и не удивило.
Лили была при параде, в голубых покрывалах и чадре с вышивкой и опять же чем-то бренчала на ходу. Она сняла с меня вуаль, поцеловала в лоб, подняла на ноги и усадила рядом с собой на кровать.
-Ты не устала, милая? - спросила она. - Ты хочешь эту ночь провести со мной? Если нет, ты скажи, я не обижусь.
-Ну что вы, Лили? - улыбнулась я. – Право, это неуместный вопрос. Неужели бывают рабыни которые предпочитают сон обществу Госпожи?
-Ну, всякие бывают, - сказала она. - Но сначала вот о чём. Я решила согласиться с просьбами Госпожей Сплисси и Люсилии и сдать тебя им в аренду на пару дней. Но только если ты не возражаешь. Что ты скажешь на это, Мелани?
-Я буду рада принести Госпоже доход. Буду вести себя прилично, слушаться, подчиняться и скучать без моей Госпожи.
-Ты правда согласна?
-Согласна, Госпожа.
-Ну вот и договорились. А теперь, пожалуйста, называй меня Лили, как прежде.
-Угу, - кивнула я
Она тронула меня за колокольчик в носу и сказала:
-Мелани.
А я потрясла колокольчиком, покрутив носом, и сказала:
-Лили.
-Знаешь, Мелани, - сказала она, - жизнь Нолы очень непроста. Иногда приходиться вести тонкую игру даже со своими подругами, и при этом они не перестают быть моими подругами и пользоваться моим уважением и любовью, ты это понимаешь?
-Ну да, - кивнула я.
-Эта аренда, - сказала она, - ну, то есть это время, что ты проведёшь без меня, оно может принести всякие неожиданные открытия, которые возможно окажутся на пользу нам с тобой. А может и нет, кто знает заранее?
-Ничего, Лили, - сказала я, - я сориентируюсь по ходу дела.
-Ты у меня просто умница, - улыбнулась Лили. - Я тебя очень люблю. Это хорошо что ты ламиола. Знаешь как мне приятно сознавать, что я защищаю такую красивую и добрую девушку-ламиолу? Да. Это хорошо. Но даже если бы ты была Нолой, ведь ты и с этим бы запросто справилась, ведь правда?
-Ну, думаю, да. Немного покрутилась бы в обществе, маленько подучилась и была бы Госпожа не хуже других.
-Конечно, Мелани! - обрадовалась Лили. - И я так думаю. А, я слышала, ты себе литону купила?
-Э… - сказала я, но поскольку запираться было бессмысленно, не стала увиливать и подтвердила, - да, Лили. Ну, я, там, помахала немного литоной. Как большая Госпожа.
-Хи-хи-хи-хи, - рассмеялась она. - Это правильно. Госпожой тоже иногда надо побыть для разнообразия.
-Знаете, Лили, - сказала я, - мне не совсем удобно, но мне так показалось, что в прошлый раз я не совсем умело служила своей Госпоже, и…
-Тс-с-с, - сказала она прижав палец к моим губам. - Всё в порядке. В этот раз мы всё сделаем по-другому. Это будет очень забавно. Я уверена, тебе понравится.
-Э…
-Хи-хи! - сказала она и щёлкнула мне по колокольчику. – Вот, сначала снимем этот колокольчик, хорошо?
-Хорошо, - улыбнулась я. Мне и правда такая новость доставила удовольствие.
-Ну вот, - сказала Лили отстегнув колокольчик. - Вот так. Важные Госпожи обычно колокольчиков в носу не носят. Ты у нас сегодня будешь важной и знатной Благородной Госпожой Нолой Мелани, Мона-Генози.
-Хи-хи-хи! - не удержалась я.
-Хочешь попробовать?
-Ну, а почему бы и нет?
Мне это и правда показалось забавным. А Лили наклонилась и сняла с моей ноги кольцо. Потом встала и потянула меня за руку следом.
-Нолой быть несложно. Надо надеть на себя соответствующую одежду, вот, как у меня, напустить на себя важный вид, взять в руки литону и стукать каждого кто плохо себя ведёт. И не забывать при этом напоминать, что ты Госпожа строгая, но справедливая. Ну-ка, пойдём!
Она повела меня вокруг кровати в сторону стенного шкафа. Остановилась около дверцы и взглянула на меня:
-Маленький секрет от посторонних.
Она толкнула створки и раздвинула висящие там платья. Как я и ожидала, дверь вела в соседнюю комнату. Лили вошла туда и втащила следом меня. Я испытала некоторое разочарование. Потайная комната тоже оказалась спальней, правда оборудованной в несколько ином стиле. И тут же я заметила двух девушек сидевших там на пуфиках. Я даже не сразу и поняла, что это девушки, и только потом, когда они встали и поклонились, узнала в них Тину и Сунну. Девушки были в костюмах охранников из клепаной кожи и металлических накладок, да ещё и обвешанные наручниками, шнурами и ремешками, как обычно и ходили охранники при сопровождении каравана или больших групп пленниц в Унилонисе. Однако, на этом сходство и заканчивалось. Головы девушек были туго затянуты в чёрные шёлковые платки, поверх которых блестели железные ошейники, соединённые длинной двухметровой цепью. На ногах же у Тины и Сунны были обычные лёгкие кандалы, а вместо ботинок, чёрные лакированные туфельки.
-Рабыни! - велела Лили, - Мелани сегодня Госпожа. Благородная Госпожа Мелани, Мона-Генози. И она желает отдохнуть этой ночью как и подобает знатной даме приличного города. Как следует ей служите, а не то я вам покажу! Поняли?
-Понятно, Госпожа, - снова поклонились девушки, а Лили отпустила мою руку и сказала:
-Не стесняйтесь тут, Госпожа. А я скоро вернусь.
Подмигнула мне, хихикнула и исчезла. Я растерянно поглядела на девушек, а потом окинула взглядом спальню. Кровать была примерно таких же размеров, только постельное бельё было не розового, а белого цвета, также с кружевной отделкой. И ещё кровать была обвешана блестящими железными кольцами, причём не только в основании, но и на обеих спинках. Коврика для рабыни я не заметила, впрочем вдоль всей кровати лежала длинная подстилка. Вероятно, сюда можно было приковать сразу несколько девушек. А позади кровати находился столик с аккуратно разложенными фруктами и местными деликатесами, а также большим сосудом с вином и единственным бокалом для него. Ещё в той стороне были установлены две клетки стандартной круглой конструкции, однако гораздо меньшего размера чем обычно. Я даже усомнилась на первый взгляд, может ли туда поместиться достаточно крупная девушка, такая как я, например?
А девушки уже подошли ко мне. Сунна присела и снимала с меня ножные кандалы, а Тина принялась за мой ошейник. Я даже слегка испугалась, но опомнилась. Да пускай снимает, нужен мне этот ошейник как собаке пятая нога! Но ощущение было точно непривычное. Впервые за много дней я неожиданно оказалась полностью свободной от всех железок, если не считать заклёпки в языке и кольца в носу. Но тут Сунна вынула небольшие щипчики и сняла с меня носовое кольцо! Я слегка почувствовала себя Госпожой.
-У нас что сегодня, игра такая? - спросила я.
-Да, Благородная Госпожа, - поклонилась Сунна.
-Вообще-то, я не Госпожа, - заметила я.
-Ты не волнуйся, Мелани, - сказала Тина. - Сегодня ты будешь Госпожа Нола. Тут ничего страшного нет, скорее забавно даже. Госпожа Лили, она любит… ну, сама увидишь, что она любит. Ты веди себя естественно, будто и впрямь Госпожа. Думаю, тебе и самой понравится. Вот и наслаждайся моментом. А мы с Сунной, стало быть сегодня твои рабыни-охранницы, поняла?
-Поняла, - кивнула я. - И что теперь?
-Теперь Благородная Госпожа должна одеться, как и подобает Благородной Госпоже.
-Ну ладно, - сказала я, - давайте, рабыни, одевайте Госпожу.
Сначала девушки меня раздели. Догола. Быстро протёрли и продули мне подмышки, пах и шёрстку. Продели в отверстия губок золотые колечки, воспользовавшись теми же щипчиками. А соски оставили без украшений. Потом появилось изысканное бельё. Черные трусики с отделкой серебристыми полосками, ажурный лифчик из чёрной сеточки, такой же поясок и чулки из тонкого капрона. Причём всё это абсолютно нигде не кололо кожу и было точно моего размера. Далее последовал корсет на шнуровке и несколько вещичек с завязками, которым я сразу и названия не придумала. Затем на меня надели парочку нижних юбок разной плотности, первую гладкую и прозрачную, а поверх неё стёганную, держащую форму и всю обшитую кружевами различного вида. Потом топик на крошечных пуговичках спереди и кружевной воротничок с лямочками к топику. На этом, похоже, нижнее бельё закончилось. Поверх него мне надели очень тонкое прозрачное платье, такое как было на Госпоже Лили во время официоза. Наверное у Нол имелась ещё и промежуточная одежда между бельём и платьем. Последовали ещё две прозрачные вещицы с завязками: распашной жилетик и короткая складчатая юбочка. Вслед за этим меня обули в металлического цвета туфельки на шпильках с золотыми набойками и накладками сверху.
Наконец, пришла очередь и верхней одежды. Девушки надели на меня платье из голубого шёлка с белоснежными оборками на подоле и на манжетах рукавов, подпоясали его тонким пояском из золотых пластинок с пряжкой и длинными свисающими спереди концами и повесили мне на шею медальон с изображением Генозисского трёхколечника. Потом Тина расчесала мои волосы и собрала их в тугой пучок перетянув его блестящим ремешком, а Сунна повязала сверху белую косынку, спрятав под неё всю причёску. Затем она взяла другой платок, из тонкого голубого шёлка и туго затянула мою голову и шею, тщательно завязав кончики и спрятав их в складку, да ещё и заколов это место маленькой золотой булавочкой. Потом они надели мне маленькую круглую шапочку и прикрепили её длинными ленточками. А поверх неё накинули ещё один платок, правда тоже достаточно тонкий. К этому моменту я уже начала чувствовать, что не мне много лишнего, но тут настала очередь собственно одежды, а то что было до сих пор оказалось всего лишь предварительной стадией. Сначала мне на талию нацепили широкий пояс с побрякушками и карманами застёгнутыми на пуговицы, скорее даже корсет, а не пояс, потому что мне сразу стало неудобно сгибаться.
-Э… - сказала я, - мне что, на охоту идти придётся?
-На охоту? - удивилась Сунна. - Почему?
-А зачем тогда этот патронташ?
Обе девушки рассмеялись, а потом Тина объяснила:
-Это у Нол такая дамская сумочка. Госпожам Нолам приходится много вещей с собой носить, вот они их сюда и складывают, не носить же в руках?
-А что не влезает, то снаружи подвешивают, - добавила Сунна.
-Это какие же вещи?
-Да всякие. Платок для носа, косметика, парочка расчёсок, парфюмерный наборчик, баллончики для нюхания, баллончики для освежителей, баллончики для самообороны или для воспитания рабыни…
-Пыточный газ, что ли?
-Госпожи Нолы пытками не занимаются, - сказала Тина. - Госпожи Нолы занимаются воспитанием и охраняют от неприятностей своих подопечных девушек-ламиол.
-Ну да, - согласилась я. - Я ведь так и сказала.
-Правда? - усомнилась Тина.
-Конечно.
-Ну ладно. Вот сюда ещё положим цепочку для рабыни, вот сюда смирительные колечки для неё же, ну и пару ремешков и шнурочков для кого-нибудь. Кожаный поводок. Это если рабыня Госпожи хорошо воспитана и послушна. Вот видите, Госпожа, уже не влезает. Вот это мы подвесим снаружи, и это тоже.
-Это что, плётка?
-Это маленькая плётка. Без плётки никак нельзя, если уж вы Госпожа.
Я подёргала нагруженный пояс и сказала:
-У меня такое ощущение, что меня снова заковали в цепи. Неужели все Госпожи вот так и ходят?
-Многие, - сказала Сунна. - А многие и побольше втрое на себе носят.
-А многие и голыми гуляют, - хихикнула Тина.
-Теперь платье, Госпожа, - напомнила Сунна, подавая мне очередной предмет туалета.
-Платье? - удивилась я и подёргала себя за голубой рукав. - А это что, не платье?
-Нет, Госпожа. Это верхняя сорочка. А платье вот.
Она стала натягивать на меня расшитую узорами парчу, достаточно плотную и тяжёлую. Платье, конечно, было красивое и внушительное, но я и до него уже не очень-то свободно шевелилась, а теперь и подавно.
-Сунна, - спросила я, - а почему рабынь так вот не одевают?
-Зачем это, Госпожа? - удивилась она.
-Затем, что тогда бы и цепи не понадобились. И как это можно ходить в подобном костюмчике?
-Госпожам ходить много не следует, - сказала Тина, - Госпожам следует ездить на колясках, а ходить пешком только недалеко, там куда коляска не проедет.
-Это уж точно, - согласилась я.
-Платок, Госпожа, - подала мне Сунна ещё один вышитый узорами предмет.
-Что, ещё один?
-Ещё два, Госпожа. Это нижний, а вот верхний.
-Маловато, - заметила я. - Я надеялась на десяток или полтора.
Девушки снова весело захихикали и завязали мне голову так, что её стали ощутимо тянуть назад все эти свешивающиеся на спину кончики, некоторые из которых достигали пояса и даже ниже.
-А покрывала скоро? - поинтересовалась я, припомнив верхнюю покрышку Госпожей Нол.
-Скоро, Госпожа, - успокоила меня Сунна. - А сейчас чадра.
Она принялась закреплять поверх моего рта кусочек прозрачной вуали.
-Это, что ли, чадра?
-Это подкладка, Госпожа.
-Понятно. А это что за гипюр?
-Нижняя чадра Госпожи.
Сунна затянула мне лицо выше носа кружевной тканью и закрепила её заколками на петлях по нижнему обрезу шапочки. Гипюр, наверное, был достаточно колючим и подкладка, разумеется, имела смысл, но тут оказалось что нижних чадры тоже две. Вторая была из более тонкого кружева, зато она накрывала всю голову, а для глаз имела прямоугольный вырез. А потом, наконец мне надели и верхнюю чадру, голубую и достаточно тонкую, хотя и непрозрачную. Зато она была большая и ложилась складками на грудь, а также и на шею сзади. И это ещё бы ничего, если бы не широкая вышивка, которая была толстой и жёсткой, да ещё располагалась как раз напротив рта, так что и дышать-то стало затруднительно.
А потом, наконец-то, меня начали облачать в долгожданные верхние покрывала. Покрывал было три. Нижнее представляло собой просто несшитую юбку и крепилось на уровне груди с помощью завязок и лямочек проходящих через плечи. Надевалось оно разрезанной стороной назад и свешивалось до самых щиколоток. Второе покрывало, наоборот, накидывалось на плечи и глядело разрезанной стороной вперёд, сзади свешивалось углом вниз, а вокруг рук имело пару застёжек, образуя подобие широких рукавов. Наконец, головное покрывало накрывало голову, обтягивая её по форме шапочки, фиксировалось изнутри парой завязочек и свешивалось где-то до уровня колен. Одетая наконец окончательно, я ощутила себя кочерыжкой внутри капустного кочана. Я искренне посочувствовала Госпожам Нолам, а также пересмотрела своё мнение о тех случаях, когда смеялась над неуклюжестью Госпожей в покрывалах. Интересно, а какой смысл в столь громоздких одеяниях? Может, это чтобы Госпожи не теряли спортивную форму, постоянно упражняясь в перетаскивании на себе подобной кучи ткани?
-Ваша литона, Благородная Госпожа, - сказала Тина и с низким поклоном подала мне литону с белой рукояткой и петлёй для запястья.
-Ваши перчатки, Благородная Госпожа, - с таким же поклоном подала мне Сунна пару тонких белых перчаток. Я надела перчатки и повесила литону себе на правое запястье. Погляделась на себя в зеркало. Против ожидания, я не показалась себе голубым абажуром с глазами. Покрывала как-то неуловимо не только обрисовывали голову, ни даже и позволяли угадать стройность и пропорции фигуры, особенно в динамике движения, когда я начала вертеться вправо и влево. Наверное, дело было в расположении и натяжении завязочек, не видимых снаружи. В целом я производила величественное и внушительное впечатление и, уж конечно, казалась выше ростом. Я помахала литоной и поглядела на девушек.
Внезапно я поймала себя на мысли, что мне приятно стоять вот так, в виде большой Госпожи перед согнувшимися в поклоне рабынями в ошейниках. Я постучала их литоной снизу, чтобы они разогнулись.
-Что прикажет Благородная Госпожа Мелани? - спросила Сунна.
-Что пожелает Благородная Госпожа Мелани? - подпела ей Тина.
-А что должна пожелать Благородная Госпожа Мелани? - спросила я.
-Всё что пожелает Благородная Госпожа Мелани, - объяснила Сунна.
-А если что-то не так, то Благородная Госпожа Мелани может наказать бестолковых рабынь, - добавила Тина.
-Да уж, - сказала я.- Ах да. Я Госпожа строгая, но справедливая. Да, вот. Справедливая, но строгая. Смотрите у меня!
Тина и Сунна бухнулись на колени и поклонились, стукнувшись лбами об пол. А потом выпрямились, оставшись на коленях и сложили руки перед грудью ладонями вместе.
-Благородная Госпожа Мелани наверное желает отдохнуть? - сказала Сунна.
-Если Благородная Госпожа Мелани желает, рабыни сейчас приведут ей девушку-ламиолу для ночных услуг, Благородная Госпожа Мелани.
-Ну да, - согласилась я, понимая что Тина и Сунна лучше меня знают сценарий игры.
Они снова поклонились, вскочили на ноги и выбрались наружу через стенку шкафа. Я осталась одна в спальне. Снова погляделась в зеркало, потом отошла к кровати. Сюда уже доносился запах стоящей на столике еды, но я рассудила, что подкрепляться мне тут не положено, по крайней мере пока. Впрочем, с чувством голода я ещё могла справиться, а само наличие еды несколько успокаивало. Если уж её тут поставили, значит маленький банкет всё же предусмотрен сценарием. А что ещё? Ну, я должна играть роль Госпожи, пока не придёт Лили. Ага, сейчас девушку приведут. И что мне с ней делать? А что делает Госпожа с ламиолой в спальне? Приковывает её к кольцу и велит себя ласкать, - дело нехитрое. А вот уже, кажется, и ведут.
Послышалась возня и металлический лязг, а потом появилась Сунна, таща сквозь вход кого-то на цепи. Этот кто-то, похоже, упирался, потому что цепь натянулась. И вдруг в комнату вылетела обнажённая девушка и свалилась к ногам Сунны, а сзади неё появилась Тина, скорее всего только что подтолкнувшая упрямую рабыню в спину. А в руке у неё была плётка, вроде той что висела у меня на поясе.
Рабыня была темноволосая, закованная в блестящий ошейник и кандалы на руках и ногах. Она лежала у ног Сунны и тихонько попискивала.
-Встать, рабыня! - приказала ей Сунна и дёрнула за цепь пристёгнутую к ошейнику. - На колени, дура!
А Тина хлестнула её плёткой по спине. Раз и другой. Девушка взвизгнула, но как-то странно и глухо. Она вскочила на колени, подбирая вперёд свои цепи, и сложила руки. Я тут же и поняла причину странности её стонов. Изо рта у неё торчала большая тола-соска с болтающимся пластмассовым кольцом. А в носу блестело золотое колечко с колокольчиком. Тина схватила её за копну мелко вьющихся волос и встряхнула:
-Ну, бестолковая девка, кланяйся нашей Благородной Госпоже Мелани Мона-Генози!
Рабыня, как только Тина отпустила её волосы, согнулась в поклоне и уткнулась лицом в пол. Тина присела, вытащила у неё изо рта соску и снова ткнула в затылок:
-Целуй обувь Благородной Госпоже Мелани!
Рабыня подползла ко мне на четвереньках и прижалась губами к моей туфельке, которую я машинально выставила вперёд. А потом отползла на шаг и уткнулась лицом в пол.
-Вот так, - сказала ей Тина. - Наша Благородная Госпожа Мелани нуждается в отдыхе. Сейчас она прикуёт тебя за ногу и ты будешь ласкать её.
-Да как следует! - прикрикнула Сунна. - А не то, Благородная Госпожа Мелани накажет тебя плёткой. Вот так! - она сделала знак Тине и та снова стегнула рабыню по спине. Девушка вздрогнула и застонала, но как-то странно, я даже и не разобрала, в чём тут странность. А Сунна поклонилась мне и указала на лежащее на полу разомкнутое ножное кольцо для рабыни. Я присела рядом со скорчившейся девушкой и надела ей кольцо на левую щиколотку. Кольцо защёлкнулось с коротким толчком, а девушка чуть вздрогнула и мелко затряслась, кажется даже слегка покрывшись потом. Она наверное была до крайности запугана и боялась даже моего прикосновения.
-Не бойся, - сказала я ей, - я добрая Госпожа. Строгая, но справедливая. Хорошо служи мне, и никто тебя не обидит. Но старайся. Поняла меня?
-Да, Госпожа, - пискнула рабыня. - Ай!
Тина снова стегнула её плёткой и поправила: - Благородная Госпожа!
-Да, да! Благородная Госпожа! Простите глупую ламиолу, Благородная Госпожа Мелани!
-Тина, - сказала я, - не бей её. Она ещё никакого наказания не заслужила.
-Да, Благородная Госпожа, - поклонилась Тина.
Я приподняла литоной голову рабыни, потому что мне захотелось прочитать надпись на её ошейнике. Надпись была достаточно мелкой, а мне вовсе не хотелось приседать ещё ниже в своих юбках поясах и покрывалах. Рабыня теперь стояла на коленях, запрокинув голову вверх и я прочитала на её ошейнике: «Я Ли. Послушная рабыня и собственность моей Благородной Госпожи Мелани Мона-Генози. 222-Л-333». Номер показался мне несколько странным, уж больно круглым, но мало ли какие номера бывают? Значит Ли. Я взглянула на её лицо и… Ай!
Наверное, я бы отскочила, если бы не мои громоздкие юбки. Это же была Лили! Госпожа Лилиолония Мона-Генози! Моя Госпожа! Но я не отскочила, я только вытаращилась на неё.
Самой первой мыслью, что мне пришла в голову, была самая дурацкая мысль из всех возможных. Я вдруг подумала, не переменилась ли власть в этой стране идиотов? За то время пока я тут наряжалась Нолой. Наверное Гедонисские девки совершили повсеместный государственный переворот, и теперь не я рабыня Лили, а Лили моя рабыня. Это уж точно была идиотская мысль. Тем более, что в следующий миг я припомнила и все рассказы про сдвинутых Нол, и пристрастие Лили к ошейникам, и её разговоры насчёт нашего взаимного доверия, и её слабую реакцию в прошлый раз, когда я, рабыня, ласкала её как Госпожу. Да и всю сегодняшнюю преамбулу тоже.
На все эти мысли у меня ушло секунд пять. За это время Лили снова бросилась на пол, обхватила скованными руками мою ногу и прижалась щекой к туфельке.
-Госпожа! - запричитала она, - Благородная Госпожа! Ли всё сделает чтобы вам угодить! Ли будет очень стараться, только позвольте, позвольте ей ласкать свою Госпожу!
Она гладила мою ногу, потом снова целовала туфельку и вскидывала глаза вверх, пытаясь поймать мой взгляд. Она была возбуждена, уже возбуждена, наверное от одной фантазии, от представления того, что она бесправная, закованная в цепи рабыня у ног своей Госпожи. Да, недаром её бывшая любимая рабыня Слиппи говорила, что знает, какие забавы в спальне предпочитает её Госпожа.
Я поднялась на ноги и взяла из рук Сунны конец цепи пристёгнутой к горлу Госпожи. Сунна кивнула мне головой, указала пальцем на себя и Тину, а потом на выход из комнаты.
-Рабыни! - сказала я, - вон ступайте!
-Да, Госпожа, да, Госпожа! - пискнули Сунна и Тина и исчезли в соседнюю спальню. А я легонько стегнула литоной Лили по попке, слегка дёрнула её за шею и сказала:
-Смотри у меня, рабыня! Будешь плохо себя вести, накажу!
Лили только стиснула руки и кивнула несколько раз подряд. Похоже, она уже была на грани экстаза. Ну, не такая уж я и злодейка, чтобы лишать её удовольствия в этот момент.
-На четвереньки! - приказала ей я и снова стегнула литоной. - Гулять с Госпожой!
Я принялась водить её по комнате то туда, то сюда, давая ей возможность поглядывать не меня снизу. Вероятно, мой вид в парадном одеянии Нолы также возбуждал её. А мне самой стало смешно, но я сдержалась и даже не улыбалась под чадрой. Уж не знаю как, но эти намордники Нол прекрасно передают все эмоции.
Лили ползала за мной на четвереньках волоча за собой цепь пристёгнутую к кровати. Выглядело это всё забавой двух идиоток, но разве это странно в этой стране всеобщего идиотизма? Я снова стегнула её литоной по заднице.
-Не виляй задом, рабыня! Это вульгарно. Покачивай попкой медленно и красиво. И цепью не бренчи! Вот так. А теперь, встать! Сюда. На колени перед кроватью. Руки за спину!
Я сдёрнула один из шнурков со своего пояса и связала ей руки за спиной. Потом уселась на кровать слегка подобрав свои юбки и приказала:
-Лижи мою ногу, рабыня!
Лили засунула голову под мою одежду и принялась лизать чулок на моей левой ноге. Я стегнула её литоной по спине и сказала:
-Отстегни клипсы и спусти чулок, дура!
-Да, Госпожа! - пискнула Лили и полезла головой выше, щекоча меня колокольчиком в носу. Удивительно, но она быстро справилась, наверное имела достаточный опыт со Слиппи или с кем-нибудь ещё. Да и язычок у неё был умелый, что и говорить. Я почувствовала нарастающее возбуждение, а Лили дрожала, стонала и вертелась под моими юбками, платьями и покрывалами. Я подтянула всю эту кучу ткани повыше, но возле пояса места уже было мало, а стёганая нижняя юбка топорщилась и не желала собираться в складки. Пожалуй, мне стоило бы раздеться, тем более, что мне становилось жарко под всеми этими причиндалами, а чадра точно не давала нормально дышать. Я бы с удовольствием сняла все свои намордники, но, странное дело, я чувствовала некоторое возбуждение представляя себя со стороны упакованной во все эти покрывала, с лицом закрытым чадрой и с вышивкой говорящей и высоком статусе Госпожи. Да ещё с покорной рабыней у своих ног, прикованной на цепь к моей кровати. А Лили давно уже была на грани, судя по её дрожи и стонам. Не помочь ей сейчас было бы жестоко с моей стороны. Я залезла руками под юбки, отыскала её голову и ухватила за волосы. Вытащила её наружу и снова поставила на колени у основания кровати, запрокинув ей затылок на покрывала, так чтобы она видела моё лицо. Взгляд у неё был мутным, рот дрожал и бормотал нечто бессмысленное, а колокольчик подвешенный к носу звякал и перекатывался из стороны в сторону.
Я похлопала её литоной по грудкам, погладила по животу, а потом надавила лепестком на её подстриженный лобок. Лили глубоко задышала, перестала дрожать и вытаращила глаза. Я перевернула литону и потрогала её лоно кончиком рукоятки, раздвинув продетые туда колечки. Лили была мокрая до такой степени, будто только что описалась. Я пару раз надавила рукояткой на её дырочку, а потом принялась водить вверх-вниз, поглаживая её влажные губки. Лили начала отрывисто вздрагивать, дёргая руку держащую её за волосы. Я повела ручку вверх и осторожно надавила ей на клитор. Лили забилась, закричала и потекла так, что я и не предполагала что такое возможно.
Я убрала литону подальше и стала поглаживать Лили перчаткой по торчащим вверх грудкам. Она медленно успокаивалась, не отрывая взгляда от моего лица, а в глазах у неё было то неповторимое выражение, которое мне уже приходилось наблюдать пару раз в жизни. Так смотрит девушка у которой экстаз отключает динамику мышления, захватывая всё её существо, поглощая все желания и стремления, подчиняя своей воле её психику и мысль.
У мужчин таких глаз не бывает никогда, у них в момент экстаза глаза тупеют и теряют осмысленность, если вовсе не закрываются, а в целом, выражение лица становится дебильно-идиотским. Это конечно в том случае, если мужчина себя не сдерживает. А зачем, скажите, ему себя сдерживать? Мужчинам, им плевать, как они выглядят в этот миг, им лишь бы удовольствие словить. Вот тут-то и видна вся их самовлюблённая сущность. Некоторые думают, что женщина в момент их экстаза закрывает глаза от удовольствия. Не знаю, может быть и так бывает, но обычно лучше зажмуриться чтобы не видеть такого идиотского зрелища, как их лицо в припадке сладости.
Лили, наконец, моргнула и в её глазах родилась мысль. Теперь она часто заморгала и, в конце концов, поглядела осмысленно. Я ждала от неё знака, продолжать игру или нет?
-Госпожа, - сказала она. - Благородная Госпожа Мелани, позвольте рабыне ещё послужить вам, позвольте…
Я прижала литону к её губам и сказала:
-Ещё послужить? Пока что ты, девушка служила самой себе, а Госпоже ведь тоже радости хочется.
-Да, да! - сказала Лили и облизнула губы. - Я всё сделаю, Госпожа, чтобы Госпоже было хорошо, всё сделаю!
-Правда? - сказала я. - Смотри. Я Госпожа справедливая, но строгая. Будешь плохо стараться, накажу плёткой! Поняла меня, рабыня?
-Поняла, Благородная Госпожа. Ли будет очень стараться, Госпожа.
Она пошевелила связанными за спиной руками. Надо сказать, она великолепно выглядела в роли рабыни. Её телосложение, почти полностью созревшей девушки-подростка, очень подходило к образу рабыни. Несколько напуганной, чуть-чуть неуклюжей и немножечко строптивой девушки-невольницы, закованной в цепи и стальной ошейник с надписью о праве собственности на неё.
-Посмотрим, - сказала я и отпустила её волосы.
Потом развязала ей руки и дёрнула за шейную цепь:
-Гулять, рабыня!
Гулять тут правда было особенно негде. Потаскав немного Госпожу Лили за цепь около кровати, я велела ей раздевать меня. Я была не уверена, можно ли мне снимать покрывала, чтобы не испортить Госпоже удовольствие, но она никаких возражений не высказала и продолжала играть роль послушной рабыни. Кроме того, эти намордники знатной Госпожи меня уже почти задушили, да ещё куча завязанных на голове платков заметно раздражала, не говоря уже о поясе на талии. Она сняла с меня покрывала, все три чадры, платье, два верхних платка, пояс и шапочку. На этом я её пока остановила. Голубая верхняя сорочка смотрелась на мне совсем неплохо, также как и тонкий платок заколотый на булавку. Зато я освободилась от верхней нижней юбки и сразу ощутила себя легко и свободно. Теперь я заметила, что хожу в одном чулке, а второй стянут вниз зубами Лили и кажется даже прокушен. Тогда я совсем освободилась от чулок, а заодно и от трусиков. Подобрала свои оборки, влезла на кровать и удобно устроилась на подушках. Втащила к своим ногам Лили за шейную цепь и приказала строгим голосом:
-Рабыня! Ласкать Госпожу!
Лили собрала в ладони ручную цепь, чтобы она не скребла меня по ногам и принялась за дело. Она гладила мои бёдра, талию и грудь поверх платья, потом приподняла мне подол, и проникла руками внутрь. Снова начала ласки снизу вверх, помаленьку подбираясь к моей дырочке, медленно но верно пробуждая мои чувства. А я вяло извивалась на своих подушках, покрикивала на неё и легонько стегала литоной по попке. Лили снова начала стонать и подрагивать, а потом, пустив в ход язычок, задрожала непрерывно и возбуждённо. Мне тоже было хорошо, но до экстаза далековато. Нет, я всё-таки гетеросексуалка, как-никак. Как Лили ни хороша, но это всё же не совсем то. Вот если бы Сарра… Да, если бы Сарра, Сарра! Я потекла едва припомнив мою Марокканочку и представив её на месте Лили. О! Сладость растекалась от трудящегося в моём лоне язычка Лили. Наверное ещё немного и… Но тут моя рабыня снова забилась в оргазме. Её скрючило в калачик, она обхватила руками ноги и тряслась, тряслась, словно в припадке, звеня всеми пристёгнутыми к ней цепями. Ну вот, опять она словила оргазм, а на то, что у Госпожи всё рассосалось, ей наплевать. Я даже немного рассердилась. Нет, будь она по-настоящему моей рабыней, я бы её выпорола!
Кроме того, я почувствовала ощутимый голод, наверное потому, что мне на глаза опять попался поднос с деликатесами. Но тут мне пришло в голову что еда на то тут и стоит, чтобы я её съела. Да и Лили могла проголодаться после двух оргазмов. Я поставила её на четвереньки около кровати и мы капитально подкрепились после праведных трудов. То есть, капитально подкрепилась я, потому что съела две трети, а Госпожу Лили кормила объедками, да ещё она облизывала мои пальцы. Но, поскольку я была добрая и справедливая Госпожа, я даже дала ей немного вина из собственного бокала. Правда совсем чуть-чуть, потому что рабыням не следует давать ничего слишком много, ни денег, ни еды, ни сладостей, а уж, тем более, вина. А то им жизнь слишком лёгкой покажется. Да. Рабыня, она должна знать, что она рабыня! Всегда и везде. И радости у рабыни должны быть не очень частыми и ограниченными по величине. Конечно. Рабыня должна ценить радости жизни и не привыкать к ним, не воспринимать их как должное. А радости ей доставляет Госпожа, и это правильно. Без Госпожи, такой вот, как я, эта вот рабыня, что стоит тут на четвереньках не должна никаких особых радостей испытывать. Радость её должна быть связана с благосклонностью Госпожи. Интересно, сознаёт это всё эта вот цепная девка, что стоит на четвереньках у моих ног с моим ошейником на горле? Я слегка ткнула её литоной в щёку.
-Эй, рабыня. Ты любишь свою Благородную Госпожу Мелани?
-Да, Благородная Госпожа.
А что, может, и не врёт. Вон как преданно глазками поглядывает. А может, она хитрая и только прикидывается? Кто её знает. Надо её спросить, прикидывается, или нет. Уж наверное, она мне не соврёт, я ведь её Госпожа, даже это, как его, Благородная Госпожа. Да. Мне врать не положено. В смысле ей, то есть мне, ей. Ей мне. Тьфу! Слушай, а что это с головой такое странное? А это что в руке, бокал? Ну да. Бокал для вина. Вот и прекрасно. Вино, это правильно. Спальня… ну да, я же в спальне. Точно. Я в спальне с бокалом для вина и цепной девкой для услуг. Отдыхаю я. О! Точно. Между прочим, право имею! Конечно. Трудишься, трудишься целый день, понимаешь! Света белого не видишь. А разве кто ценит? Ага. Все думают, что так и положено. Да ну их всех в задницу! Отдохну, вот, от них от всех, козлов, понимаешь! Расслаблюсь. Полное право имею.
Так. Что тут у нас? Ага. Бокал в руке. Есть из чего пить, есть куда лить, есть… э… Что-то ещё должно быть, однако, да, ещё какой-то компонент… А! Вино! Надо же, забыла. Но вспомнила. А как же? Я вам не какая-нибудь дура, меня не обманешь! У меня это… что там у меня? А! У меня не забалуешь! Точно. Я Госпожа строгая, но справедливая. Вот. Так я говорю, рабыня?
-Что, Госпожа?
-Чего «Что»?
-Простите глупую ламиолу, Госпожа!
-Э? Простить? А ты что, провинилась? Смотри у меня, рабыня!
Я стегнула девушку литоной, но не сильно, так, для порядка. Честно говоря, не могу припомнить, в чём она провинилась. Но совсем невиноватых всё равно не бывает. Так что пусть в другой раз не провинивается, то есть, не про… про… как это? Не прованивается? Нет, не так. Чёрт! Нет, с головой что-то странное. Да и плевать, тут более важное что-то… А! Бокал. Да. А где вино? В упор не вижу! Нет, что это за идиотизм? Если есть бокал… Что-то я сообразить не могу. А я должна соображать? Что-то мне такое помнится, что никто меня не имеет право заставлять соображать. А как же тогда жить?
Мой взгляд снова упал на девушку в ошейнике. Это кто вообще? А, ну вот же написано на ней: «Я Ли. Послушная рабыня и собственность моей Благородной Госпожи Мелани Мона-Генози. 222-Л-333». О! Точно. А то, я забыла. Нет, как хорошо, что девушки носят ошейники!
-Эй, Ли! - сказала я и дёрнула её за цепь, - ты что тут стоишь?
-Как приказала Благородная Госпожа, - пискнула рабыня.
-Я приказала?
-Да, Благородная Госпожа.
-Чего-то я не помню. Ну ладно. Раз Госпожа приказала, надо выполнять. Это правильно. А кто твоя Госпожа?
-Вы, Благородная Госпожа.
-Я? Ах, да, правильно. Так. А ты кто?
-Я послушная рабыня и собственность моей Благородной Госпожи Мелани Мона-Генози, Госпожа.
-Ага, - сообразила я и показала пальцем на бокал в моей руке. - Рабыня! Налей Госпоже вина!
-Сию минуту, Госпожа.
Девушка потянулась к подносу стоявшему рядом на столике и взяла с него объёмистый сосуд, наверное литра на три. Только сейчас он был практически пустой. Остатки рабыня вылила мне в бокал, поставила сосуд и снова встала на четвереньки. Бокал наполнился всего наполовину. Странно. Зачем тогда такой большой сосуд, если наливать в него всего каплю? Вообще-то было такое впечатление, что совсем недавно я видела этот сосуд почти полным. Очень странно. Куда же тогда подевалось вино? Может, его кто-то выпил? Не припомню, чтобы я тут недавно видела этого пьяницу. Точно не видела. Были, кажется какие-то две девки в чёрных платках похожие друг на друга. Или у меня двоилось в глазах? Да пусть даже и две девки были, не могли две девки выпить такой большой жбан. А если бы выпили, так уж точно, валялись бы тут пьяные в стельку. Может, рабыня его выпила? Да нет. Она же нормально стоит. Правда на четвереньках. Да, пожалуй сколько-то она выпила, иначе не стояла бы на карачках, но не три же литра?! У неё бы тогда пузо надулось как шар. Нет, кто-то другой всё моё вино выпил. Тьфу! Дура я. Надо не рассуждать, а допить то что осталось, а то пока я тут разбираюсь, опять появится этот чудовищный пьяница и выпьет всё до капельки. Бац! Я опустошила бокал. Вот теперь пускай приходит, чёрта с два ему тут больше обломится!
Что-то вино какое-то очень знакомое на вкус? Такое впечатление, что я его совсем недавно пила. Да нет, наверное просто все вина тут на один вкус. Но вкус хороший. О! Голова поплыла. Вот здорово-то! Что-то дышать трудновато. А на шее что-то. Платок завязан. Не развязывается-то чего? Я потянула сильнее. Что-то негромко затрещало и ткань, наконец, сползла с моего горла. На мне ещё какое-то синее платье, что-ли? Чего это я в спальне, а не раздета? Я потянула себя за рукава, но поняла, что такой подвиг как избавление от платья мне сейчас точно не под силу. И снова вспомнила про рабыню.
-Рабыня… Эй, рабыня! А ну, раздень свою Благород… род… родную Госпожу!
Девушка в ошейнике подползла ко мне и принялась ворочать меня на постели, вытаскивая из-под меня то подол, то рукава. Делала она это как-то неуклюже, из чего я сделала правильный вывод, что она и выпила некоторую часть моего вина, а теперь пьяная. Когда я уже была почти голая, я наконец рассердилась и треснула её литоной по спине.
-Эй, рабыня! - сказала я ей, - ты почему пьяная?
-Госпожа сама угощала меня, - пропищала та, - и я вовсе не пьяная, Госпожа.
-Да? - сказала я. - Что же тогда, по-твоему, я пьяная?
А она ещё и смеётся! Вот наглая девка. Я снова стукнула её литоной, но промахнулась, да ещё не один, а несколько раз. Наверное, эта бесстыдница нагло уворачивалась.
-Эй, девка! - приказала я, - стой смирно, а то, я по тебе попасть не могу!
Но теперь куда-то подевалась литона. Вот ведь только что тут была! Нету. Справа нету и слева нету. Да это что такое? Ой, а это что?
Тут я заметила, что цепная девка сидит на мне верхом и орудует в моём лоне каким-то мягким стержнем, да ещё взвизгивает при этом и подпрыгивает. Я же не чувствовала ничего кроме щекотки. Я попыталась столкнуть её с себя, но почему-то не могла и вообще, во всём теле была непривычная слабость и даже язык не хотел слушаться, а заплетался и что-то там лепетал бессвязное сам по себе, без моего участия. Зато эта наглая цепная девка уже попросту танцевала на мне шлёпая по моим бёдрам своим голым задом и визжа так, будто её резали. Ошейник на её горле плясал, стуча её по челюсти, а примкнутая к нему цепь болталась вокруг периодически колотя меня по правой ноге. А в моём лоне было уже не то чтобы щекотно, а скорее больно. Я вывернула глаза, чтобы посмотреть, что там в меня засунули, и с удивлением обнаружила, что стержень, вставленный в меня, другим концом засунут в девкину щель. Это конечно объясняло её визги, но мне-то вовсе не нравилось. Но я была вся как варёная и здраво рассудила, что разберусь с рабыней потом, выпорю плёткой, посажу в клетку или вообще, пошлю её работать на вал, чтобы она в другой раз не покушалась на вино Госпожи, а по пьяной лавочке ещё и на Госпожинную невинность. То есть, не на Госпожинную, а на Госпожённ… Госпожёр… Госпожирную… Госпожёпную… Ну, неважно какую, в конце концов, главное, что на невинность. А на свою невинность я никому покушаться не позволю. Да. Невинность, она такая вещь, один раз потеряешь, другой не дадут. Хотя, странно конечно, каким это образом у меня невинность сохранилась при такой штуковине в дырке? Нет, ничего не соображаю. Лучше спать буду, а уж завтра со всем разберусь. Прежде всего эту девку насмерть запорю, а то, чего она так визжит, что спать невозможно?! Невозможно. Кому это невозможно? Уж точно, не мне. Мне-то ничего невозможного нет, я ведь это, как его? Меня? Всемогущая. Ну да. Я всемогущая, что-то такое помню. Правда чего-то я больше ничего не помню. Ну и не сильно хотелось. Всё.
Сон. Я спала и смотрела сон. Сон был, как и положено, странный, но достаточно терпимый. Я видела облака. Облака были большие, белые и пучились словно куча ваты. Я припомнила, что их так и называют кучевыми облаками. Себя я не видела, просто летела и глядела на облака сверху. Странное дело, когда я приближалась к какому-нибудь облаку, и уже должна была окунуться в него, никакой белизны не возникало, как бывает когда летишь на самолёте. Самолёт влетает в облако и всё вокруг становится молочно-белым. А сейчас было не так. Облако словно исчезало при моём приближении и оказывалось, что я опять в небе, а вокруг другие облака. Всё это мне не казалось странным, напротив, я знала, что так и должно быть. Я летела в облаках и видела что всё в порядке, всё как положено. Убедившись в этом, я направила свой полёт вниз. Под облаками оказалось безбрежное море. Оно было тёмно-синим, а по краям сливалось с горизонтом далекой размытой линией. Когда я спустилась достаточно низко, я заметила что водная поверхность подёрнута мелкой рябью, причём эта рябь покрывала всю видимую область воды. Так вообще-то не бывает, водная рябь чаще идёт полосами, потому что ветер дует неравномерно. Но сейчас мне и это не показалось странным. Я продолжала снижаться довольно круто, причём, крутизна падения всё время нарастала, но скорость при этом не увеличивалась, а наоборот, замедлялась. И я, опять же, знала, что так и должно быть. Вскоре я уже спускалась отвесно и вода была совсем рядом. Я ещё успела подумать, что так и утонуть можно, как достигла поверхности моря и… Моря не стало. Я оказалась в чёрной бездне космоса усыпанной множеством звёзд. Я оглянулась назад, но сзади ничего не было. Со всех сторон было это бесконечное космическое пространство с далёкими точками звёзд. И вот это меня почему-то напугало. Это было неправильно. Я сильно испугалась и тут же почувствовала холод. Ну да, в космосе ведь и должно быть холодно, только мне показалось, что как раз вот это и неправильно. Причём, что уж совсем казалось странным, холодно было лицу, а особенно лбу, а всё остальное никакого холода не чувствовало. Я хотела схватиться за лицо, но вспомнила, что мне нечем хвататься, поскольку меня тут не было, а стало быть, не было и рук, которыми обычно хватаются. Однако, всё оказалось наоборот. Руки нашлись, поскольку я ухватилась ими за голову. Голова была мокрая, по крайней мере лицо. Ну правильно, я ведь только что свалилась в море. Оно, правда, исчезло, но наверное голова окунуться успела, потому что всё остальное мокрым не было. По крайней мере, остальное тело я ощущала сухим.
Я убрала руки от лица и увидела перед собой Спику. Спика ехидно ухмылялась, а в руке у неё был почти пустой стакан.
-Эй ты, пьяница, - сказала она, - вставать пора.
-Э… - сказала я, - куда тут вставать-то?
Я имела в виду, что в космосе не на что встать ногами и пускай она глупых команд не даёт.
-Куда, куда, - сказала Спика. - На работу вставай, рабыня.
-А, на работу, - проворчала я. На работу, это понятно. Если уж ты рабыня, так тебе и в космосе работу найдут.
Теперь у меня и руки были мокрыми. Я лизнула их языком. Странно.
-Эй, ты чего глазами хлопаешь? - сказала Спика и толкнула меня в бок.
-Вода почему-то не солёная, - озадаченно сказала я.
-Солёная? А почему она должна быть солёной?
-В море вода обычно солёная, - объяснила я этой дуре.
-А, понятно, - сказала Спика и выплеснула в меня остатки воды из стакана, - вам, пьяницам, море по колено. А ну, вставай!
Она шлёпнула меня литоной по животу. Так больно, что я взвизгнула и подскочила. Живот оказался голый, также как и всё остальное. На мне вообще ничего не было кроме ошейника с цепью к кольцу на стене. Похоже, я так и спала голая на своей кровати. А теперь я на ней сидела, а поблизости ждали Мелани-ти и Мелани-пи.
-Голова не болит? - осведомилась Спика.
-Голова? Нет, кажется. Нет, не болит, только пустая какая-то.
-А она у тебя полная когда-нибудь была? - спросила Спика и засмеялась. - Ты чего же напилась-то так, бесстыдница?
-Я напилась, Госпожа?
-Ну, не я же? Это ты у нас, красавица, напилась вчера до бесчувствия.
-Я не помню, Госпожа.
-Вот я и говорю, до бесчувствия. Ты что, вообще выпивоха?
-Неправда, - обиделась я. - Никакая я не выпивоха. Да как тут ламиола может быть выпивохой, когда ей и вина-то почти никогда не дают, Госпожа?
-Ага. А уж если дали, так надо напиться в стельку?
-Ну… - сказала я, - не знаю, как оно так вышло. А что, Госпожа Лили на меня рассердилась?
-Не знаю. Вот пойдёшь к ней, сама узнаешь.
-Я пойду к Госпоже?
-Ну да. Через полчаса. Так что вперёд, за работу. Мыться, одеваться, краситься и причёсываться.
-А поесть, Госпожа?
-Некогда! - отрезала Спика. - Потом есть будешь, когда время появится. Девки! Мыть Госпожу Мелани!
Ну вот, пошло-поехало. Меня вымыли, причесали, завили и уложили причёску. Накрасили и продули. Нарядили в домашний хитон, который сегодня оказался белым. Продели мне в нос прежнее золотое кольцо и подвесили колокольчик. Спика даже особенно и на ворчала, только двусмысленно посмеивалась, глядя на меня.
-Госпожа, - спросила я, - как там насчёт вала? Всё уладилось?
-Не твоя забота.
-Ну, почему не моя? Мне же неудобно немного.
-Не твоя забота. Твоё дело, - крутить как следует, когда посадят.
-Ну, само собой, Госпожа. Любопытно просто.
-Что любопытно?
-Как вы в таких случаях выкручиваетесь?
-Чего это ты такая любопытная у нас?
-Я от природы любопытная, Госпожа.
-Понятно, - сказала Спика. - Так это ты от любопытства вчера экспериментировала?
-Экспериментировала, Госпожа?
-Ну да. Решила, наверное, проверить, что получится, если три литра вина в одно пузо налить? Как в тебя только вошло, удивляться приходится.
-Честное слово, я и сама не знаю, как так вышло, Госпожа. Так как же вы выкрутились, Госпожа?
-Что, если скажу, тебе легче жить станет?
-А вам жалко, что ли, Госпожа?
-Да мне не жалко. Мути за тебя отработала двойное время.
-Вон что. Устала она, наверное?
-Ну так и деньги двойные получит.
-А она на меня не рассердится?
-С чего? Ты же тут ни при чём.
-Я к тому, Госпожа, что, может быть вы не знаете, Госпожа Лилиолония меня на завтра и послезавтра решила сдать в аренду.
-Ну? - удивилась Спика. - Она мне ещё не говорила. Смотри-ка, а я думала, она ещё не скоро с тобой наиграется. Ну, Госпоже виднее. А на каких условиях? Впрочем, она мне сама всё скажет.
-Конечно, Госпожа.
-Ну ладно. Время уже. Надевай кандалы и пойдём к Госпоже.
-Да, Госпожа, - вздохнула я и надела себе на ноги цепочку на защёлкивающихся кольцах. Продела в центральное колечко белую ленточку и подвязала её к пояску.
Госпожа Лилиолония гуляла в садике около бассейна. Спика сдала меня ей и удалилась. Госпожа, к моему удивлению, была одета в такой же хитон как и я и причёсана таким же образом. Только на ней не было ни кандалов, ни ошейника, ни кольца в носу. Правда шея у неё была повязана белым шёлковым платком. Возможно, Госпожа несколько натёрла её прошедшей ночкой, что было бы и неудивительно.
Она пристегнула мой поводок к своему запястью, взглянула на меня и хихикнула. А я скромно опустила глаза, что мне ещё оставалось? Мы молча прошлись по тропинке вдоль кустов. Утро было прекрасным. Зеленоватая Оллитара стояла невысоко над горизонтом и просвечивала сквозь густую листву. Садик у Лили вообще был очень милым. Он был хоть и небольшим, но посажен так, что можно было, оказавшись среди густых кустиков, потерять из виду и дом и внешнюю изгородь и оказаться как бы в лесу. Вот и сейчас, Лили привела меня в беседку, которую я не видела раньше. Беседка была маленьким сооружением на четырёх столбиках с фигурными решётками и с большой плоской крышей, наверное для защиты от солнца, поскольку ни одного дождя я здесь не видела и сильно сомневалась, бывают ли тут вообще дожди? Внутри же беседки был круглый водоём с фонтанчиком, правда сейчас не работающим, и несколько лёгких стульев по кругу. Мы уселись рядом на два стула, лицом в сторону Оллиолоны, проглядывающей между кустами сквозь аллею, вероятно специально устроенную подобным образом так, чтобы Госпожа могла любоваться рассветом.
-Я тут люблю посидеть иногда, - сказала Лили. - Посидеть и помечтать, чтобы никто не мешал. Знаешь, Госпожой быть достаточно удобно. Можно приказать охране обеспечить своё уединение. Чтобы никто не совался, когда Госпожа мечтает или отдыхает. Так что, положение Госпожи даёт много преимуществ в жизни. А ты, Мелани, никогда не испытывала потребности уединиться?
-Бывало, - сказала я. - Только это действительно трудно сделать. То есть, это обычно легко сделать, но обычно уединения и не хочется, а когда вдруг захочешь, тогда и оказывается, что это не так просто.
-Да. Рабыне это непросто сделать. А мне повезло. Я Госпожа. У Госпожей много развлечений, много забав и проблем много. Времени иногда мало только, - улыбнулась она. - Знаешь, может быть это потому что я Госпожа? Женщины, они ведь какие? Того что у них есть не хотят, а чего нету… А получат то, чего нету, и наоборот. Такая уж у нас, женщин, психология. Ты ведь изучала психологию, да?
-Ну да, - подтвердила я.
-Так что, это и вправду натура такая женская?
-В каком смысле, Лили?
-Ну вот, я Госпожа, знатная Госпожа, а сижу тут и мечтаю как я, беззащитная, закованная в цепи пленница бегу за тележкой моей Госпожи, как я в рабском ошейнике лежу на коврике, прикованная за ногу к её постели. Или как меня связанную, с арестантским кольцом в носу везут в клетке в толис или на продажу. Да много чего ещё такого воображаю, о чём и говорить-то страшно.
-Сексуальные фантазии, - улыбнулась я. - Обычное дело для молодой девушки.
-Обычное дело?
-Ну конечно.
-Ты так считаешь?
-Это общеизвестно. Также как и то, что об этом не принято распространяться вслух в обществе.
-А где принято?
-Ну, у психолога или у доктора, если вы ему доверяете.
-А с близкой подругой?
-Можно. Только подруга должна быть действительно близкой и, кроме того, иметь хоть какие-то понятия о психологии и сексуальных фантазиях.
-Такие, как у тебя?
-Ну, хотя бы.
-Значит, я не ошиблась, доверившись тебе? Мы ведь теперь достаточно близкие подруги?
-Ну…
-Ты всё ещё не хочешь быть моей подругой, Мелани?
-Я… я… - я вдруг закрыла глаза руками и заплакала. Лили сначала явно растерялась, а потом начала гладить меня и успокаивать.
-Госпожа! - сказала я. - Нет, нет, Госпожа. Не заставляйте меня в такой момент называть вас Лили. Госпожа, понимаете, я… ну, не ангел я. Да ещё в таком положении. Вы ко мне так добры! Так добры! Вот, честное слово, никто в жизни ко мне ещё с таким добром не относился. Боюсь, Госпожа, вы просто не тот объект избрали для своей доброты. Я… Ну, я просто не привыкла к такому отношению. Я к другим отношениям привыкла, в другой обстановке жила. В такой обстановке, когда надо пробиваться в жизни, всех встречных локтями расталкивать, на всех как на потенциальных врагов смотреть привыкла. Ну, если не как на врагов, то как на конкурентов.
-Но ведь это просто жизнь такая? - сказала Лили. - Ведь ты сама не считаешь, что так правильно?
-Не считаю. Наверное. Но на деле получается, что я так и живу. Может и остальные так не считают, но тоже так живут, не знаю я. Но я могу за себя постоять, а теперь уже и не знаю, маска такая на мне, или это уже моё истинное лицо? Вот вы хотите чтобы я вам подругой была, да ещё близкой, а я и сама в себе-то разобраться не могу. А ещё у меня на душе всякие тайны висят, которые я никому рассказать не имею права. Как же я вам подругой буду, если я вот такая, если не могу вам полностью всю свою душу открыть? Да и вам не советую мне всё до конца рассказывать.
-Но я ведь и не прошу всё до самого конца., - сказала Лили. - До самого донышка я и сама никому не показываюсь. Но разве у нас с тобой уже нет общих секретов, которые кроме нас двоих никого не касаются?
-Ну…
-Разве ты станешь кому-то ещё рассказывать о моих фантазиях, моих мечтах и некоторых моих забавах?
-Конечно нет, Госпожа. Я никому не скажу.
-Вот видишь? Ведь значит до какой-то степени мы с тобой подружки?
-Ну, в определённом смысле, конечно.
-Вот и прекрасно, милая.
-Только насчёт ваших секретов, Госпожа. Я никому не скажу, но разве я одна в курсе? А Тина, Сунна, да и другие, наверное?
-Так что? Они же мои рабыни. Они меня любят и ничего плохого мне не захотят. К тому же они знают, что если они вдруг что-то такое обо мне говорить станут, я очень рассержусь. А когда Госпожа сердится, это для рабыни ой-ой как плохо. Не такие уж они и дуры.
Я промолчала насчёт того, что я тоже её рабыня и спросила:
-А Спика? Она тоже знает?
-Спика тоже достаточна умна и я ей достаточно хорошие деньги плачу за должность.
Неверное недостаточно, - подумала я, - если она ещё и на валу подрабатывает.
-Но охранники-то хотя бы не знают о ваших секретах?
-Нет, конечно.
-А ваши подруги Нолы?
-А кто их знает? Нолы, они конечно тоже подругами бывают, но это несколько не те отношения. Сложные отношения, я бы сказала. С Нолами никогда не знаешь, какие чувства имеют место, искренние или притворные. И целей истинных, как правило, не разберёшь. Вот они попросили тебя в аренду и всё вроде логично объяснили, но я вовсе не уверена, что именно это их истинная цель. Да ещё эта их подружка Калиопалия, наштукатуренная как кукла. Очень подозрительная личность. И ведь знаешь, я её точно раньше видела. И не один раз. Только не могу припомнить, где и когда. Знаешь, Мелани, среди Нол есть такие опытные интриганки, у которых нечто вроде гипноза, как у Змееногов. Они тебе любую мысль внушить способны, а потом ещё и уверенность, что ты всё это сама придумала. Мне кажется, что эта дама как раз такая вот. Я точно тебе говорю, я её раньше встречала, но припомнить не смогу. С такими очень опасно ссориться. Знаешь, я тебе больше скажу. Иногда бывает, что некоторые Нолы исчезают без следа. Ну, потом откуда-то берутся всякие там записки или сообщения, что она, мол, надолго путешествовать отправилась. Или что с ней несчастный случай произошел, с карниза, там, свалилась, скажем. Только я считаю, что с карнизов никто просто так не падает, а отправляясь путешествовать, любая сделает распоряжения насчёт своего имущества и рабынь, да и с подругами попрощается.
Короче говоря, Ноле для спокойной жизни нужно никому не доверять, ни с кем сильно не ссориться и быть нужной другим представителям общества. Вот я и стараюсь так жить.
-Вообще-то жутковато немного, - призналась я.
-Не бойся, Мелани, - по-своему поняла меня Лили, - ничего они тебе не сделают. Они же знают, как я тебя люблю. Пусть-ка только попробуют! Я тоже о них кое-что знаю, но помалкиваю. Им тоже со мной дружить выгодно. Пусть-ка кто-нибудь только попробует тронуть мою любимую рабыню!
-Да нет, я за себя не боюсь, Госпожа, - сказала я. - Я знаю, что за вами я как за каменной стеной.
-А почему же тогда жутковато?
-Ну, не всё ведь от нас с вами зависит. Я знаю, что ламиол похищают, но чтобы ещё и Нол… А Нол-то зачем, Госпожа?
-Да мало ли? Может, кто Нол Гедонисским преступницам в рабство продаёт? Хотя, это вряд ли. Тогда бы похищали многих. Здесь более вероятны другие причины. Например, любовь.
-Любовь?
-Ну да. Если, скажем, две Нолы влюбятся в одного Квинглера, почему бы одной другую не устранить?
-Кошмар какой! - сказала я. - А Нолам ведь нельзя?
-Ну, мало ли кому, там, чего нельзя. Не все же такие законопослушные, как я. К тому же, есть ещё и Нолы-лоны. А вот был, знаешь какой страшный случай? Давно правда. Одна Нола ненавидела другую. И вот, эта другая пропала. Все уже и думать забыли об этом, как вдруг, случайно обнаружилось, что первая Нола держит её у себя рабыней, никому не показывает и заставляет выполнять самую грязную и тяжёлую работу.
-Ужас, - сказала я. - Но если такое возможно, надо же как-то за этим следить? Куда же власти смотрят? Вот, я считаю, что если кто-то исчезает, нужно непременно производить расследование. Разве этого не делается?
-Вообще-то делается. Но, опять же, надо чтобы кто-то это расследование подталкивал и финансировал. В этом смысле выгодно принимать участие в групповых интригах. Так, чтобы быть нужной своим партнершам, и чем сильнее, тем лучше. Вот тогда вряд ли кто станет тебя похищать, если будет знать, что в твоём розыске заинтересованы влиятельные лица. Так ведь могут и найти, а потом ещё и отвечать придётся.
-Да, понятно, - сказала я. - А что было той Госпоже, которая держала в рабстве другую Госпожу?
-Ей пришлось выплачивать очень крупную денежную компенсацию, как жертве своего преступления, так и государству. К тому же, она безвозвратно подорвала свою репутацию и ей пришлось уехать, даже и не знаю куда.
-А вторая Госпожа?
-Она тоже уехала, в Гестиус, кажется. Знаешь, не очень-то приятно сознавать, что все кругом знают, что ты какое-то время была рабыней, да ещё такой низкой.
-Да, наверное. Так что же получается, Госпожа? Если бы вдруг кто-нибудь освободил всех Гедонисских пленниц, у них бы тоже возникли подобные проблемы?
-Думаю, что и похуже. Та дама была хотя бы в рабстве у Нолы, а эти ведь рабыни ламиол! Но какие бы там проблемы ни возникли, но это же не значит, что лучше их так и оставить в рабстве!
-Послушайте, Лили, - сказала я, - если уж мы до какой-то степени подруги, можно задать вам интимный вопрос?
-Ну разумеется, Мелани.
-А вы не рассердитесь?
-Ни за что.
-Вам ведь давно нравится изображать из себя рабыню? Я имею в виду, во время интимных удовольствий.
-Ну да.
-Вы имеете какие-нибудь знания в области сексопатологии?
-Сексо… Нет. Первый раз такое слово слышу.
-Ну, может, как-то иначе называется? В общем, в области науки, изучающей кому, что и почему нравится в постели.
-Хи-хи! - сказала Лили. - Что, разве такая наука существует?
-Существует.
-Забавно, - сказала она. - Не верится даже. Кто-то изучает кто и как развлекается в постели? Это как, через дырку подсматривают?
-Ну, - сказала я, - речь не о методах. Просто эта наука утверждает, что сексуальные пристрастия зависят от генетики, ну и от условий формирования личности, конечно.
-Генетики?
-Ну, неважно. Я хочу сказать, что если уж человеку что нравится в этой области, то его не переделаешь, хоть палкой по голове стучи.
-Наверное, - согласилась Лили. - И что?
-Ну вот, вам ведь нравится быть рабыней?
-Играть в рабыню, - уточнила Лили.
-Вот я и хочу спросить, а если бы так повернулась жизнь, что вы бы оказались в рабстве и вам бы пришлось всерьёз выполнять обязанности рабыни, в том числе и ублажать свою Госпожу, вас бы это и тогда возбуждало, как вы думаете?
-Не знаю, - сказала Лили. – Наверное, да. А что?
-Вам не приходило в голову, что вы могли бы быть более счастливы в жизни, будь вы не Госпожой, а рабыней?
-Но я не могу быть рабыней. Я же Нола! К чему мне такие беспочвенные предположения?
-Ну, как я погляжу, в этой стране рабыней может стать кто угодно, было бы желание. Вот у вас самой и Миниунита Нола, и одна из рабынь тоже.
-Ты Мути имеешь в виду? Так Мути преступница. Она исправится и снова станет Нолой когда-нибудь.
-Тем не менее, Госпожа. Нолы-рабыни встречаются тут на каждом шагу.
-Встречаются. Вон, полный Гедоникс таких. Но ко мне-то это какое отношение имеет?
-Просто мне непонятно, если уж у вас такие сексуальные предпочтения, почему бы вам тогда не сменить образ жизни на соответствующий им? Тем более, что это здесь не проблема.
-Ах, ты вот о чём? Нет, Мелани. Ты, я вижу, всё-таки простых вещей не улавливаешь, но ты не виновата конечно же. Ты ведь ламиола, ты так и должна рассуждать.
Понимаешь, это для ламиолы рабство естественный образ жизни, соответствующий её биологии, образу мыслей и воспитанию. Девушка-ламиола это прелестное существо, беззащитное, ранимое, эмоциональное, требующее понимания и бережного обращения. Способное ценить добро и справедливость, способное на любовь и преданность, способное боготворить своего собственника и наслаждаться служа ему со всем старанием на которое она способна. А Нолы, они другие. В Нолах развито ещё и чувство долга перед обществом, гордость, ответственность за свои чувства и поступки, понимание своих обязанностей. Для Нолы интимная сторона жизни не может стать безраздельным её смыслом. Настоящая Нола никогда не будет счастлива если её жизнь сведётся лишь к интимной удовлетворённости, как бы уж там эта самая удовлетворённость ни соответствовала её врождённым склонностям. Ты понимаешь, о чём я говорю?
-Понимаю. Чего же тут непонятного? Но вот, знаете что? Не ошибаетесь ли вы насчёт ламиол? Скажите, а…
-Ну, ну?
-А что, ламиоле должен доставлять сексуальное наслаждение рабский образ жизни?
-Как правило, да.
-Но не всегда?
-Не всегда.
-То есть, бывают ламиолы которые млеют тогда, когда оказываются на месте Госпожи?
-Бывают, - сказала Лили. - Вот, как у тебя.
-У меня?! - подпрыгнула я.
-Ну, ну, - Лили успокаивающе взяла меня за руки. - Ведь это же так, Мелани? Ну? Не стесняйся, милая, ничего тут страшного нет. Наоборот, это очень даже хорошо.
-Нет, нет, Лили! Уверяю вас, вы ошибаетесь. Ничего я такого не испытываю похожего.
-Ну? - снисходительно улыбнулась она.
-Говорю же…
-Ну? - улыбнулась она ещё шире.
-Ну, может в какой-то степени. В небольшой. Ну, не больше чем другие.
-Уверяю тебя, - сказала Лили, - меня эта твоя степень очень даже удовлетворяет. Это как раз то, что нужно.
-Да? Но, понимаете, насколько я знаю, это до какой-то степени всем свойственно.
-Напротив, Мелани, это достаточно редко встречается у ламиол. Неужели в этой самой сексоапологии этого не знают?
-Сексопатологии.
-Ну да. Какая же это наука, если она ничего в сексуальных предпочтениях ламиол не смыслит?
-Э… дело в том, Госпожа, что сексопатология вообще ламиол не изучает.
-А, ну тогда понятно.
-То есть выходит что, я ламиола-извращенка?
-Ну, что за название такое обидное? Давай придумаем что-нибудь более благозвучное. Ламиола-фантазёрка. Вот это будет ближе к жизни.
-Ага, - сказала я, - фантазёрка, это, разумеется, ближе к жизни. Понятно. Чем круче фантазии, тем ближе к жизни. Всё правильно. Хе-хе.
-Хи-хи, - сказала Лили. - Выходит, что так.
-Ну да. Чтобы вышло правильно, нужно делать всё наоборот. Где-то я уже это слышала, во сне, по-моему.
-Всё наоборот?
-Глупости, да? А в жизни то и дело так и получается. Вот вы Госпожа, а я рабыня, и вдруг, бац! И всё наоборот.
-Это точно, - сказала Лили. - А ты молодчина. Быстро сориентировалась и вела себя как и подобает Госпоже.
-Ну да, - сказала я, - напилась в стельку.
-Ага, - хихикнула она. - Совсем как я на официозе.
-Правда? Я также себя вела, как и вы тогда?
-Я не очень-то помню, как я тогда себя вела. А ты себя держала под конец точно как пьяная Нола. Эй, ты, рабыня! Стой смирно, а то, я по тебе литоной не попадаю!
-Да, вам смешно. А мне неудобно просто. И как это я напилась, сама не заметив? Никогда со мной такого не было. Уж если я напиваюсь, так наперёд знаю, что напьюсь. А тут очень странно получилось.
-Хи-хи-хи, - сказала Лили. - Растворитель памяти.
-Растворитель чего?
-Растворитель памяти. Наркотик такой. Я его в вино подмешала.
-Э… Вон что.
-Ну да, - улыбнулась Лили. - Вино само по себе очень слабым было. Ну, чтобы алкоголь наркотик не подавлял.
-Но зачем?
-Ну, как же? Вдруг тебе бы трудно было отрешиться от того, что ты рабыня, и отдаться своим истинным желаниям? Ты ведь и вправду решила, что ты Госпожа?
-Пожалуй, да.
-Вот видишь. Эта весёлая штучка так и называется растворителем памяти. Его ещё иногда при дознаниях применяют, ну и в других ещё целях. А мы для забавы используем.
-Ну-ну, - сказала я. – Значит, позабавились надо мной?
-Над тобой? - удивилась Лили. - Нет, что ты? Я имела в виду нас, Нол. Это мы забавляемся друг над другом с растворителем памяти.
-То есть, как? - спросила я. - Вы его пьёте?
-Мы играем, - сказала Лили. - Помнишь фонтан на официозе?
-Помню, - сказала я. - Только я тогда ничего не поняла. Зачем это вы называли друг друга обидными прозвищами?
-Игра такая, - пояснила Лили. - Проигравшая потом употребляет растворитель памяти, пока совсем не распояшется, на забаву остальным. Знаешь почему Госпожу Люсилию дебильной прозвали?
-Понятное дело, не знаю.
-Когда она расслабилась, то оказалось, что она любит играть в куклы и сосать соску, да ещё всё громит вокруг, словно маленькая девочка. Вот и заработала себе такое игровое прозвище.
-Кошмар, - сказала я. - Так ведь, напившись, можно такого наговорить, что потом пожалеешь. Да мало ли чего наболтаешь спьяну?
-В том-то и фокус, - усмехнулась Лили. - Нужно суметь не наболтать лишнего.
-А вы, Лили, проигрывали?
-Конечно. Иначе, откуда бы у меня прозвище?
-У вас?
-Ну да, ты же слышала. Глория.
-Я не думала, что это прозвище. И что, вы тоже принимали этот растворитель до потери контроля?
-Конечно.
-И что же вы наболтали?
-Говорят, я надулась и рассказывала всем что я непревзойдённая красавица, что все должны платить за право меня лицезреть, а кто этого не понимает, того следует бить плёткой для просветления мозгов. Вот за это меня так и прозвали.
-Странно, - сказала я. - Это что, вы, Лили, действительно в душе о себе такого мнения?
-А что, мнение неверное?
-Ну… Как бы вам сказать?
-Ха-ха-ха-ха! - рассмеялась она. - Дело в том, что я проиграла намеренно. А перед этим, зная что проиграю, приняла галлюциноген соответствующего содержания.
-Да, - признала я, - хитро, конечно. Однако, вы всё-таки рисковали, что вам заглянут в душу.
-Рисковала. Но не сильно.
-Но зачем же тогда вообще участвовать в таких опасных играх?
-Это очень удобный способ, чтобы направить желающих заглянуть тебе в душу по ложному следу.
-Надо же, - сказала я, - я и не подумала. Действительно так. Но всё-таки риск существует.
-А я люблю риск. Это же забавно. Но только рисковать надо имея значительные шансы на удачу. Вот я так и делаю.
-А другие Госпожи?
-По-разному. А вообще, кто их знает, что у них на уме? Помнишь голую Госпожу у фонтана?
-Помню.
-Вот, когда она проиграла и обнаружилось, что она ненавидит любую одежду, да ещё желает, чтобы все пили воду в которой она свои ноги держит, так она после этого так и стала ходить. А что? Нола может ходить как захочет, вот она голая и шляется на официозах. Ей, кстати, красивое прозвище дали: «Афродита».
-Весёлая тут у вас жизнь, как я погляжу, - сказала я. - А я, значит, в душе Госпожа?
-Ну, может и не совсем. Ты ведь ещё до того как выпить играла роль Госпожи. Но ведь тебе понравилось?
-Трудно сказать. Понимаете, в таком состоянии я даже и не помню, понравилось или нет.
-Но ты же видела как мне было хорошо? Разве ты за меня не обрадовалась?
-А, ну в этом смысле, конечно.
-Я же помню, ты переживала что в прошлый раз тебе показалось, что я недовольна. Но теперь-то уж ты не сомневаешься, правда?
-Ну да, - сказала я. - А что, я там, когда напилась, ещё что-нибудь не говорила такого, интересного?
-Ну, немножко.
-Очень интересно. И что же?
-Да так, по мелочам.
-А всё-таки, Госпожа? Ну, интересно же!
-Хи-хи, - сказала Лили. - Ты говорила, что всё можешь.
-То есть?
-Я, говорит, всё что захочу, могу. Потому что я всемогущая.
-Вот так и говорила?
-Ну да.
-Надо же, - почесала я свой нос. - С чего бы это? Ничего я такого не могу. Чего это мне в голову пришло?
-Ну, наверное не только я, но и ты сама высокого мнения о своих достоинствах.
-Неудобно даже.
-Ерунда, - сказала Лили. - Слушай, Мелани, поехали кататься?
-Кататься?
-Ну да. Я с тобой хочу сегодня побольше побыть, а то потом целых два дня не увидимся. Я скучать буду.
-Я тоже, - подлизалась я.
-Тогда пошли, - Лили встала и повела меня в дом, - скажи Спике чтобы она тебя как следует накормила, а потом запрягла.
Запрягла? Я-то дура решила, что мы с ней поедем кататься вместе, а запрягут Полли и Лоппи, или ещё кого-нибудь. Вот именно, что дура! Пора бы мне уже понять, что Лили Нола, и сдвинутая, также как все они. Она ничего странного не видит в том чтобы считать меня подружкой, и при этом запрягать в свою тележку. Я рабыня, что я сделать могу? Придётся снова её катать. Надеюсь, она хоть не будет меня гнать галопом? Рабовладелица чёртова!
-Госпожа Спика, - сказала я Спике, - Госпожа Лилиолония велела вам меня хорошо накормить, а потом запрячь в её коляску. Госпожа кататься поедет.
-Понятно, - сказала Спика. - Постой, как ты сказала? Накормить?
-Хорошо накормить, Госпожа.
-Странно, - задумалась Спика
-А что, Госпожа?
-То, что рабынь сразу перед выездом не кормят.
Я скромно помолчала.
-А после хорошей кормёжки сразу не запрягают. Госпожа точно так приказала, как ты говоришь?
-Точно, Госпожа.
-Очень странно, - повторила Спика. - А если ты потом на горшок захочешь?
-Ну, я не знаю, - слегка рассердилась я. У меня уже и так настроение слегка испортилось от ближайшей перспективы. - Это, уж точно, ваши проблемы, Госпожа.
-Какие мои проблемы? Бежать следом по дороге и зад тебе подтирать?
-Хи-хи, - сказала я. - Простите, Госпожа. Я хотела сказать, если в чём-то сомневаетесь, так уточните у Госпожи. Мне-то откуда что знать, Госпожа?
-Придётся, - вздохнула Спика, пристегнула меня к кольцу и ушла.
А я осталась сидеть на цепи, кстати, голодная как собака. Этот самый размягчитель ума, в смысле, растворитель памяти, наверное сильно много калорий поглощает. А может, это от волнения. Или от счастья. А как же, любимая Госпожа собирается на мне кататься, разве это не счастье для рабыни?
Значит, я похвалялась всемогуществом? Никогда за собой мании величия не замечала. Впрочем, я ведь кажется Великая Литоника? Хи-хи. Ну да. Всем продену в нос кольцо. У кого ещё нет.
Неожиданно что-то всплыло в моей памяти, но проскочило мимо. Что же? Нечто связанное с могуществом, и одновременно с пьянством. Нет, ну что за голова такая? Уж вспоминала бы всё до конца, или не вспоминала бы вовсе. Вот и думай теперь, какая связь у пьянства с могуществом? А чего тут думать-то? Пьяному море по колено, вот и всё могущество. Море? Да. Кто-то там похвалялся напившись, пойду, мол, и выпью море. Не помню, кто. А при чём тут море? Какая связь? Оллиолона? Нет, не то, куда-то в сторону мысль пошла. Так, всё сначала. Пьянство и могущество. Могущество, это что значит? Ну, это значит, могу. И что я могу? Когда напьюсь? Ого! Много чего могу. Попасть в неприятную историю, это уж точно. Что, этим и похвалялась? Нет, опять не то. А что же, что же… Опа! Помню! Что это с головой происходит? Я и не надеялась, что вспомню.
Предпоследний день в Унилонисе, после ресторана. Мы с Салли напились, а потом уже в конце появились эти Нолы, которых, как оказалось Госпожа Валисалия послала. Салли сказала мне… Как она тогда сказала? Я создаю демонов! Вот. Я создаю демонов. Да ну. Это она по-пьяни, конечно. Ну да. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Чего это мне вспомнилось по поводу этого самого всемогущества? Какие там ещё демоны? Никого я не создаю. Бред всё это. Да просто пустые слова по причине нетрезвого состояния. Я сейчас напилась, а Салли тогда, наездница несчастная! Да. Ведь протрезвела же она назавтра и ни про каких больше демонов не вспоминала. Вот именно, так и есть. Просто пьяный бред.
Вот чёрт! Почему-то эта мысль, которая и выеденного яйца не стоит, засела во мне как заноза. Как тогда дело-то было? Ну да, прекрасно помню. Я сама придумала этих самых двух Нол, которые, якобы, сняли с нас передники и отправились в ресторан под видом ламиол. И как стройно-то вышло, а ведь я всего лишь импровизировала на ходу. Ну, придумала. Ещё Салли на меня так посмотрела, словно более складную врунишку в жизни не встречала.
А потом эти самые Нолы появились наяву. А потом Госпожа Валисалия сказала, что она послала их. Допустим, это даже так. Допустим, кто-то ходил следом за нами и слышал мое враньё. Потом рассказал всё Госпоже Валисалии и та кого-то нарядила и выдала задание. Это всё возможно, но зачем?
Зачем ей надо было посылать кого-то снимать с нас передники, когда мы уже и так шли в Унилонис? Допустим, для того, чтобы моя выдумка оказалась правдой, на случай если придётся оправдываться и доказывать, что не мы были в первом ресторане. Но вот в чём загвоздка! Их, этих псевдо-Нол, ведь никто кроме меня и Салли не видел. Уж тогда бы они должны были бы придраться к нам при свидетелях, иначе это не являлось никаким подтверждением моего вранья! Нет, конечно могло быть и так, что эти недотёпы всё сделали неправильно. По-всякому могло быть, хотя и подозрительно. Кроме того, когда я рассказывала о них охранникам ресторана, никого поблизости не было. А если бы кто-то и следил, откуда бы он знал, когда и что я стану болтать? Это бы надо было постоянно у меня за спиной стоять тогда.
Хотя, нет. Это не аргумент. Эти охранники могли потом мою брехню кому-то пересказать. Вот именно. И тот, кто следил, как раз бы их и расспросил пока мы там с Салли пьянствовали. Вроде логика, хотя и хромая, просматривается. Но вот, хоть убейте, чувствую я, что-то здесь не так!
Ну ладно, а альтернативный вариант? Я, значит, всемогущая, по части какого-то там создания. Я придумываю вымышленных персонажей, ну они и возникают на сцене. Ага. С задержкой. Свежесозданные, потому и бестолковые слегка. А вслед за тем появляется и логичное объяснение, это, мол, Госпожа Валисалия их послала. Ну да. Это объяснение, выходит, я сама и придумала, для собственного спокойствия. А заодно и Госпожу Валисалию. Конечно. Надо же было, чтобы кто-нибудь мне это объяснение изложил. Понятное дело. Очень всё правильно и логично. Ну да, я их всех и придумала. И Валисалию, и Салли, и Соню, и Лили, и Спику, и Ному одноглазую. Ну и всех остальных за компанию. Хи-хи. А меня кто придумал? Я тут одна такая, придумывальщица неповторимая, выходит я сама себя и придумала. О, точно! Тут ведь как, только начни, чёрта с два остановишься. Сперва сама себя придумала, а там и пошло. Столько их всяких тут напридумывала, что уже и под ногами путаются, пройти не дают. Да, такой вариант конечно гораздо логичнее первого. Особенно если предположить, что у выдумщика в головке не все дома. А вот сейчас и проверим. Чего мне, любимой, сейчас хочется? Чего придумать? Чего, чего! Жрать хочу как собака, и где там Спика ходит?
Спика возникла как из под земли, а с ней Пи и Ти, нагруженные подносами с едой.
-Кормить Госпожу Мелани!
-Во! - только и сказала я, как Ти уже что-то засунула мне в рот, а Пи подставила тазик и начала мыть в нём мои руки. Ну да, всегда надо мыть руки перед едой.
А через полчаса я уже стояла облачённая в сбрую и запряжённая в коляску Лили, с руками пристёгнутыми к перекладине и с путами на ногах. На мне была моя личная сбруя, уздечка с поперечной палочкой и поводья из цепочек. Анальную тону мне Спика почему-то не вставила. Возможно, теперь вставки для задницы вызывали у неё неприятные воспоминания. Зато она надела на меня намордник, вернее даже не намордник, а наголовник с дырками для глаз, носа с кольцом и рта. Причём у этого кожаного мешка даже не было дырки для выпуска волос, вместо этого к макушке был прикреплён пучок разноцветных кожаных лент спускающийся вниз до пояса. Но мне так даже было спокойнее. По крайней мере, в таком виде меня и не узнает никто на улице. Хотя я и сама не понимала, почему я опасаюсь, что кто-нибудь из знакомых увидит, как я катаю коляски? Если уж порядки тут такие дурацкие.
Лили вскоре появилась упакованная в голубые покрывала. Что странно, намордник её на сей раз был без вышивки. Впрочем, я помню как она жаловалась что под чадрой трудно дышать. Госпожа ведь кататься собралась, а не в деловую поездку, вот и одела чадру полегче. Разговаривать она со мной не стала, распутала мне ноги, уселась на сидение и стегнула меня хлыстом.
Мы поехали кататься. Я бежала неторопливым бегом, как приказывали поводья и хлыст, пыхтя и звеня цепочками и колокольчиками. А Спика-то была права. После еды бежать было гораздо тяжелее, а может ещё и сказывалась бурная ночь. Мне даже показалось что в животе булькает в такт подскакиваниям ног. И чего это Госпоже вздумалось кататься, да ещё лично на мне? Ну да, она же объяснила, чтобы мы не так скучали потом друг по другу.
Когда мы выехали из жилой зоны, я заметила, что Лили направила меня не в ту сторону, куда обычно, а в противоположную. Вскоре показался пологий подъём на более верхний карниз. Там я ещё не была. На подъёме Лили пустила меня шагом, спасибо и на том. Но сразу после подъёма она снова погнала меня бегом, причём даже быстрее, чем раньше. С такой скоростью я вряд ли смогла бы бежать сколько-нибудь значительное время, на мне и не пришлось.
Вскоре мы подъехали к посту, где Лили преградили дорогу охранники. Наверное, здесь тоже была зона отдыха «только для белых». А Лили без вышивки на чадре, стало быть, не выходила лицом. Однако, она предъявила какую-то табличку извлечённую из-под покрывал и её пропустили без дальнейших разговоров. Мы проехали ещё метров сто по красивой аллее обставленной невысокими деревьями и Лили затормозила меня у небольшого ресторанчика в летнем стиле со столиками на открытой площадке под навесом. Она слезла на землю и достала путы. Однако не надела их мне на ноги, а почему-то пристегнула свою тележку к привязному кольцу за спицу колеса. Это вообще-то давало такой же результат как и привязывание запряжённой в коляску девушки за ноги, но почему-то так раньше никто не делал. А Лили подошла ко мне и подмигнула. И что?
-Не хочешь в процедурную комнату, Мелани? После еды-то?
Спасибо, конечно, за заботу, но мне особенно не хотелось. Надеюсь, вся еда растрясётся по дороге, особенно если она и дальше станет меня бегом гонять.
-У-у! - помотала я головой.
-Ну-ну, - сказала Лили, - не стесняйся. Надо сходить. Да и мне тоже.
Она начала отстёгивать мою сбрую на спине от центрального ремня. Странно. Ну, Госпоже виднее. Лили пристегнула мне к ошейнику поводок, а потом расстегнула ремни привязывающие мои руки к перекладине. Потом сняла поводья с крючка и повесила всю цепочку мне на шею. Я оказалась отсоединённой от коляски. Лили тронула меня литоной по ягодице и повела внутрь ресторана. Там к нам подскочила пара унитольных рабынь, кланяясь и чего-то там предлагая, но Лили резко оборвала их и заявила:
-Мне отдельный процедурный кабинет!
И швырнула мелкую монету. Рабыни ненадолго растерялись, но тут же снова поклонились и выдали Госпоже ключик, указав на необходимый коридор сбоку от стойки. Лили отыскала нужную комнату, ввела меня туда и заперла дверь изнутри. Комната оказалась обычным процедурным кабинетом с универсальным креслом, унитолой сверху и кольцом для рабыни со свисающей с него длинной цепью заканчивающейся поясным обручем.
-Некоторые Господа, - пояснила мне Лили, - не любят пользоваться услугами процедурных рабынь и делают всё сами. Правда, таких мало. Немного больше тех, кто для процедур приводит с собой собственную рабыню. Вот поэтому в каждом ресторане обычно имеется пара отдельных процедурных кабинетов.
Я молча кивнула. Ну вот, она наверное решила мне, как любимой рабыне, ещё и предоставить честь лично вылизывать её письку. Лили сняла с меня поводья и вынула палочку изо рта, сложив всё это на столик рядом с креслом. Потом достала из под покрывал маленькие щипчики и вынула у меня из носа кольцо вместе с колокольчиком. Я слегка удивилась, тем более, что она после этого принялась ещё и развязывать шнуровку моего наголовника. Потом сняла с меня уздечку и освободила голову от футляра. Я осталась только в сбруе и тонком платке подвязывающем волосы. Ну и конечно в ботинках и ошейнике с поводком. А потом Лили отстегнула и поводок.
Она странно поглядела на меня и как-то забавно хихикнула. Я промолчала, она ведь меня ещё ни о чём не спрашивала и ничего не приказывала. А Лили начала снимать свои покрывала. Я успела только отметить, что покрывала у неё были такие же как и у меня вчера, из трёх предметов, а чадра вообще однослойная, как вдруг заметила, что под покрывалами на ней была сбруя, похоже, точно такая, как на мне, на ногах ботинки, а на шее ошейник, уж совсем похожий на мой, только надпись на нём была более мелкая. Ой, ой! Я начала догадываться, зачем ей понадобился отдельный кабинет. Мне даже стало несколько смешно, правда я сдержалась. А она опять подмигнула мне и начала надевать на меня свои покрывала. Упаковала меня в юбку, накидку, чадру и верхнюю покрышку. А ещё надела мне свою сумочку-пояс, правда не такой объёмистый, как вчера. Потом, продолжая лукаво на меня поглядывать, пристегнула к своему ошейнику поводок, подвязала платком свои волосы, напялила на голову мой наголовник и повернулась затылком, чтобы я зашнуровала его. Я, как умела, надела на неё уздечку и взяла со столика палочку с поводьями.
-Госпожа, - сказала я, - может, не надо?
-Глупости, - заявила она. - Как это, не надо?
-Ой, - сказала я. - А вдруг, я не справлюсь?
-Ерунда, - улыбнулась она, - прекрасно справишься. Чего ты сомневаешься?
-Ну, я даже никогда сама не запрягала девушку.
-Тут всё просто. Привязываешь рабыне руки, потом пристёгиваешь к ремню заднее кольцо. Не забудь про путы. А тебе покрывала Госпожи очень идут. Ну, а управлять коляской ты умеешь. Кататься, так кататься.
-А если меня остановят?
-А ты в ту сторону не езди. Когда будешь уезжать назад, остановишься здесь и мы опять поменяемся. Ну же? Тут, в этой комнате, не следует слишком задерживаться. Пойдём же скорее!
Она уже была слегка возбуждена. Надо же! Вот я бы на её месте всё-таки получше подготовила бы рабыню к таким своим развлечениям. А ей, видимо, просто не терпелось осуществить свою очередную дурь на сексуальной почве.
-Пойдём, пойдём! - торопила она меня. - Ты прекрасно справишься, ты ведь у меня умница.
Ей точно не терпелось. Я надела ей толу и затянула ремешки, закрепив палочку между зубов. Взяла в одну руку поводок, а в другую её литону и повела Лили на выход.
В коридоре ко мне снова привязались рабыни, кланяясь как насосы-качалки на нефтедобыче.
-Госпожа не хочет немножко перекусить?
-Госпожа не желает немного вина высшего качества?
-Госпожа не желает отлично вышколенных рабынь для услуг?
-Госпожа не желает…
-Отвяжитесь, - сказала я. - Дайте пройти, не то выпорю.
Рабыни захлопали на меня глазами, но расступились. Я вышла наружу и обнаружила, что около моей коляски толкутся два охранника. Ну вот, - подумала я, - сразу и неприятности. Я поправила на лице чадру, напустила на себя строгий вид, дёрнула Лили за цепь и слегка стегнула её литоной, приказав:
-Рабыня! На место!
Госпожа Лили послушно ухватилась руками за перекладину. Я привязала её за запястья ремешками и застегнула пряжки. Потом продела центральный ремень в кольцо на её спине и тщательно подтянула его. А эти два типа стояли рядом и наблюдали. Как бы чего не напутать. Я отстегнула от ошейника Лили поводок и убрала к себе в сумочку. Потом уселась в кресло, расправила поводья, повесила литону на крючок, а в руку взяла ездовой хлыст.
Хоть бы эти охранники сказали что-нибудь, что ли? Ну чего они тут на меня таращатся? Я вздёрнула поводья и стегнула Лили хлыстом, как учили Полли и Лоппи, коротко и достаточно сильно.
-Уй! - сказала Лили и дёрнулась вперёд.
Но коляска почему-то не покатилась, а вывернулась влево, оставшись на месте. Я дёрнула Лили за правый повод, встряхнула цепочки и снова стегнула её. Лили только подпрыгнула, но вперёд не сдвинулась и снова промычала:
-У!
-Вот бестолковая девка! - прикрикнула я, больше для охранников, и снова вскинула хлыст, но тут же заметила, что оба охранника хохочут.
-Госпожа, - вдруг сказал один из них, - вы же путы не сняли.
-А? - обалдело переспросила я.
-У вас колесо путами к кольцу привязано.
-Да, действительно, - признала я. - И как это я забыла?
-Действительно, странно, - подтвердил охранник.
-Это всё рабыня виновата! - припомнила я Госпожу Люсилию, - она, понимаете ли, в туалет захотела.
-Куда захотела, Госпожа? - переспросил охранник.
-Госпожа никуда не захотела, - сказала я. - Это рабыня захотела. Вот мне и пришлось… э… Неудивительно, что я разволновалась.
-Да зачем же вы её распрягали? - спросил охранник. - Что, горшков тут нету, что ли?
-Мои рабыни на горшок не ходят! - заносчиво заявила я. - Э… послушайте, если вам не трудно, снимите пожалуйста путы с колеса.
-Сейчас, Госпожа, - сказал охранник и наклонился, зато вдруг второй положил руку на дугу коляски и спросил:
-А вы кто, Госпожа? Что-то я вас не узнаю?
Я слегка испугалась и сказала:
-Я тоже вас не узнаю, так и что?
Хотела ехать, однако он руку не отпускал.
-Всё-таки я прошу уважаемую Госпожу назвать своё имя, потому что нашей обязанностью является контроль за тем чтобы в отдельную зону отдыха не проникали личности не относящиеся к достойной элите Города.
-Ну и контролируйте, - пожала я плечами, - мне-то что? Я показывала на въезде, э… пропуск.
Тем временем, первый охранник подал мне снятые с колеса путы.
-Благодарю, вы очень любезны, - сказала я и бросила путы на полочку. Снова вздёрнула поводья, однако второй охранник решительно придержал мою руку с хлыстом.
-Ваше имя, Госпожа.
-Отпустите мою руку, грубиян! - повысила я голос, - а то я позову охрану.
-Ха-ха, - сказал он, но руку отпустил, - так мы и есть охрана, Госпожа.
-Да? Вот и охраняйте что положено. Имя им понадобилось, понимаете ли! Моё имя, моя собственность! Хочу, называю, а хочу и нет. Какое вы право имеете препятствовать тут моему отдыху? А я, кстати, даже и не отдыхаю, а выполняю необходимую общественную миссию. И прошу мне не препятствовать.
-Мы и не собираемся, уважаемая Госпожа. И даже можем помочь вам в любой миссии, если вы пожелаете, однако, разве вы не знаете, что по особому указанию администрации мы обязаны представлять списки лиц посещающих ограниченные для общего доступа районы города?
-Правда? - сказала я. - Ничего о таком не слышала. А с чем связано подобное распоряжение?
-С постоянными требованиями представителей элиты города, принять меры усиливающие безопасность законопослушных граждан и оградить их от распоясавшейся преступности.
-А что, преступность и в самом деле распоясалась?
-Гы-гы-гы-гы! - сказал он. - Да нет, Госпожа. Если конечно не считать пресловутого глаза Госпожи Номы Оллитарха.
-И ничего смешного нет! - строго сказала я. - Это же возмутительно, что преступников до сих пор не поймали!
-Говорят, - сказал он, - это только потому, что до сих пор следствие шло по ложному следу.
-Вот как? - сказала я. - А подробнее нельзя узнать?
Тем временем, Госпожа Лили нетерпеливо переступала ногами. Мне была видна лишь её спина, но, кажется, она начинала сердиться. Я натянула цепочками её рот и стегнула хлыстом, прикрикнув:
-Эй, рабыня! Не топчись тут. Стой смирно и жди!
-Рабыня у вас привередливая, - заметил охранник, - ещё и процедуры принимает.
-Вам-то что? - сказала я. - Моя рабыня, а не ваша. Так что там насчёт следствия?
-Насчёт следствия? А, ну, считалось, что на Госпожу Ному напала ламиола, некая Мелани, обучающаяся в Унилонисе, очень ловкая и пронырливая особа, патологически ненавидящая Нол, а заодно и знатных ламиол, и вредящая им при каждом удобном случае. Проблема была лишь в том, чтобы уличить преступницу и заставить администрацию Унилониса признать свою ответственность. Однако, теперь появились некоторые новые данные по этому делу.
-Что вы говорите! - заинтересовалась я. - Очень любопытно. Ну-ну?
-Есть основания полагать, что против Госпожи существовал тонкий заговор среди достаточно высокопоставленных Госпожей Нол из элиты Генозиса. Если это так, то заговорщицы ловко подставили упомянутую ламиолу и надолго направили следствие по ложному следу.
-Вот как? Появились новые факты?
-Ну да. Появились сведения о некоей Госпоже из Аннолиуса, Сесисонии Мона-Анноли, которую видели вблизи места преступления. Последующие проверки показали, что никакой Госпожи Сесисонии не существует, а Нола, назвавшаяся этим именем, благополучно выскользнула из оцепления пользуясь некомпетентностью должностных лиц, производивших задержание подозреваемых, либо имея заранее договорённость с представителями патрулей, заблаговременно оказавшихся в районе преступления.
-Что-то я не очень улавливаю смысл, - сказала я. – Пожалуй, я поеду, с вашего позволения.
-Разумеется, Госпожа. Назовите имя и езжайте.
-Ну ладно, - согласилась я. - Я представительница подкомиссии городской администрации по надзору за общественной нравственностью, с правами старшего администратора, Госпожа Мелионолия Мона-Генози, если уж так хотите знать.
-Э… - сказал он. - Комиссия по общественной нравственности?
-Не комиссия, а подкомиссия, и не по нравственности, а по надзору за общественной нравственностью.
-Никогда о такой не слыхал.
-Оно и видно, - сказала я, - судя по вашей нравственности.
-А что? - обиделся он. - Нормальная у нас нравственность. Не хуже чем у других.
-Уж позвольте судить специалисту, - сказала я.
-А чего такого-то?
-А то, что вы препятствуете моему конституционному праву на отдых, да ещё и мою рабыню нервируете.
-Э… какому праву?
-Конституционному.
-Это что за слово такое?
-Если не знаете слов, так идите в школу учиться.
-Куда?
-В школу.
-Хи-хи-хи-хи! - вдруг засмеялся другой охранник. - В школу. В Унилонис. Туда, где рабынь учат на поводке бегать.
-Ага, - сказал второй, - очень смешно. Я так и не понял, вы Госпожа Мели… Меле…
-Мелионолия Мона-Генози, с вашего позволения.
-Ну да, я так и хотел сказать. Вы, надеюсь, имеете право находиться в этой зоне отдыха?
-Естественно.
-То есть, вы принадлежите к элитарному слою общества?
-А почему вы сомневаетесь?
-Но у вас даже чадра без вышивки.
-А что хочу, то и ношу! - высокомерно заявила я.
-Это конечно, - согласился он. - А почему на ошейнике вашей рабыни не ваше имя?
-Да? - сказала я. - А поумнее ничего спросить не могли? Любому ясно, если имя другое, значит рабыня арендована.
-И у кого же она арендована?
-У того, чьё имя написано на её ошейнике, тупица! - сказала я голосом похожим на истерический визг. - Немедленно освободите мне дорогу, если не хотите серьёзных неприятностей! - вздёрнула поводья и стегнула Госпожу Лили.
Та покатила тележку, которую на этот раз никто не решился придержать. Лили издавала ртом странные звуки, похоже что смеялась. Я ещё пару раз стегнула её и сказала:
-Эй, рабыня, у тебя что, жизнь сильно лёгкая, что ты тут посмеиваешься? А ну, бегом!
Лили побежала бегом, довольно быстро. Я стегнула её ещё несколько раз. Пускай побегает, если уж ей это нравится. Но вскоре натянула поводья и придержала её. На такой скорости просто трудно было управлять. А я ещё и по сторонам посмотреть желала. Зона отдыха представляла собой парк с двумя параллельными аллеями, достаточно широкими для того чтобы ездить на колясках. Но в основном все остальные дорожки были пешеходными. Колясок мне попалось навстречу всего несколько и все были запряжены парами девушек, а наездницы носили чадру с вышивкой. Вероятно, в зону отдыха следовало приезжать в достаточно приличной одежде.
На пешеходных дорожках также было немноголюдно. Представительные Господа и Госпожи в достаточно громоздких платьях чинно прогуливались, водя за собой на цепочках по одной или по две девушки. Сам же парк располагался скорее всего на верхушке острова, поскольку представлял собой достаточно большое плоское пространство. Однако густой туман, висящий сегодня над островом, скрывал дальнюю перспективу, да ещё и некоторые деревья ограничивали обзор достигая иногда значительной высоты.
Я пустила Лили лёгким бегом и свернула на параллельную аллею, желая получше рассмотреть всю парковую зону. Здесь тоже были беседки расположенные на полянках окружённых кустарником с единственной дорожкой к входу, а также я заметила и пару фонтанов с большими скульптурными группами изображающими обнажённых девушек в цепях и ошейниках, выполненных с большим мастерством и тщательностью.
Внезапно я заметила, что навстречу мне движутся две коляски бок о бок друг с другом. Каждая была запряжена парой рабынь, поэтому они занимали всю дорогу и разъехаться с ними было невозможно. Наездницы же, в роскошных платьях, напоминающих амазонки, и высоких головных уборах были заняты болтовнёй друг с другом и вовсе не собирались уступать мне дорогу. К тому же, я потеряла время. Теперь мне и свернуть было некуда, поскольку по обеим сторонам аллеи в этом месте был густой кустарник.
Я натянула поводья, остановив Лили, но теперь и разворачиваться было поздно. Если кто и заметил мои трудности, так это встречные упряжные девки. При взгляде на них мне показалось, что они обрадовались и явно собирались пинаться, а то и затоптать мою Лили. Я соскочила с коляски и схватила Лили за уздечку, поворачивая её кругом и в то же время оказавшись между ней и встречными рабынями. Вряд ли они, приняв меня за Госпожу, станут пинаться. Попутно я ощутила, что Лили была потная и не очень-то ровно дышала.
Но с разворотом я опоздала, правая коляска наехала на меня и волей-неволей, остановилась, а левая проехала дальше и тоже затормозила. Я оказалась зажатой между Лили и двумя чужими девками, причём они уперлись в меня своими сиськами с продетыми в них колокольчиками и нагло пялились прямо мне в лицо. На моё счастье, скорость встречной коляски была небольшой и меня придавило вполне терпимо, коляски всего лишь упёрлись друг в друга и затормозились. Встречная наездница наконец-то удосужилась взглянуть на дорогу и издала возмущённый возглас. Наверное она была возмущена, что я попалась ей под ноги. Зато вторая наездница соскочила со своей коляски, подхватила застрявшую на перекладине Лили и оттащила её в сторону, позволив мне наконец протиснуться между зажавшими меня четырьмя сиськами. Правда при этом головное покрывало сползло с меня, а чадра стянулась вбок и на шею. Не успела я поправить свою одежду, как спешившаяся наездница ухватила меня за плечи и повернула к себе.
-Ага, - сказала она, - мисс Мелани Спайк, рабыня Благородной Госпожи Лилиолонии Мона-Генози.
Прятать лицо мне было поздно, да что там лицо! Она разглядела мой ошейник. Я в страхе вытаращилась на неё. Лицо у Госпожи не было прикрыто, однако я её не узнала, хотя кажется где-то и видела. Госпожа была не сильно молода, да ещё эта её шапочка, превращающая лицо в овал, несколько старила её. Она строго оглядела меня и даже слегка прищурилась.
-Я… - залепетала я. - Я ничего, я просто так, Госпожа.
-Просто так что, Госпожа Мелани?
-Э… катаюсь, Госпожа.
-Прелестно, - сказала она. - Вы, Госпожа ламиола, уже катаетесь на собственной коляске запрягая собственных рабынь?
Она приподняла кончиком литоны голову Лили и прочитала надпись на ошейнике:
-Я Ли, послушная рабыня и собственность моей Благородной Госпожи Мелани Мона-Генози 222-Л-333. Вот так, так! Да вы, Мелани уже не просто Госпожа, а Благородная Госпожа?
-Ну… - замялась я, - положим, это не совсем так…
-Или совсем не так?
Я взглянула на Лили. Она явно была напугана и растерянна, и ещё больше вспотела. С её стороны помощи ждать не приходилось. А я дура. Почему я с самого начала не догадалась прочитать надпись на ошейнике который она на себя нацепила?
-Э… - сказала я, не придумав ничего лучшего.
-Я вижу, Мелани, вы меня не узнаёте?
-Ага, - брякнула я.
-Я Нола Фессалония Мона-Оллитари. Вы видели меня когда вас продавали на торгах Унилониса.
-Да, Госпожа, - наклонила я голову. - Я помню вас, Госпожа.
-Ага, - сказала она, - вот и прекрасно. Ваша Госпожа Лилиолония, видно, очень любит вас, если отпускает кататься в зону отдыха знати, да ещё и собственных рабынь иметь позволяет? - она небрежно ткнула литоной Госпожу Лилиолонию.
-Вообще-то, Госпожа, - сказала я, - моя Благородная Госпожа Лилиолония думала что меня тут никто не узнает, а эта рабыня вовсе не моя рабыня, а просто одна из рабочих девок Госпожи, а мне велела нарядиться Нолой и в спокойном месте учиться править упряжкой. Дело в том, что моей Госпоже хочется чтобы я научилась быть наездницей, вот я и…
-Ну-ну, - сказала Госпожа Фессалония. - Проникновение ламиолы под видом Нолы в элитарную зону отдыха, рабыня в фальшивом ошейнике с непонятным номером и фальшивым правом собственности. Ну, не пугайтесь, не пугайтесь, мне-то что? Я вообще гражданка Оллитариса, а не Генозиса, мне мало дела до местных забав и шалостей.
-Правда, Госпожа?
-Ну конечно. Я же не блюститель какой. А вам следует быть осторожней. По этой аллее следует двигаться в том направлении, а в обратном по параллельной. Кроме того, - тут она посмотрела на запряжённую в мою коляску Лили, - не следует так гнать упряжную девушку. Она у вас вся вспотела и напугана. Её следует напоить и успокоить. Пожалуй, я помогу вам добраться до дома вашей Госпожи.
-Нет, нет! - испугалась я. - Не стоит беспокоиться, Госпожа. Право, я сама со всем справлюсь.
-Правда? - ухмыльнулась Госпожа Фессалония. - Сами справитесь? Даже на выезде из зоны?
-А что такого на выезде из зоны, Госпожа?
-Проверка шеи.
-Проверка шеи, Госпожа?
-Только полчаса назад введены дополнительные меры безопасности по охране закрытых для простой публики городских зон.
Я с беспокойством потрогала свою шею закованную в ошейник рабыни. Чёрт бы побрал Лили с её дурацкими забавами!
А Госпожа Фессалония, тем временем, обратилась к другой Госпоже, той, чьи рабыни прижали меня сиськами:
-Я прошу прощения, Госпожа Бельвелиалия, но мне придётся покинуть вас чтобы помочь этой неопытной Госпоже благополучно добраться до дома. Поверьте, мне доставила истинное удовольствие беседа с вами по столь существенным вопросам.
-Взаимно, Госпожа Фессалония, - несколько натянуто ответила Госпожа и повернулась ко мне: - А вам, Госпожа… э…
-Госпожа Мелионолия, - отрекомендовалась я, поспешно натягивая чадру.
-Да. Вам, Госпожа Мелионолия, следует лучше изучить правила передвижения колясок, прежде чем выезжать на улицы города.
-Конечно, - слегка поклонилась я. - Простите меня за невольно причинённые вам неудобства, уважаемая Госпожа Бельвелиалия.
-Как? - удивлённо вскинула глаза Нола, - вы меня знаете?
-Не имею чести, Госпожа, но ведь…
-Но зато имеете наглость называть меня по имени?
-Я ведь только что услышала ваше имя, Госпожа. Вот и…
-Простите, уважаемая Госпожа Мелионолия, но моё имя называла не я и не вам. Мало того, что вы перегораживаете мне дорогу, вы ещё и называете меня по имени?!
-А чего такого-то? - рассердилась я. - Вы сами называете меня по имени, разве я возмущаюсь? Чего я сделала-то? Что, уже и слова сказать нельзя?
-Успокойтесь пожалуйста, Госпожа Мелионолия, - сказала Нола Фессалония и сжала мне руку. - Госпожа Бельвелиалия, я по дороге всё объясню этой молодой Госпоже. Поверьте, она ничуть не хотела вас оскорбить, а просто ещё имеет мало опыта общения с достойными членами нашего общества.
-Надеюсь, что так, - надувшись сказала Госпожа Бельвелиалия и, протокольно кивнув головой, стегнула своих девушек и проследовала, наконец, своей дорогой.
-Ай-я-яй, Мелани, - сказала мне Госпожа Фессалония. - Вам бы, однако, платок во рту не помешал.
-А что я сказала не так, Госпожа?
-Потом объясню. А сейчас необходимо позаботиться о вашей рабыне, а то, вон что с ней. Как бы она в ламиолию не впала.
Госпожа Фессалония начала протирать Лили спину и грудь, а потом велела мне достать флягу и напоить её, причём сама, без моего разрешения, ослабила ремешок и вынула у неё изо рта поперечную палочку.
-Ну-ка, пей, девушка! - сказала она и засунула трубочку в рот Лили.
Госпожа Лили и вправду, с большим желанием попила водички и даже стала выглядеть более спокойной. Нола опять вставила ей палочку в рот и пощупала Лили за губы.
-Странно, - сказала она. - Эта рабыня вовсе не ездовая девушка. У неё очень мягкие губы и нет характерных рубцов. Даже форма рта совершенно не искажена, а кожа необычайно тонкая и холёная.
Тут она ещё и потрогала Лили за грудь и соски и ухмыльнулась:
-Да это скорее постельная девушка, чем ездовая. Неужели ваша Госпожа не нашла более подходящую рабыню для вашего обучения?
-У Госпожи много рабынь, - сказала я, - я всех и не знаю. Возможно, что эта девушка чем-то провинилась, вот и угодила в упряжку. Она и вправду слегка бестолкова и неопытна. И я вовсе не гнала её, даже и не знаю, чего она так вспотела?
-Да, похоже на то, - согласилась Нола. - Неопытная мягкотелая девка. Мускулы плохо развиты.
Нола потыкала Лили литоной в живот, похлопала по соскам и по ягодицам.
-Вот что, рабыня, - сказала она ей, - я вижу, что ты хилая и пугливая, но уж если тебя запрягли, старайся. Госпоже виднее, кого запрягать и когда. Соберись и служи Госпоже со всем старанием, а я попрошу её чтобы она не заставляла тебя бежать слишком быстро. Смотри же, станешь лениться, Госпожа… э… Меланилония накажет тебя плёткой. Поняла меня?
-Угу, - сказала бедная Лили и хлопнула глазами.
А Нола внимательно посмотрела на меня, так, будто я чего-то не делала, что должна была делать. Но я скромно молчала.
-Ваша рабыня сильно потливая, - сказала Госпожа, - её не следует запрягая в упряжку держать в таком вот наголовнике. Дайте-ка я сниму его.
И тут же ухватилась за шнуровку наголовника.
-У! - завопила Лили, да и я одновременно с ней:
-Нет, нет, Госпожа, не надо! Моя Госпожа Лилиолония строго запретила снимать с рабыни наголовник! Кажется, это был один из элементов её наказания.
-Правда? Ну, если уж ваша Госпожа запретила… Но анальную тону-то ей можно вставить? Она сразу почувствует себя уверенней получив поощрение. У меня как раз имеется пара запасных.
-У! - сказала Лили и замотала головой.
-Нет, Госпожа, не стоит, - встала я на защиту попки Госпожи.
-Но почему же?
-Я думаю, вы совершенно верно заметили, что она не ездовая рабыня. Скорее всего, она вовсе не приучена к анальной тоне и это будет для неё не поощрением, а наказанием.
-Вы так полагаете?
-Ну… Я по себе знаю, Госпожа.
-Хи-хи, - сказала Нола. - Ну тогда садитесь, и поедемте. Только покрывала свои поправьте и смотрите чтобы чадра не свалилась.
-Постараюсь, Госпожа, - пообещала я, убрала флягу и взобралась на своё сидение. Теперь мы с Госпожой Фессалонией поехали бок о бок в обратном направлении по аллее. Достигли её конца, развернулись и по первой аллее направились назад, в сторону въезда в парк. Госпожа пустила рабынь шагом и обратилась ко мне:
-Позвольте вам заметить, Мелани, если уж вы прикидываетесь Нолой, следует знать некоторые элементарные нормы общения, принятые в обществе Нол.
-Но, Госпожа, я вовсе не хотела прикидываться Нолой.
-Мелани, Мелани, - улыбнулась Госпожа, - поверьте, я столько имею опыта общения и с Нолами и с ламиолами, что прекрасно вижу, кто тут и кем прикидывается.
Я благоразумно прикусила свой язык.
-Вы не забывайте про хлыст, - напомнила мне Нола. - Сначала подберите поводья, чтобы девушка не побежала, а потом стегните её и отпустите поводья. Вот так, видите?
-Вот так? - спросила я и стегнула Лили.
-Вот, правильно. Рабыня должна постоянно чувствовать, что плётка Госпожи у неё за спиной наготове. Так ламиоле спокойнее.
-Да, я знаю, Госпожа. Госпожа Лили мне так и объясняла.
-Так вот, Мелани, - продолжала Нола, - разве вы не заметили, что я назвала вас Меланилонией, а Мелионолией?
-Заметила, - сказала я. - Ну, подумаешь, Госпожа.
-Ха-ха! - сказала она. - Ни одна Нола не стерпит когда её имя называют с ошибкой. Да неужели вы этого не знаете?
-Ну, я просто подумала, что вы так сразу не запомнили.
-Это не имеет значения. Вы должны были меня поправить. Очень вежливо, но непременно. А если бы я не извинилась и не поправилась, потребовать этого в более настойчивой форме.
-А если бы вы и тогда не извинились, Госпожа?
-Тогда вы должны были бы настоятельно предложить мне поправиться, либо объяснится, почему я проявляю неуважение к вашему имени. И так далее, вплоть до Сариссонии.
-Вплоть до Сариссонии, Госпожа? Из-за неправильно названного имени?
-Не из-за неправильно названного имени, а из-за отказа исправиться и извиниться.
-Понятно Госпожа, - не стала я спорить. - А почему обиделась Госпожа Бель… Бельви…. Ой, как бы неправильно не сказать.
-Госпожа Бельвелиалия ещё очень благосклонно к вам отнеслась, - сказала Нола. - Вы же её по имени назвали!
-А это, стало быть, нельзя? А ей меня можно?
-Да вы же сами ей представились! Сами назвали своё вымышленное имя. А она вам своё не называла. Она и не ожидала от вас подобной наглости. Вы заметили, она в первый момент подумала, что вы с ней наверное раньше встречались и она представлялась вам, да забыла?
-Вон что, - сказала я. - Как хорошо, Госпожа, что вы мне повстречались, а то я ещё снова в неприятную историю вляпалась бы, Госпожа.
-Очень может быть, - глубокомысленно заявила Нола. - Я, вот, всё жалею, что тогда вас не купила, Мелани. Хотя, боюсь, эта ваша Госпожа Лилиолония и на тысяче мониолов не остановилась бы. Уж эти Нолы! Знаете, есть такие Госпожи, которым уж если чего в голову взбредёт, так ничего сделать невозможно. А вы, Мелани, не жалеете, что я вас не купила?
-Вы, конечно, очень авторитетная Госпожа и только что мне очень помогли, - сказала я, - но Госпожа Лилиолония ко мне очень добра и ничего для меня не жалеет, так что, наверное, мне всё-таки повезло, что купила меня она, а не кто-то другой.
-Правда? - улыбнулась она. - А вам нравятся постоянное место, постоянный ошейник и постоянная Госпожа?
-Трудно сказать, Госпожа. Я ещё не освоилась с положением рабыни, у меня много впечатлений и просто некогда подумать, чего я хочу, а чего нет. Да разве рабыню следует спрашивать о её желаниях? А, тем более, считаться с её запросами?
-Ну, рабыню, конечно, не спрашивают. Обычно. Правда, бывают такие Госпожи, что не только считаются с желаниями рабыни, а вовсе садят её себе на голову и позволяют на себе ездить.
-Ездить на себе, Госпожа?! - испугалась я.
-Ну да. Ну, в иносказательном смысле, конечно.
-Ах, в иносказательном смысле! А я-то уж подумала…
-Ну, бывает, что и в прямом. Рабыня запрягает Госпожу и на ней ездит.
-Э… вы имеете в виду Гедоникс, Госпожа? Это там рабыни на Госпожах ездят? Но, знаете, моя Благородная Госпожа Лилиолония очень не любит Гедоникс и всё что с ним связано. И я теперь тоже не люблю говорить про Гедоникс, Госпожа.
-Ну, - сказала Нола. Я заметила, что она слишком часто употребляет это «ну». За своей речью последила бы, прежде чем меня поучать, - это конечно правильно, не говорить о том, что вашей Госпоже неприятно. Но ведь её же сейчас здесь нет?
-Конечно нет, - сказала я, - а что?
-Значит, мы вполне могли бы поговорить о Гедониксе. Ваша Госпожа, поскольку её здесь нет, всё равно не услышит, а мне бы интересно было узнать ваше истинное мнение о событиях в Гедониксе, Мелани.
Чёрт побери! Она конечно же догадалась, что в мою коляску запряжена Лили! Привязалась ко мне и издевается. Хотя, с другой стороны, если она сразу бедную Лили не разоблачила, может и вообще разоблачать не станет? Но уж наиграется с ней и со мной как захочет. А мне и деваться некуда.
-Я всего лишь рабыня, - сказала я. - Я даже не знаю что в этом Гедониксе делается. Одни говорят одно, другие другое, как тут своё мнение составишь?
-А вот, я вам расскажу, что там делается.
-А откуда я знаю, что у вас верные сведения, Госпожа?
-Ну, я не утверждаю, что они единственно верные, хотя и считаю так. А вы мне выскажете своё мнение, которое было бы у вас, если бы мои сведения были верными. Вот такой вариант приемлем?
-Э… - сказала я. - А я глупая ламиола, Госпожа.
-Хотите сказать, что не поняли моей фразы? Не забывайте о моём большом опыте общения.
-Да нет, Госпожа, - сказала я, - фразу я вашу поняла. Просто я глупая ламиола, у меня и мнение глупое будет. Зачем вам чьё-то глупое мнение?
-Ну уж, Госпожа Мелани, позвольте мне судить о том, чьё мнение мне интересно, а также о степени его глупости или глубокомысленности. Да почему вы не хотите этим своим мнением со мной поделиться? Вам жалко, что ли?
-Да нет, Госпожа. Мне не жалко. Просто, так вот скажешь что-нибудь, а потом ещё отвечать придётся.
-Ну. Неужели вы такая пугливая?
-Будешь тут пугливой, Госпожа. Я не так давно лично видела одну девчонку, которую за глупую пустую болтовню обвинили в радикальном оболюционизме, нарядили в сарафан, заковали и отправили на арестантскую унитолу, а там и на вал посадили. Тут уж подумаешь, болтать лишний раз, или нет.
-Ну, я никому не скажу. А больше никто не услышит, ладно?
-Ну да. Это каждый так скажет.
-Что каждый скажет?
-Что ничего не скажет.
-Каждый скажет, что ничего не скажет? А! Понятно. Интересно вы выражаетесь, Госпожа Мелани. Но я-то правда никому не скажу. Догадываетесь, почему?
-И почему же, Госпожа?
-Да потому, что если бы я вам хотела неприятностей, то просто-напросто позвала бы охрану и сказала бы, что вы, рабыня развлекаетесь тут катанием, куда и не всякую Нолу-то пускают.
-А я по разрешению Госпожи.
-Ну вот, и у вашей Госпожи, стало быть, возникло бы щекотливое положение.
-Ой, - сказала я, - Госпожа, пожалуйста, не надо ничего такого. Я совсем не хочу чтобы у моей Госпожи были неприятности. И правда, вы мне тут так помогли, а я ещё и уговаривать себя заставляю. Конечно, я отвечу на любые ваши вопросы.
-О, Мелани, но я ведь вам совсем не угрожаю. Вы неправильно меня поняли.
-Но я и не подумала ничего такого, Госпожа. Просто вы очень любезны, ну и я хочу оказать вам любую любезность, в свою очередь.
-Правда?
-Конечно, Госпожа.
В этот момент мы как раз поравнялись с ресторанчиком, где мы с Лили переодевались недавно. Лили вдруг остановилась и затопала правой ногой.
-Ой, - сказала я Госпоже Фессалонии, - моя рабыня писать хочет. Мне очень неудобно, право. Придётся мне её отвести в процедурную комнату.
-Странно, - сказала Нола. - Неужели эта рабыня до такой степени невоспитанна, что смеет беспокоить свою Госпожу во время поездки по подобному поводу?
-Но она же не ездовая рабыня. Возможно, ей просто никто не успел объяснить правил поведения ездовой девушки? Тогда было бы несправедливо возводить на неё вину. Но, право, мне так неудобно перед вами, Госпожа. Вы наверное торопитесь и мне неудобно заставлять вас ждать по такому неудачному поводу. Я уж тут сама разберусь с этими проблемами, а вам, Госпожа моя огромная благодарность за помощь и за науку.
-Сами разберётесь? - переспросила Нола.
-Конечно, Госпожа.
-В том числе и с проверкой шеи?
-Ой, - сказала я, - а я и забыла. Говорю же, глупая ламиола.
Ох. Как бы мне от неё отвязаться? Уж в процедурной комнате Лили сняла бы с себя ошейник и поменялась со мной местами. Не такая же она дура, чтобы напялить на себя фальшивый ошейник и не иметь ключей от него? Да? И где эти ключи? На ней только сбруя да палка во рту. Вот дура! Я дура. Пояс-то на мне, вот там и ключи! Мне, идиотке, нужно было отделаться от Госпожи Фессалонии в самом начале, а теперь у меня и аргументов нет чтобы её сплавить.
-Да вы зря беспокоитесь, Госпожа Мелани, - сказала Нола. - Это уж не такая большая проблема, как вам кажется.
Она вдруг соскочила с тележки и ухватила Лили за кольцо ошейника.
-Ты что это, рабыня, ножкой стучишь? Уж не писать ли захотела?
-Угу, - сказала Лили.
-Хы-хы-хы-хы! - внезапно послышалось сбоку. Оказалось, что это смеялись рабыни запряжённые в тележку Госпожи Фессалонии сквозь толы во рту. Но Госпожа так на них взглянула, что вмиг наступила тишина. Госпожа снова посмотрела на Лили и сказала:
-Ты что, глупая ламиола, не знаешь, что неприлично ездовой девушке проявлять подобное нетерпение посреди поездки? Почему позоришь свою Госпожу?
Лили захлопала глазами сквозь дырки в наморднике и снова застучала ногой.
-Ага, - сказала Нола, - хочешь сказать, что слишком сильно писать хочется?
-Угу, - подтвердила Лили.
-Прекрасно, - сказала Нола и вдруг вынула из под своей тележки небольшой пластмассовый горшочек с крышкой.
-Ой! - сказала я, - ну зачем вы, Госпожа? Да я сейчас мигом свожу её в процедурную комнату, правда.
Я уже потянулась к ремню чтобы отстегнуть Лили, однако Нола придержала меня за руку.
-Дело не в этом, Госпожа Мелани. Вот, посмотрите.
Она подставила горшок под Лили и сказала, слегка шлёпнув её литоной по попке:
-Ну? Пи-пи, рабыня!
Бедняжка Лили, на её несчастье, видимо вовсе не хотела писать. Но деваться ей было некуда. Она поднатужилась так, что аж покраснела носом и выпустила из себя пару капелек.
-Всё? - осведомилась Нола.
-Угу, - обречённо сказала Лили.
-И это ты называешь сильным желанием пописать, негодница?
-У, - сказала Лили.
-Глупая ламиола! - сказала Нола. - Вот сейчас твоя Госпожа накажет тебя, вмиг поумнеешь! Видите, Госпожа Мелани? Она пыталась вас обмануть, чтобы посидеть отдохнуть в процедурной комнате! - Нола снова стегнула Лили по ягодице. - Ты что же, дура, думаешь что если твоя Госпожа наездница неопытна, так тебе над ней издеваться можно? Вот так думаешь, рабыня?
-У-у! - замотала Лили головой.
-Ну вот, она тебя сейчас и накажет, чтобы неповадно было.
Нола отпустила Лили и указала мне на неё:
-Плёткой её, Госпожа Мелани, плёткой!
-Но… - растерялась я, - может, я её потом накажу, Госпожа? Чтобы нам сейчас времени не терять?
-Нет-нет! Непременно сейчас же. Не следует экономить время на столь ответственном деле, как воспитание рабынь. Она провинилась и сейчас же должна быть наказана. Чем скорее, тем лучше, тем больше пользы для неё.
О, Господи! Что же мне делать?
-Э… сказала я, не придумав ничего лучшего, - но у меня и плётки-то нет с собой.
-Вот, возьмите мою, - она тут же сунула мне в руку средних размеров плётку, небольшую, но вовсе не такую мягкую, как покупала для меня Госпожа. - Давайте, я придержу её за уздечку, а вы бейте. Ну же?
А что мне оставалось делать? Я треснула Лили плёткой по заднице, так мягко, как могла. Раз и другой.
-Ну, - сказала Госпожа Фессалония, - вы же совсем не умеете, Мелани. Кто же так бьёт? Ну-ка, дайте я!
Я и опомнится не успела, как она забрала у меня плётку и стегнула Лили «как следует». Так, что Лили подпрыгнула и завизжала.
-Нет, нет, Госпожа! - перехватила я руку Госпожи Фессалонии, замахивающейся для нового удара. - Достаточно. Будет с неё, Госпожа. Она же хрупкая, мягкотелая, вы же сами говорили. Ей было очень больно и она теперь будет себя примерно вести. Так, рабыня? - пихнула я Лили в бок.
-Угу! - сказала Лили и всхлипнула. А из дырок для глаз по наголовнику у неё побежали слезинки.
-Ну ладно, как скажете, Госпожа Мелани. В конце концов, это не моя рабыня, - сказала Госпожа Фессалония, - а будь она моей рабыней, уж она бы получила у меня десяток хороших плетей за такое поведение. Да и за глупость тоже.
-За глупость, Госпожа?
-Конечно. Вы же видели, как она у вас вспотела. После такого пота просто невозможно сильно хотеть писать, это любая опытная наездница знает. Ну, поедемте дальше.
Вскоре мы доехали до пропускного пункта, где нас и вправду остановили охранники и очень учтиво попросили показать свои шейки. Госпожа Фессалония приподняла краешек платка на своей шее и тут же вслед за этим предъявила охране небольшую табличку, да ещё и объяснилась на словах:
-Я Нола Фессалония Мона-Оллитарии, гражданка Оллитариса, привилегированный торговый представитель и гостья городской администрации. Со мной, - указала она на меня, - привилегированная рабыня, арендованная у Благородной Госпожи Нолы Лилиолонии Мона Генози. Мелани, покажите свой ошейник!
Я приподняла чадру и выставила свою шею. Меня, в отличие от Госпожи Фессалонии, осмотрели словно я была очень подозрительной личностью. Пришлось даже повернуть ошейник вокруг шеи, чтобы этим лентяям было удобнее читать.
-Привилегированная рабыня, - проворчал охранник. - А почему она в покрывалах, будто Нола? Да ещё на тележке едет.
-А почему, нет? - спокойно ответила Госпожа Фессалония.
-Ну… - проскрипел охранник, но больше придираться не стал и пропустил нас. А на ошейники девушек в упряжке он даже и не взглянул. Тоже мне, блюститель называется. Уж я бы на его месте обратила внимание на странность номера на шее у Лили.
Мы поехали в сторону спуска на нижний карниз, пустив девушек лёгким бегом.
-Вы не беспокойтесь, Мелани, - любезно сообщила мне Госпожа Фессалония, - я провожу вас до самого дома. К тому же, мне будет приятно и засвидетельствовать своё почтение вашей собственнице, уважаемой Благородной Госпоже Глории Лилиолонии Мона-Генози.
Мне показалось, что катящая тележку Лили что-то недовольно проворчала из-под палки во рту, а я решила попусту не спорить и сказала:
-Конечно, Госпожа. Моя Госпожа Лилиолония конечно очень обрадуется вашему визиту, Госпожа.
-О! - сказала она, - я вовсе не собираюсь наносить Госпоже визит вот так, без предупреждения. Но, поскольку я обязана проводить вас, Мелани, я, естественно, засвидетельствую своё почтение хозяйке дома и тут же откланяюсь. Да. У нас, Нол, именно так и принято.
-Как угодно Госпоже, - поклонилась я.
-А дом вашей Госпожи далеко?
-Вовсе нет. Только спуститься на один уровень, а там совсем рядом, Госпожа.
-Вот как? - сказала она. - Тогда, пожалуйста, сделайте мне любезность, давайте ненадолго задержимся, ну хотя бы вон там, на обзорной площадке, чтобы закончить наш с вами разговор о проблемах связанных с Гедониксом.
Надо же! Я уж думала, она забыла. Ничего не сделаешь, придётся задержаться. Мы въехали на небольшую круглую полянку чуть в стороне от проезжей части. Может отсюда и открывался обзор в другую погоду, однако сейчас стоял туман и ничего видно не было дальше пары сотен метров. Правда, Оллитара угадывалась и сейчас, но в виде более яркого участка неба, только и всего. Я заметила что движение экипажей по дороге теперь заметно усилилось. Такого как на нижних карнизах в час пик, разумеется, не наблюдалось, но всё же то и дело в обе стороны проезжали коляски с наездницами с громким звоном колокольчиков и других побрякушек. Причём, я не заметила ни одного мужчины. Возможно, здесь была отдельная женская зона отдыха?
-Так вот, Мелани, насчёт Гедоникса, - сказала Нола, - в Гедониксе ламиолы на Нолах ездят.
-Ну да, Госпожа, - подтвердила я, - это все говорят.
-Но это ещё не самое страшное. Дело в том, что у них есть своеобразное правительство, сильно отличающееся от нормального по своей структуре. Ну да Бог с ней, со структурой, беда в том, что они свои законы издают, да ещё и исполняют.
-Наверное, законы плохие, Госпожа?
-Да куда уж хуже! Они упразднили первый закон, о запрете на убийство. Вот как вы, ламиола, к этому относитесь?
-Плохо отношусь, конечно, Госпожа. А как насчёт причинения боли?
-Тоже отменили и, как следствие, у них разрешены пытки и телесные наказания.
-Наверное, они отменили и третий закон, Госпожа? У них что, совсем законов не осталось?
-Говорят, они написали новые. Хотите знать, какие?
-Пожалуй, Госпожа.
-По их законам все обязаны работать, а кто не желает, подлежит заключению в толис с принудительным привлечением к труду. Как это вам?
-М… Трудно сказать. А если кто слабый чтобы работать?
-Найдут работу по силам. У них там много чего работой числится. В том числе и военная служба, и законотворчество, и охрана порядка.
-Что, и администрация города считается, что работает?
-Конечно.
-Так это тогда не закон, а фикция.
-То есть, вы считаете, что обязывать всех работать в законодательном порядке, это неправильно?
-Теоретически, это может и хорошо звучит, а на деле всегда вырождается в тотальный контроль правительства над гражданами и расцвет коррупции.
-Вы так полагаете?
-Ну да.
-А вот они утверждают, что этот закон способствует равноправию всех членов общества.
-В том числе и Нол, на которых эти законотворщицы катаются?
-Хи-хи-хи-хи! А вы знаете, что у них существует закон о запрете рабства?
-Вот как?
-Представьте себе, правда с недавних пор.
-И что, они освободят всех своих рабынь Нол?
-Как бы не так! Они этих Нол после принятия закона автоматически приравняли к преступницам, поскольку, какая же Нола не имела прежде рабынь? И теперь считается, что Нолы у них не рабыни, а преступницы отбывающие наказание вот таким образом. Ну не забавно ли?
-Вы находите это забавным, Госпожа?
-А разве это не забавно и не оригинально, Госпожа Мелани? Разве не требуется достаточно развитого мышления, чтобы вот так повернуть законодательство себе на пользу?
-Точно что, себе на пользу, Госпожа. Вряд ли этим несчастным Нолам в Гедониксе большая разница, числятся они рабынями, или преступницами осуждёнными к рабству. К тому же, как я понимаю, нормальный закон не должен иметь обратной силы.
-Это как?
-Ну, не должно считаться преступлением то, что совершено до появления закона. Ну разве это справедливо, объявлять преступницами Нол имевших рабынь до того, как это запретили?
-Ага, - сказала Госпожа, - интересная точка зрения.
-А по-вашему, это неправильно, Госпожа?
-Если делать законы такими, как вы говорите, тогда выйдет сплошное беззаконие. Представляете, после отмены запрета на убийство все ламиолы Гедоникса перестают быть преступницами. А потом, при вводе запрета вновь, получается, что они больше не преступницы. Разве это справедливо?
-А нечего законы туда-сюда вводить-отменять.
-То есть, вы считаете, что существующие в Оллитарии законы следует сохранить и исполнять, невзирая ни на какие законодательные потуги Гедонисских преступниц?
-Ну, Госпожа. Вы взваливаете на меня такие глобальные проблемы, что я не знаю, что и сказать.
-То есть, лично вы такие проблемы решать не желаете?
-Слава Богу, мне и не приходится. Я ведь всего лишь рабыня.
-А если бы вдруг пришлось?
-А зачем такие предположения, которые не связаны с жизнью?
-А всё-таки, если бы пришлось?
-Ну, я бы попыталась увильнуть.
-А если бы увильнуть не удалось, тогда как?
-Ох, - вздохнула я. - Ну, не знаю. Уж если бы я попала в такое положение, я бы помолилась Богу, и он наставил бы меня и подсказал, как поступить.
-И что бы он вам подсказал?
-Откуда я знаю? Вот, пока я не в таком положении, он мне ничего и подсказывать не станет. И это правильно.
-М… - сказала Нола и почесала свой нос. - Так вы столь набожны, Мелани? На Бога надеетесь? А его же нет?
-Да? А вы, Госпожа, это точно знаете?
-А у вас, Госпожа, что, есть доказательства его существования?
-А… Госпожа, ведь вы кажется, хотели говорить о Гедониксе?
-Да, правда. Хотела знать ваше мнение о том, что там происходит.
-Ну так вот, то что происходит в Гедониксе, мне не нравится. Вот такое у меня мнение по этому вопросу.
-А у вас же, вроде, не было мнения?
-Не было. А после ваших рассказов, есть. И я его высказала.
-Понятно, - сказала Нола. - Должна вам сказать, вы весьма искусны в разговоре, Мелани.
-Благодарю Госпожу, - поклонилась я.
-Вы достаточно ценная рабыня. Жаль что я не купила вас. Тем не менее, я остаюсь при своём мнении, никакая рабыня не стоит больше пятисот мониолов. Даже вы.
-Госпоже, конечно, виднее, - скромно сказала я. - А что бы вы со мной стали делать, Госпожа?
-Я бы вас перепродала, - сказала она. - В Оллитарисе или в Аннолиусе. Думаю, вы обеспечили бы мне неплохую прибыль. Только, уж конечно, если бы я вас купила не за пятьсот мониолов, а дешевле.
-Ну, значит вы получите прибыль не на мне, а на других девушках, Госпожа.
-Почему же не на вас?
-Но вы же меня не купили.
-Ну, думаю, я вас ещё куплю. Мониолов за триста. Это неплохая цена, как раз соответствующая вашим достоинствам. Надеюсь, вам не обидно это слышать?
-Нет, Госпожа. Не обидно. Это очень хорошая цена. Мало за какую рабыню столько платят. Однако, ведь это всё теоретические предположения. Вряд ли моя Госпожа станет меня продавать.
-Вы уверены? Это почему?
-Да хотя бы по цене. Она же за меня тысячу заплатила. Не примирится же она с таким огромным убытком? Это ведь даже по её престижу бы ударило.
-Да, - сказала Госпожа Фессалония, - для настоящей Нолы престиж это очень важно. А всё же, я думаю, она согласилась бы вас продать. Я ведь могу и попробовать предложить ей за вас триста мониолов? Правда? Да хоть прямо сейчас. Вы уверены, что она вас не продаст?
Я вся похолодела от страха. Так вот она куда клонит! Боже, что мне делать? А ведь Лили и правда меня продаст, если эта вымогательница пригрозит ей разоблачением. Вон, и свидетельниц вокруг куча, Нолы мимо так и шастают. Или не продаст?
-Щекотливое положение, не так ли, Мелани? - довольно ухмыльнулась Нола. - Примерно такое, как если бы вам пришлось решать проблемы Гедоникса, вы не находите?
-Я… я… - пролепетала я.
-Вам что-то должен подсказать Бог, - напомнила Нола.
Ага, надейся тут на Бога. Я с трудом взяла себя в руки. А чего я, собственно, испугалась? Да если Лили меня и продаст, разве это конец света? Вот если её разоблачат, тогда хуже, но тоже не атомная война. Да она кучу объяснений отыщет. В конце концов, я её просила не запрягаться в коляску, сама она виновата. Правда, она-то посчитает виноватой меня. Да мне привыкать, что ли? Меня, вон, Страйкеры на своём столе сделали виноватой за весь женский род, и ничего, пережила! Нашла кого стращать эта Нола. Да я не таких видала! Я Страйкерш видала и Сплойю! Уж пострашнее её будут.
-Вот что, Госпожа Фессалония, - сказала я, - все эти ваши теоретические рассуждения весьма глубокомысленны и изысканны, мне, глупой ламиоле половину из них и понять-то трудно. Вы, конечно, можете нанести прямо сейчас визит моей Благородной Госпоже Лилиолонии Мона-Генози и попытаться купить меня у неё, только я уверена, что она вам меня не продаст. И моя уверенность не на пустом месте основана. Разве вы не видите, как она ценит меня и как хорошо со мной обращается? Посылает самостоятельно на коляске кататься и ещё рабыню для меня запрягает. Вот эту самую девушку-рабыню, - я натянула поводья и стегнула хлыстом свою Благородную Госпожу Лилиолонию Мона-Генози, так что она пискнула и подпрыгнула на месте.
-Вот эту девушку-рабыню? - уточнила Нола.
-Именно, Госпожа.
-Вот эту самую рабыню в наголовнике из которого один нос торчит?
-Её самую.
Я снова стегнула Госпожу.
-Ой, - сказала Нола, - чего же вы её бьёте-то?
-А чтобы не застоялась. И вообще, хочу и бью. Она же рабыня.
-Рабыня?
-Конечно рабыня. А вы что, сомневаетесь? А кто же она по-вашему, если не рабыня?
-Ну, - сказала она, - мало-ли кто? Можно ведь снять наголовник и посмотреть.
-Чего это вам на рабыню смотреть, Госпожа? - спросила я. - Вы что, рабынь не видели?
-Рабынь-то я видела… - глубокомысленно сказала Нола, - а вот Нолу, запряжённую в упряжку не приходилось.
-Я тоже такого ещё не видела, Госпожа, - призналась я.
-Правда? Так может, посмотрим?
-Вы предлагаете съездить в Гедоникс, Госпожа?
-В Гедоникс? Хи-хи-хи-хи. Ну, нет, зачем же так далеко? У нас тут, здаётся мне, совсем рядом запряжённая в коляску Нола.
-Да что вы Говорите, Госпожа? - вытаращила глаза я. - Одна из ваших девушек? Вы что, Госпожа, Нолу запрягли? Как в Гедониксе? Потому и спрашивали моё мнение о тамошних порядках?
-Я запрягла? - вылупилась Госпожа Фессалония, а её девки вдруг снова хором захохотали:
-Гы-гы-гы-гы-гы!
-Ах, вы! - возмутилась Нола на своих девушек и принялась стегать их хлыстом, пока они не успокоились.
-Ездовым девушкам вредно подолгу стоять, - посочувствовала я ей. - Застоятся и хулиганить начинают. Простите, Госпожа. Я, разумеется, пошутила. Ну в самом деле, если бы вы запрягли Нолу, разве бы вы стали её так стегать хлыстом? Нолу бить нельзя. А рабынь следует бить, потому что это для их пользы.
-Э… - попыталась она перебить меня, но я сделала вид, что не заметила.
-Да, следует бить, особенно если это ездовые девушки. Вот вы же бьете и не только своих, но и мою ударили и видите, как это ей на пользу пошло? Стала как шёлковая. А вот Нол бить нельзя. Нолы знаете какие гордые? Их даже по имени если называешь, сохрани Бог ошибиться! А уж если кто Нолу ударит, так это очень глупый поступок. Тут и до Сариссонии недалеко. А уж Сариссония это дело серьёзное! Я как увидала, чуть со страху не померла! Море крови и клочки по закоулочкам! А на некоторых Нол поглядишь, так и не подумаешь, что они прыгучие такие. Да вот, хоть бы Госпожа Дельфиолония. Я бы никогда в жизни не поверила, если бы сама не видела. А моя Госпожа Лилиолония? Ого-го! Не хотела бы я быть той Нолой на которую она рассердится. Да уж, если она рассердится, да острый предмет в руках, - ужас что! Всех на части в мелкий винегрет! Даром, что стройная такая и хрупкая. Да. Но, правда, Госпожа она добрая, что и говорить. Очень добрая. Если её не злить конечно. А уж если бы кто её ударил…
Госпожа Фессалония поглядывала на меня со странным выражением лица. Со сложным выражением, я бы сказала. Возможно даже и с сомнением.
-О! - сказала я, - простите, Госпожа. Я кажется опять заболталась. Простите пожалуйста, вам наверное уже и ехать пора, да вы ещё и меня проводить обещали, Госпожа. Мне очень неудобно, Госпожа.
-Нет, ничего, - сказала она, - всё в порядке. И правда, пора нам ехать. Езжайте, а я за вами присмотрю сзади.
Я вздёрнула поводья и стегнула Лили. Развернула её и, внимательно посмотрев на дорогу, выехала на проезжую часть. Мне вовсе не хотелось угодить ещё в какое-нибудь дорожно-транспортное происшествие. Лили, конечно, как ездовая девка никуда не годилась. Ну, наверное, как и все Нолы, думала что Нолам всё запросто. Не знаю уж, забавлялась ли она раньше таким образом со Слиппи или ещё с кем, но на дороге я больше на неё не надеялась. Сосредоточилась и управляла сильно не разгоняясь, но стараясь и не тормозить движение. И, уж конечно, по сторонам не глазела. Заблудиться по дороге к дому было бы трудно, но я и этого опасалась. Но всё обошлось. Вскоре я узнала родной особнячок и направила Лили внутрь. Она вдруг заартачилась, но я стегнула её и строго прикрикнула. Лили перестала упираться и вкатила тележку в садик. А за мной без приглашения последовала и Госпожа Фессалония. В саду никого не было и мы спокойно подъехали ко входу около которого, как правило, и начинались поездки. Вероятно, существовала и какая-то сигнализация, потому что не успели мы затормозить, как изнутри выскочила Спика, а вслед за ней на поводке Слиппи в белом домашнем хитоне.
Спика даже и не разглядела ничего и сразу склонилась в поклоне приветствуя вернувшуюся с прогулки Госпожу. Зато Слиппи сразу узнала и меня и Госпожу, вылупила глаза и застыла словно проглотившая жердь.
-Госпожа Спика! - громко заговорила я, - дома ли наша Благородная Госпожа Лилиолония? Вот, уважаемая Госпожа Фессалония Мона-Оллитарии на пару минут заглянула к нам, чтобы засвидетельствовать нашей Благородной Госпоже Лилиолонии Мона-Генози своё почтение, хотя к великому сожалению и не может задержаться у нас надолго, потому что у Госпожи Фессалонии много важных и неотложных дел, которые она не может отложить вследствие её очень ответственного отношения к своим обязанностям перед обществом и отдельными его представителями, поскольку подобная ответственность и обязательность уважаемой Госпожи Фессалонии и создали ей достойную репутацию, а также обеспечили вполне заслуженное уважение общества, которое…
В начале моего монолога Спика разогнулась и вытаращила на меня глаза. Потом она начала ориентироваться в ситуации и в её взоре появилась мысль. Дождавшись когда Спика окончательно опомнится, я закончила:
-О! Простите, Госпожа, я опять заболталась. Госпожа.
-Э… - сказала Спика. Возможно, я неправильно оценила скорость её сообразительности. - Э… да, да, конечно. Я рада приветствовать уважаемую Госпожу Фессалонию, а Благородная Госпожа Лилиолония, она… Она, кажется, ещё не возвращалась, впрочем, я сейчас пойду проверю, да. Да, кстати, уведу коляску, - она подхватила Лили за уздечку, и не нашла ничего лучшего как кинуть мне поводок Слиппи, которая так и стояла столбом. - А ты, Мелани, пока служи Госпоже гостье.
Спика потащила Лили в дом вместе с коляской. Я краем глаза заметила, что Госпожа Фессалония давится со смеха, прижав ко рту край шейного платка. Я глубоко поклонилась ей, повернулась к Слиппи и дёрнула её за поводок.
-Эй, рабыня? Ты чего столбом стоишь? А ну, поздоровайся с Госпожой Фессалонией.
И ещё слегка стукнула её литоной по попке. Слиппи, наконец, отреагировала на привычный приказ. Закрыла рот и поклонилась Госпоже.
-Вот так, - сказала я и постучала рукояткой литоны по колокольчику в её носу. Слиппи ойкнула и схватилась за нос а я мило ей улыбнулась.
На звон колокольчика явились охранники и я им скомандовала протереть и напоить рабынь Госпожи Фессалонии, а сама снова поклонилась ей, и Слиппи тоже поклонилась как заведённая, глядя на меня.
-Простите эту глупую рабыню, Госпожа, - толкнула я в бок Слиппи. - Она медленно соображает, но когда сообразит, то ничего, хорошая рабыня.
-Да, да, - врубилась Слиппи, - я уже всё сообразила, Госпожа.
-Правда? - сказала Нола. - Тогда скажи, дома ли сейчас твоя Госпожа Лилиолония?
-Да, Госпожа, - машинально брякнула Слиппи. - Ой! То есть, я не знаю, Госпожа.
-Так дома, или нет?
-Она была дома с утра, - сказала Слиппи. - Я не видела, чтобы она уезжала, потому и сказала, что она дома. Но я ведь могла и не знать, что она уехала, а если Госпожа уехала, то я об этом и не знаю, Госпожа.
-Пожалуй, я поеду, - сказала Нола. - Вашей Госпожи, скорее всего, нет дома.
-Нет-нет, Госпожа! - поклонилась ей я, - пожалуйста подождите пока не вернётся Госпожа Спика. Да вот, она уже идёт.
Спика явилась с несколько озадаченным видом и странно взглянула на меня. Но тут же поклонилась Госпоже Фессалонии и сказала:
-Уважаемая Госпожа, наша Благородная Госпожа Лилиолония дома, но она сейчас как раз принимает ванну. Она очень извиняется что так неудачно вышло и, разумеется, примет вас когда приведёт себя в порядок, однако, если Госпожа торопится, то наша Благородная Госпожа Лилиолония Мона-Генози не обидится, если Госпожа Фессалония уедет не дождавшись её, так как она понимает большую занятость Госпожи и её загруженность многими общественно полезными делами. В этом случае она приглашает уважаемую Госпожу нанести ей визит в другое время, заранее предупредив, чтобы она смогла достойно подготовиться к приёму столь уважаемой и авторитетной Госпожи.
-Вот и прекрасно, - сказала Госпожа Фессалония. - Мои наилучшие пожелания Госпоже Лилиолонии.
Она начала разворачивать коляску и вдруг повернула лицо ко мне и сказала:
-До встречи, Госпожа Мелани. Я уверена, что в достаточно обозримом будущем приобрету вас в собственность для последующей перепродажи. Смотрите, берегите себя. Я не хочу чтобы ваша ценность снизилась к тому моменту, когда я вас куплю.
Я лишь молча поклонилась, а Госпожа укатила не сказав больше ни слова. Я повернулась к Спике. Она по-прежнему очень странно смотрела на меня. А теперь и Слиппи смотрела точно также.
-А чего такого? - сказала я. - Чего это вы так смотрите?
-Ничего, - сказала Спика. - Просто так.
-Да? А можно мне к Госпоже, Госпожа?
-Нет, нельзя.
-А почему?
-Госпожа нездорова, - сказала Спика.
-И она тебя не звала, - добавила Слиппи.
-Ну, нельзя так нельзя, - согласилась я.
-Нельзя, - повторила Спика. - Ну-ка, снимай покрывала. Вот так. А теперь руки скрести за спиной.
Спика связала меня чем-то мягким и пристегнула на поводок. А Слиппи нанизала на унитолу и отправила в её комнату. Меня же отвела к столбику и приковала за шею короткой цепочкой. Поставила на колени и ушла.
Я стояла около столбика полуголая, одетая в сбрую и ботинки. Думать мне ни о чём не хотелось, да и болтать тут было не с кем, остальные столбики были свободными. Виноватой я себя ни в чём не чувствовала. Скорее, наоборот. Госпоже Лили надо бы поблагодарить меня за такое ловкое поведение. Я ведь явно перехитрила Нолу, причём перехитрила, прикинувшись дурочкой. Что-то слишком часто тут приходится дурочкой прикидываться. Как бы это не прилипло и не стало моей нормой поведения. Да, умственные способности приходится проявлять прикидываясь дурой. Вот опять парадокс и всё наоборот. Почему эта мысль всё время не даёт мне покоя? Ведь и раньше так было, пытаешься сделать одно, а получается другое, чаще всего противоположное. Но раньше ведь меня это не беспокоило, а теперь так и свербит в голове. Да ладно бы ещё важные мысли покоя не давали, а то всякая ерунда.
Я постаралась не думать, и отдохнуть головой. Возможно, это и получилось. Голова думать перестала, зато заболела шея. Возле этого проклятого столбика стоять было очень неудобно. Но я уже отчаялась понять здешнюю логику обращения с рабынями. Если рабыне должно быть плохо без Госпожи, почему бы попросту не вставлять ей на это время в трусики гвоздь? А то, напридумывали всяких тут столбиков, клеток и гирь для ноги. Делать им тут нечего. Вот и всё.
У меня уже изрядно затекли и шея и спина, когда, наконец, появилась Спика и отстегнула меня от столбика. Приковала к унитоле и ткнула под зад литоной. Я пошла, куда приказывали. Спика помалкивала и я тоже. Она повернула меня в мою комнату и оставила там. Я осталась стоять как дура посреди комнаты, прикованная на унитольную цепь и со связанными за спиной руками. Стоять мне надоело и я уселась на стул. Потом снова встала и побродила по комнате, таская ошейником скобу. Понемногу меня стало одолевать беспокойство. Ну хоть бы сказали, провинилась я или нет. А я ни в чём не виновата. Ну вот, так всегда и бывает, если кого-то хотят сделать виноватым, то обязательно и выберут невиноватого. Кроме того, у меня давно чесался нос. Я попыталась освободить руки, но не тут-то было. Спика связала меня на совесть, хотя и не затягивала сильно верёвку, но и освободиться было невозможно. Я почесала нос о стенку и снова села на стул. Прошло достаточно много времени, а потом явились Мелани-ти и Мелани-пи. Мелани-ти поклонилась и сказала:
-Приказано вымыть, накормить и переодеть Госпожу Мелани, Госпожа.
-Да? - сказала я. - Ну ладно. Хорошее дело.
Девушки сняли с меня ботинки и начали снимать сбрую. Тут возникла загвоздка. Связанные руки не позволяли избавиться от сбруи.
-Эй, - сказала я Ти, - развяжи мне руки.
-А разве можно, Госпожа? - усомнилась она.
-А что, разве запрещено?
-Нет, но…
-Что?
-А вам что, Госпожа Спика разрешала развязать руки, Госпожа?
-Она мне на этот счёт указаний не оставляла.
-Тогда получается, что нельзя, Госпожа.
-Но ведь никто и не запрещал?
-Но и не разрешал, Госпожа.
-Ну так я тебе разрешаю.
-Нет, я не могу, Госпожа, - упёрлась Ти. - Развязывает девушку тот, кто связал, а я не могу.
-Не могу, не могу! - рассердилась я. - Вот, я тебя поколочу.
-Но я не виновата, Госпожа. А вы и поколотить меня не сможете, пока связаны. Да и не за что.
-Нет, есть за что. Тебе что приказано? Вымыть меня, накормить и переодеть. А как ты меня переоденешь не развязывая мне рук?
-Как-нибудь, Госпожа.
-Слушай, - сказала я, - давай так. Развяжи меня, а когда я вымоюсь и переоденусь, снова свяжешь.
-Это не подходит, Госпожа.
-Почему?
-Я не могу связывать мою Госпожу!
-Даже если твоя Госпожа прикажет?
-Госпожа не должна таких глупостей приказывать, Госпожа.
-А если всё-таки приказывает, тогда что делать?
Ти несколько смутилась и сказала:
-Рабыне не следует нарушать законы, Госпожа. Нарушая законы, рабыня позорит свою Госпожу. А связывать собственную Госпожу, это, уж конечно, незаконно. Лучше ослушаться Госпожу, но не нарушать закон и не позорить её.
-А если Госпожа рассердится и тебя побьёт?
-Придётся терпеть, Госпожа, - вздохнула Ти. - Но я прошу Госпожу не бить меня, Госпожа.
-Не буду, - пообещала я. - Не ногами же мне пинаться? Ладно, давайте, мойте меня «как-нибудь».
Рабыни вымыли меня и накормили, а расстёгнутая сбруя так и болталась на руках за спиной. Потом они меня начали одевать, благо у них был большой выбор. Можно было подобрать одежду не требующую развязывания рук. Вот они и нарядили меня в нижнюю юбку, платок и сарафан с плечевыми лямками на пуговицах. А закончив дела, отошли в угол и встали там на колени. Так мы и молчали пока не появилась Спика.
-Ну что? - спросила она Ти, - накормили? Вымыли?
-Да, Госпожа.
-А что это вы на неё напялили?
-Сарафан, Госпожа.
-Вижу, что сарафан! - рассердилась Спика. - Я что, слепая по-твоему?
И треснула Ти литоной. Та визгнула, поклонилась и поблагодарила Госпожу за наказание.
-Ладно, - сказала Спика, - пошли отсюда к себе в клетку!
Ти и Пи поклонились и убежали. А Спика подошла и развязала мне руки.
-Что, мне надеть что-нибудь другое, Госпожа? - спросила я.
-Помолчи, - сказала Спика. - Руки куда? А ну, назад!
Она снова связала мне руки, только уже чем-то другим. Ну, я ведь уже отказалась разбираться в здешней логике. А Спика начала перевязывать мне рот синей ленточкой.
-Что? - спросила я, - Госпожа приказала отвести меня за Оллитарой?
-Госпожа ничего не приказывала. Госпожа нездорова. А за Оллитарой она велела тебя отвести ещё вчера, и приказания не отменяла. Вот я и отведу.
-А что с Госпожой-то?
-А, не твоё дело! - прикрикнула Спика и хлестнула меня литоной по заднице. Впрочем, благодаря довольно толстому сарафану, особенно больно она мне не сделала.
-Благодарю за наказание, Госпожа, - поклонилась я, - а, всё-таки, что с Госпожой, Госпожа?
-А вот, то же самое! - она снова ударила меня.
-Что уж, и спросить нельзя?
-Нельзя.
-Но я же беспокоюсь!
-О себе лучше побеспокойся.
-В каком смысле?
-В обыкновенном, дура. У тебя сейчас по программе Оллитара, вот и побеспокойся, чтобы получить удовольствие. Пошла! - она достаточно грубо пихнула меня в спину. Я оставила это без внимания и пошла, куда велели.
Спика явно не желала со мной разговаривать и после нескольких попыток я замолчала. Мы долго шли по переходу и у меня было время подумать. Что-то я сделала не так. Вокруг меня с момента приезда сгущалась странная атмосфера. Никто ни в чём меня не обвинял, но все вели себя отстранённо, будто бы я в чём замаралась. И я ничего с этим не могла поделать.
Наконец, мы добрались до знакомого заведения, где Спика отвела меня в дальнюю нишу, усадила на кровать и приковала за левую ногу. И ушла, ничего не пожелав. Теперь и у меня настроение стало плохим. Впрочем, в этой протокольной спальне мне никогда не было особенно хорошо. Я сидела помахивая левой ногой и слушала как звенит ножная цепочка. При известной тренировке можно было таким образом даже исполнять примитивную мелодию. А в соседних нишах, наверное, никого не было, оттуда не доносилось ни звука. Очередной «мистер» появился бесшумно, сам по себе, без Спики. Впрочем, он не хотел меня напугать и ещё не подойдя близко постучался.
-Добрый вечер, Госпожа, - сказал он.
-Угу, - ответила я, потому что девушке с перевязанным ртом говорить неприлично.
Мистер Спайк присел на корточки и поглядывал на меня через дырки в полумаске. Этот тип достаточно сильно отличался от предыдущих. Во-первых, он был здоровенный и мускулистый. А во-вторых, он двигался иначе и даже неподвижно сидел по-другому. Правда одет он был в традиционные штаны и маску, только ещё и на предплечьях носил шнурованные кожаные нарукавники, непонятно зачем. А в целом выглядел несколько потрёпанным и не очень молодым. В глаза бросались странного вида шрамы и зажившие царапины.
-У? - сказала я и кивнула ему на кровать рядом с собой.
-Спасибо, - сказал он и остался на месте продолжая меня разглядывать.
Я пожала плечами, прекратила размахивать ногой и приняла благопристойную позу, только глаз не опустила. В конце концов, тут я Госпожа, пусть даже и на цепи.
-Вы очень красивая, Госпожа, - сказал он комплимент.
-Угу, - кивнула я. Наверное, он решил поболтать. Может, иначе ему возбуждаться тяжело? Не очень-то он молодой, возможно уже поизносился на такой работе. А может, слишком тренировками увлекается, вон какие мышцы накачал, мог и перетрудиться, бедняга.
-А вы всегда так одеваетесь?
-Как? - удивилась я и снова закусила ленточку.
-Любите носить сарафаны?
-У, - сказала я и показала перевязанный рот. Если хочет говорить, пусть мне ленточку развяжет. Он это и сделал, причём без спроса. Да ещё и руки мне развязал. Этого не спрашивая вообще никто раньше не делал. Мне он начал нравится. Люблю уверенных в себе мужчин. А что? Уж если ты мужчина, то не мямли и не мнись, особенно в постели. Мужчина должен всегда знать, чего хочет, а если не знает, то хотя бы делать такой вид. В следующий миг я оказалась и без головного платка. Я инстинктивно схватилась руками за волосы, не желая чтобы меня видели непричёсанной.
-У вас красивые волосы, - сказал он, - вряд ли стоит их прятать.
-А тело? - спросила я
-Не терпится увидеть, - заявил он. - Позвольте, я избавлю вас от всего что мешает мне вас разглядеть.
И он решительно потащил с меня сарафан.
-Эй, мистер! - возмутилась я, - не так быстро.
-Почему?
-Я слишком быстро не люблю.
-Правда?
-Конечно правда. И потом, почему вы не называете меня Госпожой?
Мужчина оставил в покое мой сарафан, зато уверенно взял меня за руку пониже локтя. Рука у него была совершенно железная и неподатливая, но в то же время с мягкой и теплой кожей. В меня словно проникла мощная волна силы, даже слегка перехватило дух, но я не подала вида.
-Вряд ли женщине нравится быть Госпожой в постели, - сказал он. - Женщине гораздо слаще, когда она рабыня.
-Ну! - сказала я, - уж это, у кого как.
Мне вовсе не хотелось спорить, напротив, я была сейчас согласна с подобным заявлением, а сказала так просто по вредной привычке противоречить. Он отпустил мою руку, зато теперь положил ладонь мне на колено поверх сарафана, а другой рукой поправил мне волосы.
-Я не причёсана, - сказала я. - Позвольте, я причешу волосы.
-Я вам помогу, - заявил он и сам взял с полочки расчёску.
-Вы? - удивилась я.
-Ну да. Если уж вы тут Госпожа, Госпожа.
-Хи-хи, - сказала я, - а вы умеете?
-А чего тут уметь-то? Невелика наука.
-Да? Ну, попробуйте.
Мистер Спайк уверенно запустил мне расчёску в макушку и потащил вниз. Я уже заранее начала хихикать, а когда расчёска застряла, театрально взвизгнула. Он точно никогда не расчёсывал длинных волос, потому что растерялся и только ещё сильнее дёрнул меня.
-Ай! - вскрикнула я. - Эй, мистер, вы что, хотите мне выдернуть волосы?
-Простите, - смутился он, - я сейчас. Вот, чёрт.
Он высвободил расчёску и снова попытался начать с макушки. Я вывернулась, засмеялась и отобрала у него инструмент.
-Волосы, - пояснила я, - расчёсывают начиная с края. Вот так. От края вниз, а потом выше и выше. Понятно?
-Надо же, - сказал он. - Кто бы мог подумать? А ну, дайте я попробую.
Он начал работать как я показала и через некоторое время сказал:
-Иногда много нового узнаёшь там, где и не ожидаешь. Так действительно гораздо проще. А волосы у вас что надо. Приятно в руки взять.
-Чтобы за них таскать?
-Таскать? Вы любите насилие?
-Это кто вам сказал?
-Ваша заказчица. Сказала что вы любите когда вам затыкают рот и привязывают за шею.
-Неправда, - заявила я.
-То есть, как? - не понял он. - Разве это вас не возбуждает?
-Может и возбуждает, но я этого не люблю.
-Странно, - сказал он. - Почему же не любите, если возбуждает? Вы, может, вообще возбуждаться не любите?
-Дело в том, - ответила я, - что если в мою голову напихали всякой дряни не спрашивая моего желания, то с какой стати я это должна любить? Поэтому, хотя эти противные методы меня и возбуждают, я их не люблю, а люблю естественные способы.
-Естественные, это какие?
-Это те, которые естественны.
-Да? - усмехнулся он. - А разве существует общепринятое мнение, какие методы естественны, а какие нет?
-Ну, стало быть, я на своё личное мнение полагаюсь.
-Ага, - сказал он, - личное мнение. Может, поделитесь?
-А вы, собственно, кто? Публичный мужчина, или психотерапевт?
-Психо… э… кто? А, ну да, разумеется, публичный мужчина, а что?
-А то, что я надеялась, что профессионалам лекции по специальности читать не понадобится.
-Хи-хи, - сказал он. - Ну, я ведь просто хотел узнать, как Госпоже больше нравится.
-Госпоже больше нравится когда действуют, а не болтают языком. Но при этом действуют не спеша и умело.
-Понятно, - сказал он. - Молчу.
Положил мне обе руки на плечи и чуть-чуть прижался щекой к моему лбу. Я вмиг ощутила прилив тепла, словно меня обдало волной горячего ветра. Он обнял меня обеими руками и прижал к груди. У меня перехватило дыхание, а изнутри я ощутила толчок, будто кто-то просился наружу. Во мне всё вздрогнуло, а руки внезапно ослабли. И тут же он отпустил меня и слегка отстранился.
-Ах, - сказала я. – Ох, - сглотнула и заморгала. А он улыбнулся до ушей и уставился на меня довольным взглядом. Я раскрыла глаза и спросила:
-Ой. Как вы это делаете?
-Молча, - сказал он. - Одними руками.
И тут же снова обнял меня и плавно прижал к себе. И ещё раз, и ещё. Меня затрясла дрожь, я потеряла всякий контроль, застонала и заметалась руками по его спине, по кровати, по ткани платья, тиская пальцами сарафан.
Мужчина что-то делал ещё. С моими волосами, с грудью, с бёдрами и ногами. Я не помню, не знаю, я совершенно потеряла все мысли, меня подчинила себе непонятная сила, сопротивляться которой у меня не было никакого желания, да, наверное, и возможности. Я словно со стороны слышала собственный крик, ощущала свою судорожную дрожь и горячие волны выплёскивающиеся изнутри и возвращающиеся обратно. Мне было хорошо, очень хорошо, впрочем, я не помню! Может, и плохо, но мне было хорошо от ощущения потери памяти, от отсутствия способности мыслить и анализировать свои ощущения. Это было что-то невероятное, что-то… Что-то такое, чего я совершенно не помню, а потому и рассказать не могу!
Когда я опомнилась, я обнаружила себя лежащей на приведённой в беспорядок кровати, сарафан на мне был весь помят и стянут вверх, под грудь, а под ним ничего не было вообще, ни нижней юбки, ни трусиков, ни чулок и ни туфелек, а левая щиколотка болела под кольцом цепи, словно за неё кто-то недавно меня дёргал. Мужчина же сидел рядом на постели, держа мою правую руку и забавлялся перебирая мои пальчики.
-Ой, - снова сказала я. Приподнялась и начала себя ощупывать. Потом забрала у него свою руку и потрогала себе голову. Подозрительно поглядела на мужчину. Он по-прежнему сидел в штанах и маске, с таким же довольным видом. Я внезапно поймала себя на мысли, что даже не знаю, получила я Оллитару, или нет? Мне только что было так, что этот момент просто потерял для меня значение. Нет, голова у меня точно ненормальная. Я помотала своей ненормальной головой, пытаясь снова заставить её мыслить. Да что это такое? Может, меня снова чем-то укололи?
-Ну как, Госпожа, понравилось?
-Э… - сказала я, - а где моя юбка?
-Где-то на полу, - сказал он. - А трусики, вон, валяются. Только они насквозь мокрые, я бы на вашем месте не стал их сейчас надевать.
-Да? - сказала я. - Хорошо. Я пока не буду. А почему я не помню ничего? У меня же не было ламиолии, надеюсь? Но я ничего не помню. Почему это?
-Хи-хи, - сказал он. - По традиционной женской привычке ссылаться на потерю памяти в щекотливых ситуациях, Госпожа.
-Чего? - возмутилась я. - Я правда ничего не помню!
-Ну-ну, - сделал он руками успокаивающий жест, - не помните, и не надо. Хи-хи-хи.
-Да, - подтвердила я, - не помню. А что это ещё за хи-хи-хи? И причём тут щекотливая ситуация?
-Ну, возможно Госпоже не хочется сознаваться, что Госпоже нравиться в постели быть рабыней.
-А я, выходит, вела себя как рабыня?
-Но вы ведь и есть рабыня, Госпожа.
-Ну, - сказала я оправляя сарафан и приглаживая волосы, - возможно я и рабыня, в юридическом смысле, но насчёт моей души подобные выводы делать не стоит.
-А вы, стало быть, верите в существование души?
-А вы не верите?
-Ну, допустим у вас есть душа, - согласился он, - а она с телом связана?
-Естественно, - сказала я. - Надеюсь, моя душа ещё связана с телом, а не покинула его.
-Тогда, вероятно, по реакциям тела можно судить о предпочтениях души?
-Это ещё спорный вопрос.
-Почему же? Разве, когда ваше тело блаженствует, то ваша душа не поёт?
-Ну… возможно, что и поёт. Когда как.
-Ага. Вы хотите сказать, что если вам заткнут рот платком и привяжут за шейку, то вашему телу станет сладко, но душа из принципа поднатужится и петь не станет?
-Послушайте, - сказала я, - я бы вас попросила не заострять тут внимание на этих всунутых в мою голову элементах психологического воздействия. Это, между прочим, мои интимные проблемы, и никого они не касаются.
-Трудновато такие проблемы считать интимными, уж если они даже в документах на вас числятся.
-А причём тут мои документы? Вы что, прежде чем девушек обслуживать, документы на них смотрите?
-Ну да, - сказал он. - А что такого? Надо же мне знать, как Госпоже ламиоле угодить. И её телу, и её душе.
-Или только телу?
-Ну почему только телу? И душе тоже. Мне же не трудно.
-Не трудно? Это что ещё за психолог такой? Вы что думаете, женская душа это так просто?
-Ну, женское тело тоже непростое, но и ничего сверхсложного из себя не представляет. И душа также. Когда вашему телу хорошо, душа никуда не денется, тоже блаженствовать будет.
-Вот, значит, как? Вы не слишком самоуверенны, мистер?
-А давайте снова попробуем. Я уверен, что окажусь прав.
Он снова потянулся ко мне руками, но я отпрыгнула чуть в сторону на кровати и вытянула руки отстраняющим жестом.
-Что, боитесь, Госпожа?
-Нет. Не боюсь. А почему бы вам сначала не раздеться?
-А мне одежда не мешает.
-Это вам не мешает. А мне бы хотелось, чтобы вы разделись, Господин.
-Но тогда вы увидите моё лицо. А это не положено, Госпожа.
-А я на лицо не покушаюсь. Только на ваши штаны.
-Да чем они вам помешали? Вот увидите, во второй раз будет ещё лучше, и никакие штаны этому не помешают.
-А я настаиваю. Почему это вы отказываетесь? Вам заплатили или нет?
-Вообще-то нам платят за один раз. А продолжить я предлагаю исключительно из симпатии к Госпоже. Вы мне понравились и я хотел доставить вам дополнительное удовольствие, на неоплачиваемой основе.
-О! - сказала я, - вот и прекрасно. Господин мне тоже понравился. Я в свою очередь хочу ему доставить удовольствие, а также и себе. Если Господин снимет свои штаны, я доставлю ему такое удовольствие, которого он, может быть, ещё и за всю жизнь не испытывал.
Я ухватила его за боковую застёжку, но он тут же придержал мои руки.
-Я же сказал, что не согласен раздеваться.
-О! - сказала я, - какой вы скромный и стеснительный, Господин.
-Я не стеснительный! - возмутился он. - Чего это я тут стесняться буду? Просто….
-Что?
-Просто не положено.
-А вы всегда делаете как положено? Ни на чуть-чуть не отступаете от правил?
-А зачем отступать от правил?
-Ну-ну, - улыбнулась я, - вы не бойтесь, я никому не скажу.
-Чёрт! - рассердился он. - Ничего я не боюсь! Ещё чего не хватало.
-Нет, боитесь. Остаться без штанов боитесь. Да что за такие сокровища вы там прячете? В жизни не встречала столь стеснительного Господина.
-Да перестаньте нести ерунду! - опять рассердился он.
-Перестала. Снимайте штаны и займёмся делом.
-И не подумаю.
-О! - сказала я, - понимаю. Я догадалась. Господин не может так сразу по новой, без длительного отдыха, но скрывает это и потому отговаривается тем, что стесняется оказаться без штанов…
Мужчина от возмущения даже разинул рот и снова закрыл его. А потом сказал:
-Возможно, вам и вправду следует в постели затыкать рот. В жизни не слышал подобного бреда.
-Простите глупую ламиолу, Господин, - сказала я. – Можете, конечно, и платок мне в рот затолкать, и за шею меня привязать, только это не поможет. Потому что я знаю, отчего вы свои штаны не снимете, хоть вас на части режь.
-Это вы о чём?
-О том, что женщины не так глупы, как вам, мужчинам, кажется. А помимо того у женщины ещё и чутьё, о котором всякие самовлюблённые мужчины и не подозревают.
-Ерунду городите, - сказал он, однако уже с некоторым беспокойством в голосе.
-Осторожнее, Господин, - предупредила его я. - У вас ещё есть возможность спастись бегством, пока я не назвала причину вашего поведения.
-Я в жизни ни от кого бегством не спасался! Вот ещё кто меня тут пугать вздумал!
-Не спасались? Ну и зря. Разумное отступление иногда выгоднее безнадёжной драки. А поединок со мной вы проиграли. Я бы на вашем месте сбежала, пока ещё было можно…
-Э… - возмущённо проскрипел он.
-… но теперь уже поздно. Вам ни штаны, ни маска уже не помогут, Господин Зенорис!
-Что? Это вы про кого? - начал он запираться.
-Ну, Господин, - улыбнулась я, - не стоит унижаться до лжи перед рабыней.
Господин явно смутился, но быстро с собой справился. Правда маску не снял, но перестал запираться.
-Подумаешь! - сказал он. - Ну, просто развлечься захотелось. Ну да. Отдыхать ведь как-то надо.
-Правда? - хихикнула я. - А я уж подумала, Господин тут подрабатывает, а то ему на жизнь не хватает.
-Ещё чего! - сказал он. - Больше мне делать нечего, как в публичном доме подрабатывать! Как это вам в голову только пришло?
-А что такого? Работа любая почётна. Это воровать нехорошо, или, там, грабить. А работа это очень достойное занятие.
-Эй, ты, рабыня! - наклонился он надо мной. - Я тут не работаю! Выкинь подобную дурь из головы!
-Как скажет Господин, - поклонилась я. - А не позволит ли Господин рабыне высказать своё мнение об этой ситуации?
-Э… - снова изрёк он.
-А то, рабыня подумает, что Господин боится пары глупых слов ламиолы.
-Ха! - сказал он. – Да, пожалуйста. Мне даже интересно, что вы там скажете.
-А вот что скажу. Господин, может, и отважный воин, но здесь он попросту боится снять штаны, под которыми ожог от яда Змеенога, боится показать лицо, а главное, боится сказать об истинной цели своего присутствия здесь. Причём, сам не понимает толком, чего он собственно боится. А я прекрасно понимаю.
Господин Зенорис упёр свои кулачища в бока, поглядел на меня сверху вниз и сказал:
-Не боюсь. Я здесь, поскольку хотел встретиться с вами и узнать, насколько вы хороши в постели.
-Вон как, - сказала я. - Признаться, я думала, вы не решитесь на столь честный ответ. Признаю что слегка недооценила вашу смелость.
-Невелика смелость, болтать языком, - сказал он.
-Правда? А почему же тогда вы не сказали всю правду, до конца?
-Я сказал.
-А вот и нет.
-И что же такого я ещё не сказал?
-А то, что вы не столько хотели узнать, хороша ли я в постели, сколько то, насколько вы сами мне в постели понравитесь?
-Это уже ваши домыслы, - заявил он. - Зачем мне о таком думать? Хронваргер понравится любой ламиоле, кто же в этом станет сомневаться?
-А я не любая. Я, это я, и никто больше. И никого за непререкаемый авторитет не считаю.
-Странно, - сказал он, - но бывает. Чего не бывает на свете? Так что же выходит, я вам в постели не понравился?
-А, не скажу. Это мои интимные дела. Вряд ли вы отыщите мою оценку ваших мужских достоинств в документах на меня. А я своих интимных мыслей кому попало не доверяю.
-То есть, я вам всё-таки понравился? - улыбнулся он.
-А я этого не говорила.
-Но и не отрицаете?
-Просто отказываюсь эту тему обсуждать.
-Ну и не надо, - сказал он. - Я и без слов всё понял.
-Это что же такое вы поняли?
-То, что вы трусиха, а не я. Это вы боитесь признаться в своих истинных чувствах.
-Во-первых… - взвилась я. - Впрочем, то что во-первых, не важно. А во-вторых, да! Я трусиха. А кто спорит? Я слабая и беззащитная девушка, эмоциональная и легко ранимая. Такую беречь надо и защищать, а меня только пугают тут все кому не лень.
-А ваша Госпожа, что же, не защищает вас?
-Защищает. Только своеобразно. В последнее время я ощущаю себя предметом, посредством которого как раз и осуществляется моя защита.
-Не очень понятное выражение.
-Мужчины такие непонятливые.
-А вы не говорите бессмысленных фраз, чтобы вас понимали.
-Я и не говорила.
-Да? Тогда объясните мне смысл своей последней фразы.
-Пожалуйста. Вот вы, защищаете свой меч?
-Точнее будет сказать, что мы взаимно защищаем друг друга.
-Да, но при этом это вы размахиваете своим мечом, а не он вами, и это вы решаете, когда защищаться, а когда нет. Понятен смысл?
-Ну, допустим.
-Вот и я такой меч, который защищают, больше защищая себя, а не меня.
-Ну, - улыбнулся он, - какой же вы меч? Скорее уж, дамская шпилька.
-Возможно, - согласилась я, - но примите во внимание, что и шпилькой можно убить, если уколоть в уязвимое место.
-Это так, - согласился он.
-Именно так.
-Признаться, - сказал он, - я надеялся, что вы меня не узнаете.
-Правда? Да вас кто угодно бы узнал очень скоро, хотя бы по самоуверенной манере держаться.
-Обыкновенная манера. Почти у всех мужчин манера такая. Это просто вы такая проницательная. Не думаю, что меня тут опознал ещё кто-нибудь. Мне бы вообще-то этого бы не хотелось.
-Я никому не скажу, Господин, - пообещала я.
-Спасибо, - сказал он. - Похоже, я сегодня узнал о вас больше, чем рассчитывал узнать. Вы довольно умны. Вы говорите и мыслите совершенно иначе, чем остальные ламиолы.
-Спасибо, конечно, - поблагодарила я, - только я, напротив, всегда считала себя типичной девушкой с нормальными женскими мыслями, но, правда, достаточно красивой девушкой.
-Ну, насчёт красоты, вы слишком скромно выражаетесь. Мне кажется, вы красивы настолько, что дальше просто некуда.
-Ну, Господин, - застеснялась я, - это, конечно, преувеличение… Впрочем, если меня как следует отмыть, причесать и нарядить, то возможно ваши слова и приблизятся к истине. А сегодня я, признаться, не в лучшей форме. Да, кстати, насколько я слышала, существует обычай благодарить Хронваргера за спасение от Змеенога…
-Вы уже поблагодарили меня. Прямо тогда. Разве вы не помните?
-Ну, тогда я даже поклониться не могла, да и состояние у меня было совсем никудышнее. А теперь-то ничего. Поэтому я…
-Право, не стоит, - придержал он меня за плечо. - Знаете, я не люблю всех этих поклонов и протокольных слов. Мне больше по душе естественные чувства и непринуждённое поведение.
-Ну, как скажете.
-А всё-таки, как вы меня узнали?
-Честно?
-Если можно.
-Я узнала вас как только вы взяли меня за руку.
-У меня такая грубая рука?
-Рука у вас действительно несколько жёстковата, но дело не в этом. Просто я почувствовала то же самое, что и в прошлый раз, когда вы брали меня за руку.
-Какое-то особое чувство?
-Пожалуй так.
-Приятное?
-Скорее странное.
-Но, хотя бы, не неприятное, надеюсь?
-А вам это настолько интересно?
-А вам не хочется об этом говорить?
-Не то чтобы не хочется, но… Но я считаю, что сейчас о таком говорить преждевременно.
-Преждевременно, - повторил он. - Это почему?
-Потому что я так считаю.
-То есть, вы считаете себя истиной в последней инстанции?
-По отношению к себе, да. А вы разве так не считаете?
-Мы говорим не о том, - сказал он, - и вообще, неправильно делаем, что говорим. Пустая болтовня отнимает драгоценное время жизни.
Он снова взял меня за руку, правда теперь я ничего особенного не почувствовала. И тут появилась Спика.
-Господин, - сказала она, - время давно вышло. Чем вы тут занимаетесь? Лясы точите?
-А вам-то что? - сказал он.
-Да ничего. Просто время вышло. Мне что, платить лишние деньги за аренду помещения? Если хотите болтать, так болтайте в другом месте. Надеюсь, вы хотя бы одарили девушку Оллитарой?
-Конечно, - сказал Господин Зенорис. - Впрочем, мне и правда пора.
Он повернулся и ушёл, по своей привычке, не попрощавшись со мной. А Спика на меня странно посмотрела.
-Он не врёт? Он всё сделал, что положено?
-Сделал, Госпожа, - подтвердила я.
-Чего-то ты странная какая-то, - подозрительно сказала Спика. - Впрочем, некогда. Одевайся и пошли.
Она пристегнула мне поводок, сняла с ноги цепь и потащила даже не дав надеть юбку, пришлось так и нести её в руках.
-А что за спешка-то, Госпожа? - спросила я, но в ответ получила лишь:
-Накинь платок на рот!
Тащила она меня недолго и вскоре завела в полутёмную комнату заваленную всяким хламом. Сунула мне в руки какую-то одежду и велела:
-Раздевайся и надевай миниоту.
-Миниоту-то зачем? - не поняла я.
-Выполняй, что говорят, а не спрашивай! На работу пойдешь, вот зачем.
-Э… Вал крутить, что ли?
-Да, вал крутить. Одевайся, чего встала?
-Может, сегодня не надо, Госпожа? - спросила я. - День такой суматошный был, да и завтра мне…
-Чего? - сказала Спика. – Это, как это, не надо? Ты согласие давала? Давала. Я тебя спрашивала, передумала или нет? Ты мне что ответила? Так что, всё. Пойдёшь вал крутить как миленькая! А не то охрану вызову, силой посадим!
-Да я не отказываюсь, - сказала я. - Раз просилась, пойду. Просто так спросила.
Вздохнула и стала надевать миниоту. Спика зашила на мне под ошейником платок и связала за спиной мои руки. Потом отстегнула поводок и достала откуда-то странную штуковину, оказавшуюся шарнирным ошейником, с виду очень толстым и тяжёлым, но явно не соответствующим по весу своей величине. Спика раскрыла его и я заметила, что полукольца ошейника были профильного сечения, пустые изнутри. Да ещё и с несколькими выемками. Я заметила на внешней поверхности кольца надпись очень крупными буквами и цифру: « А.Ген.546-852 Лам». Спика подняла эту штуку и надела мне на шею, причём мой личный ошейник поместился в полости этого и, как я поняла, стал совершенно не заметен снаружи. Теперь Спика возилась продевая в скобу дужку увесистого висячего замочка и запирая его на ключ. Заперев ошейник, она продела мне в нос большое железное кольцо и свела здоровенными плоскогубцами. Долго поворачивала и правила его. Наконец закончила с этим, пристегнула к замку поводок и повела меня дальше. Мы свернули в сторону, куда раньше я не заходила, однако шли недолго, зато потом достаточно времени просидели на одном месте, вблизи от коридора. Спика ничего мне не объясняла, ну и я помалкивала, себе.
Наконец показалась странная процессия из пары охранников и шестерых девушек в миниотах. Передний охранник, увидав нас, остановился и спросил Спику:
-Привела, да?
-Вот, - указала она на меня.
-Ладно, - сказал он. - Цена прежняя.
-Ну да, - согласилась Спика. - На пять часов.
-Э… - сказала я, но Спика тут же треснула меня литоной. Я, конечно, давала согласие работать, но насчёт времени смены мы не договаривались. Чего это сразу на пять часов? А вот и надо было договариваться заранее, дура! А теперь скажи спасибо, что не на восемь.
Я поглядела на девушек топтавшихся рядом. Кошмар очередной. У передней и задней девушек на шею были надеты деревянные колодки, заодно защемляющие и руки сложенные спереди, а к кольцам приделанным к колодкам сбоку был подвешен длинный металлический прут со скобами от которых свешивались цепочки с защёлками. Четверо средних девушек как раз и были прикованы этими цепочками за кольца в носах, но ещё оставалось и четыре свободные скобы. У этих четверых руки были связаны за спиной, а на шеях имелись ошейники с такой же как у меня надписью, начинающейся с большой буквы «А». Только, наверное, ошейники у них были настоящие, а не пустотелые, как мой. А ещё у всех девушек во рту были пластмассовые дырчатые затычки-толы. Не успела я оглянуться, как охранник и меня приковал за нос, а теперь пихал в рот затычку. Затычка оказалась мягкой и сравнительно удобной, но отнюдь не бутафорской. Немножко пошевелив ртом, я убедилась что без помощи рук избавиться от неё невозможно.
Дальше я шла на этой своеобразной унитоле. Цепочка была не особенно короткая и давала некоторую свободу манёвра, однако благодаря этому на нос приходилась и заметная тяжесть, да ещё дёргающая, а не постоянная. Нос быстро разболелся, но жаловаться не приходилось. Шли мы достаточно долго и всё какими-то безлюдными коридорами, пока не начали спускаться вниз. Теперь навстречу стало попадаться много охранников и рабынь в миниотах. Некоторые делали знаки внимания в нашу сторону, то ли приветствовали, то ли посмеивались. Впрочем, особенно по сторонам я не глядела, впору было уследить за цепочкой и сберечь свой нос от неприятностей.
Через некоторое время мы оказались, как я поняла, в металлическом отделе, где девушек начали по одной отстёгивать от прута, заковывать в цепи и уводить дальше. Вот и моя очередь. Меня поставили на колени около двух подставок с выемками в которые тут же уложили раскрытые полукольца толстых железных браслетов. Я, по примеру предыдущих девушек, поместила в кольца свои запястья и щиколотки. Охранники закрыли браслеты, продели в отверстия заклёпки и вмиг заклепали на мне цепи. Затем подняли меня на ноги. Один из них примкнул короткую цепь к моим наручникам и потащил меня дальше. Ох, разучилась я ходить в серьёзных кандалах! К счастью, шли мы совсем недолго и вскоре попали в помещение, где и находился этот страшный вал. Да, дело серьёзное.
Вал был устроен на совесть. Собственно, где там был сам вал и что он крутил, даже и видно не было. Наверное, сам механизм находился под полом, как и на корабле. А здесь было четыре ряда рабочих мест для целой кучи невольниц сидевших по двое на поперечных скамейках и таскающих передние ручки взад-вперёд. Сами ряды располагались параллельно, причём работала первая, вторая и четвёртая группа рабынь, а третья сидела неподвижно, наверное отдыхала. Ещё я заметила что не все места были заняты, как на стоящем, так и на работающих рядах. Девушки же все были на одно лицо, в грубых голубых миниотах, платках и тяжёлых ошейниках.
Меня сейчас же подтащили к пустой скамейке в неработающем ряду и усадили на неё. Тут же рядом оказались ещё два охранника, а приведший меня ушёл. Мне надели на талию широкий железный обруч, прикованный короткой толстой цепью к поперечине за спиной, и замкнули на животе большим висячим замком. Мои руки положили на перекладину и пристегнули за наручники к вделанному в перекладину кольцу. А потом и ноги поставили на подставку и также приковали за цепь кандалов. Тут я обнаружила, что нижняя и верхняя перекладины связаны между собой, а в соседнем, работающем ряду, девушки трудились руками и ногами. Охранники поправили мне миниоту и ошейник и, напоследок, примкнули шейную цепь за заднее кольцо ошейника. Потом вынули у меня изо рта кляп и отошли, оставив меня в покое. А пока они привязывали меня, соседняя пленница, сидящая на этой же скамейке, с интересом поглядывала в мою сторону.
-Привет, - сказала она. - Что, новенькая?
-Привет, - ответила я.
-Я тебя раньше не видела тут, - сообщила она. - Ты здесь впервые?
-Впервые, - призналась я. Мне вообще-то не хотелось тут слишком разговаривать. Знаю я чем все эти разговоры кончаются.
-Не хочешь говорить? - сказала рабыня. - Ты сильно-то не переживай. Подумаешь, на вал посадили. Это ещё не конец жизни. Здесь тоже жить можно.
-Надеюсь, - ответила я.
-А тебя насколько осудили? Надолго?
-А тебе-то что?
-Да так. Просто помочь хотела.
-Чем это?
-Ну, тут ведь своя специфика. Неопытные девушки часто пока поймут, что к чему, так себя повредят, что потом очень долго не заживают. Знаешь как это неприятно, мокрые мозоли и ссадины?
-Могу себе представить, - согласилась я.
-Это всегда с глупыми девками бывает, - сказала она. - Знаешь, с такими, которые всё знают и никого слушать не хотят.
-Я не такая, - сказала я, - я хорошие советы всегда слушаю.
-Ну, - кивнула она, - а то, ещё бывают наёмницы. Ну, которые за деньги крутят…
-Э… - проскрипела я.
-Так эти вообще дуры бывают. Думают, если ненадолго тут, так нечего и разговаривать с преступницами, такими как мы. А сами и не умеют ничего. Некоторых так плёткой отлупят, что тех денег не захочешь. А то и насмерть забьют.
-Ну да! - не поверила я, - так уж, и насмерть?
-А то, нет! Ну, они, конечно, не специально, но знаешь, попадётся малохольная, тут и не рассчитать можно. Нет, опытные наёмницы конечно знают, что к чему. Они глупостей не делают. Это я про неопытных дурочек.
-А что знать-то надо? - спросила я, слегка начиная опасаться.
-Зависит от того, надолго ли тебя осудили.
-А какая разница?
-Как это, какая? Если девушку сажают на вал ненадолго, ей лучше поднатужиться чтобы сохранить своё тело, кожу, да и настроение тоже. Характер не испортить. Это труднее физически, но стоит того. А если тебя посадили надолго, или навсегда, тогда, конечно, красота уже не имеет значения. Тогда главное чтобы поменьше сил тратить и поудобнее устроиться. Ну, чтобы руки и ягодицы поскорее огрубели.
-Ягодицы?
-Конечно. Там основная мозоль и натирается. Скамейки-то жёсткие, а задница постоянно по ним трётся.
-Я тут ненадолго, - призналась я. - И что мне делать?
-Задницу беречь, - хихикнула собеседница, - спину и руки. И ноги тоже.
-А точнее?
-А ты скажи, за что сюда попала? Тогда объясню.
-А просто так не объяснишь?
-Ну, мне же интересно.
-А сама за что попала?
-А тебе-то что?
-Сама спрашиваешь, а мне нельзя?
-Так ты новенькая, - объяснила она, - значит ниже меня. Когда я тебя спрашиваю, ты должна отвечать, а ты меня спрашивать можешь только с моего разрешения. И обращаясь ко мне должна говорить «Госпожа».
-Ну ладно, - сказала я чтобы не обострять отношений, - простите, Госпожа. Я не знала, Госпожа.
-Хи-хи-хи-хи, - сказала она. - Вообще-то, можешь не называть меня Госпожой. Мне это не очень-то и нужно. Главное, чтобы ты не ерепенилась. А ты, я вижу, покладистая девушка?
-Да, - сказала я. - Вернее, нет. Просто устала спорить с идиотами. Теперь делаю, что велят, куда деваться-то?
-Ну-ну, - сказала она. - Так за что ты сюда попала?
-Нолу порезала, - созналась я.
-Чего? - вылупилась соседка. - Ты Нолу порезала?!
-Ну да.
-Это, то есть, как это так?
-Ну так, горло ей порезала. Пилочкой.
-Да ты что?! А, случайно, да?
-Почему случайно? Ничего не случайно. А чего она ко мне пристала?
-Ты порезала горло Ноле, да ещё не случайно?!
-Ну да. Я же сказала.
Она глядела на меня выпучив глаза, правда вскоре переварила такую новость и глаза у неё стали нормальные.
-Ну да! - сказала она. - Врёшь.
-Вот, - вздохнула я, - когда правду скажешь, никогда никто не верит.
-Ага, - недоверчиво усмехнулась она. - Да если бы ты Нолу порезала, не сидела бы тут весёлая такая. Тебя бы в лучшем случае посадили бы тогда на вал навсегда. И не так, а на несъёмную цепь, а то и на механический прут. Сидит тут, сказки рассказывает!
-Правду говорю, - сделала я обиженное лицо. - Эта Нола сама виновата была. Нечего было ей ко мне цепляться. И потом, у меня хорошие покровители. Меня два Хронваргера знают и четыре знатных Госпожи Нолы. Так что меня сюда посадили ненадолго, просто чтобы законы соблюсти. Надо ведь было сделать так, чтобы ламиола порезавшая Нолу оказалась на валу, вот я и здесь, для успокоения общественного мнения.
-Вон как, - сказала она уже менее сомневающимся голосом. - Ну, тогда, может, и правда. А как это ты с Хронваргерами познакомилась?
-Случайно вышло, - сказала я. - Я тогда и не знала ни про каких Хронваргеров, думала что они обычные охранники. Развеселила их даже. А потом ещё пару раз с ними встретилась, ну, когда мы вместе с ними Змееногов выгоняли…
-Чего? Это ты, что ли, Змееногов выгоняла?
-Ну, я. А что?
Тут поднялся хохот. Смеялись все соседки и спереди и сзади. Хорошо что поблизости охранников не было, а то бы наверное нам досталось за неуместное веселье. А задняя девушка дотянулась до моей шейной цепи и дёрнула за неё несколько раз.
-Ну спасибо, подружка, - сказала она, - развеселила. А ты, часом, не Великая Литоника?
-Нет, - сказала я, - хотя одно время все так и считали.
Наконец хохот привлёк охранников. Девки разом замолкли и сделали грустные мордашки.
-Эй, - сказал подошедший охранник с плёткой, - что тут за смех?
Никто ничего не ответил. Все потупили глаза и молчали.
-Эй, вы! Я кого спрашиваю? Эй, ты, старшая! - пихнул он кого-то позади меня на несколько скамеек, - чего тут за веселье?
-Ничего такого, Господин, - раздалось в ответ. - Там девушки новенькую воспитывают.
-А, - сказал он. – Ну, ладно. Смотрите тут у меня! А ты, - толкнул он меня в плечо, - языком не болтай, а работай как следует, если плётки не хочешь. Поняла?
-Да, Господин, - наклонила я голову.
-Правильно, - одобрила соседка когда охранник удалился. - Ты с ними не спорь, у них же ни одной извилины. Никогда не слышала от них больше десятка слов, да и те протокольные. А ты ничего, красивая. Кожа у тебя хорошая. Да и руки нежные. Наверное, никогда работать не приходилось?
-Приходилось, - сказала я, - но не особенно много. Я больше головой работала, чем руками.
-Головой? - удивилась она? - А, ты имеешь в виду, языком в постели?
Теперь я в свою очередь сдержанно хихикнула.
-Ты, вот что, - сказала она. - Скоро уже вал включат. Береги руки. Не тяни ручку всей ладонью. Пальцы слегка сгибай внутрь, чтобы ладони наполовину разгрузить, понятно? Правда, пальцы потом болеть будут, но это пройдёт. Главное, мозоли не набить сразу по тонкой коже. И когда тянешь ручку на себя, упирайся ногами, разгружай задницу. Но не так, чтобы приподниматься над скамейкой, иначе быстро устанешь. А ноги немного расставь, но не широко. Если будешь держать их вместе, вспотеют и натрут друг друга изнутри. Пах береги, туда и дотянуться-то нельзя. А голову приподнимай вверх, чтобы ошейник в челюсть не стучал. Вон, погляди как на соседнем ряду девки работают. И не размахивай носом, а то кольцо его разбередит.
Я покосилась на соседний ряд, где девушки всё это время раскачивались взад-вперёд, слово гребли вёслами. Большинство из них действительно держали головы приподнятыми вверх, а многие ещё и работали с закрытыми глазами. Да и на что тут смотреть, в самом деле? Вал, надо сказать, не производил большого шума, больше звенели цепи на руках и ногах девушек, да и то глухо, потому что были почти натянуты. При этом никто из рабынь не кричал и не стонал, разве только тогда, когда некоторых стегали плётками охранники. Однако, это делалось не часто, наверное почти все пленницы трудились на совесть. А в нашу сторону снова направилась охрана. Они прошли вдоль ряда, предупреждая о начале работы. Девушки зашевелились звеня цепями и меняя позы. Предводитель охраны зашёл с переднего конца ряда, поднял руку и громко сказал:
-Внимание. Начало большого цикла. Начали! - и резко опустил руку.
Ручка пришла в движение и я честно присоединилась к работе. Но сразу почувствовала разницу. Эта крутилка была устроена иначе, чем на корабле. Ручка также сопротивлялась при оттягивании на себя, а от себя перемещалась свободно. Нужно только было приноровиться и начинать тянуть в нужный момент. При задержке ручка и на себя какое-то время шла свободно и только потом упиралась, а если я пыталась начать тянуть чуть раньше, она вовсе не двигалась с места. При этом в шарнире на котором качалась ручка что-то негромко потрескивало. Около меня почти сразу появился охранник и стал наблюдать, а потом сказал:
-Эй, новенькая. Работай в общем ритме, не забегай вперёд. Вот так. Рукоятку подавай от себя до упора, но не стучи о перекладину. И на себя тяни как следует, не ленись. Вот так, правильно. Так и работай.
Он наклонился ко мне и что-то повернул там, где начиналась ось рукоятки. Там что-то глухо щёлкнуло. Впрочем, я после этого никаких изменений не почувствовала. Охранник ушёл. Некоторое время я продолжала честно трудиться приподняв голову и слегка раздвинув ноги, как и советовала соседка. С приподнятым лицом тоже было не совсем удобно. Ошейник правда не давил, зато кольцо продетое в нос теперь не висело на воздухе, а лежало на верхней губе, и это быстро начало меня раздражать, тем более, что дышать приходилось всё более усиленно. Я вмиг поняла, почему девушки сидят тут без кляпов. Зачем без нужды снижать мощность? Работать на совесть, однако, было тяжело. У меня быстро заныла спина, да и руки и ноги тоже.
Казалось удивительным то, что охранники не ходят возле нас и не наблюдают, кто трудится, а кто лентяйничает. Мне сразу захотелось умерить свои старания, но я была не столь наивна, чтобы не заподозрить наличие какого-нибудь незаметного мне метода контроля за нашей нерадивостью. Но и долго трудиться в полную силу было невозможно. Надолго меня так не хватит.
Я даже не сразу и заметила, что соседний с нами ряд теперь стоит, а девушки отдыхают, кто уронив голову на руки и натянув шейную цепь, кто откинувшись назад. Но, что удивительно, несколько охранников теперь лупили плётками, то одну пленницу, то другую. Казалось бы, логичнее было подгонять лентяек во время работы, а не наказывать их во время отдыха. Это ведь надо было тогда запоминать, кто как старался. Но ведь здесь была страна идиотов, так почему в этом месте должно было что-то делаться правильно, а не наоборот? Да и не до того мне сейчас было, чтобы ещё и над местными организационными проблемами задумываться.
Нет, я больше не могу! Придётся тянуть послабее. Я наполовину снизила свои усилия и вдруг явственно расслышала как что-то пару раз щёлкнуло на оси рукоятки.
-Эй! - прошипела мне соседняя девушка, - ты что, дура? Тяни как положено!
-Не могу! - прошипела я в ответ, - руки не тянут…
-Тяни, идиотка, - ответила она. - Руки у неё не тянут! Хочешь ноги протянуть? На механический прут хочешь?
Я вмиг припомнила механический прут в Гедониксе. Нет! Только не это!
Я снова навалилась на рукоятку изо всех сил. Откуда она знает, сильно ли я тяну? По этим самым щелчкам? Но я всё равно долго так не выдержу!
Я попробовала тянуть несколько иначе, сгибая и распрямляя ноги. Так рукам было чуть легче. Правда теперь я стала елозить задом по скамейке, да чёрт с ней, с задницей, лишь бы вообще выдержать! Ноги у меня покрепче чем руки, не так и давно по манежу бегала. Вот так, больше ногами. Теперь миниота начала сбиваться в складки под задницей. Вот чёрт! Из какой мешковины она сшита? В Унилонисе у Мон и то миниоты мягче. А ты как хотела? Ты же тут на правах арестантки или преступницы. Может, тебя в шелка должны были нарядить? Я вдруг задумалась о целесообразности нарушения местных законов. А если меня за мои вольности и вправду засудят и приговорят к валу? Тогда что? Нет-нет! Только не сюда. Мне бы эти проклятые пять часов как-нибудь продержаться!
Теперь уже я слышала как тяжело дышат и остальные девушки вокруг меня. Всем нелегко, понятное дело. Я сама уже задыхалась и таскала ручку безо всяких сгибаний пальцев. Чёрт с ними, с ладонями, лишь бы вообще выдержать. Хорошо хоть ноги пока не отказывали. Я задрала голову и прикрыла глаза. Перед глазами вертелись световые пятна, и я чувствовала как в сосудах натужно бьётся кровь. Я снова распахнула глаза. Так было хоть немного легче. Но руки всё меньше и меньше слушались меня. Через некоторое время снова послышались щелчки на оси ручки. Да что там за устройство такое вделано? Я попыталась тянуть сильнее, но щелчки не прекращались. Соседка взглянула на меня и прохрипела:
-Ручку вперёд до конца отводи, дура!
Я не стала пререкаться и послушалась. Щелчки и вправду прекратились. Но это же невозможно, долго работать с такими усилиями! Сколько длится этот кошмар? Часа три? Спика же говорила что некоторых садят на два часа! Что же их тогда, на ходу отстёгивают? Ручка вперёд, ручка назад. Ручка вперёд, ручка назад. О, Господи! Я не могу больше! Ну, почти не могу. Хоть бы этот проклятый вал заклинило, что ли! Ручка вперёд, ручка назад… Задница так и стаскивает миниоту в складки! А теперь и ноги болят. Всё сильнее и сильнее. В горле пересохло, в руках тупая боль. Что там говорили? Это ещё не конец света? А что же тогда? Да как тут можно жить, на этом валу?! Да лучше умереть, чем такая жизнь. Опять щелчки! Я навалилась из последних сил. Ручка туда, ручка сюда. Ручка туда, ручка сюда. Да когда же это кончится-то?! Что, пять часов без перерыва крутить? Это же невозможно выдержать. Я уж точно не выдержу. Ручка туда, ручка сюда… Чёрт, чёрт, чёрт! Дьявол! Да кому там нужна энергия добытая такой вот ценой?! Кому-кому! Да этим самым Нолам и Квинглерам, которые сидят там в своих особнячках при лампочках и от скуки изнывают. О! Всех бы их сюда, на эту проклятую ручку! Туда-сюда, туда-сюда.
Сволочи, сволочи! Богатеи, рабовладельцы проклятые! Дикари! Придурки! Извращенцы! Заставлять девушек так вот работать! Да как же так можно?! Тележки возить, и то легче. Гораздо легче. Кошмар и ужас. Я не могу больше, неужели непонятно?! Дайте отдохнуть хоть минуту! Что вам, сволочи, одного киловатта жалко? Ну это же немыслимо, вот так без отдыха столько времени. Ручка вперёд, ручка назад, ручка вперёд, ручка назад. Ручка… Ох! Сейчас умру. Ну и ладно. Чем такая жизнь… Мути… Да, что там, Мути? А! Она отработала за меня. Да, помню. Две смены, пока я забавляла нашу Госпожу-извращенку в постели. А Мути вертела вал. Бедняжка. А я даже не поблагодарила её. Нет, я не буду умирать, пока не скажу ей спасибо.
Я понимала, что все мои мысли глупые, ну и пусть. Лишь бы хоть какой-то смысл присутствовал. Смысл, способный заставить меня и дальше тянуть эту проклятую ручку! Вперёд-назад, вперёд-назад. Да что, у этих придурков часов нет, что ли?! Сколько же можно без остановки?! Проклятая ручка, проклятая скамейка, проклятая жизнь! Вперёд-назад, вперёд-назад. Время, время… Что со временем, почему оно остановилось? А если оно остановилось, почему тогда боль всё сильнее? Почему она не остаётся постоянной? Время не остановилось? Этого не может быть. Мы уже целую вечность тут пыхтим, целый цикл, ну целый день, уж точно!
Ещё какое-то время я переваривала свои возмущённые мысли, пока совсем не потеряла способность думать. Я отупела и качала ручку к которой свёлся весь смысл моей жизни. Только казалось странным, что даже отупение облегчения не приносит. По крайней мере, я больше не считала времени и не надеялась на конец этого кошмара.
Когда соседка начала толкать меня в бок, я даже не сразу и пришла в себя и не понимала, чего ей надо?
-Прекрати, - шептала она. - Прекрати тянуть. Перерыв.
-Чего?
Я поймала себя на том, что продолжаю тянуть ручку, хотя она теперь не шла назад. Девушки вокруг сидели неподвижно, в разных позах, насколько позволяли цепи. А пыхтенье прекратилось. Сколько они уже отдыхают? Почему я пропустила момент? Дура.
-Сколько времени прошло? - спросила я соседку.
-Обычный цикл.
-Это сколько? Сутки?
-Хи-хи. Пятьдесят минут.
-Чего?! - заорала я так, что она даже слегка шарахнулась и зашипела:
-Тихо! Кричать запрещено. Плётки хочешь?
-Пятьдесят минут, - прошептала я, - быть не может.
-Привыкнешь, - сказала она. - Это поначалу тяжело.
Я чуть не заплакала от этого сочувственного тона. Только истерики мне тут не хватало. Я взяла себя в руки и сказала:
-Это невозможно. Я больше не выдержу.
-А куда ты денешься? - резонно возразила она. - Конечно трудно, но терпеть можно. Это тебе не Нол резать. Хи-хи-хи-хи.
-Как ты тут ещё смеяться можешь? - сказала я. - Это же ад. Как тут можно жить, да ещё и смеяться?
-Ну, не помирать же? - сказала девушка и, оглянувшись, добавила: - О! Идут. Вот сейчас будет по-настоящему смешно.
Я была настолько уставшая, что и оглядываться не стала, только услышала как сзади раздались звуки, будто кого-то били. Звонкие щелчки ударов и заглушённый визг и стон.
-Слышишь? - сказала девушка. - Не одна ты тут такая дурочка, и другие нашлись.
Теперь вопило уже несколько глоток, а вскоре около нас появился охранник, посмотрел на меня, а потом засунул конец своей палки сбоку в трубу, внутри которой вращалась ось рукоятки. Там снова что-то щёлкнуло и на пару секунд затрещало, словно скрутилась заводная пружина.
Охранник вынул палку и посмотрел на её торец, а потом на меня и сказал:
-Значит, отлыниваем, да? Лентяйничаем помаленьку? Четыре удара кнутом вот этой девке!
Сейчас же около меня оказался другой охранник у которого в руке была уже не плётка, а толстый гибкий кнут устрашающего вида. Я заикнулась от страха и проглотила собственный голос.
-Господин! - вдруг сказала моя соседка. - Господин охранник, пожалейте её, она же новенькая.
-Новенькая, так можно лентяйничать?
-Она не ленилась, просто приноровилась не сразу, я видела, Господин.
-Все вы тут заодно, бездельницы!
-Эй! - вдруг послышался женский голос сзади, - мы не бездельницы, нечего тут нас оскорблять!
Охранник повернулся в ту сторону и вытянул туда свою палку.
-Не бездельницы? А это что?
-Девушка неопытна, неужели не ясно?
-Это ничего не значит, - сказал охранник. - Что заработала, должна получить.
-Нехорошо так, - возразили сзади. - Дайте ей ещё цикл поработать, а там уже и бейте, если заслужит.
-Ага, сейчас! - возразил охранник. - Думаете, мы такие дураки? У нас смена после этого цикла кончается, а вам только пустые счётчики и нужны, умницы вы наши. Работать на совесть надо, а не хитрить.
-Никто и не хитрит, - сказала женщина, - а справедливость должна быть. С нас требуете, так и сами будьте справедливы.
-Ага. Цепная преступница меня тут поучать будет.
-Старшая преступница, между прочим, - сказала та. - Сами меня назначили за справедливостью следить, я и слежу.
-Вот и следи, а нам не мешай работать, - сказал охранник, указал на меня и приказал второму: - Бей её!
Тот уже занёс руку с кнутом назад, но тут моя соседка снова вскрикнула:
-Не нужно, Господин! Пожалейте её. Она неопытная, да ещё и тонкокожая. Она и так чуть жива, вы что, убить её хотите? Эта преступница кнута не выдержит.
Что удивительно, охранник к этому прислушался. Он опустил кнут и вопросительно посмотрел на командира. А тот протянул руку и ухватил меня за кожу на щеке.
-Правда, - сказал он. - Ишь, неженка какая! Так что? Будешь ещё лентяйничать?
-Н-н-нет, Господин, - сказала я. У меня почему-то застучали зубы.
-Ладно, - сжалился он, - на первый раз пожалеем. Два удара плетью.
Не успела я и поблагодарить, как мне на спину обрушилась плётка. Я завизжала и закусила рукав миниоты, припомнив что громко разговаривать тут нельзя. Мою спину словно облили кипятком. Я заскулила и шмыгнула носом, а охранники тут же ушли вперёд и уже лупили другую девушку.
-Видишь? - сказала соседка. - Другой раз крути как следует. Четырьмя ударами кнута, конечно, насмерть не забьют, но вот десять выдержать трудно. После кнута шибко-то не поработаешь. А снова накрутишь счётчик, тебе ещё добавят, вот и конец.
-Что, - спросила я, - часто насмерть забивают?
-А ты погляди сколько мест пустых. Это ещё и наёмниц надо учесть.
-Спасибо, - поблагодарила я. - Спасибо что отговорила их, и вообще.
-Не за что, - улыбнулась она. - Мы же все тут сёстры по несчастью. А эти дураки любят, когда их умоляют. Я тебе помогла, а там, может, и ты мне поможешь.
-Да, да, - согласилась я, - конечно.
-Только уж поднатужься и работай как следует. Другой раз они тебя не пожалеют. Правда, они меняются, но на это не рассчитывай. Охранники тут нас быстро запоминают. Сохрани Бог приобрести репутацию лентяйки.
-Понятно, - сказала я. - А ты тут давно? Ой, извини, я разрешения спросить не попросила.
-Ничего, не страшно. Давно? Да уж, порядочно.
-А ты что, не считаешь дни?
-А зачем? Я тут навсегда.
-Ужас какой, - посочувствовала я. - И за что же так?
-Я Гедонисская преступница, - сказала девушка, как мне показалось, с некоторой гордостью.
-Ну да! - усомнилась я. - Гедонисским преступницам отрезают пальцы и удаляют языки. Будто я не знаю.
-Это теперь так делают, - сказала она. - А когда меня схватили, ещё такого не делали. Тогда Гедонисских девушек наказывали как обычных беглых рабынь.
-И тебя навсегда посадили на вал?
-Ну да, я же сказала.
-Знаешь, - сказала я, - а ты не выглядишь подавленной или полуживой.
-Тебе это странным кажется?
-Конечно.
-Ничего тут странного нет. Малохольные здесь быстро умирают. А если кто сумел выдержать, так долго живёт. Ну и работа постоянная здоровье укрепляет. Знаешь, тут кормят хорошо, периодически моют, ну и Оллитару выдают. Если, конечно, хорошо работаешь. Здесь даже выходные дни бывают, только редко, кажется два раза в цикл.
-Но это же страшно, вот так, навсегда жить прикованной к ручке!
-Ха. А на поясной цепи в процедурном кабинете не страшно? А в архитектурном отделе или в транспортном? Рабыне где хорошо-то?
-А в Гедониксе хорошо было?
-Не знаю, - пожала она плечами, - я ведь там и не была почти, да и помню плохо. Есть было нечего, - это помню. Страшно было, что убьют. Все вокруг говорили что первого закона больше нет, и что теперь всех убьют. Очень боялись. Некоторые даже померли со страху. А я ничего не помню, у меня, наварное, ламиолия была. А потом, когда начала соображать, не могла сказать, чья я собственность, почему не в ошейнике и почему не на цепи. Комиссия вынесла решение, что я беглая рабыня. Меня долго держали в клетке, а потом выяснили, что я была рабыней в Гедониксе. Тогда меня объявили Гедонисской преступницей, снова судили и приговорили к пожизненному валу на общей скамейке. Это мне крупно повезло. Насколько я знаю, теперь преступниц из Гедоникса приговаривают к валу на механическом пруте. Вот там-то действительно страшно, а здесь ещё ничего. Здесь я привыкла.
Я лишь вздохнула в ответ. А вскоре нас напоили и объявили начало следующего цикла. Даже и вспоминать это не хочу. Если между этими циклами и была разница, разве что в том, что после первого я была полуживая, а после второго полумёртвая. Проклятый счётчик опять несколько раз щёлкнул, в результате новая смена охранников тоже одарила меня двумя ударами плётки, правда теперь без скидок на неопытность, по полному счёту.
Соседка снова хотела со мной поболтать, но я уже была никакая и мы только представились друг другу. Оказалось, что её зовут Кити и ей двадцать восемь номинальных лет.
После этого было два коротких цикла по пятьдесят пять минут с пятиминутным перерывом. Я почти уже впала в беспамятство. Всё тело у меня болело, мышцы ныли и дёргались и я уже не слышала, щёлкает, там, счётчик, или нет. Правда в короткий перерыв меня не били, но, может быть, просто отложили на потом. Руки у меня слегка распухли, а на ладонях появились мозоли, которые в скором времени грозили лопнуть. Про свою задницу я и думать не хотела, лишь поняла, что Кити была права насчёт наиболее трущегося места. Тут я вдруг вспомнила что за пять часов работы мне положен один мониол зарплаты и со мной чуть не случилась смешливая истерика. Я почувствовала что скоро вполне могу сойти с ума на этом валу, вот прямо сейчас, когда в мои планы этого не входило.
Тут Кити начала толкать меня в бок, приводя в чувство и объясняя, что сейчас будет большой перерыв, на целых полчаса, да ещё и еда. Я совершенно позабыла про еду, но когда Кити мне о ней сказала, вдруг почувствовала приличный голод. Еда оказалась не особенно вкусной, опять полужидкая каша как в Унилонисе, от которой я давно отвыкла. Зато её было много. Каждой из нас выдали по пластмассовой миске с ложкой и даже на время еды отстегнули цепи наших наручников от перекладины. После каши выдали по большому сочному фрукту, правда кислому, наверное чтобы авитаминоза не случилось. Потом дали по пластмассовой же бутылке с водой, литра на полтора, а после этого появилась целая куча рабынь в кандалах и миниотах под присмотром охранников. Рабыни стали, начиная с заднего ряда, вставлять под скамейки парные горшки с задвигающимися крышками и выдвигать наружу среднюю доску скамейки. Оказалось, что каждая скамейка состоит из трёх досок, широкой средней и узких боковых. Когда и из-под меня вытащили опору, я оказалась сидящей на двух тонких жердях с горшком снизу. Потом одна из рабынь заголила мне миниоту и похлопала по ягодицам. Сидеть было плохо. Это, как объяснила Кити, чтобы рабыни долго на горшках не засиживались, надо ведь успеть их ещё и протереть и освежить снизу аэрозолью, чтобы в помещении не было плохого запаха.
Казалось бы, все эти процедуры должны были занять достаточно много времени. Я даже понадеялась что мои пять часов закончатся раньше, чем придётся снова крутить. Но всё делалось так быстро и слаженно, что даже перерыв ещё не закончился, а нас уже подтёрли, продули, одёрнули вниз миниоты, задвинули наши доски назад, снова пристегнули ручные цепи к рукояткам и велели отдыхать. Сразу после этого большая часть светильников в нашем конце помещения погасла и воцарился полумрак.
Большинство девушек откинулись назад, вытянув прикованные руки, и закрыв глаза. Я сделала также и расслабилась. Какое блаженство! Просто посидеть и расслабить изнеможённое тело. Просто… Ой, что это?
Внезапно я почувствовала как мне между шеей и затылком упёрлось в голову что-то тонкое и острое как гвоздь. Я попыталась сдвинуть вперёд голову, но обнаружила, что меня крепко держат за цепь ошейника, а остриё последовало за моей качнувшейся вперёд головой. Сейчас же сзади раздался шёпот. Он был очень тихий, но удивительно отчётливый, так что я прекрасно разбирала каждое слово.
-Не шевелись, сучка, - сказали мне сзади. - Одно самовольное движение, и я проколю тебе мозжечок. Поняла?
-Э… - э… - э… - Заикнулась я, вся похолодев со страха.
-Прекрати э-кать, дура, - сказала сзади держащая меня за цепь девушка. - Моя шпилька очень острая. Надеюсь, ты не забыла что и шпилькой можно убить если уколоть в уязвимое место?
Она точь в точь повторила мои недавние слова! Да как же это?
-Ик! - сказала я вздрогнув от спазмы в горле.
-Я тебе поикаю! - пригрозила злодейка. - Отвечай, когда спрашивают. И не ори, а говори шёпотом, но членораздельно, как я. Может, ты не знаешь, что бывает с теми кому проколют мозжечок? Мучительная смерть или, в лучшем случае, неизлечимый паралич. Хочешь?
-Н-н-нет, Госпожа! - зашипела я, перепугавшись насмерть. - За что, Госпожа?
-Молчать, - сказала она. - Будешь сопротивляться, заколю. Наёмница поганая.
Господи! Откуда она знает, что я наёмница? И что, быть наёмницей это так плохо? Зачем ей вообще моя смерть? Ей моё подчинение надо? Но я и так не артачилась. Я осторожно толкнула ногой Кити. Кити тут давно, её должны послушать, пусть она скажет этой…
Я скосила глаза и с ужасом обнаружила, что Кити вовсе и не дремлет, а прекрасно всё видит. Она тут же и сказала мне:
-Спокойно, сучка. Только попробуй дёрнуться или закричать, наёмница сраная, глаза выколем и пришьём к языку.
-Ч-ч-ч-то вам надо? - прошептала я.
-Свободы, - сказала Кити. - А ты за свои денежки маленько побольше тут посидишь, чем рассчитывала. И только попробуй что-нибудь выкинуть! Узнаешь тогда каково тут живётся паралитикам. Поняла?
-Поняла, Госпожа.
-Закрой глаза и не шевелись. Делай всё что скажем и молчи. Иначе проколем, а сначала нос вырвем с мясом, - она толкнула плечом мою голову, так что кольцо дёрнуло меня за нос. - Ну? Всё усвоила?
-Да, Госпожа, - прошептала я и зажмурила глаза, боясь даже дрожать.
Шпилька исчезла с моей шеи, а потом послышался негромкий металлический скрип, как будто кто-то скоблил гвоздём по металлу. Вслед за тем зашевелился ошейник на моей шее. Его явно вскрыли, возможно той самой шпилькой. Неужели соседние девушки не видят что тут делается? Да видят, конечно! Они тут все заодно, сучки такие! Преступницы проклятые!
Ошейник сполз с моей шеи и снова послышался шёпот, только на этот раз обращались не ко мне.
-Ну? Пустой?
-Конечно. Говорю же, наёмница. Подлая тварь.
-Ладно, снимай.
-Подвинься. Вот так. Не шевелись. И за ней присматривай. Шевельнётся, - сразу коли.
-Ладно.
Металлический скрежет возобновился. Скрежетало довольно долго. Потом послышался глухой перезвон звеньев цепи, а потом снова задергалась моя шея. На сей раз копались в замочке моего собственного ошейника, но я не решилась протестовать. Жизнь дороже. Ошейник стащили с моей шеи и тут же начали надевать другой, широкий и тяжёлый. Теперь мне стал ясен замысел злодеек, включавший в себя и мою глупость, и умение вскрывать замки, и удачную смену охраны. План у них, конечно, рискованный, но может и удастся. Да чёрт с ними, главное живой отсюда выбраться.
Ошейник замкнули на моём горле и толкнули в затылок:
-Голову на руки. Глаза закрыть. Вот так. Отдыхай, красотка. И только попробуй что-нибудь вякнуть когда за тобой придут. Помалкивай, словно язык проглотила.
Я подчинилась и положила голову на руки. Шейная цепь натянулась и оттянула ошейник назад. Этот ошейник был по меньшей мере вдвое тяжелее чем два предыдущих вместе взятые. Даже тяжелее ошейника Моны. Ну да, я же видела арестантские ошейники, только на собственной шее ещё не пробовала носить. Ну вот, снова вляпалась в историю! Но сейчас-то я чем виновата? Всё правильно делала, никому лишнего не говорила, да как тут что-то можно было сделать не так? Чего это они там опять шепчут между собой?
-Мелани, - сказала задняя. - Смотри-ка, не врала. Собственность Госпожи Лилиолонии Мона-Генози. Номер 941-Г-24. Запомнила?
-Запомнила, - сказала Кити. - Надевай.
Послышались щелчки и скрежет. Теперь Кити украшена моими ошейниками, а на мне её арестантское кольцо. Нет, неужели охранники тут совершенно тупые? Ага, сама Кити говорила что у них ни одной извилины! Уж точно. Тут кто попало замки на себе вскрывает, а они плевать хотели!
-Всё, - прошептала Кити своей подружке. - Шпильку не сломала?
И добавила чуть громче, явно чтобы и я услышала:
-Руки себе не пристёгивай. Если что, заколешь наёмницу.
-Будь спокойна, - успокоила её подружка и дёрнула меня за цепь ошейника. - Слыхала, девка? Давай, вставай, сейчас работать будем.
Вскоре и вправду объявили начало работы. Я была так напугана, что даже обрадовалась. Эта выматывающая работа на пределе сил выгоняла из головы все мысли, позволяя хоть отчасти забыть, что у меня за спиной сидит убийца со шпилькой. Попробуйте-ка спокойно отнестись к тому, что вам в любой момент могут проколоть голову! Правда через некоторое время мне стало казаться что лучше бы меня уже закололи, чем такая жизнь. А потом я опять отупела и тупо тягала ненавистную ручку даже не слушая, щёлкает там счётчик или нет. Я потеряла счёт времени и способность соображать и снова не сразу поняла, что вал остановили. Только когда меня снова огрели плетью, я и пришла в чувство. Даже не могу точно припомнить, сколько я ударов заработала на этот раз, три или четыре.
Наверное снова перерыв, не знаю. Кити теперь мне ничего не объясняла и вообще на меня не смотрела, сучка. Я опустила голову шмыгая носом от боли и обиды. Спина у меня горела, а последнее избиение было особенно чувствительным. Если так дальше пойдёт, меня забьют насмерть. Я просто физически не в состоянии таскать эту проклятую ручку сильнее чем таскаю! Выходит что я малохольная, а малохольных тут забивают насмерть.
Неожиданно охранник ухватил меня за голову и запрокинул её назад. Поглядел на ошейник и сказал кому-то сзади:
-Это не та. Как ты сказал?
- Номер 546-852, - ответил другой у меня из-за спины.
-Это не та. Здесь 516-007.
-Странно. Должна быть на этом месте.
-Э… - сказала я, но охранник тут же ударил меня ладонью по щеке и гавкнул:
-Молчать!
Я сникла и тут же почувствовала как меня что-то слегка кольнуло в задницу пару раз. Я и объяснить-то ничего не успею, как меня уже проткнёт эта злодейка позади.
-Странно, - сказал второй охранник. - Место это. Посмотри соседнюю.
Первый охранник перегнулся через меня и ухватил Кити за ошейник.
-Точно, - сказал он. - 546-852. А ты, рабыня чего молчишь? Или понравилось, уходить не хочется?
-Хы-хы-хы-хы! - засмеялся второй охранник, а Кити скромно сказала:
-А Господин не приказывал мне говорить.
-А почему сидишь не на том месте?
-Не на том месте, Господин? Я не виновата. Куда посадили, там и сижу.
-Тебя на это место посадили?
-Ну да, Господин.
-Вот дела, - озадаченно сказал охранник, обращаясь к напарнику: - Ну-ка, подожди.
Он что-то повернул на конце своей палки, и засунул его внутрь моей оси. Только на этот раз ничего не затрещало. Он вытащил палку и озадаченно уставился на неё. На этот раз я заметила, что на палке имелось отверстие с парой вставленных внутрь металлических втулок.
-Странно, - сказал он, - почему посадили-то не на то место? А ты, дура, - Толкнул он меня палкой, - ты что, такая здоровая, что ничего не чувствуешь?
-Пожалуйста, Господин, - всхлипнула я, - не нужно меня снова бить, Господин.
Вид у охранника был крайне озадаченный. Мне показалось, что я даже слышу как шевелятся его прямые извилины. Ну неужели трудно догадаться? Догадаться? А вдруг он и вправду догадается? Меня же тогда убьет задняя девка! Ох, хоть бы он не догадался!
-Ладно, - сказал второй, - некогда же. Отстёгивай ту, и пойдём.
-А эту что, пересаживать?
-Нет, не надо. Просто счётчик отпусти.
-Да, правильно, - согласился первый и снова засунул палку в ось. Послышались знакомые щелчки. Охранник вынул свой инструмент. Потом они оба обошли ряд с другой стороны, отстегнули кандалы и наручники Кити от перекладин, освободили её от обруча и шейной цепи, пристегнули на поводок и увели. Кити шла на привязи скромно опустив глаза и неуклюже шаркая скованными цепью ногами. На меня она и не взглянула. Интересно, а как она дальше намерена действовать? Ну, раскуют её, но ведь всё равно без привязи не оставят. Но тут же снова включили вал и мне стало не до этой беглой сучки.
Я снова навалилась на трижды проклятую ручку. Силы у меня теперь были не те и я не могла уже работать так, как в начале. Но через некоторое время я заметила, что несмотря на мои явно ослабевшие усилия, счётчик не щёлкает. Я ещё слабее стала тянуть ручку, а потом и ещё. Наконец раздался щелчок. Ах, сволочи! Так вот оно что! Эти негодяи затянули пружину счётчика на месте, куда садили наёмниц! Вон что придумали, ублюдки!
Да так, как сейчас, ещё можно крутить. Это же, наверное, вдвое легче! Ах выродки! Нет, ну разве можно так делать? Ради чего? Ради мизерного выигрыша мощности мучить несчастных девушек таким непосильным трудом! Я просто распсиховалась и за моё настроение расплачивалась рукоятка. Возможно, я таскала её даже сильнее, чем требовалось теперь, опять же, надрываясь на пользу своих изобретательных мучителей. Я успокоилась и снизила усилия до минимально необходимых. Это, между прочим, тоже было нелегко, но, по крайней мере, теперь у меня появилась надежда что меня не запорют насмерть раньше времени. Почему-то вместе с надеждой на дальнейшую жизнь у меня проснулась и злоба на оставшуюся за спиной злодейку со шпилькой. Я с трудом выровняла дыхание и сказала, вывернув голову назад:
-Эй, ты, там, позади, давай, убивай меня пока эти болваны не вернулись.
Меня, однако, и ответом не удостоили.
-Чего? - спросила я, - оглохла, что ли?
-Вал крути, - отозвалась задняя, - не отвлекайся.
-Я и так кручу, - сказала я, - а вы тут сволочи.
-А ты дура.
-Сама дура.
-Почему это, я дура?
-Потому что тебе за беглую отвечать придётся.
-С чего это?
-С того. Эти охранники хоть и идиоты, но сообразят, что сама она себе ошейник бы не сменила.
-О чём ты там лепечешь? - сказала она. - Кто кому ошейники менял и причём тут я?
-Ага, - сказала я, - решила сиротой прикинуться? Не поможет. Вот они тебя на этот… на механический прут посадят, посмеёшься тогда.
-Отвяжись, - сказала она. - Я даже не знаю, о чём ты лопочешь.
-Ага, не знает она!
-Эй, Госпожа старшая арестантка! - вдруг заорала она. - Чего ко мне двадцать шестая правая пристаёт? Работать мешает!
-Эй, ты! - послышалось откуда-то сзади, - двадцать шестая правая! Накинь платок на рот и работай!
-Это мне, что ли? - крикнула я в ответ.
-Тебе, кому же ещё? Работай как положено и другим не мешай, а то попрошу охрану тебя выпороть и толу вставить.
-А чего меня задняя шпилькой колет?!
-Эй! - заорала старшая, - двадцать седьмая правая! Кого ты там шпильками колешь?
-Никого я не колю! Кого я могу колоть если у меня руки к рукоятке пристёгнуты?
-А чего твоя передняя жалуется?
-Да она психическая, и лентяйка к тому же!
-Понятно, - сказала старшая.
-Чего понятно?! - возмутилась я. - Эй, ты, старшая! Чего тебе оттуда понятно? Тут что попало у тебя делается, а тебе, видите ли, понятно.
-Я тебе что приказала, двадцать шестая правая? - сказала она. - Платок на рот! А ты что? Ишь, воду тут мутит! Наверное лишних сил много? На механический прут пойдёшь!
-Какой ещё прут?! - заорала я. - Ты, там, старшая! Или, как тебя? Это по-твоему справедливо, да?
Тут я заметила, что многие девки смеются, а счётчики так и потрескивают со всех сторон. А вот и охранники прибежали и орут.
-Это что тут ещё за веселье?
-Вот чёртовы девки!
-Эй, старшая! В чём дело?
Девки как по команде прекратили смех и усиленно запыхтели над рукоятками, а старшая сказала:
-Там двадцать шестая правая воду мутит.
-Воду? Это как?
-Работать нам мешает. И сама лентяйничает.
-Пойди, проверь, - сказал один из охранников другому.
Ко мне опять подскочил охранник и сунул палку в ось. Вынул, посмотрел и доложил:
-Лентяйничает, но немного. На пару плетей.
-Она другим работать не даёт! - напомнила старшая.
-И что? - спросил охранник.
-Посадите её на механический прут.
-Надолго?
-На пару дней.
-На целых два дня?
-Ну, на день. А чего она воду мутит?
-А как она вам работать мешает?
-Болтает не по делу.
-И что она болтает?
-Да какая разница?
-Как это, какая разница? Ты, арестантка, за свои слова отвечай! Ты требуешь посадить девушку на механический прут за пустую болтовню?
-И за лентяйство.
-Налентяйничала она на две плети. За это наказывают на месте, а не садят на прут.
-Ну, значит за болтовню.
-И что она конкретно болтала?
-Не помню! - распсиховалась старшая арестантка. - Чего вы ко мне пристали?
-Нет, интересно, чего это она такого сказала, что ты её решила на прут посадить?
-Не помню! У меня эта проклятая рукоятка быстро память вышибает! Саму её спросите.
-И спрошу, - сказал охранник. - Думаю, если она станет врать, так твоя память мигом вернётся.
Он подошёл ко мне и толкнул в плечо:
-Эй, двадцать шестая правая! Ты чего тут болтала?
-У! - ответила я.
-Чего?
-У меня сил не хватит рукоятку качать да ещё и говорить!
-Это твои проблемы. Говори, чего болтала?
-Требуете чтобы говорила во время работы, так тогда за счётчик не наказывайте!
-А что? - сказал другой охранник, стоявший рядом, - это справедливо. Ладно, больше двух плетей не дадим.
-Спасибо, - сказала я, - мне и двух не надо.
-Две плети ты себе уже до этого накрутила, их получишь. Если уж по-справедливости.
-Чёрт побери! - заорала я. - По-справедливости, так я вам все остальные плети вернуть должна! Вы чего пружину зажали, да ещё лупили меня за это?! С вашей зажатой пружиной тут и здоровенный амбал не выдержит, не то что девушка! Ещё о справедливости рассуждают!
-А пружина, это наше дело, - возразил охранник. - Как хотим, так и зажимаем. А твоё дело работать, а не охрану поучать.
-Ага! - ответила я, - охрана, называется. У вас весь этот чёртов вал из-под носа утащат, а вы и не заметите!
Похоже, я на редкость удачно развеселила несчастных арестанток. Кругом все смеялись, кто сильнее, кто слабее, а счётчики так и трещали. Кажется, кое-кто вообще бросил тянуть.
-Эй, девка, - сказал мне охранник, - ты тут мне дисциплину не подрывай! Говори, чего задней сказала?
-Ага, сейчас, - сказала я, - разбежалась. На такие вопросы отвечать себе дороже… Ай! Вай!
Меня начали бить плёткой по спине, сильно и с оттяжкой. Я только визжала не в состоянии вставить ни слова. Но вот избиение приостановилось.
-Говори, или насмерть забьём!
-Ладно, ладно! - заорала я, - всё скажу, что хотите!
-Чего к задней приставала?
-У неё шпилька. Она меня заколоть грозилась! Она прямо сейчас меня заколет!
-Чего?! - вытаращился охранник. - Ха! Да как это она тебя заколет, если у неё руки к рукоятке прикованы?
-Вот именно, - поддакнула из-за спины злодейка.
-Ага, прикованы, - сказала я. - А она их шпилькой отмыкает, когда захочет. Сейчас-то конечно прикованы, не дура же она.
Охранник схватил меня за кольцо в носу и запрокинул моё лицо вверх.
-У тебя, девка, голова в порядке?
-Нет, - призналась я, - голова у меня не в порядке. Она у меня почти что с ума сошла от натуги. Сами сядьте на свою идиотскую пружину, так поймёте, что к чему.
-Про шпильки выдумываешь, чтобы передохнуть? Нас идиотами считаешь?
-Про шпильки я не выдумываю, насчёт того, что отдохнуть хочу, не отрицаю, а то, что вы идиоты, любому дураку ясно.
Охранник отпустил мой нос и озадаченно спросил:
-Это почему же?
-Да потому что только идиоты заковывают арестанток замками, а не заклёпками, если им шпильки иметь позволено!
-Никому тут шпилек иметь не позволено! - возмутился он.
-А тогда отберите у неё шпильку!
-У кого?
-У девки, что у меня за спиной.
-Так, - сказал охранник, - ладно, - и обратился к задней девке:
-Эй, ты, двадцать седьмая правая, у тебя есть шпильки?
-Нет, Господин! - испуганно сказала она.
-Слышишь? - сказал мне охранник. - Она говорит, что у неё шпилек нет.
О, Господи. Я только теперь поняла что эти охранники в самом деле идиоты! Уж если они такого не понимают… С ними разговаривать-то надо по-другому, не как с нормальными людьми.
-Господин охранник, - сказала я как можно спокойнее, - она врёт. Она говорит, что у неё нет шпилек, а на самом деле шпилька у неё есть. Понимаете?
Охранник удивлённо разинул рот, а второй, рядом с ним, вдруг засмеялся смехом, очень похожим на ржание лошади.
Первый захлопнул рот и сказал:
-Это что за тон? Таким тоном с дебильными разговаривают.
-Извините, - сказала я, - мне и показалось, что вы дебильный.
Вокруг стоял сплошной хохот рабынь. Уже половина их совсем не работала, это прекрасно чувствовалось по усилившемуся упору ручки и треску счётчиков.
-Эй! - крикнул кому-то охранник, - останавливай вал! Время уже.
А потом указал на меня помощникам:
-Вот эту девку отомкнуть и на механический прут. На сутки. У неё много лишних сил накопилось.
Меня ухватили и стали отстёгивать от сидения. Я не протестовала. Всё равно Спика скоро меня заберёт. Не захочет же она себе таких неприятностей. Я ведь на завтра в аренду сдана! И на послезавтра. А пока что лучше на механический прут, чем иметь за спиной убийцу со шпилькой!
Охранники освободили меня от пояса, отстегнули цепь от скобы ошейника, и стащили меня со скамейки. Я с удивлением обнаружила, что плохо держусь на ногах и повисла на охранниках.
-Эй! - спросил один из них старшего, - а прут сильно затягивать?
-Наполовину, - велел тот. - Девка не сильно здоровая. Наполовину затяни, тогда, наверное, сутки выдержит.
Охранники поволокли меня по проходу между рядами. Похоже, они направлялись к двери в соседнее помещение.
-Погодите, - сказала я. - Я наёмница, меня уже забрать должны были…
-Гы-ы-ы! - сказал один из них. - Смешно. Гы-ы-ы!
-Вот мы тебя и забрали, - сострил второй.
-Да правду говорю!
-Оно и видно. А ну, пошла! Чего ноги волочишь?
-Не идут!
-Обделалась что-ли со страху?
-Дураки! - сказала я. - Тупые, безмозглые дураки!
-Ничего, - пообещали они хором, - сейчас тебе ругаться расхочется.
Меня втащили в соседнее помещение. Не успела я ничего и разглядеть, как они растащили мне челюсти и воткнули в рот толстую затычку. Насколько я успела заметить, пока меня толкали на скамейку и приковывали за руки, ноги, шею и пояс, здесь находилось ещё несколько девушек усердно качавших перед собой рукоятки. Скамейка была длинная, а девушки сидели с большим интервалом, за спинами же у них находились приспособления о назначении которых нетрудно было догадаться. Невдалеке от себя я с ужасом заметила лежащую лицом на рукоятке девушку которую непрерывно хлестал по спине прут, однако она не реагировала на это, а безвольно волочилась на качающейся под ней рукоятке вперёд и назад. Конечно же, она была без сознания, если уже не мёртвая.
Больше я не успела разглядеть ничего, потому что мне на глаза тут же наложили что-то совершенно непрозрачное и затянули ремнями вокруг головы. Я провалилась в темноту и только слышала как что-то рядом лязгает и скрипит.
-Готово, - сказал один охранник другому. - Соединяй.
Что-то потянуло мои руки назад. Рукоятка пришла в движение, а меня толкнула в спину рука охранника:
-Работай, красотка!
Я сразу же почувствовала разницу в усилии. Здесь рукоятка была даже туже чем на общем валу при затянутой пружине. Может, эти идиоты просто забыли отрегулировать прут? А может, и не собирались его регулировать?
-У! У! - попыталась я им напомнить, но только получила подзатыльник и ответ:
-Поговори ещё тут!
Я навалилась на рукоятку, но не совсем удачно. Сзади раздался щелчок и неожиданный вопль охранника. И тут же хохот второго. Первый же начал ругаться такими словами, которых я и повторять не хочу, к ещё большему удовольствию второго. Насколько я поняла, охранника, не успевшего вовремя посторониться, стегнул мой механический прут.
Всё это было бы смешно, если бы не весь ужас происходящего. Охранников я больше не слышала, но ужасная рукоятка никуда не делась. Я осталась один на один с безжалостной машиной способной без раздумий забить меня насмерть как только я потеряю силы. А долго работать с таким напряжением было немыслимо. К тому же волей-неволей, я должна была определить минимально допустимое усилие. За этим дело не стало. Стоило мне чуть-чуть ослабить старание, как послышался щелчок, потом второй, а после третьего щелчка на меня упал жёсткий и упругий прут.
Я, конечно, ожидала что будет больно, но не настолько же! Мою спину обожгло как огнём, наискосок, с левого плеча вниз. Я завизжала и подпрыгнула натянув все, какие были, цепи. И сейчас же в страхе снова навалилась на ручку, однако недостаточно быстро. Потеря пары секунд стоила мне двух щелчков за спиной. А через какое-то время щёлкнуло и в третий раз. Меня обдал панический страх перед приближающимся ударом. Я изо всех сил закачала ручку, так что руки начали быстро неметь. Через пару минут я уже при всём желании не могла больше выдержать. Руки стали отказывать и прут стегнул меня теперь с правого плеча вниз. Я позволила себе только визг, но подпрыгивать и дёргаться, означало терять лишние силы. Это было непозволительно, если я всё же надеялась дожить до появления Спики.
Когда меня в третий раз ударил прут, это оказалось ещё больнее, наверное потому, что он опять ударил слева вниз, по больному месту. Цепи и ошейник не позволяли мне никакой свободы движения, я только чуть-чуть могла выгнуть спину в сторону, да и стоило ли стараться? Я предпочла весь остаток сил сосредоточить на рукоятке. Нет, это конечно немыслимо, продержаться тут целые сутки! Если проклятая Спика не явится в течение одного-двух часов, прут забьёт меня насмерть, это точно. Также как соседнюю девушку. Неужели охранникам ничего не бывает за насмерть запоротых арестанток? А как же их проклятые законы? Ведь это же убийство! К тому же медленное и мучительное.
Я припомнила как Лили всё время грозилась посадить на механический прут всех Гедонисских преступниц. Нет, эту холёную рабовладелицу бы сюда, хоть на пару деньков! А я и сама грозилась механическим прутом Холли, но я ведь не по правде, я просто прикидывалась дурочкой! Этого механического прута не заслуживает никто, даже негодяйка Холли. Того кто это придумал сюда бы! Вот-вот, именно того, кто придумал все эти дурацкие законы, дурацкую страну, дурацкую планету и дурацкую Вселенную! Вот его надо сейчас сюда, на моё место! Ай! Пока что, досталось лично мне проклятым прутом по спине. Ай! О! О! Ещё раз! За что?! А щелчки где? Почему без предупреждения? Или я уже ничего не слышу? А может и были щелчки, кто их знает? Я схожу с ума, какое мне дело до всяких дурацких щелчков! Ручка вперёд, ручка назад. Ручка вперёд, ручка назад. Ручка… А! А-а-а-а-а!
Боль в спине нарастала с каждым новым ударом. Спина болела и горела уже и между ударами. Боль не прекращалась, а всё нарастала, медленно, но верно. Боль, тьма и усилия на пределе возможностей. Кошмар, кошмар, кошмар! Затычка во рту мешает дышать. Теперь ещё и воздуха не хватает. Я уже не чувствую рук, не знаю, качают ли они проклятую рукоятку или нет. Я теряю разум, уже не воспринимаю ни времени, ни звука, ничего, кроме новых ударов прута. Почему спина не онемеет, как руки? Почему я не теряю сознания, почему вообще ещё живая? Почему, почему, почему…
*
Я очнулась когда меня окатили водой. То есть, наверное я не теряла сознания, просто оно отключило всю память. Я совершенно не помню этого промежутка времени между механическим прутом и чашкой воды в лицо в комнате охранников. Вдруг я обнаружила, что стою на полусогнутых ногах, поддерживаемая за локти двумя бездельниками. Вернее будет даже сказать, что я висела на этих охранниках. Руки у меня были скованы цепью, ноги тоже, а во рту я ощутила прежнюю затычку. Только глаза теперь ничего не закрывало. Я могла смотреть, но какое-то время не понимала, что я вижу и зачем. Наконец я уловила, что вижу Спику, которая смотрит на меня и издаёт странные звуки шевеля губами. Звуки были похожи на речь, но я не понимала ни слова. Мне даже стало смешно от её бормотания. И в самом деле, если уж ты говоришь, так говори по-человечески, а не бормочи всякую чушь.
-Хе-хе-хи, - сказала я. - Хи-хе.
То что я видела было смешно, но не настолько чтобы хохотать по правилам, и вообще… Тут я с удивлением поняла, что Спика вовсе не бормочет, а говорит вполне нормально. Странно, что я до сих пор считала по-другому.
-Э… - сказала я, удивлённая этим открытием. - Хи-хи.
Потом я припомнила, что во рту у меня кляп и перешла на привычную речь:
-У!
-Это она, - сказала Спика охраннику с бляхами на плечах, стоявшему рядом с ней. - Вы что, совсем тут окосели?!
-Угу! - подтвердила я и сейчас же получила подзатыльник от одного из державших меня ребят. Ну да, меня ведь никто не спрашивал. Это они окосели, а мне-то сдуру показалось, что это про меня. Нет, я не спорю с тем, что и я окосела, но в данный момент Спика явно имела в виду охранников.
-Да посадите вы её! - сказала Спика.
-Куда? - спросил один из моих ребят. - Обратно на вал? Хы-хы-хы!
-Заткнись, - сказал ему начальник с бляхами.
-Да я, что? - сказал тот, - я ничего. Просто садить эту девку на вал теперь, это лишняя трата сил. Не успеешь приковать, как она откинется. Может, её сразу в печь?
-И-и-и-и! - заорала я, чуть не перекусив кляп.
-Ишь как орёт, - сказал второй. Да у неё ещё сил невпроворот, а ты говоришь, в печь.
-А ну, заткнитесь оба! - заорал начальник. - Пошли вон! Эй, девку оставьте, идиоты!
Охранники вдруг исчезли, я хочу сказать, что исчезло то, на что я опиралась. Я попыталась устоять самостоятельно, но это не очень-то получилось. Я оказалась на четвереньках и сразу почувствовала себя устойчивей. Однако, на четвереньках мне не понравилось. Это наводило на смутные неприятные воспоминания. Поэтому я сосредоточилась, оттолкнулась руками и оказалась на коленях. На коленях мне тоже показалось неприятно, ведь на коленях стоят всякие нудные просительницы или рабыни какие-нибудь. Тут я припомнила, что я рабыня. Это меня несколько успокоило. Рабыне стоять на коленях не зазорно. Да. Рабыня на коленях, это нормально. А то, что я рабыня, это нормально? Кажется, это неправильно. Что-то мне подсказывало, что я рабыней быть не должна, но что-то другое твёрдо утверждало, что, должна там, или не должна, а я рабыня, и ничего с этим поделать нельзя. Ну и ладно.
Правда стоять на коленях было тоже не совсем удобно, но на ногах стоять я ведь уже пыталась, а сесть на попку было нельзя, правда я не помнила, почему, но не сомневалась, что это будет больно. Тут мне на ум пришёл компромисс и я, оставаясь на коленях, уселась на свои пятки. Мне сейчас же упёрлись в зад жёсткие кольца кандалов, но такая поза всё же оказалась наиболее приемлемой. Ещё у меня было нехорошо также и внутри, поэтому я расслабилась и длинно пукнула, улыбнувшись от хотя и небольшого, но облегчения.
Всё это время Спика с охранником о чём-то ругались, а теперь вдруг замолчали и уставились на меня. Я сказала: «У» и улыбнулась им, потому что наступившая тишина мне тоже понравилась. Спика была в голубых покрывалах, но без чадры на лице, зато со странным выражением этого самого лица.
-Э… - сказала я, приподняла скованные руки и постучала себя пальцем по кляпу. Я хотела сказать, не то, что я хочу что-то сказать, а то, что мне эта затычка надоела. Хотя, по здравому размышлению, мне показалось странным, зачем вытаскивать у меня изо рта кляп, если я не собираюсь ничего говорить, а, с другой стороны, если я не собираюсь ничего говорить, зачем тогда мне затыкать рот? Я чувствовала, что какая-то логика тут есть, но она от меня ускользала и я просто добавила: «У».
-Она свихнулась, - сказала Спика.
-У-у, - помотала я головой, а потом кивнула. - Угу. Хи-хи.
А что, разве это не смешно, когда говоришь сначала «Нет», а тут же вслед за этим говоришь «Да»?
-Ничего она не свихнулась, - сказал охранник. - Очухается. А если бы даже и свихнулась, вам-то что?
-Слушайте! - сказала Спика повысив голос. - У вас тут чёрт-те-чо делается!! Я даже и знать ничего не желаю. Отдавайте мою рабыню, и пошли вы все к чёртовой матери в задницу, козлы!
-Ну-ну-ну, тихо! - сказал охранник. - Успокойтесь-ка, Госпожа. Ругаться у себя на официозе будете.
-Я по официозам не шляюсь, - сказала Спика, - я работаю. Не то что некоторые козлы.
-Это вы про кого?
-Про козлов.
-Кого это вы так называете? Уж не должностных ли служащих, при исполнении обязанностей?
-Нет, - сказала Спика, - не их. Для них это слишком мягкое название.
-Может, вам лучше уйти, Госпожа? - спросил охранник.
-Точно, - сказала она. - Беру свою рабыню и ухожу.
Она сделала движение рукой, будто хотела ухватить меня за кольцо в носу, но охранник отстранил её руку.
-Не так быстро, Госпожа. Это не ваша рабыня. Эта девка преступница, осуждённая на пожизненный вал. Она числиться у нас под номером 516-007 и приписана к левому двадцать шестому месту на четвёртом блоке скамеек.
-Да пошли вы к чёртовой матери! - заорала Спика. - Отдавайте её мне немедленно и прекратите вымогательство! Никаких денег от меня не получите, а вот кучу неприятностей я вам могу обеспечить!
-Какое вымогательство? - удивлённым тоном сказал охранник. - Чего вы вообще от меня требуете? Рабыню с правого двадцать шестого места? Так мы вам её отправили, а там уж сами разбирайтесь. И никаких рабынь больше мы вам не должны, ещё чего! Убирайтесь со своими дурацкими требованиями и дурацкими угрозами!
Я подумала, что так они долго будут ругаться, а до меня никому и дела нет. Я ухватилась руками за кляп и попыталась извлечь его самостоятельно. Это не получилось, однако я нашла себе интересное занятие. Вскоре обнаружилось, что затычка довольно легко вертится во рту, но вот наружу почему-то не идёт. Этот феномен меня заинтересовал и я увлеклась, однако они кричали так громко, что я всё-равно всё слышала. Зато теперь у меня появилась понятная цель, - вытащить изо рта затычку и сказать им, чтобы они перестали орать, а то у меня от их воплей голова болит.
-Мои угрозы, к вашему сведению, - орала Спика, - вовсе не пустые. Эта рабыня принадлежит знатной Госпоже с большими связями. Кроме того, эта Госпожа заплатила за неё огромные деньги, да ещё сдала её на завтра в аренду! Знаете какой скандал будет, если её в ближайшее время не окажется на месте? Вам лично мало не покажется!
-Чего вы всё грозитесь? - возмутился охранник. - Можно подумать, мне тут нравится охранять три сотни тупых арестанток и заставлять их трудиться на благо общества! Да выгоняйте меня отсюда хоть сейчас!
-А я не этим грожусь, - сказала Спика. - Напугаешь вас лишением должности, как же! Но если вы тут не прекратите дурить, вам придётся компенсировать собственнице этой рабыни, а также и её деловым партнёршам такие суммы, что вы себе до конца света никакую должность купить не сумеете!
-Нет, погодите! Я всё же настаиваю на своём. Мои люди отправили вам назад девушку с указанного места? Отправили. С чего ради я вам стану отдавать ещё одну? Мне, кстати, неизвестна в лицо каждая арестантка, мне больше важно, кто на каком месте сидит.
-Да на кой ляд мне ваша девка? Отдавайте вот её, ту рабыню, что я вам привела, а со своими делами сами тут разбирайтесь.
-А вы тогда отдавайте назад нашу!
-Чёрт вас побери! А я её брала, что ли? Мне до ваших рабынь дела нет, отдавайте мою!
-Ничего не знаю! Мы вам девку отправили, допустим даже, что не ту. А почему ваша не на своём месте оказалась? Сама, выходит, виновата. Вот и пусть теперь сидит и работает, пока вы нам нашу не отдадите! Как это я объясню начальству, что у меня стало на одну арестантку меньше? Мне что, самому теперь вместо неё вал крутить?
-И где же я вам теперь вашу арестантку возьму?! Почему это я должна гоняться за девками сорвавшимися с цепи? Вы вообще, в своём уме?
-Знаете, - сказал охранник, - мы тут не сильно умные, конечно, но нечего нас за полных идиотов держать. Рабыня не ваша. Вот пусть её Госпожа приходит и сама с нами разбирается. Пусть, кстати, объяснит, если она такая богатая, чего это она своих рабынь на вал работать посылает? Или их посылает кто-то другой?
-Хи-хи-хи-хи, - сказала я и опустила руки. Устала бороться с затычкой. И на коленях стоять устала. А почему я не догадалась лечь? О! Точно! Я завалилась на бок и вытянула ноги. Потом решила перевернуться на спинку и вдруг завизжала от боли. Снова вскочила на колени, опасаясь, как бы боль не вернулась опять.
-Мелани, - сказала Спика, - прекрати. Стой смирно и жди.
-У? - спросила я. Какая это Мелани? Это я Мелани? А ведь точно! Я Мелани Спайк. А она-то откуда знает?
-Ладно, - сказала Спика охраннику, - давайте договоримся. Чего вы, собственно, от меня хотите?
-Просто не хочу, чтобы менялось количество рабочих девок на валу. Не было бы вас, и проблемы бы не возникло. Я, конечно, не утверждаю, что эта вот девка, наша арестантка, несмотря на то, что на ней наш ошейник и она сидела на указанном месте. Допускаю, что эта ваша рабыня. Я вам её отдам, если вы согласны компенсировать нам ущерб.
-Это как? - спросила Спика.
-Предлагаю три варианта. Либо вы приводите нам назад нашу арестантку, либо оставляете нам эту, либо компенсируете деньгами стоимость новой рабыни для вала, а также и убытки, что мы понесли этой ночью от беспорядков среди арестанток. Впрочем, эти убытки не так велики и вполне соответствуют двадцати-тридцати часам работы на валу пары девушек. Если вам жалко денег, можете компенсацию произвести бесплатной работой своих девок, которых вы сюда водите.
Спика упёрла руки в бока и заявила:
-Ничего более наглого в жизни не слышала! Я ещё и деньги вам должна, оказывается?! А мне кто заплатит за лечение девушки, которую вы тут за пять часов довели до полного изнеможения и безумия? Её теперь, может, вообще продать придётся! Последний раз предлагаю, давайте забудем взаимные претензии и мирно разойдёмся. У меня свои проблемы, у вас свои, и нечего их перекладывать друг на друга.
-Ну…
-А иначе я вам обещаю такой скандал, что…
-Ладно! - сказал охранник. - Ладно. Только из уважения к вам, Госпожа. Только я сниму с неё наш ошейник. И, пожалуйста, не приводите в другой раз таких глупых и малохольных.
-У! - возмутилась я. Уж помолчали бы они тут! Однако, на меня никто и внимания не обратил. Они снова начали препираться. Я потеряла к ним всякий интерес, но тут они как раз принялись за меня. Охранник начал стаскивать с меня ошейник. Мне это смутно что-то напомнило, какие-то неприятности. Я недовольно заворчала и ухватилась за ошейник, но он стукнул меня по рукам. Я осталась без ошейника. Было очень непривычно. Я хотела об этом сообщить, но тут охранник ухватил меня за затычку во рту и потянул её наружу. Я завизжала, потому что это было больно и опять получила по рукам. Затычка выскочила из меня с характерным звуком, словно пробка из бутылки. Мне это показалось смешным, да и к тому же боль во рту исчезла. Я снова по-дурацки захихикала, но Спика сказала:
-Помолчи, дура!
Она достала длинный шнурок и начала наматывать его мне на шею, между прочим, довольно туго, потом завязала его на узел и дёрнула меня за свободный конец.
-А ну, вставай! Или хочешь опять на вал?
-И-и-и! - завизжала я и замотала головой. При слове «Вал» мне почему-то стало страшно до коликов в животе. Я ухватилась руками за живот и снова пукнула. Кажется, это было неприлично, но охранник при этом почему-то не рассердился, а засмеялся. А Спика грубо дёрнула меня за шею и куда-то потащила. Скоро мы оказались в большом помещении, где сидело очень много девушек в миниотах и зачем-то качались взад-вперёд. Я и тут что-то стала припоминать, но так и не припомнила. Мы шли мимо девушек, а они даже не глядели на нас, как вдруг, одна из них подняла голову и крикнула мне:
-Сюда, сюда, наёмница! Куда пошла?
Охранник идущий вслед за нами прикрикнул на неё и, кажется, даже чем-то её стукнул, но она снова прокричала, теперь уже мне в спину:
-Ты ещё приходи, не стесняйся, мы ждать будем!
Спика снова дёрнула меня за шнурок, хотя я и так шла, куда вели. Чего ещё дёргать-то? Мы прошли через это помещение и оказались в другом, где меня поставили на колени и начали чем-то стучать и трясти меня за руки и за ноги. А потом оказалось что у меня уже нет цепей ни на руках, ни на ногах. Мне это показалось странным, но я не стала спорить. Вообще, у меня сложилось впечатление, что они все тут слегка свихнулись, а разве можно здраво разговаривать с сумасшедшими? Никакого смысла.
Теперь меня ухватили за нос и стали клацать у лица дурацкими плоскогубцами. Это тоже было смешно, но вписывалось в концепцию всеобщего сумасшествия. Ну, скажите на милость, будет нормальный человек клацать плоскогубцами у чьего-то там лица? Плоскогубцами гвозди вытаскивают, а какие у меня гвозди? Ну, на худой конец, плоскогубцами можно выдёргивать зубы, хотя любой идиот знает, что для этого существуют специальные щипцы, такие, с загнутыми кончиками. Хотя, я конечно могу допустить, что некоторым идиотам нравится использовать не удобные инструменты, а неудобные и вообще, создавать себе всяческие неудобства даже там, где и без этого удобств мало, а одни сплошные неудобства, и… Но тогда бы меня попросили раскрыть рот, а рот раскрыть меня не попросили, выдернуть же зубы не раскрывая девушке рта, это же невозможно, уж какими, там, инструментами не клацай. Наверное, они и сами это поняли, потому что вскоре перестали клацать и плоскогубцы исчезли.
Спика опять потянула меня за шею и потащила дальше. Тут я ощутила, что во мне чего-то не хватает, и стала искать потерю. Спика тащила меня на шнурке по коридору, а я всё шарилась по себе руками, благо, теперь на руках у меня не болталось никаких железок и они свободно двигались, правда нудно болели почему-то. Через некоторое время я обнаружила свою потерю и сообщила Спике:
-Э… Госпожа, у меня кольцо из носа украли. Пойдём назад, и… Вай!
Она стегнула меня литоной и заорала:
-Тебе что сказано, идиотка?! Молчать!
Молчать? Мне говорили «Молчать»? Что-то не помню. Впрочем, того что не говорили, тоже не помню. А зачем тогда кляп из меня вытащили? Нет, ну трудно, вот, общаться с идиотами, у которых проблемы с логикой, да и вообще, врождённая дебильность. Освобождают девушке рот и тут же приказывают молчать, а потом затыкают рот и начинают задавать свои идиотские вопросы. Делают всё наоборот… Наоборот? Наоборот? Но ведь всё и должно быть наоборот. А почему? Где я такое слышала? Точно ведь помню, всё должно быть наоборот. Так выходит, они всё делают наоборот, значит правильно? А кто тогда делает неправильно? Я? Что же, по-вашему выходит, что это я ненормальная? Это же вовсе абсурд! А абсурд, это наоборот, или как? А если наоборот, то… на какой ещё оборот? На первый, второй или на какой? О каком обороте речь? Может, о денежном? Кажется, мне кто-то деньги был должен, надо припомнить… Нет, не надо припоминать! Ведь если мне кто-то должен деньги, а на деле всё наоборот, то это я должна деньги этому самому кому-то. А у меня денег нет, то есть, конечно, есть, но немного, и они мне самой нужны! А всякий там «комуто» обойдётся. Да. Не получит никакой Комуто моих денег, нечего мне их было давать! А если они у меня, то значит они мои, и ничего знать не хочу! Никому не дам, я вам что, банк что ли, чтобы кредиты выдавать? И пускай Комуто катиться ко всем чертям, я его знать не знаю и незнакома даже ни с ним, ни с его деньгами. Я и не знакомлюсь ни с кем у кого такое дурацкое имя. Если у Комуто нет денег, пусть идёт работать. Ага, точно, пусть идёт вал крутить, вот тогда поймёт, как девушкам деньги достаются, а то, понимаешь, подай ему деньги какие-то!
Пока я так рассуждала, мы, оказывается, куда-то шли. И, похоже, шли довольно долго. А теперь пришли и перед нами была дверь, тоже мне чем-то знакомая. Но я была учёная и вспомнила, что как только встретишь что-то знакомое, как следом начинаются неприятности. Поэтому я упёрлась, натянув верёвку. Спика дёрнула меня за шею пару раз, но я упёрлась руками в стену и не желала входить.
-Ты чего? - сказала Спика.
-Боюсь.
-Это же твоя комната. Ты что, её не узнаёшь?
-Не знаю я, чья, там, комната, - сказала я, - но у меня нехорошее предчувствие.
-Это какое?
-Такое. Если я войду, со мной там что-то плохое будет.
-Глупости! Ничего там плохого нет.
-Значит там кто-то плохой есть.
-Это кто же?
-Откуда я знаю? Может, тот самый Комуто.
-Это ещё кто? Японец, что ли?
-Может и японец, - рассудила я, - если уж такая фамилия.
-Японца тут ещё не хватало на нашу голову, - сказала Спика.
-Я его боюсь, - напомнила я. - А вдруг он там, за дверью?
-Чёрт! - сказала Спика. Она в последнее время что-то была нервная и всё время ругалась. - Да кто это ещё такой? И почему он должен быть тут?
-Я не знаю, - честно призналась я.
-Чёрт, - повторила Спика. - Не знает она. Но если ты его боишься, значит что-то о нём знаешь, так ведь?
-Ну да, - согласилась я, уловив в доводах Спики некоторую логику. Но ведь, если всё наоборот, то логики быть не должно, а она у неё есть. Она меня совсем запутала.
-Вот видишь? - сказала она. - Кое-что знаешь. Почему ты его боишься?
-Кого?
-Комуто, японца этого.
-А. Он мои деньги отобрать хочет.
-Ага, - сосредоточенно наморщила лоб Спика, - Комуто хочет отобрать твои деньги, а деньги у тебя здесь, в ножке кровати. Поэтому ты решила, что он может быть в твоей комнате и искать твои деньги. Правильно?
-Ну, наверное, - сказала я. С недавних пор я к логическим рассуждениям относилась подозрительно, а из Спики так и лезла логика.
-А зачем же ты, дура, сказала ему про свои деньги?
-Никому я не говорила! - возмутилась я. - Я что, дура, что ли?
-Если не говорила, откуда же он узнал?
-Кто?
-Да этот чёртов Комуто?
-Ну, я не знаю, Госпожа, - сказала я. - Чего вы ко мне пристали? Я думать не могу, у меня с головой плохо, не говоря уже о спине и заднице. Я ламиола, мне думать нельзя, вот я ничего и не соображаю.
-Ну так пойдём, ляжешь, отдохнёшь, - резонно предложила Спика.
-Туда не пойду, - кивнула я на дверь, - там Комуто спрятался.
-Чёрт! - заорала Спика. - Да если он даже там спрятался, ну отдашь ему свои паршивые деньги, и все дела! Тебе что, твои деньги дороже жизни? Ты же на ногах едва держишься!
-Ага, - сказала я, - вам легко говорить, вам деньги, видно, запросто достаются. А мне, ой как трудно. Кстати, что-то я плохо помню, но кажется вы мне какие-то деньги тоже должны, Госпожа.
-Точно, - сказала Спика. - Я тебе должна мониол за работу. Я тебе его заплачу, даже несмотря на то, что ты мне наработала сегодня на сотню мониолов убытка.
-Не знаю я ничего о ваших убытках, - заявила я. - Я работала, теперь давайте зарплату.
-Дам, - сказала она, - там, в комнате.
-В комнате?
-Ну да.
-Э, Госпожа, - подозрительно повертела я пальцем перед её лицом, - а вы с этим Комуто не заодно? Он там, в комнате, спрятался, а вы хотите мне там деньги вручить чтобы он тут же их и отобрал? Думаете, я такая дура, да?
А потом мои денежки с ним пополам поделите?
-Послушай, Мелани, - сказала Спика, - если бы это было так, тогда я должна была заранее знать об этом Комуто, а я только что от тебя о нём узнала. Как же я с ним могу быть заодно?
-Не знаю, - сказала я. - Вы тут своей логикой кого угодно запутаете. Вам несчастную ламиолу перехитрить ничего не стоит.
Спика приблизила ко мне своё лицо и начала пристально меня рассматривать. Я подумала, что, может, у неё глаза близорукие, а я раньше этого не замечала. Но она смотрела как-то странно, а потом ещё подняла палец и оттянула вниз моё веко на левом глазу.
-Хи-хи, - сказала я, потому что это мне показалось забавным.
Она отпустила мой глаз и сказала как-то уж очень тщательно проговаривая слова, словно я была глухая или дебильная:
-Мелани, никакого Комуто нет. А тебе надо отдохнуть. Хорошо отдохнуть.
-Это да, - согласилась я. - Я чего-то сильно устала.
-Ну, пойдём, я тебе чего-то вкусненького дам, а?
-Правда? - обрадовалась я. - Шоколадку? Шоколадку я не хочу, у меня после шоколадок кажется с животом плохо было…
Между тем, я и не заметила, как Спика втащила меня в комнату. Только внутри я спохватилась и испуганно ухватилась за неё:
-Госпожа! Здесь же Комуто!
-Нет тут никого, разве не видишь?
-Да, действительно, - сказала я оглядевшись вокруг, - никого не видно. Ой! Значит он спрятался. Может, под кроватью?
-На-ка, попей, - Спика протянула мне маленькую плоскую бутылочку.
Я отхлебнула пару глотков и спросила:
-Чего это? Вкус какой-то странный.
-Растворитель памяти. Пей, давай!
Я опустошила бутылку. Вкус точно был своеобразный, не очень-то похожий на то, что я пила раньше. Пока я пила, Спика накинула мне на шею цепь спускающуюся с унитолы и замкнула её на висячий замок. Мне это не понравилось, однако больше заинтересовал странный вкус растворителя.
-Это что? - спросила я. - У этого растворителя всегда такой противный вкус? Потому его и с вином смешивают?
-Там ещё кое-что, - сказала Спика.
-Послушайте, Госпожа, - пришла мне в голову гениальная мысль, - а давайте этого Комуто поймаем и заставим его выпить растворитель! У вас же ещё есть? Он тогда о моих деньгах забудет, хотя бы на время, а я хоть выспаться спокойно успею. Чёрт… - я потрогала себя за грудь, потому что там неприятно жгло. - Вот чёрт. Э… Ещё кое-что, вы сказали, Госпожа?
-Да, - сказала Спика. - Кое-что ещё.
И зачем-то отошла подальше к стене комнаты. В груди у меня расплывался жар поднимаясь вверх, к горлу и к лицу. Мне стало страшно. Я схватилась за горло и шагнула к Спике, но сейчас же ощутила как натянувшаяся цепь сдавила мне горло и не пускает дальше.
-Что, что, что там было?! - хриплым голосом спросила я. - Снова яд?
-Сейчас почувствуешь, - пообещала Спика.
-Зачем, за что, почему?! - зашипела я, потому что голос куда-то пропал, а горло перехватили спазмы. Я засунула себе пальцы в рот и кинулась к раковине, которая оказалась в пределах моей досягаемости, несмотря на цепь. Меня вырвало, но не так чтобы сильно. В раковину почти ничего не вылетело, зато горло стискивали спазмы, и не только горло. Теперь судороги начались и в ногах. Я оттолкнулась от раковины и бросилась в сторону Спики, вытянув руки перед собой. Я хотела её задушить, но что я могла сделать с прочной цепью на шее? Я корчилась в метре от неё, но не могла дотянуться. Спика это знала и стояла на месте. Я поняла, что сейчас умру и ничего ей не сделаю. Ноги уже не держали меня и подламывались. Я упала на колени, но ниже меня не пускала натянувшаяся цепь. Меня объял тоскливый ужас. Я умру вот так, повиснув на цепи, стоя на коленях перед отравительницей, как и подобает глупой и никчёмной рабыне! Что же делать?! Что делать?! Наверное у меня всего несколько секунд, чтобы что-то придумать, а потом смерть. Потом достойная награда за глупость. Но я же не глупа! Я просто всегда делаю глупости. Я сейчас что-то придумаю, конечно придумаю! Я знаю, что не умру так вот бездарно, знаю, что не умру сейчас, знаю…
Дышать я уже не могла, зрение меркло, ноги безвольно обвисли, а руками я вцепилась в цепь сдавившую горло. Ничего нельзя придумать, ничего! Это всё, конец, тьма и пустота, это настоящая смерть, а не те дурацкие сны, что были до сих пор. Теперь и в самом деле конец и всякая борьба бесполезна. Я отпустила руки, собираясь умереть, но в этот момент восстало всё моё существо. Мне показалось, что моя голова взорвалась изнутри, я ещё подумала, что смерть совсем не похожа на то, что я ожидала. И тут же возникла абсурдная мысль. Если смерть не похожа на смерть, то и умирать не стоит! Какого чёрта, в самом деле!? Ну, если жизнь идёт не по правилам, это ещё можно стерпеть, но сейчас моё терпение кончилось. Да сколько же можно?! Сколько тут раз меня уже убивали во сне и наяву? Да пошли вы все в задницу! Если хотите моей смерти, так режьте меня сами! Душите, топите, расстреливайте, а сама собой я умирать не стану, пошли вы все куда подальше!
Внезапно я обнаружила, что прекрасно чувствую ноги, да и жжение в груди заметно ослабло, и ещё продолжает ослабевать. Странно. Что, опять яд слабым оказался? У меня было странное ощущение в голове, вернее в мыслях. Такая холодная усталость и ощущение простора, словно из головы выпала куча ненужного хлама и образовалась прохладная пустота. Мысли были удивительно чёткими и понятными. Я даже потрогала рукой голову, сомневаясь, на месте ли она вообще?
-Ну что? - спросила Спика, - отдышалась?
Я смотрела на неё не совсем понимая, что случилось. Мне показалось, что я до сих пор спала и видела дурной сон. Теперь я понимала, какую ерунду несла совсем недавно и видела всю убогость логики этой ерунды. Вспомнила про страшного Комуто и чуть даже не хихикнула.
-Ты нормально соображаешь? - поинтересовалась Спика.
-Пожалуй, да, - сказала я. - Это что, прочистка мозгов такая? А погуманнее методов нет?
-Не знаю, - сказала Спика, - я не психиатр. Мне надо чтобы ты завтра, а вернее уже сегодня к утру, в порядке была. Не забыла, что тебя Госпожа в аренду сдала?
Я поднялась на ноги и подёргала цепь, державшую меня за горло. К тому же там ещё и болталась верёвка на которой Спика меня привела.
-Мне дышать трудно, - сказала я. - Цепь туго затянута.
-Нормально цепь затянута, - возразила Спика. - Нечего было так дёргаться и на меня кидаться.
-Да? - возмутилась я. - Я решила, что ты меня отравила!
-Отравила? А ты же грозилась, что тебя трогать нельзя, а то мне Страйкеры задницу отрежут?
-Может, ещё и отрежут, - пригрозила я. - Чёрт побери! Я ведь решила, что сейчас умру.
-Это и требовалось. Не будь такой встряски, ты бы, может, и не очухалась. А чем дальше, тем хуже. Так и стала бы сумасшедшей.
-Так я, что же, ещё и благодарить тебя должна?
-Да я уж такого не жду. Разве теперь встретишь ламиолу которая ценила бы доброе к себе отношение?
Я снова потрогала шею. Дышать и в самом деле теперь стало легче. А Спика вынула монету и положила её на столик.
-Вот твои деньги.
-Пошла ты со своими деньгами! - сказала я. - Я на этот чёртов вал больше не пойду, хоть убей!
-Не пойдешь, так и не надо. Я силой никого не заставляю.
-Да это не вал! - возмутилась я, - это беспредел какой-то!
-Ну да, - сказала она. - Ты у нас такая, тебя куда ни пошли, везде беспредел.
-Я нормальная! - сказала я и дёрнула продолжающую давить меня цепь. - Слушай, я на ногах едва стою. Может, уже отстегнёшь мою шею?
-Сначала в себя приди.
-Я пришла в себя, чего ещё?
-Если пришла в себя, так веди себя как положено. Называй меня Госпожой, соблюдай нормы разговора и не груби, чтобы мне не пришлось тебя наказывать. Тебе и так сегодня достаточно досталось, я добавлять не хочу.
-Хорошо, Госпожа, - согласилась я. - Вы правы. Пожалуйста, позвольте мне отдохнуть, Госпожа.
-Руки сложи за спиной, - сказала она.
Я хотела спросить, зачем, но одумалась. И так ясно, зачем. Если бы она хотела меня убить, так уже давно убила бы. Я скрестила запястья позади и Спика связала меня шнурком снятым с шеи. Потом отошла и принялась рыться в моих игрушках. Наконец отыскала один из двух оставшихся моих ошейников, парадный, позолоченный, с растительным орнаментом и крупной надписью. Отыскала ключ, подходящий к его замку и отперла его. Потом сняла с кольца на стене цепь, которой обычно приковывала меня в комнате, и пристегнула к скобе ошейника. Подошла ко мне и привязала длинный конец шнурка к спускающейся с унитолы цепи, а потом, наконец, сняла её с моей шеи. Теперь она распорола нитки зашивающие платок миниоты и стащила его с меня.
-Плохо, - сказала она надевая мне на шею ошейник с примкнутой к нему привязью. - Даже не знаю, как буду с Госпожой объясняться.
-Вам всего лишь с Госпожой объясняться, - сказала я, - а я по вашей милости чуть с жизнью не рассталась.
Ошейник защёлкнулся на моей шее с металлическим звуком. Я снова ощутила на шее привычное кольцо, правда оно было потяжелее прежнего, но уж по крайней мере, не арестантский хомут!
-Дура ты, - сказала Спика развязывая мне руки. - Ты что, не понимаешь? Ты же ошейник твоей Госпожи потеряла! Госпоже Лили, после всего, ещё такой новости не хватало.
-Вы несправедливы, Госпожа, - заспорила я. - С меня ошейник Госпожи силой сняли. Убить грозились!
-Так что? Если бы ты Госпожу Лилиолонию любила по-настоящему, всё равно бы такого не позволила.
-А что, Госпоже было бы лучше, если бы меня убили?
-Да никто бы тебя не убил! Давай, миниоту снимай. Мойся и спать.
-Не убили бы, да? - возмутилась я. - Они мне шпильку к затылку приставили, заколоть грозились!
-Госпожа, - напомнила Спика.
-Госпожа, - поправилась я. - Простите, Госпожа. Но я всё же считаю, что для моей Госпожи лучше получить меня назад живой, чем получить мой труп, может, к тому же, и без ошейника. А может, и косточек бы не нашли, Госпожа.
-Не знаю, - сказала Спика. - Рабыня, позволившая снять с себя ошейник своего собственника, сильнее его опозорить не может. Да кому я всё это говорю? Для тебя вообще, ошейник, который на тебя надела Госпожа, - пустая железка.
-Возможно, - сказала я. - Зато я для вас, Госпожа Спика, не человек, а пустой предмет, не дороже ошейника. Госпожа.
-Ну да, - сказала она, - дождёшься от вас благодарности. Разделась? Лезь в ванну.
Я кряхтя полезла в ванну, волоча за собой цепь. Теперь я прекрасно чувствовала, что у меня болят все косточки.
-Что? - спросила я, - сами меня мыть будете, Госпожа? Может, Ти и Пи позовёте?
-Вот, только их тут не хватает, - проворчала она. - Чтобы ещё они увидели твою избитую спину и задницу! Не буду я тебя мыть, я тебя лечить буду. Вставай на четвереньки и терпи. Не ори тут, если не окончательно малохольная.
-Я не малохольная, Госпожа, - сказала я устраиваясь на четвереньках. - А вы хоть знаете, Госпожа, что они там со мной вытворяли на своём проклятом валу?
-И что же? - спросила она начиная чем-то мочить мою спину. Меня ощутимо защипало, но я не стала кричать и даже стонать, раз уж приказали. Но обида так и распирала меня.
-Они пружину затянули до упора! - сказала я. - А это вдвое тяжелее, чем было у остальных.
-Пружину? Да, они иногда так делают. Наверное, они решили что ты ничего не поймешь и подумаешь, что так и положено. Ну, с тем что они там бессовестные сволочи, я не спорю. Но и тебе никто не обещал, что будет легко.
-Вам легко говорить! - шмыгнула я носом, - а эту проклятую ручку при затянутой пружине никакой амбал не осилит!
-Не дёргайся, - проворчала она и стала чем-то мазать мне кожу. Ой! Вот теперь стало очень больно, почти нестерпимо.
-Очень больно, Госпожа, - сообщила я ей.
-Терпи. Через пару минут боль начнёт слабеть. Тебе ведь не нужны шрамы на спине, надеюсь? Терпи.
-Да, Госпожа, - сказала я и заплакала от боли, но молча.
-Чем это они тебя лупили? - спросила Спика, - палками, что ли?
-Механическим прутом, вот чем, Госпожа!
-Успела уже и механический прут заработать? Когда ты всё успеваешь?
-А то, вы не знаете, что там это запросто!
-Нет, не запросто. На механический прут даже там ни за что не садят. Значит, что-то сделала.
-Да ничего я не делала! Ой! Ну когда же эта чёртова боль ослабнет?! Невозможно же терпеть.
-А ты ври поменьше, вот и полегчает.
-Да не вру я! Мне не до того, чтобы ещё и врать.
-Нет врёшь! Так уж ничего и не сделала?
-Ну, нагрубила маленько той девке, что меня заколоть грозилась. А та старшей нажаловались, ну и пошло. А охранники козлы!
-Вот-вот, - сказала Спика. - Чего ты вообще с арестантками разговаривала?! Я тебя туда послала работать или языком болтать?
-Я же не сама! - возмутилась я. - Это она ко мне с разговорами пристала. Та девка, что сбежала потом. Кити. О! Госпожа! А на ней же мой ошейник? Нужно её поймать и ошейник отобрать, вот и проблемы не будет.
-Ага, - ядовито сказала Спика, - и как это я сама не догадалась? Нет, милочка, пропал твой ошейник.
-То есть, что? - не поняла я. - Она, значит, сбежала? Госпожа?
-Не совсем.
-Понятно, - сказала я. - Ноги поймали, а шея сбежала.
-Смеётся ещё! - проворчала Спика. - Что, уже не больно, да?
-Теперь терпимо, Госпожа. Так эта злодейка сбежала, так, что и не поймать? Впрочем, здешние охранники и девку сидящую на цепи поймать не способны. От них только ленивый не сбежит.
-Дура ты, - ответила Спика. - Молчала бы больше, умнее бы казалась. Боком повернись.
Она принялась опять мочить мне спину.
-Во-первых, я не дура, - сказала я. - Нечего попусту обзываться, Госпожа.
-А во-вторых что?
-А во-вторых, это охранники дураки. Мало ли что, девка со скамейки улизнула? Как она дальше-то умудрилась исчезнуть? Они что, её даже на поводок не пристегнули?
-Пристегнули, - сказала Спика. - Также как тебя, когда вели туда. Связали руки и пристегнули за кольцо в носу.
-И что потом?
-А тебе надо знать?
-А вам жалко сказать?
-Да нет, мне не жалко. Сама напрашиваешься.
-На что?
-На то, чего тебе лучше не знать.
-Знаете, Госпожа, - сказала я, - я уже столько всякого знаю, что меня ничем не напугаешь. Госпожа.
-Не в испуге дело.
-А в чём тогда, Госпожа?
-В чём, в чём! Слушай, что я с тобой нянчусь? Хочешь знать, так знай! Она вырвала себе нос!
-Э… Как это?
-Так это! Вырвала кольцом себе перемычку носа и кинулась бежать, даже не зная, сможет ли выскочить наружу. Поняла, что её без привязи не оставят, вот и решилась.
Признаться, я такого не ожидала. Ну а что ей было делать? Наверное поняла, что её вот-вот разоблачат, а тогда на механический прут или ещё куда. А на меня ей было наплевать. Но вдруг я поняла, что в душе встала на её сторону. Если уж она даже перед этим не остановилась. И это при всём том, чего я по её милости натерпелась!
-Значит, сбежала, - рассудила я. - Интересно, куда? Что, снаружи охранники такие же идиоты, как и внутри?
-Сама ты идиотка! - обозвалась Спика. - Никуда бы она не делась, даже выскочив наверх! Её бы там и поймали. Куда денешься-то со связанными руками и с лицом в крови, да ещё в арестантском ошейнике, хоть и фальшивом, так это ещё только потом разберутся, что он фальшивый.
-Так что же, её поймали?
-Нет. Она прыгнула с карниза.
-С карниза?!
-С карниза, с карниза! Её загнали на площадку, она и прыгнула вниз. С разбегу, если это тебе интересно.
-Разбилась?! - ахнула я.
-А тебе её что, жалко?
-Жалко, - сказала я.
-С чего бы это?
-А как же иначе?! - заорала я. - Как же иначе должен реагировать нормальный человек, услыхав о таком?!
-Так то нормальный человек, - сказала Спика, - а ты нормальная, что ли?
-А какая же?
-Такая. Ты чёрствая, до денег жадная, бесчувственная и глупая.
-Я не такая, - только и могла сказать я.
-Нет, такая. Мне со стороны виднее. Ты Госпожу не любишь, меня не уважаешь, а всех остальных презираешь, причём, сама не понимаешь, как это глупо.
-Это всё ерунда, - сказала я. - Я совсем не такая, но спорить не хочу, Мне сейчас не до споров. А Кити мне жалко. Жалко, жалко, жалко!
Я даже захныкала, впрочем, не знаю, может, не столько от жалости, сколько от боли в избитой спине.
-Она, может, и не убилась, - сказала Спика.
-То есть, как?
-Ну, так. О скалу она не ударилась. Упала в воду. Только с такой высоты, да ещё со связанными руками… К тому же, в двух ошейниках и миниоте. Нет, она, конечно же, утонула, правда, её так и не нашли. Пока что. Но как найдёшь, если её ошейники на дно утянули?
-Ну зачем? - всхлипнула я, - зачем она прыгнула?
-А ты бы на её месте не стала?
-Нет, - сказала я, - я не стала бы. Жизнь у человека чтобы жить, а не умирать.
-Даже на валу?
-При любой возможности.
-Даже если жизнь невыносима?
-Когда жизнь невыносима, - сказала я, - человек умирает. Когда она действительно невыносима. Но не сам, а от невыносимости жизни. Вот, как я сегодня.
-Как ты?
-Я ничего не помню после того как меня начал бить прут. Наверное я тогда умерла от боли, вот ничего и не помню.
-Ха, - сказала Спика, - а чего же ты сейчас живая?
-Я в этом не совсем уверена. Откуда в Оллитарии люди? Они тут просто «берутся», да?
-Ну да.
-Вот и я. Скорее всего, я умерла, а потом «взялась» снова.
-Ерунду городишь, - проворчала она.
-Наверное, - согласилась я. - А как здоровье Госпожи Лилиолонии?
-Здоровье? А что с её здоровьем?
-Но вы же сами говорили, что она нездорова, Госпожа.
-Говорила, - сказала Спика. - А тебе-то что, до её здоровья?
-Сами вы бесчувственная, Госпожа! - сказала я. - Неужели трудно понять, что я за неё беспокоюсь?
-Если беспокоишься, так успокойся. Нормальное у неё здоровье. Даже чересчур.
-То есть, как?
-Так, что тебе пока лучше ей на глаза не попадаться. Вот, завтра приедет за тобой Госпожа Сплисси, будешь с ней целый день, а там, может, и Госпожа Лили успокоится.
-Так она что, на меня сердита?
-Знаешь что? - раздражённо сказала Спика, - не знаю я, на кого она сердита, на тебя или на кого другого, а такую болтунью как ты я ещё не встречала. Тебя, видно, недостаточно ещё прут поколотил, если у тебя желание болтать не пропало.
-Ага, недостаточно! - возмутилась я. - Всего лишь до безумия, если не до смерти. Да разве тут кто посочувствует? Короче, я на вал больше не пойду. И свой несчастный мониол можете забрать. Это же просто издевательство, умирать за такую зарплату!
-Что, снова цену набиваешь? Я тебе больше не обещала. А назад твои деньги не возьму. Не нужны, так выбрось.
-Я цену набиваю?! - хотела заорать я, но потом махнула рукой. - Да ну вас в задницу, Госпожа. Ничего не хочу. Дайте лечь и спокойно помереть.
-Ложись, - сказала Спика. - А помирать будешь, когда Госпожа прикажет, ты, собственность в ошейнике, поняла?
-Поняла, Госпожа, - сказала я заползая на кровать и гнездясь там животом вниз. На меня вдруг навалилась такая усталость, что всё остальное уже не имело значения, лишь бы меня оставили в покое.
Спика подошла и повесила на крючок спинки мою цепь, чтобы она не тянула мне шею, а потом ещё и осторожно накрыла меня покрывалом. Но я даже не поблагодарила её. Спика притушила светильник и ушла, насколько можно было судить по щёлкнувшему дверному замку. Я даже и не шевельнулась. Я отключилась и… Ну, понятное дело, я увидела сон. Вот чёрт бы побрал все эти сны! И не потому что мне надоели сами сны, но вот пробуждения после них бывают жутко неприятными. Вроде, мне уже и привыкнуть пора, так ведь нет, проклятая голова всегда придумает такое, что…
Я увидела во сне, будто я проснулась. Стояла жуткая тишина. Такую называют мёртвой тишиной и точнее не скажешь. Было не только полное отсутствие звуков, но и уверенность, что никакие звуки невозможны. Это очень жуткое ощущение, особенно если знаешь точно, что сама ты не глухая. То же самое, наверное, можно сказать и об остальных органах чувств. Например, скорее всего, человеку с нормальными глазами жутко оказаться в полной темноте. Но в данном случае темноты не было, а был полумрак, потому что светильник всё также горел маленьким огнём.
Однако жуть которую я ощущала, не объясняло всего лишь отсутствие звука. С этой тишиной был связан ещё какой-то, более значительный фактор, которого я пока не улавливала. Кроме того, я не чувствовала боли. Это, конечно, можно было отчасти объяснить отдыхом и результатами того, чем меня лечила Спика, но я сразу отмела это соображение. Я не только не чувствовала боли, я вообще не чувствовала тела, хотя и могла шевелиться. В то же время я себя не ощущала и отделившейся от тела душой, я знала, что я это я, Мелани Спайк, только почему-то ничего не чувствовала, ни тела, ни звуков, ни запахов.
Я встала с кровати и стояла на полу, удивившись, что и ступни не чувствуют пола. Я ущипнула себя за руку и опять же ничего не почувствовала, а оглянувшись на постель, увидела что ошейник скатился вбок и качается на цепи надетой на крючок. При этом он был по-прежнему заперт на замочек.
Как это могло быть? Я даже подумала, что моё тело теперь не связано с остальными предметами и может даже способно проходить сквозь стены? Я ухватилась за покрывало, но рука вовсе не проходила сквозь постель, а нормально упиралась в ткань. Мне стало немного спокойнее. Я присела на кровать и поглядела по сторонам. Видно было плохо. Светильник давал очень тусклый свет и углы комнаты тонули в темноте. Я поглядела на тускло поблескивающий ошейник, который всё ещё слегка покачивался. Это почему-то раздражало меня и я протянула руку, чтобы остановить эти мерно качающиеся блики на золочёной поверхности… Я взвизгнула и вскочила на ноги. Мои пальцы прошли сквозь металл! Я ошарашено тронула пальцем цепь. Тот же результат! Мне стало страшно. Я упала на колени и принялась щупать пол вокруг себя, потом схватилась за раму кровати, за пуфик, за валяющиеся поблизости тапочки. Я металась несколько минут пока наконец не осознала факта, что моё тело не воспринимает только металл. Железа для него будто бы вовсе не было, а только его изображение, сквозь которое свободно проходила любая моя часть. Я завела ладонь за прутья спинки кровати. Железо было непрозрачным, оно перекрывало вид на мою руку, также как и на другие предметы. Я вдруг подумала, что так было бы и в кинотеатре. Если заслонить экран, то изображение попадёт на заслонивший его предмет. Однако, мне вовсе не хотелось тут экспериментировать с физическими законами, меня попросту давил тупой страх. И тишина. Звуков не было. Даже я сама не могла издать ни звука, как ни старалась.
Я огляделась вокруг, просто не зная, что мне делать? Внезапно мой взгляд упал на зеркало. Я кинулась к нему не дожидаясь, пока страх прикуёт мои ноги к месту. И увидела своё отражение. Мне стало легче, но не так чтобы намного. Я отражалась в зеркале. И что? Это всё бред, что мёртвые в зеркале не отражаются. Но всё-таки, хоть какое-то облегчение. В конце концов, металлические предметы могли оказаться и голограммой, в этом в принципе ничего невозможного нет, только кому это нужно-то? Я потрогала металлическую оправу зеркала. Тот же результат! Мало того, что палец прошёл сквозь неё, на нём ещё и оказалась пыль, вероятно скопившаяся под окантовкой. Всё это было жутко и непонятно, и я знала, что жуть не отпустит меня пока я не найду всему этому приемлемого объяснения.
Я схватилась за голову и задумалась. А потом наклонилась к стеклу и высунула язык. Дырочка в языке была, но заклёпки там не было! Моё тело не представляло материальной субстанции для металла, только так можно было объяснить отсутствие заклёпки. Она выпала из меня как из воздуха и валяется где-нибудь на кровати или на полу в расклёпанном виде. Тут мне пришла в голову новая мысль. Я взяла в руку одну из пластмассовых расчёсок, подошла к кровати и толкнула расчёской ошейник. Он свалился с подушки, как и должно было случиться. Я молча постояла с расчёской в руке. Думать мне не просто не хотелось, думать было страшно. Я не хотела никаких мыслей, просто хотела чтобы эта жуть наконец кончилась! И в то же время, я твёрдо знала, что ничего не изменится, если я сама что-нибудь не сделаю, как-нибудь не разрушу эту загробную тишину.
Уйти отсюда! Да, правда. Нужно отсюда уйти, там, подальше от этой комнаты что-нибудь изменится, возникнут какие-нибудь обстоятельства которыми я воспользуюсь. Точно! Я рванулась к двери, но внезапно вспомнила, что я голая. Это было глупо. Ну какая разница, голая я или одетая, здесь не до этого! Но ведь что мне мешало одеться на всякий случай? Я сунулась в шкаф и схватила первое что попалось под руку. Это оказалась длинная ночная сорочка, но я не стала копаться в вещах. Натянула сорочку, сунула ноги в тапочки и двинулась к двери, слегка вытянув руки вперёд, словно опасаясь налететь на стену.
Я просто не ожидала, что дверь может быть попросту заперта, а это так и оказалось. Я в растерянности упёрлась в это неожиданное препятствие. Дверь была заперта ключом на врезанный замок, точно как в любую другую ночь. Спика ведь всегда на ночь запирала меня, также как, наверное, и всех остальных рабынь. И я никогда не пыталась ночью выйти из комнаты, мне это просто было не нужно, да ещё и невозможно, поскольку ночная цепь которая крепилась к кольцу в дальней стене комнаты, просто не позволила бы мне дотянуться до двери. Я стояла и не знала, что же мне теперь делать? Может, просто лечь на кровать и уснуть? Ведь во всём есть смысл, даже если он нам и непонятен. Если я в таком состоянии заперта в этой комнате, значит это кому-то надо? Кто-то же это всё сделал? Запер меня и привёл в состояние невосприимчивости к звукам и металлу. Или никто этого не делал, а всё получилось так, само собой, в результате случайного стечения обстоятельств? Ну откуда же мне знать?!
Я легла не постель. Я не знаю, сколько я так пролежала. Но тут мне пришло в голову, что если всё это никто не придумал, то ничего и не изменится, причём никогда. Если я сама что-то тут не изменю. И вдруг меня осенила гениальная мысль! Я встала и снова подошла к двери. Замочная скважина была маленькая, но дырка под вставку замка была достаточно большой, такой что свободно проходил мой палец. А с той стороны двери, насколько я помнила, была ручная защёлка, это чтобы рабыни могли самостоятельно уйти в свою комнату и запереть себя там, защёлкнув за собой замок. Ось защёлки была стальная, а сама она представляла собой пластмассовую шайбу с поперечным ребром. Но, поскольку она поворачивала ось, в ней с этой стороны должна была иметься гранёная или квадратная дырка под кончик оси.
Я сунула в замок свой палец и уже не удивилась, когда он прошёл внутрь замка, словно через воздух. И палец упёрся в дырку защёлки, только она оказалась несколько меньше пальца. Тогда я сунула в замок свой мизинец и ощутила как грани дырочки сдавили его со всех сторон. Я оттянула дверь на себя чтобы разгрузить механизм замка и повернула мизинцем защёлку! И дверь открылась!
Может, я и поразилась бы своей удаче, если бы не увидела то, что было за дверью. А было там то, что я никак не ожидала увидеть. В каком-нибудь метре передо мной колыхалась серая стена непонятной субстанции, зыбкой и подвижной на вид, словно густой дым. Я поражённо уставилась на «это». Где-то я уже такое видела, или очень похожее, но где и по какому поводу?
Я шагнула вперёд и осторожно тронула стену рукой. Рука свободно входила в эту поверхность, но только сначала. Дальше начинало нарастать сопротивление, тем сильнее, чем дальше я толкала руку. В конце концов оказалось, что засунуть руку невозможно дальше чем до локтя. При этом я не чувствовала никакого вещества между пальцами, просто сопротивление движению вперёд.
Тогда я огляделась по сторонам. Стена дыма напротив меня была вогнутая и её кривизна распространялась и в стороны. В результате, коридор был отсечён с обеих сторон. Снизу же стена уходила в пол, а сверху в потолок. Я потыкала её справа и слева и убедилась, что результат одинаковый. Пока я этим занималась, я несколько отвлеклась от этой тупой тишины, но теперь безнадёжность снова навалилась на меня. Да ещё эта полутьма. Я вернулась в комнату и подкрутила светильник на более яркий огонь. Теперь осветилась вся комната и тут я, к своему ужасу, обнаружила, что два дальних угла срезаны такой же вогнутой дымчатой стеной. Левый угол на полметра, а правый всего чуть-чуть, однако было ясно, что всё это элементы одной и той же сферической полости которая каким-то образом заключает внутри себя меня и всю мою комнату, обрезая углы и часть коридора. Некоторое время я стояла и тупо смотрела в правый угол, где эта серость отсекала нижний угол, примыкающий к полу. И тут, словно ещё было мало жути, я вдруг уловила, что этот дымчатый кусок меняет размеры, словно дышит, становясь то больше, то меньше, а это значит, что дышит и вся эта сфера вокруг меня.
И в тот же момент я припомнила рассказы про Сплой и про пузыри, внутри которых… Я завизжала от ужаса, при этом, как и прежде, не издавая ни звука. Я визжала и визжала изо всех сил. У меня начало перехватывать дыхание, поэтому визжать дальше я уже не могла и замолкла. Но дышать легче не стало. Напротив, горло совершенно закупорилось и больше не пропускало воздуха. Я схватилась руками за шею, но ничего не помогало. Меня начали корчить спазмы удушья, перед глазами завертелись цветные круги, я потеряла сознание и…
Я проснулась. Дышать я не могла, а круги так и вертелись перед глазами. Однако, то, что я проснулась, было несомненно, уж это я сразу поняла, так же как и всё остальное, что происходило сейчас со мной. А ничего приятного не происходило, потому что меня попросту кто-то душил, накинув мне на шею мягкий, но тугой жгут. Я, конечно, схватилась бы руками за горло, как во сне, но руки у меня были заломлены назад и их кто-то там вязал, тоже чем-то мягким. Собственно, по другому положению рук, я сразу и поняла, что проснулась. Потому что всё остальное было похоже на сон, та же комната, такой же полумрак и такое же удушье. Правда теперь были звуки, - глухое пыхтение и сопение за спиной. Кто-то усердно трудился надо мной. Руки у меня уже были стянуты, но ногами я успела задрыгать и даже попала кому-то в мягкое место. Раздался приглушённый визг и неразборчивая ругань. Обе моих ноги тут же ухватили чьи-то руки, заломили их вверх и тоже начали связывать. Сопротивляться всерьёз в таком полузадушенном виде у меня не было никаких сил. Я решила хотя бы заорать, сосредоточив для этого все оставшиеся силы, но как только мой рот раскрылся, в нём в ту же секунду оказался платок, проталкиваемый умелой рукой внутрь, до самой глотки. Не успела я и глазом моргнуть, как мне заткнули рот кляпом и перевязали его ремешком. Я только лишний раз поразилась, как быстро это у них получается.
Щиколотки мне уже связали, а теперь загибали ноги назад, за спину, так что хрустели косточки. Правда, я успела отметить, что жгут исчез с моего горла, однако, дышать нормально я всё равно не могла, потому что мой рот был так туго набит платком, что почти перекрывались и отверстия носа. Из этого я сделала вывод, что на меня напали неумехи, и, уж конечно, не с целью убийства, хотя этим и может кончиться, если я задохнусь. Теперь меня ухватили ещё и за ремень перевязывающий кляп и стали оттягивать назад голову, выкручивая шею с вдавившимся в неё краем ошейника. Я заорала от боли, что вышло достаточно громко, даже несмотря на закупоренный рот. Боль, надо сказать, была просто непомерная, если учесть мою избитую спину и задницу. А меня всё продолжали и продолжали гнуть, пока наконец что-то не щёлкнуло. Все руки меня отпустили, а я упала боком на кровать, чувствуя что мои пятки касаются затылка, а голова почти оторвана, оттянутая назад ремешком. Нетрудно было догадаться, что его соединили с путами на щиколотках. Я даже дохнуть боялась, лёжа на боку, потому что малейшее движение теперь превращало мою боль из тупой и ноющей в острую, пронизывающую спину насквозь.
Но полежать спокойно мне не дали, а тут же грубо пихнули и повернули на кровати. И я увидела троих напавших на меня персон, в результате чего на меня напала тоскливая жуть, почти такая же, как во сне. Перед моей кроватью стояли Тина, Сунна и Пуппи. Они были в ночных сорочках и в ошейниках, но без всяких цепей и привязей, зато у них имелась плётка, литона и ещё какие-то предметы не сулившие мне ничего хорошего.
-Ишь! - сказала Сунна, - глаза таращит, сучка!
-Бесстыжая тварь, - добавила Тина.
А Пуппи тоже вставила слово: - У-у-у!
-У? - спросила я, хотя и вовсе не надеялась на вразумительные объяснения с их стороны.
-Ещё и возмущается, - заметила Сунна.
-Дрыгается ещё! - сказала Тина. - Меня в живот ногой ударила, тварь!
-Угу! - подтвердила Пуппи.
-Придержи-ка её, - сказала Тина Пуппи. - Сейчас мы ей покажем, как Госпожу Лили в тележку запрягать!
-У-у-у! - попыталась оправдаться я, но кто меня стал слушать? Сунна и Пуппи придавили меня к кровати, а Тина стала стегать меня плёткой по животу, горизонтально справа налево. Плётка обжигала мне груди, живот и вульву. Это, конечно, было больно, но после механического прута казалось детскими игрушками. Больше меня терзала боль в вывернутой спине, а также обида и чувство унижения. Чем я провинилась-то? Тем что Госпожа заставила меня на себе кататься? Или тем, что я её любимая рабыня? Или тем, что я чужая в их любящей Госпожу Лили семейке?
Тина, похоже, устала. Она отдала плётку Пуппи, но та, стегнув меня пару раз, бросила плётку и схватилась за литону, начав тыкать в меня рукояткой и повизгивать от удовольствия. Но Сунна вдруг оттолкнула её и сказала:
-Отойди, идиотка.
-У! - возмутилась Пуппи и стала показывать пальцем на меня, а потом и на них обеих.
-Ну ладно, - сказала ей Сунна, - только быстро.
-Угу, - кивнула Пуппи и принялась насиловать меня рукояткой литоны. Мне было больно и противно, к тому же, мне показалось, что рукоятка литоны была грязная. Наверное эти сучки пообещали Пуппи такую забаву, чтобы она к ним присоединилась. Но я даже не издавала ни звука, чтобы не доставлять лишнего удовольствия этой идиотке. Пуппи рассердилась и возмущённо мычала, видя отсутствие результата, пока Сунна снова не оттолкнула её, невзирая на недовольные вопли.
-Ты! - сказала она ткнув меня рукояткой плётки в лицо. - Значит, Госпожу из себя корчишь? На своих сёстрах ламиолах катаешься?
-У? - не поняла я. Когда это я на ней-то каталась?
-Забыла, да? Ну, где же Благородной Госпоже Мелани упомнить все мелкие факты своей жизни? Забыла про лодочку, наездница сраная?
У! - сказала я. Вон чего вспомнила! Подумаешь! Ну покаталась я на ней с Тиной по приказу Госпожи, смотрите, какие мы обидчивые. Я, вон, на Полли и Лоппи не только каталась, а даже и плёткой их погоняла, а они обиделись разве?
-Сейчас она скажет, что это ей Госпожа велела, - сказала Тина. - А самой-то ведь не понравилось бы, если бы её заставили свежекупленную девку возить!
Я промолчала. Во-первых, мне нечего было сказать взбесившимся идиоткам, а во-вторых, я с большим трудом дышала носом, а шея и спина просто невыносимо болели. Вряд ли своей плёткой они сделают мне ещё больнее.
-Она не только на ламиолах, она ещё и на Госпоже катается! - предъявила очередное обвинение Сунна. - Нашу Госпожу на посмешище выставляет! Ты, сучка! - пихнула она меня ногой, - ты хоть понимаешь, какую ты мерзость сделала, прикативши домой на тележке?
-Ничего, сейчас поймёт! - сказала Тина и тоже пнула меня ногой. - Ты, красоточка, знаешь, что мы с тобой сейчас сделаем?
-Да, - повторила Сунна, - знаешь, что сделаем?
-У-у, - сказала я, если уж спрашивали.
-Мы тебя опустим, - сказала Сунна.
-Вот именно, - подтвердила Тина и помахала у меня перед носом длинной гибкой трубочкой, которую я вначале принимала за толстую гладкую верёвку. - Поняла, засранка?
-У-у, - искренне ответила я. Что, будут меня этой трубочкой лупить? Или чего похуже придумали?
-Да она же не понимает! - возмущённо сказала Сунна и опять пихнула меня. - До тебя что, не дошло? Мы тебя опустим сейчас!
Я только хлопнула глазами. А как я должна была реагировать на такие угрозы?
-Да эта идиотка не знает, о чём речь, - растерянно сказала Тина.
-Ничего, скоро узнает! - зловеще пообещала Сунна. Взяла у Тины трубочку и стала заталкивать её мне в задний проход. Это что, считается слишком унизительным? Ха! Со мной тут не такое делали. А если уж «Курочку-несушку» вспомнить… Было, конечно, больно, но по сравнению с остальной болью, этой можно было и пренебречь. Правда, трубку мне толкали что-то слишком глубоко. Я вдруг припомнила обычаи Белых сестёр и даже чуть не испугалась, но здраво рассудила, что для раскалённого прута трубочка не годится. Во-первых, она пластмассовая, а во-вторых, очень длинная, явно предназначенная для других целей. Впрочем, это не сильно успокаивало. Было такое впечатление, что они затолкали её в меня до самого желудка, хотя такое, конечно, было невозможно. Наконец, заталкивание завершилось. Сунна свернула трубку в кольцо и подняла свободный конец вверх.
-Масло где? - спросила она Тину.
-Вот, - Тина подала ей плоскую бутылочку.
Сунна поглядела на меня, надеясь, что, может, я всё-таки догадалась, что они хотят сделать? Но разочаровалась. Я всё ещё ничего не понимала. Она откупорила бутылочку и вылила всё масло в трубку, а потом начала вертеть её, чтобы масло не вытекло, а пошло мне внутрь, что я вскоре и ощутила.
В этот момент Пуппи ухватила её за руку, показала пальцем на меня и стала делать отрицательные жесты головой и руками.
-Чего? - сказала Сунна? - Что не так?
Пуппи снова принялась махать руками, потом ткнула пальцем в трубку и замотала головой. А потом схватила литону и опять стегнула меня, а литону протянула Сунне.
-Нет уж, - сказала Сунна, - лучше мы её опустим.
Пуппи замотала головой и заорала: - У! - У! - У!
И даже ухватилась рукой за трубку. Но Сунна отпихнула её, а потом ещё и Тина оттолкнула Пуппи подальше и сказала: - Не мешайся, малохольная!
Пуппи не унялась, но её ещё несколько раз отпихнули и вскоре её не стало видно. А две злодейки продолжили своё чёрное дело. Теперь Тина ухватила меня за голову, а Сунна стала пытаться засунуть свободный конец трубки мне в рот. Однако рот был слишком туго забит кляпом и у неё ничего не получалось. Она даже начала ругаться, однако это не помогло. Выходило, что надо вытаскивать платок у меня изо рта, но этому мешал перетягивающий рот ремень, к которому, в свою очередь, были подвязаны мои ноги. Это уже выходила слишком большая работа по моему развязыванию, тем более, что они попросту опасались развязывать меня, а я всячески брыкалась, насколько могла чтобы показать им свои намерения. Это сонную меня они так легко одолели, а во второй раз ещё неизвестно, что выйдет.
Злодейки надрывались и так и эдак, но наконец им удалось извлечь из моего рта платок, не снимая ремня.
-Эй, фы, фучки, - спросила я, - фто я фам ффефала?
-А, ничего, - сказала Сунна. - Морда нам твоя не нравится.
-И характер, - добавила Тина.
Вот ещё новости. Первый раз в жизни кто-то жалуется на мой характер. А уж на мою морду… то есть, я хотела сказать, на моё лицо, и подавно.
-Фуры! - сказала я. - Фифифотки!
-Чего? - не поняла Тина.
-Ругается, - объяснила Сунна и затолкала мне трубку в рот, а потом принялась затыкать платком свободное место между трубкой и ремнём, его перетягивающим. Это тоже было непросто. Она трудилась а время шло. И тут дверь щёлкнула и появились Спика и Мути, а следом за ними Пуппи, которая, как я предположила, их и позвала.
Спика подскочила к кровати, оттолкнула злодеек и взглянула на меня. Тина и Сунна растерялись на миг, а потом кинулись к двери, но дверь предусмотрительно перекрыла Мути. Пуппи же спряталась подальше в угол. Мути была одна на пути злодеек к бегству, однако она так посмотрела на них, словно была полностью уверена, что им через неё не пройти. А Спика тут же треснула Тину и Сунну литоной, обеих сразу, одним ударом и рявкнула:
-На колени, вы, обе!
Обе рабыни растерялись и разинули рты, а Спика стегнула их снова:
-Кому сказано, на колени! И руки за спину!
Тина подчинилась с крайне недовольным видом, а потом и Сунна тоже встала на колени. Спика поглядела на Пуппи и сказала:
-Ты тоже.
-У? - не поняла Пуппи.
-На колени. Вот сюда!
Пуппи неуверенно помялась, подошла и опустилась на колени рядом с Тиной и Сунной.
-Руки за спину, все трое! - напомнила Спика.
-Нашла кого защищать, - проворчала Тина.
-Вот именно, - сказала Сунна. - Выслуживаешься словно рокси цепная.
-Да? - сказала Спика, принявшаяся вязать им руки шнурками. - А я что, не должна выслуживаться? Воровать должна? Или портить собственность Госпожи, как вы?
-Мы Госпожу любим, - сказала Сунна, - а эта сучка её позорит. Её опустить надо, тогда Госпожа её продаст и получит назад деньги. Лучше деньги, чем такая собственность.
-Можно подумать, это ты наша Госпожа, а не Госпожа Лили. Уж она без твоих советов разберётся, что со своей собственностью делать. А по тебе кнут плачет. По всем вам троим.
-У? - спросила Пуппи.
-А ты думала как? Придётся разобраться, как это вы с ночной привязи сорвались и гуляете тут, где хотите, да ещё занимаетесь чем хотите, чужие двери открываете.
-Дверь у неё открытая была, - сказала Тина.
-Ага, - сказала Спика, - соври что-нибудь получше. Я сама её запирала.
-Ну… - возмутилась Сунна, но Спика снова огрела их литоной и заявила: - Не стану я с вами разбираться. Пусть палачи разбираются.
-Палачи!? - ахнула Тина.
-Палачи, - подтвердила Спика. - А я устала. Знаете, где вы все уже у меня?
Она связала вместе узлы на руках Тины, Сунны и Пуппи, а свободный конец шнурка сунула в руку Мути.
-Посади их на кольца. А я утром палачей вызову. Да смотри, чтобы другие девки пока не узнали.
-Ладно, - сказала Мути и дёрнула девушек за шнурок. - Пошли, Страйкерши недоделанные.
-Сама Страйкерша, - вяло огрызнулась Сунна. - Нола в ошейнике.
Но Мути даже не удостоила её ответом и утащила всех троих за собой. А Спика подошла ко мне и встала, глядя сверху вниз.
-Ну, хороша! - сказала она так, словно я опять была в чём-то виновата. Я в ответ только мигнула глазами. У меня просто не было сил ни на что, а в животе внезапно резко потянуло, наверное из за масла, что залили в меня злодейки. Спика протянула руку и резким движением выдернула шланг у меня изо рта. Но почему-то не спешила меня развязывать.
-У! - сказала я, потому что живот приходил в расстройство с такой скоростью, что возникала реальная опасность обделать постель. Спика вздохнула и принялась меня развязывать. Я даже и поблагодарить её не успела, как только оказались свободными ноги, соскочила с кровати и понеслась на горшок, а вставленная мне в зад трубка волочилась следом как хвост за мышью.
-Да погоди ты, дура, - заорала Спика гонясь за мной. Она поймала меня за «хвост», я на бегу выдернула его и добежала до горшка как раз вовремя. Спихнула ногой крышку и плюхнулась на него. А Спика не торопясь подошла и развязала мне руки.
-Ох! - сказала я, освобождаясь от лишнего груза.
Спика отошла на пару метров, наверное, чтобы лишний раз не нюхать запах, и спросила:
-Ну что, дура, дошло?
-Чего?
-Того! Поняла, что значит, опустить?
-Ох, - сказала я. - А меня что, уже опустили?
-Чуть не опустили.
-А, - сказала я - Ох! Чуть-чуть, не считается. Ох.
-Это, как сказать, - возразила Спика.
-То есть?
-Ну, они же ушли. Откуда им знать, может ты уже успела?
-Э… Ох. Чего я успела, Госпожа?
-Обосраться, идиотка!
-Ох, - повторила я. - Ну, успела. И что?
-Пока у тебя трубка во рту была, дура!
-Э…
И тут до меня вдруг дошло, что она имела в виду. Мне чуть не стало плохо, я даже подскочила на горшке.
-Но, но… Они что, убить меня хотели? Вот таким вот жутким методом?!
-Ну да, - сказала Спика, - не убить, а опустить.
-Но я же ведь захлебнулась бы в… в… этом… Даже и выговорить не получается!
-Захотела бы жить, не захлебнулась бы. Трубка-то не особенно толстая.
-Не особенно толстая? Вы хотите сказать… О! Ох! Что, неужели те, с кем такое делают…
-Ну да. Глотают, пока живот не успокоится. Если жить хотят.
-Да это же какой-то неимоверный ужас!
-Ещё бы, не ужас. Но вот, таковы уж вы, ламиолы. Это у вас такой обычай, друг с другом разбираться. Нолы никогда такого с ламиолами не делают.
-Ох, - сказала я, - уж и не знаю, кто тут у вас большие негодяйки, Нолы или ламиолы. Чтоб вы все сдохли! Ну что я такого сделала?
-Ты Госпожу не любишь.
-И этого достаточно, чтобы так вот… э… зверствовать?
-Выходит, что достаточно.
-Да неужели кто-то выживает после такого?
-Большинство. Только, разве тогда это жизнь? Если все знают, что ты сделала, чтобы её сохранить.
-Да, - согласилась я. - Слава Богу, мне не пришлось.
-Ну да, - согласилась Спика. - Вот только они, Тина и Сунна, этого наверняка не знают.
-И что? - насторожилась я.
-Да ничего, - пожала плечами Спика. - Просто так.
-А всё-таки? Чего это вы, Госпожа сразу из меня трубку не вытащили? Сами меня опустить хотели?
-Дура! - рассердилась Спика. - Я её спасла, а она меня же и оскорбляет!
-А тогда зачем медлили?
-Затем. На всякий случай.
-Вон что, - догадалась я. - Хотите при случае иметь возможность сказать им, что не успели, и я опущена?
-Если станешь слишком плохо себя вести. Надеюсь, до этого не дойдёт.
-Чёрт! - сказала я. - Да тут не жизнь, а какая-то бесконечная, безумная война!
-Ну… - протянула Спика, - а вела бы себя хорошо, так и всё в порядке было бы.
-Ага, как же, - проворчала я слезая с горшка и отползая к биде, - дождёшься у вас тут порядка.
-А нечего дверь открывать!
-Какую дверь?
-Свою.
-Я не открывала её!
-Ну да, конечно! А чего же она открытой оказалась?
-Да значит вы её не закрыли. Или эти сучки со шпильками потрудились. Я-то причём? Я до двери и дотянуться-то не могу! - возмущённо затрясла я пристёгнутой к моей шее цепью. - Я же к кольцу прикована!
-Вот и странно, - принялась размышлять Спика. - Остаётся предположить, что ты сначала отомкнулась от ошейника, потом открыла дверь, а потом снова надела на себя ошейник. Вот только, зачем? Не объяснишь? Если собиралась сбежать, зачем опять села на цепь?
-Послушайте, Госпожа, - как можно спокойнее сказала я, - а почему вы им верите? Почему не они открыли дверь, если уж от привязи избавились?
-А зачем им врать?
-Ничего себе! Как же не врать, если замышляешь такую вот гадость?
-Дело в том, - сказала Спика, - что дверные замки шпильками открыть нельзя.
-А замки на ошейниках можно?
-Умеючи, можно.
-Не понимаю. А почему не наоборот?
-Потому что ты дура.
-Ладно, - сказала я, - то, что я дура, я поняла. А насчёт замков, нет.
-Ты рабыня знатной Госпожи, - сказала Спика, - и не ценишь этого. Вот и дура.
-Ну а замки причём?
-Притом. У знатных Госпожей принято запирать ошейники своих рабынь на достаточно простые замочки. Чтобы все знали, что их рабыни ценят своё положение, любят свою Госпожу и берегут надетый на них ошейник, хотя, при желании, могли бы и отделаться от него. А дверные замки, другое дело. Они же не на шее, их можно и надёжными сделать. Просто не пойму, как ты его умудрилась открыть, и зачем?
-Затем, что я его не открывала!
-И это действительно так?
-Конечно же так!
-А почему он тогда был открыт?
-Ну! - рассердилась я, - значит, его открыл кто-то другой.
-Не ты?
-Конечно не я! - возмутилась я. - Я просто не пойму, почему вы так уверены, что это сделала я, а не кто-то другой, снаружи. Уж наверное, снаружи всё-таки проще, чем изнутри, да ещё с цепью на шее. А вы почему-то упёрлись, будто это я. Ну почему?
-Потому что, мне кажется, что ты врёшь.
-Я не вру!
-Точно? Подумай, и скажи абсолютно честно, ты не открывала замок?
-Конечно нет. Разве что, во сне…
-Во сне?!
-Но не наяву же!
-Во сне! - снова воскликнула Спика. - Вот в чём дело. Значит, ты и открыла его. Только не просыпаясь, неосознанно. После всех этих приключений на валу, ещё и не такое могло случиться.
-Мне вас жаль огорчать, Госпожа, - сказала я, - но это не так. Мне снился бред и открыть замок так, как я это сделала во сне, уж точно, никак не возможно на деле.
-А именно?
Мне пришлось рассказать свой сон, хотя мне и неприятно было вспоминать всю эту жуть. Спика крепко задумалась с подозрением глядя на меня. Потом даже пошла и осмотрела замок, чем-то там клацая снаружи. Но о результатах своих размышлений мне не сообщила. Велела отдыхать и ушла, снова заперев дверь.
Да, отдохнёшь тут чёрта с два! Что, разве больше никто не придёт? А то, прошедший день был как-то скуден на события, я только во вкус входить начала. Неужели уже всё на сегодня? Я и не устала совсем.
А если всерьёз, то я уже просто на куски разваливалась. Я уснула только присев на кровать, просто отключилась. И увидела… Ничего я не увидела! Потому что меня тут же кто-то принялся трясти за плечи и недовольно ворчать:
-Вставай! Вставай! Пора уже!
Это оказалась Спика, за спиной которой виднелись Ти и Пи.
-Да вы же велели мне отдыхать, Госпожа! - заныла я.
-Некогда больше отдыхать. Утро уже, не видишь что-ли? А ну, поднимайся.
Вот дела. Похоже я и вправду проспала остаток ночи как убитая. Я вздохнула и кряхтя поползла с кровати на пол.
Только вот, уже оказавшись на полу, я неудачно треснулась затылком о край кровати и тут же припомнила… Ох. Ох-ох-ох. Нет, голова у меня точно ненормальная. Я вдруг столько припомнила, что сразу поняла, почему забыла весь последний сон. Да потому что голова тоже имеет свою предельную ёмкость, и сразу такие количества воспоминаний в ней не прописываются. Вот, разве, если треснуться затылком… Ох. Белые сёстры Гедоникса. Вот что я видела, пока спала. А если учесть что в конце этого гипертрофированного сна меня ещё и укололи сомнительным шприцем, тогда и понятно, почему мне спросонья показалось будто я ничего во сне и не увидела больше. Теоретически, можно было предположить, что весь этот сон, или чёрт его знает что, про Гедоникс, снился мне всего секунду. А остальное время я и впрямь проспала после того как во сне меня укололи. Да, только этим и можно было объяснить хотя бы кратковременный сон без сновидений и ощущения времени. А иначе, черта с два тут нормально поспишь! Да. Сочетание укола во сне с ударом по затылку наяву. Да, как-нибудь на досуге надо будет поразмыслить над подобными взаимосвязями. Нет, мало мне всего что есть, так ещё и Гедонисские проблемы на мою голову! Да ещё с такими подробностями.
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU