Конец февраля. Короткая командировка в Берлине.
Весна пришла сюда гораздо раньше, чем к нам в Беларусь, и во всем городе не найдешь и снежинки, нет и малейшего намека на то, что здесь была зима.
И по-весеннему ярко светит немецкое солнце.
В магазинах уже нет зимней одежды, весь товар распродан! Тщетно пытаюсь найти хоть что-нибудь зимнее для сына на следующий сезон – ничего.
Прогулка по Берлину. Знаменитая Унтер ден Линден, квартал музеев, Александрплац.
Сувенирные магазинчики, где можно праздно поглазеть на всякие мелочи вроде брелков или разнокалиберных кружек с символом города – медведем, а также машинки, игрушки, шарфики-маечки-сумочки и т.д.
Останавливаюсь возле музыкальной шкатулки, завожу мелодию и чувствую себя ребенком, которому взрослый дядя разрешил поиграться с дорогой игрушкой.
И становится как-то тепло и хорошо на душе, словно в детство свое заглянула.
Однако от прогулки по свежему воздуху разыгрался аппетит, и взор мой падает на кафе с вкусным названием «Kэзекениг», то бишь, сырный король. Заходим.
Уютно, простенько. Еды много и разной. Взяв сосиску с жареным картофелем и стакан томатного сока, направляюсь к столику у окна.
В это время людей немного, зал заполнен наполовину.
Рассматриваю посетителей:
Вот совершенно лысый дедушка в изящных очочках неспешно пьет пиво из литрового бокала, листая утреннюю газету.
Пара буклированных старушек оживленно обсуждает чью-то свадьбу, одна при этом помешивает ложечкой кофе, а вторая осторожно отправляет в рот кусок фруктового пирожного.
Бабуля лет семидесяти склонилась над тарелкой супа из брюссельской капусты. Вид у супа малоаппетитный, но тарелка быстро пустеет. М-да, на вкус и цвет, как говорится...
Два пожилых бюргера сидят, видимо, уже давно, ибо лица от выпитого пива у обоих красные, а голоса с каждым выпитым глотком становятся все громче.
Жую, смотрю, размышляю. Мысленно переношусь в столицу своей Родины Минск и размещаю себя в какое-нибудь кафе.
Даже обладая богатейшей фантазией, не могу представить рядом столько пожилых людей.
Наши старички и старушки не ходят по кафешкам ни по будням, ни по праздникам.
И не появятся там еще ближайшие лет двадцать. Обидно.