Пространство вымышленных миров. Бездны пространства между звёздами и планетами. Неимоверные расстояния между зонами гипотетически пригодными для обитания человека. Преодолеть эти бездны можно лишь теоретически. Практически же лучше и не пытаться, всё равно ничего не получится. А зачем такие неимоверные усилия и затраты? Неужели всего лишь из страха перед перенаселением планеты? В это я не верю. Гораздо проще и дешевле сократить это самое население методом банального вырезания лишнего, чем искать для него новый дом, да ещё и вести куда-то, затрачивая несусветные средства. Да ещё притом, что человеческая жизнь всегда ценилась правителями в ломаный грош. Может быть, стремление к завоеваниям и захвату бесхозных земель, пока туда не добрался кто-то другой? Да нет, тогда бы правящие верхушки были бы неимоверно глупы. Столь дальние колонии невозможно было бы стабильно снабжать, то есть, они должны были бы создаваться автономными. А автономия и самодостаточность тут же влечёт за собой откалывание от метрополии и объявление суверенитета, если не вообще, войны за независимость. Тут уж всегда найдутся людишки которые предпочтут быть первыми на голом камне на краю Вселенной, только бы не вторыми на родной Земле.
Ну и в чём же побудительная причина стремления людей в бездны космоса? Вот только не надо говорить, что это просто врождённое стремление к познанию неизвестного. Ничего случайно врождённого не бывает. Всё что в нас «врождено», должно иметь заранее определённый практический смысл. Если бы людей создавал Бог, и специально для них соорудил бы Землю и Небо над этой Землёй, зачем бы он тогда вкладывал в них стремление убежать отсюда прочь в поисках других мест, которые, уж конечно, окажутся не такими удобными для жизни как Земля? Допустим, людей гонит в путь неудовлетворённость достигнутым и стремление к достижению большего? Эдакое дьявольское наваждение, замешанное на пороках жадности и ненасытности?
И зачем это Дьяволу? Не проще ли ему было ловить порочные души в одном месте, а не разгонять их по всем закоулкам пространства, куда за ними и летать-то лень нормальному ловцу душ?
Логики не наблюдается, но ведь и нелогичного ничего быть не должно.
Элемент. Один из элементов выпавший из логичной причинно-следственной цепочки мироздания. Вот он и разрушает цепочку, и создаёт впечатление отсутствия логики.
А вдруг стремление в космос, это не цель, а средство и промежуточный элемент? Само по себе оно бессмысленно, однако для своего осуществления вынуждает изобретать методы преодоления космических пространств. И что? А то, что пространства настолько неимоверны, что и методов преодоления нет. Вернее, они вроде и есть, но настолько трудоёмкие и неэффективные, что практически неприменимы. Ну, например, просто идите пешком, пока не придёте куда нужно. Ага. Всего через сотню миллиардов лет. Вот и остальные методы не лучше. В результате же пространство встающее непреодолимой стеной на пути прогресса и познания начинает восприниматься как враг, как изначальное зло, тупое и необоримое зло. Пространство это враг, а враг требует уничтожения. Тот кто сумеет уничтожить пространство, получит доступ к любым материальным объектам Вселенной, а это ли не всемогущество? Вот потому-то это самое пространство настолько и огромно, вот потому-то расстояния и неимоверны. Только для того, чтобы возникло стремление этого врага победить, а насколько можно, и уничтожить. Вот, разве плохо было бы, если бы все планеты летали поблизости и туда было бы возможно отправится на выходной чтобы развеять грусть?
Но, позвольте, если всё-таки существует создатель, разве он стал бы вкладывать в свои создания стремление уничтожить им же созданное пространство? Может быть, это стремление вложил кто-то другой? А куда же смотрел всемогущий Бог? Или он не такой уж и всемогущий, если не в силах изгнать всех соавторов своего акта творения? И не в этом ли причина двойственности человеческой натуры? Не в этом ли причина метаний между Добром и Злом? Не в том ли, что несовершенен не только человек, но и весь созданный мир, да и сам создатель в первую очередь?
*
Я проснулась от таких вот мыслей. Я проснулась, и мне было страшно. Мне было страшно даже не от мыслей, а от того что эти мысли не показались мне моими. А вот насчёт того что чужим мыслям в моей собственной голове не место, у меня всю жизнь было твёрдое мнение. Естественно, что мне очень не понравилось бы если бы кто-нибудь варил в моём разуме какие-то свои мысли, не спросив моего разрешения.
Первым моим побуждением было постучать себя по лбу и выгнать из головы всё лишнее, однако я вдруг обнаружила что привязана и за руки, и за ноги. Чёрт побери! Надо скорее отвязаться и бежать! Я задёргалась на постели, в результате, обнаружила под собой постель, а вокруг себя спальню. И тут наконец что-то стало припоминаться. Ага! Я осмотрелась и убедилась, что привязана к постели мягкими лентами. За щиколотки, запястья, талию и за шею. Всё правильно. Это ведь моя компаньонка Рена меня привязала и велела отсыпаться. Точно. А я отоспалась? Похоже на то. Как-то тут, она говорила, отвязаться можно самостоятельно? Да, кажется узел на левой руке. Вот чёрт! Узел действительно был с длинными кончиками за которые можно было потянуть, однако он туго затянулся пока я пыталась вырваться. Где-то тут на кровати должна была быть острая кромочка о которой говорила Рена, но дело в том, что я её плохо слушала после всех полученных впечатлений. Вот теперь и не могла припомнить, о какое место надо потереть ленту, чтобы перерезать. Между тем, я уже устала выворачиваться и решила отдохнуть. Я перевернулась на спину и расслабленно зашевелилась, насколько позволяли ленты. Привязана я была достаточно свободно и если бы не лента вокруг шеи, можно было бы даже и набок повернуться, однако руки и ноги сгибались только до половины, ну, если не вытянуться в одну сторону. Но и тогда рука не дотягивалась до шеи и талии, разве что кончиками пальцев. Я рассердилась и психанула. Пару минут я рвалась изо всех сил пытаясь освободиться. Наверное, в этот момент я крайне сексуально выглядела со стороны, жаль насильников поблизости не оказалось. Да, если бы сейчас мне заткнули рот и насели сверху, наверное пришлось бы стирать постельное бельё. Эта мысль мне почему-то не понравилась. Я прекратила биться, успокоилась и ухватила пальцами узел завязанный на левой руке. Пришлось потрудиться, но всё-таки мне удалось раздёрнуть его. Вскоре я расправилась и с остальными завязками и оказалась на свободе. Тут только до меня дошло, что в мою дверь уже давно кто-то стучится.
Я отыскала тапочки, замоталась в рубашку и заковыляла к двери. В дверь постукивали давно и размеренно. Глазка на двери не оказалось, поэтому я недружелюбно спросила:
-Чего надо?
За дверью явно удивились. Наверное, они уже давно стучали и не надеялись на отзыв.
-Откройте, Госпожа, - попросил мужской голос.
-Ага, разбежалась, - сказала я, - не на ту напали. Вот я сейчас охрану вызову!
-Э… Зачем охрану? - спросили из-за двери.
-А чего вы ломитесь? Кто вас звал?
-Госпожа Мелани-Спайкия? - удостоверились с той стороны.
-Допустим, - недоверчиво сказала я.
-Вы заказывали установку приспособлений для содержания рабыни?
-А, так вы из магазина?
-Мы из магазина, Госпожа.
-Ну, тогда…. А чем докажете?
За дверью захихикали на несколько голосов.
-И нечего смеяться, - обиделась я. - Здесь преступников полно, только расслабься, живьём съедят.
В ответ захихикали ещё сильнее.
-Эй, за дверью! - сказала я, - имейте в виду, у меня квартира на сигнализации. Если что, охранники вмиг прибегут, поняли?
-Да поняли, Госпожа.
-Ну, смотрите у меня! - пригрозила я и осторожно открыла дверь, готовая к тому, что они сразу же попытаются накинуть мне на голову мешок и потащить в тёмный лес. Но такого не случилось. Похоже, это и вправду были монтажники из металлического магазина. Работа у них так и закипела. В комнате для рабыни они смонтировали клетку, склепав её части, после чего клетку и вытащить-то из комнаты стало невозможно. Один из монтажников оказался достаточно словоохотливым и объяснил мне, что бывали случаи, когда от Госпожей рабыни сбегали прямо в клетке, выставив ноги через нижние прутья. Но из комнаты так не сбежишь, поскольку собранная клетка в дверь не пролезет. Я осведомилась, не было ли случаев чтобы рабыни сбегали вместе с домом, выставив ноги через окна? Шутка понравилась всем троим, и они захохотали как настоящие монтажники. Впрочем, работы у них было не так уж и много, ведь моя квартира была стандартная и хорошо приспособленная для рабовладельческих целей. Эти специалисты разложили по местам колодки и орудия пытки, так чтобы они были на виду у сидящей в клетке рабыни, развесили цепи, установили вешалку для одежды, проверили потолочный брус-унитолу, кольцо привинченное к моей кровати и стенные скобы в комнате для рабыни. А после этого выдали мне справку об удовлетворительном состоянии рабовладельческого оборудования и вручили связку ключей от всех многочисленных замков для рабыни. Наконец, они взяли с меня подпись об удовлетворённости произведёнными работами и удалились.
Теперь я решила переодеться и обнаружила, что мне и одеть-то нечего, кроме пары купленных вчера блузок и единственной юбки. Хорошо хоть это сохранилось после вчерашних приключений. Юбка была универсальная, светло-серая, чуть ниже колена и достаточно свободная, а блузку я надела белую с широким вырезом отделанным оборкой. На лоб я повязала косынку, а на шею надела свой ошейник ламиолы. Это чтобы не приставали всякие блюстители. Ну а сумочку я сразу же привязала на шнурок вокруг пояса, чтобы случайно не позабыть дома. Только теперь я совсем не собиралась покидать своё жилище без сопровождения. Ещё чего! Там же сразу, - мешок на голову, и…
Тут я заметила даму в покрывалах и с рабыней на цепочке направляющуюся к моему дому. Дама не была ни Ренатой, ни Таней, ни даже Сонькой Се-Сонькой, да к тому же ещё и была в чадре, поэтому я сразу же зачислила её в злоумышленницы и приготовилась к обороне. А именно, я выскочила на улицу и принялась оглядываться в поисках патрулей. Двое бездельников и вправду слонялись неподалёку, но они могли быть и сообщниками злодейки. Вот если бы тут наблюдалось десятка два независимых друг от друга блюстителей…
-Мелани! - сказала злодейка, уже почти дошедшая до меня, и пихнула прутом в спину свою рабыню. Рабыня упала на колени и поклонилась мне, стукнувшись лбом о землю. То, что злодейка знала моё имя, лишь больше меня напугало, поскольку это означало, что она к своим злодействам приготовилась заранее, и знала куда шла. Поэтому я решила, что благоразумнее будет спрятаться за дверью и забаррикадировать вход каким-нибудь предметом мебели. Я даже сделала движение назад, но припомнила, что вся мебель была встроенная, а которая и нет, например, кровать, до того громоздкая, что мне её и с места не сдвинуть. Кроме того, может злодейке как раз того и надо, если, к примеру, она намеревалась бы поджечь дом. Теперь мне пришло в голову, что логичнее было бы спастись бегством по улице, хотя, с другой стороны…
-Мелани, ты что, не узнала меня? - сказала злодейка и стащила свою чадру с челюсти. Выглядела она почему-то не страшно, более того, она мне кого-то напоминала.
-Да я же Нина, - сказала она. - Нина из Аннолиуса.
-Ой, - облегчённо вздохнула я и постучала кулачком по своему глупому лбу, - Нина. А я-то, дура, перепугалась.
-Ну? - удивилась она. - А чего тут бояться-то?
-Да ну, и вспоминать неохота, - махнула я рукой.
-Я утром приходила, - сообщила мне Нина, - да мне эти вон сказали что Госпожа спит, а без приглашения никого пускать не велено, - указала она на охранников слоняющихся неподалёку.
-Ой, да ты проходи, - пригласила её я. - Только у меня тут… Я действительно, недавно проснулась, и…
-А ты ещё и не завтракала, наверное? - спросила она.
-Точно.
-Прекрасно. Пойдём-ка и покушаем вместе. Ты позавтракаешь, а я пообедаю.
-О, хорошая идея. А куда пойдём?
-В уличный ресторанчик. Ну, ещё ведь вечер не наступил, чтобы по серьёзным заведениям гулять.
-Пойдём, - согласилась я. - Ой, только у меня денег нет, деньги у компаньонки.
-Какая ерунда, - сказала Нина. - Ну, стоит ли об этом говорить? Я тебя угощаю.
-Спасибо. Вот только прийти ко мне должны.
-Ну, так мы же ненадолго. А охранникам скажем, что скоро вернёмся. Эй, охрана! А ну, сюда!
Наверное, это как раз и были те охранники, которых Рената попросила присматривать за домом. Я объявила им, что иду завтракать с подругой и скоро вернусь. А если придёт Госпожа Рената или Госпожа Таня, пускай подождут здесь. Охранники демонстративно вытянули в мою сторону свои лапы с непонятной мне целью, однако Нина всё прекрасно поняла и сунула в каждую лапу по монете.
-Всё ясно, Госпожа, - доложили охранники и отошли на исходную позицию. А Нина взяла меня за руку и повела на дорогу. Рабыню же она дёрнула цепью за шею, точно так, как это делала Сонька. Мне же улыбнулась и сказала:
-Красивая блузка у тебя, Мелани. А что-то ты усталой выглядишь?
-Это ничего, - сказала я, - это пройдёт. А ты, я вижу, освоилась уже?
-Ну, стараюсь, - сказала она. - Вообще-то, я до сих пор не привыкла к роли Госпожи. Иногда что-нибудь такое делаю, что все смеются. А ты-то как?
-Да, знаешь, я лишь вчера очухалась, только за это время столько уже произошло, что голова кругом. Как бы снова не загреметь в эту, как её? В ламиолию.
-Хи-хи-хи, - рассмеялась Нина. - Надо тебе срочно Квинглера отыскать.
-Ну, справлюсь как-нибудь. Что уж теперь, сразу замуж, что ли?
Нина снова захохотала и сказала что я очень весёлая девушка. Я не очень поняла, что я такого весёлого сказала, но мы уже дошли до дороги и теперь пережидали поток колясок, чтобы перейти на ту сторону.
-А ты пешком ходишь? - осведомилась я у подруги.
-Знаешь, я пешком хожу. Я попробовала покататься, так это не по мне. Не могу себя заставить, как погляжу на этих девок в уздечках, так плохо делается. Кажется что меня на их место сейчас привяжут. Наверное, привыкнуть нужно.
-Наверное, - согласилась я.
Тут мы перешли улицу и направились влево вдоль парковой зоны. Кажется, как раз туда, где на меня напали. Я невольно притормозила и сказала:
-А нельзя ли в другую сторону?
-А почему в другую? - удивилась Нина. - Тут ресторанчик самый ближний. Тебе как раз удобно было бы здесь завтракать. Зачем другой искать-то?
-Ладно, - согласилась я. - Если недалеко и самый ближний, тогда конечно.
Вскоре показалась та самая площадка со столиками, которую я видела вчера ночью. Только теперь здесь было совсем мало посетителей. Мы подошли и уселись за крайний столик, рабыню же Нина поставила на колени и пристегнула к ножке стула. Вскоре появилась официантка в передничке и ошейнике, скорее всего, ламиола на службе. Это я решила потому что эта девушка не была привязана, несмотря на наличие над столиками потолочного бруса прикреплённого к навесу. Я даже на миг подумала, не устроиться ли и мне на первое время на такую работу? А что? По меньшей мере, за еду не надо будет платить, если в этих заведениях не какие-нибудь драконовские порядки, конечно. Впрочем, нет. Чего это мне официанткой работать, когда у меня подруга Таня уже управляющей фондом заделалась? Уж я себе тоже найду доходное занятие, как-нибудь.
Вскоре мы выпили вина и принялись за еду. Похоже что здесь употребление вина было в порядке вещей при каждом приёме пищи. Впрочем, и вино было неплохое. Интересно, где это они его берут? Сами производят?
-Интересные новости, - сказала Нина. - Одна из девушек с нашей унитолы оказалась шпионкой Оллитариса. Слыхала об этом?
Я припомнила, что никому тут слишком доверять нельзя, поэтому помотала головой с набитым ртом и сказала:
-У-у!
-Шпионок редко ловят, - сказала Нина, - вот все и сплетничают на этот счёт. А ты даже и не слыхала.
-Мне было не до того, - возразила я. - А ты, вот, про мою подругу Таню слыхала?
-Да уж, - кивнула Нина. - Общество защиты ламиол Даниса! Это ж надо. А что, этот самый Данис и вправду существует?
-Ну, наверное, раз уж она говорит.
-А она и на Земле о Данисе рассказывала?
-Э… - замялась я, - ну, на Земле мы и не разговаривали почти.
-Но вы же подруги?
-Так наши Госпожи подругами были, ну, вот и мы. Но мы-то были рабыни, а рабыням и говорить-то не положено.
-Да ну, - махнула рукой Нина, - мало ли что, там, не положено.
-Ну, это конечно, - согласилась я. - Время-то много было, вот мы и сболтались помаленьку.
-И что, она ни разу о Данисе не вспоминала?
-Да я помню, что ли? Ну, говорила она как-то, это…
-Что?
-Прогнило, говорила, что-то в Данисском государстве…
-Хи-хи-хи, - прыснула Нина и чуть не подавилась пончиком. - Что, так вот и говорила?
-Ну, примерно так. Не помню. А чего это ты смеёшься?
-Извини. Понимаешь, вот я тут поспрашивала, так никто здесь ни о каком Данисе никогда не слыхал. Он вообще-то, может, и не существует вовсе?
-Ну? - удивилась я. - Да зачем бы Таня выдумывать стала?
-Мало ли?
-Ну, я не знаю. А эта вот рабыня, она твоя? - попыталась я увести разговор в сторону.
-Рабыня? Да нет, эта девка арендована. Вот, кстати, её тоже покормить надо.
Тут она дала рабыне тот самый пончик, что выскочил из её собственного рта, а когда рабыня пончик проглотила, сунула ей в рот собственные пальцы для облизывания.
-А трудно рабыню арендовать? - спросила я стараясь развить успех по отвлечению от темы Даниса.
-Арендовать? Да это пара пустяков. Приходишь в Унилонис, да и берёшь. Приводишь назад, получаешь деньги…
-Деньги?
-Ну да.
-А за что деньги-то?
-Ну, а как же? Ты же её прогуливаешь, кормишь, охраняешь, в конце концов. Да деньги-то символические. Такие, что о них и говорить-то не стоит.
-А зачем же тогда брать? Если лишние хлопоты?
-Так она же тебе служит! Рабыня! - стегнула она девушку по спине литоной, - а ну, почеши Госпоже нос.
Девушка коротко поклонилась, подскочила с колен и дотянулась рукой до Нининого носа. При этом ей пришлось согнуть спину чтобы не приподнять шейной цепью стул и сдвинуть браслеты наручников на локти, иначе бы цепь соединяющая наручники с ножными кандалами не дала ей дотянуться до цели.
-Спасибо, - сказала Нина, а рабыня снова уселась на колени. - Видала?
-Проще самой почесать, - рассудила я.
-Конечно проще, - согласилась Нина, - но попросить рабыню, правильнее. Так, рабыня?
Рабыня кивнула головой.
-А чего она всё молча-то? - спросила я.
-Так у неё языка нет, - буднично сообщила мне Нина, я же поперхнулась очередным пончиком. Я как-то и забыла об уязвимости язычков девушек в этой психической стране.
-Э… - сказала я, - а зовут её как?
-Как зовут? - озадаченно сказала Нина. - А я не называла её. Я же её утром взяла. А что, обязательно называть следует?
-Ну, наверное, - пожала я плечами, - чтобы не нарушать отчётности.
Нина снова хихикнула, а потом посмотрела на рабыню и сказала:
-Рабыня, я хочу тебе имя дать. Тебя зовут Ни. Поняла?
-Угу, - сказала Ни и грациозно поклонилась не вставая с колен.
-Можешь поблагодарить Госпожу, - сообщила ей Нина, выставив из-под подола туфельку. Я только вздохнула глядя как девушка поцеловала Нинину туфлю, выпрямилась и сказала: «У».
-Да, - рассудила Нина, - рабынь, конечно, следует поощрять, если они себя хорошо ведут.
-Да, конечно, - согласилась я.
-А ты, говорят, хочешь иметь рабыню в собственности?
-Ну да. Вот, уже и все нужные вещи купила, а моя компаньонка документы оформляет.
-Понятно, - сказала Нина. - Эту, смугленькую, да? Которая в конце унитолы была?
-Всё-то ты знаешь, - заметила я.
-Ну так я же твоя подруга, - улыбнулась Нина. - Мне же интересно всё, что про тебя узнать можно. А разве это секрет?
-Да нет, конечно. Просто…
-Что?
-Да ничего.
-Хи-хи, - сказала Нина. - А зачем она тебе? Для интима, да?
-Ой, - икнула я. - Э… давай лучше ещё вина выпьем?
-Много пить, вообще-то, не следует. Я имею в виду, днём.
-Ну так, а кто пьёт-то? Но вот, то, что на столе допить же надо?
-А, ну это, да.
Нина разлила остатки вина и мы его допили и заели большими ягодами.
-Так что, ты с ней любовью заниматься будешь?
Вот ведь, что за репей эта Нина?
-Ну почему сразу любовью? - завертелась я. - Можно подумать, рабыни ни для чего другого не нужны.
-Ну, всё другое-то и подождёт, правда?
-Да почему это тебя так интересует?
-Ну… - медленно произнесла она и повертела пальцем по столу, искоса поглядывая на меня. - А ты, вот, считаешь, что интим с рабыней приятнее, чем с равной по статусу девушкой?
-Ох, - сказала я. - Вон ты о чём. Знаешь, мне тут пока что и не до интима даже. Я ещё отдышаться не могу от всего что…, ну, от всего такого.
-Да? Но рабыню-то в первую очередь покупаешь? Она красивая, конечно. Одни пухленькие губки чего стоят. Да и глазки…
-Нина! - с упрёком сказала я, - мы же ведь сюда покушать пришли, правда?
-Правда. Так мы ведь уже и покушали. Почему бы теперь не поговорить о любви?
-Поговорить?
-Ну, сначала поговорить, а там и… А там видно будет. А я что, совсем тебе не нравлюсь?
-Ох, - только и сказала я.
-А вот ты мне нравишься. Ты красивая такая, да и не только это. Ты, вот, даже двигаешься так, по-особенному, да и в остальном… ну… Я, вот, как погляжу на тебя, или даже просто о тебе подумаю… О том как ты ходишь, глядишь, говоришь. Вот и сейчас даже…
-Нина! - подпрыгнула я, - прекрати пожалуйста.
-Но почему? Тебе не нравится когда о тебе так говорят? Или не нравиться что я это говорю?
-Нина, - сказала я, - ну не наседай ты на меня так вот, сразу. Я девушка обстоятельная. Да. Мне сначала надо всё утрясти, всё что надо оформить, всё поставить на место, чтобы и мыслей никаких о всяких хлопотных проблемах не было. Вот. В доме даже прибраться надо. А вот уж потом я и подумаю о любви. Где, когда, с кем и каким образом. Любовь, это такое дело, что я не люблю когда от неё что-то отвлекает.
-Хи-хи, - хихикнула Нина. - Обстоятельная девушка?
-Да, вот. А что?
-А ты же чувствительная ламиола?
-Ну и что?
-У чувствительной ламиолы если любовь, так все обстоятельства побоку.
-Ничего не знаю! - заявила я. - Я обстоятельная и рассудительная девушка, и чувствительная в то же время. Вот уж, какая есть.
-Тогда ты одна такая.
-Ну, не знаю. А если и так, какая разница?
Нина чуть помолчала, вертя пальцем по столу, потом лукаво на меня взглянула и сказала:
-Я догадалась. Ты, наверное, и не спала вовсе, потому и утомлённая такая. Любовью занималась, да? А я гляжу, чего ты испуганной-то показалась? Уж не с компаньонкой ли? То-то, мы и в дом не пошли…
-Нина! - возмутилась я.
-Да ты не бойся, мы же подруги…
-Нина, - сказала я, - не мели чушь. В дом я тебя приглашала, так ты же сама захотела чтобы мы в ресторан пошли?
-Ну, так я же видела, что тебе неудобно меня в дом запускать, вот и предложила.
-Ой, спасибо за деликатность такую. Только никакой-такой любовью я перед твоим приходом не занималась, и нечего городить.
-Правда? Хи-хи-хи.
-И чего это ты смеёшься?
-Ну… Может, сама с собой немножко занималась, а?
-Так, подруга, - сказала я, - и это вот ты называешь разговорами о любви?
-Конечно.
-Понятно. Тогда давай лучше поговорим о жизни?
-А в жизни же главное любовь?
-Хи-хи, - сказала я. - Тогда давай поговорим о второстепенных аспектах жизни. Ты как, на работу уже устроилась?
-Да нет, - сказала Нина, - рано ещё. У меня же деньги есть, а я экономная. Мне надолго хватит. Надо же погулять и отдохнуть, если уж такая возможность есть. Это ведь правильно?
-Ну, наверное.
-А ты-то на рабыню потратилась, да? Ну, тогда, конечно, придётся на работу устраиваться.
-Да, - сказала я. - Ну, не прямо же сейчас. Я тоже погуляю маленько. А вообще-то нам возвращаться пора.
-Ну так пошли, - согласилась Нина. Я так поняла, уходить от меня она не собиралась. Интересно, я в самом деле ей так понравилась? Что-то у меня это вызывало сомнения. Ну, там, на унитоле, ещё можно было понять. Там она впереди меня оказалась, а если уж у рабынь такие понятия о субординации, так и понятно, что она со мной дружить захотела. А сейчас-то что? Ой, да ерунда это. Ну, обычная общительная девушка. Познакомились, вот она и пришла пообщаться, что тут такого-то? Вот, может, как раз этой Нине от меня ничего и не надо, просто дружить хочет? Ну, так, как она это понимает. Ага. В постели. Ну и что, раз уж у неё понятия такие?
Только всё же какие-то подозрения она у меня вызывала. Нет, всё вроде правильно. Мы подруги, я достаточно красивая, в меня даже и влюбиться можно. Что тут вообще неправильного? А вот то, что как-то это очень правильно и гладко выглядит. Пришла просто поболтать, да? Просто так никто не ходит. Может, я просто по себе сужу? Ох, вот если бы она у меня взаймы денег попросила, да? Тогда бы я успокоилась? Вообще-то я дура, конечно. Выискиваю всякие опасности там где их и в помине нету, а кровожадных злодеев которые ко мне крадутся в упор не замечаю. Вот потому и попадаю в беду, что опасаюсь не того, чего следует.
-Пошли, - сказала я. Мы встали из-за столика и направились обратно к моему дому. Обратный путь занял несколько больше времени, это потому что по дороге, которую нам предстояло перейти, теперь сновали в обе стороны коляски с наездницами, пешеходных же переходов здесь, похоже, не додумались соорудить вообще. Надо полагать, мораль в этом рабовладельческом обществе была на стороне богатых. То есть, все права и преимущества тем, кто ездит на колясках. А если ты такая бедная что пешком ходишь, вот и не переходи дорогу приличным людям. Наконец, мы улучили момент и перебежали дорогу.
-Слушай, - спросила я Нину, - а светофоров тут нет?
Вскоре я зареклась задавать подобные вопросы, потому что мне тут же пришлось объяснять что такое светофор и для чего он применяется. Боюсь, Нина так этого и не поняла. Я пояснила что это неважно и махнула рукой на эту тему, как вдруг мне пришло в голову кое-что вспомнить. А ведь Нина тоже побывала на Земле. Как же она про светофоры не знает? Хотя конечно, какое-то достижение цивилизации могло и ускользнуть от глаз рабыни, а всё-таки это было странно. Ну, если конечно у неё одна любовь в голове…
А меня уже поджидали. Те самые два охранника и какая-то Госпожа упакованная в белые покрывала самым добросовестным образом. Оттуда едва просматривался один глаз, да и тот терялся в глубине складок ткани. Это ещё кто же явился по мою душу? Первым делом я испугалась, что на меня вышла администрация толиса и хочет привлечь за ночные подвиги. На эту мысль меня навели белые покрывала пришедшей Госпожи. Однако дама эта вела себя так, будто эти покрывала были ей непривычны, словно мужчине юбка. Уж на этот счёт у меня глаз хороший. Такое наблюдение навело меня на мысль, что это вовсе и не дама, а замаскировавшийся преступник из тех, что не добили меня вчера. А что? Если это женщина, по какой-такой причине она могла бы столь тщательно прятать своё лицо меня подкарауливая? Я даже несколько притормозила, всерьёз обдумывая, не следует ли спастись бегством? Однако я взяла себя в руки и подумала, что если я не справлюсь со своими страхами, я начну бояться каждого встречного пока это не превратится в навязчивый психоз. Да чего бояться-то? Тут и Нина рядом, да и охранники, опять же.
-О, вот и Госпожа Мелани идёт, - заметил меня охранник. - Вот тут эта вот Госпожа непременно хочет вас видеть.
-Да, именно, - сказала белая дама, причём я была уверена, что она намеренно коверкает свой голос, - у меня к вам важное дело, Госпожа Мелани. Не могли бы вы пригласить меня в дом, чтобы я вам обо всём рассказала?
«И где это Ренату черти носят»? - подумала я. И правда, тут неизвестно как себя вести, и подсказать некому.
-Простите, уважаемая Госпожа, - сказала я, - но со мной подруга. Что же я её, на улице оставлю?
Нина ничего не сказала, но посмотрела на меня интересным взглядом, а белая дама сказала:
-Ваша подруга подождёт. Потому что моё дело очень важно для вас. Если она настоящая подруга, она не обидится.
-Ну, я, конечно, и подождать могу, - сказала Нина, - если уж такие дела.
-А всё-таки, нельзя ли при ней поговорить? - спросила я.
-Нельзя, - коротко ответила дама.
-Ну, хорошо, - согласилась я. - Нина, я постараюсь побыстрее. А ты погляди чтобы охрана не уходила далеко.
-Ни в коем случае, Госпожа, - заверил охранник и снова протянул лапу за деньгами. Я вздохнула, а Нина положила туда ещё одну монету. Но не успел он даже захлопнуть свою ладонь, как белая дама молниеносно ухватила его за руку, так, что он от неожиданности выронил деньги. А дама на лету поймала монету и сунула обратно Нине в руку. Всё произошло так быстро, что мы и опомниться не успели, дама же сказала охраннику:
-Оплату следует брать в соответствии с работой, а не в двойном размере, понял?
-Э… - сказал охранник.
-Или непонятливый? - спросила дама, причём таким голосом, что и мне стало жутко. А охранник даже отступил на шаг и пролепетал:
-Простите, Госпожа, просто недоразумение вышло, Госпожа.
Дама в покрывалах взяла меня за руку и направилась в дом. Я ещё вовремя успела побежать за ней, не то бы могла получить синяк. Рука у неё была словно бы и не рука, а какой-то гидравлический хватательный инструмент! Впрочем, как только мы вошли в дом, она тут же меня отпустила и даже сказала:
-Простите, Госпожа Мелани-Спайкия, я вам случайно больно не сделала?
-Нет-нет, - помотала я головой, прекрасно понимая, что эта её ручка могла бы при её желании раздавить меня как куриное яйцо.
-Я не хочу делать больших предисловий, - сказала она, - позвольте, сестра, мне говорить по-существу?
-Да, конечно, - согласилась я. - Может быть Госпожа пройдёт в мою спальню и присядет на кровать?
-Да, лучше присядем, - согласилась она и направилась к постели, на ходу скидывая с головы свои покрывала. Под покрывалами у неё был завязанный на затылке белый платок из под которого выбивались густые светлые волосы, а как только она оказалась ко мне лицом, я в тот же миг узнала её.
-Как? - ахнула я, - это вы, Госпожа?
-Сестра, - поправила она. - Называйте меня сестрой, сестра Мелани.
Конечно же, я узнала её. Но меня поразила разница впечатлений тогда и сейчас. Теперь она не показалась мне ослепительной и недосягаемой красавицей. Нет, Стретония-Лусия была красивой девушкой, но, непредвзято рассудив, я была заметно красивее её. Волосы у неё не были мягкими и шелковистыми, как мои, это было видно даже и глазом. Лицо несколько грубовато, скорее всего из-за сильно развитых мышц. Вероятно, всё её тело состояло из одних мускулов, что сказывалось и на лице и его мимике. А глаза и вовсе тускло-серые. Она правильно сделала тогда, что надела фиолетовые линзы. Собственные глаза её явно портили, хотя, было ли в этом существе хоть что-то собственное? Если всё то, что Рената говорила про Сплойю, правда? Но вот её мимика мне понравилась. Что-то было непередаваемо-привлекательное в игре мышц на лице этой девушки, словно завораживающее и располагающее к доверию.
-Такая честь, - сказала я. - Право, я даже и не знаю…
-Я по делу, - перебила она, - я же сказала. Правда, дело это несколько деликатное, даже и не несколько, а слишком деликатное, совершенно не по моему профилю. Я ведь просто воин. Защитница. Пожалуйста, будьте ко мне снисходительны, сестра, и не судите строго если я выражусь не совсем гладко.
-Ну, о чём вы говорите, сестра! - смутилась я. - Конечно же…
-Вы ведь знакомы с Сильвией-Аллисандрией, одной из Защитниц?
-Да-да, знакома, - кивнула я.
-Вы не волнуйтесь, сестра, - улыбнулась Сплойя, - ничего страшного не случилось. А возможно, что и наоборот. Должна сразу вас предупредить, Сильвия-Аллисандрия не знает, что я решила с вами встретиться. Скажите, как вы к ней относитесь? Она нравится вам?
-Нравится, - сказала я, не очень понимая, к чему такой вопрос.
-Она хорошая девушка, - сказала Стретония. - Я с ней знакома больше, чем вы. Можете мне поверить, она действительно очень достойная девушка, да и по-своему красивая даже. Правда?
-Конечно правда, - согласилась я.
-Но не такая красивая как вы, - заметила Стретония. - Зато у неё есть другие достоинства. Она честная, сильная и гордая. Кроме того, она ничего не боится, а это очень важно для воина. К тому же, она очень ответственна. Любая из Защитниц обязана быть сильной и прекрасно владеть оружием, как же иначе они смогут исполнять свой долг? Ну а в результате, любая из нас заведомо проигрывает как женщина таким, как, например, вы, сестра Мелани.
-Ну… - растерялась я.
-Согласитесь, что это так. Истинная женщина, это вы. Вот я бы никогда не пригласила вас в своё Воинство. Это не для вас. Для такой как вы основным в жизни является любовь, а не битва, правда?
-Пожалуй, - согласилась я. - Вы так убедительно говорите, сестра Стретония, что право, мне нечего возразить. Только я никак не пойму…
-Дело в следующем, - перебила она. - Сильвия одна из лучших наших Защитниц, и принято решение, назначить её одним из Стратегов Белого Воинства Свободы и Справедливости.
-О, я рада за неё! - искренне сказала я. - Передайте ей пожалуйста мои поздравления, сестра.
-Мелани, - улыбнулась Сплойя, - она ведь не знает, что я с вами встречаюсь.
-Ой, и правда, - сказала я. - Это от волнения.
-Вы и сами сможете её поздравить. Завтра вечером будет небольшое торжество по этому поводу. Я уверена, что она вас пригласит участвовать в нём.
-Прекрасно, - обрадовалась я. - Я с удовольствием поздравлю её… А это удобно, сестра? Может, такие торжества организуются в узком кругу?
-Да нет, что вы? Защитница, конечно же, может приглашать кого захочет, никаких условностей тут нет. Это же торжество, а не сражение.
-Хорошо, что так, - сказала я. - Для торжеств я ещё более-менее гожусь, а вот для сражений, вряд ли.
-Теперь, послушайте меня внимательно. Сильвия не случайно назначается Стратегом именно сейчас. Дело в том, что ей предстоит, скажем так, служебная поездка. Ей, и ещё нескольким Защитницам которыми она должна командовать. Это очень важная поездка, которую можно доверить лишь лучшим моим воинам. Но это и достаточно опасное дело. Надеюсь, вы хорошо понимаете в каком положении находится наш город. Фактически, идёт война и каждая из Защитниц может в любой момент погибнуть на поле боя. Я же пытаюсь приложить все усилия чтобы никто из них не погибал, но ведь никто из нас не всесилен. Я очень хочу надеяться что Сильвия и остальные мои воины вернутся назад исполнив свой долг перед городом, но война есть война, и случиться может всякое.
-Дай Бог чтобы так и случилось, - вздохнула я.
-Мелани, - сказала она, - об этой поездке совершенно никто не должен знать. От этого напрямую зависит их безопасность.
-Никому не скажу, - пообещала я, - ни за что и никогда.
-Конечно, - улыбнулась она. - Я в этом ничуть не сомневаюсь. Вы не станете подвергать опасности Сильвию и её сестёр, она ведь вам не чужая, правда?
-Ну да, я же обещала.
-И вы ей не чужая. Более того, я уверена, что она вас любит.
-Любит? Что вы хотите сказать?
-Я Сплойя, - сказала она, - когда я хочу, я могу видеть любого насквозь.
-Насквозь? - слегка оробела я.
-Ну, я могу сделать так, чтобы человек был со мной откровенным.
-А, понятно.
-Но я не люблю этого делать. То есть, делаю, но нечасто. А Сильвии-Аллисандрии не надо и в душу заглядывать. Конечно же, она вас любит. Наверное, это любовь с первого взгляда. И при всём при том, она очень деликатная девушка. Вряд ли она говорила вам о своих чувствах. Но теперь у неё нет времени, понимаете? Нетрудно предугадать её действия.
-Я не понимаю, - сказала я. - Какие действия?
-Думаю, она наберётся решимости и предложит вам стать её Униолой.
Я хотела удивлённо воскликнуть, но лишь поперхнулась и не сразу смогла проговорить:
-Но, как же? Униола, это ведь, э… Это ведь жена?
-Да. Так иногда говорят.
-Она предложит мне стать её женой?! Но ведь она же девушка! И я девушка.
-Естественно, - сказала Стретония. - Вы обе девушки, но она девушка-воин, а вы девушка в самом женственном смысле этого слова. Вы могли бы стать прекрасной Униолой для Сильвии-Аллисандрии. Да и я люблю когда мои воины берут себе Униол. Тогда они становятся Защитницами не просто своего города, но и Защитницами своих любимых, а это очень хороший стимул чтобы достойно сражаться и побеждать.
-Э… - проскрипела я.
-Я не требую от вас согласия, - сказала Сплойя, - но подумайте, Сильвия может и не вернутся. А если она будет знать, что её дома ждёт любимая девушка, она будет сражаться не только из чувства долга, но и за вас и за своё личное счастье. Я хотела бы вам посоветовать, как себя вести если она сделает вам предложение, если вы не сочтёте это дерзостью с моей стороны.
-О, конечно же, не сочту, - сказала я. - Напротив, я буду рада если вы мне что-нибудь посоветуете. Право, всё это так неожиданно, да я даже и не представляю себе, что это значит, быть Униолой девушки. Я как-то считала до сих пор что Униолы бывают только у мужчин, ну и…
-Бросьте, Мелани, - улыбнулась она. - Не может быть чтобы вы ничего не слыхали о взаимной любви девушек, а, скорее всего, и сами испытывали подобную любовь.
-Это вы меня видите насквозь? - спросила я.
-Нет, просто предполагаю, глядя на вас. Хотя, конечно, мой взгляд на женскую любовь может быть и предвзятым. Слишком уж много я видела влюблённых в меня девушек.
-Влюблённых? - уточнила я, - или одурманенных вашими способностями внушать любовь?
-А что в этом плохого? - сказала она. - В конце концов, любая любовь это дурман, болезнь ума или что-то похожее. Я думаю, что многим девушкам я принесла счастье, пусть даже кратковременное.
-Простите, а это правда, что иногда девушки умирают от подобного счастья?
Сплойя взглянула на меня так, что мой язык присох к горлу и я испугалась за собственную жизнь. Но она тут же улыбнулась и сказала:
-Речь не обо мне, а о Сильвии-Аллисандрии. Я бы вам посоветовала не отказывать ей, но и не соглашаться. Сошлитесь на неожиданность такого предложения и попросите время на раздумья. Но скажите ей, что будете очень ждать когда она вернётся, переживать и молиться за неё. Я уже говорила, она может и не вернутся. Если же всё будет благополучно, у вас останется возможность как на отказ, так и на согласие. Что вы на это скажете?
-Очень хороший совет, - рассудила я. - Если она сделает мне предложение, я так и сделаю, как вы сказали. А вы уверены что она мне это предложит?
-Ну, разве я не вижу всех насквозь?
-Ах, да. Вы и правда это говорили.
-Здесь ещё один небольшой аспект, сестра Мелани, - сказала Сплойя. - Мне кажется, вы до некоторой степени меня боитесь.
-Я?! - возмутилась было я, но потом опустила глаза и призналась: - Ну и боюсь. Чего скрывать, если уж тебя насквозь видят?
-Мало того, я даже отчасти внушаю вам отвращение, как существо нечеловеческого вида, ведь это же так?
-Вот уж, нет, - возразила я. - Я не по породе сужу, а по поведению. А вы мне никакого зла не сделали, мало того, вы меня ещё и защищать пообещали.
-Это возможно, - сказала она. - Я знаю, многие люди искренне любят существ другого вида, например своих домашних животных, только это не значит, что нашлось бы много желающих заняться с ними любовью.
-Э… - растерялась я.
-Так вот, если бы вы стали невестой Сильвии-Аллисандрии, я бы просто никак не смогла бы заняться любовью с официальной подругой моей сестры Защитницы, даже если бы вы и захотели такого. Это противоречило бы моим принципам и понятиям о чести и порядочности.
-Госпожа Стретония, - сказала я, - я вам очень благодарна за этот визит. Право, вы сохранили меня от щекотливого положения в котором я могла бы оказаться.
-Но я же обещала защищать вас, правда?
-Правда, - улыбнулась я. - Только в этом городе, оказывается, существует столько опасностей, что можно и не успеть защитить вашу подзащитную.
-Но ведь до сих пор ничего страшного не случилось?
-Э… Да. Пока всё в порядке. Но мне всё равно несколько страшновато пока что.
-Я за вами послежу, - улыбнулась она. - За вами, и вашей безопасностью. Ну, насколько позволяют время и возможности. А вот если бы вы стали официальной Униолой Стратега Белого Воинства, тогда бы, думаю, вас бы и пальцем никто тронуть не посмел. Но об этом мы пока говорить не будем. Вот и всё что я хотела вам сказать. А теперь я пойду.
Тут она принялась наматывать на себя белые покрывала, причём делала это так решительно, что я и сказать ничего не осмелилась. Минута, и Стретония скрылась за дверью, я же даже не успела проводить её, а когда выскочила следом, Сплойи уже и видно не было. Зато Нина была тут как тут.
-И кто же это был? - спросила она.
-Это… Ну, я обещала не говорить.
-Вот-вот, - сказала Нина. - Таинственная посетительница в белых покрывалах. Где тайны, там и любовь непременно замешана.
-Не говори ерунды, - немного обиделась я.
-А вы долго там, э… беседовали, - заметила она. - А чего она убежала-то так быстро?
-Спешила по делам.
-По делам?
-Да вот, представь себе. Именно по делам. Кстати, как я поняла, здесь всем ламиолам следует устраиваться на работу?
-Да ну! - сказала Нина. - Не сразу же? А погулять, пока есть такая возможность? А то, когда ещё представится?
-Но ты хоть маленько сориентировалась тут? - спросила я.
-Ну, маленько да.
-Что, и в самом деле все ламиолы работают?
-Ага, - сказала Нина, - как бы не так. Некоторые очень даже неплохо устроились.
-Это как, например?
-Да вот, хотя бы, администраторши. Видела их?
-Видела, - сказала я. - Они ко мне очень даже неплохо отнеслись. А главная администраторша, эта самая Стретилия-Долиония, вообще мне поклонилась до земли.
-Ну, пыль-то в глаза пускать все умеют.
-Ты уж прямо так о них говоришь.
-А что? - сказала Нина. - Да эти администраторы везде одинаковые. Всем говорят будто они страшно заняты и перегружены работой, но сами-то изработавшимися не выглядят. Кто их работу видит-то? Вот на празднествах или официозах, там да, там их увидеть можно. Если туда пустят. А вот чего-то я ни разу не видела, чтобы хоть одна администраторша тележки возила, вал крутила или хотя бы в ресторане еду подавала.
-Ага, этого ещё не хватало, - сказала я.
-Ну ещё и многие другие только числятся, будто работают. Да хоть бы эти самые жрицы.
-Какие жрицы?
-Ну, эти. Сидят там, в храме, и молитвы бубнят. Тоже, работу нашли.
-Понятно, - сказала я. - А вот, если кто здесь в статусе Униолы? Такие работают?
-Униолы не работают, - ответила Нина. - Чего им работать-то, если они Униолы?
-Ага, надо запомнить, - решила я.
-Униолой тут стать непросто, - заметила Нина. - Да их и немного, Униол этих. А если и есть, так половина ненормальных.
-Это почему?
-Ну так они же Униолы не у Господ, а у Госпожей. Представляешь? Вот смех-то?
-А почему смех? - не поняла я. - Ты же, вот, и сама не прочь насчёт любви, а?
-Так ведь насчёт любви! Но не Униолой же?
-Ладно, - сказала я, - неохота пока в этом вопросе разбираться. О! Вон, кажется, и Рената едет.
Рената подъехала на упряжке из четверых девушек, коляска же у неё была двухместная. Вероятно, нам предстояла поездка вдвоём.
-Здравствуй, Мелани, - сказала она не слезая с тележки. - Всё в порядке?
-Да, всё в порядке, - доложила я. - Ко мне, вот, подруга пришла.
-Здравствуйте, сестра, - кивнула Рена Нине и тут же сказала мне: - Мелани, запри дом и садись. Нам нужно ехать.
-Нина, - сказала я, - спасибо, что зашла. Видишь, мне ехать нужно.
-Ну, ничего не поделаешь, - сказала она. – Жаль, что ты занята. А когда ты освободишься?
- Боюсь, что в ближайшую пару дней мне будет не до прогулок. А где ты живёшь?
-Мелани, - поторопила меня Рената, - садись, и поехали.
-Да ты езжай, не беспокойся, - сказала мне Нина. - Тут найти друг друга не проблема, стоит только обратиться в службу блюстителей.
-А, ну тогда ладно. До свидания, - я влезла на коляску и уселась рядом с Ренатой. Рената тут же вздёрнула поводья и стегнула девушек хлыстом. Мы выехали на проезжую часть, развернулись и присоединились к несколько поредевшему транспортному потоку. Рената пустила девушек шагом и спросила:
-Документы при тебе?
-Да, - кивнула я. - Сумочка с табличкой, да, вот, я и ошейник надела.
-Хорошо, - одобрила она.
-А мы что, не спешим? - спросила я.
-Ну, время есть.
-А мне показалось, что мы срочно куда-то торопились.
-Ну… - сказала она, - значит, показалось.
-Да нет, Рена ты же сказала, что срочно?
-Я не говорила что срочно, просто сказала, что нам нужно ехать.
-Да, но…
-Что?
-Ты так сказала, что и Нина решила, что мне торопиться надо.
-Ну, наверное ты права.
-Рена, - сказала я, - ты просто не хотела чтобы она за нами увязалась?
-Я? - попыталась она возразить, но передумала. - Да, я не хотела.
-А что ты против неё имеешь?
-Ничего. Да я её практически и не знаю даже. Почему я должна что-то против неё иметь?
-Но не хотела, чтобы она увязалась?
-Мы по делам едем, - сказала Рената, - проще будет нам их делать вдвоём.
-Ко мне ещё Таня зайти обещала, - сообщила я.
-Когда?
-Сегодня вечером,
-Ну, до вечера ещё далеко.
-Это, да, - согласилась я. - А куда мы едем?
-Оформлять твоё право на рабыню.
-А. Хорошо, - рассудила я. - Как там, всё в порядке?
-Думаю, всё получится, - сказала Рената. - Монтажники были?
-Монтажники?
-Рабочие из магазина.
-А, да, были. Всё установили и роспись с меня взяли.
-Установили-то хорошо?
-Ну, я не великая специалистка…
-Почему? Тебя разве никогда не держали в клетке?
-Э… - сказала я, - ну, меня-то держали, это я никого в клетке не держала пока что.
-Ладно, - сказала Рената, - надеюсь, они свою работу хорошо сделали. А ты хорошо помнишь как следует обращаться с рабыней-Нолой?
-Помню, - подтвердила я. - Рабыню нужно периодически дёргать за цепь, бить палкой и давать ей целовать свои туфли.
-Не палкой, а литоной или плёткой, - поправила Рена. - Кстати, где твоя плётка?
-Плётка? Ах, да. Дома, наверное. Ну, там много чего привезли, наверное в этой куче.
-Мелани, - сказала она, - как же ты едешь оформлять права на рабыню, и без плётки?
-А чего же ты не сказала? Так мне что, рабыню прямо сегодня выдадут?
-Сегодня не выдадут. Рабыню тебе завтра пришлют.
-Ну и зачем мне тогда плётка?
-А затем, что сегодня тебе её покажут, а ты должна подтвердить своё желание и продемонстрировать умение с рабыней обращаться.
-Рена, - сказала я, - ну, если уж это так важно, давай остановимся возле магазина, да купим ещё одну эту несчастную плётку?
-Не стоит, - сказала она. - Я тебе свою дам.
-У меня такое впечатление, что ты не в духе. Может, я чего не так сделала?
-Ты? Да нет, Мелани. Это всё эти. Бюрократы противные. Знаешь, документы оформлять не очень просто.
-Это точно, - кивнула я. – Вот, я бы сама просто не справилась бы. Хорошо что ты мне помогать согласилась.
-Ну ладно, - сказала она, - в конце концов, самое трудное позади. А ты уже поела?
-Да. Я с подругой ходила…
-С подругой, - сказала она не совсем довольным голосом.
-Рена, - сказала я, - а может, остановимся и выпьем немножко? Ну, за то что самое трудное позади?
-Хи-хи, - сказала она. - Нет, лучше потом. А то, как бы нам и вправду не опоздать.
-Как скажешь, - согласилась я.
-Да, - повторила она, - сначала дело, потом… Так, пожалуй, поедем побыстрее.
Она стегнула рабынь и дёрнула их поводьями. Коляска покатилась с приличной скоростью, а я благоразумно помалкивала. А что делать, если я сама собираюсь стать рабовладелицей? Между тем, я даже не удосуживалась до сих пор посмотреть, как и куда мы едем. А посмотреть-то надо было бы, а то, как бы опять не начать блудить в самый неподходящий момент. Ехали мы теперь не по жилой зоне, но и не по административной. Здесь скверики чередовались с уличными ресторанчиками. Присмотревшись повнимательнее, я решила, что планировка города была радиальной, ну, или слегка вытянутой, но по радиальному принципу. То есть, большие дороги шли концентрическими кольцами, а поперечные радиальные проезды соединяли центр с периферией. Наверное, жилые кварталы располагались с краю, а административные в центре. В такой планировке был бы смысл при отсутствии загрязняющих воздух предприятий и ветров постоянного направления, что как раз и наблюдалось в этом месте. Ну а жилая зона была отделена от административной широким поясом зелёных насаждений, фактически, одним большим парком с маленькими магазинчиками, закусочными и даже водоёмами приятно радующими глаз. Дорожки же в этом парке были весьма широкими и прямыми, к тому же вымощенными стандартной дорожной плиткой. По таким дорожкам очень удобно было ездить на колясках, чем и занималась местная публика. Ну да, Рена же говорила что катание на рабынях-Нолах здесь любимое развлечение среднего класса. С другой стороны, как я подумала, такие вот обширные площади с растительностью предоставляют широкие возможности всяким преступникам для уличных бесчинств, в чём я уже убедилась на собственной шкуре.
Наконец, парковая зона закончилась и мы оказались возле пропускного пункта на дорогу идущую через широкую полосу песка. Дорога эта напоминала мост лежащий на земле, за ней же виднелась высокая стена кустарниковой живой изгороди из-за которой выступали достаточно крупные здания. А нам пришлось даже остановиться, поскольку у пропускного пункта образовалась очередь.
-Малая административная зона огорожена внутренним щитом, - пояснила мне компаньонка. - Видишь песок?
-Это вот такой же песок и вокруг города? - догадалась я.
-Да. Только там очень широкая полоса, такая, что и края не видно.
-А тут малая административная зона? То есть, административных зон несколько?
-Две, - сказала она. - По делам нужно ездить сюда, а для развлечений, ну там, на официозы, уличные представления, массовые мероприятия, нужно ехать в центр.
-Понятно, - кивнула я. - Разумное устройство.
-Конечно, - согласилась Рена. - В этой вот зоне важные объекты. Вот и внутренний щит, да и контроль соответствующий. Табличку свою приготовь.
Мы уже достаточно близко подъехали к шлагбауму, как вдруг путь нам перекрыла большая закрытая телега, которая нагло лезла без очереди. Правда, Рена и не подумала возражать, а оттянула нашу коляску в сторону. Ну, наверное, у охранников правящих этой телегой были соответствующие привилегии, если так. Однако телега застряла надолго. Приезжие и местные охранники о чём-то долго спорили, а потом обошли телегу сзади и подняли полог закрывающий её внутренности. Я прекрасно разглядела сидящих внутри пленниц у которых шеи были пристёгнуты к продольной доске, руки связаны спереди, а ноги зажаты в деревянные колодки. Да ведь вчера ночью меня сажали в такую же точно телегу! Мне стало очень неуютно, потому что я догадалась, что мы приближаемся к месту, о котором у меня сохранились свежие и весьма нехорошие воспоминания. С другой стороны, ведь и Сарра с Мери содержатся в толисе, вот мы и едем туда.
Тут я обратила внимание, что двое из местных охранников залезли в фургон и возятся там, а приезжие топчутся рядом с недовольным видом.
-А чего это они? - указала я на это Ренате.
-Не знаю, - сказала она, - может, кого разыскивают?
-Среди арестанток?
-Странно, - согласилась Рената. - Арестанток и так проверят в толисе.
-Ага, проверят! - припомнила я свои злоключения. - Видала я их компетентность!
-Ну… - хотела возразить Рена, но тут мы увидели как из телеги вытащили одну из девушек и потащили её за скованные железным кольцом руки куда-то за шлагбаум, где располагалось приземистое помещение, наверное для местного караула. Я заметила что Рену разрывают противоречивые чувства.
-Это что, всё по правилам? - спросила я.
-Не знаю, - сказала она. - Вообще-то, нам спешить надо.
-Так это не по правилам? - уточнила я.
-Подержи поводья! - сунула мне в руки ремни Рената, а сама принялась слезать с коляски.
-Нет, я с тобой! - испугалась я.
-Да сиди же, - распорядилась она, оправила платье и направилась к караульному помещению, куда охранники втащили пленницу. Между тем, арестантский фургон уже снова задёрнули оставшиеся охранники, а теперь командовали, чтобы он поскорее проезжал. Мне стало совсем не по себе, я соскочила с коляски, намотала поводья на крючок и направилась вслед за Реной. Я видела как её остановили у входа охранники, но после короткого препирательства пропустили внутрь. Теперь на их пути оказалась я.
-Эй, куда это вы, Госпожа? - загородили они мне дорогу.
-Прочь с пути, хам! - рявкнула я на ближайшего. - Не смей загораживать путь Белой Госпоже Гедоникса!
-Чего? - спросил он, отскочив в сторону, - как вы сказали?
Я отпихнула его ещё дальше рукояткой литоны, как посторонний предмет и добавила:
-Кланяйся, тупая деревенщина, а не рассуждай!
А сама проследовала к двери.
-Это… - сказал растерявшийся охранник, - что за слово такое? А кланяться-то зачем? И кому?
Я ухватилась за ручку двери, но тут оказалось, что дверь заперта. Я честно попыталась дёрнуть и от себя и на себя и убедилась, что заперли эту дверь на какой-то болтающийся крючок, открывается же она явно в ту сторону.
-Эй, Госпожа… - настаивал за спиной на объяснениях охранник.
-Белая Госпожа! - снова рявкнула я, оглянувшись на него.
-Ну да, Белая Госпожа, - поправился он. - А туда нельзя…
-Да, туда нельзя, - подтвердили и два его напарника.
-Прочь! - сказала я, - не то, Сплойиолой сожгу!
-Ай! - воскликнул один и отскочил назад словно ошпаренный. А оба других тоже попятились, только один из них проскрипел:
-Чего? Какой ещё…
И тут я уловила за дверью совершенно не понравившиеся мне звуки. Тут я осознала, что лишь теперь по-настоящему испугалась. Я отскочила назад, разбежалась и саданула в дверь правой ногой, совершенно так, как это делалось в низкопробных ковбойских фильмах. Раздался характерный треск и хруст. Дверь моментально сорвалась с крючка и ударилась обо что-то внутри с очень характерным звуком. Я ринулась следом за дверью и чуть не растянулась на пороге. В минуты опасности я могу очень быстро соображать, потому и догадалась, что у меня просто сломался каблучок, его-то хруст я и расслышала во время пинка. В следующую же секунду я оценила всю открывшуюся внутри помещения картину. Прямо на полу сидел охранник ухватившийся обеими руками за ударенную дверью голову и издавал жалобный звук «У-у-у-у», переходящий в «И-и-и-и». А двое его товарищей, распахнув глаза, уставились на меня, застыв в своих предыдущих позах. Один из них сидел верхом на выведенной из телеги арестантке и душил её шнурком накинутым на шею, другой же зажимал рот Ренате, обхватив её свободной рукой. Не знаю, откуда у меня взялась решительность и смелость, да и сообразительность тоже, но я действовала следующим образом. Я сорвала со стеллажа на стене один из висящих там самострелов и со всего маха хватила прикладом по голове душителя. Тот даже и заорать не успел, только широко разинул рот, раскинул руки, выпустив из них шнурок и рухнул на спину, утащив за собой самострел зацепившийся за его шею оттянутой назад тетивой.
-Ик! - сказал оставшийся охранник при виде такого злодейства, и даже выпустил из рук Ренату, которая закашлялась, схватившись за рот.
-Я-а-а-а! - сказала я и схватила с того же стеллажа ещё два самострела, по одному в каждую руку, направила их на него и приказала: - Руки вверх!
-Ой! - сказал он и задрал руки так, словно пытался достать до потолка, попятился, споткнулся и сел на задницу. Я догадалась, что обычая поднимать руки здесь не понимают, поэтому, пнув ногой первого, всё ещё державшего в руках свою ушибленную головку, ему я приказала:
-В угол! И руки вниз! Застрелю!
Оба охранника сидели теперь в углу, причём один задрав руки, а другой, прижав их к полу. Насчёт рук они явно ничего не понимали, потому и пребывали в растерянности. Я оглянулась на третьего, неподвижно лежавшего с самострелом на шее и подумала, что у местных охранников слабоваты головы.
-Мелани, не стреляй! - хрипло проговорила Рената, а кашляющая сквозь кляп во рту арестантка пропищала:
-У-уууу…
-Вы, придурки грязные! - выругалась Рената на охранников. - Я государственная служащая. Я младший администратор!
-Угу! Угу! - подтвердила арестантка. Можно подумать, Рената предъявляла ей свои документы.
-Мерзавцы! - разошлась Рената. - Да я вас всех в толис упеку!
-Что тут у вас? - внезапно раздалось из-за наших спин. Я отскочила вбок и увидела одного из трёх остававшихся снаружи охранников.
-Это… - сказал тот, что держал руки кверху, - недоразумение тут. Да.
-А ты чего руки задрал?
-Свело, - объяснил тот.
-Да что происходит-то? - спросил непонятливый охранник и указал на ударенного мною по голове. - А этот чего лежит?
-Устал, - ответила я.
-Чего?! Как это, устал?
-Устал на работе, - объяснила я, - расслабился и получил производственную травму.
-Э… - сказал он и указал пальцем на меня. - А чего эта вот Белая Госпожа всё время непонятные слова говорит?!
-Кхе! - откашлялась Рената. - Где арестантский фургон?
-Уехал.
-Чтоб вам в грязи утонуть! Да почему он уехал, если арестантка ещё здесь?
-Так сами же приказали!
-Я?!
-Ну, не вы, Госпожа, а… Да в чём дело-то?
-Ладно, - сказала Рената, - мы арестантку сами доставим. Мелани, брось, наконец, метатель!
Я машинально послушалась её, а Рената ухватила арестантку за цепь примкнутую к её ручному кольцу и поволокла за собой.
-Да чего тут случилось-то?! - заорал непонятливый охранник.
-Недоразумение! - крикнула ему Рената. - Сказано же тебе! А ты чего хромаешь? - глянула она на меня.
-Каблук сломала, - объяснила я, ковыляя следом за ней.
-Ох, - сказала Рена и принялась пристёгивать цепь к заднему кольцу нашей коляски.
-Эй, девка! - сказала она арестантке, - если мы не догоним фургон раньше чем он доедет до толиса, я тебе не завидую. Хорошо бегаешь?
-Угу, угу! - закивала пленница.
-Да садись же скорее! - толкнула меня Рена. Мы влезли на тележку и погнали рабынь через мост над песком. Двое охранников бестолково поглядели на нас, но не стали задавать вопросов или перегораживать путь. Рена усердно нахлёстывала рабынь, и не зря. Они только на второй половине моста разбежались как следует. Я оглянулась на бегущую сзади пленницу, но та честно выполняла своё дело, бежала на совесть и коляску не тормозила. На наше счастье погонщики фургона никуда особенно не спешили. Как только мы миновали кустарниковую изгородь, мы увидели их в конце улицы.
-А толис далеко? - спросила я.
-Близко! - сказала Рената продолжая погонять рабынь.
Мы догнали фургон когда он уже свернул на поперечную улицу.
-Стой! - крикнула Рената. - А ну, стой!
Охранник правящий упряжкой удивлённо поглядел на нас, но свою колымагу остановил.
-Куда уехали?! - напала на него Рената. - Арестантку потеряли!
-Угу! - подтвердила тяжело дышащая арестантка сзади.
-Мы потеряли?! - возмутился охранник. - Так приказали же…
-Болван! - ответила Рена.
-Да вы кто такая, Госпожа?
-Я администратор, - сунула ему в нос свою табличку Рената. - Тебе куда приказано арестованных доставлять?!
-В толис, Госпожа.
-А чего же ты их по дороге бросаешь?!
-Так ведь…
-Молчать! Я тут у вас порядок наведу… - тут Рената закашлялась и прикрыла рукой рот. - Обнаглели, понимаете ли… Короче, арестантку на место!
-Угу, угу! - обрадовалась арестантка и сама полезла в телегу, уселась спиной к доске и принялась засовывать ноги в вырезы колодок.
-Ну, чего встал? - рассердилась Рената. - Лезь, приковывай её!
-Да тут ехать-то сотню метров.
-Упеку, - пригрозила Рена.
-Куда?
-В Гестиус, грязь с болота убирать!
-Хе-хе-хе, - сказал охранник, - Гестиус-то вам не подчиняется, Белая Госпожа.
-Слушай, дядя, - сказала я, - тебе Госпожа администратор что велела? Приковывай арестантку как положено и езжай в толис. А не то, я тобой займусь, понял?
-Да кто… - сказал он, поглядев на меня. - А, ладно. Ох, этим унинам только бы командовать.
-А ты работай, - посоветовала Рената, - не то, без зарплаты останешься.
Наконец арестантка была привязана как полагается и фургон удалился по направлению к воротам в конце улицы.
-И нам туда? - спросила я.
-Нет, - сказала Рена, - нам с другого входа.
Тут она принялась протирать упряжных девок, а потом достала флягу и начала поить их через длинную трубочку. Я ковыляла следом, но она посоветовала мне усесться обратно и не хромать под ногами.
-Рена, - сказала я утвердившись на сидении, - а чего случилось-то?
-Ничего особенного, - проворчала она, - охранники арестантку задушить хотели.
-Чёрт! - возмутилась я. - Но почему?
-Мало ли? Может, она кого из них обидела? Конечно, не просто так.
-Чёрт побери! - продолжала возмущаться я. - Так значит, убивать никого нельзя, да?! Интересно, они бы её убили, и ничего бы им за это не было?
-Конечно. Сказали бы, что арестантка сбежала, а тело закопали бы в песок, кто там искать будет?
-Но это же ужасно! - закричала я.
-Успокойся. Да, это ужасно. Но чего ты на меня кричишь? Меня саму чуть не придушили, или ты не заметила?
-Прости, - сказала я. - Слушай, а мне ничего не будет? Я одного по голове треснула. Даже двух.
-Так им и надо, - рассудила Рената. - А ты не бойся. Надо им шум поднимать, как же! Попытка убийства арестованной, да ещё и нападение на младшего администратора.
-Они меня запомнили, - сказала я. - А из этой зоны другой выезд есть?
-Не бойся, - успокоила она меня. - Они твоих документов не видели, да и моих разглядеть не могли. А насчёт внешности, так носи покрывала и чадру, всего и делов-то.
-Ага, - проворчала я, - я тебе что, мусульманка чтобы паранджу на голову натягивать?
-Точно, непонятные слова, - сказала Рена и влезла на сидение. - Поехали.
Она повернула коляску прочь от толиса и свернула на первом же перекрёстке вправо.
-А куда едем-то? - поинтересовалась я.
-Чадру тебе покупать. И новые туфельки. Ну и мотовка же ты.
Я некоторое время помолчала, но потом не удержалась и сказала:
-Между прочим, я тебе жизнь спасла.
-Спасибо, - ответила Рена
-Спасибо, и всё?
-Так мы же почти подруги. Я и говорю, спасибо.
-А, да, конечно, - согласилась я, - пожалуйста.
-А ты смелая, - вдруг сказала она. - А дерёшся-то? Ты так ударила этого негодяя, что он, может, и умер даже.
-Сохрани Бог! - испугалась я.
-Слезай, - сказала она. - Приехали. Магазин.
-Магазин-то хороший? - усомнилась я.
-Какой есть. Другого искать некогда.
Она наспех спутала рабынь и привязала их к стенному кольцу. Магазинчик оказался маленький, правда, на наше счастье тут сейчас не было покупателей, а за прилавком скучали две прикованные к потолочному брусу за ошейники продавщицы, голые, зато в больших белых платках и с кольцами висящими в носиках. Я даже хихикнула при виде очередного шедевра местной моды.
-Эй, рабыни! - обратилась к продавщицам Рената, - лёгкие покрывала, чадру для лица и несколько пар туфелек для моей компаньонки!
-Сейчас, Белая Госпожа! - пискнули обе девки и поклонились, стукнувшись кольцами о прилавок, а потом одна из них повернулась вправо, а другая влево, причём обе ещё и развернули свои голые попки в нашу сторону. Я даже удивиться не успела, как Рена ловко стегнула сначала одну попку, а потом и другую. Продавщицы убежали, таща по брусу свои цепи, а Рена поглядела на меня.
-Да не гляди, - сказала я, - я уже знаю как обращаться с рабынями.
-Рабыня начинает исполнение приказа после удара литоной, - всё же напомнила Рена.
-Помню, - сказала я. - И рабыню нужно периодически стегать плёткой, чтобы она чувствовала внимание Госпожи.
-Правильно, - подтвердила Рена. - Ты туфельки повнимательнее выбирай. Их твоя рабыня поцеловать должна будет.
-Что, прямо сегодня?
-Прямо сегодня, - подтвердила Рена.
-Тогда я пешком не пойду, - сказала я, - это чтобы туфельки не запылились.
Вскоре я вышла из магазина замотанная в белую чадру и накрытая большим головным покрывалом свешивающимся с меня ниже пояса. Как объяснила Рена, это ещё было самое лёгкое и простое покрывало, потому что однослойное. Ага, ей легко говорить, сама-то она была цивилизованно одета. Ну и парочка, если посмотреть со стороны. Современная девушка с подружкой из какой-нибудь дремучей восточной провинции с чадрой на носу и простынёй на макушке! Мы уселись на коляску и покатили в обратную сторону. Ох, наконец-то приехали.
Парадный вход в толис походил на фасад небольшого театра, да ещё и называлось это учреждение не тюрьмой и не толисом, а управлением контроля за социальной справедливостью. Так и было написано на табличке над входом. Ну, понятно, я бы удивилась если бы они написали, например: «Застенок, где творятся беззакония и процветает произвол и коррупция», хотя это и больше соответствовало бы истине. На входе охрана тщательно проверила наши таблички, но никаких придирок не последовало. Странно, а то я уже привыкать начала. Мы поднялись на второй этаж и побрели по длинному переходу. Тут мне пришло в голову, что это очень удачно получилось насчёт чадры и покрывала. И в самом деле, лучше бы мне лишний раз не светиться и не демонстрировать свою внешность кому попало. Между прочим, теперь я белой вороной себя уже не чувствовала потому что довольно много встречных дамочек также щеголяли в намордниках, а покрывала у них были ещё и покруче моего, а у одной даже волочились вслед за ней по полу. Можно сказать, почти половина проходящих по коридору дам была в покрывалах, а большинство оставшихся в костюмах с передничками. Из этого я рассудила, что первые были посетительницами, а вторые местными служащими при исполнении.
Вскоре мы достигли охраняемого отделения учреждения, где снова проверили наши документы, а вскоре мы проследовали через третий кордон, более серьёзный чем предыдущие, потому что в этом месте коридор перегораживала мощная решётка с маленькой узкой дверцей, куда нам пришлось протискиваться поодиночке и боком. А как только мы прошли за решётку, к нам присоединился отдельный охранник для сопровождения.
-Вот сюда, Госпожи, - вскоре указал он нам на боковой коридор застеленный ковровой дорожкой, впрочем, изрядно потёртой. В конце коридора оказалась дверь, а за дверью приёмная, в приёмной же секретарша в тёмном костюме с юбочкой до колен и в прямо-таки белоснежном передничке с кружевной отделкой. Секретарша сидела за столиком и читала книжку. Это, надо сказать, меня попросту поразило. Я вообще в первый раз видела тут читающую книжку девушку, впрочем, возможно, что она читала инструкцию или юридический справочник. Но дело в том, что эта секретарша была ещё и в очках! А на нас она даже и не взглянула. Мы встали перед её столиком и демонстративно помалкивали. Наконец секретарша соизволила поднять на нас глазки, но тут же снова уставилась в книжку. Так продолжалось минут пять, после чего Рена извлекла из своего платья маленький блокнотик и сделала вид что пишет что-то маленьким карандашиком. Но мне-то было видно, что она ничего там не писала. Это подействовало на секретаршу. Она пару раз стрельнула глазками на Рену, а потом положила книжку и сказала:
-Ах, это вы, Сестра Рената-Селиния? Простите, я увлеклась.
-Ничего страшного, - улыбнулась Рената. – Наверное, что-то интересное читаете?
-Читаю? Ах, да… Ну… Хи-хи. Можете сами поглядеть.
Она протянула Ренате книжку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась лишь имитацией книги с одинаковыми знаками вместо букв.
-Надо же, - сказала Рена, - так у вас и очки не настоящие?
-Это для внушительности, - объяснила секретарша. - Девушка, читающая книжку, производит впечатление, правда?
-Уж это точно, - подтвердила Рената. - Лично я просто была поражена.
-Правда?
-Конечно, правда.
-А вы сами не хотите попробовать такую позу?
-Непременно попробую, сестра, - пообещала Рената. - Непременно выберу время и потренируюсь перед зеркалом.
-Да-да, - согласилась секретарша, - именно перед зеркалом.
Тут она наконец-то обратила внимание на меня и сказала:
-А это и есть ваша компаньонка, Госпожа Селиния?
-Да, - сказала Рената, причём, мне показалось что её слегка покоробило упоминание её второго имени без первого, - это Белая Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони, которая…
-Я помню, - перебила секретарша. - М-м-м. А вы любите читать книжки, Госпожа Спайкия?
-Мелани-Спайкия, с вашего позволения, уважаемая сестра, - сказала я.
-Ну да, - произнесла секретарша. - Так вы любите читать книжки?
-Теоретически, - сказала я.
-Это как?
-Я бы хотела читать книжки, - пояснила я, - только жизнь настолько суматошная, что я никак не могу выбрать времени для чтения.
-Хи-хи, - сказала секретарша. - А чем же вы так заняты, Госпожа? Может быть, подбором одежды? Вы всегда носите покрывала и закрываете лицо?
-Вовсе нет, - сказала я, - просто я подумала что в столь уважаемое учреждение нужно являться достаточно скромно и строго одетой.
-Строго одетой? - удивилась она. - Ну, я бы не сказала, что вы слишком уж строго одеты. У вас и юбка-то даже лишь до коленок.
Меня начала раздражать эта судейская козявка возомнившая себя важной птицей. Я слегка наклонилась к ней и сказала:
-Позвольте, уважаемая Госпожа, я всё объясню? Я сюда пришла чтобы оформить право собственности на рабыню-Нолу, поэтому я рассудила, что мне придётся общаться не только с Белыми Госпожами Гедоникса, но и с презренной рабыней, а, следовательно, что?
-А что? - не поняла она.
-Само собой разумеется, что рабыня будет опускать глаза и больше иметь дело с моим туфельками, чем с остальными частями моей одежды, вот поэтому я и надела скромные туфельки и повседневную юбку. Ну а Госпожи Гедоникса, конечно же, не станут опускать передо мной глаза, они и не заметят что там у меня ниже колен надето, зато оценят моё лицо, прикрытое белой чадрой и покрывало, символизирующее чистоту помыслов сестёр Гедоникса.
-Ой, - сказала секретарша, - вы это серьёзно?
-Настолько же серьёзно, насколько вы увлекаетесь чтением, сестра.
-То есть, вы в самом деле думали над тем как одеться идя сюда?
-Но я же сумела свою одежду логически обосновать, правда?
-Правда, - признала она. - Это, да. А то, тут одна дура в сарафане так и не смогла толком объяснить, зачем она вырядилась пугалом.
Я рассудила, что Таня уже успела побывать в этом кабинете. Интересно, удалось ей присвоить Мери, или нет?
-В сарафане? - сделала я удивлённое лицо. - Странно. Я думала что сарафан обычная одежда в Гедониксе, которую носят многие Госпожи.
-Это, да, - согласилась секретарша. - Но уж не такой, как у неё.
-Вы совершенно правы, - сказала я. - Очень важно во всём соблюдать чувство меры.
-Это правда, - кивнула она. - А вы не снимите чадру, сестра?
-А зачем, сестра?
-Ну, в чадре несколько трудновато дышать.
-Ничего, - сказала я. - Право, это совсем небольшие трудности по сравнению с теми которые испытывают другие сёстры выполняющие многочисленные обязанности перед обществом, в то время как я пока ещё наслаждаюсь отдыхом положенным новым гражданкам Гедоникса.
-Вы так интересно рассуждаете, сестра, - сказала она. - В самом деле, интересно и оригинально.
-Каждый из нас в чём-то оригинал, - улыбнулась я, - а в чём-то и типичен. Вот я, как и многие другие Госпожи Гедоникса, хочу держать рабыню в частной собственности. Кстати, где там эта рабыня болтается? А то, у меня ещё и на вечер всё распланировано заранее.
-Хи-хи-хи-хи, - весело рассмеялась секретарша. - Рабыня болтается. Да здесь в какой-нибудь клеточке сидит. Уж рабыням мы тут болтаться где попало не позволяем.
-Вот именно, - влезла Рената. - У вас тут, как я убедилась, всё по правилам, сестра.
-У нас по правилам, - важно сказала секретарша. - Кстати, вы бы прошли в кабинет, а то ваше время, наверное, уже слегка просрочено.
-Да, конечно, - согласилась Рената. - Идём, Мелани.
Мы направились в следующую дверь, а противная секретарша снова принялась монтировать на свой нос фальшивые очки. За этой дверью оказалось ещё не лучше. Обитательницу кабинета мы даже не сразу и обнаружили, потому что за её столом было пусто, сама же она лежала у боковой стены на раскладной лежанке. Во рту у неё была резиновая трубка спускающаяся к стоящему на полу сосуду, в кабинете же стоял странный запах. А когда мы подошли поближе, я разглядела что эта Госпожа явно обкурилась и пребывала в трансе. Она не только нас не заметила, она и выглядела крайне странно, достаточно сказать, что один глаз у неё был раскрыт и неподвижен, другой же постоянно моргал в ускоренном темпе. Я даже хихикнула глядя на это, а Рена потащила меня назад и прошипела:
-Тс-с-с-с!
Она вытащила меня назад в приёмную, где секретарша захихикала глядя на нас и спросила:
-Что? Неужели так быстро?
-Сестра, - сказала Рена, - а вы не забыли позвонить?
-Позвонить? - удивилась секретарша. - Ах, позвонить! Ой, и как же я забыла-то? Наверное, зачиталась. Хи-хи-хи-хи-хи.
Тут она нажала кнопочку на столе, и я расслышала как в кабинете что-то забренчало, а потом послышался и ещё какой-то шум, если не грохот.
-Да вы проходите, проходите, Госпожи, - нагло улыбнулась секретарша.
-Может, немного подождать? - усомнилась Рената.
-Ну что вы? В государственном учреждении пунктуальность должна соблюдаться. Мы никого ждать никогда не заставляем, разве что если кто сам приходит не вовремя.
Мне показалось что Рена чуть слышно зарычала, но, наверное, показалось, потому что она тут же мило улыбнулась и сказала:
-Вы совершенно правы, сестра.
Мы снова проследовали в кабинет. На этот раз администраторша толиса оказалась сидящей за столиком, причём вид у неё был настолько деловой, что я ни за что не поверила бы что она только что валялась в отключке, если бы не видела этого собственными глазами. Теперь она сидела вороша на столе бумаги, и даже не удостоила нас своим вниманием. Я поглядела в сторону и заметила что лежанка валяется опрокинутая набок, а сосуд и резиновая трубка исчезли. Наверное этой наркоманке не раз приходилось срочно принимать деловой вид. Вскоре она покосилась на нас одним глазом. Ну да, секретарше есть с кого брать пример. Я почувствовала как во мне вновь нарастает ненависть ко всем протокольным крысам.
-Госпожа Рената-Селиния, - сказала администраторша, - это и есть ваша компаньонка?
-Да, - подтвердила Рената. - Это Белая Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони, полноправная гражданка Гедоникса.
Тут она ухватила мою руку и протянула её в сторону администраторши, чтобы продемонстрировать кольцо.
-Вы должны были прийти ещё пять минут назад, - заявила крыса. - Я даже решила заняться документами, подумала, что вы вообще не придёте.
-Простите, Госпожа, - сказала Рената. - Произошла непредвиденная задержка при пересечении щита. Охрана устроила очередь, вот мы и опоздали.
-Это не причина, - проворчала крыса. - Вы должны были прибыть заблаговременно, вам всего лишь пришлось бы немного подождать.
-Вы правы, Госпожа, - согласилась Рената, а я почувствовала появившееся желание в свою очередь зарычать.
-Ну, хорошо, - снизошла администраторша и отложила свои бумаги. - Итак, вы, сестра Мелани-Спайкия настаиваете на своём желании иметь рабыню-Нолу в частной собственности?
-Да, - сказала я, - настаиваю.
-Надеюсь, вы понимаете всю меру ответственности, которая на вас ложится?
-Я буду бережно обращаться с рабыней, - пообещала я.
-С рабыней? - удивилась она. - Вообще-то, я имела в виду, что вам придётся отвечать перед обществом, в случае если ваша рабыня нанесёт ему какой-либо вред.
-Этого не случиться, - пообещала я. - Я приобрела для неё надёжную клетку, а также ошейник, цепи, верёвки и орудия пытки. Моя рабыня будет хорошо себя вести, Госпожа.
-Надеюсь на это, - сказала она. - Вообще-то я вам не рекомендую сообщать своей рабыне о том, что она досталась вам даром. Это может привести к созданию у этой Нолы самомнения о своей исключительности, в то время как рабыням следует внушать непреложное мнение о второсортности и одинаковости их породы, и о благодарности за то, что им позволено служить нам, ламиолам Гедоникса.
-Оголтелый расизм, - проворчала я.
-Простите, что вы сказали, сестра?
-Извините, я просто хотела сказать, что мне уже много раз повторяли эти общеизвестные вещи.
-Много раз? - нахмурилась администраторша. - И почему же? Может, вы долго сомневались в истинности подобных утверждений?
-Нолы и ламиолы это совершенно различные биологические организмы, - заявила я, - сомневаться в этом было бы странно.
-Однако многие сомневаются, - заметила она.
-Правда? - сказала я. - Надеюсь, таким вы не доверяете заботу о рабынях?
-Ну… Не всё делается так, как нам хотелось бы. Я ведь всего лишь скромная служащая, скорее, исполнительница, чем законодательница. Я обязана исполнять чужие решения независимо от того, нравятся они мне или нет.
-Я вам сочувствую, сестра, - вздохнула я.
-Но почему же? Быть хорошей исполнительницей, это совсем неплохо.
-Госпожа, - напомнила я, - так как насчёт моей рабыни?
-Насчёт рабыни? - сделала она надутый вид. - Признаться, будь моя воля, я не позволяла бы никому иметь рабынь в частной собственности без внесения значительной суммы на нужды общества.
-О! - испугалась я, - неужели вы сочтёте меня недостойной доверия?
-Вообще-то, вы мне нравитесь, сестра, - сказала она. - А почему вы надели чадру?
-Ну, просто мне это понравилось, и я посчитала такую одежду вполне уместной для визита в государственное учреждение.
-Вам нравится носить чадру? Но вы ведь совсем недавно сюда прибыли, не так ли?
-Так что? В таком виде мне легче настроить себя на роль Госпожи. А, по-вашему, мне следовало одеться иначе?
-Нет, почему? Вы не на службе, вы имеете право одеваться, как вам заблагорассудиться. Ведь так?
-Всё-таки, я считаю, Госпожа, - сказала я, - что и злоупотреблять таким правом не следует. Свою одежду, также как и своё поведение, следует соразмерять с принятыми в обществе нормами и понятиями окружающих.
-Да? - внимательно взглянула на меня администраторша. - Так вы сторонница либеральных взглядов?
-Либеральных взглядов, сестра? - удивлённо сказала я. - А что это означает?
-Хи-хи, - произнесла она. - Это неважно. А вы что, никуда не торопитесь, сестра?
-Ну, я не знаю, - растерялась я. - У меня, конечно, много чего запланировано, но ведь сначала следует закончить дела, правда?
-Я почему спрашиваю? - сказала она. - Тут вот многие посетительницы обзывают нас всякими обидными словами и обвиняют в административной волоките, а вы ведёте себя совершенно спокойно и лояльно.
-Понимаете, Госпожа, - объяснила я, - я никогда не позволяю себе осуждать действия специалистов тех областей жизни, в которых я сама являюсь совершеннейшим дилетантом. Вот если бы кто начал мне указывать там, где я понимаю больше других, вот тогда бы…
-А в какой области вы много понимаете, сестра? - перебила она.
-В нескольких областях, - похвалилась я.
-И в какой же области вы преуспели более всего?
-Пожалуй, в области подиумной рекламы.
-Э… А что это значит?
-Я специалистка по части демонстрации женской одежды, манеры движений и демонстрации аксессуаров, дополняющих женский образ.
-Аксе… Чего?
-Всего что используют женщины для создания впечатления от демонстрации своего внешнего облика.
-Э… В том числе и ошейников?
-Всего что угодно.
-Очень интересно, - сказала она. - А, скажите тогда, следует ли ламиоле Гедоникса носить ошейник?
-Следует, - ответила я.
-И почему же?
-Чтобы облегчить нелёгкую работу блюстителей, администраторов и всех других, кому по долгу службы часто бывает необходимо срочно установить личность встречной девушки.
-Нет, я имею в виду, следует ли носить ошейник из соображений личной привлекательности?
-В данном случае, - важно заявила я, - я убеждена, что общественный долг гражданки Гедоникса важнее личных интересов.
-Вон как? - сказала она. - И что же, вы и сами носите ошейник?
-Вот, - продемонстрировала я ей ошейник, приподняв край покрывала.
-Странно, - сказала она. - А, так вот почему вы носите покрывала? Чтобы ошейника не видно было?
-Ну, отчасти, - согласилась я.
-То есть…
Тут на столе администраторши забренчал звонок. Она сделала кислую мину и нажала кнопку. Вскоре в дверь заглянула мордочка секретарши, украшенная фальшивыми очками.
-В чём дело? - недовольно спросила администраторша.
-Члены комиссии пришли, - сообщила секретарша.
-Какие ещё, там, члены? - заворчала администраторша. - Я занята важным делом!
-Так вы же сами назначили время, Госпожа.
-Подождут! Поняла? Скажи, чтобы ждали.
-Скажу, - пожала плечами секретарша, - только вряд ли они станут ждать.
-Ну и пусть катятся куда хотят! Тоже мне…
-Может, вы сами им это скажете, Госпожа?
-Нет уж, скажи ты.
-Ну…
-Разберёшься. Исчезни!
-Ха, - сказала секретарша, но исчезла.
-Понимаете, Госпожа Спайкия, - сказала мне администраторша, - всегда приятно поболтать со спокойной и обходительной девушкой.
-Ну…
-И убедиться, вправду ли она спокойная и обходительная, или только прикидывается по нужде?
-По нужде, Госпожа? - прикинулась я дурочкой. - Спасибо, мне пока не хочется.
Тут Рената захихикала позади меня, а администраторша неприязненно на неё поглядела.
-Ну, да ладно, - сказала она. - Надеюсь, вы, Госпожа Мелани-Спайкия, научились обращаться с рабынями?
-Теоретически, - уточнила я.
-Придётся проверить ваши способности на практике.
Тут она приподняла со стола конец гибкой трубки с раструбом на конце и сказала в него:
-Охрана, приведите рабыню, зарезервированную для Белой Госпожи Мелани-Спайкии Мона-Гедони.
Тут у меня усиленно забилось сердце, так, что я даже прижала руки к груди. Неужели эта волокита всё же закончится, и я увижу Сарру?
-Волнуетесь? - спросила наблюдательная администраторша.
-Нет, ничего, всё в порядке, - сказала я. - Чего это мне, Госпоже Гедоникса, волноваться?
-Вот именно, - поддакнула Рената.
-Ой, забыла, - сказала администраторша и снова подняла трубку: - Охрана, клещи не забудьте захватить и другие инструменты.
Это какие ещё клещи? Зачем нам тут клещи? Гвозди дёргать? Я оглянулась на Ренату, но та лишь одобрительно улыбнулась.
К моему удивлению, в боковой стенке кабинета вдруг открылась дверь, которая прежде была совершенно незаметной и замаскированной под одну из панелей. Вошёл один охранник с большой сумкой в руках, а потом и второй, за которым на толстой цепи примкнутой к шее следовала девушка, в которой я даже не сразу и узнала Сарру Меллори. Дело в том, что она шла в несвойственной нормальным девушкам позе, да ещё с опущенными глазами. На девушке был синий сарафан с широкими лямками на плечах и с вышитым колечками краем подола, на голову же был надет странный головной убор вроде воронки расширяющейся кверху и делавшей всю голову похожей на перевёрнутый конус, также обтянутый синей тканью. На шее у нее был тяжёлый железный ошейник с толстым кольцом спереди, к которому была пристёгнута не только цепь, но и руки скованные лёгкими наручниками. Ноги были закованы в грубые кандалы с волочащейся по полу цепью, а с перемычки носа свешивалось большое железное кольцо. Довершала же всё ярко-красная пластмассовая затычка торчащая из растянутого рта. На груди же у неё висела железная табличка с большущей буквой «N» посередине, означавшая, вероятно, принадлежность девушки к презренному сословию Нол. Да неужели это Сарра?! Я с трудом удержалась чтобы не броситься к ней.
-На колени! - приказал девушке охранник и грубо дёрнул её за цепь. Девушка упала на колени и ещё ниже склонила голову, а руки сложила ладонями вместе. Администраторша медленно вылезла из-за своего стола и подошла к рабыне, держа в руке большую кожаную плётку. Встала сбоку от девушки и взглянула на меня. Наверное, мне не следовало пока никак реагировать на происходящее. Администраторша вскинула плётку и стегнула девушку по спине. Больно стегнула, потому что та вздрогнула всем телом и замычала сквозь кляп, но тут же умолкла и не произнесла ни звука при последующих ударах. А избивавшая её негодяйка так и поглядывала на мою реакцию. Наконец, мерзавка скрутила свою плётку и подвесила к поясу.
-Как видите, Госпожа, - сказала она мне, - мы приложили некоторые усилия по предварительной дрессировке этой девки. Элементарные вещи она понимает, несмотря на принадлежность к примитивной разновидности человеческой особи…
-Да ладно вам! - вдруг сказала Рената. - Или вам неизвестно, что комиссия по защите прав Унин Гедоникса официально признала равными умственные способности Нол и ламиол?
-Это спорный вопрос! - заявила администраторша.
-Возможно, но не нам с вами, младшим Государственным служащим, обсуждать решения комиссии. Мы обязаны принимать их к исполнению, а своё мнение высказывать в неслужебное время.
-Ну, вообще-то, это так, - согласилась администраторша. - Ладно. Так что, Госпожа, вы настаиваете на своём желании приобрести в собственность эту вот девку?
-Простите, Госпожа, - сказала я, - но её и не видно совсем. Позвольте мне хотя бы осмотреть её лицо?
-Рабыня! - толкнула ногой администраторша девушку и снова стегнула её, только на этот раз не плёткой, а прутиком-литоной, - подними лицо, раскрой глаза и выпрями спину.
Ох! Это и вправду была Сарра! Её лицо, её смуглая кожа, её глаза и… Но выражение лица! Я чуть не сорвалась и с трудом удержала себя в руках.
-А нельзя ли освободить ей рот? - сказала я. - Откуда я знаю, на месте ли её язычок?
-Конечно на месте! - возмутилась администраторша. - Иначе, зачем бы мы несли сюда щипцы и ножницы?
-То есть? - опешила я.
-Мы обязаны произвести клеймение, стрижку и подрезание рабыни перед тем как передать её частной собственнице, ну, если конечно собственница пожелает произвести все эти действия прямо сейчас, чтобы потом не возиться с организацией заседания комиссии, да и не платить лишних денег.
-Я… - задохнулась я от возмущения. - Я… Я ничего такого сейчас делать не стану!
-Почему?
-Потому что не люблю ничего делать наспех! Уж я сама разберусь, как и где мне клеймить и стричь рабыню, о подрезании же языка не может быть и речи! Да. Это потому что я люблю полноценный и разнообразный секс.
-Ну что ж, это ваше дело. Тогда продемонстрируйте нам своё умение обращаться с Нолами. Если эта девушка согласиться поцеловать вашу обувь, мы сможем перейти к заключительным формальностям оформления вашего права собственности на неё.
И эта мерзавка протянула мне свою плётку. Но Рената тут же перехватила её руку и отвела в сторону.
-Неужели вы думаете, - сказала она, - что моя компаньонка явилась за рабыней без плётки?
И она тут же вложила мне в руку свой инструмент.
-Да, - сказала я. - Ну-ка, пропустите меня.
Я подошла к Сарре снова опустившей голову вниз, тронула её плёткой и сказала:
-Девушка-Нола! Я, Белая Госпожа Гедоникса, Мелани-Спайкия Мона-Гедони, решила приобрести тебя в собственность. Несомненно, ты помнишь меня, правда?
-Угу! - сказала Сарра и кивнула, не поднимая головы и не разводя рук.
-Прекрасно, - важно продолжала я. - Несомненно, ты теперь поняла, кто должен являться Госпожами, а кто рабынями. Так?
-Угу, - подтвердила Сарра.
-В таком случае, я позволяю тебе поцеловать мою обувь.
Сарра вздрогнула, но ничего не сделала и осталась стоять на коленях. Я перепугалась, что все мои труды пропали даром, но вовремя догадалась о своей оплошности. Вскинула плётку и стегнула Сарру по спине, достаточно сильно, чтобы не пришлось повторять эту мерзость дважды.
-У-у! - сказала Сарра, согнулась в дугу и прижалась щекой к моим туфелькам.
-Видели? - спросила я. - Ну что, рабыня теперь моя?
-Почти, Госпожа, - сказала администраторша. - Осталось лишь это.
Она сделала знак охраннику, и тот принялся вынимать из сумки и устанавливать на столе подозрительное приспособление непонятного назначения.
-Необходимо обжать гражданское кольцо, - сказала мне Рената. - Неужели ты забыла?
А я ведь и вправду забыла.
-Пожалуйста, Госпожа Мелани-Спайкия, положите палец в это отверстие, - указала мне администраторша на дырку между системой рычагов устройства.
-Что, вот сюда? - опасливо уточнила я.
-В эту дырочку, кольцом в желобок.
-Эй, - сказала я, - а больно не будет?
-Ничуть, - пообещала администраторша, - ну, если конечно палец случайно не сломается.
-Ну, тогда всё в порядке, - я сунула палец в дырку.
-Прекрасно, - сказала администраторша и взялась за маховичок приделанный к приспособлению.
-А почему прекрасно? - поинтересовалась я.
-Да, как же? Всегда приятно видеть девушку, пожелавшую навсегда остаться нашей гражданкой.
-Это правда, - согласилась я. - А у вас, сестра, конечно же, тоже обжато кольцо?
-У меня? - удивилась она. - Вообще-то, нет.
-Ну? - сказала я, - а что же вы?
-Так это… Всё дела, понимаете. А, нет, дело в том, что у меня скромная зарплата и просто нет средств для приобретения рабынь в собственность. Вот я и не обжимала кольца.
-Очень интересно, - улыбнулась я. - А, скажите пожалуйста, много ли гражданок Гедоникса обжимают свои кольца не в связи с приобретением рабынь?
-Никто, - сказала администраторша. - Послушайте, Госпожа, давайте не будем тут разводить дискуссий. Не мешайте, а то я ещё вам палец отстригу.
-Не бойся, Мелани, - сказала Рена, - устройство приспособления просто не позволяет нанести пальцу вред.
-Я и не беспокоюсь, - заявила я, но чуть не выдернула палец обратно как только администраторша начала вращать своё колесо. Рычаги ухватили кольцо и я ощутила как оно уменьшается в диаметре сжимая палец, да ещё и нагревается. Оставалось надеяться, что оно не раскалится докрасна, иначе выйдет, что заклеймили не рабыню, а Госпожу. Но прошло ещё несколько секунд и я завопила:
-Ой, ай! Горячо!
-Чуть-чуть, - улыбнулась мне в ответ администраторша.
-Да как это, чуть-чуть! - запрыгала я около своего зажатого пальца. - Больно!
-Ну-ну, - сказала она, - уже всё. А вон стакан с водичкой.
-Ой-ой-ой-ой! - я выдернула палец из дырки и сунула его в стакан. Вода аж зашипела, а боль прошла, но не совсем. Палец продолжало покалывать, и я ухватилась за него другой рукой.
-Это чего такое-то?! - возмутилась я.
-Дайте-ка поглядеть, - ухватила мой палец администраторша. - О! Всё хорошо, всё прекрасно, сестра. Обычное дело. Знаете, когда металл деформируется, он сильно нагревается…
-Предупреждать надо! - обиделась я.
-Зачем? Разве вы отказались бы от обжатия кольца и права на рабыню, если бы знали, что оно нагреется?
-Нет, но…
-Что?
-Нельзя было помедленнее обжимать, что ли? Оно бы и не нагрелось так.
-Если бы кольцо так не нагрелось, оно бы и меток на вашем пальчике не оставило, сестра.
-Меток? - испугалась я.
-Конечно. Вот, поглядите на эти ямочки, вдавленные внутрь по кругу. Так специально делается, чтобы обеспечивалась вентиляция кожи пальчика между ямочками. Теперь под кольцом на вашем пальчике выжжено колечко из точек.
-Зачем?
-Ну, если даже кольцо распилить…
-Понятно, - сказала я. - А почему бы просто не поставить мне клеймо на лоб или на нос?
-Не говорите глупостей, сестра, - сморщилась администраторша. - Это рабыням ставят клеймо на верхнюю часть лба.
-А почему не на нижнюю? - поинтересовалась я.
-Чтобы можно было скрыть его под головным платочком, - объяснила администраторша.
-А зачем его скрывать?
-Ну, многие считают, что клеймо неэстетично выглядит.
-А зачем тогда его ставить?!
-Зачем?
-Да. Зачем?
-Мелани, - взяла меня за руку Рена, - всё в порядке, успокойся.
-Да я и не волнуюсь, - сказала я. - Где там моя рабыня? Нам идти пора.
-Рабыню вам пришлют завтра, - сказала администраторша, - после того как осмотрят вашу квартиру. Надеюсь, вы уже установили клетку и всё остальное?
-Установила, - сказала я, - и не пойму, зачем мне ждать до завтра?
-Потому что так положено, Госпожа.
-Да-да, так положено, - подтвердила Рена и потащила меня за руку к выходу. - Всего хорошего, мы пошли. Позаботьтесь о том, чтобы собственность моей компаньонки никоим образом не оказалась испорченной, иначе…
Я и не заметила, как мы выбрались из кабинета. Рена правильно сделала, что уволокла меня, потому что во мне поднималась волна злобы против всех администраторш не свете, которых, чтобы избавить мир от зла, следовало бы скопом утопить в той самой Гестиусской грязи, о которой я имела смутные понятия. Такая расправа, помимо избавления мира от зла, сослужила бы и хорошую службу для Гестиуса, потому что, наверное, половину его окрестных болот удалось бы замостить до твёрдого состояния. Мы проковыляли мимо хихикающей секретарши и Рена потащила меня по коридору, крепко взяв под локоть. Мало помалу, моё бешенство рассосалось, но лишь к тому времени, когда мы уже выходили из «Управления контроля за социальной справедливостью».
-Успокоилась? - спросила меня Рена на улице. - А вот я два дня подряд с ними дело имела.
-Рена, - сказала я, - спасибо. Я бы сама не смогла. Я бы их тут…
-Ничего, всё в порядке. Всё закончилось.
-А они не причинят какой-нибудь вред Сарре до завтра?
-А зачем им? У них что, деньги лишние?
-Да, правда, - рассудила я. - Деньги этой крысе, наверное, нужны. Хотя бы на наркотики.
-На что?
-Чего она там курила?
-Ну, я не знаю. Надеюсь, не экстракт растворителя памяти.
-Это ещё что?
-Неважно. Она же память не потеряла, значит что-то другое. Представляешь, прямо на рабочем месте!
-Да уж, - согласилась я. - Поехали отсюда, а?
-Поехали, - согласилась Рена и мы принялись усаживаться на коляску. А прежде чем тронуться в путь, Рената достала из багажника синие покрывала и натянула их на голову, а на лицо чадру.
-Ага, - сказала я, - пропускной пункт?
-Так, на всякий случай, - ответила она и вздёрнула поводья. Теперь мы ехали шагом как две мусульманские дамочки, одна белая, другая синяя. А дышать-то и вправду было тяжело, особенно после этих волнений. Да неужели все административные препоны позади?
-Рена, - спросила я, - как ты думаешь, а Тане удалось получить свою рабыню?
-Удалось, - сказала она.
-А подробнее?
-Подробностей не знаю. А записи я посмотрела. Зарезервированная рабыня теперь числится её собственностью. А ты что, беспокоилась на этот счёт?
-Да, - кивнула я. - Таня, она сильная девушка. Если её обижать, так она и стукнуть может. А уж если она стукнет… Короче, хорошо, что всё обошлось.
-Хи-хи-хи, - почему-то засмеялась Рена.
-А чего ты смеёшься?
-Да я подумала, может потому администраторша и решила понюхать дыму, что её твоя подруга перед этим поколотила?
-Очень смешно, - сказала я. - Между прочим, я и сама могу поколотить, если что.
-Я видела, - сказала она. - Хорошо, что ты вчера не поколотила тех, кто снял с тебя кольцо.
-Это почему?
-Потому что они тебя убить могли, вот почему. Радуйся, что всё так хорошо кончилось.
-Хорошо?! - возмутилась я. - Да у меня… Нет, ты права, Рена. Права как всегда. Всё и вправду, хорошо кончилось. Давай-ка поедем домой. Ко мне Таня обещала на ночь в гости прийти.
-А мне и на работу пора, - сказала Рена. - Отвезу тебя и пойду.
-Слушай, - сказала я, - а нет всё же из этой зоны другого выезда?
-Есть. Но мы поедем по той же дороге.
-И почему?
-Почему? Знаешь, здесь слишком часто происходят подобные события. Разве мы с тобой были неправы? Если мы станем прятаться при каждом таком случае, во что же превратится наша жизнь? Нам придётся сидеть дома и прятаться от всего мира. Нет уж, пускай прячутся от нас те, у кого совесть не на месте.
-У! - сказала я. - Я и не думала, что ты такая храбрая.
-А у меня просто другого выхода нет. Не хочу прятаться от всяких придурков.
-Понятно. А зачем ты тогда лицо прикрыла?
-Ну, на всякий случай.
-Ха-ха, - сказала я, - хи-хи-хи.
-Не смейся, - обиделась она. - Не собираюсь я прятаться, но и нарываться специально не хочу. Ну что, хочешь, покрывала сниму?
-Нет, не надо, - помотала я головой. - Хорошая одежда, мне понравилось, зачем её снимать? И вообще, я люблю всякие национальные костюмы.
-Неужели, правда? - спросила она и хихикнула.
-А чего смеёшься-то?
-Скоро узнаешь.
-А почему не сейчас?
-А чтобы смешнее вышло.
-Ну-ну, - сказала я. - Не очень-то и любопытно.
А пока мы так болтали, мы помаленьку доехали до песчаной полосы и подкатили к пропускному пункту. И тут оказалось, что все волнения напрасны. Наверное, здесь произошла смена караула и теперь нас встретили совсем другие охранники. Проверили наши таблички и пропустили, только и всего. Я даже была несколько разочарована. Мы поехали дальше. Рена погоняла рабынь, а я сидела и посасывала палец.
-Болит? - осведомилась она.
-Щиплет.
-Пройдёт.
-Уверена?
-Конечно, пройдёт. Уж этот процесс отработан.
-Послушай, - сказала я, - да сколько можно меня помечать-то? Клеймо во рту есть? Чего ещё? Мочу, понимаете ли…
-Кровь, а не мочу.
-Неважно. Теперь ещё и палец заклеймили, да? А дальше что? О! А почему тут отпечатки пальцев не снимают?
-Это как? - не поняла Рена.
-Ну, так. Мажут тебе пальцы, а потом бумагу подсовывают, чтобы пальцы отпечатались.
-Во, - сказала она. - А зачем?
-Рисунок на пальцах у каждого индивидуальный, - попыталась объяснить я. - Вот, по отпечатку и можно потом личность опознать.
-Э… - сказала она, - то есть, на Земле все себе чего-то на пальцах рисуют? Татуировки, что ли?
-Нет, - попыталась я объяснить. - Зачем рисовать-то? У нас на коже пальцев и так рисунок есть. Ну, линии такие спиральные. Да погляди, их и глазом видно, если приглядеться.
-Да чего глядеть? Я и так знаю, что есть. Их, что ли, отпечатывают? А зачем?
-Да потому что они у разных людей не повторяются!
-Это кто тебе сказал?
-Да это всем известно.
-Мелани, - сказала она, - кожные линии на пальцах у всех одинаковые. Неужели ты этого не знаешь?
-Да как это, одинаковые?! - возмутилась я. - Разные. У каждого свои!
-Уверяю тебя, ты ошибаешься.
-Да почему ты споришь? - удивилась я. - Ты что, много пальцев в микроскоп разглядывала?
-Да я спорю, потому что точно знаю, - ответила Рена.
-Да что ты знаешь и откуда?
-Мелани, - сказала она, - это старый миф, будто у каждого человека неповторимый рисунок кожных подушечек на пальцах, а также рисунок внутренней мембраны глаза. Этот миф столько же раз повторяли, сколько и проверяли, и убеждались в обратном.
-Что ты говоришь? - поразилась я.
-Знаю, что говорю. На самом деле, все рисунки повторяются, то есть, они разные, но всего нескольких видов. Не помню точно, что-то около десяти или двадцати рисунков. Короче, небольшое количество разновидностей.
-Это что, действительно так?
-Именно так. Много раз проверено. Не знаю почему, но почему-то этот вопрос всё время возникает, хотя, какая разница-то? Этих рисунков и не разглядишь. Какая разница, какого типа у меня эти линии? Да и типы-то все похожи. Что, у людей других дел нет, чтобы в этих линиях разбираться? Так ведь нет, ещё доказывают чего-то. Да было бы из-за чего… Мелани, что с тобой?
Кажется, я глядела на неё выпучив глаза и разинув рот. Тогда я прикрыла рот, спрятала глаза и сказала:
-Прости, я просто… Ты совершенно права, было бы из-за чего волноваться? Э… Слушай, а как тут, в Гедониксе принято ругаться?
-Ругаться? Зачем?
-Ну, мало ли? Я ведь теперь заклеймённая и помеченная во многих местах гражданка Гедоникса. Обжатая, можно сказать. Я хочу и выражаться, как все местные гражданки, если возникнет такая необходимость.
-Да ничего особенного, - сказала Рената, - как и везде.
-А как везде?
-Хи-хи, - сказала она. - Ты что, забыла?
-Я была рабыня, - сказала я. - Рабынь за сквернословие наказывают. А теперь я Госпожа и хочу научиться ругаться как принято у Госпожей, чтобы, это… Чтобы интегрироваться в общество.
Тут послышались какие-то странные глухие звуки. Я даже не сразу и поняла, что это смеются две задние упряжные девки, зато Рена сразу догадалась и стегнула их хлыстом, чтобы быстрее бежали, а не насмехались над Госпожами. А чтобы никому не было обидно, она стегнула и передних. Девки прекратили смеяться и застучали копытами по дороге, а мы понеслись с ветерком.
-Значит, так, - сказала она, - если хочешь выругаться дружелюбно, надо применять соответствующую интонацию. Да. Здесь интонация более важна, чем сами слова. Универсальным ругательством можно назвать выражение: «Пошёл в грязь»! Ну, или, «Пошла в грязь».
-В Гестиусскую грязь? - уточнила я.
-Ну да. Если хочешь выругаться длинно, можно сказать: «в вонючую Гестиусскую грязь». Или сказать: «Пошла в болото». Тот же смысл. Вообще, для выражения неприязни к кому-либо отсутствующему обычно применяется слово «мерзкий».
-Да. Это я слышала.
-Или «поганый». Впрочем, так говорят и о присутствующих которые ниже тебя по статусу, если, конечно, они того заслужили. Ну, вот, например…
Тут она снова стегнула рабынь и прикрикнула:
-Только посмейте ещё смеяться над Госпожами, поганые Нолы!
-Ну, хватит, - попросила её я. - Не бей их больше, они и смеялись-то чуть-чуть.
-Так я же для примера. Ну, а мерзкие и грязные ругательства я тут повторять не буду. Я считаю, что грязные ругательства ничем не оправданы, а это просто распущенность. Уж лучше тогда рычать.
-Рычать?
-Ну да. Если не можешь подобрать подходящих приличных ругательств, а сдержаться трудно, тогда следует рычать.
-Э… - сказала я, - а как рычать?
-Р-р-р-р-р-р! - продемонстрировала Рена. Тут я так расхохоталась, что чуть не свалилась с тележки. Рена придержала рабынь, и мы некоторое время смеялись вместе.
-Да, - сказала она, - рычание обычно выглядит смешно и позволяет напряжённой ситуации рассосаться. Ладно, поехали, а то что-то сегодня всё делается медленнее, чем хотелось. Дело-то к вечеру идёт.
Дело вообще-то шло уже не к вечеру, а к ночи. Когда мы почти доехали до моего дома, стало видно, что Таня уже меня ждёт. Тогда Рена высадила меня, сославшись на то, что уже опаздывает на работу, развернула коляску и уехала. Возможно, что она попросту не хотела видеть Таню, уж и не знаю почему. Мне и вообще показалось, что она несколько болезненно реагирует на любое присутствие моих знакомых. Я заподозрила, что она откуда-то узнала и о визите Сплойи, а ведь, насколько я помнила, она с этой Стретонией любовью занималась как-то раз. Да и в присутствии Нины и Сильвии я замечала в ней явную напряжённость. При этом, она ни разу не намекала мне ни на какой свой интимный интерес к моей персоне, как Нина, хотя бы. Но на этот раз я не стала лезть Ренате в душу. Не в последний раз видимся.
А Таня сидела возле моего дома, не слезая с сидения такой же двухместной коляски, запряжённой четвёркой девок. Сидела она боком, свесив в сторону ноги и помахивая одной из них. Меня несколько удивило то, что она была одета в простое платье до колен и платок, завязанный на затылке. Надо сказать, что, на мой взгляд, Тане больше идёт спортивный стиль, а в таком вот виде она смотрелась совершенно непривычно. Хотя, если припомнить в каком наряде она была вчера, тогда конечно.
-Привет, - сказала она мне. - Садись, поехали.
-Привет, - сказала я. - Куда опять? Ты же говорила, что на ночь ко мне приедешь.
-Случилось страшное, - заявила она. - Ночью нам спать не придётся.
-Ой! - перепугалась я, - да чего случилось-то?!
Но она только засмеялась и объяснила, что пошутила. А ехать нам надо на большое заседание общества защиты прав ламиол Даниса. А это, скорее всего, на всю ночь.
-Вот дела, - сказала я. - Непонятно только, зачем мне дом выделили?
-За твоим домом скоро будет рабыня следить, - напомнила Таня. - Посуду мыть, и пятки тебе щекотать. Нет-нет-нет! Никаких переживаний. Я тоже как Мери увидела, расстроилась, но это всё назавтра. А сегодня… Хи-хи-хи. Боюсь, ты даже не представляешь, что нас ожидает. Страшно?
-А у меня палец болит, - пожаловалась я.
-Это не страшно, - рассудила она, - ты ведь не мужчина.
-А причём тут мужчины?
-Да ведь это они ноют, как только у них пальчик разболится.
Я подумала, что о моих ночных приключениях не стоит рассказывать. И в самом-то деле, ночная жизнь разная бывает. Надеюсь, несколько часов сна пошли мне на пользу и на бурную ночь сил хватит.
-Поехали, - согласилась я. - Вот только квартиру проверю. А может, охрану нанять?
-Охрана, вон, - указала Таня на парочку шатающихся невдалеке громил. – Сказали, что им велено твой дом охранять, а кем велено, не говорят. Сказали только, что какое-то частное лицо им заплатило.
-Вон чего? - сказала я. - А если мне такое дело не нравится?
-Так они на расстоянии ходят. Оттуда ты их прогнать не можешь, разве что заплатишь, чтобы они убрались? Только зачем? Пусть себе стерегут.
И правда. Может, их Стретония наняла? Она же обещала меня защищать. О! Конечно, это так и есть.
-Ладно, едем, - согласилась я. - Документы у меня при себе, всё в порядке. Можно повеселиться.
-Точнее не скажешь, - сказала она и подвинулась, давая мне место на сидении, а потом взглянула на меня и захихикала.
-Что? - спросила я, - неужели я плохо умылась?
-Нет, - помотала она головой.
-Может, мне переодеться?
-Позже, - сказала Таня. - Поехали, мы и так опаздываем.
-Этого следовало ожидать. Сегодня я постоянно опаздываю.
-Ничего, подождут, - сказала она и погнала коляску. Теперь уже было почти совсем темно и вдоль дороги зажглись светильники. Ехали мы в сторону противоположную пути в малую административную зону, где мы побывали с Ренатой. Впрочем, дорога всё время загибалась влево, а освещение становилось всё мощнее. Вскоре начали появляться освещённые витрины магазинов, да и народу вокруг прибавилось. Мы достигли большого перекрёстка, где неплохо было бы установить светофор. Транспортный поток напрочь перекрыл нам путь. Естественно, это были Госпожи, катающиеся на колясках запряжённых Нолами, только почему-то они все ехали в одну сторону.
-Да, - сказала Таня, - неудачный момент. И вообще, следовало бы заняться организацией транспортных развязок. Впрочем, нам-то что? Мы здесь ненадолго.
-Почему? - спросила я.
-Потому что нам отсюда следует поскорее убраться, пока нас не раскололи. Ну, пока об этом рано говорить.
Я промолчала, а сама подумала, что, может быть, нам следовало бы не убираться, а попробовать адаптироваться здесь? Ну да, из нас четверых, я одна ламиола. Понятное дело, Таня хочет смыться, да и Мери и Сарра её поддержат. Ну и что будет, если мы отсюда выберемся? Они станут Госпожами, а я буду рабыней? Тут, конечно, можно понять мнение большинства, только вот интересы меньшинства тоже ведь как-то учитывать следует? Да, как-нибудь потом разберёмся. А вот, наконец, и наездницы поехали не так густо. Таня поймала момент и погнала девок через дорогу. Мы благополучно миновали перекрёсток и покатили дальше.
-Таня, - сказала я, - я только что узнала очень серьёзную новость.
-Насчёт чего?
-Насчёт отпечатков пальцев.
-Серьёзную новость?
-Да. И непонятную. Над такой новостью надо бы хорошенько подумать.
-А это так срочно?
-Ну, не думаю.
-Тогда и подумаем потом. А сейчас, погляди-ка. Видишь это здание?
Мы как раз выезжали на площадь, а здание, на которое указывала Таня, было похоже на маленький театр с миниатюрной но красивой колоннадой на входе, над ней же красовалась большая надпись: «Культурно-исторический центр». А пониже ещё одна, более мелкая: «Общество защиты прав ламиол Даниса». Возле здания на стоянке стояло множество тележек с упряжками, а несколько Господ и Госпожей как раз поднимались по ступенькам. Другие же въезжали на стоянку и занимались парковкой своих транспортных средств.
-Сегодня большое сборище сумасшедших, - пояснила Таня.
-Сумасшедших? - усомнилась я.
-Сама убедишься. Потому-то я и говорю, не следует нам в этом Гедониксе сильно задерживаться. Сумасшедшие, они ведь какие? Рано или поздно догадаются о своём сумасшествии, а вот тогда нам не поздоровится.
-Тебе не поздоровится, хотела ты сказать?
-Я хочу и вас втянуть, чтобы организовать круговую поруку, - ухмыльнулась Таня.
-Авантюристка, - рассудила я.
-Другого выхода нет, - возразила она, - не то, мы тут застрянем до конца жизни. А про местную политическую обстановку знаешь?
-Да, знаю, - вздохнула я.
-Ладно, не грусти, - улыбнулась Таня, - всё под контролем. А вот сейчас повеселимся на неделю вперёд. Да, а у тебя чувство юмора сохранилось?
-Надеюсь, - сказала я. - А зачем?
-Скоро поймёшь, - пообещала она. - Ну, ты у нас девушка умная, можешь оттянуться по полной программе. Только глаз не выпучивай и слишком уж больших ляп не допускай, поняла?
-Не очень, - призналась я.
-Хи-хи-хи, - сказала она, - ничего, разберёшься.
-А может, не надо?
-Надо. Не бойся, не пожалеешь.
-Ну, гляди, - вздохнула я.
-Да всё в порядке будет. Что я, тебя не знаю, что ли? Ты имей в виду, там у нас не всё по-настоящему, там несколько актрис нанято, ну и актёров.
Тут она сделала важный вид, подняла палец и сказала: - Культурно-исторический центр. Важное дело. Хи-хи-хи.
-А чего же ты смеёшься, если важное дело?
-Увидишь, - сказала она и подрулила к стоянке.
-Мне, может, чадру на лицо натянуть? - спросила я.
-Пожалуй, - согласилась она. Я упаковала свой нос и рот, и мы слезли на землю.
-О! Да это вы, Госпожа? - удивился парковщик, увидев Таню.
-Тихо, - сказала ему Таня. - Вот, коляску привяжи, а мы с другой стороны войдём.
-Понял, - ухмыльнулся тот и с любопытством взглянул на меня, но ничего не сказал.
-Пойдём, - ухватила меня за руку Таня и потащила в сторону, в обход здания. Я и спрашивать не стала, почему нам нельзя через главный вход. Уж наверное, есть причина. Мы добрались до какой-то маленькой дверцы и проникли в подсобное помещение, а оттуда стали пробираться через кладовки и узкие коридоры, пока не достигли большой гардеробной комнаты, которая была заставлена вешалками и заложена многочисленными коробками. Таня протащила меня в более свободный угол, где оказалась дверь в отдельную комнату. Мы вошли, и она прикрыла вход, да ещё заперла его на крючок. Мне это место показалось похожим на театральную гримёрную, а может, это так и было. Здесь имелись и кресла перед столиками с зеркальными стенками спереди, да и большие стенные зеркала для обзора себя во весь рост. Кроме того, я заметила и ещё одну дверь ведущую отсюда. А может, дверей было и больше, если учесть многочисленные ширмы и, опять же, вешалки.
-Раздеваемся, - велела Таня. - На заседание нужно явиться в соответствующем виде.
-Это на то самое сборище сумасшедших? - уточнила я.
-Да, - подтвердила она. - Совсем раздевайся.
И сама подала пример. Вскоре мы обе оказались голыми и принялись расчёсывать волосы, сначала каждая себе, а потом Таня помогла мне, потому что мои волосы были гораздо длиннее, чем её, и, насколько я могла судить, стали ещё красивее прежнего. Возможно, что при перевозке с Земли нас промывали и кололи чем-то таким, что и на структуру волос могло подействовать. Впрочем, меня просто могли вымыть каким-нибудь неизвестным шампунем. Тут я припомнила, что последний раз меня мыла Рена после тюрьмы, а в тюрьме меня вымыли наспех, после того как облили мочой. Да, вот там могли применить сильнодействующее моющее средство. Конечно, можно предположить, что в этой стране средневековая дикость в одних аспектах жизни могла соседствовать и в какими-нибудь неплохими достижениями в области гуманитарных наук или моющих средств. Так или иначе, но через некоторое время мы закончили с волосами и уложили их в большие шишки заколотые булавочками и зажимчиками.
-Краситься будешь? - спросила Таня.
-А надо?
-А ты какой хочешь показаться обществу? Страшной или привлекательной?
-Привлекательной, - сказала я.
-А страшной не хочешь?
-Зачем?
-Чтобы боялись.
-Меня? Хи-хи. Да кто меня может бояться-то? Я красивая, и вообще… Привлекательная.
-Ты права, - сказала Таня, - так ещё страшнее выйдет. Можешь не краситься, ну, или самую малость.
-А ты что, мной кого-то напугать хочешь?
-Да, - сказала она и принялась подводить себе глаза.
-Сложное дело, - усомнилась я. - Может, лучше тобой напугать?
-А меня и так боятся, - ответила она.
-А меня бояться незачем. Я добрая.
-Правильно, - согласилась она. - Так страшнее получится. Одеваться пойдём.
Тут она раздвинула ближнюю ширму за которой оказалась вешалка, а на вешалке висело несколько длинных белоснежных рубах разной ширины.
-Надевай, - сказала мне Таня.
-Мы что, привидениями нарядимся? - спросила я. - Или утопленницами?
-Это нижняя рубашка, - сказала Таня. - Чувствуешь, какой материал приятный?
-Это, да, - согласилась я, - только сначала бельё надеть нужно.
-Не положено.
-Что, даже трусиков нельзя, что ли?
-Нельзя.
-Почему?
-Принципиальный момент.
-Я без трусиков никуда не пойду! - заявила я, - если только внятно не объяснишь, что это за принципиальность такая странная.
-Ну ладно, не ругайся, - сказала Таня. - Общество у нас. Ну, это. Общество защиты ламиол Даниса. Кого попало не принимаем. А к нам уже шпионок засылают. Вот потому и ходим без белья. Между прочим, в древней Руси и знать не знали всяких там трусиков, поясков и лифчиков. А в этом городе экзальтированных дамочек все дамочки в платочках и в намордничках ходят, так вот, зато они на нижнем белье помешаны. Не видела ещё? Не заглядывала им под юбочки? Вот так шпионок и выявляем, понятно?
-Извращённая психология, - проворчала я. - Неужели ты думаешь, что этот секрет никто не разболтает?
-Мелани, - вздохнула Таня, - да конечно же разболтают. Ты что же, меня за дуру держишь?
-Ага, - сказала я, - об этом разболтают, шпионки не наденут трусиков, а по отсутствию трусиков вы их и опознаете. Вот здорово! Нет, постой, а тогда почему я-то без трусиков? Меня за шпионку не примут?
-Не примут, - возразила Таня. - Шпионки, они ведь как рассуждать будут? Они подумают, что мы завели себе обычай без белья ходить специально, чтобы они подумали, что мы их на незнании этого обычая поймать хотим. А шпионки не такие дуры, чтобы о таком примитивном способе не разузнать сначала, правда же? Они ведь подумают, что у нас и расчёт на то, что кто-то этот секрет шпионкам разболтает, и шпионки явятся к нам без трусиков. Вот они трусики-то специально и наденут, тут-то мы их и вычислим, потому что на самом деле мы сами без белья и ходим. Понятно?
-Это… - сказала я, - а если они и этот ваш ход предугадают, и всё-таки трусики снимут, тогда как?
-Это маловероятно, - самоуверенно заявила Таня. - Не думаю, что они умные настолько.
-А вдруг?
-Если такое случится, ну, если они и об этой хитрости догадаются, тогда они подумают, что это тоже хитрость, а на самом деле…
-Стой! - остановила её я. - Можно, я своё мнение насчёт этого метода выявления шпионок выскажу?
-Конечно.
-Метод глупый, неэффективный и заумный, вот.
-Хочешь сказать, что могла бы придумать другой, более лучший?
-Да, запросто!
-Хи-хи-хи, - сказала Таня. - Вот я и приглашала тебя к нам руководителем Комитета Государственной безопасности, помнишь?
-Ах, ты… - рассердилась я.
-Если тебе не нравится КГБ, назовём как-нибудь иначе.
-Короче, - сказала я, - мне не нравится без трусиков!
-Сейчас некогда новые порядки устанавливать, - сказала Таня. - Народ-то уже давно собрался. Нам нужно одеться и выйти в зал.
-Ладно, - согласилась я, - один раз я потерплю.
-Слава Богу, - сказала Таня и указала мне на вторую ширму: - Платье надевай.
-Это вот, платье? - удивилась я, вертя в руках странный и тяжёлый предмет одежды.
-Платье, - подтвердила Таня. - А чего тебе не нравится?
-Это не платье, это какая-то царская мантия, что ли?
-Это платье, - сказала Таня. - Считай, что в таких вот платьях принято ходить у Данисской знати на официальных приёмах.
-Ага, - догадалась я, - то есть, ты хочешь меня одеть как знатную даму?
-Понятное дело. Ну, правда, не знатнее меня. Самая знатная тут я, сама убедишься.
-Мне уже весело, - призналась я.
-Так одевайся, а не привередничай.
Я перестала привередничать, и вскоре мы вырядились… Трудно даже сказать, в кого мы вырядились. На мне теперь была снизу белоснежная рубаха до пяток из мягкой ткани, поверх рубахи тяжёлое платье из парчи с короткими, до локтей рукавами, почти такое же длинное, как рубаха. Только уж вышито оно было на славу, и не только контрастной тканью, но и разноцветным бисером, маленькими металлическими бляшками и камешками. Всё же в целом напоминало всё тот же традиционно Российский стиль. Вышивки располагались широкими полосами по подолу, передней планке, полукруглому воротнику и по краям рукавов. Рукава рубахи на запястьях Таня мне стянула широкими бисерными браслетами, мою голову замотала большим, но тонким белоснежным платком, оставляющим открытым только овал лица и заправленным в вырез платья, голову же увенчала полукруглой, вышитой в тон платью, шапочкой с узкой меховой оторочкой. Поверх оторочки она надела мне лёгкий металлический обруч с многочисленными подвесками и спускающимися полукругами до плеч нитками бисерных бус. На обруче было что-то написано, но так мелко, что и прочитать-то было невозможно без лупы. А на ногах у меня теперь были мягкие кожаные сапожки на каблучках, опять же, расшитые бисером. Интересно, где она достала-то всё это?
Между тем, она и сама вырядилась почти также. Разница состояла лишь в том, что моё платье и шапочка были выдержаны в голубых тонах, а у неё в тёмно-красных, да и шапочка у Тани была не такая, она скорее напоминала чуть расширяющуюся кверху кастрюлю, хотя и с полукруглой верхушкой. Как я поняла, чем знатнее дама, тем выше шапка. Но Таня и без того была заметно крупнее меня, теперь же эта разница ещё более усилилась. А если бы она ещё и взгромоздилась на высокие каблуки, боюсь, она оказалась бы выше меня на целую голову, между тем как я и сама совсем не мелкая девушка. Стоило мне взглянуть на нас обеих в стенное зеркало, сразу становилось ясно, кто тут главнее.
-Держи, - подала она мне большую литону с украшенной камешками ручкой, и себе такую же подвесила к запястью, а помимо того, взяла в руку длинную полированную палку с набалдашником в виде золотого шара на верхнем конце. А после этого Таня дёрнула шнурок перед зеркалом, отчего послышался отдалённый звон, и сказала:
-Сейчас пойдём в зал. Готова?
-Слушай, - сказала я, всё ещё поражаясь богатству наших нарядов, - да откуда эти платья-то?
-У местных рабынь было много работы, - объяснила Таня, - да и теперь они не разгибаются. А наши активистки ещё и конкурируют за право на заказы. Ты же знаешь, эти женщины так увлекаются иногда чем-то новым. Вот надолго ли их энтузиазма хватит, - очень важный вопрос.
Тут вторая дверь открылась, и показался некий тип, вырядившийся в нашем стиле, только конечно несколько победнее, однако с такой же как у Тани палкой, только не с золотым, а с железным шаром на конце, и более длинной.
-О, Госпожа, - сказал он, - вон вы где?
-Где надо, - важно сказала Таня. - Мы выходим. Иди, объявляй.
-Иду, Госпожа, - поклонился тип, повернулся и пошёл по коридору, а мы за ним. Надо думать, это был местный церемониймейстер.
-Это что, конферансье? - шепнула я Тане.
-Ну да, - сказала она. - У нас называется, спикер, ну, потому что ходит с пикой.
-Чего это пика-то у него тупая тогда? - не поняла я.
-Чтобы никто не накололся.
-Вообще-то, слово спикер происходит не от пики, а от корня…
-Мелани, - проговорила Таня, - помолчи маленько. Выходим уже.
И правда. Впереди показался выход в большое помещение, откуда ещё и доносился характерный гул, свидетельствующий о присутствии значительного количества народа. Правда этот гул сразу прекратился когда «спикер» остановился на входе и принялся стучать палкой об пол. А, дождавшись тишины, он объявил:
-Матушка Государыня Боярыня Татьяна Васильевна Кучинская Первая. Собственной персоной!
И снова громко стукнул «пикой» об пол.
-Ух ты! - вылупилась я на Таню.
-Это ещё не полный титул, - похвалилась она. - Пошли.
А сама указала пальцем спикеру на меня. Тот хлопнул в мою сторону глазами и снова заорал:
-В сопровождении… Э… Сопровождающей её персоны!
И снова стукнул пикой, только уже не так громко. Наверное, такая субординация. Ну и Танька!
Мы вышли в зал, и моему взору открылось внушительное зрелище. Этот коридор выводил на некоторое широкое возвышение, вроде подиума. В центре, ещё и на дополнительном возвышении, стояло крутое кресло, надо понимать, царский трон, а от него спускались полукруглыми ступенями несколько более низких уровней, наполовину занятых различными «персонами» которых я и не стала разглядывать, потому что сначала поглядела в зал. А в зале прежде всего бросалась в глаза центральная зона, потому что она тоже немного возвышалась над остальным помещением. Средняя её часть представляла собой расширяющуюся в сторону трона дорожку, а по бокам, двумя рядами уступов располагались наполовину повёрнутые в нашу сторону сидения. А места на этих сидениях занимали девушки одетые почти как я и в таких же полусферических шапочках с меховой оторочкой и обручами с подвесками. Я не могла сразу всего разглядеть, но, кажется, не заметила среди них ни одной уродливой мордашки. Все были красотки, а личики их прекрасно смотрелись в овалах из обтягивающего их белого шёлка. Только парадные платья были несколько разной расцветки, у кого зелёные, у кого синие или жёлтые, а у кого красные или белые. Впрочем, расцветку затмевали вышивки, в целом же эта группа смотрелась очень красиво, я даже подумала, насколько бы красивая упряжка вышла, если бы… А сам зал был наполнен зрителями. То есть, наверное, это были и не зрители, просто мне показалось что когда-то этот зал был театром, но теперь его слегка переоборудовали. Зрители больше располагались вдоль стен и на двух боковых балконах, а центральное возвышение полукругом окружало свободное место, на котором, наверное, перед нашим приходом выступала танцевальная группа обнажённых девушек скованных вместе за ошейники. Теперь же эти девушки упали на колени и опустили вниз головы. Ещё я заметила что справа и слева, немного дальше возвышения, располагаются лестницы спускающиеся вниз, под пол. Возможно, это были выходы для артистов или музыкантов. Последнее же, что я заметила, это то, что почти у всех сидячих мест были оборудованы маленькие столики на которых стояло немного посуды.
Как только мы с Таней остановились на подиуме, все присутствующие, кроме цепных танцовщиц на коленях, встали со своих мест и поклонились, причём сделали они это очень медленно и грациозно. Поклон был даже не до пояса, но сопровождался наклоном головы набок и характерным широким движением правой руки перед собой. Выходило очень внушительно. А как только все уселись на место, Таня взяла меня за руку и повела к трону. На трон она уселась сама, меня же усадила на левое место в пустующей верхней ступени. Впрочем, эта верхняя ступень состояла-то всего из двух мест по обеим сторонам от трона. Вторая ступень состояла уже из четырёх мест, третья из восьми и располагалась она почти на уровне пола. Четвёртая же ступень была даже ниже пола, а пятая вовсе представляла собой полутораметровую яму из двух полуколец, и я бы даже подумала, что она выполняет функцию крепостного рва, если бы её не пересекала широкая дорожка от центрального возвышения. А за пятой ступенью была ещё и шестая, наверное более глубокая, только она была перекрыта частой решёткой и плохо видна. Больше ничего я разглядеть не успела, потому что оглянулась на Таню. Моя голова теперь находилась на уровне её коленок спрятанных под парчой платья, а спикер торчал со своей пикой позади неё. Теперь я разглядела и достаточно многочисленную охрану позади нас. Одета же эта охрана была в какие-то расшитые пальто и шапки, а вооружена палками, топорами-секирами и пиками, если пиками здесь считались длинные палки с набалдашниками.
Таня угнездилась на троне, положила ногу на ногу, что, впрочем, было мало заметно под тяжёлой парчой, вставила свою палку в специальное отверстие внизу, а литону положила на колени. После этого она сделала знак рукой спикеру и тот снова грохнул об пол пикой и провозгласил:
-Матушка Государыня Боярыня Татьяна Васильевна Кучинская Первая, общества защиты прав ламиол Даниса председательница, законов и всяческих околоконституционных прав гарантильщица, высокого подиума звезда и красавица, всея великия, малыя, белыя, зелёныя, синия, жёлтыя, красныя, голубыя, серебристыя и прочия провинций блюстительница, справедливого суда вершительница, веры православной защитница и всякая такая разная, безобразная и всякообразная покровительница, а также и прочия, прочия, прочия… Своё удовольствие изъявляют, присутствующих приветствуют и самолично речь держать желают!
Про то, что он опять грохнул палкой можно было бы и не говорить, я же подумала, что эдак скоро придётся ремонтировать покрытие пола и штукатурку на нижнем этаже. Большинство присутствующих, как я уже и говорила, сидело вполоборота к нам, теперь же они развернулись лицом и уставились, приготовившись слушать царскую речь. Вообще-то мне уже было смешно, но больше неожиданно и интересно. Можно сказать, что я попросту слегка обалдела.
-Сёстры! - сказала Таня, - а также и Господа мужчины. Мне всех вас приятно видеть, слышать и чувствовать. Правду говорю. Да пускай-ка танцовщицы дотанцуют, а потом уж и заседать начнём.
Это что, и вся речь? Я-то приготовилась выслушивать Президентский отчётный доклад, по меньшей мере. Ха-ха! И правда, речь закончилась, а зрители поаплодировали. Сейчас же танцовщицы вскочили с коленок, заиграла быстрая музыка и продолжился танец. На мой взгляд, этот балет был так себе, если ещё учесть скованность цепью, не позволяющую разнообразия движений, да, в принципе, и неуклюжесть девок… Я привыкла всё-таки к одетым балеринам, может поэтому моё мнение могло быть предвзятым. Так или иначе, танец вскоре прекратился и танцовщицы упали на колени, поклонились, стукнувшись носами об пол, вскочили и тесной цепочкой побежали к правому сходу вниз, в котором успешно и исчезли. А их уход был сопровождён сдержанными аплодисментами зрителей, которые сейчас же опять повернулись в нашу сторону.
-А теперь заседать будем, - сказала Таня, - да смотрите же, задницы свои не просидите, поскольку кой-чего и для постелек оставить надобно, не всё-ж на работе протирать-то? Делу чтоб по надобности лишь, и то, в меру, чтоб на потеху достойно сил сберечь, так, аль нет?
В зале подобострастно похихикали, Таня же продолжала:
-Прежде дела поприветствую народ мой. Мужчинам привет, стало быть, по-первости, ну чтобы не возвращаться к вопросу такому мелкому…
-Хи-хи-хи-хи.
-…а далече и Думу Боярскую приветить желаю. Тебя приветствую, Боярышня Алевтина Степановна…
Тут первая девушка слева на возвышении, одетая в парчу серебристого оттенка подскочила, отвесила поклон с движением руки и уселась назад.
-Тебя, Боярышня Степанида Полуэктовна.
Вторая слева, в зеленоватой парче, сделала то же.
-И тебя, Боярышня Марфушенька Анинольевна.
Эта оказалась в белом варианте и третьей слева.
-Также и тебя, Боярышня Анания Менолопьевна.
Менолопьевна, понятное дело, сидела четвёртой, а оттенок имела сиреневый.
-Тебя, Боярышня Апполинария Замотаньевна…
Пятая слева была красноватой.
-Тебя тоже, Боярышня Септимия Феоктистовна.
Феоктистовна была шестой, и последней в левом ряду, таким образом, оказалось что всего в думе боярской присутствовало двенадцать разноцветных Боярышень.
-И тебя приветствую, Боярышня Аглайя Агафоновна, - продолжала Таня.
Аглайя Агафоновна сидела шестой в правом ряду, а оттенок имела очень тёмный, может даже и чёрный. Пока она кланялась, я заметила что за спинами последних Боярышень имелось ещё по два пустых места в каждом ряду.
-Привет и тебе, Боярышня Забава Сесоньевна.
Эта была синей, пятой справа, а ростом повыше других.
-И тебя, Боярышня Селиверстия Одьихмантьевна.
Эта дама щеголяла оранжевой парчой, отчество же её я точно где-то уже слышала, только не припомнила, где. Госпожа Одьихмантьевна очень грациозно поклонилась, а пока она это делала, я поймала себя на том, что мой рот неприлично раскрыт. Я его срочно захлопнула, даже раньше чем Таня успела поприветствовать третью справа Боярышню, которая оказалась вся розовая, а звалась ни больше ни меньше, как Манечка Молинарьевна. Оставались ещё две Боярышни. Обе они имели голубой оттенок а назывались они Ксенолия Пенелопьевна и Олечка Сильмариольевна. Тут я сообразила, что отчества у некоторых из них какие-то подозрительные, будто бы они родились не от папаш, а от мамаш, например, Пенелопьевна или Сесоньевна, а может даже и Замотаньевна. Но я не стала об этом думать, а сосредоточилась на мысли что начальство полезно знать не только в лицо, но и по имени и отчеству. А как же? От этого напрямую зависит ваша карьера, а иногда даже и жизнь. Поэтому я быстренько прокрутила в голове список Думских Боярышень, а заодно и их приметы, убедившись лишний раз, что когда надо, могу очень даже хорошо соображать:
Алевтина Степановна. Серебристая, молодая, среднего роста.
Степанида Полуэктовна. Зеленоватая, невысокая, с мордашкой наивной дурочки.
Марфушенька Анинольевна. В белой парче, среднего роста с приятным лицом и большими глазами.
Анания Менолопьевна. Сиреневая, достаточно высокая и хитрая на вид.
Апполинария Замотаньевна. Красноватая, ничем не примечательная с виду.
Септимия Феоктистовна. Эту я плохо разглядела, потому что она сидела дальше всех, платье же на ней, кажется, было фиолетовым.
Аглайя Агафоновна. Чёрная, достаточно крупная и несколько злая на вид дамочка.
Забава Сесоньевна. Синяя, высокая и достаточно молодая.
Селиверстия Одьихмантьевна. Девушка в оранжевой парче, похоже, что тонкая, гибкая и грациозно двигающаяся.
Манечка Молинарьевна. Эта вообще была вся розовая, в том числе и на своё личико молоденькой девочки. Просто душечка, следовательно, к ней стоило отнестись с осторожностью.
Ксенолия Пенелопьевна. Эта голубенькая дама выглядела постарше других, к тому же имела особо подозрительное отчество.
Олечка Сильмариольевна. Эту даму я разглядела лучше других, так ведь она и поближе сидела. Хоть я и видела только её обтянутое шёлком лицо, я решила, что она просто красавица, только вот взгляд у неё был острый и внимательный, словно она всех видела насквозь.
Ну и каковы мои умственные способности? Сумели бы вы так вот, в одну секунду, припомнить паспортные данные двенадцати девиц, притом что имена у них были таковы, что и прожжённый лингвист мог бы о них запросто язык сломать? А пока я прокручивала в голове это поверхностное досье на руководство, Таня успела посетовать на отсутствие ещё двух Думских Боярышень, (которых я в своей головке тут же для краткости назвала думками), Боярышни Анолинолонолии Дормидонтовны и Боярышни Дашеньки Мельпоменовны. Тут меня поразило не отчество второй Боярышни-думки, а имя первой. Я его точно где-то слышала. А может и не совсем точно… Да! Имя было другое, хотя и похожее. Анинолинионолия, - вот какое было имя! Вот только где же я его слышала и каким немыслимым образом сумела запомнить?
Тут я отвлеклась от своих мыслей и подумала, что рано обрадовалась, когда убедилась, что первая речь Тани не превратилась в отчётный доклад. Это потому что её приветствия грозили растянуться до утра. А пока я это обдумывала, «Матушка Государыня» успела поприветствовать весь зал, разделив его на группы, в основном по принципу разделения на гостей и членов общества защиты ранее упомянутых ламиол Даниса. Теперь же она перешла к сидящим на второй тронной ступени ниже меня дамочкам. Слева направо. Первая дама была в «парашюте» и в высоченном колпаке с вуалями, в целом её костюмчик напоминал тот, что напялила на меня недавно Рената, а вследствие того, эта парашютистка закрывала от меня собой некоторую часть обзора, к тому же её колпак представлял потенциальную опасность для моих глаз и лица. Хотя, надо отдать должное этой даме, она явно умела носить свой наряд и хорошо контролировала движения своего шпиля, правда мне всё равно было страшновато. Эту персону Таня назвала «Гостьей заоллиолонской и Госпожой Генозисской». В ответ на приветствие заоллиолонская Госпожа очень ловко повернулась к Государыне и сделала глубокий реверанс с красивыми движениями своих вуалей по всему периметру костюмчика. Я даже подумала, не является ли она профессиональной манекенщицей? Вторая дама сидела практически полуголая, возможно что для контраста с первой, мало того, она была узкоглазая и, скорее всего, натурального восточного типа, а не ряженая. Эта была Таней поименована как «Гостья дальневосточная, Госпожа Персиянская», в ответ же на приветствие эта дамочка поклонилась, прижав обе руки к сердцу, и пробормотала что-то на несуществующем, как мне показалось, языке. А третья и четвёртая дамы были одеты в моём стиле, только поскромнее по части вышивок и в платках вместо шапочек, правда тоже с обручами на головах. Но их Таня почему-то приветствовать не стала, а перешла к третьему от трона ряду с такими словами:
-А опосля своего народа и гостей его, и чужих Госпожей поприветствовать желаю, поскольку нет во мне ни мыслей злокозненных, ни чувств мерзких ко врагам побеждённым и здесь для славы нашей дополнительной присутствующим. Тебя приветствую и долгих дней желаю для всяческого прославления нашего, Княгиня южно-татарская, Тмутараканская и как там ещё, из памяти-то выпало, да уж ты сама, небось, знаешь, Госпожа пленница Данисская.
Девушка, к которой в данный момент обращалась Таня, сидела крайней слева в третьем ряду. Она была не столько восточного типа, сколько причёсана по-восточному в копну туго заплетенных чёрных косичек, возможно, что и фальшивых даже. Кожа у неё была смуглая и, наверное, естественного цвета. Это потому что она была полностью обнажена и слишком уж равномерно блестела от освещения. На руках и ногах у неё были цепи из жёлтого металла, надо понимать, из золота, а на шее золотой же ошейник весьма внушительных размеров. А с ошейника спускалась опять же золотая цепь и тянулась по специально устроенному желобку прямо сюда, к одному из двух массивных колец в основании Таниного кресла. Всего же таких цепей было четыре, по две на каждое кольцо, в соответствии с количеством прикованных к трону пленниц. В принципе-то, ничего оригинального. Где-то я уже такое видела.
Княгиня Тмутараканская, и как её там ещё, из памяти вышибло, в ответ на приветствие сложила ладони вместе и поклонилась, стукнувшись о скамейку продетым в нос золотым кольцом. Золота на этой даме, надо полагать, было килограммов на пятьдесят, если не все сто, если учесть длинную и толстую цепь к трону. Тем временем, Таня уже обратилась ко второй пленнице. Эта вторая тоже была голая, но вдобавок ещё и лысая. Закована она была в такие же золотые цепи и пристёгнута к тому же кольцу. Но если первая проявила покорность, то эта дама дёргалась и рычала как злая собака. Наверное, она бы не только рычала, но и ругалась, но на этот случай ротик у неё был обезврежен толстой поперечной палочкой с ремешками, вроде тех, что носили запряжённые в коляски рабыни. Мало того, эта пленница была ещё и в узком железном обруче вокруг талии, обруч же был прикован толстым кольцом к скамейке и не позволял его обладательнице даже встать на ноги. Этой даме Таня сказала так:
-А ты, бывшая Ханша Чеченская, видно мне, Государыне и Боярыне Данисской и не рада вовсе? Так и что с того? Мне твоё здоровье надобно, потому и желаю тебе долгих лет жизни, да и духа морального несокрушимого как цепочка, на которую ты нами посажена, чтобы и другим таким, уж пускай простят, что имени-отчества не ведаю, неповадно было рот разевать на Государство Данисское.
-Р-р-р-р-р! - сказала на это в ответ Чеченская ханша и для пущей убедительности принялась дёргаться на колечке обруча и грызть продетую в рот палочку.
-Ты рычишь-то чего, дикарка неразумная? - сказала Таня. - Да хватит ужо гневаться-то. Ханша всё ж таки, хоть и бывшая, чай не собака с подворотни чтоб рычать безвылазно. С других пленниц Данисских пример возьми, хотя бы. Жизнь-то она ведь такая, что применяться надобно к обстоятельствам её, да и пользоваться, возможно насколько.
-Р-р-р-р-р!! - повторила ханша с удвоенной яростью, да и запрыгала вдвое сильнее, так что даже золотые цепи отчётливо забренчали, а кольцо продетое в нос застучало о палочку.
-Это ж надо, сколько энергии пропадает, - посетовала Таня. - Такую девку, да в коляску б запрячь, цены бы ей не было, так вот, не могу ж! Невместно коляски возить знатной даме, пусть даже и Ноле поганой из дикого рода, это поскольку род-то царский всё ж таки, хоть и царство-ханство захудалое было, правду сказать. Это я на тот случай говорю, коли кто забыл, а то и вовсе не ведал, кого в коляски запрягать надобно, а кого, не след, пусть хоть и такую вот сердитую как эта пленница Данисская.
На это зрители снова поаплодировали, а кое-кто и похихикал, ханша же снова попыталась рычать как собака, но её совершенно никто и не слушал. Таня же принялась приветствовать сидящих справа знатных пленниц. Как я поняла, слева был представлен покорённый Восток, а справа не менее покорённый Запад. Я немедленно заподозрила Таню в прорвавшемся наконец наружу великодержавном русском шовинизме, о котором небезосновательно нам столько раз напоминала западная пропаганда.
Первая западная пленница была одета в какой-то симбиоз женского платья и военного мундира времён американской гражданской войны и закована в железные цепи, более тонкие, чем у восточных пленниц, но тоже основательные. Ошейник, цепь к трону и носовое кольцо тоже были из железа, правда хорошо отшлифованного и блестящего. Эту пленницу Таня назвала бывшей императрицей Франко-Англиццкой, Наполионолией Бонопартиевной…
Услышав такое, я захихикала и чуть не свалилась с кресла, и только с трудом взяла себя в руки. Таня же даже не поглядела в мою сторону, а продолжала приветствие, в ответ на которое Госпожа Бонопартиевна красиво и с достоинством поклонилась, надо понимать, признавая величие покорившей её империю могучей державы Данисской, стукнула кольцом о скамейку и уселась на место.
А вторая западная пленница занимала столько места, что если бы я сидела за её спиной, как две девушки на второй ступени, боюсь, что мне вообще бы не видно было зала и пришлось бы разглядывать потолок. Эта персона занимала по меньшей мере сразу три места на своей ступени, да ещё и маловато было. Каркасная юбочка у неё была не с парашют даже, а скорее с приличный цирковой купол, талия перетянута до нуля, отчего вся дама казалась бы маленькой горошиной сверху своей юбки, если бы не её скромная шапочка. Шапочка представляла собой всё тот же остроконечный колпачок с вуалями, только вот высота этого колпачка была, эдак, метра три, если не с половиной, в связи с чем вуали, надо думать, занимали общую площадь исчисляемую десятками квадратных метров. Эта девушка оказалась Княгиней Польско-Литовской, Графиней Австрийской, Герцогиней Прибалтийской, Шведско-Норвежско-Финляндиусской и чего-то там ещё какой-то. Да, неудивительно тогда почему у неё был такой высокий колпачок. Наверное, на его верхушке был устроен перископ чтобы озирать свою столь необъятную державу. Впрочем, она ведь тоже была Данисской пленницей, стало быть, перископ с телескопом надо было приобретать уже Государыне Боярыне Татьяне Васильевне. Тут я припомнила, что здесь собрание сумасшедших и вновь захихикала. На сей раз Татьяна Васильевна Кучинская Первая строго взглянула на меня, но не стала отвлекаться от приветствий. Впрочем, приветствия быстро подошли к концу, потому что им подверглись всего лишь оставшиеся две группы пленниц. Первая группа находилась внутри четвёртой ступени, как я уже говорила, заглублённой ниже уровня пола. Отсюда можно было разглядеть лишь то, что там присутствовало с десяток девушек закованных в деревянные колодки защемляющие шею и сведённые спереди руки. На головах у них были белые платочки, в носах железные кольца, а в ротиках, вероятно очень модные в этом сезоне, ярко-красные затычки. Каким образом они там были привязаны, разглядеть было невозможно, скорее всего, за ноги.
Как следовало из краткого приветствия Государыни, всё это были политические преступницы, которым почему-то не нравилась Данисская форма правления. Вот в связи с этим, они и должны были присутствовать на правительственных заседаниях, чтобы убедиться в том, что заблуждались, и проникнуться правильностью Боярской формы управления Государством.
Последняя же группа находилась под кольцевой решёткой за пятой ступенью и представляла собой уголовный элемент. Этих вообще видно не было, да они и удостоились только самого краткого приветствия, правда чего-то там прогудели из-под решётки о раскаянии и обещании исправиться.
Приветствие закончилось и оставило у меня впечатление полной идиллии и единения руководства и общества на моральной основе, а не только на основании запрета трусиков.
-Ну вот, - сказала Таня с некоторым вздохом, - таперича и за работу приняться, что-ль? А, и примусь! А как вы думали? Ужо, так примусь, что и перья полетят, ежели чего, а не то и клочки по закоулочкам, ежели надобность возникнет.
Тут спикер снова грохнул пикой и провозгласил:
-Матушка Государыня Боярыня Татьяна Васильевна за работу приниматься желают! Потому, если кто тут бездельный затесался, бегите голову сломя, куда ни попадя, целы покудова!
-Ну-ну, тихо! - остановила его Таня. - Чего городишь-то? Эдак весь мой Госсовет разбежится да и половина Думы Боярской. Всяких там бездельных не разгонять надобно, а работать заставлять да вразумлять до совести возникновения из резервов внутренних организма, понятно говорю?
Аплодисменты присутствующих. Даже и я поаплодировала столь мудрому подходу к руководящему звену Государственному.
-Воевода! - провозгласила Таня, - а ну, подь сюда для докладу о делах внешнеполитических и военных также!
Воеводой оказался один из громил в подобии пальто и с такой же палкой в руках, как у спикера. До этого он стоял за троном, теперь же переместился на площадку на уровне второй ступени, наверное специально предназначенную для служащих вызываемых «для докладу». Этот парень отвесил протокольный поклон с движением руки и сказал:
-Дык, а чего докладывать-то, Матушка Боярыня?
-А вот чего есть, то и докладай, - посоветовала Таня, - да не хитри, не то сама проведаю, знаешь, небось, с кем дело имеешь-то?
-Да и докладывать-то нечего, - повторился Воевода. - Войны никакой нетути, да и смуты всякой там внешней, али внутренней в наличии не имеется. А что по политической части, так то моё дело, что ли? По моему разумению, политика у нас на месте и двигать её никуда не надобно.
-Это почему же ты так считаешь, Воевода?
-Дык, всё на месте, потому как. Чего его трогать-то, коли всё на месте своём в наличии присутствует? Боярыня на троне, Воевода около трона Боярского, Дума Боярская при деле, а противницы политические, вон они, в колодках да с колечками в носах возле пола мнутся, да политическое раскаяние в себе вынашивают.
-Так-то оно так, - сказала Таня, - да что ж тогда получается? Войны нету, Воеводе докладать не о чем, а для чего ж нам твоя высокая должность тогда надобна?
-На случай войны, - нашёлся полководец. - Случись война, куда ж без Воеводы тогда?
-А не случись война, так и заняться нечем, так что ли? Ты мне тут, Воевода, милитаризьму не разводи! Политика наша, Боярская, миролюбивая. Со всеми соседями дружить желаем, кроме тех, разве, кому шибко неймётся, да руки чешутся. Так мы с такими разобралися, кажись, вразумили чего и когда чесать надобно, а куда своих рук не совать, дабы пальцев не лишиться. Короче, давай, Воевода, докладывай, чем в мирное время занят? Чего молчишь? Ладно уж, неохота мне тебя за язык тянуть. Слушай, да на ус мотай…
-На чего мотать?
-Запоминай, стало быть. Воевода в мирное время армию блюсти должен. Чтоб воины жиром не заплыли, да оружие не ржавело чтоб. Да боевой дух на уровне чтобы. Для того и военный бюджет надобен, там уж неважно, мирное время, али как. Понял?
-Понять-то, понял, Государыня, да только бюджет-то невелик. Нешто на такие деньги армию блюсти возможно? Армию война кормит, ну, коли победоносная, конечно. А коли не победоносная, так уж не до бюджету военного.
-То мне ведомо, что военный бюджет невелик, - согласилась Таня, - так и ты во внимание прими, что казна-то Государственная не бездонная. Знаешь, расходов сколько? А ты на то и Воевода чтобы мозгами пораскинуть и свою епархию блюсти на те средства, что есть.
-Чего блюсти?
-Того! Армию в боеспособном состоянии поддерживать.
-Да уж, как-нибудь, - пообещал Воевода. - А только откуда же военному бюджету достойному быть, когда Государству Данисскому и Боярышень приодеть надо, и на катание потратиться да и на аренду всякую непонятную? И туда куча монет, и сюда…
-То не твоего ума дело! - рассердилась Таня. - Ишь, какие речи возмутительные?! Ума нету, так меня спроси, али Боярышень Думских! То и ясно станет тебе, да и другому кому, что заседания наши публику привлекают, да популярность движению нашему создают, да и деньги тоже. Да ты бы со своими палочниками хоть все палки бы обломали, и десятой части того дохода не обеспечили бы небось!
-Ну, вообще-то, то правда, Боярыня, - согласился Воевода. - Ежели по части дохода на расход, оно так, только и престиж Государственный без армии достойной никак невозможен.
-Вот и обеспечь, - подвела итог Таня. - А насчёт смуты внутренней, есть в наличии, или что?
-Да как не быть, есть маленько. Это хоть и не по моей части, да и мне ведомо.
-Понятно, - сказала Таня. - Эй, там, спикер! Переходим к судопроизводству, пока не выдохлись ещё.
Трах! Палкой об пол.
-Матушка Государыня Боярыня Татьяна Васильевна суд да расправу вершить желают!
При этих словах две девушки, те что сидели справа на второй ступени, соскочили со своих мест и встали на площадку перед троном. Синхронно поклонились Тане и одна, та что была в красном платье, сказала:
-С кого начинать прикажешь, Матушка Боярыня?
-А кто в наличии имеется?
Девушка толкнула вторую, в синем платье и скомандовала:
-Младшая приспешница! Представь доклад!
-Двое в наличии имеются, Матушка Боярыня. Одна политическая, а другая внутриполитическая.
-И всё? - спросила Таня. - Да это идиллия просто.
-Да не совсем так уж, - сказала красная приспешница. - Эта самая политическая, она троих стоит.
-Пошто так? - поинтересовалась Таня. - Дерётся, что ли?
-Да драться-то не дерётся. Как она драться-то станет, ежели в колодках сидит? А вот агитацию вредную разводит без меры.
-Вредную? - уточнила Таня.
-Да уж куда вреднее, Государыня.
-Слушай-ка, - сказала Таня, - ты чего мне свободу и демократию подрываешь? А ещё приспешница старшая!
-Дак, а как я подрываю-то? - растерялась приспешница.
-Да как же не подрываешь? Вредная агитация, говоришь? А решение судебное есть, али как? Чего-то я не припомню, чтобы решение выносила. Ты что, поперёд руководства самолично судопроизводство вершить намерена, что ли?
-А чего ж тогда получается? - не испугалась приспешница. - Кто хочет, тот и болтает, чего вздумается? Так, что ли?
-Послушай, - сказала Таня, - да сколько ж объяснять можно? Свобода слова у нас. Но и бдительность, опять же. Ежели кто чего непотребное городит, тащи его сюда, а уж я с Боярышнями разберусь, казнить или наказывать.
-Да вам бы всё казнить, Государыня, - проворчала приспешница, - вот и пораспустились многие.
-Ну, ты мне политику не навязывай, - ответила Таня. - Нешто ты тут Боярыня, а не я? Ты мне подследственную подавай. Да неужели не знаешь как вредную агитацию прекращать, ежели ею арестантка занимается? Или затычки кончились?
-Так нельзя же?! - возмутилась приспешница.
-Это народу нельзя рты затыкать, - терпеливо объяснила Таня, - потому как, свобода слова. А арестанткам-то почему не заткнуть?
-Вон чего, - дошло до старшей приспешницы. Она тут же толкнула младшую и велела: - Пойди, заткни политическую.
-Стой! - затормозила её Таня. - Вот народ. Сюда её тащи, на расправу! Поздно затыкать-то!
-Тащи, - подтвердила приказ старшая.
Младшая спустилась по ступенькам и ушла, а Таня поглядела на меня и спросила:
-Не устала ещё?
-Да нет, что ты? - сказала я, - и вправду весело. А что, тут и казнят кого-то?
-Угу, - подтвердила Таня.
-А первый закон?
-Никакого противоречия. Хи-хи. Сама увидишь.
Тут снизу показалась процессия. Двое охранников вели сюда закованную в цепи девушку в белой рубахе и с арестантским кольцом в носу. А младшая приспешница шла сзади и тыкала арестованную прутиком.
Тут я заметила, что все Боярышни-думки с интересом поглядывают на арестантку, посмеиваются и шушукаются. А её подвели к площадке и пристегнули за наручники к одному из колец. Таня поглядела на неё сверху вниз и спросила:
-Жалобы какие есть, али как?
-Есть, - заявила подсудимая.
-И что не по тебе?
-А система политическая не по мне! - заявила девушка. - Да и не только не по мне, а и никому не нравится, да сказать боятся.
-Ты за всех-то не говори, охальница, - посоветовала Таня. - Все другие, чай, сами за себя скажут, если охота приспичит.
-А вот, буду за всех говорить! - заспорила девушка, - потому как, надо же ведь, чтобы кто-нибудь мнение народное озвучивал!
-Вот-вот! - встряла старшая приспешница, - такие вот речи и ведёт, охальница бесстыжая. Я, мол, говорит, демократии защитница и это… Слово забыла. Чёрт. Слово такое, корявое, на попугая похожее. Забыла.
-Глашатай, - подсказала арестантка.
-Во-во, точно! - обрадовалась приспешница. - Вишь, какие непонятные слова говорит, да и смеётся ишшо!
-Да как же над вами не смеяться? - высокомерно заявила подсудимая. - Говорите будто свобода и демократия, а на троне деспот, понимаете ли, и тиран.
-О! Уж прямо, тиран, - удивилась Таня. - Так тебе Боярская форма правления не нравится?
-Само собой.
-А чего не нравится-то? Боярыня народом избрана, да и парламентаризма не видишь, что ли? Дума, вон, Боярская наличествует. Куда больше демократии-то?
-Ха-ха-ха! - сказала подсудимая. - Тирания и произвол!
-В каком месте?
-Да вот, здесь прямо!
-Что же, по-твоему, это я тиран?
-Ну, вообще-то с виду… - засомневалась подсудимая. - Да мало ли у кого вид какой? А по сути, тиран и есть!
-Тиран, это мужского рода, - возразила Таня.
-Ну, стало быть, тираниха.
-Эй! - сказала Таня, - ты слова-то выбирай! И в чём же, по-твоему, моё тиранство выражается?
-Ну, это… - сказала девушка. - А Конституция твоя где?
-Конституция? А чего я с ней делать буду?
-Вот я и говорю, тирания.
-Знаешь что? - сказала Таня, - эта твоя Конституция, это просто пустая бумага. Протокол о намерениях, в лучшем случае! Никто никогда не выполнял того, что пишут в Конституциях. А я не лицемерка, мне тут пустых бумаг не надобно, я дело делаю, а не языком мелю. Думаешь, легко Государством править? А я работаю, и не жалуюсь.
-Вот-вот! - воспрянула подследственная. - У тирании никогда не бывает качества правления. Один человек не способен эффективно управлять!
-Ну? - сказала Таня. - И как же быть?
-Руководство должно быть коллективным!
-И большой коллектив?
-Ну, не знаю. Человек пять, там, или восемь, может быть.
-Это что же ты хочешь, чтобы вместо одной Боярыни на троне куча сидела? Ты, значит, утверждаешь, будто Боярыня народную кровь пьёт, а сама целую кучу кровопийц насажать на шею народную желаешь, да? Знаешь куда с такой демократией шла бы, да не оглядывалась? Я тут никакой семибоярщины не потерплю! А то, не знаю, чем эти дела кончаются! А ты, преступница, и дальше будешь свою злокозненную агитацию разводить, али я тебя в обратном убедила?
-Ещё чего, - упёрлась девушка.
-Ну, дело хозяйское, - рассудила Таня. - Придётся наказывать. Такие вот действа антиправительственные надо в зародыше пресекать, тогда и зла совершишь по-минимуму.
-Не запугаешь! - заявила девушка и тряхнула цепями. - Долой тиранию! Да здравствует Соси-лизическая Революция!
-Ик! - подскочила на троне Таня. - Чего? Какая Революция?!
-Э… А какая? - сказала девушка. Такое впечатление, что она растерялась.
-Социалистическая, ты хотела сказать?
-Какая? А, ну да. Я так и сказала.
-Мелани, - оглянулась на меня Таня, - видишь, с кем работать приходится? Ну неужели трудно слова выучить?
-Я выучила! - возмутилась подсудимая, - правильно говорю!
-Ладно, не шуми, - проворчала Таня, - работай дальше.
-А чего придираетесь?
-Ну, извини. Давай, работай, давай.
-Вот именно, - громко сказала актриса. - Да здравствует Сосиализическая Революция, долой царя…
-Кого долой? - перебила Таня.
-Царя.
-Царя у нас нет.
-Нет, так будет. Быстро докатитесь.
-Слушай-ка, - сказала Таня, - тебе не кажется, что ты неудачное место для антиправительственной агитации нашла?
-А я в любом месте агитировать буду!
-Вот, - одобрила Таня, - это правильно. Знаешь, кроме тебя и другие были, которые за Социализм и Революцию стояли, и даже дело до конца довели. Только они не с выступлений в тронном зале начинали, а со ссылки и каторги. Вот там агитировали, в Туруханске, может, потому и успеха добились. Только это трудно. Это не просто так языком болтать.
-А я трудностей не боюсь! - заявила арестантка, - если для светлого будущего надо.
-Прекрасно, - решила Таня. - Эй, власть исполнительная! Слушай сюда. Ты, старшая приспешница, да и ты, Воевода тоже. Эту вот бунтовщицу привлечь по полной программе, стало быть. Бить кнутом, ноздри окольцевать, и в Туруханск по этапу. На лесоповал. Понятно?
-Понятно, - сказал Воевода. - А Туруханск, это где?
-Это в Сибири.
-А… - сказал Воевода, - ну…
-А Сибирь где находится, Матушка-Боярыня? - поинтересовалась приспешница.
-Да, где эта самая Сибирь находится? - поддержал её Воевода.
-Ай-я-яй! - посетовала Таня. - Да как же можно до такой степени географии не знать? А ещё власть исполнительная.
-Ну, знаете, Государыня Татьяна Васильевна, - проворчал Воевода, - я на этом вашем Данисе сроду не был, откуда мне знать, где там Сибирь, а где что?
-А по этапу, это как? - спросила приспешница.
-Беда мне с вами, - вздохнула Таня. - По этапу, это значит, поэтапно. Ну не гнать же её в Сибирь прямо так? Сперва одеть надо соответственно, там же холодно ведь. Транспорт выделить, расходы подсчитать. Ну, на пропитание, там, на спецодежду, на охрану, хотя бы… Понятно, или как?
-Понятно, Боярыня, - подтвердила приспешница. - А, уж не гневайся, ещё спросить дозволь? Лесоповал, это что?
-Лесоповал? - переспросила Таня и озадаченно почесала себя пальцем за нос. - Ну, как бы вам понятнее объяснить?
Кажется, она даже хотела почесать себе затылок, но раздумала, или вспомнила, что для этого придётся шапку снимать. Наконец, сказала:
-Значит так. На южном краю Даниса, который называется Сибирью, растёт роща сосен. Ну, это деревья такие. Большие, красивые, но древесина хрупкая. Так вот, в этом месте ветер иногда бывает, сильный такой ветер. Случается, что и деревья валит. А деревьев мало, их беречь нужно. Лесоповал пресекать. Ну, там, когда ветер начинается, подпорками подпирать, крепить по-всякому. А как ветра нет, снова отвязывать, чтобы росли без помех. Трудная работа. Как раз то, что надо чтобы дурь из головы вылетела. А Туруханск, это в Сибири населённый пункт.
-Эй, Господа, - сказала вдруг подсудимая, - а вы ничего не забыли? А финансы выделить на все расходы связанные с расправой над оппозицией?
-А почему заключённая без кляпа? - возмутилась Таня. - Младшая приспешница, куда глядишь? Приговор вынесен, ай нет?
Приспешницы тут же устранили оплошность и заткнули представительницу оппозиции. Интересно, а оппозиция местная не из единственного члена состоит?
-Так-то вот! - сказала Таня осуждённой. - Ступай-ка под стражу, да утверждения приговора жди Думой Боярской.
-У? - спросила заключённая.
-Ну, не знаю когда. Что думаешь, у нас без тебя дел нет Государственных?
-У-у-у! - возмутилась осуждённая. Похоже, ей не понравилась перспектива судебной волокиты.
-А ты как думала? - сказала Таня. - Я тут не могу самоличные решения в жизнь претворять без одобрения парламентского. Эдак и вправду тирания получится. А тебе что, демократические понятия не нравятся? Короче, охрана! Эту бунтовщицу прочь с глаз моих. Утомила. Музыкальная пауза.
В качестве музыкальной паузы выступал всё тот же низкопробный балет. Таня недовольно морщила нос, а когда представление закончилось, сказала:
-Эй, кто там у нас культурой ведает? Ты, Боярышня Марфушенька Анинольевна?
-Я, Матушка Государыня, - поднялась и слегка поклонилась красотка в белой парче и хлопнула своими огромными глазками.
-Ну и что это за уровень? Пошто над повышением не работаете?
-Так работаем, Государыня Татьяна Васильевна. Сами увидите, токмо время ещё не дошло.
-А когда дойдёт-то?
-Дак, судопроизводство завершайте, мы и покажем кой чего, стало быть.
-Ладно, - согласилась Таня. - Приспешницы! Волоките вторую политическую, или как там её?
-Внутриполитическую, Боярыня, - поправила старшая приспешница.
-Волоките, - подтвердила Таня, - какую ни есть.
Вскоре внутриполитическую преступницу доставили и приковали к кольцу. Эта девушка тоже была в белой рубахе и в цепях, отличалась же от первой длиннющими тёмными волосами подвязанными шнурком и перекинутыми за спину.
-Ага, - сказала Таня, - в чём виновата?
-Ни в чём не виновата, Матушка Боярыня! - отреклась преступница.
-А чего ж арестована?
-Это в связи с излишним рвением на пользу Государственную.
-Вон чего? - удивилась Таня. - Рвение излишнее проявила, говоришь? А чего ж тогда вину свою отрицаешь?
-Так, а рвение, то вина, что ли?
-А то, нет? Ты что же, решила, что больше для Государства Данисского пользы сделать можешь, чем я, Боярыня Данисская, да и общества защиты ламиол Даниса председательница?
-А может и так! - заявила преступница. - Там уж, история рассудит.
-То есть, по-твоему, я чегой-то там плохо делаю?
-Да не чегой-то, а много чего! - обнаглела подсудимая.
-Излагай ужо, - распорядилась Таня, - да лишнего-то не городи, а то у меня и палка под рукой, вот.
Тут она ухватила свою «пику» с набалдашником и постучала по полу.
-А ты не пугай! - не очень-то испугалась подсудимая. - Эдак легко-то беззащитную девушку в цепях палкой стращать.
-Да? - сказала Таня. - А ты, может, со мной на кулачках подраться хочешь? Ты скажи, не стесняйся.
-Нет уж, - отказалась девушка. - Весовая категория-то другая. Ты, Боярыня себе по силам кого здоровенного отыщи, вот и дерись, коли на троне не сидится.
-Ты языком не трепи, а недовольство своё обозначь, а уж с кем драться, а с кем нет, я без тебя разберусь, небось. Чем недовольна?
-А политикой твоей недовольна, Боярыня! Ты чего демократию-то поразвела? Дума тут у неё Боярская, понимаете ли! Власть законодательная, власть исполнительная, всего и не упомнишь-то. Такой аппарат Государственный, что для подлого народа и место сыскать затруднительно. Все при должностях сидючи, юбки свои да платья просиживают, да и расходы немеряные производят.
-Вот тебе и раз, - удивилась Таня. - А как без демократии? Ежели я всё самолично решать стану, это ж тирания образуется.
-А хоть бы и тирания! - сказала подсудимая, - всё лучше, чем демократия безразмерная.
-И чем же лучше?
-Да тем, что тиран, он хоть кровь народную и пьёт, так один ведь? Ну, там, несколько приближённых персон ещё, как водится. А эдакую толпу кровопийц какое ж Государство на спине своей вынести способно?
-Ты кого кровопийцами называешь, бездельница?! - рассердилась Таня. - Думу Боярскую, которая в трудах непрестанных законы сочиняет, да совершенствует? Воеводу, который армию блюдёт на те гроши, что мы ему на мирное время положили? Или, может, приспешниц, которые таких вон как ты смутьянок вылавливают да на цепь сажают?
-Ишшо не всех перечислила, - сказала девушка. - А охрана, да холуи всякого рода? Разве что подруг-приятельниц пока незаметно, да и за ними дело не станет. А на какие денежки-то?
-А ты что за налоговая инспекторша такая? Короче, ясна мне твоя концепция. Не, на лесоповал я тебя не пошлю, а то ещё передерётесь там на почве антагонизма непримиримого с предыдущей дурой. Одна направо меня гнёт, другая налево. Вот и славно. Ясно, что нечего вас и слушать, а своим умом править надобно.
-И чего нам с этой охальницей делать, Боярыня? - спросила приспешница.
-А, в колодки её, да туда вон, к трона подножию, к остальным политическим в компанию. Да за ногу привязать не забудьте, да и рот закупорить как следует.
Приспешница подала команду охранникам, те ухватили осуждённую, она же закричала, пользуясь моментом:
-А всем рты не заткнёшь, Боярыня! Смотри, как бы самой в колодках не оказаться через демократию свою либеральную! А то, эта толпа бездельниц или республику захочет, или вовсе на анархию скатится, да и тоталитаризьму всеобщую учредят!
Но больше она ничего не успела сказать. Охрана своё дело знала, поэтому первым делом заткнула преступнице рот, а уже потом проделала всё остальное. Вскоре в кольцевой ямке у подножия трона появилась новая обитательница. Она почему-то не понравилась прежним колодницам, которые попытались толкать её своими деревяшками, но были призваны к порядку охраной.
-Устала, - посетовала Таня. - Ну, что поделаешь, не люблю я никого наказывать, больше казнить люблю, так мало кто заслуживает, специально словно. Ну что, Боярышня Марфушенька Анинольевна, чем Боярыню порадуешь?
-Поручение было нам выдано, - сказала Боярышня, - насчёт Гимну Государственного. Так мы вместе с ответственной за пропаганду Боярышней Селиверстией Одьихмантьевной кой-чего сочинили, да и представить на утверждение желаем. Даже и певиц заказали по такому случаю.
-Хорошее дело, - одобрила Таня. - Представляйте.
Около подиума началась суета. Сначала расчистили побольше места, для чего немного потеснили зрителей, а потом начали выносить на сцену подозрительные сооружения, которые после расчехления оказались большими круглыми клетками со сходящимися сверху прутьями. А в каждой клетке находилось по одной пленнице в просторном белом платье, большом кокошнике и в цепях, не стесняющих движений. В носу у каждой было по золотому колечку, а к правой ноге каждой девушки был привязан красный шнурок выходящий наружу и свешивающийся вниз, с таким же колечком на конце. Клетки установили на подставках, а Боярышня Марфушенька Анинольевна встала спереди и надела колечки шнурков на пальцы своей левой руки. Я обратила внимание на просторность клеток. Пленницы свободно помещались там в полный рост, да, наверное, и лечь бы могли слегка свернувшись колечком. Правда в данный момент это было невозможно сделать из-за тоненьких цепочек тянущихся от их носиков к поперечной жёрдочке продетой через клетку на уровне лица.
Боярышня поклонилась протокольным поклоном и дёрнула пальчиками за шнурки. Девушки в клетках встрепенулись, сцепили пальцы рук перед грудью, так что цепи спускающиеся с их запястий повисли изящными полукругами, вдохнули воздух и запели. При первых же звуках песни я уткнулась ртом в рукав рубахи чтобы не захохотать и не вызвать скандала. Это потому что девушки пели:
В лесу родилась Танечка, в лесу она росла,
Но стала данью Даниса и продана была.
Теперь она нарядная Боярыней сидит
Имеет место знатное, имеет строгий вид
Враги как зайка серенький бегут куда глядят
Клочки по закоулочкам туда-сюда летят
Боярыня державная нам славу принесла,
А вера православная легка и весела…
Кажется, певицы и дальше продолжать хотели, но тут Таня заорала громким голосом:
-Стой! Стой! Кончай! Тишина в зале!
Она схватилась руками за голову и почесала её, а потом сказала:
-Слушайте, Анинольевна с Одьихмантьевной, я вам для чего эту песенку пела? Не для того же, чтобы из неё Государственный Гимн лепить! Вы что, жанра оценить не способны?
-А чего не так-то, матушка Татьяна Васильевна? - вылупила свои большущие глазки Анинольевна. - Мотив прелестный, слова что-ли не по душе пришлись?
-Слушай, Боярышня, - сказала Таня, - да неужели непонятно, что Гимн должен Государство славить, политику его и историю? А вы чего персональные оды тут распеваете, а?! Да ещё и на мотив детской песенки? На смех всем державам окрестным нас выставить желаете, что ли?
-Матушка Государыня, - сказала вторая Боярышня, Селиверстия Одьихмантьевна, - а у нас ещё альтернативный вариант имеется.
-Правда? - сказала Таня. - А ну, представьте.
Боярышни провели разъяснительную работу с певицами и снова встали на изготовку. Марфушенька дёрнула за шнурки, песня началась, я же даже не успела заткнуться рукавом, так и захихикала.
Союз нерушимый Гедоникса с Да-
нисом, славиться будет на все времена.
Да здравствует…
-Сто-о-о-й! - закричала Таня и даже застучала палкой об пол. Вмиг наступила тишина, а после некоторой паузы Селиверстия Одьихмантьевна удивлённо спросила:
-А что случилось-то, Боярыня?
-Что случилось?! - возмутилась Таня. - А скажи-ка мне, Боярышня, ты где этот мотивчик откопала? Али сама придумала?
-Да не сама, конечно, - отреклась Одьихмантьевна. - Я что, композитор что ли? Али стихоплёт какой?
-Так вот я и спрашиваю, где взяла?
-Э… Чего-то не помню, - замялась Боярышня. - А ты, Анинольевна, не припомнишь?
-Знаю я, - сказала Марфушенька, - так говорить не велено.
-Кем не велено? - спросила Таня. - Что не велено?
-Так этот, который мотив приносил, да и слова тоже, просил его не называть, Государыня.
-Мужчина? - уточнила Таня.
-Э… - сказала Марфушенька, - да. Только он просил об этом не говорить.
-Не говорить о том, что он мужчина? - уточнила Таня.
-Ну, в том числе.
-И ты обещала?
-Обещала, Государыня.
-Тяжёлый случай, - рассудила Таня. - Обещания свои держать надобно. Только очень уж любопытно мне, что же это за сочинитель такой стеснительный? Может, и сам скажется, а? Кто таков?
Ответа, понятное дело, не последовало.
-И что? Этот таинственный деятель культуры, он скромный такой, или может, трусливый просто? Чего боится-то? Чай, не съем и на лесоповал не отправлю за несколько слов идиотских. Что, всё равно не сказывается? Может его и нет тут вовсе, а я-то дура, зря надрываюсь? Ты что же, Марфушенька, сразу-то мне не сказала?
-Так, тут ведь… Э… - растерялась Боярышня.
-Стало быть, тут?
-Ну… Да. Тут, Боярыня.
-Ну, я это, - сказал вдруг один из охранников, ничем не отличающийся на первый взгляд от других.
-Кто? - переспросила Таня.
-Я, - повторил охранник и для верности поднял вверх руку, а потом опустил.
-А чего ж сразу не сказал? Испугался что ли?
-Да нет, - пожал плечами охранник.
-Значит, по причине скромности?
-Да просто лезть на глаза не люблю без надобности.
-А коли надобность возникнет, тогда как?
-А в случае надобности, куда денешься-то?
-Ну, считай, что надобность возникла. Иди-ка сюда, будь любезен.
Охранник сунул свою палку в гнездо на поясе, сделал такое движение, будто слегка подтянул штаны и направился к трону. Поднялся по ступенькам и остановился на площадке, куда ставили подсудимых.
-Чего-то я тебя не припомню, - сказала Таня. - Как звать?
-Снайк, Госпожа.
-В самом деле?
-Так я же охранник. Для охранника нормальное имя.
-Охранник, и всё?
-Ещё стихи сочиняю. В свободное от работы время, конечно.
Я пригляделась к этому парню. Ничего из себя. Молодой и достаточно симпатичный для мужчины. Глаза умные. Причём, у меня создалось такое впечатление, что он старается выглядеть глупее, чем есть.
-А про что стихи-то? - спросила охранника Таня.
-Да много про что. Смотря по тому, настроение какое.
-То есть, какое вдохновение найдёт?
-Примерно так.
-Понятно. А что, и про меня есть?
-Может и есть, Госпожа.
-Ух ты, - сказала Таня. - Не прочтёшь ли?
-Так, это… - замялся охранник.
-Что?
-Прочесть-то я могу. Только чтобы не при всех.
-Понятно, - сказала Таня, ухватила свою палку и стукнула об пол, а потом провозгласила:
-Технический перерыв объявляется! Ежели кому какая нужда приспичила, или, там, ещё чего. Да и певицы отдохнут пускай, а то, устали небось, такие-то шедевры озвучивавши.
Теперь она засунула палку на место и указала охраннику на свободное место на первой ступени:
-Садись-ка рядышком, да почитай, что обещал.
-А вот, она услышит, - кивнул на меня охранник.
-Ничего, - ответила Таня, - не страшно.
-Ну, кому как…
-Слушай, ты чего стеснительный такой? Да чего ты там про меня написал, что и свидетелей не хочешь? Надеюсь, хоть слов неприличных нету? Да не бойся, я за стихи никого не наказываю.
-Я и не боюсь, - усмехнулся охранник. - За себя не боюсь. Вот, разве, за вас, Госпожа немного боязно?
-За меня-то почему?
-Ну, мало ли что? Стихи иногда сильное психологическое воздействие оказывают. Не лучше ли эту девушку куда послать пока? А то, если уж она услышит…
-Ничего, - сказала Таня. - Эта девушка как раз психолог. Вот, если со мной от твоих стихов какой припадок сделается, вот она меня тут же и успокоит.
-Что, правда, что ли? - спросил он меня.
-Правда, - сказала я. - А вы бы, Господин Снайк, делали бы, что просят, а не ломались. А то, может у ваших стихов качество так себе?
-Ну, не думаю. Хотя конечно, сам себя объективно не оценишь.
-Послушайте, - спросила я, - а вас действительно зовут «Снайк», или это псевдоним такой?
-Этот фамилия, - сказал он.
-А имя?
-А имя-то тут зачем?
-Секрет, что ли?
-А почему это моё имя вас так интересует? Вы-то своего вообще не говорили.
-А мне почему-то ваша фамилия знакома, вот я и заинтересовалась, - сказала я. - Мы с вами раньше никогда не встречались, Господин Снайк?
-Не припомню, Госпожа. Думаю, нет. Уж я бы тогда вас запомнил.
-И всё-таки, что-то такое было, - сказала я. - Вот точно было, только никак вспомнить не могу.
-А может, вы с моей сестрой встречались, Госпожа? - предположил он.
-С сестрой? - удивилась я. - Как это, с сестрой?
-Обычное дело на Земле, - ответил он.
-А! То есть, вы с Земли?
-Ну да.
-Понятно. И как вашу сестру зовут?
-Милена.
-Милена?! - воскликнула я. - Милена Снайк?!
-Вы с ней встречались, Госпожа?
-Я… Чёрт! Не помню… То есть, помню такую, точно помню! Только вот, по какому поводу и… Ничего не помню.
-Ничего страшного, - улыбнулся он. - Вы же ламиола?
-Ну да, - подтвердила я.
-Вот я и говорю. Ничего страшного, что забыли. Обычное дело.
-Но я точно… А где она, эта ваша сестра?
-Не знаю. Возможно, всё ещё в Генозисе.
-А что она там делает, в Генозисе?
-Да как, что? Она же ламиола. Она там рабыней была. Ну, может и сейчас ещё там, если её не продали куда-нибудь ещё.
-А вам что, и неинтересно, что ли? Почему бы вам её не отыскать и не переправить сюда, в Гедоникс, где ламиолы свободны?
-Всё не так просто, Госпожа, - сказал Снайк. - Разве вы не знаете, что здесь, в Оллитарии, родственные связи практически отсутствуют, за редким исключением? Называть девушку своей сестрой, это значит утверждать, что Земля существует. А такое утверждение многим не по душе.
-Да, плевать, - сказала я. - Вы сами-то испытываете к ней родственные чувства?
-Ну, пожалуй.
-Вот и переправили бы её сюда. Можно ведь и не говорить, что она ваша сестра.
-А зачем её сюда, Госпожа?
-Как это? Чтобы она стала свободной.
-Знаете, честно говоря, мне не кажется что в этом городе, находящемся вне закона, кто-то может ощущать себя сильно свободным. И потом, почему вы думаете, что она захотела бы сюда?
-Но ведь она же рабыня?
-Возможно, что это ей как раз нравится.
-Вы это знаете, или предполагаете?
-Предполагаю. Я ведь её давно не видел. Фактически, с самого начала. А вы, Госпожа, где её видели?
-Не помню, - сказала я. - Не могу вспомнить, как ни пытаюсь. Слушайте, а какая она из себя?
-Ну, молодая она, красивая, пожалуй.
-Блондинка?
-Блондинка, - подтвердил Снайк. - Красивая она. Вот, как вы, Госпожа.
-То есть, она на меня похожа?
-А вы, Госпожа, что, тоже блондинка?
А ведь и правда, под этим платком и шапочкой моих волос и не видать вовсе.
-Я блондинка, - сказала я. - А у неё глаза какого цвета?
-Серовато-синие, Госпожа.
-Понимаете, - проговорила я, - мне как-то помнится, что эта ваша сестра, Милена Снайк, она, вроде бы, очень на меня похожа.
-Наверное, так и есть, Госпожа, - улыбнулся Снайк.
-А чего это вы, не уверены, что ли?
-Просто, вас мало видно, Госпожа. Только и можно сказать, что в таком вот платье моя сестра никогда не ходила. А если бы надела, может я её и не узнал бы даже.
-Понятно, - сказала я. - Другое непонятно. Вот, если вы её брат, вы же должны на неё походить, правда? А если она на меня похожа, тогда почему вы на меня не похожи?
-Наверное, потому что я мужчина, Госпожа?
-Но схожесть-то всё равно должна присутствовать.
-Не обязательно. Мужчины ведь коренным образом отличаются от женщин, Госпожа.
-И чем это таким вы от нас отличаетесь, Господин?
-Ну, - улыбнулся он, - хотя бы тем, что у мужчин не бывает ламиолии.
На это мне нечего было возразить и я растерялась. Я ведь думала что он станет расхваливать свои умственные способности, и физические тоже, а про ламиолию даже и не подумала. Но тут вмешалась Таня:
-Господин Снайк, а про меня вы уже вообще забыли, да?
-Простите, Госпожа, - сказал Снайк и даже слегка поклонился Тане.
-Вы мне кое-что обещали.
-Правда, - согласился он. - Ну, слушайте.
Сравнением с чем мне её удостоить
Чтоб женщине этой достойно воздать?
Чтоб в сердце гармонию слов успокоить,
Какими словами о ней мне сказать?
Её не ровняю со стужей и зноем,
Ни с солнечным светом, ни с ветром ночным
Её не сравню ни с душевным покоем,
Ни с пламенем битвы, ни с Солнцем самим.
Она не природа, не мысленный всполох,
А женщина с телом и духом Земным
К которой хочу на извечных основах
Прижаться душою и телом своим.
Она многолика и взглядом бездонна,
Она бесконечна как бездна из тьмы,
И телом Богиня, и ликом Мадонна,
Такую ещё и не видели мы.
А может и было подобное что-то,
Но только раздельно, не слившись в одно.
И снова мерещится где-то и кто-то
Вливаясь в тебя словно ветер в окно.
В тебе, лишь ночной опускается полог,
Мечтаю увидеть прижавшись плечом,
То словно на лыжах бегущую Сольвейг,
То Ангела Света с небесным мечом.
И лес, что пронизан лучами рассвета,
И степь, что дыханием ветра полна
Тобою наполнены и обогреты,
Как солнечный свет отражает луна.
Как рябь на воде обозначена ветром,
Как пламя заката лучом зажжено
Так ты изначальна над всем этим светом,
А если и нет, то не всё ли равно?
Не всё ли равно, чем живу и дышу я,
Реальностью или одною мечтой?
Но знаю, что ни на какую другую
Тебя не сменить, не расставшись с душой.
Вот так стихи. Я уловила что Таня глядит на поэта только что не разинув рот, и покраснела даже. А он же говорил про психологическое воздействие.
-Это что? - сказала она наконец. - Это уж не объяснение в любви ли?
-Это стихи, Госпожа, - ответил Снайк.
-Обо мне? - уточнила Таня.
-Ну да.
-Ой… - сказала она и теперь уже точно покраснела, - а вы что, действительно такие чувства испытываете, как в этих стихах написано?
-А что Госпожа имеет в виду?
-Ну, там, прижаться. Телом и душой. Да?
-Обычные чувства нормального мужчины перед красивой девушкой, - дипломатично ответил Снайк.
-Перед красивой девушкой, - повторила Таня совершенно растаявшим голосом. Вот уж не думала я, что она такая чувствительная. А с другой стороны, лично мне никто ничего подобного не сочинял в жизни. Все как-то попроще говорили о своих чувствах. Некоторые так и вовсе без слов обходились. А всё же что-то тут было не так. Милена Снайк эта… Я не только не могла ничего вспомнить, но и знала, что вспомнить не смогу. Что за чувство дурацкое! А эти двое продолжали ворковать дипломатичными намёками. Я вдруг вспомнила, что я психолог и пришла к выводу, что меня грызёт завистливая ревность, а с этим делом надо бороться.
-Эй, - сказала я, - Татьяна Васильевна! Ты бы прежде место выбрала более подходящее.
-Так я ж не думала… - сказала она. - Э… Господин Снайк, а скажите-ка, вы вот этот самый проект Гимна моим Боярышням зачем подсунули-то? Чтобы внимание на себя обратить?
-Ну, в принципе, да, - не стал он отрицать.
-Ну, обратили, а дальше что?
-Да ничего. Сижу, вот, на ваши вопросы отвечаю, Госпожа.
-А дальше что?
-Ну, потом ещё какие-нибудь стихи напишу, если получится.
-То есть, наша встреча должна вселить в вас вдохновение?
-Надеюсь на это, - очень мило улыбнулся Снайк.
-Вдохновение на стихи? - уточнила я.
-А жизнь и должна в основном представлять из себя поэзию.
Да, у этого молодца язык явно был неплохо подвешен. Мне почему-то и это показалось подозрительным.
-Таня, - сказала я, - а это что, тоже в сценарии было?
-Чего? - недовольно спросила она. - В каком ещё сценарии?
-Ну, ты же говорила, что у тебя тут всякие артисты наняты…
-Мелани! - с досадой сказала Таня, - ну причём тут какие-то артисты?
-А что? - в свою очередь спросила я, - представление уже закончилось?
-Нет, - сказала Таня и тяжко вздохнула. - Ох уж эта работа. Господин Снайк, спасибо за стихи, мне они понравились. Вы идите, а то и в самом деле, работать надо.
-Как прикажет Госпожа, - сказал он, встал, слегка поклонился и сбежал вниз по ступенькам. Я даже потеряла его из вида, настолько он издалека оказался похож на остальных охранников. А может, все местные охранники поэты? А что? Разбойников пораспустили до последней степени, ходят себе, палочками помахивают. Вот и пишут стихи от нечего делать. А по городу спокойно пройти нельзя. И это притом, что тюрьма под крышу забита клиентами. Я что сказать хочу? Если бы охрана хорошо с преступностью боролась, так и преступниками бы никто становиться бы не захотел. Я в тюрьме-то местной побывала и снова туда никто не захочет. А если преступников пруд пруди, значит им по большому счёту и бояться тут некого.
-Ох, - вздохнула Таня, - вот это мужчина. Видала? Симпатичный, да и обходительный такой.
-Подозрительный, - возразила я.
-Чем это он подозрительный?
-А чего влюблённым прикидывается?
-Почему сразу, прикидывается? Может, и вправду?
-Ха-ха, - сказала я. - Какая ты доверчивая.
-А что, в меня и влюбиться нельзя, что ли? - обиделась Таня.
-Подозрительный он, - упёрлась я.
-Да чем подозрительный-то?
-Фамилия у него подозрительная.
-Фамилия?
-Да, фамилия.
-Мелани, - сказала Таня, - это ревность.
-Чего? - возмутилась я. - Ничего подобного!
-А что же тогда?
-Да просто я о твоей же безопасности забочусь.
-Правда?
-О нашей безопасности, если уж совсем точно.
-То есть, - улыбнулась она, - ты о нашей безопасности смогла бы позаботиться лучше, чем я?
-Знаешь? - сказала я, - я, по крайней мере, не такая влюбчивая.
-Прекрасно, - снова улыбнулась она.
-Прекрасно, и что?
-Да ничего, - сказала Таня, - дальше работать пора.
-Ага, - сказала я, - это мы тут работаем?
-Конечно. Знакомим местных жителей с культурой и обычаями Даниса.
-Вон чего. А я подумала, что мы так развлекаемся.
-Одно другому не мешает. Между прочим, я как председатель общества зарплату получаю. Ну и ещё несколько должностных лиц.
-Ага, - догадалась я, - боярышни?
-Восемь из них.
-А остальные?
-Остальные актрисы. От нас зарплату получают. Ну а мы зарабатываем на входных билетах на мероприятия и добровольных взносах на нужды общества и развитие международного сотрудничества. Кстати, ты бы тоже могла здесь работать. А может, хочешь продавщицей в магазине или официанткой в ресторане?
-Э… - сказала я.
-Это ещё самые безобидные профессии. А не хочешь надсмотрщицей в транспортный отдел, или погонщицей?
-Я? Погонщицей? - тут же припомнила я погонщицу которая погоняла девушек несущих платформу на которой катались мы с Ренатой.
-Так что насчёт работы здесь?
-Спасибо, я подумаю, - пообещала я.
-Тогда работаем дальше, - сказала Таня и обратилась к залу. Объявила перерыв оконченным и спросила у Думок, нет ли назревших вопросов к руководству? Тут попросила слова Боярышня Олечка Сильмариольевна и направилась к площадке для докладов. Походочка у этой красавицы была что надо, мало того, оказалось, что и бёдрышки у неё очень даже ничего. Она так искусно повиливала ими, что это было заметно даже сквозь её голубую парчу. Вскоре Олечка Сильмариольевна утвердилась на площадке, грациозно поклонилась и сказала сладким голосом:
-Не вели казнить, Боярыня Татьяна Васильевна, вели слово молвить.
-Да говори уж, - сказала Таня, - с чего казнить-то сразу? Сперва скажи что ценное.
-Да уж и не знаю, ценное ли то, или бесценное, а только вопрос у нас, - сказала Боярышня. - Что это за красная девушка подле тебя сидит, да и похихикивает время от времени?
И указала прямо на меня. Красная? Что значит «красная»? Я ухватилась за лицо, испугавшись, не покраснел ли мой нос с чего-нибудь?
-Ох, - сказала Таня, - да сколь же объяснять можно? Нужно говорить не «красная девушка», а «красна-девица»!
-Уж извини, Боярыня, - поклонилась Олечка, - да уж больно говор твой Данисский мудрёный такой.
-И чем же он тебе мудрёным показался, Боярышня?
-Так тем и мудрён, Матушка Татьяна Васильевна, что вроде он как наш, а и не наш в то же время. Иной раз таковые слова вывернутые да заковыристые проскакивают, что и язык сломаешь, да и зубы высыпятся.
-Так на то я тут и сижу. Коли что трудно даётся, так меня спроси, я и проясню ситуацию.
-Так-то оно так, Боярыня, да нешто это дело, по каждому слову Боярыню тревожить? У руководства, чай, и поважнее дела найдутся. А то, тут подозрения есть, что невесть кто в доверие к обществу втёрся, да и мысли свои злокозненные в жизнь претворяет коварно.
-Это ты не на меня ли намекаешь, красотка? - возмутилась я.
-Тихо! - сказала Таня. - Ты, Боярышня, правильно делаешь, что спрашиваешь, а вот предположения тут строить ненадобно. Уж я сама кого следует обществу представлю. А уж коли не терпится, так и прямо сейчас. Насчёт, там, личностей всяческих, на общество наше неудовольствие вынашивающих, и мне ведомо. А также и о том, что их вовремя обнаруживать потребно, да на воду чистую выводить, чтобы в мутной воде не прятались, да чистую не мутили. Для того и пригласила я на заседание наше эту Госпожу, которая по части вышеупомянутой большой опыт имеет.
-Э… По какой части, Матушка Боярыня? - спросила Олечка и опасливо на меня покосилась.
-По такой части, чтобы измену внутреннюю выявлять, да искоренять примерно, - разъяснила Таня.
Я хотела подать реплику, но сдержалась.
-Вот, она тут поглядит на нас, да и скажет опосля, возьмётся ли за такую задачу нелёгкую, или не по силам своим сочтёт, если уж это дело у нас запущенным без меры окажется. А звать-величать эту Госпожу многоопытную Меланией Скуратовной.
-Чего? - подпрыгнула я.
-Да, успокойся, - сказала мне Таня, - чего шумишь?
-Это я Мелания Скуратовна?
-Ну. А что, не нравится?
-Да то, что это не моё имя, хотя бы!
-Не шуми. Я тоже не Васильевна, если уж на то пошло, так не возмущаюсь же?
-Эй! - сказала я, - Государыня Боярыня разная, безобразная, я хоть и не там где ты родилась, но про Грозного Ивана Васильевича, да и про Малюту Скуратова знаю кой-чего! Не такая глупая, чтобы из меня Лаврентия Бериевича лепить!
-Хи-хи-хи, - развеселилась Таня. - Не Лаврентия Бериевича, а Лаврентия Павловича Берию. А, между прочим, за свои слова отвечать надо. Не ты ли говорила, что запросто нашла бы более умные методы насчёт шпионов? Говорила?
-Ну, говорила, - признала я. - А ты говорила, что весело будет.
-А что, не весело? Лично мне очень весело. Да ты что, чувство юмора потеряла, что ли?
-Значит, так, - сказала я. - Вот вы, уважаемая Госпожа Боярышня Олечка Сильмариольевна, как вы считаете, надобна вам такая должность выявительская, или без надобности?
-Ну… - замешкалась Олечка. - Надобна, вообще-то. Прохвостов-то полно всяческих кругом ходит. Кабы их выявить, то на пользу обществу пошло бы.
-Это вы хорошо подумали, сказамши? - уточнила я. - А то, вон, Государыня Боярыня только что напоминала, что за свои слова отвечать надобно.
-А я своих слов назад не беру! - заявила Олечка. - А допреж того, как говорить, завсегда думаю.
-Вона как! - удивилась я. - А, скажите-ка, не побрезгуйте, вы какую должность в защиты прав ламиол Данисских обществе занимать изволите?
-Так, Боярышня я, - сказала она. - Зарплату получаю за работы своей ведание.
-И чем ведаете?
-Казной общественной. Очень ответственное дело, сказать надобно.
-Вот это удачно вышло-то, - обрадовалась я. - А не согласитесь ли, чтобы я с вас проверку на вшивость начала?
-На что проверку, Госпожа Мелания Скуратовна?
-А на честность должностную, да на степень коррумпированности при министерстве-то финансовом.
-Хи-хи, - натянуто улыбнулась Олечка. - Слова-то непонятные. Данисские, небось? А смысл-то я уловила. А, и проверьте! Мне таиться нечего.
-Так что? - спросила я Таню. - Подследственная согласна. А Государыня уполномочивает?
-А это не долго ли?
-Мигом, - пообещала я.
-Уполномочиваю, - согласилась Таня, - в смысле, это… Уполномачиваю.
-Эй, Госпожа пленница Данисская! - обратилась я к сидящей ниже нас Княгине Польско-Литовской, Графине Австрийской, Герцогине Прибалтийской, Шведско-Норвежско-Финляндиусской и чего-то там ещё какой-то, - не поможете ли нам своим участием в следственном эксперименте?
Княгиня-Графиня-Герцогиня бестолково захлопала глазами. Наверное, ничего подобного в сценарии по её роли не числилось. Но, возможно, предполагалась текущая импровизация, поэтому она очухалась и сказала:
-А чем же я могу помочь Госпоже Данисской, Мелании Скуратовне?
-Сейчас поясню, - пообещала я, взяла под руку Олечку Сильмариольевну и стала пробираться вниз.
-Уединение потребно от глаз общественных, - пояснила я и потащила подследственную под необъятную поверхность юбочки пленницы. Та оказалась девушкой сообразительной и лишь захихикала снаружи.
-Значит, так, - сказала я Олечке когда мы угнездились под юбкой, - предпримем обследование внутреннего содержания на предмет государственной лояльности.
-Хи-хи, - сказала Олечка, - предпримем.
И сама стала подбирать вверх свою голубую парчу. Да эта девушка оказалась не только красоткой, а ещё и умницей.
-Ну и как? - спросила она демонстрируя свои внутренние сокровища.
-Авторитетно, - сказала я. - Признаки государственной измены отсутствуют.
Трусиков на Олечке не было, а шёрстка у неё была очень симпатично подстрижена, приятно попахивала и сверкала двумя тоненькими железными колечками соединёнными золотой цепочкой.
-А уж позвольте и я взаимно проверю вашу вшивость, Мелания Скуратовна? - вдруг сказала она и полезла рукой мне под подол. Я даже и дёрнуться как следует не успела, как она обхватила меня свободной рукой и проворковала:
-Не извольте беспокоиться, Госпожа Мелани, я быстренько, на ощупь.
-Э…. ой! - только и успела сказать я, как Олечкин пальчик уже оказался внутри меня и упёрся прямо в клитор, да так умело, что меня словно парализовало.
-Ой, ой, ой, нет! - проскрипела я, ощущая как мягкий пальчик исторгает из меня предоргазмистическую дрожь. И тут же она выдернула руку из под моего платья.
-Конечно же, не сейчас, - сказала она, улыбнулась и чмокнула меня в щёку. И полезла наружу, волоча меня за руку. При всём старании, я смогла очухаться лишь оказавшись на своём месте сбоку от Тани.
-Ну и что выявлено? - спросила Таня.
-Это… - сказала я. - В министерстве финансов измены не обнаружено.
И добавила вполголоса:
-Трусиков нету.
-Хи-хи-хи, - сказала Таня. - Прекрасно. Олечка Сильмариольевна, ты ступай. Да, вели, чтобы певиц казнили.
-Как, чтобы казнили?! - подпрыгнула я, а Олечка спросила:
-И сильно казнить, Государыня?
-Не сильно, - распорядилась Таня, - им работать-то пришлось чуть. А наша казна, чай, не бездонная. По мониолу на каждую.
-Понятно, Государыня, - поклонилась Олечка и отправилась восвояси.
-Эт-то что, казнить, не значит, головы рубить?
-Да за кого ты меня принимаешь? - сказала Таня. - Казнить, это значит, поделиться казной. Денежное вознаграждение, короче.
-Ха! - сказала я. - Юмор у тебя…
-А чего это вы там так долго под юбкой-то делали?
-А разве долго? - удивилась я.
-Да я уж думала, не лечь ли поспать покудова?
-Да ты что? - поразилась я. - А я-то… А, чёрт! Снова юмор, да?!
-Хи-хи-хи, - ответила она и резко скомандовала: - Спикер! Объявляй пресс-конференцию!
Спикер тут же грохнут палкой об пол и заорал:
-Государыня Боярыня Татьяна Васильевна дела Государственные на сегодня завершить желают, дабы не надорваться не ко времени. А потому, ежели кто ответов не страшится, так могут вопросы задавать, потому как Государыня Татьяна Васильевна пресс-конференствовать таперича желают!
Тут начались продолжительные аплодисменты, причём аплодировали присутствующие расположившиеся по периферии зала. Я рассудила, что это логично. Надо понимать, Таня и другие участницы представляли тут демонстрацию обычаев мифического Даниса, что можно было расценивать и как театральное действие. А зрители сюда приглашались за плату, то есть, выходил обыкновенный театр, стало быть и аплодисменты к месту.
А после аплодисментов в зале поднялось достаточно много рук. Наверное пресс-конференция была обещана заранее, и явились корреспонденты местных печатных изданий. Я, кстати, заметила, что большинство желающих задавать вопросы были мужчинами.
-Вас попрошу, - указала Таня литоной на ближайшего Господина с поднятой рукой.
-Вот у меня вопрос по делу, Госпожа…
-Госпожа Боярыня, - поправила Таня. - Я ж не требую полный титул упоминать, но уж по минимуму, будьте любезны.
-Хи-хи, - сказал корреспондент. - Простите, Госпожа Боярыня. А хотелось бы знать, что означает слово «пресс-конференция»?
Да, ошиблась я. Наверное, это был не корреспондент.
-Эй! - сказала Таня, - Боярышня Ксенолия Пенелопьевна! Ты у нас лингвистикой ведаешь, так изволь чего следует объяснить Господину.
Ксенолия Пенелопьевна поднялась, оправила платье и важно заявила:
-Пресс-конференция, стал-быть, означает ответы на вопросы под давлением спрашивающих. Потому и «пресс», если кто сам не понял. А кто не знает, али, там, забымши, так я скажу, что пресс это механизм такой, давить чтобы.
-Давить? - удивился Господин. - Кого давить и зачем?
-А ежели добром чего не делает, артачиться, стало быть, вот и давить, чтобы не артачился.
-Это что, приспособление для пытки такое?
-Да ну, - махнула рукой Боярышня Ксенолия Пенелопьевна. - Это универсальная штука, да и понятие универсальное. Придавить-то чем и другим можно, да хоть бы и пузом. Я-то по этой части не гожусь, не наела авторитету ишшо, но коли надобно, найдём и подходящего кого, коли попробовать хочется.
-Ой, нет, спасибо, - сказал Господин. - А ещё, вот, вопрос по поводу слова непонятного. Парламентаризм, это что значит?
-Это, Господин, слово мудрёное, - сказал Боярышня. - Правильное ему звучание другое малость, да не очень благозвучно выглядит. Посему и заменили в нём «о» на «а» в месте единственном, красиво звучало, чтоб. А правильно сказать, тогда будет: «Парломентаризьма». Имя существительное, стал-быть. Слово енто мудрёное, говорю ж. Потому как оно из двух слов складывается, да и окончание существительное приделано к заднице, опять же. Слова же те, исходные которые, это, следовательно: «пар» и «ломить». Поговорочка ишшо такая имеется, пар, мол, костей не ломит. Ну, когда дело до бани касаемо, оно так, хотя и не совсем, может. Но когда парломентаризьма происходит, это не баня вам, это дело Государственное. К примеру, когда Дума Боярская важное дело обсуждает, так Боярышни до того о благе народном и Государственном пекутся, что аж до пару, да и до такого ишшо, что куда там тому, что в бане производится! Так что ж с того что Госпожей Государственных пар до костей ломает? Уж такая наша должность, ответственная, и без парламентаризьму никак не возможная. А окончание слова обычное, каковое часто и у других существительных встречаемо. Ну, там: «Коммунизьма», «Социализьма» али «Капитализьма», к примеру. Понятно, ай нет?
-Это… - озадаченно сказал Господин. - Понятно это.
-Точно? - усомнилась Боярышня. - А то, мниться мне, что непонятно всё ж.
-Нет-нет, понятно, - Сказал Господин. - Просто, на одно понятное слово теперь ещё три непонятных наложилось.
-Хватит, ужо! - сказала со своего места Таня. - Всех слов зараз не объяснишь, а надобно ж и на других Господ вопросы ответить. Теперь вы, Господин, - указала она, кажется, на самого дальнего.
-А у меня похожий вопрос, Госпожа Боярыня Татьяна Васильевна, - сказал этот мужчина. - Вот, титул ваш, он тоже что-то смысловое означает, или просто так, чтобы звучало соответственно?
-Боярыня? - уточнила Таня.
-Да, а также и Боярышня, Госпожа Боярыня.
-Это просто, - сказала Таня. - Это от слова «бояться». У нас ведь как? Чем выше должность, тем больше лицо её занимающее бояться обязано, как бы чего недостаточно хорошо не сделать, не с максимальной пользой народной и Государственной.
-Вон как, - сказал Господин. - Уж спасибо, что объяснили, а то некоторые думают будто власть боится как бы её народ не скинул, а оказывается, что она боится народу не угодить!
-Не народу угодить, а народу и Государству, - уточнила Таня, - потому как народная польза неразрывно с Государственной связана быть должна. Коли в Государстве так, то и единство народное всегда в наличии имеется на случай какой беды, али бедствия стихийного.
-И что? - спросил этот вредный Господин, - на этом самом Данисе так и есть?
-Ну, не совсем уж так, но стремимся, - уклончиво ответила Таня.
-А чего ж не совсем так? Что мешает?
-Коррупция заела, вот чего мешает!
-Вон как, - повторил Господин. - И форма правления не помогает? Чего ж не боретесь с коррупцией?
-Борются там, - сказала Таня, - да не теми методами. Ну, так не я ж там правлю? Я только здесь представляю.
-Очень интересно, - заинтересовался Господин, - а какие же методы там применяют? Вы уж простите за назойливость, вопрос-то важный, может методы и здесь сгодятся?
-Да нашто вам? - вздохнула Таня. - Я ж сказала, метод не эффективный.
-Ну так метод бывает в одном месте без результата, зато в другом каком…
-Казнят, - сказала Таня. - Как поймают кого коррумпированного, так и казнят!
-Э… - растерялся Господин. - Что, так вот сразу?
-Ну! - возмущённо сказала Таня. - Ведь как рассуждают? Если человек взятки берёт, стало быть, ему денег не хватает, вот и придумали в таких случаях казнить, да ещё до такой степени, чтобы деньги у него из ушей посыпались. Тогда, мол, забудет о деньгах, и взяток брать не станет. Будь я там Боярыней, уж я бы не казнила таких, ещё чего! А у меня вообще правило, никого сразу не казнить, заслужит сперва пускай! А то, всё наоборот получится. Короче, кто там следующий? Вон тот Господин, прошу.
Поднялся довольно внушительный мужчина, учтиво поклонился и спросил:
-Скажите пожалуйста, Боярыня Татьяна Васильевна, а осуществлялась ли какая-то связь Даниса с Землёй, когда вы там проживали?
-Ничего о таком не слыхала, - отреклась Таня. - Следующий!
-Госпожа Боярыня, вот что, и в самом деле существует Данис, или всё это действо такое театральное?
-Не знаю, - сказала Таня. - А что вы хотите? Я ламиола, я чего угодно забыть могу, да и померещиться мне чего угодно может.
-То есть, как это?
-А вот так, как сказала. Следующий! Вот вы, Госпожа, пожалуйста.
В середине зала поднялась очень прилично одетая Госпожа, а именно, в белые покрывала, чадру и с пристёгнутой к руке рабыней, достаточно терпимо одетой и классически закованной.
-Уважаемая Государыня Боярыня Татьяна Васильевна Кучинская Первая, - обратилась она к Тане, - вот я, от имени нескольких моих подруг, хотела бы поинтересоваться, какие интимные и сексуальные методы в ходу у ламиол Даниса и сильно ли они отличаются от принятых у нас, в Гедониксе?
-Ох, - вздохнула Таня. - Уж больно это обширный вопрос, уважаемая Госпожа. Да всей жизни не хватит, чтобы его достаточно полно осветить.
-Ну, хотя бы несколько оригинальных особенностей! - попросила белая Госпожа. - Уж очень любопытно.
-М-м-м-м, - призадумалась Таня. - Ну, ладно. В те времена, когда я ещё жила на Данисе, интимные сексуальные методы там часто применялись как средство для карьерного роста и умножения своего достатка.
-Э… - растерялась белая Госпожа. Такого поворота она явно не ожидала.
-А вас это удивляет? - спросила Таня.
-Я не совсем пойму, каким образом интимные методы могут помочь в социальных аспектах? - сказала белая.
-Самым разнообразным образом, - ответила Таня.
-Ну… А хотя бы один пример?
-Один можно, - согласилась Таня. - Вот, к примеру, одна Данисская ламиола вступила в интимную связь с одним перспективным Государственным администратором, а некоторое время спустя, когда этот Господин уже занимал достаточно высокую должность, начала рассказывать об этой связи публике.
-Так, и что? - спросила белая дама. - Неужели это было кому-то интересно?
-Дело в том, - сказала Таня, - что на Данисе принято иметь интимные связи в соответствие со своим социальным уровнем.
-Это странно, - сказала дама. - Впрочем, что-то похожее наблюдается и у нас. Так ведь социальный статус со временем меняется, ну, стало быть, меняется и круг общения. Какую выгоду можно извлечь из подобных россказней?
-Видите ли, Госпожа, этот высокопоставленный Господин имел неосторожность, не подумав, публично отрицать факт этой связи в прошлом. А вот тогда упомянутая ламиола и предъявила неопровержимые доказательства. Конечно, никто не стал бы осуждать этого Господина в том что он когда-то кого-то там одарил Оллитарой, но ведь его уличили в публичной лжи! Уж там, неважно, по какому поводу.
-Серьёзное дело, - согласилась дама. - А чего же он врать-то стал? Может, просто не хотел подробности сообщать? Уж эти мужчины часто бывают или слабыми не в меру, или… Да, это к делу не относится. Но ламиоле-то какая польза?
-Говорят, что она требовала от Господина много денег, за согласие не предъявлять доказательства.
-А он не заплатил?
-Стало быть.
-Какой ужас! - воскликнула дама. - Так человек пострадал за то, что отказался продолжать лгать? Какая несправедливость! Ну что ж, утешает хотя бы то, что эта мерзкая интриганка тоже осталась ни с чем.
-Как бы не так! - сказала Таня. - Уж она-то свой доход получила.
-Но каким же образом?
-А вы думаете, не было желающих занять тот пост, который занимал этот Господин?
-Ужасно! - снова воскликнула дама. - Но это же коррупция!
-Коррупция сросшаяся с интимными аспектами, - уточнила Таня.
-Но что же? - спросила дама, - эту нехорошую ламиолу, по крайней мере, осудило общественное мнение?
-А вот и нет, многие ламиолы лишь позавидовали этой проныре и пожалели, что у них самих не было столь удобного случая для обогащения.
-Какой кошмар! - в который раз воскликнула дама. - Впрочем, чему удивляться? Человеческая натура…
-К счастью, - перебила её Таня, - здесь, в Гедониксе, такое в принципе невозможно.
-Почему это вы так считаете? - удивилась дама.
-Да потому что та ламиола стремилась разбогатеть. А в Гедониксе быть богатым не одобряется руководством, и правильно! Все должны работать и приносить пользу обществу.
«Ага»! - подумала я, - «снова коммунистическая пропаганда. Интересно, а когда Таню брали в группу фотомоделей, её на партийную принадлежность не проверяли»?
-Теперь вы, Господин, - предоставила Таня слово одному из мужчин.
-Уважаемая Госпожа Боярыня, - сказал тот, - вот вы, помимо всего прочего, именуетесь ещё и защитницей веры православной. А в чём эта вера состоит, и почему её защищать надо?
-Понятно, - сказала Таня и чуть почесала себе нос. - У нас, знаете ли, свобода вероисповедания и демократия, опять же. Религиозные аспекты жизни мы трактуем следующим образом. Каждый волен верить в то, к чему у него душа лежит, притом надобно чтобы действия, производимые им в связи с этой верой, никому другому не препятствовали свою веру исповедовать. Вот, все такие веры, которые никому не во вред и не поперёк дороги, мы и считаем правильными и прославления достойными, то есть, православными. Вот это самое православие я и защищаю от посягательств, как Боярыня Данисская. Потому как, если кто попытается какую концессию кому силой навязывать, вот и узнает тогда, каким образом мы нашу защиту производим.
-А сейчас узнать нельзя ли? - попросил мужчина. - Ну, чтобы заранее знать, чего опасаться?
-Да хоть и палками по спине, - объяснила Таня.
-Хи-хи, - сказал спрашивавший, - понятно. Только у вас вместо православия какой-то Бахаизм выходит, вам не кажется?
-Не кажется, - возразила Таня. - Православие у нас, а обзываться нечего.
-О! Да это вовсе не ругательное слово, это… Впрочем, неважно. А вот, в каких вы отношениях со служительницами Храма Истины?
-Не знаю, - сказала Таня. - Нам они никаких претензий не предъявляли, ну и мы против Храма и его Жриц ничего не имеем. А зачем? Я же говорю, пускай каждый верит во что хочет, лишь бы другим в своё верить не мешал.
-Понятно, Госпожа, - сказал мужчина и уселся на место.
-Пожалуйста, вы, Госпожа! Задавайте вопрос, - обратилась Таня к совершенно вульгарно одетой Госпоже с голой рабыней на цепочке. Госпожа эта была одета в лифчик и жалкое подобие юбочки, а также имела на макушке жалкое подобие косыночки. Вульгарность же её заключалась в непомерной окольцованности своей личности. Кольца торчали из её ноздрей, ушей, бровей, губ и гениталий, которые почти и не скрывала юбочка. А на всех этих кольцах были понавешены гирлянды цепочек и колокольчиков. Мало того, когда она открыла рот, оказалось что кольцами и цепочками прошит и её язык, причём до такой степени, что вместо членораздельных слов эта Госпожа произнесла: «Трень-брень-дзынь-бряк-бряк-бряк»! А потом ткнула рукояткой плётки рабыню. Рабыня сложила ручки, быстренько поклонилась и перевела:
-Моя Госпожа спрашивает, какие моды на повседневную одежду в Данисе, а также и на вечерние наряды, Госпожа?
-Брень-брень! - подтвердила Госпожа.
-Разнообразные там моды, - сказала Таня. - Опять же, и демократия. Кто что хочет, то и носит. А вот вы сами, Госпожа, не подскажете ли мне, в каком доме моделей одеваться изволите?
Окольцованная Госпожа очень мило рассмеялась в ответ, при этом трезвон поднялся на весь зал. А потом она что-то пробренчала языком и пихнула рабыню.
-Моя белая Госпожа говорит, что она сама держит дом моделей, а одевается так иногда чтобы лично осуществлять рекламу своих изделий. Обычно же она носит классические покрывала ламиолы Гедоникса. Госпожа.
-А рабыню свою вы всегда голой водите?
Госпожа утвердительно кивнула, а потом ещё и пробренчала что-то.
-Моя белая Госпожа считает, - перевела рабыня, - что к классическим покрывалам больше подходит рабыня без одежды. Это чтобы подчеркнуть степень различия между Нолой и белой Госпожой Гедоникса. Госпожа.
Тут рабыня прижала свои ладошки к носу и низко поклонилась, стукнувшись лбом об пол, а Госпожа тут же вставила ей в рот модную красную затычку.
-Да уж, - непонятно по какому поводу проворчала Таня, а потом указала ещё на одного мужчину, который был в костюме охранника:
-Вы, Господин. Спрашивайте.
-Уважаемая Госпожа Боярыня, - спросил он, - не скажете ли нам, насколько много на Данисе политических заключённых?
-Теперь не знаю, - ответила Таня, - а раньше было мало. Едва хватало на то, чтобы подножие трона заполнять на торжественных заседаниях.
-А уголовного элемента много ли было? По сравнению с политическими заключёнными?
-Преступниц много было, - сообщила Таня. - Ещё в очередь им стоять приходилось, чтобы на заседание попасть. Ну, так ведь и стимул был, чтобы работать над своим исправлением.
-И какие же преступления были наиболее распространены?
-Ну, не помню. Всякие. А, вот, хулиганства много было. Знаете, всё время вспоминается, как сообщают народу о какой-нибудь преступнице обезвреженной, так перечислят её злодеяния, а потом и о мотивах скажут. Так вот, обычно и говорили: «из хулиганских побуждений». Хотя, я так думаю, дело в другом. Вот перед тем как надо было кого-то выделять для отправки в Генозис, тут-то и происходил всплеск преступности.
-А в чём тут связь? - не понял мужчина.
-Никто не хотел быть проданным. Ведь продавали-то приличных, лояльных и красивых девушек, вот многие несознательные гражданки и отсиживались в это время в виде преступниц, чтобы на продажу не попасть. Так ведь и законы у нас были гуманные, надолго и не арестовывали никого. Быстренько накажут, да и отпустят.
-Недальновидная политика, - высказал своё мнение Господин. - Уж не в обиду вам, Госпожа Боярыня, будь сказано, но так ведь можно весь этот, как его… Весь генофонд разбазарить. Если уж лучшие девушки всё время продавались в Генозисе.
-Это, как поглядеть, - возразила Таня. - Конечно, лучшие ламиолы всё время покидали Данис, так ведь зато и нашу культуру и обычаи они далеко разносили повсюду.
-Не так уж и далеко, - возразил Господин. - Вот, пока вы не появились, мы тут ни о каком Данисе и не слыхали даже.
-Это из-за экономической и политической блокады, - нашлась Таня. - Вы что же думаете, нашим врагам хотелось, чтобы ламиолы Гедоникса узнали о своих Данисских сёстрах единомышленницах?
-Да, наверное, вы правы, Госпожа, - согласился мужчина.
-Теперь вы, Госпожа, пожалуйста, - указала Таня на даму в середине зала, одетую в длинное широкое платье и замотанную в цветной платок, на поводке у которой сидела маленькая рабыня в красной маечке и в серьёзных ручных и ножных цепях.
-Позвольте полюбопытствовать, уважаемая Матушка Государыня Боярыня Татьяна Васильевна, - сказала она, - а какие впечатления у вас лично остались от пребывания на Земле? Госпожа Боярыня.
Тут я присмотрелась и вдруг признала в этой даме Нину из Аннолиуса. А рабыня у неё была другая, не та, что утром. Что за вездесущая дама, эта Нина?
-Простите, Госпожа, - сказала Таня, - но мы здесь отвечаем на вопросы связанные с культурой и обычаями Даниса, а этот вопрос к теме не относится.
-Очень жаль, - сказала Нина. - Но тогда, скажите, хотя бы, как жительницы Даниса относятся к полётам на Землю и что думают по поводу тех, кто их осуществляет?
-Никак, - сказала Таня. - Я же говорю, я сама впервые услышала о какой-то там Земле уже после того, как меня отправили в Генозис.
-Так вот я потому вас и спрашиваю, - улыбнулась Нина. - Вы ведь остались ламиолой Даниса, вот и скажите, что вы, как ламиола Даниса думаете о Земле и космосе?
-Не знаю, - недовольно проворчала Таня. - Я же до сих пор была всего лишь цепной девушкой. А что может знать цепная девушка дальше своего привязного кольца или клетки? Что она может знать об окружающем её мире, помимо того, кому она принадлежит и чей ошейник носит? А… погодите-ка! Я вас узнаю. Да ведь вы тоже прибыли сюда одновременно со мной, и оттуда же. Вам что же, собственного мнения насчёт этих путешествий недостаточно?
-Ну, видите ли, Госпожа Боярыня, - немного смутилась Нина, - в том-то и дело, что ламиола мало чего видит, и всё может истолковать неправильно. Потому-то мне и хотелось сравнить свои впечатления с вашими.
-Как-нибудь в другой раз, Госпожа, - отказалась Таня. - Это ведь действительно не относится к культуре Даниса.
-А почему же в другой раз?
-Потому что я ещё вон той Госпоже хочу дать высказаться.
Госпожа, на которую указывала Таня, была ничем не примечательна, разве что, отсутствием при ней рабыни. Эта самая Госпожа тут же подскочила и сказала:
-А вот, я хотела спросить, Госпожа Боярыня, что на Данисе едят? А если можно, то и попробовать что-нибудь.
-Прекрасный вопрос, - сказала Таня, а я заподозрила, что данная Госпожа нанятая, а вопрос назначен заранее. - Пора нам с Государственными делами закругляться, да и поесть, наконец, все тут с голоду не померли покудова. Значит так, объявляется военный парад, а опосля фуршет и закуска.
Я хотела заметить, что это одно и то же, но промолчала, чтобы не придираться по мелочам. Тем более, что все теперь начали заниматься организацией парада. Прежде всего, были раздвинуты столики и полностью освобождено кольцевое пространство вокруг возвышения занимаемого Думками. Вслед за тем на эту дорожку вывели красивую коляску запряжённую шестёркой рабынь в красных сбруях и намордниках, и даже длинные кожаные поводья оказались красного цвета. Тут мне припомнился русский обычай по любому поводу устраивать парады на Красной площади в Москве. Надо сказать, мне вообще-то хотелось хоть раз поглядеть на это действо, но уж не до такой степени, чтобы ради этого ехать в Россию. Ну что же, поглядим здесь. Надеюсь, баллистические ракеты нам не покажут?
На тележку уселась, естественно, Государыня Боярыня Данисская, Татьяна Васильевна Кучинская Первая, а мне велела пристроиться к колонне Государственной Думы. Старшая и младшая приспешницы встали спереди, взяв упряжных девушек за поводья, а Воевода со своими палочниками вообще открывал шествие. Армия у него была и впрямь немногочисленная, я насчитала примерно два десятка молодчиков в обмундировании отличавшемся от обычных охранников симпатичными полированными пластинами на плечах и рукавах, а также подбитыми железом ботинками, издававшими при маршировке внушительный, страх нагоняющий грохот. Вооружена была эта армия всё теми же палками охранников, правда опять же с украшенными блестящими кольцами рукоятками, а ещё страшного вида двусторонними топорами. Правда, как оказалось, топоры эти были бутафорскими, чтобы не вступать в конфликт с местным законодательством. Ведь настоящая армия Гедоникса состояла из ламиол, а уж вооружена была очень серьёзно. Остальные же граждане, особенно мужчины, могли иметь максимум, метательные палки-хесостаны, которыми и пользовалась городская охрана. Кстати, помимо армии в колонне участвовали и обычные охранники, например, прямо за коляской Боярыни их находилось шестеро. Это потому что кому-то надо было нести на весу тяжеленные цепи Данисских пленниц, которых приковали к задним кольцам коляски. Четверо охранников несли цепи, а ещё двое с двух сторон держали за поясной обруч Чеченскую Ханшу. Чеченская Ханша, не в пример остальным пленницам, которые вели себя достойно и спокойно, продолжала рычать, грызть продетую в рот палку и вырываться.
Вслед за пленницами уже шли мы, Боярышни Государственной Думы. Рядом со мной пристроились Олечка Сильмариольевна и Манечка Молинарьевна. Я заподозрила что Боярышня Олечка положила на меня глаз не хуже Нины, а может, и Манечка тоже, только Олечка бесцеремонно оттирала Манечку в сторону пользуясь преимуществом роста и веса. Олечка вообще была даже несколько покрупнее меня, хотя и ненамного, Манечка же гораздо ниже, моложе и хлипче выглядела, только вот поглядывала она на меня явно с нездоровым интересом. А Олечка мне вообще-то нравилась, в ней ощущалась природная породистость и аристократизм, помимо того, она ещё и очень приятно пахла.
За нами, Боярышнями, следовала, наверное, наиболее многочисленная группа участниц парада. Надо полагать, это всё тоже были действительные членши общества защиты прав ламиол Даниса. Одеты они были разнообразно, хотя многие носили всё те же белые покрывала, а рабыни на цепочках были примерно у половины из них. Вслед за этой группой охранники катили дорожную унитолу к которой приковали политических преступниц в колодках и с затычками во рту, тех самых что до этого находились у подножия трона. Двое охранников катили переднюю стойку, двое заднюю, а ещё четверо шли по бокам и следили чтобы колодницы вели себя прилично и не падали с ног. Видя такое дело, я решила, что сейчас и уголовниц привлекут к шествию для массовости, однако, эти так и остались внизу под решёткой. Мне лишь с трудом удалось разглядеть, что они там были в чёрных платьях и платках, в толстых ошейниках и также с затычками во рту. А замыкали шествие городские охранники, которых было тоже около двух десятков.
По сигналу Тани, шествие началось. Темп задавала армия, причём, надо отдать ей должное, она неплохо умела ходить в ногу. Я подумала, что при таких делах и впрямь не помешал бы Государственный Гимн, который следовало бы петь ходя тут по кругу, но вскоре переменила мнение. Наша бравая армия специально так грохотала ботинками, что никакого пения было бы не услыхать. Мало того, они ещё и периодически грохали об пол длинными рукоятками своих топоров, то есть, в буквальном смысле, бряцали оружием. Я подумала, что эдак пол здания долго не выдержит, однако вскоре уловила, что армия грохочет топорами не постоянно, а на определённом месте, которое, вероятно, было специально выложено металлическими плитками. Шествие продолжалось по кругу вокруг возвышения, причём авангард колонны почти что упирался в её арьергард. Я насчитала десяток кругов, и подумала, что дальше продолжать не следовало бы, потому что это становилось смешным даже для этого сборища сумасшедших. Но тут как раз парад кончился. Таня слезла на пол, поблагодарила всех за внимание к обществу защиты прав ламиол Даниса и пригласила отдыхать и угощаться. Потом она подошла ко мне и спросила:
-Переодеваться пойдёшь?
-А ты?
-Я пойду. Хватит уже мне на сегодня работать, отдохнуть хочу, в том числе и телом.
-А трусики можно будет надеть? - вполголоса уточнила я, но она лишь хихикнула в ответ.
-А вы бы не переодевались, Госпожа Мелани, - сказала Олечка Сильмариольевна. - Вам платье Боярышни так идёт, просто прелесть.
-А вам тоже идёт, - сказала я, - так и вы не будете переодеваться?
-А если вам нравится, то и не буду, только вот шапочку сниму, а то жарко.
Тут она стащила со своей головы отороченную мехом шапочку, а с шапочки сняла металлический ободок и аккуратно надела поверх платка. На мой взгляд, она стала выглядеть ещё красивее.
-Вот и я так сделаю, - решила я.
-А я пойду, переоденусь, - сказала Манечка, хотя её никто и не спрашивал.
-Правильно, - сказала ей Олечка и отдала свою шапочку. - Захвати, будь любезна. Да и шапочку Мелани унеси.
Манечка ушла с нашими шапочками, а Олечка принялась надевать на меня ободок.
-Вот так, - сказала она. - А теперь и в зеркальце поглядеться можно, правда?
Она извлекла из-под платья круглое зеркальце на ручке и подала мне.
-Спасибо, - сказала я и принялась разглядывать своё отражение. - А что тут написано, на ободке?
-А вы не знаете? - удивилась Олечка.
-Мелко написано. Я и разглядеть не могу.
-Здесь написано: «За свободу нужно бороться каждый день и каждый час, но нет такой цены, которую жалко было бы заплатить за свободу».
-Эт-то… - растерялась я. - Это же мои слова?
-Ваши слова, Мелани? Ну конечно. Эти слова принадлежат всем нам, ламиолам Гедоникса, а вы тоже одна из нас.
Тут она подняла свой пальчик, на котором красовалось гражданское кольцо.
-Нет, я не о том, а…
-А что?
-Да нет, ничего особенного, просто так.
-Пойдёмте за столик? - предложила Олечка. - Вы не будете возражать, если я сяду с вами?
-Мне будет очень приятно, - улыбнулась я. - А что тут дальше должно быть по программе?
-Программа закончилась, - объяснила она. - Теперь можно есть, пить, танцевать и отдыхать.
-Прекрасно, - обрадовалась я. - Как раз то, что надо.
-Ну, так идёмте, - повела меня за столик Олечка. Столик был четырёхместный. Олечка усадила меня на стул, а на два других поставила стеклянные бокалы и пояснила: - Это значит, занято.
А сама уселась напротив меня.
-А что тут пьют? - поинтересовалась я.
-Кто что хочет, - пояснила Олечка. - А вы что предпочитаете, Мелани?
-Я? Вино.
-А какое вино?
-А здесь что, большой выбор?
-Ну, были бы деньги. Выбор зависит от состоятельности того, кто выбирает. Да ведь это не только насчёт вина, это вообще везде.
-Правда? - сказала я. - А ведь, мне показалось, что здесь богатым быть нельзя?
-Нельзя, - подтвердила Олечка. - Ну, если жизнь дорога и та самая свобода. Но только всё равно, у кого больше денег, тот лучше и живёт.
-А как же жизнь и свобода?
-А вы не говорите никому, сколько у вас денег, только и всего.
-Вообще-то, у меня денег мало.
-Мало? - удивилась Олечка. - Но вы ведь только что к нам прибыли. Куда же могли подеваться выделенные правительством деньги?
-А я рабыню приобрести решила, - пояснила я.
-Да зачем? - сказала Олечка. - Рабыню и так всегда взять, поиграть, можно.
-Поиграть?
-Ну, так иногда говорят. Это потому что некоторые из нас так и играют в игрушки. Ну, как тогда, когда ещё были рабынями Нол и Квинглеров.
-Ну а я всё-таки решила иметь рабыню в частной собственности.
-Кому как нравится, - улыбнулась Олечка. - А вообще-то термина «частная собственность» наши правительницы не любят.
-А почему? - поинтересовалась я.
-Ну, возможно чтобы не наводить себя на неприятные воспоминания. Не так уж давно большинство из нас сами являлись частной собственностью. Наши руководительницы считают, что как можно скорее нужно выработать в народе новые стереотипы мышления и позабыть старые. Чем скорее, тем лучше.
-Ох, - сказала я, - уж эти мне политические проблемы. Да ну их совсем.
-Правильно, - одобрила Олечка. - Нам отдыхать нужно. Мы ведь работали?
-А можно спросить? - сказала я. – Вот, вас и вправду зовут Олечкой, или это для работы такое имя тут вы носите?
-Я Олечка, - ответила она. - Красивое имя. Мне нравится. Правда, раньше у меня было другое имя, но теперь я Олечка. И во всех документах тоже я Олечкой числюсь.
-Ага, - сказала я, - тут, значит, можно имя по желанию изменять?
-Можно. Только для этого должны быть причины. Ну, и уплатить придётся за смену ошейника, таблички и записей в каталогах. А вы что, хотели бы сменить имя?
-Упаси Бог! - испугалась я. - Мне моё имя очень нравится. Только вот, меня тут и не спрашивая, несколько иначе назвали.
-Госпожой Мелани-Спайкией? - сказала Олечка. - Вместо Мелани Спайк?
-Всё-то вы знаете.
-Ну, уж это мы знаем. Но это вовсе не смена имени, просто его местная интерпретация, удобная для местного произношения. Это вполне допускается. Никто ничего не нарушит, если станет именовать вас Госпожой Мелани Спайк, или даже Меланией Скуратовной. Хи-хи-хи.
-Ух, - сказала я, - уж я ей ещё покажу.
-Кому?
-Государыне Боярыне Татьяне Васильевне.
-Хи-хи, - снова хихикнула Олечка. - А что, разве не красиво бы звучало ваше имя в Данисском контексте?
-Это как? - не совсем поняла я.
-Ну, Мелания. Или Меланья. Или даже Меланечка?
-Ик! - сказала я.
-Что случилось?
-Это… В горле пересохло.
-Хи-хи-хи. От чего это?
-От восторга. А чего никто вино-то не приносит?
-Столик неполный, - пояснила Олечка. - Вот придёт Госпожа Таня, и ещё кто, тогда нас и обслужат.
-А, так это вы для неё место заняли?
-Ну да.
-И для меня! - сказала невесть откуда взявшаяся Манечка Молинарьевна, сдёрнула бокал с бокового стула и уселась на него. Переодета Манечка была в очень подходящее для своего облика платье с передничком, и в целом походила на розовую куколку. На голове у неё была розовая косыночка завязанная большим узлом на затылке, от которого к обеим её ноздрям тянулись золотые цепочки с крошечными колокольчиками очень тонко позванивающими. Кроме того, Манечка оказалась жгучей брюнеткой с волосами из мелких завитушек.
-Ну, вообще-то… - нерешительно проговорила Олечка.
-Ничего, - перебила Манечка, - я и сама догадалась, что ты для меня место заняла. А вот вы, Госпожа Мелани, не против будете, если я с вами сяду?
-Да нет, я не против…
-Спасибо, - сказала Манечка и улыбнулась до ушей.
-Только с одним условием.
-С каким?
-Если все перестанут называть меня на «Вы» и будут просто называть Мелани.
-Мы согласны, - обрадовалась Манечка. - А, правда, Мелани, мне это розовое платье идёт?
-Пожалуй, - согласилась я. - Оно к вашему типу и манере подходит.
-Ой, а что же ты сама-то ко мне на «Вы» обращаешься?
-Но вы же ещё не просили о другом.
-Пожалуйста, называйте меня просто Манечка, - сказала Манечка Молинарьевна. - Мне так нравится, когда меня Манечкой зовут, я аж млею, честное слово.
-А вон Госпожа Таня идёт, - сказала тут Олечка Сильмариольевна.
И правда, Госпожа Таня направлялась к нам в том самом платье, в котором она была когда мы ехали сюда. Причём, направлялась она не одна, а в сопровождении Господина Снайка. И не просто в сопровождении, а под ручку.
-Ага, - сказала она приблизившись, - а место-то одно свободное.
-Это ничего, - тут же сказала Манечка, - я в другое место пойду, только и всего.
-Ну, уж нет, - запротестовала я. - Только что познакомились, и на тебе! Я Манечку и Олечку не отпущу. Садись, Таня, мы специально тебя ждём, пить не начинали даже.
-А как же мистер Снайк? - спросила Таня.
-Какой мистер Снайк? - сказала я. - Ах, мистер Снайк! Простите, я, право, вас уже и забыла. А что, мистер Снайк? Он не на работе разве? Он же охранник, правда?
-Правда, Госпожа Мелани, - улыбнулся мистер Снайк. - Я, вот, довёл Госпожу Таню до столика, а теперь работать пойду.
-Нет, но как же… - растерялась Таня.
-Садись, садись! - потянула я её за руку. - А вы, Господин Снайк, очень хороший охранник, на работе не пьёте, а работаете. Я очень рада, что вы нас охраняете, нам тут очень спокойно будет пить-гулять.
-Благодарю за доверие, Госпожа Мелани, - невозмутимо улыбнулся Снайк. - А вы, Госпожа Таня не беспокойтесь пожалуйста. Спешить-то совершенно некуда.
-Ну… - замялась Таня, но я дёрнула её за руку так, что она свалилась прямо в стул. А Господин Снайк деликатно исчез со сцены. Надо же, какой понятливый мужчина.
-Ну? - спросила я Таню, - долго ещё теперь ждать нашим пересохшим горлышкам?
-Сейчас, - проворчала Таня. И вправду. Почти сразу к нам приблизилась парочка девушек. Первой была рабыня в красном платочке и передничке, и с красной пробочкой во рту, подвешенная за ошейник к потолочной унитоле, а вторая шла за ней следом и подгоняла её прутиком. На этой погоняльщице было короткое белое платьице и чёрный передник, а также и чёрный платок. Я предположила, что эта девушка одна из ламиол на работе, а передники у всех погонщиц чёрные. Это вот про такую работу недавно говорила Таня? Хотя, нет, она ведь говорила о должности погонщицы в транспортном отделе. Там, наверное, пришлось бы проходить краткосрочные курсы по овладению кнутом и палкой, да и зарплата в транспортном отделе, вероятно, побольше.
А пока я думала о трудоустройстве, Таня и Олечка делали заказы, Манечка же поглядывала на меня плотоядным взором, словно на сладкую виноградину. Надо сказать, я уже испытывала заметный голод, поэтому когда нам, наконец, принесли еду и выпивку, я не задумываясь опрокинула в себя стакан вина и как следует закусила. Краем зрения я заметила, что Манечка в аппетите не уступает мне, зато Олечка ест и пьёт совсем мало, наверное фигуру блюдёт. А Таня ела и пила несколько отрешённо, наверное из-за безвременной разлуки с Господином Снайком. Мне даже жалко её стало. И правда, чего это я лезу в чужую личную жизнь?
-Таня, - спросила я, - а нам ведь ещё и танцы обещали?
-Скоро начнут, - подтвердила она, - только, уж не обессудь, танцы тут с национальным колоритом.
-Ага, - сказала я. - С Данисским колоритом?
-Естественно, - сказала Таня. - С каким же ещё?
-Танцы красивые, - вставила своё мнение Олечка. - Лично мне очень нравятся. Особенно этот, который называется хороводом.
-Хоровод? - припомнила я. - Это когда ходят по кругу, взявшись за руки?
-Точно, - сказала Манечка. - Не танец, а жуткая скукотища.
-Зато красиво и обстоятельно, - возразила Олечка.
-Правда, - согласилась Манечка. - Обстоятельно. Ходишь, взявшись за руки, и думаешь о каких-нибудь обстоятельствах. Делать-то всё равно нечего.
Тут все девушки сдержанно похихикали.
-А ещё что танцуют? - спросила я.
-Ламбаду, - сказала Таня. - Это когда каждая по-отдельности крутится-вертится как захочется.
-А ещё танцуют Свинг, - сказала Манечка, - единственный весёлый танец. Каждый делает что хочет, как хочет и с кем хочет.
-А почему название такое?
-От слова «Свинья», - пояснила Таня.
-Фу, - сказала я. - Точно, от этого слова?
-Не знаю. Я тебе лингвист, что ли?
-А ещё танцуют Сплойю, - вставила Олечка. - Мне этот танец больше всего нравиться.
-Что, серьёзно? - поперхнулась я. - И как же это выглядит?
-Танцуют парами, - пояснила Олечка, - а название символизирует нахождение общего языка и единение между различными личностями. Это от слова «сплочённость».
-Хи-хи, - сказала Манечка, - или от слова «слоистый». Сначала все однослойные, а потом…
-А тебе лишь бы непристойности говорить, - заметила Олечка.
-Ага, - сказала Манечка. - Люблю непристойности. Непристойности препятствуют застою в обществе и стагнации экономики.
-Чего? - поперхнулась я.
-Манечка Молинарьевна у нас ведает вопросами экономики и технического прогресса, - пояснила Таня.
-Ой, - удивилась я, - Манечка министр экономики?
-Да, - подтвердила Манечка. - А чем я не министр? То есть, министрша.
-Ага, - припомнила я, - а Олечка министрша финансов?
-Да, - подтвердила Олечка и поправила металлический ободок поверх платка. - А вы, Мелани, теперь согласны занять должность министра Государственной безопасности? То есть, министрши?
-Э… - сказала я. - А может, мы сначала выпьем?
-Выпьем, - одобрила Таня. - Хорошее дело.
И сама принялась разливать вино по стаканам. Тут я припомнила свою биографию и выпила совсем чуть-чуть. Зато Манечка опрокинула ещё больший стакан, чем в первый раз. У неё слегка покраснело личико, а глазки неправдоподобно засветились. Да и Таня выпила полный стакан. Впрочем, при её крупных размерах это ещё не представляло большой опасности. Олечка же в этот раз, кажется, вообще не пила, а только подносила вино к губкам.
-У-у-у-х! Здорово, - сказала Манечка и облокотилась на стол, подперев рукой щёчку. И внезапно негромко запела:
-Шумел камыш, деревья гнули-и-и-и-сь
На Туруханской стороне
А я уснула, - не проснулась
Никто не вспомнит обо мне-е-е.
Тут, к моему удивлению, и Олечка с Таней присоединились и заголосили втроём:
-А по утру шумело море
И ветер сосны поломал
Ах, что за горе, что за горе
Как будто судный день наста-а-а-л.
Пускай погаснет Оллитара
И звёзды с неба упадут
А мне всё мало, горя мало
И мало там, и мало ту-у-у-т.
И ветер в соснах не завоет,
Душа от счастья не замрёт
А сердце ноет, сердце ноет,
А сердце от тоски поё-ё-ё-ё-т.
А сердце ноет, сердце ноет
А сердце от тоски поё-ё-ё-ё-т!
Тут Таня грохнула кулаком по столу, так, что посуда подпрыгнула, и сказала:
-Эх! Прогнило что-то в Датском Государстве! Это… В Данисском… Да. В Данисском государстве тоже что-то прогнило.
-Прогнило-о-о-о… - заныла Манечка. - Ох, прогнило! В экономике полный развал, а про технический прогресс и говорить нечего. Никакого прогрессу, регресс один в наличии. О-хо-хо…
-Ну-ну, - пожалела её Олечка, - стоит ли так убиваться? Подумаешь, экономика какая-то.
-Да… - продолжала ныть Манечка. - Тебе хорошо говорить, ты финансами ведаешь. У тебя какие проблемы? Набивай сундуки монетами, - вот и вся работа. А мне-то каково? В экономику же не просто так деньги швырять надо, а чтобы они ещё и усваивались! А кому усваивать-то? Одни бездельники. Все инвестиции на свой карман пустят, а отвечать кому?
-Манечка Молинарьевна, прекрати! - проговорила Таня. - Отдыхаем ведь. Чего ты тут производственное совещание разводишь, а?
-Тогда танцевать пойдём, - предложила Манечка. - Вон, хоровод уже водят.
Тут она подскочила, схватила меня за руку и потянула за собой. Правда, вскоре оказалось, что она плохо стоит на ногах, но как только мы достигли вереницы держащихся за руки танцорок, проблема рассосалась сама собой. В хороводе и без нас было достаточно выпивох, но наличие точек опоры с обеих сторон позволяло им сносно держаться на ногах. А если кто и падал, соседи поднимали его и тянули дальше. Никогда бы не подумала, что хоровод настолько хорошо подходит для крутых вечеринок. Манечка держала меня за правую руку, а Олечка за левую, саму же Олечку держала за руку Таня, а её, далее, ухватила не переодетая Боярышня Селиверстия Одьихмантьевна. А далее, к моему удивлению просматривалась та самая представительница дома моделей, которой чрезмерная окольцованность не позволяла нормально говорить. Наверное половина отдыхающих уже присоединилась к танцу, замкнув кольцо вокруг центрального подиума. А на подиуме, откуда ни возьмись, оказалась большая клетка с певицей и дирижёршей, дёргающей её за шнурок на ноге. Дирижёрша дёрнула певицу за ногу, и та запела:
Все по кругу, все по кругу
Взявши за руку подругу
Встанем в круг, встанем в круг
В круг из всех твоих подруг.
Горя мало, горя мало
Если ты плясать устала
Всё равно пляши любя
И подруг, и себя.
Мы сомкнёмся в хороводе
Мы друг друга сами водим
Мы в единстве и любя
Всех вокруг, как себя.
Все кругом твоя защита
Словно нитками прошита
Наша общая судьба,-
За свободу борьба.
Встанем цепью без разреза
Словно звенья из железа
Защищая этот круг
И себя, и подруг.
Мы в кольце как в песне строчки
Мы слабы поодиночке
От вершины и до дна
Станем все, как одна.
Друг на друга обопритесь
Крепче за руки держитесь
Друг без друга никуда
Друг без друга, - беда.
Друг без друга нам несчастье
Наступает эра счастья
Встанем вместе как стена
Как одна, как одна!
Некоторые подпевали, некоторые даже и не слушали. Шеренга вначале медленно шла по кругу, но потом всё быстрее и быстрее, и, наконец, мы уже неслись вприпрыжку, то расширяясь наружу до натяжения рук, то сбегаясь внутрь и сталкиваясь боками. А здорово-то как! Я сама не понимала, каким образом во мне разгорелось возвышенно-весёлое чувство, будто бы и вправду уже вокруг всеобщая любовь и нет никаких преград которые мы бы не сокрушили все вместе. Ух ты! Наверное, это было вино виновато?
Я даже и не помню, горланила ли я песню, или молча скакала боком, сжимая ладони подружек. Если существует в человеке стадное чувство, то, конечно же, оно полностью меня захватило в этот момент. И опять же, я и не уловила, каким образом танец закончился. Вдруг оказалось, что никто больше ни за кого не держится, а все хлопают в ладоши и весело смеются. Да и клетка с певицей куда-то подевалось. Наверное на подиуме был подъёмный люк специально для этих целей.
А потом Таня и Олечка ухватили меня за руки и побежали обратно к столику. А Манечка бежала впереди и оглядывалась на меня.
-Ну как, весело? - спросила меня Таня когда мы бухнулись на стулья.
-Здорово, - согласилась я.
-Главное, вовремя обратно прибежать, - сказала Манечка, - не то, кто-нибудь всё вино допьёт.
-Ну? - удивилась я. - Подумаешь, какая беда! Ещё заказать можно.
-А вот, нельзя, - сообщила Манечка.
-Это почему?
-А, Государыня-Боярыня, вот эта, запретила.
-Да, - сказала Таня, - я не запретила, а количество ограничила. Нечего тут никому в стельку напиваться.
-Это очень правильное решение, - заметила Олечка. - А вы как считаете, Мелани?
-Ну… А что тут правильного?
-Хи-хи, - улыбнулась она. - А, проверка на вшивость.
-Это как?
-Ну, не возбраняется чужое вино выпивать. Только уж тогда понятно, какое у этого выпивохи отношение к обществу. Вот, если кто окажется не в меру пьяный, стало быть, для него бутылка важнее нашего общества. Вот по заслугам и накажем.
-А это как?
-Вышвыриваем на улицу, - пояснила Таня. - Там лужайка специальная, ну, чтобы носы не разбили. И свинья.
-Э? Какая свинья?
-Посреди лужайки клетка, а в клетке свинья. Ох, она пьяниц не любит. Как начинает хрюкать…
-Хи-хи-хи-хи, - не удержалась я.
-Пьяницам никакого снисхождения! - подтвердила Манечка. - Кстати, наше вино никто не допил? Олечка Сильмариольевна, наливай! Это чтобы ещё какое-то время весело было.
-А ты же говорила, что хоровод это скучный танец? - напомнила ей Олечка.
-Ну, смотря какое настроение, - сказала Манечка и спросила меня: - Мелани, а тебе понравилось?
-Очень, - искренне призналась я. - А ещё будем так танцевать?
-Хоровод два раза за вечер не водят.
-А почему?
-Это чтобы впечатление от первого раза не испортить, - пояснила Олечка. - Хоровод у нас, как бы Государственный танец, а все остальные народные.
-Ага, - сказала я. - Во время остальных политических-патриотических песенок не поют?
-Зато музыку исполняют, - улыбнулась Олечка. - Ну что, выпьем?
-Только ты уж и сама пей, - сказала ей наблюдательная Манечка, - а то, только губы мочишь.
-А, свободная страна! - возразила Олечка. - Я предлагаю выпить за нашу новую подружку Мелани. Это потому что она красавица.
-Ох, - застеснялась я.
-Она не только красавица, - добавила Манечка, - она ещё и очень сексуально привлекательная девушка.
-Ну… - смутилась я.
-А я её давно знаю, - сказала Таня. - А если кто не знает, то она ещё умная, добрая и справедливая.
-Пьём! - сказали они все и надвинули на меня стаканы. На этот раз и Олечка выпила свою порцию, правда она и налила себе поменьше других. А вот за Манечку я начала опасаться, но успокоилась, приметив, что вина больше нет, и не предвидится в контексте борьбы с пьянством.
Вскоре заиграла очень быстрая музыка и я с удивлением опознала самую что ни на есть Ламбаду. Мы снова пошли танцевать. Манечка плохо держалась на ногах и периодически обрушивалась то на меня, то на Олечку. Впрочем, и окружающие были не лучше. Я даже подумала что этот танец как раз вовремя, для частичного протрезвления тех, кто перебрал. А я и тут вошла во вкус, да так что мой платок развязался и растрепался, несмотря на ободок на голове. Тогда я вообще стащила его и распустила волосы. Все заахали в восхищении, но тут же Манечка ухватила платок, а потом и меня и начала прикалывать его заколками к моей макушке. Я смутно припомнила, что вообще без платка тут нельзя, и не стала сопротивляться, в результате оказалась полу-покрытой, полу-распущенной. Наверное, с учётом ещё и ободка на голове, это можно было допустить. А вот Олечка, несмотря на то что тоже скакала как козочка, каким-то образом всегда оказывалась в затянуто-подтянутом виде, словно только что от зеркала. Я начала предполагать что Олечка потомственная аристократка, а таким девушкам всё удаётся делать в аристократической манере, даже и пьянствовать.
После Ламбады пить нам уже было нечего, поэтому мы усиленно закусывали. Я приметила что Манечка отличается и завидным аппетитом, Олечка же, понятное дело, ела как воробей, по маленькому кусочку. А Таня усиленно поглядывала по сторонам, наверное в поисках своего нового знакомого. Я тоже достаточно хорошо подкрепилась и мы по очереди отправились танцевать Сплойю. Сначала я танцевала с Олечкой, а Таня с Манечкой, потом я с Манечкой, Таня с Олечкой. А Олечка с Манечкой вместе танцевать не стали.
Олечка во время танца мило поглядывала на меня и помалкивала, но при этом как-то так получалось, что я ощущала недвусмысленное возбуждение и понимала, что Олечка прекрасно видит это, да того и добивается. Я даже подумала, не обладает ли эта красавица способностями к гипнозу?
А когда мы танцевали с Манечкой, она всё норовила прижаться ко мне своими сисечками которые были увенчаны высокими и твёрдыми сосочками, прекрасно ощущавшимися сквозь её платье. А поглядывала она на меня урывками, всё время опуская глаза и краснея словно школьница на балу. А потом в очередной раз прижалась и прошептала:
-Мелани, а я тебе нравлюсь хоть немного?
-Да, - сказала я, потому что не придумала ничего другого. Да и потом, немного она мне и вправду нравилась. Она же не спрашивала, нравится ли сильно, правда?
-Ой! - сказала она, покраснела вдвое сильнее обычного, вдвое ниже обычного опустила глазки и сказала:
-А ты мне тоже очень нравишься, Мелани.
Я вообще-то не говорила, что она мне нравится очень, но стоило ли тут придираться к словам? Тем более что и танец как раз заканчивался. А после этого мы пошли танцевать с Таней, и я тут же ей сообщила:
-Таня, ко мне Манечка подкатывается.
-Ага, - сказала она. - И Олечка тоже.
-И что мне делать?
-Хи-хи, - сказала Таня. - А ты ведь взрослая девушка?
-Чего делать, спрашиваю?
-Что захочешь.
-А что, всё можно?
-Так ведь свободная страна, - сказала Таня и хихикнула. - Да ты, Мелани, не бойся. Они тебе ничего плохого не сделают. Ну, на чей вкус, конечно.
-Они со мной любовью заняться хотят?
-Конечно.
-Ну… - сказала я. - Что, втроем, что ли?
-Не думаю. Насколько я знаю Олечку, он групповуху не приветствует. А Манечка, кстати, тоже.
-А что, прямо здесь занимаются?
-Нет, не здесь. А ты что, не откажешься?
-Ну, не знаю. А ты со мной пойдёшь?
-Хи-хи-хи, - сказала Таня. - Ты прямо как сама невинность. У меня, вообще-то тут, это… Дела у меня ещё.
-Дела! - проворчала я. - Знаю я, какие такие дела.
-Дела, - веско сказала Таня.
-Да ладно. Дела, так дела. А я тогда с ними пойду. Если позовут, конечно.
-Уж будь спокойна, позовут.
-Это… А там, ну где тут у вас любовью занимаются? Там ничего такого нет?
-Какого?
-Ну, не в меру экзотического.
-Да не трусь. Ничего там такого нет, с чем бы не справилась современная Американская девушка с чувством юмора.
-С чувством юмора? - уточнила я.
-Ну. А что, у тебя с чувством юмора проблемы?
-Нет, - сказала я, - могу только заметить, вы тут с юмором настолько продвинулись, что моего чувства едва хватило.
-Но хватило?
-Да.
-Пойдём за столик, а то, танец уже кончился.
Когда мы подходили к столику, я обратила внимание что Манечка с Олечкой чуть ли не загрустили. Конечно, они видели, как мы болтали с Таней, и, наверное, решили, что я уплыву из рук. Но Таня тут же и сказала:
-А мне уже пора. По Государственному делу. В смысле, по делу Государственной важности.
-Правда? - сказала Олечка. - А Мелани не уйдёт?
-Нет, - ответила я. - Я пока остаюсь.
-Ой, хорошо! - подпрыгнула Манечка и хлопнула в ладоши.
-Что хорошо? - спросила Таня, - что я ухожу?
-Так что сделаешь-то, коли уж дела Государственные приспичили? - от радости перешла на Данисский язык Манечка.
-А вы Мелани не обижайте, - пригрозила Таня.
-Хи-хи, - сказала Манечка на это. - Ха-ха.
-Эй, Манька! - строго сказала Таня.
-Чего?
-Смотри у меня! Если чего накуролесишь, я тебе Молинарьевну в Манечку засуну, поняла?
-Э… Нет, - помотала головой Манечка.
-Вот как засуну, так поймешь!
-Да ладно вам, Татьяна Васильевна, - проворковала тут Олечка, - я уж за ней присмотрю.
-На тебя только и надеюсь, - ответила Таня. - Мелани тут недавно, ты уж присмотри, чтобы с ней чего не случилось.
-Присмотрю, - пообещала Олечка. - Да, обещаю вам, я её не брошу пока она спать не уляжется и к постели не будет привязана.
-Э… - сказала я, но тут же и вспомнила как меня привязывала Рената. - Да.
-Ну ладно, Мелани, пока. До завтра, - сказала Таня и ушла разыскивать мистера Снайка. Ну, наверное. Точно-то мне откуда знать? Дело Государственное, опять же…
-Мелани, - потормошила меня за рукав Манечка, - а ты давно Оллитару получала?
-Э… Это… Оллитару? - сказала я. - Не помню. Давно, наверное.
-Ужас! - сказала Манечка и даже расширила глаза.
-А у меня недавно ламиолия была, вот я и не помню, - попыталась я её успокоить, но она ужаснулась ещё больше.
-Какой кошмар! И после ламиолии ни разу?
-Да всё как-то некогда было…
-Это плохо, - рассудила Манечка. - Знаешь, поехали прямо сейчас в Оллитарис?
-В Оллитарис? - удивилась я. - Так ведь война…
-Хи-хи-хи-хи-хи! - развеселилась Манечка, да и Олечка тоже засмеялась.
-Мелани, - сказала она. - Оллитарис, это в Гедониксе. Это место, куда мы, ламиолы, ходим за Оллитарой.
-А лучше, ездим, - уточнила Манечка.
-Вон как, - сказала я. - Публичный дом, что ли?
-А поедем, сама увидишь, - предложила Манечка и тут же строгим голосом добавила: - Ламиоле без Оллитары никак нельзя долго оставаться. Между прочим, это и Государственное дело, можно сказать.
-И Олечка поедет? - спросила я.
-Олечка? Какая ещё Олечка?
-Поеду, - сказала Олечка. - Даже и не надейся, что не поеду. Если уж Государственное дело.
-Да я что, я ничего, - улыбнулась Манечка. - Вот и прекрасно, вот и поедем. Эй, эй! Охрана!
Охрана вскоре прибежала и спросила:
-Чего прикажет белая Госпожа?
-Это… - сказала Манечка. - Коляску к главному подъезду! Трёхместную!
-Вы уж простите, уважаемая Госпожа, - сказал охранник, - но трёхместных-то колясок не бывает.
-Ну? - растерялась Манечка. - А! Тогда четырёхместную с погонщицей!
-Восьмёрку? - уточнил охранник.
-Восьмёрку? - спросила Манечка Олечку.
-Конечно, - сказала та. - Ехать-то недалеко.
-Восьмёрку! - приказала Манечка. - И чтоб с объявлением!
-Насчёт вас? - опять уточнил охранник.
Манечка напустила на себя совершенно бюрократический вид и процедила сквозь зубы:
-Ес-с-сес-с-ственно.
Тут уж я не удержалась и захихикала, Олечка же только улыбнулась.
-И чего это мы смеёмся? - поинтересовалась Манечка.
-Ес-с-сес-с-ственно, - повторила я.
-А это, кстати, Госпожа Таня меня научила. Она говорила, что таким вот тоном, Господа Даниса и разговаривают с мелкими служащими.
-Очень может быть, - согласилась я и снова сказала: - Хи-хи.
-И ничего смешного, - сказала Манечка. - В обществе должна существовать субординация, не то наступит анархия.
-Ну? - спросила я. - Правда, что ли?
-Ладно, - вмешалась Олечка, - пошли-ка, а то забудут коляску подать.
-Пошли, - согласилась Манечка и потянула меня за руку.
Мы прошли через зал и направились в вестибюль. Манечка теперь уже сносно держалась на ногах, хотя и шла некоторым зигзагом. А Олечка шла, словно и не пила даже. Я в очередной раз подивилась её великолепной походочке и осанке. Вскоре мы приблизились к парадному выходу на ступеньки. Манечка встряхнулась, приосанилась и сказала:
-Эй, мы выходим.
Как оказалось, это она обращалась к Спикеру, который теперь стоял на выходе со своей пикой. Он сейчас же трахнул этой пикой по приделанному и здесь к полу металлическому листу и заорал в сторону стоянки колясок:
-Экипаж для Боярышни Данисской, экономических дел и прогресса технического министрши, белой Госпожи Гедонисской Манечки Молинарьевны, к подъезду!
Экипаж не заставил себя долго ждать, а сейчас же вырулил со стоянки. Телега оказалась достаточно компактная, двухколёсная, с сидениями расположенными в два ряда. Задние представляли собой мягкий диванчик, а передние были попроще, всего лишь кожаные подушечки. На левой подушечке сидела девушка в белом платьице, в чёрном платке и переднике и держала в руке длинный хлыст которым стегала запряжённых в коляску девушек, причём доставала даже до самых передних. Девушки были запряжены в колонну по двое, спереди располагалось лёгкое колесо, поддерживающее продольную жердь, а к ней крепились четыре поперечины в которые девушки упирались прикованными руками. А на спине у каждой сбруя имела большое кольцо пристёгнутое к задней поперечине. Больше я ничего и не успела разглядеть кроме того что все эти рабыни были опутаны системой ремешков и цепочек соединявших их уздечки вдоль и поперёк упряжки, приводилась же эта система в действие рычагом перед погонщицей.
Мы спустились по ступенькам и принялись усаживаться в коляску. Манечка первая уселась на задний диван и потянула меня туда же, а Олечка, не споря, заняла правое переднее место и подобрала подол чтобы он не свешивался вниз.
-Куда прикажете, Госпожа? - спросила её погонщица.
-А я пассажирка, - сказала Олечка. - Госпожа министрша, вон, сзади сидит, вот пусть и командует.
-В Оллитарис, - важно сказала Манечка, - и с ветерком, пожалуйста, пока у нас вино не рассосалось по сосудам кровеносной системы.
-А в какой Оллитарис? - уточнила погонщица.
-В центральный, есс-с-сессвенно!
-Простите, уважаемая Госпожа, но центральный Оллитарис сейчас не принимает, потому что на правительственном обслуживании.
-Вот чёрт! - сказала Манечка. - Надо же такому случиться. Тогда… А, тогда в «Белую речку».
-В Белую реку, Госпожа?
-Ну да. Что, и она не работает?
-Работает, Госпожа.
-Ну, так поехали.
Погонщица качнула рычаг взад-вперёд, при этом все цепочки сбруй синхронно брякнули, а ремешки натянулись и дёрнули девушек за палочки продетые в рот. Коляска плавно двинулась с места и тут же начала разворот, как только погонщица наклонила рычаг вправо.
-А может, мы пешком пройдёмся? - неожиданно сама для себя предложила я.
-Хи-хи, - сказала Манечка. - Зачем это? А коляски на что?
-Мне девушек жалко, - призналась я.
-Жалко? - удивилась Манечка. - А чего их жалеть?
-Манечка, - сказала, обернувшись, Олечка, - ты же знаешь, недавние гражданки Гедоникса не могут сразу привыкнуть к роли Госпожей, а особенно по части колясок.
-Это правда, - согласилась Манечка, - только, Мелани, ты привыкай. Мы ламиолы, Госпожи. Мы на колясках ездим, а рабыни нас возят, и это правильно. Нет, а иначе, зачем мы за свободу боролись?
-Хи-хи, - проворковала Олечка. - И в самом деле, зачем?
-Чтобы быть свободными, - разъяснила Манечка.
-От чего? - спросила Олечка.
-Ото всего, - рассудила Манечка явно не желающая вдаваться в подробности, - например, от необходимости ходить пешком. Эй, сестра! - ткнула она в спину погонщицу, - а ветерок где же?
-Так ещё на скоростную полосу не выехали, Госпожа, - ответила та.
-Так маневрируйте поскорее.
-Поскорее, Госпожа, надо было вам двойку нанимать.
-Манечка, успокойся, - сказала Олечка. - Лично я вовсе не хочу с кем-нибудь столкнуться.
-А вот Таня говорила, что любой Данисский гражданин любит быструю езду.
-Гражданин? - уточнила Олечка.
-Гражданин, - подтвердила Манечка.
-А я-то ведь гражданка.
-Нет, ну она как-то так говорила, что неважно, гражданин или гражданка.
-Может быть, она говорила: «И какой же Русский..., в смысле, Данисский, не любит быстрой езды»? - спросила я.
-Вот, точно! - обрадовалась Манечка. - Так и говорила.
-Тогда, опять же получается, что гражданин, - зацепилась Олечка.
-Почему?
-Ну, если Данисский, а не Данисская.
-Слушай, - сказала Манечка, - давай сформулируем так, с учётом местных условий: «И какая же Гедонисская не любит быстрой езды»?
-Такая как я не любит, - сказала Олечка.
-А вот тебе лишь бы напротив сказать!
-Дело вообще не в езде, - ответила Олечка.
-А в чём?
-В политической и социальной направленности.
-А! - догадалась Манечка, - тебе ведь «Белая речка» не нравится?
-Ну, уж центральный Оллитарис не в пример лучше.
-Так кто спорит-то? Но если уж там занято?
-Если там занято, так обязательно в «Белую речку»?
-Олечка, - дипломатично сказала Манечка, - так, если хочешь, поедем в другое место.
-Нет, - отказалась Олечка, - поедем в «Белую речку».
-Почему?
-Потому что тебе там нравится.
-Мне нравится, - подтвердила Манечка. - И Мелани понравится. Да и тебе когда-нибудь понравится.
Олечка, кажется, хотела чего-то возразить, но тут погонщица обернулась и сказала:
-Мы уже на скоростной полосе, Госпожа министрша. Гнать?
-Гнать, - подтвердила Манечка и поудобнее умостилась на диване, а я для верности ухватилась за поручень. Погонщица произвела какие-то манипуляции своим рычагом, раздался негромкий скрежещущий звук, а вслед за тем посыпались быстрые размеренные шлепки, словно бы заработала механическая мухобойка. Ездовые девушки как по команде завизжали и понеслись с неправдоподобной скоростью, а погонщица ещё и ловко стегала их хлыстом по загривкам, стараясь никого не обидеть отсутствием внимания. А ведь и вправду ветер в ушах засвистел. Я даже ухватилась за приколотый к голове платок, чтобы его не снесло. Никогда бы не подумала, что девушки могут бежать с подобной скоростью, да ещё и катить тележку с четырьмя бездельницами-рабовладелицами. Я искоса поглядела на дорогу и обнаружила что мы обгоняем экипажи движущиеся справа в два ряда, причём никто нашему движению не препятствует, да и встречных не было. Наверное это было скоростное шоссе с односторонним движением. Только я заметила, что оно всё время загибается вправо. Кругом, кстати, было совсем темно, только мелькали придорожные светильники. Между тем, мы уже столько неслись с правым поворотом, что я предположила движение по кругу.
-Здесь что, стадион? - спросила я Манечку.
-Ага, - подтвердила она. - Ипподром. А теперь мы его используем для катания.
-Пожалуйста, не надо больше, - попросила я. - Поехали, куда собирались.
-Ну… - огорчённо надула губки Манечка. - Да ты что, скорости боишься?
-Боюсь! - ухватилась я за этот предлог для прекращения гонки.
-Погонщица! - ткнула девушку Манечка, - достаточно. Ну, Мелани, что же ты сразу не сказала?
-Но я просто не предполагала, что эти девки могут бегать с такой скоростью.
-У нас в транспортном отделе хорошие специалисты, - похвалилась Манечка. - Да. Не то что в отделе блюстительности. А почему ты скорости-то боишься?
-На большой скорости можно сильно удариться головой, - объяснила я.
-Хи-хи-хи! - засмеялась Манечка. - И не говори! Я однажды так треснулась, что с тех пор иногда плохо соображаю. Хи-хи-хи.
-Так надо же лечиться тогда, - посоветовала я.
-Не на что, - вздохнула Манечка.
-Да ты же министрша? - удивилась я. - Если министрше лечиться не на что, как же тогда остальные?
-А она на Оллитарисы деньги тратит, - пояснила Олечка.
-Ну, и трачу, - согласилась Манечка. - А я себе ламиолию позволить не могу. А экономика тогда как же?
-Да тебе вдвое меньшего количества хватило бы, - заметила Олечка. - Лучше так и скажи, что тебе процесс нравится.
-И нравится, - подтвердила Манечка. - Понятное дело, нравится. А кому он не нравится-то? Конечно… Ой! Прости… - вдруг почему-то смутилась она. - Прости!
-Ерунда, - сказала Олечка. - И вправду, кому не нравится-то? Мелани, а тебе процесс нравится?
-Э… А какой процесс? - спросила я.
-Процесс получения Оллитары.
-Ну, вообще-то, да…
-А есть ещё и частности?
-Слушайте, а что, здесь принято так вот в-открытую интимные вопросы обсуждать?
-Принято, - сказала Манечка. - А что тут такого? Слушай, Мелани, а ты ведь, говорят, чувствительная ламиола? Правда?
-Я чувствительная ламиола, - подтвердила я.
-Здорово, - восхитилась Манечка. - А вот, как это выражается?
-Что?
-Ну, чувствительность эта? Повышенная.
-Ах, чувствительность? - сказала я. - Это просто. Вот, понимаешь, если я за собой недосмотрю и контроль потеряю, тогда страшное дело.
-Ух ты! - закруглила глаза Манечка. - И что тогда?
-Ну, тогда, если я окажусь непривязанная, да? Могу насмерть, это… залюбить.
-Да ты что?!
-Точно. Если на меня найдёт, так лучше уметь быстро бегать.
-Бегать?
-Ну да. Я тогда плохо соображаю, но если уж поймаю кого…
-Да ты что?! - снова ужаснулась Манечка, а Олечка вдруг так захихикала, что даже зажала себе платком рот.
-А смешного-то чего? - спросила её Манечка.
-Эх ты, глупышка! - сказала Олечка. - Да она же шутит.
-Шутит?
-Конечно. Чувствительность ламиолы не в том заключается, что она кого-то ловит, а в том, что легко возбуждается, и что у неё богатые галлюциногенные видения и богатая ложная память.
-Это я знаю, - сказала Манечка, - а вот, во время любви?
-А во время любви чувствительная ламиола требует умелого и деликатного обращения. Так что, гляди.
-Можно подумать, я чего-то там не умею! - обиделась Манечка.
-Так ведь я насчёт деликатности.
-Я умею, - настаивала Манечка.
-Правда? Ну, тогда я за тебя спокойна. А то ведь…
-Что?
-Ну, Мелани же тебе сказала, может несчастный случай произойти.
-Ну, пошутила я, пошутила! - вмешалась я.
-Приехали, - сказала Олечка. - Оллитарис «Белая речка».
Оллитарис очень даже напоминал публичный дом, по крайней мере, снаружи. На вывеске и вправду была изображена какая-то странная речка, белая и пузырчатая, текущая в берегах из зелёной травы, усыпанной ярко-красными ягодками. А сбоку находилось изображение полуголой Госпожи очень довольной жизнью, судя по её похотливому изгибу и сладострастному выражению личика. Я же говорю, очень похоже на публичный дом, разве что немного странным было то, что сладострастная дама была в завязана в белый платочек, а в носу у неё было нарисовано колечко сверкающее яркими бликами.
Вообще-то, внешняя реклама редко соответствует внутреннему сервису заведения, но на сей раз вышло иначе. Как только мы вошли через главный вход, нас встретили восемь девушек одетых точь-в-точь как рекламная дама, то есть, полуголых, в белых платочках и с колечками в носиках. Все эти девушки были ещё и в ошейниках и на длинных-предлинных цепочках, тянущихся под островерхий купол в середине которого угадывалось большое кольцо к которому было подвешено восемь маленьких. В эти маленькие кольца и были продеты цепочки девушек, а оттуда спускались к задней части вестибюля и уходили за большую поперечную перегородку. Странная конструкция, но, наверное, в ней был какой-то смысл. Эти восемь девушек встали на колени и поклонились нам три раза подряд, стукнувшись носовыми кольцами об пол, а потом запищали, осведомляясь, что изволят пожелать прекрасные белые Госпожи Гедоникса? Надо полагать, это были рабыни-Нолы, потому что Манечка тут же отстегнула свою плётку и пару раз щёлкнула ею в воздухе. Обычно плёткой щёлкнуть нельзя, но у Манечки была особая плётка, скорее напоминающая маленький кнутик, так ведь и щелчки получались негромкие и мелодичные.
-Я Госпожа министрша Данисская, - веско сказала она. - Вот только попробуйте мне не угодить, уж я вам покажу, это… Покажу, где раки зимуют!
Рабыни снова застучались кольцами об пол, только, как мне показалось, они не очень-то испугались и даже потихоньку хихикали. А потом принялись дёргать свои длинные цепочки, вероятно подавая сигналы кому-то за перегородкой. Вскоре оттуда появилась администраторша в большом белом переднике, а вслед за ней ещё две девушки в передниках поменьше.
-Ой! - радостно заулыбалась администраторша, - Госпожа Манечка приехала. Что же вы так давно не заглядывали?
-Да всё дела, знаете, - надулась Манечка. - Знаете как трудно экономикой заведовать? О себе забывать приходится.
Меня вообще-то уже заинтересовало, какой-такой экономикой заведовала Манечка? Я вообще-то не заметила тут пока что ни одного промышленного предприятия или даже мелкого производственного учреждения. Одни магазины да развлекательные комплексы.
-А с вами и подружки, Госпожа министрша? - кивнула администраторша на нас.
-Олечка, - представила Олечку Сильмариольевну Манечка, а потом указала на меня и сказала: - А это Госпожа Мелани-Спайкия.
-Очень рада, - сдержанно кивнула нам администраторша. - Какие вы нарядные, Госпожи. Это что, новая модная коллекция одежды?
-Нет, мы просто прямо с этнического фестиваля, - пояснила я.
-Э… - растерялась администраторша. - В смысле… А, понятно! Так Госпожи пожелают что-нибудь этнического характера?
-Некогда, - сказала Манечка. - Государственные дела. Нам попроще, в основном для поддержания тонуса.
-Конечно, - несколько огорчилась администраторша. - Госпожи желают втроём?
-Нет, - возразила Манечка. - Неужели вы не помните, что я предпочитаю интимный секс?
-Извините, - сказала администраторша, - я подумала что ваши подружки, Госпожа, может быть любят многоплановость, вот и…
-Вовсе нет, - улыбнулась Олечка, - я тоже предпочитаю интимный секс. А Госпожа Мелани-Спайкия пока не определилась и разберётся по ходу дела.
-По ходу дела? - несколько удивилась администраторша. - А как это?
-Да, а как это? - спросила и я Манечку, как главную заводилу.
-А мы покажем, - пообещала она. - Сначала я, а потом Олечка. Если Олечка не против, конечно.
-Я не против, - улыбнулась Олечка. - Я потом. А пока мне массаж, музыку и балет.
-Балет? - удивилась администраторша.
-А у вас разве нет танцовщиц?
-К сожалению, нет. Ну, если только по заказу со стороны…
-Не беспокойтесь, - сказала Олечка. - Нет, так нет. Только, пожалуйста, комнату самую лучшую.
-А мне что же тогда? - обиделась Манечка.
-А надо было первой просить.
-Госпожи, - сказала администраторша, - у нас все комнаты хорошие, даже трудно сказать, какая самая лучшая, а какая не самая.
-Вот и прекрасно, - обрадовалась Манечка и ухватила меня за руку. - Мелани, идём!
Она поволокла меня в коридор ведущий вглубь помещения, а администраторша отправила за нами одну из девушек в маленьком переднике. Только Манечка, похоже, и сама знала дорогу. Из коридора застеленная ковром лестница поднималась на второй этаж, но Манечка пробежала мимо и пояснила:
-Сначала в технический отдел.
-В технический отдел? - удивилась я, на что Манечка утвердительно кивнула.
Технический отдел оказался всего лишь окошком выдачи инвентаря, за которым сидела ещё одна девушка в переднике и скучала. Я подумала что, наверное, в этом заведении персонала больше чем посетителей. Впрочем, час-то был уже поздний. Очень могло быть и так, что большинство посетителей уже успело надорваться на поднятии тонуса и разъехаться отдыхать.
-Сестра! - сказала в окошко Манечка, - нам две универсальные пушки и два свежих патрона.
-Полных, Госпожа? - уточнила девушка.
-Полных и качественных, - сказала Манечка. - И, смотрите у меня, я качество нутром чую!
-Хи-хи, - улыбнулась девушка, - а чего ж вы тогда сами на зарядку не сходите?
-А некогда, - объяснила Манечка. - Я Государственная служащая, можно сказать, министрша вообще. Мне некогда.
-Ну? - округлила глаза девушка. - А правительство-то в центральном Оллитарисе сегодня. А вы что же?
-А куда хочу, туда и иду! - заявила Манечка, - поскольку, свободная страна. Свободный город, я хотела сказать. Оборудование подавайте!
-Оборудование? Ах да, сию минуту, Госпожа.
Девушка вынула из-под прилавка две картонные коробки украшенные изображением девичьей мордашки закатившей глаза в запредельном экстазе и вручила нам. А потом положила сверху два цилиндрика из молочной пластмассы размером со средние шприцы, только без иголок, зато с маленькими трубочками с обеих сторон.
-Патроны, - важно сказала девушка. - Два мониола.
-Свежие? - усомнилась Манечка и даже понюхала цилиндрики через трубочку, на что девушка снова хихикнула.
-А чего смешного? - спросила Манечка.
-Так трубочки-то закупорены, - сказала девушка. - Да и разве по запаху определишь? Это же на вкус надо.
-Ладно, - согласилась Манечка, - поверим на слово. Мелани, держи.
Она выгрузила мне в руки коробки, правда оказавшиеся совсем лёгкими, а сама аккуратно зажала в кулачке «патроны».
-А мы что, стреляться будем? - поинтересовалась я.
-Хи-хи-хи-хи-хи! - развеселилась Манечка. - Ага! Пойдём наверх.
-Госпожа, - вмешалась тут девушка которую посылала за нами администраторша, - а вы сразу наверх? И в зоопарк не пойдёте?
-Нам некогда, - отмахнулась Манечка. - Впрочем, потом может быть и заглянем.
И потащила меня за локоть на лестницу, а девушка засеменила за нами.
-Слушай, Манечка, - сказала я вполголоса, - а зачем в публичном доме зоопарк? Что, кто-то зоофилию любит?
-Хи-хи-хи! - захихикала Манечка, а вслед за ней и сопровождающая нас девушка.
-А чего это вы смеётесь? - спросила Манечка девушку. - Вы уж не над моей ли подругой смеётесь?
-Нет-нет, что вы, Госпожа? - испугалась девушка, - вовсе нет.
-А над кем же?
-Да просто так, Госпожа. Э… Защекотало.
-Защекотало?
-Да, Госпожа.
-А теперь уже прошло?
-Да, Госпожа.
-Нам самую лучшую комнату! - напомнила Манечка.
-Конечно, Госпожа, - кивнула девушка. - Сюда, пожалуйста.
Самая лучшая комната оказалась расположенной в торце коридора, а пока мы добирались до неё, мы прошли мимо двух десятков боковых комнаток, причём из двух или трёх из них доносились характерные для публичного дома звуки. А комната и вправду оказалась просто класс. Мало того что она была просторной и имела в центре роскошное ложе заваленное подушечками и пуховичками, она ещё была укомплектована большим полукруглым балконом выходящим наружу и задёрнутым кружевными занавесками от посторонних глаз. Я хотела пойти туда, но Манечка ухватила меня и потащила к постели, а на балкон махнула рукой и сказала:
-Да ну, потом!
Она усадила меня на постель, отобрала коробки и бросила их на тумбочку, из чего я рассудила что упомянутые пушки, по крайней мере, не были стеклянными и не боялись ударов. А «патроны» она бережно вставила в специальные держатели на той же тумбочке. А потом положила мне руки на плечи, поглядела плотоядным взором и пропела:
-Мелани-и-и-и. Какая ты красивая. Беленькая такая, гладенькая такая. Я как на тебя погляжу, аж сама не своя делаюсь. Вот.
-А ты, Манечка, черненькая такая, и вся в завитушках такая, - ответила я, потому что догадалась что здесь принято сначала сказать друг другу что-нибудь приятное.
-Ага! - обрадовалась Манечка и встряхнула руками свои завитушки. Косыночка соскочила с её головы и причёска превратилась в чёрную тучку, а Манечка ещё и разворошила её, чтобы сделать побольше. Тогда я тоже отстегнула платок, сбросила ободок и встряхнула свои волосы.
-Ух ты! Ух ты! - обрадовалась Манечка и быстро чмокнула меня в лоб. Я даже и отреагировать не успела.
-Мелани, а ты как любишь? Одетой, раздетой, в белье, или как?
-Ну, я скорее…
-А давай в пеньюарчиках! - сверкнула она глазками. - Знаешь, у них тут прелестные пеньюарчики, просто шик!
-Давай, - согласилась я.
Манечка подскочила к шкафу, раскрыла дверцу и принялась вынимать вешалки на которых было навешено что-то трудноразличимое из разноцветного прозрачного материала.
-Мне сиреневый, - сказала Манечка. - А ты какой хочешь?
-А вон тот, голубой, - показала я.
-Держи, - Манечка сунула мне вешалку на которой колыхалась куча прозрачного шёлка с голубым отливом. При ближайшем рассмотрении это и вправду оказался коротенький пеньюар с узкими лямочками веером накрывающими плечи, с рукавами на резинках и широченным на растяжку подолом собранным на узкий поясок, завязывающийся в двух местах. Мы принялись переодеваться и вскоре я стала похожа на голубое привидение, а Манечка на сиреневое.
-А ты в ошейнике, Мелани? - заметила она.
-Сейчас сниму.
-Нет-нет, не надо! Тебе идёт. Да. Круто. А хочешь, я тоже надену?
-Ну, если тебе нравится…
-Нет, а вот ты как хочешь? Чтобы я в ошейнике была, или нет?
-Ну, давай, чтобы одинаково было, - предложила я.
-Давай! - согласилась Манечка, полезла в свою сумочку, достала ошейник и защёлкнула на своём горлышке. Надо сказать, ей тоже шло колечко на шее. У меня даже начал пробуждаться некоторый сексуальный интерес.
-А у тебя цепочки нет? - спросила меня Манечка.
-Цепочки? Какой цепочки?
-Ну, - дёрнула себя пальцем за колечко ошейника Манечка, - соединиться чтобы.
-Соединиться? - удивилась я. - А зачем?
-Ну, сексуально. А, да ну, в самом деле. Не стоит времени терять. Давай, я первая стрелять буду?
-Давай, - согласилась я. - Хи-хи-хи.
-Хи-хи-хи, - поддержала меня Манечка и схватила одну из коробок. Раскупорила её и вытащила… Ха! И вправду, пушка! Мощная пушка чёрно-сизого цвета. А Манечка со знанием дела уже монтировала её на себя. Щелк-щёлк-щёлк! Манечка превратилась в супер-женщино-мужчину с торчащим в небо шнобелем собравшим на себя складки пеньюара. А Манечка еще и повертелась, размахивая пушкой из стороны в сторону. Тут я заметила что от верхней части инструмента отходит трубочка закреплённая на поясном ремне, а далее она заканчивается резиновой грушей свисающей вниз.
Манечка направилась ко мне, а я даже оробела и чуть не попятилась. Надо сказать, мне всего пару раз приходилось пользоваться чем-то похожим, да и то, я была пассивной стороной. А вот оружие такой мощности я даже и не видала. А Манечка уверенно схватила мою руку и положила её на свой ствол и даже подвигала её вверх вниз. Ствол оказался упругим, но мягким, словно бы пустым внутри. Я уже самостоятельно сделала несколько движений, в результате Манечка закатила глаза и застонала. Это мне показалось странным, потому что, каким бы уж там хорошим её инструмент ни был, он ведь всё-таки из резины, а не живой. Но и не похоже было, чтобы она прикидывалась. Наверное, у Манечки было живое воображение и фантазия. Тут она ухватила мою руку и сняла её с пушки, а потом обняла меня и прижалась своими сисечками к моим. Принялась гладить мои волосы и лизнула меня в щёчку.
-Это… - сказала я, но тут мы как раз оказались около постели и уселись на неё. Манечка мягко навалилась на меня ладонями и я опрокинулась спиной на подушки. Не успела я ничего сообразить, как она уже стояла надо мной на четвереньках и тёрлась закруглённым концом своей пушки о мою щёлку. Я почувствовала влагу, но тут же обнаружила что Манечка опирается на правую руку, а в левой сжимает грушу и манипулирует пальцами. Похоже, этот её инструмент был снабжён отверстием для подачи жидкости. А что, секс-индустрия оказалась на высоте. Но тут Манечка выпрямилась и уселась на мои ноги попкой. Протянула руки к полочке и стащила оттуда что-то вроде белой капроновой ленты намотанной на валик.
-Ты как любишь, Мелани? - осведомилась Манечка, - привязанной?
-Э… Нет! - почему-то отказалась я. Манечка тут же бросила ленту и сняла с держателя один из «патронов».
-Хи-хи! - сказала она, весело взглянула на меня, ухватила свой ствол и расстегнула оказавшуюся на его верхней части застёжку. Вставила туда патрон и застегнула. А потом наклонилась надо мной так, чтобы резина легла между моих грудей.
-У? - прошептала она. - Приласкай меня, Мелани?
Я погладила Манечку по груди, а потом снова взялась за стержень. Тут только я догадалась, что он был двусторонний и противоположным концом уходил Манечке в щёлку. Дело пошло успешно и вскоре Манечка как заправский мужчина массировала моё лоно упругой пушкой, а сама раскачивалась и стонала от ответных толчков. А мне даже начинало нравиться, да и возбуждённая Манечка выглядела впечатляюще, а её стоны и крики завели меня и вызвали ответную реакцию. Дошло до того что и я начала постанывать в такт её движениям, Манечка же, похоже, уже была на грани, если судить по дыханию, блеску глаз и судорожным волнам дрожи передававшимся мне через её бёдра и стержень внутри. Я решила ей помочь, прикрыла глаза и представила себе Сарру Меллори в ошейнике, с цепочкой тянущейся к моей руке и… И-и-и! Ой, что это? Теплая струя ворвалась мне внутрь и запульсировала, ввергая меня в оргазм и судорожную дрожь. Ай-ай-ай-ай-а-а-а-а…. - застонала я, а кто-то ещё и вторил мне сверху. Тут я догадалась о назначении трубочек патрона направленных в противоположные стороны. Надо сказать, этот момент полностью имитировал ощущения при классическом акте с мужчиной. Интересно, чем это они свои патроны заряжают? Я подумала, что неплохо сделала поехав с девушками в Оллитарис. В конце концов, я уж и забыла когда в последний раз занималась сексом.
Тут мы с Манечкой выпили немного освежающего напитка и заели вынутыми из тумбочки ломтиками фруктов.
-Ну, а теперь ты стреляй, - улыбнулась Манечка, кивнула мне на вторую коробку, а свою пушку принялась отстёгивать. Во второй коробке оказалась розовая полупрозрачная пушка с лакированными блестящими ремешками и хромированными пряжками. Такого роскошного инструмента мне ещё видеть не приходилось. Кроме того, на ней не болталось никаких резиновых груш.
-Ух ты! - удивилась Манечка. - Да это же элитная пушка. Перепутали, наверное. Вот здорово!
Она сама принялась крепить ко мне инструмент. Что интересно, обращённая ко мне часть очень своеобразно ощущалась внутри. Она словно повторяла контуры моей щёлки и примеривалась к её дыханию и температуре. Через несколько секунд я вообще уже не ощущала никакого механического присутствия внутри.
-Это же надо, - ещё раз восхищённо повторила Манечка. - Я только раз с такой штукой играла. Да она же уйму денег стоит!
-Так что, может, вернём? - предложила я.
-Ты что?! - замахала руками Манечка. - Ты же слышала, я просила стандартные пушки. Раздатчица ошиблась, а мы-то причём? Да ты знаешь, какое удовольствие мы сейчас словим? Заряжай.
-Заряжать? - удивилась я. - Сразу?
-Сразу, - кивнула Манечка. - Эту сразу. Она так устроена, что сама знает, когда стрелять.
Тут она сама схватила патрон и засунула его в мою розовую трубку, причём он прекрасно просматривался сквозь полупрозрачные стенки. Тут я не удержалась и погляделась в зеркало. Ой. Я походила… Чёрт знает, на кого я походила! Я для смеха попробовала размахивать этой штукой из стороны в сторону, как это делала Манечка, но вдруг по моей вульве словно покатились волны. Резина вибрировала, причём примеривалась к моим собственным колебаниям, словно была живая.
-Ой-й-й-й, - сказала я, и заметила что эта непонятная штука отзывается даже на вибрацию голоса. Но тут Манечка ухватила меня за плечи, повлекла к кровати и осторожно завалила меня на себя. Не стоит подробно описывать последующие минуты, хотя бы потому, что я и описать их не сумею. Это чудо сексуальной техники примеривалось одновременно и ко мне и к Манечке, в результате после прекращения оргазмов мы оказались высосанными как лимон, нам захотелось пить, а также и есть. Единственный прогресс был в том, что хотя эта штуковина по-прежнему болталась на мне, она уже не действовала на меня, ну, или почти не действовала, да это и неудивительно было после таких эмоций.
Наевшись и напившись, мы с Манечкой вышли проветриться на балкон. Ночь была совсем тёмная, поэтому можно было только различать несколько ближайших кустов внизу, освещённых светом из нашей же комнаты. Зато воздух был очень приятным, свежим, но в то же время и тёплым.
-Тёмная ночь, - сказала я.
-А хочешь звёзды поглядеть? - спросила Манечка.
-Звёзды? - удивилась я. - А мне говорили, что тут звёзд никогда не видно. Да вот и сейчас тоже.
-А вот я сейчас свет погашу, тогда и увидишь.
Манечка побежала назад и погасила светильники. Свет во дворе, правда, совсем не исчез, наверное подсвечивали ещё и другие окна. Но теперь я и вправду разглядела в небе несколько ярких точек.
-Видала? - спросила Манечка.
-Звёзды, - согласилась я, - только странные какие-то, да и мало их. И расположены странно.
-Хи-хи, - сказала Манечка. - А чего же ты не пугаешься-то?
-А чего пугаться?
-Так, звёзды же! Невидимая смерть.
-Да ты что? - удивилась я. - А чего же ты тогда сама не пугаешься?
-Э… А потому что я храбрая.
-Да? А эта самая невидимая смерть, она что, на храбрых не действует?
-Хи-хи. Она на всех действует, особенно на Нол. Но и на ламиол тоже.
-И что делать?
-Как, что? От звёзд надо бежать.
-А ты же не бежишь?
-Ну, я, конечно, не бегу, а вот ты почему не бежишь?
-А я, на тебя глядя.
-Ну, разве можно в таком вопросе на кого-то там глядеть?
-А почему нельзя?
-Мелани, - удивилась Манечка, - тебе что, в самом деле не страшно?
-Ну, уж звёзд-то я не боюсь.
-Ох, - сказала Манечка, - значит, не испугаешься и не побежишь?
-Нет. А надо?
-Н-да, - вздохнула Манечка. - Шутка не получилась. А ты, может, знала?
-О чём?
-Что это не настоящие звёзды?
-Ну? - удивилась я. - А какие?
-Да это фонарики на проволочках.
-Вон чего, - догадалась я. - То-то, я гляжу, что они какие-то странные.
-Это искусственные звёзды. Ну, для красоты, - просветила меня Манечка. - Ну, и для забавы. Чтобы трусишек пугать.
-Это потому ты сама и не испугалась?
-Ну.
-А надо мной подшутить решила?
-Ну. А ты и не испугалась даже.
-А я на тебя смотрела. Чего пугаться-то, если ты сама не… Слушай, а ты зачем снова пушку прицепила? Я без отдыха не смогу.
-А мы в зоопарк спустимся.
-В зоопарк? А, в зоопарк! Ну… А что, туда с пушками надо?
-Конечно. Хи-хи-хи-ой! Да. В зоопарке ведь кто? Звери! Лучше с оружием туда.
-Звери? - решила уточнить я, но Манечка уже ухватила меня за руку и потащила за собой:
-Идём, идём, сама увидишь.
Я, конечно, девушка современная, но насчёт зверей я засомневалась. Со зверями, это выглядело слишком уж современно. А кто их знает, этих сумасшедших девок.
-Слушай! - сказала я Манечке, - а меня, наверное, уже Олечка ждёт. Неудобно получается.
-Да мы быстро! - хихикнула Манечка. - Олечка, она терпеливая. Подождёт.
Мы сбежали на первый этаж, как были, в пеньюарах и с болтающимися спереди пушками. Пробежали мимо скучающей девушки в окошке выдачи инвентаря. Она даже и глазом на нас не моргнула. Мы же достигли ещё одной двери и постучались в неё. Сейчас же дверь открылась и мы оказались перед дублирующей её решёткой и охранницей с большой палкой по ту сторону. Да уж, видимо зоопарк хорошо охранялся.
-О! - сказала охранница, завидев Манечку, - Госпожа министрша. А я уж думала, вы ушли.
-Ещё чего! - ответила Манечка.
-А где же вы так долго?
-А где надо, - объяснила Манечка. - Открывайте-ка.
-А, так вы с подружкой? - догадалась охранница. - Подружка-то у вас богатенькая, что ли? С элитной пушкой ходит.
-Моя подружка не богатенькая, - заявила Манечка. - Моя подружка сама Мелания Скуратовна Мона-Гедони. Смотри, а то она рассердится. Чего у решётки держишь?
-Ой, да проходите, конечно, сестрички, - сказала охранница открывая решётку. Похоже, она и впрямь испугалась, потому что захлопала глазами, а когда мы вошли, она вдруг ухватила Манечку за руку и зашептала, да так громко, что я всё прекрасно расслышала:
-Госпожа министрша, а Мелания Скуратовна, она кто?
-Ха! - сказала Манечка. - Да нешто ты её не знаешь, сестра?
-Ну, так это… Извините, конечно, неудобно мне… В первый раз о такой слышу, вообще-то.
-Послушайте! - сказала Манечка охраннице, уперев кулачки себе в бока, - мы здесь для чего? Чтобы отдыхать после трудов Государственных, или чтобы лекции читать по ликвидации безграмотности? Не знаете сами, так спросите у кого-нибудь, да хоть у самой Стретонии-Лусии!
-Ай! - ахнула охранница, выпучила глаза и села на попку прямо возле решётки. - Она что, т-т-т-т-оже Сплойя?
-А что? - вмешалась я, повернув на охранницу свою пушку, - на себе проверить хочешь?
-Ой-ой-ой, нет! - испугалась охранница, подскочила и забежала за свою решётку. - Спасибо, Госпожа, только я сегодня никак не могу, у меня это, как его…?
-Менструация? - подсказала я.
-Вот-вот-вот-вот! - обрадовалась охранница. - Она самая, будь она неладна, Госпожа Сплойя!
-Послушай, - сказала я, - не Сплойя я, понятно?
-Понятно-понятно, Госпожа! Чего тут непонятного-то? Да вы идите, идите, уж простите, что я вас задержала, а? Ой, вы уж не наносите большого убытка заведению-то, а?
-Ох, - вздохнула я и повернулась, махнув рукой. Поглядела на Манечку и спросила: - Эта девка что, тоже к зоопарку относится? Чего она такая трусливая?
-Хи-хи-хи, - только и сказала Манечка. – Ну, ты даёшь, Мелани. Ну, пошли, пошли!
Ещё несколько шагов по коридору, и вдруг оказалось, что левая стенка сменилась решёткой, за которую и ухватилась руками Манечка, повернувшись внутрь. К моему удивлению, никаких зверей за решёткой не было, там сидело четверо голых девушек, головы которых были туго затянуты красными платочками, а талии закованы в железные обручи соединённые цепями со стенными кольцами. Как только девушки увидали нас, они встали на колени и принялись стучаться носовыми кольцами об пол.
-Видала? - указала мне на них Манечка.
-А кто это? - не поняла я.
-Соски, - ответила Манечка и тут же замахала рукой в сторону девушек и закричала: - Эй, привет, соски! Кончайте кланяться, работать пора.
-Мелани! - толкнула она меня рукой, - да ты пушку-то сквозь решётку просунь.
-Это… - растерялась я, - а зачем?
Впрочем, теперь уже мне ясно было, зачем. Девушки на коленях подползли к решётке и две из них принялись попеременке обслуживать ртами Манечкину пушку, а две других боязливо поглядели на меня. Я рассудила, что возможно этих бедняжек наказывают, если они не угодят клиентам и просунула свой инструмент им в рот. Дело пошло. Девушки действовали осторожно и понемногу, так что на меня и не сразу начало действовать. Одна сменяла другую, при этом освободившаяся непременно в очередной раз кланялась мне.
-Манечка, - задала я глупый вопрос, - они что, Нолы?
-Кто же ещё? - удивилась Манечка. - А! Да ты не беспокойся, это хорошие Нолы. Да они даже если бы захотели, ничего бы тебе не откусили, хи-хи-хи. Здорово, да?
-Ничего, - ответила я, хотя, правду сказать, мне уже было достаточно сладко от движений вставленного в меня конца пушки. Нет, здесь настоящий сумасшедший дом. А Манечка уже сладострастно повизгивала, настолько громко, что и меня заводила. Эта Манечка точно была нимфоманка, недаром Олечка говорила, что она всю зарплату на оллитарисы тратит. Да ещё неизвестно какова сама Олечка! Вон как, не целясь, уткнула пальчик прямо в мой клитор. Снайперша.
Тут Манечка забилась, ухватившись за решётку, так что вся клетка затряслась и зазвенела. А уж визжала она от души. Я же почему-то решила сдерживаться, даже когда до меня дошло и тряхануло. Уж конечно, эти самые соски привыкли обслуживать Госпожей ламиол, зато мне с непривычки было перед ними неудобно. Нет, надо всё-таки привыкать быть Госпожой, а то, чего доброго, и Сарру отберут… Ха. Мне её и не выдали ещё, а я уже беспокоюсь, как бы не отобрали. А девушки обслуживавшие Манечку теперь отползли на коленях на метр, сложили ладошки и согнули спины, вероятно ожидая похвалы или неудовольствия Госпожи.
-Молодчины, соски, - похвалила их Манечка. - Госпожа довольна. Вот вам! Можете поцеловать.
Она накинула на левую руку край пеньюара и просунула сквозь прутья. Девушки друг за другом поцеловали её ручку через ткань, что-то пропищали и отползли на исходную позицию. А моя парочка боязливо поглядывала снизу. Наверное решила, что Госпожа недовольна.
-Госпожа довольна, - сказала я чтобы успокоить их.
-А ты в самом деле довольна? - усомнилась Манечка.
-Ну да. А почему нет?
-Ну, ты не кричала даже.
-Ну, так это… Ну, с тобой, конечно, лучше было, но и тут тоже ничего.
-Ну, тогда поощри сосок, а то они, видишь, как испугались?
-Что, руку дать поцеловать?
-Конечно.
-Слушай, а они точно не кусаются?
-Кусаются? - вытаращила глаза Манечка. - Да как они могут кусаться, если у них зубов нет?
-Э… - ужаснулась я. - А почему у них зубов нет?
-Ну, ты что, Мелани? - удивилась Манечка. - Ещё не хватало, чтобы у сосок зубы были! Они же не только пушки сосут, они и по-всякому могут. Скажешь тоже.
-Девушки, - поглядела я на несчастных беззубых рабынь, - Госпожа довольна, только руки мне целовать не надо, Госпожа этого не любит. Так что, ползите назад и будьте спокойны. Манечка, пойдём-ка!
Мы отошли на пару метров за решётку и я сказала:
-Манечка, надеюсь, хотя бы, что не вы этим несчастным зубы вырывали?
-Ну, уж конечно, не я, - сказала Манечка. - Специалисты же есть. Кому попало такое доверять нельзя, можно ведь и челюсть повредить, или, там, язык. А без языка какая соска-то?
-Но ведь это же жестоко! - запищала я и даже топнула ногой.
-Жестоко? - переспросила она. - Что жестоко? Удалять зубы соскам? А ты знаешь, что эти Нолы делали с нами до нашего освобождения?
-Вот эти самые делали, что ли?
-Они тоже Нолы. Одни делали в одном месте, другие в другом. Какая разница?
-Манечка, - сказала я, попытавшись успокоиться, - я всё понимаю, я ведь и сама ламиола, только, понимаешь что…
-Что?
-Ну, вот вы на жестокость отвечаете жестокостью, да?
-Нет, - не согласилась Манечка. - Мы, ламиолы, не такие чудовища как Нолы. Но рабыни должны быть рабынями, а Госпожи Госпожами. Иначе неправильно.
-Вот то, что ты говоришь, неправильно! - возмутилась я. - Ну нельзя так вот запросто вырывать у девушек зубы!
-Ха! Нельзя? А если они кому-нибудь гениталии отгрызут, это хорошо будет?
-А вы бы не совали свои гениталии куда попало!
-Мелани, - сказала Манечка, - ты, может, выпила лишнего? Ты чего говоришь-то?
-Я говорю, что если не прекратить это безумное унижение одних другими, то эта война никогда не закончится.
-Наверное, - согласилась Манечка. - А зачем ей кончаться? Никогда не закончится, и это правильно. Или ты сама не говорила, что за свободу нужно бороться каждый день и каждый час?
-Говорила, - признала я. - Ох.
-Знаешь, Мелани, - сказала мне Манечка, - ты, конечно, потрясающая девушка, сексуальная, умная, красивая и всё такое, да? Только вот, я тебе посоветую, ладно? Тут всё же, прежде чем говорить, стоит подумать. Да, именно. Вот, например, тебе власть не нравится, допустим? А кому она нравится-то? Любая девушка считает, что она сама лучше бы справилась. Но это она считает пока сама не нарвалась на проблемы руководства. А эту самую девушку на место власти поставить, так неизвестно ещё, каких бы она дров наломала. Вот я, к примеру, министрша экономики, а ты думаешь, я хорошо справляюсь?
-Манечка, - сказала я, - ну какая тут может быть экономика? Это же несерьёзно.
-Как это, несерьёзно?! - возмутилась Манечка. - Да ты что думаешь, что я только по Оллитарисам и езжу, а экономической министршей числюсь только?
-Ну, ты же сама говорила, что жить надо в своё удовольствие?
-Я говорила?
-Ну, может и не ты. У меня тут, знаешь, голова кругом пошла. Может и кто другой так сказал. Но ты ведь тоже так считаешь?
-Мелани, - важно сказала Манечка, - жить, разумеется, надо с удовольствием. Но лично я это удовольствие честно отрабатываю. Если хочешь, я тебе экономику нашу продемонстрирую. Я хоть и не очень-то умная министрша экономики и технического прогресса, зато у меня уже определённый опыт имеется. Сама увидишь. Знаешь, если выйдет так, что ты больше меня в экономике разбираешься, да пожалуйста! Можешь вместо меня экономической министршей быть, я только рада буду.
-Нет-нет, я в экономике не смыслю, - отреклась я.
-Ну, значит, правильно тебе Боярыня предложила быть министршей Государственной безопасности.
-А на такого министра я похожа, что ли?
-А то! - ухмыльнулась Манечка. - Ты, вон, и меня насчёт экономики проверить на вшивость собираешься.
-Я… - поперхнулась я, а потом хихикнула раз и другой.
-Чего? - не поняла Манечка.
-А ты ничего смешного не видишь?
-А что смешного?
-Да стоим тут и обсуждаем экономические и политические вопросы, полуголые и с пушками вверх.
-Хи-хи, - сказала Манечка. - Ха-ха-ха! И правда. Всему своё время. Пошли-ка дальше.
-А дальше что? Ещё соски?
-Дальше страшный зверь.
-Ну?
-Не бойся, он на цепи сидит.
-Так тут и не найдёшь никого, кто бы на цепи не сидел, - заметила я.
-Точно, - согласилась Манечка. – Вот, знаешь, цепи у нас всегда повышенным спросом пользуются. Я вот всё думаю насчёт производства… Ой, да что это я опять? Пойдём.
Мы перешли в другую комнату с похожей решёткой в одной из стен. За решёткой было темно, но вскоре я разглядела там очень впечатляющего мужчину. Этот самец был что надо, здоровенный, мускулистый и с соответствующей мордой. Да ещё занимался он тем, что ел, да так что за ушами хрустело. Вообще, не хотела бы я встретиться с таким наедине и в тёмном месте. Но здесь мне страшно не стало потому что я уловила что помимо решётки, этот тип ещё и прикован поясным обручем, да и с рук у него на пол свешивались длинные цепи, уходящие в отверстия в стене. Но вот когда он поглядел на нас, мне всё равно стало жутковато. А вот Манечка ничуть не боялась. Она помахала самцу рукой и сказала:
-Привет, Джек! Подкрепляешься, да?
Тип ещё некоторое время жевал, а потом запил из большой кастрюли и сказал:
-А, Манька-министрша явилась.
-Ага, - сказала Манечка. - Поблагодарить зашла. Здорово получилось, ты у нас прямо…
-Что это за подружка с тобой? - перебил тип. - Богатенькая, что-ли?
-Нормальная, - ответила Манечка.
-Холёная, - заметил тип, - и воняет соответственно.
-Это я воняю, что-ли? - возмутилась я.
-Да ещё и сердитая, - добавил он, а Манечка только захихикала.
-Эй, подружка с розовым кончиком! - сказал он в мою сторону, - хочешь поиграть?
-Во что это? - поинтересовалась я.
-Во все дырки сразу. Хочешь, научу?
-Манечка, это кто такой, вообще? - спросила я.
-Квинглер. Видала какой?
-На зверя похожий, - рассудила я.
-Уж это точно, - согласилась Манечка. - Джек, он просто зверь. У него и Оллитара зверская. Точно?
-Что, точно?
-Что у него Оллитара зверская?
-Э… Так, а мне-то откуда знать?
-Хи-хи-хи, - развеселилась Манечка. - А патроны-то?
-Патроны? - начала догадываться я.
-Ну. Из него же заряжают.
-Эт-то, то есть, что, его спер… Тьфу!
-Ну. Его Оллитара.
-Чёрт! - сказала я.
-Точно, - кивнула Манечка. - Чёрт, или зверь. Он всем нравится.
-Вон чего, - поглядела я на Джека. - Значит, патроны заряжают?
-Ну.
-А что, живьём просто так, никто с ним, это…
-Да ты что? - сделала Манечка круглые глаза. - Ты что! Он же убьёт запросто.
-Трусиха Манька, - сказал на это Джек. - А ты зайди, может и живую отпущу.
-Перебьёшься, животное, - отказалась Манечка. - А хочешь, задницей поверчу?
Тут Манечка повернулась задом к решётке, приподняла пеньюар и принялась производить совершенно непристойные телодвижения. Я только хлопала глазами, не понимая, зачем она это делает? И зачем мы вообще сюда пришли? Поблагодарить? Так поблагодарили уже.
Тут Джек соскочил со своего сидения и шагнул к решётке. Я даже шарахнулась назад, несмотря на то, что поясная цепь никак не позволяла этому самцу до нас дотянуться.
-Ну как, впечатляет? - поинтересовалась Манечка. Мне же и без того было видно, что его впечатляет, судя по огромному указателю впечатлений.
-Отличная задница, - сказал он, оскалив зубы. - Знаешь, Манька, я тебя сперва запрягу и загоняю до полусмерти. Потом выдеру, а когда надоест, вставлю в твою дырку надувное бревно, так что ты вдвое толще станешь, прежде чем на три Маньки разорвёшься.
-Слыхала? - подмигнула мне Манечка. - Он всегда так говорит, или ещё чего пострашнее. Думает, я испугаюсь.
-Испугаешься в своё время, - пригрозил Джек. - Так и будет, как я говорю, можешь не сомневаться. Эй, подружка белобрысая! А тебя как звать-то?
-Не твоё дело, - ответила я.
-А ты не груби. Знаешь, что мы грубиянкам язычки вырезаем?
-Свой побереги.
-А ты красивая, - сказал он, - тебя убивать не стоит. Думаю, тебе уздечка пойдёт. Поперечная палочка и кольца в ноздри. А в задницу белый хвост, под цвет волос. Точно. Любишь ездовой хлыст, красоточка?
-Манечка, уйдём отсюда, а? - попросила я.
-А чего? - удивилась она.
-Ну… А меня, наверное, уже Олечка ждёт.
-А, ну это, да, - согласилась Манечка. - Ну, пойдём.
Она опустила пеньюар, и мы вышли наружу. Прошли мимо клетки с сосками и оказались в коридоре. Тут Манечка отцепила пушку, а я последовала её примеру. Манечка взяла оба инструмента и сунула в окошко выдачи инвентаря.
-Получите оборудование, - сказала она девушке.
-Давайте, - протянула та руку. - Э? Это же… Погодите-ка. А вы же платили за две обычных пушки?
-Точно, - сказала Манечка.
-А это же элитная? - выставила девушка розовый инструмент. - А ну, платите сколько положено!
-Чего? - подобралась Манечка. - Чего платить?
-Это… - не так уверенно повторила девушка, - сколько положено за пользование элитной пушкой. Пять мо…
-Чего? - сказала Манечка. - Я ослышалась, может? Мы какие пушки заказывали? А?!
-Обычные, но…
-А вы нам что выдали?
-Но вы же не вернули, значит…
-Уважаемая сестра, - сказала Манечка, - вы что, специально подсовываете незаказанные пушки чтобы потом вымогать денежки с клиенток? А вы в курсе решений последнего заседания комиссии по борьбе с коррупцией и вымогательством со стороны должностных лиц?
-Да причём тут вымогательство? - не очень-то испугалась девушка.
-Вымогательство с использованием служебного положения, - добавила Манечка. - Можно ведь и места лишиться.
-Ха. Ха. Ха, - повертела головой девушка. - Тоже мне, место! Шнобели выдавать. Да хочешь, сама на моё место садись.
-Места лишиться, это конечно не беда, - согласилась Манечка, - но вот, куда с этого места поволокут, это уже важный вопрос.
-И куда же меня с этого места поволокут? - поинтересовалась девушка.
-В комиссию по борьбе с коррупцией, - пригрозила Манечка, - а там и в толис запросто.
-Сейчас! - ответила раздатчица. - Я Оллитарисом не заведую, какой с меня спрос? Я что, ещё и коробки распечатывать должна? Это и запрещено, кстати. Из гигиенических соображений.
-То есть, ни в чём не виноватая?
-Ес-с-с-сественно, - процедила девушка. Наверное, у Манечки научилась.
-Ну так и мы не виноваты, что нам не то выдали. Что выдали, тем и пользовались. И ни о какой дополнительной оплате ничего слышать не желаем.
-Я начальству доложу, - пригрозила девушка.
-Да? - сказала Манечка. – Доложишь, что дорогое оборудование подсовываешь, а потом деньги вымогаешь? Или, может, ты по поручению начальства такое делаешь? Тогда придётся свидетельские показания давать, а?
-А пошли вы в задницу, Госпожа министрша! - рассердилась девушка. - Можете подавиться своими денежками. Ходят тут, за мониол удавятся!
-Не за мониол, а за пять, - уточнила Манечка. - За пять мониолов в Оллитарии ламиол продают. Тебя саму, наверное, за такие деньги продавали раньше.
-Меня?! За пять мониолов?! - возмутилась девушка и даже высунулась из окошка. - Это когда же? Это тебя, наверное, за пять мониолов продавали, вот и городишь!
-Не было такого, - возразила Манечка.
-А за сколько?
-Не помню. И вспоминать не хочу. Мало ли что когда-то было? Я теперь свободная девушка! И никому не позволю с меня денежки вымогать.
-Манечка, - вмешалась я, - давай, я заплачу? Ну, подумаешь…
-И не думай! - сказала Манечка. - Им только дай, так без трусиков останешься.
-Хи-хи-хи-хи! - захихикала девушка.
-И чего смешного, вымогательница? - спросила Манечка.
-Так вот почему министрши Данисские без трусиков ходят? - ехидно спросила девушка. - Потому что дают всем, кому попало? Хи-хи-хи-хи.
-А откуда это ты знаешь, что мы без трусиков ходим? - насторожилась Манечка.
-А почему бы мне не знать?
-Потому что это секретная информация.
-Хи-хи-хи, - снова засмеялась девушка.
-Манечка, - потянула я её за руку, - мы ведь к Олечке шли?
-Ну ладно, пойдём, - согласилась Манечка. Мы снова поднялись на второй этаж, только теперь направились в противоположном направлении. Там оказалась другая торцевая комната, наверное равноценная нашей. Олечка возлежала на кровати в нижней сорочке и платке с ободком, а перед ней трудились две рабыни. Одна исполняла красивую музыку на странном музыкальном инструменте, вторая же пыталась изображать танцовщицу стриптизёршу перед Госпожой.
-Тук-тук, - сказала Манечка. - Вот, получите Госпожу Мелани, целую и невредимую, пока что.
-О! - сказала Олечка и подхватилась с кровати, - чего же так долго-то?
-Долго? - удивилась Манечка. - Ничего не долго. Ладно, пойду, отдохну. Только зайдите ко мне, когда уезжать надумаете.
-А зачем? - спросила Олечка.
-Затем, что Мелани голая, а одежда её у меня, да и сумочка тоже. А то, знаю я вас.
-Ладно, - сказала Олечка, - зайдём. Ты, Манечка, иди, отдыхай, а то, перетрудилась, небось?
-Да, вот, устала, - сказала Манечка и удалилась. А Олечка очень интересно на меня взглянула, ухватила за руку и усадила на кровать. А потом взяла в руку лежащий тут же хлыстик и легонько стегнула обеих девушек.
-Рабыни, ступайте! - распорядилась она таким тоном, точь-в-точь как какая-нибудь потомственная аристократка прошлого века.
Рабыни согнулись, стукнулись носами об пол и потащили к выходу свои цепи. Как я теперь заметила, музыкантша и танцовщица были скованы вместе длинной цепью надетой им на правые щиколотки, а в середине на эту цепь был нанизан массивный стальной шарик размером с футбольный мяч, который они с трудом волокли, приподняв за цепь с обеих сторон.
Олечка слегка отодвинулась и принялась меня рассматривать, чуть улыбаясь краешками губ. А потом сказала:
-Вы, Мелани, просто красавица, не только лицом, но и телом. Вы, наверное, хорошо за собой следили всю жизнь?
-Пришлось, - подтвердила я. - Уж такая у меня была работа.
-Работа? - удивилась Олечка.
-Э… - растерялась я. - Ну да. Я же была рабыня, а рабыне лучше за собой следить, тогда с рабыней и обращаются лучше.
-Хи-хи, - сказала Олечка. - То есть, вы, Мелани, работали рабыней?
-Уж это точно, - подтвердила я. - А вот вы, Олечка, вы такая дама, будто работали Госпожой.
-Ну, - возразила Олечка, - я тоже была рабыня. Правда, у меня были возможности для совершенствования своего мышления и некоторое свободное время для осмысления окружающего мира, а также и взаимоотношений в обществе.
-Вы, наверное, университет кончали? - предположила я, - или какой-нибудь пансион для воспитания благородных манер?
-Это где же подобные учебные заведения имеются? - улыбнулась Олечка.
-Ну, мало ли где? - увильнула я. Но Олечка, видимо, не собиралась особенно болтать, потому что приподняла руки и коснулась моих волос. Как-то так это сделала, что я прямо сразу почувствовала лёгкую реакцию от её ласки. Я в ответ тоже коснулась её головы затянутой платочком и спросила:
-А вы что же волосы не распустите? А может, и разденетесь тоже?
-Вы хотите чтобы я сняла платок? - уточнила Олечка. - Вы действительно этого хотите?
-А почему бы нет? - не поняла я.
-Я лысая, - предупредила Олечка.
-То есть, как? - опешила я.
-Ну, как бильярдный шарик, - улыбнулась Олечка. - Конечно же, у меня есть несколько париков, но сейчас они не при мне. Знаете, некоторым девушкам неприятно, когда рядом с ними чья-то лысая головка. Давайте, я пока побуду в платочке, а сниму позднее, хорошо?
-Хорошо, - согласилась я, всё ещё в растерянности. Да зачем эта красавица Олечка лысой-то ходит?
-А вам, Мелани, очень идёт шейное колечко, - сказала Олечка и, к моей дальнейшей растерянности, вдруг пристегнула к моему горлу тонкую цепочку.
-Но… Зачем это? - пробормотала я.
-А, для сладости, - улыбнулась Олечка и качнула цепочку. Я ощутила словно бы волны прибоя где-то у меня внутри, прозрачно накатывающиеся и отступающие в ритме покачивания цепочки. И тут же я почувствовала, как рука Олечки легла на мои волосы и легонько подёргивает их в том же ритме.
-Ой, - только и сказала я, потому что почувствовала как несмотря на кратковременность отдыха после Манечки и элитной пушки, во мне всё начинается сначала. Да, главное, отчего? От какой-то цепочки пристёгнутой к шее?
-Встанем, - сказала Олечка и похлопала меня ладошкой по животу. Сама не знаю как, но вскоре я обнаружила, что стою на постели на четвереньках, словно собачка на поводке, а Олечка поглаживает меня одной рукой, а в другой держит хлыстик и легонько меня стегает, то по бокам, то по попке, а вот теперь по набухшим соскам.
-Ой. Ой-ой! - запищала я, потому что все остальные слова почему-то не произносились, а живот сам втягивался и отвисал в проникшем в меня ритме. И тут пальчик Олечки снова уткнулся в мою щёлку, мигом раздвинул её, совершив спиралеобразное движение, и коснулся клитора.
-Ай-й-й! - запищала я и подпрыгнула на четвереньках. Ещё несколько уверенных движений Олечкиного пальчика, и меня забил оргазм. Ха-ха! Вот такого со мной точно никогда ещё не было. Я подпрыгивала на четвереньках потому что локти и колени почему-то заклинило, а спазмы были такими сильными, что я прыгала словно живой четвероногий вибратор, а цепочка болталась и звенела, стуча меня по носу и губам.
-О-о-о-х! - сказала я наконец, и свалилась набок, совершенно обессилев.
-Прелестно, - сказала Олечка и очень мило мне улыбнулась. - Вы, Мелани, и вправду чувствительная девушка. Причём, ваша чувствительность очень привлекательного свойства. Лично мне она очень импонирует.
-К-как это у вас так легко получается? - спросила я, отдышавшись.
-Ну, это зависит от партнёрши, - сказала Олечка. - С вами, Мелани, это просто. Дайте-ка я цепочку отстегну, а то, вам отдохнуть надо.
Не успела я и глазом моргнуть, как она сняла с меня цепочку и спрятала, а потом вынула большую расчёску и начала приводить в порядок мои волосы. Мне и это было приятно, но не в сексуальном смысле, а как-то так, умиротворяло.
-Со мной просто, вы говорите? - спросила я. - То есть, вы хотите сказать, что я реагирую как большинство других девушек?
-В принципе, да, - согласилась Олечка. - Вы реагируете стандартно, только заметно сильнее и быстрее других. Но если уж вы чувствительная ламиола, то так и должно быть.
-А цепочка? - спросила я.
-Ну, давайте признаем честно, Госпожа Мелани, каждая нормальная девушка в душе рабыня.
-Я не рабыня, - возразила я. - У меня есть гордость и самолюбие и мне вовсе не нравится когда меня держат на цепи.
-Ну конечно. Так и есть. Вашему разуму это не по вкусу, и даже не само ощущение несвободы, а сознание того, что вашему телу это нравится.
-У меня такое впечатление, - сказала я, - что я разговариваю с сексопатологом.
-Хи-хи-хи-хи, - рассмеялась Олечка, - ну и словечко. Это на Земле так говорят? Впрочем, неважно. Я тут наукой заниматься не собираюсь. Давайте снова попробуем.
Тут она взяла мою руку в свои ладошки и принялась поглаживать. Мне было приятно, но и только. Впрочем, возможно, что у меня уже закончился текущий запас оргазмов на сегодня.
-Какая хорошая ручка, - сказала Олечка. - Пальчики, суставы, запястья совершенно правильной формы. Можно подумать, что эти ручки никогда не носили кандалов.
-Ну да, как же! - возмутилась я.
-Я не имею в виду недавнее время, - улыбнулась Олечка. - Да вот и ссадинки не полностью рассосавшиеся. Только вот форма запястья не испорчена, а она портится неизбежно, если девушка долго носит цепи. Да вот, хоть на мои посмотрите.
Она показала мне руки, но я, честно говоря, не заметила на них никаких патологий. Но я же не специалистка, всё-таки. Я только спросила:
-А вы, Олечка, и мои щиколотки рассматривать станете? И шею?
-И не подумаю, - сказала Олечка. - Это потому что я уверена, ваши ноги тоже первозданной формы. А вашу шейку я и так вижу. Я же говорю, вам шейное колечко очень к лицу.
-Если вы скажете это в третий раз, я его сниму, - пообещала я.
-Дух противоречия, - отметила Олечка. - Стремление к самостоятельности, свободе личности и к другим прогрессивным демократическим ценностям. При отлично развитых природных сексуальных инстинктах. Я уверена что вас, Госпожа Мелани, постоянно разрывают на части взаимопротиворечащие желания.
-Вот, и нет, - сказала я. - У меня просто не было времени, чтобы заниматься самокопаниями. Кроме того, я сама психолог и ещё не такого наговорить могу.
-Правда? Интересно, где это рабыня-ламиола сумела выучиться на психолога?
-Нигде, - сказала я.
-Почему же вы решили, что вы психолог, уважаемая Мелани, если нигде на психолога не учились?
-А я психолог самоучка.
-Хи-хи-хи, - сказала Олечка. - Прелестно. Если вы психолог, тогда, пожалуйста, скажите, почему вы мне так нравитесь, Мелани?
-Я думаю, вы ощущаете иллюзию собственного умственного превосходства надо мной, - сказала я. - Вот потому я вам и нравлюсь. К тому же, я быстро реагирую на ваши сексуальные методы.
-Ну, - поджала губки Олечка, - вы ошибаетесь. Совсем напротив. Меня восхищает сочетание высоких умственных способностей с не менее высокой сексуальностью. Согласитесь, ведь, как правило, эти достоинства взаимно исключают друг друга.
-Да? - подсекла её я. - Это вы не о себе говорите?
-Вы имеете в виду мои умственные способности?
-Ваши умственные способности, уважаемая Олечка, видны самым невооружённым глазом. И что же, они у вас подавляют сексуальные способности?
-А что, заметно? - поинтересовалась Олечка.
-Ну, отчасти. Надеюсь, я ошиблась?
-Да вы и впрямь психолог, Госпожа Мелани, - сказала Олечка.
-Никогда не поверю что у вас невысокие сексуальные способности, - пошла я на попятную, потому что мне Олечка нравилась, и я вовсе не хотела её обидеть.
-Вообще-то, вы действительно ошибаетесь, - сказала она, - только не в ту сторону, в какую думаете.
-Это как?
-Скоро узнаете. А пока что, не хотите ли ещё немного удовольствия?
Тут она ловко коснулась пальчиками верхушек моих сосков, так точно коснулась, что меня словно встряхнуло лёгким током.
-Это… - сказала я. - Боюсь, что я уже выдохлась на сегодня.
-Ошибаетесь, - улыбнулась Олечка. - Ещё разок вам вполне пойдёт на пользу. Ну, конечно, если вы сопротивляться не станете из принципа.
-Не стану, - пообещала я. - Зачем мне сопротивляться?
-Сопротивление вызывает иллюзию насилия, - пояснила Олечка
-А насилие, вы полагаете, вызывает сексуальное возбуждение?
-Как у кого, - улыбнулась Олечка. - Попробуем?
-Хи-хи, - сказала я. - Вы будете меня насиловать?
-Только чуть-чуть, - сказала Олечка, достала откуда-то красную ленточку и показала мне.
-Э… - только и успела сказать я, как она накинула ленточку петлёй мне на запястье и затянула.
-Не действует, - сообщила я.
-Какая жалость, - сказала Олечка и накинула ленточку на мою вторую руку. Не успела я и глазом моргнуть, как оказалась со связанными за спиной руками, да ещё слегка подтянутыми вверх. А Олечка перекрестила ленточку у меня под горлом и завязала на ней красивый узел.
-Девушка подарочного исполнения, - пояснила она. - Для девушек-блондинок следует использовать красные ленточки, или же розовые, правда?
-Э… - сказала я и подёргала руками. Олечка связала меня так, что оставалась маленькая свобода движений, только при каждом движении ленточка сжимала мои запястья, причём эти сжатия тут же отдавались у меня глубоко внутри.
-Ну-ка? - сказала Олечка и сама подёргала меня за ленточку, там где она подтягивала руки к шее. - Разве может умная и знающая себе цену образованная девушка примириться с ролью маленького сексуального подарочка перевязанного красной ленточкой?
Я только слегка застонала в ответ, потому что она подёргивала меня как раз с такой частотой, словно знала заранее, в каком ритме работает мой сексуальный механизм. Во мне поднимались волны сладости, становясь всё выше и выше.
-Лучше бы вам меня не дёргать, - сообщила я.
-Почему это? - удивилась Олечка.
-Потому что я тоже кое-что умею. Вот, как поменяемся ролями…
-Хи-хи-хи, - сказала она. - Попозже.
И снова начала меня подёргивать, теперь уже одновременно за ленточку и за ошейник. Да ещё опять принялась касаться моих сосков. Я ещё успела удивиться, как у неё рук хватает, как вдруг меня забило в автоматическом режиме и я потеряла всякую способность соображать. Я даже и не знаю, сколько это продолжалось. Теперь уже я валялась на постели, а меня встряхивало и встряхивало, как я ни пыталась успокоиться. Дело в том, что как только меня встряхивало, ленточка тут же сжимала мои запястья и грудь и всё продолжалось дальше. Я пищала и хотела сказать Олечке чтобы она избавила меня от ленточки пока я вообще не потеряла сознания, но, наверное, она и без меня знала как это на меня действует, смотрела сбоку и довольно улыбалась. В результате, сознания я не потеряла и понемногу успокоилась. Наверное, просто мой организм исчерпал внутренние ресурсы и спасся притуплением чувств. Только тогда Олечка развязала меня, и даже дала попить вкусной свежей водички. Я проглотила с полведра и поблагодарила её. Естественно, за водичку, а не за подобное издевательство над моим телом.
-Понравилось, Мелани? - спросила она.
-Это очень странно, - сказала я. - Я, конечно, чувствительная девушка, но не до такой же степени чтобы так заводиться от какой-то несчастной ленточки или цепочки!
-Ну, наверное, это ещё зависит от личности того кто связывает вас ленточкой или пристёгивает на цепочку?
-То есть, от вас?
-Наверное, я вам понравилась, Мелани, - сказала Олечка, - иначе и вправду трудно было бы объяснить такую реакцию.
-Наверное, - согласилась я. - А вот теперь давайте-ка поменяемся ролями!
-Конечно, - согласилась Олечка. - Вот только…
-Что?
-Только уж обещайте на меня не сердиться, если что.
-А что может случиться?
-Ничего страшного, - улыбнулась она. - Совершенно ничего. Только обещайте не сердиться.
-За что?
-Ну… Потом поймёте.
-Но ничего страшного? - уточнила я.
-Совершенно ничего, - заверила Олечка.
-Тогда обещаю, - сказала я. - А мне можно делать с вами всё что потребуется?
-Можно, - сказала Олечка, - только чтобы не больно, и не до смерти. Хи-хи-хи. Как я с вами.
-Уж точно, что не до смерти, - согласилась я. - Всего лишь до полусмерти.
Олечка лишь снова хихикнула в ответ.
-Так, - сказала я. - Ну-ка, девушка. Нечего тут прятать свои сокровища.
Я принялась освобождать Олечку от платка, головного ободка и рубашки. Вот это тело! Просто загляденье. А головка совершенно лысая, да ещё и блестящая слегка. И вправду, как бильярдный шарик. Это как же так? Будь она бритая, уж какая-никакая щетинка бы обозначилась за это время. Нет, головка у неё была, конечно же, депилированная, да ещё глубокой депиляцией, явно с удалением основания волос, и корней и луковиц. Да зачем же она это сделала? Впрочем, лысая Олечка выглядела хотя и не очень гармонично, зато сексуально. А когда я надела ей на шею металлическое колечко, стало вообще классно. Ещё бы кольцо в нос и поводок. Поводок? А, вот же цепочка которую она пристёгивала к моей шее. Теперь я приковала её на цепочку, встряхнула и спросила?
-Ну как?
-Если вам нравится, то и я довольна, - улыбнулась Олечка. Так-то оно так, только вот особенных признаков возбуждения я у неё чего-то не замечала. Ничего, куда она денется? Я поставила её на четвереньки, велела раздвинуть ножки и полезла пальцем в её сокровища, к которым была пристёгнута тоненькая цепочка свешивающаяся вниз. Раздвинула продетые колечки и занялась розысками чувствительных мест. Я, конечно, не гинеколог, но уж тут ничего сложного нет. Правда, мне показалось, что у Олечки несколько странные гениталии. И правда, как я там ни трудилась, я прекрасно чувствовала что Олечка ничуть не возбуждается, даже ещё и похихикивает чуть слышно.
Я даже несколько рассердилась, но успокоилась и принялась действовать методично. Сначала я попробовала синхронно с движением пальца дёргать её за цепочку, потом решила гладить её попку, потом даже попробовала целовать её в губки. Олечка не сопротивлялась, поворачивалась чтобы мне было удобнее, опускала глазки и вообще, делала всё, что я желала. Но, чёрт возьми, она не возбуждалась до такой степени чтобы я могла надеяться на её оргазм, если возбуждалась вообще!
Тогда я предположила, что у неё эрогенной зоной является грудь. Редко, но такое бывает, что девушка заводиться от ласки груди и не реагирует на раздражение вульвы. Я осторожно взяла в ладони её грудки и принялась массировать их. Надо сказать, подобная ласка лично мне не нравилась, и всё из-за проклятой провинциальной молодости! Моя чёртова мамочка несколько раз пыталась научить меня доить корову в совершенно малолетнем возрасте, в результате в мою голову запал бзик. Когда у меня в руках оказываются чьи-то сиськи, мне всегда мерещится проклятая корова, чтоб у неё всё молоко пропало! Но сейчас я взяла себя в руки и методично «доила» Олечку, а потом добралась и до её сосочков. Вот тут-то я уже точно почувствовала что-то не то. Я уставилась на её соски и до меня дошло, что они у Олечки искусственные! Фальшивые, сделанные из мягкой розовой пластмассы и каким-то образом вставленные вместо настоящих! Я даже испугалась и начала медленно отползать в сторону.
-Ну, не бойтесь, Мелани, - сказала Олечка. - Не бойтесь, я не Сплойя.
-Сплойя?! - поперхнулась я.
-Не Сплойя. Я же вам говорю.
-А кто?
-Такая же девушка, как и вы, Мелани.
-Ага, такая же! - возразила я. - У меня-то соски не пластмассовые!
-А вы же обещали не сердиться, помните?
-Помню, - сказала я.
Олечка перевернулась, села на кровати, потрогала кольцо на своём горле и цепочку и хихикнула.
-И что? - спросила я.
-Это вот не поможет, - качнула она цепочкой. - Ни это, и никакие другие игрушки или методы. Простите, конечно, но мне захотелось чуть позабавиться. А вы обещали не сердиться.
-Я не сержусь, - сказала я, - но в чём дело-то?
-Почему я не возбуждаюсь, несмотря на все ваши усилия?
-Да.
-Я подрезана, вот и весь секрет. Да как же вы раньше не догадались?
-Подрезана?
-Да, Мелани. Видите ли, дело в том, что до нашего освобождения я была принадлежностью архитектурного отдела.
-Э… - проскрипела я.
-Ну да, - сказала Олечка, - я была предметом. Экспонатом.
-Экспонатом, - повторила я, всё ещё не понимая, о чём это речь. - Вы были экспонатом?
-Конечно, - подтвердила Олечка. - Почему же нет? Девушка в архитектурном отделе должна быть красива, хорошо сложена и спокойна. Кроме того, она должна уметь красиво двигаться, а если нужно, то и красиво говорить. Экспонаты ведь бывают не только неподвижные, но и движущиеся и даже говорящие. Хотя, конечно, чаще всего мне приходилось играть роль предмета мебели или архитектурного украшения.
-Архитектурного украшения? - как попугай повторила я.
-Ну да. Скажем, статуи в скульптурной группе или элемента архитектурной конструкции, к примеру, кариатиды поддерживающей балкон.
-Чёрт побери! - сказала я, потому что до меня наконец дошло, что эту утончённую и грациозную красавицу мерзкие рабовладельцы использовали как столик или тумбочку, если не хуже. - Но всё же…
-Наверное, я всё же зря вам сказала, - вздохнула Олечка. - Похоже, что вы просто многого не знаете. Но теперь уже поздно. Да вы ведь и сами догадаетесь, что девушек архитектурного отдела часто подрезают, чтобы лишить возможности возбуждаться.
-Зачем? - обречённо сказала я.
-А вы не бывали на официозах? - спросила Олечка.
-Нет, - сказала я и даже хотела добавить что и не знаю, что это такое.
-Там такое вытворяют, - сказала Олечка. - Такое, что нормальной девушке часто просто невозможно не реагировать. Но кому надо чтобы вдруг начал возбуждаться сервировочный столик или статуя фонтана?
-Это мерзко и ужасно, - сказала я. - Так вот уродовать девушек! Этих мерзких рабовладельцев, которым обычных столиков мало, надо всех в грязи утопить!
-Ну? - улыбнулась Олечка. - Убийство, это жестоко.
-Тогда всех их в цепи, в колодки, и работать заставить! И кнутом, кнутом!
-В тележки запрячь?
-Вот именно! - подтвердила я. - И кнутом!
-Хи-хи, - сказала Олечка. - А вы же недавно предлагали пройтись пешком, чтобы не ездить на несчастных рабынях?
-Я вела себя неправильно, - рассудила я. - Теперь я сама буду на них ездить, и кнутом!
-Кнутом ездовых девушек нельзя, - заметила Олечка, - разрешается использовать только ездовые хлысты.
-Очень жаль, - сказала я.
Это вы просто ещё не успокоились, - улыбнулась Олечка. - Понимаете, в любом положении можно найти и хорошие стороны.
-Даже в положении столика?
-Конечно. Я ведь вам говорила, у меня было много времени для совершенствования своего внутреннего мира и изучения социальных аспектов жизни. Когда ты лишена возможности возбуждаться, совершенствование умственных способностей даётся гораздо легче. Это потому что ничего не отвлекает в сторону.
-Может это и так, - рассудила я, - только не хотела бы я за такую цену совершенствоваться.
-Конечно, - согласилась Олечка. - И никто бы не захотел, но что же делать, если так вышло? Я решила, что нужно пользоваться тем, что предоставляет жизнь. И что в результате? Разве я не привлекательная девушка, если конечно меня не слишком раздевать и не копать слишком глубоко?
-Я просто восхищена вами, - сказала я. - Вот я бы, наверное, удавилась, а вы просто восхитительны.
-Между прочим, - сказала Олечка, - интеллектуальное общение и другие развлечения тоже доставляют некоторое наслаждение, отчасти сравнимое с сексуальным. Это уж как себя настроишь. Я ведь тоже посещаю Оллитарисы, хотя и не часто. Ну, если вдруг встретится такая девушка как вы, да и для поддержания общего тонуса тоже.
-Понимаю, - сказала я.
-Нет, правда. Сегодня, благодаря вам, я получила истинное удовольствие, хотя и несколько своеобразного плана. Мелани, а можно я уже сниму цепочку с шеи и оденусь?
-Конечно, - кивнула я.
-Надо сказать, - проговорила Олечка одеваясь, - мне кажется, в одетом виде я произвожу более высокое эстетическое впечатление. А то, уж эта лысина, да и соски искусственные не очень приятно выглядят.
-Лысина… - повторила я.
-Мне полностью удалили волосы, когда подрезали, - пояснила Олечка. - Теперь они никогда не вырастут, тут уж ничего не поделаешь.
-Простите, а можно спросить?
-Конечно.
-Вот это самое подрезание, это больно?
-Больно, - сказала Олечка. - Не стоит об этом говорить. А вам, Мелани, надо всё же успокоиться, а то, я вижу, вы расстроены. Подумайте о том, что теперь здесь ламиолы свободны, и каждая может устроиться к своему удовольствию и счастью, если конечно потрудится над собой.
-Простите, Олечка, - сказала я, - а вот Манечка Молинарьевна, она кем была до освобождения, вы не знаете?
-Манечка была игрушкой, - сказала Олечка. - Ездовой игрушкой.
-Это как?
-Ну, понимаете, для ездовой девушки Манечка мелковата, да и характер у неё неподходящий. Однако у некоторых Господ в моде было развлекаться катанием на упряжках из девушек-игрушек, вот Манечку и держали в таком виде. Девушки-игрушки, они обычно небольшого роста, кругленькие и весёлые. Ну, где как любят, конечно.
-Спасибо, понятно, - сказала я и подумала, нет ли где оружейного магазина? А заодно и припомнила недавние личные обиды нанесённые мне в тюрьме Нолами, да и дружками ихними тоже. А тем временем Олечка уже оделась, приосанилась и спросила:
-Так ведь мне лучше, не правда ли?
-Вы просто красавица, Олечка, - подтвердила я. - Между прочим, я так о вас подумала с первого взгляда, и теперь так считаю. А нам, может, уже уезжать пора?
-Пожалуй, - согласилась Олечка. - Где ваша одежда? В комнате Манечки?
-Да. Пойдёмте-ка собираться.
Мы вышли из комнаты и направились в другой конец коридора. Тут вдруг послышался приглушённый визг. Мы едва успели посторониться и прижаться к стенке, как из Манечкиной комнаты выскочила рабыня схватившая в охапку пристёгнутую к ноге гирю и пронеслась мимо нас, спасаясь бегством. А вслед за ней выскочила и Манечка с плёткой над головой. Только, увидев нас, она замешкалась, наверное испугалась попасть плёткой не по тому, кому надо, опустила плётку и сказала:
-Вот мерзкая Нола!
А «мерзкая Нола», тем временем, уже скрылась по лестнице вниз.
-Хи-хи, - сказала Олечка. - Что случилось?
-Что случилось?! Она назвала меня кучерявым пуделем!
-Что, прямо так и назвала?
-Ну! Я её спросила, в порядке ли моя причёска, а она сказала, что я кучерявый пудель!
-Ну, вообще-то ты кучерявая, - сказала Олечка. - А кто такой пудель?
-Понятия не имею, - сказала Манечка.
-Так чего же ты рассердилась?
-Чёрт побери! - сказала Манечка, - так ведь пудель! Это же мужского рода. Эта мерзавка обозвала меня мужчиной, то есть, извращенкой!
-Может, она что другое имела в виду? - предположила я.
-Мелани, - спросила Манечка, - а может, ты знаешь, кто такой пудель?
-Э… нет, - соврала я, тем более что Манечка и впрямь походила на пуделя, разве что, слишком обросшего шерстью.
-Мы уезжаем, - сообщила ей Олечка. - А ты остаёшься?
-Нет уж, - ответила Манечка, - я с вами. Да пошли они к чёрту! Сами они тут все извращенцы.
Манечка переоделась даже быстрее, чем я. Теперь она снова превратилась в розовую куколку. Я даже подумала, что будь я на десять лет моложе, мне непременно захотелось бы купить такую вот куклу-Манечку в розовом платьице, окажись она в продаже.
Мы покинули Оллитарис и вышли в тёмную ночь. Беда в том, что нанятый экипаж и не думал нас дожидаться, а куда-то укатил. Манечка хотела заругаться, но Олечка напомнила ей, что она сама и виновата, поскольку не велела погонщице нас дожидаться. Между тем, как я поняла, достать среди ночи четырёхместный экипаж тут представляло проблему. А ехать по домам по-раздельности девушки не хотели. Олечка напомнила что лично обещала Татьяне Васильевне не оставлять меня пока я не окажусь привязанной к постели, а Манечка заявила что за самой Олечкой тоже следить надо, а кроме как ей, это сейчас сделать некому.
-У меня предложение, - сказала я. - Наймём охрану и пойдём пешком.
-Пешком далеко, - возразила Манечка
-Тогда сделаем так, - предложила Олечка. - Наймём двойку. Мы с Мелани сядем, а ты прикинешься рабыней и будешь бежать сзади на цепочке. Хи-хи-хи.
-Да? - сказала Манечка. - А почему не ты?
-А потому что за мной следить надо, - ответила Олечка. - А сзади-то следить удобно будет.
-А я задом наперёд сяду, - предложила Манечка.
-А кто тогда править будет?
-Мелани править будет.
-Я не умею, - отреклась я. - И вообще, я иду пешком, а вы как хотите.
-А мы тебя оставить не можем, даже не думай, - сказала Олечка.
-Ладно, так уж и быть, - вздохнула Манечка, набрала в грудь воздуха и вдруг завопила:
-Охрана!!!
Не прошло и десяти секунд как раздался топот ботинок и из темноты выскочило двое охранников с выпученными глазами и с палками наготове.
-Что случилось, Госпожа?
-Ничего не случилось, - сказала Манечка. - Мы, вот, идём по своим, э… по важным Государственным делам. А вы нас будете охранять.
-Понятно, Госпожа, - сказал охранник и протянул лапу.
-Вот, - сказала Манечка положив туда какую-то мелочь.
-Ещё столько, Госпожа.
-С чего это?
-Так ведь, ночное время.
-Да, правильно, - согласилась Манечка и добавила оплату.
Мы сошли со ступенек. Охранники зажгли переносные светильники, а Манечка, к моему удивлению, взяла у одного из них цепь, пристегнула к своему ошейнику, а на другой конец вознамерилась пристегнуть меня.
-Это ещё зачем? - не поняла я.
-Ну, не утащили чтобы. Ночь-то тёмная.
-Ха, - сказала я, - а Олечку?
-А я тоже, - сказала Олечка, вынула ту самую цепочку которой пользовалась недавно, накинула себе на шею, а другим концом примкнула к середине нашей цепи.
-Пойдём, - сказала она и зашагала вперёд, перекинув цепочку за спину. Мы с Манечкой последовали за ней, а охрана пристроилась по бокам. Впрочем, после приключений прошлой ночи мне подобные предосторожности не показались лишними. А может быть следовало нанять ещё двух охранников? Или даже четверых. А вот интересно, неужели трудно было бы организовать ночное освещение улиц? Можно подумать, идёт война… Ну, то есть, война-то, может, и идёт, но ведь угрозы бомбёжек-то нет, правда же?
Между тем, навстречу нам изредка попадались прохожие, а также и коляски. Но и тех и других было мало, а которые попадались, тоже были с охраной. Я имею в виду прохожих, коляски же проносились на большой скорости, словно за ними кто гнался.
-А что? - спросила я Манечку, - по ночам ходить опасно?
-Без охраны? Конечно опасно.
-Бандиты? - уточнила я.
-Да, кто угодно, - сказала Манечка.
-А коляски, вон, без охраны скачут?
-А это психические, - ответила она.
-Как это?
-Ну, так. Острых ощущений им хочется. Скачут по ночам, сами не знают, проскочат или нарвутся на неприятности. Нервы себе щекочут. Иногда на спор ещё так делают.
-Точно, психические, - согласилась я. - Впрочем, в контексте общего массового психоза…
-Хи-хи-хи, - развеселилась Манечка, - в контексте чего?
-Я хочу сказать, что не совсем ещё тут привыкла, - сообщила я. - Слушай, а куда мы идём?
-Как это, куда? К тебе домой. Мы же обещали уложить тебя спать.
-Да, правда, - согласилась я. - А вы что, знаете, где я живу?
-Мы? - удивилась Манечка. - Откуда? Так ты ведь нас ведёшь?
-Я? Да я понятия не имею, куда в этой темноте идти. Я за Олечкой следом иду. Она же впереди.
-Олечка, - сказала Манечка, - а ты знаешь, куда идёшь?
-Я знаю, - обернулась Олечка. - Дойдём до транспортного пункта, наймём коляску, справимся по номеру и поедем.
-По какому номеру? - спросила я.
-По вашему номеру. По номеру адрес посмотрят и довезут.
-Э… А номер у меня на шее, да?
-На ошейнике и на табличке.
-Понятно, - сказала я. - Кто бы догадался?
-Вот, правильно, - рассудила Манечка. - У нас тут заблудиться невозможно. Если конечно голова на плечах, а не кучерявый пудель, - постучала она себя по голове и захихикала.
-Не обращайте внимания, Мелани, - сказала Олечка. - Манечка как всегда переусердствовала с Оллитарой. Ничего страшного, скоро она очухается.
-Точно, - подтвердила Манечка. - Скоро нормально соображать начну. Мне надолго нельзя глупеть, я же министрша. Слушай, Олечка, а ты площадку-то найдёшь, а то, лично я даже и не пойму, в какую сторону…
-В противоположную! - вдруг сказал кто-то страшным голосом, вслед за чем раздался короткий вопль и хриплая глухая ругань. Мы все шарахнулись, дёргая друг друга за шеи, и вдруг обнаружили что прижаты к стене четырьмя жуткими личностями в бандитских масках-чулках с дырками для глаз. Точь-в-точь как в низкопробных фильмах про бандитов. Двое из них приставили самострелы прямо к носам охранников, третий ухватил нас за цепочки, четвёртый же держался чуть в стороне и, вероятно, осуществлял общее руководство нападением. Это потому что он сделал знак рукой, и самострельщики тут же прорычали охранникам:
-Бросай оружие! Ложись! Мордами вниз!
Охранники послушно побросали свои палки и улеглись на дорогу.
-Охрана, называется! - высказалась Олечка.
-Молчать! - рявкнул один из бандитов. Впрочем, наверное, это относилось к уткнувшимся носом в землю охранничкам. Мне показалось, что один из них что-то хотел сказать в своё оправдание, но теперь передумал. Мало того, бандит с самострелом прижал их обоих одной ногой и сообщил:
-Пикните, застрелим!
А тем временем другой, тот что ухватил нас за цепь, дёрнул за неё и куда-то поволок, добавив:
-А ну, пошевеливайтесь, дамочки!
-Я протестую! - сказала на это Олечка.
-Жизнь дорога? - осведомился у неё бандит и ткнул в грудь самострелом.
-Вообще-то, да, - сказала Олечка, - тем не менее…
-Олечка, помолчи, - встряла Манечка. - Чего нарываешься? Эти Господа не убийцы, а грабители, видно же?
-Мы грабители, - подтвердил бандит. - Это… как его? Это ограбление! Вот.
-А нас грабить нехорошо, - сказала Олечка, - мы деньги трудом зарабатываем, не просто так!
-А нам какая разница? - возразил бандит.
-Большая разница, - сказала Олечка. - Трудящихся грабить не только нехорошо, но и невыгодно. У трудящихся денег мало. Грабить следует…
-Слушай, ты, трудящаяся! - рассердился бандит. - Чего это ты для трудящейся больно одета роскошно, а?
-А платья не наши, - оправдалась Олечка. - Они на служебном балансе, а мы одели по служебной необходимости, так что…
-Ага, - сказал другой бандит, - по служебной необходимости из Оллитариса прётесь?
-Вот именно! - влезла Манечка. - У нас работа ответственная, мы себе ламиолию позволить не можем!
-А платья у них вообще-то ничего, - сказал первый бандит второму. - Может, снимем заодно?
-Идиоты! - прохрипел тут главный бандит, явно намеренно хриплым голосом, - вам чего сказано было?!
-Ах, да, - припомнил бандит. - Короче, дамочки, денежки сюда! Это… Денежки, или жизнь!
-Все денежки? - осведомилась Олечка.
-Понятное дело, все! - снова рассердился грабитель.
-А на что же мы тогда жить будем?
-Слушай, красотка! - сказал он, - тебе чего, непонятно? Я грабитель! Какое мне дело, кто на что жить будет? Деньги давай!
-Не дам! - заявила Олечка. - Надо денег, так работать иди. Нечего тут попрошайничать!
-Вот именно! - поддержала её Манечка и вдруг вскинула обе руки вверх и треснула ими ближайшего бандита по голове, да ещё захихикала дурным голосом.
-Идиоты! - Визгливо завопил предводитель бандитов и выругался матом, а вслед за тем нас ухватили за бока и, не успела я опомниться, как оказалась со связанными за спиной руками и кляпом во рту, а двое других грабителей также скрутили Олечку и Манечку, прижали их к стене и начали обшаривать платья.
-А ну, выворачивай карманы, бездельница! - ткнул меня в затылок предводитель… Скорее, предводительница, судя по потерявшему хриплость голосу. Предводительница? Я вильнула задом, вывернулась обратно и оказалась лицом к лицу с грабительницей. У грабительницы только глаза торчали из чулка, но мне и не понадобилось её узнавать, потому что она узнала меня, растопырила эти самые глаза и даже отпрянула на шаг.
-Вот чёрт! - сказала она. - Мелани? Чёрт побери!
-У-у-у! - сказала я крутанув заткнутым ртом. - Угу!
-Стойте, чёрт бы вас побрал! - скомандовала грабительница помощникам. Вот чёрт! Ну, вот, не везёт! Стойте! Ждите здесь! - и потащила меня в сторону. Тут натянулась цепь и пришлось задержаться, чтобы меня отстегнуть. А потом она утащила меня дальше, за ближайший угол. А там выдернула из моего рта платок, а свою маску стащила на макушку.
-Мелани, извини пожалуйста, - сказала она. - Ну кто знал? Мне, прямо, неудобно.
-Дора, - сказала я. - Ты чего делаешь-то? Грабительница, блин!
-Не сердись, Мелани, - сказала Дора. - Да деньги же нужны! Я думала, всё, так ведь нет! Эти, там, сволочи, ещё доплат каких-то требуют! Да я ж потратилась на причиндалы эти все дурацкие! А теперь не хватает! Что мне делать-то? Не могу же я их в тюрьме бросить? Сику с Дикси.
-Ох, - только и вздохнула я. - Да помню я. Так что ж теперь грабить, что ли?
-А чего делать-то? Они же срочно денег требуют. В угол загоняют, сволочи!
-Да ко мне бы пришла! Я не дала бы, что ли?
-Мелани, - сказала Дора, - я приходила, так тебя же дома никогда нет. И вообще, неудобно. Ты ведь тоже эту Сарру покупаешь. Они и тебя наверное обобрали, сволочи?
-Значит, у меня помощи попросить неудобно, а грабить прохожих можно?
-Да что с них, убудет, что ли? Я же не кого попало, только тех, которые побогаче.
-Молодчина, - съязвила я. - Нашла богатеек, да?
-Так, а чего вы оделись-то так?
-Служебная одежда, - сказала я. - А богатейки разве пешком пошли бы?
-Ну, извини, - сказала Дора, - ошиблась я.
-Дора, не надо грабить, а? Тебя же саму поймают! Знаешь как у них в тюрьме? В этом, в толисе ихнем?
-А ты будто знаешь?
-Знаю. Загремела уже. Слава Богу, компаньонка выручила. Дора, слушай, ну что с Дикси и Сикой будет, если тебя схватят? Да подумай своей головой! Слушай, пошли ко мне, утром с Ренатой свяжемся, скорее всего, с тебя эти бюрократы лишнего требуют. Она нам поможет, точно говорю, только грабёж бросай, а?
-Ну, не могу я, - сказала Дора. - Я ж банду наняла! Им же заплатить надо, а мы награбили-то всего-ничего.
-Дора, бросай грабёж! - завопила я и задёргала связанными руками. - Да развяжи меня, что ли!
Но Дора, к моему удивлению, не только не стала меня развязывать, но ещё и снова заткнула мне рот.
-У-у-у! - возмутилась я.
-Мелани, послушай, - сказала она, - я утром приду. Правда, приду. Не обижайся, ладно? Ну не хочешь же ты чтобы твои подружки узнали, что ты со мной знакома? Ну?
-У! - сказала я.
-Знаю, знаю, - ответила Дора. - Да не попадусь, не бойся. В первый раз, что ли?
Тут она натянула маску и потащила меня назад, к Манечке и Олечке. Пристегнула к моей шее Манечкину цепь и скрылась со своими помощниками. А мы с Манечкой и Олечкой поглядели друг на друга и взаимно сказали:
-У-у-у!
А потом Олечка повернулась спиной и ткнула в меня связанными руками. Я тоже повернулась и попыталась пальцами дотянуться до её узлов, только ничего не получалось. Эти мерзкие грабители как-то так связали нас, что и ухватить кончики верёвок не удавалось. Мало того мы и затычки не могли друг из друга извлечь. Если бы хоть одна из нас оказалась без кляпа…
Некоторое время мы безуспешно возились на месте, а потом Манечка упорно начала тянуть меня и Олечку своей шеей в сторону. Мы сначала не понимали, но потом последовали за ней. А там и Олечка догадалась и уже сама побежала туда же, ну и я вслед за подружками. И правильно. Вскоре впереди показалась освещённая площадка-стоянка, где находились несколько упряжек с колясками, а также и охранники. Мы подбежали к ограждению и все втроём завопили:
-У! У! У!
И запрыгали, чтобы привлечь к себе внимание. Охранники, вероятно, были тут просто неимоверно ленивые. Наконец один из них тусклым взором поглядел в нашу сторону. Почесал свою макушку и всё же соизволил подойти. Оглядел нас унылым взглядом и спросил:
-Рабыни, что ли? А ты почему не в ошейнике? - ткнул он палкой в Олечку.
-У! У! - завопили мы снова.
-А почему носы не окольцованы? Где ваши Господа вообще?!
-У-у! - сказала Манечка и вывернула в его сторону свою окольцованную шею. Наверное хотела чтобы он прочитал надпись.
-«Манечка», - только и удосужился прочитать этот лентяй. - Собственник кто? Почему не написано?!
Тут Олечка вывернулась спиной к ограждению, подпрыгнула и перевалилась через него, умудрившись даже остаться на ногах. А потом пнула растерявшегося охранника ножкой в задницу. Тот настолько растерялся, что только захлопал глазами и только потом заорал:
-В толис упеку! И тебя и собственницу! На охрану нападать?!
Только Олечка не испугалась, напротив, ещё раз замахнулась ножкой, и если бы не соединяющая нас цепь, охранник получил бы добавки, а так он спасся, отскочив назад.
-Начальник! - завопил он, - тут беглые рабыни бунтуют!
-Дурак, - сказал подошедший начальник поглядев на нас. - Какие же это рабыни? Это же белые Госпожи Гедоникса.
-Угу! - сказали мы трое.
-Вот, - повторил он. - Это же видно.
-У-у! - заорала Олечка вертя кляпом.
-Вы, пожалуйста, не сердитесь, уважаемая Госпожа, - сказал начальник. - Вам что угодно-то? Упряжку?
-У! - выругалась Олечка и даже затопала ногой, а мы с Манечкой не удержались и начали хихикать, вернее, ху-ху-кать. Тогда Олечка повернулась спиной и стала демонстрировать свои связанные руки.
-Господин, - сказал первый охранник, - по-моему, она хочет чтобы вы её развязали.
-Да ну, ты ошибаешься, - сказал начальник. - Не может быть. Зачем бы тогда эти Госпожи связывались и затыкались кляпами?
-У! - ещё раз попыталась объяснить Олечка.
-Этих уважаемых Гедонисских Госпожей иногда очень трудно понять, - посетовал начальник.
-То есть, они что, по-вашему, сами себя связали? - вылупился охранник.
-Понятное дело. Эти белые Госпожи иногда находят себе странные развлечения. Ну, связывают они друг друга часто, но вот чтобы ещё и по улицам в таком виде разгуливать, это я, признаться, впервые вижу, хотя и слыхал о таком.
Олечка прислонилась к ограждению и принялась тереться об него связанными руками.
-А по-моему, она всё-таки хочет развязаться, - усомнился охранник.
-Нет, - возразил начальник. - Так вот не развяжешься.
-А зачем же тогда тереться?
-Сексуально, - объяснил начальник. - Разве не сексуально? Это они так играют. Ну, в пленниц пытающихся освободиться, понятно?
-Понятно, - кивнул охранник. - Нет, а сюда-то они зачем тогда пришли? Да ещё нас звали?
-Дурак, - сказал продвинутый начальник. - Здесь же зрители нужны. Когда зрителей нет, совсем же не то удовольствие.
-Ага, - проворчал охранник, - нам что, больше делать нечего? Пока мы тут на них любуемся, кто-нибудь коляску угонит.
-Сходи, погляди, - распорядился начальник. - Это вполне может быть.
Охранник ушёл, а начальник присел на корточки, наверное решил разглядывать Олечкины потуги с низкого ракурса. Олечка поглядела на него так, что мне стало страшно за этого болвана. А Манечка продолжала утробно ху-хукать. Наверное её умственные способности ещё не вернулись на прежний уровень, а может даже вообще ещё находились на стадии убывания. Тут я разглядела чуть справа на верхней кромке ограждения разорванный край проволочной сетки. Я чуть подтянула цепью Манечку, присела и зацепилась краем своего кляпа за проволоку. С минуту я трудилась, и наконец выдернула изо рта платок.
-Эй, ты, зритель! - сказала я начальнику, - кончай глазеть, развязывай нас!
-Развязывать? - сделал удивлённую рожу начальник.
-Немедленно развяжи нас, не то в толис упеку! - рявкнула я и топнула ногой, а глядя на меня затопали ногами и Олечка с Манечкой.
Теперь начальник сделал испуганный вид и принялся нас развязывать. К моему удивлению, ни Олечка, ни Манечка не стали ругаться, возможно, уже устали и захотели поскорее домой.
-Четырёхместную упряжку! - потребовала Олечка.
-Пожалуйста, Госпожа, - поклонился начальник. - В ночное время четыре мониола, Госпожа.
-У нас нет денег! - сообщила Олечка.
-Ну, нет денег, тогда ходите пешком, Госпожа, - ухмыльнулся начальник.
-Послушайте, - сказала Олечка, - у нас нет денег потому что на нас напали грабители и ограбили. А вы, вместо того чтобы помочь, ещё и издеваетесь.
-Грабители? - переспросил Начальник. - Так это они вас связали?
-Понятное дело, они!
-Странные какие-то грабители. Связали, рты заткнули, да ещё ошейники на вас надели и цепочкой сковали?
-Какого чёрта?! - возмутилась Олечка. - Какие ещё ошейники? Это же шейные кольца ламиол, а не ошейники! А цепь наша. Чтобы не потеряться ночью.
-И без охраны? - ухмыльнулся начальник.
-Про охрану я вообще помолчу, - сказала Олечка.
Тут как раз вернулся охранник и доложил:
-Все упряжки на месте, Господин. Странно даже.
-Вот и прекрасно, - сказала Олечка. - Нам коляску в кредит. Какую брать?
-Какой ещё кредит, Госпожа? - заупрямился начальник. - Платите деньги!
-Слушай, ты! - вмешалась тут Манечка. - Да ты знаешь, с кем разговариваешь?! Я белая Госпожа Гедоникса Манечка Молинарьевна Мона-Гедони, Данисская министрша по вопросам экономики и технического прогресса! Да если нам немедленно не предоставят экипаж…
-Да хоть сама Стретилия-Долиония! Нет денег, - нет коляски. Что нам, своими деньгами за ваши разъезды платить?
-Послушайте, мы попали в беду, нас ограбили, - сказала Олечка. - Вы должны нам помочь.
-А у меня чёткие инструкции, - только за наличные. А насчёт грабителей, это не наше дело. Обращайтесь в службу блюстителей.
-Послушайте, вы! - сказала тут я, - я Мелани-Спайкия Мона-Гедони, понял?
-Ну? - ухмыльнулся он. - В первый раз слышу. И что? Вы заплатите?
-Мои деньги у компаньонки. Если хотите, я могу выдать вам чек. Компаньонка оплатит.
-Чего выдать? - не понял этот болван. - Только наличные берём.
-Подавайте коляску, не то получите больше чем хотите! - пригрозила я. - Я Мелани-Спайкия, не ясно, что ли?
-А кто вы такая, собственно, Госпожа? - засомневался он.
-Я Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - в третий раз повторила я. - Всем известно, что Стретония-Лусия лично обещала мне свою защиту. А вы, может, и её не знаете?
-Сплойя? Обещала вам защиту? С какой это стати?
-Вы что, мне не верите?
-А если не верим, что тогда?
-А тогда я ей пожалуюсь на вас, и вам не поздоровится.
-Ха. Да чтобы пожаловаться, надо ещё до неё добраться. Чего же я вам стану облегчать эту задачу выдавая упряжку, раз такие дела?
-Послушайте, - миролюбиво сказала я, - вот если вы нам выдадите упряжку, тогда я жаловаться не буду. А это вам выгодно.
-Это, да, - согласился охранник, - только мы даром упряжки не выдаём.
-Это вы до этого не выдавали, - возразила я, - а вот теперь вам, чтобы соблюсти свою выгоду, следует нам упряжку выдать. Не даром, но не беря с нас денег. Это чтобы свою выгоду соблюсти. Понятно?
-Чего-то я никак не пойму, - почесал он свой затылок, - какая может быть выгода, если с вас денег не брать?
-А такая! - завопила я. - Такая выгода, что если сию же секунду не дадите нам упряжку, то Защитницы всю вашу контору спалят дотла, а вас самих в тележки позапрягают!
-Но-но-но! - несколько испугался охранник. - Что значит, спалят? У нас тут государственная стоянка. Нападать на нас, это значит нападать на Гедоникс. А если Защитницы будут нападать на Гедоникс, какие же они Защитницы тогда?
-Слушай! - не на шутку рассердилась я, - мне твоя демагогия надоела!
-А мне тоже кое-что надоело! - напёр на меня охранник. - Ишь, кататься им захотелось! Хочешь кататься, деньги подавай!
-Эй, что тут такое? - вдруг послышался чей-то голос сбоку. Мы и не заметили как к въезду на площадку подкатила какая-то дама в покрывалах. - Чего крик подняли?
-А вы ещё кто? - уставился на неё охранник.
-Я белая Госпожа Гедоникса, - заявила дама, - а вот такие как вы у нас на службе, значит должны нам служить. За что мы вам деньги платим, а? А вы над Госпожами Гедоникса издеваетесь?!
-Позвольте! - возмутился охранник, - никто ни над кем не издевается. Мы честно выполняем свои обязанности, а вот эти Госпожи…
-Не нужно, - сказала дама. - Вы так кричали, что я ещё подъезжая всё поняла.
-Уважаемые Госпожи, - обратилась она к нам, - если уж так вышло, позвольте мне вам помочь и нанять для всех нас коляску. А мне всё равно уже надо сменить девушек, так что мы можем поехать вчетвером, если вы не возражаете.
-Вот здорово! - обрадовалась Манечка.
-Вы очень любезны, Госпожа, - грациозно кивнула ей Олечка.
А я поглядела на приезжую даму несколько подозрительно, потому что с некоторых пор вообще относилась с подозрением ко всем встречным и поперечным.
-А вы, собственно, кто будете, уважаемая Госпожа? - спросила я её.
-Мелани, да это же я, - сказала дама и стащила с лица чадру.
-Нина? - удивилась я. - Постой, но ты же была иначе одета на этом, как его? В культурно-историческом центре.
-Переоделась, - сказала Нина. - Приехала-то я туда в покрывалах, а потом переоделась. Хотела соответствовать культуре Даниса, только ошиблась несколько. А с вами-то что случилось?
-А нас ограбили, - сказала Олечка.
-О! - ахнула Нина, - какой ужас. Уж эти мне мерзкие грабители. Я с удовольствием найму для всех нас коляску, чтобы добраться домой.
-А вы знакомая Мелани?
-Да, Нина моя подруга, - подтвердила я. - Нина, а это тоже мои подруги. Позволь представить…
-Ну, - сказала Нина, - да я уж признала Госпожей Боярышень. Ну, не время лясы точить. Охрана! Живо нам четырёхместную коляску!
-Пять мониолов, Госпожа.
-Почему это пять, когда четыре?! - возмутилась я.
-Мелани, да ладно, - перебила меня Нина. - Подумаешь. Главное, чтобы быстро.
Вообще-то она была права. Вскоре мы уже ехали на упряжке-восьмёрке. Правила поводьями Нина, а мы отдыхали. Тут я припомнила, что Нина не далее как сегодня утром, ну, то есть, вчера утром, говорила мне, что не может кататься на девушках. Как это она так быстро перестроилась? Вот чёрт, у меня уже точно психоз. Ну, мало ли кто чего говорил и чего кто не может? Вчера не могла, сегодня научилась, только и всего. Да завтра я и сама научусь, а то, тут пешком ходить, - себе дороже.
Между тем, Нина так уверенно правила девками, что у меня снова проснулись подозрения. Я даже заподозрила что Нина, Манечка и Олечка одна шайка и… и… Я так и не сумела сочинить гипотезу о том, какой коварный замысел они могли бы против меня замышлять. Тогда я стала гадать, нельзя ли тут отыскать психотерапевта, чтобы полечиться от психоза? А почему бы и нет? Эти космические мерзавцы, которые меня сюда привезли, кого угодно могли украсть и сюда доставить. Запросто и пару психотерапевтов заграбастать могли. Вот, окажись я психотерапевтом, я бы именно на такую работу здесь и устроилась. А чего? Всё лучше, чем в ресторане подавать или девок палкой погонять. Сидишь себе и лапшу на уши клиентам вешаешь. Вообще-то, лучше конечно тут адвокатом быть. Адвокатура здесь явно в глубоком загоне, уж я в тюрьме побывала, знаю что говорю. Такое впечатление, что здесь и слова «адвокат» не знают. Адвокатов, правда, никто на свете не любит. Нет, это не для меня. Я всё-таки хочу чтобы меня любили, вот как сегодня, например. Правда, девушки это хорошо, но надо всё-таки и мужчину какого-никакого отыскать. Думаю, это особенной сложности не составит. Вон, Таня и пальцем не шевельнула, а за ней уже мистер Снайк бегает. И где же мне его искать прикажете?
Ха! А ведь мне скоро брачное предложение сделают, а я тут сижу и о мужчинах мечтаю. Хоть бы кто подробнее рассказал, что значит быть Униолой девушки? Ходить в чадре и никому лица не открывать без разрешения Госпожи? Хи-хи-хи. Нет, а как же с Оллитарой тогда? Ну, наверное Госпожа со своей женой на пару Оллитарисы посещают. Да, ну и жизнь тут. О, мысль! Надо попросить рабыню Тани, Мери Норисман, заняться социологическими исследованиями. А что? Вот пусть ходит на цепочке за своей Госпожой и диссертацию пишет. А вот я свою Сарру работой загружать не хочу. Сарра нежная девушка, ей работать вредно. Для всякой там работы мы лучше будем рабынь арендовать, а сами лучше по магазинам пойдём, или, там, на представления какие-нибудь. Тут я припомнила, что мне самой скоро придётся на работу устраиваться и слегка загрустила. Вскоре меня стали расталкивать потому что оказалось, что мы приехали, а я не только загрустила, но и дремать начала. Приехали мы ко мне домой, а возле дома слонялись два охранника с недовольным видом. Кажется, они хотели по своему обычаю потребовать дополнительную плату, но завидев нашу компанию, особенно меня и Олечку в платьях Боярышень, заткнулись и претензий предъявлять не стали. Честно говоря, я что-то плохо держалась на ногах, да вон и задремала даже по дороге. Манечка и Олечка повели меня в спальню, а Нина задержалась, привязывая упряжку. Между тем, Манечка и Олечка принялись спорить, кому меня привязывать к кровати. Я слабо запротестовала насчёт того, стоит ли вообще меня привязывать после Оллитариса, но дело в том, что девушки чувствовали ответственность перед Госпожой Боярыней, особенно Олечка, которая обещала напрямую, и даже я это помнила. Я махнула рукой и даже особенно раздеваться не стала, только сняла платье и осталась в сорочке и платке и завалилась на кровать.
Тут появилась Нина и спор возник с новой силой. Нина заявила что привязывать на ночь ламиол, это вообще бессмысленно и не что иное, как пережиток старого режима. Эдак недолго снова дойти до того чтобы самим себя держать на цепи. А если Олечка и Манечка Данисские Боярышни, тогда пускай скажут, привязываются на ночь ламиолы Даниса, или как? Вот пока они так спорили, я задремала и засопела носом. От сопения я проснулась и обнаружила что таки-привязана, только не одна, а рядом сидит Нина и на меня поглядывает.
-Так, - сказала я, - что, уже утро?
-Ещё нет, - сообщила Нина.
-А Олечка с Манечкой где?
-Уехали, - сообщила Нина.
-А ты, что же?
-Со мной несчастье случилось, - вздохнула Нина, - я задержалась немного, а тем временем мою упряжку угнали.
-Вот и ладно, - сказала я. - Ложись рядом, спать будем.
-Спать? - уточнила Нина.
-Нина, - сказала я, - любовью я сейчас заниматься не буду, даже не надейся. Меня эти две подружки высосали как лимон.
-Ничего, - хихикнула Нина, - ты спи, а я рядом посижу. Мне на тебя просто смотреть, и то приятно.
-А спать ты не хочешь, что ли?
-А я днём выспалась.
-Ладно, - сказала я, закрыла глаза и заснула. Приснилась мне какая-то чушь, наверное, на почве пьянства и разврата. Правда, на моё счастье, я даже не помню о чём эта чушь была, потому что всё забыла как только проснулась. За окном было уже достаточно светло. Я огляделась и обнаружила что одна в спальне. На этот раз я не стала дёргаться, а сосредоточилась и легко раздёрнула узел, после чего уже запросто отвязалась и встала. Особенно выспавшейся я себя не чувствовала, но распускаться было нельзя. Самое главное, сегодня должны были привезти Сарру, стало быть, мне следовало оказаться в облике заслуживающем доверия, по меньшей мере, следовало умыться, причесаться и одеться.
Интересно, куда это подевалась Нина? Ушла не попрощавшись? Странная она. Приходит без приглашения, уходит не попрощавшись…
Тут я услышала, что из комнаты для рабынь доносятся подозрительные звуки, как будто кто-то там похрапывал. Я осторожно подкралась и заглянула туда. Вот так дела. Нина спала в клетке для Сарры, свернувшись калачиком и подложив руки под щёку. И как это понимать? Может, она тоже мечтает стать моей рабыней? Ага, ещё не хватало, чтобы к моему дому выстроилась очередь желающих. Я принялась стучать по клетке, и стучала так, пока Нина не проснулась.
-Эй, - сказала я, - ты чего в клетку залезла? Я же тебе предлагала на кровати спать.
-Извини, - сказала Нина, выползая наружу, - понимаешь, привыкла я.
-Можно подумать, тебя на Земле в клетке держали.
-На Земле? - она, наверное, ещё не полностью проснулась. - А, на Земле… Нет, там, конечно, не держали. Это прежде, когда я ещё здесь была. Знаешь, некоторые привычки очень трудно из головы выгнать. А у тебя умыться-то можно?
-Пойдём, - повела её я. - Я и сама-то не умывалась ещё.
Мы прошли в туалетную комнату и попытались открыть кран с водой. Но тут случилось несчастье. Кран, наверное, был дефектный, потому что он вдруг соскочил с резьбы и на нас обрушился фонтан воды. Мы завизжали и принялись шарахаться по комнате. Хорошо хоть вода оказалась тёплой, а не горячей. Не успели мы спастись бегством, как потоп иссяк. Как объяснила Нина, водопровод тут представлял большой бак на крыше, который наполняют днём городские службы. Таким образом, прорыв крана затопить дом не способен, затопило только нас самих, вернее, искупало. Я принялась раздеваться, а потом решила и Нине помочь, но тут она внезапно заупрямилась, не желая снимать платья.
-Ты чего? - поразилась я. - А как же ты со мной любовью заниматься собиралась? Не раздеваясь, что ли?
-Ну, это… Ну да, - замялась Нина.
-Нет, тут что-то не так, - заподозрила я. - У тебя что, кожа конопатая? Или три сиськи?
-Не говори глупостей! - рассердилась Нина. - Нормально у меня всё.
-Так раздевайся. Ну, не будешь же ты мокрой ходить?
-Да ничего, просохнет и так.
-Это подозрительно, - заявила я. - Должна быть причина, чтобы так упираться.
-Да просто не хочу.
-Понятно. Хочешь, чтобы меня всю оставшуюся жизнь любопытство грызло?
-Ладно, так уж и быть, - согласилась Нина, - а то, ты и вправду невесть что подумаешь.
Тут она разделась и я с удивлением обнаружила, что прятать-то ей было нечего. По крайней мере, на первый взгляд я ничего не заметила. Сложена она была не безупречно, да и родинки на коже имелись, но в общем-то тело у неё было неплохое. А потому, меня ещё больше заело любопытство.
-Ну? - спросила я, - и в чём было дело?
-А ты не видишь?
-Я ничего не вижу, что стоило бы так прятать.
-Ну и прекрасно, дай что-нибудь сухое.
-Постой-постой, а это вот что? - наконец заметила я небольшое пятно вроде дырявой бородавки повыше её пупка.
-Не смотри, - попросила она и прикрыла живот ладонью.
-Да там прыщик, что ли? Ну, нашла чего прятать.
-Не прыщик, - надулась Нина. - Дай одеться, не то, снова своё платье надену.
-Знаешь, я страшно любопытная, - сказала я. - Что это такое, что ты его прячешь? Да ладно, ладно! Вот тебе юбка, а вот блузка. Скажи, а?
-Давай так, - предложила Нина натягивая мою юбку, - я тебе расскажу, только ты смотреть его не будешь, ладно?
-Да я уж видела, - пожала я плечами. - Так что это, если не прыщик?
-Клеймо, - сообщила Нина.
-Ха, - сказала я. - Так что? У какой ламиолы клейма нет?
-Это позорное клеймо, - трагическим голосом сообщила Нина, - Аннолиусское клеймо. Такое ставят за непослушание.
-Вот ещё? - не поверила я. - Да если при каждом случае непослушания рабыню клеймить, так на ней скоро места не останется. Что за глупости? А плётка на что?
-Ну, каждый раз, конечно, не клеймят. Да и зачем? Достаточно один раз поставить, чтобы девушку опозорить.
-Да в чём тут позор?
-Да в том. Если клеймо стоит, значит рабыня непослушная. И не оправдаешься. Конечно же, это позор! Мелани, ты, пожалуйста, никому не рассказывай, ладно?
-Ну ладно, - согласилась я. - Послушай, я что-то не совсем пойму, это клеймо специально ставят, чтобы опозорить рабыню?
-Да, специально, - недовольно сказала Нина.
-Так почему же ты здесь, в Гедониксе, стыдишься того что была непослушной рабыней?
-Я была послушная рабыня! - рассердилась Нина.
-То есть, тебя заклеймили несправедливо?
-Конечно! Знаешь, только не спрашивай, как это случилось, хорошо?
-Хорошо. Только по-моему, ты ерундой занимаешься. Да если бы у меня что-то такое было, я бы всем и говорила, что, мол, всю жизнь за свободу боролась. Тут гордиться надо, а не стыдиться.
-Вот и ладно. Если тебе моё клеймо без разницы, то всё в порядке. И не будем больше об этом. Только уж никому не говори о нём.
-Ладно, - кивнула я. - Я же обещала.
-Мелани, - сказала Нина, - а ты чего не одеваешься-то?
-А того, что мне в магазин одежды надо, наверное. Мне одеть нечего.
-А вчерашнее платье?
-Так оно не моё. Оно же из этого общества культурно-исторического. Впрочем, придётся его надеть, чтобы до магазина дойти. Ох, а денег-то нет. Надо Ренату подождать.
-Компаньонку?
-Ну. Её, а потом ещё рабыню привезти должны, Таня ещё приедет, да ещё… О-хо-хо. Да ко мне сегодня столько народу зайти должно, что из дома-то не уйдёшь.
-Ну, так и не надо, - улыбнулась Нина.
-А поесть?
-Слушай, - предложила Нина, - пока моя одежда сохнет, я за едой схожу, хорошо?
-Неудобно, - ответила я. - Я прямо уже второй день на чужие деньги…
-Совершеннейшая ерунда, - сказала Нина. - Я быстро. А бутылочку вина взять?
-Э… - засомневалась я.
-Хорошего вина, и всего бутылочку?
-Ладно, - согласилась я. - А я пока приберусь и оденусь.
Нина ушла, а я попыталась устранить наводнение. Вода сверху конечно уже вся вытекла, но вот с лужей мне пришлось побороться. Наконец я привела в порядок дом и облачилась в Данисскую сорочку, за неимением других вариантов. Тут кто-то начал стучаться в дверь. Я осторожно поглядела, но это оказался всего лишь охранник. Он предупредил, что сегодня мне привезут рабыню, поэтому мне следует до полдня быть дома. Я поблагодарила и, воспользовавшись случаем, попросила его сообщить о неисправном кране в соответствующие службы. Очень странно, но этот парень согласился, причём даже не потребовал с меня денег. Я пришла к выводу, что охранники тут очень разные, от приятных ребят до откровенных хапуг и даже нарушителей закона.
Следующей вернулась Нина с корзинкой покупок. На сей раз я ей искренне обрадовалась, потому что с аппетитом у меня никогда не было проблем, а время завтракать уже давно наступило. Мы с ней быстро накрыли на столик и уселись кушать. Вино и вправду оказалось хорошим, и мы быстренько прикончили бутылочку, а потом и закусили. Я почувствовала себя отдохнувшей и довольной жизнью. Тут Нина сказала, что её платье просохло, и ей следует переодеться, а вслед за тем принялась снимать блузку и юбку. Раздеться-то она разделась, а вот одеваться не спешила. Вместо этого она принялась вертеться предо мной то одним боком, то другим, старательно пытаясь не выставлять напоказ клеймёный живот. Ну, в принципе, она была неплоха, только вот почему-то совершенно меня не возбуждала. Конечно, я могла предположить, что Олечка с Манечкой так меня вчера попользовали, что я до сих пор не отошла, но вообще-то прошла уже целая ночь. Мои силы вполне могли полностью восстановиться. Тем не менее, никаких сексуальных чувств к вертевшейся передо мной голой подруге у меня не возникало. Что-то явно тормозило меня по отношению к Нине, и я не могла понять, что.
Ну да, эта Нина ходила за мной следом и всё время появлялась непонятно откуда. Скорее всего, она просто постоянно держала меня в поле зрения, а появлялась в подходящие моменты. Так, ну и что? Ну, понравилась я ей, вот она меня и обхаживает. А я к ней равнодушна словно бревно. Мне даже неудобно стало, и я решилась рассказать ей о моих чувствах, вернее, об отсутствии последних. В конце концов, разве мы не могли бы просто быть приятельницами, если уж я такая бесчувственная?
Но не успела я начать, как в дверь постучался кто-то ещё. Это оказалась Рената, которая приехала на упряжке-двойке, из чего я рассудила, что хотя бы сегодня нам никуда не надо ехать. Я обрадовалась, но тут же заметила, что она чем-то сильно огорчена. Не успела я и спросить о причинах, как она сама сказала:
-Мелани, у нас небольшие неприятности. Впрочем, ничего особенно страшного.
-Уже легче, - сказала я. - Хочешь завтракать?
-Нет, спасибо. Я уже завтракала.
-Опять хорошо. А то, мы почти всё уже съели, - сказала я чтобы её немного развеселить.
-Съели? - сказала она. - У тебя тут кто-то есть?
-Да, тут у меня подруга ночевала…
-Здравствуйте, Госпожа Рената, - сказала Нина появляясь перед нами. Причём, она и не подумала одеться, только руки держала на животе. Вроде бы в естественной позе, но клеймо-то прикрыто. - Ой, извините, пожалуйста. Я сейчас оденусь.
Вильнула задом и убежала.
-Э… - только и сказала Рената.
-У неё упряжку угнали, - пояснила я, - вот ей и пришлось у меня переночевать. Мы с ней ничего такого…
-Мелани, - сказала Рена, - лучше бы нам сейчас поговорить без посторонних. Пойдём на улицу.
-Ну ладно, - согласилась я. Мы вышли за дверь и оказались на дорожке к дому, под входным навесом.
-Мелани, - сообщила мне она, - в комиссии стало известно про то, что ты побывала в толисе.
-Но я же никому не говорила! - испугалась я. - Между прочим, меня же незаконно там… Ну, я не виновата ни в чём, сами они передо мной виноваты, если на то пошло. Так что, теперь с рабыней проблемы будут?
-Нет, - ответила Рена, - проблемы в другом. Понимаешь, эта администраторша толиса быстро очухалась, обнаружила потерю кольца, ну и принялась выворачиваться. Ты же знаешь что потеря кольца это очень серьёзная неприятность. За такое могут вообще из города выдворить. Ну, если подойти формально. Было кольцо, и нет его. Стало быть, ламиола отказалась от гражданства. Понимаешь?
-Вообще-то, я бы хотела, чтобы эту администраторшу наказали, - сказала я, - но, уж конечно, не так, чтобы выдворять.
-Да никто её не выдворит. Так формально подходят крайне редко, да и то, лишь в тех случаях, когда гражданка в чём-то таком провинилась, за что её по закону не привлечёшь, а так вот можно. Ничего ей не будет, а вот нам неприятности. Даже и не нам, а мне.
-Но почему?
-Тебя ни в чём не обвиняют. В комиссии в основном непредвзятые девушки. Они рассудили, что ты просто оказалась жертвой преступления. Поэтому твоё право на рабыню никто не оспаривает. К тому же, ты неопытна, да ещё и пострадала от действий должностных лиц, слегка превысивших свои полномочия.
-Ничего себе, слегка! - возмутилась я.
-Слегка, - сказала Рената. - Администраторша ещё хорошо к тебе отнеслась, предприняла шаги для расследования. А могла бы просто записать тебя в конец очереди на разбирательство, вот тогда бы ты насиделась в толисе.
-Да? А в камере что творится?
-Это другое дело. Но и тут им легко оправдаться. Она и не стала бы ничего ворошить, если бы не потеря кольца.
-Вот чёрт, - вздохнула я, - так она обвинила тебя?
-Ну, она прямо так не обвинила, только сказала, что подозревает.
-Тебя?
-Ну да.
-А почему не Сильвию-Аллисандрию?
-Ха. Не такая она дурра, чтобы возводить обвинения на Защитницу Гедоникса.
-И ты что, призналась?
-Я? Нет. А что, ты считаешь, мне следовало честно признаться?
-Нет-нет, да ты что?! Правильно сделала. По-справедливости, правильно. Ты же сама говорила, что эта администраторша снимает гражданские кольца с ламиол.
-Я не утверждала, а предполагала.
-Рена, а у тебя серьёзные неприятности? Всё-таки, снять кольцо у кого-то…
-Мелани, меня не обвиняют в похищении кольца. Да если бы это доказали, я бы с тобой тут не разговаривала. Меня обвиняют в замалчивании того факта, что моя компаньонка побывала в толисе.
-Понятно, - сказала я. - И что за это будет?
-Да почти ничего. Вот только меня отстранили. Так что я теперь не могу быть твоей компаньонкой.
-Вон чего, - дошло до меня. - Но как же тогда дальше?
-Дальше так. Теперь у тебя два варианта. Либо ты должна обратиться в комиссию и тебе назначат другую компаньонку вместо меня, либо ты можешь отказаться от услуг компаньонки, получить на руки все причитающиеся тебе деньги, но и принять личную ответственность за все свои последующие поступки. А я должна тебе об этом сообщить, а после и в комиссию доложить о твоём решении.
-Рена, - сказала я, - мне очень жаль, что всё так вышло. Право, я, наверное, виновата перед тобой. Ты столько для меня сделала…
-Мелани, - перебила она, - ну что ты говоришь? Всё это ерунда. Ты ни в чём не виновата. А мне было приятно быть твоей компаньонкой и помогать тебе. Здесь всё нормально. Кроме того, в этом отстранении можно найти и хорошие стороны. Это, как подойти.
-Что ты имеешь в виду?
-Ну, вот пока мы были компаньонками, мы не имели права заняться любовью. А теперь, если вдруг нам захотелось бы…
-Хи-хи-хи, - сказала я. - И ты туда же?
-Туда же? А кто ещё?
-Да кто угодно. Вчера нашлись две подружки, так меня любовью уделали, что я едва до дома добралась. А тут ещё эта Нина всё время выпрашивает.
-Выпрашивает, - задумчиво проговорила Рена и странно на меня поглядела. - А, ты говоришь, у неё коляску угнали?
-Ну да.
-Надо поглядеть, хорошо ли моя привязана. Пойдём, посмотрим.
-Это, так ведь…
Я хотела сказать, чего тут идти-то, когда мы и так недалеко от её коляски стояли, но до меня дошло. Странно, но до меня дошло, что Рена считает, будто Нина нас подслушивает из-за двери. Хи-хи-хи. Я догнала её и хотела уже сказать, что это же смешно, но тут она сама мне негромко сказала:
-Мелани, я, конечно, не хочу ничего такого сказать, и вообще… Короче, есть подозрения что эта Нина не так проста, как кажется.
-То есть? - не поняла я.
-Я ничего не знаю, - проговорила Рена и даже покосилась назад, на дверь, - только я за тебя беспокоюсь.
-И что?
-Слушай. Я была твоей компаньонкой, и только. Я никакой не соглядатай, понятно? Только ведь ты же не маленькая девочка, да? Ты же должна понимать, что за новыми гражданками Гедоникса некоторое время следят определённые службы?
-Ой-ой, - сказала я. - Определенное время?
-Ну, сколько потребуется.
-За новыми гражданками? Или за всеми, какие есть?
-А что делать-то? Знаешь, сколько сюда шпионок засылают? Да если бы только шпионок! Всяких мерзавок, да и мерзавцев засылают, по которым пожизненный вал плачет. А их сюда, чтобы тут бесчинствовали. Сама же нарвалась, помнишь? Они вообще психические, им и себя не жалко и вообще никаких тормозов. Да ты представляешь, что было бы, если бы у нас тут врагов не отслеживали?
-Ага, - сказала я, - где-то я уже такое слыхала. «Повсюду злоба, кругом враги…».
-Так что, мне дальше промолчать?
-Э… насчёт Нины? Нет, почему?
-Так вот, до меня тоже иногда лишние сведения доходят. Я тебе и говорю, ты с ней поосторожнее. Там на её счёт что-то одно с другим не сходится.
-Не сходится?
-Я не знаю. Что слышала, то и говорю.
-А на мой счёт, сходится?
-Мелани, - вздохнула Рена, - ну, ты чего так?
-Прости, - сказала я. - Спасибо. Ты очень хорошая девушка. А у тебя правда не будет из-за меня больших неприятностей?
-Да конечно же не будет. Никто ведь не видел, как я кольцо с администраторши сняла.
-Ну да. Только я и Сильвия. А уж она конечно не скажет.
-Конечно, - подтвердила Рената.
-А почему ты так считаешь?
-Ну, а зачем ей? Она Защитница, у неё свои заботы. И, потом, если бы она посчитала что я действую неправильно, она бы ещё тогда сказала, ведь правда?
-Конечно, - согласилась я, поглядела на Ренату и сказала: - А ты ведь боишься на её счёт, я же вижу.
-Я не боюсь, - возразила она. Я поступила правильно, пусть даже и незаконно. Ведь я правильно поступила?
-Ты меня спрашиваешь?
-А что, здесь ещё кто-то есть?
-Мне кажется, ты правильно поступила. Законов я всех не знаю, но вот если по-справедливости рассудить, ты правильно сделала и я тебе очень благодарна. А если ты насчёт Защитницы опасаешься, так я её попрошу…
-Нет-нет! - перебила Рената. - Ни в коем случае!
-Но почему?
-Ну, если ты с ней вообще станешь об этом говорить, это неправильно будет. Она и так нарушила закон не воспрепятствовав мне, а если ещё и напомнить… Да и зачем, если она и так на нашей стороне?
-А вдруг она случайно проговорится?
-Ты уж её такой дурой считаешь?
-Да не считаю я её дурой!
-Так почему ты думаешь, что она может проговориться? - тут Рената как-то странно потупила глаза и добавила: - Защитницы, они умные. Они просто так ничего не сболтнут. Вот если они чего такого скажут, что вроде бы и не хотели говорить, так это, скорее всего, не по глупости, а потому что прикинутся глупыми.
-Рената, - сказала я, - ну зачем ей желать тебе зла?
-Ну… Защитницы таких как я не любят. Я ведь младший администратор тоже. И потом, ну, я просто в качестве теоретических рассуждений, да?
-Что именно?
-Вот, если бы она подумала, что я ей намерена дорожку перейти?
-Какую ещё дорожку?
-Ну, если бы она вдруг подумала, что я специально всё так подстроила, чтобы, с одной стороны, оказать тебе услугу, а с другой стороны, без особых последствий лишиться права быть компаньонкой, чтобы получить право… Чисто теоретически.
-Рена, - вздохнула я, - ну что ты городишь? Сильвия не такая.
-А ты будто бы её хорошо знаешь? Ты её встречала-то пару раз.
-Может и так, но я хорошего человека чувствую! Вот я же тебя не опасаюсь, правда? У тебя же нет насчёт меня плохих намерений, правда? И я это чувствую.
-А если она в тебя влюблена? Тут, знаешь, каждая сама за себя.
-Да с чего ты решила, что она в меня влюблена?!
-Мелани, - вздохнула она, - когда девушка влюблена, это видно. Не надо и психологом быть.
-Слушай! - рассердилась я, - может быть, и ты в меня влюблена?
-Нет, - сказала она. - Ну, ты мне нравишься, конечно, но я уж не влюблена. И я способна здраво рассуждать и действовать.
-Тогда давай рассуждать логично, - предложила я. - Если бы она рассказала, что ты сняла кольцо с администраторши, тогда ведь вышло бы что и она сама также виновата? Вы же фактически заодно действовали, вытаскивая меня из толиса!
-Тише, - попросила Рената. - Не надо кричать на всю улицу о том, кто, с кого и чего снял.
-Да, прости, - согласилась я.
-Вот что я тебе скажу. Давай смотреть на вещи реально. То, за что одного могут строго наказать, другому может запросто сойти с рук.
-Хочешь сказать, что Защитница почти не рискует нарушая закон?
-С Защитницами никто связываться не захочет. Ну, разве что, если уж они чего слишком плохого натворят.
-Рената, - сказала я, - всё же, ты ошибаешься. Сильвия, она не такая. Если ты ей поперёк дороги встанешь, уж она скорее тебя зарежет, чем станет доносами заниматься.
-А, ну тогда всё в порядке, - ухмыльнулась Рена. - Вот теперь я совершенно спокойна.
-Это всё ерунда! - снова рассердилась я. - Ерунда, ерунда, ерунда! Бред. Ни я, ни ты, ни Сильвия, никому из нас ничего плохого не сделают!
-Мелани, - сказала Рена, - ты не волнуйся пожалуйста. Я и сама так считаю, и зря вообще об этом заговорила.
-Ты правда так считаешь?
-Конечно. И нечего больше об этом говорить. Так что ты решила?
-Насчёт чего?
-Насчёт того, требуется тебе другая компаньонка или нет?
-Ах, об этом. Дай подумать. Нет, пожалуй, я теперь и сама обойдусь.
-Ты уверена?
-Ну, если что, ты ведь мне не откажешься помочь по дружбе?
-Конечно, - улыбнулась Рена. - Значит, от компаньонки ты отказываешься?
-Да.
-Тогда я должна вручить тебе твои деньги и отчёт по произведённым тратам, а копию передать в комиссию.
-Ну… - сказала я, - вообще-то я как раз и собиралась произвести некоторые покупки, а то мне и выйти-то не в чем.
-Странно, - удивилась Рена. - Мы ведь покупали тебе одежду. А это что за сорочка такая интересная на тебе? Красиво, только это не уличная одежда, конечно. Ты её на какие деньги купила-то? В кредит?
-Я не покупала. Это… Ну, долго объяснять. Считай что это служебная одежда.
-Вот как? Ты что, успела на работу устроиться?
-Пока что думаю над предложением, - уклончиво ответила я. - Тут пока не до работы. Вот, Сарру привезти должны. Ещё тут…
-Конечно, - согласилась Рена. - Кстати, мне тоже пора. Если я тебе понадоблюсь, нанимаешь коляску с погонщицей, называешь моё имя и должность, тебя и отвезут. Ну, если уж попадётся плохая погонщица, придётся в ближайшем каталоге справку поглядеть. Впрочем, тогда проще другую погонщицу нанять. Итак, вот твои деньги, а вот тут отчёт, - она подала мне сумочку-мешочек и маленькую папочку с несколькими исписанными листами бумаги. Я небрежно засунула папочку подмышку, а мешочек повесила на запястье.
-А ты что, проверять не будешь?
-Да ну, - отказалась я. - Чего это я тебя проверять стану?
-Деньги счёт любят, - заметила Рената, - к тому же, надеюсь, ты не собираешься так вот открыто свои деньги носить на руке?
-Да нет, конечно, - успокоила её я. - Не такая уж я дура. А сколько денег-то примерно тут?
-Тысяча двести двадцать восемь мониолов, - сообщила Рена.
-Неплохо, - довольно улыбнулась я.
-Это не так много, как кажется. Хорошо что ты уже пытаешься работу найти. Ты с этим не тяни. Кстати, в первое время я бы посоветовала тебе, выходя из дома, надевать готический кринолин. Да, тот самый, в котором ты была в первый день. Который магазинная рабыня несла в чемодане.
-Да, помню, - сказала я. - А зачем мне его надевать? Здесь не так уж много девушек так ходят.
-Мало девушек так ходит только потому, что эта одежда не оригинальна. А уж каждая девушка всегда стремится выделиться из толпы. Зато готический кринолин очень практичен.
-Ха-ха, - сказала я. - Ты серьёзно?
-Конечно. Под готической юбкой можно чего угодно надёжно спрятать, хотя бы те же деньги. А также и плётку чтобы она в руках не мешалась. Да вообще, что угодно.
-Это конечно удобно, - согласилась я, - только в этом парашюте самой нормально двинуться невозможно.
-Это с непривычки, - возразила Рена. - Кроме того, в кринолине гораздо безопаснее неопытной девушке. Вот, была бы ты в тот вечер одета как я, на тебя и бандиты бы не напали.
-Это почему?
-Да потому что бандитам всё нужно делать быстро. А в такой одежде девушку быстро не ограбишь, не разденешь и не свяжешь. Да и бежать она быстро не может, куда её тащат, даже при желании. А уж если в юбках и вуалях запутается, уж неважно, случайно или нарочно, так бандиты её скорее всего бросят чтобы не попасться. Кроме того, ламиола в готическом кринолине может идти в любое место, а вот в другой одежде не всюду и пустят. Ну, разве что, на правительственный приём следует приходить в протокольных покрывалах. Да и то, если уж ламиола приглашена, ей покрывала на месте выдадут. Ну да ладно, теперь уже мне ехать пора.
Рена сжала обе моих руки, улыбнулась и принялась отвязывать свою упряжку. Я ещё раз поблагодарила её за всё, помогла взобраться на сидение и помахала рукой на прощание. Не успела ещё коляска Рены скрыться из вида, как кто-то хихикнул у меня за спиной. Я даже шарахнулась от испуга, но это оказалась всего лишь Нина, успевшая одеться в свои покрывала.
-Ты чего это? - удивилась я. - Покрывала ещё не просохли.
-Да просохли почти. Чуть-чуть на улице побыть, и все дела. А чего это администраторша приезжала?
-Да так, - наврала я, - всё дела со всякими бюрократами, там. Ну, она многие неприятные дела за меня делает. Хорошая девушка.
-Не знаю, - усомнилась Нина. - А чего она на меня косо смотрит?
-Ничего не косо, - возразила я.
-Нет, косо. А то, я не вижу.
-Знаешь, я ничего такого не заметила.
-Ну, так она же не на тебя косо смотрит, а на меня. А это точно. Чего я ей сделала? Я ей сказала-то всего пару слов, да и то, когда здоровалась. Не очень-то это приятно, между прочим, когда к тебе так относятся. Вот ты же ко мне нормально относишься?
-Слушай, Нина, - сказала я, - наверное, знаешь, в чём тут дело? Она же администраторша. Может, ей известно, что на тебе это пресловутое клеймо? Уж конечно, нас осматривали когда сюда привели.
-Это может быть, - задумалась Нина. - Да, скорее всего, так и есть. Как я сама не догадалась?
-Ну вот, и не обращай на неё внимания.
-Правильно, - согласилась она. - Слушай, а тебе уже одеться надо. Пойдём, я тебе помогу, а то, эти готические кринолины самостоятельно замучаешься надевать.
-Пойдём, - согласилась я. - Э… Погоди, а почему кринолин?
Мне вдруг совершенно ясно стало, что Нина подслушивала, и что Рената совершенно права на её счёт. Конечно же, она неспроста появляется неизвестно откуда. Ну да. То там, то здесь. Да не там и здесь, а там, где я. Нет, понятно было бы если я ей просто понравилась. Но ведь не в этом дело. Вот вчера, я знала что ли заранее, что меня в Оллитарис занесёт? А она-то уж очень вовремя появилась. Да конечно же она меня весь день отслеживала, да и сейчас отслеживает. Чёрт! Она меня с самого начала отслеживала! И неспроста она оказалась передо мной на той проклятой унитоле. Да это же совершенно ясно! Только такая дура как я лишь сейчас об этом догадалась, а другая бы… Ну и что теперь?
-Ну… - тем временем слегка смутилась Нина, - так тебе же скоро рабыню привезут? Вот и надо быть прилично одетой. Я и говорю.
-Я не о том. Почему ты решила, что у меня кринолин есть?
-Так это… Ну, подслушивала я, - призналась Нина. - Она же тебе посоветовала. Я слышала.
-Так, - сказала я. - Ты и всё остальное слышала?
-Ну… - принялась мяться Нина. - Ну… Да.
-Ох, - только и сказала я.
-А что, тебе очень неприятно, что я подслушивала?
-Подслушивать нехорошо, - промямлила я.
-Ну, если тебе не нравится, я больше не буду, хорошо?
-Ты точно всё слышала, о чём мы говорили?
-О том, что я у них на подозрении, что ли? Слышала.
Я только тяжко вздохнула.
-Мелани, да ты не переживай, - решила она меня успокоить. - Ну, мало ли? Да у них там, наверное, половина девушек на подозрении. Ага. А другая половина не на подозрении, потому что уже в толисе сидит.
-Хе-хе, - грустно сказала я.
-Короче, - сказала она, - пойдём, оденем тебя, а там уж и я по своим делам пойду. А то, сегодня и у тебя дела, правда? Вот и я пока что своими займусь.
-А у тебя-то какие дела? - поинтересовалась я.
-Да, как же? Куча дел. Хотя бы насчёт коляски украденной. Сообщить же надо, и срочно к тому же.
-Да, ты права, - согласилась я. А пока мы меня одевали, я много чего обдумала. Очень может быть, что подозрения о которых говорила Рената не на пустом месте основаны. Эта Нина действительно подозрительная девушка, да и подслушивать она стала бы без причин? С другой стороны, а кем она может быть-то? Шпионкой этого самого пресловутого Оллитариса? Да разве шпионки себя так ведут? Подслушивает, и тут же в этом признаётся. Да и стала бы шпионка Оллитариса шпионить лично за мной? Кому я нужна-то? Если бы я представляла собой какую-то особенную ценность, да меня ещё по дороге в Гедоникс утащили бы. А с другой стороны… Вернее, не с другой, а с первой, куда это она собралась? Может быть, намерена сделать ноги, обнаружив, что ей сели на хвост?
Логически поразмыслив, я вынуждена была признать, что у меня нет аргументов которые позволяли бы считать её подозрительнее всех остальных. Но вот это самое чувство! Кроме подозрительного чувства в её отношении у меня против неё ничего не было. Ну вот, нормальная, симпатичная девушка, деликатная даже по-своему, да? А почему она меня нисколько не возбуждает? Вон, Манечке с Олечкой это одним движением пальчика удаётся сделать, а тут в чём причина? Да, ладно бы я ещё раньше про её клеймо знала. Так ведь и до того она на меня никак не действовала. Кроме того, мне просто наплевать на всякие там клейма, и это правда. Вон, Олечка вовсе лысая и подрезанная, так разве я перестала ею восхищаться?
Господи, да чего я себе голову ломаю? Если бы она мне хотела что-то плохое сделать, так уже сто раз могла бы меня и зарезать, и задушить, и утопить. При её-то талантах шпильки подсовывать. Может, у неё в моём отношении просто коммерческий интерес? А что? Я тут пару дней околачиваюсь, а знакомства-то какие? Председательница модного общества, заграбаставшая под себя культурно-исторический центр, моя близкая подруга. Одна из Защитниц, тоже. Да не простая, а перспективная, раз уж её в звании повышают. А уж про Стретонию, лично обещавшую мне защиту, я и не говорю. Да, я, выходит, девушка перспективная, и дружить со мной перспективно. Нет, всё ерунда. Ну, чувствую я, что всё это не так. Ох, уж эта мне чувствительность.
Нина ушла, а я принялась слоняться взад-вперёд перед своим домом, вновь одетая как привидение. Никто из прохожих и проезжих не обращал на меня никакого внимания, хотя мне по-прежнему так и казалось, что на меня все должны показывать пальцем и посмеиваться. Через некоторое время мне пришло в голову, что конструкция моего дома несовершенна. Здесь явно не хватало завалинки, на которой можно было бы посидеть в таком вот случае. Ну, хотя бы скамеечку надо установить. Впрочем, в таком вот чёртовом кринолине ни на скамеечку, ни на завалинку не сядешь, да ещё и колпак будет упираться в навес над входом. Да, назрела настоятельная потребность обзавестись какой-нибудь нормальной повседневной одеждой, которая бы и к местным обычаям подходила, и не делала бы меня похожей на идиотку в собственных глазах. А то я тут хожу то мусульманкой в простыне и наморднике, то древнерусской боярышней, то средневековым привидением в колпаке и с талией до того перетянутой, что постоянно икать хочется… Ик! А при попытке надеть штаны на меня тут же бандиты и бандитки набрасываются.
Ох. Ну хоть бы кто ещё попался на глаза в таком же вот дурацком кринолине, как у меня, всё бы спокойнее было. Э? А это, вон, кто?
Словно по заказу, неожиданно я заметила что в мою сторону направляется какая-то дама в готическом наряде, только не жёлтого цвета как у меня, а тёмно-зелёного. А рядом с ней шёл в меру мордатый охранник. По мере того, как они приближались, я разглядела что на горлышко дамы надет узкий ошейник с длинной цепочкой которая заканчивалась большим кольцом в руке охранника. А когда они подошли совсем близко, я к своему удивлению, узнала в даме Дору. В первый момент я просто перепугалась, предположив что Дору изловили за грабёж, и теперь водят на цепи чтобы она показывала своих сообщников и сообщниц. Я даже подскочила, намереваясь спасаться бегством. Нет, лично я никого не грабила, но ведь привлечь могли и за простое знакомство с преступницей, а потом поди, докажи… Только меня остановило выражение лица Доры, которое вовсе не соответствовало арестованной личности, а, напротив, было спокойным и довольным. Тут я припомнила нашу встречу в магазине, где она была в этом самом кринолине, а также и самую первую нашу встречу, когда Дора щеголяла также с цепью на шее, да ещё и потяжелее этой вот.
-Привет, Мелани, - сказала она.
-Э… Доброе утро, - поздоровалась я. - А что, всё в порядке?
-Ну, - удивилась Дора. - А что такое?
-А вот это вот? - указала я на её шею.
-Ах, это? - ухмыльнулась Дора. - Ну, я ведь девушка робкая, неопытная всякая такая, да? Мало ли что? Вот я охранника и наняла, чтобы со мной ничего не случилось. Ну, преступники не утащили чтобы, да? Здорово. Наше правительство очень сильно заботится о безопасности своих гражданок. Запросто можно охрану нанять и на свою шею её повесить. Ну, чтобы, чуть чего, охрана со страху не убежала.
-Гы-гы-гы, - сказал охранник и довольно улыбнулся.
-Я что, сказала что-нибудь смешное, а? - строго спросила его Дора.
-Ага, - кивнул охранник.
-Ага, Госпожа, - поправила его Дора.
-Ага, - повторил он и снова гы-гыкнул, - Госпожа.
-Эти охранники очень тупые, - проворчала Дора. - Вот он даже добавлять «Госпожа» забывает, а уж научить его именовать меня Белой Госпожой Гедоникса Доринией Мона-Гедони, нечего и пытаться. У него ума не хватит.
-Точно, - подтвердил охранник.
-А вы как поживаете, Госпожа Мелани? - поинтересовалась Дора.
-Спасибо, неплохо, - сказала я, - только у меня кран прорвало и дом затопило, но теперь уже всё вытекло. А вот у вас как дела, Госпожа Дориния? Я ведь обещала вам помощь по части…
-О, нет-нет! - замахала руками Дора. - Спасибо, не надо. Мы вполне достаточно награбили, так что… А что с тобой?
-Ик! - снова сказала я. - Это… Корсет чёртов!
-Ой, не говори! - согласилась Дора. - Уж этот чёртов корсет. Да что корсет? Вот колпак этот, это же хуже атомной войны. И какие только идиотки такое носят? Ой, то есть, это я не про вас конечно…
-Хи-хи-хи, - развеселилась я. - А чего ж ты сама-то его надела тогда?
-Так, а чего делать-то? Мне же эту дрянь бесплатно выделили, а за Сику с Дикси столько затребовали, что я и трусиков-то себе купить не могла позволить, вот и приходится… Но теперь-то всё в порядке. Вот, сразу надо было грабежом заняться, а не рассусоливать…
-Дора! - перебила я, - да ты чего вслух-то?
-Ты про этого, что-ли? - дёрнула Дора цепью охранника. - Это Бен, он же свой. В смысле, вместе грабили.
-Ага, - подтвердил охранник. - Гы-гы-гы.
-Помолчи, идиот, - прикрикнула Дора. - Мелани, я чего пришла-то? Чтобы ты насчёт денег не беспокоилась. А то, ещё переживать будешь.
-А тебе точно не надо? - усомнилась я.
-Да точно. Если хочешь, ещё и тебе дать могу.
-Нет, спасибо, - отказалась я, - у меня достаточно пока. Да мне уже и работу предлагали, так что с деньгами у меня всё в порядке. Вот только мою компаньонку отстранили. Но это неважно, если у тебя по оформлению проблемы, ну насчёт подружек, мы с ней свяжемся.
-Нет проблем, - похвалилась Дора. - Денег нет, - проблемы. Деньги есть, - никаких проблем. Прямо как у нас.
-Ужас, - сказала я. - Ты что, ещё и взятку давала?
-Ага, - подтвердила Дора. - Представляешь, я прямо к открытию их конторы пришла. То есть, вовремя-то они никогда работать не начинают. Те ещё козы! А я и явилась-то в таком вот виде, да ещё на цепочке. Как давай им лапшу на уши вешать. Я, мол, девушка слабая, беззащитная, робкая и, это… как его? Впечатлительная, эмоциональная и чувствительная. Ага. Я, мол, в комиссию по защите малохольных пожалуюсь на бюрократический произвол и волокиту. Ох, они на дыбы повскакивали! Мы, типа, туда-сюда, административные служащие! Мы тут всякую, такую-сякую шмакодявку под зад плёткой, чтобы от работы не отрывала! Ну, я им и говорю, что в какой-то там комиссии уже запросили три тысячи мониолов за содействие, так я туда пойду, если они такие несговорчивые. А к ним зашла просто потому, что далеко лень идти, но раз уж такие дела…
-Хи-хи-хи, - сказала я.
-Ну. Прямо так и сказала. Так эти козы сразу заскакали вокруг на задних копытах. Простите, мол, Белая Госпожа, ошибочка вышла. Мы, мол, очень даже извиняемся, поскольку недоразумение случилось. Это мы не проспавшись, а не проспавшись, не совсем проснувшись, поскольку это им та самая шмакодявка которая ночью припёрлась спать не дала, вот они спросонья меня и спутали. Так что теперь всё схвачено. Деньги на бочку, - и никаких проблем. Сика и Дикси мои, получите и распишитесь. Правда, палец мне прищемили, мерзавки, да, плевать.
-Три тысячи, - вздохнула я. - Ничего себе. Это столько, э… наработали за ночь?
-Мелани, - ухмыльнулась Дора, - знаешь что прикольно-то? Мы же Суньку ограбили.
-Кого? - не поняла я.
-Да эту же. Соньку. Ну, которая на тебя всё бочку катила, помнишь?
-Эту Соньку из Присцилии, что ли?
-Её. Умора. Ещё и повеселились.
-Чёрт побери, - высказалась я. - Дора, ты, может, всю унитолу ограбила?
-Нет, - хихикнула Дора, - только тебя и её. Ну, остальные незнакомые попались.
-Чёрт знает что, - с досадой сказала я.
-Да всё путём, - возразила Дора. - В чём прикол-то? Эта шмакодявка прямо ночью жаловаться побежала. Ага. На грабителей. А я после неё утром пришла, улавливаешь?
-Чего хорошего-то?
-Да то! Она с них всю ночь пыталась компенсацию выколотить, а я взятку принесла. Те самые её денежки!
-Хи-хи, - сказала я. - Ха-ха-ха. Ой! Так она что, узнала тебя?
-Ещё чего. Мы ж чулки натянули на морды. Бен на неё: - Р-р-р-р-р! Кошелёк, или жизнь! Она, визжать, а охрана, бежать, ну точно, как твои.
-Мои не «бежать», а «лежать», - возразила я.
-Ну да. А те, бежать. Да только пятки засверкали. А она-то? Вай-вай-вай! Я девушка слабая, беззащитная! Бедная, нищая, безработная! Голодная, холодная, здоровьем слабая! И вообще, против существующей власти и всех люблю, кто в конфликте с законом, и сочувствую. Эх, видала я таких на Земле ещё. Им попадись только, уж они тебя не пожалеют. Мы её за ноги потрясли, так из неё почти что две тысячи вывалилось зараз.
-Ха! - говорю, - нищая, бедная, безработная? Куча денег на мелкие расходы, да ещё две девки на сворке для забавы?
И пинка ей под зад, чтобы сиротой не прикидывалась. Так она, что ты думаешь? Я, говорит, белая пребелая Госпожа Гедоникса Сония-Сесония-Засосония Мона-Гедони! Всех вас в толис упеку и лично пытать буду! А потом в свою личную коляску запрягу и по ипподрому гонять буду пока у вас глаза не лопнут.
Тут мои ребята сильно обиделись. Ну, они ж тупые, не понимают юмора когда кто-то их грозится в коляску запрячь. Я их едва оттащила и говорю ей:
-Ты, Госпожа белая, серо-буро-малиновая, утихни, покуда не позеленела от плесени. Будет мне ещё тут всякая Сунька-Сосунька актрису из себя корчить! Беги отсюда, да не оглядывайся.
Ну и потыкала её маленько в задницу для вразумления. Чтобы уловила, куда и когда свой язык совать, а когда изо рта не высовывать. Тут она врубилась и задала стрекача. Нет, вот, не люблю таких. Никаких принципов, понимаешь. То она, значит, беззащитная, то на сто восемьдесят градусов обратно! Вот, ты же не такая? Ты как Джонни приложила, так у меня челюсть отвисла и до сих пор ещё на место не встала.
-Дора, - с отчаянием сказала я, - не я это. Это Таня. Это она Джонни стукнула.
-Как, не ты?
-Да ты что, сама не видала?
-Ну… - смутилась Дора, - я вообще-то обкурилась тогда слегка. Может и спутала. Нет, он же там чего-то насчёт сисек плёл, а у тебя…
-Таня его стукнула, - повторила я. - И вообще, не хочу я об этом вспоминать.
-Это правильно, - согласилась Дора. - Да было бы кого вспоминать? Козлов этих? Да пошли они в задницу! Короче, я их сегодня получу, ну подружек этих убогих, а уж вечером погудим как следует. Я вот сразу и пошла как была, чучелом на цепочке. Хи-хи-хи. Думаю, насчёт денег тебя успокою, ну и на пьянку пригласить. Слушай, ты и Сарру свою бери, и эту, подругу которая дерётся, тоже. А вот, адрес возьми, - подала она мне табличку.
-Спасибо, - сказала я. - Когда, сегодня? Знаешь, сегодня я никак не могу.
-А что такое?
-Меня сегодня Защитницы пригласить должны.
-В смысле, пригласили?
-Нет ещё, но пригласят. Мне разведка доносит.
-Хи-хи, - сказала Дора. - Защитницы, это конечно. Этим психическим лучше не отказывать. Жалко, что ты не можешь.
-Дора, - сказала я, - и мне очень жаль. Так не последний же день живём, правда?
-Да кто его знает? - философски заметила Дора. - Жизнь-то такая. Сегодня не напьёшься, так завтра может, и не нальют.
-Ерунда, - заявила я. - Нальют, никуда не денутся. Дора, я правда рада, что мы с тобой подружились. Только ты не грабь больше, а? Ну, посадят же!
-Да, там видно будет.
-Ох. Слушай, я тебе работу хорошую найду.
-Ха-ха, - сказала она, - работу.
-Слушай, а если работа доходная будет? Ну, если выгоднее грабежа?
-Это не бывает. Работой никогда столько не заработаешь, сколько грабежом или воровством.
Тут она вообще-то была права, но я всё равно возмутилась:
-Неправда!
-Мелани, - сказала Дора, - если работа слишком много дохода приносит, это уже не работа, а тот же грабёж, только узаконенный.
-Ну, не надо обобщать.
-Ты не понимаешь, - уверенно сказала Дора. - Думаешь, я не работала, да? Ещё как работала. Знаешь, что за работа на конвейере? Только руки и ноги мелькают, нос вытереть некогда! А когда с работы идёшь, всё ещё дергаешься словно эти проклятые гайки… А знаешь, сколько платили? Так вот, я ещё могу допустить, что какой-нибудь здоровенный амбал мог бы работать вдвое сильнее меня, да пусть даже втрое! И получать втрое больше. Но никто не может работать сильнее в тысячу раз! Потому, те кто получают по тысяче в день, не говоря уже о сотнях тысяч… Это уже не работа, это воры. Настоящие воры, а не такие, как придурки с чулками на голове. И ты мне обратного не докажешь.
-Так неправильно, - возмутилась я. - Не должны все на конвейерах работать. На всех никаких гаек не хватит, да и кому это нужно? Работа, она разная бывает!
-Мелани, - сказала Дора с непоколебимой уверенностью в голосе, - не в десять тысяч раз.
-Ладно, - вздохнула я, - не стоит об этом.
-Точно, - согласилась Дора.
-Я что сказать-то хотела? Вот, я с тобой подружилась, мне и с твоими подружками подружиться бы. А то мы как-то неопределённо расстались, а если уж мы теперь все здесь… Как ты думаешь?
-Запросто, - сказала Дора. - Ты девушка хорошая, пускай попробуют с тобой не подружиться, вот я их плёткой тогда! Хи-хи-хи.
-Ох, Дора, - только вздохнула я.
-Ну, ладно, - сказала она, - пойду я. А ты, как будет время, заезжай. Адрес на табличке.
-Спасибо. Непременно, - пообещала я.
-Пошли, дубина! - дёрнула Дора охранника и удалилась помахивая своим колпаком и вуалями.
Ещё некоторое время я торчала на улице, словно собственный памятник, но вскоре мне это надоело. Я зашла в дом и уселась на свою кровать, для чего пришлось подобрать обручи кринолина и передвинуть их вперёд. В результате, юбка натянулась как пузырь и закрыла мне нижнюю половину переднего обзора. Кроме того, и корсет перекосило и он с удвоенной силой сдавил мне талию. Я начала икать и снова подскочила на ноги. Чёрт знает что! Да как же сидят в этом орудии пытки? Скорее всего, на маленькой табуреточке которая полностью помещается под юбку. Тут мне пришло в голову, что некоторые белые Госпожи неспроста всюду водят за собой цепных Нол. И правда, захотелось Госпоже посидеть, - пускай рабыня встаёт на карачки и подставляет спину. И мягко, и попке тепло, и рабыня при деле. Только надо рабынь выбирать таких, чтобы спина была не костлявая. Хе-хе.
Пошарившись немного в собственной спальне, я обнаружила мягкий прикроватный пуфик, затолкала его себе под юбки и наконец-то удобно уселась. Вот, другое дело. Но, только что я расслабилась, как в дверь принялись колотиться. Интересно, где раньше-то ходили, пока Госпожа на улице гуляла?
-Кто там? - осведомилась я не вставая.
-Служба доставки и контроля, - сообщили мне.
-Ага, явились, наконец, - проворчала я пытаясь подняться и стащить свои обручи с пуфика. Ничего не вышло, пуфик опрокинулся, а я сама чуть не грохнулась, запутавшись ногами. Наконец я доковыляла до двери и осведомилась:
-Чего доставили? Рабыню?
-А вы Госпожа Мелани-Спайкия? - спросили в свою очередь.
-Не Госпожа Мелани-Спайкия, - поправила я, - а белая Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони.
-Хи-хи-хи, - отреагировали из-за двери, - а чего дверь не открываете?
-А чего открывать? Покажите рабыню, тогда и открою.
-А нам сперва оборудование проверить надо.
Тут я припомнила, что мне и вправду говорили о проверке. Делать нечего. Я приоткрыла дверь и увидела двух громил с палками.
-А документы есть? - поинтересовалась я.
-Так вот же, - указал один на какую-то бляху на плече, на которой было нацарапано что-то невразумительное.
-Да? - усомнилась я, - и что же там написано? Чего это за каракули непонятные?
-Послушайте, вам проверка нужна, или нет? А то мы уйдём, будете тогда сами за нами бегать.
-Нет-нет, не уходите, - испугалась я очередной волокиты, - заходите, проверяйте.
Я распахнула дверь, но громилы не торопились входить, вместо этого мялись на пороге.
-Чего же не проходите? - спросила я.
-А это… У нас обеденный перерыв.
-Чёрт побери! - возмутилась я, - а чего же вы приходите тогда в неподходящее время?
-Да мы бы уже проверили, если бы вы нас столько под дверью не держали.
-Да я держала-то пару минут!
-Ну так мы за пару минут и проверили бы. Чего тут особенного проверять-то?
-Ну так проверьте, да и идите обедать.
-А чего мы должны в обеденное время работать?
-В смысле, работать задаром, - уточнил для особо непонятливых второй громила.
-Ох, - вздохнула я, - сколько?
-Чего сколько?
-Сколько вам заплатить за работу в обеденное время, уважаемые Господа?
-Ну… пять мониолов.
Я вытаращила глаза и раскрыла рот, чтобы заорать и лишь с трудом сдержалась. Но, наверное, мои выпученные органы зрения в сочетании с обтягивающим лицо платком и колпаком сверху и без того представляли страшное зрелище, потому что громилы испугались и пошли на попятную:
-Два мониола, мы хотели сказать, Госпожа.
-Если хотели сказать два, зачем сказали пять? - проворчала я наконец.
-Ну, в принципе, мы можем и за полтора, - сказал второй громила.
-Это потому что Госпожа очень симпатичная, - неуклюже добавил первый.
-Хватит и одного! - заявила я.
-Ну…
-Эй, вы! - сказала я, - жили-были два громилы. Что-то мне подсказывает, что вы вообще должны за государственную зарплату проверять.
-Так ведь, обеденное же время.
-Один мониол, - твёрдо заявила я, - согласны?
-Согласны, Госпожа, - сказал первый, - только денежки вперёд.
-А, фигушки! - возразила я. - Сначала работа, потом зарплата.
-Ну, считайте, что мы уже проверили.
-А вы же не проверяли?
-Да чего проверять-то? У такой Госпожи, понятное дело, всё в порядке. Мы вам верим. Давайте денежки, мы обедать пойдём.
-Ладно, - согласилась я и полезла в мешочек подвешенный к запястью. Как назло, под пальцы попадались крупные монеты. Мне вовсе не хотелось кому попало показывать свои финансы, но извлекла я всё равно достаточно крупную монету, в пять мониолов. Впрочем, возможно, что в мешке мельче и не было, да и в самом деле, как могла бы сюда вместиться тысяча с лишним, если бы она была насыпана мелочью?
-Вот, - сказала я, - не разменяете?
-Конечно разменяем, Госпожа, - улыбнулся первый громила, ухватив монету.
-И остальные тоже разменяем, - сказал второй и ухватился за мешочек.
-Эй, эй! Это чего?! - заверещала я.
-Того самого! - страшным голосом сказал первый громила. - А ну, не трепыхайся, колпачница жёлтая! Не то, руку оторву!
У меня душа ушла в пятки. Не успела я опомниться, как мешочек сорвали с моей руки.
-Вот, только пикни! - пригрозил первый громила и щёлкнул меня по носу. - Только пикни, колпак твой тебе в рот затолкаем, так что из задницы вылезет, поняла?
-Э… - сказала я. - Ик!
А громилы принялись пятиться от двери, потом повернулись чтобы убежать, как вдруг, ни с того ни с сего, завопили воплем переходящим в стон и скорчились, присев и держась за животы. А как только они присели, открылся вид на две фигуры в белых покрывалах и с лицами прикрытыми чадрой. Одна фигура стояла поближе, вторая подальше. И ближайшая фигура сказала:
-Это очень нехорошо, так делать, Господа.
-И-ы-ы-ы, - отозвался первый громила, а второй проскрипел:
-А мы больше не будем, белая Госпожа.
-Для начала верните деньги и извинитесь, мерзавцы.
Громилам явно не понравилась такая постановка вопроса, но, видя их замешательство, белая Госпожа пригрозила им каким-то совершенно тоненьким прутиком, высунув его из-под покрывала. Громилы сейчас же перепугались, повернулись и подползли ко мне на карачках. Ближний протянул мне мешочек и сказал:
-Мы очень даже извиняемся уважаемая белая Госпожа.
-Мы так больше делать не будем, белая Госпожа, - пролепетал второй.
Я машинально схватила свой мешочек и сказала: «Ик»!
-А теперь, пошли вон! - рявкнула на громил белая девушка. Но как только они пробежали мимо неё, вторая девушка загородила им дорогу и скомандовала:
-Стой! На карачки, и задницы вверх!
Громилы и тут подчинились, а девушка извлекла плётку и пару раз стегнула их по задницам, да так сильно, что грабители даже подпрыгнули.
-Вот теперь, пошли вон!
Громил сдуло ветром, а девушки подошли ко мне.
-Они вас не слишком напугали, сестра? - осведомилась первая.
-Нет, всё в порядке, - сказала я. - Я просто не успела как следует испугаться.
-Я Зипа, - представилась первая девушка.
-А я Вупи, - сказала вторая.
-Очень приятно, - улыбнулась я и сделала реверанс, потому что помнила что в моём колпаке лучше головой не кивать чтобы не попасть кому-нибудь по лицу, - я Мелани.
-Мы знаем, Госпожа Мелани-Спайкия.
-А вы кто, уважаемые Госпожи? - поинтересовалась я. - Что это у вас имена такие короткие?
-Это не имена, это наши прозвища, - сказала Вупи.
-Да, - подтвердила Зипа. - Нам необходимы короткие и звучные прозвища, чтобы можно было быстро позвать, не выламывая язык длинными словами. В бою всё надо делать быстро, иначе и погибнуть легко.
-А, так вы Защитницы, Госпожи?
-Лучше называйте нас сёстрами, а не Госпожами, - попросила Вупи.
-Конечно, - улыбнулась я. - Пожалуйста, сёстры, проходите в дом, а то, что же это мы на пороге разговариваем?
-Нет-нет, - отказалась Вупи, - лучше вы, сестра, выходите к нам.
-Но почему же? - не поняла я.
-Сестра, - сказала Зипа, - вы, наверное, не знаете, но Защитницам не следует входить в чужой дом. Это плохая примета.
-Очень странно, - удивилась я, но вышла под навес. - А почему это плохая примета?
-Всё это глупости, конечно, - сказала Вупи, - но так уж сложилось. Считается, что Защитницы тогда хорошо защищают свой город, когда не пускают врагов на порог. А если Защитница зашла в дом какой-нибудь сестры под её защитой, вроде получается, что порог никто не защищает и врагу открыт путь внутрь дома. Вот потому и считается, что если Защитница войдёт в чей-то дом, может случиться что туда вскоре и враг проникнет. Плохая примета.
-Хи-хи, - сказала я. - Уж это точно глупости.
-А вы не верите в приметы, сестра?
-В такие не верю. Да вы же сами видели. Враг проник на мой порог и без того чтобы в доме побывала…
Тут я припомнила, что Защитница-то в моём доме побывала. И не просто Защитница, а сама главнокомандующая. Причём, я обещала никому об этом не рассказывать. Да ну, ерунда какая.
-Короче говоря, я примет не боюсь. Пожалуйста, проходите в дом, сёстры. Иначе мне будет очень неприятно. Вы меня от грабителей спасли, а я вас даже в дом не пустила. Нет-нет, непременно проходите!
-Ну, хорошо, - согласились девушки. - Но мы ненадолго.
-Тем не менее, - сказала я и усадила их на кровать, а сама подобрала опрокинутый пуфик и взгромоздилась на него.
-Уж это мне платье готическое, - пожаловалась я. - Даже присесть, и то проблема.
-Надо полагать, - согласилась Вупи. - Вот, если бы я такое надела, так наверное моментально бы свалилась и разбила свой нос.
-А вам очень идёт, сестра, - сказала Зипа, - и вы в нём даже естественно двигаетесь.
-Спасибо, - улыбнулась я. - Хотя, это не совсем так, конечно.
-Мы пришли чтобы пригласить вас на наш официоз, - сказала Вупи, - по случаю назначения нашей сестры Сильвии-Аллисандрии Мона-Гедони одним из Стратегов белого воинства Свободы и Справедливости.
-О! - протокольно ответила я, - я очень польщена такой честью. А что же она сама мне не сообщила?
-Ну, - удивилась Вупи, - так не принято. Это выглядело бы нескромно.
-Нескромно? Но почему?
-Да, как же? Если бы она сама ходила и приглашала, вышло бы что она похваляется своими успехами, а это нескромно.
-Ну, - сказала я, - столько условностей. Да разве тот кто её знает, может о ней что плохое подумать?
-Всё же, у нас так принято, - сказала Зипа. - Так вы приедете?
-Конечно. А когда?
-Сегодня вечером. Она пришлёт за вами коляску и свою рабыню.
-Рабыню, - припомнила я, - ту самую Пи?
-Право, я не помню, как эту рабыню зовут, - сказала Зипа и мне показалось что она даже находит странным если кто-то слишком много знает и говорит о рабынях. И правда. Зачем что-то о рабыне запоминать, когда всегда можно поглядеть на её ошейник, где всё что нужно написано? Кстати, если уж речь зашла о рабынях…
-Я тут недавно, - сказала я. - Уж простите, что я спрашиваю, но я опасаюсь сделать что-нибудь неправильно. Скажите пожалуйста, я одна должна приехать?
-А с кем бы вы хотели? - несколько удивилась Вупи.
-Я к тому, мне свою рабыню можно взять, или это будет неправильно?
-Ну? - улыбнулась Вупи, - уж это, как вам понравится, сестра.
-Конечно, - подтвердила Зипа. - Кто же вам будет указывать, какую свою собственность или принадлежность брать с собой, а какую дома оставлять?
-А вот, насчёт одежды? - спросила я. - Что мне следует надеть?
-Да что пожелаете. Уж тут у нас свобода. Никто не вправе указывать ламиоле, как ей одеваться. Ну, за исключением общепринятых элементов одежды, конечно же. Ну, вы же не станете выходить из дома без головного платка или таблички со своими данными, правда?
-Да, конечно, - кивнула я, позабыв об осторожности, и чуть не стукнув Зипу колпаком по голове. - К сожалению, я ещё даже не успела приобрести достаточное количество одежды. Так замоталась, что и не знаю, когда же выберусь в магазин.
-Вы прекрасно одеты, сестра, - улыбнулась Вупи. - Скромно, но со вкусом. Если вы приедете в этом платье, будет всё в порядке.
-Вы уверены, сестра? - усомнилась я.
-Я не специалистка по части одежды, - сказала Вупи, - но на мой взгляд, вы просто прелестно выглядите, правда, Зипа?
-Прелестно, - подтвердила Зипа. - Самое подходящее слово. Прелестно и женственно.
-А теперь мы пойдём, - сказала Вупи и встала, а вслед за ней и Зипа. - До вечера, сестра Мелани-Спайкия.
-До вечера, сёстры, - попрощалась я и вышла их проводить. Не успела я после ухода Защитниц и пяти минут потоптаться, как пришли двое охранников и сказали:
-Госпожа Мелани-Спайкия, нас наняли, чтобы охранять ваш дом.
-Это кто же вас нанял? - поинтересовалась я.
-Не беспокойтесь, Госпожа, наша работа оплачена, - успокоили меня. - Мы будем тут поблизости. Если мы Госпоже понадобимся, просто кричите: «Охрана»! И мы мигом тут.
-Очень признательна, - сказала я. - И долго вы меня охранять будете?
-Круглосуточно. Если Госпожа не прикажет другого.
-А как же вам спать?
-Так нас же шестеро. Мы в три смены.
-Понятно. Я крайне благодарна. Наверное, это и впрямь окажется к месту.
-Конечно, Госпожа. А теперь мы исчезаем.
-В каком смысле?
-Так ведь охрана не должна лезть на глаза, да и в смысле эффективности так лучше, чтобы не видно было.
-А, понятно, Господа. Ещё раз благодарю.
Тут охранники и впрямь исчезли, возможно спрятались с той стороны дома, или за ближайшими кустами. А мне стало намного спокойнее. Поэтому я не стала прятаться в доме, а принялась разгуливать по лужайке приноравливаясь к платью и колпаку и помахивая своей литоной. В конце концов, без тренировки можно и свои профессиональные навыки позабыть, а они мне могли ещё понадобиться. Через некоторое время я хотя бы немного освоилась и даже перестала икать. Собственно, если не напрягаться и не сильно сгибаться вперёд, этот корсет вполне позволял жить. А зачем мне сгибаться вперёд, если уж я Госпожа, а, кроме того, и не желаю никого бить по голове своим шпилем?
И тут, наконец, вдали показалась долгожданная процессия. Я просто сердцем почувствовала, что наконец-то везут Сарру. Процессия состояла из упряжки-четвёрки которая везла оригинальную коляску. На коляске восседала Госпожа в белых покрывалах и в чёрном переднике, но коляской не правила, потому что спереди шли два охранника державшие переднюю пару ездовых девушек за уздечки и направляющие всю упряжку в нужном направлении. Задняя же часть коляски представляла собой объёмистую ёмкость в которой вполне могла поместиться взрослая девушка. Да так оно и было, потому что когда коляска приблизилась, я обнаружила что она представляет собой скорее ящик на колёсах, задней стенкой которого являлась толстая решётка запертая поперечным брусом. А за этой решёткой я разглядела обнажённую девушку в тяжёлом ошейнике надетом поверх головного мешочка и пристёгнутом толстой цепью к запорному брусу.
При виде этого на меня напал очередной приступ ненависти к рабовладельческому строю, но я сдержалась и мило улыбнулась слезающей с тележки администраторше.
-Здравствуйте, Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - сказала она, вероятно опознав меня по табличке которую я предусмотрительно держала на виду. - Служба доставки собственности.
-Очень приятно, - сказала я. - Давно жду. Это вы будете проверять оборудование для содержания рабыни, сестра?
-Конечно, - сказала дама. - Надеюсь, всё в порядке?
-Разумеется.
-Всё же, я должна проверить.
-Конечно. Проходите пожалуйста в дом.
Как я и ожидала, администраторша проверяла меня недолго и формально, тем не менее, сделала несколько замечаний. Например, как оказалось, подстилка должна была находиться в клетке только вместе с рабыней, а в её отсутствие следовало вынимать её для проветривания. Кроме того, мне порекомендовали периодически смазывать шарнир потолочной унитолы, а ошейники и цепи рабыни время от времени предоставлять на профилактический осмотр для чистки и проверки надёжности. В связи с этим, администраторша предупредила меня что надёжность цепей рабыни могут проверить в любой момент, и если они окажутся не в порядке, у меня могут быть неприятности. Но если я проведу проверку заблаговременно и получу гарантийный талончик на установленный срок, неприятности будут не у меня, а у выдавшей талончик организации.
-Очень разумно, - согласилась я. - Я так и буду делать.
-Ну что же, - сказала администраторша, - берите ошейник и привязь и пойдёмте. А где ваша плётка?
-Вот, - продемонстрировала я свой инструмент, извлекая его из-под юбок.
-Прекрасно. Можно взглянуть на ошейник? Так. Всё в порядке. Кстати, рабыня не заклеймена. Я советую вам долго не тянуть с клеймением, а лучше бы произвести его прямо сегодня.
-К сожалению, сегодня я не могу, - сообщила я. - Сегодня у меня день прямо-таки весь расписан и ничего нельзя отложить.
-Ну, - согласилась администраторша, - несколько дней, конечно, можно и подождать, но рабыня непременно должна быть заклеймена в разумные сроки. Это обязательно.
-Да, я знаю, сестра, - подтвердила я.
-Конечно же, вы знаете и то, что рабыня постоянно должна быть привязана, закована в ножные кандалы и постоянно носить в носу рабское кольцо?
-Я всё выучила, - заверила я администраторшу.
-Всё-таки, я сочла нужным лишний раз напомнить вам об этом, - сказала она. - Знаете, сейчас особенно тщательно за этим следят. Ну, из-за текущей социально-политической обстановки.
-Понимаю, - согласилась я.
-Ну что же, идёмте.
Мы вышли наружу и направились к тележке.
-Отоприте, - велела администраторша охранникам. Те тут же сняли два висячих замка по краям бруса, освободили брус и откинули решётку вниз.
Администраторша стегнула девушку литоной и приказала:
-Встать. Вперёд, за цепью.
Охранники потащили брус от тележки, и девушка заковыляла вниз по решётке, ухватившись руками за пристёгнутую к горлу цепь.
-На колени, - стегнула её администраторша.
Теперь девушка опустилась на колени, а охранники положили брус на землю перед ней. Администраторша же принялась распутывать завязки мешочка и, наконец, стащила его с головы девушки. Я до последнего момента опасалась, как бы мне не подсунули вместо Сарры кого-нибудь другого, но, слава Богу, это оказалась всё-таки Сарра. Волосы у неё были затянуты в пучок, в носу большое железное кольцо, а во рту красная пробка. Я изо всех сил постаралась сдержать эмоции и это почти получилось. Я только снова сказала: «Ик»!
-Что, Госпожа? - не поняла администраторша.
-Нет, ничего, - извинилась я. - Простите. Это икота.
-Икота?
-Да, - подтвердила я. - Икота и отрыжка.
-С чего это?
-Так корсет туго затянут, а я поела. Вот и икаю теперь.
-В самом деле?
-Конечно. А что?
-Да так, - сказала администраторша, - просто неприятные воспоминания.
-Я навела вас на неприятные воспоминания? Мне очень неловко.
-Да нет же, - натянуто улыбнулась администраторша, - вы тут совершенно ни при чём.
-А всё-таки? - поинтересовалась я. - Право, я не успокоюсь если не узнаю каким образом моя икота могла вас навести на неприятные воспоминания. Это потому что я не уверена, как мне следует себя вести, чтобы такого не повторялось.
-Да ерунда это, - с досадой сказала она. - Просто одна мерзавка недавно сказала, что её от нашей власти тошнит. И не просто тошнит, а до икоты.
-Какой ужас! - вылупила я глаза. - Надеюсь, эту бунтовщицу уже арестовали и заперли?
-Да уж, конечно, - подтвердила она.
-Послушайте, - решила я разыграть дурочку, - поверьте, моя икота никак не связана с политическими взглядами, а моё отношение к правительству и представительницам администрации Гедоникса никак не связано с эффектом икания. Здесь чисто пищеварительные и физиологические проблемы, которые…
-Да поняла я, поняла! - рассердилась администраторша. - Вы рабыню забирать будете, или как?
-Рабыню? Какую рабыню? Ах, рабыню! Конечно. Как же иначе?
-Ну, так забирайте, наконец.
-Так, а вы кольцо-то у неё вытащите. И затычку изо рта. И ошейник с неё снимите.
-Да забирайте с кольцом, ошейником и затычкой.
-Как это так? Это же государственное имущество.
-О, Оллитара! - разнервничалась администраторша, - да у государства такого имущества пруд пруди. Берите впридачу. Государству время дороже.
-Позвольте! - воспротивилась я, - я, знаете ли, очень законопослушная девушка. Что я слышу? Представительница администрации способствует разбазариванию государственного имущества? Я просто ушам своим не верю… А! Вы просто хотите проверить моё отношение к государственной собственности?
-Охрана, - приказала администраторша, - снимите с этой Нолы ошейник, кольцо и толу из неё вытащите!
Охрана принялась за работу, администраторша же полезла на сидение тележки. Мне показалось, что у неё ко мне вдруг возникла неприязнь. А чего я такого сказала-то? А может, она и впрямь хотела меня спровоцировать и подставить по поводу нарушений протокола? Ха! Не на ту напала.
-Поехали! - сказала она как только охранники закончили.
-Постойте, а вы разве не будете ждать пока я…
-Без нас справитесь! - отмахнулась администраторша и даже стегнула ездовых девушек не дожидаясь пока их подхватят за уздечки охранники. Я только с удивлением поглядела вслед этой процессии, а потом опустилась на колени и обняла Сарру. Сарра прижалась ко мне, всхлипнула и заплакала.
-Ну-ну, не плачь, - растерялась я. В ответ же она просто зарыдала.
-Пойдём. Пойдём отсюда, - я подняла её на ноги и потащила в дом, а Сарра всё пыталась успокоиться размазывая по лицу слёзы. Чёртов кринолин! Попробуйте-ка тащить взрослую девушку в таком платьице и колпачке, когда вы и сами-то с трудом перемещаетесь! Но Сарра была в таком состоянии, что я не могла позволить себе терять время на переодевание.
Я затащила её в ванну и хотела мыть, но тёплой воды не оказалось. Вот чёрт! Я и забыла об аварии водопровода. Впрочем, Сарра грязной не была, разве что её босые ноги. Я принялась мыть их холодной водой, в результате Сарра завизжала от неожиданности и вскоре пришла в себя, прекратив плакать. Я потащила её на постель, наспех замотала в покрывало и хотела уложить, но тут она, наконец, заговорила.
-Нет, нет! Только не на постель!
-Ложись! - велела я.
-Нет! Нет, Госпожа! - воспротивилась Сарра. - Рабыне нельзя на постели Госпожи.
-Помолчи-ка, - сказала я. - Тоже, нашла Госпожу.
Но тут вдруг Сарра выскользнула из моих рук, свалилась на колени перед кроватью и уткнулась лицом в мои юбки. Кажется, она снова принялась плакать, только уже не так громко. Я же растерялась и просто стала гладить её по волосам завязанным красным шнурком. Волосы у неё тоже были чистыми, похоже, недавно вымытыми и ещё чуточку влажными. Скорее всего, Сарру вымыли прежде чем везти ко мне. Тут я обнаружила следы на её шее, а присмотревшись, и ссадины на запястьях и щиколотках. Вот мерзкие рабовладельцы!
-Сарра, - сказала я, - теперь всё в порядке, правда? Ну? Погляди на меня.
-Госпожа Мелани, - сказала она, - я думала, что умру. Они, они…
-Ну их всех в задницу! - заявила я. - Теперь я с тобой. Ох, знаешь как трудно-то было тебя оттуда вытащить?
-Да, да, Госпожа! - пискнула Сарра. - Я так благодарна Госпоже!
И ещё глубже зарылась лицом в мои юбки.
-Ну, нет! - сказала я, пытаясь извлечь её из этих юбок, - так не пойдёт. Эй! А ну, вставай с коленок! Не хочешь лежать, тогда садись.
Но эта упрямая и не подумала послушаться. Наоборот, она отскочила на метр, согнулась и принялась кланяться мне, кланяться, стучась лбом об пол.
-Да что это такое?! - рассердилась я и подскочила с кровати. - А ну, прекрати! Вот я тебя сейчас… - тут у меня перехватило дыхание и дальнейшая речь прозвучала так: - Ик! Ик! Ик! Ик!
Ох! Чёртов корсет проклятый. Избавиться от него быстро было нельзя, нельзя было также и расслабиться, завалившись на кровать, поскольку этому препятствовала куполообразная юбка на жёстких обручах, не говоря уже о торчащем из головы колпаке. Поэтому мне пришлось остаться на ногах, попытаться восстановить дыхание и справиться с иканием стоя. Вот тут наконец Сарра подскочила на ноги и подхватила меня подмышки.
-Ой! - испугалась она. - Ой! Госпоже дурно?
-О. О. О. - пыталась отдышаться я. - Да. Это ты меня довела, понятно?
-Госпожа?
-А кто? Ты почему меня не слушаешься?
-Я… - растерялась она.
-Прекрати кланяться, понятно?
-Да, Госпожа!
-Ох, - сказала я, придерживая рукой живот и садясь на постель, - я их убью, вообще.
-Кого, Госпожа?
-Этих… ну…
Я хотела сказать, что следует поубивать всех тех, кто выдумал такие вот платья и корсеты, но у меня уже прошла икота, а вместе с ней и приступ злости, поэтому я сказала:
-Ну, кого-нибудь, там, плохого, да… Вот сама бы попробовала в таком платьице! И тебе бы кого-нибудь убить захотелось!
-Э… - сказала Сарра, - а зачем же Госпожа…
-Тихо! - перебила я. - Сарра, прекрати называть меня Госпожой, понятно?
Сарра промолчала, только опустила голову и даже съёжилась, словно от холода.
-Ты чего? - испугалась я.
-Госпожа Мелани, - сказала она, - если вы не будете обращаться со мной как с рабыней, меня у вас отберут и снова увезут в эту ужасную тюрьму, где… где… Уж лучше я тогда умру, чем…
-Ну ладно, ладно, успокойся, - обняла я её и прижала к себе. - Знаю я, знаю. Я сама к ним в тюрьму по-ошибке загремела, хорошо, друзья вовремя вытащили.
Сарра удивлённо вскинула на меня глаза.
-Да, вот, - сказала я, - успела и в тюрьме побывать, и друзей… в смысле, подруг найти.
-Подруг? - переспросила Сарра.
-Подруг, - подтвердила я. - А что?
-А что у Госпожи с этими подругами? Любовь?
-Че… чего? - поперхнулась я.
-Простите, Госпожа, - потупила глаза Сарра.
-Сарра, - сказала я, - ну неужели ты не видишь, как я рада что ты наконец со мной?
-О! - вздохнула она.
-Слушай! - повернула я её к себе. - Кушать хочешь?
-Кушать? - удивилась она, и вдруг её глаза вспыхнули и она улыбнулась. - Да. Хочу, Госпожа!
-Минутку, - сказала я и, подскочив на ноги, побежала за дверь. Выскочила наружу и позвала: - Охрана! Охрана!
Первая смена выросла передо мной как из-под земли.
-Что случилось, Госпожа?
-Угроза для жизни, - сообщила я.
-Где, Госпожа? - переполошились оба охранника, подняв наизготовку свои палки.
-Палки не помогут, - сказала я. - Госпожа умирает с голоду. Реальная угроза для жизни, между прочим.
-Ха-ха-ха-ха! - засмеялись они.
-Чего смеётесь? Правду говорю. Есть хочу как зверь, умереть могу просто. А из дома нельзя. Сходите за едой в магазин, а?
-Мы? - удивился один. А другой только захлопал глазами.
-Так вы же мою жизнь охраняете, правда?
-Охраняем.
-Вот и принесите мне еды, а то моя жизнь в опасности.
-Хи-хи, - сказал первый, - а сколько еды-то надо?
-Столько, чтобы хватило на четверых, таких как вы.
-Как мы?
-Да. И две бутылки хорошего вина.
-А зачем столько-то, Госпожа?
-Так я же вам третий раз говорю, - с голоду помираю! А! Вот, возьмите.
Я сунула охраннику мелкую монету в пять мониолов.
-И сдачи не надо, только быстро.
-Мигом! - пообещал охранник и понёсся в магазин, а второй пообещал пока что охранять меня за двоих.
-Очень приятно иметь дело с такими Господами охранниками, - улыбнулась я и побежала обратно в дом. Так. И куда подевалась Сарра?
Сарра сидела в клетке и даже прикрылась дверцей. Хорошо, хоть не сумела без ключа закрыться на замок.
-Вылезай оттуда, ну? - сказала я.
Сарра неохотно полезла наружу и снова опустила глаза. Ох, всё-таки с ней было не всё в порядке. Эти мерзавцы что-то с ней сделали. Боюсь, они её не только напугали, а и промыли мозги какими-нибудь наркотиками.
-Сарра, - сказала я, - ну, хватит уже, а? Пошли, посидим в спальне? И называй меня как прежде, Мелани. Ну какая я тебе Госпожа? Ну, чего молчишь? Пойдём, я за едой послала. И за вином. Выпьем, а? Ну чего ты такая? Ой, ну и дура же я! Да ты же голая, бедняжка. Пойдём-ка, я тебя одену.
-Хи-хи, - вдруг сказала Сарра, - в такой вот костюмчик, Госпожа?
-Она ещё и смеётся надо мной! - возмутилась я. - Да я знаешь чего натерпелась, чтобы тебя мне отдали? Что думаешь, я таким вот чучелом вырядилась для собственного удовольствия?
-Простите, Госпожа, - пискнула Сарра. - Я Госпоже очень благодарна. Конечно же, ей пришлось нелегко, я понимаю. А Госпожа совсем на чучело и не похожа, напротив…
-Ничего! - пообещала я, - вот сейчас я тебя ещё и не так наряжу. И, между прочим, по местной моде. Так, где тут одежда, что я для тебя покупала?
Я одела Сарру в нижнюю сорочку, сарафан и головной платок, а обула в ножные мешочки перевязанные шнурками.
-Ну как? - спросила я её, - нравится?
-А зеркало есть, Госпожа?
-Зеркало в спальне. Ну-ка, пошли!
На сей раз Сарра не стала упираться и пошла за мной в спальню. А увидев себя в зеркале снова принялась хихикать. И даже немного повертелась вправо и влево.
-Что, понравилось? - предположила я.
-Так, наверное, в Абиссинии девушки ходят, - сказала Сарра, - или в Эфиопии. А я-то Марокканка. Госпожа.
-Ага, - сказала я, - а вот так, как я, знаешь где ходят?
-Знаю, Госпожа. На карнавале. Хи-хи-хи.
Тут раздался стук в дверь. Сарра громко взвизгнула и понеслась в клетку, чуть не грохнувшись на пол потому что запуталась ногами в подоле сорочки. Я только руками всплеснула и пошла открывать. Как и ожидалось, это оказался охранник с большой магазинной корзиной наполненной едой и торчащими сбоку бутылками.
-Ой, спасибо, - сказала я забирая корзину. - Спасибо, спасибо! Идите, караульте дальше.
-Э… - проскрипел он.
-Что? Сдачи не надо, я же сказала.
-Э…
-Что?
-Там к вам Госпожа пришла.
-Какая Госпожа? Где?
-Так, за углом. Мы сразу-то не пустили. Надо же вас спросить, Госпожа.
-Минуту, - сказала я, отнесла корзину в дом и вернулась. Охранник повёл меня за угол, где я увидела второго охранника и даму в покрывалах с торчащим наружу глазом.
-Э… - только и успела сказать я, как дама скинула с головы покрывало и оказалась Манечкой Молинарьевной, только в протокольной одежде Госпожи Гедоникса.
-Привет Мелани! - улыбнулась она и помахала мне пальчиками.
-Ой, привет, Манечка, - поприветствовала её я.
-Мелани, меня Татьяна Васильевна за тобой послала, - сообщила Манечка. А тебе и одеваться-то не надо, поехали скорее.
-Э… - растерялась я, - что случилось-то?
-Да ничего, - пожала плечами Манечка. - А что случилось? Я ничего такого не знаю.
-Она тебя за мной послала?
-Ну, она искала, кого бы послать, потому что ей непременно нужно тебя видеть, а я как раз там оказалась, вот я и напросилась. А ты что, не рада?
-Да нет, ну что ты, Манечка? Я тебя рада видеть.
-Ну, так побежали?
-Нет-нет, погоди, я… Погоди немного, мне надо обратно зайти домой.
-Да зачем? Охрана, вон, у тебя. Уж они за твоим домом посмотрят.
-Да рабыня там у меня.
-Так и что?
-Ну, она там, это…
-Что?
-В подвешенном состоянии, - нашлась я, в ответ на что Манечка мило хихикнула. - Значит так. Подожди меня здесь, э… Да, а вы, Господа, если придут водопроводчики, проследите чтобы наладили кран, а больше никуда не совались. И вообще, караульте тут, понятно?
-Понятно, Госпожа, - подтвердила охрана.
Я побежала в дом и, понятное дело, обнаружила Сарру в клетке.
-Послушай, - сказала я, - мне надо идти. Но я, конечно же, скоро вернусь.
Сарра молча глядела на меня моргая глазами.
-Тут охрана дом охраняет, понятно? Ничего не случится, никто тебя не заберёт.
-Никто, Госпожа? - переспросила Сарра.
-Конечно никто. Ты же моя. Никто не имеет права тебя у меня забрать.
-Я ваша собственность, Госпожа?
-Тьфу ты! - рассердилась я. - Ну, формально, так. А по сути, мы ведь с тобой подруги, да?
-Какая же я собственность, если на мне даже вашего ошейника нет, Госпожа? - спросила она. Я хотела-было рассердиться, но сообразила и сказала:
-Да, ты совершенно права. Ну-ка, вылезай.
Я быстренько надела на Сарру ошейник, а также и лёгкие ножные кандалы и заперла на замочки. Потом засунула в клетку подстилку, посадила туда Сарру и замкнула на замок. Чуть подумала, велела ей прислониться к решётке и продела ей в нос железное колечко.
-Вот так, - сказала я. - Уж теперь никто не придерётся, если что.
Я подвинула к клетке корзинку, чтобы Сарра могла достать еду, повесила ключи от её замочков себе под юбку, попрощалась и вышла к Манечке.
-Чего так долго-то? - спросила Манечка.
-Я ж говорю, рабыню в порядок приводила.
-А зачем ты её подвесила-то?
-Я рабыню подвесила?
-Да ты же сама сказала.
-А, ну да. Но это же не значит, что я её и в самом деле подвесила.
-А что значит?
-Манечка, - сказала я, - так мы спешим, или нет?
-Ах, да, - сказала Манечка, - конечно спешим. Побежали.
-Ой, нет, нет! Только не бегом! - взмолилась я, потому что на бегу у меня тут же начало перехватывать дыхание.
-Правильно, - одобрила Манечка. - Мы ведь белые Госпожи Гедоникса. Нам не пристало бегать вприпрыжку как каким-нибудь Нолам на цепочке позади коляски.
Мне совершенно не хотелось с ней спорить и я только кивнула головой, при этом чёртовы вуали свалились мне на лицо и я вынуждена была выпутываться из них. Между тем, оказалось, что Манечка ещё и не при коляске. Вот так спешка! Манечка принялась «голосовать». Вероятно, здесь не только частные лица разъезжали на упряжках, но имелись также таксистки, только вот почему-то как раз сейчас ни одного такси поблизости не оказалось. Я уже хотела предложить Манечке пройтись до ближайшей стоянки колясок, как вдруг повезло. Неподалёку от нас затормозило «такси» с которого слезла дама в таком же как у меня «привидении», только синего цвета и до того густо опутанная вуалями, что приходилось удивляться, каким образом она способна разглядеть дорогу под ногами. Эта дама направилась к соседнему с моим домику. Вполне возможно, что она и сама была моей соседкой с которой я, конечно же, ещё не удосужилась познакомиться. Я ей даже несколько позавидовала. Всё-таки синий кринолин со шпилем не так выделялись на фоне улицы, а вот я в своём жёлтом одеянии вероятно издалека светилась как светофор. Так или иначе, такси освободилось и хотело уже уезжать, но заметило Манечку.
Коляска оказалась двухместной, запряжено же в неё было четверо девушек. Надо понимать, на одну наездницу следовало иметь двух рабынь для оптимальной тягловой силы. Я, конечно, сама пока что не пробовала никого на себе возить, но мне показалось такое сочетание оптимальным, да оно примерно и наблюдалось тут на практике. Изредка, правда, можно было увидеть и Госпожу катающуюся на единственной рабыне, но такие коляски никогда не ехали быстро, скорее даже они двигались медленнее пешеходов. А вот упряжки из четырёх, восьми или более девушек иногда проносились с такой скоростью, что следовало соблюдать осторожность и не попадаться им под колёса.
Вот и в данном случае, после того как мы с Манечкой взгромоздились на сидения, для погонщицы места не осталось и она пошла рядом с коляской, управляя упряжкой с помощью длинных поводьев и хлыста. Чёрт побери! Проще нам было бы пойти пешком. Только Манечка вовсе не выглядела расстроенной. Напротив, она улыбалась и всё на меня поглядывала.
-Куда едем-то? - спросила я. - Культурно-исторический центр не в той стороне. Домой к Татьяне Васильевне?
-Да нет. Мы в промзону едем. Она туда придет, вот и тебя просила туда привезти.
-Это к какому ещё «промзону»?
-Хи-хи-хи. Не к промзону, а в промзону. В промышленную зону. Ну, там где экономикой занимаются. Ты же помнишь что я министрша экономики и технического прогресса?
-Помню, - сказала я. - Промзона. Это кто же так назвал?
-Так Боярыня и назвала, кто же ещё?
-Понятно. Классное название. Манечка, а в этой зоне нет таких вышек по углам, с пулемётами?
-Э… - вытаращила глаза Манечка. - А зачем?
-Ну, чтобы трудящиеся не разбежались.
-Да как они разбегутся-то? Они же все на цепи сидят.
-А, ну тогда конечно. Тогда пулемёты лишние. Хотя, я бы всё же установила. По традиции.
-Это как? - не поняла Манечка.
-Это значит, для красоты, - пояснила я.
-А! Для красоты, это хорошо. А пулемёты, это что?
-Пулемёты? Ну… - замялась я, - это такие изделия из металла.
-Ага, - догадалась Манечка, - вроде металлических цветов, да? Большие, наверное, если их на вышках ставят?
-Как же, - с досадой сказала я. - Тогда уж, скорее, не цветы, а лейки для полива.
-Для полива?
-Ага. Дождичком таким. Только капельки свинцовые.
-Чего-то я не поняла, - сказала Манечка после недолгого размышления. - Дождик из свинцовых капелек? А зачем это?
-Ну… - я уже была не рада, что заговорила о пулемётах. Ну, в самом деле, кому тут нужны пулемёты, если любого кого нужно можно зафиксировать цепями, верёвками или колодками? - может, не будем об этом?
-Нет, но любопытно же! - подпрыгнула Манечка. - Значит, пулемёты, это такие лейки которые с большой высоты рассеивают металлический дождик. Свинцовый, то есть?
-Да, именно так, - подтвердила я.
-Это дорого, наверное, - рассудила Манечка.
-Да уж, недёшево.
-Тогда ещё непонятнее. А зачем это делать-то? Чтобы показать своё богатство, что ли?
-Манечка, - сказала я повернувшись к ней, - это надо чтобы те, кому не положено, не ходили, куда не положено. Вот, представляешь? Решила ты пойти, куда не положено, а там тебе по голове свинцовый дождик барабанит. А капельки вот, с мой палец величиной. Представляешь?
-Э… - Манечка снова вылупила глаза и потрогала свою макушку. - Э… А они с большой высоты падают?
-Так, чем выше вышка, тем эффективнее, - пояснила я.
Манечка некоторое время хлопала глазами, а потом предположила:
-Так это, наверное, очень больно, да?
-Ещё бы.
-И где это такое придумали? На Земле, что ли? У них там что, нормальных цепей наделать не догадались? Ну, чтобы каждого к своему месту прикрепить.
-А там считается, что садить кого-то на цепь, это негуманно.
-Ха! - возмутилась Манечка, - а свинцом по голове, гуманно, что ли?
-А пускай не подходит, куда нельзя.
-Мелани, - сказала Манечка, - на этой Земле, как я погляжу, правят какие-то гнусные извращенцы, так? Эй! А чего смеёшься-то?
-Прости, - сказала я просмеявшись. - Прости, Манечка. Просто ты вот сразу об этом догадалась, а вот другим говоришь, говоришь, а они всё равно понять не могут.
-Ну, так, правильно, - ответила Манечка, - я ведь умная. А то, какой же из меня был бы министр? Министрша, то есть. А, кстати, я ведь тебе обещала показать нашу экономику, помнишь?
-Припоминаю. Только ведь, время-то на это есть?
-Да конечно есть. Что нам, сидеть и ждать пока Боярыня придёт? Мы лучше экономику поглядим, хорошо?
-Хорошо, - согласилась я. Представляю, что там у этой Манечки за экономика.
Промзона оказалась вовсе не так далеко, как я предполагала. Пока мы с Манечкой болтали о пулемётах, мы успели туда приехать. Тут, наконец, до меня дошла та истина, что правительство выделило мне жильё почти что в рабочем квартале, поскольку, фактически, рядом с промышленными постройками. Хотя, с другой стороны, никакого особенного дыма, шума и грохота этот индустриальный квартал не издавал. Наверное, здесь была плохо развита машиностроительная или химическая промышленность. А может, она как раз была настолько хорошо развита, что не нарушала ни тишины, ни экологии. Собственно говоря, весь этот индустриальный квартал представлял собой несколько больших одноэтажных корпусов обсаженных густыми кустиками и разделённых широкими пешеходными дорожками. Ещё я обратила внимание на стеклянные панели на плоских крышах, наверное для того чтобы внутри было достаточно светло, по крайней мере, днём. А ещё, по дорожкам слонялись охранники. Правда, они также слонялись и по улицам, так что ничего удивительного тут не было.
Манечка отпустила такси и повела меня напрямую. Наверное, так было ближе чем идти к центральному входу. Заборчик же был чисто символический, всего по колено ростом и мы его легко преодолели. Вскоре мы добрались до входа в один из корпусов, где на входе висела табличка:
«Промышленная зона общества защиты прав ламиол Даниса».
Нет, ничего себе, как Боярыня Татьяна Васильевна развернулась-то в такие короткие сроки! Да она тут Президентшей заделается, если в обозримом будущем случатся демократические выборы.
Мы вошли в дверь. Первое, что оказалось за дверью, был пропускной пункт за столиком которого сладко дремала рабыня в чёрном переднике с железным кольцом в носу и с большой лиолоной прикованной к правой ноге, причём, эту самую лиолону она положила себе под голову.
-Вот так всегда, - проворчала Манечка и огрела рабыню литоной по спине. Та взвизгнула, подскочила, выпучила глаза и тут же скинула лиолону со столика на пол, при этом раздался такой грохот, что я сразу ощутила себя в промышленной зоне, а не в какой-нибудь другой.
-Ах ты бездельница! - заорала Манечка. - Я кому запретила спать на работе?!
-Простите, Госпожа министрша! Ой! Простите, Госпожа министрша… - запричитала рабыня, принявшись кланяться и стучаться кольцом об пол.
-Тихо! - велела Манечка. - А ну, встать! То есть, сесть на рабочее место!
Рабыня мигом уселась за столик, глазки потупила, а ручки сложила ладонями вместе перед носом.
-Вот дурра, - сказала Манечка. - Ты чего ручки-то сложила? А сигналить кто будет? Министрша же пришла, а ты что ж думаешь, одна ты на работе спишь?!
Рабыня пропищала очередные извинения и принялась дёргать за шнурочки соединённые с тросиками тянущимися под потолок и через ролики куда-то дальше. В результате послышался отдалённый звон, а потом донёся и шум, наверное относящийся к промышленному производству. Я тут же предположила что промышленность здесь такая тихая вовсе не из-за технического прогресса. А Манечка принялась отчитывать рабыню.
-Сколько раз повторять, что на этом месте спать нельзя, а?! Да ты же, дура такая-сякая и сидишь тут, чтобы кто попало не разглядел, если кто на работе спит. Сколько раз мне ещё повторять, а?! Ох, некогда мне с тобой сегодня возиться. Я тебя потом в кипятке сварю, а пока что, смотри у меня!
И Манечка ещё раз огрела бездельницу прутом, а потом потащила меня дальше за перегородку.
-Манечка, ты это серьёзно, насчёт кипятка? - испугалась я.
-А ты, насчёт своей рабыни в подвешенном состоянии?
-А, иносказательно? - предположила я.
-Ну, - кивнула Манечка. - Не обязательно же в кипятке, можно и в масле, или, там, в этом, как его? Ну, из которого ещё асфальт делают? А! В гудроне.
-Ик! - сказала я.
-А что, ты думаешь, следует заливать их в цемент, как на Земле?
-Ик! - повторила я. - Это… Ик!
-Мелани, - улыбнулась Манечка, - да неужели ты думаешь, что я могу кого-то убить, или даже сделать сильно больно?
-Нет, ну что ты? - смутилась я.
-Заливать цементом, это же ведь не больно, - снова улыбнулась она. - Ни шума, ни крови, и полезная строительная конструкция, опять же, правда?
-Шутки у вас, Манечка, дурацкие, - проворчала я.
-Ну, ладно, - сказала Манечка, - вот, погляди. Здесь у нас первая швейная комната. У нас тут правило, работа это главное. Никто никому без команды не кланяется и от работы не отрывается, явись хоть сама министрша экономики, ну, я, то есть.
Работа в комнате и вправду кипела. Работали здесь десятка два рабынь, а работали они швейными машинками. Так я сразу подумала видя как иголочки с ниточками летают у них в руках. Ну, может, не настолько быстро как в швейной машинке, но уж с половинной скоростью, - точно. Скорее всего, здесь был цех предварительного пошива, где как раз и требуются швеи-мотористки. Сшивали они какие-то длинные швы на разноцветной ткани запасы которой были сложены в центральной части комнаты. Сами швейки сидели вокруг этой кучи на скамеечках с приделанными спереди столиками и точно напоминали живые швейные машинки, к тому же, сильно походили друг на друга. Это потому что они были одинаково одеты в длинные белые рубахи, завязаны в головные платки, а закованы в крепкие ошейники и ножные кандалы. По периметру комнаты шла потолочная унитола, к которой и поднимались от ошейников серьёзные цепи. Ну и, конечно же, у каждой рабыни имелось средних размеров носовое колечко из простого железа. А вокруг швеек вдоль стен комнаты расхаживали охранницы в чёрных передниках и помахивали плётками.
-Здесь у нас предварительный пошив, - принялась объяснять Манечка. - Ну, рабыни самой низкой квалификации. Да здесь уменья-то не нужно, главное работать быстро. В принципе, всё как в обычных швейных комнатах. Швейки и охранницы, вернее сказать, погонщицы. Только я ввела ещё и принцип материальной заинтересованности.
-Это как? - поинтересовалась я.
-Понимаешь, Мелани, - принялась похваляться Манечка, - мне всегда казалось, что поощрительный принцип даёт большую производительность чем наказательный. Ну, везде ведь как? Рабынь лупят чтобы быстрее работали. У меня тоже лентяек бьют, зато трудолюбивых девушек я поощряю, а за особые заслуги перевожу отсюда в художественную комнату. Вот видишь, они у меня все одеты. Так одеты они в платья и платки собственного пошива. Чем лучше сошьёшь, тем лучше и оденешься. Такой вот принцип. А от общей выработки зависит количество и качество еды. Кроме того, каждый день трое девушек, нашивших больше других, освобождаются от погоняния плёткой на весь следующий день. Понятно?
-Более-менее, - сказала я. - И что, производительность труда здесь выше, чем в других подобных местах?
-Признаться, повышенной производительностью я похвалиться не могу, если уж честно, - созналась Манечка. - Тут надо ещё подумать, время найти и подумать. Да. Ну, а производительность это не главное. Зато у меня всё по-справедливости и принцип материального поощрения.
-И никто на работе не спит?
-Знаешь? - сказала Манечка, - я так считаю, пускай хоть спят, хоть любовью занимаются, лишь бы выполняли задание за день.
-Так может, задания малы?
-Не думаю. Задания такие, что не каждый день получаются. Ну, как проголодаются, так даже и перевыполнять начинают, а как наедятся досыта, вот тогда… Да это же не главное! Главное, у каждой есть перспектива роста статуса, а чем выше статус, тем и жизнь приятнее.
-Манечка, а как они спят? Где?
-Да здесь же. Видишь, позади них полочки откидные на стене?
-То есть, их отсюда никуда не выпускают?
-Не выпускают, - подтвердила Манечка. - А зачем? А! Ну, на это есть перерывы и переносные горшки.
-Понятно, - сказала я. - А смена долго длится?
-Смена? Время работы? Нет, недолго. Я ввела двенадцатичасовой рабочий период. Больше двенадцати часов работать запрещено. А спят они восемь часов.
-Так, - подсчитала я, - а остающиеся четыре часа чем они занимаются?
-Любовью, - удивлённо сказала Манечка. - Чем же ещё? Ну и отдыхают, конечно. Болтают, там, играют. Хи-хи. Дерутся иногда.
-Понятно. А выходные у них есть?
-Выходные? Да нет, они отсюда не выходят, я же говорила. А зачем им выходить? Здесь всё на месте организовано.
-Я имела в виду, есть ли у них дни свободные от работы?
-Ещё чего! - возмутилась Манечка. - Это же Нолы. Рабыни. Ещё не хватало, - устраивать им выходные, как ламиолам. А, ты наверное имела в виду погонщиц, да? Это конечно. Погонщицы работают по шесть часов, в две смены. А в спальное время работают охранницы. Только их мало. На охранницах я экономлю. Так, опять же, и тут принцип материальной заинтересованности. Если рабыни расторопно готовятся ко сну, тогда охранницы быстро справляются и рабыни спят практически по семь, - семь с половиной часов. А вот если кто начинает артачиться… Собственно, принцип-то обычный. Если кто всей комнате спать мешает, уж другие такую дуру воспитают, будь спокойна! А то, знаешь иногда какие попадаются? Ночная тола им не нравится, понимаете-ли! Не говоря уже о спальных колодках и…
-Понятно, понятно, - перебила я, припомнив собственный опыт перегона по дорогам Оллитарии. - А что они шьют-то? Те самые Данисские наряды?
-В том числе. Теперь я беру и другие заказы. Вот насчёт этого, будь спокойна. Работой эти девки обеспечены на три цикла вперёд. Ну, это конечно же несерьёзно, так затягивать, поэтому я пытаюсь двумя путями выкручиваться. Ну, понятно же, нужно либо увеличивать число рабынь, либо повышать производительность труда за счёт внедрения технического прогресса, правда?
-Манечка, - сказала я, - ты меня убедила, ты и вправду настоящая экономическая Министрша.
-Ну, проще всего было бы больше рабынь приобрести, - увлечённо продолжала Манечка, - только ведь на это деньги нужны, а чтобы денег больше было, надо количество товара увеличивать, а чтобы это обеспечить, опять же, больше рабынь надо, а это обратно денег требует, а где их взять-то? Ох уж эта мне Олечка Сильмариольевна! Поди-ка, попробуй у неё финансовые вложения выбить! Мне, говорит, приведённая динамика роста прибыли не нравится, представляешь? Чем, говорит, такую динамику финансировать, так лучше деньги в организацию представлений вкладывать. Да на одном представлении столько съедят и выпьют, что прибыль такая возникнет, которую промзона дней за двадцать нашьёт только. Представляешь?
-А что, это не так? - спросила я.
-Так-то оно так, - сказала Манечка, - только в одни представления финансы вкладывать, - это недальновидная политика. Промышленность надо развивать, если хочешь долгосрочную перспективу обеспечить, так разве докажешь чего?! Да на представления наши скоро ходить перестанут, надоест же. Это сейчас ажиотаж, а потом что? Потом убытки пойдут, вот и останемся ни с чем. Ни прибыли, ни базы экономической солидной. А вот такая промзона, какая она сейчас, так даже наше руководство не прокормит.
-Так ты бы Олечке всё и объяснила подробно.
-Так я не объясняла, что ли?!
-А она что?
-А она говорит, сейчас, мол, самое главное приоритетное направление это стабилизационный фонд.
-Чего?
-Стабилизационный фонд. Ну, в кубышку денежки складывать.
-Ага. Это ей Боярыня Татьяна Васильевна такую финансовую политику вести велела?
-Надо думать. Нет, тут конечно логика есть. Была бы кубышка, она всегда в трудные времена пригодится. Только вот инвестиции в промышленность, это всё же разумнее было бы… Ох. Да если бы не воровали ещё! Вот в чём беда.
-Что, воруют?
-А то, нет! Я вот, насчёт прогресса технического суетилась, так нарвалась на одного мерзавца. Ох, он мне обсказал будто бы такие машинки существуют, для шитья. Будто бы одна машинка десяток рабынь заменить способна.
-Швейные машинки? И что?
-А то! Деньги взял, да и поминай, как звали.
-Ну, нельзя же так вот без гарантий кому попало деньги давать.
-Нельзя! Так это я теперь понимаю, а тогда-то, без всякого опыта в делах экономических! Уж теперь-то меня вокруг пальца не обведёшь. Ха. Знаешь сколько всяких прохвостов с предложениями лезет? Только деньги им дай и процветание наступит. А вот такого кто бы сам деньги вложить согласился, этого, как его… частного инвестора, вот! Такого днём с огнём не доищешься.
Опять же, инвесторы-то крупные нужны. Ну, не возиться же мне со сворой всякой там мелюзги? Эдак помощниц нанимать придётся чтобы все взаимосвязи отслеживать, а у нас и так управленческий аппарат раздутый. Ну, раздутый он, положим, из соображений зрелищности на представлениях, но в экономическом-то аспекте каково?! А крупных инвесторов где взять-то в городе в котором сильно богатых на цепь сажают? Я уж пыталась в государственную комиссию по экономике обратиться, так они мне такое сказали, что и повторять-то неохота. В том смысле, что с нашим обществом защиты прав ламиол Даниса и с нашей экономикой, в частности, ещё разобраться надо. Ага. Конкуренции испугались, ясно же!
Тут Манечка пустилась в рассуждения о взаимосвязи социальных, экономических, политических и воровских аспектов жизни общества, а я вдруг задумалась о том, да сколько же я провалялась-то в отключке? Ну не могла же Таня всё это организовать за пару дней, правда? Да тут, по меньшей мере, месяц бы понадобился! Чего-то здесь не вяжется. Неужели эта самая ламиолия такие вот кусочки из жизни вырезает? Может, мне специально не говорят, чтобы я не расстраивалась? Сарру спросить, что ли? Чёрт побери. Я тут экономические лекции выслушиваю, а бедная Сарра в клетке сидит. В кандалах и в ошейнике.
Я с трудом остановила Манечкины рассуждения, сославшись на то, что уж настолько в экономике не разбираюсь, и запуталась. Манечка, к счастью, прекратила болтать, зато потащила меня дальше по промзоне.
В следующей комнате у неё сидели более квалифицированные швейки, которые уже сшивали ответственные швы одежды. А в одежде теперь уже можно было признать платья Боярышень и ещё другие модели. Дальше больше, оттуда мы пошли к вышивальщицам которые уже занимались отделкой нарядов. Эти вообще сидели в просторных клетках, каждая отдельно. А одна так вовсе сидела в кресле посередине комнаты, прикованная только за шею, а её ещё и обслуживали две рабыни. Как оказалось, это была победительница производственного соревнования прошлого дня. Такая победительница на целый день освобождается от работы, ест сколько захочет, да ей ещё и прислуживают. Мало того, её в этот день даже и бить нельзя, а в конце дня её водят в Оллитарис для Нол. Понятное дело, все рабыни стремятся стать победительницами, а Манечка ещё и хитрость придумала. Назначает победительниц не столько за количество выработанной продукции, сколько из соображений очерёдности. Ну, чтобы каждая рано или поздно побывала победительницей за исключением отдельных упрямых дур, которые кроме плётки ничего не понимают.
Наконец, я с трудом нашла момент и спросила Манечку, а когда же придёт Татьяна Васильевна?
-Татьяна Васильевна? - удивилась Манечка. - Да, может, уже и пришла. Может, в прогулочном дворике ждёт?
-Чёрт, - возмутилась я. - А чего же мы тогда туда не идём?
-Ну… - надулась Манечка, - я думала, тебе интересно на нашу промышленность поглядеть.
-Мне интересно, - сказала я, - но ведь ты же говорила, что я срочно Тане нужна!
-Вообще-то, да, - согласилась Манечка. - Ну, так пойдём туда, поглядим, пришла она или нет.
-Пойдём, - согласилась я. - Уговорила.
Манечка захихикала, а потом, на ходу, стала излагать мне свои планы увеличения эффективности промышленной зоны путём освоения производства цепей и ошейников. То есть, не самого металлургического процесса производства стали и её обработки, конечно же, а окончательной отделки. Шлифовки, полировки, чеканки и нанесения надписей.
-Представляешь? - сверкала она своими глазками. - Когда-нибудь все рабыни здесь будут сидеть в собственноручно отполированных ошейниках, таких чтобы вообще, сверкали как зеркало, да? Представляешь?
-Представляю, - сказала я. - А вот, неплохо было бы тебе провести тут референдум.
-Чего? - не поняла Манечка.
-Опрос общественного мнения. Вот интересно было бы узнать, чего этим твоим рабыням больше хочется? Зеркальных ошейников или сокращения рабочего дня, улучшения питания, прогулок на свежем воздухе и ещё чего-нибудь в таком же роде.
Такая постановка вопроса Манечке не понравилась.
-Прогулки! - проворчала она. - Рабыни работать должны, а не гулять. Между прочим, мои рабыни гуляют. Но только особо отличившиеся и нечасто. В том самом прогулочном дворике.
-Принцип материальной заинтересованности?
-Ну да.
Тут мы наконец выбрались из промышленных комнат и оказались во дворе образованном внутри корпуса и перекрытом стеклянными панелями. Травка, кустики и зелёные дорожки из ковриков. А в середине фонтанчик с кольцевым бордюром вокруг. А там уже сидела Таня, и не одна, а вместе с Мери, которая была на поводке и в ошейнике, да ещё и закована в цепи по рукам и ногам.
-Ой, Мери! - воскликнула я и побежала чтобы обнять её, но тут же заметила Танин взгляд и остановилась, не добежав.
-Мери, - Таня дёрнула её цепочкой за шею, - поздоровайся с белой Госпожой Мелани-Спайкией.
Мери бухнулась на колени, стукнулась о дорожку носовым кольцом, сложила руки и сказала:
-Здравствуйте белая Госпожа Мелани-Спайкия. Госпожа.
-Здравствуй, Мери, - растерянно пробубнила я.
-Хм, - сказала Манечка и тронула Мери своей литоной. - Это что же, эта вот низкорослая девка была хозяйкой самой Боярыни Татьяны Васильевны?
Между прочим, сама Манечка ещё и пониже ростом была, чем Мери, и такая же кучерявая брюнетка, разве что с другим темпераментом.
-Мало ли что, где и когда было, - философски заметила Таня. - А ты, Манечка Молинарьевна, где шлялась-то столько времени?
-Так производство контролировала, а как же?
-Ну и как производство?
-Значит, так… - хотела начинать доклад Манечка и даже набрала побольше воздуха в грудь.
-Стой! - остановила её Таня. - Не сейчас. Завтра, на общем совещании доложишь, поняла?
-Ну… поняла, - пробурчала разочарованная Манечка.
-А сегодня, будь любезна составить отчёт по поставкам тканей, ниток, иголок и по перспективам выпуска готовой продукции на послезавтра. Да чтоб точно.
-Опять? - скукожилась Манечка. - Да я ж только что представляла. Чего снова-то?
-Сбытчица срочно требует. Торговая коньюктура повернулась соответственно, так что, обеспечь.
-Да это ж мне до вечера работы! - возмутилась Манечка.
-До вечера управишься? - удивилась Таня. - Ну, ты у меня молодчина. Я-то думала, что всю ночь провозишься.
-Ха-ха, - сказала Манечка, - очень смешно. Что, в самом деле отчёт понадобился, или хотите от меня отделаться, да с Меланией Скуратовной посекретничать?
-Манька! - возмутилась Таня, - да неужели бы я тебе прямо не сказала бы?
-Ну и ладно, - обиженно сказала Манечка. - Ну и пойду этот дурацкий отчёт составлять, если уж он тебе так понадобился, Танька!
-Хи-хи, - сказала Таня, - ты, Манечка Молинарьевна, не фамильярничай с руководством. А то, это обычно плохо кончается.
-Это если руководство коррумпированное, - возразила Манечка.
-Так это же ты у нас руководство, - заметила Таня.
-Я? А ты тогда кто?
-А я администрация. Сколько тебе говорить, экономика, это основа общества, а администрация всего лишь на службе экономики.
-Ага, - сказала Манечка. – Выходит, что мне нельзя коррумпированной быть, а тебе можно?
-В принципе, так и есть, - подтвердила Таня. - Хочешь местами поменяться?
-Мелковата я для Боярыни, - отказалась Манечка. - Да и потом, экономика же без меня загинет, я же знаю!
-Манечка, - сказала я, - спасибо, что мне экономику показала. Я вот подумаю на досуге, и предложения внесу.
Манечка улыбнулась мне и ушла. Хотелось надеяться, что настроение у неё наладилось.
-Вот теперь и обнимайся с рабынями, - сказала мне Таня.
Я, как сумела из-за своей юбки, обняла Мери и сказала Тане:
-Да ты чего же в цепи-то её заковала, злодейка?
-А как же? Хочешь, чтобы сразу назад отобрали?
-Может ты её ещё и заклеймила?
-Ничего, успеется ещё, - сказала Таня.
-Мери, ты-то как?
-Спасибо. Теперь уже ничего, - сказала Мери. - Вот, к цепям на ногах никак привыкнуть не могу. Нет, теперь уже мне хорошо. Не то что в тюрьме.
-А я Сарру получила, - сообщила я, - только она никак в себя не придёт, всё Госпожой меня называет.
-Ага, - сказала Таня, - ты ей хоть ошейник-то надела?
-Надела, - вздохнула я, - когда уходила. Мало ли что?
-Вот именно, - повторила Таня, - мало ли что. Значит, так, подружки. Сматываться нам надо.
-Как, сматываться? Куда сматываться? - не поняла я.
-Да вот так. Память у тебя девичья, Мелани. Я же тебе ещё позавчера говорила, что нам, в перспективе, сматываться надо будет.
-Да помню я, - с досадой сказала я. - А чего сейчас-то? Что случилось-то? Я только во вкус вошла, и на тебе!
-Ну, может быть не прямо сейчас, - предположила Таня, - но сильно тянуть с этим нельзя.
-Да случилось-то что?
-Да ничего не случилось. Когда случится, поздно будет!
-Послушай, - сказала я. - Куда бежать? Как бежать? А охрана? А песчаный щит? Это как?
-Не знаю. Вот и надо поразмыслить.
-А если даже выберемся из Гедоникса, потом куда?
-Потом, не проблема. Можно будет ролями поменяться. Мери, Сарра и я будем Госпожами, а ты рабыней. Ты же помнишь, что я тоже Нола?
-Помню. А я не надорвусь, сразу трём Госпожам служить? Что, на трёх поводках меня водить будете? В трёх ошейниках?
-Хи-хи, - сказала Таня. - Как я погляжу, тебе тут понравилось, да? Уходить не хочешь?
-Да если бы даже и так, я тут одна не останусь. Если вы хотите уходить, то и я с вами.
-Точно?
-Точно. Только ты, Таня, всё же подумай на мой счёт. Знаешь ведь, что с ламиолами Гедоникса делают, если поймают? А палец мой окольцованный видала? А другие метки?
-У меня то же самое, между прочим.
-Зато ты Нола. Чуть что, - можешь экспертизы потребовать.
-Слушай, - сказала Таня, - я же не говорю, что всё просто. Думать чего-то надо. По крайней мере, у меня доступ к достаточно крупным деньгам есть. А это уже полдела. Здесь продажные все. Ну, почти все. Думаю, и за щитом также.
-А зачем обязательно бежать? - спросила я. - Разве нельзя на официальном уровне организовать вылазку в этот твой Данис? Уж тогда всё намного проще вышло бы.
-Я тоже сначала на это рассчитывала, - сказала Таня, - только теперь так не выйдет. Наше общество уже на большом подозрении у спецслужб. А ты как думала? Видишь же, сколько к нам народу ходит на представления. Думаешь, правительство так вот на это станет спокойно глядеть? Боюсь, они уже накопали кое-чего, что не сходится. Я даже большей беды опасаюсь. Уж больно подозрительно выглядит, что правительство нам никаких вопросов не задаёт. Знаешь как бывает? Позволяют кому-нибудь до определённого времени большие денежки нарабатывать, чтобы потом накрыть, да всё и прикарманить.
-Ты уж больно мрачно на вещи смотришь, - рассудила я. - Да что такого плохого твоё общество делает? Даниса не существует? Так ты же сама вчера публично заявила, что точно этого не знаешь, поскольку ламиола и тебе что угодно померещиться может.
-Ха. Приходится так говорить. И что, скажешь что это не подозрительно звучит?
-Послушай, - сказала я, - меня Стретония-Лусия лично знает, а Сильвия-Аллисандрия, одна из Защитниц, сегодня вечером лично в гости пригласила. На вечеринку по случаю своего повышения в звании. Это же хорошо. Может быть нам лучше связи тут развивать, да и самим выйти с предложением к правительству, чтобы прибылями делиться? Зачем бы им тогда нас искоренять, если доход обеспечим?
-Мелани, - вздохнула Таня, - да если бы это даже и удалось, ты что, не понимаешь что этот Гедоникс вскоре раздавят? А ты ещё предлагаешь с верхушкой местной подружиться. Вот нам тогда так эта дружба аукнется!
-Ох, - вздохнула я. - Так ты считаешь, бежать надо в любом случае?
-Считаю. И чувствую что времени у нас на раздумья немного.
-Ну, не прямо же сегодня?
-Это понятно. Но думать-то уже начинать надо.
-Слушай, - сказала я, - а чего мы с тобой всё решаем-то? Или Мери у тебя и впрямь на правах рабыни? А я так считаю, и её и Сарру спросить надо.
-Конечно надо, - согласилась Таня. - Да сейчас-то что они скажут? Они же кроме тюрьмы ничего и не видели.
-Мери, - сказала я, - слыхала, о чём мы говорили? Что скажешь?
-Я сейчас бежать не могу, Госпожа, - сказала Мери. - У меня ноги закованы, а я в кандалах бегать не умею.
-Очень смешно, - сказала Таня.
-Мери, - сказала я, - я тебе не Госпожа. Я Мелани Спайк, твоя подруга, ты забыла, что ли?
-Ага, - ухмыльнулась Таня, - ты ещё на улице это скажи, да погромче.
-Вы, Госпожи подруги, если моё мнение знать хотите, - сказала Мери, - так дайте хоть осмотреться. Ну, сбежим мы отсюда, разве тогда можно будет поглядеть на местное общество и взаимоотношения?
-Диссертацию написать хочешь, социолог на цепочке? - осведомилась Таня.
-А что? - сказала Мери, - при таком колоритном материале, запросто.
-И название придумала?
-Сейчас придумаю. Примерно так: «Социологический анализ рабовладельческого общества основанного на сексуально-политическом угнетении трудящихся».
-Хи-хи-хи, - сказала я, - здорово.
-Это ещё ничего, - оценила Таня. - Сексуально-политическое угнетение, это свежая мысль. Это вам не антисемитизм и ксенофобия.
-Хи-хи, - сказала Мери, - а вот признайтесь, Госпожа Данисская, Российская, Советско-Союзная, ведь вам приятно водить на цепочке рабыню-Еврейку?
-Мери, не городи чушь, - сказала Таня, - не то, поколочу.
-Вот что, подружки, - предложила я, - давайте сегодня ничего делать не будем, пойдём ко мне и хоть отпразднуем маленько то, что мы снова все вместе, а? Только маленько, а то мне ещё к Защитнице ехать придётся.
-Это годится, - согласилась Таня. - Сегодня можно расслабиться, а уж завтра, на трезвую голову…
-Ох, - сказала я. - Крепкая же у тебя голова, да ещё и оптимистически направленная.
-Да, - согласилась Таня. - А ты много не пей.
-Да у меня и при желании не выйдет, - пожаловалась я и указала на свою талию. - Я так перетянута, что если чего и смогу, то чисто символически.
-А чего же ты так оделась?
-Так, пришлось! Уж сегодня мне точно до магазина одежды не добраться, да и переодеваться нет смысла. На приём же ехать.
-А отказаться нельзя?
-Да ты что? Я перед Сильвией в долгу просто, да и вообще она… Ох, рассказывать долго. Пошли, что ли?
Теперь мы отправились ко мне домой. Мы с Таней впереди, а Мери бренчала цепями сзади. Коляску мы, понятное дело, нанимать не стали. Идти было не так уж далеко, а если бы мы поехали, то рабыня на коляске это подозрительно и Мери пришлось бы бежать сзади. Ещё не хватало! К тому же, по пути мы заглянули в продуктовый магазин и нагрузили Мери ещё одной корзинкой.
Возле дома оказалась вторая смена охраны, которая доложила мне что приходили водопроводчики и кран отремонтировали, только предупреждали что полный бак воды наберётся лишь к утру, а пока следует воду экономить. Я поблагодарила охрану и предупредила, что мы сейчас будем немножко пить и гулять, а потому никого пускать не следует. А если уж кто слишком будет настаивать, то всё равно не пускать, но докладывать мне, а я уж разберусь, пустить или гнать в три шеи. Охрана сказала традиционное: «Гы-гы-гы» и спряталась. Вообще, мне показалось что в первой смене были более толковые ребята, чем эти. Интересно, их Защитницы наняли? И в каком охранном агентстве? Да, не всё ли равно?
Прежде всего, я вытащила Сарру из клетки и освободила от ошейника и кандалов. Хотела также вынуть у неё из носа кольцо, только оказалось, что оно хорошо защёлкивается, а вот вынимается только с помощью щипцов, которые я не стала разыскивать. Впрочем, и Таня, хотя и расковала Мери, но ошейник ей оставила, не говоря уже о носовом колечке.
-Госпожа, - тем временем проговорила Сарра, - ошейник…
-Не спорь с Госпожой, - перебила её я. - Хочу, чтобы ты без ошейника была.
-Э… - сказала Сарра, - да, Госпожа.
-И чтобы Госпожой меня не называла.
-Э…
-Пока я сама не прикажу.
-Понятно, Госпожа.
-Ох, - сказала я и повела Сарру к остальным. Тут мы принялись за приготовление праздничного стола, а потом я согласилась чтобы меня раздели и избавили наконец от колпака и корсета. Но с условием, что уходя, Таня и Мери помогут мне одеться обратно, не то, я самостоятельно не справлюсь.
А потом мы начали пить и гулять. Ну, не по улице гулять, конечно. Просто я хотела сказать, что мы слегка разгулялись. Каждая из нас начала нести лёгкую ахинею, а начала это Таня. Она сказала, что Боярская форма управления обществом за это время хорошо себя зарекомендовала, и когда мы вернёмся на Землю, она лично займётся повсеместным внедрением Боярства и Боярышничества. Удивительным было уже то, что она сумела выговорить это заковыристое слово. Вот я тоже пыталась повторить, но у меня лучше Барышничества почему-то не получалось. В результате, мне захотелось поспорить. Я заявила, что Боярство это замшелое средневековье, и вряд ли кто-нибудь на Земле согласится променять достигнутые с таким трудом демократические ценности на, фактически, монархию, и даже не Конституционную.
Таня принялась разъяснять, что Боярство, это от слова «бояться», а моя хвалёная демократия никого не боится, делает чего хочет, ворует всё что плохо лежит и ни о каких последствиях не печётся. Я заявила, что это просто клевета на демократию, она же ответила, что эту самую Демократию нужно изловить и запереть в клетку. Пусть даже и несправедливо, но это было бы правильно, потому что, чем позволять страдать всему народу, лучше одну дуру в клетку запереть, тем более, если у неё такое идиотское имя. Я попыталась объяснить что Демократия это не имя, а… а… Я почему-то забыла, что такое Демократия, только помнила, что она мне и самой не сильно нравится, только почему-то я её обязана защищать. Почему, я тоже не помнила, зато помнила, что всегда делала это раньше. В смысле, защищала Демократию. Правда, тут я подумала, что до сих пор у меня не было рабынь, а теперь есть рабыня Сарра, и я её обязана защищать. Поэтому, логично было бы предположить, что теперь я буду защищать Сарру, а Демократия сама пускай защищается. Да и то сказать, имя-то у неё и вправду дурацкое. Демократия, это ведь что означает? «Власть народа». Нет, что это значит, власть народа? Всему народу принадлежит, что ли? Это как-то некрасиво выглядело. Всеобщая собственность напоминала о чём-то, тем же самым обществом и осуждаемом. Ну, вроде проституции. Даже и думать неохота. Вот Сарра теперь моя собственность, за неё я и отвечать буду, и защищать.
Я попыталась изложить свои изображения Мери, но Мери, похоже, выпила лишнего, потому что только хихикала, а сказала только что если я пожелаю, то она потом выдаст мне экземпляр диссертации где все эти вопросы подробно изложит. Мало того, она принялась утверждать, что запросто добьётся докторской степени, в смысле, степени доктора социологии, поэтому мы могли бы уже сейчас обращаясь к ней говорить: «Доктор Норисман».
На это Таня сказала, что она пока ничем не больна, и доктор ей вообще без надобности. Вот если заболеет, тогда и купит доктора и будет водить его на цепочке, чтобы всегда был под рукой и не сбежал.
А Сарра всё хихикала и хихикала поглядывая на нас, а когда мы заставили её тоже высказаться, сказала только что очень нам всем благодарна и счастлива находиться в нашем обществе. Я припомнила, что она всегда так говорила. Мы же не впервые пьянствовали. Так Сарра всегда присоединялась к нам, только сама никогда не пила, разве что самую малость. Как-то раз Таня пристала к ней, чтобы та объяснила, что она находит приятного в обществе пьяниц, если сама не пьёт? Сарра вывернулась, оправдавшись особенностями психологии восточных девушек. Что-то такое сказала, будто восточные девушки умеют ассоциироваться с настроениями всяких компаний, в том числе и пьяных. На психологическом уровне, а не на биологическом. В том смысле, что могут так себя настроить, что и весело, и голова потом не болит. Поскольку самой пить не надо. Таня спрашивала, зачем такие сложности и не лучше ли просто выпить? Но выяснилось, что мусульманочкам пить вино запрещено, а запреты не следует нарушать, если их легко обойти психологическим путём.
-Ну и ладно, - сказала тогда Таня, - нам больше достанется.
Вот и теперь она хотела то же самое повторить, но не получилось. Оказалось, что за всеми этими делами мы уже всё и выпили. А я-то ещё удивлялась, что Мери в стельку пьяная. Впрочем, я и сама была хороша. Между тем, мне ведь ещё надо было сегодня участвовать в банкете у Защитницы. Да, нехорошо получалось, дело-то уже шло к вечеру. Я решила окунуться в холодную воду, но зайдя в ванную, припомнила, что воду велели экономить. Поэтому я окунула только голову. Мне даже ещё и полегчать не успело, как в нашу дверь стали колотить. Я сильно рассердилась и решила набить морду тому, кто мешает отдыхать белым Госпожам Гедоникса, понимаете ли! Поэтому я открыла дверь, разинула рот чтобы высказаться, но обнаружила другие рты, разинутые мне навстречу. Тут я припомнила, что ведь сама велела охранникам стучать и спрашивать меня если кто придёт, так что они всё правильно сделали. Непонятно только, почему рты-то разинули? Кроме того, их почему-то было четверо, а не двое. Вот только не надо тут предполагать, что у меня двоилось в глазах. Не настолько уж я была пьяная. Да если бы даже я и напилась в стельку, я и тогда бы различила, в самом деле их четверо, или это двоится. Уж это я точно знаю. Это потому что когда у вас двоится, то изображения движутся синхронно, а когда не двоится, то… Понятно, да? Так вот, эти не двигались синхронно. Мало того, за их спинами и ещё кто-то просматривался, только этого кого-то я не разглядела.
-Чего рты-то разинули? - поинтересовалась я, а потом потрогала голову, потому что оказавшись мокрой она начала мёрзнуть, и сказала: - А, это потому что я без платка, да? Ну, извините, вы сами виноваты. Чего стучать-то если Госпожа ванну принимает, а…
Тут я сообразила, что я голая, а глядят они разинув рты вовсе не на мою голову, а гораздо ниже. Но тут кто-то на меня что-то накинул, и рядом оказалась Таня, причём, замотанная в чадру.
-Эй, вы! - сказала она, - Госпожа Мелани не принимает. Пошли в задницу, и приходите в приёмные часы.
-Это… - сказала я. - Да, правильно. И по предварительной записи.
Таня хотела утащить меня в дом, но кто-то вежливо ухватил меня за руку:
-Госпожа Мелани-Спайкия, мы должны…
-Охрана! - завизжала я. - Госпожу руками лапают, а вы чего смотрите?!
Тут у них случилась какая-то заморочка. Все эти охранники зачем-то начали друг друга толкать. Одни чего-то там завопили про служебный долг, а другие про оплаченную работу по защите объекта. Мне даже показалось, что ещё и женский голос тут участвовал. Только у меня совершенно не было желания разбираться. Мне ведь надо было приходить в себя и готовиться к вечеру. Поэтому я рявкнула:
-Тихо! Не то, Сплойю позову!
Закрыла за собой дверь и с помощью Тани вернулась в комнату. Таня потрогала меня за волосы и сказала:
-Мелани, ты чего голову-то намочила?
-Так, протрезветь чтобы, - пояснила я, - разве непонятно?
-Хи-хи, - сказала она, - протрезвела?
-Ну, - подтвердила я, - как стёклышко.
-Точно?
-Ну… Скажем так, как мутное стёклышко. Слушай, ты чего на меня намотала?
-Покрывало с кровати.
-А, правда. Надо же, как они вылупились? Можно подумать, никогда голой девушки не видали. В смысле, голой женщины. Ну, ты же знаешь, я не девушка, а уже женщина. Молодая, правда, но женщина. И это… А где Сарра?
-Сарра в клетке. Чего это она у тебя пугливая такая? Как постучали, она прыг, и в клетку. Это ты её научила?
-А Мери где?
-А вон, на твоей кровати валяется.
-А, вижу. Слушай, а чего она на моей кровати валяется? Разве рабыням можно на кровати Госпожи Гедоникса валяться?
-Мелани, - слегка встряхнула меня Таня, - это Мери. Ты что, не узнаёшь её?
-Да нет, почему? Узнаю. Это твоя рабыня Мери. Это, как его… Еврейка. Ну. А почему она на кровати валяется? Таня, ты не знаешь, может, мне-то объясняли, что рабыне никак нельзя на кровати. Ну, точно говорю. На кровати спит Госпожа, а рабыня на коврике. А не то, революция случится. Ну да. Революция, это значит, переворот. Ну, переворот, и рабыня на кровати, а Госпожа на коврике. Слушай, я долго в ванной была? Что, переворот случился, что ли? Это потому приходили, да? Чтобы Госпожей с рабынями местами переложить, да? Э… Нет, а почему тогда Сарра в клетке, а не я? Слушай, что-то у меня с головой не совсем хорошо.
-Это точно, - согласилась Таня. - Какое-то вино у них странное. На вкус даже…
Тут она ухватилась рукой за горло и спросила:
-Мелани, а туалет у тебя где?
-Это… Там, вон. Кажется.
Таня стащила с лица чадру и ушла в туалет. А оттуда почти сразу послышались странные звуки. Будто кто-то не в меру выпил, и…
Тут меня отвлекли другие звуки. Со стороны кровати. Я повернулась на звук и обнаружила, что эта самая рабыня Мери повернулась на бок, разинула рот и захрапела. Ну, в том чтобы спать на кровати Госпожи ничего особенно плохого конечно нет, хотя и не положено, но чтобы ещё и храпеть на весь дом… А храпела эта рабыня как бригада грузчиков после попойки.
-Эй, девка! - позвала я и принялась её расталкивать. Сначала она захрапела ещё громче, потом недовольно замычала, потом раскрыла глаза, поглядела мутным взором и промямлила:
-Мелани? Чего толкаешься? Пошла в задницу!
И попыталась перевернуться на другой бок. Это, конечно, была наглость. Ну, если рабыня напилась, тут, конечно Госпожа виновата. Нечего было поить. А чтобы сама не напивалась, - пробку в рот, и все дела. Госпожа конечно виновата, но и рабыня должна совесть иметь. Посылать Госпожу в задницу, это уже чересчур! Правда, не я её Госпожа… А кто? Да как это, кто? Таня её Госпожа. Чего это я? Нет, погодите, у Тани в рабынях нынче Мери Норисман ходит. А эта… А это Мери и есть. Ну. Чёрт. Это же не рабыня, это Мери. Моя подруга. Ха! Если она моя подруга, чего она меня в задницу посылает? Ничего не пойму.
Я принялась расталкивать Мери и так преуспела, что Мери свалилась с кровати. При этом она всё-таки проснулась, закряхтела, встала на четвереньки, а потом села, привалившись спиной к ножке кровати и сказала:
-О-ох. Козлы эти… Как их? Сионисты тупоголовые.
-Мери, - позвала я и толкнула её рукой. Она взглянула на меня мутным взором и спросила:
-Девка, ты чего голая? И вообще… это…
-Что?
-Ты почему на Мелани похожа?
-Потому что я и есть Мелани, - объяснила я, - мне кажется…
-Кажется ей, - проворчала Мери. - Если ты на Мелани походить хочешь, так не пихайся и не стой тут как лахудра мокрая. Мелани, она всегда за собой следит. Да. Не то, что ты. Слушай, а ты вообще, не сионистка?
-Не, - отказалась я, - я антисемитка.
-Чёрт, - сказала Мери и почесала свою голову, - кругом враги окопались.
Тут она попыталась вытереть тыльной стороной ладони нос, зацепилась за кольцо и завизжала:
-Вай! Это ещё что за дрянь к носу прицепилась?!
-Это у тебя кольцо в носу продето, - пояснила я.
-Точно, - удивлённо сказала Мери, ощупывая нос. - Кольцо. А зачем?
-Это потому что ты рабыня.
-Я рабыня? - удивилась Мери. - Странно. А ты кто?
-А я Госпожа.
-Так, - сказала Мери, ухватилась руками за голову и сосредоточилась. - Значит, я рабыня? Поэтому в носу кольцо. Слушай, а какая связь? Зачем рабыне в носу кольцо?
-Я не знаю, - призналась я. Честно говоря, мне почему-то было очень тяжело думать. Тем временем, Мери спросила:
-Слушай, а у тебя кольца в носу нет?
Я ощупала свой нос и доложила:
-Нету.
-Тогда, наверное, ты Госпожа, - сделала вывод Мери. - Странно только.
-Что?
-Если ты Госпожа, а я рабыня, почему ты голая, а я одетая?
-Э… - растерялась я, - тут какая-то причина должна быть. Слушай, а может ты себя в рабство продала, а на эти деньги одежду купила? А я себя не продавала, вот и голая.
-Глупости городишь, - проворчала Мери. - Стала бы я себя продавать за какой-то убогий балахон? Вон, рукавов нет даже, - потеребила она свой сарафан.
-Так может, у тебя ещё деньги остались? - предположила я.
-Это может быть, - согласилась она. - А где они тогда?
-Ты меня спрашиваешь, куда спрятала свои деньги?
-Слушай, - сказала она, - почему вы все считаете, что если кто Еврейка, то у неё обязательно где-то деньги спрятаны?
-Во, - удивилась я. - А ты что, Еврейка?
-Я Еврейка, - подтвердила Мери, - это точно.
-Ну, тогда у тебя конечно деньги спрятаны, - рассудила я.
-Почему это ты так уверена?
-Так, видно же. Вот, если бы у меня были деньги спрятаны, уж я бы не поскупилась и золотое кольцо себе в нос продела. А Еврейки, они прижимистые. Ходят с железными кольцами в носу и бедненькими прикидываются. Ну, никто не догадался чтобы. А у каждой по мешку золота зарыто. Уж это я знаю.
-Бред это всё, - сказала Мери и помотала головой. - Слушай, ты же ведь Мелани Спайк, да?
-Ну, - кивнула я и тут же испугалась. Мне почему-то припомнилось, что будто бы кивать головой мне не следует. Что это с каким-то неудобством связано. Но вообще-то ничего не случилось.
-А чего ты тогда в таком виде? - спросила Мери.
-В каком?
-У тебя волосы как мочалка.
Я потрогала свои волосы, подумала и догадалась:
-Я голову в воду опускала.
-А зачем?
-Зачем? Да, действительно. Зачем? А! Чтобы протрезветь!
-А ты была пьяная?
-Не помню. Наверное. Как-то странно в голове. Но теперь уже легче. А ты как?
-Точно, - сказала Мери. - Вот, как ты говоришь. А мы что, вдвоём с тобой пили?
-Вдвоём? - попыталась припомнить я. - Нет, почему?
-Вчетвером, - сказала Таня из-за моей спины. - Или втроём, если Сарру не учитывать.
Тут я и Сарру обнаружила, потому что Таня держала её за руку. У Сарры был такой вид, будто она хочет куда-то убежать.
-Садись, - сказала ей Таня и толкнула её к кровати. Сарра почему-то не села на кровать, а уселась на пол рядом с Мери. А я почувствовала, что от Тани как-то неприятно пахнет.
-Сарра, - спросила Таня, - ты что-нибудь пила?
-Да, Госпожа, - сообщила Сарра.
-Что?
-Немного вина. Когда Госпожа Мелани уходила.
-Так, - сказала Таня. - Мелани, откуда это твоё вино?
-Э… - припомнила я. - Охранники принесли.
-Охранники?
-Ну да. Это я их за вином и едой посылала.
-Какие охранники? Те, что снаружи?
-Ну. То есть, не эти, а те, что были до них. Первая смена.
-Подозрительно это, - проворчала Таня. - Вино это, что у тебя было, оно с какой-то гадостью. У тебя как с мозгами?
-С трудом, - призналась я. - А у тебя?
-Нормально. Это потому что я обрыгалась вовремя.
-Об… чего?
-Ничего, - мрачно сказала Таня. - Ты же помнишь, что я русская?
-Ну да. И что?
-Меня не так-то легко выпивкой отравить.
-Почему?
-Потому что я русская. У меня соответствующий опыт есть, иммунитет и защитные реакции организма.
-Хи-хи, - дошло до меня. - Обрыгалась? Хи-хи.
-Ну-ну, - проговорила Таня. - Между прочим, теперь в твоём туалете плохо пахнет. Слушай, а эти охранники, которые за вином ходили, они чего ходили-то?
-Так я их послала.
-За вином?
-За вином. И за едой. Сказала чтобы на четверых таких как они хватило. И денег дала.
-Денег дала? Сколько?
-Пять мониолов.
-Сколько?!
-Ну, на радостях. Хотела Сарру накормить и расшевелить вообще. И сдачу с них не взяла.
-Подозрительно это, - призадумалась Таня. - При таких деньгах вряд ли они тебе купили какой-нибудь дешёвый сучок. А ты их где наняла?
-Я их не нанимала, они сами…
-Как это, сами?
-Да тут ко мне две Защитницы приходили. Ну, на вечеринку приглашать. Я подумала, что это они для меня охрану наняли. Да, наверное, это так и есть.
-Мелани, - сказала Таня, - а ты же их увидишь? Ты узнай, они наняли или нет, хорошо?
-Ну, в принципе, я могу.
-Так-так-так, - начала бубнить Таня и принялась ходить по комнате взад-вперёд. При этом она ещё и почёсывала себе макушку. - Так-так. Ага. Значит, торговая коньюктура? Срочная поставка, да? И ещё арендное предложение для обеспечения… Ага. А вино поганое, стало быть… Встреча подружек… Ах ты, чёрт!
-Ты чего? - спросила я. - Ты о чём это?
-Мелани, - сказала Таня, - тебя когда приглашали, вечером?
-Ну да.
-Так уже дело к вечеру?
-Ну, наверное, и приедут скоро.
-Кто?
-Сильвия-Аллисандрия должна прислать за мной коляску и свою рабыню.
-Ага. Это те Защитницы так сказали?
-Ну да.
-Понятно.
-Ты что, считаешь, что мне не стоит ехать?
-Что? А нет, почему? Ты езжай. Да, только Сарру с собой возьми. И надень на неё ошейник, наконец! А вообще, не стоило нам сегодня пить. Ну, да ладно. Где тут я положила… А, вот где.
Таня взяла заброшенные в угол цепи и начала надевать их на Мери.
-У-у-у, - недовольно прогудела Мери.
-Рабыня, не ворчи, - сказала Таня и пристегнула поводок. - Так вот. Руки подними.
Вскоре Мери снова оказалась в кандалах и на цепочке. Таня завязала у неё на голове платок и сказала:
-Мне идти надо. А ты, знаешь, лучше никуда больше не ходи, а подожди пока приедут за тобой. Ну, оденься помаленьку, что ли? Ты как теперь, нормально соображаешь?
-Нормально, - успокоила я её. - Туговато, но нормально. Всё в порядке.
-Ну, смотри, - Таня потянула за цепь Мери к выходу.
-А тебе обязательно идти надо? - спросила я.
-Надо. Я ж говорю, не вовремя расслабились. А, впрочем, не бери в голову. Пока что всё в порядке. Ну, до завтра, Мелани.
-До завтра, Таня. До завтра, Мери.
Мы быстренько обнялись и Таня увела Мери на поводке. А я, поскольку всё ещё была голая, не стала даже выглядывать за дверь, а вернулась назад к Сарре. А та как-то странно улыбнулась, взглянув на меня.
-Знаю, - сказала я, - волосы как мочалка. А ты, лучше бы причесала меня, чем посмеиваться.
-Ну… - сказала Сарра, - вообще-то Госпожа Мелани должна бы сначала позаботиться обо мне.
-Тебя причесать?
-Вот, - указала она пальцем на своё горло. - На меня нужно надеть ошейник.
-Да ну, - сказала я. - Никого же нет, а дверь я заперла.
-Хорошо, что никого нет, - проговорила Сарра. - Я очень рада, что никого нет. Я очень… А где тут расчёска?
Вскоре я сидела на кровати, а Сарра медленно расчёсывала мои волосы, приглаживая их ладонями и даже что-то мурлыкая себе под нос.
-И чего это ты там бормочешь? - поинтересовалась я.
-Я мурлыкаю, - сообщила Сарра. - Урчу. Это потому что мне приятно расчёсывать волосы моей Госпожи Мелани. А Госпоже приятно?
-Ну… - вздохнула я, - конечно приятно. Но вот если бы ты ещё и перестала называть меня Госпожой, когда никого нет…
-А мне неважно, есть кто-нибудь, или нет, - перебила Сарра.
-То есть? - не поняла я.
-Ну, мне ведь нужно называть Госпожу Мелани Госпожой, чтобы никто чего другого не подумал, правда? Вот я и думаю, лучше если я буду всё время вас Госпожой называть, Госпожа. Ну, чтобы не запутаться. Неужели Госпожа не понимает, что мне и самой приятно называть её Госпожой? И Госпоже это приятно.
-Ну, с одной стороны…
-Госпожа, - прошептала Сарра, - неужели вы не помните ту полянку, там, на Земле?
-Помню, - призналась я, - только сейчас ведь…
-А сейчас и нет никого, правда? - сказала Сарра и заглянула мне в глаза таким взглядом, что у меня слегка заныло внутри.
-Ну, то, что сейчас никого нет, это конечно так… - пролепетала я.
-Конечно так, - повторила Сарра и вдруг спрыгнула на пол, подхватила руками подол и убежала в свою комнату шлёпая босыми ногами.
Я глубоко вздохнула, потому что вдруг почувствовала недостаток воздуха, и даже улыбнулась, потому что мне показалось забавным подступающее волнение. А Сарра уже прибежала назад, опустилась на колени и протянула мне на ладонях свой ошейник с пристёгнутой к нему цепочкой. Я неуверенно взяла ошейник в руку, а Сарра ту же подхватила свои волосы пальцами и оттянула их назад, освобождая шейку. А почему бы и нет? Мне было совершенно ясно, что моя подружка Сарра млеет от меня и от своей роли рабыни Госпожи Мелани. Я прекрасно ощущала волну её чувств, её желание и предвкушение радости, так, словно бы между нами существовала связующая среда, а не просто воздух. Точно как тогда, как тогда…
Я растянула ошейник, осторожно надела его на шею подруги, свела дырочки на отогнутых лапках и замкнула на замочек. Я прекрасно видела как забились жилочки сосудов над её ключицами, как застучало её сердце, а по телу пробежала еле заметная волна дрожи. Она протянула пальцы и ощупала свою шею заключенную в металлическое кольцо, перебрала руками цепочку, наклонила голову и протянула мне петлю на конце поводка. Я надела ремешок на своё запястье, затянула его, встала и качнула цепочку. Сарра переступила коленями по коврику, ещё ниже наклонила голову и сложила ладошки спереди. Я шагнула вдоль кровати, и она побежала на коленях за цепочкой. Волосы упали ей на грудь, приоткрыв свешивающийся вниз замочек ошейника. В который раз я залюбовалась её трогательной позой, её мягкими движениями и волной вьющихся тёмных прядей. Как прекрасна эта Марокканская девушка в роли рабыни белой Госпожи! В роли любящей и преданной рабыни, восхищающейся держащей её на цепочке девушкой белой расы, признающей её полное превосходство и счастливой от позволения служить своей прекрасной Госпоже и собственнице. Ох, это уж точно, оголтелый расизм. Тут мне впервые пришло в голову, что расизм вполне мог иметь не только социальные, но и сексуальные корни. Я хотела даже поразмыслить на эту тему, но тут Сарра встряхнула волосами, откинула их назад и взглянула на меня. Глаза у неё были слегка влажными и потрясающе блестели. А я ведь и раньше замечала, что у Сарры во время возбуждения по-особенному поблескивают зрачки. Я осторожно сгребла её волосы в ладонь и прислонила лицо Сарры к своему животу, ощущая как мягкий язычок коснулся складок моего пупка и начал играть с ними. Я слегка поплыла и начала плавно раскачиваться на слабеющих ногах. Сарра положила ладони на мои бёдра и принялась поглаживать их снизу вверх. Я заиграла мышцами живота в ритме ласки, мои соски медленно набухали, а грудь твердела изнутри. Я перехватила цепочку и натянула её, чтобы Сарра ощутила давление ошейника, а другой рукой принялась мягко подёргивать её волосы. Теперь уже Сарра вполголоса застонала и зашевелила лицом, коротко вскидывая и опуская глаза. Каждый её взгляд был словно вспышка блеска и вспышки эти совпадали с ритмом сладости у меня внутри. Я опустилась на колени и обняла Сарру обеими руками. Обняла и мягко прижала к себе, сливаясь в сердечном биении с её отчётливо стучащим сердечком, так, будто теперь у нас было единое сердце и общая сладость не делящаяся на части. Я почувствовала как по её коже прокатываются волны тепла и дрожи. Наши груди соприкоснулись набухшими сосками, а губы нашли друг друга, слились вместе и не хотели разделяться. Глаза. Какие у неё глаза! Заслоняющие всё на свете два озера чувства и любви! Какое блаженство глядеть на её прекрасное лицо исходящее приступом сладости. О! Ох! Ах! Я осознала, что впервые в жизни в момент оргазма мои глаза широко распахнуты, что у меня нет никакого желания зажмуриваться, напротив, шире, ещё шире! А-а-а-х! Как мне хорошо. Как плавно и мягко, как женственно… Как медленно катятся сладкие волны, набегают и отступают как прилив и отлив. Выше - ниже, выше - ниже. О-о-о-о.
Я просто растекаюсь как вода потому что теперь слабнут не только ноги, слабнет всё что есть, растворяется в непередаваемой неге словно душа в вечном блаженстве рая. Сарра, Сарра, Сарра… Что такое? Что это? Почему это?
-Сарра, что такое? Что случилось? Почему ты плачешь?
Сарра и вправду плакала, уткнувшись носом в мои колени.
-Ох. Я сделала тебе больно, да?
-Нет-нет, Госпожа, - замотала она головой разбрасывая тучку своих волос.
-Ну что же ты плачешь, милая? - принялась я гладить её голову прижимая к своей груди.
-От счастья, - всхлипнула Сарра. - Да. От счастья, Госпожа Мелани.
-Правда?
-И от испуга, Госпожа.
-Ну?
-Да, да, Госпожа. Я хочу быть вашей рабыней, Госпожа Мелани. рабыней и никем больше. А вы Госпожа? Пожалуйста, скажите что вы тоже хотите чтобы я была вашей рабыней, Госпожа.
-Да уж, - вздохнула я. - Хочу я или нет, но так уж теперь выходит…
-Нет! Неважно как выходит, важно, как вы хотите, Госпожа! Но вы же любите меня, разве я не чувствую? Это ведь правда, Госпожа? Правда?
-Правда, - призналась я. - Сарра, я тебя очень люблю. Ты такая хорошая, такая сладкая, что… Ну, я просто и сказать не знаю как.
-Госпожа, - сказала Сарра и поцеловала мои колени. - Моя любимая Госпожа Мелани. Я так счастлива с вами. А без вас я умру.
-Ну, зачем же умирать? И зачем тебе быть без меня? Сарра.
Я прижала её к себе, а потом отпустила и сказала:
-А может быть Бог наградил нас за всё, что мы хорошего сделали? Может он привёл нас в такое место, где мы будем счастливы? Может, всё не случайно и так было задумано чтобы мы с тобой оказались тут, где ламиолы Госпожи, а Нолы рабыни? Как ты думаешь?
Сарра подбросила на меня глаза, но тут же потупила их и словно бы немножко сжалась от холода.
-Госпожа Мелани, - сказала она, - у меня есть один секрет, который я хочу вам открыть. Это потому что я хочу быть вашей рабыней не только телом, но и душой. Чтобы в моей душе не было никаких секретов от моей любимой Госпожи Мелани. Только пообещайте, что никому не расскажете. Вы же не хотите разрушить моё счастье, Госпожа?
-Я никому не скажу, - пообещала я. - Твоё счастье, это ведь и моё счастье, как же иначе? Не стану же я разрушать наше общее счастье, правда?
-Правда, Госпожа, - улыбнулась Сарра. - Госпожа, дело в том, что я тоже ламиола.
-Ламиола?! - подскочила я. - Но… но… О! А ведь этого следовало ожидать. Ох.
-Разве от этого что-то меняется, Госпожа?
-Спокойно, - сказала я. - Всё в порядке. Конечно же, я могла бы и сама догадаться. Но ты-то как сумела это скрыть?
-Ну, в принципе, это было не так уж трудно, - улыбнулась Сарра. - Я ведь считалась хозяйкой Госпожи Мелани на Земле. Да ещё эта Сонька. Как только у неё освободился рот, она принялась утверждать, что ты являешься Нолой, а я ламиолой. Но у тебя-то случилась ламиолия, да ещё такая мощная. Все и посчитали что Сонька предвзятая врунишка, и слушать её не стали. Ну а мне и пришлось-то всего немного покричать, что я благородная Нола и чтобы грязные ламиолы не лапали меня своими презренными руками. Ну там, всех на цепь посажу, всех плёткой забью, всех в грязи утоплю.
-Понятно, - сказала я. - Ох, Сарра.
-Ну почему же «ох», Госпожа? - улыбнулась она. - Ведь всё так хорошо закончилось?
-Но ты же в этом толисе могла просто умереть! Как вспомню об этом ужасном месте…
-Это правда, - согласилась Сарра, - но теперь-то ведь уже всё позади, Госпожа.
-Сарра, - сказала я, - ничего не позади. У нас тут такие проблемы.
-Но ведь эти проблемы не связаны уже со мной, Госпожа?
-Эти, нет. Но теперь ведь другая проблема возникла. Если ты ламиола, то получается что я держу в рабстве ламиолу, а за это тут знаешь что бывает?
-А вы же никому не скажете, Госпожа, - напомнила Сарра. - Никто и не узнает. Вы обещали никому не говорить.
-Что я, дура что ли, о таком говорить? - проворчала я. - Мне в толис совсем неохота.
-Ну вот, - улыбнулась Сарра.
-И ничего не «вот»! А моё душевное спокойствие? Мне же придётся сознавать себя преступницей. С этим как?
-Ну, на все законодательства не угодишь, - заметила Сарра. - Если одно законодательство соблюдаешь, то всегда какое-нибудь другое нарушаешь. Это уж не мы, а законодатели тут виноваты. Разве это не так? Вот на Земле вовсе рабство запрещено, а если кому-то охота?
-Это, ты конечно права, - согласилась я, - только всё равно, спокойнее было бы не конфликтовать с местными законами.
-А по местным законам вы свою рабыню должны в цепях держать, - возразила Сарра. - В цепях, в клетке, в ошейнике и на привязи. И плёткой бить. А вы что?
-Ну…
-Знаете, Госпожа Мелани, я же знаю, вам доставляло душевное беспокойство сознание того, что вам придётся обращаться со мной так, как тут принято обращаться с рабынями. А теперь вы знаете, что я только этого и хочу. Так что ваше беспокойство насчёт мелкого нарушения законодательства вполне компенсируется устранением вышеупомянутого беспокойства. Правда ведь, это логично?
-Логично-то это логично, - сказала я, - да ты хоть знаешь эти самые правила обращения с рабынями?
-А вы расскажите, Госпожа.
-А вот, к примеру, рабынь тут стригут наголо.
-А вот и нет, Госпожа. Это недавно отменили, разве вы не знаете?
-Вообще-то, да, - согласилась я.
-Вот, - торжествующе сказала Сарра и разворошила свои волосы.
-Зря радуешься, - заметила я, - рабыни тут ходят в платочках.
-А Госпожи не ходят?
-Ну… Ходят, вообще-то.
-Ага, - сказала Сарра, подхватила с полки один из моих платков и завязала на своей голове заправив кончики под ошейник, - вот так?
-Хотя бы так.
-Я этому факту очень даже рада, - сообщила Сарра. - Это мне детство и молодость напоминает. Уж Марокканскую девушку платочком не испугаешь. Кроме того, я бы как раз и хотела, чтобы на мои волосы любовалась моя любимая Госпожа Мелани, а другим, много чести будет!
-Ну, погоди же! - раззадорилась я, - а как тебе понравится то, что рабынь тут заковывают в цепи?
-В цепи? - уточнила Сарра.
-Да. В железные цепи. В наручники, в кандалы, в ошейники, пояса, лониоты и ещё много чего.
-Серьёзное дело, - сказала Сарра. - А примерить можно?
И протянула руки перед собой ладонями внутрь.
-Вообще-то, рабынь чаще держат в ножных кандалах, - заметила я.
-Да, Госпожа, - сказала Сарра, убрала руки, легла спиной на коврик, а ноги согнула в коленях и слегка выставила вверх.
-И что это? - спросила я.
-Это одна из поз которую следует принимать рабыне, чтобы Госпоже было удобнее заковывать ей ноги.
-Это где же тебя научили?
-В толисе, Госпожа Мелани.
-Хорошо же, - пригрозила я, сбросила с руки петлю поводка и отправилась за ножными кандалами Сарры. Выбрала домашние, лёгкие, вернулась и надела ей на щиколотки. Сарра сейчас же переменила позу и снова оказалась на коленях.
-Ну и как? - поинтересовалась я.
-Между прочим, - сказала Сарра, - правила предписывают постоянно держать рабыню на привязи. Например, на домашней унитоле, Госпожа.
-Ага, - поглядела я вверх, - вот на этом рельсе, привязанной за эту вот скобу? Тогда уж не стой на коленях, а то поводок не достаёт.
-Да, Госпожа, - поднялась с коленок Сарра.
Я приковала её шейной цепочкой к скобе и спросила:
-Ну и как тебе, собачкой на цепочке?
-Я никакая не собачка, - заявила Сарра, - я рабыня своей любимой Госпожи. Собачку привязывают чтобы не сбежала, а рабыню заковывают чтобы она гордилась цепями, которые надевает ей её Госпожа. Я очень рада носить цепи мой любимой Госпожи Мелани, Госпожа.
-Но ведь это неудобно, - сказала я.
-Зато приятно, Госпожа.
-Ну погоди у меня, рабыня, - пригрозила я, - а ты знаешь, что я была обязана приобрести для тебя орудия пытки?
-Чтобы меня пытать, Госпожа?
-Нет. Чтобы тебя ими пугать.
-О! - сказала Сарра. - Я уже очень боюсь Госпожа. Пожалуйста, не нужно пытать Сарру. Сарра будет хорошо себя вести, слушаться Госпожу и старательно служить ей, Госпожа.
-В толисе научили? - догадалась я.
-Само собой, Госпожа, - подтвердила Сарра.
-Там ещё целая куча деревянных колодок для рабыни, - сообщила я.
-Да, я видела Госпожа. А можно примерить?
-Хочешь примерить колодки?
-Ну, мне бы не хотелось чтобы вышло так, будто Госпожа потратила деньги впустую. А ненадолго примерить мне ведь нетрудно. Даже интересно, Госпожа. Вот колодки на меня ещё никогда не надевали.
-Ну, гляди, - сказала я, и притащила самую большую колодку, ту что надевалась на шею и расставленные в стороны руки. Против ожидания, конструкция оказалась удобной в обращении. Я в два счёта надела колодки на Сарру и защёлкнула на защёлки.
-Ну и как? - осведомилась я.
-Хи-хи, - сказала Сарра пошевелив шеей и запястьями. - Очень интересное ощущение. Я так понимаю, колодки надевают если рабыня провинилась?
-Наверное, - согласилась я.
-Это очень интересно, - проговорила Сарра.
-Что интересно?
-Ощущение интересное. Я бы не назвала его ощущением подходящим для наказанной девушки, Госпожа.
-А если на всю ночь так вот оставить?
-Ну… Тогда, наверное, ощущение будет другим, Госпожа.
-Это ещё не всё, - сказала я. - Так, чего ещё не хватает? Ага. Кляпа во рту и клейма на лбу. Точно. Знаешь, что рабыню надо клеймить на лбу?
-Надо, значит надо, Госпожа, - сказала Сарра. - Я только рада буду. Ну, маленько потерпеть придётся, зато потом мне будет приятно.
-Сарра. Ты всё-таки ненормальная. Ну кого может обрадовать клеймо на лбу?
-Девушку которая любит свою Госпожу и счастлива быть её рабыней, Госпожа.
-Так, девушка, - сказала я, - нам уже собираться надо помаленьку.
-Да, Госпожа, - улыбнулась Сарра. - А про толу для рта вы не забыли?
-Спасибо что напомнила.
Ещё пару минут, и рот Сарры украсился пластмассовой затычкой-соской.
-Ну что? - спросила я, - наигрались мы, или ещё что-нибудь?
-У! - сказала Сарра и указала глазами на мою плётку, валяющуюся на краю кровати.
-Ну? - сказала я. - Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебя высекла?
-У-у! - отказалась Сарра.
-Ага. Чтобы постучала рядом?
-Угу.
Я самоуверенно взмахнула плёткой, в результате кожаные полосы стегнули меня по собственному плечу.
-Ах ты, чёрт! - выругалась я. Вот ещё такую науку осваивать приходится! Я поудобнее перехватила плётку, примерилась и…
И тут раздался мощный удар в дверь. От этого удара она распахнулась, потому что сломалась защёлка. Возможно, что дверь даже и с петель слетела, потому что её перекосило. А вслед за тем ворвалась целая толпа. Я так и застыла от неожиданности со вскинутой вверх плёткой. В первый момент я ничего не поняла, а во второй момент меня поразило то, что эта самая толпа выглядела растерянной. Я даже подумала, не гнался ли за ними кто, и не решили ли они у меня спрятаться? Но тут я разглядела знакомые лица. Прежде всего, я узнала двух своих охранников, тех, что работали в первую смену. Кроме того, здесь оказалось ещё два охранника, две Госпожи в белых покрывалах и чёрных передниках, что само по себе выглядело нелепым, и, наконец, ещё одна Госпожа в костюме синего привидения, в высоченном колпаке и в безобразных вуалях. Все они уставились на меня и молчали, поэтому я сама сказала:
-Чего надо? А кто дверь ремонтировать будет?
-Э… - проскрипела Госпожа привидение и зачем-то стала протискиваться назад, словно пытаясь спрятаться за охранников.
-Ага! - сосредоточилась я на охранниках, - да это же вы за вином и закуской ходили, так или нет?
-Так, это… - сказал тот, что ходил. - А если и так, то что?
Но тут одна из дам в покрывалах наставила на меня палец и сказала:
-Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони?
-А ты сама кто? - спросила я, - и чего в мой дом врываешься?
-Я тут по долгу службы! - заявила она.
-По долгу службы двери с петель срываешь?
-Ну… Да причём тут дверь?! Вот вы чем это тут занимаетесь?
-А тебе какое дело? А за дверь ответишь! - пригрозила я. - Да как вы смеете врываться?! Что, постучать нельзя было?
-Госпожа Мелани-Спайкия! - выступила тут вперёд вторая дама в переднике, - мы администраторы комиссии по социальному контролю. Младшие государственные служащие.
-Так бы сразу и сказали. А то, я подумала, что разбойники.
-Мы не разбойники, - обиделась дама, - мы служащие при исполнении обязанностей.
-А покажите-ка тогда документы! - потребовала я, - не то, охрану позову.
-Охрану звать не надо, охрана и так здесь, - парировала дама, - а документы у нас в порядке. Вот, полюбуйтесь.
Тут она извлекла из-под передника табличку и показала мне. На табличке были нанесены какие-то закорючки и символы, в результате я сейчас же припомнила фальшивых проверяющих с которыми расправились Защитницы.
-Это что за каракули? - ткнула я пальцем в табличку. - Мне эти закорюки ни о чём не говорят! Меня не обманешь! Администраторы Гедоникса соблюдают законы, а не врываются в жилища вышибая дверь!
-Успокойтесь, Госпожа, - сказала мне первая дама. - Мы служба социального контроля и у нас есть право так поступать. А дверь вам отремонтируют за государственный счёт, если вы, конечно, окажетесь ни в чём не виноваты.
-А я и есть ни в чём не виноватая! - заявила я. - Понятно? Давайте, немедленно дверь ремонтируйте!
-Успокойтесь, - строго сказала вторая дама. - На вас поступило сообщение. Поэтому мы и пришли.
-Какое ещё сообщение? - не поняла я. - Почтовое уведомление, что ли? Ничего себе, почтальоны тут…
-Сообщение о нарушении вами правил содержания рабынь.
-Ага! - дошло до меня. - Донос, что ли?
-Сообщение, - слегка раздражёно повторила дама. - Подобные сообщения мы обязаны проверять. Это прямая обязанность комиссии контроля за социальными взаимоотношениями.
-Вон чего? - сказала я. - Так-так-так. Это что, та вон синяя вонючка на меня стучит? - указала я на спрятавшееся сзади привидение. - Так-так. А это уж не вы ли, уважаемая белая Госпожа Сония-Сесония Мона-Гедони?
-Да, я! - сказала Сонька и откинула с лица вуали, только вперёд выходить не спешила, а храбрилась прячась за охранников. - Я! Каждая гражданка Гедоникса должна бороться с нарушениями социальных взаимоотношений!
-Прекрасно, - сказала я. - Это не тебя ли я видела недавно на улице? Когда ты в соседний дом кралась?
-Прекратите! - вмешалась одна из администраторш. - Потом будете свои отношения выяснять. А мы должны проверить, как вы обращаетесь с рабыней.
-Нормально я обращаюсь. Вот рабыня, сами смотрите.
-Рабыня в ошейнике, - отметила администраторша. - Привязана. Так. Закована в ножные кандалы. Нос окольцован. А чего это вы на неё колодки надели и рот ей заткнули?
-А что, нельзя?
-Вы её плёткой били? Она что, провинилась?
-Я её не била, а объясняла правила поведения. А меня что, обвиняют в жестоком обращении с рабыней?
-Напротив, - сказала администраторша. - Поступило сообщение, что вы не соблюдаете правила содержания Нолы.
-Это не соответствует действительности, - заявила я. - А интересно, в несоблюдении каких именно правил меня обвинили?
-Нам сообщили, что вы и ваша подруга не надели рабыням ни ошейников, ни носовых колец, не говоря уже о цепях и привязи. Мало того, сообщили, что вы тут распиваете спиртные напитки так, будто эти рабыни такие же ламиолы как вы.
-Ха-ха, - сказала я. - А распивать напитки запрещено, что ли?
-Не запрещено, но…
-Да. Мы с подругой распивали напитки. А наши рабыни служили нам закованные в цепи, ошейники и с кольцами в носах. Да с чего ради мы стали бы приобретать рабынь для нарушения социальных взаимоотношений?
-Угу! - сказала Сарра, но на неё даже не посмотрели.
-Это всё наглая ложь! - заорала из за прикрытия Сонька. - Эти девки все заодно! Да они только прикидываются Госпожами и рабынями, а вас за нос водят! Да если бы вы сразу пришли, когда я звала, вы бы их накрыли тёпленьких! Ишь, отдышаться успела, мерзавка такая!
-Значит так, - сказала я. - Госпожи администраторши, я хочу сделать заявление. Эта вот Госпожа Сония-Сесония подвержена немотивированной агрессии в мой адрес. Да вы же сами видите. И она уже не в первый раз пытается мне навредить. Я категорически требую оградить меня от необоснованных нападок со стороны этой персоны, которая явно неадекватна в своих поступках и мыслях.
-Ах ты лицемерная мерзавка! - заорала в ответ Сонька.
-Предупреждаю, - пригрозила я, - если администрация будет бездействовать, я сама найду на неё управу! Да к своим знакомым Защитницам обращусь, самой Стретонии-Лусии пожалуюсь! А в администрацию подам иск о возмещении морального ущерба.
Поглядела на дверь и добавила:
-И материального.
-Чёрт побери! - сказала Сонька. - Госпожа администраторша, да вы хоть рабыню осмотрите! Да у неё, наверное, ошейник не заперт, или цепи. Да, правду же говорю, они только что пьянствовали как подружки, да одурели ещё!
-Очень интересно, - сказала я, - и откуда же тебе известно про одурение? А вам, симпатичные ребята на пять мониолов без сдачи, - обратилась я к охранникам первой смены, - не стыдно было палёное вино приносить? За сколько продались-то этой вот синей шмакодявке?
-Эй, вы не очень-то! - возмутился охранник ходивший за едой.
-Скажете, что не она вас наняла, да?!
-А наниматься не запрещено!
-А Госпожей Гедоникса травить отравой тоже не запрещено?
-Вы, Госпожа, не передёргивайте! - сказал другой охранник. - Вино тут часто хреновое бывает, скорее всего, просто такое попалось.
-А откуда же она тогда знает, что мы должны были одуреть?!
-А это ещё доказать надо! - завопила Сонька. - Ишь, чего выдумывает!
-Тихо! - заорала тут администраторша. - Тихо всем! Надоели! А рабыню я сейчас проверю, если уж пришли.
Тут она шагнула к Сарре и принялась ощупывать её цепи и ошейник. Проверила защёлки колодки и даже затычку во рту. А потом ухватилась за платок Сарры и потянула его назад, открывая лоб.
-А почему Нола не заклеймена? - спросила она меня.
-Мне её только сегодня доставили, - оправдалась я. - Я просто не успела.
-Не тяните с этим, Госпожа Мелани-Спайкия, - сказала она. - Извините за беспокойство. Всё в порядке. Мы уходим, а дверь вам отремонтируют завтра. За счёт Госпожи Сонии-Сесонии.
-Э… - заскрипела Госпожа Сония-Сесония, но администраторша сделала знак своим охранникам, и вскоре вся компания покинула моё жилище. Я выглянула им вслед, осмотрела дверь и прикрыла её, как получилось. А потом вернулась к Сарре и принялась снимать с неё колодки.
-У-у-у, - сказала мне Сарра, и я не нашлась, что на это возразить. А ведь права была Таня. Тут расслабляться нельзя. Я-то и вовсе забыла про эту злопамятную мерзавку Соньку, а она вон чего! Доносы на меня строчит. Ох, надо бы и вправду затребовать компенсацию, да побольше. Может, хоть материальный убыток эту мерзавку от меня отвадит?
-У, - снова сказала Сарра и постучала себя пальцем по затычке.
-Сейчас, - сказала я, сходила за ключом для отмыкания затычек и освободила ей рот. - Что, тола для ротика не нравится?
-Гадость, - сказала Сарра.
-А это как? - указала я на колодки.
-Ну, трудно сказать. Вот когда Госпожа Мелани рядом, одно дело, а когда просто так, совсем другое. Когда Госпожи рядом нет, сразу начинает чесаться нос.
-Сарра, - сказала я, - я попросту замёрзла уже. Поможешь мне одеться?
-Помогу, Госпожа, - улыбнулась Сарра. - Госпожа, а мне железное кольцо в носу не нравится. Хочу, чтобы Госпожа купила мне золотое.
-Вот будешь хорошо служить, - куплю. Давай-ка, одевай меня.
Одеться мы не успели, то есть, только частично. В нижние юбки, каркас и подкладку корсета. Тут снова начали стучаться в дверь. Странные всё же люди, сначала вышибают запертую дверь, а потом в сломанную вежливо стучатся. Я протиснулась к двери и приоткрыла её. Снаружи оказались две девушки. Одна, в чёрном переднике и в одежде погонщицы держала на длинной цепочке другую, одетую в странное белое платье до щиколоток. У платья были длинные рукава и воротничок-стойка заправленный под ошейник, странным же было то, что по всей длине плечевых швов шёл ряд пуговичек, переходящий через плечи на боковые швы. На девушке был туго завязанный белый платок, открывающий лоб с клеймом в виде буквы «G», а в носу девушка носила серьёзное железное кольцо, правда хорошо отшлифованное. Ну а запястья у неё были скованы блестящей цепью средней длины.
Завидев меня, эта девушка бухнулась на колени и поклонилась носом в землю, а потом подскочила, выпрямилась, ухватилась за свой ошейник, развернув его привязным кольцом назад, вскинула вверх лицо, глаза потупила, а руки сложила ладошками перед грудью. Пока она кланялась, я успела разглядеть что посередине спины платье имеет ещё один ряд пуговичек, и догадалась: - это же та самая миниота, которую можно снять или надеть не снимая с рабыни цепей и ошейника.
-А вы к кому? - спросила я.
Девушка коротко стрельнула в меня глазами, снова потупила их и повторила движения рук. Сначала к ошейнику, а потом снова перед грудью. Я предположила, что у неё нет языка, и тут же догадалась, зачем она вскидывает голову. Да просто чтобы мне было удобнее прочитать надпись на её ошейнике. А написано там было:
«183-Г-685. Пи. Собственность Сильвии-Аллисандрии Мона-Гедони, Защитницы Гедоникса».
-О! - воскликнула я, - так вы та самая Пи, рабыня Госпожи Сильвии?
Девушка снова поклонилась, только теперь до пояса, указала на свой рот и поклонилась в третий раз.
-Вы бы разрешили этой рабыне говорить, сестра, - решила помочь мне погонщица.
-Да-да, конечно, - согласилась я. - Пожалуйста, можете говорить, Пи.
Пи поклонилась в очередной раз и сказала:
-Моя белая Госпожа и собственница Сильвия-Аллисандрия Мона-Гедонии послала меня за вами белая Госпожа. Я привела двухместную коляску с упряжкой-четвёркой. Если белая Госпожа согласна ехать на такой коляске, Пи будет очень счастлива, что угодила белой Госпоже, Госпожа.
-Госпожа согласна, - сказала я, - только… А вы не поможете мне одеться, уважаемая Пи? А то, мне неудобно сильно задерживаться.
При таких словах погонщица неприлично хихикнула, а Пи вылупила глаза, но тут же справилась и сказала:
-Пи будет счастлива служить белой Госпоже, Госпожа.
-Сестра, давайте мне её поводок, - сказала я погонщице. - Подождите нас, мы постараемся поскорее управиться с одеванием.
Погонщица отдала мне поводок и я повела Пи в комнату.
-Сарра, - сказала я, - это вот Пи, рабыня Госпожи Сильвии-Аллисандрии к которой мы поедем в гости. Пи, а это Сарра, моя рабыня.
-Привет, - сказала Сарра и улыбнулась. Тут Пи, к моему удивлению, снова поклонилась, сложила ручки и пробормотала:
-Здравствуйте Госпожа рабыня Сарра. Госпожа.
-Ха-ха, - удивилась Сарра. - Почему это я Госпожа, если я рабыня?
-А как же? - в свою очередь удивилась Пи. - Я должна служить вашей Госпоже, а вы уже служите ей. Стало быть, в отношении меня вы Госпожа. А вы, может, недавно в Гедониксе, Госпожа Сарра?
-Пожалуй так, - подтвердила Сарра.
-Тогда понятно, - сказала Пи. - Но тут всё просто. Пока я служу вашей Госпоже, вы старше меня по статусу, а вот если вам придётся служить моей Госпоже, тогда будет наоборот. Очень важно за этим следить, ну если лишний раз плётки не хочешь.
-А я тоже тут недавно, - заметила я, - мне тоже интересно. А вот, если несколько рабынь одновременно служат нескольким Госпожам, как тогда разобраться, кто старше, а кто младше? Ну, я к тому чтобы знать, кого плёткой бить, чтобы справедливо вышло?
-Хи-хи, - хихикнула Пи и поклонилась. - Белая Госпожа бьёт, кого захочет. Что хочет белая Госпожа, то и справедливо для рабыни, Госпожа.
-Ага, - заинтересовалась я. - А скажите-ка в таком случае, Пи, это справедливо, что ламиолы Госпожи, а Нолы рабыни?
-Несомненно, это справедливо, белая Госпожа, - подтвердила Пи, которую, кажется, даже испугал такой крамольный вопрос.
-А вот интересно, вы, уважаемая Пи, и в самом деле так считаете, или так положено говорить?
-Положено, белая Госпожа, - подтвердила Пи. - И сама я так считаю. Госпожа.
-Странно. А почему это ты так считаешь?
-Потому что я Нола, рабыня. А рабыня Нола обязана так считать, белая Госпожа.
-Чтобы плётки не получать?
-Совершенно верно, белая Госпожа.
-Пи, - сказала я, - я тебя бить не стану. Ты, пожалуйста, меня не бойся. Я тут недавно и у всех совета спрашиваю, даже и у рабынь. Вот скажи, если какая Госпожа ламиола считает, что Нолы рабынями быть не должны, её рабыни тоже должны так считать, или как?
-Если эта Госпожа так считает, откуда тогда у неё рабыни, Госпожа? А вы что, сами так считаете, Госпожа?
-Э… нет, - сказала я. - У меня ведь есть рабыня. Сарра. Стало быть, я так не считаю. Но, я думаю, любой Госпоже следует хорошо обращаться со своими рабынями. Это ведь правильно?
-Конечно правильно, белая Госпожа. А что значит, хорошо обращаться, Госпожа?
-Ну, это значит, хорошо кормить, одевать, не бить, не обижать и не унижать, - объяснила я.
-Это плохо, - сказала Пи, - потому что нарушать законы нехорошо, белая Госпожа.
-Обращаться с рабынями так вот, как я сказала, это противозаконно, что ли?
-Конечно, белая Госпожа. Рабынь непременно следует унижать и периодически бить, чтобы они не забывали кто они такие. А хорошая одежда для рабыни, это такая, которая также унижает её и напоминает, насколько она ниже своей Госпожи ламиолы, Госпожа.
-Ладно, - сказала я. - А вот, как правильно, рабыня должна любить свою Госпожу ламиолу, или это тоже плохо?
-Ну, вообще-то, любить не прикажешь, белая Госпожа. Но если рабыня всё-таки любит Госпожу, это хорошо, Госпожа.
-Госпожа рабыню бьёт и унижает, а та её должна любить? Как же так?
-Но ведь Госпожа не просто так рабыню бьёт, - возразила Пи, - Госпожа бьет рабыню в наказание за всё то зло, которое Нолы причинили ламиолам и ещё продолжают причинять за пределами Гедоникса. Если Госпожа бьёт рабыню, стало быть, она заботится о справедливости и правильном душевном настрое рабыни. А рабыня должна гордиться, что её бьют, потому что при этом она как бы искупает свою часть общей вины Нол перед ламиолами. Госпожа.
-И ты тоже гордишься? - поинтересовалась я.
-Ну, - смутилась Пи, - признаться, белая Госпожа, не очень-то мне нравится когда меня бьют. Но моя Госпожа Сильвия-Аллисандрия не так уж часто меня и бьёт. Может, она и хотела бы чаще, да ей всё некогда. Вот я и не привыкла. Мне немного стыдно, конечно, но я довольна, что ей некогда. Но ведь немного же она меня бьёт, правда, Госпожа?
-То есть, на этот счёт у тебя совесть спокойна?
-Ну, почти так, белая Госпожа.
-Ну ладно, - отвязалась я, - давайте, одевайте меня дальше.
Рабыни принялись за дело, а я поглядывала на себя в зеркало и по-прежнему моё отражение вызывало во мне желание нервно рассмеяться. Девушки покончили с затяжкой моей талии и принялись обтягивать голову и крепить к ней колпак с вуалями.
-Пи, - спросила я, - а вот такое платье, оно мне идёт?
-Конечно, белая Госпожа, - подтвердила Пи.
-А тебе не кажется, что я в нём буду неуклюжа и стану за всё цепляться?
-Так вы же Госпожа, белая Госпожа, - удивилась Пи. - Госпожа неуклюжей не бывает. Госпожа.
-Нет, мне это вот в самом деле идёт?
-Да, Госпожа. Готический кринолин идёт любой Госпоже. Госпожа.
-А если тебя так одеть, тебе понравится?
-О, не надо этого делать, белая Госпожа.
-Это почему?
-Да как же я за коляской побегу тогда? А если блюстители увидят? Я же Нола, разве мне простят, что я вырядилась как Госпожа Гедоникса?
-Понятно. А вообще, если бы можно было, ты такое платье носила бы? В смысле, это красиво?
-Да, Госпожа.
-А цвет?
-Цвет, Госпожа? А, Госпожа, наверное, когда-то жила в Присцилии? Госпожа.
-В При… Где? А, в этой самой… А почему ты так решила?
-Но ведь жёлтый цвет это же цвет Присцилии, Госпожа.
-Так-так. А вот тут есть одна Госпожа из Присцилии, так она почему-то хотя в таком же платье и ходит, только не в жёлтом, а в синем или зелёном. Это почему?
-Может, эта Госпожа просто не желает вспоминать о своём прошлом, Госпожа? - предположила Пи.
-Ага, - догадалась я. - А я, в жёлтом платье, выходит, ей об этом прошлом напоминаю? Уж не поэтому ли она на меня доносы строчит?
-Хи-хи, - сказала Пи, но тут же поклонилась и извинилась: - Простите, Госпожа.
-Не за что, - сказала я. - Ну как, одета я, наконец?
Пи расправила мои вуали, отступила на длину поводка, поклонилась и сказала: - Да, белая Госпожа.
-Пи, - сказала я, - а вот, Сарру как следует одеть, чтобы было правильно для такого случая?
-Госпожу Сарру? - призадумалась Пи. - Ну… А у неё есть миниота, Госпожа?
-Миниота? Э… Нет пока. И вот, обуви у неё нет, только ножные мешочки.
-Ну так, обуви и не надо, Госпожа. Уж конечно, правильнее будет если Госпожа Сарра пойдёт босиком, Госпожа.
-Как ты? - уточнила Сарра.
-Да, Госпожа.
-А может, мне и без одежды идти?
-Ну, вам конечно виднее, Госпожа, только в данном случае…
-А вот так как она сейчас одета, это не слишком неприлично будет? - спросила я.
-Ну… - подумала Пи. - Платок у неё слишком хорош для рабыни. А впрочем, ничего особенного. Можно и так, конечно, только ножные кандалы ей лучше снять. Моя Госпожа Сильвия-Аллисандрия не любит когда девушки слишком сильно бренчат. Да и бежать за коляской, опять же, в кандалах неудобно. Госпожа.
-Бежать? - удивилась я. - Так, а коляска тогда зачем?
-Для вас, Госпожа, - удивилась Пи. Наверное, она посчитала меня слегка слабоумной, потому что я задаю дурацкие вопросы.
-Пи, - сказала я, - а вот, рабыню с Госпожой посадить на коляску нельзя?
-Рабыню? - вытаращилась Пи. - Нолу, Госпожа?
-Ну ладно, идти пора, - рассудила я, сняла с Сарры ножные кандалы, а на руки ей надела наручники. На шею ей повесила маленькую толу для рта на шнурочке, а ноги так и оставила в мешочках. Осмотрела Сарру и осталась довольна.
Вскоре мы уже ехали по городу, погружающемуся в серые сумерки. Стоял лёгкий туман, поэтому темнело раньше чем следовало бы. Как оказалось, нас должны были сопровождать ещё и два охранника. Те негодяи что «стерегли» мой дом куда-то испарились, а других я нанимать не захотела. Всё равно, тут кто пожелает вламывается даже и не постучавшись. Да и что там взять-то? Набор дурацких колодок, что ли? Ну а денежки свои я предусмотрительно захватила с собой, упрятав их в самое дальнее междуюбочное пространство и надёжно привязав парой шнурков.
Коляска, хотя и была двухместной, с трудом вместила одну такую Госпожу как я, да ещё и мало места оказалось. В результате, погонщица вынуждена была идти пешком, что мне и надо было. Я рассудила, что в этом случае она не станет сильно погонять упряжку. И сама не захочет бежать, и привязанным позади за наручники Сарре и Пи легче будет. Так и случилось. Перемещались мы быстрым шагом, при этом коляска ощутимо раскачивалась на рессорах. Наверное она была более устойчива не скорости. Нас перегоняли все кто желал, а встречные иногда поглядывали недовольно. Мало того что моя коляска занимала половину проезжей части, она ещё и движение тормозила. А тут, как я поняла, было полно любительниц быстрой езды. Некоторые гнали своих Нол так резво, что вуали просто стелились по ветру позади колясок. А уж хлыстами они усердствовали от души. Только я заметила, что если наездницы и стегали рабынь, то, как правило, соблюдали справедливость. То есть, стегали по-очереди всех без исключения и примерно поровну. Чтобы никому не обидно было.
Вообще-то, ехать мне было удобно, только я беспокоилась насчёт времени. Я столько провозилась с одеванием, да ещё Пи, наверное, не сразу смогла ко мне постучаться. Возможно, она приехала ещё до того как ко мне вломилась доносчица Сонька со своей сворой. Ну, ничего, извинюсь за опоздание, только и всего. А ведь Сонька чуть нас не накрыла. Да ведь она ещё до того пыталась прорваться, как раз когда нужно было, только администраторш не успела позвать. Да, не повезло этой мерзавке. А нам повезло. Конечно же, она специально подсунула это вино с отравой, да и время рассчитала правильно. А до этого шаталась рядом с моим домом и выслеживала. Вот не Нины мне надо было опасаться, а этой негодяйки! Я-то дура решила, что послала её подальше, да тем и дело кончится. Ха! Да её ещё ночью Дора со своей бандой ограбила. Так-так. Да эта Сонька опасна, однако. Нет, всё же на пару деньков она наверное успокоится. Ну да. Я же теперь настороже. Придётся ей получше обдумать дальнейшие планы нападения. А Доре надо сказать, что она плохая грабительница. Ну да. На какие деньги Сонька охрану-то наняла? Значит Дора не все её сбережения вытряхнуть сумела.
Тут я ощутила порядочную умственную усталость. Надо мне отдохнуть. А что? Вот, у Защитниц, наверное, можно будет и расслабиться. Уж там меня никакая Сонька не достанет. А мы, кажется, и приехали? Да, действительно. Погонщица помогла мне спуститься с коляски, потом отстегнула Сарру и Пи, поводок Сарры вручила мне, а поводок Пи взяла сама. В таком виде мы и отправились к жилому району невдалеке от стоянки. Здесь дома были побольше, да и газоны перед ними, наверное, вдвоё превосходили площадью те, что были в моём районе. Мы прошли по дорожке к одному из коттеджей, окошки которого были освещены, а сбоку на лужайке стояло четыре коляски запряжённые двойками рабынь.
Дверь оказалась незапертой, мы вошли и оказались в большой комнате без мебели. А все присутствующие девушки располагались просто на полу, вокруг посуды расставленной прямо посередине комнаты. Я даже и не сразу признала Сильвию, которая вскочила и подошла ко мне. Дело в том, что она была одета в платье, а волосы были закручены в большие завитушки, надо полагать, она недавно использовала бигуди, если конечно тут не было изобретено чего-нибудь другого для завивки волос.
Прежде всего она строго взглянула на Пи, наверное хотела спросить где та шлялась столько времени, но я вовсе не хотела зла этой рабыне, поэтому сама перехватила инициативу:
-Простите за опоздание, Сильвия, право, я в нём только частично виновата, но всё-таки.
-Ну, сестра, - сказала она, - это не страшно. Главное, что вы приехали. Могу я представить вас как свою подругу?
-Конечно, - улыбнулась я и ухватилась за руку, которую она мне протянула. А все девушки уже посматривали на нас.
-Это Госпожа Мелани-Спайкия Мона-Гедони, - представила меня Сильвия. - Она оказала мне честь, позволив называть её моей подругой. А также я очень рада, что она приехала нас поздравить, поскольку она знает, что моё назначение это наша общая радость и гордость.
-Именно так, - подтвердила я и сделала реверанс. Девушек было около десятка и все они были разнообразно одеты, от лёгких платьев до покрывал Госпожей Гедоникса. Только в военной форме не было никого. Я даже не поняла, все ли они Защитницы, или тут присутствовали и гражданские лица вроде меня. Скорее всего, это всё же были Защитницы, потому что когда Сильвия по-очереди называла их, я обратила внимание, что имена были короткие и походили на клички, как у Вупи и Зипы. Зипа тоже оказалась здесь, а вот Вупи не было. Мне показалось, что вечеринка вообще уже подходила к концу. То ли я слишком уж задержалась, то ли Сильвия специально послала за мной с опозданием.
Девушки попытались усадить меня на пол рядом с собой, но мой каркас никак не был предназначен для такой посадки, поэтому им пришлось соорудить подушку из свёрнутых в рулон подстилок и подсунуть её под меня. Ну а Сарру поставили на колени на маленький коврик сбоку. Теперь я стала похожа на большую жёлтую клумбу в колпаке, однако это совершенно никого не смущало. Пи, которая уже оказалась пристёгнутой длинной цепью за шею к потолочному брусу, тут же подала мне большущий сосуд, который язык не поворачивался назвать бокалом. Я хотела объяснить, что, будучи затянутой в корсет, просто не способна на сколько-нибудь серьёзное количество еды и питья, но оказалось что сосуд предназначался для мытья рук. А уж после этой процедуры мне подали малюсенький бокальчик с красным вином, а все присутствующие вооружились такими же. Наверное у Защитниц не было привычки напиваться в стельку, если уж они пользовались столь небольшими ёмкостями для алкогольных напитков. Впрочем, после недавней попойки я лишь обрадовалась.
-Вот, - сказала Сильвия усевшаяся рядом со мной, - теперь Мелани скажет нам несколько слов, правда?
-Да, - согласилась я. - Я хочу поздравить мою подругу Сильвию-Аллисандрию с продвижением по службе. Надеюсь, этим дело не закончится, и она когда-нибудь станет Генералом или, как тут это у вас называется?
Тут все засмеялись, выпили, закусили и налили снова. Теперь одна из девушек, которую Сильвия представляла мне как Ролу, обратилась ко мне и сказала, что я очень красивая, а также и то, что мне идёт платье. Надо понимать, это здесь был стандартный комплимент у малознакомых Госпожей. А потом она сказала, что все они хотят выпить в мою честь и поздравить меня с недавно обретенной свободой.
-О, благодарю вас, сёстры, - сказала я. - Я так полагаю, мне очень повезло, что я попала сюда. Да и здесь тоже. За такой короткий срок я познакомилась с массой прекрасных девушек, так что даже и запуталась слегка. Но вот Сильвия-Аллисандрия мне особенно нравится, хотя мы и не общались почти, поскольку она всё время на службе. Тем не менее я уже у неё в долгу, поскольку с непривычки не совсем сориентировалась в новых обстоятельствах, и если бы не моя подруга… И вообще, как приятно сознавать что твою свободу защищают такие отважные и красивые девушки, которые даже и не возмущаются тем, что я заболталась и выпить им не даю. Вот.
Всем опять стало весело, а я спросила Ролу, как вообще относятся Защитницы к тому, что на их вечеринке присутствует девушка не из их круга?
-А что особенного? - сказала Рола. - Главное, чтобы девушка была хорошая и всем нам нравилась. А вот мне вы, сестра, нравитесь. Вы такая красивая, и вообще, наш новый Стратег, Сильвия, с кем-попало дружить не станет.
-Это правда, - подтвердила Сильвия. - Знаете, у нас в Гедониксе всяких девушек полно, но вот таких как Мелани мы просто обязаны защищать, а лично мне это просто доставляет счастье. Вот если бы все Гедонисские сёстры были такими как она, никто бы не посмел тогда и худого слова про Гедоникс сказать, не то что вредить ему словами и делами.
-Вообще-то, я даже и не знаю, что во мне такого особенного, - сказала я, - но уж если все так говорят, мне и спорить-то неохота по этому поводу. А можно, я своей рабыне тоже дам вина?
-Почему же нет? - улыбнулась Сильвия. - Она же ваша собственность, никого и спрашивать не надо, что с ней делать.
-Ну да, - согласилась я. - Просто я хотела бы сказать, что Сарра хорошая девушка, совсем не такая как некоторые нехорошие Нолы, к тому же она искренне счастлива быть моей рабыней.
-Что, так и есть? - строго поглядела Сильвия на Сарру.
-Да, Госпожа, - подтвердила Сарра и поклонилась как положено.
-Смотри, рабыня, - сказала Сильвия. - Я Защитница, я рабынь насквозь вижу. А если кто Госпожу Гедоникса обидеть пожелает, того и насквозь проткнуть могу.
-Ну, - проговорила Сарра не поднимая глаз, - если белая Госпожа и вправду меня насквозь видит, тогда мне и говорить о себе ничего не надо, Госпожа.
-Сарра, - качнула я её цепочку, - рабыне не следует говорить длинно.
-Простите, Госпожа.
-Ничего страшного, - сказала я и протянула ей бокальчик с вином, чтобы она выпила из моей руки, а потом и закусить дала.
-А вы, Мелани, говорят, на Земле побывали? - спросила меня подсевшая поближе Зипа.
-Да, - сказала я. - Ох, где я только не побывала, да только ничего не помню, такая уж я чувствительная ламиола.
-Ну, так уж и совсем ничего?
-Ну, не совсем, конечно, только, знаете, я по здравому размышлению к выводу пришла. Не стоит мне сосредотачиваться на вспоминании всяких подробностей, потому что они у меня никогда в правильную картину не складываются. У меня лучше получается, когда я сосредотачиваюсь на чувствах. Вот поэтому я себе составила твёрдые понятия о том, как себя вести хорошо, а как плохо. Например, на добро я всегда отвечаю добрыми чувствами, а вот если меня обижают, тогда… А меня лучше не обижать, не то и пострадать можно. Хотя, в принципе, я ведь обычная слабая девушка и пострадать от меня трудно. Особенно если я в таком вот повседневном костюмчике. Да, уж когда я так одета, любой враг запросто может спастись бегством и избавиться от пострадания.
Публика опять начала смеяться. Похоже, я этой компании пришлась по вкусу. Так я всегда по вкусу хорошей компании бываю, а плохих компаний не люблю, да и знать не хочу. Тут я ощутила, что несмотря на микроскопическое количество выпитого вина, по сравнению с предыдущей биографией, я слегка опьянела и ощутила, что для удержания на весу головы отягощённой колпачком приходится прилагать заметные усилия. А также и в мыслях образовался некоторый разброд. Конечно, этому было много причин, от крепости вина, до хронического недосыпа и предыдущих волнений дня и ночи. Правда, и остальные девушки не выглядели посетительницами протокольного заседания, однако и пьяными их назвать было бы совершенно невозможно.
-Сёстры, - спросила я, - а, вот что, на ваших вечеринках танцуют?
-Танцуют? - удивилась Рола. - Вообще-то нет. Так ведь мы мужчин не приглашаем, а то, они пьяницы, от них вреда больше чем удовольствия бывает. С мужчинами мы по-другому танцуем. В другом месте. Хи-хи-хи-хи.
-Ну а почему обязательно мужчины? - удивилась я. - А без них нельзя, что-ли?
-А, хоровод? - сказала Зипа. - Как в этом самом Данисском обществе?
-Ну, хотя бы.
-Это неплохо, - согласилась Рола. - Я как-то видела. Они там ещё песню поют, будто бы они на одну цепь нанизаны. Это всё пережитки рабской психологии.
-Вот и нет, - возразила я, - совсем наоборот. Это они поют о единстве и взаимной защите. «Встанем цепью без разреза, словно звенья из железа, защищая этот круг…». Как-то так. Я как услыхала, так сразу о Защитницах Гедоникса вспомнила. Вот вы, когда сражаетесь, тоже ведь друг другу помогаете и действуете как единое целое, правда?
-Это конечно, - согласилась Зипа. - В бою иначе нельзя.
-А вам часто сражаться приходится?
-Ну, иногда, - словно бы смутилась Зипа, а вместо неё Сильвия-Аллисандрия сказала:
-Военное искусство в том и состоит, чтобы добиваться целей без кровопролития. Но мы, конечно, иногда плохо справляемся, вот и приходится драться. Но мы этим не гордимся, потому что не любим когда убивают.
-Но вы же воины, - возразила я.
-Но мы ещё и женщины, - сказала тут ещё одна девушка, - а воины мы по-необходимости, если уж такие обстоятельства.
-Ну, это уж, кому как нравится, - возразила Рола. – Вот, мне кажется, что в сражении есть какое-то упоение. Словно как от вина, только сильнее.
-Это неплохо, - сказала Сильвия, - но только в том случае когда ты дерёшься за правду. За Свободу и Справедливость.
-Конечно, - согласилась Рола. - Давайте выпьем за Свободу и Справедливость ещё раз.
Мы снова налили бокальчики. Я хотела и Сарре налить, но передумала. И правда, рабыне закованной в цепи как-то неуместно пить за свободу. Вот, разве, за справедливость, если уж с её точки зрения она и должна быть моей рабыней? Впрочем, об этом всем подряд и знать-то ни к чему.
А после того как мы закусили, мне снова захотелось танцевать. Впрочем, большинству девушек идея понравилась. Мы образовали хоровод и принялись скакать по кругу, а потом внутрь и наружу. Беда в том, что после последней рюмки я вообще позабыла слова которые пели в Данисском обществе, поэтому на скорую руку мы сочинили новые, подходящие к случаю. Вышло коряво, но терпимо. Так что мы теперь скакали и горланили:
-Встанем цепью без разреза,
Словно звенья из железа.
Победим мы всех врагов,
Кто бы ни был, и каков!
Тут кто-то предложил выпить ещё, но я просто испугалась за своё здоровье. Мне сейчас было хорошо, но я понимала что ещё хотя бы чуть-чуть вина, - и моему веселью придёт конец, саму же меня придётся волочить в постель как брёвнышко. Поэтому я сослалась на одышку и попросилась на воздух подышать. Честно говоря, я сделала это для Сильвии, потому что заметила что она пытается найти предлог чтобы поговорить со мной наедине. Нет, я конечно ничего бы в её поведении не заметила если бы не знала заранее о её намерениях, но я-то ведь знала. Впрочем, похоже что об этом знала не одна я, потому что Зипа тут же перехватила у меня Сарру, предложив маленько покормить её пока я прогуляюсь. А Сильвия подскочила и сказала, что сама проводит меня в садик, да и ей тоже вдруг захотелось ненадолго на воздух.
В садике было прелестно, даже и ночью. Сюда падал свет от уличных светильников, от кустов тянулись длинные тени, а трава газона выглядела тёмным ковриком со светящимися верхушками травинок. Кроме того, и в самом садике имелось несколько неярких светильников освещающих полянки вокруг них жёлто-зеленоватым светом, словно на восходе Оллитары. А моё платье при таком освещении приобрело цвет морской волны.
Тут я почувствовала как Сильвия взяла в ладони мою руку, а потом и вторую и положила их ладонями на свою грудь.
-У вас сердце стучит, - улыбнулась я. - Как сильно, словно вы волнуетесь.
-Так и есть, - сказала Сильвия. - Я волнуюсь, потому что я рядом с вами, Мелани.
-Хи-хи, - сказала я, - а чего же волноваться? Вот, я тоже рядом с вами, так мне как раз спокойно и нет причин для волнения.
-Ну, а я вот волнуюсь. Это потому что вы всегда такая красивая и… Да вот, и ваше платье вам очень идёт.
-Тут всегда так говорят, что ни надень, - улыбнулась я. – Наверное, в Гедониксе это общепринятый комплимент.
-Наверное, - улыбнулась Сильвия. - Я не очень-то хорошо умею придумывать комплименты, да и говорить красиво у меня не всегда получается. Но мне всегда приятно когда вы рядом, и это правда. Я это сразу почувствовала, как только вас увидела. Я как на вас погляжу, так мне и всё остальное приятно. И ваше платье, и время дня или ночи, и каждое ваше слово, жест или выражение лица. Даже ваша рабыня, и та мне приятна.
-Ну… - застеснялась я.
-Именно так. Вы словно бы создаёте красоту во всём, что вокруг вас. Забавно, но когда вы рядом, я даже сама себе кажусь красивее, чем есть на самом деле.
-Ну, вы и без этого красивая девушка, Сильвия, - возразила я.
-Возможно, - согласилась она. - Но я ведь говорю не о внешности, а об ощущениях связанных с вашим присутствием.
-Да я всем нравлюсь, - сказала я. - Ну, всем хорошим людям, я хочу сказать. Да вот и вашим подругам, мне кажется, я понравилась.
-Хи-хи, - улыбнулась Сильвия. - Это точно. Вы их даже танцевать научили. Жаль, что у нас нет времени долго танцевать.
-Нет времени?
-Дело в том, что я должна уехать, и даже ещё до утра.
-Прямо ночью? Это, наверное, связано с вашей службой?
-Мелани, - сказала она, - мне необходимо уехать на некоторое время. Совершенно верно, это связано с моими обязанностями перед обществом. Я ведь теперь Стратег белого воинства, вот у меня и обязанностей прибавилось. Это всё правильно, вот только я сожалею, что так недолго общалась с вами. Всего несколько коротких встреч от каждой из которых у меня в душе приятные воспоминания и светлые чувства.
-Вы так говорите, будто… Но ведь вы же скоро вернётесь, правда?
-Скоро? Да, конечно. Думаю, достаточно скоро. Но, возможно, что и недостаточно скоро. Дело не в этом. То есть, как раз в этом-то и дело! Мелани, можно я вам кое-что скажу? А вы пообещайте не удивляться и не сердиться.
-Так уж и быть, - согласилась я.
-Я вас люблю, - сказала она, при этом, кажется, даже покраснела, а уж сердце у неё застучало как маятник.
-Ну, право… - пролепетала я, - ну… Я даже и не понимаю, а на что же тут мне сердиться? Вот, разве, удивляться… Впрочем, я и не удивлена даже, только несколько неожиданно, право…
-Я бы не стала волновать вас своим признанием, поверьте, только вот…
-Только у вас нет времени, - подсказала я. - Я всё прекрасно понимаю. Но вы не волнуйтесь, мне ваши чувства приятны, да я и за вас рада.
-Рады?
-Конечно. Я всегда рада, если у хорошего человека в душе хорошие чувства. Это же правильно?
-Да, конечно, - сказала она. - Но я даже не знаю о ваших чувствах ко мне, а догадаться самой за такое короткое время невозможно. Вот, если бы мы подольше… А так, мне приходится спрашивать о ваших чувствах прямо у вас, хотя это и не вполне деликатно.
-Но что же вас так волнует, Сильвия? - улыбнулась я. - Не следует проявлять в моём отношении такую чрезмерную деликатность. Поверьте, я не такая уж беззащитная, как может показаться на первый взгляд. Я не свалюсь в обморок от нескольких слов, даже если они оказались бы и не совсем удачными. А о моих чувствах к вам догадаться нетрудно. Я вам не только благодарна за помощь и защиту, вы мне и без того нравитесь и мне также приятно с вами общаться. Да. А если я всё-таки свалюсь в обморок, поверьте, это не от природной слабости или впечатлительности, а потому что меня сегодня весь день душит корсет этого, с позволения сказать, повседневного платьица.
Сильвия в ответ улыбнулась мне и, похоже, немного расслабилась.
-Ну вот, - сказала я. - Вы хотели попросить меня заняться с вами любовью, да?
-О! - сказала она и стиснула мои ладони. - Нет-нет! То есть, что я говорю? Я хочу сказать, что не об этом речь… То есть, не в этом главное. Я… Понимаете, я боюсь.
-Ни за что не поверю, - усомнилась я.
-Но это так.
-А вы говорите всё как есть, и ничего не бойтесь, - попросила я. - Я не только красивая, я ещё и умная, я вас пойму, даже и не сомневайтесь.
-Хорошо, - вздохнула Сильвия и несколько ослабила свою хватку. - Ах, я, кажется, сделала вам больно? Ну, вы понимаете меня. Я… А можно мне сначала вас поцеловать, Мелани?
-Почему бы нет? - согласилась я и даже слегка откинула назад голову в колпачке, чтобы ей было удобнее. Сильвия обняла меня руками и осторожно прижала губы к моему рту. Да. Эта девушка явно была неопытна в поцелуях. Она целовала меня неумело, пытаясь и тут соблюдать осторожность и деликатность. Губы у неё были мягкие, а вот руки словно из железа, я это и спиной ощущала.
-Так вот, - сказала она, отпустив меня, - Мелани, я вас люблю и мечтаю чтобы вы стали моей Униолой. Я бы никогда не решилась так быстро сказать вам об этом, но меня пугает, как бы во время моего отсутствия этого не сделал кто-нибудь другой. Вот поэтому… Вы ведь понимаете меня?
-Да, Сильвия, - сказала я. - Я всё понимаю. А теперь позвольте и мне сказать. Мы действительно очень недолго знакомы с вами и за это время просто не могли сформироваться какие-то устойчивые глубокие чувства. Ну, по крайней мере, со мной никогда так быстро ничего не происходит. Да тут ещё столько событий навалилось со всех сторон, столько дел всяких, что и сосредоточиться на чувствах-то некогда. Но то, что вы мне сообщили, и меня взволновало. Да, поверьте, я польщена и взволнована. Но чтобы между нами возникло столь сильное и постоянное взаимное чувство, чтобы оно позволило говорить о брачном союзе, нам не следует торопить события, а следует положиться на время и будущее. Но мне вовсе не хочется чтобы вы попусту волновались, напротив, я хочу чтобы на время вашего отсутствия у вас сохранились приятные ощущения на мой счёт и приятные перспективы на будущее. Хотите, я вам пообещаю, что за время вашего отсутствия я никоим образом не стану брать на себя брачных обязательств ни перед кем другим? Мало того, я буду искренне молиться о вашем благополучном возвращении и успехе во всех ваших делах. Да, а также и о сокращении, насколько возможно, срока вашего отсутствия.
-Вы обещаете меня ждать и даже скучать по мне? - уточнила Сильвия.
-Именно так, - подтвердила я. - А когда вы вернётесь, мы снова станем подругами, а потом уж, как сложится судьба. А что? Как-то раз мне сказали, что я могу стать Генеральшей, если хорошо постараюсь.
Тут мы обе облегчённо рассмеялись. А потом я попросила её за меня не беспокоиться, потому что у меня теперь тут полно друзей и знакомых, а Стретония-Лусия самолично обещала мне защиту. Уж теперь меня никто тронуть не посмеет. Главное чтобы сама Сильвия благополучно вернулась, да и не растеряла по дороге своих чувств к ожидающей её в Гедониксе Мелани.
-Ни за что, - заверила меня Сильвия. - Уж этого быть не может.
-На свете всё может быть, - философски заметила я и решила пошутить, чтобы она ещё больше расслабилась: - Нельзя только собственноручно сесть самой себе на колени, а всё остальное в мире возможно.
Тут Сильвия снова меня обняла и сказала:
-Мелани, вы такая хорошая. Красивая, умная и деликатная. Я буду без вас скучать, а сейчас мне очень грустно, что приходится с вами расставаться.
-Понятно. Теперь мне пора домой? - догадалась я.
-К сожалению, я тянула до последнего момента со своим объяснением. - вздохнула Сильвия. - Это чтобы как можно дольше с вами пообщаться и получить больше шансов на ваше согласие. Ведь вы только отложили своё решение, и в принципе, я ведь могу надеяться, что когда-нибудь вы будете моей Униолой?
-Ну да, - подтвердила я. - Так и есть. А теперь, позвольте, я отправлюсь к себе? Сегодня был такой длинный день, и мне приятно, что он так хорошо заканчивается.
Хотелось надеяться, что я достаточно благополучно вышла из этой щекотливой ситуации. Через некоторое время я уже ехала домой на той же коляске. Сарра и Пи бежали сзади, а по бокам шлёпала ногами усиленная вдвое охрана. Это потому что час уже был поздний и на улицах могла активизироваться преступность. Например, банда Доры, которая пополнилась двумя новыми членшами с соответствующей биографией. У меня было странное и двусмысленное состояние. С одной стороны, я, конечно же, была польщена предложением Сильвии, а вот с другой стороны, как же быть, если мне вместе с Таней и остальными уже сматываться отсюда надо?
А если мне всё-таки остаться? Вообще-то я к брачным союзам между двумя девушками всегда относилась с некоторой неприязнью. Нет, против лесбиянок я ничего не имею, но вот оформлять официально свои отношения… Да я-то ведь и не лесбиянка даже! Я нормально ориентированная девушка и хочу мужчин. А я виновата что ли, что нормальные мужчины тут редкость? Я и не видела-то пока что ни одного достойного, ну хотя бы вроде мистера Снайка… Тьфу ты! Да какой там ещё мистер Снайк! Это просто меня ревность за задницу укусила за то, что он не ко мне, а к Тане подкатывался. Наплевать на него и забыть! А вот Сильвия, она такая, что я даже и подумать не могу о ней как о мистере Снайке. В смысле, наплевать. Сильвия мне симпатична. Она такая вежливая, и это притом, что она воин. Да и красивая она, если уж на то пошло. Ну, несколько своеобразное лицо, да и… Зато никому не надо доказывать что я её красивее, потому что это с первого взгляда любому видно. А она зато сильнее, смелее и крепче на ногах стоит. Вот именно. Мы бы прекрасно друг друга дополняли. Получился бы прекрасный союз, а в постели…
Тут я рассердилась и стукнула себя кулаком по глупому лбу. Ну чего я разглагольствую и рассуждаю, если у меня глупая голова и не понимает того, что в постели я всегда представляю рядом с собой Сарру?! Не понимает того, что для меня Сарра лучше всех, и я её ни на кого променять не способна, даже если бы и захотела! Я же её люблю, и никто другой во мне таких чувств как Сарра вызвать не способен. Правда, Сильвия и не собирается отбирать у меня Сарру, только понравится ли ей, когда она обнаружит мои предпочтения? Чёрт побери! Да понравится ли мне самой необходимость делить свою постель с кем-то ещё кроме Сарры?!
Тут я слегка рассердилась и на Сарру. Вот, интересно знать, да чем это таким она меня приворожила? Ну, знаю я все её достоинства, знаю! Вот именно. Я их знаю, потому и понимаю, что она вовсе не выдающаяся красавица, что она достаточно умная и чувственная, но не на запредельном уровне. К примеру, я заметно умнее её, хотя и неоднократно саму себя называла круглой дурой. Всё это так, но Сарра меня просто ненормально заводит, когда я на ней сосредотачиваюсь. А кто этих африканок знает? Может у них какие приворотные средства имеются? Ну там, заклинания Вуду какие-нибудь? Ох, вот дура я, это уж точно. Чего я в других причины ищу, когда в себе покопаться надо? Сарра ведь мне и нравиться-то так сильно именно в роли моей рабыни. Ну да. Это наверное моя дурная наследственность виновата. А что? Разве я не потомок породы южных плантаторов на которых в обозримом прошлом работали толпы чернокожих рабов и рабынь? А продолжалось это достаточно долго, чтобы мог выработаться сексуальный рефлекс достаточный для передачи его по-наследству. Нет, надо всё-таки как-то найти время и потрясти за ноги мою мамочку насчёт моей наследственности. Да-да, это правильно будет. А вот, заодно и насчёт Серого Повелителя… Э… Насчёт кого? О чём это я? Какой-такой Серый Повелитель и какое отношение он имеет ко мне и к моей мамочке? Чего-то я не могу сообразить. Ох. Опять ведь, час поздний, а я и прошлую-то ночь почти не спала. В Оллитарис, что ли, завтра съездить, пока денег много? Ну, для укрепления здоровья и мыслительных способностей, само собой разумеется. А то, я уже что-то явно плохо соображаю. Да, и надо, наконец, меньше пить. Вот именно. Я вот, всё собираюсь меньше пить, а на деле никак не удаётся. А надо взять себя в руки и скрутить собственную личность в бараний рог. В бараний рог. Ох. Пока что это платьице скрутило меня в бараний рог. Да когда же мы приедем-то наконец, чтобы раздеться и завалиться в кроватку?
Вот в таком духе я сидела на коляске и рассуждала о своей трудной жизни. Да ещё эти девки в уздечках, которые меня, Госпожу, везли на коляске. Я была слегка пьяная и меня опять немножко грызло чувство вины перед порабощёнными бедняжками в упряжке. Кстати, меня и раздражало-то что это чувство было таким небольшим, что не могло меня заставить слезть с коляски и идти пешком. А если оно было таким маленьким, зачем оно тогда вообще мне нужно? Ну, не люблю я ничего такого вот половинчатого. Да и врагов даже. Вот есть у меня тут один враг, Сонька-Сесонька из Присцилии, так это понятный враг и другом больше не прикидывается. А тут какое-то чувство, понимаете ли, половинчатое.
Но, наконец-то мы приехали домой. Я поблагодарила Пи и отпустила её. Пи хотела на прощание облизать мои туфли, но я не позволила и просто дала ей для поцелуя свою руку. Пи, кажется, не сильно огорчилась, поклонилась и отправилась восвояси. А я дёрнула Сарру за поводок и заковыляла к своей неотремонтированной двери. Ох, наконец-то дома. Я перелезла через порог и начала протискиваться по коридору в спальню.
-Госпожа Мелани, - пропищала позади Сарра. - Госпожа, тут это…
-Ох, погоди, - отмахнулась я. - Чёртовы обручи! Нет, я же ведь пролезала раньше? Подтолкни там сзади, что ли!
Сарра что-то проворчала, но послушалась. Я, наконец, пролезла сквозь коридор и тут вдруг меня осенила мысль, что это неправильно. Если я не застряла уходя, но застряла вернувшись, на это должна была быть причина. Чего там Сарра говорила? Я повернулась к ней чтобы спросить, но тут и сама заметила, что свёрнутая набок дверь перекошена иначе, чем раньше, тем-то и объясняется узость прохода в коридор.
-Госпожа, - сказала Сарра, - дома кто-то побывал пока нас не было.
-Точно, - согласилась я и попыталась пролезть на улицу, чтобы позвать охрану. Ох, нет. Прежде всего нужно избавиться от этого чёртового кринолина. Если я немедленно не размотаю свою талию, я уже ничего не смогу, даже и спать лечь! Я полезла обратно в дом, а Сарра за мной, потому что я конечно же не догадалась отстегнуть от руки её поводок. Наконец мы проникли в спальню и Сарра принялась раздевать меня. О! какое счастье. Наконец-то я дождалась избавления от корсета и каркасного парашюта, а также от неуклюжего колпака и паутины из вуалей. Мне даже показалось, что я не так уж и устала. Но это и вправду показалось. На меня начала нападать зевота и дремота. Мы с Саррой быстренько побежали по-очереди на горшок, потом в ванную. Мыться мы конечно не стали, просто чуть-чуть сполоснули ноги и небрежно почистили зубы. Потом отыскали ночные рубашки и надели их, не разбираясь где рубашка Госпожи, а где рабыни. Похоже, что мы их перепутали, да и какая разница? Ох, завтра разберёмся как-нибудь.
Я затолкала в клетку Сарры подстилку, сняла с неё ручные кандалы и надела ножные, чтобы кто-нибудь ещё не явился и не придрался по пустякам. Сарра поцеловала меня и залезла в клетку, сразу же свернувшись там калачиком, а я вздохнула и потащилась в свою спальню. Влезла на кровать и стала примериваться, как бы так себя привязать чтобы потом легко развязаться можно было. Тут, вероятно, существовала целая наука самопривязывания к постели которую мне вовсе не захотелось изучать на ночь глядя. Да какое там, на ночь глядя?! Ночь уже давно наступила и все нормальные Госпожи ламиолы спали крепким сном, а ненормальные носились по городу на колясках. Одна я возилась, пытаясь привязаться, пока не рассердилась и не побросала все привязные ленты. Да ну его к чёрту, это привязывание?! Что за глупость такая? Может, никто и не привязывается, а просто Нина и Рената так надо мной пошутили? А я-то дура…
Я принялась гнездиться на кровати собираясь лечь и спать нормальным способом, как вдруг отчётливо ощутила, что кто-то находится за моей спиной! Не просто так ощутила, а сперва услышала шорох и скрип, а потом… Мне совершенно ясно стало, что этот кто-то до сих пор прятался под кроватью, а теперь осторожно вылез и стоит позади сдерживая дыхание! Но не успела я вскочить и повернуться, как меня кольнуло в шею. Совершенно несильно кольнуло, так, словно бы укусил комар. Но я просто оцепенела на секунду, а в следующий миг ощутила, как от места укола расходится волна тепла переходящего в жар. Я всё-таки сумела повернуться, прежде чем отключиться, и увидела ухмыляющуюся мордашку Госпожи Сонии-Сесонии Мона-Гедони и её ручку держащую маленький шприц.
-Ку-ку, мерзкая заговорщица, - сказала она, покачала шприцем и добавила: - Бай-бай.
Вот и всё, что я успела увидеть, прежде чем провалиться в темноту. А провалившись в темноту, я провалилась в тот самый долгожданный здоровый сон без всяких дурацких сновидений.
Отзывы можно присылать на aldementjev@yandex.RU