ГЛАВА 27
РАЙСКИЕ КУЩИ.
Глубокий сон значительно сократил долгие ночные часы и позволил мне встать отдохнувшей, а значит, способной к самообороне. Нечисть, прислушавшись к приказу своего всемогущего хозяина, немедля исчезла из адской пещеры. Да я и не боялась ее, так как с упоением призывала на помощь избавительницу – смерть.
– Доброе утро, – послышался знакомый нежный голос, раздавшийся с ближайшего перистого облачка.
С надеждой я задрала голову и в ослепляющих лучах солнца увидела белоснежную фигуру с длинными полупрозрачными крыльями.
– Хесед! – подпрыгнула я, и, словно малое дитя, захлопала в ладоши.
– Тише! – прижал он палец к губам и моментально слетел на дно моей темницы. – В верхах только и говорят о том, что земная женщина подчинила себе одного из первых подданных Сатаны.
Его глаза смеялись.
– А придти на помощь этой женщине никто не догадался, – вздохнула я.
– Честно говоря, приятно видеть побежденного противника, – присаживаясь на один из сырых булыжников, заявил небожитель.
Ничего себе! И это говорит ангел, а не футбольный болельщик!
– Прости, – закидывая ногу на ногу, улыбнулся пришелец, – мы не дали бы тебя в обиду, но и Астарот не желал своей возлюбленной зла….
– Только сделать великой грешницей? – не поверила своим ушам я. – Я боюсь Ада, Хесед. Тот не боится его, кто не был там.
– Каковы твои планы на ближайшее будущее? – пренебрегая моими душераздирающими излияниями, мило поинтересовался свалившийся с неба излишне правильный субъект.
– Издеваешься? – ахнула я. – Полечу с тобой хоть на край света.
– Поздно, – нахмурился ангел и, посмотрев на потемневшее небо, спешно ретировался на облако. – Крепись, я рядом.
– Боишься? – провожая его недоуменным взглядом, поразилась я.
Море заволновалось, встречая своего повелителя, вздыбило воды и попыталось незаметно втянуть земную соперницу в темную засасывающую пучину. Некая сила отбросила меня от коварной ледяной волны. Я подняла голову. Перистое облачко безмятежно висело над пещерой и поигрывало пушистыми молочными полушариями.
– Доброе утро! – пошатываясь, вышел из опутанного раскаленными проводами шара ненавистный демон. – Как спалось, дорогая?
– С божьей помощью, – избегая его пытливых глаз, проворчала я.
И за что мне такое наказание?
– Сердишься? – переминаясь с ноги на ногу, поинтересовался он.
– Очень.
– И что же теперь мы будем делать?
Я осмелилась взглянуть в усталое лицо насильника. Оно приобрело пепельный оттенок, будто зола припорошила его резкие черты.
– Господин хочет познакомиться с тобой, – хватаясь пальцами за внезапно поседевшие виски, быстро выдохнул всесильный слуга.
– Господин? – ужаснулась я.
– Да, Сатана приглашает тебя на бал.
– Что? – внутренне холодея, прошелестела я. – Но я не хочу на бал!
– Решать не тебе, – кривя бескровные губы в болезненной гримасе, невесело усмехнулся Астарот. – Я ответственен за твою судьбу.
Спокойно, Алиса, спокойно!
– По какому праву? – принимая неприступный вид, холодно уточнила я.
– По праву сильного, – съязвил мой новый поклонник.
Я бросила взгляд на облачко. Оно испарилось.
Атлетически сложенный, дьявольски красивый мужчина уселся на большой камень и взял с импровизированного стола огромный кусок баранины. Вонзив крепкие зубы в сочное мясо, он вздрогнул и схватился за левый бок.
– Что случилось? – чувствуя неожиданный укол предательской жалости, обеспокоено осведомилась я.
– Садись со мной, – проигнорировал мой вопрос злой дух. – Не серди меня, Алиса.
Я приручено устроилась на булыжнике и обреченно опустила голову.
– У тебя будет самое красивое платье, какое только может существовать на свете, и ты обязательно должна в нем покорить неприступное сердце всесильного Короля Ночи, – мечтательно произнес бес.
– Мерзавец, я скорее умру, чем стану его любовницей! – поморщившись, заявила я.
– Ты слишком самонадеянна, милая, – замер несостоявшийся сожитель. – Дьявол не опустится до постели с земной женщиной, но, удостоверившись, что она умна и прекрасна, простит меня и позволит жениться на ней.
Этого еще не хватало!
– Не хочу быть твоей женой! – с омерзением представляя вечеринку в населенной гадами, пауками и полчищами рыжих тараканов адской пещере, глухо проговорила я.
– Придется, – тяжело вздохнул душевнобольной.
Дрожь негодования пробежала по моему телу и перешла к тому, кто эту дрожь вызвал. Он будто очнулся от шока и цепко схватил меня за талию, чтобы притянуть к себе. Я попыталась оттолкнуть его руки, но тщетно. Не церемонясь, похититель разорвал мое платье и забросил его в ликующее море. Туда же последовало и нижнее белье.
– Сейчас или никогда! – гаркнул насильник и грубо повалил меня на дно торжествующей пещеры.
Не понимая, что делаю, я схватила обуянного безумием монстра за длинные волосы и попробовала оторвать его от своего тела. К моему удивлению, это получилось. Он грузно опрокинулся на спину и застонал. Разорванное черное одеяние оголило обильно поросшую жесткими курчавыми волосами богатырскую грудь. Возле самого сердца, или там, где оно должно находиться, зияла страшная кровавая рана. Но у нечистой силы по всем существующим понятиям и законам не должно быть физического тела, а потому я не почувствовала к Астароту никакого сострадания.
– У меня появилось сердце тогда, когда я полюбил тебя, – считывая мои мысли, тяжело вздохнул поверженный. – Я наказан, я жестоко наказан Сатаной за…. Если ты не пойдешь на бал, то….Спаси….
Он бредил. Он силился встать, но неверные ноги отказывались ему повиноваться. Он метался в горячке, стонал и кричал мое имя, хватался за несуществующие предметы и плакал от отчаяния, слабости и боли.
С ужасом я взирала на великого страдальца.
За спиной зашелестели крылья. Я обернулась и обнаружила зажмурившегося Хеседа. Он протягивал мне нечто, напоминающее балахон. В таких незамысловатых одежках разгуливают романтичные привидения в старинных, повидавших немало убийств, замках.
– Оденься, – не поднимая длинных ресниц, попросил он, – нам запрещено смотреть на обнаженных женщин.
Я натянула на себя ангельское одеяние и подошла к лежащему в беспамятстве духу зла.
– Дай ему напиться из этой бутылочки, – протянул флакон темного стекла небожитель, – пусть бедняга уснет. Время вылечит больного.
– Что с ним? – вливая в рот нежданно-негаданного пациента прозрачную, благоухающую ароматами луговых цветов, жидкость, прошептала я.
– Его жестоко избили, наградив за человеческую любовь материальным телом, а потому теперь Астарот не страшен тебе, Алиса. Даже если он и придет за тобой, то не сможет противостоять смерти, которая ждет его за каждым углом в городе, где обитают люди, забывшие, что рано или поздно их земное существование подойдет к концу, и они предстанут перед светлым ликом Создателя.
– Разве нечистая сила может бояться смерти? – заботливо укладывая бесчувственную голову больного на небольшой, облаченный в малахитовую меховую одежку, камень, с жалостью промолвила я.
– В человеческом обличье Астарот – простой смертный, и его за служение Сатане ожидает Ад, – отворачиваясь от меня, спокойно ответил ангел.
– Дьявол не зачтет бедняге многолетний труд во имя его процветания? – тщательно обмывая морской водой зияющую рану на груди насильника, ахнула я.
– Темный мир практичен и жесток, и только чудо может помочь павшему демону, – приближаясь ко мне, эхом отозвался небожитель.
– Алиса, – стараясь приподняться на локтях, чтобы разглядеть моего собеседника, застонал несчастный, – где ты, Алиса?
– Оставь его, – продышал мне на ухо Хесед. – Я дал ему чудодейственное средство, настоянное на райских лекарственных дикоросах, а потому через сутки противник встанет на ноги. Оставь его.
– Алиса, – впадая в коматозное состояние, невнятно прошептал несчастный, – не покидай меня, не бросай меня, любимая.
Слово «любимая» в устах матерого преступника показалось мне кощунственным, а потому я решительно обвила руками нежную шею ангела и понеслась с ним по небу навстречу солнцу и долгожданной свободе.
Розовые крыши маленьких домиков проступили сквозь кроны пышных деревьев в садах, принадлежащих, наверное, дипломированным садоводам. Буйство зелени ошеломляло неискушенного зрителя, коим была и путешественница поневоле, земная жительница Алиса Смирнова.
– Где мы? – восхищаясь увиденной панорамой, ликующе вскричала я.
– В Раю, на среднем его этаже, – равнодушно пояснил ангел и приземлился возле изгороди, обвитой крупным, сочным, разноцветным виноградом, покрытым сверкающими капельками небесной влаги.
Гроздья дивных ягод самоотверженно свисали вниз и призывали путников к приятной и полезной трапезе.
– Это твое жилище, – показал на прелестный домик дух добра, – но только на некоторое время, чтобы ты могла отдохнуть от неприятностей, сопровождающих тебя в последние годы. Здесь никто не посмеет омрачить покой гостьи самого Создателя.
– Ничего себе, неприятностей, – силясь найти в загадочных очах небожителя человеческое лукавство, хмыкнула я.
– Твои дети живы и здоровы, ты тоже не лишилась физического тела, а потому не стоит делать трагедию из того, что мужчины не могут спокойно пройти мимо красивейшей женщины планеты Земля, – холодно заявил абориген.
«Спасибо за комплимент, никогда мне не делали столь приятных комплиментов», – невольно любуясь величественной осанкой преданного слуги Господа, с иронией подумала я.
– Пора лететь, – считывая мои крамольные мысли, улыбнулся Хесед, – еще встретимся.
Дом встретил будущую хозяйку, будто давнего друга. Просторные комнаты сияли исключительной чистотой, искрились на солнце и переливались нежнейшим перламутром. Все, исключительно все, было розовым разных, порой невиданных ранее, оттенков. Стены гостиной, обитые тонкой диковинной парчой, излучали мягкий золотистый свет, а величественный белый рояль, скромно пристроившийся в дальнем углу, призывно распахнул крышку, постанывая от нетерпения. Я с воодушевлением села за живой инструмент и нажала на трепетные, подрагивающие клавиши. К великому удивлению из-под моих неумелых пальцев полилась незнакомая волнующая симфония.
– Странно, – с изумлением вслушиваясь в дивную мелодию, рассмеялась я, – а впрочем, почему бы и нет. Ведь здесь все доступно праведной нематериальной оболочке.
Музыка заполонила очарованное жилище, вырвалась наружу и взлетела к самому небу, чтобы усладить взыскательный слух порхающих ангелов.
– Это поет твоя израненная душа, – интригующе прошептал мне кто-то на ухо.
Я резко повернулась на неожиданный звук, но незнакомый собеседник не пожелал представиться временной обитательнице вечного Рая.
– Забудь его, – прошелестел тот же тревожащий голос, – забудь Мадима, Алиса. Погляди, как здесь прекрасно.
Я встала, обошла комнаты и вышла в ухоженный сад, засаженный изумительными цветами. Над ними возвышались фантастические деревья с издающими неповторимые ароматы экзотическими плодами. Почувствовав голод, я осторожно сорвала один из них и откусила кусочек, напоминающий по вкусу ванильный пломбир. Другой плод оказался обыкновенной шоколадкой, только без вездесущей сои.
«Как в сказке, – расслабленно подумала я. – В младенчестве маленькая девочка Алиса, ложась в постель, частенько мечтала о таком волшебном саду. Еще бы, сладости в бумажных подарочных пакетах она видела три раза в триста шестьдесят дней: на Новый год, первомайские праздники и всевозможные годовщины Великой Октябрьской революции.
Правда, клубничное и смородиновое варенье присутствовало на столе постоянно. Поэтому и не любит сейчас Алиса вареные ягоды».
Под сенью развесистого шоколадного дерева раскинулось небольшое прозрачное озеро. Я скинула с себя балахон и окунулась в его почти теплую, но освежающую воду. Легкая желтизна просматривалась сквозь голубую хрустальную жидкость. Там, на глубине водоема, стояли окутанные тайной седой старины песочные замки из моего детства.
– Алиса, – запела яркая птичка, восседающая на изумрудной ветке с ванильным пломбиром в ореховой скорлупе, – Али-са…а…а…а…. любим…. любим… тебя….
Я подняла голову и задохнулась от нежности к миру, созданному Всевышним. Из глаз брызнули слезы, и, не стесняясь проявлений сентиментальности и слабохарактерности, я громко заплакала от умиления и распирающей грудь благодарности за то, что Господь есть, был и будет во все века.
А вечером ко мне прилетел Хесед. Он сел в кресло и положил ногу на ногу, совсем как земной человек.
– Госпоже Смирновой нравится здесь? – обласкав меня васильковым взглядом, деловито осведомился он.
– Очень, – опускаясь на нежный пышный ковер, прошептала я. – Только почему это благословенное место напоминает мне детские грезы?
– У каждого тот рай, о котором он мечтает, – улыбнулся прекрасный ангел. – Кстати, Астарот поправился. Это произошло быстрее, чем я ожидал. Он собрался искать тебя, но будь спокойна: сюда ему нет доступа.
– Значит, поездка на бал к Сатане отменяется, – наслаждаясь присутствием самого что ни на есть настоящего друга, рассмеялась я. – Давай пить чай.
– Давай, – согласился ангел и, привстав, сорвал с дерева с любопытством заглядывающую в распахнутое окно аппетитную шоколадку.
Вечер прошел изумительно. Мы много говорили, играли в четыре руки на белоснежном рояле, сочиняли превосходную музыку и стихи, за которые не было бы стыдно перед людьми, пели песни. Солнце зашло за горизонт, как на грешной земле, а потому Хесед зажег свечи, несмотря на то, что в доме имелось электричество.
– У меня есть соседи? – спросила я небожителя, самозабвенно кружась с ним в вальсе.
– Конечно, – заверил он, – только в Раю соседи не мешают друг другу.
– Прекрасно! – вспоминая неистощимых господ Трухлявиных, закричала я.
Закуковала бессонная кукушка, прошелестел легкий ветерок, предвещающий пришествие утра. И, наконец, запел соло-вей. Как тогда, во дворе замка, принадлежащего Мадиму.
– Не надо, – застывая на месте, жалобно попросил меня ангел, – забудь о нем.
– Хорошо, – согласилась я и мгновенно почувствовала, что устала.
– Спать? – трогательно забеспокоился обо мне дух добра. – Давай будем спать.
Мягкая, уютная постель с тонким батистовым бельем, словно живая, ласково приняла меня в свои успокаивающие теплые объятия. Счастливая, я закрыла глаза.
ГЛАВА 28
СВЕТОЧ
– Алиса! – тихо позвал меня кто-то на рассвете. – Алиса!
– Странно, – ощущая, что отлично выспалась, сладко потянулась я, – мы легли перед самым утром!
– Ну, и что? – заливаясь бархатистым смехом, удивился некто неизвестный. – В Раю нет необходимости долго находиться в постели, если этого не хочется.
Я распахнула глаза и обнаружила Хеседа, непринужденно сидящего в изящном кресле с причудливо изогнутыми ножками. От него исходило еле уловимое сияние, нежащее и волнующее душу.
«Такое впечатление, что я нахожусь в своем замке, – невольно подумала я. – Вот сейчас откроется дверь и войдет дорогой сердцу Карлос».
– Прости, что разбудил, – осветился мимолетной улыбкой небожитель, – я должен лететь и оставить тебя одну на целый день. Не будет ли скучно моей очаровательной гостье?
– А можно с тобой? – резво вскакивая с кровати, некрасиво проканючила я.
– Нет, милая, – ласково отозвался ангел, – материальные существа не имеют права трудоустраиваться на небесах.
– Но сначала позавтракай, – прошептала я и побежала на кухню, в изобилии снабженную разнообразной бытовой техникой. – Хочешь, заварю тебе изумительный чай?
– Спасибо, – сверкнул белоснежными зубами дух добра, – не стоит. До вечера, милая.
Оглядевшись по сторонам в поисках работы и не найдя ее, я выбежала в сад и с радостью бросилась в кристально чистую воду волшебного озера, нырнула на дно и безбоязненно приблизила глаза к сказочным замкам. В махоньких окошках висели цветастые шторы. Одна из них отодвинулась. Сквозь стекло я приметила крохотное бледное личико. Секунду оно наблюдало за мной, а потом скрылось в глубине комнаты.
В далеком детстве маленькая девочка Алиса Лазарева с фанатичным упорством истинного исследователя рассматривала донельзя запутанные внутренности радиоприемника, мечтая увидеть в проводах и деталях умных и талантливых человечков, исполняющих для нее песни и рассказывающих сказки.
Никогда еще я не была так счастлива. Счастье струилось из меня, будто свет из прорезей торшера. Вдоволь наплававшись, я досыта наелась ванильного мороженого, повалилась на постель и задремала. И во сне мне грезились прекрасные незнакомые пейзажи, нетерпеливо ожидающие залетных гостей, чтобы хоть раз в жизни познать чудесное дитя Господа – человека.
Проснулась я около пяти часов вечера оттого, что по подоконнику ритмично забарабанили крупные, похожие на огромные бриллианты, капли дождя. Я вышла на порог и по-ребячьи подставила руку под падающие сверху драгоценные брызги. К моему великому удивлению, сверкающая вода на моей горячей ладони начала застывать и превратилась в изумительно красивые камни неясного происхождения. Ничего подобного я не лицезрела никогда в жизни.
– Вы – моя новая соседка? – изумился худощавый мужчина в черном длиннополом одеянии.
Он стоял возле невысокого заборчика и, облокотившись на него, скалил в обворожительной улыбке поразительно здоровые зубы.
– Почему вы не радуетесь жизни? – снова спросил незваный гость и небрежно сбросил с хрупкого плечика пригоршню блестящих камушков.
Они упали на землю и остались лежать на ней, ненужные никому. Ливень внезапно прекратился.
– Вот напасть, – шутливо вздохнул сосед, – прямо-таки завалило брюликами проезжую часть. Хорошо, что мы не нуждаемся в машинах, а то бы….
– Чем завалило? – думая, что ослышалась, переспросила я.
– Бриллиантами, – с наслаждением наблюдая мое искреннее изумление, фыркнул неунывающий небожитель.
– И они здесь никому-никому не нужны? – не поверила своим ушам я.
– Совершенно верно, – весело подтвердил собеседник. – Кстати, от чего вы умерли?
– Разве не видите, что у меня материальное тело? – изо всех сил не поддаваясь мощному обаянию любопытного туземца, нарочито оскорбилась я.
– У меня тоже, – невозмутимо протянул супермен. – В Раю у желающих не отнимают земные оболочки.
– Разве? – попробовала улыбнуться я. – Но это, как я понимаю, мир духовный?
– Ну, и что? – беззаботно расхохотался незнакомец. – В Раю любой имеет право на то, о чем мечтает. Если вы не хотите быть бесплотным духом, то и не станете им. Небожители счастливы все без исключения, а у каждого свое представление о счастье. Не правда ли?
– Разве бриллианты могут быть лишними? – невежливо перебила я прирожденного оратора. – На Земле за обладание ими убивают и предают!
– Это на Земле, – прекратил смеяться заоблачный демагог.
– Продав их ювелиру, можно купить много нужных и полезных вещей, стать богатым и независимым, – я перевела дыхание.
– Возлюбивший деньги однажды, не попадет в наши благословенные места.
«Но и праведники неравнодушны к материальным ценностям! – удрученно подумала я.
– Почему я все время спорю? На-до бы остановиться и»….
– Возможно, вы правы, – продолжал разглагольствовать лицедей небес обетованных, – но для праведников духовное начало гораздо важнее плотского. Каждому в материальном мире дан выбор: прожить свою крохотную жизнь, преклоняясь перед величием, как вы называете, бабок или в процессе этой самой жизни отшлифовать свою душу так, чтобы в дальнейшем не стыдно было предстать пред светлые очи Создателя на его праведный суд. Всевышнему нужны единомышленники и их ОН выращивает на вашей планете.
Потусторонний счастливчик тысячу раз прав. Я перед ним пасую, а потому необходимо переменить тему разговора.
– Человек – единственный разумный житель необъятной Вселенной? – невольно любуясь узкой тропинкой, уводящей в розовые отлогие холмы, устланной переливающимися бриллиантами, задумчиво изрекла я.
– Почему же, разума в Космосе достаточно, – добродушно откликнулся оппонент, – но мы, земляне, – любимцы, так как созданы по образу и подобию Господа. Кстати, хотите познакомиться с обитателями Светоча?
– Светоча? – отчего-то вздрогнула я.
– Да, вы находитесь в славном граде Светоче, – торжественно объявил Черный Человек.
– И какой национальности здешние горожане? – непроизвольно вспоминая страшные улицы Атембуя, печально поинтересовалась я.
– На небе нет национальностей, – с гордостью вскинул безволосый подбородок удачливый мужичок, – все мы говорим на одном языке.
– На каком? – с недоумением размышляя о языковых барьерах, отдаляющих недальновидных землян друг от друга, озадаченно пробормотала я.
По библейским сказаниям, в незапамятные времена все создания Божьи общались на ….
– На языке любви, – бесцеремонно влез в мои мысли абориген
– А мусульмане? – мстительно заявила я.
Сейчас-то вы растеряетесь, дорогой друг. Соединить последователей двух религий невозможно, и в этом не стоит убеждать того, кто смотрит последние новости по телевизору или слушает вездесущее радио. Чего не хватает таким подлинно красивым народам, как палестинцы и израильтяне? Переженили бы своих очаровательных детей и жили бы в дружбе и согласии!
– Справа от вас, сударыня, живет милейшая супружеская чета Халиловых, – насмешливо вскинул брови непрошеный гость.
– И как к этому относится необычайно требовательный пророк Магомед? – пристально вглядываясь в мусульманскую остроконечную башенку, принадлежащую здравомыслящим привидениям, с сарказмом произнесла я.
– Он – один из любимых советников Иеговы, – не обиделся на меня покойник. – А какие могут быть разногласия между товарищами?
– Вы видели Иегову? – забывая обо всем на свете, оживилась я.
– Нет, – в благоговении прошептал праведник. – ОН не любитель публичных выступлений, потому что скромен и чрезвычайно требователен к себе.
Когда-то, как мне кажется, очень давно, мы говорили на эти волнующие каждого прогрессивного человека темы с ангелом по имени Хесед. Но услышать ответы на вопросы от простого смертного было не менее интересно.
– С удовольствием познакомлюсь с такими благоразумными соседями, – улыбнулась я. – А как звать моего всезнающего собеседника?
– Себастьян, – вежливо поклонился польщенный комплиментом дух, – Себастьян Ульман.
Неожиданно веселая трель неведомого пернатого существа прорезала благословенную райскую тишину.
– Кем вы были в прошлой жизни и чем занимаетесь на небе, Себастьян? – наслаждаясь ликующим щебетанием неземной птички, я почувствовала внезапную симпатию к говоруну.
– Был проповедником в Аризоне, а в данное время подрабатываю гидом, встречая новоприбывших, – обворожительно улыбнулся он.
– Даже в Раю необходимо работать? – ахнула я.
– А вам не скучно будет бесконечно долго бездельничать? – вскинул на меня удивленные глаза местный трудоголик.
– Скучно, – озадаченно согласилась я.
Вот бы сюда господина Смирнова!
– То-то! – торжествующе посмотрел на ласковое райское небо преподобный. – Я работаю для души.
И, грациозно поклонившись, он мгновенно исчез, словно заправский фокусник. Помедлив, я присела на чужую землю и собрала в ладошки горсть драгоценных, никому здесь не нужных камушков.
Если бы можно было опустить данные сокровища на мою небогатую, но любимую планету, скольким людям могли бы они пригодиться: спасти от смерти и вылечить тяжкие недуги! Впрочем, смерти не существует. Существует переход из одного состояния в другое.
Вечер пришел внезапно, будто кто-то неведомый вырубил солнце и включил вечернее освещение.
Игнорируя хрустальную люстру, я зажгла свечи в бронзовом канделябре и с ногами уселась в глубокое кресло слушать пение соловья. Как тогда, в замке Мадима….
– Добрый вечер, – улыбнулся Себастьян, привидением проявляясь передо мной, словно кадр на фотопленке. – Готовы ли вы, любезная, идти в гости?
– Конечно, – обрадовалась я. – Но у меня нет подходящей одежды.
– Только и всего? – рассмеялся пришелец. – Закройте глаза и представьте себя в том платье, в котором бы вы хотели появиться в обществе.
Я зажмурилась и …. Через несколько секунд на мне красовался элегантный костюм из белого льна.
– Вы ослепительны! – вскричал бывший американец, а теперь просто удачливый житель огромного безнационального государства, мудрым и справедливым правителем коего пребывал сам Создатель.
Мы вышли из дома, и я в изумлении уставилась на ночное небо. Оно сверкало и переливалось тысячами разноцветных огней, а вокруг этого великолепия в разнообразных нарядах скользили бесплотные души и тихо перешептывались между собой.
– В Раю нет горя и неудач, – наблюдая за выражением моего лица, проговорил Себастьян, – все, живущие здесь, безмерно счастливы.
Он взял меня за руку, и мы присоединились к порхающим жителям благодатного Светоча.
– У нас появилась новенькая? – немедленно подлетая к нам, спросил синеокий парень в парчовом кафтане.
– Нет, Иван, это земная гостья Хеседа, – возразил господин Ульман.
– Самого Хеседа? – прозвенела молоденькая девушка в белоснежной тунике, – Как красив этот Хесед!
– Ты неисправима, Клавдия, – насмешливо погрозила ей пальцем изящная женщина в восточных, расшитых серебром, одеждах.
– Да ладно уж, – захлопала огромными глазами прелестная Клавдия. – А ты слишком благочестива, Хадижа.
– Не ссорьтесь, девочки, – обнял их за плечики златокудрый Иван. – Полетели лучше смотреть на салют, данный в честь свеженького члена нашего дражайшего общества.
Себастьян рассмеялся и потащил меня вслед за дружной интернациональной стайкой в самое сердце разноцветных огней. Там, в ярком свете ослепляющего фейерверка, стояла новопреставленная душа очаровательной девушки. Она испуганно оглядывалась по сторонам и плакала.
– Не горюй, деточка, – уговаривала ее милая дама в алом платье с длинным старомодным шлейфом. – Тебе у нас понравится, обязательно понравится! Наконец-то кто-то из рода Браунов попал в Светоч. О, как же я рада!
– Вы приходитесь мне родней? – пролепетала дрожащая мисс Браун.
– Я – твоя прапрапрапрабабушка, – обняла ошарашенную внучку моложавая прародительница.
– Почему здесь все такие красивые? И …не старые? – шепнула я на ухо американцу.
– У кого красивая душа, тот, сбросив земную оболочку, не может превратиться в урода, – ответил он, кружась со мной в веселом хороводе, – Как в замечательной русской сказке о царевне-лягушке. Каждый, попадающий в Рай, моментально становится привлекательным и молодым. Видишь того статного джентльмена в элегантном черном фраке? Ему было сто два года, когда он представился, а сейчас Чарльз ухаживает за прелестницей Хадижой, и она отвечает ему взаимностью.
– Христианин ухлестывает за мусульманкой? – наивно переспросила я.
– Здесь нет христиан и мусульман, – покачал головой священнослужитель, – все верят в Иисуса, Магомеда и Иегову, которого некоторые народы называют Аллахом.
– Светлые силы отрицают секс, как одну из основ любви, – любуясь Иваном и Клавдией, как можно тише произнесла я. – Но разве может быть любовь без секса.
О боже, зачем я это сказала!
– Можно подумать, что вы сами решилась задать такой каверзный вопрос, – вспыхнул бывший проповедник из Аризоны. – Вашими устами, Алиса, говорят темные силы. Что такое – совокупление? Это соприкосновение мест, которые мы тщательно скрываем от посторонних взглядов, то есть, соприкосновение тьмы. Оно не возбраняется тем, кто хочет зачать ребенка или тем, кто искренне любит и любим. Но алчущим разврата, рассматривающим спаривание как простое удовольствие, за секс придется платить на этом свете. Господь пытался предостеречь человечество, послав им предупреждение, но даже СПИД не остановил сладострастников.
– А вам не жаль мучеников Ада? – осторожно осведомилась я.
– Жаль, – передернул плечиками дипломированный полемист. – Но кто заставлял их грешить?
Вспомнив убогое жилище Жанночки, я подавила тяжелый вздох. Себастьян заметил его и улыбнулся:
– Бывает, и грешники поднимаются по лестнице на более высокий этаж, если вовремя осмыслят свое никчемное существование и поймут, что жили неправедно. К сожалению, это случается редко.
– И как вы встречаете раскаявшихся? – думая о бедной сестричке, печально уточнила я.
– С пониманием, – встряла в занимательный диалог юная индианка.
Стремительный вальс неожиданно подхватил наши невесомые тела и бросил в середину эфирной танцевальной площадки.
Изумленное лицо Хеседа мелькнуло где-то сзади и растаяло в искрящемся облаке, состоящем из звездных брызг. Извинившись, я перестала вальсировать и попыталась вырваться из дружеских объятий галантного партнера.
– Что с вами? – изумился озадаченный небожитель. – Вам плохо?
– Не покидайте нас, – поддержал господина Ульмана невесть откуда появившийся Иван, – Клавдия и Хадижа хотят пригласить вас к себе и угостить изумительным вареньем. Вы любите варенье из кауры?
Светлый лик прекрасного ангела не оставлял моего затуманенного счастьем сознания. Пробираясь сквозь толпы веселящихся счастливчиков, я искала того, кто совсем недавно вырвал меня у всепожирающей страсти демона. Не найдя Хеседа, я присела на седое облачко и задумалась.
– Вы устали? Хотите домой? – подлетел ко мне встревоженный Себастьян.
– Да, – быстро согласилась я с праведником и камнем упала на благоухающую землю.
– Спокойной ночи, – оказываясь рядом, с придыханием прошептал проповедник. – Предоставляю вас самой себе, ибо вы мечтаете только об этом.
Оглянувшись по сторонам, я узнала знакомый забор и знакомую калитку. Это был мой временный дом, милостиво давший приют бедной скиталице.
О, если бы навсегда!