КОГДА ВОРОБЕЙ ВО ГНЕВЕ
Мои опасения, что скоро на работе займутся рядовыми сотрудниками, оправдались. До нас дошёл приказ руководства Комитета, который мог поставить точку в нашем трудовом стаже на телевидении. По этому приказу, под видом реорганизации, (читай – разборки с рядовыми сотрудниками) абсолютно все его работники выводились за штат без гарантии сохранения им работы в дальнейшем и без выплаты компенсации в виде двухмесячной зарплаты, попадавшим под увольнение. Помогли нам отстоять свои трудовые права мои выступающие, юристы, и новый, альтернативный советскому, профсоюз «Соцпроф», который, наряду с ячейкой движения «Демократическая Россия», я организовала в редакции.
На общем профсоюзном собрании всего Комитета я как член профбюро редакции зачитала экспертное заключение доктора юридических наук, специалиста по трудовому законодательству Никитинского В.И., в котором он перечислил ошибки изданного Комитетом приказа. Собрание взорвалось от негодования и обязало руководство Комитета отменить приказ. Так мы сорвали первую, лукавую реорганизацию идеологического центра компартии, сорвали «чистку» телевизионных кадров.
А в стране всё нарастал накал борьбы. Власть, прикрываясь фразами о социализме с человеческим лицом, дулами танков и автоматов, сапёрными лопатками затыкала рот гражданам, которые требовали для своих республик свободы и независимости от «империи зла». Кровавые события в Тбилиси, Сумгаите, Баку, Карабахе звучали тревожным набатом. Коммунисты ради самосохранения, демонстрируя силу, открыли шлюзы кровавой реки, залившей в январе 1991 года и улицы Литвы. Мне стало страшно, что такие же события могут произойти в любимой Риге, а там живут брат с семьёй, там и старый отец.
В Вильнюсе погибли 14 человек. Среди погибших оказалась 15-летняя девочка, которая, презрев опасность, задорно встала на пути танка и погибла под его гусеницами. А ведь на её месте могла оказаться и моя Анечка, с ужасом думала я. Такое поведение вполне соответствовало её строптивому характеру. Возмущение и боль терзали душу. Кому нужна такая власть, которая отдаёт команду давить танками детей?! Надо протестовать!
Наконец, союзные депутаты-демократы из МДГ «услышали моё возмущение» и призвали народ к двухчасовой всесоюзной забастовке. О такой забастовке после Тбилисских событий говорил в 1989 году ещё Сахаров, но демократы его тогда не поддержали. И я начала думать, как организовать протест в идеологическом центре этой бесчеловечной власти – на телевидении?
- Забастовка на телевидении?! Ты что?! Это невозможно! Нас всех уволят! – говорили мне мои единомышленники. – Можно устроить пикет перед телевидением в знак протеста, но забастовку... Нет. Нельзя рисковать.
- А это было бы интересно, - сказал Хавкин, когда я поделилась с ним своими мыслями. – Только твои коллеги правы. Рисковать не надо. Попробуй, в назначенный для забастовки день, устроить встречу коллектива телевидения со своим депутатом. Встреча с депутатом законна в любое время и в любой день. Руководство не сможет к тебе придраться.
- А кто депутат округа по Шаболовской улице?
- Сейчас посмотрим списки, - сказал Хавкин и развернул большие листы с округами и фамилиями депутатов. – Отлично! Ваш депутат в российском парламенте Шабад Анатолий. Он вместе с Сахаровым и Старовойтовой был в Карабахе, где расследовал причину конфликта. Вот его телефон. Уверен, что он не откажется посетить своих избирателей на телевидении. Ах, умница! Хорошую заваруху ты придумала! – потирая руки от удовольствия, завершил беседу Юра.
На следующий день, оговорив с коллегами порядок встречи, мы начали действовать. Я созвонилась с Шабадом, объяснила цель мероприятия и попросила придти на встречу.
- Буду обязательно. Спасибо за приглашение, - ответил Шабад.
Потом я позвонила в посольство Литвы и попросила кого-нибудь из них придти к нам на телевидение с фотографиями и документами трагических событий в Вильнюсе. К моему удивлению их уговаривать не пришлось. Они сразу назвали фамилии двух человек, сотрудников посольства, которые придут на встречу. Девчонки позвонили в газету «Куранты», сообщили о предстоящем событии. Им тут же дали фамилии корреспондентов, которые явятся на телевидение с фотокамерами. Потом они пригласили В.Мукусева из почти разогнанной группы телевизионной передачи «Взгляд».
До назначенного дня протеста оставалась неделя. На всех стендах Шаболовки мы развесили объявления о встрече с депутатом и представителями посольства Литвы по поводу событий в Вильнюсе. А через час кто-то все объявления сорвал. Но мы не ленивые! Можем написать ещё и ещё раз! Можем их писать и развешивать на стендах, стенах, на дверях каждый день столько, сколько надо, чтобы большинство людей узнало о предстоящем событии.
В эту же неделю я обнаружила, что кто-то нагло, не скрываясь, рылся в моём столе. Что искали? Идиоты! Списки членов движения «Демократической России» и членов «Соцпрофа» я давно держу дома. «Архипелаг Гулаг» и «В круге первом» меня уже кое-чему научили.
Наконец, знаменательный для нас день настал. После мелких придирок и чрезвычайно тщательной проверки документов на милицейском посту людьми в штатском, всех наших гостей пропустили на территорию Шаболовки.
Идём в студийный корпус. В большой студии (в обеденное окно она свободна) должна состояться встреча. Холл перед студией заполнен сотрудниками Шаболовки, но студия закрыта, а перед дверью стоят какие-то чужие мужики. Часть наших инженеров с ними довольно громко «выясняют отношения», требуя пропустить в студию. Я с посольскими товарищами и депутатом иду через холл к студии, но нам преграждает дорогу группа уже знакомых мне КГБэшников. Они окружают нас, оттесняют к выходу и говорят, что встречи не будет, студия на ремонте, но к нам на помощь идут наши мужчины. Они по-мужски «обкладывают» КГБэшников, уличают их во лжи и потихоньку оттирают от нас. Мы прорываемся к двери (кто-то уже прогнал от студии чужих и открыл дверь) и с толпой сотрудников входим в тёмную, пустую студию. Свет, стулья и столик для гостей появились почти мгновенно.
Митинг, встреча с депутатом или забастовка (называйте, как хотите) шёл, шла, шли ровно два часа, как просили союзные депутаты МДГ. По окончании события более трёх сотен человек приняли резолюцию протеста. А через минут пятнадцать меня вызвали в кабинет главного редактора, как говорится, «на ковёр».
Я, улыбаясь, впархиваю в кабинет. В креслах важно сидят с толстыми, как бы надутыми, щеками наш главный редактор Лапин Ю.Б., начальник режима (читай – главный КГБэшник Шаболовки) и сурово на меня смотрят. А я, счастливая после удавшегося многолюдного митинга, смотрю на них. И вдруг, на моих глазах щёки здоровых мужиков опадают, скукоживаются, как воздушные шарики, а сами мужики, теряя всю свою важность, как бы становятся всё меньше и меньше. Примерно минуту мы смотрим друг на друга. Я с радостным удивлением, а они с испугом...
После абсолютно лояльной ко мне беседы я впервые поняла, что толщина щёк начальников и степень их важности зависят от нашего страха. Нашим страхом надуты их щёки! Но если они видят, что их не боятся, они «худеют» и начинают бояться нас!
Смешно и весело было очутиться в роли воробья из сказки К.Чуковского «Тараканище». Конечно, полностью систему Тараканища склевать не удалось не только мне, но и всем участникам протеста. Но наши клювы остались целы, потому что начальники, хотя и обещали сделать оргвыводы, как пузыри, сдулись. А мы были готовы к новому бесстрашному налёту. Залогом тому была мгновенная поддержка прессы.
«Забастовка на телевидении!» - «кричал» на следующий день заголовок статьи на первой полосе «Курантов». «Митинг протеста на телевидении» - рассказывала газета «Советская культура». А все радиостанции мира в тот же день вечером сообщили, что... «сегодня во многих регионах страны состоялась, назначенная межрегиональной депутатской группой, всесоюзная забастовка. В Москве бастовали сотрудники Центрального телевидения.
Впервые за всю историю телевидения на два часа было остановлено производство передач. В забастовке приняли участие представители посольства...» и т.д.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2011/03/21/1290