ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СТАРООБРЯДКА
Глава I
ТАЙНЫ ПОЛНОЧИ. 2020.
Полночь.
Время, когда оживали тайны и беспокоили людей своим тихим трепетом. Ночь благоухала цветущей липой, ее медовый запах наполнял полутемную комнату. Июнь. Любимое время года Анастасии. Почему человеку кажется, что полночь роковое время? Почему мнится, что Вселенная таит свое сокровенное до этого часа, обозначенного на электронных часах, купленных Бог знает когда?
Этого подросток не знал, но сердце его замирало в ожидании, пока в Интернете менялись картинки. Никогда тайны не оживали наяву, предчувствие так и оставалось неясным ощущением, но вдруг на экране, когда вскрылся какой-то случайный файл, высветились слова: «Хранители тайны» говорят…». Может быть, днем он бы и не заметил, но полночь всегда полна той таинственности, когда оживало волшебство. Мелькали какие-то символы, и шел текст на древнем алфавите. Никто не знал в этот момент, что эти слова в компьютере изменят не только жизнь семьи, но и судьбы мира, что это событие… Но сердце Славика ничего ему не подсказало.
– Какие-то странные знаки, наверно, древние, – пробормотал он.
Вошел отец и удивленно уставился на эти знаки и слова «Хранители тайн». У него пересохло в горле. Он вглядывался в экран. Неужели он мог увидеть эти слова на экране компьютера? Он всегда считал себя единственным Хранителем. Так говорил и дед, передавая ему когда-то свою личную тайну…
Вячеслав вглядывался в медленно плывущие буквы, но тут из кухни вышла мама.
– Хватит. Полночь.
– Ну, ма…
Славик неохотно подчинился, с трудом поднялся. Как только начинается что-то интересное, так возникают родители, а ведь ему уже шестнадцать, а на дворе, слава Богу, XXI век.
………………
Глава III
В ЦАРСКИХ ПАЛАТАХ…
Сын царя Михаила, благочестивый царь Алексей, в народе получил прозвище Тишайший. Хотел русский народ тишины, устроения, порядка. Покаяние соединило всех. А жизнь хозяйственная зависела от жизни духовной. От того, какой в каждый момент жизни человек сделает выбор – в разбойники ли пойдет, народ грабить, легкой жизни искать или праведником станет, род свой защитит или безродным перекати-поле проживет?
Русь была наследницей великого племени и всегда помнила об этом. В предисловии одного из Киево-печерских печатников XVI века Захария Копыстенского к «Беседам и деяниям апостолов» Иоанна Златоуста, обращаясь ко всему «иафетороссийскому роду», он писал: «Приемлете его иафетово племя, россове, и славяне, и македоняне, стяжите и болгаре, срящете и молдоване, мултяне и угро-влахове, въсприймите и чехове, моровляне, гарватове, и вся широковластная Сарматия возлюби и притяжи и все прославии.» Даже в русских источниках вплоть до XVI века использовалось наименование Сарматия как синоним России. И народы названы не случайно.
В Европе до ХVIII века было название и Великая Тартария – самая большая страна мира, как о ней говорится в первом издании Британской энциклопедии 1772 года, жители этой страны говорили, что они дети Тара и Тары – брата и сестры, хранителей русской земли.
… Все это знал царь Алексей Тишайший. Наступало новое время, где главным событием было присоединение Украины.
Он прошел в покои своей хворой жены Марии Ильиничны. Светилась лампадка и в изголовье богомольной царицы сидела молодая вдова, боярыня Федосья Прокопьевна Морозова, сродница царицы по мужу. Царь поклонился и поцеловал жену в лоб.
– Хвораешь, матушка? – ласково спросил царь супругу.
– Да, ты, батюшка всё меня печалишь. Весь Кремль заполонили эти греки, латиняне да хохлы.
– Так разве плохо, матушка, что Украйна сама под нашу руку запросилась. Навеки с нами подписан договор. Без брани вернули Киев – матерь городов русских. Там наша колыбель. Смута многое пошатнула, а вот ныне Русь снова начинает обретать свои пределы.
– Веру, веру не тронь, – простонала царица. –Господа не тронь! Кого приблизил, в ком опору нашел? Войну обрящешь. Нокон, мордвин, холоп, властолюбец. Кем быть удумал? Патриархом Вселенским! Да он и тобой скоро вертеть будет, батюшка! Ох, ох… Кого слушаешь…
Нахмурился царь. Косо посмотрел на боярыню Морозову – вот откуда настоящая смута, от неё все идет. Через царицу действует. Есть супротивники у Никона, ярые сторонники древней Московии, стоглавники, домостройщики… Переросла Русь эти пределы. Никон всем обещал шею свернуть, всем смутьянам. Новый Иерусалим надумал строить… Иерусалим!
– Да что он за православный, Никон-то твой? Жестокосердный. Язычник он, истинно язычник! Чуть что не так – и в ссылку, и на дыбу, и в ямину кидает монаха или благочестивого, кто о древлем печется…
– Да, строг. Так ведь и служить надобно Богу крепко, яко греки учат. Константинопольский патриарх, пишет, неучи наши отцы. Писания испоганили… Никон-то и наводит справу.
– Греки те давно под сарацинами. Их за неправды Господь покарал. А мы, на Москве, честно заветы блюли. И татар-бусурман побили, и ляхов папских прогнали. К нам теперь все сами идут. А оставим веру, отвернется Господь, и погибнет Русь…
Боярыня Морозова только кивала головой: так, матушка, так его…
Царь Алексей Михайлович унаследовал от отца Михаила мягкий нрав. Как на царя Михаила влиял его отец, Филарет – властный и жесткий ревнитель веры – так и в Никоне хотел царь Алексей обрести опору. Но Филарет и Никон были разными людьми, с разными целями…
Не стал царь Алексей тревожить царицу. Хотел он ещё раз прикоснуться к их общей тайне… Помогало это в решающие минуты. Только они знали, что у царицы хранился кипарисовый ларец с белой казной – бельем царя. Но на дне его было спрятано от чужих глаз – серебряное Евангелие да ещё пластины тусклые. Царь Михаил говорил, что ещё от Рюриков предание хранилось в Костроме…Поговаривали, что ляхи их искали, да сгинули где-то в болотах… Посмотрит их царь Алексей, повертит в руках, приглядится к тайным и непонятным знакам, и спокойно ему становилось на душе.
Вышел Алексей Тишайший из покоев царицы со смутою в душе. Знал, что страдала богомольная царица от нескладицы житейской и старалась сдержать своего мужа от скороспелых реформ. Прислушивалась она и к доводам этой вдовы Морозовой. Богатой, истовой, вся в мужа… Эх, крепко держалась за сродницу царица. И царь досадливо поморщился.
Только вошел в зал, как доложили – Патриарх Никон.
Высокий, нескладный, с дисгармоничным лицом и крутым нравом, Никон обладал сильной волей и неуступчивым характером. Родом из глухой заволжской полуязыческой мордовской деревни, он сразу невзлюбил златоглавую пышную Москву с её высокородными боярами, с бойкой торговлей в Замоскворечье, с самостоятельностью горожан.
– Будь здрав, великий царь Алексей Михайлович! – поклонился Никон, стараясь быть с царем как можно любезнее и смирнее. – Хочу представить дорогих гостей. Долгожданных.
Это были греки – черноглазые, чернобородые, темноликие, хищно глядящие на богатые оклады царских икон.
– Арсений Грек, ученый человек, монах с Афона, – представил одного их них Никон и грек поклонился. В Москве греков знали хорошо. Много полезного свершил в свое время Максим Грек… Надеялись, что и этот…
– Паисий Лигарид, – с орлиным профилем и черными волосами до плеч, костистый и властный, он вышел из вошедшей небольшой толпы монахов. Никто из новоприбывших не знал русского языка, так что пришлось перейти на греческий. Монахи наперебой восхищались богатством Москвы и московитян, золотыми киотами икон, позолоченными куполами и самим Кремлем. Московский царь был польщен таким вниманием священников не только с Украины, но и со всего православного мира, устремившегося сюда, в Третий Рим, как льстиво они говорили. Смущало только их незнание языка и московских обычаев. Ну да ничего, выучат. Обустроятся...
Не знал только царь Алексей Михайлович с какой целью пригласил их Никон.. С какой целью понаехали из разных концов голодной и неспокойной Европы монахи…
……..
Скончалась царица Марья Ильинична, Морозова ушла в противостояние царю. И повезли вдового царя на богомолье, в Смоленск. Почему в Смоленск – никто не знал. Только везли его Грек и Лигарид. И везли к приятелям – Нарышкиным. И встретили царя пышно и весело, и показали стареющему вдовцу красавицу пышнотелую Наталью Нарышкину. Взыграло ретивое…
Скоро и она, прихватив с собой шляхетскую свиту, поселится в покоях царицы Марии и перейдет к ней заветный ларец. Объявился в покоях и Арсений Грек, много беседовавший с молодой царицей на богословские темы.
Время на Руси было смутное, вот и посвятила в дело сохранности пакета царицы сама Морозова жениха своей младшей сестры и его брата. Оба были активными членами кружка ревнителей благочестия, и не шибко подчинялись Никону.
– Кланемся, боярыня, что не посрамим честнаго креста животворящего. Сохраним все в тайне.
Статные, знатные были молодцы-стрельцы. Из доброго боярского рода, у которого слово – кремень. Да не ведали они своей судьбы.
Попала боярыня Морозова за свою веру в опалу. Дом её перерыли дъяки и увидели странный пакет с печатью царицы.
– Надо царице отнесть, – решил дьяк, проводивший обыск. И повезли его с охраною во дворец, вручили молодой царице Наталье. Сурьмила та брови, взяла белыми пальчиками пакет.
– Да что это?
Любопытная красавица тут же развернула, сорвала царицыны печати. Сверкнуло серебро и зажглись каменья на оправе берестяного Евангелия, а под ним тусклые пластины, пергаментные свитки, бумаги…
– Что это – удивилась царица. – А позовите ко мне ученого мужа, монаха Арсения Грека…
Монах пришел незамедлительно. Переменился в лице, когда увидал содержимое пакета.
– А ну-ка, прочти, ученый муж, что тут написано, – капризно приказала царица.
Арсений Грек прибыл сюда и ещё с одной тайной миссией, а послал его иезуит Юлий, придворный, человек молодой, безродный, но необыкновенно богатый и влиятельный. Особенно после того, как излечил в Ватикане чуть ли не самого папу. Иезуит и в дорогу снарядил, и дал связи в Москве, и наказал, куда уходить, в случае погони…
– Матушка, так сразу… – монах забыл все выученные русские слова. Царица нахмурилась и прошуршала по комнате своим роброном.
– Вот здесь, в светелке будешь разбирать письмена. Ты ученый муж, языки знаешь Мне будешь докладывать.
– Слушаюсь, матушка царица, – поклонился монах.
Пакет был положен на стол в светелке перед входом в покои царицы. Монах в тот день не нашел слов на русском языке, что-то бормотал по – гречески, до земли поклонился царице. Та милостиво отпустила его.
Он спешил к себе и думал, что это удача. На его груди, за золотым православным крестом, пряталась странная татуировка. Никто её не видел… Арсений стал напряженно думать. Царица была непредсказуема, капризна. Царь исполнял малейшие её капризы, как и положено стареющему влюбленному мужу. И в одну из ночей он решился…
Он засиделся допоздна в светелке, сжег несколько больших свечей. Уже рында у дверей задремал, а он… Наконец, уже уходя он незаметно для рынды забрал что-то из пакета и ушел к себе. Царица хватилась монаха не сразу вспомнила о нем, захотела чтобы поведал ей о находках, а тут ей доложили, что монах уехал в Сергиев Посад, в лавру. Царица успокоилась, а потом хватилась пакета – тот был на месте. Прошло ещё пару дней. Наконец она сама пошла к пакету и рассмотрела его. Пластин из так её интересовавшего металла не было. Царица осерчала. Кто посмел…Но не призналась мужу, не устраивала переполоха – мало ли что могло быть в тех письменах, что ревнивый царь подумает, а монаху она сделает внушение…
… Через неделю стало ясно, что монах Арсений всё бросил и сбежал. Молодая царица не хотела сообщать царю, если бы тот сам не пришел за ним в очередной раз. Скандал замяли, вслед Арсению Греку хотели было послать гонцов, но дьяки сослались на нехватку людей … И никто не знал, что за ним отправились в погоню какие-то смелые люди, настигли на постоялом дворе, откуда только применив необычные иезуитские приемы боя, он сумел снова сбежать, бросив все, но прихватив с собой… царский ларец. Так что Арсению Греку пришлось его спрятать где-то в Варшаве, у знакомого ксёндза, надеясь вернуть его при благоприятных обстоятельствах. Преследуемый упорными гонцами, он сбежал в Египет, где вынужден был принять магометанство. Но и там он занялся расшифровкой папирусов с текстами… К старости вернулся в Рим, откуда и возник, снова обратился в католичество…
Преследователями беглого монаха были жених младшей Морозовой и его брат. Они потеряли вора в Варшаве. Получив сведения из Москвы о гонениях на ревнителей древнего благочестия, братья устремились в Ветку, где и создали первый скит и мужской монастырь для беглецов из Московии…
Пройдет много времени, в оставленных греком вещах в Варшаве, после присоединения Польши к России, тайный царский приказчик найдет какой-то сундучок с тусклыми пластинами и сломанной царской печатью, и вернет его в царский архив…
……………………
ГЛАВА IV.
МИРЧИАДА
……………..
Дмитрий Михайлович работал в такой фирме. Сейчас шел недолгий период создания сценария очередного шедевра. Пришел даже хозяин студии – высокий, с вихрастыми черными волосами, непоседливый, шумный человек с металло-керамическими зубами. Он хвастался ими, как и всяким своим достижением и имуществом. Как всегда, его сопровождали два жлоба, неизвестно от кого охраняя, жуя жвачку, явно скучая. Хозяина звали Мирча, и только вы подумали, что это наш человек, который выгодно толкнул пару рефрижираторов черешни в северный Питер по весне, скупив их по дешевке у несчастного фермера, и разбогател, а для своих духовных потребностей приобрел эту студию, как выяснялось, что отчество у него Сулейманович. И только вы решили, что Мирча, как Сулейманович сочувствует исламу, как уже кто-то обращался к нему при вас "господин Фридман". И вот вы, желая польстить хозяину уважаемой фирмы, говорите свежий, как пергамент Библии, расхожий комплимент, что, мол, евреи умные люди, самые умные люди, как Мирча Сулейманович отмахивался – не берите в голову, это фамилия моей второй жены, чтоб получить гражданство Израиля. Зачем гражданство? А чтоб иметь запасной выход. У Мирчи был бизнес и в Турции, и в России. Вообще, у Мирчи Иона Мунтяну хранились паспорта на все случаи жизни. В Турции он был Сулейман Хикмет, в Израиле – Мордахай Фридман, а в Москве скромно – Михаил Иванович Мунтянов.
В создании фильма Мирча Сулейманович принимал живейшее участие: он открывал старый «дипломат», долго рылся в нем и вытаскивал свои «наброски», которые принимались творческой группой, как народом Израиля скрижали Моисея. Сценаристу Акимычу стоило большого труда как-то вписать их в реальный сценарий «творчески сокращая».
Итак, сегодня первый день творения – выбор темы, поиск новых решений, поворотов, закрутки сюжета. Важный этап. На столике пиво, кока-кола, орешки. Пока никто ни к чему не прикасался – пример должен подать хозяин, хотя пиво на столе сводило мужчин с ума. Мирча вел себя непринужденно – как-никак, но все они творческие личности, так сказать, богема. Мирча Сулейманович уже вытащил свои «наброски», набранные на компьютере. Сценарист, Павел Акимович, которого все по привычке звали Акимыч, поглядел на «наброски» затравленным взглядом. Усталый, давно исписавшийся человек, он должен был ради куска хлеба хотя бы часть этих шедевров внедрить в реальный сценарий. Только он один знал, что это значит. Дмитрий Михайлович особо в разработку сценария не вникал, но вдруг его отсутствующий взгляд уткнулся в то место, где висела картина. нечто абстрактное, в духе сюрро-импрессионизма. За этой картиной Дмитрий хранил оплаченные счета. Это картину – хвастался Мирча – ему на день рождения подарил приятель, купив её за бесценок у какого-то художника.
– Где картина, Мирча Сулейманович?
– На выставке, – гордо ответил хозяин…
– А твои бумажки, Михалыч, лежат в столе, – успокоил его Акимыч. – Мы случайно с Мирчей их посмотрели, когда снимали этот «шедевр».
Потом оказалось, что бедный художник продал прямо с выставки за 300 евро свою картину заезжему иностранцу, и теперь Мирча, вдруг поняв, что картина представляла собой какую-то ценность, грозил подать на художника в суд, хотя тот клятвенно пообещал намалевать Мирче ещё три других…
– Продать картину из частной коллекции! – возмущался Мирча. Он тут же позвонил на таможню, чтобы это ценное национальное достояние ни в коем случае не выпускали за границу. Таможенники обещали.
– Мирча своего не упустит, – хвастался он.
…………..
Однажды он случайно встретил Арнольда. Когда-то Арнольд Семенович, а тогда просто Арнольдик, брал у матери Дмитрия уроки мастерства, слонялся и питался в их доме, как свой. Со слов матери они все знали, что он вундеркинд. Тогда Дмитрий им не интересовался, Арнольд был его моложе. У них были разные интересы.
Юное дарование в ту пору походил на типа с рекламы зубной пасты со своей ослепительной белозубой улыбкой, синими сияющими глазищами с черными по-девичьи длинными ресницами, но чтобы все-таки выглядеть настоящим мужчиной, а не на смазливую девчонку, он холил свои черные усы. Невысокий, плотный, но пластичный, Арнольд обладал чувством юмора и острым умом.
Теперь он был разведен, его жена красавица-актриса снова вышла замуж, уехала с его сыном в Израиль, черные кудри артиста словно припорошило снегом разочарования.
– О, привет! – обрадовался Арнольд, – на ловца и зверь бежит! Мне Мирча наказал найти тебя. Ему нужен продюсер.
– Именно меня? – удивился Дмитрий.
Странно, незнакомый человек ищет тебя, да ещё для такой роли, которую ты никогда не исполнял.
– А кто такой Мирча?
Арнольд пожал плечами.
– Хозяин студии «Мирчиада». Главное, студия только что организуется…
Случайно встреченный Арнольд не только затащил его в бар и поставил пиво, но и устроил продюсером на частную студию «Мирчиада». Тут же он поделился своей мечтой – пробиться на большой экран, снять сериал, а эту работу он считал своеобразным трамплином в своей режиссерской карьере. Он еще надеялся сделать карьеру! Великая русская классика выработала особый тип людей – им была нужна высокая культура, они жаждали быть духовной элитой. Халтура была им противна, они считали её временным занятием – сознание этого успокаивало. Дмитрий хорошо понимал маминого любимчика.
* * *
Мирча Сулейманович любил этот «творческий период», когда он представлял в «руки мастеров» свои «наброски». А вот, когда нужно было начать съемки, когда нужны были деньги, хозяин почему-то испарялся, так что Дмитрию Михайловичу приходилось выкручиваться и, обливаясь холодным потом, безумно нервничая, подписывать счета – пропади с горизонта Мирча Сулейманович и что тогда делать? Все долги на нем. У него только развалина-машина и приватизированная старая хрущоба. Но все-таки наступал момент, когда от хозяина появлялся мордоворот, давал пачку денег «от фонаря». Хватало не хватало, не его забота. Теперь задача Дмитрия Михайловича - продать фильм подороже на студию ТV. Едва удавалось сводить концы с концами.
Прошлый фильм неожиданно продали на крупную студию, так что хозяин поменял компьютер на какое-то не новое, но все-таки более современное барахло, а Дмитрий прикупил у того же Мирчи по дешевке прежнее – решил хоть что-то сделать для сына. Пусть учится.
Акимыч делал вид, что испытывает гордость за проделанную работу. В результате успеха он поменял свой костюм, купленный в 2001-ом году в „Second hand”, на костюм в том же „Second hand”, но только уже всего лишь сшитый по позапрошлогодней моде, и приободрился.
В новом свитере из „Second hand” сиял белозубой улыбкой и режиссер. Дело в том, что у студии «Мирчиада» была соперница – «Галкин-фильм». Этот прохвост Галкин не только надул Мирчу в бизнесе, но и украл у него идею облегалить денежки – завел студию. Толкал туда опусы своего сына, который учился – ни много, ни мало – в Сорбонне. Галкин тоже арендовал для своей студии какой-то сарай, денег особых на производство шедевров не давал, хотя списывал на это дело миллионы – все знали, что кино - это дорогое производство, а студию свою посещал редко. Сценарии сынка передавал через телохранителя и к соперничеству с «Мирчиадой» относился равнодушно. Мирча же Сулейманович горел желанием творчески задушить соперницу – студию «Галкин-фильм».
На этот раз рядом с хозяином «Мирчиады» сидел смутно знакомый Дмитрию человек в голубом свитере, который шел к его серебристым волосам и голубым глазам, как отметила Анжелика. Свитер ему выдали из гуманитарки в немецкой общине, где он был активистом.
«А-а… – вспомнил продюсер, – это же Александр Николаевич Костин, по прозвищу «Кощей». Он когда-то, в другой жизни, работал в секретном НИИ с отцом Дмитрия. Отец подтрунивал над ним – молодой конструктор был тощ, скуп и не без странностей. «А что он поделывает нынче?»
В потертой сумке, тщательно и не раз зашитой самим Александром Николаевичем, лежали 20 тысяч евро, данные ему на год приятелем под 15 процентов. Его приятель Веня Астахов, новый предприниматель, привел Кощея в клуб деловых людей «Норок», где и представил его Мирче. Мирча тут же подсунул ему номер журнала «Норок», где на обложке красовалась его физиономия. В клубе Мирча носил гордое название мецената, радетеля национального кино. Здесь Мирча общался со своими приятелями: Иваном Пышкиным, по прозвищу «Пышка», владельцем автозаправок, с господином Фогельсоном по давнему прозвищу «Мишка-сберкнижка», владельцем сети ресторанов, и Сержиу Юлий Браду ¬ магистром чего-то, владельцем радиостанции «Голос долины Роз»… В самой бедной стране Европы, в Молдавии, как грибы после дождя выросли трехэтажные особняки посетителей клуба «Норок». Удача, действительно, сопутствовала всем их начинаниям.
Он напористо подхватил Кощея под руку и, взяв бокал с подноса официанта, затер его в угол.
– О, кино… В Голливуде в фильм вкладывают миллионы долларов, а получают миллиарды. Прибыль до тысячи процентов!, больше чем от продажи нефти. Кино – большое государственное дело, политика! На премьеру приезжают президенты… Пару звезд, классный сценарий и… собирай денежки. Вкладывайте, не прогадаете.
Кощей решился отдать Мирче Сулеймановичу деньги под 20 процентов и таким образом без шума и трудов иметь солидную прибыль, съездить в Германию.
– Да хоть 40 процентов! – весело сказал хозяин «Мирчиады» и Александр Николаевич своим каллиграфическим почерком конструктора подписал бумагу на государственном языке, а Мирча поставил не только подпись, но и печать. Выйдя из клуба, Кощей снял ксерокс с этой бумаги – на всякий случай.
Мирча Сулейманович решил подкрепить сделку показом «творческого процесса», чтобы доказать, что студия существует, есть реальные люди, хотя и пообносившиеся за последние годы. Ради укрепления связи с Кощеем и стояли на столике банки с пивом и орешки.
– Знакомьтесь, господа, Александр Костин, наш новый инвестор, – в суть сделки Мирча никого не посвящал, а Кощею звание инвестора было приятно. Охмуряемый застенчиво улыбался.
– Санду, – по приятельски обращался к нему хозяин студии, – слышь, Санду, мы снимем мировое кино. Сериал! Вот наша звезда, «маэстро ин арта» – суперзвезда – Анжелика. Какие ножки…
– А режиссер – Арнольд – мирового класса. Так, это продюсер Дмитрий Головин…
Дмитрий поклонился и Кощей тоже вспомнил его.
– А мы с вашим батюшкой когда-то работали вместе. Помню я все спектакли с вашей матушкой пересмотрел….
– Родителей уже нет, к сожалению…
– Да, время идет…
«Удивительно. Неужели у Кощея есть деньги? Может быть, теперь Мирча расщедрится? Инвестора нашел…»
– Мы недаром ввели вас в клуб деловых людей, Санду, – говорил возбужденно хозяин, хлопая улыбающегося Кощея по колену.
Анжелика приободрилась – открылись новые возможности. По каким-то, ведомым только женщинам, признакам догадалась – перед ней одинокий мужчина. И, видимо, перспективный…
Итак, нужно было найти крючок, на который можно было бы поймать золотую рыбку – публику и студию ТV. Этот крючок назывался – секс. Природа подарила творческим личностям неиссякаемый источник вдохновения.
В предыдущей картине, имеющей такой коммерческий успех – на это Мирче Сулеймановичу было изначально наплевать, зато группа ликовала – священник совращал свою юную – очень юную – прихожанку, а затем и ее сестру, ну а с матерью он спал уже давно. В роли совращаемой снялась дочь Мирчи Сулеймановича неизвестно от какого брака, а священника играл – из экономии – сам режиссер. То, что он был евреем, а играл православного – о, конечно же, православного! – священника, никого не смущало. Кроме него еще в труппе снималась «мастер искусств» республики Анжела Руссу, но в последнее время она стала тосковать по своим нерожденным детям и ночами ее мучила бессонница, так что она снимала эти стрессы выпивкой. На роль девочки она никак не годилась. В этом их шедевре в конце фильма оказывалось, что священник спал не просто с малолеткой, но еще и со своей родной незаконнорожденной дочкой. Хотя совсем недавно сам папа римский опять клеймил позором клириков-педофилов, и, наверно, нечто подобное могло случиться в жизни, но фильм этот без содрогания Дмитрий Михайлович не мог вспомнить. Его размышления прервал возглас сценариста.
– А если любовь двух девочек? Страсть!
«Боже, откуда у детей страсть, когда природа не включила еще гормоны любви?» – с тоской подумал продюсер.
– Было, – кратко отмел режиссер, ¬ у Галкина, в позапрошлом фильме.
Видимо, мысль сынка из Сорбонны тоже шла в том же направлении.
– А что если стареющая актриса, а она у нас есть, – Акимыч кивнул в сторону Анжелы, – влюбляет в себя мальчика, сына своей соперницы-подруги? – бодро продолжал поиск «клубнички» сценарист.
«Звезда» приободрилась. Перед этой, быть может решающей, встречей она сделала тщательный, но легкий макияж, приоделась, не выпила ни капли спиртного, только выкурила так, для куража, сигаретку с марихуаной, так что глаза ее блестели, и вся она казалась полной творческого воодушевления. Ей сорок, надо держаться.
– Хорошая мысль. Только я никакая не стареющая, мне всего двадцать восемь! В самом расцвете. Но я вижу это так… – поддержала она сценариста. – Обе борются за роль, подруга получает ее и та ей мстит, соблазняя двенадцатилетнего её сына.
– Старо как мир, – отмахнулся режиссер. – Примем как вариант. Надо нечто убойное, чтобы эта студия «Галкин-фильм» вместе со своей Сорбонной осталась в замазке.
Неизвестно, откуда взял Мирча название этого модного стиля, но он постоянно ратовал «за высокий гламур», что вызывало болезненную гримасу у Арнольда и усмешку у Дмитрия. Выдать все это убожество за «гламур», то есть за нечто роскошное, покрытое глянцем богатства, да ещё за «высокий гламур», было, мягко говоря, трудновато. Арнольд обычно говорил: "Где наш кич?". Оператор Роман Урсу тащил кресло, обитое зелёной старой парчой. Рабочих не было, гримеров – тоже, костюмеров тем более. Мирча считал это излишним.
В поисках гламура Мирча с приятелем угодил в загородную сауну. Там на журнальном столике валялись рекламные журнальчики с глянцевыми обложками. Киски-массажистки –очаровательные, изящные, гордые своей неземной красотой – приглашали вас на массаж и обещали обслужить по первому классу. Приятели прельстились… И каково же было их изумление, когда вместе с ними в бассейн прыгнули крепкозадые, румяные девицы, которые к тому же оказались односельчанками и одноклассницами приятеля Мирчи, который охарактеризовал их так: «Сбежавшие из села за легкой жизнью двоечницы!.
Киски оказались недурны собой, время провели неплохо, да ведь таких пруд-пруди. Все это был народ из одного и того же источника, как и они сами – из села, так сказать «гламур» отечественного производства. Что касается кисок-массажисток – то оказалось – приятели польстились на фотки звезд мирового кино, напечатанные в рекламных журналах сауны. Вот тебе и киски-массажистки! За этот обман Мирча недоплатил хозяйке сауны двадцать лей, хотя потом наведывался туда не раз.
Дмитрий Михайлович никогда не подавал реплик. Его дело реализовать тот сценарий, который совместно сварганят сегодня-завтра остальные. Он всегда молчал.
Перебирали разные варианты плотской любви, но все было, было, было. Конкуренция страшная.
;– А если роскошная женщина, жена предпринимателя, муж ее все время оставляет, ей скучно, она занимается любовью со своим великолепным псом, – подал реплику сценарист. Он случайно глянул в окно, там дворовые собаки гонялись друг за другом.
– Вот это ново! Необыкновенно! – загорелся Мирча. – «Галкин-фильм» откинет коньки.
«Скотоложество! Боже, убей меня на месте, чтобы мне не пришлось реализовать эту гнусь.»
Но ничего не произошло – гром не грянул. Дмитрий остался жив, а творческая группа горячо обсуждала находку.
– Да, роскошная женщина – это не проблема, – отозвался Арнольд, а Анжелка демонстративно положила ногу на ногу – ноги были еще хороши.
Действительно, фальшивых бриллиантов и крашеных мехов было предостаточно, из фильма в фильм кочевала эта «роскошь». «Звезда» приободрилась – явно наклевывалась роль.
– Анжела сыграет жену предпринимателя, так сказать женщину со следами большой красоты, с последней страстью. Это она умеет, – размышлял вслух режиссер, – но вот пес… его же надо найти… кормить. Он же мясо жрет; ему витамины давать надо…
– Нет проблем, – оживленно отозвался хозяин. – Дам свою собаку. Питание обеспечу. А вот насчет Анжелики… у меня новая жена, хотелось бы ее снять. Очень талантливая девочка, танцует… пальчики оближешь, все мужики…
Вот и сюрприз. Режиссер остановился на полуслове и застыл с открытым ртом. «Анжела была хотя бы актрисой и неплохой, а эта, – пронеслось в голове у Арнольда, – танцевала в подтанцовке в ночном клубе. Где еще он мог ее подцепить, не в хореографическом же лицее! Дерево стоеросовое, наверняка.» Арнольд попытался изобразить улыбку.
– Вот урод, – прошептала Анжелика в адрес Мирчи, наклоняясь к Дмитрию. За любовь к выпивке её три года назад сократили из столичного Национального театра.
Вокруг студии вились стайки юных девушек, как про себя называл их Дмитрий «прекрасные и ужасные создания.» Прелесть их была видна, ибо всячески подчеркнута, но ужасность скрыта. Кто знает, чем и кем были заражены эти девочки. И в этом фильме, как всегда, им отводилась роль танцовщиц в ночном клубе. Их детскую жажду прославиться использовали все кому не лень. А он их боялся. Какой был бы ужас, если бы он принес в семью заразу. В последние годы появились какие-то неизвестные науке болезни. Да и наука куда-то отодвинулась от простых людей в какие-то эмпиреи.
Девочки гибли, хотя ещё с пятого класса строгие тети с легким иностранным акцентом раздавали бесплатно презервативы – безопасный секс! – и показывали хихикающим сорванцам по видику, как использовать эти штучки с красивыми бабочками на упаковке. Но ребята относились к этим факультативам так же легкомысленно, как и к алгебре. Правда, некоторые предприимчивые продавали их взрослым дядькам по дешевке, делая своеобразный бизнес, и можно было не просить у родителей на мороженное. Только две придурошные девчонки двенадцати лет, несмотря на эти штучки, родили по недоразвитому дитенку.
Когда случайно в столе у Славки Дмитрий обнаружил эти штучки, он поразился.
– Что это за гадость? Откуда?
– В школе дали, – невозмутимо ответил сын.
Что тут возразишь? В школе Дмитрия отчитали – вы знаете, что идет эпидемия СПИДа? Вы знаете, что наука не успевает даже регистрировать новые болезни? Мы боремся с этим!…
Еще он любил свою жену. Иногда ему казалось, что в той жизни, которой он живет, это просто невозможное чувство. Он видел, как уставала его любить Настя. Но она держалась. Ради него, ради сына… Ради Христа...
Дмитрий родился в семье, где только бабушка Людмила ходила когда-то в Свято-Георгиевскую церковь пока в ней не разместили склад. Бабушка крестила его. Да мама, от которой он унаследовал этот жуткий мир и продюсерство, праздники христианские праздновала, но так как отец крепил оборону страны, то ей многое прощалось в атеистическое время. Его первая жена Алиса до сих пор живет в родительской квартире, а он ушел к Анастасии на окраину, где она ютилась с больной матерью и где он был счастлив, сам не зная отчего. Он не стал разменивать родительскую квартиру из чувства смутной вины перед Алисой, которая теперь оставалась совсем одна. Кроме того, там жила тогда его мать.
Когда начались большие исторические перемены, страна, которой служил отец, развалилась. Они с Анастасией не сумели вовремя уехать из-за болезни ее матери, из-за сына. В бурные годы, когда целое десятилетие друзья уезжали кто в Россию, кто в Америку, кто в Европу, жена твердила, что ее предки жили здесь больше трехсот лет, что в Куниче ее родовое гнездо. И, действительно, время от времени кто-то появлялся оттуда то с мешком лука, то с куском мяса рассказывал новости. И сама она ездила в Куничу, в село на северо-востоке Молдовы, расположенное в живописном когда-то месте, а теперь леса вокруг вырубили. Местные краеведы отстаивали свою точку зрения – селу больше пятисот лет, оно просто иначе называлось и существовало еще в Дакии, при римлянах, опустошалось и возрождалось, и приводили сведения из археологических раскопок.
Настя осталась для него выстраданной любовью, его сознательным выбором. Она природой создана рожать детей, украшать свой дом, любить мужа. А вместо этого родила больного мальчика, а все из-за того, что Дмитрий не поступил в институт, «загремел» в армию, и молоденьким солдатиком без всякой защиты грузил какой-то щебень в машины при аварии атомного реактора, о которой говорилось глухо. Только и всего. Потом поступил в институт и забыл, пока не родился Вячеслав. И не обнаружилось, что ноги плохо развиваются. Что вообще он какой-то не такой. Умный слишком. Мутант. Если сказать проще. В последние годы в новостях мелькали сведения о таких авариях, но люди привыкли, и жизнь текла дальше.
Таковы были те любимые люди, ради которых он терпел все. Ему не нужны были эти «девчонки из подтанцовки». Но Мирча относился к нему несколько с подозрением – кто он? Почему не живет, как все? Спрашивал о нем. Даже предложил Дмитрию в шутку девочку из этой стайки, словно хотел поймать его на крючок. Надо было выглядеть, как все. Это стиль жизни. А давалось с трудом.
Однажды он пригласил эту девчонку в мотель, куда возили их «творческие люди». Оказалось, это такая дыра. Они вошли в комнату, она кинулась в душ, благо, что оплачено. Он вздохнул и решил тоже принять душ. Она выпорхнула из душа, радостно смеясь.
– Пойду, тоже приму душ, – сказал Дмитрий, она понимающе кивнула.
В ванной было безумно грязно – страшно ступить, стены скользкие, и он с брезгливостью наскоро намылился и смыл мыло. Вода была чуть теплая. Вот такое удовольствие! Он знал, чего хотят эти девчонки. Они хотели есть. Вечно недоедали. Он вытащил из потрепанного «дипломата» термос с чаем и бутерброды, налил чай в гостиничный стакан, сполоснув его, улыбнулся девушке. Он предложил ей все это богатство – чай из трав, бутерброды с маргарином и паштетом, который назывался куриным. Она жадно ела, а он вспоминал, что три дня назад они хоронили ее подружку. Мужчины с равнодушными лицами несли гроб до машины, а потрясенные девчушки молча сопровождали. Вот и все. Отчего она умерла в таком цветущем возрасте, никто не знал и не интересовался.
Могилы, памятники – привилегия богатых. Но и на кладбище с могилы их маленькой дочки сбили титановую табличку – сдали, как цветной лом. Металл ценился высоко. Вдова известного скульптора отвинчивала бронзовую голову своего мужа и голова эта хранилась в его мастерской, а к датам, к чествованию годовщины, его ученики приносили голову, привинчивали, потом приходили друзья, соратники, телевидение, толкали речи друзья-завистники по художественному цеху, возлагали цветы, шли в ресторан помянуть за счет союза художников. Наутро вдова с учениками неслась наперегонки с ворами отвинтить и унести драгоценную голову в мастерскую. Однажды, когда они пришли привинтить голову к юбилею, оказалось, что в металлолом сдали и весь остальной памятник. Нервы вдовы не выдержали, у нее случился инфаркт.
Каждый в этой жизни приспосабливался, как мог, но, в общем, отношение к смерти было плевое. Еще творческая элита старалась держаться, поминала, а остальным было не до этого. Только из могилы местного мафиози доносилась музыка – доигрывал музыкальный центр, что пугало птичек, привыкших к тишине.
Все зависели от фермеров, как в эпоху натурального хозяйства, но перекупщики их обирали, и продавали втридорога. Существовали страны, где много и многое производили, но с какой стати им было задешево отдавать, опять же чужому дяде? На Земле население приближалось к семи миллиардам. Этим фактором политики, уже не стесняясь, объясняли все. Мол, что мы можем сделать? Мы все в одной тонущей лодке – сказал президент одной могущественной страны, сел в «мерседес» и уехал на своё ранчо. Настало время и политикам говорить правду. Но никто ее не слышал. Слово ничего не стоило. Никто уже не издавал горы макулатуры, чтобы обмануть народ.
Дмитрий лег в постель, пообнимался с девушкой, словно обнимая гремучую змею, и пробормотал: «Прости.» Девчонка вздохнула. Облегченно? Повернулась спиной, закуталась в шершавое одеяло и сразу уснула. «А ведь она почти ровесница Славику. Спи, ребенок». Ему тоже смертельно хотелось спать, но он глянул на часы и ахнул: полночь. Так он задержался. Настя там с ума сходит. Оделся второпях и, уходя, оглянулся – ох, забыл термос. Это большая ценность. Он еще раз оглядел комнату, выключил свет и потихоньку, как вор, пробрался на улицу.
В результате этой поездки за ним на студии утвердилась репутация импотента, больше им никто не интересовался, а хозяин даже посочувствовал. Импотенция и бесплодие были обыденным явлением, никого не удивляли. Однако иногда он чувствовал себя, словно за ним охотятся. Странное ощущение…
Отвлекла его от этих мыслей реплика Мирчи Сулеймановича.
– Любовь с Ричардом! Как вам название? Ричард – мой пес.
Мирче Сулеймановичу безумно хотелось увековечить и себя – сценарист! – его имя красовалось на всех титрах, а отнюдь не Акимыча – и свою дочь, и жену, и собаку, а уж кот Маркиз, которого ему оставили соседи, уехавшие на пол года за границу, был снят не раз – так, как придача к роскошной жизни – этот образ был просто-таки фирменным. Что делать? Студия –собственность Мирчи.
Маркиза в корзине вместе с его горячо любимыми консервами «вискас» привозил Мусса. Хозяева оставили Мирче для своего несравненного кота и деньги на содержание, и кучу всяких вкусностей. Обычно Маркиз дремал на своей бархатной подушке, но иногда в сарай по старой памяти забегали собаки или коты и Маркиз гонялся за ними, и даже проявлял в отношении котов боевой дух, а от собак забирался на верх декорации, пока Дмитрий не выгонял непрошенных гостей .
Возможность показать свою новую жену и пса настолько его воодушевила, что он даже вытащил пачку евро, помахал ею, потом протянул две бумажки Дмитрию. На эти две бумажки снимать фильм? Кормить голодных девчонок, добывать что-то? Пустую бутылку из-под дорогого шампанского для реквизита даром никто не даст. Капитализм. Всё имеет цену.
– У меня есть еще гениальная идея, в «набросках». Шаман. Свежий образ, – сказал хозяин, улыбаясь.
;– Шаман? – простонал сценарист. – А… куда его?
– Ну, вы творческие люди… – ответил тот уклончиво.
Когда в доме появился компьютер, Славик быстро научился общаться с ним, научил мать. Теперь, в целях экономии и чтобы сделать жизнь жены более осмысленной, (он знал, что безделье ее мучит) он научил её набирать всякие бумажки – счета и прочее. Но однажды ему необходимо было набрать сценарий, чтобы распечатку дать режиссеру, актерам. И тогда жена впервые прочитала их творение.
– Боже, и это вы ставите? Кто придумал этот кошмарный бред?
– Все, – лаконично ответил муж. – Мы все тут творцы. А я должен воплотить его в жизнь. Послушай, не надо об этом думать. Работы нет. Я пробовал куда-то сдвинуться – в моем возрасте невозможно. Если и берут – молодежь. За взятки.
Дмитрий неохотно давал ей набирать сценарии, но жизнь порой заставляла. Теперь он представил, что его верующая жена будет набирать это … с собакой. «Любовь с Ричардом». Ему стало дурно.
– Что с тобой, Дмитрий? – всполошился режиссер. Дали воды, привели в чувство.
– Ничего, ничего. Просто душно.
– Вот заработаем миллион, поставлю кондиционер, – пообещал хозяин.
Дмитрий вздохнул. Он знал, что через три месяца, чтобы не обогнала «Галкин-фильм», будет сфабрикована лента «Любовь с Ричардом». XXI век. Студия «Мирчиада». Скотоложество названо любовью. Человечество, одетое в одежды из новейших материалов, оборудованное всякой техникой, особенно совершенной в области убийства людей, полуголодных в большинстве своем, в области искусства смакует то, что осуждено еще в Библии, потому что был известен уже финал подобных поступков – появление человекоподобных обезьян, которые долгое время считались предками человека, а теперь современная наука доказала – ДНК и хромосомы и прочее, – это тупиковая ветвь согрешившего человека.
***
……………
ГЛАВА V
ЛЮБОВЬ С РИЧАРДОМ
Шамана играл, конечно, сам Арнольд Семенович. В конце-то концов, он ведь по образованию актер, да и в смысле экономии это устраивало продюсера – Дмитрия Головина. Долго мучился Акимыч, чтобы «приткнуть» куда-то этого Шамана.
– Слушай, Дмитрий, что это такое – эти шаманы?
– А хрен его знает, - просто ответил тот. – Помнишь, в 90-х годах прошлого века их много повылазило – астрологов, целителей, шаманов – хотели исцелить человечество, свои Академии создали, всем головы морочили, но ни фига у них не вышло. Говорят, они водятся на севере Руси и где-то в Северной Америке. Шаманят потихоньку.
– Да… дела… Откуда он это слово узнал, вот в чем загадка.
– Да в сериале каком-нибудь подсмотрел! Где же еще?
Но все-таки, этот краткий разговор навел сценариста на какую-то мысль, и он решил, что «наш» Шаман отправляется на симпозиум шаманов в Канаду и вот остановился на пару дней у нас, попав в гости к жене предпринимателя.
Аура – новая жена Мирчи – явилась на съемки разряженная и намазанная, с псом на поводке, с коробкой харчей для него, и с двумя охранниками. Это был выезд королевы. Чувствовалась в девочке хватка – своего не упустит.
Арнольд Семенович уже смирился с этой «героиней» и все-таки, увидев эту «талантливую девочку», поморщился – нахальная, глупая, крутила своей попкой в подтанцовке, а лезет на экран. Скучно дома сидеть одной с псом? Арнольд с восхищением смотрел на Ричарда. Доберман унаследовал лучшие черты своей породы – он был верен и бесстрашен, обладал крепкими нервами, бдителен и смел, благодаря развитому уму, энергичности, великолепному чутью, работоспособности, он замечательно поддавался дрессировке, а значит, надеялся Арнольд, и режиссуре. Друг и член семьи, Ричард был и домашней собакой и сторожевой, а сейчас ему предстояло стать и артистом, но он не подозревал об этом.
– Дай, Джим, на счастье лапу мне, такую лапу не видал я сроду, - вспомнил Арнольд стихи Сергея Есенина, - да, пожалуй, ты «по-собачьи дьявольски красив»
Ричард важно подал режиссеру лапу – с рыжими подпалинами. Его темно-коричневая шерсть отливала чернотой. Мускулы играли под блестящей шкурой.
–У Качалова, оказывается, был доберман, – сказал Арнольд.
… Ричард был красив и благороден. Он держался, как рыцарь средневековья рядом с дамой сердца. Чувствовалась королевская собачья порода. Дмитрий невольно залюбовался. Что-то по-настоящему красивое появилось на съемочной площадке. Пса оценили.
– А гениальная идея, – сказал Арнольд. – Молодец сценарист.
Все приободрились. Но в первый же день съемок произошел казус. Пока гримировались, подбирали меха и «драгоценности» для героини, пока Арнольд навешивал на себя всякие погремушки и раскрашивал лицо для Шамана, чтобы было пострашней, а девчонки крутились, примеряя платья танцовщиц из ночного клуба – вечная роль – надо из этой дряни и драни было выбрать посвежее и поцелее, кто-то украл харчи для пса. Перед съемкой Головин посоветовал покормить собаку, голодный пес – это опасно, Аура кинулась искать коробку с едой, но, увы, не было и следов.
– Болваны! Для чего вы поставлены! – кричала она на охранников, но те пожимали дюжими плечами – мол, не знали, что приставлены охранять собачий харч. Мордовороты переглянулись и всем своим видом показали, что это не их дело. Их работа – охранять Ауру. Они даже с места не сдвинулись, чем привели её в бешенство. Новоявленная звезда сдернула туфель с ноги и кинула в одного из охранников. Пёс зарычал. Он не понимал ситуации, но все-таки встал рядом с хозяйкой.
– Ладно, начинаем съемку, погорячились, и хватит, – сказал Дмитрий.
– Всё, успокойтесь, – поддержал его режиссер. – Время – деньги. Каждый час съёмки влетает в копеечку.
– Сходите в магазин и купите что-нибудь для Ричарда, – распорядилась хозяйка, но охранники даже не сдвинулись с места.
– Я сам схожу, – примирительно сказал Дмитрий. Он принес собачий корм – «Педигрин».
Пока все были заняты возней вокруг Ричарда и Арнольда, водитель-охранник Мирчи Муса презентовал Анжелике журнал «Лиза». Он уже не раз приглашал её то в кафе, то в ночной клуб «У Виктора», но Анжелика неизменно давала ему отпор. Его темные узкие глаза темнели ещё больше от гнева, но он сдерживался. ждал своего часа. Тоже мне, кинозвезда.
Наконец Аура лежала на «роскошном» ложе, рядом Ричард, немного настороженно поднимая уши, и тут появился Шаман. Он был весь в каких-то лентах, перьях и погремушках, с бубном, лицо в боевой раскраске – смутная память о телевизионных постановках, где театрализованные шаманы трясли своими бубенчиками. Шаман приблизился к Ауре, протянул к ней руку и приготовился говорить текст, но тут произошло нечто неожиданное – доберман зарычал, однако Арнольд не унимался. Пес внезапно напрягся и вцепился в протянутую руку Арнольда – Ричард не знал, что был выбран на роль любовника своей хозяйки, но честно спасал ее от этого существа, не похожего на человека.
– Ричард! Ричард! Свинья! – визжала Аура. Она сразу поняла, что ее роль под угрозой. – Свинья! Я тебя убью! – кричала она, не помня себя.
;– Место, Ричард, место, – подал команду Муса. Пес подчинился.
Арнольд выл. Девушки кинулись к нему, стали искать что-то подходящее, чтобы перевязать рану… Кровь лилась… Хорошо, что пес дал только знать – не тронь хозяйку. Наконец, нашли дешевый одеколон у одной из девушек и пояском другой перевязали рану.
Роман Урсу – оператор, когда-то окончивший хороший институт, интересовался только урожаем на своей фазенде. Он был самый откормленный из них всех, в праздники приносил красное вино и угощение. Крестьянская жилка в нем проявлялась сильнее, чем привитая к дикому деревцу ветвь интеллигентская. В съемках для него никогда не было ничего нового, он просто делал свою работу, как на фазенде вскапывал грядки. Но тут он не выдержал и захохотал, хотя совсем не к месту. И все вдруг стали покатываться со смеху, а бедный Ричард начал рычать – он перестал понимать, что происходит и, видимо, по-собачьи начинал сходить с ума.
– Черт, у нас есть медицинская страховка, Дмитрий? – стонал Арнольд.
– Откуда! Все экономим.
Медицина была дорогой, не подступись.
– Вызовем «скорую», пусть перевяжут и сделают укол, – распорядился Дмитрий. Он позвонил по сотовому, расписал ситуацию и послал одну из девушек за бинтами и йодом. У «скорой» набор лекарств скуден. Вызвать частную «скорую» Дмитрий не решился – съест всю смету за месяц – или фильм или рука Арнольда. Сам Арнольд это хорошо понимал. Вдруг его осенило.
– Вы хотите сниматься, Аура? – спросил он злобно молчавшую «героиню».
– Да. Мирча мне обещал.
– Но я не могу играть с такой рукой. Она опухнет и вообще…
Аура на секунду задумалась – она страсть как не любила тратить деньги не на себя, пожевала губками, но выхода не было: эти бездарности забастуют, да и собака голодная - на людей бросается, да и Арнольд может создать проблемы… Она набрала по сотовому номер мужа. Тот откликнулся недовольно, но смягчил тон, когда услышал капризный голосок своей «киски».
– Зайчик, тут проблема. Этот дурак Ричард укусил Арнольда. Он играл Шамана. Вызвали «скорую», но ты знаешь, что у них – одни уколы отечественного анальгина. Вся творческая группа просит помощи, зайчик.
– Хорошо, киска. Все будет о;кэй!
Она повернулась к застывшим киношникам.
– Мирча Сулейманович решит эту проблему.
«Скорая» приехала через полчаса одновременно с мордоворотом от Мирчи. Тот молча вручил Дмитрию сотню «евро». Девушка успела принести бинты и йод.
– Доктор, это наш режиссер, талантливый человек, у нас съемки. Его укусил этот пес. Что делать? – спросил Дмитрий.
Доктор, невыспавшийся, проигравший в дежурке за ночь всю месячную зарплату, сразу сообразил, что здесь может её вернуть.
– Немедленно ликвидировать пса. Он бешеный?
;– Да нет, тут была с нашей стороны невольная провокация, он не понял ситуации, режиссер в костюме… Шамана, – поспешил заверить его Дмитрий.
Но доктор видел эту сотню «евро» в руках Дмитрия и не уступал.
– Инструкция обязует меня немедленно вызвать команду. Пёс напал на человека! Нет, у него нет шансов.
Аура испугалась. По-настоящему. Она вдруг с ужасом вспомнила, с каким удовольствием Мирча хвастался перед своими компаньонами, что он заплатил за этого проклятого Ричарда больше денег, чем за неё, когда выкупал её из ночного клуба. Она, побледнев, уставилась на Дмитрия. Тот пожал плечами, показал на сумочку и на Арнольда. Тот всегда был готов пожертвовать собой ради святого искусства и вовсе не хотел, чтобы в его сомнительной труппе погиб единственный эксклюзивный киноартист – пёс Ричард.
– Черт побери! Кто-нибудь займётся наконец моей рукой! – завопил Арнольд. – Пёс не виноват: в таком прикиде на меня бросилась бы любая собака. Аура, разберись с доктором, твой пёс – твоя проблема. Но без него тебе сериала не видать.
Аура поспешно, под внимательными взглядами всех присутствующих, вытащила из сумочки мятые бумажки и сунула, не считая, в карман халата доктору. Тот небрежно, как бы нехотя, перебинтовал руку Арнольда, предварительно чем-то смазав, и выписал лекарство.
– Так будем мы снимать? – капризно спросила Аура после ухода местного Гиппократа и достала фляжку.
– Завтра, – коротко ответил Дмитрий.
Все молча подчинились.
Шаманское счастье
Творческая группа фильма «Любовь с Ричардом» снова собралась в сарае для съемки, но как только сытый Ричард увидел Арнольда в костюме Шамана, так он зарычал и броском – мгновенным и сильным – ринулся на него, прокусив сапог. Все произошло в один миг.
;–Моя нога! Мой сапог! – вопил Арнольд и пугал Ричарда. Неизвестно, что было для Арнольда дороже – нога или взятые напрокат сапоги.
Муса выругался сквозь зубы и вывел пса.
– Ричард! Свинья! – кричала вслед Аура.
«Господи, – подумал Дмитрий, – я так просил убить меня на месте, чтобы не реализовывать весь этот бред, но природа не лжет. Пес не пошел на компромисс. Так что все разрешилось само собой.»
– Так, – сказала мрачно Аура. – Ричарда следует пристрелить. Такая бездарность.
– Дайте мне его охранять фазенду, – ответил, смеясь, Роман, оператор. – Отличный пес, он мне всех ворюг быстро распугает. А то вкалываешь, вкалываешь, а урожай неизвестно кто соберет.
;– У Романа только фазенда на уме, – поморщилась Аура. Она вынула откуда-то плоскую фляжку с виски и приложилась, потом налила понемногу всем в бумажные стаканчики.
– Пейте. Я не жадная. Надо снять стресс. Что будем делать? Он не переваривает Арнольда в этом костюме.
– Будем ставить фильм «Шаманское счастье». – важно ответил сценарист.
– Что? – оживилась Аура.
– Прямо «Цыганское счастье», про нас, – сказал Дмитрий. – Ричарда мы снимем отдельно, для антуража – госпожа в своем имении прохаживается с собакой, а тут Шаман приезжает на симпозиум, проездом влюбляется в нее. Большая любовь. «Шаманское счастье».
Аура воодушевилась – она остается в фильме – это главное.
– Да, это оригинально, – согласился и Арнольд. – Свежатина в этом какая-то есть.
;– Что ж, сценарист, за работу, – подытожил он свои краткие раздумья. – А я придумаю всякие режиссерские штучки. Побьем «Галкин-фильм».
Когда Анжелика почти уже смирилась с исчезновением «инвестора», а Мирча Сулейманович потерял к нему всякий деловой интерес, Кощей снова объявился на съемочной площадке в самый неподходящий момент, когда вокруг все вопили. Поздоровался с Дмитрием, подошел виновато к Анжелике, вручил ей цветы. Женское сердце отходчиво.
И вот уже через час он поджаривал ей на кухне котлеты из сои, слушал её жалобы на жадность Мирчи…
ГЛАВА VI.
ДАЕШЬ СЕРИАЛ!
Еще на съемках «Шаманского счастья», которые шли весьма вяло, так как бедный сценарист Акимыч никак не мог выпутаться из сетей сплетенного им сюжета, тем более, что другой сценарист, Мирча Сулейманович, подбрасывал свои «наброски», где, если сказать честно, был бред сивой кобылы, если бы она заговорила, как вдруг как-то Дмитрий Михайлович проговорился, гордясь своим сыном, что его Славчик открыл в Интернете каких-то «Хранителей тайны». Никто особо не обратил на это сообщение внимания, но Мирча Сулейманович, который случайно появился на студии, сразу насторожился. Его настоящая фамилия была Мунтяну, что значило человек гор, и слова Дмитрия Михайловича его почему-то заинтересовали.
– Классно! «Хранители тайны»! Да ведь это тянет на сериал!
;– Ну, пока что это всего пара слов, – смутился продюсер. – Дальше шел неизвестный алфавит.
Но Мирча Сулейманович уже сверкал своими черными шальными глазами.
– Ничего! Сочиним! А вы нас снабжайте информацией. Да это тянет на сериал! Аура, киска, тебе есть что играть в этом сериале. Да, киска. Ты только полюби своего папочку. Царицу Египта! – возбужденно кричал хозяин студии.
– Почему Египта? – изумился Дмитрий.
Вдруг Мирча Сулейманович проявил неожиданные познания.
– Хранители …, нет, ; «Похитители тайн». Отличное название для сериала! Это можно сделать покруче голливудской «Трои»… Да ведь это и было из Трои, из центра ариев, где было святилище бога Ареса. После ее разгрома жрецы увезли зашифрованные знания древних атлантов в Египет – откуда их утащил хитрый Моисей – Библия и есть часть этих знаний, Священное писание, – другую часть увезли в Вавилон, на месте его теперь Ирак, именно эти дощечки искали американцы во дворцах Хусейна в 2003 году. А вы думали, что это были настоящие грабители? Ха-ха-ха. Нет, это было прикрытие, иракскому народу дали немного пограбить собственные музеи, но никто почему-то не разбогател. Странно, не правда ли? А третья часть где-то здесь, на Балканах. Известно, Хранителями тайны были и шумерские жрецы. Ирак – наследник их цивилизации. Там одна из колыбелей человечества, самая древняя…
«Боже, – подумал Дмитрий, – откуда он знает о шумерах? Я считал, что он не знает даже таблицы умножения! А, впрочем, зачем она ему – у него есть бухгалтер!»…
Дмитрий Михайлович был поражен – все это говорил жалкий мошенник, обычный ворюга, отмывающий деньги криминала на этой студии, держащий их впроголодь. Это он так необычно рассуждает о Египте, Вавилоне и «Хранителях тайны». Чудно! Ай да Сулейманович!..
Вид у Мирчи Сулеймановича был на этот раз необычным: вместо шейного платка «а ля импрессионисты» белел ошейник из гипса и рука на перевязи.
–Что случилось? – распахнула свои карие глаза Анжела. Она хоть и не снималась в главной роли, завистливо поглядывая на Ауру, но куда ей деваться? – она толкалась тут же, помогая во всем. Долой капризы примадонны! Дмитрий вздыхал – приходилось подкармливать и её – свой человек.
– Ничего,– отмахнулся Мирча Сулейманович, – разборки меж своих, боевые раны.
Оказывается, где-то в другой жизни хозяин подвергался опасностям. «Ну и ну»,– опять поразился Дмитрий.
В музее Ирака в Багдаде, действительно, лежали под стеклом две пластины – ученые решили, что они из свинца – в сумраке музея они были похожи на свинец. Эти пластины со спиральным текстом остались, как они думали, ещё от шумеров, но текст не читался, а рисунки не были понятны. Они пропали – безвозвратно. Музейщики вернулись и стали подсчитывать не просто убытки, а огромные культурные потери и было не до пластин.
Но не только в Ираке ученые нашли подобные пластины. Это был и известный во всем мире этрусский свинцовый диск, и Угаритский диск из города Угарит, в Малой Азии, возле острова Крит, и диск с острова Феста, найденный в тайной комнате царского дворца, и диск с письменами филистимлян ХVIII века до новой эры. Эти диски были разделены на 32 ячейки – они содержали слова и рисунки с двух сторон и шли спирально из внешней части внутрь диска. Даже почти расшифрованные, они были малопонятны, как части разного текста. В одной, несомненно, был календарь, но какого места на Земле? Или не на Земле? Один из ученых утверждал, что и наш алфавит – это зашифрованное послание Богов, а может быть, инопланетного разума. Это казалось фантастикой…
– Вот об этом мы и запустим сериал. Завтра же я принесу свои «наброски». Готовьтесь, дорогой сценарист.
У Акимыча отпала челюсть – что это еще за бред? Он понятия не имел ни о древнем Египте, ни о каких-то мифических древних знаниях. Опять выкручивайся, как можешь и не можешь! Елы-палы…
Дмитрий Михайлович решил, что Мирча Сулейманович где-то что-то видел по телевизору, такая бредовая фантастика шла изо дня в день, и теперь ему придется осуществлять эти бредни на жалкие гроши.
– А осилим? Ведь, простите, Мирча Сулейманович, в этом сарае никакую приличную фантастику не снимешь, – твердо сказал он.
–Фантастику? – захохотал хозяин, – мистический боевик! Сериал! Сниму студию на телевидении! Имеет смысл!
Все увидели вдруг перед собой нового человека – хищный оскал, глаза сверкают…
;– Вот аванс, вот, - из пачки вырвал какие-то бумажки и сунул Дмитрию.
Продюсер развернул – три пятисотенных купюры – не густо. Трудно Мирче Сулеймановичу расставаться с деньгами, каждая бумажка дорога.
– Это за идею. Идеи того стоят!
Оказывается, идея стоит сто баксов! А он-то думал – Нобелевской премии.
;– Да кто знает, что открыл мальчик, он нашел только файл, совсем непонятный.
– Так пусть ищет, ищет! – весело и напористо кричал Мирча Сулейманович.
– Может, это чей-то розыгрыш. Дети что только не сочиняют, они обожают тайны, – сомневался Дмитрий. Он опасался, что ему придется за гроши осуществлять этот, так называемый, сериал. Большого произведения Мирчи он просто боялся.
– Пусть ищет! Мы создадим мистический боевик! Продадим его в Голливуд! Там застой, все снято, все перепробовано. Мы внесем новизну, мы будем первооткрывателями.
– А деньги? Их на сериал нужно будет много, – возразил Дмитрий.
– Деньги? Евро! Вот! Вот! – летели какие-то бумажки.
;– Вот вашему мальчику, – бросался деньгами Мирча, это было на него не похоже, и на стол упал рваный лей, потом пятерка, потом опять лей, и какая-то непонятная бумажка. Оказалось, квитанция на починку обуви. Дмитрию противно было даже собирать этот мусор. Мирча щедрым жестом сам сунул их ему в карман.
– Неужели, зайчик, я буду царицей Египта? – жеманилась Аура. Что она знала о своем муже? Ничего. И это ее устраивало. Все шло так замечательно: от скуки она станет звездой.
С интересом слушал и Арнольд – ему как режиссеру предстояла, видимо, большая работа. Может быть, та, о которой он мечтал. Снять настоящий сериал – это дело. Он выберется из этой нищей, захолустной студии. Судьба была за него. Ведь он учился каждый день, читал и скупал литературу по режиссуре, горел! Иногда голодал.
Дмитрий относился к идее скептически. Не ему ли придется расхлебывать эту кашу?
И никто не догадывался, что же происходит на самом деле…
КОНСУЛЬТАНТ
Все это было странно. Обычно Мирча Сулейманович появлялся на первое заседание, приносил свои бредовые «наброски», пил пиво, обменивался «творческими замыслами», и был таков. Дальше все было на Дмитрии – принятие сценария, добыча денег, реквизита и все эти счета, от которых холодело внутри. А тут Мирча Сулейманович не только действительно договорился со студией телевидения, взял на прокат костюмы в театре, да еще и привел Консультанта –с каким-то замысловатым именем и амулетом на шее. Высокий, плотный, черноволосый – бородка и усы, вьющиеся черные волосы по плечам, но главное глаза – пронизывающие. Даже наглая Аура присмирела.
Обычно Мирча говорил напористо, приблатненно, очень редко употреблял торжественный стиль, но тут выступал, как будто был в смокинге.
– Господа, представляю вам Сержиу Юлия Браду, Консультанта нашего нового сериала. Подчеркну – мистического сериала!. Магистра белой и черной магии… астролога…
– Консультант дьявола, – пошутил Дмитрий, рассказывая о новом лице на съемочной площадке Анастасии.
– Ты думаешь, что это шутка? Если бы. Не нравится мне этот сериал. Я прошу тебя, не забивай голову мальчику, пусть учится. Он каждую свободную минуту в Интернете и все ищет, ищет… Зачем это? Пусть ваш Акимыч сочиняет, за это ты ему деньги платишь.
;– Боже, какие деньги! Ему выпить не на что. Совсем обносился.
Консультант приехал на «мерседесе», тогда как скромный в расходах Мирча Сулейманович добивал старую «тойоту», уже почти антикварную. Увидев «мерседес» Консультанта, Аура даже застонала.
– Зайчик, ну почему ты не купишь новую машину?
– Куплю, куплю, киска, ты только люби папочку.
Но расставаться с деньгами мужу было больно, так что любви требовалось все больше.