1. Историческая преамбула
Удельная - небольшой район Санкт-Петербурга, расположенный у подножия Поклонной горы, единственной естественной возвышенности на Приневской равнине. Она, как и Пулковские высоты с юга от города, является природным барьером, городским щитом. Многокилометровая моренная гряда протянулась от излучины Невы за местом впадения в неё Охты, где высота вала составляет полметра, через Полюстрово, где под нею залегли мощные водоносные пласты, являющиеся реликтовым руслом великой реки на глубине до 80 метров, и далее на северо-запад, неуклонно повышаясь, а в конце концов, упираясь в величественные на фоне окружающей низменности Кавголовские высоты. С конца XIX века этот район считался одним из благословенных мест для отдыха. Здесь лейб-медик Его Величества Пётр Бадмаев открыл изумительную природную минеральную воду Полюстрово, ныне практически исчезнувшую с прилавков из-за нарушения "доблестными" строителями водоносных пластов с непредсказуемыми последствиями в отдалённой перспективе. Ведь именно эти же пласты несколькими километрами севернее от места добычи минеральных вод стали причиной тяжелейшей техногенной аварии последних десятилетий в Петербурге. Медлительно несущие под землёй свои струи потоки воды вперемешку с песком и илом шириной потока до 100 метров и глубиной до 30 шутя разорвали ветку метро на перегоне между станциями Лесная и Площадь Мужества, вызвав проседание почвы на площади несколько гектаров, разрывы фундаментов зданий и, к счастью, немногочисленные человеческие жертвы. На десятилетие с лишним этот разрыв не могли преодолеть. Да и сейчас, когда по итальянской технологии установили своеобразный подземный мост, по которому двигаются поезда, никто не может дать гарантии, что оный прослужит ещё десятилетие.
Однако вернёмся к Удельной.
Упомянутый П.Бадмаев вёл многолетние исследования и работы по благоустройству земель, прилегающих к Поклонной горе. Им насчитано свыше полутора тысяч родников. Он же в начале ХХ века зафиксировал несколько уникальных растений, которые водятся только здесь и нигде больше... Правильнее сказать, водились, ибо теперь этот насквозь застроенный район мегаполиса убивает даже не уникальные растения, а и обычные берёзки с клёнами... Именно отсюда, от удивительных по своей природе верховых болот, поросших низкорослым сосняком, берёт своё начало Муринский ручей - главный источник воды в реке Охта, притоке Невы. С северо-западной стороны от Поклонной горы, за её обрывистым склоном на подоле располагаются три Суздальских озера, некогда считавшиеся жемчужинами в ожерелье Петербурга. Эти в прошлом кристально чистые бессточные водоёмы, питавшиеся от многочисленных ключей, ещё во времена моей юности были местом настоящего паломничества горожан, находивших здесь и живописные пляжи, и прекрасные купальные просторы, и холмистые, покрытые редколесьем места для пеших и конных прогулок, и восхитительную натуру для живописных этюдов на пленэре... Всё, увы, в прошлом. Хотя ещё остались две действующих конюшни (одну не так давно алчные "инвесторы" сожгли вместе с лошадьми), конные прогулки весьма и весьма затруднительны: территория поделена оградами между частными владельцами, спешащими изгадить живописный пейзаж своими архитектурными фантазиями. Хотя переполненный летом пляж ещё встречает жаждущих отдохнуть в тёплый выходной, мало кто из них отваживается окунаться в воду, а сами они после себя оставляют к вечеру такую помойку, которая вряд ли может называться живописной. Хотя в иной безлюдный вечер водная гладь со склонёнными над нею ивами с одной стороны и горделиво вознёсшимися соснами с другой ещё может порадовать глаз своей голубизной, вода уже настолько нечиста, что слабым воспоминанием о былой природной роскоши встают перед глазами десятки рыбаков, ловившие на удочку здесь немалые уловы.
Удельная имеет свой микроклимат, отличный от остального города. Отстоящая от розы ветров сезонного норд-оста и прикрытая с востока Поклонногорской грядой, она дышит большей мягкостью воздуха, здесь реже штормит. Богатая песком почва легко впитывает паводковые воды, и Удельную не заливает так, как заливает находящийся выше, на гряде крупнейший городской лесопарк Сосновка. А нижнюю часть Удельной занимает ещё один лесопарк, в отличие от Сосновки, преимущественно берёзовый, стоящий на глинисто-илистых грунтах, где талые воды не уходят местами аж до середины лета. А какие здесь боровики и моховики в августе!.. Разумеется, были...
Расположенная между двумя магистралями - Старопарголовским трактом (ныне проспект Тореза) и Сампсоньевским проспектом (ныне проспект Энгельса), с прилегающей к последнему веткой железной дороги на Выборг и Хельсинки, Удельная развивалась как дачное место. Здесь бывали Бакст и Бенуа, Репин и Блок, Менделеев и Бутлеров, Стравинский и Шостакович. Только ни единой мемориальной доски вы не найдёте. Да и старинных дач почти не осталось. Для одной своего рода "охранной грамотой" от сноса послужила мемориальная доска о пребывании в её деревянных стенах В.И.Ленина, хотя ничего особенно примечательного в её облике нет. Другую уберёг от сноса Детский Исторический музей (только вслушайтесь в красноречивый адрес: улица Болотная, дом 13). И это хорошо, потому что сейчас, в окружении многоэтажных громадин она смотрится маленьким сокровищем, исполненным вкуса и прелести, хотя когда-то была просто типична для здешних построек. Несколько ветшающих строений доживают свой век в ужасающем состоянии лишь потому, что их успели приватизировать проживающие в них жильцы, и у "инвесторов" ещё руки не дошли. И ещё один домик у самой вершины Поклонной горы приобрёл для себя какой-то "богатенький Буратино", просто не давший распахать это место бульдозерами.
Нынешние жители уже достаточно густо заселённого микрорайона едва ли догадываются о том, каким это место было прежде, когда высота строений не превышала двух этажей, всё утопало в зелени, повсюду били чистые ключи, а мостовые были выложены знаменитой питерской брусчаткой. Предпоследний оставшийся участок её закатали в асфальт минувшим ноябрём. Сложившийся как район проживания научной (рядом Политехнический Университет, Лесотехническая Академия и Физико-технический институт им.А.Иоффе), творческой (отсюда прямая дорога к дачам всех творческих союзов, а в дореволюционное время - к излюбленным местам отдыха художников и поэтов) интеллигенции и спортсменов (здесь располагается тренировочная база ФК "Зенит", до недавнего времени был снесённый в прошлом году велотрек, подготовивший убитого подонками чемпиона и трёх призёров Олимпийских игр, Спортивный клуб по пулевой стрельбе и другие спортивные заведения), этот благословенный кусочек Санкт-Петербурга стал одним из центров проживания гастарбайтеров, зоной активной миграции, и оттого - активной риэлтерской и спекулятивной деятельности. Благо, что с климатической и инфраструктурной точек зрения он по-прежнему считается одним из лучших в мегаполисе.
2. Автобус номер 38
Среди прочих «чудес» современности Удельная предлагает своим жителям такой аттракцион, как маршрутный автобус №38. Его трасса, сложенная вопреки принципам логистики, словно из двух разрозненных кусков, концы которых почти смыкаются друг с другом (лет 30 назад он был просто кольцевой), предмет отдельных обсуждений. По мере разрастания огромного Приморского района, куда уходят оба конца, напряжённость движения на основных магистралях становилась всё выше и выше, и необходимость здравого логистического подхода только возрастала. Но его как не было, так и нет. Маршрут, отправляющийся в рейс примерно один раз в полтора часа, становится непредсказуем по своей продолжительности. Машина может застрять в мощной пробке на Проспекте Испытателей, увязнуть в странной и вечно аварийно опасной развязке на Светлановской площади. Автобус может увязнуть в плотном потоке, двигающемся по проспекту Энгельса и намертво встать перед тремя железнодорожными переездами, миновать которые, согласно маршрута, не в состоянии. Если Большая Озёрная улица, огибающая Суздальские озёра с запада, ещё не самая насыщенная движением магистраль, и её пассажирский автобус преодолевает относительно легко, то двухполосный Удельный проспект с двусторонним движением, в зимний период превращающийся и вовсе в однополосный (!), вдобавок периодически убиваемый разрывами водопроводных труб, для водителя габаритного транспорта становится настоящим экзаменом на виртуоза по экстремальному вождению. Хронически загруженная Поклонногорская улица, являющаяся ЕДИНСТВЕННОЙ магистралью, связывающей северную половину Приморского района с остальным городом, представляет собою также всего ДВЕ полосы при двухстороннем движении и, кроме того, разделена железнодорожным переездом через одну из самых интенсивных веток Октябрьской железной дороги Петербург – Хельсинки.
За 20 лет наблюдений я лишь дважды отмечал, что автобус пришёл по расписанию. Он может опоздать на 10, 20, даже 40 минут. Что удивительно, он может придти на 10 минут раньше расписания и покинуть остановочный пункт, не дожидаясь пассажиров. Последние автобусы (22-12 и 23-35 от Удельной) могут вообще не выйти в рейс. При этом диспетчер по телефону будет отвечать, что он не в курсе, что случилось. Мол, ждите… Некоторых водителей маршрута отличает хамство и неуважение к пассажирам, объяснением которым могут быть крайняя раздражённость состоянием дорог, идиотской схемой маршрута, тяжёлыми условиями труда, постоянным хамством на дороге, когда двигающиеся встречным потоком по узкому проспекту автомобилисты не желают пропускать рейсовый автобус, а норовят оттеснить его куда-нибудь за обочину. Объяснением, но никак не оправданием.
Между тем, для многих жителей посёлков Озерки и Шувалово, входящих в городскую черту, для сотрудников ФТИ им.А.Иоффе этот транспорт – ЕДИНСТВЕННОЕ средство сообщения с внешним миром. Без него из института пришлось бы топать 11 километров до ближайшей платформы, где ожидание электричек тоже не обязательно увенчается успехом. Люди тратят 20 минут на проезд до метро, но выходят к автобусу за час-полтора. Никто не может предугадать, когда он появится и появится ли вообще, хотя расписание с точностью до минуты вывешено на каждом остановочном пункте.
Простая мысль о сокращении маршрута вдвое в голову чиновникам не приходит. Ведь для тех, для кого упомянутый маршрут единственная возможность перемещения, самое важное добраться до метро. После остановки «Станция метро Удельная» путь 38-го пролегает по магистралям, насыщенным дублирующими его маршрут линиями. Так зачем гнать полупустой от метро автобус, рисковать срывом расписания, а потом сетовать на экономическую нецелесообразность маршрута? Иначе, как издевательством над людьми – и над жителями, и над водителями, и над задыхающимися в пробках автомобилистами, терпящими соседство с лишней габаритной машиной, это назвать нельзя.
В бытность губернатором В.Матвиенко ситуация многократно ухудшилась. Упало качество дорожного покрытия, усилилось движение по железной дороге, резко возросла аварийность пролегающих под трассой коммуникаций, понизилось качество уборочных работ, особенно в зимний период, активизировалось строительство на прилегающих к трассе территориях, снизилась культура вождения. Разумеется, не за всё ответственна сама Валентина Ивановна. Но почти на всё могла бы повлиять. Не повлияла.
3. «Аллегро»
Ах, с какой помпой рапортовал господин Якунин о запуске нового скоростного поезда на линии Петербург-Хельсинки! Глазки блестели, потные ручки подрагивали перед телекамерой, и весь бомонд охал и ахал в адрес нового достижения. Чем оборачивается «достижение» на практике?
Во всём мире скоростные магистрали начинают возводить со строительства безопасных переходов и переездов. Не видел я на скоростных линиях во Франции или в Германии переездов, оснащённых шлагбаумами. Только мосты либо тоннели. Как автомобильные, так и пешеходные. Но нашим доморощенным олигархам, министрам и прочим «слугам народа» Европа не указ. От Финляндского вокзала до городской черты стремительно набирающий скорость 160 – 200 километров в час поезд «Аллегро» пересекает 4 автомобильных переезда со шлагбаумами, из которых 2 расположены на стратегически важных трассах (Скобелевский проспект и Поклонногорская улица), а ещё 8 пешеходных переходов, из которых только 3 снабжены предупреждающими знаками и светофорами.
Как результат: за 3 месяца эксплуатации новинки от Якунина четверо погибших пешеходов только в районе станции Удельная (подросток, пожилая женщина и двое молодых людей около 30 лет), впятеро возросший штат охранников и милиции, занятых исключительно лишь тем, чтобы патрулировать зону переезда во время прохождения экспресса, в полтора раза уменьшившаяся пропускная способность переездов, поскольку временной интервал закрытия переезда до прохождения высокоскоростного поезда существенно увеличен. Многократно наблюдал я беспомощно стоящие с включёнными мигалками машины Скорой помощи, держащие путь от крупнейшего в стране Института кардиологии или к нему. Институт расположен так, что подъехать к нему или выехать из него возможно почти исключительно ТОЛЬКО через забитый машинами переезд. Вот вам и «скорая» помощь!
На всех платформах от Ланской до Выборга, где помимо хвалёного поезда «Аллегро» курсируют электрички, развозящие десятки тысяч пассажиров по одной из самых востребованных линий железной дороги, оборудованы странного вида разделители-поручни в метре от края платформы, без устных (по громкоговорителю на станциях) и письменных разъяснений, как этими «уродцами» пользоваться. Если как поручнями, то их диаметр таков, что подавляющему большинству людей держаться за них неудобно, и при прохождении летящего с 300-километровой скоростью поезда-убийцы этой функции они не выполнят. Держащегося за них человека в мягких рукавицах зимой на обледенелой платформе оторвёт от них неизбежно. Говорят, смертельные прецеденты уже зафиксированы. Утверждать не могу, официальные данные не обнародованы, но простое наблюдение и расчёт подсказывают мне, что эти жертвы неминуемы. Опять же, мировой опыт рекомендует открывать платформы для пассажиров непосредственно перед приходом электропоезда, а на время прохождения скоростных категорически не допускать на них пассажиров. Но что нам мировой опыт?
Ну, и каков, спрашивается, экономический и социальный эффект от такой «модернизации» железной дороги? Кроме очередного «освоения бюджетных средств» и пыли в глаза друзьям-финнам – ничего! А ведь Валентина Ивановна лично курировала этот проект и отчаянно улыбалась на его презентации перед телекамерами? Чему улыбалась-то? Неужели тому, что ещё сколько-то живых душ будет пущено под колёса во исполнение замыслов госпожи Тэтчер и доктора Геббельса?
4. Малый бизнес
С тех самых пор, как воцарилась в нашей стране воровская демократия, расцвели по всем её уголкам стихийные барахолки. Самому доводилась в лихую годину стоять на таких. Доводилось, естественно, и покупать всякую всячину, которую в магазинах не купишь. Сводя концы с концами, люди ринулись в стихию рынка, и это поддерживало их относительно на плаву. Одна из крупнейших рыночных зон сложилась вокруг транспортного узла Удельная, где пересеклись железнодорожная станция, метро и небольшой автовокзал. Несколько лет стихийной торговли завершились возведением примитивных торговых рядов, появлением взимающей поначалу умеренную плату службы, обеспечивающей минимальный порядок, и возникновением относительной организованности. Постепенно рыночное пространство обустраивалось. Бабушек и дедушек с носочками мало-помалу вытесняли мелкие, а затем средние коммерсанты. Выстроились ряды торговых павильонов, бойко снабжавших население, в основном, товарами первой необходимости. Не всегда высокого качества, зато всегда по невысокой цене. Народ привык. Местные жители узнавали в лицо своих торговцев, те знали свою постоянную клиентуру. Между двумя сторонами рынка начали складываться цивилизованные отношения. Как и во всяком деле, случались издержки, возникали недоразумения и споры. Но в целом к 2010 году рыночное пространство на Удельной сложилось и работало неплохо. Сотням и сотням людей оно дало рабочие места. Тысячи и тысячи находили здесь если не единственный, то один из основных источников приобретения товаров и услуг.
С появлением «финского скоростного поезда» кому-то такая ситуация показалась недостойной. Как это так: уважаемые туристы будут наблюдать из окон купе людской муравейник наподобие «Блошиного рынка» в Париже и судить по нему обо всём Питере? Не годится! И началось. Сначала разогнали вещевую «барахолку», с которой, строго говоря, всё и начиналось и которая была ориентирована на самую бедную часть населения. Потом вытеснили передвижные автолавки, торгующие недорогими овощами (кстати, очень хорошего качества!), вместо которых возвели шлако-бетонные торговые комплексы, где обосновались сетевые торговые фирмы. Наконец, в один не прекрасный день нагнали чуть ли не роту ОМОН, тяжёлую технику и, приказав развернувшимся торговцам срочно собирать свои манатки, за день сровняли с землёй торгово-палаточную зону близ станции метро. Что характерно, никого из торговцев ни о чём не предупредили заранее. Возможно, что и не власти, а хозяева, надеявшиеся как-то урегулировать вопросы с властями. Но крайними, как всегда, оказались простые труженики, в данном случае – торговцы, кого, мягко выражаясь, пинком под зад попросили вон. После себя «официальные погромщики» оставили кучи мусора, на который с радостью набежали крысы, и прежде мелькавшие здесь, но не столь бесцеремонные оттого, что при бойкой торговле людей вокруг всё-таки многовато для них. Теперь – никого, гуляй, хвостатые!
Быть может, и стоило бы навести порядок в торговой зоне. Наверняка, не всё гладко здесь было и с качеством, о чём я упомянул выше. Но больно уж всё это выглядело по-свински, топорно. А в высказываниях и изгоняемых со своих мест торговцев, и домохозяек, привыкших отовариваться на этом месте, звучало столько глумливой «благодарности» госпоже губернатору, таким вот образом проявляющей заботу о малом и среднем бизнесе, что я бы на её месте только от одного этого со стыда бы сгорел. Впрочем, возможно, стыд – не то качество, которое свойственно бывшему комсомольскому работнику, вовремя предавшему идеологию своей юности.
5. Эх, дороги!
Как говаривал писатель М.Задорнов, в России почему-то одна беда упорно ремонтирует другую. В нашем микрорайоне Удельная это самоочевидный факт. На Удельном проспекте есть место, где несколько назад провели прекрасно асфальтированную подъездную к жилому массиву дорогу, не учтя одну мелочь. Дорога имеет естественный уклон – место всё-таки у подножия Поклонной горы. Вода имеет обыкновения, по законам физики, стекать вниз. Что она и делает каждой весной в половодье и после больших дождей. Стекает по прекрасному гладкому асфальту аккурат до проспекта и там скапливается, ибо люк для стока воды находится в нескольких метрах в сторону по проспекту и выше. Уровень воды иногда бывает почти по колено. Вода заливает проспект до середины, и разгоняющиеся автомобилисты (а место это точно посередине проспекта), завидев такой разлив, пугаются, резко ударяют по тормозам… со всеми вытекающими последствиями. За три года наблюдений здесь было пять столкновений разной силы – машин друг с другом, машин с бордюром, машин со столбом уличного освещения. Слава Богу, пока без жертв. Естественно, от регулярных разливов страдает и покрытие. Каждый год его подновляют. Но отчего-то никому из дорожных строителей ещё ни разу не пришло в голову, подправить профиль дороги и просто приподнять покрытие на несколько сантиметров. Одна беда лечит другую, а деньги из бюджета успешно осваиваются.
Несколько лет назад разговаривал я с бедолагой за рулём роскошной «Вольво», увязшей по самые оси на участке дороги, на картах обозначенной как Костромской ПРОСПЕКТ (!!!). Он истерически вопрошал: «А где здесь проспект?» Я ему: «Вы на нём стоите». Он в ответ: «Тогда почему здесь НИКОГДА не было асфальта, зато мокрой рыхлой почвы как в лесной глуши?!» Что я на это мог ответить? «Потому что…» С трудом в четыре руки мы вытянули его автомобиль из трясины, и он проклял всех составителей карт Санкт-Петербурга. Минувшей осенью до властей, наконец, дошло, что пора бы навести порядок. Стояла середина ноября. Нагнали кучу техники. Сняли верхний слой жирной землицы, сделали отсыпку, положили щебень, укатали катками, приготовились крыть асфальт… А тут как раз грянули обильные снегопады. Несколько дней восемь строительных машин, четыре катка, пара экскаваторов, жилые вагончики-бытовки со строителями стояли под парами, планомерно засыпаемые снегом. Когда стало ясно, что снега уже с полметра, собрался «консилиум» из начальствующих персон. Курили, ругались, жестикулировали, но всё-таки снялись с места, оставив к вечеру безлюдное пространство недоделанной дороги. Дорога вещь правильная, хорошая. Ради её расширения и превращения действительно в проспект не пожалели даже аллею роскошных лиственниц и клёнов, пущенных под пилу. Теперь деревьев нет. Дороги тоже. Будет ли, неизвестно, потому что пошёл новый бюджетный год, и осваивать придётся всё заново. Но один вопрос невольно возникает: кому, кроме как дуракам, может взбрендить в голову начать серьёзное строительство дороги в канун зимы, когда синоптики уже предупредили об ожидаемых мощных снегопадах? А кто у нас так отчаянно нахваливает строителей в последние годы? Правильно, госпожа губернатор. Так она, что же, нормальных строителей от дураков отличить не может? Тогда надо бы к доктору обратиться.
6. Кое-что про коммунальное хозяйство
Сначала появляется молодой агитатор и предлагает всем жителям собраться в воскресенье у такого-то подъезда. Люди собираются, и им объявляют, что муниципальный совет принял решение о замене кровли в жилом массиве. Ура! Все – за. Потом он достаёт листочек под названием «Смета» и объявляет, что бюджетных средств хватит только на половину работ, а вторую надо бы собрать. Это, дескать, немного – всего по 12 тысяч с носа. Пенсионеры, мамочки с малышами, студенты, прочие «бюджетники» интеллигентного района приуныли. С тем и разошлись. Через несколько дней на всех подъездах закрасовались «дацзыбао» с призывами внести лепту в общее дело ремонта крыш. Народ стал ходить совсем мрачный. Кто-то заговорил в том духе, что, мол, Бог с ним, с ремонтом. И так проживём! В это самое время случились сильные дожди, и у нескольких пенсионерок с верхних этажей случились протечки. И совпало это печальное событие с письмами от управляющей компании, извещающими жильцов о начале сбора средств на ремонт. Пострадавшие склонились к тому, что крыша всё-таки важнее, тем более, что господа управляющие снизили планку поборов с 12 до 5 тысяч, а это уже совсем другие деньги. Едва люди понесли свои кровные, на крышах нарисовались четыре отважных таджика, и работа закипела.
Соседи призадумались. Коль скоро работа идёт, так есть ли смысл отдавать деньги? Поток платежей иссяк, но работы никто и не думал приостанавливать. Две недели на один дом, две недели на другой – и так с начала лета до середины осени четвёрка таджикских мастеров выложила новенькими стальными листами все крыши, а в местной муниципальной газетке даже появился бодрый отчёт. Правда, в нём не было ни слова о том, что несколько человек вложили в общее дело свои сбережения. Зато фигурировала смета, соответствующая бюджетному финансированию. Уж и не знаю, судились ли «благотворители ремонта» с управленцами или нет, но ситуация возникла пикантная.
Тем временем, наступила снежная зима. Над крышами нависли угрожающие наледи, что войдут в историю русского языка под изобретённым градоначальницей словом «сосули», и вот уже те же четверо таджиков снова на крышах. Только теперь у них в руках не кувалды, которыми всё лето и часть осени они радовали слух жильцов с 11 утра до 10 вечера, а ломики. И пошла работа! «Гражданина, ты сюда не ходи, ты туда ходи. А то снег башка попадёт, савсем мёртви будешь, – примерно так, как в популярном фильме, звучали предупреждения, и народ послушно обходил места, обнесённые ленточкой». Снег с крыш счищала эта четвёрка исправно, чуть ли не каждую неделю. Ломиками. Правда, внизу глыбы местами не убраны до сих пор. Так что, кто уберёгся от удара по башке, вполне мог переломать ноги. Это, как известно, много лучше. Но следом за регулярными очистками крыш у жителей верхних этажей, особенно, во время январской оттепели, опять начались протечки. Как же так? Крыши и трёх месяцев не прослужили!
Ответ прост: прямое попадание острого ломика в руках отважного гастарбайтера. Ай да забота о гражданах! Не о такой ли вещает Валентина Ивановна в своей популярной телепередаче «Диалог с городом»? И ведь правильно всё говорит. Вроде бы по делу. Только слова её к делам не имеют никакого отношения. Вот в чём беда.
7. Ещё о логистике
Слово логистика, в последние годы всё более популярное, означает науку об управлении потоками. Транспортными, энергетическими, людскими, финансовыми… Чрезвычайно важная для жизни мегаполисов и сложных социальных систем – таких, например, как государство, – наука. Кажется, что азов этой науки нынешние управленцы никогда не изучали. Совсем. Словечко, правда, используют. Иногда публично бравируют им, но смысла, похоже, не улавливают. Просто модно бряцать красивыми словами иностранного происхождения.
Иначе некоторых вещей в голове не уложить. Ну, например. В 60-х –70-х годах прошлого века район Удельной был впервые застроен многоквартирными домами. В основном, так называемыми «хрущёвками». Притом что ближе к Поклонногорской гряде и за ней уже активно строились и 9-этажки, и 12-этажки, здесь пределом было 4-5 этажей. Почему? Почвенные воды близкого и глубокого залегания не позволяли строителям чрезмерно увеличивать поверхностную нагрузку. И вот эти дома стоят уже по полвека, не трещат и не падают. Район застраивался системно, в увязке с транспортной и энергетической инфраструктурой. Все мощности строго соответствовали расчетному ресурсопотреблению. До середины 90-х не случалось ни одного веерного отключения электричества, ни одного длительного перебоя с водоснабжением, ни одного отказа тепловых сетей, ни одной затяжной транспортной «пробки», если не считать случая с падением строительных лесов на Светлановской площади в 1977 году, блокировавших сразу три важнейших магистрали. Но вот разгорается «строительный бум», и в зелёном районе меж «хрущёвок» вырастают башни по 20-30 этажей. Люди заселяют новенькие апартаменты и с первых дней начинают испытывать трудности. То напор воды не достаточен, чтобы достичь 25-го этажа, то автомобилям не разъехаться на узеньких дорожках, то вдруг в целом микрорайоне гаснет свет – когда на минуту, когда на несколько часов, а это и в том и в другом случае удар по технике и аппаратуре, которая теперь есть в каждом доме. Резко возрастает количество аварий на теплосетях. Раскопки прохудившихся труб и опасные разливы горячей воды на этом крошечном участке города происходят в среднем 2 раза в год. Что случилось, спрашивается? А случилось вот что. Строители «уплотняют» город, не задумываясь о логистике. Чиновники благословляют такую уплотниловку. А она подобна приближению критической массе делящегося вещества: стоит достигнуть, и пойдёт цепная реакция. Полтора века складывавшаяся инфраструктура района Удельной не рассчитана на такие нагрузки. Вот и выходит из строя всё, что только может выходить. Кто виноват? Строители? Да, безусловно. Но не только они. У них задача строить. А руководят процессом стройки специалисты, среди которых в условиях современного мегаполиса архитектор – не самое главное звено. Должны быть экологи, геодезисты, геологи, ландшафтные дизайнеры и – конечно же! – специалисты в области логистики. Их в командах бесконечных РСУ либо нет, либо мало, либо они почти не имеют права голоса. А решает всё Его Величество Доллар. Сиюминутная прибыль застит глаза инвесторам всех мастей и их властным покровителям из органов исполнительной власти. В итоге возникают такие шизофренические, с точки зрения здравого смысла, ситуации, как в соседнем с Удельной микрорайоне вдоль Муринского проспекта, где на сходных в гидро-геологическом отношении грунтах понавозвели многоквартирных башен, а две из них сдавать в эксплуатацию нельзя – заваливаются, грозя похоронить под обломками соседние «хрущёвки»; надо бы их демонтировать во избежание ЧП, а на демонтаж денег нет, всё истрачено на строительство – вот и стоят огороженные каменные чудища как памятник строительному головотяпству.
Вся эта беда исторически строго совпала со временем управления В.И.Матвиенко как «лучшего друга строителей и инвесторов» и «большого специалиста в области логистики».
Вот уже год муссируются слухи о том, что на месте некогда возводимого культурного центра «Светлановский», не достроенного, пришедшего в запустение и развал вместе с развалом СССР и стремительным обнищанием ведущего предприятия советской радиоэлектроники Объединения «Светлана», хотят возвести 96-этажный небоскрёб. Фундамент недостроенного центра разобрали по кирпичику, уже и сваи первые вбили, но приостановились. Может, в чью-то светлую голову, наконец, забрела случайная мысль о том, что на питерских грунтах КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕЛЬЗЯ строить таких тяжёлых монстров? Может, съездила эта светлая голова в центр города да своими глазками посмотрела, что даже творение такого гения, как Монферран, его шедевр Исаакиевский Собор давит на почву так, что Исаакиевская площадь под ним просела чуть ли не на метр, и это видно невооружённым глазом? Так гениальный швейцарец много чего рассчитал. И то, что строить надо, не торопясь – почитай, 40 лет возводили. И то, что опорно-свайные конструкции надо разместить на соответствующую глубину, а кроме того, вширь на 6 метров от периметра сооружения. И то, что нагрузка должна быть не точечная, а распределённая, чему крестообразная конструктивная форма православного храма как нельзя более способствует. И то, что строительству должна предшествовать мощная работа по дренажу с расширением и углублением Конногвардейского канала (позднее засыпанного, к несчастью), углублением естественных стоков в Фонтанку и Неву, за состоянием которых требуется постоянный пригляд. А ведь даже Исаакиевский Собор не достигает той высоты, на которую замахнулись авторы 96-этажной дурнины. Как тут не вспомнить историю с «кукурузным фаллическим символом» Газпрома на Охте! Вот, уж какая глупость навечно запечатлеется в истории города под именем Матвиенко!
8. Кое-что о братьях наших меньших
Удельная исстари была благословенным оазисом живой природы. Я помню ручных белок, игравших с малышами в парках и периодически запрыгивавших на балкон жилого дома с соседней ветки. Каждый май вечерние сумерки оглашали заливистые соловьи, часто настолько не боящиеся прохожих, что выводили свои рулады на расстоянии вытянутой руки от застывшего перед ними зеваки, оглушённого великолепием их пения. Помню, как задумчивый лось переходил проспект Мориса Тореза, ещё вполне пустынный и не перегруженный потоками машин, как теперь. И, конечно же, кони. Конюшни, о которых я писал выше, были одной из примет Удельной. Сейчас даже не скажу, сколько их было в Озерках и на подоле Поклонной горы. Много.
Среди оставшихся конюшен есть одна уникальная. Трудятся в ней настоящие подвижники, любящие не только лошадей, но и детей. Это единственный в городе реабилитационный центр, в котором оказывают помощь детям-инвалидам. Оказывается, простейшие верховые упражнения, общение с преданнейшим человеку существом, озарившим всю историю человечества, творят чудеса терапии. Когда-то конюшня занимала чуть ли не полгектара, а ещё вокруг было вдоволь места для выгула. Потом строители под ручку с инвесторами производили многократное обрезание территории. Одно время даже грозились попросту выселить лошадников куда-нибудь за город, чтоб не болтались под ногами. Некогда тихая Поклонногорская улица, на которой прописалась эта конюшня, превратилась в загазованную магистраль стратегического значения. Несчастные животные ютятся в крохотных денниках прямо возле трассы, а приволье сквера на склоне горы сократилось до небольшой полянки, по которой по кругу бродят грустные лошади с грустными коневодами, оказывая многочисленным юным страждущим такую необходимую им помощь.
Зато впритык к конюшне на месте плодоносного яблоневого сада, откуда всегда было слышно соловьиное пение, выросло 5 многоквартирных башен от 12 до 24 этажей. Самая высокая из них бесцеремонно врезалась прямо в парковую зону, водрузившись аккурат на месте целебного родника, из которого я ещё в 70-е годы, помню, набирал в бутылочки воду. Думаю, что квартиры в ней с видом на остатки парка, живописно украшающего склон и макушку Поклонной, стоят, на радость «фирмачам» , особенно дорого. Жаль только, что дом сдали вот уже 2 года скоро как, а больше половины окон всё ещё темны. Маловато у нас "богатеньких буратин", способных выложить миллиончики за апартаменты, так что ситуацию с улучшением жилищных условий томящихся в очереди горожан, этот писк архитектуры, как и многие другие, не улучшит.
Зато экология уже пострадала. Нарушение естественного дренажа хрупкой экосистемы уже привело к тому, что начали хиреть кедры – единственные кедры в нашем городе, не считая Ботанического сада. Их начал высаживать здесь ещё П.Бадмаев. Потом жильцы первых 5-этажек продолжили дело великого земляка. Сейчас их тут около сотни. Выживут ли? Соловьи практически исчезли. Решили облюбовать себе более тихие места, подальше от алчных человеков. Белок я не видел уже несколько лет. Не то что ручных – вообще никаких. Пара дятлов порадовали, да и те оказались залётными: посидели, постучали да и улетели прочь, больше не возвращаясь. Зато воронья прибавилось. Умные пернатые из года в год становятся наглее, по весне свирепеют, нападают и на лошадей, и на собак, и даже на людей. Особенно, на детей. Понятное дело – у них в это время свои птенцы появляются. А то, что их больше стало, также понять можно: прибавилось домов, возле каждого возникла помойка, и есть чем поживиться. Вот и роются в человечьих отходах, раскидывая их на десятки метров вокруг, из-за чего по весне далеко разносится специфический аромат не самых приятных для носа и здоровья свойств.
О помойках вообще отдельный разговор. Уж и не знаю, куда уходят деньги, изъятые у населения по статье «вывоз мусора», но ещё ни разу не видел я, чтоб хоть неделю вывоз осуществлялся бесперебойно. Чаще всего картина такова: переполненный контейнер, вокруг которого уже выросла сопоставимая с ним по размерам куча, в которой, жадно чавкая, копошатся ненасытные крысы. А что? Тоже ведь братья наши меньшие, не так ли? Где человек – там обязательно и этот умный грызун нарисуется. Только бед от них человеку, пожалуй, много больше, чем от ворон. А главное, когда их становится слишком много, всякая другая живность предпочитает покинуть места их скоплений. Неуживчивы, твари!
Вот такие перемены произошли в Удельной, особенно активно за последние 8 «матвиенковских» лет. И спрашивается, должен ли я, житель некогда прекраснейшего района быть благодарен нынешнему губернатору? Я пытаюсь отыскать в глубине души хоть какие-то тёплые чувства. Я уговариваю себя, что не всё так плохо, и наверняка есть какие-то положительные моменты. Я натужно вспоминаю про саммиты и фонтаны на Неве, про новый Морской Фасад и «губернаторские надбавки» к зарплатам. «Ну, вот, – говорю я себе, – есть же что-то в ней хорошее». И тут же с отвращением вспоминаю о наблюдаемой унылой повседневности, и остатки тёплых чувств испаряются на глазах. «А может – снова задаюсь я вопросом, – я чего-то недопонимаю? Ведь назвали же Петербург самым комфортным городом России! Ведь выдвинули госпожу на новый срок губернаторства её партийные товарищи!» И снова скулы сводит от ощущения тотального, ничем не ограничиваемого вранья. Когда я был совсем ещё маленьким, я не раз и не два видел самолично Первого секретаря Обкома КПСС Г.В.Романова, объезжающего территории, в том числе и у Поклонной горы, разговаривающего с людьми. Я помню радость весенних субботников, на которые выходили все от мала до велика жители, чтобы благоустроить пространство вокруг жилища. И благоустраивали, потому что была уверенность, что завтра не придёт неведомый инвестор, не выкорчует посаженные твоими руками деревья, не закатает в асфальт собственноручно созданную детскую площадку и не воткнёт прямо перед твоими окнами очередную башню. Слава Богу, ещё жив, не уничтожен целый парк вокруг дома моего детства, высаженный руками его жильцов. В этом парке раскинулся и мой тополёк. Бывая там, я обязательно подхожу к нему, доросшему уже до 4 этажа, обнимаю как сына родного и радуюсь. Но вокруг любой клочок обустроенной и обихоженной земли постоянно перелопачивается, изгаживается и приводится в мёртвое состояние. Как практически убили посаженный моим соседом клён перед нашими окнами истекшей зимой, уронив прямо на него непомерно выросшую глыбу льда. А ведь если бы не дали ей так нарасти, не причинила бы она дереву вреда. Как убили недостроенной дорогой целую рощицу молоденькой поросли, вот-вот готовой войти в силу и радовать глаз. Как планомерно истребили соловьиную музыку. Как медленно уродуют парк Сосновка. Как практически безвозвратно убили жизнь в Суздальских озёрах…
Неужели человеческое существо таково, что способно лишь убивать всё, к чему ни прикоснётся?
Но нет же! Были же рукотворные сады, спасённые звери, возрождённые угодья! Были же дружные субботники по благоустройству! Было чувство товарищества и братства, доброе отношение к соседям и готовность придти на выручку в трудную минуту! Была же полная безопасность жизни, когда я мог в юности, ничего не опасаясь в-одиночку идти ночью пешком с Охты на Удельную, любуясь сумерками Питера! Всё это было совсем недавно! Что же изменилось? Откуда взялись жестокость друг к другу и к среде обитания? Откуда появилась сердечная чёрствость?
Ответ прост и очевиден. Всё это началось тогда, когда вместо стремления к идеальному обществу навязали стремление к материальному. Горбачёв поманил нас якобы свободой предпринимательства. Его «социализм с человеческим лицом», помноженный на первые кооперативы, был «троянским конём», во чреве которого прятались дух беззастенчивого стяжательства, культ наживы и беспринципность. Мы, как крысы на дудку крысолова, пошли на эти сладкоголосые призывы – и утратили себя. Потеряли свою страну, изменили своему братству. И, как в мудрой древней сказке, в итоге оказались у груды разбитых черепков. Самое печальное, что слишком многие из нас ещё не осознали, что дальнейшее движение тем же курсом – это самоубийство. Я не уверен даже, что властные мужи и дамы это понимают. Они, сидящие то в комфортных кабинетах, то в бронированных авто, окончательно и бесповоротно утратившие обратную связь с реальной жизнью, возможно даже, искренни в своём заблуждении в том, что главное – эффективный менеджмент, контроль над инфляционными процессами и успешная инвестиционная политика. Они напоминают мне пассажиров Первого класса на тонущем «Титанике». Пока вода из трюмов до них не дошла, они не смогут осознать, что катастрофа уже свершилась. И в этом смысле мне их где-то жаль.
Но что делать нам всем, «пассажирам Второго и Третьего классов» - тем, до которых вода уже дошла, горящих и заливаемых, дышащих зловонием разгорающегося пожара и ощущающих первые приступы паники на корабле?